Продавец «кондитерки» [Вячеслав Юшкин] (fb2) читать онлайн

Продавец "кондитерки".

Глава 1

Вся история началась 10 января 2023 года. Я потомственный москвич в первом поколении. Это выражение у меня стало любимым, когда я услышал выступление одного комика ныне нерукопожатого — у него фраза звучала так — я потомственный колдун в первом поколении. Так с того времени я представлялся если меня спрашивали москвич ли я.

Жил я не в самой Москве в одном из ближайших пригородов. Есть такой город — спутник под названием Видный. И каждый день добирался длинным маршрутом на работу в офис. Работа моя состояла в формирование прайсов на кондитерские изделия. Вот так целый день. Мне нравилось. И было мне тридцать пять лет. Жены и детей не было. В Москве трудно найти себе жену. Все ищут лучшую партию и желательно с квартирой в Москве. Я на этом фронте безнадежно проигрывал. Нет романы были, но браком не закончились.

Ни в какое прошлое или будущее я не собирался и не мечтал о таких приключениях. Только мнение мое никого не интересовало. Лег спать в своей арендованной однокомнатной квартире в своей мягкой постели с пультом от телевизора в руках…

Пробуждение было ужасным. Жутко болели кисти рук и какое-то насекомое кусало меня такое впечатление этих насекомых было много и были они везде. Почему-то постель была жутко твердая и когда я начал искать край кровати то края не было.

Очнулся и подумал — я сошел с ума или заболел и у меня бред. Высоко под потолком было отверстие, забранное железными прутьями и в комнате царил сумрак. В комнате было несколько подростков от восьми до двенадцати лет /возраст узнал позднее/ и у каждого на руках были кандалы. Я хотел протереть глаза и больно ударил себя по носу железом. Кандалы были и у меня. Нервы не выдержали, и я потерял сознание. Очнулся от скрипа дверей и лязга ключей и крика — вставайте ублюдки. Ждать не буду.

Мои сокамерники шустро рванули и схватили куски черного хлеба и резко рассеялись по углам и жадно стали поглощать хлеб. Я же сидел с открытым ртом и естественно мой завтрак уплыл мимо. Но не это меня привело в состояние близкое к столбняку. Человек разговаривал на английском, и я его понимал. Хотя в школе изучал испанский язык и сколько не бился в уже зрелом возрасте английский язык мне не давался. Испанский же не котировался и в любом резюме в графе знание языка приходилось указывать — английским языком не владею.

Немного придя в себя, начинаю ревизию своего нового тела и памяти — довольно тщедушное тело и возраст судя по памяти что-то около десяти лет. Знаю теперь английский язык и, судя по всему, я из графства неподалёку от Дублина. Что же я такое совершил что меня закрыли в тюрьму и надели кандалы. Почему я так уверен, что меня после суда сразу повесят. В моей памяти отсутствует упоминание убийства или какого-либо серьезного преступления и вообще если мне десять лет, то я несовершеннолетний. Уголовная ответственность для несовершеннолетних установлена с четырнадцати лет. Смертная казнь отменена. Что здесь происходит что за издевательство.

Почему у меня в памяти только картофельные поля и мелкий лес на каком-то болоте. Кто я вообще.

Копаюсь в памяти нахожу — Томас О Хили родился в 1794 году в декабре прямо в Рождество. В ночь с 24 на 25 декабря. Только это обстоятельство особого счастья мне не принесло. По национальности я ирландец только на гэльском я и могу разговаривать. Английский не мой родной только моя мама вбила в меня несмотря на мое вольнодумство основы английского языка и теперь я знаю и могу на английском и говорить и читать. Писать могу, но это условно. С правописанием у меня проблемы.

Взяли меня люди английского помещика в тот момент, когда я разделывал свинью, которую я ночью вывел из хлева и увел в лес. Есть очень хотелось и я от голода решился на кражу свиньи. Разделать до конца не получилось меня забрали и долго били и потом отвезли в эту тюрьму.

Это Килмейнхэмская тюрьма в Дублине и скоро меня поведут в суд к судье. Эта тюрьма новая есть еще старая тюрьма. Но и в этой тюрьме вешают.

В камере со мной сидят такие же подростки, как и я только сейчас в Ирландии вешают и малолетних. Здесь со мной трое парней которым едва исполнилось семь лет. И они вполне серьезно ожидают виселицу. Опять прорвался я из будущего — этого не может быть чтобы вешали детей.

С нами сидят и взрослые один из них старый каторжник рассказывает мне — по настоящему Кодексу сейчас смертная казнь применяется практически за всё.

Например, за хищение имущества в крупном размере / крупный размер подразумевался — стоимость похищенного более 12 пенсов/. Если этого не хватало для вынесения смертного приговора, то были и другие статьи.

Кража овцы, кролика и т.п. Посягательство на королевский лес — охота, собирание дров и плодов.

Подбирание предметов, выброшенных на берег штормом.

У меня впереди было ещё следствие — там меня в случае запирательства ждала пытка раскаленным железом.

Я не верил в это до момента казни Джона фамилии пацана я не знал и было ему от роду семь лет. Украл он мелки для рисования. Приговор смерть через повешение. Суд был скорым и казнь не задержалась. Казнили практически сразу после приговора.

Сказать, что я расклеился — погрешить против истины. Я просто был раздавлен. До этого момента я мечтал, что всё происходящее вокруг дурной сон. Вешали практически каждый день.

На следствие меня отвели через четыре дня как привезли. Я сразу же сознался — что похитил и убил английскую свинью. Писарь ведущий протокол переспросил кого я убил я ответил — английскую свинью только разделать не успел. Меня избили до полусмерти и отволокли в камеру и дополнительно заковали и ноги. Камера была такой же по площади что и раньше. Здесь сидели ирландцы участвовавшие в восстании против английской короны. Люди удивились и спросили — ты то, что малец сделал, что тебя к нам перевели.

-Убил английскую свинью и не успел разделать, меня схватили. Ответил я.

-Зачем ты его разделывал. Поинтересовались сокамерники и как-то стали отодвигаться от меня.

-Есть очень хотелось. Сырым мясо не очень идет, вот и хотел пожарить на огне костра.

-А что кролика нельзя было поймать. Англичане хоть и еретики, но все-таки разделывать и жарить. Как-то слишком.

Тут я понял они думают я убил человека. Нет говорю это был не человек, а свинья. Животное. С трудом объяснил, что это был не человек.

Хохот стоял такой, что прибежали охранники и стали бить деревянными дубинками моих сокамерников. Хохот умолк. Но ещё долго то один то другой мой сокамерник начинал смеяться при словах английская свинья.

Принципиально ошибка на следствии на мою будущую судьбу не влияла — что так что этак меня ждала петля и перекладина.

Надо было придумывать выход из положения. Моих товарищей по камере периодически выводили с концами на казнь и вешали безо всякой жалости. Измена Короне каралась только смертью.

Мне же подсказали выход. В английскую армию принимали с десяти лет и принимали даже из-под виселицы — не хватало кадров. Срок службы 21 год.

Армии всегда нужны новые и новые рекруты.

Первое судебное заседание началось практически через неделю после первого и последнего допроса. Следствие было очень коротким.

Судья в мантии и парике весьма представительный мужик — спросил признаю ли что убил человека. И опять начался цирк с большим трудом мне удалось доказать что английская свинья это всё-таки не человек а животное.

Редчайший случай дело ушло на дополнительное следствие. Скорость дополнительного следствия была феноменальной по своей скорости. На следующий день после судебного заседания — тот же подвал с раскаленными железяками и тот же писарь с вопросом — кого же я убил. Опять непонятки, но сейчас я стоял на своем убил я все-таки свинью, а не человека. И вообще мне кажется, что католичество — это не моя вера.

Это в принципе правда — православие не поддерживает католицизм. Я же в прошлом теле был номинально православный — куличи на Пасху ел и в храм на праздники заглядывал.

После моих заявлений по факту отсутствия католических взглядов на следящий день меня отволокли к местному тюремному священнику. То уточнил мои слова по поводу неправильной записи в деле о том, что я католик. Я подтвердил свои слова и сообщил радостному священнику что, собственно, я не католик. Меня опять отволокли в камеру.

Если я думал что меня тут же освободят то не тут то было. Не прошла такая шутка.

Снова суд и снова тот же представительный мужчина в парике и мантии. Снова вопрос о вине и предмете доказывания / о похищенной и убитой свинье/. Долго выясняли значение слова "английская свинья", искали в этом словосочетании оскорбление Короля или Империи. не нашли и судья решил исключить из обвинительного Акта — обвинение в оскорблении Короны.

Я был уже опытным посетителем судебной скамьи и сразу же сообщил судье, что я не просто готов пойти в ряды славной английской армии, но я просто жажду этого небывалого счастья.

Возник вопрос — какой полк хочет меня в свои ряды. Здесь я всё оставил на усмотрение судьи. Мое дело рассматривали уже в конце дня, и судья был уже навеселе.

Согласно старинному обычаю после полудня судья мог выпить чаю и запить чай портвейном закуска была но номинальная. И некоторые судьи не мешали чай с портвейном. Так просто пили портвейн без закуски. Никто им судьям не указ сказано можно пригубить портвейн с чаем вот и пригубили. Каждый судья имеет свое мнение о необходимом объеме портвейна. Обычай шел из таких глубин времени что кружилась голова. То ли викинги так в суде дела вели, то ли франки. Точно никто не знал. Но судьи строго придерживались традиции. Исторически так сложилось...

Меня этот обычай наверное спас — свинью снова подвергли оценке и она оказалась стоимостью менее 12 пенсов. И судья вынес решение — поверстать меня в солдаты сроком на 21 год. Срок службы исчислять с момента зачисления в списки полка. Пока ищут место для меня в армии содержать в тюрьме.

Снова тюрьма, но уже нет кандалов, и соседи такие же бедолаги как я. Преступники, которые выбрали палки армейских сержантов вместо виселицы.

Здесь была уже цивилизация за деньги могли предоставить услуги цирюльника и отвести помыться. Денег ни у кого не было и эти услуги были просто декламацией.

Встречают по одежке и внешнему виду этот вывод из жизненной практике я хорошо усвоил. На каждом моем собеседовании в первую очередь оценивали мой внешний вид и отдельно обувь.

С внешним видом надо было что-то делать. Без денег стричь меня отказались.

Надо было придумывать какой-то ход и как-то развести охранников. Охранники со мной не разговаривали они не с кем не разговаривали. Максимум чего добился с разговорами отходили по мне дубинками и на этом весь диалог был исчерпан.

Священник который пришел нести нам свет англиканской веры был более склонен к разговору и мне удалось его уговорить на пари.

Пари было простейшим разводом. Я ставил на то, что священник попытается меня обмануть и не ответит на мой вопрос правду. Священник горячо опровергал саму вероятность, что он будет меня обманывать. Забились на том, что если я выигрываю то священник оплачивает мне стрижку и какую ни будь одежду. Одежду все равно какую, но не рваную и чистую, сумку и пару книг. Священник легко согласился. Не знал он, приколов 21 века и попал на простейший развод. Правда и я в первый раз тоже попал.

Продажа конфет и прочей кондитерской продукции это совсем не просто. Бизнес этот очень жестокий как не парадоксально это звучит. Очень сильна конкуренция. выживает реально самый отмороженный. Порядки на офисе ещё те. Там я проиграл такое же пари.

Но не будем отвлекаться на прошлое.

Забились мы и уточнили сроки исполнения. Священник поставил условием в случае моего проигрыша никаких раздумий я немедленно перехожу в англиканскую церковь и отрекаюсь от католицизма. Как я ранее и сообщал своим читателям мне было все равно в какой церкви праздновать пасху.

Итак, мой вопрос — когда же родился мой собеседник то бишь священник.

Ответ меня порадовал — священник очень быстро ответил в сороковом году.

— Вот и не правда. — Подзадорил я своего соперника.

-Чистая правда не согласился уже проигравший мой простодушный соперник.

— Вы не могли родиться в сороковом году от рождества Христова. Вам сейчас было более полутора тысяч лет.

-Священник помолчал и сказал— слишком ты Томас О Хили хитромудрый. Тяжело тебе будет в Армии. Но я проиграл и тебя сейчас постригут и отведут в комнату для мытья. Одежду тоже приготовят сумку и книги получишь завтра.

Стригли меня такими тупыми ножницами наверное самыми тупыми что нашли. Но все заросли на голове, где кишели вши мне состригли и дали горячей воды и кусок мыла. Холодная вода была без счета. Проточная бежала. Так я впервые за всё время и помылся. Одежда была простой но хотя бы без дырок и главное чистая. пара башмаков без изысков но крепкие и в размер попали. Носков не было дали прообраз портянок. С огромным трудом я эти прообразы портянок смог намотать на ноги.

Теперь я мог почувствовать себя практически человеком. Кормили будущих солдат не так чтобы сытно, но гораздо лучше, чем просто арестантов.

Почему нас держали в камере и не отправили в полк. Всё просто ждали, когда нас купят. Банально продавали за деньги. Офицер или сержант любого полка мог прийти в тюрьму и купить себе рекрутов. Цены варьировались очень широко. Вербовщиков пока не было и я практиковался в чтении Нового Завета. Священник поступил в своем духе мне принесли Новый Завет и Молитвенник, рекомендованный для чтения в Армии. Но хоть что-то я практиковался в языке и заодно изучал книги. За незнание молитв из этого сборника легко можно было угодить под палки. За не знание молитв из армейского сборника могли вкатить от десяти ударов до бесконечности.

Пока сидели и ждали покупателей в прямом смысле этого слова решил я немного подготовиться к армейской службе и заодно прояснить вопрос с оплатой. Платят за службу или нет, если какая то выгода от солдатской службы или есть смысл как то отказаться и не ходить в Армию.

Оказалось такие финты ушами предусмотрены. Могут или снова судить и повесить в назидание остальным или отправят в работный дом для подростков и там сам повесишься. лучше не шутить с такими вещами.

Оплата за службу есть но много и вычетов На руки выходит интересная сумма 12 фунтов 12 шиллингов 12 пенсов. Наверное специально штрафуют что бы не платить. Грамотность в пехотных полках низкая. Читать и писать должны уметь только офицеры это строгое правило при присвоении офицерского звания сдается специальный экзамен. Сержантам желательно знать грамоту но не обязательно — экзамена на грамотность и умение писать не проводят. Надо уметь солдату не много — шагать в ногу и быстро заряжать ружье и собственно всё.

Про зарядку ружья мне рассказали одну байку. При приеме в полк — могут приказать зарядить и выстрелить в сторону мишени. Типа смог зарядить и выстрелить уже готовый солдат и меньше будет муштры.

Заковыка здесь в том, что ружье уже заряжено порохом и повторно заряжая новобранец удваивает пороховой заряд и отдача может покалечить стрелка. Вот такие веселые армейские шутки в английской армии.

Офицером может стать любой солдат. Я офигел от такого метода формирования офицерского корпуса — каждое звание до подполковника стоит денег. Например — первое офицерское звание — энсин /или по нашему младший лейтенант/ стоит 450 фунтов. Если агент которому поручили торговлю офицерскими патентами имеет вакансию то плати 450 фунтов и вауля — ты офицер. Есть тонкости но они не принципиальные.

Глава 2

Из окна нашей камеры виден кусок тюремного двора именно тот кусок двора, где приводят приговор к смертной казни в исполнение, то есть вешают людей. И происходит это каждый день даже в воскресенье. К окну всегда очередь всегда есть желающие посмотреть, как умирают другие. Раньше вешали в людных местах и забавная ситуация — именно в этой толпе наблюдающей за казнью активно работали «карманники» и тянули кошельки из карманов публики. Теперь вешают в тюремном дворе для приговорённых разница очень существенная — здесь серые тюремные стены и равнодушные тюремщики. Раньше хоть на людей можно было посмотреть перед смертью. Это я примеряю на себя свою весьма вероятную казнь если бы не подсказали добрые люди так и умер бы в петле. Пока я здесь жду вербовщиков из полка повесили всех парней — с кем я сидел в первой камере. Все они были не старше двенадцати лет — вот такая британская законность и справедливость.

Пока нет покупателей на нас развлекаюсь читаю Новый Завет и армейский молитвенник. Чтение на любителя, но ничего другого нет. Вчера приходил судья, который меня переписал из висельников в солдаты. Приходил не один с компанией — показывал человека, который убил английскую свинью и рассказывал, как ошибалось местное предварительное следствие. Оказалось мой случай не уникальный несколько человек в графстве повесили по тому же обвинению. Теперь судьи переписывают приговоры ждут судью из Лондона оказывается существует более Высокий Суд, и они могут пересмотреть приговор. Это очень поможет тем, кто уже умер. Я прикинулся идиотом выразил свое сожаление тем судья у которых могут быть замечания. Экскурсия растрогалась и один из них спросил в чем у меня нужда — что ни будь почитать говорю хотелось бы и нужен учебник говорю по каллиграфии. Хочу стать армейским писарем.

На следующий день принесли сборник пьес Шекспира в хорошем кожаном переплете и прописи с чернилами и пером. Теперь развлекаюсь не только религиозными текстами, но и хорошей литературой. Мои будущие коллеги по армейской службе обходят меня стороной. Слишком часто меня выводят к священнику и слишком долго меня нет в камере. Могут удавить по подозрению в доносительстве. Опять засада.

Очень скучно. Очень мучает сенсорный голод — три книги которые у меня есть в доступности мною уже выучены наизусть. Могу цитировать с любой страницы. От судейской экскурсии опять была прибыль — кто из них пошутил и прислал армейский устав теперь читаю и этот том. Одна радость практика в английском языке в чтение и написании как букв, так и слов. Может действительно в армейские писари пробиться попробовать.

Ожидание окончилось внезапно. Нас построили в тюремном дворе и показали покупателю — нас реально купили за каждого в среднем вышло по тридцать фунтов. И теперь мы практически свободны только надо отслужить двадцать один год, и мы свободны как ветер. Сейчас в начале службы нам будут платить восемь пенсов в день плюс будут кормить и одевать но не бесплатно за всё будут вычитать. Зря ждал что будет присяга и какое то отдельное мероприятие. Вместо присяги решения судьи и значит тот месяц пока мы загорали в ожидании вербовщиков будет засчитан в срок службы.

До места службы идем пешком под охраной конвоя. Если кто и думал податься в бега, то сильно ошибся. Конвой строгий и спуску не дает. Первая ночевка в пути, а для меня и первая ночь в Ирландии, да и вообще вне тюрьмы. Нас привели в порт и закрыли в каком-то сарае и теперь мы ждем корабль Его Величества, который отвезет нас в Англию в тренировочный лагерь. Кормить нас не стали и пара дней на воде оказались неприятной неожиданностью. В нашей партии оказались люди, которые были знакомы с устройством портового пакгауза, и мы не оказались такими уж голодными. Портовый пакгауз не тюремная камера и местные грузоотправители недосчитались и вяленого мяса и вина, и каких-то мучных изделий в виде сухарей.

Первый урок армейской жизни в британской армии — воровать нельзя если поймают накажут. А так пожалуйста …

Морское путешествие в Лондон было дольше чем я думал — ветер был встречный и мы болтались посредине пролива и не могли зайти в Темзу. не могу привыкнуть к местным реалиям. Везли нас в трюме наверх на палубу никого не пускали — вонь стояла страшная вода была тухлая и половина пассажиров стала мучиться животами. от этого вонь стояла ещё сильнее плюс морская болезнь срубила практически всех. Не знаю почему не срубило меня не знаю. Легче всё равно не было пришлось убирать всю эту блевотину. От морских путешествий надо отбиваться руками и ногами. Как то эти жители Британии совсем не похожи на просвещенных мореплавателей — блюют много.

Закончилось наше морское путешествие мрачно — несколько моих коллег по полку померли и были похоронены в море. Зашили в старую парусину вместе с грузом и утопили. Мне пришлось быть священником и отпеть умерших. Пригодилось знание молитв и после этих похорон меня выдернули из трюма и позволили пожить в более нормальных условиях в каюте с пассажирами не первого класса, но все же не в трюме. Заход в Темзу и выгрузка на берег был праздником.

Куда нас привели потом не знаю. Шли четыре дня и на окраине какой то английской деревни загнали в огороженное пространство с бараками и разместили.

Форму выдали сразу и всю. Эту груду вещей надо было не только привести в порядок и подогнать по себе но бережно хранить. За каждый утерянный предмет надо было выплачивать штраф из жалованья. С вещами разобрались быстро и с ними проблем не было. Два ухаря из соседнего барака решившие, что у нас есть лишние деньги и вещи видимо плохо знали ирландцев. Побили этих ухарей сильно и более в ирландский барак никто не совался.

Проблема оказалась в сержантах и политике — любимое занятие на строевой подготовке у сержантов поголовно из англичан — было требование — громко и четко кричать — «Да здравствует Британия». Несколько наших товарищей попали под палки и каждое утро на деревянном треугольнике проводилась наказание. После пятого удара палкой мяса на спине уже нет и просвечивают кости ребер наружу. После десятого лазарет обеспечен.

Я сразу не понравился нашему старшему сержанту и этот судя по выговору бывший житель Лондона стал искать причины отправить меня на этот треугольник.

Чем же я вызвал такую ненависть. Во время первого ротного построения сержант долго рассказывал о величии Англии и народов её населяющих и о низких моральных и деловых качествах ирландцев. Нашей ирландской трусости и изнеженности. Сержант не нашел ничего лучшего и подошел ко мне и спросил — что ты совершил что попал в Армию. Мой ответ вызвал повальный хохот — убил английскую свинью. Меня отволокли к батальонному командиру и доложили о моем издевательском ответе. Батальонный писарь принес документы и опять смех над сержантом — писарь зачитал — «убийство английской свиньи». Меня отправили в строй роты сержант получил замечание от нашего батальонного командира.

Я стал популярным человеком среди солдат роты. Рота практически в полном составе была из жителей графств Ирландии. У меня не вызвало трудностей прокричать «да здравствует Британия». Затем с подачи сержанта пришел местный священник и пришлось вспомнить прочитанное в камере. Тексты молитв и несколько мест из Нового Завета и ко мне нет претензий со стороны англиканской церкви. Зато сержант получил выговор и от священника. Затем начались строевые приемы и прочая шагистика. И опять придирки и прочие глупости. Здесь меня опять выручила память армейский устав я знал наизусть. Что и выяснил батальонный майор и опять указание сержанту — займись делом и отстань от мальца. Но нет этому сержанту не сиделось ровно. Ему хотелось реванша. Когда в ротах узнали о противостоянии ирландца и сержанта немедленно возник тотализатор и начали ставить ставки. Кто на сержанта и кто на меня. На сержанта ставили больше. Наша рота поставила на меня. У меня денег не было, но я вошел в долю в долг.

Всё должно было решиться на первых стрельбах после стрельб шло распределение уже окончательно по ротам. И здесь мой противник решил отыграться — он доложил уже не батальонному командиру а полковому шефу полка Сэру Джону Муру /генерал британской армии/ и тот приехал на стрельбы.

Построили батальон это тысяча солдат плюс инструкторы и сержанты офицеры батальона, и свита Сэра Мура и вот перед строем меня выводят и сообщают. Именно я должен показать выучку и выстрелить из мушкета в цель. И вдобавок сообщает полковой шеф — я всё знаю и ты солдат можешь отказаться стрелять но тогда позорная отставка через порку палками и так ехидно — сто палок хватит.

Вижу пропадаю. Вспоминаю тренинги по активным продажам и решаю — была не была.

Сэр — говорю раз вы уже ставку поставили за меня сто палок и увольнение на кладбище. То какова Ваша ставка если выиграю я. Давайте честно играть. Честная игра в те время это был такой тренд. Джентльмен должен играть честно или он не джентльмен

Генерал повелся. — Раз с твое стороны сто палок, то я ставлю тысячу фунтов. Тебе надо зарядить мушкет и выстрелить в сторону мишени, попасть в мишень и последнее требование попасть в круг. Тогда ты получаешь нашивки капрала и тысячу фунтов.

Вот ты и попал генерал. Иду к линии огня. На длинном столе лежит мушкет и патроны / бумажные в одном пакете пороховой заряд и свинцовая пуля/ порядок такой зубами скусываешь пулю из пакета засыпаешь пороховой заряд в ствол мушкета и отправляешь туда же пулю затем бумажным патроном забиваешь пыж. И затем на полку порох и выстрел.

Только есть одна заковыка — я уверен, что мушкет уже заряжен и если я его ещё раз заряжу, то ствол может разорвать и меня сильно покалечит. Подхожу к столу и спокойно так из-под полы мундира достают линейку и проверяю ствол. Линейка не входит в ствол в мушкет забито не один не два заряда а как бы не дюжина любой выстрел приведет к разрыву ствола. Беру шомпол и начинаю разряжать мушкет и спокойно так ссыпаю порох на стол в чашку по окончании разрядки беру чашку в руки и показываю генералу и качаю укоризненно головой. Генерал багровеет — слова о честной игре совсем не шутка. Генерал может вылететь из круга джентльменов. Мухлеж на пари — дело нешуточное.

Я же спокойно провожу манипуляции с мушкетом. Скусываю патрон — порох на полку и закрываю полку— пороховой заряд в ствол мушкета — пуля и пыжуем бумагой патрона. Мишень стоит очень близко — никто не ждал от меня такой дерзости. Целюсь выстрел и пуля в центре круга. Случайность. Просто случайность. Меня отдачей чуть не свалило. Но пуля в центре мишени и с моей стороны все условия пари выполнены.

Иду к генералу и докладываю — стрельба окончена.

Недолгое молчание и генерал требовательно произносит, обращаясь к батальонному — дай сержантские нашивки. Тот молча протягивает генералу белые тканевые полоски. Генерал с багровым лицом передает мне сержантские нашивки. Поворачивает голову и видит — все офицеры выжидательно и заинтересованно и очень внимательно смотрят за развитием событий. Честная игра — значит сейчас тысяча фунтов должна поменять хозяина. И действительно из свиты генерала вызывают какого джентльмена и представляют мне Фридрексон — владелец кредитной лавки и при мне составляется бумага о перечислении тысячи фунтов со счета генерала на вновь открытый счет Томаса О Хили то есть меня. теперь у меня счет в этом финансовом учреждении и через год я могу рассчитывать на доход в 6 процентов а если точнее — каждый следующий год мне капает 60 фунтов. Это много и это мало — это двухлетнее жалованье сержанта. Но и прожить на эти деньги тоже не так просто. Но я не гражданский я теперь сержант Армии Его Королевского величества .

Формальности устранены договор подписан всеми сторонами и расстроенный генерал удаляется и начинаются батальонные стрельбы. Теперь я сержант в нашей ирландской роте. Рота остается в том же составе и теперь мы рота мушкетеров, и мы третья батальонная рота.

Батальон состоит из десяти рот — гренадерской, восьми батальонных, легкой роты.

Третья батальонная рота стоит в строю шеренгами и в бою двигается в строю либо колонной, либо в шеренгу. Легкая и гренадерская действуют вне строя и действуют впереди строя.

Вечером к той тысяче фунтов от пари с генералом у меня добавилось ещё двадцать пять фунтов и в роте я стал иконой. Так посадить на жопу весь батальон из англичан и выиграть пари у генерала это стоило очень дорого. Моя популярность взлетела до небес. Проблем с выполнением приказов солдатами не возникло. А ведь именно этого я и опасался более всего — отсутствие авторитета не заменялось сержантскими нашивками.

Вместо мушкета у меня теперь была пика как знак власти. Нашего сержанта убрали из роты и он стал инструктором по стрельбе. Более он не искал проблем и вел себя тихо. Я же помня уроки тренинга — «Выживание в офисе» очень внимательно отслеживал действия своего врага, Как учили на тренинге — враг никогда не забывает обиды и обязательно ударит в спину. Так в трудах и заботах окончился учебный цикл и наступило Первое мая !805 года.

Теперь мы были первый батальон 52 го пехотного полка. И нас ждала опять Ирландия. Там снова было неспокойно. Мнения ирландцев в составе батальона совершенно никого из командования не интересовала. Не хочешь выполнять приказы — это измена Короне и за это могут повесить или дать тысячу палок. Лучше, конечно, чтобы повесили меньше мучений. Но в Армии чаще назначают порку — так более наглядно получается показать вред от невыполнения приказов. Более воспитательно так сказать. Более убедительно.

Но в Ирландию мы не попали. В промышленном городе Манчестере произошли выступления луддитов / восставшие ломали машины и станки/ и нас скорым маршем погнали в Манчестер. туда наша рота пошла с охотой. Большой город всегда можно найти и выпивку, и женщин и приключения на свою задницу. Как не хотелось нам в город, но нас назначили прочесывать местные окрестности. Лагерь поставили на холмах и распределили батальон по пикетам и заставам вокруг города.

Мы должны были задерживать луддитов и прочих смутьянов. Задача настолько расплывчатая и неясная. Как отличать луддитов от верноподданных Короля. Или как отличить луддита от прочих смутьянов. У меня же были другие мысли. У меня были деньги и теперь я мог купить патент на офицерское звание. Только в батальоне все вакансии закрыты и полковой агент не будет рад когда узнает — что убийца английской свиньи нацеливается на комиссию офицера.

Система комплектования армии офицерами весьма проста. Кандидату не обязательно быть благородного сословия. Практически любой, кто имеет деньги может купить офицерский патент или комиссию и стать офицером британской армии. Первый чин стоит всего 450 фунтов, и претендент должен быть грамотным. Уметь читать и писать. Никакой алгебры или геометрии. Просто читать и писать. Купив первый чин надо прослужить два года и можно купить чин лейтенанта /опять же если есть вакансии/. Можно перекупить чин у другого офицера, но это будет гораздо дороже. При выходе в отставку деньги можно вернуть.

Система дополняется тем, что офицерское звание можно получить, условно говоря кровью. За боевые заслуги. За особые боевые заслуги — например взять в плен генерала противника или захватить знамя противника в бою. Либо первым взобраться на крепостную стену при штурме. Все эти способы сопряжены с опасностью погибнуть. Поэтому и говорят получить кровью.

Глава 3

Шел 1805 год на Европейском континенте гремели грандиозные сражения. Бонапарт громил одну империю за другой. Обо всех этих масштабных событиях мы узнавали из газет. Это я слегка преувеличил — газет было не несколько только одна. И та непохожая на настоящие газеты моего времени так листки с грязным от свинца текстом эту газету и в руки то было страшно взять. Реально после прочтения надо было мыть руки. Но других газет не было и если не читать эту газету, то тогда только слухи в пабе. Или агентство «ОСС» — один солдат сказал. Нас пока не дергали.

52 полк был реорганизован теперь весь полк состоит из легких рот. Из первого батальона нас перевели во второй батальон и теперь мы восьмая рота второго батальона 52 полка легкой пехоты. Для нас особо ничего не поменялось. Вся эта грандиозная реорганизация для нашей роты свелась к переименованию — полка и батальона и номер роты изменился. Мундиры так и остались старыми / когда нас называют красные мундиры — то ошибаются — цвет мундиров ближе к кирпичному цвету/ мушкеты старые добрые «тетушка Бесси» и единственно на киверах появились новые эмблемы — сигнальные рожки. Тренировок и учений нет — мы всё также несем караул на окраине Манчестера с задачей не пущать — всякого рода смутьянов и французских шпионов.

Первый же батальон по слухам ушел в Шорнклифф там лагерь стрелкового корпуса и там тренируются пока не очень знаменитые «зеленые куртки» это 95 стрелковый полк. Мы же месим грязь на городской окраине. Видимо решили, что ирландцы не самые верные Короне части. Хотя ирландцев хватает и в тех частях, которые сейчас воют на континенте.

Наш капитан пока в роте в одном лице других офицеров забрали в первый батальон. Скоро обещают пополнить роту и офицерами и солдатами. Сейчас утром в строю только семьдесят рядовых — должно быть минимум сто рядовых три сержанта и три офицера — прапорщик, лейтенант и капитан. Это когда еще будет сейчас семьдесят родовых и два сержанта и капитан. Всё.

В нашей ответственности три заставы которые и перекрывают три дороги ведущие в Манчестер с севера и востока дополнительно у нас временные дозоры в лесу и все рядовые всегда при деле. Либо в карауле либо внутренняя служба — дневальные и караул при нашем расположении.

Рота находиться вне батальона действует самостоятельно. С одной стороны хорошо меньше начальства с другой и снабжение хуже. Впрочем, всё не так и плохо. рядом лес в лесу несмотря ни на какой прогресс попадаются олени и на болотах есть дикие кабаны. Если не наглеть, то мясо есть всегда. Один капитан уследить не может. А в роте полно бывших браконьеров и охотников. Так что еды хватает и без королевской пайки. Спиртное привозят в достатке — чай и алкоголь — это то, чего в британской армии дают строго по норме.

Так и шел 1805 год. Бонапарт окончательно разогнал и австрийскую армию и прусскую. В Германии теперь было много новых королевств и во всех теперь правили родственники Наполеона. Рождество подкралось совсем незаметно. И здравствуй Новый год. Только ещё здесь Новый год особо не отмечают. И новостью было в роту прибыли два офицера — лейтенант и прапорщик. Вот совсем бы не присылали этих двух . Всё изменилось утренний развод стал похож на гвардейский парад во дворце и теперь мундир надо было держать всегда в уставном виде и на заставу идти с ранцем и полной выкладкой.

Хорошо хоть оба новых офицера были молоды и это было первым местом службы, и были они не женаты. Лет им было немного. Лейтенант имел шестнадцать годов от роду. Прапорщик был ещё моложе ему только сравнялось тринадцать лет. Официально ни одного из них произвести в офицеры не могли. Но произвели. Имелась вакансия и полковой агент продал им патенты на звания. Деньги сейчас в английской армии — главное. И даже если вскроется возраст назад никто не отыграет. Возвращать деньги никто не будет. Так и будут служить.

Так как это было первым местом службы вокруг же были заинтересованные женщины. То уже через месяц в роте этих молодых офицеров невозможно было застать.

Вокруг оказалось полно и девушек на выданье и вдов и вообще разного рода женщин. Оба наших вновь прибывших джентльмена ударились в загул и теперь не всегда были даже на утреннем разводе.

Знаком сержантского моего звания были белые нашивки на рукаве и так называемый служебный меч — обыкновенная солдатская сабля. Пику слава богу приказали сдать.

В июне 1806 года случился пожар в порту и затем серия пожаров на мануфактурах города — город вырабатывал сукно на солдатские шинели и мундиры. И теперь на заставах в обязательном порядке дежурил сержант.

От полного безделья и опять-таки надо было занять голову. Учил я французский язык / на этом языке разговаривал не только враг, но и это был разговорный язык местной знати/. У нас же в роте имелся солдат бывший учитель как раз по языкам и был он учителем. Теперь у меня каждый день было несколько уроков — французский, испанский и примета времени латынь.

Не оставляла меня мысль выбиться в офицеры. Тянуть солдатскую лямку 21 год — такая перспектива не вдохновляла.

После серии пожаров в городе сначала активно кого-то искали. Затем прошло время и всё затихло.

После этого затишья и понеслось время вскачь.

К нам в расположение приехали местные дамы на пикник. Идея была глупая и кроме молодого прапорщика на такую экскурсию никто бы местных благородных женщин не привез бы. Осмотрели эти дамы ротное расположение пока дамы ходили по палаткам и заглядывали в наши котелки за этой экскурсией увязались, и солдаты, которые были не на дежурстве. И вся эта собачья свадьба медленно обходила лагерь. Мне тоже было любопытно и одна фраза, сказанная самой старшей дамой своей спутницей — сказана фраза была по французски — только я то уже год как учил самые ходовые слова и понял. лучше всего нападать от лесной опушки там нет часового. Я даже сбился с шага и остановился, когда понял, что именно было сказано.

Бежать и хватать, и кричать — измена, это французские шпионы не стал. Глупо было ожидать, что мне поверят. Обстоятельства были очень скользкие. Благородные леди и я какой-то сержант.

После услышанного я прилип к группе солдат и уже напряг весь свой слух что бы слышать каждое слово, произнесенное приехавшими женщинами.

Более правда ничего подозрительного сказано не было. Пока прощались и они грузились по пролеткам мне удалось украсть газету из пролетки с женщинами.

Газета была старая и на просвет светилась множеством дырок. Но этот фокус я знал. Каждое отверстие под определённой буквой — это шифр. Разгадка в кодовом блокноте. Блокнот у меня отсутствовал, да и разгадывать шифры я не умел.

Мог я только поставить усиленный скрытый пост на отмеченной опушке леса и ждать нападения.

Пост я выставлял самовольно — не поставив в известность никого из офицеров. Формально я был совсем не прав. Ведомость по постам и караулам подписывал ротный командир. Но в расположении никого из

офицеров не было — все офицеры уехали на праздник в одно из имений где имелись свободные женщины. Там в имении было весело там были женщины и там была выпивка. Вот туда наши офицеры уехали. Рота собиралась и готовилась к ночной жизни. Часть рядовых привычно собиралась свалить в город. На окраине были пабы и в них можно было получить не только пиво, но и что ни будь покрепче. Запретив выходить из расположения, я немедленно приобрел множество врагов. Посыпались угрозы — вот только в случае нападения на лагерь будет тщательное расследование. Факт самовольного ухода из расположения обязательно вскроется и виноват буду я. Эти поборники честного разгула сразу сдадут меня и для меня будут палки и деревянный треугольник и разжалуют в рядовые. И те кто сейчас кричит о ирландском братстве первым и будет отыгрываться на мне за действительные или мнимые обиды полученные пока я был сержантом.

В другом времени и в другом городе. Это уже всё было — только я был старшим менеджером а крикуны были мелкими клерками. И я потакал этим ребятам и они же меняя подставили и затем долго глумились над моей доверчивостью. После того случая у меня не было товарищей на офисе. Здесь в британской армии тем более у меня не было ни земляков, ни товарищей. Жестокая конкуренция в британской армии даже на уровне рядового состава.

Уняв недовольных и наказав самых нахальных. Самые говорливые пошли рыть новые отхожие места. Остальных разогнав — кого на службу кого спать.

От строя я отделил четверых рядовых это были самые опытные браконьеры и охотники. Что, впрочем, практически одно и то же. Приказал построиться через пятнадцать минут. Имея мушкеты и по двадцать зарядов. Форму приказал упростить. Снять все блестящие предметы и лишние ремни и подсумки. Только мушкеты и двадцать зарядов. Почему двадцать а не сорок или шестьдесят. Вот так я решил — столкновение будет скоротечным. После первого выстрела нападавшие поймут — их ждали и отступят. Генерального сражения не ожидалось.

После построения — проверил на беззвучность и приказал попрыгать. Шумели и звенели все. Приказал почистить карманы и сумки и лучше закрепить фляги. Люди сразу стали серьезными. Не зря были охотниками. К ним пришло понимание момента. Молодой сержант вел их в засаду. Я не стал играть в тайны и сообщил. Ночью на лагерь нападут и направление, с которого будут нападать это опушка леса, и мы туда идем в засаду. Шутки сразу исчезли и при повторной проверки лязга уже не было.

Аккуратно шли по лесу и выйдя к опушке сели в засаду. Людей я расставил, что бы перекрыть тропинку через поле по которому и можно было подобраться к лесу и пройти скрытно к нашему лагерю.

Засели по номерам и стали ждать нападение. Враг не стал мучить нас ожиданием. Сначала вдалеке мы услышали стук колес пролеток и затем по тропинке через поле пошли пять фигур. Окликать никого я не собирался. Друзья ночью тайно к нам не пойдут. Предупреждать окликом и потом ловить неизвестного по численности врага — занятие бесперспективное. Никого не найдем.

Поэтому увидев фигуры идущие по тропинке в нашу сторону я подал сигнал. Понимая — что голосом я сигнал к бою тайно не смогу подать. Я протянул веревку в одну сторону и в другую сторону засады сам я был в центре и когда противник подошел к нам ближе потянул сначала одну затем другую и подал сигнал к бою. Подождав некоторое время / чтобы стрелки смогли подготовить мушкеты к выстрелу. Обновить порох на полке и взвести курок/ я выстрелил в последнюю фигуру на тропинке. Следом прозвучали ещё четыре выстрела. Все фигуры на тропинке рухнули. Перезарядив мушкеты мы запалив факелы пошли смотреть кого мы завалили.

Конечно, мы неправильно всё делали. Никого не оставили на подстраховке и в свете факелов нас могли перестрелять. Но нам повезло. Никто не страховал нападавших, и мы все попали. Все пятеро нападавших были убиты наповал.

Осмотрели что у них было с собой. Нападавшие были вооружены французскими ружьями и у каждого была пара пистолетов. Но одеты они были в гражданскую одежду. У идущего впереди нашли план местности с подписями на французском. У меня отлегло от сердца это французы. Если бы они были англичане, то и план местности имел бы надписи на английском.

Собрав оружие и деньги, я послал в расположение за помощью. Трупы нужно было перенести в лагерь. Деньги оказались двух видов — английские шиллинги и французские монеты. Деньги я разделил — французские монеты отложил отдельно, шиллинги же поделил между участниками засадыпоровну.

Утром приехал капитан и грянула буря. Самовольные действия и убийство местных фермеров, направляющихся на охоту. Вот такое обвинение мне предъявили и взяли под арест. Под арестом я просидел совсем недолго до приезда представителей Главного Штаба. Пару офицеров в звании полковников осмотрели трупы, затем осмотрели оружие и план с французскими отметками и меня выпустили из-под ареста. Даже нашему капитану стало ясно — никакой фермер не имеет французских ружей и на охоту планов не составляют.

Никаких наград мне не было. Так потрепали по плечу и похвалили за самостоятельные действия. Впрочем, денег у меня хватало — первая выплата в шестьдесят фунтов весьма подняла мои финансовые возможности.

После этой перестрелки меня стали приглашать к местным землевладельцам. Нет не с целью пристроить своих дочерей . Цель была посмотреть на человека который вступил в бой с местными смутьянами и таким образом защищал местных владельцев мануфактур и прочих заводов.

Роль ручной обезьянки. Слегка обидно, но почему нет всё развлечение. Да и практика во французском и вспомнить как себя за столом вести в приличном обществе не помешает. Особенно всех умиляло то, что я по происхождению ирландец и убийца но вполне приемлемо разговариваю на английском и особенно на французском языке.

Долгое время хитом моего пребывания на светских раутах был мой рассказ как я попал в британскую армию — а именно история убийства английской свиньи. Всех конечно возмущал факт убийства английского джентльмена и дикий смех когда узнавали что это было животное — свинья. Примеряло всех то что я теперь в британской армии и защищаю сейчас Англию.

Но не всегда мое пребывание на таких приемах оканчивалось тихо и пристойно. Однажды меня пригласили на светский прием в один из домов местного фабриканта, производящего материал для армейских шинелей, и подвыпившие гости решили меня наказать и стали произносить оскорбительные речи в мой адрес. Называя меня предателем и обманщиком. Особенно в этих оскорблениях преуспевал местный миллионер некий мистер Стоун. И я решил его наказать.

Я громко заявил. Что не только ирландцев можно обвинить в нечестном поведении. Есть и англичане которые не придерживаются правил -честной игры. Вот например — Вы мистер Стоун всегда правду говорите. Уверен нет.

Стоун красный от гнева хотел кинуться на меня с кулаками и от злобы не мог сказать ни слова.

Я решил рискнуть историю с Сэром Джоном Муром широко не была известна и произошла достаточно далеко от Манчестера.

— Предлагаю, мистер Стоун пари. Я задаю простой вопрос и утверждаю, что Вы попытаетесь скрыть что ни будь в своем ответе. вы, Стоун, миллионер поэтому Вы ставите против каждого моего фунта — десять своих фунтов.

Не успел я закончить фразу

-Да я согласен и ирландский бродяга ты попал в плохую историю я ставлю десять тысяч фунтов и здесь нотариус он сейчас наше соглашение на пари — заверит.

— Хорошо. Я отвечаю на Вашу ставку своей тысячей фунтов. Как Вы и предлагаете.

Нотариус составляет соглашение пари и заверяет эту бумагу. Забираю свой экземпляр внимательно читаю и проверяю подписи.

Стоун в нетерпении — Хватит тянуть ирландец. Давай твой вопрос.

— Мистер Стоун, когда Вы родились. — Иду я во-банк.

И выигрываю. Стоун дважды произносит в пятьдесят четвертом году.

-Все слышали ответ на мой вопрос-обращаюсь к затихшему бальному залу.

Нестройное. — Да.

Мистер Стоун. вы врёте как сивый мерин. Вам нет 1700 лет Вам гораздо меньше.

Сначала робкий смешок, затем лавина с гор рухнула на присутствующих. Хохотали все в том числе знаменитые своей выдержкой английские слуги.

Решать судьбу пари должен был приглашённый мэр Манчестера и он естественно вынес следующее решение.

Мистер Стоун сознательно хотел обмануть Томаса О Хили сержанта 52 -го полка легкой пехоты и теперь должен внести на счет выше помятого Томаса О Хили — десять тысяч фунтов. Счет в лавке Фридрексона. Адрес имеется в соглашении на пари утвержденное нотариально.

После таких слов у мистера Стоуна не имелось выхода и должен был внести именно ту сумму, которая оговорена в соглашении на пари. Или же более в Манчестере да во всей Англии ему делать больше нечего. Если даже покинуть метрополию и уехать в колонию дурная слава нарушителя правил честной игры настигнет и там. Проще заплатить и забыть.

Глава 4

Часть нашей жизни в караулах у города Манчестера я возможно изложу в отдельной книге. Сейчас же перейду сразу к событиям 1807 года. истории я не знал от слова «совсем». Мне описание исторических событий были не интересны. Тогда в 21 веке казалось, что это очень давние предания старины глубокой и знание о событиях в Европе в начале 19 века никак мне не смогут помочь в продажах конфет и печенья да имя Наполеон у меня ассоциировалось только с тортом и анекдотами о пациентов психиатрических клиник.

Теперь же даже в глубине Острова даже в караулах на окраине Манчестера нас тревожила та обстановка, которая сложилась в Европе. После заключения Тильзитского мира и выхода из войны Российской Империи и Австрии на континенте больше не было врагов у Бонапарта. И началась Континентальная блокада. Особого голода не было, но цены взлетели и снижать их никто из торговцев не собирался. Меня это не задевало так денег хватало — рядовым и нашим офицерам приходилось экономить.

Пришел июнь 1807 года и нас подняли с места и повели в городок и порт Ярмут. Там на окраине города на пустыре собирали наш второй батальон 52 — го полка. Муштры как таковой не было. Провели строевой смотр и забыли о нас. Офицеры пропадали в городе, рядовые нашли тропинку в местный паб, сержанты обсуждали куда нас пошлет Корона. Это я был пацан тринадцати лет и мне было интересно что будет дальше и как оно на войне.

