Русский фронтир [Роберт Юрьевич Сперанский] (fb2) читать онлайн

Роберт Сперанский Русский фронтир

Глава 1. Опасность с Юга.

Вадим поежился от внезапного шквала ветра, мигом забравшегося своим сырым дыханием через расстегнутый ворот камуфляжа, вытесняя тепло тела в осеннюю морось. Блок-пост находился на южной границе области и сектором его ответственности была бывшая федеральная трасса Москва – Санкт-Петербург. Блок-пост установили неделю назад из спешно привезенных бетонных конструкций. На сегодняшнем разводе майор Делягин, строго глядя на стоявших перед ним солдат, сказал:

– Особое внимание досмотру гражданского транспорта. Пропуск в сторону Санкт-Петербурга только лицам имеющим документы о нахождении в городе и области родственников. Никакие иные причины во внимание не принимать. Лиц, не имеющих оснований для следования в город, и их транспортные средства направлять через организованный объезд обратно. Если кто-то вызывает подозрение своими документами, их отсутствием или своим поведением, направлять в комендатуру! Особое внимание передвижению всех лиц вдоль трассы по лесополосам. Отчет дежурному по рациям через каждые полчаса!

Вспомнив инструктаж Делягина, Вадим скосил глаза в сторону леска, росшего за отвалом трассы. Деревья, стоявшие за придорожной канавой достаточно густо, были затянуты мокрой взвесью, висевшей в воздухе, отчего контуры их немного расплывались. Вадим прильнул к окулярам стереотрубы и покрутил колесико, настраивая резкость. Деревья сразу приблизились на расстояние вытянутой руки, и Вадим стал медленно осматривать границу леска, плавно поворачивая рукоятки, покрытые резиной и вследствие этого не холодившие ладоней в отличие от закинутого за спину автомата. Нехитрые действия часового на посту отвлекали Вадима от мыслей по поводу своих родных, которые жили в Московской области, откуда он призвался полгода назад на службу, и теперь оказавшихся по другую сторону фронтира, возникшего неделю назад по границам бывшей Ленинградской области. Что именно произошло в роковой день недельной давности Вадим, как и его сослуживцы, не знал. Ночью их подняли по тревоге, спешно погрузили на боевые машины пехоты и привезли сюда. Последующий день весь был потрачен на обустройство лагеря и организацию дежурства на трассе, которую перегородили бетонными блоками, оставив небольшой проход в виде импровизированной змейки для машин на дорожном полотне. Попытки что-нибудь узнать из Сети были тщетны. Те, кто захватил контрабандой сотовый телефон во время тревоги из части, говорили о бесполезности гаджета как средства связи – сеть отсутствовала все эти дни. Командир их взвода лейтенант Муромов на все вопросы односложно отвечал о введении на территории области и Санкт-Петербурга военного положения. Но чем оно вызвано не говорил, отводя глаза, что еще больше усиливало тревогу Вадима. Вернувшись вооруженным оптикой взором к началу лесополосы и не обнаружив ничего подозрительного, Вадим вздохнул и стал смотреть на уходящую вдаль горизонта трассу, сливающуюся цветом асфальта с серыми красками осени. Вдали показались сначала размытые, но с каждой секундой приобретающие резкость, световые кляксы двух зажженных фар едущего к блок-посту автомобиля. Там в метрах в пятистах от поста находились временные дорожные знаки о снижении скорости и полной остановке транспорта. Вадим сам устанавливал их с товарищами в день приезда. Снова прильнув к окулярам, Вадим направил стереотрубу в направлении едущей автомашины. Через оптику четко стал виден военный грузовой автомобиль-цистерна, какие были и в его части для перевозки горючего. Сопровождая оптикой транспортник по ходу его движения Вадиму удалось даже разглядеть водителя в камуфляже, через лобовое стекло четко выделялась его окладистая черная борода. Непонятное чувство тревоги кольнуло Вадима, несколько секунд он присушивался к себе, пытаясь понять, что в увиденной им картине было несообразным.

« Так он же знак остановки проскочил, даже скорость не снизил!» – вдруг ударило его догадкой.

Оторвавшись от окуляров, Вадим бросил взгляд на дорогу. Точно! Автоцистерна и не думала сбавлять скорость, похоже, водитель ее еще и прибавил. В горле мгновенно пересохло. Вадим суетливо сдернул автомат, дослал патрон, и, направив ствол на быстро увеличивающийся в размерах грузовик, нажал спуск. Режим стрельбы был установлен на автоматический, и автомат забился в руках как живой, отдаваясь дробью выстрелов через откидной приклад в плечо Вадима. Выпустив длинную в пол-рожка очередь, Вадим по какому-то интуитивному чувству нырнул за бетонный блок, из-за которого он вел огонь. И как оказалось вовремя, так как через мгновение мимо него громадным болидом пронеслось то, что недавно было его целью. Грузовик всеми своими тоннами веса, врезавшись в блоки заграждения, тут же превратился вместе с грузом высокооктанового горючего в огненный шар, начиненный массой металлических осколков из узлов автомашины, которые из-за бешеной силы инерции накрыли блок-пост и расположенный рядом лагерь. Оглушенный Вадим смотрел на вспыхнувшие палатки и факелы из людей, которые, жутко оря, катались по земле.

– База, база! Блок-пост Юг! Мы атакованы! Прошу поддержки! – голос дежурного срывался на фальцет, но в радионаушнике Вадима он отдавался каким-то комариным писком.

Вадим помотал головой, перед глазами начинало все расплываться. Со стороны основного здания блок-поста и того, что раньше было военным лагерем пошел невыносимый жар. Вадим встал и, шатаясь, пошел в сторону от всепожирающего пламени, которое поглотив палатки с людьми, жадно накинулось на стоящую недалеко технику. Стиснув зубы, стараясь не упасть, Вадим доковылял до дорожного отвала и, осев мешком на асфальт, покатился на дно придорожной канавы, полной воды. Придя в себя от холодной ванны, он начал потихоньку двигаться по дну канавы прочь от бывшего блок-поста, превратившегося уже сейчас, наверное, в груду оплавленного жаром бетона. То, что он потерял свой автомат, до Вадима дошло только через минут десять. За это время он успел уже переместиться на безопасное расстояние. Внезапно со стороны пожарища раздались беспорядочные взрывы, Вадим вжался в дно канавы.

«Что за черт?! Ах, да. Наверное, боеприпасы рвутся!» – догадался он и двинулся дальше.

