Лес моих стихов [Диана Романовна Константинова] (fb2) читать онлайн

Любовь народа

Нам души оскудили города,

и потолок теперь дороже неба.

Любезный зритель! Ты пришёл сюда,

чего ты ищешь: зрелищ или хлеба?

Суди меня – твоё святое право,

пока назло природе и погоде

слагаю гимн о счастье и свободе!

И если песня эта не по нраву,

гоните прочь поганою метлой.

А нет метлы, сойдёт поганый веник.

Мне не нужна народная любовь.

Подайте лучше мне народных денег!

Лес моих стихов

Вместо участия ставили равнодушие,

Вместо касания – бешено рвали связь.

Веришь-не веришь: вот как в минуту рушится

То, что пытались строить, не торопясь.

Если идёт война – не сдаваться, выстоять,

Если любовь, то крепко зажать во рту

Эти слова-ножи, эти крики-выстрелы,

И с головой в звенящую немоту

Падать. В объятия трав, васильков и лютиков.

Падать. В молчание маков и зелень мхов.

Если уйдёшь сейчас, то клянусь: убью тебя,

Похоронив в лесу из своих стихов.

Брошу в костёр улыбку, предам забвению

Дерзкий изгиб бровей и азартность глаз.

Это уже не ты, а стихотворение

Вполоборота, в профиль, спиной, анфас.

Я запишу без знаков и только строчными

голос походку привкус табачных губ

Я обращу их в паузы, многоточия

И уложу в могилу под старый дуб.

Всё закопаю в памяти очень тщательно,

Скорбно вздохну, на прощание подарив

Тонкий венок из ямбов, хореев, дактилей

С ленточкой ассонансных неточных рифм.

Вырванное из сердца заклею пластырем,

Вымету, выжгу, спрячу, перевяжу.

Можешь идти. Желаю любить и здравствовать.

Прямо сейчас. И я тебя не держу.

Скоро взойдут стихи, что ещё не сказаны,

Мне не впервой уже наблюдать за тем,

Как по весне мой лес расцветает фразами,

Брошенными давно и не помню кем.

Ольга

Если княгиня Ольга выйдет на левый берег

И пред её очами спустятся три луча,

На каменистом мысе, если легендам верить,

Вырастет храм, что будет светел и величав.

Вырастет город-воин и назовётся Псковом,

Город церквей и звонниц, башен и крепких стен,

Город кузнечной славы, город людей суровых,

Город не преклонявших перед врагом колен.

Только о том не знает выбутская девчонка,

Синими васильками смотрит на неба синь,

Меж берегов Великой мчится её лодчонка.

Что ей погосты, дани? Что ей до дел княгинь?

Ольге забот хватает, ей не до детских игр,

Не до пустых мечтаний. К вечеру притомясь,

Девочка засыпает. Девочке снится Игорь –

Прибывший издалёка киевский дерзкий князь.

Девочке снится лодка, в ней молодой охотник,

Да не за диким зверем – манит его краса.

Он разговор заводит наглый и беззаботный,

Но не прельщают деву «стыдные словеса».

«Коль над собой не властен, как же другими княжить?» –

Ольга грозит укрыться бурной речной волной.

Игорь не позабудет мудрость простой варяжки:

Время придёт, и Ольга станет его женой.

Время придёт покинуть ягодные поляны

И красоту неброских скромных родимых мест.

Ольга ещё не знает, как отомстить древлянам,

Как отвергать Перуна, выбрав Господень Крест…

Ольге пока милее запах реки и леса,

Заросли иван-чая, сосен глухая тень.

Спит, ни о чём не зная, выбутская принцесса.

Спи, молодая Ольга. Завтра тяжёлый день.

Море

до свидания. на берег

мы выходим попрощаться

море бесится и злится

и не хочет отпускать

море пенится и зверем

прыгает на наши ноги

гладкие хватает камни

и уносит их волной

мы не бросили монетку

с обещанием вернуться

мы берём с собою море

в несолёные края

море едет вместе с нами

спрятанной в карман ракушкой

воспалённой красной кожей

и полоской от трусов

бледной и незагорелой

нужной как бы для сравнения

чтобы ярче было видно

жаркий солнечный укус

море едет вместе с нами

расцарапанной коленкой

недосушенной одеждой

и песком во всех углах

сумок рюкзаков пакетов

море едет в босоножках

развалившихся от влаги

и в мозолях от ходьбы

море едет вместе с нами

в волосах налётом соли

пёстрой россыпью веснушек

на облупленном носу

море едет вместе с нами

белым камешком в ладони

мной оставленным на память

а о чём – я не скажу

Погода опять…

Погода опять портится.

