Время духов. Часть II [Галина Тевкин] (fb2) читать онлайн

Галина Тевкин Время духов. Часть II

Айрис глубоко вдохнула. На миг прикрыла глаза. Все эти люди — эти лица перед ней. Она помнит их фотографии в Характеристиках, помнит и сами Характеристики, помнит их в анабиозных капсулах и то, как они выглядели после инициации… Видит, как они изменились. Повзрослели, похорошели. Никогда еще Айрис не говорила с ними так — предельно откровенно, не смягчая ни свои мысли, ни слова.

— Коллеги. Я говорю это «коллеги» потому, что мы все — и те немногие, кто в этом зале, и то большинство, которые отсутствуют, — выполняем одну Главную Миссию. И сегодня, прежде чем назову имя того Пионера, которого рекомендую на должность Руководителя Совета, я должна рассказать, поделиться своими, к сожалению, нерадостными, соображениями.

Ее слушали по-прежнему внимательно. Но тянуть дальше со вступлением не стоило.

— На мой взгляд, мы в своеобразной ловушке. И попали в нее по независимым от нас причинам и обстоятельствам.

Дальше Айрис говорила об «упущенном» времени и «неправильном» месте.

— Мы начали строить наш Поселок, исходя из предположения, что рядом с оставленным Экспедицией Звезда Копья Маяком самое подходящее для этого место. Мы потратили время и энергию на создание жилья, на то, чтобы засеять опытные делянки привезенным семенным материалом. Ведь невозможно начать воспроизводство домашних животных без достаточной кормовой базы. Время и погодные условия показали нам, что место, из которого, как из Центра, мы намеревались начать деятельность на Терре, не оправдало наши ожидания. Служба Агрономов — уважаемый Киану, поблагодарите Бейтс — приняла мудрое решение. Использована только десятая часть семенного фонда. И в случае неудачи — впереди непредсказуемая зима — наши потери будут не столь трагичны. По Генеральному Плану — я отлично изучила его, как вы знаете, для этого у меня было достаточно времени, — так вот, по Генеральному Плану предполагалось, что в течение Первого года пребывания на Терре в содружестве, взаимодействии и сотрудничестве с потомками Экспедиции Звезда Копья мы полностью интегрируемся в местную жизнь.

— Теория и практика — сестры, которые не всегда дружат. И учесть все нюансы невозможно.

— Вы совершенно правы, Пауэл. Так же, как будет прав любой, кто выскажется в том плане, что мы или его служба делали и делают все возможное, прилагают максимум усилий.

— А вы разве не думаете так, Айрис? — Тереза бросилась защищать товарищей.

— В том-то и дело, что именно так и думаю. А нам необходимо решить много чрезвычайно важных, судьбоносных задач. Выяснить, почему все мужчины и женщины Экспедиции — за исключением, возможно, некоторых — утратили сексуальные желания. Понять, почему и куда пропала Экспедиция Звезда Копья и ее потомки, если они существовали. Возможно ли, что виноват тот же фактор, который действует на наше либидо. Постараться с меньшими потерями пережить зиму. Решить, где и какие культуры выращивать. Мы не имеем права рисковать еще раз.

Айрис замолчала, припоминая, не забыла ли что.

— Необходимо решить вопрос с наземными хранилищами, — подсказала Тереза.

— Еще и хранилища!!! Да вы что, не видите, что творится с этой почвой! ОбРы не успевают ремонтировать дома. Создавать новых ОбРов-строителей не позволяют ресурсы.

— Эрин, поменьше эмоций. Никто не собирается приступать к новому строительству немедленно. Я, кажется, догадываюсь, о чем идет речь. Это связано с Коло, Тереза?

— Вы правы, Пауэл, с нашим кораблем. Сейчас Коло что-то вроде Луны, он искусственный спутник Терры. Но под действием притяжения его орбита меняется. Коло неуклонно снижается. И чем дальше, тем быстрее пойдет этот процесс. Коло должен сгореть в атмосфере Терры.

— Наш семенной фонд, банк биоматериалов…

— Не только это, Киану! Главный Корабельный Компьютер! Успеть скачать всю информацию. А ее там! Вы не поймете, — махнул рукой Пауэл.

— И где хранить? Наш Цуп мал. Необходимо помещение.

— Вот видите. — Члены Совета сами помогли Айрис. — У нас столько задач. Одна другой важнее, одна другой неотложнее. И все это в цейтноте, при трагической нехватке времени. Каждый из участвующих в этом Заседании — блестящий специалист, преданный своему делу, общей идее. Любой из вас может быть Руководителем Совета. И в другое время, при других обстоятельствах мне было бы трудно, да что там — невозможно выбрать из вас кого-то. Но сейчас, в данной ситуации критерии должны быть другими. Нам нужен «нейтральный», рассудительный, умеющий сопоставлять и анализировать человек. Тот, кто сможет, оставив в стороне личные и профессиональные предпочтения, трезво оценить обстановку и прийти к взвешенному стратегическому решению. Человек не из Совета.

Напряжение ожидания — что ни говори, немного обидно, когда при равных условиях отдают предпочтение другому, — сменилось напряжением обоснованной заинтересованности. В уме каждый перебирал достойные, на его взгляд, кандидатуры. Каждый более-менее хорошо знал каждого.

— Я думала, взвешивала и снова думала. На ваше рассмотрение я предлагаю кандидатуру психолога Борна.

— А! Так я его знаю! Отличный парень, — впервые за все Заседание — что совершенно для него нетипично — высказался Командор Аба.

— Сам Борн знает, что вы его выдвигаете?

— Нет, Нага. Я никому не говорила о своем решении. И Борну в том числе. Он адекватный человек. Но травмировать его, хотя кандидатура во всех отношениях отличная, я сочла неправильным.

— Да и мы, вся наша Служба, прекрасно знаем Борна. Он проводил с нашей Командой адаптацию. А мы, Карго, сами знаете, те еще…

Кажется, судя по всему — Айрис старалась даже не думать об этом, — они его примут. Утвердят кандидатуру Борна. Но ей пришлось набраться терпения. Каждый — и справедливо — считал своим долгом высказаться. Кто — где-то в глубине души жалея, что выбор пал не на него, а кто, напротив, радуясь этому. У каждого был личный опыт общения с психологом, и все с уважением отзывались о Борне.

— Если все высказались, — Командор Аба безупречно вел собрание, — будем решать. Кто за то, чтобы принять предложение Айрис и назначить Психолога Борна Руководителем Совета?

Вслед за Айрис почти одновременно начали подниматься руки.

— Но, коллеги, нам неизвестно мнение самого кандидата, — практически промолчавшая все Заседание, Нага остановила голосование.

— В таком случае — спросим Борна.

— Поддерживаю, Пауэл. Но лучше вызвать Борна сюда.

— Киану прав. Нага, свяжитесь, пожалуйста, со своим коллегой. — «Пожалуйста» из уст Командора звучало как категорический приказ.

Айрис с каждой минутой чувствовала себя все хуже. Болела голова, ломило все тело. Где она могла простудиться? Но уходить нельзя. Заварила кашу — расхлебывай до конца. Они все правы: надо поставить в известность самого кандидата на столь важный пост, узнать его мнение. И тянуть с этим нельзя. У всех полно дел. И каких важных! Однако сидят, ждут. Будто услышав Айрис, Борн ответил Наге почти мгновенно. По просьбе Командора Нага перевела разговор на большой экран. И поняв по выражению лиц Членов Совета, что речь идет о чем-то чрезвычайно важном, Борн согласился немедленно прибыть в Апартаменты.

— Погода мерзкая, — заметила Тереза, отхлебывая из чашки горячий бодрящий напиток. Айрис распорядилась принести усталым людям угощение.

Смирившаяся с «безобразием» Хлопотунья принесла настоянный на травах, по рецепту доктора Серж-Симеона, напиток и небольшие — на один укус — сэндвичи.

Хорошо, что она прислушалась к совету практичной Кэрол. Они ровесницы, но жизненный опыт у них… даже сравнивать нельзя. Кэрол обратила внимание Айрис, что у нее могут быть неожиданные гости и встречи. Айрис, по совету Кэрол, заказала коробку с долго хранящимися снеками.

Несмотря на недомогание, Айрис с гостеприимством настоящей хозяйки отвечала на слова благодарности.

— Выражу общее мнение — это было очень своевременно. Спасибо, Айрис. А вы, коллега, проходите, присоединяйтесь. Продрогли, пока добирались? — Командор Аба приветствовал принесшего с собой запах морозной сырости Борна.

— Угощайтесь, не стесняйтесь. И выпейте обязательно это. — Айрис подала Борну чашку с горячей, остро, но приятно пахнущей жидкостью.

— Добрый вечер всем. Благодарю, Айрис.

Борн не понимал, зачем он здесь, в Резиденции. Почему его срочно вызвали, оторвали от работы? Что могло случиться? Его присутствие так важно? Но спрашивать — конечно, нет. Он ждал объяснений, грея руки о приятное тепло чашки, чувствуя, как бодрящий напиток растекается по его телу внутри.

— Уважаемый коллега! — начал Командор по праву Председателя Заседания. — Время позднее. Не буду ходить кругами — обойдемся без политеса. Руководитель Совета Айрис рекомендовала вас на должность Руководителя Совета. Я что-то не то сказал? — обвел собравшихся ледяным взглядом Аба, услышав сдавленный смешок.

— Все в порядке, Командор. Продолжайте, пожалуйста.

С появлением Борна Нага стала гораздо активнее.

— Так вот. Мы решили поддержать это предложение.

— Чтобы не затягивать, извините, Командор, — вмешался Пауэл, — вы немедленно получите запись наших двух Заседаний, на которых обсуждался этот вопрос. Посмотрите. Подумайте.

— Нет, так не пойдет. Угощение у Айрис, конечно, отменное, но ждать ни я, никто-либо другой не можем. Дело стоит.

— Эрин, если бы вы выслушали до конца, не пришлось бы возмущаться. Конечно, уже поздно. Мы сегодня долго заседали, почти весь день. Но и Борну требуется время, чтобы все изучить и обдумать. Поэтому придется собраться еще раз. Завтра.

— Предложение Киану весьма разумно. Нет надобности в голосовании. Заседание Совета продолжится завтра. Вы, Борн, должны быть. На этом сегодня Заседание закрыто.

Все, кроме Борна, вздохнули с облегчением. Как-никак «свою часть работы» они выполнили. Дальше — дело за Борном. Да, такой сюрприз! Он торопился на вызов Наги, пытаясь предположить, прикидывая, о чем может пойти речь — какой-то новый важный проект или сбой, как тогда после инициации с некоторыми рейнджерами из Команды Абы. То есть думал в направлении своей специальности. Но это… Борн, не замечая, жевал один за другим маленькие бутербродики. И не заметил, как все разошлись.

— Простите, Айрис. Все это так… неожиданно. Я, представьте себе, растерялся.

— Могу вас понять, Борн. Как говорится — ничто не предвещало… Но вы держались молодцом. Если у вас найдется пара минут…

Айрис чувствовала себя отвратительно. Но Борн — она понимала его состояние и хотела как могла поддержать.

— Хочу объяснить, почему выбрала вас и почему хочу уйти.

— Уйти, понимаю, не вообще, а с этой должности.

— Совершенно верно. И это одна из причин, Борн. Вы чувствуете людей. И при этом никогда не проявляете своих чувств. Не показываете, как вы лично относитесь к проблеме.

— Вы, наверное, не знаете, Айрис — была такая игра, покер. Не думал, что буду хвастаться этим, но я был чемпионом университета по покеру.

— О, погодите-ка! Я знаю: игра, в которой важно «держать лицо»!

— Поражаюсь вашей эрудиции, Айрис.

— Много знать — не значит четко мыслить или уметь анализировать, сопоставлять факты. Сведения есть в Хранилищах. Цивилизации накопили слишком много знаний. И под ними зачастую погребены самые простые и потому верные решения. О том, как я к вам отношусь, Борн, и почему рекомендую на пост Руководителя Совета, вы узнаете из Записи. Там же изложены причины, по которым я хочу — должна уйти. Но вам в личной беседе — человеку, которому я полностью доверяю, — признаюсь, я устала от ответственности. Мне нужна передышка. Я никогда не жила жизнью обычного человека. И мне так хочется попробовать. Хочется простой жизни.

— Боюсь, огорчу вас, Айрис. Нет обычного человека. Нет «простой» жизни. Жизнь каждого такова, каков сам человек. Даже если вы уйдете с этого поста.

— Никаких «но», Борн. Прошу вас. Положение серьезное. Чрезвычайное. Я знаю, вы считаете уговоры неправильным поступком. И совершенно правы. Нельзя давить на человека. Но сейчас… Посмотрите Записи. Подумайте, какую часть вашей текущей работы без ущерба для новых обязанностей вы сможете оставить, а какую передать и кому. Обратите внимание — я не планирую остаться в Резиденции. Мы поменяемся домами. Не знаю, насколько это важно для вас. Надо обдумать и обговорить все сразу. И сделать как можно быстрее. Этого требует ситуация.

— Но, Айрис…

— Давайте прощаться, Борн. Нам обоим требуется отдых. Приходите завтра в хорошем, рабочем настроении.

Вряд ли Борн сомкнет сегодня глаза. Его нравственные качества: честность и совестливость, плюс ответственность — не позволят ему уснуть — была уверена Айрис, от которой тоже бежал сон. Да что это такое! Температуры, каких-либо «сдвигов» в показателях нет — Хлопотунья давно бы замучила расспросами. Вот и сглазила.

— Что-то с тобой не так, Малышка. — В очередной раз, когда, извертевшись в постели, Айрис подошла к слепому от проливного дождя окну, не выдержала ВИСМРа.

— Наверное, погода. Это ведь в первый раз такой ливень.

— Все у тебя здесь в первый раз. А ливни такие уже были. Первый начался…

— Знаю, Хлопотунья, у тебя есть все отчеты и статистика. Но разве дело в этом. Чем нам помогут цифры?

— Если ты забыла, цифры помогают анализировать и делать выводы. Например, по сравнительному анализу твоих показателей и метеорологических условий мы поймем, что никакой дождь, никакой ливень ни разу не оказывал на тебя подобного влияния. Исключаем погоду, в данном случае ливень, из факторов, влияющих на твое состояние.

— Ты права, Хлопотунья. Но что с этим делать? Все остальное — пища, питье, одежда, даже контакты — не изменились. При всем уважении, Хлопотунья… нет, нет, не говори, что на меня повлиял разговор с Борном. Потому что это не так! — ответила — предупредила Айрис невысказанные возражения Хлопотуньи. — Постараюсь все-таки уснуть.

Под утро как по команде внезапно кончился дождь. Упавшая тишина оглушила Айрис. Но постепенно она услышала незаметный в другое время, монотонный гул ЦУпа и эхом доносящиеся звуки работы ОбРов. Круглосуточные производства были расположены за пределами Поселка. Шумы, напомнившие «тишину», царившую на Коло, каким-то образом убаюкали Айрис, и она задремала. Внутренний будильник все-таки заставил еще не открывшую глаза Айрис проснуться.

Конечно! Хлопотунья и не собиралась будить ее!

— Фрэнк! Как некрасиво! Рейнджер уже ждет! Хлопотунья!

— Доброе утро, Малышка.

— Доброе. Пригласи, пожалуйста, Фрэнка войти. Негоже при такой погоде ждать под дверью.

— Дождь кончился, Малышка. Еще ночью. Если этот пришел, я его позову.

— Никаких «если», Хлопотунья!

— ВИСМРа никогда не нарушает правила и инструкции.

— Извини, знаю. Иди, позови, пожалуйста. Я немного приду в себя. И не держи его у дверей. Пригласи войти, — вслед Хлопотунье — она услышит, приказала Айрис.

Холодный душ, горячий напиток помогли ей прийти в себя, собраться. Но чувствовала себя Айрис отвратительно. Как когда-то — не так уж и давно — болели все мышцы, суставы пытались рассыпаться, ломило в висках. Может быть, не идти на сегодняшнюю прогулку, остаться дома. Извинится она перед Фрэнком. Объяснит ему… Но увидев поднявшегося ей навстречу рейнджера, Айрис поняла, что не сможет этого сделать. Он смотрел на нее с такой тревогой и плохо скрытым волнением. Нет, не сможет разочаровать каким-то образом ставшего ей близким Друга.

— Не сердитесь, Фрэнк, — ответив на приветствие рейнджера, начала объяснять Айрис. — Мы вчера работали допоздна. День был не из легких, вот и проспала.

— Не беспокойтесь, Мэм. Ничего не случилось. Все говорят, что заседали долго. Может быть, не пойдем? Вы останетесь дома.

— Спасибо, Фрэнк, но нет. Дома не отдохнешь. А на прогулке — хоть от мыслей и не спрячешься — все-таки легче.

— Хорошо. Только сразу как устанете — скажите.

— Договорились. Идем.

Сопровождаемые недовольным ворчанием Хлопотуньи, они вышли из дома.

— Ваш Робот, Мэм, что с ним?

Фрэнк не мог не услышать похожие на человеческий голос звуки. Хлопотунья «ворчала» обычно на каком-нибудь древнем — и где она только откапывает такую экзотику, не раз удивлялась Айрис — языке. Понять смысл ее ворчания не знающему языка было невозможно, но Фрэнку ни к чему знать, что Робот Айрис разговаривает.

— Видимо, какой-то сбой, — начала отвечать Айрис и полетела с обледеневших ступеней. За ночь подморозило. Не успевшая сойти вода превратилась в корку льда. И Айрис, думая о том, как бы поправдивее ответить рейнджеру, не заметила этого.

И, если бы не подхвативший ее Фрэнк — мгновенная реакция, — лежать бы ей на этой замороженной грязи.

— Как вы, Мэм?

Убедившись, что Айрис твердо стоит на ногах, Фрэнк осторожно выпустил ее из своих объятий.

— Спасибо, Фрэнк. Вы опять спасаете меня.

— Не надо благодарить, Мэм. Это моя работа.

Работа — так работа. А о чем подумала ты? Никогда в жизни Айрис «так» не смотрела на мужчину, никогда не испытывала «такого» от его прикосновения. Как я могу судить и сравнивать — такое вообще в первый раз!

— Ладно, идем, Фрэнк!

Заставляя себя думать о сегодняшнем заседании, о том, что и как ответит Борн, о возможных последствиях его решения и вариантах… о погоде, наконец, Айрис пошла впереди их крошечного отряда. Они шли по знакомому, тысячи раз исхоженному маршруту — через луг к роще. Но все вокруг в очередной раз — Айрис было сложно принимать эти изменения — было другим. Только-только освободившуюся от оков грязи траву прихватил морозец. Ее блекло-зеленые, стальные иглы блестели в свете холодного, но яркого солнца. Далекие обнаженные стволы и ветви деревьев, будто намеченные черной краской или выцарапанные на ярком, почти ультрамариновом фоне неба, ограждали переливающийся блеклыми оттенками зеленого луг от остального мира. Воздух — яркий, звенящий — сладким морозцем вливался в легкие. Не было нужды заставлять себя ни о чем не думать! Айрис стояла, смотрела, дышала. «Прекрасно! Волшебно! Изумительно!» Хорошо, что Хлопотунья не слышит ее восторгов.

— Это Зима, Фрэнк? — спросила Айрис не смеющего побеспокоить ее рейнджера.

— Да, Мэм. Начало. Должен быть снег. Но я не знаю, как здесь…

— Никто из нас не знает. Но мы ведь увидим?

— Без проблем, Мэм.

Какие странные вопросы задает эта… мадама. Командор предупреждал его держать ухо востро!

Они пересекли луг, вошли в завораживающую впечатлением внезапной пустоты рощу. Морозный воздух — Айрис начала чувствовать его — покалывал щеки, уши. Появляющиеся тени деревьев, падая на тени от других деревьев, вязали причудливое, с каждой минутой уплотняющееся, темнеющее «кружево».

— Пора возвращаться, Мэм. Световой день короткий. А у нас нет с собой фонаря.

— Вернемся, Фрэнк. Но, — как бы про себя добавила Айрис, — не поверю, что в вашей экипировке не предусмотрен фонарик.

— Вы правы, Мэм. У нас, у меня есть фонарик. Но он один. Нас двое. Дорога плохая, и идти будет сложно.

Айрис почувствовала себя неловко.

— Не оправдывайтесь, Фрэнк. Я все понимаю. Сказала не подумав.

Морозный воздух все сильнее колол — нет, он щипал лицо, уши. Удлиняющиеся причудливые тени ветвей деревьев будто хотели ухватить, удержать их в холодных объятиях.

— Поспешим.

Пока они добрались до дома Айрис, стало почти совсем темно. Прав был Фрэнк: идти по такой дороге, да еще с одним фонариком — непростое занятие. Так, прощаясь, и сказала Айрис рейнджеру, поблагодарив за прогулку.

— Это вам спасибо, Мэм. Увидимся завтра.

Мощная фигура, расплывшись, утонула в мглистой мути зимнего дня.

Весь день Айрис чувствовала себя плохо. Возможно, не так плохо, как вчера, — привыкла, притерпелась к противному тягостному недомоганию. Но сегодня к нему добавилось изматывающее беспокойство. Айрис нечего было бояться, не о чем беспокоиться — это было не идущее от разума, а какое-то внутреннее, «физиологическое» беспокойство. Хорошо, что она отправилась на прогулку. Только успеть привести себя в порядок, переодеться — и Заседание. Некогда будет копаться в себе.

— Почему ты вернулась так рано, Малышка?

— Рано?! О чем ты, Хлопотунья. Снаружи темнотища.

— Что должно мне сказать это некорректное «темнотища», Малышка?

— Оно должно сказать тебе, что я еле успеваю подготовиться к Заседанию.

— Ты мне не сообщила, что Заседание переносится.

— Заседание не переносится. Это дополнительное Заседание. Но время то же, что обычно, — шестнадцать ноль-ноль по Среднепоясному времени.

— Сейчас только тринадцать ноль-ноль по тому же поясу, Малышка.

— Хлопотунья, с каких это пор Закон позволяет тебе передавать ложную информацию?

— ВИСМРы не нарушают Закон. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

— Я прекрасно знаю это, Хлопотунья, поэтому и удивлена.

— Ты должна не удивляться, а посмотреть на часы. На свои часы, Малышка.

Вот так-так! Часы на ее Рабочем браслете показывали тринадцать ноль-ноль Среднепоясного времени! Что ж это?

— Значит, здесь так рано темнеет?!

— «Темнеет» я объяснить не могу. Но по расчетам, в этой точке околосолнечной орбиты, при этом наклоне оси и с этой прецессией продолжительность светлого времени суток должна быть именно такой.

— Как я не подумала! Терра на меня действует.

— И не лучшим образом. Специалисты из Команды этой… проделали отличную работу. А ты…

— Да знала я про расчеты Группы Терезы. Не успела ознакомиться подробно.

— Я готова покормить тебя, Малышка.

Есть Айрис не хотелось. Но она должна чем-то занять себя. Заседание начнется через три часа! Целых три часа! Впервые на Терре Айрис с сожалением вспомнила расписанные буквально по минутам дни на Коло. Тогда это казалось ей чуть ли не наказанием. Но выжить там по-другому — ежеминутно не загружая свой ум и тело, позволив печальным мыслям и депрессивным состояниям овладеть собой, — было невозможно. Наверное, и здесь работа во всех ее видах — лучшее лекарство. Айрис поковырялась в тарелке. Надо будет сказать Хлопотунье уменьшить порции. Приученная с детства ничего не оставлять на тарелке, Айрис с трудом справлялась с тем количеством еды, которой ее пичкала Хлопотунья. Ладно, когда она болела… Но сейчас… Айрис заставила себя доесть все, что было на тарелке. Ища, чем бы себя занять, включила Новостной Канал. Погода — температура, скорость ветра, осадки. Данные о состоянии жилого фонда. Ободряющее сообщение о том, что на одном из экспериментальных участков сохранились посадки. Что за культура там была высеяна, не сообщили. Но что бы там ни выросло — это здорово! Краткие видеоотчеты Следопытов показывали места, в которых находились их отряды. Но, поскольку уйти далеко они не успели, природа и погода во всех этих местах ничем не отличались от того, что было в Поселке. Потом пошла вереница очень интересных снимков. Вахтенные Команды на Коло договорились фотографировать одни и те же точки — участки на поверхности Терры. По несколько участков в Северном и Южном полушариях планеты. Каждая Вахта, заканчивая работу, делала по одному снимку каждого участка. Поскольку Вахты сменялись через две недели, в этом временном диапазоне можно было наглядно наблюдать, как меняются эти участки планеты. Интересный опыт. Молодцы, Пилоты! Кто это придумал? Память услужливо подсказала — Карел? Пилот, доставивший Айрис с Коло на Терру. Единственный из всей Группы пилотов, с которым она была лично знакома. Но, возможно, и не он. Какая разница! Мысль блестящая. Рассматривая прекрасные пейзажи под ненавязчивую спокойную музыку, Айрис… «улетела». Что-то такое теплое, спокойно милое… То ли из детства, то ли далекое-далекое, то, что должно, что обязательно произойдет. Еще немного и… Как жаль! Хлопотунья!

— Час до Заседания, Малышка.

— Что? Ах да. Спасибо, Хлопотунья.

Она в своей спальне. У нее есть удобная кровать и просторная комната — спальня. Это ее новый дом. Здесь гораздо комфортнее и уютнее, чем в «каютах»-отсеках Коло. Но не чувствует Айрис себя здесь дома. Может быть, не успела привыкнуть, «обжиться», как однажды выразилась Кэрол. Так это и к лучшему. В ближайшее время они с Хлопотуньей уйдут отсюда. Интересно, какой дом у Борна? Сильно ли пострадал? В своих прогулках по Поселку она не удосужилась узнать, где чей дом. Прекрасно знала образующие Центральную Площадь помещения Общественного назначения. А вот кто где живет… Возможно, они с Кэрол окажутся соседками. Они с Борном из одной Команды. Или, наоборот, работающие вместе люди не хотят встречаться еще и в нерабочее время. Сколько простых — настолько простых, обыденных вещей, что никто и не догадывается рассказать Айрис об этом! С домом — в том случае, если согласится Борн, охладила свою фантазию Айрис. Нет, в том, что Борн согласится, она почему-то не сомневалась. Знала. Что-то — люди называют это «интуиция», а Хлопотунья полностью отвергает недоказуемые «построения» Разумной Протоплазмы — подсказывало ей, что Борн не откажется от должности. Оставалось только дождаться Заседания.

Айрис без дела слонялась по дому, рискуя помешать ОбРам. Они приносили столики и полукресла, расставляли вазочки с «Бабушкиным» печеньем, кувшинчики с напитком, стаканы. Айрис то и дело входила и выходила из Зала Заседаний. Ей нравился этот переход — от яркого, чуть «жестковатого» освещения Зала к мягкому приглушенному свету в ее комнатах. Айрис будто играла в непонятную ей самой игру. Но вот…

— Приветствую, Командор Аба, — пропела Дверь.

И Айрис, подобрав почему-то начавшую ей мешать юбку, поспешила в свои комнаты. Она могла бы встретить Командора, но… не хотела. Не хотела, чтобы он подумал… Что бы ни подумал… не хотела. Она подождет, пока придет еще кто-то.

— В чем дело, Малышка? — застала Айрис у полупритворенной двери Хлопотунья. — Тебе нужна помощь? Что ты пытаешься рассмотреть? Почему не входишь?

ВИСМРе, если к роботу можно применить это понятие, не нравилось то, что происходило в последнее время. То, что происходило с Малышкой. Но Объект № 1 ей ничего не сообщала. Задавать прямые вопросы ВИСМРа права не имела. Объекты № 2 и № 3, а потом и Объект № 1, отходя от инструкций, и так расширили ее «степень возможностей».

— Помощь не нужна. Все нормально. Я ждала, пока придет еще кто-то, кроме Командора Абы.

Объяснить себе, а тем более Хлопотунье, зачем она это делает, Айрис не смогла. Потому и не стала, а просто отворила настежь двери и двумя решительными шагами, преодолев «барьер», вошла в Зал Заседаний. Кроме Командора, здесь уже были — как обычно пунктуальная, Тереза, пришедший пораньше, у него сегодня было много дел, Киану и… и Борн. Айрис подошла к обсуждающей погоду группе.

— Как вам зима, Айрис? — после взаимных приветствий спросил Киану.

— Я еще не поняла. А вы уверены, что это зима?

— По заведенному порядку, после осени должна наступить зима. Если мы назвали то безобразие, которое испортило нам жилой фонд и коммуникации, осенью, то это должно называться зимой.

— Не будьте так пессимистичны, Командор. Там, откуда я родом, зимы — в вашем понимании — вообще не было. Терра — планета класса Земля, и на ней должны быть примерно такие же погодные условия и климатические пояса, как и на Земле. Мы в самом начале изучения.

— Вы уж изучайте побыстрее, Киану. Моим парням нужна настоящая работа.

Киану не успел ничего ответить Командору — один за другим стали заходить Члены Совета. За минуту до объявленного начала Заседания в зале были все.

— Кхммм… Благодарю за пунктуальность. Начнем. К порядку. Единственный вопрос — слово предоставляется Борну.

Командор Аба отошел в сторону. Борн занял его место.

— Добрый день, уважаемые коллеги. Не хочу злоупотреблять вашим терпением: я согласен занять Должность.

Собравшиеся, как по команде, зааплодировали.

— Благодарим, Борн, — Командор выразил общее «облегчение».

— Разрешите мне продолжить. Я ознакомился с предоставленными мне материалами, поразмыслил. У меня есть три условия.

Успокоившиеся было люди — у каждого было множество дел — насторожились. Три условия? И каждое из них может оказаться невыполнимым.

— Мы готовы выслушать.

— Да, говорите, — поддержала Командора Тереза. — Но мы должны принять все три условия?

— Давайте сначала выслушаем Борна. Возможно, все не так страшно.

— Ваше чувство юмора, Эрин, всем известно. Конечно, вы мастер компромиссов, но все же…

Импульсивный Бортич-Бови даже покраснел.

— Граждане, к порядку! — голос Командора, как обычно, приглушил начавшееся было пикирование.

— Продолжайте, Борн.

— Благодарю, Председатель. Итак, первое — необходимо разработать Статус Руководителя Совета — права, обязанности, круг вопросов, полномочия.

— Думаю, это не составит труда. Наша Команда подготовит Черновик «Положения о Председателе Совета». Если Совет сочтет это необходимым. И возможно, стоит разработать и утвердить подобное «положение» в отношении самого Совета?

— Дельная мысль, Нага, — поддержал Руководителя своей Команды Борн. — Был уверен, что подобный документ давно существует.

— Это всецело моя вина, — не смогла промолчать Айрис. — Моя неопытность и незнание многих нюансов. Я готова присоединиться к группе или группам, которые будут разрабатывать «Положения». Думаю, нужны две независимые группы, работающие параллельно, но с одним координатором. Так работа пойдет быстрее и плодотворнее.

— Прекрасно. Проголосуем. Хотя кто возьмется за разработку «рекомендаций» о Совете…

Аба обвел взглядом присутствующих.

— Думаю, мы сможем. А Айрис отлично справится с ролью Координатора.

— Подходит! Кто за предложение Пауэла и Наги? С формулировками о создании Рабочих Групп для выработки Положений о Совете и Руководителе Совета под курированием Айрис? Голосуем!

Никто даже не воздержался.

— Одно ваше условие, Борн, принято. Слушаем дальше.

Командор жестом пригласил Борна говорить.

— Мое второе условие тоже, как мне кажется, не должно вызвать возражений, — сейчас Борн обращался непосредственно к Айрис. — Хочу попросить уважаемую Айрис консультировать меня.

Теперь уже и все остальные смотрели на Айрис.

— Никаких вопросов. Хотя я считаю, что уважаемый Борн прекрасно справится с любой задачей. Всегда, в любое время, по любому вопросу — я готова. Чем смогу — помогу.

— Отлично! Внесем в протокол: согласие экс-руководителя Совета Айрис консультировать Действующего Председателя Совета. И ваше третье условие, уважаемый Борн.

— Возможно, оно должно было быть первым. Но и предыдущие два, на мой взгляд, чрезвычайно важны. Кто ни был бы Руководителем Совета. Итак — я займу Должность по результатам Всеобщего Голосования.

— Вот она, мина! Я все ждал, где же, где же… Так просто оно не должно было «пройти»! И как вы это себе представляете, Борн?!

— Как можно проще. По Сети рассылаем сообщение о том, что происходит на Совете, передаем материалы последних Заседаний Совета на всеобщее ознакомление — те, что вы предоставили мне. И предложим голосовать.

— Не все захотят увидеть вас Руководителем Совета, Борн. Вы об этом подумали? — Я подумал и о том, уважаемый Бортич-Бови, что некоторые из Отрядов Следопытов по какой-либо причине могут и вовсе не получить сообщений. Поэтому предлагаю ограничить «проходной барьер» семидесятью процентами голосов от общего числа Пионеров.

— Разумно, очень разумно, Борн. Лично я рад, что Айрис предложила вашу кандидатуру. Ваше мнение? — обратился ко всем Командор.

— Поддержать. Добавить, что материалы будут обнародованы сегодня же. Срок голосования ограничить одними сутками. До завтрашнего вечера.

— Как обычно, все «горит», Эрин. Не очень ли вы спешите? Людям требуется время, вопрос непростой, надо подумать.

— Подумать! Тереза, о чем?! Здесь все ясно. Да — да, нет — нет, — неожиданно поддержал Эрина Бортич-Бови. — А спешить надо нам всем. При создавшейся ситуации терять время преступно.

— Прекрасно. И в этом вопросе достигнут консенсус. Заносим в протокол: публикация материалов двух последних Советов немедленно. Всеобщее голосование — в течение суток. Послезавтра в шесть ноль-ноль по Среднепоясному времени — подсчет результатов голосования. При наличии семидесяти и более процентов голосов, поданных за кандидата, за Борна, он становится Руководителем Совета. Возражения?

Наконец-то, с облегчением подумала Айрис. Командор подсчитает голоса — все должно быть «соблюдено»! — разойдемся. Но уйти так быстро, как ей хотелось, Айрис не смогла. Кроме голосования, которое прошло, как она и предполагала, организованно и не заняло много времени, ей пришлось очень много говорить. Каждый Член Совета счел своим долгом высказать Айрис — кто свою преданность, кто восхищение, кто благодарность. Общими для всех были пожелания здоровья и интересной творческой жизни. Конечно, Айрис не могла не поговорить со всеми, хоть словечком, но поблагодарить. Последним — символично, будто «закольцовывая» окончание пребывания Айрис на должности Руководителя Совета и начало своей деятельности на этом посту — к ней подошел Борн.

— С первых минут нашего знакомства, еще точно не зная, кто вы, я восхищался вами, Айрис. Не хочу и не буду повторяться — счастлив, что жизнь свела нас. Верю в длительное сотрудничество.

Айрис из последних сил, только из понимания, что нельзя обидеть достойного человека, слушала Борна.

— Вижу, что вам тяжело и вы устали. Всего минута — не покидайте Резиденцию. Мой дом не настолько хорош, как ваш. Тем более после дождей.

— Благодарю, Борн. Мне надо отдохнуть. Предложение остаться в Резиденции я принять не могу. Это будет во всех отношениях неправильно. А состояние вашего дома… Поверьте, после жизни на Коло это не имеет такого уж значения. И не возражайте — завтра утром договоримся о времени переезда.

— До голосования?

— Вы не хуже всех остальных понимаете, что это формальность. Свои семьдесят с хвостиком процентов вы при любом раскладе получите.

Борн проводил Айрис до дверей ее комнаты. Наконец-то одна! Она может сбросить ставшую тесной, тяжелой одежду, встать под душ! Удовольствие, которого она была лишена на Коло. Она и не представляла, насколько это прекрас… Что это! Ее одежда! Ее белье! В крови! Обильная кровь на ногах… Айрис затошнило от вида, запаха крови… Что это со мной!

— Малышка! Что с тобой? — Обеспокоенная Хлопотунья вкатилась в ванную комнату. — Пульс скачет, давление повышено. Кто, что тебя испугало?

— Никто, Хлопотунья. Я сама. Уже поздно.

Айрис ожесточенно терла мочалкой, пока не оттерла, ноги, не жалея воды, поливала себя сильными струями ручного душа. Вроде бы все… Но она чувствовала! Провела рукой, посмотрела — кровь продолжается! Не поддаваться панике. Я жива. Это уже хорошо. И чувствую себя не так уж и плохо. Не хуже, чем вчера или второго дня. Не думая о том, сколько сейчас времени, о том, что человек может и уже давно спать, Айрис вызвала доктора Серж-Симеона. Он ответил практически мгновенно: Айрис — его пациентка.

— Что случилось? — даже не поздоровавшись, спросил Доктор. — Не прошло еще двух недель, как я был у вас. Намеревался заглянуть завтра. Ах да, — он, видимо, посмотрел на часы, — уже сегодня.

— Тогда, придите, Доктор. Думаю, ничего страшного. Но я вас жду.

— Айрис, Айрис…

Появившийся буквально через пять минут запыхавшийся доктор Серж-Симеон, осмотрев ее, покачал головой.

— От вас я этого не ожидал. Взрослая женщина, а ведете себя как маленькая девочка. Сами испугались, меня до смерти встревожили, выдернули из постели. И Робот — что вы сделали со своим Роботом? Ваша тумбочка катается взад-вперед по всему коридору!

— Она волнуется. Доктор, что со мной?

— Волнуется! Робот волнуется! Хотя если хозяйка пугается менструации, то почему бы Роботу не волноваться!

— Так это…

— Обычная история половозрелого женского организма. У вас что… Постойте! Как я мог забыть! При первом обследовании, когда я записывал анамнез…

— Да, Доктор, я тогда сказала вам, что у меня никогда не было менструации.

— И это при том, что физически вы совершенно здоровы. Все органы на анатомически правильных местах, без какой бы то ни было патологии.

— И вы еще не поверили мне. Возвращались к этому вопросу несколько раз.

— Конечно, мне это показалось странным. Но обманывать меня вам не было никакого смысла.

— И мы предположили, что это из-за условий на Коло. Я родилась, росла и развивалась, как бы мы это и не назвали, в Космосе. Так что же сейчас, Доктор?

— Думаю, условия планеты. Вы ведь и внешне изменились, Айрис. Разве сами этого не видите?

— Почему же — я как будто выросла, поправилась. Не могу натянуть на себя комбинезон с Коло.

— Вы не выросли, Айрис. Вы — как это объяснить — стали «живой» — округлились, похорошели, набрали вес.

— Из-за того, что я поправилась, хотите вы сказать?

— Да, Айрис, и из-за этого тоже. Не смогу сейчас назвать точное соотношение веса — роста, распределение жировой ткани, но менструальный цикл начинается при определенных условиях. Внешних тоже. Вероятно, для вас они наступили.

— Вы уверены, Доктор, что я не больна? Что это — именно это?!

— Никто никогда ни в чем не даст вам стопроцентной гарантии. Но в этом случае — за девяносто девять и девять десятых процента я поручиться могу. Конечно, мы проведем всестороннее обследование. Но это больше для очистки совести, как говорится.

— Так что же мне делать, Доктор?

— Как что? Успокоиться и отдохнуть.

Что еще он может посоветовать этой бедняжке? Серж-Симеону по-настоящему было жаль Айрис. Непросто, наверное, когда менструация начинается, когда тебе под тридцать! Айрис продолжала смотреть на него. Конечно, она не может спросить.

— Хочу вам посоветовать, Айрис, поговорите с кем-то из женщин. У вас ведь есть подруга или хорошая знакомая. Они лучше меня подскажут, как вам себя вести и что делать в этот период.

По мелькнувшей в глазах Айрис благодарности Серж-Симеон понял: именно об этом она стеснялась спросить.

— А пока суд да дело, пришлю-ка я вам ОбРа со стерильным материалом. Вы сможете им воспользоваться, — тут уж смутился сам доктор Серж-Симеон, — чтобы почувствовать себя комфортно.

— Спасибо, Доктор. Не могу передать, как я вам благодарна. Я знаю, что вы относитесь с пониманием к своим пациентам, но разбудить вас среди ночи из-за этого… такой ерунды… Мне очень стыдно.

— Айрис, забудем все эти извинения — церемонии. На вашем месте… Ни с того, ни с сего истечь кровью! Вы еще героиня! Я пойду. Отдыхайте. Выбросьте все плохое из головы. И воспользуйтесь моим советом.

Не успела за Доктором закрыться дверь, как в спальню вкатилась Хлопотунья.

— Мне нужны объяснения, Малышка.

— Стыдно признаться, Хлопотунья, я устроила переполох на пустом месте.

— Стыдно, переполох, пустое место — что эти никчемные слова должны обозначать? Как я должна понять их?

— Только то, что мы всегда знали: я человек женского пола. Ты отлично знаешь об этом.

— Ты всегда была женского пола, Малышка. Но с того времени, что мы не на Коло, что-то происходит. Ты меняешься.

— И как результат этих изменений у меня начался цикл менструаций.

— Это как-то влияет на остальные параметры?

— Что ты имеешь в виду?

— Скорость мышления, способность воспринимать информацию.

— Ты об этом. Думаю, уверена, что нет.

— Это лишняя функция. Можно обойтись без нее.

— Никак нельзя, Хлопотунья. Эта лишняя, как ты ее назвала, функция связана с воспроизведением потомства.

— Ты собираешься воспроизвести еще одну Малышку? Зачем?

Вступать в очередную дискуссию, объяснять ВИСМРе недоступные для нее …вещи/ понятия/ чувства — на это у Айрис не было ни сил, ни желания.

— Не сейчас. Отложим это. Забудь, Хлопотунья.

Команда «забудь» не означала, что ВИСМРа, подобно человеку, что-то «забудет». Ее природа иная: забыть для ВИСМРы — переместить информацию в пассивную память. В нужный момент, по первому запросу информация вернется в действующую оперативную фазу.

— Твой пульс, давление, остальные показатели в норме. Я спокойна, Малышка.

Инцидент, анализировать который ВИСМРе запретили, был исчерпан. Хлопотунья могла сосредоточиться на других проблемах.

Успокоенная доктором Серж-Симеоном — они, конечно, проведут обследование, но это, скорее, для очистки совести, — Айрис крепко заснула. Разбудила ее Хлопотунья.

— Малышка, тебя ждут.

— Скажи Фрэнку, я сейчас, — резко подскочила спросонья Айрис.

Тянущая тупая боль внизу живота мигом напомнила ей о том, что произошло ночью. Она ведь не сможет сегодня никуда пойти.

— Нет, Хлопотунья, попроси за меня прощения. Скажи, что сегодня никуда не пойду. Дела.

— Это другой. Ты с ним не ходишь.

— Как другой! Какой такой другой?

— Тот, с которым ты ходишь, был рано утром. Я сказала, что ты спишь.

— Как это ты «сказала»! Каким утром?

Потянув за собой простыни, одеяла, Айрис подошла к окну и… не поняла. Где привычная глазу сетка мелкого дождя? Куда делись коричнево-черные нагромождения застывшей грязи? Белый, легкий — да-да, было ясно, что он легкий и пушистый, — ковер покрывал землю. Прозрачный хрустальный воздух — было слышно даже в доме — будто звенел! Потрясенная Айрис — это зима! — забыла и о Хлопотунье, и о том, что ВИСМРа по своей инициативе ее не разбудила вовремя и «разговаривала» с кем-то из людей!

— Хлопотунья, ты отправила Фрэнка?! Я знаю, ты отлично различаешь людей. Не стану спрашивать, как ты это делаешь.

— Да, Малышка, это была Разумная Протоплазма мужского пола. Он ходит с тобой на прогулки.

— Уже лучше. А не разбудила ты меня потому, что…

— Что у тебя были плохие показатели. Когда ты не отдыхала ночью. Когда заснула — они улучшились.

— Понятно. Пожалела меня.

— Некорректное определение. Я забочусь о твоей безопасности — здоровье.

— Это мы обсудим в другой раз. Кто пришел сейчас?

— Разумная Протоплазма мужского пола. Он был в Первой Группе, прошедшей инициацию.

— Борн! Это была нетрудная загадка, Хлопотунья. Но с сегодняшнего дня потрудись — это приказ — называть всех — всю Разумную Протоплазму — по именам!

— У зверей нет имен.

— Хлопотунья! Мы это обсудим. Называй по именам людей! А пока передай… Нет, я сама. Будет лучше, если напишу… Кстати! Как ты контактировала с Фрэнком! Разговаривала?

— ВИСМРы умеют отправлять сообщения.

Мне удалось «обидеть» Хлопотунью! Но она самостоятельно послала сообщение от моего имени!!! Отправив Борну просьбу немного подождать ее, Айрис сделала то, что собиралась, чтодолжна была сделать сразу, как только проснулась, — связалась с Кэрол. Психолог, как всегда, ответила тут же. Увидев осунувшееся, обеспокоенное лицо Айрис, после приветствий, стараясь не выдать своего волнения, поинтересовалась:

— Что у вас случилось, Айрис?

— Мне неловко, Кэрол. Я обращаюсь к вам, когда возникают затруднения. Но скоро, обещаю, мы сможем больше общаться и по другим поводам.

— Это связано с решением Совета? Я получила материалы. И проголосовала. Вы расстроены? Из-за этого?

— О нет, Кэрол, я не расстроена. Но мой звонок, он немного связан и с Борном.

И Айрис, смущаясь и подбирая слова, рассказала Кэрол о своей «проблеме».

— Меня сейчас как раз ждет Борн. А мне не в чем к нему выйти. Вы понимаете…

— Отлично понимаю, Айрис. И, если это ваша проблема, поверьте, это не проблема.

И Кэрол рассказала, что и как они с подружками делали в случае «неожиданности».

— Поверьте, будете себя чувствовать вполне комфортно. А все, что необходимо, пришлю с ОбРом.

— Благодарю, Кэрол. Простите. Заставляю Борна слишком долго ждать.

— Пусть у вас все получится, Айрис.

Приведя себя в порядок — у нее нашлось все, о чем говорила Кэрол, — не позавтракав — Хлопотунье пришлось уступить, — Айрис поспешила к Борну.

— Не сердитесь на меня, — тепло поздоровавшись с ним, попросила Айрис.

— Вчера был тяжелый день. И мой робот… я осталась без будильника.

— Ничего страшного, Айрис. Я отдохнул эти несколько минут. У вас замечательный вид из окна. Да и сам дом… Очень уютно. Чувствуется женская рука.

— Рада слышать. Значит, вам будет здесь комфортно, Борн. Когда вы сможете перебраться?

— В том-то и дело, Айрис. Я не хочу лишать вас такого комфортного жилья. У меня все гораздо скромнее. А благодаря дождям — и печальнее.

— Борн, вы один из немногих, из тех, кто знает меня с «самого начала». И скорее всего, единственный, кто старается понять меня. Мне необходимо сменить обстановку. Уверена, ваш дом не так уж и плох. Все познается в сравнении. Так как? Когда вы сможете?

— Думаю, завтра. Но мы делим шкуру неубитого медведя, Айрис. Еще нет окончательного результата.

— Если бы вы не следили за голосованием и не видели тенденции, вы бы сейчас сюда не пришли. Или я ошибаюсь, Борн?

— В логике вам не откажешь, Айрис.

— И не только в логике, Борн. Я уже не Руководитель Совета и могу позволить себе принимать комплименты.

Борн заметно — несмотря на все его умение «держать лицо» — смутился. Что это я говорю! Куда меня понесло, удивилась сама себе, но нисколько не пожалела о своем кокетстве Айрис.

Вошедшие один за другим — Дверь не успевала пропеть их имена — Члены Совета позволили Айрис и Борну, не теряя достоинства, уйти от скользкой темы. Все возбужденно переговаривались и — редкий случай — не скрывали радости. Скорее, облегчения, подумала Айрис. И эту ее мысль немедленно подтвердил позвонивший в колокольчик Командор Аба.

— Доброе утро, уважаемые Члены Совета. С радостью и облегчением позвольте поздравить нас всех: окончательные результаты — восемьдесят пять процентов! Уважаемый Борн — ваше Слово и Дело!

Стоя у дверей зала — она не захотела занять место за одним из столиков, — Айрис наблюдала за происходящим. Ей нравилось все! И как Члены Совета искренне, от души приветствовали Борна, и как Борн, избранный практически всем населением Терры, Руководитель Совета, себя вел. Его четкие, выверенные предложения, спокойная манера речи. Совет, еще раз обсудив, утвердил состав и председателей Комиссий по выработке Статуса Совета и его Руководителя. Перед тем, как Командор Аба собрался закрыть Заседание, Борн еще раз попросил слова.

— Хочу довести до вашего сведения и сведения всех Пионеров — завтра мы с Уважаемой Айрис меняемся домами. По ее настоянию, я буду жить в Резиденции. Она — в моем скромном доме. И еще — хочу поблагодарить Айрис. За все, что эта хрупкая женщина сделала для всех нас. Мы вряд ли найдем нужные слова признательности. Переоценить это невозможно. Я хочу поблагодарить Айрис от себя. За то, что она согласилась продолжать сотрудничать со мной, помогать, консультировать.

Пройдя через весь зал — Члены Совета оборачивались ему вслед, — Борн подошел к Айрис и, склонив голову, поцеловал ей руку.

— Любо, Айрис! — трижды прокричал Командор Аба!

К его мощному голосу присоединился «хор» всех присутствующих.

— Это было потрясающе! Так значительно. Трогательно, — делилась своими впечатлениями Кэрол.

Они сидели у медленно тлеющего камина. Вскоре после окончания Совета, когда Айрис еще не успела прийти в себя от всего происшествия, особенно от поступка Борна, пришла Кэрол.

— Я не смогла усидеть дома. Должна была прийти. Я, мы все, все Пионеры видели и слышали все. Это была прекрасная идея. Умный ход. В нынешней, да и в любой, ситуации людям необходима надежда и уверенность. Не знаю, что больше — уверенность, доверие к руководству или бесхитростная надежда на простое чудо. Борн отлично со всем справился.

Обычно сдержанная в своих высказываниях Кэрол не давала Айрис вставить слово.

— Да, Борн великолепно держался. Я рада, что его поддержало так много людей.

— Вы правы — это важно. Вы точно завтра переезжаете в его дом? Может быть, стоит, пока у вас недомогание, отложить переезд?

— Спасибо, Кэрол. Но я чувствую себя достаточно хорошо. Гораздо лучше — не сравнить с тем, как мне было плохо накануне. И потом — я только сейчас подумала, обратила внимание: никто из женщин, с которыми я знакома, сотрудничаю, никогда ничего не пропускали. Значит ли это…

— Не сомневайтесь, все мы «болеем этой болезнью». Но привыкли, не считаем это поводом не работать. Вы другое дело. Имею в виду, что в первый раз это всегда… непросто.

— Если могут все, значит — смогу и я. Спасибо, Кэрол, за поддержку. И еще за те гигиенические средства, что вы передали. Уверена, с ними мне будет гораздо проще и комфортнее.

— Не благодарите, это нормальная женская взаимовыручка и поддержка. Знаете, стыдно признаться, Айрис, но я рада тому, что вы будете жить в доме Борна. Когда выбирали жилье, наши дома оказались рядом. Так что теперь вы будете моей соседкой.

— Приятная новость, Кэрол. Я тоже этому рада.

Они поговорили еще немного.

— Пожалуй, мне пора, — поднялась Кэрол, обратив внимание на подъехавшую совсем близко, едва не вставшую между ними Хлопотунью. — Ваш Робот уникален. Появляется в нужное время. Не все модули на это способны.

— Не судите строго. Я называю этого робота «она» и по имени. Ее создал для меня Папа, когда я была совсем маленькой. А Мама назвала Хлопотуньей. Робот должен был стать моей нянькой. Как видите, так и получилось. Она по-прежнему нянчится со мной.

— Очень красивая и поучительная история, Айрис. Впрочем, как все, что с вами связано. Но вы уже среди живых людей. Стоит пересмотреть круг общения. Больше времени проводить с живыми людьми. Это пойдет вам на пользу. Но это все потом. А завтра, как договорились, жду вас к себе на обед. По-соседски.

Ну вот, закончился и этот день. Они с Хлопотуньей уложили скромные пожитки Айрис. К ее удивлению, набралось целых две большие коробки! Одежда, обувь, постель. Это не считая несессера с туалетными принадлежностями! Никогда у Айрис не было столько вещей! Она покидала Коло — Коло! На котором прошла вся ее жизнь, — унося с собой только брошь-камею, единственную память о Маме, о Семье, да фотографии, фильмы с Родителями в бездонной памяти Хлопотуньи. А сейчас! И нельзя сказать, что что-то лишнее. Вот одежда. Завтра придется надеть зимний комплект. Хорошо, что по подсказке Эммануэль она все заказала заранее. О, если Кэрол и Борн были соседями, то и остальные члены Команды Психологов живут поблизости. Эта мысль как-то совсем не обрадовала Айрис. Хотя почему она обо всем «додумывает» заранее. Сама уже не раз убеждалась: действительность все «организует» по-своему. Айрис проснулась рано — как обычно отдохнувшей, бодрой. Тело уже не мучило ее неприятными ощущениями. Причину своего состояния она знала — но обязательно, только устроится на новом месте, сделает проверку, — поэтому и настроение у нее прекрасное. Под стать сверкающему, все еще в длинных синих тенях утру. Фрэнк обрадовался, увидев Айрис на пороге дома.

— Выглядите прекрасно, Айрис. Эта одежда очень подходит к сегодняшней погоде.

На Айрис был темно-синий костюм — комбинезон из мягкой на ощупь, чуть ворсистой ткани. Белые, высоко зашнурованные ботинки на толстой подошве. Рукавички — не перчатки, так будет теплее, настояла Эммануэль. И белая шапочка на локонах отросших волос. Она производит впечатление, знала Айрис. Не зря почти час вертелась у зеркала! Спасибо Эммануэль за ее уроки!

— Да вы джентльмен, Фрэнк! Благодарю. И спасибо за то, что продолжаете меня сопровождать.

— О чем вы это, Мэм. Как я мог отказаться.

— Вчера, когда ваш Командор сказал, что вы сможете продолжать прогулки со мной, я обрадовалась. Но не хотела, чтобы он приказывал вам. И…

— Мэм, Командору нет нужды приказывать. Любой из нас почтет за честь вас сопровождать.

— Тогда отправимся, Фрэнк. Немного погуляем, а вернемся к дому Борна. Теперь я буду жить там.

— Знаю, Мэм. Мы все знаем — видели и Материалы, и результаты голосования. Но вы, если жалеете, не надо. Увидите, вам будет веселее, чем в Резиденции.

— Вот и прекрасно, Фрэнк. Побежали?

Но побежать не получилось. Даже относительно легкая Айрис проваливалась в свежем, неслежавшемся снегу. А Фрэнк в некоторых местах утопал почти до колен.

— О! Никогда не думала, что снег — это не только красиво!

Они с трудом — каждый вспомнил их первую прогулку — добрались до границы рощи. Снега здесь было меньше, лежал он не сплошным ковром и не был так глубок. И прогуляться здесь было бы приятно. Бело-голубые просветы среди темных стволов манили потрясающей — Айрис пришло на ум определение «сказочной» — далью. Но, помня о краткости зимнего дня, о том, что возвращаться придется через луг, покрытый глубоким снегом, и что она не знает точно, где в Поселке дом Борна, Айрис, хоть и с сожалением, решила, что на сегодня хватит. Об этом она и сказала полностью поддержавшему ее Фрэнку.

— А за дом Борна, то есть теперь ваш дом, не беспокойтесь. У каждого в браслете есть карта и навигатор. У вас просто надобности в них не было.

Что верно, то верно: у Айрис «не было надобности» во многих вещах. О некоторых она даже не подозревала, что они существуют. Как это здорово, думала она, стараясь ступать в оставленные ботинками Фрэнка следы, провалы в снегу, что я оказалась здесь. Вижу, чувствую всю эту красоту, что… Сильная рука Фрэнка выдернула провалившуюся почти по пояс Айрис из снежной ямы-ловушки. Задумавшись, она не попала в след рейнджера. Это был единственный, если его можно так назвать, неприятный инцидент за всю прогулку. Да и то, они уже были близко к Поселку. Подняться на пригорок — и вот освещенные окна Резиденции. Айрис сделала было шаг к дому и остановилась.

— Хороши бы мы были, Фрэнк, явись сейчас к Борну. Он, наверное, вещи разбирает, а тут мы — здравствуйте!..

