На пороге [Григорий Лерин] (fb2) читать онлайн

Григорий Лерин На пороге

Маша завязала узел, тщательно расправила бант и положила коробку на стол. Получилось очень красиво. Алая лента на белом фоне и чуть сбоку от нее золотистые буквы: «Paradise». «Рай» – это название фирмы-производителя, как объяснил ей продавец в магазине и добавил, что фирма хоть и новая, но уже уверенно заняла свою нишу на рынке, а кроме того, постоянно устраивает акции и разыгрывает призы. Маша и так знала, как будет «рай» по-английски, и даже не сомневалась, что за звучным названием притаилась китайская компания. И вообще, она бы лучше купила «Самсунг» или «Сони», но приходится быть экономной, а продавец почему-то настойчиво уговаривал ее приобрести именно планшет «Paradise», который стоил в два раза дешевле. У продавцов всегда имеются свои неведомые соображения.

Впрочем, сейчас это ее уже не беспокоило. Она смотрела на подарок и задумчиво улыбалась, представляя, как будет его дарить. Она войдет в комнату, держа руку за спиной… Или вытянет обе руки вперед, держа коробку на ладонях… Или… Да какая разница! Главное, что он обрадуется! Как он обрадуется!

Маша уже забыла, когда в последний раз с таким нетерпением ждала Новый год. Но вот у нее появился Костя, и ее тусклая однообразная жизнь изменилась. Вместе с Костей в ней появился смысл. Раньше Маша думала, что смысл – это просто слово, которое часто повторяют бессмысленные люди, но теперь знала наверняка, что смысл существует и, как бы он ни был обременителен, это классно.

Она посмотрела на часы и охнула. Без десяти одиннадцать, а ведь она еще хотела заскочить в магазин и купить какие-нибудь вкусняшки к столу. Она взметнулась со стула и побежала одеваться.

Минут через пятнадцать Маша вышла из подъезда. Снег перестал, и заметно похолодало. Во дворе, посреди спортивной площадки сияла нарядная, присыпанная снегом елка. По гирляндам, развешанным на нижних ветках, пробегали зеленоватые огни.

«Новый год, как хорошо! – подумала Маша. – Только бы Генриетта не позвонила».

Зря она вспомнила Генриетту – из сумочки раздалась мелодия. Она расстегнула молнию и, отодвинув коробку с подарком, вынула смартфон. На экране светилось имя: «Генриетта».

– Добрый вечер, Генриетта Александровна! С наступающим вас! Желаю вам счастья в новом году! – Маша всегда говорила с Генриеттой в просительном тоне, поэтому поздравление и пожелание прозвучали не слишком убедительно.

– И тебе счастья, Машуля, – раздался из телефона бодрый женский голос. – Не просто желаю, но и стараюсь. Я тебе на Новый год шикарного клиента нашла. Только ехать надо прямо сейчас.

– Ой, Генриетта Александровна, а я…

– Машуля, никаких «ой» и никаких «нет»! Во-первых, клиент – мой старый знакомый. Неожиданно позвонил, другие девочки уже заняты. А во-вторых… – Генриетта выдержала значительную паузу и выложила главный козырь. – Сто тысяч рублей платит! Кто у нас вечно ноет, что деньги нужны? Платье себе новое купишь, а то в одном и том же полгода уже. Смотри, я ведь могу постараться и кого-нибудь другого найти.

Маша вздохнула.

– Нет, не надо никого. Спасибо, Генриетта Александровна. Говорите адрес.

Записав адрес, она стряхнула со щеки заледеневшую слезинку и горестно покачала головой. То ли жаловалась, то ли извинялась. А потом стала себя успокаивать. Нет, ничего страшного не случилось. Подарок можно и завтра утром подарить. Он все равно обрадуется. Только этот момент радости отдаляется на целую ночь. Зато она заработает очень хорошие деньги. Так ей еще никогда не платили.

Рядом с елкой громыхнула петарда, шипящая стрела понеслась вверх и с треском рассыпалась разноцветными огнями. Маша проводила ее взглядом. Небо совсем очистилось от туч, высоко вверху светили звезды. А когда огни петарды погасли, среди тусклых звезд вдруг вспыхнула яркая зеленая искра и прочертила короткую горизонтальную линию. А за ней тут же пролетела еще одна, но в обратном направлении.

Маша удивилась. Вроде бы, декабрь – не время звездопада. Она даже подумала, что это зеленые огни елки отразились в ее наполненных слезами глазах, и промокнула глаза платком. И снова увидела в черном небе пролетевшую яркую искру.