Мой восторг от возможности отличиться и хоть таким образом получить первое офицерское звание и таким образом проникнуть в круг джентльменов — охладил старый наш капрал, сообщив мне. Вакансий будет многои больше всего вакансий будет среди рядовых. Два — три хороших боя и в ротах будет по двадцать — тридцать рядовых вместо ста рядовых, положенных по штату. И тогда если не будет новых рядовых батальон сольют в запасные и тогда будем ходить возы таскать в тылу и могут расформировать и кинуть в другой батальон. То же не сахар — чужой батальон и там в самый огонь и засунут и снабжение будет плохое.

Британская армия того времени это что особенное. Смесь средневековья и технических новинок уже Нового времени. Полк снабжали кормил полковник на весьма небольшие бюджетные деньги и считалось нормальным — если полковник на свои деньги и содержал свой полк. Полковник же через полкового агента и офицерские чины продавал. Номинальные цены могли не совпадать с реальными ценами на офицерскую вакансию и патент мог стоить гораздо больше чем это декларировалось.

Почему мне так уж надо было вырваться в офицеры. Всё было просто у меня были деньги и многим эти деньги не давали спокойно жить. Желающих помочь мне потратить всё, что у меня было вагон и маленькая тележка. Хватало и желающих просто эти деньги у меня отнять под любым предлогом. Недостатки в службе мнимые и действительные найти у меня и чтобы отмазать меня от наказания получить от меня — упаси боже нет ни взятку. Компенсацию за причиненный ущерб репутации вышестоящего офицера.

Так прямо меня подставлять под палки можно было пока я сержант Королевской армии. К офицеру даже в самом первом офицерском звании уже так было не подступиться. Человек я не жадный, но еще в своем прошлом/будущем понял одну вещь. Сколько денег не давай никогда не хватит. Будут брать пока не кончаться и затем обязательно подставят. Так что у меня оставался выход только один — получить офицерское звание кровью.

Надо было совершить подвиг. Либо взять в плен генерала чужой армии либо захватить батарею пушек либо вражеское знамя. Просто купить этот патент было не вариант. Цена этого патента меня просто оставляла без денег. Без денег я не смогу поддерживать приемлемый уровень для того, чтобы офицерское собрание меня не погнало вон из полка.

Для нормальной службы мне надо было тратить порядка 1500 фунтов. Если заплатить как хотелось бы полковнику у меня ничего не оставалось. Поэтому и вылет из полка был обеспечен. Те деньги, что платила Британская Корона своим офицерам не покрывали и половины необходимых затрат. Вот и оставался у меня только один путь — получить офицерскую вакансию кровью.

Брать пушечную батарею было невозможно в одно лицо. Брать же компанией было невыгодно со всех сторон — даже призовые деньги за пушки не соблазнят идти на приступ под выстрел картечью. Более реальными выглядело — взятие генерала в плен или взятие неприятельского знамени.

По слухам, ходившим по городу по пабам, шли разговоры, что линейные корабли и транспорты из Ярмута пойдут в Данию — брать Копенгаген и забирать датский флот. Бонапарт хочет восстановить свой флот после Трафальгара / битва флотов, где и был уничтожен французский флот/ датский флот большой и корабли хорошо выстроенные и сухопутная армия слабая. Британия же захватит датский флот и выполнит две задачи — утрет нос Наполеону и пополнит свой флот.

О Датской Армии особо не было ничего известно. Есть такая, но били эту армию практически все. Но генералы в этой армии имелись и имелись знамена. Для моих целей вполне они подходили.

Что же собой представляли собой войска, выделенные для захвата датского флота. Десантный корпус состоял из двадцати тысячи человек пехоты и командовал десантным корпусом — генерал — лейтенант лорд Кэткарт по слухам он не был жаден и подписывал временные офицерские патенты без задержек и не лютовал на экзамене в полевой комиссии.

Сержант британской легкой пехоты вооружен «служебным мечом» и собственно всё. Что бы выжить на войне надо было подыскать что либо более серьёзное чем сабля. В Ярмуте полно лавок торгующих и холодным и огнестрельным оружием. На Арсенал Британской Армии я рассчитывать не мог. Мушкет мне не подходил уже, потому что мушкет был однозарядный — выстрелил и можно теперь использовать как пику. Перезарядить в рукопашной не получиться. Поэтому надо было подыскать, что-то убойное и многозарядное. Где то на третий день в одной из оружейных лавок я всё таки понял — не всё лежит на прилавке, надо спрашивать. И озвучил хозяину оружейной лавки свои пожелания — короткоствольное, калибр небольшой и несколько зарядов готовых к действию.

Хозяин посмотрел на меня — тринадцатилетний пацан в форме британской армии с нашивками сержанта. И задал вопрос на какую цену я рассчитывая. Подумав, я сказал — покажи, что у тебя есть. Деньги у меня имеются.

Мне вынесли — по первому впечатлению обрез двухствольного охотничьего ружья. Осмотрев вынесенный двуствольный пистолет, я понял — нашел и попросил принести пару. Пистолеты изготовлялись парой — мне вынесли три . Оказалось, одна пара пистолетов была уже в употреблении и в бою один ствол из пары был утрачен. Теперь хозяин этих пистолетов был на небесах, и вдова продавала ненужное ей оружие.

Взял я все три пистолета. Мне они понравились и это было то, что мне нужно.

Пистолеты были двуствольные и стреляли с одного или всех стволов. Как нажмешь на спусковой крючок и вместо кремневого ударного механизма здесь применялись капсюли и можно было стрелять и в дождливую погоду.

Заплатить пришлось семьдесят фунтов — очень дорого но мне нужны были эти пистолеты.

Хорошо — что купил буквально на следующий день батальон повели на погрузку на корабли. Опять был трюм — грязный и сырой. Только сейчас зная что будет дальше — морская болезнь и блевотина, я погнал всех очищать трюм и выносить мусор. Работа отвлекла от морской качки и морской болезни. Пока чистили грязь и убирали мусор от прошлых пассажиров то пришло время ужина и отбоя. За работой никто и не вспомнил, что надо блевать. Пришли к берегам Дании быстро и встали на стоянку в проливах. Ждали возможно всё разрешиться дипломатическим путем. Дания не верила — что Франция начнет боевые действия и вооруженной рукой будет отбирать флот и до последнего момента держала нейтралитет.

Высадка британского десантного корпуса началась 16 августа. Две недели мы сидели в трюме корабля и ждали команду на высадку. Никогда этот трюм не был такой чистый и наверное и не будет. Только со мной там работали рядовые с руганью, но все-таки привели трюм в идеальное состояние.

Шлюпки тыкались в отмель перед пляжем и высаживались по колено в воде. Но недовольных не было. Свежий морской ветер и впереди была какая то местная деревня. Хоть и нам приказали не обижать местных жителей. Но дикие курицы и утки не входили в приказ о мародерстве. Здесь же вокруг деревни бродили сотни диких куриц и уток.

Нас назначили в резерв — резервом командовал генерал-майор сэр Артур Уэсли. Непосредственно нами пехотой — бригадный генерал Стюарт. Кроме нас в бригаду входили еще четыре батальона — первый и второй 95 полка и батальоны 43 и шотландцы из 92 го полка.

Рота сходу ушла в головную заставу и встала между лагерем бригады и датской армией.

«6 августа нас вывели из резерва и добавив немного артиллерии и конные эскадроны из Немецкого королевского Легиона и послали против частей датской армии, которые собрались сбить осаду с Копенгагена.

Датские военные собирались в городке Роскилле их было примерно столько же сколько и нас. Потом выяснилось, что больше примерно на тысячу человек. Но что это была за пехота это были ополченцы, обутые как на смех в деревянные сабо. Ружья охотничьи и практически без артиллерии и кавалерии.

29 августа мы столкнулись с датскими ополченцами. Шансов у датчан не было. Стрелять они не умели и наступать строем тоже не умели. Но в атаку пошли смело. Наступали датчане четырьмя колоннами и развернуться в линию не успели, попав под залпы британских пушек фланговый удар кавалерийских эскадронов Королевского Германского Легиона. продержались ополченцы максимум полчаса и начали отступление сначала в относительном порядке. Затем уже побежали и очень многие из них легли под ударом кавалерии.

Рота шла практически на самом фланге бригады и за нами никого не было. Если бы нас атаковала с открытого фланга кавалерия то нам бы пришлось туго. Но ирландцев не было жалко.

Я очень внимательно осматривал позиции датчан. Меня очень интересовали их знамена. У батальонной колонны идущей прямо на нашу роту — знамя было и знамя охраняло всего три стрелка. Люди довольно могучие, но других в охрану знамени и не ставят. ну, что ж. Томас О Хили вот твой первый шанс на получение офицерского патента. Немного замедлив шаг проверяю пистолеты / у меня через плечо неуставная патронная сумка, только там не патроны и три пистолеты/ проверяю я капсюли. Всё в порядке у меня в запасе шесть выстрелов и только четыре цели. Это знаменосец и три его стража. Знаменосец вооружен саблей. Охрана с какими-то алебардами. Огнестрельного ничего не видно.

С первыми залпами нашей артиллерии и командой вперед для пехоты. Я рванул вперед — обходя датский батальон по флангу. И успел вовремя. Колонна не смогла перестроится в шеренгу для стрельбы и теперь разваливалась на глазах. Офицеры пытались восстановить хотя бы подобие строя но ополченцы кидая свои деревянные башмаки рванули назад к холмам там они могли рассчитывать укрыться от пушечного огня.

Моя же цель — знаменная группа потеряла время и решила уйти по флангу и вышли прямо на меня. Я спокойно ждал их приближение. Увидев меня охрана знамени слегка приостановилась но увидев что я один и вид у меня не богатырский подняли свои алебарды и ринулись на меня. Без пистолетов моя судьба была бы печальной изрубили бы они меня своими топорами на длинной ручке и даже не запыхались.

Первый выстрел достался знаменосцу, и группа остановилась перехватили знамя / не хотели терять честь полка/ и опять поперли на меня. Так я их перестрелял в плен не брал. В рукопашной меня бы стоптали.

Приготовив к стрельбе последний пистолет пошел за своим желанным трофеем. Проверил трупы — живых нет. Подтащив знамя поближе к себе, проверил карманы и забрал трофеи. Нет не алебарды — у троих нашлись неплохие карманные серебряные часы. У знаменосца оказались вообще золотые и весьма знаменитой марки у него был золотой брегет. Собрав кошельки, золотые цепи с шей и часы срезав с жилетов. Подхватил трофей /это было знамя батальона ополчения города Роскилл / я неспеша пошел в сторону нашей колонны.

Первым меня увидел батальонный командир — он был верхом и видел дальше остальных и у него на лице отразились мучительные раздумья, но додумать свои мысли он не успел. Меня увидела моя рота и их радостные крики с поздравлениями прервали мысль батальонного командира. На крики подъехали ещё несколько всадников — это оказались генералы и я доложил о захвате знамени батальона ополчения. меня немедленно проверили — чем же ты убил знаменосцев у тебя же только сабля. Я немедленно продемонстрировал свои пистолеты. Бригадный генерал взял и понюхал ствол. Порохом, сгоревшим при выстреле, несло так, что и с насморком было слышно. Бригадный генерал начал вопрос — откуда пистолет. Но глянув на меня внимательнее спросил — Томас О Хили ты тот О Хили , что на пари раздел до исподнего Стоуна.

Я и не думал, что у меня такая известность. Бригадный генерал сходу предлагает пари — спорим на то, что я знаю, что ты хочешь в награду.

Нет, говорю я не спорю на войне. Мне нужен офицерский патент. Вакансия в роте имеется и действительно — в роте погибли оба помощника командира роты. Оба были застрелены в спину. Не надо вырываться вперед если ты измучил всю роту своими придирками. В британской армии очень часто офицеры погибали от дружественного огня. Чем больше издевались над рядовыми тем чаще и попадали.

Дальше я с трофеем прошел по всей вертикали власти — меня вместе со знаменем передавали из рук в руки и наконец я предстал перед командующим десантным корпусом. Со мной особо не разговаривали — предложили прочитать отрывок из Нового Завета и написать диктант. Оба экзамена не представили особой сложности и второго сентября 1807 года я получил решением полевой комиссии — временное первое офицерское звание /энсина/ для простоты далее прапорщика или второго лейтенанта.

Теперь это решение должны были утвердить в Лондоне и прислать документы на мое первое офицерское звание теперь уже постоянное. Утверждали всегда это была формальность. тянули и иногда не утверждали в званиях от капитана и выше.

Праздник в роте был большой. Не так много ирландцев достигали офицерского положения. выставил я своим землякам и вина и пива. Рота выпила за мое здоровье и впереди была осада Копенгагена. у меня же были другие насущные проблемы — надо было построить мундир, внести деньги за вино в офицерское собрание. И оплатить торжественный вечер — представиться остальным офицерам батальона. Жалованье должно было прийти позже. Траты предстояли сейчас. мне едва хватило на все мои расходы тысячи фунтов. Но у меня они были и после всех расходов у меня остались только трофеи, взятые при захвате знамени. Пришлось продать часы из серебра. и уже на вырученные от продажи трофеев взять себе коня. Офицер должен быть при коне и офицерской сабле. Расходы и расходы.

Пока я покупал мундир, коня и саблю начался обстрел столицы Дании. Датчане не шли на мировую и не сдавались. Осада началась с ультиматума о сдаче города и флота. Датчане перетащили пушки с кораблей на городские стены и отстреливались и на капитуляцию не соглашались.

И тогда на город посыпались зажигательные ракеты. Осадная артиллерия не отставала и тысячи бомб упали на город. Начались пожары.

Обстрелы продолжались один день и опять последовал ультиматум о сдаче города и флота. Датчане опять ответили отказом.

Глава 5

Осада столицы Дании шло своим чередом. Осадная артиллерия выстрел за выстрелом посылала всё новые бомбы в осажденный город. А осажденные тушили пожары.

Второй же батальон переживал мое производство в офицеры. Мнения разделились. Часть офицеров была категорически против — только в Британии только одно мнение было важным — монарха. В моем случае Король. Даже не знал о моем случае и, собственно, ему было всё равно кого производят в первое офицерское звание и за какие заслуги. Это были проблемы секретаря Военного министерства. Другая часть была похитрее и более подлая по натуре. Этих раздражали и бесила моя удачливость в пари. Все сходились в одном — ирландец и офицер несочетаемое явление. Я либо немедленно сопьюсь или погрязну в покровительстве свои ирландским дружкам.

Моим неведомым ирландским дружкам было совсем грустно. Один из них вырвался из рядовых. Как он мог. Ему теперь денег больше будут платить. Если закрыть глаза на окружающий мир, то это мой родной московский офис. Только слово — ирландец надо заменить на «понаехи» и «лимита». А так один в один. И опять я вспомнил добрым словом тренинг — «Как выжить в недружественном офисном коллективе и успешно вести продажи». Видимо эти проблемы вечны.

Пока мне шили мундир и готовили пирушку по поводу присвоения мне звания я учился ездить на лошади. Лошадь животное и этим всё сказано. Но мне удалось подкупить это животное горбушкой хлеба и солью. И меня перестало это животное скидывать на землю, и я в конце концов смог кое как проехать по кругу. Теперь хоть мог сопровождать верхом ротный строй на марше.

Как я уже рассказывал выше мои удачные пари не давали покоя некоторым офицерам. И на вечере в честь производства эти мои недоброжелатели решили сыграть. О том, что продеться много пить и не воду я понимал. Мои физические кондиции совершенно не соответствовали тому количеству спиртного, которое продеться выпить. Незадолго до этой вечеринки я предпринял меры к тому, чтобы не выключиться в самый неподходящий момент. И опять помог опыт жизни на офисе. Как известно корпоративы отличаются неумеренным употреблением спиртного и есть один фокус помогающий не упасть лицом в салат. Перед употреблением спиртного надо съесть пару пачек масла. Мне помогало.

поход в деревню за маслом получился. Только долго не мог купить требуемые пару пачек. Объемы на продажу в деревни начинались с ящика. Но в конце концов купил я свои пару фунтов коровьего масла и съел / жирность у этого масла это не наши 82 процента.

На вечеринку приехал наш бригадный генерал Стюарт. И он решил поучаствовать в игре «разори Томаса О Хили». После того как я по мнению этой группы деятелей стал достаточно пьян. В меня под дружные уговоры влили почти литр бренди. Меня стали разводить на пари. Здесь надо немного отступить в сторону от рассказа. Практически все офицеры десантного корпуса были уверены — столицу Дании возьмем но свой флот датчане сожгут и не отдадут.

Пари предложил мне сам наш бригадный командир — британская армия не сможет захватить датский флот. Я немедленно поставил на обратное утверждение — британская армия захватит датский флот. Более того я готов участвовать в захвате этого флота.

В пари участвовали три человека. Люди достаточно богатые. К спору они были готовы, даже нотариус нашелся видимо в кустах сидел. Я поставил все свои деньги — мои партнеры по пари поставили сопоставимые с моей ставкой. Практически один к одному. Утром я узнал, что меня по моей просьбе включили в отряд «последней надежды». Этот отряд должен был идти на штурм крепостных стен первым. Здесь же нас включили в отряд моряков с линейного корабля, и мы должны были высаживаться непосредственно в порт. Тоже ничего хорошего.

Забегая вперед, скажу, что мне потом сильно завидовали остальные участники пари и те, кто не записался в наш отряд «последней надежды». Но об этом позднее.

Свою лошадь я оставил на попечение батальонного конюха и собрался в экспедицию по морской глади. Отряд состоял как из залетчиков так и из офицеров которые уже не верили, что смогут другим путем получить очередное звание. В отряде «последняя надежда» офицер автоматически получал следующее звание — если конечно оставался живой. Лейтенант, который возглавлял наше воинство — прослужил уже девять лет, но капитан ему не светил. И денег не было и, собственно, поэтому ему ничего не светило. Десант в порт под огнем береговых батарей — худший способ самоубийства. Но я верил, что всё как ни будь утрясется.

На корабле в десант отправляли тоже не самых дисциплинированных матросов.

Перед десантированием нас офицеров / нас было двое/ пригласили в кают-компанию и покормили. Всех интересовало, что же такого я натворил что меня отправили в столь гибельное дело. Собственно, никто не верил в удачное завершение нашей экспедиции.

Задание было простое. На шлюпках войти в порт и взять на абордаж какой ни будь корабль из датского флота. В дальнейшем отвлекать внимание от основных сил британского флота.

Поели и пошли. Моряки не плавают они ходят по морям. на британском флоте та же хохма, как и на российском. Плавает дерьмо — гордые флотские по морям океанам ходят. В десант оделся в кожаный плащ перепоясался саблей и в сумке свои пистолеты прихватил. Узнав, что я ирландец вокруг меня немедленно собрались остальные ирландцы и так мы и пошли на шлюпке. Ирландцы отдельно остальные отдельно. Шепоток о том, что весьма везёт в рискованных делах сделал свое дело. Вокруг меня тут же собрались самые отчаянные.

Гребли азартно и яростно. На шлюпке были как армейские, так и матросы. Поэтому место у руля я уступил флотскому и сам пошел в нос шлюпки что бы первому и лезть на борт атакуемого корабля. командовать всё равно было бесполезно. Задачу знали все, и все знали в случае успеха будет прощена вина. Ну или выйдет нешуточное поощрение.

Можно много написать о соленом морском ветре в лицо о плеске волн. О страхе перед первым орудийном выстреле и о страхе перед нашей в общем то безнадежной схватке с командой любого корабля. Но гребцы на шлюпке гребли, не задумываясь о будущем. Они жили сейчас именно в это мгновение. Сейчас надо было выложиться по полной и затем убить всех кто встанет на пути.

Пока я предавался размышлениям о сути времен. Шлюпка ударилась о борт корабля и полетели кошки на палубу атакуемого корабля. И думать стало невозможно. Все мысли ушли и остались только инстинкты.

Нас спасло то, что датчане сняли с кораблей и пушки и команды. Всё и все были на стенах города. Мы безнаказанно прошли в порт и очень тихо поднялись на небольшой корабль. Для меня большой это линейный корабль где пушек много не менее восьмидесяти. Мы же захватили фрегат. Сторожей мой состав шлюпки зарезал за пару минут. На эскадре ждали звуков боя. Но была тишина. Наш командир решил отправить донесение на флагман.— Взяли на абордаж два корабля. Команды и большая часть орудий на крепостной стене.

Долго ждали ответ. Сидели у борта обращенного к берегу и ждали. Чего именно. Ответного штурма и атаки датчан. У нас всё равно не хватало людей что бы развернуть корабельные орудия но мы подготовили к взрыву пороховой погреб. Когда я приказал положить в пороховой погреб один из своих пистолетов и приказал последнему кто останется в живых выстрелить в бочку с порохом. На меня стали смотреть с уважением и с опаской. Мы ждали и атаки и ответа с эскадры. Вместо ответа пришли шлюпки с командами на захваченные корабли. К утру на всех крупных и мелких кораблях уже были британские команды. Утром какие-то люди хотели взойти на борт одного из захваченных кораблей. Но были застрелены. Затем на кораблях стали поднимать британские флаги и Копенгаген запросил переговоры и капитулировал. И я нежданно и собственно не прилагая особых усилий стал «лейтенантом» и выиграл пари — флот то мы захватили и что особо взбесило моих недоброжелателей — всем армейским чинам непосредственно участвующим в захвате датского флота вышли «призовые» деньги. «Призовые» оказались очень и очень неплохие. Командующему флотом при захвате датского флота выплатили более ста тысяч фунтов. Это огромные деньги. /в реальной истории действительно такой факт был/.

Остальным вышло конечно поменьше. Нам с лейтенантом / командиром нашего отряда «последняя надежда»/ вышло после уплаты всех налогов по десять тысяч фунтов. Лейтенант стал капитаном и получил большие деньги. Сначала думал уволиться в отставку. Но затем ему нашлось место и в британской армии.

мне не хотели утверждать лейтенанта. Но из Лондона пришла бумага утвердившая мое новое звание одновременно пришли бумаги по выплате «призовых» денег. такой злобы я даже и в ирландской тюрьме не видел. Нашего полковника командира батальона просто корежило. остальные тоже не сильно радовались успехам ирландского паренька. Мне же было на все эти эмоции наплевать. После всех выплат по пари и «призовых» у меня в конторе Фридриксона лежало не мало не много тридцать две тысячи фунтов и на следующее Рождество я мог рассчитывать на выплату — тысячи девятьсот двадцати фунтов. теперь я мог спокойно служить денег на все выплаты у меня хватало. Общество ещё не желало меня принять в свои ряды как равного. За мной все равно тянулся шлейф — «он убийца.»

как я уже писал — долгий спор — утвердят или не утвердят мне лейтенанта закончился прибытием официальных бумаг и о утверждение звания лейтенант и о выплате «призовых» денег. Мои недруги на время замолкли.

Теперь у меня будут самые опасные поручения. Теперь при наступлении я буду получать место только в авангарде при отступлении только в арьергарде. С другой стороны и продвинуться по службе я смогу только за боевые заслуги. За деньги мне не продадут ни одного звания из принципиальных соображений. Ирландцы должны знать свое место.

После ухода флота. мы совсем недолго простояли у столицы Дании. Началась англо-русская война. Российская империя, выполняя условия Тильзитского мира объявила войну Британии и на Балтике начались стычки между кораблями британского и российского флотов.

После того, как Россия потерпела военное поражение в компании против Франции в 1806 и 1807 годах, она была вынуждена начать мирные переговоры. В Тильзите 25 июня 1807 года состоялась встреча российского и французского императоров Александра 1 и Наполеона 1. На встрече Александр 1 заговорил первым: «Я так же, как и вы, ненавижу англичан и готов Вас поддерживать во всём, что Вы предпримите против них». «В таком случае, — сказал Наполеон 1, мы сможем договориться, и мир будет заключен».

Боевые действия шли на море. Наш батальон стоял в обороне на берегу Балтийского моря с целью противостоять русским десантам. Но таких десантов не случилось. Вся война свелась к морскому противостоянию двух флотов. Нас же через некоторое время вывели в Британию.

Так мне и запомнилась русско — английская война копанием укреплений на берегу моря и ожиданием десанта русских войск. очень странная война. Но в глубине души я с тех пор стал относиться настороженно к Российской Империи.

В Британии мы пробыли меньше года, начинались так называемые пиренейские войны. Британия вмешалась на стороне Испании и Португалии в эти войны против Наполеона.

Как всё начиналось.

В начале октября 1808 года, после скандала в Британии из-за Синтрской конвенции и отзыва генералов Далримпла, Бьюрарда и Уэлсли, сэр Джон Мур принял командование британскими войсками из тридцати тысяч человек в Португалии. Кроме того, экспедиционный корпус сэра Дэвида Бэйрда , высланный для подкрепления из Фалмута, состоявший из отряда транспортных и боевых кораблей британского флота вошел в гавань порта Ла— Корунна это было 13 октября 1808 года. К началу ноября 1808 года мы пошли в Испанию что бы помочь испанской армии в их борьбе с вторжением сил Наполеона.

Идти маршем осенью поздней осенью всегда тяжело. Здесь же и с дорогами проблема. С местным населением тоже проблема. Мою роту спасало только то, что ирландцы в основной своей массе католики и испанцы католики. Этот момент сглаживал отношения и иногда нам удавалось добыть еды и вина.

Британская армия вошла в Испанию и стала гарнизонами на очень боьшой площади. Дивизия Бэйрда стояла на севере в Асторге, наш батальон со основной частью пехоты был при Муре в Саламанке, дивизия Хоупа у Мадрида со всей конницей и нашей артиллерией. Мур стал собирать все войска в Саламанке. Мы готовились отступать в Португалию.

Тем не менее в декабре произошло сражение кавалерии в Саагуне и французы стали отступать. Но мы не воспользовались этим отступлением, и французы перегруппировались и нанесли удар первыми. Сульт все-таки был одним из лучших маршалов Наполеона.

И мы начали отступление. Идти надо было четыреста километров. Вся легкая пехота и кавалерия ушли в арьергард прикрывать отход. Как вы понимаете наша рота была последняя и я руководил последним заслоном на марше. Как всегда, при отступлении моральный дух войска упал и появились дезертиры в большом количестве. Мы же, будучи последним заслоном в колонне были на самом опасном направлении.

После того как мне дважды не сообщили о начале движения колонны и мы дважды попали под удар французских передовых частей. Доверия у меня к командованию не было никакого. По моей команде двое рядовых постоянно скрыто приглядывали за основной колонной и отступать мы начинали уже сразу же с началом движения основной колонны не ожидая дополнительных команд.

Мы не только отступали и сторожили основные силы. Несколько специально отобранных мною рядовых ночью шарили в боевых порядках французов и тихо шалили. Захватывая отставших французов и заодно добывая трофеи.

В дороге кормить никого не обещали. И теперь мы были на своем пропитании. Что добыли то и съели. Со мной было два десятка рядовых, и сержант все они были ирландцы. Мы ирландцы вынуждены добывать пищу

не всегда соблюдая закон. Меня самого едва не повесили за «убийство английской свиньи». Так что о самоснабжении ирландцы знали больше всех в армии. Был и плюс практически отсутствовали другие начальники и прекратилась бессмысленная муштра и палочные наказания.

Мы подошли к горам Галисии и встали на очередной отдых. Так как нас всё равно никто не сменял то и костры мы зажгли немедленно как остановились. Немедленно к французским позициям отправились охотники за едой и оторвавшимися от своих основных сил французскими пехотинцами. У нас у всех уже давно были французские ранцы и одеяла. Патроны и порох тоже был французский. Нашего уже давно не выдавали. Ранцы же были гораздо удобнее наших. Пока не было строевых смотров я разрешил использовать трофейные.

очередной день уже практически закончился. Солнце уже село и у меня только трое рядовых сидели в секрете и караулили наш покой. Мне принесли чай и кусок колбасы. У французов отличная колбаса и консервы. И здесь французы обогнали всех. У них в каждом ранце можно найти консервы. Мои рядовые сначала не распробовали и несколько раз выкинули. Теперь едят и за уши не оттянешь.

Вот и сейчас принесли мой ужин, и я у своего костра ужинаю и готовлю расписание строя на завтра. Не успел я допить свой чай как прибежали охотники.

Практически рядом менее четверти мили какой-то французский офицер и с ним всего четверо рядовых. Лошадь сломала ногу и теперь они ждут другой лошади и их там всего пять человек. Тихо поднимаю всех своих и мы быстро пошли цепью в направлении так неосторожно остановившейся группы французов.

Бой был кратким и обошлось без выстрелов мои рядовые просто закололи солдат конвоя, и я предложил офицеру сдать саблю или умереть. Тот хотел ударить меня своей саблей, но я был быстрее выбил саблю и приставил острие своей сабли к горлу французского офицера. Тот сдался.

Сняв трофеи с убитых, я погнал француза в штаб к основной колонне.

Здесь был наш командующий сэр Джон Мур. Он меня помнил ещё по метрополии и спросил кого вы взяли.

И услышали гордый ответ — Вам удалось пленить генерала французской армии Шарля Лефевр-Денуэтта. Я обещаю не убегать. Верните мою саблю и часы. Часы у него успел забрать один из рядовых. Саблю и после моего окрика часы — вернули.

Взятие генерала в плен на фоне нашего отступления слегка смягчало впечатление разгрома.

Мур назначил меня командиром нашей роты. Я всё равно был единственный офицер роты в наличии и временное звание капитана. Сразу же предупредил— очень возможно в Лондоне не утвердят и мое назначение и мое новое звание. Я же был счастлив. Капитан это очень высокое звание в британской армии. Многие офицеры заканчивают службу в звании капитана.

Глава 6

После моего назначения командиром роты ничего не поменялось. Как шли мы в арьергарде, так и шли. Как не привозили нам довольствие, так и не привозили. Возможно, где-то в колонне и было всё это в полном объеме но не у нас. Зато на обочине можно было найти что угодно. Отступающая колонна выбрасывала из ранцев и с фургонов всё что мешало побыстрее покинуть опасную территорию. Сначала нам попадались действительно не самые нужные вещи — то стопки воротников, то груды старых списанных ранцев, то несколько коробок с обувными щетками. Затем стали бросать пулелейки и свинец. Сейчас стал попадаться порох. Значит запасы были только нам не выдавали. Всё как всегда в армии. Теперь же по моему приказу вдоль дороги по обочине шли патрули и собирали нужное имущество. Иногда приходилось проверять. Без проверки и свинец и порох не всегда входили в нужные вещи. Попадались и вещи которые не входили в номенклатуру армейского снабжения. Мародёрство в британской армии не просто запрещено, но и за мародерство вешают. Только всё равно это явление процветает. Откуда же в колонне были, и кухонная утварь и женские вещи и чего только там не было.

Как всегда, в такой обстановке отличились интенданты. На одном из привалов объявились в роте с требованием инвентаризации — воротников, обувных и одежных щеток и ранцев. Суть этой инвентаризации состояла в том, что бы повесить стоимость отсутствующих в момент проверки предметов на тех рядовых за кем эти предметы закреплены. Это при том, что и щетки и вторые комплекты мундиров везли в обозе. Видимо обоз уже потеряли и решили списать потери на рядовых. Но я не зря перечислил вещи которые валялись на обочине дороги по которой мы отступали. Всё это ненужное барахло по мнению большинства рядовых в момент проверки оказалось остро необходимым или стоимость этого барахла немедленно бы высчитали из армейского жалованья рядовых. Надо было видеть рожи интендантов когда они после проверки наличия имущества не выявили недостачи и были вынуждены составить акт о отсутствии недостачи.

На улицах прямо читалось — ну Вы и жадные люди. Нечего нам не дали спереть. Ещё долго мы вспоминали этот эпизод в нашем долгом пути.

После того как мы сдали генерала и я так резко выдвинулся по службе мне пришлось менять мундир и погоны. Если вы подумали, что нужно было проводить какие то особые телодвижения то Вы ошиблись. Просто слегка изменился дизайн погон / белая окантовка просто замкнула погон/ . Новый мундир появился у меня после такого удачного завершения налета интендантов и удачного завершения инвентаризации. Сказать, что рота считала меня чересчур боевым командиром это преувеличить. Меня считали счастливчиком и поэтому жались ко мне, что бы получить часть моей удачи. Ирландцы люди весьма суеверные. Впрочем и военные всех национальностей люди суеверные. В германской армии например в формуляре офицеров делали отметку — везучий или невезучий данный офицер.

Нас же везение не оставило. Через несколько дней после захвата в плен французского генерала наш арьергард атаковали ночью. Вырезали посты и вольтижёры /так называлась легкая пехота в армии Наполеона/ с криками да здравствует Император ворвались в походный лагерь и началась бойня. Моя рота, как всегда, была в стороне от центра и не попала под первый удар. Собирая роту чуть в стороне от костров, я услышал поразившие меня слова — О Хили брать только живым. Я его лично на куски порежу. Французский язык не зря я учил всё время что я находился на службе. Деньги, отданные репетиторам, оказались правильным вложением денежных средств.

Судя по всему, лагерь атаковал целый батальон вольтижёров. остатки роты уже не могли изменить произошедшее. И по моему приказу рота очень тихо на цыпочках отошла в горы. Окружающие нас горы ещё не были очень уж высокими, но отойдя за гребень ближайшей горы, я остановил роту и положил людей в цепь. Надо было оценить обстановку и решить, что делать дальше. Было уже холодно и снег лежал и ночью уже подмораживало очень так не слабо. Без обуви и мундиров без шинелей мы не могли уйти далеко. Вопрос стоял ребром или очень быстро выйти на соединение с основными силами или сдаваться. Третьего варианта не просматривалось. Пока мы сидели за гребнем горы оба моих сержанта считали людей и проверяли наличие оружия, патронов и одежды с обувью. С едой было плохо ещё до этой ночной атаки.

Доклад меня особо не порадовал. Мушкеты оказались только у двадцати пяти рядовых остальные пятьдесят два рядовых утеряли свои мушкеты. Шинелей не было ни у кого в том числе и у меня. Разрешил развести огонь, но костры что бы были без дыма. В роте хватало умельцев разводить такие костры. Слегка развиднелось. Утром подошли главные силы французов и заняли наш лагерь. Затем у них был быстрый завтрак, и французы ушли дальше. Колонну пленных погнали быстрым шагом в тыл. Пленные это были наши рядовые шли раздетые и без ранцев. Французы почистили у них все что могли. Офицеры гордо уехали на колясках. Ни один из пленных офицеров не остался с рядовыми, чтобы разделить судьбу своих подчиненных.

Я спустился в котловину между этими двумя горками, что дали нам убежище. мне немедленно протянули кружку кипятка и кусок колбасы. Кто-то из рядовых уже метнулся к французскому лагерю и добыл еды. Ирландцы.

Дослушал доклад сержантов. Из нашей роты все были с оружием. Остальные пятьдесят два человека оказались из других рот, но вот что интересно все оказались ирландцами. Вот такой поворот — в плен пошли англичане, мои же земляки смогли уйти из кольца атакующих. Морозило уже не по-детски. Пока я пил кипяток чувствовал на меня внимательно смотрят и ждут моего слова, что же делать дальше.

Подумав, я решил не играть в демократию. Митинг мне не нужен был. Бессмысленная болтовня и потеря времени. У меня из оружия остался один из пистолетов и сабля. Хорошо ещё свои бумаги я хранил всегда при себе.

Приказал развести ещё огня, но осторожно и опять вышел к гребню горы и стал наблюдать за дорогой. Мне нужна была удача. Без удачи оставался только плен. В плен же мне не хотелось совсем отслова совсем. Услышанные ночью слова не давали повода для оптимизма. Кому то во французской армии я круто перешел дорогу.

Пока я размышлял и осматривал проходящие колонны французской армии. К месту привала подошла колонна интендантских фур, и я почувствовал вот мой шанс. На фургонах навалом лежали трофеи — английские шинели и ранцы. Отдельно, но тоже навалом лежали мушкеты и патронные сумки. Колонна встала на долгий привал. Разводили костры и ставили котлы кипятить воду и готовить похлебку. Еще раз пересчитал фургоны — восемь армейских фургонов и по два возницы на каждый плюс старший. Семнадцать человек. Если по-тихому взять этот обоз. То у нас появиться всё необходимое и нам можно уйти в горы и уйти в Португалию через горы.

Тихо спустился вниз и приказал всем, у кого есть обувь собраться около моего костра. К костру подошло сорок человек. Я разбил эти сорок человек на три группы по двенадцать человек и четверых оставил на гребне горы в качестве прикрытия. Они должны были в случае непредвиденных обстоятельств прикрыть отход. Но я надеялся подавить солдат этого обоза и захватить эти телеги с имуществом. Без этих шинелей и башмаков нам не уйти отсюда.

В атаку пошли одновременно с трех сторон и пока обозники — открывали рты мы уже были внизу и уже вязали руки свои пленным. Добыча была богатой.

Сержанты одевали по очереди рядовых и проверяли, чтобы у каждого был и мушкет и по двести патронов и был запасной порох. Шинели и ботинки, и мундиры были новёхонькие. Видимо где-то наш обоз попался.

Удалось и пообедать французской мясной похлебкой. Богато живут французские интенданты. Собрав всё необходимое мы опять отошли в горы. Каждый из рядовых нес по два мушкета и запас продуктов на неделю. Мы унесли всё, что смогли. Шли медленно. Среди трофеев были и топографические карты и подзорные трубы. Были среди трофеев и деньги. Четыре ранца набитые доверху испанскими двойными дублонами. Чувствовал себя пиратом и хотелось затянуть — двенадцать мертвецов и бутылка рома. Судя по лицам и негромким разговорам довольны, были и мои подчиненные. Кроме еды мы взяли и несколько ящиков с бренди. Что больше радовало рядовых — добытое оружие или бренди вопрос излишний. Спиртному они были рады больше всего.

Отойдя на приличное расстояние от дороги и выбрав удобное место для привала. Опять небольшая площадка между двумя горными склонами — объявил привал и назначив часовых сообщил — сейчас будет дневной привал. Всем привести в порядок обмундирование и почистить оружие. Дров не жалеть всё равно все мы не унесем. Людям надо было сбросить стресс мне же надо было понять — куда вести роту дальше.

Пока я разбирался с пистолетами, взятыми в качестве трофеев — хоть и капсюльные, но одноствольные. Запаса зарядов / я взял всё что нашел это сто двадцать зарядов/ хватит на переход. Дойдем до основных сил там и решу, что делать дальше. Сижу чищу пистолет костер мне развели и чай принесли. Сижу и продумываю, что сказать рядовым.

Почистили обмундирование и увязали ранцы оружие тоже в порядке. Ну что ж пора и рассказать рядовым о своих замыслах.

— Надеюсь в рядах моей роты нет любителей строевых занятий. — Общий смех.

У нас есть и оружие, и еда. Мы пойдем в Португалию. Здесь уже все слишком предсказуемо. Эвакуация и Британия. Там опять строевой плац и палки. Здесь же можно жить. Опасно и могут убить. Разве в Ирландии лучше было.

Всем всё ясно или есть вопросы.

Вопрос был один — зачем мы тащим вторые мушкеты.

Ответ мой был прост— если будет нужно выменяем на них у испанцев провиант. Если не понадобиться. То британская армия платит за трофеи.

С моим решением согласны были все.

Зная ирландский характер я был уверен — недовольные всё равно будут. Но позже — сейчас была и выпивка и еда. Хорошая драка тоже была. Все удовольствия были в наличии.

После дневного привала — пошли по горным тропам. Строй роты был следующий: впереди десяток рядовых и сержант, сзади десяток рядовых и второй сержант, в середине основная группа и я. Так и шли. Маршрут я прокладывал по карте и у меня был компас. Проблема была в том, что карта была невысокой точности. Но она хотя бы была. Селений по пути не было. Первое селение было только на четвертый день перехода. Продуктов было на неделю так что был даже небольшой резерв.

Переход через горы это не прогулка вдоль реки с девушкой. И хотя особых пропастей не было всё равно это был экстремальный спорт. У себя в прошлом или будущем это как посмотреть, я не любил экстремальные виды туризма. Чего уж там я не любил и корпоративы в кафе или ресторане если там была посторонняя публика. В Москве любой поход в кафе или ресторан всегда русская рулетка, особенно если на корпоративе будут женщины. Драка с другими посетителями питейного заведения практически гарантирована. И не факт, что драку начнут мужики совсем не факт. Пьяные женщины хуже пьяных нас мужчин. Обязательно начнется выяснение отношений и бац откуда неизвестно уже мордобой.

Так слегка брюзжа, мы и шли. Природные красоты и горные виды мне надоели ещё на переходе когда мы шли в составе батальона и сейчас эти виды гор и скал не стали милее.

Люди тоже устали и ждали отдыха под крышей и предвкушали и горячие блюда и спиртное. Так под эти кулинарные разговоры и шли. И вышли к селу и увидели — французы побывали здесь раньше нас и теперь селения не было. Убили всех жителей этого небольшого горного села и сложили в сарай все трупы. Перегадили всё в домах и загадили церковь. Слой дерьма был глубиной до колена. Зачем они так себя ведут. Хотят запугать испанцев жестокостью. Довольно глупое решение.

На привал всё равно встали в селении. Из камней сложили стенку от ветра и развели костры и стали греть воду для приготовления горячего обеда. На запах мяса вышла трехцветная кошка и потерлась о мою штанину. Интересно как эта кошка вычислила, что я завзятый кошатник. Не знаю, как она вычислила, но кошка не прогадала. Ей досталась и мясная порция и место в тепле у костра. Вся рота улыбалась видя как эта трехцветная кошка развалилась у меня на руках и спит.

Ночью пришли мстители — небольшой отряд испанцев жителей округи. Все селения сожгли всех жителей кого нашли французы убили, но оставшиеся в живых страшно мстили французам за творимые зверства. Как только эти мстители узнали, что мы британские солдаты. Наверное, Вы ожидаете услышать, что местные жители были счастливы видеть британских солдат, то Вы не угадали. Британская армия не популярна в Испании. Вековое противостояние между Британией и Испанией наложило свой отпечаток на сознание испанцев. Ненависть и недоверие вот что мы почувствовали. Только узнав, что мы ирландцы и, собственно говоря, такие же католики как испанцы. Наши хозяева слегка оттаяли.

По-настоящему мы нашли общий язык и получили еду и вино, как Вы думаете когда. Тогда и только тогда, когда поделились оружием. Не зря люди мучились и волокли второй мушкет. Оружия у испанского отряда мстителей не было. Теперь же у них было оружие и французов ждали неприятные сюрпризы. могилы для убитых местных жителей мы копали вместе с испанцами. Нашелся и священник. Похоронили мы убитых хорошо с молитвой.

Вечером были поминки. Выпили и закусили нашлось всё необходимое. Утром мы уходили дальше и шли уже не по карте — шли с проводниками. Нам выделили двух местных пастухов которые знали все местные тропы и ущелья.

Рота повеселела — вторые ружья создавали дополнительную нагрузку и теперь после передачи оружия отряду Пабло / так себя называл весьма колоритный командир этого отряда/ идти стало и легче и с проводниками проще и быстрее.

Не встречая французов видя только пепелища и мертвецов, которые остались после французских солдат я подсознательно ждал засады. Засады не конкретно на нашу роту — нет просто засаду на всех, кто не покорился французскому нашествию.

Испанские партизаны действовали в некотором роде даже против испанских властей. Представители испанского чиновничества в большом количестве перешли на сторону завоевателей и также как и французы боролись с

испанскими патриотами. Патриотами оказались обычные жители и местные разбойники. У одних французы сожгли дома и убили близких — другие просто переключились на французов и стали грабить и убивать тех до кого они могли напасть.

Наш Пабло явно был из разбойников но в отряде большинство было из местных жителей и нас это спасло. Мы ушли живыми и не ограбленными. Хотя по взглядам Пабло на ранцы моих рядовых он бы с большим удовольствием почистил нам и ранцы, и карманы. Но не судьба. Взгляды эти я запомнил и решил при случае ответить ответной любезностью.

Мы шли по горным тропам и спали в пещерах, где раньше ночевали пастухи и лихие люди. Я же ждал засады и несмотря на ворчание недовольных заставлял выставлять посты и главное проверял эти посты, не передоверяя это дело сержантам. Мне не нравилось, что сержанты медленно, но, верно, скатываются к панибратству с рядовыми и лидерами роты становятся не они — лидерами становиться неформальные авторитеты роты. Ничем хорошим это не могло закончиться и не закончилось …

Выходя из очередной горной теснины наш передовой патруль попал в засаду.

Нас ждали или не нас это было не важно. Первый же залп положил обоих сержантов. Вопреки приказу они оба шли впереди с ними же шли и неформальные лидеры. Не буду скрывать я специально пропустил это нарушение приказа и не стал требовать исполнения своего приказа. Я ждал засаду и если в засаде погибнут люди, которые могут поставить мой авторитет командира под сомнение то почему и нет так даже лучше. Не надо устраивать трибунал и готовить расстрельную команду.

Глава 7

Первым же залпом наш передовой патруль и положили. Там шли оба сержанта и непосредственно четыре рядовых назначенных в головной патруль и троица самых отъявленных нарушителей как воинской дисциплин, так и те, кто постоянно проверяли хватит ли у меня силы с ними справиться. Отсутствие за моей спиной армии и то, что они явно пошли в британскую армию, чтобы сбить со следа погоню. По некоторым оговоркам было понятно они участвовали в восстании против Лондона и теперь прятались там, где искать будут в последнюю очередь в британской армии. Сейчас же в отрыве от основных сил армии и видя перед своими глазами пример местных бандитов, которые записались в патриоты и теперь занимались грабежами под прикрытием борьбы с иностранным нашествием. Здесь же в Испании было полно ирландских эмигрантов и можно было найти и знакомых и создать свой бандитско-партизанский отряд. Возвращаться к основным силам британской армии они явно не собирались. Постоянно мутили воду и подрывали мой авторитет показывая свою независимость и крутость.

Рота наблюдала за происходящим и не вмешивалась. Люди ждали от меня справлюсь ли я с этими негодяями или стоит поддержать смутьянов. Залп засады опередил мои действия буквально на минуты. Я уже достал пистолеты и собирался идти к патрулю и в приказном порядке разогнать оттуда лишних затем смутьяны должны были начать препирательства и затем я собирался просто пристрелить каждого кто будет иметь наглость спорить со мной. Мне не пришлось брать грех на душу и стрелять по рядовым из моей же роты. За меня всё решили французы. Залп головного патруля нет и следующий залп будет по основной колонне. Сразу отдаю команду — «в цепь» и «к бою». Рота рассредоточилась и редкой цепью стала отходить по моему приказу. засада стреляла нам вслед но сейчас на расстоянии метров пятьдесят мало кто попадает а уж когда расстояние увеличилось до ста метров — ружейные выстрелы стали больше демонстративными чем представляли реальную угрозу. Только и уйти мы не могли отходить надо было по ущелью и нас могли догнать и порубить да и нас стали обходить по горной гряде. Уйти можно было в темноте но до темноты было еще почти два часа.

