Случайная знакомая [Семен Давыдович Нариньяни] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Случайная знакомая

Об авторе этой книги

Семен Давидович Нариньяни родился в 1908 году в Ташкенте. Он начал печататься в 15 лет — был юнкором комсомольской газеты «Молодой ленинец Востока». Переехав в Москву, Нариньяни стал постоянным сотрудником «Комсомольской правды» со дня ее основания в 1925 году. Он работал во всех газетных жанрах — писал репортажи, корреспонденции, очерки, фельетоны.

В начале первой пятилетки Нариньяни совмещал труд журналиста с трудом рабочего — по комсомольской путевке поехал на строительство Сталинградского тракторного завода, работал там сначала каменщиком, потом фрезеровщиком. Позже был корреспондентом «Комсомольской правды» на строительстве Магнитогорского металлургического комбината и первой очереди Московского метрополитена.

Очерки, написанные Нариньяни в эти годы о молодых строителях, вошли в его сборники «Люди большевистских темпов», «На лесах Магнитостроя», «Дорога в совершеннолетие», «Сверстники» и др.

В годы войны Нариньяни был редактором выездных редакций «Комсомольской правды» в прифронтовых районах Сталинграда, Донбасса, Кривого Рога, Белоруссии, Литвы, Латвии.

С 1952 года Нариньяни работает фельетонистом «Правды». В текущем, 1968 году Семену Нариньяни исполняется 60 лет. Из них 45 лет он работает в советской журналистике и литературе. Опубликовано 25 сборников его очерков и фельетонов. В театрах Москвы и других городов было поставлено несколько комедий Нариньяни.

Фельетоны, собранные в этой книге, печатались в «Правде», «Комсомольской правде», «Крокодиле». Подлинные имена героев изменены — нет нужды повторять их спустя годы. Люди ведь меняются, а некоторые нравственные уродства, к сожалению, живучи. Иногда читатель вздохнет с облегчением — такого сейчас уже не найти, а иной раз, вероятно, подумает: это зло еще живо, с ним надо бороться и сегодня и завтра.

ТАЛАНТЫ И ПОКЛОННИКИ

На верхнем «до»

Когда аплодисменты в зрительном зале смолкли окончательно и занавес последний раз опустился перед публикой, герцог Мантуанский поцеловал руку Джильде, пожелал доброй ночи разбойнику Спарафучилю и, сбросив с себя кружевной воротник и ботфорты, отправился домой. Он только-только успел сесть за ужин, как в прихожей раздался телефонный звонок.

— Герцога Мантуанского вызывают к междугородному проводу.

— Зачем?

— Город Куйбышев приглашает его на гастроли и хочет знать, приедет он или нет.

Герцог встал из-за стола, взял трубку и пропел своим волшебным бельканто: «До-ми-соль-до».

Куйбышевским театралам так бы и не понять, что должен был означать этот музыкальный пассаж, да спасибо домашним герцога, которые сказали:

— Герцог в принципе за гастроли.

— На каких условиях?

— По этому поводу вы позвоните еще раз. Нынче герцог пел в «Риголетто» и все еще находится под впечатлением спектакля. Сами понимаете, смерть Джильды, последние аккорды оркестра…

Весть о том, что герцог Мантуанский в принципе за гастроли (театральные работники называли между собой герцога проще: Мантуан Мантуановичем), была встречена в Куйбышеве с большой радостью. Это и понятно. Ибо пел Мантуан Мантуанович превосходно, и каждому жителю города хотелось послушать его. И каждый звонил директору театра, чтобы узнать, на какое число назначен первый гастрольный спектакль. А директор и сам не знал, на какое. Директор пытался уточнить дату приезда. Он дважды соединялся по телефону с Мантуан Мантуановичем и все зря. Вместо прямого ответа тот пел директору свое загадочное «до-ми-соль-до».

И тогда из Куйбышева в Москву был командирован самый пробивной из местных театральных администраторов с наказом встретиться с глазу на глаз с Мантуан Мантуановичем (лучше всего у него на квартире) и уточнить, чего же в конце концов он хочет. Администратор поехал и пробился. Дверь заветной квартиры открыл перед ним кто-то из родственников артиста.

— Я из Куйбышева к Мантуан Мантуановичу, — сказал администратор.

— Ой, только не теперь. Мантуан Мантуанович пел вчера Альфреда в «Травиате» и все еще находится под впечатлением спектакля…

Но куйбышевского администратора трудно было растрогать сантиментами. Это был человек дела. Он вытащил из портфеля чистый бланк договора и сказал так громко, чтобы его было слышно за дверью:

— Хорошо, пусть Мантуан Мантуанович назначит свою цену за гастроли, только, пожалуйста, без запроса.

Администратор сказал это и почувствовал, что переборщил. «А что, — подумалось администратору, — если оскорбленный владелец чудесного бельканто выскочит сейчас в прихожую, схватит меня за ворот и спустит с лестницы считать лбом ступеньки?»

Владелец бельканто и в самом деле появился из-за двери. Но вместо того чтобы