В мозг [Михаил Эм] (fb2) читать онлайн

В мозг

1. Контакт состоялся

Метка пришла не в самый подходящий момент, однако ММ четко выделило ее из прочих – значит, полученная информация важна. Юрий Петрович сделал глубокий вдох, призванный убедить себя в сосредоточенности, и запустил режим просмотра.

[[Этого реципиента он не знает – совершенно незнакомый человек.]]

[[Реципиент находится в лесу. Голова задрана, рука указывает перстом вверх – туда, где в вечерних облаках разгорается ослепительное красное пятно.]]

[[– Маша, ты только погляди! Метеорит! – слышится голос реципиента.]]

[[– Как ярко! – отвечает женский голос.]]

[[Реципиент поворачивает голову. Становится видна Маша – женщина средних лет в вязаной шапочке и розовой куртке. Наблюдая сейчас приближение метеорита, она в удивлении распахнула глаза: ресницы подрагивают. А еще у женщины пухлые гладкие щеки. Молодость, молодость…]]

[[Реципиент вновь смотрит на небо. Красное пятно разгорается и приближается. ]]

[[Вскоре метеорит пробивает облака и как бы застывает под ними, что доказывает его искусственное происхождение. Это не метеорит, а космический аппарат. Находятся еще желающие посещать космос! Авантюризм – извечное свойство разумной натуры, что, тем не менее, не делает это свойство привлекательным в глазах умудренного человека. Искать стоит внутри человека, а не вовне – к сожалению, начинаешь это понимать только с годами.]]

[[Космический аппарат, блистая плоскостями в лучах заходящего солнца, идет на снижение. Он представляет собой пирамиду правильной формы: насколько большую, в ММ не определить. Вряд ли слишком большую – небо, по крайней мере, не заслоняет, – хотя все равно внушительную. Пирамида продолжает снижаться. Кажется, она движется над поверхностью земли, но Юрий Петрович понимает: это визуальное искажение, на самом деле космический аппарат опускается на поверхность.]]

[[– Он снижается, Маша! – кричит реципиент.]]

[[– Ураааа! – радостно взвизгивает Маша.]]

[[Юрий Петрович искренне не понимает, кто и зачем прислал ему эту метку. Остается также неясным, почему ММ решило, что данный ролик интересен. Юрий Петрович – не специалист по аномальным ситуациям и даже не астроном. Заинтересованных людей стоит поискать среди представителей этих профессий.]]

[[В результате Юрий Петрович останавливает просмотр, чтобы полностью отдаться реальности.]]

– Отец, ну ты где? Заходи, же.

В реальности Юрий Петрович находился в гостевом отделении родительного дома, куда прибыл для инициации очередного новорожденного внука. Инициация – ответственное мероприятие, по традиции доверяемое старейшему в роду. Юрий Петрович старейший, поэтому инициация младенца – его почетная обязанность.

Подволакивая больную ногу, Юрий Петрович прошел в покои для общения с роженицами. Покои представляли собой помещение, надвое разделенной стеклянной стеной. За стеклом сидела счастливая невестка, в махровом халате, с туго спеленатым ребенком на руках. По эту сторону стекла толпились приехавшие ранее родственники.

Юрий Петрович, кивая женщинам и здороваясь за руку с мужчинами, прошел к самому стеклу. Невестка увидела Юрия Петровича и протянула в его сторону сокровище. Их живого кулька торчал крохотный носик.

– Как назвали? – спросил Юрий Петрович, чувствуя подступающую к глазам влагу.

– Еще не решили, – ответил сын. – Завтра-послезавтра придумаем.

Юрий Петрович приблизился к стеклу и взглянул на внука.

– Начинай, – попросил сын и обернулся к гомонящим родственникам. – Попрошу минуту тишины.

Гомон прекратился.

Юрий Петрович сосредоточил внимание на внуке, которого невестка держала на вытянутых руках по ту сторону стекла, и приблизил мозговой луч к его крохотной, закутанной в пеленку голове. Затем проник в голову младенца, совершив тем самым инициацию.

[Младенческий взгляд на окружающий мир – свежий и удивленный, как ничто другое. Обзор закрывают пеленки, но кое-что видно, в частности уходящее ввысь стекло и толпу разновозрастных людей, примолкших в ожидании таинства. Среди них Юрий Петрович разглядел свое старчески загорелое и морщинистое лицо.]

[Хватит для обряда. Младенец ничего не чувствует, но все равно хватит. Достаточно.]

– Все, – сказал Юрий Петрович.

Родственники зааплодировали – негромко, чтобы не побеспокоить младенца.

– Нам пора. Спасибо вам всем, – поблагодарила невестка из-за стекла и унесла ребенка во внутренние покои. Родственники, переговариваясь, начали покидать помещение.

– Тебя проводить, отец? – спросил сын.

– Не надо. Пока я способен взять свободный геликоптер и добраться до дома.

– Отец…

– Что? – спросил Юрий Петрович.

– С инициацией все в порядке? Ты был первым?

Юрий Петрович понял, за что волнуется сын. Иногда при попытке инициации оказывалось, что она уже совершена. В принципе, инициацию мог совершить кто угодно, хотя бы из обслуживающего персонала больницы. Личность инициатора ни на что не влияла, но ошибка считалась дурным тоном. Такое имело распространение очень давно – во времена юности Юрий Петровича, – но не сейчас. Зачем кому-то понапрасну расстраивать людей? Сын зря волнуется. Взрослый, а все не выйдет из детского возраста.

– Все в порядке, – подтвердил Юрий Петрович. – Моя ссылка была первой.

– Спасибо, отец. Не останешься на денек? Посидим, пообщаемся. Я пару интересных книг прочитал, можем обсудить.

– Я поеду.

– Ну, как знаешь.

Они обнялись. Дольше времени заняло прощание с остальными родственниками, но и оно завершилось.

Распрощавшись, Юрий Петрович зашагал до ближайшей стоянки геликоптеров. Там, выбрав свободный, уселся в кресло и задал автопилоту маршрут. Геликоптер бесшумно взмыл ввысь.

Лету было часа три. Юрий Петрович прикрыл глаза и принялся поглаживать больную ногу. После пройденного лечебного курса нога болела меньше, но все равно чувствительно. Поглаживание отвлекало и согревало. Юрий Петрович хотел что-нибудь почитать, да передумал. Просто смотрел в иллюминатор, как под ним проплывают незамысловатые окрестные пейзажи: леса, перерезанные стрелами дорог, жилые домики, расположенные в наиболее живописных местах, изредка – промышленные объекты.

В кармане задребезжал смартфон.

Юрий Петрович взглянул и нахмурился: звонил Даммер – впервые за десять лет, наверное. Звонок из прошлого.

– Давненько не виделись.

– Как насчет поздороваться, гер Петров?

Общались на английском – как обычно, с тех еще времен.

– Здравствуйте, Даммер.

– Я тоже рад вас слышать, гер Петров.

– Кто-то из наших умер? Приглашаете на похороны?

– Из тех, кто остался, все живы. Нет, гер Петров, имею честь официально пригласить вас на срочное заседание Всемирного Правительства.

– Шутите?

– В заседании возникла необходимость. Вы просмотрели мою метку?

– О приземлении космического аппарата? Это вы прислали?

– Да, я.

– Просмотрел. Что в этом срочного? Ну, приземлился космический аппарат. Я очень рад, дружеские пожелания инопланетной цивилизации. Или вы намерены собраться, чтобы согласовать поздравительный текст инопланетянам от Всемирного Правительства? Не нужно заседаний, достаточно прислать текст на подпись.

– Все, что вы можете сказать по поводу первого контакта с инопланетной цивилизацией, гер Петров? Такого в истории Земли не случалось.

– Послушайте, Даммер. Всего, что происходит, в истории Земли еще не случалось. На днях у меня родился шестой внук – такого в моей истории тоже не бывало. Но вы же не собираете по этому поводу срочное заседание. Замечу, Всемирное Правительство уже десяток лет как официально не функционирует.

– Прилетели инопланетяне!

– То есть аппарат приземлился, из него вышли инопланетные существа?

– Да.

– Я не обратил внимание на географические координаты. Где это произошло? В России, насколько понимаю?

– В России. Рядом с населенным пунктом Туло.

– Тула? Что с того, что произошло? Специалисты наверняка уже занимаются инопланетянами. Увлеченных людей много – они сделают все, что нужно, без скучного правительственного заседания. Да и какое мы Всемирное правительство? Безнадежные старики – смех один.

– Гер Петров, я официально вас приглашаю!

Юрий Петрович крепко про себя выругался.

– Хорошо, Даммер, соберемся. Только затем, чтобы с вами, несносным председателем, повидаться и поговорить по душам. Где проведем заседание?

– Из всех действующих членов Всемирного Правительства вы ближайший от места события.

– Понял. Приезжайте ко мне, все оставшиеся, адрес сейчас пришлю. Я под Конаково, это к северу от Москвы. Для двенадцати человек подберу что-нибудь подходящее.

– Договорились, гер Петров – я всех обзвоню.

Юрий Петрович убрал смартфон в карман и задумался. Если инопланетяне посадили космическую пирамиду и выбрались из нее, то наверняка вступили в контакт. Должны существовать метки.

[Кого взять из наиболее любознательных?! А, тестя – этот не откажется от любой жареной новости! Переход…]

[[Странно, но новость в ММ тестя отсутствует. На процедуре инициации тестя не было видно. Приболел, что ли? Придется поискать у…]]

[[[…профессиональной сплетницы.]]]

[[[Вот оно, что требовалось! Метка на непосредственного участника контакта.]]]

[[[Третий переход – качество приемлемое. Однако, возраст уже не тот, чтобы просматривать ролики с третьего и более перехода. Придется забрать метку себе.]]]

[Вот, другое дело.]

[Пирамида лежит на поляне, по которой ветер гоняет опавшие листья. Пирамида огромная, почти как египетская, но черного цвета. Такое впечатление, что вещество поглощает солнечные лучи – черная дыра, практически. Видна грань пирамиды и открытый люк, из которого, при приставленной лестнице, непрерывным потоком высыпаются инопланетяне.]

[Реципиент смотрит на инопланетян не отрываясь – даже сквозь ММ чувствуется, как он удивлен.]

[Инопланетяне антропоморфные, ростом на голову ниже человеческого. Впрочем, рост реципиента неизвестен, поэтому точно сказать о росте инопланетян невозможно. Среди инопланетян много самок и детенышей, все одеты в тряпки ярких расцветок. Скафандрами инопланетяне не пользуются – видимо, атмосфера Земли их полностью устраивает.]

[Инопланетяне тощие и смуглые – почти люди, но с особым устройством нижних конечностей. Что-то с ногами не так. Точное устройство скелета определить затруднительно, но инопланетяне передвигаются прыжками, причем это не прыжки в человеческом понимании, а словно механические. Нога резко удлиняется – вероятно, за счет подвижных костей, – вследствие чего следует прыжок, за время которого нога укорачивается. После приземления прыжок повторяется. Прыжки короткие – на метра полтора, не больше, – но частые.]

[Верхние конечности устроены аналогично: пальцы при захвате вещи как будто выстреливают, а потом, захватив вещь, отдергиваются обратно.]

[Лица у инопланетян худые, носы выдаются вперед, ушные раковины отсутствуют, а волосы черные и, такое впечатление, грязные. Попадаются усатые особи, но бородатых не заметно.]

[Перед реципиентом оказывается высокий инопланетянин с усами.]

[Инопланетянин открывает рот, и Юрий Петрович убеждается, что устройство гортани у инопланетян тоже нечеловеческое. Вместо зубов непонятные внутренние усики: похоже на зубы тропических рыб, но усики подвижные. Когда рот открывается, они смешно шевелятся во рту.]

[– Ребята, как дела? Вы к нам откуда? – спрашивает реципиент.]

[Инопланетянин внимательно вслушивается и шипит, явно пытаясь подражать человеческому выговору:]

[– Рре-пьята.]

[Потом упрыгивает в сторону. Одно слово, прыгунец.]

Юрий Петрович посмотрел вниз, на лесной массив, над которым сейчас проплывал геликоптер. Ну инопланетяне и инопланетяне. Прыгунцы. Он не ощущал исходящей от инопланетян опасности. Разумные же существа, прилетели на Землю на пирамиде! Интереснее выяснить, используют ли прыгунцы ММ, а если да – совместимо ли их ММ с человеческим. Вопрос был только в этом, но ответ на него будет обязательно получен – для этого предпринимать усилий не требуется.

Юрий Петрович прикрыл глаза и постарался заснуть. Уже лет десять, как днем его неудержимо клонило в сон.

2. Стеклянные лучи*

Суть в том, что иногда рождаются пророческие мысли. Нет, не то чтобы пророческие – я неправильно выразился. Такие мысли, которые что-то предугадывают, а ты потом говоришь со снисходительной ухмылкой: «А я предупреждал, это научный прорыв».

Оно ведь как происходит? Сначала ты не знаешь ответа, мучаешься в попытках сообразить и ничего не понимаешь, как будто стоишь перед каменной стеной, уходящей в небо. Преодолеть каменную стену – никакой возможности. И вдруг… Ну, вы поняли – происходит чудо. Неприступная стена сама собой рассыпается в прах. Ты делаешь первый, еще неуверенный, шаг, затем еще и еще. И вот находишься уже в новом сияющем мире, в котором минуту назад не чаял очутиться.

Это и есть то, что я называю пророческой мыслью. Такие мысли рождаются спонтанно, без предупреждения и как бы независимо от тебя. Но требуется соответствующая подготовка. С бухты-барахты пророческая мысль в голову человеку не придет – к этому нужно долго и целенаправленного готовиться. Ученым известно, как этого добиваться.

Дело в том, что процесс мышления фоновый: требует определенного сосредоточения, но все равно фоновый. То есть ты ходишь, общаешься, выполняешь механическую работу, а мыслительные процессы в твоей голове продолжаются. Главное – их нужно запустить, потому что мыслительные процессы ничем не отличаются от бытового прибора: точно так же повинуются кнопке включения-выключения. Запустил – и дожидаешься результата, который обязательно проявится. Правда, не факт, что положительный. Если ты действуешь верно, а именно: не отвлекаешься, тем самым прерывая запущенные мыслительные процессы, и при этом твой мозг способен решить поставленную задачу, – тогда рождается пророческая мысль. А если не рождается – извини, дружище: не в коня корм. В том смысле, что поставленная задача оказалась для тебя слишком сложной.

Со мной это случилось года через четыре после окончания института, когда я вплотную работал над экономической теорией. В тот день вернулся с работы, поужинал и взялся за теорию. То есть теория была практически готова, но что-то в ней не сходилось. Такое вот неуловимое ощущение неготовности присутствовало.

Процессы мышления, однажды запущенные, продолжали функционировать в фоновом режиме. Я чувствовал это по напряжению в голове. Когда мыслительные процессы запущены, в голове создается особое напряжение – не то, разумеется, которое в проводах под электрическим током, но заметное. Вообще, это первая степень фонового мышления. Вторая степень – это когда в голове начинают как будто бильярдные шары перекатываться. Бильярдные шары перекатываются, время от времени ударяясь друг об друга – тогда рождаются научные мысли. Удар бильярдного шара о другой – гарантированная научная мысль, в крайнем случае предощущение того, что мысль вскоре тебя посетит.

Самое смешное, что я не помню, в чем именно заключалась посетившая меня пророческая мысль. Ничего такого не было. Я просто сидел за компьютером и листал черновой файл, когда, что называется, наступило прозрение. Оказалось, что мои экономические идеи в целом верны, нужно только выкинуть несколько ошибочных звеньев, а еще в нескольких местах поменять акценты. И все в моей экономической теории сразу встало на места, будто сложилось из паззлов. Я даже удивился: как просто, оказывается! С трепещущим сердцем и перекатывающимися в голове бильярдными шарами я откинулся на спинку дивана, в попытках успокоиться.

Постепенно мне удалось. Бильярдные шары – генераторы научной мысли – прекратили столкновения, сделались прозрачными и полностью исчезли из сознания. После шаров в голове сохранился эффект, который очень сложно описать, ввиду отсутствия для этого подходящих изобразительных средств. Ощущение сложилось такое, что из моих глаз выходят невидимые лучи, рассеивающиеся на расстоянии метров в пять. Я понял бы, что лучи невидимы – но как при этом они могут рассеиваться?! Тем не менее ощущение было таким – в данный момент я говорю об ощущении и ни о чем другом.

Лучи оставались невидимыми, в то же время я их явственно ощущал. Когда поворачивал голову, лучи поворачивались вместе с головой – впрочем, с некоторым опозданием. Такое опоздание бывает, когда машешь тоненькой веточкой, которая свободным концом изгибается, тем самым вечно отставая в движении от твоей руки. Я специально помотал головой из стороны в сторону. Два пятиметровых, как бы стеклянных луча, выходящие из моих глаз, помотались вслед за моей головой, в конечных своих точках перехлестываясь.

Позднее я научился вертеть лучами вокруг головы безо всякого движения головой, но это случилось намного позднее – через два или три дня. А в самый первый день я решил, что получил нервный срыв от сделанного открытия – того, что в моей экономической теории все наконец состыковалось, – поэтому счел за благо прерваться. С головой шутить не следовало: она у меня основной орган для воспроизводства научных идей. Решил, что немного отдохну – и лучи из моих глаз исчезнут.

Время было позднее, завтра меня ожидал рабочий день, а сегодняшний план по научной работе был с блеском выполнен. Поэтому я с чистым сердцем пролистал файл с экономической теорией, внес в него последние коррективы и завалился спать, в надежде, что бильярдные шары в моей голове еще появятся – к ним я давно привык, – а вот непривычные стеклянные лучи исчезнут.

Когда я опустил голову на подушку, чтобы провалиться в счастливый сон, стеклянные лучи, льющиеся из закрытых глаз, пронизывали ночной сумрак. Впрочем, лучи были ненавязчивы и спать не мешали – с этой мыслью, также с радостным осознанием того факта, что экономическая теория наконец-то создана, я заснул.

3. Всемирное правительство

Долетев до дома, Юрий Петрович проверил, если ли среди соседних коттеджей свободные. Таковые нашлись, и задачу размещения Всемирного Правительства можно было считать решенной.

На следующий день начали слетаться действующие члены Всемирного Правительства: все 12 действующих – в смысле, еще не скончавшихся – человек. Хозяину стоило немалого труда проводить каждого до апартаментов и разместить в них.

Вечером гости собрались вместе, на открытой веранде. Юрий Петрович хлопотал по хозяйству, расставляя приборы и разливая по чашкам свежезаваренный чаек – больше-то было некому.

Строго говоря, гости представляли собой жалкое зрелище: двенадцать древних развалин из давно бездействующей организации. Старики были настолько лишними, что не потрудились даже расформировать Всемирное Правительство – именно эта забывчивость дала Даммеру формальный повод для встречи. Ну, Даммер – известная бумажная крыса и формалист, ему лишь дай повод провести церемониальное заседание. А поводов с годами становилось все меньше и меньше: ММ само, давно и успешно, управляло людьми, к их равнодушному спокойствию.

«Зачем все это?» – подумалось Юрию Петровичу.

В принципе, он был рад повидать бывших коллег, но считал повод для встречи слишком надуманным, оттого злился.

Даммер, на правах вечного председателя, постучал чайной ложечкой по блюдцу.

– Внимание! Начинаем заседание Всемирного Правительства. Поскольку мы все знакомы, а прием новых членов приостановлен тридцать лет назад…

– 35, – поправил Юрий Петрович.

– Спасибо, гер Петров. Поскольку прием новых членов приостановлен 35 лет назад, оглашать список присутствующих я не стану. Сразу перейду к текущей повестке. Как вам известно, нашу планету посетили инопланетяне, приземлившиеся недавно под русским городом Тула на летающей космической пирамиде.

– И в чем вопрос, мистер Даммер? – недовольно вопросил Робинсон.

У американца были впалые, как у трупа щеки, особенно выделявшиеся на фоне черных очков. Робинсон был слеп от рождения, поэтому видел мир исключительно через ММ – визуальная реальность была ему не известна.

– Вопрос в том, что нашу Землю посетили инопланетяне, гер Робинсон. Или я неточно выразился?

– Вы выразились точно, поэтому я вас и спрашиваю: в чем, собственно, вы видите задачу Всемирного Правительства?

– Мы для этого и собрались на срочное заседание, – парировал Даммер, – чтобы в связи с чрезвычайной ситуацией выработать текущие задачи.

– Не нахожу никакой чрезвычайной ситуации. Однако, готов послушать, что скажут коллеги.

Юрий Петрович был солидарен со Робинсоном: прыгунцы уже более суток как высадились на планете, однако, эксцессов пока не происходило. Судя по тому, что других космических кораблей рядом с Землей не замечено, прилетел одиночный космический корабль. Пылинка, несомая космическими ветрами: сегодня на одной планете, завтра на другой.

– Тогда, – предложил Даммер, – кто из других действующих членов выскажется? Может, гер Петров? Космическая пирамида приземлилась на территории России.

Юрий Петрович отхлебнул чайку и произнес:

– Я солидарен с американским товарищем: прыгунцы, являясь разумными существами, опасности не представляют.

– Кто? Прыгунцы?

– Я их так называю. Они же прыгают.

– Отличное название, гер Петров, – обрадовался Даммер. – Видите, Всемирное Правительство не зря собралось: всего десять минут заседаем, а положительный эффект зафиксирован. Значит, гер Петров, вы полагаете, что прыгунцы опасности не представляют?

– Это мое предположение, не более того. Кроме того, что прыгунцы разумны, они отличные лингвисты. Насколько понимаю, прыгунцы уже сносно общаются с местным населением.

– Да! Да! Мы тоже видели! – подтвердили несколько действующих членов Правительства.

– Кроме того, – продолжил Юрий Петрович, – они не заразны. Читал в блогах: биологи провели исследование и не обнаружили подозрительных микроорганизмов. Разумеется, биологи не проводили углубленных исследований, в связи с отсутствием такой возможности, но пробы воздуха брали. Вопрос относительно прыгунцов видится мне в одном: останутся ли прыгунцы на Земле, а если да, то предпочтут социализироваться или стать прокаженными.

– Вот именно! – воскликнул Даммер. – В этом вопрос, который мы как Всемирное Правительство обязаны помочь разрешить нашим инопланетным друзьям.

– Они… Они…

Это, пользуясь кислородной подушкой, заговорил китаец Линь.

– Они… вообще приобщены?.. Кто-нибудь знает?

Линь был прав: при отсутствии приобщения к ММ, прыгунцы не смогут социализироваться. В этом случае у них единственный путь – в прокаженные. Если же прыгунцы приобщены, следовало выяснить, насколько их ММ совместимо с человеческим. В случае расхождений социализация прыгунцов невозможна, по объективным причинам.

Однако, информация о приобщении отсутствовала. Понимая опасность, никто из общавшихся с прыгунцами не рисковал погружаться в их ММ, если оно и существовало. При общем антропоморфном облике прыгунцы имели слишком много отличий от человека, чтобы бездумно устанавливать с ними мозгосвязь.

– Итак, мы обязаны установить, желают ли прыгунцы социализироваться, стать прокаженными или намерены в ближайшее время покинуть нашу планету, – подытожил Даммер. – Имеются другие идеи?

– Да! – раздался скрежещущий голос.

Действующие члены Всемирного Правительства обратились в сторону испанского соратника, сжавшегося в инвалидном кресле в один желчный комок.

– Гер Гальего, в чем заключается ваша идея?

– В том, чтобы изолировать – как вы их там называете? – прыгунцов до выяснения обстоятельств. Карамба! Пускай сначала докажут, что с ними можно общаться.

– Гер Гальего, – как можно мягче произнес Даммер. – Нам всем известна ваша нетерпимость в этнических вопросах, вместе с тем известны ваши заслуги в области политологии и естественного права. Однако, то, что вы сейчас предлагаете, не представляется мне исполнимым. Как можно изолировать разумных существ, прилетевших из глубин космоса? Я этого отказываюсь понимать. И главное, зачем?

– Затем, что мы про прыгунцов ничего не знаем! – проскрежетал испанец с инвалидного кресла. – Дикие времена грядут! Вы еще попомните мое предсказание, полоумные добряки, да поздно будет!

При упоминании Диких времен действующие члены Всемирного Правительства красноречиво переглянулись, но удержались от высказываний. Вздорный и несгибаемый характер Гальего был хорошо известен. Испанец всегда высказывался от души, но на этот раз переборщил: упоминание о Диких временах было, разумеется, неуместным.

– Предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы вступить с прыгунцами, от имени Всемирного Правительства, в официальный контакт, с целью выяснить их дальнейшие планы, а именно: намерены они покинуть нашу планету, социализироваться или стать прокаженными? Одиннадцать человек за. Вы, гер Гальего, насколько понимаю, против? Решение принято большинством голосов. Остается назначить ответственного за исполнение.

Наметившееся оживление спало: контактировать с прыгунцами никто не хотел. Старики предпочитали учить уму-разуму подрастающее поколение и дочитывать книги, дослушивать музыку, досматривать голоматографические фильмы, с которыми не успели ознакомиться за предыдущую жизнь. Старикам оставалось немного: если терять время попусту, можно не воспринять нечто невосполнимое – то, без чего жизнь не получит завершающего штриха, окажется невзрачной и напрасной.

– Ну, кто возьмется за это дело? – подбодрил Даммер. – Может быть, вы, гер Петров?

– Может быть, сами возьметесь, Даммер? – зло высказался Юрий Петрович. – Я со своей стороны окажу вам всяческое содействие.

– Полагаю, гер Петров возьмется за прыгунцов на правах хозяина. Голосуем. Кто за? Девять человек за. Кто против? Гер Петров и гер Гальего против. А вы, гер Карраско тоже против кандидатуры Петрова?

Рыхлый аргентинец в плетеном кресле обмяк и, казалось, уснул. Однако, когда к его руке притронулись, она была холодной. Все, кто был в состоянии, вскочили и окружили Карраско, но тот не подавал признаков жизни. Пульс не прощупывался, а поднесенное ко рту зеркальце не запотевало.

– Придется сообщить родным, – признал потрясенный смертью соратника Даммер.

– Надеюсь, этот вопрос ты не поставишь на голосование? – поддел Юрий Петрович, не на шутку разозленный и расстроенный тем, что Карраско умер в его доме.

До приезда родственников, Карраско оставили в кресле, укрыв с головой пледом. Заседание Всемирного Правительства было закончено. Старики принялись потихоньку расползаться по полученным в потребление коттеджам.

4. Мозгомирье*

Проснувшись на следующее утро, я, к своему удивлению, обнаружил, что стеклянные лучи из глаз не исчезли. Ощущение их присутствия сохранилось. Однако, чувствовал я себя на подъеме, поэтому о здоровье не сильно беспокоился. К тому же, стеклянные лучи оставались невидимыми: у меня наличествовало ощущение лучей, но зрение функционировало исправно. Если бы я и надумал обратиться в поликлинику, предъявлять врачам было нечего.

«Доктор, у меня чувство, что из моих глаз выходят два необычных луча, длиной по пять метров. Они, знаете, такие гибкие и извивающиеся».

«Какого цвета лучи?»

«Никакие, я их не вижу. Но они представляются мне стеклянными, то есть полупрозрачными. Пропишите мне глазных капель, пожалуйста».

«Глазные капли не помогут. Дайте-ка я вам, молодой человек, направление к психиатру выпишу».

Исход доверительной беседы с доктором представлялся очевидным, поэтому я решил не искушать судьбу, а отправиться на работу. Тем более что уже опаздывал.

После окончания института я устроился на фирму «Сигнал-Монтаж», занимающуюся продажами и установкой систем сигнализации.

Интересно, какая из современных фирм не занимается продажами?! Если быть точным, все они занимаются не продажами, а перепродажами, закупая товары у таких же перепродавцов, как сами. Цепочка посредников тянется от производителей к крупнооптовых фирмам, от них к мелкооптовым, завершаясь на банальной рознице. Капитализм в действии, блин! Каждый у каждого стремится урвать лишнюю копеечку, а сваливается вся эта ценовая вакханалия на голову потребителя. Но поскольку потребителями являются все люди до единого, приходится утешать себя мыслью, что выгрыз больше соседа. Тем самым взаимный обман нивелируется в твою пользу. Горе соседу, который выгрыз меньше, в результате чего оказался в большей степени потребителем, чем торговцем. Соседу придется сосать лапу.

У меня были возможности трудоустроиться в другую фирму, но к тому времени я уразумел свою судьбу: настоящему ученому нет хода в большой бизнес. Где-то приходилось кантоваться, поэтому я предпочел бизнес малый, а если быть точным – полусредний. Вот в этом полусреднем сигнализационном бизнесе я по окончании института и обитал.

Единственное, что могу сказать про фирму «Сигнал-Монтаж»: продавать системы сигнализации было безумно скучно. Я не мог дождаться окончания рабочего дня, чтобы вернуться домой, к экономической теории. Копаться в файлах непосредственно в офисе было опасно: могли ухватить за яйца. Замначальника по безопасности Пашутин мониторил, чем занимаются сотрудники в рабочее время, а отношения с этим суровым фэесбешником были не настолько радужными, чтобы доверять ему судьбу. Полагаю, мне бы не поздоровилось.

Больше Пашутина меня донимал только сам начальник, по фамилии Селедкин. Этот играл в демократию и предпочитал, чтобы его называли по имени: Сергей. Он был лет на десять постарше. Неприятный тип. Нет, в системах сигнализации Селедкин рубил здорово, хотя не больше других специалистов, но во всем остальном оставался неприятным типом. Вечно подсмеивается, вечно с подначкой. Любитель съязвить на мой счет – желательно, чтобы в присутствии других сотрудников, – а потом дожидаться ответной реакции.

Скажет на собрании, бывало:

– Прогресса в динамике продаж Ивана Юрьева не наблюдается.

И молчит, сука, стану я возражать или нет. Какой тебе прогресс, когда в прошлый месяц продажи были нормальными?! Я ж сам, по твоей просьбе, отчеты составляю, в красивом графическом оформлении – не только по своему сектору, но и по остальным тоже! И ты мне, гадина, еще выговариваешь, что прогресса в динамике не наблюдается?! Ты, который своими успехами обязан только тому, что родился с денежной печатью на лбу!

Я раньше об этом читал, а потом сам убедился: одни люди рождаются с денежной печатью на лбу, а другие без нее. Если денежной печати на лбу нет, считай пропало: ходить тебе всю оставшуюся жизнь без денег. Ничего не сделаешь, потому как печать. Без толку переучиваться, пыхтеть, стараться из последних силенок – не твое это. У тебя другое призвание – другая стезя. К примеру, моя стезя – научная деятельность по преобразованию хаотической вселенной в экономически обоснованную. Это высший пилотаж: призвания у других людей могут быть попроще – допустим, вскопать пустырь под грядки или продолжить род.

У моего начальника на лбу стояла денежная печать, в чем и крылась причина его карьерных успехов. Но сам он об этом не ведал – полагал, видимо, что служебным ростом обязан интеллекту. Какой интеллект, к чертовой матери?! Мне рассказывали, что в своем левом университете Селедкин на тройбаны учился, а развернулся только здесь, на перепродаже сигнализации. Интеллектуал, называется!

Но хрен с ним, с Селедкиным, и с его фирмой «Сигнал-Монтаж». Суть в том, что на следующий день после приобретения мной стеклянных лучей я с самого утра оказался в его кабинете: захотел начальник со мной увидеться, понимаешь.

– Присаживайтесь, Иван, – предложил мне Селедкин, по своей привычке посмеиваясь.

Я сел, в ожидании очередной каверзы. Но ожидания не оправдались: потребовалась информация по одному из контрагентов, у которых запоздал текущий платеж. Я к этой истории не имел отношения, поэтому просто выложил имеющиеся отмазки на стол, после чего собрался умыть руки.

Но суть опять-таки не в этом. За три часа, прошедших со времени моего подъема с постели, стеклянные лучи никуда не делись. Они продолжали торчать из моих глаз – впрочем, с каждой минутой смущая меня все меньше и меньше. За три прошедших часа я почти привык к лучам и с ними сжился.

На улице и в метро стеклянные лучи повели себя немного странно. Когда я вышел на улицу и оказался среди таких же, как я, прохожих, спешащих на работу, стеклянные лучи усердно изгибались, явно реагируя на живых людей. Они напоминали водоросли, плавающие по поверхности и тревожимые течением. Стеклянные лучи – напоминаю, они были длиной около пяти метров – категорически не желали пересекаться с живыми существами, поэтому при встрече с ними изгибались, чтобы увернуться. Но я не мог отделаться от ощущения, что лучи вожделеют встречи с людьми. Они не шарахались в рефлекторном испуге, а всего лишь уклонялись, причем с явным сожалением. При этом стеклянные лучи как бы посматривали на меня, в ожидании команды.

Только в кабинете начальника я понял, насколько верными оказались смутные утренние предчувствия.

Получив исчерпывающую информацию, Селедкин меня не отпустил. Вместо того, внутренне ухмыльнулся и спросил насчет улучшения отчетной графики. Как будто графика, исполненная стандартными профессиональными средствами, плоха!

Внешне Селедкин оставался абсолютно серьезен, но я-то видел его внутреннюю омерзительную ухмылку! Больше всего в этой ситуации меня бесило то, что он знает, что я вижу его внутреннюю ухмылку, и наслаждается моим бешенством, понимая, что никакого формального повода к бешенству у меня нет. И я понимал, что он наслаждается, но не мог с собой ничего поделать, потому что бешенство перехлестывало через край. Вместе с тем, нарушь я протокол официальной беседы, кара окажется неминуема. Конечно, Селедкин предпочел бы, чтобы нарушение произошло при свидетелях, но даже в отсутствие оных он окажется вправе применить ко мне меры административного воздействия.

Короче, я гневно напрягся и спросил, по возможности бесстрастным голосом:

– Какие именно улучшения вы хотите видеть в предоставляемых мной графиках, Сергей?

Селедкин принялся пренебрежительно объяснять.

В этот момент один из стеклянных лучей, до того старательно избегавших моего визави, нервно вздрогнул и проник в его начальственную голову.

Я говорю «проник», потому что не знаю, как лучше охарактеризовать данный процесс. Можно сказать: пересекся. То есть стеклянный луч впервые пересекся с живым объектом, которым оказался мой непосредственный начальник Селедкин, а именно – его обритая до мелкого ежика голова.

Собственно, мне стало не до наблюдения за стеклянным лучом, потому что в момент, когда луч пересекся с селедкинской головой, в мозгу вспыхнуло новое изображение. Нет, это было не изображение – в том смысле, что имеющийся обзор оно не застило. Скорее, в мозгу возникло ощущение, яркое и незабываемое. Его сложно описать словами, но другого изобразительного средства у меня нет.

[Вспышка. Мириады разноцветных переплетающихся нитей. Нити образуют бугорки и уступы, по которым можно передвигаться. Хотя что значит «передвигаться»? В этом мире у меня нет тела. Но передвигаться возможно – я чувствую это. Неловко разворачиваюсь на месте и окаменеваю от увиденного.]

[Передо мной я сам, то есть я в реальном мире. Сижу в кресле напротив… Напротив кого? Если напротив Селедкина, то в настоящий момент я обозреваю себя из его мозга. Неужели это в самом деле я? Представлял себя как-то иначе. Вид у меня немного не такой, каким я кажусь в зеркале. Вид нахальный и презрительный. Не думал, что у меня такая противная улыбка. Странно, но я не улыбаюсь. Когда не улыбаюсь? Сейчас, разумеется.]

– Иван, вы меня слышите?

С трудом я переключился на реальный мир с…

Откуда, в самом деле, я переключился? Из мозга Селедкина. Мозг… Мозги… Мозгомирье – сокращенно ММ… С ММ я переключился на реальный мир, в котором начальник, уже всерьез обеспокоенный моим неадекватным поведением, спрашивал с явным, все возрастающим любопытством:

– Вы что, заснули? Иван, вам плохо?

– Нет-нет, – поспешил произнести я, сосредотачиваясь на реальности. – Я вас понял, Сергей. Постараюсь в следующий раз соответствовать требованиям.

После нескольких проверочных фраз Селедкин меня отпустил. И все это время я наблюдал за собой из его головы. Внимание мое без труда раздваивалось.

Когда я поднялся с кресла и повернулся, чтобы выйти из кабинета, стеклянный луч выскользнул из селедкинской головы, и контакт с ММ оборвался.

Слава те Господи, физически это происшествие никак на меня не подействовало. Хотя – разве могло подействовать? Стеклянный луч был невидим, он был ощущением – а может, воображением, кто знает?! Мне известно, ученый обязан обладать отменным воображением. Но на воображение такой силы и такой реалистичности даже мне, создателю единственно верной экономической теории, сложно было рассчитывать.

5. Прыгунцы

Юрий Петрович передал труп Карраско родственникам, срочно приехавшим из Аргентины. Проговорив необходимые слова соболезнования, сел в геликоптер и направился под Тулу, где приземлилась космическая пирамида с прыгунцами.

Летел несколько часов. Добравшись, оставил геликоптер на стоянке, среди десятка аналогичных, и захромал прямиком к пирамиде. Нога побаливала, но терпимо – сказывалось появившаяся забота. Чем хороши заботы, так это тем, что позволяют забыть о здоровье: в старческом возрасте это помогает.

Первое впечатление Юрия Петровича не обмануло: пирамида была велика! Хотя ничего другого он и не ожидал: по оценочным данным, в пирамиде прилетело несколько сотен – максимум полтысячи – прыгунцов. Сейчас прыгунцы: самцы, самки, молодые и старые, а также детеныши – копошились вокруг, стаскивая к пирамиде картонные коробки.

Люк пирамиды был открыт, к нему вела приставная лестница. Странно, но лестница не казалось приспособленной для прыгунцов. За время пребывания Юрия Петровича у пирамиды двое прыгунцов поскользнулись на ней: один их них – самец-подросток – сильно разбил голову. Получив затрещину от взрослого прыгунца, подросток все же вскарабкался по лестнице и исчез в люке.

Юрий Петрович дотронулся до гладкого, словно полированного бока космического аппарата. Черный и очень холодный материал. Наверное, двигатель чрезвычайно мощный, если на поверхности чуть не изморось выступает – работает по принципу холодильника.

Желая взглянуть на двигатель и жилое пространство, Юрий Петрович стал подниматься по лестнице к люку, ведущему во внутреннее пространство космического корабля.

Внезапно на его пути возник прыгунец, с полуоткрытым ртом, сквозь который вываливались гибкие костяные усики. Прыгунец был одет в цветную рубашку вроде гавайки и широкие штаны, перехваченные у ступней кожаными полосками.

– Кудь-дя? – зашипел прыгунец.

– Я полномочный представитель Всемирного Правительства. Хочу посмотреть, как устроились.

– Наз-зяд.

Прыгунец грубо толкнул Юрий Петровича в грудь. Ростом прыгунец был по плечо человеку и толкнул несильно, однако Юрию Петровичу не понравилось.

– Я полномочный представитель Всемирного Правительства, – повторил Юрий Петрович по возможности внятно и твердо.

Перед ним возникло еще несколько прыгунцов, которые, шипя, принялись, оттеснять человека от люка. Юрий Петрович понял, что инопланетяне категорически не желают, чтобы люди посещали космический аппарат. Негостеприимно, но прыгунцы в своем праве. Космическая пирамида не построена людьми – следовательно, люди не могут претендовать на обладание пирамидой.

Лингвистами прыгунцы были, конечно, прекрасными. Овладеть незнакомой речью фактически за несколько часов – для этого нужно иметь великолепные задатки. Безусловно, люди так не смогли бы.

Сопровождаемый прыгунцами, продолжавшими шипеть различные обидные фразы, Юрий Петрович сошел с лестницы и, чтобы никого не раздражать, отошел в сторону, к другим любопытствующим туристам. Вокруг крутилось несколько прыгунцовских самок, приговаривающих:

– Поммочь-ся… Судддьбя… Сть-оянка… Кось-мось…

На самках были юбки в крупных цветных разводах и однотонные накидки наподобие шалей, завязанных на поясе. Накидки были лиловыми, оранжевыми, лимонными.

– Старший у вас есть? – спросил Юрий Петрович у одной из самок. – Мне бы с ним пообщаться. Начальник, понимаете?

– Начччь-льник?

Самка исчезла, вместо нее появился пожилой прыгунец. Видимо, здоровье этого гуманоида было не в порядке, потому что, даже стоя на месте, инопланетянин не мог не подпрыгивать. Прыжки на месте были мелкими, невысокими, однако Юрию Петровичу во время разговора стоило труда держать голову пожилого прыгунца в поле зрения.

– Я полномочный представитель Всемирного Правительства, с Земли. Рады приветствовать разумных существ с другого конца галактики. Надолго к нам?

Пожилой говорил намного лучше своих подчиненных.

– Не знайем. Пось-мотрим. Видьим, что разьумные сущьества – рады иетому. Будьем мирно сущьествовать.

– Вы издалека?

– Очьень изь-далека, – подтвердил Пожилой. – В кось-мосе голь-од. Мой народ сьтрадал. Здезсь хорьошо. Отльичная планьета.

– Вы намерены социализироваться?

– Нье поньял.

– Социализироваться. Это означает: встроиться в нашу социальную систему, стать одними из нас.

– Дя. Мы одьни из вьас.

– Замечательно. В таком случае землянам нужно знать, какую общественную работу вы готовы исполнять. Что вы умеете?

– Мьногое умь-еем.

– Материальное производство на Земле налажено, в смысле стабильности, поэтому вам тяжело будет встроиться. Оптимальным будет, если вы можете создавать произведения искусства: книги, музыку, живописные полотна. Еще лучше, если владеете комбинированными искусствами. На Земле большое развитие получил голоматограф, однако другие комбинированные искусства находятся в упадке. Например, мы не в силах овладеть искусство записывания запахов. Очевидно, что их чередование способнодемонстрировать небесную гармонию, но передавать в нос точные последовательности запахов земная техника не позволяет. Если у вас имеются подобные мастера, на Земле они могли бы иметь успех.

– Пьесни.

– Вы можете исполнять песни? У вас имеется собственный репертуар, то есть имеются и поэты? Это прекрасно. Могу ли я ознакомиться с образчиками вашего творчества?

Пожилой кликнул самок. Вместе с самками подпрыгал молодой самец с деревянным барабаном – видимо, музыкант. Самец начал выстукивать на барабане нехитрую мелодию, а самки – петь. Однако, их естественные голоса оказались настолько высокими, что Юрию Петровичу пришлось заткнуть уши.

– Достаточно, – попросил он наконец. – Боюсь, наше творчество не будет иметь успеха на нашей планете. Придется подобрать вам работу в материальном секторе. По крайней мере, для ваших инженеров и технологов работа точно найдется. Как думаете, получится на Земле производить космические корабли, подобные вашему?

– Ньет, – сообщил Пожилой.

– Но, если вы намерены социализироваться, что-то подобрать все равно придется.

Тут Юрий Петрович обратил внимание на разномастные картонные коробки, которые прыгунцы складывали возле пирамиды. Это были земные коробки, с товарными этикетками. Набрать такие коробки можно было только в магазине – близлежащий находился в соседнем поселке, вероятно. Или прыгунцы заказывали товары с доставкой, что, разумеется, было невозможно ввиду отсутствия социализации.

– Откуда у вас коробки? – спросил Юрий Петрович.

– Ед-да, – осклабился Пожилой. – Там мнього ед-ды! – он махнул конечностью в направлении ближайшего населенного пункта, откуда, как догадывался Юрий Петрович, и притащили коробки.

– Придется вернуть, – сказал Юрий Петрович. – Я полномочный представитель Всемирного Правительства, знаю, что говорю.

– Голь-од, – пожаловался Пожилой, поглаживая себя ладонью по животу.

– Но вы же не социализированы! – воскликнул Юрий Петрович.

В этот момент он сделал то, что уже давно порывался сделать, а не сделал только потому, что сначала хотел осмотреться и составить о прыгунцах независимое мнение. Юрий Петрович сосредоточил взор на Пожилом. «Субъектный» интерфейс возник, но его показатели заставили Юрия Петровича ахнуть.

Юрий Петрович ожидал, что показатели окажутся нулевыми, то есть в силу каких-либо причин незадействованными, либо интерфейс будет недоступен, однако все оказалось хуже. Интерфейс показывал настолько глубокий минус по лицевому счету, что подумалось: из-за неисправности. Однако, интерфейс не мог быть неисправен: неисправностей в нем не отмечалось никогда за три века с момента открытия. Показатели лицевого счета являлись запредельно низкими, причем положительная динамика полностью отсутствовала. Другими словами, интерфейс демонстрировал, что пожилой прыгунец за свою долгую жизнь не занимался никаким созидательным трудом, при этом отлично питался.

Юрий Петрович настолько растерялся, что не знал, что предпринять дальше. Следовало, раз он здесь оказался, попробовать мозговую связь. Сомнительно, что никто до сих пор не опробовал ее с прыгунцами – сведений об этом ни в ММ, ни в сети не имелось.

Помянув председателя Всемирного Правительства нехорошим словом, Юрий Петрович направил мозговой луч в голову Пожилого.

[Вспышка – черная, как космос. Мириады синаптических связей в чужой голове.]

[Мерзость. Мозговая мерзость и запустение. Такая мерзость и такое запустение, что хочется выть от ужаса и бежать прочь, без оглядки.]

Вздрогнув, Юрий Петрович отключил мозгосвязь и, подволакивая внезапно разболевшуюся ногу, побрел к геликоптеру.

– Голь-од.

Это были последние услышанные им слова Пожилого.

6. В чужом сознании*

Я вернулся на рабочее место.

Строго говоря, все оставалось по-прежнему: при появлении сослуживца стеклянные лучи изгибались, не желая вступать в контакт. То есть они желали, но не желал я, не уверенный в том, что психика выдержит. Слишком многое на меня свалилось за последние полусутки: сначала завершение экономической теории, теперь вот это… непонятное ММ.

Что ММ вообще такое? Судя по всему, способность по проникновению в чужое сознание. А за что мне подобное счастье?

Простейший анализ показал, что стеклянные лучи – а с ними, очевидно, и способность проникать в ММ, – приобретены одновременно с завершением экономической теории. Недостаточно для полноценного вывода. Если бы, скажем, сначала я изобрел экономическую теорию, а через мгновение приобрел ММ, стало бы ясно: экономическая теория послужила причиной ММ. Равным образом наоборот. Как это ни странно, причина всегда разнесена со следствием во времени: между ними находится временный лаг – впрочем, только в том случае, если рассматривать время как перманентную величину. Если время – величина дискретная, тогда все в порядке: причина – значение, предшествующее последствию. В этом случае между причиной и следствием не располагается никаких промежуточных значений, ввиду их отсутствия. Однако, экономическую теорию и ММ я приобрел одновременно – по крайней мере, у меня не было данных о том, что одно предшествовало другому.

Позднее я сообразил, что здесь имеет место переход количества в качество: мысль, позволившая завершить экономическую теорию, стала последним шажком на пути к новой эволюционной ступени. Которая и воспоследовала.

Но в тот момент, возвратившись из начальственного кабинета, я не мог сделать вывода из-за отсутствия необходимых данных. Меня больше озадачивали новые способности… да и способности ли? Вместе с тем хорошее физическое самочувствие наводило на мысль, что все не так уж и плохо.

Я понимал, что нужно протестировать способность проникать в ММ: во-первых, для подтверждения самой способности, а во-вторых, для закрепления навыка. Вокруг меня находилось множество сослуживцев. Стеклянные лучи изгибались в их направлении, недвусмысленно предлагая: пожелай, и мы установим невидимую мозговую связь.

Насчет «пожелай» я немного сомневался, хотя понимал: если действительно захочу, связь будет установлена. В первый раз, в кабинете Селедкина, это получилось непроизвольно. На улице и в метро не получалось, потому что я не мог и не хотел сосредоточиться, а получилось при разговоре тет-а-тет, во время наивысшего эмоционального и психологического напряжения. Логические доказательства отсутствовали, но почему-то я был уверен, что смогу данное состояние воспроизвести. Но медлил.

Заниматься служебными обязанностями я, естественно, не мог – не до того было. Я имитировал чтение файла, но мои мысли пребывали далеко от взаимоотношений с клиентами.

Наконец, решился. Я поднял голову и попытался воспроизвести эмоциональное и психологическое состояние в момент мозгового контакта с Селедкиным. К своему удивлению, еще до выбора очередного реципиента я оказался в том иллюзорном мире, в котором побывал однажды. При этом четко ощущал, что оба стеклянных луча остаются свободными – ни к кому из моих сослуживцев не подсоединяются.

[Вспышка. Мириады разноцветных переплетающихся нитей. Очень похоже на предыдущее, но немного другое. Или мне только кажется?]

[Оборачиваюсь, чтобы, как в прошлый раз – в кабинете Селедкина – увидеть экран, а в нем собственное видео. Однако, никакого экрана нет. Действительно, я же ни к кому не подсоединен: кого я могу увидеть?]

[Где я в таком случае нахожусь? Абсолютно непонятно – нужно будет разобраться. ]

[Что-то привлекает мое внимание. Ага, вот это. Среди переплетающихся разноцветных нитей бляшка, отдаленно напоминающая металлическую. Не металлическая, разумеется. То, что в ММ отсутствуют металлы, достаточно очевидно. ММ состоит из субстанции, не имеющей отношения к реальности.]

[Бляшка совершенно не похожа на узелки и выступы, образующиеся на переплетении нитей. Она привлекает внимание и что-то очень напоминает. Что именно? Заклепку? Канцелярскую кнопку? Внешне похоже, но разгадка не в этом. Я это даже не чувствую – я знаю.]

[Понял, с чем ассоциируется эта уникальная бляшка. Вы не поверите. Она ассоциируется у меня с моим начальником Селедкиным. Мне самому смешно, но ассоциация устойчивая. Необходимо проверить.]

– Иван, ты счет «Мормотресту» выставил?

– Выставил. Обещали оплатить через неделю.

Бестолковые сволочи, не дают ученому покоя, в самый ответственный момент. А ведь ученый об общем процветании печется, за все человечество отдувается. Изобретение-то его потом все человечество использовать станет. Впрочем, существовать в двух реальностях вполне допустимо – я бы даже сказал, комфортно, – поэтому мое путешествие по ММ практически не прерывается.

[Я приближаюсь к бляшке-Селедкину и…]

[[Что за черт?! Еще одна вспышка, и я оказываюсь в аналогичном мире, но каком-то другом. Или в том же? Ощущение такое, как будто сморгнула лампочка или экран монитора. Перезагрузка матрицы, блин!]]

[[Я пытаюсь сориентироваться, и передо мной разворачивается экран. Экран знакомый, такой я уже видел, во время пребывания в кабинете начальника. Кабинет, кстати, тот самый. Только в кресле напротив не моя язвительная физиономия, а рожа знакомого контрагента.]]

[[Минуточку! Да ведь этот контрагент только что прошел мимо меня. Очевидно, он следовал к Селедкину. Это было не более десяти минут назад. Следовательно, контрагент в настоящий момент находится в кабинете Селедкина, в то время как я… наблюдаю за происходящим со своего рабочего места.]]

[[Эврика!!!]]

В реале я сидел в своем рабочем кресле, уставившись в монитор – изредка даже шевелил губами, для полной имитации, – но на самом деле пребывал в ММ своего непосредственного начальника. При этом мысли крутились с бешеной скоростью. Как всегда в подобных ситуациях, крутящиеся мысли образовывали бильярдные шары, которые свободно перекатывались в голове под собственной тяжестью, как будто бильярдный стол находился на морском судне во время жесточайшего шторма.

«Почему доступна всего одна бляшка? – рассуждал я. – Почему отсутствуют бляшки других людей? Мыслимо два объяснения. Либо Селедкин каким-то образом совместим со мной, настолько, что у меня контакт только с ним. Нет, это полная чушь. Второе объяснение: бляшка возникает после конкретного мозгового контакта. Здесь возможны опять-таки два продолжения. Либо бляшка – следствие последнего контакта. Либо бляшка – следствие любого контакта, в этом случае в последующих контактах количество бляшек будет соответствующим образом увеличиваться. Интерес также представляет, является ли бляшка временной или же постоянной».

[[– Сергей Владимирович, мы рады были обсудить с вами предложения по дальнейшему сотрудничеству, – говорит контрагент, прощаясь.]]

[[Владимирович – отчество Селедкина. Все это время, что я нахожусь в реале, я одновременно слышу, свободно воспринимаю и запоминаю конфиденциальный разговор в его рабочем кабинете.]]

[[– Мы стараемся идти клиентам навстречу, – с улыбкой отвечает Селедкин. – Хотя запрошенный вами процент на грани наших возможностей.]]

[[Мне он так не улыбается, сука! Впрочем, кто Селедкину я, заурядный исполнитель, и кто крупный контрагент.]]

[[Сам разговор не представляет для меня существенного интереса: откат он и есть откат. Но возможность просматривать и прослушивать на расстоянии происходящее – еще как представляет! Интересно, на каком расстоянии действует мозговая связь. Тоже необходимо проверить. Но в первую очередь проверке подлежит количество бляшек, которые я могу получить в собственное распоряжение.]]