Дождями земля полнится.

И кошка беспри-зорница

Под этим дождём моется.

А небо опять хмурится.

И тучи пришли чёрные.

Тоскливо глядят улицы,

Как будто заклю-чённые.

И город опять маленький.

И стены в нём сплошь серые.

А мне бы цветок аленький,

Чтоб сердце зажечь смелое.

Глаза фонарей – кошкины,

И люди вокруг – нелюди,

И сказки здесь баб-ёжкины –

Всё гуси, да не лебеди.

Дороги опять спутались.

Какого числа, месяца?

Витрины. Одни глупости

Неоном в ночи светятся.

Кругом голоса – шёпотом,

И морды машин хитрые.

А где-то внутри что-то там

Стучится метро-ритмами.

Прони-занная холодом,

Во что я теперь верую?

Я стала сама городом,

Где небо всегда серое.

Где стены домов чёрные,

Глаза фонарей щурятся,

И словно заклю-чённые

Вздыхают в ночи улицы.

Тоже

Я не верю, что утро доброе.

Утро добрым уже не будет.

Наблюдаю, слежу, как кобрами

Сплетены миллионы судеб.

Жил и жил бы душой нараспашку я,

Но меня по спине прикладом.

Эх, вот стать бы мне… неваляшкою.

Чтобы били, а я не падал.

Чтобы крепко стоял, как вкопанный,

Хоть земля рассыпайся градом.

Что мне Азии, да с Европами?

Без тебя это мне не надо.

И пускай всё помято, выжжено,

Но сдаваться пока негоже:

Обещай мне, что всё же выживешь.

Я тогда постараюсь тоже.

Пишите!

Пишите о несбыточной свободе,

Про равнодушие и беспредел властей,

О камне, найденном не в Вашем огороде,

О чём узнали Вы из сводок новостей.

О серости, безликости народа,

О негодяях, что на всех плюют,

Пишите, что в любое время года

У нас в стране воруют или пьют.

О том, что врут политики, как дышат,

Что людям рот зажал религий гнёт,

Пишите громче! Вас обязаны услышать

И, к счастью, не взведут на эшафот.

Или к несчастью. Ведь исход подобный

Вас сделает героем среди масс.

Пишите дерзко, пафосно и гордо,

Пишите честно, как в последний раз,

Что все вокруг мерзавцы и подонки!

Но неужели только кроме Вас?

Синий гриб

Еду в автобусе. Синий, измученный жизнью, гриб.

Гриб – потому что в шляпе. Ноет нога. Болит.

Мне её отдавили в разных очередях:

За молоком, за хлебом, за одобрением в соцсетях.

Синяя – потому что в синем хожу пальто.

Нет, я не пью водку, это вообще не то.

Я не люблю пиво и не курю табак.

Как провожу время? Что-то вообще никак.

Бродит по переулкам синий уставший гриб,

Чувствует, будто жизнь шагнула за перегиб.

И в этой части книги будет сюжет иной:

Автор бросает ручку, надо писать самой.

Надо сказать, так себе книжку он настрочил.

Я не умею плавать, кто б меня научил.

Все у меня секреты – фантики от конфет,

Я подняла ручку, в ручке чернил нет.

Не нахожу больше времени для борьбы,

Если уж быть честной, я не люблю грибы.

Я не люблю готовить и не умею шить.

Может быть, мне надо как-то иначе жить?

Если идти – по дороге из жёлтого кирпича,

Если и танцевать – исключительно танго и ча-ча-ча.

Если мечтать – смело! Чтоб в жилах бурлила кровь.

(И, по возможности, с кровью не рифмовать любовь).

Надо уметь думать на языке любом,

Надо взрослеть, значит, больше не быть грибом.

Я допишу книгу, можно и без чернил.

Кем я тогда стану? Автор не уточнил.

Елена Прекрасная

Он встаёт на одно колено,

Говорит: "Я устал, Елена!

Сколько можно меня так мучить,

Над моею смеясь бедой?

Я люблю Вас, я знаю точно!

Должен в этом признаться срочно,

Если Вы захотите слушать!

Лена, я не в ладах с собой!

Ваши руки, глаза и плечи…

Я скучаю, томлюсь без встречи!

Если б только Вы попросили,

Даже в тундру бы Вас увёз!

Я серьёзный, я не транжира –

Есть машина и есть квартира.

Я хочу, чтоб и Вы там жили!

С нами мама… И рыжий пёс…

Вы чудесны, Вы ангел, фея!