Вскоре беспорядочная канонада взрывов прекратилась, и Вадим решился подняться к дороге, чтобы осмотреться. Несколько раз сорвавшись с осклизлых из-за влаги склонов, Вадим подобрался, наконец, к уровню дороги. Сзади еще бушевал пожар. В ушах шумело. Вадим потряс головой, шум не прекращался. Посмотрев по сторонам, он увидел, что по дороге со стороны Москвы идет большая колонна военной техники, огоньки фар цепочкой убегали к горизонту. До головной машины было не более полукилометра. Вадим инстинктивно лег на землю и сполз немного вниз по склону. Внезапно вернулся слух, ворвавшись в сознание далеким пением моторов автоколонны и журчанием ручья бегущего по дну канавы, служившей ему убежищем. К этим звукам присоединилось еще и какое-то басовитое гудение, идущее со стороны уничтоженного поста и сверху. Через полминуты гудение превратилось в отчетливые звуки рвущих воздух лопастей боевых вертолетов, прошедших буквально над головой Вадима в сторону приближающейся колонны. Приподняв голову, он увидел, как под крыльями четырех шедших в линию боевых машин вспыхнули вспышки ракетных снарядов, рванувшихся в голову и по всей протяженности цепочки автомашин. Одновременно заработали скорострельные пушки и пулеметы, выплевывая посекундно сотни свинцовых смертей в неизвестных визитеров. Цепочка взрывов потянулась от линии огня к горизонту, перемалывая металл и человеческую плоть в хаотическую мешанину вспаханного мощными убийственными энергиями асфальта, земли и железа. Вадим закрыл глаза и скатился на самое дно своего убежища, не чувствуя пронзительного холода осенней, мерзлой воды. Закрыв голову руками, он вопил от страха, обрушившего его сознание в пучину панической атаки.

« Нет, нет!!! Я не хочу, не надо!!! – заклинал он в конвульсивных бессознательных попытках зарыться под самое дно этой ледяной водной ниточки.

Сколько прошло времени? Пять минут, час, вечность? Вадим пришел в себя от холода, сковавшего все его тело. На негнущихся ногах, помогая себе онемевшими руками, он кое-как выбрался к краю дороги. С одной стороны пламя вяло обгладывало остатки расположения его части, с другой стороны то же пламя обозначало частыми островками то, что было еще недавно составной частью чего-то большого, имеющего свою цель и двигающегося к ней. Вадиму показалось, что он опять оглох. Но взрыв или боезапаса или горючего в той части пространства, где боевые воздушные машины недавно устроили бойню, убедил его, что это не так. Вадим бессмысленно посмотрел на ввинтившийся в серое небо огненный факел, потом опустился на землю и завыл.

Глава 2. Побег из нового каганата

Сергей запаздывал, и Виктору пришлось закуривать уже вторую сигарету, которые, однако, следовало экономить, так как он не являлся обладателем выдаваемого новыми властями пропуска, а следовательно любой поход в торговую точку при встрече с патрулем грозил ему как минимум задержанием и водворением в спешно организованные изоляционные лагеря, поскольку далеко не все население Москвы спешило пройти обязательную регистрацию в комендатурах, появившихся на месте бывших муниципалитетов, исчезнувших одновременно вместе с миллионом своих чиновников после наступления Смуты разделения Федерации. Население бывшего столичного мегаполиса спасало от поголовного учета то, что цифровые базы данных вместе с файлами резервного копирования ушли в цифровое небытие одновременно с обслуживающими их чинушами. В который раз, попытавшись зайти в Сеть со своего телефона и убедившись, что к сегодняшнему дню она исчезла окончательно, Виктор, осторожно выглянул из-за угла бетонного здания промышленной окраины Москвы и, осмотрев по-прежнему пустынный участок бетонной дороги, по которой должен был прийти ожидаемый им друг, начал уже не на шутку беспокоиться. От оговоренного времени их встречи уже минул час. В голову лезли самые черные мысли. Виктор автоматически сунул руку в карман куртки и потянул было уже третью сигарету из пачки, но, вспомнив о необходимости экономии табака, в этот раз все же удержался от никотиновой паузы.

«Черт! Неужели на патруль напоролся?! Говорил ведь ему, что по дороге можно постараться еще еды добыть. Так нет же! Убедил меня Серега подождать, пока он заскочит в бывшую торговую палатку своего братца, якобы знает, где ключ! Как будто так важно иметь еще несколько банок тушенки!» – который раз прогонял он свои тревожные мысли по кругу.

Вчера они решили пробираться на Северо-Запад бывшей Федерации, где со времени начала отделения территорий и ввода в бывшую столицу многочисленного кавказского войскового контингента, вызванного для поддержания порядка бывшими уже столичными властями, были резко закрыты границы и введено свое управление. По слухам автомобильные дороги на подступах к новой русской столице были перекрыты военными патрулями, воздушное и железнодорожное сообщение прекращено. Но некоторым беженцам, рванувшим туда на автомашинах в первые дни Смуты, удалось пробраться на территорию города и окружающей его области, убедив представителей новых военных властей о своем категорическом неприятии введенных сейчас московских порядков и в желании помочь вновь образованному северному государству в его защите. Но сейчас пробраться в окрестности Санкт-Петербурга, поднявшего флаг нового русского движения, на автомашине нечего было и мечтать. Москва, отрезанная от своего бывшего податного окружения, оказалась жестко лимитированной как в продовольствии, так и в других предметах первой необходимости, выдаваемых строго по указанию теперяшних властей. Помимо этого дорога между двумя самыми крупными городами бывшего единого государства была забита толпами мигрантов, получившими обязательные предписания новой власти Северо-Запада, покинуть границы как Петербурга, так и Ленинградской области, поскольку они не укладывались в политические ориентиры новой государственности и рассматривались как нежелательная пятая колонна, в виду религиозной разности с коренным населением. А также, учитывая и требования граждан, ощутивших после развала Федерации какое-то утраченное ранее национальное единство и гордость.

Виктор вздрогнул от распоровших тишину московских промышленных предместий выстрелов. Стреляли где-то неподалеку. Он вновь осторожно выглянул за угол. Сердце его сжалось. По направлению к нему с той стороны, откуда раздалась стрельба, бежал Сергей, к груди он прижимал полиэтиленовый пакет. Виктор замахал ему руками:

– Серега! Сюда!

Через секунду Сергей уже был рядом:

– Рвем! За мной эти чертовы муслимы уцепились! Где шмотки?!

– Да тут рядом! Я припрятал их на всякий случай, пока тебя ждал! За мной! – Виктор рванул как заправский бегун в сторону схрона.