[Из ММ Селедкина я возвращаюсь в собственное ММ. Теперь я понимаю, что мир после первой вспышки – это ничто иное как мое ММ, то есть моя собственная мозговая система. Являясь крупным ученым в области экономики, я ценю свои мозги, но с такой неожиданной стороны они еще не показывались. Какие невероятные открытия ожидают меня в будущем!]

Оказавшись в реале всеми своими – как теперь выясняется, многочисленными – сознаниями, я пришел к выводу, что необходимо выяснить количество и долговечность бляшек, с которых можно переходить с собственного ММ на чужие. Откладывать эксперимент не имело смысла: эффект мог оказаться временным – в этом случае мне предстояло горько сожалеть о каждой неиспользованной минуте. Вместе с тем некорректно проведенный эксперимент мог погубить дело.

В раздумьях я провел несколько часов, но под конец рабочего дня выбрал нового реципиента. Им оказалась Светлана из отдела маркетинга. Она…

В общем, Светлана была довольно симпатичной и незамужней особой, года на три меня моложе. Сразу после института девчонка пришла в отдел маркетинга. Место для работы, конечно, весьма сомнительное: будучи экономистом, я это прекрасно понимал, но почему-то не осуждал. В конце концов, Светлана женщина, а молодым женщинам, вследствие их природной функции, разрешается работать в любом месте, при наличии в этом месте подходящих самцов. Одним из которых являюсь я собственной персоной.

Нет, в альма-матер у меня была незабвенная любовь, с которой мы год прожили в любви и согласии, пока я не обнаружил, что избранница параллельно встречается с другим мальчиком. На этом, как понимаете, любовь завершилась. Гениальные ученые – люди с собственной гордостью, к ним нужен особый подход, которого у избранницы не оказалось. Ничего, будем искать.

Я взял со стола подходящую бумагу, по поводу которой мог задать вопрос маркетологу, и отправился в отдел маркетинга. Перед тем, как войти, погрузился в собственное ММ.

[Вспышка. Мириады разноцветных переплетающихся нитей. Может, это не нити, а синаптические связи? Впрочем, мне неизвестно, что такое синаптические связи, поэтому нити остаются просто разноцветными нитями. Но синаптическими.]

[Собственно, зачем мне собственное ММ? Эксперимент состоит в том, чтобы проникнуть в ММ Светланы. Для этого мне нужно всего лишь направить стеклянные лучи ей в голову.]

Я вошел в отдел маркетинга.

– Света, привет. Посмотри, пожалуйста, эти ребята по вашему ведомству проходили?

Я протянул инвойс, а сам в это время направил лучи в голову реципиенту.

[Что-то в моем ММ меняется. Как будто смаргивает. Ага, это мы уже проходили! Другое – чужое! – ММ. За моей условной спиной – понятно, что на самом деле никакой спины нет – возникает экран. На экране проецируется мое изображение. Я стою, с инвойсом в руке, и ожидаю ответа. Я почти свободно устанавливаю мозговые связи, что не может не радовать.]

– Нет, Ваня, этот клиент по нашему ведомству не проходил. А что, должен?

Она красивая: стройная, а волосы на голове, в которой я орудую стеклянным лучом, заколоты в пучок. Очень красивая девушка.

– Нет, просто решил уточнить, – смутился я.

Отдел маркетинга – не самый дружественный отделу продаж. За нашей невинной беседой наблюдает несколько пар внимательных женских глаз, поэтому лучше удалиться. И, разорвав мозговые связи, со смущенным видом, а на самом деле преисполненный злорадного торжества, я удалился.

Еще в коридоре, возвратившись в собственное ММ, я проверил и обнаружил: бляшек памяти две штуки. Первая бляшка ассоциировалась у меня с Селедкиным, тогда как вторая – со Светланой. Я даже не проверил вторую бляшку на действие, в абсолютной уверенности, что все работает.

Придется дожидаться вечера, чтобы убедиться в работоспособности мозговых связей на расстоянии. Мне неизвестно, где проживают реципиенты, но в любом случае это больше пятидесяти метров – намного, несопоставимо больше.

7. Отток товаров

Первым делом Юрий Петрович отзвонил Даммеру.

– Ну, можете быть довольны.

– Чем, гер Петров?

– Тем, что удалось втянуть меня в поганую историю.

Оставаясь наедине, они по выработанной за десятилетия привычке общались без дипломатических экивоков.

– Прыгунцы что-то натворили?

– Ничего особенного, кроме того, что их лицевых счетах немыслимый отрицательный остаток. Такого просто не может быть, но я видел собственными глазами. Миллиарды часов долга перед обществом! Они не отработают это в несколько поколений. Для отработки потребуются десятки, если не сотни поколений – в том случае, естественно, если прыгунцы примутся за дело немедленно. Однако, такого желания я не заметил.

– Как же прыгунцы собираются существовать?

– Спросите у них, Даммер.

Казалось, Даммер даже обрадовался.

– Видите, гер Петров, совещание Всемирного Правительства было не напрасным. Нам удалось локализовать проблему. Теперь ее необходимо решить.

– Каким образом?

– Придумайте сами, гер Петров. Вы опытный и заслуженный правительственный работник. В конце концов, вы потомок человека, распахнувшего перед людьми необъятные мозговые горизонты.

– А вы, Даммер, председатель Всемирного Правительства.

– Мы должны попытаться социализировать прыгунцов.

– Даммер, вы слышите, о чем я толкую? У них миллиардные минусы на лицевых счетах! А у меня больная нога, я могу ее лишиться.

– У каждого свои болячки, гер Петров. У вас больная нога, у меня больные глаза. Но нашему другу аргентинцу намного хуже, чем нам, вместе взятым.

– Карраско уже безразлично, а мне пока нет.

– Вы кардинально изменили позицию – не находите? Два дня назад утверждали, что прыгунцы не представляют опасности и являются разумными существами. А теперь как будто испуганы.

– Я не испуган, просто увидел их лицевой счет.

– Это не ответ.

– Чего вы от меня хотите, Даммер? Чтобы я социализировал прыгунцов? На это никакой жизни не хватит.

– Я настаиваю, чтобы вы решили проблему. На то мы и Всемирное Правительство, чтобы решать проблемы, возникающие перед человечеством.

– Хорошо, я объясню прыгунцам, что им придется стать прокаженными.

– Вот и отлично. Мне даже не придется собирать по этому поводу нового заседания.

Насчет нового заседания Даммер, конечно, пугал. Большинство действующих членов правительства разъехались по домам – новый вызов вызовет недовольство, многие откажутся. Не тот у них возраст, чтобы по первому звонку колесить по миру. Если Даммер и соберет заседание, придется проводить его по конференц-связи.

Предчувствуя проблемы, Юрий Петрович загрустил. Чертовы прыгунцы! Прибыли из космоса без приглашения, а теперь создают человечеству проблемы. Разумные существа, называется!

Об отложенных произведениях искусства придется на некоторое время забыть, занявшись аналитической работой. Давненько не случалось!

Меток о прыгунцах по-прежнему не приходило, поэтому Юрий Петрович достал смартфон и принялся просматривать материалы о прибывших, все подряд.

Впечатления свидетелей оказались во многом схожими с теми, что недавно испытал он сам. Большинство наблюдателей отмечали присущий прыгунцам коллективизм и видовую сплоченность: «иначе они не смогли бы выжить в глубоком космосе», как писал один из блогеров. Другие восторгались лингвистическими способностями: спорили, смогут ли прыгунцы в ближайшее время исправить произношение, или дефект неустраним, ввиду особого устройства гортани. Исследовали строение конечностей космических гостей. При этом стеснялись просить, чтобы прыгунцы продемонстрировали анатомию, поэтому ограничивались случайными наблюдениями. Предположительные схемы устройства стопы прилагались. По мнению авторов, кость, на которой крепилась округлая, наподобие копыта, стопа, входила в полую середину другой, трубчатой, кости. Резкое напряжение мышц заставляло одну кость выскакивать из другой: всего на несколько сантиметров, но достаточно для прыжка.

Некоторые материалы посвящались разграблению – иначе не скажешь, хотя Юрий Петрович на этом слове поморщился, – ближайших магазинов. На выложенных роликах было видно, как прыгунцы вваливаются, буквально впрыгивают, толпой в поселковый магазин, после чего начинают деловито вытаскивать из него коробки с продуктами. Было очевидно, что с «вещным» интерфейсом они не сверяются: к чему, если результат все равно будет отрицательным? До тех пор, пока прыгунцы не социализированы, получить положительный результат на выдачу товаров в потребление теоретически невозможно.

Видимо, съемка прыгунцам не понравилась, потому что в ролике запечатлелось: обнаружив, что их снимают, прыгунцы, в первую очередь самки, подскочили к оператору и принялись дружно кричать. Понятно было плохо из-за акцента, однако изображение производило неприятное впечатление. Были видны подскакивающие вверх-вниз лица самок, с раскрытыми ртами, в которых шевелились костяные усы. Видимо, оператора ударили по руке, потому что смартфон, с которого производилась съемка, упал на пол. Некоторое время смартфон демонстрировал подскакивающие копытца прыгунцов, затем съемка прекратилась.

Большинство комментаторов сходилось на том, что неадекватное поведение прыгунцов вызвано их бедственным положением во время космического перелета. Приводился в пример древний рассказ, в котором человек, чудом спасшийся от голода, начал страдать от ожирения, так как не мог удержаться от употребления съестного в неумеренных количествах. Очевидно, – указывали комментаторы, – что нынешнее стремление прыгунцов обеспечить себя продуктами связано с психическим заболеванием, полученным во время голодного странствования по космосу. Далее высказывались предположения, сколько времени потребуется для окончательного излечения и социализации прыгунцов.

После прочтения материалов у Юрия Петровича остался нехороший осадок: комментаторы явно были не в курсе показателей «субъектного» интерфейса прыгунцов. Понятно, что пользование магазинными запасами не могло остаться без экономических последствий, но Юрий Петрович решил убедиться лично.

Давно он не проводил аналитической работы такой трудоемкости. Необходимо было установить товары, взятые прыгунцами в магазинах, затем установить управляющих этими товарами, после чего проанализировать действия товарных управляющих за последние двое суток, то есть со времени посадки космической пирамиды на Землю. В молодые годы Юрию Петровичу приходилось выполнять анализы и посложнее, однако счастливые времена остались далеко в прошлом.

Все-таки обидно, что для анализа ММ не существует вычислительных средств. Все из-за того, что айди вещного мира не поддаются записи. Будь иначе, не было бы ничего проще, чем настроить компьютеры на ММ – результаты выдавались бы на основании заданных алгоритмов. Однако, айди объектов материального мира не поддавались записи, в результате чего нельзя было соотнести, допустим, лежащий возле тропинки булыжник с тем булыжником, который ты воспринимал визуально: это были абсолютно разные объекты. Приходилось выполнять все анализы в ММ. Без сомнения, само ММ располагало к работе в себе, имея для этого полный набор необходимых аксессуаров. За одним исключением: количество переходов ограничивалось. Это был такой естественный предел, над которым ломали головы лучшие умы человечества, но так и ничего не придумали. Тем более что барьер легко обходился при помощи меток.

ММ было странно спроектировано, но другого человечество не имело, поэтому Юрий Петрович приступил к задуманному.

[Перемотка реальности на несколько часов назад.]

[Вот он среди прыгунцов, разговаривает с Пожилым.]

[Еще немного назад, буквально несколько минут. Есть! Смотрит на картонные коробки, которые тащат прыгунцы. Коробки – из магазина. Нераскрытые – следовательно, запакованный в них товар в сохранности: на тот момент, разумеется.]

[Айди коробки – так называемый «вещный» айди. При его восприятии наблюдаешь вещь в реальном окружении, с любой стороны трехмерного мира и на любом расстоянии.]

[Обратная промотка по айди. Коробка отправляется обратно в магазин, укладывается на полку, в ожидании потребителя, затем попадает в грузовой геликоптер, который в обратном порядке направляется к месту отправки – на производственный комбинат. Понятно: в коробке находятся галеты, поэтому комбинат – хлебобулочный.]

[Пачки галет, упаковываются в коробку. Теперь можно определить их айди. Теоретически, в поиске можно было ориентироваться на айди картонной коробки, но анализ на основании товара надежней.]

[По айди галет устанавливаем управляющего, который принимает решения по отпуску партий в тот или иной магазин. Личность товарного управляющего не имеет значения – важны решения, которые он принимал за последние дни.]

[Так, смотрим. Злополучная коробка с галетами забрана из магазина вчера. Остались ли в разграбленном магазине галеты? Проверяем. Нет, ничего не осталось. Теперь проверяем, поставлялись ли галеты в магазин сегодня, от того же товарного управляющего. Ничего не поставлялось. А куда поставлялось?]

Выведя точки поставок на карту, Юрий Петрович обомлел. Товарный управляющий принял решение не поставлять товары в магазины, расположенные ближе 20 км к месту посадки космической пирамиды. Карта демонстрировала это совершенно наглядно: центр окружности – местонахождение космической пирамиды, цветные точки – магазины, в которые поставлялись галеты. Цветные точки старательно обходили место посадки. Товарный управляющий решил не поставлять товары на ту территорию, на которой существовала опасность потерять их без возмещения со стороны потребителя. Поскольку прыгунцы не оплачивали, да и не могли оплатить товары, забираемые ими в магазинах, они и были теми потребителями, которые не оплачивали товар.

Юрий Петрович проверил текущие поставки в близлежащие к прыгунцам магазины и убедился, что товарная номенклатура в них ущербна. Кто-то из товарных управляющих еще не принял решение, как действовать, но это ненадолго: если прыгунцы пару раз повторят поход в магазины, товаров в этих магазинах не останется. Окрестным жителям придется ездить за продуктами в отдаленные торговые точки.

Древнее нехорошее предчувствие взяло Юрия Петровича за горло и надавило. А что если прыгунцы тоже наведаются в отдаленные торговые точки? Разумные существа, кто их остановит?

Простейшим способом проверить мысль было установить айди произвольно выбранного прыгунца и отмотать на пару часов назад. Проникновение в ММ прыгунца? Мысль об этом была столь омерзительна, что Юрий Петрович содрогнулся. Кажется, в магазинах висят подключенные к сети онлайн-камеры – можно осведомиться по ним. Допотопные, но чрезвычайно надежные технологии.

Выбрав один из магазинов, отстоящих от космической пирамиды на расстоянии 15 км, Юрий Петрович скопировал запись камеры, установленной на входе, и промотал. Магазин подвергся визиту прыгунцов, по обыкновенному для них сценарию: толпа, массовый вынос продуктов. Можно было не перематывать назад: по беспорядку, в котором находилось помещение, было видно – здесь побывали прыгунцы.

Юрий Петрович не стал даже выяснять, насколько далеко прыгунцы рискнули отдалиться от космической пирамиды: это не имело значения. Гостей следовало немедленно переводить в разряд прокаженных: это был единственный способ придать им социальный статус.

Вспомнил, как совсем недавно доказывал Даммеру, что прыгунцы, являясь разумными и технически подкованными существами, не могут причинить человечеству вреда. Горько, с осознанием собственного невежества, усмехнулся. Даммер оказался прав – взгляды Юрия Петровича на проблему претерпели радикальные преобразования.

8. Профессор*

Рабочий день закончился, но попасть домой мне суждено было не сразу. Предстояло встретиться со школьным приятелем – я пару дней назад с ним договорился. Знать бы раньше, что так получится, перенес встречу, но сейчас отменять ее неприлично.

Приятеля звали Константином, а школьная кликуха у него была Профессор. Хотя какой он профессор?! На самом деле профессор я – как человек, разработавший новую экономическую теорию. А он всего лишь программист. Нет, программист-то Константин классный, никто не сомневается – универ по этой специальности закончил, – но профессорское звание предполагает определенные достижения в области преподавания. А какие у Профессора достижения в области преподавания?! Никаких. У меня, собственно, тоже – однако, у меня разработана гениальная экономическая теория, а Профессор как был программистом, так им и останется. Разумеется, с переходом от юниора к сениору и так далее, согласно их программистской иерархии.

Встреча была назначена на выходе из Новокузнецкой. Профессор уже ждал.

Мы хлопнули по рукам и поспешили в ближайшую кафешку, в которой ранее несколько раз встречались. Это случалось нечасто, раз в несколько месяцев – но случалось. Иногда к нам присоединялась еще один-два человека из числа бывших одноклассников, но на этот раз встреча проходила в двухстороннем формате.

Меня распирало поделиться с Профессором сделанными открытиями, но разве ему оценить?!

Собственно, открытий было два.

Первое открытие – экономическая теория, завершенная мной не далее, как вчерашним вечером. Да, я понимал, что она не только не опубликована, но даже не оформлена в рукопись – над этим мне еще предстоит потрудиться. Однако, надежд на то, что Профессор сможет понять совершенный мной научный прорыв, тем более оценить, равнялись нулю. С тем же успехом я мог оценивать написанные им программные коды. Какие там коды, когда даже программистские анекдоты представляют собой нечто непонятное – для всех, кроме самих программистов?! Например, такой анекдот. Ложась спать, программист ставит на тумбочку два стакана: полный – на случай, если захочет пить, и пустой – на случай, если не захочет. Как вам? У меня не заходит.

Второе открытие – благоприобретенные возможности по проникновению в чужое ММ, то есть установление с другим человеком мозговой связи. Но этим я не хотел делиться с Профессором раньше времени. Что значит «раньше времени»? Ну… то и значит, что в моей голове начали зарождаться на сей счет определенные планы.

Фактически, один раз пообщавшись с человеком – нет, даже не пообщавшись, а оказавшись в пяти метрах от него, – я мог попадать в ММ этого человека. Тем самым я становился идеальным шпионом. Я понимал, что для шпионской деятельности не подхожу – у меня менталитет совершенно не шпионский, а естественнонаучный, – но ничего не мог с собой поделать. Услужливое воображение рисовало одну картину за другой.

Вот я случайно, в толпе, прохожу мимо важного, окруженного охранниками банкира. Стеклянные лучи, выходящие из моих глаз и невидимые никакой охране, проникают банкиру в голову, оставляя в ММ приметную бляшку. Теперь я могу проникать в голову банкира в любой момент, без малейшего труда. Я могу слышать все, что банкир произносит, и видеть все, что он делает – как бы его ушами и его глазами. Соответственно, все страшные банкирские тайны превращаются для меня в раскрытую книгу. Я проникаю в банк и снимаю с секретного банкирского счета…

Бля-я-я-я!!! О чем я мечтаю??? Что за ужас?!

Я вспомнил о собственной блистательной экономической теории, раскладывающей современный мир чистогана по полочкам, и усовестился. Тем более что связываться с банкирами совершенно не хотелось. Я не был знаком ни с одним из них, но доходчиво представлял, какими финансовыми возможностями банкиры обладают и на что готовы пойти, чтобы получить… как там по Марксу?... 300 % прибыли, если не ошибаюсь.

Я не был уверен даже в том, что желаю выведать коммерческую тайну Селедкина, чтобы потом его шантажировать. Хотя с Селедкиным могло забавно получиться. Нет, я всего лишь упивался своей избранностью. В конце концов, это я – а не Профессор или кто-то другой – приобрел способность проникновения в ММ. Я избранный – фактически супермен, хотя известно об этом исключительно мне.

В этот момент я задумался, могу ли раскрыть дар, не опасаясь внимания спецслужб. Очевидно, что, прослышав о способности к отслеживанию действий другого человека на расстоянии, спецслужбы мной заинтересуются и возьмут в разработку. После чего из крепких объятий не вырваться. До конца жизни придется выполнять тихие, но произнесенные требующим беспрекословного повиновения голосом просьбы либо… прожить яркую, но досадно короткую жизнь. А мне это нужно?

Получалось, что я должен скрывать приобретенный дар от всех, в том числе от Профессора. Который все то время, что я обдумывал свое новое нелегальное положение, рассказывал о программистских фичах – о каких именно, я не очень понимал. Хотя время от времени вставлял в беседу необходимые реплики.

В этот момент я подумал: а почему бы еще раз не протестировать обретенное ММ? Два эксперимента – мало практики, нужно добавить. Для полноценной научной верификации требуются тысячи экспериментов, результат которых должен быть устойчивым: только тогда можно говорить, что желанный эффект обнаружен.

Повинуясь моей воле, один их стеклянных лучей проник в голову Профессора.

[Вспышка. Мириады разноцветных нитей – синапсов. Или не синапсов? Впрочем, какая разница?! ММ настолько отличается от реальности, что подходящих слов для его описания не находится.]

[Оборачиваюсь и за условной спиной обнаруживаю экран с собственным изображением. Надо заметить, что на этом экране я выгляжу гораздо более симпатичным, чем на экране Селедкина. Вид у меня не такой язвительный – скорее, задумчивый. Плюс глаза, горящие, как у кота в полуночную пору. Я знаю, они озарены экономической идеей. Но Профессору наверняка кажется, что от излишней одухотворенности.]

Профессор в это время продолжает рассказ о наших общих знакомых, с которыми недавно пересекался. Я делаю вид, что слушаю – впрочем, я на самом деле слушаю, что не мешает мне наблюдать из профессорской головы за самим собой.

Внезапно меня отвлекают, из другого сознания…

[Вот эти узелки на пересечениях разноцветных нитей. Я чувствую, что они странным образом связаны с экраном, на котором продолжает демонстрироваться моя физиономия. В ММ отсутствует телесность, мне совершенно нечем воздействовать на узелки. Тем не менее я успешно воздействую…]

[Эффект более чем неожиданный. Мое изображение начинает прокручиваться назад – надо полагать, не само изображение, а пленка с записью. Впрочем, это обыкновенные слова. Суть в том, что изображение действительно прокручивается назад.]

[Воздействуя на узелки, мне удается остановить прокрутку. Потом снова запустить. Потом снова восстановить.]

[Через несколько попыток я понимаю, что могу управлять движением пленки, и запускаю ее на обратную перемотку. Пленка послушно перематывается. Я вижу себя в обратном движении. Кривляюсь – впрочем, не сильно смешно. Я же сижу за столом и разговариваю. А вот когда вытаскиваю изо рта вилку с закуской и размещаю ее на тарелке, тогда смешно. Хотя, как всякая дешевая клоунада, быстро приедается. Близится момент, в который я вошел в профессорское ММ. На этом, надо думать, перемотка, закончится.]

[Ша! Вот это номер!!! Перемотка не закончилась, а продолжается. Я вижу себя, входящего в кафешку – точнее, выходящего из кафешки задом наперед. Изредка мелькает профессорская нога или рука, в такт с моими телодвижениями.]

[Мы встречаемся возле метро, пожимая друг другу руки. Нет, в обратной последовательности: сначала пожимаем друг другу руки, а потом встречаемся возле метро. А перемотка все продолжается, продолжается.]

[Профессор съезжает по эскалатору, в толпе пассажиров. То есть самого Профессора не видно, но видно других пассажиров. Все едут задом наперед, естественно, – ведь пленка перематывается в обратную сторону. Пассажиры заходят в застывший вагон: спинами, не глядя, куда идут. Вагон подает задом, въезжая в туннель.]

По мере того, как я просматриваю записи в ММ Профессора, мои мысли в реале начинают судорожно крутиться вокруг осей. Еще немного, и из них образуются бильярдные шары. В таком состоянии я вряд ли смогу поддерживать беседу с ничего не замечающим Профессором. Бильярдные шары – не ММ: когда они начнут колотиться друг об друга, высекая научные искры, только успевай записывать. А не запишешь, кусай потом локти, какие чудесные научные идеи запамятовал!

[Так… А вот это уже интересно!.. Какой-то пьяный пытается доебаться до Профессора. Или что? В обратной перемотке не совсем понятно.]

[Я перематываю до начала конфликта, останавливаю и запускаю пленку в нормальном режиме. Да, именно с этого началось.]

[– Мужик, ты чего такой серьезный? – спрашивает пьяный.]

[– Отвянь, – тихо произносит Профессор.]

[Несмотря на кличку, парень он крутой и резкий.]

[– Нет, ты чего такой серьезный-то? – продолжает удивляться пьяный. – Зенки не прячь, мужик, я ж с тобой разговариваю.]

[– Пошел на три буквы, – дружески советует Профессор.]

[– Ты че, падла, такой стремный? – угрожающе дергается пьяный.]

[Дальнейшее видно плохо. Профессор смотрит пьяному в лицо, но тыкает ладонью поддых. Короткий удар на пленке еле заметен – скорее, ощущается. Изменения видны по лицу противника. Лицо приобретает изумленный вид, рот начинает открываться и жадно ловить воздух вспухшими губами. В метро воздуха мало, на всех не хватает, особенно если перебили дыхалку.]

[– Присядь тут.]

[Пьяный отлетает на сиденье, а Профессор показательно поворачивается спиной к сиденьям, лицом к дверям, которые открываются автоматически. Скоро Новокузнецкая, там выходить.]

[Да, это в стиле Профессора. Своими возможностями он не злоупотребляет, но пару раз я имел счастье наблюдать. Школьные годы – длинные.]

А в реале наш дружеский разговор продолжался.

– А у тебя, Ванька, как жизнь?

– Закончил экономическую теорию. Вчера вечером. Ты не представляешь, что она значит для человечества.

Я отвечал, а мои мысли – даже в реале, – витали на значительном отдалении. Возможность откручивать пленку назад открывало перед обладателем ММ такие перспективы… Собственно, какие перспективы? Видеть прошлое. Да, именно, не больше и не меньше – видеть прошлое. За которое первый же silovic, чье прошлое я озвучу, не поленится разрядить в меня обойму – из лучших государственных побуждений, естественно. Хорошо, что живут на свете приличные люди вроде Профессора, с которыми не страшно в разведку.

– Не сильно ты его? – поинтересовался я, неожиданно для самого себя.

– Кого его?

– Ну, того мужика в вагоне метро?

Наверное, я хотел удостовериться, что увиденное мной на пленке происходило в действительности. Хотя какие могли быть сомнения?! Не знаю, что на меня нашло…

– А ты откуда знаешь?.. Видел?..

Глаза Профессора чуть округлились от предположения, что я, находясь с ним в одном вагоне, не подошел. Но вскоре он сообразил и погасил удивление:

– Ехал в соседнем вагоне?

– Нет. Я приехал позже и с другой стороны.

– Тогда не понимаю.

Профессор не склонен к юмору, при этом, в силу своего технического образования, любитель разгадывать загадки. Ступив на скользкий путь, я должен был объясниться.

– Понимаешь, я тут пытаюсь овладеть одной методикой, прорицательской. Хочу видеть прошлое. Как видишь, получается.

Видеть-то я видел, но совсем другое: мой ответ Профессора не удовлетворил. Более того, Профессор не поверил и немного обиделся.

– Методик прорицания не существует. Во-первых, прорицают будущее, а не прошлое. А во-вторых, любые предсказания – махровая лженаука.

Да, вот так: махровая лженаука. Профессор вынес вердикт, не подлежащий обжалованию. Разговор закончен – следующий, пожалуйста!

– Но я оказался прав? Ты конфликтовал с пьяным мужиком по пути сюда?

– Да. Поэтому и спросил, каким образом тебе стало известно. Но не хочешь, не отвечай, Ванька. Твое право.

Объединенными усилиями мы замяли неприятную тему и, в окончание ужина, заказали по чашечке кофе.

С нетерпением я ожидал возвращения домой, где смогу продолжить исследования ММ. Словно почувствовав мой дезертирский настрой, Профессор взглянул на время и объявил, что пора: обещал жене быть не позже девяти.

Я вышел из кафешки и профессорского ММ в полном удовлетворении. Мало того, что мои способности по проникновению в чужое сознание подтвердились – вдобавок я получил возможность видеть прошлое!

Мы распрощались у метро – чуть холоднее, чем обычно.

И да, в моем ММ появилась новая, соответствующая Профессору бляшка. Собственно, иного не ожидалось.

К тому моменту я окончательно убедился, что совершил эволюционный скачок. Пророческая мысль, которая недавно меня посетила, оказалась последним шажком на пути к эволюционному скачку. Если долго идти в нужном направлении, когда-нибудь обязательно дойдешь, верно?

9. Немного истории

Лекция по ММ, прочитанная Петровым Ю.П.

Здравствуйте.

Сегодня мы побеседуем о Мозгомирье – не о самом открытии, о котором беседовали в прошлый раз, а о том, каким путем человечество пришло к использованию Мозгомирья. Это был долгий и трудный путь, но человечество его преодолело.

Около четырехсот лет назад, а именно в первой половине 21 века, люди обнаружили, что приобрели ранее невиданные и во многом непонятные возможности, в частности возможность воспринимать реальность в качестве записи.

Сама по себе возможность не нова: наше сознание – это нечто, противостоящее реальности, тем самым позволяющее взглянуть на себя со стороны. При этом сознание, как бы ни хотелось адептам материализма доказать иное, реальностью не является. Мозгомирье придало новые черты восприятию реальности, как противоположности сознания:

▪ во-первых, люди научились внедряться в чужое сознание;

▪ во-вторых, они обучились пользоваться переходами по айди, без чего путешествие по Мозгомирью невозможно;

▪ в-третьих, людям открылось прошлое и частично будущее;

▪ в результате чего стали пользоваться ссылками, что облегчило путешествия;

▪ в-пятых, получили экономический интерфейс, позволивший организовать экономику на справедливых началах.

Само приобретение способностей заняло, насколько сейчас можно судить, от нескольких часов до нескольких суток. Передача происходила посредством мозгового контакта. Приобретя чудесные способности, человек проникал в сознание реципиента, тем самым инициировал зарождение способностей уже у него. Таким образом, любопытство послужило источником распространения Мозгомирья – в этомотношении оно оказалось эффективнее любых вирусов. Любой из нас может отказаться от благоприобретенных способностей – в том смысле, что не использовать их, – но согласитесь, это выше человеческих сил. Мозгомирье отпущено нам щедрой рукой природой – от него практически невозможно отказаться.

Любопытно, что некоторое время была распространена теория, согласно которой Мозгомирье вызвано облучением человечества со стороны могущественной космической цивилизации. Данная теория оказалась ошибочной. Сегодня общепризнано, что новыми способностями мы обязаны эволюционному скачку, сравнимому с тем первоначальным скачком, благодаря которому сошли с деревьев и взяли себе благородное наименование Homo sapiens.

Нет сомнений, что эволюционный скачок зародился не во многих эпицентрах, а в одном – соответственно из этой географической точки начало распространяться Мозгомирье. Нашелся нестандартный ум, запустивший новые эволюционные механизмы. Я рад, что являюсь прямым потомком этого отважного человека, имя и деяния которого вам хорошо знакомы.

Однако, в момент зарождения Мозгомирья ничего не было известно. Люди пребывали в недоумении и панике по поводу открывшихся у них способностей. Этому способствовали действия национальных правительств, не всегда предоставлявших объективную информацию о случившемся.

Те из вас, кто не интересовался курсом древней истории, вряд ли знают, что такое национальные правительства и какую функцию они исполняли. Национальные правительства – это группы людей, объявляющих, что любые их решения, даже самые безумные, подлежат немедленному исполнению. Сила национальных правительств базировалась на наличии достаточного числа вооруженных людей, заинтересованных в том, чтобы быть у национальных правительств на хорошем счету.

Впрочем, оставим историческое структурирование человеческого общества до следующей лекции. В данный момент нас интересует тот факт, что появление Мозгомирья было воспринято неоднозначно. Если бы одни люди обладали способностями, а другие не обладали, способности можно было отрицать, однако поголовное обладание способностями делало попытки отрицания смешными. Вероятно, по этой причине национальные правительства, одно за другим, вынужденно признавали наличие Мозгомирья.

В то время, как человечество стремительно обживалось в Мозгомирье, национальные правительства на оставляли надежды его контролировать. Прежде всего, были произведены попытки перенастроить Мозгомирье, приспособив его к национальным или индивидуальным нуждам. Сегодня нам смешно об этом слышать, но подобные попытки имели место. Надо ли уточнять, что они окончились грандиозным провалом: Мозгомирье не позволяло перенастроить себя – не только в отношении всего человечества, но и в отношении отдельных наций или индивидов.

Тогда национальные правительства попытались трактовать Мозгомирье в выгодном для себя ключе. Эти попытки оказались обречены на фиаско, ввиду доступа, который человечество получило к текущему прошлому. Метки на членов национальных правительств, занимающихся неблаговидными ухищрениями в свою пользу, вызывали гомерический смех зрителей. Распространение меток было невозможно остановить, так как они передавались по всему Мозгомирью, причем анонимно. Сообщения о том, что метки не отражают реальности, а являются плодом извращенного воображения, не возымели желаемого эффекта: каждый мог убедиться, что метки лично о нем или его знакомых, стопроцентно соответствуют действительности.

Особый интерес вызывал интерфейс Мозгомирья. Существовало множество догадок на этот счет, более или менее справедливых, но лишь с появлением глобальной экономической теории, объяснившей все ранее непонятные эффекты, ситуация прояснилась. Создателем глобальной экономической теории оказался человек, с которого началось распространение Мозгомирья по планете – мой уважаемый предок. Его теория все объяснила. Природа держала эволюционный скачок, что называется, про запас, ожидая изобретения подходящей экономической теории. Когда экономическая теория была изобретена, природа запустила новый этап эволюции – начав, разумеется, с изобретателя как наиболее подходящего для этих целей индивида. Это объясняет все: и то, что именно изобретатель экономической теории стал первым эволюционировавшим человеком, и то, что его экономическая теория оказалась заложена в интерфейсе Мозгомирья.

Не все экономисты того времени смирились с простой мыслью, которую я сейчас изложил. Экономическая теория моего предка подвергалась всевозможным нападкам и прямым оскорблениям, однако она оказалась настолько стройной и безукоризненной, что преодолела препоны. Несомненно, главную роль в ее устойчивости сыграл тот факт, что именно эта экономическая теория была заложена в интерфейс Мозгомирья – никакая другая теория не могла этим похвастать.

Признав, что обретенные в Мозгомирье способности никуда не денутся, человечество начало постепенно с ними свыкаться. Одновременно – медленно, но неуклонно – менялась человеческая психология. Как ей не меняться, когда каждый факт прошлой жизни мог быть проверен документально?!

В первую очередь, изменению подверглась область юстиции и охраны правопорядка. Расследование преступлений утеряло прежний смысл, ведь установить личность преступника стало делом нескольких минут. Национальные правительства пытались воспрепятствовать новому способу расследований, вплоть до полных запретов на Мозгомирье, но были сметены протестной волной. Человечество не желало возвращаться во времена субъективности – напротив, мечтало о лучшей доле, не только в юстиции, но также в экономике.

К тем многослойным и неоднозначным временам, когда человеческая психология изменялась на новейшую, относятся первые случаи использования интерфейса Мозгомирья по своему прямому назначению – применительно к экономике. Убедившись, что интерфейс отражает объективные экономические показатели, люди начали использовать их в экономических операциях, в частности при товарном обмене. Вначале этими людьми были отдельные просветленные, затем группы убежденных борцов за экономическую справедливость, затем – целые группы населения, со склонным к справедливости менталитетом.

Доверие к национальным правительствам на тот момент было исчерпано, поэтому, по прежним канонам, на планете наступил экономический хаос, известный нам под названием Диких времен. Это была страшная эпоха. Люди определялись, следует ли им жить по законам или без законов. Раньше естественные законы отсутствовали – можно было придерживаться тех или иных законов, в зависимости от национальности, вероисповедания или личной выгоды. Теперь же природные законы были дадены: доступным для общего понимания способом и со всей очевидностью. Однако, люди не были приучены жить в соответствии с ними, поэтому сопротивлялись физически и психологически. Никогда больше количество самоубийств не было велико, как в Дикие времена.

Хватало и убийств. Люди, вопреки очевидному, решившие жить по-старому – не обращая внимание на экономический интерфейс Мозгомирья, – начали образовывать банды. Этим они проявили свою ранее скрытую сущность, перейдя к прямому грабежу тех, кто занимался созидательным трудом. Ранее эти люди могли оправдывать себя тем, что занимаются честным делом, и, в отсутствие общепризнанной экономической теории, их позиция находила среди малосведущих граждан определенное понимание, но теперь оправдания не действовали. В отсутствие национальных правительств, утерявших былое могущество, образовывались мелкие банды, из мелких – крупные.

Более столетия потребовалось человечеству, чтобы покончить с бандитами. Венцом непримиримой борьбы стало окончательное отделение экономики от морали, в хорошо известном вам смысле.

Мораль восстанавливается любыми способами, за исключением экономических. Это означает, что для восстановления морали не могут использоваться экономические методы: как запрещающие или ограничивающие, так и стимулирующие. Тем самым человечество отказалось от работников, выполняющих охранные и прочие силовые функции, как людей, не занимающихся созидательным трудом. Их функции перешли к народу, то есть любому его представителю. С тех исторических времен каждый имеет право восстановить пошатнувшуюся справедливость: если первое поколение не могло, в силу ущербного менталитета, полностью задействовать данную функцию, то второе поколение с задачей справилось. Безжалостное истребление всех, кто не соблюдает заложенные в Мозгомирье правила товарного обмена, перенесло человечество на новую цивилизационную ступень.

Наступили времена не примирения, но успокоения. Отрицавшие Мозгомирье бандиты были уничтожены сплоченной народной массой. Обуздать экономические трудности помогли альтернативные технологии, как оказалось, давно придуманные, но положенные под сукно ныне не существующими корпорациями. Аргументы о том, что Мозгомирье якобы предназначено для того, чтобы завлечь человечество по неизвестному пути, а потом вероломно предать, не были восприняты народными массами. Человечество слишком хорошо помнило прошлые экономические методы, чтобы купиться на лживые слова о невозможности построить справедливую экономику на базе Мозгомирья.

Это была окончательная и безоговорочная победа. История человечества свернула на новый маршрут, основанный на экономическом сотрудничестве и полноте информации, в отношении настоящего и прошлого.

10. Загрузка операционки*

Ужин готовить не требовалось – я был сыт, – поэтому немедленно по приходу домой занялся наукой.

Прежде всего открыл файл с экономической теорией, чтобы еще раз полюбоваться. Поверьте, это была настоящая теория! По прочтении первых строк в голове начинали образовываться вихри, превращаясь в массивные бильярдные шары, которые гулко стукались друг об друга при пересечении траекторий. Такого эффекта редко удавалось достичь даже в чистовиках, и я был доволен.

Помимо того, я превратился в супермена, умеющего проникать в чужие ММ, в том числе в чужое прошлое. Тоже дорогого стоит! Однако, следовало установить, насколько мои возможности в подобных проникновениях ограничены. Для этого у меня, то есть в собственном ММ, хранились три бляшки: Селедкина, Светланы и Профессора. Мне было известно, где живет Профессор – а жил он в Свиблово, на другом конце Москвы, – местожительство других реципиентов оставалось неизвестным. Случайно могло получиться, что они проживают в соседнем районе или даже соседнем доме со мной, тогда чистота эксперимента была бы нарушена. Напоминаю, мне необходимо было выяснить расстояние, на которое распространялась мозговая связь.

Все указывало на то, что следует связаться с ММ Профессора, но почему-то не хотелось – возможно, потому что мы с Профессором расстались не более часа назад.

Уже не сомневаясь в выборе, но не озвучивая его даже для себя – по причине бесхребетности, разумеется, – я вошел в собственное ММ.

[Вспышка – я начинаю к ней привыкать. Вероятно, скоро вообще перестану воспринимать как таковую. Мириады разноцветных нитей, образующих клубки и узелки.]

[Передо мной три бляшки, соотносимые с Селедкиным, Светланой и Профессором. Я тянусь к средней. Разумеется, к средней, потому что Профессор отпадает и Селедкин тоже отпадает. Не хватало мне еще дома Селедкиным заниматься!]

[[Слабая вторичная вспышка. Я нахожусь в ММ Светланы. Работает, черт подери! Все работает!!! Правда, расстояние не известно – нужно уточнить. Но это завтра. Сегодня достаточно проверить качество связи, также возможность обратной перемотки – способность считывать прошлое.]]

[[Условно оборачиваюсь и условно вижу экран. Он светится. Передо мной, то есть перед Светланой, пожилая женщина в халате. Наверняка мать.]]

[[– Свет, рассольник разогревать? – спрашивает женщина.]]

[[– Разогревай, – отвечает Светлана.]]

[[Она мелькает, отражаясь в зеркале трюмо. Я успеваю заметить, что Светлана тоже в халате. Ничего – в халате она такая же симпатичненькая, как в платье.]]

[[Экран демонстрирует продвижение по коридору. Распахивается окрашенная в белую краску дверь, и взгляд реципиента упирается в сливной бачок и уютно расположившийся на нем рулон туалетной бумаги. Над унитазом наклеена картинка с чебурашкой.]]

[С проклятьями я возвращаюсь из ММ Светланы в свое собственное. Выждав для верности минут десять, вновь вхожу в ММ Светланы и…]

[[…обнаруживаю ее за ужином. На ужин Светлана кушает рассольник. После рассольника девушка ложится на диван и включает телевизор. Смотреть телевизор, да еще таким противоестественным способом, мне неинтересно. Я телевизор вообще не смотрю. Я принципиально против телевизора и ненавижу всех, кто в нем окопался.]]

[[Намного больше мне нравятся голые ножки Светланы. Они обращены к телевизору. Ножки гладенькие и стройные, на них приятно смотреть, даже условно. Плохо то, что, начиная с колен, они прикрыты полами халата. Я бы посмотрел и повыше.]]

[[Чтобы не терять времени, перематываю пленку назад. Все как в аптеке – исправно функционирует. Интересно, какое между нами расстояние? Ладно, завтра выясню.]]

[[Остановив обратную перемотку, возвращаюсь на текущую точку во времени. Передача продолжается, ноги Светланы по-прежнему укрыты халатом.]]

В этот момент мне сделалось скучно, и я обратился к своей замечательной рукописи, висящей на компьютерном мониторе. Бильярдные шары, вроде бы уже дематериализовавшиеся, ощутимо сгустились и принялись сталкиваться в голове, вызывая горячее желание подправить запятую или разделить слипшиеся слова. Но это был черновик – так сказать, черновая, хотя достаточно объемная схема экономической теории, – поэтому редактура не имела смысла.

Пора было брать быка за рога и писать чистовик. Вне всякого сомнения, я бы так и поступил, если бы не необходимость экспериментировать с ММ. Ничего, экономическая теория от меня никуда не денется – вот разберусь с обнаружившимися у меня способностями…

В этот момент Светлана поднялась с дивана. Я отвлекся от редактирования экономической теории и не прогадал, потому что Светлана направилась в ванную.

[[Голые руки или ноги в кадре. Струи льющейся из душа воды. Запотевшее зеркало, в которое, надо признать, ничего невозможно разглядеть. Отдельные фрагменты молодого тела – может быть, и подробные, в хорошем разрешении, но, черт возьми, совершенно несексуальные!]]

Через пять минут лицезрения я вернулся в свое ММ.

Нет, уважаемые товарищи, так порнуху снимать нельзя! Прошу прощения, но где крупные фронтальные планы? Где плавные наезды – или как там это называется? – камеры на обнаженное тело? Где виды сбоку и сзади? Где, в конце концов, медленный и вдумчивый стриптиз, составляющий обязательную увертюру любой порнухи? Вот нельзя же так запросто скидывать халатик и вставать под душ, упершись взглядом в облицованную кафелем стенку?!

Короче, от просмотра онлайн-порнографии вышло сплошное расстройство. Да любой порнографический сайт на порядок качественней такого, с позволения сказать, дилетантского подхода! Нельзя так обламывать зрителя – право слово, нельзя.

Не оправдав эротических ожиданий, зато полностью удовлетворив научные амбиции, я занялся научной теорией. Именно в этот момент – где-то в районе с одиннадцати до одиннадцати тридцати – произошло то, чего я никак не ожидал.

Я находился в самом разгаре свободного научного поиска. Бильярдные шары в моей голове исправно перекатывались и высекали научные искры. Я лихо уточнял некоторые параграфы своей теории и не думал на этом останавливаться, когда выходящие из моих глаз стеклянные лучи неожиданно сблизились и заискрили. Раньше за ними такого не замечалось – впрочем, раньше никаких лучей из моих глаз и не выходило.

Искры, образуемые сблизившимися лучами, немного напоминали короткое замыкание, но, как и сами лучи, были прозрачными. Я не видел их зрительно, но ощущал звериной интуицией.

Мало того, что закоротило – продолжающие искрить лучи протянулись к стоящему передо мной монитору и обволокли его голубоватой дымкой. В этот момент символы моего файла начали срываться с положенных им мест и устремляться по лучу в обратную сторону – аккурат в мои глазницы.

Я инстинктивно отдернулся назад, но не смог освободить из стеклянного луча свою голову. Стул подо мной опрокинулся, тело пало на паркетный пол, но голова оставалась в прежнем положении, будто зажатая стеклянным лучом в тиски.

Сами тиски явно не были стеклянными – стекло бы я разломал. Как и полагается, они были металлическими – по крайней мере, казались такими. Сдвинуть голову я не мог ни на миллиметр, поэтому разрозненные символы, устремляющиеся с компьютерного монитора в мою голову, лились широким и словно бы говорливым потоком.

Внезапно символы закончились – видимо, потому, что файл истощился: объединенный стеклянный луч перестал искрить и дрогнул. Еще через секунду он распутался и разъехался по двум сторонам в первоначальное положение. Тиски ослабли, и моя голова вывалилась из них к остальному туловищу, давно уже жаждавшему воссоединения.

Я свалился на пол, тяжело дыша. Полежал немного, потом переполз на диван, чтобы подсчитать понесенный урон.

К моему удивлению, долговременного урона не обнаружилось. Конечно, я был выбит из колеи, но вполне здоров и даже свеж, разве что шея после тисочного зажима побаливала.

Убедившись, что нисколько не пострадал, кинулся к заветному файлу. Хотя беспокоиться было не о чем. Если бы стеклянный луч в самом деле перемешал в файле все символы и невообразимую кучу-малу, и тогда бы ничего страшного не произошло. Копии файла хранились на паре хостингов: если что и будет потеряно, то лишь текущая редакторская правка. Представить, что стеклянному лучу под силу высосать файл не только с экрана монитора, но и с хостингов, при отсутствии открытых вкладок, было сложно.

Как я и подозревал, ничего не случилось – даже с основным файлом. Файл был на том месте, где я его оставил: на экране, в открытом Ворде. Оставалось только гадать, каким образом символы из него возвратились из моей головы на положенные им, исконные места – я сам видел, как символы срывало с экрана, словно тонкой искрящейся трубой пылесоса, а потом подавало по лучу в направлении моей головы. Не знаю – возможно, это было видение.

Оставалось проверить главное – способность проникать в ММ. Как только моя голова освободилась из стеклянных тисков, я инстинктивно выключил мозговую связь. Пытался и до этого, но не удавалось. Следовало убедиться, что приобретенные сверхспособности не утеряны. Я надеялся на благополучный исход, поскольку стеклянные лучи, символизировавшие для меня эволюционный скачок, находились в нормальном рабочем положении.

Без всякого труда я зашел в собственное ММ. Там все осталось по-прежнему. Хотя… Мне показалось, что разноцветные синаптические нити сделались немного ярче и начали пульсировать – совсем незаметно, с частотой в одну-две секунды, но начали. На размышления над произошедшим эффектом не оставалось сил.

Я принял душ, раздвинул диван и свалился на него, как убитый.

11. Переговоры

С тяжелым сердцем, предчувствуя грядущие проблемы, прилетел Юрий Петрович на вторую встречу с прыгунцами.

Возле космической пирамиды мало что изменилось, разве что в прошлое посещение стояла хорошая погода, а теперь накрапывал дождик. Прыгунцы так же деловито таскали картонные коробки – впрочем, теперь к коробкам прибавились деревянные ящики. Все это добро затаскивалось в недра космической пирамиды, где без следа исчезало.

Не без труда Юрий Петрович обыскал Пожилого. Если Пожилой начальник, то с другими прыгунцами смысла беседовать не имеет.

– Здравствуйте. Вы меня помните? Мы с вами недавно беседовали.

Пожилой, с безразличным выражением, повернулся к человеку.

– Привьет. Да, я помнью, бесьедовали. Что хочьешь на иетот раз?

Не без удивления Юрий Петрович отметил, что Пожилой разговаривает на русском намного уверенней, чем в прошлую встречу.

– Вам пора определяться с социализацией. Если вы не желаете социализироваться, можете пойти в прокаженные.

– Кто такие прокажьенные?

– Люди, у которых в силу врожденного дефекта отсутствует интерфейс. Они живут отдельно от нас, у прокаженных собственная экономика, действующая по остаточному принципу. Если вы, как разумные существа, намерены существовать в качестве прокаженных, вам придется не посещать магазины. Прокаженные не посещают магазинов – у прокаженных отсутствует интерфейс.

– У нас иесть интьерфейс. Мы не прокажьенные.

– Но вы же им не пользуетесь!

– Зачьем?

Юрий Петрович не переставал удивляться.

– Как зачем? Это же экономический интерфейс. Неужели вам не известно, что обозначают его элементы? В соответствии с показателями интерфейса, вы имеет право забирать из магазина тот или иной товар в потребление. Для этого необходимо сосредоточить взгляд на товаре – полагаю, вы это умеете. Интерфейс выдаст ответ: разрешено или нет забрать соответствующий товар. Ваше решение, каким бы они ни было, отобразиться в интерфейсе. Таким способом природа дает разумным существам возможность существовать в условиях справедливой экономики. Однако, ваши остатки по лицевому счету сильно отрицательны. Большинство товаров вы не сможете забирать в потребление, если только совсем залежалые и испорченные товары.

Пожилой выслушал без видимого интереса.

– Мы забь-ираем, что хотьим, льюбой товар.

– В каком смысле любой? – не понял Юрий Петрович.

– Льюбой. Он льежит, мы его забь-ираем.

– Да ведь это не ваш товар!

– Тьеперь наш.

– Вы все-таки не понимаете, – сказал Юрий Петрович, поеживаясь от водяных струек, затекавших ему за ворот. – На этом же вся экономика базируется. Каждый член разумного общества имеет право забирать только те произведенные другими членами разумного общества товары, которые ему положены. А другие товары брать ни в коем случае нельзя. Если вы продолжите, то близлежащие магазины опустеют. Никому не будет выгодно размещать в них товары, потому что эти товары попадают к вам, а вы не в состоянии возместить их стоимость производителям. Но скажите, возможно, на вашем космическом корабле имеются какие-нибудь изготовленные вами товары? Если эти товары пользуются спросом на Земле, тогда вам нужно отнести их непосредственно в магазин или на товарную базу. Средства, вырученные за товар, поступят на ваш лицевой счет.

Юрий Петрович говорил, но сам понимал: бесполезно. Даже если у прыгунцов найдется товар, то миллиардный, близящийся к бесконечности отрицательный остаток на лицевом счете не позволит пришельцам получать товары в магазине. Заколдованный круг.

– Ньету у нас товаров, – поморщившись, сообщил Пожилой. – Может, на обратном пути завезьом, когда возвращаться бьюдем. Ччего ты так волнуешьсья, старик? Товара в магазьинах мнього, на всех хватьит.

Юрий Петрович не нашелся, что ответить, и задохнулся от волнения.

– Вы откуда? – спросил он наконец. – Откуда прилетели-то? Вы должны мне ответить, я действующий член Всемирного Правительства.

– Кось-мось.

Пожилой ткнул пальцем вверх.

– Какие у вас цели? У вас исследовательская экспедиция? Просто путешествуете? Спасательная экспедиция?

– Спась-ательнайа.

– Вы летите кого-то спасать или сами спасаетесь?

– Сами. В кось-мосе голь-од, очень голь-одно. Ищьем планьету, как ваша.

– В таком случае вам нужно поторопиться. Ваше пребывание на Земле сказывается на ее экономике отрицательно. Когда можно ожидать вашего убытия?

– Не знайу. Когда сьможем.

– Почему не улетаете прямо сейчас?

– Пьирамида… Чиньим… Польомка…

[ММ. Сосредоточение на Пожилом. Звездочка, полыхающая фиолетовым пламенем.]

[Юрий Петрович не сразу сообразил, что это означает – практики давно не было, – а когда сообразил, ужаснулся. Пожилой врал в глаза – настолько нагло, что даже ММ не затруднилось с определением!]

– Что же вы сразу не сказали? – в растерянности произнес Юрий Петрович первое, что пришло в голову. – У нас отличные техники, они вам с удовольствием помогут.

– Ньет.

– Говорите, что хотите, но перестаньте забирать продукты из магазинов. Мне кажется, вы не умираете с голоду.

– Может быйть.

– Я правильно вас понял, что в ближайшее время вы намерены покинуть Землю? Таким образом, вы не желаете получить социальный статус прокаженного, тем самым сделаться легальным пользователем земной экономики?

– Посьмотрим, старьик.

В этот момент Юрий Петрович получил метку, которая заинтересовала его ММ.

[Метка.]

[Переход по ней и…]

[[…яркий красочный мир. Что это? Как будто комната, с зеленым потолком. Реципиент дернулся, и стала видна детская кроватка.]]

[[Как же сразу не догадался?! Это его новорожденный внук!]]

[[Внук вертит головой, обращая взор попеременно к разным сторонам кровати. К младенцу склоняется невестка, в халате и призывно машет рукой. Одновременно и записывала, наверное.]]

