Истории одного дня [Margaret Ruan] (fb2) читать онлайн
- Истории одного дня 1.55 Мб, 46с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Margaret Ruan
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Margaret Ruan Истории одного дня
Вместо предисловияВ этом мире есть множество слов. Одни слова – спасают, другие – губят. Слова складываются в предложения, предложения в абзацы, абзацы в истории, но история – это всегда слова. В море слов можно потеряться. Поэты слова рифмуют, ставят в нужном порядке, как солдатиков в игрушечном полку. Писатели склеивают слова, создавая из них сказки и быль.
Есть разные слова в этом мире. Успокаивающие, раздражающие, забытые, новые, движущие, останавливающие и многие другие. Слова сладкие, как мёд, горькие, как шоколад, острые, словно нож. И мы, не задумываясь, пользуемся ими. Нас с детства учат самым важным словам.
Но ещё есть одно слово, которое мы знаем с рождения. Слово, которое мы всегда слышим. Слово, которое двигает людей и заставляет что-либо делать. Слово, которое строит страны, разжигает войны, спасает людей, если применить его правильно. Слово, которое проникло в наш разум, спряталось на виду и всегда молча стоит за нашими спинами.
Это слово знает каждый, и каждый его ненавидит. Некоторые, конечно, любят. Это слово словно кнут, занесенный над твоей головой. Оно поднимает тебя из кровати, заставляет идти на работу, делать вещи, которые ты не любишь. Это слово заставляет тебя развиваться, ходить в разные места. Ты уже знаешь это слово, я вижу, ты догадался. Это слово "Надо".
Имя для дьявола
Двое мужчин сидели в гостиной. В камине горел уютный огонь, а двое неспешно попивали виски. Один тяжело вздохнул, его мучили нелегкие мысли.
– Послушай, как мы это переживём? – Как и всегда. – Ответил ему второй. – Тебе не страшно? – А чего боятся? Войны? Голода? Мрака? Ты забыл, кто мы? – Нет. Но я не думал, что всё случится так скоро. – Скоро – не скоро, но случится, чего сидеть грустным, давай лучше выпьем.
Второй разлил виски по бокалам, и оба их опустошили. Первый никак не унимался.
– Ну ладно, апокалипсис. Повезёт – мы его переживем. Но ребёнок! Как мы должны его вырастить? Как нам его воспитывать? Может, лучше отдать его в приемную семью? – Ну, нет. Однажды он своего сына отдал людям. Так он вырос и слился с серым планктоном. До сих пор тупо на работу ходит и никак своими силами не пользуется. – Но я никогда раньше не воспитывал детей! Да и не помню, чтобы ты такое практиковал. – Нет, не воспитывал, но всё бывает в первый раз. Давай решим, как его назовем. – Имя?!
Мужчина опять опустошил бокал и сам уже себе налил виски. Руки его слегка дрожали. И, было видно, нервы уже подводили.
– Да, имя. Он ведь не щенок беспризорный, чтобы звать его просто "ребёнок" или "эй ты". – Разве мы не должны звать его Повелитель? – Это уже после того, как он обретет могущество. – И какое имя мы должны выбрать? – Что-то не слишком броское. Может, Андрей? – Как-то по-деревенски. Может, Зевс, в честь бога? – Тогда Дьявол нас сожжет в адском пламени. Сказал же, надо попроще, например, Владимир. Так звали самого Дракулу, никто и не догадается, и звучит хорошо. – Вообще-то его звали Влад, сокращение от Владислава. А такое имя слишком женственное для повелителя ада. Его потом засмеют все демоны, не говоря о том, что из Дракулы сделали не вампира, а принца на белом коне.
– Да, люди умеют. – Первый мужчина закурил и второй последовал его примеру. – Может, как-то по нашему, по-дьявольски? – Ага, и будут его призывать каждый раз, упомянув в разговоре, не говоря уже о том, что наши имена на человеческом языке не выговорить. – Да, проблема. – Мы можем назвать его Адам. Первый человек, изгнанный богом. В его имени есть упоминание ада. Да и Хозяин будет рад. – Так рад, что сто лет мы будем убирать клетки диких животных и кормить цербера. Уволь, но я хочу жить. – Тогда у меня нет идей.
Двое мужчин умолкли, погрузившись в долгие раздумья. Время текло медленно, словно мёд с ложки. Алкоголь исчезал всё быстрее.
– Оливьер. Будет всем лгать, что приехал из-за границы. – Прокатит? – Да какая разница, это ведь всего лишь на восемнадцать лет. Потом он его забудет.
О светлых феях
Снег кружил за окном, застилая мир, укрывая его от недавних холодных дождей. Деревья покачивались на ветру. Но в доме было тепло. Деревянные стены, горячий чай и раскаленная печь спасали от зимы. Маленькая девочка забралась к бабушке на колени.
– Бабуль, расскажи мне сказку. – Про что хочешь послушать, моя дорогая? – Про смерть, – недолго думая, ответила девочка. Бабушка рассмеялась и начала говорить.
– Давным – давно, из яркого солнечного луча и первой капли дождя была рождена фея. Первая фея этого мира. Её образ был светел. Она была чиста и непорочна. Её волосы были светлыми, как спелая пшеница. Её глаза сияли, как два изумруда, а сама она была как фарфоровая кукла. Её крылья сияли яркими красками радуги, переливаясь в разные цвета. Она имела великую силу. Силу дарования жизни. Она распускала цветы, взращивала деревья и создавала зверей. Но ей было ужасно одиноко. Пока она не узнала, что на другом конце мира, в слабом свете луны и тумане, была рождена ей подруга. Фея тьмы и ночи. Эта фея была похожа на чёрный уголёк, её волосы напоминали ночное небо, глаза её отражали свет луны, а крылья обнимали своим теплом, как ночь одеялом. Первая Фея решила, что должна её найти. Она бросила все свои силы на её поиски, но встретиться им было не суждено. Стоило ночи вступить в свои владения, как фея жизни засыпала.
Фея ночи знала о фее жизни. Ей было жаль, что она так одинока, пусть её и окружает жизнь, пусть она наслаждается всеми благами дня. Но она была так же одинока, как и фея ночи. Она подарила ей сновидения, в которых они болтали, шутили, гуляли и дружили. Когда наступало утро, фея ночи исчезла, а фея жизни вновь начинала поиски. В итоге она поняла, что ей никогда не встретиться с подругой. Лишь во сне они могут быть вместе. Тогда фея жизни решила, что сделает подарок фее тьмы. Она повелела, чтобы у всего живого был свой срок времени под солнцем. А после они должны отправиться во тьму, к её подруге.
Фея тьмы была счастлива, она забирала к себе умершие цветы, животных и их воспоминания. Духи веселили её и поддерживали. Но они хотели обратно к свету. Тогда фея тьмы создала тропу. Каждый, кто пройдёт по тропе, сможет вернуться в мир живых и станет чем-то новым. Так она надеялась осчастливить свою подругу. Дать ей возможность отдохнуть. Но Фея жизни обиделась. Ей показалось, что фея ночи хочет забрать её работу. Она разозлилась. Грусть и тоска одолевали её сердце. Видя это, фея ночи вновь явилась в её сны. Они помирились, и стали по кругу слать друг другу подарки, закладывая в души живых свои воспоминания.
– Значит, мы лишь подарки для феи? – удивилась девочка. – Нет, мы её спутники, когда придёт время, фея ночи придёт за мной и проведёт по тропе к свету. Тогда мы с тобой сможем снова встретиться. – Но я не хочу, чтобы ты уходила! – Все мы уйдём, дорогая. Все. Не расстраивайся, по ту сторону света, во тьме, вместе с феей можно найти не меньше приключений, чем здесь. А теперь беги спать. Девочка расстроилась и вяло соскользнула с бабушкиных колен. Она послушно отправилась в постель. Не хотелось ей думать об этой сказке. Ведь каждую ночь её ждала подруга. В магических вихрях сна её ждала своя личная фея.
Маяки
Почёсывая седую бороду да хромая на левую ногу, старый мужчина шёл по прибрежным камням. Камни становились глыбами, глыбы превращались в скалы, о которые ударялись шумные волны неспокойного моря. Мужчина остановился напротив деревянной двери. Похлопал по карманам тёмно-синей куртки и выудил из неё связку ключей. Они бодро звякнули, столкнувшись с друг другом, словно крича "давай открывай скорее дверь, мы устали лежать на полке". Выбрав самый ржавый ключ, старик потёр его ладонью, словно надеялся стереть всю ржавчину. Вставил его в дверной замок, и тот отозвался острым щелчком. Дверь натянуто скрипнула, отворяясь перед Смотрителем. Да, именно так его и звали. Смотритель маяков. Его работа была непыльной, несложной и совсем неинтересной. Всё, что он делал – это зажигал маяки, которые гасли от тяжёлого бега жизни.
Он отворил дверь и поднялся по скрипучей железной лестнице вверх. Его не пугало головокружение от закрученного по оси подъёма. Не пугала высота и открытое море. Его дело было маленьким, прийти да зажечь. А потом уйти. И пусть себе маяк светит дальше. Корабли, видя его свет, не разобьются о скалы, найдут путь домой, увидят славный берег. И всё это заслуга маяка, а не его. Вот и сейчас, поднявшись наверх, Смотритель вздохнул поглубже. Солёный морской воздух будоражил воспоминания. Море его помнило и приветствовало. Когда же в последний раз он был здесь? Лет десять, двадцать назад? Уже не упомнить всех маяков. Всех дверей и историй. Но самый первый он помнил хорошо. Самый первый зажжённый им маяк.
Отворив стеклянную дверь, Смотритель, неспешно прихрамывая, подошёл к большому шару из стекла. Провёл по нему рукой, стирая остатки пыли.
– Здравствуй, старый друг, давно не виделись, как твоя жизнь? – голос мужчины был ломким и хриплым, как засохшие листья по осени.
Маяк молчал.
– Можешь не отвечать, я и сам вижу, – Смотритель обошёл его по кругу, внимательно вглядываясь в пыльное стекло, – ничего хорошего друг. Ничего.
Маяк молчал.
– Да ты не бойся, всё починим, всё исправим. Ты знаешь, ты был первым. Помнишь, как это было? Как я прибежал с той большой лампой. Как носился, менял, а ты так и не загорелся. Прости, глуп я тогда был, не знал, не ведал. Зажигать надо иначе, да кто же мне объяснил бы. Ты ведь не злишься на меня за тот раз?
И вновь молчание было ответом Смотрителю.
– Это хорошо, злость, знаешь ли, губит быстрее. Копить её в себе – смерти дороже. Я вот уже и не помню того, как хромать начал. Поэтому об этом, извини, не расскажу. Зато расскажу, сколько маяков я видел за эти годы. Хочешь – верь, хочешь – нет, а по тебе я скучал больше всего. Особенно, когда очередной маяк оказался под водой. Думал, с жизнью распрощаюсь. Но нет, повезло. А был ещё такой, к которому подступа не было. Его облюбовали Драконы, пришлось в рупор орать, чтобы его зажечь, представляешь?
В глубине шара мелькнул и исчез огонёк, словно маяк усмехнулся на это.
"Да, да, гори, родной, гори," – взмолился старик и продолжил говорить.
– А по осени, представляешь, занесло меня к маяку с кошками. Видел саму богиню Бастет. Пожалуй, кошки – это не моё, с собаками проще договорится, я тебе по личному опыту говорю. Были, конечно, и спокойные маяки. Вот только светят такие неярко. Словно искры на них как-то иначе устроены. Но каждый раз я думал о тебе. Ты ведь был первым. Помнишь, сколько кораблей ты видел? Сколько историй ты услышал? И ведь не одну поведал.
