Не для тебя моя роза цвела [Алёна Русакова] (fb2) читать онлайн
- Не для тебя моя роза цвела 523 Кб, 30с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Алёна Русакова
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Алёна Русакова Не для тебя моя роза цвела
Глава 1
– Ай, Семеновна. Говорят, сын твой разводится? – кричала баба у колонки, куда Ирма Семеновна с флягой шла. Ирма с флягой остановилась на полпути, постояла, кусая губы, да и повернула назад. Баба с колонки перестала лить воду и закрыла свою флягу на защелку. Удивленно вслед Ирме посмотрела и крикнула: – Ты куда пошла, Семеновна? А как же вода? На, набирай, я уж закончила. Да что ж ты будешь делать, нежные мы какие, ничего не спроси… Ирма вернулась домой и первым делом отёрла слезы с щек. Сын, 36-летний Демид, уже проснулся оказывается и сидел у стола. Подперев щеку. – Проснулся? Давай договоримся, сынок. Пока у меня находишься, чтоб больше не пил! – потрясла указательным пальцем перед сыном женщина. – Мать. Ты хоть на нервы не капай, а. Ирма обиженно сомкнула губы и отошла к плите. – Я кашу сварила, овсяную. Позавтракай давай. – Отвык завтракать. – Оттого исхудал? Губы женщины вдруг задрожали, а руки прижали к груди хлебный каравай. – Я ж… Зинку твою, научила готовить то. Пироги девка стряпать стала лучше меня! А какие у нее наваристые получались борщи… Скоко сил моих в Зинку вложено, скоко нервов! Чего разбежались то? Ты хоть скажи! Женщина села на стул и разревелась, раскрыв рот: – Мне стыдно на улицу выходить, всяк встречный-поперечный про тебя спрашиват! Про развод твой! А чтоб вас всех, да раз так! – Ну мать, мать! – терпеливо встал около матери и принялся массировать плечи родительницы Демид. – Хорош уже реветь, а? Отвлекающим манёвром Демид озадачил мать настряпать шанешки. Та делом занялась и слёзы лить перестала. Сам вышел во двор. Постоял, пооглядывался и.., сиганул за забор. Там, по другую сторону забора продрался через колючие заросли соседского малинника, пробрался к дому соседей и встал на углу. Свистнул пару раз. Занавеска в окне колыхнулась. – Дёма? – тихонько воскликнул женский голос. – Дёма, Дёма… Давай выходи. – У меня родители дома, Дёмушка, – медленно проговорила маленькая женщина, с прической калачиком. Демид выпустил ее из объятий. – Тогда давай вечером встретимся. – Но так ведь нельзя… Это всё так неправильно. Вот что мы как воры, прячемся? Демид скривил лицо. – А что делать, не могу без тебя. Во сне ты мне снишься, везде тебя вижу… А хочешь, поженимся. Со своей вот щас разведусь. Маленькая женщина прижалась к мужчине. Отлипла, отстранилась, вытянула руки перед собой. – Сначала разведись, – стало строгим ее лицо. – Один раз ты меня уже обманул. – Ну… Зачем ты ворошишь прошлое, Верунька… – зашептал мужчина. – И на работу ко мне больше не ходи. Люди заметят. И так ты у всех деревенских на повестке дня. – Ой, да пусть чё хотят болтают, Верунька… Я душу готов за тебя отдать.Глава 2
…Ирма кусты помидоров в огороде подвязывала, когда собака залаяла. – Ну кто там, – проворчала женщина. Легкой походкой к плетню подошла женщина. Смуглая, статная, пышнотелая. Темные волосы облачком вьются вокруг лица. – Зинка. Ой, Зинка, – всплеснула руками Ирма. – Зараза такая! Чего ты припёрлась? И не стыдно тебе показываться мне на глаза?! – Тёть Ирма, – натянуто улыбнулась гостья. – Ну что вы так, грубо… Я к вам, посоветоваться. – В дом не пущу, – прошла мимо бывшей невестки Ирма. Обернулась, сверкнула глазами: – Не ожидала от тебя такого предательства, Зинка. Ты же в душу мне плюнула! Так нельзя. Что стоишь? Разворачивайся и шагом марш отседа пошла! Вздёрнув нос, Ирма Семеновна проследовала в дом и выглянула из окна. Из глаз привычно потекли слёзы. «Бывшая» так и маячила за окном. Ирма увидела, как она вошла в огород и принялась довязывать брошенные Ирмой