Нарушая запреты (СИ) [Агата Лель] (fb2) читать онлайн

Агата Лель Нарушая запреты

Пролог

— Ты опоздала, — отчим нетрезв и как обычно хмур. Тельняшка открывает сильные руки покрытые обильной порослью и вязью выцветших татуировок.

Я ненавижу этого человека и абсолютно все для меня в нем противно.

— Я пришла вовремя. Вот, — пихаю под ему под нос запястье с часами. — Я спать.

— И где ты была?

— Тебя не касается, — собираюсь зайти в свою комнату, но он дергает меня за рюкзак, от чего я едва не валюсь с ног.

Хочется заорать во все горло, обматерить его на чем свет стоит, ударить, унизить… но это только в мечтах, на деле я жутко его боюсь, потому что этот человек способен на многое. И обязательно потом выместит злость на матери и брате.

За нас некому заступиться и некому позаботиться.

— А ну дыхни.

— Я в жизни капли в рот не брала, ты же знаешь!

— Делай, что тебе говорят. Дыхни!

— Что тебе от меня нужно? — шиплю ему в ненавистное лицо. — Я просто гуляла, понял?

— С кем?

— Тебя не касается, я же сказала.

Он встряхивает меня как куклу. Ужасно хочется зареветь, но тогда обязательно проснется Артемка. И я молчу. Как всегда.

— Пока ты живешь в моем доме и жрешь на мои деньги, пока Я отвечаю за тебя, меня будет касаться все, что происходит в твоей жизни, понятно? — смрадное дыхание у лица невыносимо, но я креплюсь стиснув зубы. Он осматривает мое лицо тем самым взглядом, от которого колени наливаются свинцом. Взглядом неприятно-липким, пугающим до чертиков.

— Понятно тебе?

— Понятно…

— Не слышу. Громче говори!

— Мне. Все. Понятно, — чеканю каждое слово и мысленно желаю ему всего самого ужасного, что есть в этой жизни.

— Виола… — скрипит соседняя с моей дверь, и в коридор робко выглядывает испуганный Артемка.

— Привет мой хороший, ты почему не спишь? — встаю на колени и обнимаю брата. — Поздно уже. Иди, иди, завтра в садик рано.

Артемке пять лет и два с половиной года назад у него диагностировали аутизм. К счастью, в не самой сложной форме, но все равно он заметно отличается от сверстников уровнем развития и коммуникации.

В отличие от меня, отчим — Борис — его родной отец, который до сих пор не принял "ненормального" сына. Он обвинил мать в том, что во всем виноваты ее "грязные" гены, а иногда, когда сильно нетрезв, орет, что это вообще не его сын, ведь он не мог зачать "дурачка".

Я много раз спрашивала у мамы, зачем она это терпит, почему не пошлет его. У нас есть старенький бабушкин дом, да, не такой большой, как этот — всего две комнаты и кухня, но там мы были бы счастливы. Я бы лечила животных, она бы вернулась в ателье. Никто бы не вздрагивал, когда вечером открывается дверь и слышится грохот тяжелых сапог. У ребенка была бы нормальная психика, у меня. И у мамы. Чтобы как-то справиться с постоянной депрессией, она жестко села на антидепрессанты и сейчас ее не трогает абсолютно ничего. Она живет в каком-то своем аморфном мире.

— "Борис спас меня, когда твой отец нас бросил и оставил без копейки денег. Растит тебя как родную дочь. Кормит, поит, одевает. Мы должны быть ему благодарны".

Она привыкла молчать и боится даже взглянуть как-то не так на мужа-тирана, и меня он тоже пытается воспитывать безвольной рабыней. И внешне я подчиняюсь, потому что за каждый мой взбрык потом достается маме, но в мыслях…

Игнат, мой парень, может стать нашим спасением. Если мы поженимся, я стану свободна от гнета отчима, у меня появится поддержка.

Вместе мы вытащим маму и Артемку из этого ада.

Часть 1

За пару часов до этого

— Нет, Ийя, даже не уговаривай. Я переоденусь! Если отчим узнает, в чем именно я ходила на праздник — голову оторвет!

Цепляюсь за "молнию" на боку, но подруга бесцеремонно бьет меня по руке.

— Да не узнает он! На новый год же тогда прокатило. Оставь, платье — огонь, не то, что у меня. Я в нем похожа на медузу, которая год питалась фаст-фудом. Вот заказывай после этого что-то у китайцев.

Платье ее действительно выглядит слегка забавно, а вот мое на самом деле "огонь" — сидит как влитое. Ийя права.

— Переоденешься потом в туалете перед уходом, или в кустах у дома. Первый раз, что ли.

Да уж действительно — не первый…

— Игнатик твой увидит — обалдеет, — оценивает мое отражение в зеркале. — Считай рука и сердце уже твои. Хотя по мне важнее кошелек.

— Нельзя быть такой меркантильной. И я замуж не тороплюсь, есть чем помимо заняться.

— Ну да, кастрировать собак и осеменять коров куда интереснее.

— Да фу, ветеринары не осеменяют коров, дурочка, — толкаю подругу в плечо, и мы хохочем, подтрунивая друг над другом.

С Ийей мы дружим с детского сада и прошли вместе буллинг, троллинг и первую невзаимную любовь. Все то, что проходят подруги к семнадцати годам в тихом приморском городке вроде нашего.

Половина бывших одноклассников в поисках лучшей жизни уехали сразу после окончания средней школы, чтобы сначала поступить в хороший колледж, затем крупный ВУЗ. А мы остались, и в общем-то не жалеем. Или жалеем, но стараемся не говорить об этом вслух.

У каждой из нас есть своя веская причина не покидать родные пенаты.

— Как думаешь, те парни, приезжие, придут сегодня? Все-таки крупный городской праздник, — подкрашивая губы, мечтательно интересуется Ийя. — Светленький вроде бы ничего так, да?

— Это который с девушкой своей весь вечер по телефону говорил?

— Ну что ты начинаешь! Не девушка она ему никакая. Так, надоедливая бывшая.

— Угу, конечно, бывшая. Просто поразительно, насколько ты доверчивая. Ну открой уже глаза, у него таких как ты в каждом порту! Уедет и не вспомнит потом.

— Таких как я? — оборачивается. Темные брови, которые резко контрастируют с обесцвеченными волосами, хмурятся в праведном гневе. — Это каких "таких"? Доступных, что ли?

— Я совсем не это имела в виду. Ну очевидно же, что он пикапер обыкновенный.

— Он меня только домой проводил и все. Тоже мне — великий грех! Если уж и ты будешь мне морали читать, то…

— Прекращай уже, я просто за тебя, дуру, переживаю. И эгоистично за себя. Вот уедешь ты с каким-нибудь столичным мажором, что я тут без тебя делать буду? — приобнимаю Ийю, и та тут же тает.

— У кошек роды принимать, что же еще.

Выбранная мною профессия — ветеринар, ее любимая тема для шуток. Как только я поступила в ветколледж, она в изумлении крутила пальцем у виска — "бесперспективно", "скучно", "глупо". А мне нравится и действительно интересно.

К слову, сама Ийя бросила школу после десятого класса и пошла работать официанткой в прибрежное кафе "Причал". Правда, бросила вынужденно, не от хорошей жизни…

Какое-то время мы обсуждаем, придут ли "те парни", с кем еще кроме блондина "из нормальных" можно закрутить. Ей, но не мне. Потому что я вот уже четыре месяца в отношениях с Игнатом — парнем из моего колледжа, родители которого держат самую крупную в нашем городке ветклинику.

Это не неземная любовь с первого взгляда, да даже просто любовью мои чувства к нему не назвать. Скорее это дружба с долей глубокой симпатии. Он умный, воспитанный, серьезный. Мы выбрали одно и то же дело, в конце концов, а это уже немало.

К тому же, как говорит Ийя — в нашей "дыре" не такой уж и богатый выбор женихов, так что "надо брать". Даже не смотря на то, что сама она его, мягко говоря, недолюбливает.

Впрочем, у них это взаимно.

— Ну что, пошли? А то праздник уже начался, все самое интересное пропустим, — закрыв косметичку, торопит подруга.

Я знаю, что свинтить поскорее из дома она хочет не только по этой причине, но тактично молчу, чтобы не давить на больную мозоль.

— Самое интересное? Тот дурацкий ежегодный конкурс, что ли? Скажи еще, что собралась ловить эту вонючую рыбу наравне с мужиками.

— Сбрендила? Нет, конечно. Скорее не хочу упустить зрелище, как конкурсанты орудуют своими удочками.

И мы, не сговариваясь, вместе едва не валимся со смеху.

* * *

Местный праздник День Посейдона уже традиционно проводится в кафе "Причал" — самом большом на побережье. Добротное двухэтажное строение из бруса впитало в себя запахи соли и морского бриза, и я, как и многие местные жители, с большим удовольствием прихожу сюда выпить чашечку горячего шоколада, с потрясающим видом на бьющие о берег волны.

Правда, сегодня умиротворением здесь и не пахнет, народу собралось — яблоку негде упасть. Водоворот знакомых лиц, от мала до велика, и каждый почтил традицию и надел на себя что-то на морскую тематику: тельняшку, рыболовные сети, кто-то вообще прошел мимо с веслом в руках.

Мужчины всех возрастов уже топтались возле огромного надувного бассейна, в который уже скоро выпустят жирную треску — главную "коронку" вечера. Счастливчик, которому выпадет честь выловить мутанта, заберет себе добычу и звание самого меткого рыболова.

Да, насколько у нас тут все запущено с развлечениями.

— Что-то не видно их нигде, — крутит головой Ийя, и я без уточнений понимаю, кого она имеет в виду. Своим залетным блондином она мне все уши прожужжала.

— Позже подойдет, не волнуйся. Здесь сегодня так или иначе весь город соберется.

— Вообще, тебе не кажется, что праздновать день моря в конце октября… как-то тупо, — привычно перескочив с темы на тему, кидается в рассуждения подруга. — Кто вообще придумал делать это осенью?

— Может, наши предки? Да и какая разница когда, у нас и летом тут такое себе Сан-Тропе.

И это правда — славу "русской Норвегии" наш городок получил неспроста: промозглые северные ветра, холодное короткое лето, длительная снежная зима — курортом мечты и не пахнет.

Приподнимаюсь на цыпочках, чтобы рассмотреть томящихся у бассейна конкурсантов и вижу пробирающегося сквозь плотную толпу Игната. В поднятых над головой руках два стакана с разноцветными напитками, яркими трубочками и бумажными зонтиками.

— Твой любимый смузи — арбуз-дыня, держи, — пихает мне в руки стакан, а после чмокает в щеку. Ийя закатывает глаза и под предлогом "прошвырнуться" оставляет нас поболтать наедине.

— Спасибо, ты как обычно безошибочно угадал мой вкус, — с удовольствием тяну сладкий напиток, между делом осматривая своего парня взглядом стороннего наблюдателя.

Игнату уже девятнадцать и для своих лет он слегка мелковат, что, в общем-то, не делает его не мужественным. Отсутствие высокого роста отлично компенсируют правильные черты лица и неоспоримое обаяние. А еще он хорошо воспитан, и мне, девочке, которая выросла в не самой благополучной семье, приятно осознавать, что не все мужики такие, как мой тиран-отчим.

— Шумно здесь сегодня, — перекрикивая громкую музыку, кричит мне на ухо Игнат. — Кажется, народу собралось даже больше, чем всегда.

— У нас не так много массовых праздников, чтобы как следует оторваться. Все ловят момент.

— Ты сегодня как обычно?

"Как обычно" — значит, до одиннадцати. И ни минутой позже.

Я грустно киваю. Грустно — потому что именно после одиннадцати начинается настоящее веселье. Все, кто постарше, расходятся по домам, на дискотеке остается одна молодежь, и когда она отрывается под модную музыку, я, словно послушница церковно-приходской, лежу дома под одеялом.

Потому что так решил отчим, а его слово в нашем доме — закон.

Мимо проходит внушительного веса "Капитан Крюк", и подталкивает нас с Игнатом плотнее друг к другу. Его коктейль неосторожно попадает на мое платье, и кажется именно в этот момент парень, наконец, замечает, что на мне надето.

Признаться, я с волнением ожидала его реакции, но даже подумать не могла, что она будет настолько яркой.

— Оу, да ты… королева этого вечера, — окидывает взглядом мое декольте, чем заставляет сильно смутиться. Признаться, самое откровенное, в чем он мог меня наблюдать — футболка и джинсы, поэтому увиденное ожидаемо производит на него впечатление. — Я прямо не знаю, что еще сказать. Красотка.

— Ты так на меня смотришь, мне даже неловко.

— Да и не только я смотрю, все сворачивают шеи. Вот, надень, а то заревную, — снимает свой полосатый шейный платок и накидывает на меня так, чтобы завязанные "хвостики" прикрыли вырез на груди. — Не хочу, чтобы на мою девушку пялились. Вдруг уведут.

Он сказал это вроде бы в шутку, но я внезапно ощущаю что-то похожее на тревогу. Слишком знакомы мне эти собственнические властные нотки. Дома слышу их каждый день. Впрочем, сразу же стряхиваю с себя нелепое наваждение, так и до паранойи недалеко.

— И куда ушла твоя подруга? — первым меняет тему он.

— Не знаю, ищет кого-то.

— Вчера она отиралась с какими-то взрослыми приезжими парнями, ты в курсе? — и, не сводя с меня внимательного взгляда, втягивает через трубочку напиток. — Матросы с танкера.

— Да, знаю. Такие себе "друзья", — изображаю пальцами кавычки. — Но она не ребенок, сама может решать с кем ей общаться.

— Шляется с кем попало. Это мерзко, — брезгливо кривится. — Если честно, мне не нравится, что у тебя такая подруга.

— Да не шляется она, они просто болтают, ничего такого.

То, что рассказывает мне Ийя — останется между нами, и даже моему парню необязательно знать всей правды.

— Ийя — самый близкий для меня человек после мамы и брата, может, она слегка эксцентрична, и мы даже частенько ссоримся, но человек она добрый и хороший. Пожалуйста, не выражайся в ее сторону так, ладно?

Игнат поджимает губы и предпочитает ничего не отвечать, сделав вид, что сконцентрировался на возне у бассейна.

Обстановка как-то накалилась, что меня само собой не устраивает. В конце концов я пришла сюда веселиться.

— Не хочешь попытать счастья и выиграть? — с улыбкой пихаю его локтем под бок. — Получишь звание самого меткого и треску на ужин.

— Мне не нужно ничего никому доказывать, пусть этим занимаются слабаки.

Помимо того, что Игнат действительно хорошо воспитан, он еще иногда слегка заносчив, что мне, конечно, не слишком нравится. Но с другой стороны: у всех нас есть свои недостатки.

Какое-то время мы смотрим привычное с детства шоу: крики ведущего, крепкие выражения участников, смех и не всегда цензурная поддержка публики, плеск воды. Если бедную треску не поймают на крючок, то оглушат удочкой точно.

Приподняв запястье смотрю на часы — скоро десять. Еще час и моя карета превратится в тыкву.

Неожиданно кто-то хватает меня за руку и перед тем, как обернуться, я уже знаю кто это. Ийя. Сладкий аромат ее парфюма не спутать ни с чьим другим.

— Ты видела его, Ви? Видела?! — глаза ее горят как два сигнальных огня на маяке.

— Кого? Блондина?

— Да какого блондина! ЕГО!

— Да кого — его?

Вместо ответа она обхватывает ладонями мои щеки и поворачивает ставшую безвольной голову направо.

— Вон он, у стойки.

Часть 2

Впрочем, она могла бы и не пояснять, я сразу понимаю о ком речь. Во-первых, парень явно не местный, потому что всех местных я знаю. Во-вторых, его внешность не совсем типична для нашего городка.

Наша молодежь более чопорная, что ли, а он словно… ну как будто сбежал со съемочной площадки сериала про американскую молодежь. Слишком какой-то "не такой". Слишком расслабленный, одет слишком модно, весь слишком какой-то "слишком".

Ну и в третьих — он без маскарадного костюма, а такие вольности в День Посейдона могут позволить себе разве что приезжие.

— Како-ой… да? — мечтательно тянет Ийя, и я кидаю быстрый взгляд на Игната. Он явно не очень доволен тому факту, что моя "развязная" подруга составила нам компанию, но пытается сохранять более-менее отстраненную мину.

— Ну да, прикольный.

— Прикольный? Да он пушка!

— Да тише ты!

— Ты знаешь, кто это? — она послушно понижает тон.

— Нет, никогда его раньше не видела.

— И я. Может, командированный? Хотя нет, на матроса точно не похож.

Именно в это мгновение парень медленно поворачивает голову и смотрит прямо на нас. Я вздрагиваю и быстро отвожу взгляд, а Ийя наоборот, поднимает руку в приветственном жесте, на которое он отвечает снисходительной ухмылкой.

— Так стремно, ужас, — шиплю ей в пышный рукав. — Он увидел, что мы на него пялились.

— Ну и что? Пусть видит, — и загорается. — Пойдем познакомимся?

— Ты рехнулась? — кошусь на Игната и говорю еле слышно: — Я вообще-то не одна, если ты еще не заметила.

— А, ну да… Ладно, я сама тогда. Держи за меня кулачки, — поправив верх платья так, чтобы выглядеть в более выгодном свете, смело идет к парню.

Чем Ийя меня всегда пугает и восхищает одновременно — своим бесстрашием. Кажется, ничего не может ее смутить. Может, дело в том, что детство ее было не слишком простым и пришлось научиться быть бойкой, а может, это я такая зажатая трусиха и вижу смелость там, где ее в общем-то нет.

Чужак действительно красивый, я бы никогда в жизни не решилась на такой шаг.

— И куда это она потащилась? — спрашивает Игнат. Я тушуюсь и перевожу на него немного испуганный взгляд, как будто бы он с легкостью может прочитать мои мысли относительно внешности другого парня.

— Не знаю. Увидела кого-то, наверное.

— Это того, что ли, аристократа? — и кивает на незнакомца.

— Почему аристократа?

— Потому что из Лондона самого прилетел, — и тон его звучит даже как будто бы брезгливо. — Файф о клок, блин.

— Вы знакомы?

— Нет, но мой отец знает его отца, в одном классе учились раньше. Он родом отсюда, — и замолкает.

Вытянув шею, с нарочитым вниманием рассматривает возню с бассейна, а меня так и подмывает разузнать все поподробнее. В сторону парня я специально не смотрю, поэтому понятия не имею, достигла ли Ийя своей цели.

— А кто его отец вообще? Как в Лондон попал? — начинаю, как мне кажется, совсем издалека.

Игнату определенно не очень хочется развивать эту тему, но ради меня он, по-прежнему не отрывая глаз от рыбалки, великодушно идет на уступки:

— Это брат Кайзера.

— Даже так…

Каждому в городе известна эта фамилия. Олегу Кайзеру принадлежит верфь, рыболовные судна и лесопилка, на которой всю жизнь работает мой отчим.

Теперь все встало на свои места: и внешность, и поведение.

— Это младший, — продолжает Игнат, — лет тридцать назад заграницу свалил, стал там какой-то важной шишкой. И вот приехал вдруг обратно в нашу дыру пару дней назад, и сынка своего мажористого притащил. Статья в утреннем "Вестнике" же была, не видела, что ли? Ещё бы, такое событие: Мухосранск посетили важные заграничные гости.

— Интересно, зачем приехали: где Лондон, и где мы…

— А тебе какая разница? — отвлекается, наконец, от созерцания бестолкового действа и переводит не слишком довольный взгляд на меня. — Тоже глаз на него уже положила? М?

— Почему тоже?

— Да потому что вон, — кивает направо, и я снова оборачиваюсь к стойке, где сидит незнакомец. Возле него, поставив локти на столешницу, мило воркует Ийя. — И почему из всех нормальных девчонок города ты дружишь именно с ней…

— Мы же только что говорили на эту тему, Игнат… Она моя подруга — точка!

— Кстати, а вон и маменька ее нарисовалась. Ну конечно, куда ж без нее. Господи, ну и позорище, — и брезгливо отворачивается от на самом деле не самого приятного зрелища.

Ирина Анатольевна, одетая в микроскопическую юбку, порванные на бедре колготки-сетку и лиф в виде ракушек, покачиваясь, развязно хохочет над чем-то, что сально вещает ей Михалыч — хозяин рыбной лавки. Который, собственно, и презентовал для конкурса жирную треску.

Ирине Анатольевне, которая категорично просит всех назвать ее просто Ира или Ирочка — тридцать пять лет, и в нашем городке она действительно имеет не слишком хорошую славу: дочь родила даже не окончив школу; потом, как она сама говорит "чтобы не протянуть ноги" пошла работать в портовую столовую. Ну а как говорит уже моя мама: молодая, не наделенная моралью симпатичная девочка в порту — путь в пропасть. Вереница матросов, постоянные пляски-гулянки, "пять капель" для настроения…

Слухи всякие про нее ходят, да и "папок" у Ийи сменилось приличное количество. Правда, ни один дольше года бремени воспитывать чужого ребенка не вынес и по-английски канул в лету.

Ийе в детстве часто доставалось из-за бедовой матери, поэтому сдачи давать она научилась едва ли не раньше, чем ходить. Ну и на характер подобная жизнь наложила соответствующий отпечаток…

Именно поэтому Игнат против, чтобы мы дружили, потому что считает, что от осинки не родятся апельсинки, и что рано или поздно она и на свою задницу приключения найдет, и заодно на мою.

— Домой бы шла хоть, не позорилась, — продолжает ворчать Игнат. — Даже мне стыдно. Она же лыка не вяжет.

— Так она и должна была сразу после смены домой…

Ийя ужасно боялась, что мать не сдержит обещания, заявится на праздник и снова что-нибудь выкинет. И вот, пожалуйста.

Снова оборачиваюсь на подругу: та, не смотря на очевидное безразличие парня, продолжает ему что-то настойчиво рассказывать. И явно даже не думает смотреть по сторонам.

— Я сейчас, — даже не выслушав, что там попытался сказать мне вслед Игнат, подрываюсь и бреду сквозь толпу к барной стойке. — Ийя! — не обращая внимания на ее визави, трогаю подругу за плечо. Она оборачивается: глаза сияют, щеки раскраснелись. — Там Ира пришла…

Улыбка сходит с довольного лица: быстро отыскав в толпе хохочущую мать, беззвучно ругается под нос и резко подскакивает с места.

— Извини, Дам, мне там… надо. Увидимся еще, да? — и убегает.

Я знаю, что будет дальше: она вытащит мать на крыльцо, там они, не стесняясь в выражениях, громко поссорятся, потом помирятся и вместе пойдут домой. Вместе — потому что без сопровождения Ира снова куда-нибудь зарулит. Хуже чем с маленьким ребенком.

Все выходит в точности по моему сценарию: Ийя берет сопротивляющуюся родительницу под руку и тащит к выходу. На вечеринку сегодня она уже вряд ли вернется.