Быстро взяв из укрытия свои рюкзаки и покидав в них добытые Сергеем банки консервов друзья спешно стали пробираться вдоль одного из производственных бетонных заборов.

– Вот дьявол! Понимаешь, на обратном пути уже напоролся на этих козлов! – вполголоса возбужденно рассказывал Сергей, – Сначала, сделал вид, что иду к ним, а как увидел проулок, сразу дунул в него! Ну, а они за мной. Стрелять начали сволочи!

– Говорил тебе! Зачем было рисковать?! Как теперь выбираться будем?– тяжело дыша, отвечал Виктор, – В этом районе, черт его знает, куда надо бежать, да еще и навигации нет, Сеть сдохла окончательно!

– Не кипишуй! Если что, отсидимся где-нибудь до темноты! Эти двое козлов без собак в патруле!

Пробежав еще около минуты и окончательно потеряв даже приблизительное направление пути, друзья перешли на шаг и остановились, чтобы осмотреться.

– Тукта! Куллар! – вдруг резануло слух со спины.

Обернувшись, Виктор и Сергей увидели здоровенного мужика в камуфляжной форме, который направлял на них ствол своего автомата.

Парни медленно подняли руки. В души заползал страх. Противник, продолжая держать их под прицелом, сказал в гарнитуру рации:

– Мин сезнен унда! Мин аларны алдым! – и указав стволом на землю, произнес уже по-русски, – На колени ставай!

Сергей шепнул Виктору:

– В разные стороны!

И они, сделав вид, что собираются покорно опуститься в требуемую позу, резко дернули в противоположные стороны. Виктору казалось, что желанный угол, за которым его ждало возможное спасение, приближался непозволительно медленно, хотя до него и было-то с десяток метров. Раздавшимся вслед выстрелам он не успел ни испугаться, ни удивиться. Был только он и его цель – спасительный переулок между какими-то полуразрушенными корпусами. Вот наконец-то он вне досягаемости от стрелка! Виктор не сбавляя темпа бега, нырнул в кстати подвернувшийся пролом стены здания. Мелькают под ногами какие-то балки, строительный мусор, еще один угол, за ним еще… Вдруг мир переворачивается, в лицо летит кирпичная стена. Как больно! Виктор смотрит на всю ту же бывшую мгновение назад перед его взором стену силикатного камня. Так. Похоже, его падение не результат встречи с пулей преследователей. Скорее всего, обо что-то споткнулся на бешеном бегу. Виктор лихорадочно оглянулся. Сзади лежало человеческое тело. Он поднялся, ежесекундно ожидая каких-то болезненных ощущений. Но, вроде, с ним было все в порядке. Его не достали ни пули патрульного, и вроде бы падение тоже какого-либо вреда не причинило. Виктор собрался было продолжить свое бегство, но все же решил рассмотреть лежащего. Это был соотечественник в военной форме серых камуфляжных разводов. На предплечье в отличие от теперешних патрульных, у которых были нашивки зеленого цвета, у мертвого виднелся флаг Российской Федерации. Труп лежал лицом вниз, затылок был разворочен входным отверстием от пули, вид которого поверг Виктора в ужас. Тем не менее, он увидел, что к поясу лежащего пристегнута ручная граната, или как ее называли в фильмах «лимонка». Вид гранаты неожиданного успокоил Виктора, поскольку сразу же отогнал возникшее у него видение расстрела в затылок стоящего на коленях бойца, труп которого попал ему под ноги. Он осторожно взял в руку ребристое тело гранаты и потянул на себя. Она неожиданно легко отцепилась от пояса и осталась у него в руке. После быстрого осмотра Виктор убедился, что ранее часто виденная в военных фильмах «кольцо» или «чека», то есть проволочный предохранитель округлой формы, находится на месте. Он сунул так неожиданно приобретенное оружие в карман и двинулся дальше, но уже не бегом, а внимательно смотря себе под ноги. Впереди показалась металлическая дверь, оказавшаяся не запертой. Пройдя внутрь очередного заброшенного производственного корпуса и увидев идущие вверх ступени бетонной лестницы, Виктор поднялся на второй этаж, подошел к проему окна, зубрившемуся осколками стекол, и осторожно выглянул наружу. Окно выходило на какую-то улочку совершенно ему не знакомую. Виктор обессиленно опустился вниз по бетонной стене и постарался успокоиться, чтобы насколько это возможно продумать свои дальнейшие действия. Выстрелы, прозвучавшие после побега, ему вреда не причинили. Значит, либо патрульный промазал, либо он стрелял в побежавшего в противоположную сторону Сергея. Как теперь им встретиться, если Сергею тоже удалось благополучно избежать задержания и пуль, Виктор понятия не имел. После того как дыхание его успокоилось он начал различать какие-то внешние звуки. Из вначале еле слышимого фона, Виктору послышалась речевая восточная скороговорка. Он похолодел и только усилием воли заставил себя не рвануть с места своего временного убежища. Пытаясь унять вновь забившееся в режиме быстрого бега сердце, он осторожно поднялся и крадучись подошел к окну. Так и есть, из-за ближайшего угла на проходящую внизу улочку вывернули недавний его знакомый, что-то бубнящий на своем языке в рацию и, видимо, его напарник по патрулю, вертевший в руках бейсболку. Виктор опять подавил в себе желание рвануть вниз по лестнице к давешней двери, и тут его подернуло судорогой. Он узнал головной убор Сергея, который сейчас рассматривал один из врагов. Ошибиться было невозможно. Сознание логически связало в одну событийную цепь выстрелы и кепку друга, сейчас уже нахлобученную на голову новым ее владельцем. Сергею уйти не удалось, своею жизнью он оплатил свободу друга. Против ожидания паники не было. Виктор четко представил себе одну из многочисленных картинок военизированных фильмов, которыми изобиловал прежний телеэфир. В полном соответствии с этой картинкой он крепко обхватил пальцами кругляш гранаты, выдернув указательным пальцем другой руки проволочное кольцо, посмотрел вниз и швырнул гранату в проходящих уже непосредственно под ним патрульных. Через секунду взрывная волна прошла над присевшим за подоконник Виктором, окончательно очистив оконный проем от остатков стекол. Он медленно поднялся, осмотрел с высоты лежащие неподвижно на земле тела и скорым шагом двинулся вниз. Оба бывших патрульных были просто нашпигованы осколками разорвавшейся у них прямо под ногами боевой осколочной гранаты. Бейсболка Сергея, однако же, совсем не пострадала. Виктор бросил свою кепку на землю, одел на голову бейсболку погибшего друга, забрал один из автоматов, лежащих рядом с трупами, визуально показавшийся ему целым после взрыва, и пошел прочь. У него сейчас было много дел, детство и беззаботная столичная юность ушли окончательно, впереди новые мужские заботы, нужно искать дорогу на новый оплот русской государственности, научиться обращаться с добытым в бою оружием и еще много, много других дел суровой жизни нового противостояния миров…