помидоры. – Вот ведь кака проклятущая, – вышла из дома Ирма. И крикнула: – Чего надо? А ну пошла! Женщина словно не слышала обидных слов и продолжала копаться в огороде. – Ладно ужо, проходи, – сдалась Ирма. – Пей чай, в последний раз наливаю. По памяти хорошей, той, что о тебе была, – строго сверкнула ненавистью в сторону Зинки Ирма. – В следующий раз не пущу. Пей сказала! Зина мешала ложкой чай. Лицо ее было виноватым-виноватым. – Ирма Семеновна, я с мужем мириться приехала, – наконец, заговорила Зина. – Приехала не одна. Мальчишки в машине ждут. Ирма Семеновна заёрзала, услышав сие. – Да что ж ты сразу не сказала то? Держишь дитяток в духоте! Сама чай пить уселася! Ух, проклятущ-щая! Выбежав из дома, пожилая женщина рванула за ворота. И вернулась с двумя мальчишками. – Сёмочка, – наглаживала она мальчишек по волосам. – Кирюша. Мои сладкие. Настрадались. Идите я вам сливы помою… После того как внуки убежали в комнату смотреть телевизор, Ирма Семеновна вздёрнула подбородок. Почувствовала себя хозяйкой положения. Невестка (бывшая) смотрела на нее с прежней покорностью, к какой ее Ирма и успела приучить. Ить девчонкой совсем, в семью свою взяла. – Ну? Чего ты там говорила то? – Ирма Семеновна. Мама… Квартиру нашу я освободила. Всё-равно делить будем, если закончим бракоразводный процесс… Я домой приехала. В дом моей бабушки. Все-равно он стоит, с заколоченными то окнами. Жить в нем будем. Дети в местную школу пойдут. Ирма Семеновна похлопала глазами. – Вот те на… Игру каку-то затеяла, проклятуща? Что-то сладко поёшь, да жёстко спать. Говори, чего нахимичила. Почему мой Дёмка от тебя ушел? Выгнала? А он у меня парень гордый! Коль выгнала, и ушел! – Я пойду, мама Ирма, – вскочила из-за стола Зинаида. – Не ругайтесь. – Иди иди! – махнула наотмашь рукой Ирма. – Пацанов не отдам! У меня поживут, пока там устроишься. На деревню опускался закат. Заблестели намытые Зинаидой окна в старом бабушкином доме, а вечерами там был включен свет. Оттого и заглянул в этот дом, живущий по соседству Скворцов. – Кто тут хозяева? – раздался его приятный голос. – Я тут, – обернулась Зинаида. Белила печь, оттого вся заляпанная в белой краске-водоэмульсионке. – Ба, Зинаида? Ты ли это? Ну и дела. – Я, я. Проходи, раз зашел. Как-раз я перерыв собиралась делать. Чай вместе попьём. Зинаида встала с корточек и отложила кисть. – Слышал я, что с Демидом разводитесь, – завел речь гость. – Хм вот как? Ну и болтают кто чего, – закусила губу Зинаида, поставила чайник на маленькую плиту. Мужчина смотрел на нее. На гладком лице ее, приятной округлости, ярко выделялись глаза и очерченный рот. Залюбовался Скворцов. И как такую шикарную женщину, бросить возможно было, проносилось в его голове. – Поругались мы, с кем не бывает, – соврала с ходу Зинаида. – В городе знаешь же, жить после деревни тяжко. Сидишь в квартире, ни по траве босиком не побегать, ни в снегу после баньки поваляться. Тоска, одним словом, непривычно всё. Только и остается делов, что друг с другом ругаться. – И такое бывает, – согласился Скворцов. -Ты зови Зинаида, коль чего приколотить надо, дак сразу приду. – А ты то сам? Женился на ком? Детишки? – Нет никого, ни жены, ни детей. Мать и то схоронил шесть лет назад, с тех пор так и живу один, как бирюк. А это что у тебя, Зинаида? – встал со стула мужчина и легонько тронул розетку. Та держалась на честном слове. Отвёртка есть? – М-м… Наверное нет. – Домой схожу, за отверткой, – подорвался Скворцов. – Через минуту вернусь.Глава 3