— И кто эта… кхм.. особа?

Я вздрагиваю и перевожу взгляд на парня: он не стесняясь смотрит на меня.

— Прости?

— Ну эта, — кивает вслед ушедшим.

Говорит он чуть-чуть с британским акцентом и выглядит как истинный представитель иностранной молодежи: все в нем — от одежды до серьги в ухе буквально кричит о своей эксклюзивности.

Не смотря на то, что вблизи он еще симпатичнее чем издали, что потомок какого-то там важного мужика, и что сверял свои часы по Биг Бену, я никогда не позволю ему плохо говорить об Ийе.

— Вообще-то, как ты ее назвал ЭТА — моя лучшая подруга. И ты понятия не имеешь какой она человек. Так что не смей даже криво смотреть в ее сторону, ясно тебе?

Немного удивленный взгляд с поволокой проходится по моему лицу, потом чуть ниже. И я мысленно благодарю Игната, за то, что он накинул на меня свой дурацкий шейный платок.

— Вообще-то, я про ту женщину в жуткую сеточку.

Так он об Ире? Я готова провалиться сквозь землю, честное слово, так опозориться!

В этот момент раздается дикий ор похожий на победный клич бледнолицых — кто-то домучил-таки бедолагу-треску и вытащил ее на свет божий.

— Впервые вижу такое странное развлечение, — меняет тему житель туманного Альбиона. — По-моему, оно какое-то нелепое.

— Ну уж куда нам до вашего Лондона.

А теперь взгляд напротив становится насмешливо-внимательным.

— Не помню, чтобы говорил, откуда я.

Ну вот, опять! Теперь он решит, что я наводила о нем справки. Хотя… я действительно наводила…

Боже, ну почему я вечно так бездарно позорюсь?

— У вас тут есть что-нибудь поинтереснее… — и, не подобрав слово, обводит помещение рукой, — …вот этого?

Замечаю на его мизинце какую-то татуировку, но рассмотреть, что именно там изображено не получается.

— Смотря что именно для тебя является интересным. Ночной клуб у нас один, недалеко от порта.

— Ненавижу ночные клубы. Бессмысленно потраченное время.

И хоть в этом вопросе я с ним солидарна, но почему-то его тон, манера говорить, даже акцент кажутся сейчас жутко пафосными. Захотелось поставить на место зарвавшегося иностранца.

— Хочешь сказать, что не такой как все, да?

— По-моему, это очевидно. Разве нет?

Он по-прежнему смотрит на меня практически не мигая и цвет радужки его глаз кажется неестественно прозрачной. Она гипнотизирует, заставляет смотреть не отрываясь, и это рождает во мне неуверенность вкупе даже с какой-то тревогой.

Тревогой — потому что рядом с ним я ощущаю себя странно и это мне не нравится.

— Даже не знаю, какую дать оценку парню, который носит цветные линзы, — боишься что нападет противник? Нападай первой. — Может, ты и волосы красишь?

— Я не ношу линзы, — широко улыбается он, и ямочка на правой щеке заставляет чаще биться мое сердечко.

Его вальяжность и даже пренебрежительность раздражают, но в то же время я почему-то стою рядом и продолжаю поддерживать дурацкий диалог. Вернее, сейчас я молчу как дурочка и пялюсь на своего оппонента, не в силах ни уйти, ни остаться.

На мое спасение за спиной появляется Игнат и, словно пытаясь всеми силами выпятить, что он со мной, кладет руку на мое плечо.

— Ви, все в порядке?

— Да, в полном.

— Представишь нас? — и пытливо смотрит на моего собеседника.

— Это…

И замолкаю, потому что не знаю его имени.

— Дамиан, — подсказывает гость, и я ни капли не удивлена: такого как он просто не могли назвать земным Василием или Николаем.

Не потрудившись представиться в ответ, Игнат желает Дамиану хорошо повеселиться и спешно уводит меня в толпу. А там я смотрю на часы — увы, но уже пора возвращаться домой.

— Проводишь меня?

— Само собой.

Забираю из раздевалки куртку, рюкзак и мы вместе выходим в серый холодный вечер.

Мы оба молчим и если честно, мне не хочется сейчас ни о чем говорить, мыслями я все еще там — рядом с тем парнем, раз за разом вспоминаю наш диалог и перекраиваю его, делаю свои ответы более остроумными и менее тупыми.

Кажется, я перед ним облажалась. Впрочем, какая мне разница, что он там подумает? Он все равно здесь всего лишь временный гость.

— И о чем вы говорили? — первым нарушает тишину Игнат. Его холодная ладонь держит мою.

— Да так, ни о чем.

— То есть ты сразу поняла, о ком я…

— Просто я больше ни с кем не говорила, сложно было не понять, кого ты имел в виду.

— Понравился?

Я вспыхиваю и поворачиваю голову на своего парня.

— Чушь какая. Вообще нет. По-моему, он какой-то высокомерный.

Ответ Игната, кажется, устроил и дальше к моему дому мы идем уже не в таком напряжении.

Как обычно, не доходя до поворота я останавливаюсь и забираю у него свой рюкзак.

— Дальше я сама. Спасибо, что проводил.

Игнат кладет руки на мои плечи и притягивает меня к себе ближе. Аккуратно касается губами моих губ.

— Может, погуляем еще немного? Время же еще детское совсем.

— Извини, ты же все понимаешь… — мягко отстраняю его от себя и накидываю лямки рюкзака на плечи. — Если я опоздаю хоть на минуту, отчим меня убьет.

— Это ненормально, Ви! Ненормально! — взрывается он. — Тебе не семь лет! И вообще, он даже не твой отец, какое право он имеет тобой командовать?

— Никакого, так и есть. Но… мы это уже проходили. Пожалуйста, давай не будем. Это бессмысленный разговор.

— Уходи от них! — с жаром предлагает он. — Ну сколько можно, в самом деле! Дикость такая-то, на цепь только осталось посадить.

— Уйти? И где я буду жить? На что? А мама? А брат? Я не могу их бросить, ты же знаешь.

— То есть когда ты выйдешь замуж, тоже из чувства долга будешь дальше жить с мамой и братом?

— Я пока не выхожу замуж, — мягко улыбаюсь. — Никто не предлагает.

Но Игнату не весело. И где-то я его понимаю — ну какому парню понравится, что его девушка находится под постоянным гнетом и шаг боится лишний ступить?

Да я даже скрываю свои отношения, потому что отчим выйдет из себя, если узнает, что у меня появился парень.

Игнат прав — это ненормально, и я это понимаю, но все слишком сложно, чтобы разом перечеркнуть.

Снова поднимаю запястье и смотрю на часы — без пяти одиннадцать. А мне же еще переодеваться!

Стягиваю рюкзак, куртку, и комом пихаю ее в руки Игнату.

— Подержи.

Быстро достаю джинсы, безразмерное худи и кроссовки, а потом захожу за стремительно лысеющие от ранних морозов кусты.

— А теперь отвернись!

Путаясь в рукавах быстро стягиваю платье и, не обращая внимания на холод, надеваю "нормальную одежду", туфли меняю на кроссы.

Я знаю, что Игнат стоит вполоборота и подсматривает, но уличать его в этом совершенно нет времени.

— Спасибо, — забираю у него куртку, пихаю вещи в рюкзак и убираю тот за спину.

— А если твоему отчиму кто-нибудь расскажет, что ты ходила на праздник? Что будет?

— Не расскажет, ты же знаешь, какой он нелюдимый. Единственные его друзья — суровые мужики с лесопилки, такие подобные мероприятия не посещают. Ну все, пока, до завтра, — быстро клюю его в щеку и едва не бегом несусь домой.

Порог переступаю ровно в 23:00 и безумно радуюсь, что никто меня не встречает. Может, хоть сегодня пронесет…

На цыпочках крадусь к своей комнате, но увы, слышу за спиной скрип половицы. Резко оборачиваюсь и кровь привычно отливает от лица.

Часть 3

— Ты опоздала, — отчим нетрезв и как обычно хмур. Тельняшка открывает сильные руки покрытые обильной порослью и вязью выцветших татуировок.

Я ненавижу этого человека и абсолютно все для меня в нем противно.

— Я пришла вовремя. Вот, — пихаю под ему под нос запястье с часами. — Я спать.

— И где ты была?

— Тебя не касается, — собираюсь зайти в свою комнату, но он дергает меня за рюкзак, от чего я едва не валюсь с ног.

Хочется заорать во все горло, обматерить его на чем свет стоит, ударить, унизить… но это только в мечтах, на деле я жутко его боюсь, потому что этот человек способен на многое. И обязательно потом выместит злость на матери и брате.

За нас некому заступиться и некому позаботиться.

— А ну дыхни.

— Я в жизни капли в рот не брала, ты же знаешь!

— Делай, что тебе говорят. Дыхни!

— Что тебе от меня нужно? — шиплю ему в ненавистное лицо. — Я просто гуляла, понял?

— С кем?

— Тебя не касается, я же сказала.

Он встряхивает меня как куклу. Ужасно хочется зареветь, но тогда обязательно проснется Артемка. И я молчу. Как всегда.

— Пока ты живешь в моем доме и жрешь на мои деньги, пока Я отвечаю за тебя, меня будет касаться все, что происходит в твоей жизни, понятно? — смрадное дыхание у лица невыносимо, но я креплюсь стиснув зубы. Он осматривает мое лицо тем самым взглядом, от которого колени наливаются свинцом. Взглядом неприятно-липким, пугающим до чертиков.

— Понятно тебе?

— Понятно…

— Не слышу. Громче говори!

— Мне. Все. Понятно, — чеканю каждое слово и мысленно желаю ему всего самого ужасного, что есть в этой жизни.

* * *

Утром я погружаюсь в автобус и еду к колледжу. Идет дождь, на улице привычно туманно. Прислонив голову к стеклу, смотрю на лениво ползущие капли и замечаю огромный рекламный баннер. Я видела его сотню раз и давно перестала обращать внимания, но сегодня перечитываю крупный текст.

"Сделаем наш родной край лучше. Вместе!"

О.С. Кайзер

С фотографии на мир взирает кандидат в мэры города — седой мужчина за пятьдесят с хмурым взглядом. Дамиан совершенно не похож на своего дядю.

Дамиан… Смешно, но ночью он мне приснился. Это были какие-то хаотичные обрывки, без какой-либо логики и смысла. Мы куда-то убегали, от кого-то прятались…

Улыбаясь абсурдности сна, засовываю руку в карман и нащупываю какую-то карточку, которой раньше там точно не было. Я не имею привычки брать в магазинах всякие визитки, поэтому находка действительно удивляет.

Простенькая визитка кафе "Причал", такие в изобилии лежат на каждом столике. Каким образом она попала ко мне в карман? Я бы точно не стала ее брать, потому что наизусть знаю и адрес, и телефон, и номер электронной почты, и уж тем более меню.

Кручу голубой прямоугольник в руках и замечаю на обратной стороне написанный карандашом номер мобильного телефона.

Без подписи, без каких-либо опознавательных символов. Но оператор местный, значит, кто-то точно из нашего городка.

Сама не знаю, зачем достаю смартфон и набираю эти цифры. Спустя три гудка осознаю абсурдность ситуации и сбрасываю вызов. И сдался мне этот дурацкий номер!

Сминаю визитку и снова пихаю в карман, выхожу на следующей остановке, швыряю карточку в урну и бреду через небольшой парк к колледжу. Неожиданно в сумке пиликает телефон и, достав аппарат, открываю мессенджер.

"Кто это?"

С удивлением отмечаю, что написали с того самого номера, по которому я только что звонила.

Опять-таки, абсолютно не понимая зачем, быстро набираю:

"А это кто?"

Ответ приходит моментально:

"Я первый спросил. Не знаешь, кому звонишь?"

Перепрыгнув огромную лужу, снова втыкаю в экран:

"Представь себе — не имею понятия"

"Откуда у тебя мой номер?"

"Сама хотела бы это знать"

"Сама? Стало быть ты девушка, хоть что-то начинает проясняться"

И тут я понимаю, что общаюсь с парнем. И почему-то этот факт вызывает неожиданный интерес.

Я никогда не вела слепых переписок в соцсетях, считала этот какой-то глупостью, но сейчас действительно заинтриговало. Каким-то же образом его номер попал в мой карман!

Именно его. Именно в мой.

"Так откуда у тебя мой телефон все-таки?" — повторяет он, и я снова отвечаю чистую правду:

"Я же сказала — не знаю. Нашла визитку с номером в своем кармане. Понятия не имею, как она туда попала. Решила зачем-то набрать…"

Я уже не замечаю дороги, не ощущаю прохлады ветра, внезапная переписка полностью меня увлекла.

"Что за визитка?" – пишет он.

"Из одного кафе на побережье"

"Занятно… Хоть что-то интересное происходит в этой дыре"

"Ты не местный?"

"Я везде чужой. Надеюсь, ты хотя бы симпатичная?"

И в этот момент я почему-то отчетливо вижу лицо Дамиана. Как будто бы эту фразу говорит он. Этот его чуть пренебрежительный взгляд…

Конечно, это маловероятно, да даже невозможно, но подсознание почему-то настойчиво подсовывает именно его образ.

— Привет.

Я вздрагиваю и спешно прячу телефон. Игнат. Понятия не имею, сколько по времени он идет рядом.

И что именно успел увидеть.

— Господи, Игнат, ты меня напугал! Не заметила тебя.

— Да я уже понял. С кем болтаешь? — кивает на мой карман.

— А это… да так, с Ийей. Женские глупости.

В кармане жужжит входящее сообщение, и руки так и чешутся достать телефон и ответить. Но я этого не делаю. И вообще чувствую себя воришкой застуканной на месте преступления.

Хотя что такого я, собственно, натворила? Просто невинная переписка. И вообще, я не знаю кто это, может, в этом новом сообщении незнакомец обозвал меня дурой и отправил в черный список.

— Слушай, тут такое дело… В общем, мои завтра устраивают ужин. К нам гости придут, кстати, тот самый приезжий Кайзер.

У меня едва не вырывается: "с сыном?", но прикусываю язык.

— Круто, гости — это хорошо.

— Я хочу тебя пригласить.

Замираю у входа в колледж.

— Меня? К вам домой на ужин?

— Ну да. Я же давно хотел тебя с родителями поближе познакомить, почему бы и не завтра.

— Даже не знаю… Мне неловко.

— Да брось, мои знают, что у нас все серьезно. И что как только тебе исполнится восемнадцать, мы сразу же поженимся.

Сердце начинает колотиться быстрее, но отнюдь не от великой радости. И даже не от волнения. Скорее… я боюсь услышать это предложение, хотя в общем-то готова к тому, что оно будет. Игнат станет моей поддержкой и дверью в другую жизнь, он избавит меня от тирана-отчима, поможет вытянуть маму и Артемку. С ним я стану сильнее! Но… все равно боюсь…

— Ты что, уже сообщил им и о своем намерении жениться?

— Конечно! Мы с родителями обсуждаем все, что происходит в наших жизнях. Они не против моего решения. Ну так что, придешь?

И вместо того, чтобы размышлять о самом главном, в моей голове крутится мысль:

Так будет там Дамиан или нет?

Даже раздражает, что так на нем заклинило.

— Ну хорошо, приду, — отвечаю до того, как успеваю продумать как следует ответ. И чувствую себя предательницей от того, что согласилась на этот визит с совершенно корыстной для себя целью.

— Отлично. Увидимся на перемене, да? Обсудим, — Игнат чмокает меня в щеку и уходит в свой корпус, а я быстро достаю из кармана телефон.

"Судя по тому, как долго ты думаешь — так себе, да?" — пришло несколько минут назад.

Сначала не понимаю, о чем он, а потом вспоминаю, что до этого он спросил симпатичная ли я.

Улыбаюсь, печатая:

"В обморок пока никто не падал"

"Ты ведь не блондинка?"

"Имеешь что-то против блондинок?"

"Брюнетки мне нравятся больше"

"Я брюнетка"

И, подумав, набираю следом:

"А как тебя зовут?"

И прямо вижу как он отвечает "Дамиан". Но он печатает другое:

"А это так важно?"

"В общем-то, нет... Ладно, убегаю, у меня пара"

Засовываю телефон в сумку и несусь к кабинету, с удивлением осознавая, что давно не чувствовала себя такой… по-идиотски счастливой.

* * *

Сегодня у меня на одну пару меньше, чем у Игната, поэтому ухожу раньше и, не желая возвращаться домой, шагаю к "Причалу". Я знаю, что сегодня у Ийи смена и, если будет мало людей, (а в будний день конца октября не может быть иначе), мы сможем немного поболтать. Старый Лекс — именно так местные зовут хозяина кафе — самый добродушный из всех, кого я знаю, поэтому он никогда не против подобных вольностей на рабочем месте.

Достаю телефон и, наверное, уже в десятый раз обновляю мессенджер. Нового сообщения от незнакомца нет, и меня буквально подмывает написать что-то первой. Что угодно, лишь бы эта странная переписка не оборвалась.

Возможно, потому что это что-то новое и даже сумасбродное в моей жизни, а возможно, потому что этот парень просто меня заинтересовал.

Как же он на самом деле выглядит? Неужели так, как я думаю?

В кафе довольно тепло, из музыкального автомата (гордости Старого Лекса, который он приобрел на каком-то аукционе) льется скрипучий джаз, и я невольно ощущаю себя героиней какого-то голливудского кинофильма в жанре нуар.

— Ви! Как я рада, что ты пришла! — Ийя привычным жестом хватает со стойки меню и мчится ко мне. Схватив за руку, усаживает на мое любимое место у окна, сама опускается напротив.

Глаза ее возбужденно горят.

— Что случилось? Ты выиграла в лотерею? Сияешь.

— Видела, кто здесь? — шепотом говорит она и кивает за мою спину в конец зала. — Только не… обора…чивайся.

Поздно, потому что я уже обернулась. За самым последним столиком сидит Дамиан и, накинув на голову капюшон, задумчиво смотрит в окно.

— Угу, Дам снова здесь, — подтверждает очевидное подруга, и я чувствую какой-то неприятный укол, когда она называет его имя. Да еще так по-свойски — Дам. Наверняка сокращение только для самых близких.

Чушь какая, боже мой, откуда такая странная собственническая реакция? Я же его даже не знаю толком!

— О чем вы вчера говорили? — зачем-то открываю меню, хотя знаю ассортимент наизусть, и вообще собираюсь как обычно взять только кофе. — Так долго болтали.

— Если честно, говорила в основном я, но ведь это не так важно, правда? Главное, коннект случился. Он иностранец, представляешь? Прилетел со своим отцом из Лондона. Просто обалдеть!

— Понравился?

— Конечно! — и смотрит на меня словно на сумасшедшую. — Он же красавчик, ты среди наших чудовищ хоть раз такого краша видела?

— Ну, Игнат симпатичный, допустим…

— Игнат с тобой, а этот точно свободен. Лондон, Ви! Сам Лондон! Ты бы слышала его акцент… — и мечтательно закатывает глаза.

— Я слышала…

И теперь взгляд напротив становится удивленным. Вкратце пересказываю наш вчерашний диалог, опустив подробности про "колготки в сеточку".

— О, с тобой он говорил больше, чем со мной. Если бы ты не была без пяти минут замужем за Игнатом, я бы даже приревновала, — хихикает Ийя, и снова загорается, словно вспоминает что-то важное. — Кста-ати, я же номер телефона его выклянчила. Оказывается, он купил уже местную симку. Значит, планирует задержаться надолго, как думаешь? Иначе зачем ему российский номер, да?

И тут включаюсь я.

Местная симка?

Кончики пальцев горят, и я вспоминаю утреннюю переписку.

— Только есть одна засада — его номер я благополучно где-то посеяла в суете, пока с матерью в раздевалке воевала, — продолжает Ийя, и язык так и чешется спросить, не на визитке ли он был написан, но в последнюю секунду меня что-то останавливает.

Ведь если она скажет нет, значит, это точно не он… А думать, что это был он почему-то очень хочется.

А еще тогда ведь придется объяснять, почему я просила именно про визитку, рассказать про переписку, а делать это я не хочу.

Я всю жизнь делюсь с подругой абсолютно всем, должно же быть хоть что-то только мое. Личное.

— Как думаешь, если я спрошу его телефон снова, это будет очень тупо? — отвлекает меня от размышлений Ийя, и я дергаю плечом.

— В общем-то, нет, всякое же бывает...

Затылок горит, я почему-то уверена, что он смотрит в нашу сторону.

— Ладно, пойду принесу тебе капучино. Я быстро, — и убегает, оставив меня один на один со своими мыслями и ощущениями.

Достаю телефон и именно в эту секунду приходит сообщение.

"Как прошли пары?"

Не знаю, каких усилий мне стоит не обернуться. Взяв себя в руки, быстро печатаю:

"Как обычно — информативно"

"Чем занята?"

Не в силах удержаться, поворачиваю голову к большому панорамному окну, словно рассматриваю пейзаж за стеклом. А на самом деле кошусь через отражение назад. Я вижу только его силуэт в конце зала, но держит ли он что-то в руках не имею ни малейшего представления.

Если я напишу правду, что сижу в кафе, он может догадаться, что это я. Маловероятно, но вдруг. Почему-то не хочется быть разоблаченной. По крайней мере несейчас. Поэтому быстро печатаю наглую ложь:

"Я дома. А что делаешь ты?"

Прислушиваюсь изо всех сил, не пиликает ли за спиной телефон, но там совершенно тихо. Впрочем, мой тоже стоит на беззвучном режиме.

"Я тоже дома"

И я чувствую что-то похожее на разочарование. Не он…

А впрочем, кто сказал, что он тоже не лжет?

— Держи кофе, я тебе как обычно сахара побольше положила, — на стол приземляется большой стакан с пышной пенкой. Я даже не заметила, как подошла Ийя. — Ты там с Игнатом воркуешь, что ли? — кивает с улыбкой на мой телефон.

— Почему с Игнатом именно?

— Ну, ты так улыбаешься…

— И как же я улыбаюсь?

— Как счастливая дурочка.

— Ну… да, с ним.

— А ведь я говорила, что рано или поздно ты все-таки втюришься в него по уши. В конце концов, выходить за того, к кому даже не тянет… В общем, я рада за тебя, — и мечтательно закатывает глаза. — У нас с Дамианом, я уверена, сразу же будет идеальное совпадение по всем фронтам.

— Нацелилась охмурить новенького?

— Конечно! Я дура, по-твоему, упустить такой бонус? Скажи еще, что не мечтаешь вырваться из этой дыры.

— Я думала, тебе нравится здесь…

— Ты прекрасно знаешь, что я до сих пор торчу тут только из-за матери, — из голоса уходит весь прежний задор. — Если я уеду и брошу ее, она же совсем скатится… Ее нужно закодировать, потом реабилитация, а на это нужны деньги, которых у меня пока нет. Но, — снова становится игривой, — лондонский муж сможет мне все это устроить. Ха-ха.