Маша вздохнула, зябко повела плечами и направилась к дороге.

Если бы она могла устремиться вслед за взглядом туда, в глубину звездного неба, то не только бы увидела вспыхивающие зеленоватые линии, но и услышала совсем необычные для неба звуки. Они очень напоминали хлесткие щелчки ракеткой по мячу и удары мяча о поверхность корта. Эти странные звуки сопровождали два мужских голоса. Один – солидный и уверенный, другой – молодой и задиристый.

– Давай, давай, шевелись! – нетерпеливо подгонял Солидный Голос. – Ну вот, опять в сетку! Да что с тобой такое? Вроде, после Папиного дня рождения уже почти неделя прошла. Пора бы и в форму вернуться.

– Это у тебя неделя. Ты же сразу после Папы соскочил, – оправдывался Молодой Голос. – А мы с ребятами еще три дня и три ночи, как положено.

– Понятно… Подаю. Хоть раз-то нормально отбей!

– А ты полегче мячик-то не мог найти? Вон, их тут тысячи летают! – с досадой проговорил Молодой Голос и резко выдохнул: – У-ух!

– Вот это другое дело! – одобрил Солидный Голос. – Х-х-хэ!

Раздался сильный удар и пронзительный свист пролетающего на огромной скорости предмета.

– Аут! – крикнул Молодой Голос.

– Кому – аут, а кому и прямо в форточку. Через полчаса долетит, – сказал Солидный Голос. – Ладно, Гаврюха, закончили. На дежурство пора.

***

Катя шла вдоль длинного многоэтажного дома и напевала:

– Тепло ли тебе, девица, тепло ль тебе, красавица… Тепло ли тебе, девица, тепло ль тебе, красавица…

Других слов из этой песенки она не знала, а возможно, это была совсем даже и не песенка, а где-то услышанная фраза. Но она запомнилась и прочно прицепилась, потому что в ней звучало ключевое слово: «красавица».

Катю считали самой красивой девочкой в ее десятом классе. Что было не совсем верно. Вот если бы ее увидели сейчас в новой белой куртке, белых сапожках и бело-синей шапочке на голове, то все бы сразу признали, что она – самая красивая девочка в школе. А может быть, и в районе. А у самой красивой девочки все всегда должно получаться.

Хотя, как раз сейчас все шло наперекосяк. До Нового года оставалось минут сорок, а «объект» очень задержался и заявился домой только что. Но Катя твердо решила довести дело до конца. Ведь именно в новогоднюю ночь исполняются желания.

Она почувствовала вибрацию в кармане и вынула смартфон.

– Да, говори!

– Альфа, Альфа, я Омега! Прием!

– Да подхожу уже! Какой код?

– Альфа, Альфа, я Омега! Набираешь три ноля. Ждешь пару секунд и набираешь ноль. Если приняла, скажи: «Роджер».

– Ну, Роджер! – Катя свернула к подъезду и, отключившись, добавила: – Вот дебил!

Конечно, для намеченной операции она выбрала не самого лучшего напарника, но его папа работал в полиции на какой-то крутой должности и смог бы прикрыть, если что. А сам Артемон был влюблен в нее по уши и готов ради нее на все. Тем более, что в случае успеха Катя пообещала его простимулировать. Просто пообещала – не обязательно же это исполнять на самом деле.

Артем сидел на подоконнике между седьмым и восьмым этажом. Под его ногами на полу стояла спортивная сумка. Внизу зажужжали двери лифта, и лифт тронулся вверх. Артем убрал смартфон в карман, подул на замерзшие пальцы и спрыгнул с подоконника.

Катя вышла из лифта и поднялась к окну. Он потянулся к ней губами, но она увернулась и подставила щеку.

– Пришел объект?

– Ты должна была мне ответить: «Омега, Омега, я Альфа. Прием», – строго произнес Артем. – Это же основы конспирации!

– Да прием, прием! Артемон, он пришел вообще?

– Как бы пришел… Почти… Уже у двери стоял. А из соседней двери мужик вышел. Морда – во! Как у трансформера! Он его к себе затащил. На пять минут как бы.

– Давно он там?

– Минут пятнадцать уже. А следом за ним в ту же дверь какая-то баба на лифте поднялась.

– Не баба, а женщина – сколько раз тебе говорить! Молодая?

– Молодая, вроде. Раскрашенная… Слушай, Кать… Давай завтра, а? Если я к поздравлению народу не приду, меня предки заклеймят опять. И лишат чего-нибудь.

– Нет, сегодня! – решительно отрезала Катя. – Или никогда! И тебе –никогда!