[[Жизнь, новая жизнь – всегда трогательно, особенно в сравнении с прожитой.]]

[Юрий Петрович получает новую метку и переключается на нее.]

[[Та же комната, но реципиент на этот раз – невестка. Взгляд охватывает всего ребенка, вместе с кроваткой. Замечательный малыш – ворочает ручками и чмокает губками. Невестка поправляет рубашечку.]]

– Родныие?

Юрий Петрович вздрогнул. То, что прыгунцы, обладая ММ, могли совершать мозговые путешествия, было ожидаемо. Люди не рисковали путешествовать по ММ прыгунцов ввиду необъяснимого отвращения, которое при этом испытывали, однако прыгунцы не страдали излишней брезгливостью. Впрочем, не факт, что испытываемое отвращение было взаимным: люди могли оказаться для прыгунцов подходящими реципиентами.

Все понятно, но это нисколько не объясняло того факта, что Пожилой просмотрел метку совместно с реципиентом. Это было непредставимо. Путешествия по ММ допускали ознакомление с реальностью, также с чужими метками и ссылками, но не позволяли определить мозговое состояние реципиента: то есть то, в чьих ММ и по каким ссылкам или меткам реципиент путешествует. Насколько Юрию Петровичу было известно, ни один человек за все время существования ММ не утверждал, что умеет подобное. И вот теперь прыгунец…

– Угадаль? – спросил Пожилой, высовывая изо рта костяные усики.

Юрий Петрович вспыхнул. Его мозговой луч, как бы сам собой и независимо от воли обладателя, проник Пожилому в голову и…

[Мерзость. Страшная мерзость, напоминающая помои. Ощущение гнилости и безнадежности. При этом окружающий мир чрезвычайно отчетливый. Хотя черно-белый. Неужели прыгунцы дальтоники? Нет, цвета присутствуют, но сильно искаженные.]

[Напротив знакомое лицо – собственное. В представлении прыгунца, Юрий Петрович очень неприятный тип. Старик с перекошенной от растерянности физиономией, к тому же плохо выбритой. Вид требовательный, при этом униженный. Общаться с таким – сущее наказание, как только Пожилой выдерживает?!]

[Юрий Петрович включает обратную перемотку, пытаясь таким образом проникнуть в прошлое прыгунцов. Но как же это мерзко!]

[Реальность отматывается назад. Быстрей, как можно быстрей! Ощущение помоев тяжело переносить, но иного пути нет. Пожилой мечется между картонными коробками, отдавая распоряжения. А вот направляется к магазину, участвует в погроме. Ааа, задом проникает в космическую пирамиду!]

[И это космический корабль? Грязный коридор, по которому волочат похищенные из магазинов коробки. Непонятные залы, которые передаются почему-то с визуальными искажениями. Тусклое освещение. А вот, насколько можно понять, склад, куда сваливают добычу. Сколько же они товаров набрали! Как видно, прыгунцы заботятся не о текущем питании, а набирают запас на дальний космический перелет.]

[Дальше, мотаем дальше. Любопытно увидеть командный отсек, но нет сил терпеть эту мерзопакость. Куда ты направился? Это столовая, что ли? О, нет, только не это! Откуда взялись искажения? Некоторые из встречных прыгунцов проходят к реципиенту под невозможными углами. Непонятно. Отлично, в столовую только заглянул и проследовал мимо. Пожалуйста, либо в командный отсек либо к двигателям – нужно же знать, на каком принципе эта штука работает. Хотя все равно не разберется. Для экспертной оценки нужно привлекать специалистов, причем не в ММ, а в реальности. А в реальности в космическую пирамиду не пускают.]

[И все-таки это невыносимо! Нет, еще немного…]

[Все те же грязные коридоры, залы округлой формы и визуальные искажения. Изредка Пожилой останавливается и беседует с другими прыгунцами, явно начальственным тоном. Родной язык прыгунцов напоминает шипение, чередующееся неожиданно звонкими вставками. Наверное, несложно было выучить русский.]

[Почему перемотка идет на медленной скорости? На такой скорости ни в какое прошлое не перемотаешь. Нужно увеличить скорость перемотки, но это мерзко, слишком мерзко для обычного человека. Старого и больного.]

[Нет, больше терпеть невозможно!]

Не сдержав радостного вздоха, Юрий Петрович отключился. Его трясло: самочувствие было ужасным.

Пожилой продолжал безразлично, вместе с тем цепко смотреть на человека.

– Сльошно?

– Что сложно?

– За мной следьить? Дальше не ходьи, дальше смерть.

Юрий Петрович не ответил, а повернулся и поплелся к геликоптеру. Помимо нервной и психологической встряски от путешествия по ММ прыгунца, болела нога – наступать на нее было мучительно. Все-таки он стар – слишком стар для таких экспериментов. Стоит найти кого-нибудь помоложе, хотя бы из студентов. Интересно, чем можно подкупить студента, чтобы он согласился на подобное издевательство?

Юрий Петрович добрел до геликоптера, залез в него, задал автопилоту обратный курс и забылся в нездоровой дреме.

12. На ковре у Селедкина*

На следующий день я сидел на своем рабочем месте, в фирме «Сигнал-Монтаж», и размышлял, что со мной такое случилось – имею в виду, прошлым вечером. На ум ничего не приходило, на работу не осталось сил. Просто сидел перед монитором и пролистывал, одну за другой странички раскрытого файла, не вникая в содержание и вообще опустив взгляд к клавиатуре.

Экспериментов не проводил – напротив, раздумывал над чистовиком экономической теории: пора было за него поскорей взяться.

Еще раздумывал над тем, как бы сподручней разузнать у Светланы из маркетингового отдела, где она живет. Ножки у девушки красивые, но в отделе кадров завязок нет – спросить адрес не у кого. Не насчет ножек, а насчет адреса, конечно.

Во второй половине дня начальник – он с утра крутился в нашем отделе, что, в общем, было для него не свойственно, – вызвал на ковер. Я сразу насторожился, почуяв опасность, и не ошибся – вид у Селедкина был в самом деле угрожающий. Так-то он сидел спокойно и, как всегда, внутренне ухмыляясь. Но стреляного воробья на мякине не проведешь: я видел, что начальник взбешен и разговор предстоит не из приятных.

– Чем сегодня занимались, Иван? – спросил Селедкин, оскаливаясь.

На элементарных вещах я не палился, поэтому отвечал без запинки.

– С утра просмотрел пару договоров. Форс-мажора сегодня не предвидится, срочной текучки тоже нет, поэтому решил поизучать инструкцию по технике безопасности, на предмет повышения квалификации.

– И долго вы ее изучали?

– Несколько часов, а что?

Селедкин пропустил мое наглое «а что» мимо ушей, зато поинтересовался, как бы между прочим:

– Почему так долго, Иван?

– Что долго?

– Изучали инструкцию.

Я понял, что дело тухло – за мной шпионил Пашутин, замначальника по безопасности. Было известно о софте, позволявшем видеть экран проверяемого сотрудника. Но именно на этот случай я время от времени скролил файл, переворачивая страницы. Чтение инструкции, несмотря на немалый объем, заняло бы гораздо меньше времени, чем я просидел за инструкцией, но я знал ответ.

– Я в нее вчитывался, Сергей. Старался не просто прочитать, а представить, каким образом действовать на практике. Изучал самым внимательнейшим образом.

– Ах, внимательнейшим…

Я молча ждал, что мне будет предъявлено. Старался при этом быть мужественным, но выходило не очень. В конце концов, я ученый, а не Кожаный Чулок, привыкший встречать краснокожих разбойников лицом к лицу.

– А по моим данным, – продолжал рассерженный Селедкин, – вы несколько часов просидели, ничего не читая, в просто упершись носом в клавиатуру.

– Кто вам такое сказал? – выдавил я из себя.

В это время Селедкин пристально смотрел на меня, пытаясь проникнуть в самые задушевные глубины. И я смутился. И Селедкин увидел, что я смутился, и воспарил надо мной адским кондором с размахом крыльев более трех метров, если я правильно цитирую «Википедию». И я устрашился и приник к земле, пытаясь спастись от его смертельного взора. Короче, херня какая-то получилась.

В общем, Селедкин понял, что предъявленные обвинения правдивы. А я понял, что Селедкин в моей вине заранее уверен. Но я не смог изобразить что-либо спасительное – такое, что привело бы начальника к противоположному мнению. Единственное, я не понимал, каким образом спалился? Рабочее место расположено в углу офиса и заслонено монитором: никто из сослуживцев не мог ни увидеть экран монитора, ни определить наклон головы. Ко мне никто не подходил. Если предположить то, что я заподозрил с самого начала – шпионаж со стороны Пашутина, – то экран монитора жил своей жизнью. Время от времени на нем мелькали договоры, а инструкция по технике безопасности, открытая с самого утра, исправно скролилась – не очень быстро, но постоянно. Я попросту не мог спалиться.

– Если один такой рабочий день, и вы будете уволены, – сообщил Селедкин. – Запомните, Иван, с этого момента мне будет известно о каждом вашем шаге, каждом телодвижении, совершенном в рабочее время.

В глазах начальника плясали иронические чертики.

Я вспыхнул.

Сука начальственная, да он знает, с кем разговаривает?! Хотя откуда ему знать? Моя экономическая теория существует только в черновике. Но когда-нибудь, в отдаленном светлом будущем, внуки Селедкина станут изучать экономику по моим учебникам. А деда, известного откатчика и проходимца, поминать недобрым словом.

– Рад, что вы стараетесь идти клиентам навстречу, Сергей, – сказал я, поднимаясь со стула. – Хотя запрошенный процент на грани возможностей.

Как вы уже поняли, я повторил слова, услышанные во время прослушивания селедкинского ММ.

Это было наитие! О да, это было самое настоящее наитие, возможное только экспромтом и в самой экстремальной ситуации. И наитие подействовало. Я понял – нет, ощутил – это по тому, что Селедкин открыл рот, чтобы выговорить что-то, но из его горла донеслось лишь непривычное клокотание.

Я развернулся, чтобы выйти из кабинета, но услышал в спину, уверенное:

– Подождите, Иван.

Кажется, Селедкину удалось овладеть собой. Я остановился на полпути к двери.

– Присядьте.

Я присел, боясь проронить хотя бы слово. Любое неверное слово могло обратить ситуацию не в мою пользу, а мне этого не хотелось. С другой стороны, противоборствовать непосредственному начальнику в интригах казалось опасным: я относился не только к другой весовой категории, но и к другому виду спорта.

– Что вы сейчас сказали, Иван?

– Вы слышали, Сергей.

– Я немного не понял. О каком проценте вы говорили?

– О проценте на грани наших возможностей. Точнее, ваших.

Для верности я повторил несколько приметных фраз, которые запомнил из разговора Селедкина с контрагентом.

Начальник молчал, в тяжелых раздумьях – молчал и я. Внезапно Селедкин понял и вздрогнул от изумления. В этот же момент, с запозданием разве что в пару мгновений, очевидное дошло до меня.

Неужели этот урод тоже путешествует по ММ?! Быть того не может! Однако, объяснить осведомленность Селедкина о моей маленькой хитрости можно было только таким способом – никак иначе. Только находясь внутри меня, Селедкин мог точно знать, что мой взгляд в течение нескольких часов устремлялся вовсе не на экран монитора, а на клавиатуру. Отсюда уверенность в том, что теперь-то меня можно вывести на чистую воду.

Но Селедкин оказался смышленым, начальственный гад. Придя к определенному выводу, он бросил на меня единственный взгляд – этого оказалось достаточно, чтобы понять: предположения верны. Более того, Селедкин догадался, что я в свою очередь догадался о источнике его сведений и сейчас эту информацию мучительно перевариваю.

– Шнуры? – спросил он.

Я искренне изумился.

– Синие, красные, зеленые шнуры? Перепутанные. Мир, состоящий из цветных шнуров. Мозговая иллюзия.

Я понял, что он называл шнурами то, что я именовал разноцветными нитями. А мозговой иллюзией начальник называл мое ММ. Вероятно, это отразилось на моем лице, потому что Селедкин кивнул и быстро сказал:

– Запомните, что я скажу, Иван. Никакой самодеятельности, только с моего разрешения. Нет, вы все равно меня не послушаете. Давайте так. Творите, что пожелаете, но только в отношении нижестоящих сотрудников. Вышестоящих персон, начиная с начальников отделов, не смейте сканировать – ими занимаюсь я. Особенно владельцев нашего предприятия. Вы меня хорошо поняли, Иван?

– Понял, – пообещал я.

Потому что: а что мне было еще говорить?

– Зарубите себе на носу и ступайте работать. В ближайшее время мы с вами еще пообщаемся на эту тему.

Я вышел из селедкинского кабинета и в задумчивости побрел по коридору. Вот не люблю выходить от начальника в задумчивости: нехорошая примета. Наверняка и вы не любите, но что поделаешь, если начальники постоянно расстраивают подчиненных. И ладно бы нормальные начальники попадались, так ведь мудаки, как на подбор. А если еще сообразительные, пиши пропало. Не трогай вышестоящих персон, начиная с начальников отделов – раскомандовался, понимаешь!

По пути меня окликнули.

– Ваня, привет!

Светлана из маркетингового отдела пробегала мимо, с пачкой документов в обеих руках.

– Света, погоди.

Она остановилась, в ожидании, приязненно улыбаясь.

– Ты где живешь?

Я хотел добавить, что адрес нужен мне для проверки научной гипотезы, но счел это нетактичным.

– В Химках.

«Километров сорок минимум, – мелькнула у меня радостная мысль. – Более чем достаточно. Не исключено, что дальнодействие мозговой связи вообще бесконечно.»

– Хочешь проводить? – добавила Светлана, помогая преодолеть мою нерешительность.

– Да, конечно, – сказал я покорно. – Ты не против?

– Встретимся после работы?

– На выходе.

И мы разбежались.

Оказавшись на рабочем месте, я принялся думать о том, что же со мной происходит. Какое-то наваждение. Бессмыслица. Абсолютный абсурд. Единственным заслуженным мной итогом казалась экономическая теория – остальное было ирреально. Возможность проникать в чужое ММ, причем не только в текущий момент, но и в прошлое – посредством обратной прокрутки кинопленки реальности. Сдвоенный искрящийся луч, по которому в мои глазницы устремлялись разрозненные символы с экрана монитора. Но наиболее абсурдным мне представлялся тот факт, что на всей планете, из всего человечества только я и Селедкин способны проникать в ММ. Два, так сказать, господствующих во вселенной существа – я и мой начальник Селедкин. Это шутка такая, Господи?!

У меня возникло желание посетить ММ Светланы – возможно, прокрутить назад несколько часов, просто чтобы увидеть, чем она занималась, что наблюдала. Но я не стал этого делать. Зачем, если через полтора часа мы встретимся на выходе, и я провожу ее до дома? Если захочу, Светлана навсегда останется со мной – это в моей власти.

13. За помощью

Попытки установить мозгосвязь с прыгунцами имели место, но не часто – блогеры упоминали об этом с явной неохотой. Господствовало мнение, что ММ прыгунцов не полностью совместимо с человеческим, отсюда возникающее у экспериментаторов негативное ощущение. Хотя какая мерзость возможна в ММ? Мерзость – понятие из окружающей реальности. ММ, представляя собой более высшую ступень человеческого восприятия, имело к реальности опосредованное отношение.

Тем более не упоминались летальные исходы в результате попыток проникновения в ММ. Юрий Петрович не знал, возможно ли это – точнее, был уверен в обратном. Пожилой прыгунец пытался его испугать, что, конечно, свидетельствовало о психологических характеристиках прыгунца, но ни в коем случае – о свойствах ММ. Юрий Петрович не понимал причину возникающего дискомфорта, но с летальным исходом это не связывалось. Что-то психологическое, вероятно.

Требовался молодой человек с повышенным иммунитетом к ММ. Юрий Петрович сразу решил, где искать: среди слушателей его лекций.

Хотя это не имело практического смысла, Юрий Петрович продолжал вести очные занятия. Он сам не понимал, зачем это делал: лекции были выложены на всеобщем товарном портале и пользовались умеренной популярностью. Некогда стоило труда довести их до ума: на подбор материалов, его структурирование и оттачивание стиля ушли десятилетия, но под старость главное было сделано. Юрий Петрович изредка устранял в лекциях отдельные, как ему казалось, стилистические недочеты, но в остальном это были завершенные труды. В таком виде лекциям по истории ММ надлежало остаться после его смерти, принося доход потомкам, потом отдаленным потомкам – и так до тех пора, пока кто-то не создаст более совершенное произведение на данную тему.

Очные занятия, приносящие финансовые крохи, требовались Юрию Петровичу для поддержания начинающей исчезать формы и мозгового тонуса. Слушателей было немного, с полсотни человек, готовых на все, чтобы послушать опытного лектора, но слушатели находились, и этим следовало воспользоваться. Все лучше, чем давать объявление или просить Даммера подобрать подходящего человека.

Время, назначенное для лекции, приближалось. Юрий Петрович установил камеру, нацепил парадный пиджак и зашел в портальный мессенджер. В назначенное время поздоровался и принялся читать лекцию. Текст былвыучен практически наизусть, однако Юрий Петрович считал своим долгом, повинуясь интуиции, отступать от привычного пути, подробно анализируя одни исторические моменты и опуская другие.

Когда время лекции вышло, он попрощался и сообщил:

– Если кто-нибудь из слушателей хочет оказать мне помощь, свяжитесь по личному мессенджеру. Это одновременно и личное одолжение, и в некотором смысле общественное. Я являюсь полномочным представителем Всемирного Правительства. Возможно, вы не слышали об этой общественной группе, однако она существует и занимается проблемами, стоящими перед всем человечеством. Требуется доброволец с повышенным иммунитетом к Мозгомирью. Если таковой найдется, я, как и мои коллеги по Всемирному Правительству, будут ему признательны.

Юрий Петрович отключился и, с некоторым волнением, принялся дожидаться добровольца.

Через минуту последовал звонок – всего один.

На экране мессенджера возникло молодое застенчивое лицо. Парню было лет двадцать, не больше.

– Юрий Петрович, я был бы счастлив оказать вам посильную помощь.

– Спасибо тебе, Коля, – поблагодарил Юрий Петрович, бросая взгляд на личный профиль визави. – Ты уверен, что обладаешь достаточным иммунитетом к Мозгомирью? Сколько переходов по ссылкам ты можешь совершить?

– В настоящий момент одиннадцать, – пояснил молодой человек. – Но вообще у меня рекорд двенадцать. Не знаю, достаточно ли для выполнения вашего задания.

Двенадцать – это на целых две единицы больше, чем у Юрий Петровича в молодости.

– Надеюсь, что достаточно, Коля. Но задание может оказаться трудным или даже невыполнимым. Что тебе известно о прыгунцах?

– О ком?

Удивление молодого человека было неподдельным.

– О прыгунцах. Это инопланетяне, которые несколько дней назад посетили нашу Землю.

– А разве Землю уже посетили инопланетяне?

– Да, посетили. Не сказать, что новость первого эшелона, но если поищешь, то найдешь. Прилетели на аппарате, напоминающем черную пирамиду, приземлились под Тулой. В принципе, антропоморфны. Имеют особое строение конечностей, за счет чего передвигаются мелкими прыжками. Во рту вместо зубов гибкие костяные пластины, напоминающие усики. За несколько часов общения овладели русским языком, хотя от акцента избавиться не могут.

– Передвигаются мелкими прыжками? – с сомнением переспросил Коля. – Кажется, я видел картинку, или ролик. А может, голоматографический фильм, не помню.

– Не важно, – сказал Юрий Петрович. – Суть не в этом. Прыгунцы обладают Мозгомирьем и способны устанавливать мозгосвязь с людьми. Чего не скажешь людях: их попытки проникнуть в Мозгомирье прыгунцов обычно заканчиваются неудачей. Люди начинают испытывать неодолимое омерзение, и чем дальше в Мозгомирье, тем больше. Обычно ужасаются на входе, этим и заканчивается. Некоторые добиваются устойчивой связи, но далеко не продвигаются. Я попробовал, но смог промотать прошлое минут на двадцать, не больше.

– Хотите, чтобы я промотал прошлое прыгунцов?

– Да, Коля. Не стану скрывать, что прыгунцы обещают смерть всякому, кто заглянет подальше, но это невозможно, как ты понимаешь. Наши космические гости не самые приятные существа. Даже не знаю, чем отблагодарить тебя за попытку. Можешь считать меня вечным другом и выходить на связь в любое время суток.

Лицо молодого человека осветилось чистейшей радостью.

– Юрий Петрович, я согласен.

– Ты хорошо подумал, Коля?

– Да. Что мне искать в прошлом прыгунцов?

– Все, что они скрывают о себе, в первую очередь – откуда прилетели.

– Хорошо, я поищу. Когда можно начать?

– Думаю, сегодня к вечеру. Прежде всего, постарайся как следует отдохнуть. Хотя принято считать, что Мозгомирье не пересекается с реальностью напрямую, во время вхождения лучше находиться в хорошей физической форме. Лучше, чтобы во время вхождения с тобой кто-нибудь находился, оптимально – медицинский работник. На случай, если тебе станет плохо. Если знакомых медиков нет, прилетай ко мне, я возьмусь за тобой понаблюдать.

– Не нужно, Юрий Петрович, – вставил Коля, покраснев. – У меня дома мама, она понаблюдает за мной во время контакта.

– Мама – самое оптимальное. Идем далее. Предлагаю проникнуть в прыгунца со ссылки в ММ какого-либо реципиента. Людей, кто установил мозгосвязь с прыгунцами, немного: большинству это попросту не удалось. Надеюсь, тебе повезет больше моего. Так о чем я? Да, используй в качестве реципиента меня. Я устанавливал мозгосвязь с их начальником – Пожилым. Очевидно, что Пожилой наиболее сведущий из прыгунцов, поэтому его прошлое представляет наибольший интерес. Найдешь меня?

Юрий Петрович имел в виду, что на текущий момент мозгосвязь между ними отсутствовала, соответственно Коля не мог перейти сразу по ссылке на Юрий Петровича, а с него – на Пожилого. «Найти» в данном контексте означало: найти такую цепочку знакомых друг с другом людей, в начале которой был Коля, а в конце – Юрий Петрович.

– Да, разумеется.

Поиск по цепочке в самом деле было несложен, не сравнить с главным заданием.

– Вечером жду сообщения. Мой мессенджер тебе известен: смогу чем-то помочь, звони немедленно. Если почувствуешь опасность, сразу разрывай связь.

– Я позвоню, Юрий Петрович. Не думаю, что составит труда отмотать чье-то Мозгомирье. С этим я проблем никогда не испытывал.

– Успехов, Коля. И спасибо тебе большое за согласие.

Дав отбой, Юрий Петрович задумался. Правильно ли он поступает, что втравливает малознакомого молодого человека в историю с прыгунцами? С другой стороны, это его – молодого человека – планета. Юрий Петрович свое отжил: в любой момент обмякнет в кресле, как Карраско, и поминай как звали. Дальше жить молодым.

Вон на планете что творится!

Юрий Петрович пролистал новости и убедился в том, что они безрадостные. То есть в самих новостях ничего обескураживающего не нашлось: о прыгунцах начали подзабывать, – но Юрий Петрович проанализировал динамику решений уже известного ему товарного управляющего и пришел к выводу, что территория с пустыми прилавками расширяется. Если вчера окружность составляла порядка 10 км, то сегодня в два раза больше. Отсутствие товаров создавало значительные неудобства для людей, проживающих в районе приземления космической пирамиды. Местным жителям приходилось летать за товарами гораздо дальше, чем они привыкли. Прыгунцов дальние расстояния тоже не останавливали: вынеся товары из ближних магазинов, инопланетяне принялись посещать дальние. Геликоптерами они не пользовались, но по земле передвигались довольно резво. А ведь у них имеется еще космическая пирамида! Если ее починят, или пирамида исправна, вероятность чего Юрий Петрович также допускал, то прыгунцы смогут передвигаться в атмосфере. С другой стороны, объем пирамиды небесконечен: рано или поздно грузовые отсеки окажутся заполнены. Вместе с тем четкого ответа на вопрос, намерены ли прыгунцы остаться на Земле или покинуть ее, Юрий Петрович так и не услышал. Что если останутся? Количество прыгунцов не слишком велико, но на текущий момент пришельцы являются серьезным дестабилизирующим фактором. Во всяком случае, экономическую обстановку в районе своей посадки им удалось дестабилизировать. Вечно так продолжаться не может. Даммер прав: прыгунцы обязаны либо социализироваться – что, учитывая их интерфейсные показатели, невозможно, – либо получить статус прокаженных. Почему они – разумные существа – отказываются воспринимать такую простую мысль?

Юрий Петрович задавался вопросами, но начинал догадываться: он столкнулся с тем, с чем современному человеку сталкиваться еще не приходилось – с альтернативным мышлением. Прыгунцы были явно разумными существами, при этом действовали вовсе не как разумные существа, не воспринимая обращенных к ним доводов. Если бы прыгунцы не были разумны, разговор получился другим: к ним отнеслись бы как к природному фактору. Когда природный фактор негативный, с ним борются и, как правило, одерживают победу. В истории человечества не было случая, чтобы люди не одолели живых существ. Однако, прыгунцы были разумными! гуманоидными! – это ломало нормальные расчеты.

Юрию Петровичу пришла в голову странная мысль: а что если Гальего – желчный, неуступчивый инвалид Гальего – прав, и человечество ожидают Дикие времена? Еще недавно эта мысль показалась бы Юрию Петровичу совершенной абсурдной, но теперь он отнесся к ней со всей серьезностью.

14. Интерфейс*

Ближайшие два дня, которые пришлись на выходные, я занимался происходившими с ММ изменениями. Я не знал, чем они вызваны, но честно пытался разобраться. Тем более что изменения странным образом оказались завязаны на мою научную деятельность, то есть на экономику.

Начну с того, что пульсация разноцветных нитей ММ постепенно нарастала. Нет, сама частота, с которой разноцветные нити пульсировали, оставалась прежней, но нити при этом как бы разгорались изнутри – начинали светиться, словно их намеренно подсвечивали. Через пару дней ММ представляло собой фантастическое зрелище, немного напоминающее парк аттракционов – очень большой парк, занимающий поверхность огромной, вроде Юпитера, планеты. Со временем я привык, но восторженное впечатление от неземной красотищи сохранилось.

Свечение разноцветных нитей составляло далеко не все из появившихся эффектов. Помимо того, ММ начало накладываться на визуальную картинку реальности – не всегда, но в определенных ситуациях. Стоило сосредоточиться на какой-либо вещи: например, остановить на ней взгляд и… не знаю, как вам понятнее объяснить… этот взгляд как бы углубить, в ММ возникало то, что я назвал для себя интерфейсом.

Интерфейс очевидным образом соответствовал вещи, в которую ты «углубился». Положим, я останавливал взгляд на ботинке. Немедленно – разумеется, при активированном ММ – возникал интерфейс, соответствующий данному ботинку. Интерфейс был невидим – он отображался в иной, чем ботинок, реальности, – при этом явно с ним соотносился. То есть не возникало ни малейшего сомнения в том, что данный интерфейс соответствует именно данному ботинку, и ничему другому. Так – в отношении любой другой вещи.

Но это было полдела.

Можно сказать, что наш мир состоит из вещей. В определенном смысле это правда: если наш мир состоит не из вещей, то из чего еще?! Но это неполная правда. На самом деле вещи, из которых состоит наш мир, обладают свойством вложенности, то есть в свою очередь состоят из более мелких вещей. А весь мир в таком случае – просто одна большая вещь, интегрировавшая в себя все остальные имеющиеся в наличии вещи.

Я это к чему? К тому, что сосредоточить взгляд можно не только на целом ботинке, но и на любой его части, например на каблуке. При этом в ММ появлялся точно такой же, как в первом случае, интерфейс, но относящийся уже не к целому ботинку, а к его каблуку, или шнурку, или подошве – короче, к любой части ботинка.

Любопытно, что отдельный интерфейс не появлялся в отношении произвольной части ботинка – допустим, только ботиночного переда или ботиночного зада. В этом случае вообще никакого интерфейса не возникало, и ты как-то сразу – явственно, хотя ненавязчиво – понимал: «углублять» взгляд нужно применительно к целому ботинку или любой его целой части.

Поскольку и ботинок, и любая его составная часть являлись вещами, можно было констатировать, что интерфейс возникал лишь в отношении цельных вещей. Ведь и ботинок, и каблук, и шнурок, и подошва, и стелька являются цельными вещами, хотя все они – каблук, шнурок, подошва, стелька и ботиночная основа – вместе составляют то, что принято называть ботинком.

По сути, интерфейс представлял собой отчетное табло с показателями – да-да, в десятичной системе, как это ни удивительно – и ссылками. Элементов на интерфейсе имелось множество: столь запутанных, что разобраться в них не представлялось возможным. Там были цифровые показатели. Были бляшки – кнопки, что ли, – отдаленно напоминающие бляшки перехода в чужие ММ. Имелись составленные из бляшек башенки.

О, это был вызов судьбе! Я оказался перед величайшей загадкой своего времени – интерфейсом человека на новой эволюционной ступени развития. Кому, как не мне, предстояло разобраться с этой загадкой? Не Селедкину же, в самом деле?! Селедкин хорош тогда, когда требуется впарить клиенту дорогущую систему сигнализации или вежливо откатить, но в научной деятельности он никто – полный и беспросветный нуль. Для научной деятельности нужен не бизнесмен, а прирожденный ученый вроде меня.

Воодушевившись этой очевидной идеей, я приступил к более детальному изучению интерфейса. И что вы думаете? Буквально с первых часов исследовательской работы сильно в этом продвинулся – так, как менее талантливый ученый продвигается на моем месте за годы кропотливых трудов.

Прежде всего, изучив бляшки на интерфейсе, я пришел к выводу, что они, внешне являясь более миниатюрными, полностью соответствуют уже известным мне бляшкам перехода. При желании сквозь них можно было проваливаться в чужие ММ. Однако, люди, в которых я попадал, провалившись по интерфейсной бляшке, оказывались незнакомы. Некоторые не были даже русскими. Больше всего попадалось китайцев и таджиков – я не ожидал, что таджики являются столь распространенной нацией, – но и представители других национальностей попадались.

Путешествовать по ММ незнакомых людей быстро приелось. Вообще, удивительно, насколько быстро – буквально за несколько дней, – я привык к открывшимся передо мной перспективам. Вскоре я начал воспринимать их как само собой разумеющееся. По настроению или для проверки той или иной гипотезы изредка заходил в чужие ММ, но, получив желаемое, быстро и без всякого сожаления их покидал. Всюду было одно и то же: люди общались, занимались хозяйственными или служебными делами, отправляли естественные потребности. Рассматривать красивые пейзажи, или читать художественные произведения, или общаться в чатах, да хотя бы просматривать порнографию было сподручнее привычным способом – в сети. ММ для этого не годилось.

Выяснив, что что бляшки различных видов идентичны по своему назначению, я продолжил изучать интерфейс.

Что-то в нем смущало: какая-то едва заметная привычность, обыденность. Как будто ты давно, еще в прошлой жизни, пользовался этим интерфейсом, сжился с ним и довел пользование до автоматизма, но теперь, вследствие изменившихся обстоятельств, подзабыл. Допустим, вследствие амнезии. И вот теперь мучительно пытаешься вспомнить, но не можешь.

Помогло вспомнить – даже не вспомнить, а понять – то подмеченное обстоятельство, что бляшки перехода часто указывали на людей, существующих в очевидной близости, то есть в одной социальной и производственной среде. Это особенно становилось заметным, когда бляшки составляли башенки, тем самым были объединены в группы. При взглядах из этих людей я несколько раз замечал одинаковые пейзажи, то есть люди проживали в территориальной близости друг от друга. После того, как я понял: да это же производители вещей, в которых я «углубляюсь», – меня пробило.

Интерфейс был экономическим! Я сам – ага, как в том анекдоте про корову в проруби, – офигел, но сущая правда: накладываемый на вещи интерфейс ММ был экономическим.

Произошло невероятное стечение обстоятельств! Сначала я, автор экономической теории, обрел способность проникать в чужое ММ. После чего выяснилось, что ММ обладает экономическим интерфейсом. Если, к примеру, подобную способность обрел один Селедкин, тайна интерфейса навеки осталась бы неразгаданной, но мое участие в мероприятии гарантировало успех.

Дело в том, что интерфейс ММ по многим позициям коррелировал с моей экономической теорией. В отношении тех же самых производителей, в частности. Согласно моей теории, истинными владельцами любой изготовленной вещи являются ее первоначальные производители, а вовсе не юридические собственники, в том числе последующие приобретатели. Если человек изготовил вещь, она принадлежит ему – это естественное, не отчуждаемое право производителя на вещь, которого современная антиэкономика не признает. Интерфейс ММ указывал на истинных производителей вещей, а вовсе не на их ложных, согласно современной антиэкономике, владельцев.

Когда я «углублял» взгляд на ботинке, интерфейс выдавал башенку в сотню бляшек – переход на чужие ММ. Это были истинные производители ботинка. В противном случае, при указании на юридического владельца, я должен был получить ссылку на самого себя. Но ММ игнорировало ошибочные экономические теории, останавливая выбор на единственной верной теории – моей. Маркс что-то вякал по поводу того, что верна его экономическая теория, но он постыдно заблуждался. Заблуждения сделались совершенно очевидными после появления моей экономической теории: не так давно, собственно – всего несколько дней назад. Поэтому оставим Маркса в покое, а возвратимся к бляшкам, указывающим на истинных производителей вещей.

То, что бляшки указывают на производителей, а не на кого-то еще, я догадался после того, как обнаружил: интерфейс появляется при «углублении» взгляда далеко не на все вещи. Появление интерфейса вызывали вещи только искусственные, то есть изготовленные человеком. Выросшие в дикой природе деревья, также дождевые капли, также дикие птицы не давали аналогичного эффекта. Проживание в городе, где все окружающие вещи искусственные, первоначально сбивало с толку, но прогулка в выходной день в Сокольники, вместе со Светланой, дало новую питательную пищу для разума.

В Сокольниках имелось множество диких деревьев, травинок, былинок и прочее. При «углублении» взгляда на эти вещи, интерфейс возникал, но в обнуленном состоянии: цифровые показатели, равно как бляшки перехода, отсутствовали. Так я догадался, что интерфейс выдает данные исключительно по искусственным вещам – остальное было делом техники.

Я свою экономическую теорию долго разрабатывал, на протяжении нескольких лет – о многом за прожитое время передумал. Как видно, не напрасно. То, что интерфейс Мозгомирья совпал с моими представлениями об экономической сущности явлений, свидетельствовало о научной прозорливости. Я всегда догадывался о том, что являюсь научным гением, а сейчас получил объективное подтверждение. Это как охотник, много лет догадывавшийся о существовании диковинного животного. Охотнику никто не верит, все над смеются и указывают пальцем. А охотник отправляется на очередную охоту в джунгли и – что бы вы думали? – первым встречает диковинного зверя, тем самым закрепляя за собой научный приоритет. При наличии фотографий, чучела и свидетелей научное открытие состоялось.

Всем перечисленным я располагал. Я обладал совершенно объективным явлением – Мозгомирьем. Существовал и свидетель, в лице непосредственного начальника. Имелся ботинок, установить производителей которого было, конечно, сложно, но совершенно не нужно. Достаточно было знать, что люди, на которых ведет переход, являются производителями ботинка – но именно в этом я и не сомневался. Личности китайцев-таджиков меня не интересовали.

Нет, я точно был экономическим гением! Сама природа указывала на меня как достойного толкователя и исследователя.

15. Голод в космосе

Коля позвонил поздним вечером, где-то половина двенадцатого.

– Юрий Петрович, я все сделал.

[Новая метка.]

[Ее пока не стоит открывать, да. Хотя уже ясно, что метка чрезвычайная.]

Вид у Коли был усталым и как будто испуганным. То есть парень старался выглядеть победителем, но лицо выдавало.

– С тобой все в порядке?

– Да, все хорошо.

– Со здоровьем проблемы были?

– Со здоровьем – нет. Но оказалось действительно тяжело. Я промотал намного дальше, чем вы – на пару десятков лет. Когда они летели в космосе. Я записал последовательными метками.

Последовательные метки обнаружили всего сотню лет назад: в отличие от простой метки на пленке времени, они представляли собой последовательность меток с установленной продолжительностью. Путешествующий по ним запускал первую, по окончании которой совершался автоматический переход на следующую и так далее. Последовательные метки позволяли просматривать реальность в виде синопсиса, что значительно облегчало ее восприятие.

– Потом мне стало дурно, – продолжал Коля, краснея. – Я немного поборолся, но в конце концов отключился.

– Ты молодец. Двадцать лет прошлого – великолепный результат. Меня-то хватило всего на двадцать минут.

– Да, я помню.

– Коля, ты оказал человечеству неоценимую услугу, это я тебе говорю, как действующий член Всемирного Правительства. Сейчас я попробую просмотреть сделанную тобой запись. Надеюсь, мне удастся. Какой длины запись?

– Полчаса. Может быть, минут сорок.

Время в привычном понимании в ММ отсутствовало, но соответствие с реальностью сохранялось.

– Отлично. Если мне не удастся просмотреть ролик, я с тобой свяжусь, расскажешь словами.

– Конечно, Юрий Петрович.

Коля отключился.

Юрий Петрович присел в кресло. Если от отвращения начнет мутить, лучше сидеть в кресле, положив больную ногу на диванный валик. Впрочем, когда начнет мутить, о колене забудешь: тут либо мутить, либо больная нога. Конструкция человеческого тела удивительно милосердна: нельзя воспринимать все боли одновременно, – если же какая-либо боль становится непереносимой, ты попросту отключаешься.

Итак, какие сведения о прыгунцах раздобыл молодой человек?

[Переход по метке и…]

[[Космос, черней ночи. Чернота, утыканная сияющими звездами.]]

[[Судя по обилию и яркости звезд, реципиент находится в космосе. Хотя скафандра не видно: шлем либо абсолютно прозрачный, либо скафандр на реципиенте отсутствует. Во втором случае это не космос, а планета с минимальной атмосферой.]]

[[Реципиент опускает голову. Пространство перед ним усеяно прыгунцами. Прыгунцы стоят, вповалку лежат на земле, по прыгунцам ползают детеныши.]]

[[Где это происходит? Сверху и впереди – звездное небо. Прямо – усеянная прыгунцами горка, как будто они столпились на вершине горы и чего-то ожидают.]]

[[Следующая метка.]]

[[То же звездное небо и та же возвышенность. Прыгунцы ползают. То есть ползают все одновременно и по друг другу. Никто не прыгает. Все шарят конечностями в поисках… неизвестно чего.]]

[[Становится понятно, чего ищут прыгунцы. Они ищут пищи, но пищи на этой возвышенности нет.]]

[[Юрий Петрович замечает, что звезды вращаются с непривычно большой для планеты скоростью – для Земли, во всяком случае. Разумеется, это не Земля, но все равно вращение слишком быстрое. Это означает, что прыгунцы находятся на малой планете – скорее всего, на астероиде. Как они туда попали?]]

[[Следующая метка – короткая, но достаточная для наблюдения.]]

[[Прыгунцы что-то торопливо пожирают. Поначалу не понятно, что именно, но потом становится ясно: трупы. Реципиент тоже подносит пищу ко рту – не счастью, не видно, какую именно.]]

[[Следующая метка.]]

[[Астероид усеян телами. Казалось, это должны быть трупы погибших от холода и голода существ, но Юрий Петрович ощущает: это не трупы – слишком упорядоченно они расположены. Скорее, анабиоз. Хотя устройства, обеспечивающие анабиоз, в его обозрении отсутствуют, но Юрий Петрович почему-то решает: анабиоз.]]

[[Реципиент положил голову на нечто высокое – это дает возможность оглядывать местность. Голова реципиента неподвижна – можно предположить, он тоже находится в анабиозе. Можно предположить, что впадение в анабиоз – естественное свойство прыгунцов.]]

[[Следующая метка.]]

[[Прыгунцы пробуждаются от анабиоза. То один, то другой начинают шевелиться и дрожать конечностями. Послушные конечности обращены вверх, к звездам.]]

[[Что это? Одна из точек на звездном небе увеличивается в размерах, пока не становится ослепительной. Это не звезда – это космический корабль, с которого заметили астероид со страдающими на нем прыгунцами. Теперь космический корабль совершает необходимые для стыковки маневры.]]

[[Космический корабль зависает над астероидом. Корабль кажется Юрию Петровичу знакомым. Разумеется, знакомым: у него форма пирамидальная, а цвет поглощающе-черный – точь-в-точь космическая пирамида, на которой прыгунцы прилетели на Землю.]]

[[Запись длится уже довольно долго, и Юрий Петрович начинает испытывать неприятные ощущения. Правда, ощущения куда менее неприятные, чем в прошлый раз – во время самостоятельного вхождения в ММ прыгунца. Кажется, вход по метке более безболезненный, нежели самостоятельный.]]

[[Следующая метка.]]

[[Прыгунцов эвакуируют на космическую пирамиду. Ее хозяева – шарообразные иглокожие, которые принимают пострадавших в свои иголки, мигом обретающие форму предмета. Кажется, они используют иголки в качестве своеобразных присосок. Каждый из шарообразных иглокожих принимает по пять-шесть прыгунцов и доставляет их внутрь космической пирамиды.]]

[[Эти коридоры и округлые залы Юрий Петрович уже видел – во время самостоятельного путешествия по ММ Пожилого. Но сейчас коридоры не кажутся грязными – напротив, они чистые и функциональные. Реципиент находится в иглах шарообразного иглокожего: мимо него проплывают встречные шарообразные иглокожие, доставившие свой груз и теперь возвращающиеся за новым. Интересно, каким способом они передвигаются? Ног не заметно. Вероятно, шарообразные иглокожие используют свои иголки не только для захвата, но и для передвижения.]]

[[Реципиента относят в помещение, где уже находятся другие прыгунцы, и оставляют. Видно, как реципиент начинает двигаться свободно.]]

[[Прыгунцы что-то кричат – то есть издают недвусмысленные звуки, также совершают телодвижения, демонстрирующие, что они голодны. Шарообразные иглокожие им отвечают. С человеческой точки зрения, издаваемые звуки напоминают игру на струнном музыкальном инструменте. Забавно, но некоторые из прыгунцов начинают издавать музыкальные звуки в ответ. Ясно даже Юрию Петровичу: шарообразные иглокожие удивлены столь блистательными адаптивными способностями своих гостей.]]

[[Следующая метка.]]

[[Прыгунцы обедают. Не понятно, чем – ясно лишь, что пища предоставлена любезными хозяевами. По виду прыгунцов и чавканью реципиента понятно, что пища качественная.]]

[[Насытившись, прыгунцы разбредаются по коридорам.]]

[[Реципиент передвигается скачками – значит, на космической пирамиде действует искусственная гравитация. Шарообразные иглокожие не обращают на прыгунцов внимания. Нет, в некоторых случаях обращают. Если прыгунец приближается к опасно вибрирующему или светящемуся прибору, шарообразное иглокожее, проигрывая предупредительную музыкальную мелодию, принимает прыгунца в свои мягкие объятия и перемещает в сторону. Прыгунцы музыкально отвечают, на местном наречии, чем приводят хозяев в умиление.]]

[[Реципиент заскакивает в рубку управления космической пирамидой. В рубке находятся несколько шарообразных иглокожих. Они не обращают на реципиента внимания. Реципиент исполняет вопросительную увертюру. Ему отвечают неторопливым крещендо. Реципиент пробует притронуться к панели управления. Его мягко отстраняют, при этом что-то доверительно втолковывают. Эти шарообразные иглокожие – крайне флегматичные и толерантные существа, в них чувствуется консерваторский шарм.]]

[[Следующая метка.]]

[[Юрий Петровичу становится все хуже. Пока он сдерживается, но надолго в таком режиме его не хватит. Впрочем, последовательные метки вскоре должны иссякнуть – Коля говорил, что они на полчаса или минут на сорок. В реальности, с момента вхождения, прошло ровно 35 минут, Юрий Петрович контролирует время. Скоро все закончится.]]

[[Прыгунцы сбились в кучу и прыгают. А что они еще могут, как не прыгать?! Плотная куча из прыгунцов, которые прыгают, выкрикивая при этом оскорбления – уже на своем языке, а не на языке шарообразных иглокожих. Те захватывают прыгунцов в иглы, но не могут удержать, потому что прыгунцов слишком много. Шарообразные иглокожие проигрывают один чудесный вальс за другим, пытаясь прекратить нападение, но вальсы не помогают.]]

[[Прыгунцы набрасываются на шарообразных иглокожих и вырывают им иглы. Шарообразные иглокожие истекают кровью. Их истоптанные трупы остаются лежать в коридоре, а разъяренные прыгунцы устремляются дальше, в другие помещения, в поисках уцелевших хозяев.]]

[[Следующая метка.]]

[[Реципиент в рубке управления космической пирамидой. Шарообразных иглокожих нет, хотя их голубоватая кровь еще размазана по полу. Реципиент пытается управлять кораблем, но у него не получается. Ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего раза космическая пирамида не начинает слушаться своего нового хозяина.]]

[[Реципиент шипит на соплеменников – несколько из них упрыгивают.]]

[[В командную рубку приводят двух шарообразных иглокожих – значит, не всех поубивали. Реципиент в короткой, но гневной музыкальной композиции требует занять место за штурвалом. Шарообразные иглокожие подчиняются.]]

[[Реципиент обрадованно кричит себе за спину. Из-за спины выдвигаются другие прыгунцы, которые занимают оставшиеся свободными места. Реципиент отдает указания, и космическая пирамида медленно, но неотвратимо меняет курс. На какой – в принципе понятно: на курс к ближайшей звездной системе.]]

[[Это последняя метка в серии.]]

[[Со вздохом облегчения Юрий Петрович возвращается…]]

[…в собственное ММ.]

На протяжении просмотра последовательных меток Юрий Петрович оставался в кресле. Больная нога покоилась на диванном валике. Видимым образом ничего не изменилось, вместе с тем на его глазах произошел захват инопланетного корабля прыгунцами. Почти все шарообразные иглокожие погибли. Кем они были и куда направлялись? Уже не узнать – если, конечно, прыгунцы догадались подчистить используемые на космической пирамиде базы данных. Даммер оказался прав: совещания Всемирного правительства стоило собирать – хотя бы для того, чтобы выяснить прошлое прибывших на Землю гостей.

Вспомнив о Даммере, Юрий Петрович отправил ему копию полученной метки. Нужно позвонить, сообщить, от кого – впрочем, сам догадается и перезвонит. Встречи с Даммером не избежать – не только с ним, но в первую очередь с прыгунцами.

После просмотра метки Юрий Петрович чувствовал озлобление. Известный со времен пришествия ММ эффект: путешественнику по чужому ММ передавалась от реципиента частица психологии. Величина зависела от индивидуальных особенностей организма, в частности от его психологической устойчивости, но подобный эффект стабильно наблюдался. Сейчас, после путешествия по прошлому Пожилого, Юрий Петрович получил возможность удостовериться в этом лично. Раньше он такого эффекта не замечал, но теперь обратил внимание.

16. В зоопарке*

Помимо исследования ММ, в выходные я занимался Светланой. В пятницу проводил ее до дому, в субботу мы гуляли в Сокольниках, а в воскресенье отправились в зоопарк. Не знаю, что на меня нашло – впрочем, должен же я был ее куда-нибудь пригласить?! Договорились сначала, для моциона, прогуляться по зоопарку, потом пообедать.

Мы гуляли по зоопарку – вокруг пруда, смотрели зверушек и птичек и болтали. Ради забавы, я проник…

[…сначала в свое ММ, а из него…]

[[…в ММ Светланы.]]

[[Сейчас я нахожусь в светланином ММ и наблюдаю сразу из двух точек: из себя самого, также из Светланы. Когда я произношу фразы, они раздаются одновременно и в реальности, и в ММ. Правда, в ММ фразы не звуковые. Вероятно, за счет этого фразы параллельных реальностей не накладываются друг на друга, а существуют как бы по отдельности.]]

– Свет, тебе нравится работа?

Это я произнес в реале.

[[Одновременно парень, которого я вижу перед собой произносит:]]

[[– Свет, тебе нравится работа?]]

[[Этот парень – я сам, разумеется. Если смотреть на себя глазами Светланы, я неплох. Обычный парень – по виду, и не скажешь, что гениальный экономист. С этой точки зрения Светлана посимпатичней: вот у нее какие ножки стройные и сиськи выпирают. Очень привлекательная девушка.]]

– Работа меня устраивает. Маркетингом интересно заниматься. Только платят мало, хотелось бы побольше.

[[То же самое произносит мой реципиент в ММ.]]

[[Я согласно киваю, беру девушку за руку и увлекаю вперед…]]

…проделав то же самое в реальности.

В таком необычном раздвоении наша беседа и продолжалась – пока мы не добрались до вольера с орангутангом.

Орангутанг произвел на меня неожиданно сильное впечатление. Он слишком походил на человека: массивный, обросший длинными рыжими волосами, с выдвинутой вперед мордой и грустный.

Зачарованные, мы остановились напротив. Орангутанг – за время пленения, видимо, привыкший к неволе, а может, в ней родившийся – смотрел сквозь нас ровно, не обращая внимания.

Я протянул стеклянный луч к его волосатой голове и установил мозговую связь.

[Вспышка – но не такая, как обычно, а наполненная темным пламенем. Мириады разноцветных нитей, но среди них преобладают багровые и фиолетовые.]

[Взглядом из-под свисающей со лба шерсти я осматриваю окружающий мир. Этот мир искажен, то есть перспектива у его искаженная. Мир как будто сдвинут набок. Смещены акценты: в том смысле, что окружающая обстановка вроде та самая – московского зоопарка, – но взор нечеловеческий. Да, теперь я хорошо понимаю, что нечеловеческий. Из-за этого, наверное, странная перспектива.]

[Что такое вообще перспектива? Перспектива – это наклон в пространстве. Если пространство наклонить, образуется перспектива. Лучше всего наклонять пространство, сидя на ветке. В этом случае перспектива зависит от того, в какую сторону наклонена ветка. Если ветка наклонена в правую сторону, то перспектива правая, а если в левую – то левая. Если же ветка никуда не наклонена, то перспектива средняя. Средняя перспектива – это когда ни правая, ни левая.]

[Здесь веток мало, поэтому иногда приходится сидеть на земле. Сидеть на земле можно – это не возбраняется. Когда сидишь на земле, перспектива средняя. Если, конечно, не склонять голову набок. Если склоняешь голову на правый бок, то перспектива… Какая, правая или левая? Не могу сообразить. Но точно знаю, что, когда склоняешь голову на левый бок, перспектива… Другая или такая же? А, какая разница?!]

[Если в твою перспективу включен созревший съедобный фрукт, это хорошо. Хорошо – потому что вкусно. Съедобные фрукты оттого и съедобные, что их можно есть. Вы бы ни за что не догадались, но мне известно. Кроме фруктов, попадаются вкусные листья. Еще вкусными бывают птичьи яйца, но здесь их не достать. Птицы летают на другой территории, а на эту территорию не залетают. На этой территории мало деревьев и много чужаков, и нельзя выбраться на другую территорию, потому что эта не отпускает. Если бы птицы залетали на свою территорию и стали нестись – тогда появились бы яйца. Но яиц нет, поэтому приходится принимать фрукты от чужаков.]

[Фрукты вкусные, а чужаки не вкусные. Чужаков вообще не едят, потому что они слишком крупные. Но при этом не агрессивные. Просто существа – крупные, но не агрессивные. Чужаков всегда много толпится на чужой территории, на границе с моей. Как будто кого-то рассматривают. А кого рассматривать, когда, кроме меня, никого на моей территории нет?! Или хотят, чтобы я их рассмотрел? Так мне не интересно: они чужаки, чего их рассматривать?!]

[Конечно, чужак чужаку рознь. Я это к тому, что некоторые из чужаков бывают полезными. Полезные чужаки – те, которые приносят фрукты и воду. Зачем они это делают, неизвестно. Возможно, у них такой инстинкт: приносить разумным существам фрукты и воду. Странно, ведь чужаки неразумные. А инстинкт, получается, разумный? Что-то тут не так – сейчас соображу. Ну, конечно, я-то ведь разумный! Чужаки со своим разумным инстинктом приносят фрукты и воду, поэтому их инстинкт разумный. Потому что я разумный. А сами чужаки не разумные, кто бы сомневался?!]

[Вот на границе территории стоят двое: самец и самка. Особо не разберешь, потому что волосы у них странные. У разумных существ волосы как волосы – рыжие и свисают во все стороны, – а у этих только на макушке. А остальное тело не пойми какое: то ли волосы скатались в один сплошной покров, то ли слой грязи. Грязь не серая, как обычно бывает, а разноцветная. У самки ноги голые, безволосые. Одно слово – чужаки. Стоят, а в лапах ничего не держат, даже фруктов. Потому что отсутствуют у них фрукты в лапах, я же вижу. Странные эти чужаки. Чего стоять на границе территории понапрасну? Эй, вы же на другой территории – где птицы летают! Чем без дела стоять, можете поискать птичьи яйца. Проходите, проходите, чужаки, подобру-поздорову!]