Глава 3. Восточный демарш

Круглые глаза Вана Цзивэя были холодны, и генерал-полковник Вениамин Лядов, в который раз уже искал аргументы, могущие хоть что-то противопоставить собеседнику, предпочитавшему вести беседу с позиции силы. Ван закончил свою речь и сделал паузу, служащую сигналом переводчику, который, вежливо склонив голову, начал переводить:

– Товарищ командующий еще раз повторяет Вам, генерал, что ни о каком союзничестве с народной армией Китая речи быть не может. Сейчас даже не стоит вопрос об оказании Вам какой-то военной помощи. В отличие от Северо-Запада, который поддерживают экономически Финляндия и через Прибалтику страны НАТО, Восток России не сможет, как Вы планировали, объявить о своем суверенитете и образовать независимое государство. Кроме того, Вы не являетесь единоличным представителем военных на этой территории, несмотря на то, что ранее были командующим Дальневосточным военным округом России. Позвольте Вам напомнить, что адмирал Бушков, под командованием которого сейчас находится подводный ядерный флот Тихоокеанского сектора, до настоящего времени никак себя не проявил в лояльности к Вам, а это прямая угроза Китаю, учитывая какой мощью располагает адмирал. Сейчас, как Вы, наверное, уже знаете, наш старый и давний враг – Япония, заняв острова Курильской гряды, думает предъявить свои претензии на часть материковой суши и она их предъявит, так как это их историческая задача, закрепиться на суше ввиду сильной тектоники их островов. В такой ситуации Китай не может и не должен оставаться в стороне. В ближайшее время мы возьмем под военный контроль территории Востока бывшей Российской Федерации для воспрепятствования распространения японского влияния. Пока военно-морские силы Китая заняты поиском и нейтрализацией адмирала Бушкова, Вы генерал, в течение следующих суток обдумайте мое предложение о, как нам кажется, естественном входе подчиненного Вам войскового контингента в состав китайских вооруженных сил. Ситуация ввиду японской агрессии очень напряжена, и если Вы не примете решения, то может пострадать гражданское население восточных территорий, за судьбу которого Вы несете ответственность.

Лядов помедлил и сделал еще одну попытку хоть как-то отстоять свои интересы в этих «односторонних» переговорах:

– Допустим, я дам свое согласие, но я не уверен, что таковое решение найдет понимание среди офицерского состава подчиненного мне контингента. Фактически это прямое предательство. До момента развала Федерации Китай, несмотря на дипломатическую дружбу и различные совместные экономические проекты, рассматривался с военной точки зрения как потенциальный противник, на что и ориентировался в разработках различных стратегических планов наш командный и офицерский состав. Боюсь, что в данном случае многие воспримут мои действия как незаконный приказ и сочтут правомерным ему не подчиниться.

Ван, выслушав перевод, сцепил перед собой руки на столе и отрывисто выплюнул с десяток фраз, смысл которых Лядову тут же донес переводчик, постаравшийся сохранить эмоциональную окраску сказанного:

– Любое неповиновение будет строжайше пресекаться всей мощью нашей армии! Не забывайте, что сейчас Вы просто торгуетесь за какую-то достойную жизнь для себя и своей семьи! Фактически вся северная группировка вооруженных сил Китая уже выдвигается для занятия и контроля территорий, на которых как ошибочно Вы полагаете что-то можно создать с помощью остатков бывшей армии Федерации. По данным нашей разведки из Ваших войсковых частей идет повальное дезертирство. Сбой продовольственного и иного снабжения не позволит Вам поддерживать хоть какую-то военную готовность в любом виде войск! Не забывайте и о миллионах китайцев, которые были ввезены на эти территории под видом рабочей силы! В настоящее время все они мобилизованы для прохождения срочной службы в народной армии и ждут приказа выступить и разрушить остатки управления всей вашей инфраструктурой! Вам же лично и всем членам Вашей семьи я гарантирую безопасность и хорошее положение в Пекине. Вы не должны лично нести ответственность за результаты неразумной политики, приведшей к развалу великой страны!

Лядов опустил голову, многое из сказанного Ваном было правдой, только это и понудило его согласиться на сегодняшнюю встречу. У него раньше еще теплилась надежда о получении какой-то помощи от «дружественного Китая», но сейчас со всей очевидностью подтверждались доклады разведки еще времен Федерации о далеко немирных намерениях российского соседа.

Командир разведроты воздушного десанта капитан Дмитрий Клочков, разглядывал на электронном планшете расположение лагеря китайской военной части, срочным маршем появившейся вчера в их окрестностях, и тут же вносил необходимые правки в схему, одновременно слушая доклад прапорщика Дея. После того как тот замолчал, капитан, уточнил:

– Да, похоже, твои предположения оказались верными, действительно здесь они будут делать длительную остановку после марша, а их разведывательные пикеты мы контролируем?

– Так точно. После остановки они выслали две группы полковой разведки. Но те больше для острастки осмотрели окрестности, больше полагаясь на информацию с дронов, но маскировка у нас на высоте, кроме того те средства наведения искусственных помех, что мы получили месяц назад показали отличную работу по наведению картинки дезинформации.

– Ну что ж, – помедлив, решил Клочков, – ты, Николай Саныч, готовь диверсионные группы, на рассвете будем работать.

– Точное время? Как обычно пять утра?

– Да, время «собачьей вахты», физиология китайцев в плане утреннего сна не отличается от других, – капитан помедлил и задал еще один вопрос, – Саныч, как наши парни, ну ты понимаешь в плане морально-волевой…?

– Насчет этого Дмитрий Иваныч, не беспокойтесь, все парни контрактники, у каждого по несколько десятков боевых выходов в горячих точках. Есть, конечно, несколько человек со срочной, но они погоды не делают. Хотя, не скрою, сам собирался просить Вас о беседе с личным составом по текущей ситуации. Сами понимаете, надо бы знать, за что воюем. После того как все рухнуло, честно говоря, я сам весь в мешанине разных соображений…

– Ну, что ж не будем этого откладывать. – решился Клочков,– Давай сейчас и побеседуем. Парни перед заданием действительно должны знать, за что могут жизнь положить.