Она закружилась на месте, хлопая себя по бокам и напевая:

– Тепло ли тебе девица, тепло ль тебе, красавица… Артемон, а что тут холодно так? Они здесь пингвинов разводят, что ли?

– В каком смысле? А зачем? – не понял Артем.

– Ну, они сами не разведутся же!

– Почему? Естественным половым путем, например.

– Вот ты о чем-нибудь еще думаешь? Кроме половых путей этих?… Тепло ли тебе, девица…

– Еще о тебе как бы думаю, – признался Артем.

– Да это одно и то же! – Катя резко остановилась. – Не думать надо, а дело делать! Пойдем к двери, послушаем.

Она подхватила сумку, забросила лямку на плечо и двинулась вверх по лестнице.

***

Маша сидела на диване в большой гостиной, в которой все сияло. Позолоченная люстра, позолоченные планки на мебели, покрытый позолотой сервиз на столе, позолоченная бляха на пиджаке у хозяина квартиры и золотая цепь на шее. Даже искусственная елка в углу была не зеленая, а золотистая. Рядом с Машей устроился неприятный мужик: очень худой, высокий, дерганный, все пальцы в наколках. Одну руку он положил на придвинутый к дивану накрытый стол, а вторую засунул Маше под юбку. Вовсе не для того, чтобы завести ее или самому завестись. Просто за Машино бедро было уже уплачено, и он тискал его, чтобы добро не пропадало зря.

Хозяин квартиры разливал виски. В отличие от своего дружка, он рос не вверх, а вширь, а толстые румяные щеки делали его лицо похожим на созревшую грушу. Он несомненно гордился собой, столом, интерьером – в общем, всем, что блестело вокруг, и его движения были вальяжно-неторопливы. Толстый и Длинный – так их прозвала про себя Маша, как только увидела, а оказалось, что они называют друг друга точно так же.

Еще один, сидевший напротив Маши мужчина был явно не из этой компании. Седой, породистый, с орденскими планками на полпиджака. Он чувствовал себя неуютно и думал лишь о том, как бы поскорее уйти. Как и Маша – ночь предстояла тяжелая, только Маша давно научилась скрывать свои чувства.

Толстый поднял золоченую рюмку и провозгласил:

– Между первой и второй промежуток небольшой! Давай за тебя, сосед! – и обратился к Длинному: – Сосед у меня – легенда Афгана! Его даже по ящику показывали. Уважаю реально!

– Это в годовщину, на встрече в администрации, – чокаясь, уточнил седой мужчина.

Он выпил и встал.

– Спасибо, сосед. И всем за компанию. Пора мне.

Толстый ухватил его за рукав.

– Не, сосед. По третьей еще.

– Тебе чо ваще сказали? – взвизгнул Длинный. – Сказали: сиди, так сиди канкретна!

Сосед резко вырвал руку и направился к двери. Толстый вскочил и двинулся за ним, крикнув на ходу:

– Длинный, вот вечно ты!

Длинный повернулся к Маше.

– А чо я?

Она безразлично пожала плечами. Длинный вытащил руку из-под Машиной юбки, поднялся и пошел в прихожую. Как только за ним затворилась дверь, Маша подтянула к себе лежащую на диване сумку. Расстегнула молнию, коснулась пальцами перевязанной лентой коробки. Слегка погладила и снова застегнула сумку. Стало немного легче.

В прихожей возмущенный сосед пытался надеть пальто. Толстый удерживал его за рукав. Длинный с виноватым видом мялся у стены.

– Сосед, да не обижайся! Длинный – он вроде тебя, контуженный! Только не на войне, а по жизни!

Но сосед твердо решил уйти. Он вытянул свободную руку, повернул защелку замка и толкнул дверь. Дверь распахнулась, за ней обнаружились стоявшие у стены рядом с входом в квартиру Катя и Артем.

Они не растерялись и хором крикнули:

– С Новым годом!

– Оба-на! – удивился Толстый. – Мы тут типа малолеток не заказывали.

– А мы не к вам, – сказал Артем. – Мы вот к нему. К ветерану нашему.

– Мы вас поздравить должны от школы, – поддержала его Катя. – Только не здесь. Потому что у нас еще музыкальный номер.

– Спасибо, ребята, что не забываете.

Сосед выдернул рукав пальто у замешкавшегося Толстого и совсем уже собрался шагнуть через порог, но Длинный вдруг придумал, как реабилитироваться за причиненные другу огорчения. Он резво проскочил впереди соседа, ухватил Артема за шиворот, а Катю за сумку и затащил обоих в квартиру.

