Олька [Анастасия Клейменова] (fb2) читать онлайн

Анастасия Клейменова Олька

1 глава

– Сколько можно неправильно решать! Смотри: ты к восьми прибавляешь три, и у тебя получается двенадцать! Куда смотрят твои глаза!? Я ничего не понимаю! Давай, заново пересчитывай!

Надя тяжело вздохнула и начала заново решать длиннющий пример. От усталости слипались глаза, но грозный голос мамы заставлял собраться из последних сил.

Впереди было ещё три примера.

«Ноль целых восемь тысячных плюс две целых три тысячных минус ноль целых семь десятых плюс семь целых шесть сотых…» – какому же человеку не лень было придумывать такие запутанные выражения!? То ли дело было в начальной школе…

– Ты опять о чём-то мечтаешь?! Смотри: скобки неправильно раскрыла!?

Уже второй час Мария Викторовна занималась с дочерью математикой, хотя изначально планировала провести день совершенно по-другому: писать планы воспитательной работы для своего доблестного десятого «Б» класса, но жизнь внесла свои коррективы.

Надя не просила маму с ней заниматься, Мария Викторовна поняла, что это необходимо материнским чувством, и с тех пор уже не могла отстать от дочери до тех пор, пока математика не будет сделана. Мария Викторовна сама была учителем математики, но из принципиальных соображений отказалась вести уроки в Надюшкином классе, чему дочь, зная с пелёнок строгий мамин нрав, была несказанно рада.

– С Татьяной Петровной насколько лучше изучать математику! Она гораздо добрее и ласковее, чем мама! – думала искренне Надя. Но, когда учительница поставила ей сначала одну, а потом вторую «двойку», девочка ни на шутку задумалась: а не ошиблась ли она в своих прогнозах?

«Двойки» были получены за контрольные работы и мама, заметив их в электронном журнале, чуть не отлупила дочь. К счастью, в гости пришла одноклассница Настя, и Марии Викторовне пришлось отменить наказание.

Когда-нибудь Надя вырастет и станет, как мама, учителем математики. Почему? Да, потому что Мария Викторовна так решила, а её слово для Надюши – закон.

Через час математика была сделана, был всего третий час воскресного дня, поэтому мама разрешила Наде немного погулять на улице.

Девочка с радостью выскочила во двор, начала ловить ртом падающие с неба снежинки и улыбаться. Одета Надя была в коротенький, но такой приятный мягкий пуховичок.

К Наде подбежала её одноклассница Вика: девочки жили в одном дворе, поэтому часто гуляли вместе на улице, Вика радостно воскликнула, взглянув на Надю: «Какой чудесный зимний день!»

Вика взяла за руку Надюшу, и вместе они немного покружились в вальсе.

– Надька! – ещё более счастливым голосом воскликнула Вика. – Знаешь, чему я рада ещё больше!?

– Чему? – серьёзным спокойным голосом спросила Надя подругу.

– Тому, что завтра у нас не будет математики!

Вика аж подпрыгивала от счастья.

– Как не будет?! – удивлённо воскликнула Надя.

– А так… Сама всего десять минут назад узнала от Сашки. Татьяна Петровна заболела!

– Понятно…

– Какое счастье, что не будет математики! – не унималась Вика. – Я то вообще домашнее задание на завтра не сделала! Там ведь ужас, сколько надо всего делать! Целых три номера в каждом по шесть-семь примеров, они ещё такие длинные, запутанные! Так что, Надя, тоже можешь не делать! До следующей недели точно! А если Татьяна Петровна заболела, это надолго…

Надька после таких слов собралась домой, у неё испортилось настроение.

– Как же я могла тратить целых три часа даром?! Могла ведь гулять, спать, отдыхать, а я… – с тоской подумала пятиклассница.

Зайдя в дом, девочка тут же возмущённым голосом проговорила маме: «Мама, зря мы с тобой делали математику! Татьяна Петровна заболела!»

Мария Викторовна, чистящая в это время на кухне лук, сказала строгим голосом: «А я знала об этом, о том, что она заболела!»

– Как!? А почему ты мне ничего не сказала, зачем мы так долго решали примеры?! Зачем потратили столько времени?!

– Затем… – Мама сдула со своего лба падающие волосы. – Татьяна Петровна больна, у неё больное сердце, сейчас она ложится в клинику на стентирование… Ты знаешь, что это такое «стентирование»?!

– Нет, – искренне призналась Надя.

– Вот потому, доченька, мы и занимались математикой… чтобы твоё сердце не очерствело!

Надя села на корточки в коридоре, охватила свои ноги руками и ничего не сказала маме в ответ.

Ей просто стало грустно. Очень грустно.

2 глава

На следующий день на уроке естествознания была контрольная работа. Елена Николаевна дала пятиклассникам задание ответить на несколько вопросов.

Надя сидела за первой партой в среднем ряду: у неё было плохое зрение. Что-то списать и подглядеть было невозможно.

Вопросы были нелёгкими, конкретными. Девочка вспомнила, что вчера, задумавшись о Татьяне Петровне, очень невнимательно читала учебник. Теперь нужно что-то написать… только вот что…

«На свете много есть чудес,

Их нам всех не перечесть…» -

написала Надя и посмотрела на строчки, затем вздохнула и начала писать дальше: «Есть и литосфера, есть и атмосфера, есть и гидросфера…»

Строчки сами укладывались на листок. Настроение повышалось! Как оказывается это классно – творить, писать стихи!

Рядом с Надей за одной партой сидел Лёнька и пыхтел, записывая ответы на вопросы. У него уже было исписано больше половины страницы, а у Нади было написано на листке уже целых восемь строк.

Девочка улыбнулась и поправила немного волосы на голове. До чего утомительны и сладостны минуты творчества!

Через три дня Елена Николаевна объявляла в классе оценки. Пятёрок было всего три: у Коли Морозова, Маши Алмазовой и Веры Гребенюк.

Четвёрки получили половина ребят пятого «А» класса.

Троек удостоились всего несколько человек.

Двойку получил только Эдик Смирнов, но это никого не удивило, поскольку Эдик со второго класса был двоечником.

Надя сидела за партой и в напряжённом ожидании смотрела на учительницу. «Когда же Елена Николаевна скажет мою оценку?! Когда?!» – думала девочка.

Наконец, учительница помахала и её листочком. Улыбаясь, Елена Николаевна проговорила: «Больше всего меня удивила… и в каком-то смысле порадовала работа Нади Хмелининой, она не просто ответила на вопросы, Надя написала целое стихотворение на данную тему».

Елена Николаевна прочитала полностью стихотворение вслух.

В классе все притихли, внимательно вслушиваясь в то, что читала учительница. Две минуты ребята почти не шевелились. А потом, после прочтения раздался взрыв аплодисментов.

– Надька, как клёво!

– Как классно!

– Какая ты молодец!

– Ты настоящая поэтесса!

Восторженные отзывы стали раздаваться с разных сторон. В основном хвалили Надю мальчишки, девчонки, в большей части, молчали.

Когда почти все, кто хотел, высказали своё мнение, Елена Николаевна, начала говорить…

– Наденька, стихи хорошие! – сказала она. – Тебе обязательно надо дальше развивать свой поэтический дар. Но… за знание содержание материала ставлю тебе «три». Ты очень мало осветила…

– Почему «три», Елена Николаевна!? Надо ставить «пять»! Надя же целый стих придумала!? – закричал возмущённым голосом Серёжа Колокольцев, а следом за ним начали высказывать своё мнение и другие мальчишки.

Все были на стороне Нади, все, кроме Лены Бурлаковой, сидящей сзади неё за второй партой.

– «Два» надо ставить, – тихо шептала Лена. – Ничего не знает по уроку, только рифмолёпством глупым занимается!

Надя услышала эти слова, но ничего не сказала однокласснице в ответ.

Вечером того же дня Мария Викторовна сидела за столом на кухне, проверяла тетради.

Надя в другой комнате учила уроки.

– Надюша, – произнесла мама ласковым голосом, обращаясь к дочери. – Подойди сюда, голубок!

Девочка отложила в сторону ручку и проговорила: «Сейчас, мам!»

Мария Викторовна улыбнулась дочери, когда та вошла на кухню.

– Солнышко моё, – сказала она. – Мне рассказала Елена Николаевна, что ты пишешь стихи!

Надя радостно кивнула в ответ.