Давлю улыбку и понимаю, что впервые не хочу поддерживать ее планы. И вообще не хочу обсуждать с ней Дамиана. Да, конечно, он не мой парень и никогда им не будет, но… не хочу и все.

И теперь точно не расскажу про переписку.

— Эх, жаль, он уходит, — глядя мне за спину, дует губы Ийя. — Дамиан! — неожиданно повышает голос и приподнимает руку. — Заходи еще.

Наконец-то у меня появляется легальная возможность обернуться.

Он едва заметно кивает и улыбается. Но не Ийе, а мне.

Часть 4

Весь следующий день я словно на иголках, ведь вечером предстоит ужин с родителями Игната. Само собой мы знакомы, но довольно отдаленно, просто знаем друг друга как знают друг дурага жители всех небольших городов. "Здравствуйте" при встрече, и на этом все. А сегодня прямо-таки смотрины.

Я не знаю, почему Игнат выбрал именно этот день, когда в доме будут еще гости. Может, чтобы я не чувствовала себя такой зажатой, ведь в присутствии других людей внимание родителей не будет приковано только ко мне. Не так волнительно.

Собственно, я не слишком-то и волнуюсь перед знакомством с ними, ведь заочно знаю, что они неплохого обо мне мнения и не против, чтобы мы с Игнатом встречались. Я с отличием закончила школу, не замечена в каких-то грязных историях, у нас внешне благополучная семья. Единственное темное пятно на репутации — моя лучшая подруга, которая не нравится их сыну.

Скорее переживаю я почему-то больше от того, что, возможно, на этом ужине будет Дамиан. Понятия не имею, с чего я вообще это взяла, может, потому что если пригласили его отца, то и сына, наверное?

К моей не радости, вечером "мистер Х" мне ничего не написал, только кинул перед сном трек, который я прослушала, наверное, раз сто. В ответ я отправила ему ванильную песню про любовь, и получила в ответ зелёный смайлик, которого вот-вот стошнит. Что ужасно рассмешило.

Теоретически парень из переписки вряд ли может быть Дамианом. Насколько я успела узнать его из того короткого разговора в "Причале", он не занимался бы такими глупостями, как переписки с незнакомкой. Он же наверняка "выше этого".

Но ведь мы общались так мало и я могу ужасно в нем ошибаться…

К счастью, улизнуть из дома я успеваю до прихода отчима с работы. На мне строгий брючный костюм, в котором я когда-то ходила на экзамены, этот тот самый разрешенный "лук", который не вызовет никаких вопросов, когда я вернусь домой.

Я часто представляю лицо отчима, когда сообщу о том, что выхожу замуж. Что он больше не сможет командовать мной, указывать, что надевать и во сколько возвращаться. Представляю его вытянутую рожу, когда заберу маму и брата.

Он больше не будет заходить в мою комнату ночами и глазеть, как я сплю…

Скоро все это закончится.

* * *

— Волнуешься? — Игнат встречает меня у порога дома и заключает мои ледяные ладони в свои. — Не переживай, все пройдет отлично, я уверен.

— Я не волнуюсь, твои родители очень милые. А… ваши гости… они уже пришли?

— Пока нет. Давай, проходи.

Родители Игната при более близком общении действительно оказываются неплохими людьми. Может, пока осторожно и не совсем искренне, но они мило улыбаются и с преувеличенным интересом интересуются моей жизнью. Я принимаю правила игры и тоже улыбаюсь, рассказывая, как мне нравится учиться, что у мамы тоже все неплохо, что отчим много работает и мы видимся редко. Что брат ходит в специализированную группу детского сада для детей с особенностями развития.

— А он… ваш мальчик, прости за прямоту — он умственно отсталый? — мама не смотрит мне в глаза, и я вижу, как ей непросто. Но в то же время важно услышать ответ.

— Он аутист, мам, я же говорил, — вмешивается Игнат. — Это другое.

— Но аутист, это же… тоже не совсем здоровый.

— Да, не совсем, — подтверждаю я. Я давно свыклась с мыслью, что брат не такой как все и научилась отвечать на неловкие вопросы. — У него синдром Аспергера, его социализация будет проходить сложнее, чем у других детей. Но при правильном подходе он сможет закончить школу и даже получить высшее образование. Сможет устроиться на работу.

— А этот синдром, он по чьей линии?

— Мам! — пресекает ее Игнат, но я улыбаюсь, мол, все в порядке. К таким вопросам я тоже привыкла.

— Мои дети не будут аутистами, если вы об этом, потому что не доказано, что синдром передается генетически. Но даже если вдруг — мне все равно, я буду любить своих "не таких как все детей" не меньше.

Я понимаю, почему маму волнует этот вопрос, ведь под угрозой здоровье ее теоретических внуков, но все равно мне крайне неприятно, что она подняла эту тему в первый же день нашего знакомства.

Видимо, она это осознает, поэтому переводит тему: мы говорим об их клинике, о нашей профессии, говорим о погоде… и тут раздается звонок в дверь.

— А вот и наши гости! — оживает тетя Марина. — Сережа, встречай.

Я, кусая губу, слушаю голоса в гостиной. Мужчины здороваются, мама Игната воркует. Голоса Дамиана не слышно. Значит, он не пришел.

Я слегка разочарована, потому что в глубине души ждала. Но, может, это и к лучшему. Слишком много я стала думать об абсолютно постороннем парне, имея при этом "законного" своего.

Голоса приближаются к столовой, и я вижу в компании родителей Игната высокого мужчину в дорогом костюме.

— А вот наш сын — Игнат, — берет слово мой теоретический свекр Сергей. — Между прочим, идет по нашим с Мариной стопам — будущий ветеринар. Игнат, а это мой одноклассник — Ян Кайзер, ну, я рассказывал о нем. В школе мы крепко дружили и чего только не чудили, весь город на ушах стоял. Помнишь, Ян, как однажды ты на спор решил доплыть до Горняков? Двадцать километров, между прочим.

— Ну-ну, хватит, а то твои близкие решат, что я тот еще чудак.

Мужчины коротко смеются, и Сергей продолжает:

— А это сын Яна — Дамиан. Кстати, Игнат, практически твой ровесник.

Мои глаза лезут из орбит, когда скучающий Дамиан появляется из-за спины родителей.

Он все-таки пришел. И смотрит на меня.

— А это Виолетта, — вмешивается мама, — девочка Игната. Тоже учится на ветеринарном.

— Какая девочка? Считай наша будущая невестка, — поправляет ее муж, и я почему-то ужасно злюсь на него за то, что он лезет куда его не просили. — Дети планируют сыграть свадьбу летом. Быстрые они сейчас, все куда-то торопятся. Хотя мы такие же были.

Я кидаю взгляд на Дамиана, и он смотрит на меня… да в общем-то точно так же. Он не удивлен, не расстроен, ему как будто все равно на то, что он сейчас услышал.

И меня осеняет.

А может, ему действительно все равно?

Может, это только я сидела и думала, придет ли он, выбирала, что надеть, а ему на меня совершенно наплевать? Просто случайная знакомая с кафе. Случайная — слово ключевое.

Придумала себе какие-то его взгляды в свою сторону, добавила "особенности" во вчерашнюю улыбку в кафе. Еще эта странная переписка с инкогнито добавила интриги…

Вдруг понимаю, какой глупой была эти два дня. Нафантазировала себе какую-то чушь! Но неспроста… Конечно, не просто так. Я никогда не хотела признаваться в этом даже самой себе, но моя жизнь настолько… серая, унылая и безвкусная, что я готова ухватиться за любое событие и придать ему значимость вселенского масштаба.

Вокруг меня никогда не крутились парни, никогда не происходило чего-то крутого, яркого и сумасбродного. Я словно семидесятилетняя старушка в теле семнадцатилетней, вся моя жизнь УЖЕ расписана по шагам.

И тут он, из самого Лондона вдруг улыбнулся мне… Мне, а не кому-то еще…

Я точно дура.

Пока кручу одни и те же мысли, гости рассаживаются вокруг стола. Дамиану достается место напротив моего, но я специально не смотрю на него, хотя периферийным зрением замечаю, что он, забив на правила приличия, так и не сняв капюшон втыкает в свой айфон.

— Дамиан, убери гаджет, — цедит сквозь зубы его отец, но сыну, кажется, навалить, даже ухом не ведет.

— Дамиан!

— Что? — наконец оживает он и… достает из уха беспроводную каплю наушника.

Наушники…

Выходит, пока нас всех представляли, он просто ничего не слышал!

— Ты не дома, убери, — напоминает Ян Кайзер, и Дамиан, закатив глаза, нехотя достает из уха второй наушник. Но телефон продолжает держать в руках.

Пока взрослые вспоминают свою молодость, которая конечно же была лучше, чем наша (и жизнь была другая, и воспитание), мы, бестолковая современная молодежь, молча поедаем свои щедрые порции горячего.

Игнат то и дело подкладывает мне деликатесы, и вообще ведет себя как-то слишком уж демонстративно. Трогает мои плечи, как-то нелепо шутит, один раз даже попытался поцеловать, что вообще дико меня взбесило.

Зачем делать все это при куче посторонних? Для чего?

Неожиданно в моем кармане вибрирует телефон, но никто из присутствующих не обращает на это внимания. И пока они продолжают оживленную беседу, открываю под столом мессенджер.

Глаза округляются, когда вижу пришедшие в сообщении строки.

"Что ты делаешь, когда тебя приглашают в такое тухлое место, что хоть вешайся?"

Это он, мой анонимный собеседник.

Не вынимая телефон из-под стола, бросаю осторожный взгляд на Дамиана: он, игнорируя явное недовольство отца, по-прежнему торчит в своем гаджете. На меня не смотрит, выражение лица отстраненное. С таким играют в "кристаллики", но никак не пишут девушке, которая занята другим.

Нет, это все-таки не он.

Впрочем, есть способ проверить…

"Обычно я такие места не посещаю, но если вдруг — строю приличную мину" — нажимаю "отправить" и пристально смотрю на лондонского гостя. Ни один мускул не дергается на его лице, звуков входящего сообщения тоже нет.

"Пойду поищу в своем арсенале" — приходит спустя секунду.

"Поищешь что?"

"Ну, приличную мину"

Давлю смешок в кулак и замечаю недовольный взгляд Игната.

— Снова с Ийей? — кивает на телефон на моих коленях.

— Да. У нее там… посетитель интересный, травит байки, — переворачиваю смарт экраном вниз и хватаю вилку.

Аппетита нет, внутри все буквально раздирает от противоречий. И хочется взглянуть на Дамиана, едва держусь. В конце концов любопытство одерживает верх над показным пофигизмом. Поднимаю взгляд: он смотрит на меня, и мои бедные щеки опаляет жаром.

Нет, это все-таки он! Как-то понял, догадался!

— Дамиан! — громогласный оклик Яна Кайзера вытягивает меня из мыслей. — Ты специально выводишь мое терпение?

— Да что опять не так? Я убрал наушники.

— Телефон тоже стоит убрать. Это как минимум неуважительно к остальным.

Отец и сын смотрят друг на друга несколько секунд, которые словно в нанопространстве умножаются натрое. Кто кого. И Дамиан проигрывает. Хотя нет — уступает отцу: с неохотой демонстративно убирает телефон в карман толстовки. И ехидно так:

— Satisfied?

— Простите, современная молодежь — апогей бестактности, — извиняется старший Кайзер, игнорируя отпрыска. — Вот Артемий — это мой старший — в его годы был абсолютно другим. Учился, не бунтовал. Недавно закончил лондонскую бизнес-школу, вникает в семейное дело. А этот…

— Паршивая овца, — произносит Дамиан, и натянутые улыбки родителей Игната приобретают статичность. Повисает напряженная тишина.

— Что ты сказал? — ледяным тоном переспрашивает Кайзер.

— Ну ты же так сам как-то сказал, — жмет плечом Дамиан, заталкивая в рот содержимое шпажки. — Паршивая овца, ну бывает. Еще говорят иногда: в семье не без урода.

— Выйди из-за стола.

— Да пожалуйста, — поднимается и вальяжно идет к выходу.

Родители Игната что-то мямлят, пытаются перевести все в шутку: "ох, молодежь, наш тоже иногда как выкинет что-то, это они так самовыражаются" — и прочая чушь.

А я смотрю в спину Дамиана и понимаю, что за внешним пофигизмом явно кроется что-то большее.

И что именно, мне очень хочется узнать.

— Он у нас такой с детства — сложный, — извиняющимся тоном начинает Ян Кайзер.

Не за тем, чтобы обелить выходку сына, как-то поддержать, а явно потому что ему стыдно перед другом детства и обелить нужно в первую очередь себя.

— Друзья сомнительные. Какие-то, как говорит сейчас молодежь — "вписки". А если соизволит ночевать дома, то вечно в этом своем компьютере…

— Да, дети сейчас такие, — кивает мама Игната, совершенно не понимая, что несет. Да ее сын в жизни им ни одной проблемы не доставил. — Глаз да глаз за ними. Кстати, Дамиан сейчас пропускает учебу, получается?

— Учебу… — хмыкает Кайзер. — Он учится дистанционно, называет это "прогрессивностью". А по мне это чушь несусветная! Что за мода… Ну какие знания можно получить с экрана планшета? Хотя в этом все-таки есть плюс: некоторое время он поживет здесь, у Олега, не придется брать академический отпуск.

— Даже так… — в единственной женщине четы Семиных просыпается любопытство. — А почему вдруг пришлось покинуть Лондон?

— Марина, это бестактно, — укоряет "свекр". — Это их семейные дела.

— Надо маме набрать, я скоро, — шепчу на ухо Игнату, а затем, извинившись, испаряюсь из-за стола.

Натянув ботинки, куртку, выхожу на террасу, достаю из кармана телефон. Сообщение пиликнуло почти сразу, как Дамиан ушел, и меня буквально сжирает любопытство, что же там такое.

"Приличную мину забыл дома, как обычно натянул покерфейс"

"Ты все еще в том жутко скучном месте?"

Сейчас он себя выдаст.

"Я в жутко скучном городе, детка, тут все места такие"

Только собираюсь набрать что-нибудь в ответ, как слышу совсем рядом дыхание. Почти у самого затылка.

Резко оборачиваюсь и вижу за спиной Дамиана.

— Я думала ты ушел, — говорю первое, что приходит в голову.

— Так я и ушел, — дергает плечом и опускает локти на деревянные перила. — А ты чего тут?

— А я… я маме позвонить, — и прячу телефон в карман куртки.

Неужели он видел, что было у меня на экране? А открыта там была переписка.

— Что у вас тут интересного есть? Ну, кроме того клуба, — поворачивает на меня голову и улыбается так… что мое сердце начинает по грудной клетке бешеный марш.

— В общем-то действительно ничего особенного, у нас маленький промышленный городок. С Лондоном не сравнить. Твой отец рассказал о том, как вы там развлекаетесь.

И он смеется. Совершенно искренне, громко.

— О, если бы мой бедный отец действительно знал, как именно мы развлекаемся, его бы хватил удар. Как-нибудь раскрою ему глаза, когда окончательно достанет.

Эта его улыбка… Становится душно, и весело, и страшно одновременно.

— И не жалко?

— Кого?

— Отца.

— У нас, Кайзеров, напрочь отсутствует ген жалости. Покажешь мне самый крутой пляж? — переключается он, и я теряю дар речи.

— Тебе пляж? Я?

— Ну да.

— Когда?

— Да прямо сейчас.

Выдав нервную ухмылку, воровато оборачиваюсь назад, а потом возвращаю взгляд своему поехавшему собеседнику.

— Ну я как бы в гостях… Как и ты. Да и поздно уже…

— Тебе реально интересно там? — кривится он, чем ставит меня в жутко неловкое предложение.

Мне там вообще неинтересно, и стоя с ним здесь, ощущая прохладный ветер, наблюдая проклевывающиеся звезды, я ощущаю это особенно остро.

— Если честно, так себе.

— Тогда пошли, — он подтягивается на руках и ловко перемахивает через перила.

Я мнусь, не зная, что делать. Идти с ним полное безумие! Хотя разве не этого я хотела? Безумия, адреналина, чего-то нового.

Просто покажу ему пляж, что такого? По-дружески.

— Идем, — и тянет мне руку.

Под сумасшедшее биение сердца опять оборачиваюсь назад, потом снова смотрю на Дамиана и… протягиваю ему руку в ответ.

Часть 5

— Пошли быстрее, да? А то твой парень увидит — психанет, — шагая, откровенно стебется он, и его наглость переходит все берега.

Быстро перебираю ногами, действительно волнуясь, что Игнат увидит мою сверкающие пятки. Я не боюсь его гнева, скорее не хочу обидеть. Он же может подумать совсем не то.

Нет, так нельзя!

— Сейчас, секунду, — останавливаюсь за поворотом и достаю телефон. Отвернувшись, набираю номер Игната, ощущая острое чувство стыда.

— Виолетта, ну ты куда делась? — голос на том конце виртуального провода встревожен. — Тебя вообще нигде нет! Ты ушла, что ли?

— Да, прости. Там отчим… в общем, он перебрал, орет на весь дом… Я не могу маму одну сейчас оставить, извини.

— Почему мне не сказала? Я бы тебя проводил.

— Да ладно, не так поздно еще. К тому я здесь каждый закоулок знаю. Ты точно не обижаешься?

— Ну раз надо…

— Извинись перед своими родителями, хорошо? Скажи, что мне все ужасно понравилось.

Вздыхает явно недовольно, но обещание извиниться дает.

Сбрасываю вызов, ощущая себя преотвратительно. Я обманула его, под благовидным предлогом сбежала с другим парнем! Может, не поздно вернуться?

— Сеанс самобичевания окончен, — врывается в мои мысли Дамиан. — Подумаешь, чуть-чуть соврала.

— Впервые, между прочим. Мне очень стыдно.

— Ой, брось. Идем, — и снова берет меня за руку.

До этого я не зацикливалась на ощущениях, потому что думала только о том, как бы уйти с поля видимости незамеченной, но теперь все мои тактильные рецепторы сконцентрировались на кончиках пальцев. Его ладонь теплая, даже горячая, и совсем не такая как ладонь Игната. И эмоции это прикосновение вызывает совершенно другие.

Он вообще вызывает другие эмоции. Весь.

Его внешний вид, его акцент, манера говорить. Что именно он говорит…

Даже его прошлое кажется мне ужасно загадочным и волнительным. А уж его внешность…

— Да-да, я красавчик, знаю, — отвлекает от мыслей он. И я столбенею.

— Чего-о?

— Ну ты же об этом сейчас думаешь.

— С чего вдруг-то?

— Да у тебя на лице все написано.

— Умеешь по лицам читать?

— И не только по ним, — широко улыбается он, и его прямолинейность буквально сбивает с ног.

Либо он действительно такой самоуверенный, либо… у меня на самом деле на лице все написано.

— Так где ваш пляж-то? Далеко? — к счастью, он меняет тему.

— Нет, не очень. Только не понимаю, зачем он тебе сейчас?

— Искупаться хочу.

— Ты псих? Никто в конце октября не купается, вода ледяная. И грязная сейчас. Шлюзы открыли, весь мусор с порта прибило к берегу.

— Я похож на человека, который боится какого-то мусора?

— Я сниму это на телефон и выложу в местную группу, куда мы собираем выходки городских сумасшедших.

— О'кей, пополню свою коллекцию. Давно мечтал стать звездой российского Рутьюба.

Я понимаю, что он просто красуется, потому что ни один нормальный в воду сейчас не полезет. Это не южный берег Крыма с его бархатным сезоном, у нас вот-вот и снег выпадет. Похолодание приходит резко с антициклоном, буквально несколько дней и температура упадет до устойчивых минусовых значений. И так до весны.

Кстати о холоде — я замерзла, потому что костюм и довольно тонкая куртка не располагают к длительным прогулкам, а что-то теплее я накинуть не удосужилась.

Доходим до местного пляжа мы быстро, город-то совсем крошечный. Даже обидно, идти с ним за руку мне понравилось…

— Доставай телефон.

— Да брось, я пошутила про съемку.

— А я про стать звездой нет. Доставай.

— Да не полезешь ты в воду!

— Может, поспорим? Если я это сделаю, ты будешь должна мне желание.

— Чушь какая-то, детский сад.

— Так и скажи, что проиграть боишься, — поддевает он, и я включаюсь в игру.

— Сам напросился, — и достаю телефон. Нажимаю "плей". — Ну давай, иди, — киваю на морскую гладь, которая сейчас и не гладь вовсе: о берег бьют волны и, по местным меркам, довольно большие. — Иди-иди. Чего замер.

Он деловито подходит к кромке воды, смотрит вдаль, а я стою и с видом победительницы жду, когда он переобуется.

— Температура воды примерно… ну градуса три-четыре, — подкидываю дров. — Везет тебе. Освежишься.

Он отходит от воды и методично снимает с себя пальто, потом заводит руки за спину с рывком стягивает черный худи. Черная футболка обтягивает спину и руки, и какие это спина и руки…

Ловлю себя на мысли, что пялюсь на него уже в открытую и ничего не могу с собой поделать.

— Ботинки не забудь снять, — подсказываю, и он делает именно это. Снимает берцы, потом хватается за ремень джинсов.

И вот тут мне становится не по себе.

— Ладно, так и быть, никому не расскажу о твоем позорном проигрыше. И видео не выложу, одевайся, — и останавливаю съемку.

Он медлит, и честно — я чуть-чуть расстроена, что он не сдержал слово. Не такой он уж и безбашенный, каким хочет казаться.

— Одевайся, реально. Заболеешь.

— Плюс три вода, говоришь? — оборачивается. Ветер яростно треплет темные волосы.

— Угу. Ужасно холодная, правда.

— Да, тогда я, пожалуй, действительно пас, — соглашается он, и его загадочный образ тускнеет. — Я же не псих прыгать в ледяную воду.

— Ну так и я о чем. Одевайся, даже отвернусь, чтобы тебя не смущать, — и медленно бреду к скалам, ощущая самое что ни на есть разочарование.

Не потому что он не пошел в море — это действительно разумно и может закончиться воспалением легких, но ведь он сам это сказал, за язык никто не тянул…

— Ну и где ты там? — не оборачиваясь, говорю громче, чтобы он расслышал. — Долго ты что-то одеваешься, потерял что-то?

Может, свое мужское слово? — добавляю про себя.

— Дамиан! Ну правда, холодно же, — поворачиваю голову и вижу, что на берегу его… нет.

Часть 6

Берег пустой. И куда он делся? Только что ведь был здесь!

— Дамиан? Это не смешно, сразу говорю! — разворачиваюсь и зло иду к воде. — В прятки будем играть или как?

Наверняка стоит где-то за скалой и угорает.