– А чо, нам тоже интересно. И сосед посидит еще, – и добавил вырывающейся Кате: – Поняла, чо сказал!

Катина сумка перевернулась вверх дном, из нее высыпалось содержимое. Сначала на пол грохнулся молоток, за ним какой-то блеклый плюшевый мишка, упаковка таблеток и баллончик.

– Это мы в школе гирлянду прибивали, – торопливо проговорила Катя, присела и подхватила с пола таблетки. – А это – еще бабушку будем одну поздравлять, заодно и лекарства купили. А это…

Но Толстый ее опередил. Он слишком проворно для своего живота и веса нагнулся и поднял баллончик.

– Черемуха, реально! – Ухватив Катю за руку, он разжал ее кулачок и выдернул упаковку таблеток. – Клофелин! Сосед, так тебя ж пионеры реально глушить собрались!

– Как это вообще… Нет, я поверить в такое не могу! – Ошарашенный сосед затворил дверь и прислонился к ней спиной.

– Это совсем не то, что вы подумали! – бодро заявила Катя. Она еще надеялась, что все как-нибудь обойдется, хотя окружающие лица нравились ей все меньше и меньше. В том числе, и перепуганное лицо Артема.

– А мы ничо не думали еще, – ухмыльнулся Толстый. – Вот сейчас посидим, выпьем и подумаем, типа чо предъявить. А, сосед? Тебе пацаны жизнь спасли реально!

Он подхватил соседа под руку и повел в гостиную. Длинный поволок следом Катю и Артема. Он вытолкнул их на середину комнаты, уселся на диван и, взглянув мельком на безучастную Машу, засунул руку ей под юбку.

Толстый разлил виски и развернулся вместе со стулом к пленникам.

– Это не мы! Мы не хотели! Нас заставили! – всхлипнула Катя и толкнула в бок Артема. – Скажи им!

Толчок вывел Артема из ступора.

– Всем оставаться на местах! Это спецоперация! На крышах снайперы! – Он выдернул из кармана смартфон и поднес к губам. – Дельта, Дельта, я Омега! Нулевая готовность! Прием!

Длинный залился смехом.

– Во, поет! Музыкальный номер канкретна!

– Не верите? – крикнул Артем и указал на окно. – Вон, смотрите, сигнальная ракета пошла!

И действительно, за окном происходило что-то непонятное. Сквозь заиндевевшее стекло виднелось яркое зеленое пятно. Оно быстро приближалось, через пару секунд зеленые всполохи проникли в комнату.

Толстый подошел к окну.

– Оба-на! Длинный, глянь, какую байду запустили!

Длинный оставил Машину ногу в покое и тоже подошел к окну. Катя дернула Артема за рукав и рванулась к выходу, но сосед успел крепко ухватить обоих за куртки.

– Толстый, это чо это? – прошептал Длинный. – К нам летит канкретна.

Маша оглянулась на окно, вскочила с дивана и, прижав сумку к груди, отступила к елке. Комнату залил яркий зеленоватый свет. Последнее, что увидела Маша перед тем, как зажмуриться, был циферблат часов и позолоченные стрелки, расположившиеся на без двадцати двенадцать.

– Длинный, шухер! – завопил Толстый.

Раздался звон разбитого стекла и глухой взрыв. Зеленое свечение погасло, и комнату заполнили клубы белесого дыма.

***

Полумрак… Клубы белесого дыма или, может быть, тумана, потому что дымом не пахло… В туманном облаке обозначились два больших темных пятна. По мере приближения они приняли очертания людей.

Вспыхнул яркий луч. Конус света разогнал в стороны туманную завесу и выхватил из темноты Толстого и Длинного в опаленных, висящих клочьями костюмах.

Где-то совсем рядом раздался звучный Солидный Голос:

– Эй, куда прешь?

Толстый вздрогнул от неожиданности и толкнул Длинного в бок.

– Длинный, ты хоть тут-то пасть не раскрывай. Я с ними сам толковать буду.

Длинный кивнул и нервно сглотнул. Кадык прокатился вверх-вниз по его тощей шее.

– А чо? – громко спросил Толстый, оглядываясь по сторонам.

– А ничо! Да здесь я, здесь! Правее смотри!… Вот, сюда и отвечай! Куда прешь, спрашиваю!

– Так это… Типа в рай. Люди мы как бы русские, реально православные. В общак ваш завсегда по воскресеньям отстегивали. Типа на светлое будущее.