Всё равно несмотря на опасность атаки приказал отходить. Построил роту по четыре и стали отходить перекатами одни отходят другие стреляют в преследователей. Так и отошли к входу в это ущелье и по тропе ушли к гряде и там уже вся погоня остановилась. Атаковать по крутому горному склону французы не решились. так постреляли и ушли к тому месту где тропа через ущелье выходила к дороге на Талаверу. Местные жители нам рассказали, что французы отошли к Мадриду и основные силы британской и испанской армии сейчас в районе Талаверы.

От испанского городка Луго до Талаверы где сейчас штаб — квартира британской армии на полуострове по прямой около 400 миль. Но в горах по прямой не пройдешь и расстояние увеличивается в два три раза и если по прямой и по ровной дороге мы прошагали эти 400 миль максимум за 25 -30 дней. То по горным кругалям мы еще не прошли и половины пути. Плюсом шла весенняя распутица март месяц он и холодный и дождик постоянно. И вот ещё и погоня. Из-за французского генерала пленённого нами — за нами отправили несколько рот вольтижёров и они достаточно успешно нас преследовали. До настоящего времени нас спасали проводники, но сейчас эти самые проводники рванули куда-то в сторону, и мы остались одни.

Из формы — в начале нашего похода по горам бывшей новой можно сказать с иголочки — остались уже практически лохмотья и надо было срочно опять что-то придумывать. Одно хорошо и оружие было и боеприпасов хватало. Выход нам перекрыли и поставили заслон. Французы не ожидали от нас только одного, мы опять попробуем вырваться на равнину именно в этом месте, где они поставили в заслон своих людей и у нас уже один раз ничего не получилось.

Мы снова по темноте подошли к выходу тропы к дороге. Там горели несколько костров, и наши сторожа готовили ужин. Можно было попробовать атаковать ноя решил поступить хитрее. со мной не зря на ранце ехала трёхцветная кошка. Кошки по моему мнению очень умные животные и опять же по моему мнению моя Муська / почему Муська, в моем прошлом у меня в Москве была кошка и была она тоже трёхцветной и звали её Муськой/ была настолько умной, что по всей видимости понимала человеческую речь. Заслон так вольготно себя вел в немалой степени и потому, что у них были с собой сторожевые собаки.

О дальнейшем рота рассказывала затем легенды. Я поговорил с Муськой поцеловал в нос и отправил к пикету. Кошка спокойно подошла к самой большой собаке и пока собака от такой наглости опешила и думала, что же делать дальше. Кошка лапой со всей силы когтями ударила самую большую сторожевую собаку по носу. Визг лай и все собаки стали рваться немедленно разорвать наглую кошку. Французы люди горячие и тоже увлеклись зрелищем как наглая кошка убегает от погони собак. В процессе кошка умудрилась запрыгнуть на холку одной из сторожевых собак и впиться когтями в глаз собаки. Шум и гам стоял такой, что рота сначала ползком, а затем и пригнувшись бегом проскочили пикет и за спинами распаленных видами погони собак за моей кошкой ушли в темноту и быстрым маршем мы ушли из опасной зоны. Местность там холмистая и отойдя от пикета на пару миль мы ушли с дороги в холмы. Но уходили не по траве не по земле, где могли остаться следы. мы ушли по неглубокому ручью в холмы и отойдя от дороги еще на милю устроили привал. Кошку было жалко — надежды, что она сможет уйти от погони собак не было. С каким же удивлением и радостью я проснулся от того, что Муська по привычке залезла под одеяло и разбудила меня. Вот так и родилась легенда — наша Муська настолько умна и сильна, что собаки ей нипочем, да и у французов не нашлось ни одного умного человека, чтобы распознать её маневры. И осталось тайной как она смогла нас найти после того, как ушла от погони. Кошка стала талисманом роты была зачислена на все виды довольствия и уже на законных основаниях могла прийти на строевые смотры.

Вырвавшись с гор мы ещё окончательно не вырвались на оперативный простор. Между нами и британскими силами в Испании лежало ещё две большие реки. Мосты были но все мосты находились под плотной охраной французов. И пройти там было невозможно. И кошка, к сожалению, нам помочь не могла, поэтому пришлось реки форсировать вплавь.

Кликнули добровольцев и пошли искать место, где можно было бы переправиться. Пока идет марш к этому месту расскажу кем я заменил погибших сержантов. Теперь когда выбор сержантов был за мной то я выбрал две противоположности двух друзей земляков и они были из соседнего графства. Оба были полной противоположностью друг друга, но весьма успешно дополняли друг друга — один до вербовки в британскую армию был хозяином мясной лавки и был силен как бык, второй был хозяином лавки, но кондитерской /этого человека я выбрал скорее из за воспоминаний о прошлой моей жизни, до некоторой степени и я работал в аналоге кондитерской лавки я ведь тоже торговал кондитерскими изделиями/ вот и выбрал этого человека. Этот второй был гораздо хитрее мясника и пользовался этим натравить своего дружка на любого недруга тому не составляло никакого труда. Этот тандем с радостью принял нашивки и у меня более не было проблем с личным составом. Более никто даже не мечтал мутить воду — малейшее подозрение и у смутьяна начинались большие проблемы и у него пропадало желание мутить воду в роте.

Третий же мой назначенец стал капралом и писарем роты — на него я взвалил составление всех ротных документов и заполнение служебного журнала.

Переправа через реку происходила так. Добровольцы переправлялись вплавь через реку и вытягивали на ту сторону веревки и уже держась за веревки переправлялись остальные. Так сидя у меня на голове, переправилась и моя Муська. Затем отход в холмы и разведение костров и приведение в порядок остатков нашего обмундирования.

Чем ближе мы были к цели — соединению с основными силами британской армии на полуострове, тем все больше передо мной вставала задача — как объяснить наш переход к Талавере и наше нежелание прорываться сразу к дивизии к Ла — Корунне. Надо было срочно что такое сделать что бы этот вопрос был снят. Нужен был подвиг и не просто подвиг, что-то такое, о чем бы командующий армией под Талаверой мог сообщить в Лондон как о положительном событии. Это полностью бы закрыло вопрос, где же мы болтались почти три месяца.

Из подходящего было только захват артиллерийской батареи или как сейчас называется такое подразделение во французской армии — артиллерийской роты. Батарея сейчас не подразделение а позиция на которой стоят пушки вне зависимости сколько пушек стоит на этой позиции.

Что такое артиллерийская рота. Это подразделение из 4-8 пушек или 2-4 гаубиц. Вне зависимости от калибра. Примерно сто человек личного состава. Только артиллерийская рота не передвигается сама по себе перевозит пушки — обозная рота. Так в паре эти подразделения и путешествуют по войнам. Обозная рота довозит пушки до позиции разгружает пушки, и артиллеристы готовят пушки к бою и разгружают боеприпасы из телег обозной роты. Затем обозная рота стоит и ждет, когда артиллерийскую роту надо будет перевезти в другое место. Чем ещё артиллерия привлекательна для нас — за захваченные пушки и обоз будут призовые деньги. Самое же главное пушки — это слабость Бонапарта. Он начинал службу в артиллерии и весьма трепетно относиться к пушкам до сих пор. по его мнению пушки делают победу. Поэтому захват пушек причем захват любого количества пушек войдет в победное донесение в Лондон и никого не будет интересовать как это рота захватившая пушки вообще туда попала и где она должна быть на самом деле.

Итак передо мной и соответственно ротой стояла задача найти отставшую артиллерийскую роту или стоящую без охраны. захватить эту артиллерийскую и соответственно обозную роту и вывести через позиции французов к позициям британской армии. Можно было идти и не напрямую через позиции французской армии, а обойти эти позиции. Сплошного фронта не было и такой маневр был вполне реален.

Теперь надо было брать языка и искать колонны артиллерийских рот эти колонны практически всегда шли не в колоннах линейной пехоты.

Вышли к дороге и сели в засаду. Группу захвата возглавил сержант Патрик О Хара / этот тот, что был мясником/ другой сержант был тоже Патриком только фамилия у него была О Коннор. Патрик самое распространенное имя в Ирландии. Святой Патрик — это небесный покровитель Ирландии. Вот и самое распространенное имя в Ирландии — это Патрик.

Ждали мы в засаде четыре дня. На четвертый день уже под вечер мы увидели пять фургонов без кавалеристов в охране и без пехотного прикрытия.

Атака произошла спонтанно увидели, и группа захвата по команде мгновенно бросилась вниз с холма. Возницы видимо дремали и проснулись уже от боли в горле именно ножом по горлу их и сняли. Перестарались и убили всех. Фургоны увели в холмы. Уже темнело и погони можно было не опасаться. Проверка трофеев оказала, что это мы удачно сработали. Мы смогли пополнить запас патронов и пороха. Было и продовольствие и была карта с расположением тех самых артиллерийских рот которые так меня интересовали. Эти фургоны перевозили имущество артиллерийского полка, который был приписан к армии Маршала Виктора -Маршала Франции Клод-Виктор-Перрен / довольно известный Маршал Франции из семьи нотариуса/ один из немногих кто выбился в чины из таких кругов.

Всего было понемногу, но мы взяли только коней из упряжек и только то, что можно было увезти во вьюках. Утром после отдыха быстрым маршем пошли к назначенной цели. Среди корреспонденции я обнаружил донесение с указанием не только места расположения пушек, но и численности личного состава. Наша цель имела большой некомплект личного состава из-за болезней. Чем меньше личного состава, тем легче мы возьмем на штыки эти артиллерийскую и обозную роты. Затем нам нужно погрузить пушки на упряжки обозных лошадей и уйти к основным силам британской армии. Шли быстрым маршем надо было до вечера пройти двадцать миль. И несмотря на многомесячную усталость рота подошла к цели в указанное время — в сумерках. Развернулись и с ходу напали на стоянку вражеских рот и опять нам повезло никто из личного состава не ушел. Большая часть погибла не успев даже понять, кто их атакует. Первыми погибли командиры и унтер-офицеры они как раз и попали на острие нашей атаки — они проводили вечернее совещание. Утром планировался переход на другое место — почему мы так и спешили. когда погиб командный состав остальные стали поднимать руки и сдаваться в плен. У роты не было такой мотивации к жестокости как у испанцев, и мы взяли пленных. Пленные нам и погрузили пушки, и загрузили обоз расставив караул у каждой упряжки мы направились на соединение к британской армии до передовых пикетов было напрямик меньше десяти миль. Если же объезжать все сорок миль — мы поехали по кривой. Любая кривая короче чем прямая через позиции. Это правило было прекрасно нам известно. Рота воевала уже вторую компанию.

И очень хорошо, что поехали вокруг позиций — погоня была, но не поверила следам, что вели по длинной дуге вокруг позиций и рванули за нами в погоню по дороге с кратчайшим расстоянием к британской армии. Доехали они / погоня/ до пикетов и атаковали пикеты была перестрелка, но нас там не было.

Мы не спеша, чтобы не загнать лошадей шли неспешным маршем по кривой дуге к своим. И через ночь и день и ещё одну ночь с тремя привалами вышли к лагеря британской армии. Наш выход вызвал переполох и знатную тревогу в обоих лагерях — испанском и британском. Испанский лагерь сразу начал готовиться отступать и долго не верили испанцы, что не французы хитро так маневрируют, а вышли британские союзники с трофеями. К нам подъехал кавалерийский эскадрон — эскадрон охранял командующего британскими войсками генералом Артуром Уэсли. При приближении кавалькады с генералом я вышел вперед и отрапортовал о том переходе мы совершили и о наших трофеях — захваченных пушках и обозе с боеприпасами.

Генерал спешился и лично перещупал все наши трофеи — отлично было видно. Вечно недовольный сэр Артур находится сейчас в прекрасном состоянии духа.

Снова сев седло сэр Артур вынес вердикт— в донесении в Лондон я отмечу роту второго батальона 52 го полка и отдельно отмечу отважного капитана командира такой прекрасной роты Капитана Томаса О Хили. Призовые деньги получите обязательно. И ускакали. С нами же остались начальник артиллерии и офицеры интенданты — предстояло много бумажной работы. Так как всё стоило денег и всё надо было внести в реестр. вызвав капрала и трех рядовых, мы принялись нудной деятельностью по переписыванию всех материальных ценностей.

Рота под командой сержанта Патрика О Коннора ушла в лагерь британской армии готовить палатки и обед.

Имущество, взятое в качестве трофеев, переписывали полдня. Но не дали интендантам возможности присвоить хоть один гвоздь из трофеев и так впереди было много трат. В роте были утрачены практически все предметы снаряжения кроме мушкетов и боеприпасов. Это было конечно хорошо, только в условиях, когда вокруг было так много начальников нужно было привести обмундирование в уставной вид. Кроме того, надо было проследить с распределением тех испанских двойных дублонов взятых ещё в начале нашего перехода. мало было разделить эти трофеи, надо было чтобы на радостях не было пьянства и дебошей.

Глава 8

Наш второй батальон еще не вернулся на полуостров и пока был в Англии. Мы же пока никуда не причислялись и были отдельной ротой причисленной к штабу командующего британской армии на Пиренеях. С одной стороны, это было хорошо — не было никого надо мной и плохо одновременно — снабжением никто и не занимался. В британской армии снабжение организует батальонный майор. У меня же не было ни майора, ни полковника. Сразу генерал. Потому снабжать нас было некому, после скандалов при инвентаризации трофеев и никто и не хотел нас снабжать. Интенданты решили меня проучить. Вот с этим у интендантов вышел прокол. Если вы помните мы взяли в самом начале перехода в качестве трофея деньги очень большие деньги вообще деньги положено было сдать и потом получить часть в качестве «призовых» денег. Но никто так в британской армии не делал несмотря на грозящее серьезное наказание. Деньги шли в доход того офицера, который первый до этих денег добрался. В британской армии так делали все.

Я же поступил по-другому. Захваченные деньги почти двадцать тысяч двойных дублонов / в принципе двойной дублон это тавтология. Дублон — это уже двойной эскудо/. В нашем случае двойной дублон это четыре эскудо в одной монете. Так как монета золотая то и вес двойного дублона это вес четырех эскудо. Двадцать тысяч монет — это более ста килограммов золота. Рота несла золото в пятнадцати ранцах. Самое приятное что, когда золото паковали по ранцам никто точно не пересчитал. Точное число монет узнали уже только в лагере при пересчете монет в каждом ранце.

У нас получилось двадцать тысяч четыреста восемьдесят монет по четыре эскудо каждая. Считали монеты мы комиссионной группой — я и оба сержанта и четыре рядовых / выборные от роты/ и капрал как самый грамотный. Ещё когда мы взяли золото я сказал — что у каждого рядового будет доля в этом золоте. Сейчас все с нетерпением ждали сколько же монет получит каждый рядовой. Мнения разделились — варианты были от двух до пяти большую цифру никто не называл никто не верил, что будет относительно честный раздел.

В роте осталось шестьдесят пять рядовых, один капрал и два сержанта. Когда пересчитали деньги и пришло время принимать решения. Решение я принял следующее — каждый рядовой получал по сто монет, те пятнадцать что тащили ранцы получали дополнительно по двадцать пять монет, капрал получил двести монет и сержанты по триста монет. Всего на раздачу ушло семь тысяч шестьсот семьдесят пять монет.

Надо помнить в каждой монете было золота на четыре эскудо. Каждое эскудо примерно равно соверену / это английская монета номиналом один фунт/. Вот и получилось. Каждый рядовой получил по четыреста фунтов, тот рядовой который нес ранец с золотом получил по пятьсот фунтов, капрал — восемьсот фунтов и каждый из сержантов по тысяча двести фунтов. Рота не ожидала получить столько денег и все были счастливы. То, что я забрал десять тысяч монет в пересчете сорок тысяч фунтов никого не удивило и не расстроило.

Оставшиеся -2805 монеты я пустил на обмундирование и снаряжение роты. Приобрели мы десяток фургонов и по две лошади в упряжку каждого фургона, продовольствие и котлы для приготовления горячей пищи и прочее и прочее. Две верховых и фургон для себя я тоже внес в общие расходы.

И еще были приобретены ткани для пошива как платьев так и теплой одежды для женщин которые следовали в качестве жен за ротой. Здесь надо сказать что существовало такое понятие как «батальонные» жены. Это жены рядовых на которых батальон выписывал паек. У нас не было батальона но были женщины которые добровольно пошли за солдатами. Это большая статья расходов но я решил не экономить и были выписаны отрезы на платья и прочие женские штуки. Единственно — рядовые на меня слегка дулись. в роте остались только жены. Я нашел местного священника, и он совершил таинство брака с теми парами кто захотел жениться — остальных женщин выставили из расположения роты. Свадьбы прошли в два этапа — сначала те, кто поверил, что по-другому не будет затем те, кто думал, что я шучу. Так что гуляли пару дней сразу все свадьбы.

Жизнь рядового на войне и так не сахар пусть хоть женщин не бегают не ищут. Сразу же и резко повысился уровень и качество еды в роте.

Что же сделали с деньгами — рядовые и сержанты. Они поступили так же как и я. В расположении британской армии были представители кредитных контор принимавшие деньги на хранение под шесть процентов годовых. Вот и все деньги рядовые сложили в ту контору, с которой работал я. И после свадеб выписали завещания что вклады переходят к женам. Хоть какая-то гарантия что эти женщины, став вдовами не пойдут на панель.

Пока мы шили мундиры и осваивали новые упряжки. Чистили оружие и ремни снаряжения. Часть наших завистников капала на мозги командующему — сообщая ужасающие подробности о роте. Мол ходят в лохмотьях и ружья не чистят. Долго так не могло продолжаться и в одно прекрасное утро нас подняли по тревоге и провели строевой смотр. Одетые с иголочки рядовые и сержанты со служебными мечами и пиками. Образцовый порядок на территории ротного лагеря и даже женщины были аккуратно одеты и среди них не оказалось проституток — все женщины были переписаны, и каждая была женой или рядового или сержанта, о чем была запись в служебном журнале и в документах имелись копии выписок о совершении таинства брака. и что поразило нашего командующего не было пьяных. Рядовые, получив деньги практически перестали напиваться и даже смотрели слегка свысока на другие батальоны. Мой же авторитет был непререкаем приказы выполняли бегом и с улыбкой. просто образцовые солдаты.

Для себя я решил — из всех ценных трофеев выделять доли на каждого рядового.

Командующий провел строевой смотр и поблагодарил за службу рядовых и сержантов. И сообщил такая образцовая рота не будет сидеть в резерве и нас ждет серьезное задание. И приказал мне прибыть в штаб через два часа.

Отдельная часть — это всегда хорошо. Лучше шариться по горам чем стоять в линии и ждать залпа противника. Через два часа, как и приказано прибыл в штаб и узнал задание. Дивизия, отходившая к Ла-Корунне, была разбита и эвакуирована в Британию. Дивизия потеряла всю артиллерию и раз я принес сведения, где эти пушки и гаубицы то мне и отбивать эти пушки или заклепать, что бы французы не могли использовать наши пушки против нас. выдали мне и скопированную карту / копию моего трофея/, и копия была сделана отвратительно — масштаб не соблюден, да и надписи переврали. Надо было найти две артиллерийские роты и уничтожить либо захватить.

Вот такое почетное задание как раз для такой образцовой роты.

С картой было просто — у меня остался второй экземпляр диспозиции артиллерии и ещё одна карта местности гораздо более подробная чем в штабе. Каюсь не сдал, потому что знал толку не будет сейчас же у меня было на чем планировать нашу операцию.

На вход я решил всю роту не брать и оставить с ротным обозом караул. В обозе оставалось продовольствие и надо было кормить батальонных жен.

Прикупили ещё продовольствия и вьюки на тех лошадей, что мы брали с собой. Со мной уходило полсотни рядовых и один из сержантов. До района, где были наши цели было сорок миль по прямой. Но Вы уже знаете на войне никто по прямой не ходит и кривая всегда короче и безопасней прямой. Ориентировочно на всё я отводил четыре дня. Дал последние инструкции остающемся в карауле и письменный приказ запрещающий передавать фургону кому-либо так это моя личная собственность. Так же письменно запретил передавать кому-либо караул над продовольствием и ценностями. Единственный человек кто может сменить караул был указан командующий армией.

У меня опять были так мне понравившиеся двуствольные капсюльные пистолеты — но теперь я выкупил две пары пистолетов. Мушкет я не стал брать. Долго перезаряжать и тяжесть ненужная у меня в подчинении пятьдесят рядовых, вооруженных мушкетами это гораздо больше, чем я буду изображать из себя снайпера. Офицер воюет подчиненными, а не лично. уходящие попрощались с женами и мы ушли в ночь. мундиры мы не меняли и никакой маскировки не применяли. Попасть в плен можно очень просто война маневренная сплошной линии фронта нет и если в плен попадешь без мундира, то тебя повесят без разговоров — таковы правила войны. Попадешь в плен по форме то тебя могут и обменять.

Переход ночью это всегда рулетка и сбиться с дороги можно и нарваться на вражеский пикет тоже можно. Поэтому со мной ушли лучшие /старые браконьеры и воры/и те и другие работают по ночам и привыкли во тьме искать дорогу и не сбиваться с направления.

Так и шли патруль из четверых рядовых впереди затем основная колонна с вьючными лошадями и патруль из четверых рядовых сзади, что бы в спину не ударили.

Шли в полной темноте не зажигая огонь. За ночь надо было пройти двадцать миль и выйти в район за флангом французских войск. в том районе я решил поставить лагерь и разослать патрули по округе в поиске наших артиллерийских рот.

После обнаружения и разведки атаковать уже потом. Так у нас получилось. По крайней мере в назначенный район вышли без стычек с французами. Разбили лагерь. Позавтракали. После инструктажа — пять патрулей ушли на поиск. Пошли расширяющимся веером, чтобы охватить как можно более территории.

За патрули я был спокоен и рухнул поспать. Назначив караул и оставив сержанта для контроля за постами и караульными. Кроме того, приготовление обеда и уход за вьючными лошадями тоже было на сержанте.

У патрулей была инструкция действовать максимально осторожно и не засветиться. Французы совсем не дураки и после потери карты с

диспозицией артиллерии они должны сменить позиции. Если все осталось на своих старых местах, то это значит — что не французы идиоты. Это значит нас ждет засада. И пушки просто приманки. Потому и был приказ патрулям максимально осторожно искать пушки. И по обнаружении сразу же вернуться назад с докладом. К вечеру патрули вернулись. Обе артиллерийские роты были на старых позициях и на тех позициях шло буйное веселье. всё было так как я и думал — нас ждет засада и захватить пушки мы вряд ли сумеем хорошо если заклепаем. Но заклепав пушки мы хоть и выполним задание но всё равно оставим лазейку для недоброжелателей которые и будут тихонько разводить гадкие слухи, что мы не до конца выполнили задание.

Надо было придумывать какой ни будь фокус что бы отвлечь засаду на другое направление. Развернул карту и позвал сержанта и трех рядовых наиболее опытных охотников. В карте они оказалось ничего не понимают. тогда выбрал песчаный участок и стал воспроизводить обстановку в масштабе на макете местности. Так мои охотники разобрались лучше меня и сделали образцовый макет прямо диорама.

Получался треугольник скажем прямоугольный треугольник и в дальней вершине была артиллерийская рота для нас не имеющая значение и не участвующая в засаде на нас. На тех позициях не было демонстративного веселья. Интересующие нас пушки были условно говоря в ближних вершинах условного треугольника. Теперь надо было найти, где сидит засада. Следующим утром патрули опять ушли на поиск засады. И они нашли роту вольтижеров и эскадрон улан, которые были в середине условного треугольника и были на равном расстоянии от каждой из ближних вершин треугольника.

План был следующий — патруль из четверых рядовых демонстративно атакует артиллерийскую роту в дальнем углу условного треугольника и когда засада уходит на выручку к дальней вершине треугольника. Мы двумя группами атакуем наши цели — две артиллерийские роты вооруженные британскими пушками и гаубицами захваченными у Ла-Корунны . И затем после захвата этих рот мы начинаем быстрый отход к основным силам британской армии. Отходим максимально тихо, что бы не спугнуть засадные силы которые будут отвлечены нашим патрулем. В группу отвлечения засады пойдут рядовые, которые могут держаться верхом и только добровольцы. У них отход будет дольше и маршрут сложнее. Но всё равно несмотря на опасность у них есть реальный шанс вернуться. Приоритетно захватить и пушки, и гаубицы и вывести наши трофеи к основным силам. Наш успех заткнет рты недоброжелателям и не даст возможности распускать слухи. Трофеи будут на лицо, и победа будет полная. Это немного отступления так сказать лирика.

На захват пойдет по двадцать рядовых под командой сержанта и одну группу приму я. Оставшиеся шесть рядовых будут вторым заслоном между нами и засадой.

Построил всех и произнес речь. Про себя я ажно прослезился от гордости за свое красноречие. Но воодушевило моих рядовых не то, что о нашем подвиге узнают в Лондоне, а тройная норма спиртного после успешного завершения нашего дела. Ирландцев не перевоспитать.

У меня были часы — три штуки. Вот и я раздал часы — старшему отвлекающей группы и сержанту который командовал второй группой захвата. Сверили часы и отвлекающая группа ушла к артиллерийской роте в дальнем углу условного треугольника. Затем и мы тронулись к своим позициям, с которых мы собирались атаковать назначенные цели. Сигналом к атаке был выход из засады эскадрона улан и роты вольтижеров. Как только они клевали на приманку — атаку отвлекающей группы. Мы с сержантом вели наши атакующие группы на назначенные цели.

Нам дико повезло. Французы зазнались и даже не предполагали, что они не одни такие умные. С первыми же выстрелами — уланы рванули к отвлекающей группе туда же развернувшись в цепь ушли и вольтижеры. Мы молча в полной тишине рванули к позициям французских артиллерийских рот и нам опять повезло на позициях были вусмерть пьяные французские артиллеристы / два дня пили понемногу и все равно получилась грандиозная пьянка. Мы никого даже не убили совсем пьяные были погружены в фургоны. Ездовые приведены в чувство и под угрозой немедленной смерти в случае отказа помогать подготовили упряжки, и мы стали выводить трофеи к своим. Удача была запредельная мы взяли в трофеи восемь пушек и шесть гаубиц и теперь быстро гнали захваченное к своим позициям. И самое главное мы взяли орла нет не так Орла артиллерийского батальона. И взяли командира этого батальона и теперь надо было донести захваченное до основных сил.

Почему именно Орел / знамена у французов отобрали, что бы они не потеряли и оставили в Париже/ остался только орел именно этот Орел и был самой желанной добычей любого британского военного — неважно офицера или рядового. После того как мы построили колонны и начали марш— мы опять разделились по новому с каждой колонной ушло по десять рядовых в качестве конвоя. Я же и двадцать шесть рядовых остался прикрывать отход и

шел в арьергарде. Уланы могли вернуться у них была выше скорость они верхом и попытаться восстановить статус — кво. Мы же должны были помешать уланам любой ценой. такого везения я не мог ожидать — французы так и не поняли, что произошло и дали нам фору в три часа. они могли бы догнать но лошади уже устали и ещё мы . На след уланы вышли правильно и даже пошли бодро в погоню только залпа в упор не ожидали и не зная нашего количества тормознули и начали правильную осаду. Пока они искали фланги я свистком передал команду собраться, и мы стали отходить группой. периодически давая залп. Стреляли мы что бы привлечь внимание улан и отвлечь их от мысли догонять наших товарищей. Так мы и шли то бегом то шагом уводя за собой погоню.

Трофеи уводили быстрым маршем и нас нигде не ждали. Приказ был простой вывести трофейные пушки назад в британскую армию и нас не ожидать.

Глава 9

Так мы и отходили перекатами, сначала одна группа затем другая. Частенько мы группировались в одну группу и тогда убийственный залп в упор охлаждал воинственный пыл наших улан в том смысле, что они за нами гнались. Утром и патронов у нас осталось немного, и наши преследователи смогли пересчитать всех в нашей группе. Пересчитали и пришли в ярость догонять пушки было уже поздно и лошади улан еле переступали усталость валили с ног не только людей но и лошадей. Нас отрезали и окружили со всех сторон и спешившись стали смыкать кольцо. Хоть мы и перестреляли несколько десятков всадников из этого уланского эскадрона, но и оставшихся нам хватало. В строю эскадрона осталось не менее ста всадников. Командир погони решил просто окружить нас и залпом в упор покончить с нами и отбить орла артиллеристов. Местность была вроде и равнинная, но и попадались небольшие возвышенности так метров двадцать от уровня моря.

В трофеях когда проверяли что есть в обозной роте я нашел почти полсотни гренад / это такие специальные снаряды для ручного броска/ это полый чугунный шар с зарядом черного пороха и фитилем. Вот эти прообразы гранат и забрали по моему приказу. Когда нас зажали в кольцо то выбрав очередной невысокий холм мы укрылись на высоте — уланы сошлись вокруг холма и приготовились атаковать и здесь по свистку на головы сгрудившихся пеших улан посыпались гренады. Оружие было так себе по мощности но наши преследователи не ожидали такой атаки и в беспорядке откатились. Массирование применение даже такого оружия привело к огромным потерям в рядах наших преследователей. Много было и раненных и теперь уланам было не до нас, надо было выносить раненных. Формула простая на каждого раненного бойца надо четыре человека что бы вынести с поля боя. У преследователей просто уже не хватало людей и дальше наш марш проходил спокойно. Никто уже непытался преградить нам путь к основным силам.

И оставшиеся двадцать миль мы прошли без стычек. Более всего меня волновала судьба моей группы, направленной в демонстративное нападение. Но зря волновался — они первые вышли к основным силам. Затем вышли наши трофейные команды и уже к вечеру появились мы.

Наград за отбитые у французов трофейные пушки и гаубицы «призовых» не полагалось и нас сразу же захотели кинуть на «призовые» деньги за порох и лошадей обозных рот. Пришлось опять приводить в чувство интендантов — они уже в открытую угрожали мне, что я останусь в капитанах навсегда. Они не понимали для меня и так это звание было потолком. Ирландец не имел возможности стать майором — надо было совершить, что уж совсем запредельное или иметь огромные деньги. Но при наличии больших денег — эти интендантские угрозы превращались в блеф. Так что при наличии семидесяти двух тысяч фунтов в кредитной конторе на счету и при ежегодной выплате в четыре тысячи двести шестьдесят фунтов я действительно мог купить звание майора при наличии вакансии. Наш 52 -ой полк не входил в число дорогих полков /так называемые дорогие полки — гвардия и кавалерия/. Зря они так уж старались меня напугать — пересчет трофеев дальше пошел ещё более придирчиво. мнение скандалистов меня волновало чуть больше чем никак.

Но и это было мелочи. Сержант, взявший Орла, имел право получить офицерское звание пусть и первое, но и что. В роте было две вакансии — энсина /другое название прапорщик, второй лейтенант/ и здесь я боролся с военной бюрократией по полной. Свой брат ирландец и полностью свой / деньги мы делили вместе/ мне в роте нужен был как воздух. Полевая комиссия согласилась с моими доводами и у нас появился новый офицер мой земляк — бывший сержант Патрик О Коннор.

Опять был праздник в ротном лагере. Нас как не снабжали, так и продолжили саботировать поставки продовольствия. Только на нас это не повлияло пир был знатный. По лагерю пошли слухи, что нам выделяют по две нормы мяса. Более всех была рада батальонная жена Патрика теперь она была женой не солдата а благородной дамой женой офицера. Особо она гордилась и была довольна получением Патриком отдельного фургона для перевозки вещей и соответственно жены. Зависть в женском коллективе батальонных жен была физически ощутима. Практически каждый рядовой был вынужден обещать своей жене, что он приложит все силы к достижению благородного положения.

Батальонные жены из других полков более не принимались в гости. Снобизм жен нашей роты просто зашкаливал. Плохо это было или хорошо. По моему мнению такое положение вещей было превосходным. Рядовые стали тратить время не на выпивку и карты стало популярным занятием изучение алфавита и написание букв. У всех было желание стать грамотным.

Такая хорошая жизнь не могла длиться вечно. Из Англии прибыл второй батальон 52 -го полка — это именно тот батальон и именно тот полк, в который мы и входили. Но нас не вернули в полк. Роту оставили в распоряжении штаба командующего британскими войсками на полуострове.

Я был счастлив, и рота была счастлива. Строевая муштра не отменялась совсем, но и не становилась ежедневным мучением.

Немного омрачало нашу безоблачную жизнь прибытие на вакансию лейтенанта нового офицера. Но и этого джентльмена удалось привести в чувство. Никто не мешал ему жить по уставу. Но и никто из рядовых не захотел быть денщиком у вновь прибывшего лейтенанта. Я же не стал в приказном порядке назначать ему в денщики какого ни будь рядового. Новый лейтенант имел полное право нанять в слуги гражданского человека и платить из своего кармана за эти услуги. Когда наш новый лейтенант захотел себе фургон и с этим вышла неувязка все фургоны роты числились моей собственностью и как понимаете у меня не нашлось лишнего. Как я уже говорил довольствие официально было скудным и как вы понимаете и здесь он мог рассчитывать только на свои средства. Помыкавшись так с неделю, наш новый лейтенант сдался и принял правила игры, сложившиеся в нашей роте. Физических наказаний нет и в помине рукоприкладство вообще вне закона. Батальонные жены стирают обмундирование и белье только за деньги. Наш новый лейтенант смирился, но зло затаил. О его высказываниях в офицерском клубе практически сразу доложили моим рядовым ирландские земляки бывшие официантами в офицерском клубе.

Что бы не подставлять информаторов этому джентльмену предоставили и фургон, и денщика, и продовольствие, как и всем. И стали смотреть за каждым шагом новенького. Горячие головы предложили сразу же убить этого индюка. Но я запретил. одно дело его убьют на выходе в бою и другое дело убийство в походном лагере. Слишком много вопросов возникнет. Ник чему это.

Так и шел день за днем. Утром построение и затем учения со стрельбой на пустырях за лагерем. отрабатывали и стрельбу одиночными выстрелами и огонь группой. Мне хотелось добыть в роту винтовки Бейкера, но они шли только в стрелковые полки. Нам как легкой пехоте винтовок не давали. Но были и другие модели винтовок. Немецкие штуцеры ничем не уступали винтовкам Бейкера, но стоили диких денег. Но всё равно эти штуцеры надо было покупать. В качестве трофеев нам эти винтовки всё равно не оставят заберут — формулировка будет простая, но убойная. не положено и всё просто глухо.

С этими нарезными винтовками была ещё одна проблема очень долгий процесс заряжания. Из мушкета можно было выстрелить четыре раза в минуту из штуцера же хорошо если раз. Правда и такой скорострельности не нужно было после десятка другого выстрелов надо было чистить оружие. Черный порох давал сильный нагар и загрязнял ствол препятствуя стрельбе.

Но мы добыли себе штуцера. Им нам оплатил и передал мне в собственность один из кавалеристов Германского Легиона.

Дело было так. Дуэли запрещены в военное время и в мирное время также. Как было сказано в одной известной книге — в понедельник, вторник, среду и воскресенье дуэли запрещены. как впрочем и в другие дни недели. под страхом смертной казни. Но всё равно дуэли происходят постоянно. Наш германский кавалерист не нашел взаимопонимания с британским гвардейцем и вследствие этого была назначена дуэль. Но британский гвардеец не стал следовать правилу — честная игра и решил просто встретить ночью германца и просто и без затей пристрелить того из пистолета. Затем вывезти труп из лагеря и всё. Германца если найдут, то посчитают, что его убили французы если не найдут значит посчитают дезертиром. Вот никогда я не любил этих гвардейских хлыщей.

А патрули моей роты отрабатывали тайное перемещение в военном походном лагере. Сначала засекли трех гвардейцев которые передвигались по лагерю пряча лица и свои мундиры. Нам стало интересно, что это всё значит и мы дошли за этими гвардейцами до места засады на германца. Там мы и предотвратили покушение в момент когда из засады гвардейцев должны были прозвучать выстрелы.

Гвардейцев, к сожалению, не повесили только отослали в Лондон. Благородные родители отмазали своих отпрысков. Благодарный германец выкупил нам полсотни штуцеров с приспособлениями для литья пуль. И что самое приятное оказалось уже существует прототип пуль Минье только производство оружейников какого мелкого германского княжества. Теперь же с этой пулей скорострельность нарезного оружия сравнялась со скорострельностью гладкоствольных мушкетов. Этот козырь я придержал для себя.

Почему эти пули не имели более широкого применения. Слишком сложно заряжать — круглая пуля заряжается любым концом — она круглая пуля. В горячке боя самое оно— пуля Минье заряжается определенным образом. По запарке в бою рядовые запарывали ствол и дальше были безоружны. Поэтому и уже перед Крымской войной британские войска использовали круглые пули. Вот такая хитрая механика заряжания ружей.

Своих я гонял и гонял добивался автоматизма в заряжании этой специальной пулей. Пару раз и мои забивали стволы штуцеров при неправильном заряжании. Но как мне неоднократно твердили на тренингах личностного роста продавцов — терпение и труд всё перетрут. Так и гонял рядовых без

скидок на нежелание и жаркую погоду. Результаты стали радовать и в патронных сумках рядовых роты появились патроны с новой пулей. И пока мы так развлекались, бегая и стреляю подоспело новая задача.

Начну издалека — одна из самых важных и необходимейших вещей на войне — это связь. Связь бывает разная — посыльными пешими и конными. Можно ещё подавать сигналы горном и барабанными палочками. Но все это очень ненадежно и долго. Связь же нужна всегда и притом быстро.

У французов немало полезных изобретений вообще война дает сильный толчок к развитию.

Вот и это французское изобретение очень ускорила связь во французской армии. Это изобретение позволяло в кратчайшие сроки передавать донесения и приказы. В любой точке. Но было и «но» для осуществления связи надо было строить специальные башни на определенном расстоянии и передавать специальные сигналы от башни к башне. Скорость была очень высока и приказы у французов всегда обгоняли наши действия.

Это надоело британскому командованию и как вы думаете кому поручили пойти в тыл французской армии и разрушить связь. Правильно роте — где капитаном я Томас О Хили.

Идти хотела вся рота, но пошло опять пятьдесят рядовых и сержант. Из офицеров рвался наш Патрик, но его я оставил охранять ротное имущество. И не известно, где будет легче во французских тылах или в британском лагере с наглыми и вороватыми интендантами.

Вторым офицером я взял на выход — нового лейтенанта. Собирался дать ему проявить то зло, которое тот накопил, страдая под командованием безродного ирландца.

Опять взяли вьюки и лошадей на которых навьючили кирки и мотыги. Для разрушения башен связи самое нужное оружие — кирки и мотыги.

Нам определили район, где надо было снести эти башни. Там этих башен связи было десять штук. Надо было уничтожить башни и принять меры для препятствования восстановления этих башен французскими саперами. Опять задача была такой что практически исключала возвращение. Секретным изобретением были оптические приборы что бы передавать сигнал. Остальная начинка была простая и могла быть изготовлена на месте. Вторым невосполняемым ресурсом по крайней мере быстро восполняемым были сигнальщики. Эти сигнальщики были взяты на флоте и количество сигнальщиков было ограничено. Людей надо было учить — учеба же

занимает немало времени. Тот полковник, который ставил нам задачу — предполагал, что рота будет нападать на саперов. Я же планировал уничтожить запасы оптики и самих сигнальщиков. После чего и выходить на соединение к основным силам.

Карту опять выдали очень примерную только у меня была своя изготовленная топографической службой французской армии. Карта была точная и подробная.

Выходили опять вечером по темноте. Задача была по темному времени суток уйти в тыл французов и там разбить лагерь. Почему ночью и без фанфар — у французов были прекрасные разведчики и они вполне могли и проследить за нами.

Из снаряжения больше всего хлопот было с гренадами /гранатами/. На складе гранаты были, но были они для гренадеров и выдавать легкой пехоте не хотели категорически. Не помогло ничего кроме денег. Один испанский дублон легко меняли на две гранаты. Коррупция была даже в британской армии.

Общеизвестно выражение русского полководца графа Суворова — после года на должности интенданта — любого можно вешать. Это он о русской армии — не думаю, что в британской армии воруют меньше.

Нас пока спасало наличие денег в ротной казне. Но и казна эта не бездонна. Надо было искать новые трофеи у французов. Французская армия грабила Испанию можно сказать под метелку. Вывозили всё — золото, серебро, картины, мебель и любе продукты. Французская армия накладывала контрибуции по любым поводам и могли и без повода наложить контрибуции на любой испанский город. Испанца могли убить просто за косой взгляд на оккупантов.

За запас продовольствия м тоже платили из ротной казны. на этом выходе у меня были мысли как поправить наше финансовой благополучие. На моей трофейной карте было несколько топографических знаков которые я не знал. После консультаций с одним из штабных адъютантов мне стало известно, что таким знаком обозначают финансовые учреждения французской армии. Два из таких знака были в районе, где нам предстояло нарушить связь между Парижем и Мадридом.

Но до прибытия в район наших партизанских действий. Произошло событие, которое хоть и было можно сказать запланировано, но всё равно расстроило меня. что бы окончательно определиться с лояльностью нового лейтенанта. Было запланирована ситуация когда мы с лейтенантом один на один выезжали на холм для составления маршрута и остаемся там наедине и у нашего лейтенанта появляется возможность выстрелить мне в спину. Конечно, это только лейтенант думал, что никто не следит за нашей поездкой. На самом деле десяток лучших моих стрелков следили за каждым движением лейтенанта. Только мы скрылись из видимости нашего отряда этот неразумный человек вытащил пистолет и видимо из остатков благородства позвал меня. Сделал он это — желая увидеть мое лицо перед смертью. Лицо мое он увидел — на этом всё и закончилось. Мои охранники выстрелили сразу как этот идиот направил на меня оружие. Несостоявшегося убийцу закопали без молитвы. Официально он дезертировал.

Его вещи после возвращения из поиска я лично отослал в Лондон его семье. Мне чужого не надо.

После того как с вопросом по безопасности разобрались. Быстрым маршем изменили район — где мы поставили лагерь. Патрули пошли осматривать район нашего действия и места расположения башен связи.

Глава 10

Башня связи сооружение хоть и из камня и дерева, но на капитальное строение не тянет. Собрать пару возов дров и обложить затем поджечь всё это и собственно дело сделано. Главная проблема в том, чтобы зажечь одновременно все десять и уйти от костра до прибытия спасательных команд вот в этом действительно проблема. Как только мы прервем связь с Парижем ловить нас будут тщательно и с выдумкой. И надо подумать, как перехватить трофеи этого Маршала Франции только не те трофеи, что везут где-то в обозах третьего разряда. Меня интересует его коллекция алмазов и предметов искусства, которые его доверенные люди собирают по местным дворянским усадьбам. Люди в Испании очень богатые — у многих идальго есть вещи которым, и индейские раджи позавидуют. В Индию я не попал и с этой Пиренейской войной вряд ли и попаду. Надо здесь как-то крутиться.

Следующая проблема — зависть моего окружения. Пробил я нашему О Коннору офицерское звание и теперь у меня проблема. Парень решил, что он умнее всех и деньги ему нужнее всех. Судя по докладам моих доверенных рядовых — О Коннор решил захапать мои деньги. Так ему и не стало понятно, что деньги я вложил на счет конторы Фредриксона и что сундуки в моем фургоне не имеют золотой начинки. Весьма вероятно, что и среди тех кто вышел со мной сюда во французские тылы есть стрелки и по мою душу. Вот потому и Ирландия долго ещё будет под Британией. Жадность и ревность к соседу. У соседа появилась корова так давай эту корову украдем и пропьем. Зачем нам богатый сосед.

Значит — первоочередная задача найти тех, кто хочет пустить мне пулю в спину. С этой французской связью разберемся как получиться. Тот десяток рядовых — отобранных мной лично и стороживших нашего коварного лейтенанта свою преданность мне лично доказали. Вот и поставим этим людям следующую задачу вести наблюдение за каждым — кто заходит ко мне за спину. Может и получиться.

Чтобы проверить своих людей выработал следующую схему. Отправляю патрули из четырех человек и иду с ними вместе. Тут и проявились мои скажем так недоброжелатели и завистники — один из патрулей полностью переформировался и в составе этого патруля оказались близкие приятели нашего нового ирландского героя. Очередной выход именно с этим переформированным патрулем. За нами по тихому идет десяток и сторожит меня. Отошли буквально на милю от лагеря и проявились эти нехорошие люди.

-Стой говорят капитан. Прошло твое время. Если хорошо нас попросишь умрешь легко. Поэтому парень рассказывай — про деньги и как эти деньги взять.

Троих убили практически сразу и взяли одного поговорить. Не зря я подстраховался и меня сторожили мои люди. не сказать, что заговор был большой. Но в разной степени в этом сговоре участвовали практически все рядовые и сержанты. Не давала им покоя мифическая золотая начинка сундуков. Вот и часть решила выйти со мной в поле и здесь поковырять меня ножичком и раскаленными углями. Сорок тысяч фунтов забрать и поделить и уйти в горы к испанским «патриотам».

Вот такая история получается весь этот маневр только взять деньги и убежать. Ирландский идиотизм и оправдание такое же идиотское— я плохой католик. Если бы не было денег тогда, наверное, хороший. в лагере сидят тридцать шесть человек пассивные участники сговора ждут результата моего активного допроса силами активных участников.

Меня весьма заинтересовало почему мне помогают эти парни, что перебили патруль и убили нашего интригана лейтенанта. объяснение мне дали простое — не все ирландцы продают своих ради денег есть и нормальные парни, которые ценят хорошую удачу. Со мной они уже получили больше чем за годы поиска лихой удачи на родине. И ещё когда одного из нас ранили то все эти … хотели бросить раненного и уйти и только ты капитан и заставил тащить раненного до последнего.

План я переработал. теперь он был следующий — собираем обоз из фур с дровами и захватываем одну за другой сигнальные башни. Обкладываем дровами и поджигаем. Затем следующую и следующую и затем атакуем склад с оптикой. И затем даю команду основной группе отступать и с десятком рядовых остаюсь прикрывать.

В чем здесь коварство с моей стороны— всё просто нас не будут догонять нас будут отлавливать по дороге отступления и нас будут встречать при отходе. Не догонять — встречать.

Обоз с дровами захватить было несложно. Этот обоз взяли прямо на следующий день. И сразу не ожидая — просто пошли и брали одну сигнальную башню за другой и тут же обкладывали вязанками хвороста и поджигали. Иные даже не брали до конца — просто забивали двери досками крест на крест и поджигали. Удалось сделать быстро, и основная группа пошла к основным силам я же с десятком рядовых остался прикрывать.

Мучила ли меня совесть ведь люди пошли прямо в засаду. На обратной дороге патрулировали уланы и уйти от уланов этим пассивным заговорщикам было невозможно. Гранаты я оставил себе. Деньги за гранаты я платил из своих. Что ожидало роту после гибели основной части рядовых. Если они не выйдут к основным силам, то останется немного — дюжина в основном британском лагере и десяток, который со мной. Рота будет расформирована, и я как капитан буду сидеть в резерве и должности капитана мне не будет.