Я не сплю, я без Вас худею!

Не считайте любовь капризом,

Погасите в душе огонь!

Вы – Мадонна у Рафаэля,

Я умру за Вас на дуэли!

Лена, я человек с сюрпризом,

Я, Елена, Троянский конь!

Пусть не самый, но, без обмана,

Я исправлюсь, я лучше стану!

Не губите надежду снова,

Лена, смилуйтесь надо мной!"

Он молчит. Затекло колено.

Улыбалась ему Елена

И… Ушла, не сказав ни слова.

Лена с детства была глухой.

Самоизоляционное

не совершаю ошибку и не выхожу из комнаты

скрепы не столь духовны, но, надо признаться, погнуты

кто бы о нас позаботился, было бы очень мило

мойте, товарищи, руки и не забудьте мыло

можно ещё верёвку, но точно поймут неправильно

бабки завоют, что на меня ни боженьки нет, ни сталина

как и на тех других, кто в погоне за ритмом и словом новым

стал забывать, как банально, но всё-таки здорово быть здоровым

сколько, не помню, дней я не слышу вживую речи

тает словарный запас равносильно запасам гречи

я бы писала проще, стиснув зубами гнев, но

надо пожёстче и (это главное) злободневно

можно нажать на стоп, не смотреть и не строить планов

всё передумав сто раз, постараться начаться заново

будто до этого не было вовсе ни снов, ни жизни

будто на чистовик, без наброска и без эскиза

чтобы в один момент соскоблить с себя пыль и тину

к солнцу поднять глаза, ослеплённые карантином

пить кислород, чтобы клетка грудная ему тесна

выйти на улицу снова

а там

весна

Вселенная

Я лежу на асфальте: разбитые в кровь ладони,

В голове кавардак, а по нервам – шальные кони.

Поднимаю глаза, обращаю ладони к небу,

Мне ведь только спросить, ни о чём не молю, не требую:

⠀

"Эй, Вселенная, если ты слышишь меня, скажи мне:

Как, по-твоему, выживать мы должны в режиме,

Если я то одно, то другое хватаю, и всё мне мало –

Мир в руках не удержишь, и я вместе с ним упала.

Это так, мысли вслух, я не жду от тебя ответа,

Ведь до нас, говорят, вам, вселенным, и дела нету!"

⠀

Отвечает мне голос, звучащий светло и просто,

Я под голосом этим кажусь себе выше ростом.

Говорит мне Вселенная: "Стой, подожди-ка, хватит.

Кто придумал, что нужно всё время куда-то бежать,

Не жалея себя и ноги? А ты послушай

Тишину, и за нею однажды услышишь душу".

⠀

Улыбаюсь ей вежливо, даже слегка натужно:

"То, что слева стучится, не очень-то мне и нужно,

Без него я бы стала смелей и неуязвимей,

Не боясь, что оно разорвётся, подобно мине".

⠀

Поднимаюсь с трудом на ушибленные колени:

"Ты мне лучше скажи, как избавить себя от лени,

От сомнений и страхов? Мне хочется, чтоб я стала

Не из плоти и крови. Отлей меня из металла!

Буду жёстче, сильнее, прочнее любого камня!

Ну, Вселенная, мы заболтались с тобой, пора мне".

⠀

Я встаю – и бежать, а Вселенная вслед устало:

"Разве мало я ей подарков своих давала?

Но она ведь не слушает, рвётся, спешит куда-то,

Не мозги у неё в голове, а сплошная вата.

Может, всем им нужна изоляция, новый вирус,

Чтоб хотя бы одна бегущая девочка остановилась?

⠀

Расходитесь по норам из плена пустых амбиций

И себя собирайте по зёрнышкам, по крупицам!

А когда изведёт теснота одиночных камер,

Прорастайте на улицу травами и цветами!"

⠀

Так решила она: "Я лишу их любви и света,

Чтобы в клетках они научились ценить всё это.

Пусть дивятся на мир через окна глазища-блюдца,

Пусть почувствуют наконец, что сердца их бьются".

⠀

И сидим по квартирам – несчастные злые души,

В кожу цепи впиваются, жадно оковы душат,

Тихо бродят под стенами тени сторожевые,

Сердце бьётся. Вселенная, слышишь? Ещё живые.

Представляю

Я представляю, как все мы вдруг высыпемся на улицу,

Точно горошины жемчуга с порванной нити бус.

Как мы возьмёмся за руки, будем на солнце щуриться

И понимать, что дома воздух другой на вкус.

Кожей поймаем блики, а волосами – ветер.

Запах зелёных листьев дерзко дурманит нос.