— Ну, и не выгнал бы он вас, Мэм. Слышал, предлагал вам остаться.

— Предлагать-то предлагал. Но это было бы неправильно, Фрэнк. У каждого должно быть свое место. Покажи мне, пожалуйста, как пользоваться навигатором, и пойдем искать мой новый дом.

— Это просто, Мэм. Смотрите.

Не успела Айрис как следует разобраться с «директорией поиска» — это оказалось совершенно несложно, — как на увеличившемся экране ее браслета появилась схема Поселка и зазывающей стрелкой — маршрут от точки, в которой они находились, до дома Борна. Ее нового дома.

— Прекрасно, Мэм. Это то, что надо. Вы учитесь быстро.

Фрэнк сравнил изображение на своем поисковике с картой Айрис.

— Вот и хорошо. Я смогу дойти одна.

— Мой дом в том же направлении, Мэм. Если вы не против пройти со мной еще немного.

— Что вы, Фрэнк, мне нравится ваше общество. Конечно, идем вместе.

Как бы научиться не обижать людей! Ни за что ни про что. Дом Борна — теперь это дом ее, Айрис, — оказался по другую сторону Площади, на нечетной стороне Двенадцатого Луча. Даже такому неопытному человеку — ведь для Айрис любое поселение, будь в нем хоть два дома, совершенно новый «опыт» — найти нужный дом не составило бы труда. А Фрэнк, по пути указав на свое жилище и дома своих братишек — жили они рядом друг с другом, — за пару минут довел Айрис до нужного места. У низкой калитки редкого штакетника их поджидала Хлопотунья.

— Вот и ваш Робот, Мэм. Значит, мы не ошиблись.

— Огромное вам спасибо, Фрэнк. Если будет возможность, приходите. С удовольствием продолжу наши прогулки.

Они распрощались.

— Иди в дом, Малышка. Не замерзла?

— Нет, Хлопотунья. Все хорошо. Спасибо за навигацию. Как дом?

— Ты поняла, что карту отослала я. Это хорошо. Дом? Сама увидишь.

— Знаю, Хлопотунья, для тебя условия жизни не так важны, как для Разумной Протоплазмы. Совсем не важны. Но все же…

По засыпанной снегом бугристой тропинке — интересно, что там, под снегом — Айрис подошла к покосившемуся крылечку. Чтобы открыть входную дверь, она — так посоветовала Хлопотунья — чуть приподняла ее. Так же пришлось поступить, чтобы плотно закрыть дверь за собой. Небольшой — на две комнаты, одна из которых спальня-кухонька и ванная, — дом был бы хорош для проживания, если бы… не последствия подтопления. Совсем не намного — всего несколько градусов — отклонения от вертикали стен влекли за собой все остальные неприятности: негоризонтальные поверхности пола, столов, кровати, перекошенные, неплотно закрывающиеся двери и дома, и шкафов, полок, тумбочек. Заикающееся освещение — за прикрытыми жалюзи окнами угасал короткий зимний день — усиливало ощущение неустроенности, временности, «несерьезности» жилища. Нераспакованные коробки с вещами сиротливо стояли у стены практически пустой комнаты. Нда… Айрис огляделась. Прожившая всю жизнь в спартанских условиях космического корабля, она не могла себе представить, что так быстро привыкнет к комфорту и обустроенному быту Резиденции — своего недавнего дома. Придется все начинать сначала. Закажу-ка я Обров-ремонтников. Приятный голос Диспетчера по Поселку сообщил Айрис, что плановый ремонт строения № NN, по Двенадцатому Лучу намечен на NN дату. В данный момент ведутся ремонтные работы в аварийных строениях. Были перечислены их координаты. Диспетчер поблагодарил Айрис «за понимание». Понимание! Прекрасное слово! Добавили бы еще и терпение! Тогда все вообще было бы идеально!

— Что-то не так, Малышка? Твои показатели меняются слишком быстро.

— Да, я злюсь. Из-за ерунды — ты можешь сказать.

— Ерунда — понятие некорректное. Его или ее можно измерить? Пока тебя не было, я произвела замеры и подсчеты. Смотри, — и Хлопотунья раскрыла ладонь-экран.

— Хорошо, Хлопотунья, закрывай. Нам необходимо исправить все это.

Она для большей «убедительности» обошла весь дом, указывая по сторонам — в физическом, реальном мире.

Интересно, долго бы Айрис раздумывала над этой простой, на первый взгляд, проблемой, но в дверь постучали. И не дожидаясь приглашения — ей придется и к этому привыкнуть, — в дом вошла Эммануэль!

— Здравствуйте, Айрис! Приветствую вас! Мы теперь соседи! И у вас та же проблема со входной дверью! О, и не только с ней! — затараторила в своей манере, оглядываясь в доме, Эммануэль.

— Рада вас видеть, Эммануэль.

Айрис не была в этом уверена — в том, что рада видеть разговорчивую психолога именно сейчас, но… нельзя быть негостеприимной. «Гостеприимство» — так, кажется, принято среди людей.

— У вас те же проблемы — то есть в вашем жилище тоже невертикальные стены и полы с наклоном?

— Да, представьте себе, Айрис, и не у меня одной. Почти во всех домах на этих Лучах образовался — они это называют — крен.

— И как вы с этим живете? С этим «креном»?

— Как живем? Не делаем из этого проблему, Айрис.

— Но…

— Увидите, это возможно. Я приглашаю вас к себе на обед. Вы еще не обустроились. И еды, конечно, нет. Идемте, идемте.

— Но как же…

— Очень прилично. Это очень прилично — принимать приглашения и ходить в гости. Заодно убедитесь, что со всем этим, — Эммануэль широким жестом обвела комнату, — можно неплохо жить.

Немного поколебавшись, Айрис согласилась. Дом Эммануэль действительно оказался совсем близко. На четной стороне того же Луча, через один дом от дома — теперь уже — дома Айрис. Практически такой же низкий штакетник ограды, горбатенькая дорожка до покосившегося крылечка, входная дверь, которую тоже необходимо приподнять. На этом сходство с новым жилищем Айрис заканчивалось. Первое большое помещение, служившее и прихожей, и гостиной, сразу же настраивало на теплое, чуть романтическое настроение. Завешанные коврами пастельных тонов стены и упрятанный под таким же ковром пол скрывали последствия «крена». Два кресла, уютный диванчик-козетка, несколько однотипных, но висящих на разной высоте светильников.

— О, у вас уютно, — невольно вырвалось у Айрис.

— Рада, что вам нравится. Идемте дальше. Да, у меня тепло. Хотите — можете снять верхнюю одежду, — предложила Эммануэль.

Айрис растерялась: у нее, кроме специального, Кэрол передала, белья под комбинезоном ничего надето не было.

— В доме вам будет жарко, а выйдете на улицу, и можете простудиться, — видя колебания Айрис, объяснила свое предложение заботливая хозяйка.

— Спасибо, но я все-таки останусь в комбинезоне.

— Ну, хоть шапочку и перчатки снимите, — не стала настаивать Эммануэль, которая, сняв светлый, подчеркивающий ее стройную фигуру, тулупчик, осталась в застегнутом на ряд мелких пуговок платье из толстой, насыщенного винного цвета материи. — Идемте. Вот — спальня.

Светлая, за счет светлых стен, занавесей и напольного покрытия, комната с накрытой светлым же покрывалом кроватью производила легкое, приятное впечатление.

— Обратите внимание, Айрис, в гостиной я использовала ковры, здесь — обои и светлый линолеум. — Эммануэль провела рукой по блеклому узору из лиан, листьев, фантастических цветов. — Все это скрывает трещины и удерживает тепло.

— Это ванная комната. — Они вернулись в гостиную и через нее вошли в достаточно большое помещение, выложенное по стенам и полу плитками из незнакомого Айрис материала. — Это керамическая плитка. Ее редко используют. Она хрупкая. Зато прекрасный терморегулятор. И, наконец, кухня-столовая.

Они вернулись в гостиную, и Эммануэль сдвинула сложившуюся гармошкой часть стены, задрапированной тонким шелковым ковром. Небольшая, прекрасно оснащенная стенка-тумба вдоль всей стены, покрытый скатертью обеденный стол с удобными стульями произвели на Айрис прекрасное впечатление.

— Вижу, вам понравился мой дом. Надеюсь, и еда окажется вам по вкусу.

Эммануэль, рассказывая о кухонных принадлежностях и приспособлениях, мимоходом, быстро накрывала на стол.

— Прошу вас — приятного аппетита, Айрис.

Еда, которой угощала Эммануэль, отличалась от того, что привыкла есть Айрис. И каждое блюдо она принимала с наивным любопытством неопытного ребенка.

— Все было непривычно, но вкусно, — отдав должное всем блюдам, попробовав от каждого, поблагодарила Эммануэль Айрис.

— Рада, что вы не голодны. И вам понравился мой дом. И вы увидели, что с нашей общей «проблемой» можно справиться домашними, временными средствами. Конечно, — заметив нетерпеливый жест Айрис, продолжила Эммануэль, — вы можете обратиться к Эрину. Вам он не откажет. Но ОбРов-строителей не так много, и все они заняты на аварийных объектах.

— Что вы, Эммануэль! Об этом я даже не думала. В мое понятие комфорта входят самые элементарные вещи. И, конечно, приоритет Пионерам в аварийном жилье! А вам — спасибо за «экскурсию». В свое время вы помогли мне с одеждой, надеюсь, и в благоустройстве своего жилища я смогу воспользоваться вашими советами.

— О, одежда!

Любимая тема Эммануэль могла сделать разговор бесконечным. Выручила Айрис Кэрол. Она, как и обещала накануне, собиралась навестить Айрис, и позвонила узнать, когда той удобнее принять гостью. Ответив Кэрол, Айрис заторопилась. Ей хотелось к приходу психолога хоть немного навести порядок в доме и заказать еду, как научила ее Эммануэль. Попросив Эммануэль не провожать ее и настояв на этом, Айрис самостоятельно пошла домой. Несмотря на ранний час, глубокие зимние сумерки полностью преобразили местность. Будь у Айрис больше времени, она побродила бы по засыпанным снегом лучам-улицам, рассмотрела бы подмигивающие ей разноцветными окнами дома. Попыталась бы представить, кто и как живет в них. Но… она сама назначила Кэрол встречу на этот час и должна была встретить гостью в доме. Айрис едва успела разобраться в том, где и какие вещи разложила Хлопотунья, и поблагодарить ее за это, как на браслете связи показалась Кэрол.

— Здравствуйте, Айрис. Я у ваших дверей. Впустите?

— Здравствуйте. С радостью. Проходите, Кэрол.

Айрис распахнула дверь перед жданной гостьей.

— Прошу простить за беспорядок. Еще ничего не успела.

— Не оправдывайтесь, Айрис. В домах мужчин — за редким исключением, обычно все именно так. Это не главное. Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, Кэрол. Благодаря вам все прекрасно. Комфортно и …хорошо. А насчет дома — надеюсь… полагаюсь на ваш опыт. Хлопотунья!

Держа четырьмя руками-манипуляторами огромный поднос, ВИСМРа вкатилась в комнату.

— Пожалуйста, угощайтесь. Это привет от Борна, — объясняла Айрис, пока Хлопотунья расставляла немудреные чашки, кувшин с горячим напитком и блюдо с «Бабушкиным печеньем». — Мы нашли коробку с печеньем в одном из кухонных шкафчиков. И еще Борн оставил очень трогательную записку, — решив, что рассказывать, раз уже начала, надо все, добавила Айрис.

— Борн прекрасный человек. Вы сделали правильный выбор.

И, хоть простые жесткие стулья, казалось бы, не располагали к разговору, они проговорили очень долго. И о том, как вести себя Айрис в дальнейшем.

— Вы ведь не собираетесь принимать препараты, чтобы прекратить менструальный цикл? — попросив прощения за вторжение в личное, спросила Кэрол.

На этот, прозвучавший для Айрис странным, вопрос она ответила однозначным нет.

И о том, как с меньшими усилиями сделать комфортным для Айрис этот дом. Выслушав рассказ Айрис о посещении дома Эммануэль, Кэрол похвалила их обеих. «Эммануэль любит и умеет помогать, вовремя поддержать, подсказать. Видите, и здесь она опередила меня. Я обещала пригласить вас на обед, а обедали вы у моей коллеги. Уверена, и в обустройстве дома лучшего советчика — помощника вам не найти. Не надо бояться обращаться за помощью». И, конечно, большую часть времени они проговорили о будущем Айрис. Которое она, так честно и призналась, представляла… не очень четко.

— Вы должны, обязательно должны определиться с тем, чем хотите заниматься. Не хотелось бы, а именно — хочется. Ваше участие в работе Совета, помощь Борну не займут все ваше время и, будьте честны с собой, не продлятся долго, — высказала свое мнение Кэрол. И, как обычно, не желая давить или показаться навязчивой, добавила: — Это мое мнение. Сугубо мое. И вас оно ни к чему не обязывает.

Кэрол права. Как обычно, права. Несмотря на усталость и переживания, а возможно, и из-за них — уснуть Айрис на новом месте не могла. Другой дом, другая обстановка, даже температура в доме — здесь было гораздо холоднее — другая. Айрис пыталась припомнить: так же трудно было ей привыкать к Резиденции после кают Коло? Казалось бы, там, тогда разница была больше, принципиальнее. А привыкла она, почувствовала себя дома быстро. А сейчас изменился не только дом — место проживания, изменился ее статус! Она не Руководитель Совета Айрис, которая живет в Резиденции. Она Айрис, которая живет в обычном доме. И привыкнуть необходимо именно к этому! Ох уж эта ее привычка все анализировать! Не поговорить ли с Хлопотуньей. Да нет — только начни, совсем не уснешь. А ей завтра рано вставать, планов много. Нужна ясная голова.

С этого дня, вернее, с утра следующего дня, началась новая глава в жизни Айрис. Там, на Коло, в длинном бесконечном путешествии, она никогда не задумывалась, не думала о том, что ее ждет, чем она займется после того, как космический корабль достигнет цели — планеты Класса Земли — Терры. Может быть потому, что из странного, — у девочки, рожденной в Космосе, его не должно было быть — пришедшего из глубины глубин суеверия боялась «сглазить». Но, скорее всего, потому, что не представляла себе жизни вне космического корабля. Будь в живых ее родители, они, без сомнения, говорили бы с ней, объясняли, рассказывали. Помогли бы выбрать то, чем Малышка могла бы заниматься на планете, то, что было бы близко ей по духу, соответствовало способностям, личным качествам. Но была у Айрис только ВИСМРа — неизменная, преданная Хлопотунья. А робот в людских делах, в делах Разумной Протоплазмы, не помощник. Спасибо хоть с ее помощью не разучилась думать и говорить. И здесь, на планете, преодолев множество трудностей — и проблем со здоровьем, и необходимость меняться и принять непривычные, не всегда понятные ей отношения, вещи, факты, — Айрис придется самой выбирать себе подходящее занятие. Ее интересовали многие, очень разные вещи. Благодаря своему участию в работе Совета Айрис была прекрасно осведомлена о проблемах молодого Сообщества и могла бы выбрать любую сферу приложения своих знаний и способностей. Вот это-то разнообразие, свобода выбора — когда хотелось, и было возможно и важно и то, и другое, и третье — и не давали Айрис сделать окончательный выбор. Все определил, как обычно, его Величество Случай. Она сама, ее тело, ее физиологические изменения подсказали Айрис, подтолкнули ее заняться вопросом, волновавшим, по непонятной ей причине, всех без исключения Пионеров.

— Снижение до полного отсутствия либидо у молодых здоровых Пионеров. Я хочу заняться этой проблемой, — сказала Айрис Борну в конце одной из их встреч.

По просьбе Борна, она регулярно приходила в Резиденцию. Здесь было и места больше, чем в отремонтированном Айрис «под себя», но все равно небольшом бывшем доме Борна. И необходимые Носители Информации были под рукой. Айрис втянулась в темп новой жизни. Может показаться странным — ей самой так казалось, — но ей понравилась зима. Фрэнк, неизменный — теперь уже — друг, он «поставил» Айрис на лыжи. Поддерживаемая и воодушевляемая подругами — подруга! Это надо было понять, к этому привыкнуть! — она достаточно быстро научилась управляться с этими непонятного назначения полосами, в комплект с которыми шли две палки с острыми концами. Тоже совершенно новое обалденное — любимое выражение Эммануэль — чувство. Теперь они, иногда и все вместе — втроем, иногда и в разном составе — у каждого были свои обстоятельства и свой рабочий график, — совершали лыжные прогулки. Дела по хозяйству, дом вела Хлопотунья. И отлично справлялась с этими обязанностями. Так что у Айрис было предостаточно свободного времени. Так что размышлять, анализировать, может быть, и жалеть себя она могла бы сколько угодно, но… не хотела!

— Думаю, что в любой Рабочей Группе будут рады сотрудничать с вами. Сейчас столько специалистов заняты «переносом» библиотеки с Коло. Мозгов не хватает.

— Да, это непросто, создать нечто подобное ГеККу. И еще в ограниченное время.

— Но не будет ли вам сложно, Айрис? Я не могу освободить вас от «повинности» консультировать меня.

— Какая же это повинность, Борн! Если мои скромные знания, опыт могут помочь — я счастлива.

Айрис поднялась. Нельзя злоупотреблять временем Борна. У Руководителя Совета оно расписано буквально по минутам.

— Не могу вас удерживать, Айрис. — Поднялся и Борн. — Но не могли бы вы в общих чертах — вы же знаете, я профан — рассказать о своей идее?

— С радостью, Борн. То, какой вы профан, мы обсуждать не будем — у вас есть то, чего не хватает многим так называемым «специалистам», — вы судите со стороны, непредвзято. Идея проста. Я думала о том…

И Айрис, немного смущаясь вначале — пришлось коснуться «интимной», как ее называли, темы, — рассказала о том, что начавшийся у нее менструальный цикл доктор Серж-Симеон напрямую связывает с резким изменением условий ее жизни.

— Это гениально, Айрис! И, как все гениальное, просто! Вы провели аналогию…

— Да, и я подумала, что на этой планете что-то не так, как на вашей родине. Что-то такое, что невозможно увидеть, почувствовать сразу. И это что-то незаметно сказывается на некоторых физиологических функциях Пионеров. Как-то так.

— Что ж, это разумно. Я думаю, я уверен, что это направление необходимо развивать. Но это огромная работа, Айрис. Мы уже говорили об этом — заняты практически все. Даже Командору пришлось смириться — его парни помогают Эрину.

— По этому поводу, Борн, можете не беспокоиться. Со всем, что связано со сбором, обработкой и анализом данных, отлично справится мой личный робот.

— Это та гора «подушек», которая повсюду следует за вами?

— Именно. Это усовершенствованный робот.

— Настолько, что ему можно доверить…

— Эту модель создавали специально для меня. Она многофункциональна и…

— Верю, Айрис. Но вы рассказываете о роботе в женском лице. Вы переносите на него человеческие качества?!

— Понимаю, о чем вы. Я стараюсь этого не допускать. Вы верно заметили: она совершенно не похожа на человека. На этом настояла моя Мама — Командир корабля. С самого начала я должна была знать, понимать и помнить: это не человек!

— У вас были мудрые родители, Айрис. Но за десять лет — вы ведь были в полном одиночестве именно столько времени — акценты могли сместиться и личность «деформироваться». Это не сказка и не шутка. Помните ребят Абы после инициации?!

Айрис не нравился этот разговор. Она была уверена: это не та тема, которую она хотела бы обсуждать. Даже с Борном.

— Благодарю за напоминание, Борн. Вы сообщите Группе? Или я могу это сделать сама?

— Думаю, будет корректнее, если на очередном Заседании Совета мы обсудим этот вопрос.

— Вы полагаете, могут не согласиться?

— Что вы, Айрис! Напротив, примут ваше предложение с радостью и благодарностью.

— Так что же, почему надо терять время?

— Насколько я вас знаю, Айрис, — время вы не теряете и уже работаете. Люди же любят, когда к ним проявляют уважение.

Айрис была сражена последним доводом Борна. Уважение? В том, чтобы терять время на обсуждение того, что и так ясно! Неужели и для нее «уважение» — некорректная категория!!! И прав Борн: влияние ВИСМРы… сказывается! Как бы то ни было, вопрос об участии Айрис в работе Группы обсудили на ближайшем Заседании Совета. И теперь вполне официально Айрис могла заниматься разработкой своего направления. Конечно, без помощи Хлопотуньи она не продвинулась бы так быстро. Пока почти вся Команда Пауэла была занята созданием ГеКТы, Главного Компьютера Терры, Хлопотунья смогла, не привлекая их внимания — ведь копались они в одних и тех же «мозгах» ГеККа, — выбрать всю необходимую для гипотезы Айрис информацию. Непонятно, с какой целью в библиотеку ГеККа были внесены данные о биохимическом составе почв Земли, их сравнительный анализ. Занимавшийся обустройством Библиотеки Папа не был провидцем — просто он любил знания. Сами по себе. И считал, что никто не знает, что и когда может пригодиться человеку. Поэтому тащил в библиотеку Коло все, что только мог найти. Данных по Земле было много. Огромное количество — несоизмеримо больше, чем данных о Терре, которыми располагали на данный момент Пионеры. И даже Хлопотунье, умеющей решать несколько задач одновременно, понадобилось время, чтобы, тщательно проанализировав, создать четкий Граф совпадений и различий. Первой, с кем Айрис поделилась своими соображениями, была Кэрол.

Сразу после переезда в дом Борна живущая неподалеку — на том же Луче, через дорогу, — Эммануэль попыталась сблизиться с ней. Но, уважая и понимая все достоинства и милые недостатки чуть эксцентричной, любящей и умеющей хорошо, со вкусом и одеться и поесть Эммануэль, Айрис не смогла быть с ней настолько же открытой спокойной, как с, на первый взгляд, мрачной, закрытой «сама в себе» Кэрол. В ней Айрис, хоть они и были ровесницами, нашла и «старшую сестру», и вдумчивого слушателя — советчицу. В один из вечеров, когда Эммануэль была занята каким-то неотложным проектом, Кэрол с Айрис устроили маленькое чаепитие в «обновленном» доме Айрис. Эммануэль могла явиться без приглашения, когда ей вздумается, хотя уже видела и светлые в размытый орнамент панно обои, драпирующие трещины на стенах, и будто домотканые пестрые полосы дорожек поперек покосившегося пола. И для разговора с Кэрол Айрис выбрала именно этот вечер, когда Эммануэль точно не могла прийти. Их общая самоназванная подруга обладала потрясающей способностью обижаться на всех и на все. Изумленная этим Айрис не раз пыталась понять, разобраться, спрашивала Кэрол об этом феномене. Но та лишь качала головой. «Словами не объяснишь. Или я не знаю подходящих слов. Поживешь среди нас дольше, изумишься еще не раз. Многое поймешь». Вот потому-то, чтобы зря «не расстраивать» Эммануэль, Айрис пригласила Кэрол именно на этот вечер.

— О, ваше знаменитое «Бабушкино печенье»! И чай заварен отменно!

— Как вы учили, Кэрол. Точно по вашей инструкции. Хлопотунья постаралась.

— Мне приятно пить чай, заваренный по моему рецепту. Но не много ли своих функций Хозяйки вы делегируете роботу?

— Видимо, у вас это профессиональное, Кэрол. Борн уже как-то намекал на нечто подобное.

— Значит, я права. Борн — крепкий профессионал с прекрасной интуицией. И что же вы, Айрис?

— Мы обязательно поговорим об этом. Но сегодня есть что-то важнее.

— Важнее?

— Да. Это касается всех. Я думаю. Вы, конечно, знаете, что я присоединилась к Группе по… либидо.

— Конечно. Я слежу за сообщениями Совета. Ежедневно просматриваю Бюллетень.

— Надо отдать им должное. Командор организовал четкую работу Секретариата. Хорошо, что я ушла. У меня не было соответствующей подготовки. Я только тормозила.

— Айрис, я не ваш психоаналитик, но перестаньте себя корить и обвинять во всех грехах. Вы столько сделали для нас всех. Для всего народа Пионеров. Не знаю, кто на вашем месте справился бы лучше. Но вы хотели рассказать…

— Да. Спасибо вам, Кэрол. Вы всегда умеете подбодрить. Подтолкнул меня доктор Серж-Симеон. В случае успеха — все лавры ему.

— Вы намекаете на вашу болезнь осенью?

— Да, и на это, и на мои недавние «страдания».

— Вы понимаете. И все это Доктор объяснил изменениями условий жизни.

— И вы провели параллель аналогий.

— Мой робот собрала и обработала огромный фактический материал. Вот.

Айрис вывела Граф на десятикратно увеличивающийся экран своего рабочего браслета.

— Вижу расхождения — никель, марганец, хром, ванадий, молибден, кобальт, селен, фтор… Одних элементов больше, других меньше. Но разница настолько незначительна. По некоторым элементам ничтожна — сотые доли процента. Вы думаете…

— Я надеюсь, что причина в этом.

— Мне трудно судить. Я не врач, не химик-биолог.

— У вас есть здравый смысл, Кэрол. Это главное. На ваш взгляд, могу ли я предложить эти материалы и свои выводы Комиссии?

— Без сомнения, Айрис. Ваша идея вызывает доверие. Она вполне здрава. Насколько и как… этим Комиссия и должна будет заняться. Вы не только можете — вы должны все это предоставить Комиссии.

К заседанию Комиссии, на которое по ее просьбе был приглашен и доктор Серж-Симеон, Айрис готовилась тщательно. Заставила Хлопотунью несколько раз прослушать свое сообщение, задать как можно больше вопросов.

— Ты не уверена в себе, Малышка? Считаешь исследование незавершенным? Я обработала весь материал, хранящийся в библиотеке ГеККа, — не выдержала Хлопотунья — ВИСМРа.

— Что ты, Хлопотунья! К твоей работе нет претензий. Я хочу выглядеть достойно на Заседании.

— Выглядеть достойно! Очередная некорректная категория!

— Возможно, Хлопотунья, это и так! Но я хочу выглядеть достойно!

Айрис переодевалась уже третий раз, с сожалением вспоминая огромное зеркало в своей спальне, в апартаментах. Единственное, о чем она по-настоящему жалеет. Нет, жалеет она и о том, что не забрала из Резиденции секретер-бюро. Сразу — не подумала, не сообразила, не договорилась с Борном. А уже потом, когда немного обжилась в этом доме, почувствовала, поняла, что не хватает ей этой вещи, хоть как-то, косвенно напоминающей о родителях. Но объяснять, просить отдать ей секретер… Да нет — привыкнет… А вот то, что нет у нее большого зеркала, к этому привыкнуть сложнее, удивлялась тому, как изменились ее приоритеты, Айрис. Она жалеет о возможности рассмотреть себя с ног до головы! О, только бы не проболтаться об этом Хлопотунье! Да, для нее важно, чтобы одежда не помялась под зимним комбинезоном. Она же снимет его, когда придет в резиденцию. Так, может быть, лучше полушубок? Под него можно надеть и платье, и брючный костюм. Тогда надо подумать о подходящей обуви. Сколько проблем! Но знакомые ей женщины — особенно Эммануэль — справляются с этим. Эммануэль! Вообще неподражаема. Ухитряется превосходно выглядеть и на лыжных прогулках, и в домашнем наряде. А уж рабочий костюм! Даже мужчины любуются ею. Но, как говорит сама Эммануэль, только любуются. А она не картинка и очень страдает. Интересно, как это — когда «любуются»? И будет ли она, Айрис, страдать? Страдать от того, что любуются! «Как такое возможно?» — после очередной раздосадованной тирады Эммануэль спросила Айрис. Кэрол — они втроем чаевничали у нее дома после небольшого концерта, который, наконец, дал собранный Бортич-Бови ансамбль, — лишь нахмурившись, отвернулась. «Ваше счастье, что не понимаете». Айрис показалось, что в голосе и во взгляде Эммануэль проскользнуло сострадание. Или только показалось тогда… В любом случае рассуждать об этом бесполезно. Она хочет лишь хорошо — достойно выглядеть!

— О, Айрис! Вас трудно узнать! — случайно встретившийся с ней у дверей Резиденции доктор Серж-Симеон не смог, да и не собирался скрыть свое, замешанное на восхищении, удивление.

— Спасибо, Док, — с выражением, подслушанным у Эммануэль, приняла комплимент Айрис.

— Как ваши дела, Айрис? Мы не виделись со дня вашего переезда. Полагаю, вы на совещание?

Под аккомпанемент приглушенного журчания Двери — по просьбе Борна пытались заставить ее совсем замолчать, но пока не смогли — Доктор пропустил Айрис вперед.

— Меня пригласили. Не хотелось бы зря терять время. Может быть, вы знаете зачем?

— Догадываюсь, Доктор. Это я попросила. Надеюсь, вы не пожалеете о потраченном времени.

— Вы, Айрис? Зачем?

Но они уже входили в небольшое, переделанное из гардеробной Айрис помещение — Зал для заседаний комиссий. Приветствия, похвалы наряду Айрис — ее темно-синее, с сапфировым отливом платье не осталось незамеченным и неоцененным…

— Приветствую вас. Все в сборе. Начнем, господа, — Председатель Комиссии Чейон, специалист-этнолог из Команды МЭО, открыл Заседание.

— Прошу замечание!

— Наше внимание господину Лину.

— Именно об этом: Лин — не господин! Прошу обращаться ко мне — товарищ!

Присутствующие, кто недовольно, а кто и одобрительно, зашумели.

— Я в первый раз на «сборищах» подобного рода, — прошептал доктор Серж-Симеон, косясь на Айрис. — Всегда так весело?

— Уважаемые, — не отвечая Серж-Симеону, поднялась со своего места Айрис. — Позвольте мне.

Все стихли. К Айрис у Пионеров было особое отношение.

— Вопрос о том, как Пионеры, теперь жители Терры, должны будут обращаться друг к другу, — вопрос не праздный. И не простой. Насколько мне известно, он волнует не только собравшихся здесь. И я надеюсь, я уверена, что в ближайшее время Совет вынесет на рассмотрение всех Граждан этот важный вопрос.

— Это будет референдум?

— Каждый сможет представить свои предложения?

— Каким образом будет определен «победивший вариант»?

Чейон на правах Председателя остановил град посыпавшихся вопросов.

— Айрис, вы готовы ответить?

— На эти вопросы — нет. Как вы все знаете, я не Руководитель Совета. Поделилась той информацией, которой располагаю. И, в принципе, не понимаю, почему именно это вызывает такой интерес.

— А по какому вопросу у вас есть информация? Нам сообщили, что мы соберемся из-за вас.

Лин, как и все Айтишники из Команды Пауэла, «не мог себе позволить тратить время впустую».

— Она не понимает! Конечно, куда вам! Что вы вообще знаете!

— Лин, Лин, успокойтесь!

— Это просто безобразие! — Все присутствующие не скрывали своего возмущения. — Непорядочно упрекать человека его происхождением! Это, это… — не находил слов от возмущения доктор Серж-Симеон.

Айрис ничего не понимала.

— Подождите, если я как-то обидела Лина, то сделала это неумышленно и готова попросить прощения. Лин правильно заметил: я многого не знаю. Так уж вышло.

— Нет, Айрис, вы не виноваты. Это я, мой характер. Простите меня. Я раскаиваюсь. Не должен был все это говорить. Нам сообщили, что собираемся из-за вас, по вашей просьбе. А Чейон все тянет. В нашей Команде ни у кого нет времени на все эти тра-ля-ля.

— Благодаря поднятой вами на пустом месте дискуссии, Лин, мы теряем дорогое для всех собравшихся здесь время.

Командор Аба лучший, невольно вспоминая и сопоставляя, решила Айрис. Лин не собирался «спустить» какому-то айтишнику. Несколько нелицеприятных фраз уже было произнесено обеими сторонами.

— Коллеги, у всех важная работа, требующая сосредоточения всех сил. У каждого свои проблемы. Но есть что-то, что, к сожалению, объединяет и стоит нам всем и физического, и душевного здоровья. К сожалению, не все в достаточной степени понимают это. Но именно по этой причине — Либидо, вернее его отсутствия у Пионеров Терры, — и создана наша Комиссия. Сегодня на нее приглашен доктор Серж-Симеон. Он напомнит тем, кто постарался забыть об этом, что такое либидо и какую роль играет в жизни каждого человека. Прошу вас.

Невольно взявшая на себя обязанность ведения Заседания Айрис пригласила доктора Сержа-Симеона занять место у стола ведущего.

— Приветствую вас …коллеги. Со всеми мы хорошо или не очень знакомы. Среди вас есть и коллеги по профессии. Поэтому постараюсь быть краток.

— Мы все более или менее осведомлены обо всем, что изложил уважаемый Доктор. Более того, у каждого из нас есть личный опыт.

После короткого, но эмоционального выступления Серж-Симеона Чейон высказал на этот раз единодушное мнение всех присутствующих.

— Я позволила себе попросить доктора Серж-Симеона сделать это небольшое вступление,поскольку, как вы все хорошо понимаете, знакома с предметом чисто «теоретически». И сейчас изложу свою точку зрения на причину происходящего на Терре сбоя одной из важнейших функций человеческого организма.

— Любопытно, — собрался слушать и обиженный было на Айрис за «подставу» доктор Серж-Симеон.

Разговор с Кэрол, который явился как бы репетицией ее выступления перед Комиссией, очень помог Айрис. Говорила она просто и уверенно, знала, где и на что сделать акцент, как показать информацию, связанную с Графом. Когда Айрис закончила, воцарилось молчание. «Разумная Протоплазма думает медленно. Сигналы у вас запаздывают» — вспомнила Айрис ворчание Хлопотуньи. «Ментальная составляющая — у вас множество некорректных определений — тормозит процесс». Ни разу не позволила себе Айрис расспросить Хлопотунью об этом ее «определении». Может быть, и зря. Нет, жаль времени на бесплодные дискуссии. Вот если бы был жив Папа! Он сумел бы объяснить принципы «мышления» ВИСМРы.

— Все ясно.

Это тоже Айтишник, Рид. У тех, кто идет в эту отрасль, определенный тип мышления. Или профессия откладывает отпечаток.

— Как вы предлагаете решать проблему, Айрис?

— Решать проблему, если все присутствующие сочтут это направление целесообразным, нам придется вместе, Рид.

Долго обсуждали, прикидывали, спорили, стараясь не переходить на личности. В результате сошлись на том, что возможны несколько путей решения проблемы. Первый — рассчитать количество и качество «добавок» и проверить их на добровольцах. Один из сторонников этой идеи, Лин, даже заявил о желании стать добровольцем. Доктор Серж-Симеон, также поддержавший идею с «добавками», был категорически против испытаний на людях.

— Любые испытания на людях, даже добровольцах, недопустимы. У нас есть возможность смоделировать влияние измененного набора микроэлементов почвы на организм человека. Уверен, Лин, в вашей Команде найдутся специалисты, способные разработать соответствующую программу.

Доктор Серж-Симеон не успел закончить, как между ним и Лином встали присутствовавшие в комнате мужчины.

— Не беспокойтесь. Конфликта не будет. Я понимаю, почему Док это сказал. И принимаю вызов! Алгоритм я беру на себя!

— Прекрасно, Лин. А что с анализами почвы?

— Мы сможем провести мониторинг образцов, поступающих от Следопытов. Возможно, на планете существуют места, где почва соответствует или хотя бы близка нашим — земным критериям.

Патнэли из Команды Штурманов был осторожен в своих прогнозах.

— Каким-то образом «повлиять» на Следопытов, ускорить их продвижение или выслать новые группы мы не можем. Зима нам не позволит. Природа сильнее человека. Даже вооруженного всем тем, чем располагаем мы. Этого вы наверняка не ожидали, Айрис.

— Да, Патнэли, о подобном я и подумать не смогла бы. Мой жизненный опыт — даже не знаю — на уровне скольколетнего ребенка.

— Это не ваша вина, Айрис. У вас достаточно знаний, достаточно интеллигентности. Наш опыт, он не всегда положителен. Зачастую жизненный опыт мешает продвигаться вперед.

— Да, не дает непредвзято взглянуть на проблему.

— Подсовывает стереотипы…

Перебивая друг друга, все начали то ли утешать, то ли хвалить Айрис.

— Благодарю вас, — окончательно смутилась она.

— Может быть, продолжим?

— Я присоединяюсь ко всему, сказанному в адрес уважаемой Айрис. Но, как говорит наш уважаемый коллега Лин, давайте закругляться.

Шуткой Чейон попытался вернуть всех в рабочее состояние.

— Зачет, Чейон, — первым отреагировал Лин. — Я подбираю команду, и мы работаем над…

— Назовите это «диетой», — подсказал доктор Серж-Симеон. — Так или иначе, придется что-то добавлять или, наоборот, ограничивать.

— Принято, Док! Мы работаем над «диетой». Так и назовем нашу программу — Диета.

— Прекрасно. Надеюсь, у нас будет повод радоваться, когда получим вашу «Диету». Что же до второй части. Вы возьметесь за это, Патнэли?

— Честно, не хотелось бы, — на вопрос Чейона ответил Штурман. — Слишком много дел. Но наша Команда курирует Следопытов, и нам будет проще и наладить более тесный контакт и передать дополнительные инструкции, и получать результаты. Придется соглашаться. Думаю, пара толковых сотрудников — предупреждаю, работать будем в вечернее и ночное время, днем я слишком загружен — и дело пойдет.

— Уверен, ночь — самое подходящее время для подобной задачи. Ведь в пределах нашего Часового Пояса работает только одна Группа Следопытов.

— Означает ли это, что вы присоединитесь ко мне, Рид?

— Именно так, уважаемый Патнэли. Мне импонируют специалисты из Группы Штурманов.

Как и на всех подобных мероприятиях — будь то Заседание Совета, встреча Группы — там, где собирались Пионеры, Айрис внимательно слушала всех и каждого, не переставая чему-то учиться и… удивляться. Действительность, живые люди настолько отличались от «вычитанных» в книгах, многократно виденных в бесконечной фильмотеке ГеККа. Все и все было совершенно по-другому! Намного интереснее, содержательнее и …непонятнее! Внешний облик, характеры, манеры поведения и разговора — все это находилось в постоянном движении, развитии. Как далеки были сидящие рядом с ней люди от их же Характеристик! Которые, не жалея времени, изучала Айрис во время своего бесконечного одиночества. Как ей понять их? Можно ли этому научиться? Или, несмотря на все ее старания, она так и останется Маугли, как однажды назвала ее Эммануэль. Утешало ли, что на замечание Кэрол о недопустимости подобных ярлыков Эммануэль ответила, что позволяет себе подобные вольности, не церемонится — только с близкими подругами. Как может «утешать» то, что кто-то назвал тебя «близкой подругой»? Права Хлопотунья: Разумная Протоплазма — непонятно, необъяснимо, непредсказуемо.

— Простите, вы спросили меня? — Айрис поймала «хвостик» вопроса Чейона — свое имя.

— Да, Айрис, я спросил, к какой группе вы хотели бы присоединиться.

— Я?

Айрис никогда не работала в группе. Ее консультации с Борном — совсем другое дело. Почти дружеские беседы один на один. С человеком, которого она хорошо знает, уважает, которому доверяет. А здесь! Группа плохо знакомых людей. Как-то она поладит с ними. Но когда-то необходимо начинать.

— Если меня примут, хотелось бы в Группу Патнэли.

— Почему же нет! Впрочем — Патнэли, ваше слово?

— С радостью. Вы нам очень пригодитесь, Айрис. У вас свой, особенный взгляд на обыденное. Важнейшее качество для исследователя.

Домой Айрис возвращалась с доктором Серж-Симеоном. Он поджидал ее на крыльце Резиденции.

— Прекрасно выглядите, Айрис. Кажется, уже говорил вам это. Но ничего, повторюсь. У вас здоровый, цветущий вид. И одежда — я никогда не видел вас в таких красивых нарядах. Вам к лицу.

— Спасибо, Доктор. Да, видимся мы теперь редко. Вы не заходите. У вас много работы?

— Приходит время, когда врач должен «отпустить» пациента. Так правильно. А работы действительно больше, чем хотелось бы. Вы домой, Айрис? Не возражаете — пойдем вместе?

— С радостью, Доктор. Так что же с работой? Пионеры болеют? Я теперь не в Совете. Не всю информацию… Вы понимаете.

— Понимаю, конечно. И рад, что меня пригласили сегодня. Ваша инициатива. Спасибо, Айрис.

— Доктор, это вас мы все должны благодарить.

— Да не за что. Пока. Люди болеют. Иногда только руками разводишь. На многих сказалось длительное пребывание в анабиозе. Поначалу — на энтузиазме, адреналине, и прочее… Но условия жизни, климат все усугубляет.

— Значит, не только либидо.

— Нет, дорогая, не только. У некоторых проблемы с опорно-двигательным аппаратом, у других ухудшились зрение, слух. Но это еще полбеды. Можно компенсировать разного рода устройствами, приспособлениями.

— Доктор, вы меня пугаете. Что может быть хуже невозможности самостоятельно передвигаться! Я помню, как сама страдала.

— Есть, есть, голубушка, вещи гораздо хуже. Я бы даже сказал, страшнее, чем физическое недомогание. Душевная усталость, болезнь.

— Душевная, Доктор! Не хотите ли вы сказать, что Пионеры сходят с ума?

— Нет, так назвать эти состояния я пока не имею права. Но тенденция нехорошая. Люди «что-то видят», «что-то слышат», «что-то чувствуют». Повышенное беспокойство, экзальтация, раздражительность. Такой букет симптомов.

Серж-Симеон безнадежно махнул рукой.

— Вы-то как, голубушка?

Они уже дошли до Центральной Площади, на которой располагались «Стратегические» Помещения. Айрис знала, что доктор Серж-Симеон, начавший жить в комнатушке при Амбулатории, так и не перебрался в отдельное жилье. Сначала, когда он навещал Айрис в Апартаментах, он объяснял это тем, что не хватает времени на переезд. А потом, когда все-таки решился, даже выбрал дом, начались дожди и проблемы с жилым фондом. «В общем, хорошо, что не успел перебраться. Пришлось бы вновь вещички собирать», — как-то поделился Доктор с Айрис.

— Идемте, я провожу вас до дома.

Айрис остановилась у утоптанной многими ногами тропинки, ведущей к Амбулатории.

— Так что же у вас нового, Айрис? Как живете, чем занимаетесь?

— Ничего такого, особенного. Живу как все. Вернее, стараюсь жить как все. Помогаю, по мере возможности, Борну. Хожу на лыжные прогулки. Да, Доктор, я научилась ходить на лыжах! Могли бы вы себе такое представить!

— Всегда был уверен и не раз говорил вам: вы большой молодец, Айрис! Вашему характеру, целеустремленности можно только позавидовать. Что-то еще?

— Иногда посещаю концерты.

— Какая вы умница! Одна? С кем-то?

— С Кэрол и Эммануэль. Вы их знаете — психологи. Мы оказались соседками. Я ведь живу в доме Борна.

— Слышал, что вы поменялись. Так вы подружились с Кэрол. И с Эммануэль? Странно.

— Что-то не так, Доктор?

— Нет… Айрис. Вы и Кэрол — вы чем-то похожи. Но Эммануэль… вы такие разные.

— Может быть, это и хорошо, Доктор. Есть много вещей, которым мне надо учиться, многого я не понимаю. Вот сегодня, например: почему возмутился Лин? Чейон не сказал ничего обидного, а такая… реакция.

— Это такая древняя, уходящая корнями в далекое прошлое история. Я не ожидал, что еще существуют приверженцы этой — не знаю, как правильно назвать — доктрины.

— Поняла, Доктор. Все, что касается исторических фактов, я наверняка найду в библиотеке ГеККа. Но вот почему такая агрессивная реакция?

— Думаю, все по той же причине, которую мы не можем выявить. Повышенная раздражительность, агрессивность. Многие после таких инцидентов не могут поверить, что вели себя подобным образом.

— Их можно понять — в Экспедицию отбирали, помимо всего прочего, и психически здоровых, эмоционально устойчивых людей. У меня было время ознакомиться со множеством документов. Вот мы и пришли, Доктор. Дом Борна теперь — мой дом.

— Рад был с вами встретиться и поговорить, Айрис.

— Взаимно, Доктор.

— Могу ли я попросить: вы упомянули, что посещаете концерты. Когда-нибудь возьмите меня с собой.

— Нам будет приятно ваше общество, Доктор. Обязательно сообщу заранее, как только мы соберемся.

Разговор с доктором Серж-Симеоном, то, что он проводил ее до дома, стало приятным, очень приятным завершением трудного дня. Встретившись через несколько дней с Кэрол, рассказывая о заседании, пересказывая, кто, что и как сказал — у нее проявились способности к подражательству, — Айрис поделилась своим удовольствием/радостью — она не могла «определить» это чувство — от того, что доктор Серж-Симеон проводил ее до дома.

— Отлично, Айрис. Вы наверстываете упущенное.

— Наверное, стыдно в этом признаться, Кэрол, но мне вдруг захотелось, мне хочется всего! Всего, чего у меня не было все эти годы на Коло! Почувствовать, увидеть, попробовать, надеть, наконец!

— Понимаю вас, очень понимаю. И хотя эти годы, проведенные в анабиозной капсуле, я вроде бы не потеряла, но… бывает, что жалею, очень жалею о том, что не осталась. Думаю, как бы пошла моя жизнь, откажись я участвовать в Экспедиции, что бы я делала, как и с кем жила. У каждого бывают такие минуты. И не всегда… Что я говорю! В общем — совершенно не стыдно! Только не делитесь этим с Эммануэль. Уж она-то сумеет воспользоваться вашими «слабостями», наставит вас «на путь истинный».

Они посмеялись, вспомнив, как Эммануэль «учила» и уговаривала Айрис во всем, что касалось внешнего вида — одежды, обуви, прически, макияжа — слово, которое Айрис вообще слышала впервые.

— Так что же вы все-таки выбрали, Айрис? Чем займетесь и почему? — вернулась к тому, что ее заинтересовало, Кэрол.

— Я войду, вошла, собственно, в Группу, курирующую Следопытов. С этим я совершенно не знакома. И, вы же знаете, мне надо самой во всем, по возможности, разобраться.

— Следопыты — серьезная тема. Из каких соображений их определили в Группу Штурманов, а не к Командору Аба, для меня загадка. Если можно так сказать. Будьте с ними предельно внимательны, Айрис. Но как же эксперимент с Графом? Вы проделали большую работу.

— Если быть точной — работала мой робот. Вся статистика, анализ, систематизация — весь объем работы — ее заслуга.

— Вы продолжаете относиться к своему роботу «особенно», Айрис.

— Не будем сейчас об этом, простите, Кэрол. Как-нибудь я вам расскажу. Так вот — я примерно представляю, чем займется Группа Лина. И, между нами, почти уверена, что мой робот не перестанет — скажем правильно — что я не перестану интересоваться этой темой.

— Как, вы собираетесь все успевать?

— Думаю, да. Думаю, это будет несложно. Борн почти не нуждается в моей помощи, в моих так называемых консультациях.

— Он оказался крепким руководителем. Как мы не разобрались — а еще профессионалы. Вы молодец, Айрис, что выбрали Борна в преемники.

— Мне кто-то процитировал «большое видится на расстоянии». Вы были слишком «близко». Они все, весь Совет прекрасно работают. Уверена, все, как и я, ощущают результаты нововведений.

— Борна мы еще не раз похвалим, Айрис. Вы не объяснили, как собираетесь всюду успеть. Или я зря лезу с расспросами?

— Напротив, Кэрол. Рассказывая вам — вы уж простите, — я лучше вижу свои слабые места, свои границы. И вообще, вы знаете — я люблю разговаривать с вами. Так вот. Встречи с Борном, как мы уже отметили, не так часты, как раньше. Он с командой ушли далеко вперед. В Группе Следопытов основная работа сейчас — систематизация и анализ их отчетов. Повлиять на их работу в нужном нам направлении мы практически не можем. Их немного, связь с ними затруднена. Что там происходит на самом деле, боюсь, никто здесь не знает.

— Даже так, Айрис! У вас есть основания так думать?

— Никогда, никогда не могла себе представить, что скажу это: интуиция, шестое чувство.

— Вы серьезно про интуицию, Айрис?!

— Знаю, вы не отправите меня к доктору Серж-Симеону. Но отчеты — я еще все не видела. Вам известно — это большой Проект. Так вот, то, что успела, мне не нравится. Думаю, нужен серьезный психолингвистический анализ. Что-то там… не так.

— Становится все интереснее. Что, по вашему мнению, там «не так», Айрис?

— Если бы у меня был соответствующий опыт и навыки. Кэрол, не заняться ли вам этим? У вас высочайшая квалификация. А в Группе Патнэли, насколько мне известно, нет психолога.

— Предложение неожиданное. Но слишком заманчивое. Но… может быть, штурман Патнэли не захочет меня.

— Кто может не захотеть вас, Кэрол?!

— Сами того не ведая, вы сказали двусмысленность, Айрис. Я имела в виду не себя, как женщину, а себя — как специалиста — психолога.

— Простите, если невольно обидела. Я говорила, конечно, о Кэрол-психологе.

— Ничего страшного. Видимо, и на меня действует этот ваш «дисбаланс». А захотите понять смысл «двусмысленности» — Эммануэль с удовольствием объяснит. Только не говорите ей, что предложили мне участвовать в Проекте. Объясняю сразу: Эммануэль уверена, что мы все трое — подруги. И обидится, когда узнает, что вы предпочли меня.

— Кэрол, но ведь это правильное «предпочтение». Ваша специализация ближе к тому, чем надо будет заниматься. Вам, по многим причинам, проще влиться в Группу и вы быстрее овладеете материалом.

— Вы рассуждаете и судите с позиции здравого смысла. Не учитываете человеческий, личностный фактор. Я знаю: вы стараетесь. Но научиться этому почти невозможно.

— Спасибо вам, Кэрол. Ваши замечания — они много значат для меня. И дальше, если вам не трудно, останавливайте, поправляйте меня.

— Вы умница, Айрис. Обязательно все у вас получится. И не сомневайтесь — всегда помогу вам.

— Еще раз благодарю. А теперь давайте свяжемся с Патнэли. Не станем тянуть с хорошим делом.

Как и ожидала Айрис, Патнэли с пониманием отнесся к ее инициативе психолингвистического анализа сообщений Следопытов. А уж что касается Кэрол — был просто рад.

— Благодарен вам, Айрис. Привлечь в Группу такого сильного специалиста — большая удача. Мы найдем подходящего архитектора — архитекторами называли Айтишников, способных разрабатывать самые филигранные, изящные программы. — И уважаемая Кэрол сможет приступить в любое удобное для нее время.

Загружая себя работой, стараясь всюду успеть, быть полезной и нужной, Айрис будто бежала от себя, от своих неоформившихся — она не могла ни описать, ни объяснить их — чувств, от своих тревожных мыслей. Хлопотунья сколько раз в эту первую для Айрис зиму подходила к ней и со странной — откуда она только у ВИСМРы взялась — интонацией докладывала о том, что и давление, и пульс у Малышки нестабильны, что анализы говорят о ее нестабильном состоянии — то перевозбуждение, то — апатия. Айрис лишь отмахивалась от слишком — да, становящегося слишком навязчивым — внимания. Объясняла Хлопотунье, что сейчас, именно сейчас, она очень, чрезвычайно занята важными Проектами, и уходила на лыжную прогулку. Она как-то незаметно для себя выучилась прекрасно ходить на лыжах. И зачастую отправлялась одна в длительные «путешествия» по окрестностям Поселка. Фрэнк, неизменный Фрэнк всегда был рад присоединиться к Айрис, в какое бы время она его ни позвала. Он, Фрэнк, оказался отличным партнером и, как ни странно — почему для меня это странно, удивлялась сама себе Айрис, — прекрасным рассказчиком. По просьбе Айрис Фрэнк рассказывал ей о своем детстве и о жизни до Экспедиции, об Отряде Рейнджеров и, не совсем «четко», о том, почему согласился участвовать в Экспедиции. Эти живые рассказы — голос, манера говорить, сам рассказчик, окружающая природа — давали Айрис гораздо больше, чем все вместе взятые документы библиотеки ГеККа. С Фрэнком было хорошо, надежно, интересно, иногда даже весело. Но в последнее время Айрис предпочитала ходить на лыжах одна. Достаточно, что от посиделок с Кэрол и Эммануэль, их совместного посещения концертов — теперь к ним присоединялся и доктор Серж-Симеон — отказаться она никак не могла. Сталкиваясь с жителями Поселка то там, то сям, невольно втягиваясь в бытовые проблемы и разговоры, Айрис пришла к выводу, что в основном все довольны своей жизнью, тем, что и как происходит.

«Наверное, я не подхожу для нормальной жизни. Никогда не смогу быть как все», — как-то, почти против воли вырвалось у Айрис в разговоре с Кэрол. Они вчетвером были на концерте. Бортич-Бови смог, наконец, осуществить свою давнюю идею — мечту. Цикл небольших, как он их назвал, Общеобразовательных концертов — Образов. Для этого ему, правда, пришлось обратиться непосредственно к Борну. Эрин — и он был всецело уверен в своей правоте — отказывался выделять ОбРов для создания «игрушек». Игрушками всемогущий Руководитель Карго назвал музыкальные инструменты, изготовить которые требовал Бортич-Бови.

— Прошу совсем немного — виолончель, альт, контрабас, две скрипки — первую и втору. Вместо рояля мы сможем обойтись небольшим органом. У нас-то и людей нет на полноценный оркестр. Но музыка, особенно в нашей ситуации, должна звучать вживую. Вам, как психологу, это должно быть понятно как никому.

Руководитель Команды — какая же это команда — «три калеки» — всматривался в бесстрастное лицо Борна.

— Эрин вам отказал. И, судя по выученной наизусть речи, не раз.

— И не два, и даже не четыре, Борн!

— В чем-то Эрина можно понять. Но, если мы печемся о пользе, о здоровом настроении для всех Пионеров, он, на мой взгляд, не прав.

— Так, может быть, вы с ним поговорите?

— Приказывать Эрину — да он может и не подчиниться, — действовать «через голову» Совета мы не будем. Вы получите приглашение на ближайшее Заседание Совета, уважаемый Бортич-Бови. Я на вашей стороне. Сможете убедить остальных Членов Совета — получите инструменты.

Перед началом первого концерта из задуманного им цикла во вступительном слове Бортич-Бови рассказал, практически изобразил ее в лицах — историю появления инструментов.

— У нашего Карго прекрасные специалисты. Как архитектор, так и исполнители. Инструменты звучат великолепно. У вас будет возможность самим в этом убедиться, — добавил он, уступая место на небольшой сцене оркестрантам.

На том, первом концерте — первом не только для музыкантов, не только для Айрис, но и для многих из собравшихся в импровизированном концертном зале Пионеров — исполняли произведение под названием «Зима».¹ Пригласившая Айрис на концерт Кэрол — они с Бортич-Бови стали добрыми приятелями после того, как психолог вела их Группу во время адаптации, — не стала ничего объяснять.

— Концерт. Сами все поймете.

Айрис знала, что такое концерт. Читала, по настоянию родителей, тогда еще был жив Папа, бывала с ними на голограммных концертах. Впечатления как-то… без особого энтузиазма. И пошла с Кэрол, во-первых, чтобы сделать той приятное. И поскольку увлеченный постройкой инструментов, выбором репертуара, репетициями Бортич-Бови не озаботился о нужном объявлении — чтобы в и так небольшом зале — части строящегося помещения для Библиотеки ГеКТы — не было совсем пусто… Ну, с количеством слушателей-меломанов Айрис, к своему удивлению, ошиблась. Зал был почти полностью занят. А вот впечатление от музыки… Сначала она просто слушала стройную мелодию — перекличку инструментов… Но незаметно картинки и образы — она не могла видеть подобное на космическом корабле — катающиеся на коньках, шалящие ребятишки, тихий огонь очага и далекий, воющий в трубах ветер… Музыка унесла, околдовала Айрис. До последней минуты — последнего победного аккорда свежего весеннего ветра, разогнавшего снежную бурю. От волнения Айрис сильно-пресильно сжала руку Кэрол. И у нее тоже в глазах стояли слезы. Это было, было… За Айрис все сказали аплодисменты. Первый робкий хлопок обвалился шквалом оваций. Оркестранты были взволнованы не менее слушателей. Отложив инструменты, они, в свою очередь, аплодировали зрителям. Совершенно неожиданно — оказывается, он сидел где-то с краю, — к оркестрантам вышел Эрин.

