Холодные дожди пятнадцатого лета (СИ) [Наталья Сергеевна Чернышева] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

<p>


 </p>




За окном влажно шуршало. Неспешно постукивали о подоконник тяжёлые капли. Закрой глаза, и окунёшься в осень. Холодный воздух, влажные запахи листвы, мокрых шин, земли, асфальта; застывший в беспробудной непогоде мир.



Ничто не предвещало беды. Учебный год остался за спиной, успешно сданы экзамены, впереди ожидались: день рождения, обязательная ежегодная поездка в солнечную Турцию, и целое длинное, светлое лето...



- Пойдём на кухню, Лиза. Поставь чайник... Нам надо серьёзно поговорить.



Глаза мамы, внезапно печальные и строгие, отозвались растущим холодком в груди. Что-то случилось!



- Ты уже не маленькая, дочь. Нет смысла говорить тебе неправду и дальше,- пальцы, комкающие салфетку, крашенные прозрачным лаком ногти.- Папа не в командировке. Папа ушёл от нас. Насовсем ушёл. Навсегда...



- К-как ушёл? Куда? Почему?!



- У него другая женщина. В мае она родила ему ребёнка, девочку... Мы не говорили тебе. Чтобы ты спокойно сдала экзамены. Восьмой класс - это серьёзно.



Мир рухнул. Экзамены! Папа уехал в длительную командировку... Иногда звонил, говорил, что всё хорошо, но вернётся не скоро, много дел. Врал, всё врал. Уехал? Бросил, ушёл. Предал! При чём здесь какие-то экзамены?!



В уши ворвался тревожный свист закипевшего на плите чайника.



Ни в какую Турцию, естественно, не поехали. Решили сдать квартиру на лето туристам, а самим уехать к бабушке во Всеволожск. Материальный вопрос просел, как выразилась мама. Она принципиально не хотела ничего просить у отца, лично проследила в тот же самый вечер за казнью его номера в Лизином смартфоне, после чего вытащила оттуда и выбросила вон прежнюю сим-карту, заменив её новой. И разом отсекла всё, что касалось отца: память, чувства, фотографии. Стёрла, вычеркнула, выбросила. И продолжила жить дальше, невозмутимая, как слон.



Если бы ещё не рыдала по ночам в подушку, думая, что дочь её не слышит...



Лиза слышала. Сама спала очень плохо. Но подойти к маме почему-то не могла. Это страшно, когда взрослый плачет. Не знаешь, что с этим делать, и какие слова найти, и просто подойти - как? Если на звук шагов каждый раз мама затаивалась, не откликалась, притворялась, что спит...



Всю ночь шёл дождь, к утру он затих, но небо оставалось низким и серым. Сводки Гисметео надеждой не баловали: дождём зарядило на весь месяц...



Преимущества центра: всё рядом. Можно много жаловаться на старый фонд, на проблемы с водой, с парковкой, на куцый двор-колодец, на зимние сосульки... А можно просто пройти по улице Пестеля мимо Пантелеймоновской церкви к Фонтанке и попасть в Летний сад. Просто так попасть. Пешком.



Сад долгое время находился на реставрации, сейчас он открыт и по нему можно гулять всем желающим бесплатно.



Они раньше часто гуляли здесь, мама, папа и Лиза. Каждые выходные, если позволяла погода. Потом хотя бы раз в месяц. Потом почти перестали, отец каждый раз отговаривался занятостью, и теперь понятно стало, почему.



В висках било мигренозным пульсом: как он мог, как он мог, как он мог?! Врать, предавать, - каждый день, каждый раз. А про командировку! Это же вообще! Смотреть с экрана скайпа,в глаза смотреть, и врать, что...



Как он мог?!



Молодые деревья стояли вдоль шпалер как часовые в зелёных мундирах. Мелкий серенький дождик тихо плакал с листвы на землю, на яркую зелень газонов, на красный гравий дорожек, разноцветные зонты, капюшоны, на непокрытые головы тех, кому не посчастливилось угадать дневную погоду.



Мужчина с коляской. Лиза прошла было мимо, потом будто толкнуло что, обернулась. А он как раз опускал прозрачный клеёнчатый полог, защищая спящего внутри малыша от редких капель. И его тоже толкнуло. И он обернулся тоже.



Жаром в лицо, ледяным холодом в сердце.



Два месяца друг друга не видели.



Встретились...



В голове всё смешалось пёстрым, больно ранящим водоворотом. И совместные прогулки по Летнему саду. И прежние походы, и поездки, и эта несостоявшаяся Турция, и будущее пустое четырнадцатилетие, и мамино судорожное дыхание по ночам в опустевшей спальне...



Боль выплеснулась криком:



- Предатель! Предатель! Ненавижу тебя! Ненавижу тебя! Ненавижу тебя! Ненавижу!



Развернулась и убежала. Как бежала, куда - не помнила. Очнулась на мосту...



Серое небо, серая Нева, серое половодье машин и зелёный