Ничей [Алексей Борисов] (fb2) читать постранично

Алексей Борисов Ничей

Вместо предисловия

«Раньше возможно было продвижение, а сейчас нет». Так отозвался о сегодняшних перспективах литературного творчества мой старый знакомый. Подразумевалось: «Бросай уже ерундой заниматься. Кому теперь книжки нужны?» Я не стал спорить. Ситуация действительно скверная. До чтения ли даже самым верным поклонникам?..

Но, думаю, всё равно не стоит отчаиваться. Надежда есть и в темные времена. К тому же бывает полезно заглянуть во вчерашний день — можно найти ответы на вполне актуальные вопросы.

— Зачем это? — произнес сумрачный голос.

Гаг поднял глаза. Над ним стояли двое — какие-то незнакомые из местных, тоже совсем молодые. Гаг осторожно опустил голову южанина на траву и поднялся.

— Зачем… — пробормотал он. — Откуда я знаю — зачем?

Аркадий и Борис Стругацкие

«Парень из преисподней»

Часть

I

Козлы

Глава первая

Семейные ценности

Спикер областного парламента Хрюшников сидел за столом и ковырял в носу. Когда я сделал еще несколько шагов по ковру и присмотрелся, стало ясно, что ковыряет он не в носу, а в ухе. И не пальцем, а дужкой очков.

— Можно, Виталий Иванович? — повторил я.

— Заходи, Алексей Николаевич, — отозвался спикер. — Что у тебя там?

— Подписать кое-что надо.

Виталий Иванович вздохнул так, будто сию минуту закончил разгрузку вагона.

— Сколько раз я тебе говорил: бумаги на подпись сам не носи, передавай через консультанта? А?

— Там нюансы могут быть, Виталий Иванович. Комментарии могут потребоваться.

Спикер вздохнул сильнее.

— Комментарии потребуются — вызову. Ох, Алексей Николаевич…

— Что, Виталий Иванович?

— Всему вас учить надо. Сразу видно: не работали в обкоме.

— Да тут бумаг немного, — начал я.

Было в самом деле неловко, что оторвал занятого человека от дела. Выбил из колеи.

— Ладно, оставляй, — смягчился спикер.

Я мысленно перевел дух и приготовился дать задний ход. Тут двойная входная дверь за моей спиной скрипнула.

— Виталий Иванович, разрешите? — вслед за дверью проскрипел голос, по тембру сильно похожий на звук несмазанной петли.

Оборачиваться, чтобы понять, кто это, было необязательно.

— Заходи, Никифор Мефодиевич, — кивнул хозяин кабинета.

Обогнув меня заодно с приставным столиком, полубоком, немного шаркая при ходьбе, в святая святых законодательной власти проник консультант нашего спикера Никифор Мефодиевич Толиков. Меня он приветствовал едва заметным кивком и присел на стульчик напротив.

Никифора Мефодиевича в парламентском кругу знали все. Принят он был на полставки и отвечал за духовно-нравственную сферу. Лет ему было много. Даже очень много, и кое-кто поговаривал, что пора бы человеку на покой. В аппарате в таком возрасте уже не работали. Однако спикер к нему благоволил и принимал всегда без очереди («С острой болью», как шутил один наш коллега). Секрет проходимости был прост: во времена, не слишком отдаленные от нас, товарищ Толиков занимал высокую должность в управлении КГБ. А бывших чекистов, как известно, не бывает. Про его выдающиеся успехи на ниве нравственности и духовности ничего слышно не было, зато слухи и сплетни он носил начальству исправно.

Спикер шевельнул бровью и перестал ковырять очками в ухе. Никифор Мефодиевич покосился на меня и, приподняв скрюченное тело над столом, забормотал что-то Виталию Ивановичу в другое, свободное ухо. Спикерская бровь поползла вверх. Я попробовал прислушаться.

— Алексей Николаевич, погуляй! — оборвал мои попытки спикер.

Подрагивая кистью правой руки, Никифор Мефодиевич продолжил едва слышное бормотание. Мне почудилось, что прозвучала знакомая фамилия, но проверить это ощущение я объективно не успевал.

Предупредительнейшая Алевтина Викторовна в первой приемной читала популярный у аборигенов таблоид «Энциклопедия здоровых импульсов». По-моему, ту ее часть, где повествуется о внебрачной жизни эстрадных звезд.

— Что-то у нас Никифор Мефодиевич какой-то взволнованный, — попытался я прозондировать почву.

— Ой, не знаю, Алексей Николаевич, — откликнулась она, подняв голову от газеты. — Ничего не говорил, сразу вошел.

Пришлось мне отправиться восвояси. Там, под дверью моего кабинета, переминался с ноги на ногу очередной гость. Я мысленно застонал, потому что после визита к спикеру, как всегда, хотелось немного побыть наедине с собой. Да и голова после вчерашних излишеств еще побаливала.

Гостем оказался собственный корреспондент агентства «Интерксерокс» Василий Онищенко.

— Привет! Какие новости у пресс-службы? — заулыбался он.

— Спикер с утра ковырял в ухе, — ответил я.

— Что?

— Ничего. Шутка, — я погремел ключами. — Заходи, раздевайся, ложись.

— Сам всё шутишь, — сказал Онищенко, усаживаясь на стул. — Скучно