Демид стоял, уткнувшись в книжку у стеллажа. А когда посетители, две девчоночки, набрав и оформив у библиотекаря книжки, ушли, хлопнув дверью, Демид оказался за столом около Веры. – Иди сюда, Верка. – Нельзя. Вдруг кто зайдет. – А что я как дурак тут полчаса с книжкой зря стоял? Дай обнять хоть тебя. – Ах ладно, только осторожнее. Боюсь я, Дёмушка. Неправильно всё. – Заладила. Сказал же, в ЗАГС с тобою пойдем. Женщина с прической «калачиком» вырвалась и отбежала, натужно дыша. – Говорят, Зинаида в деревню приехала. С сыновьями твоими. – Приехала. Ну и что. – Так за тобой же, понятно. Вернуть тебя хочет. Почему дети живут у твоей матери? Они что, с тобой останутся? Ну, я так не смогу, извини. Демид попытался поймать в свои объятия женщину, та снова отбежала и не далась. Тогда мужчина рассердился. – Что за глупости ты говоришь? Когда хоть одна мать, боле-менее нормальная, от собственного ребенка отказывалась? С Зинкой они останутся, с Зинкой. А будешь недотрогой от меня бегать, уйду. Чай не мальчик уже, со мной таки штучки не пройдут! Вера постояла у окна, надув губы. – Своими словами, Дёмид Степанович, вы перечеркиваете сейчас все то хорошее, что между нами имеется! Демид постоял, ошарашенно раскрыв рот. – Ну Верка, – восхищенно усмехнулся он. – Какая ты! Оттого ж и люблю! Ты ж не Зинка, накось-выкось разговаривать. Та то что, рот раскроет и видно издалека в ней, повариху столовки. Услышав сие, библиотекарь Вера приосанилась. На щеках румянец появился. – Но смотри, – добавил Демид. – Одними речами такого волка как я, сама понимашь, не накормишь. Потому смею просить тебя, Вера Григорьевна, айда сегодня ко мне на свидание! Адрес встречи – дубовая рощица. Не придешь – пить начну, так и знай. Хлопнув дверью, мужчина был таков. А Вера прижала к груди свою недочитанную книгу. Жеманно вздохнула и плечиком повела. – Давишь, давишь ты на меня! – плакала она потом навзрыд из окна, когда разъяренным примчался прямо из дубовой рощи мужчина. – А чего я там два часа комаров собой кормил ради просто так? Могла бы просто сказать, что не придешь! – Что два часа! – раскинула руки и прорыдала тихо, чтобы не услышали в соседней комнате старенькие родители, Верочка. – О каких двух часах может идти речь, коли я ждала тебя десять долгих, мучительных лет?! Женщина прислонилась к оконной раме и принялась рыдать тихонечко, аккуратно промакивая глаза платочком, стараясь не размазать тушь. Демид удивленно почесал ногтями в затылке: – Что-то у нас отношения не успели начаться, а уже я стал от вас, Вера Григорьевна, уставать. Вера тут-же перестала рыдать, поглядев на мужчину. Осторожненько ступила ногой на подоконник, желая спуститься через окно в объятия Дёмушки… Однако тот остановил ее жестом руки: – Погоди, Верунь. Я пока в лесу настоялся, прямо чего-то так жрать захотел. Обожди немного, сбегаю, там мамка пельмени лепила… Приду как поем. И был таков. Вера поморщилась. «Однако же! Мужчину привести в порядок, манерам и нормальному разговору поучить придется. Ничего. Справимся. Мы перевоспитаем!» – запахнула она на себе халат. …А в доме матери ели пельмени уже без него. Демид обеспокоенно пошарил глазами по столу: много осталось ли. Обидно то как! Мать же с утра ему про эти пельмени все уши прожужжала. Мол, сама тесто сделает! И парное мясо теленка на мясорубке покрутит. А тут на тебе, его ждать не стали и сели есть эти пельмени без него! Мальчишки, Кирюшка и Сёмочка, стучали вилками наперегонки. И пока Демид второпях мыл руки, искал полотенце, да вилку, на большом круглом блюде осталось только две пельмешки. Демид сглотнул полный рот слюны. Завис над столом с вилкой. Смотрел и глазам своим не верил. – Что, Дёмка? – смотрела на мужчину недовольно мать. – Говорят, возле библиотекарши Верки крутишься? Демид потерял дар речи и потрясенно посмотрел на мать. – Откуда… – А люди добрые донесли! – улыбнулась Ирма Семеновна. – Что ж ты, «папашка» страдательный… Схватила и скрутила в руках полотенце. На нервах отбросила его и ухватила скалку, отчего глаза сына и внуков стали огромными. – По бабам гуляешь то? – замахнулась от всей души Ирма. – Что же ты, страмота невоспитанная, меня и жену на людях