— Я сейчас уйду! Серьезно, мне вот это все ни капли не прикольно.

И тут вижу на гальке кучку его вещей. Куртка, худи, берцы…

Поясница наливается холодом, как бывает, когда становится резко страшно.

— Дам! Ты где?! — подбегаю к воде и ищу его взглядом. Конечно, ни черта не вижу. Темно, черная вода слилась с такого же цвета горизонтом. Волны со страшным грохотом бьют и берег и лижут уже и так промокшую насквозь гальку… — Дамиан! Пожалуйста! Ну хватит уже! Я волнуюсь!

А вдруг он плавать не умеет? Или волны слишком большие и он просто не справился?

Судорога? Ударило прибитым к берегу бревном по голове?

И тут его совершенно целая голова выныривает из воды. Плывет он быстро, но не суетливо, как будто бы даже наслаждается кроссом. Я в громаднейшем облегчении опускаюсь пятой точкой на камни.

Он сделал это. Взял и все-таки сиганул в воду, идиот!

Он выходит на берег, без футболки, но в джинсах, по телу льются струи воды и даже думать страшно, как он окоченел.

— Ты совсем сумасшедший, скажи? — подскакиваю, когда он подходит ближе. — Рехнулся?!

— Ну я же сказал, что прыгну. А если я что-то сказал, то делаю это, — он улыбается, словно это действительно смешно. — Учти.

— Между прочим, твой фееричный прыжок я не сняла, так что звездой тебе не стать.

— Да плевать мне на съемку, — поднимает с камней футболку. — Теперь ты должна мне желание.

Господи, желание, я вообще про это забыла.

— Говори его сейчас, чтобы разделаться с этим сразу. Не люблю быть кому-то должна.

— Ну уж нет, не лишай меня удовольствия потянуть время, — подмигивает он, и натягивает поверх моментально вымокшей футболки худи.

Сказать, что я ошарашена, это не сказать ничего. И я им… горжусь, что ли. Не обманул, все-таки сделал.

Стало стыдно за свои недавние мысли, что он струсил. Как я вообще могла в нем сомневаться!

— Ты псих, — лаконично изрекаю я, когда мы идем по узкому проходу между скалами к дороге. — Холодно же… тем более с непривычки. Климат у нас тут не из мягких.

— Ты шутишь? Забыла, где я рос? Да у нас там чуть ли не треть года дожди и туманы. Так что тут я практически дома.

— Ты всю жизнь прожил там? В Лондоне.

— Да, всю. Родился там, учился в школе. Как только стукнуло четырнадцать и появилось право голоса, перебрался к матери в Москву. Шесть прекрасных месяцев на родине предков…

— В Москву? Получается, твои родители не живут вместе?

— Развелись, когда мне было семь. Я остался с отцом, хотя этого не хотел.

— А почему не поехал с матерью в Россию?

— Моего мнения никто не спросил, — он улыбается и снова берет меня за руку. — Меня никто и никогда ни о чем не спрашивал.

— Подожди… если ты говоришь, что поехал к маме в четырнадцать и тебе там понравилось, почему же не остался? Зачем вернулся обратно в Лондон к отцу?

— Потому что мама умерла.

Отрезает он, и от чего-то становится так больно… Больно за практически незнакомого человека. И неловко, что подняла эту тему. Наверняка до сих пор больную.

— Прости… прости, пожалуйста. Я не знала…

— Не парься, неловких ситуаций будет еще много, они неизбежны, когда люди узнают друг друга.

— Ты о нас с тобой сейчас?

— Ну а о ком еще?

Собираюсь что-то возразить, но слова путаются в голове и застревают в горле. Никогда в своей жизни я не сталкивалась с такой сбивающий с ног самоуверенностью.

— То есть ты уже решил за нас обоих, что мы будем и дальше узнавать друг друга? — нахожу, наконец, слова.

— Конечно, а кто еще, по-твоему, должен все решать в паре?

— Да какой еще паре, алё! — торможу и пытаюсь высвободить руку, но он не пускает. — Мы знакомы всего ничего, и у меня парень есть вообще-то.

— Ты хотела сказать "был"?

Да он откровенно стебется!

— Слушай, Дамиан, — меняю тон, — я не знаю, как у вас там с этим в Лондоне, но у нас так не делают. Нельзя просто прийти, тыкнуть в первую попавшуюся девушку пальцем и принимать за нее решения.

— А чем у вас можно тыкать в девушку? У нас там в Лондоне нравы свободные, — снова подмигивает он.

— Да ты угораешь просто! — меня вдруг осеняет. И не понимаю, что чувствую: разочарование или облегчение. — Ну, вот эти глупости твои про пару… Просто прикалывался, да?

Он молчит несколько секунд, глядя мне прямо в глаза. В свете фонарей они кажутся желтыми, как у кота. У большого, черного и наглого.

— Да угораю, конечно, — отвечает наконец, улыбаясь. И этой самоуверенной улыбочке я почему-то ни капли не верю. — Пошли уже.

И мы идем к моему дому. И говорим. Говорим много, обо всем, и в общем-то ни о чем. Я вдруг понимаю, что никогда в своей жизни не чувствовала себя такой счастливой, такой легкой и беззаботной.

Мне не семьдесят — мне семнадцать. Всего лишь семнадцать!

И моя жизнь не расписана по шагам, что за глупости! Разве я могла подумать еще утром, что вечером влезу в такое приключение?

Привычно останавливаюсь на углу дома и ощущаю незнакомую прежде тоску. Тоску по парню, с которым нужно расставаться. Никогда я не чувствовала даже ничего близко похожего с Игнатом. И это новое чувство радует и пугает одновременно. Пугает до чертиков.

— Мне пора домой, — трясусь как кролик от его близости. И не хочу говорить честную причину почему тороплюсь. — Завтра в колледж рано вставать.

— Вот он главный плюс дистанционного обучения. Высшее образование онлайн — идеально.

— Современно. У нас здесь о таком даже не слышали… — и замолкаю, волнуясь.

Он стоит напротив, я вижу его лицо, глаза, губы… и отчаянно трушу.

— А ты… надолго к нам? — спрашиваю, натягиваясь внутреннее словно струна. А если он скажет всего на день, два, неделю…

А если улетает уже завтра?

— Ну, — решаю пояснить, — твой отец сказал, что временно ты поживаешь у своего дяди. Как долго ты планируешь оставаться здесь?

— Возможно, останусь навсегда, — отвечает он, глядя на меня сверху вниз. — Посмотрим.

Даже не понимаю, как дохожу до дома. Улыбка до ушей, голова лопается от мыслей, предположений, воспоминаний.

У меня же есть кусочек видео с ним!

Не удерживаюсь — достаю из кармана телефон, чтобы проверить, что это был не сон. Вот оно, видео. Целых полторы минуты. Чувствую, буду раз за разом смотреть их до утра.

Неожиданно загорается значок входящего сообщения в мессенджер.

"Короче, я поторопился с выводами, вечер прошел даже очень"

"Город уже не кажется скучным?"

"Важен не город, а кто в нем. Правильно?"

Это он. Мой таинственный собеседник Дамиан!

Улыбаясь, захожу в дом… и по лицу мне прилетает звонкая пощечина.

Часть 7

От удара телефон улетает на пол. Закрываю ладонью щеку и в ужасе смотрю на налитую яростью физиономию отчима.

— За что? — получается тихо и жалко, и за это я себя ненавижу.

— За что? И ты ещё спрашиваешь "за что"?! — орет словно потерпевший. — За то, что шляешься ночами с какими-то отморозками! Сегодня с одним, вчера с другим! Как мне людям в глаза смотреть после этого? Подруга шаболда портовая и ты туда же?

— Я ни с кем не шляюсь, что за чушь!

— Видел я! Только что, собственными глазами видел! Обжималась за углом с каким-то наркоманом!

— Дамиан не наркоман! Что за бред ты несешь! И мы не обжимались, не было такого даже близко!

— И на праздник тоже, скажешь, не ходила? — огромная ладонь сжимается в кулак. — В платье как у уличной девки!

Рассказал кто-то все-таки…

— Я дурь из тебя выбью, поняла? Высеку. Так, что потом месяц сидеть не сможешь, — и тянется к пряжке широкого армейского ремня. — В комнату свою иди.

— Ты совсем рехнулся? Да пошел ты!

— Кому я сказал — марш в свою комнату!

Хватаю с пола телефон и со всех ног несусь в спальню к матери. Повернув вертушку замка, отгораживаю нас от тирана.

— Что случилось, дочь? — сонная мама поправляет на груди сорочку. — Ты плачешь, что ли?

— Я не могу с ним больше жить, мам. Давай уедем куда-нибудь, умоляю тебя. Давай уедем! — роняю голову к ней на колени и плачу совсем как ребенок. — В дом бабушки или вообще лучше из города. Куда угодно.

— Ну куда мы поедем, доча, на что жить будем? — под постоянным действием успокоительных препаратов голос ее тихий и чуть заторможенный. — Боря, он же не со зла, просто у него метод воспитания такой…

— Воспитания? Да он меня ремнем высечь хотел!

Про его странные взгляды я молчу, чтобы не расшатывать ее и так нездоровую психику.

— Я уже давно не ребенок, мне почти восемнадцать, за что мне эти унижения? Нам обеим — за что?!

— Да это он просто грозится, ничего он не сделает.

— Он мне пощечину только что дал! — стискиваю зубы. — На пустом месте! Мам, пожалуйста… Артемка же все видит и, хоть и не может правильно выразить мысль, но все же понимает. Он тоже до чертиков его боится, плачет. Видела, как он вздрагивает, стоит отцу войти в дом?

— Боря сына не бьет, не было такого.

— Он его пугает! — буквально кричу. — Своим ором, дикими выходками по отношению ко мне, к тебе…

— Виола, дочь, — тяжело вздыхает она, — ну куда я от него уже, с сыном-инвалидом на руках. Без работы, без друзей...

— Так у тебя друзей нет из-за него же! И Артемка не инвалид, прекрати так его называть! А вот тебя инвалидом он точно сделает, ты уже сама не своя от своих таблеток. Мам, тебе всего сорок три, ты молодая…

— Выходи за Игната, не тяни, — шепчет она. — Съедешь к нему. В чужую семью Боря лезть не посмеет.

— Я и вас с Артемом заберу! С ним ни за что не оставлю. Он же псих, его лечить надо.

— Сыну отец нужен. Пусть лучше такой, чем никакого.

Вот и весь разговор… как обычно.

И за что мне это все?

Господи, за что?!

Открыв дверь маминой спальни, на цыпочках крадусь к своей комнате. Из гостиной слышится щебет телевизора и громогласный храп. Я знала, что примерно так и будет — если он не кинулся долбить кулаками в дверь, значит, скорее всего рухнул в кресло уснул. Еще бы, столько вылакать.

Ненавижу его! Кто бы только знал, как… Испоганил такое отличное настроение. Да он вообще жизнь мою поганит!

Мама знает про Игната, про его серьезное намерение по отношению ко мне, про наши планы. Знает и поддерживает, потому что все видит, а сделать ничего не может — не хватает характера. Зато его хватает у меня, и я знаю, что как только мне исполнился восемнадцать — руки развяжутся. Игнат — моя спасительная соломинка. Спасительная соломинка… и только.

Сейчас, после поистине сумасшедшего вечера с другим парнем, я это окончательно поняла. Я не люблю его и вряд ли когда-нибудь полюблю.

А вот Дамиана…

Одно его имя словно стирает из памяти последние событие. Я не хочу думать о плохом, вспоминать мерзкого отчима.

Достаю из кармана телефон, на котором от падения треснул экран и, забравшись под одеяло, включаю записанное часом ранее видео. Я вижу его силуэт, слышу голос, свой смех, шум волн, и сердце наполняется чем-то невероятно теплым. И грустным. Потому что Дамиан слишком хорош для меня, его жизнь слишком далека от моей.

Конечно, его слова о том, что он может остаться здесь навсегда — вымысел, рано или поздно он улетит обратно в Лондон, а я останусь, и мне нужно думать о своем будущем, без розовых очков. Ведь от моего благополучия зависит благополучие родных для меня людей.

Да, можно было бы не торопиться с замужеством, поступить дальше на высшее образование, устроиться на работу, встать на ноги и прочее, но на это уйдет несколько лет, а спасать маму и, главное, брата, нужно сейчас.

В конце концов вряд ли я встречу здесь кого-то лучше, чем Игнат.

Я думаю об этом, я это четко понимаю, но засыпаю под голос другого парня из динамика телефона…

* * *

— И как прошел ужин у Игната? Его мамаша действительно стерва, как про нее говорят?

Перевожу взгляд с молочного коктейля на Ийю и выпучиваю глаза.

— Да не стерва она вроде бы, обычная.

— А я слышала — стерва.

Мы болтаем за столиком в "Причале", потому что у Ийи как обычно смена. Она работает практически без выходных.

— А кто еще там был? Может, тетки какие, дядьки…

— Нет, никого не было. Ну, кроме друга детства.

— Друга Игната?

— Нет, его отца.

Понимаю, что нужно рассказать, она же все равно узнает, но так не хочется делиться личным. Впервые в жизни не хочется.

— Это Кайзер, — все-таки раскалываюсь. — Его друг.

Теперь очередь выпучивать глаза приходит Ийе.

— Наш будущий мэр — друг папаши Игната? Рили?

— Нет, это его младший брат. Отец… Дамиана.

Челюсть Ийи отвисает.

— А Дамиана там самого случайно не было?

— Был…

— И ты молчала, коза? — взвизгивает она. К счастью, кафе пустое, будний день. — С этого и нужно было начинать! Рассказывай мне о нем все-все!

— Да нечего особо рассказывать, — дергаю плечом и прячу взгляд. — Мы считай и не общались…

— Мне интересно даже чавкает ли он когда ест!

— Вроде нет. Не слышала.

— Такой краш, просто нет слов. Кажется, я на него уже запала.

И слышать это мне ужасно неприятно. Настолько, что не могу, а главное, не хочу молчать.

— Да когда ты успела? Вы же не разговаривали практически.

— Ты его внешку видела? Этого УЖЕ достаточно, чтобы влипнуть. А уж его божественный акцент…

О, да, акцент у него на самом деле сказочный. Его голос мне даже приснился, хотя конечно, столько раз прокрутить то короткое видео…

— Слу-ушай, у меня возникла супер-пупер мега-крутая идея, — вмиг зажигается подруга. — Ты же, надеюсь, помнишь, что завтра у меня день рождения?

— Разумеется! Я даже подарок уже приготовила.

— Надеюсь, это то, о чем я подумала?

— Да-да, этот тот самый "неожиданный" сюрприз.

Ийя еще месяц назад заказала мне беспроводные наушники, которые я уже купила в прошлый свой выезд в молл.

— Так что за идея? — напоминаю о цели беседы.

— А если я приглашу на праздник Дамиана? Как думаешь?

— На свой день рождения?

— А почему нет? Проявлю гостеприимство и там уже между делом… Я просто обязана с ним закрутить!

— Да почему обязана-то? — ее фанатичное упорство уже начинает раздражать. — Это же не марафон, который необходимо преодолеть.

— Да, Ви, именно обязана, — она вдруг становится серьезной. — Сама знаешь, что с кандидатами у нас тут не очень, ну нет у нас здесь нормальных парней! А он иностранец, молодой, не обременен бывшими женами и детьми. Как говорит моя мама — лепи, что хочешь под себя. Если я его упущу, то дура буду.

— Ты слишком цинична, тебе не кажется? Ты рассматриваешь парня как… ну как товар в магазине. Гарантия, технические характеристики, количество рабочих часов…

— Мужики, в общем-то, тоже так к нам относятся.

— Мне кажется, что в первую очередь должны все-таки быть чувства…

— Что-то не заметила у тебя огромной любви к Игнату, но тем не менее замуж ты за него выйти планируешь.

Замолкаю, она права. Я, сама того не желая, как будто бы хочу… ну использовать Игната, что ли. Не ради наживы, конечно, а просто чтобы наконец-то почувствовать себя в безопасности, избавиться от гнета отчима.

Становится стыдно. И неприятно. Да даже противно от самой себя.

— В общем, решено — зову! Осталось выведать домашний номер телефона Кайзера, ведь Дамиан сказал, что он у дяди остановился. А раз его дядя сам будущий мэр…

— Думаешь, личный номер мэра так легко отыскать?

— В нашем колхозе, где каждая собака друг друга в морду знает? Я тебя умоляю. Что-нибудь придумаю.

Часть 8

Меня и обрадовала новость о том, что Дамиан может прийти на день рождения Ийи, и в то же время огорчила. Я снова его увижу и будет сложно сделать вид, что нас совершенно ничего не связывает.

Игнат утром в колледже интересовался как там моя мама, и я сгорала от стыда, сочиняя байку о вышедшем из себя "папаше". Хотя, в общем-то, не особо и соврала — отчим действительно был пьян и агрессивен. Только вот пошла домой я далеко не сразу, как покинула семейное застолье. Но об этом я, конечно, умолчала.

Вечером таинственный незнакомец снова дал о себе знать, отправив сообщение в мессенджер. Именно так я и поняла, что Ийя все-таки нашла способ пригласить Дамиана на вечеринку.

"Когда тебя зовут потусоваться в компании незнакомых людей, ты соглашаешься?"

"Обычно нет. А тебя куда-то пригласили?"

"Типа того. Вот, занимаюсь поисками"

"Поисками чего?"

"Приличной мины, которую ты советовала. Но пока нашел только фейспалм"

Улыбаюсь, закусывая губу. Я больше не сомневаюсь, что это Дамиан, а вот понимает ли он, что пишет именно мне?

А вдруг не понимает и просто легко болтает с какой-то незнакомкой? Разве это нормально — переписываться с кем попало?

Даже смешно стало, я ревную парня к самой себе. Кому-то пора обратиться к специалисту.

На следующий день мне просто ужасно, невероятно, неописуемо везет — отчим уходит в ночную смену. Такое происходит нечасто, но если поступает крупный заказ на древесину, наваливается много работы и ему приходится оставаться на лесопилке. Я готова отмечать каждый такой день как праздник в календаре.

Именно сегодня, в день рождения Ийи! Теперь можно не торопиться домой и отрываться как нормальный человек, не глядя ежеминутно на часы.

То, что мама отпустит меня хоть до утра, я знаю точно.

Как будто не у Ийи праздник, а у меня, честное слово!

Половину дня выбираю наряд и экспериментирую с прической, даже позволяю себе легкий макияж. Хочется выглядеть особенно красиво, но, к своему стыду, не для Игната, а для Дамиана. Я думаю только о нем. Даже когда шла домой с пар за руку с Игнатом, думала.

Он придет на вечеринку, он будет там. Эта мысль пугает и греет одновременно.

— Ты сегодня вся светишься просто, — сонно улыбается мама, провожая меня у порога. — Давно тебя такой не видела.

— Да я давно такой и не была, если честно.

— Обычно на свидания с Игнатом ты убегаешь не с такой улыбкой. Или… я чего-то не знаю?

— Сегодня день рождения у моей лучшей подруги, чем не повод для радости? Все, пока. Извини, но в одиннадцать прийти не обещаю.

Игнат встречает меня не за углом дома, а у порога. Наверное, впервые. Нет отчима и все словно ожили, стали дышать полной грудью.

— Новая прическа? Не видел у тебя такой раньше, — Игнат смотрит на меня с восхищением. И глаза его горят, но я иду и мечтаю о том, чтобы горели они на меня у другого…

А если он передумал и не придет?

— Просто чуть-чуть завила кончики, ничего особенного.

— Ты в последние дни так изменилась.

— Разве?

— Да. Мне иногда кажется, что ты постоянно где-то витаешь.

— Глупости, просто… сейчас так много задают.

Я вру своему парню и чувствую себя гадко.

— Мама сказала, что ты ей понравилась.

— Она мне тоже.

— Но даже она заметила, как на тебя смотрел этот… — и выплевывает словно что-то ядовитое, — Дамиан. Имя какое дурацкое.

Мне очень сложно не показывать свою ошарашеность, но ощущаю я именноэто.

— Он смотрел на меня? Правда? Не обратила внимания.

— Смотрел. И тогда на дне Посейдона тоже. Болтал с Ийей, а пялился на тебя. На чужую девушку! Он не мог не видеть, что ты пришла не одна.

Щеки горят, и я никак не могу унять взволнованное состояние.

Я не смотрела на него тогда в кафе, но чувствовала его интерес. Выходит, он меня на самом деле заметил, мне не показалось. И если Игнат это увидел, тогда понятно, почему он потащил меня на тот ужин. "Пометить" что ли хотел? Показать, что я его?

И вроде бы это должно льстить, но почему-то становится неприятно.

— Хорошо, что ты не поплыла от него, как твоя пустоголовая подружка. Я бы в тебе разочаровался.

— Ийя не пустоголовая! — отбрасываю его руку. — Хватит ее так назвать, я же просила.

— Извини, ну просто… в общем, ладно, не будем же мы из-за нее ссориться! — догоняет меня и снова ловит ладонь. — Ну хватит, не дуйся.

— А ты выбирай выражения.

— Хорошо, я постараюсь.

Какое-то я иду молча, а Игнат лезет из кожи вон, лишь бы замолить недавних "грех". Шутит, осыпает комплиментами, что-то рассказывает.

А потом вдруг:

— У тебя же отчим сегодня в ночную смену…

— Да! Сама своему счастью поверить не могу.

— Тогда, может… — мнется, — проведем эту ночь вместе?

Я останавливаюсь и всем видом показываю, что хочу уточнений, к чему это он клонит.

А он краснеет.

— Нет, это не то, что ты подумала, я же все понимаю. Мы просто можем переночевать в доме моей бабушки, она же сейчас в пансионате в Ессентуках, дом пуст. Просто поболтаем, кино посмотрим, послушаем музыку…

— Не думаю, что это хорошая идея, Игнат. Даже взять твою маму — вот что она про меня после этого подумает?

— Да ничего она не подумает! Мы долго встречаемся, планируем скоро пожениться, в этом нет ничего такого. Клянусь, что пальцем к тебе без твоего согласия не прикоснусь!

И я вдруг с ужасом осознаю, что не какие-то возрастные или моральные барьеры останавливают меня от уединения с ним — я просто этого не хочу. И если раньше сомневалась, то теперь, когда появился Дамиан и возродил во мне эти новые и непонятные мне самой чувства, все разрешилось как-то само собой.

— Давай отложим на потом, хорошо? Мне восемнадцать исполнится вот-вот, тогда сможем делать все, что угодно.

Игнат недоволен, конечно, о чем красноречиво вещает его кислое выражение лица, но кивает, соглашаясь.

— Ну что, готова отрываться на вечеринке?

Отрываться — да, но к тому, что именно произошло на этой самой вечеринке, я оказалась совершенно не готова…

Часть 9

День рождения Ийя, само собой, отмечает в "Причале". Старый Лекс разрешил бесплатно зарезервировать самый большой стол (все равно в это время года он привычно пуст), и даже в качестве подарка сделал хорошую скидку на заказанные блюда.