– Писать стихи прекрасно, Надя… но только для души! Я думаю, ты сама всё понимаешь! Поэзия тебя никогда не прокормит, как следует. Надо иметь стабильную работу и стабильную зарплату! Как я, например! Надо уметь жить, а творчество – это так…для души! Ты можешь писать в свободное от работы время. А работать надо, надо…

При слове «работа» глаза Марии Викторовны загорались особым цветом. Казалось, что для неё не существует лучше и приятнее слова на свете.

Надя вздохнула и осторожно перебила маму.

– Мам, а как же Пушкин?! Нам вот Татьяна…

– Знаю Вашу Татьяну Андреевну!

Мама сделала своей рукой категоричный жест.

– Романтик на большой дороге! Вся потерянная в свои тридцать пять лет! А Пушкин твой… Ха! Ловелас, дуэлянт, великий бездельник…

– А Татьяна Андреевна…

– Что Татьяна Андреевна?! Чему хорошему она может научить вас?!

– Татьяна Андреевна говорила, что Пушкин работал, он служил…

– Ха-ха-ха, служил он! Не смеши меня, вино пил, шампанское и романы крутил! Не спорь с матерью! Мать старше тебя и лучше знает. Что смотришь!? Иди, русский дописывай! Я проверю!

– Ты помнишь, как пишутся гласные после Ц и шипящих!? – удивлённо воскликнула Надя.

– Конечно, помнить, что тут помнить! Твоих цыганят и цигарок! – сказала первое, что пришло ей в голову Мария Викторовна.

Надя вздохнула и вышла из кухни, поняв, что спорить с Марией Викторовной, когда она в чём-то уверена (даже, если неправа) бесполезно.

3 глава

Через несколько дней Мария Викторовна сказала дочери: «Надя, скоро к нам приедет Оля!»

Надя, сидящая в это время на кровати и внимательно читающая учебник по истории, удивлённо воскликнула: «Мама, а кто эта Оля?!»

Мария Викторовна, красящаяся около зеркала, ответила дочери: «Оля – дочь моего двоюродного брата Павла. Очень легкомысленная, совершенно безвольная девица. Неделю назад её отчислили из института, вот она и решила прокатиться в гости к родственникам!»

Наденьку нисколечко не удивили слова её драгоценной матушки: Мария Викторовна то и дело нелестно о ком-либо отзывалась.

«А сейчас будет меня учить…» – предположила Надя. И оказалась совершенно права!

– Не смей её слушать! Это ветреный, безответственный человек. Она даже представить себе не может, насколько сейчас важно получение высшего образования! Без диплома ты никто, так… в лучшем случае – будешь дворником, в худшем…

– Мама, а что быть дворником плохо?!

Надя проговорила фразу тихим голосом и уставилась на нарисованную в учебнике римскую колесницу.

– Это неплохо! Это просто ужасно! Надо заниматься делом серьёзным, а не прыгать в разные стороны, пытаясь отыскать своё счастье!

– Мама! Но ведь человек – не робот, он… он алмаз, он хочет лучшего, он мечтает…

– Ясное дело!

Мама села на кровать и раздражённым взглядом посмотрела на Надю.

– Ты такой же неисправимый романтик, как твой отец! Гены берут своё! Как же я этого опасалась! Наденька, милая!

Мария Викторовна обняла дочь.

– Не будь такой, как твой папа! Ради Бога не будь! Твой папа никто, он несостоявшийся, несчастный художник. Я его бросила, потому что он был неисправимым романтиком! Он ничего не умел, только целыми днями малевал свои картины! И всё! Мне приходилось пахать за двоих, поднимать тебя на ноги, работать в школе, вечерами заниматься репетиторством… Дело должно быть серьёзным! Понимаешь, Надюш!?

      Девочка после слов мамы чуть не заплакала.

– Интересно, где сейчас папа? – подумала она. – Мама всё-таки злая, раз не любит художников. Они ведь пишут такие красивые картины, они несут прекрасное в этот мир. Как она это понять не может?!

В спальне на видном месте висела картина «В горах», написанная Александром Хмелининым – отцом Нади. Высокие горы, яркое солнце освещает их, внизу шумит река, и два одиноких путника поднимаются по этим горам. Но путники не вместе, каждый из них – на отдельной скале. Ни тот, ни другой не замечают друг друга.

Надя обожает эту картину.

4 глава

– Заходи, Олечка, располагайся! Будь как дома!

Надя только продрала ото сна глаза, но уже услышала ласковый мамин голос.

– Уже сестра приехала? Так скоро?! – с удивлением подумала девочка.

Так ведь нередко бывает: ты чего-то ждёшь, сильно ждёшь, а когда это происходит, как будто не веришь происходящему.

В одной ночнушке, босыми ногами Надя выбежала в коридор. Тапочки надевать не захотелось: до того пересилило любопытство, что проблемы внешнего вида отошли на второй план.

Пятиклассница ожидала увидеть худую, высокую девушку, одетую в длинное зелёное пальто, чёрные замшевые сапоги, но вместо этого встретила совершенно другое создание.

Новоиспечённая родственница была не очень высокого роста, круглолицая, с карими глазами, ярко-накрашенными губами каким-то тёмно-бордовым цветом, с маленькой родинкой на щеке, но самое интересное – это волосы. Волосы были рыжие-прерыжие. Причёска – каре. Одета Оля была в короткую белую курточку, на ногах – кеды, при том, что на улице было довольно холодно.

Надя даже раскрыла рот от удивления.

Оля же, увидав Надю, приветливо улыбнулась девочке и погладила Надю по голове.

– Привет, киндер! – задорным голосом проговорила она.

Мария Викторовна косо взглянула на племянницу. Ей явно не понравилось неоправданно заимствованное слово.

Надя же улыбнулась Оле в ответ.

– Наверное, мы подружимся, – подумала девочка.

5 глава

Мария Викторовна, Оля и Надюша сидели за столом на кухне, кушали суп.

Мария Викторовна в это время строго смотрела на нерадивую племянницу.

– Оля, ну что, дорогая!? Допрыгалась ты, докатилась?! – сказала учительница. – Из института тебя отчислили, своего отца, моего драгоценного брата, ты очень огорчила…

Оля ничего не ответила строгой тётушке, продолжая хлебать суп.

Мария Викторовна хлопнула своей ладонью по столу.

– Скажи, Оля, что ты намерена делать дальше?! Чем ты будешь заниматься?!

Оля доела суп, отодвинула тарелку в сторону.

– Я буду жить. Просто жить. И радоваться жизни! – уверенным голосом ответила девушка.

Лицо Марии Викторовны покрылось багровой краской. Такого ответа женщина точно не ожидала!

Надюша же чуть не рассмеялась, не рассмеялась же она лишь потому, что боялась маминого гнева.

А так с удовольствием бы расхохоталась.

Наде было забавно увидеть, что хотя бы один человек на земле смог противостоять власти Марии Викторовны.

6 глава

Через несколько дней Оля и Надя сидели в комнате. Надя, как всегда, гнула спину за столом, читая страницы занудного учебника, Оля же аккуратно пилила маникюрной пилочкой свои ногти.

– Подруга! – окликнула девушка троюродную сестру. – Скажи мне, кем ты хочешь быть?!

– Что?

Надя оторвала свой взгляд от учебника и растерянно посмотрела на Олю.

– Кем ты хочешь быть?! – более настойчивым голосом проговорила старшая сестра.

Надя аккуратно поправила волосы на голове и сказала тихо: «Я буду учителем математики!»

Оля продолжила пилить ногти и между делом спросила: «Ты, правда, этого хочешь? Быть учителем математики?!»

Надя отложила учебник в сторону, встала со стула, подошла к сестре, робко присела рядом.

– Если честно, я не знаю… – пробормотала она.

– Всё понятно!

Оля убрала пилочку в маникюрный набор.

– Тетя Маша значит за тебя решила?! Она тебе сказала, что ты будешь учителем математики… Не бойся, скажи правду!

– Нет. Я не люблю математику! – призналась вдруг Надя. – Примеры я иногда вообще тяжело решаю. И задачи тоже! И вообще я не хочу быть учителем!

Оля обняла сестрёнку.

– А кем ты тогда хочешь быть?! – спросила она девочку.

Глаза Нади засияли ярким цветом! Казалось, что никто кроме Оли не задавал ей подобных вопросов.