Как я думал обойти такую ситуацию. У меня был запасной план. Мне не хотелось претворять этот план в жизнь. Тогда роту я терял и туда назначали бы другого капитана. От благодарных банкиров /несмотря на иронию такой фразы/ мне предлагали должность майора в моем же втором батальоне. Взамен я должен был не выводить свои деньги из кредитной конторы следующие пять лет. Проценты мне платили бы все так же в полном объеме, но неснижаемый остаток / все семьдесят тысяч фунтов / был бы в полном распоряжении конторы. Я взял время на подумать и ушел в тыл к французам. сейчас я всё больше склонялся к тому, что бы принять это предложение.

В батальоне британской армии по штату два майора, и именно они непосредственно занимаются снабжением своих рот /за каждым майором закреплены роты/ и в случае сражения командуют этими же ротами. за каждым майором закреплены — один сержант и десяток рядовых. Теперь же мне не надо думать за оставшихся они сами выбрали свою судьбу. Мне надо будет пристроить с собой только десяток человек и я мог так сделать.

Но и отказываться от поиска коллекции брильянтов нашего французского Маршала я не собирался.

После захвата и поджога этого десятка сигнальных башен я отправил основную часть группы на соединение с основными британскими силами сам же со своим доверенным десятком остался в арьергарде. До последнего момента ждал что хоть один из уходящих скажет — давай пошли с нами. Здесь тебя ждет смерть. Нет ни один не побеспокоился за меня и с ухмылками ушли к основным силам. Мол давай капитан сам выкручивайся. Что ж буду выкручиваться. Вы же ребята сами выбрали свою судьбу. Уланы вас ждут.

Не знаю вроде бы неблагородно так поступать но и мне моя жизнь дорога и делиться своим золотом я не хочу. Хоть это и вторая жизнь, но и умирать я тоже не хочу. Вот такая я скотина.

Пока основная группа пошла навстречу уланам я с десятком по-тихому ушел в другой район. Надо было посмотреть на сокровищницу маршала. Обоз с самым ценным грузом стоял в испанском поселении. Местное испанское население врезали и испанских домах устроили склад ценностей под охраной полуроты вольтижеров. мы устроились в ближайших холмах и стали внимательно наблюдать за деревней. Какое-то чувство внутри меня не просто не советовало идти в эту деревню. Это чувство внутри меня просто кричало — не ходи. Там опасно. Поэтому мы и сидели, и смотрели за этим селом и французами, которые охраняли этот склад.

Посмотрев пару дней, я пришел к выводу — склад не настоящий. На склад ничего не привозили. Мало того охранная полусотня вольтижеров беспробудно гуляла и особо не стояла на постах. Это ложный склад.

Как узнать, где настоящий склад с золотом и брильянтами. Надо взять языка, конечно, офицера. при допросе языка забыть о законах войны и подпалить пятки языку. Правильно — оставлять в живых того после допроса нельзя. что же значит такова судьба у француза.

Дорога из села была одно и эту дорогу мы перекрыли. В засаде нам не пришлось сидеть долго. Сначала в село прискакали уланы — немного десяток. Затем из села выехали этот же десяток уланов и с ними офицер — старший среди охраны ложного склада.

Эта кавалькада подъехала к нашей засаде. Залп и почти сразу ещё один залп. В живых трое — два улана и наша цель офицер из охраны ложного склада. Ещё залп и офицер остался один. Здесь офицер ошибся и побежал от нас в сторону другого холма за дорогой. Ему же надо было бежать к селу, потому что на холме его и ждали. Завязав ему руки быстрым маршем ушли в сторону от дороги.

Увидев разведенный костер и как мы готовим угли. Француз сломался и заговорил сразу. Нас ждали — не конкретно нас ждали любого кто придет за сокровищами Маршала. Основной и настоящий склад находиться не так далеко в усадьбе местного идальго. охраны практически нет, чтобы не привлекать внимание. Бонапарт не любит если кто из трофеев оставляет себе что-либо ценное. Поэтому те, кто оставляет себе ценности проходят как воры и могут быть казнены за нарушение приказа Императора.

Нас не волновала ярость Маршала Франции да и ярость Императора Бонапарта нас не волновала. А вот то, что там кроме брильянтов имеется солидная сумма французских золотых монет, предназначенных на оплату довольствия французских войск меня, обрадовала.

Мало взять брильянты надо ещё их удержать. Следовательно, что — надо привезти и сдать солидный куш /французские монеты для оплаты войскам/ вполне подойдут. Нам вернут в качестве «призовых» денег немного, но и про брильянты даже не подумают.

Значит берем французское золото / денежное довольствие французской армии здесь в Испании/ и берем брильянты и драгоценности которые приготовил для себя Маршал Франции Виктор и уходим. В лагерь к основным силам уходит часть группы я же с четырьмя рядовыми ухожу в порт где есть филиал кредитной конторы и оставляю там брильянты и драгоценности и затем тоже выхожу к основным силам британской армии. Вот как-то так.

При допросе французского офицера из охраны сложного склада ценностей Маршала Виктора узнали мы и судьбе той группы, что ушла к основным силам британской армии. Все они сдались в плен без боя только увидев уланские значки на горизонте. Ну что же раз они остались в живых такая у них судьба. В живых они не остались. Здесь наш язык соврал. С них живых содрали кожу и оставили так умирать под солнцем. Вот такая судьба оказалась у них. Об этом мы узнали гораздо позднее.

Сейчас же мы шли к усадьбе где и было наше золото. Так мы уже считали. Остановить нас не смогли два десятка сторожей. Против нас оказалось катастрофически мало. Ценностей было много и так их было много, что у нас не хватало транспорта вывезти всё.

Поэтому взяли только золото и брильянты. Не стали брать драгоценности — причина была простая. Нам негде было привести золотые изделия в лом, чтобы их было невозможно опознать. Поэтому оставили и золотую и серебряную посуду. Не стали брать и картины. Не взяли ничего кроме коллекции брильянтов и французского золота.

Золота было на сумму чуть больше миллиона фунтов. Это семь огромных фур с сундуками, набитыми французской золотой монетой. хорошо, что эти фуры не надо было грузить иначе мы там и легли бы надорвавшись.

Брильянтов было тоже много, но менее чем золота. Если вычесть процент банкиров за обналичивание. То выходило почти четыреста тысяч фунтов. Моих была половина — предложение исходило от моих товарищей. Сторожей пришлось положить там же в усадьбе. Французского языка тоже.

И начался наш марш по равнине по большой дуге вокруг позиций и французских и британских войск. Мы решили, что выходить нам лучше всем вместе. Сначала уйти в тыл британской армии. Сплошной линии фронта не было. И нам не нужно было пересекать линию фронта. Сначала ушли в тыл британской армии на территорию, которую должна была контролировать испанская администрация неподконтрольная французам. Затем наши фургоны оставались во временном лагере под охраной пятерых рядовых. Остальные со мной ещё более быстрым маршем уходили в порт где был филиал кредитной конторы и там скидывали свою добычу и оформляли все расчеты. И затем возвращались к временному лагерю и уже затем возвращались к основным силам британской армии.

Более всего времени заняли расчеты с кредитной конторой и нам ещё повезло глава конторы ещё не уехал на Остров /Британию/ с руководителем филиала конторы мы сразу же не нашли общего языка. Этот ухарь захотел взять брильянты на комиссию и отвезти камни в Британию, там оценить и потом частями нам выплатить 30%. Его спасло чудо, с дороги вернулся сам глава этой конторы и ценив обстановку на месте решил все вопросы.

За день мы и оценили камни и провели расчеты. у меня теперь лежало триста тысяч фунтов на счете. У моих товарищей по двадцать тысяч фунтов и дополнительно, кредитная контора через секретаря военного министерства решала вопрос по новому званию и должности для меня. Я же оставлял на пять лет возможность конторе распоряжаться моим счетом. выгодно ли это было мне — не знаю я не самый большой финансист. Мои парни были счастливы — суммы были солидные и теперь по окончании войны они могли зажить жизнью обеспеченных людей — рантье. Дою охранявших золото провели так же только пришлось привлекать нотариуса.

Нас ждали и по всему их виду очень волновались те пятеро , что остались с французским золотом. Вроде бы и всё договорено но все равно с такими суммами можно было ожидать всего чего угодно.

Теперь мы возвращались к британской армии и опять первыми нас встречали кавалерийские разъезды. Опять первым мы встретили сэра Артура и надо было видеть это лицо когда он понял сколько именно денег мы привезли. Долго нам не верили и считали, и пересчитывали золото в сундуках. Затем сэр Артур подошел ко мне и очень тихо сказал — если бы это золото привез кто ни будь из числа благородных фамилий. Я бы такого вопроса не задавал. вы же хоть и офицер, но дворянского достоинства не имеете. Поэтому я спрашиваю вас кулуарно — здесь все или не всё. Я так же тихо сказал — отойдем за фургон, и я предоставлю Вам возможность лично осмотреть мою лошадь и вьюки и если угодно мою офицерскую сумку.

Долгий взгляд сэра Артура и его слова — я вам верю на слово. Но рядовых обыщут — всё равно. Рядовых обыскивали весьма тщательно и настолько тщательно, что поменяли обмундирование и старое разрезали на ленты. Но у нас ничего не нашли. Ни одной монеты. Мы привезли в качестве трофеев чуть более миллиона фунтов.

Из этих денег немедленно выплатили задолженность по денежному довольствию и оплатили поставки продовольствия и закупили недостающих лошадей и фургонов. История дошла до его Королевского Величества — Короля Англии и прочего и прочего. Мне выпало «призовых» денег почти десять тысяч фунтов и мне как и всем офицерам выдали задолженность по денежному довольствию. Лично от Короны пришло рыцарское звание и теперь при обращении ко мне — я мог требовать обращение «сэр». Банкиры мне выбили майора и теперь я был майор второго батальона 52 -го полка. Как и ожидалось фургонов в роте не оказалось и мои вещи тоже пропали и из числа рядовых остававшихся в карауле при вещах никого не оказалось. Дезертировали все и в том числе и вновь испечённый офицер Патрик О Коннор …

Глава 11

Продажа офицерских чинов была обычным явлением для европейских армий начала 19 века. Во Франции эта практика была отменена революцией. В Британии систему продажи офицерских званий отменили лишь в 1871 году. В Британии должность офицера оформлялась особым документом — патентом, который подписывал правящий монарх. Окончательно система сложилась в 1719 году. Был установлен тариф для каждого полка и были сняты все ограничения.

Во время наполеоновских войн патент энсина стоил 450 фунтов, лейтенанта — 700, капитана — 1800, майора — 3200, подполковника — 4500 фунтов. Цены в гвардейских частях были примерно в два раза выше. Как пример, патент лейтенанта пешей гвардии стоил 1200 фунтов, патент подполковника — 9000 фунтов.

Для сравнения, рабочий зарабатывал 30-40 фунтов в год. человек с годовым доходом в 100 фунтов уже относился к среднему классу.

Офицерские чины не продавались на флоте, в инженерных частях, артиллерии.

Только начиная с 1849 года соискатель направлялся на краткосрочные курсы в Сандхёрст, по результатам которых сдавал письменный экзамен.

В 1809 году никаких курсов не было и в помине.

Патенты погибших во время боевых действий были «непродаваемыми» и бесплатно переходили следующим по старшинству в полку.

На практике большинство офицеров получали хотя бы один чин бесплатно, а пятый сын небогатого шотландского дворянина, генерал Деймс Хоуп — Грант получил все свои патенты бесплатно.

Для способного рядового всегда существовала возможность продвинуться до генерала. Например, фельдмаршал Колин Кемпбелл, сын плотника из Глазго, получил первые три офицерских патента бесплатно.

Британские офицеры получали «смешную» зарплату, выжить на которую было проблематично. Энсин линейной пехоты получал в год 27 фунтов. Минимальные расходы офицера в год превышали 350 фунтов.

Основу британской сухопутной армии составляла пехота в 1809 году в ней числились 104 полка.

Вот так если кратко состояли дела в британской армии.

После нашего возвращения и сдачи денег в казну мне не долго пришлось числиться командиром роты и капитаном. Звание «майор» и перевод по второму батальону и вот я уже занимаюсь делами на уровне батальона. Теперь мне надо следить за порядком в четырех ротах и строго контролировать снабжение этих же рот. Снабжение контролируй не контролируй — дело практически безнадежное. Что привезут то и роты и получают. Своих рядовых — тот десяток с которыми мы и добывали деньги из трофеев Маршала Франции Виктора я забрал с собой и теперь они сопровождали фургоны с провиантом и порохом. Возниц были людьми гражданскими поэтому и старались не соваться в район боевых действий. Поэтому и были в моем распоряжении такие люди для контроля за возницами. Также один из этих рядовых стал батальонным сержантом — в его обязанности входило выполнять мои указания и командовать теми рядовыми которые присматривали за обозом. Не особо боевые занятия, но после того, как они все стали весьма состоятельными людьми то и желание лезть на штыки у них значительно угасло.

Но — проклятое «но». Всегда что-то испортит все настроение. Для меня это стал визит в наш батальон нашего командующего сэра Артура Уэсли. Опять Британии нужен был подвиг. Надо было совершить марш и уничтожить переправу через реку Тахо и взорвать пороховые склады в небольшом испанском городке Ла Пуэбла де Монтальбан.

Дело вроде простое и идти не так далеко — каких-то сорок миль с небольшим. Только как я уже неоднократно убеждался по прямой идти гиблое дело. Под это задание выделялось четыре роты. Роты еще не настолько потрепанные, но и не полного состава. с собой я забирал своих, но не всех пятеро оставались караулить наши вещи и фургоны. ничего не менялось оставишь без присмотра или под чужим караулом так нечего потом и не найдешь.

Нам не дали специалистов — саперов, взрывать мост мы должны были по собственному разумению. порох и огнепроводный шнур тоже не выдали. наше командование уже привыкло такие вопросы я решаю самостоятельно. капитаны командиры рот были выходцами из благородного сословия, и офицеры в ротах также были джентльменами. Для меня исключения они не сделали — я проходил в их глазах как выскочка и быдло, хоть в майорских чинах, но не джентльмен. Плюс мой возраст каких-то пятнадцать лет. В эти годы они были энсинами или вообще ещё дома мамины пирожки ели. и особо всех доводило до белого каления — у меня уже было состояние и я спокойно ел с серебра, у них же с деньгами всё было гораздо хуже. они с трудом вели подобающий офицеру образ жизни. Всё это не добавляло мне симпатий в их глазах.

Нам нужно было пересечь реку Тахо и войти в городок Ла — Пуабло и захватить там склады с порохом и боеприпасами. Отобрать себе необходимое количество пороха для взрыва моста и вернувшись к реке захватить мост через реку, перейти на другую сторону и взорвать мост и уйти к основным силам. Всё это время существовала опасность нарваться на французов и героически погибнуть в бою.

Как всегда, пошли под вечер. советоваться с капитанами я не стал. Они мне ничего посоветовать всё равно не могли. Я ходил в рейды они же не ходили. И прибыли они сюда в Испанию, не имея боевого опыта после разгрома при Ла-Корунне второй батальон был сформирован из новобранцев и не имел никакого опыта. Офицеры получили свои патент тоже после долгого перерыва и с опытом у них было тоже очень плохо. Много было гонора и только.

Маршрут нашего перехода к мосту через Тахо у городка Ла-Пуэбло был рассчитан на четыре дня и пройти нам нужно было восемьдесят миль. Мы обходили все известные места скопления французских войск и для скрытности все переходы были ночными. Ходить ночью по компасу они тоже не умели. Что и доказал первый же переход. дважды пришлось возвращать на маршрут роты. На марше они отрывались от проводников и начинали блудить по местности. Выбесили они меня знатно. Отобрав компас у командира головной роты я поставил одного из своих рядовых в качестве проводника и тот руководствуясь моими указаниями и данными переданного ему компаса вел всю колонну. и теперь мы перестали блудить.

С большим трудом за ночь мы прошли десять миль. Под утро мы остановились и стали устраивать лагерь и опять споры — зачем ставить рогатки и плетень вокруг лагеря — всё равно всё бросать и идти дальше. Мне пришлось предупредить — того, кто будет со мной спорить мне придется расстрелять и если и ответить потом за это, то расстрелянному это мало поможет. Ему будет всё равно. только после этого укрепление вокруг лагеря поставили.

Костры они тоже не умели разжигать, костры тоже пришлось разжигать моим людям. Или бы по дыму от этих костров нас нашли бы сразу же.

Картой ротные офицеры пользоваться не умели и видя, что я умею пользоваться и картой, и компасом и даже знаю, что такое азимут они слегка притихли. Картой, компасом я научился пользоваться на корпоративе одно время нашей конторой командовал военный на пенсии. Вот и на корпоратив в лесном массиве могли попасть только те, кто умел пользоваться этими предметами и про азимут я тогда же узнал. не все пришли к тому дому в лесу, где у нас должен был пройти двухдневный корпоратив. Я пришел третьим правда не потому, что умел ходить по азимуту. Я опросил местных жителей и по их наводке нашел тропу и пришел. Про азимут и тонкости работы с картой я узнал уже позже. Не хотелось на следующую пьянку плутать по лесу. Так и запомнил что к чему.

Эти же джентльмены учиться не хотели и пришлось угрожать применить оружие. Так весь день они у меня и провели в учебных упражнениях. Зато второй переход уже шли строго по маршруту и даже сократили отставание по графику. вторая дневка была тоже не без проблем. У рядовых начали разваливаться ботинки. Эти ботинки не выдержали двудневного марша и стали сыпаться. Наш полковник пожадничал и купил не качественные, но дорогие — но дешевые и не качественные. Всё, как всегда.

Но если кто-то думал, что такая мелочь может помешать нашему маршу то он ошибся. У кого не стало ботинок пошли босыми — вариантов не было. Рядовые в ротах были привычные к такому босоногому передвижению и особо не роптали. Как они босые в бою себя поведут неизвестно но будем надеяться, что нам не придётся вести сражения. Только надо будет вносить коррективы в план нашей компании.

В город захватывать склады пойдут те рядовые у кого есть обувь. Те у кого нет обуви останутся караулить мост. Мост придется брать первым. До этого я планировал переправу провести вдали от моста способом каким мы шли от гор к основному лагерю британских войск весной после перехода через гор в Галисии. Тогда очень удачно с веревками переправу м смогли провести и не один раз. Тогда ещё было холодно сейчас же лето и тепло. Но вмешался случай с ботинками и придется шуметь раньше времени. Теперь была опасность, что при захвате моста придется стрелять и ружейная стрельба всполошит охрану складов.

Более никаких происшествий не было и марш прошел уже по новому плану. На последней дневке я переформировал роты. Все, кто имел обувь вошли в две роты для штурма города и захвата складов. У тех, кто был без обуви те пошли в роты для захвата и удержания моста через Тахо.

Если думаете, что переформирование прошло просто, то опять глубоко ошибаетесь. Я узнал, что все мои действия противоречат уставным

требованиям британской армии и все офицеры рот напишут рапорта и меня ждет военный суд. Не стал спорить-здесь и сейчас Вы выполняете мои приказы. Вернемся с вылазки напишете рапорта. Сейчас же категорическое требование — исполнение любого приказа — бегом и точно по тексту приказа всё выполнять. Согласились, но поглядывают очень злобно. Ну ничего за моей спиной приглядывают и если найдется желающий выстрелить мне в спину. То этого коварного типа пристрелят раньше. Построил роты и лично проверил оружие и наличие патронов. Хорошо проверил до боя. Эти нехорошие люди в большинстве своем выкинули патроны. Чем они собирались стрелять. Идиоты.

Построил офицеров рот и спросил у них, как они думают воевать. Молчат понимают доигрались. Британская армия очень плохо понимает невыполнение приказов — легко под высшую меру можно попасть. Военный трибунал редко кого оправдывает за невыполнение приказа. Стоят и молчат — ждут моего решения. Распределил, то, что осталось. На каждого по десять патронов.

На мост пошли ночью и строем в колонну. В темноте нас приняли за французов, и мы подошли вплотную. Затем в штыки и мост наш и никто не ушел. Первую часть задачи мы выполнили и даже не понесли потерь. Караул моста был вооружен трофейными британскими мушкетами и патроны тоже были из британских трофеев. Это обстоятельство меня не просто обрадовало это сделало меня счастливым. Оборонять мост или идти на захват городка и складов. Из этого я мог выполнить только что-то одно на другое уже не было боеприпасов. Теперь же патронов было в избытке.

как строить оборону моста. Откуда будет атака. Вопросов было много. Ответов было мало. Решил строить две баррикады и оборону строить на обе стороны дороги через мост. Благо рядом с мостом за какой-то надобностью лежали бревна. Из этих бревен и соорудили и баррикады, и рогатки против кавалерии. Хватило, но в обрез. Оставил две роты из босоногих оборонять мост. С остальными опять-таки строем в колонну пошел в городок. Почему колонной. День был очень пасмурный и ветренный и у меня было мнение, что часовые будут сидеть в помещении и не высовываться.

Так и получилось на входе в городок стояли рогатки но часовых у рогаток не было. Весь личный состав этого поста мы нашли внутри караульного помещения. Они просто сидели и пили вино. С дисциплиной у французов все было плохо. Разбаловались они. Как я и думал испанская администрация города сотрудничала с французскими войсками и в городке не было

партизан. Весь караул поста перекололи штыками оставили только офицера и тот рассказал, где какие склады и где посты. Угрожая этому офицеру смертью, заставил того ходить и помогать нам уничтожить всех часовых. Затем этот офицер бросился бежать в глубь города. даже не стали его ловить пусть бежит — далеко в Испании не убежать французу. Всё равно его убьют партизаны. Если в городке нет партизан, то вокруг городка эти партизаны есть. Смерть этого француза будет тяжелой.

Складов было несколько и на одном из складов было трофейное британское обмундирование и обувь. Были там и всякого рода предметы конской упряжи и ещё какие-то мелочи. Приказал грузить комплекты британского обмундирования на фуру и опять непонимание офицерского состава — зачем это вывозить. Надо сжечь. Пришлось напомнить о том, что люди в лохмотьях и без ботинок. Первыми что нужно делать поняли рядовые и стали менять свои лохмотья на новые комплекты формы. Со склада с артиллерийскими снарядами / там были и ядра и бомбы и заряды с пулями/ шрапнель была только у британцев, забрали гранаты — хоть и не очень они эти гранаты, но мне они нравились.

Загрузив формы на две оставшиеся роты и несколько бочек для взрыва моста и прихватив огнепроводный шнур потянулись на выход из городка. Местные жители так и не вышли к нам. мы же не стали искать никого из властей. Протянув шнуры, мы эти шнуры зажгли и огонь весело добежал до пороха. Взрывы были сильные некоторые дома тоже пострадали но что делать военные действия идут. Здесь не до местных жителей.

Нам никто не мешал, и мы спокойно добрались до моста. Затемвыяснилось что никто не взял инструмент. Мост каменный и заряды не заложить.

Пришлось отрядить одну роту за кирками в город. И сейчас местные жители не вышли из своих домов. Попрятались и не выглядывают.

Может нам бы и повезло и никого бы не было. Но нет пришла интендантская колонна и пришлось вести бой. Обозная команда бросила повозки и убежала в холмы. Проверили повозки вино и серебряные испанские монеты. И носили эти монеты такое знакомое название — доллары. Конечно, это были не американские доллары — так знакомые мне, но ностальгия по моей прежней жизни все-таки царапнула мое сердце.

Вот на этих серебряных монетах и сломались мои джентльмены. Собравшись в группу, подошли ко мне и начали издалека. жизнь офицера тяжела и денежное довольствие такое маленькое и вино в обозе неплохое.

Ладно говорю — берите повозки и перегружайте туда всё вино и серебро. Действительно жизнь у офицера очень тяжела и жалованье маленькое. только говорю надо и рядовых не забывать. Выдать по бутылке вина сейчас и на марше тоже на каждом привале по бутылке вина выдать. Радостный крик и дальше работа пошла очень быстро. Офицеры тоже перестали ходить стороной. Опять возник вопрос как делить серебро. Мое решение было неожиданным. Делить будем поровну. не по справедливости и не родственному. Делить поровну. Почему поровну. У меня денег хватало. И жадничать смысла не было. В моем случае поделить всё поровну — это исключить обиды и доносы, что мы утаили часть трофеев. Забегая вперед, скажу. После этой вылазки — ходить со мной в тыл к французам всегда стояла очередь добровольцев. Отношения с офицерами батальона тоже наладились. Вот так и нашли мы общий язык.

Обратная дорога была легкой и веселой практически до самого лагеря основных сил. Но в каждой бочке меда обязательно будет деготь. Хоть ложка, но будет. В нашем случае вместо смолы были французские драгуны. Куда шли драгуны не понятно было темно, и мы столкнулись нос к носу. Первым сообразили мы и я дал команду стрелять по готовности. Разнобой и стрельба не залпами сначала дала драгунам думать, что они наткнулись на партизан и драгуны, немного отойдя построились и пошли на нас. Мы же успели встать в три линии и дать залп каждой шеренгой. Драгуны дрогнули и отошли в темноту. мы же стали в каре и так пошли дальше.

Глава 12

Стычка с драгунами задержала наш марш, но не остановила. Более на нас никто не нападал или мы ни на кого не наткнулись. Через день мы увидели аванпосты британской армии. Мы всегда старались выходить на ту сторону, которую контролировала наша британская армия. Выход на строну которую контролировала испанская армия был всегда чреват неожиданными неприятностями. Испанская армия имела свою систему постов и свои пароли и не делилась с британской армией своими паролями. Поэтому и приходилось иногда давать солидный крюк по местности чтобы не столкнуться ненароком с чужими постами.

После того как нас увидели к нам поскакали кавалеристы, но увидев форму нас подпустили и мы обменялись паролями. Так как вышли мы утром к аванпосту то и здесь оказался сэр Артур и он тоже с адъютантами прискакал к нам. Отрапортовав о результатах рейда и получив разрешение стоять «вольно», я отошел на несколько шагов в сторону. Сэр Артур прошел вдоль строя рот и обменялся несколькими фразами с командирами рот. Затем вернулся ко мне и похвалил, что я не забываю о интересах батальона и экономлю полковые деньги.

После рапорта и импровизированного строевого смотра роты пошли в батальонный лагерь под командованием сержантов. Мы же офицеры отправились в офицерский клуб. Предложение исходило от капитанов командиров рот, с которыми мы и ходили в рейд. В клубе накрыли стол, и старший из капитанов / старшинство определяется по времени производства в офицерский чин и срока службы в этом конкретном полку/ провозгласил тост за майора Томаса О Хили. Это означало — меня признали за своего и теперь не будет презрительных взглядов и разговоров за спиной. Если офицеры в полку были из джентльменов иногда можно было и верить этому. Все-таки правила «честной игры» большинство британцев соблюдало. Офицерский клуб и накрыли стол — звучит солидно на деле это большая палатка и в ней расположена импровизированная барная стойка и самодельные деревянные столы и парусиновые складные стулья. Если сравнивать с любым московским клубом то сравнение по любому будет в сторону московского клуба. Но здесь и сейчас это было круто. Вечером здесь даже появлялись женщины. Но только когда у гвардейцев заканчивались деньги.

После клуба вернулись в расположение батальона, и я пошел купаться. Не люблю ходить потным и грязным, но теперь это стало проходить как простое чудачество. У любого джентльмена может быть своя прихоть и раз меня признали то и горячая вода нашлась мгновенно. Решение офицеров о признании меня свои и допуск в круг полковых офицеров до рядовых и сержантов дошло мгновенно. В британской армии рядовые обычно служат в одном и том полку практически весь свой срок службы и офицеры достаточно редко меняют свой полк. Некоторые офицеры, переведенные с повышением, продолжают носить мундир своего полка. Может показаться, что раз у всех мундир красного цвета то и различить разные полки невозможно. На самом деле цвет подклада мундира, наличие или отсутствие фалд и различные цвета на киверах. Шотландские полки вообще в килтах /мужские юбки шотландцев/ или гренадеры в медвежьих шапках. Так что отличить полк от полка можно. Кроме того, у полков бывает дружба. Если один из полков выручает в бою, то эти полки становятся братскими и иногда могут совместно проводить полковые праздники. Полковые традиции британской армии — это святое. Целые поколения семей служат в одном и том же полку — отца сменяет сын и затем и следующие поколения продолжают службу в этом полку. Такая преемственность поколений приветствуется командованием британской армии.

Теперь и я стал частью 52 -го полка. Одной частью своего сознания я был горд признанием своим среди офицеров своего полка с другой стороны своего сознания из своего прошлого, чего уж врать я тоже был доволен.

Помывшись и переодевшись в свежий мундир, я пошел в свою палатку поужинать и отдыхать. Но не угадал ко мне на ужин явилось всё общество с поздравлениями и представлениями. Не ударил я в грязь лицом только потому что у меня хозяйством заправлял опытный человек хоть и сержантом стал недавно. До того, как ему пришлось очень срочно вербоваться в британскую армию он был управляющим в огромном имении и всё эти традиции и правила приемов он знал наизусть. Так что прием удался нашу вечеринку посетил, и сэр Артур и ему так все понравилось, что он хотел отжать повара, но рядовой исполняющий обязанности повара решил не менять хорошее на лучшее. И свою роль сыграли двадцать тысяч фунтов полученных совсем недавно и мой повар небезосновательно считал, что это не последние фунты которые ему достались на службе вместе со мной.

Погуляли хорошо, и я собрался спать до обеда и не ходить на утренний строевой смотр, но мне не удалось пренебречь служебными обязанностями. Меня подняли ещё до рассвета, и адъютант сэра Артура проводил меня в штаб.

В штабе сэр Артур любезно принес свои извинения за столь ранний подъем и сообщил мне следующую задачу.

В небольшом каталонском городке Сарраль застрял наш интендантский обоз и там же в этом городке есть склады испанской армии. на этих складах большие запасы артиллерийского пороха и ядер. Надо сделать так, что бы запасы артиллерийского пороха и ядер были загружены в британский интендантский обоз и весь этот порох прибыл в наш британский лагерь и все эти боеприпасы были получены британской артиллерией. Как провернуть это дело он оставляет на мое усмотрение, но необходимо соблюдать приличия и слишком вызывающе себя не вести.

Если перевести с генеральского на обычный язык — то надо было захватить склады союзной испанской армии и по-тихому вывезти все содержимое складов в лагерь британской армии. И не попасть со всем этим добром в руки настоящих владельцев. Под мою команду опять отдавали те четыре роты с которыми мы уже ходили в рейд. рядовым в британской армии задачу не сообщают. Но солдаты всё равно всё знают и куда идем и что там будет. Роты были в восторге винная порция под моим командованием выдавалась всегда в полном объеме и кормили отлично плюсом в прошлом рейде все получили новое обмундирование и на общем фоне не скажу оборванцев, но все же в потрепанном обмундировании теперь выглядели весьма прилично. И вопрос был не в приличном виде. Мундир давался на определённый срок и в походной жизни этот срок соблюсти было невозможно. Вот здесь и была проблема за преждевременный износ формы выписывали штраф и получка становилась ещё меньше.

офицеры рот тоже были не против идти под моей командой в любой рейд. Тоже свою роль сыграли материальные причины. Джентльменов много — денег мало. В деле со мной все очень хорошо подняли свой финансовый уровень и были не прочь ещё поднять.

Были сборы недолги и еще до полудня мы выступили на выполнение поставленной задачи. Как обычно пятеро моих рядовых осталось охранять мои фургоны и имущество. Со мной пошли оставшиеся пятеро и сержант.

Обычное мое снаряжение четыре / две пары/ двуствольных капсульных пистолета офицерская сабля и конь часть вещей по мелочи во вьюках на запасной лошади. Ружей я не носил. Гранаты несли мои рядовые. Так налегке и ехал.

До этого городка было около десяти миль. Городок Сарраль небольшой каталонский городишко и жителей там немного около полутора тысяч человек. Сейчас в военное время может даже и меньше. У испанцев там рота неполного состава. Вся сложность как убедить испанцев отдать

артиллерийские боеприпасы нам и загрузить в наш обоз. В городок я не стал заводить роты и для начала блокировал весь городок. Блокировал это громко сказано поставил заставы на дорогах ведущих в город. Таких дорог было две.

Двумя ротами перекрыл эти дороги и стал ждать темноты. Под покровом ночи надо было войти в город и найти старшего офицера в интендантском обозе и договориться о совместных действиях.

Ещё до сумерек план пришлось менять. К заставе вышли местные партизаны и сообщили французы узнали о существовании складов и сюда направляется гусарский полк для захвата складов. Партизанам удалось перехватить патруль гусар и допросить пленных. О судьбе пленных я даже спрашивать не стал — было всего два варианта плохой и очень плохой. Плохой означал что пленных убили — очень плохой убили, предварительно сняв кожу. Других вариантов не было. Партизанам нужны были, как всегда, мушкеты и порох со свинцом для изготовления пуль.

Партизан я не стал задерживать и отпустил в город. За ними очень тихо пошла рота, разделенная на пять групп / во главе каждой группы я поставил своего рядового в качестве старшего/. Задача была простой после возникновения паники взять склады под охрану и не дать поджечь порох на складах испанцам. То что будет паника и испанский караул будет очень быстро отступать у меня сомнений не было. На заставы блокирующий дороги из городка была отправлена команда не препятствовать бегству испанцев. одна рота у меня была в резерве и готовилась оборонять дорогу по которой шли на город французские гусары.

партизаны передали командиру испанской роты о приближении французской кавалерии и началась экстренная эвакуация по-простому паническое бегство. Сбежали все и сбежали так быстро, что не пришлось даже препятствовать попыткам поджога складов. Пришлось останавливать и возвращать состав интендантского обоза которой решил тоже спешно эвакуироваться. Но этих мы вернули и заставили приводить в порядок повозки и упряжки лошадей.

Ещё до девяти вечера городок перешел под мое командование. Майор — интендант попытался не подчиниться и был с большим трудом приведен к послушанию. Ещё не много и было бы на одного интенданта в британской армии меньше. Но тот вовремя понял, что не стоит сильно со мной препираться. Склады решили разгружать утром. Ночью порох грузить чревато неприятностями.

Гусары тоже должны были прибыть к утру. Пороха было много. Один из офицеров в ротах был знающим человеком и поэтому мою идею с камнеметами понял и смог претворить в жизнь. у дороги по которой к нам в городок шли французские гусары были свалены огромные кучи скальных обломков. собирались ремонтировать дорогу и сделать дорожное покрытие из скальных обломков. Но война не дала производить дорожные работы. Под кучами обломков установили деревянные щиты под углом и закопали по паре бочек с порохом. Так получилось пять камнеметов они перекрывали дорогу в несколько слоев и накрывали конную колонну на всю глубину.

В домах на окраине в стенах стали пробивать амбразуры для стрельбы и построили две баррикады. После взятия первой надо было идти на штурм второй. Но здесь мы устроили еще два камнемета и после подрыва которых атакующие накрывались каменной картечью во всю глубину атакующей колонны. Три роты трудилось всю ночь. Четвертая караулила работающих от внезапного налета французских гусар.

Полк гусар это как минимум две тысячи всадников. Артиллерии у них не будет и после накрытия из камнеметов при подходе они потеряют минимум треть своего состава. вполне возможно это охладит пыл французских командиров, и мы спокойно уйдем. Таковы были планы.

Кроме артиллерийских зарядов и ядер на складах оказалось двести британских мушкетов и почти пять тысяч патронов. Рота, которая строила оборону на окраине получила двойной комплект мушкетов и патронов. Для быстрого огня и создания впечатления больших сил, Двое рядовых заряжали мушкеты — третий же непрерывно стрелял во врага не отвлекаясь на заряжание мушкета.

И опять мы нашли полковые ящики. Это сундуки с монетой на оплату полковых нужд. Офицеры уже все посчитали и принесли мне сведения. Никто и не собирался сдавать деньги по команде. Я не стал мешать и деньги немедленно поделили. На каждого вышло по паре тысяч фунтов в пересчете испанского серебра.

Утром ждали и гусар и начала погрузки пороха и боеприпасов. Пришло утро и прямо с первыми лучами передовые посты сигнальным выстрелом сообщили французы идут.

как и ожидалось французы шли колонной по шесть всадников в шеренге. больше не позволяло дорожное полотно. Так они и вошли в зону поражения.

Камнеметы взрывались неодновременно но все камнеметы взорвались и скальные обломки словно картечь косила ряды французских кавалеристов.

Мои ожидания не оправдались. Колонна отошла и через час снова атака. Но через баррикаду они верхом не перебрались. частый огонь из амбразур в стенах домов на окраине тоже охлаждал пыл атакующих. После атаки никого не было около двух часов. Затем пришли парламентеры. Трубач сержант с белым флагом и французский полковник.

Почистил мундир от пыли и прихватив одного из командиров рот и своего сержанта пошли узнавать — какая забота привела этих французов сюда в этот городок. Полковник был шокирован моим юным видом но справился с удивлением и предложил сдачу в плен и даже пообещал остановить офицерам холодное оружие если сдадим порох в неприкосновенности.

Мой ответ был краток — сдаваться мы не будем и зря они хотят порох получить. Последний из офицеров взорвет пороховые склады.

На мой ответ повлияла мое прошлое. Как-то конкуренты хотели отжать у нас поставщика и заодно выкинуть из одной торговой сети. Так как это была зона моей ответственности и собственно моя зарплата. То мне пришлось проявить характер и посылать в дальнее эротическое путешествие этих наглых конкурентов. Надо было выиграть время тревожную кнопку я нажал и ЧОП приехал в течении договорных пяти минут и дальше уже без меня разбирались. Мне же была выписана премия — за дерзость.

Атака последовала через полчаса после визита парламентеров. Атаковали гусары комбинированно. Часть в конном строю и сотня в пешем порядке. И мы первую баррикаду все-таки не удержали. Подтянув под прикрытием первой баррикады еще людей, французы продолжили атаку и нарвались на второй эшелон камнеметов и сразу же пошли мы в контратаку и штыками вынесли атакующих за пределы города.

Всё это время одна рота продолжала грузить порох из складов на повозки интендантов. Гусары притихли и до вечера в атаку не ходили.

Ожидаемо французы решили провести ночную вылазку и отвлечь нас от направления главной атака. Моя молодость ввела их в заблуждении и давала ложные надежды. Но и думать здесь было нечего две дороги и два направления для атаки. С этой стороны будет атака для отвлечения внимания. С другой ранее неатакованной стороны пойдут на настоящий приступ. Это вообще не сложно. как говаривал один знамениты военный деятель. «Военная наука проста. Но воевать сложно».

Так всё и вышло. Пошли на приступ в полной темноте. На что надеялись французы не понимаю. Мы запустили сигнальные ракеты, в свете которых и расстреляли сначала отвлекающую группу и затем и основной приступ. На направлении главного удара мы ещё до начала атак французов соорудили камнеметы и попав под каменную картечь они прекратили атаку и ушли.

Утром никого вокруг не было. Гусары собрали раненных и убитых и ушли. Разведка никого не обнаружила. Можно было идти на соединение с основными силами и вывозить порох.

Милые наивные юноши. Поверить в то, что французы бросят возможные трофеи и уйдут. Такого не могло быть.

И вот из города выехали первые повозки и пошла колонна повозок. Небольшая всего пять фургонов. Но засада не выдержала и рванула на перерез, и вот французские гусары окружили повозки и тут рванул порох. Я рисковал, отправляя эти заминированные фургоны по дороге. Ведь засады могло и не быть но я опять выиграл. Взрывом пороха разметало последний эскадрон французов. И когда через час из городка вышли и роты, и настоящий обоз — всё было тихо. французы не решились нас там атаковать…

Глава 13

Роты шли как настоящие с мушкетами на плечо впереди на лошади имелся и офицер командующий всей этой колонной. Фургоны шли, тяжело проваливаясь по ступицу колеса в дорожное полотно. Колонна отошла от города почти на милю и втянулась в лесок и продолжила движение. Барабанная дробь висела в воздухе воздух все сильнее нагревало жаркое испанское солнце.

И внезапно дробь барабана сбоила и прекратилась. Прокатилась ружейная пальба и стихла …

Как я вглядывался в лесную чащу через подзорную трубу / биноклей ещё не изобрели/ ничего не было видно. Затем на дороге у выхода из леса появился сначала французский гусар с белым флагом в руках и затем знакомый нам полковник и горнист.

Партизанам пришел северный пушистый зверек. Стоящий сзади меня один из командиров рот спросил — что за северный пушистый зверек. Откуда здесь в Каталонии северные звери.

-Песец называется этот северный пушистый зверь. Маленький такой пушистый полярный зверь — называется песец. Партизан по всей видимости больше нет в нашем мире. И я думаю теперь и нам придётся очень трудно.

Спустившись с колокольни с которой я наблюдал как из города выходила подставная интендантская колонна в окружении переодетых в британские мундиры испанских партизан. Этот марш придумал старший вожак этой партизанской солянки. Ему очень сильно не хотелось расставаться с мушкетами и своей долей в трофеях. Хотелось ему уйти пораньше и он был твердо уверен — французы ушли понеся слишком большие потери.

Я же был уверен в обратном — французы будут до последнего блокировать город и штурмовать пока не уничтожат тех кто нанес им такой большой урон.

Вот под такие невеселые мысли и вышли мы к окраине городка к месту встречи с парламентёрами.

Хорошая попытка с подставной колонной. Но нам нужен артиллерийский порох, и мы отсюда не уйдем. У Вас нет выхода сдавайтесь или наша артиллерия снесет с лица земли этот испанский городок. Да и это наше последнее предложение больше предложений о сдаче не будет. Время Вам на раздумье один час. И отсалютовав саблей развернулся и строевым шагом ушел к лесу.

Вывозить порох было невозможно пока стоят заставы на всех выходах из города. Судьба местных жителей тоже будет печальной — французы не оставят в живых никого. Это был французский обычай ведения войны в Испании — любой кто препятствовал захватчикам, неважно с оружием в руках или нет уничтожался самым изуверским способом.

Нам дали час и надо было использовать время с максимальной отдачей. Местный мэр — выслушал меня и согласился, ничего хорошего жителей города не ждет. Спросил меня найдется ли у меня оружие для ополчения.

Пусть всё желающие получить оружие подходят к церкви. Я буду на наблюдательном пункте на колокольне. Соберутся я спущусь и если это будут достойные доверия люди оружие я найду.

Одна рота перекрыла северный выезд из города, вторая рота перекрыла восточный выезд из города. Третья рота, разделенная на две части, обороняли южную и западную окраины городка. С юга и запада не было дорог там были небольшие овраги но в рассыпном строю атака была возможна. Четвертая рота была в резерве и располагалась в домах у церкви, на колокольне которой и был мой наблюдательный пункт.

Сидеть на месте и ждать, когда к французам придет подкрепление было глупо. Но в голову пока нечего не пришло. Через час нас атаковали, атака была ненастойчивой формальной проще говоря демонстрация. Но демонстрация меня впечатлила — нас атаковали уже не только гусары но и драгуны мало того с юга и запада нас попытались атаковать вольтижеры в рассыпном строю. Силы стали катастрофически неравными. Интенданты решили сдаваться и даже не предупредив меня с белым флагом вышли на северную дорогу и пошли сдаваться. Этих идиотов просто порубили саблями гусары. Пленные французам не были нужны после такой убедительной демонстрации французских намерений в ротах стихли разговоры о необходимости сдаться в плен.

Более ни у кого не было желания проверять есть ли у французов милосердие. После атаки к церкви подошли с полсотни мужчин во главе с мэром города. — Вот это наши ополченцы. Посмотрев на этих ополченцев, я приказал выдать им мушкеты и по 120 патронов. Пока ополченцы вооружались к церкви стали подтягиваться женщины, дети и старики они несли с собой небольшие узлы с вещами.

-Зачем эти люди идут в церковь. французы ведь придут сюда в первую очередь если ворвутся в город.

-Мы уходим и Вам советуем взорвать порох и уходить за нами. Ответил глава города.

-Что значит уходим. Куда и как вы уходите. — Это уже я начал тупить по полной. Ещё не закончив своей мысли я понял в церкви подземный ход.

-Хорошо я понял. В церкви подземный ход и Вы уйдете через него. Но как далеко из него выход и попадете ли Вы там в засаду.

— Про подземный ход знал я и наш священник. Выход из хода в пяти милях отсюда. Ход идет по подземному руслу реки и выходит в глубоком овраге. Вот такой ответ я получил. Люди шли и шли непрерывным потоком.

Мы же держали оборону и отбивали одну атаку за другой. Уже ближе к вечеру шествие в церковь местного населения закончилось, и я приказал готовить пороховые склады к взрыву. в церковь тоже стали вносить бочки с порохом. надо было кардинально рубить хвост.

Опять горнист и опять с белым флагом к нашей баррикаде идут парламентеры и теперь там не только полковник — гусар, но и драгунский и вольтижер. Требования опять те же самые — сдайте порох и оружие, и мы Вас отпустим. Мы опять отказались и опять атака. Но выкурить нас из-за каменных стен сложно и опять атака захлебнулась.

Сразу же после атаки роты быстро снялись с позиций и четко соблюдая маскировку отошли к церкви и стали уходить в подземный ход. Я уходил последний в окружение своих охотников. На полу в церкви оставили небольшую свечу и отсыпали дорожку пороха. В течении часа наш импровизированный взрыватель должен был дать начало взрывов и пожаров. Аналогичные импровизированные взрыватели были и на пороховых складах.

Нам повезло наша кустарно изготовленная мина сработала примерно через час — практически в расчетное время. Затем земля ещё несколько раз дрожала это взрывались пороховые склады. Взрывы были очень сильные. Вылезли на свежий воздух. Роты уже были построены и ждали только нас. Мне же не хотелось уходить отсюда просто так без боя.

И я предложил слегка пощипать французов. Перекрыть засадой одну из дорог и дать французам жару. Несмотря ни на что — задание взять пороха и привезти их в британский лагерь мы не выполнили и возвращаться без победы было как то неправильно.

Все-таки британцы люди азартные — со мной немедленно согласились и выслушали мой план.

План был простой — перекрываем ближнюю к нам дорогу и уничтожаем ружейным огнем и гранатами ту колонну французов которая там пойдет и захватываем Орла. Хоть и небольшая но победа и мы реабилитируемся от вины за провал задания о вывозе пороха. С небольшими коррективами план приняли полностью.

До места засады добрались быстро, от оврага, где мы вышли на свежий воздух и до северной дороги было менее двух миль. Место для засады было идеальным. Склоны двух холмов нависали над дорогой и мы могли стрелять по всей колонне одновременно. И гранаты было легко кидать. Идеальное место для засады. Выйдя к месту засады сразу же стали рубить толстые ветки и делать плетни для укрытия стрелков от ответного огня. Времени нам хватило. Мои охотники сбегали в разведку и сообщили сюда идут и гусары, и драгуны. Но отменять засаду — посовещавшись не стали. Атаковать нас вверх по склону будет затруднительно. И стрелять снизу вверх под прицельным огнем тоже занятие неблагодарное. Просто приняли во внимание, что Орлов может быть три штуки.