Маяк многозадачно многозначно мигнул, уже чуть ярче.
– Ты же лучше меня знаешь, они того стоят. Каждый корабль того стоит. Знаю, тебе больно, обидно, кажется, выхода нет. Но всё ведь не так. Ты просто не видишь. Ты ведь не светишь. А знаешь, засияй ты – и увидел бы, тебя окружают другие маяки. Они совсем рядом, ты им мигни, они тебе ответят. Ну негоже маякам стоять в темноте. Негоже.
Маяк не отозвался. Смотритель тяжело вздохнул и облокотился на стекло спиной. За ним бушевало серое море, тихо нашёптывая верные слова. Мужчина сполз к полу, вытянул ноги и посмотрел на шар, что должен был гореть. Маяк молчал, ждал, что будет делать его старый друг. Смотритель молча потирал левую ногу.
– Ну, прости. Да, я забегался. Давно не приходил. Прости меня. Это ведь не повод для того, чтобы гаснуть.
Маяк мигнул, словно обиды не держал.
– Значит, случилось что-то страшнее, чем моя забывчивость? Или тебя так сильно подкосило одиночество? Неужто нашёлся ещё один храбрец на моё место? Хотя, что тебя спрашивать, ты не ответишь. Ну и молчи, упрямец. Я тоже упрям, знаешь ли. Иначе не продержался бы так долго, – Смотритель умолк. Он молчал очень долго, смотря на волнующееся море, на то, как белые волны вздымаются к небу и разбиваются об скалы. День клонился к ночи, тени становились плотнее и гуще, тьма подбиралась к миру.
– Мне тоже было непросто, я шёл и в огонь, и в воду. Боролся с существами, которые люди себе представить не могут, продирался через густые джунгли, чтобы зажечь всего один маяк. Один. Каждый раз это – лишь один маяк. Годы меня не пощадили, смотри, каким седым я стал, – старик провёл по своим волосам.
Маяк слушал.
– А я тоже мечтал о семье. О родной душе рядом. Да только где сыскать такую душу. Вольную, чтобы рядом осталась, чтоб поддержала, помогла, утешила. Нет у меня такой. И не будет. Никто не посвятит жизнь вам. Маякам. Никто кроме меня не пытался вас зажечь. А когда я смог, когда вышло, что получил? Ничего. Я даже не легенда, не призрак. Обо мне знают лишь маяки. И их так много. Ещё так много надо зажечь, – по щекам Смотрителя потекли слёзы, – я боюсь не успеть, понимаешь?
Маяк мигнул, и снова, и снова. Пока свет не начал расти в нём, распаляясь с новой силой. Смотритель натянул на глаза защитные очки и, кряхтя, поднялся. Неспешно подошёл к сияющей сфере.
– Спасибо, старый друг. Я ещё приду. Обещаю, – прошептал мужчина и пошёл вниз. Он не оглянулся на синее море, на тёмное звёздное небо, с которого ушли все тучи и он не стал смотреть, как свет маяка зажигает другие, рядом стоящие маяки. Смотритель спустился, достал ржавые ключи и отпер незапертую дверь. Он вышел в новый, совершенно другой, мир. Его ждал следующий маяк.
Любовь загробная
Маленькая девочка, лет так шести, осторожно подошла к большой старой двери. Отряхнув чёрное платьице и поправив косички, она постучалась в дверь. Лёгкий стук её кулачка разнесся по пустой комнате и строгий голос с хрипотцой ответил на её призыв. – Входи. Девочка повернула ржавую ручку двери, позволяя скрипучей двери открыть ей проход. Луч яркого света, как змея, прополз к креслу-качалке. В нём, читая книгу, сидела строгая дама. Ноги её накрывал старый, пропахший мочой и сигаретами, плед. На лице женщины не дернулся ни один мускул, лишь тёмные зрачки глаз сужались от смены освещения. Она медленно повернула свою голову, смотря на девочку со злобой.
– Касандра, что привело тебя сегодня? – голос женщины был тихим, как шелест листвы. – Бабушка, я просто хотела с тобой немного поговорить, – с тоской сказала девочка. – Тогда входи скорее и закрой эту проклятую дверь. Ты ведь знаешь, как я ненавижу яркий свет, – женщина говорила это с лёгким упреком, но не повышая голоса. Девочка послушно закрыла дверь, и комната вновь погрузилась во мрак. Лишь пара свечей тихо догорали на старом камине. Женщина прикрыла глаза, легко покачиваясь в кресле. Девочка же подошла ближе и расположилась в единственном огромном кресле напротив бабушки. Некоторое время между ними висела тишина, нарушаемая лишь тихим скрипом кресла. – Бабушка, – осторожно начала девочка, – почему папа никогда не играет со мной. – У него не хватает на это мозгов. – Поэтому он не работает, как остальные папы? – Да. – И поэтому он вечно говорит лишь "у-у-у-у"? – Да. – Но ведь папа часто ест мозги, разве от этого он не становится умнее? – Ненадолго. Тишина вновь повисла в комнате. Женщина наслаждалась ей, а девочка мучительно думала. Наконец-то она задала следующий вопрос.
– Бабушка, а можно как-то починить папу? – Нет. – Тогда, может, ты знаешь, как он стал таким? Женщина тяжко вздохнула, садясь как можно ровнее и, смотря девочке в глаза, ответила. – Касандра, ты достаточно взрослая. Думаю тебе пора узнать правду. О себе и своём папе. Да и о прошлом твоих родителей в целом. Ты готова? – Это будет один из тех захватывающих рассказов, что ты обычно рассказываешь? – Да. – Тогда я готова, – девочка села поудобнее, внимательно слушая бабушку. – Всё это случилось больше десяти лет назад. Тогда твои родители лишь познакомились. Твой папа был сыном одной влиятельной и богатой семьи. Для нас с твоей мамой, что не имели и цента за душой, но жили не менее роскошно, это был отличный брак. Твой папа шикарно ухаживал за моей дочерью. Он приносил ей отрубленые головы лошадей, делал леденцы из сердец жаб, – женщина тоскливо вздохнула, словно скучала по тем дням, – однажды он принёс ей звезду. Он был лучшей партией для неё, я это понимала. Но не могла позволить ей быть с ним. Я знала, как всё это кончится. В итоге все мужчины одинаковы.
Женщина сложила руки замком на коленях и умолкла. Казалось, она силилась вспомнить что-то важное, и девочка ей не мешала. Касандра давно привыкла к долгим паузам в рассказах бабушки. – Я боялась, – с трудом начала женщина свой рассказ снова, – боялась, что он будет бегать к другим женщинам. Особенно кто-то столь богатый. Поэтому я запретила ей с ним встречаться, я не хотела, чтобы ей разбивали сердце, как и мне. Но она меня не послушала, – бабушка с силой ударила по подлокотнику своего кресла, злость была видна на её лице. – Но сейчас они вместе, значит ты всё же сдалась? – Нет. Я знала, они тайно встречаются. А потом он объявил о помолвке с другой женщиной. Но это не остановило мою дочь. Она твердила, что брак фальшивый, что всё решили его родители. Она не слушала меня и хотела сбежать из дома с ним. Поэтому я убила его. Отравила при встрече в кафе и закопала на кладбище. – Но ведь папа жив!? – перебила Касандра бабушку.
– Да, твоя мама хорошо постаралась. Она пришла ночью на кладбище и заклятием из запретной книги воскресила его. Я, конечно, пыталась её остановить, но в итоге получила лишь пулю в лоб, – женщина подняла руку, останавливая приближающийся поток вопросов от внучки. – Да, твоя мама убила меня. Но вместо того, чтобы закопать и забыть, она заключила сделку с самой смертью, – женщина слегка ухмыльнулась, – она пожертвовала десятью годами жизни, за свою нетерпеливость и поспешность решений. Таким образом, я стала призраком обречённым на вечное заточение в этом доме. А твоя мама и папа стали мирно жить вместе. Ведь у зомби нет мозгов. Этот парень идеально ей подошёл. – Бабушка, а как же тогда появилась я? Ведь по сути папа мёртв и для любви у него недостаточно мозгов. – Запомни Касандра, чтобы присунуть своё достоинство, больших мозгов не надо. Вообще для этого дела мозги не нужны.
Дверь с грохотом открылась, заливая комнату ярким светом. Тело женщины стало полупрозрачным. Девочка спрятала свое лицо в бледных, слегка синеватых, руках. – Мама! – возмутилась молодая мадам на пороге с веником в руках, – Ты опять рассказываешь Касандре всякие ужасы? Сколько раз я тебя просила этого не делать, ты, злобная ведьма. Из-за тебя она не может спать по ночам! Касандра, иди сюда. Девочка мигом соскользнула с большого для неё кресла и побежала к маме. – Доченька, ты всё ещё злишься? – с мольбой обратилась женщина к дочери. – Да! – воскликнула та и громко захлопнула дверь. Ещё были слышны отзвуки её голоса, ругающего девочку за то, что та ходит к бабушке. Женщина прикрыла глаза и продолжила раскачиваться в кресле-качалке. Ей оставалось только ждать.
Принцесса
– Ну здравствуй, усатый, – белокурая Ведьма стряхивала с себя остатки птичьего образа, – опять жаловаться пришёл? – Пришёл, – подтвердил дракон, укладывая голову на колени Ведьмы. Его огненная грива приятно грела пальцы женщины, пока та его гладила по голове. – Что в этот раз случилось? – Случилось страшное, – проворчал собеседник, – меня опять нашёл рыцарь. – Что, требовал принцессу? – Ведьма усмехнулась. – Нет, сказал, нужно золото и моя голова. – А голова-то ему зачем? – Да кто же их, дурных, знает. – Только не говори, что ты его съел прям там. На месте. В доспехах и с мечом. И мне что, опять готовить тебе зелье от несварения, потому что ты железо переварить не можешь? – Да нет, не съел. Спалил. Он без доспехов был, с одним мечом.
Дракон перевернулся на спину, и Ведьма начала гладить его живот. – А что тогда тут страшного? Спалил и спалил, велика беда. – Так он не один пришёл, а с магом. – С магом, говоришь?. Ну раз ты тут, то мага ты точно победил. Может, он чего сотворил, заклятье или проклятье на тебя наслал? – Да нет, его я тоже спалил, он и глазом моргнуть не успел. – Тогда, усатый, что тебе не так? – Дак с ними ещё принцесса припёрлась. А ты знаешь, я женщин не ем, не палю, да и вообще тебе, окаянной, обещал, что ничего с ними делать не буду. И в плен их брать тоже нельзя. Я помню. – Та-а-ак, – протянула Ведьма. – Она у меня в пещере осела, говорит, люблю не могу, буду у тебя жить, готовить, любить и ухаживать. Помоги избавиться, а?
Чтец
– Эй, Пабло, опять идёшь читать? – тётушка Химена, почти вывалившись из окна второго этажа, кричала ему. – Да! – восторженно ответил Пабло. Ему не часто удавалось почитать книги. – Завязывай ты со своим чтением, иди лучше отцу на стройке помоги или хоть о матери подумай. Ей там, на фабрике, ужасно скучно, она ведь ради тебя, поганца, пашет сутками напролёт. – Не переживайте, тётя Химе, я только возьму интересные журналы и сразу к маме. Пабло побежал ещё быстрее, сегодня был один из его любимых дней. Иногда, в особо загруженные дни, когда смены на фабрике могли длиться почти сутками, бригадир нанимал Пабло в качестве чтеца. Пабло приносил из библиотеки разные книги, журналы и газеты. Он садился на небольшой выступ рядом с окном и громко, с выражением, читал работникам фабрики.