Благодаря прибывшей молодежи в кафе шумно и весело, когда мы с Игнатом приходим, многие уже танцуют, но не под старый музыкальный автомат, а под громкую современную музыку, льющуюся из больших динамиков.

— Приве-е-ет! — бросается на меня с поцелуями Ийя. Она красиво, хоть и слегка откровенно одета, ее волосы вытянуты до блеска и от них приятно пахнет. — Наконец-то, потеряшки! Ворковали за углом и не могли оторваться, м?

— С днем рождения-я-ааа! — кричу ей на ухо и пихаю в руки коробочку с наушниками.

— Боже, что это? Неужели… неужели это то, о чем я мечтала! — искусно играет Ийя хватаясь за сердце, и мы громко ржем, возбужденные всеобщим весельем и предвкушением чего-то волшебного.

Игнат кисло улыбается и пихает Ийе небольшой подарочный пакет, в котором лежит коробка бельгийского шоколада. Его отец часто бывает там в командировке и этими конфетами у них весь дом завален, никто не ест.

— Смотри сколько халявщиков пришло, — быстро шепчет мне на ухо Ийя. — Стоило клич в группе кинуть — все приперлись. И притащили какую-то ерунду. Вот нафиг сейчас, в наши дни, стилус? В каком месте мне им ковыряться?

— Не придирайся, — смеюсь я, разыскивая глазами знакомую длинную челку. Дамиана не видно, и я ожидаемо грустнею. — А… все пришли или ждем кого-то еще?

— Не знаю, все или нет, но я одного человека жду — Дамиана.

— Ты все-таки нашла номер его дяди?

Она гордо кивает.

Впрочем, я знала и раньше, что он придет, благодаря переписке с "инкогнито".

Мы садимся за стол, который накрыт не слишком шикарно, но все равно выбрать есть из чего. Накладываю в тарелку салат, наливаю сок… и не отрываясь смотрю на дверь.

Ну же, где ты…

— Прикинь, тут один придурок позавчера ночью в море купался, — жуя, рассказывает Игнат, и мой несчастный салат встает поперек горла.

— Ночью? Где?

— Да у скал.

— А ты откуда знаешь?

— Ну сам не видел, само собой, у нас же ужин был, — цепляет оливку и кидает в рот. — Пацаны сказали. Они там в гроте тусовались и увидели. Парень и девка какие-то топтались у воды, а он потом сиганул. Кстати, прикол — Лев сказал, что девчонка на тебя была похожа. Почему я, собственно, сейчас эту историю и вспомнил.

Кидаю на него испуганный взгляд, пытаясь прочесть по лицу, что именно он знает. И успокаиваюсь. Нет, он точно не в курсе, что это я была. Он не из тех, кто стал бы что-то из себя разыгрывать и сказал бы прямо. Видимо, действительно считает, что это просто похожая на меня девчонка. Но все равно становится жутко не по себе. Словно он уже мой муж и поймал меня на измене.

— А ты… прыгнул бы в море сейчас?

— Ты что, нет, конечно. Там градусов пять наверное, не больше.

— А если бы от этого что-то зависело? Например, ты получил бы желаемое за этот прыжок, — и испытующе смотрю на него. — А если бы это был спор? Например, ты плаваешь в ледяной воде, а я потом делаю то, что ты хочешь. Допустим, соглашаюсь переночевать сегодня с тобой в пустующем доме твоей бабушки.

— За прыжок в воду?

— Да.

Соблазн велик, он думает. Но недолго.

— Нет, — отрезает, — не прыгнул бы. Я лучше до твоего дня рождения подожду.

Собственно, другого я от него и не ожидала.

Какие же они разные.

Отворачиваюсь и уже без аппетита продолжаю ковырять вилкой салат, а потом поднимаю глаза… Дамиан сидит за барной стойкой и смотрит на меня.

Пока мы болтали с Игнатом, я перестала следить за дверью и пропустила его появление!

Он все-таки пришел.

От волнения роняю вилку, затем салфетку. Все валится из рук, я не знаю куда деть глаза.

Именинница подплывает к Дамиану и начинает что-то ворковать, я вижу, как она старается произвести впечатление, но, к моей радости (я ужасная подруга!) у нее ничего не выходит. Он рассеянно улыбается, но смотрит при этом по-прежнему на меня.

Коротко киваю ему в знак приветствия и снова растворяюсь в миксе странных ощущений. И жалею. Жалею о том, что рядом со мной сидит Игнат! При нем наше даже минимальное общение с Дамианом исключено, ведь мой парень четко выразил свою позицию относительно этого "приезжего мажора".

Пара часов пролетают непонятно как. Я пытаюсь танцевать, болтать с девочками, Ийей, улыбаться Игнату, но по-настоящему сконцентрирована только на одном человеке. Я чувствую его взгляды даже затылком, и думаю только о том, чтобы хоть на пару минут остаться с ним наедине. Просто поговорить. О чем угодно. Но это невозможно, и поэтому мне необычайно грустно.

Зачем мне ночь свободы, если я не могу провести ее рядом с тем, с кем хотела бы провести по-настоящему?

"Я все-таки пришел на эту вечеринку"

Приходит сообщение от инкогнито.

Отворачиваюсь от танцующих и быстро набираю ответ:

"Фейспалм не забыл?"

"Нет. Но лучше бы прихватил с собой очки"

"И зачем?"

"Просто тут есть одна девчонка… которую мне хотелось бы рассмотреть получше"

"У тебя плохое зрение?"

"Нет. Я говорил о темных очках. Просто она такая… ослепительная"

Он что, посещал курсы пикапа?

Я смеюсь едва не до слез. Сердце переполняет эйфория.

— Вечеринки у вас, конечно, полный отстой, — раздается за спиной, и я оборачиваюсь. Дамиан стоит позади и кажется, это лучшее, что произошло за этот вечер.

— Ну куда уж нам до ваших гламурных лондонских вписок, — и стараюсь изо всех сил спрятать улыбку.

— Может, свалим отсюда?

Ошарашенно смотрю на него, потом на болтающего спиной к нам у сцены Игната.

— Вообще-то, это день рождения моей подруги. И здесь мой парень. Нет, не получится.

— Ты должна мне желание.

— Это нечестно!

— У тебя минута забрать куртку. Я буду ждать тебя в ротонды, — и уходит, даже не позволив мне ответить.

Паника, шок… и неописуемая радость. Свалить отсюда с ним — это то, о чем я не могла даже мечтать.

А если все откроется? Игнат мне этого не простит. Как и Ийя. Но ведь это моя жизнь, она у меня одна. И вообще, он наверняка скоро улетит. И отчима дома нет. Я свободна!

Когда еще такое повторится?

Ничего не говоря и никого не предупреждая, на адреналине бегу в раздевалку, забираю свою куртку, накидываю ее и выхожу в ночь.

Мне кажется, Игнат зовет меня по имени и что-то кричит вслед, но я даже не оборачиваюсь.

Часть 10

Ощущая себя слегка неловко, поднимаюсь по ступенькам ротонды и вижу у каменных перил Дамиана. Он стоит спиной ко мне и пока не подозревает о моем присутствии, поэтому я могу какое-то время бессовестно изучать его фигуру. Сейчас она скрыта под длинным черным пальто, но благодаря той его безумной выходке с прыжком в ледяную воду, я примерно представляю, что под ним прячется.

— Море сегодня такое спокойное, да? Ветра вообще нет, — произносит он не оборачиваясь.

Встаю рядом и кладу руки на холодный бетон добротных перил.

— И моя прическа этому факту очень благодарна.

Он поворачивает на меня голову и улыбается. Так, что я сразу же теряюсь.

— Тебе идет. И платье тоже. Хотя мне понравилось больше то, с чешуей.

— Вообще-то это был костюм русалки.

Какое-то время мы молча смотрим на гладкую воду, и я все-таки решаюсь заговорить первой:

— Ты как будто бы совсем не удивился, что я все-таки пришла.

— Конечно, не удивился. Я знал, что ты приедешь.

— И откуда, позволь поинтересоваться?

— Ну, во-первых, мне еще никто не отказывал.

— Господи, — закатываю глаза, — ты такой самоуверенный.

— А во-вторых, — продолжает, игнорируя мою реплику, — я знал, что тебе там скучно так же, как и мне. Пошли, — не спрашивая берет меня за руку и шагает по ступенькам вниз.

— И куда мы пойдем?

— Куда-то, где не так тухло. Наверняка у вас тут есть места поинтереснее.

И мы идем куда глядят глаза. Я специально не веду его, позволив выбрать маршрут по наитию, и каким-то невероятным образом у него получается найти те дороги, по которым я еще никогда не ходила. И это удивительно! Ведь казалось, что я как никто знаю здесь абсолютно каждый камень.

Мы бродим бесцельно, просто слоняемся по подсвеченным ночными фонарями улицам, но почему-то для меня эта прогулка кажется самой лучшей в моей жизни. Мне нравится держать его за руку, нравятся его шутки, да даже его самоуверенность мне нравится.

Мы выходим в центр и просто бредем по тротуару, вместе с точно такими же немногочисленными любителями ночной жизни.

— Если честно, я бы чего-нибудь съел, — крутит головой он, отыскивая вывеску "открыто". — Там, на столе, не было ничего годного.

— Почему? Крабовый салатик был ничего так.

— Ну что это за еда — салат! Я бы не отказался от двойного бифштекса. Или огромной пиццы, — и с надеждой смотрит на меня: — Только не говори, что ты из тех девчонок, которые считают каждую калорию и питаются росой.

— Ты с ума сошел? Я обожаю вкусно поесть!

— Даже после шести?

— Особенно после!

Он с театральным облегчением вздыхает и крепче сжимает мою ладонь.

— Вот оно, открыто, идем, — и тянет к переливающейся огнями двери, но я торможу и говорю категоричное:

— Сюда? Это же ресторан! Причем самый дорогой у нас в городе.

— Отлично, значит, точно не отравят. Пошли уже.

Я ни разу не была в "Гардианте", только слышала, что это баснословно дорогое и гламурное место. Там ужинают все "шишки" нашего города. Такой как я тут там точно не место.

— Может, все-таки не надо? Я одета неподобающе…

— Специальная одежда для обычного перекуса в ресторане? — он в неподдельно ужасе. — Такое, наверное, практикуют только в России.

— Вы ужинаете в чем попало?

— Не важно, что на тебе надето, главное, сколько ты можешь потратить, — подмигивает он и открывает передо мной дверь. — Прошу.

В любой другой компании я бы откусила собственный локоть, но ни за что в жизни не зашла в подобное место. Но рядом с ним как по волшебству перестаю чувствовать себя неловко. Я его практически не знаю, но интуитивно доверяю, просто поразительно!

Мы заказываем все самое дорогое, что видим в меню. Заказываем то, что я даже не знаю, как правильно есть. С устрицами я, как житель города у моря, само собой, знакома, но кое-что буквально вводит меня в ступор.

— А это еще что? — с подозрением смотрю на розоватые куски чего-то с непонятного.

— Ломтики тунца с пак-чой.

— Даже не хочу знать, что это означает. И как это есть?

— Подозреваю, что вот так, — берет кусочек свежего тунца прямо руками и заталкивает в рот.

Официант косится на нас с неким подозрением, еще бы: двое подростков пришли ночью, уминают дорогие блюда, смеются, и вообще непонятно, что от нас ожидать.

— Этот мужик так на нас смотрит, как будто мы вот-вот убежим не заплатив, — чуть подавшись вперед, шепчу Дамиану, наблюдая за парнем во фраке. — Такой напряженный.

— Кстати, ты быстро бегаешь?

— А к чему этот вопрос?

— А почему бы и не этот? Мы же узнаем друг друга, — откинувшись на спинку удобного кресла, отодвигает тарелку, затем допивает оставшееся в бокале. Со скучающим видом изучает длинный и наверняка внушительный чек. А потом поднимает на меня взгляд: — Ты доела?

— Да, очень вкусно, спасибо.

— Больше ничего не хочешь?

— Спятил? Да я неделю, наверное, больше съесть ничего не смогу!

— Отлично. Тогда… побежали! — схватив меня за руку, резко подскакивает с места, и вот мы уже несемся через весь зал прямиком к выходу.

Сердце стучит где-то в горле, я в самой настоящей панике и совершенно не понимаю, что происходит.

— Мы что, реально убегаем? — перепрыгивая через ступеньки, в ужасе кричу я.

— Ага, — подтверждает он, хватая с вешалки нашу верхнюю одежду.

— Убегаем не заплатив?

— Кажется, так.

Теперь это не паника — это шок. Нас же могут арестовать! Да не могут — точно арестуют! Так нельзя! Это же незаконно!

Но продолжаю бежать со всех ног.

Отбежав на приличное расстояние, мы, наконец, тормозим. Наклонившись, опираюсь ладонями о колени, и никак не могу привести сбившееся дыхание в норму.

— Ты сумасшедший, да? Ненормальный? Это же преступление! Мы просто сбежали из ресторана! Ты потом уедешь, а я останусь, и меня обязательно найдут. Найдут и посадят! Ты совсем с головой не дружишь?

Я ругаюсь, ругаюсь, ругаюсь, и только потом понимаю, что он вообще меня не слушает: стоит напротив в точно такой же позе — наклонившись и уперев ладони в колени, и заразительно… смеется.

Я сначала настолько теряюсь, что сразу же забываю весь недавний гнев.

— Не понимаю, что тут смешного?

— Не ожидал, что ты так легко на это поведешься.

Выразительно моргаю, не понимая к чему он клонит. И только пото-ом меня осеняет…

— Так ты что… ты все-таки заплатил, что ли?

— Ну конечно! — выпрямляясь, улыбается он. — Разве я похож на нарушителя закона?

— Поэтому за нами никто не побежал… Ты расплатился заранее! Ты разыграл меня! — и начинаю изо всех сил барабанить по его груди. — Я думала, что в обморок рухну от страха! Ты нормальный вообще?

Ничего на это не отвечая, он наклоняется и без каких-либо предисловий целует меня в губы. И этот шар с первого удара попадает прямо в сердце, выбивая одним ударом все немыслимые страйки.

— Ну тебе же понравилось, — шепчет в мои губы, и я не совсем понимаю, что именно он сейчас имеет в виду.

И пусть о подобном я не смела даже мечтать, и этот поцелуй я не забуду никогда в своей жизни, но есть грани, которые я при всем желании не могу переступать. Одно дело прогулка, и совсем другое — поцелуй.

Отстраняюсь и для верности отскакиваю на два шага назад.

— Ты же знаешь, что у меня есть парень. Ты не должен был этого делать, я не разрешала!

— Это было твое проигранное мне желание.

— Твое желание я уже выполнила, уйдя за тобой с вечеринки.

— Ну уж нет, тогда это было ТВОЕ желание уйти за мной, — он улыбается, и я понимаю, что он совершенно прав. Только он, наверное, не знает, что и это желание тоже было невысказанным моим…

Но так нельзя! Все, что я делаю, недопустимо.

Молча разворачиваюсь и бреду в сторону дома. Дамиан идет рядом, и я боюсь на него даже взглянуть.

— Зачем он тебе? Он же тебе даже неинтересен, — имени он не называет, но я сразу понимаю о ком идет речь.

— А ты откуда знаешь, интересен мне он или нет? — огрызаюсь, ощущая себя проигравшей. Считанной им от и до. Уязвимой. — Ты тут вообще без году неделю.

— Если бы он был тебе нужен, ты бы не ушла за мной с вечеринки.

— Захотела… и пошла. Что хочу, то и делаю.

— Вот и я так же. Всегда делаю, что хочу, — хватает меня за руку, поворачивает на себя и снова целует.

И почему-то я больше не хочу с ним бороться.

Хотя с ним ли? Конечно, с собой.

Кое-как распрощавшись с ним у калитки, захожу в сонный дом. Время начало шестого утра, и это был самый длинный, лучший и сумасшедший день в моей жизни. Я так опьянена счастьем, что не вижу ничего вокруг, не хочу замечать. Хочу поскорее залезть под свое одеяло и воспроизводить в памяти все, что произошло. Смаковать каждую секунду рядом с ним.

Я ложусь и вскоре засыпаю, улыбаясь.

И, конечно, не вижу темный силуэт возле своего окна.

Часть 11

Просыпаюсь я около одиннадцати часов, быстро собираюсь, одеваюсь потеплее и, пока отчим отсыпается после ночной смены, удираю из дома. Вчера мы договорились с Дамианом встретиться у той же ротонды и снова провести весь день вместе.

Я не думаю о том, как это выглядит со стороны, что потом буду говорить Игнату, я вообще не думаю ни о чем, кроме предстоящего фантастического дня… пока не встречаю Игната, шагающего навстречу.

Он хмур, руки засунуты в карманы куртки, на голове капюшон.

Только теперь, при виде него, меня с ног до головы заливает чувство стыда.

— Привет.

— Привет…

Он не тянется, чтобы чмокнуть меня в щеку, да я этого и не хочу. Мы невероятно отдалились за эти дни.

— Куда ты вчера пропала? Я звонил тебе несколько раз.

И это правда, проснувшись, я увидела от него кучу неотвеченных, но вчера была так занята, что не удосужилась ни разу заглянуть в телефон. Мне было "слегка" не до этого.

— Прости, мне пришлось срочно уйти.

— Снова проблемы дома?

— Угу…

— Понятно. А сейчас ты куда?

— К Ийе.

— Она тебя тоже вчера искала… — прищуренный взгляд острый, подозрительный.

Я понимаю, что, наверное, нужно все честно ему рассказать. Признаться в том, что произошло вчера между мной и Дамианом. Но что-то меня останавливает.

Во-первых, здесь точно не место. Во-вторых, не время. И в-третьих — я почему-то сначала хочу поговорить с Дамианом. Узнать, что обо всем этом думает он. Какие у него планы… Планы на будущее.

Я знаю лишь в общих чертах, что он приехал из Лондона и пока временно будет жить у дяди. Как долго, когда обратно — я почему-то до сих пор не уточнила. Как не спросила и причину его приезда сюда.

— Слушай, давай завтра в колледже встретимся, хорошо? Я сейчас просто очень спешу…

— К Ийе, — подчеркивает он.

— К Ийе, да, — снова вру я.

Неужели он знает? Но откуда?

Кто-то увидел нас с Дамианом и рассказал Игнату?

Но почему тогда Игнат не говорит об этом, не устраивает скандал?

— Хорошо, иди, — разрешает он, и губы растягиваются в натянутой улыбке. — Увидимся завтра.

— Ты… — киваю на дорогу перед собой, — …со мной? Нам же по пути.

— Нет, у меня тут в вашем районе кое-какие дела. Пока, — и идет в другую от меня сторону.

Какие у него тут могут быть дела я, признаться, не совсем понимаю. Здесь он никого не знает, кроме меня. Ну и Женьки Белого, но тот имеет такую репутацию, что вряд ли у них с Игнатом есть что-то общее. Белый бандит и беспредельщик, Игнат таких даже на дух не выносит.

Впрочем, думать об этом мне сейчас не очень хочется, у ротонды меня ждет Дам и это единственное, что меня волнует.

Уже подходя к месту встречи, вижу его, и сердце сразу же наполняется какой-то ненормальной радостью.

Нельзя так реагировать на парня, это неправильно!

Но ничего не могу с собой поделать.

Мои чувства взаимны, я знаю, вижу по глазам, когда он смотрит на меня. И сейчас он улыбается мне той самой улыбкой. Его фирменной, для меня одной.

Звонит телефон, и я, медленно шагая навстречу, принимаю вызов.

— Ви! Ты куда вчера испарилась, коза? Тоже мне — лучшая подруга называется!

— Прости, мне срочно пришлось идти домой, даже искать тебя времени не было.

— И Дамиан куда-то потом делся… Я расстроилась вообще. Как думаешь, мне ему позвонить?

— Не знаю… Не будет ли это навязчиво выглядеть?

— Ну а как иначе нам сблизиться еще?

— Ты до сих пор рассчитываешь его склеить?

— Конечно! Бли-ин, — тянет Ийя, а потом выражается не совсем цензурно мимо динамика.

— Что такое?

— Мать проснулась, кажется, ее тошнит. Знаешь, что она вчера устроила? Притащилась в "Причал"! Начала там свои фирменные выкрутасы устраивать, я думала, что со стыда сгорю. Наверное, хорошо, что Дамиан ушел, хоть не видел этого позора. Позвоню ему сегодня, приглашу куда-нибудь.

— Угу…

— Только ты не пропадай, поняла? Буду звонить тебе и советы спрашивать. Хочу чтоб как у тебя с Игнатом, все серьезно.

— Ладно, мне пора, созвонимся, — обрубаю вызов и понимаю, какую заверила кашу.

Ийя мне не простит, когда узнает. Она же вроде как первая на него глаз положила… И Игнат не простит, он же действительно испытывает ко мне чувства.

— А что с лицом? — спрашивает Дамиан, и одной его улыбки хватает, чтобы сразу обо всем забыть. Хотя бы временно.

— Уже все хорошо, — отвечаю абсолютно честно и протягиваю ему в ответ руку. — Утеплилась, до минус пятнадцать я вся твоя.

— И это отлично. Потому что на канатной дороге жутко ветрено. Ну, ты знаешь.

— Если честно, нет…

— В смысле? -— удивленно округляет глаза. -— У вас же тут есть отличная канатка.

— Да, но я никогда на ней не была.

— Серьезно?!

— Серьезно, — и даже стыдно становится.

— Как ты тут жила все эти годы, не понимаю? Из консервной банки, что ли, не выбиралась? — смеется он, сжимая мою ладонь, и так хочется ответить: "Да! Именно так я все эти годы и жила! Да и жила ли вообще…"

Но я молчу, потому что не хочу портить себе и ему настроение. Вместо этого настраиваюсь на очередной чудесный день. Рядом с ним иначе быть просто не может.

Часть 12

Вечером я лежу в кровати и, оставив лишь тусклый ночник, листаю свежие фотографии в альбоме.

Наши фотографии с Дамианом.

Мы, смеемся, в качающейся на ветру кабинке на канатной дороге.

Он один, на мысе Снов. Раскинув руки, словно обнимает небо, на котором утопает в горах закатное солнце.

Снова мы вместе. Обычное селфи, в руках по огромному стакану капучино. У меня сотня подобных в телефоне: с Игнатом, Ийей, одна… Но нигде мои глаза не горят так же ярко.

Мы провели вместе целый день, где мы только не были, и о чем только не говорили, но я до сих пор так и не узнала, надолго ли он здесь. И нет, я не забыла поднять эту тему, как раз-таки наоборот — я много об этом думала. Но просто струсила. Испугалась услышать ответ.