– Ого! Никак мученики пожаловали? – ехидно поинтересовался из тумана Молодой Голос.

– Реально мученики! Террористами подзорванные, – подтвердил Толстый. – И крест есть. Щас предъявлю.

– И так вижу – не слепой, – сказал Солидный Голос. – Нет на тебе креста. И не было никогда.

– А это чо? – Толстый запустил руку в лохмотья и вытащил наружу массивный крест на золотой цепи. – Полкило, реально!

– Не крест это, – поддержал напарника Молодой Голос. – В зад себе засунь, мученик!

Такое издевательство над другом Длинный не перенес. Он рванул остатки пиджака на груди и, срываясь на визг, закричал:

– Ты чо, бычара, в натуре! Над верой глумишься канкретна!

Толстый резво повернулся и попытался зажать ему ладонью рот.

– Длинный, опять на предъяву лезешь! Сказал же, тут крыша покруче нашей!

– Толстый, да какой рай? Это засада, в натуре!

– Заткни пасть, сказал! Щас проясним! – Толстый обернулся к невидимому голосу и кивнул на Длинного. – Тут пацаны типа интересуются.

– Да рай, рай, – успокоил его Солидный Голос. – Читать умеешь? Видишь, что написано?

От конуса света отделился луч и ушел в сторону, осветив ажурные ворота, над которыми парили блестящие буквы.

– Рай… – прочитал Толстый. – А чо базар какой-то?… Не райский как бы.

– А мы тут полиглоты. С французами – по-французски, с тобой – на твоем, – объяснил Молодой Голос. – Вас, вообще, куда послали-то? В ад?

– Ну, типа в ад.

– А чего сюда приперлись?

– Закрыто там чо-то, – неохотно проговорил Толстый. – Стучали, стучали… Не открыли, реально!

– Что ты тут гонишь, дятел? – возмутился Молодой Голос. – Куда стучали? У Люсика открыто круглосуточно!

– Еще как гонит! – подтвердил Солидный Голос. – Были они в аду. Их там черти приняли, потешились по полной, да и выкинули.

– А-а-а, надругались, суки лохматые! – истерически закричал Длинный, разрывая на груди клочья одежды. – По беспределу канкретна!

– А выкинули почему? – спросил Молодой Голос.

– Так у Люси завал! За последние двадцать лет перенаселение жуткое! В очередь на муки адские в четыре утра записываются. Так еще по привычке без очереди норовят! Люся и сам не высыпается. Ему эта коррупция – вот уже где!

В светло-сером облаке позади Толстого и Длинного обозначились темные силуэты. Конус света сместился немного вправо. В ярком круге появились Катя с Артемом и сосед. Сосед так и держал их за куртки. Следом из тумана вышла Маша. Их лица были покрыты пятнами копоти, но одежда уцелела.

– Так-так, группа поддержки пожаловала, – сказал Солидный Голос. – А вы чего здесь? Вас куда распределили?

– Пока никуда, – степенно ответил сосед. – У них там очередь, и Новый год на носу. Сказали к вам идти.

– Нет, ну вообще, хоть где-то порядок должен быть? – возмутился Молодой Голос. – Чтобы каждый свое дело делал! Они там языческие обряды демонстративно справляют, а нам тут…

– Ладно, хватит причитать, – оборвал его Солидный Голос. – Разберемся.

– Со мной и разбираться нечего, – уверенно заявил сосед. – Герой войны. Защитник отечества. Общественный деятель. А в квартире вместе с этими случайно оказался.

– Звучит логично. То есть, в рай?

– Конечно в рай. Кто, если не мы? – Сосед отпустил Катю с Артемом, пригладил волосы и двинулся к освещенным воротам.

– Давай-давай, – подбодрил его Молодой Голос. – Тебя там давно уже Витька Мухин поджидает.

Сосед резко остановился и даже сделал пару шагов назад.

– Какой еще Витька?

– Да одноклассник твой. Забыл, что ли?

– Ты чо, бычара, на кого катишь? – встрепенулся Длинный. – Сосед у Толстого – герой канкретна!

– Тебя спросили? Вот и стой, не голоси! – вмешался Солидный Голос. – Мухин Виктор Иванович героем был. Весь Афганистан прошел, ноги там оставил. Вернулся, пить стал крепко. Вот тут сосед ваш с водочкой к нему и зачастил.

– Помогал, чем мог, конечно, – еле слышно пробормотал сосед.

– И помог, что характерно. В самый нужный момент. После месячного запоя Виктору похмелиться не на что было, так сосед ваш у него за два литра водки все награды с наградными листами выменял. А потом нашел умельца и листы эти наградные на свое имя исправил. Вот оно как бывает.