В помещении было душно, жарко и невыносимо пыльно. Запах табака въедался в кожу и одежду, застревал в горле у Пабло так сильно, что вызывал рвоту. Раз в два часа Пабло замолкал и отходил на перерыв. Он пил много воды, но даже она не смывала с его горла горький и выедающий привкус табака. Пабло давно для себя решил две вещи. Он никогда не будет курить, и он будет профессиональным чтецом. Ему было неважно, что эта профессия вымирающая. Он знал, что пока стоит фабрика, будет и эта профессия. Конечно, на всех нормальных фабриках давно уже поставили радио. Сотрудников там развлекали зарубежные песни и весёлая музыка. Но здесь, на Кубе, среди людей, чья кожа давно покрылась медью и грязью, профессия ещё жила.
Пабло ещё только учился в школе, его нанимали на неполный рабочий день, чтобы официальные чтецы могли выйти на следующий день и не перерабатывали зазря. Читать громко и чётко было сложно. Хотелось пить и молчать больше. Но, видя как трудятся обычные люди, он продолжал. Больше всего ему нравилось видеть улыбку матери, когда он читает. Работа на фабрике была монотонной и ужасно выматывала. Люди часами сидели, скатывая листья табака, а затем заворачивали их вместе под обертку, получая таким образом сигары. Любого такая работа могла довести. Поэтому чтецы читали новостные газеты и книги, дабы работники могли отвлечься от грустных мыслей.
Конечно, родители Пабло надеялись, что с возрастом сын образумится и вырастет. Они верили, что смогут дать ему лучшее образование, дабы Пабло вырос достойным мужчиной. Они не хотели, чтобы их сын гнил на фабрике, читая книги за гроши. Но у Пабло была мечта. Он мечтал читать для людей, отвлекать их от грусти и своим голосом спасать от последнего шага в пропасть. Пабло вырос и мечта осталась. Только вот профессия всё же исчезла.
(На данный момент профессия чтеца на Кубе ещё актуальна)
В тишине
Тихо стало уже давно. Когда-то это место кипело жизнью. Меня любили и кормили, я не знал ни голода, ни холода, ни страха. В камине всегда горел огонь, миска всегда была полна еды, меня всегда гладили. Но однажды всё изменилось. Я дрался, кусался – и проиграл. Меня лишили семьи, дома и моей стаи. Никого не стало. Наступила тишина. Звенящая после смертельных выстрелов, холодная после капель дождя и тёмная после засыпанной земли. Я грел могильные плиты до тех пор, пока голод не одолел меня. Я проливал слезы, пока душа не распалась на осколки. Моё сердце перестало биться, но я был жив. И куда-то шёл.
Не имея смысла к жизни, мои лапы несли меня невесть куда, а мне было плевать. Я шёл долго, пока не кончились силы и не начался лес. В глухом лесу было темно, наверное, так же темно, как в могиле тех, кого я не спас. Я лежал на мокрой земле, думая, что они там, под ней. Мне хотелось облизать их пальцы, зарыться носом в их живот и заснуть под треск камина. Но вместо этого был лишь шелест деревьев. Проваливаясь в сон, я надеялся не открыть глаза вновь. Надеялся, что их тёплые руки разбудят меня. Но я просыпался на холодной земле, с ноющей болью в животе, пересохшим горлом и не чувствующий лап. Я вновь поднимался и шёл, неясно зачем.
Не помню, сколько я прошёл, когда увидел их. Лёжа на земле, я смотрел в их жёлтые глаза, слышал их сдавленное рычание, чуял их желание съесть меня. Но что-то или кто-то удерживал их от этого. Из темноты деревьев вышел огромный волк. Он шёл ко мне с полуоткрытой пастью, из которой вырывался пар. С каждым его шагом из пасти капала слюна. Да, вожаку первый кусок мяса. Так было и в моей стае. Теперь я стану куском мяса. Теперь я умру. Он наклонился ко мне, осторожно принюхиваясь. Я не пошевелился, не залаял. Он смотрел мне в глаза и видел: я ещё жив, я жду когда он убьёт меня. Так что же он медлил?
В его взгляде было многое. – Вой, чтобы выжить. Вой, чтобы жить. Вой и забудь навсегда, как это – лаять. Я закрыл глаза. Я уже давно не лаял. Я уже и не помнил, как это – лаять. И я завыл. Завыл, как в последний раз. Я выл, воспевая благодарность потерянной стае. Выл, чтобы жить. Я жил и больше никогда не лаял.
День, когда музыка умерла
В помещении было душно. Подростки танцевали, прижимаясь к друг другу. В воздухе витали запахи алкоголя и пота. Дмитрий смотрел на всё это с лёгким отвращением, а мелодичная и весёлая песня продолжала играть. – Эй, ты чего стоишь тут, – спросила у него подошедшая подруга детства. Именно она притащила его сегодня сюда. Дмитрий кинул на неё беглый взгляд. Аня тяжело дышала, переминаясь с ноги на ногу. Кожа её блестела в лучах мигающего света. – Не хочу танцевать под траурную песню, – повысив голос, ответил он. Музыка была столь громкой, что Дмитрий хотел повторить, но удивление Ани его остановило. – О чём ты? Это из-за того, что она английская? У неё весёлый мотив, ты наверное ошибся. – Нет, – парень покачал головой. Затем, цыкнув, взял Аню за руку и повёл прочь из клуба. Его бесило то, что она пыталась устоять на месте, хотя ноги явно болели, да и перекрикивать музыку он не хотел. Она послушно следовала за ним, споткнувшись лишь пару раз на лестнице. В парке Дима усадил её на ближайшую скамейку. Прохладный ветер приятно отрезвил голову. Дмитрий осторожно встал на одно колено перед Аней и снял с неё туфлю. – Зачем было надевать шпильки, если ты к ним не привыкла, у тебя мозоли до крови, – возмутился парень, заклеивая ей ногу пластырем. – Чтобы быть выше, – буркнула та. – Посидим и пойдём домой. – Ладно, что не так с песней? – спросила девушка, когда Дмитрий сел рядом. – Ты английский знаешь? – Слабо. – Так и думал, значит и с историей песни не знакома. – Не знакома. – Как и большинство людей. Что ж слушай, это случилось в феврале…
***
Снег заметал всё вокруг. Школьные жёлтые автобусы яркими пятнами разрезали снежную мглу. Пятеро музыкантов дрожали от холода, сидя в одном из них. Посередине, в проходе, стояло железное ведро. В него Бадди, отрывая дрожащими руками, подкидывал исписанную нотами бумагу. – Знаете, я чертовски завидую Карлу. Он сейчас в больнице, в тепле… – И борется с обморожением ног. Такая себе перспектива потерять пальцы на ногах, – прервал нытьё Ричи Дион. – Мы рискуем оказаться в подобной ситуации, – Холли подкинул ещё бумаги в огонь. – А я говорил, что это тур из ада, ребят, говорил, – сказал Ричардсон, постукивая зубами от холода. – Мне кажется, мы стали ехать ещё медленнее, – Ричи вгляделся в темноту за окном. Тут автобус резко тряхнуло, и он остановился. Послышалась ругань водителя, хлопнули входные двери. – Ну, что ещё там произошло? – Поправляя очки, спросил Бадди Холли. Водитель вернулся обратно совсем невесёлый. – Приехали, – выдавил он, – автобус замёрз. Четверо музыкантов выругались. Это был уже второй автобус, который сломался из-за холода.
*** – Друзья, радуйтесь, мы можем полететь на самолёте! – Холли стоял за кулисами с остальными. В их выходной организатор турне вытащил их отыграть концерт без плана. Глупо наплевав на то, что они жутко устали и замёрзли, а также на то, что ночью им снова выезжать. Ричардсон не повёл и бровью. Зато молодой Ричи засиял от радости. Уэйлонс восторгом не горел, лететь в метель ему не хотелось. Дион тоже не был рад. – Правда, мест всего три, Дион обязан полететь со мною, я сбил тебе цену до 36 долларов. Мне место обошлось в 108 долларов, но это мелочи. Зато я успею всё подготовить к вашему приезду. Так как концерт открывает Дион, то вопросов, почему летит он, нет, а вот кто полетит вторым, стоит решить. Как насчёт тебя, Уэйлонс? Или тебя, Томми? – Нет, спасибо, – Томми резко покачал головой. – Пускай летит Ричардсон вместо меня, его температура слишком высокая, ему больше всех нужен отдых, – Дженнингс кивнул в сторону друга. – Я тоже болею! – возмутился Валенс, – давайте подкинем монетку за это место, Ричардсон? – мужчина достал монетку из кармана. – Решка, – слегка хриплым голосом ответил Ричардсон. Валенс кивнул и подбросил монетку. Та взлетела вверх, делая обороты, всего секунда – и вот она на руке мужчины. – Решка, – обречённо выдавил Валенс, прикидывая, как не умереть в пути. – Отлично! Надеюсь, твой чёртов автобус снова замёрзнет, – зло бросил Холли, Дженнингсу. – Что же, надеюсь, твой старый самолёт разобъётся, – ответил тот с ухмылкой. Холли зло топнул ногой и направился к сцене. – Бадди, – остановил его Дион, – слушай, 36 долларов – это очень много. Мои родители платят такую сумму за месяц аренды. Я не могу себе этого позволить. Пусть вместо меня летит Риччи. – Хорошо, – Холли пожал плечами, ему уже было всё равно. Он просто хотел немного отдыха в тепле. Ребята закончили играть после полуночи. Влюбленные и счастливые фанаты проводили всю троицу до самолёта. Они смотрели, как тот взлетает и махали им на прощание. Они стояли и видели, как огни самолёта поднимаются вверх и всего пару минут спустя спускаются вниз, а потом и вовсе исчезают из вида.
*** Вырезка из американской газеты 5 февраля 1959 года:
Смерть трех музыкантов. Авиакатастрофа в ночь на 3 февраля унесла жизни трёх молодых человек и одного пилота.
«На кукурузном поле лежал разбитый самолет. Правое крыло коснулось земли и оторвалось, а фюзеляж ударился, пропахал 150 метров, прежде чем забор остановил его. Боппера перебросило на 15 метров за забор. Бадди и Ричи разбросало на пять метров, а Питерсон (пилот самолета, потерявший ориентировку и не справившийся с управлением) лежал среди обломков. Все погибли при ударе». – рассказал глава местной службы чартерных рейсов Джерри Дуайер, одним из первых прибывший на место катастрофы.