— Добрый вечер. Наверное, я влезаю без очереди. В Зале весь Совет, и Руководителю Борну полагалось быть первым. Но я хочу — перед всеми, — Эрин обращался к залу, — попросить прощения у уважаемого Бортич-Бови. Я был неправ. И очень сожалею.

Потом Борн благодарил и восхищался от имени Совета и всех собравшихся. Потом начались взаимные комплименты, потом… Но Айрис не слышала их, не вслушивалась в слова. Светлая музыка будто обмыла, освежила все ее существо. Может быть, тогда, на том концерте — вспомнит она позже — впервые поняла, нет, нет — это не уравнение, не закон, это невозможно «понять», — почувствовала Айрис что-то возвышенно человеческое.

И вот они возвращались со второго концерта. На этот раз с ними пошла Эммануэль. И Айрис, как и обещала, пригласила доктора Серж-Симеона. В этот вечер, в увеличенном за счет двух рядов амфитеатром спускающихся кресел, зале яблоку негде было упасть. Сработала и реклама — объявления по Общей связи и, как сказал доктор Серж-Симеон, сарафанное радио. Людям понравился предыдущий концерт. Много говорили о нем, обменивались впечатлениями.

— Надо было давно начать устраивать престижные мероприятия. Пора думать и о духовной пище.

Сняв пушистую шубку, Эммануэль огляделась по сторонам. Кому-то кокетливо улыбнулась, кому-то помахала рукой. Внимание Айрис привлек черный концертный рояль, занявший почти всю небольшую сцену. Как только они вошли в зал, ее глаза зацепились за огромную, печально сложившую крылья «птицу».

— Все-таки молодец Эрин, — шепнула Кэрол, — построить концертный рояль — не шутка!

Разговоры потихоньку угасали, в одном «темпе» с тускнеющим светом. И вот к оставшемуся ярко освещенным роялю, в черном фраке и с пятном белого галстука на груди, с каждым шагом все решительнее подошел Бортич-Бови. Провел рукой по матово отозвавшимся клавишам, поднял крыло-крышку.

— Мы будем чередовать ансамблевую музыку с сольными исполнениями. Сегодня это.

Не договорив — будто птенец приник к матери, — Бортич-Бови сел рядом с роялем, руки легли на клавиши. Она-то думала, что тогда, на первом концерте, что-то поняла, почувствовала. Да нет, Айрис не думала, не сравнивала. Волны музыки — тоска, томление, восхищение и надежды… Нет, не может быть! Все должно, должно сбыться! Не может быть, чтобы закончилось так… печально. «Так не должно быть», — в щемящей, прозрачной тишине прошептала — но шепот прозвучал криком — Айрис. — Все может быть, дорогая, — повернулся к ней доктор Серж-Симеон.

— Это «Грезы любви».²

Грезы любви. Они вышли из концертного зала вместе. О чем-то говорили, делились впечатлениями. Возбужденная, восторженная стрекотня Эммануэль — будто провели чем-то по стеклу — вырывала Айрис из совершенно завороженного состояния. И вдруг она очнулась! От тишины?!

— Кэрол? А Доктор Серж-Симеон? Эммануэль?

— Они ушли, Айрис. Эммануэль попросила Доктора проводить ее.

— А, вот как.

— Да. Я, признаться, думала, что раз вы пришли вместе с Доктором, то… Но вы так безучастно смотрели, как Эммануэль кокетничает… Да нет — вас, вообще, с нами не было. Я и решила, что ошиблась. Уверена, и Серж-Симеон понял это. Вот и не отказал Эммануэль.

— Возможно, это правильно. Доктор как-то говорил мне…

— Айрис, не стоит передавать третьим лицам то, что говорили вам другие. Это к добру не приводит. Человек, если посчитает нужным, сам расскажет то, что захочет и кому захочет.

— Ох, вы правы, Кэрол. Спасибо, что не позволили мне сплетничать. Так это называется?

— Именно так, Айрис. И — простите. Это профессиональное. Возможно, я слишком строга.

— Что вы, Кэрол! Вы великодушны. Несмотря на свой возраст и взрослый вид, я чувствую себя маленькой девочкой, ученицей. Скорее подростком, делающим первые самостоятельные шаги во взрослой жизни. Вы очень помогаете мне.

Не успела Айрис привыкнуть к коротким, темным дням, не успела прочувствовать и даже полюбить особое зимнее очарование, как светлое время суток постепенно, очень медленно, почти незаметно стало удлиняться, тени на снегу светлели. Сам снег, слежавшийся, серый, уже не был похож на легкий «лебяжий пух». Сравнение, услышанное Айрис на одном из концертов. «На ветках снег, как пух лебяжий».³ Бортич-Бови продолжал цикл концертов, посвященный зиме.

Там, на Коло, время Айрис искусственно делилось на день и ночь. У нее был и «календарь», по которому она отсчитывала дни, недели, месяцы, года. Но если быть честной: чем день или ночь на космическом корабле отличались друг от друга. Тем, что «день» создавался имитацией солнечного света, а на «ночь» освещение приглушали. А недели? Месяца? Года? Если бы не меняющийся, и очень-очень медленно — так чувствовала это Айрис, — «узор» звезд и созвездий за иллюминаторами, или на иллюминаторах — экранах ГеККа, — отличить их один от другого для Айрис было бы совершенно невозможно. А здесь, на Терре! Каждый день — да что там день, каждый час, минута — были разными! Непохожими, отличными друг от друга! Постоянно что-то находилось в движении, менялось. Ветер, облака, рост трав, увядание листьев на деревьях. Менялись цвета, краски, звуки, ароматы. Постоянно были напряжены, работали все органы чувств. Только успевай — получай, обрабатывай информацию! Это было трудно! Ох, как трудно! И если Айрис надеялась, что со временем она привыкнет — станет легче, проще, — то нет! Возможно. Но пока — пока этого не случилось. Она все так же остро реагировала и на постоянные изменения вокруг себя, и на как снежный ком нарастающие внутренние изменения. Со всем этим было трудно совладать. Огромная часть энергии, времени Айрис уходила на поддержание, выравнивание определенного баланса. Потому-то так важны были для нее одинокие прогулки, так вовремя отказалась она от огромной ответственности Руководителя Совета. Даже та работа, которую выполняла Айрис сейчас, участвуя в Группе Патнэли, — которую на Коло она и за работу не посчитала бы, — занимала все ее время. Тяжело взрослеть. Приближение весны, видимо, действовало, непонятным для Айрис образом, и на остальных Пионеров. Участились случаи заболеваний, обострились, усугубились уже имеющиеся проблемы. Доктор Серж-Симеон, его коллеги, все специалисты из Команды Киану, имеющие хоть малейшее отношение к медицине, оказались загружены до предела. Это притом, что во врачебной помощи нуждались и многие — с разной степенью «поражения» почти все — из них. Конечно, и Команда психологов во главе с Нагой — у каждого из которых тоже были проблемы — принимала посильное участие.

— Все мы люди. И у всех проблемы, — то ли пожаловалась, то ли констатировала Кэрол, «вырвавшаяся» — так она сказала — навестить Айрис. — И что это за напасть такая!

Эммануэль, как всегда, экспансивно выражая свои чувства, с размаху опустила чашку с напитком на стол.

— Все валятся с ног! Наказание!

— Думаю, уверена, в скором времени многое изменится к лучшему, — решилась Айрис успокоить усталых гостей. — Не люблю предвосхищать события, но Группа Лина нашла возможность «уравновесить» соотношение элементов. Они начнут эксперименты по приведению их в соответствие с Земными.

— Интересная информация.

— Интересная?! О чем вы, Кэрол! — У Эммануэль восторгом засверкали глаза. — Прекрасная!

— Это не обнародованная информация. Я не должна была рассказывать. Исследования не закончены. Необходимо довести эксперименты до конца. Лин сам вызвался и подбирает добровольцев. Вы же понимаете, что только после завершения экспериментов — комплексного исследования можно будет говорить о результатах.

— Еще раз повторюсь, это интересная, обнадеживающая информация. И только. Спасибо, Айрис, что поделились.

— А я еще раз повторю, что это — вау! Прорыв! И я хочу участвовать в экспериментах. Как попасть в эту Группу?!

— Я не знаю критериев отбора, Эммануэль. Вся информация у Лина. Единственное, что могу рассказать: меня, мою кандидатуру, он отклонил.

— Возможно, потому, что вы не Землянка. И ваши реакции на здешнюю ситуацию нетипичны. Я-то родилась и выросла на Земле.

— Эммануэль, при всем уважении, то, что вы говорите, не только не профессионально… — вступилась за Айрис Кэрол.

— Я не обиделась. Не волнуйтесь, Кэрол. Эммануэль совершенно права. Я и сама, все обдумав, пришла к такому же выводу. Жаль, что Лин потратил на меня время. В их Группе тоже цейтнот.

— Мы стараемся, когда это удается, следить за Общими Сообщениями. Они надеются успеть?

— У них нет выбора, Кэрол! Вы же понимаете, если Штурманы объявили час Х — они несут ответственность за свои слова!

Эммануэль с тем же энтузиазмом и рвением бросилась в новую тему.

— И Айтишники во что бы то ни стало закончат «переброску» всей библиотеки, всей информации, содержащейся в ГеККе, на ГеКТу. Все в их Команде понимают, насколько это критично, жизненно важно для всех Пионеров.

— Вы хорошо информированы, Айрис.

— Не настолько, как раньше, Кэрол. Да мне это и не нужно. Иногда я случайно встречаюсь с кем-то из Совета. По старой памяти и делятся. Вот кому трудно! Такая ответственность! От каждого решения может зависеть будущее всего Народа Терры!

Я хвалила Членов Совета, но такой же, если не большей похвалы заслуживают и остальные Пионеры. Каждый на самой, казалось бы, простой должности относится к Делу с осознанной ответственностью. В свое время Комиссия, отбиравшая претендентов на Экспедицию к Терре, поработала отлично, — с уважением подвела итог своим размышлениям Айрис.

Она как раз заканчивала работу над материалами, собранными Хлопотуньей.

— Пропала бы я без тебя! Такое количество данных, и с такой скоростью!

— В конце концов, Малышка, ты признаешь, что есть области, в которых ВИСМРы превосходят Разумную Протоплазму!

— Не зазнавайся, Хлопотунья! Всем известно, что именно для подобной деятельности и создавались все роботы — твои «родственники».

— А для какой деятельности создавалась Разумная Протоплазма?

— Давно ты не задавала подобных вопросов, Хлопотунья.

— Мы вообще давно не разговаривали.

— Ты права. Но на это есть свои причины.

О, нет! Только не втягиваться в дискуссию!!! Сейчас. Этот материал требует безотлагательного анализа.

— Поговорим в другое удобное время.

Если можно было бы поверить, что спина робота может быть «выразительной», то пришлось бы сказать, что Хлопотунья вышла из комнаты обиженная, раздосадованная, даже злая! Но у Айрис действительно не было свободного, не было никакого времени. И смотреть в спину ВИСМРе она не собиралась. Необходимо было, наконец, понять, что происходит с экспедициями. Как Следопыты справляются с заданиями Комиссии Патнэли. И перед Айрис была работа, проведенная Хлопотуньей, — «выжимки» из сообщений Следопытов, касающиеся именно «проб». В достаточно объемном материале содержалось, к сожалению, мало утешительного. Айрис знала — это происходило еще в ее бытность Руководителя Совета — количество поисковых экспедиций было недостаточным.

— Хорошо бы Тереза «озвучила» на том Заседании мечту каждого штурмана и эколога — разбить участки по количеству меридианов.

— Прекрасно! Триста шестьдесят экспедиций!

Карго Эрин реагировал мгновенно.

— И где мы наберем столько Следопытов? И как будем доставлять!

— Я бы то же предпочел все и сразу.

Компромиссное предложение Киану — Экспедиции по количеству часовых поясов. Теперь уже Командор Аба не смог не высказать свое, мягко говоря, недоумение:

— А двадцать четыре Следопыта у вас есть? А вопрос доставки нами уже решен?

Командор обращался ко всем присутствующим. Айрис прекрасно помнила, как все горячились, споря, доказывая свою правоту. Это было одно из первых заседаний Совета. Все еще плохо знали друг друга. Не притерлись. Да, вопрос был чрезвычайно важным. Следопытам нужно искать людей — потомков участников Экспедиции Звезда Копья — или …следы их пребывания на Терре. В конце концов, сошлись на количестве шесть. «Плохая цифра, — скажет потом, в частном разговоре Эммануэль. — Семь или даже пять — было бы гораздо лучше». Да, именно Шесть. Столько экспедиций они могли позволить себе. Самая, пожалуй, малочисленная Группа — Следопыты. Их присутствие в Экспедиции для многих, включая Айрис, было не совсем понятно. Но вот и они пригодились. Да еще как! От результатов их деятельности во многом зависело и понимание происшедшего на планете в прошлом, и то, каким путем будет развиваться общество Пионеров в настоящем и будущем. Отправлять их по одному, как они в основном и «работали» на Земле, на Терре было проблематично — опасно. Поэтому Совет решил, как ни сопротивлялся Командор Аба, отправить с каждым Следопытом по одному Рейнджеру — будьте благодарны и за это — и по несколько ОбРов. Тут уж непреклонен был Эрин, и Совету пришлось с ним согласиться.

— Для двух человек — запас энергии, провизии, средств связи — достаточно и двух! Мы не знаем, что нас ждет на этой планете. Впереди лето — хорошо, половина, осень, зима. Вы предпочитаете ситуацию, когда Шести экспедициям некому будет отсылать отчеты?!

Последний довод Эрина оказался решающим. И теперь, оставляя позади и опыт осеннего наводнения, и тяжелую снежную зиму, и весеннее «обострение» всех и всяческих болезней, невозможно было не признать правильность того «скупого решения». Хватило бы у них людских и материальных ресурсов? Обо всем этом можно было бы рассуждать и рассуждать сейчас, изучая отчеты экспедиций и вспоминая, как это начиналось. А тогда… В двух направлениях от Меридиана, названного Меридианом Маяка в честь установленного Экспедицией Звезда Копья Маяка связи, отправилось по три Экспедиции. Первая и Третья — на участки рядом с ММ (меридианом Маяка), Вторая и Четвертая — через часовой пояс от Первой и Третьей. И, наконец, Пятая и Шестая — соответственно, через два часовых пояса от Первой и Третьей.

— Лучше меньше, но надежнее, — прокомментировал это Решение Совета Пауэл.

Результаты проб, проведенных в первых пяти экспедициях, были примерно одинаковы. Не очень обнадеживающими. Расхождение в содержании интересующих Айрис элементов в почвах Первой и Третьей групп с соответствующими показателями почв Поселка было на уровне статистической погрешности. Практически — никакого. Объяснить несложно. В «измерениях» планеты — Один часовой пояс — одна и та же местность. В пробах Второй и Четвертой группы состав почв существенно изменялся. Наблюдалось значительное увеличение содержания одних элементов за счет уменьшения других. Но и в этих часовых поясах, как и в Поселке, требовалась «корректировка». Необходимы новые исследования, дополнительные «контрольные» группы. Что с экспедициями Пятой и Шестой? Данные о них и от них Хлопотунья привела в последнюю очередь. Оно и понятно: к более отдаленным часовым поясам экспедиции добрались позже и позже приступили к работе, начали высылать отчеты. Результаты, представляемые Пятой экспедицией, так же, как Второй и Четвертой, демонстрировали разброс в процентных значениях содержания элементов в почве. Рельеф, погодные условия, растительность — любой из этих факторов и все они вместе влияют на химический состав почв и воды. А вот что с Шестой экспедицией? «Данных нет». Лаконично. В духе Хлопотуньи. Что имела в виду ВИСМРа? Нет данных о Шестой экспедиции вообще? Или нет интересующих Айрис данных? В случае, если бы что-то случилось с Шестой экспедицией, скрывать этого не стали бы. Значит, Шестая экспедиция существует. Но в отчетах нет результатов проб грунта. Почему? Какие материалы содержатся в отчетах Шестой экспедиции? Хлопотунья обычно сама проверяет и отбирает фактический материал.

— Хлопотунья! — Как бы не хотела Айрис после их недавнего разговора обращаться к ВИСМРе, но сделать это пришлось. — Ты указала, что от Шестой экспедиции нет данных. Нет вообще? Или они существуют в «закрытом» разделе?

— Я предполагала, что тебя это заинтересует, Малышка. Эта экспедиция, как и Пятая, последней начала передавать сообщения. Но сообщения нестандартные. Скорее всего — шифр. Прикажи — буду работать.

— Пока не надо. Спасибо, Хлопотунья.

Попробую обратиться к Чейону, он курирует экспедиции Следопытов. На браслете Связи появилось мужское лицо. Спокойное выражение, приветливый взгляд. Айрис живо вспомнила, какое приятное впечатление с первых минут знакомства произвел Чейон. Он ответил практически сразу на ее вызов.

— Приветствую вас, Айрис. Прекрасно выглядите.

— И я рада видеть вас, Чейон. Знаю о вашей занятости, но попрошу уделить мне немного времени.

— Для вас, Айрис, нет ограничений ни в чем.

— Меня интересуют экспедиции Следопытов. Вы же знаете, я вошла в состав комиссии Патнэли.

— Конечно. Он докладывал. Все там очень рады и гордятся тем, что вы с ними.

— Приятно слышать. Но пропустим это, Чейон. Сейчас я анализирую данные, поступившие от экспедиций. То, что касается состава почв, забранных для исследования.

— О, вы продвинулись. Надеюсь, результаты не заставят себя ждать.

— Мы все полны надежд, Чейон. Но я не нашла сообщений Шестой экспедиции. Вернее, то, что существует, — с этим невозможно работать.

— Это шифр, Айрис.

— Шифр! Почему? Какой?

— Шифр — позывные, означающие, что с членами экспедиции все в порядке.

— Но почему они пользуются шифром? По какой причине?

— Необходимость.

— Необходимость? Что он означает?

— В том-то и дело, что ничего. И расшифровать это «ничего» невозможно.

— Не понимаю. Вы говорите загадками, Чейон.

— Никаких загадок, уважаемая Айрис. В Шестой экспедиции, как и в остальных, участвует рейнджер. И именно Командор Аба все нам объяснил. У Шестых, по всей видимости, произошла неполадка с аппаратурой. Именно этот «код» передают рейнджеры в подобных случаях.

— Ох, вы меня успокоили. Спасибо, Чейон.

— А нас всех, как я уже сказал, успокоил Командор Аба. Вы представить себе не можете, что началось, когда в первый раз вместо отчета мы получили это безумное сочетание знаков. Специалисты Пауэла начали было работать над этим. При нашей-то нехватке рук и мозгов! По счастливой случайности Командор услышал часть разговора. Ну а дальше — как говорится, комментарии излишни.

— Да, Командор умеет показать, «кто чего стоит».

— Мы готовы были выслушать все что угодно! Главное — люди целы.

— Полностью с вами согласна, Чейон. Спасибо еще раз. При случае передайте привет всей команде Совета.

— И вам успехов, Айрис. Жизнь без нас пошла вам на пользу.

Разговор с Чейоном, его манера говорить, слова, в которых звучало уважение и даже… даже восхищение, порадовали Айрис. Главное, что люди живы. Скоро — в ее бытность Руководителем Совета принимался этот план, и она знала подробности — экспедиции вернутся и все прояснится. Можно было успокоиться. Но что-то — смутная тревога, радостное ожидание чего-то — не позволяло усидеть на месте. И Айрис подолгу гуляла. Весна поражала и восхищала ее. Конечно, она видела и картины, и фильмы. Родители стремились как можно больше рассказать и показать Малышке. Дать ей представление о мире, который ее ожидает. Возможно, эта «подготовка», подтверждающая уверенность в том, что она будет жить на планете, и держала Айрис, не позволяя отчаяться все эти бесконечные годы одиночества. И после ухода Папы и Мамы она, не желая отступать от их «программы», все свободное время проводила в иллюзорном мире фильмов. Не так уж и много было у Айрис «свободного времени». Ежедневная Обязанность — обслуживание Зала ожидания. Каждый день она проверяла состояние подсолнухов, заменяла растения в плохом состоянии новыми из теплицы. Учеба — сколько «тайн» и волнующих открытий хранила в себе библиотека! А занятия спортом! Хочешь, не хочешь, Хлопотунья не даст забыть и об этом. И все-таки Айрис находила время и на волнующие «путешествия» — в мирприроды, в отношения людей, приключения. Весь спектр жизни. Ей казалось, что она знает и понимает… почти все. А на практике! Ей пришлось учиться и понимать людей, и выстраивать отношения с ними. А природа? Здесь-то, казалось, что может удивить, ввести в недоумение? Но все, все оказалось совсем не так. Цвета, ароматы, воздух. С каждым прожитым на Терре временем года Айрис все больше понимала, как изменчив, прекрасен Живой Мир. Насколько он многообразен и сложен. Не успевала она привыкнуть, не успевал организм адаптироваться к одному сезону — времени года, как наступал другой. Со своими «правилами» — ветрами, температурой, облаками и ароматами. По-разному вели себя деревья, цветы, травы. Все это впечатляло, не могло не отразиться и на физическом, и на внутреннем состоянии Айрис. Но весна! Вдруг! В одночасье! Буйство красок, запахов, звуков. Молодые клейкие листочки, буйность проклюнувшихся трав, многоцветье фантастических цветов, щебет, пение птиц. И во всем этом — надо всем этим — аромат новой зарождающейся и развивающейся жизни, аромат свободы и… Если бы Айрис могла объяснить Хлопотунье, чем отличается Разумная Протоплазма от Роботов! Но у ВИСМР — даже у них! — нет этого! И не назвать словами. Просто двигаться, куда-то бежать, что-то делать. По-щенячьи радоваться жизни.

В своих «книгах» и фильмах Айрис видела животных. Даже просила родителей о маленьком друге. Но не было на Коло условий — энергии — на содержание еще одного «живого» члена экипажа. И в результате Айрис получила спасшие всех подсолнухи. Пионеры привезли с собой огромный «зоопарк». «Законсервированный» генетический материал насекомых, птиц, пресмыкающихся, рыб и животных благополучно был доставлен с Коло на Терру. Не зря специалисты Пауэла и ОбРы Эрина упорно трудились всю осень и зиму. Решение о том, как и кого из «зоопарка» будут инициировать, примет комиссия во главе с Киану. Они не будут спешить. Изучат растительный и животный мир Терры и примут взвешенное решение. Недопустимо нарушить существующую экосистему планеты. Нарушить хрупкое экологическое равновесие — проще всего. Если бы это зависело от Айрис, она оставила бы все так, как оно есть. У нее нет за плечами «памяти о Старом мире», нет ностальгии о том, чего она не знала, не могла знать. Айрис радовала и вдохновляла действительность. Будто крылья за спиной! Какой удачный день! Через звенящее насекомыми, яркое в пестроте цветов и трав, поле — в рощу! В ее заманчивые звуки, запахи, в мелькающие тени мелких животных, в яркие «капли» ягод, в журчание вдруг оказавшегося между корней огромного дерева хрустального ручейка. Осенью Айрис с Фрэнком еще не добирались так далеко. Тогда у Айрис не хватило бы сил. А зимой — под глубокими пышными снегами, может быть, он спал, этот изумительный ручеек. Айрис чувствовала или ей казалось, как легкая, светлая, звенящая сила, поднимаясь от странно в теплый день холодной воды, окутывает ее. Такое можно только испытать… Скорее, скорее, обратно! Через прикрытые ярким мхом корни деревьев, колючие, цеплячие ветки кустов и подлеска, по примятой ею же тропинке через дурманящий ароматами луг! Айрис остановилась на окраине Поселка. «Куда ты бежишь?!» — с радостной иронией — бывает же такое чувство — спросила себя. Необходимо с кем-то пообщаться! Кому-то рассказать! Невозможно, но надо попытаться пересказать свои чувства. Они, эти сумасшедшие эмоции, вот-вот «взорвут» ее! Кэрол? Да, Кэрол! Не Хлопотунье же, или Эммануэль, или доктору Серж-Симеону выслушивать ее! Хлопотунья только расстроится — «пульс, температура, остальные показатели — все в норме, Малышка». Да Айрис и сама знала об этом. Это другое… Такого количества адреналина, дофамина никогда не вырабатывал ее организм. Эммануэль слишком импульсивна и восторженна. Вряд ли она даст Айрис полностью выговориться, задавит ее своими эмоциями. Доктор Серж-Симеон — он, конечно, выслушает. Но он мужчина. С некоторых пор Айрис стало небезразлично существование людей разного пола. Взаимодействие мужчин и женщин. Нет, Доктор не поймет ее. Остается мудрая, все понимающая Кэрол. Это ей, бедняге, вздохнула про себя Айрис, придется выслушивать все мои восторги. Они не договаривались о встрече, но Айрис знала: в это время дня Кэрол работает дома. Нехорошо вклиниваться в рабочий процесс, мешать. Но один-то раз! Кэрол поймет и простит.

Еще издали Айрис заметила, что входная дверь в жилище Кэрол — это был небольшой уютный коттедж — открыта настежь. Она не в доме. Но и не ушла далеко. Скорее всего — конечно, — Кэрол возится с цветами! Когда сошел снег и на лугу появились первые цветы, Кэрол осторожно, вместе с корнями выкопала несколько кустиков и посадила в маленьком палисадничке у своего дома. «Вот уж от кого не ожидала!», — узнав об этом, прокомментировала Эммануэль. «Не все ожидания сбываются. И всегда можно обмануться», — со скрытой насмешкой — Айрис удивилась, неужели Эммануэль не «услышала» этого, — ответила тогда Кэрол. Кэрол продолжала тщательно ухаживать за слабенькими растениями. И они, будто в награду за труд и заботу, принялись, стали крепче. «Вы увидите, какие это будут прекрасные цветы!» — с гордостью, раньше Айрис никогда не слышала этого в голосе Кэрол, говорила она Айрис. Да, конечно, Кэрол в садике. Айрис шла вдоль штакетника, отделяющего участок от улицы.

— Не могу. Ничего конкретного.

Голос Кэрол. Но раздраженный, нетерпеливый. С кем она может так говорить? Айрис прошла было вперед — подслушивать нехорошо. Но следующая фраза, следующие слова заставили ее придержать шаг и остановиться.

— С ней явно что-то происходит, — отвечала Кэрол неизвестному Айрис собеседнику. — Конечно, я слежу. Конечно, стараюсь быть рядом. Но вы же сами знаете: она не из простых.

О ком Кэрол говорит? С кем?

— Интеллект, образование, ум. Для человека, выросшего с роботом, она прошла огромный путь! Да, и за минимальное время.

«Они говорят обо мне!» — утвердилась в своих подозрениях Айрис. Она подумала об этом — «что обо мне» — с первых слов подслушанного разговора. Но верить не хотела. «Нехорошо говорить о ком-то в его отсутствие», — учила ее Кэрол. А сама, а сейчас? Но с кем она разговаривает? Кому докладывает о «делах» Айрис?!

— Нет, нет. Да. Постараюсь.

По односложным ответам невозможно определить собеседника Кэрол. Но все же! Вот оно!

— Спасибо и ВАМ. Будьте внимательны и осторожны, Борн.

Борн! Кэрол говорит о ней с Борном?! Почему? Кэрол следит за ней и докладывает обо всем Борну!!! Кто дал им право! Почему?! Айрис почувствовала, что задыхается. Почва уходила из-под ног. Она должна дойти до своего дома. Обо всем подумать. Что же такое происходит? Айрис сделала несколько шагов. Только бы пройти мимо калитки во двор Кэрол. Еще шаг, еще. У нее закружилась голова… Нет, это перевернувшееся высокое небо завертелось, закружилось в рваном бешеном темпе.

— Айрис! Айрис! Вы меня слышите?

О, она в гостиной Кэрол на узенькой кушетке! Лицо? Доктор Серж-Симеон склонился над ней.

— Меня вызвала Кэрол. Вы упали возле ее калитки.

— Айрис! Как вы нас испугали! Я случайно нашла вас. — Взволнованное, испуганное лицо Кэрол. Ее искренне звучащий голос!

Айрис все вспомнила. «Всегда можно обмануться», — как-то насмешливо произнес этот голос.

— Я возвращалась с прогулки. Была в роще, шла через луг.

— Вы «передышали», Айрис. Что, странный диагноз? Не смотрите на меня, будто я спятил, Кэрол. Такое бывает при перенасыщении кислородом. Некоторые люди теряют сознание. Это описано в литературе. А Айрис, зная ее «предысторию»… Вы сейчас много гуляете, Айрис?

— Да, Доктор. Много и подолгу. Мне нравится весна.

Айрис попыталась приподняться. Но вновь, хотя меньше, закружилась голова.

— Ни в коем случае не вставайте. Кэрол, вы сможете обеспечить уход?

— Да, Док. Я останусь.

Нет! Она ни за что не останется с Кэрол один на один! Только не сейчас! Она не знает, как себя вести с человеком… в котором можно обмануться.

— Пожалуйста, Доктор. Пусть Кэрол пойдет на работу. А я уйду домой. Обещаю соблюдать постельный режим столько, сколько вы скажете.

— Верю, Айрис. Но как вы попадете домой? Здесь, хоть и недалеко, но идти надо.

— Очень просто — вызову своего Робота.

Айрис чувствовала себя прекрасно. Если в данном душевном состоянии можно оперировать подобным определением. После первого шока — четкое, быстрое мышление. «Стрессоустойчивость Малышка, к счастью, взяла у меня», — как-то, очень давно — надо будет припомнить, по какому поводу, — сказала Мама Папе.

— Вот. — Айрис быстро набрала на браслете «Забери меня. Я у Кэрол». Вспыхнув, погасли две простые фразы.

— Пульс восстановился, жара нет. Думаю, мы можем довериться роботу Айрис. Помню, как он функционировал, пока Айрис была в Амбулатории.

— Я бы обеспечила нужный уход. Но, если вы так считаете, Док…

Сначала что-то произошло на ступеньках крыльца. Послышался шум открываемых дверей. Размахивая всеми четырьмя руками-манипуляторами, в гостиную Кэрол вкатилась Хлопотунья.

— Вот это скорость! — только и констатировал доктор Серж-Симеон.

Мгновение, и, проскользив по полу в каком-то диком пируэте, гора плоских подушек оказалась рядом с кушеткой. Одна из подушек сдвинулась. Манипуляторы помогли Айрис подняться и пересесть в импровизированное кресло.

— Спасибо. Извините. Я не хотела причинить беспокойство, — уже на ходу — робот развернулся и заскользил к выходу — попрощалась Айрис.

Едва отойдя — откатившись от дома Кэрол, Хлопотунья остановилась.

— У тебя все показатели в норме, Малышка. Почему ты не идешь сама? Почему вызвала меня?

— Потому что.

— Ответ не понят! Когда твои показатели не соответствовали норме, ты настаивала передвигаться самостоятельно. Сейчас — все …

— Продолжай двигаться, Хлопотунья. Ответа не получишь.

— Малышка, ты знаешь, у меня…

— Знаю, конечно, знаю. При противоречивых вводных может наступить когнитивный диссонанс. Услышали бы нас здешние психологи! Вот у кого наступил бы когнитивный диссонанс! Но постараюсь объяснить: не отвечу, потому что не могу четко сформулировать. Пока. Так подойдет? Или приказать?

— Прикажи, Малышка.

С Хлопотуньей всегда было если и не совсем просто, но честно и понятно. Айрис знала ее «границы», знала, чего ожидать от ВИСМРы, а на что та не была способна. За всю их совместную историю — около тридцати лет — Хлопотунья ни разу не подвела, не предала Малышку. Может быть, потому, что ВИСМРы не способны на предательство? В них не заложена эта «функция»? А в людях — заложена? Айрис уже не металась по комнате — иссякли силы. Сидела, безучастно смотря в окно. В исполненном «под старину» переплете окна — единственное, что в доме Борна напоминало о его прежней Земной жизни, — яркий весенний день сменялся ароматными бархатными сумерками. Темнело небо с россыпью далеких звезд. Чем-то оно напоминало космос на экране — иллюминаторе космического корабля. Нет, совсем другая, дышащая жизнью, смутным волнением картина. Хватит! Она больше не поддастся на это «волшебство». Надо посмотреть правде в лицо! Она хотя и человек, но совсем другая! Отличная от них! Возможно, они… да, боятся! Боятся ее, ее непохожести, возможной, с их точки зрения, непредсказуемости. И наблюдают с самыми благими намерениями — защитить, обезопасить себя, своих соплеменников. Или как их назвать.

— Хлопотунья, — Айрис оторвалась от созерцания созданной природой прекрасной картины, — я хочу объяснить тебе то, что произошло. Попытаюсь. Мой ответ таков: я не доверяю людям.

Хлопотунья, стоявшая напротив Айрис, никак не отреагировала. Она ищет толкование термина «доверие». Айрис не ошиблась.

— Некорректное определение. Могу ли я трактовать его в понимании «изменчивости», «неустойчивости», рассматривая «человека» субъектом Разумной Протоплазмы?

— Можешь.

— Ты располагаешь фактами, подтверждающими нестабильность?

— В моем понимании — да. Уверена, углубляться далее нет смысла. Мы только запутаем друг друга. А два когнитивных диссонанса нам не осилить.

— Это была шутка, Малышка?

— Шутка?! Ты полагаешь, можно шутить с когнитивным диссонансом?

— С самим когнитивным диссонансом — конечно, нет, Малышка. Диссонанс — это слишком, как ты говоришь, серьезно. Но…

— Эй, Хлопотунья! Хлопотунья? Продолжай.

— Но можно шутить о нас с тобой, Малышка.

Шум у входной двери заставил их прервать разговор. Айрис прилегла на оттоманку, до носа укрывшись легким пледом, Хлопотунья неспешно покатилась к дверям. Кто-то выстукивал замысловатый ритм.

— Доктор Серж-Симеон, проходите.

— Прошу простить, Айрис. Сам прописал постельный режим и сам же беспокою. Нет, нет, знаю, о чем говорю.

Доктор не дал возразить хотевшей было что-то сказать Айрис.

— Пусть это прозвучит — даже не знаю как, — но я чувствую за вас ответственность, Айрис. Что ни говори, с моей помощью…

— Доктор, Доктор! Конечно. Я знаю, я помню, я благодарна вам. Столько, сколько сделали вы для меня, здесь на Терре… Не знаю.

— Все, все. Достаточно, Айрис. Я начну смущаться и не смогу вас лечить. Так как же, Айрис, будем разбираться с тем, что произошло?

— У вас столько пациентов с серьезными проблемами, Доктор.

— Не хочу вас пугать, но самые серьезные проблемы могут быть у вас, дорогая. До сих пор адаптация шла успешно. Но что-то случилось.

— Возможно, весна. Гормоны и все такое. Вы сами говорили.

— О, вы научились говорить как все — «все такое»! Раньше от вас ничего подобного я не слышал.

— Как говорится, Доктор, с кем поведешься.

— Айрис, достаточно. Не добивайте меня! Вижу, верю, с головой, скажем так, все в порядке. Руки-ноги — сам проверял — без повреждений.

— Так я могу вставать, Доктор?

— Знаете, голубушка, посидите-ка вы несколько дней дома. Отдых вам не помешает.

— Но я, но мы собирались с Кэрол и Эммануэль… — у Айрис с ними не было никаких договоренностей. Неожиданно для себя, экспромтом, она блефовала.

— Никаких подружек, посещений.

— Хорошо. Мы никуда не пойдем. Но ко мне они могут прийти?

— Я ясно сказал: покой! Достаточно знаком с вашими подругами. Особенно Эммануэль!

— Что Эммануэль, Доктор?

— Эммануэль?

— Да. Вы сказали — «особенно Эммануэль».

— Ох, Айрис. Мало ли что сказал. Задумался. У меня столько всего.

— Оставим это, Доктор. Но вы понимаете, что я не могу не принять подруг. Они, вы сами сказали, особенно Эммануэль, обязательно придут проведать.

— И задурят вам голову. Не дадут отдохнуть. Я сам поговорю и с Кэрол, и с Эммануэль. Вообще — со всеми. Сообщу, что прописал вам «одиночество». Слишком много впечатлений и кислорода.

— Спасибо вам, Доктор.

— Не провожайте. И не благодарите. Запрет на посещения не касается меня. Зайду через пару дней.

Пока Хлопотунья закрывала за доктором Серж-Симеоном не только входную дверь дома, но и калиточку штакетника, Айрис поднялась, с удовольствием потянулась. Она уже — так быстро — отвыкла не двигаться. Будет трудно просидеть несколько дней в доме. Но это лучше, чем встречаться с людьми, которым не доверяешь. Как себя вести? Как разговаривать с ними? Кто еще в этой «группе наблюдателей»? Самое близкое окружение — те, с кем она больше и дольше всех общается? Эммануэль, Фрэнк, сам доктор Серж-Симеон?! Рейнджера можно исключить. Сразу и бесповоротно. У Рейнджеров и тип психики, и модель поведения… Да, она «вычеркнет» Фрэнка. Доктор Серж-Симеон — он бы мог. Если бы считал это оправданным. Но он, Айрис была уверена в этом, не считает, не может считать ее хоть в чем-либо опасной. Эммануэль? Из-за того, что у нее импульсивный характер и она любит поговорить, сбрасывать ее со счетов не стоит. Тем более — она из той же Команды психологов. Может быть, Эммануэль сама не знает, что и к ее бесконечной болтовне кто-то прислушивается, делает выводы. Ох, как все это было ужасно, несправедливо, некрасиво! Обидно и стыдно! Я так радовалась этому дню! Мне было так легко и …мило! И что теперь. Такого разочарования Айрис не испытывала, пожалуй, с того дня, когда Мама ушла в свою Одиссею. «Его Последняя Одиссея», — так сказала Мама, когда они вытолкнули в открытый космос капсулу с телом умершего Папы. И Айрис, уже сама, Хлопотунье там не было места — это между нами, людьми, — отправила в Последнюю Одиссею Маму. Тогда от безумия отчаяния, тоски и одиночества, от мыслей о собственной Одиссее ее спасла мечта, надежда на прекрасное завершение Экспедиции, и Хлопотунья. Сегодня у Айрис нет мечты и нет надежды. Осталась только Хлопотунья. Она должна хорошо подумать, все взвесить, понять.

— У тебя показатели истощенной девочки, Малышка. Необходимо восстанавливаться.

Вот оно — преимущество робота. Никаких сомнений, пустых раздумий. Вопрос корректен — не корректен, определение корректно, не корректно. Не то что Протоплазма. Хоть и Думающая! Что еще хуже. Вот бы научиться.

Это оказалось трудно. Неожиданно — очень трудно отказаться от общения, прогулок. Уже через сутки Айрис почувствовала, что ей невмоготу сидеть дома. Нервировало одиночество! Ей не хватало живого человеческого общения. Как же я прожила — просуществовала все эти годы одна на Коло? Депрессией придавил вопрос. И тут же — разумный ответ: она не знала ничего, кроме космического корабля. Ей не с чем было сравнить, не о чем было скучать. Фильмы, книги, вся библиотека, все великолепные голограммы — не в счет. Ничто в полной мере не может передать, сымитировать прелесть реальной жизни. А теперь, о, теперь Айрис знает, что можно потерять. И это знание — оно убивает ее! Хлопотунья вертится вокруг, анализирует «показатели», по-своему успокаивает: «У тебя все в порядке, Малышка». Подбадривает: «Когда ты решишь выходить из дома, ты сможешь быстро вернуться к своим занятиям». Единственный друг — и тот робот! Но за окном сияло умытое утренней росой солнце, беззаботно чирикали птички, звенели легкие насекомые. Айрис настежь распахивала окна, и легкий нежный ветерок, пропитанный ароматом проснувшейся земли, трав и цветов, обволакивал, лечил ее душу и тело. Молодость, желание жить брали свое. И когда через три дня доктор Серж-Симеон, как и обещал, навестил Айрис, она сгорала от нетерпения «выйти из заточения».

— Как ваши дела, Айрис? Настроение, самочувствие?

Доктор Серж-Симеон остановился у порога, прищурившись, всматривался в силуэт вставшей ему навстречу Айрис. Свет из распахнутого окна жемчужным ореолом обрисовывал контур молодого женского тела.

— Здравствуйте. Спасибо, Доктор.

Айрис подошла ближе. Милая улыбка оживляла осунувшееся лицо.

— Вы похудели и побледнели. Постельный режим не пошел вам на пользу.

— Это было заточение, Доктор. Удивляюсь, как я в прошлый раз выдерживала и строго соблюдала все ваши предписания.

— Неправомерно сравнивать, Айрис. Тогда — и теперь. Это не категории, которые годятся для сравнения.

— О, вы совсем как мой робот, Доктор. Она тоже оперирует этим словом «категория».

— Вот как. Не знал, что у вас настолько продвинутый робот.

— Конечно, продвинутый. Вы ведь помните, как она ухаживала за мной.

— Надеюсь, вы не обидитесь. Если честно, возможно, в то время и обращал внимание, но что поделать — у меня столько всего и всякого… И, кстати, ОбРы в Амбулатории — высочайшего класса. Меня этим не удивить. Так что же мы будем делать с вами, Айрис?

— Выпускать, Доктор.

— Вот и отлично. А то и ваши подруги, и коллеги по комиссиям меня уже заклевали. «Что, да как, да когда»? Все беспокоятся, интересуются. А этот ваш рейнджер — Фрэнк — так его зовут? — вообще проходу мне не дает, работать мешает. «Объясни ему, что произошло». Хотел бы я знать, Айрис, что с вами произошло на самом деле, — вздохнув, покачал головой доктор Серж-Симеон.

— Доктор, вы лучший из врачей и мудрейший из мудрецов. Не знаю, как я благодарна вам.

— Ладно, Айрис. При случае расскажете. Пойду. Надо обнародовать бюллетень.

— Бюллетень? Что это? О чем?

— О вашем состоянии, уважаемая.

— ?!

— Именно так. Сообщение. Хотите сообщать каждому — извольте. У меня нет на это времени.

Айрис лишь успела разблокировать свой браслет Связи и окончательно решить для себя, что ни доктор Серж-Симеон, ни Фрэнк не имеют никакого отношения к инциденту — так она назвала для себя то, что узнала из подслушанного — да, именно подслушанного разговора Кэрол, — как одно за другим посыпались сообщения. Прав Доктор, чтобы ответить всем… Отправлю-ка я тоже общее сообщение. «Благодарю вас, друзья. Все нормально. Приступаю к работе».

— Коротко. Четко, — похвалила Хлопотунья.

— И прилично. С уважением. Это важно.

— Что у Протоплазмы важно? Каждый раз что-то другое.

— Без паники, Хлопотунья. На нас с тобой это не отразится. А вот написать Патнэли необходимо.

Айрис никак не могла понять, решить, с кем и как, кроме Фрэнка и Доктора, продолжит общение. Инцидент — это был гром среди ясного неба, пощечина, бездна, разверзшаяся у самых ног, — перевернул все представления Айрис, заставил по-новому, с подозрением и опаской смотреть на людей. Но даже в этой ситуации остаться в абсолютном вакууме без занятий, работы она не могла. Группа, занимающаяся экспедициями Следопытов, — вполне подходящее в ее сегодняшнем положении рабочее место. Оно годится и для «прикрытия» — всегда можно отговориться занятостью, работой в Группе. Даже такие «умельцы», как Борн и Кэрол, не подкопаются. Ведь видеться, разговаривать с ними Айрис не намерена. Вот она и послала сообщение Патнэли с просьбой разрешить ей продолжить работу в Группе. Получила живой — Патнэли лично связался с ней — теплый ответ. За время «болезни» Айрис продумала перечень уточняющих вопросов для членов экспедиций. По графику Первая и Вторая Экспедиции должны были вернуться к концу этого — апрель — месяца. За ними, с промежутком в месяц, должны прибыть Третья и Четвертая экспедиции. А еще через месяц — Пятая и Шестая. И Айрис считала необходимым обсудить и уточнить «позиции» — вопросы, которые возникли при анализе Отчетов экспедиций, с руководством Проекта и его участниками до того, как задавать их вернувшимся Следопытам.

— Вы совершенно правы, Айрис. Мы думали об этом. И вопросы готовы. Ждали, когда вы вернетесь в строй. С кем не бывает. А несколько дней пока еще ничего не решают.

— Благодарю вас. И благодарность всему коллективу. Вы сообщите дату заседания? — Если вас не затруднит, Айрис, то все-таки завтра. Могут возникнуть дополнительные, требующие уточнения, обсуждения, нюансы. На согласование понадобится время. Вы сами понимаете.

— Конечно, Патнэли, понимаю. И буду точно в назначенное время.

— О, не успела на ноги встать, а уже договаривается! Уверена — работа. — Распахнув дверь, в гостиную вошла Эммануэль. — Айрис, детка, нельзя же так! Доктор за дверь, а вы работать! Наверняка велел не перетруждаться.

— Здравствуйте, Айрис. Как вы? — смогла, наконец, войти в комнату и подошла к Айрис Кэрол. — Мы все беспокоились. Переутомление — так объяснил Доктор Серж-Симеон. Переизбыток впечатлений и кислорода! Необычный диагноз.

Айрис смешалась. Она не была готова, не знала, как подготовиться к встрече с человеком, предавшим ее доверие. Почему-то думала, что это будет не скоро, не сразу. Прятала голову в песок. Ведь ясно же: Кэрол и Эммануэль придут навестить ее после снятия «карантина» первыми. Ей трудно было, почти невозможно смотреть в лицо Кэрол. Но сколько можно отводить взгляд? Или все сказать сейчас, сразу, или…

— Я очень рада видеть вас. Надеюсь, все в порядке и ничего не изменилось за это время.

Заставив себя как можно приветливее улыбнуться, Айрис пригласила Эммануэль и Кэрол к столу. Тут же подкатилась Хлопотунья с неизменным «Бабушкиным печеньем» и освежающим напитком.

— Угощайтесь, пожалуйста. Видите, у меня все по-прежнему. — А по поводу диагноза, Кэрол, мне тоже он кажется каким-то смешным, что ли. Как можно переутомиться от общения, приятных впечатлений! Но Доктору виднее. К тому же я доверяю ему. Благодаря лечению доктора Серж-Симеона, его заботе, поддержке я стала на ноги, могу ходить. Да вы все знаете.

— И что дальше, Айрис? Каковы планы? Кстати — печенье бесподобное. И только у вас оно такое вкусное. Что скажете, Кэрол? Или я, как обычно, все преувеличиваю? — В этом случае вы абсолютно правы, Эммануэль. Объяснить этого не могу, но именно в доме Айрис печенье по-особому вкусно.

— Придется допросить моего робота. Это ее обязанность — заказ продуктов. Ну, и печенья, конечно.

— Вы шутите, Айрис, и это хороший признак.

— Нет, Айрис сказала это абсолютно серьезно.

— Эммануэль права, Кэрол. Я говорила вполне серьезно. Иногда только проверяю заказы, а так — все робот.

— Вы так это говорите, Айрис…

— Это «длинная» тема. Мне тут пришла в голову мысль — хочу проверить. Может быть, это сущая ерунда. Вы, как специалисты, сможете оценить. Возможно ли, чтобы наши субъективные представления, то, что нам «внушил» социум, влияло на наши качественные оценки. Например: вкусно/невкусно, красиво/некрасиво.

— У вас потрясающая способность все анализировать, Айрис, во всем находить «идеи». Но, к сожалению, здесь вы опоздали. Кэрол, вы помните исследования Института NN?

— Та работа с амбициозным названием «Влияние средств массовой информации и окружающей среды на…» и целый список того, что и на кого, и при каких обстоятельствах, и какое именно влияние и в каких сферах, и каков процентный результат и cetеra, и cetеra…

— А, так и вы помните, Кэрол.

— Как не помнить. Там был настоящий скандал. Сначала работу «сняли» за недостоверность исследования, затем разместили на сайте Института заново с огромными, полностью выхолостившими ее купюрами…

Этот спонтанно возникший диалог помог Айрис собраться с силами для дальнейшего общения. Но, заметив, что Айрис выглядит усталой — ей действительно стоило огромного труда вести себя, как обычно, ничем не выдавать свое истинное к ним отношение, — гостьи засобирались уходить.

— Восстанавливайтесь, Айрис.

— Извините за незваное нашествие.

— Спасибо за угощение.

— Подождите. — Внезапная мысль показалась Айрис интересной. — Мой робот упакует для вас печенье. Проверим, каким оно покажется вам дома. Продублируем эксперимент. Независимое тестирование дает объективные результаты.

Забрав с собой разложенное по коробкам печенье, Кэрол и Эммануэль, наконец, ушли.

— Что это было, Малышка? Твои показатели! Раньше, в присутствии этих… — впервые за то, что Хлопотунья не назвала людей по именам, Айрис не сделала ей замечания, — у тебя все было в норме!

— Ничего страшного, Хлопотунья. С Протоплазмой случается и не такое. Привыкай!

Она может бурчать себе под нос или думать все что угодно, но останется единственным преданным другом. Какой сарказм, думала, глядя на еще двигающую взад-вперед ножки-гусеницы — признак наибольшего волнения и недоумения — Хлопотунью, Айрис. Но, в общем, вечер можно было считать успешным. Она выдержала незапланированное испытание. Кажется, ее так называемые подруги ничего не заметили, не заподозрили. Впредь она будет заранее готовиться к встречам с ними и с каждой из них в отдельности. Следующий день Айрис начала с долгой медленной прогулки. Утром с ней связался Фрэнк. Поздравив Айрис с выздоровлением, он очень мило предложил сопровождать ее на прогулке. Это предложение неожиданно для нее растрогало Айрис. И она не постеснялась сказать об этом Фрэнку. Но, стараясь быть предельно тактичной, отказала рейнджеру. «Вы же знаете, что сказал доктор Серж-Симеон. Я должна немного отдохнуть от общения. Даже такого приятного, как с вами», — добавила Айрис, заметив тень разочарования на невыразительном лице Фрэнка. Спасибо Доктору. Его «диагноз» позволяет Айрис, не обижая людей, отказывать им. Прекрасное раннее утро, расцвеченное травами, цветами. Под высоким, ярким-ярким с далекими, на горизонте угадывающимися белоснежными облаками, небом. Букет непередаваемых ароматов — земли, растений, зверей, и да — щекочущего, как будто он с мелкими, взрывающимися в носоглотке, пузырьками воздуха. Очень медленно, бережно, боясь нарушить, расплескать его, шла Айрис через это волшебство к заветному родничку — ручейку. Присела около воды на огромный, горбом выпирающий из земли корень. Можно смотреть и смотреть на это, казалось бы, бойкое, но спокойное течение чистейше прозрачной жидкости. Вода успокаивает, уносит все. И плохое, тяжелое — освобождает душу. Как необходимо Айрис с кем-то поговорить, попросить совета. Но единственный человек, к которому она могла бы и с радостью обратилась бы — Кэрол — и есть то, о чем она хотела бы посоветоваться. Что ж, нет — значит нет. «Отрицательный результат — то же результат». Это слова Папы. Так он успокаивал малышку Айрис в ее детских неудачах. «Рассчитывай только на себя. Ты должна быть сильной. В жизни есть всего два правила. Первое — не сдаваться. И второе — помнить первое правило». Это завещание Стальной Леди — ее Мамы. Она будет жить, будет жить так, как сочтет это правильным для себя. Приняв решение и успокоившись — колебания отнимают огромное количество сил, — Айрис вернулась домой. До встречи с Патнэли оставалось время, и Айрис, не сопротивляясь Хлопотунье, с удовольствием поела.

— Все показатели в норме, Малышка, — с радостью сообщила она Айрис. С радостью? Или мне это кажется: в голосе Хлопотуньи — эмоции!!! — Прогулка пошла тебе на пользу. Надо больше гулять.

— Ты права. Я прислушаюсь к твоему совету, Хлопотунья. А пока вот что — установи, пожалуйста, фильтр на мою линию связи.

— Какого типа? Что именно ты хочешь?

— Это не должна быть явная блокировка. Отследить ее не должен никто. Я хочу знать, кто хочет поговорить или послать сообщение. И только после этого разрешить «связь». Если не сочту нужным — пусть линия будет «занята».

— Проще простого, Малышка.

— Но, Хлопотунья…

— Не беспокойся. Никто из самой-самой Протоплазмы не сможет ничего отследить.

Уж что-что, а то, что ВИСМРа «умнее» любого айтишника и всех их, вместе взятых, в этом у Айрис сомнений не было.

Они встретились с Патнэли в небольшой комнате, выделенной на определенные часы их Группе. За неимением свободных административных помещений, Совет принял мудрое решение — к зданию, предназначенному для ГеКТы, сделали пристройку. Ее площадь была ограничена геологическими и прочими параметрами грунта. Здесь небольшие комнаты-кабинеты по графику или договоренности, когда это было необходимо, использовались группами и комиссиями для своих собраний, заседаний, коллоквиумов и прочих встреч. Патнэли, ожидавший Айрис, встретил ее чрезвычайно приветливо. После взаимных комплиментов они приступили, собственно, к работе. Каждый высказал свое мнение по полученным материалам. Оказалось, что во многом разработанные ими вопросы схожи.

— Мы с вами исходили из одной и той же концепции, Айрис. Поэтому расхождения, по сути, минимальны, — с видимым удовольствием подвел итог Патнэли.

— Остается ждать. И совсем немного. Несколько дней — Первая и Вторая экспедиции вернутся. Вы готовите им прием?

— Конечно! Они герои! Провести почти год в экстремальных условиях. Понимаю, вы хотите сказать, что и нам здесь досталось. Но они были одни. Ох, простите.

— Ничего «такого» вы не сказали, Патнэли. Я очень рада, что вы все это понимаете правильно. И, конечно, хочу, если можно, участвовать во встрече.

— Никаких особых приглашений не будет. Мы оповестим всех — Совет поддержал это, — и кто сможет, кому позволят дела, — придут. Ну а мы, наша Группа — обязательно. Дадим им отдохнуть сутки и начнем работу.

— Не мало ли? Вы сами сказали, что экспедиции были непростыми.

— Это верно, Айрис. Но у нас нет времени. Вслед за ними в течение месяца прибудут Третья и Четвертая экспедиции. С ними тоже надо будет работать. Нас ожидают объемы информации. А там Пятая и Шестая экспедиции вернутся. И мы не знаем, с чем, какой сюрприз у Шестой. Будет много работы, Айрис.

— Из собственного опыта: работа — это прекрасно! Придает жизни смысл, вкус.

— И мы рады делить все ее трудности и радости с вами, Айрис.

Как и говорил Патнэли, первым двум экспедициям устроили Торжественный Прием. У Мемориала собрались почти все Пионеры. Некоторые подошли «на минутку», доверив неотложные дела ОбРам, некоторые — большинство — уделили этому событию все свое время.

— У нас был тяжелый период. Маленький праздник нужен всем, — отвечая Айрис, удивленной таким количеством собравшихся людей, сказал доктор Серж-Симеон.

Айрис заранее договорилась с Доктором пойти на мероприятие вместе.

— Мне нужна именно ваша поддержка, доктор. Я совсем недавно болела.

— С удовольствием, Айрис. Но скоро вам придется искать другую «причину».

— Тем более спасибо, доктор.

Так Айрис хотела избежать компании Кэрол и Эммануэль. Но ее «подготовка» оказалась ненужной. Обе психолога не пришли на Мероприятие. Они в это время были в другом месте. Об этом Айрис рассказал доктор Серж-Симеон, пока они вместе с остальными ждали у Мемориала Следопытов.

— Если Вы высматриваете своих подруг — психологов, — Доктор обратил внимание на то, как Айрис исподтишка разглядывает собравшихся, — то их не будет. По решению Совета и Группы Организаторов Встречи они должны оказать первую помощь — если она, конечно, понадобится — членам экспедиций.

— Доктор! — Айрис ничем, как ей казалось, не выдала своего возмущения. Да, она была возмущена поведением Серж-Симеона! Выходит, Доктор тоже не друг мне! — Вы узнали об этом только сейчас? Или знали раньше, еще когда мы договаривались!

— Знал раньше, Айрис. Не сердитесь. У вас мало опыта социального общения. Если бы я начал читать вам «лекцию», вы могли бы не поверить или рассердиться. А так вы теперь знаете: не стоит «хитрить». Жизнь расставляет все по своим местам. Она справедлива, эта, как мы часто думаем, несправедливая жизнь.