– Сосед, чо за дела? Длинный, это мы с таким отморозком за одним столом сидели? Да я его…

– А ну, стой, где стоишь! – приказал Солидный Голос, и Толстый, уже шагнувший к соседу, послушно замер на месте.

– Так получается, что мы с Артемоном ни в чем не виноваты! Он эти ордена уже украл, а мы только собирались! – радостно воскликнула Катя. – И вообще, нам в ад нельзя! Мы же дети!

– В ад можно – это вам не кино для взрослых, – разъяснил Солидный Голос и устало вздохнул. – Ох, загрузили они меня сегодня. Реально, конкретно, ветераны фальшивые, дети какие-то недетские. Вот куда их теперь?

– Чо куда, ты, бычара! – снова завелся Длинный. – Открывай ворота, сами найдем куда!

– Что-то этот параноик меня достал уже, – признался Солидный Голос. – Слышь, Гаврюха? Сходи, дай ему в дыню!

– А чего сразу Гаврюха-то?

– Так ты ближе стоишь. Что тебе – трудно?

– Трудно!

Длинный воодушевился, расправил плечи и выставил вперед кулаки.

– Чо сказал, ты, бычара! Да я таких, как ты…

Блям! Раздался смачный удар, и Длинный опрокинулся на спину. Дернулся от невидимого пинка в бок и свернулся калачом.

– Вот стоило полчаса торговаться. А дело-то секундное, – сказал Солидный Голос.

– Да – секундное? – не согласился Молодой Голос. – Это вам, любимчикам все с рук сходит. А меня Папа на ковер зовет, отчитывает. А мне потом стыдно!

– В раю бить не имеешь права, начальник, – хмуро пробормотал Толстый.

– Ты не в раю. Ты на этапе, дятел! – уточнил Молодой Голос.

Толстый наклонился и помог Длинному подняться. А потом снова повернулся в ту сторону, откуда раздавались голоса.

– Так давай перетрем. Насчет рая-то – чо да как. Реально.

– Давай перетрем, – неожиданно согласился Солидный Голос. – Ты про заповеди Божьи слыхал? А про грехи смертные? Библию читал?

– Это чо – типа книжка? Не, книжку не читал. «Аватар» смотрел. И про Шрека еще.

– Ну, и как?

– В «Шреке» осел прикольный. Я ваще животных люблю. Да ладно, начальник, хрен с ней, с книжкой. Хоть заглянуть-то дай!

– В зад себе загляни! – посоветовал Молодой Голос. – Длинный, что примолк-то?

– Да пусть заглянут. Хуже не будет, – согласился Солидный Голос.

Раздался громкий хлопок в ладоши, и ажурные ворота поползли в сторону. Из-за них в туманный полумрак хлынули волны разноцветного сияния. Оно заструилось на лицах, стирая копоть, морщины и шрамы. Даже безучастная Маша, прижимавшая к груди обгоревшую сумку, вздохнула и улыбнулась.

– Круто! – восхищенно воскликнул Артем.

– Прикольно! – ахнула Катя.

Длинный приподнялся на носках и вытянул шею.

– Мамка… Живая… – Он подпрыгнул и замахал рукой. – Мамка! Мамка!

– Охо-хо, людишки-нелюдишки, – вздохнул Солидный Голос. – А ведь тоже Искра Божья в них где-то присутствует.

– У этих – только теоретически, – возразил Молодой Голос.

– Ты такое при Папе не ляпни. Что с ними делать будем? А, Гаврюха?

– А чего сразу Гаврюха? Гаврюха-Гаврюха… Ты же решил все уже!

– Ну, решил… Допустим…

– Эй, мужики, – позвал их Длинный. – Поближе можно подойти? Там мамка моя. Не видит меня чо-то.

– Не хочет, вот и не видит! Насмотрелась уже! Ладно, подойти всем можно.

Толстый и Длинный шагнули вперед. За ними двинулись остальные. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

– Бежим! – пронзительно крикнула Катя.

Пять человек со всех ног ринулись к раскрытым воротам. Взвыла сирена, и под их ногами разверзлась наполненная черным туманом бездна.

– Новогодняя акция «Второй шанс»! Бу-га-га-а-а! – напоследок напутствовал их Молодой Голос.