***
– Вот так всё и было, – закончил рассказ Дмитрий, – Дон Маклин написал эту песню в честь своих друзей, которые погибли в том самолёте. А ты и другие подростки танцуете под неё, словно это весёлая песня. Но на деле, как я и сказал, она похоронная. Ко всему прочему, Маклин известен всем именно этой песней. Он буквально певец одной песни, никто не помнит других его работ, но ирония в том, что музыканты ненавидят её. – Почему? – Удивилась и без того шокированная Аня. – Потому, что в American Pie присутствуют очевидные аллюзии на многих известных людей. Боб Дилан выступает в роли “шута”, когда как “король” несомненно – Элвис, “шут, выбывший с дистанции” – о том мотоциклетном инциденте, когда Дилан попал в аварию и временно сошел со сцены. Мик Джаггер – это Джек Флэш, “дьявол” и “сатана”. Есть отсылки к трагическому случаю убийства зрителя Ангелами Ада на концерте Rolling Stones. Дженис Джоплин – это “девушка, поющая блюз”. Отец, Сын и Святой Дух – это отсылки к Биг Бопперу, Ричи и Бадди, хотя по одной из версий это поэты-писатели, битники – Нил Кэссиди, Джек Керуак и Аллен Гинзберг. Также в песне упоминаются Джон Леннон, Битлз, Бёрдс и Чарльз Мэнсон. Музыканты не любят когда их выставляют в плохом свете. – Да уж, а по мотиву и не скажешь, – присвистнула Аня. – Ага, песня вообще не то, чем кажется, или хочет казаться. Ну что, пойдём домой? – Дмитрий подал руку девушке, та мило улыбнулась, принимая его приглашение. Они шли домой мимо ночного клуба, из которого все ещё доносились слова песни и её лёгкий и весёлый мотив: bye-bye miss American pie…
Шелест травы
Аня упала прямо в траву. С хохотом расправила руки и, как падший ангел, упала. – Аня! – Да я в порядке, Елен, лучше ложись рядом. Ничего другого не оставалось, я легла рядом, прижимая высокие стебли травы. Так мы и лежали вместе, слушая шелест травы. Над нами, по голубому небу, плыли молочные облака. Они, словно ватные игрушки, меняли форму, складываясь в различные фигуры. Аня тихо напевала. Я закрыла глаза, позволяя себе немного расслабиться. Мягкая трава под спиной, тихое пение Ани и нежный шелест травы над головой убаюкивали.
Как редко мне удавалось отдохнуть от проблем, возмущений учителя, работы. Но стоило уйти с Аней, как мир менялся. Становился мягче, ярче, теплее. Казалось, так можно лежать целую вечность. Просто слушая её пение. – Всё хорошо, Елен? – спросила она осторожно. – Да. Всё хорошо. Теперь хорошо. – Я рада. Много времени прошло с нашей последней встречи. Помнишь, как часто мы раньше тут лежали, и ты вечно жаловалась мне. – Помню. – Я думала, ты опять начнёшь. – Я выросла. – Да? А мне кажется, что ты по-прежнему всё та же, маленькая девочка, усыпанная веснушками, да ещё и рыжая. – Да, мальчишки раньше вечно меня за этот цвет дразнили. – А сейчас они бегают за тобой, – Аня вновь засмеялась. – Ну, так их любимый ангел, в виде тебя, исчез. Я, честно, завидовала твоей внешности.
Аня перевернулась со спины на живот. В её небесных глаза мелькнули облака. – Но я ведь тебе столько раз говорила, внешность – не главное, главное – характер. И твой характер – лучший во всей округе. – Нет, он давно не лучший, Ань. Давным-давно. – Но я ведь вижу, Елен. Ты лучшая, ты выжила. Моё сердце сжала боль, в горле встал ком, а глаза защипало. Я вновь взглянула на небо. Его полностью затянули серые тучи. – Прости меня, – прошептала я. Трава упала и пожухла. Я медленно поднялась, опираясь на свой меч. – Прости, что не смогла спасти. Призрак Ани исчез. Осталась лишь выжженная земля, серое небо и обломки сгоревших домов. Прошло двадцать лет. А сердце так и не перестало её любить. В сердце так и остался шелест травы.
Наушники
– Эй, Джон, ты правда это сделал? – мой друг Сэм резко схватил меня за руку, останавливая меня. "Какой надоедливый и некультурный" – раздался голос в моих ушах. – Эй, ты меня слышишь? – Сэм помахал рукой у меня перед лицом. "Совершенно никакого воспитания." – Я отлично тебя слышу, Сэм, – я выдернул руку из его цепкой хватки и проигнорировал замечания голоса. – Да откуда мне знать? Ты же их себе в уши вживил, как я пойму что ты меня слышишь, а не музыку слушаешь? – Она не громкая, да и на работе я явно её слушать не буду. Что ты придираешься? – Не придираюсь, мне просто страшно за тебя. Эти чипы до добра не доведут. – Они никого не зомбируют, успокойся, – я прервал его монотонную речь, не желая больше его слушать. Сэм был похож на жужжащую муху или ворчащую бабушку. – Когда-то ты поддерживал меня и боялся их не меньше. В этом он был прав. Если уж говорить о страхе, то я побаивался этого довольно долго. Чипирования. Но сейчас страх ушёл, после того, как я вживил себе наушники. Остался лишь один, убийство другого человека. Но на такое я не решусь даже с чипом в голове. "А если я попрошу?" – опять заговорил железный голос в ушах. – Сэм, мир движется вперёд, успокойся и сделай то же самое. Хочешь я пойду с тобой? – голос из наушников я продолжал игнорировать. – Не хочу. Жена меня записала. С ней пойду. – Ну, как знаешь. "Скоро он тоже будет в наших рядах, я рад."
***
Голос в наушниках появился сразу после того, как мне их вживили. Сначала я был напуган и думал, что схожу с ума. Но потом мне объяснили, что он не более чем интерфейс, который помогает адаптироваться. В скором времени я просто перестал обращать на него внимание. Хотя голос вытаскивал самые сокровенные мои мысли наружу и озвучивал их мне. Порой он говорил такое, что никак не могло быть в моей голове.
***
Хлеб, взял. Морковь, взял. Свинину, взял. "И бензопилу надо взять." – раздался голос в голове. Да, точно, бензопилу надо взять, хорошо, что интерфейс напомнил. Я неспешно вышел из магазина.
***
– Джон, мне кажется, ты изменился. Сэм вновь остановил меня на работе. Причём совершенно не вовремя, я ведь спешил на совещание. "Просто ответь ему, чтобы он больше не приставал." – Сэм, я в норме. Отстань уже со своей паранойей. Ты и сам не меньше изменился с тех пор, как вживил себе наушники, до тебя теперь не достучаться. – Ладно, извини. Сэм явно обиделся на меня за повышенный тон, но позже я перед ним извинюсь. Сейчас просто нет времени. "И позже тоже не будет."
***
Вчера Сэм убил свою жену. Полицейские выводили его из дома, на глазах у всех соседей. На утро в газетах мелькали новые заголовки об убийстве, чипировании и вирусах ПО. "Не читай всякий бред." Да, не стоит его читать. Сэм не такой, и кровь на его руках была потому, что он пытался её спасти. Сэм просто не смог бы справиться с бензопилой. Я посмотрел на свою, стоящую в углу. "Надо бы заправить, вдруг понадобится." Да, надо заправить.
***
Все мои руки в крови. Кровь повсюду. Звук бензопилы глушит крики людей. Странно, что я не сделал этого раньше, это ведь то, о чём я всё время думал. Это то, чего я хотел. Но интерфейс в этот раз молчал.
Тёплый привет
Листья клёна, кружась, падали к его ногам. А ему было плевать, его не заботила осень, холодный ветер и улетающие вдаль птицы. Ему было не до этого мира. В его голове всё крутились слова, мгновение, которое он упустил. Мгновение жизни, в котором он успел влюбиться в солнечную улыбку, тёплую руку, кучерявые волосы. Он сам ещё толком не понимал, почему этот "привет" стал самым тёплым в его жизни. Почему он не шёл из его головы. В его жизни было столько людей, столько приветствий, рукопожатий, объятий. Но только он смог прокрасться в его сердце. Застрял там как заезженная пластинка, сводя с ума.
– Эй, привет! – знакомая рука ложится на голову, вороша волосы, солнце мелькает и слепит, а он смотрит на улыбку, что сияет куда сильнее солнца, что согревает сильнее тёплого чая. – Да, здравствуй, – он не улыбается, боится, что заметит, что не успеет остановиться, что выдаст себя. Это же ненормально. А он не хочет быть отверженным. – Невесел сегодня, смотрю. Когда мы вчера встретились, ты шутил без остановки. – Да так, проблемы в колледже, не до шуток сегодня. – Совсем? Я бы послушал одну. Почему именно сейчас? Почему не через полчаса, когда бы он собрался с духом, смог бы нормально говорить? Когда запихал бы все эти неясные чувства подальше в себя, и смог бы улыбаться. Почему сейчас, когда на нем нет этой проклятой маски?
– Прости, как-то в голову ничего не лезет. – Да ну тебя, Сань, за что ты извиняешся? Он и сам не знал, за что. За то, что не мог вспомнить шутку? За то, что не знал, куда деть свои чувства? За то, что не знал как от них избавиться? Он не знал. Сказал на автомате, просто, чтобы не молчать, как сейчас. – Не знаю. – Походу, у тебя совсем всё плохо. Ты, это, если что, скажи, я помогу. – Хорошо. – Ну тогда, набери мне вечером, я буду свободен. Давай. Димка хлопает его по спине и уходит. Санька смотрит ему вслед. Будет ли он когда-нибудь свободен для него в другом плане? Сможет ли он признать свои чувства? Сможет ли получить на них ответ? Он не знал. Знал только, что каждый тёплый "привет" будет будоражить его сердце.
Письмо
Сегодня почтальон прошёл мимо моего дома. Опять. Наверное, мне кажется, но он избегает меня. Хотя признаков очень много. К примеру, сейчас он ходит по другой стороне улицы, а раньше всегда ходил по моей. Но это ведь глупо, я вижу его через дорогу. Ещё он ходит быстрее, чем обычно, опустив голову. Однажды я был во дворе, крикнул ему слова приветствия, но он не откликнулся. Наверное, не услышал, может у него музыка в ушах или какие-то свои думы. Так я подумал. Но уже месяц он не подходит к моему дому.
Уже месяц и полторы недели как я жду письма. Первые три дня я был в предвкушении. Оно должно было вот-вот прийти. Но вместо него я получил лишь газету и журналы. На четвёртый день не выдержал и отменил все подписки. Сел у окна и стал ждать. Пришли счёта за дом. Я выругался и хлопнул дверью. С тех пор почтальон обходит мой дом. А я смотрю на него в окно. Не сегодня.
Стоило отпустить, стоило забыть, стоило не ждать. Я ждал. Словно не мог иначе. Словно жил этим ожиданием. Долго корил себя, что ляпнул такую глупость. Романтик, блин. Писатель-недоучка. Ну кто вместо номера телефона просит прислать письмо? На что я рассчитывал? Может я ошибся, и встреча в самолёте совсем не судьба, а так, случайность…
Думать об этом мне не хочется. Пусть об этом подумает кто-то другой. Роман встал на середине. Письма нет, только звонки от моего менеджера. Да, ещё он мой друг. Но в первую очередь менеджер. И он ужасно пунктуальный человек. До скрежета в зубах. Даже звонит он мне в одно и тоже время. В час дня, сразу после обеда. Говорит, следит за мной. Хочет привести меня к успеху. А мне нужно письмо. Только письмо.
– Здравствуй, Джек, – его голос сух и спокоен. – Письма нет, – отвечаю я вместо приветствия. – Ты в своём репертуаре, – я слышу усмешку в его интонации, – заеду к тебе через полчаса, будь готов, – говорит Стэн и кладёт трубку. – Педантичный урод, – отвечаю я в пустоту и иду одеваться. В последний раз, когда я отказался выходить из дома, Стэн вызвал врачей. Конечно, психушка по мне плакала, но я туда не стремился. Наученный горьким опытом, я больше не спорил с ним. Настолько, что писал по две-три страницы в день. Которые он потом забраковывал. Своего рода, ритуал.