Ответить Айрис не успела. В безоблачном небе, вспыхнув, повисло огромное приветствие. Переливаясь всеми цветами радуги, оно закружилось, выписывая причудливые узоры. Раздались одиночные хлопки. Они быстро переросли во всеобщие, отбивающие ритм приветственной песни аплодисменты. Парящее приветствие сменилось двумя огромными экранами. На каждом из них — одна из вернувшихся, поднимающихся к Мемориалу экспедиций. Они совсем близко. Прекрасно видны усталые, смущенные таким приемом лица. За ними — несущие багаж ОбРы и замыкают — группа встречи по два рейнджера и психолог. Наверно, как и у многих, — вспоминала потом Айрис, — у нее на глаза навернулись слезы.

— Очень трогательно, — невольно Айрис сказала это вслух.

Серж-Симеон сжал ее кисть крепкой горячей ладонью.

— Вы правы. Именно так.

Между тем и члены экспедиций, и встречающие поднялись к Мемориалу. Теперь уже на одном большом экране пожимали руки и обнимались с ними члены Совета. Что-то спрашивали, мешая друг другу, Патнэли и Лин. Да и остальные, те, кто оказался ближе, начали обнимать и поздравлять усталых путешественников. Голос Командора Аба услышали все и без трансляции.

— Уважаемые! Мы все рады, все желаем здоровья нашим героям. Результаты экспедиций, личные рассказы и впечатления будут доступны всем. Наши герои почувствовали нашу поддержку и восхищение. Мы можем отпустить их на отдых.

Вновь в небе вспыхнул, рассыпавшись искрами «букет» приветствий. Собравшиеся, еще несколько раз «отбив» ритм приветственной песни и прокричав здравицы, начали медленно расходиться.

— Идемте, Айрис. Надо или быстро уйти впереди всех, или подождать. Толпа, даже миролюбивая, дело непростое.

— Я бы хотела задержаться, Доктор. Поговорить с Чейоном.

— В таком случае — расстанемся. Побегу — много дел.

— До свидания, Доктор. Спасибо.

Доктор Серж-Симеон ушел. А Айрис очень быстро поняла, что приняла неверное решение. Чейон остался рядом со Следопытами, там же были и Члены Совета, и сопровождавшие их к Мемориалу психологи и рейнджеры. Встречаться сейчас — разговаривать, поздравлять, шутить — ни с кем из них Айрис категорически не хотелось. Придумать, как «выдернуть» Чейона, она не могла. Да и зачем? Испортить хорошему человеку удовольствие от участия в таком событии! То, о чем она хочет его спросить, спокойно подождет до завтра. Прав был Доктор. Идти, тем более спускаться в плотной толпе спешащих людей — у многих это был «незапланированный перерыв» в работе — оказалось не так просто. Многие, почти все, узнавали Айрис, приветствовали «О, вы тоже предпочли живую встречу трансляции», пытались уступить дорогу. Но закон толпы неумолим: хочешь, не хочешь, несись, катись вместе, наравне со всеми. На ровном отрезке, да и дорога стала шире, ситуация «разрядилась». Тем более, что некоторые — кто раньше, кто позже — начали сходить с Большой дороги, по ответвлениям и тропинкам отправляясь к месту своей работы. К тому времени, пока Айрис добралась до дома, было готово первое Официальное Сообщение о возвращении Первой и Второй Экспедиций, а сама она проголодалась. Обрадованная благополучным возвращением Айрис, Хлопотунья — она была против того, чтобы Малышка принимала участие в нерациональных действиях Протоплазмы, — с удовлетворением следила за тем, как Айрис обедает.

— Все показатели в норме, Малышка.

— Хлопотунья, ты что же, считала, что со мной там что-то сделают?

— Я не понимаю, зачем совершать то, что не имеет смысла. Ты смотришь сейчас на то, ради чего подвергала опасности свою жизнь. Это можно было сделать сразу.

— ?

— Наблюдать на экране за тем, как они обнимаются и разговаривают.

— Во-первых, Хлопотунья, пребывание среди людей, большого количества людей, ни в коей мере не угрожает моей жизни. Во мне такие же бактерии, как и во всех остальных. Да и «раздавить» меня не так-то просто. Этот вопрос, моего здоровья, не должен тебя волновать. Что же касается личного присутствия — мне хотелось там быть! Ощутить атмосферу Праздника, поделиться своими впечатлениями с другими людьми. Хоть ты и называешь нас «протоплазмой», но чувства, переживания — неотъемлемая часть каждого из нас.

Айрис только успела закончить просмотр «Сюжета» — первого, вступительного из цикла о Экспедициях Следопытов — и окончательно утвердилась в том, что личное присутствие гораздо сильнее, эмоциональнее любого, даже самого талантливого репортажа о том же событии, как с ней связался Чейон. Они поздравили друг друга с успешным завершением работы Первой и Второй экспедиций. Будто они имеют к этому какое-то отношение! Но так, видимо, заведено. И Чейон посетовал на то, что Айрис не была на Мероприятии. А узнав, что она была у Мемориала, даже обиделся. «Почему она не подошла? Все были бы рады ей!» Айрис с трудом удалось убедить Чейона, что никто ни на кого не обижен, что ей всего-навсего было жалко уставших людей. Не хотелось ради своих амбиций никого задерживать.

— На мой взгляд, вы не правы, Айрис. Увидели бы сами, что люди не так вымотаны, как мы предполагали. И только что из Амбулатории это подтвердили. Так что встреча состоится уже завтра. Высылаю время начала. У нас не будет лимита времени. Ждем вас, Айрис.

— Это прекрасно. Спасибо за сообщение, Чейон.

Назавтра состоялась первая из серии намеченных заранее встреч. В одном из двух больших помещений собрались не только участники Первой и Второй экспедиции и члены Комиссии Чейона, пришли все, кто имел хоть какое-то — косвенное отношение к экспедициям или сумел убедить организаторов, что его присутствие обязательно. Но после краткого обзорного сообщения руководителя Проекта и выступлений-благодарностей Следопытов — видимо, принято благодарить тех, кто ничего для тебя не сделал, — был наведен порядок. Мягко, но настойчиво всех не имеющих непосредственного отношения к осуществлению Проекта попросили удалиться. Вместе с членами экспедиций остались только специалисты из Групп Патнэли и Лина. Но и последние ушли, как только началась работа по конкретным вопросам Группы Патнэли. И сами Следопыты, и сопровождавшие их в экспедициях Рейнджеры оказались приятными в общении, эрудированными, думающими людьми. Немногословные и «конкретные» — то ли профессия откладывает отпечаток, то ли люди с определенными «данными» идут в определенные профессии, — они вызывали уважение и внешним видом, и манерой держаться, и, конечно, профессионализмом. Работа — вопросы, ответы, выводы, дополнения, окончательный итог — продвигалась четко. Без излишней поспешности, но и без замедляющих, отвлекающих отступлений. Подведя общие итоги — работа заняла весь, с небольшими перерывами день, — Группа Патнэли и члены экспедиции, поблагодарив друг друга, расстались. Каждого ждал следующий этап работы. Итоги Проекта продолжат обсуждать и подведут «окончательный» итог после изучения и обобщения результатов всех шести экспедиций. Пока же члены Группы Патнэли, утвердив окончательный Отчет по Первой и Второй экспедициям, смогут вернуться к своим основным занятиям.

В ожидании возвращения Третьей и Четвертой экспедиций спрессованное началом лета время летело особенно быстро. Айрис представляла себе — она в первый раз переживала это время года, — что увеличивающаяся световая часть дня создаст ощущение замедления, плавного течения времени. Но в действительности все оказалось с точностью наоборот. Айрис едва успевала все успеть. Да, именно так — успевала успеть. Круг ее занятий не только расширился — он изменился. Нежелание видеться — совсем — это невозможно, ну хотя бы часто встречаться с Эммануэль и, особенно, с Кэрол — привело к тому, что Айрис бралась за любую предложенную ей задачу. И, поскольку ответственность и стремление все довести до конца и в лучшем виде были и оставались основными чертами ее характера, была занята она постоянно. Только во время своих обязательных утренних прогулок — теперь она бегала — заставляла себя Айрис «не думать». Общее состояние позволяло ей такие физические нагрузки. И бег, быстрое движение оказались лучшими врачом и другом. Именно утро давало ей силу, заряжало радостной энергией на весь день. Разве это не чудо — каждодневно изменяющаяся, играющая новыми красками и ароматами природа! Насколько по-разному могут выглядеть одни и те же места, какое разное впечатление можно получить от одного и того же вида! Какие разные чувства навевают одни и те же пейзажи, думала Айрис, пробегая по изученным до малюсенькой выбоинки тропинкам среди колосящейся, начинающей усыхать травы, невольно спотыкаясь об один и тот же, горбящийся между покрытыми ягодами кустарниками, корень. Если бы изменения не происходили медленно, на ее глазах, сравнивая, как выглядит то или иное знакомое место, можно было бы подумать, что «какой-то ребенок», играя разноцветнымикрасками и ароматами, каждый раз по-новому, по-другому раскрашивал одну и ту же картинку. Как-то в голову Айрис пришло такое сравнение. Такая странная мысль. Но поделиться ею было не с кем, и Айрис, глубоко вдохнув сухой, терпкий, теплый уже с утра воздух, побежала дальше. После пробежки ее ждало множество дел. Во-первых — Айтишники. Неумолимо приближался час Х. Коло должен был прекратить свое существование. А библиотека ГеККа все еще не была полностью перенесена на Терру. Все, кто только мог, помогали Группе Пауэла. Не осталась в стороне и Айрис. По ее — вернее, по инициативе Хлопотуньи — были созданы дополнительные «подстанции». Они расширили возможность одновременного переноса информации. По окончании процесса необходимо будет упорядочить все данные в едином информационном пространстве — один недостаток этого предложения. Но это будет следующий этап работы. И в спокойной обстановке, вне цейтнота и спешки. Сейчас же мы получаем возможность все успеть. «У вас светлая голова, Айрис» — ей было неловко принимать предназначенные не ей похвалы Пауэла.

— Мне не нравится то, чем занимаются твои… эти, — прежде чем рассказать Айрис о найденном ею решении, заявила Хлопотунья. — Почему нельзя сохранить все, как есть. ГеКК прекрасно справляется. В устройствах его класса заложена огромная живучесть. Так вы это называете. Он результативнее, чем все эти «недоустройства», занимающиеся дублированием его библиотеки.

— У Коло кончается цикл существования. И мы вынуждены этим заниматься, — не очень охотно, но объяснила Хлопотунье Айрис.

— Коло! Корабль совершенно исправен и функционален! Что вы творите!!! Малышка, одумайтесь!

— Я знала, что тебе это все не понравится. Но у нас нет возможности — не хватает мощностей — удерживать Коло на высокой орбите. Корабль снижается.

— И ты говоришь об этом так спокойно! Коло — твой Дом. Единственное, что у тебя есть, Малышка. Я не узнаю тебя.

— Это не мое решение, Хлопотунья. Ты отлично знаешь. Мы действуем по плану, заложенному в программу Экспедиции. Вспомни Главную Корабельную Инструкцию. Все решено задолго до нас.

— Но ты, мы могли бы найти другое Решение. Подумай, от того, что ты «развешиваешь» фотографии родителей в чужом доме, он не становится родным. И уничтожив Коло, ты лишаешься даже надежды покинуть Терру! Подумай! Найти другое «решение» несложно!

— Хлопотунья, ты меня поражаешь! ВИСМРа предлагает идти против Правил! Неужели ты думаешь…

— Вероятно, это может навредить тебе, Малышка. Об этом я не подумала, — согласилась, сдалась Хлопотунья. И подсказала Айрис «идею подстанций».

Обо всем этом Айрис, понятно, не могла рассказать ни Пауэлу, никому бы то ни было другому. Поэтому предпочла работать на «своей» подстанции, не вступая в дальнейшие обсуждения. Если в работе Группы Пауэла Хлопотунья и могла «негласно» принимать участие, подменяя Айрис, — если точно, это Айрис «подменяла» Хлопотунью, то во второй проблеме, которой начала заниматься Айрис, участие Хлопотуньи было минимальным. Получив принципиальное разрешение на проведение Эксперимента по Уравниванию элементов, Лин, не раздумывая, головой вниз бросился в рискованную авантюру. Не просчитав все варианты, не создав «модель», он, прихватив с собой еще трех отчаянных добровольцев, начал испытания. Хорошо, что Айрис, узнав об этом, — конечно, от проводящей постоянный мониторинг происходящего в Поселке Хлопотуньи — предложила свою помощь. Она начала вести ежедневное тестирование. Необходимо было скрупулезно следить за состоянием всех трех «мышек». Каждый из них «выравнивал баланс» разным способом. Один получал «дополнения» внутримышечными инъекциями. Второй — пероральным способом — глотая капсулированные «добавки». И третий — самым спорным — наружным. Как исхитрился Лин получить «мазевые» субстанции тестируемых элементов, как и растворов, капсул — Айрис не допытывалась. Ее задачей были строгий контроль за состоянием здоровья и немедленное предоставление необходимой помощи в случае необходимости. Насколько ненадежен, субъективен этот «эксперимент», его результаты — Айрис не раз пыталась объяснить Лину. Ведь у каждого из трех участвующих в нем мужчин свои «параметры» — как это еще назвать — либидо. Они очень индивидуальны. Зависят не только от физиологических причин. Но все доводы Айрис разбивались о непробиваемую стену из всепоглощающего желания добиться результата и отрицания доводов оппонента. Поэтому Айрис исполняла только функцию сверхвнимательного наблюдателя. Первые «звоночки», аллергические реакции кожи на местах, подвергнутых контакту с мазями на основе определенных элементов, заставили Айрис вновь вернуться к вопросу об индивидуальной реакции и «чистоты» эксперимента в целом. Лин, именно он был этой третьей «мышью», упорно не хотел признать несостоятельность своей идеи.

— Вы не можете понять всю важность того, чем мы занимаемся! — как-то в запале спора бросил он Айрис. — Человек, не сгоравший от страсти, не испытавший физического влечения, не может даже рассуждать об этом. Чистая теория здесь не… — осекся Лин, увидев лицо, глаза Айрис.

— Теперь я попрошу вас ни в чем не убеждать меня. Говорят, что курица, снесшая яйцо, не знает его вкус. Если вы не можете по-другому — продолжим это не только бесполезное, но и опасное для здоровья занятие. Я не могу прекратить участвовать — необходим беспристрастный контроль. И чем дальше, тем более тщательный. Меня беспокоит состояние слизистой кишечника и желудка добровольца, получающего добавки пероральным способом. Оболочки капсул растворяются в желудке. А что происходит с самими металлами, как они влияют на слизистую, с какой интенсивностью всасываются, и всасываются ли…

— Вы правы, Айрис. Мы поторопились. Нельзя было начинать испытания на людях, не сделав это предварительно на моделях. Но мы продолжим. До конца месяца. Как и собирались.

— Вы руководитель, Лин.

Впервые в жизни Айрис не то чтобы отступила — позволила кому-то совершать неправильные, с ее точки зрения, действия. «Хочу быть как все», — объяснила себе, как будто она отчитывалась перед Хлопотуньей, Айрис.

Однообразная, монотонная работа на Подстанции выматывала Айрис. Это занятие не для людей. Роботы отлично справились бы. Роботы! Их не хватало. Нет, ОбРов было много. Но трудились они и на возведении дополнительных построек, и для Банка — хранилища генетического материала, и для Библиотеки. ОбРы работали и в теплицах, в пекарне, на кухне и в прачечных. Не существовало такой отрасли, в которой не использовался бы их труд. Даже ремонтом и эксплуатационными проверками ОбРов занимались ОбРы более высокого Профиля. Функции людей сводились к общему контролю, выработке стратегии. Для работы на Подстанциях требовались Роботы Высокого профиля. И их было мало. Чтобы создать подобный робот или переформатировать какой-либо из имеющихся, требовались время и «строительный материал». При желании можно было найти выход. Так вот, этого желания и не было — поняла Айрис, обсуждая эту проблему с Кэрол и Эммануэль. Да, Айрис приходилось — она находила тысячу причин, поводов, отговорок, чтобы делать это как можно реже, — общаться с психологами. Это было не совсем просто. Совсем непросто! Кэрол и Эммануэль, как и все Пионеры, работали на Подстанциях — помогали «перенести» Библиотеку. Хочешь — не хочешь, Айрис, если она недостаточно ловко и своевременно находила причину не делать этого, приходилось изредка возвращаться с ними домой.

— Мы же соседи! Как удачно! Совсем перестали видеться! — тараторила Эммануэль, пытаясь взять Айрис под руку, чего Айрис в принципе терпеть не могла. Слишком близкое расстояние до другого человека, тактильный контакт вызывали в ней бурю эмоций. В основном — отрицательных.

Так вот, в одно из таких совместных возвращений Айрис выбрала для разговора, как ей казалось, нейтральную, безопасную тему.

— Почему при «переносе библиотеки» используется так мало роботов? На мой взгляд, эта работа именно для них.

— Ой, какая вы странная, Айрис.

— Странная? Я?

Все что угодно, но такой ответ… Айрис растерялась.

— Эммануэль, вы ошибаетесь. Айрис не странная.

— Ну, значит… Нет, не скажите, Кэрол — такие вопросы! Как ребенок.

— В некоторых отношениях Айрис и есть ребенок. Не обижайтесь. Я говорю о жизненном опыте и чисто прикладных знаниях. Человечество отказалось от роботов с высоким интеллектом.

— Отказалось?! Почему? Это же…

— Да, именно — очень удобно! Слишком удобно. У этого, как вы назвали его, удобства есть и другая, более неприятная сторона. Высокоинтеллектуальных роботов сложно, да что там — невозможно контролировать. По скорости реакции и прочим параметрам они превосходят людей. И это опасно!

— Но есть же Закон!

— Закон робототехники? Стоит одному — всего лишь одному — недобросовестному роботу лишь немного — запятую, тире — изменить «прочтение» Законов, как обрушится все! Эффект домино.

— Как это? Эффект домино?

— Или принцип домино, — вмешалась в объяснение Кэрол Эммануэль, — цепная реакция: падает один — падают все. Нам всем было бы удобнее переложить эту нудятину на роботов. Но… Сами понимаете.

— Понимаю.

Да, теперь Айрис лучше понимала многое. И то, на что вроде бы не обращала внимания, — эти вопросы о Хлопотунье, пристальный интерес к ее роботу и их «взаимоотношениям», и то, что вызывало ее недоумение, — использование роботов только на подсобных работах. Они боятся ВИСМРов! Это выше ее понимания! Но… как хорошо, что никогда — чисто интуитивно — она никому из Пионеров не рассказывала о Хлопотунье. Возможно, только доктор Серж-Симеон знал и понимал больше других. Но в него — ему Айрис верила. В Амбулатории работали очень «продвинутые» представители ОбРов. Время до возвращения Третьей и Четвертой Экспедиций — целый месяц — промелькнуло на удивление быстро. Или так показалось Айрис? Монотонная работа на Подстанции обезличивала дни, сплетая их в бесконечную серую ленту. Да и после того памятного разговора с Кэрол и Эммануэль Айрис перестала пользоваться помощью Хлопотуньи. А ведь ВИСМРа могла заменить всех — включая роботов, занятых переносом библиотеки ГеККа на Терру. Ну уж нет. Мне не под силу бороться с косностью и предвзятостью людей. Пусть трудятся, почти со злорадством думала Айрис. После «предательства» Кэрол это понимание — понимание того, что люди боятся ВИСМРов, — стало вторым разочарованием Айрис. И, несомненно, более принципиальным. Ей все еще было трудно облекать свои новые мысли в слова.

Следопытов Третьей и Четвертой экспедиций встретили не менее торжественно, чем предыдущие экспедиции. Там же, у Мемориала, практически по тому же сценарию, но с не меньшим энтузиазмом, такое же количество Пионеров — в этот раз к ним присоединились и участники Первой и Второй экспедиций — торжественно встретили усталых, вымотанных дальней дорогой людей. После отдыха — на восстановление им дали целые сутки — члены экспедиций поступили в распоряжение Группы Чейона. Повторилась практически та же процедура — вопросы, ответы, дополнения, выводы. Но, в отличие от Первой и Второй экспедиций, площадь, которую удалось «охватить» следопытам Третьей и Четвертой экспедиций, была значительно меньше. И собранный ими «материал» был не так велик.

— За счет расстояния у нас было меньше времени, — услышав комментарии Чейона, начал объяснять Следопыт, возглавлявший Четвертую экспедицию.

— Мы это понимаем, уважаемый. И благодарим за проделанную работу. Количество и качество — разные категории. Вы проделали колоссальную работу высочайшего качества. А если учесть условия, оторванность от Поселка — вы Герои, — от души, искренне успокоила их Айрис.

Ободренные похвалой самой Айрис, члены Третьей и Четвертой экспедиций покинули заседание, с тем чтобы вернуться в этот же зал назавтра, с утра. Им предстоял «отчет» и о геологических особенностях исследованных участков, и о безрезультатных поисках следов Экспедиции Звезды Копья.

— Да, результаты не радуют.

Патнэли еще раз просмотрел таблицу, составленную Айрис непосредственно во время обсуждения. Они могут рассказывать друг другу, как это трудно. Но я-то, отслеживая день за днем состояние и подсолнухов, и Отдыхающего Народа в Зале Ожидания, составляла тысячи подобных «таблиц».

— Почему же, вот здесь и здесь, — Айтишник Оки — у них «взгляд, нацеленный на цифры», — указала на несколько данных в соседних столбцах, — расхождения есть. Минимальные, не больше «погрешности», но есть. Возможно, стоит обратить на это внимание.

— Да, расхождения данных с Участка Третьей экспедиции и Первой, Второй и Четвертой. Разумное объяснение?

— Рельеф, растительность, возможно, животные, — на вопрос Патнэли ответили остальные члены Комиссии.

— Нельзя ли узнать — экспедиции предоставили карты своих участков? Они должны были вести съемку местности. Карты Первой и Второй экспедиций давно готовы и обнародованы. А вот Третья и Четвертая, — Чейон листал новостную ленту на своем браслете, — пока ничего. Видимо, не успели еще, Айрис.

— Мы можем напрямую поискать в их отчетах, — предложила Оки.

— Прекрасно. Сколько понадобится времени?

— Я уже там. Вот. — Оки вывела на большой экран, стену помещения, изображение покрытого густой растительностью нагорья. — Это территория, исследованная Четвертой экспедицией. Карты еще не обработаны. Но уже можно о чем-то говорить.

— Посмотрим Первую, Вторую и Третью, — предложил Патнэли. Рядом с уменьшенной «картинкой» территории Четвертой экспедиции возникли «карты» Первой и Второй. — Разница налицо. Участки Первой и Второй экспедиций почти не отличаются друг от друга и от местности, на которой расположен наш Поселок. Степь, отдельные островки леса.

— Интересно, как выглядит местность Третьей экспедиции?

— Судя по составу почвы — похожа на нашу и Первого, и Второго участков.

Еще минута — и изображение участка Третьей экспедиции, «родной брат» Первого и Второго участков, заняло, чуть потеснив, место рядом с ними.

— Мы можем сделать какой-то вывод? — для себя она уже все поняла — спросила Айрис.

— Очевидна связь между растительностью, рельефом и составом почвы, — высказала общее мнение эколог Бойль. — Будем ждать Пятую и Шестую экспедиции. Их данные помогут приблизиться к пониманию многих вещей.

У нас до сих пор нет достаточно фактов. А те, что есть, — какова вероятность их точности? Слишком мало информации. По дороге домой Айрис вспоминала весь ход обсуждения и заключительные слова Чейона. Что ж, остается ждать. Она думала, что умеет ждать. Оказывается, ждать одной в полном одиночестве на движущемся в бездне хрупком создании человека — космическом корабле, зная, что до определенного момента, да и после него, не сможешь ничего предпринять, — это не значит ждать. Это — выживать! Она просто жила в тех, определенных обстоятельствах. Ждать — это другое! Иметь возможность что-то сделать, возможность повлиять на что-то и …не иметь права на это «что-то». Знать, что можешь, даже знать как, и… не делать! Потому, что таковы «обстоятельства», таковы законы. И вот это — сегодняшнее ждать, оказалось ох каким непростым, изматывающим, заставляющим нервничать и злиться. Хотя чего она ждала, отчего нервничала? Самой себе Айрис ответить не могла. Может быть, она и на самом деле, как сказал доктор Серж-Симеон, устала от общения, от количества людей, с которыми она — ей приходится — видится, разговаривает — каждый день! К нежеланию встречаться с Кэрол и Эммануэль добавилось скрытое, а оттого и более острое, раздражение от общения с Лином и его Группой. У самого Лина «Минеральные Пластыри» вызывали аллергическую реакцию. В зоне действия одного из них кожа вздулась крупными пузырями, и от его так называемого тестирования пришлось отказаться. У второго участника «контрольной группы», Бенди, принимавшего элементы перорально, начались проблемы с желудком. Капсулы, благополучно минуя рот, гортань, пищевод, попадали в желудок. Здесь их покрытия растворялись и элементы вступали во взаимодействие с флорой желудка, его слизистым покрытием. «Цветущий гастрит» — поставил диагноз доктор Серж-Симеон. По настоянию Айрис Бенди обратился к Доктору.

— Вы на грани язвы, уважаемый! Необходимо принимать срочные меры!

И Бенди пришлось прекратить прием капсул. Но Рид, которому «элементы» вводились внутримышечно, — методики определения «баланса» накопившихся в организме элементов и выведенных не было — продолжал получать инъекции. Айрис кипела от бессилия. Она не могла убедить Лина прекратить этот мало что бессмысленный — опасный для здоровья эксперимент.

— Руководитель Группы — я, уважаемая Айрис. Мне принимать решения.

— Но последствия?! — последний довод Айрис.

— Мне и отвечать за них! — ответ Лина.

Как можно общаться с подобным человеком! И поговорить — возможно, ей и объяснили бы «загадочную» психологию этого неглупого, даже талантливого человека — не с кем! Хлопотунья тут же напомнит, что всегда считала Протоплазму ненадежной, изменчивой, непредсказуемой. Кэрол, которая могла бы все объяснить, разложить по полочкам, — последний человек, с которым Айрис станет о чем-то важном говорить, тем более советоваться. Даже с Серж-Симеоном она не может обсудить свою очередную проблему. Опыты с возможностью ущерба для здоровья должны проводиться строго по разрешению врача. Рекомендуется и постоянное медицинское наблюдение. Еще на стадии обсуждения эксперимента на вопрос Айрис о Врачебном разрешении Лин небрежно ответил утвердительно. Но болезнь Бенди и то, как доктор Серж-Симеон поставил ему диагноз, заставили Айрис усомниться в том, что Лин получил разрешение на рискованный, опасный для здоровья эксперимент у медиков. Поделившись с Доктором, Айрис поставит всех — и Лина, и доктора Сержа-Симеона, и себя — в неловкое положение. И чего добьется! Да уж — жизнь, о которой она так мечтала на Коло, полноценная жизнь с людьми, в их обществе, оказалась совсем не такой, как ей представлялось. Жестче, непонятнее.

Но все-таки это была прекрасная жизнь! С ясными ранними рассветами, кружащими голову ароматами трав, деревьев, цветов, со щебетаньем и перекличкой далеких птиц. Всем этим, отдаваясь, погружаясь в этот волшебный, еще «не занятый» людьми мир, наслаждалась Айрис во время своих одиноких прогулок. Теперь она уходила — убегала от дома, от Поселка, от людей, дважды в день — утром и вечером. И поскольку Кэрол и Эммануэль никогда не «бегали» вместе с Айрис, а составлявшему ей компанию, опекавшему ее с первых шагов на Терре Фрэнку Айрис тактично, но твердо объяснила, что хочет совершать прогулки одна, то это время, ее личное время, как-то примиряло ее с необходимостью встречаться с людьми весь оставшийся день.

И этот летний месяц, как и предыдущий, погладив легким нежным ветерком, окутав, как вуалью, невесомой пеленой утренних и вечерних зорь, пролетел, упорхнул. И вот все уже готовятся к Большому мероприятию. Совпало сразу несколько важных событий. Со дня на день должны вернуться Пятая и Шестая экспедиции. Четко и слаженно, без перерывов, подменявшие друг друга Вахтовые команды переправили на Терру все Хранилище — привезенные из дома, с Земли, генетические материалы. Драгоценный семенной — зерновой фонд был доставлен на Терру в первую очередь. Сейчас же и генетический материал животных, птиц, рептилий, насекомых помещен в подготовленное для этого огромное Хранилище. Общими усилиями всех Пионеров перенесли на Терру библиотеку ГеККа. Помещение для Библиотеки, так же как и два Хранилища, Амбулатория и Центр Энергии, были самыми сложными в плане возведения зданиями Поселка. Кроме того, что их построили на проверенных с точки зрения геологии почвах, у них был прочный, массивный фундамент, и в каждом из них соблюдался соответственный температурный и влажностный режим. И еще — скоро Год со дня выхода Коло на орбиту вокруг Терры. И лишенный всей «начинки» космический корабль неуклонно снижался, приближаясь к Планете. С той географической точки, на которой располагался Поселок, невозможно было увидеть огромную, нависшую над планетой, похожую на засушенный цветок конструкцию Коло. И это спасло Айрис и, возможно, еще кого-то из Пионеров от стресса, вызванного зрелищем того, как, влекомый силой притяжения планеты, корабль меняет траекторию и, разваливаясь на части, резко падает, сгорая в верхних слоях атмосферы. Вероятно, это было феерическое зрелище! И хотя «видеть» это Айрис не могла, она точно знала расчетное время — Время Х. Все те считанные мгновения, доли секунды, когда, распадаясь на части, сгорая в атмосфере, Коло прекращал свое существование — сердце Айрис, сжавшись от нестерпимой боли, поднялось, застряло у нее в горле. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни закричать — не пережить эту боль! Так же чувствовала она себя, когда в свою Одиссею ушел Папа. Такая же невыносимая боль сопровождала уход в Одиссею Мамы. Но тогда у Айрис оставалось что-то родное, что-то свое — ее Дом, ее Родина — Коло. Сейчас же она почувствовала себя полной, невозвратной сиротой. «Это твой Дом. Единственное, что у тебя есть, что было в твоей жизни. Что хранило память о твоих родителях, связывало тебя с ними». Не так давно это сказала ей Хлопотунья. Единственный, кто понимает ее, кто сочувствует ей! Не человек — ВИСМРа! Как она может жить — существовать с ними! Участвовать в Праздниках! Гибель ее Дома — для них Праздник! Она должна что-то придумать. Но…

Айрис пошла на Праздник.

— Как можно понять Протоплазму? Почему вас называют «Разумной»!!! «Думающей»!!! Что заставляет вас, в данном случае тебя, Малышка, совершать бесполезные поступки?

— Ты имеешь в виду Праздники, Хлопотунья?

— Именно. Я не понимаю «праздник». И не могу найти разумного объяснения твоему присутствию там.

— Если я не отвечу на все эти вопросы, у тебя возникнет когнитивный диссонанс? Ты выйдешь из строя?

— Стопроцентной уверенности не существует. Думаю, что нет. Эти вопросы напрямую не связаны с моим функционированием.

— Тогда к чему они?

— Вы оперируете таким понятием, совершенно некорректным, кстати, как любопытство.

— Ты любопытна, Хлопотунья?! Вот так сюрприз!

— Это не «любопытство» в чистом виде. Это…

Через распахнутую входную дверь было видно, как от калитки к дому размашистыми шагами идет человек.

— Доктор Серж-Симеон. Мы договорились, прости, Хлопотунья. Я должна идти.

«Совершенно лишенный смысла поступок», — «против желания» бурчала себе под нос Хлопотунья, пока Доктор поднимался по крыльцу и входил в дом.

— Вы еще не собрались, Айрис?

— Почему же. Я готова, Доктор.

— Вы намереваетесь идти в этом?

— Что-то не так, доктор Серж-Симеон?

На Айрис было миленькое легкое платье из простенькой ткани в мелкий цветочек. Она как-то сразу полюбила его. Именно в этом платье, хотя она никогда не носила ничего подобного, Айрис чувствовала себя легко и комфортно. Как будто в бывшем ее второй кожей комбинезоне на Коло.

— Я плохо выгляжу?

— О нет, Айрис, выглядите вы, как всегда, прекрасно. Даже более чем. Это платье — оно очень идет вам. Но…

— Я опять делаю что-то неправильно?

— Все вы делаете правильно, Айрис.

— Тогда почему же…

— На мероприятия, праздники подобного рода и размаха принято приходить или в праздничной, или в официальной одежде.

— Эта одежда, о которой вы говорите, чем она отличается от моего платья?

— Если вам в нем комфортно, то ничем. Идемте, Айрис.

Всю дорогу до Мемориала доктор Серж-Симеон в несвойственной ему манере много говорил, стараясь вовлечь Айрис в разговор на какие-то отвлеченные — сразу чувствовалось — неинтересные ему самому темы. Пытаясь понять, что же происходит с Доктором, Айрис не могла сосредоточиться на своих «негативных» ощущениях.

— Вы добились, чего хотели, Доктор, если это было Вашей целью, — я ни о чем не могла думать всю дорогу, — не выдержала Айрис, когда они уже подошли к огромной толпе собравшихся у Мемориала Пионеров.

Ответить Доктор не успел. Люди, одетые совершенно отлично от того, как привыкла их каждый день видеть Айрис, — вот что называл Доктор «парадный» костюм — узнавали ее, приветливо улыбались, здоровались, уступали дорогу. Так, в сопровождении доктора Серж-Симеона, по людскому коридору из улыбок, рукопожатий, пожеланий здоровья и успехов, Айрис подошла к Центральной площади Мемориала. Здесь при полном «параде» уже были Члены Совета, участники всех — и прибывших только вчера Пятой и Шестой — экспедиций. Айрис, как и все остальные Пионеры, могла наблюдать по Сети за тем, как совершенно вымотанных — их участки находились на расстоянии в Два часовых пояса от Нулевого Меридиана, Меридиана Мемориала, — участников Пятой и Шестой экспедиций встречали психологи, прибывшие ранее Следопыты. Тогда Айрис мельком, без особого интереса просмотрела это сообщение. Завтра, максимум послезавтра, будет разговаривать с каждым из последних — Пятой, Шестой — экспедиций участником в комиссии, возглавляемой Чейоном. Нарастающее напряжение, наэлектризованность массы ждущих чего-то людей сгущались. Еще немного — и она станет осязаема. Айрис сжалась как в предчувствии удара. И именно в это мгновение раздался серебристый звук фанфар! Над Мемориалом, над головами собравшихся, возникнув «из ничего», бесплотный — через него просвечивало небо — повис призрак Коло. Не успел погаснуть восторженно изумленный вздох, как на смену очертаниям космического корабля, будто намеченный яркими вспышками объемных изображений Пионеров, протянулся пунктир дороги до Голубой, аквамариново переливающейся планеты. На фоне увеличивающего обороты, «растворяющегося» голубого тороида появились изображения Мужчины и Женщины. Вздох воспоминания замер над площадью. У Айрис перехватило дыхание. Родители! Она не думала, что у кого-то, где-то сохранились их портреты. Молодые, красивые! Такими они отправились в свою Космическую Одиссею! Такими запомнили их те, кого они выбрали себе в попутчики, в свою Команду. И вновь, все ускоряясь и ускоряясь, замелькали, сменяя друг друга изображения Пионеров. Такие, какими они стали сейчас, такие, как они здесь, на Терре. Только два портрета, изображения — мужчины и женщины — остались неизменными… Нет, они утратили краски жизни — изображения Пионеров, не спасенных подсолнухами. И вновь — изображения — еще и еще, и под конец — Айрис сразу и не узнала себя! Одно дело — рассматривать себя в зеркале, совсем другое — взгляд со стороны! Она не успела оглянуться, спросить у куда-то исчезнувшего Доктора, как все «разбросанные» по небу — насколько хватало глаз — изображения соединились в один сияющий изумрудный шар.

— Это наша планета Терра, — раздался слышный всем на площади Мемориала голос Командора Абы. Он поднялся на небольшое, три ступеньки, возвышение. — Так выглядит наша планета, новая Родина из космоса. Снимки сделаны с борта нашего космического дома — Коло. Ровно Год назад, уважаемые, мы впервые ступили на землю этой планеты. Нашей Родины. И весь этот год с нами был наш временный дом, можно сказать, наша «спальня» — Коло. Сегодня, отмечая Год нашей Жизни на Терре, мы с благодарностью прощаемся с Коло. Год принес нам трудности и разочарования. Мы смогли преодолеть многое и с уверенностью смотрим вперед. Не буду говорить о ком-то персонально — все и каждый выполняли свою работу достойно. Никто не подвел товарищей. Сегодня, на этом торжестве мне выпала честь огласить несколько заявлений. По результатам анонимного опроса, большинством голосов — наше новое Государство будет Республикой. Республика Подсолнухов! Наше официальное название, — под одобрительные выкрики закончил Аба. — И нашим Символом будет Подсолнух.

Возникшая высоко в небе Золотая Корона лепестков приблизилась, наклонилась на крепком стебле, одарив присутствующих сиянием, не уступающим свету ликующего летнего дня.

— Следующее, — голос Абы легко перекрыл одобрительный шум, — анонимный опрос большинством голосов принял Форму обращения между Гражданами Республики Подсолнухов. Ими будут — Мистер для мужчин и Мисс для женщин. Понимаю разочарование товарища Лина и его единомышленников, но не разделяю его. В демократии решение основывается на воле большинства. И последнее, уважаемые Граждане, — командный голос Аба заставил умолкнуть начавшиеся было пересуды. — Это уже решение Совета. Идентификационный документ Республики Подсолнухов за № 1 вручается уважаемой мисс Айрис!

— Айрис! Айрис! Любо! — скандируя, захлопали люди вокруг Айрис.

Что происходит? Что с этим делать? Как реагировать!!!

— Слово! Слово!

— Я? Я должна что-то сказать?

Айрис подтолкнули, почти силой заставили подняться на возвышение рядом с Командором. Ничего не видя — слезы застилали ей глаза, — Айрис ухватилась за крепкую руку Абы.

— Я не знаю. Я не смогу.

— Вы должны. Вы храбрая девочка, Айрис.

Она несколько раз глубоко вздохнула, представила медленно струящуюся воду. Будто бы стало легче. Снизу на нее смотрели сотни глаз. А совсем близко — внимательные, полные сочувствия и поддержки — глаза доктора Серж-Симеона, Фрэнка, внимательные глаза Борна, с затаившимся в глубине глаз лукавством смотрит Эрин, полные слез понимания глаза Терезы и Бейтс и… темные от переполняющих их горя и презрения, глаза незнакомого ей мужчины! Айрис не поверила — взглянула еще раз в ту сторону — где-то рядом с Фрэнком. Но этих глаз уже не было. А она окончательно взяла себя в руки.

— Мне и тяжело, и радостно! Я не ожидала такой Чести! И благодарю вас всех! Здесь на этом месте должны были быть мои родители — Мама и Папа. Это была их мечта! Наша общая мечта! И она осуществилась. Ни для кого не секрет — я совсем не знала людей и до сих пор их плохо знаю. Но вы — Лучшие! Всем нам здоровья и радости. И как ни повернись судьба, уважаемые сограждане — осуществиться всем нашим мечтам и надеждам. И если это возможно, если все согласятся, пусть этот Праздник носит имя нашего космического дома — Праздник Коло.

Наверное, это был красивый и радостный праздник. Праздник заслуженный, праздник, необходимый всем Пионерам! Теперь Гражданам Республики Подсолнухов. Но это был не ее праздник! Как ни старалась Айрис почувствовать себя «своею», получить такое же удовольствие, как остальные от действительно прекрасно подготовленного и с достоинством проведенного действа, она не смогла. И, как только это стало прилично возможным, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, Айрис ушла. Вернулась домой, сделав большой «крюк» через дурманящий ароматами предвечерний луг, таинственную в своих длинных тенях рощу. Надолго задержалась у вернувшего ей душевное равновесие ручейка.

— Ты довольна, Малышка, — констатировала, как обычно, встретив ее у дверей дома, Хлопотунья.

«Интересно, перестанет ли она когда-нибудь отслеживать — пасти — так говорил Папа — меня», — подумала Айрис.

— Да, можно так сказать.

— А что это — Гражданин № 1? Они изменили твое имя!!! Ты им позволила?!

— Конечно, нет. В том смысле, что никто ничего не менял. Гражданин № 1 — это как идентификационный номер, — предупреждая следующие вопросы Хлопотуньи, не очень четко — она и сама необходимость этого до конца не понимала — объяснила Айрис. — С какой целью, зачем — я разберусь и расскажу тебе. Но все довольны.

— Протоплазма, — со своим «особым» выражением вздохнула Хлопотунья. — Но ты среди них № 1!

Если бы Айрис могла допустить, что Хлопотунье известна ирония! Или того более — сарказм! Но допустить подобное — первый шаг на пути признания опасений Кэрол. Опасений всех людей. Постараться заснуть. Постараться не думать ни о чем …таком. Завтра непростой день.

На Празднике, прежде чем Айрис позволила себе, якобы незаметно, уйти, среди прочих встреч и разговоров произошли и эти две. Как бы она ни относилась к некоторым из людей, но вновь в дружеской обстановке встретиться, обменяться приветствиями и с Аба, и с Терезой, и с Эрином, и Пауэлом, и с Бортич-Бови, да с той же Нагой, оказалось очень приятно. Почти последним подошел к Айрис Борн. Он изменился — осунулся, как-то постарел. Он, как и остальные, поздравил и поблагодарил Айрис, напомнил о начале их «знакомства» и продолжил:

— Ваше предложение о названии Праздника мне нравится, оно, на мой взгляд, верное. Я поддержу его.

— Как мило, — выскочило вдруг слово Эммануэль, которое та использовала по любому случаю, — с вашей стороны, Борн. Благодарю.

— И, ввиду неоднозначности и важности информации Пятой экспедиции, — перед тем, как проститься, сообщил Борн, — решено уже завтра провести с ними встречу. Будут присутствовать не только сотрудники Проекта, но и все Члены Совета. Приглашены так же доктор Серж-Симеон и психолог Могу. Очень надеюсь, Айрис, что мы найдем правильное решение.

Озадаченная услышанным, Айрис лишь кивнула, успев заметить, что «и она уверена…» В это время, попросив извинить его, к ним подошел Фрэнк в сопровождении высокого, прекрасно сложенного мужчины.

— Позвольте вам представить — это Маркес. Рейнджер. Мой друг.

— Вы из Пятой экспедиции, — пожал руку мужчины Борн. — Очень приятно. До встречи.

— Мы помешали, Айрис. Простите. — Фрэнк проводил взглядом Борна.

— Ничуть, Фрэнк. Мы уже обо всем поговорили. Рада вас видеть. И с вами познакомиться лично, рейнджер Маркес.

Под теплым взглядом мужчины, хоть он и смотрел на нее сверху вниз, Айрис стало очень… приятно.

— Маркес только что вернулся, Айрис. И мне хотелось познакомить вас лично.

— Это честь для меня, Фрэнк. Вы молодец, что так подумали. Как говорят, друг моего друга — мой друг. Надеюсь на это, рейнджер Маркес. Но не буду занимать ваше время. Друзьям захочется поговорить, а Маркесу требуется отдых.

— О! У него будут целые сутки.

— Разочарую вас. Борн только что сказал мне, что Заседание назначено уже на завтра. Так что, Фрэнк, вашему другу необходимо хотя бы выспаться.

— Благодарю вас, Айрис.

— До встречи, Айрис.

Отдали ей честь бравые рейнджеры.

И вот сейчас, после прогулки — единственного, что помогало Айрис противостоять тяжелой липкой тоске и отчаянию, причин которых она, как ни старалась, найти не могла, — она одевалась, собираясь на очередное собрание в Зале — пристройке к зданию Библиотеки. Со временем здесь планируются Читальные залы, Помещения для встреч и Заседаний. Сюда же из Резиденции Председателя — бывшего дома Айрис — переберется Собрание. Но это все в том случае, если экологи сочтут местность пригодной для жизни Пионеров. Теперь — Граждан Республики Подсолнухов. В противном случае не только это строение, весь Поселок придется возводить заново, в другом, подходящем месте. Но когда еще оно будет, это «Заключение» экологов! И пока помещения использовались с полной нагрузкой. Два подобных мероприятия с Первой — Второй и Третьей — Четвертой экспедициями Группа Чейона уже провела в одном из этих небольших помещений. С Шестой, одной из последних вернувшихся экспедиций, как понимала Айрис, трудностей не возникнет. Их отчет более «короткий», поскольку и находились они на «участке» меньше времени, был практически идентичен отчетам предыдущих экспедиций. Несколько уточняющих вопросов, общая оценка — ничего нового. А вот — Пятая экспедиция?! Здесь не все так однозначно и ясно. Начиная с отсутствия связи и далее. Потому и не ограничились только участниками Проекта — Группами Патнэли и Лина. Весь Совет плюс приглашенные — сильный состав. Дело серьезное. Чрезвычайно серьезное, утвердилась в своих предположениях Айрис, входя в Большой зал заседаний в здании Библиотеки. Здесь уже были почти все члены Совета и психолог Могу. Поздоровавшись со всеми, Айрис заняла место рядом с Чейоном. Все, работающие в Проекте, и участники экспедиций — кроме Пятой и Шестой — были на месте. Постепенно подошли и остальные Члены Совета.

— Приветствую всех собравшихся. — Вставший за кафедрой перед большим, во всю стену, вогнутым экраном, Командор Аба обвел взглядом присутствующих. — Решением Совета я наделен честью вести Заседание. Если есть несогласные, отводы — прошу сейчас.

— Командор, к чему эти церемонии.

Эрин в своем репертуаре, улыбнулась про себя Айрис.

— Протокол есть протокол. И порядок есть порядок.

— Мы собираемся обсуждать серьезные, слишком серьезные вопросы. Аба прав.

Тереза поддерживает Командора, странно, подумала Айрис.

— Интересно, что за такие суперважные вопросы мы собираемся обсуждать?! И где Пятая и Шестая экспедиции? — Лин невольно поддержал Эрина.

— Они в соседнем помещении. Мы пригласим их и доктора Серж-Симеона после небольшого обсуждения.

Поднялся со своего места в первом ряду уходящего вверх пологого амфитеатра кресел Борн.

— Мы позволим Командору Аба начать заседание.

— Нет надобности пересказывать всю историю вопроса. Собравшиеся с ней знакомы. Кроме того, мы изучили и продолжаем изучать отчеты Первой — Второй и Третьей — Четвертой экспедиций. Результаты их работы позволили составить более точное представление о ближайшей к Поселку местности. Еще раз хочу поблагодарить вас. Уверен, все присутствующие присоединятся. Любо Героям!

Голос Командора, казалось, может раздвинуть стены. Все встали, скандируя «Любо!» смущенно поднявшимся участникам экспедиций.

— Благодарю всех.

«Его этому обучали или рождаются с подобным даром — управлять с помощью голоса», — в который раз — она об этом задумывалась, еще будучи Руководителем Совета, — слыша Командора Аба, восхитилась Айрис.

— Ваше внимание на экран.

Один за другим, в темпе человеческого шага, сопровождаемые комментариями одного из участников экспедиции, неспешно поплыли кадры. Летний пейзаж сменился осенним, потом — резко, почти без «перехода» — появились изображения покрытых шапками снега деревьев, запорошенной снегом горной гряды с закрывающими горизонт на полнеба горными кряжами с причудливой формы вершинами. Как и ранее, комментировавший происходящее голос — где и как ставили палатку, чем питались, какие производили замеры и какие брали пробы — оборвался на полуслове. Треск, визг, шумы на фоне беспорядочно прыгающего изображения. И вновь — треск, визг, ритмичный стук и вой — радугой свернувшееся и рассыпавшееся искрами изображение пропало.

— Предвижу ваши вопросы, — не дал никому высказаться Аба. — Это все, что сохранилось на Ленте памяти экспедиции. Как вы все поняли, Пятая экспедиция прошла по своему направлению два часовых пояса. Это произошло в третьем, там, где ей полагалось производить исследования.

— Жестко! А что там произошло?

— Леди и джентльмены, это относится ко всем, уважаемый мистер Лин, немного терпения. После того, как вы увидели предысторию, пригласим участников Пятой экспедиции.

Двое мужчин — следопыт и рейнджер — в сопровождении доктора Серж-Симеона вошли в зал.

— Следопыт Эйк, — представил Командор Аба темноволосого мужчину с резкими чертами лица, сдержанно наклонившего голову. — Рейнджер Маркес.

Стройный блондин — о, друг Фрэнка! — одарил присутствующих белозубой улыбкой.

— Доктор Серж-Симеон в представлении не нуждается, — как всегда насмешливый Эрин опередил Командора.

— Приветствую вас, коллеги.

Доктор занял одно из полукресел в первом ряду амфитеатра. Эйк и Маркес сели на указанные им Командором Аба полукресла рядом с кафедрой.

— Предоставляю слово Следопыту. Мистер Эйк, сэр, прошу.

Аба уступил свое место за кафедрой следопыту. Эйк — сила, спокойствие, уверенная в себе скрытая мощь — так определила свое первое впечатление о мужчине Айрис — встал рядом с кафедрой.

— Уважаемые Члены совета и Комиссий, коллеги. — Мягкий, обволакивающий баритон не вязался, противоречил жестким чертам смуглого лица. — Мы с рейнджером Маркесом прошли медицинское освидетельствование и признаны абсолютно, во всех отношениях здоровыми и вменяемыми мужчинами.

— Прошу тишины! — голос Командора Абы перекрыл шум начавшихся было удивленных восклицаний.

— Это было необходимо, — как ни в чем не бывало продолжил Эйк. — То, что нам пришлось пережить и о чем я доложу, не может не вызвать недоверия. Но готов под присягой свидетельствовать.

— Я то же, — поднял руку, не поднимаясь с места, рейнджер, — готов присягнуть — это то, что с нами случилось.

Следопыт говорил внятно, четко выговаривая все слова и ставя ударения. Не быстро и не медленно — ровно так, чтобы слушатели могли понять, о чем идет речь, и оценить услышанное. На прохождении первых двух Часовых поясов Эйк в своем рассказе-отчете почти не остановился, подчеркнув то, что было известно всем: исследование этих участков в их задачу не входило. Их прошли в «штатном» режиме. Он перешел непосредственно к «их участку».

— На единственном видеоряде, который мы успели заснять, а затем, по счастливой случайности, сохранить, вы увидели рельеф местности. Это покрытое растительностью горное ущелье. По его дну — это мы увидели позднее — протекает река с кристально чистой водой. Нам удалось забрать и сохранить пробы воды и грунта. Сейчас они в лаборатории.

Эйк выдержал паузу. Вопросов не последовало. Хотя многие, как и она, была уверена Айрис, недоумевают: что такого необычного в том, о чем рассказывает этот следопыт. Из-за чего их собрали спозаранку, отвлекли от важных дел. Эйк между тем продолжал рассказывать о том, что первая ночь на новом месте и первый день, который они посвятили топографической рекогносцировке и созданию кроков, прошли нормально. Ничем не отличались от привалов на территориях первых двух часовых поясов. Во вторую ночь начались странные вещи. Видеорегистраторы ОбРов зафиксировали появление неопознанных объектов. Обладающие массой и плотностью тени скользили по территории лагеря.

— Да, поскольку ранее нам не встречалось ничего подобного, не было ни разумной жизни, ни представителей животного мира, — ответил Эйк на посыпавшиеся тут же вопросы, — мы не выставляли охрану лагеря. Но с этой ночи, могу вас уверить, охрана велась круглосуточно. Нам пришлось отказаться от помощи одного из ОбРов. На него возложили функцию охраны.

Далее, подробно — незначительные, на первый взгляд, подробности оказались очень важны в понимании происшедшего — день за днем Эйк описал жизнь и деятельность их небольшого отряда. Рассказал о том, что до наступления «настоящей» зимы — с морозами и обильными снегопадами — им не удалось, несмотря на все усилия, продвинуться по ущелью дальше. Каждый раз возникали какие-либо непредвиденные препятствия, каждый день приносил новые неприятные сюрпризы. Несмотря наусиление охраны — на ночь еще два ОбРа присоединялись к ОбРу-охраннику, — визиты непрошеных теней продолжались.

— И мы, хотя все это мешало нормальной работе, не остановили исследование местности. К концу первого зимнего месяца удалось кое-что обнаружить. Мы не специалисты, — Эйк не извинялся, он констатировал факт, — и хотели доставить найденные остатки утвари и достаточно «продвинутых» орудий труда. Но даже фотодокументы сохранить не удалось. Мы «потеряли» и еще более поразительные видеосвидетельства. Мы обнаружили развалины древних построек. Несколько кучно расположенных «домов». Их почти завалило снегом, и наткнулись мы на выложенные из камня остатки стен и дорог совершенно случайно. Мы искали исчезнувшего ОбРа. Да, мы регулярно недосчитывались наших помощников. ОбРы несли наши грузы — запасы провизии, воды, одежду, переносной источник энергии, ретранслятор. Экспедиция такой трудности и продолжительности — всего из двух человек! Даже мы с Маркесом, при нашей подготовке…

— Эйк прав! Дело говоришь, старина! — перекрывая шум вопросов и высказываний, донеслось из рядов участников экспедиций.

— От имени всех Следопытов и Рейнджеров поддерживаю Эйка, — поднявшись, перекрыл голоса своих же коллег участник Первой Экспедиции. — Есть ситуации, когда без ОбРов мы бессильны. Как вам вообще удалось выжить, братушки?

— Спасибо, брат.

Эйк повернулся к Абе:

— Командор, мне дадут договорить?

— Несомненно. Продолжай, парень!

Подождав, пока все окончательно успокоятся, Эйк включил свой браслет связи.

— Смотрите. Тени каких-то существ. Похожи на фигуры людей. Видны плохо. Но рассмотреть, как они с силой бьют по корпусам несопротивляющихся ОбРов, и расслышать звуки глухих ударов удалось всем. Эту запись мы с Маркесом сделали случайно. В ночь, мы назвали ее Варфоломеевской, когда были уничтожены последние, оставшиеся в рабочем состоянии ОбРы. Возможно, найдутся те, кто станет нас обвинять в том, что мы не защитили ОбРов, не ввязались в драку или что-то там еще с ночными бандитами. Но мы предпочли жизнь. Пусть и без источника энергии, связи, запасов еды и одежды.

Эйк почти вызывающе замолчал.

— Что же было потом? — в полной тишине спросил за всех Командор.

— Потом… Когда наступило утро, — а оно для нас в этот день наступило, как и в последующие сто с лишним дней, — мы обошли то, что было нашим лагерем. Останки ОбРов, погребенные под грудами камней, доставать мы не стали. Для этого не было ни инструментов, ни сил. Надо было решить, что и как делать дальше. Ясно было одно: возвращаться, не прерывать связь с Поселком.

— Со связью вы прекрасно придумали.

— Да, парни молодцы. Поддерживаю, Тереза.

— Это заслуга Маркеса. Энергии в наших браслетах могло не хватить на длинные сообщения. Вот Маркес и вспомнил про «знак» рейнджеров. Бережно используя браслеты, мы могли достаточно регулярно посылать «знак» — подтверждение, что мы живы. Ну а для того, чтобы вернуться, необходимо было подготовиться. У нас был запас провизии и одежды. Нести все это без ОбРов, самим… К тому же погодные условия. Снег, снег и снег. Мы решили остаться, переждать непогоду. Ждать пришлось дольше, чем мы рассчитывали. Снег завалил наш лагерь — то, что от него осталось, — полностью. Нам приходилось откапывать себя, чтобы выйти из палатки. Но этот же глубокий снег — так мы с Маркесом думаем — не позволил нашим незваным гостям наведываться к нам. Еще какое-то время по ночам мы наблюдали за перемещением то далеких, то близких огней. Потом они исчезли. И появились снова. Почти перед самым нашим отбытием, когда снег начал сходить. Когда мы решили остаться, — Эйк с благодарностью выпил стакан освежающей жидкости, предложенный Абой, — главной задачей стало добыть тепло — огонь. Продержаться в холоде, даже при наличии еды и питья, невозможно. Тепло, огонь — одна из главных Заповедей Следопытов. Нам удалось добыть первую искру — я потом поделюсь «техникой» со всеми желающими, — и мы поддерживали огонь все время. Благо вокруг было много деревьев из породы хвойных. Пропитанная собственной смолой хвоя отлично горит и дает много тепла. В преддверии долгой обратной дороги нам хотелось соорудить что-то вроде волокуши для грузов. Но никаких инструментов, кроме личных ножей, у нас не было — не осталось с потерей ОбРов. А с одними ножами — кто понимает — поймет. А кто не понимает — поверьте на слово — личный нож, даже нож-штык рейнджера, не подходящий инструмент для обработки дерева. Да и рисковать затупить или сломать нож, — остаться без единственного средства самообороны! — мы не могли себе позволить. В конце концов, из запасов одежды соорудили себе заплечные мешки. В них у каждого поместился запас провизии, позволивший нам более-менее благополучно дойти до Поселка.