– Я хочу быть художником, как папа… – почти шёпотом проговорила малышка. – Я рисую картины, а мама называет их «мазнёй», она не разрешила мне ходить в художественную школу, сказала, что это будет меня отвлекать от учёбы в школе обычной…

Оля шёпотом проговорила на ухо Наде: «Делай то, что тебе нравится, то, что у тебя лучше получается, занимайся тем, что приносит тебе радость и никого не слушай! Жить тебе, а не твоей маме за тебя! Это твоя жизнь!»

Словно тёплая волна пробежала по телу. Надюшка прижалась к старшей сестре и почувствовала, как ей стало хорошо и уютно на душе.

Мария Викторовна в это время готовила на кухне ужин и потому вовсе не слышала разговор девочек.

7 глава

Через несколько дней Мария Викторовна вошла в комнату к дочери и эмоционально воскликнула: «Это что такое?! Что за бардак, Надя, я не поняла?!»

Девочка после таких слов вздрогнула и испуганно взглянула на маму.

Мария Викторовна же уже не могла остановиться.

– Что за баночки-скляночки валяются?! Что за приторный запах?! Зачем это всё в таком количестве?! Это что… моя квартира превращается в маникюрный салон!?

Оля спокойным бесстрашным взглядом посмотрела на бунтующую тётушку.

– Тётя Маша, что вы так волнуетесь?! Я всего-навсего учу Надю правильно красить ногти! Мы сделали френч! – сказала девушка.

– Что ещё за спенч?! Надя, что за гадость на твоих руках?! Что подумают мои коллеги, когда увидят?! Немедленно стереть! С глаз долой!

– Мама, ну они же красивые…

– Тебе рано…

– Тётя Маша, сегодня рано, завтра – поздно. Когда же жить?! Вы реально думаете, что можно всю жизнь подчинить строгому расписанию?!

Мария Викторовна строгим взглядом оглядела племянницу.

– Организованному человеку – да. А неорганизованному – нет. Надо каждый день методично работать, идти к своей цели, стараться…

– А потом умереть, не достигнув её!

– Оля, что ты несёшь: тебе всего двадцать лет?!

– А Лермонтову было двадцать семь, а Пушкину – тридцать семь, а Гоголю всего… забыла!

– Ну взяла… гениев! Нам до них далеко! Наше дело – землю пахать да своими муравьиными делами заниматься!

– Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом!

– Максималистка и бездельница!? Хорошо так рассуждать, когда смело прожигаешь деньги своего отца!? – бросила обидную фразу племяннице Мария Викторовна и вышла из комнаты.

Олька через силу улыбнулась Наденьке.

– Ну что, давай теперь подточим ноготочки!? – весёлым голосом сказала она девочке.

– Давай! – радостно ответила старшей сестре Надюшка.

Удивительно! Надя вообще никогда не находила общий язык со взрослыми, а с Олей она могла незатейливо болтать хоть о чём час-полтора, а иногда и все два часа. Пока не устанет язык. Оле хотелось доверять, она сама была какой-то естественной, непринуждённой. Такие люди девочке ещё не встречались!

Наденька всей душой полюбила Олю, настолько, что порой даже называла её просто «Олькой». Имя «Олька» словно больше подходило для её сестры, чем просто «Оля». Но вслух так назвать девушку Надюша н решалась. Неловко было!

8 глава

Ранним утром девятнадцатого февраля Мария Викторовна с Олей и Надей сидели за столом на кухне, кушали яичницу с колбасой.

Мария Викторовна умело орудовала ножом и вилкой, энергично проглатывая кусок за кусочком, Надюшка ела медленнее мамы, Оля же вообще вальяжно растягивала приём пищи, словно он был чем-то крайне важным и полезным в её жизни.

– Оленька, ты чем планируешь заниматься?! – пристала Мария Викторовна в очередной раз к нерадивой, на её взгляд, племяннице.

– Буду жить! – не прожёвывая пищи, ответила своей тётушке Оля.

Со стороны девушки ответ прозвучал очень смешно, Надюшка едва удержалась, чтобы не рассмеяться.

– Жить-то, это всё понятно. Ты будешь учиться или работать?!

Оля отставила в сторону свою тарелку с яичницей и честно призналась: «Я не хочу об этом думать и говорить!»

Мария Викторовна стукнула кулаком по столу.

– Как это не хочу думать, Оля!? Тебе двадцать лет уже! В твоём возрасте надо либо учиться, либо работать! – сказала учительница строгим голосом.

– Я не хочу ни то, ни другое…

Мария Викторовна старалась всячески морально давить на племянницу, открыто выражая своё недовольство, девушка же пыталась сопротивляться натиску своей тёти.

Надюшке было забавно наблюдать за диалогом, гадая в данный момент, кто же из двух упрямых барышень победит?!

– Человек должен заниматься делом всегда. Всю жизнь. Он не должен просто так просиживать свои штаны! Он должен учиться, работать, убираться дома, а отдыхать надо… только в каникулы, отпуск, выходные и никак по-другому. Иначе произойдёт деградация личности!

Оля вздохнула в ответ.

– Вы думаете все живут именно так, как вы говорите?! – спросила девушка тётю.

– Если не живут, то должны жить именно так! Моему брату сорок пять лет, он что тебя до самой старости будет обеспечивать что ли?! Ему и самому пожить захочется. На пенсии…

– Не беспокойтесь, тётя Маша, я найду себе богатого спонсора!

– Да кто тебя возьмёт – неуча?!

Лицо Марии Викторовны скривилось от возмущения.

– Точно, тётя Маша, вы говорите! К тому же каждый человек в нашем мире имеет высшее образование! Без этого ну просто никак!

– Всё, с меня хватит!

Мария Викторовна встала из-за стола и чётко проговорила, обращаясь к Оле: «Если ты через три дня не найдёшь работу – вон из моего дома! Ты уже неделю здесь живёшь, а даже не соизволила хотя бы раз помыть за собой тарелку?! Я уже молчу о том, чтобы пропылесосить или что-то приготовить… Я не собираюсь содержать у себя великовозрастную детину, которая ничего не хочет делать. Тебе ясно!?»

– Ясно. Спасибо, тётя Маша!

Оля вышла из-за стола.

Через полчаса девушка уже собрала чемодан и начала собираться на вокзал.

Мария Викторовна смягчилась.

– Ты хоть билет на автобус взяла?! – спросила она племянницу.

– Не волнуйтесь, куплю на вокзале, – последовал ответ.

Без пятнадцати одиннадцать девушка вышла из квартиры Хмелининых. Не попрощавшись!

Надя со слезами на глазах набросилась на мать.

– Мама! Как ты могла так поступить?! С Олей было так весело, так хорошо, она такая добрая, умная, хорошая…

Мария Викторовна растерянно пожала плечами в ответ.

– Да, я сама такого не ожидала, думала просто её повоспитывать, – призналась женщина своей маленькой дочери.

9 глава

Прошёл час, потом другой, потом третий. Мария Викторовна начинала нервничать, то и дело описывала круги по комнате. Надя ничего не хотела: ни играть в компьютер, ни заниматься уроками.

– Что-то я перегнула палку… – думала Мария Викторовна.

В половине четвёртого дня сотовый телефон учительницы забренчал. Звонил Павел Валерьевич – двоюродный брат Марии Викторовны, папа Оли.

С содроганием сердца женщина подняла трубку.

– Маша, алло, – услышала она энергичный голос.

Словно гора свалилась с плеч! Значит – Оля едет домой, значит – всё хорошо.

– Решил услышать твой голос. Что ты сделала с Олей, давай признавайся, хулиганка!?

Голос в трубке засмеялся.

– Я просто…

Мария Викторовна собралась было неуклюже произнести оправдательную речь, но Павел Валерьевич перебил сестру: «Ты представляешь, Маша, я совсем не узнаю Олю, она постоянно звонит мне и рассказывает о том, какая ты деловая, активная, как ты нравишься ей. Любит тебя всей душой! Хочет быть на тебя похожей! Ей очень нравится, как ты жаришь блинчики с мясом! «Хочу, – говорит, – папа, научиться тоже…»»

Учительница не знала, что произнести в ответ. Молчала.

Павел Валерьевич между тем продолжал: «Я так рад, Маша, что вы подружились. Я ещё позвоню тебе!»

После этих слов Павел Валерьевич отключил вызов.