Кажется, что дороже нет ничего на свете,

Лишь бы закончить этот странный анабиоз,

Остановить машины! И на проезжей части,

Будто никто не видит, радостно танцевать!

Есть в многоцветной жизни сотни причин для счастья,

Если его не прятать в комнате пять на пять.

Я представляю: все мы проснёмся однажды в мире,

Где обниматься можно, можно касаться лиц.

Но просыпаюсь снова, снова в своей квартире,

Где ни листвы, ни солнца, ни щебетанья птиц.

Время несётся резво, не обращая хода,

Скоро уже и август впишет в свою тетрадь.

Я не прошу о многом – только глоток свободы.

Это однажды будет. Надо лишь подождать.

Неслучайные встречи

Есть ли у жизни сценарий тайный –

Это большой секрет.

Может, случайности не случайны,

Может, их вовсе нет.

Если бы знала, что там в финале,

То не жалела б чувств.

В восемь утра я стою на вокзале,

Господи, как боюсь!

В этой романтике встреч и прощаний,

Жгучих до немоты,

Я ничего тебе не обещала,

Не обещал и ты.

Просто и сложно одновременно,

Просто вот так, как есть.

Это мгновение драгоценно,

Если сейчас и здесь.

Сколько же я тебе не сказала.

В горле – до хрипоты:

"Знаешь, я так не люблю вокзалы,

С них уезжаешь ты".

Если скучаешь, не нужен повод,

Просто звони, пиши.

Я показала тебе свой город –

Город моей души.

Если бы знала, что там в финале,

То не жалела б слов.

Восемь утра. Стою на вокзале,

Ты приезжаешь в Псков.

Кораблю

Не хватило бы слов, чтоб сказать тебе, как люблю

Этот город, и эту акацию, и тебя.

Я могла бы уплыть, уподобившись кораблю,

Жить вдали от тебя, и совсем не тебя любя,

Но не буду. Послушай, столицы к слезам глухи.

Я твержу твоё имя, а ты мне: "Ну чё те в нём?"

Я, наверно, совру, что совсем не пишу стихи.

Ну а то, что пишу, мы стихами не назовём…

Нужно просто сказать себе честно и не юля:

Мир большой, только я почему-то стою в порту.

Можно жить! Ошибаться и всё начинать с нуля,

Можно косы отращивать, можно набить тату.

Можно даже тонуть, захлебнуться, но всё же плыть.

Чтоб не против теченья, не по, а чего-то для,

Чтобы всё трын-трава, а не там борщевик и сныть,

Чтобы гордо носить своё звание корабля.

Можно петь свои песни про то, что наш путь тернист,

И запомниться песнями этими лет на сто,

Чтобы спрашивал ты, добавляя к себе в плей-лист:

"Кто придумал всё это?" А правда, придумал кто?

Я смотрю в зеркала, но не знаю совсем её –

Что за женщина ходит по дому, включает свет?

Спит в постели моей, надевает моё бельё,

И рубашку, и шляпу, и брюки, и мой жакет.

На работу, с работы – и так уже года два.

Что ей надо? Что она постит в мой Инстаграм?

Пьёт мой кофе, мой чай, произносит мои слова.

Вечерами скитается. Всё по чужим домам.

От неё убегая, менять за страной страну,

Позабыть о друзьях, путать карты и рвать края,

Чтоб однажды случайно взглянуть на себя саму.

Тыкнуть пальцем и гордо сказать, мол, вот это – Я.

Испугавшись, себе не поверить, но твёрдо знать.

Сделать вдох полной грудью и встать наконец к рулю.

Только полный вперёд, всех наверх, паруса поднять,

Чтобы слов не хватало, сказать тебе, как люблю.

Чтоб в открытое море, как и положено кораблю.

Зачёркивать

Зачёркивать красной ручкой, что было и будет после.

У моря не ждать погоды. Стоять, прислонившись, возле

Ограды стального цвета. Раскрашивать жизнь в зелёный.

Но мир оставался серым. Красивым. Но не влюблённым.

Смотреть на пустые окна. Кричать. Безутешно, долго.

Идти по дороге с чувством невыполненного долга.

Не спать по ночам. Не видеть малинового рассвета.

Пытаться собрать осколки разбитого силуэта.

Домой возвращаться поздно. Мечтать поселиться в бочке.

Никто никому не должен

ни слова,

ни буквы,

ни строчки.

Я хочу

Это просто безумие. Пусть это будет сном.

Я верчусь в колесе "дом-работа", "работа-дом",

Суета без конца с перерывами на обед.