Звук дверного звонка заставил меня вздрогнуть. Хотя я ждал и видел, что на часах уже половина. Даже так это было резко для меня. Добавил в свой вымышленный список дел, сменить звук у дверного звонка. Добавил и забыл. Открыв дверь, я увидел Стэна, в выглаженном костюме цвета китовой кожи, с галстуком в тон и натянутой улыбкой как у продавца-консультанта. В глубине меня умерла надежда, я ждал почтальона. – Ты напоминаешь мне продавца. А так как ты без чемоданчика, то можно решить, что ты толкаешь дурь, – я вышел на крыльцо и закрыл дверь. – Твои шутки, Джек, как всегда оригинальны. Но, в упрёк себе, скажу, что и ты выглядишь, как наркоша. Что ж, поспорить с ним я немог. Помятый спортивный костюм, пятидневная щетина, пустующий и озлобленный взгляд. Кто угодно так бы решил. Наверное, поэтому Стэн ходил в магазин вместе со мной.
Мы сели в его новый мерседес и отправились в торговый центр. Мне незачем было уточнять наш пункт назначения. В среду он всегда был один и тот же. В машине сидеть было некомфортно. Я не привык к столь дорогому транспорту, а вот Стэн вписывался идеально. Словно был рождён водить именно такую машину, возможно, он родился сразу в костюме. А его родители, глядя на лицо будущего успешного менеджера, назвали его Стэном, ведь это его судьба. Ну где вы встречали офисных клерков с именем Августин, Бэнджамин или Лампарада? Нет, только Стэн, строго и холодно. Даже не Джек, у которого точно могли быть приключения. Или Саймон, который смог бы ввязаться в авантюру. Нет. Стэн – и никак иначе.
– Знаешь, Джек, – Стэн начал говорить очень серьёзно, так что я знал, что он скажет, – тебе стоит забыть о той девушке. Ну, что в ней такого? Одна встреча в самолёте. Знакомство длиной в два часа. Она забыла о тебе. – Заткнись, – ответил я, отворачиваясь к окну. – Я-то заткнусь, но это ничего не меняет. Может, она потеряла твой адрес. Может, её сбила машина, может, даже и не планировала писать – а ты губишь свою жизнь. Я ничего не ответил. Все эти варианты уже приходили мне в голову. Множество раз я прокручивал в голове всё, что могло произойти. Но не мог, не мог выкинуть её из головы. Ожидание письма стало частью моей жизни. А, может, моя жизнь и была всегда ожиданием встречи с ней?
В торговом центре было шумно. Люди спешили, люди медлили, люди думали. Всюду были люди. Меня это напрягало. Зато Стэн был как рыба в воде. Акула среди мелких рыбешек. Так бы я написал об этом. Акула, да, Стэн был именно акулой, что видела во мне выгоду. И не бросала, ибо уверенности у Стэна больше, чем у меня терпения. – Знаешь, Джек, будет забавно если мы встретим её тут, – Стэн взял тележку и покатил её к молочному отделу. – Ты ведь писатель, Джек, – я шёл за ним следом, – не мне тебе о таком рассказывать, но ты только представь. Вот она стоит и выбирает, какое молоко лучше, – для наглядности Стэн тоже взял две бутылки молока, – и тут подходишь ты и видишь её, кстати, какое? Полтора процента жирности или шесть? – Шесть, – Стэн послушно опускает бутылку в тележку, а полуторапроцентное ставит на место. – Вот, что ты почувствуешь, когда увидишь её? Что скажешь? Подойдёшь? Спросишь? Проигнорируешь? – Мы уже уехали из молочного отдела, – уклоняюсь я от ответа. – Не проблема, можем вернуться. Можем вообще до закрытия ходить. Вероятность встретить её тут, даже больше чем получить письмо. Ну, так что сделаешь? – Наверное, подойду. – Тебе со злаками хлеб или без них? – Стэн вовсю выбирал хлеб. – Без. – Ага, ну подошёл ты, а дальше что? – Спрошу, почему не написала. – И получишь ответ "не хотела", – Стэн опустил в тележку яблоки, я заглянул, отметив, что, пока я размышлял, он снёс половину овощей туда. – Ну и ладно. – Да что "ладно"! А как ты жить дальше будешь? – Как и жил, – положил в тележку свои любимые клубничные хлопья. – А что мешает так жить сейчас? Этот вопрос я оставил без ответа.
На кассе мы застряли в почти бесконечной очереди, и Стэн снова стал на меня давить. – Я знаю, что твоя книга не идёт. К слову, сегодня я ещё не проверял, что ты написал, но думаю там, как и всегда, всё плохо. – Стабильность – признак успеха. – Сомнительный успех, Джек. Слушай, почему ты хочешь для своего героя счастливый конец? Потому, что тоже на него расчитываешь? Или потому, что хочешь воплотить мечту в жизнь? Хочешь принести людям надежду? Почему? – Нет, просто счастливый конец – это правильно. – Даже если это не твой стиль? – Да. – Джек, я твой друг. – И менеджер, – перебил я. – А потом уже менеджер, как друг я могу дать тебе только один совет. Напиши плохую концовку. Я снова промолчал.
Дома, разобрав покупки, я снова сел за писательство. Плохой конец шёл ещё сложнее, чем счастливый. Но работа двинулись с мёртвой точки. Этой ночью я спал более крепко, чем всегда. В десять утра я уже был около окна. В этот раз не клюя носом. Почтальон снова прошёл мимо. Мне показалось, что жизнь снова стала мрачной. На что я вообще надеялся? Вернулся к работе, в час позвонил Стэн. Хвалил. Сказал, что ждёт конец книги в этом месяце, пусть это будет черновик и не самый лучший, но хоть что-то, с чем мы могли начать работать. Новый день наступил слишком быстро, я писал всю ночь. Но в десять, как по накатанной, вернулся к окну. Почтальон прошёл мимо. Так начались мои дни с работой, но всё ещё в ожидании.
Черновик закончил к концу месяца. Начали нормально работать над книгой. Стэн стал приезжать каждый день. Мир словно вернулся в обычное русло. Просто с новой привычкой. В десять я смотрю на почтальона. Если честно, то я уже точно не мог описать ту женщину. Всё чаще мне казалось, что, встреть я её на улице – не узнаю. Хотя наш разговор, её смех, улыбку, коралловую помаду, бежевый жакет и юбку в тон я ещё помнил. Образ собирался из мелочей, но цельным уже не был. В этот раз я тоже сел у окна, по привычке. С горячим кофе в любимой чашке и без надежды. Да, надежда ушла. Я заметил почтальона сразу, он заходил к соседям, поболтал с их собакой. И двинулся к моему дому. Мои руки задрожали. Я поставил кружку на стол, не веря своим глазам. Почтальон свернул на мою дорожку к дому, и я кинулся открывать ему дверь. В руках у него было письмо.
Одно мгновение
Поезд ехал в Дербент. Аня приехала на вокзал за пару часов до рейса. Ей не терпелось отправиться в путь. Все её мысли были об одном. Она посматривала на телефон каждые пять минут, ожидая, что ей позвонят или напишут. Но телефон молчал. Когда объявили посадку, она была одной из первых. В купе было всего две койки. Аня заняла левую, закинув под неё чемодан. Усевшись поудобнее, она вновь уставилась в телефон. Уведомлений не было.
Валерий же прибыл на вокзал за десять минут до отправления. Он так спешил, что взял с собой лишь походный рюкзак, накидав туда самых необходимых вещей. Когда он открыл дверь купе, то обнаружил, что в соседи ему досталась милая девушка. Она повернулась на звук открывающейся двери. Мило ему улыбнулась. – Привет, – голос у неё был довольно нежен, а в руках она держала телефон. – Привет, – отозвался Валерий, чувствуя, как смущается. Девушка оказалась столь милой, что было неловко ехать с ней в одном купе. Он постарался поскорее убрать рюкзак и, устроившись на койке, уставился в телефон.
Аня тоже смотрела в телефон. Уведомлений не было. Она открыла мессенджер, набрала сообщение и стёрла его. Написала новое, но, не отправив, свернула программу. Постучала пальцами по столу, тяжко вздохнула и уставилась в окно. Сосед, которым оказался приятной внешности парень, тоже смотрел в телефон. Как показалось Ане, он во что-то играл. За окном проносились пейзажи, садилось солнце. Но Аня была слишком глубоко в своих мыслях.
Валерий отвлёкся от телефона, когда начало темнеть. Правда, истиной причиной стал звонок. Его соседке позвонили. Сначала она была очень радостная, отвечала с улыбкой на лице, но очень быстро прекрасная улыбка исчезла с её лица. Она встала и вышла в коридор, пытаясь возразить собеседнику. Валерий из любопытства выглянул в коридор, притворяясь, что идёт курить. Девушка стояла не очень далеко, по щекам у неё текли слезы. Когда она закончила говорить, то кинула телефон на пол, заливаясь слезами. Валерию было обидно, что такая красивая девушка плачет, но он не решился к ней подойти. Он молча ушёл курить.
Аня ушла в туалет. Разговор её ужасно расстроил. Телефон не работал, но её это не беспокоило. Она умылась холодной водой, смотря на своё удрученное лицо в зеркало. Ещё недавно она сияла от счастья, а теперь была бледной тенью самой себя. Вернувшись в купе, она обнаружила, что парень принёс ей чай. – Извини, видел, что ты плакала. Попросил у проводницы сладкий чёрный чай. Обычно он помогает, хотя я не уверен, пьёшь ли ты чай, – он почесал затылок, пытаясь скомканно сказать что-то ещё. – Спасибо, – Аня с благодарностью взяла кружку в руки. Стекло было горячим, но Аня грела об него руки. Так они сидели напротив друг друга и молчали. Парень щёлкнул по выключателю, и маленькое купе залил тёплый жёлтый свет. За окном наступила тьма.
– Парень бросил? – спросил Валерий. – Да, так заметно? – Удивилась девушка. – Ну, мне приходилось видеть, как сестра мучилась из-за разрыва. Вела себя примерно так же, – парень усмехнулся и отпил чай из своей кружки. Она последовала его примеру. Повисла неловкая пауза. – Он козёл, – вдруг выпалила красавица, – тот ещё урод. Мы четыре года знакомы, три из них у нас отношения, и то всего один год на расстоянии. Я так ждала нашей встречи. Так надеялась, что выйду с поезда, а там он с цветами ждёт меня. Идиотка. Теперь этот поезд несёт меня в пустоту. – За путешествие в пустоту, – улыбнулся Валерий и поднял чашку с чаем как бокал с алкоголем. – Это ведь только мой путь. – Кто сказал, – Валерий прищурился, – я вот тоже еду в пустоту. Меня там никто не ждёт. – Тогда зачем ты туда едешь? – удивилась она. Город был не туристическим, казалось, кто туда поедет отдыхать. – Я в отличие от тебя, убегаю. Так сказать "на край света". – Ты кому-то должен? – Можно и так сказать. Я должен идеальную жизнь. Родителям идеальную работу, девушке идеальную семью. Вот только никто не спросил меня, а хочу ли я. Поэтому я собрал вещи и отправился куда глаза глядят. – Это вдохновляет. Ты едешь не в пустоту. Ты едешь за мечтой, за своей свободой. У тебя есть цель, и это прекрасно, – девушка снова отпила чай. Несмотря на сахар, чай казался ей горьким, как и её жизнь.