Пробравшись в укрытую высокими лиственными деревьями палатку, Клочков и Дэй, попросили дежурного собрать всех, свободных от несения караула в секретах. Глядя на суровые, но отнюдь не растерянные лица бойцов, Клочков попытался разъяснить им это непростое время, в которое им приходится принимать бой с агрессором. Ведь он сам не знал большей части информации и мог лишь догадываться об истинных причинах, в силу которых одномоментно рухнула огромная империя, развалившись на несколько фрагментов по географическому признаку – Север, Центр и Восток. Хотя говорить о том, что сие обрушение будет остановлено в этих границах, было бы самонадеянным.

– Бойцы, – откашлявшись, начал он, – Все вы знаете, что единого государства, которому мы служили и давали присягу, больше нет. Что именно произошло в центре до того, как нам объявили об учреждении Дальневосточной республики, я не знаю и знать не могу, могу только догадываться, что этот развал следствие злонамеренного умышленного заговора, переворота или чего-либо в этом роде со стороны лиц, явно не заинтересованных в расследовании афер последнего времени. Я даже думаю, что если бы не отключились все информационные теле и интернет каналы, то мало бы мы услышали правды по ним. Вспомните, чем был забит эфир и Сеть в последнее время, только взаимными обвинениями и теориями заговора, в которых даже опытному человеку было не разобраться. Но сейчас я не буду говорить о какой-то правомочности объявленной нам республики, не буду говорить о необходимости защищать как прошлый строй, так и нынешний. Парни, то где мы с вами сейчас находимся, мы называли и называем Родиной. Это не просто слова! Это единственное, что сейчас имеет хоть какой-то смысл. В это понятие входят и те люди, что живут сейчас на этой земле, которые остались беззащитными по воле политических преступников. Но мы, парни, еще живы и должны показать врагам, что мы не дадим так просто разорвать по кускам нашу землю. Мы здесь, а такие же, как мы и на других участках, начнут борьбу, и как это уже не раз было в нашей истории через это разделение сегодняшнего дня мы вновь обретем силу и могущество в новой стране, которая возродится уже на новых, истинно патриотических основах!

– А теперь, парни, отдыхать! – закончил свое выступление Клочков,– Под утро мы должны показать желтозадым, что спокойной жизни у них здесь не будет!

Горизонт уже озарился первыми лучами утренней зари. Вужоу сдав пост, пошел в палатку своего отделения, ему выпало стоять на посту в самое неудобное для дежурства время. Ночная тишина и покой природы вокруг не убаюкивали, а просто отключали сознание. Вужоу несколько раз на мгновение засыпал стоя и только усилием воли продолжал бодрствование. Но сейчас он может сполна себя вознаградить за все недосыпы последних дней. Позавчера их подняли по тревоге, и часть спешно выдвинулась со всей техникой в северном направлении. В свободное от службы время Вужоу просматривал разрешенные каналы и знал, что северный сосед Китая стоит на пороге грандиозных перемен, а их экстренное выдвижение в его направлении это доказывало. Сам Вужоу был родом из деревни и не особо разбирался в политических тонкостях. Но до призыва в китайскую народную армию частенько дома слышал разговоры отца с односельчанами о том, что в будущем неплохо было бы получить землю на территории российского Дальнего Востока, который все меньше и меньше хотел управляться из московского центра. И вот он волею своего армейского начальства уже на этой самой земле. Почему же войска выдвинулись на российскую территорию он, естественно не знал, а географическое теперешнее положение стало ему известно из приказа об организации караульной службы после марша со слов командира их подразделения. Вужоу подошел к палаткам своей роты и чуть не обрушил одну из них, зацепившись в предрассветных сумерках за натянутую веревку.

« Совсем уже засыпаю на ходу!» – подумал он и, остановившись, стал внимательно осматривать землю под ногами.

Со стороны своего поста, покинутого им пару минут тому назад, послышался невнятный краткий шум. Как будто что мягкое опустилось на землю и затихло. Вужоу обернулся и посмотрел в сторону этого непонятного звука. Но больше предрассветную тишину ничто не нарушало. Найдя палатку своего отделения, он, стараясь не шуметь, расстегнул молнию и прошел внутрь. Пространство внутри было наполнено ровным дыханием его товарищей. Мягко ступая по полу, Вужоу подошел к своему месту и начал расстегивать куртку. Земля ощутимо вздрогнула и ушла из-под его ног, темнота внутренности палатки вдруг сжалась вокруг Вужоу, душа его брезентом и человеческими телами, спутавшимися вокруг него в какой-то хаотической спирали. Уши заложило обрушившимся аккустическим ударом. Руками он наощупь пытался определить направление, чтобы как-то выбраться из этого невообразимого, давящего на все тело пресса. В заложенные уши негромко врывались стоны и крики людей, вырванных из сна и брошенных в темноту душащего их пространства. Ладони Вужоу уперлись в ткань брезента и он, изогнувшись, отцепил пристегнутый карабином к его поясному ремню нож, которым вспорол нащупанную им брезентовую ткань. Высвободившись из сковывающего все движения тесноты материи, он увидел, что по всему лагерю горят факелы пожаров. Ясно, они атакованы. Вместо своей и других палаток были непонятные темные бугры, видимо палатки сорвало взрывной волной. Вокруг царила паника, хаотично в разных направлениях бежали люди. Кто-то надсадно кричал, кто-то звал на помощь. Вужоу обернулся к тому, что недавно было временным его жилищем, и тут же захлопали отовсюду выстрелы, причем стреляли явно со стороны. Пространство сразу наполнилось стонами и криками раненых. Вужоу упал на землю и пополз прочь, стремясь уйти из освещенного сполохами пламени пространства. Сердце его ушло в пятки, сзади раздались частные взрывы, похоже, что нападавшие пустили в ход ручные гранаты или лупили по лагерю из подствольных гранатометов. Сверху посыпались комья земли и осколки еще чего-то. Вужоу закрыл голову руками, а потом снова полз и полз в сторону от этого кишащего смертью рукотворного ада. Он не был профессиональным солдатом, в душе он по-прежнему оставался простым крестьянином Поднебесной, которому не было дела до крутых военных и политических разборок. Но сейчас он волею судеб оказался в самом центре боевых действий. Солдатские навыки полученные Вужоу в учебной части оказались бесполезными в этой круговерти боя, он не выдержал и, поднявшись, побежал в сторону ближайших деревьев. Что сильное и быстрое ударило его в спину, отчего земной шар сразу рванулся в лицо.