И уже ни один из них не сознавал, кто он, где он, и что происходит. Вокруг была полнейшая тьма, в которой что-то гулко и мерно стучало. А потом впереди появилась светлая полоса. Она все расширялась и расширялась, вытесняя мрак, и наконец… Яркий свет… Много света… Крик новорожденного…

По коридору роддома бежала запыхавшаяся санитарка. Она чуть не сбила с ног дежурного врача, выходящего из кабинета с четырьмя фужерами в руках, и остановилась, тяжело переводя дух.

– Ты куда несешься? В ординаторскую?

– В… ординаторскую… – с трудом выговорила санитарка.

Врач посмотрел на часы. Стрелки показывали без двадцати двенадцать.

– Так не спеши. Еще даже не разливали.

– Какое там – разливали! В седьмой палате сразу пятеро рожают! А ведь обещали хотя бы до второго января потерпеть!

И побежала дальше. Врач еще раз взглянул на часы, философски пожал плечами, вернулся в кабинет и убрал фужеры в шкаф.

***

В сумеречном пространстве у ворот рая осталась только Маша.

– Ну, а вы что же в сторонке стоите, барышня? – спросил Солидный Голос. – За все время слова не проронили и в рай не побежали. Даже подозрительно как-то.

– Не устал еще куражиться, дядя? – огрызнулась Маша. – Какая я тебе барышня? Какой мне рай? Сам не знаешь, что ли, чем занимаюсь?

– Ну, знаю, допустим… Поэтому интересуюсь. Уж просветите, пожалуйста, не откажите в любезности. Коллеги ваши на дорогих машинах ездят, а вы все на общественном транспорте, на такси, в лучшем случае. И колечки-бусики на вас китайские, копеечные. На дворец копите или на приданое?

– В точку попал! На приданое. На жениха.

– Понятно…

– Да что тебе понятно, дядя! Сидишь тут в раю, чужие грехи считаешь. А сам-то небось…

– Стоп, стоп, стоп! – вмешался Молодой Голос. – Вот только на личности переходить не надо. У вас, у милых дам это обычно надолго. Вы лучше про жениха поподробнее.

– Могу и поподробнее… – Маша коснулась угла коробки, выглядывающей через дыру в обгоревшей сумке, и снова погладила ее пальцами. – Я тогда на вызов к клиенту поехала. Только случайно улицы перепутала. Как так получилось – сама не пойму. Мне на улицу Антона Андреева надо было, а я таксисту сказала: «Андрея Антонова». Оказалось, такая улица в городе тоже есть. Удивилась только, что дом старый, пятиэтажный – нас обычно в такие дома не заказывают. А они медсестру ждали с уколами, поэтому открыли сразу и в комнату провели. И он там лежит. Скрючился весь, сморщился, зубки сцепил от боли… Но не плачет. На меня смотрит, а глаза – как у старичка. А ведь четыре годика всего…

– А что с ребенком? Что случилось? – спросил Солидный Голос.

– Это у тебя надо узнать. Болезнь какая-то. Восемьдесят тысяч долларов за лечение. Откуда у них? Они и тысячу-то в руках не держали – все деньги на уколы тратят.

– И что же, помогли?

– Принесла им все, что было. Потом заработала, еще принесла. На лечение откладывать стала. Клинику в Германии нашли. Еще полгода где-то – я заработаю! Или нет… Уже не заработаю…

Маша заплакала.

– Не убивайтесь, барышня, все течет, и все меняется, – туманно посочувствовал ей Солидный Голос. – Но для полноты картины поясните, пожалуйста, будьте любезны. Как же вы вот так незнакомым людям все свои деньги… Ведь был, наверное, какой-то скрытый интерес? Квартиру отпишут или что?

Маша шмыгнула носом и улыбнулась сквозь слезы.

– Как без интереса? Был, конечно! Он на мне жениться обещал. Когда вырастет. Вот я и старалась. Кто ж другой меня замуж возьмет?… О чем еще спросишь, дядя? Давай, не стесняйся, мне спешить некуда. В ад я всегда успею. Или в яму твою.

– Больше к вам вопросов нет, барышня. Эй, Гаврюха! Проводи даму через яму. Или тебе опять трудно?

– Не трудно. Я и стою рядом как раз, – отозвался Молодой Голос. – Позвольте вашу драгоценную ручку, сударыня! Добро пожаловать в рай!

Маша почувствовала, как сильная рука аккуратно взяла ее под локоть. Она крепче прижала сумку к груди и неуверенно двинулась навстречу разноцветному сиянию, выплескивающемуся из-за раскрытых ворот.

– Погоди, погоди, Гаврюха! – забеспокоился Солидный Голос. – Ты в какой ее рай ведешь?