Стало легче на душе и одновременно тревожно.

«Где же всё-таки находится Оля?» – думала Мария Викторовна.

Этот вопрос не давал ей покоя.

2 часть

1 глава

Олька вышла во двор во взволнованном состоянии. На улице светило яркое солнце, начинал таять снег, длинные сосульки свисали с крыш дома, над головой у девушки было ясное чистое небо, но паршиво было на душе.

Времени полдвенадцатого дня, сейчас бы само-то посмотреть какую-нибудь передачу по телевизору, сделать новую причёску, зависнуть на сайте «В контакте», а нет… Жизнь вносит свои коррективы.

Куда идти? Куда бежать? Ехать домой? Опять выслушивать упрёки отца, профессора «кислых щей», как называет его про себя Оля?! Обратно к тёте Маше?! Нет, ни за что! Хватило её ворчанья на неделю сполна!

Оля медленно покатила свой чемодан, благо к нему были прикреплены колёса. Девушка медленно шла по улицам города, ни о чём не думая. Шла просто. В одну сторону. По одной линии.

Старенькая бабушка встретилась Оле в пути, лукаво улыбнулась, глядя на девушку.

– Милая, – сказала она скрипучим голосом. – Переведи, пожалуйста, бабушку через дорогу!

Старушка еле передвигалась, казалось все кости и мышцы были ослаблены у неё.

Оля согласилась помочь…

Бабушка поблагодарила девушку и тихо прошептала Оле: «Иди, милая, иди, через два перекрёстка – третий дом, счастье отыщешь ты в нём!»

– Что?! – воскликнула удивлённо девушка.

Но бабушки уже и след простыл. Как будто её вовсе не было.

«Два перекрёстка – третий дом, два перекрёстка – третий дом!» – как мантру начала повторять Оля.

Через десять минут девушка, ни на что не надеясь, считая слова незнакомки бредом, подошла к зданию, на котором было написано яркими красными буквами «Маникюрный салон «Аэлита»».

Недолго думая, Оля потянула на себя дверь…

2 глава

В первый час отсутствия Оли Мария Викторовна даже не волновалась, решив, что её непутёвая племянница, наконец, уехала домой.

– Пусть лучше сидит на шее у Павла, чем на моей шее! – подумала она с немалым облегчением.

На второй или третий час учительница начала волноваться.

– Интересно, Оля точно уехала домой?! Удалось ли ей купить билет в кассе?! – подумала Мария Викторовна.

Полчетвёртого дня звонок двоюродного брата успокоил женщину и даже в какой-то степени обрадовал. Но ненадолго.

В шесть часов вечера, всячески стараясь перебороть в своей душе гордость, Мария Викторовна набрала на сотовом Олин номер.

Племянница не отвечала…

Учительница начала мысленно обзывать себя нехорошими словами, Наденька же, сидя тихо в комнате, рисовала на альбомном листке грустного слоника…

3 глава

Павлу Валерьевичу – отцу Оли – в эту печальную для его дочери субботу – девятнадцатого февраля – было весело, как никогда. Его аспирант – Оленин Михаил – защитил успешно кандидатскую диссертацию.

Павел Валерьевич сам стал не так давно, всего пять лет назад доктором наук, а потому ещё практически не выпускал из-под своего крыла неокрепших до конца в жизни и науке, но очень амбициозных и умных кандидатов.

Победа – защита диссертации – была победой не только Михаила Оленина, но и самого Павла Валерьевича.

Весь день доктор наук ходил гордым и жизнерадостным, пил красное вино и даже пел песни. Разные: и советские, и современные. Но главное – все они были весёлыми, под стать настроению Павла Валерьевича.

Жена Павла Валерьевича – Анастасия Николаевна – улыбалась, глядя на мужа. Ей самой становилось весело.

– Я тобой горжусь! – говорила она Павлу Валерьевичу.

Тот же, в свою очередь, льстил жене.

– Без тебя бы, моя дорогая, я бы вовсе не справился. Ты меня постоянно поддерживала и вдохновляла!

Выпив полбутылки вина, Павел Валерьевич взял в свои руки сотовый телефон и набрал Олин номер.

Девушка ответила не сразу, спустя время. «Должно быть, занята!» – подумал отец.

Павел Валерьевич радостным голосом сказал дочери: «Оленька, можешь меня поздравить: твой папа – сегодня гигант…»

Далее следовала помпезная речь на тему о том, какой Мишка Оленин всё-таки балбес, и как ему, научному светиле в области философии, удалось дотащить его до защиты.

Павел Валерьевич уже даже начал было упоминать имена Бэкона и Декарта, рассказывать об их методологических принципах, но вовремя остановился.

– Как ты поживаешь, Оленька? – заботливо спросил он дочь.

В трубке на некоторое время воцарилось молчание, а затем Оля через силу проговорила весёлым голосом: «Всё хорошо, пап. Я тебя поздравляю! Рада за тебя! Еху-ууу! А я… у теть Маши! Всё хорошо! Вчера она приготовила блинчики с мясом! Вкуснотища получилась! Тоже хочу научиться так! С Надюшкой подружилась, ей всего одиннадцать, но он такая умная. Умнее гораздо, чем я!»

Оля рассмеялась также через силу.

Павел Валерьевич радостно воскликнул: «Ты ж моя умница!» И отключил кнопку вызова.

Если бы доктор наук был трезвым, он бы моментально определил всего лишь по одному голосу, по тембру речи, по значительным паузам в разговоре состояние своей дочери, но Павел Валерьевич был пьян, а потому всё происходящее вокруг него воспринимал в оптимистичном ракурсе.

4 глава

Оля зашла в салон и, через силу улыбнувшись, поздоровалась с администратором. Администратор – строгая женщина лет сорока, внимательно посмотрела на Олю.

– Девушка, вы хотите записаться на приём?! – спросила она.

Оля пожала плечами, а затем быстро, почти скороговоркой проговорила: «Нет. Я хочу устроиться к вам на работу мастером!»

– Да, мастеров, особенно хороших всегда не хватает! Присядьте! – администратор указала Оле на стул. – Я сейчас позову заведующую.

Оля села на стул и начала осматривать внутреннее помещение салона. В салоне было красиво, горел фиолетово-розовый цвет, обои были также тёмного цвета, пахло сильно лаком. Это был один из любимых Олиных запахов.

Через две минуты появилась заведующая. Ей было лет тридцать-тридцать пять. У неё были густые тёмные волосы, карие глаза, в ушах у женщины были круглые серебряные серёжки. Одета женщина была в джинсы и блузку, туфли у заведующей были на высоких каблуках.

– Алла Марсовна! – представилась она Оле, после чего пригласила её в свой кабинет.

Оля пошла за заведующей, волоча за собой тяжёлый чемодан.

Кабинет был небольшим. В нём располагался стол с компьютером и стояло несколько стульев.

– Вы что-то оканчивали? Курсы, техникум? – спросила Алла Марсовна Олю.

Девушка ответила, что оканчивала трёхмесячные курсы два года назад.

– У Вас что-нибудь есть с собой? Фото Ваших работ?

– Пожалуйста…

Оля раскрыла телефон, начала листать снимки. В телефоне у девушки были самые разнообразные фотографии ногтей: и заострённых, и округлённых, и удлинённых, и синего, и алого цвета с разнообразными узорами и рисунками.

– Весьма недурно, – проговорила Алла Марсовна. – Я готова вас взять, но сначала на испытательный срок, ровно на две недели. Справитесь – будем работать дальше, не справитесь – увы!

– Я справлюсь! – радостным голосом воскликнула Оля.

– Работаем мы посменно: два на два дня. С восьми утра до двух часов дня или с двух часов дня до восьми часов вечера! Зарплата – двадцать пять тысяч! Вас устраивают условия?

– Меня всё устраивает!

– Тогда приносите трудовую! Ой! А что у вас такой огромный чемодан?! Вы куда-то собираетесь ехать?!

– Теперь уже нет!

– Что значит «теперь»!? Значит так, я вас слушаю: рассказывайте по порядку!

Алла Марсовна внимательно посмотрела на Олю.

Девушка тут же выдала на-гора: «Мне некуда идти! Я поругалась с тёткой, уехала от родителей, бросила институт!»

Дальше Оля говорить не смогла, она заплакала…

5 глава

В семь часов вечера Мария Викторовна накинула шубу и сказала дочери: «Всё! Я иду искать Олю!»