Вскоре взрывы и выстрелы стихли. На стоянке китайской части догорали остатки техники, отовсюду раздавались крики и стоны солдат, получивших рвущий плоть свинец. В стороне лежало тело китайского парня Вужоу, мертвым лицом обернутого к чужому небу…

Глава 4. Вторжение

– Ничего не понимаю! – Мурат Дэмир еще раз пробежал глазами распоряжение военного ведомства и министерства внутренних дел Турецкой республики, которое ему минуту назад вручил его заместитель, – Ошибки быть не может?

– Все пришло по каналу защищенной связи, электронные реквизиты министерства обороны и министерства внутренних дел проверены, – отвечал ему заместитель Эмин Селик, тоже пребывающий в растерянности от полученной информации.

– Амина койум! – выругался Мурат.

Согласно согласованного двумя министерствами приказа, численность подчиненного ему контингента охраны лагерей для перемещенных лиц, сокращалась на две трети. О чем думают чиновники в Анкаре оставалось только гадать. Ведь только неделю назад он направил доклад своему министру об увеличении количества охранных батальонов, формируемых из состава как военных, так и полиции. И вот получил ответ!

– У них там совсем уже ум за разум зашел! – бушевал Мурат, – Мой доклад видимо совсем не читали! Они полагают, что если наши лагеря находятся недалеко от сирийской границы, так весь этот сброд в случае чего побежит обратно в Сирию! Как же, гютюнэ кой! Все эти миллионы ублюдков сидят у нас за проволокой в приграничье только потому, что амеры, русские и прочая европейская шваль полагает вполне нормальным испытывать свои военные разработки именно в северной Африке! А после того, как Евросоюз перестал платить за содержание этих голодранцев, продовольствия у них остается на несколько дней и то в сильно урезанном виде! А замещать еду свинцом будет уже некому! Бир дакик!

– Ну, русским сейчас не до Сирии, – осторожно возразил начальству Селик, – я слышал от своего родственника, который служит в управлении пограничной стражи, что сейчас в спешном порядке формируются дополнительные войсковые части для дислокации на Кавказе. После того как русские поджали хвост, закрывшись на северо-западе вокруг своей новой столицы, наши паши под шумок хотят прибрать нефтяные промыслы, а для поддержания порядка на новых территориях нужны солдаты. До нас и наших содержанцев никому дела сейчас нет.

– Давай начальников всех секторов на совещание! Надо что-то решать! Цек арабани!– Мурат нервно скомкал правительственную распечатку.

Али Нассан повернулся на звук открываемой двери. Две его старшие дочери зашли внутрь щитового домика и встали у входа, не смея поднять взгляд на отца.

– Вы получили еду? – строго спросил он.

– Отец, еды сегодня опять не дали. Окно выдачи закрыто со вчерашнего дня. Мы стояли, ждали, пока нас не прогнали солдаты, – едва слышно ответила Чази, которая на год была старше стоявшей рядом Маары.

– Идите к себе! – махнул рукой Али и после того как дочери прошли на женскую половину дома задумчиво произнес, – Да спасет нас Всевышний. Опять еды нет! Что ж такое? Второй день уже не раздают продукты. На вышках установили пулеметы. Ох, не к добру все это!

– Отец, – обратился к Али старший сын Абдулгани, – Я утром слышал, что еды больше совсем не будут давать. Сейчас туркам не платят деньги из Европы и им проще нас пулеметами прогнать в сирийскую пустыню, чем держать здесь!

– Ты опять ходил к этим пакистанцам?! – Али поднял на сына гневный взгляд,– Я же тебе запретил иметь с ними дела!

– При всем уважении к Вам, отец! – сын резко встал и, подойдя к входной двери, оглянулся, – Я не буду сидеть и ждать пока нам нальют миску турецкой похлебки! Скоро в нашем лагере, да и в других тоже начнется голод! Эти парни, с которыми ты мне не велишь иметь дел, правильно говорят, что нужно брать нашу судьбу в свои руки!

Хлопнула дверь. Али задумчиво смотрел на коричневый пластик дверной обивки. Внутри все клокотало против самоуправства сына, но сам Али как старший мужчина в семье действительно не знал сейчас что делать и как накормить многочисленные рты своей родни.

Абдулгани быстро шел по импровизированной улочке между одинаковых, типовых щитовых домиков, в один из которых его семью, которая насчитывала десять человек, поселили год назад, когда они пришли с колонной беженцев из своей родной страны, волею международной политики превращенную в громадный военный полигон для испытаний новых видов вооружений под предлогом заботы о коренном населении. В одночасье он лишился учебы в одном из ВУЗов Дамаска, а семья вполне приличного пособия от государства. Продав все, что возможно, отец пытался договориться с перевозчиками, чтобы доплыть до одного из греческих или итальянских островов в тщетной надежде затем уже пробираться известными путями до вожделенной Германии или Швеции. Но морской маршрут для сирийских беженцев становился с каждым годом все опаснее. Все больше трупов выбрасывали волны Средиземного моря на берега прибрежных европейских островов. Кроме того, береговая охрана Греции и Италии вдруг стала все чаще забывать о лелеямых раньше правах человека, блокируя морские проходы к своим берегам. Так что путь оставался только пешеходным маршрутом через Турцию и Болгарию, что гораздо дальше и, как показал теперь уже опыт, не менее опасно. В памяти Абдулгани были свежи еще воспоминания об убийствах на местах коллективных ночевок, когда вырезали несколько знакомых семей. Виновных, понятное дело, никто и не пытался искать. Наскоро похоронив убитых, колонна не следующий день двинулась дальше. А уже здесь, после того как турецкие пограничники их всех препроводили в этот лагерь беженцев, Абдулгани выслушал немало рассказов от сверстников, с которыми сошелся за время вынужденного сидения за колючей проволокой, о неудачных попытках нелегального проникновения в Болгарию, где вовсю действовали отряды приграничных партизан, то есть добровольцев из числа бывших военных или сотрудников силовых ведомств, которые при полном попустительстве властей ловили караваны беженцев в приграничных лесах, отнимали у них телефоны и иное навигационное оборудование, деньги, а потом избивали и на камеру снимали клятвенные заверения избитых о возврате назад и том, что они понимают смертельность второй попытки проникновения в эту славянскую страну. В конце же под крики:

– Излезте от арабската куча! – несчастных гнали пинками обратно к турецкой границе.