Это было бы даже слишком хорошо. На фоне полного отсутствия успехов. Если у нас получиться то награды просто накроют нас с головой.

Вот и сигнал. Колонна подходит. Втягивается в узкость и со страшным грохотом валяться вековые деревья отрезая выход длинной колонне французов и буквально сразу с деревьями, заграждающими выход вниз летят гранаты и залпами гремят мушкеты.

Внизу на дороге ад. Лошади становятся на дыбы и всадники летят вниз на землю под копыта беснующихся коней. С каждым залпом и взрывом гранат внизу на дороге всё меньше ответного огня и всё меньше французов пытаются обороняться. Вот группа всадников пытается прорваться через завал деревьев на простор в поле и один за другим всадников выстрелы скидывают с седел.

Несколько человек пытается поднять белый флаг. Но всё помнят как наши интенданты были порублены под таким же белым флагом. Через полчаса уже некому оказывать сопротивление и две роты под прикрытием двух других рот идут вниз к дороге добивая штыками недобитков.

Не обошлось и без трофеев. Самый большой трофей достался мне. На груди под мундиром у драгунского полковника я сначала нащупал и затем вытащил два тяжелых мешочка с камнями. Развязав один за другим мешочки, я убедился — до сегодняшнего дня этому полковнику очень везло — камни были очень крупными по 15-двадцать каратов. И было их почти сотня.

Я прикинул офицеров в ротах — двенадцать человек и я тринадцатый. Где-то по восемь камней на каждого. Уже не зря провели засаду и нам досталось два Орла. Будет о чем докладывать сэру Артуру.

Собрав лошадей и нагрузив на них трофейное оружие и седла убитых лошадей мы стали быстрым маршем уходить от дороги.

Отошли и поменяли направление движения. Мы ушли в высохшее русло реки и пошли к британским основным силам напрямик. Такой наглости от нас не ждут. Французы будут ожидать от нас осторожности мы же прем напрямик к своим.

Идти нам около двадцати миль. Просто один дневной переход. Вышли мы в полдень и теперь идем быстрым маршем и пости никуда не сворачиваем. Прем и прем. И наша безумная задумка сработала мы вышли к своим в темноте. Нас не ждали. Наши разведчики взяли посыльного и тот рассказал, что блокированные британцы взорвали порох и церковь, в которой оборонялись до последней возможности. Все британцы пали на поле боя с честью. Этот посыльный не знал о полном разгроме осадных частей и потере двух Орлов.

Мы вышли к британскому лагерю как раз в момент когда проводили поминальную вечеринку и собирались продавать с аукциона наши вещи. Такой обычай — с аукциона продают вещи погибших и вырученные деньги отправляют родственникам погибших. Мои вещи на аукцион не попали караул отказался выдавать мои вещи со следующим объяснением. Майор скоро вернётся.

И вот я вернулся и вернулись роты — практически без потерь. Сэр Артур потерял дар речи — осмотрев наши трофеи. Огромный табун лошадей и почти пятьдесят вьючных лошадей. На последок контрольный выстрел два захваченных Орла. Долго молчание нашего командующего и вывод — так Вы мне Бонапарта приведете и чем тогда Вас награждать. Ладно всё хорошо. И своим адъютантам — В штаб. И уехал.

Я же по своей давней и устоявшейся привычки отправился к своим палаткам — мыться переодеваться и поужинать с офицерами рот которые были со мной. Или я с ними в этом походе.

Помылся и переоделся. Воду стали греть сразу, как только услышали, что мы вернулись.

Какое блаженство смыть походную грязь и пыль и надеть свежее белье. Только здесь в прошлом я стал ценить возможность включить горячую воду и просто лежать в ванне. Там в моем прошлом. В Москве я не особо ценил такие вещи— мне всё это казалось саморазумеющимся. В палатке накрыли стол и подошли капитаны командиры рот со своими офицерами. Выпили вина / мне не особо и наливали/ но свой стакан я выпил. У меня был слабоалкогольный напиток лимонная настойка. Затем раздал всем присутствующим их долю камней. Меня все присутствующие заверили — они готовы идти в любое опасное дело со мной. Я просто счастливчик и те кто рядом со мной тоже не остаются в накладе.

Чего не хватало первому составу роты. Почему же они так завидовали моей удаче. Ладно они сами выбрали свою горькую долю дезертиров.

Постепенно подходили и другие офицеры полка. Вина хватило всем и закуски тоже было вдоволь. Несмотря на то, что британская армия хорошо платила за продовольствие — испанские власти упорно саботировали поставки продуктов в наш лагерь. Очередная нелогичная глупость испанцев — британцы хоть и союзники и платят за продовольствие, но мы им /британцам/ не продадим еды. Сами себе насрем в карман. Испанский вариант ведения дел.

Был последний день июня. Завтра начинался июль 1809 года. Хоть и не круглая дата ноя почему-то задумался о том, что мне пришлось пережить здесь в прошлом. Хотя я настолько вжился в это время, что уже вспоминаю Москву наш офис и как я продавал конфеты как какое-то сказочное время и уже не очень верю, что это было в настоящем. Московские кафе и наши корпоративы и наших девушек на офисе. Да сказочное время было но я его не ценил. Казалось, так будет всегда.

Надо было все таки было быть более настойчивым и может быть тогда у меня бы там в Москве остался ребенок. Ладно, что то я размяк. Здесь и сейчас Испания и французы, и война и надо крутиться пока есть возможности с трофеями. Не будь этой войны и если бы не было нужды в солдатах в британской армии — меня бы просто повесили за убийство той несчастной английской свиньи и не было больше ничего.

А так я рыцарь и ко мне обращаются сэр. Денег у меня в конторе лежит очень так не мало и если удастся выжить в этой войне — уйду в отставку уеду в

Америку на фронтир и там развернусь. Буду строить железные дороги. Только надо узнать если уже железные дороги или надо изобретать паровоз.

Ладно — про паровоз будем позднее узнавать. Сейчас же наверное будет выгоднее купить каперское свидетельство и снарядить свой корабль на выход в море и охоту на французские корабли которые везут во Францию разные товары.

У меня сейчас на руках восемь прекрасных камней. Этого хватит что бы выкупить корабль и снарядить его на промысел. Кто из моих охотников рассказывал в Лиссабоне имеются надежные люди и им не хватает только оборотных средств. Корабль есть и с командой тоже все в порядке. Надо завтра попросить отпуск и отправиться в Лиссабон.

План следующий.

Беру своих охотников и отправляюсь в Лиссабон. Там встречаюсь с этими якобы надежными ребятами и если они мне понравиться, то я войду в долю к ним. Если нет, то придется самостоятельно искать капитана и команду и покупать корабль. Ладно это с деньгами не проблема. Проблема в том, что я складываю яйца в одну корзину. В конторе Фридрексона у меня лежит триста с лишним тысяч фунтов. Если ещё добавить, то меня проще убить и оставить все деньги себе. Значит, что — надо искать ещё одну кредитную контору и уже там аккумулировать средства от моих будущих морских операций. Из известных мне крупных контор в Лиссабоне есть Гудмен — вот с этой конторы и начнем свою поездку в Лиссабон.

И надо попробовать найти людей которые ведут операции с американскими штатами которые откололись от Британии. Я же помню эти мятежники создадут огромное и богатое государство. Значит надо и там иметь свои интересы. надо смотреть в будущее. В жестком сословном государстве Британия у меня немного шансов пробиться. В Штатах сейчас прорва возможностей и, наверное, нельзя эти возможности упускать. Если получиться использовать эти возможности — то и штатах можно сделать миллион и никому не будет дела до моего происхождения.

Надо посмотреть — сейчас в Лиссабоне стоит русская эскадра. Она практически интернирована и собственно там можно поискать матросов на мой каперский корабль. Матросы самая бесправная часть флота. Матросы они из крепостных крестьян. Я же могу им помочь получить свободу.

Глава 14

Утром перед завтраком я попросил аудиенцию у сэра Артура. Через пятнадцать минут меня допустили в зал, где и располагался штаб генерала. Я озвучил просьбу предоставить мне отпуск на три недели с выездом в Лиссабон для решения финансовых вопросов. Сэр Артур отпуск мне предоставил и отпустил на три недели в Лиссабон. Со мной хотели ехать, и остальные офицеры, которые участвовали в последней вылазке, но никого не отпустили и отправили по ротам. Три недели это только кажется, что много. Только дорога в оба конца займет не менее двух недель и на все дела останется хорошо если неделя.

Ехать решили в легкой коляске и в сопровождении пятерых рядовых. Сержанта я оставил охранять имущество. С собой я брал только финансовые документы, большую часть своих денег и пистолеты. Коляску арендовали в штабе у одного из адъютантов командующего. Взяли и хороших лошадей. Мой конвой шел на трех лошадях каждый — основной, запасной и вьючной. из вооружения взяли по два штуцера на человека и по двести патронов. Больше уже никуда было грузить.

Расстояние между основным британским лагерем у Талаверы и Лиссабоном примерно триста миль. С запасными лошадями мы хотели пройти это расстояние за пять шесть дней. Груза у нас особого не было, Лошади были хороши и казалось нам ничто не может помешать пролететь эти триста миль.

Первый день мы действительно проехали 60 миль. На ночь остановились в поле. Так было намного удобнее чем искать гостиницу в испанских городах.

Уже на границе с Португалией и случились эти события.

Мы спокойно ехали. До французов было далеко, с разбойниками тоже встреча не ожидалась. Но на всякий случай всё оружие было заряжено и лежало под рукой.

Импровизированный шлагбаум мы увидели внезапно. Бревно перегораживало проезд по дороге лица или скорее морды людей у этого бревна красноречиво характеризовали этих сторожей как разбойников. На обочине стояло две кареты и лежало три трупа. Чуть далее горел костер и на вертеле жарили кабана. Мы остановились к коляске подошел колоритный тип с огромной бородой и в каких-то лохмотьях и потребовал выйти из коляски. Стрелять мы начали сразу ещё до окончания высказываний этого бородача. Такого отпора разбойники не ожидали и были убиты. Их вожак притворился мертвым но его подняли штыками и подвели к коляске.

И я узнал, что судьба меня свела с самим EL Aterrador /что-то типа самого ужасного/. Мне это ничего не говорило, и я приказал повесить этот ужас летящий в ночи. Приказ немедленно стали исполнять. Двое готовили петлю и потащили к петле, перекинутой через сук этого разбойника. Остальные проверяли окрестности. Куда-то же делись пассажиры с этих двух карет. Этого «Ужасного» пока оставили стоять с петлей на шее. Я пошел поговорить с теми пассажирами кто уцелел из этих двух колясок. Уцелели немногие — испанка средних лет с дочерью и мужчина этот ехал тоже в Лиссабон наниматься на корабль. Он был капитаном и сейчас искал работу. Пока готовили отбитые у разбойников коляски и хоронили убитых пока потом отправлялись дальше.

Этот «Ужасный» так и стоял в петле под деревом. В процессе всё время возникали вопросы, на которые только он знал ответ — например где спрятано похищенное и прочее. Его повесили уже перед отъездом.

Испанка стала вдовой её муж попытался отбиться от этих разбойников, но не преуспел его закололи. Имущества у них с собой было мало они ехали к родственникам мужа. Дочь звали Изабеллой и было ей двенадцать лет. Она жутко стеснялась и пряталась за мать, но при этом не сводила с меня глаз. Я чувствовал себя прямо рыцарем убившим дракона. Эта Изабелла мне понравилась и я в шутку сказал — как тебе исполниться пятнадцать лет заберу замуж. Она совсем спряталась за мать. После мы уже поехали и было некогда любезничать.

Вся дорога у нас заняла пять дней. Лошади под конец пути уже еле тянули коляску.

Мы поехали в гостиницу которою нам посоветовал наш спутник будущий капитан нашего капера. Он подходил по всем статьям — ранее он уже командовал каперскими кораблями и потерял работу и корабль с приходом французов. После захвата Испании каперство было прикрыто и все они остались без работы. Наш Жозе прекрасно ориентировался в тупиках этой профессии и знал все ходы-выходы.

Команды у него не было но набрать матросов особой проблемы не составляло. Надо было получить иммунитет от принудительного призыва в британский флот. Это была тонкость и состояла проблема вот в чём. Британский военный флот мог принудительно забрать матросов с любого корабля. Вот так просто остановить любое судно или корабль и силой забрать в матросы любого моряка с этих кораблей и судов. Иммунитет можно было купить у британского морского агента. Таковой в Лиссабоне присутствовал.

И ещё одна проблема. Капер — это тот же пират. И кто будет контролировать этот экипаж посредине океана. Честное слово вещь хорошая. Но надо было придумать что-то более серьезное. Отправлять с кораблем своих охотников — это было не решение проблемы. Охотники мне нужны были здесь на берегу со мной.

Забегая немного вперед. Вопрос был решен совсем неожиданным способом. В Лиссабоне в это время находилась русская эскадра и как на всех флотах того времени служба была совсем не сахар. Высокая смертность и скотское отношение к матросам. Сами матросы были из крепостных крестьян и отношение к ним было как к рабам. Даже в британской армии и флоте были более мягкие нравы. Те матросы, которые были хоть немного смелее остальных и не желали безропотно умирать от цинги, голода и побоев уходили в дезертиры в любом иностранном порту. Вот такую группу дезертиров я и встретил на окраине Лиссабона. Они работали в поле. Они не стали уходить в разбойники и просто пошли работать на поле у местного помещика.

Коляска проезжала мимо поля, и я услышал русскую речь. Один из работников обращался к другому из его слов было понятно, что он лучше бы был матросом на капере, чем здесь в земле ковыряться. Коляску я остановил и подошел к ним. Когда я обратился на русском языке к ним / русского языка этого времени я не знал поэтому обратился на том русском языке, на котором я говорил в своем прошлом/ и сказал-Ребята не бойтесь. Я английский офицер, но не стану Вас выдавать. У меня есть к Вам дело. Если не боитесь подходите к гостинице «Якорь и море» и там мы решим мой вопрос.

Они пришли. Было их двадцать семь человек, и они после недолгих размышлений нанялись ко мне на службу. Нанял я их в качестве морской пехоты. В этом времени это были морские солдаты. На следующий день все они прошли через присягу и целовали крест. Конечно, верить дезертирам не очень предусмотрительно, но они были русские и мне было приятно слышать русскую речь.

После бани и получения новой одежды они поступили под команду одного из моих охотников. Старшим все-таки я поставил проверенного человека. В дальнейшем я ни разу не пожалел о своем решении нанять русских моряков.

Мы же с Жозе отправились в порт искать нужный нам корабль. На продаже стояли несколько кораблей.

Как проходит аукцион и почему продают корабли. «Призы» / суда противника захваченные в море/ приводят в ближайший порт. Оценивают и продают. Адмиралтейство интересуют в основном военные и торговые суда, которые можно переделать в десантные. Также интересуют пушки. Захваченные корабли и суда выставляют на аукцион и продают. Вырученные суммы идут в британскую казну и часть денег выплачивается в качестве «призовых» денег экипажам, захватившим эти суда и корабли. Система хоть и запутанная, но и в Португалии система «призовых» аукционов похожая. Но больше коррупции и мы этим воспользовались.

О том, что этот корабль поставлен на аукцион знали только мы из покупателей. нам это обошлось в десять процентов от назначенной цены за корабль. Корабль — это шлюп с оснасткой по типу фрегата. Здесь и сейчас классификация идет от количества пушек на борту корабля. Если больше 24 пушек, то это фрегат. У нашего 24 пушки ровно и это по британской классификации внеранговый корабль но у него парусное вооружение как у фрегата и поэтому у него скорость хода у него практически как у фрегата. Скорость хода сейчас это условное значение, зависящее от очень многих факторов. Главный это направление и сила ветра. Парусное вооружение — это вспомогательный фактор. Мы купили этот шлюп и полностью его снарядили в местном портовом арсенале за три брильянта которые мне достались в качестве трофеев с французского гусарского полковника. И ещё два ушло на получение «каперского» патента и иммунитета от силового набора в британский флот. Коррупция — это всегда дорого.

Набор экипажа занял совсем немного времени. Практически любой моряк был готов наняться ко мне. Всё было хорошо пока вновь завербованный не узнавал что у нас есть морские солдаты. После этого ушло практически половина вербованных моряков. когда Жозе решил мне объяснить почему эти моряки ушли. Я его остановил и сказал-сейчас я скажу свою версию и ты или подтвердишь или расскажешь свою. Они пришли к нам вербоваться сцелью мятежа в море и захвата корабля. И ещё Жозе почему ты молчал.

Жозе — да Вы правы Сэр. Молчал я только потому, что я знал, что у нас есть морские солдаты и мятеж невозможен.

Корабль подготовили к выходу и подготовили документы за пять дней. У меня оставалось ещё два дня и надо было возвращаться в строй.

Договор с морским агентом был следующий все «призовые» деньги должны переводиться в контору Гудмена где мною был открыт счет и положены пять тысяч фунтов. Камни я решил не передавать на оценку и оставить у себя в качестве резерва.

Из пропущенного. При захвате разбойника по имени «Ужасный»/ это уже перевод с испанского/ у него при себе и в тайнике были найдены деньги и камни на сумму шестьдесят тысяч фунтов. Из этих средств доставшихся мне это было сорок тысяч фунтов я купил дом и оставшиеся тридцать тысяч фунтов оставил у своей как я шутил Изабеллы пока этими средствами распоряжалась моя будущая теща.

Я посетил своих будущих родственников в доме, где они искали приют. И понял ничего хорошего их не ждет и потратил эти трофейные деньги. Возможно, в качестве благотворительности, но у меня хватало денег и так. С другой стороны, если в Британии у меня появятся после войны проблемы, то запасной аэродром в Португалии будет не лишним. Но основная причина — мне не понравились масляные взгляды хозяина дома на Изабеллу.

Так что и потратил я трофейные деньги что бы натянуть нос этому педофилу. Мне эта девочка самому нравиться.

Помахали платком уходящему в море «Твердому» так я назвал своего «капера» и пошли собираться обратно на службу.

Обратно ехали уже спокойно и лошадей не загоняли, но без приключений не обошлось. Грабителей на дорогах Испании было с избытком. И все как один партизаны и патриоты. Только им было всё равно кто мы французы или британцы. Главное нас убить и ограбить. Кто их потом поймает и накажет в этой кутерьме.

Нам оставалось два перехода до нашего лагеря, когда мы вляпались. первый залп из кустов положил лошадей в упряжке коляски и всё дальше уже было не уйти. Коляску перевернули, устроив подобие баррикады и стали отстреливаться. Судя по выстрелам на нас, напали десяток или полтора разбойников. И они имели наглость предлагать нам сдаться — причем кричали на английском языке. То есть понимали, что мы не французы. Но в этом случае у нас вообще не было никаких шансов остаться в живых.

Нас было пятеро — один мой охотник ушел с капером в качестве моего надзорного и контрольного органа. Но и нас хватило — пока мы с двумя охотниками отвлекали внимание двое других охотников по кустам добрались до одного из нападавших и захватили этого липового разбойника. Почему липового разбойника. Они притащили человека в форме французского вольтижёра. Засада была поставлена на британского офицера. Любого

британского офицера. Маршал Сульт хотел допросить свежего языка. И группа добровольцев из числа вольтижеров ушла в поиск и села в засаду. Они уже хотели снимать засаду и тут мы приехали проверить свое счастье.

Всего их здесь шестнадцать человек. Четырнадцать рядовых, сержант и лейтенант. Теперь меньше раз он в плену.

Лошадей нам целенаправленно перебили, видимо, чтобы никто не попытался уйти за помощью. Мы этих убитых лошадей с большим трудом перетащили и сложили в качестве бруствера. Мне было жалко лошадей они точно не виноваты в этой войне. Следующим раздражителем были коляска и упряжка лошадей к ней. Это без малого почти пять тысяч фунтов. Адъютант генерала не поймет военных потерь и потребует либо оплаты, либо такую же коляску с аналогичными по качеству лошадями. Убытки на каждом шагу. В плен нам сдаваться нельзя. За наши подвиги нас ждет смерть. По любому убьют — французы очень мстительные ребята.

Тупые удары пуль по лошадиным тушам. Ситуация сложилась патовая. Мы не можем уйти, но и французы не могут нас взять. Так и шла редкая перестрелка. если французы думали, что у нас мало патронов то они ошибались патронов, было почти по двести на каждого, у каждого был штуцер и заряжался этот штуцер прототипом пули Минье и скорострельность была выше, чем у обычного штуцера. Точность тоже превышала возможности обычного мушкета.

За час перестрелки мы «успокоили» пятерых французов. Врагов всё равно было больше, но они уже хотели убежать от нас. Их не радовала возможная смерть за Императора.

Но убежать они не могли и бой продолжался. Ещё через час — я остался стрелять от нашей баррикады остальные пошли кустами во фланг засады. Пока я редкими выстрелами из-за разных частей нашей баррикады отвлекал нападавших. Мои охотники обошли засаду и атаковали фланг французов и часть убили выстрелами из штуцеров и часть перекололи штыками. Часть французов ушли кустами и мы не смогли их догнать. Если честно, то не очень и стремились догонять.

Убитых лошадей и коляску пришлось бросить и пешим маршем идти на соединение с британскими войсками. пленного навьючили грузом и погнали с собой. Нам оставалось пройти тридцать миль — это на полтора дня пешего марша.

Без приключений как без пряников. В лагере у меня лежало семь тысяч фунтов и теперь как минимум пять придётся отдать в качестве компенсации за уничтоженное арендное имущество. Жаль оно было не застраховано. Вот с такими мыслями и шли. Иногда опять вспоминалась Москва и родной офис. Приходилось гнать все эти мысли. они очень сильно расхолаживают.

Вот на таком этапе мысленного раздрая на нас выскочило две повозки с вооруженными людьми и с ходу открыли огонь стараясь нас подавить. стреляли с солидного расстояния. Но испугать нас это было тяжелая задача. И нападавшие ошиблись в нашем оружии. Они думали у нас мушкеты. у нас же были нарезные ружья /штуцера/ и дальность стрельбы у нашего оружия вдвое больше, чем у мушкета. Так нам уж повезло. С третьего залпа оказалось враги кончились. Пошли смотреть трофеи — там было пара ящиков испанского серебра серебряная посуда. Много серебряной посуды. Теперь и моих охотников на столе будет стоять серебро. И это хорошо — будут крепче держаться за меня.

У простого рядового не может быть серебряной посуды. При обнаружении такой посуды рядового объявят мародером и повесят. С моим же прикрытием они могут иметь что угодно — вопросов не будет.

Дальше уже не пошли, а поехали. старая истина — лучше плохо ехать чем хорошо идти. Старая, но верная.

Так мы на этих повозках и подъехали к передовым постам. немедленно появился адъютант который дал мне коляску и упряжку лошадей. Я не стал с ним ссориться и торговаться. Сразу же спросил-в какие деньги мне станет утрата арендованного имущества. Адъютант не стал задирать цены — четыре тысячи фунтов.

Вечером приходи на ужин — получишь свои деньги.

Опять привычный ритуал — горячая ванна и свежее обмундирование и белье.

Майор, который за меня рулил финансовыми делами по моим ротам не был счастлив моим возвращением. С моим возвращением у него вполовину падали доходы. Так как у меня хватало посуды. В качестве дополнительной компенсации приготовил пару столовых серебряных сервизов для адъютанта. У него с трофеями трудно их попросту нет. Вот и попытаемся наладить отношения.

Глава 15

Традиционный ужин проходил весело. Почему не повеселиться — в очередной раз смерть прошла мимо. Второй раз жить вообще весело ещё бы вернуло меня бы в Москву обратно так и счастье было бы полным. Но нет.

Откидывается полог палатки и вваливается толпа офицеров и впереди, как всегда, перед неприятностями сэр Артур командующий британскими войсками на полуострове. Лыбиться, наверное, опять какая-то неприятность. Тут меня прорвало — хватаю графин с вином наливаю стакан и подлетаю к генералу и хотел уже затянуть — к нам приехал к нам приехал сэр Артур дорогой… Но не успел — стакан у меня взяли и сообщили в лоб. Майор Томас О Хили Вы больше не майор второго батальона 52 го полка. У меня лезут глаза на лоб и сразу мысли — и где мне удалось так облажаться.

Сэр Артур помолчал отпил вина из стакана и оглядев притихшее общество — продолжил теперь Вы временный лейтенант — колонель /подполковник/ командир 12-го резервного батальона /прошу помнить это альтистория и попаданцы во времени/ и мои поздравления. Там у палатки офицеры Вашего батальона они могут представиться или уже завтра.

Ну и чего тянуть. Приказываю нести выпивку и закуску и ставить ещё варить мясо. вечеринка явно затянется. Так и вышло вечеринка затянулась и пришлось перенести представление на улицу. Палатка явно не вмещала всех.

!2 -й резервный батальон прибыл недавно из Британии. Батальон из добровольцев. Из суда в батальон никого не вербовали и собрали добровольцев обмундирование по подписке благотворительной покупали. И батальону не повезло уже здесь на полуострове командир заплутал на марше и попал под удар драгунского полка. Французы растрепали полк и отобрали знамена и теперь это резервный батальон и весьма скоро батальон может исчезнуть из армейских списков численность рот едва превышает тридцать рядовых и огромный некомплект офицеров. В ротах один — два офицера нет майоров оба погибли в бою с драгунами. командир батальона был в том бою тяжело ранен и потерял ногу сейчас его вывезли в Британию.

Повышение получается не очень. Скорее временное назначение. Этакая хитрость — мы тебя повысили, но ты сам с батальоном не справился. а на майорскую вакансию мы уже взяли человека и теперь иди в резерв или иди договаривайся о должности в военном министерстве. Повышение с последующим увольнением.

Но это они не угадали.

Утром осматриваю расположение батальона теперь своего батальона. Даже в самых смелых мечтах я очень осторожно примерялся к этой должности. И вот теперь — командир батальона пусть и резервного. Класс.

Роты стоят на строевом смотре — грязные и унылые, видно, что голодные и оружие не у всех. Исполняющий обязанности майора докладывает некомплект сто двадцать мушкетов. Обещают выдать, но позже. Палатки для солдат отсутствуют вовсе рядовые спят на земле у костров. Общее настроение у батальона совсем похабное и поэтому с дисциплиной плохо.

У меня совсем мало времени но мысли как поправить ситуацию есть. У нашего лагеря постоянно трутся беженцы и постоянно просят принять в ряды британской армии / британская армия на постоянной основе не принимает в свои ряды иностранцев/. У меня же есть идея — принять этих испанцев в ряды временно пока мы в Испании и в случае ухода британской армии из Испании этих добровольцев уволить.

Мундиры и мушкеты отбить у французов. Тем более у меня есть сведения о нескольких складах где французы хранят британские трофеи.

Сэр Артур явно развлекается, наблюдая за моими попытками пробить разрешение на свои придумки. Разрешения на добровольцев я не получаю. на рейд к складам с трофеями разрешение дает.

Своих охотников я забираю с собой. Содержание батальона пока за мной. Казна, возможно, компенсирует мне затраты. Возможно, но не обязательно. Ладно посмотрим.

Первое что я делаю это покупаю котлы и пару быков для того чтобы накормить рядовых. И после обеда строю батальон. Довожу до всех мне нужно сотня добровольцев на очень опасное дело. Добровольцы находятся — все готовы идти в бой — надоело сидеть и ждать неизвестно чего.

Но оружия имеется только на сто человек поэтому визуально отбираю самых бодрых на вид парней и свожу их в одну роту. В роту отбираю офицеров на вид самых молодцеватых и даю им время до вечера притереться друг к другу. Это такой синоним — строевой подготовки. До вечера рота занимается строевыми упражнениями. Надо хоть немного вбить в них — чувство локтя.

И отправляю своего сержанта с четырьмя рядовыми в Британию в Манчестер. Именно там и набирали добровольцев в этот батальон. Задача сержанта в кратчайшие сроки набрать возможно большое количество новобранцев и доставить сюда на полуостров. сейчас стоит вопрос численности батальона не будет численности не будет и батальона. два охотника уходят со мной за трофеями двое остаются караулить батальон.

Опять быстрый марш и мы даже не пытаемся как-то замаскировать направление своего движения. В роте одни добровольцы, но тот разгром из памяти не ушел. Люди идут на пределе своих возможностей. Страх в душе у каждого и неверие в свои силы. Поэтому идем напрямик и быстро. Французы не ожидают такого маневра слишком всё прямолинейно. Но всё получается мы берем весь банк — если выражаться иносказательно.

Рота просто пришла в этот городок и взяла склады. Сопротивления практически не было. Бонусом взяли две обозные роты. Опять-таки из-за внезапного нападения никто не оказал сопротивления. Больше сил потратили на погрузку трофеев. Погрузили и сразу пошли обратно и пошли опять прямо кратчайшим путем. Когда французы опомнились и послали погоню уже было поздно. Мы успели уйти к основным силам. Такая удача бывает один раз и больше судьбу проверять не стоит. Но от расформирования и исключения из армейских списков мы спаслись. Да и батальон повеселел — новое обмундирование и получение мушкетов придало уверенности людям. Большую часть трофеев у меня забрали на хранение на склад. Это хранение просто слова никто мне ничего не вернет. но таковы правила.

Из десяти рот по штату в наличии у меня три роты полного состава. Полная численность батальона — это тысяча человек как раз десять рот по сто рядовых. размазывать на десять рот имеющихся триста человек мне показалось неправильно, и я сделал полу кадрированную часть. Три роты полного состава и семь рот, где только командир роты и есть.

Вот в таком составе и пошли мы в бой. Начиналась одна из тех битв которые прославили британскую армию и её командующего сэра Артура Уэсли.

Первый день битвы мы стояли в резерве во второй линии. Позицию нам назначили между испанской армией и британской. Веры испанцам не было никакой. Они не собирались сражаться. Все разговоры у них были о том, что британцы не лучше французов и это не их война. Вот такие храбрые вояки.

!2-й резервный батальон должен был в случае бегства испанской армии загнуть фланг и оборонять фланг британской армии от возможного захода в тыл французской кавалерии. Задача не для нашей численности, но предупредить о прорыве мы могли.

Так и встали в глубине во втором эшелоне на стыке флангов испанской и британской армии.

Строй батальона был слишком коротким и выглядел ненастоящим игрушечным. Но обмундирование рядовых было в порядке офицеров было даже больше чем нужно и мы всей толпой гарцевали за строем батальона. Было одно «но» — только очень болезненное «но» над батальоном не было знамени. Батальон потерял оба знамени в том разгроме и поэтому и лишился имени, и стал резервным.

Оборону мы заняли на небольшой высотке и пока было время. Пока мы не участвовали в сражении рядом с нашей позицией сооружали земляное укрепление. На стойкость испанцев надежды не было. Они сбегут после первого залпа и нам потом удерживать атаки французской кавалерии во фланг и тыл британской армии. При подавляющем превосходстве французской артиллерии стоять на виду и открыто просто глупо. Мы героически и красиво умрем, но поставленную задачу не выполним. Мне же хотелось и поставленную задачу выполнить и батальон сохранить и звание свое перевести из временного в постоянное. В мирной жизни это сильно могло помочь.

На сооружение этого укрепления я нанял тех самых испанцев которые крутились вокруг нашего лагеря. И теперь стоял и смотрел как они вкапывают бревна и трамбуют землю между деревянными стенами из бревен. Надеюсь, какое-то время все это выдержит артиллерийский обстрел. Укрепления должны были состоять из трех редутов. Один центральный немного позади и два фланговых вынесены вперед в каждое укрепление будут поставлены роты. По одной роте в каждое укрепление.

Так же вкапывались рогатки против кавалерии. У меня было время и деньги нанять людей. Саперов все равно не хватало и теперь я менял деньги на время жизни в бою. Чем дольше мы будем держать оборону, тем дольше проживем. Бегать от кавалерии — это значит всё равно умереть, но уставшим.

Весь день и копали. Был риск что нас перекинут на другой участок. Такой риск был но численность батальона была слишком маленькой и маневры с нашим участием были маловероятны.

Так весь первый день и копали. Сражение гремело вдалеке и испанцы пока не бежали. Но и атак на испанскую армию не было. Ужин и обед принесли на позицию. Пока в наличии было только три роты я поломал британскую военную традицию, по которой каждый рядовой может приготовить самостоятельно себе обед из выданных продуктов. Продукты я приобретал за свой счет и паек все получали одинаковый. В дальнейшем могли быть проблемы с рядовыми так как традиция действительно нарушалась но сейчас все молчали и ели одинаковую еду.

Ночь прошла спокойно, но утро было тревожным. Тревожные чувства оправдались. Только рассвело французская артиллерия начала обстреливать позиции британской и испанской армии. Превосходство в количестве пушек французам это позволяло сделать. Пока шел артиллерийский обстрел испанцы колебались в строю, но пока не бежали и вот атака пехотными колоннами. Французы атакуют в сомкнутом строю плотными батальонными колоннами под барабанный гром и крики «Да здравствует Император» на неподготовленных солдат действует убойно. Кажется, что эта колонна неуязвима и сметет всё на своем пути.

Испанцы не стреляют и колонны всё ближе и ближе. Вот залп испанского строя и пехотные ряды окутались облаками сгоревшего пороха. Эти облака на некоторое время скрыли строй испанской пехоты. И тут случилось ожидаемое событие из порохового дыма показались бегущие испанские пехотинцы. Эти воины испугались собственного ружейного залпа. Испанская армия побежала вся. Фланг был прорван и теперь мы стояли в первой линии.

Пока французские войска захватывали испанский лагерь и добивали тех испанцев которые не успели убежать мы наблюдали за этими событиями стоя спокойно на своих позициях.

Я твердо решил— батальон весь ляжет здесь, но никто не отступит, включая и меня. Будем стоять насмерть это мой единственный шанс пробиться наверх, и я этот шанс не упущу. Из рядовых батальона набрали оркестр и я поставил оркестр за спиной батальона и музыканты играли марши и песни развлекая рядовых.

На каждом редуте был создан запас гранат очень уж они мне нравились. Рогатки против кавалерии были вкопаны со всех сторон укреплений и теперь даже прорвавшись к нам в тыл кавалерия всё равно не могла добраться до защитников редутов.

Бегущие испанцы и вид захваченного испанского лагеря несколько повлиял на стойкость британских частей. Самые неустойчивые стали пригибаясь бежать в тыл, но по дороге натыкались на пикеты, которые я поставил и из этих колеблющихся солдат было сформировано несколько шеренг благо у меня хватало офицеров в резерве. Эти шеренги прикрывали нас с фронта и создавали глубину обороны.

Только к обеду французы собрали свои батальонные колонны и опять мы наблюдали захватывающую картину ровные шеренги в колонне и отбивая шаг под барабанную дробь на нас идут неуязвимые французские батальон.

Они не знали, что когда они подойдут к зоне уверенного поражения ружейным огнем то получат сюрприз — в траве были замаскирован заграждения. Небольшие колышки с натянутыми веревками если не видишь, то споткнёшься и строй пошатнется. Пошатнется строй и колонна рассыпется — что нам и нужно. Без плотного строя французы не особо умели воевать.

Так и получилось. Картина завораживала — ровные плотные французские батальонные колонны под барабанную дробь и возгласы «Да здравствует Император». Воодушевленные лица французов только что разгромивших испанцев и обративших испанцев в паническое бегство. Мы же ждали колонны и подпускали поближе врага. Сзади строя веселая музыка и веселые голоса офицеров. По моему приказу травили веселые байки и, собственно, так разбавляли нервное настроение рядовых. иногда складывалось впечатление, что мы на пикнике.

На нас шло четыре колонны это французский полк нас три роты. Соотношение сил не в нашу пользу, но противник зря так радуется его ждет немало сюрпризов.

В полосу препятствий на «спотыкач» влетело сразу всё французское войско все четыре колонны и тут ударили наши мушкеты огонь был кинжальным в упор. Стреляли максимально быстро на таком расстоянии даже особо целиться не нужно практически каждая пуля находила свою жертву. Надо отдать должное французам — медленно, но они пошли вперед и пришли под гранаты. Гранатные разрывы накрыли колонны и собрали богатый урожай жертв. Это стало последней каплей, и французы бежали на исходные позиции. громкие крики нашего батальона неслись вслед бегущим. батальон поверил в себя и теперь будет сражаться до последнего человека.

Все они были добровольцами и пришли сюда, что бы победить узурпатора. Узурпатор— это Император Франции Бонапарт. Он сам себя провозгласил Императором Франции, что очень не понравилось всем окружающим монархиям и теперь всей мощью своего религиозного и политического аппарата эти монархии рекламируют идею Реставрации монархии во Франции. И люди ведутся на эту рекламу и идут добровольцами в армию.

Вот такие дела. Нам дали немного времени отдохнуть и новая атака, но и эту атаку мы отбили. Атака была скорее демонстративной для уточнения границ заграждения. Затем был перерыв мы наблюдали как подвозят орудия, но ничего сделать не могли. И тогда в дело пошла ещё одна хитрость — несколько человек метнулись на поле и подожгли небольшие копны соломы и сена. Дым от горящих небольших стогов полностью закрыл видимость наших позиций и обстрел велся вслепую и не нанес нам урона.

И вот третья атака — теперь нас атакует три колонны — потри сказались и людей у французов хватило только на три колонны. Французы хоть и медленно, но дошли до самых наших редутов и только гранаты в упор отбросили атакующих. теперь и у нас были раненные и убитые. Но люди смотрели зло и не думали отступать.

Только отбили атаку прискакал адъютант командующего и передал приказ — стоять до последнего человека. Отступление исключено.

Принесли обед так как готовили на всех то еды было даже больше чем нужно. Убрали убитых и раненных.

Пересчитали патроны и гранаты. Патронов было немного гранаты вообще кончились. Хорошо я отдал приказ патроны вместе с обедом принести не ждать дополнительных распоряжений. Вот этот последний резерв патронов и принесли. Более запаса уже не было.

Но теперь нас ждала атака кавалерии. С пехотой у французов было плохо. Кавалерия это были драгуны прорвалась к нам в тыл но дезертиры убегавшие из первой линии британской армии и собранные моими резервными офицерами в шеренги позади наших редутов не позволили французским драгунам прорваться в тыл британской армии и драгуны отхлынули к редутам надеясь захватить укрепления и дать все таки возможность пехотным колоннам ударить во фланг британской армии. Началась свалка на редутах…

Глава 16

Отбили и эту атаку. Драгуны, оставив своих убитых и раненых отошли к испанскому лагерю. В ротах оставалось не более половины списочного состава. Но в основном это были раненые убитых на удивление было немного. С патронами было намного хуже. Наблюдая за перемещениями французов я увидел — снова строятся пехотные колонны но теперь это была одна батальонная коробка и строилась эта колонна против нашего центрального редута. слишком демонстративно строилась. Драгуны же покрутившись в центре ушли на фланг. Все эти перемещения можно было расценить весьма просто. Пехотная колонна отвлечет наше внимание, и драгуны выскочат как чертик из коробочки из оврага у правого редута и после фланговым ударом постараются взять и правый редут и остальные.

Что же пришло время домашних заготовок. К нам прорвались с патронами интенданты /героизм интендантов был вынужденный под угрозой немедленной смерти они и повезли патроны/ но теперь у нас опять было по 60 патронов в сумках и мои охотники привезли ещё одну домашнюю заготовку. Гранат больше не было но батальонные жены изготовили партию эрзацгранат / бумажный пакет с черным порохом и начинка из десяти -пятнадцати картечин и фитиль/ принцип действия понятен каждому российскому пацану это просто обычный взрывпакет с начинкой из ружейной картечи. Всех уцелевших рядовых я стянул к левому редуту и постарались сделать это незаметно.

Опять горн и опять эти крики «Да здравствует Император». На правом и центральном редутах сосем немного солдат и французская колонна, ускоряя шаг добирается до центрального редута и кидается на приступ в штыки. Одновременно с броском на центральный редут из оврага на правый редут ринулись драгуны в пешем строю. И вот они на редутах и устанавливают свои флаги и внезапно для всех в том числе и для меня извергается земля и верх взлетают бревна и глыбы земли и оба редута скрываются в пламени и дымовой завесе. Медленно осыпаются на землю бревна и тела французов, и переломанные мушкеты.

Затем следует команда — примкнуть штыки. И оставшиеся в строю рядовые идут в штыковую атаку и зачищают оба редута сбрасывая в овраг остатки из колонны французской пехоты и уцелевших драгун и затем в овраг летят наши самодельные бумажные гранаты в овраге никто не уцелел. Картечь рвала всё что попадало под взрыв и человеческое тело не плотнее земли. мало кто из французов вернулся обратно на исходные позиции.

У меня же была особая цель над колонной несли три Орла и я хотел поймать хоть одного. Временный статус командира и подполковника надо было закрепить так, что бы ни у кого не было даже мысли отобрать у меня батальон.

Орла выкинуло разрывом из оврага, и я его успел подхватить первым. Не я один знал о чудесных свойствах захваченного вражеского знамени. Но считаю — мне было нужнее чем кому либо. Так что древко Орла я положил на плечо и мило улыбнулся одному из офицеров которые кинулись к Орлу но не успели.

Бой затихал медленно разгоралось поле боя. Это не метафора — поле боя занялось пожаром, и сухая трава очень быстро была охвачена пламенем. Раненых не успели убрать и практически все кого не вынесли сразу после ранения сгорели в пламени пожара или задохнулись в дыму.

Солнце катилось к горизонту позиции объезжал сэр Артур, когда он подъехал к позиции моего батальона то был удивлен тем, чем я ему отсалютовал. Это был трофейный французский Орел. В том сражении было взято только два Орла.

Батальон сократился до двух полных рот и практически все резервные офицеры погибли. Из офицеров осталось четверо — я и два капитана и один прапорщик. Остальные до последнего исполнили свой служебный долг. В стойкости британскому офицеру отказать нельзя. Очень редко британские офицеры сдаются или не делают всего возможного для исполнения приказа.

Раненых было чуть больше сотни, но в госпиталь я не дал их увезти. даже я знал, что врачу надо вымыть руки прежде, чем ковыряться в ранах. Но британские врачи об этом видимо даже не подозревали поэтому смертность после операции от сепсиса была просто огромной. Среди батальонных жен было три женщины немного понимающих в медицине это были повитухи но перевязывать раны они тоже умели. Так что перевязали раненых и промыли раны крепким алкоголем — это уже я поумничал, чем заслужил неодобрение со всех сторон / по общему мнению это было нецелевое расходование ценного ресурса/. Было несколько переломов и вместо обычной практики ампутации сломанной конечности. Эти сломанные конечности не ампутировали и сложили в деревянные лубки и загипсовали. Как-то так.

Сэр Артур Уэлсли после этой битвы под Талаверой был удостоен титулов виконта Талаверы и виконта Веллингтона.

Итоги этого сражения были следующие. Французы потеряли в этой битве 7390 человек убитыми и раненными / примерно 18% от общей численности/. Испанцы потеряли 1, 2 тысячи человек, британская армия — почти 5 500 человек / около 25% от общей численности/.

Между тем маршал Сульт продвинулся на юг, угрожая отрезать британские войска от Португалии. Думая, что силы французов составляют только 15 тысяч человек Веллингтон 3 августа пошёл на восток, ччто бы заблокировать Сульта, раненых оставили на попечение испанцев.

Веллингтон хотел вновь соединить войска с испанцами но тут британская армия узнала испанцы бросили раненых на произвол судьбы и французы уничтожили всех раненых британцев. После таких поступков с испанцами вместе воевать было невозможно. И британская армия оставалась на своих позициях.

Когда же испанцы захотели атаковать Мадрид в ноябре 1809 года то британская армия не поддержала усилия испанской армии и испанская армия вновь была разбита. Осенью и зимой активных боевых действий не ведут. Но для моего батальона задачи находились и осенью и зимой и весной 1810 года. В Испании ждали приезда Наполеона весной 1810 года но до этой весны произошло немало событий.

После сражения у Талаверы и наших маневров, приведших к неудачной блокаде маршала Сульта, мы были в резерве и ждали пополнений из Англии. Мои вербовщики сообщили, что добровольцев много и на офицерские должности очень большой конкурс. Поэтому проблема исключения из армейских списков была временно отодвинута.

В должности и звании меня военное министерство утвердило. несколько английских газет напечатало хвалебные статьи о героической британской армии на полуострове было там упоминание и нашем резервном батальоне. Я даже подумал, что вызовут во дворец и возможно наградят орденом. Но все эти фантазии с вызовом во дворец и наградами остались фантазиями. Но на остров мне пришлось съездить. На наших добровольцев открыли пасть другие полки — мол резервному батальону не нужны пополнения. Этот батальон вообще надо исключить из армейских списков.

Поэтому в ноябре 1809 года я отправился в Англию для решения нескольких вопросов. Надо было проконтролировать отправку нашего пополнения и как-то решить вопрос со знаменем. Иначе нас всё равно расформируют.

Утрата знамени это самое серьезное преступление — обычно после утраты знамен часть расформировывается и командир батальона с офицерами идут под военный суд.

Батальон был выведен в Лиссабон и поставлен на караульную службу в порту. Служба состояла в караулах вокруг портовых пакгаузов и не была ни почетной ни боевой.

Я же посетил дом где жила донна Анна вдова и моя возможная будущая теща. Так я хотел только увидеть Изабеллу, но без мамы её все равно не обошлось. Донна Анна смирилась что будущий зять не благородного происхождения, но по крайней мере имеет деньги. Дом в Лиссабоне и достойное ежемесячное содержание позволяло моей будущей теще вести более или менее достойный образ жизни и терять такого зятя в её планы не входило. Изабелла просто влюбилась в меня. Я такой весь благородный рыцарь, убивающий дракона/ банду разбойников, но это не суть как важно/ главное спас и благородно помог от масляных взглядов родственника педофила. Вот такой рыцарь я оказался даже не ожидал от себя.

Плюсом пошли подарки — в трофеях оказались ткани и разные предметы домашнего обихода и немного ювелирных изделий. Дамы были в восторге и до Рождества полностью заняты разбором полученных подарков и пошивом новых нарядов.

Я же направился в Лондон надо было посетить военное министерство и проконтролировать отправку нашего пополнения.