А если он скажет, что вот-вот улетит обратно? Этого я не перенесу. Буду сидеть и считать дни, и это будет медленно меня убивать. Пусть лучше сказка закончится резко и одномоментно.

Да, пусть лучше так.

Над душой словно дамоклов меч висят скорые объяснения с Игнатом, и еще с Ийей, когда она узнает, что у нас с Дамианом вроде как…

Вроде как что?

Отношения? Дружба?

Хотя какая уж тут теперь дружба…

Накрываю лицо подушкой и испытываю самые смешанные в жизни чувства. И каждое: будь то эйфория, тревога, радость или грусть настолько яркие, что меня шатает словно ту кабинку на осеннем северном ветру. За какие-то считанные дни моя жизнь перевернулась с ног на голову, и я совершенно не понимаю, что со всем этим делать.

Одно я знаю точно — я влюбилась. Когда-то мама сказала, что когда ко мне придет "то самое чувство" я ни за что не спутаю его ни с каким другим. Так и есть. Теперь я знаю, что такое любовь. Только вот никто не предупреждал, что наравне с неописуемым счастьем ты обретаешь самый большой страх в своей жизни — страх потери.

Я боюсь думать о том, что будет, когда Дамиан уедет. Просто боюсь.

Я сама не понимаю, как засыпаю, просто вырубаюсь, даже не вынимая наушников.

А просыпаюсь от того, что кто-то стучит в мое окно.

Бросаю быстрый взгляд на часы — начало первого. Я пришла час с лишним назад, ровно в одиннадцать, как обычно. Дамиан удивился, почему так рано, но я списала все на ранний подъем. Почему-то постеснялась признаться ему, в каком ужасе живу последние двенадцать лет.

Кто может стучать в такой час? А то, что мне не показалось — это точно. "Тук, тук, тук" в стекло. Потом снова три ритмичных раза.

Вынимаю из ушей севшие наушники и на цыпочках крадусь к окну. Оно у меня выходит в сад, с дороги его практически не видно, так как дом с этой стороны закрывают часто посаженные плодовые деревья. Пусть практически облысевшие в это время года, но все равно… Стоять по ту сторону может кто угодно!

Осторожно отодвигаю занавеску и вижу…

— Дамиан? — ошарашенно произношу его имя и тихо открываю створки. — Ты чего здесь? Я думала, ты уже давно дома!

— Да так, появились кое-какие проблемки… Я зайду? — и не дожидаясь ответа перемахивает через подоконник.

Отбегаю к двери, поворачиваю замок и с колотящимся сердцем возвращаюсь к ночному гостю.

Я рада его видеть, конечно, но это так странно…

— Какие еще проблемки?

— Да, собственно, вот, — и распахивает пальто.

Я бледнею, ведь под ним, на болотного цвета толстовке растекается пятно, подозрительно бурого цвета.

— Это… это что? Кровь? — говорю почти шепотом и, дотронувшись кончиками пальцев до пятна, понимаю, что не ошиблась. — Что случилось? Как…

— Если бы я знал, что у вас криминальный район, то прихватил бы с собой биту. К слову, у меня есть, хоть в бейсбол я играю так себе.

Он улыбается, но я вижу, как ему больно. И от этого начинаю паниковать.

— Тебя ограбили? Кто это был? Можешь описать?

— Какие-то парни… Было темно.

— Нужно позвонить в "скорую"! А потом в полицию! Вряд ли они далеко ушли! — совершенно не думая о том, что буду говорить отчиму, когда карета с врачами и "бобик" с ментами заявится к нашему дому, хватаю телефон. Но Дамиан мягко забирает у меня его из рук. А затем прячет в свой карман.

— Ты что делаешь? Отдай телефон! У тебя кровь!

— Давай сначала посмотрим, что там, ок? Не паникуй, — улыбается, снимая пальто. Затем скидывает толстовку, а там…

— Господи! — закрываю руками рот. — Тебя ранили?

— Чем-то оцарапали точно, — наклонив голову, спокойно рассматривает свое плечо. — Даже мышцы не задели. Мазилы.

— Откуда ты знаешь, задели или нет? Это может сказать только врач!

— А ты кто? — и улыбается. А я бледнею.

— Нет, Дамиан! Нет! Если ты пришел сюда думая, что я смогу тебе чем-то помочь…

— Ты же учишься на медицинском.

— Я ветеринар! — едва держусь, чтобы не повысить голос. Отчим спит очень крепко, я слышу через стену его храп, но все равно… — Я буду лечить животных, не людей!

— Да какая разница? Просто зашить и все. Представь, что я… кот. Британец. А что, символично.

— Просто зашить? Ты ненормальный?! Этим занимается хирург, нужен соответствующий опыт! А у меня его нет. Мы только-только начали это проходить. Отдай телефон! — тянусь, чтобы вытащить мобильный из заднего кармана его джинсов.

— Это что, харассмент? А ты горячая штучка.

— Дамиан, пожалуйста, мне не до шуток, — чуть не плачу. — Тебе нужна квалифицированная помощь. Я не смогу тебе ее оказать, пойми!

— Представь, что это ранняя практика. У тебя же есть перекись и иголка с ниткой?

Самое странное, что это все у меня действительно есть. Настоящая хирургическая игла и саморассасывающаяся нить. Даже ампулы с новокаином. В начале осени у нас заболела кошка, и Игнат притащил мне кучу различных медикаментов из ветклиники родителей. Когда я просила, зачем все столько всего, он бросил лаконичное: пригодится.

Кто же мог подумать, что пригодится в такой ситуации…

— Давай, я в кино видел, ничего сложного, — подбадривает Дам. — "Побег" смотрела? Там Пакетик заставил ветеринара пришить ему оторванную руку.

— Угу, только перед этим он взял его в заложники.

— О'кей, могу устроить. Только… — сипло выдохнул сквозь стиснутые зубы, — давай уже приступим, ладно?

— Ты не хочешь, чтобы кто-то узнал об этом, верно? Поэтому не разрешаешь вызвать полицию и "скорую", — догадываюсь я. — Но почему?

— Не задавай лишних вопросов, детка. Просто не дай мне умереть, — шутит он, но мне совершенно не смешно.

Не важно, почему он хочет скрыть факт нападения, главное, что он пришел ко мне. Он рассчитывает на мою помощь.

И я не могу его бросить.

— Сиди тут, я скоро, — и, открыв дверь, тихо растворяюсь в темной прихожей.

Часть 13

Спустя несколько минут я сижу уже с чисто вымытыми руками, в одноразовых перчатках и с наполненным обезболивающим препаратом шприцом.

Пальцы дрожат, но я сосредоточена как никогда.

— Потерпи, хорошо? Будет больно.

— С такой медсестрой? Это вряд ли.

— Пожалуйста, не сбивай меня.

Ставлю обезболивающий укол, затем берусь за хирургическую иглу. Почему-то когда я приняла твердое решение ему помочь, стало не так страшно. А после того как обработала рану и рассмотрела, что там, немного успокоилась — действительно просто рассекли кожу. Пусть сильно, но точно не смертельно.

— Не хочешь рассказать, кто это сделал? — спрашиваю, совершая первый, но довольно уверенный стежок.

— Да я не знаю, правда, я тут вообще без году неделю. Какие-то парни.

— Но ты их зачем-то покрываешь.

— С чего ты взяла?

— Ты отказался обращаться в полицию.

— Прости, но это полная чушь. Просто не хочу, чтобы об этом узнал отец, вот и все.

— А вот про эту рану ты ему тоже не говорил? — киваю на заживший шрам чуть ниже на плече. — Ты что, бандит?

— Угу, с большой дороги. Не похож?

— Признаться, я уже ни в чем не уверена. Ты слишком скрытный.

— Все бандиты скрытные.

— Твои ответы дают еще большую почву для размышлений и поверь, она очень плодородная.

Он улыбается. Я не вижу, потому что слишком увлечена "спасением его жизни", но чувствую это.

— Ладно, так и быть, расскажу тебе. Только сама понимаешь — никому.

Впервые отрываюсь от своего непростого занятия и бросаю настороженный взгляд на Дама.

— Ну и?

— Меня разыскивает Интерпол, — шепотом произносит он.

— И за что?

— Написал на стене правительства Великобритании русское матерное слово.

— Да ну тебя!

Повелась. Впрочем, сейчас тайна его прошлого волнует меня во вторую очередь.

Удивительно, но на весь процесс зашивания раны уходит всего несколько минут, и я сама не понимаю, как так вышло. Только что тряслась как кролик и уже все…

— Отличная работа, скоро буду как новый. Это будет мой самый красивый шрам, — рассматривает плечо Дамиан, а потом переводит взгляд на меня и меняется в лице: — Эй, ты чего? Ты плачешь, что ли?

Да, я сижу и, бросив на пол хирургические перчатки, плачу.

До момента, как сделала последний стежок я была сосредоточена словно робот, отбросила все ненужные мысли, но теперь… накрыло. Я вдруг поняла, что именно произошло, стало так страшно.

— Ну ты чего это? Ты отлично справилась, мне даже понравилось. Иди сюда, — аккуратно притянув меня к себе, убирает за спину мои собранные в хвост волосы, и мягко, я бы даже сказала — деликатно — целует в шею. — Очень-очень понравилось. Готов повторить.

— А если бы они промахнулись и попали чуть ниже? — всхлипываю в его здоровое плечо. — Что было бы тогда? Ты об этом подумал? Этих ублюдков нужно найти! Найти и наказать по всей строгости закона!

— Ничего не надо, я сам разберусь. Ты умница, слышишь? Я тобой горжусь!

— А я тобой нет! Потому что ты… дурак! Ты так меня напугал! — и снова реву.

Хоть я и пыталась вести себя очень тихо, но за всей этой суетой совсем забыла про осторожность. И видимо, кого-то все-таки разбудила.

Я слышу скрип половиц в коридоре, потом громкий удар кулаком в дверь.

Подношу указательный палец к губам и беззвучно шепчу: "Тихо, пожалуйста. Умоляю тебя — молчи!"

— Ты почему не спишь? — рычит отчим. — Я слышал голоса. Ты с кем там говоришь? — снова удар. — Открыла, кому сказал!

Дамиан рывком подрывается с кровати, но я толкаю парня обратно и закрываю его рот ладонью.

— Уже ложусь. Уходи!

— У тебя там кто-то есть? — прислушивается. — Притащила кого-то? Отвечай!

— Тебе лечиться надо, понятно? Если ты не уйдешь, я открою окно и закричу!

Отчим выплевывает еще пару ругательств и в конце концов все-таки уходит. Подождав еще с минуту и убедившись, что его точно нет у двери, убираю ладонь от лица Дамиана.

— Прости, пожалуйста, но у меня не было другого выбора, — лихорадочно шепчу в свое оправдание. — Если он узнает, что ты здесь, то точно убьет обоих.

— Теперь понятно, почему ты такая зажатая. Почему так спешила домой сегодня вечером…

— Это мой отчим, не отец. И у нас… непростые отношения.

— Почему ты все это терпишь? Он относится к тебе словно к вещи, а не человеку!

— Все очень сложно, Дам, так быстро не рассказать.

— А ты попробуй, я никуда не спешу, — и смотрит так, что я понимаю — без ответов он не уйдет.

И я рассказываю. Рассказываю все как есть. Про отца, который нас бросил, про безвольную мать, сидящую на сильных препаратах, про брата с синдромом Аспергера и постоянную тиранию со стороны отчима...

— Так больше не должно продолжаться. Не должно! Вам нужно уходить от него, и как можно скорее.

Мы сидим на подоконнике, в полной темноте. Почему-то так мне было проще оголить неприглядную сторону своей жизни. Не видя ужаса, шока и может быть даже осуждения на его лице.

— Я бы ушла, но мама… ее не переубедить. Такой она человек.

— Неужели настолько сильная любовь?

— Скорее, привычка. И слишком мягкий характер. А еще она не верит в себя, думает, что без отчима не проживет. Потому что он внушил ей, что царь и бог, и что без него она пустое место.

— Типичная жертва абьюза.

— Она просто — типичная жертва. К счастью, я пошла не в нее, у меня характер отца, что доставляет некие сложности — с отчимом быть непокорной крайне нежелательно. Я держусь из последних сил, но как только мне исполнится восемнадцать…

— И что будет? — его испытующий взгляд я вижу даже в темноте.

И как быть? Рассказать ему о том, что планирую согласиться на предложение Игната, чтобы сбежать из этого кошмара?

Раньше мне не казалось это чем-то из ряда вон, и наша будущая свадьба по-умолчанию представлялась делом правильным и решенным. Но теперь, рядом с ним, глядя в его горящие чувством справедливости глаза, становится дико стыдно.

Я чувствую себя нечестной, фальшивой и мелочной. Я словно… хочу продать себя, пусть даже во имя спасения.

— Так что будет после восемнадцати? — упрямо наседает он.

— Думаю, это во-многом развяжет мне руки, — ухожу от прямого ответа и решаюсь, наконец, задать свой: — Ты не рассказывал, почему приехал сюда. Понятно же, не чтобы полюбоваться красотами типичного приморского городка и не потому что в розыске. Тогда зачем? Только пожалуйста, будь честным со мной, как и я была честной с тобой.

Он кивает. И я понимаю, что вот теперь время правды действительно настало.

— Хорошо, честность за честность. Думаю, ты должна это знать. И после этого решишь.

— Что решу?

— Нужен ли тебе такой "подарок", как я.

Часть 14

— Там, в Лондоне, у меня появились некие проблемы…

— Серьезные?

— Не буду врать — не ерунда. И так сложилось, что мои проблемы могли так или иначе стать проблемой отца, поэтому он решил не мелочиться и избавиться от первоисточника. То есть от меня.

— Так что за проблема? — наседаю, испытывая тревогу. — Если ты боишься, что я кому-то расскажу, то будь уверен…

— Нет, — перебивает он, — об этом я даже не думал.

— А в чем тогда причина такой сверхсекретности? Ты можешь мне доверять, правда, — беру его за руку. — Мне хочется понимать, почему ты здесь. И… надолго ли. Для меня это важно.

— Я же говорил, что немного разбираюсь в компьютерных программах?

— Да, говорил…

— Я соврал, — и улыбается. — Разбираюсь я в них довольно хорошо. Настолько, что смог взломать один паршивый интернет-магазин со всякой дрянью. Взломать и поменять код. Наутро там, вместо прежнего дерьма, висел прайс луковиц тюльпанов из самой Голландии.

Позвоночник сковывает холодом.

— Что продавалось в том магазине? — хотя ответ уже лежит на поверхности, я хочу услышать ответ.

— То, что убило моего лучшего друга, — и в его голосе, всегда таком уверенном, впервые звучит боль. — Эти уроды поставили свой бизнес на поток, сбывая запрещенку даже школьникам! Они настолько чувствовали себя безнаказанными и неуловимыми, что даже не особо парились с шифром. С этим нужно было что-то делать. Я смог, и я это сделал. Потому что всем остальным было наплевать.

— Они вычислили тебя, да?

— На почту отца пришло электронное письмо с угрозами. В этот же день он по поддельному документу вывез меня из страны и спрятал здесь. Просто пересидеть, пока он отыщет того, кому я перешел дорогу. И решит с ним все вопросы уже очно. Конечно, решит не сам лично…

— Подожди, я ничего не понимаю, — сжимаю пальцами разболевшиеся вдруг виски. — Ты же их УЖЕ вычислил, зачем тогда…

— Я вычислил только магазин, но не того, кто его создал. Я понятия не имею, кто за всем этим стоит и в этом кроется главная проблема.

— Господи, Дам, ты точно псих! Ты хоть понимаешь, в какое дело влез? Наверняка эти люди не остановятся ни перед чем! А вдруг… — меня парализует ужасом. — А вдруг сейчас это они тебя…

— Не нагнетай, — беспечно улыбается он и, пусть шипя от боли, но все равно ловит мою ладонь поврежденной рукой. — Это не они.

— Вот откуда ты знаешь? Откуда?!

— Если бы это были они, вряд ли бы я сейчас здесь сидел.

— Это не смешно! Совершенно! Не смей так наплевательски реагировать на происходящее, понял?! — раздраженно избавляюсь от его ладони. — Тебя вообще-то убить могут за то, что ты влез куда не следовало! Этим должны были заниматься специально обученные люди: полиция, спецназ, ОМОН, или кто там еще, но никак не ты!

— Ты говоришь как мой отец, и это капец как неприятно, — красивые глаза обиженно щурятся. — По-твоему я, понимая, что могу хоть чуть-чуть очистить мир от мразоты, должен был сидеть сложа руки? Нет, не будет такого! Друга я не смог спасти, но могу спасти кого-то еще. Им придется заново раскачивать свой бизнес, создавать новый домен, восстанавливать базу клиентов — ведь ее я тоже удалил, а на это уйдет много времени. Это десятки, если не сотни спасенных жизней! На счету буквально каждый день.

— Получается, ты рискуешь собственной безопасностью ради совершенно незнакомых тебе людей?

— Получается так. И знаешь, я ни о чем не жалею.

Я долго молчу, а потом порывисто обнимаю его, крепко-крепко, не в силах совладать с противоречивыми эмоциями.

— Ты самый сумасшедший псих из всех, кого я когда-либо встречала.

— Осуждаешь все-таки? — гладит меня ладонью по спине.

— Нет, я просто за тебя боюсь. Боюсь, что рано или поздно они на тебя выйдут!

— Ну вот когда выйдут, тогда и будем бояться, зачем обламываться заранее?

— Но ты же все-таки уехал, значит, понимал, что угроза есть.

— Я бы не за что не согласился прятаться, если бы не понимал, что мои близкие в зоне риска. Пусть с отцом у меня напряженные отношения, но он все-таки отец, не хочу, чтобы какие-нибудь уроды подкараулили его возле дома. Его или брата. На себя мне плевать, ведь я знал, куда лезу. А еще понимаю, что от мертвого меня толку точно никакого не будет, а вот от живого…

— Пожалуйста, не говори этого! Молчи!

— Таких магазинов полно по миру в даркнете — работы непочатый край. И главное — этим можно заниматься из любой клоаки вселенной. Например, типа этой. Нужен только компьютер, пара хороших шифр-программ и доступ в интернет, — подмигивает он, и я убеждаюсь, что точно связалась с ненормальным.

— То есть ты и сейчас этим занимаешься? Здесь?

— Ну, скажем — я держу руку на пульсе, да.

— Эти твои шрамы… их немало… Надеюсь, здесь нет взаимосвязи?

— А, это ерунда. Часто нарывался на людей, которым очень не нравилось, что я перехожу им дорогу. Но потом, когда я стал переходить им дорогу с битой наперевес, недовольных стало ощутимо меньше.

Он сдавленно смеется, и я все еще не до конца понимаю, как реагировать на все это. С одной стороны он настоящий герой, а с другой…

— Это очень опасно, Дам, понимаешь? Очень!

— Не опаснее, чем заглянуть в пасть к аллигатору. Шансы есть, но…

— И шутки у тебя тупые! — забыв, толкаю его кулаком в плечо. То самое… Он шипит от боли. — Прости! Прости, пожалуйста! Прости!

Он снова меня обнимает, и я понимаю, что любить кого-то и высшая награда, и самое большое проклятие. Как теперь спокойно жить, понимая, что он так рискует? Да, рискует ради благой цели, но сейчас мне эгоистично важнее его жизнь, чем сотни жизней тех людей, которые, в общем-то, сами выбрали себе ту скользкую дорогу.

Собственно, как и Дам.

— Черт, ты видела, сколько сейчас времени? — спохватившись, смотрит начасы. — Скоро пять, а тебе на учебу.

— Да ладно, не страшно. Все равно я уже точно не усну.

— Нет, так дело не пойдет, тебе нужно отдохнуть, хотя бы немного. Все, убираюсь, — подцепив свое пальто, давит на ручку окна и быстро перемахивает через подоконник. — Спасибо за то, что починила, — приподнимает перевязанную руку. — Никогда тебе этого не забуду.

— Прозвучало как угроза, — тоже улыбаюсь. — Пока. До завтра.

— А точнее — до сегодня. Так просто я от тебя уже не отстану, — снова подмигивает и тенью скрывается в зарослях.

Закрываю за ним окно и в полном раздрае убираю с тумбочки обрезки бинта, ниток и пустую ампулу из-под новокаина. Так же, прокручивая в голове все, что услышала, тихо открываю дверь спальни и… натыкаюсь на ожидающего меня отчима.

Часть 15

В колледж я опоздала, потому что битый час пыталась замазать проявляющийся на скуле фингал. Но тщетно, такой синяк так просто не убрать.

Этот удар был первым такой силы, я даже упала, наделав столько шума, что проснулась и мама и Артемка.

Да что там — весь район, наверное, не спал вместе с нами этим утром.

— Ты знаешь, что твоя дочь потаскуха? — орал отчим с налитыми кровью глазами. — Она водит мужиков в дом! Я собственными ушами слышал — тискались тут в комнате! А потом этот гаденыш удрал через окно. Найду — три шкуры спущу! С обоих!

Брат плакал, потому что сильно испугался, мама, которой тоже прилетело, пыталась успокоить отчима, тот продолжал орать…

Я не спала ни одной минуты, пришла зареванная и с подбитым глазом. И с еще большей уверенностью, что так дальше продолжаться не может.

— Это еще что такое? — Игнат убирает с моего лица прядь волос. — Похоже на синяк.

Конечно, Игнат знает, что отношения с отчимом у меня далеко не сахар, но я никогда не признавалась ему, что в редких случаях он может поднять на меня руку.

Не открываюсь и сейчас. Не хочу к себе жалости, слов сожалений и прочего, что никаким образом мне не поможет.

— Не поверишь — споткнулась и налетела на торец открытой двери в коридоре. Было так темно… ну и вот. Сильно заметно?

— Ну, если не присматриваться… — и пристально следит за моим бегающим взглядом. — Ты не врешь мне, случайно?

— Нет, конечно. Зачем мне врать?

Он кивает и, к моей радости, больше ничего не уточняет. А потом, снова сменив меня долгим изучающим взглядом, вдруг выдает:

— Ты так изменилась за последнее время.

— Разве? Да вроде бы нет.

— Изменилась. Стала совсем другая.

— Это плохо?

— Прежняя ты нравилась мне больше.

Прежняя я еще не знала, что это такое — любить. И прежняя я никогда не врала своим близким.

Да, я изменилась. Дамиан меня изменил.

Кое-как доучиваюсь и, радуясь, что у Игната сегодня больше на одну пару, удираю из колледжа. Мне хочется побыть одной и хорошо обо всем подумать.

То, что рассказал вчера Дам никак не хочет уходить из головы. Его история как благородна, так настолько же и абсурдна — он один, а их наверняка много. Вряд ли такие люди спустят все на тормозах. А это значит постоянная угроза, что его могут раскрыть, найти…

Вчерашний инцидент до сих пор пугает, ведь неизвестно, кто напал на него и зачем. Но ведь если бы это были те люди, вряд ли бы они вот так просто его отпустили, верно?