[Кажется, самка что-то говорит своему самцу.]

– Ваня! Ваня! Что с тобой?

[Самочки у чужаков хорошенькие, кстати. Во-первых, у них на голове много волос, как и полагается. А в-третьих, ноги тоненькие. Жалко, что безволосые – были бы волосатыми, совсем бы нормальной самочкой могла стать. Взял бы ее с собой на дерево повыше, нормально бы устроились. Ах да, на моей территории нет высоких деревьев. Пришлось бы тогда сидеть нам вдвоем на земле, с бананами в руках, как на дорогом эмиратском курорте, и глядеть на проходящих мимо чужаков. ]

– Да что с тобой такое, в конце концов?

[К кому это она обращается, к своему самцу или ко мне? Почему-то мне кажется, что я одновременно являюсь и самим собой, и этим чужаком. И могу наблюдать из головы этого чужака за происходящим, совсем как из своей головы. Только перспектива непривычная.]

[Вообще, что такое перспектива? Трехмерная проекция от точки наблюдения, как-то так. Термин употребляется в архитектуре и искусстве. И еще будущее, но это второе значение, так должно быть записано в толковых словарях.]

[Где я и что со мной происходит? Начинаю постепенно припоминать. Кажется, я… Кто такой я? А, тот парень, застывший с каменным лицом напротив тоже меня, оглядывающего меня с другой территории. Я – тот, который парень, – нахожусь в ММ орангутанга – того, который за толстыми прутьями клетки. И что же мне теперь делать? Возвратится в самого себя? В того, который парень, или того, который орангутанг? Наверное, в орангутанга. Мне он нравится больше – он такой рыжий, такой шерстистый и наверняка мускулистый. Если лазает по деревьям, точно мускулистый.]

[Нет, что я делаю? Скорее, отключаться! Где здесь выход?]

[Ах, да, я же в ММ орангутанга! Нужно скорей отключить мозговую связь! Все, отключаюсь…]

– Ваня! Тебя плохо?

– А? Что?

– С тобой все в порядке, спрашиваю?

– Не совсем. Что-то нашло. Сейчас, дай отдышаться.

Мы присели на скамеечку.

Я был сам виноват, конечно: погружаться в ММ незнакомого орангутанга – это ли не верх безумия?! Хорошо еще, удалось выбраться без особого урона. Или урон имелся? Действительно, в моей голове гудело: проносились мысли о левой перспективе и том, как замечательно, держа в руках спелый фрукт, сидеть на высоком дереве. По крайней мере, я себя контролировал и мог связно отвечать на вопросы недоумевающей и слегка взволнованной Светланы. Я понимал ее: пришла на свиданку, а парень ведет себя не вполне объяснимо.

– Что с тобой было, Ваня?

– Ах, это? Ничего страшного, не обращай внимание. Я иногда задумываюсь над экономической теорией.

– Над какой теорией?

– Света, я ученый, понимаешь?! Разрабатываю экономическую теорию – можно сказать, разработал, сейчас привожу в порядок. Когда задумываюсь, забываю обо всем. Это не аномалия, ученые все такие, практически без исключений. Немножко психи. Если, конечно, они настоящие ученые, а не кандидаты экономических наук. А у тебя никогда не бывало так, как будто в голове бильярдные шары перекатываются? Вот буквально перекатываются, а когда соударяются друг о друга, высекают научные идеи. Научные идеи могут и спонтанно в голову приходить, безо всяких бильярдных шаров, но с бильярдными шарами надежней.

– Бильярдные шары в голове? Нет, не бывало. У меня…

– Что у тебя?

– Не важно. Ты уверен, что тебе не нужна помощь?

– Я похож на беспомощного?

– Нет.

– Едем ко мне, я покажу тебе рукопись.

Почему одни ребята легко уламывают девушек на секс, а некоторым это дается с трудом? Я не нахожу в этом справедливости. Я бы понял, если бы скорость уламывания зависела, скажем, от размера члена или толщины кошелька, тогда все понятно. Предъявил член и: Ой, вы мне подходите! – или наоборот: Извините, но хотелось бы еще пару сантиметров. То же с толщиной кошелька. Впрочем, в жизни это сплошь и рядом случается, поэтому к дамам никаких претензий. Но почему дамы реагируют на определенные кодовые слова? И почему эти кодовые слова доступны немногим? Даже в том случае, если записаны в популярной брошюре «Как соблазнить девушку за пять минут?», их произнесение в реальной жизни не сопровождается должными эффектом. Слово в устах другого человека теряет волшебную силу? Не так, как полагается, на психологию воздействует? Впрочем, в некоторых случаях кодовые слова срабатывают, как надо – даже в том глупом случае, когда они представляют собой предложение показать рукопись с экономической теорией.

Не знаю, что послужило тому причиной, но Светлана согласилась. Мы взяли тачку и поехали ко мне на квартиру.

17. Трудное решение

Даммер отзвонил через час.

– Гер Петров, я просмотрел ролик. Кто его сделал?

– Один молодой человек, по моей просьбе.

– Отличная работа! И что вы теперь думаете по поводу своих прыгунцов?

– Во-первых, они не мои, Даммер. Во-вторых, у меня болит колено. В-третьих, сейчас час ночи. Вы откуда звоните, из Мюнхена?

– Нет, я здесь, под вашим боком. Еще не уехал.

– Остальные разъехались?

– Остался один Гальего.

– Хорошо, завтра с утра жду обоих. Нам будет о чем пообщаться.

– Гер Петров, вы уверены, что не потребуется нового срочного заседания? Ситуация экстраординарная. Самое время…

– Не нужно заседания, на нем кто-нибудь снова умрет. Или вам недостаточно Карраско? Мне достаточно, поэтому заявляю официально: приглашаю только вас и Гальего. Полагаю, наша троица образует полный спектр возможных мнений.

– Договорились, гер Петров. Утром прибудем.

Разумеется, ночь прошла неспокойно: Юрий Петрович несколько раз просыпался, потом не могзаснуть. Старость мучила, но больше мучила неизвестность с прыгунцами. Как с этими разумными существами поступить? Ни один из привычных Юрию Петровичу способов не подходил, но времени на раздумья не оставалось.

Утром на площадку перед коттеджем приземлился геликоптер с Даммером, чуть позже прибыл Гальего.

– Рад видеть вас живыми, – невесело пошутил Юрий Петрович, помогая Даммеру выкатить из кабины геликоптера инвалидную коляску с Гальего. – Прошу проследовать к месту заседаний, дорогие друзья.

Они с Даммером пошли, а Гальего покатился вслед за ними на веранду, где проходило недавнее заседание Всемирного Правительства.

Когда все устроились и Юрий Петрович накрыл стол, Даммер, не позволявший панибратства в присутствии более чем двоих коллег, открыл совещание.

– На повестке неофициального, проходящего в сокращенном составе совещания единственный вопрос: наши космические гости, то есть прыгунцы. Наверное, первым имеет смысл выступить геру Петрову с докладом. Гер Петров проделал огромную работу по сбору информации и, как можно предположить, составил о прыгунцах квалицированное мнение. Возможно, у гера Петрова уже имеется и решение маленькой возникшей перед человечеством проблемы.

Юрий Петрович погладил колено и сообщил:

– Со времени прошлого заседания я действительно проделал определенную работу. Прежде всего, дважды общался с прыгунцами, а именно с их неформальным, а возможно, и формальным руководителем. Стану называть его Пожилой. Беседы выявили кардинальное непонимание между людьми и прыгунцами. Несмотря на наличие у них Мозгомирья, наши гости отказываются социализироваться. Замечу, что это совершенно невозможно ввиду астрономических отрицательных остатков на их лицевых счетах. Если бы прыгунцы и согласились, никто бы из производителей не передал им товаров в потребление. Тем самым социализация прыгунцов в наше общество невозможна. Я, насколько смог, объяснил прыгунцам особенности экономического устройства Земли, однако взаимопонимания не добился. В связи с чем имеется обоснованное предположение: прыгунцы не пользуются Мозгомирьем в качестве экономической системы. Для меня это стало откровением – полагаю, для вас тоже. Вместе с тем прыгунцы не отрицают Мозгомирья в других его аспектах, как это делают прокаженные, а успешно его возможностями пользуются. У меня даже возникли опасения, что прыгунцы используют Мозгомирье гораздо эффективней людей.

– В чем именно эффективней? – проскрипел с инвалидного кресла Гальего.

– Мне бы не хотелось на этом моменте задерживаться: момент носит немного личный характер и не имеет отношения к делу. Я остановился на том, что социализация прыгунцов, по нескольким причинам, невозможна. Однако, прыгунцы отказываются также признавать себя прокаженными, причем в категорической форме. Я могу предоставить вам метки моих бесед с прыгунцами, если вы их еще не просмотрели. Суть такова, как я сказал. В результате имеем патовую ситуацию, когда один вариант невозможен, а второй отвергается. Третьим вариантом явился бы скорейший отлет прыгунцов с планеты, но, по моему мнению, на него рассчитывать не приходится. Пожилой заверял, что это вопрос времени – космический корабль поврежден и находится в ремонте, – но я Пожилому не верю.

Даммер близоруко прищурился.

– Вы не верите разумному существу, гер Петров?

– Звучит дико, но это именно так, Даммер, – признал Юрий Петрович, понимая, что звучит в самом деле дико. – И те сведения, которые я получил вчера вечером, подтверждают возможность лжи со стороны прыгунцов. Я не могу трактовать увиденное иначе, как захват чужого космического корабля. При том, что захват произведен изнутри, после того, как экипаж оказал находящимся в анабиозе прыгунцам дружескую помощь. Вы же не думаете, Даммер, что разумным существам пристало поступать с друзьями столь негуманно?

– Какие еще метки по прыгунцам вы получили? – проскрипел Гальего.

– Других нет. Человек, который записывал метки, не выдержал и отключился. Замечу, что это подготовленный человек, сумевший записать достаточно для оперативного анализа. Мне самому не удалось продержаться в Мозгомирье прыгунца и получаса.

Юрий Петрович задохнулся от волнения.

– Продолжайте, гер Петров, – предложил Даммер.

– За последние два дня мной выполнены некоторые экономические анализы, касающиеся поведения товарных управляющих в новых условиях. Я имею в виду условия, при которых товары, изымаемые прыгунцами из магазинов, не возмещаются производителям. Полагаю, вы тоже провели аналогичные исследования, однако сообщу о сделанных мной выводах – возможно, они не совпадут с вашими. Прежде всего, изъятие товаров из магазинов послужило оттоку товаров из них, тот есть прекращению обеспечения магазинов. Товарные управляющие совершенно резонно решили: раз товары пропадают без возмещения – аналогично тому, как происходит при землетрясениях и других стихийных бедствиях, – то в данные магазины товары и не стоит поставлять. В итоге магазины опустели. Однако, прыгунцы продолжили посещение магазинов, но уже отдаленных. Иначе говоря, прыгунцы посещают магазины и товарные склады, в которых имеются товары, невзирая на расстояние до этих точек. Цель прыгунцов совершенно понятна: получить необходимые им товары.

– На отпуск товаров требуется согласие производителя! – воскликнул Даммер.

– Я объяснял Пожилому, но он остался глух.

– Наверное, вы плохо объясняли, гер Петров!

– Как мог, – устало сообщил Юрий Петрович. – Что касается прогнозов, они таковы. Кончится тем, что товарные управляющие начнут отслеживать перемещения прыгунцов. В места, где будет ожидаться появление прыгунцов, перестанут завозиться товары – не только перестанут завозиться, они начнут активно оттуда вывозиться, несмотря на печальные последствия для местного населения. К сожалению, это экономика, она так действует.

– Что вы предлагаете?

– Грядут Дикие времена! – объявил с инвалидного кресла кровожадный Гальего.

– Можно подумать, вы этого желаете, – возмутился Даммер. – Я бы попросил действующих членов Всемирного Правительства вести себя более сдержанно.

– Дикие времена! Дикие времена! – не унимался испанец. – Их не избежать. Хищная природа человека прорвется, как гной, и выплеснется наружу. Вы со своим миролюбием и инфантилизмом, Даммер, останетесь не у дел. Дикие времена наступают!

– Вы можете предложить что-то конкретное, гер Гальего, или продолжите заниматься кликушеством?

– Поступить с прыгунцами так, как они того заслуживают.

– То есть?

– Выкинуть с Земли!

– Хотел бы я знать, каким образом мы можем выкинуть с Земли разумных существ.

– Так, как наши предки выкидывали! Посадить в их космическую пирамиду и стартовать!

– Насколько мне известно, наши предки никогда не выкидывали с Земли инопланетян.

– И очень напрасно. Не помешало бы выкинуть, чтобы знали, как нарушать экономическую систему!

Даммер и Гальего еще некоторое время препирались, по своему обыкновению, а Юрий Петрович в это время думал о том, что с ним происходит – уже произошло. Все-таки для участия во Всемирном Правительстве он слишком стар: все действующие члены старые и больные. Надо набирать молодых, но кто станет заниматься столь бессодержательной работой, как общественная?! Лучшие умы идут в товарные управляющие: пускай возмещение за это не получают, зато вдосталь – почета и уважения. Товарные управляющие – не самые зажиточные, но самые уважаемые люди на Земле. Нет, что-то в самом деле произошло: не только с Юрием Петровичем, но и со всем человечеством.

– Каково ваше мнение, гер Петров?

– Мнение о чем? – очнулся от размышлений Юрий Петрович.

– О наших дальнейших действиях.

– Как ни странно, сегодня я согласен с уважаемым Гальего.

– Что? – вскричал Даммер. – Вы согласны с тем, что Дикие времена наступают?

– Я согласен с тем, что необходимо предпринять срочные меры по нейтрализации прыгунцов. Они должны покинуть Землю, так или иначе, причем в самое ближайшее время. Прыгунцы оказывают на земную экономику негативное воздействие.

– Применение силы со стороны социализированных граждан?! Но ведь это и означает наступление Диких времен, гер Петров!

– Я предлагаю договориться с прокаженными, – предложил Юрий Петрович устало. – В конце концов, прокаженные – такие же земляне, как и социализированные. Прокаженные не исповедуют неприменение силы, для них привычней общаться в реале. Большинство из них отрицает Мозгомирье, насколько мне известно. Тем самым прокаженные, по своему психотипу, находятся гораздо ближе к прыгунцам, чем мы. Соответственно, у них больше шансов договориться с прыгунцами.

– Но, гер Петров, вы допускаете возможность применения к прыгунцам насилия со стороны прокаженных?

– Не только со стороны прокаженных, но и со стороны социализированных. В конце концов, Даммер, в Дикие времена человечество не знало инопланетных цивилизаций. Позднее Дикие времена изжили, но раньше они были совершенно необходимы: без Диких времен люди бы не достигли Эпохи Просветления. Появление прыгунцов в этом отношении весьма знаменательно. Возможно, человечеству придется пережить еще одни Дикие времена, на этот раз применительно к инопланетным цивилизациям. Также могу сообщить, что прыгунцов мне категорически не жалко. При общении они показались мне замкнутыми и не вполне адекватными существами – что называется, себе на уме. Метка, которую вы просмотрели, доказала, что поведение прыгунцов в космосе соответствует их психотипу. Разумеется, нам неизвестно, что представляли собой шарообразные иглокожие и насколько они вообще были разумны: возможно, это искусственные биологические существа или нечто подобное. Нам также не известна причина конфликта, приведшего к уничтожению шарообразных иглокожих. Но результат противодействия неоспорим: космическая пирамида, ранее принадлежавшая представителям другой цивилизации, захвачена прыгунцами. Вы же не хотите, Даммер, чтобы аналогичный захват повторился с Землей? И я не хочу. Поэтому заявляю, что сделаю все возможное для того, чтобы избавить Землю от прыгунцов.

Юрий Петрович закашлялся.

– Браво, Петров, дайте мне свою руку! – воскликнул Гальего, приподнимаясь с инвалидного кресла.

Юрий Петрович пожал Гальего узкую сморщенную ладошку.

– Согласен с тем, что обращение к прокаженным неизбежно, – торжественно промолвил Даммер. – Однако, гер Петров, прошу пообещать: вы приложите все мыслимые усилия для того, чтобы Дикие времена не разразились.

– Обещаю.

Юрий Петрович поднял в знак клятвы левую руку, в то время как его правая рука поглаживала ноющее колено.

18. В постели со Светланой*

Час спустя мы лежали в постели, в том расслабленном после секса состоянии, при котором только и бывают возможными истинно доверительные отношения, и разговаривали.

– Ваня…

– Что?

– Я хочу тебе кое-что сказать.

– Что ты не девушка? Нет тебе прощения. Ты разбила мою судьбу, за это будешь наказана. Я задушу тебя, как Отелло Дездемону.

– Ну, я действительно не девушка.

– Я догадался. В твоем возрасте это было бы странным.

– Мне всего двадцать три!

– Успокойся, я шучу.

Я положил руку ей на грудь.

– Если хочешь, я расскажу тебе.

– Не нужно, мне все известно. Ты его любила, а он тебя бросил.

– Странно, но ты угадал.

– Потому что у меня было похоже.

– Правда?

– Правда. Только с той разницей, что бросать пришлось мне. Когда женщина бросает мужчину, это выглядит паршиво. Логичней, если наоборот.

– Ты сильно переживал?

– Еще бы! Это же было в первый раз. Потом стало легче.

– Потом?

– Ты же не думаешь, что у меня была одна женщина?

– Ты прав, не думаю.

– Я всегда прав.

– Но я не думаю, что у тебя было слишком много женщин. Ты не похож на ловеласа.

– Позволь оставить это замечание без комментариев.

– А еще ты заносчивый.

– С чего ты взяла?

– С того, что ты сказал: я всегда прав.

– Ну и что?

– Ничего. Наверное, это хорошо – быть заносчивым. Значит, ты чувствуешь за собой определенное преимущество. Но дело не в этом…

– А в чем?

– Я хотела тебе кое в чем признаться.

– Надеюсь, не в том, что у тебя венерическое заболевание?

– Прекрати или я обижусь и уйду.

– Извини, я не хотел.

– Я… Понимаешь… Я не совсем обычная.

– В каком смысле? Психопатка? Оборотень? Вампирша?

Я обнял ее и прижал к себе.

– Нет, просто я… могу переселяться в другого человека.

– Что???

– И еще я вижу прошлое.

А вы не находите, что в последнее время чересчур много расплодилось прорицателей и путешественников по прошлому?! Может, все объясняется проще – девушке хочется замуж?

– Хм… – сказал я, продолжая прижимать обнаженную Светлану к себе. – И как это у тебя получается? Гадание на картах? Бабушка-цыганка?

– Сначала скажи, ты мне веришь?

– Верю.

В последнее время я был готов поверить во что угодно, тем более в путешествие по времени.

– Я бы могла не рассказывать. Но я не такая. Если ты меня взял, должен же ты представлять, что я за человек?

– Уже представляю.

– Еще не полностью.

– Хорошо, и что же ты за человек?

– Понимаешь, Ваня, два дня назад…

– Всего два дня?

Я начал догадываться о том, что сообщит мне Светлана, и у меня нехорошо, с донельзя гадким чмоканьем, засосало под ложечкой.

– Да, позавчера, перед тем как ты предложил проводить меня до дому… Со мной что-то произошло… Я не поняла, что именно. Но теперь я могу проникать в сознание других людей. Как будто нахожусь в их черепной коробке и гляжу оттуда. А если захочу, могу посмотреть, что эти люди делали в прошлом. Как будто кинопленку назад перемотать.

Я лежал, как оплеванный. Второй в моем окружении человек, способный проникать в чужое Мозгомирье – не слишком ли?! Интересно, как так могло случиться? Если способность привязана к территории, то источник находится на территории… фирмы по впариванию охранных сигнализаций. Что за хрень?! Логичней предположить временный фактор – допустим, в виде космического луча. Космический луч упирается в землю. Те люди, которых он осветил, приобретают сверхспособности. Такая ситуация, даром что описана во множестве фантастических произведений, представима на раз.

Я уже принялся соображать, в какой момент я, Светлана и Селедкин могли находиться вместе – так, чтобы оплодотворяющий космический луч задел нас троих, а больше никого из сотрудников. По всему выходило, что такого пространственного положения не существовало. Оставалось предположить, что остальные сотрудники тоже получили от космического луча могучие дарования.

Вскоре я сообразил, что впервые стеклянные лучи из моих глазниц проявились в тот момент, когда я находился не в офисе, а дома – и вся логическая конструкция рассыпалась. Я окончательно прекратил что-либо понимать и затих, обнимая Светлану, которая продолжала повествовать об открывшемся перед ней мире Мозгомирье.

– Понимаешь, я сначала испугалась. Думала, со мной что-то не в порядке. Хотела даже отпроситься, а потом передумала. Чувствую-то себя нормально, и температуры нет. Только перед глазами два прозрачных щупальца. Если их направить в чью-нибудь голову, сознание раздваивается. Туда переносится. То есть я остаюсь в своем сознании, но одновременно начинаю воспринимать мир из чужого сознания. Но это можно прекратить, если хочешь. Только прозрачные щупальца остаются.

– Лучи.

– Да, можно назвать их лучами. Они странные. Я их не вижу, но чувствую. Вот совершенно ясно чувствую – могу пространственное положение определить в каждый момент времени.

– И ты с такими щупальцами согласилась на мои ухаживания?

– Да, я давно обратила на тебя внимание.

– Ты мне льстишь.

– Не только из-за этого…

– А из-за чего еще?

– Понимаешь, Ваня… Можно не только по чужим головам гулять, но и в свою забраться. Своя голова как чужие, только немножко другая. Точнее, все головы разные – своя тоже. И вот там, в своей голове, я нашла одну таблетку…

– Таблетку?

– Что-то вроде таблетки. Сложно описать: такое округлое и чуть продолговатое. И вот когда я попыталась схватить эту таблетку, то… Ты не обидишься?

– Постараюсь.

– Пообещай мне.

– Обещаю.

– Так вот, когда я схватила эту таблетку, то оказалась в твоей голове.

Я мысленно вздрогнул, и Светлана это почувствовала.

– Ты обещал, что не обидишься.

– Я не обиделся. Продолжай.

Возможность того, что мою собственную голову можно посещать, как общественное заведение, уже приходила в обсуждаемую голову – но я надеялся, что в качестве единственного посетителя. Не единственного, конечно. Мою голову посещал Селедкин: но он был начальником и посещал мою голову как бы по служебным обязанностям. И вот теперь выясняется, что мое Мозгомирье популярно среди женского населения. В данном случае я получил достойную компенсацию, но, как знать, много ли девушек расхаживает во мне без всякой компенсации и вообще регистрации.

Насчет регистрации я еще в пятницу усек. То, что никак не почувствовал пребывание в моем Мозгомирье Селедкина, и наоборот, то, что Селедкин заранее не определил мое пребывания в своем Мозгомирье, могло означать одно: определить это невозможно. Скажем так, на текущий момент не представляется возможным. Соответственно, я не сумел установить, что в моем Мозгомирье ошивается Светлана. Обладающие соответствующими способностями могли невозбранно путешествовать по чужим Мозгомирьям, но в свою очередь были уязвимы для чужих путешествий. Этим способности уравнивались.

Однако…

– Подожди, – сказал я. – Ты говорила про таблетку. Она появилась после того, как ты проникла в мое Мозго… то есть в мою голову?

– Нет, таблетка была там с самого начала. Понимаешь, проход к тебе. Меня это озадачило больше всего. Почему именно к тебе? И через несколько часов после того, как это со мной случилось, ты подходишь и спрашиваешь, где я живу.

– Ты решила, что я твой избранник?

– Да.

– А где ты приобрела свои способности? Я имею в виду, прозрачные щупальца. Дома? Или на работе?

– На работе.

– И ты сразу начала путешествовать по чужим головам?

– Нет. Сначала я испугалась. Потом наткнулась на твою таблетку, совершенно случайно. Перешла по ней и… Сильно удивилась. А потом вернулась назад. Оказалось, это легко. Можно заходить в голову любого человека, который находится близко от тебя. Но это первый раз. Потом в твоей голове проявляется таблетка этого человека, и ты можешь заходить в чужую голову, когда захочешь.

– Ты заходила в мою голову еще раз? В пятницу вечером? Вчера? Сегодня утром?

Светлана покраснела.

– Ты обещал не обижаться.

– Я не обижаюсь, я только спрашиваю.

– Ну… Да, заходила, один раз… Вчера вечером. Почему-то захотелось тебя еще разок увидеть, хотя бы в зеркало.

– Увидела?

– Нет. Ты не смотришься в зеркало. Я очень быстро из тебя вышла.

Мне оставалось непонятным, каким образом моя таблетка – то, что я называл бляшкой перехода – оказалась в Мозгомирье Светланы без предварительного перехода в меня. В моем Мозгомирье на начальное состояние никаких бляшек не значилось: господствовала стерильная чистота.

Впрочем, начальное состояние Мозгомирья не казалось существенным. Гораздо более насущным представлялся вопрос, а что, собственно, со всеми этими сверхспособностями делать? Раньше, полагая себя уникумом, я мог исходить непосредственно из сверхспособностей. Обнаружив аналогичные способности у Селедкина, я растерялся и передал инициативу начальнику: так на моем месте поступил бы каждый. За выходные Селедкин никак себя не проявил, поэтому данный фактор во внимание не принимался. Но теперь, в усложнившихся исходных условиях, тактика и стратегия требовали кардинальной переработки.

Чего, собственно, я добиваюсь? Как намерен пользоваться свалившимся на меня эволюционным богатством? Насколько готов делиться им с партнерами – учитывая, что таких партнеров уже двое, а может оказаться неопределенное количество? Кто знает, скольких человек этот эволюционный скачок еще затронул?

– Ваня…

– Что тебе?

– Как думаешь, это пройдет?

– Не думаю. Скорее всего, останется.

– Откуда ты знаешь?

– У меня не прошло.

– Что не прошло?

– То же самое, что у тебя. Прозрачные щупальца. Посещение чужих сознаний. Мозгомирье.

– Что?

– Я называю это Мозгомирьем.

– Не шути, пожалуйста. Для меня это очень серьезно.

– Я не шучу.

– Нет, шутишь.

– Я могу доказать. Во-первых, ты живешь с матерью.

– Да, с матерью. Отец умер, когда я была маленькой. Откуда ты знаешь?

– Я тоже посещал твою голову. Как и ты мою.

Увы, я не интриган – всегда играю в открытую. Полный мудило. Все равно, ненавижу интриганов вследствие того, что перед ними беспомощен. Да и как можно не ответить девушке доверием на доверие в тот момент, когда она – обнаженная и искренняя – находится в твоих объятиях после удавшегося секса? На такое способен только самый подлый и конченый человек.

– Ты посещал мою голову? Не смеши. Наверное, я обмолвилась вчера, во время прогулки по Сокольникам.

– У тебя в туалете, над унитазом, висит Чебурашка.

– Что… Ты…

– Только не обижайся. Я же не обиделся, что ты путешествовала по моей голове. А я путешествовал по твоей. Всего на день раньше – мы почти не отстали друг от друга.

– Но зачем было смотреть, когда я…

– Я сразу отключился.

– А потом, когда я принимала душ…

– Тогда, естественно, включился. Я же мужик, в конце концов.

– Вижу.

Мы сцепились в объятиях в нераздельное целое. Что, конечно, ни в коей мере не снимало стоящих передо мной вопросов, но давало определенную надежду на то, что эволюционный скачок в развитии человечества не приведет ко всеобщей гибели.

Что за дурацкая ситуация, когда трахаешься, а в твоей голове перекатываются тяжелые бильярдные шары?! Хуже не придумаешь.

19. Жертва

Через час по сети потоком пошли новости об инциденте с прыгунцами. Не желая читать версии – возможно, не вполне объективные, – Юрий Петрович потратил некоторое время на поиск пострадавшего, после чего подключился к его ММ, отмотал прошлое и смог наблюдать инцидент, так сказать, от первого лица.

[[Реципиент входит в поселковый магазин, сгибаясь под тяжестью ящика с яблоками. Вертит головой по сторонам. Вот – кажется, обнаружил, что искал: фруктовый ряд.]]

[[Реципиент устанавливает свой ящик рядом с другими аналогичными. Вытирает рукой со лба честный трудовой пот. Юрий Петрович решает, что сельскохозяйственный производитель доставил в магазин выращенные в саду фрукты. Можно было доставить на товарный склад, откуда транспортные геликоптеры развезут товары по торговым точкам, но находятся любители самим доставлять товар в магазины.]]

[[Резкий поворот головы. Видны впрыгивающие в магазин прыгунцы, целая толпа.]]

[[– Голь-од! – кричат прыгунцы.]]

[[Прыгунцы рассредоточиваются по помещению, заполняя его практически полностью. Очень много самок и детенышей. Детеныши хватают с полок мелкие сладости и вообще все приглянувшееся, тогда как взрослые интересуются базовыми продуктами, причем их интересуют на выложенные на полки упаковки или распакованные коробки, а исключительно нераспакованные.]]

[[Чтобы удобней нести, – понимает Юрий Петрович.]]

[[Реципиент некоторое время наблюдает за прыгунцами. Даже сквозь ММ ощущается, как он ошарашен происходящим.]]

[[Прыгунцы хватают коробки и деловито выносят из магазина, оставляя после себя беспорядок. Многие товары валяются на полу, там же валяются обертки от сластей, вскрытых детенышами. Некоторые прыгунцы смеются и нарочно сваливают товары на пол – впрочем, не особо усердствуя. Для них это забава, не больше.]]

[[Двое прыгунцов хватают только что принесенный ящик с яблоками. В этот момент реципиент проявляет активность.]]

[[– Это мои яблоки! У вас нет разрешения на потребление! – кричит реципиент.]]

[[– Мы пьервые взяльи, – отвечают ему.]]

[[– Вы не поняли! Я производитель! Это мои яблоки! Я выращиваю яблоки в своем саду.]]

[[Юрий Петрович не ошибся – это действительно сельскохозяйственный производитель. Доставил в магазин яблоки, а тут такое творится. Увидел, как товар забирают посторонние существа, даже не осведомившись о своем праве на забираемое, и возмутился. Что называется, взыграло ретивое.]]

[[– Мойа коропка!]]

[[С такими словами прыгунец начинает высоко подпрыгивать. На его крик стекаются прыгунцы со всех концов помещения. Кажется, что их много, очень много. Они прыгают вокруг реципиента, до мельтешения в глазах. Реципиент в этот момент ухватился за ящик с яблоками, который у него пытаются вырвать двое прыгунцов.]]

[[– Мойо! Мойо! – шипят прыгунцы.]]

[[Голова реципиента дергается, как будто от трясучки. Внезапно ММ демонстрирует потолок – значит, реципиент опрокинулся на спину. Видны приближающиеся сверху копытца прыгунцов, после чего камеру заливает кровью, и она отключается.]]

[Лишь очутившись в собственном ММ…]

…Юрий Петрович вздохнул свободно и сосредоточился на реале. Хотя пальцы после такого просмотра еще тряслись.

Новости свидетельствовали, что никто серьезно не пострадал, однако трактовки инцидента отличались друг от друга.

Один из блогеров писал:

«Парня, конечно, жаль – впрочем, он отлично себя чувствует и уже выписался из больницы. Однако, взглянем на ситуацию со стороны наших космических друзей.

Представьте себе десятилетия – а может, столетия – космического перелета. Ясно, что летели долго: до ближайшей к нам звездной системы не близко. Тем более не доказано, что прыгунцы летели к нам из ближайшей звездной системы, а не из-за черта на куличках. Длительный перелет, значит. А тут, незадача, по пути кончились продукты.

Посмотрите на ММ, с какой жалобой в голосе прыгунцы повторяют непонятливому парню:

– Голь-од! Голь-од!

Во время космического перелета яблоки, огурцы и другие фрукты-овощи на созвездьях не произрастают – по пути не затариться. Мужественным прыгунцам приходилось терпеть голод, порой жестокий. Еле дотерпели до ближайшей звездной системы и высадились на первую попавшуюся планету. Какого поведения ожидать от оголодавших существ, спрашивается? Неконтролируемого, потому как голод не тетка.

Кто из нас испытывал муки голода? А если испытывал, мог ли себя контролировать, получив доступ к продуктам? Если вы не испытывали мук голода, представьте болезненные ощущения. Те или иные боли большинство людей испытывало. Если боли острые, дергающие, терпеть их попросту невозможно – человек начинает стонать.

Приблизительно с такой реакцией прыгунцов не посчастливилось столкнуться пострадавшему. Просто не повезло, как не везет тем, кто в горах попадает под лавину или камнепад. Да, парень пострадал – несильно. Но прыгунцы в этом виноваты не более, чем коварная природа.

Не хотите же вы, вследствие обыденного бытового инцидента, накликать на человечество новые Дикие времена?»

С первым блогером соглашались далеко не все. Существовали иные точки зрения, например такая:

«Первый пострадавший – предупреждение всем нам. Пока экономические потери мизерны, но это имеет значение. Под удар поставлены принципы естественной экономики, данной в ММ. На протяжении более чем столетия человечество боролось за соблюдение экономических принципов: победа была достигнута нелегкой ценой.

В настоящее время необходимость соблюдать требования интерфейса заложена у человека в подкорку, современный человек просто не способен действовать иначе. И вот появляются существа, которые способны. Как быть? Первое, что напрашивается: объяснить чужакам необходимость действовать в соответствии с установленными правила. Тем более, что чужаки обладают полноценным интерфейсом, хотя с одной любопытной особенностью: их отрицательные остатки на лицевых счетах составляют гигантские суммы, – причем у всех без исключения. Интересно, как такое возможно? Как можно столько потребить, ничего при этом не произведя? Посчитаю вопрос риторическим.

Очевидно, что мы столкнулись с группой разумных существ, которая не подпадает под привычные определения. Но столкнулись не впервые. Осмелюсь напомнить, что прокаженные – известная всем группа людей, не подпадающих под привычные определения. Для них созданы отдельные условия проживания, весьма специфические. В той мере, в какой прокаженные соблюдают эти условия, они являются полноправными членами человеческого общества.

В связи с расширением человеческого общества до интерпланетного, настала пора выделить третью социальную группу, в которую включить прыгунцов. Совершенно не важно, что прыгунцы пережили во время своего космического путешествия и кто они вообще такие. Для человечества значимо следующее: те, кто по каким-либо причинам не способен соблюдать правила экономического существования, выраженные в ММ, должны быть либо удалены с Земли, либо интегрированы в человеческое общество на особых условиях.

Насколько могу судить, прыгунцы физически не в состоянии воздерживаться от захвата продуктовых магазинов. Но – общие правила, установленные самой природой, не могут быть изменены из-за девиаций в поведении отдельных особей. Разбираться необходимо с особями, но не с правилами. Поэтому с прыгунцами необходимо сделать единственное в данной ситуации возможное: изолировать их.

Прыгунцы должны быть изолированы, аналогично тому, как изолированы прокаженные. Каким образом изолировать, пока непонятно, но решение необходимо выработать в ближайшее время. Придется сообщить прыгунцам, что вокруг места приземления их космического аппарата возводится ограждение. Надеюсь, среди товарных управляющих найдутся сознательные граждане, способные пожертвовать колючей проволокой и металлическими опорами. В случае, если космический аппарат прыгунцов находится в рабочем состоянии, его следует конфисковать, чтобы исключить возможность приземления в другой географической точке.

Уверен, что после того, как эти соображения будут доведены до сведения прыгунцов, они сами решат: оказаться изолированными или покинуть нашу планету.»

Юрий Петрович сильно сомневался в том, что предпочтут покинуть Землю. Его опыт общения с прыгунцами показывал, что в ответ последует в лучшем случае шипение, а в худшем – прыжки, заканчивающиеся насилием над жертвой. В памяти оживали картинки как недавней насильственной сцены в магазине, так и кончины шарообразных иглокожих, подобравших терпящих бедствие прыгунцов в открытом космосе.

Имелись совсем радикальные воззрения, к примеру:

«Кто сказал – Дикие времена? При чем здесь Дикие времена? Освежите память, склеротики.

В Дикие времена люди бились с людьми. Вопрос состоял в том, допустимо ли не соблюдать экономические требования интерфейса, хотя бы в результате насилия. Напомнить, чем закончилось? Всех, кто не соблюдал экономические требования интерфейса, перебили – уцелевшие перевоспитались. Тех, кто, по объективным причинам, не мог соблюдать требования, отселили из экономики. И вроде не жалуются, да и мы на прокаженных не в обиде.

Еще раз повторяю: в Дикие времена люди бились с людьми, а не со стихиями. А здесь мы имеем дело со стихией. Ага, разумные существа! Где вы видели разумных существ, не соблюдающих экономических требований интерфейса? Тогда с какого перепугу прыгунцы разумны?! Что с того, что у них имеется ММ, если сами прыгунцы кладут на него с пробором?! Это не люди, и даже не разумные существа, а стихия!

С разбушевавшейся стихией следует бороться, понятно?! С оползнями, землетрясениями, пожарами, наводнениями, извержениями вулканов, бурями, оледенением, градом и с прыгунцами тоже. И никаких Диких времен!»

Юрий Петрович ознакомился с новостями и погладил занывшую ногу. Пора было двигаться – сначала в направлении прокаженных. Их пока не проявленное благоразумие оставляло последнюю надежду на то, что Дикие времена не возвратятся.

20. Хитрые цифры*

Вечером я совсем оклемался и отправил Светлану домой на такси – оставаться у меня она категорически отказалась, из-за матери, которая будет волноваться, – а сам занялся текущими делами. Их накопилось много.

В первую очередь, единоличное мировое господство в ММ отпадало. Нас становилось слишком много – оставалось выяснить, насколько. Каким образом выяснять, я пока не придумал, поэтому продолжил исследовать интерфейс.

Прежде всего меня интересовал основной цифровой показатель. Я решил, что он основной, потому что этот показатель выделялся на фоне остальных. Чем – описать не могу, ввиду отсутствия подходящих терминов, но выделялся отчетливо.

Размерность у него отсутствовала – в том смысле, что не была указана в интерфейсе, – однако я быстро сообразил, что данный показатель выражает. Он выражал трудозатраты. Сообразил я так быстро по одной причине: моя экономическая теория также предполагала трудозатраты в качестве главного экономического показателя. Окажись на моем месте другой экономист – за исключением, разве, представителей школы трудовой стоимости, – ох, пришлось бы помучиться! Но я раскусил задачку, как дважды два.

Подтверждением моего вывода послужил ботинок, давший пищу первоначальным размышлениям. Я заметил, что основные показатели каблука и других ботиночных частей в сумме дают основной показатель целого ботинка. Этого я и ожидал. Правда, суммирование ни в коем случае не доказывало то, что показатель выражается в единицах времени, но давало основания полагать: это затраты. А затраты, согласно моей экономической теории, могли выражаться только в единицах времени.

Вы можете спросить, почему не в деньгах. Да потому, блин, что деньги являются зависимой категорией! Нельзя сказать: экономика служит для того, чтобы зарабатывать деньги, – такой фразой вы не докажете ничего, кроме собственного идиотизма. Нужно говорить: экономика служит для удовлетворения материальных потребностей человека, а деньги при этом играют такую-то и такую-то роль. И эта роль, можете поверить мне на слово, заключается никак не в измерении производственных затрат. Для измерения затрат необходим объективный измеритель! В противном случае возникнет вопрос: если затраты измерять в деньгах, в чем тогда измерять деньги? Понятно, блин? А... кому я объясняю? Вы наверняка в экономике не рубите, поэтому сделайте вид, что со всем согласны, и молчаливо поддакивайте.

Короче, Склифосовский: в полном соответствии с разработанной мной экономической теорией, я установил, что основным показателем интерфейса ММ являются трудозатраты – затраты, измеряемые временем изготовления вещей. Помимо основного показателя, в интерфейсе наличествовали и другие, причем немаловажные. Показателей много, и они некоторым образом градуированы, то есть располагались в ряд по значимости.

Следующим за трудозатратами показателем оказался… Но сначала о том, как я данный показатель обнаружил. Вы же не думаете, что я «углублял» взор только на неодушевленные вещи?! Разумеется, я пытался рассматривать с этих позиций также вещи одушевленные, в частности людей. И обнаружил, что интерфейс при наведении на человека меняется, то есть приобретает совершенно иной вид, чем при наведении на неодушевленные вещи типа ботинка, шариковой ручки или банана. Банан – это превосходно, лучший фрукт из имеющихся. О чем это я?.. Ах, да! При наведении на человека трудозатраты из интерфейса исчезали, зато появлялся иной показатель, в зависимости от того, на какого человека наведен взгляд – положительный или отрицательный. То есть величина «человеческого» показателя могла быть либо положительной, либо отрицательной.

Вооруженный гениальной экономической теорией собственного изобретения, я легко определил, что этим показателем является долг, дебиторский или кредиторский. У меня данный показатель – аналог лицевому счету. Любой человек одновременно является и производителем, и потребителем: производя вещи и передавая их в потребление другим людям, человек увеличивает размер своего лицевого счета, а принимая вещи в потребление от других людей – уменьшает. Плюс-минус – все достаточно просто.

Таким образом, глядя на людей, я с помощью интерфейса ММ мог определять, кто из них живет, так сказать, в долг – потребляет больше, чем производит, а кто совсем наоборот. К моему удивлению, большинство людей, казавшихся мне зажиточными: одетые в дорогую одежду, пользующиеся престижными иномарками, – жили в долг, тогда как скромно одетые, а то и вовсе бедствующие сограждане имели солидную дебиторку. По крайней мере, так показывал интерфейс ММ. Согласно моей экономической теории, примерно так и должно было быть, поэтому я не удивлялся. Удивляло то, что ММ, являясь чертовски сложной системой, совпадало с моими постулатами до мельчайших деталей – во всяком случае, в отношении основных элементов интерфейса. Я в очередной раз поразился собственной прозорливости, убедившись в том, что являюсь истинным сыном науки – в чем, впрочем, никогда не сомневался.

Помимо лицевого счета, «людской» интерфейс имел стопку бляшек особого вида – таких я ранее не встречал. Попытка перейти по ним привела к интересному результату: переходы удавались, но в итоге я оказывался не в чужом ММ, как в обычных случаях, а… Меня как бы отправляло к какой-либо вещи, при этом я оставался в родном ММ. После такого перехода путь вперед отсутствовал – оставался путь назад, на исходную позицию. После недолгих размышлений я пришел к выводу, что данные особые бляшки служат указателями на неодушевленные вещи, тогда как обычные бляшки – на одушевленные, то есть на людей, в ММ которых попадаешь после перехода.

Особые бляшки вели к вещам, но что это были за вещи? Каждому человеку соответствовала огромная, из тысяч наименований, стопка. Вещи, на которые я попадал в результате экспериментов, были самыми разнообразными, вместе с тем ничем не примечательными.

Решение пришло после того, как я догадался «углубить» взор на самого себя. В стопке моих бляшек оказались вещи, которыми я ежедневно пользовался: одежда, бытовые приборы и механизмы, и прочее, прочее, прочее. Теперь стало понятно: показатель отражал вещи, полученные мной в потребление – опять-таки, в полном согласии с моей экономической теорией. Буквальные совпадения ММ с теоретическими выкладками продолжали радовать, но уже слегка озадачивали. Без сомнения, я экономический гений – но кто мог заподозрить, что настолько!

Гуляя со Светланой по парку или возвращаясь после прогулки, я «углублял» взоры то на одну, то на другую вещь, пытаясь проанализировать замеченные отличия. В первую очередь меня интересовали отличия в интерфейсах, а не в самих показателях, заняться которыми я рассчитывал в дальнейшем.

После ряда экспериментов я обратил внимание на то, что интерфейсные показатели некоторых вещей изменяются, что называется, на глазах, тогда как аналогичные показатели других вещей остаются в неизменности. Взять тот же ботинок. Когда ботинок стоял в прихожей, один из показателей – не самый главный, но достаточно значимый – пребывал в фиксированном состоянии. Но стоило мне надеть ботинок на ногу и сделать шаг, как показатель оживал: его величина начинала увеличиваться. Ассоциация была однозначной – тут и дурак бы догадался, что показатель представляет собой счетчик времени. Формат показателя – в часах, минутах, секундах, миллисекундах – развеивал последние сомнения в том, что показатель отражает время использования вещи.

Я мог бы рассказать во всех подробностях, почему время использования вещи так важно для экономики, да вы все равно не поймете.

Естественно, я сидел не только в ММ, но одновременно в инете: краем глаза отслеживал любимые ресурсы, изредка комментировал и раздавал от щедрот душевных лайки. Не уходишь же навеки в ММ при наличии такой реальной крутизны, как инет?!

Там-то я и заприметил забавный ролик. Публикатор уверял, что запись произведена сегодняшней датой, с одного из телевизионных каналов. Ролик длился секунд шесть, вероятно. Это был выпуск новостей. Дикторша зачитывала текст: «Руководитель канала (далее следовала фамилия) заявил, что считает это морально недопустимым…», – после чего прыснула и, не выдержав, свалилась со стула от хохота. Далее следовала заставка о технических неполадках. Публикатор уверял, что трансляция была прямой, но я сомневался, что телевидение практикует прямые трансляции. Скорее всего, фейк, причем с длинной бородой, берущей начало от схватки двух якудзон.

Не знаю, почему, но ролик заставил меня задуматься о том, что обладать сверхспособностями по проникновению в чужие ММ может, в принципе, любой человек. То есть совершенно любой, независимо от наличия гениальной экономической теории, деловой хватки по продвижению систем сигнализации или пережитой по молодости любовной трагедии. Вообще, выбор из всего человечества меня, Селедкина и Светланы по меньшей мере странен. Нет тут никакого оплодотворяющего космического луча, а есть что-то другое, ухватить что я пока не в состоянии.

Будучи – к сожалению, очень недолгое время – единственным человеком, способным проникать в ММ, я был счастлив. Я считал, что всецело обязан экономической теории, что прекрасно согласовывалось с интерфейсом ММ. Ход рассуждений был таков: моя экономическая теория верна, поэтому ММ во многом с ней совпадает. Иными словами, я гениально предвидел объективность экономических принципов, что получило блестящее практическое подтверждение. Однако, принадлежность Селедкина, да даже Светланы, к касте блистательных экономистов вызывала сомнения – становилось неясным, по какому принципу происходит эволюционный отбор.

В конце концов, я удостоверился в том, что стал инициатором эволюционного скачка: оказался, так сказать, первым проснувшимся. Селедкин со Светланой проснулись позже меня – в отношенииСветланы я был уверен, а в отношении Селедкина обоснованно предполагал, – поэтому для их пробуждения оказалось достаточно контакта со мной. Тогда – в случае, если ММ распространяется контактным путем, наподобие эпидемии, – следует ожидать повсеместного развития у людей сверхспособностей.

Ну что тут сказать? Н-да. Я надеялся, что моя экономическая теория приведет к эволюционному скачку человечества – и не исключено, что своего добился.

21. Прокаженные

Прежде всего Юрий Петрович пошарил по сети и установил, где находится ближайший к месту высадки космической пирамиды лагерь прокаженных. Лагерь находился не так далеко – километрах в тридцати. Туда-то Юрий Петрович и направил геликоптер.

Свалку приметил издали: она была действительно велика, хотя больше напоминала лесные посадки. Сначала вырывали котлован, в него закапывали мусор, сверху насыпали слой почвы и высаживали деревья. Работа трудоемкая и муторная, но прокаженные справлялись. Среди мусора попадались годные вещицы – они и служили прокаженным наградой.

Экономический смысл данного разделения был в том, что в мусор отправлялись товары, которые, в силу разных причин, не могли быть переданы в потребление – потому они и выводились из оборота. Выведенные из оборота товары не представляли интереса не только для потребителей, но и для интерфейса ММ – в том смысле, что теряли выраженную в часах стоимость.

Известно даже детям: труд – сознательное действие. Если рассматривать любое действие как трудовое, то причинно-следственные связи протянутся в бесконечное будущее, в итоге окажутся не исчисляемы – не только людьми, но и самим ММ. Люди, конечное, такую хитроумную методику никогда не реализовали бы, но ММ позволяло. Когда производитель – вернее, товарный управляющий – отчаивался отдать товар в потребление ввиду постоянного роста его стоимости (вследствие, к примеру, содержания товара на складе), стоимость товара обнулялась. Достаточно было об этом подумать, как ММ исполняло экономическое намерение.

В этом случае возникал так называемый парадокс Свирелькина: товар подлежал утилизации, но утилизация не могла быть возмещена ввиду того, что данный товар не подлежал возмещению. Выход был найден в использовании для утилизации списанной техники, работающей в автоматическом режиме. Грузовые геликоптеры самостоятельно забирали мусор из назначенных мест и доставляли на свалку, где за дело брались прокаженные. Они отбирали пригодное для себя, остальной мусор, используя списанную же технику, закапывали. Интерфейс у прокаженных отсутствовал, поэтому они не могли в точности соотносить потребление с производством, но в данном случае этого и не требовалось. Списанные товары для прокаженных были равносильны дикорастущим плодам: это была сама природа, предоставляющая в человеческие руки щедрые дары. Социализированное население, которое таким способом разрешало парадокс Свирелькина, радовалось не меньше.

Практически все прокаженные занимались переработкой мусора. Поговаривали, что в джунглях существуют отдельные сельскохозяйственные коммуны, но если такое и имело место, то в качестве исключения. Уделом прокаженных оставались мусорные свалки, которые прокаженные своими руками облагораживали. Соблюдая негласную социальную договоренность, за пределы свалок прокаженные не совались: все равно не имели права пользоваться благами цивилизации наравне с социализированными людьми. Но и социализированные предпочитали не посещать свалки. Взять в потребление товар, подлежащий утилизации, было легко, ведь такой товар абсолютно ничего не стоил, но невозможно с этической точки зрения. Дикие времена установили для людей множество этических барьеров, преступить через которые было абсолютно невозможно.

Юрий Петрович долетел до места обитания прокаженных, но непосредственно на свалку предпочел не опускаться, приземлившись на поляну поблизости. Идти пешком, хотя бы полкилометра, было тяжело из-за побаливавшей ноги, но ситуация требовала жертв.

Оставив геликоптер на поляне, Юрий Петрович направился в сторону нескольких рубленых изб, которые приметил с воздуха. Близился вечер – наверное, в избах найдется понимающий человек, с которым можно потолковать по душам.

Через полчаса мучительной ходьбы Юрий Петрович добрел до жилищ, возле которых суетилось несколько детей – нельзя даже сказать, что грязных. Обычные дети – не городские, конечно, но вполне современные. Хотя что-то в них было странное. Юрий Петрович сначала не понял, что именно, а потом сообразил: в руках у детей не было смартфонов. Логично, в принципе. Самих по себе, смартфонов наверняка полно на свалке, но сеть на свалке отсутствовала. Сеть являлась товаром, который никогда не устаревает и не изнашивается, следовательно, не может быть утилизирован. Поэтому, согласно социальному договору, прокаженные не имели право пользоваться сетью.

Дети увидели чужого и с криками забежали в избу. Из избы сейчас же вышел сумрачного вида мужик, одетый в куртку-непромокайку, ватные штаны и сапоги. Увидев социализированного, прокаженный насупился и спросил:

– Чего надо?

– Поговорить, – коротко ответствовал Юрий Петрович.

– О чем? – так же коротко поинтересовался прокаженный.

– О человечестве.

– Идем в избу.

В избе у прокаженного было не менее чисто, чем во дворе. Мебель стояла добротная, но самодельная, приблизительно как у Робинзона Крузо. Русской печи не было – вместо него имелась металлическая, тоже самодельная, сваренная из стальных листов.

Хозяйка, увидел гостя, ахнула и скрылась в другой комнате, дети остались во дворе.

Прокаженный вопросительно поглядел на Юрий Петровича, предлагая начинать рассказ.

– Вы слышали про прыгунцов?

– Про кузнечиков, что ли?

– Нет, – пояснил Юрий Петрович, испытывая отчего-то неловкость: видимо, оттого что заявился без приглашения на запретную территорию. – Про инопланетян, которые недавно прилетели на Землю.

– Нет.

Ну разумеется! Сети у прокаженных не было, а ММ они сознательно бойкотировали.

– Я представитель Всемирного Правительства, меня зовут Петров Юрий Петрович. Обстоятельства чрезвычайной важности заставляют обратиться к вам за помощью.

– Вот именно ко мне? Всемирное Правительство?

– Не только к вам. Надеюсь, что, выслушав меня, вы информируете о произошедшем своих товарищей.

– Договорились.

– Извините, а как вас зовут? Спрашиваю, чтобы было удобно обращаться.

– Горбань.

– А по имени?

– Зови просто Горбань.

– Горбань? Ладно, как скажете. Несколько дней назад поблизости от вашей свалки приземлился корабль с инопланетянами. Такие существа, наподобие людей, но передвигаются прыжками. Суть не в этом. Инопланетяне разумны, у них полноценный интерфейс Мозгомирья, при этом они отказываются соблюдать интерфейсные требования.

– Отказываются соблюдать?

Горбань потупился.

– То есть совершенно отказываются, – подтвердил Юрий Петрович. – В результате наступает экономический хаос. Пока, конечно, в местном масштабе, но последствия становятся все более и более непредсказуемыми. Товарные управляющие принимают решения не завозить товары в этот сектор. Вы представляете, как это сказывается на местных жителях?