— Что из провизии вы взяли? Я Карго, интересуюсь по роду службы.

— Эрин, — зашикали на него, — о чем вы! Разве это главное!

— Эти люди ошибаются, уважаемый Карго. Еда — это очень и очень важно. Но пусть никто не тревожится: лишнее время я не займу. Вам, мистер, мы перешлем список спасших нас продуктов.

— Думаю, мы можем отпустить ребят отдохнуть. Специалисты изучат предоставленные образцы, каждый будет иметь возможность просмотреть записи. И мы соберемся вновь. Поблагодарим наших героев.

Предложение Борна не вызвало возражений. Все начали подниматься со своих мест. — Но… — Эйк переглянулся с Маркесом, — не уверен, увидят ли все здесь присутствующие это… — На темном, ночном экране мерцающими огоньками зажглись знаки. — Это похоже на слова. Так проводили нас «аборигены», в последнюю нашу ночь в лагере.

После этого рассказа Эйка заседание продолжалось недолго. Все присутствующие, так же как и Айрис, — каждый по-своему потрясенный увиденным и услышанным — покидали заседание. Никто, даже славящийся своим любопытством и «быстрым» языком Эрин, не задал ни единого вопроса. Всем было необходимо переварить информацию. Соблюдая протокол, Командор Аба поблагодарил участников Пятой экспедиции. И Эйка с Маркесом тут же окружили, взяли под свою опеку Следопыты и Рейнджеры остальных экспедиций. Это было! Это было потрясающе! Ничего подобного Айрис не ожидала! Возможно, кто-то — Борн, например, намекавший ей на особенное заседание, или Аба, как всегда блистательно его проведший, — и что-то знали. Но нет! Далеко не все! Этот «заяц», которого в последний момент вытащил «из шляпы» Эйк! Смутное, но дающее возможность различить фигуры изображение! Несколько мгновений, разжигающих надежду и… да, да — недоверие! А эта сложенная из мерцающих огней надпись! Может ли все это быть блефом? Розыгрышем?! Скорее всего — нет! Эти мужчины, их внешний вид вызывают доверие. Но, может быть, с ними что-то произошло, и они, мягко говоря, не совсем адекватны? Но доктор Серж-Симеон! Наверняка и он был знаком с материалом! И не просто так, предваряя свое сообщение, Эйк сказал об их полном здоровье! Вопросов больше, чем ответов. И чем внимательнее ты вспоминаешь — слово за словом, жест за жестом, — тем видишь больше вещей, которые хочется уточнить. Больше мелких вопросов «пристегивается» к цепочке уже существующих. А есть еще образцы! Что покажут результаты их анализа? Прольют ли свет, подтвердят ли рассказ Следопыта? Или вызовут еще большие сомнения, больше смажут картину? Все это, по давней — еще с Коло — привычке рассуждать вслух, Айрис рассказала Хлопотунье. «Как ты думаешь? Почему ты думаешь так?» Вопросы, которые задавала ВИСМРа своей Малышке, позволяли Айрис лучше понять предмет, четче формулировать мысли.

Вот и сейчас…

— Что тебя, как ты теперь говоришь, Малышка, волнует больше: то, о чем услышала, или можно ли доверять рассказчику?

— Ты хочешь сказать, Хлопотунья, что прежде всего я должна решить, насколько объективен, правдив рассказ?!

— Я ничего не могу хотеть! Некорректный вопрос!

— Не придирайся, пожалуйста. Мы понимаем друг друга. Хорошо, но как я могу это проверить? Удостовериться.

— Я могу протестировать.

— В данном случае это не подходит…

Ничего не приходило в голову. Но отвлечься, думать о чем-то другом Айрис не могла. Даже решив прогуляться, проветрить голову и выйдя из дома на незапланированную прогулку, она не могла избавиться от навязчивых мыслей. Никогда ни ночной, остро пахнущий луг, ни наполненная ночными шумами-шорохами роща не вызывали у Айрис никаких опасений. В этот раз она чувствовала себя как-то …неуютно. Каждый далекий звук, треск сучка под ее же неосторожной ногой заставляли Айрис вздрагивать и тревожно оглядываться. «Вот уж не думала, что я такая впечатлительная», — пожаловалась Айрис Хлопотунье, недовольной ее показателями «давление — пульс — состав крови». «Тебе надо лучше есть и больше отдыхать, Малышка. Ведешь себя…» Закон не позволял ВИСМРе критиковать человека. Права Хлопотунья. Ляжет она спать.

Скромный дом Борна был гораздо менее вместительным, чем прежнее жилище Айрис. Ни спальни, ни отдельного рабочего кабинета, не говоря уже о гардеробной, здесь позволить она себе не могла. Небольшая кухонька-гостиная, спальня, которую использовали как кабинет, — вот и весь дом. Единственное, чем не могла, не хотела поступиться Айрис, — просторная ванная комната, для увеличения которой не жаль было и части веранды. Несколько минут контрастного душа — удовольствие, которого она была лишена на Коло и с которым познакомилась здесь, на Терре, — во всех смыслах освежили, оживили Айрис. Приятно ложиться спать вот так, налегке, думала она, расчесывая перед зеркалом давно отросшие локоны тяжелых волос. Чуть сбоку и выше — голова Айрис закрывала его наполовину — в зеркале отражался висящий на противоположной стороне спальни, над ее рабочим столом, экран. На нем — как Айрис забыла его выключить! — продолжали пульсировать, «брызгая огнем», уже знакомые ей, представленные Эйком фотографии. Но в зеркале! То, что Айрис видела в зеркале!!! Это был текст! Буквы какого-то языка складывались в разные длины слова!!! Да — вот эти промежутки! Они больше, чем эти — между отдельными знаками! Всегда вовремя появляющаяся Хлопотунья мягко подкатилась к Айрис и вслед за ней начала всматриваться в зеркало.

— Это зеркальное изображение, ты видишь?!

— Да. Но не только зеркальное — перевернутое. Так будет понятнее.

На одной «руке»-манипуляторе Хлопотуньи вырос приличных размеров экран. На нем, дважды «кувыркнувшись», появились знаки из «записи», показанной Эйком. Здесь они не были «огненными», и потому их очертания виделись и воспринимались более реально.

— Видишь, Хлопотунья! Это фразы! Послание!

— Судя по расстоянию между знаками и группами знаков — конструкции предложения — ты права. Необходим алгоритм.

— Поторопись, Хлопотунья!

— Я уже работаю, Малышка.

— А язык! Какой это язык? Мы сможем узнать?

— Если ты хорошенько выспишься, Малышка, завтра поутру будешь умнее.

Обычная присказка Хлопотуньи. Так она уговаривала маленькую, безумно одинокую девочку пойти спать. И хоть Айрис уже выросла и во многое давно перестала верить, ей стало, как когда-то, «тепло» и спокойно. Утром. Все будет утром. Слипались, не в силах бороться со сном, глаза.

Следующее утро началось с трех, не связанных между собой событий. Во-первых — она проспала! Это случалось нечасто, но случалось. Но проснуться так поздно?!

— Почему ты не разбудила меня?

— Ты не приказала, — могла бы пожать плечами — и она была совершенно права — Хлопотунья. — Организму требовался отдых. Теперь все твои показатели в норме.

— Конечно, в норме! Хлопотунья, ты выяснила?

— Это похоже на Всеобщий язык Эпохи Третьего Начала. Анализ показал структурное и морфологическое сходство с Новоязом Третьего Начала. Но в библиотеке ГеККа — так Хлопотунья продолжала называть перенесенную на Терру электронную память Коло — существует только упоминание о Новоязе Третьего Начала. Им давно никто не пользуется. Но коммуникация участников Экспедиции Звезда Копья проходила именно на этом языке. Твоим, этим — придется подтверждать свое название — Разумная Протоплазма.

Не успела Айрис «правильно» ответить Хлопотунье, как зазвенел, оповещая о важном сообщении, ее браслет связи. «Результаты анализов готовы! Содержание микроэлементов в пробах почвы и воды — девяносто девять процентов соответствия земным! “Возраст” черепков и каменной кладки, в отсутствие сравнительных Геологических данных планеты, можно оценить ***лет».

— Это! Это ** лет назад! Середина Периода Третьего Начала! О! Хлопотунья! Они говорили правду! Им можно верить!

— Хоть чему-то ты радуешься.

Не обращая внимания на замечание Хлопотуньи, Айрис заспешила приводить себя в порядок, одеваться. Уже вертясь перед зеркалом, в своем — том самом, любимом — платье, подумала: «А куда я собралась? К кому и зачем спешу?! Дату заседания еще не назначили». И куда ей идти? Никто не ждет. Но оставаться дома. Выслушивать сентенции Хлопотуньи… Раз уж собралась — она пойдет в рощу.

Быстро пройдя по восстановленным — теперь они были из пригнанных друг к другу «кирпичей» — улицам Поселка, Айрис вышла на луг. Тепло прогревшейся за лето земли тропинки ощущалось даже через подошву сандалий. Солнце стояло уже высоко, и его расплавленный жар лизал незащищенную кожу. Наперегонки с самой собой, длинными упругими шагами, как учил Фрэнк, Айрис добежала до спасительной прохлады рощи. Что-то было торжественное и в то же время волнующе близкое в этих, как будто «звенящих» у кромки рощи и затихающих в глубине стволах теплых живых деревьев. Не поселиться ли мне в роще? Мы с Хлопотуньей прекрасно устроились бы. Айрис расчистила от опавшей листвы и веточек исток ручейка. Наклонившись, с ладоней напилась. От ледяной воды заломило десны. Мы отлично зажили бы. Айрис сняла сандалии, уселась удобнее, опершись спиной о ствол дерева. Через кружево листвы можно было наблюдать за проплывающими в далеком небе облаками. Вот — незнакомый зверь, вот — корабль, вот — склонивший венчик цветок, вон — профиль человека, а это — птица раскинула огромные крылья. Постоянно меняющиеся, легкие, бездумные… Хотелось бы и ей быть такой… Или только наблюдать. Вот в такие — особенные минуты. Что-то, какое-то чувство заставило Айрис «спуститься с неба на землю». Такое, такое… она кожей чувствует чужой взгляд. Кто-то — не наблюдает — пристально, с пристрастием рассматривает ее! Айрис оглянулась по сторонам, всмотрелась. Никого. Показалось? Померещилось — от жары, духоты — чего только не привидится. Но здесь, у ручья прохладно. И… вон там — колыхнулась ветка большого куста и еще одна. Ожили, стали реальностью вчерашние страхи ночного леса. Ну, нет! Айрис вскочила на ноги.

— Кто там?! Выходите! Не бойтесь!

Даже эхо не ответило ее охрипшему от волнения голосу. К тому же Айрис наколола босые ноги. Пора возвращаться. «Пошалила и хватит», — говорил Папа. Столько лет прошло. А чем дальше, тем глубже, больнее чувствует она себя сиротой. Интересно, остальные, другие люди так же переживают потерю близких? Еще на обратном пути Айрис получила сообщение: «Очередное заседание состоится сегодня». А дома ее ждал сюрприз — приходила Кэрол! Уже довольно давно, вероятно, поняв или почувствовав что-то, Кэрол, а за ней и Эммануэль стали гораздо реже связываться с Айрис. А о том, чтобы прийти просто так, как раньше, без предупреждения, и речи не было. Что же могло случиться? Что привело Кэрол к ней домой? Хоть и любопытно, но интересоваться Айрис не станет. Она ведь может и не знать о визите. Роботы, хотя бы и личные, не запрограммированы на передачу информации. Быстро и однозначно решив для себя этот вопрос, Айрис приняла душ, смыв с себя все — и впечатления рощи, и смутное беспокойство страха, переоделась и, едва успев перекусить, поспешила на заседание.

В зале собрались все те же люди, что были и в первый раз. Занимая свое место рядом с доктором Серж-Симеоном — нет, не все, — обратила внимание Айрис. Места, на которых сидели участники экспедиций, пусты.

— Их пригласили на более позднее время, — шепнул, правильно оценив удивленный взгляд соседки, Доктор.

В обычной своей четкой деловой манере Командор Аба начал собрание. Уточнил, все ли присутствующие ознакомились с результатами анализов и проб. Предложил начать прения. Все выступления сводились к тому, что необходимо как можно быстрее продолжить тщательное изучение территории Пятой экспедиции.

— Мы должны определиться в кратчайшие сроки. Если мы решимся на это — перенос Поселка на новое место процесс непростой. Потребуются и время, и ресурсы.

Нетерпеливый Карго Эрин на этот раз был абсолютно прав. И все то, о чем говорили остальные, было верно, правильно. Но, к удивлению Айрис, никто не сказал ни слова ни о «развалинах», ни о «тексте». И эти свои вопросы она, конечно, задала. Что думают присутствующие об остатках построек? Не считают ли их следами той самой, исчезнувшей экспедиции Звезда Копья? Возможно ли, что предыдущие, так же как и мы, столкнувшись с определенной проблемой, нашли решение там, где ищем его и мы? Нет, это не слишком «смелое» заявление.

Айрис не дала оппонентам сбить себя.

— Скажите, кто-либо, вы, уважаемый Пауэл, — она обратилась к руководителю Айти-службы, — разобрались или хотя бы попытались понять, что обозначают эти знаки?

Айрис вывела на экран Зала продемонстрированную накануне Эйком надпись. — А ведь это достаточно просто. — Из огненных знаки обрели обычный для букв или цифр цвет. — А теперь? — Несколько поворотов строки, и изображение знаков стало достаточно обычным. — Предполагаю, это измененный алфавит Периода Третьего Начала. Примерное время пропавшей экспедиции Звезды Копья.

— Вы несколько раз поворачивали изображение, Айрис, и пытаетесь нас убедить в его соответствии тому, с чем мы не знакомы.

— Возможно, незнакомы вы, господин-товарищ Лин, но я знаю, о чем идет речь.

— С каких это пор Карго стали лингвистами? — поддержал своего коллегу Пауэл.

— Господа! — голос Командора Аба мгновенно навел порядок. — Службе Карго требуются специалисты широкого профиля. И мистер Эрин вполне может иметь соответствующие — языковые знания. Вернемся, Айрис, что вы предлагаете.

— Мы должны послать Контрольную группу в район, где действовала Пятая экспедиция. Так я, по крайней мере, думаю. Этой группе необходимо вменить в задачу — найти следы экспедиции Звезды Копья. Выяснить происхождение «огненных знаков», и, если это окажется возможным, наладить связь — отношения с их «авторами». И обязательно попытаться расшифровать «послание». Без понимания его смысла работа и само существование будущей экспедиции, на мой взгляд, под угрозой.

Многие, почти все, захотели высказаться по вопросу, затронутому Айрис. Каждый говорил в свойственной ему манере, вносил свои, иногда оригинальные предложения. Как в случае с Эрином, который предложил взять в будущую экспедицию различные «мелочи» для обмена и торговли, чтобы было легче установить контакт с «аборигенами». Так Карго назвал тени, запечатленные Эйком и Маркесом.

— Не превращайте обсуждение в балаган!

— Карго — известные торгаши! — Айтишники и Штурманы тут же высказали свое нелицеприятное мнение. А вот приглашенные для консультации археолог Наури и психолог Могу, который, кстати, оказался специалистом по Этносам, поддержали предложение Эрина. Да, посыпавшиеся предложения и дополнения были различны, но суть у всех была одна — Предложение Айрис дельное. Его необходимо проработать. Тема оказалась настолько интересной, что обсуждение могло затянуться еще надолго. И, обменявшись взглядами с Командором Аба, Борн вышел к кафедре.

— Уважаемые дамы и господа. Заседание длится уже более трех часов. И, судя по всеобщей заинтересованности, может продлиться еще столько же. Все выступления, предложения и дополнения, как обычно, как это положено, записаны. Предлагаю сделать перерыв. Конечно, небольшой! — мгновенно отреагировал Борн на возгласы о том, что нельзя затягивать с решением подобного вопроса. — За это время Следопыты и Рейнджеры, участвовавшие в шести экспедициях, ознакомятся с нашей дискуссией. Их мнение нельзя не учитывать. Оно, на мой взгляд, должно быть решающим. Почему мы не пригласили их сразу? Резонный вопрос, уважаемая. — Борн улыбнулся уголками губ обычно не нарушающей порядок Терезе. — Мы полагали, что присутствие Следопытов и Рейнджеров скажется на нашей работе.

— Каким это образом? И кто это — мы? — должен был «выяснить» Лин.

— Правом Руководителя Совета, правом решать и взятой на себя ответственностью я собрал временную — подчеркиваю — временную — группу консультантов. Специалистов, которых все вы прекрасно знаете: Нага, Аба и Кэрол. Люди, разбирающиеся в психологии, умеющие принимать быстрые и четкие решения и, что не менее важно, нести за них ответственность. Еще вопросы? Прекрасно. Так вот, готовясь к сегодняшнему заседанию, мы решили дать возможность всем нам высказаться без оглядки на участников экспедиций, без давления их субъективного мнения.

— Разумно. Я бы точно не удержался. Проконсультировался с одним из парней, — шуткой, а была ли это шутка, как обычно разрядил обстановку Эрин.

— Итак, господа, подведем промежуточный итог. Перерыв на два часа. Этого времени достаточно для того, чтобы ознакомиться с протоколом заседания. А мы — каждый использует этот перерыв по своему усмотрению.

— Думаю, мы согласимся. Собираемся через… — Командор Аба повернулся к стене-экрану, на котором возникли четкие цифры — часы, минуты, секунды — двухчасового перерыва. — Время пошло!

Первыми начали «бежать» цифры секунд. Не успела Айрис подумать, как использует свободное время, как заметила идущего ей навстречу Патнэли. Они уже даже «помахали» друг другу, но ловко взявший Айрис под руку доктор Серж-Симеон, галантно попросив прощения у изумленного мистера Патнэли, вывел ее из зала.

— Доктор! Что это было? Как понимать?

— Очень просто, уважаемая мисс Айрис. Вам необходим отдых. Поговорить с этим занудой Патнэли вы еще успеете. Идемте, идемте.

В трех минутах ходьбы, в помещении Амбулатории царила тишина и прохлада.

— Как здесь мило, — оглядывалась по сторонам Айрис. — Сто лет у вас не была.

— И еще столько же не появляться будет совсем неплохо.

— Скажите, правду, Доктор, я так плохо выгляжу?

— Айрис!!! Вы выглядите прекрасно! Просто восхитительно! Скажи мне кто-то год назад, что из того, что притащили с Коло, получится такое! Я не мастер на комплименты и сравнения, Айрис. Но вы словно бабочка, освободившаяся из своего многолетнего кокона.

— Так почему же вы сказали, что мне необходимо отдохнуть, Доктор?

— Да потому, что неопытная бабочка в любой момент может опалить крылышки.

— Вы недооцениваете себя, Серж-Симеон. Вы умеете говорить не просто красиво — очень красиво. Но что вы имеете в виду? Я не понимаю.

— Идемте.

Доктор Серж-Симеон провел Айрис в узкую застекленную террасу, примыкающую с тыльной стороны к зданию Амбулатории. Они присели за небольшой стол. ОбР принес напиток, неизменное «Бабушкино печенье».

— Вы очень умны, прекрасно образованы. Но при этом очень наивны и непосредственны, Айрис. Неопытны — не видите и не понимаете того, как реагируют люди на ваши блестящие идеи, способность анализировать, быстро принимать верные решения.

— Что же в этом плохого, Доктор?

— В том-то и дело, что ничего. Но люди не прощают этого. Ваша спокойная уверенность, нежелание выделяться вызывают недоумение, непонимание, недоверие.

— А тех, кого мы не понимаем, мы боимся. И то, что мы не понимаем, кажется нам страшным.

— Вот вы и подтвердили мои слова — слишком хорошо и быстро мыслите, Айрис.

— И что же мне делать? Я не могу по-другому…

Неприятная ситуация. Она будто оправдывается за то, что она такая, какая есть! Айрис поднялась, прошлась по веранде. Вдоль стены, увешанной пейзажами. Остановилась у одной картины, другой. Лес, река, деревья, под хмурым небом поле с пожухшей травой. Похоже на здешние места. Но нет — другие «краски». Другие оттенки у зелени травы, другая синева неба над широкой — здесь она таких еще не видела — рекой.

— Прекрасные картины. Откуда они?

— Вам нравится, Айрис? Я рад. Это мои картины.

— Ваши, Доктор? Это значит, вы написали их здесь, на Терре!

— Конечно. Когда же еще. Зимой. Было тяжело. Вы сами знаете.

— Да, конечно. Но эти пейзажи, они не…

— Вы хотите сказать, что это не природа Терры. Правильно — это мои родные места. Так они выглядят. Там, где я родился, рос… Мне не хватает всего этого.

— Но если так, простите меня, Серж-Симеон, почему вы отправились в Экспедицию?! — Из-за денег, Айрис.

— Из-за денег!!!

— Да, мне нужны были деньги. Очень крупная сумма и быстро.

— Вам? Как странно.

Серж-Симеон улыбнулся.

— Представьте себе, мне. Мой брат в пух и прах проигрался в казино. Дом моих родителей, моей семьи мог пойти с молотка. Поверьте, Айрис, это было не самое плохое предложение.

— Но я читала вашу Характеристику. Про деньги там ничего не было сказано.

— Кто же напишет про такое. У каждого здесь своя история.

— Я прочла Характеристики всех Пионеров. И ни у кого… ничего такого.

— Про всех, конечно, я не знаю. А вот наш Командор — Аба — у него за плечами убийство. Не на войне, не в бою. Не делайте большие глаза, Айрис. Мы с рейнджером из одного Округа. Знакомы не понаслышке. Я работал в больнице, куда привезли жертву. И отец Аба, и дед — вся семья — головорез на головорезе. Других «героев» в эти Десантные войска не берут.

— Но ничего подобного нет ни в одной из Характеристик!

— А вы бы хотели получить Отряд из пятисот рафинированных идеалистов! Не спорю, наверное, есть и такие. Ради науки, за идею. Но сколько их среди нас, кто из нас — это вы и я вряд ли когда-нибудь узнаем. Так что, Айрис, допивайте, доедайте и пойдем. Перерыв кончается.

Вторая часть заседания началась точно вовремя. Когда последний опоздавший — конечно, пытающийся все и всюду успеть Карго Эрин — вбежал в зал, часы, отсчитывавшие перерыв, только-только остановились. Обсуждение началось с выступлений успевших ознакомиться с протоколом первой части заседания участников экспедиций. Но Айрис почти — да, совершенно — не слушала и не слышала их. Неужели все, что рассказал Серж-Симеон, правда! Она сотни, тысячи раз пересмотрела, перечитала Характеристики каждого из пятисот Пионеров за эти бесконечные годы одиночества! Она знает их наизусть! Нет, ничего подобного не было ни в Характеристике Доктора, ни в Характеристике Командора!!! Не может быть, чтобы такие важные «моменты» упустили. Или специально… А родители? Знали ли они? Ведь каждую кандидатуру придирчиво отбирали. Ничего подобного ей не рассказывали. Допустим, она была еще недостаточно взрослой для подобных разговоров, когда «ушел» Папа. Но Мама? Вот кто должен был и знал все! Но и она ничего «такого» не рассказывала. Даже намека… Но если это неправда — для чего Доктор все это придумал. Рассказал ей именно сейчас? Но Мама так, как она поступила со своим мужем, намеренно скрыв беременность… Она вполне могла бы многое недорассказать и ей, своей дочери… Айрис отвлеклась от своих мыслей только тогда, когда требовательный голос Командора Аба произнес ее имя:

— Уважаемая мисс Айрис, вы принимали активное участие в утреннем обсуждении, что скажете сейчас?

Неприятно было сознаваться в своем невнимании к коллегам, но еще хуже опозорится неуместным ответом.

— Простите, мистер Аба, о чем идет речь?

— Вот те на…

— Она что, все проспала?

— Сама же предложила.

Неодобрительные реплики говорили сами за себя.

— Прошу меня простить — задумалась, — решила честно признаться Айрис.

— Бывает. Но повторять всю дискуссию специально для вас, при всем уважении, мы не будем. Что вы думаете о новой экспедиции, Айрис?

— Думаю, уважаемый Аба, что она должна состояться. И в ближайшее время. — Айрис подняла руку, прося прекратить смешки. — И я хочу в ней участвовать.

— Айрис, вы хотите принять участие в экспедиции?! — Тут уж поднялся со своего места и Борн.

— Да, я буду участвовать в этой экспедиции, мистер Руководитель Совета.

— Но как же так…

— Мы говорили совсем не об этом!

— Любо, Айрис! Вы молодец!

Готовый вот-вот начаться неуправляемый обмен мнениями предотвратил Командор Аба:

— К порядку, уважаемые. У всех есть личное мнение. Но прежде выслушаем Уважаемую мисс Айрис.

— Возможно, я одна из немногих, кто сможет разобраться и освоить язык… — нельзя говорить «аборигены», Айрис нашла выход: — надписей. Уверена, есть более талантливые, но я единственный человек, не обремененный конкретными обязательствами. У меня нет определенной работы. Я здорова, неконфликтна. Почему нет?

— Думаю, Айрис права, — первым поддержал ее Эрин. — Зачастую в переговорах женщины добиваются большего. Плюс язык.

— Язык — важнейшая составляющая, — Археолог Наури не мог сдержать волнения. — Судя по видеоматериалам и анализу образцов, там непочатый край работы. Я дам уважаемой Айрис необходимые рекомендации. С ее интеллектом она быстро разберется, усвоит основные постулаты и сможет применить их на практике.

— Что ж, если нет возражений, внесем кандидатуру мисс Айрис в список группы подготовки Седьмой экспедиции. А там посмотрим. Кто за?

— Я возражаю!

Поднятые было руки опустились. Все посмотрели на мужчину из группы сидящих вместе участников экспедиций.

— Вы, Следопыт Эйк, возражаете?! — даже в профессионально бесстрастном голосе Командора Аба проскользнуло удивление. — Вы имеете что-то против уважаемой мисс Айрис?!

— Я считаю, женщинам не место в подобной экспедиции. Вообще в мужских делах.

— Это шовинизм! В наше время! Стыдитесь! — не сдержалась штурман Тереза.

— У нас, в принципе, гендерное равенство, Следопыт. — Встав со своего места, Борн повернулся к рядам амфитеатра, на которых все вместе разместились участники экспедиций.

— У вас есть какие-то конкретные возражения, Следопыт? — Вслед за Борном поднялась со своего места психолог Нага. — Если вам необходима консультация или какая-либо помощь, я, вся наша Команда, готовы помочь.

— Благодарим вас, мисс Нага. Ничего не требуется, мэм.

Вскочивший Маркес положил руку на плечо Эйка.

— Мой товарищ погорячился. Всем известно, условия нашей службы, они лишают нас, как это сказать, лоска, что ли. Мы привыкли, что экспедиции — мужское дело. Вот и лепим все подряд. Не подумав. Не обижайтесь, уважаемая Айрис. Ничего личного, мэм.

— Прошу слова. — Не принимавший активного участия в дискуссии, поднялся как всегда при галстуке-бабочке, с платочком в нагрудном кармашке элегантного костюма Бортич-Бови. — Я был против участия уважаемой мисс Айрис в экспедиции.

— И вы туда же, маэстро! — не сдержался Эрин.

— Только потому, — Бортич-Бови «не заметил» или не счел нужным реагировать на выпад Карго, — что это милое, хрупкое, изящное создание. Ей более подходит занятие искусством. Я немного растерян — последнее время уважаемая Айрис пропускает наши концерты. Возможно, что-то с репертуаром… Но позиция этого Следопыта — она некорректна. Джентльмен должен по-другому относиться к женщинам.

— Вы ошибаетесь, сэр. Мой друг джентльмен!

— Просто одичавший.

— Эрин! Вы всегда обвиняете меня в том, что я затягиваю заседания. Угомонитесь, наконец.

— Принято, ваша честь. Только пусть маэстро Бортич-Бови скажет, наконец, на чьей он стороне. Или проголосуем. Я очень спешу.

— Спешим мы все.

— У всех есть дела, уважаемый Эрин.

— Только мистер Карго спешит больше всех.

— Господа, господа! Пауэл, Чейон, товарищ Лин — к порядку. Если возражений больше нет, голосуем. Лин, товарищ Лин, мы еще не голосуем! Торопитесь больше, чем мистер Карго? Позвольте мне огласить! Итак — Решение — за что / или против чего все присутствующие обязаны проголосовать.

Зазвенел серебряный колокольчик председательствующего, и Командор Аба начал зачитывать текст Решения.

Сообщение о Седьмой экспедиции мгновенно разлетелось по Сети, не оставив никого из Пионеров равнодушным. Каждый хотел помочь как можно быстрее, как можно лучше снарядить ее. Многие отказывались, где это возможно, от услуг ОбРов. Для того, чтобы как можно быстрее и проще экспедиция добралась до Третьего часового пояса — территории, откуда Пятая экспедиция принесла свои «трофеи», решено было отправить участников на карах. Машины необходимо было в кратчайшие сроки переоборудовать, подготовить к сложным дорожным условиям. Вот над этим и работали под присмотром специалистов Эрина почти все ОбРы Поселка. Пока Эйк с Маркесом и Следопытом и Рейнджером Шестой экспедиции Ван Гутеном и Кирком вместе с опытным Штурманом и, по совместительству, Руководителем Группы Патнэли уточняли карты, выбирали оптимальный маршрут, Айрис была предоставлена самой себе.

Конечно, она не сидела без дела. С помощью Хлопотуньи Айрис пыталась расшифровать, понять «огненные письмена». Работа продвигалась плохо. Почти совсем не шла. Для грамотной дешифровки не хватало текста. Или хотя бы понимания: где, при каких обстоятельствах, почему были использованы именно эти «слова»? «символы»? «знаки»? Существуют ли синонимы. В эти дни она несколько раз встретилась с археологом Наури. Порассуждав об антропологии, остеологии, палеонтологии и этнологии — давно не встречался ему такой внимательный, заинтересованный слушатель, — Наури дал рекомендации, что «делать с фрагментами», на что и как обратить внимание. По наставлениям Наури — сколько всего она еще не знает и не успеет узнать до конца жизни, — получалось, что в его науке, именно науке, нет ничего незначительного. Важен, имеет значение каждый, даже самый крошечный артефакт. Все, о чем рассказывал, о чем предупреждал Наури, Хлопотунья и даже Айрис могли найти в библиотеке ГеККа, ставшей Библиотекой ГеКТы. Но археолог был так увлечен своей миссией, так гордился, что может принять посильное участие в общем деле. Было бы некрасиво, даже жестоко не проявить внимания к его инициативе. И Айрис, найдя предлог — при таком-то объеме информации всегда найдется, о чем спросить, что уточнить, — встречалась с Наури еще несколько раз. Благо время это позволяло. Через неделю после собрания она получила неожиданную просьбу — обращение от Эрина — встретиться. Конечно, Айрис тут же поспешила на окраину Поселка. В огромном ангаре — мастерской шла напряженная работа. ОбРы, как муравьи, облепившие очередной Кар, превращали его в вездеход — платформу, способный перевозить грузы по бездорожью.

— Рад вас приветствовать, Айрис. Прошу простить, если отвлек. Самому выбраться нет возможности.

Айрис всегда нравился Карго Эрин. Его мудрая, при кажущейся «простоте», уверенность, редкая способность своевременной шуткой разрядить напряженную обстановку. Да и как сведущему в своем деле специалисту ему не было равных.

— Никаких извинений, Эрин. Ни в коем случае. Это я, если что-то не так сделала, должна просить у вас прощения. Что-то случилось? Чем-то я могу помочь?

— Вы мне положительно нравитесь, Айрис. Все больше и больше, мисс. Помочь? Конечно. Пройдемте.

В комнате, все стены которой были экранами меняющегося размера и количества, Эрин предложил Айрис простой табурет и сам уселся на такой же.

— Мне сообщили, что вы берете с собой личного робота.

— Да, мне удалось его отстоять. Для меня это принципиально — ни разу не расставались.

— Я понимаю вашу историю. — Айрис почему-то сразу поверила Эрину. — И хочу предложить «переобуть» его.

— Как это?

— Я видел вашего робота. Его ноги-гусеницы не предназначены для дикой местности. Он ведь, как и вы, если я не ошибаюсь, «родился» на Коло.

— Но после корабля, в Поселке с нашими не ахти какими дорогами он справлялся.

— Но там, на бездорожье, он долго не протянет.

— Что же вы предлагаете, Эрин? И спасибо за заботу.

— Приводите его сюда. Наши спецы поколдуют, поставят его на более подходящие ходилки. Если уж вы берете его с собой, он не должен стать обузой.

— Спасибо, Эрин. Я тронута вашей добротой. Но нет. Колдовать над моим роботом никто не будет. Что касаемо тяжелых условий — уверяю, все будет нормально. Мы не станем обузой для остальных.

— Воля ваша, Айрис. Но все-таки на одном из грузовых каров я распоряжусь сделать подходящую платформу для вашего робота. Как и вы все, и остальные роботы, он, пока это возможно, будет путешествовать с комфортом. Дальше — по обстоятельствам.

— Еще раз благодарю вас, Эрин. Знаю, вы в постоянном цейтноте, но могу ли спросить?

— Конечно, Айрис. У меня нет секретов.

— Что привело вас на Коло? Что заставило принять участие в Экспедиции? Вы ведь были успешны там, в той жизни. Или я ошибаюсь?

— Не ожидал… Но вам отвечу. И да, и нет, Айрис. У меня было прекрасно все, кроме личной жизни. — Эрин отвернулся. Голос его звучал глухо, как будто он говорил через плотную ткань. — Я горячо любил свою жену. Когда наш новорожденный первенец умер, она обвинила в этом меня. И ушла к моему другу. Лучшему другу. Так я оказался в Программе Коло. НЕ бегите от проблем, Айрис. — Эрин повернулся к ней. — Рано или поздно они вас догонят. И быть беде. Большинство здесь — такие, как я. И у всех свои скелеты в шкафу. Идеалистов, мечтателей — единицы. Желаю вам достойно, лицом к лицу встретить ваши проблемы. Без них вы никогда не станете тем, кем вам предназначено быть.

Айрис ничего больше не спросила. Эрин — обычный веселый, знающий и умеющий все на свете Карго — подмигнул ей.

— Все будет в порядке. До встречи.

Надо идти. Пока ее по-настоящему не выпроводили. На трех экранах отчаянно, лихорадочно мигали красные огоньки срочного вызова, на остальных — зеленые и желтые огоньки непрерывно сменяли друг друга.

— До встречи. Спасибо, — попрощалась Айрис со спиной буквально влезшего в один из экранов Эрина.

— Практически все готово к экспедиции. В мастерских заканчивают переоборудование Каров, — поделилась с Хлопотуньей своим впечатлением Айрис. — Со дня на день мы сможем отправиться в путь.

— Ты уверена, что тебе надо принять участие в этой авантюре, Малышка?

— Во-первых, в отличие от многих других проектов, это не авантюра. Они продумывают и проверяют все до самых мелких мелочей. Средства связи, передвижения, запасы энергии, еды, одежды. Команда превосходная — опытные следопыты, рейнджеры.

— Прекрасно обойдутся без тебя, Малышка.

— О чем ты говоришь, Хлопотунья! Я добивалась участия в этой экспедиции. Пойми ты, мне нужно время. Какое-то время. Отдохнуть от людей, от всего этого… Мне необходимо переключиться.

— Ты сама сказала: там, кроме тебя, будет еще четверо этих, — упорно не называла людей по именам, да и людьми-то не называла Хлопотунья. — И как ты от них отдохнешь?

— Будем ехать на отдельном Каре.

— Все это не то и неправильно, Малышка. Могла бы найти «уединение» здесь.

— Не понимаю, Хлопотунья, ты меня отговариваешь?! Почему?

— У меня предчувствие.

— Что! Что у тебя? Повтори!!! Повтори, пожалуйста, Хлопотунья.

— Это слово! Я не ошиблась. Оно тебя заинтересовало. Я провела анализ. Построила временную модель. Прогнозы нехорошие, Малышка.

Все еще не успевшая прийти в себя Айрис — ВИСМРа употребила некорректное слово «предчувствие» — смотрела на горку поставленных одна на другую плоских подушек. Единственная кнопка — пуп на выпуклой поверхности самой большой средней подушки — и та фальшивая, не рабочая. Я даже не знаю, откуда идет «звук». Я ничего о ней не знаю!

— В конце концов, Хлопотунья, раз у тебя предчувствие — ты можешь со мной не ехать. Оставайся. Я поеду одна. Это ненадолго. Подождешь меня здесь.

— Даже если ты прикажешь это, Малышка, — Хлопотунье было трудно выговорить это, — я не смогу выполнить твой приказ.

Как вообще ВИСМРа могла о таком подумать!

— Не сможешь?! Была уверена, что ВИСМРы подчиняются Трем Законам!

— Я не могу не действовать по Закону. Но Папа ввел «расширение для критического случая». И я не могу, даже нарушая Один из Законов, оставить тебя.

— Ты полагаешь, что данная ситуация — «критический случай». И… у тебя не наступит когнитивный дисбаланс?..

— Теоретически это может случиться. Как ты понимаешь, практикой это не подтверждено.

— И ты готова пойти на это?

— Законы и Расширение не оставляют мне выбора.

— Час от часу не легче! О чем думал Папа, связывая нас на всю жизнь?!

— Он думал о тебе, Малышка. О твоей безопасности и комфорте.

«И в этом я мало отличаюсь от остальных. ВИСМРа — вот мой скелет в шкафу», — думала Айрис, в очередной раз складывая и вновь вынимая вещи из небольшого заплечного мешка. Накануне ей передал его ОбР-посыльный. В одном из многочисленных карманов оказалась Памятка-инструкция — что и сколько брать с собой. Возможно, для бывалых путешественников, тех же следопытов и рейнджеров, это «напоминание» и было лишним, но не для Айрис. Никогда в жизни она никуда не собиралась. На Коло подобной ситуации даже не могло возникнуть. Покидая космический корабль, что она могла взять с собой?! Запасной комбинезон? Скафандр? Конечно, она не забыла — это всегда с ней — камею Мамы, их семейные фотографии, надежно хранящиеся в «памяти» Хлопотуньи. Подсолнухи — их, Ценный груз, бережно упаковали и отправили на Терру. В остальном — обо всем, что могло понадобиться Айрис, всегда заботилась Хлопотунья. Но это было в той, прошлой жизни. Сейчас же Айрис надо было взять с собой одежду, белье, обувь и средства личной гигиены на все время экспедиции. Это минимум три месяца. Айрис еще раз вынула всю одежду, белье. Хорошо мужчинам — брюки и… все. А у нее появилось столько красивой одежды. Прелестные платья, блузки, юбочки. И обувь! Совершенно замечательная, так отличающаяся от ее «космических» полуботинок, обувь! И ничего из этого она не возьмет! Тут и памятки не нужны. Она понимает, что в ажурном платьице ни по степи, ни по лесу не прогуляешься. А собирается она не на прогулку. Как жалко… Но не отказаться же ради кружевных трусиков от участия в Экспедиции! Вот несколько пар брюк, три плотные, мужского покроя рубашки, два свитера, две пары ботинок — одни полегче, вторые — потяжелее. Белье. Кстати, она может взять и кружевные трусики. Какое кому дело до того, какое белье на ней надето. И занимают они мало места, да и других-то у нее нет! Хлопотунья нашла где-то «порядок укладки рюкзака». Вот по этой-то картинке-инструкции Айрис и перекладывает вещи в мешке. А надо взять с собой еще и теплую куртку, и шапку, и шарф, и перчатки. В начале пути багаж «поедет» вместе с людьми на Карах. Потом-то каждый сам понесет свои вещи.

— Положи все, что тебе надо,Малышка. — Хлопотунье надоело наблюдать за этим неконструктивным процессом. — Ты можешь взять еще один, сколько хочешь, мешков. Я унесу.

— И даже не думай. Я должна быть, как все. Понесу свои вещи совершенно спокойно сама.

Разозлившись, или она уже достаточно натренировалась, Айрис неожиданно для себя уложила в мешок все отобранные для экспедиции, вещи.

— Вот видишь!

— Вижу. Пора отдыхать, Малышка. Завтра рано вставать.

Да, эта важная во всех отношениях, можно даже сказать — судьбоносная экспедиция должна была отправиться в путь без шума и помпы. О точной дате объявлено не было. Непосредственные организаторы ограничились общими фразами — «Все идет по плану», «В ближайшее время». И потому, когда в раннее, даже чуть зябкое утро Айрис увидела в пункте сбора не только четырех своих попутчиков, но еще несколько человек, она немного разволновалась. Случилось что? Эрин — понятно, вся логистика на нем и членах его команды. Борн — вероятно, как Руководитель Совета он счел нужным и важным проводить экспедицию. Но Фрэнк! Что здесь делает рейнджер?! Вероятно, подобные мысли возникли и у четырех мужчин. Все, ограничившись кивком-приветствием, смотрели на Фрэнка.

— Доброе утро, Айрис. Привет, парни. Ничего не случилось. Просто я иду с вами.

— Вы, Фрэнк, с нами?

Айрис не могла быть так невозмутимо сдержана, как остальные, в молчании ждущие разъяснений.

— Приветствую всех. — Утренний, с хрипотцой голос Борна звучал, как обычно, успокаивающе солидно. — Совет решил отправить с вами «запасного игрока». Задание ответственное. Выбор пал на Фрэнка. Причина единственная — вы все его хорошо знаете. Уверены — найдете общий язык. Командор поддержал кандидатуру. И простите за сюрприз. Решение приняли поздно вечером. Посчитали, что разумно не будить вас, дать отдохнуть. Хватит и того, что Фрэнк не спал всю ночь — собирался.

— Привет, парни.

Почти зеленый от недосыпания Эрин изобразил на усталом лице улыбку.

— Этому вашему запасному — он парень бывалый — много багажа не требуется. — Он кивнул на тощий мешок у ног Фрэнка. — Но мы, как только уважаемые господа решили то, что решили, успели добавить вам чуть «мощности», да подкинули кое-какие припасы. Главное — оставайтесь на связи. Вот ваши «кони».

Стоявшие плотно друг к другу кары разъехались и подкатились к группе людей.

— У каждого из вас на браслете связи — проверьте — есть Код управления всем «стадом», — по привычке пошутил, давая разъяснения, Эрин. — А после того, как каждый выберет личную машину, получит Код и от нее.

— А если мы захотим ехать на одной машине вдвоем или втроем?

— Вот уж не думал, что ты такой любитель компаний, Кирк. Никто тебе не запретит ехать, с кем хочешь и на какой захочешь машине.

— Тогда к чему такие сложности? — Айрис тоже не поняла, в чем смысл дополнительных кодов. — Зачем гонять все стадо, когда нужен один конь. А, еще рейнджеры!

— Мы рейнджеры, а не ковбои! — тут уж возмутился и Маркес. — Парни, теряем время.

Эйк, он был признанным лидером и назначенным Руководителем Седьмой экспедиции, подошел к первой подъехавшей машине.

— Я беру эту.

— Прекрасно. — Эрин что-то отметил на своем браслете. — Лови, Эйк.

— Они чем-то отличаются друг от друга?

Маркес придирчиво осматривал второй кар.

— Только именем, которое ты дашь, если захочешь, парень.

— Ладно, Эрин, запиши. Беру.

Ван Гутен, сделавший было шаг к машинам, повернулся к Айрис.

— Выбирайте, мэм.

— Благодарю вас, Следопыт. — Айрис подошла к третьей по счету машине. — Не возражаете?

— Продано! — Эрин изобразил из себя аукциониста. — Забирайте, мэм! Следующий!

— Пожалуй, я.

Ван Гутен, за ним Кирк и последним — запасному игроку тоже что-то положено, Эрин? — Фрэнк получили своих коней. Бесхозной осталась сравнительно небольшая, по сравнению с остальными, ярко окрашенная машинка.

— Все говорят, что число Семь — счастливое. У вас Седьмая экспедиция, вот мы и решили: пусть будет семь машин!

Эрин, как обычно, в своем репертуаре.

— На самом деле это спасатель. Все ситуации предвидеть невозможно. Это совершенно новая модель — Дракон. Летающая амфибия. Разработки — заготовки были, мы воспользовались …немного. У малышки низкая грузоподъемность. Будет просто «резвиться» рядом с вами. Управлять сможет каждый своим личным кодом. Только постарайтесь делать это не одновременно — Дракончик может «свихнуться». ОбРов у вас двенадцать, как и договаривались, по одному на каждого и плюс один резервный. Они в грузовых отсеках. Все остальное — энергия, провизия, вода — штатно. Следите за связью. Что еще? — Эрин выглядел непривычно серьезным. — Следите за связью, ребята. Берегите себя и возвращайтесь.

Напутствие Борна едва успело отзвучать, как Эйк взмахнул рукой:

— По машинам, Команда!

Они двигались на восход солнца. И, поскольку отправились в путь рано, рассвет «встречал» их, одаривая упоительной свежестью легкого ветерка, смешанного с ароматами просыпающейся земли, еще несколько раз. Впереди ехали возглавляемые Эйком рейнджеры и следопыты. Айрис предпочла держаться последней. И ее постоянный спутник, Фрэнк, и здесь сопровождал Айрис, стараясь быть рядом. По несколько раз кто-нибудь из авангарда, нарушая строй, отъезжал в сторону, выписывал немыслимые фигуры или разгонялся, обгоняя колонну, а затем резко тормозил, проверяя маневренность и прочие характеристики своих «коней». Устроенная Айрис на заднем сиденье ее кара Хлопотунья — хорошо, что не в багажном отсеке вместе с ОбРами и прочими запасами, — среагировав лишь на первый «тест» — «Эти… протоплазма», — более не комментировала происходящее. А Айрис было интересно наблюдать за трюками, которые проделывали ее спутники. Все, и оба Следопыта, и Рейнджеры, оказывается, отлично водили кары.

— Это входит в обязательную подготовку. У нас так точно, — небрежно ответил на восхищенное замечание Айрис Фрэнк.

— Значит, и вы.

— Конечно, Айрис. Но я продемонстрирую вам свои успехи в другой раз.

— Ловлю вас на слове, Фрэнк. Я очень любопытна. И в другой раз вы расскажете мне о том, как оказались в экспедиции.

По покрытой высокими травами бескрайней степи кары могли идти рядом — хоть выстрой в шеренгу все семь машин. И ехавшим близко друг к другу Айрис и Фрэнку было удобно разговаривать.

— Вы любознательны, Айрис. Правильнее сказать так. И еще настойчивы. Не отступитесь от своего. Вон как засунули своего робота в пассажирскую кабину!

— И что, Фрэнк, хорошо это или плохо?

— Смотря где и при каких обстоятельствах, Айрис. Наш Эйк тоже очень упрям.

— Это вы о нашем предводителе?

— И он плохо понимает шутки. Точнее, понимает не все и реагирует… гммм… нестандартно.

— И ради того, чтобы понравиться нашему весельчаку, я должна молчать?

— Вы неправильно меня поняли, Айрис. Мы делаем одно общее дело. В маленьком коллективе личные качества каждого особенно заметны и весомы. Но климат внутри коллектива должен быть спокойным, отношения — пусть не идеальные, но ровные. Иначе…

— Что иначе, Фрэнк?

— Иначе нам удачи не видать! — уходя от серьезного тона, почти пропел Фрэнк.

В первый день после четырех часов пути они сделали остановку. У накрытого ОбРами к завтраку стола провели «совещание».

— Каковы впечатления? — когда все, сообразуясь с аппетитом — а ели все, как заметила Айрис, для взрослых мужчин совсем немного, — кончили завтракать, спросил Эйк.

Айрис не удалось отмолчаться. Как и остальные, она рассказала о том, как себя чувствует после четырехчасовой поездки, как вела себя машина, какова она в управлении, насколько комфортно внутри. И ответы Айрис, в общем, не отличались от впечатлений остальных членов экспедиции, если бы не одно «но».

— Мне трудно судить о ходовых качествах машины. Для меня все, что связано с механизмами, — терра инкогнита, — не побоялась признаться она. — А насчет комфорта — да, было очень удобно.

— Что ж, если так, — «Он не обратил на мои слова никакого внимания, и спросил-то он для порядка!» — подвел итог Эйк, — следующую остановку сделаем здесь. — Он указал точку на возникшей у каждого на браслете карте. — Пока рельеф позволяет, будем двигаться шеренгой. По коням! ОбРы наведут порядок и догонят нас.

Весь световой день, до яркой вечерней зари Эйк не давал своему отряду ни на минуту остановиться. Кары двигались, иногда на предельной скорости, благо и рельеф, и погода позволяли это. По знаку Эйка шеренга то перестраивалась в колонну, то вновь рассыпалась на расстояние видимости каров друг от друга. Иногда постоянно меняющий свое место относительно других флагманский кар Эйка внезапно останавливался или закладывал крутой вираж, и все остальные должны были тотчас синхронно повторить этот немыслимый пируэт. «Что он творит! Мы же разобьемся!» — только и могла в подобные моменты возмущаться, сцепив зубы, то хватаясь за поручни на лобовом стекле, то изо всех сил удерживаясь, чтобы не вылететь через открытые боковые люки кара, Айрис. Эйк — для чистоты теста, как он объяснил позже, отключил с собой связь.

— А если бы с кем-то из нас или нашим каром что-то случилось! — только и могла спросить Айрис, выслушав это дикое объяснение.

— Говорите за себя, мэм. Ни с кем из нас ничего подобного, ничего того, чего вы боитесь, произойти не может, — даже не повернув в сторону Айрис головы, отрезал Эйк.

Разговор происходил в лагере, разбитом на берегу неожиданного, прятавшегося между покрытых кустарниками и карликовыми деревьями холмами озера. Это и была та точка, на которую утром указал на карте Эйк. Сумасшедшая гонка не дала возможности Айрис не то что полюбоваться новыми местами — она, сосредоточив все внимание на маневрах флагмана, даже не успела толком заметить, как ровная, словно полотно, покрытая травами степь сменилась волнистой поверхностью с островками высокой растительности. Среди одних таких плоских волн и оказалось это озеро, в которое, как только Эйк скомандовал «Привал!», Айрис с облегчением погрузилась с головой. Она отмокала в прохладной воде, пока еще утром догнавшие их ОбРы готовили и накрывали ужин, пока во внезапно наступивших сумерках о чем-то говорили, смеясь и перебивая друг друга, мужчины. Чувствуя все косточки своего избитого, словно ее колотили камнями, тела, Айрис подошла к накрытому под высоким тентом столу.

— Вы нарушаете все правила, мисс. Не смейте без разрешения отлучаться из лагеря! Тем более купаться в неизвестном водоеме! На первый раз я вас предупреждаю. Впредь не посмотрю, как далеко мы от Поселка — верну домой!

— Но…

— Никаких «но»! Существует субординация, мисс. При выполнении задач, подобной нашей, необходимо подчиняться командиру. Ваш ужин.

Отчитавший ее просто так, ни за что, Эйк кивнул на край стола, где ждали Айрис несколько полных едой тарелок и чашка с дымящимся напитком.

— Благодарю. Я не голодна.

Если бы могла себе это позволить, Айрис швырнула бы эти тарелки в лицо Эйка. Но не начинать же путешествие со скандала. У этого типа хватит наглости отправить ее обратно в Поселок.

— Всем спокойной ночи. И приятных снов.

Наигранно весело попрощавшись с неумело делающими вид, что ничего не слышат, остальными членами экспедиции, Айрис пошла — нет, она поковыляла, так болели все мышцы — к своему кару. Рядом с ним, в палатке из плотных влагостойких полотнищ ее ожидали походная кровать и неизменная Хлопотунья.

— Представляешь, этот… эта Протоплазма отчитал меня! Вместо того, чтобы проявить участие, справиться о том, как я себя чувствую.

— Я предупреждала: это не твое дело. И если позволишь, этот… прав. Озеро не изучено. В воде может быть все что угодно. От ядовитых компонентов до хищных обитателей. Показатели в норме. Можешь считать, что тебе повезло.

— Хлопотунья! Ты на стороне этого …диктатора!

— Он не диктатор, Малышка. Этот несет ответственность за каждого из вас и за все в целом. А быть тебе нянькой никто не обязывался. Зря ты не поела. Спать на голодный желудок…

— …Да, плохо, плохо, плохо.

Из свалившегося на нее сна согласилась Айрис со своей нянькой.

— Айрис! Айрис!!! — звенел, разрывался ее браслет.

Это, это не ее удобная прекрасная кровать! Первое, что, не до конца проснувшись, поняла Айрис. Значит, она на Коло! И все, что …что было, приснилось?! Нет! Нет!!! Она окончательно проснулась — это не кровать-капсула и не каюта. Это жесткая походная койка! И она в экспедиции!!!

— Айрис! Проснитесь!

Настойчивый голос — Фрэнк за полотняной стеной.

— Доброе утро, Фрэнк. Что случилось?

— Быстрее, Айрис! Вы проспали.

— Проспала? Но еще темно.

Кутаясь в легкое одеяло, Айрис вышла из палатки.

— Мы уже кончаем завтракать, Айрис. Вы не дома.

— О! Сейчас. — Лихорадочно одеваясь, Айрис не переставала говорить. — Почему вы не заступились за меня вчера, Фрэнк?

— Существует субординация, Айрис.

— Но ваш командир был неправ по форме.

— Мы в походе. А какими методами командир — он и ваш командир, Айрис, — поддерживает дисциплину, не обсуждается.

— Но…

— Айрис, поймите, своим поведением вы только подтверждаете, что Эйк был прав.

— Прав?!

Айрис уже оделась и вышла к Фрэнку.

— В чем?

— В том, что не хотел брать вас в экспедицию.

— Да он женоненавистник, ваш Эйк!

— Эйк? Женоненавистник?! У вас есть глаза, Айрис? Такой мужик, как Эйк!

Фрэнк остановился — стали слышны голоса что-то обсуждающих мужчин — придержал Айрис.

— Я сказал, что вы пошли прогуляться. И предупредили меня, Айрис. Это предпочтительнее, чем «проспала». Постарайтесь не давать повода. Эйк не станет церемониться — вас он почему-то невзлюбил.

Мило. Будто я сама этого не почувствовала.

— Спасибо, что предупредили и разбудили, Фрэнк, — спрятав неожиданную обиду, поблагодарила Айрис. — Доброе всем утро.

С самой своей «милой» улыбкой Айрис подошла к сидящим над картой мужчинам.

— Доброе утро, мэм. Как прогулялись, Айрис. Приятного дня, — повернулись к ней трое.

— Завтрак вы прогуляли, мисс. И вновь сделали это самовольно, — вместо приветствия констатировал он — Большой Командир Эйк. — На первый раз — возьмите сухой паек. И не забывайте: дорога в Поселок открыта. Если всем все ясно — по коням!

Каждый направился к своему кару. ОбРы уже все убрали. Ни следов завтрака, ни ночлега — ни кроватей, ни палаток.

— Двигаемся, как договаривались. Удачного дня!

— Удачного дня! — отсалютовали друг другу участники экспедиции.

Следующие несколько дней прошли… слились для Айрис в один долгий, однообразный, утомительный день. Очень ранний подъем, завтрак, гонка — теперь уже в колонне по два-три кара в зависимости от рельефа, — небольшой «технический» перерыв на обед, сверку карт и вновь гонка до вечерней зари. Ужин, «разбор полетов», отбой. В отлаженный порядок вносил некоторое разнообразие Дракончик. Тот самый экспериментальный кар, управлял которым на правах Командира Эйк. Но управлял, на взгляд Айрис, довольно странно. С первого же дня Дракончик был предоставлен сам себе. Выбирал маршрут, скорость движения. И зачастую они не совпадали ни с темпом, ни с местами, по которым двигались остальные кары экспедиции. Наученная собственным опытом, Айрис не стала спрашивать самого Эйка. Задала вопрос своему неизменному — и в экспедиции — спутнику, Фрэнку.