"Чем занимаешься в этот дивный пасмурный день?"

Приходит смс от инкогнито.

Мы до сих пор не открылись друг другу, и хоть я понимаю, что это Дамиан, но придерживаюсь правил игры.

"Бреду вдоль пляжа. Сегодня ветрено… Как я могу тебя называть? Ты до сих пор не представился"

"А как я записан у тебя в телефоне?"

"Никак, просто номер… А как записана у тебя я?"

"Ты решишь, что я сентиментальный"

Улыбаюсь, и решаю, что не хочу знать. Да и все равно он не скажет.

"Ты веришь в любовь, инкогнито?"

"Я верю, что есть такие люди, без которых ты просто не можешь"

"Не можешь что?"

"Ничего. Без них ты не можешь абсолютно ничего"

Долго думаю, прежде чем набрать следующий вопрос, но потом все-таки решаюсь.

"А у тебя есть такой человек?"

"Да, есть"

Я вижу выражение его лица: как именно он это говорит и, не смотря на случившееся утром, ощущаю себя окрыленной. И набираюсь решимости.

Я должна порвать с Игнатом! Не важно даже, получится ли у нас что-то с Дамианом или нет, я просто не могу врать парню, который не сделал мне ничего плохого. И в первую очередь врать самой себе.

В раздумьях дохожу до "Причала". Ийя как обычно на смене, протирает пустые в этот час столы. До весны здесь практически всегда будет пусто.

— А, это ты, привет. Погодка сегодня просто дрянь. Да и настроение, — делится, с остервенением водя тряпкой по столешнице. — Просто дерьмище.

— Что случилось? Снова Ира учудила?

— Да эта вечно… — машет рукой. — Здесь другое. Дамиан меня отшил.

Изо всех сил стараясь не выдать себя, строю внимательная мину.

— Да ты что! Вы что, виделись где-то?

— Нет, я снова ему позвонила. Сама. Предложила встретиться, погулять вместе, а он заявил, что не свободен, представляешь? Вот облом, — и тут замечает мой раскрас. — Ого! Кто это тебя так?

— Ударилась в темноте о дверной косяк.

— Совсем от любви ослепла, — смеется, но мне не до смеха.

Не свободен? Кого это он имел в виду?

— И кто же эта счастливица? Он не сказал?

— Нет. Но это точно кто-то из местных.

— С чего ты взяла?

— Потому что он спрашивал, куда здесь можно сводить девушку на свидание… Бли-ин, как думаешь, кто это? Хотя стопудово Осеева, вот прям задницей чую. Я, дура, сказала ей, что он мне нравится! Коза, мы же в школе дружили, разве подруги так поступают, вот скажи? Я бы на парня подруги в жизни не посмотрела!

Забираю свой капучино и под предлогом кучи дел удираю из кафе. Раньше мы с Ийей проводили вместе сутки напролет, я вникала в ее проблемы и уж точно никогда не врала. А теперь просто напропалую. Когда она узнает про меня и Дамиана, ведь не простит же… И это еще один морально сложный момент, к которому нужно подготовиться.

До дома иду долго, как можно сильнее оттягивая момент, когда переступлю ненавистный порог. Отчим сейчас на смене, но одно лишь осознание, что это его дом — угнетает. Кто бы знал, как я ненавижу эти стены.

— Эй! — кто-то тихо окликает меня, и темная тень, схватив за руку, затягивает за кучку чахлых туй у гаража соседского коттеджа.

Часть 16

Я не успеваю даже испугаться, ведь произошло все буквально за долю мгновения. И вот уже в следующую секунду знакомые губы Дамиана целуют мои.

— Всегда мечтал вот так сделать. Как в том… — и осекается, рассматривая мой неумело замазанный синяк, — …кино. Это что?

— Наткнулась в темноте на дверь, — глупо улыбаюсь, и искренне и считаю, что ложь, произнесенная трижды, наверняка должна походить на правду.

Он аккуратно убирает с моего лица волосы, мягким движением пальца стирает тональный крем, рассматривая реальный "ущерб".

— На дверь, значит, — цедит сквозь зубы.

— Ну да. Ужасно нелепо, понимаю. Но свет был выключен, я только проснулась и шла с закрытыми глазами…

Он не верит мне, это читается… да по всему. По нахмуренным бровям, налитому яростью взгляду.

— Это он сделал, да? Твой отчим?

— Дам…

— Просто ответь! Неужели так сложно?!

Вздыхаю и опускаю глаза. Кто бы знал, насколько стыдно рассказывать о подобном.

— Он, да. Все-таки он понял, что ты был у меня утром в комнате. Нафантазировал себе непонятно чего. Ну и…

Дамиан какое-то время молчит, и я вижу, как ходят его желваки. Он резко становится другим — сосредоточенным и задумчивым. Не сыплет проклятиями "какой же он урод!", не грозится его убить, не требует подробностей. Он вообще ничего не говорит. Но этот его пугающий взгляд…

— Как твое плечо? — пытаясь разрядить обстановку, меняю тему. — Сильно болит?

— Как новое.

— Ты купил антибиотик, который я сказала?

— Конечно. Прилежно пью по часам.

И почему-то я ни капли ему не верю.

Прощание выходит скомканным: он вдруг ссылается на какие-то срочные дела и уходит, пообещав забежать завтра.

Ощущая непонятную тревогу, захожу в дом, выполняю все задания по учебе и даже успеваю прочитать пару глав новой книги. Часы показывают девять вечера, в это время "хозяин" уже приходит с работы, но его до сих пор нет.

Факт его не нахождения дома само собой радует, но не совсем, ведь причиной его задержки может быть какой-то сабантуй на работе, а это значит, что вернется он снова поддатым и практически со стопроцентной вероятностью устроит нам "веселую" ночь.

Поэтому лучше вовремя, чем вот так… Хотя бы есть небольшой шанс, что на трезвую голову скандалов не будет.

Нет его ни в десять, ни в одиннадцать. А в начале двенадцатого маме позвонили из больницы и сообщили, что отчим попал к ним с сильными побоями.

* * *

Наутро новость про то, что на Бориса Евсеева напали, когда он возвращался с работы, со скоростью света облетела весь городок.

Выродок как никто умеет пускать пыль в глаза и у всех на хорошем счету: трудяга-золотые руки, сам построил дом, двое детей, один из которых не родной, а другой аутист. И никого ведь не бросает, "как некоторые"…

Мама, узнав о том, что произошло, заревела, что в прямом смысле меня взбесило. Может, я жестокая и гореть мне за это в аду, но я даже обрадовалась, что наконец-то его настигло хоть какое-то возмездие.

— У него сотрясение мозга, серьезный перелом бедра и многочисленные ушибы! — спешно одеваясь, причитала мама. — Кто же мог такое с ним сделать, Виола? Ума не приложу!

— Кто бы это не был — ему памятник нужно поставить. Не знаю, что там конкретно с твоим Борей, но я лично добавила бы еще!

В больницу я, само собой, не поехала: разыгрывать из себя любящую дочь — тупо и лицемерно. Вместо этого как следует выспалась и утром направилась в колледж более-менее похожей на человека.

— Слышал, отчиму твоему досталось вчера? — встречает меня у ворот Игнат. — Мама моя сказала, что неплохо его отходили. Ее подруга в травматологии работает.

— Досталось, — и ехидно добавляю: — Наконец-то.

— И кто же это сделал?

— Неизвестно. Темно было, сказал, какой-то молодой парень, лица не рассмотрел. Если бы я только знала, кто это…

— А если бы знала, то что?

— Я бы сказала ему "спасибо", — и совершенно не вру, ни себе, ни другим. — Не важно, из-за чего все произошло, но я точно знаю, что он получил по заслугам!

Игнат, шагая со мной по правую руку, взволнованно жует нижнюю губу, а потом неожиданно произносит:

— Тогда можешь сказать "спасибо" мне.

Я останавливаюсь и с недоверием смотрю на его слегка раскрасневшееся лицо.

— Не поняла… Хочешь сказать, что это был ты?

— Ну… да.

Сказать, что я в шоке — это не сказать ничего.

Игнат избил Бориса? Крепкого мужика на целую голову его выше?

Нет, отчим далеко не сильный как бык, но если сравнить его и Игната, внешне второй проигрывает ему всухую.

Да и к тому же — это же Игнат… Чистенький, образованный, неконфликтный…

— Ты это серьезно сейчас? — до сих пор поверить не могу. — И как так вышло? Почему?

— Я просто встретил его случайно, ну и не знаю, накрыло, что ли. Сколько можно в самом деле над тобой издеваться! Эта его тирания… и твой фингал, я же сразу понял, что это сделал он. Ты права — он заслужил.

С недоверием смотрю на его аккуратные руки без единой царапины, идеально выбритый подбородок, прическа волосок к волоску…

Мама сказала, что Борис сопротивлялся и тоже поддал обидчику. Видимо, хило как-то, раз на теле Ината абсолютно ничего нет.

— Обалдеть. Если честно, я бы в жизни не подумала, что ты способен на такое. Даже ради меня.

— Никто не смеет обижать мою девушку! — приосанивается он и снова слегка розовеет, но уже от очевидно распирающей гордости. — Может, обнимешь хотя бы своего защитника?

Я обнимаю его, ощущая себя как-то странно. Вроде бы он как бы отомстил за меня ублюдку и это очень-очень хорошо, но почему раньше он не смел даже взгляд поднять на Бориса? Избегал его как мог, предпочитая не сталкиваться, апеллируя тем, что это я попросила пока не светиться, чтобы не бесить тирана лишний раз. Но я же чувствовала, что Игнат его… ну побаивается, что ли.

А тут сам, на рожон…

Вообще, сегодня в колледж я шла с мыслью рассказать Игнату о том, что нам нужно расстаться, но теперь, сразу после так много значащего для меня поступка… С моей стороны это будет просто свинство какое-то.

И решаю отложить разговор.

Часть 17

Вечером, когда в мое окно стучит Дамиан, я ощущаю себя героиней какого-то кино. Про очень-очень нехорошую героиню, которая "делает мозг" сразу двоим. И пусть с Игнатом у нас не было сегодня даже ни единого невинного поцелуя, все равно ужасно неловко.

— Между прочим, я скучал.

Руки Дама просто ледяные, как и нос, я громко смеюсь, радуясь, что можно делать это открыто, потому что отчим в больнице, а мама с Артемкой уехали в соседний город. Рано утром у них важный прием у известного нейропсихолога, и каждый раз они ночуют в гостинице там же, на месте, чтобы не подрываться никуда среди ночи.

До меня только сейчас доходит, что дома мы совершенно одни. До утра… Мысль радует и пугает одновременно, но я стараюсь не думать ни о чем.

Я всю жизнь только и делаю, что думаю, анализирую, взвешиваю и планирую.

Я устала.

— Хочешь чай?

— Чай? А как же… — переводит взгляд на запертую дверь.

— Мамы и брата нет дома, они приедут завтра после обеда. Я одна.

— Серьезно? Вот это я удачно зашел, — и аккуратно снимает пальто. Неторопливо, как человек, у которого что-то болит. Кажется, даже сразу после того нападения неизвестного в моем районе он был более активным.

— Как твое плечо?

— Все супер. Ты точно не заканчивала курсы швеи? Стежки один к одному.

— Да иди ты! — смеюсь, а потом замечаю сбитые костяшки на его пальцах. — А это еще что?

— Тренировался. На бойцовской груше. Не хочу потерять форму, — и подворачивает рукава толстовки. — Ну так что, пошли на кухню?

Почему-то самый обыкновенный "индийский" кажется мне сегодня необычайно вкусным. Мы сидим на нашей просторной кухне, много разговариваем, смеемся и шутим, и я чувствую невероятное волнение напополам с радостью, ведь я впервые в жизни пригласила в дом отчима парня.

— Бедолагу инфаркт до кучи разобьет, если он только узнает, что я привела тебя в его святая-святых.

— Кстати, где он? — словно между прочим спрашивает Дам, отпивая из большой кружки черный чай.

— Как? Ты не знаешь? Его же избили вчера вечером! Довольно сильно. Наваляли как следует, ему теперь неделю точно в больнице придется провести.

— Ты с такой радостью это сказала. Кровожадно. Мне стоит тебя бояться?

— Может, я тебя разочарую — но мне его ничуть не жаль. И да — бойся меня! — кидаю в него диванной подушкой и встречаю достойную обратку ей же.

— И кто же это сделал? Ну, навалял ему.

Щекотливая тема, которую я бы не хотела поднимать, но раз Дам спросил…

— Мама сказала, что он не знает — было очень темно и он был слегка подшофе, поэтому мало, что запомнил. Но зато я точно знаю, кто это сделал.

— Правда? И кто же?

— Игнат.

Повисает тишина. Он не то чтобы сильно ошарашен, но однозначно удивлен.

— И с чего ты взяла, что это он?

— Он сам сказал мне это сегодня в колледже.

— Даже так… — Дамиан театрально вскидывает брови и с одобрением качает головой. — Ну просто браво — твой парень настоящий смельчак. Один на такого мощного мужика, чтобы отстоять честь своей подружки…

— Он не мой парень! Ну… больше не мой, — и почему-то становится неловко. — С тех пор как мы с тобой… ну…

— Как мы с тобой…? — и замолкает, ожидая моего ответа.

И почему-то так сложно сформулировать мысли во что-то внятное. И открыться окончательно тоже.

Как мы с тобой — что?

Встретились?

Вместе?

С тех пор как я без памяти в тебя влюбилась?

— Ты же все понимаешь, не вынуждай меня первой признаваться тебе в любви.

— Ты снова скажешь, что я слишком самоуверенный, но я ни разу даже на секунду не сомневался, что все будет именно так. Потому что так быть и должно. Этот Игнат… может, он нормальный парень и все такое, но точно не для тебя.

— И почему же?

— Может, потому что с самой первой минуты, когда я увидел тебя в том баре, я сразу понял, что вон та девчонка в жутких пайетках и нелепом шарфике обязательно станет моей. Без вариантов. И плевать на каких-то там Игнатов.

— Это было платье русалки! Очень красивое платье, к слову. Знаешь, сколько я его выбирала? А потом переодевалась в кустах, чтобы отчим не увидел… — слегка краснею, потому что смысл его фразы до меня доходит лишь только что.

Дамиан неожиданно оборачивается и заключает мое лицо в свои ладони. Его глаза блестят в неярком кухонном свете, и он кажется мне сейчас самым красивым парнем на всей земле.

Хотя почему кажется… он и есть самый красивый. Такой, о котором я не смела даже мечтать.

— Никто и никогда тебя не обидит, слышишь? — почти шепчет. — Никто и никогда. Не бойся. Я сделаю для этого все.

— Я и не боюсь, ты же рядом. Рядом с тобой мне ничто не угрожает.

— Главное, чтобы угрозой не стал я сам.

В сердце крошкой-колибри начинает биться тревога.

— Прости, я не понимаю тебя.

— Те парни, которым я перешел дорогу, они… Впрочем, это сейчас не важно.

— Нет, продолжай!

— Давай не будем портить вечер, ладно? — оглаживает большими пальцами мои щеки. — Все будет хорошо, я знаю. И для этого я тоже сделаю все.

Мне ужасно страшно, но я хочу открыться ему. Поделиться своими чувствами. Сказать это так, чтобы он понял. На известном только нам двоим языке.

— Дамиан, а ты знаешь, что люди, без которых ты не можешь?

Он улыбается. Потому что знает. Ведь это его фраза, пусть и написанная безликим Инкогнито.

— Не можешь что?

— Ничего. Без них ты не можешь совершенно ничего.

— И у тебя есть такой человек?

— Да, — сглатываю тугой ком волнения, и не отрываясь смотрю в его глаза. — Я верю тебе, Дамиан. Верю как никому.

Он целует меня. И этот поцелуй словно клятва, роспись, что я в нем не ошиблась.

И в это я тоже отчаянно верю.

Часть 18

На следующий день я впервые прогуливаю две первые пары, но на две последних приходится идти, потому что предстоит важный зачет. Дамиан провожает меня до колледжа и, сказав, что будет ждать после занятий на причале, нагло целует на глазах у проходящего мимо препода.

Впрочем, свидетелем становится не только он, еще несколько студентов у входа с интересом наблюдают за происходящим. Наверняка обо всем доложат Игнату — каждый здесь знает о наших отношениях, но мне уже все равно — сегодня я и так сама расскажу ему о том, что мы расстаемся. Но надеюсь сделать это после занятий, не сейчас, когда на губах еще не остыл поцелуй Дамиана…

— Ви, наконец-то! Я звонил тебе все утро, — встречает меня у входа Игнат, и я понимаю, что решить рассказать и решиться на это — вещи разные.

Ну как сказать о разрыве парню, который не сделал тебе ничего плохого? Наоборот, он очень старался, хотел, чтобы мы были вместе. И он не виноват в том, что я его не люблю.

— Извини, телефон был отключен.

— У меня есть для тебя сумасшедшая новость, ты просто не поверишь. Я сам до конца не верю. Идем в столовую, там сейчас тише.

— Игнат, подожди, я тоже хочу кое о чем тебе рассказать.

— Все там, пошли, — тянет меня за руку, и я шагаю следом, размышляя, с чего начать тяжелый разговор.

Упоминать ли Дамиана? Расстаться просто и расстаться из-за кого-то — разница есть, второе явно обиднее, а обидеть я его не хочу.

Но и скрывать… какой смысл, все равно он узнает. Прятаться от всех я не буду, даже от отчима. Совсем скоро мне восемнадцать и он больше не посмеет мне указывать.

В столовой действительно почти никого нет. Ничего не покупая, мы занимаем самый дальний столик.

— Через десять минут пара… Ты начнешь или я? — взволнованно кусаю губы, оттягивая момент.

Я никогда в своей жизни никого не бросала и понятия не имею, как при этом стоит себя вести.

Быть доброй и предложить остаться друзьями?

Или все категорично оборвать, чтобы не оставлять иллюзий на возможное сближение?

Где эта методичка, которая учит как сделать человеку больно, но чтобы как можно скорее зажило…

— Начну я, если ты не против, — произносит Игнат. — Потому что моя новость наверняка затмит твою.

Ну я бы поспорила.

— Ви, — он протягивает руку и заключает мою ладонь в свою, — в последнее время у нас с тобой все складывается как-то странно. Я это заметил и даже могу предположить по какой причине, но ты знаешь — мне все равно. Правда. Я даже где-то тебя понимаю: он крутой, иностранец, у него богатый отец, дядя будущий мэр…

— Подожди… — бледнею. — Ты знаешь?

— Знаю о чем? О том, что сын младшего Кайзера ошивается возле тебя? Ну я же не слепой. Может, он слегка запудрил тебе голову, ты растерялась, запуталась... В общем, это все уже не важно. Я верю тебе. Верю, что между вами ничего не было.

Господи, только не это! Лучше бы он этого не говорил.

— Игнат, послушай меня…

— Нет, подожди, дай я договорю. Теперь самое важное.

Только не предложение! Пожалуйста!

— В общем, я же рассказывал тебе, что у моего отца связи в Москве. Хорошие связи. Он договорился о моем переводе в местный ВУЗ, за счет обучения здесь меня могут принять сразу на четвертый курс. Оказалось, так делают и при желании все можно устроить. Их уровень образования не в пример выше нашего, такой шанс просто нельзя упускать.

— Здорово, Игнат! Я рада за тебя, правда! Безумно рада! — выдыхаю я и действительно поздравляю от всего сердца. Просто камень с души свалился. — Ты можешь достигнуть многого там, ты прав, нужно вцепиться в эту возможность руками и ногами! Обязательно езжай!

— Отец может договориться не только за меня, — пристально смотрит мне в глаза. — Поедешь со мной?

— Что?.. В Москву?.. Ты серьезно?

— Да. Снимем там квартиру, будем жить вместе. Проблем никаких не возникнет, ведь скоро ты станешь совершеннолетней, мы сможем расписаться.

— Подожди, стоп! — вынимаю руку из-под его ладони и прячу на коленях под столом. — Я не могу… У меня мама здесь, брат. И вообще, я хотела тебе кое-что рассказать. То, что точно повлияет на твое решение. Это касается меня и Дамиана.

— Я знаю, что вы с ним гуляли по пляжу ночью. Когда у нас дома был ужин, — стреляет он. — И когда говорил тебе, что какого-то парня видели в компании похожей на тебя девчонки — я знал, что это была ты. И он. Конечно, это неприятно, но я знаю, что у тебя есть моральные принципы и плевать, чего там хочет этот мажор. А чего он хочет это очевидно — просто заполучить очередной трофей. Ты же не дура повестись на всю ту чепуху, что он наверняка уже несет, лишь бы затащить тебя в свою койку. Он обязательно уедет, Ви, обязательно. А ты останешься. Не забывай об этом.

— Ты совсем не знаешь его, совершенно! — взрываюсь, вставая на защиту своей любви. — Он не такой! Он ни за что не стал бы пользоваться мной! Он честный, порядочный, ты даже представить себе не можешь насколько!

Улыбка Игната становится натянутой.

— Я не хочу говорить о нем, и тем более о его дутых достоинствах. Повторюсь — я по-прежнему хочу быть с тобой и еще можно все исправить. Подумай, до отъезда время есть. Подумай хорошо. И не сделай глупость, о которой потом сильно пожалеешь.

Раздается звонок, Игнат поднимается и, повесив лямку рюкзака на плечо, уходит.

— Прости, но я не могу с тобой поехать! — кричу ему в спину. — Пожалуйста, прости. Я уже все решила и мне не нужно время. Я выбираю его!

Он точно слышит каждое слово, но ничего не отвечает, растворяясь в спешащей по своим аудиториям толпе.

Часть 19

"Я не понимаю как мне быть. Помоги мне!"

"Что случилось?"

"Есть один парень, он мне очень нравится. Да что там — я влюблена. Но он появился так неожиданно, можно сказать стремительно ворвался в мою жизнь…"

"И в чем проблема? Ты не доверяешь ему?"

"Я ему верю! Знаю, что он не врет. Но мне страшно. Страшно, понимаешь? Моя жизнь была такой размеренной и тут вдруг ураган, цунами, взрыв, я буквально сошла с ума! И от него, и вообще… Я боюсь, что все может внезапно разрушиться. Боюсь его потерять. И этот шаг в омут… боюсь тоже"

"Ты уже сделала этот шаг. Теперь только вперед, вместе. Не хочется распускать сопли, ведь мужики бруталы и все такое, но я тоже сошел с ума не меньше"

"ТЫ???"

"Я написал "я"? Чертов Т9! Я имел в виду он, твой парень. Наверняка он без ума от такой девчонки и сам охреневает от того, что с ним происходит. Я ему даже слегка завидую"

— Молотова! Тебе с нами неинтересно? — голос препода заставляет вздрогнуть.