Надя тут же воскликнула в ответ: «Я с тобой!»

На улице уже было темно, мёл снег, фонари тусклым светом освещали дорогу.

«Наверное, мы её не найдём…» – думала Мария Викторовна, боясь произнести эти слова при своей маленькой дочери; Наде же было очень грустно, ей хотелось плакать.

«Вдруг Оленька замёрзла и заболела…» – думала Надюша.

Мама и дочка обошли все ближайшие к их дому дворы, бегло прошлись по магазинам и закусочным. Оли нигде не было. В «Аэлиту» ни Мария Викторовна, ни Надя заглянуть не догадались.

В девять часов вечера на сотовом телефоне Павла Валерьевича раздался звонок.

Доктор наук в это время пил чай со своей супругой на кухне, но почти сразу ответил.

– Да, Маша, милая! – сказал он как обычно ласковым голосом сестре. Но какого же было удивление Павла Валерьевича, когда в трубке раздались всхлипывания.

– Паша, приезжай! Оля пропала… – сквозь всхлипывания услышал мужчина.

– Как пропала!? Маша, успокойся! Возьми себя в руки! Этого не может быть! Два часа назад с Олей говорила Настя, она ей сообщила, что у вас всё хорошо, что она учит Надю делать маникюр. Может, она просто вышла… Ты слышишь, Маша?!

Мария Викторовна разрыдалась.

– Паша, Оля всё врёт! Мы с ней сегодня поссорились, её с одиннадцати часов утра уже нет дома…. Она обиделась на меня… Это я… я виновата.

– Жди! Через четыре часа буду, благо у меня сегодня выходной!

6 глава

– Паша, что с тобой!? Ты почему такой бледный?! Что случилось?! У тебя и руки холодные?!

Анастасия Николаевна испуганно взглянула на мужа.

Павел Валерьевич схватился за грудь.

– Сердце, сердце! – воскликнул он. – Валидо-ооол!

– Я сейчас!

Анастасия Николаевна побежала за аптечкой.

Немного придя в себя, Павел Валерьевич проговорил: «Оля пропала!»

Теперь за сердце схватилась Анастасия Николаевна.

– Как пропала?! – взволнованно проговорила она. – Ты не ошибаешься?

– Нет, мне Маша сказала.

Анастасия Николаевна проглотила в горле набегающий ком.

– Давай сначала позвоним нашей дочери, – предложила она.

Павел Валерьевич набрал на сотовом Олин номер. Девушка не отвечала.

Анастасия Николаевна испуганно посмотрела на мужа, женщине показалось, что земля уходит у неё из-под ног.

– Она умерла… – произнесла женщина первое, что ей пришло в голову.

– Типун тебе на язык! Успокойся, Настюш, милая! Сейчас мы сядем в автобус и поедем к Олюшке. Всё будет хорошо, вот увидишь. Помнишь, как у Аристотеля. Всё детерминировано…

Павел Валерьевич как мог утешал супругу. При этом мужчина чувствовал, как громко бьётся его сердце.

Через сорок минут Павел Валерьевич и Анастасия Николаевна уже мчались в автобусе по ночной трассе, при этом муж и жена сильно ругались, не замечая вовсе сидящих рядом людей. Такое поведение, скорее всего, можно было объяснить стрессом, в котором находились супруги, нежели невоспитанностью четы.

– Это ты во всём виноват! Ты постоянно заставлял её учиться! Ты всё время внушал ей, что «учёба – главное в жизни», что без образования прожить нельзя! Вот она и сорвалась…

Анастасия Николаевна чуть не плакала, говоря это.

Павел Валерьевич злился.

– Полно тебе, Настя! – архаично произносил он. – Она сама хорошая лентяйка, я пристроил Ольку в технический ВУЗ, договорился с другом-ректором, а она… Сжала хвост и убежала! Я-то думал, что моя дочь будет инженером, станет зарабатывать больше, чем я, лучше пристроится в жизни!

– Не всё в жизни измеряется деньгами!

– К сожалению, всё… Какой толк от меня, философа?! Я только и умею, что рассуждать. А надо уметь считать деньги и жить прагматично. Как мой друг Егор. Был троечником в школе, а теперь вон… владелец фирмы. А я-то надеялся, что дочь…

– И что?! Что из того что ты надеялся?! Она и не захотела выполнять твои мечты?! Это были не её желания, а твоё представление о её жизни! О том, какой она должна быть?! Бедная девочка, слава Богу, что выжила она вообще при твоём напоре!

За окнами автобуса мелькали ночная дорога, фонари, было довольно красиво, но Павел Валерьевич и Анастасия Николаевна не замечали ничего, продолжая бесконечно ругаться.

– Я тоже, как и Оля – жертва обстоятельств. Я так хотела стать модельером, а мама заставила меня стать учителем физики. Да, я знаю множество законов, в голове моей куча бессмысленных формул, а ведь моим кумиром был Юдашкин, я так хотела в Москву…

– Ха! Что в ней делать, особенно сейчас, когда человечество находится на грани войны, даже не совсем на грани…!? Москва будет первой затронута, если что…

– В девяностые такого не было! Там была коррупция, уголовники, но тогда было легче… продвинуться, состояться. Я бы, наверняка, смогла…

– Что же ты сейчас одеваешься, как попало!?

– Разве ты не понимаешь?! Я давно умерла… как модельер! С того самого дня почти, как мама… Ты такой же, как моя мама. Диктатор!

– Зато моя дочь жила бы…

– Она жила бы счастливо только при одном случае! И я тебе много раз говорила: если бы она стала мастером по маникюру!

– Ха! Отец профессор, а дочь – маникюрщица! Ха!

– Вся беда в твоих амбициях! И твоей погоне за внешним антуражем!

– Если бы не я, Оля…

– Была бы счастлива!

– Хватит! – заорал Павел Валерьевич, не зная, как ещё возразить супруге в ответ.

7 глава

В двенадцать часов ночи в квартире у Марии Викторовны раздался звонок. Натянув халат – женщина была уже в постели – учительница выскочила в коридор, распахнула входную дверь и обомлела: на пороге стояли Павел Валерьевич и Анастасия Николаевна. Лица их были печальны.

Мария Викторовна сделала машинально шаг назад, уступая гостям дорогу. Брат и сноха вошли в квартиру, Павел Валерьевич хмуро посмотрел себе под ноги. Анастасия Николаевна же обняла Марию Викторовну. И обе женщины заплакали.

– Маша, как же это!? Как могло такое случиться?! Как могла пропасть наша Олюшка!? Она ведь ещё такая маленькая! Ей всего двадцать лет?!

– Настя! Прости меня, родная! Это я во всём виновата! Я, можно сказать, выгнала её из дома. Я перегнула палку. Прости меня, Настюш!

– Нет, Маша, ты ни в чём виновата! Это я виновата! Со своей дурацкой работой! Горела бы она в аду! Всё писала завучу какие-то отчёты, вместо того чтобы заниматься дочерью. Оле было плохо, очень плохо…. Я не могла её поддержать. У меня тридцать шесть часов в неделю, всё пыталась заработать. Хотели Оле квартиру купить… А вот она и уехала. Вместо того чтобы с дочерью общаться, я всё эти алгоритмы, законы Ома, всякую чушь… Не могу больше!

– Не плачь, Настюш! Она вернётся! Я чувствую! Как я тебя понимаю! Если бы Надежда сейчас… ой, не дай Бог! Что я говорю!? Мы найдём её, Настя! Вот увидишь, найдём, моя хорошая!

Обе учительницы продолжали всхлипывать. Павел Валерьевич наблюдал за ними минуты три, после чего грозно зарычал: «А ну, прекратить! Надо трезво мыслить!» – произнёс он. А у самого в этот момент дрожали руки.

Через десять минут родственники сидели на кухне.

Мария Викторовна уже спокойным голосом докладывала: «Я звонила в милицию уже, сказали, ждать два дня, потом примут меры!»

– В больницы?!

– Не звонила.

– Предположим, что она потеряла телефон после семи часов вечера… Предположим… Пойдём индуктивным путём рассуждений…

– Ой!

Анастасия Николаевна не могла слушать речи мужа и золовки. У неё кружилась голова и хватало сердце. Мария Викторовна развела в стакане с водой корвалол.