— Мудро поступили, Айрис, — выслушав, похвалил ее Фрэнк. — Мы обсуждали это на первом привале. Помните, вы купались? Потом ушли к себе в палатку.

Как не помнить! Она до сих пор испытывает неприятное чувство стыда и досады, вспоминая, как «воспитывал» ее Эйк.

— Что бы вы о нем не думали, — продолжал Фрэнк, — Эйк умный, опытный мужик. Один из лучших, если не самый лучший, в своем деле. Поскольку кар не прошел тестовые испытания, Эйк решил проверить, как функционирует Дракончик в автономном режиме, пока позволяет ситуация. Ориентация на местности, во времени. Обратили внимание, что он всегда оказывается на месте привала раньше нас?

— Да. Эрин еще говорил, что у Дракончика высокая скорость. И проходимость.

— Вот Эйк и проверяет, как агрегат с этим всем справляется. Отсылает результаты Эрину. А контроль? Эйк постоянно следит за ним, не выпускает Дракончика из вида. Случись что — тут же перехватит управление. В общем, на будущее, Айрис, если что непонятно, лучше спрашивайте меня. Я подскажу, — заверил Айрис, отвечая на ее слова благодарности, Фрэнк.

И Айрис, конечно, вовсю пользовалась его предложением и получала четкие и ясные ответы на все свои, могущие показаться бывалым путешественникам глупыми, вопросы. Но однажды она забыла совет-предостережение Фрэнка. Произошло это за беседой после ужина. По инициативе Эйка отмечали «границу первого часового пояса» — они преодолели расстояние, равное «условной полосе шириной 150». Увлеченная темой разговора, Айрис, не задумываясь о последствиях — реакции Эйка, поинтересовалась маршрутом их экспедиции.

— Вы все, кроме Фрэнка, второй раз идете по тем же самым местам, — начала она.

— Нет, мэм, мы с Кирком, — уточнил Ван Гутен, — были по другую сторону Меридиана Маяка. При всем уважении, мэм.

— Да, конечно, простите, Ван Гутен. Но не это главное.

— Интересно, — подобрался, как хищник, делающий «стойку», прежде чем напасть, Эйк.

Но это не насторожило Айрис.

— Именно, интересно. Если туда вы шли по определенному маршруту, почему сейчас изменили его? Почему мы идем по-другому?

— Вопрос замечательный, мисс. Надо бы спросить у вас.

— У меня? Почему? Как это?

— Да так. Шесть экспедиций были отправлены «в никуда» в вашу бытность Руководителем Совета, уважаемая. Ни подготовки, ни соответствующего снаряжения, ни четкого плана. Иди туда — не знаю куда. Принеси то — не знаю что. Сегодня мы идем по обработанной, сверенной со снимками из космоса карте. Кроме того, пеший маршрут и автомобильный — две разные вещи. Хоть как-то бы подготовились!

— Но я… я не была готова к той Должности. И очень быстро отказалась от нее.

— Лучше бы вы вообще за нее не брались! Вообще ни за что не брались!

— Эйк, не горячись. Ты не прав, — нарушая свои же принципы о субординации, вступился за Айрис Фрэнк. — Ты же знаешь, что Айрис не готовили к подобной должности. И только по стечению обстоятельств она взяла на себя эту ответственность.

— И мы все должны быть благодарны вам, мэм, — кивнул головой Ван Гутен, соглашаясь, подтверждая слова Фрэнка. — Только вспомнить, что с нами было сразу после инициации! Вы были молодцом, Мэм!

— Прекрасно! Кто еще хочет высказаться! Что молчишь, Маркес?

— Не прав ты, Эйк. Как хочешь — не прав.

После этого, невольно спровоцированного ею же инцидента Айрис чувствовала себя ужасно. Мало того, что Эйк прав: она была никудышным руководителем и по ее вине Пионеры допустили много ошибок, из-за нее члены этой экспедиции нарушили субординацию — поссорились с Командиром.

— Что теперь будет? Как мне стыдно. Я пойду к Эйку, объясню. Попрошу никого не наказывать. Пусть уж меня отправит обратно, — говорила Айрис провожавшему ее до стоявшего на отшибе кара — так было заведено с первого привала — Фрэнку.

— Ничего не надо. Забудьте и не волнуйтесь.

— Как же забыть? Я не могу не волноваться. Вы за меня вступились. А я всех подвела.

— Поверьте мне на слово, Айрис, отношения между мужчинами, в особенности представителями наших профессий, не такие, как представляются женщинам. На правду у нас не обижаются. Успех дела, наши жизни зависят от того, насколько мы доверяем друг другу. Честность и откровенность — составляющие доверия. Сказал — выслушал — принял к сведению — работаем дальше. Да и не были вы плохим Руководителем. Я уж насмотрелся на всяких.

Айрис хотелось, ох как хотелось поверить Фрэнку. Но… он всегда, еще со времени их первых совместных прогулок, успокаивает ее. Да и Хлопотунья ничего не смогла ответить на путаный рассказ Айрис о происшедшем.

— Слишком эмоционально, Малышка. Все приводят факты. И все факты не искажены. Что анализировать? Как оценивать? Вопрос вне моей компетенции. Предлагаю отдохнуть.

И Хлопотунья вроде бы права, и Фрэнк. Но… это будет завтра.

Настороженная, готовая к любому повороту событий, постаравшись ни на секунду не опоздать, пришла Айрис на завтрак. Вопреки ее опасениям, никто и не вспомнил о вчерашнем вечернем разговоре. Как ни в чем не бывало, все здоровались, приветствовали друг друга то рукопожатием, то похлопыванием по плечу — жестом, значение которого Айрис понять уже и не пыталась. Завтракали, перебрасываясь ставшими уже «ритуальными» шутками насчет меню и вкуса блюд, обсуждали план марш-броска на день. Как ни вслушивалась Айрис — ни тени неловкости, смущения, воспоминания о вчерашнем «инциденте», о произнесенных в запале словах. Значит, прав Фрэнк: совсем другое мышление. «Мне никогда не понять людей. Особенно мужчин», — подытожила свои наблюдения Айрис, почти автоматически — оказывается, она чему-то научилась — повторяя все выкрутасы головного кара Эйка.

Если Айрис думала, что с переходом в следующий часовой пояс что-то изменится, то и тут ее ждало разочарование. Рельеф, растительность практически оставались теми же. Только световой день стал короче, да ночи прохладнее. Но вызвано это было тривиальной сменой времен года. Вот-вот, вне зависимости от часовых поясов — находились-то они на одной широте, — должна была наступить осень. Отношения со временем у Айрис были сложные. То есть какие «отношения» — так она назвала свое понимание — вернее, непонимание времен года. Проведя всю жизнь на космическом корабле, о временах года, их смене Айрис знала теоретически. Еще Мама с Папой много рассказывали о них. На календаре кроме дней, недель, месяцев всегда отмечали, какое это время года. Родители подбирали соответственно «сезону» голографические картинки, фильмы, еду. Даже температурный режим на Коло чуть меняли, пытаясь дать Малышке хоть какое-нибудь представление о земном климате. После ухода родителей в их Последние Одиссеи Айрис, не задумываясь об этом — проблем у нее хватало, — продолжала эту традицию. И только здесь, на Терре, всего год назад она по-настоящему узнала, начала узнавать, что это такое — весна, лето, осень, зима. И вот-вот должна была наступить ее вторая, вторая в жизни Айрис, осень. О приближении осени Айрис узнавала по вдруг ставшим резкими порывам ветра, несущего аромат пожухлой травы, и по ярким листьям, то тут, то там бросающимся в глаза. По тяжелеющим, светлым — все еще светлым — облакам, все больше, особенно по утрам, заволакивающим совершенно выгоревшее небо. Понятно, почему так спешит Эйк, спешат все они быстрее добраться до цели. И, хоть Айрис искала и, конечно, находила признаки приближающейся осени, до самой настоящей, со слякотью, дождями, пронизывающим до костей сырым ветром, осени было еще далеко. Эйк, как настоящий дальновидный командир, стремился как можно лучше подготовить свой маленький отряд к любым неожиданностям. Так, однажды, в уже ставшее непроглядно темным утро он приказал Маркесу отправиться в путь на Дракончике.

— Агрегат в норме. Надо, чтобы каждый хоть раз проехал на нем. Опыт не повредит. — Хорошая идея, Кэп. Но почему Маркес? Нам тоже не терпится, — один за другим начали бузить — «так это у нас называется», как-то объяснил Айрис Фрэнк — остальные.

— Стоп! Парни, сказал — каждый! Каждый получит дневной драйв-тест. Маркес первый — потому что мой напарник!

— Нет, так не пойдет! Напарник! Мы ничем не хуже!

— Дело не в хуже/лучше! А, что с вами говорить! — Эйк махнул рукой. — Раз так — будет ни вам, ни мне! Мисс Айрис, вам предоставляется право первого драйв-теста на Дракончике.

— Я?! — С интересом наблюдавшая за «переговорами» Айрис искренне удивилась. — Мне? Первой?!

— Ну, если вы не хотите, отказываетесь, то…

— Нет, что вы! Я не отказываюсь! Я, наоборот, хочу! Очень хочу!

— Айрис, подумайте. Вы можете уступить очередь кому-нибудь другому.

— Уступить! Ни за что! Фрэнк! Где Дракончик? Какой код?

Все смотрели на Эйка — не далеко ли Командир зашел. Но тот только — впервые за все время их знакомства — посмотрел в лицо Айрис. Полные ликования и гордости глаза будто бросали вызов: что же ты? Я смогу! Звякнуло сообщение на браслете Айрис.

— Дракончик сейчас подкатит. — Отвернулся от Айрис Эйк. — По коням! Я беру на себя кар Мисс. Удачного дня!

— Удачного дня! — прокричала им вслед Айрис, вспоминая выражение лиц не менее ее ошарашенных мужчин и оглядываясь в ожидании Дракончика.

Вдруг Эйк подшутил над ней? Никакого кара, никакого Дракончика не будет?! Нет, не может быть! Он не имеет права бросить ее здесь! Вообще бросить… Очень тихо, аккуратно — не начни подниматься солнце, Айрис и не заметила бы матовый корпус прямо к ней подкатившегося Дракончика. Все, все забыть! Любо, Эйк! Повинуясь ее приказу, отодвинулась герметичная дверь, и Айрис оказалась внутри небольшой, с огромным — более чем в обычном каре — количеством огоньков-датчиков, кабине. О! Как она со всем этим разберется?!

— Хлопотунья! Немедленно сообщи! Где ты?

Перламутровая кнопочка-пуговка на всех трех браслетах Айрис — связь с Хлопотуньей — замерцала.

— Да, Малышка! Что случилось? Ты взволнована?

— Хлопотунья, сегодня я с Дракончиком. Управление моим каром взял Эйк.

— Этот. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Ничего. Пожалуйста, ничего. Он уверен, что мой личный робот, как и положено, в багажном отсеке. Пожалуйста.

— Некорректное задание. Что означает это «пожалуйста»?

— Ни во что не вмешивайся. Вечером я вернусь.

У нее нет времени на дискуссии с ВИСМРой. Все уже далеко. А она даже не знает, как управлять Дракончиком! Успокоиться! Все должно быть предельно просто. Айрис восстановила дыхание, еще раз внимательно осмотрела приборную доску. Декорация! С тобой надо разговаривать, дружок!

— Вперед! — как будто всю жизнь она только и делала, что каталась на таких Дракончиках, приказала Айрис.

И кар с места в карьер покатился …вперед. Скорость крейсерская, оценила цифры на одном из небутафорских датчиков Айрис. А мне надо догнать группу. А еще лучше — перегнать! Эрин говорил, существует опция полета. Попробуем.

— Полет! Направление на Отряд.

Разогнавшись, Дракончик начал «поджимать» ноги-гусеницы, и на пределе скорости от его обтекаемого туловища расправились, распростерлись два перепончатых крыла. Качнув ими, зависнув в воздухе, планируя минуту, широкими ровными взмахами Дракончик начал набирать высоту. Захваченная неописуемыми, восхитительными ощущениями, Айрис очнулась только тогда, когда окна-иллюминаторы Дракончика заволокло туманом. Мы в облаках!

— Снижаться! До крейсерской высоты!

Спустившись по пологой дуге, — у Айрис все равно заложило уши — Дракончик оказался далеко впереди показавшихся Айрис с высоты игрушечными машин Отряда.

— Спуск! Остановка!

Дракончик прекрасно, без задержек реагировал на команды. Продолжая описывать плавную дугу, медленно выпуская ноги-гусеницы и складывая перепончатые крылья, мягко — чуть заметный толчок не в счет — он опустился на более-менее ровную, покрытую высохшей травой площадку. Время еще есть, прикинула Айрис расстояние, отделяющее их с Дракончиком от Отряда. Не пошалить ли!

— Направо! До дерева! Туда и обратно!

Конечно, успеем! Дракончик, переставляя гусеницы — катиться по бугристой почве было не слишком удобно, — дошагал до дерева. И без дальнейших указаний потоптавшись на месте — меняя направление, — отправился обратно. Расчет Айрис оказался верным. Только Дракончик успел остановиться на месте, где, как предположила Айрис, они должны будут встретиться с Группой, и она, сдвинув дверь-герметик, вышла из кабины, как, выворотив за собой пласт сухой земли и подняв столб пыли, рядом с ней резко остановился, не скинув предварительно скорость, первый из колонны каров. Еще дрожащие от напряжения треки полностью не остановились, как из машины выскочил Эйк.

— Что вы себе позволяете, Мисс!!! — Его голос, — судя по движению губ, Эйк добавил еще пару слов, — заглушил шум подъехавших остальных машин.

— Я не поняла вас, Следопыт.

Получай «следопыта»! Она уже поняла, в какой степени раздражения Эйк называет ее «мисс» вместо очень редкого, принятого остальными «мэм».

— Не поняли!!! — Вышедшие из своих каров мужчины, переглядываясь, подошли ближе. — Кто вам разрешил взлетать?!

— Простите, но никто и не запрещал! Вы приказали — я выполняла драйв-тест. В этом механизме заложена функция полета. Я решила…

— Вы? Решили? Здесь решаю я.

— Эйк, остынь, — Маркес положил руку на плечо друга. — Айрис права.

— Да, молодец девчонка! Лихо над нами пролетела.

Ван Гутен поднял вверх оттопыренный большой палец огромной ладони.

— Наш парень! — одобрительно подмигнул Кирк.

— Вы молодец, Айрис. Но рисковали зря. Это было опасно.

— Но ничего же не случилось, Фрэнк. Спасибо вам всем, парни. Я не нарочно. Очень хотелось полетать. Я никогда в жизни ни на чем не летала.

— Не летала…

— А, да…

— С почином…

Эйк не сдвинулся ни на шаг. Все по очереди обходили стоявшего у них на пути Командира, подходили к Айрис, трясли ее руку.

— Все высказались? По коням. Вы, мисс, поедете последней. На Драконе, за своей машиной. Держите дистанцию. Следующий привал — ужин.

Молча подчинившись Эйку — он же Командир, — все вернулись в свои кары. Айрис, дождавшись, пока мимо проедет ее кар, и забравшись в Дракончика, поплелась следом. Ну да, по сравнению с той скоростью, на которой они с Дракончиком летали, ехавшие на почти максимальной скорости машины просто еле-еле тащились. «Да — тащатся, тащатся, тащатся!» — с восторгом повторяла Айрис, вспоминая и заново переживая неизъяснимое чувство полета. К месту вечернего привала Айрис добралась последней.

— Вы не можете предъявить претензии, что я опоздала, — заявила она, подходя к накрытому к ужину столу.

— Никто и не собирался, — буркнул Эйк, которому, без сомнения, и предназначалась тирада Айрис.

— Хай, Айрис.

— Привет, мэм.

— Проходите, Айрис, садитесь.

Ухмыляющиеся физиономии без слов говорили о том, на чьей стороне симпатии отряда. И весь вечер разговоры от обсуждения ужина, погоды, маршрута на завтрашний день постоянно возвращались к Айрис, к ее драйв-тесту. Насколько Дракончик «слушает» команды. Как он в эксплуатации. Комфортно ли в кабине. Что не понравилось. Было видно, что не из пустого любопытства, не из желания польстить Айрис интересовались подробностями эти суровые мужчины. Стараясь выглядеть не очень восторженной — но, нет-нет, а умильные щенячьи нотки проскальзывали в ее голосе, — Айрис как могла подробно, отвечала на все вопросы.

— Было очень, очень классно! Жаль, что не удалось поплавать! — в заключение выпалила она.

— Нам всем повезло, парни, поблизости не оказалось ни реки, ни озера! — первым, непонятно, то ли с насмешкой, то ли с изумлением, отреагировал Эйк. — Давайте закругляться. Завтра, как и намечали, с Дракончиком будет Маркес. Остальное — штатно.

— Хлопотунья, Хлопотунья! — Восторг переполнял, разрывал ее. Перед тем, как лечь спать, Айрис была обязана обо всем рассказать. — Я летала!

— Что ты говоришь, Малышка! Ты здорова. Показатели — чуть возбуждена. Летала? Протоплазма? Нет, не вы — птицы умеют летать. Ты ничего не путаешь?

— Как же — путаю! Не притворяйся! Я тебе сообщила, что поеду с Дракончиком.

— Да.

— И ты отлично знаешь обо всем, что было дальше!

— Я не могу тебе врать, Малышка.

— Но не хочешь признаться, что следишь за мной! Постоянно, всюду и везде.

— Что за «фигура речи», Малышка! Два слова с одинаковым значением!

— Хлопотунья, меня не проведешь! От этого с тобой не случится когнитивный диссонанс. Отвечай, почему ты следишь за мной! Спрошу проще: кто тебе поручил, заставил, приказал — выбери, что больше нравится, — следить за мной?

— Наш Создатель.

— Хлопотунья! С тобой ничего не случилось? О каком Создателе, о ком ты говоришь?!

— О Папе, Малышка. Он создал нас с тобой.

— Ох, Хлопотунья, Хлопотунья… По сути ты права. Мне так хотелось тебе все рассказать… но теперь…

— Вот и расскажи, Малышка. Я знаю факты. А вот как ты себя при этом ощущала, что думала — этого даже я не знаю.

— Прекрасно.

Она подыгрывает мне, знала Айрис. Но все равно удержаться не смогла.

— Слушай.

На следующее утро Айрис, конечно, не помнила, как ее, заснувшую на полуслове, Хлопотунья осторожно, стараясь не шуметь — никому не надо слишком много знать о личном роботе Айрис, — перенесла на кровать в палатке. Весь второй часовой пояс — так измеряли расстояние в этой, Седьмой экспедиции — Дракончик был задействован постоянно. Каждый день кто-то требовал его. Вслед за Маркесом, Ван Гутен и Кирк, Фрэнк и замкнувший очередь Эйк. И снова, с нетерпением ждавшая этого дня, Айрис. Все они, отчитываясь на вечерних привалах, хвалили Дракончика, его аэродинамичную форму, простоту в эксплуатации, маневренность. Теперь, благодаря Дракончику и духу соревнования, эпидемией взбудоражившего всех — даже флегму Ван Гутена и сверхосторожного Кирка, — кары экспедиции двигались на форсированной, почти предельной скорости. И поэтому переход в Третий часовой пояс они смогли совершить на несколько дней раньше запланированного. О чем в ежедневном Сообщении и доложил Эйк. Он вообще придерживался и выполнял все пункты десятки раз обговоренной, проверенной и утвержденной программы экспедиции. И требовал того же от своих товарищей.

— Будь наши первые экспедиции продуманы и подготовлены более профессионально, — заявил он на первом же собрании команды, — мы достигли бы лучших результатов. Так что не взыщите.

И в этот раз Эйк подробно описал ситуацию. Изложил свои соображения о целесообразности как можно быстрее «войти» в Третий часовой пояс. Из-за разницы во времени — она стала ощутимой — сообщения получали в Поселке поздним вечером. Вернее, ночью. Штаб экспедиции, который полностью перешел на ночной режим работы, обсудив содержащиеся в отчетах факты, незамедлительно отсылал ответ, с тем что бы в экспедиции его получили как можно быстрее. Обычно после завтрака обсуждалось сообщение Штаба. Эйк, он «вел переписку», имел возможность первым ознакомиться с рекомендациями, высказывал, обосновывал свое мнение. И общим решением — как правило, оно совпадало с предложениями Эйка — утверждали план на несколько дней вперед и уточненный план на текущий день. В свою Первую, то есть — Пятую — экспедицию Эйк с Маркесом подошли к «границе» Третьего часового пояса в другом месте. В этот раз маршрут, пригодный для транспорта, привел их к полого уходящему вверх каменистому плато. В начале кары достаточно уверенно двигались и по россыпи галек, и среди нагромождения небольших, покрытых мхом валунов. Но на второй день земля пошла круто вверх, передвигаться между разбросанными на ее поверхности внушительными каменными плитами даже мощным, с высокой подвеской карам экспедиции стало невозможно. Эйк объявил привал и послал Дракончика провести разведку с воздуха. Кроме того, он связался со Штабом в Поселке. На этот раз они смогут обсудить ситуацию все вместе — штаб и участники экспедиции. Дракончик, почти не разбегаясь — здесь не было для этого условий, — «выстрелил» себя вверх, на минимально возможной высоте распахнул крылья и начал полет, одновременно передавая изображение в реальном времени Эйку, а тот ретранслировал его на импровизированный экран — полотнище одной из палаток. В первый момент никто ничего не понял в «скачущей», меняющей ракурс картинке. Каждый вертел головой, по-своему пытаясь приспособиться, понять изображение. Но очень быстро все адаптировались: не зря каждый тестировал Дракончика в разных режимах. И вот с высоты птичьего полета, «глазами» Дракончика они видели ошеломляющие по красоте места, захватывающие дух своей грандиозностью и величием. По дну каньона — это было небольшое, но глубокое ущелье — по снимкам они оценят, просчитают его размеры — между отвесных, покрытых растительностью известковых скал вьется русло реки. С противоположной от путешественников стороны крупные и высокие утесы, обрывающиеся к реке, переходят в холмистую, усыпанную одинокими валунами, покрытую густой низкой растительностью равнину. По приказу Эйка Дракончик снизился и полетел вдоль течения реки, давая возможность восхищенным людям подробнее рассмотреть великолепный ландшафт. Ущелье постепенно «раздвигалось», склоны становились более пологими — вот в низкой чаше отступивших гор — бирюзовое чудо! — озеро, в которое впадает бурная горная река. У всех, видящих эту картину — и здесь, почти рядом, только скалы между ними, и там, в уже далеком Поселке, — захватило дух. Какое величие! Какая красота!

— Возвращаться! — отозвал Эйк воздушного разведчика. — Мы должны показать это Совету.

На браслете Эйка, он вывел его на большой экран, появился руководитель штаба.

— Необходимо все обдумать. Это же не то место, где вы были, Следопыт?!

— Судя по карте и нашим крокам, принимая во внимание то, что мы видели сейчас, — Эйк оставил «окно» для изображения собеседника, а все пространство экрана занял двумя синхронизированными в пространстве картами, поверх которых разместил изображение каньона, переданное Дракончиком, — мы были где-то вот здесь.

Кроки с места стоянки Пятой экспедиции почти идеально совпадали с рельефом местности по ту сторону каньона, ближе к истокам реки.

— Похоже. Следопыт, дайте нам время все уточнить и обсудить. Мы сделаем это в кратчайшие сроки. До связи.

Место «погасшего» изображения озабоченного мужчины заняло дышащее жизнью, свежестью, будто живое — протяни руку и дотронешься до изумрудной ветки — изображение ущелья. А оно и вправду недалеко! Одна и та же мысль, видимо, отразилась у всех на лицах.

— Даже и не думайте!

Он хорошо знал своих парней, следопыт Эйк.

— Сейчас вернется Дракончик, мы поедим и будем ждать решения Поселка.

— Но сами-то мы можем что-то решить! Или пойдем как бычки на веревочке!

— Ну, ты и загнул, брат! — Так Кирк называл Ван Гутена. — Какой же ты бычок! Ты целый бычище!

— Эй, парни, все мы хотим быстрее туда, — Маркес указал за спину, в сторону ущелья. — Но дело должно быть «чистым».

— Чистым — не чистым …Знаток чистоты.

— Парни, все мы устали. Хотим ясности. Чего уж там.

— Кончайте базар.

Фрэнк протянул Ван Гутену руку.

— Хочешь, подеремся?

— Давай, Брат! Наваляй этому миротворцу!

— Не… Он побьет меня, — окинув Фрэнка взглядом с ног до головы, флегматично ответил Ван Гутен на подстрекательство Кирка.

— Не побьет! Ты больше и сильнее!

— А Фрэнк — рейнджер, — вступился за «своих» Маркес.

— Хорош. Пошутили и хватит. Давайте серьезно. Что предложим, когда «там» кончат тянуть волынку?

— Верно, Эйк! Мы не хуже их знаем, что можем. И как надо, знаем. Нам здесь виднее, — одновременно ответили все, кроме Айрис.

— А что думает «Мисс риск»? — неожиданно для Айрис, да и для всех, обратился к ней Эйк.

— Я? Что я думаю?

С каких это пор отменили «здесь думаю только я»? Но сейчас не до шуток, и раз — хоть и завуалированно — предлагают мир…

— Подождем, что скажут умники из Поселка. Если это совпадет с нашим мнением — хорошо.

— А если нет? — азартом загорелись глаза Эйка.

— Если нет — «подкорректируем».

— Любо! Любо, Айрис!

Хор мужских голосов сжатым кулаком ударил в начинающее темнеть небо.

К тому времени, когда они приняли общее решение… «Если мы не договоримся, я буду вынужден принять план Поселка», — предупредил их Эйк. Его тон не оставлял сомнений — так оно и будет. Так вот, к этому времени совсем стемнело. Но спать никто не собирался. Все ждали, и дождались представителя Штаба. План, который предложили участникам экспедиции, был похож на их собственный. За исключением нескольких пунктов, которые путешественники считали принципиальными и за которые Эйк сражался, не считаясь ни с какой субординацией. План Штаба предполагал разбить лагерь непосредственно около кромки ущелья. Оставить в нем механизмы, источники энергии, припасы, Дракончика (ему негде развернуться в тесном ущелье) и трех членов экспедиции. Остальным трем — спуститься в ущелье и произвести разведку. Участники экспедиции были согласны устроить лагерь как можно ближе к ущелью. Даже оставить Дракончика наверху — понятно: экспериментальный экземпляр — Эйк в конце концов согласился. Но спуститься вниз намеревались всей командой, включая Айрис. Если с тем, что в ущелье спустится вся команда, после долгих споров, железных доводов Эйка — хорошо, что они подготовились, — в штабе в конце концов согласились, то последнее — участие Айрис в работе в ущелье — вызвало неподдельное изумление и непонимание.

— Вы же были против участия мисс Айрис в экспедиции, следопыт Эйк.

— Я до сих пор не изменил своего мнения. Участие женщин в подобных мероприятиях считаю недопустимым. Но мисс Айрис во время похода проявила себя стойким и ответственным членом команды. Было бы несправедливо запретить ей, лишить ее возможности продолжить общее дело.

После длинных и нудных уточнений и согласований, при условии того и этого — на что Эйк не очень охотно соглашался, — план был утвержден.

— Благодарю вас, Эйк. Так мило, что вы заступились за меня. — Вовремя остановилась, не кинулась обнимать Следопыта Айрис.

— Я констатировал факты, мисс, считая необходимым быть объективным. За вас я не заступался.

Эйк не заметил протянутой ему Айрис руки.

— Отбой! Всем спать. С утра — пеший переход к ущелью.

— А спускаться?

— Братишка, спускаться в темноте! Попробуй во сне, — посоветовал Кирку Ван Гутен.

Ранним, ранним утром — здесь, на остывших за ночь камнях было ощутимо холодно — после раннего, но очень плотного завтрака путешественники начали готовиться к пешему переходу. Подогнали амуницию, проверили собранный ОбРами багаж. Глядя на мужчин, Айрис тоже сменила легкие ботиночки на более крепкие и высокие, закрывающие щиколотку. Вместо легких штанишек надела плотные, со многими карманами, облегающие брюки — их в свое время буквально заставила взять Эммануэль. «Вы обязаны носить такие вещи, Айрис. Они отлично сидят на вас, подчеркивают фигуру». Брюки Айрис так ни разу не надела — вскоре случился тот инцидент с Кэрол и неприязнь к людям повлияла на отношение и к вещи. Будь у Айрис что-либо другое, подходящее для длинного путешествия, — ни за что бы не взяла их с собой. На легкую полосатую маечку надела плотную, в тон брюкам, куртку. На всякий случай — видела, что это брали с собой мужчины, — сунула вкарман куртки яркую шапочку-колпачок. Поколебавшись, положила в другой карман перчатки. Одевалась Айрис, конечно, дольше мужчин, но ей не пришлось тратить время на проверку багажа. Хлопотунья справлялась с любой задачей — а уж с такой ерундой и подавно — лучше всех на свете. А вот идти вместо Айрис по осыпающейся из-под ног каменной крошке, карабкаться на почти отвесные — кто их знает, откуда они взялись, — стены из изъеденного временем и ветрами песчаника или, не отставая от впереди идущего, лавировать между валунами, Хлопотунья, конечно, не могла. Будь они одни, ВИСМРа просто-напросто донесла бы Малышку туда, куда ей надо. Но… Собрав все свое мужество, Айрис шла, карабкалась, перепрыгивала и огибала. «Проявила себя стойким и ответственным, стойким и ответственным» — рефрен подстегивал ее, не давал отступить. Замыкающий Ван Гутен не мог пожаловаться на то, что мисс его задержала.

К вечеру — Айрис не заметила, как прошел день, — они поднялись на несколько метров выше предыдущего лагеря, почти дошли до кромки скалы, за которой, судя по съемкам Дракончика, начиналось ущелье. Здесь Эйк приказал устроить последний ночной привал перед спуском. Вымотанная за день, Айрис отказалась от ужина. Но сначала через силу, а потом с удовольствием выпила несколько чашек освежающего напитка. И не дожидаясь остальных, попросив извинить ее, отправилась спать. Впервые за время путешествия Айрис нарушила установленный ею же порядок — не связалась ни с доктором Серж-Симеоном, ни с Чейоном. Доктор на правах врача и давнего друга просил ее сообщать о состоянии здоровья и, вообще, «обо всем заслуживающем внимания». С Чейоном они обсуждали деятельность групп — Патнэли и Лина. Участие в экспедиции, как считала Айрис, не освобождало ее от ответственности за начатое дело. Но сегодня — спасибо Хлопотунье — корреспонденты Айрис получат сообщения, что у нее все в порядке. Но вот что ей пришлось сделать впервые — так это спать в спальном мешке! Но какое это имело значение! Она падала с ног от усталости! На следующее утро, как это и ни показалось Айрис странным, — а мужчины просто оценили ее мужественное поведение накануне — ей дали поспать. И, когда, все-таки разбуженная Хлопотуньей, Айрис подбежала к раскладывающим вещи в заплечные мешки мужчинам, ее прежде всего отправили завтракать.

— Мешки мы уложили сами. Не волнуйтесь, мэм, — успокоил на ходу жующую галету Айрис Маркес.

— Но вы кладете в свои мешки мои личные вещи! Почему? Так не пойдет!

— Еще как пойдет, Айрис. — Фрэнк засовывал в свой мешок что-то из ее вещей. — Не потащите же вы мешок с вещами и припасами!

— Еще как потащу!

Айрис почти вырвала из рук Фрэнка сверток со своим бельем. И бегом, бегом начала забирать свои вещи и положенные на нее припасы из мешков остальных членов экспедиции.

— Что здесь происходит?! Мисс! Не мешайте собираться! Вам дали отдохнуть, и у вас появились силы, мисс, всем мешать!

— Я не мешаю, Следопыт! Я укладываю свой мешок! У меня должна быть равная с остальными доля багажа.

— Вы хотите сказать, что унесете столько же, сколько Маркес или Кирк?! Не говорю уже о Фрэнке и Ван Гутене?!

— Я? Конечно, нет. Но мой робот, без сомнения, сможет.

— Становится все интересней! Мы оставляем ОбРов здесь. А вы собираетесь взять с собой личного робота!

— Да, Следопыт! Мой робот пойдет с нами!

— Вы издеваетесь, мисс! Не бывать этому!

— Еще как — бывать! Если вы не согласитесь — я останусь здесь. И вы не выполните условие, которого сами же добивались. Кроме того, я сообщу в штаб, что вы нарушаете «Пункт …» «Подпункта…» — Айрис протараторила первые пришедшие на ум цифры. Пусть попробует проверить!

— Вы блефуете!

— Нет, я шантажирую вас, Следопыт! Хотите проверить?

Ответа ждала не только Айрис.

— Вы не правы. Это недостойно, Айрис.

Вот этого, что Фрэнк, именно Фрэнк — ее друг и спутник — примет сторону Эйка, не поддержит… Такое и в голову ей прийти не могло!

— Я ценю ваше мнение, Фрэнк. Но позвольте мне жить своим умом. Мой робот пойдет со мной. И понесет груз вместо меня! Так что грузите больше!

— Грузите! — махнул рукой Эйк. — Вы применили нечестный прием.

— Не знаю, зачем вам это понадобилось.

— Вам это так с рук не сойдет.

— Вы ввязались в драку. Поздравляю.

Складывая перед стоящей рядом с Айрис Хлопотуньей самые громоздкие и тяжелые вещи из своего багажа, комментировали происшедшее еще вчера считавшие Айрис «своим парнем» члены экспедиции. Последним прошел мимо Айрис и положил на внушительную груду багажа свою кепку Фрэнк. Эйк даже не посмотрел в их сторону. — Готовы! Вперед.

Взвалив на себя огромный рюкзак и не оборачиваясь, он пошел к краю обрыва — их двери в ущелье. Все гуськом пошли за ним. Хлопотунья сдвинула в разные стороны верхнюю и среднюю подушки и, расположив в образовавшемся пространстве груз, переваливаясь на ножках-гусеницах, замыкала колонну. На краю обрыва Айрис неосторожно посмотрела вниз. И тут же сделала несколько поспешных шагов назад. О! Почему она думала о чем угодно, только не об этом!!! Как они будут спускаться! Внизу — пропасть! И она со всеми поссорилась. Все злятся на нее. Но времени на страх — бояться и переживать — у Айрис не оказалось. Вокруг нее происходили интересные вещи! Прежде всего, все освободились от своих заплечных мешков-рюкзаков. Из груза, принесенного Хлопотуньей, были извлечены странные металлические инструменты. В проделанные с их помощью в скале глубокие отверстия было водружено сооружение из трех скрепленных вверху «палок». На нем укрепили систему блоков и через них продели веревку, моток которой перебросил себе через плечо Кирк. По многочисленным карманам ему разложили металлические предметы с одним острым краем. Их назначения, как, впрочем, и значения всего происходящего, Айрис понять не могла. Мешок с какими-то еще вещами Кирк перебросил через второе плечо. Одним из многочисленных карабинов на своих, перехватывающих тело странных ремнях Кирк зацепился за веревку. Свободный, свисающий из блоков конец этой веревки взял в руки Эйк. И махнул рукой.

— Удачи! — слились в один голоса всех.

Кирк подошел к обрыву и, повернувшись лицом к скале, взявшись рукой за веревку, чуть оттолкнувшись, повис над бездной. Мгновенье — и его голова скрылась из виду. Послышался шум — металл вгрызался в камень, затем стук металла об металл. Веревка дернулась — Эйк, перебирая руками, чуть отпустил ее. Эти звуки, повторяясь еще раз сто — Айрис сбилась со счета, — каждый раз слышались все тише, глуше. Наконец, веревка дернулась в последний раз.

— Внизу. Все благополучно, — раздался по громкой связи голос Кирка.

Не торопясь выпустить из рук веревку, Эйк намотал свой конец на Т-образное сооружение рядом с «треногой». Назначение и этой «железки» Айрис, даже если бы и очень старалась, не отгадала. После этого, прикрепив их карабинами к веревке, отправили вниз несколько рюкзаков. Вслед за рюкзаками, пристегнув себя к веревкам и повернувшись лицом к скале, спустились Фрэнк и Маркес. Ван Гутен и Эйк, получив от них сигнал «Спустились благополучно», отправили вниз остальной багаж, включая сдвинувшую «подушки» Хлопотунью. Через пять часов напряженной внимательной работы наверху остались трое — Айрис, Ван Гутен и Эйк.

— Прошу вас, мэм.

Ван Гутен подошел к Айрис со странной штукой — похожей на… сетку переплетением полос. Она смогла рассмотреть вблизи прочный материал. Нечто подобное надевали и остальные, уже спустившиеся члены команды.

— Сюда прошу ноги, это — через руки, а здесь — закрепим.

Щелкнула застежка, и Айрис почувствовала себя словно… Да, эти полосы хоть и проходили у нее и под ногами, и под руками, не сковывая движений, но создавали ощущение… что ты в «корзинке» и тебя хотят подвесить! И ощущение не обмануло Айрис! Ван Гутен пристегнул ее карабином к веревке! Но не подвесил, а, повернув к себе спиной, схватил в охапку.

— Наша очередь, мэм.

Оттолкнувшись, повис над бездной. Айрис зажмурилась. Погибнуть так глупо! Но ничего ужасного не случилось. Лишь мгновение — и началось уверенное, с остановками движение вниз. Она, сначала чуть-чуть, щелочкой, потом, осмелев, и вовсе открыла глаза. Плотно прижатая спиной к груди Ван Гутена, Айрис видела перед собой все «поры» и трещины скалы. Так вот как это происходит! Держась руками за веревку и страхуясь карабинами, Ван Гутен спускался, нащупывая ногами скобы и переступая с одной на другую. Так вот чем занимался спустившийся первым Кирк! Так же, как и все, атлетически сложенный, но самый «легкий» из всех, Кирк вбивал скобы, готовя дорогу для остальных. В какой-то момент — жаль, что это случилось уже к концу спуска, — Айрис обрела способность обращать внимание на что-то еще, кроме известняка двигающейся у нее перед носом скалы. С трех сторон «обхватившее» ее, почти как кокон, огромное тело Ван Гутена не позволяло увидеть многое. Но буйную растительность, фрагменты русла реки, скосив глаза — вертеться Айрис не рискнула, — заметить было можно. Но вот легкий толчок — Ван Гутен твердо стоит на подготовленной друзьями ровной площадке. Рука, прижимавшая Айрис, ослабла. Щелчок и еще щелчок — Ван Гутен отстегнул карабины, свой и Айрис.

— Приехали, мэм.

Айрис покачнулась, но устояла на ногах.

— Благодарю вас, Ван Гутен. Это было… Выше похвал.

— Да чего уж там. Мы тренируемся проделывать такие штуки.

— С прибытием, Мэм. Не тушуйся, братишка. Ван Гутен у нас спец, — встретили их, отойдя от горы багажа, остальные.

— Да ну вас.

На ходу снимая «сбрую», Ван Гутен вернулся с ними к багажу. Айрис подняла глаза и не поверила самой себе. Я? Спустилась оттуда! С той высоты?! Поспешила к Хлопотунье. Как она? Как перенесла спуск? Ведь ее, в отличие от Айрис, никто не «обнимал», не страховал. Отправили, как и остальной багаж, закрепив карабинами за веревки.

— Как ты, Малышка? Показатели в норме.

Стоящая в отдалении от остального груза Хлопотунья — три плоские «подушки» на ножках-гусеницах — выглядела как обычно.

— Я в порядке. Меня страховали. Как ты приземлилась, не ударилась?

— ВИСМРу не так просто разбить, Малышка. Главное — я тебя не потеряла.

— Ты никогда, никогда не сможешь потерять меня, Хлопотунья.

— Это был интересный опыт для тебя, Малышка.

— Да, все так прекрасно подготовлены. Я и не подозревала, что они настолько профессиональны.

— Вот и отлично. Что сейчас?

— Не знаю. Эйк должен сказать.

— А, этот… Ты из-за меня разговаривала с ним. И показатели были плохими.

— Хлопотунья, сколько можно! Нормальные у меня и давление, и пульс…

Мысли Айрис перескочили на другое… Эйк! Он — единственный еще не спустился. Остался наверху. Почему?

— Мы договорим, Хлопотунья.

Айрис старалась не побежать — бежать-то здесь было некуда — к разбирающим багаж мужчинам.

— Спасибо вам всем. И я, и мой робот в полном порядке. Спасибо за спуск.

— Не за что, Мэм.

— Возьмите вещи.

— Мы будем здесь ночевать.

— Это Эйк приказал?

Айрис посмотрела по сторонам.

— А где он, кстати?

— Еще наверху.

— Наверху? Почему же он остался? Будет спускаться последним?

— Эйк — командир. В данной ситуации должен спускаться последним.

Казалось, никого не волновало, что Эйка до сих пор нет. Никто не думал о том, как он будет спускаться. А ведь потихоньку начинало темнеть и чуть заметный внизу ветерок крепчал. Но, видимо, как это часто случалось в последнее время — пойди, пойми этих мужчин, — Айрис ошибалась. Нет-нет и ловила она как бы ненароком брошенные на скалу со змеей вьющейся по ней веревкой взгляды. А когда на краю утеса, закрывая своим силуэтом «треногу», показался Эйк, все бросили работу. И приспособились так, чтобы заходящее солнце — на фоне которого хрупкая снизу фигурка Эйка казалась черным силуэтом — не слишком мешало наблюдать за его спуском. Пара секунд — Эйк пристегивал карабин — и, оттолкнувшись, темная фигура описала дугу… держась рукой за веревку, Эйк должен был начать спуск! Но вслед за ним качнулась, силуэт Эйка уже не заслонял ее, «тренога»! И черной птичьей лапой описала в воздухе дугу, грозя ударить падающего вдоль отвесной стены Эйка. Крик застрял в горле Айрис. Что!!! Что будет??? Что делать!!! Ее глаза метались от черного силуэта на чернеющей стене к мужчинам. Они бросились к мотающейся вдоль стены веревке.

— Ветер, — закричал Ван Гутен.

Айрис не могла сдвинуться с места. И видела, как Эйк умудрился, пролетая вместе с падающей веревкой, ухватиться за скобу! Какое-то время — секунду, показавшуюся вечностью, — он провисел, прижавшись к скобе, а потом! Изогнувшись, поймал пролетавший мимо конец веревки! Что он делает?! Снова не могла понять Айрис. В этот раз Эйк провозился дольше.

— Он привязал эту стерву! — восторженный крик Маркеса. — Кэп справился!

— Ван Гутен, ты удержишь?

— Фрэнк помогает.

В сумерках, уже затопивших дно ущелья, Айрис различала фигуры мужчин, что-то делающих у скалы. Они держат конец веревки. Чтобы ее не раскачивал ветер! А Эйк? О, Эйк! Как ему это удается! Он не может, как это делали все до него, держась за веревку, «переступать» по часто вбитым скобам. Он скользит! Скользит, погружаясь в глубокую тень ущелья. Айрис уже не могла четко различить силуэт Эйка. Но, судя по стоящим у стены, ждущим его фигурам, все пока благополучно. Нет, стоять в стороне она не собирается! В несколько шагов Айрис оказалась рядом со всеми. И в этот миг, высоко подняв руки и чуть качнувшись, — остальные, бросившись, поддержали его — Ван Гутен снял, отцепил от веревки Эйка! Задержав, подержав, как младенца, на руках, осторожно поставил на землю.

— Покажи руки. — Фрэнк, он в экспедиции «отвечал за медицину», нес походную аптечку.

— Все в порядке, — чуть морщась, когда в свете укрепленных на лбу личных фонарей Фрэнк резал и снимал с его рук ошметки того, что совсем недавно было перчатками, успокоил Эйк. — А как здесь?

Фрэнк не собирался отступать. Эйк потряс руками, снимая напряжение, и снова протянул руки Фрэнку. На нем две пары перчаток — то ли с удивлением, то ли с восхищением поняла Айрис. Но и под двумя парами перчаток руки Эйка выглядели нелучшим образом.

— Наложу мазь и повязки. Так поспишь. Утром посмотрим, — ловко бинтуя руки Эйку — Айрис не знала за ним таких умений, — тоном, не допускающим возражений, сказал Фрэнк. — Давай, брат, не сопротивляйся. Мы приготовили спальные мешки и что-то пожевать.

Маркес всунул кружку с питьем между забинтованных ладоней Эйка.

— Зря затеяли с едой. Я только попью.

Кирк налил себе полную кружку непрозрачной в темноте жидкости.

— Говори за себя, брат. А я не прочь подкрепиться. Спасибо, Маркес.

Ван Гутен взял с подноса огромный, в несколько слоев крекеров, переложенных вяленым мясом, бутерброд.

— Айрис, вы. — Фрэнк жестом пригласил ее к импровизированному столу.

— Благодарю. Пожалуй, только попью.

Айрис, по примеру Кирка, налила из высокого термоса чашку темной жидкости.

— Если не будет вечернего собрания…

— Собрания?

— Собрания!

— О каком собрании…

— Во дает.

— Вы зря, парни. Она права. Мы обязаны проводить итоговое собрание в конце каждого дня. И отсылать ежедневные отчеты в штаб. Спасибо, что напомнили, мисс.

Неужели он смеется над ней! Несмотря на опасность, которой подвергал себя Эйк, свое восхищение его героическим спуском, Айрис была готова выплеснуть содержимое своей кружки ему в лицо!

— Что за шутки!

— Ты серьезно, Кэп!

— Один раз — они обойдутся!

— Женщин по жизни вообще не надо слушать!

— Эй, братва, тише! Я серьезно. Вполне серьезно. Правил необходимо придерживаться. И раз я не смогу отправить сообщение, — Эйк обвел всех глазами, — вот вы, мисс Айрис, сделаете это вместо меня.

— Но это не по правилам. Я не имею права посылать сообщения в штаб. Тем более вместо командира.

— А вы и не будете вместо. Маркес, сними браслет, — Эйк протянул руку рейнджеру, — и передай мисс. — Хорошо.

Айрис не успела ни отказаться, ни спрятать руки за спиной. Коммуникационный браслет Эйка — всей экспедиции — лежал у нее на ладонях.

— Подойдите. Нужен Код.

Заколдованной марионеткой Айрис подошла к Эйку, держа браслет на вытянутых руках. Он наклонился к браслету, коснулся открытым глазом его серебристо-гладкой поверхности. Тут же на выпуклой стороне браслета начали появляться буквы и цифры.

— Пишите.

— Нет. Это невозможно. Это против всех правил. Я, никто не имеет права отправлять сообщения от вашего имени.

— Да что вы говорите! Все эти занудные параграфы я знаю не хуже вас! Мы устали. У меня нет сил вас убеждать, мисс. Пишите!

И Айрис, хоть и не была Хлопотуньей — ВИСМРой, подчинилась приказу! Передав от имени Эйка, что группа благополучно спустилась в долину и после ночного отдыха начнет работу на местности, Айрис вложила в обмотанные бинтами ладони следопыта его браслет и, пожелав всем спокойной ночи, вернулась к Хлопотунье.

Наконец-то можно было отдохнуть. Но уснуть в удобном, легком спальном мешке никак не получалось. Слишком много событий — самых разных событий — Айрис их хватило бы на целый год, если не больше, жизни на Коло, — произошло в этот один день! Слишком ярко светили огромные — над поселком не было таких — звезды. Слишком громко разговаривали и даже смеялись — только вот не разобрать, о чем — ее спутники. Надо было бы подумать обо всем, проанализировать, связаться с Серж-Семионом и Чейоном — Хлопотунье снова придется сделать это за нее, — усталость, так она точно никогда не уставала, брала свое. И Айрис под надежным присмотром Хлопотуньи заснула.

Утром — удивительным светлым, брызжущим весельем ароматов и красок утром — будить ее не пришлось. Вернее, разбудили Айрис щебет птиц и мягкие ласковые прикосновения. От этого ли всего или от необыкновенной чистоты и вкуса воздуха, буквально вливающегося в легкие, Айрис чувствовала себя отдохнувшей. Приподнятое настроение радости заставило ее забыть все перипетии вчерашнего дня и, с безусловной верой в хорошее, окончательно осознав, где она и почему, проснуться. От общего лагеря, если можно было так назвать в спешке рассортированный багаж, слышались голоса. Не желая, чтобы кто-то пришел ее будить, Айрис быстро привела себя в порядок.

— Доброе утро, Айрис. Доброе утро, Мэм. Привет. Как спалось? — каждый на свой лад ответил на утреннее приветствие Айрис.

— Присоединяйтесь, — пригласил склонившийся над чем-то Эйк. — Ответ! Сами понимаете — ни-ка-кой! Они рады. Приветствуют. Поздравляют. Ждут дальнейших сообщений. Напоминают об осторожности.

Эйк нажал кнопку на браслете — закрыл сообщения. С руками у него все в порядке, не преминула заметить для себя Айрис.

— Думаю, мы сначала поедим. А все обсуждения — потом. Как вы?

— Ты же не ударился вчера головой! Подумать, что мы променяем завтрак на разговоры, Эйк?!

Кирк отошел к большому раскрытому ящику и вернулся с саморазогревающимися — надо было только надорвать упаковку — порциями завтрака.

— Прошу! Держите!

До конца разорвав упаковки, превратившиеся в небольшие подносы, все с аппетитом принялись за еду.

— Неплохо. Но хотелось бы чего-то неконсервированного. — Маркес тщательно сложил и завернул остатки завтрака в ту же упаковку.

— Хорошо бы, — поддержал Кирк.

И Фрэнк, соглашаясь, кивнул головой.

— А готовить вам кто будет, парни? И из чего?

— Ну, из чего, мы с тобой нашли бы, партнер. И приготовить смогли бы. Или вот мисс попросили бы.

— Помечтать можешь сейчас, Ван Гутен. А все остальное — потом. Осмотримся немного.

Растянув до максимального размера экран своего рабочего браслета, Эйк вывел на него изображение ущелья, составленного по съемкам Дракончика.

— Мы — здесь.

Фиолетовая точка обозначила место привала. Между ними и противоположной стороной ущелья — речка. Где-то она ближе к скалам — почти подмывает крутые берега, где-то дальше, оставляя между собой и скалами место и для песчаных отмелей, и кустов, и поднимающихся по пологим склонам разнообразных деревьев. Фиолетовая точка их привала пульсировала где-то посередине — если считать от теряющегося где-то истока реки, дракончик «не увидел», не снял его, до дельты ее впадения в приличного размера озеро, находящегося в естественной низине.

— В штабе оценили, неточно, конечно, размеры ущелья. Длина — примерно двадцать одна тысяча ярдов, самая высокая скала — где-то двадцать три фута. Нам еще повезло — спускались не по ней!

Эйк указал на точку, находящуюся в самом «узком» месте каньона.

— Здесь, между скалами, где-то двести шестнадцать с половиной ярдов.

— Двадцать одна тысяча ярдов — не расстояние. Мы этот каньон «сделаем» за полдня спокойной ходьбы, — первым высказался Кирк.

— Братишка, но мы же спустились сюда не ходить! Нам надо все осмотреть, — остановил его Ван Гутен.

— У следопытов опыт побольше нашего. Пусть сначала они скажут.

— Верно рассуждаешь, Фрэнк, — поддержал Маркес. — Есть вещи, в которых следопыты смыслят больше рейнджеров. Что скажешь, Эйк?

— Два соображения. Первое — всякие «странности», случившиеся с Маркесом и мной на равнине. И второе — из опыта следопыта — Ван Гутен поддержит. Рядом с водой больше шансов найти чьи бы то ни было следы. Вода здесь по всему ущелью. Но вниз по течению, к озеру ущелье раздвигается. Больше места …для всего.

— Согласен.

Ван Гутен, слушавший Эйка с закрытыми глазами на невозмутимо флегматичном лице, — Айрис уж подумала, что он уснул, — открыл один, лукаво блеснувший глаз.

— Сделаем так. Лагерь — все эти вещи оставим здесь. Горы из известняка — найдем подходящее углубление, поставим защиту. Спокойно пойдем к озеру. По дороге — осматривать все. Мы с Эйком скажем, на что обращать внимание. Обойдем озеро. Если успеем — пойдем по противоположному берегу обратно. Если нет — заночуем на берегу.

— Значит, тащить с собой еду и спальные мешки, — недовольно констатировал Кирк.

— И запас энергии, — добавил Эйк.

— Но зачем же вам, то есть нам что-то тащить? — В первый раз за все утро Айрис вмешалась в обсуждение.

Все посмотрели на нее. «Как же мы о тебе забыли» — разные выражения лиц передавали один и тот же смысл.

— А, вы собрались идти с нами, Мэм. Я думал, — обратился Кирк в пустоту, — что вы останетесь в лагере. Кто-то же, наверное, должен остаться.

— Извините, Кирк, вы фантазируете на ходу. Я, конечно, пойду со всеми. И здесь я не для того, чтобы сторожить ваши запасные штаны. А груз понесет мой робот. Так что Кирк, лично вы сможете идти налегке.

— Здорово она тебя, братишка! — захохотал Ван Гутен, подмигнув то ли Кирку, то ли Айрис.

— Что скажешь, Эйк?

— Скажу — не будем терять время. Начнем сортировать груз и искать пещеру. Кирк, бери Фрэнка и …мисс. В радиусе пятисот ярдов ищите что-то подходящее для склада. Мы рассортируем груз. За дело.

Почти сразу и почти не отходя от места их стоянки, отодвинув ветки какого-то колючего кустарника, Фрэнк нашел широкую, но не глубокую нишу — выемку в скале.

— Это нам, конечно, не подойдет. Слишком мала. Будем искать что-то размером побольше. Здесь подобных «пещер» должно быть много, — поддержал Кирк. — Известняк мягкий, вода, ветер, время — и глядишь…

Эта пещера, найденная Кирком буквально рядом, но чуть повыше, была больше предыдущей. Но ее забраковали не из-за размера.

— Склад надежнее делать ниже, поближе к земле.

— Еще лучше под землей, — отвечая Фрэнку, позвал их Кирк. — Смотрите.

Начавшееся у самой земли довольно большое — пол человеческого роста — отверстие наполовину уходило в глубины скалы.

— Подошло бы, — одобрил Фрэнк. — Только что там внутри. Пока — отметим.

На экране своего браслета Кирк поставил точку на карте, которую Эйк переслал всем участникам экспедиции.

— Это как раз на границе участка в пятьсот ярдов, о котором говорил Эйк, — заметила, сверившись со своей картой, Айрис.

— Нельзя же так… — Кирк пропустил готовое сорваться слово, — дословно понимать все приказы. — Придется вернуться, брат.

Фрэнк похлопал Кирка по плечу.

— Мисс Айрис серьезно относится к правилам и приказам.

— Да уж.

Кирк зашагал обратно, к месту стоянки, на ходу тыкая длинной палкой — посохом в растущие под скалой кусты, осыпанные крупными красными плодами, постукивая и по самой скале. Они прошли мимо сортирующих вещи товарищей.

«Как им не надоедает», — почти вслух подумала Айрис. Фрэнк, который за время совместных прогулок успел неплохо изучить свою спутницу, понял ее взгляд.

— Это кажется скучным, но это важно. Одна из главных составляющих наших «романтических» профессий. Если мы все хорошо не подготовим, не уложим так, чтобы в любой момент под рукой оказалось все необходимое, и при этом не выйдем за возможности для транспортировки, а зачастую и переноски вручную, веса и объема…

— Грош цена таким горе-путешественникам, — ухватил конец фразы Кирк.

— Вот именно — не избежать беды, — кивнул Фрэнк, в свою очередь с силой ударяя по скале за покрытым разноцветными листьями кустом.

Ой! И посох, потащив за собой крепко держащего его Фрэнка, почти полностью ушел в скалу.

— Кирк! — окликнула Айрис ушедшего вперед рейнджера.

— Фью, братишка! Ты поцеловался со скалой.

Кирк помог Фрэнку ровно стать на ноги.

— Посмотрим, посмотрим.

И начал, в свою очередь, точными ударами посоха крошить податливый камень. В четыре руки — вытащивший из пролома свой посох Фрэнк присоединился к Кирку — они быстро расчистили широкий и глубокий, всего в нескольких дюймах от земли, «карман». Кирк посохом измерил его.

— Пойдет, — кивнул наблюдавший за измерениями вместе с Айрис Фрэнк.