– К прокаженным не относится.

– Да, прокаженные. Значит, вы сами так себя называете. В самом деле, вы не пользуетесь магазинами. Но остаетесь членами устойчивого земного сообщества, поэтому изменение экономических правил коснется и вас. Это неизбежно.

– Сомневаюсь, чтобы нам стало хуже.

Юрий Петрович мысленно не согласился с Горбанем, но не признать в его словах определенную правоту не мог.

– Я не сказал, хуже. Я сказал – по-другому.

Горбань молчал, обдумывая.

– Чего ты хочешь от прокаженных?

– Помощи.

– Помощи в чем?

Горбань выражался четко и ясно, хотя грубовато и на ты. Юрий Петрович поймал себя на мысли, что во Всемирном Правительстве выражаются более витиевато. Впрочем, действующие члены были стариками, а Горбаню на вид лет тридцать пять. Молодой мужчина, виновный только в том, что в результате генетического дефекта в его организм не установилось ММ. Даже не все ММ – одна из составных частей, а именно экономический интерфейс. Но, в отсутствие интерфейса, человек лишен возможности полноценно участвовать в экономической жизни общества. Теперь жизнь человека – свалка, хотя бы и выглядящая не столь страшно, как Юрий Петрович себе раньше представлял. Хотя в данный момент он находится в жилище – саму свалку Юрий Петрович не посетил и, хотелось надеяться, никогда не посетит.

– Мы ждем от вас помощи в переговорах с прыгунцами, – озвучил Юрий Петрович. – Некоторым образом, ваша психология ближе к их психологии. Вы быстрее договоритесь с прыгунцами, чем мы, социализированные.

– О чем договариваться?

– Социализироваться они не смогут, слишком большой отрицательный остаток на лицевых счетах. Остается либо идти в прокаженные, либо улететь с Земли.

– Нам никакие прыгунцы не нужны, – резанул Горбань.

– В таком случае прыгунцы должны улететь с Земли.

– Где они находятся?

– Кто, прыгунцы? В тридцати километрах от нас, – заторопился Юрий Петрович. – В том месте, где приземлился их космический аппарат. Я выбрал ближайшую свалку. Скажите, вы возьмете кого-нибудь с собой – я имею в виду из своих? Всемирное Правительство окажет любую возможную помощь. Наши возможности невелики, конечно: мной во всяком случае вы можете располагать.

Горбань с вызовом оглядел Юрий Петровича.

– Аглая!

Из смежной комнаты вынырнула хозяйка.

– Мне нужно по делам смотаться, тридцать километров туда, тридцать обратно. Завтра вернусь.

– Да как же!..

– Завтра, я сказал.

– Перекуси на дорожку.

Аглая принесла миску с чем-то вкусно пахнущим. Горбань взял ложку и принялся с удовольствием кушать. Юрию Петровичу не предложил, но тот даже не подумал, что такое возможно. Они принадлежали разным социальным группам и не могли угощать друг друга, поскольку это претило социальному договору. Каждая социальная группа организовывала потребление в соответствии со своими принципами. Прокаженным разрешалось угощать друг дружку – у них же не было экономического интерфейса, – но социализированные не могли себе такого позволить. Их потребление было индивидуальным: каждый из совершеннолетних получал в магазине продукты только для себя и сам потреблял. Иное, в том числе угощение кого-либо взятыми для себя продуктами, нарушало этический кодекс, переступить через который было не под силу. Исключения составляли несовершеннолетние и другие недееспособные, экономические интерфейсы которых присутствовали у их опекунов. Опекуны имели возможность брать в потребление товары не только для себя, но и для своих подопечных.

Утолив голод, Горбань встал и направился к двери.

– А оружие не возьмете? – спросил Юрий Петрович, удивляясь тому, как его язык выговаривает такое.

– А нужно?

– Я не знаю, – признался Юрий Петрович. – Но Всемирное Правительство готово пойти на любые крайние меры, лишь бы не допустить экономической анархии. Всемирное Правительство решило: если прокаженные не помогут, будут объявлены новые Дикие времена.

– Даже так? – удивился Горбань.

– Да.

– Оружия у меня нет. Зачем прокаженным оружие? Сначала просто поговорю, по обстановке. Потом буду смотреть.

Горбань вышел, кивнув на прощанье Аглае. Следом за ним вышел из прокаженной избы Юрий Петрович. Вместе они направились к геликоптеру.

– Дядька Горбань, ты куда? – крикнул один из детей, мальчик лет двенадцати.

– По делам. Завтра вернусь.

Дядька? То есть ребенок – не Горбаня?

Юрий Петрович на секунду удивился, но потом вспомнил, что генетический дефект прокаженных не передается по наследству. Собственных детей они отдают социализированным, взамен получают детей, рожденных без экономического интерфейса. Юрий Петрович читал об обмене детьми, но подзабыл: просто не думал, что с прокаженными придется столкнуться в действительности.

22. Профессор обвиняет*

В понедельник Селедкин так и не удосужился со мной побеседовать, зато связался Профессор, чтобы договориться о новой встрече. Мы недавно виделись, поэтому попытка выглядела подозрительной. Впрочем, Профессор так и сказал в трубку:

«Нужно поговорить».

Разговор состоялся вечером того же дня, после работы, в той же кафешке.

Я ломал голову, о чем может пойти речь и почему приятелю потребовалась срочная встреча. Единственное, чего не хотелось обсуждать с Профессором, это ММ – но речь пошла именно о нем, разумеется.

По своему обыкновению, Профессор был задумчив и сосредоточен – на этот раз иначе, чем всегда: с некоторым оттенком угрюмости. Предстоящий разговор явно тяготил его. Под глазами темнели круги: то ли жену всю ночь трахал, то ли бессонница замучила.

Профессор сделал официанту заказ и предложил:

– Выкладывай, Ванька, каким образом ты дотумкал, что я в вагоне подрался с пьяным. Это важно.

Я понял, что обречен: придется сознаваться еще одному человеку. Обманывать Профессора являлось делом не только неблагодарным, но и опасным.

– Я говорил, провожу некоторые эксперименты по предсказыванию прошлого.

– Какие?

Я тяжко вздохнул.

– Несколько дней назад у меня открылись определенные способности. Я увидел, как ты подрался с пьяным, не присутствуя в вагоне. В тот момент мы сидели с тобой за этим же столиком и беседовали.

– Какие именно способности? Проникать в чужие головы и отматывать назад пленку?

Я поперхнулся.

– У тебя тоже?!

– У меня тоже.

– Отлично. Значит, нашего брата прибыло.

– Ты знаешь кого-то еще, кто обладает такими способностями?

– Минимум двух человек, оба с моей работы. А ты?

– Знаю.

– Кого?

– Вот об этом я и хочу с тобой, Ванька, потолковать. Дело в том, что вчера подобная способность прорезалась у Маруси…

Маруся была профессорской женой.

– …а еще, – продолжал Профессор, – у ребенка. Ребенок пока не разговаривает, но у меня имеются подозрения, что он тоже… того…

– Я называю это Мозгомирьем.

– Мозгомирьем? Хорошо, пусть будет Мозгомирье.

– Ты хочешь меня о чем-то спросить, Кью? Нужна консультация? У меня данная способность прорезалась на несколько дней раньше.

Кью – так при общении я называл Профессора. Сначала Константин модифицировалось в Кьюстантин, по созвучию с айкью, затем от слишком длинного имени осталось одно Кью.

– Сначала вопросы.

– Давай.

– Там… имею в виду, в Мозгомирье… имеются айди субъектов. Чей айди имелся у тебя на момент появления дара?

– Что такое айди?

– Идентификатор. В Мозгомирье присутствует в виде такого кругляша…

– А, бляшки!

– Это называется айди – вернее, это ссылка на айди. Как в инете, имеются ссылки на определенные страницы, так в Мозгомирье имеются ссылки на айди субъектов. Старайся придерживаться технической терминологии. Итак, ссылки на кого имелись у тебя на момент появления дара?

– Ни на кого.

– То есть ни одного айди в твоих ссылках не указывалось?

– Я о том и говорю.

– А потом, когда ты начал проникать в Мозгомирья других людей, ссылки на этих людей стали появляться в твоей голове?

– Да, именно так.

Профессор, с играющими скулами, отвернулся в сторону и прошептал:

– Это плохо.

– Почему?

– Потому что у Маруси, на момент появления у нее дара, имелась ссылка. Ссылка на мой айди. А у меня, на момент появления у меня, дара, тоже имелась ссылка. Ссылка на твой айди, Ванька.

– Допустим. Что с того? Я не понимаю.

– Ванька, ты сообразительный чел. Подумай сам. Когда у меня появился дар, я проник в Мозгомирье Маруси. В результате она приобрела дар, отмеченный ссылкой на меня. А у меня, в момент появления дара, была ссылка на тебя. Естественно, я прошел по ссылке и опознал тебя, сложно было не опознать. Я же тогда не очень понимал, по чьей ссылке прохожу и что вообще после этого случится. Теперь тебе ясно?

Стул подо мной покачнулся.

– Ты хочешь сказать, что способность посещать Мозгомирье приобретается после того, как в голову человека кто-то проникнет?

– Вот именно.

Ситуация разъяснилась – детали паззла окончательно заняли свои места. Сверхспособности не распространялись контактом кожных покровов, или воздушным, или капельным путем – они распространялись с помощью мозговых контактов. Я проник в селедкинское ММ – и Селедкин приобрел соответствующую способность. Вечером того же дня я проник в ММ Светланы – и девушка также приобрела соответствующую способность. Следовательно…

– Да, я предполагал, что Мозгомирье распространяется как эпидемия, – сказал я, стараясь выглядеть спокойным. – Однако, Мозгомирье не эпидемия. Совсем наоборот: Мозгомирье – новая эволюционная ступень в развитии человечества. Ты даже не осознаешь, Костя, к каким глобальным последствиям эволюция приведет, уже привела человечество. Фактически, это следующая ступень цивилизации после превращения человека из обезьяны. Человечество ждало много тысячелетий, пока эволюция не решила: настала пора новых радикальных преобразований. Этот революционный этап…

– Да, я об этом думал.

– Это же замечательно.

– Возможно. Но я хочу уяснить для себя одну вещь. Ты подтвердил: у тебя первоначальная ссылка отсутствовала. Это означает, что тебя никто не заражал. Откуда в таком случае ты, Ванька, получил этот дар?

– Я точно не знаю, но у меня имеется гипотеза.

– Выкладывай.

– Тебе известно, Кью, что я несколько лет работал над экономической теорией…

– Ты что-то такое говорил. Я в этом не силен.

– Так вот, я эту теорию закончил, причем… Как бы поскромней выразиться? В общем, она удалась.

– При чем тут Мозгомирье?

– При том, что моя экономическая теория стала последним шажком на долгом пути к эволюции. Я нащупал мысль – сейчас даже не скажу, какую, – которая изменила реальность. Ты понимаешь, Кью, изменила реальность?! В этот момент, когда я сформулировал мысль, человечество доросло до Мозгомирья. А эволюция? Ну что эволюция?! Она лишь даровало человечеству то, что давно его ожидало, по достижении известных результатов, разумеется. Мой результат влился в общечеловеческий, и механизм эволюции был запущен. Такая вот хренотень. Можешь не верить, Кью, но это совершенно точно. Мозгомирье подтверждает мою экономическую теорию. Интерфейс… он в твоем Мозгомирье имеется, кстати?

– Да.

– Так вот, интерфейс Мозгомирья в потрясающе многих чертах соответствует моим экономическим прозрениям.

– С этой минуты подробнее, пожалуйста.

– Я же говорю, интерфейс Мозгомирья соответствует моей экономической теории. Какие еще подробности?

– Интерфейс занятный, чего говорить. Никогда бы не подумал, что природа пользуется десятичной системой счисления! Но еще более странно, что интерфейс соответствует твоей экономической теории, какой бы она ни была. При всем уважении, Ванька, но это абсолютно невероятно. Абсолютно.

– Но ведь это есть! Это научный факт!

Профессор задумался, ковыряя вилкой в гарнире.

– Еще что-нибудь необычное? Какая-то связь между Мозгомирьем и твоей экономической теорией?

Мне вспомнился загадочный случай со сдвоенным искрящимся стеклянным лучом, по которому в мои глазницы вливались из файла разрозненные символы.

– Было странное. Стеклянные лучи…

– Это те, которые в глазах?

– Да. Они сомкнулись и заискрились. Я испугался, не короткое ли замыкание. Черт те что подумалось. Но ничего страшного не произошло, осталось без последствий: для меня без последствий. И да, я как раз перед компьютером сидел. Файл с экономической теорией был открыт. Когда стеклянный луч заискрил, символы из файла как будто полились по лучу прямо в мои глаза. Но ничего не произошло, зрение в порядке. Мозгомирье стало еще краше. Раньше нити – ну, синаптические – были бледными, а после этого случая начали изнутри светиться и пульсировать.

Профессор бухнул кулаком по столу. Тарелки подпрыгнули. Соседи стали оглядываться и на всякий случай отодвигаться. Я испугался: я вообще человек пугливый, но когда мой сосед с размаху бьет по столу кулаком, страшно вдвойне. Не за себя, конечно – Профессор друг, мы тысячу лет знакомы, – а за других посетителей кафешки, которые могут про нас нехорошо подумать.

– Идиот! Ты ее загрузил?

– Кого?

– Операционку.

– Но я ничего не загружал.

– Ты сказал, что интерфейс, эта полная хреновина, соответствует твоей экономической теории.

– Да, это так. Хотя я не во всем окончательно разобрался. Возможно, имеются некоторые несущественные отличия…

– Не думаю.

– Почему?

– Потому что ты загрузил свою экономическую теорию в качестве операционной системы. Не знаю, как тебе удалось, но ты загрузил. Только полный кретин, обнаружив десятичную систему счисления в интерфейсе, мог решить, что интерфейс нерукотворен. То есть сам-то интерфейс нерукотворен, весьма вероятно, но то, что в него загружено в качестве операционки – дело рук человеческих. Твоих некомпетентных ручонок, Ванька.

Я застыл, пораженный этой простой мыслью. До меня начало доходить. В самом деле, совпадений с интерфейсом и моей экономической теорией обнаруживалось слишком много – я это сразу почувствовал. Но подумал, что совпадения – из-за моей гениальности: выходит, ошибался. Любой заурядный экономист, окажись на моем месте, получил бы аналогичный результат.

– И что, Ванька, мы имеем?

– Что?

– Твое Мозгомирье распространяется, как эпидемия. Сейчас, вероятно, заражено все человечество. Если не все, то скоро будет заражено все. Если, конечно, от Мозгомирья не найдется антидот, или не обнаружатся люди с устойчивым иммунитетом.

Несмотря на состояние, близкое к шоковому, я нашел силы возразить:

– Даже если ты прав, загрузка операционной системы произошла после нашего разговора с тобой. В таком случае у тебя не могло появиться интерфейса. Интерфейс даже у меня появился позднее.

– Не обязательно. Если это сервер, достаточно загрузки с любого клиента.

Спорить с программистом было сложно, поэтому я не придумал ничего лучше, чем сказать:

– Ты не знаком с моей теорией, Кью.

– Придется, как видно, познакомиться.

– Зачем тебе? Интерфейс никому не мешает. Его, кроме меня, никто и не понимает, по всей видимости. Висит себе и висит, а если не сосредоточивать взгляд, вообще исчезает. Чего ты опасаешься, Кью? Эволюционная ступень сама рассудит и разложит по своим полочкам.

– Я не горю желанием. Это потребуется в том случае, если я не найду способа переустанавливать операционку. Однако, мои возможности ограничены. Я один из миллионов программистов. Если твоей экономической системой заразится все человечество, за Мозгомирье возьмутся такие конторы, о которых лучше умолчать. Боюсь, ты попал, Ванька.

Я ужаснулся.

Договорились встретиться на неделе, а до этого, по мере необходимости, держать друг друга в курсе.

23. К прыгунцам

Юрий Петрович ковылял впереди, а Горбань, не зная, куда нужно идти, неторопливо следовал за ним.

Полкилометра показались Юрию Петровичу вечностью. Когда они дошли, совсем стемнело. Красная полоса освещала кромку дальнего леса, за спиной тьма сгущалась.

– Это что? – спросил Горбань, словно упираясь в невидимую преграду.

– Как что? – удивился Юрий Петрович. – Геликоптер.

– Я прокаженный, я не имею права им пользоваться.

Черт возьми, ну конечно! В заботах Юрий Петрович совсем позабыл о том, что, согласно социальному договору, прокаженные не имеют права пользоваться товарами, не отправленными в утилизацию.

– Прошу прощения, запамятовал. Вероятно, вам стоит вернуться и взять собственный геликоптер.

– У меня нет геликоптера, – просто сказал Горбань.

– Я имею в виду, конечно же, списанный в утилизацию.

– У меня нет и такого.

– Позвольте, но ведь мусор забирают ваши геликоптеры, списанные.

– Это транспортные геликоптеры, автоматические. Они предназначены только для доставки мусора. Людей не перевозят.

– Как же вам попасть к прыгунцам?

– Пешком.

– Тридцать километров? Мне столько не пройти, меня уже трясет от усталости.

– Тебе незачем идти, Юрий. Ты отправляйся на геликоптере.

Горбань впервые назвал Юрия Петровича по имени – это вселяло определенную надежду.

– А вы?

– А я, как сказал, пойду пешком.

– Ночью?

– Почему нет? Тридцать километров, по темноте, пройду примерно за семь-восемь часов. Утром буду на месте. Где встретимся?

– Сейчас соображу, – Юрий Петрович достал смартфон и нашел в браузере карту Тульской области. – Вы в смартфон заглядывать имеете право или мне вам в словах описать?

Горбань засомневался.

Дикие времена напрочь выбили из людей способность к экономическому ослушанию. Человек мог повести себя неэтично, но только не в экономике. Следование экономическим правилам сидело в подкорке несколько столетий и не могло быть изжито логическими аргументами. Социализированные следовали указаниям интерфейса, прокаженные – правилу пользоваться только товарами, списанными в утилизацию либо произведенными самостоятельно. Нарушение давно не каралось смертью, как в Дикие времена, но только из-за того, что желающих нарушать не находилось.

По этой причине Юрий Петрович понимал колебания Горбаня.

– Думаю, можно, – сказал наконец прокаженный. – Положи на ладонь и смотри в него, не отрываясь. Точка приземления космического аппарата помечена?

– Сейчас помечу. – Юрий Петрович поставил пометку, положил смартфон на ладонь и уставился в него. – Готово!

– Гляжу.

Горбань мельком взглянул на экран смартфона и кивнул:

– Понял. Теперь дойду.

Разумеется, ничего не произошло. Собственно говоря, ничего и не могло произойти – «вещный» интерфейс смартфона не мог отреагировать на прокаженного. Некоторое время после пришествия ММ – этак с полвека – ходили слухи, будто от пользования прокаженными товары портятся, но ученые разоблачили миф как фальсификацию. Товары от пользования прокаженными не портились, однако экономические расчеты в таком случае становились неточными. Поэтому прокаженных в конечном счете и отделили от социализированных. Разборки в Дикие времена происходили суровые, невозможность пользоваться товарами, не списанными в утиль, вдалбливалась в головы прокаженных свинцовыми пулями – и полученный урок пошел впрок. С того времени пользование обычными товарами почиталось вредным не для товаров, а для прокаженных, которые могли получить серьезную психологическую травму.

Сейчас обошлось, кажется: Горбань, взглянувший на экран смартфона, не схватился за голову. Впрочем, нарушение выглядело пустяковым, если вообще имело место. Прокаженные не могли закрывать глаза при виде чужого смартфона, и психология это учитывала.

– Лети, Юрий, – сказал Горбань. – Только договоримся, где встретимся.

– Я переночую в Ненашево, это поселок в километре от места приземления прыгунцов. Подходите туда. Найдете меня по этому геликоптеру. Запомните бортовой номер. Нет, я могу заночевать в другом поселке. Давайте так. Поблизости от Ненашево имеется мемориальный комплекс, посвященный Мозгомирью. Встретимся там, у центрального памятника. Мемориальный комплекс один, и памятник тоже один, ни с чем не спутаешь. Я буду ждать там.

– Тогда до встречи.

Горбань повернулся и скрылся в темном лесу, а Юрий Петрович, кряхтя, залез в геликоптер и задал курс на Ненашево.

Путь занял всего ничего, не более пяти минут.

Приземлившись в Ненашево, Юрий Петрович отправился на поиски свободного коттеджа. Как он и предполагал, большинство коттеджей было свободно. Жители, столкнувшись с неудобствами в виде беспокойных прыгунцов и опустошенных магазинов, предпочли переселиться в другие места.

Выбрав коттедж, Юрий Петрович сосредоточил на нем взор. Экономический интерфейс ММ принял заявку: с этого момента коттедж начал числиться за Юрием Петровичем – ровно до того момента, как надобность в коттедже отпадет. Кажется, древние называли это арендой. Впрочем, древние платили деньгами, а в современном мире время, потраченное строителями, возмещалось временем на лицевом счете Юрия Петровича – в размере времени пользования коттеджем.

Юрий Петрович вошел в новое жилище совершенно разбитым. Нога ныла – сказалась ходьба от геликоптера до избы Горбаня и обратно. Постельное белья на кровати отсутствовало.

«Обойдусь», – решил Юрий Петрович.

Он сдернул покрывало с софы и устроился на ней, не раздеваясь – только верхнюю одежду повесил на вешалку. Почему-то совсем не хотелось раздеваться, даже принимать душ. Впрочем, чистого белья он не захватил, а идти в магазин не было сил.

«Магазин, – подумалось Юрию Петровичу. – Наверное, в здешнем промтоварном не продается белье. Прыгунцы тащат не только продукты, но и носильные вещи. Кажется, они тащат все, что попадает под руку».

С такими мыслями действующий член Всемирного Правительства заснул.

Несколько раз он просыпался, один раз даже подошел к окну, чтобы посмотреть на геликоптер. Хотя что может случиться с геликоптером, припаркованным рядом с коттеджем?! Это даже не смешно.

Наконец, удалось заснуть.

Проснулся рано утром, в ужасе от того, что опоздал, и Горбань, не дождавшись его в мемориальном комплексе, утопал обратно на свою свалку. Однако, всего половина седьмого. Скорее всего, прокаженный еще в пути.

Юрий Петрович, дрожа от старости и промозглого тутра, поднялся с тахты и включил электрический чайник. Интересно, как прокаженные обходятся без электричества? У прокаженных не может быть электричества, электричество не спишешь в утиль. Наверное, готовят на кострах.

Подкрепившись кипятком, Юрий Петрович навсегда покинул коттедж, освободив его для следующих жильцов.

Две минуты полета, и геликоптер – никто его с газона не забрал, разумеется, – приземлился на стоянку мемориального комплекса.

Это был один из тех мемориальных комплексов, которые спонтанно, без всякой причины возникают в небольших поселках и городках в качестве местной достопримечательности. Формально комплекс относился к Ненашево, хотя отстоял от поселка несколько в стороне, на невысоком пригорке. Комплекс состоял из большой центральной скульптуры, нескольких скульптурных композиций поменьше и музея в унылом одноэтажном здании.

Мемориальный комплекс, посвященный ММ. Само по себе, выглядело абсурдно: экономический интерфейс ММ не признавал музеев, считая произведениями искусства только оцифрованные объекты, то есть файлы визуального, текстового, музыкального или комбинированного форматов. При этом музей не служил производственным зданием – с точки зрения ММ, его существование теоретически не могло быть оправдано. В настоящее время комплекс и не возник бы, ни в каком случае – но в Дикие времена, когда человечество билось за соблюдение требований экономического интерфейса, был выстроен.

Самолюбию Юрия Петровича льстило существование мемориального комплекса, носившего имя его предка. Величественная фигура предка высилась над комплексом и всей окружающей местностью, включая Ненашево. Предок одну руку приложил к голове, как бы вслушиваясь в происходящие внутри процессы, а второй рукой обратился к небесам, требуя разъяснения. Замечательная скульптура, сейчас так не ваяют. Нынче скульптура ушла в прошлое. В оцифрованном виде скульптура смотрится совсем иначе, нежели в реальном материале – с живописью в этом отношении не сравниться.

В том, что космическая пирамида с пришельцами опустилась поблизости от мемориального комплекса, посвященного ММ, почудилась ирония. Во все исторические периоды люди мечтали о справедливой экономике, в боях ее отвоевывали – находилось время даже на мемориальные комплексы, – а когда отвоевали, именно рядом с выстроенным памятником опустилась космическая пирамида. Вышедшие из пирамиды инопланетяне пытаются разрушить созданное трудами отцов и дедов совершенное общество.

Юрий Петрович прошел за ограду. Внутри комплекса не было ни единой души – в такой ранний час и не могло быть, собственно.

«Не придет, – мелькнула страшная мысль. – Зачем ему это нужно? Он прокаженный, для него ничего не изменится».

Юрий Петрович уселся на лавочку и, закутавшись в куртку, принялся ждать.

Горбань показался через полтора часа. Сначала сознание измучившегося в ожидании Юрия Петровича просто отметило: еще один посетитель. Потом последовал этап узнавания: да ведь фигура знакомая! За ним – финальный всплеск радости: это Горбань!

Прокаженный вышел из леса и направился в сторону мемориального комплекса. Юрий Петрович не выдержал и потихоньку потрусил навстречу.

– Как добрались? – вскрикнул он, когда Горбань приблизился.

– Нормально добрался. Этот, что ли, космический аппарат?

Горбань указал на виднеющуюся в отдалении космическую пирамиду. Та, поблескивая непроницаемыми черными плоскостями, высилась над перелеском как нечто холодное и отстраненное. Но Юрий Петрович знал, что стоит к ней приблизиться, иллюзия совершенства развеется пылью по ветру.

24. Бифуркация*

Следующий рабочий день я начал с того, что похерил всю работу, а занялся исследованием новых возможностей ММ.

В первую очередь меня интересовала прокрутка пленки в будущее. Почему я раньше – до того, как плюхнулся в рабочее кресло, – не попробовал? Сказалась привычка считать путешествие в прошлое более возможным, чем в будущее. Прошлое, по крайней мере, фиксировано, тогда как будущее стохастично: может случиться так, а может иначе. Свобода воли, однако!

Я был абсолютно уверен в том, что путешествие по чужим ММ нельзя отследить, поэтому в качестве реципиента выбрал Селедкина. Конечно, он запретил входить в начальников, начиная с руководителей отделов, но ММ к моим служебным обязанностям не относится, не правда ли? Поэтому я не считал себя обязанным подчиниться Селедкину, а напротив, выбрал его в качестве реципиента.

Бляшек – то есть ссылок на человеческие айди – в моем ММ было предостаточно. В ссылки попадали все айди, в обладателей которых я когда-либо входил. Если бы ссылки отображались в виде исписанных листов, выбрать из них нужную составляло бы задачу. Однако, ММ тяготело… нет, даже не к компьютерным интерфейсам, а чему-то еще более прогрессивному. При выборе нужной ссылки я не пользовался сортировкой или фильтрацией, я просто брал необходимую ссылку из множества неотличимых друг от друга, не испытывая при этом никаких трудностей и даже не задумываясь. Требовалось лишь желание использовать ту или иную ссылку – ничего более.

[Итак, я погружаюсь в собственное ММ. Вытягиваю из ссылок указание на айди Селедкина и…]

[[…прохожу внутрь него.]]

[[Селедкин в этот момент находится в кабинете и беседует по телефону с клиентом: распинается по поводу того, что сигнализация, поставляемая фирмой «Сигнал-Монтаж» – самая передовая. Служебный разговор меня не заинтересовывает, поэтому я начинаю шарить по узелкам на разноцветных нитях – синаптических связях, в надежде отыскать перемотку не назад, а вперед.]]

[[Задача разрешается почти мгновенно: нужный узелок находится. Как я сказал ранее, в ММ не требуется копаться с гаечным ключом, днями не вылезая из-под грязного днища. Действия в ММ требуют интуиции и четкой формулировки – не словесной естественно, а мысленной, – но не более того. Как только я осознаю, что мне нужна перемотка в будущее и концентрируюсь на этой мысли, нужный узелок в синаптических связях сам собой начинает сверкать и переливаться всеми цветами радуги.]]

[[Я включаю перемотку вперед. Перемотав немного, закрепляю движение кинопленки на естественной скорости, то есть на той скорости, с которой настоящее продвигается в будущее. Включаю и…]]

[[Такое впечатление, что ничего не происходит. Селедкин продолжает разговаривать по телефону. Это означает одно: ММ позволяет проникать в будущее! Более крутой эволюционный скачок, чем тот, который я мог себе вообразить – не только я, но кто-либо другой. Это переворот в сознании! Это нечто совершенно невообразимое!]]

[[Смущает то, что точное предсказание будущего отвергает свободу воли. Известный эффект: если заранее предсказать будущее, человек, хотя бы из духа противоречия, поступит ровным счетом наоборот – тогда предсказание не сбудется. Однако, я наблюдаю беседующего по телефону Селедкина, причем беседует он не в настоящем, а в будущем, с разницей приблизительно в несколько минут. Не понимаю, как такое возможно.]]

[[Мое недоумение вскоре разрешается.]]

[[Вначале я замечаю, что с Селедкиным что-то не так: начальник немного расплывчатый. Прихожу к выводу, что качество изображения в будущем времени снижается. Обидно – учитывая, что разрешение в ММ идеальное. Не знаю, сколько там пикселей на квадратный дюйм, но более чем достаточно. Хотя, ясен пень, в ММ используется не зрение, и пикселей нет в помине. И вот теперь наблюдается ухудшение изображения.]]

[[О, блин! Это не ухудшение изображения – это другое. Селедкин на глазах разделяется! Он держит правой рукой айфон, тогда как его левая рука покоится на столе. И одновременно его вторая левая рука лезет в стол, чтобы вытянуть из него какую-то бумагу! Разделившиеся руки более бледные, чем остальной фон мозговой реальности – по яркости можно различать бифуркацию вероятностей. Иначе говоря, через минуту возникнет вероятность, что Селедкину потребуется какая-то бумага. Вероятность не нулевая и даже не половинная, в 50 % – я заключаю это из того, что яркость двух левых рук Селедкина различная. Рука, покоящаяся на столе, выглядит более яркой, чем рука, копошащаяся, в поисках бумаги, во внутренностях стола.]]

[[Селедкин вытягивает бумагу из стола и держит в согнутой левой руке перед собой, выискивая нужный абзац. В это время его вторая левая рука начинает постукивать пальцами по столу. В этот момент Селедкин напоминает Шиву – впрочем, в отличие от классической интерпретации, трехрукого.]]

[[Внезапно мой начальник вступает еще в одну из областей вероятности. На этот раз разделяется его тело. Видимо, в одной из вероятностей до Селедкина донеслись какие-то звуки через окно, а в другой вероятности – нет. Во всяком случае, одно из двух селедкинских тел – то, которое поярче, – поднимается с кресла и подходит к окну, выглядывая в него. Селедкин, утерявший немного яркости, продолжает при этом разговор по айфону. Второй Селедкин, совсем бледный, остается в кресле, продолжая тот же самый разговор.]]

[[Разговоры, ведущиеся двумя разделившимися Селедкиными, несколько секунд совпадают, затем тоже разделяются. Видимо, появилась вероятность, что беседа продолжится по иному сценарию. Поскольку я нахожусь в будущем, то вижу изменение сценария воочию: оба Селедкина – поярче у окна и потусклей в кресле – начинают произносить различные фразы. Фразы накладываются друг на друга: воспринимать их сложно, практически невозможно.]]

Любопытно, ведь одновременно с ММ я находился в реале, и с восприятием в реале никаких проблем не испытывал. Даже побеседовал с одним из сотрудников по поводу предстоящей премии, выписал несколько счетов, а еще несколько документов передал на подпись юристам. И одновременно с этим, нисколько не отвлекаясь, наблюдал за действиями будущего Селедкина…

[[…который, оставаясь в раздвоенном состоянии, продолжает разговаривать по телефону. Все, закончил – убирает айфон в карман. Хотя только в одном агрегатном состоянии: второй Селедкин по-прежнему ведет беседу, по всей видимости, его сильно заинтересовавшую.]]

[[Первый Селедкин вызывает свою помощницу и начинает диктовать ей поручение, а второй Селедкин в этот момент снова раздваивается – нет, растраивается, в том смысле, что разделяется натрое. Не знаю, как правильно сказать. В общем, второй Селедкин разделяется на третьего и четвертого Селедкиных – если, конечно, считать, что второй Селедкин при этом исчезает, хотя на самом деле он никуда не исчезает, а лишь превращается в одного из последующих Селедкиных.]]

[[Я продолжаю наблюдать, потому что жутко интересно.]]

[[Стоит заметить, что мой наблюдательный пост оборудован в черепной коробке Селедкина. Но, поскольку Селедкиных уже трое и находятся они в разных точках офиса, я наблюдаю всех троих Селедкиных, хотя одновременно из трех разных точек. Сами Селедкины друг друга, естественно, не видят, но я-то вижу!]]

[[Потеха с бифуркациями вероятностей продолжается минут двадцать. За этот период кое-кто из разделившихся Селедкиных успел выйти из кабинета: некоторые возвратились, а некоторые нет. Но, за счет продолжающихся раздвоений, в кабинете тесно, причем начальнические тела, сами того не замечая, постоянно друг на друга накладываются. За счет яркости, уменьшающейся с каждой бифуркацией, тела полупрозрачные. Мне смешно – такое я только в кинематографе видел, – однако становится сложно уследить за происходящим.]]

[[К вящей своей радости, я обнаруживаю ранее не известную мне возможность, а именно: переключаться на одну из вероятностей. Я переключаюсь, и альтернативные вероятности исчезают, оставляя одну из них – кажется, ту, на которой я сосредоточивался в момент переключения. Лишние тела: самого Селедкина, его помощницы, других сотрудников, посещавших кабинет начальника в той или иной вероятности, – исчезают, оставляя персонажей одной из вероятностей. Хотя все эти персонажи остаются полупрозрачными, ведь вероятность их появления не составляет 100 %.]]

[[Верно, так наблюдать за будущим намного проще. Хотя это не полное будущее, а лишь один из его потенциальных извивов. Сбудется данная вероятность или нет, бабушка надвое сказала. Кто знает?]]

[[Тут я замечаю нечто необычное. Селедкин проверяет договор, принесенный секретаршей. Он склонился над бумагой и внимательно вычитывает. Мне видно не хуже, чем самому Селедкину, потому что я нахожусь в его голове. Селедкинский взгляд скользит по строкам, а авторучка в его пальцах водит по строкам, чтобы случайно не сбиться. Напротив дожидается секретарша. Селедкин проверяет договор, но юмор в том, что бумагачистая. Я не различаю на бумаге никаких строк! Которые, тем не менее, Селедкин со всей возможной основательностью сейчас прочитывает.]]

[[Я откровенно не понимаю данного эффекта. Селедкин, будь даже осведомлен о моем проникновении в его ММ, не стал бы устраивать подобный цирк, тем более в присутствии секретарши. Нонсенс!]]

[[В сомнениях я перематываю будущее вперед на пару часов.]]

[[Да, так я и думал! Селедкин – вернее, один из множества разделившихся Селедкиных – находится в нашей столовой. Его величество начальник обедает. При этом тарелки пусты – не все тарелки, какие я, находясь в голове начальника, успеваю ухватить взглядом, но большинство. Во всяком случае, селедкинская тарелка точно пуста.]]

[[Я проматываю, проматываю, проматываю и еще проматываю будущее – намного, как можно дальше.]]

[[Селедкин по крайней мере жив. Вернее, расплодившиеся Селедкины: их столько много, что мне приходится выбрать одну из вероятностей: неважно, какую – пускай самую малозначительную. Селедкин уже не полупрозрачен, а прозрачен почти полностью: вероятность, что он доползет до этого состояния, чрезвычайно мала. Но важно не это – другое. Селедкин чем-то занимается, перебирает руками, совершает другие телодвижения, но вещей, которыми он манипулирует, я не вижу. Материальный мир вокруг Селедкина – не совсем материальный, а тот, который предоставляет мне ММ, – полон лакун. В отличие от Селедкина, вещи не полупрозрачные, а никакие: они абсолютно белые пятна среди других, существующих, вещей. Полагаю, если я продолжу движение вперед, стохастическая реальность полностью исчезнет. Я останусь в чистом белом пространстве, как Нео в своей «Матрице».]]

[[Кстати, если я продвинусь далее смерти Селедкина, сам-то не пострадаю?]]

[[Убоявшись, я выключил мозговую связь и…]]

[…возвратился в свое ММ, а оттуда…]

…в реальность – которую, впрочем, за время путешествия по селедкинскому будущему и не покидал.

25. Гибель планеты

Кое-как добрались до космической пирамиды. Кое-как – потому что Юрий Петрович еле доковылял.

Черный массив по-прежнему возвышался над лесом, под пирамидой суетились прыгунцы. Некоторые из них беспорядочно расхаживали по поляне, другие толпились вокруг голосящей самки, хлопая ей в такт ладошами, третьи прыгунцы утоляли «голь-од» продуктами из вскрытых коробок. Коробки, оставшиеся не распакованными, складировались возле лестницы. Их помаленьку затаскивали внутрь – по всей видимости, этим занималась отдельная рабочая команда.

Горбань, увидев прыгунцов, помрачнел, Юрий Петрович тоже не испытал прилива теплых чувств.

– Эй, – остановил Юрий Петрович пробегающего мимо самца-подростка. – Где у вас главный? Такой, пожилой.

Подросток зашипел ротовой полостью и ввинтился в толпу. Вскоре из толпы вынырнул Пожилой и нехотя направился в сторону гостей.

– Всемьирное правьительство пош-шаловало?

– Вы определились со сроком пребывания на Земле? – строго спросил Юрий Петрович.

Уверенность ему придавал находящийся рядом Горбань, но тот пока лишь хмуро оглядывал инопланетянина и помалкивал.

– Нь-ет.

– Почему не определились?

– Ремьонт. Нье можьем ульететь.

– В таком случае прекратите забирать товары из наших магазинов. Я тысячу раз вам объяснял, это дестабилизирует экономическую обстановку на планете. Вы не вписываетесь в нашу экономическую систему.

– Голь-од, – тоскливо протянул Пожилой. – В свойю иекономическую сьистему мы впьи-сываемся.

Судя по наглости, с которой пришелец посматривал на визави, особого стыда он не испытывал.

– По моим данным, вы выбрали количество продуктов, достаточное для многомесячного пропитания. О каком голоде вы говорите?

– Кось-мось, – пояснил Пожилой. – Долго льететь по кось-мось. Ньюшно заготовьить много продуктоф.

– Мы не может обеспечить вас товарами, если вы не предоставите ничего взамен. С вашими остатками на лицевых счетах даже это проблематично, но без встречного предоставления товара абсолютно невозможно. Прекратите забирать товары из магазинов.

– Голь-од, – повторил Пожилой. – Гумь-янизм.

Горбань мощно отодвинул Юрия Петровича в сторону.

– Уебывай, – сообщил он Пожилому.

– Ч-что?

– Уебывай с планеты, иначе тебе не жить, паскуда, – повторил Горбань, хватая Пожилого за ворот.

Пожилой подпрыгнул, но Горбань не отпустил. Ворот прыгунцовского одеяния затрещал и расползся по швам. Постепенно прыжки Пожилого затухли, хотя его руки тщетно пытались расцепить железную хватку Горбаня на своей одежде.

– День на сборы. Чтобы к вечеру вас, гады, здесь не было.

Юрий Петрович в беспокойстве взглянул на поляну. К ним уже прыгала целая толпа возбужденно кричащих самок.

Горбань разжал хватку и толкнул Пожилого в сторону наступающей толпы, а сам, кивнув Юрию Петровичу, чтобы следовал за ним, развернулся и зашагал прочь с поляны, в сторону мемориального комплекса.

– Не оглядывайся, Юрий. Я контролирую ситуацию.

Их окружила толпа истошно вопящих самок. Впрочем, окружила лишь с трех сторон, оставив свободным направление, по которому они удалялись.

Они шли по коридору из подпрыгивающих и выкрикивающих проклятия прыгунцов. К ним не прикасались – по всей видимости, из-за решительного вида Горбаня. Наверное, сказать того же о Юрии Петровича было нельзя, потому что руку пронзила внезапная боль. Юрий Петрович вскрикнул и схватился за рукав, из которого уже текла кровь. Горбань, увидев это, с силой саданул кулаком в толпу. Одна из вопящих самок отлетела в сторону и заткнулась, остальные отпрянули.

Не мешкая, Горбань подхватил Юрия Петровича под здоровую руку и ускорил шаг. Юрий Петрович, с окровавленным рукавом и в полуобморочном состоянии, еле успевал передвигать ноги.

Прыгунцы не преследовали людей.

Укрывшись в перелеске и убедившись в отсутствии прыгунцов, Горбань стащил с Юрия Петровича порезанную куртку, разорвал рубашку и осмотрел рану.

– Порез, – сообщил он после осмотра. – Длинный, но неглубокий. Можно даже не зашивать.

Оторвав также второй рукав от рубашки Юрия Петровича, Горбань перевязал рану и помог надеть куртку.

– Идти сможешь?

– Да. Кажется, смогу.

– Тогда пошли.

До геликоптера добирались минут сорок. Порезанная рука почти не болела, но Юрий Петрович ощущал себя полностью разбитым и недужным. Тем не менее прекрасно осознавал: вопрос не в личном самочувствии, а в большем – в том, что случится со всей планетой.

Не зря Юрий Петрович был действующим членом Всемирного Правительства: он ощущал в себе ответственность за судьбу человечества – как знаменитый предок, возвышающийся в отдалении в виде скульптурной композиции. Предок по-прежнему прикладывал одну руку к голове, вслушиваясь в переливающееся ММ, а другую тянул вверх, подбираясь к небесному совершенству. Предок учил собственным примером, и Юрий Петрович не мог подвести.

– Ты куда, домой? – спросил Горбань. – Сам доберешься?

– Автопилот же, – с готовностью закивал Юрий Петрович. – Доберусь. Только не до дома, а до коттеджа в Ненашево. Я остаюсь здесь.

– Я тоже, понятное дело. По крайней мере, до вечера.

– Летим со мной. Ах да, вы же не имеете права. Ненашево в той стороне, – здоровой рукой Юрий Петрович указал, в какой стороне Ненашево. – Дойдете?

– Само собой. Юрий…

– Что?

– Сейчас я пришлю метку. Взгляни.

– Метку? Но ведь прокаженные не пользуются Мозгомирьем.

– С чего ты взял, что не пользуемся? Интерфейса у нас нет, но остальные возможности Мозгомирья имеются. Не все прокаженные, конечно – но большинство Мозгомирьем пользуется.

– Хорошо, присылайте. Буду знать, что метка ваша. Жду в коттедже.

Горбань помог Юрию Петровичу забраться в кабину геликоптера и отошел в сторону.

Юрий Петрович задал курс на Ненашево – в этот момент почувствовал …

[…полученную от Горбаня последовательную метку.]

[[Первая метка.]]

[[Неземное отливающее лазурью небо. Тугие кучевые облака: если они ударяются друг о друга, то отскакивают, как резиновые мячики. Оранжевое светило в виде полумесяца, с рогами, обращенными вверх.]]

[[Местные жители, приветливо общающиеся друг с другом. Состоят из… Юрий Петрович не разумеет, из чего они состоят. Как будто из тяжелого газа – из клубящейся газообразной субстанции. Клубы субстанции изменяются, обнаруживая разумные действия. Ими явно руководит разум.]]

[[Следующая метка.]]

[[В отливающем лазурью небе обнаруживаются черные точки. Точек много, очень много. Точки увеличиваются в размерах, на глазах превращаясь в примитивные космические шлюпки. Внешним видом шлюпки напоминают грецкие орехи: такие же неровные и прочные. Возможно, это в самом деле не космические шлюпки, а плоды, выбрасываемые неким могучим деревом как можно дальше в космос. Чем дальше бросок, тем больше шансов, что удастся оплодотворить удаленную планету.]]

[[Некоторые из космических шлюпок… или плодов?.. загораются в атмосфере и взрываются, разлетаясь на мелкие осколки. Но большинство достигает поверхности планеты, газообразные жители которой с изумлением смотрят на невиданное зрелище.]]

[[Следующая метка.]]

[[Шлюпки раскрываются – по проходящему посередине ободку, совсем как грецкие орехи, – и из них вылезают пришельцы.]]

[[Позвольте, да ведь это же прыгунцы! Как же, они самые.]]

[[Прыгунцы вылезают из расколовшихся скорлупок и, не обращая внимание на газообразных хозяев, распрыгиваются по местности безудержным потоком. Кажется, хозяева пытаются им что-то втолковать: субстанция клубится, дымные облачка складываются в осмысленные фразы. Однако, прыгунцам все равно. Они легко проходят сквозь газообразные субстанции, якобы не замечая их. Или затягивают песню, на максимуме децибел, в результате чего клубящиеся субстанции расползаются в разные стороны, а обратно уже не собираются. Судя по звукам, которые при этом издают местные, это очень больно и даже смертельно.]]

[[Вскоре от газообразных местных не остается следа, только поднимающийся к небу дымок. А небо такое же лазоревое, и оранжевое светило по-прежнему обращает свои рога перпендикулярно поверхности.]]

[[Следующая метка.]]

[[Странное производственное сооружение. Построено как будто из камней, но эти камни переливаются то фиолетовыми, то голубыми оттенками. Что-то неуловимое роднит это сооружение с испарившимися жителями планеты, которые явно приложили руку к строительству.]]

[[Точно! Вот вазы, точь-в-точь повторяющие фигуры газообразных субстанций в спокойном состоянии. Вероятно, рабочие кресла. Для прыгунцов кресла не подходят, однако прыгунцы забираются в них, дотрагиваются руками до переливающихся тумблеров и задвижек на управляющей панели.]]

[[Мигает сдвоенная красная капля. Юрию Петровичу понятно, что это сигнал тревоги. Кажется, становится понятным и прыгунцам. Испуганно вереща, они мечутся по помещению, затем выскакивают из него, затем изображение пропадает…]]

[[Следующая метка, из другого реципиента.]]

[[Огромное, высящееся над поверхностью здание, в виде блестящего купола. Вероятно, многими этажами уходит под поверхность – по крайней мере, таково ощущение. Внезапно здание, распираемое изнутри страшной силой, начинает мелко дрожать. Затем купол раскалывается надвое, из-под поверхности вырывается огненный смерч.]]

[[Реципиент падает на поверхность, в итоге Юрию Петровичу видна ходящая ходуном почва.]]

[[Реципиент приподнимает голову. Появляется расколотое надвое здание и столб огня, разрастающийся с каждой секундой. Поверхность планеты продолжает дрожать. По ней проходят глубокие трещины, которые становятся шире и шире. Вскоре планета сходит с орбиты и раскалывается на отдельные куски.]]

[[Реципиент кричит от ужаса, но это невыносимый крик ничто в сравнении с тем адом, который творится на гибнущей планете.]]

[[Следующая метка.]]

[[Пронзительно яркие звезды на невыносимо черном фоне. Кусок планеты с чудом сохранившимися на нем прыгунцами – в неприветливой бесконечности.]]

[[Юрию Петровичу дурно – настолько, что он немедленно отключается…]]

[…и возвращается сначала в собственное ММ, затем…]

…в реальность.

В реальности – в которой, несмотря ни на что, Юрий Иванович оставался – геликоптер совершал посадку в точно заданную пространственную точку: на поляну перед коттеджем, в котором была проведена последняя ночь.

Действующий член Всемирного Правительства откинулся на спинку кресла и затих в изнеможении. Эти прыгунцы многое повидали, слишком многое. Больше Юрий Петрович не станет просматривать метки с их участием – в следующий раз сердце не выдержит. Увиденного более чем достаточно для принятия ответственного решения.

26. Снова Селедкин*

– Иван, загляните ко мне.

Селедкин! Неужели я ошибся и проникновение в чужое ММ можно отслеживать?! Я – гений в области экономики – не умею, а Селедкин умеет?

– Уже иду, Сергей.

На этот раз в начальственных глазах отсутствовала ухмылка – дозрел, значит, до откровенного разговора. Хотя какой в нем смысл, если ММ стремительно распространяется? Вскоре не останется ни одного человека, не обладающего соответствующими сверхспособностями. Само понятие сверхспособностей исчезнет из обихода: люди на новой эволюционной ступени развития окажутся не такими, какими был до того. Если, конечно – о чем предупреждал Профессор, – не будет изобретен антидот и не обнаружатся индивидуумы с иммунитетом.

По отсутствию обычной ухмылки я понял, что Селедкину не известно о моем несанкционированном проникновении в его ММ.

– Иван, не догадываетесь, о чем нам предстоит побеседовать?

– В общих чертах, Сергей.

Я не врал – я действительно догадывался.

– Надеюсь, вы воспользовались моим… ээээ… пожеланием и не стали проникать ни в кого более начальника отдела?

– Зачем мне?

У Селедкина, как и у меня, не было возможности контролировать посещения своего ММ. Отличная новость.

– Иван, нам необходимо выработать общую тактику и стратегию относительно нашего общего… эээээ…

– Мозгомирья.

– Чего, простите?

– Я называю эту сферу деятельности Мозгомирьем.

– Мозгомирье? Вот как? Довольно остроумно. Да, пожалуй, так будет намного проще общаться, и никто ничего не поймет.

Ну, насчет «никто ничего не поймет» я бы поспорил, однако предпочел не перебивать непосредственного начальника. Хоть он и изрядная сволочь, но зарплату пока платит.

– Итак, – продолжал Селедкин, – предлагаю выработать общую тактику и стратегию. От взаимного сотрудничества мы оба выиграем. Как вам такой вариант, Иван?

– А что вы конкретно предлагаете, Сергей?

– У меня… скажем так, имеется некоторый опыт по ведению бизнеса. У вас – молодость, энергия и талант.

Значит, я не только молодой, но и энергичный и талантливый! Любопытно, что столь ценного сотрудника тот же Селедкин недавно порывался уволить.

Я мысленно ерничал, при этом хорошо понимал, что увольнение может состояться в любую секунду. Но увольнение меня не пугало – момент в истории человечества был слишком ответственным. Эволюционный скачок, новые возможности, то да се.

– Поэтому, Иван, мы можем, так сказать, восполнить друг друга, в том числе в финансовом отношении.

– Очень интересно, Сергей. Но что вы имеете в виду?

– Вы невнимательно меня слушали. Я сказал, что вы энергичный. А у меня страшный дефицит времени. Если я начну заниматься проникновением в это ваше… Мозгоземье…

– Мозгомирье.

– Да, в Мозгомирье. Если я начну постоянно прогуливаться по чужим Мозгомирьям, у меня не останется времени на текущие дела. Скольких людей я смогу отсмотреть и проанализировать? Два прозрачных глазных щупальца, то есть одновременно не более двух человек…

Стоп! Действительно, при проникновении в ММ использовался только один стеклянный луч. Почему я не догадался проверить раньше?! Значит, захватывать лучом можно одновременно двух человек. Интересно, внимание при этом не рассредоточивается? Нужно будет проверить. Все-таки Селедкин сообразительная сучара, с ним нужно держать ухо востро.

– Поэтому, – продолжал Селедкин, – предлагаю скооперироваться. Я буду зарабатывать деньги в общую копилку. А вы, Иван, станете прослушивать указанных мной людей и докладывать о результатах. За ваши текущие служебные обязанности не беспокойтесь, я устрою, чтобы они вас не особенно донимали. Не знаю, сколько удастся зарабатывать в условиях… кгм… Мозгомирья, но уверен, что обеспечу вам существенное повышение оклада. Очень существенное.

Я уловил направление мысли Селедкина. Он мечтал развернуться, но ему катастрофически не хватало информации. Теперь возможность получать инсайдерскую информацию у него образовалась – по крайней мере, он так считал, – но карту путала аналогичная способность у меня, человека ему явно враждебного, к тому же подчиненного.

Селедкин верно рассудил. Увольнять меня не резон: кто знает, какие люди меня со временем приютят и обогреют?! Лучше заняться филантропией самому – в таком случае я, со своими опасными способностями, останусь под его отеческой опекой и контролем. И при деле, и под контролем. А что со мной потребуется делиться, так я не сомневался: случись все именно так, как задумал Селедкин, от его авантюр мне перепадут сущие крохи. А вы на месте начальника поступили бы иначе?

Селедкин все предусмотрел, в одном только допустил промах. Придется его немного расстроить.

– Ваше предложение очень привлекательно, Сергей. Но…

Селедкин напрягся. Я заметил это, также заметил то, что Селедкин заметил, что я обратил внимание на его мгновенное напряжение. Внутренне я восторжествовал, в то время как Селедкин судорожно пытался стереть со своего лица любые эмоции. Эта игра, характерная больше для Селедкина, начинала мне нравиться.

– Я объясню, почему это невозможно. Но сначала, Сергей, пара вопросов. Если позволите, конечно.

– Слушаю, Иван.

– В Мозгомирья скольких людей вы проникали? Меня можете не считать.

– Это имеет какое-нибудь значение?

– Вы даже не представляете, какое.