В разгар бурных обсуждений на кухню ворвалась Наденька. С растрёпанными волосами, в одной ночнушке на босу ногу – она напоминала ангелочка или эльфа.

Анастасия Николаевна ойкнула от неожиданности, но стала даже как-то спокойнее, увидев девочку.

– Стойте! – закричала девочка, совершенно бесстрашным голосом перебив своего маститого дядьку. – Я знаю, где может быть Оля?!

Анастасия Николаевна обняла девочку, крепко прижала малышку к себе.

– Зайчик! – проговорила она ласковым голосом. – Откуда ты можешь это знать?!

– Я не знаю… – Надя немного смутилась. – Я думаю!…

Через минут пять Надя убежала в свою комнату вновь. Павел Валерьевич пожал недоумённо плечами.

– Маникюрный салон! Да ну?! Что ей там делать?! – произнёс удивлённо мужчина.

Анастасия Николаевна же слегка улыбнулась.

– А мне кажется, что-то в Надиных словах есть! – сказала она. – Олечка ведь моя так любила… любит красить ногти! Она и мне сделала недавно маникюр. Посмотри, Маша, какой красивый!

Женщина опять начала плакать. Корвалол нисколько не успокаивал её.

8 глава

Утром, едва забрезжил рассвет, Мария Викторовна с Анастасией Николаевной направились к салону «Аэлита». Вместе с ними побежала и Надюшка. «Аэлита» был ближайшим маникюрным салоном от дома Марии Викторовны, который находился в городе.

Их поприветствовала администратор, которая и сообщила о том, что девушка Ольга, действительно, вчера заходила в салон.

Администратор дала адрес некоей Аллы Марсовны и пожелала счастья всем посетителям салона. Никто не сказал администратору «спасибо», её пожелание было чем-то похоже на издевку, особенно такое пожелание не понравилось Анастасии Николаевне, хоть она была и благодарна администратору за то, что та сообщила об Оле.

Когда все вышли на улицу, Надя заплясала и радостно крикнула: «Я же говорила: мы найдём Олю именно здесь! Я же говорила! Я же…!»

Анастасия Николаевна продолжала быть хмурой, она словно не воспринимала всерьёз никакие слова, Мария Викторовна взяла дочь за руку и строго проговорила: «Надя! Иди ровно и помолчи! Ни слова, чтобы я от тебя не слышала!»

Девочка после таких слов обиделась: как же так ведь, благодаря именно ей нашли Олин след, а никто теперь не хочет этого признавать?! Тётя Настя даже ничего не сказала, идёт просто, да молчит! Не зря Оля от неё уехала в другой город!

Конечно, все эти мысли Надя не озвучила, иначе неизвестно, как бы к ним отнеслась мама…

3 часть

1 глава

Ранним утром Алла Марсовна и Оля пили на кухне кофе с молоком, закусывая его бутербродами с колбасой.

Оля переночевала у заведующей в квартире и искренне восхитилась красивым интерьером квартиры Аллы Марсовны. Всё понравилось девушке: и зеркальный, громадных размеров шкаф, стоящий в комнате, и светильники, расположенные в комнате и на кухне, и необычного салатового цвета обои, и тёмно-красные благородные шторы, и большой телевизор, прикреплённый к стене.

Родителям Оля вчера не ответила по причине того, что разволновавшись и устав за насыщенный день, рано легла спать.

Алла Марсовна властным взглядом посмотрела на Олю.

– Тебе надо вернуться к родителям и окончить университет. Не надо тебе здесь оставаться!

Оля вздохнула в ответ.

– Я не хочу! – проговорила она. – Этот университет нужен папе, а не мне! Папа меня туда засунул… он хотел, чтобы я стала инженером!

– Инженер – неплохая специальность! – воскликнула в ответ Алла Марсовна, прожёвывая бутерброд. – А на твоём месте я бы целовала своим родителям ноги! Они тебе помогают, учат тебя, кормят, поят, а ты …что? Ворочаешь носом?!

– Ну поймите! Мне это не нужно! Я не хочу быть инженером. Это – мечта моего папы: сделать из меня инженера. А не моя. Я в этой математике вообще ничего не понимаю. Для меня это – тёмный лес!

– Наймите репетитора. Пусть объяснит тебе, что непонятно! Надо уметь, крутиться, вертеться!

– Вы удивительно похожи на мою тётю!

– Тётя тоже желает тебе добра. Потому и ругает тебя. Все тебе вокруг говорят: «Оля! Возьми себя в руки!» А ты всё мимо ушей…

– Но это не мой выбор.

Алла Марсовна заботливо взяла Олю за руку.

– Надо учиться! – сказала она. – Надо! Образование необходимо! Сейчас без высшего образования не прожить! Никак! Не все смогут… Карьеры не сделать, развиваться некуда.

– Я хочу быть просто… маникюрщицей. И всё!

– Ха, это сейчас в двадцать лет ты так хочешь, а потом… будешьжалеть!

– Не буду! Я никогда ни о чём не жалею!

Алла Марсовна стукнула кулаком по столу.

– До чего вредная девка! – воскликнула она. – Ты поймёшь это с годами! Я тоже думала, что учиться не надо! Столько потом мыкалась! Окончить всё равно пришлось заочно экономический университет, иначе бы я не стала тем, кем стала сейчас! Сейчас надо учиться, надо! Пока молодая, пока силы есть!

– Надо потратить свою молодость на учебники, чтобы заработать остеопороз, кажется, так называется… чтобы упало зрение… стать очень умным и очень несчастным человеком… Зато со стабильной ненужной тебе работой и зарплатой. А потом умереть от усталости в лет тридцать. И всё!

Оля проговорила всё это, глядя в одну точку.

– Глупая! – воскликнула в ответ Алла Марсовна девушке, подумав, что в её словах, к сожалению, немало горькой правды.

2 глава

В девять часов утра на пороге квартиры Аллы Марсовны появились Мария Викторовна, Анастасия Николаевна и Надюша.

Мария Викторовна строгим взглядом оглядела красивую женщину.

– У вас находится Оля? – спросила она.

– У меня. Проходите!

Алла Марсовна провела незнакомых ей женщин и девочку в дом.

Оля вышла в коридор. Надюшка тут же бросилась к ней, обхватила туловище Оли руками и воскликнула: «Олька! Зачем ты нас бросила?! Зачем?! Возвращайся к нам?! Мама больше не будет бузить!?»

Растроганная Оля начала гладить волосы девочке. Мария Викторовна недовольно воскликнула: «Надя! Это что за лексика?! Где ты услышала такое противное слово!? Дома поговорим!»

Анастасия Николаевна со слезами на глазах начала целовать свою дочь.

– Крошечка моя! – говорила она. – Как ты нас всех напугала! Неужели тебе так плохо с нами!? Возвращайся к нам, Олюшка! Олечка, зачем тебе оставаться здесь!? Посмотри на маму! Неужели ты меня совсем не любишь?! А папа… что он тебе плохого сделал?! Мы тебя так любим! Поехали, доченька домой! Хочешь – учись, хочешь – не учись. Сиди дома, только будь рядом с нами… Олечка!

Алла Марсовна с укоризной посмотрела на Анастасию Николаевна.

– Милочка! – воскликнула она, перебивая учительницу. – Сколько дет Вашей дочери, скажите, пожалуйста!?

– Ей всего двадцать! – звонким голосом крикнула Анастасия Николаевна и чуть тише добавила. – Олечка – ещё совсем ребёнок.

– Погодите!

Алла Марсовна коснулась руки мамы Оли.

– Вы хотели сказать: ей уже двадцать. Она совершеннолетний человек. И сама в состоянии принимать решение. Так?

Анастасия Николаевна отрицательно мотнула головой.

– Иногда наступает период, когда наши дети уже должны сами решить, что им нужно. И мы их должны отпустить! Просто обязаны это сделать! Иначе…

Мария Викторовна встряла в разговор.

«Ну институт-то всё равно не надо бросать! Надо доучиться!» – властным, как обычно, голосом, проговорила она.

Анастасия Николаевна молча открыла дверь и вышла из квартиры.

Алла Марсовна виновато воскликнула: «Что я такого сказала-то?! Что сразу обижаться на меня?! Я ведь хотела, как лучше…»

Надя топнула левой ногой и недовольно взглянула на Аллу Марсовну.

– Верните нам нашу Олю! Не забирайте её! – сказала она.