позоришь? А теперь иди к своей библиотекарше, у нее и проси еды! – Мать с рельсов сошла, – с выпученными глазами бежал из дома мужчина. Аппетит напрочь отшибло. На деревню опускался закат. Дом изнутри Зинаида привела в порядок в два счета. Да и что там работы то, на сорока двух квадратах? Домыв пол в сенях, вышла тереть тряпкой на крыльцо. Такой и увидел ее сосед, Скворцов. Точнее, попал в ситуацию: с газонокосилкой во двор зашел, а там – Зинка, головой книзу стоит, всё обтянуто гетрами, сама тряпкой ступеньки трёт. – Доброе утро. – Ой, – улыбнулась Зинаида. – Здравствуйте. А вы траву косить к нам? Как хорошо то, не откажусь. Заплачу как положено. – Да какой «заплачу», скошу по-соседски вам, – выдал улыбку Скворцов. Зинаида улыбнулась тоже. И он почувствовал жар, подступивший к щекам.Глава 4
Вера бежала от почтальонки домой, прижимая к груди посылку. Ой как посылку ждала! Там же трусики-бельё, пеньюар. Итальянское, по почте себе выписала. На работе в библиотеке ей компьютер поставили, к нему приладили интернет. Вот Вера и начала бороздить просторы интернета в рабочее время. Хорошее место, теплое. – Верка? Верунь? – повстречалась у дома соседка, Ирма Семеновна. Взглядом пронзительным обожгла, мол «я все про вас с сыном Дёмочкой знаю». – А ты не хочешь мне ничего сказать? – загородила Ирма Семеновна собою калитку. – А что я должна вам сказать? – включила Верочка "дурочку". – А что сыну моему голову кружить вздумала. Коза ты такая. Это же из-за тебя Зинку он бросает? – Мама! – по инерции выкрикнула Верочка. Всегда в непонятной ситуации маму зовёт. Та тут-же высунулась в открытое, прикрытое только шторками окно. В полной боевой готовности. – Чего к ребенку пристала? – сразу кинулась на защиту мать. – У тебя сын есть? С им и разговаривай, а с дочерью своей я сама разберусь! И называй ее по имени-отчеству. Выросла она из «Веруньки». Для тебя – Вера Григорьевна! Верка – домой!***
Демид проснулся и вылез из лодки, когда подошли рыбаки. – Чё, Демид Степанович, заблудился тут, пока к своим бабам шёл? Ну как так две же их у тебя, а ночуешь на улице. Демид поёжился, кутаясь в свитер. Почесал обиженно нос. – Хорош зубоскалить, мужики. Есть что пожрать? Рыбаки засмеялись. Кто-то выделил ему вареное яичко и ломоть хлеба. Демид жадно съел их, повеселел. – А что поделать мужики, если вот такой он я. И Зинка меня любит, и Верка. А мне разорваться что ли?..***
Ирма Семеновна волокла из магазина сумку, битком набитую всякими вкусностями. Пока с магазина шла, оглядела все канавы и буераки, высматривая сына. Как-никак мать. Погорячилась вчера, накричала. Нервы всё, с этим их разводом и страстями. А он в-итоге взял, да и убежал. – Ба, – вышел встречать на дорогу старший внук. – Чего не сказала, чтоб помогли тебе. Сумки тяжелые, а ты – женщина. Женщинам нельзя тяжелое таскать. – Ой, это кто ж тебя так, надоумил? – засюсюкала Ирма. – Мать-лентяйка? – Да не. Мамка сама всё делает, она сильная, – ответил мальчик. – Просто она всегда говорит, что ты у нас, бабушка – старенькая. И слабая. Тебе надо во всем помогать. Ирма шмыгнула носом, уставившись на внука. – Девять лет, а уже хитровыделанный, ишь, мать как свою выгораживат. Ну ладно, так уж и быть, поверю, что мать твоя так говорит. Зайдя на свою маленькую уютную кухоньку, выкрашенную белой известкой, Ирма принялась рассортировывать из сумки продукты. – А про папку чего скажешь, Кирюшка? – обратилась она к внуку. – А что про него говорить? – Ну… Папку то любите? Сёмка, иди сюда, мой хороший! Смотри чё купила? Этот всё вам. Взъерошенный младший внук перестал мучить кошку и вошел в кухню. – Бабуль, – заявил он. – Хватит нам уже тут лежать. Пойдем мы сегодня к мамке. Ирма Семеновна удивилась, покачав головой: – «Лежать». Что за словечки такие? Это мать с вами так разговаривает? Пропастина такая… – Да нет, у нас токо