Была и приятная неожиданность из плавания в Лиссабон вернулся мой капер и привез отличные новости. Были захвачены в качестве «призов» дюжина французских купцов и взяты очень богатые грузы. Самой же пикантной и весьма нужной мне была новость о захвате американских китобоев. На этих китобоях мой охотник и обнаружил в тайнике очень скользкие и опасные документы. Секретарь военного министерства вел деловую переписку с мятежными американскими штатами и за это вряд ли ему полагались награды. Это были хорошие новости и были еще лучшие новости в переплете книги / все книги, которые попадались мне на пути я собирал в свою библиотеку. Это было мое увлечение ещё в Москве и здесь я решил не изменять своим привычкам/ одного из пассажиров на американском китобое я обнаружил тайник, в котором и были векселя на предъявителя, и сумма этих векселей была сумасшедшей — почти 600 тысяч фунтов. Надо было хорошо подумать, как их использовать. К сожалению, этого пассажира я не мог допросить. Пассажир оказал сопротивление и был просто убит. Но такие большие деньги всегда имеют своего хозяина. Надо было хорошо продумать что с ними делать. Выданы векселя были пятью солидными торговыми компаниями из Сити и номинал векселей был не самый большой десять тысяч фунтов. Дисконт у векселей этих торговых компаний при обналичивании этих векселей отсутствовал. Везли эти векселя в Северную Америку о самом убитом пассажире выяснили мы несколько моментов — погибший ранее работал в Индии и был там довольно крупным чиновником. Исходя из этого можно сделать допущение что это средства из Индии полученные за правильное рассмотрение вопросов / то есть коррупционные доходы/. Китобой вез пассажира в Северную Америку это говорит о том, что пассажир хотел осесть там. Учитывая, что Британия ведет блокаду Штатов то и у этого пассажира есть претензии к Британии. Итог — использовать векселя, но в разброс и не сообщая происхождения векселей.

Продажа товаров с купцов, захваченных капером, превзошла все ожидания. Моя доля вышла после вычета всех налогов / да уже был этот грабительский налог на доходы/. Государство уже ввело подоходный налог и даже благородные люди его платили.

Так вот после уплаты налогов и всех возможных сборов. У меня осталось полмиллиона фунтов и эти деньги ушли в контору Гудмена. Я стал вип-клиентом этой конторы. Слова такого вип-клиент не было, а понятие уже существовало.

Экипаж получил тоже большие деньги. Экипаж по приходу в порт и получения призовых денег немедленно стал самыми престижными женихами в своей номинации. Свадьбы шли каждый день. Дома и земельные участки смогли приобрести все члены экипажа. Нашли себе жен и мои русские земляки. Думал придется искать новый экипаж так как эти теперь богатые люди и им незачем ходить в море. Но ошибся никто не ушел из экипажа. Ко мне немедленно явилось море претендентов на сотрудничество. В этой среде очень дорого ценится удача и моя вышла самая удачная.

В общем до Лондона меня подкинула моя эскадра. В новый рейд уходило пять кораблей и мой капитан Жозе получался в чине адмирала и командующего этой эскадрой. и мне не пришлось вкладывать деньги в снаряжение и покупку кораблей. За право быть пайщиком в этом рейде разгорелись нешуточные споры и поэтому все расходы легли на счастливчиков вошедших в число пайщиков. С одной стороны вроде бы уменьшается доход с другой увеличилось число кораблей и возможно

увеличиться и число призов. Посмотрим. Пока же Лондон и надо решать вопросы с секретарем военного министерства / надо использовать компромат/ и так решим вопросы со знаменем.

Со мной мои охотники. Причем взял всех с собой. У них у каждого есть родственники в Лондоне и окрестностях. Троим ехать дальше всех у них родственники на границе с Шотландией. Я своих проведывать не поеду. Слишком далеко. Да и не чувствую родственных чувств. Убивать свинью пошел я не от хорошей жизни.

секретарь военного министерства был завсегдатаем паба «Под фонарем». Цены там были такие, что даже у меня глаза полезли на лоб. Но философски подойдя к вопросу о экономии я спокойно вошел сел за столик и заказал самые дорогие блюда и попросил сообщить секретарю министерства что его ждут и принялся с аппетитом обедать. Готовить здесь умели.

Через час явился и искомый секретарь военного министерства. Ему сообщили и показали — кто и где его ждет. Любопытство сгубило не только кота но и многих других людей в том числе.

Секретарь подошел к столу и был сразу же мной усажен на стул и я сразу же взял быка за рога.

-Мы оба занятые люди. Мне нужны знамена в батальон и номер полка или номер батальона в полку. И …

Я не успел договорить и меня перебили довольно бесцеремонно. -Эти вопросы я уже решил 12 -й резервный батальон будет расформирован вы же пойдете в резерв министерства и будете ждать должность майора.

— Вопросы придется перерешать и вот почитайте это письмо. От Вас к торговому дому … Я не успел договорить письмо у меня вырвали и мельком глянув на текст секретарь стал лихорадочно рвать лист бумаги.

Я протянул ему бокал вина и предложил — бумагу легче будет прожевывать. Запейте. Да если аппетит останется у меня таких писем еще пара дюжин.

-Сколько денег Вам надо за письма. Секретарь сходу стал торговаться.

-Денег мне не надо. Мне нужно решение военного министерства по тем вопросам, о которых я Вам сказал в начале нашей беседы.

Хорошо. Эти вопросы будут решены летом следующего года. Секретарь решил, что имеет дело с наивным человеком.

Тоже неплохо только эти вопросы будет решать уже новый секретарь военного министерства. Если Вы желаете и дальше занимать свою должность то и вопросы должны быть решены на этой неделе. В противном случае я знаю как использовать Ваши письма.

Обедайте. Я оплатил Вам обед. Следующая встреча здесь же в четверг. Жду Вас так же к обеду.

Разговаривали мы с секретарем во вторник. В среду я посетил контору Фредриксона и обналичил несколько векселей. В конторе без разговоров обналичили пятьдесят тысяч фунтов и взяли на мой счет двести тысяч фунтов. В этой конторе я тоже стал вип-клиентом. И сам Фредриксон принял меня, и мы пили кое и мне этот финансист мягко пенял на то, что я такую же сумму держу у ГУдмена. Можно же было и у него держать деньги. Я прямо сказал не хочу вводить в искушение очень хорошего человека. банкир помолчал и сказал — Вы удивительно деловой человек для вашего возраста и мы расстались друзьями.

В четверг в обед я уже был на назначенном месте и меня демонстративно сопровождали — мои охотники в полной парадной форме и при оружии. Секретарь прибыл вовремя точно к назначенному сроку и осмотрев мой эскорт. Вздохнул и передал бумаги с печатями. Это был указ его Королевского Величества о даровании знамен полку легкой пехоты под номером сто пять и именовался полк 105 полком легкой пехоты в полку иметь один батальон. Вопрос решили в один день. Я достал из под стола кожаный мешок и передал секретарю со словами — у

у Вас море финансовых вопросов и надеюсь этот мешок поможет решить часть проблем.

Глава 17

Затем я передал своему гостю кожаную папку с письмами которые так отчаянно секретарь хотел вернуть. Внимательно пролистав содержимое папки, мой гость гневно сказал — Вы меня обманываете, здесь не все письма. Естественно, так как и знамена ещё не у меня. И после получения знамен и получения моего пополнения — я Вам все письма не отдам. Не отдам по одной простой причине, чтобы не было соблазна всё переиграть. Веры к Вам у меня нет и не будет. Так что забирайте те письма, которые я сейчас принес и давайте определяться с получением знамен не на бумаге, а реально.

С этим как раз никакой проблемы нет. Сегодня же получите в гвардейских конюшнях. Звучало конечно не очень гвардейские конюшни но именно там и был размещен прообраз штаба британской армии. Действительно подъехав на коляске к конюшням, мы получили знамена. Причем нам выдали оба знамени и полковое, и государственное. С Лондоном всё и теперь к полку в Манчестер.

Здесь в Англии всё дешевле чем в Испании. Странно, но это так. Покупка лошадей и коляски вышла гораздо дешевле чем в Испании вот такие дела.

В Лондоне нас ничего не держало. Все бумаги были оформлены и мы уехали в Манчестер. Не так и далеко, но провозились почти неделю. По дороге дважды на нас нападали и, если с нападавшими разбирались быстро. То с властями каждый раз разбирательство затягивалось надолго. Но каждый случай нападения был просто классическим случаем дорожного разбоя и придраться к нам власти не смогли.

Первый раз напали не успели мы и отъехать от Лондона. Из кустов выскочили четверо и обнажив оружие сабли и пистолет потребовали деньги. Они не успели закончить свое требование — как были застрелены моим конвоем. Вот затем началась нервотрепка. Пришлось останавливаться в гостинице и ждать окончания дознания. Десяток фунтов резко ускорил дознание, и коронер вынес решение о правомерном применении оружия в отношении разбойников.

Дороги в Англии в это время года что-то ужасное. Грязь и выбоины не дают набрать скорость и коляска еле ползет. Вот в таком месте в самом грязном и полном ям напали второй раз. На этот раз разбойников было трое и все были вооружены огнестрельным оружием и требование было прежним — деньги или жизнь. Деньги остались при мне — жизнь у разбойников отняли. И опять гостиница, но я был умнее и десять фунтов передал коронному следователю сразу, и мы надолго не задержались решение вынесли в тот же день ещё до заката солнца.

После того как мы уехали в Данию на охрану въездов в Манчестер плюнули и никаких застав как тогда уже не было. Лагерь для новобранцев находился на поле, которое раньше предназначалось для скота. Только там городские власти согласились выделить землю бесплатно. Но для армии и нужно, что бы новобранец с самого начала службы знал — легкая жизнь кончилась и теперь будут только трудности. Задерживаться сверх необходимого не хотелось и строевой смотр и свертывание лагеря происходило практически одновременно.

Смотр показал — рядовые не заморены голодом уже хорошо. И мушкеты они чистить научились. Строем ходить пока не умели но для полуострова сойдет и так. Сразу и промаршировали под погрузку в порт. Удобно, когда секретарь военного министерства обязан тебе. Сразу решаются многие проблемы — транспорты для перевозки батальона нашлись сразу и не пришлось ждать. Если с рядовыми было все ясно. То с офицерами были вопросы. Несмотря на то, что вакансий не было нашлось пара человек которые решили продавить свое назначение через городские власти и знакомства. Меня просто взбесила такая постановка вопроса — я богатый и мне должны. Я лицемерно посочувствовал и отказал во всех просьбах. Они эти снобы меня раздражали безмерно. Ещё не хватало набрать этих ходячих проблем в свой батальон и получить проблемы в самый разгар боевых действий.

Переход в Португалию затянулся и очень сильно затянулся. Зимние шторма и встречный ветер не давали подойти к полуострову. Две долгие недели мы болтались посреди моря и уже стали привыкать к болтанке и постоянной качке на морских волнах стала проходить морская болезнь и наконец мы вошли в порт и выгрузились на берег.

В батальоне не хватало всего чего не возьмись. Но не зря япривез несколько мешков наличных денег. Несмотря на взаимную нелюбовь интенданты за деньги нашли всё что было необходимо батальону. Мне просто надоело постоянно ругаться и я давал взятки и быстро решал проблемы.

Здесь мы задержались на полтора месяца и Рождество встречал с донной Анной и Изабеллой. Я бы ещё пробыл вне действующей армии но меня вызвали приказом к сэру Артуру и пришлось совершать зимний марш по заснеженной местности. Снабжение было традиционным — снабжение традиционно отсутствовало. Несмотря на обещания испанцы снабжения не наладили и продовольствие надо было покупать за свои или жить впроголодь. Если ещё на рядовых как-то и хватало пайка, то батальонные жены это вечная головная боль. Пришлось отступить от моего правила — никаких телесных наказаний и приказать выпороть пару самых наглых и крикливых батальонных жен. сначала я поговорил с их мужьями но те категорически отказались от воспитания своих жен. Пришлось пороть. Не сказать, что женские склоки прекратились, но стало заметно тише.

Марш проходил по снежной и грязной дороге. Испания — это не Россия. Может быть и снег, но одновременно и грязь и вдобавок и пронизывающий ветер.

В основном лагере мы не задержались. Нас сразу выпихнули на сторону держать охрану фланга.

Нам назначили совсем небольшой городок. Вся ценность которого была в переправе через Тахо. Тахо — это река в русле которой и происходили все события этой военной компании. Мост был небольшой, но в случае если французы захватят этот мост то у них появлялась возможность неожиданно перерезать коммуникации.

Возвращаясь к городку. Каменная застройка города позволяла долго оборонять сам город, но задача стояла в обороне моста. Вот поэтому основные силы были размещены на ферме у моста.

Позиция была следующая — пять рот готовили оборону на ферме. Пять оставались в городе и обороняли город. В батальоне как раз два майора вот на каждого и пришлось по пять рот. Я же занял с охотниками замок. Замок это башня высотой метров сорок и четыре стены. Замок давно уже не был жилой это было сооружение, которое просто нависало над мостом и городом. Но в замке давно уже никто не жил. В самом замке жилых помещений не было, но мы приспособили башню под жилое помещение.

В самом низу было хозяйственно складское помещение, затем этаж жили охотники и было помещение для приема посетителей и затем два этажа с которых можно было оборонять как замок так и простреливать мост.

Ферма это четыре здания построенные в форме квадрата и каменный забор вокруг фермы. Здания были каменные и двухэтажные. В этих строениях можно было выдержать долгую осаду. Но казалось, что этот городок никому не нужен. Жизнь текла медленно и скучно.

Испанцы вроде как благодушно отнеслись к гарнизону британских войск и за деньги продавали продовольствие. Выглядели жители городка тихо и мирно. Ничего не предвещало тех событий которые обрушились на нас через некоторое время. Тихо и спокойно можно сказать умиротворенно прошел январь и февраль. Роты занимались строевой подготовкой и ружейными упражнениями. пороха я приказал не жалеть. Армия выделяла тридцать патронов на подготовку рядового к стрельбе из мушкета. За мои деньги было закуплено и истрачено на тренировках в четыре раза больше патронов чем выделялось официально. В батальоне действительно рядовые научились стрелять и самое главное попадать в цель, а не палить куда попало. Всё это пригодилось и пригодилось раньше, чем мы думали.

Штабом планировалось в марте мы уйдем из этого городка и присоединимся к основным силам. Весной ожидалось прибытие Бонапарта и обострение обстановки. Штаб уже планировал отход в Португалию. Тактика выжженной земли это родилось гораздо раньше второй мировой войны. французы всегда стояли перед выбором либо они наступают и голодают или отступают если хотят иметь нормальное снабжение.

Внезапное нападение и спящие часовые — это классический вариант. Взять фильм «Чапаев» там показано именно такое развитие событий. Но здесь не видели фильма «Чапаев» собственно здесь отсутствует кинематограф да именно полностью отсутствует и кинематограф и телевидение. Но часовые есть и приходиться постоянно гонять чтобы не спали в карауле. И несмотря на скуку мне удалось заставить нести караульную службу как положено. Все считали блажью и следствием моего молодого возраста такое положение дел, при котором сон в карауле был исключен. Скрытые посты вообще было чем то невероятным и считалось издевательством над рядовыми. Даже офицеры и те бурчали под нос разные обидные для меня слова. Все изменилось пятого марта 1810 года.

Французы с помощью местных жителей решили уничтожить батальон. Почему испанцы решили помогать французам. Испанцы решили, что французская революция дает свободу равенство и братство. Эти спекуляции на благородных понятиях и привели к той бойне, которая и произошла в этом городке.

К городку скрытно подошли три полка драгунов и испанцы провели в город несколько групп французских драгун для атаки изнутри на караулы и соответственно уничтожению затем уже и основных сил батальона. Но ничего не вышло. Испанцы провели тайными ходами в городок французов и повели опять-таки тайными переходами к замку и даже вылезли они из подземного хода в помещении, расположенном в стене замка, но там была скрытая засада и все проникшие в помещение были расстреляны в упор и подземный ход подорван и засыпан. подорван и засыпан не просто на выходе подорван и засыпан на всем протяжении подземного хода заранее заложенными

зарядами. Эти наши действия были расценены как предательство испанцев, и все эти любители французской риторики были зверски убиты французскими драгунами.

И штурм городка, замка и моста начался классическими методами и приемами. Мост сразу не получилось взять . Там были устроены камнеметы. Камня в округе хватало и устроить камнеметы не было сложной задачей. Сложной задачей было укрыть эти камнеметы от глаз местных жителей. Но это получилось и эскадрон драгун нарвался по полной и попав под удар двух камнеметов и потеряв до половины личного состава откатились эти драгуны зализывать раны.

Со стороны города атакующие вошли в город практически беспрепятственно и уже в городе в тесном переулке были взорваны два дома и обломками завалило ещё один эскадрон драгун. Атака же на замок не состоялась горны запели «Отбой» атаки. И французы отошли.

Началась осада. Французы атаковали в конном строю и попав под ружейный огнь в упор опять отошли. За эти два месяца в городке было подготовлена пять линий обороны. Каждый перекресток был заранее оборудован к обстрелу вдоль улицы.

нет военного образования у меня не было ни там в прошлом /будущем/здесь вообще военное образование отсутствовало в привычном для меня состоянии. Здесь военное образование состояло в практической службе. Саперы вообще были отдельной закрытой кастой. Инженерные военные знания имели только инженеры и было этих военных инженеров очень мало.

О том как оборонять город я просто читал. Читал я про оборону города — крепости Бреслау и о том, как этот город — крепость брала штурмом Красная Армия в очень далеком 1945 году. Вот оттуда все эти приемы и были взяты.

Драгуны брали угловой дом и дом взрывался и хоронил под обломками атакующих. Артиллерии у французов не было и приходилось раз за разом идти в атаку в пешем строю В конном строю мы быстро их отучили атаковать.

Откуда у нас столько пороха. Всё очень просто. Коррупция интендантской службы конечно зло но для нас это было неплохо. И конечно наличие денег. Пороха закупили очень много в городок же порох завозили под видом вина.

местных жителей французы безжалостно вырезали, и мы не особо и препятствовали этим зверствам. У всех на глазах жители этого города выступили против нас и предательски провели в город штурмовые группы.

Трое суток шел непрерывный штурм. Если бы не огромные запасы патронов, выкупленных за взятки на складах, всё уже было бы кончено. И вот после трех суток непрерывной пальбы наступила тишина. В этой тишине непривычно резко запел горн и вышли парламентеры с белым флагом. Навстречу пошли и мы так же с белым флагом и тоже одетые в свежие мундиры. Для создания нужной обстановки во дворе замка заиграл оркестр. После того боя в Талавере в батальоне всегда был оркестр. Музыка сильно влияет на военных. пока играет оркестр вроде бы и не так уж и сильно напирает враг.

Вот под эту музыку мы и встретились. Поздоровались, но в ответ французы не стали желать нам здоровья — сразу же перешли к ультиматумам. немедленно сдаться и тогда нас не тронут. Даже если бы мы решили бы сдаваться французы никогда не исполняли свои обещания. Французы убивали британских раненых и могли расстрелять пленных. И все эти действия всегда оправдывались — или нет продовольствия или нет медикаментов на всех. Поэтому и убили всех, чтобы не мучались либо от ран, либо от голода. Так французская армия поступала везде, где бы не велись военные действия. В реальной истории в 1812 году после того, как французы заняли Москву они уничтожили до 15 тысяч раненных и заболевших русских солдат оставшихся невывезенными из Москвы.

Ультиматум, естественно, был отклонен. Командиры французов неосторожно вышли на площадь и стали разглядывать башню замка готовясь к штурму. Очень неосторожно с их стороны это было. Осмотр башни в подзорные трубы прервали взрывы и площадь поднялась в воздух и в живых там никого не осталось. Площадь минировали не для подрыва группы офицеров. площадь минировали для взрыва в момент штурма, когда на площади собрались бы атакующие. Но и лишить командования атакующих тоже было неплохо.

Атаковать через городскую застройку французы прекратили. И пошли в атаку на ферму и опять нарвались. Ещё не все камнеметы были использованы и опять тяжелые потери и снова французы отступили.

Больше они не атаковали. Нас взяли в осаду и решили взять измором. По себе судили — продовольствия было запасено именно на такой случай. Денег было жалко, но приходилось соответствовать. Раз влез в командиры — будь любезен и плати за всё. Вот и приходилось платить. Но я не жаловался из бедного и грязного ирландца я выбился в офицеры британской армии и в командиры батальона. Теперь и высокомерные британские джентльмены были вынуждены уважать меня. Я совершенно не думал, что эти джентльмены смирились с таким положением вещей. При любой возможности меня подставят и попытаются втоптать в грязь. Но я буду начеку что бы это мероприятие у джентльменов не удалось.

Вот и сейчас мне пришлось выложить целое состояние на покупку оружия обмундирования и пороха но четыре полка французских драгун так и не смогли взять этот городок. Теперь надо дождаться приказа от сэра Артура и в случае необходимости взорвать мост или обеспечить переправу британских войск. И та и другая задача будет выполнена.

Забегая вперед скажу — мост мы взорвали и после приказа вырвались из осады и ушли к основным силам. Но это произошло чуть позже. Сейчас же французы все-таки подтянули пушки и установив эти пушки на возвышенности и подготовились обстреливать наши позиции. Всё-таки французы не обучаемы. Уже, наверное, и рыночный медведь бы понял все удобные места для нападения заминированы. Нет пушки тянут на самое вероятное из возможных мест установки осадной артиллерии. Мы дождались установки всех пушек батареи и подвоза зарядов и бомб для огня по нашим позициям и подорвали эту возвышенность. Пороха мы не жалели и стволы пушек долго летали в небе и долго взрывались пороховые погреба осадной батареи…

Глава 18

Сидеть в осаде было скучно. Французы не могли нас выкурить из каменных домов и тупо временами атаковала наши укрепления. Но устраивать здесь уличные бои мне скоро надоело. Поэтому две роты переформировали в штурмовые группы, и мы начали охоту на драгун. Так как французы были уверены, что нам не хватает продовольствия то первой операцией по снижению численности осадных сил стала операция «Дездемона». Почему операция так была названа и в чем её /операции/ суть.

«Дездемона» — просто для таинственности и нечего другого в голову не пришло. Так как читал в это время именно про эту литературную героиню. Суть операции была в том, что за пределы города выходит группа и ищет возможные остатки продовольствия. Ищет так, чтобы её усилия были замечены противником. Затем резко срывается и бежит к укреплениям. За этой группой в погоню направляются французские драгуны и почти догоняют но тут вступает в дело засада и уничтожает преследователей. фокус был в том, что бы локально создать превосходство в силах. Не просто превосходство — подавляющее превосходство и уничтожить преследователей полностью.

Так и сделали из добровольцев создали группу демонстрации и выпустили эту группу из города. Через короткое время дозорные драгун обнаружили группу демонстрации и подняв эскадрон ринулись на захват. Группа демонстрации вывела погоню к месту засады и там весь эскадрон положили. Затем у нас появились первые снайперы. Конечно, это были не те снайперы, которых я видел в кинотеатрах Москвы или в видео играх. Может на Окко сейчас и круче снайперы появились.

У нас всё было проще группа снайперов состояла из четырех человек — наблюдатель с подзорной трубой и три стрелка со штуцерами на вооружении. Костюм с пришитыми лоскутами уже был изобретен охотниками только они охотились на крупных зверей и стреляли либо из лука, либо арбалета. Костюм этот использовали только охотники. Потому что выстрел из мушкета или штуцер мгновенно раскрывал место, где укрывался стрелок. Всё дело было в дымном порохе при сгорании этого пороха образовалось облако порохового дыма и тут же демаскировала стрелка. Поэтому наблюдатель находил цель и давал наводку стрелку следовал выстрел и стрелок тут же демонстративно уходил и тогда к телу подходили любопытные и следовала ещё два выстрела и любопытные французы тоже умирали.

Дальность стрельбы из мушкета эффективная дальность — 50 метров. Дальность выстрела из штуцера — 300 метров. Были случаи попаданий и до 500 метров. Но эти выстрелы были редкостью. У нас же для начала отстреляли на двести метров и затем выстрел на 300-400 метров стал вполне нормальным явлением. Если уж быть точным — 900 футов.

Снайперские группы довели осаждающих нас французов до исступления и несколько раз на захват выдвигались эскадроны драгун и попадали в ловушку и тогда эскадрон выбивали полностью. После нескольких особо крупных потерь от засад произошло событие — французы собрались и ушли. Просто сняли осаду и ушли. нам тоже надо было уходить к нам пробился делегат связи и привез приказ мост взорвать и уходить к основным силам. Приказ мы выполнили быстро четко в срок и тут же из города выдвинулась длинная вереница фургонов.

В фургонах были слышны женские голоса на открытых телегах везли раненых в бинтах. Классическая картина панического отступления. Колонна не останавливаясь шла к основным силам. Большое количество раненных заставляла не снижать скорость не считаясь даже с опасностью загнать лошадей

Французы не выдержали и атаковали колонну — лава всадников неслась к повозкам с раненными и фургонам с женщинами. Земля дрожала от топота копыт казалось спасения нет и все погибнут под сабельными ударами …

Немного ранее.

Выйти из города можно разными способами, но ни один из них не отменяет возможной атаки кавалерии на марше. В ушедших французов верить не надо — это просто тактический прием. Французы вышли из зоны, где мы можем их наблюдать и сосредоточились не вдалеке. Разведчики наблюдают за нами и как только мы выйдем из под прикрытия каменных стен на пространство в чистое поле нас атакуют и порубят на мелкие части пошинкуют как капусту. В чистом поле у нас нет шансов. Поэтому выйдет колонна с раненными и женщинами в качестве приманки.

На поле-кавалерийская лава набрала скорость и теперь если кавалеристы пожелают свернуть в сторону то инерция лавы им не позволит. И вот в этот момент пологи на фургонах стали откидываться и из каждого фургона, где казалось только женщины раздались залпы мушкетов. Раненные на повозках достали мушкеты из-под сена, которое служило подстилкой для раненных и тоже производили один выстрел за другим. Долгие тренировки и прообраз пули Минье позволял стрелять и дальше и чаще чем обычные мушкетные пули.

Немного ранее.

Вот поэтому мы и разместим под пологами фургонов рядовых и по одной женщине для маскировки и разговаривать будут только женщины и на открытых телегах поедут рядовые замотанные бинтами. Что бы издалека было видно. Батальон понес тяжелейшие потери и в строю остались единицы. И мы подготовили наши бумажные гранаты это полностью добьёт наших преследователей.

На поле.

Сразу при первых выстрелах в сторону несущейся кавалерийской лавы понеслись наши бумажные гранаты и кидали их пращники и вот под этим смертоносным ливнем пуль и гранат с картечью французские драгуны дрогнули и не нашли нечего лучшего как попытаться повернуть и уйти с поля боя. Но набранная скорость и инерция не позволили развернуться лаве и последние всадники были убиты практически у повозок. Потери французы понесли тяжелейшие с поля боя ушли единицы. по полю метались сотни лошадей потерявших всадников.

Пять рот развернулись цепью и прошли это поле — до самого рубежа с которого кавалеристы начали свою последнюю в жизни атаку. На поле цепь штыками добила раненных и проконтролировала мертвых. За этой цепью были посланы батальонные жены, которые весьма умело и быстро стащили на освободившееся повозки с поля трофеи. Трофеи были богатые нас атаковала полторы тысячи всадников ушли единицы. Трофейные лошади после окончательного подсчета составили табун в восемьсот голов и еще сбруя и сабли и пистолеты и мушкеты. «Призовые» будут солидными и настроение в колонне немедленно поднялось. Победа — это всегда хорошо, но победа, подкрепленная солидными финансовыми наградами ещё лучше. Нам достался и обоз этих двух драгунских полков поэтому немедленно все рядовые получили по бутылке вина и порцию из трофейных консервов. Батальонных жен немедленно обрадовали отрезы тканей. Французы грабили всё до чего у них дотягивались руки. Ну а мы отбирали у французов это имущество и использовали в своих интересах.

Да и ещё это были французские драгуны по названию на деле это были валлоны если по-простому, то голландцы или бельгийцы. Что в принципе одно и тоже. После присоединения Голландии к Франции там призывали в армию Наполеона.

Самое главное — оба Орла этих полков не ушли с поля боя. И достались нам в трофеи. Теперь один ротный сержант и один рядовой которые первыми нашли и схватили эти древки с Орлами и нашли в себе силы никому их не отдать приводят обмундирование в идеальный порядок их же жены уже начали примерять на себя роль благородной дамы. После присоединения к основным силам сержанта и рядового ждет полевая комиссия для сдачи офицерского экзамена. Читать и писать они умеют поэтому думаю они скоро станут прапорщиками и займут вакантные места.

И что особо должно понравиться сэру Артуру это десяток знамен, захваченных у испанских войск. У сэра Артура давние счеты с испанским командованием по поводу трусости испанских войск и теперь он может устроить прием с испанскими союзниками и знатно поиздеваться над испанскими генералами возвращая потерянные Испанией знамена. Для меня это отдельный плюс в карму. Сэр Артур плохо относиться к офицерам из рядовых и может сейчас хоть немного помягчает.

Французы или валлоны видимо это у них передается воздушно капельным путем. Не поняли. Я о мании собирать брильянты сапфиры и изумруды — любые драгоценные камни. Я не бегал по всему полю в поисках трофеев, но багаж полковников распотрошил в поисках военных тайн. Вот и стал обладателем почти двухсот камней естественно драгоценных вот так по списку — брильянты, сапфиры и изумруды. Просто золото и серебро поделили офицеры батальона.

По моему рассказу выходит, что батальон вышел из всех передряг без особых потерь. Нет потери были и были эти потери весьма и весьма чувствительные. В ротах осталось по пятьдесят рядовых и опять нужны были новобранцы. И среди офицеров батальона были потери. Практически в каждой роте не хватало одного или двух офицеров. Вот кстати и ещё одна статья доходов. Надо сообщить полковому агенту о появлении вакансий.

По новым добровольцам моя вербовочная команда сообщала о двухстах новых рядовых. Тренировочная площадка под Манчестером не простаивала.

Надо было забирать готовых добровольцев и заказывать новый набор. Надо было докупить еще штуцеров и опять новое обмундирование дорогое это дело красоваться на лошади впереди батальона. Но сейчас и в это время скромности не поймут.

Расстояние оставалось до основного лагеря британских войск было небольшое. Поэтому дневку не стали делать собрали трофеи сбили табун и пошли маршем вперед. Первыми заметили наши аванпосты не колонну повозок — заметили огромный табун и немедленно не разбираясь подняли тревогу. По сигналу тревога к аванпостам первым прибыл сам командующий и с ним пара эскадронов кавалерии. Командующий и дал отбой тревоги разглядев в подзорную трубу наши довольные физиономии.

Рапорт мой он выслушал молча и даже не перебивал, когда же я дошел до трофейных испанских знамен то оживился и хотел идти к повозкам смотреть. Зная что эти знамена командующего заинтересуют особо то и в дальний угол их не запихивали. Знамена были за мной у сержанта и по жесту командующего знамена разложили у его лошади. Здесь сэр Артур не смог смолчать и очень неохотно, но признал наши победы.

Орлы его обрадовали меньше, чем возможность устроить прием с испанскими союзниками и поиздеваться над этими испанскими доблестными воинами. Давняя вражда Испании и Британии не исчезла и цвела дивным цветом.

Полевую комиссию устроили после обеда. Оба претендента смогли написать диктант и прочитать отчеркнутые места в Новом Завете. Экзамены они сдали и получили временные офицерские звания до утверждения в военном министерстве. Но в Лондоне не зажимали первые звания проблемы начинались с майора.

Два дня батальон чистился и приводил обмундирование и оружие в порядок. Происходило перевооружение двух рот на штуцера. Наконец то это оружие имелось не в единичных экземплярах. По моей просьбе контора Гудмена закупила двести штуцеров в Германии и теперь у меня в батальоне две роты были вооружены отличным нарезным оружием. Мушкеты списали и отдали в интендантство там тоже были счастливы списанное оружие можно было легко продать в другой полк.

так как от конторы Гудмена прибыл доверенный представитель то и ехать в Лиссабон делать оценку камням было излишним. Согласившись с оценкой большую часть камней, я вложил в контору Гудмена. Теперь там лежало почти семьсот тысяч фунтов. Надо было искать ь новое применение для следующих поступлений трофеев.

Через два дня был прием для испанских союзников и наших старших офицеров и генералов. Позвали и меня. Лица испанцев напоминали прокисший уксус, но деваться им было некуда и пришлось признавать тот факт, что без британского союзника у доблестного испанского войска против французов шансов нет. Думал мне обломиться какой ни будь испанский орден, но не с нашим рылом в калашный ряд. Очень обидно, но мое ирландское происхождение и здесь подложило мне свинью. С едой тоже не особо повезло. Качество блюд уступало даже моей кухне. Ладно поужинаю у себя в батальоне. И тут испанцы все таки объявили о награде мне выдали целых пятьдесят тысяч золотых монет чеканки испанского монарха. Тут перекосило наших генералов. Им вообще эта награда какому то ирландцу не понравилась. Для меня это не были такие уж большие деньги, но ради принципа решил забрать и понтоваться перед остальными британскими генералами. Да и мне дали местное испанское дворянство вроде мелочь но если решу жениться на Изабелле то очень к месту это дворянство будет.

Заказал я после этого генеральского банкета еще две сотни штуцеров и новых палаток. старые с этой испанской непогодой уже пришли в негодность.

После управляющего конторой Гудмена зашел к своему приятелю адъютанту генерала узнать какие новости и какие планы у нас в британской армии на дальнейшее. И узнал на свою голову — совсем скоро предстоит отступление у французов прибыло новое пополнение и нам придется тяжко силы становятся совсем уж неравными. Пришлось оставить адъютанту ящик бренди и возвращаться назад в палатку к управляющему кредитной конторы Гудмена и изменять пункт доставки на Лиссабон. Мы уходили опять в Португалию.

Пока не было ажиотажа с отступлением в батальоне поменяли всех лошадей в упряжках на здоровых и устранили некомплект и в упряжках и повозках. Пока все не узнали про длительный марш отремонтировали и собрали в одно место все повозки. Мы уже заканчивали приготовления к маршу, а в лагере только начиналась суета со сборами. Батальон только смотрел на эту суету и отдыхал перед переходом.

Нас послали с авангардом впереди основных сил. И сразу же только выйдя из лагеря мы наткнулись на французов. Эскадрон улан решил поднять нашу роту на пики. Но не угадали уланы не угадали.

В авангарде колонны — шли мы как батальон и у нас впереди шло две роты полного состава со штуцерами на вооружении. У нас были красные мундиры основное оружие у красных мундиров — это мушкеты эффективная дальность стрельбы — пятьдесят метров. Были ещё стрелки у них были зеленые мундиры и вот у них на вооружение были карабины Бекера вот те могли достать и на двести метров. Но здесь и сейчас зеленые мундиры отсутствовали. И уланы смело полетели на эти две роты. И французы нарвались в очередной раз. Роты перестроились в три шеренги и открыли беглый огонь с двухсот метров. Роты били из штуцеров и стреляли они специальной пулей таким образом и скорострельность была более высокой.

Ну что там за проблема пролететь на коне двести метров и поднять на пики британских рядовых. В эскадроне улан четыреста человек. По эскадрону стреляли двести человек. Успели произвести три залпа, то есть шестьсот выстрелов и после третьего залпа уланы внезапно осознали — эскадрон полностью погиб. Погиб весь и уйти никто не смог. ушел только знаменщик спас Орла.

Марш по самому пеклу был тяжелым и изнурительным и хорошо, что запасли фураж и дали отдохнуть лошадям в упряжках. В других полках начался падеж лошадей от болезней и голода. У нас пока хватало и фуража, и продуктов. Спасало и то, что никто не пил сырую воду. За сырую воду в качестве питья у нас пороли беспощадно. Если не понял добрым словом и пьешь из лужи сырую воду, то будут убеждать через палки.

Мы шли с опережением и вставали на привал до прихода основной колонны и поэтому успевали и с водой и первыми выкупали фураж. Если конечно нам его продавали. Пока единственным нападением на колонну был случай с уланами.

Внезапно нам поменяли маршрут основная колонна уходила вперед. Мы же уходили к Тахо и становились заслоном между британской отступающей армией и погоней французов.

Глава 19

Приказ был простой и сложный одновременно. Найти и оборонять переправу через реку Тахо. Эта переправа будет резервной в случае невозможности отступить по наведенному саперами понтонному мосту. Поворот в сторону от основной колонны под бдительным присмотром французской легкой кавалерии и скрытое движение по другому маршруту. И взять, и сделать запасную переправу. Сэр Артур, верно, шутит. Но в британской армии такие шутки именуются приказом и строго следят за исполнением такой шутки — приказа. Сэр Артур был настолько любезен, что предложил передать батальонный обоз на попечение армейских интендантов и после выполнения приказа получить на армейских складах свой обоз. Но я от такой любезной помощи отказался. Ничего потом я не получу. Будет срочная необходимость и все запасы тут же раздадут страждущим. Батальону же потом опять по-новому закупать повозки и лошадей. Да и другое имущество тоже по новой покупать. Нет говорю спасибо. Всё свое ношу с собой. Отсалютовал сэру Артуру и отправился к батальонной колонне.

До места где нужно было провести демонстрацию и отвлечь от главных сил британской армии было не так далеко каких-то тридцать миль. Почему демонстрация и почему отвлечение внимания. Всё просто найти и захватить переправу и удерживать переправу трое суток. При том, что армейские саперы уже наводят понтонный мост в другом месте. Вот потому и демонстрация и отвлечение внимания. Поверят французы в этот маневр или не поверят для нас это не важно. Отдельно идущий батальон будет уничтожен при любых обстоятельствах. Так что у нас опять один выход — найти переправу и удерживать трое суток затем уйти от французов на другой берег и с победою вернуться к основным силам.

Армия отступает к Лиссабону. Сэр Артур опять повторяет маневр прошлого года. Французы наступают и попадают на пространство выжженной земли и так как у них магазины пусты и на этой местности нет продовольствия и фуража во французской армии начинается голод. Начинается голод -боеспособность стремиться к нулю и французы опять отступают. Что бы участвовать в этих играх нам надо уцелеть ближайшие трое суток.

До места отмеченного карандашом сэра Артура мы дошли за сутки и всю дорогу нас сопровождали разъезды французской легкой кавалерии. Удостоверившись что мы подошли к реке и ищем средства переправы эти разъезды исчезли. На самом деле контроль за нами не сняли просто наблюдение с места более скрытое.

Батальон превратился в батальон строителей и саперов. Шанцевый инструмент был в обозе у меня запасен на всех. Никто не сидел сложа руки. Все строили укрепления — так называемые редуты / укрепления из дерева и земли/. Саперы устанавливали мины / бочка пороха, закопанная в землю и поражающий элемент — картечь и обрубки гвоздей/. Направление атаки на редуты высчитывалось на раз и не было сомнений мины пригодятся. И разведка вдоль реки — надо было найти средства переправы или нас здесь на

том берегу и закопают.

Французы собирали силы и у нас оказалось сутки форы. Из трех отведенных нам суток. Сутки французы нам подарили. Батальон успел построить две линии обороны и теперь у французов не было шансов. Только и у нас было пиковое положение. Боеприпасы подойдут к концу и тогда любые редуты будут взяты и нам кранты.

Но в этой жизни мне везло просто невероятно. Посланная разведка обнаружила и захватила понтонный парк французов. Этот понтонный парк заблудился на марше и вышел правее нас к реке и разведка смогла не только обнаружить но и захватить. не пришлось даже геройствовать — личный состав понтонного парка перепился и занялся мародерством и изнасилованием местных испанских женщин. Все французы были убиты поодиночке или группой три-четыре человека. Их убили просто потому, что те занялись мародерством.

Понтонный парк перегнали в тыл нашей обороны и среди рядовых стали искать добровольцев для обслуживания понтонов. Понтонная переправа довольно сложное техническое сооружение. Без специальных знаний навести понтонный мост сложно. Но нам опять повезло среди офицеров оказался инженер. Для этого времени везение большее чем захват понтонного парка. Для себя сделал огромную отметку — инженера убрать из роты и держать при штабе. Больше мне может так не повезти. Будем привлекать специалиста на нашу сторону. Такой специалист мне очень пригодиться и после этой войны.

Чуть позже и переговори с этим добровольцем я узнал обычную историю. Он любил её она любила гусара. Затем объяснение и он узнал, что настоящий мужчина — это человек с саблей на коне или уж совсем в крайнем случае в строю мушкетеров. И вот он покупает офицерскую вакансию и с саблей в рядах мушкетеров. История банальная и закончилась, как и следовало ожидать. Она вышла замуж за владельца фабрики. И теперь нечего не останавливало нашего влюбленного и он теперь ищет гибель в бою.

Такого романтического бреда даже я не ожидал. Пришлось долго кричать и только по строжайшему приказу наш влюбленный инженер согласился проверит комплектность и затем поставить понтонный мост. Прикрепив к нему в качестве няньки одного из охотников. Отправился к колокольне осмотреть местность и оценить обстановку.

Если везёт, то везет по полной. Фортуна повернулась ко мне не лицом нет она взяла меня на руки и прижала к своей груди. К тому же месту куда вышел понтонный парк. Вышло две артиллерийские батареи — пушечная и гаубичная. Опять произошло тоже самое. Французы стали искать вино и женщин и хотя понтонеры уже прочесали деревню но и эти тоже нашли и вино и женщин. Этих тоже перебили поодиночке и затем до утра перетягивали орудия и готовили батареи на своей позиции.

Теперь с понтонным мостом и артиллерийскими батареями я мог здесь обороняться и более двух суток. Действительность омрачало только одно обстоятельство настоящих артиллеристов у меня не было. Были только назначенные в артиллеристы любители и сейчас они лихорадочно разбирались — что почем в этих пушках и гаубицах.

Утро началось с пения горна и парламентеров.

Почистив мундир и взяв тоже горниста и рядового с белым флагом, вышел к месту переговоров.

Все-таки французы несмотря на всю рекламу — скучные и предсказуемые люди. Они наверное думают что они одни умные остальные дураки. Как говорил один мой знакомый — только я один д/Артаньян остальные вокруг пи..сы. Видимо это у французов врожденное.

Предложение было следующее. Британский батальон складывает оружие и сдается в плен на милость победителя. Ага сейчас — видели мы эту французскую милость. Видели эти разрубленные на части тела наших раненных или поверивших во французское милосердие пленных. Нет уж никакой сдачи в плен не будет.

Ровно через час под знамена и барабанную дробь вышли французские колонны и нарвались на залпы орудий в упор. Колонны дрогнули и бежали.

Теперь французы знали что у нас есть пушки и легкой схватки не получиться.

Опять горн и опять съезжаемся на месте переговоров. Появляется новое требование — нарушивших закон войны выдать живыми и связанными.

Интересуюсь что именно случилось. Узнаю захват пушек и понтонного парка это нарушение правил ведения боевых действий. Меня пробивает на хохот.

Меня обещают повесить если возьмут в плен.

И тут на память приходит древняя история. Буквально вчера прочитал — греческий город осадили враги и угрожают— если мы возьмем пленных то всех убьём. Ответ осажденных греков был коротким — если.

таков был и мой ответ — если.

В этот день была только одна атака и мы эту атаку легко отбили. И остался только один день из отведенных нам на оборону этого места.

Жаль было пороха, переведенного на мины. Теперь достать порох не получиться на поле выйдешь французы все-таки поле простреливают. Что бы совсем досадить противнику — всю ночь играл батальонный оркестр.

Утро началось с ураганного орудийного обстрела. Наша первая позиция была буквально сметена с лица земли и под барабанную дробь на нас пошли три колонны французов. За ночь они подтянули и артиллерию и ещё пехоты.

Вот и пригодились мины — две плотные коробки французских пехотинцев вышли на мины и попали под взрывы этих мин. Психика вещь тонкая и она у французов не выдержала. Как же выдержать такое земля под ногами разверзается и огонь вырывается из-под земли. Атака не удалась и мы ждали прекращения атак как было вчера и не угадали. Буквально через полчаса теперь уже четыре колонны вышли на поле и под барабанную дробь мерным шагом пошли на нас.

Был момент думал дрогнут мои мушкетеры и всем будет хана. Но несмотря на то, что колонны подошли в плотную ко второму и последнему ряду редутов. В штыковую на приступ французы не пошли.

Опять ураганный огонь батарей и снова атака. Опять колонны дошли до редутов но попав под гранаты в беспорядке отошли.

День клонился к закату. И в сумерках я приказал наводить понтонную переправу и уходить . Из остатков пороха заминировать редуты. Хотели заклепать и бросить пушки. Запретил это делать. Нужны были зримые доказательства нашей успешной боевой деятельности. Трофейные пушки зримо подтверждали мы сражались и сражались успешно.

Несмотря на полное неумение сооружать понтонный мост все таки эту переправу сделали и стали отступать на другой берег. уходили всю ночь но вывезли с собой всё до единого гвоздя. И батальон отойдя от берега реки на безопасное расстояние / на расстояние превышающие дальность артиллерийского выстрела/ поставил лагерь и занялся приведением в порядок снаряжения и оружия.

Я же с одной из рот и нашими специалистами минёрами встал на берегу, что нас заметили. Добровольцы на оставленном берегу должны были поджечь огнепроводные шнуры в момент, когда на редуты взойдут французы и уходить вплавь по реке к нам. Мы же должны были отвлечь внимание и прикрыть отход.

Получилось, как по нотам. Всё прошло, как и планировали утром на редуты ворвались французы и поставили флаги. Затем подъехала группа конных и затем стали взрываться наши мины. Под прикрытием этих взрывов наши добровольцы выбрались к нам. Никто из наших не пострадал. У французов же слышались крики раненных и обожжённых людей.

Идти на соединение с основными силами я не стал. Получать опять невыполнимое задание и молиться богу что бы повезло и мы выполнили это задание и хоть кто то уцелел. Нет хватит. Мы просто отступаем, как и все остальные. Один батальон всё равно не победит армию Наполеона.

Просто отступаем в случае претензий со стороны сэра Артура предъявляем понтонный парк и трофейные пушки. На это уже ему сказать будет нечего.

После этих боев — патронов осталось совсем немного и пока шел марш много ушло продовольствия и фуража. Поэтому и шли практически налегке. Мы отступали, но боевой дух рядовых был высокий. Звучали шутки и смех. Мы не проиграли французам мы всыпали им горячих и теперь просто меняем позиции.

У меня же были более мрачные мысли. Мы конечно выйдем к Лиссабону и французы потоптавшись перед нашей обороной опять уйдут. Но выполнили мой приказ и купили ли продовольствие и фураж для лошадей и где нам укажут место для установки палаток. Я-то могу и у донны Анны провести время. Вот где батальон будет квартировать — это действительно вопрос. Дойдут ли до батальона новые добровольцы. Нам срочно нужно пополнение. Несмотря на успешные бои у нас осталось опять менее половины людей и опять некомплект офицеров.

К самому Лиссабону мы не вышли. Мы вышли к укреплениям, полностью перегородившим пространство от берега до берега. Через специальный проход мы ушли за линию укреплений и здесь разбили лагерь. Основные силы

ещё были на марше. Поэтому части выходившие поодиночке ставили на стену, чтобы была оборона, а не просто одни пустые укрепления.

Находясь на стенах мы и встретили основную колонну и сэра Артура шедшего с основными силами. Не очень-то удивившись нашим успехам. Нам разрешили отойти к Лиссабону и там в основном лагере немного отдохнуть. На укрепленных стенах теперь можно было обороняться не всеми силами, а частью сил. Остальные могли отдохнуть по очереди.