Но если Айрис смотрела «просто» с интересом — не было того, что не удивляло бы ее в этом удивительном, похожем на картинки из ее голограммного детства ущелье, то Фрэнк, отмечая, на какое расстояние посох углубляется в скалу или сколько посохов отложил Кирк, измеряя длину «кармана», тут же пересчитывал «посохи» в ярды и прикидывал, поместится ли тут их багаж. Вот Кирк с Фрэнком переглянулись, и Кирк пронзительно свистнул, привлекая внимание занятых багажом товарищей. Маркес — он в данный момент оказался без груза в руках — повернулся к ним. Несколько быстрых условных знаков — Айрис не смогла уследить за движениями рук Кирка — и, повернувшись к остальным — судя по тому, что работа приостановилась, — начал «пересказывать» знаки Кирка.

— Вернемся, — не дожидаясь, пока там окончат обсуждение, предложил Кирк, и первым пошел к лагерю.

— Все, как надо. Это здесь. — Кирк установил на карте точку. — Совсем близко — ярдов пять, пять с половиной, не более. И размеры подходящие.

— Что скажешь? — Эйк обратился к Ван Гутену.

— Братишка разбирается, переезжаем. — И взвалив на плечи огромный ящик, с треском ломая попадающиеся на пути кусты, Ван Гутен пошел к «карману».

— Стоп! Стоп! — Когда все остальные, включая Айрис, взялись было за тюки, мешки и ящики, остановил их Эйк. — Мы с Маркесом сложим все на робота мисс. — Хлопотунья стояла неподалеку. — Или вы против?

— Нет. Как же я могу. Я обещала.

Айрис пришлось «написать» своему роботу приказ «создать емкость».

— Фрэнк и Кирк, вы возвращаетесь, помогаете Ван Гутену разгружать робота и укладывать вещи в склад. Мы с тобой, Маркес, проверим потом территорию.

Отсалютовав, Кирк и Фрэнк зашагали обратно. Хлопотунья сдвинула «подушки», и Маркес с Эйком начали загружать багаж.

— А я? Что мне делать?! Какую работу вы поручите мне!!!

Айрис не могла ничего не делать. Стоять и спокойно смотреть, как работают остальные! Ну нет! Это не для нее!

— Вы?! — Эйк обернулся.

Искать занятие для этой мисс — последнее, чем он хотел бы заниматься, — красноречиво говорил весь его вид.

— Проверьте место, где мы спустились. Я имею в виду саму стену и землю под ней. И… знаете, по мере того, как мы с Маркесом будем освобождать площадку, обойдите лагерь. Не должно остаться ничего, даже намека о нашем присутствии.

Айрис, возмущаясь про себя — нелепая, ненужная работа, лишь бы избавиться от меня, — все-таки пошла исполнять задание. Все лучше, чем маяться без дела. Ведь даже Хлопотунье нашли «разумное» применение. Но работа, которую поручил Айрис Эйк, оказалась не так проста, как она думала. Во-первых — что делать со свисающей, завязанной на одной из скоб веревкой? Полезть наверх? Снять ее? Бредовая идея. Я не умею подниматься по скалам. Спрошу Эйка, решила Айрис. А все остальное — примятая трава, например, ее распрямлять? Или следы от волочения тяжелых предметов! Эйк издевается над ней!!! Взбешенная Айрис — да, в этом походе она научилась, начала испытывать сильные чувства — вернулась к Маркесу и Эйку.

— Следопыт, что за работу вы мне поручили!!!

— В чем дело, мисс? Чем вы недовольны!

— Это, эта работа — совершеннейшая бессмыслица!

И Айрис, сдерживая себя, высказала все, что она думает и о веревке, и о траве, и о… обо всем!!!

— Как ты считаешь, дружище Маркес, мисс права? Или «бессмыслица» в ее голове?

— Отчасти, простите, Мэм.

От возмущения Айрис лишь набрала полную грудь воздуха и не смогла ничего сказать.

— Вы знаете историю нашей с Эйком экспедиции, — продолжил Маркес. — Там нас поджидал «сюрприз». Хоть это и случилось по ту сторону ущелья, но не хотелось бы, чтобы нас быстро обнаружили и здесь. Всегда предпочтительнее первыми «нанести удар». Вот суть задания Эйка. У нас в команде не принято разжевывать приказы. Все друг друга понимают. А с веревкой вы правы. Это поправимо.

Они вернулись к скале. Маркес подсадил Эйка. И тот, цепляясь за скобы и отталкиваясь от них ногами, ловко добрался до скобы, на которой он же и привязал веревку.

— Он будет ее отвязывать? — спросила шедшая позади всех и промолчавшая все несколько минут Айрис — ей было стыдно за свою «бессмыслицу». Она забеспокоилась за Эйка — он на головокружительной высоте, один, без страховки.

— Нет, конечно. Смотрите.

Сверкнул огонек.

— Это топорик, — объяснил Маркес.

И «освобожденная» веревка, скользя и ускоряясь, рухнула вниз. Маркес подошел к стене.

— Оставайтесь на месте, мэм. Пожалуйста, — уже на ходу, обернувшись, попросил он Айрис.

Предупреждение было, пожалуй, излишним. Она и так не могла сдвинуться с места. Не могла отвести глаз от фигуры человека — сейчас, при свете полного дня отчетливо было видно даже снаряжение совершающего сложные телодвижения, чтобы благополучно спуститься вниз. Айрис, кажется, даже не дышала. Но вот Маркес крикнул что-то. Державшийся обеими руками за скобу — она была где-то в двух ярдах над землей — Эйк разжал руки и, сгруппировавшись, упал. Ожидавший этого падения в странной позе, Маркес подхватил Эйка, упал и покатился вместе с ним в сторону кустов. Опомнившись, будто проснувшись, Айрис бросилась к ним. Эйк уже был на ногах и помогал подняться Маркесу.

— Порядок.

Мужчины похлопали друг друга по спине.

— С вами все… все хорошо? Не ушиблись? Ничего не сломали?

Айрис не могла скрыть волнение, переводя взгляд с одного на другого.

— Все в порядке, Мэм. Спасибо за заботу. Мы это проделываем не в первый раз.

Маркес повернулся к Эйку. Но тот, подобрав сброшенную веревку, наматывал ее на большой моток.

— Веревка не должна была оборваться. В треноге есть возвратное устройство. Там, вверху что-то пошло не так, — повернувшись к Айрис, будто нехотя объяснил Эйк. — Хорошо бы, не продолжение «сюрприза». На обратном пути мы это выясним. А сейчас — дай мисс «грабельки», — попросил он Маркеса.

— Да ладно, Эйк, я сам.

— Ну, как хочешь. Тогда догоняй. Идемте, мисс.

Повесив на плечо моток веревки, Эйк пошел в сторону склада. Чуть задержавшись — ей хотелось узнать, что это за «грабельки», и посмотреть, что с ними будет делать Маркес, но так ничего и не увидев, — Айрис старалась и не оглядываться, и успевать за Эйком, и смотреть под ноги. У открытого отверстия — склада — кипела работа.

— Вот, привел вам помощь, парни, — Эйк явно шутил. И на взгляд Айрис, очень неудачно.

— Спасибо, Кэп, сами справляемся, — отозвался Кирк.

— Уже заканчиваем, — из глубины «склада» раздался приглушенный голос Ван Гутена.

— Вот и отлично. Сейчас подойдет Маркес и отправимся.

Эйк перебросил моток веревки Кирку, тот, на лету поймав его, бросил дальше — Фрэнку. А тот передал появившемуся в проеме Ван Гутену.

— Ты сам, что ли, снимал? — Ван Гутен через отверстие в мотке разглядывал Эйка. — Почему не поручил Кирку?

— Так получилось. Не планировал я ее снимать, — Эйк как будто оправдывался, объясняя Ван Гутену. — Так получилось.

Эйк оглянулся, ища, чем бы помочь. Но грузовой отсек — так члены экспедиции назвали пространство, которое создавала Хлопотунья между своими «подушками», — был пуст. Последние небольшие коробки одна за другой исчезали в темном провале «склада».

— Вот, — на ходу снимая кепку с козырьком-лампой, вышел и Ван Гутен. С его растопыренных пальцев гроздьями свисали рюкзаки. — Мы положили каждому провизию. На пару суток в случае чего хватит.

Подошел и освободившийся Фрэнк.

— Пробы земли и камня упакованы в лабораторном боксе. Контрольные я взял с собой. В рюкзаке. Если что.

— На если что мы не договаривались. Но поступил мудро.

— Ждем Маркеса? — скорчил физиономию присоединившийся к ним Кирк.

— Маркес приводит в порядок участок. Убирает за всеми, — должна была вступиться Айрис. Она обиделась за него: Маркес работает, пока все болтают, — это несправедливо.

— Понял, брат, у парня есть защитница. Ты с ним поосторожней. — Ван Гутен подтолкнул Кирка локтем.

— Эй, потише! — Не ожидавший дружеского толчка — даже «дружеский» толчок Ван Гутена мог сбить с ног — Кирк чуть не упал.

— Что делим, парни? — поинтересовался подошедший незамеченным Маркес.

— Да вот… — собрался было разыграть его Ван Гутен.

— Раз все в сборе, пойдем. Но сначала — готовь кепку, — обратился Эйк к Ван Гутену.

— Мы же вроде об этом не договаривались.

Фрэнк переводил взгляд с одного на другого.

— Мы о многом не договаривались, братишка. Как ты думаешь, что случилось с треногой?

Случилось что-то совершенно непредвиденное, поняла Айрис. Сначала Эйк, теперь вот Кирк намекают на это. И, хотя никто не подает вида, беспокоит это всех. Фрэнк ничего не ответил.

— То-то, — Кирк повернулся к Ван Гутену. — Начнем?

— Угу. Ladies First, — Ван Гутен жестом пригласил Айрис.

— Объясните мне, что происходит.

— А происходит, уважаемая Айрис, совершенно недопустимое. Нас пометят.

— Как это? Не поняла.

— В этой кепке — шарики. Или у вас что-то другое?

Ван Гутен отрицательно покачал головой.

— Отлично. Ничего нового — обычные шарики. Каждый вытянет один. Положит себе в карман, в трусы, за щеку.

— Ты уж не передергивай. Ишь, как разошелся! — осадил Фрэнка нахмурившийся Маркес.

— Ладно. Про трусы — я погорячился. Признаю. Ваш «цвет» появится на карте. И все будут знать, где каждый из нас находится в любую единицу времени.

— Не вижу в этом ничего неправомочного. В повседневной жизни подобная практика, да, она нарушает неприкосновенность личности. И все из этого вытекающее, но в условиях похода, такой экспедиции, как наша, думаю, это правильно.

— Нельзя нарушать принципы, Айрис, ссылаясь на «ситуацию»! Любое «исключение из правил» тянет цепочку. Оправдывает последующие нарушения!

— В этом вопросе я не с вами, Фрэнк. Что я должна делать? — обратилась Айрис к Ван Гутену.

— Если остальные не против, — выслушав элементарные инструкции, Айрис, отвернувшись, опустила кисть руки в кепку, нащупала шесть, не различимых на ощупь шариков.

Она когда-то в детстве учила, что такое жребий. На уроках истории Господа Учителя разыгрывали в лицах различные способы… Но самой участвовать в подобном! Это было интересно. Несмотря на совершенно правильное замечание Фрэнка, он был прав! Сто раз прав, по сути. Но… это было как игра! Зажмурившись — зачем это! — она же все равно ничего не видит, — еще раз пробежавшись пальцами, погладив все шарики, Айрис зажала в кулаке один и вытащила руку из кепки. Ей так хотелось посмотреть на свой шарик! Но нельзя! Ван Гутен, объясняя правила их «жребия», подчеркнул, что каждый взявший — «вытащивший камень» — так он сказал, не должен ни показывать его остальным, ни смотреть сам. Когда вытащат последний — все раскроют кулаки. Так, наверное, честно! Сгорая от любопытства, Айрис следила, как один за другим — Кирк, Фрэнк, Маркес — рейнджеры, отвернувшись, вынимали из кепки Ван Гутена крепко сжатые кулаки. Как они терпят! Неужели им не интересно!!! Но вот и Ван Гутен, отвернувшись и скорчив устрашающую физиономию, достал свой «жребий». Последним, чуть помедлив, — теперь не только Айрис, все смотрели с нетерпением на следопыта, подгоняя — ну же, ну быстрее, — Эйк вытряхнул на ладонь, мгновенно сжав ее, последний шарик. Никто не успел заметить его цвет.

— Ну, босс, открываем? — Кирк тряс сжатым кулаком.

— Пожалуй. Готовы — на три. Один, два, три! — скороговоркой отсчитал Эйк, и все, встав в кружок, раскрыли ладони.

Синяя — Айрис, зеленая — Фрэнк, голубая и желтая — Кирк и Эйк. Маркес и Ван Гутен — оранжевый и красный. На карте одна за другой засверкали разноцветные точки, сложившись в шестилепестковый цветок. Почему, из-за чего и я, и все остальные так волновались? Мы всего лишь выбирали цвета! Удивилась, задумавшись о «процедуре», Айрис. Ребячество! Но думать, задумываться некогда!

— В путь!

Первым надел рюкзак Эйк.

— Выдвигаемся трилистником. Я, — Эйк протянул правую руку, — Фрэнк, Маркес слева. Кирк — лево, Ван Гутен — ты — право. Айрис — на диагоналях, Фрэнк — Кирк, Маркес — Ван Гутен. Размах до восьми ярдов. Не зевать! Скалы, вода — боковые дозоры. Вопросы?

Вопросов быть не должно было, и Эйк почти …пошел.

— А как же мой робот?! Он со мной? Или…

Эйк обернулся.

— Пусть движется на «пересечении» Кирк — Ван Гутен. Восемь ярдов, мисс. Что-то еще? Мы теряем время.

Все, каждый по-своему, неодобрительно смотрели на Айрис.

— Благодарю, Следопыт. Мне все понятно.

— Вот и прекрасно.

Надвинув на лоб кепку, Эйк пошел вперед. Выждав минуту, разойдясь на пресловутые восемь ярдов, двинулись Фрэнк и Маркес. Выждав минуту, — «Ваш выход, мэм» — Ван Гутен отправил в дорогу Айрис. Насколько Айрис поняла скупые разъяснения Эйка — если это можно было принять за разъяснения, — она должна идти, выдерживая темп впереди идущих, соблюдая с ними зрительную связь и находиться как бы между Фрэнком и Морисом, на одной воображаемой линии с Эйком. Звучало это ужасно. Но, как только Айрис заняла свое место и сделала первый шаг, вся «картинка» мгновенно прояснилась. Начавшие уже движение сзади нее, Кирк и Ван Гутен будут идти на линиях Маркеса и Фрэнка, соответственно, соблюдая заданный темп и расстояния. Хлопотунья пойдет последней, замыкая группу на линии Эйк — Айрис. Айрис посмотрела на экран своего браслета. Так вот как это выглядит! Желтый огонек Эйка «тянет» за собой оранжевый и зеленый огоньки Маркеса и Фрэнка. Между ними пульсирует ее, Айрис, синий огонек. Его сопровождают, образуя квадрат с огоньками Маркеса и Фрэнка, голубой огонек Кирка и красный — Ван Гутена. Даже красиво — на миг забыв свою задачу идти в общем темпе, подумала Айрис.

— Эй, мэм, шагу! — тут же заставил Айрис прибавить шаг голос Кирка.

Отдалившийся было от оранжевого и зеленого огоньков идущих впереди Маркеса и Фрэнка, синий огонек Айрис увеличил скорость. Идти в таком порядке и в таком темпе оказалось не так трудно, как показалось Айрис сначала. И очень быстро она втянулась в темп и ритм движения. Легкая, с пятки на носок манера ходьбы, которой Фрэнк обучил Айрис, сослужила добрую службу. Идти было легко и даже радостно?! Погода, покрытые зеленью скалы с одной стороны и близкая, прекрасно слышимая вода — с другой — все, все в этом ущелье нравилось, вызывало удовольствие. С ясного — легкие облачка не могли заглушить его бездонную синеву — неба светило ласковое, теплое солнце. Айрис даже стало жарко. И недолго думая, она сняла свою плотную дорожную куртку, обвязав ее, чтобы не мешала, рукавами вперед вокруг пояса. Только Айрис «вошла в темп» и смогла обращать внимание на все вокруг, как их небольшой отряд начал то тут, то там замедлять движение. То Маркес, то Фрэнк покидали свои «точки». По схеме на экране браслета можно было определить, что один из них направляется к ближайшей скале, второй — спускается к реке, течение которой чем дальше, тем становилось слышнее. Через несколько ярдов после того, как Маркес и Фрэнк возвращались на свои точки в Первом трилистнике, Кирк и Ван Гутен таким же образом «проверяли» известняковые скалы и совсем близкую — Айрис казалось, что она чувствует запах воды — речку. Но и к такому «рваному» темпу она быстро привыкла. Тем более, что шли они по совершенно удивительным, изумительным местам. И, хоть первое знакомство Айрис с внешним, настоящим миром, природой произошло там, у Маяка, и свои первые, иногда шокирующие впечатления она получила там, и прекрасны были и луг, и роща, но… Даже небо, казалось Айрис, было другим здесь! Восторг, чувство необычайной легкости, воздушности, радость… Именно здесь и сейчас Айрис почувствовала себя счастливой! Умей она летать — полетела бы! Умей петь — запела! Двигаясь по течению реки, они все дальше отходили от серо-белых, покрытых невысокой растительностью, скал. Между отрядом и горами теперь были разукрашенные наступающей осенью кустарники и деревья. И где-то совсем близко — она нет-нет да и мелькала — то слепя отраженным солнечным светом, то поражая глубиной цвета, вода.

Еще несколько шагов, и идущий впереди Эйк поднял руку. Каждый остановился, застыл там, где застал его сигнал. Айрис не успела заметить, как Эйк исчез за сомкнувшимися за ним ветвями высокого кустарника. Через миг — тонкий свист, оповестивший, что опасности нет, позволил и остальному отряду двинуться сквозь кусты. Те, кто шел впереди, придерживали ветви, чтобы те не задели идущих за ними. И Айрис через «коридор», созданный для нее Фрэнком, вышла к воде! Сначала она ничего не поняла — так много воды! В том месте, где Айрис вышла к озеру, — а это было именно то, отмеченное на карте Дракончика — Эйка озеро, — горы, то, что от них осталось, отступили, и открылся вид на бугристую равнину. И первое, шоковое впечатление Айрис — близкое по цвету воде небо изливается в озеро! Или озеро, против всех законов физического мира, перетекает в небо. Это «остолбенение» от увиденного длилось всего секунду. У Айрис уже был опыт с пониманием расстояний, и она увидела «разницу» между водой и небом. Ту кромкужелто-зеленой бурой земли, которая естественной рамой охватила искрящуюся в лучах заходящего солнца поверхность воды. Вот и Айрис, пройдя по буро-зеленой полосе — каменистой с редкой травой земле, — подошла к чистому, белому, крупному речному песку. И по нему, осторожно — близко, еще ближе — подошла к воде. Живая, дышащая жизнью влага притягивала Айрис. Хорошо, она остановилась на последнем шагу. Промочить бы ей обувь и брюки! Отойдя чуть подальше, присев на теплую землю, она начала снимать ботинки и подворачивать штанины брюк. Айрис как будто забыла свой неудачный опыт — то озерцо, до спуска! И что неизвестный водоем может быть опасен и что необходимо получить добро от командира!

— Айрис! Подождите! — замахал ей случайно заметивший ее действия Кирк.

Он с остальными мужчинами что-то активно обсуждали. «Вернувшись» в действительность, Айрис присмотрелась и прислушалась. В стоящей вокруг тишине отчетливо было слышно каждое произнесенное слово. Они говорили как раз об озере — вернее, о воде. Фрэнк показывал результаты экспресс-анализов воды, взятой из речки. Совершенно прав, мысленно согласилась с ним Айрис, если в речке вода «нормальная», то и в озере… Но нет, Эйк настаивал на дополнительном анализе воды. Уже из озера. Хотя и он прав. Могут быть и грунтовые ключи, и какая-нибудь подземная река. Мы не знаем геологии озера — нехотя, как, впрочем, и все остальные, должна была согласиться с доводами Эйка, Айрис.

— Ладно. Я сделаю еще один анализ.

Фрэнк полез во внушительных размеров ящик — переносную лабораторию, — который он, никому не передоверяя, лично нес все время. — Придется подождать.

— Будем располагаться.

По команде Эйка, споро и слаженно — Айрис уже успела обратить на это внимание, сказывались и тренировки, и совместные «акции» — разметили площадь, определили места и для спальных мешков, и для «столовой», и для багажа. Готовя ужин, Ван Гутен не стал брать воду из озера.

— Будем обходиться своими запасами, — кивнул он подошедшей помочь Айрис. — Пока, — добавил, лукаво подмигнув. — А помогать мне — спасибо, конечно, приятно мэм. Знаете что — постоять или посидеть рядом со мной можете?

— Конечно. Но в чем же помощь?

— Вы молоды, не понимаете, мэм. Когда рядом женщина, работаешь по-другому.

Ван Гутен подбросил и ловко поймал дважды перевернувшуюся в воздухе банку с какими-то консервами.

— О! Мы открываем цирк?

Подошедший Эйк заставил Ван Гутена смутиться.

— Ты о чем, братишка?

— Да об этом. Давненько не видел летающих банок.

— Когда это было! Вспомнишь… тоже…

— В том то и дело, что с тех пор и не видел. Ты поосторожнее, братишка. А вы, мисс, если делать нечего — идемте. Я не дам вам скучать.

Разочарованная Айрис — ей хотелось бы остаться, порасспросить Ван Гутена, на что намекал Эйк, и вообще — от расположенного поговорить здоровяка можно было много чего узнать, — поблагодарив Ван Гутена, пошла за Эйком. Что еще остается, если командир приказал. Они устроились на крупных, совершенно гладких — скорее всего, обкатанных водой — камнях у самой кромки озера. Солнце давно перекатилось через полдень, но еще не скрылось за горной грядой, его лучи ласкали обнаженную шею и плечи Айрис, играли, пронизывая ее серебром, с приближающейся дымкой вечера. Было так хорошо.

— Посмотрите на это.

Эйк! Почему он не оставит ее в покое! Не даст насладиться моментом! Изображение на экране браслета было нечетким.

— Хотите посмотреть на своем?

Звякнул «прием» картинки.

— От того, что это на моем экране, — Айрис увеличила изображение, и очертания чего-то, что было изображено, совершенно размылись, — качество не улучшилось. Кто это сделал? Что это?

— Маркес. Фрагмент недалеко от стоянки.

— Маркес сфотографировал наскальное изображение?

— И как вы догадались?!

— Тогда надо применить другие фильтры, — не обращая внимания на едкую иронию в голосе Эйка, вслух начала соображать Айрис.

— В наших условиях мы не сможем.

Он тоже кое-что понимает. Но мне придется их удивить.

— А где мой робот?

Айрис оглянулась, ища Хлопотунью. Три плоские подушки — вещи с нее уже сняли — разъезжали туда-сюда вдоль кромки кустарника. Айрис нажала «пуговку» на браслете, и, тут же откликнувшись, Хлопотунья резко изменила направление движения и покатилась, пошагала к ним. Жаль, что она не может «напрямую» поговорить с ней. Но так спокойнее. ВИСМРа отлично все понимает. На высветившейся клавиатуре Айрис отстучала начальное задание и отправила, подцепив к нему «картинку».

— Вы отправили снимок своему роботу?

— Да. Почему вас это удивляет?

— Ваш робот будет подбирать фильтры и «выводить» изображение?

— Конечно.

— Конечно? Роботы не занимаются подобными работами. У них нет таких возможностей.

— Ваши ОбРы — да, они не могут. Но у меня совсем другой робот.

— Что значит другой?!

— Не знаю, почему объясняю вам это — но вы не думали, как я выжила одна на Коло? Никогда не задумывались, Следопыт, каково это?

— Не собираюсь просить прощения — но об этом я как-то уж не думал.

Что за человек! Откуда столько неприятия… Но среагировать колкостью Айрис не успела — пришел ответ от Хлопотуньи. Обработанные определенным образом, четко читались знаки, идентичные «огненной надписи».

— Посмотрите. Что-то напоминает?

Эйку хватило мимолетного взгляда.

— Да, это наши буквы! Прекрасно. И что дальше?

— Дальше, — Айрис прочла сообщение Хлопотуньи. — «Анализ показал, что знаки идентичны с Огненным посланием. Возможность дешифровки текста семьдесят пять процентов».

— Ваш робот успел провести сравнительный анализ?

— Я уже объяснила — вы не должны удивляться.

— Попробую. О каких семидесяти пяти процентах идет речь?

— Для полного надежного анализа, дешифровки и понимания текста не хватает «элементов». Если нам посчастливится найти еще хоть что-то.

— Да, конечно. Понятно. Тот же набор знаков! Ошибки быть не может?

Айрис отрицательно покачала головой.

— Могу поручиться. Это на что-то влияет? Как-то меняет…

— Вы видите эту равнину, — Эйк указал на уходящую за горизонт холмистую местность за озером. — Мы с Маркесом были примерно в таком, нет, в очень похожем месте. И конечно — эти знаки. Мы будем выставлять дозоры.

Он боится повторения нападений. Но ничто не указывает на присутствие здесь еще кого-то. Хлопотунья бы «почувствовала».

— Но здесь кроме нас никого нет. — Поднялась вслед за Эйком Айрис.

— Вы не можете этого утверждать. Поверьте Следопыту.

У вас завышенная самооценка, хотела ответить Айрис. Но не скажет же она человеку, что доверяет своей ВИСМРе больше, чем ему!!! Нет, повторить «опыт» с Кэрол она не готова.

— В чем дело, Малышка? — Они остались на берегу вдвоем с Хлопотуньей. — Показатели немного прыгают. Ты устала, расстроена?

— Очень сложно с людьми, Хлопотунья.

— Это ты говоришь мне! Я всю жизнь с тобой мучаюсь.

— Спасибо. Ты хочешь подбодрить меня. Но какие тут шутки.

— Жалеешь, что вошла в экспедицию?

— Нее, это нет. Мне нравится. Это место очень нравится. Но пойдем. Темнеет. Начнут «воспитывать».

Когда Айрис подошла к столу, уставленному всевозможными блюдами, — Ван Гутен явно ориентировался на свой аппетит — все что-то возбужденно обсуждали. Но нет, прислушалась Айрис, не известие о «знаках», которое, как она полагала, на сегодняшний день было главным в их жизни, — горячо обсуждался результат анализа воды в озере!

— Представляете, мэм, — обернулся к ней Кирк, — ее можно пить! Фрэнк говорит, что вода лучше нашей дистиллированной, витаминизированной и еще какой-то!

— Замечательно, — обрадовалась Айрис. — Значит, в ней можно купаться.

— Можно. Но не сейчас. Завтра, мисс, все завтра!

У Маркеса здорово получалось изображать своего друга — Следопыта. Все, включая самого Эйка, рассмеялись.

— Маркес прав. Ночью надо спать. А чтобы никому ни пришло в голову нарушить запрет — выставим Дозор.

— У…

— Зачем!

— С чего вдруг?

— Жили, жили…

— Некоторым эта идея не понравится, скажу сразу, — Ван Гутен не дал Эйку ответить, — поэтому беру «Собачью» вахту себе. А с утра установим и дозоры.

— Фью… И чего, — начал было Кирк.

— Все вопросы завтра. А кто больше всех интересуется — тому «Вторую детскую»!

Кирк поднялся, поправил пояс, портупею, натянул до ушей кепку-фонарь.

— Приятных всем снов!

Неуловимое движение — и будто растворился в наползающей темноте.

— «Диана» на сегодня будет у тебя, Маркес. А там посмотрим. Всем спокойной ночи.

Почему Эйк не счел возможным рассказать остальным о находке Маркеса? Решил контролировать ситуацию. Знает ли Маркес о том, что он зафиксировал? Скорее всего, нет. Или догадывается? Если так, и молчит — Следопыт умеет «держать» свою команду. А как они будят друг друга для вахт? И названия какие интересные. Надо будет завтра попросить Хлопотунью собрать материал о вахтах. Но завтра — да, да — завтра Эйк обещал, можно будет зайти в воду! Как это будет? Какая она — вода? Что чувствуешь, когда ты внутри? Тот опыт, в том озере — не в счет. Она была слишком измучена дорогой, занята переживаниями — окунулась, чтобы смыть усталость. И все. А это чарующее своим видом, ароматом воды озеро… Предвкушение чего-то необыкновенно, невозможно чудесного сделало сон Айрис легким и спокойным. Она не слышала, да и не могла услышать — только чуткая Хлопотунья зафиксировала это — как мимо несколько раз прошел дозором Кирк. У него была самая легкая — не зря ее называли Детской — вахта. Потом Эйк скользящей тенью каждые полчаса появлялся возле спального мешка Айрис. Этот… не отдыхает, отметила Хлопотунья. И наконец, мрачный, почти не выспавшийся, Маркес. Ему, впрочем, и не пришлось долго оставаться в одиночестве — один за другим проснулись «ранние птички» — Фрэнк и Ван Гутен. Вслед за ними, сразу ярко, четко осознав, где она, проснулась и Айрис. Лилово-розовое, поднимающееся к темному изумруду небо на восходе, его колеблющийся свет не давали очертаниям и краскам «устояться». Все вокруг было чуть размыто… И таинственно волшебно. Очень тихо, нежно, почти не колеблясь, дышало темное — у него еще не было цвета — озеро. Айрис оглянулась. Фрэнк и Ван Гутен боксируют, разминая мышцы. Остальных не видно. Должно быть, спят. Вспомнила Айрис о ночных вахтах — дозорах. Она еще раз посмотрела на занятых друг другом Фрэнка и Ван Гутена. Ничего не случится. Они не заметят. Ее неудержимо тянуло к озеру. В воду. Конечно, она видела — и не раз — и озера, и моря, и бассейны. Видела и купающихся, плавающих в них людей. Все — на голограммах, в фильмах… а сама… Душ в ее резиденции, а потом в доме Борна в Поселке, вызвавший в ней бурю восторга после «сухого» душа и влажных салфеток на Коло. Осторожно, пробуя пальцами босых ног воду и фиксируя каждый шаг, Айрис вошла в озеро. Вода доходила до щиколоток, потом до колен, потом до бедер… Очень мягкая и шелковистая — Айрис чувствовала ее как… вторую кожу… И она зашла в озеро по грудь… Раскинула руки… И легла на спину, безбоязненно вверив себя колышущейся глади. Далекое небо над ней светлело, меняя цвет, отступали, растворяясь в нем, последние звезды. Золотые стрелы — лучи вот-вот готового выпрыгнуть солнца — нанизывали на себя не успевшие сбежать облака. И вдруг рядом, как по команде запели, зачирикали, затрещали, зазвенели птицы. От неожиданности Айрис «потеряла равновесие», перевернулась, ушла под воду. Еле-еле, быстро сообразив и не растеряв присутствие духа, нащупала податливое мягкое дно. Вода доходила до подбородка. Можно идти к берегу. Айрис шла на свет своего же, поднятого Хлопотуньей, фонаря. Надо быстрее дойти до берега, одеться. Нехорошо, если меня заметят. Думая только о том, как бы ни привлечь внимание разговаривающих вдалеке — но не так далеко, как хотелось бы ей — мужчин, Айрис быстро, помогая себе руками, вышла из озера. Особенно тщательно высушив полотенцем волосы — они могли ее выдать, — оделась.

— Доброе утро. — Айрис подошла к мужчинам.

— И вам. И вам, мэм. Добра, — на разные голоса приветствовали ее все. Нет, среди разговаривающих, помогающих Фрэнку накрыть завтрак не было Эйка. — Все готово. Ждем Кэпа.

Фрэнк оглядел стол и подошел к Айрис.

— Как спалось, Айрис?

— Спасибо. Очень хорошо. Никогда еще не чувствовала себя так… трудно объяснить. Легко.

— Да, верно. И все парни говорят, что здесь как-то по-другому, что ли…

— Привет честной компании, — подошел — возник ниоткуда Эйк. — Говорят, все хорошо спали. Радует. Тогда завтракаем и в дорогу.

— Эйк, а купаться?! Ты же говорил, — Кирк, «штатный» жалобщик и выразитель всеобщего недовольства, не смог и сейчас промолчать.

— Купаться? Это к Фрэнку. Что он скажет. Чем порадуешь, парень?

Все оторвались от тарелок, ложек, вилок, обернулись к Фрэнку.

— Вода прекрасная. Без примесей и осадка, баланс солей, минералов. Я же уже докладывал! Можно разливать по бутылям и продавать.

— Ну что ж, все желающие — на озеро!

Айрис поднялась было вместе со всеми, но… остановилась. Ранним утром, одна, она купалась совершенно голой. Даже не подумав о своей наготе. Она могла бы и сейчас… но как отреагируют на это ее спутники. Скорее всего… Айрис лихорадочно перебирала в памяти картинки пляжей, бассейнов. Да, не принято купаться в общественных местах без купальника. Вот мужчины — вот раздеваются на ходу, по дороге к озеру Кирк, Фрэнк, Маркес — остались в одних трусах. И прекрасно! А что, если и ей… Подойдя к берегу, Айрис начала раздеваться. Трусики, конечно, были слишком кокетливые — школа Эммануэль. Она всегда говорила, что белье должно быть «роскошным». Но других у нее нет!

Айрис начала снимать майку, но поймала на себе взгляды идущих к озеру Ван Гутена и Эйка. Что ж, она вполне может окунуться и в ней.

— Вы умеете плавать, мэм? — подойдя к ней, галантно осведомился Ван Гутен.

— Плавать? Нет, к сожалению.

— Тогда будьте осторожны. Держитесь поближе к берегу.

Опередивший их Эйк уже плыл по направлению к резвящимся в воде рейнджерам.

— Ну, Эйк как рыба, — проследил за взглядом Айрис Ван Гутен. — Я-то не очень. Да и не люблю это дело. Так что поплещусь. Если что — не стесняйтесь, зовите.

Еще раз поблагодарив Ван Гутена, Айрис решила все-таки держаться подальше от него и, отойдя в сторону, вошла в озеро. То же озеро, та же вода, то же небо, берега, но… Впечатление совершенно другое. Исчезла волнующая составляющая неизведанности, волшебство тайны. Не было, не получилось той, почти интимной «близости» с водой, как на рассвете. Не желая портить воспоминания, чуть поплескавшись, как сказал Ван Гутен, Айрис вышла из озера. В присутствии других — как мальчишки радующихся воде мужчин — все было совсем по-другому! С сожалением подумала, что придется менять насквозь промокшее белье и майку. Спрятавшись за Хлопотуньей, поднявшей развернутый спальный мешок, Айрис переоделась. И, как оказалось, вовремя. Эйк выгнал всех из воды.

— Одевайтесь! И вперед. В штабе одобрили наш план.

— Да как они там могут что-то не одобрить!!! — на этот раз возмутился Ван Гутен. — На месте всегда виднее.

— Ты зря так думаешь, братишка. — Фрэнк умудрился переодеться первым и теперь раскладывал мокрые трусы на крышке своего «ящика». — В штабе больше данных. И возможности анализа. Конечно, у нас должна быть и своя голова на плечах. Но отбрасывать их рекомендации неразумно.

— Прекрасно.

Эйк оглядел уже успевших переодеться путешественников.

— Если все готовы — выступаем.

Они вновь, как и по дороге к озеру, шли Трилистником. Но сейчас шли против течения реки, удаляясь от озера. И не очень высокое, почти бьющее в глаза, осеннее солнце мешало Айрис любоваться восхитительными видами прыгающей по огромным валунам, становящейся все более «активной» реки. По эту сторону потока расстояние между скалами и руслом было небольшое. И идущие по левому флангу Маркес и Кирк кое-где шли по самой кромке берега. А Фрэнк и Ван Гутен по очереди оставляли свои «точки» в Трилистнике и «снимали» участок скалы. Теперь Айрис могла увидеть, как это делается, благо и расстояния между рекой и скалами с этой стороны почти не было. И сам берег, и замыкающие его, почти лишенные растительности известняковые горы казались, да и были — что подтвердил Айрис потом Фрэнк, — гораздо ниже скал на противоположной стороне реки. Но, как бы то ни было, ущелье постепенно сужалось. И почти к вечеру они подошли к его самому узкому месту. Чуть более двухсот ярдов отделяло их от противоположного берега с нависшей над ним огромным «козырьком» скалой. Идти дальше, на ночь глядя, смысла не имело. Возвращаться уже известной дорогой к озеру? Переправиться на противоположный берег, а там — до стоянки рукой подать. Пульсирующая на карте фиолетовая точка подтверждала это. Или заночевать здесь? Все три варианта были исполнимы. И у каждого имелись как свои преимущества, так и недостатки. «Идти обратно в сумерках, а доберутся они до озера к ночи», по мнению Ван Гутена, было не совсем разумно. Он, извинившись потом перед Айрис, употребил несколько другое слово.

— Переправляться на противоположный берег — мы не знаем глубин и скорости течения, — обосновал свои возражения Фрэнк.

— И навести канатную переправу до темноты не успеем, — поддержал Кирк.

— Как ни крути — придется остаться здесь, — подытожил Маркес. — Вопрос лишь в месте для ночлега. — Что скажет уважаемая мисс?

Эйк давно уже нет-нет да поглядывал на поглощенную чем-то на экране своего браслета Айрис.

— Здесь должны быть пещеры. Посмотрите сами. Фрэнк и Ван Гутен «снимали» фрагменты скал на уровне своего роста. Но если приглядеться внимательно… Сдвиньте изображения как можно выше…

— Что-то есть!

Ван Гутен прошел назад.

— Эй, Кирк, братишка, — не прошло и минуты, раздался его зычный, в предвечерней тишине показавшийся оглушительным голос.

Не только Кирк, все подошли к разглядывающему что-то в свете своей кепки-фонаря Ван Гутену. На высоте его вытянутой руки, в гладкой проплешине скалы зияло отверстие. Не просто выветренное ветрами углубление — настоящее, большое, неправильной формы, с отполированными временем краями, отверстие.

— Рискнем? — повернулся Ван Гутен к Эйку.

«Были бы мы здесь без тебя, — обменялись красноречивыми взглядами Кирк и Ван Гутен, — давно бы забрались вовнутрь».

— Давайте.

Эйк отлично понимал: этих будет трудно остановить. Ван Гутен подошел к скале и, опершись о нее спиной, поднял руки. Кирк — о, они проделывали это не раз — ловко взобрался на плечи своему партнеру и, ухватившись за края отверстия, — Ван Гутен помог ему, чуть подтолкнув, — перевалился вовнутрь. Шум удара, тишина и мгновенно появился свет.

— Эй, все в порядке.

Повернув кепку-фонарь так, что свет падал назад, освещая невидимое им пространство, торс Кирка черным силуэтом показался над краем отверстия.

— Здесь грязновато. Но полно места. Поднимайтесь.

— Вперед!

По команде Эйка один за другим поднялись Фрэнк и Маркес. Затем им передали оказавшегося довольно тяжелым робота Айрис. Сама Айрис довольно ловко, хоть и делала это впервые в жизни, взобралась на плечи подхихикивающего, будто она его щекотала, Ван Гутена, и парни втащили ее в пещеру. Сразу же вслед за ней появился перевалившийся через край отверстия Эйк. И последним, спустив ему веревку, подняли Ван Гутена. Теперь можно было и осмотреться. Пещера оказалась довольно большим, низким помещением. Самому высокому из них, Маркесу, приходилось сутулиться, а в глубине пещеры — так и наклонять голову. Стены, потолок, усыпанный птичьими перьями, высохшим пометом и ветками пол — нигде не было и следа деятельности человека. Скорее всего, вода, подумала Айрис.

— Может быть, здесь когда-то была река или море, — предположил, подтверждая ее догадку, Фрэнк.

— Все возможно. Сообщим в штаб. Здесь понадобятся специалисты.

Эйк обошел всю пещеру. Ощупал крошащиеся под пальцами стены, потолок. Рыхлый известняк. Слишком рыхлый.

— Не будем же мы здесь устраивать танцы!

— Что, полезем обратно?

Эйк колебался.

— Мне здесь не нравится.

Никто не ожидал, что Айрис что-то скажет. Тем более такое.

— Не нравится?

— Вот так дела!

— Вы в экспедиции, мисс.

— Погодите, парни. Что именно вам не нравится? — Впервые за время экспедиции Эйк спокойно, без скрытой насмешки или раздражения, смотрел на нее!

— Здесь ненадежно.

— Постойте, парни, — остановил начавших было что-то говорить Кирка и Маркеса Эйк.

— На Коло были разные отсеки. Жилой, грузовые. — Айрис прикрыла глаза — она должна была вспомнить и объяснить то чувство.

— Да знаем мы, как был устроен Коло! — Ван Гутена начинала раздражать эта «непонятка».

— Все устали. Пора отдыхать.

— Терпение, брат. — Эйк не сможет их долго «удерживать».

— Был один отсек — через него Папа и Мама ушли в последнюю Одиссею. Там было так же… нехорошо. Если вы не против, я спущусь обратно. Мы с роботом будем ночевать внизу.

Не дожидаясь ответа, Айрис подошла к отверстию.

— Не беспокойтесь. Здесь не очень высоко. Внизу мелкая галька. Я спрыгну.

— Так не пойдет! Что значит — спрыгну! У нас есть командир, мэм. — Ван Гутен встал между Айрис и отверстием.

— Ван Гутен прав. Прыгать вы, конечно, не будете. Снаружи ночь. А вот спуститься — мы спустимся все.

— Туда-сюда… Нет покоя, — ворчал, спускаясь первым, Ван Гутен.

Остальные — Маркес, присмотревший себе уже место для ночлега, Кирк — спустились вслед за ним. Потом Фрэнк и Эйк передали Ван Гутену надоевшего всем робота Айрис. А за ним и ее саму. Последним, вслед за Фрэнком, спустился Эйк. Он только успел начать говорить о том, что всем пора отдохнуть, а с утра они еще раз осмотрят пещеру… как раздался странный — его не могло здесь быть — шум. Как будто что-то — песок, мелкие камни — ломалось и сыпалось. Все обернулись — рассмотреть. Только ничего не было видно. Звук шел от скалы! Это там, внутри! Возможно, именно там, откуда они только что спустились, ломалось и осыпалось!

— Вот это да! — присвистнул Кирк.

— Благодарим вас, мэм. Не знаю почему, но я поверил вашей интуиции.

Это не моя интуиция — это Хлопотунья. Ах если бы могла в этом признаться Айрис! «Это место с отрицательными характеристиками, Малышка, — только-только ее втащили в пещеру, сообщила ей Хлопотунья. — Ты не должна здесь находиться. Это очень опасно». Что значит на языке Хлопотуньи «отрицательные характеристики», уточнять у Айрис времени не было. Но она всецело доверяла возможностям ВИСМРы. И, если Хлопотунья говорит «Опасно» — это опасно! Однозначно. Но не начать же сейчас, в пещере объяснять про Хлопотунью! И Айрис, как ей казалось, нашла лучший выход — вспомнила и рассказала о том жутком чувстве, которое охватывало ее каждый раз при прощании с уходившими в последнюю Одиссею родителями.

— Наверное, вы спасли нам жизнь, мэм.

— Вот это да!

— Вы крутая!

— Спасибо, Айрис.

— Не благодарите, пожалуйста. Я просто трусиха. И боюсь закрытых пространств.

— Вы боитесь?!

— Ну, может быть, устала от кают Коло.

— Сегодня устали мы все. Давайте отдыхать. Вахты остаются.

— Так это что? Сейчас опять я?

— Поменяемся, парень?

— Спасибо тебе. Большое.

— Так что — подходит?

— Ладно, Эйк. Будь по-твоему.

Кирк завязал открытый рюкзак и вновь пропал в тени то ли скалы, то ли деревьев.

— Распустил ты своего напарника, брат.

Даже в смутном свете ранней ночи было заметно, как багрово покраснел Ван Гутен от слов Эйка.

— Постарайтесь отдохнуть.

Это уже относилось ко всем.

— Завтра проверим, что случилось в пещере, и решим, как будем действовать дальше.

Даже в прекрасном спальном мешке лежать на колкой гальке было не совсем… удобно. Но Айрис, как и храпящие и посапывающие неподалеку мужчины, обязательно уснула бы… Шум перекатывающейся по камням реки, запах воды, исходящая от нее свежесть сделали бы сон легким и приятным. Но беспокоило Айрис не только и, надо признаться, не столько предотвращенное благодаря Хлопотунье «происшествие», но и ее собственное состояние. Вернее, то, что ее тело зудело. Руки, плечи, шея, верхняя часть груди — все, что в течение суток не было прикрыто одеждой, — отчаянно чесалось! Айрис ворочалась, терлась о мягкую, эластичную ткань спального мешка. У нее не было опыта, но она как-то понимала: чесаться, расчесывать себя категорически нельзя. Усталость брала свое. Иногда она засыпала, проваливалась в мрачную пурпурную бездну сна. Но одно неконтролируемое движение, и зуд, желание содрать кожу возникали с новой силой. Стараясь отвлечься от себя самой, Айрис увидела, как Эйк поднялся, будто он вовсе не спал, как сложил свой спальный мешок… Скрипнула галька под его ботинками. Крупные звезды только-только разгорались. Освещали ущелье неживым, вызывающим тревогу светом. Впереди целая ночь. Неужели ей так и не удастся уснуть! И что это за напасть такая — зуд? Откуда, почему? С ней никогда ничего подобного не было. Даже под комбинезоном на Коло, который второй кожей обнимал тело, даже под сооруженным Серж-Симеоном для нее компрессионным костюмом. Если бы она могла сейчас поговорить с Хлопотуньей. ВИСМРа помогла бы разобраться. Может быть, рискнуть? Все устали за день — крепко спят. Но Эйк! Он где-то поблизости. Обязательно обратит внимание. За время экспедиции у нее была возможность «наблюдать» за их командиром. От Следопыта, она была уверена, не укроется ни одна мелочь. А при его предвзятом, подозрительном отношении к ней — и подавно! Ночной разговор с роботом!!! Тут уж он даст волю и своей фантазии, и сарказму! Придется отказаться от этой идеи. Но можно связаться и поговорить и с Серж-Симеоном, и с Чейоном. От них Айрис узнала и последние новости — это Серж-Симеон, в обмен на ее отчеты о состоянии здоровья, настроении и общих впечатлениях, рассказывал Айрис, как он называл их, сплетни. И о том, как проходит работа в Группах. В этот раз Чейон с сожалением рассказал, что группу Лина пришлось закрыть. Отрицательные результаты, более того, нанесшие вред здоровью первых двух добровольцев, подтвердились ухудшением здоровья третьего добровольца, принимавшего добавки в виде инъекций. И теперь Лина ждет «Дисциплинарное разбирательство». Подобное происходит на Терре впервые. И никто не знает пока, как и в какой форме это будет. Айрис посочувствовала добровольцам. Попросила, несмотря ни на что, ведь он делал это из лучших побуждений, передать привет Лину. Но и эти разговоры не могли продолжаться вечно. Нужно думать, думать о чем-то хорошем! О родителях… Она плохо помнила их. Там, на Коло, где все было как бы пропитано их «духом» — экспедиция — высокая цель — запоминать не было необходимости. Они были всегда рядом, в каждой личной вещи — которых было так мало, — в обустройстве кают-отсеков, в подобии библиотеки, в тихом, почти незаметном — к нему привыкли — гудении ГеККа. Сюда, на Терру она смогла взять только одну — больше у Мамы не было ничего «личного» — вещь. Камею, которую подарила ей Мама. А Мама получила камею от своей мамы, а та от своей… Почему я никогда не расспрашивала ни Маму, ни Папу об их родителях, моих бабушках, дедушках. Айрис погладила согретую ее телом поверхность. Пальцы скользили по знакомому до малейшего завитка узору. Кто изображен в этом камне, чьи умелые, трепетные пальцы с любовью запечатлели милые черты… И сама Мама никогда ничего не рассказывала. Почему… Была уверена, что успеет… Успеет поговорить.

Облака, а может быть, это тучи, как поймешь в темноте, заволокли небо, полностью закрыли звезды. Вот одна мужская фигура — несмотря на сумрак, черная на фоне пепельно-серых гор, — подошла к другой. Маркес меняет Эйка в дозоре. Значит, вот-вот утро, решила Айрис. Мужчины были почти одинакового роста и телосложения. Еще в самом начале их знакомства, когда Айрис только представили команде, она обратила внимание на то, что все они похожи. Конечно, разные черты лица, разный цвет волос и их качество, форма головы, ушей, пальцев и стоп. Один, как Ван Гутен, более массивен, другой — Кирк — легок и подвижен. Но в целом — рост, вес, телосложение… «Да, рейнджеров подбирают по определенным критериям, и физические данные тоже учитываются», — уже позже подтвердил догадку Айрис Фрэнк. «А Ван Гутен? Кирк?» — «Счастливая случайность. У Следопытов нет жестких требований к внешности. Кирк — его техническая оснащенность на высшем уровне. Среди нас ему нет равных». И все-таки, хоть они и были так похожи, тем более, в серости начинающей отступать ночи, Эйка Айрис ни с кем не спутает. Было что-то в его фигуре, в, казалось бы, неспешных, плавных движениях, постановке головы на высокой мощной шее… Айрис не хотелось это вспоминать… Но так уж получилось — она случайно увидела, нет, не подсмотрела, именно случайно увидела их всех, кроме Фрэнка, — это случилось в его вахту, там, на озере. Увидела голых, бегущих в воду. Молодые, подтянутые, атлетичные тела. Красивый, размашистый бег. «Что случилось, Малышка?» — спросила ее Хлопотунья. «Показатели скачут. Ты бежала? Нервничаешь? Тебе не надо было участвовать в этом», — подытожила ВИСМРа после того, как Айрис попыталась убедить ее, что все в полном порядке. Просто… А вот что «просто» — Айрис до сих пор не может объяснить даже самой себе. Вернее — не хочет. Еще вернее — боится. Думай не думай и о чем ни думай, зуд ни на миг не оставляет в покое. Скорее бы утро. Спросить, посоветоваться с Фрэнком. Что бы такого могло с ней приключиться. Он в экспедиции «главный» по здоровью. И еще он — единственный старинный попутчик и друг. Сколько миль в любую погоду он сопровождал ее в пробежках — прогулках по окрестностям Поселка.

Айрис выбралась из спального мешка и устроилась на валуне у самой реки. Было легче, когда мокрыми руками она протирала ставшую шершавой кожу. Оставалось терпеливо ждать, когда проснутся ее спутники. Первым заметил Айрис и подошел к ней просыпавшийся раньше всех, очень рано — у Айрис это не вязалось с его флегмой и мощным телосложением — Ван Гутен.

— Доброе утро, спасительница. Что это вы…

Ван Гутен осекся. Он хотел спросить о раннем подъеме девушки. Но заметил воспаленную кожу Айрис.

— Где это вы так обгорели, мэм?

— Обгорела? Как это? — не поняла — этого еще не хватало — забеспокоилась Айрис.

— В том смысле, что были долго на солнце.

— Не понимаю.

Она искренне не понимала, о чем говорит, что имеет в виду Ван Гутен.

— Доброе утро, ранние птички. О чем толкуете? — К ним подошел Фрэнк. — О! Айрис! Почему вы не надеваете рубашку! Ходить в майке! Кто вас этому учил!!!

— Да что такое! Объясните, пожалуйста! Я вся чешусь. Страшный зуд не дал мне уснуть. А теперь вы…

— Конечно, мэм, на Коло ведь не было ни речки, ни озера. Откуда ей знать. Фрэнк, у тебя что-то есть в аптечке?

— От солнечных ожогов точно нет. Но что-нибудь придумаем. Ждите меня здесь, Айрис.

И, пока Фрэнк отсутствовал, Ван Гутен, уверив Айрис, что они ее непременно «спасут», объяснил, как мог красноречиво, что бывает, когда переспишь на солнце. И как у него с пацанами «лупилась шкура» во время летних каникул и как… Тут подоспел Фрэнк со своим чемоданчиком «скорой помощи».

— Давайте-ка ваши руки, плечи… О, вы и шею поджарили…

Мазь из большой тубы приятно холодила, снимала зуд.

— Спасибо, Фрэнк.

— Не надо благодарить, Айрис. Я чувствую себя виноватым. Надо было предупредить.

— Оставьте, Фрэнк. Как вы могли знать.

— Не знать, хотя бы предположить.

— И предположить ничего подобного вы не могли бы, Фрэнк. Я столько всего не знаю. Справедливо назвали Маугли. Да и во время наших летних прогулок я не всегда была одета в рубашку с воротником и длинными рукавами. Да и вы, кстати, были в… о, называли эту полосатую майку — тельняшка.

— Точно. Вы правы, Айрис. Но все же..

— Фрэнк, доброе утро честной компании. — Подошел к ним Маркес. — У меня все было спокойно. Заступай.

— Принято. Осторожно там, в пещере.

— И ты не зевай, — дружно проводили Фрэнка Ван Гутен и Маркес.

— Пошли. Пора завтракать. Дел много.

Ван Гутен направился в сторону «стола», который кто-то соорудил из положенного на несколько валунов плоского камня. Фрэнк не смог бы поднять его один, подумала, глядя на камень, Айрис. Это, видимо, заинтересовало и ее спутников.

— Забьемся? — Кирк или Эйк, поняла Айрис вопрос-предложение Ван Гутена, когда к ним с посудой в руках подошел Эйк.

— Доброе утро. О чем спор? И кто проиграл? — Эйк перевел взгляд с мужчин на камень.

— Не успели, Кэп, — улыбнулся Маркес.

— Раз так, будите Кирка. Заспался. Поедим и проверим, что там. — Эйк кивнул в сторону скалы.

Вчерашнее отверстие как ни в чем не бывало зияло на отполированной поверхности скалы.

— Вы уже отправили донесение в Штаб? — совершенно, как всем показалось, не к месту спросила Айрис.

— Конечно. Даже получил ответ. Они благодарят вас, мисс. И требуют впредь быть осторожнее. Так что и от имени Поселка — вам восхищение и благодарность!

— Я не об этом.

— Не об этом?! Случилось еще что-то, парни, о чем я не знаю?

Все трое — Маркес успел разбудить Кирка и они подошли вместе — переглянулись и пожали плечами.

— Говорите. Кроме вас, опять никто не в курсе?!

— Необходимо сообщить в Штаб, что здесь другое солнце. То есть спектр отличается. Я не могу пока точно сформулировать. Но в ущелье солнечное излучение воспринимается по-другому.

— Что за ерунда! Простите, мисс, но это звучит как-то несерьезно. Вы оказались правы с пещерой. Спасибо. И остановимся на этом.

— Вы не обязаны верить или не верить в то, о чем я говорю, Следопыт. Просто — сообщите.

— Сообщить что? Что уважаемая мисс ищет, как бы показать себя!

— Брат, ты не прав, — не успела ответить Айрис — вступился за нее Ван Гутен. — Мэм всегда дело говорит. Может, и сейчас… Дай ей сказать.

— Благодарю вас, Ван Гутен. А соображения мои, Следопыт, таковы. За сутки пребывания на открытом воздухе моя кожа «сгорела». Когда я, в таком же виде, в одежде без рукавов и воротника, много часов проводила под солнцем там, в Поселке, ничего подобного не случалось. Фрэнк подтвердит это.

— Угу, ради вас Фрэнк подтвердит все что угодно.

— Я сделаю вид, что этого не слышала, Следопыт. Но солнечные лучи остаются солнечными лучами. И необходимо выяснить, по какой причине они преломляются в ущелье по-другому. В конце концов, как любезно объяснил мне Ван Гутен, кожа облупится, вырастет новая. Но, — Айрис запнулась, не зная, как это сказать, — Следопыт, спросите своих друзей, как они себя здесь чувствуют. Изменение спектра солнечного излучения может влиять и на либидо. То, что занимает людей, как я понимаю, более всего.

Эйк смотрел на спокойно рассуждающую о либидо стерву с кровью лягушки и готов был… взорваться! С ним самим уже к вечеру первого дня в ущелье начало происходить… Нет, ничего особенного… Просто, просто он вновь стал мужиком. Со всем вытекающим из этого «набором».

— Спасибо, уважаемая мисс, я сам соображу, кого и о чем спрашивать. Сейчас есть дела поважнее. Надо узнать, что случилось в пещере.