Не об этом я в детстве мечтала, пожалуй, нет.

Я устала от жизни (нормально, мне двадцать пять),

И психолог сказал, будто надо вести тетрадь.

Это будет нетрудно. Я справлюсь. Мне по плечу.

Я подробно сейчас расскажу вам, чего хочу.

Я хочу разгрести бесполезный ненужный хлам,

Чтобы магия утра и тело – священный храм,

Чтоб успех, продуктивность, признание, все дела,

Чтоб Вселенная, слыша меня, это всё дала.

Пусть с экранов поёт сотворённый не мной кумир,

Я хочу стать бездомной, чтоб домом мне был весь мир,

Чтоб не значиться в табелях жителей этих мест

И свободу нести на себе, как тяжёлый крест.

Я хочу повидать берега отдалённых стран,

Или, доктором став, залечить миллионы ран,

Расплатиться с судьбою и совестью наконец

Лишь за то, что разбила немало чужих сердец.

Я хочу стать мудрее и сразу не жечь мосты,

Я хочу, чтобы рядом со мною всегда был ты,

Или пусть не всегда, но незримая наша связь

Чтоб не рушилась, не потерялась, не прервалась.

Я хочу для тебя стать горящей во тьме свечой,

Я хочу больше жизни уткнуться в твоё плечо,

Я хочу говорить, но в итоге опять молчу,

И мне кажется, я слишком много чего хочу.

Я хочу научиться играть, как вон тот скрипач,

Чтобы в скрипке звучал мой отчаянный тихий плач,

Чтобы звук не из струн, а как будто бы из души.

Не за деньги и славу, да что там, одни гроши.

Если нет инструмента, так дайте мне пистолет,

Я хочу застрелиться, как будто бы я поэт!

Все поэты стреляются, так уж заведено.

Если нет пистолета – сопьюсь и уйду на дно,

Чтоб молва обо мне не стихала потом вовек,

Мол, растаял поэт, как в ноль градусов тает снег,

Не менял идеалы на масло и колбасу

И за правду сгорел! Боже, что я вообще несу.

Вы, конечно, решите, что это ужасный бред,

Может быть, начала это всё я себе во вред,

Мне пора замолчать, но, как бешеная, кричу

И, возможно, сама я не знаю, чего хочу.

Я не знаю, где правда, где ложь, где добро и зло,

Это к лучшему, значит, наверное, повезло

Жить в незнании, не достигая у жизни дна,

Только я всё равно одинока, совсем одна.

Я хотела быть лучше, умнее, добрее, спасать котят,

Мира в мире, любви, да чего там ещё хотят…

И оставить потомкам хоть чуточку своего,

Я хотела так много, а сделала… Ничего.

Только можно зажечь для тебя огонёк в окне,

Чтоб из сотни дорог выбрал ту, что ведёт ко мне?

Я закрою глаза, сосчитаю до десяти,

Чтобы голос за дверью сказал: "Поскорей впусти,

Я хочу для тебя стать горящей во тьме свечой,

Я хочу больше жизни уткнуться в твоё плечо!"

Слов не нужно, поэтому я, как всегда, молчу.

Разве важно, чего я хочу или не хочу,

Мне психолог сказал, будто надо вести тетрадь.

Дверь открыта. Да я и не стала бы запирать.

Здесь и сейчас

Всё есть бессмысленность. И на Земле, и на Марсе

Нет ничего, сколько в вечную мглу ни кричи.

Много ли нас, испытавших подобный катарсис,

В этой безмолвной, овеянной тайной, ночи?

Есть только мы и бескрайнее небо над нами,

Шелест волны и дорожка луны в никуда.

Бабочка взмахом крыла порождает цунами,

Чтоб утопить неизвестные ей города,

Где-то на дне репетируют песню русалки,

Чтобы к себе заманить дураков-моряков.

Есть только здесь. Пусть не будет мучительно жалко

Произошедшего в пёстром тумане веков.

Есть лишь сейчас. Только этот пылающий август

Красной луной и дождём метеорных следов.

Время желать. Пусть и глупо, но нам показалось,

Так зарождается что-то. Возможно, любовь.

Эта любовь вне концепции «Рома плюс Юля»,

Вне отношений полов, предрассудков и слёз.

Ночь закипает в бездонной небесной кастрюле

И рассыпает приправу мерцающих звёзд.

Всё есть бессмысленность. Вычеркни деньги и славу,

Сплетни, политику, пробки и цены на газ –

Есть только ночь. Только небо под звёздной приправой,

Только волна. Только мы. Только здесь и сейчас.