– Но ехать к любимому куда лучше, – подметил парень. – И теперь этого нет. Ничего нет. Столько лет, столько планов – и всё зря. Представляешь? – Да, – он спокойно пожал плечами. – А я – нет. Не знаю как теперь жить. Как мне быть дальше? – Как и всем: жить, дышать, любить. Даже если сложно, надо продолжать. Никто не погладит по головке, если ты сдашься. – Это, конечно, так, но я с трудом это представляю, – ответила Аня. – А что сложного в жизни без отношений? Тебя не возьмут на работу? От тебя отвернутся друзья? Мама наругает? – парень говорил это с лёгкой насмешкой, тем самым смущая Аню. – Нет. Всё, конечно, не так уж и плохо. Но дома ведь никто не ждёт, поболтать каждый вечер не с кем. Кому рассказывать, как всё плохо на работе? Кто приготовит чай? Утешит, когда дела совсем плохи? Поможет или заберёт с пьянки? Кто, если не любимый? – Заведи кота, – молниеносно ответил парень, – чай не сделает, но с остальным справится. И вообще как ты с такими стандартами вела отношения на расстоянии? – Я… Ну, мы не всегда жили в разных городах, только последний год. Да и не важно это всё. Ты не поймёшь меня. – А вдруг пойму? Расскажи, – он улыбнулся, и Аня почувствовала давно забытое волнение в сердце. Волнение от откровения чужому человеку.
– Давай сначала ты, – девушка слегка улыбнулась, смущаясь. Валерий улыбнулся следом, радуясь, что смог хоть немного поднять ей настроение. – Ну, мой опыт в отношениях не такой уж и большой. Но довольно разнообразный. Для меня встречаться с одной девушкой всё время – слишком скучно. По крайней мере, так было раньше, – тут же поправился Валерий, видя недоверчивый взгляд девушки, – знаешь, они все были одинаковыми, их не интересовало то же, что и меня. Они были красивы и глупы, как кукла Барби. Моя сестра часто в такие играла в детстве. А потом я встретил её. Девушку, что покорила моё сердце. Ангел, что спустился ко мне с небес. – Я не могу понять, ты смеёшься или серьёзно сейчас? – усмехнулась она, закидывая подушку за спину и облокачиваясь на неё. – Почти серьёзен. Она и правда отличалась от других. Красивая, умная и недоступная. – А вам, красавчикам, только это и нужно. – Спасибо за комплимент, но нет. Было кое-что ещё. То, что зацепило меня в ней. На самом деле, она обожала читать. Она знала Шекспира наизусть. Ненавидела Пушкина. Разбиралась в картинах. По крайней мере, могла отличить Пикассо от других художников. Она писала книги, к сожалению, только в стол. А по выходным ходила в музеи. Но в остальное время очень хорошо прикидывалась дурой. О чём бы я не начинал говорить, она с лёгкостью поддерживала тему. – И от столь идеальной девушки ты бежишь? – попутчица была явно удивлена словами Валерия. – Да, ведь даже у идеальных девушек есть изъяны. Вот она, к примеру, имеет любовницу, а я ей нужен только для продолжения рода и прикрытия. Ко всему прочему, когда я попытался объяснить это родителям, которые давили на меня со свадьбой, они мне не поверили. А она давила со своим планом идеальной жизни. И поверх всего этого легла учёба, которую я только-только закончил. Как и просил отец, я отучился на юриста. – Подозреваю, что юристом ты быть не намерен, – усмехнулась девушка. – А то. Теперь твоя очередь, расскажи мне о себе.
– Что же, с твоей интересной жизнью моя ничуть не сравнится, – выпрямившись, ответила Аня. – Каждая жизнь уникальна, я слушаю. – Мы познакомились на последнем году обучения. Оба были с разных потоков и очень удивились, что за столько лет ни разу не столкнулись. Я думала, это судьба. Знак свыше, что оно того стоит. Мы оба учились на дизайнеров. Только я мечтала о подиуме, а он мечтал разрабатывать парки. Наша любовь быстро загорелась. Я пошла учится дальше, он пошёл работать и мы решили жить вместе. Всё было как у всех. Быт, семья, любовь, ссоры. Только ни к свадьбе, ни к детям дело не шло. Сначала я была рада, мы не спешили, наслаждались жизнью и друг другом. Но прошло три года и я поняла, что наши отношения в тупике. Нет никакого развития. А он и не хотел развития этих отношений. Потом по работе его перекинули в другой город. Мы стали созваниваться, приезжать на праздники к друг другу. И, кажется, любовь разгорелась с новой силой, но вот я сажусь в поезд, а он звонит и говорит, что нашёл другую. Говорит, не приезжай. Урод, – от злости Аня стукнула кулаком по столу, – изменник и… И… И… – Я понял, – поддержал парень, видя, как сильно Аня старается не выражаться. – Как видишь, скучная и неинтересная история. Теперь мне остаётся приехать туда и пойти покупать билет обратно. А по приезду думать, что делать. Квартиру мы снимали пополам, придётся съезжать. Ехать к родителям? Они меня застыдят. Может, податься к друзьям? Однажды, может быть, влюблюсь, – грустно закончила Аня. – Так говоришь, словно это плохо. – Знаешь, наверное, ты прав, заведу кота. Уж он-то от меня не сбежит, – пошутила Аня. Парень рассмеялся. Атмосфера в маленьком купе становилась всё теплее и теплее.
– Знаешь, домашние животные – это хорошо. Хотя звучит всегда сложно. В детстве у меня была собака. Не породистая, обычная дворняга. Глаза добрые – добрые, а нрав покладистый. Но, если надо, могла и отгрызть руку, – Валерий мечтательно улыбнулся. – И что с ней стало? – Умерла. Съела по глупости что-то на улице и отравилась. Отец не повёз её к ветеринару, и к утру она ушла. Всю ночь я смотрел, как она мучается. – Это ужасно! – воскликнула девушка. – Совсем нет. Это научило меня ответственности. Пониманию, что я в ответе за свои поступки, – спокойно ответил Валерий. – И всё равно твой отец поступил слишком жестоко. – Возможно, – ответил Валерий, – возможно, – добавил чуть тише, – но я рассказываю это не для того, чтобы ты меня жалела. Сейчас ты, как мертвая собака, мучаешься из-за ошибки другого человека. А должна радоваться. Лучшая месть ему – это счастливая жизнь без него. Поверь мне. – Легко сказать, да где это счастье теперь искать? Не на себя ли ты намекаешь? – Нет, не на себя, но ты подумай. А я пошёл спать. Сладких снов, – Валерий накинул на себя одеяло. Поезд прибывал в город рано утром, и он хотел выспаться хоть немного перед этим. Девушка щёлкнула выключателем и тоже легла спать.
Утро застало Аню слишком рано. Сон был беспокойным и тревожным. Снились родители, сорок кошек, смеющиеся друзья и он. Источник всех её душевных терзаний. Человек, что мучил её мысли так долго, что пробрался в сны. Нет, не такой жизни она для себя хотела. Попутчик, что проболтал с ней до темноты, сейчас спокойно спал. Сама же Аня пошла умыться. Ей предстоял долгий день. Ещё один день в дороге. От таких мыслей непроизвольно встал ком в горле и захотелось плакать, но Аня себе этого не позволила.
Валерий проснулся, когда поезд уже заезжал на вокзал, он чудом успел собрать свои вещи в рюкзак и догнать девушку у самых дверей вагона. Она же спокойно спускала чемодан. Он выпрыгнул из поезда вслед за ней. – Постой, – окрикнул он её, и она обернулась, – я так и не спросил твоего имени. – Зачем тебе оно? – удивилась она. – Ну, Москва – город не маленький, хотел бы знать, кто ехал со мной, может найти в соцсетях, – пожал он плечами. – Хм, ну ладно, моё имя Катя, а как тебя зовут?
– Дмитрий, у тебя красивое имя, – улыбнулась Аня, – спасибо, что выслушал меня и дал совет. Я не забуду нашей встречи. – Да не за что, ты сейчас сразу билет обратно в Москву брать будешь? – Думаю, да, – ответила Аня. – А хочешь, перед отъездом город посмотреть? Я многое о нём знаю, – парень улыбнулся. Аня решила долго не думать. – Конечно, это было бы весело.
Что я должен говорить?
Сегодня утром я забыл всё. Ну, не совсем всё. Я забыл, как говорить. Все вокруг меня суетились, бегали, но не замечали моей проблемы. А я никак не мог вспомнить, как же мне подать знак, что со мной что-то не так. Меня покормили и даже сводили на прогулку. После неё Сэм спросил меня: – Бобби, с тобой всё хорошо? Но ответить я ему не смог. Лишь грустно взглянул в его глаза. Сэм умчался в школу и я остался один.
Я бродил по пустым комнатам, ища хотя бы намёк на то, как начать говорить. Может, я где-то оставил себе подсказку? Может, я записал? Предполагал ли я, что забуду, то, что должен говорить? Пока я, потерянный, шатался из угла в угол, проснулся Капитан. Сидя высоко надо мной, он сверлил меня взглядом. – Что ты, как неприкаянный, ходишь туда-сюда? – Я забыл, что надо говорить людям. – А-а-а, —протянул попугай, – а я-то думал, что ты меня сегодня своим лаем не поднял. – Лаем? – Ну да, тем самым громким звуком. – Я не помню, как лаять. – Это, почти, как крик, – попытался объяснить попугай и истошно заорал, – А-а-арах, А-а-арах. Я попытался повторить, но ничего не вышло. – Плохо дело, – заметил попугай.
На окно запрыгнул Вася. Он осторожно заглянул в комнату, ухмыльнулся во весь усатый рот и прыгнул на клетку. – А-а-арах, – воскликнул попугай и клюнул Васю в глаз. Кот упал, издав слабый "мяфк". Затем он заметил меня. – А ты, чего не лаешь? – Я не помню, как. – Это как? – Не знаю, открываю рот и не знаю, что делать. – Может, ты не забыл? Может, у тебя что-то с пастью? – Может. – Дай глянуть. – Да что ты там одним глазом увидишь? – возмутился Кэп. И правда, я захлопнул пасть прежде чем когтистая лапа Васи оказалась там. – Ой, ну да и ладно. Вот порань я тебя – люди бы сразу потащили бы тебя к ветеринару, глупый старый пёс. – Я не старый! Наверное. – Только старики забывают, как лаять. – Иди отсюда, Вася. Как кусаться – он не забыл,– угрожающе подметил Капитан. Вася зашипел и убежал так же, как пришёл.
Мы с Кэпом стали гадать, как же мне вернуть лай. – Попробуй горло прополоскать, может, оно опухло или засохло, вот и не получается лаять. Я попробовал, но это не помогло. – Тогда попробуем разные звуки, может так вспомнишь. Звук "а" не тот, но есть ещё "о", попробуй вот так. О-о-о-ва. Я попытался, но ничего не вышло. – Тогда давай "у". У-у-у-у-ур. – У-у-у-у, – завыл я. Бабах, что-то врезалась в окно, и в комнату упал ворон. – Что ж вы воете средь бела дня, я ведь испугался! – воскликнул он, поднимаясь и отряхиваясь. – Простите, – извинился я. – Я просто пытался вспомнить, как лаять. – Ты забыл как лаять? – удивился ворон. Я кивнул. – Ну ты, тьфу ты. Впервые вижу пса, забывшего, как лаять. Погодите! У меня есть идея. Есть у меня знакомый ворон, он звуки повторяет идеально – не отличить! Но в уплату просит колбасу. Есть такое? – Есть! – воскликнул Кэп. – Зови своего друга. Ворон вылетел в окно, а Кэп вылез из клетки.
