В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
В маленькой комнате теплился очаг.
Даже не очаг — костерок прямо на полу. Пол был — песчаная глина, засыпанный соломой от сырости. Все это могло бы в любой миг полыхнуть, но очаг заперли в низкую глиняную крепость — из кирпичей, обожженных только с одной стороны.
Дым тонким призрачным столбом уходил в небо, моргавшее далекими звездами через дыру в потолке. Это и «труба» и единственное окно в комнате. И во всем маленьком домике.
Здесь светло лишь в полдень. Все другое время — полумрак и дым.
В очаге тлела зола — колючка горит жарко, но быстро. Может и хорошо, что быстро. В полдень над домиком появляется солнце и греет глину стен до позднего заката. Темная глина хорошо хранит тепло.
Они сидели у очага плечом к плечу. Он по-турецки, сгорбившись, устало глядел по сторонам. Иногда — на неё. Она сидела очень прямо, как-то по-восточному, подобрав под себя ноги и устроившись на собственных пятках.
Между ними на полу стояла старенькая алюминиевая кастрюлька, почерневшая от копоти. Кастрюлька была пуста — она никогда не оставляла объедков, а рыбьи кости бросала в огонь.
Ему было одновременно спокойно и тошно.
За стеной тихо шумело море. Но теперь он обращал внимание на этот звук, лишь когда тот затихал — в штиль перед рассветом. В эти часы он тревожно вздрагивал и просыпался, таращился в темноту, потом укладывался снова и долго ворочался, пока не начинал дуть рассветный бриз. Тогда он снова засыпал.
Ему хотелось одновременно молчать и говорить.
Но эта женщина привыкла говорить лишь с морем.
Наверное, ему хотелось слушать…
— Ты давно здесь живешь?
— Давно… — она задумалась. — Нет, не давно. Я живу здесь всегда.
Он усмехнулся:
— Разве «всегда» — это не «давно»?
— Нет. — Она серьезно покачала головой. — Я знаю, сколько это — давно. Всегда — это больше.
С этим нельзя было не согласиться.
— А почему одна?
— Одна… Нет, раньше я жила здесь с мамой. Теперь одна. Мама говорила, что наверху живут другие люди — это такие же как мы.
— Наверху?
Она кивнула. В огромных зрачках отражалось оранжевое пятно очага. Когда она начинала говорить, ресницы её вздрагивали, словно она хотела закрыть глаза и увидеть всё, о чём говорит. Когда слушала — не двигалась вовсе.
— Наверху… — повторила она. — Там, на скале. Мама говорила, чтобы я никогда не ходила туда. Там плохо, потому что нет моря.
Он поглядел вверх. Сквозь редкий дым мерцали звезды. Он никогда не слышал, что в этих местах можно подняться на скалу и, напротив, спуститься к морю. Ближайший безопасный спуск в 14 километрах отсюда. А здесь… Слишком хрупкая порода, острые скалы, слишком высоко… Слишком коварные мели — даже с моря не подплывёшь. Интересно, как она ловит рыбу?
Она немного помолчала, потом заговорила снова:
— Мама говорила, что ещё там живут мужчины. Это такие, как ты?
— Да.
— Мама говорила, что мужчины — это плохо.
— Почему?
— С ними сначала хорошо, но потом они уходят, и остаются дети.
— По-твоему, дети — это плохо?
— Я не знаю, как это — дети.
— Они такие же, как мы, только маленькие.
— Как жуки?
Он усмехнулся:
— Нет. — Потом вытянул вперед руки и показал примерно полметра. Подумал, что она не поймет и движением показал полметра от пола. — Вот такие.
Она кивнула, но спросила снова:
— Они как мужчины или как я?
— Нет, они совсем другие. Такие же, как мы, только другие. Ты тоже была ребенком, давно. Помнишь, когда ты была маленькой?
— Помню. Тогда мне всегда было весело.
— Детям всегда весело.
— Тогда дети — это хорошо. Я хотела бы, чтоб мне всегда было весело.
— Нет, — он снова улыбался. — Тебе не будет весело. Весело будет только детям, а тебе нужно будет кормить их и заботиться о них.
— Тогда дети — это плохо. Лучше не уходи.
Они замолчали. Он думал, как это все-таки странно не знать таких простых вещей. Как вообще можно так мало знать? Раньше ему казалось, что в его голове есть пустота — свободное место, предназначенное для знаний, но он ленится его заполнять. Теперь же он ощутил себя по-настоящему мудрым. А её — пустой. Только глаза её почему-то были совсем не такие, как у фарфоровых статуэток и живых кукол. Не бессмысленные, не стеклянные. Они были прекрасны. А еще она часто молчит, смотрит в костер и явно о чем-то размышляет. Разве может размышлять человек, у которого в голове пусто? Вот и сейчас она сидела неподвижно и что-то неслышно говорила сама себе.
В доме было так тихо, казалось, даже море замолчало на время. И он устал от этой тишины. Но что ей говорить?
— На самом деле… — он начал и сразу замолчал. Она обернулась, заглянула пытливо в лицо. — На самом деле, дети не появляются от того, что мужчина уходит.
— Мама говорила. — Она не спорила и не оправдывалась. Просто пояснила.
— Они появляются, когда мужчина приходит. И то, не всегда.
— Он приносит их с собой?
Он открыл было рот,
Последние комментарии
7 часов 55 минут назад
8 часов 12 минут назад
8 часов 37 минут назад
9 часов 9 минут назад
10 часов 16 минут назад
11 часов 57 минут назад