– Как это – в какой? – удивился Молодой Голос. – Рай – он и в Африке рай. В наш.

– Эх, молодежь… Все вам разжевывать надо, – укоризненно вздохнул Солидный Голос. – Сегодня у нее другой рай. Ты посмотри, что на ее коробке написано.

Невидимая рука выдернула коробку с планшетом из Машиной обгоревшей сумки. Как ни странно, коробка осталась совершенно чистой и неповрежденной. Сбоку от алой ленты блестели золотистые буквы: «Paradise».

– Рай… – прочитал Молодой Голос. – Ну да, теперь понял…

Взвыла сирена, и Маша провалилась в черную клубящуюся бездну. И, падая куда-то вниз, она чувствовала на своем локте сильную мужскую руку.

***

Маша в недоумении замерла у закрытой двери. Код замка напрочь вылетел из головы, и вообще, в голове клубился вязкий туман. Кажется, она задремала, пока ехала в такси, что раньше с ней никогда не случалось даже после длинных бессонных ночей. Она привыкла быть начеку в замкнутом пространстве с незнакомыми людьми.

Маша посмотрела на часы. Без двадцати двенадцать. За спиной что-то грохнуло и громко зашипело. Она вздрогнула и обернулась. В небо взлетела петарда и рассыпалась пышным букетом разноцветных огней.

Туман в голове рассеялся. Маша снова повернулась к двери и нажала на нужные кнопки. Она быстро поднялась на третий этаж и позвонила. Ей открыла Света – Костина мама. Женщины расцеловались.

– Молодец, что пришла. Ждет тебя, как деда Мороза, прямо! – сказала Света.

– Мама, это Маша пришла? – донесся до них детский голос из комнаты.

– Да, это я, Костенька, – ответила Маша. – Сейчас, подожди немного.

Маша прошла на кухню и первым делом достала из сумки купленные продукты. Баночку красной икры, персиковый компот, мандарины и шоколадки. А потом показала Свете подарок.

– Ой, компьютер! Как он обрадуется! Машенька! – ахнула Света и, не удержавшись, расплакалась. – Машенька… Ты у нас… ангел настоящий!

– Ну, допустим, совсем не ангел, – призналась Маша. – Свет, а давай ему сейчас подарим? Сил нет еще пятнадцать минут ждать!

– Давай, – согласилась Света и, потянув за край ленты, развязала нарядный бант на коробке.

Маша не успела ее остановить, и огорчаться было уже поздно. А Света открыла крышку, подцепила ногтем серебристую пломбу на матовом пластиковом пакете и вынула из него планшет.

– Ой, какой красивый! А как включить? Я в них совсем не разбираюсь.

Вслед за планшетом из пакета что-то выпало и шлепнулось на стол.

– Реклама еще какая-то, – сказала Света.

Маша посмотрела на лежавшие на столе пластиковую карту и свернутый лист глянцевой бумаги и почувствовала, как екнуло сердце. Она развернула лист дрожащими пальцами и прочитала:

«Дорогой друг! Paradise поздравляет тебя с отличной покупкой и с победой в новогодней лотерее! Твой выигрыш составил триста тысяч евро! Добро пожаловать в семью Paradise!»

Дальше следовал длинный список стран и банков, в которых можно активировать призовую карту.

– Триста тысяч евро? Это деньгами? – шепотом спросила Света и, не дождавшись ответа, без чувств сползла со стула на пол.

***

– Нет, сколько тысяч лет живу, а на людей не перестаю удивляться! Тупые они до чего же! – энергично возмущался Молодой Голос.

– Ты такое при Папе не ляпни, – нейтрально заметил Солидный Голос.

– А что, Папа сам не знает, что ли, кого сотворил? В космос полетели, атом расщепили, на искусственный разум замахиваются, а что под самым носом происходит – ну, никак не замечают! Ведь сколько раз сказано было: «Каждому да воздастся по делам его!» Это же закон! Действующий закон, а не конституция какая-нибудь! Нет – все у них случайно! Чуть не погиб – случайно! А погиб – опять случайно! Улицы перепутала – случайно! Ну, как можно случайно перепутать Антона Андреева с Андреем Антоновым? Ведь очевидно же, что тебя за руку взяли и привели, куда следует! На тестирование… И ветеран этот туда же! Случайно в квартиру зашел! Нам что же, этим пятерым упырькам надо было каждому в форточку по метеориту закидывать, что ли? Руки-то не казенные!

– Ладно, Гаврюха, не ворчи! С Новым годом! Языческий праздник, конечно, зато светлый и добрый.

– Это точно! С Новым годом!