папка лежит. …Благодаря внукам, Ирма Семеновна узнала много интересного о собственном сыне. И лежит-спит то он буднями, и постоянно ворчит! И никогда домашку с детьми то не делает. – У всех детей в нашей школе папы тоже приходят на собрания. А наш – нет. – Ну правильно. Не мужское то дело, по всяким собраньям ходить! А что лежит, так не может такого быть! – принялась спорить с детьми женщина. – Он же тут у меня, в деревне вырос! Однако задумалась. Сына растила одна, по хозяйству Ирма всегда сама возилась. А что там, курей да свинтуса в сараюшке покормить, делов то. Копал сын только кажную осень картошку. В-общем, по воспоминаниям получается, лоботрясом рос. Так что внуки не врут. Но! Ежели собственному сыну не верить, то это что получается? Верить придется Зинке и науськанным ею детям? Как бы не так!Глава 5
Верка скрылась в своей комнате вся заплаканная. Шпингалетом закрыла дверь. Так и мерила свои трусики-пеньюар перед зеркалом, промакивая их слезами. Ой, как обидно то, что еще не вкусила толком любви, а уже приходится так страдать. Мать с отцом провели с ней беседу и вынесли свой окончательный вердикт: замуж за женатика позорного, а именно, Демида Ирминого, они ей не позволяют думать даже. – А я пойду к нему и скажу: не для тебя моя роза цвела! – возмущалась мать. Отец ей поддакивал. Отречься грозились. Все потому, что «Зинкин он». И там двое спиногрызов наросло уж. Так что нечего ей, уважаемой библиотекарше «путаться». Замуж хочется – так они быстро ей жениха найдут. – Ы-ы-ы, – смахнула с носа слезу Вера. – За что? Вот за что мне так мучиться? Отчего люди не летают как птиц-цы? Хорошо быть пернатой, хочешь – люби себе кого хочешь, свободно. И нету никаких условностей. Пригладила тонкую ткань-чулок, полюбовалась на себя в мутном зеркале. – Красивая. Любви хочу. Сгребла все свои платья в рюкзак и выпрыгнула в окно. Твёрдо решив так: она за любимым на край света пойдет, если надо. …Демид переминался с ноги на ногу, раздумывая, зайти домой или нет. Зайдет – мать снова начнет ругаться. Не зайдет – опять голодать. И все-таки, рискнул и шагнул вперёд. Толкнул калитку, вжав голову в плечи и зажмурив глаза. – Дёма! – услышал он шёпот. «Ага!» На двери дома – замок висит, незакрытый, амбарный. Это означает что матери дома нет, куда-то ушла, но вернётся. «Успею поесть». Из кустов вышла Вера. – Веруня, – обрадовался мужчина. – Сейчас домой сбегаю и пойдем. Огородами. Та напыжилась, надув губы: – Я из дома ушла! Ради тебя!***
Двое, мужчина и женщина, скучно «чапали» по огороду. Прямо по картофельным кустам. – Ради меня, да на такие жертвы? – качал он головой. Шёл и ел на ходу каракульку колбаски. (Что успел схватить с холодильника.) – А что делать. Любовь зла, – парировала женщина заумными словами из своих книжек.– «Любовь никогда никого не удерживала от реализации своей мечты», – процитировала она чьи-то строчки.– Всё правильно, – рассеянно качал головой мужчина. Наелся кажется. Спрятал остаток колбасы в карман брюк. Утер рукавом губы и обернулся. Обнять не дала. – А как? – возмутился Демид. Вера сложила бантиком свои тонкие губы. Изрекла многозначительно, как театральная актриса.
– «Я вся – одна сплошная любовь к тебе. Даже, пожалуй, слово “любовь” – это ещё слишком слабо. У меня к тебе такое чувство, какое только разве к Господу можно питать: тут всё – и благоговение, и любовь, и послушание…»И добавила строго: – Имей терпение. Сначала платье подвенечное, родительское благословение, всё как положено. Я ж не какая-то Зинка. Демид вытаращил глаза. – Так, так, та-а-ак. Начинается. – Что начинается? – Что-что… Вынос мозга! Я думал, у нас все с тобой решено, ан нет, выкрутасы, штучки женские! Короче вот так я скажу! Он шмыгнул носом и поглядел на лес, куда шел. Ну да шел… Это ж безумие, шалаш он ради Веруньки в лесу собирался построить. Ага!