Алла Марсовна развела в разные стороны руками.

– Я никого не держу! – сказала она. И ушла на кухню.

Оля, не двигаясь, стояла в коридоре.

Мария Викторовна строго проговорила, обращаясь к племяннице: «Собирай вещи! Родители приехали за тобой! Они тебя ждут! Поедешь домой, восстановишься в институте, папа договорится с ректором! Только учись, ты слышишь, учись!»

Оля тихо ответила тётушке: «Нет, тёть Маша, я останусь с Аллой Марсовной!»

Мария Викторовна сжала крепко пальцы в кулак и показала этот кулак племяннице.

– Ты пожалеешь ещё! Одумайся! – сказала она Оле.

Надя же в несвойственной ей манере истерично вдруг вскрикнула: «Ну и оставайся здесь, предательница! Раз тебе чужая тётка ближе, чем все мы!»

Оля после таких слов смущённо отвернулась.

Алла Марсовна же появилась опять в дверях коридора. Она улыбнулась, услышав последние слова Надюши.

– Может, чай попьём?! – приветливо спросила она.

Мария Викторовна взяла крепко за руку Наденьку.

– Спасибо, мы уже пойдём! Надо Настеньку успокоить!

Учительница строго посмотрела на племянницу.

Оля вздохнула, но не побежала следом за своими родственниками.

Когда захлопнулась входная дверь, Алла Марсовна сказала Оле: «Тебе надо помириться с мамой! Она переживает сильно! Ты как-никак её дочь. А учиться… можешь заочно! Оставайся у меня! Я всё равно одна! Детей у меня Бог забрал, мужа – тоже, женихов… нет. Живи!»

Оля отчего-то не сильно обрадовалась таким словам.

– Я не буду обузой?! – спросила она заведующую салоном.

– Будешь! – агрессивно ответила ей Алла Марсовна. – Будешь, если будешь много задавать подобных глупых вопросов. Всё! Хватит! Пойдём пить чай! Мне мама из деревни передала вишнёвое варенье. Попробуем с тобой!

3 глава

Анастасия Николаевна шла по улице и плакала. Мария Викторовна, насколько могла, пыталась утешить свою родственницу.

– Настя, надо жить! – говорила она. – Дети наши, у них свой маршрут, понимаешь!? Пусть Оля наступит на свои грабли, обожжётся, потом сама прибежит к тебе, вот увидишь! Не плачь, Настенька! Она всё поймёт рано или поздно, вот увидишь!

– Я ничего не хочу! Моя дочь меня предала! Я ничего не хочу! – как мантру повторяла Анастасия Николаевна. – Я всю жизнь жила ради неё. Ради неё я устроилась в школу, где она училась, я покупала ей лучшие платья, игрушки. Я родила её с большим трудом. Её могли вообще не спасти… И теперь она…

– Тётя Настя! Не грустите! Эта предательница не стоит ваших слёз! – агрессивно кричала Надя.

Но Анастасия Николаевна никак не реагировала на слова племянницы. Она словно их не слышала, погрузившись в свои печальные думы.

– Надя! Сейчас получишь!? – Мария Викторовна строго посмотрела на дочь. И тихонько, отозвав её в сторону, проговорила: «Ты что не понимаешь сама, что говоришь глупости!? Молчи!»

Но Надюша не хотела успокаиваться. Ей было очень жалко тётю Настю, оттого, что она так сильно плачет, поэтому девочка вовсе не могла воспринимать мамины слова.

В разгар такого не очень приятного разговора мимо трёх барышень прошла бабушка, та самая, которую встретила накануне Оля, и, прищурившись, проговорила: «Что слёзы –то лить!? Дочь твоя выросла, лучше позаботься о том, кто живёт внутри тебя!»

– Что?! – Анастасия Николаевна со слезами на глазах посмотрела на старушку.

– Ребёночка побереги! – уже более настойчивым голосом проговорила незнакомка.

После таких слов старушка исчезла, словно её вовсе не было.

– Настя! Что за сумасшедшая, ерунду какую-то говорит!? Пойдём отсюда подальше!

Мария Викторовна недовольно вздохнула.

– Маша… Она может быть права… – проговорила вдруг Анастасия Николаевна. – Хотя… мне уже сорок три года… Я сама удивлена… Я не верю до конца.

– Но ничего! Если так, поднимите как-нибудь! Раз уж так случилось…

Мария Викторовна была удивлена полученному известию, но пыталась это всячески скрыть.

Надя же развеселилась.

– У тёти Насти будет бэйбик!? – радостно воскликнула пятиклассница.

Мария Викторовна строго прикрикнула на дочь: «Иди домой! И математику решай! Завтра Татьяна Петровна выходит после операции. Задаст вам жару!»

– Боже мой! Только этого не хватало!

Надя чуть ли не упала на заснеженную дорогу от неожиданности.

Анастасия Николаевна впервые улыбнулась.

– Я могу позаниматься с Надей! – проговорила она.

– Мы сейчас на неё навалимся с двойной силой!

Мария Викторовна усмехнулась.

– Да ну вас! Какие вы скучные! Давайте лучше в снежки играть! – сказала Надя.

Анастасия Николаевна опять стала печальной.

– Олюша тоже любила в одиннадцать лет играть в снежки… – проговорила она…

4 глава

Алла Марсовна с Олей сидели за столом на кухне, пили чай. Завтрак плавно сменялся у них обедом. Время пролетало незаметно, особенно за разговорами.

Алла Марсовна делилась с Олей историями своей жизни.

– У меня было несколько мужчин! – честно признавалась она. – Они все до сих пор живут в моём сердце. Не знаю, как бы я жила без них! Мне и Сашка, и Лёшка, и Вадик, и Костя был мил. Один был гонщиком, звал всё время меня на свои соревнования, другой был плотником, всё время выполнял разные заказы, третий – сторожем, сторожил одно крупное здание нашего города, а последний… последний был самым серьёзным… официантом, именно он мне и сделал предложение. С Костей мы прожили вместе шесть лет, пережили три неудачных беременности, а потом… он умер. Внезапно. Ничего не предвещало беды!

Оля слушала заведующую, а сама в этот момент как будто была на своей волне.

Удивительная вещь! В первые дни, когда Олю отчислили из ненавистного ей института, девушка испытала неимоверное облегчение, подумав о том, что наконец-то она заживёт, как следует, как надо ей, будет делать то, что считает нужным именно она, а не строгий папа… А теперь… теперь как будто кто-то сжимал ей грудную клетку руками. Становилось душно, хотелось словно что-то сбросить с себя… Только вот что?!

Впервые шаткость своего внутреннего мира Оля испытала при словесных перепалках с Марией Викторовной, хоть и старалась тогда держаться, не показывать волнения, страха, растерянности.

Но уже тогда как будто кошки скреблись на душе.

– Оля! Ты что такая гружёная?! – воскликнула вдруг Алла Марсовна. – Пошли прогуляемся, на улице погода неплохая. Вроде мороза нет. Всего минус три градуса!

– Пошли…

Оля безучастно поднялась из-за стола.

– Жизнь продолжается! – воскликнула Алла Марсовна. – Институт – не самое главное в жизни! Ты должна жить! И вообще хватит париться! Посмотри, какие я вырастила цветочки!

Женщина всячески пыталась развеселить Олю, а потом внезапно, между делом призналась: «После смерти Кости, я хотела наложить на себя руки, а потом… испытала облегчение, вспомнив, сколько всего неприятного было в нашем браке: мои бесконечные стычки с его мамой, замершие беременности, серая, тусклая жизнь… Ты прости, что я тебе это всё рассказываю. Так… захотелось выговориться!»

Оля вдруг соскочила со своего места.

– Я пойду! – крикнула она. – Мне нужно… к маме!

– Я тебя провожу!

5 глава

Павел Валерьевич в бешеном темпе глотал кофе, сидя за столом на кухне. Анастасия Николаевна и даже Мария Викторовна с опасением глядели на мужчину. Лишь одной Надюшке было всё нипочём: девочка танцевала под зажигательную песню Хабиба у себя в комнате и при этом радостно кричала на всю квартиру: «Ягода-малинка, ооо!»

Может, пятиклассница тоже снимала подобным образом стресс, девочка всё-таки очень переволновалась за старшую сестру, а может, как любой ребёнок, на все вещи смотрела оптимистичнее взрослых. Это до конца не разгадать.