Переворачиваю смартфон экраном вниз и прячу под раскрытую книгу.

Вместо того, чтобы слушать преподавателя, я написала "инкогнито", который только что жестко облажался.

Это Дамиан. Я знала это всегда.

С первой же секунды поняла.

Поэтому он ни разу не предложил записать мне свой номер телефона и ни разу не спросил мой. Он его и так знал.

После разговора с Игнатом в столовой я была словно сама не своя, потому что его слова словно пощечины — точные, хлесткие и очень больные. "Ему нужно только одно… Он обязательно уедет… Не сделай глупость, о которой потом пожалеешь".

Они заставили меня малодушно сомневаться, и поэтому я решила написать.

И не пожалела.

Он честен со мной. Он меня любит. Я сделала правильный выбор.

Сегодня ветрено, но не слишком, море красиво покрыто белыми барашками волн. Вдалеке торчит старый маяк, а еще край порта и гиганты-танкеры словно голодные студенты в очереди у свободной кассы. Только в отличие от студентов они величественные и спокойные.

— Красиво у вас тут все-таки, — произносит Дамиан, как обычно ощутив мое присутствие спиной.

Накинув капюшон, встаю рядом — Дам обнимает меня за плечо и прижимает к себе.

— Ты же специально "ошибся", да? — спрашиваю, глядя в даль. Огни маяка — словно безмолвный сигнал, что лучшее впереди. Нужно просто идти к своей цели, не отклоняться от курса не смотря ни на что. — Никакой это не Т9.

Он улыбается, с высоты своего небольшого роста я этого, конечно, не вижу, но прекрасно ощущаю.

— В переписке проще говорить о чувствах.

— Ты никому не признавался в любви раньше?

— Нет.

— Да ладно? — поднимаю голову и ловлю его взгляд. — Мне казалось, ты весь такой из себя самоуверенный мачо.

— Так и есть. Только с любовью не складывалось.

— Ты неисправим, — не могу не улыбнуться. — А как ты понял, что это я? Ну, когда мы только начали переписываться.

— Это было несложно — номер я успел дать только твоей подружке, больше никому в этом городе. Она записала его на визитной карточке бара. А та девушка, незнакомка по переписке, сказала мне, что нашла в кармане визитку. Я успел заметить, что у вас с подругой одинаковые куртки.

— Ийя просто перепутала в спешке карманы… — наконец до меня доходит.

— Она не в курсе, да? Ну, что мы с тобой вместе.

Вместе.

Всего одно слово произнесенное им, и за моей спиной будто бы вырастают крылья.

— Нет, не в курсе. Ума не приложу, как ей сказать о нас.

— Рано или поздно она все равно узнает.

— Дам, ты ведь не уедешь обратно в свой Лондон, правда? — может, вопрос не к месту и вообще… но после утренних слов Игната он давит, гложет не переставая. — Не бросишь меня здесь одну? Поклянись, что не бросишь! Я с ума схожу от мысли, что все это может закончиться. Я этого просто не переживу! Прости… я несу полную чушь, да? Я такая идиотка.

— Не смей оскорблять мою любимую девушку.

Я всхлипываю от переизбытка чувств и утыкаюсь носом ему в грудь.

— Мы будем всегда вместе, слышишь? Ну ты чего, — утешает он прижимая меня к себе, и в его тоне столько непоколебимой уверенности.

— Обещаешь?

— Я никогда не нарушаю слово.

— Так ты не уедешь?

— Нет, без тебя не уеду.

— А эти люди… они точно тебя не найдут? Они же угрожали твоему отцу, брату. Оставят ли они тебя в покое? Вас всех? Или так и будешь жить словно на пороховой бочке?

Он размышляет, и мне страшно от того, о чем именно. А потом приподнимает большим пальцем мой подбородок.

— Не думай об этом, хорошо? Зачем забивать голову какими-то "если". Пойдем лучше погуляем?

И мы идем гулять, оставив сомнения и тонну вопросов за спиной. Еще не зная, что совсем скоро все круто изменится.

* * *

Когда возвращаюсь домой, вижу в коридоре обувь отчима — его выписали из больницы. Он все еще не спит, в гостиной горит свет, а время хорошо за полночь.

Внутренности словно льдом сковывает, я точно знаю, что сейчас будет. Я безбожно, вопиюще сильно опоздала!

Собираюсь тенью проскочить в свою комнату, надеясь, что он не слышал, как я открывала входную дверь. Но увы — он появляется в дверном проеме. На заросшем седой щетиной лице внушительные гематомы, нога перебинтована от бедра до стопы, в руках костыли.

Понимаю, что при всем желании он не сможет сейчас наказать меня как-то физически, но страшно от этого меньше не становится.

Предвижу оскорбления, угрозы, мат — все то, что регулярно слышу в свой адрес многие годы, но он на удивление ничего не говорит. Просто сканирует меня пристальным нечитаемым взглядом и, стуча костылями по деревянному полу, медленно скрывается на кухне.

Сказать, что я в шоке, это не сказать ничего. Списываю все на действие успокоительных, что ему там кололи и, не веря своему счастью, закрываюсь в своей комнате.

Ну нет, не может быть такого. Чтобы человек вот так внезапно, словно по щелчку, стал другим. Наверняка утром отыграется как следует.

Но когда наступает утро, и я перед уходом в колледж захожу на кухню, он уже сидит за столом. Но на меня демонстративно не смотрит.

Ни брюзжания "где ты вчера шлялась допоздна", ни морального давления. Ни-че-го.

Наконец-то, спустя столько лет морального террора, он от меня отстал.

Забегая наперед, скажу — с этого дня он больше никогда не трогал ни меня, ни маму с Артемкой. Да и жить ему оставалось тогда уже недолго.

Часть 20

Сегодня ночью выпал первый снег, да такой, что за какие-то несколько часов намело недетские сугробы. Переобуваюсь в угги, зимнюю парку, надеваю на голову ярко-желтую шапку-бини и выхожу в слепяще-яркое утро.

Настроение волшебное, начинает казаться, что теперь в моей жизни точно наступила светлая полоса, такая же белая и чистая, как сегодняшний снег. Будущее уже не пугает. Наоборот, впервые оно видится мне в радужных красках.

Да, перед Игнатом неловко, но он переживет. Как там говорит Ийя? Такой лакомый кусочек недолго будет одиноким. Все у него наладится. Скоро он улетит учиться в Москву, вернется обратно человеком с большими перспективами. Если, конечно, вернется — не исключено, что останется там. Возможностей его семьи хватит, чтобы устроить сыну сытую жизнь в столице.

Совсем скоро у меня день рождения, и я жду этот день как никогда прежде. А еще завтра начинаются недельные каникулы. Жизнь-то прекрасна!

И думаю я так ровно до того момента, пока не выхожу из автобуса и не вижу на остановке ожидающую меня Ийю. Выражение ее лица тут же опускает меня с небес на землю.

— Это правда? — требовательно спрашивает вместо приветствия. Корни ее волос порядком отрасли и теперь на темных прядях лежат хлопья снега. — Только сразу говорю — не ври!

Я понимаю, о чем она, и строить из себя святую невинность глупо.

— Да, мы с Дамианом встречаемся.

— И давно?

— С твоего дня рождения. Хотя трудно сказать точно. Общаться мы начали еще со Дня Посейдона. Долгая история.

— То есть все то время, пока я делилась с тобой своими планами относительно его, вы уже мутили за моей спиной?

— Да какой спиной! Ты преподносишь это так, словно я у тебя парня отбила!

— А это не так?

— Нет, не так! То, что он тебе понравился, не значит, что он по умолчанию должен быть твоим. И вообще, давай начистоту — тебе не он сам нравится, а возможности его семьи.

— Не важно это все! Я первая его заметила, первая пошла на контакт. Подруги так не поступают, ясно? — бьет по самому больному. — Ты знала, что у меня на него виды. Знала, но нашла способ переключить на себя! Зачем? У тебя же Игнатик твой, верная собачка. Или как теперь лучше? Олень? Он в курсе, что ему наставили рога?

— Да, он знает. Мы расстались.

— А я слышала другую информацию. Что он хочет тебя с собой в Москву забрать.

— Откуда тебе все известно? Про нас с Дамом, про планы Игната…

— Не забывай, где я работаю. Там много интересного можно услышать. Да и не важно по сути, главное, что ты предательница!

— Пожалуйста, давай не будем ссориться из-за парня, хорошо? Мы же столько лет дружили.

— Вот именно — я считала тебя своей лучшей подругой. Защищала тебя от нападок куриц из параллельного класса, делилась тряпками и прикрывала перед отчимом, а ты так со мной поступила! Тебя Игнат в люди выведет, а меня кто? Предлагаешь так и сидеть, гнить в этой дыре?

— Да с чего ты вообще взяла, что у вас с Дамианом что-то бы вышло? Ты рассуждаешь так, словно он УЖЕ был в твоем кармане!

— Ты даже не дала мне попробовать! — бескомпромиссно отрезает она. И я ощущаю острое чувство вины, потому что в чем-то она безусловно права.

Я знала о ее симпатии к Дамиану, знала… но все равно позволила себе отчаянно влюбиться.

То, что Дамиан никогда не рассматривал ее в качестве своей потенциальной девушки я не говорю, сейчас это не имеет значения, только сильнее ее обижу.

— Ийя, ну правда, ты чего? — пытаюсь взять ее за руки, но она демонстративно запихивает ладони в карманы. — Может, я поступила… не совсем красиво, но я его у тебя не отбивала! Вы только телефонами обменялись. Все! Я не хочу ругаться с тобой, правда. Ты действительно моя единственная подруга.

— Была! Зачем тебе теперь вообще подруга? Ведь жизнь так кипит. Удачи, — и уходит, оставляя на душе гадкое послевкусие.

Головой я понимаю, что прямой моей вины действительно нет. Да, так вышло, что он понравился нам обеим, к слову, понравился по-разному. Но ему-то понравилась я!

Было бы лучше "не доставайся ты никому?". С ней бы он все равно не стал строить отношения! К чему тогда эта драматургия?

В колледж иду с единственной мыслью, что скоро она остынет, как это происходит обычно и мы нормально поговорим. Она поймет, обязательно, и мы помиримся. Лучшие подруги всегда мирятся, что бы между ними не происходило.

Снова забегу вперед — нет, мы не помиримся. Несколько лет мы даже не будем знать, что происходит в жизни друг друга.

Часть 21

Дни каникул пролетают со скоростью света и так, что нет ни секунды на то, чтобы поддаваться унынию. С утра до ночи я провожу время с Дамианом, и кажется, что вот только теперь я начала по-настоящему жить. Отчим перестал контролировать, я влюбилась с самого красиво парня на всей земле, мои чувства взаимны и от всего этого хочется просто летать.

Сегодня, в день моего рождения, я впервые ощущаю, что это самый настоящий праздник. Мама дала денег на новое платье и сейчас я любуюсь своим отражением. Впервые мне кажется, даже нет — я уверена, что те, кто говорит, что я красивая, не врут.

Восемнадцать… подумать только. Я так долго ждала этого дня.

— И куда вы пойдете? — спрашивает мама, с привычной полувялой улыбкой наблюдая за мной у дверного проема.

— В ресторан.

— В рестора-ан? Ничего себе. И что за место?

— Гардиант.

— Серьезно? Ну что сказать — солидно. И откуда у Игната столько денег?

Чуть краснею и, специально избегая взгляда мамы, размазываю по скулам румяна.

Она не знает о Дамиане, я не говорила ей. Может быть как-нибудь… но точно не сегодня.

— Ну ведь он парень взрослый, нашел способ подзаработать.

— Ты вся буквально светишься. Кажется, я никогда не видела тебя такой счастливой.

— А я никогда такой счастливой и не была, — захлопываю пудреницу и оборачиваюсь на маму. — Ну я пойду, хорошо? Не хочу опоздать.

— Скажи ему "да".

— Ма-ама-а, — со смехом закатываю глаза. — Мне восемнадцать только-только стукнуло, а ты меня уже сбагрить хочешь.

— А что такого? Я вышла за твоего отца в восемнадцать. А твоя бабушка за дедушку и того раньше. И ничего, сколько лет душа в душу. Игнат парень очень хороший и тебя с ним ждет счастливое будущее.

— Ладно, все, я убегаю. А то такси уже скоро приедет, — чмокаю ее в щеку и быстро ретируюсь из дома в уже самую настоящую снежную зиму.

Уши щиплет колючий мороз, но я столько времени и сил убила на укладку, что угробить красоту шапкой или капюшоном просто кощунство!

Мы договорились с Дамианом встретиться прямо там, в ресторане. Он сказал, что так нужно для реализации сюрприза, и я, не желая портить его задумку, послушно согласилась.

Такси приезжает чуть раньше. Погружаюсь в нагретый до духоты салон и, рассеянно улыбаясь шуткам водителя, витая в своих мыслях еду в центр.

Тот самый ресторан, из которого мы однажды убежали "не заплатив", я рада вернуться туда. А вообще, по сути все равно — хоть полуразрушенная заброшка, главное, рядом с ним.

Раньше я не знала, что такое любовь, не понимала каково это — ходить не ощущая под ногами земли, думать день и ночь только об одном человеке. Каждая наша встреча… она уникальна. И сегодняшний вечер тоже будет особенным, я в этом уверена. Ведь даже казалось бы банальный поход в ресторан он с легкостью может превратить в какой-нибудь экстремальный квест. Уж я-то знаю.

Чтобы чем-то занять руки, достаю телефон и листаю утренний диалог о том, что сегодня он ведет "одну классную девчонку" в интересное место. И что готовит ей неожиданный сюрприз. Я, пытаясь выяснить, что же это такое, предложила свою помощь в выборе подарка, но он не повелся, сохранив интригу.

"Скоро все узнаешь. И поверь — этот вечер ты точно никогда не забудешь" ;)"

Его последнее сообщение в 15:13 перечитываю дважды, и даже не берусь представлять, что же он там такое придумал.

Сейчас 19:47, и женщинам неприлично приходить раньше. Двенадцать минут топчусь на морозе за углом, и без одной минуты — продрогшая до костей — наконец-то переступаю порог ресторана.

Он уже здесь? Ну конечно, здесь, прежде он никогда не опаздывал даже на секунду. С волнением вытягиваю шею и пытаюсь заглянуть в главный зал.

— Вас ожидают? — спрашивает вышколенный администратор, я киваю, называю свое имя и, вручив ему свою верхнюю одежду, с колотящимся сердцем следую за официантом.

Зал почти пуст, чему я не слишком удивлена. Будний день, зима… Лишь какая-то пара в возрасте за столиком на двоих и одинокий мужчина в углу.

Дамиана нет.

— Пожалуйста, ваш стол.

— А… — кручу головой, — …парень, который его заказал. Где он?

— Простите, — пожимает плечами. — Может, пока аперитив?

— Если можно, просто воды.

Он коротко улыбается и уходит, оставляя меня в одиночестве.

Признаться, я растеряна, потому что точно не ожидала чего-то подобного. Я была уверена, что приду и он уже будет ждать меня здесь. Может быть с огромным букетом цветов или мягким медведем с человеческий рост, или еще с чем-нибудь странным и необычным. Но вот так…

Рассеянно опускаюсь за пустой одинокий стол и изо всех сил пытаюсь не поддаваться разочарованию. Мои ванильные ожидания — не его проблемы. А может… ожидание это и есть часть сюрприза?

Эта мысль вселяет оптимизм. Наверняка так и есть. Он придумал что-то необычное. Может, сейчас занесут огромный торт, а внутри он. Раздетый и с розой в зубах. Необычно, но я точно не удивлюсь. Что-то подобное вполне в его духе.

Оборачиваюсь, надеясь увидеть за спиной какую-нибудь возню официантов. Но в зале почти пусто и тихо, если не считать едва слышную музыку и разговор на приглушенных тонах пары у окна.

Моего терпения хватает ровно на десять минут. Стакан воды выпит, меню пролистано трижды, в стекле напротив дыра от моего сверлящего взгляда. Но его все нет.

Может, что-то случилось?

Достаю телефон, ожидая увидеть сообщение из разряда: "Не знал, что в этой дыре бывают пробки", но пусто.

И тут я обижаюсь. По-настоящему.

Если вот это все его "гениальный" подарок — то он нелепый. Мог бы предупредить о накладке, или о том, что придется ждать, чтобы я не сидела здесь в одиночестве, как дура. Даже не знаю, что он должен мне преподнести, чтобы перекрыть эти "непередаваемые" эмоции. Настроение безнадежно испорчено. Хочется уйти, но я даю себе последние пять минут. Но и в эти минуты он не приходит.

Ну что ж…

Резко поднимаюсь, хватаю сумку и слышу за спиной торопливые шаги...

Часть 22

Дамиан, в пальто, со снежинками на плечах и волосах заходит в зал. В его руках букет цветов. Огромный, как я и думала. Может, даже больше, чем помещалось в мои фантазии.

И меня сразу отпускает. Казалось бы, вот только что обижалась, а увидев его сразу таю, как снег на его воротнике.

— Извини, пришлось задержаться. С днем рождения, — презентует мне букет, целует в щеку и опускается на пустующее место.

Сажусь напротив. Не зная, куда деть такую охапку цветов, пытаюсь пристроить их на соседний стул, но он слишком мал для этих целей.

Официант материализуется словно из ниоткуда, с большой напольной вазой в руках. С благодарностью передаю ему букет.

— Ты задержался на двадцать пять минут, — укоряю, но больше для порядка, ведь с его приходом след злости сразу же простыл.

— Знаю. Так вышло, не мог иначе. Извини еще раз.

Киваю, ощущая странную и совершенно, казалось бы, неуместную тревогу. Он здесь, пришел, все хорошо, но от чего же так сжимается сердце?

Потому что он какой-то другой. Что-то неуловимо, но абсолютно точно изменилось.

— Что-то случилось?

— Ничего такого, что требует большого внимания.

— Значит, все нормально?

— Да, не бери в голову.

И тут я понимаю, что именно: он не смотрит мне в глаза. Кудаугодно: пол, окно, потолок. На сцепленные в замок пальцы. Но только не на меня.

— Ты сам на себя не похож сейчас. Вы поссорились с папой?

— Да все нормально, говорю же, — и впервые поднимает на меня взгляд. На короткое мгновение… и сразу же прячет. — Так, небольшие проблемы. Ничего особенного.

— Мы договорились не врать друг другу.

— Я не вру.

— Врешь! Что-то случилось, я вижу. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне абсолютно все, я пойму. И за опоздание не обижаюсь больше, правда, — протягиваю руку, чтобы накрыть его ладонь, но он резко прячет ее под столом, избегая прикосновений. — Да хватит уже! Говори!

Воздух становится плотным, хоть ножом режь. От густого аромата роз кружится голова.

Официант снова незаметно появляется и ставит на стол два блюда с каким-то закусками. Снова уходит.

Не выдержав напряжения, пытаюсь снизить градус первая.

— Дам, у меня сегодня день рождения, давай не будем портить его, хорошо? Если все живы и здоровы, значит, ничего ужасного не произошло. Все же живы?

— К счастью. Пока.

— Да что значит это твое "пока"? — взрываюсь. Женщина за соседним столиком бросает на меня косой взгляд. — Хватит говорить загадками! Я тебя не узнаю. Вчера вечером ты был совершенно другим! Счастливым, полным планов… Помнишь вчерашний вечер?

Помнит. Я вижу, как меняется выражение его лица, и ему как будто бы невероятно больно, но он изо всех сил скрывает настоящие эмоции.

— Дамиан! Не молчи!

Наконец-то он поднимает на меня взгляд. Прямой… но такой невыносимо чужой и холодный.

— Ви, ты классная, правда. Веселая, очень красивая. Нам было круто эти недели.

Желудок скручивается тугой спиралью. Но я панически пытаюсь перевести все в шутку.

— Спасибо, конечно, но почему таким тоном? Обычно так начинают, когда хотят слиться с отношений.

— Я улетаю завтра, — отрезает он, и я теряю способность дышать. Поэтому следующий вопрос выходит тихим и жалким:

— В Лондон?

Он мнется всего секунду.

— Да.

— Надолго?

— Навсегда.

Сердце — бейся!

Отвожу от него взгляд и обессиленно откидываюсь на спинку стула. Я в таком шоке, что… как будто бы даже не испытываю шок. И вот это нарастающее внутри ощущение… словно набегающая смертоносная волна.

Я знала. Понимала в глубине души, что так будет. Понимала всегда.

Он слишком для меня хорош. Слишком сильное чувство. И взаимное? Так не бывает.

— Не думай только, дело не в тебе, это все мои заморочки. Не нужно было это все вообще начинать. Я дурак.

Официант приносит что-то еще, но я не смотрю, что именно. Да даже если бы смотрела — не увидела.

— И давно ты это решил?

— Это важно?

— Да, мне важно. Ты с самого начала знал, что улетишь обратно?

— Нет, не знал. Я решил это сегодня, — взгляд оставляет ледяные ожоги на моем лице. — Извини, что вот так, в этот день. Но я не мог иначе… Может, когда-нибудь ты меня поймешь.

— Чушь! Не мог он… — усмешка выходит злой. — Ты не дурак, нет, а вот я — полная дура.

И так некстати вспомнились слова Игната о трофее.

Так и есть — просто трофей. Глупая пустоголовая провинциалка.

Все, абсолютно все с самого начала было фальшивкой. Игрой, где на шахматном поле вокруг короля менялись безликие пешки. А для самого короля не менялось ничего.

— Ну что ж… удачи тебе, Дам. Надеюсь, ты будешь счастлив.

Поднимаюсь ровно в тот момент, когда зал оглушают известный всему миру гимн дню рождения. Пара официантов затаскивает гигантский торт со свечами, еще пара позади несет зажженные бенгальские огни.

Нестройный хор голосов подпевает изо всех сил и люди даже выглядят счастливыми.

— Ви, я правда не хотел… Прости.

Разворачиваюсь и ухожу. Оставляя за спиной праздничный торт, букет и парня, который на несколько недель заменил мне весь мир.

Он не догоняет меня. Да я и не жду.

Я снова больше ничего не жду.

Выхожу на улицу и, не обращая внимания на мороз, пробирающийся ледяными щупальцами под распахнутую куртку, поднимаю глаза к черному, как дыра в моей душе, небу.

Мечты, планы, надежды — все рухнуло. Человек, которому я отдала всю себя меня предал, и эта боль настолько неописуема... Она словно живая, раздирает в клочья опустевшее за какой-то миг нутро.

Он был для меня всем. Я для него — лишь еще одной.

А может все-таки…

Но он не выходит, и я ухожу. Одна, в безмолвную неизвестность.

Оглавление

Пролог

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8

Часть 9

Часть 10

Часть 11

Часть 12

Часть 13

Часть 14

Часть 15

Часть 16

Часть 17

Часть 18

Часть 19

Часть 20

Часть 21

Часть 22