Чай он не мальчик кудрявый двадцати годочков та, организм свой студить и комарам скармливать! – Уезжаю в город. Квартира у меня там. – Наполовину Зинкина, – сухо внесла поправочку Вера. – Ну да, – отмахнулся и скорчил физиономию мужчина. – А какая разница? А вот ты дорогуша решай: едешь со мной, или тут останешься!
Глава 6
Скворцов смотрел на Зинаиду и удивлялся. Силищи то в этой красивой женщине, из городу приехавшей, как у лошади тяжеловозной. За день она всю траву со двора, которую он скосил, собрала граблями, сожгла в огороде тонну мусора, перестирала все половики и матрасы, а ближе к вечеру, когда он невзначай к ней заглянул, стояла колола топором чурки на дрова. – Не устала ты? – подошел он. – Устала, – смеется Зинка. – Очень устала в городской квартире без дела лежать. Не срослось у меня в общем, с городом. Скворцов не вытерпел и топор из ее рук отобрал. – Сам наколю. Покажи, куда складывать. – Ты что, не могу. Сама справлюсь, сама. Скворцов поглядел внимательно на женщину. Лучи заходящего солнца высветили ее черные пряди волос, покрыв рыжиной. – Красивая ты, Зинаида. Засмеялась. – А ты не смотри. Смотри Скворцов на молодых девчат, у которых детей нет. – Мне что дети, – ответил задумчиво. – Когда хоть дети препятствием были? Вышла на крыльцо Зинкиного дома, Зинкина свекровь. – Сашка Скворцов. Чего забегал то? Не разведёнка она. Так, хорохорятся, помирятся, куда денутся. – Ирма Семеновна! – повернулся к языкастой женщине мужчина. – А то я не знал! – А я напомню, Скворцов. Ты чего, дрова колешь? Вот и коли себе знай, чи болтать встал? – Зинаида! – на прощание у порога заявила свекровь, почти бывшая, – смотри тут, на мужиков соседних чтоб мне не велась! – Вы забыли добавить, «проклятущая», – кивнула Зинаида. – Хохмишь да? За тот случай прости. Злопамятная ж какая, слова ей не скажи. Я каждый день приходить буду, поняла? Внуков проведывать и тебя проверять! – Приходите каждый день, дорогая свекровушка, – не выдержала и поклонилась в пояс женщине Зинаида. – С нетерпением будем вас ждать.***
…А Вера плакала. Горькими слезами оплакивала свою несчастную, полную препятствий любовь. Лампочку она в библиотеке включать не решалась – деревенские ведь увидят, побегут ее на дом искать, чтобы пришла отключила и не жгла зря казенное электричество. Спать улеглась на столе, прикрылась шторами списанными. – Уехал, бросил меня, вот и вся его любовь. Женщина вздохнула и процитировала строчку из книги:«Порой в жизни наступает, такой момент, когда тебя предали… На душе становится больно…Но этот момент уходит в прошлое, и мы снова живём полной жизнью.»– Ах… – Верочка! – вдруг раздался стук в окно. Оказалось – предатель Демид. Вера открыла окно и поёжилась. Мужчина схватился руками за прутья решетки, которой было оковано окно. – Любимая. Я никуда не уехал. Так и знал, что найду тебя тут, открой дверь. Вера отступила в темноту. – Не открою. Если любишь, то… То… Демид в сердцах махнул рукой, сплюнул громко и выкрикнул нервно: – Хватит! Хорош по ушам ездить! Связался блин, с библиотекаршей! Просто открой, хотя бы потому что из-за тебя я не жрал, не спал, не уехал, из дома выгнан! И столько из-за тебя перенес! – Но ты должен доказать… – робко гнула свою линию Вера. – А пошла бы ты! – грубо оборвал ее на полуслове мужчина. – Надоела со своими цитатами! Самая умная нашлась! И он ушел в темноту, отказавшись выполнять ее условия. Вера всхлипнула. Слёзы градом катились из ее глаз.