– Неси свою палку, сейчас холодильник вскрывать будем. Я принёс ему палку и по его указаниям упёр её между дверью холодильника и его корпусом. Мы с Кэпом вместе налегли на палку и холодильник открылся. Кэп взлетел к верхней полке и схватил батон колбасы прежде чем дверь холодильника захлопнулась. – Теперь сиди жди. Колбасу не дам, а то знаю я твоё терпение. Вороны вернулись достаточно быстро. – Знакомьтесь, мой друг, Виктор Петрович, лучший чревовещатель и пародист звуков. – Товар есть? – Виктор не растерялся. – Есть, – Кэп показал батон колбасы, – но прежде лай. Виктор повернулся ко мне. Я не особо любил воронов, глаза у них были сплошь чёрные, да и перья такие же. И смерть они любили. Такие обмануть да заклевать могут в мгновение ока. – Повторяй за мною, пёс. Гаф. – Гаф. – Аф. – Аф. – Гаф – Аф. – Гаф – Аф. – Молодец. Не забывай больше. Если в ближайшие три дня забудешь, напомню бесплатно, потом оплата по новой, – Виктор посмотрел на Кэпа, – если забудете как летать, научу, за ту же плату, – добавил он – и был таков. – Я не настолько стар! – крикнул им вдогонку Кэп. А я радостно бегал за своим хвостом и лаял, лаял, лаял. Вечером вернулись хозяева, я радостно облизывал Сэма и снова лаял. – Дорогая, а куда пропала вся колбаса?
Вишневые губы
"Меня манили её губы" – очередной бред из уст преступника потихоньку меня уже выводил. Всё, о чем они говорят после поимки – это губы красивой девушки. Как вообще можно убивать и грабить из-за любви к губам? И таких помешанных уже целая тюрьма! А у меня на столе очередное досье. И этих досье уже целая гора.
Эрих Вальцийтайм, 29 лет – ограбление банка. Женат, две дочери, работает клерком. До ограбления пропадал сутки. Затем попытался ограбить банк, но был пойман полицией при попытке побега. Украл учётную книгу известного казино. Благодаря ему узнали о работорговле в том здание.
Марк Тверинг, 32 года – убийство. Зарезал продавщицу в элитном бутике. Не женат. Работал ювелиром. Имел шикарный дом и собаку. Продавщица оказалась матерью-одиночкой. Соседи рассказали, что она постоянно била своих детей.
Виктор Сазер, 50 лет – убийство. Застрелил начальника продуктового склада. Бывший полицейский. Ушёл на пенсию по причине полученния служебной травмы. Вдовец, жена умерла год назад. Имеются двое детей и трое внуков. Как выяснилось позже, убитый начальник отмывал деньги для мафии, через свой магазин.
Элизабет Хартер, 30 лет – ограбление и убийство. Напала на незнакомого мужчину в переулке. Воткнула нож в спину, а после в грудную клетку. Украла его портфель с документами, нашли её через двое суток. Убитый оказался известным наркоторговцем.
Чем больше дел я получал, тем больше всё запутывалось. Вопросов без ответа, становилось больше. А ответы порождали новые вопросы. Среди преступников были и женщины, и мужчины. И даже подростки.
Амелия Сейт, 17 лет – убийство. Столкнула своего учителя истории с лестницы. Как выяснилось позже, учитель приставал к своим ученицам.
На допросе все, как один, твердили, что их “манили её губы”. Чьи губы? Кто эта женщина? Как её зовут? Никто не ответил на эти вопросы. На данный момент я уже насчитывал двадцать два дела. Сначала мы с Картером считали, что они состоят в секте. Но, после тщательного исследования жизни каждого человека, убедились, что они никоим образом не пересекались.
Тогда мы решили идти от обратного, о чем я сильно в итоге пожалел. Мы начали проверять потерпевших. Большинство из них посещали клуб "Вишня", туда без моего ведома отправился и Картер. На следующий день мне сообщили, что он мёртв. Прыгнул с крыши многоэтажного здания. Так я потерял напарника. Так я оказался тут.
Клуб "Вишня" – это то место, где дама поёт за деньги, а после её снимает мужчина, платя бешеные деньги за одну ночь. Место элитных шлюх и хороших песен. Неудивительно, что мужчины их посещали. Но тут бывали только жертвы, а убийцы ни разу здесь не появлялись. Я бы и не обратил внимания, если бы не странная смерть Картера сразу после посещения клуба. Хорошо, что ещё были свидетели того, что он пришёл отсюда. Иначе бы эта нить потерялась за бумагами.
Я собрался с мыслями и вошёл внутрь. Как и ожидалось, зал был восхитительным. Бордовые обои с золотым узором, красный ковер на полу, одинокие столики со свечами. Сам зал был в полумраке, но сцена ярко освещалась посередине. На сцене выступала милая блондинка, она распевала популярную песню "Samedy". Я встал у одного из столиков, слушая её. Голос у девушки был и правда волшебный.
"Я не знаю, будь что будет, наливайте, барон. Тот, кого боятся люди, пьет со мной горький ром."
От горького рома я бы тоже не отказался. Но не пить на работе было важным правилом для меня. Девушка продолжала петь. Из текста я смог уловить лишь то, что дьявол увёл её душу. После громких аплодисментов, на сцену поднялся ведущий. Тонкий мужчина, в острых очках и строгом костюме в полоску. – Господа, это была "Белая роза", если кто-то забыл, пока слушал её чарующий голос. А сейчас небольшие изменения в нашем расписании. Встречайте великую мисс Райди.
На сцену вышла женщина небывалой красоты, в облегающем длинном, красном платье. Оно сверкало и искрилось при каждом её шаге. Плечи её были оголены, казалось, платье на ней держится благодаря невообразимому бюсту. Я постарался не смотреть на её грудь, или длинные ноги, выглядывающие через вырез платья, или на её тонкую шею. В глазах её плескалась лава. Её рыжие волосы были уложены на одну сторону. Когда она запела, наступила мертвая тишина в зале, даже официанты замерли на местах.
"Ты мог бы стать моей удачей, но ты уходишь, тихо плача, и тайну неприглядную храня. Ты ложных снов моих создатель, ты был хранитель, стал предатель, ведь ты тогда отрекся от меня"
Чище и нежнее голоса я не слышал, но сильнее всего меня манили её губы цвета спелой вишни. Каждое слово, каждое движение, были важны для меня. Я словно попал в транс. Она шептала нежные слова, пела лишь для меня, и в каждом слоге было моё имя. "Умри" – пронеслось в моей голове. Но я откинул эту мысль.
"Мой ангел, скажи, о чем же думал ты в этот день. Мой ангел, о чем ты думал в эти доли секунд. Я понял – это была твоя месть за то, что тебя забывал слишком часто"
Мисс Райди продолжала петь, и чем больше я её слушал, тем больше у меня кружилась голова. По телу растекалась непонятная мне слабость и нега. Я смотрел на её губы и хотел их целовать, хотел её обнимать, хотел делать то, что делать было неприлично.
"Ты ветерком звенел весенним, и я молился о спасении, всех тех, кого не думал я прощать"
Я готов был отдать всё за один её поцелуй. Её губы шептали мне слова любви. Они обещали всё, что я захочу, они обещали, что мисс Райди будет моей навечно. Мы всегда будем вместе, надо было лишь сделать одну вещь.
"Мне умирать совсем не больно, я прожил жизнь, с меня довольно, мне стала смерть угрозою пустой. Мне умирать совсем не страшно и мне плевать с высокой башни, на то, что завтра сделают со мной"
Я поднялся и нетвёрдым шагом отправился на улицу. В глазах всё плыло. В голове крутилась лишь мысль о том, что после этого я смогу поцеловать её губы. Её вишневые губы. Я прошёл пару кварталов, всё так же слегка покачиваясь. Странно, я не пил, но был опьянен, всего одной песней, всего одними губами. Их насыщенным цветом, их пухлостью и мягкостью. Я вдруг понял всех тех людей, что грабили и убивали за них. Меня манили её губы.
Я завернул в проулок, вытащил свой служебный пистолет и проверил, что он заряжен. Затем подставил его к своему виску. Теперь всё стало ясно, все двадцать два дела. Интересно, скольких она убила, послав на самоубийство. Я хотел остановиться, убрать руку, но не смог. Её нежная улыбка стоила того. Я нажал на курок.
Агент N
Света Комарова 9:30 Привет, подруга. Как новое рабочее место? Красавчики есть?
Анастасия Заморская 9:30 Светка, я же просила тебя, не писать мне в первый рабочий день.
Света Комарова 9:30 Да ладно тебе. Все офисы одинаковы. Я сама на работе тухну. Жара ужасная, кондишен сломался. Директор сегодня злой, как чёрт. Ты – одно утешение.
Анастасия Заморская 9:31 Ха-ха, так тебе и надо. Ладно, красавчиков нет. Но директор ничего так. На планерке видела пацанов из тех. отдела, красавцы, но слишком юные для меня.
Света Комарова 9:31 Ну да, тебе бы мужчин в самом соку ;)
Анастасия Заморская 9:32 Это только ты об одном думаешь, ладно я ушла. Работать надо.
Света Комарова 9:32 Окей. Потом ещё спишемся.
Агент N 10:27 Здравствуйте, Анастасия. Я хотел бы сделать вам заманчивое предложение. Найдётся минутка меня выслушать?
Анастасия Заморская 10:27 Здравствуйте, извините, но меня не интересует всё то, что вы продаёте.
Агент N 10:27 А может, интересует? Просто позвольте рассказать. У вас всё равно через пару минут перерыв. Я не отниму от него много времени.
Анастасия Заморская 10:28 Откуда вы знаете, что у меня будет перерыв?
Агент N 10:28 У всех офисных работников в это время перерыв. Поэтому я вам и написал.
Анастасия Заморская 10:28 С чего вы взяли, что я работаю в офисе?
Агент N 10:29 Из заполненной вами анкете в интернете.
Анастасия Заморская 10:29 Странно, я не помню, чтобы заполняла какие бы то ни было анкеты. Но хорошо, я вас выслушаю.
Агент N 10:29 Спасибо. Я знаю как у вас мало времени, так что буду краток. Наша компания работает уже больше 50 лет. У нас самые надёжные сотрудники, а процент выполненных запросов равен 100%. Воспользовавшись нашими услугами, вы исполните все свои мечты. И даже больше. Вам интересно?
Анастасия Заморская 10:30 Честно говоря, я не совсем понимаю, о чём вы говорите. И знаете, свои мечты я могу исполнить сама. Спасибо за предложение, но я пойду.
Пользователь добавлен в чёрный список
Света Комарова 11:00 Привет, подруга, ты обедаешь?
Анастасия Заморская 11:00 У нас пока перекур, обед будет позже. А ты уже обедаешь, что ли?
Света Комарова 11:00 Конечно, обедаю. У нас сегодня день короткий. Босса простила жена, на радостях он нас решил отпустить пораньше. Правда мы все молимся, чтобы к концу дня она не передумала ХД
Анастасия Заморская 11:01 Завидую. Меня всё утро мотают как сумасшедшую. Ещё и в чат с рекламой лезут.
Света Комарова 11:01 Что за реклама?
Анастасия Заморская 11:02 Да я толком не поняла, так что отказалась и заблокировала его.
Света Комарова 11:02 Ну и правильно. Держись там, хочешь на выходных вместе в клуб сходим?
Анастасия Заморская 11:03 Да, почему бы и нет
Света Комарова 11:03 Тогда заметано)))
Анастасия Заморская 11:03 Ага, я пойду, а то перерыв скоро кончится, а у меня полно работы.