Селедкин определенно не был в курсе того, каким образом распространяется ММ. Все его афера строилась на том, что соответствующей сверхспособностью обладает двое человек: он и я. Хотелось бы мне знать, как Селедкин обосновывал получение сверхспособности – оплодотворяющим космическим лучом, как я в начале размышлений на эту благодатную тему?!

– Ну, положим, я проник в Мозгомирья семи человек, не считая вас. Имен не просите, не назову. Что вам даст подобная информация?

– Сергей, а вы никогда не задавались вопросом, каким образом распространяется Мозгомирье?

– В каком смысле распространяется?

– Я имею в виду способности, которыми мы с вами обладаем.

– Разумеется, задавался.

– И к какому выводу пришли?

– Это тоже имеет значение?

– Нет, не имеет. Поэтому я задам вам второй вопрос. После приобретения способностей вы, насколько понимаю, сразу перешли в мое Мозгомирье. Ну, чтобы проверить, чем я занимаюсь в рабочее время. Вы ведь перешли по ссылке?

– Если вы имеете в виду такую округлую штуку, то да. Но тогда я не знал, куда она ведет.

– Я понял. Так вот, Сергей, могу вас огорчить. Мозгомирье распространяется посредством мозгового контакта. Вы проникли в Мозгомирья семи человек? Замечательно. Теперь эти семеро приобщились к нашему элитарному клубу. Знаете, почему вы приобрели сверхспособность? По одной простой причине. К вам в Мозгомирье проник я, за день до вашего приобщенья, и оставил след. Тогда я не подозревал, что это вызывает пробуждение способностей, иначе бы поостерегся. Но вышло, как вышло. Так что, Сергей, я не смогу прослушивать указываемых вами людей. То есть посещать их Мозгомирья могу, но это любой может, полагаю, по крайней мере в нашей фирме. Думаю, в офисе не осталось ни одного человека, который бы не посетил вашего Мозгомирья. Вы, как-никак, руководитель.

Селедкин сидел с открытым ртом. В таком накоутированном состоянии я не видел его никогда.

– Вы… уверены, Иван?

– Попробуйте найти незараженного и войдите в его Мозгомирье. На следующий день он приобщится. В качестве доказательства останется ссылка на ваш айди.

– На что?

– На ваш идентификатор, то есть на вашу личность.

– Иван…

– Что?

– Вам случайно не известно о способах обеззараживания?

– Не думаю, что такие существуют. Вы не задавались мыслью, что это вообще такое – Мозгомирье? И что за интерфейс появляется, если сосредоточить взгляд на предмете? Подобный интерфейс у вас появляется?

– Появляется. Ничего не понятно.

– Я скажу вам, Сергей, но по секрету. Строго между нами. Мозгомирье – новый эволюционный скачок в развитии человечества. Его интерфейс – экономический. Природа посчитала человечество достойным и одарила Мозгомирьем. Отныне будет все по-другому, вот увидите. Новые экономические отношения, новая мораль…

– Иван, вы хотите сказать, что разобрались с этими циферками и округлыми штуками, то есть ссылками?

– Разумеется, разобрался. Скажу больше, я единственный, кто может разобраться. Интерфейс Мозгомирья – это такая шарада, которая не каждому по зубам.

– Если вы объясните…

Я демонически хохотнул.

– Время еще не пришло. В настоящий момент я продолжаю изучение. Если не возражаете, Сергей, я бы пообедал. Время обеденное.

Торжествуя, я удалился из кабинета начальника, понимая, что недолго мне просиживать штаны в офисе «Сигнал-Монтажа»: подобный афронт начальника перед подчиненным означает немедленное увольнение провинившегося. Сегодня Сергей придет в себя, завтра спросит, почему не наблюдается положительная динамика, и моя песенка окажется спета. Как жаль.

27. Маньяк

Юрий Петрович очнулся на тахте, в коттедже. Последнее, что он помнил, была кабина вертолета. Вероятно, зашел в коттедж в забытьи.

[Метка. ММ сигнализирует, что подлежит просмотру. Нет, не сейчас – сейчас не к спеху.]

Первым делом Юрий Петрович проверил, все ли в порядке с оформлением. С экономикой полный ажур: коттедж числится за ним – вероятно, принял его автоматически. Все-таки ММ – великолепная технология, действующая. И, что показательно, нерукотворная: не нужно чинить или проверять. Ломайся ММ каждую неделю, разве мыслимо было выстроить справедливое экономическое общество?! Ни за что.

Затем Юрий Петрович зашел в ванную комнату и осмотрел забинтованную руку. Странно, ему казалось, что Горбань перемотал рану рукавом рубашки, но сейчас рана была перебинтована. На бинте красовалось коричневое йодное пятно. Бинт и йод могли иметься в коттедже – Юрий Петрович не лазил по ящикам, когда подселялся, – но как он себя перебинтовывал, убей Бог, не помнил.

Юрий Петрович вышел из ванной и выглянул в окошко. Судя по положению солнца, было далеко за полдень. Следовало проверить, пришел ли Горбань: к счастью, Горбань не собирался возвращаться на свалку, а намеревался дождаться отлета прыгунцов в космическое пространство. Кстати, не улетели ли прыгунцы? Это решило бы все проблемы.

Юрий Петрович, кряхтя, нацепил разрезанную на рукаве и заляпанная кровью куртку и прошаркал на улицу. Нет, космическая пирамида никуда не делась – с крыльца виднелось знакомое черное острие.

Пока он разглядывал космический корабль, с лужайки поднялась человеческая тень и шагнула в направлении Юрия Петровича. Горбань, успевший добраться от мемориального комплекса до Ненашево – впрочем, здесь было недалеко.

– Как здоровье, Юрий?

– А вы уже дошли?

– Я пришел одновременно с тобой. Ты валялся в кабине геликоптера без сознания. Я перенес тебя в коттедж.

Юрий Петрович почувствовал себя пристыженным.

– Спасибо. Значит, это вы перевязали мне руку?

– Да.

– Тогда двойное спасибо. Почему вы на улице, а не в помещении?

– Я прокаженный.

– Но вы же заходили, чтобы положить меня на тахту.

– Только для этого. Но не для того, чтобы самому использовать помещение.

– Вы действительно поломаете себе психику, если зайдете в коттедж?

– Боюсь, что да.

Со стороны космической пирамиды послышались отдаленные прерывистые звуки, напоминающие удары о металлический лист.

– Что это? – спросил Юрий Петрович. – Космический аппарат стартует? Прыгунцы улетают? Мы победили?

– Не думаю.

– Что же тогда?

– По-моему, это выстрелы.

– Выстрелы?

[Метка повторно сигнализирует о том, что должна быть открыта.]

[Юрий Петрович заходит в нее и…]

[[…видит Колю, смотрящегося в зеркало. Значит, Коля сам записал этот ролик и прислал сообщение.]]

[[Коля какой-то напрягшийся. В его глазах пылает решимость.]]

[[– Здравствуйте, Юрий Петрович, – произносит Коля в зеркало. – Вы еще не проснулись, наверное, но это ничего. Я видел, что они с вами сделали. По-моему, это была бритва. Полоснула вас бритвой по руке, какая-то из этих самок. Надеюсь, у вас все заживет, но они за это ответят. Я имею в виду, прыгунцы. С людьми так нельзя, я только сейчас понял. Нет, наверное, раньше – когда просматривал прошлое. Во мне возникло озлобление. Со мной раньше никогда такого не было, а тут возникло, понимаете? Тяжело смотреть, как прыгунцы захватывают космический корабль. Не только, это, конечно. Вы были правы, в Мозгомирье прыгунцов отвратительно находиться. Сначала я не думал, что такое возможно, поэтому согласился. А потом понял, что напрасно. Но было поздно, потому что я уже посмотрел. А сегодня – как вам руку чуть не отрезали. И тут я подумал: все, больше не могу. Короче, от моего прадеда сохранилось это…]]

[[Коля протягивает руку за зеркало и достает оттуда саблю – длинную и, наверное, тяжелую.]]

[[– Я знаю, что поступаю неправильно и буду раскаиваться, но я действительно не могу иначе, Юрий Петрович. Наверное, мне стоило родиться в Дикие времена. Короче, я сейчас пойду к прыгунцам и заставлю их улететь. Я посмотрел, вы сейчас спите – надеюсь, до моего прилета не проснетесь. Мне добираться до Тулы не очень долго, часа полтора. Я заставлю прыгунцов улететь с Земли, чего бы ни стоило. Спасибо вам, Юрий Петрович, за то, что вы сделали для меня лично и для всего человечества. У вас очень интересные лекции. Можете выключаться, я закончил.]]

[[Не веря своим глазам, Юрий Петрович продолжает просматривать прошлое.]]

[[Коля отходит от зеркала – в последний раз мелькает отражение сабли, зажатой в Колиной руке. Дверь. Коридор. Из кухни слышится женский голос:]]

[[– Коля, ты куда?]]

[[– Пойду полетаю, мам, – отвечает Колин голос.]]

[[Еще дверь, а за ней дорожка, обсаженная кустами. Кажется, это розовые кусты – но сейчас осень, розы отцвели.]]

[[Поворот, и на асфальтированной стоянке – быстроходный геликоптер.]]

[[Юрий Петрович отключается.]]

Все это время со стороны космической пирамиды продолжалась беспорядочная стрельба, но буквально через секунду угасла.

[Юрий Петрович в собственном ММ спохватился и…]

[[…вновь переключился в Колю, но уже в его текущее состояние. Текущее состояние у Коли отсутствовало: все заполняла системная чернота.]]

[[Обратная перемотка – скорее, скорее!]]

[[Вот! Приближающиеся настороженные лица прыгунцов. В поле зрения попадает прадедовская сабля, которую держит перед собой реципиент, то есть Коля.]]

[[Крики:]]

[[– Убирайтесь отсюда! Прочь!]]

[[– Голь-од!]]

[[– Всем в космический аппарат, иначе буду стрелять!]]

[[– Кось-мось! Ннезья!]]

[[– В аппарат! Живо!]]

[[– Прочь отсьюда! Проччь! Наш-ша планьета!]]

[[Перед глазами реципиента прыгают беснующиеся самки, некоторые с детенышами на руках. Самцов не видно. Внезапно толпа самок расступается, и в нее вклиниваются самцы. Минуточку, у них в руках ружья! Вероятно, это охотничьи ружья – других сейчас не выпускают. Явно земного происхождения.]]

[[Раздается первый выстрел.]]

[[Далее Юрий Петрович не смотрит…]]

[…переключаясь на собственное ММ. Разумеется, он тут же скидывает метку Даммеру – тому, как председателю Всемирного Правительства, необходимо быть в курсе.]

– Посмотрели? – спросил Горбань.

– Что посмотрел? – поразился Юрий Петрович.

– Кто стрелял.

– Откуда вам известно?

– Я тоже посмотрел и сейчас еще досматриваю.

– Но… Откуда у вас метка?

– Метку мне никто не присылал, прислали вам. По вашему виду я сообразил, что вы просматриваете материалы, касающиеся перестрелки. Найти соответствующую метку в вашем Мозгомирье оказалось довольно легко.

– Да, конечно. Скажите, Коля погиб?

– По всей видимости. Сначала стреляли в воздух, потом – в него.

Юрий Петрович слишком стар, чтобы угнаться за молодыми: они бежали впереди и погибали. Чаще по неосторожности или в результате несчастной любви, но погибали. Обычно по собственной инициативе, но Колю спровоцировал Юрий Петрович. Он не предлагал Коле брать прадедовскую саблю и идти восстанавливать справедливость – всего лишь, от имени Всемирного Правительства, попросил проникнуть в ММ прыгунца. Для молодого человека это оказалось роковым испытанием. Неокрепшая психика. Потом порезанная рука Юрия Петровича. В итоге захотелось Диких времен, которых теперь, конечно, не избежать. И все из-за проклятых прыгунцов.

В присланном ролике Коля говорил о наступившем озлоблении. Теперь озлобление почувствовал и Юрий Петрович. Как будто тень накрыла его душу, и душа сразу помрачнела и замкнулась в себе.

Зазвонил смартфон.

– Слушаю, – сказал Юрий Петрович.

Это был Даммер.

– Вы видели, гер Петров? – помолчав, спросил председатель Всемирного Правительства.

– Видел.

– Это был ваш человек?

– Да. Тот самый, который делал ролик по захвату космического судна.

– Я так и понял. Несложно установить взаимозависимость.

– Созовете очередное заседание, Даммер?

– Зачем, если вы все решили?

– Решил. Я объявляю Дикие времена.

– Чем собираетесь воевать, гер Петров?

– Разве оружие сохранилось?

С окончания Диких времен никакого оружия, кроме охотничьего, не производилось. Интерфейс ММ не считал товаром оружие, предназначенное для взаимного истребления, из-за непроизводительного функционала. Соответственно, не находилось желающих вкладывать в оружие труд. Будь оружие легко в изготовлении, желающие нашлись бы, вероятно, но оружейное производство являлось исключительно трудоемким и сложным. По окончании Диких времен оно заглохло. Даже охотничье оружие производилось в минимальных количествах, ввиду небольшого количества желающих пользоваться им по назначению, в смысле для охоты. Любое другое использование – например, стрельбу в тире – интерфейс ММ не считал потреблением, соответственно производители оружия не получали за подобную бесцельную стрельбу возмещение. ММ само диктовало, что выгодно, а что невыгодно производить. Производить оружие, даже охотничье, оказалось невыгодно.

– Оружия не сохранилось, насколько мне известно, – сообщил Даммер. – Кроме оружия, которое можно купить в магазинах.

– Я вооружусь таким же. Прыгунцов несколько сотен.

– Где вы сейчас, Юрий?

– В Ненашево, это рядом с мемориальным комплексом.

– Я сообщу нашим. Скоро буду.

Юрий Петрович нажал отбой и задумался. Рука порезана, зато колено, несмотря на события последних дней, практически не болит. Но все старческие болезни ничто в сравнении с Колей, смерть которого заполняла сейчас все существование Юрия Петровича.

– Дикие времена? – нарушил затянувшееся молчание Горбань.

– Видимо, так. Что думаете делать?

– Сейчас вечер, а прыгунцы не улетели. Значит, придется воевать. Своим я уже скинул весточку.

– Каким образом скинули, если не секрет? У вас есть смартфон?

– Нет, нечем смартфоны подзаряжать. Возиться с генераторами слишком долго, не оправдывает себя. Бензина едва хватает на бульдозеры: приходится перегонять, нам же только бракованный поступает.

Юрий Петрович кивнул.

– Не весточку, а метку с гибелью парня, – продолжал Горбань. – Мог записать ролик, но нет необходимости. Сами догадаются: прокаженные – народ сообразительный.

Юрий Петрович, продолжая крутить смартфон в руках, заглянул в новости. О перестрелке в районе космической пирамиды уже писали.

«Неуравновешенный маньяк явился к космическому кораблю инопланетян с оружием в руках и принялся угрожать. Урезонить его не удалось. В результате начавшейся перестрелки человек получил смертельное ранение. Инопланетяне выражают сожаление по поводу произошедшего инцидента и предлагают выделить территории, на которые могут безбоязненно приземляться».

«Не будет вам территорий для приземления, – подумал Юрий Петрович с ожесточением. – Ничего вам будет. Дикие времена наступили».

Застенчивый Коля стоял перед его мысленным взором, как живой.

28. Объясняю теорию*

Вечером я и Профессор сидели в кафешке, которая, похоже, становилась чем-то вроде шпионской штаб-квартиры.

Профессор был сосредоточен и хмур. Впрочем, он сосредоточен всегда, а вот нахмурен лишь в моменты опасности.

С другой стороны, что нам угрожало? Если ММ и распространялось по планете, что было весьма вероятно, то мы были одними из миллиардов людей, подпавших под эволюционный скачок. Так чем мы с Профессором выделялись из толпы? По сути, ничем. Впрочем, я выделялся: тем, что эволюционный скачок начался с моих раздумий об экономической теории, тем самым я стал первым человеком, проникнувшим в ММ. Но об этом знал только мой приятель, а больше никто.

Я взглянул на Профессора и спросил:

– Как успехи, Кью?

– Ты первый начнешь или я?

Профессор имел в виду: кто первый сообщит о своих достижениях за прошедшее время.

– Лучше ты.

– Хорошо, пускай буду я. Могу тебя огорчить – или обрадовать, не знаю, как ты отреагируешь. Операционку Мозгомирья заменить невозможно. Мне не удалось, как ни старался. Скажу больше, я связался с очень знающими людьми, которые влипли в Мозгомирье вместе с нами. Им тоже не удалось. Операционка в виде твоей экономической теории сидит в Мозгомирье как влитая. Похоже, она намертво слилась с биосом и теперь представляет с ним единое целое.

– Что такое биос? – поинтересовался я простодушно. – Нельзя ли его заменить?

Профессор бросил на меня выразительный взгляд, из которого следовало, что профанам лучше помолчать.

– Биос можно заменить только с самим Мозгомирьем.

– Ясно.

– Могу также сказать, что мои знакомые усиленно изучают интерфейс, но пока никаких соображений на этот счет. Взаимные ссылки на людей и вещи представляются во многом хаотичными.

Я возмутился.

– Нет там ничего хаотичного! Строгая экономическая теория. Будь она не строгой, сомневаюсь, что Мозгомирье смогло бы загрузить ее в себя. Это неспроста! Возможно, Мозгомирье все-таки специально заточено под мою теорию, поэтому и загрузило ее в качестве операционки. Все очень непросто, Кью.

Профессор кивнул.

– Может статься, и так. Мы пытались скормить Мозгомирью некоторые учебники по экономике, в том числе нобелевских лауреатов – ничего не вышло. Мозгомирье отторгает нобелевских лауреатов.

Я заулыбался.

– Поэтому, – продолжил Профессор, – твои пояснения необходимы. Валяй, рассказывай, что собой представляет твоя экономическая теория. Не исключено, это поможет мне разобраться с эволюционным софтом. У тебя час времени.

– Это все равно что попросить пересказать «Войну и мир» за десять секунд.

– У тебя нет выбора, Ванька. Начинай.

– Кью, ты не осилишь. Экономика требует специальной подготовки.

– Я слушаю.

– Ладно, но я предупредил. Начну с того, что моя экономическая теория представляет собой творческую переработку теории трудовой стоимости. Основной постулат данной теории, и моей тоже, гласит: товары должны обмениваться по эквивалентной стоимости.

– Это как?

– По одинаковой стоимости. Есть производитель, есть потребитель. Причем каждый из людей является и производителем, и потребителем – в идеале, конечно. Если производитель изготовил товар определенной стоимости, то он имеет право обменять его на товар такой же стоимости, и никак иначе. Если иначе, это наебка.

– И что?

– В самом деле не понимаешь?

– Не понимаю.

– Да это же означает, что никакой прибыли быть не может. А современная экономика вся выстроена на категории прибыли! Но прибыли, если обмениваться товарами по справедливости, не существует!

– Это вся твоя теория, что ли? – спросил Профессор.

– Не вся.

– Ближе к интерфейсу, если можно.

– Пожалуйста. Основной показатель в интерфейсе представляет собой трудозатраты. Трудозатраты выражаются во времени изготовления товара. Если человек трудился над изготовлением товара три часа, то он может обменять свой товар на товар стоимостью тоже три часа. Это единственное справедливое решение. Никакой прибыли нет.

– Как нет?

Профессор ожидаемо тупил, но я ничего не мог с этим поделать. Когда дилетанты с техническим образованием лезут в царицу наук – экономику, ничего хорошего из этого не получается.

– Какая может быть прибыль, если товары обмениваются на эквивалентной основе?

– Ладно, проехали.

– Также в интерфейсе отображается состояние лицевого счета человека. Если ты обратил внимание, то интерфейс меняется в зависимости от того, куда направлен взгляд. Если на неодушевленную вещь, интерфейс один, а если на одушевленную, то есть на человека, то другой. Когда интерфейс «человеческий», показывается состояние лицевого счета.

– Откуда Мозгомирью известно о состоянии лицевого счета?

– А откуда, по-твоему, природе известно о необходимости соблюдать законы природы? Почему, если выпустить вилку из руки, она упадет?

– Потому что закон тяготения.

– Справедливая экономика – тоже закон, ничем не отличающийся от природного. Поэтому Мозгомирью и известно о состоянии лицевого счета каждого человека. Сам посуди, Костя, что есть производство? Материальные преобразования вещей, на основе причинно-следственных связей. Ничего, кроме соблюдения природных законов. Если все указанное прописано в природе…

– В базе данных, что ли?

– Пусть будет база данных. Если все материальные преобразования и причинно-следственные связи, происходящие с вещами, прописаны во вселенской базе данных, значит, там же прописаны и отношения между людьми, возникающие на основе этих преобразований и связей. Неужели непонятно?

Профессор уставился в салфетку.

– Обрати внимание на лицевые счета. При любом одалживании один человек становится кредитором, а второй – дебитором. Лицевые счета Мозгомирья в точности отображают данный процесс. Уверен: если посчитать показатели у всех людей нашей планеты, то получится ровно ноль. Сколько в общей совокупности люди должны отдать, столько и должны получить. Поэтому на лицевых счетах у одних людей положительные величины, а у других – отрицательные. И это ни в коем случае не деньги…

– А что, если не деньги?

– Время! Если стоимость товаров выражается временем, то и на лицевых счетах отображается рабочее время. Фактически это означает: кто-то должен отработать столько-то времени, либо наоборот: в пользу кого-то должны отработать…

– А как же предприятия?

– Что предприятия?

– Ну, юридические лица. Им откуда взять лицевые счета?

– А тебе не кажется, Кью, что понятие юридических лиц надуманное? Ну кто такие юридические лица? Неизвестно. В экономических отношениях участвую исключительно люди, поэтому люди и имеют лицевые счета. Никаких юридических лиц Мозгомирье не предусматривает.

– А как же заводы, фабрики?

– На них работают люди, а не юридические лица. И состоят эти заводы с фабриками из конкретных вещей, а не бестолковых юридических лиц. Обыщи любой завод, не найдешь в нем юридическое лицо, хоть убейся. Юридические лица существуют только в головах придурочных экономистов – сторонников современной антиэкономики.

– И это вся твоя теория?

– Нет, сотая часть.

– Не успеваем.

– А я предупреждал.

– Хорошо. С твоей экономической теорией понятно: мне не разобраться. Ребята, с которыми я пересекся, тоже не разберутся. Придется ждать.

– Чего?

– Ты же не думаешь, что все останется по-прежнему?

Я так не думал – напротив, был уверен в обратном. Прорыв в человеческом сознании должен был вскоре случиться, но в какие социальные формы он выльется, оставалось загадкой.

– Еще что-нибудь надыбал, Ванька?

Я вспомнил о перемотке в будущее.

– Не знаю, пробовал ты или нет. Переход в будущее. Забавные эффекты получаются, но объяснить не могу. Здесь моя экономическая теория бессильна.

– Переход в будущее?

О, Профессор не додумался перемотать пленку в будущее! Я почувствовал себя польщенным и принялся рассказывать о пережитых мной удивительных эффектах.

– Сначала как будто ничего не случилось. Затем Селедкин – это мой начальник, над которым я экспериментировал, – раздвоился. Затем еще и еще. Яркость зависит от величины вероятности, насколько понимаю. Но это не главное. Через некоторое время в пространстве возникают белые пятна, вот просто белые – и все. Как будто вещь в них отсутствует. Но будущие люди ничего не замечают, используют эти вещи по назначению. Дальше я не стал проматывать, испугался, что Селедкин загнется, и я заодно с ним. Но эффект наблюдался, это точно.

Профессор внимательно выслушал, а по окончании моего рассказа заметил:

– Попробую на обратном пути, обязательно. Но, кажется, объяснить могу уже сейчас.

– Ну да?

– Очень просто, связано с присвоением айди вещам. Если действительно существует вселенская база данных, айди присваиваются вещам последовательно. Вещь образуется – становится необходимым ее идентифицировать. То же самое с людьми, ведь люди с точки зрения вселенной такие же вещи, как прочие. Как ты сказал, одушевленные? Промотка кинопленки в прошлое связана со ссылками. Грубо говоря, нужно установить, где находилась такая-то вещь – берется айди этой вещи и устанавливается, по нему осуществляется поиск вещи. А в будущем немного не так. То есть все совершенно идентично, но ровно до тех пор, пока не встречаются неидентифицированные вещи.Допустим, такая вещь еще не изготовлена, поэтому айди ей не присвоен. Естественно, что отобразить такую вещь система не в состоянии. Поэтому система отображает вещь белым – точнее, никаким – цветом. Мне все понятно.

– Только не мне, Кью.

– Вот и мне твоя экономическая теория ни хрена не понятна.

Расстались, довольные друг другом: Профессор – довольный, что я наткнулся на функцию перемотку пленки в будущее, о чем он не подозревал, а я – довольный тем, что такой незаурядный программист, как Профессор, не смог разобраться в моей экономической теории. Это что-то да значит!

Вместе мы пришли к выводу, что распространение ММ должно в самое ближайшее время привести к социальным, этическим и другим последствиям, но каким именно, оставалось только догадываться.

29. Дикие времена

Юрий Петрович провел неспокойную ночь.

Через двадцать минут после звонка явился Даммер. Пока подобрали ему коттедж, пока поговорили о дальнейших действиях, стемнело.

– Созваниваюсь со всеми действующими членами, – сообщил председатель Всемирного Правительства. – Вопрос на повестке один: объявление новых Диких времен, в связи с нападением на человека. Ваш голос, гер Петров? За или против?

– За, – произнес Юрий Петрович, сам удивляясь своему хладнокровию.

– Вы были последним в опросе. Решение принято единогласно.

– Выложите в своем блоге, Даммер?

– И немедленно.

Даммер достал смартфон и – близоруко прищурившись, не без труда попадая пальцем на кнопки – опубликовал в сети сообщение о наступлении Диких времен. Это был поворотный момент в истории человечества.

На своем смартфоне Юрий Петрович прочитал опубликованное:

«Всем! Всем! Всем!

В настоящее время на нашей планете сложилась нетерпимая ситуация. Инопланетяне, известные как прыгунцы, отказываются получать один из приемлемых социальных статусов: социализированные или прокаженные. Вместе с тем прыгунцы продолжают не только потреблять, но даже запасать впрок земные товары, чем оказывают деструктивное воздействие на экономику Земли.

Многочисленные попытки договориться с прыгунцами не увенчались успехом. Более того, во время общения прыгунцы вели себя асоциально, в том числе во время переговоров с одним из действующих членов Всемирного Правительства. В результате названный действующий правительственный член получил легкое ранение.

В конце концов асоциальное поведение прыгунцов получило логическое завершение. Сегодня погиб человек – юноша, пришедший в лагерь прыгунцов и потребовавший от них либо соблюдать экономические законы Мозгомирья, либо немедленно покинуть Землю. Юноша был растерзан толпой озверевших прыгунцов.

В связи с чрезвычайными обстоятельствами, Всемирное Правительство объявляет наступление новых Диких времен. С этого момента считается признанным, что прыгунцы представляют собой угрозу экономическому строю Земли. Некогда нашим предкам приходилось, с оружием в руках, доказывать необходимость соблюдать экономические законы, данные разумным существам в Мозгомирье. Сегодня очередь за нами.

Сбор добровольцев начинается немедленно по опубликовании данного заявления. Место сбора – населенный пункт Ненашево, Тульская область, Россия. Акция состоится завтра в 11-00. Целью акции является изгнание прыгунцов с Земли либо их физическое уничтожение.

Всемирное Правительство предупреждает о необходимости соблюдать экономические требования Мозгомирья даже в ходе боевых действий. В традициях наша сила. Достаточно того, что земная экономика разбалансирована прыгунцами – мы не имеем права своими руками сломать то, за сохранение чего боремся».

Юрий Петрович огляделся вокруг. Ненашево сияло электрическим освещением, дальше простиралась мгла – даже мемориальный комплекс не подсвечивался. ММ не позволяло тратить ресурсы непроизводительно – в этом была суровая мудрость справедливого экономического общества. Космическая пирамида, острие которой можно было наблюдать днем, исчезло в подступившей тьме.

Все оставалось таким, как всегда, – кроме того, что были объявлены Дикие времена. Сознание отказывалось воспринимать данный факт, который вместе с тем состоялся и был очевиден не менее, чем окружающая Юрия Петровича реальность.

– Вы намерены вооружиться, гер Петров? – спросил Даммер.

Юрий Петрович очнулся от размышлений.

– Да, разумеется.

Речи о том, принимать ли участие в Диких временах, не заходило. Действующие члены Всемирного Правительства обязаны быть в передовых рядах освободителей. Юрий Петрович вспомнил о внуках и почувствовал к себе острую жалость, оттого что, возможно, никогда больше с ними не встретится. Но тут же усовестился: Юрий Петрович глубокий старик, а погибший Коля был совсем мальчишкой. У Коли никогда не случится внуков. Тем не менее Коля не испугался – значит, и Юрию Петровичу не пристало бояться смерти.

– Ближайший оружейный магазин в Туле, – сообщил Даммер очевидное. – Полетите со мной, гер Петров, или предпочитаете отдельный геликоптер?

– Мне все равно.

Несмотря на позднюю ночь, они с Даммером уселись в геликоптер и направились в Тулу.

По пути Юрий Петрович размышлял, чем собирается драться Горбань. Как прокаженный, Горбань не мог приобрести оружие – не мог даже слетать за ним в Тулу на геликоптере. Будь у него время, успел бы вернуться домой, на свалку, и поискать хоть что-нибудь, напоминающее оружие, но времени у Горбаня не было.

Еще перед мысленным взором Юрия Петровича постоянно всплывало лицо Коли – всплывало и тут же скрывалось. Молодой человек застенчиво улыбался и рассказывал, какие хорошие у Юрия Петровича лекции, потом выхватывал из-за зеркала прадедовскую саблю и обещал матери вскоре вернуться.

– Вылезайте, гер Петров, мы прилетели.

Кажется, Юрий Петрович задремал, потому что они действительно находились в Туле, на одной из общественных стоянок.

– Магазин там, на Советской улице, если судить по карте, – задал направление Даммер.

Они дошли до оружейного магазина, в котором, из-за ночного времени, не было ни души. Ружья стояли в ряд, тут же располагались коробки с патронами и всякие хитроумные оружейные приспособления.

– Гер Петров, вы знаете, что нам нужно? – спросил Даммер.

– Понятия не имею. Я не охотник. Встречный вопрос, чем отличаются друг от друга ружье, винтовка и карабин?

– Не моя компетенция.

– По крайней мере, нам нужно оружие с большим или меньшим диаметром ствола?

– Если мы хотим воевать, очевидно, что с большим.

– У меня сомнения. А что если оружие с большим диаметром предназначено для стрельбы дробью?

– Что такое дробь?

– Если не ошибаюсь, это такие маленькие металлические шарики, для большей площади поражения.

– Откуда вам известно?

– Из художественной литературы о Диких временах.

В конце концов, Юрий Петрович присмотрел ружье, также несколько коробок патронов к нему. Сфокусированный взгляд – и интерфейс ММ показал, что данный товар доступен. Юрий Петрович дал мысленное согласие, и товары записались в потребление.

В это время Даммер останавливался возле одного ружья, пытался в нем что-то рассмотреть, и со вздохом отходил, чтобы немедленно остановиться перед другим.

– Не можете выбрать, Даммер? Берите любое, вы же ничего не смыслите в оружии.

– В том-то и дело, что я не могу выбрать.

– В каком смысле?

– Товар не передается в мое потребление.

– Неужели у вас настолько плохо финансовое положение?

– Нет, финансовое положение сносное. Но товар не передается. Не пойму, в чем дело. Может быть, из-за того, что у меня зрение ослабленное?

Даммер не мог выбрать товар, потому что алгоритмы допуска покупателя, установленные товарными управляющими, не разрешали отпуск. Вероятно, причина крылась в ослабленном зрении. Производители охотничьих ружей получали возмещение лишь за прицельные выстрелы: с этой точки зрения не имело резона отдавать товар полуслепому человеку – момент оплаты был слишком маловероятен. Юрий Петрович не собирался стрелять в дичь, соответственно его выстрелы также не возмещались производителям, но алгоритмы этого не ведали. Вообще, товарные управляющие могли настроить алгоритмы, а если этого не сделали, то из патриотических соображений, наверное. Но перенастраивать алгоритмы в пользу потребителей с ослабленным зрением не стали.

Председатель Всемирного Правительства обошел все изделия, но ни одного из них не смог получить в потребление.

– Как же так, Юрий? – окончательно растерялся он, промакивая слезящиеся глаза носовым платком.

Видимо, Даммер давно уже не сталкивался с ситуацией, когда товарные управляющие отказывались передать ему товар.

– Что же я могу поделать? Придется вам смотреть битву по Мозгомирью.

Они покинули оружейный магазин: Юрий Петрович – с тяжелым ружьеи, которое даже не рисковал взять в раненую руку, Даммер – налегке.

Обратный путь из Тулы в Ненашево, по полуночному небу, прошел быстро – за счет того, что Юрий Петрович забылся в тяжкой дреме. Обычно в сон действующего члена Всемирного Правительства клонило днем, тогда как ночью он мучился от бессонницы, но в эту ночь до тошноты хотелось спать.

Когда они прилетели, Ненашево, в отличие от недавнего запустения, представляло собой оживленный общественный центр. Повсюду стояли припаркованные геликоптеры, сновали – несмотря на темноту – люди, многие из которых, как и Юрий Петрович, были вооружены.

– До завтра, гер Петров, – попрощался грустный безоружный Даммер.

Махнул рукой и направился в свой коттедж.

Даммеру повезло получить коттедж в потребление. Прилети председатель Всемирного Правительства сейчас, пришлось бы устраиваться в другом населенной пункте, подальше от места событий.

Еле волоча ноги, полусонный Юрий Петрович также направился в свой коттедж. Рядом с крыльцом обнаружил распростертое на земле тело. Тело повернулось на другой бок и оказалось Горбанем, который, подложив под себя куртку, устроился на земле.

Горбань открыл глаза и спросил:

– За оружием летали?

Юрий Петрович молча приподнял полученное ружье.

– Завидую.

– А вы-то как без оружия?

– Утром посмотрите.

– В коттедж приглашать бесполезно? Впрочем, я понимаю.

– Я себе не враг.

Как сомнамбула, Юрий Петрович прошел в коттедж, разделся, нашел в себе силы даже принять душ, после чего повалился на тахту и забылся страшным сном – впрочем, даже во сне не забывая о том, что наступили Дикие времена и завтра предстоит выселить прыгунцов с Земли. А если по-доброму не выселятся, то уничтожить.

С той же мыслью, только еще более обостренной и неизбежной, он проснулся.

За окном уже рассвело.

Кое-как одевшись – порезанная рука в принципе двигалась, но ее сковывала повязка, – Юрий Петрович вышел на крыльцо.

Количество припаркованных геликоптеров заметно возросло. Геликоптеры заполняли не только газоны, но и близлежащие к коттеджному поселку поляны. Насколько мог видеть Юрий Петрович, они стояли даже вокруг мемориального комплекса. Это был только один коттеджный поселок – Ненашево: таких поселков вокруг места приземления космической пирамиды располагалось несколько – наверняка все они были заполнены добровольцами Дикого времени.

– Юрий!

Это был тот же Горбань. Он сидел на земле, на месте ночевки, и улыбался.

– Как переночевали? Ночи уже холодные.

– Бывало и хуже, – заметил прокаженный.

– Не надумали, чем станете воевать?

– Как же, надумал. Если пройдете метров триста вперед, то увидите, в лощине. А не хотите утруждаться, пришлю вам метку.

Триста метров для разбитого Юрий Петровича – значительное расстояние.

– Присылайте метку.

– Хорошо. Вот.

[Метка.]

[Юрий Петрович переходит по метке и…]

[[…видит бульдозер. Бульдозер странный: старый и обвешанный металлическими листами, так что практически не остается неприкрытого пространства. ]]

[[Нет, здесь не один бульдозер, а много, десятки – в точности таких же! То есть, конечно, бульдозеры все разные – в смысле, разных моделей, – но при этом старые и обвешанные металлическими листами.]]

[[Мелькнула знакомая центральная фигура мемориального комплекса – значит, бульдозеры неподалеку. Точно, поблизости небольшая лощина – вероятно, технику загнали туда. Конечно же, прокаженные – приятели Горбаня. По виду бульдозеров можно сообразить, что прокаженные – больше некому. Таким списанными в утилизацию бульдозерами прокаженные, верно, закапывают мусор на свалках. Только металлические листы наварили на бока, в качестве защиты от пуль.]]

[[– Что там? – кричит напарнику реципиент.]]

[[– В одиннадцать назначено. Скоро выдвигаемся, чтобы к одиннадцати быть на месте, – отвечает напарник.]]

– Посмотрели? – спросил Горбань.

Юрий Петрович кивнул.

Сейчас около восьми утра. Нужно созвониться с Даммером, также попрощаться с родными. На всякий случай – мало ли что. В Дикие времена всяко случается.

30. Детектор лжи*

На следующее утро я находился в офисе, но не работал. Было не до работы, потому что мир полнился новостями об открывшихся у людей сверхспособностях.

Я, из любопытства, ознакомился с одним из роликов – любительским, снятым на айфон.

Районная библиотека: столики, на полках книги. Помещение совсем небольшое, из чего я и заключаю, что библиотека районная . За столиками – полтора десятка людей, в основном пенсионного возраста. Присутствует также компашка из нескольких школьников.

Женщина лет под сорок – она, видимо, является источником события – вещает с волнением в голосе:

– Спасибо большое, что пришли на нашу… демонстрацию. Я не знаю, как назвать мероприятие. Но у меня открылись удивительные способности. Я чувствую, что должна поделиться с вами, потому что не могу молчать. Это не только мое, но и ваше. Сейчас я вам покажу, какие способности приобрела, а потом вы сможете задать мне вопросы. Вот и все, что я хотела сказать. Спасибо вам большое.

В дело вступает другая, женщина, помассивнее, побойчее и поголосистее – наверняка заведующая районной библиотеки.

– Мы поступим так. Зоя Петровна, – заведующая указывает на выступающую, – останется на этом стуле, а в том углу мы поставим другой стул и натянем покрывало, чтобы Зоя Петровна не могла видеть, что там происходит.

Пока заведующая говорит, ее подчиненные оборудуют место для демонстрации сверхспособностей.

– А теперь, – говорит заведующая, когда приготовления завершены, – нам нужен доброволец. Прошу кого-нибудь из посетителей пройти за ширму и сесть на стул, что Зоя Петровна смогла продемонстрировать нам свои умения.

– Я пойду! – поднимает руку мальчишка лет четырнадцати.

Его приятели и приятельницы гогочут.

Доброволец заведующей явно не нравится, но посетительницы постарше кивают: наверное, экспериментировать на себе здоровье не позволяет, – и заведующей приходится согласиться.

Мальчишка усаживается за ширму, спиной к выступающей, от которой он скрыт, но зато хорошо виден зрителям.

– Сейчас я проникну в голову этого молодого человека, – говорит Зоя Петровна. – Вернее я уже проникла…

При этих словах компашка хихикает.

– …и теперь могу видеть то, что видит этот молодой человек. Если вы, молодой человек, поднимите руку, я угадаю, какая это рука.

– Хорошо, – говорит мальчишка и поднимает левую руку.

– Сейчас вы подняли левую руку.

Мальчишка поочередно поднимает одну или обе руки, на что следуют незамедлительные ответы:

– Правая.

– Левая.

– Снова левая.

– Обе.

– А сейчас вы не подняли ни одной руки.

Но это быстро надоедает.

– Вы, конечно, думаете, что кто-то из посетителей подсказывает, – предполагает Зоя Петровна. – Поэтому поступим иначе. Пусть кто-нибудь из друзей этого молодого человека возьмет с полки любую книгу – так, чтобы никому не было видно, – и передаст за ширму. Если молодой человек никому не доверяет, он может сделать это сам.

Девчушка из компашки вскакивает и, оглядываясь, не подсматривает ли кто, ухватывает с дальней полки первый попавшийся томик. Затем, старательно пряча его подмышкой, относит испытуемому.

– Спасибо. Теперь, молодой человек, откройте книгу на любой странице и назовите номер абзаца.

– Четыре.

– В этом абзаце написано: «Что-то в сознании Дядька откликнулось на этот номер. Что-то заставило его пристально рассмотреть цифры. И тут он вспомнил казнь – вспомнил рыжеголового солдата, которого убил, и его слова про голубой камень и барак номер двенадцать».

– Верно! – кричит удивленный мальчишка. – А ну еще раз!... Абзац два.

– Написано следующее: «Во всяком случае, форма у него была как будто подходящая. В энергоблок корабля вела дверь, из которой, очевидно, когда-то просачивался дым. Констант ее открыл, увидел покрытую сажей комнату. Под слоем копоти виднелись обгорелые штырьки и валики, которые ни с чем не были соединены».

– Снова верно!

Зрители аплодируют. Зоя Петровна говорит мальчишке:

– Ты можешь выйти из-за ширмы, она больше не понадобится. Если хочешь, я могу рассказать, что ты делал сегодня. Но доказать свои слова я не смогу – тебе самому придется сообщить, правда это или нет. Вспомни, что с тобой случилось за день необычного, но мне не говори. Задай вопрос, чтобы я могла ответить на него, как если бы видела твоими глазами. Например, если получил сегодня пятерку, я смогу сказать, по какому предмету.

Мальчишка попался сообразительный.

– У нас сегодня одного урока не было, – почти мгновенно формулирует он. – Какого?

Зоя Петровна на мгновение задумывается.

– Математики. Об этом вашему классу сообщила учительница в розовом костюме. А потом человек в тренировочном костюме – это ведь ваш физрук? – повел класс в спортивный зал, где вы играли в футбол.

По лицам компашки видно, что все чистая правда. Зрительские аплодисменты.

– Это еще не все, – говорил Зоя Петровна. – Я могу угадывать, лжете вы или нет. Пусть кто-нибудь задаст молодому человеку вопрос, а он ответит. Ты, – обращается Зоя Петровна к визави, – можешь отвечать правильно или неправильно. А я тебе сразу скажу, честно ты ответил или нет. Согласен?

– Согласен, – кивает мальчишка.

– Тогда задавайте ему вопросы.

Компашка мнется, наконец один из приятелей решается и спрашивает:

– Эй, Санек, твою маму зовут Ниной Васильевной?

– Да.

– Ответ верный, – сообщает Зоя Петровна.

Компашка оживляется: она уловила смысл игры.

– А папу зовут Вячеславом Ивановичем?

– Да, – отвечает мальчишка.

При этом его брови немного взлетают, а губы поджимаются. Соврать нелегко – но что делать, если правила игры требуют?!

– Ответ неверный.

– Правильно! – кричит обрадованный мальчишка. – Моего папу по-другому зовут.

– Санек, ты больше в футбол или в волейбол любишь играть?

– В футбол.

– Ответ верный.

– Санек, ты «Ночь живых мертвецов» смотрел?

– Нет.

– Ответ неверный.

– Я думаю, достаточно, – говорит заведующая районной библиотеки в окончание демонстрации. – Теперь вы можете задать уважаемой Зое Петровне вопросы.

Зою Петровну немедленно обступают взволнованные пенсионерки.

– Как, как вы это делаете?

– Этот дар открылся у меня совсем недавно, буквально пару дней назад, – объясняет Зоя Петровна. – Я ничего для этого не делала, он просто открылся, и все. Я как будто перемещаюсь в голову другого человека и оказываюсь на его месте. А угадываю, врет он или нет, по маленькой звездочке. В голове каждого человека много циферок и всяких премудростей, но я в них ничего не понимаю. А еще есть звездочка. Когда человек лжет, она полыхает фиолетовым цветом, а когда говорит правду – желтым. Я просто вижу, лжет человек или нет. Когда эти способности у меня открылись, я сразу решила, что нельзя ничего скрывать от людей. Я уверена, что нельзя. И еще я уверена, что скоро у всех людей откроются такие же способности.

– Давайте поблагодарим Зою Петровну за демонстрацию… – начинает заведующая районной библиотеки.

На этом ролик оборвался. Таких роликов в инете были уже тысячи – не только, роликов, естественно, но и постов в блогах, комментариев и прочего. Интернет разрывается новостями, лишь официальные средства массовой информации не реагируют.

Нет, все было ожидаемо – меня задело другое. Зоя Петровна – наверняка работница той же библиотеки, в которой выступала, – говорила о возможности ММ определять ложь. Звездочка, загорающаяся то фиолетовым, то желтым цветом? Я понял, о каком элементе шла речь. В «человеческом» интерфейсе имелось нечто, напоминающее звездочку – при фокусировке взгляда на человеке она начинала слегка подсвечиваться. Но мне не приходило в голову использовать ее в качестве детектора лжи. Неужели волшебная звездочка вправду такова, как рассказывает Зоя Петровна?

Я – из мыслей и ютуба, в которых сейчас обитал, – переместился в офис. Сотрудники вроде работали, но темп и настроение их действий существенно отличались от обычных. Наверняка прикидывали, как приобретенные способности соотносятся с тем, что творится в инете. На ком бы протестировать звездочку? Почему бы не юристе Шмакове, который еще вчера обещал подготовить договор по «Оптиме-3» и наверняка не подготовил?! Вон его голова виднеется в углу рабочей залы.

[Я захожу в ММ. Привычная вспышка, и мириады пульсирующих синаптических связей.]

Одновременно, пребывая в реале, я поднялся с кресла и направился в сторону юридического отдела. Когда до Шмакова осталось несколько шагов, сосредоточил взгляд на нем.

[В ММ возникает так называемый «человеческий» интерфейс: с элементами, относящимися к одушевленным вещам. Звездочка на месте, слабо подсвечивается.

[– Владимир Георгиевич, здравствуйте. Вы договор по «Оптиме-3» подготовили?]

[– Сегодня целый день занимался. Нужно еще проверить, там все непросто.]

[На первой фразе звездочка, освобождаясь от бледной подсветки, вспыхивает дрожащим фиолетовым пламенем. Я убеждаюсь, что Шмаков лжет: договором с «Оптимой-3» он сегодня не занимался – скорее всего, забыл, или ожидает, когда выйдет с бюллетеня напарница. «Оптимой-3» занимается его напарница Люся, а не Шмаков.]

[– Ок, – говорю я, отходя.]

[Юрист Владимир Георгиевич Шмаков – лентяй и поганый лицемер, теперь я имел техническую возможность в этом убедиться.]

[А звездочка-то, похоже, работает!]

Обнаружившийся в ММ детектор лжи почему-то меня не обрадовал: ну вы понимаете – из-за того, что отсутствовал в моей экономической теории. Я уже сжился с мыслью, что я экономический гений, идеи которого – единственного из всех исследователей – приняло в себя ММ, и не просто приняло, а установило в качестве операционки. Меня грела такая мысль: не думаю, что вас, окажись на моем месте, она бы не грела. И вот теперь выясняется, что один из элементов ММ моей экономической теории не соответствует! В чем дело?

Поразмыслив, я пришел к выводу, что расстроился напрасно. Звездочка в «человеческом» интерфейсе находилась не рядом с другими элементами, а как бы в отдалении – отстояла от них. Это могло означать, что данный элемент не соответствует операционной системе, а относится к более низкому системному уровню – например, к биосу. В таком случае моя экономическая система реабилитирована: она загрузилась полностью и в неизменном виде. Не ее вина, что в ММ изначально существовал механизм детектирования лжи. Видимо, это неотъемлемое свойство любого мозга – отличать ложь от правды.

Случившееся со мной эволюционное превращение обострило интуицию – я понял, что нахожусь на верном пути. Мышление не может лгать, так как работает на основании алгоритмов: лгут только слова. Мышлению можно верить, а словам человеческим – не всегда.

31. Наступление

К десяти часам добровольцы начали стекаться к мемориальному комплексу. Юрий Петрович был горд: наступление начиналось под сенью его знаменитого предка. Предок невозмутимо возвышался над озабоченными вооруженными людьми, которые толпились небольшими группками, весело переговаривались, время от времени указывая на возвышавшуюся в отдалении черную пирамиду. Ниже, в лощине, рычали бронированные бульдозеры – прокаженные разогревали моторы.

Юрий Петрович прекрасно знал, что до него разведку провели многие – возможно, десятки или даже сотни людей, – знал, что будет нехорошо себя чувствовать после мозгового путешествия, но полагал обязанностью войти в…

[[…ММ пожилого прыгунца.]]

[[Черная плоскость космической пирамиды. Прыгунцы, перетаскивающие поваленные деревья ближе к лестнице. Строят баррикаду, видимо. Реципиент шипит, отдавая приказания. Прыгунцы поправляют бревна, заделывая образовавшиеся щели.]]

[[Прыгунцы вооружены. Интересно, добрались они до оружейного магазина в Туле или обнаружили склад поближе. Какая разница?]]

Ничего другого Юрий Петрович не ожидал. Во времена ММ все сведения стали открытыми: засекретить информацию практически невозможно. Хотя некоторое время казалось, что достижимо: например, если секретное письмо не прочитывать, а прослушивать, или отдавать распоряжения посредством намеков, или с помощью специальных шифров. ММ доказало необоснованность подобных надежд. Прослушивание сообщения воспринималось вошедшими в ММ аналогично с просматриванием. Намеки и полунамеки были хороши, но при этом страдала точность сообщения. Исполнитель приказа, полученного в форме намека, мог неточно понять начальника, вследствие чего приказ исполнялся с ошибкой. Более того, в дальнейшем исполнитель и начальник не имели возможности устно либо в какой-либо иной форме рассмотреть ошибку, поскольку подобное общение становилось доступно любому желающему. По этой же причине не оправдали себя шифровки: в любом случае они требовали дешифровки, которая воспринималась реципиентом – следовательно, могла быть просмотрена желающим. Добраться до желаемого человека можно в пять-шесть переходов, а используя метки – практически мгновенно.

Итак, прыгунцы готовились к обороне. Улетать они не думали. Судя по использованию земного оружия, собственным вооружением не обладали. Только сейчас Юрий Петрович сообразил: а если бы прыгунцы имели на борту космической пирамиды оружие массового уничтожения, что тогда? Землянам пришлось бы худо: оружие массового уничтожения не производилось на Земле столетиями, в нем попросту отсутствовала надобность. Юрий Петрович не сомневался, что земные инженеры могли произвести такое оружие довольно быстро, но ирония в том, что экономический интерфейс не позволял. Вернее, интерфейс делал производство вещей, напрямую не используемых для потребления, невыгодным. Для производства оружия потребовалось бы, чтобы все – ну не все, но значительное количество товарных управляющих, на всех уровнях экономики, согласились на неэффективное использование доверенных им ресурсов. Так как товарные управляющие целиком зависели от производителей, от имени которых действовали, для производства оружия требовалось согласие огромного числа жителей планеты – не менее, чем 10 %, по предположению Юрия Петровича. Эти 10 % соглашались, в добровольном порядке, пожертвовать свое рабочее время непроизводительно, в то время как оставшимся 90 % ничем жертвовать не приходилось.

По счастью, это были лишь теоретические выкладки. Прыгунцы не обладали оружием массового уничтожения, в силу того, что захватили космическую пирамиду у мирной цивилизации шарообразных иглокожих. Сами прыгунцы не жаловали производительный труд. Даже те космические аппараты, на которых они прибыли на планету газообразных субстанций, не являлись, насколько можно судить, искусственными. Юрий Петрович не знал о гигантском дереве, выбрасывающем семена в открытый космос, но интуитивно ощущал: сумасшедшая гипотеза может оказаться правдой.

– Юрий! – раздался знакомый скрипучий голос.

Юрий Петрович увидел подъезжающую к нему инвалидную коляску с одетым в камуфляжную форму Гальего. На коленях инвалида лежало ружье.

Действующие члены Всемирного Правительства обнялись.

– Не ожидал, дорогой друг, увидеть вас здесь, – заметил Юрий Петрович. – Как вы собираетесь добираться до космической пирамиды на своем… гм… транспорте? Там же лес, неровная местность.

– Еще не решил, но прыгунцы от меня не уйдут. Надеюсь, кто-нибудь из соратников…

Гальего, пребывающий в воинственном расположении духа, покосился на Юрия Петровича.

– Конечно, конечно, – поспешил сказать Юрий Петрович. – Постараюсь довезти вас места битвы.

Рядом надрывался в смартфон Даммер:

– Ровно в одиннадцать!.. Было опубликовано… Нет, в одиннадцать на месте приземления прыгунцов… Совещание соберем по результатам сражения… У меня все, выдвигайтесь на позиции!

Закончив разговор, Даммер заорал, насколько хватало легких:

– Слушайте все! Выдвигаемся на позиции!

Добровольцы зашевелились, раздались дублирующие команды:

– Вперед!

– Пошли, ребята!

– Дикие времена наступают!

Даммер подошел к коллегам по Всемирному Правительству.

– Готовы, друзья? Тогда выдвигайтесь. Я остаюсь здесь для координации действий. Координировать я не разучился.

Юрий Петрович взялся за инвалидную коляску Гальего и покатил с горки, пока по асфальтированной дороге.

В лощине зарычали бульдозеры, уже не единичные, а во множестве. Их рев мог устрашить любое разумное существо. Добровольцы принялись спускаться с холма, на котором располагался мемориальный комплекс.