Очень вовремя пришли новые вербованные люди и мы даже смогли отпустить в отпуск тех у кого семья осталась в Англии. И привезли мой заказ — штуцеры и новое обмундирование и хоть это были просто ткани в рулонах но силами батальонных жен эти ткани быстро превратились в новенькие мундиры.

Пока все утрясалось ставились палатки и рылись водоотводные канавы что бы отвести излишки воды от частых дождей пока приводили в порядок котлы и определяли порядок приема пищи. Хорошо ещё я мог не заниматься мелочами — для этого в батальоне два майора. Снабжение, как всегда, было, мягко говоря, не ритмичным. Приходилось покупать продовольствие за свой счет. Но эти расходы всегда лежали на командире батальона. Жаловаться было не на что.

Подходило время Рождества. Новый год как таковой в Британии сейчас не отмечают. Отмечают Рождество и это один из самых любимых британцами праздник. Всё готовят подарки и готовят угощение на праздничные дни.

На предпраздничные дни у меня по договору с кредитными конторами приходился момент расчета — выплаты ежегодного процента. К Рождеству должны были вернуться каперские корабли — с добычей или без.

Я тоже готовил подарки. Батальону — каждому рядовому и сержанту в подарок шло годовое жалованье. Офицерам просто по сто фунтов. И планировался праздничный ужин. Ужином и приемом занималась донна Анна для этого ей я открыл у Гудмена кредитную линию. Прием готовился не по-детски я сначала попробовал вникнуть. Потом просто открыл кредит и не стал забивать голову.

Траты и траты. Даже война отошла на второй план — все готовились праздновать Рождество.

Пришли каперы и опять у них был не просто хороший улов. Они захватили целый караван французских купцов в порт заводили все новые призы и город собрался посмотреть на эту картину. Было захвачено более ста торговых судов. Аукционы и оценка призового имущества оторвали меня от привычных армейских забот почти на три дня. Я долго боялся поверить, что теперь мне не надо больше ничего делать — денег было столько, что потратить было нереально. Если, конечно, не дать эти деньги тратить женщине. Тогда да тогда они могут и закончиться.

После распределения моей доли призовых по обеим кредитным конторам у меня на счетах оказалось по два миллиона фунтов. пример такого быстрого обогащения привел к тому. что у меня выкупили каперский корабль и доли в этой компании. Я отдал всё и не торговался. Часть денег оставил в управлении донны Анны она могла распоряжаться полумиллионом фунтов. И теперь решил сосредоточиться на военной карьере. С процентов эти проценты составляли — 240 тысяч фунтов в год. Я мог содержать и свой батальон и не оглядываться на британское казначейство. Денег действительно было много и теперь надо было подумать, как воплотить в жизнь мой замысел. Создание компании по строительству железной дороги через континент Северная Америка и наладить выпуск и паровозов и вагонов и рельс и всё это в одной компании.

Почему не в России. Наверное, я плохой патриот не хотелось работать в стране, где воля одного человека легко сломает любые замыслы и любые благие пожелания. Вот не нравиться мне самодержавие. вот не люблю ни чем неограниченные полномочия самодержавного императора. И ещё крепостное право вот не лежит душа и всё. Личная свобода для меня священна.

Лучше я в Штатах пока займусь зарабатыванием действительнобольших денег.

Глава 20

Рождество прошло весело и одновременно очень грустно. Прием удался на все сто процентов. Мои женщины блистали в новых платьях и в новых драгоценностях. Стол накрыли я даже не представлял — как и что было сделано и приготовлено. Чувствовал себя на вершине блаженства и мне, собственно, больше ничего не нужно было. У меня было всё. Это я так думал. Качели пошли вниз события опять показали — никогда не стоит расслабляться удар в спину будет всё равно нанесен и ударят близкие и те, кому доверяешь.

Однако начнем с самого начала.

Когда я открывал кредитную линию своей будущей теще для того, чтобы она могла подготовить дом к приему гостей на Рождество то попросил информировать меня о суммах, затраченных на все эти празднества. Дополнительно заказал аудит по тратам. Денег у меня много, но и выкидывать на ветер тоже желания не было. Ограничение на траты всё же было сумма свыше десяти тысяч фунтов прекращало кредитование и счет блокировался. Но о блокировке сообщали только мне. Она об блокировке не знала.

И как же я был расстроен — буквально сразу как я открыл кредит со счета стали уходить деньги и тратились деньги на подарки неким двум кавалерам. Высокого происхождения, но не имеющих за душой ни одного дублона. Но красивые породистые мужчины. По рапорту моих охотников — альфонсы первостатейные. Папа и сын и нацелились они на богатую вдову только, что деньги мои они не знали. Донна Анна тратила деньги самозабвенно, и Изабелла несмотря на юный возраст уже успела переспать с сыном этого альфонствующего идальго.

Вот такое веселое рождество. Прием я не стал отменять. Чего людям праздник портить. И хотелось досмотреть этот цирк до финала. У донны Анны денег нет и у её альфонсов окромя благородного происхождения с деньгами пролет. Отгуляем Рождество и продам дом и закрою доступ к деньгам — пусть ничто не мешает любви этих благородных людей. У меня и так забот полно. Надо заняться полковыми делами. Жену будем искать среди нормальных ирландских семей. Не зря говорят — дерево руби по себе.

Прием отгуляли и на следующий день приехал я сообщить новости моим не состоявшимся родственникам.

Захожу в дом, и чуйка начинает вопить — опасность! На душе было тяжко ещё когда я в эти гости собирался. Донна Анна щебечет о каких то мелочах и приглашает выпить чаю — хорошо выпьем чаю. Знакомый зал стол стоит ближе к стене и в углу около стола стоит перегородка из тканей с рисунком. Рисунок изображает рыцаря поражающего копьем извивающегося змея. И предлагает мне донна Анна сесть на стул спиной к этой перегородке. Чуйка ревет корабельной сиреной— опасность! сейчас будут убивать!

На стул я уже садился в полной боевой готовности. Подает мне чай Изабелла с такой же радостной улыбкой подает. Любовь в глазах просто неземная. Аж подумалось — может люди врут и Изабелла до сих пор девственница.

Помешал чай ложечкой и достаю из сумки, в которой обычно лежали пистолеты — обычный сахар пару кусков и аккуратно опускаю оба куска в чайную чашку и чай начинает мутнеть на глазах и сахар почему уже не белый, а какого-то отвратительного цвета становиться.

Отставляю чашку в сторону и слышу крик — Альфонсино! И спустя мгновение сильный удар в спину. От удара налетаю грудью на край стола и в груди внезапно кончается воздух. Но бросаюсь рывком вправо и уже в прыжке разворачиваюсь лицом к опасности. Просто охренеть — двое мужчин. Пожилой и юный оба с шпагами и дагами и смотрят на меня волками.

Я ведь человек неблагородный по происхождению и со шпагами не очень. Я привык к огнестрельному оружию и спокойно достаю из сумки пару пистолетов и предлагаю этим смельчакам сложить оружие. старший смотрит на меня и глаза у него как две плошки. Понятно почему так смотрит. Бил он меня в спину кинжалом я должен уже отойти в мир иной. Я же тут прыгаю и пистолеты достал и в лицо своим убийцам смотрю и падать и умирать не собираюсь.

Нет никакой мистики и никакого колдовства просто прекрасный толедский доспех. Под рубашкой на мне часть доспеха, взятого трофеем. Доспех на рыцаря был изготовлен в Толедо — хотел у себя в зале поставить — гостей удивлять но пригодился сейчас. Эти клоуны требуют благородного поединка. Ну как есть идиоты — какие ещё благородные поединки с людьми, бьющими в спину. Просто стреляю в каждого по разу и меняю пистолет.

Мало ли эти две «благородные» дамы сейчас могут кинуться. Но они в ступоре. Так хорошо подготовленное убийство не получилось.

Но никакого нападения со стороны женщин не произошло. Зал наполнился людьми в черных монашеских сутанах. Женщин я не собирался убивать сам я пригласил инквизиторов. Попытка отравления налицо и вещественные доказательства налицо. Покушение на убийство со стороны этих идальго тоже налицо. И плюс нарушение морали. Спать вне брака нельзя это чревато церковным преследованием. Вот и всё всех уводят на дознание. В чем они прокололись и почему инквизиция вмешалась. Мои убийцы не рассчитали только одно я ведь католик и вполне могу обратиться в инквизицию, и они будут теперь проводить следствие и будут пытать если подследственные начнут запираться и лгать на следствии. Вот так и не прошло у донны Анны стать богатой женщиной.

Нет этих женщин не сожгли — просто признали виновными и постригли в монахини и отправили в дальний монастырь под строгий присмотр. Альфонсо и его сын померли на следствии — но и тут какие претензии всё по законам Испанской монархии.

Вы спросите прямо вот так бесплатно инквизиция работала. Правильный вопрос нет не бесплатно — пожертвовал на благородные цели пятьдесят тысяч фунтов.

Убытки от моей неудачной попытки найти себе благородную испанскую жену составили почти сто тысяч фунтов. Но хорошо, что всё выяснилось до свадьбы. Убытки же я переживу — хотя и жалко. Девочка Изабелла была зачетная. Но не судьба.

За всеми этими брачно любовными перипетиями я забросил службу и в батальоне рулили два майора. Люди старались, и служба была налажена идеально. Наступил январь 1810 года и боевые действия слегка остановились. Французы стояли перед стеной укреплений и медленно теряли боевой настрой. У них начинался голод и когда солдат думает, где взять еды то он перестает думать, как победить противника. Голод не тетка.

Из Лондона пришли Рождественные подарки — за всё хорошее что мне удалось вытворить в прошлую компанию 1809 года и за все те трофеи и за Орлов.

Бумаги мне привез сам сэр Артур уж не знаю почему. И были эти бумаги о том, что теперь я до конца своей службы по полковому списку подполковником. А вот по армейскому списку мое звание называлось красиво колонель если уж по-простому, то теперь в армейском списке появился новый полковник — Томас о Хили и теперь я командир 105 легкого пехотного полка и появляется в этом полку ещё один второй батальон и в нем будут готовить новобранцев для первого батальона если только Короне не понадобиться этот второй батальон.

В британской армии командир полка практически не командует полком на поле боя. Все полки разбиваются на батальоны и из числа батальонов формируют бригады.

Бригада обычно состоит из четырех батальонов. И командует бригадой — бригадный генерал или полковник, но при этом у полковника появляется временное звание бригадир.

В одной из бумаг так и было написано — бригадир Томас О Хили. Теперь я могу даже другую шляпу себе прикупить. Что-то типа двууголки.

Вот так из печального состояния из-за неудач на любовном фронте я плавно перешел в состояние большой воинский начальник — шучу.

Сэр Артур не отказался пообедать у меня и долго выпытывал у меня кто в парламенте мне так сильно помогает с продвижением. какие депутаты мне знакомы. И всё в таком духе, мне было скучно, и я дал волю своей фантазии.

Сэр Артур кроме этого посвятил меня в некоторые вопросы и проблемы правящего дома.

Георг под третьим номером неимоверно страдал. Он не мог сосредоточиться ни на чем, часто кричал и плакал, не узнавал себя в зеркале. несмотря на лечение — врачи ежедневно делали ему кровопускание и обильно поили короля бренди король ещё мог исполнять королевские функции.

Король правил весьма активно, боролся с вигами, поддерживал тори и плотно занимался государственными делами. Но время от времени он мог выпасть из жизни иногда на день, а иногда и на три месяца.

Король страдал от множества болезней — то страдал от запора, то его мучили колики то его изнурял энурез. Его накрывало и тогда нестерпимые боли в груди, спазмы в желудке, опухали суставы, появлялись пятна на коже. У короля неимоверно частил пульс, он обильно потел, страдал жуткими галлюцинациями, маниями и делирием.

Все перечисленные признаки и симптомы идеально ложились в описание последствий отравления тяжелыми металлами. Но я решил промолчать — откуда грязному и малограмотному ирландцы знать симптомы, указывающие на отравление тяжелыми металлами. я-то их знал из своего времени.

И основная информация — вполне возможно в этом году у короля появиться регент его сын принц Уэльский и сразу последовал вопрос — как я отношусь к этому возможному развитию событий. Ответ мой был краткий — да здравствует принц Уэльский.

Так весело мы и провели время.

На следующий день после объявления новых назначений и перемещений по армии у меня случился обвал. Гости шли косяком — кто искал знакомства, кто протекции. отдельно пришли поздравлять офицеры батальона. В батальоне была интрига — майоров в батальоне два и открылась вакансия подполковника и теперь всех интересовал один вопрос — перемещения по службе. Если уходил майор, то открывалась еще одна вакансия и кто-то из капитанов мог рассчитывать на перемещение. Если уходил капитан — то теперь кто-то из лейтенантов мог думать о повышение и так далее. А ведь был еще и второй батальон и там сразу открывались новые вакансии. И вот сейчас решался вопрос кто может купить вакансии. Деньги же благодаря тому, что призовые сыпались прямо на голову были у всех офицеров. и выслуга была практически у всех. Вместе с бумагами о моем новом назначении приехал полковой агент, продающий офицерские вакансии у него, тоже было подвешенное состояние — теперь я мог назначить и нового полкового агента.

Вот среди всего этого клубка проблем как-то война отошла на второй план. Было не до французов. Служба тоже была переложена на плечи сержантов и на мое удивление никакой разницы не было.

Суета не прекращалась. Неожиданно ко мне зачастили генералы командиры дивизий, и шефы полков /батальоны из чьих полков вошли в бригаду/. номинально я мог влиять на назначения и перемещения офицеров в этих батальонах. Поэтому совсем неожиданно для себя я стал весьма востребован в самых разных компаниях и политических и военных.

Оспорить решение короля о моем назначении и производстве никто не мог. Но весьма вероятно при отстранении короля от власти возможны поползновения к этому непотребству.

Денег мне не было жалко и поэтому на приемах гостей кормили изысканными блюдами. В Лиссабоне в этот период с продовольствием было весьма непросто и на обед или ужин ко мне частенько заглядывали просто поесть и сыграть в карты. постепенно мой дом превратился в импровизированный клуб. Видимо из-за этого меня признали за своего и не сторонились больше.

Так и шло время. в бригаду ко мне вошли батальоны из фузилеров и мушкетеры и два батальона шотландцев. Эти меня больше всего веселили — не мог я спокойно смотреть на мужиков в юбках. Меня просто перемыкало.

Видимо я так и не смог привыкнуть к новой жизни. постепенно все-таки я перестал издавать странные звуки / я все-таки имел совесть и не хотел хохотать в полный голос/ при виде марширующих шотландцев.

Свое странное поведение я объяснил последствиями контузии.

Вот так и шла теперь у меня жизнь. То приемы, то строевые смотры.

Иногда происходили забавные вещи.

Один из приемов с гвардейцами и те решили разыграть одного из своих новичков и послали ко мне с предложением пари.

Парень попал в гвардейцы почти случайно и очень хотел там прижиться. И вот суть истории.

-Этот корнет предложил мне пари. Я не скажу ему правды на его вопрос. Он ставит тысячу фунтов я де в десять раз больше.

Мой ответ был следующий. Корнет вы не выиграете эту игру. Я сам придумал и эту игру и правила этой игры. тот кто предложил Вам сыграть со мной в эту игру издевается над Вами.

Парень вспылил и тогда я предлагаю. Я сейчас вместо вас назову тот вопрос который Вам предложили задать и тогда если я прав Вы даете мне уроки фехтования скажем так год. Согласны.

— А если вы не угадаете вопрос.

-Тогда с меня сто тысяч фунтов.

-Согласен.

Задать вы должны следующий вопрос. Когда я родился. Я должен назвать точную дату с полным перечислением года и месяца и дня в противном случае я Вас обманываю. так.

Корнет мрачнеет и соглашается со мной.

Не надо корнет расстраиваться за каждый урок я плачу пять фунтов. /Так это было за месяц тренировок. /

Почему я не стал раздевать корнета. Это был не первый случай когда меня хотели поссорить с кем то и выставить мошенником.

А вот хорошего мастера фехтования я получил. В моем новом положении надо было быть готовым и к вызову на дуэль. Отказ от дуэли мог стоить мне репутации. И заодно в отставку пришлось бы уходить и клеймо труса стояло бы на мне если бы я отказался от дуэли.

С такой репутацией мне никакие деньги не помогут.

Строевой смотр бригады показал — люди в батальонах бравые, но обмундирование старое и скоро это будут лохмотья и с вооружением беда. Мушкеты старые и вот-вот выйдут из строя.

Сэр Артур видимо специально выбрал такие батальоны. проблемные так сказать.

Но в этой жизни за деньги проблемы можно решить быстро. переодел я батальоны и мушкеты на складах нашлись. Строевой смотр перед сэром Артуром мы прошли на ура.

С пополнением была беда. Но мой второй батальон из моего полка просто стал набирать больше добровольцев и присылать ко мне. Здесь уже я распределял по частям бригады.

Весной французская армия не выдержала голода и холода и стала отступать в более обжитые края где можно было добыть продовольствие и фураж. Но в Португалии таких мест для французов не было.

Постепенно отход французов стал беспорядочным и превратился в хаос.

Мы же приступили к преследованию, но французы не были бы столь сильны если бы так просто можно было победить французскую армию.

Отступив до определенного рубежа и получив достаточно продовольствия и фуража из самой Франции — противник стал огрызаться на каждом удобном для обороны рубеже.

Постепенно наше быстрое продвижение вглубь Испании опять застопорилось. И теперь опять надо было готовиться к сражению. Французские войска получили сильные подкрепления и сменился командующий.

Мы же опять были на фланге и опять надо было форсировать реку Тахо и опять отвлекать французов — демонстрируя ложное направление движения основных наших сил.

Форсирование реки без лодок и понтонов не просто трудная задача — это невыполнимая задача. Вплавь реку не пересечешь и обоз на себе не переправишь.

Весна показывала свой характер. Солнце было настолько жарким, что казалось можно испечь яйца в песке. Но марш продолжался. Для разведки опять привлекли испанских патриотов — для меня слова «испанские патриоты» были синонимом слова испанские разбойники. Но сейчас было не до изысков — использовали того, кто был под рукой. И не прогадали — именно эти неказистые испанские патриоты и добыли баржи для постройки моста

Глава 21

Только на марше я окончательно избавился от мыслей о Изабелле. Мои юные гормоны с трудом примерились с мыслью о том, что я не являюсь таким уж неотразимым парнем. Только военные хлопоты избавили от мрачных мыслей о романтических неудачах.

Вот на марше и стал я изучать батальоны, которые вошли в бригаду, которую я сейчас и вел в сторону от основной колонны британской армии. В бригаде было четыре батальона, и я только сейчас сообразил — все четыре — это шотландцы. До этого настолько мои мысли были отвлечены от службы что шотландцами я посчитал только батальоны в мужских юбках /килтах/.

Как появились шотландские полки.

26 марта 1633 года несколько тысяч шотландцев под командованием полковника Джона Хепбёрна воевавшие во время Тридцатилетней войны на стороне Франции и Щвеции перешли на службу короля Англии Карла 1 и получили патент на право именоваться Королевским пехотным полком.полк продолжил участвовать в битвах на материке на стороне Франции теперь шотландцы служили в одном полку.

На британские острова полк впервые прибыл только после Реставрации Стюартов весной 1661 года и стал образцом для формирования пехотных полков новой королевской армии, когда британские полки перешли от наименования по имени своего полковника к номерным обозначениям, полк получил почетный номер — 1. Неофициально этот полк зовется «Королевские шотландцы».

Полк Королевских шотландских фузилеров носит номер 21 и сформирован был на южной границе Шотландии для охоты на различных религиозных отступников. Неофициальное название — «Северо-британские фузилёры».

Вот эти два полка и послали в бригаду по одному своему батальону. Я же был так занят своими сердечными переживаниями что и не понял, что это шотландцы — так они не носили килтов и были в красных обычных мундирах.

Шотландия исторически делиться на две области: северный горный Хайленд и южный равнинный Лоуленд. Существует масса различий между этими областями вплоть до языка. население Лоуленда говорит на англо-шотландском языке /скотс/ и язык этот родственный английскому, население Хайленда— на кельтском шотландском /гэльском/.

Северошотландские горцы очень долго воспринимались в Англии как воинственные дикари и мятежники, поддержавшие после Славной революции 1688 года якобитских претендентов на престол Соединённого Королевства. В этот момент моя ирландская часть посчитала этих шотландцев своими. В Ирландии происходило тоже самое — мы /ирландцы/ до сих пор дикари для Англии.

В 1725 году по инициативе Саймона Фрейзера, 11-го лорда Ловата, король Георг 1 распорядился сформировать отдельные роты из шотландских горцев. Эти роты занимались поддержанием порядка в Хай ленде вместо регулярных армейских полков, что способствовало снижению недовольства местных горцев.

Всего было сформировано десять рот и носили они имя «Черная стража» по цвету черной одежды, которая отличала эти роты от обычных английских «красных мундиров».

В 1739 году отдельные роты стали регулярным пехотным полком получившим официальное наименование 42 — го королевского горского полка, неофициально сохраняется имя «Черная стража».

Позднее были сформированы ещё два полка из шотландских горцев — 77-ой и 78 -ой и отправились в Северную Америку.

Сейчас в британской армии 8 горских пехотных полков которые носят килты. 42, 72,73, 74, 75, 91,92,93.

У меня в бригаде маршируют батальоны из 42 и 74 -го полков. Вот эти батальоны в килтах. Поэтому и считал только эти батальоны шотландские.

Видимо из-за моего плохого знания полковой системы мне в бригаду и назначили шотландцев. то-то из армейских интриганов решил что командиры этих батальонов славившиеся своим независимым и прямо скажем скандальным характером подведут меня и бригада не выполнит приказ.

Только даже полностью занятый своими переживаниями я на автомате выбрал правильного майора в бригаду. Это был один из лейтенантов в полку «Королевских шотландцев» и получение им временного армейского звания «майор» соответствовало армейским традициямбританской армии и поэтому и не было скандалов на построениях. Майор прекрасно разбирался в обычаях и не допустил ошибок в каком порядке строить батальоны по старшинству полков.

Сейчас на марше, когда голова проветрилась я был очень благодарен своему бригадному майору за правильное ведение дел в бригаде.

При выходе к Тахо бригада вытянулась вдоль реки в поисках удобного места для переправы, но место и баржи для постройки наплавного моста нашли местные бандиты, временно перекрасившиеся в испанских патриотов.

Опять была работа для моего инженера. Этого человека теперь я держал при себе для выполнения сложных инженерных работ, и чтобы Джон / так и звали моего инженера/ не ушел из бригады на другое место службы /в артиллерию или инженерный корпус/я ему платил тройное жалованье. Деньги иногда решают сложные кадровые вопросы.

Следом за понтонами пришли за вознаграждением испанские патриоты. Получили свою награду и довольные отправились пропивать наградные. Это была обычная практика на этой войне — получив какие-либо деньги испанские патриоты немедленно пропивали и награды, и трофеи. Так было до французского вторжения и так продолжалось и сейчас. Другое любимое занятие испанских патриотов были зверские убийства пленных. В зверствах испанские партизаны не отличались иногда и превосходили французов. Обе стороны стоили друг друга. Одна группа испанских партизан отправилась в кабак, но мы не остались без внимания местных патриотов. слух о том, что я щедро оплачиваю помощь уже разлетелся по округе и к нашим позициям потянулись группы испанцев разной численности и разной степени воинственности.

Одних сразу же определяли в землекопы и отправляли на строительство деревянно земляных редутов. Я бы не отказался и от каменных укреплений но времени не было и приходилось обходиться деревом и землей. Орудий у нас не было поэтому батарей не строили. Обошлись уже проверенными камнеметами. Чего — чего, а пороха закупили в избытке. Инженер постарался. Денег я никогда не жалел на приобретение и пороха и ружей. Сейчас правда мой бывший батальон в другой бригаде и у другого командира бригады радость от наличия нарезного оружия..

У себя я успел только свести роту добровольцев из различных батальонов бригады, но оружие у них обычное. Штатный мушкет британской пехоты. Гладкоствольный и прицельная дальность не очень, но пули льют уже новые чтобы улучшить точность выстрела.

Это первые так называемые пули — турбинки. Если правильно сделать и натренировать стрелка, то дальность и кучность выстрела на порядок больше, чем у обычной круглой пули. Но пока только начинается выпуск пуль и тренировки роты добровольцев. Стрелков мне не дали / так называемых «зеленых курток»/ поэтому разведку и будущих диверсантов будем в бригаде готовить своих.

Пока отобрали стрелков и охотников, которые могут ходить и ориентироваться в горной местности. Местность здесь весьма похожа на Шотландию и таких в батальонах большинство. Отбирали только добровольцев и буду доплачивать за храбрость и умения. Но без разведки и стрелков никуда. Это очень востребованные ребята.

Как сказано выше испанцы, узнав, что платят живые деньги стали собираться со всей округи и большую часть направили копать землю. Но были среди пришедших и более воинственные кадры. Этих отправили веером по местности искать французов и уточнять направления движения вражеских колонн.

Среди этих кадров нашлись ушлые ребята и стали просить аванс. Авансов никто не получил. Единственно установил цену за голову французских языков. Эти парни обрадовались, буквально поняв фразу — за голову языка. пришлось уточнять только за живого французского военного будет оплата. Мертвые французы или отдельные части тел меня не интересуют и оплачиваться не будут. Долго торговались, но моя позиция была неизменной — оплачиваются только живые пленные французы.

Но первые трофеи приехали сами к нам. Это была артиллерийская рота неполного состава всего одна гаубица. Эта французская артиллерийская рота просто заблудилась и вышла к нашим позициям. Французы очень обрадовались, что попали в плен к нам /британской армии/ а не к испанским партизанам. Когда же их покормили то вообще были счастливы своей удачей и судьбой.

Чуть позднее с того же направления вышли остальные французы этой артиллерийской роты. Они настолько были деморализованы что не оказывали сопротивления и были довольны своей судьбой.

К нашим позициям продолжали выходить отдельные солдаты французской армии, отставшие на марше, и выходили они еще сутки таких отставших набралось почти триста человек. Они были рады попасть в плен к нам, а не погибнуть от ножей испанских патриотов.

Всех пленных пришлось отправить в тыл под конвоем роты горцев. Испанцев отпугивали килты горцев и они предпочитали не связываться с горцами.

Для меня же эти пленные были и обузой и из-за отправки конвоем роты горцев и послужили причиной уменьшения численности солдат в бригаде. Рота вернулась уже после того как закончилось сражение при понтонном мосту / так в шутку в бригаде стали именовать бой с французами за удержание переправы/.

За сутки мы успели многое были построены укрепления не только по правому берегу Тахо но и по левому берегу . Теперь мы могли оборонять переправу со всех сторон. За это время нашлись, и добровольцы временно перейти в артиллеристы и теперь наши трофейные гаубицы могли быть применены против французов. выучка моих добровольных артиллеристов конечно хромала, но это было лучше, чем ничего.

Не отправив трофейные гаубицы с пленными, я, конечно, нарушил требования британской армии по использованию трофеев. Но в случае успешного сражения к этому никто не придерется. Если же мы проиграем то и спрашивать будет с не кого.

Ещё мы заминировали как обычно и делали места возможного устройства батарей противника.

Жаль ли мне было денег за истраченный порох — нет не жалко. Именно эти обстоятельства и спасали уже не раз меня и батальон. теперь эти мероприятия были только большего размаха так как у меня под командой была бригада.

Но наши приключения не закончились за сутки, когда прекратили на нашу позицию выходить отставшие французы.

С другого направления на нашу позицию выскочила целая кавалькада французских офицеров, которые осматривали местность перед сражением. Они искали место, где может быть переправа британской армии. Выскочили так как не ожидали, что британская армия уже переправилась и уже на этом берегу. Отстреливаться эти офицеры не стали и дали честное слово что не будут пытаться совершать побеги. Сейчас это обычная практика — офицер подписывает обязательство и у него не отбирают саблю и не помещают под арест.

Пришлось и этих под почетным конвоем отправлять к сэру Артуру. Минус ещё одна рота горцев. Честное слово это конечно хорошо но сбегут собаки не посмотрят на подписанное обязательство. Поэтому рота горцев и почетный конвой и марш к основной колонне там пусть разбираются. Себе оставил только карту местности / французские картографы гораздо лучше британских/.

Испанцы так и не привели пленных. Я только утвердился в своем мнении — веры этим испанским патриотам нет. Не давал аванс и не буду. Только по факту никакой предоплаты.

Кроме испанских патриотов на разведку отправились, и горцы, которые вызвались добровольцами во временную роту стрелков. Вот они просто молодцы им удалось перехватить ещё одну штабную группу. Правда в живых они никого не взяли наткнулись на ожесточенное сопротивление принесли только штабную карту и приказы на марш французских частей. Отправить к основным силам доклад мы уже не успели нас блокировали французы. И блокировали со всех сторон. И на левом берегу, и на правом берегу отрезав от основных сил.

Опять будем сражаться в одиночестве и без помощи от главных сил британской армии. Думаю, именно такой вариант развития событий и предусматривал план сэра Артура. Но я был не в претензии. Здесь всё зависело от меня и не было над головой никаких начальников. Уже не раз попадали в такие передряги, но уходили всегда непобежденными.

Диспозиция была следующей — с правого берега нас блокировала кавалерия примерно два полка драгун. С левого берега была пехота двенадцать батальонов французской пехоты. Для нас это было много.

Но, с другой стороны, у противника не было артиллерии, и пехота могла атаковать нас только частями — поле перерезали несколько оврагов и наступать могло только четыре батальонных колонны одновременно.

Резерва как такового у меня не было — один батальон остался на правом берегу против кавалерии французских драгун. Остальные три батальона остались против французской пехоты. Батарея была нами устроена в тылу на берегу реки.

Первым делом к нам выдвинулись парламентеры и потребовали сдачи позиции, и обещали, и обещали. Много чего обещали в случае сдачи позиций преференции в плену и смерть в случае сопротивления. Ничего нового они мне сказали. Умереть на войне какая неожиданность. Странные люди эти французы пугать смертью на войне, мы здесь наверное на пикнике были.

Никакой сдачи и в следующий раз прикажу стрелять. Так наши переговоры и закончились. Общее название шотландских полков — адские леди. Это уважительное прозвище обыгрывало и поведение в бою и наряд горцев — килт. Но шотландцев уважали за презрение к смерти и безумную отвагу в бою.

Я не оставил привычку заводить у себя в части музыкальный коллектив. Сейчас бригада имела два оркестра — традиционные британские музыкальные инструменты и волынки традиционный шотландский инструмент.

Как только я послал парламентеров немедленно заиграли оба оркестра. Волынки я не понимал. Думаю, французам музыка ещё меньше нравилась. Рядовые шотландцы были в восторге от музыки.

Атака началась немедленно — сразу как парламентеры достигли французских позиций.

Кавалерия крутилась у позиций с одного берега и отвлекала на себя внимание. Основная атакующая группа в количестве четырех плотных колонн под крики –«Да здравствует император» шли, четко соблюдая равнение в рядах и шеренгах. Это были явно новые французские части прибывшие из Франции на помощь маршалу Сульту. Эти колонны дошли до определенной линии, на которую мы смогли навести гаубицы. Всего к нам попала шесть гаубиц / артиллерийская рота заблудилась и затем поодиночке вышли к нашим позициям и попали в плен/ и теперь одновременный залп и взрывы как по линейке перечеркнули колонны. Колонны встали и тогда эти плотные построения накрыли разрывы гранат. Рота добровольцев стояла рассыпным строем впереди нашей позиции и у каждого было как минимум по четыре гранаты.

Французы отошли к своим позициям в относительном порядке, но в количестве солдат эти колонны сильно потеряли.

Недолгая передышка и опять атака. Снова четыре батальонные колонны и снова барабанная дробь и громкие крики «да здравствует Император» и снова всё повторяется залп гаубиц и гранаты в упор, но колонны хоть и замедлили шаг, но не остановились. Крики и команды подстегнули колонны и опять барабанная дробь и четкий шаг колонн. И тут разверзлась земля и сработали наши запасные орудия камнеметы. Колонны накрыло по все длине и вот такого средневекового способа войны французы не выдержали и уцелевшие дали деру.

Теперь надолго воцарилась тишина. Такого яростного сопротивления от нас французы не ожидали. И видимо потребовали от командования артиллерии и подкреплений.

Атаки сегодня больше не возобновлялись. Французы стали обустраивать лагерь и под прикрытием аванпостов стали готовить ужин и ставить палатки.

Лагерь они поставили именно в том месте где мы и ожидали.

Когда стемнело, и французы стали ложиться спать в палатках. Земля в лагере вздыбилась и взрывы накрыли французский лагерь. Вся территория лагеря в шахматном порядке покрылась воронками от подорванных добровольцами мин. Затем две роты атаковали в ночном бою лагерь и французы, не разобравшись в численности атакующих бросив обоз бежали без оглядки. Нам достался и обоз, и полковые ящики с полковой казной. Орлов, к сожалению, не удалось захватить. Несмотря на панику знамена французы не бросили.

Утром на месте разгромленного лагеря снова стояли французы и было их не меньше, чем вчера. Кроме пехоты прибыла и артиллерия.

Сразу атаковать нас не стали. Начался артиллерийский обстрел и на наши позиции стали падать ядра и бомбы.

Нам не повезло пушки французы поставили не там, где было удобное место. Заминированную позицию заняли гаубицы — им и досталось. Взрывы уничтожили батарею гаубиц. Пушки тоже прекратили огонь и стали менять позиции.

Пока меняли пушки позицию и строили новую батарею подошел к концу световой день.

Наученные горьким опытом французы не стали ставить палатки и держались вдалеке от нашей позиции. На ночь они поставили густую цепь постов и явно ожидали ночной атаки. Мы же спокойно спали за исключением постов.

Надо было отдохнуть ведь на утро нас ждали яростные атаки французских колонн и огонь артиллерии.

Получил ли сэр Артур мое донесение или не получил. 

Глава 22

Над позицией стояла тишина и я спокойно /нервничать мне надоело/ смотрел в подзорную трубу как на поле строились в очередной раз французские батальоны. Обстрел закончился и опять будет атака. Эти крики «Да здравствует Император» у меня вызывали аллергию. Бессмысленные атаки в лоб плотной колонной приводили к жутким потерям у французов и большому расходу патронов у нас. В обозе был запас даже не тройной в обозе лежало пять боекомплектов, но теперь в обозе не было ни одного патрона. Слишком интенсивные атаки и жуткий расход патронов. Помощи нам не было и по всей видимости не ожидалось. Посыльные не смогли пройти через французские посты и доложить о нашем бедственном положении.

В британской армии не приветствуется самостоятельное принятие решений — особенно решений на отход. Прославляется и приветствуется самоубийственные решения типа — мы обороняли холм пока всех нас не убили. Такие решения затем прославляются поэтами в веках. Иногда действительно надо стоять насмерть, но в данном случае почему кажется такой необходимости нет. Но уходить без приказа нельзя. Вот и сидим в этих практически разрушенных редутах и отстреливаемся.

На сегодня это последняя атака скоро уже начнутся сумерки в темноте сейчас не воюют. Мы же дадим французам урок — как воевать ночью. В этот раз колонны дошли до редутов и пошли на приступ и фактически на левом фланге взяли редут и давили в центре. Пришлось бросить в атаку последний резерв / снять с другого берега / батальон и атаковать пока драгуны не сообразили, что перед ними пустота. Контратаки французы не ждали и отошли.

Тогда и стал я считать — что осталось. Не осталось практически ничего. В ротах было по сорок человек и по десять патронов на каждого. Так на десять минут вялой перестрелки. Надо было вытаскивать тузов из рукава — показать французам как мои научились воевать ночью.

Собрал всех в три группы и независимо от того кто из какого батальона. Оставили по пять человек в редуте охранять знамена и прямо в полночь пошли. Как я раньше говорил поле перед редутами было изрезано глубокими оврагами и вот по этим оврагам мы и вышли в тыл к французскому лагерю и когда французы разошлись по палаткам спать — ударили в спину.

Никаких постов не было и первые палатки вырезали без шума. Затем наткнулись на неизвестно куда бредущего француза — заполошный крик и началась паника. Ночной бой страшен и сам по себе здесь же наложился на усталость от бессмысленных атак и неопытность резервов из Франции и паника ударила по мозгам и люди побежали. Бежали так что остановить эту массу французские офицеры смогли только через десять миль. Солдаты устали и сами остановились. Мы же вывезли обоз французов на свою сторону и заклепали пушки на батареи. Как заклепали — это просто забивается большой гвоздь в запальное отверстие и всё. Теперь только ремонт.

Утро пришло. Солнце поднялось. Атак не было. Французы ушли. Плакать по французам никто не стал. Мы выполнили приказ и теперь спокойно восстанавливали редуты и варили обед. Обоз был на дивизию и теперь у нас было море патронов и такое же море продовольствия и фуража. Это, не говоря о винном довольствии. Именно отсутствие винного довольствия вызывало наибольшие нарекания от рядовых. Могло не хватать еды или чая, но отсутствие бренди вызывало разброд и шатания. Теперь получив двойную порцию на сегодня и твердое обещание закрыть недостаток вина за прошлые дни — рядовые бодро пилили дерево и копали землю.

Офицерский состав был у меня в гостях на шашлыках. Пока все работали мы пили вино и ели шашлыки. Правда здесь и сейчас это не самое модное блюдо. Но едят и нахваливают и тревожно ждут моего решения по трофейным деньгам. Деньги положено сдавать и вообще мародерство строго запрещено. фактически существует неофициальная градация что можно присвоить и чего нельзя. Это зависит от должности и звания. Рядовой и сержант могут положить в карман то что успели взять на поле боя. Но дорогую саблю уже им нельзя брать — это уже для офицеров. Так и с деньгами. Полковые денежные ящики надо сдавать, но можно и не сдать. Зависит от доверия между офицерами. Так и чемоданами из обоза если эти чемоданы были растерзаны в бою, то и вопроса нет. Если нет, то решение за командиром.

Вот теперь все сидят и ждут какое решение будет принято.

Отпив вина сообщаю — оказывается все полковые денежные ящики были разбиты в бою и так же растерзаны чемоданы из обоза. Надо офицерскому собранию посмотреть может там осталось что-либо полезное и выбросить этот мусор. Общий восторг и офицеры немедленно избирают комиссию и начинается дележ трофеев. Шотландцы бывают и богатые, но те служат в кавалерии. В пехоте люди не такие богатые плюс накладывается знаменитая шотландская скажем так бережливость. во время этого увлекательного процесса забыто всё и потери, и страх смерти. Люди теперь готовы и дальше воевать. Я доказал — удача меня не оставила.

Более нас не атаковали. Я наблюдал французы вернулись на позицию батареи и вывезли испорченные пушки на ремонт и оставив кавалерийский эскадрон наблюдать за нашими редутами собрали остатки лагеря и ушли.

Старая как мир уловка. Мы ушли нас нет и затем атака кавалерии в чистом поле. Пехота не успевает встать в каре и всё — отдельные рядовые бегают по полю, и кавалеристы рубят бегущих. Пару раз я уже наблюдал такие атаки.

Плотность французских постов упала и к нам проник посыльный с приказом. Оставить эту позицию и совершить марш и занять позицию вниз по течению реки.

Приказ был авантюрный. Первое мы были окружены и марш исключался. С обеспечением боеприпасами нам предлагалось разбираться самим. Идите и сделайте. Как меня не интересует. Позиция была интересная у командующего. Но в британской армии никто никогда не спорил с приказом. Не стал и я проверять что будет если не исполнить приказ.

Ситуация была следующая.

Мы были блокированы и пеший марш исключался. Прорыв с боем возможен. Но тогда придется бросить обоз на себе мы не унесем всех трофеев. Вот такой трудный выбор. Назначил военный совет. Собрались командиры батальонов и узнали подробности приказа. У всех печаль на лице бросать только что добытые трофеи это полностью противоречило шотландской бережливости. Предложение было и звучало так. Оставляем трофеи, но с охраной и прорываемся. Умрем, но вещи не бросим.

У меня же появилось другое решение. Новое наше место обороны ниже по течению. И у нас есть понтонный мост, построенный на баржах. Грузим всё на баржи и сплавляемся по течению к новому месту обороны. Там опять строим наплавной мост и редуты и занимаем оборону. Опять общий восторг и я понимаю я угодил всем и каждому. Трофеи были богатые и теперь позволят каждому из офицеров немного, но изменить жизнь. Оплатить долги и некоторым даже прикупить землю и перейти в категорию землевладельцев. Земли в Шотландии мало там горы в основном но даже небольшая ферма это уже другой статус. За это шотландцы будут держаться зубами.

Погрузка была эпической — погрузили всё, даже большую часть дерева из укреплений и перед рассветом отчалили.

мы ушли тихо, и французы обнаружили наш уход только к обеду. Когда мы уже заканчивали выгружать самое нужное для обороны на берег. Совсем баржи не стали выгружать. Чего тягать туда-сюда тяжести. Выгрузили самое необходимое на берег и построили укрепления. Французы нас нашли быстро но не стали атаковать. Огромные потери без видимого результата отбили такое желание — атаковать.

Мы простояли в таком положение несколько дней. Затем река была форсирована в другом месте и необходимость в демонстрациях отпала. Бригада получила новый приказ идти к горному проходу между Португалией и Испанией и охранять пути снабжения армии. Охранять так охранять.

Вывоз имущества и переправка трофеев домой. Стала основной головной болью офицеров. Никого не интересовал Бонапарт и его армия. Надо получить отпуск и ехать на Родину. Вот так стоял вопрос. Переход к новой точке и перевозка имущества вызвали трения. Трофеи складировали отдельно от лагеря и это вызвало не просто непонимание бригада была в состоянии практически открытого мятежа. Вещи лежали в испанском селе практически без охраны. Мало того все трофеи из личных вещей французов тоже увезли в отдельный склад вне нашего лагеря. Офицеры готовили картели для вызова меня на дуэли. Национальная особенность характера шотландцев требовала крови того кто /как они думали/ лишил их святого — денег и вещей.

Практически сразу после вывоза трофеев прошло полдня. В наш лагерь прибыла кавалерия исполняющая обязанности военной полиции. С этими эскадронами прибыли и гражданские чиновники по интендантской линии и с ними чиновники из казначейства. Лагерь блокировали и собрав офицеров объявили. Французское командование обвиняет офицеров бригады в нарушении законов войны и мародёрстве. По приказу командующего будут проверены вещи рядовых и сержантов. Вещи офицеров будут проверять офицерские комитеты.

Если прибывшие контролеры и ждали беспорядков и волнений, то они очень ошибались. Все спокойно выполнили приказ и разрешили проверить вещи. Почему я приказал и настоял на своем о вывозе всех трофеев. Меня предупредили о таком коварном ходе сэра Артура. Очень же ему хотелось подложить свинью, но адъютанты не просто так столовались у меня и получали неплохие подарки по любому поводу — им совсем не хотелось потерять такого щедрого приятеля. поэтому мне сразу сообщили о том, что жалоба французов принята и пущена в ход. Официально из-за полковых денежных ящиков была создана совместная комиссия из гражданских чиновников военного министерства и казначейства. В случае подтверждения фактов было приказано арестовать командира бригады и показательно наказать. показательно наказать за мародерство — это значит повесить. Зря сэр Артуртак-то поступает. Теперь вообще ни фартинга в трофеях не найдут. Когда текст приказа дошел до понимания офицеров бригады я увидел, как желание меня убить сменяется на благодушное состояние — пусть ищут идиоты. И взгляды троих офицеров — такие снисходительно презрительные на меня и на командиров своих батальонов. именно эти трое и написали доносы и сообщили куда увезли искомые улики /этот момент особо отследили мои охотники/ и поэтому — как говориться — темна украинская ночь, но сало надо перепрятать. Фургоны с трофеями и уликами после того, как все лишние покинули испанское село, выбранное для сохранения наших трофеев, перегнали в другое место, о котором кроме меня никто не знал.

И вот начинается спектакль. Рядовых строят и начинают проверять ранцы и рядом идет обыск батальонных жен. Здесь же проверяют списки батальонных жен и сверяют личности женщин со списком жен. У меня все женщины были записаны в списки батальонных жен. Дурная экономия не брать часть жен с собой. Если оставить жен рядовых и не брать их в поход. То получается двойное зло-оставленные жены будут вынуждены заниматься проституцией и не потому, что дурно воспитаны им просто нечего кушать будет с голоду и пойдут на панель. а мужья в походе что будут чувствовать — вряд ли гордость за командира. Скорее в спину выстрелят или ещё найдут возможность отомстить.

Вот под женский визг пошли проверять вещи офицеров. Ко мне в палатку выдвинулись самые главные из ревизоров и потребовали предъявить финансы и книги учета. Здесь этих ревизоров ждал облом. Их встретила мой комитет по встрече, состоящий из аудиторов, адвокатов и бухгалтера и проверка забуксовала. Приезжие требовали показать сундуки. А бумаги свои они составили неправильно — много чего не хватало /вроде и по мелочи не хватало/ но при этом выглядели эти ревизоры бледно.

Я сообщил ревизорам — я не им не доверяю пересчитывать деньги. Так как они неправильно подготовили бумаги. Но я выполню приказ командующего. Ревизоры победно стали озираться. Деньги пересчитают мои аудиторы и бухгалтер. Ревизоры не должны брать деньги в руки только смотреть. Если ревизоры настаивают, то должны раздеться их обыщут до пересчета и после пересчета. Во избежание воровства. Галдеж стоял где-то полчаса затем ревизоры согласились наблюдать. И процесс пошел — открывали сундук сверяли номер и сумму денег в сундуке по бухгалтерским книгам. Ничего они там не нашли. Эти шутки с учетом и ревизиями я ещё в своем будущем прошел. Я уже избавлялся от съеденной и переваренной в желудке собаки, там где эти ревизоры ещё ловили собаку.

Закончили — я приказал готовить стол. Незваным гостям от стола было отказано. Вот тут и ревизоры в один голос заявили — теперь поехали в ваше логово, где и спрятано имущество и деньги, которые Вы добыли мародёрством. Сказано было с пафосом и за спиной у ревизоров стояли вооруженные кавалеристы — видимо ждали моего отказа и собирались арестовать. Оглядел я своих офицеров — стоят бледные они уже успокоились, а здесь такие заявление. Место названо правильно значит будет следствие и могут и повесить. Люди стоят бледные и тут я и говорю— достали Вы своим измышлениями. Поехали быстрее у меня обед стынет.

Естественно, там ничего не было — совсем ничего. Весь обоз с трофеями сразу же перегнали в другое место. Возвращались наши ревизоры грустные и печальные. Затем офицерский состав обедал и наблюдал как эти господа составляют итоговый документ по проверке французских заявлений о мародерстве нашей бригады. гвардейцев тоже за стол не позвали и сообщили им о «почетной» обязанности сторожить периметр нашего лагеря. Про издевательские крики батальонных жен и говорить нечего.