Глава 7
Лето промчалось за хлопотами. Зинаида гладила сыновьям рубашки и ждала их из школы. – Ого, кто это? – как обычно пришел к ней Скворцов. – Овечка с барашком, – жалобно посмотрела на соседа Зина. – Ну я вижу. Куда их поселишь то? Погладил по голове овцу, потрогал рожки барашка. – У-у-у. Знатный козел будет. – По правде говоря, я не знаю. Как похолодает, поживут в бане. – Ты что, – прищурился Скворцов, поглядев на баню. – Туда их не нужно. Баня хорошая, печь поменять, да половицы и мыться будете. Не век же тебе к свекрови мыться ходить. Зинаида раскраснелась. – Все то ты знаешь… Не до бани нам. – Будет у тебя Зинаида баня. Я сказал будет. А скотину коль завела, то я посмотрю тот сарай, – прошел к сараю мужчина. Открыл покосившуюся дверь, заглянул внутрь. – Сносить его весной надо. – постановил он. -На это место поставить сруб. Там дальше я сам все дострою. А пока, временно, крышу подлатать чем есть, стекло в окно вставить, дверь поменять. Да сойдет зиму овечкам твоим пережить. Сам справлюсь. Ты только гвозди и стекло раздобудь. Зинаида раскрыла рот в замешательстве: – Ты что, Саша, не нужно. Ты не обязан решать мои проблемы. – Так я по-соседски. – Все-равно неудобно же, ты мне не муж. Скворцов вышел из сарая и бегло на Зину посмотрел: – Не муж, правильно. Возникла неловкость. Скворцов просто смотрел на Зину, давая взглядом понять, что готов жениться хоть завтра. Жаль, что Зинка не умеет мысли читать. – Зина? – показалась у ворот свекровь. – Опять Санька-сосед тут. Тьфу ты! Женщина прошла во двор к отскочившим в разные стороны болтунам. Разрушила атмосферу так сказать. – Э-э… Тебе Санька тут мёдом намазано? Бегаешь кажный день к моей невестке. Женщина сунула Зине в руку авоську с продуктами. – Это чьи? Твои? – строго посмотрела Ирма Семеновна на овцу и барашка. – С ума девка рехнулась, животину развела. Чего встала говорю, неси в дом сумку. Встала она, платье напялила… Ирма подождала пока Зинаида зайдет в дом и вошла в сарай вслед за вбежавшим туда Скворцовым. – Скворцо-ов! Слышь, нет? Мужчины внутри сарая не было. Пока старая женщина его высматривала, где-то наверху с крыши раздался стук. Ирма из сарая выбежала обратно во двор. И задрала голову. Ну точно, стучит молотком Скворцов. Чего-то прибивает там. – Слезай говорю! Зинаида принялась разбирать сумку и поглядела в окно. Свекровь смешно орала чего-то Скворцову, а тот делал вид что не слышит. Зинаида со смеху прыснула, но улыбку отставила – свекровь на всех парах мчалась в дом, опять будет нотации ей читать. – Зинаида! – вбежав, принялась махать яростно пальцем Ирма. – Люди уже болтают неладное! Скажи ему, чтоб не ходил! А лучше ко мне перебирайтесь! Я знаю, что вы с моим Дёмкой помиритесь! Токмо людям устала это я объяснять! На каждый роток не накинешь платок! – Ирма Семеновна, перестаньте. Где он, ваш сын? А нет его. Помощи от него тоже нет. Я парней в школу готовила в-одиночку. А тут вон хозяйство. Устала я. – Деньги ей подавай! Какая корыстная! Ну дам я тебе денег, сама же не просишь! И так стараюсь с каждой вон пенсии, пакет продуктов вам принести! Не для меня рожали! – Да знаю я. – Его не корми, – поджала губы сурово Ирма. Кивнула в сторону окна. -Продукты не для него ношу! И знай, у мальчишек спрошу! А то видела я. Чай сидит тут, швыркает!***