– Ну как вы могли… ну как вы посмели… – недовольным голосом то и дело повторял Павел Валерьевич. – Ну ладно Маша – просто тётка двоюродная, но ты Настя… Ты же мать?! Как ты могла оставить свою дочь в доме у непонятной женщины… броской, как ты говоришь, внешности. Ты понимаешь сама, что ты наделала?! А вдруг она ей подкинет наркотики?! А вдруг затащит её в какой-нибудь притон…?! Ой, да что с вами разговаривать?! Бестолковые бабы!? Хоть и учительницы!?

От таких упрёков Анастасии Николаевне становилось ещё тяжелее. Хотелось провалиться сквозь землю. Появлялось неимоверное чувство стыда, даже перед мужем… в то же время оставалась горечь при мысли о расставании с любимой и единственной доченькой.

– Так! Всё!

Павел Валерьевич решительно поднялся из-за стола, вытер рукавом кофты капельки кофе со своих губ.

– Маша, спасибо за кофе! Давайте мне точный адрес! Я пошёл за Олей!

Надюшка, уже наслушавшаяся изрядно попсы, вбежала на кухню.

– Дядя Паша! Я с вами! – весело крикнула она.

Со своим дядькой – научным светилом в области философии – она уже успела по-настоящему подружиться за полдня, невзирая на то, что Павел Валерьевич иногда разговаривал нередко грубым голосом, на повышенных тонах. С Надюшкой грозный дядька напротив улыбался, шутил, а утром успел даже рассказать племяннице пару весёлых историй о своей школьной жизни, правда, уже тридцатилетней давности. Тем самым дядя Паша и стал интересен Надюшке больше всего. Он ей казался весёлым, своим, таким же, как её одноклассники-мальчишки, несмотря на то, что Павлу Валерьевичу недавно исполнилось уже сорок пять лет.

– Учи математику! – строго прикрикнула на дочь Мария Викторовна. – Иди, повторяй умножение и деление дробных чисел. Сейчас я задам пару примеров. Нечего болтаться на улице! Без тебя управятся!

Надюшка погрустнела и, опустив голову вниз, ушла в свою комнату…

Павел Валерьевич шёл по улице, нервно размахивая руками, словно избавлялся от надоедливых мух, бесцеремонно летевших в его сторону.

Мужчина даже, кажется, что-то ворчал себе под нос.

Нужно было идти по длинной прямой дороге около километра, и на этой самой дороге мужчина, к своему удивлению, увидел знакомую ему до боли курточку.

Сердце Павла Валерьевича начало сильно стучать. Даже затряслись руки от неожиданности…

– Олька… – пробормотал он.

Олька шла не одна, вместе с Аллой Марсовной, светило солнце, звонко пели песни птицы, несмотря на то, что не окончился ещё даже февраль…

Павел Валерьевич и Олька крепко обнялись. И не сказали друг другу ни слова. Алла Марсовна, стоящая в стороне от отца и дочери, проглотила набегающий в горле ком.

6 глава

В восемь часов вечера Павел Валерьевич, Анастасия Николаевна и Олечка собирались на автобус. Надюшка ни на шутку загрустила: с кем же теперь она будет проводить интересно время, как не с Олей, с кем же ей будет так весело, так непринуждённо, как с Олей?! Оля – она ведь… неповторимая. Таких не найти!

Присели на дорожку. Все молчали: и Мария Викторовна, и Анастасия Николаевна, и Павел Валерьевич, и Оля. Затем Павел Валерьевич неторопливо проговорил: «Спасибо тебе, Маша, за всё! Мы поехали! С Богом!»

Мария Викторовна растрогалась после таких слов брата.

– Приезжайте ещё! – смущённо проговорила она. – Мы с Наденькой всегда будем рады вас видеть!

Оля тяжело вздохнула, но на это, казалось, никто не обратил внимания. Весь день девушка была подавленной, совсем не улыбалась. Анастасия Николаевна чувствовала состояние своей дочери, хоть ничего и не говорила.

Когда уже все направились к выходу, женщина вдруг остановилась и взволнованно проговорила: «Паша, постой, дорогой… Я кое-что хочу сказать!»

– Ну что ещё!? Нам ещё добираться, Настя!

– Я… я хочу, чтобы Оля осталась здесь.

– Чего?

Павел Валерьевич недовольно взглянул на жену. Мария Викторовна удивлённо подняла брови.

– Да, я не оговорилась. Пусть наша дочь Олюшка останется здесь. Пусть работает тем, кем хочет. Надо исполнять свои мечты! А то ещё повторит мою судьбу… Пусть живёт так, как надо ей самой. А не нам…

– Настя! Ты соображаешь, что ты говоришь!? Ты хочешь, чтобы твоя дочь…

– Да, я хочу, чтобы она была счастлива, поэтому разрешаю Оле остаться здесь. А мы с тобой будем приезжать, общаться…

– А как же институт?! – всплеснула руками Мария Викторовна.

– Институт – не самое главное в жизни. Оставайся, Олечка!

Анастасия Николаевна с трудом проговорила все слова и обняла крепко-прекрепко свою дочь.

– Спасибо, мама! – прошептала в ответ Оля. – Я вернулась назад больше из-за тебя…

– Я это поняла!

Павел Валерьевич и Мария Викторовна недоумённо начали наблюдать за душещипательной сценой, происходящей в коридоре, Надюшка же своим громким, радостным криком смогла хоть как-то преодолеть тревожную обстановку.

– Ура! – закричала девочка. – Тётя Настя оставляет мне Олю! Ура-ааа!

– Пойдём, Настя! – скомандовал Павел Валерьевич и, посмотрев на Марию Викторовну, добавил: «Проследи за Олечкой, я тебе дам денег!»

– Да мне… Не нужны деньги… Я так помогу! Главное, чтоб всё хорошо было…

Мария Викторовна не совсем была рада свалившимся на её голову новым заботам, но сразу приняла данный факт.

– Раздевайся! – сказала она Оле. – Скоро будем укладываться спать. Завтра нам с Надей в школу, а тебе на работу! Надо хорошо выспаться!

7 глава

Проводив Олю, Алла Марсовна загрустила и о многом задумалась. Она вспомнила Костю, умерших в её утробе детей, представила, каким бы папой мог стать её Костя, а потом незаметно уснула…

Какого же было удивление заведующей, когда на следующий день с утра к ней в салон пришла Оля и робко проговорила: «Я готова приступить к работе!»

***

Прошло полтора месяца. Оля работает в салоне «Аэлита», у неё всё получается. Были, правда, уже пара недовольных клиентов, требующих того, чего сами не понимали, да от Аллы Марсовны как-то досталось Оленьке за неубранные после долгой утомительной смены (заменяла болевшую коллегу) инструменты, а так всё хорошо, благополучно. Живёт девушка то у Аллы Марсовны, то у тёти Маши. У Марии Викторовны Оля не очень любит находиться, поскольку тётушка, как всегда, разговаривает властным голосом и считает себя самой умной на свете.

Наденька ходит в школу, недавно схлопотала «тройку» по математике, не поняла до конца, как решаются задачи на движение, получила за плохую отметку нагоняй и от Марии Викторовны. Но сильно девочка не расстроилась, напротив всерьёз задумалась: зачем ей поступать после школы на учителя математики?! Маме хотя побоялась пока об этом говорить. Татьяна Петровна, более-менее пришедшая в себя после нелёгкой операции, продолжает гонять своих нерадивых учеников.

Павел Валерьевич преподаёт философию и другие похожие с философией предметы, а Анастасия Николаевна лежит на сохранении в перинатальном центре. Оле она лишь пару дней назад призналась в своей беременности, поскольку не хотела хоть чем-то утомлять свою дочь.

Что с бабушкой-колдуньей и есть ли она вообще – подумайте сами.

На этом я завершаю свою повесть. Напоследок могу сказать одно: реальных персонажей повести нет, сюжет также мной выдуман, хотя многие черты своих персонажей я списала с образов знакомых мне людей и представила их в собирательном виде. В любом случае, где-то в нашей стране найдётся та самая Оля, грезящая о занятиях маникюрным искусством, та самая строгая учительница Мария Викторовна, холеричный доктор наук Павел Валерьевич, любящая мама Анастасия Николаевна и маленькая Надя, ученица пятого класса.

Февраль – апрель 2022 года