Так закончилась эта ревизия. По окончании проверки и отъезда этой группы ревизоров. Я просто сказал— те, кто писал доносы должны до утра покинуть бригадный лагерь. И те трое писателей исчезли до утра. Товарищи из батальонов даже подумать не могли на этих людей. Но объяснение нашлось — давняя вражда кланов. В Шотландии у кланов вражда может длиться десятилетиями в отдельных случаях и дольше. Уже и забыта причина, послужившая детонатором вражды — кланы же мстят и мстят. Вот такие шотландские радости жизни.

Выставив посты и дождавшись утра, когда убыли от нас «писатели» был дан сигнал к возвращению трофейного обоза. И первые отпускники были собраны и отправлены на родину в Шотландию. Отвезти трофеи повидать семьи и пригласить новых добровольцев. Уезжали партиями. Надо было кому-то и службу нести.

Месяц — другой было трудно нести службу. Людей и так не хватало до штата и ещё отпуска, но все рядовые, молча и с полной отдачей сторожили этот горный проход. Затем стали возвращаться отпускники и везли с собой новости и новых добровольцев своих земляков. одновременно прибывали

новые офицеры на вакантные места в ротах. Так к концу лета и достигли батальоны входящие в бригаду своей полной штатной численности. Случались даже небольшие скандалы среди офицеров так как все знали служить со мной выгодно и прибыльно. Для шотландцев война это практически единственный способ изменить свое материальное положение. Все видели, как поднялись те кто служил здесь и теперь рвались тоже сюда.

В начале сентября прибыл сэр Артур с проверкой. Строевой смотр и учения прошли просто прекрасно. А вот с Приемом вышла неудачно. у меня заболел повар и прием пришлось отменить. Как я уже говорил — халява кончилась. Интриганы обедают в другом месте. Сэр Артур естественно понял, что повар заболел неспроста но промолчал. Воспитание у него имелось. Но кроме воспитания нужно иметь и совесть и не устраивать такие подлянки. Теперь никаких денег армейская казна не получит. Ни одного фартинга. Даже если мы отберем королевскую казну.

Британская армия в очередной раз отступала. Французы опять наступали и опять наступали на те же грабли. Они попали в зону выжженной земли и опять у них не было продовольствия и фуража. Повторялась прошлогодняя компания.

Глава 23

Ретроспектива 1.

17 марта 1804 года этот день навсегда отпечатался в моей памяти. В этот день у меня исчезли всякие мысля о ирландском братстве и благородстве ирландских революционеров, которые бьются за независимость Ирландии. Это были воспоминания настоящего Томаса О Хили который умер в тюрьме в Дублине и в чьё тело и попала моя душа.

Так вот наступал праздник святого Патрика этот святой крестил Ирландию и потому, собственно, он и святой Патрик.

Мой отчим входил в местную подпольную ячейку, и мы вся семья гордились, что он борется с английскими завоевателями. Для меня эта гордость вышла боком. Местные революционеры пьянствовали с раннего утра — пили за святого Патрика и естественно спиртное кончилось и самый младший из этих фениев пошел за добавкой. Но вернулся без выпивки и тогда мой отчим позвал меня и спросил — хочу ли я послужить делу свободы нашей Ирландии.

Ответ мой был предсказуем — конечно я готов. Задание мне вышло — идти в усадьбу нашего ленд-лорда и убить свинью. Этим убийством мы свободные ирландцы покажем свой несгибаемый характер и волю к свободе и сунул мне в руки длинный острый нож.

Ч немедленно отправился на битву за свободную Ирландию. Кстати моя мать не стала меня останавливать — в тот момент я думал, что она гордиться своим сыном и желает мне удачи.

Вот и пошёл я на дело. Ограду я должен был пройти там, где все наши проходили — в заборе, огораживающем двор нашего арендодателя местного помещика, была секретная дыра известная всему окружающему миру. Я же пошёл другой дорогой. В чём был смысл этого маневра — смысл был в земном уклоне. К известной дыре я не смог бы протащить убиенную свинью просто не хватало сил. Если же тащить через другую дыру в заборе там был шанс утащить тушку свиньи за забор и попытаться скрыться. В том месте был уклон под горку и вытащив тушу за забор можно было попасть в ручей и водой переправить добычу в лес, где и приготовить себе пиршество. Очень хотелось кушать или скорее жрать.

Проникновение в скотный двор прошло успешно, и я ползком по грязи добрался до загородки, выбрал свинью и вывел её к забору и переправил в ручей. В ручье пришлось забить этого подсвинка и дальше уже перемещать тушку этой свиньи. У меня даже получилось доставить эту свинью на свой островок и разделать тушу. развести костер и приготовить себе еды я не успел.

Меня взяли слуги нашего помещика — землевладельца у которого мой отчим арендовал участок. Хотели там и повесить но по приказу старшего загонщика меня отправили в тюрьму. Почему не повесили это было известно. Местным надо было для отчетности в деле борьбы с местными фениями предоставить результат. Вот и пошел я по этапу как злостный мятежник и убийца английской свиньи.

Почему я так плохо о отчиме и фениях. И здесь всё просто. Только тогда я не сразу мог сделать правильные выводы из наблюдаемых фактов.

Отчим меня ненавидел и никогда бы ничего хорошего мне не предложил. Здесь же мне предложено стать популярным героем и уважаемым членом ирландского сообщества.

Земельный участок отчим не особо обрабатывал, но арендную плату с него не требовали и земельный участок не отбирали. Местный кружок революционеров если и нес потери, то только из чужих и пришлых. Остальные члены этого «революционного» кружка состоящего из близких и дальних родственников отчима потерь не несли кроме потерь от пьянства.

Про мой тайный островок на болоте — знала мать и отчим. При угоне ещё живой свиньи мне показалось что у ворот скотного двора слышны голоса отчима и остальных «фениев». Но тогда я подумал — нет не может быть. Показалось.

Вот на первом допросе в тюрьме, когда мне зачитали показания свидетелей — отчима, его двоюродного брата и моей матери мне так поплохело, что я потерял сознание и меня оттащили в камеру, где Томас О Хили и ушёл к святому Патрику, а я же из теплой постели в Новой Москве отправился на жесткую каменную тюремную постель. Вот такой коленкор.

Вот и потому у меня такое отношение к семье. О Хили и к ирландским фениям. Святой Патрик попал в это число случайно но я праздник святого не праздную плохие воспоминания. Другим же не мешаю.

Опять 1810 год. Опять палатка и мои охотники. Разговор со старшим охотником. Зовут его Патриком О Брайен — имя не оригинальное. Патриком зовут каждого третьего ирландца.

Обсуждаем мы серьезную проблему.

/П/-денег у нас много, но эти кредитные лавки и финансисты не вызывают доверия. Надо как-то обезопасить деньги — ведь эти финансисты не захотят расставаться ни с вашими миллионами. Ни с нашими тысячами. Или убьют или как ни будь через судебные крючки попробуют отобрать.

/Я/— вопрос ты Патрик ставишь правильно. Пока мы в одиночестве и у нас в компании одни ирландцы и два нищих уэльсца да валлиец, у нас всегда будет существовать опасность такого поворота событий.

/П/— и что делать командир. у нас богатым и знатным в компании взяться неоткуда.

/Я/— вот и надо сделать так, что бы появились. У меня есть мысли как провернуть дело так что бы и тени мысли не было нас ограбить. Давай команду и пусть позовут ко мне командира первого / по бригадной нумерации/ батальона. Будем начинать бой за наши деньги.

Патрик правильно ставил вопрос — большие деньги и владелец не имеет за собой никакой силы. Значит можно попробовать отобрать эти деньги под любым предлогом. В Сити нет благотворителей. В Сити правит целесообразность и прибыль. Как получать прибыль вопрос не ставят — главное получить прибыль любой ценой любыми способами.

Что я придумал — в бригаде полно не очень богатых шотландцев, но происхождение у многих куда как благородное. Если они будут в деле, то судебные крючки не помогут. Благородные судятся благородными то же не сахар но приличия соблюдают.

Создаем акционерную компанию по приобретению земель в испанских владениях — Чили, Аргентина и прочие. Акция будет стоить один фунт. За фунт может купить любой. Контрольный пакет оставлю за собой. Если акций продать на тысячу фунтов — это для начала, то себе надо оставлять 251 акцию. Директором поставим. О Брайена. Контора в Лондоне не нужна. Контору поставим в Манчестере и будем поставлять туда хлопок. Хлопок уже выращивают в Америке. Пока идет война заказов нам хватит. После войны придумаем ещё что-нибудь.

Хоть с Российской империей будем торговать. Туда будем промышленные товары поставлять из России хлеб возить. Хлеба в России сейчас много и если опередить конкурентов / так как Российская империя присоединилась к континентальной блокаде/, то и зерно продавать некому. Мы же устроим параллельный импорт и будем возить хлеб через ту же Турцию или там Китай. Откуда у меня такие мысли — в том далеком 2022 мне уже приходилось обходить санкции и ввозить таким способом несколько ингредиентов для производства кондитерских изделий. Наши производственники не смогли, а мы коммерческий отдел управились.

Пока в голове крутились эти воспоминания о будущем. Прибыл первый наш будущий акционер. Правда он об этом не знал.

Я предложил нашему первому акционеру — войти в акционерное общество –«Новая чилийская компания» с уставным капиталом в тысячу фунтов. Общество должно было поставлять хлопок из Южной Америки и зерно из России. Мак из клана Аркарт немного подумав спросил кого ещё я хочу привлечь. Офицеров бригады и, собственно, всё больше никому пока верить нельзя. Следующий вопрос меня изумил — у кого будет контрольный пакет акций / не такие уж и дремучие шотландцы /. Отвечаю — контрольный пакет у меня останется. В случае если будем увеличивать число акций, то соответственно мой пакет будет увеличиваться контрольный пакет всегда будет у меня.

Количество акций надо увеличивать сразу— мой клан возьмет минимум на десять тысяч фунтов. У меня в батальоне из клана десяток офицеров — в пайщике пойдут все. Остальные кланы тоже войдут так что документы надо готовить сразу на большее число акций. И ещё такой вопрос кто станет директором — распорядителем . Патрик О Брайен я ему доверяю. С военной службы его сегодня комиссуют.

Стоимость заключения врача о негодности к службе стоило не очень много — за сто фунтов такое заключение врач приносил на дом.

Дело завертелось — все офицеры бригады кто был на тот момент в строю вошли в новую акционерную компанию «Новая чилийская компания» — капитал составил сто тысяч фунтов — двадцать шесть тысяч фунтов внес я.

Оформлением уже занимался Патрик — он до службы в британской армии чем только не занимался. Контору открывали сразу в нескольких городах — Манчестер и Буэнос-Айрес. В Чили много было революционеров и все как на подбор из коммерсантов. Не стали рисковать.

Думал — будем долго искать торговые корабли, но нет. Кораблей оказалось даже в избытке. В Шотландии у членов кланов, вошедших в нашу компанию, и зафрахтовали. Заняло это всё подготовительное мероприятие около месяца.

Вот пока всё и крутилось. В моей военной службе вышли изменения. Его Королевское видно действительно с головой не дружил и одной рукой подписывал мне новые звания и повышения. Другой же рукой расформировал нашу бригаду, и я попал в резерв. Сообщил мне о таком изменении моей судьбы сам сэр Артур. правда до него мне эту же информацию сообщили мои так сказать друзья из его штаба. Так что я был готов к новым вводным. Охотники получили врачебные заключения о негодности к военной службе. И все вещи были упакованы и бумаги к передаче дел подготовлены. Если сэр Артур ожидал просьб оставить в действующей армии на любой должности, то он сильно просчитался. Одна из основных причин по которой британские офицеры рвались на службу — это были возможности скажем так поправить материальное благополучие — резерве платили мизерную часть денежного довольствия. Мне же резерв был нужен как воздух.

Надо было решить вопросы и наладить поставки хлопка из Америки и зерна из Российской Империи. Патрик и сам мог этим заняться но в России он никогда не был. Я тоже в Российской империи не бывал — только я из своего прошлого /будущего/ в России хоть 21 века много чего помнил и знал. По крайней мере гораздо больше, чем Патрик. Именно мне и надо было ехать и организовывать поставки зерна параллельным импортом из России.

Но просто так уехать мне не получилось. Перед приездом сэра Артура с приказом о расформировании бригады нам пришлось в очередной раз воевать с кавалерией французов.

Ретроспектива 2.

За месяц до нападения французских драгунов.

Наш инженер в очередной раз меня удивил. Строя редуты и готовя мины в местах наиболее вероятного размещения артиллерии и командных пунктов у нашего инженера возник вопрос почему мы так сложно подрываем мины /пороховой заряд поджигали добровольцы и уйти добровольцам к своим позициям было довольно сложно/. Я ответил просто — не знаю других вариантов подрыва мины. И вот фанфары тот вопрос что меня поразил. А почему мы не используем электричество. Я немного опешил и даже пришла мысль наш инженер тоже из будущего. Вот это поворот. Да мы теперь здесь горы свернем — если он инженер из будущего мы будем изобретать и изобретать. Но меня постигло глубокое разочарование.

Оказалось электричество уже открыли и даже используют.

В 1800 году итальянский физик Алессандро Вольта создал первый современный аккумулятор, который сейчас называется — столб Вольта. Это

устройство представляет собой цилиндр, с помещенными внутрь медными и цинковыми пластинами, окруженными электролитом, состоящим из уксуса и рассола. Пластины укладывались поочередно и не прикасались друг к другу. И самое главное в результате химической реакции вырабатывалось электричество. И ещё одно преимущество этого изобретения заключалось в том, силой тока можно было управлять.

Наполеон Бонапарт, которому Вольта представил Свое изобретение, был впечатлен изобретением физика и даровал ему титул графа.

На изделия привычные мне по двадцать первому веку — это не походило. Изделие занимало телегу и перевозилось упряжкой из двух лошадей. Больше времени заняло изготовление медного провода и главное покрытие этого медного провода изоляцией. В качестве изоляции пошел воск. провод изготовили у ювелира. На всё про всё ушло почти три недели, но мы успели и поставить, и провести испытание подрыва пороховой мины электричеством. Знатно получилось. Одно неудобство подрывать надо с дальней мины и только потом ближние. Иначе можно нарушить управление подрывом этих мин.

Установили мы тридцать мин. Перекрыли и артиллерийские позиции и возможные командные пункты и подходы к редутам перекрыли. управление вывели к повозке и саму повозку накрыли палаткой. будет ли атака не знали, но готовились. Воевать собирались так, чтобы французы умерли за своего императора. У нас ещё были дома дела. В батальонах офицеры обсуждали коммерческие проекты и будущие дивиденды.

в тот день мы собрались для обсуждения дальнейшего увеличения количества пайщиков. До родины до Шотландии наконец дошло, что мы здесь затеваем и появилось довольно много желающих участвовать в нашем проекте. Сыграло свою роль давнее соперничество между собственно Англией и Шотландией. В нашем проекте основную роль играли шотландцы а не Сити поэтому и появился интерес. Обсудить вопрос мы не успели прибежал посыльный и сообщил о появление массы французов. Объявили — Тревогу. И стали занимать позиции в редутах.

Действительно к нам пожаловала французская кавалерия и действительно кавалерии этой было очень много. Не менее пяти тысяч всадников строились для атаки редутов. На двух холмах с которых наиболее удобно было обстреливать наши редуты устанавливались пушки там будет батарея из двадцати орудий. На более высоком холме с подзорными трубами выстроилось командование. Командный пункт был вне зоны действенного ружейного огня, артиллерии у нас не было о чем противнику было хорошо известно.

Вопреки своего правила— сначала парламентеры и предложение сдаться. Французы начали с артиллерийского обстрела и после часа орудийного огня на нас пошли драгуны волна за волной. Цепь за цепью.

Когда всё поле перед редутами было покрыто цепями французских драгун, идущих в атаку. По моему сигналу поочередно были взорваны все наши мины. Зрелище было просто завораживающие — сначала вверх взлетели пушки на батареях. Затем взрывы покрыли командный холм. И затем линия за линией взорвались мины на поле и на подходах к редутам. Кони у драгун обезумели и носились туда — сюда по полю в хаотическом порядке. Командование у французов отсутствовало и драгуны не получая команд сочли за лучшее решение — убраться из этой местности подобру — поздорову. Бригада ликовала — потерь практически не было. Зато трофеев на поле рядовые подобрали очень много. Обоз тоже достался нам — ездовые обрубили постромки и ускакали на обозных лошадях. Паника захлестнула и обоз. Так как я принял решение по трофеям — сэр Артур пролетает с трофеями. То все деньги были разделены по батальонам и в перечень трофеев не попали. Лошадей собрали в табун и угнали к испанским перекупщикам. Трофеями были пушки и целые и поврежденные. Это всё. Весть о расформировании бригады, конечно, огорчила всех и офицеров и рядовых. под моим командованием потери в батальонах были минимальные зато трофеи и «призовые» максимальные.

Как я уже упоминал о расформировании бригады я узнал заранее и был готов к передаче дел немедленно.

Батальоны уходили в новые бригады немедленно по получении приказа. Поэтому отвальной устроить не удалось. рядовые просто получили двойную порцию бренди. Офицерам же в собрания батальонов передали по десятку ящиков с хорошим вином.

Я ехал в Лондон, что бы узнать о переводе в резерв. Заодно взять отпуск и ехать в Россию. Надо было устраивать параллельный импорт зерна и прорывать континентальную блокаду.

Глава 24

Отправка в Лондон не затянулась. Передача дел прошла на ура. Все необходимые припасы имелись и несмотря на явное желание найти какую ни будь недостачу у принимающих имущество интендантов не нашлось причины для придирок. Последнее совещание с главными пайщиками нашей «Новой чилийской компании» прошло на «ура» у шотландских кланов оказались прочные связи с Российской Империей в лице нескольких зерноторговцев. Мне передали и контакты и даже меня ждало торговое судно на рейде Лиссабона. Мои пайщики сделали всё возможное для успешного исхода моей миссии в Россию.

Однако прежде, чем отправляться в долгое путешествие в Россию надо было всё-таки посетить Лондон и отметиться в Военном ведомстве. Бюрократия — это всё наше родное британское. Так мои охотники более не имели отношения к британской армии у них на первом же посту пожелали отобрать карабины. На этот случай у каждого из них имелась купчая заверенная нотариусом — гласящая , что данный карабин приобретен за наличный расчет в оружейной лавке и принадлежит владельцу на праве личной собственности. В Лиссабон мы следовали целой колонной — три фургона и семь всадников именно столько осталось со мной верных людей. Дорога занимала трое суток и проходила в спокойной и можно сказать деловой обстановке. Уже были видны пригороды Лиссабона, когда дорогу нам преградили кавалеристы в красных мундирах. Перегородив нам дорогу, они потребовали наши проездные документы. Старшим был кавалерист с короной в петлице — странно столь высокий чин равный лейтенанту-колонелю / или просто по нашему подполковнику/ у командира обычного конного патруля. Здесь хватило бы корнета. Опять этот офицер практически кричит — где Ваши дорожные документы. Кто Вы такие. Очень нервный кавалерист. Странно почему у лошадей подстрижены хвосты. Подстригать так коротко хвосты у лошадей — это модно у французов. Но, откуда здесь в пригороде португальской столицы французы, да ещё в наших красных мундирах. Пока я размышлял под крики этого кавалерийского подполковника, ко мне тихо подъехал и склонив голову ко мне тихо произнес— от лошадей воняет. Это был один из признаков французской кавалерии — они настолько плохо содержали своих лошадей, что грязь и гной под седлом чувствовались на значительном расстоянии. Имелось три неявных признака что всадники перед нами не британские кавалеристы.

Первый— знаки различия у старшего конного патруля были обозначены короной — это знак различия подполковник, слишком высокий чин для конного патруля.

Второй— несмотря на кажущиеся мелочью это стрижка хвостов, кавалеристы весьма ревностно относятся к внешнему виду своих лошадей при этом британские кавалеристы не стригли лошадиные хвосты. Такая модная стрижка практикуется у французских драгунов.

Третий — грязь и гнойный запах из-под лошадиных седел. Такого запаха от британской кавалерии было немыслимо унюхать. Вонь от лошадей то же один из разведпризнаков французской кавалерии.

И последнее — здесь в пригороде ранее никогда не было никаких патрулей. Ни конных ни пеших. Ждут нас или кого-то другого, но все равно кого-то определенного. Если бы было всё равно не требовали бы документы.

Давай ка ещё раз проверим — наши или нет. Не отвечая на эти громкие требования документов, произношу — Носатый то проехал или ещё нет. Ответ быстрый и неправильный. — Да, носатый уже проехал. Давайте документы. Кто Вы такие.

Почему же ответ был неправильный. Носатый — это фамильярное обращение при этом так, что бы не услышал сам Носатый. Он болезненно реагировал на это шутливое прозвище и мог очень сильно рассердиться. Носатый — шутливое прозвище сэра Артура. Командующего силами британской армии на Полуострове. И находился сейчас сэр Артур далеко от этого пригорода столицы Португалии он находился в Испании при главной квартире британской армии.

Конный патруль состоял из дюжины всадников. Подполковник явно старший всего этого цирка и двое с нашивками сержантов. Значковой с пикой и небольшим флажком на этом импровизированном древке. Восемь рядовых кавалеристов. Постепенно как бы случайно нас окружали, обходя по обочинам дороги. Оружие они держали на виду и были готовы к немедленному применению.

У нас с оружием в руках никого не было. Карабины были заряжены и к бою были готовы, но лежали в седельных кобурах и что бы стрелять надо было сначала вытащить карабины из кобуры и только затем стрелять.

Именно к такой ситуации мы не готовились. Но у нас была домашняя так сказать заготовка. Как говорят — лучшая импровизация это заранее подготовленная. При громком моем высказывании — Чего так кричите. Может лучше бренди. Пока голос не сорвали. По этой фразе — охрана действует самостоятельно и по возможности уничтожает всех чужих. Это фраза означает — Тревога! Бей всех, кого сможешь.

Подъезжаю к фургону, спешиваюсь и начинаю произносить кодовую фразу— чего так кричите. Может лучше бренди. Пока голос не сорвали. Одновременно с произношением кодовой фразу — достаю из под сиденья возницы фургона специально там положенные два моих двуствольных капсюльных пистолета и под последнее слово кодовой фразы начинаю стрелять. Целил я в подполковника как старшего и значкового, сержант и рядовой были второй целью. Те четверо рядовых кавалеристов которые были на моей стороне обоза пока оставались вне прицельного огня. Первые два моих выстрела ошеломили нападавших. Пока они размышляли и ждали команды от своего старшего то я успел произвести ещё два выстрела и положить ещё двух нападавших.

Время спрессовалось и летело. Мне казалось, что движения у нападавших сильно замедлились и они очень медленно поворачиваются. Выстрелив четыре раза, я опять сунулся под сиденье и опять обернулся наружу и опять у меня в руках были два двуствольных пистолета копии первых двух. Пистолеты столько раз спасали мою жизнь здесь на полуострове, что я не мыслил свои поездки без этого оружия. Если случайно забывал, то мог вернуться с пол дороги за ними. Прямо чувствовал себя не совсем одетым не хватало какой-то детали костюма. И сейчас вроде бы мы отправлялись в тыл в безопасное место только пистолеты были со мной и опять очень меня выручили.

Когда я обернулся к рядовым кавалеристам, которые окружали наш обоз с мое стороны и стояли на обочине и смотрели на меня с таким недоуменным видом — я даже где то в глубине души их пожалел. Но моя жалость не помешала мне стрелять и троих рядовых я свалил пока они собирали свои мысли в кучу. Четвертый решил покинуть вечеринку переставшую быть томной. Я успел подстрелить его лошадь и четвертый нападавший с этой стороны упал на землю. Упал очень нехорошо, у него голова изогнулась под немыслимым углом, у живых так голова не подворачивается. Более у меня не было в руках огнестрельного оружия но и врагов с этой стороны обоза не было.

Схватка шла на другой стороне обоза с оставшимися четверыми нападавшими в форме рядовых британских кавалеристов. Выстрелить из карабинов не смогли ни нападавшие ни мои охотники. Там шла просто драка. Драка на кулаках. Вот чему я учил своих охотников — огнестрельное оружие это всё. рукопашная это хорошо но для разгильдяев.

Даже приводил в пример очень распространенную байку.

Рукопашная схватка бывает только тогда когда боец пролюбит свое ружье со штыком, саблю, каску, ремень и не найдет камень и схватка будет с таким же умельцем только из противников.

Мой педагогический прием не сработал. У противников были и карабины и пистолеты и сабли и ножи но дрались они кулаками. разгильдяи были с обоих сторон схватки.

Вернувшись к своему коню, я достал карабин из седельной кобуры и прицелившись практически в упор прострелил голову одному из нападавших в форме британских кавалеристов. Получив перевес в силах мои охотники наконец справились с оставшимися членами французской группы захвата. Как я догадался об этом. Никак. Мне всё рассказал раненный француз который был старшим этой команды захвата и был одет в мундир подполковника.

Так как противник, одетый не в форму своей армии, считается шпионом и по законам войны подлежит повешению, то наш шпион не хотел болтаться на суку дерева и пел соловьем или ещё какой птицей.

Задание у них было простое перекрыть дорогу и ждать меня и затем взяв меня живым передать меня неким лицам для дальнейшего допроса. По мнению нашего захваченного шпиона задание на мой захват исходило не от военного командования французской армии, задание поступило сложными путями от британских финансистов.

Было слегка обидно. Вроде бы я успешно воевал чинов наполучал в таком юном возрасте. такая успешная военная карьера и вот допросить меня желают только жуликоватые британские коммерсанты. Слегка обидно такой низкой оценке. Это шутка.

Теперь надо будет выяснить каким коммерсантам я перешел дорогу. Выбор огромный — это и финансовые вопросы это и «Новая чилийская компания» там тоже конкуренция сильная. Это может быть и недовольство моим планом параллельного импорта зерна из России. Вроде бы где 2022 год а проблемы все такие же — санкции да блокады.

Ещё поговорили с подполковником — цена за мою голову сто тысяч наполеондоров / наполеондор — французская золотая монета 900-ой пробы в 20 франков, общий вес — 6,4516 г при содержании чистого золота в 5,801 г. Сейчас выпускается во Франции в качестве средства оплаты. Стандарт монеты введен Наполеоном, который отменил прежний стандарт Луидора и установил стандарт золотого содержания франка в 0, 2903 г так называемый

«франк жерминаль». Название монета получила по изображавшемуся на ней профилю Наполеона Бонопарта. /

Если грубо перевести в фунты то это 80 тысяч фунтов. Ну не так и мало. Хотя сам бы я себя оценил дороже.

Потерь мы не понесли если не считать несколько помятый вид моих кулачных бойцов. Француз умер. Нет мы его не добивали. Он умер от ранения в грудь, сейчас такое ранение практически всегда смертельно. выживают единицы. Умер в сознании и был доволен, что умирает как солдат от ранения, а не как шпион в петле.

Но если у французского шпиона заботы и хлопоты окончились с окончанием жизненного пути, то у нас проблемы только начинались. Нам нужно было добраться до Лондона и уже из Лондона отправляться в Россию. Прямого же пути в Россию не было. Шла война между Британией и Россией и хотя эта война была малоинтенсивной если говорить современными понятиями но отобрать судно и взять нас в плен Российскому флоту никто помешать не мог. Следовательно, надо было следовать в Санкт-Петербург под флагом какого невоюющего государства. Но при этом надо было обойти и французские блокадные силы. При этом желательно не столкнуться с британским флотом. Мне вспомнилась сказка о колобке — примерно такая у нас обстановка и была.

Но до этого ещё было далеко. Нам надо было погрузиться на наше судно, которое ожидало нас на рейде и отправляться в Лондон.

Докладывать по команде о нападение на нас французских шпионов я не стал. Просто всех похоронили в том лесу, где у нас произошла схватка. Почему не доложил — военная служба у меня в принципе закончилась. Теперь я буду числиться в резерве в Военном ведомстве и командовать мне не дадут. У меня хватает «почитателей» они и заблокируют любое назначение. «Почитатели» мыслят в рамках своего разума. Денег у него /то есть у меня нет/и он будет мучиться от безнадеги и приходить унижаться за назначением. Однако, денег у меня хватает и сейчас меня интересовали не боевые действия на Полуострове меня интересовали торговые операции «Новой чилийской компании» мне нужен был надежный фундамент в дальнейшей моей жизни.

Погрузка на судно прошло штатно. Судно с рейда зашло в порт, и мы погрузили и лошадей и фургоны в трюмы и отдали концы. Если Вы думаете, что на схватке в лесу закончились наши неприятности то Вы в очередной раз ошибаетесь.

Судно наше было в собственности шотландского клана представители которого входили в качестве пайщиков в нашу компанию. Но вот незадача расцветка килтов у нашего капитана была другая. Как я заметил. Не сразу но заметил — клетка на кильте капитана отличалась. Такого не могло быть. Не могло быть никогда. Шотландцы не носят цвета других кланов принципиально. Опять проблемы. Перебить капитана и команду вопроса не составляло. Вопрос был как затем к берегу причалить. На судне только паруса и управлять судном я не умел. Мои охотники тоже. Но мы еще ушли не так далеко от Португалии — берег видно по крайней мере. Перебьем врагов. Затем на шлюпке отправим за помощью. Грести веслами все умели.

Нас провели к каютам. У меня была действительна каюта. У моих спутников выгородка в трюме. Капитан предложил сдать всё оружие в арсенал судна. Причину я даже не стал слушать. Согласился и спросил куда сносить оружие. капитан обещал прислать квартирмейстера и тот укажет место. капитан ушел. Я приготовил обе пары пистолетов и карабин. Обвешался оружием прямо как новогодняя елка игрушками не хватает только горящих лампочек. И собрав команду своих охотников отправился на мостик. По пути встретили квартирмейстера. Долго не дали ему удивляться и закололи. Надо было соблюдать тишину. Поднялись на мостик и понеслась. Я приказал не убивать штурмана и штурвального. Капитана можно было гасить. Нам не нужен руководитель у пиратов. Только пиратами и могли быть и капитан, и команда.

Наше нападение было неожиданным и отпора мы не получили. После гибели капитана и захвата мостика. Команда начала сдаваться. Длинного боя не получилось. Пираты не хотели схватки в виду британских кораблей. Настоящий капитан и большая часть команды оказалась в канатных ящиках с кляпами во рту. Часть команды связанная была в трюме практически в балласте. Нам опять повезло — не надо было задерживаться в Португалии и давать нашим врагам организовать новые нападения. Пиратов по приказу настоящего капитана повесили на реях. Капитана весьма интересовало как я догадался. Я показал на клетку на его юбке и сказал у пирата была клетка другого цвета. такие глубокие знание шотландских обычаев не на шутку озадачили нашего капитана. Он никогда не мог подумать, что не шотландец может видеть разницу в клановых цветах. На самом деле я и не был англичанин я был жителем Москвы и как истинный обитатель столицы имел множество самых различных познаний в самых экзотических областях знаний человечества.

Ветер был попутный. Всех этих морских терминов я не знал. Только на всякий случай долго ошивался на мостике наблюдая за действиями вахты. мне просто было интересно. Когда ещё на корабле покатаюсь пассажиром. Стоял и любовался водной гладью и вспоминал Москву и ту кафешку, где я любил обедать и даже метро вспомнилось. Хотя мне никогда не нравилось это броуновское движение пассажирского потока. Все-таки мне больше нравилось на Патриарших прудах. Затем все на мостике и на палубе забегали и стали убирать паруса. Усилился ветер и площадь парусов уменьшили. потом стало холодно и ветер мне не понравился, и я отправился в свою каюту. Я не моряк и не очень люблю шторм и волны.

Глава 25

Эта глава будет переходной между первым и вторым томом. Осталось несколько вопросов не раскрыты в первом томе. В этой главе я постараюсь кратко показать причины, по которым герои поступали так или иначе. Пока торговое судно взяло курс на рейд Лондона — Томас О Хили размышлял о Ирландии и о том, как Британия уничтожает его родную страну.

О позабытых белых рабах… Их привозили невольниками: человеческий груз, перевозимый на британских кораблях к берегам обеих Америк. Их везли сотнями тысяч — мужчин, женщин и маленьких детей.

Если же они проявляли непокорность, их карали самым жестоким образом. Рабовладелец мог подвесить своего своевольного раба за руки и поджечь ноги в качестве наказания. Некоторых сжигали заживо, либо отрубали голову и выставляли надетыми на колья, на рыночной площади в поучение прочим рабам.

Нам не стоит описывать эти ужасающие подробности. Нам хорошо известны ужасы африканской работорговли. Но разве о африканских рабах идет речь. Короли Британии Джеймс 6 и Чарльз 1 также прилагали все усилия для порабощения ирландцев. Оливер Кромвель продолжил эту практику лишения человеческого статуса ирландцев.

Ирландская работорговля началась, когда Джеймс 6 продал 30 000 ирландских заключенных в качестве рабов Новому Свету. Его Указ от 1625 года обязывал высылать политических заключенных за океан и продавать английским поселенцам Вест-Индии.

В середине 1600 — х ирландцы составляли основную массу рабов, продаваемых в Антигуа и Монстеррат. К тому времени 70% от общего населения составляли ирландские рабы.

Ирландия превратилась в основной источник человеческого товара для английских купцов. первые рабы Нового Света были белыми. С 1641 по 1652 годы свыше 500 000 ирландцев были убиты англичанами ещё 300 000 были проданы в рабство. Количество ирландцев уменьшилось с 1 500 000 до 600 000 за одно десятилетие.

Разбивались семьи и появлялись незащищенные бездомные женщины и дети которых тоже продавали в рабство.

Под эти действия англичане подводили «научные» измышления.

«Иберийцы по происхождению относятся к африканской расе, распространившейся на протяжении тысячелетий через Испанию по Западной Европе. Их останки найдены в курганах, или местах захоронений, в различных точках этих земель. Черепа относятся к низкому типу. Они пришли в Ирландию и смешались с местными жителями Юга и Запада, которые в свою очередь предположительно относятся к низшему типу происхождения, являясь потомками дикарей каменного века, которые, по причине своей изолированности от внешнего мира, не смогли пройти развития в здоровой борьбе за жизнь, а посему уступили место, согласно законам природы, более высоким расам».

В течении 1650 -х более 100 000 ирландских детей в возрасте от 10 до 14 лет были разлучены с семьями и проданы в рабство в Вест— Индию, Вирджинию и Новую Англию. В это десятилетие 52 000 ирландцев / женщин и детей/ были проданы в Барбадос и Вирджинию.

Ещё 30 000 ирландских мужчин и женщин были вывезены и проданы покупателям, предложившим самую высокую цену. В 1656 году 2 000 ирландских детей по приказу Кромвеля были вывезены на Ямайку и проданы в рабство английским поселенцам.

Многие избегают называть ирландских рабов тем, чем они в действительности были: рабами. Применяют термины типа «законтрактованный работник» для описания того, что произошло с ирландцами. На самом деле, в 17 и 18 веках ирландские рабы были, не более, чем человеческим товаром.

Торговля африканскими рабами только начиналась в тот период времени. По многочисленным задокументированным свидетельствам, с африканскими рабами, незапятнанными приверженностью к католической церкви, обращались лучше, чем с ирландцами.

Африканские рабы в конце 1600 — х ценились высоко / 50 фунтов стерлингов/. Ирландские рабы были намного дешевле / не более 5 фунтов стерлингов/. Если плантатор сек, клеймил или забивал ирландского раба до смерти, за преступление это не считалось. Смерть несла финансовый убыток, но намного меньший, чем убийство более дорогостоящего африканца.

Английские рабовладельцы очень быстро занялись размножением рабов используя ирландских женщин. Английские рабовладельцы стали скрещивать ирландских женщин с африканскими мужчинами для выведения рабов с определенной внешностью. Новые рабы — «мулаты» приносили больше прибыли, чем ирландцы, более того, экономили поселенцам деньги, потребовавшиеся бы на приобретение новых африканских рабов.

практика скрещивания ирландских женщин и африканских мужчин продолжалась несколько десятилетий и стала настолько распространенной, что в 1681 году вышел закон –«запрещающий спаривание ирландских женщин и африканских мужчин с целью производства рабов на продажу». этот запрет ввели исключительно по причине того, что он наносил урон прибыли основной компании реализующих ирландских рабов.

Англия продолжала политику порабощения ирландцев несколько веков. После ирландского восстания в 1798 году тысячи участников восстания были проданы в Америку и Австралию.

Вот так мы ирландцы жили в то время. Я уже не разделял свое сознание и сознание Томаса О Хили.

Почему же ирландцы записывались на службу в британскую армию.

В период с 1793 по 1815 годами Ирландия, как часть Великобритании, была вовлечена в глобальную войну против наполеоновской Франции. За это время около 150 000 ирландцев записались на службу в британскую армию.

Почему так много ирландцев присоединилось к британской армии. Ответ прост-бедность. Более 40 % ирландских новобранцев были безработными. благодаря регулярным денежным выплатам, материальному довольствию и еде, служба в армии становилась для многих из них шансом на лучшую жизнь.

Были и другие причины. Например,сержант — майор из 95 — го полка первоначально был ирландским повстанцем во время восстания 1798 года. он решил спрятаться в месте, где его точно искать не будут — в британской армии. Адамс получил звание офицера за храбрость во время службы в Испании и умер уже после отставки в Америке.

Одним из самых молодых новобранцев британской армии / полк Северного Глостершира/ был девятилетний Джейсон Кэмпбелл из графства Фермана. Всего 4 фута и 9 дюймов роста, Кэмпбелл присоединился к полку в 1803 году.

Вот так и было. Выбор стоял между рабством и службой в британской армии.

Томас О Хили выбрал британскую армию и на общем фоне особо не выделялся.

Хотя я фактически был из другого времени я полностью разделял мнение своего прежнего сознания. Английские рабовладельцы, как и любые рабовладельцы должны понести наказание. Но для того, чтобы мое мнение было хотя бы услышано, надо было пробиться в богатые люди и иметь солидные деньги.

Поэтому, я прикладывал такие усилия в добывании трофеев и увеличению своих капиталов. Английские финансисты это были английские финансисты хотя и носили еврейские фамилии не желали мне успеха и в любой момент могли нанести удар в спину. Пока я не создавал угрозу и не требовал вложенные деньги назад меня можно было привечать. Как только я потребую возврата денег то и начнется уничтожение Томаса О Хили — проплаченные судебные процессы и прочие неприятности. Учитывая мое ирландское происхождение — справедливого суда ждать не стоит. Следовательно, пока я был на службе в британской армии то я был лишен выбора — где именно хранить деньги и как эти деньги использовать.

Теперь у меня появилась возможность использовать деньги самостоятельно. «Новая чилийская компания» созданная на паях с шотландскими представителями старых родов позволяет смотреть вперед более оптимистично. Теперь при любых финансовых спорах — судебный процесс будет проходить в Шотландии. И там у лондонских коммерсантов не всё схвачено.

Пока я так размышлял и глобальных проблемах и судьбах мира на мостике началась суета и какие-то переговоры. Вернувшись в действительность, я увидел, что на водной глади появились два новых персонажа. нас довольно уверенно нагоняли два крупных боевых корабля судя по орудийным палубам нас нагоняли 40-50 пушечные военные корабли. Флага они не показывали и мы не могли установить их национальную принадлежность. Вопрос — французские военные корабли или нет нас нагоняют, стоял неразрешимо. Пока не будет поднят флаг это могли быть кто угодно.

Решения принимает капитан но в данном случае на борту был я, владелец компании которая фрахтовала это судно. Капитан решил переложить ответственность принятия решения на меня.

У нас на борту было десять небольших, но крупнокалиберных пушек — корранад. У возможного врага в бортовом залпе было от 40-50 пушек. Шансов у нас не было. Ветер был попутный, но и для противника ветер тоже был попутный. За счет большо площади парусов скорость у врагов тоже больше. Уйти нам не удастся — скорость у врага выше и бой вести не вариант — на наших пять в бортовом залпе нам ответят от 40 до 50 орудий.

Капитан был за сдачу. Я же в своё время в интернете читал интересную статью.

14 (26) мая 1829 года бриг «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта Александра Ивановича Казарского принял неравный бой с двумя турецкими линейными кораблями, из которого вышел победителем — бригу удалось нанести турецким кораблям повреждения, вынудившие их выйти из боя и прекратить преследование.

Тонкость там была в том, что турецкие корабли были лишены парусов и рангоута и потеряли одно из своих преимуществ скорость.

У нас была похожая ситуация — если удастся занять позицию между враждебными кораблями, затем нашими пушками снести преследователям паруса и рангоут и уносить ноги. Возможно, и нам удастся уйти. Таких финтов от нас не ждут.

Рассказал о своих предположениях капитану. Тот сразу же предложил мне самому проделывать такие маневры. Зря он так. Мне хватало уверенности в своих силах и способностях и не на такие авантюры.

На мостик вызвали офицеров судна и сообщили о сложившейся ситуации. Мое решение было следующим — на время боя обязанности капитана на мне, командование парусами на старшем помощнике / не знал я названия парусов и деталей рангоута/ и пушками командует квартирмейстер. Пушки стояли по пять на каждый борт. Перетаскивать с места на место не стали просто готовили к стрельбе сразу с обоих бортов. Стрелять будем в упор. заряжаем специальным зарядами — разбивать и поджигать рангоут и рвать паруса.

Морской бой сейчас не торопливый. Что бы нас догнать у этих неизвестных военных кораблей уйдет часа три-четыре. Уйти мы всё равно не сможем бой неизбежен.

Что бы команда смотрела веселее — объявляю награду, отобьемся— каждый матрос получает по сто фунтов. Деньги огромные для матросов, да и у офицеров награда не меньше — триста фунтов. Команда приободрилась, ветер может измениться, может появиться наша британская эскадра которая должна патрулировать эти воды. Может произойти всё что угодно — на море всегда полно неожиданных событий.

Но пушки заряжают и натягивают противоабордажные сетки. Охотники залезли на марс и готовятся стрелять. Успели даже пообедать но как и просчитывали через три с половиной часа противник догнал наше судно и поднял флажный сигнал — лечь в дрейф.

По моему приказу этот сигнал мы проигнорировали и продолжили на всех парусах гнать вперед. Прошло несколько минут и на вражеских кораблях прозвучало два орудийных выстрела и впереди по курсу встало два водяных столба. Это были предупредительные выстрелы и затем мы увидели — на преследующих нас кораблях подняли французские флаги. Мы не стали убирать паруса и сбавлять ход . Тогда на французских кораблях подняли флажный сигнал — красный вымпел. Чисто красный вымпел — в это время это означает, что пленных брать не будут. Мы и не собирались в плен.

Нас неумолимо нагоняли эти два фрегата и маневрировали так, чтобы взять нас в два огня / мы между ними и огонь ведётся с обоих бортов в упор/. Нас хотят взять в два огня для нас именно эта позиция самая желанная. Высота нашего корпуса меньше, чем у французов при ошибке наводчика или вражеский корабль качнет волной и ядро спокойно может попасть в другой вражеский корабль. Такая позиция в два огня выгодна французам только в случае боя с равным по размерам кораблем, тогда действительно волнение не было бы помехой для точной стрельбы. Цель была бы слишком большой и размеры цели нивелировали неточность наводки. Проще говоря по такому слону, не промахнешься при всем желании. у нас же была ситуация с точностью наоборот. Мы стреляли из орудий с небольшой дальностью стрельбы, но большим калибром и наш выстрел в упор приносил урон при любом качестве наводки. Мы не могли промахнуться при всём желании.

Французские фрегаты прекратили предупредительные выстрелы и теперь корпуса фрегатов медленно закрывали нам обзор по обоим бортам. Охотники палили из ружей с марсовых площадок. Но эта стрельба была больше для поднятия духа и не причиняла большого ущерба французским кораблям. Мы не стреляли из орудий тоже. Так и шло время. Под зловещее молчание французских пушек и треск наших ружей.

Огромные корпуса французских фрегатов закрыли нам вид моря с обоих бортов и тогда стали открываться пушечные порты на фрегатах и в этих портах стали появляться орудийные стволы. Французские наводчики не спешили и тщательно наводили орудия. Мы тоже выверили наводку по парусам и рангоуту фрегатов. Зарядили мы зажигательными бомбами и специальными зарядами разрушать паруса. Время замедлилось и когда стали слышны команды французских канониров — произвести залп, мы первые дали залп с обоих бортов и резко убавили площадь парусов, чтобы

снизилась скорость и немного сбилась наводка у вражеских орудий. Залп один второй. Мы сбили по одной мачте у вражеских фрегатов и на одном из фрегатов возгорание. Затем начался ад — орудия фрегатов одно за другим производило выстрел и ядро летело в нашем направлении.

В нашу пользу сыграло несколько факторов. Небольшой размер нашего корабля, волнение моря и уменьшение скорости движения. Всё это сыграло свою роль. Из-за волнения моря залп одной из орудийных палуб вражеского фрегата поразил борт другого французского фрегата. С другого нашего борта враг почти весь свой залп уложил в воду у нашего борта. Огромная стена воды залила нас водопадом. И если бы наши трюмы не были задраены намертво мы могли набрать столько воды в трюмы, что могли и пойти ко дну. Но это все повреждения, что мы получили — мы остались невредимы и наш корабль и наш экипаж. Наш второй залп в упор не заставил себя ждать. у нас быстрее перезаряжались орудия нам не надо было особо наводить орудия. Наш второй и третий залп снес вторую мачту у фрегата и возгорание на другом фрегате стало уже представлять опасность. Занялись паруса и палуба. Тот фрегат, у которого были сбиты мачты резко потерял скорость и не смог управляться и как говорят моряки рыскнул в сторону. Второй же тоже резко сбавил скорость и занялся тушением пожара. Можно было остаться и добивать французов. Но это была бы уже запредельной наглости авантюра. Соблазн уничтожить так удачно подставившиеся французские фрегаты был сразу же отброшен в сторону. Мне не было интереса в продолжении боя. Никакой выгоды и одни расходы. Поэтому по моей команде немедленно добавили парусов и наша шхуна стала увеличивать скорость. Скорость мы увеличили, но опасность залпа в вдогонку оставалась. И пока мы уходили из зоны поражения орудийным огнем, холодок шарил по спине.

Только французам было не до нас — огонь добрался до пороховой камеры и столб пламени и дыма закрыл горизонт. Один из фрегатов погиб из того, что огонь пожара добрался до запасов пороха и порох взорвался. Думаю, немало драк потом произошло в портовых тавернах из-за неверия слушателей рассказам моряков нашего судна. Название нашей шхуны было в русском варианте — Разумный или Правдивость это как переводить. Вот после рассказов как торговая шхуна не только отбилась и ушла от двух французских фрегатов и вдобавок один фрегат сгорел и возникали обвинения в искажении правды, в сторону рассказчика. Затем и начиналась драка.

Адмиралтейство прямо не обвинило меня в искажении правды, но и не стало учитывать наше сообщение, объяснений почему принято такое решение нам не было предоставлено.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25