Катить Гальего по асфальтовой дороге с горки было проще простого. Члены Всемирного Правительства перегнали многих добровольцев, идущих пешком. Однако, под холмом дорога сворачивала – далее идти предстояло по невспаханному полю, за которым находился редкий, сейчас уже пожелтевший, березняк. Космическая пирамида приземлилась там, за березняком.

В принципе, подлететь к пирамиде можно на геликоптере, однако удобные для посадки места заняты. Добровольцы стягивались на место битвы из разных коттеджных поселков, иногда отдаленных, многие добровольцы – непосредственно из Тулы и других городов. Люди прибывали заранее, поэтому парковались в непосредственной близости от грядущего места сражения.

Юрий Петрович свернул инвалидную коляску в сторону и сразу ощутил, насколько тяжелей продвигаться по земле, чем по асфальту. В колеса периодически забивалась трава, которую приходилось вычищать. Кроме того, попадались мягкие участки почвы, в которых колеса пробуксовывали. Сначала Гальего пытался помогать Юрию Петровичу, но когда понял, что только мешает, оставил всяческие попытки, только скрючился в кресле и время от времени потрясал оружием, со словами:

– Я покажу этим прыгунцам! Они узнают, что такое Дикие времена!

Добровольцы, добирающиеся до места пешком, обгоняли членов Всемирного Правительства один за другим, пока не показали спины.

Юрий Петрович изрядно измучился и уже проклинал то, что связался с Гальего, не отговорив его от участия в Диких временах. Приходилось время от времени останавливаться и делать передышки, которые с каждым разом увеличивались по времени. Нога уже не просто болела, а ныла непрестанной пульсирующей болью. Разболелась даже перебинтованная рука, которой Юрий Петрович вынужден был толкать инвалидную коляску. Тянуло плечо, на котором висело ружье.

Когда Юрий Петрович вконец измучился, то снял с плеча ружье и положил на колени к Гальего. Тот ничего не сказал, лишь положил руки на оружие.

В таком порядке они доплелись до запаркованных на поляне геликоптеров. Теперь вместо того, чтобы двигаться по прямой, приходилось объезжать. Юрий Петрович стал уже прикидывать, не предложить ли Гальего отправиться домой на геликоптере – но, глядя на горящие глаза безумного старика, воздержался. Учитывая, что Гальего был вооружен, к тому же двумя ружьями, такое предложение казалось небезопасным.

Они вышли из мемориального комплекса в начале одиннадцатого. Добровольцы, верно, уже находились на месте и готовились к атаке, а они с Гальего даже не добрались до березняка. Без десяти одиннадцать. Становилось ясно, что к назначенному сроку не успеть.

– Поднажми, – потребовал Гальего, со злобой посматривая на окончательно выдохшегося коллегу.

Юрий Петрович поднажал.

«В конце концов, это Дикие времена, – подумал он отрешенно. – Наверное, в Дикие времена так и должно происходить. Или ты их, или они тебя. Выдержишь или не выдержишь. На пределе физических возможностей».

Миновав площадку, на которой располагались геликоптеры, друзья наткнулись на гусеничные следы, оставленные недавно прошедшими бульдозерами прокаженных. На бульдозерных следах коляску дико трясло, отчего Гальего скособочился и обеими руками ухватился за ружья, каждую секунду грозившие выпасть на землю, но толкать коляску стало легче. Гальего понимал это, поэтому не просил везти коляску по целине – в свою очередь Юрий Петрович ценил благородство старого инвалида и выбивался из сил.

В одиннадцать, когда в отдалении загрохотали первые выстрелы и страшно заскрежетали бульдозеры, они только добрались до березняка.

– Я вижу! – крикнул Гальего, подаваясь вперед, словно сидел на коне, в парадном мундире, перед изготовившимся к бою воинством. – Они начали сражение! Дерутся! Что же ты опаздываешь, Юрий, или русские не воинственная нация?!

Юрий Петрович, чувствуя, что разваливается на части, взялся за коляску и из последних сил надавил на ручку. Коляска, проваливаясь колесами в почву, покатилась. Совсем рядом разъяренно рычали бульдозеры, грохотали выстрелы, слышались вопли атакующих и стоны умирающих.

32. Метки*

Сидели у меня на съемной квартире: я, Светлана и Профессор.

Я договорился пересечься со Светланой вечером, но позвонил Профессор: ему понадобилась встреча. Не знаю, зачем: к тому времени стало совершенно очевидным, что ММ охвачена вся планета. Не знаю, кто остался неохваченным – разве что дикие, не имеющие доступа к внешнему миру племена, где-нибудь в Амазонии.

Официальных сообщений не поступало, но на сетевых ресурсах сверхспособности человека обсуждались в открытую.

Впрочем, брожение ощущалось и на официальном уровне: так, по миру прокатилась волна неожиданных отставок, на всех управленческих уровнях. Президенты увольняли министров, министры – заместителей, и так далее по цепочке вплоть до самого управленческого низа. Учитывая, что отставки случились практически одновременно во всех странах, это могло объясняться только ММ, а именно открывшимся доступом к прошлому.

ММ – еще официально не признанное – уже повсеместно использовалось, но что мог сделать один Профессор? Он знал не хуже меня: в настоящий момент к изучению ММ привлечены такие научные силы и ресурсы, рядом с которыми мы с Профессором близко не стояли. Если, конечно, не принимать во внимание мое первенство в изучении эволюционного скачка. Все же, это мне – не кому-нибудь другому! – удалось сделать последний шажок к эволюционному обвалу. Мою рукопись ММ установило в качестве операционной системы! Моя экономическая теория украшала ММ в качестве интерфейса!

Ладно, посмотрим, что скажет Профессор.

Мы со Светланой пришли за полчаса до назначенного времени. Светлана заварила кофе, я достал из холодильника еду. Вскоре пожаловал и Профессор.

При виде Светланы профессорские брови взметнулись вверх.

– Это Света, – сказал я быстро. – Она в курсе моих дел. Она тоже умеет проникать в Мозгомирье.

– Здравствуйте, Костя. Ваня про вас много рассказывал…

– Дело твое, – пробурчал Профессор.

Мы уселись за стол и принялись обсуждать сложившуюся ситуацию. Я и Профессор беседовали, Светлана по большей части помалкивала. Она, не в пример другим девицам, не из болтливых, что мне чертовски нравилось.

– Есть новости, Иван?

Мне не терпелось поведать Профессору об обнаружившемся в ММ детекторе лжи – волшебной переливающейся разными цветами звездочке. Я принялся с увлечением рассказывать, но Профессор досадливо поморщился:

– Знаю. Уже более суток в инете обсуждается.

[В этот момент я пребываю в своем ММ. Я почти всегда в нем пребываю, ведь это не требует дополнительных усилий. Зато чрезвычайно удобно: при необходимости что-либо уточнить не нужно включаться.]

[При словах Профессора я, само собой, концентрирую взгляд на говорящем. Звездочка правды переливается жидким зеленым пламенем – Профессор не врет. Никто и не сомневался, собственно. Но звездочка работает: если кто-нибудь надумает мне наврать – словами, разумеется, потому что мыслями наврать невозможно, – я это сразу замечу.]

[С того момента, как я начал пользоваться звездочкой правды, прошло около полусуток, но я уже привыкаю к ней. Просто вижу, когда мне врут или говорят правду, и постепенно начинаю воспринимать это как естественное состояние. Нет, серьезно, разве можно не замечать, когда тебе лгут?!]

– Что-то еще, Иван? – спросил между тем Профессор.

– Моя экономическая теория не предусматривает детектора джи, это не экономическая задача. Мне кажется, звездочка правды существовала в Мозгомирье до закачки экономической теории. Может, в качестве биоса?

При упоминании экономической теории Светлана замерла. Я упоминал девушке о том, что я гениальный экономист, но не слишком подробно – у меня просто не было времени. Разумеется, Светлана удивилась.

Профессор, после секундного раздумья, согласно кивнул:

– Да, это допустимо. Я тоже заметил, что звездочка правды располагается как будто в стороне и ниже операционки, под ней. Наверное, ты прав… Что-то еще?

– Больше никаких новостей.

– В таком случае перейдем к моим новостям. Прежде всего, Ванька, ты умеешь ставить метки?

– Какие еще метки?

– Значит, не умеешь. И в инете найти упоминаний не удалось. Однако, метки возможно ставить. Ты сейчас в Мозгомирье?

– Да, разумеется.

– Тогда смотри.

[Оранжевая вспышка. На одной из синаптических нитей появляется мерцающий узелок.]

– Ты можешь принять эту метку или отвергнуть.

– Костя, что это такое?

– Сначала прими метку.

– Как?

– Не смогу объяснить. Ты должен понять сам.

[Ищу ответ. Чем ММ хорошо, так тем, что ответы – если, конечно, вообще возможны – в нем быстро находятся.]

[Нашел!]

[Нужно просто пожелать… Нет, особым образом сосредоточиться… Профессор прав: объяснить невозможно, но достичь легче легкого. Находясь в ММ, естественно.]

[Узелок на синаптической нити перестает мерцать. Я понимаю, что это и есть: принятие. Принятие чего?]

– Принял. Что теперь?

– Теперь проваливайся внутрь.

[Это я умею – проваливаться внутрь.]

[Все происходит аналогично переходу по ссылке. Теперь я понимаю, что это тоже ссылка. Проваливаюсь в ссылку и…]

[[…оказываюсь в Профессоре. Я понимаю, что это Профессор, поскольку он любезно смотрится в зеркало.]]

[[Профессор поднимает руку и произносит: «Привет, Ванька».]]

[[До меня начинает доходить, что Профессор имел в виду под меткой. Всего лишь видеоролик. Профессор записал ролик сегодня с утра – время высвечивается под меткой, неуловимо, но совершенно отчетливо. ММ понимает не только числовой формат, но и формат времени! Интересно, откуда? Эти профессорские метки – не из моей экономической теории, у меня ничего подобного нет. Тогда откуда формат времени? Если только время существовало еще в биосе, а формат заимствован из моей рукописи.]]

[[Принимаю данное соображение за рабочую гипотезу и продолжаю.]]

[[Это не совсем ролик, этот кусок прошлого находится на своем месте, то есть в прошлом. Я могу перематывать его вперед или назад. То есть метка – та же ссылка, но не на текущего человека или какую-либо вещь, а на прошлое мгновение.]]

[Я возвращаюсь в свое ММ.]

– Как, Ванька? Дотумкал?

– Кажется, дотумкал. Ссылка на прошлое?

– Верно.

– А я так смогу?

– Наверняка. Пробуй.

[Я перематываю собственное прошлое, в поисках недавней постельной сцены. Вот отличный кадр. Провожу рукой по груди и бедрам Светланы, а она тянет ко мне руки, чтобы обнять. Записываю. На самом деле записывать очень легко – я бы сказал: необъяснимо легко. Затем перехожу в…]

[[…ММ Светланы и оставляю в нем метку – то есть записанную ссылку.]]

Я посмотрел на Светлану вопросительно. Она сначала не поняла, потом на секунду напряглась, потом – видимо, приняв и просмотрев ссылку, – немного смутилась.

Я уже оборачивался к Профессору, со словами:

– У меня получилось.

– Попробуй проверить, кто прислал тебе ссылку.

– Ты.

– С чего ты взял?

– Это же твое прошлое. Ты сам себя записал и прислал мне.

– А теперь?

[Я получаю в ММ другую ссылку. Принимаю ее, перехожу по ней и…]

[[…оказываюсь в незнакомом человеке.]]

[[Как и Профессор, человек смотрится в зеркало, но он не Профессор. Мужчина под пятьдесят, с брюшком.]]

– Кто это?

– Никто, случайный человек с улицы. Я перемотал его прошлое, сделал метку и прислал тебе – просто для проверки. Можешь отличить одну ссылку от другой – я имею в виду по отправителю?

– Нет, но… Ты хочешь сказать, что разрешено давать ссылки на прошлое других людей?

– Совершенно верно. Это далеко не все. Скажи, Иван, ты никогда не пробовал, заходя в ММдругих людей, переходить по их ссылкам. Не по своим ссылкам, а по их?

До такого я не додумался – Профессор снова меня опередил.

– Нет, не пробовал.

– Попробуй. Задача такая: переходишь по ссылке, затем, из нового человека, по следующей, и так далее. Считай количество пройденных ссылок.

– Ок.

[Из своего ММ перехожу по ссылке на Профессора. Он все равно не узнает, но мне приятно, что я хотя бы таким способом его задействовал. Оказываюсь в…]

[[…Профессоре, из которого перехожу по первой попавшейся ссылке в…]]

[[[…третьего человека, с которым не знаком. Из него в…]]]

[[[[… четвертого.]]]]

[[[[Странно, но этот переход дается мне с некоторым трудом. В ММ не нужно прикладывать физической силы – законы реальности здесь неприменимы, – но сопротивление ощущается. Хорошо, пусть так.]]]]

[[[[Из четвертого человека я перехожу в…]]]]

[[[[[…пятого, для чего мне приходится изрядно поднапрячься. Сопротивление нарастает на глазах, но я его легко преодолеваю.]]]]]

[[[[[Чтобы перейти по следующей ссылке, мне приходится сконцентрировать на ней внимание. Я проваливаюсь внутрь и…]]]]]

[[[[[[…оказываюсь в следующем человеке.]]]]]]

[[[[[[Какой он по счету – пятый или шестой? Сложно сообразить, потому что внимание рассредоточено. Где другие ссылки? Зачем они мне вообще? Ах да, Профессор хотел, чтобы я провел эксперимент. Ладно, для школьного товарища я проведу его! Собственно, что мне нужно делать? Ссылка – конечно, ссылка. Где она? Можно взять эту, к примеру. Теперь мне нужно перейти по ней на следующего человека. Я пытаюсь сконцентрироваться и…]]]]]]

[[[[[[[[…проваливаюсь в седьмого. Или шестого?]]]]]]]]

[[[[[[[[Все, это мой предел! С огромным облегчением я вываливаюсь в…]]]]]]]]

[…собственное ММ.]

Самое удивительное, что в реальности все это время я чувствовал себя превосходно, и мое внимание ничуть не страдало.

– Ну, сколько переходов? – спросил Профессор, чувствуя, что я освободился.

– Шесть. Или семь.

– А если точнее?

– Если не считать себя, то шесть.

Профессор показался мне разочарованным:

– А у меня пять.

– А у меня семь, – внезапно подала голос Светлана.

Мы с Профессором уважительно посмотрели на девушку.

Профессор заметил:

– У каждого индивидуальный порог чувствительности. Однако, метки избавляют от необходимости прыгать с Мирозданья на Мирозданья. В блогах пока не пишут, но возможность лежит на поверхности – с минуты на минуту данная способность будет открыта и обнародована. Ты, Ванька, вообще представляешь, что сейчас случится?

– Эволюция.

– Да, это понятно. Но что именно случится?

– И что же?

– Мировой катаклизм! Если прошлое каждого человека можно отмотать и просмотреть, это катастрофа для человеческой психологии. Вы к этому готовы?

Профессор покосился на нас со Светланой. Мы переглянулись и улыбнулись друг дружке.

– Вы, может, и готовы, – согласился Профессор, – а насчет остального человечества сомневаюсь. Но дело даже не в этом. При открытом прошлом – а оно сейчас действительно открыто, мои исследования это подтверждают, – всегда можно будет установить первопричину Мозгомирья. А первопричиной являешься ты, Ванька.

– Ваня? – удивилась Светлана.

Она еще не знала.

Профессор глянул на меня исподлобья.

– А Ванька тебе не рассказал?

– Что не рассказал?

– Что это он запустил эволюционные процессы. Тем самым стал первым эволюционировавшим человеком. Собственно, это он всех нас перезаражал, это интерфейс его имени торчит в Мозгомирье, до сих пор никем, кроме него, не разгаданный. Если, конечно, Ванька не валяет дурака со своей экономической теорией.

– Ваня???

Я скромно потупился.

– Да, моя экономическая теория закачана в Мозгомирье в качестве операционной системы. Правда, я не уверен в отсутствии совпадения. Не исключено, что моя экономическая теория совпала с естественной теорией экономики. Вследствие этого Мозгомирье получило инициализацию.

– Не исключено, что так, – заметил Профессор. – Но, Ванька, повторяю для особо одаренных: тебе следует быть осмотрительным.

– Не уверен. Если меня вычислят и захотят достать, то достанут. Возможно, следует стать публичным лицом. В конце концов, это моя экономическая теория и мое Мозгомирье. Мне представляется уникальный шанс прославиться.

Профессор склонил голову.

– Единственное, что могу сказать: если удастся объяснить интерфейс, ты прогремишь. Можешь прогреметь. Программеры говном исходят, пытаясь разобраться в интерфейсе. Если коммуникативные возможности Мозгомирья таковы, то какими они покажутся, когда удастся подключиться?! С другой стороны, существует мнение, что это не управляющий интерфейс, а статистического табло. Это представляет существенно меньший интерес. Короче, Иван – как знаешь, мое дело предупредить. Мне пора.

Мы проводили Профессора, и Светлана принялась убирать со стола.

– Ты останешься? – спросил я.

– А ты этого хочешь?

– Конечно. Обязательно проверь, не вру ли я тебе. Вдруг вру?

33. Сражение

Они приехали на место, когда все закончилось.

Обессиленный Юрий Петрович бросил коляску с неистовствующим Гальего, неверными шагами подошел к березе и сполз по стволу вниз. С лица лились реки пота, колено распухло: впечатление, что при смерти.

Люди вокруг чувствовали себя не лучше. Оживленных разговоров не слышалось: все лежали на земле или сидели, укрывшись за бульдозерами, выставленными вокруг космической пирамиды.

Когда учащенное сердцебиение прекратилось, Юрий Петрович соединился мозгосвязью с Горбанем и отмотал его прошлое на полчаса.

[[Темно, только светлая горизонтальная полоса между бронированных панелей. Горбань изредка взглядывает в нее, но различить что-либо сложно. Слышно, как пули колотят по бронированной обшивке бульдозера.]]

Нет, нужен другой реципиент – пехотинец.

Юрий Петрович дотянулся мозговым лучом до ближайшего к нему человека, державшего окровавленную марлевую повязку у правого бока.

[Обратная перемотка пленки.]

[Космическая пирамида. У лестницы навалены сухие стволы, за древесными стволами мелькают другие стволы – оружейные. Самки прыгунцов затягивают песню, переносить которую человеческому уху затруднительно. Добровольцы затыкают уши, поэтому, когда наступает одиннадцать и раздается команда атаковать, не все понимают.]

[Реципиент заряжает ружье и, пригибаясь, бежит вперед вместе с другими добровольцами. Раздаются выстрелы. Добровольцы ахают, падают на землю и беспорядочно отползают на исходные позиции. Впрочем, несколько выстрелов по баррикадам они все-таки производят.]

[Раздается командный крик:]

[– Бульдозеры вперед, мать вашу!]

[Рычат и выдвигаются вперед бульдозеры, сужая кольцо, в которое зажата вражеская черная пирамида. Еще немного – и бульдозеры сомнут вражеские укрепления. Тогда прыгунцам придется отступать в корабль, больше некуда.]

[Но что это? Из-за баррикады вылетают бутылки с горючей смесью. Один, за ним второй бульдозер вспыхивают. Остальные вынуждены отступить.]

[Реципиент вскрикивает. Юрию Петровичу становится видно небо с плывущими по нему кучевыми облаками. Потом небо загораживают ладони реципиента, с которых капает красная жидкость – кровь.]

[Вместо неба возникает земля – это реципиент перевернулся на живот. Затем земля начинает двигаться – раненый реципиент уползает с места боя.]

Юрий Петрович с уважением взглянул на добровольца, держащегося за окровавленный бок, и отключился. С трудом поднялся на ноги и подошел к Гальего.

– С вами все в порядке?

– Конечно, Юрий. Сейчас начнется следующая атака. Можете забрать ружье, оно мне надоело.

Юрий Петрович забрал с колен инвалида оружие и повесил на плечо. В кармане были две коробки с патронами.

– Не знаете, как заряжать? – спросил Юрий Петрович.

– Представьте, не знаю, – огрызнулся Гальего.

– Вы сами сказали, сейчас атака. Как же вы поедете в атаку с незаряженным ружьем?

– Заряжу по наитию.

Юрий Петрович отстал от упрямого инвалида, однако это не решало проблемы с зарядкой. Удачно вспомнилось: в только что просмотренном ролике из прошлого пехотинец заряжал ружье. Пришлось войти в ММ пехотинца еще раз и просмотреть, как он обращается с оружием. Наверное, учебный ролик разыскался бы в сети, но обратиться в ММ было сподручнее и быстрее.

Как оказалось, патроны вставляются в черную коробочку – кажется, она называется магазином, – которая затем присоединяется к основному механизму.

Зарядив ружье, Юрий Петрович повеселел – хотя чувствовал себя по-прежнему отвратительно.

Подошел Горбань, с железным прутом в руке.

– Как дела, Юрий?

– Никак.

– Скоро атакуем. У нас двое погибли. Ребята здорово разозлились.

– Да, я понимаю.

Горбань ушел. Юрий Петрович видел, как он забрался на бульдозер и залез в кабину, которую прикрыл металлическим листом.

Издали закричали:

– Пехота, давай наверх, на бульдозеры! По два человека на бульдозер. Когда подъедем, стрелять без перерыва, чтобы зажигательных не кидали. Пускай не высовываются. Остальные держитесь сзади.

Пехотинцы полезли на бульдозеры.

Послышалась команда:

– В атаку!

Бульдозеры заревели, как раненые исполины, и тронулись в направлении космической пирамиды. На крыше каждого из бульдозеров сидели по два стрелка, наставив ружья в сторону врага. Пехотинцы потянулись следом.

Юрий Петрович стянул с плеча ружье и направился поле битвы.

– Куда? – послышался скрипучий голос.

Юрий Петрович чертыхнулся.

– Вы можете стрелять отсюда, уважаемый друг.

– Отсюда сложно попасть, – заметил Гальего. – Я надеюсь, вы не оставите коллегу по Всемирному Правительству в беспомощном положении.

Проклиная себя, Юрий Петрович возвратил ружье на плечо и встал за инвалидное кресло. Торжествующий Гальего зарядил-таки свое ружье, причем с первого раза, и наставил ствол на вражеские укрепления.

– Осторожнее, оно может выстрелить.

– Именно этого я и добиваюсь.

С баррикад уже стреляли. Наши пехотинцы палили в ответ, стараясь держаться за рычащими бульдозерами. Бойцы на бульдозерах также стреляли, но уже прицельно, за счет более высокого обзора.

Юрий Петрович катил инвалидную коляску с Гальего, под защитой одного из бульдозеров. Когда бульдозер вильнул в сторону, на секунду открылась прыгунцовская баррикада. Гальего с трудом поднял ружье и выстрелил. Юрий Петрович, вроде бы привыкший к шуму, все равно вздрогнул от понимания, что стреляет действующий член Всемирного Правительства. Вот уж воистину, Дикие времена наступили!

С баррикад кинули несколько зажигательных бутылок – загорелся еще один из бульдозеров. Впрочем, Юрий Петрович не видел происходящего с той стороны пирамиды. Наступление велось по всем направлениям, поэтому пострадавших могло быть намного больше, чем представлялось из наблюдательной точки.

Гальего выстрелил еще и еще раз. Юрию Петровичу сделалось неловко оттого, что инвалид бьется с врагом, а он – хотя тоже давно инвалид, но вполне еще самостоятельный человек, – остается в стороне. Юрий Петрович остановил коляску, снял с плеча ружье, прицелился в высунувшегося с баррикад прыгунца и выстрелил. Ружье неожиданно сильно вмазало в плечо. Порезанную руку, хотя это была левая рука, пронзила боль. Но выстрел был произведен, и, закинув ружье за спину, счастливый Юрий Петрович взялся за инвалидную коляску.

На этот раз атакующим удалось приблизиться к баррикаде вплотную. Юрий Петрович видел, как лестница, ведущая внутрь космической пирамиды, неожиданно заполнилась отступающими прыгунцами. Некоторые падали и сваливались вниз под обстрелом, но большинство достигали люка, в черноте которого исчезали.

Бульдозеры уже ломали баррикады, когда последние прыгунцы проскакали по лестнице, и лестница втянулась внутрь, после чего люк захлопнулся. Баррикады затрещали и раздались вширь, освобождая проходы к черным плоскостям летающего аппарата. Несколько размашистых проходов туда-сюда, и древесные стволы, перегораживающие проход к люку, были частично отволочены в стороны, частично измельчены в щепу.

На поле боя осталось несколько неподвижных скорчившихся человеческих фигурок и еще несколько стонущих и дергающихся от боли. Раненым оказали помощь, убитых отволокли в сторонку, под березу, и накрыли тряпками, почему-то промасленными – вероятно, взятой из бульдозеров ветошью.

Прыгунцов никто не считал – раненых добивали выстрелами в упор.

У люка космической пирамиды толпились несколько человек, в основном прокаженные, среди них Горбань.

Люк, как и полагается, был округлой формы и находился на расстоянии около трех метров над землей. Прокаженные спорили, каким образом его вскрывать. Сошлись на том, чтобы подогнать к люку бульдозер. Один из прокаженных залез на бултдозерную кабину, чтобы исследовать люк на предмет вскрытия. Судя по оптимизму, излучаемому прокаженным после осмотра, результат оказался удовлетворительным.

– Там щели во! – радостно сообщил инспектор. – Не то, что палец, лом войдет.

Юрий Петрович удивился наличию в межпланетном космическом аппарате таких больших щелей, но не стал спорить: прокаженному виднее.

– Оставим до выяснения? – спросил Юрий Петрович, имея в виду люк в пирамиду.

– Нет, – покачал головой Горбань. – Мы на чужой территории вечно оставаться не можем, не привязанные. Сразу будет выкуривать.

– Прыгунцы могут в любой момент взлететь. Мы ведь этого добиваемся.

– Почему тогда не взлетают?

На этом их разговор закончился.

Бульдозер от люка отогнали, зато притащили слеги, из которых соорудили ведущий к люку деревянный настил. Эксперты из прокаженных забрались на настил и несколько минут совещались, затем принялись долбить в щели металлическими прутами. Потребовалась кувалда. С кувалдой дело пошло веселее: вскоре несколько прутов оказались вбиты в щели между люком и обшивкой космического корабля. Затем пруты вынули, а в образовавшиеся щели продели трос, взятый с одного из бульдозеров.

– Настил нужно убрать, поломаем, – распорядился Горбань.

Настил убрали.

– Пехота, изготовиться к стрельбе! – послышалась новая команда.

Столпившиеся у люка добровольцы отпрянули назад и взялись за оружие.

– Давай!

Два бульдозера, к которым прицепили трос, заревели и потянули в разные стороны. Трос натянулся струной, но выдержал, не лопнул – зато крышка люка изогнулась дугой, затем отлетела прочь, чудом никого не покалечив.

– Настил!

К открывшемуся люку пододвинули настил.

– Пошли внутрь!

Пехотинцы, по настилу, начали добираться до люка и скрываться в нем. Внутрь космической пирамиды зашло с сотню человек: социализированных, вооруженных ружьями, и прокаженных, вооруженных металлическими прутами. Остальные остались снаружи – видимо, наблюдая за своими товарищами по ММ.

Юрий Петрович захромал в сторону пирамиды: в качестве действующего члена Всемирного Правительства, тем более проголосовавшего за Дикие времена, он обязан участвовать в акции.

– Куда?

Спиной Юрий Петрович ощутил гнев и ярость Гальего. Пришлось волочь инвалидную коляску по настилу – один Юрий Петрович не справился бы, но ему помогли оказавшиеся поблизости добровольцы.

Добравшись до люка, Юрий Петрович толкнул инвалидную коляску с Гальего внутрь, затем проник в космическую пирамиду сам.

34. Мозговая свинка*

Утром мы со Светланой поехали на работу – впервые вместе. Только на выходе из метро разделились: ни мне, ни ей не хотелось обсуждений в офисе. Светлана прошла вперед, а я замедлил шаг, потом, уже в обычном темпе, потопал в привычном направлении.

К моему приходу в офисе кипело.

– Слышал? – сообщили мне первым делом.

– О чем?

– Объявлен государственный карантин. Эпидемия!

Я залез в браузер и нашел сообщение, которое со скорбным видом зачитывал министр здравоохранения.

«Уважаемые россияне! Министерство здравоохранения доводит до вашего сведения, что в России, как и в остальном мире, зафиксирована пандемия неизвестного происхождения.

Действие вируса принципиально новое: вирус проникает в мозг, создавая в нем иллюзорные картины. По этой причине заболевание получило название мозговой свинки. Инфицированному мозговой свинкой кажется, что он раздваивается, временно становясь другим человеком. При этом инфицированный якобы может проникать в прошлое и даже будущее человека, на месте которого себя ощущает. Что абсолютно ненаучно: никто не в состоянии видеть прошлое или будущее.

Мозговая свинка развивается идентично шизофрении, однако в основном проявляет себя в иллюзорном мире. Внешне носитель заболевания может оставаться нормальным человеком, тем не менее способен заражать абсолютно здоровых людей. Мозговая свинка диагностируется по ложной информированности, которой проявляет инфицированный. Больной может сообщать вам секретную информацию, которой заведомо не способен обладать; также шутить вне рамок своей компетенции; также предлагать вам убедиться в своей правоте. Ни в коем случае не соглашайтесь! Согласившись, вы подвергнете свое здоровье опасности.

Число инфицированных в нашей стране, как и во всем мире, исчисляется десятками тысяч человек. Особенно угрожающая ситуация складывается в Москве и Петербурге. Министерство здравоохранения настойчиво рекомендует: воздерживаться от сомнительных мозговых контактов; не верить сообщениям о якобы лично наблюдаемых картинах прошлого; не поддаваться панике. В настоящее время патогенный микроорганизм установлен, начаты работы по созданию лекарственных препаратов, позволяющих эффективно бороться со злокачественным микроорганизмом. Министерством здравоохранения и другими государственными органами принимаются необходимые меры для ликвидации пандемии.

Уважаемые россияне! Если вы почувствовали, что можете проникать в сознание других людей, видеть их прошлое и будущее, вы заразились мозговой свинкой. Вам необходимо немедленно зарегистрироваться в вашей районной поликлинике. Записываться к врачам не обязательно: в настоящее время у медиков отсутствуют пригодные для излечения мозговой свинки лекарства. Оставьте свои данные в регистратуре и ступайте домой. Спокойно общайтесь с родными и близкими без опасения их заразить. При этом соблюдайте следующие условия. Ни в коем случае не пытайтесь проникнуть в чужое сознание! Ни в коем случае не пытайтесь разглядеть будущее! Если кто-нибудь предложит вам это сделать, заявите на нарушителя в ближайшее отделение полиции! Только в этом случае вашим родным и близким ничего не угрожает.

Как только ученые синтезируют лекарство от мозговой свинки, оно немедленно начнет поставляться в лечебные учреждения. Внимание, в аптеках лекарство отсутствует: лекарство от мозговой свинки поставляется исключительно в лечебные учреждения и раздается по регистрационным спискам инфицированных. От того, зарегистрировались вы или нет в своих районных поликлиниках в качестве инфицированных мозговой свинкой, зависит ваше будущее здоровье.

Мужайтесь, уважаемые россияне – мы делаем все возможное для вашего скорейшего выздоровления.»

[В моем ММ – я его не выключаю уже – вспыхивает новый узелок.]

[Ага, новая отметка – кто-то прислал мне отметку! Я пытаюсь интуитивно определить, понравится содержимое полученной ссылки или нет. Интуиция в ММ – совсем не то, что в реальности: она абсолютно объективна. Интуиция подсказывает, что ссылка понравится.]

[Я принимаю ссылку, открываю ее и…]

[[…вижу запись недалекого прошлого. Часов пять назад: ранним, ранним утром.]]

[[Передо мной – то есть не передо мной, а перед тем человеком, в ММ которого привела ссылка, – нависает туша человека в синем костюме и красном галстуке. Где-то я этого человека видел – возможно, в новостях. Но сейчас не сообразить. Человек раздражен. Нет, он не просто раздражен – он разгневан.]]

[[– Ты, мудак! – кричит человек моему реципиенту. – Если не найдешь лекарство от этой херни, пойдешь на пенсию. Нет, хер тебе на пенсию, на нары! За растрату в особо крупном размере! А сейчас выкручивайся как хочешь! Езжай, сука, в Останкино: чтобы в течение шести часов по телевизору объявили! Что, блядь, заразно! А списки зараженных сам знаешь куда предоставить, с тобой свяжутся! Подключай все свои НИИ, придурок! Чтобы через неделю ампула с антидотом была у меня на столе!]]

[[– Помилуйте, генезис заболевания не известен. Это вообще не похоже на заболевание, не по моему ведомству, – пытается оправдаться реципиент.]]

[[Голос у реципиента знакомый: тот самый, который только что зачитывал телевизионное обращение. Впрочем, его личность была ясна с самого начала: это министр здравоохранения, собственной персоной.]]

[[– Я те покажу генезис! – орет грозный визави.]]

[[Я нахожусь в прошлом министра, поэтому прекрасно вижу, что сам министр к ММ приобщен. Между разноцветных синаптических нитей в его голове виднеются ссылки – множество ссылок, свидетельствующих о том, что министр посещает, с известными целями, ММ других людей.]]

[[Среди прочих ссылок в ММ министра я вижу ссылку, соответствующую текущему собеседнику. При желании могу перейти в собеседника, установив его личность. Всего второй переход, а таких переходов я могу совершить шесть. Теоретически, я в состоянии перейти сейчас в ММ собеседника, затем прокрутить ленту реальности в прошлое или будущее, затем совершить третий переход и так далее, вплоть до шестого. При очень большом желании могу продвинуться еще дальше. Для этого нужно пройти по ссылкам как можно глубже, затем сделать метку – то есть записать ссылку на последнего реципиента, – затем возвратиться в свое ММ. После чего переход по метке окажется первым, и путешествие можно будет продолжить. Но сейчас у меня другие цели.]]

[[Несколько последующих секунд я с удовольствием наблюдаю, как человек в синем костюме еще раз называет министра мудаком, после чего…]]

[…возвращаюсь в собственное ММ.]

[Я в таком восторге, что копирую просмотренную метку и посылаю нескольким сослуживцам. Пусть пользуются, мне не жалко!]

[Узнать бы, кто прислал метку. Но установить это невозможно – ММ не позволяет.]

Я недоучел взаимной зависимости реала и ММ – со всеми случается, вот и со мной случилось. Хочу сказать: по просмотре сценки с министром, что заняло совсем немного времени, меня разобрал невыносимый смех. Рухнув головой на клавиатуру, я отдался естественной потребности отсмеяться, при этом мое сознание лихорадочно искало анекдот, на который следовало сослаться при неизбежных вопросах.

Вопросов не последовало. Несколько из окружавших меня сотрудников подхихикивали – в основном, это были сотрудники женского пола, – другие в голос смеялись, большинство истерически рыдали. Со стороны веселье выглядело так, будто мы рыдаем над обращением министра здравоохранения. На самом деле мы рыдали над роликом, который каждый из нас прокручивал в своем ММ.

35. В пирамиде

Они с Гальего оказались внутри космической пирамиды.

Юрий Петрович ожидал, что увидит тянущийся вперед коридор либо залу с несколькими дверьми или проходами, в которых находятся ранее вошедшие добровольцы, но все было иначе. Никакого коридора или залы: точнее, коридоры имелись, но более они напоминали прокопанные в произвольных направлениях кротовые лазы. И добровольцы отсутствовали: вероятно, ушли вперед, не оставив никого на входе. Хотя вход был надежно заблокирован со стороны поляны.

Юрий Петрович и Гальего на инвалидной коляске находились на крохотном пятачке в полости округлой формы – практически внутри шара. По поверхности шара протягивались узкие фосфоресцирующие полосы – явно для освещения. Помимо люка, в помещении имелись еще пять или шесть отверстий, расположенных произвольно по его внутренней поверхности. Очевидно, отверстия были коридорами, но каким образом забираться в такой коридор, оставалось неясным: для этого требовалось вскарабкаться по гладкой, с обратным наклоном, стене.

От нахождения в зале непривычной формы закружилась голова. Юрий Петрович рефлекторно оперся на ручку инвалидной коляски. Коляска неожиданно легко подалась вперед и закатилась в горку, то есть на округлую стену, при этом впечатление было такое, что она не собирается оттуда скатываться. Юрий Петрович разжал руки, и инвалидная коляска действительно не скатилась, оставшись на стене в наклонном положении.

– Это не вы удерживаете коляску, Гальего? – спросил Юрий Петрович.

– В каком смысле? – проскрежетал Гальего и тут же осекся, потому что Юрий Петрович продемонстрировал разжатые руки.

Гальего развернул свою коляску на 180° и с изумлением уставился на живот Юрия Петровича. Коляска располагалась где-то под углом в 40° от плоскости, на которой находился Юрий Петрович.

– Почему вы не падаете? – поинтересовался Гальего.

– Нет, это почему вы не падаете? Взгляните на люк.

Действительно, люк, через который они проникли в космическую пирамиду, располагался за спиной Юрия Петровича, на одном с ним уровне.

– Возможно, пирамида накренилась? – предположил Гальего.

– Не говорите глупостей. Я же нормально стою.

– А я сижу!

Юрий Петрович оперся ногой на возвышенность – практически стену, хотя не отвесную, – как если бы он попытался шагнуть, и попробовал перенести тяжесть на эту ногу. К его немалому удивлению, это удалось. В голове что-то неуловимо переместилось – центр тяжести, что ли, а может настройки вестибулярного аппарата, – и Юрий Петрович оказался на одном уровне с инвалидной коляской. Теперь люк, в который они с Гальего зашли, находился по отношению к ним на вогнутой плоскости, под тем же наклоном в 40°.

– По-моему, искусственная гравитация, – сообщил Юрий Петрович.

– Без сомнений, – подтвердил Гальего. – Отодвиньтесь, пожалуйста, от моей коляски, я хочу попробовать.

Юрий Петрович сделал осторожный шаг в сторону. Гальего надавил на колеса, и инвалидная коляска сделала первое неуверенное движение, затем еще одно движение, и еще. Через несколько секунд инвалидная коляска с находящимся в ней Гальего оказалась над головой Юрия Петровича.

У Юрия Петровича возникло стойкое ощущение, что сейчас Гальего вывалится из коляски и ударится об пол – инвалид не был пристегнут. Тем не менее ничего не происходило – не падало даже ружье, которое Гальего держал на коленях.

– У вас голова не кружится? – спросил Юрий Петрович.

– А у вас?

– У меня кружится, когда я на вас смотрю.

– Знаете, что это такое?

– Начинаю догадываться. Локальная гравитация с изменяемым вектором. Вектор меняется в зависимости от того, где субъект находится, то есть в каком месте соприкасается с поверхностью.

– Согласен. Я всегда знал, что вы вменяемый старикан, Юрий. В отличие от Даммера.

– Мне кажется, у нас не та ситуация, чтобы обсуждать коллег по Всемирному Правительству.

– Вы правы, Юрий. Вы правы!

Гальего сделал несколько кругов по внутренней окружности, причем разгонял коляску одной рукой, тогда как другой ухитрялся держать ружье. Для этого ему потребовалось упереть приклад в спинку коляски, зажав его подмышкой. В древнем голоматографическом фильме Юрий Петрович видел такое: мотоцикл – это такая двухколесная повозка – разгонялся по внутренней поверхности шара, составленного из проволочной сетки, и кружился по ней, презирая законы тяготения.

– Я могу! – кричал инвалид, потрясая ружьем. – Дикие времена! Бойтесь меня, прыгунцы!

– Не забывайте, Гальего, мы на боевой операции.

– Что же, я не против. Действительно, можем опоздать. Наши товарищи перестреляют всех прыгунцов и не оставят на нашу долю. В какой коридор предпочитаете направиться, Юрий?

– Хотите разделиться?

– Еще бы! Вы же видите, пирамида идеально приспособлена для инвалидных колясок.

Юрий Петрович только головой покачал.

– Как знаете. Если попадете в беду, вызывайте на помощь. И смотрите, куда стреляете – в пирамиде полно наших людей.

– Не учите меня воинскому искусству, – проскрежетал инвалид и с размаху направил инвалидную коляску в один из коридоров.

Юрий Петрович, находившийся в этот момент под прямым по отношению к Гальего углом, снял с плеча ружье и зашел в другой коридор.

Метров через двадцать коридор закончился такой же шарообразной залой, как предыдущая, – в ней имелись такие же коридоры, ведущие во все стороны, и снова пустые. Юрий Петрович осознал, что геометрическая конструкция слишком напоминает лабиринт. Еще несколько поворотов, и вернуться к люку будет сложно, особенно учитывая гравитацию с изменяемым вектором. Пройдя всего один коридор, Юрий Петрович перестал различать, в каком положении от люка – вертикальном, горизонтальном или наклонном – сейчас движется.

Действующий член Всемирного Правительства прошел по внутренней поверхности шара и заглянул в один из новых коридоров. Это оказался не коридор, а замкнутое помещение, в котором располагались странные – явно неземные – приспособления, изложить назначение и конструкцию которых было затруднительно.

Помещение пустовало. Юрий Петрович вышел из него обратно, и в этот момент из коридора, расположенного над головой, выскочила фигура. Охнув, Юрий Петрович направил ружье вверх, как если бы он собирался стрелять пролетающих уток, но вовремя опознал в выскочившим человека. Это был парень лет двадцати пяти – один из пехотинцев, проникнувших внутрь пирамиды с основной группой.

Парень выбежал из коридора, задыхаясь, перепачканный кровью. Увидев Юрия Петровича, для чего ему пришлось задрать голову, крикнул:

– Скорей! Сейчас они будут здесь!

– Кто?

– Прыгунцы, разумеется.

Доброволец обежал по внутренней поверхности шара прямой угол и принял положение стрельбы с колена. Дуло приходилось задирать высоко вверх, так как коридор находился выше.

– Сюда, что вы стоите?! – выкрикнул парень нетерпеливо. – Вверх стрелять не удобно.

Юрий Петрович совершил противоположный маневр, оказавшись рядом с парнем, и, по его примеру, встал на колено. Колено немедленно отозвалось тупой болью, которая распространилась по всей ноге.

Совершенно неожиданно из коридора вылетел прыгунец – самка, без оружия. Юрий Петрович открыл рот, в это время прогремел выстрел. Самка еще откидывалась назад, с красным пятном на животе, когда из люка под ее телом высунулась прыгунцовская голова, затем ружейное дуло, озарившееся дымной вспышкой.

Парень произвел в сторону прыгунца два или три выстрела, один раз выстрелил даже Юрий Петрович – и прыгунец исчез. Застреленная самка лежала без движения, мертвая.

– Баб впереди себя гонят, суки! – пожаловался парень. – С детьми.

– Правда? – спросил Юрий Петрович.

Парень не ответил, но посоветовал:

– Сядь ко мне спиной, дедушка. Они из разных коридоров могут выскакивать. Если увидишь, сразу стреляй, только с нашими не перепутай.

Юрий Петрович присел на колено спиной к парню, взяв под прицел коридоры, находившиеся у парня сверху и за спиной. Парень держал под прицелом другое полушарие залы.

– А где остальные – в смысле, пехотинцы?

– Стали проверять комнаты, пришлось разделиться, – пояснил парень, сплюнув. – В некоторых комнатах оказались засады. Многих поубивало. Меня в отдельный коридор выдавили, одного. Ничего – думаю, скоро дожмем. Но на отдельных участках прорываются.

Со стороны парня загрохотали выстрелы. Пока Юрий Петрович разворачивался в противоположную сторону – как ему казалось, ужасно медлительно и неловко, – прошло несколько секунд, наверное. Повернувшись, Юрий Петрович увидел несколько прыгунцов, частью самок с грудными детенышами на руках, частью вооруженных мужчин. Самки метали детенышей в сторону людей, с криками:

– Гуманизьм! Гуманизьм!

Самцы в это время стреляли. Стрелял в ответ и парень. Юрий Петрович тоже принялся стрелять в сторону прыгунцов. Грудные детеныши, которыми самки старались обескуражить врагов, а частично прикрыться от выстрелов, валялись на полу, издавая запредельные для барабанных перепонок звуки.

Внезапно парень откинулся на спину и застыл. Юрий Петрович увидел, что из его головы сочится кровь. Юрий Петрович бешено закричал и нажал на курок. Повсюду валялись трупы, вопили ползающие по внутренней поверхности детеныши. Спрятавшиеся в коридоре прыгунцы стреляли в ответ.

В самый неподходящий момент у Юрия Петровича закончились патроны. Пока он перезаряжал магазин, прыгунцы, сообразившие, чем вызвана остановка, выпрыгнули из коридора. Один из них попытался убить Юрия Петровича: медленно, как в плохом голоматографическом кино, направив на него ружье и произведя выстрел. По счастью, прыгунец промахнулся.

Юрий Петрович видел, как второй прыгунец медленно подпрыгивает и, уже в воздухе, поднимает ружье, чтобы произвести точный выстрел. Вскрикнув, Юрий Петрович откинулся в сторону. Выстрел прогремел, но мимо. Вместе с тем магазин Юрия Петровича остался незаряженным.

Прыгунец снова принялся поднимать ружье, направляя его прямо в грудь Юрия Петровича. Другие прыгунцы с ухмылками наблюдали за действиями товарища.

Каким-то наитием Юрий Петрович вошел в…

[…ММ прыгунца. Затем – промотка на десять секунд вперед.]

[Дуло поднятого ружья разделяется, обозначая возможную через десять секунд позицию.]

Юрий Петрович в реале занял положение между возможными позициями наведенного на него ружья. Огненная вспышка – снова промах!

В этот момент Юрий Петрович почувствовал за спиной движение. Послышался новый, на этот раз дружеский, выстрел, и грудь прыгунца окрасилась кровью.

– Дикие времена! – раздался скрежещущий крик.

Юрий Петрович обернулся.

Стрелял Гальего, выехавший из противоположного коридора. Гальего выскочил в залу, по всей видимости, хорошо разогнавшись на своей инвалидной коляске. Не останавливаясь, произвел еще несколько прицельных выстрелов по прыгунцам. Те отвечали, но разрозненно, не поспевая за движущимся по кругу, наподобие мотоциклиста, инвалидом.

Юрий Петрович подтянул к себе ружье и дозарядил его, затем расстрелял одного прыгунца, за ним второго. Кажется, второй был последним. В этот момент инвалидная коляска Гальего, набравшая приличную скорость, задела ползающего по полу прыгунцовского детеныша и перевернулась. Гальего вылетел из нее и заскользил по полу – впрочем, не выпуская оружие из рук.

Юрий Петрович поднял голову: Гальего располагался как раз над ним – можно сказать, на потолке.

– Вы живы? – спросил Юрий Петрович.

– Как никогда.

Произнеся это, Гальего перевернулся на живот и пополз обратно к своей коляске. С усилием полез на нее, втягивая за собой ружье.

– Куда вы, Гальего, подождите? Я вам помогу.

– Лучше с этим помогите.

Действующий член Всемирного Правительства подъехал к живому прыгунцовскому детенышу и попытался размозжить ему голову прикладом.

– Что вы делаете, Гальего? Это же дети!

– Желаете взять на воспитание?

С этими словами Гальего размозжил голову одному детенышу и покатил к следующему.

– Да помогите же мне! Не хочу тратить патроны, они могут пригодиться. Между прочим, я только что спас вам жизнь.

Юрий Петрович с трудом поднялся на ноги, нашел еще одного пищащего детеныша и припечатал его прикладом к полу. Прыгунцовский детеныш, кости которого захрустели, остался лежать на полу, рядом с убитым парнем-добровольцем.

К этому моменту Юрий Петрович был совершенно измучен и опустошен. Осознавая неизбежность Диких времен, он был готов психологически, вместе с тем не ожидал, что Дикие времена потребуют от него такого самоистязания и отупения.

36. Пандемии – нет!*

На следующий день пандемия была отменена – только не Министерством здравоохранения, а Организацией Объединенных Наций, выпустившей резолюцию следующего содержания:

«Генеральная Ассамблея ООН,

рассмотрев доклад Специального комитета по вопросу о пандемии так называемой мозговой свинки, включая последствия, происходящие от воздействия так называемой мозговой свинки на организм человека,

будучи глубоко убеждена в том, что возбудителем так называемой мозговой свинки не является ни один из известных человечеству на текущий момент микроорганизмов, а также ни одно из известных ядовитых веществ,

учитывая скорость и массовость, с которой практически все население Земли оказалось инфицировано так называемой мозговой свинкой,

1. утверждает, что причиной названного выше явления является гипнотическое воздействие на нашу планету со стороны неизвестной космической цивилизации,

2. призывает людей Земли с осторожностью относиться к проявившимся у них способностям, следуя указаниям своих правительств,

3. считает необходимым привлечь к изучению данного явления ведущие исследовательские лаборатории. Многие возможности исследуемого гипнотического явления остаются пока загадочными».

К тому времени в пандемию никто не верил.

Вчера вечером, когда я возвращался из офиса, на улице было довольно много людей в марлевых повязках. В основном, это были люди преклонного возраста, которые с помощью марлевых повязок надеялись избежать мозговой свинки.

Здесь же, по улице, слонялась толпа школьников хулиганского вида. Детишки не совершали ничего противозаконного – только проходили мимо человека в марлевой повязке, и все. После чего заливались дружным развеселым смехом. Старушка или старичок прибавляли ход, но их никто не задерживал.

Чем развлекались дети, было понятно: проникали стеклянными лучами в чужие ММ, тем самым приобщая реципиентов. Марлевая повязка свидетельствовала о том, что человек еще не приобщен: в противном случае ему не пришла бы в голову безумная мысль спасаться от ММ с помощью марлевой повязки.

Утром, когда я направлялся в офис, детишки на улице не околачивались – у них были уроки. Однако, и людей с марлевыми повязками на лице я не заметил.

В офисе развлекались вовсю, но иным способом. Возможность оставлять в чужих ММ метки – ссылки на эпизоды из прошлого – получила известность и вмиг сделалась безумно популярной. Фактически, метка являлась аналогом видеоролика, полученного по инету. Но имелись существенные отличия, выгодно отличавшие ММ от инета.

Метки присылались анонимно – никто не мог установить, кем прислана метка. Было ясно: это либо человек, находящийся от тебя не далее пяти метров, либо человек, ссылки на которого имеются в твоем ММ, в виде того, что я первоначально именовал бляшками. У меня за несколько дней пользования ММ накопилось огромное количество таких бляшек. Это означало: установить, кто прислал мне метку, практически невозможно. Это мог быть кто угодно из моих знакомых или человек, находящийся поблизости. Не только находящийся, но и находившийся: на появление меток я не реагировал, вспоминая о них лишь по мере необходимости. Иными словами, почтовый ящик ММ требовалось периодически проверять. Впрочем, это не была проверка в привычном значении: наиболее точным эквивалентом проверки являлось слово «вспомнить». Как только ты вспоминал о метках, они немедленно актуализировались.

Что удивительно, завалить ММ спамом не представлялось возможным. Метки нельзя было отправлять по всем без исключения адресам – так, как это делают современные интернет-боты, – а только индивидуально. Но даже индивидуальная, в рекламных целях, рассылка меток оказалась невозможна за счет того, что такая метка – в случае своей невостребованности, конечно, – растворялась в ММ без остатка.

В реальности для того, чтобы оценить необходимость сообщения, ты должен с ним ознакомиться – на этом строится расчет спамеров. Если ты ознакомился с сообщением, информация автоматически записалась в твой мозг – цель спамера достигнута. ММ работало иначе. Чтобы оценить необходимость сообщения, не требовалось с ним знакомиться, ММ само признавало данное сообщение ненужным и откладывало в дальний чулан, в который сознание заведомо никогда не заглянет. Но если сообщение становилось полезным, то мгновенно доставалось из пыльного чулана и предъявлялось получателю. Очень удобно!

Не стоит забывать, что к каждой метке – то есть моменту чьей-либо жизни – прилагался айди, позволявший идентифицировать человека. Наконец, прошлое человека можно было прокрутить вперед, придя, таким образом, к его текущему состоянию и положению. Тем самым, представляя собой ссылки на прошлые моменты чьей-либо жизни, метки не могли быть фальсифицированы или оспорены. Определить, чье это прошлое, не составляло труда.

Не успел я войти в офис, как получил сразу несколько меток. Сдуру я их принял и просмотрел, но большинство показались мне неинтересными. Это были либо порнографические ролики, либо эпизоды из жизни коллег, разной степени юмористичности. Попадались также ролики публичных особ: видимо, метки путешествовали от одного ММ к другому. Наблюдать записи из реальной жизни публичных лиц ничуть не более интересно, чем из жизни знакомых, поэтому после просмотра пары эпизодов я утерял к ним всякий интерес. Я утерял интерес, а ММ спрятало соответствующие метки в дальний пыльный чулан – на этом новая забава завершилась. Так-то она продолжилась, но для меня однажды и навсегда стала фоном, не достойным упоминания.

До обеда я развлекался метками, а потом Селедкин объявил общее собрание. Вышел из своего кабинета вместе с Пашутиным, замначальника по безопасности, и захлопал в ладоши. Наступила мгновенная тишина. Из других кабинетов выскочили заместители – послушать, что скажет умный человек.