Вера Григорьевна играла на пианино. Тонкие пальцы ее взлетали над клавишами. Хорошее пианино. Продавали по дешёвке в городе, она выкупила, теперь играет на нем вальсы. Потому что считает, что человеку нужно всесторонне развиваться и неважно откуда этот человек, из города ли, деревни. Пианино стояло вначале дома. Но вскоре мать устала выслушивать репертуары Шопена. Пообещала «выкинуть пианину». Потому оно теперь здесь, стоит себе в углу библиотеки, на-радость Веруньке. Пальчики на нем разминает она, дабы не появился артрит. – Кхм, – прервал звучание музыки вошедший мужчина. Вера обернулась. – Подскажите пожалуйста, девушка. «Девушка». Вера взмахнула ресницами. Мозг ее чуть не взорвался от одного только слова. – Я, наверное, не туда попал, – улыбнулся мужчина. Вера прищурилась. Просканировала одномоментно. Метр восемьдесят, ухоженный, ботинки, часы, брелок от машины в руках крутится, итого не нищий как минимум. Значит, не на бутыль просить явился. – Вам… Книгу какую-то подсказать? – грациозно выплыла она из-за своего инстрУмента. Шея как лебедь, походка кошки. – Н-нет-нет. То есть… Да. А вообще, мне нужен был… Туалет. О, извините пожалуйста. Верочка подплыла ближе. Кольцо на пальце отсутствует. – Ах да… Вздёрнула бровками. Хотелось презрительно, ведь услышать такое «фи». Да еще в самый пик транса, в который ввел сам величайший Моцарт. Но… Таки мужчина же. Кто знает, может не «просто так»? – Я вам покажу, – выдала улыбку женщина, приходя к своим выводам. Добавила с нежнейшей улыбкой, на которую только способна была: – М-м-м.., а бумага нужна?***
Скворцов закончил с сараем и вернулся домой. Молодцы пацаны Зинкины, как со школы пришли, наперегонки прибежали просить молоток и гвозди. Договорились на том, что перетаскают весь шифер из его двора в Зинкин. Всё-равно он Зине нужней, а у него так лежал. Зинка. Кто ж знал, что из смешной соседской девчонки такая видная женщина вырастет? Красивая, смелая, все смеётся. Маринка вспомнилась, с которой угораздило съехаться. Скворцов поморщился. Тот год, что она жила у него, оставил самые тягостные воспоминания и даже отбил всякое желание с кем-либо сходиться. Капризы, истерики, сумочки… Испорченное и себе самой, и ему настроение с утра. Из-за какого-то прыщика, выскочившего на лбу. Записки с прощанием, потом возвращение. Снова хлопание чемоданом и угрозы уйти. Постоянно «болит голова». И то ли беременна, то ли нет, в таком состоянии прожили еще полгода… Рванул за ней в город. Простила, когда квартиру в ипотеку взял. Уехал «калымить» на Север: деньги просила. Приехал – нет ее. Кое-как разыскал. Слёзы, просьбы забыть. Оказалось, другой мужчина. Конечно, ж целый месяц на Севере пропадал, тут не каждая выдержит. Квартиру сдал. Платить за ипотеку, по глупости взятую, все-равно пришлось. Вернулся в деревню, понял, тут его дом родной. Ну его, этот ваш город. Маринка возвращалась с чемоданом снова. Жила у подружки, преследовала по пятам. Не сложилось. Добилась только стойкого отвращения. Страх перед женским полом. До тех пор, пока Зинка не приехала. Соседская Зинка. Разрушила стереотипы, покорила его. Прямо Зинка-бульдозер, сердце всмятку, проехалась, зацепила. – Кольцо куплю. Нет, цветы, – догадался он. – Да нет, нет же. Всё не то.Глава 8
Демид выдохнул: развод позади. Теперь можно гордо показывать Верочке паспорт – для новых отношений свободен. Над дележкой квартиры с бывшей пассией думал недолго: сошлись на том, что Зина выкупит его долю. Потом, когда на работу устроится. – Всё равно с Веркой в деревне жить останемся. Уговорю ее кредит брать, чтобы дом новый строить. Работа у нее хорошая, стабильно платят.На пианине играет, могла бы уроки давать.
Или пусть машинку поставит там у себя на работе, швейную. Мать моя говорила, что Верка шить мастерица, ну вот и брала бы себе подработку у местного населения, чем так сидеть, книжки листать. – Гы-гык, – хохотнул он, удивляясь собственной сообразительности. – А детей заводить с Веркой не будем. – Добавил он, размечтавшись. – Верка старая уже, чтоб рожать. А и мне двух сынов хватило, сам хожу весь общипанный. Не-е-ет, с Верой моей мы будем жить для себя!
Последние комментарии
5 часов 23 минут назад
10 часов 26 минут назад
18 часов 15 минут назад
20 часов 46 минут назад
20 часов 54 минут назад
2 дней 8 часов назад