В последнее время Абдулгани сошелся со сверстником по имени Захран, который сам был родом из Пакистана. Гражданская война, разразившаяся в Сирии, застала Захрана в пригороде Дамаска. Дальше судьба его занесла в один из отрядов оппозиции, откуда он сбежал и присоединился к колонне гражданских беженцев, ищущих спасение в Турции. Здесь он нашел множество соотечественников, так или иначе, волею судьбы заброшенных в Сирию. Вот и сейчас, вспылив на своего отца, который все больше и больше раздражал его своей нерешительностью , Абдулгани шел к Захрану.

– Сегодня все начнется, – шепотом говорил Захран, непрерывно оглядываясь по сторонам,– ты-то как, Абду? Пойдешь с нами? После того как прорвемся к казарме, возьмем машины и к берегу! Там лодки будут ждать, и сразу поплывем на Грецию. Старшие сказали, что там еда и одежда, все есть! Ну, сколько тут сидеть еще?! Там, в Германии у меня земляки есть. Устроимся, а?

– Да, домой я все равно не вернусь, так что я с тобой, – решительно мотнул головой Абдулгани.

– Я уже сказал про тебя Старшему! Сейчас еще подождем немного, а потом пойдем ближе к забору. Там в улочках все и будут собираться, – снова зашептал Захран.

Абдулгани слушал своего друга, и мысли его возвращались к дому, семье. Вставали перед мысленным взором его сестренки, братья, мать с отцом. Но Абдулгани гнал от себя эти образы, в сотый раз давая себе обещание позаботиться о семье, после того как он устроится в Европе.

Вахта заканчивалась через пару часов. Кирос смотрел на барашки волн, разрезаемых форштевнем его сторожевого корабля. В свои девятнадцать лет он, несмотря на то, что отслужил только год в составе греческой группы кораблей береговой охраны, мысленно представлял себя бывалым и грозным воякой. Этому сейчас способствовало и то, что Кирос сейчас облокотился на турель скорострельной пушки, оператором которой он являлся. Сегодня на утреннем построении командир корабля капитан Мораитис сказал:

– Все вы знаете, что в России началась большая заваруха. Волны этих событий пошли по всему миру. Не исключены различные провокации. Все попытки нелегального проникновения на наш берег пресекать вплоть до огневого контакта. Если поступит команда на поражение цели, выполнять немедленно! Ослушавшиеся будут осуждены трибуналом по законам военного времени. Забудьте о привилегиях мирной жизни. Мы на войне. За нами Греция! Будьте ее достойны!

Вспоминая эти слова Кирос задумался. Что именно произошло в далекой России, представителей которой в качестве туристов он постоянно наблюдал раньше, будучи жителем одного из греческих курортных городов, Кирос понять не мог, несмотря на доступность интернета в свободное от службы время. Самая большая на планете страна, обладающая большим ядерным потенциалом, вдруг распалась на несколько самостоятельных государств, объявивших о своей независимости. Между этими частями тот час же начались военные столкновения, в которых со стороны не виделось ни правых, ни виноватых. Мир напрягся в ожидании. Все войсковые части НАТО, в том числе и подразделение греческой береговой охраны, были приведены в боевую готовность. Новостные блоки пестрели ежечасно различными и противоречивыми заявлениями, протестами, угрозами политиков со всех уровней. Человечество опять подошло к грани противостояния блоков и систем. Что будет результатом этого, на сей раз не знал никто.

Звук корабельнойсирены ворвался в сознание, прогнав тот час все мысли и побудив к действиям согласно расписанию боевой тревоги. Кирос быстро запрыгнул в кресло своей боевой установки и начал проверку узлов управления стрельбой.

– Пост номер три к стрельбе готов! – доложил по внутренней связи на мостик он через десяток секунд.

– Цель – лодки с десантом, курс зюйд-вест, – откликнулся динамик голосом старшего помощника, – при появлении в оптике доложить!

Кирос приник к окуляру оптического прицела и стал крутить колесико настройки. На расстоянии десяти кабельтовых курсом прямо на корабль шли десятки и десятки моторных лодок, скорость у них была большой, о чем ясно свидетельствовали высоко задранные над морской поверхностью носы.

– Пост номер один! Предупредительная очередь поперек курса нарушителям!– вновь ожил динамик.

Заработала носовая пушка, посылая предупреждение лодочной ораве цепочкой взрывов снарядов, ложившихся достаточно близко от их носовых частей. Кирос замер, впившись взглядом в свою боевую оптику. Но люди в этих надувных плавсредствах и не думали останавливаться. Цепь лодок только разошлась в сторону от бортов корабля Кироса, огибая его.

– Всем постам огонь на поражение!

Приказ не сразу дошел до моторики рук Кироса. До этого мгновения он напряженно ждал какой-то развязки и подсознательно гнал от себя мысль о боевом контакте. Опомнившись, он навел перекрестье на лодку, оказавшуюся ближе всего к нему, и нажал ногой на педаль огня. После того как стволы его пулеметной счетверенной турели заплясали сгустками пламени выстрелов, Кирос отработанными на многочисленных учениях движениями руководил огнем по своему сектору стрельбы.

Счетчик боезапаса высветил ноль. Одновременно с этим прозвучала и команда о прекращении огня. Сколько пролился бой? Киросу показалось, прошли десятки минут, но потом он сообразил, что непрерывной стрельбы его установки хватает на полторы минуты, после чего требуется перезарядка. Откинув голову от прицельного устройства, он посмотрел на водное пространство за бортом. Сколько было видно глазам, на волнах качались сотни и сотни оранжевых спасательных жилетов. До оглушенного стрельбой Кироса начали доходить истошные вопли людей за бортом. Сорвав надетые перед началом стрельбы наушники, Кирос уперся головой в налобник прицела. Установка после окончания стрельбы автоматически заняла исходное положение, опустив прицельную линию. Кирос в оптику увидел ошметки человеческих тел, закованных в рваную же пробку жилетов. А ведь это его сектор стрельбы, ожгла его мысль. Подавляя рвоту, он в нарушение боевого распорядка сполз со своего сидения. Мир закружился, пищевод свело судорогой. Кирос, ухватившись за рукоятки наводки, содрогался в рвотных позывах. Перед глазами стояла картина разорванных его пулями тел. Сознание, спасая молодой разум отключилось…

Глава 5. Крысы

– Черт тебя дери! Каким же я был дебилом, когда согласился на твою гребанную авантюру! – Борис отвернулся от большого плазменного экрана телевизора, на котором мелькали кадры новостей планеты, подаваемые вживую и круглосуточно.