Света Комарова 11:03 Удачи, подруга
Агент N 12:37 Анастасия, вы подумали?
Анастасия Заморская 12:37 Как вы мне пишите? Я вас в чёрный список добавила. Я ведь вам ответила, что мне неинтересно.
Агент N 12:37 Неинтересно отправиться на море?
Анастасия Заморская 12:37 Не люблю море.
Агент N 12:37 Анастасия, врать мне – бессмысленное занятие. На своей странице вы каждое лето постите не меньше десяти постов с преобладающей мыслью о том, что вы хотите побывать на море.
Анастасия Заморская 12:38 Чушь собачья.
Вы не можете добавить в чёрный список пользователя который в нём уже есть.
Агент N 12:38 Анастасия, за последний год вы не меньше пятидесяти раз писали о желании купить квартиру.
Вы не можете добавить в чёрный список пользователя который в нём уже есть.
Агент N 12:38 Так же вы похоронили недавно кошку, по кличке Муся.
Вы не можете добавить в чёрный список пользователя который в нём уже есть.
Агент N 12:38 И самое последнее, вы ведь хотите спасти свою маму от этой ужасной участи. Вы ведь хотите, чтобы она вас помнила?
Вы не можете добавить в чёрный список пользователя который в нём уже есть.
Анастасия Заморская 12:40 ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ!
Вы не можете добавить в чёрный список пользователя который в нём уже есть.
Анастасия Заморская 13:55 Свет, тебе никогда не писал, странный человек под ником Агент N?
Света Комарова 13:55 Нет, а что, достает?
Анастасия Заморская 13:57 Да, я даже в чёрный список добавила, но он всё равно мне пишет. Он ужасно много обо мне знает. И про море, и про квартиру, про кошку, хотя её кличку я никому в интернете не сообщала, и про маму знает, а об этом я всего паре человек сказала!
Света Комарова 13:57 Успокойся. Может как раз-таки врачи тебя и сдали какой-нибудь странной рекламной компании. Я погуглю и позвоню другу, постараюсь что-нибудь выяснить. Он тебе ещё пишет?
Анастасия Заморская 13:58 Да, но я не отвечаю.
Света Комарова 13:58 И правильно, инорируй его сообщения.
Агент N 15:04 Анастасия, это ваш шанс. Наше агентство не подведёт вас. Мы подберём отличные условия для вас.
Агент N 15:04 Наше агентство может выполнить любое ваше желание. А вы при этом не потратите ни гроша.
Агент N 15:04 За одну услугу вы получите всё, что так сильно желали. При этом вы не пожертвуете ни своим телом, ни достоинством, ни свободой.
Агент N 15:04 Послушайте, представьте, что вы заключаете сделку с дьяволом. Вы нам душу, а мы выполняем всё, что вы пожелаете. Это даже выгоднее, чем с дьяволом.
Агент N 15:04 Вы ведь мечтаете о любящем муже. И о любимой кошке. О том, чтобы ваша мама нянчилась с внуками. Мечтаете об отдельной квартире и поездке на море. Мы всё это дадим.
Агент N 15:04 А ещё избавим вас от татуировки, которую вы набили по молодости. Сможете снова носить короткие юбки. И даже шрамов не будет.
Агент N 15:04 Анастасия?
Анастасия Заморская 16:43 Откуда вам всё это известно?
Агент N 16:43 Такова задача нашего агентства. Мы выполняем мечты людей, которых обделил бог.
Анастасия Заморская 16:44 Вы какая-то секта?
Агент N 16:44 Что вы, нет. Мы приличное агентство. У нас множество офисов. Много сотрудников. Есть сайт, где полно положительных отзывов.
Анастасия Заморская 16:44 Сплошная мишура. Мне не интересны ваши услуги. Отстаньте от меня.
Агент N 16:45 Давайте, чтобы убедить вас, я кое что вам скажу. Сейчас 16:45 через пять минут вас вызовет шеф. Он попросит принести кофе для себя и его посетителей. Попросит вас, потому что его секретарша сидит в кладовке с его сыном и занимается… Ну, думаю, вы и так знаете, чем. Вы сделаете кофе, но по пути прольёте его на себя, потому, что Раиса из соседнего отдела вас уже ненавидит. Она считает – вы слишком красивы для этого офиса. Хотя она так думает про многих девушек в вашем офисе. Вы зальете кофе не только себя, ковёр, но ещё и компьютер Андрея и его самого. А он лучший друг директора. Вам сделают выговор и оставят работать на лишний час.
Анастасия Заморская 16:49 Вы всё выдумали.
Агент N 16:50 А вот и письмо от директора.
Максим Викторович 16:50 Анастасия, пожалуйста зайдите в мой кабинет. Это срочно.
Агент N 17:27 Уже высушили свою одежду?
Анастасия Заморская 17:27 Кто вы такой? Как вам вообще всё это удалось? Это прикол такой? Меня разыгрывают в первый рабочий день? Да?
Агент N 17: 28 Это не прикол. Всё правда.
Анастасия Заморская 17:28 И какие же у вас условия?
Агент N 17:28 Я сижу в машине, на верхнем этаже парковки. Вы не ошибаетесь, моя машина там единственная. Всё, что вас отделяет от исполнения мечты, это десять минут пешком и пару этажей. Приходите и я всё вам расскажу подробно. Мы также сможем заключить контракт на месте.
Анастасия Заморская 17:29 Я вам не доверяю.
Агент N 17:29 Анастасия, через десять минут могут исполнится все ваши мечты. Или же вы упустите этот шанс навсегда. Можете взять кого-либо с собой за компанию. Чтобы не было так страшно. Я вас жду.
Света Комарова 17:31 Настя, ты ещё тут?
Света Комарова 17:31 Настя, не связывайся с ним, я звонила другу, он говорит, что многие люди пропали после переписки с ним.
Света Комарова 17:32 Настя, ответь мне!
Света Комарова 17:32 Пропущенный аудиозвонок Света Комарова 17:40 Пропущенный видеозвонок Света Комарова 17:43 Пропущенный видеозвонок
Агент N 00:00 Здравствуйте, Светлана. Я хотел бы сделать вам заманчивое предложение. Найдётся минутка меня выслушать?
Исчезло
17.03.12
Сегодня пропала микроволновка. Больше я не могу игнорировать эту проблему. Каждый день из моей жизни исчезает одна вещь. Не знаю, с чего это началось. Возможно, с мелочей, которые мне были не нужны. Старые тетради, погрызенные карандаши, консервы про запас. Начал замечать это, лишь когда исчез чай. Купил большую упаковку, а на следующий день её нет. Думал, что сошёл с ума. Завёл список всего, что есть дома. Вещей много, хватит на пару лет, но всё равно страшно. Куда они исчезают? Что с ними происходит после исчезновения? Исчезну ли я?
20.03.12
Думал переехать. Но это оказалось не просто. Попросился к друзьям на дачу. На следующий день у них исчезла кошка. Затем исчезли они. За два дня я лишился двух хороших друзей и кошки. Значит, исчезает не только один предмет. Больше я ни к кому не обращался. У меня дома много вещей, хватит на пару месяцев. Буду докупать каждый день что-нибудь, тогда точно всё будет хорошо.
23.03.12
Они исчезают уже быстрее. Почему-то ночью, сразу после полуночи. Сегодня пропали все покупки, что были принесены мною домой. Утюг, бутылка пива, комнатный цветок, кувшин и новая микроволновка. Расстроен ужасно. Приходится готовить каждый день на плите. Исчезли альбомы с фотографиями. Теперь я даже не имею прошлого. Лишь то, что помню сам. Книгу никак не могу дописать. Страшно садиться за печатную машинку. Посчитал исчезнувшие предметы, кажется, всё началось с моего романа об Альхе. Может, мне не стоило писать про это злое божество? Это ведь не оно забирает мои вещи?
27.03.12
За десять дней исчезла почти вся техника. Всё ещё есть холодильник и плита. Но мобильный, ноутбук и даже обычный городской телефон пропали. Теперь я пишу. Если всё, что от меня останется – это моя рукопись, пусть хоть так. Интересно, исчезнет ли дом?
29.03.12
Исчез стол и ванная. Моюсь в раковине и молюсь, чтобы не забрали унитаз. Не знаю, сколько дней мне осталось. Прошлые записи и список вещей тоже исчезли. Наверное, и этот листок завтра пропадёт. Держу его под подушкой. Уже не страшно. Планирую побег. Но сначала надо дописать роман. Если успею, может, спасусь.
9.04.12
Я дописал. Осталась лишь печатная машинка. Исчезли окна и двери. Спать на полу неудобно. Голод выжигает, но я закончил роман. Теперь все вернётся на круги своя.
10.04.12
Сегодня пропал мой роман.
Благодарности
Обычно, благодарность пишут в конце книги. Но у этого сборника конец вряд ли наступит. Я планирую пополнять его рассказами и дальше. Поэтому вы всегда можете вернутся к нему, рассчитывая увидеть парочку новых рассказов.
Несмотря на то, что заканчивать сборник я не планирую, мы всё же сейчас находимся в его конце. И мне бы хотелось сказать "спасибо" некоторым людям.
В первую очередь, я хочу сказать спасибо тебе, мой дорогой читатель. Спасибо, что потратил свое время, спасибо, что прочитал. Кто бы что не говорил, но для нас авторов, самое важное – это ты. Читатель, который потратил свое время, дабы увидеть мир под другим углом.
Хочу также сказать спасибо всем моим постоянным читателям. Тем, кто следит за группой, оставляет комментарии и всячески меня поддерживает. Спасибо вам. Без вашей поддержки я бы не справилась. Не смогла бы столько всего написать, найти сил на всё это.
Спасибо Ольге Ромазановой за работу над сборником. Только благодаря тебе, Оля, он выглядит таким грамотным и ухоженным. Спасибо, что корректируешь все мои тексты. И за поддержку отдельное тебе спасибо.
Спасибо Зинаиде Живило за нескончаемые идеи, челленджы, информацию и продвижение с поддержкой в группе "Писательская Кузница. А так же за волшебные пендели в писательском клубе. Зинаида, ты делаешь из меня прекрасного писателя, даёшь мне множество инструментов для реализации своего потенциала, и всё почти бесплатно (пендели получаю платно). Спасибо тебе за поддержку и труды над нелёгким делом.
Спасибо Ольге Микулик за открытие меня, как писателя, в тех направлениях, в которых я себя не представляла. Без её группы "Как писать и не..?", а также творческой рассылки на сто дней, я бы не написала и половины отличных историй. Спасибо, что научила находить идеи для рассказов, вокруг себя, в мире, в других людях. Спасибо, что показала, что мир полон идей и творчества. Спасибо за потенциал и огонь в груди, и за веру в саму себя. Для меня это многое значит.
Я знаю, что затянула благодарности слишком сильно. Я могла бы перечислить тут ещё множество людей, дорогих моему сердцу. Начиная от мужа и заканчивая всеми подписчиками, могла бы перечислить всех друзей. Но не стану. Они точно знают, как я им благодарна. Да все знают. Я просто хотела, чтобы ты, юный писатель, знал, что есть места и люди, которые готовы тебе помочь. И тебе не придётся платить заоблачные суммы за поддержку и информацию. Чтобы стать хорошим писателем, надо просто уметь пользоваться тем, что тебе дают. Удачи и спасибо за прочтение.
Последние комментарии
1 день 7 часов назад
1 день 9 часов назад
2 дней 14 минут назад
2 дней 15 минут назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 9 часов назад