– Прошу внимания! – объявил Селедкин. – Все вы посещаете интернет и читали обращение ООН к человечеству. Никакой мозговой свинки не существует, но существует необычное явление, заключающееся в способности проникать в чужие сознания. Мозгомирье. Всем нам отныне придется существовать в новых условиях. Я не стану уподобляться ООН и просить вас не лазить вчье-либо прошлое – вы все равно не послушаете.

Действительно, после первых же слов Селедкина в мое ММ начали активно поступать метки с его участием. Впрочем, я полученные метки не просматривал – речь непосредственного начальника занимала меня куда больше.

– Вы можете заниматься Мозгомирьем, сколько считаете необходимым. Тем более что сознание при этом раздваивается и в реальности ваше внимание не рассеивается. Живите на две параллельных реальности, если хотите. Но помните: зарплату вы получаете в этой реальности, а не в другой. Поэтому будьте любезны исполнять служебные обязанности, как полагается. Скажу больше: в настоящий момент у меня появилась возможность проверять исполнение вами служебных обязанностей гораздо тщательнее, чем раньше. Будьте уверены, что я этой возможностью воспользуюсь…

Стоящий по правую начальственную руку Пашутин усиленно закивал подбородком.

– В служебное время, – продолжал Селедкин, – все должны работать, а не заниматься прочими делами. В ближайшие дни могут последовать увольнения людей, которым долгое время удавалось водить меня за нос. По счастью, эти времена закончились с появлением Мозгомирья. А теперь идите обедайте, спасибо за внимание.

Притихший народ принялся расходиться.

– Юрьев, а вас прошу заглянуть ко мне. Есть разговор.

Любопытно, что Селедкину от меня потребовалось?

Мы прошли в кабинет, и Селедкин плотно затворил дверь.

– Догадываетесь, о чем пойдет разговор, Иван? – спросил он, посмеиваясь.

– Не имею представления, Сергей.

– В нашем предыдущем разговоре вы упомянули, что можете объяснить интерфейс Мозгомирья. Вы действительно это можете?

Вот оно что!

– Да, могу.

– Каким образом вам это удалось расшифровать интерфейс?

– Рассказ об этом входит в мои служебные обязанности?

– Как ни странно, Иван, мое прошлое предложение остается в силе. Желаете сотрудничать со мной на равных условиях? Для такого молодого человека, как вы, это должно быть почетно.

– Но Мозгомирье теперь у всех!

Я замолчал, действительно не понимая, что собирается предложить Селедкин. И проницательный начальник понял, что я сомневаюсь, и сейчас же дал мне понять, что видит меня насквозь.

– Нет, я не собираюсь предлагать вам шпионить в мою пользу, это на текущий момент бессмысленно. Меня интересует интерфейс Мозгомирья. Если вы докажете, что действительно владеете инсайдерской информацией, я мог бы устроить вам конференцию. Вы, разумеется, сами можете записать ролик и выложить его в сети, но эффект будет не тот. Я же предлагаю вам настоящую конференцию с участием профессиональных журналистов. Телевиденья не обещаю, но не исключаю, что будет и телевидение. Организовать такую конференцию в моих силах. Что скажете, Иван?

Как всегда, Селедкин поражал в самое сердце. Конференция по интерфейсу ММ, фактически – по моей экономической теории!

Да, покамест теория существует в черновиках, однако же существует: ММ – лучшее тому доказательство. Не каждая экономическая теория могла быть закачана в качестве операционки ММ – Профессор в этом убедился. Журналисты, а возможно, и телевиденье – разве не шанс получить то, что я давно заслуживаю? Почему бы и нет, в конце концов?!

– Скажем так, Сергей. Меня это может заинтересовать.

– Отлично. В таком случае, присылайте рабочие материалы, мне необходимо с ними ознакомиться. Надеюсь, ваша экономическая теория существует в письменном виде? Убедите меня, что владеете материалом на серьезном уровне, и я запускаю свои связи. Конференция будет организована.

– Теория существует в черновиках. Если желаете, могу объяснить устно. На это потребуется время: теория далеко не элементарна.

– Договорились. Хотя, если ваша теория не закончена, желательно просмотреть черновики.

Мы пожали друг другу руки. Несмотря на то, что Селедкин ухмылялся вослед – моя спина чувствовала это нервными окончаниями, – я вышел из начальнического кабинета в предвкушении грядущего успеха.

37. Шарообразные иглокожие

Юрий Петрович и Гальего оставили залу, наполненную трупами, и направились в один из коридоров. Речи о том, чтобы разделиться, уже не шло: оба они осознали, что действующим членам Всемирного Правительства лучше воевать сообща. Гальего на инвалидной коляске катил впереди, в Юрий Петрович шел следом, прикрывая тылы. Оказываясь в зале, они заглядывали в каждый из коридоров, определяя, ведет он в замкнутое пространство или в другую залу.

В таком порядке Юрий Петрович с Гальего благополучно миновали пару коридоров с пустыми залами, после чего вышли в помещение, в котором еще недавно кипела битва. Повсюду валялись трупы прыгунцов – постарался кто-то из добровольцев, видимо.

– Странно. Почему мы не слышали пальбы, Гальего?

– Звуконепроницаемость идеальная. Почти ничего не слышно.

Из соседнего отсека вынырнула голова – человеческая.

– Есть кто? Собираемся возле командной рубки.

– Где это?

– А вы не знаете? Пошли за мной.

Юрий Петрович и Гальего проследовали за добровольцем, который привел их в большую залу, по всей внутренней поверхности которой располагались добровольцы. Одни добровольцы сидели на полу, опираясь на ружья, другие стояли и устало переговаривались, третьи перевязывали раны.

Вновь прибывшие втиснулись в пространство, в котором свободное место оставалось, кажется, только посередине, и принялись ожидать вместе со всеми. Чего ожидать, они не знали, но надеялись на самоорганизацию, присущую земным народам в экстремальные периоды истории.

Из прохода, который вел, кажется, в командную рубку, вышел суровый человек с рукой на перевязи.

– Внимание, – сказал человек тихим голосом, от которого в большой зале тоже сделалось тихо. – Сканирование Мозгомирья не показало наличия живых прыгунцов. Нам необходимо осмотреть космический аппарат, во избежание случайностей. Поступаем так. Здесь пять проходов. Делим на пять количество всех присутствующих. Группы расходятся каждый в свой проход. Далее, при обнаружении разветвлений, поступайте в точности так. Делитесь на количество проходов и заполняйте все из них, чтобы ни один не остался не осмотренным. Оборудование не трогать, к инопланетным приборам не прикасаться. Сувениров с собой не забирать. Замечу кого за этим делом – руки пообрываю. Если упираетесь в стену и прохода дальше нет, возвращаетесь тем же путем, каким пришли. Запутаетесь в проходах, используйте записи собственного Мозгомирья для ориентации. Пошли.

Добровольцы зашевелились и принялись расходиться по проходам, стараясь заполнять их равномерно. Юрий Петрович и Гальего присоединились к одной из групп.

Решив проверить, цел ли пожилой прыгунец, Юрий Петрович попробовал установить с ним мозговую связь…

[…перейдя по соответствующей ссылке.]

[[Чернота. Красноречивая бестелесная чернота.]]

Юрий Петрович не стал прокручивать прошлое, чтобы узнать, каким образом погиб Пожилой: пристрелили, наверное. Следовало поскорей осмотреть космическую пирамиду и прекратить Дикие времена, за ненадобностью. Задача стабилизации экономической системы была решена.

Они поступали так, как говорил командир. Проходили коридор, осматривали замкнутые помещения, но не более. Делились только в случае разветвления пути, пропорционально количеству имеющихся проходов. Соответственно количество людей в каждой группе постоянно уменьшалось. Хотя могло и увеличиваться: когда пути отдельных групп сходились, две группы сливались в одну.

Группа, в которую входили Юрий Петрович и Гальего, пробиралась… Впрочем, понять, где верх пирамиды, а где низ, было решительно невозможно ввиду изменяемого вектора гравитации. Поэтому правильней будет сказать: они просто пробирались.

Скоро в группе осталось четыре человека: помимо Юрия Петровича и Гальего, еще двое пехотинцев, посматривавших на инвалидную коляску Гальего с уважительным пренебрежением.

Разделится еще раз им не пришлось, потому что в следующей зале проходов не оказалось: из пяти проходов четыре вели в замкнутые помещения – явно служебные, разбираться в которых надобности сейчас не было, – а пятый проход имел нечто вроде двери. Которая не отворялась.

– Возвращаемся? – предложил пехотинец, с залысинами и в рабочей спецовке.

– За дверью, возможно, новый коридор, – усомнился Юрий Петрович.

– Что значит возвращаемся, молодой человек? – заорал на лысого пехотинца, со своего инвалидного кресла, Гальего. – Не возвращаемся, а идем дальше, до полного истребления зловредных тварей.

Второй пехотинец, помоложе, попробовал вышибить дверь ногой. Дверь не поддалась. Попытки вышибить ее плечом тоже не принесли успеха.

В одной из комнат, служивших складом запасных частей, обнаружили брус из неизвестного материала, достаточно тяжелый.

Пехотинцы, при умеренной поддержке Юрия Петровича, взялись за брус, разогнались и ударили в дверь стенобитным орудием. Дверь проломилась, и пехотинцы по инерции влетели внутрь. Юрию Петровичу, успевшему выпустить брус из рук, удалось остаться перед образовавшимся проломом.

– Что это? – раздался крик изнутри пролома.

– Ах, черт, – послышался второй.

Юрий Петрович хотел заглянуть вовнутрь, в полутемное помещение. Освещение в космической пирамиде было, конечно, умеренным – неважным, попросту говоря. Фосфоресцирующие полоски, опоясывавшие помещение, светили неярко. Хорошо, что председатель Всемирного Правительства не смог получить ружье и отправиться на войну: со своим зрением, Даммер на войне ничего бы не увидел. Сейчас, заглядывая в открывшееся помещение, и Юрий Петрович тоже ничего не видел.

Дверной проем заслонило что-то движущееся, и наружу вывалилось явно неземное существо. Как ни удивительно, Юрию Петровичу оно было знакомо по метке, присланной ныне покойным Колей. Этим неземным существом было шарообразное иглокожее.

Иглы шарообразного иглокожего угрожающе топорщились. Шарообразное иглокожее выдало трель, показавшуюся Юрию Петровичу боевым маршем, и кинулось на Юрия Петровича так быстро, что он не успел среагировать. Иглы прикоснулись к его одежде и телу, но не причинили боли, зато обездвижили. После чего Юрия Петровича развернуло по оси в противоположную сторону, и он не смог видеть, что произошло с Гальего, наблюдавшим за проламыванием двери со своей инвалидной коляски. Судя по мягкому толчку и старческому вскрику – то же самое, что с Юрием Петровичем.

– Вы здесь, Гальего? – спросил Юрий Петрович, радуясь тому, что по крайней мере рот его не заклеен.

– Здесь, – ответил испанец. – Но черт подери, что это такое?

– Настоящие хозяева космической пирамиды. Если вы не просматривали прошлое прыгунцов, вам не известно. Космическая пирамида – не их корабль, прыгунцы захватили его у существ, которых мы имеем счастье сейчас наблюдать.

– Они дружелюбные?

– А вы сами не замечаете?

Мелодия, проигрываемая шарообразные иглокожим, сменилась на более успокоительную. Шарообразное иглокожее повернулось другим боком, и Юрию Петровичу представились два пехотинца, намертво приклеенные ко второму такому же инопланетному экземпляру.

Значит, шарообразных иглокожих двое. Зачем прыгунцы оставили иглокожих в живых? Ах да, ради управления космической пирамидой! Не исключено, в других помещениях заперты другие шарообразные иглокожие – Бог весть, сколько. Добровольцы их наверняка отыщут – скорее всего, уже отыскали.

Дальнейшие действия шарообразных иглокожих, выбравшихся из плена, напоминали действия пленников, бегущих из земного заключения – таких сюжетов Юрий Петрович вдосталь насмотрелся в голоматографических фильмах, особенно старинных. Беглецы, не выпуская людей из мягких игольчатых объятий, уверенно ринулись в один из знакомых проходов. Через некоторое время стало понятно, куда именно – в командную рубку.

Шарообразные иглокожие пролетали по коридорам так быстро, что у Юрия Петровича рябило в глазах, однако, долетев до командной рубки, вынуждены были резко затормозить. В зале, в которой находился вход в командную рубку, толпились добровольцы, несколько десятков человек. Видимо, они выполнили задание командира и, не обнаружив ничего интересного, возвратились.

Юрий Петрович, в объятиях шарообразного иглокожего, почувствовал себя чрезвычайно глупо, когда, влетев в залу, мог наблюдать изменение выражений на лицах бойцов: от крайнего изумления до состояния тревоги. Добровольцы вскинули ружья, но послышался командный голос:

– Не стрелять! У них заложники.

Никто не выстрелил. Шарообразные иглокожие, не испытывая судьбу, ринулись в свободный коридор.

– Куда летим? – крикнул Юрий Петрович находящемуся по другую сторону живого шара Гальего.

– Сейчас узнаем, – донесся до него ответ, заглушаемый свистом ветра.

Ответ стал ясен после того, как показался знакомый развороченный люк, сквозь который просовывало лучи холодное осеннее солнце. Шарообразные иглокожие вынырнули из летающей тарелки на свежий воздух и замерли. Перед ними расстилалась лесная поляна со следами недавнего сражения. Догорали бульдозеры прокаженных. Трупы с поляны уже убрали, но кровавые лужи оставались не затоптанными. Вокруг космической пирамиды валялись сваленные в кучу древесные стволы – остатки баррикады.

Выход из космической пирамиды никто не караулил: конечно же, наблюдали за произошедшим по ММ – а может, изнутри космической пирамиды отзвонили и сообщили, что прыгунцы уничтожены. На настиле сидели несколько человек, перекуривая.

Два шарообразных иглокожих с зажатыми на иглах людьми вылетели из люка и с огромной скоростью – километров сто двадцать в час, не меньше – устремились прочь, в сторону леса.

– Стой! – раздался чей-то запоздалый крик.

– Не стрелять! – донеслось отдаленное.

Шарообразные иглокожие были уже в лесу, стремительно удаляясь от пирамиды и окруживших ее людей, продираясь при этом сквозь кусты и огибая крупные деревья.

До Юрия Петровича донеслись трели, которыми иглокожие переговаривались.

– Гальего, вы слышите? – крикнул Юрий Петрович. – Они решают, что с нами делать.

Он оказался прав: решение было принято. Иголки размягчились, и Юрий Петрович свалился на холодную землю. Рядом с ним свалился Гальего со своей инвалидной коляской, а чуть поодаль – пара ошалевших от необычного способа передвижения пехотинцев.

Юрий Петрович поднялся на ноги и покрутил головой. Шарообразных иглокожих и след простыл: кажется, они рванули в сторону Тулы. Пехотинцы при падении не пострадали, а вот Гальего поломал инвалидную коляску, о чем уже грязно и громогласно сожалел. По счастью, он ругался на испанском, поэтому пехотинцы его не понимали.

Острие брошенной космической пирамиды торчало из-за деревьев – пора было возвращаться.

Несмотря на издержки, впору праздновать победу: прыгунцы, посягнувшие на экономический строй Земли, уничтожены. Дикие времена подошли к концу. Этого следовало ожидать: разгул неконтролируемых эмоций и необузданных страстей не мог продолжаться вечно.

38. Конференция*

Стенограмма доклада, состоявшегося в офисе фирмы «Сигнал-Монтаж».

Присутствовали:

от устроителей -

Селедкин Сергей Владимирович – генеральный директор фирмы,

Юрьев Иван Петрович – экономист.

от гостей – представители прессы и телевидения.

Селедкин: Благодарю участников нашего мероприятия. Как вам известно, у людей обнаружились небывалые способности, люди научились проникать в Мозгомирья друг друга. В связи с этим человечество переживает духоподъемные времена. Однако, по вновь открывшимся способностям остаются вопросы, в частности по так называемому интерфейсу Мозгомирья. Мы, в нашей фирме «Сигнал-Монтаж», разгадали тайну интерфейса. Настоящая конференция созвана для того, чтобы донести информацию до человечества. Представляю слово своему молодому коллеге Ивану Юрьеву, который расскажет о том, что представляет собой таинственный интерфейс.

Юрьев: Спасибо, Сергей. Начну с того, что интерфейс Мозгомирья – экономический, то есть заточен на экономику. Он объясняется тем, что экономические законы природы – такие же законы, как физические. Таким способом природа диктует нам правила, которых следует придерживаться в экономике.

Реплика из зала: Почему природа? Это же инопланетная цивилизация!

Юрьев: Не думаю, что Мозгомирью мы обязаны инопланетной цивилизации. Я придерживаюсь мнения, что мы имеем дело с эволюционным скачком в развитии человечества. Разве инопланетная цивилизация стала бы диктовать нам правила ведения экономики, заточенные именно на человека, а не против него? Полагаю, наоборот. Это правила сегодняшней антиэкономики походят на нечто, совершенно противное человеческой природе в частности и природе вообще. Надеюсь вас в этом убедить.

Прежде чем перейти непосредственно к интерфейсу Мозгомирья, должен подробно остановиться на экономической теории, которая в интерфейс заложена – без этого многое останется непонятным.

Около трехсот лет назад родилась теория трудовой стоимости, основной принцип которой гласит: товары должны обмениваться на эквивалентной основе. Иначе говоря, стоимость обмениваемых товаров должна быть равной – только в этом случае обмен может считаться экономически справедливым.

В таком случае возникает вопрос: что считать стоимостью товаров? Ответ на этот вопрос был дан человечеством давно, но затем его отвергли и максимально заретушировали те, кто не желает воцарения на земле справедливой экономической системы. Единственно справедливую стоимость товаров составляет время, затраченное на их изготовление – иначе говоря, трудовые затраты. В сокращенном написании, трудозатраты.

Товары обязаны обмениваться по трудозатратам на них: это и есть естественная стоимость товаров, другого объективного измерителя, подходящего на роль всеобщего эквивалента при обмене товарами, в природе не существует.

Таким образом, стоимость товаров в справедливой экономике выражается вовсе не в деньгах, как это принято в современной антиэкономике, а во времени, израсходованном на производство товаров. Время – величайшая ценность, которой обладает человек. Время, а вовсе не деньги. Помните, как в «Пятом элементе»: значение имеет только время. Так и в экономике. Лучшие умы человечества о значении времени в экономической системе только догадывались, теперь идея получила очевидное воплощение в Мозгомирье.

Реплика из зала: Что вы такое говорите? Как можно обойтись без денег?

Селедкин: Задать вопросы можно будет по окончании доклада.

Юрьев: Если желаете, можете считать, что деньги в справедливой экономике существуют, но выражаются во времени. А теперь разрешите продолжить.

Между производством и потреблением должен существовать баланс: в том смысле, что нельзя потребить то, что еще не произведено. Именно поэтому естественным, природным принципом, закрепленным теперь в Мозгомирье, является принцип: товары обмениваются на эквивалентной основе. Эквивалентный обмен необходим природе для поддержания экономического равновесия. Применительно к каждому человеку это означает: чтобы потреблять, необходимо производить.

Исходя из данного принципа, каждый человек обладает каким-либо соотношением произведенного и потребленного. Если за аналогию принять лицевой счет, то в случае, когда производство превышает потребление, имеет место положительный остаток; в ином случае – отрицательный. Отрицательный остаток возможен в двух ситуациях:

▪ обмен товарами неэквивалентный – но эту ситуацию мы не рассматривает, поскольку она противоречит принципу справедливой экономики;

▪ товарный кредит.

Товарный кредит, в отличие от денежного – нормальная ситуация для справедливой экономики. Производитель передал потребителю товар и ожидает от потребителя возмещения. В этом случае на лицевом счете производителя образуется положительный остаток, а на лицевом счете потребителя – отрицательный. Обратите внимание, что общая сумма остатков всегда нулевая. Иное не представимо, ведь одалживание всегда характеризуется двумя сторонами: должником и кредитором.

Сказанное означает, что деньги – вот эти остатки на лицевых счетах, выражаемые в трудозатратах, – не могут эмитироваться. Они возникают при одалживании, а при погашении долга исчезают. Поэтому это не деньги, а именно остатки на лицевых счетах.

Реплика из зала: Что-то я не понял, как согласно вашей экономической теории происходит покупка?

Юрьев: Покупатель выбирает товар и спрашивает продавца, можно ли забрать товар. При согласии забирает.

Реплика из зала: Зачем спрашивать разрешение продавца, если товар выставлен на продажу?

Юрьев: Это необходимо в связи с тем, что сумма времени на лицевых счетах различна. Вообще, в справедливой экономике купли-продажи в привычном для нас значении не существует: вместо нее действует передача товаров в потребление.

Имеются товары, которые предназначены для потребления. Очевидно, что кто-то может позволить себе их приобрести, а кто-то не может. Если бы, как в современной антиэкономике, возможность приобретения определялась исключительно суммой на лицевом счете, получилось бы, что люди, имеющие на своем лицевом счете отрицательную сумму, не в состоянии ничего приобрести. Такие люди попросту умерли бы с голоду, хотя вся их вина в том, что они на текущий момент потребили больше, чем произвели. В справедливой экономике иной метод отпуска товаров в потребление. Производитель задает алгоритм, в соответствии с которым товар может быть отпущен. Основных критерия два: сумма на лицевом счете или – в случае отрицательного остатка – скорость погашения долга по лицевому счету. Если долг погашается быстро, значит, производителю имеет смысл передать товар потребителю: долг вскоре будет погашен. В ином случае производителю выгоднее поискать другого покупателя.

Реплика из зала: Как-то слишком сложно! Кто это будет определять?

Юрьев: Проблема благополучно разрешилась с появлением Мозгомирья. Пока я до этого просто не дошел.

Реплика из зала: Никто не станет отпускать товар в кредит! Это невыгодно.

Юрьев: Не скажите. Дело в том, что в справедливой экономике все товары, некоторым образом, отпускаются в кредит. Просто оплата за эти товары следует в разное время, в зависимости от возможностей потребителя.

Самое интересное, что отпуск товара в потребление не приводит к мгновенной необходимости возмещения. В справедливой экономике оплачивается, то есть возмещается, фактическое потребление, а не прием в потребление. Посудите сами. Когда человек забрал в магазине товар для потребления, он товар еще не потребил. Что тут возмещать? Повод для возмещения отсутствует. Повод появится после того, как товар действительно потреблен, но не раньше.

Купля-продажа, в ее современном антиэкономическом виде, в современной экономике отсутствует. Потребитель забирает товар для потребления, но необходимость возместить стоимость товара производителю возникает в момент потребления. Иное было бы алогично: товар не потреблен, а необходимость платить за него возникла.

Реплика из зала: В какой момент возникает необходимость платить за автомобиль? В момент первой поездки?

Юрьев: Замечательный вопрос. Вы вплотную подобрались к квинтэссенции моей экономической теории – не только моей, но и той, которая заложена в Мозгомирье.

Товары могут потребляться двумя способами: в виде предметов и орудий. Отличать их друг от друга чрезвычайно просто: предметы – это еда, тогда как орудия – все остальное. Разумеется, существует и научный критерий разделения. Согласно нему, предметами является то, что в процессе потребления расходуется материально; орудиями является то, что в процессе потребления не расходуется материально. Еда расходуется материально – мы ее кушаем, – следовательно, это предмет потребления. Автомобиль не расходуется материально: мы можем пользоваться им на протяжении некоторого времени, поэтому автомобиль – орудие потребления.

Предметы и орудия относятся не только к потреблению, но и к производству. В самом деле, в изготовлении товаров участвуют не только производители, но и используемые ими орудия, к примеру: различные инструменты, оборудование, механизмы. Причем эти орудия изготовлены другими производителями. Причем в изготовлении этих орудий: инструментов, оборудования, механизмов, – принимали участие другие производители, в том числе изготовители орудий, с помощью которых эти орудия изготавливались. Иначе говоря, имеет место кооперация. Подавляющее большинство товаров изготовлено множеством производителей: многими тысячами, а иногда и миллионами.

Реплика из зала: И вы предлагаете все это подсчитывать? Это невозможно!

Юрьев: Было невозможно – до появления Мозгомирья. Теперь это реальность, хотя реальность мозговая.

На самом деле ничего теоретически сложного в этом нет. Наша физическая реальность состоит из объектов. Опробуя интерфейс Мозгомирья, вы могли в этом убедиться. Если сосредоточить взгляд на какой-либо искусственной вещи, возникнет соответствующий интерфейс, на котором отобразиться количество трудозатрат, приходящихся на данный объект, также ссылки на всех сопроизводителей, с указанием их долей в изготовленном товаре.

Нет проблем – опять-таки, теоретически, – чтобы отслеживать все причинно-следственные связи, происходящие при изготовлении товара. Вы же не удивляетесь тому, что физическим законам природы подчиняются не только крупные объекты, но и самые мелкие?! Аналогичным образом с экономическими законами: им также подчиняются все вещи до единой. Нет ничего удивительного в том, что Мозгомирью известны трудозатраты, приходящиеся на каждую искусственную, то есть изготовленную человеком вещь.

Если вы отыщите в диком лесу корягу, с целью выточить из нее поделку, то сможете наблюдать изменение трудозатрат, приходящихся на эту корягу: от полного нуля до соответствующей величины. Показатель будет увеличиваться по мере применения к коряге трудовых усилий. Это послужит доказательством того, что моя экономическая теория верна.

Обратите внимание на изменение показателя. Если вы станете обрабатывать корягу голыми руками, показатель увеличится на время вашей обработки. Производителем товара из этой коряги будете вы в единственном числе, естественно. Если же вы используете, к примеру, перочинный ножик, тогда в список производителей попадут также производители перочинного ножика. При этом время вашей работы над корягой окажется поделено надвое: между вами и производителями перочинного ножика, – по той понятной причине, что и при вашем отсутствии, и при отсутствии перочинного ножика работа не была бы выполнена.

В данном случае перочинный ножик – это орудие производства, а коряга – предмет производства, то есть то, из чего изготавливается товар. Из этого следует весьма странное для современной экономики заключение: орудия производства не являются орудиями потребления, тем самым не подлежат возмещению. Возмещению подлежат потребительские товары.

В справедливой экономике имеет значение, что производить. Если ты производишь товары для потребления – индивидуального, не производственного, – то получаешь возмещение, дождавшись потребления своего товара. Если ты производишь товары для производства, то получаешь возмещение, дожидаясь, пока товары для производства не будут использованы для производства потребительских товаров.

В связи с отсутствием найма это экономически обосновано. Наем работников характерен для современной антиэкономики. В справедливой экономике наем как экономическая категория отсутствует: участники производственного процесса являются сопроизводителями и получают пропорционально вложенному труду.

Реплика из зала: Вы так и не ответили на мой вопрос. В какой момент потребитель должен платить за принятый в потребление автомобиль?

Юрьев: Прошу прощения. Я бы переформулировал вопрос: не в какой момент, а в какой величине потребитель должен возмещать используемые орудия потребления? Отвечаю: он должен возмещать орудия потребления по мере их использования.

Реплика из зала: Не понимаю. Что значит «по мере использования»?

Юрьев: В справедливой экономике расчеты ведутся во времени: это в равной мере относится как к производству, так и к потреблению.

Если в производство поступает предмет, то его трудозатраты суммируются с тем изготавливаемым товаром, в которое предмет физически вливается. Если в производстве используется орудие, его трудозатраты в вычислениях не участвуют, ведь орудие может использоваться с различной длительностью. Имеет значение длительность, то есть время участия орудия в изготовлении товара. К уже установленной – прошлой – стоимости товара плюсуется время участия в его изготовлении новых производителей или неодушевленных орудий.

Аналогичным образом в потреблении. Если вы потребляете предметы, то есть еду, то возмещаете их стоимость – трудозатраты на изготовление. Если вы потребляете орудия, то возмещаете продолжительность их использования.

Реплика из зала: К чему такие сложности?

Юрьев: Вы не задумывались, почему в современной антиэкономике не выгодно производить долговечные товары? Откуда взялся тренд на искусственное занижение срока изнашиваемости? Исключительно от несоблюдения принципов справедливой экономики. Если выпускать неперегорающие лампочки, то в условиях современной антиэкономики производитель разорится. Поэтому лампочки намеренно выпускаются перегорающими. Если оплачивать лампочки не разово, а по мере использования, тогда производителю станет невыгодно выпускать перегорающие лампочки: напротив, окажется выгодным выпускать долговечные орудия потребления – с тем чтобы потребитель, однажды забрав орудие в потребление, пользовался им как можно дольше. Один этот пример доказывает, что принципы современной антиэкономики себя исчерпали. Возможно, поэтому и возникло Мозгомирье, наглядно демонстрирующее иные, справедливые, принципы экономики. Не только демонстрирующее, но и дающее в руки практический метод.

Именно с таких позиций и стоит рассматривать интерфейс, который у каждого из вас перед глазами. Что он такое? Интерфейс состоит из элементов, представляющих собой либо цифровые показатели, либо ссылки на людей или на неодушевленные вещи. При этом наборы элементов различны для людей и вещей: если сосредоточить взгляд на том или другом, интерфейс окажется различным.

С чем связан подобный набор? С тем, что экономика ничем другим не оперирует, кроме как людьми, вещами и отношениями между ними – то есть экономическими отношениями. Это первичные элементы экономики, именно они и представлены в интерфейсе. Давайте рассмотрим, что эти элементы собой представляют.

Если сосредоточить взгляд на человеке, самым заметным показателем окажется состояние лицевого счета. Как я сказал, это основной показатель – экономический, то есть характеризующий человека как производителя и потребителя в совокупности. Остаток на лицевом счете может быть положительным и отрицательным, в чем вы имеете возможность убедиться.

Далее, имеется группа ссылок на вещи, которыми человек обладает. Обладание вещью в ММ – не право собственности на вещь, характерное для современной антиэкономики. В ММ правом собственности на искусственную вещь обладают сопроизводители. Посудите сами, кто еще, кроме сопроизводителей, может по справедливости владеть искусственной вещью? Очевидно, что никто. Сопроизводители отдают вещь в потребление, с целью получить возмещение от потребителя. Пока предмет не потреблен, либо в том случае, когда товар является орудием, он находится у другого лица. Очевидно, что такие товары должны подвергаться учету – вот они и подвергаются такому учету в Мозгомирье. Ссылки на такие вещи – следующий по значимости элемент «вещного» интерфейса. Я затрудняюсь определить данную ссылочную стопку словами, но, думаю, понятно, что имеется в виду.

Реплика из зала: Понятно! Понятно!

Юрьев: Каждый человек является не только потребителем, но и производителем, поэтому он может ознакомиться со списком товаров, переданных в потребление другим людям. Этот интерфейсный элемент находится рядом с предыдущим, в виде такой же ссылочной стопки.

Следуем по элементам интерфейса далее. Товар может быть потреблен, но не оплачен, ввиду отсутствия средств на лицевом счете. Такой потребитель становится должен производителю. Список должников, в виде ссылок на людей, прилагается – находится в ММ поблизости от ссылочных «вещных» стопок.

Об интерфейсе вещей я уже говорил, в принципе. Здесь главный показатель – трудозатраты, приходящиеся на предмет, также ссылки на сопроизводителей, с указанием их долевого участия.

Обращает на себя внимание еще одна «человеческая» ссылка. Кажется, что ссылка соответствует текущему юридическому владельцу вещи, но впечатление обманчивое, из-за того, что справедливая экономика предполагает институт так называемых товарных управляющих.

Вот смотрите. Производитель за свою трудовую жизнь может произвести миллионы единиц товаров. Судьбу каждого товара необходимо определять, от этого зависит скорость и вообще возможность получить возмещение. Если металл будет направлен на изготовление орудия потребления, то производитель металла получит возмещение по мере использования орудия потребления. Но если металл будет направлен на изготовление орудия производства, из которого будет изготовлено орудие потребления, то производителю металла придется ожидать возмещение намного дольше. При этом из орудия производства может быть изготовлено множество орудий потребления, поэтому конечный сравнительный выигрыш или проигрыш производителя металла определить сложно. Нужно думать.

Ясно, что думать о каждом из изготовленных товаров невозможно – отсюда возникает естественная потребность в институте товарных управляющих. Производители передают право решать дальнейшую «судьбу» вещи наиболее сведущим и знающим людям – товарным управляющим. Кардинальное отличие от современной антиэкономики в том, что товарные управляющие решают «судьбу» вещи, то есть в какое дальнейшее производство или потребление ее направить, но не могут действовать в свою пользу. То есть товарные управляющие не могут как-то перераспределить трудозатраты, уж присутствующие в каждой вещи, и никакого возмещения за свою управленческую работу не получают.

Реплика из зала: Но это абсурд! Работа есть, а управляющие за нее не получают! Это противоречит вашим же постулатам. Никто в таком случае не захочет быть управляющим.

Юрьев: Уверяю вас, захотят. В противном случае никто из производителей не получит возмещение, ведь возмещение в справедливой экономике выплачивается исключительно по факту потребления.

Каков естественный способ выдвижения товарных управляющих? Имеется группа производителей, которым необходимо решить «судьбу» изготавливаемых вещей. Из этой группы выдвигается человек, способный на решение такой задачи. При этом никаких преимуществ перед другими сопроизводителями он не имеет, ведь получает он за время производительной работы, а не за время управленческих решений. Управление – это не производительная работа, это неизбежное следствие производительной работы. Когда слесарь работает над заготовкой, нельзя разделить его работу на движение руками и общую задумчивость над тем, что необходимо доработать…

Реплика из зала: Можно! У слесаря имеется инструкция, написанная инженером!

Юрьев: В таком случае товар, изготовленный инженером, – это инструкция. Не стоит путать. Слесарь использует инструкцию, но инженер к работе над заготовкой отношения все-таки не имеет. Я хочу сказать, что товарный управляющий присутствует в интерфейсе Мозгомирья в качестве полноправного элемента – естественно, в «вещном» интерфейсе. Для того, чтобы изменить товарного управляющего, достаточно сосредоточиться на нужной мысли – Мозгомирье само произведет замену.

Селедкин: Мне кажется, для начального ознакомления с уникальной экономической концепцией, разработанной в фирме «Сигнал-Монтаж», достаточно. Предлагаю перейти к вопросам.

Реплика из зала: Чем ваша экономическая теория отличается от общепризнанных?

Юрьев: В первую очередь тем, что реализована в Мозгомирье. Не правда ли, существенное отличие?! Но если серьезно, то она реализует тот экономический принцип, к которому человечество стремилось всегда: каждому по труду.

Реплика из зала: Это принцип невозможно реализовать!

Юрьев: Почему?

Реплика из зала: Потому что имеются старики и дети, которые по умолчанию не могут работать. Они нетрудоспособны.

Юрьев: А почему вы считаете, что старики не заработали себе на оставшуюся жизнь за время трудовой деятельности? Они изготавливали орудия производства, с помощью которых продолжают производиться товары – следовательно, продолжают получать возмещение за совершенные ранее трудовые усилия.

Что же касается несовершеннолетних детей, даже они имеют источник дохода. Их предки трудились, поэтому возмещение за труд продолжает поступать во все уменьшающейся пропорции. Я рассказывал о том, что орудия производства изготавливаются с помощью других орудий производства и так далее в глубь времен. Это означает, что производитель, изготовивший самое первое орудие производства, до сих пор должен получать возмещение – хотя, можно предположить, мизерное по размеру. Любой ребенок обладает генеалогическим древом предков, возмещение от которых поступает на его лицевой счет с рождения. Тем самым любой родившийся ребенок изначально обеспечен.

Реплика из зала: Иначе говоря, никаких пенсий или детских пособий справедливая экономика не предусматривает?

Юрьев: Абсолютно никаких. Более того, справедливая экономика не предусматривает произвольного распоряжения средствами на лицевом счету. Средства нельзя кому-либо перевести по желанию, подарить и прочее. Расходование средств с лицевого счета совершается строго при личном потреблении, равным образом поступление на лицевой счет возможно строго при потреблении изготовленного вами товара. Лишь в случае смерти владельца средства с лицевого счета перенаправляются на лицевые счета потомков. Только потомков – какое-либо произвольное указание наследника запрещается.

Реплика из зала: А как быть с произведениями искусства: литературой, музыкой, живописью, кинематографом? Они тоже не подлежат возмещению?

Юрьев: Почему не подлежат? Подлежат, только необходимо данный вопрос правильно интерпретировать. Что такое произведение искусства в век всеохватной оцифровки? Нечто, переведенное в цифру. Цифра не в состоянии существовать сама по себе – она всегда существует на носителе. Таким образом, произведение искусства – все тот же носитель, на котором присущим ему способом записана информация. И у носителя, и у информации имеются свои производители. Для потребления произведения искусства требуется информация на носителе, поэтому – только в рамках данной задачи – носитель бесполезен без информации, а информация не может существовать без носителя. Таким образом, возмещение за пользование произведением искусства должно возмещаться в равных долях: производителям носителя и производителям информации. Слишком сложный вопрос, чтобы на нем подробно останавливаться в рамках нашего доклада. Находясь в Мозгомирье, вы должны сосредоточить внимание на требуемом файле, чтобы узнать, каковы трудозатраты на него и кто является его производителями.

Реплика из зала: Еще какие-то отличия вашей экономической теории от прочих?

Юрьев: Я понимаю: с непривычки сложно осознать все отличия того, что предлагает Мозгомирье, от того, что реализовано в современной антиэкономике. Отличия эти поистине грандиозны, хотя бы в том, что психология человека меняется кардинально. Современная антиэкономика построена на том, что каждый пытается переторговать каждого, причем данный принцип возведен во главу угла. Реализованная в Мозгомирье экономика базируется на сотрудничестве людей – никакой возможности обменяться товарами на неэквивалентной основе она не допускает.

Реплика из зала: Вы хотите сказать, что цена на товар установлена?

Юрьев: Да, причем природой. У каждого товара имеется своя стоимость, выражающая трудозатраты на производство товара. Обратите внимание, что под товаром я имею в виду не отдельную товарную номенклатуру, а отдельную единицу товара. В справедливой экономике каждая единица товара обладает индивидуальной стоимостью, поэтому покупать будут тот товар, который дешевле, тем самым поощрять более шустрых производителей.

Реплика из зала: Погодите… Что-то у вас не вяжется. Если продавать товар по трудозатратам, то нет смысла торопиться. Ленивый производитель, который за час произвел 1 деталь, получит за свою деталь возмещение в 1 час. В то же самое время квалифицированный производитель, который за час произвел 10 деталей, получит за свои детали возмещение тоже в 1 час. Где тут справедливость?

Юрьев: Вы не учли того момента, что возмещение поступает не за произведенные, а за потребленные товары. Товары, произведенные квалифицированным производителем, окажутся вдесятеро дешевле товаров, произведенных лентяем. Эти товары купят, а товары лентяя – не купят, в результате чего лентяй не получит никакого возмещения. В этом и заключается справедливость. А скинуть цену на свой товар лентяй не сможет, потому что товары обмениваются исключительно по трудозатратам.

Разумеется, для получения возмещения существенны другие факторы, о которых я говорил: что именно производится, на каких условиях передаетсяпотребителям. В целом это заставляет задуматься о том, что и в какой мере необходимо производить, тем самым развивает человека, подталкивает его к активной жизненной позиции.

Также моя экономическая система позволяет изжить такие человеческие дефекты, как жадность и неумеренное потребление. Представьте, что вы пожелали второй автомобиль. Сопроизводители автомобиля станут получать возмещение только по мере использования данного автомобиля, то есть пропорционально времени езды на нем. Если, при прочих равных условиях, у сопроизводителей появится возможность отдать автомобиль в пользование человеку, который станет ездить на нем больше вашего, вы второго автомобиля не увидите – по той простой причине, что у вас уже имеется автомобиль. Иное возможно лишь при избытке автомобилей на рынке, то есть отсутствии альтернатив.

Отличное системное решение, не правда ли?! Поскольку человеческое потребление не безгранично, то чем больше вы имеете, тем меньше шансов у вас получить что-либо еще. Разумеется, это относится только к материальной сфере: духовные потребности человека не имеют пределов, поэтому возможность получения в пользование произведений искусства ограничена лишь вашим лицевым счетом и свободным временем для просмотра произведений.

Селедкин: Еще вопросы?

Реплика из зала: Значит, вы считаете, что Мозгомирье – продукт эволюции, а не могущественной инопланетной цивилизации?

Юрьев: Безусловно. С тех пор, как человечество слезло с деревьев… оно… пережило несколько эволюционных скачков… Хотя на деревьях было хорошо… Если, конечно, деревья высокие… На деревьях можно устроиться вместе с самочкой… Фрукты вкусные… Если у чужаков нет фруктов, такие чужаки не нужны… Зачем вы здесь, на чужой территории?.. Это не моя перспектива… Неправильная перспектива…

Селедкин: Иван, что с вами?.. Врача, вызовите кто-нибудь врача! Мой коллега перенервничал, напрасно я доверил ему выступление! Я вынужден закончить конференцию. Читайте о ее результатах в сети. В случае вопросов обращайтесь ко мне лично.

39. Финальный катарсис

Как ни удивительно, Юрия Петровича не убили, он даже не получил инфаркта и был способен медленно передвигаться. Сейчас действующий член Всемирного Правительства сидел на скамеечке в мемориальном комплексе имени своего предка и наблюдал за войсками землян после произошедшей битвы.

Космическую пирамиду полностью зачистили от прыгунцов: ни одного живого прыгунца не обнаружилось в результате внимательного осмотра, также в результате сканирования ММ. После чего добровольцы перебазировались в мемориальный комплекс – туда, откуда начинали наступление.

На склоне возле мемориального комплекса лежали павшие – всего 34 человека. Остальные сидели на земле, бросив перед собой ненужное уже оружие, и наслаждались опьяняющей сладостью победы. Дикие времена ни для кого не прошли даром: сейчас это были совершенно очевидно. Это были другие, чем сутки назад, люди – изломанные, усталые, но абсолютно счастливые. Многие разошлись по домам – особенно те, которые подтягивались к месту приземления из других коттеджных поселков, – но большинство оставалось пока в мемориальном комплексе. Люди желали воздать последние почести павшим товарищам и попрощаться с живыми. Возможно, они опасались, что Дикие времена не закончены и потребуется новая боевая операция.

Массивное черное острие, как и раньше, выглядывало из перелеска, но никого уже не пугало. Космическая пирамида опустела, хотя Юрий Петрович подозревал: скоро ее заполнят инженеры и просто любопытствующие. Если, конечно, раньше в пирамиду не возвратятся шарообразные иглокожие. В конце концов, это космический корабль шарообразных иглокожих – земляне не имеют на него никакого права. Впрочем, зависит от наличия у иглокожих экономического интерфейса. Если интерфейс отсутствует, для землян космическая пирамида – все равно что дикорастущий плод. Его можно сорвать в любой момент, ничуть не нарушая экономических законов природы. В противном случае, если шарообразные иглокожие обладают экономическим интерфейсом, пользоваться космическим кораблем совершенно невозможно по этическим соображениям – ни один из землян на такое не решится. Этим земляне кардинально отличаются от прыгунцов.

В свое время, пребывая в игольчатых инопланетных объятиях, Юрий Петрович не решился установить мозгосвязь с шарообразным иглокожим: не до того было – все происходило слишком стремительно. Сейчас Юрий Петрович сожалел, но с опозданием. Где сбежавших шарообразных иглокожих найдешь? Ищи ветра в поле, особенно учитывая потрясающую скорость их передвижения.

Юрий Петрович не желал больше думать о шарообразных иглокожих, но увидел подходящего Даммера – конечно же, с вопросом о шарообразных иглокожих, – и поднялся навстречу.

– Их видели в 50 километрах отсюда, – сообщил председатель Всемирного Правительства.

– И что? – вяло поинтересовался Юрий Петрович.

– Как что, гер Петров? Разве не вас с Гальего иглокожие удерживали против воли?

– Удерживали? Вовсе нет. Меня они подвезли к выходу из космической пирамиды, я не в претензии. Полагаю, Гальего тоже. Можете поинтересоваться у него.

Час назад Гальего отправился на геликоптере в Тулу за новой инвалидной коляской. До геликоптера инвалида пришлось доставлять на бульдозере.

– Иглокожие не нанесли вам повреждений?

– Никаких повреждений. Иголки мягкие, действуют по типы присосок. Однако, двигательная активность блокируется намертво, пошевелиться невозможно.

– Что вы о них думаете?

– О ком, об иглокожих?

– Да гер Петров.

– То же, что любой на моем месте. Шарообразные иглокожие – разумные существа. Судя по построенному ими космическому кораблю, по своей натуре созидатели. Обратите внимание, шарообразные иглокожие не причинили вреда не только нам, но даже прыгунцам, хотя те уничтожили почти весь экипаж и захватили корабль. Если шарообразные иглокожие не начнут посещать наши магазины, с целью разграбления, они не опасны.

– Вы мыслите слишком узко, гер Петров. А что если иглокожие – носители смертельного для людей заболевания?

– Вполне может оказаться. Но что вы хотите предпринять, Даммер? Созвать срочное заседание Всемирного Правительства?

– Вот именно.

– Поступайте как знаете.

– Полагаете, Дикие времена следует прекратить?

– Полагаю, что следует.

– Я в этом не уверен до выяснения отношений с иглокожими. Насколько понимаю, гер Петров, мозгосвязь вы с ними не устанавливали? В вашем Мозгомирье мне не удалось обнаружить соответствующей ссылки.

– Вы правильно решили.

По всей видимости, Даммер почувствовал, что общается с героем войны слишком сурово, поэтому сменил тональность.

– Гер Петров, я просмотрел, как вы сражались, и могу сказать, что горжусь вами, и Гальего тоже горжусь. Вы достойный потомок своего предка, гер Петров. Вы сражались, как триста лет назад. Я не хочу принизить совершенный сегодня, в том числе вами, подвиг – наоборот, возвысить, – но сегодня мы столкнулись с прошлыми Дикими временами. Вы с Гальего подвергались реальной опасности. Будьте уверены, я отмечу ваше мужество на ближайшем заседании. Из Всемирного Правительства в вооруженных действиях участвовали пятеро, вы все будете отмечены, но ваши с Гальего заслуги превосходят достижения других действующих членов Правительства. Особенно Гальего. Кто бы подумал, что наш крикливый паралитик сражается, как тигр?! Я знаю, гер Петров, вы презираете меня за то, что я не смог принять личное участие в сражении. Но вы видели сами, я не смог вооружиться, у меня ужасное зрение, я все равно бы ни в кого не попал. Мне попросту не повезло…

– Что вы, Даммер, я вас не презираю, – вставил Юрий Петрович успокоительную пилюлю.

– Нет, нет, гер Петров, не утешайте меня. Я обычный человек, тогда как вы герой, потомок первооткрывателя Мозгомирья…

В разговорах они дошли до центральной фигуры мемориального комплекса. Знаменитый предок возвышался над ними на недосягаемой высоте, с одной рукой, прикасающейся к голове, и второй, устремляющейся в небеса. На памятной табличке было начертано:

«Селедкину Юрию Владимировичу, с благодарностью за Мозгомирье. Человечество».

– А знаете, Даммер, что у моего предка был компаньон?

– Неужели? Впервые слышу.

История была давней и запутанной, известной Юрию Петровичу только потому, что он специально ее изучал: сначала литературу, потом непосредственно реальность, по меткам и в свободном поиске. Исторические исследования оказались чрезвычайно трудоемкими. Фактов имелось огромное количество – не просто фактов, а кусков реального прошлого, каждый из которых, благодаря множеству исследователей, изучавших проблему, имел большое количество интерпретаций. В итоге изучение каждого факта прошлого превращалось в запутанный квест. Необходимо было выделить наиболее значимые факты и определиться хотя бы с основными их толкованиями. Но что значит «выделить значимые факты»? Пройти по соответствующим меткам и просмотреть их, затем ознакомиться с интерпретациями историков. Метка – ссылки на определенный момент реального человека. Если допустить, что в квесте участвовало хотя бы два человека, занимавшихся проблемой, положим, на протяжении двух лет, тогда, если считать рабочее время, каждый из этих двоих занимался проблемой на протяжении восьми месяцев. Итого шестнадцать месяцев реальности. Что могли доказать поставленные историками метки, хотя бы десятки меток? По сути, ничего. Чтобы углубиться в проблему, необходимо было просматривать прошлое день за днем, на протяжении искомых месяцев, но это оказывалось непосильно. Погружение в ММ не утомляло, однако во время сна не практиковалось: спящий человек вырубался одновременно из реальности и ММ. Скорее, просмотр чужой реальности попросту надоедал, из-за однообразия. Напротив, мозговые путешествия не по меткам, а в свободном поиске были утомительны, за счет ограниченного числа переходов по ссылкам. По названным причинам Юрий Петрович не смог сделать решительные выводы, а ограничился признанием того факта, что во времена пришествия ММ ситуация выглядела более запутанной, чем это представляется сейчас, стараниями историков.

– У моего предка был компаньон, – рассказал Юрий Петрович. – Некоторые считают, что именно компаньон открыл Мозгомирье, а не предок. Нет, предок, конечно, многое сделал для корректной расшифровки Мозгомирья, однако предок действовал не один.

– Я ничего не знал про второго первооткрывателя, – заметил Даммер.

– Это не удивительно, он слишком быстро сошел с исторической арены. Кажется, не только с исторической арены, но и с ума. Эксперименты с Мозгомирьем не довели человека до добра, вследствие излишней восприимчивости к чужой психике.

– Как его звали?

– Как же звали этого человека?.. Дай бог памяти… Не помню, хотя несколько лет исследовал вопрос. Вылетело из головы. Склероз.

– Видите, – сказал Даммер. – История всех расставляет по законным местам. Ладно, гер Петров, позвольте откланяться. Прилетают родственники погибших, с ними нужно общаться. Неприятное занятие, но кому общаться с родственниками погибших, как не председателю Всемирного Правительства? Кто напишет официальное соболезнование? Кто расскажет, что без гибели их родственника земляне не победили бы?

Даммер ушел, а Юрий Петрович поковылял в лощину, где отдыхали уцелевшие в битве бульдозеры. Ему хотелось попрощаться с Горбанем.

Юрий Петрович нашел Горбаня сидящим на бульдозере, с бутербродом в руках. Горбань смачно уплетал бутерброд, запивая газированной водой из бутылки. Получать продукты из магазинов он не мог – вероятно, пищу еще вчера привезли со свалки, на бульдозерах.

– Знаю, живой, – сказал Горбань, спрыгивая с бульдозера и смахивая с подбородка крошки.

Они пожали друг другу руки.

– Хочу сказать спасибо, за помощь. Без бульдозеров пришлось бы туго. Без прокаженных мы могли не победить, несмотря на Дикие времена.

– Да брось, Юрий. Что мы, не люди, что ли?.. Может, еще свидимся. Мне пора.

Один из бульдозеров затарахтел, за ним другой. Вскоре лощина пополнилась выхлопными газами прогреваемой техники. Горбань запрыгнул на бульдозер и забрался в кабину, после чего заложил дверь металлическим листом. Бронь с бульдозеров не снимали.

Бронированные бульдозеры, один за другим, начали трогаться с места и устремляться в обратный путь, по уже накатанной, ведущей на свалку колее.

Юрий Петрович дождался, пока последний бульдозер не покинет лощину, затем поковылял в горку, к мемориальному комплексу, рядом с которым находился его геликоптер. Пора было отправляться домой.

Зазвонил смартфон.

– Отец, ты молодец, – послышался в трубке голос сына. – Я все видел, это потрясающе. Горжусь тобой. Знаю, тебе не до меня, но мы все тобой гордимся. Отдыхай, я тебя скоро навещу. Все отключаюсь.

Вспомнив о сыне, Юрий Петрович сейчас же вспомнил о новорожденном внуке и не смог отказать в удовольствии связаться с ним.

[Ссылка. Переход по ней и…]

[[Нечто теплое и мягкое, вплотную прильнувшее к лицу. Господи, да ведь это женская грудь! Реципиент, припав к материнской груди, жадно высасывает из нее теплое молоко.]]

Засмеявшись, счастливый Юрий Петрович отключился.

Оглавление

1. Контакт состоялся

2. Стеклянные лучи*

3. Всемирное правительство

4. Мозгомирье*

5. Прыгунцы

6. В чужом сознании*

7. Отток товаров

8. Профессор*

9. Немного истории

10. Загрузка операционки*

11. Переговоры

12. На ковре у Селедкина*

13. За помощью

14. Интерфейс*

15. Голод в космосе

16. В зоопарке*

17. Трудное решение

18. В постели со Светланой*

19. Жертва

20. Хитрые цифры*

21. Прокаженные

22. Профессор обвиняет*

23. К прыгунцам

24. Бифуркация*

25. Гибель планеты

26. Снова Селедкин*

27. Маньяк

28. Объясняю теорию*

29. Дикие времена

30. Детектор лжи*

31. Наступление

32. Метки*

33. Сражение

34. Мозговая свинка*

35. В пирамиде

36. Пандемии – нет!*

37. Шарообразные иглокожие

38. Конференция*

39. Финальный катарсис