– Да кто ж знал, что заварится такая каша?! – растерянно отвечал ему собеседник, – мы же с тобой и другими рассчитывали на иное развитие событий. Да и сам припомни, разве был у нас иной выход?

– Иные варианты, Аркаша, всегда есть, просто надо сейчас что-то предпринимать, если мы не хотим, чтобы нас изжарила вся эта взбесившаяся гопота! – все еще горячась, сказал Борис, выключая на телевизоре звук.

Аркадий сделал несколько глубоких глотков из своего стакана и, поморщившись, нервно поставил его обратно на столешницу, отпихнув в сторону. Борис, сердито покосившись на него, продолжал:

– Самое главное в нашей предшествующей этому всепланетному бардаку жизни был контроль ситуации на всех, абсолютно всех уровнях! Сейчас же мы превратились в каких-то обосравшихся со страху наблюдателей, которые ежедневно лакают спиртное и боятся включать новостной канал. А от наших людей в правительствах абсолютно никакого толку, каждый теперь думает только о своей поганой шкуре. А наиболее гнусное это то, что цель наша пошла ко всем чертам!!!

– Если ты говоришь о нашей денежной массе, – Аркадий сглотнул, пытаясь унять наступающую изжогу, которая была его неизбежным спутником при этих, ставшими ежедневными приемами спиртного, – то, похоже, придется смириться с тем, что как наличные, так и электронные деньги в этом сошедшем с катушек мире уже значения не имеют.

Борис в бешенстве хватил кулаком по столу, опрокинув витиеватой формы бутылку элитного конька, и вперил ненавидящий взгляд в окно, за которым синел океан.

Как все изменилось за последний месяц. В течении последних лет он и группа особо приближенных к государственной казне России людей выкачивали в свои карманы бюджет страны, тут же превращая его в валюту стран-противников Федерации на политической арене, не забывая и о новых видах электронных финансов, которые складировались на сотнях биткойновых ферм. Этот наглый грабеж многострадальной страны не мог долго оставаться не замеченным, несмотря на форсированное включение прикрывающего и отвлекающего от реального положения вещей медиаресурса, оккупировавшего все федеральные теле- и интернет- каналы. Медийно сформированное враждебное окружение России, на которое сваливались все финансовые и иные недочеты и неудачи в попытках поправить стремительно рушащееся в бездну хоть какое-то минимально стабильное положение граждан страны, должно было как-то проявить себя уже не в виртуальном, а в реальном жизненном пространстве. Необходимость замести следы наглого грабежа, привела этих элитных воров к неизбежности провоцирования военных конфликтов, которые одновременно вспыхнув в стратегически слабых районах Федерации, имеющих сильные центробежно-национальные механизмы, должны были по их замыслу окончательно похоронить как совершенные ими преступления, так и позволить им самим исчезнуть из политического пространства старого мира, чтобы в комфортных и очень отдаленных уголках планеты дожидаться кончины этой цивилизации и начать строительство новой под их, разумеется, негласным руководством.

Но человек предполагает, а Бог располагает. Осторожные предостережения состоящих на службе политологов и прочих аналитиков о непредсказуемости последующих за обрушением Федерации событий, проявились сразу же после спрограммированного ее развала, во всей своей красе. Более того, процессы эти коснулись не только территорий бывшего федерального государства, они запустили цепную реакцию развала всего этого мира, с трудом сохраняющего баланс после окончания Второй мировой войны. Каким-то чудом еще не было применено ядерное оружие, но есть ли за ним контроль, сказать не мог уже никто. Мутной волной выплеснулось все преследуемое до этого рокового периода террористическое подполье. Мир стремительно обваливался в хаос, знакомый прежде только по картинкам фантастических фильмов художественного толка. И не было уже на всей поверхности планеты какого-либо фактора, могущего сдержать этот процесс мирового распада. После обрушения российского противовеса стремительно стали разлетаться в разные стороны бывшие политические блоки, содружества, коалиции и пошли трещинами абсолютно все государственные устройства этого уголка Вселенной, вроде как проверенные веками прошлого жизнеустройства.

– Да заткнись ты уже! – не выдержал Аркадий, – Что все хреново, и без твоих матерных причитаний ясно. Ясно и то, что мы с тобой ничего уже не можем сделать, сколько бы не ломали голову! Так что, садись в первый ряд и наблюдай за этим шоу. Где еще с таким комфортом можно увидеть, как мир рушится в ж…у!

Борис ненавидяще посмотрел на него, но ничего не ответил. У него замигал сигналом вызова внутренний коммутатор. Борис раздраженно мазнул пальцев по дисплею:

– Что там еще?!

– Хозяин! Наша служба наблюдения регистрирует пуски ядерных ракет по более чем сотне шахт и установок. Рекомендуем Вам срочно проследовать в убежище!

Аркадий издал какой-то горловой звук и стал спешно выкарабкиваться из глубокого кресла, в котором полулежал. Борис мрачно смотрел за его суетой. Наконец-то Аркадию удалось выбраться. Он недоуменно посмотрел на товарища:

– Чего сидишь?! Давай на выход, надо еще в шахту спуститься, время дорого!

– Иди, я догоню! – Борис отвернулся опять к окну.

Аркадий быстро вышел из дома, его взволнованный голос раздавался россыпью указаний где-то уже в дальнем конце двора.

« Давай, давай покомандуй напоследок!» – мрачно подумал Борис.

Он не собирался уходить. Не видел в этом смысла после того как планы занять командные высоты в новом мире пошли прахом. Теперь все. Это они создавали этот мир последней эпохи, это они создали его таким, балансирующим на тонкой политической грани. А теперь он, этот мир, не сумев удержаться, после того как потерял часть своей системы, перейдет в какую-то иную форму или вообще исчезнет, превратившись в плазму. Сидеть в чреве этого острова, не имея даже представления, сможешь ли ты когда-нибудь ступить на то, что сейчас является поверхностью, казалось ему идиотизмом. Кроме того, скорее всего Аркашку удавит его же обслуга, когда поймет, что он в новых условиях для них уже никто. Вспомнят его брезгливость по отношению к ним, эти команды и прочие «заслуги». Борис мрачно усмехнулся. Дом, после суеты эвакуации, просто сочился тишиной.

«Вот ведь, говнюки. После ухода Аркашки за мной-то никто и не зашел!»– весело подумал Борис, взял за горлышко целую бутылку коньяку из череды собратьев на барной полке и пошел на крыльцо дома. Спешить и волноваться уже было некуда, да и не зачем…