Айрис с ними Эйк не позвал. Если бы я ждала, пока он меня позовет, так и сидела бы в Поселке. Кожа зудела уже меньше, раздражение, которое еще больше усилилось в присутствии Эйка, начало проходить, и Айрис пошла вслед за всеми. Ван Гутен, как и в первый раз, стал спиной к скале, Кирк привычно влез ему на плечи. Но на этот раз залазить в пещеру не стал. Повернул кепку так, чтобы фонарь освещал внутренности пещеры, и, протянув туда руку с браслетом-камерой, начал показывать. Весь в трещинах монолит потолка, осыпавшиеся, изменившие форму стены и огромный провал — глубину так просто не определить — неправильной формы, дыра вместо «пола».

— Спускайся. Все зафиксировано, — приказал Эйк. — Мы перешлем изображение в Штаб.

— Фрэнк высказал предположение, что это карстовая пещера, — не смогла промолчать Айрис. — Судя по тому, что мы видели, это близко.

— Мы получим ответ от специалистов. И гадать не будем.

— Мы не гадаем. В известняковых породах карстовые пещеры — обычное явление. Может быть, нам стоит поискать еще?

— Что ты возишься, Кирк? — Эйк будто и не слышал Айрис.

Как раз в это время, сделав сальто в воздухе как заправский акробат, Кирк соскочил с плеч Ван Гутена и приземлился.

— Что прикажете, босс? — шутливо поклонился Эйку.

— Ничего особенного. Собираемся и идем.

Они вернулись за вещами и, поднявшись на несколько десятков ярдов вверх по течению реки, подошли к тому самому месту, где расстояние между скалами, разделенными особенно бурной в этом месте рекой, было минимальным.

— Переправляемся и возвращаемся на стоянку, — отдал приказ Эйк.

— Как будем переправляться? — Кто бы сомневался — самый нетерпеливый, Кирк.

— Проверю дно. А там решим.

Ван Гутен перебросил из руки в руку посох и с силой воткнул его между прекрасно видных в прозрачной воде камней. Так, нащупывая впереди себя дно, он дошел до противоположного берега. Река в этом месте оказалась не очень глубокой. Вода в основном доходила Ван Гутену до пояса. Только в одном месте, почти в конце переправы, он, не рассчитав, видимо, шаги, провалился примерно по грудь. Стараясь выбраться из глубокого места, еще раз оступился, поскользнулся на камнях и с головой ушел под воду. Отплевываясь и недовольно ворча, Ван Гутен вышел на противоположный берег.

— Если не боитесь промочить ноги — давайте ко мне, — позвал наблюдающих за ним с противоположного берега.

— Пока мы будем наводить переправу… — Уже был готов войти в воду Кирк.

— Постой, а Айрис, ее робот? — остановил его Фрэнк.

— Гляди, босс, нам навязали не только мисс, но и няньку к ней!

Айрис видела, как под ровным золотистым загаром побледнел Фрэнк.

— Я не нуждаюсь в няньках, мистер Кирк! И вы, Следопыт, это отлично знаете! А Фрэнк такой же рейнджер, как и вы. И то, что он сдержался и не отвечает на ваше хамство той же монетой, говорит в его пользу.

Оттолкнув Кирка, Айрис вошла в речку. Вслед за ней засеменила на своих ножках-гусеницах Хлопотунья.

— Ну, ты и… — одновременно бросились за ними Эйк и Фрэнк.

Эйк успел подхватить уже почти скрывшегося под водой робота Айрис. А Фрэнку, чтобы добраться до самой девушки, пришлось шагнуть в сторону от проверенного Ван Гутеном участка. И он тотчас оказался по грудь в воде. Айрис — течение норовило сбить ее с ног, оттащить в сторону — упорно, чего-чего, а упорства ей не занимать, продвигалась вперед. Берег совсем близко. Не оглядываться! Что там с Хлопотуньей! За спиной, он настигал ее, слышался шум движения. Что же это она делает! Где были ее мозги!!! Если с Хлопотуньей что-то случится… Ни оглянуться, ни повернуть назад она не может! Течение такое сильное! Тут же собьет ее и утащит… Еще пара шагов. Айрис с трудом вытащила свой посох, застрявший между валунами на дне. Только бы не попасть в ту яму! И конечно! Она попала посохом именно в то, самое глубокое место! Ища опору на дне, посох потащил Айрис за собой. Течение тоже «помогло», и она головой вниз погрузилась в стремительный поток. Не дышать! Первая единственная верная мысль! Эх, если бы она успела вдохнуть, набрать больше воздуха! Не успела расстроиться Айрис. Кто-то, это, конечно, окажется Ван Гутен, подцепил ее посохом за ремень брюк. Сильные руки перехватили и отнесли на берег. Вслед за ней туда же, выпустив из рук Хлопотунью, вылез мокрый насквозь Эйк. Фрэнк, Кирк, Маркес, более или менее успешно преодолевшие реку, вышли вслед за ним на берег.

— Замечательно, мисс! С таким характером просидеть одной на Коло!

— Простите, Следопыт! Я не хотела никого затруднять.

— Да что вы, мэм! Вы никого и не затруднили! — первым прыснул, выливая воду из ботинок, Кирк.

За ним, сдерживаясь поначалу, расхохотались и другие. Последним не выдержал, расхохотался и Эйк. Глядя на это безумное веселье, тихонько хихикнула, а потом начала смеяться и Айрис.

— Кончай истерику! — первым опомнился и на правах командира приказал Эйк. — Фрэнк, приведи свою подружку в чувство!

Но Айрис никак не могла успокоиться, сколько ни тряс, ни уговаривал ее Фрэнк. Все уже отжали одежду, более-менее привели себя в порядок.

— Ничего нельзя поручить. — Эйк отодвинул Фрэнка и закатил Айрис звонкую пощечину. — Давно хотел это сделать, мисс. Как вы сейчас?

Айрис захлебнулась смехом, возмущением — бросилась на Эйка. Если бы не выкатившаяся ей под ноги Хлопотунья, Айрис расцарапала бы Следопыту лицо. А так, споткнувшись о Хлопотунью, от неожиданности она упала на прижавшего ее к себе Эйка. Мгновение — и они отпрыгнули друг от друга.

— Достаточно цирка. Пошли. — Эйк развернулся и пошел в сторону пульсирующей на всех браслетах фиолетовой точки — месту «склада».

«Спросите у своих друзей!» Это же надо! Только она, эта уважаемая Айрис, могла до такого додуматься! Он ненавидел ее! Ненавидел с самого первого момента, сразу, после инициации. Когда среди таких же, как он, растерянно потрясенных, до конца не осознающих, что с ними произошло, «проснулся» и вышел из анабиозной капсулы. Когда узнал… Нет, вспоминать это свыше его сил. Если бы ему не навязали ее, не приказали взять в экспедицию… Он продолжал бы ненавидеть это, как сказал один из циников-рейнджеров, безгрешное существо. «Ей негде и не с кем было грешить!» — поддержала гогочущая братия. Он тогда заставил себя промолчать. Был на этой святой безгрешнице Грех. И ей, этой умнице-разумнице, никогда не замолить его!

Эйк вел свой небольшой отряд и, злясь на себя, думал о том, что он не должен вспоминать. Но как тут не вспомнишь, когда эта уважаемая Айрис оказалась не неженкой и плаксой, а сильным, надежным спутником. Не жаловалась. Наравне с мужиками делила все «удовольствия» экспедиции. Была добра, честна и открыта. Ей можно было доверять. Высшая похвала у Следопытов и Рейнджеров. Он просто не мог ненавидеть ее.

Они уже подходили к «складу». Маленький отряд передвигался, как и было уговорено в первый день в ущелье, Трилистником. Айрис, как и все, во влажной — они только отжали ее — одежде шла на своей «точке». Майка открывала покрытые темными пятнами участки «сгоревшей» кожи, плечи, предплечья, руки. Грудь она тоже «поджарила». Он запомнил эту грудь в низком вырезе майки и аромат… Бедняжка… Вспомнил, как пацанами на длинном речном пляже сдирали друг с друга ошметки обгоревшей на солнце кожи. Какая кожа у нее… Надо сказать, чтобы одевалась по-другому. Эйк с размаху ударился ногой о валун-метку. Хорошо, хоть ботинки крепкие! Это ему наука! Не отвлекаться! Не думать черт-те о чем.

Один за другим к Эйку подошла вся команда. Последним, переступая ножками-гусеницами, подошелробот Айрис. И этот ее робот! Позволив себе еще раз рассердиться, нет — расстроиться отчего-то, отчего защемило сердце, Эйк тут же взял себя в руки.

— Большой привал. Переодеться, привести себя в порядок. Еда и общий сбор. Ван Гутен, брат, не забудь — твой дозор.

— С тобой забудешь.

— Всегда рад выручить вас, мэм. — Ван Гутен, отвлекшийся, чтобы ответить Эйку, вновь повернулся к Айрис, благодарившей его за помощь.

— Команда была для всех, парни!

Наблюдавшие за любезничающим с Айрис Ван Гутеном рейнджеры начали разбирать багаж. Все быстро привели себя в порядок. Выучка! Она во всем и на всю жизнь. Даже Айрис, к которой не могло относиться пресловутое «выучка», подошла к походному столу вместе со всеми.

На «большой стоянке» полагался минимальный комфорт — раскладные стол, стулья, тент на случай дождя. В чистой сухой одежде и обуви путешественники заняли места у прямоугольного стола по двое на длинной стороне. Эйк сел во главе стола. И еще одно место, напротив командира — место для Ван Гутена — оставалось свободным.

— Отнесу парню пару бутербродов. Пока все усаживаются, — поднялся Фрэнк.

— Ты сначала найди дядюшку, парень, — посоветовал ему сидящий рядом с Маркесом Кирк. Иногда он, подшучивая над Ван Гутеном, называл его «дядюшка». Хотя сам — Айрис помнила Характеристики всех членов экспедиции Коло — Кирк был на пару лет старше Следопыта.

— Свистун прав, — будто в отместку за «дядюшку» назвав Кирка «свистуном», оторвался от своего браслета Эйк. — Бесполезное занятие. Рейнджеру никогда не найти Следопыта. Садись, Фрэнк. Приятного аппетита. Я собрал кое-что на скорую руку. Дальше — поручим кому-то.

Айрис стало обидно и за Фрэнка, и за остальных своих друзей-рейнджеров. Но вмешиваться она не стала. И так сегодня «отличилась». Тем более, что все они, даже сидящий рядом с Эйком Маркес, его партнер и полноправный товарищ по предыдущей экспедиции, промолчали. Эйк, делая вид или на самом деле не замечая общего настроения, быстро поел. И пока остальные справлялись с едой, развернул свой командирский массивный браслет в большой экран-карту. Получив от ошарашенной этим вопросом Айрис «Сможет ли ее робот убрать со стола?» положительный ответ, Эйк начал говорить. Вкратце повторив все, что остальные и так прекрасно знали: где были, что делали и так далее, он подошел к основному.

— В Штабе поддержали все наши действия. И, что главное, мы получили карт-бланш на дальнейшие поиски.

— Остаемся в ущелье? — Вместо ответа Кирк получил утвердительный кивок на свой вопрос.

— Будем искать пещеры, — как само собой разумеющееся сказал Маркес.

— Я думаю, это верно — нельзя останавливаться на полдороге, — поддержал Фрэнк.

— Прекрасно. Какие предложения?

— Я думаю, — подошел Ван Гутен. «Он все слышал по связи!» — утвердилась Айрис в своей догадке, когда, проходя мимо Кирка, Ван Гутен отвесил тому подзатыльник. — Пойдем вниз по течению. Скалы с этой стороны посолиднее. И обращены на солнце. По опыту Следопыта — вход делают «на солнце».

— Старина Ван Гутен прав. Какие еще предложения? Кто еще? Кстати, — Эйк обратился к Айрис, — я передал ваши соображения относительно солнца. И к ним отнеслись достаточно серьезно.

— Спасибо, — удивленная Айрис выдавила из себя благодарность уже в затылок Эйку.

Тот обернулся к начавшему излагать свои соображения Маркесу. Впрочем, что ее «соображениями» заинтересуются в Поселке, она знала и без любезностей Эйка. Доктор Серж-Симеон, выслушав рассказ Айрис, похвалил ее. «Как обычно, вы находите золотые крупицы там, где мы все проходим мимо. Уверен, в этом что-то есть. И мы это что-то обязательно обсудим». Следопыт мог бы и не утруждать себя.

Совещание длилось недолго. Обговорили, еще раз «утрясли» все — с учетом уже полученного в ущелье опыта — пункты.

— Остальное — по обстоятельствам, — подвел итог Эйк. — Сегодня отдыхаем. Думаю — ваше мнение, Фрэнк? — И получив положительный ответ: — Можно и искупаться, — опередил вопросы Эйк. — Всем хорошо провести время.

Айрис не успела сообразить, в чем дело, как пришлось изумиться тому, как Эйк «исчез», слившись с серой неровностью скалы и колышащимся под легким ветерком кустарником.

— Вахта Командира, — объяснил Фрэнк. — Да, и, если решитесь войти в воду — будьте осторожны. Река и здесь достаточно бурная. Если захотите, я, любой из нас с радостью вам поможем.

— Спасибо, Фрэнк. Еще не решила. Может быть, просто отдохну.

Под навесом из спального мешка и нескольких коробок, сооруженном для Айрис Фрэнком и Ван Гутеном, Хлопотунья устроила ей удобное кресло. Расположившись со всем возможным комфортом, из-под полуприкрытых век Айрис наблюдала, как взрослые мужчины, словно дети, резвятся в воде.

— У тебя неважные показатели, Малышка. Твои ответы не несут никакой информации. Аморфные определения. Если бы я могла абстрагироваться от этого белого шума…

— Хлопотунья! Это у меня будет когнитивный диссонанс! Неужели ты не можешь дать мне отдохнуть!

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Малышка. Моя задача, мое предназначение — заботиться о тебе. Папа создал программу с однозначной целью. Я не могу по-другому.

Я точно перегрелась на солнце. Оно здесь особенное. Веду себя безобразно по отношению к ВИСМРе. Хлопотунья не виновата в том, что не может меня понять. Потому что, для начала, я должна понять саму себя.

— Извини, Хлопотунья. Ты права во всем. Я веду себя некорректно. Обещаю следить за собой.

— Надеюсь, Малышка, впредь ты будешь ставить передо мною задачи посложнее уборки стола.

— Удар ниже пояса, Хлопотунья. Ты же знаешь, мы же обсуждали…

— Хорошо, Малышка, считай, это была шутка.

— Шутка?! ВИСМРа умеет шутить?

— Она учится, Малышка.

«Вот так да!» — провожая взглядом откатившуюся в уголок тумбочку-Хлопотунью, подумала Айрис. Возможно, что здешнее солнце действует и на ВИСМРу? Полный бред. Здесь что-то другое. Пока я разберусь — необходимо занять ее «мозги» чем-то серьезным. С таким-то потенциалом! Немудрено! Хлопотунья такого может на анализировать!

— Что с текстами, Хлопотунья? Ты смогла что-то выяснить?

— В библиотеке ГеККа — так Хлопотунья упорно продолжала называть перенесенную на Терру Карту Памяти несуществующего уже Главного Корабельного Компьютера — практически ничего о дешифровках. Хотя бы один пример. Но на Земле существовали ушедшие народы. И через длительное время удавалось расшифровать их письменность.

— Эти общие сведения даже я знаю, Хлопотунья. Господа Учителя поработали на славу. Думаю, никто не предполагал, что создастся такая ситуация. Предыдущая экспедиция — они не должны были исчезнуть!

— В этом все и дело — предполагал! Разумная Протоплазма все равно Протоплазма! Им нельзя доверять ответственное. Каждый должен решать посильные задачи.

— После того, что ты сейчас сказала, Хлопотунья, ты понимаешь, почему я скрываю, что ты ВИСМРа?!

— Даже как ты говоришь «после этого» — нет! Я сказала правду. ВИСМРы, в отличие от Протоплазмы, не умеют врать.

— Хорошо. Оставим это. Все-таки нашлись какие-нибудь зацепки?

— Вы часто разговариваете сами с собой, мисс. — Голос незаметно подошедшего Эйка — как он умудряется так двигаться — заставил ее осечься на полуслове.

— Нет, не часто, Следопыт. Только когда не знаю, что меня подслушивают.

— Я не собирался вас подслушивать. Никогда не был уличен ни в чем подобном.

— А, вы просто умеете бесшумно подкрадываться.

— Совершенно верно. Это умеют все Следопыты — ходить бесшумно. — Не дав Айрис ответить, Эйк зашел за нагромождение ящиков и, скорее всего, ушел.

Но продолжить разговор с Хлопотуньей Айрис не рискнула. Тем более, что мокрые, довольные мужчины, на ходу перебрасываясь шутками, уже бежали к «складу». Лучи низкого солнца «вырывали» яркие белые пятна среди темной зелени на скалах на левом берегу реки. Поднявшийся было легкий ветерок утих. Дни становятся короче. В прошлую осень от этого ей не было так грустно, подумала Айрис.

— Где Эйк? Мне пора в дозор. — Фрэнк оправил на себе снаряжение.

— Еще пара минут в запасе. — Маркес сверился со своим браслетом. — По боссу можно сверять время.

И правда, «материализировавшийся» — неразрешимая загадка для Айрис — Эйк раскрыл командирский браслет.

— Думаю, надо будет что-то пересмотреть. Фрэнк и Ван Гутен несут по две вахты. А один член команды — ни одной.

— Это обо мне, Следопыт? Я готова. И просила уже назначить и меня в очередь. У вас, если не ошибаюсь, тоже две вахты?

— Не ошибаетесь, мисс. Но доверить вам дозор?! Мы, конечно, не такие умные, как некоторые. Но совсем за дураков нас держать все же не стоит!

— Вы забываетесь, Следопыт!

— Нисколько, мисс. Я в своем уме и потому не доверю ни безопасность своих друзей, ни свою неподготовленному человеку. Кто бы он ни был! Это не обсуждается. А вот если желаете быть в команде наравне со всеми — на вас приготовление пищи. Ну как — сможете? — глядя в сузившиеся от злости и унижения глаза Айрис, спросил Эйк.

— Не сомневайтесь! — принимая вызов, ответила Айрис.

«Припасы там» — взглядом указал ей, уходя, Фрэнк.

За следующие несколько дней они обнаружили три пещеры. Причем пещеры большие, не чета той, обвалившейся, на левом берегу. Как же случилось так, что мы их не видели, не заметили в прошлый раз? Ведь к озеру они шли именно этой — другой не знали — дорогой. Не могли же такие «естественные образования», как назвал карстовые пещеры Фрэнк, возникнуть за те пару дней, пока группа шла от озера обратно к «складу».

— Мы не видели, потому что не знали, что должны видеть. — Такой странной, на первый взгляд, фразой объяснил, ответил Эйк на недоуменные вопросы своих товарищей.

— Ты хочешь сказать, брат, — Кирк был нетерпелив и порывист не только в действиях, — что знай мы, что искать, на что обращать внимание…

— Именно так, Кирк.

— Все верно, мисс. Есть множество теорий. Но сейчас мы говорим о практике. После того неудачного опыта, когда вы нас спасли — видите, мы помним и умеем ценить, — стало ясно, что надо искать нечто подобное.

— К сожалению, пещеры пусты. — Скептик по жизни, Маркес не мог не добавить «ложку дегтя».

— Может, радоваться надо, что мы никого там не нашли, а, дружище? — Огромной пятерней Ван Гутен придавил плечо Маркеса. — Представь: вдруг такоооое… — И он попытался скорчить страшную «морду». Гримаса, исказившая добродушное лицо Ван Гутена, была такой комичной, что все, и он сам, глядя на остальных, расхохотались.

— Вы не правы, Маркес, — отсмеявшись первой, заметила Айрис.

Она не только готовит еду — первые разы было странно и непривычно. Но Хлопотунья нашла рационы и рецепты, и Айрис быстро освоила все нехитрые премудрости походной кухни. Она принимает участие во всем — лазит наравне со всеми в пещеры, осматривает их, делает «записи». Значит, имеет право на свое мнение. И у нее хватит смелости, как бы ни отнесся к этому Эйк, высказать его!

— Во второй пещере мы нашли следы огня. Закопченный потолок, «окаменевшие» ветки у стены. Это серьезные находки. Где-то здесь, с большой вероятностью, обитали разумные существа. И спектральный анализ окаменелостей — это «спекшийся» от времени конденсат солей, покрывший ветки, — поможет нам определить время.

— Конечно, мы доставим образцы в Поселок. Их необходимо исследовать, так же как образцы почв и воды. Я уже «законсервировал» небольшие фрагменты.

— Наш пострел везде успел! — как-то некстати отреагировал Кирк на слова Фрэнка.

«Что это с ним?» — взглядом спросил Эйк Ван Гутена. Тот лишь пожал плечами, так же, как и все, с недоумением смотря в спину уходящего Кирка.

— Думаю, на сегодня хватит. Отправлю все в Штаб. Завтра продолжим. Всем отдыхать!

— Уверен, нас ждут интересные находки, — проводив Айрис до ее «спальни» — так мужчины назвали огороженное ящиками с багажом место, где она спала, — сказал Фрэнк на прощанье.

— Хорошо бы. Это важно для всех. Желаю вам хорошо отдохнуть, — пожелала Айрис рейнджеру.

Сама же она долго не могла заснуть. Что случилось с веселым, легким Кирком? Откуда такая агрессия? Почему он попытался задеть Фрэнка? Переутомился? У него непростой Дозор. Бодрствовать до полуночи, и не просто бодрствовать, следить — или как это там у них называется — чтобы с товарищами ничего не случилось, сложно. Но ведь и у других есть Дозоры. У некоторых, у того же Фрэнка, целых два дозора. И у Следопыта два, подсказала услужливая память. Эйк взял себе самую трудную, с полуночи до четырех утра, вахту — не зря ее называют Собакой. И ничего, ведет себя достойно. Не кидается ни на кого. То, что он строг к ней… В последнее время Айрис находила оправдание и этому.

Мерцали огромные осенние звезды. Прохладный ветерок навевал простые, милые чувства. Рядом — протяни руку и как в детстве почувствуешь ей гладкую податливость — Хлопотунья. Я совсем забыла о своих проблемах, о важных делах. Веду себя не так, как положено в моем возрасте и положении, почему-то подумалось Айрис. А как нужно вести себя? И почему вдруг об этом она начала думать?! Что-то не так в этом ущелье. Жаль, что нельзя «законсервировать» для последующего изучения спектр солнечного излучения в ущелье. Или можно? Возможностям ВИСМРы тоже есть предел. Папа не мог предвидеть, что няньке его Малышки придется делать анализ солнечных лучей. «До такого додуматься могла только ты, Малышка», — ответила Хлопотунья, когда Айрис попросила ее об этом. «Если бы я была Разумной Протоплазмой, мне было бы, как вы называете это чувство, приятно или лестно, что ты такого высокого мнения о моих способностях. Но я не Протоплазма, а как ВИСМРа не располагаю необходимым арсеналом знаний и умений. Потерпи, пока сюда не доставят нужное оборудование».

— Но здесь не все в порядке, Хлопотунья.

— Я могу анализировать — судить, по-вашему, — только по твоим показателям. А они в пределах нормы. Тут и там есть отклонения. Их можно объяснить новой обстановкой, чрезмерной физической нагрузкой, изменениями в рационе питания. Общением с особями другого пола, наконец. Хотя, как это без непосредственного физического контакта может влиять, для меня непонятно. Все остальное — не к чему придраться. Так что закрывай глаза, Малышка, и спи. Тебе необходим полноценный отдых.

Так сказала Хлопотунья Айрис еще день или два назад, когда они только «наткнулись» на пещеру.

Утро выдалось чудесное. В меру прохладное, но еще не зябкое. Аромат, то ли увядающих трав, то ли хвойных деревьев, поддержанный четкой свежестью быстрой воды, создавал необыкновенно бодрое, радостное настроение. Сегодня будет хороший день — сразу открыв глаза и мгновенно проснувшись, решила Айрис. Солнце только начало подниматься, и, медленно уходя, томная дама-ночь успела унести под своим, меняющим цвет плащом не все тускнеющие в разгорающейся заре звезды. Немного полюбовавшись восходом — каждый раз восхищали Айрис неповторяющиеся, неповторимые картины природы, — она поспешила привести себя в порядок. Хотелось приготовить для мужчин что-то особенное на завтрак. Надоели однообразные «готовые наборы». Да и с собой — уйдут-то они на целый день — надо взять провизию. Работы много, и работа важная. «Вот уж никогда бы не подумала, — тихонечко рассказывала Айрис Хлопотунье, — что мне понравится готовить еду». И, возможно, потому, что Айрис нравилось потчевать своих спутников разнообразными блюдами, и получалось у нее, к немалому удивлению мужчин, все вкусно и аппетитно.

— Спасибо за завтрак, мэм.

— Вкусно, Айрис, спасибо.

— Как в ресторане, братва.

— Высший класс.

Оказывается, и это — такие простые, от души слова — могут приносить радость. Все закончили завтракать. Первым, взяв с собой второй завтрак — сухой паек для дозора, поднялся и ушел Маркес. За ним засобирались остальные. Фрэнк, как обычно, не обращая внимания на косые взгляды и ухмылки, помог Айрис навести порядок. И они, каждый со своим рабочим мешком, «выдвинулись». Любимое выражение Ван Гутена. К этой, оказавшейся огромной — с ответвлениями и боковыми «залами» — пещере вела… будто лестница. Так, с ходу, нельзя было определить, естественные ли эти, выветренные ветрами и вымытые давнишними водными потоками, заросшие низким кустарником «ступени» или в их создании участвовали разумные руки. Но так или иначе, по пологой лестнице, с высокими — в пол человеческого роста — ступенями они поднялись к полузаваленному породой входу в пещеру. Со всеми возможными предосторожностями — опыт у них уже был, — укрепив оказавшееся широким отверстие, они вошли в высокий просторный зал. Жаль, что Маркес в дозоре, — первое после восхищенного удивления, о чем подумала Айрис. «Следов» пребывания здесь разумных существ было более чем достаточно. Выдолбленные в податливом материале стен углубления-лежанки, сложенные определенным образом камни-столы, почти идеально круглые, закопченные «очаги», остатки истлевших — к ним нельзя было прикасаться — шкур. В этой пещере и в следующих за ней — «подправленные» входные отверстия и низкие коридоры привели их еще в четыре подобные, но меньшие по размеру пещеры — жили! Когда? Кто это был? На планете было «собственное» разумное население? Аборигены? Или члены предыдущей экспедиции?! Но уровень находок не соответствует цивилизации, отправившей Звезду Копья! Сколько вопросов! И возникнут еще и еще по мере того, как они будут подробно, внимательно изучать то, что обнаружено.

Работы было много. Монотонной, однообразной. Все зафиксировать, обращая внимание на малейшие малости, вчерне понять, что и к чему. И конца этому, казалось, не будет. Хотелось все осмотреть, все зафиксировать. Мужчины по очереди — каждый в свой дозор — покидали пещеру, которую Кирк, только попав в нее и оглядевшись по сторонам, присвистнув, назвал Дворцом. Айрис же, у которой не было «уважительной причины» выйти наружу, а сказать, просто так сказать Эйку, что устала и хочет сделать перерыв, она не могла — весь день провела хоть и в относительно большом, но закрытом пространстве. Айрис не смогла бы — так она думала — объяснить, почему ей так «тяжело» здесь. Как объяснить, чтобы тебя поняли, что эта пещера, пребывание в ней напоминают ее жизнь на Коло! Никогда не избавиться ей от этого чувства «закрытого пространства», которое, как ни странно, она «поняла», полностью ощутила, только очутившись вне его. Только покинув космический корабль. Только прожив больше года на «вольной» Терре. И когда вернувшийся из своего второго дозора Эйк объявил, что на сегодня хватит и пора домой, Айрис с облегчением первой выбралась из пещеры. На свежий воздух! Туда, где не было стен, нависающего потолка. После искусственного освещения мягкий свет угасающего дня казался особенно приятным. И воздух, теперь он был или так почувствовала его Айрис, немного «грустным». Если бы в прошлом, в Первом году на Терре, Айрис могла бы проводить время вне стен Амбулатории, а затем Резиденции, все это тихое волшебство света, воздуха, ароматов не было бы ей внове. И только сейчас, здесь, в загадочном ущелье, она почувствовала, что такое осень, и поддалась таинству ее прихода.

— Вы молодец, Айрис. Работали сегодня за всех, — похвалил ее, уходя первым — начинался его дозор — Фрэнк.

Похвала старого друга была приятна. Но, оказалось, не один Фрэнк заметил и отметил Айрис. После ужина, да, она успела — конечно, с помощью Хлопотуньи — приготовить приличный ужин, подводя итоги дня, первое, что сказал Эйк:

— Благодарность мисс. Мы должны поблагодарить ее за сегодняшний день. Все записи сведены вместе, все систематизировано, нет надобности в редактировании. Остается только удивляться, когда и как вы все это успели сделать. Все лавры — вам.

— Спасибо. Но это не совсем так. Работали все. Много и четко. Я только «организовывала» материал.

— Вам нет надобности оправдываться, мэм. У нас просто так не хвалят, — поддержал Эйка Ван Гутен. — Заслужил — получи.

— Женщины в некоторых отношениях проворнее мужчин. Но сегодня вы показали нам мастер-класс, мэм. — Витиеватый комплимент Кирка можно было принять как похвалу.

— Вы хорошо, грамотно работаете, мэм. У меня никогда так не получалось, — присоединился к похвалам и Маркес.

— Эти парни понимают хорошо/плохо только в сравнении с собой. Не обижайтесь на них. Поверьте, это высочайшие оценки.

— Да не берите в голову, мэм. Эти парни дальше казармы нигде не бывали.

— Эй, дядька, не забывайся!

— Да, что-то ты не туда, брат, — поддержал вспыхнувшего Кирка Маркес.

— Все, мужики. Хватит. Парень, ты помнишь про дозор?!

— С тобой забудешь!

Вопрос Эйка расставил все и всех по местам.

— Ну и прекрасно. Кто свободен — отдыхать.

— Может, сделаем завтра выходной? Почитай, так почти неделю мотаемся по ущелью, — повернулся о чем-то думавший Ван Гутен к Эйку.

— И долго ты об этом думал, дружище? Погода в осень. Пойдут дожди, еще что… Какие, на все ветра, выходные. Рядом с Дворцом — еще пещера. Осмотрим ее и обратно. Не хочу даже вспоминать, как мы с Маркесом в прошлый раз возвращались.

— Да, было весело, — не очень радостно, совсем не радостно поддержал своего партнера по Пятой экспедиции Маркес.

— Это ты хорошо придумал — возвращаться. Я уж боялся, что так и застрянем здесь.

Отсалютовав подошедшему Фрэнку — так они «передавали» дозор, — Кирк скрылся в почти сплошных сумерках.

— О чем это он?

— Завтра осмотрим еще одну пещеру и будем возвращаться, — объяснил Эйк, вставая и уступая Фрэнку место у стола. — Присаживайтесь, Фрэнк.

Айрис положила свежую салфетку и сервировала на ней ужин.

— Приятного аппетита.

— Можно понять Кирка, — наблюдая, как Айрис подает Фрэнку еду, покрутив головой, заметил Ван Гутен.

— Что ты имеешь в виду? О чем ты… — Эйк с далекой догадкой посмотрел на Ван Гутена.

— Ничего, Босс. Солнце, — хохотнул Ван Гутен. — Пора, пора восвояси.

Пещера, к которой они должны были идти сегодня утром, — они обозначили ее «Последняя» — располагалась чуть ниже по течению реки, чем Дворец. Вход в нее не был виден с берега. Как это отверстие неправильной формы среди теней и бликов причудливо разрезанной ветрами горы заметил именно Маркес, было для Айрис загадкой. Об этом, после вечернего подведения итогов она и спросила, конечно, Фрэнка. Ответить тот не успел. Каким-то образом услышавший ее Эйк — неужели Следопыт все видит и слышит, смутившись от того, что она могла сказать и говорила, подумала Айрис — оторвался от своего рабочего браслета.

— Можно понять ваше удивление, мисс. Как это — какой-то Маркес оказался внимательнее, «глазастее» даже вас! Все мы, на первый взгляд, кажемся немного странными. Да и выглядим соответственно. Не смущайтесь. В большом Мире Рейнджеры и Следопыты пользуются определенной, скажем так, известностью. Но, поверьте, у каждого из нас есть масса достоинств. Кстати, — совершенно стушевавшаяся Айрис не могла поднять глаз: как стыдно, что о ней подумают — Доктор Серж-Симеон просил передать вам привет. Поскольку последние несколько дней вы не общаетесь, «он благодарит лично уважаемую Айрис. Считает, что ее идея о солнечной радиации заслуживает всевозможного внимания. И собирает экспедицию по этой теме». Вот так-то. Надеюсь, я ничего не забыл и все передал дословно.

— Благодарю вас, Следопыт, — заставила себя выдавить пару слов — приличия прежде всего — Айрис.

Она не знала, что еще сказать этому странному мужчине. Его непонятное, противоречивое отношение к ней, внимание и внимательность ставили ее в тупик. Несмотря на все «насмешки», он абсолютно объективен по отношению к ней, ее идеям и работе. Поздравления и искренняя радость за нее остальных членов экспедиции — они не сердятся на меня — тогда до слез растрогали Айрис.

Вышли они достаточно рано. Световой день стал заметно короче, и возвращаться в сумерках — кто знает, что там за пещера и сколько времени потребуется на ее «описание», — никому не хотелось. К предыдущей пещере, ко Дворцу, шли длинные широкие «ступени», здесь же им пришлось подниматься, продираясь сквозь колючий кустарник по пологому вначале подъему. Но чем выше, тем, теряя растительность, гора становилась круче. Нет-нет и осыпалась мелкими камешками под неосторожной ногой. Еще немного вверх, и шедший первым Кирк поднял руку. Идти дальше было некуда. Они буквально уперлись в отвесную поверхность скалы. Странно! Каждый, закрепившись в том месте, где он стоял, открыл свой браслет. Вход в пещеру они «фиксировали». Но на снимках, сопровождаемых голосовым комментарием, этой естественной преграды нет!

— Посмотри на это. — Хлопотунья — и как она умудряется делать подобное! — прислала на браслет Айрис блиц-снимок. Отмеченный цветными точками — не хватало лишь оранжевой, Маркес был в дозоре — их путь наверх. Ни секунды не мешкая, Айрис переслала изображение товарищам. Отлично видно: они поднимались, «забирая влево», будто специально обходя прямую дорогу ко входу в пещеру.

— Спасибо.

— Прекрасно.

— Что с этим делать.

— Когда успели.

Айрис мельком просмотрела сообщения-ответы. Что делать? Неужели они отступят, спустятся!

— Заблудился, как младенец в лесу, — чуть ниже, сбоку от Айрис проворчал Ван Гутен.

— Попробуй правее, — скомандовал Кирку как обычно замыкающий Эйк.

Кирк забил в стену крюк и, обвязавшись страховкой, осторожно, а потом все увереннее пошел вдоль скалы, пока не остановился, почти обогнув острый, резкой чертой делящий небо край. «Поднимайтесь»! — взмахом руки позвал за собой. Фрэнк, Айрис, Ван Гутен и Эйк последовали примеру Кирка. Узкая — на ней помещалась только ступня Айрис, остальным приходилось ставить свои ботинки вдоль стены — вначале площадка постепенно расширялась до вполне широкой полосы, приведшей их по другую сторону выступа. Здесь начинались незаметные снизу и не отобразившиеся на «записи» ступени. Невысокие и достаточно узкие, выбитые в скале так, что с обеих сторон от них были высокие «стены», эти ступени, без сомнения были результатом работы разумных существ. Айрис, с облегчением отстегнув страховочную веревку, ступила на лестницу. Ноги у нее дрожали и голова чуть кружилась. Даже подташнивало. Кто бы знал, как ей было страшно. Там, на высоте! Над бездной!

— Вы молодец, Айрис, — сматывая страховку, подошел Эйк.

— Можно сказать, боевое крещение, — с уважением пробасил Ван Гутен.

— Горжусь вами, — склонил голову Фрэнк.

— Теперь точно будешь «сестренкой». Идет? — подмигнул Кирк.

— Спасибо. — Она слышала только Эйка, назвавшего ее по имени! Да, она не ослышалась!!! Но поблагодарила, конечно, всех. — Мы можем идти. Я могу.

— Прекрасно. Идем.

По узкой лестнице можно было подниматься только по одному. И впереди пошел Ван Гутен. Поднимался он, как и все, что делал — не медленно и не быстро — основательно. Останавливался на каждой ступеньке, осматривал следующую, стены с обеих сторон, что-то фиксировал. Следующим, через пару ступенек поднимавшийся Фрэнк так же внимательно «фиксировал» и сами ступени, и стены с обеих сторон. Шедшая вслед за Фрэнком Айрис, сообразив, что, дублируя изображения, они минимизируют риск пропустить что-то важное, тоже «фиксировала» вроде бы случайные, но явно выполненные рукой человека разнообразной формы «выемки». Были здесь и круглые, и прямоугольной формы, и ромбовидные углубления. Чем дольше они шли по лестнице, тем медленнее поднимались. Изображения — теперь не оставалось сомнений, что они выполнены «разумной» рукой, — становились все отчетливее, их становилось все больше. Стены, с обеих сторон ограничивающие последнюю ступеньку-площадку, были полностью покрыты этими «письменами». Что это именно письменность, сомневаться не приходилось. Повторяемость знаков, их расположение, «ритм» — мало похожи на «случайные». И более того! — об этом подумали все, открыв свои браслеты, — знаки были точной копией знаков Огненного Письма! Того «послания», которое принесли Эйк и Маркус из своей экспедиции! Все возбужденно переглянулись. Азарт исследования заставил забыть и об усталости подъема, и — это самое опасное — об осторожности!

— Есть! — бросился было в обтесанное прямоугольное отверстие в глубине от входа Кирк.

Но Ван Гутен ухитрился зацепить его за лямку снаряжения.

— Стой! Торопыга.

Кирк присел на корточки.

— Вечно ты, дядька, все испортишь! Тянешь, осторожничаешь!

Айрис тоже не понимала, чего они ждут. Не хотелось, чтобы ее так же, как «нашкодившего» Кирка, схватили за шиворот, — иначе она уже была бы внутри! Ван Гутен и Эйк совещались недолго. Несомненно, у них был похожий взгляд на вещи.

— Следопыты, — кивнув на них, только и сказал Фрэнк. — Таким, как я, и особенно Кирку — мы действуем быстро — с ними тяжело. Маркес привык к Эйку. Они еще «оттуда» вместе.

Айрис хотелось еще порасспросить Фрэнка, но она не успела.

— Все может оказаться серьезней и опасней, чем мы можем себе представить. Вы видели надписи и поняли, что это «Огненное Письмо». Встреча с ним — мы не знаем, кто и когда это написал здесь, — обернулась для нас с Маркесом неприятностями. И там мы были на открытом пространстве. Здесь впереди пещера. Возможно, лабиринт. Мы можем уйти. Доложим обо всем. И как решат в Штабе — вернемся к «складу», поднимемся из ущелья и будем ждать подкрепления или еще что-то. Мы с Ван Гутеном обсудили все варианты. Решили рискнуть. Что скажете?

— Ни за что! Вы чего, парни! Возвращаться! Я не для того подался в рейнджеры, что бы возвращаться! — Кирк аж подпрыгивал от возмущения.

— Мне бы тоже хотелось пойти, посмотреть, что там. На своем Коло я ничего толком не видела.

— Зная Айрис, уверен: она не шутит. Рейнджеры пропускают, конечно, дам вперед. Но не во всех ситуациях. Я со всеми.

— Хорошо, Фрэнк, принято. Тогда так — заходим очень внимательно. Звеньями. Кирк — Ван Гутен. Отработанный тандем. Я с Фрэнком. Удобнее было бы, ты уж извини, с Маркесом. Но пока он доберется.

— Понимаю, сэр, — щелкнул воображаемыми каблуками Фрэнк.

Дело, как он чувствовал, будет серьезным. Кирк и Ван Гутен, похлопав друг друга по плечам, уже входили в проем «двери».

— А я? — Эйк ничего не сказал о ней — спросила Айрис.

— Вы? — Лицо Эйка ничего не выражало. — Останетесь здесь.

— Здесь! Одна! Ни за что!

— Это приказ! Здесь! И ждать Маркеса!

Не дожидаясь ответа — его и быть-то не могло! Это приказ! — Эйк повернулся к Фрэнку. И они вслед за Кирком и Ван Гутеном вошли в «дверь». Айрис хотела было сразу броситься за ними, но мысль о Хлопотунье остановила ее. Где ВИСМРа? Она не осталась у «склада». Шла за ними всю дорогу. Хотя Эйк на просьбу Айрис взять с собой ее робота и ответил категорическим отказом, но что значит для Хлопотуньи запрет какого-то… плазмы! Она запрограммирована, создана для того, чтобы быть рядом с Малышкой, заботиться о ней. Все, что не Малышка, ВИСМРы не касается — если так можно определить программу робота. И какой бы ни была опасность для самого робота — это тоже не имело значения. Все это Айрис знала настолько хорошо, что не могла отдать Хлопотунье приказ не следовать заложенной в ней программе. Значит, ВИСМРа где-то здесь. Надо подождать. Ждать Айрис пришлось недолго. Не успела спина Эйка исчезнуть в темноте двери, как два манипулятора-щупальца показались внизу, на первой, видимой с площадки ступеньке лестницы. Вслед за ними поднялась верхняя «подушка», еще пара манипуляторов, две — одна на другой — подушки и ножки-гусеницы. Хлопотунья задержалась на ступеньке. Ножки удлинились, «выросли» вверх, и, переставляя их со ступеньки на ступеньку, Хлопотунья, расставив в стороны манипуляторы, бойко поднялась к Айрис.

— Это безобразие, Малышка! Ты не должна участвовать в подобных вещах! Хотя показатели в норме!

— Ты надеялась, что со мной что-то случится.

— В этот раз нет. Но карниз не очень надежный. Из-за твоих запретов я была далеко.

— Бедненькая, ты боялась, что я погибну.

— Если это шутка, то …ВИСМРы не понимают таких шуток. Ты все время думаешь и говоришь о себе. При чем здесь ты?! Если бы с тобой что-то случилось, то погибла бы я!

— Хлопотунья! Это что-то новенькое. У тебя есть «Я»! Ты боишься погибнуть!

— Не издевайся, Малышка. Лучше отмени запрет.

— Ладно. Все равно они меня с собой не взяли. Так что пойдем вдвоем.

— Ты хочешь войти туда?!

— Конечно! А что такое — ты против?

— Я не могу быть против. Но эти надписи, — Хлопотунья развернула в экран верхние манипуляторы, — видишь. Здесь «Огненное письмо». А здесь знаки со стен у входа.

— Мы все заметили сходство.

— И что?

— И все пошли. Ты же видишь.

— Все — это они. А ты — это ты. Там может быть опасно, Малышка.

— Ты можешь посмотреть, — на экране браслета Айрис двигались четыре точки. Голубая и красная — Кирк и Ван Гутен, желтая и зеленая — Эйк и Фрэнк. — Видишь, с ним все в порядке. Можешь остаться. Или пойти со мной, — повернулась Айрис и вошла в «дверь».

Свет! Ударил по глазам и ослепил. Неожиданно показавшийся ярким после длинной темноты низкого коридора, когда привыкли глаза, оказался рассеянно приглушенным, падающим из отверстия в высоком куполоподобном своде пещеры. Да и сама пещера напоминала, скорее, торжественный зал в каком-то — Айрис не очень разбиралась в Земных постройках — Важном здании. Пол, в отличие от всех предыдущих, найденных ими пещер, выложен многоугольными, плотно пригнанными друг к другу плитами. Стены отшлифованы почти до зеркального блеска. Свет зажженного Айрис фонарика-кепки отражался в них расплывчатыми бликами. На фризе, делящем стены на две неровные части — нижнюю, отполированную до высоты среднего человеческого роста, и верхнюю, с изображениями — непрерывной строкой выпуклые, уже известные им по Огненному письму знаки! Изображения в верхней части сходящихся куполом стен разобрать было трудно. Отражающийся от зеркальной поверхности стен, перекрывающий сам себя свет оставлял верхнюю часть пещеры в прозрачном сумраке. Рассматривая изображения — для этого ей пришлось откинуть высоко поднятую голову почти до спины, — Айрис смогла понять, что это не надписи, а какие-то фигуры, вплетенные в орнамент из загадочных — пока их как следует не рассмотришь, была уверена она — вещей. Пока Айрис взахлеб рассматривала убранство зала, Хлопотунья все фиксировала.

— Тебе это нравится, Малышка? — спросила она, закончив «съемку».

— Ты даже представить себе не можешь как, Хлопотунья!

— «Представить» — конечно, не могу. Но показатели у тебя нестабильные. Слишком ты возбуждена. Успокойся. Вот. — Хлопотунья протянула Айрис флягу с питьем.

Отпив пару глотков, к собственному удивлению — она-то была уверена, что совершенно не волнуется, — Айрис почувствовала, что успокаивается. И смогла понять, что …кроме нее никого в «зале» нет! Где же остальные? Никого из тех, кто прошел в пещеру перед ней, здесь не было. Не могли же бесследно исчезнуть четверо здоровенных мужчин! Что-то здесь не так! Подумав о своих спутниках, Айрис тут же «забыла» и о фризе с надписью, и об изображениях над ним, начала оглядываться по сторонам. Зеркальные стены с бликами от огня путали зрение, не давали сосредоточиться. Куда бы ни повернулась Айрис — один и тот же размытый блеск с темным пятном, ее фигурой. Айрис открыла экран планшета. Четырех цветных точек на нем не было! Что это такое! Значит, я не вижу их, а они не могут видеть меня. А друг друга?

— Совершенно верно, Малышка.

В такие «особые» моменты Хлопотунья «умела понимать» мысли Айрис.

— Но это плохо!

— Я тебя еще на входе предупреждала — не ходить сюда. Идем обратно!

— Хлопотунья! О чем ты!!! Я не могу бросить товарищей.

— Они могут. И ты даже не знаешь, где эти твои «товарищи».

— Сейчас узнаю. — Айрис выключила фонарь-кепку. — Вот они! Три высокие арки — отверстия прямо перед входом в «зал»! В какое из них они вошли?

— Ты никогда не догадаешься. У вас разное мышление, разная логика.

— Но и оставаться без дела, чего-то ждать я не могу. Мы пойдем. — Чуть поколебавшись, Айрис выбрала среднюю — центральную арку.

— Не знаю, нет данных, Малышка.

Вслед за ней, «укоротив» ножки-гусеницы, затопала Хлопотунья. Сразу за аркой начинался высокий, такой же «блестящий», как стены в «зале», коридор. Его выполненный в виде полусферы потолок был украшен орнаментом из символов, среди которых Хлопотунья обнаружила и указала Айрис искусно спрятанные отверстия, пропускающие дневной свет. Еще один сильный источник света находился в конце коридора. Там, куда осторожно, вслед за обогнавшей ее и не дававшей идти первой Хлопотуньей, шла Айрис. Почему-то, приготовившись долго идти, Айрис вдруг — коридор окончился точно такой же, как и начинался, аркой — оказалась в странном помещении. Это опять был зал. Что-то похожее на зал, из которого они с Хлопотуньей пришли, но… это было совершенно другое место. И не потому, что низкая полусфера потолка была направлена выпуклой стороной вниз, нависая над темной мозаикой пола, и не потому, что высокие стены были не только лишены изображений, но и не блестели. В этом помещении было… трудно дышать.

— У тебя ухудшаются показатели, Малышка! — почти сразу же объявила Хлопотунья.

— Но почему…

— Давай уйдем. Надо вернуться.

— Подожди. Осмотримся.

Прямо под нависающей выпуклостью потолка, повторяя его форму в поверхности пола, — его не сразу разглядишь из-за общего темного фона — было круглое углубление. От него, словно лучи, расходились расширяющиеся к стенам полосы из какого-то темного материала. Образованная ими, тоже темная полоса, разорванная аркой входа, плавно поднималась по обе стороны арки к какому-то предмету, наполовину скрытому «выгибом» потолка.

— Нам надо уйти, — еще раз предостерегла Хлопотунья.

— Нет, надо разобраться, что это. — Направилась через зал, но обходя круглую «выемку», Айрис. — Тем более, что здесь нет моих друзей.

— Вы думаете по-разному. Они вошли в другие арки.

— Значит, мы обследуем это помещение, а затем вернемся.

Малышку иногда не переубедить. Слишком давно и хорошо «знала» ВИСМРа свой № 1. То, что находилось в высшей, самой широкой части темной полосы, было… по меньшей мере… странным. Изуродованная скульптура прекрасной женщины. Неизвестный скульптор вложил в нее столько красоты и внутренней силы. Но вырастающие из складок свободно падающей ткани прекрасные живот и торс осквернены царапинами и сколами, на опущенной вниз руке отбиты и изуродованы пальцы. Вряд ли удастся узнать, на что был направлен указательный палец изящной кисти. Пострадали и куполообразные груди — в шрамах, с отбитыми сосками, они никогда не смогут вскормить младенца, ножки которого были полностью отбиты, — его женщина держала на сгибе левой руки. Единственное, что не подверглось надругательству, — царственная шея и гордо посаженная, в шапке локонов голова. Рассмотреть ее, увидеть лицо скульптуры Айрис не смогла. Слишком высоко. И дышать… да, становилось все труднее.

— Сделаем так. Это приказ. — Ослушаться, не выполнить приказ ВИСМРа не сможет. — Ты, Хлопотунья, останешься здесь. Определи, «сними» и зафиксируй все, что возможно. Я поищу остальных. Вернусь сюда. Было бы очень хорошо восстановить связь. Разберись.

— Но это неправильно! Малышка. Я не могу не идти с тобой.

— Это приказ. Ты остаешься, работаешь над связью. Ждешь меня. Не думаю, что они ушли далеко.

Айрис, чувствуя, что силы как будто истекают из нее, держась за стену, вышла в арку коридора. Несколько неуверенных шагов — ее как будто качало. Пренеприятнейшее ощущение. И, чем дальше от того помещения, тем легче дышать, тем увереннее шаг. Айрис снова вошла в «зеркальный» зал — очень подходящее название, решила она, так обозначив на карте первое помещение пещеры. К ее разочарованию, там никого не было. А она надеялась, что они, следопыты и рейнджеры, как и она, вернутся сюда. Что бы это могло означать? Даже думать об этом не стоит. Она пойдет, она должна пойти их искать. Только в какую арку теперь идти? Айрис повернулась лицом к трем отверстиям — «вызовам». Смотри — не смотри, ищи — не ищи, никаких подсказок — зацепок. Даже пыли не было в этом необычном месте. Доверясь своей интуиции — в случае неудачи она сможет, была уверена Айрис, вернуться, — она выбрала левую арку. Коридор, по которому она теперь шла, вроде бы ничем не отличался от того, «центрального», но удостовериться в этом Айрис не могла. Была бы рядом Хлопотунья со своими «способностями». Но она сама приказала ей остаться. Не успела она подумать о ВИСМРе, как в тишине коридора к шуму ее шагов добавились шорохи и хрипы… От неожиданности Айрис остановилась.

— Малышка, — голос Хлопотуньи прорвался через помехи, — я тебя «вижу». Не волнуйся.

— Отлично!

Но ответ Айрис эхом вернулся к ней. Ничего страшного. Пока достаточно того, что Хлопотунья меня «видит». Молодец, Хлопотунья. И с остальным разберется, решила не паниковать Айрис и невольно ускорила шаг. Шедший под уклон под все большим углом коридор заставил ее бежать. Блестящий коридор — в нем даже пол был выложен из отражающих свет полированных плит — вел вглубь горы. Так, по крайней мере, чувствовала Айрис. Как же отсюда выбираться? Пытаясь замедлить шаг и потерпев поражение в борьбе с зеркальными плитами, подумала, еще не успев испугаться, Айрис. И тут же, совершенно неожиданно получила неожиданный ответ — подсказку. Надо было только поднять вверх голову. Элементы некоторых, расположенных в орнаменте свода знаков длинными «сосульками» свисали вниз. За них можно ухватиться! И остановиться! Это и сделала Айрис. Ну что ж, если решение нашлось и выбраться отсюда возможно, она не будет терять времени. Сняв походную курточку, Айрис уселась на нее и, оттолкнувшись руками от стен — следы ее ладоней будто впечатались в камень, но удивиться этому она не успела, — набирая скорость, понеслась вперед. Так — поджавши ноги на своей курточке и прижимая к груди рюкзачок, — Айрис «въехала» в продолговатую пещеру. И предстала перед Эйком и Фрэнком.

— О, кто это к нам пожаловал! Я же запретил вам!!!

— Простите меня, Следопыт. Но я уже здесь.

Айрис с любопытством оглядывалась по сторонам. Это помещение… Это похоже…

— Да это библиотека!

— Вы тоже подумали, что это библиотека, Айрис? — Фрэнк помог ей встать на ноги, подал рюкзак.

— Очень похоже. И эти стеллажи вдоль стен, и столы, и скамьи. Только книг нет.

— Ошибаетесь. Смотрите. — Эйк повел было Айрис к «стеллажам» у ближайшей стены.

— Погодите! А где Ван Гутен и Кирк?

— Когда вы к нам спускались, мы подумали, что это они. Вы что же, не встретили их?! — впервые услышала тревогу в голосе Следопыта Айрис.

— Думаю, они вошли вправую «арку». — И она рассказала о своих «приключениях». — Но разве вы их не видели? — имея в виду «арки», удивилась Айрис.

— Нет. В пещере было сумрачно. Хотя и безопасно. Мы видели Красную Ван Гутена, и Голубую Кирка на некотором расстоянии сзади и подумали, что они догонят. Ну, а потом решили сохранять дистанцию. Так легче друг друга идентифицировать, — объяснил Эйк.

— Вы думаете, Айрис, что они могли выбрать другой вход? Так же, как и вы? — Фрэнк хорошо знал Айрис и верил в ее умение находить закономерности и «расставлять все по местам».

— Да, в данной ситуации собраться вместе и выбираться отсюда необходимо. Фрэнк, тебе придется найти Ван Гутена и Кирка. Приведи их сюда. Нет, лучше в ту пещеру у главного входа, — вслух размышлял Эйк.

— Лучше всем собраться в той пещере центральной арки, в которую попала я. — И Айрис, стараясь покороче, без эмоций — это у нее плохо получалось, — описать ту пещеру. — Это необходимо увидеть всем! Фрэнк приведет туда Ван Гутена и Кирка.

— Судя по рассказу — если отбросить все ахи и охи, — не смог не съязвить Эйк, — необходимо все зафиксировать.

— Только жалко бросать и эту пещеру. — Фрэнк, при всем его отношении к Айрис, не мог не быть объективен.

— Сверим время.

Цифры у каждого на браслете удивили их. Прошло время дозора не только Маркеса, но и Фрэнка! Шестнадцать ноль-ноль?! Мы пробыли здесь весь день! Фантастика! Где Маркес? Он ищет их? Что с ним! Обменялись все тревожными взглядами.

— Здесь и связи нет. Или вам удалось связаться с Ван Гутеном или Кирком? — вспомнила Айрис свои попытки.

Фрэнк и Эйк переглянулись.

— Совсем нехорошо. Как я мог выпустить это из вида. Отменяем «встречу» в вашем Зеркальном Зале. Скульптура и прочие «прелести» подождут! Ждали и еще подождут. А нам надо торопиться. Фрэнк, живо за Ван Гутеном и Кирком и на выход! Я быстро покажу Айрис «библиотеку» — уверен, без этого она отсюда не уйдет. И мы присоединимся к вам. Встречаемся на площадке у входа.

— Сколько времени, Айрис, вы добирались сюда, к нам?

— О, очень быстро.

— Но мне придется карабкаться вверх. У меня есть парочка крюков, надеюсь, они помогут.

— В вашем коридоре с потолка свисают такие «сосульки», — Айрис не стала уточнять, рассказывать свои соображения об очертаниях знаков. — Я за них держалась. Неужели вы не обратили внимания?

— Мы очень быстро скатились сюда. Не сравнивайте наш вес с вашим.

— Верно. Так что обратите внимание на «сосульки», — напутствовала Айрис Фрэнка.

И после того, как Эйк заставил Фрэнка попрыгать — проверить, хорошо ли подогнанно снаряжение, тот шагнул в арку. И резко, слишком резко — слышно было, как он выругался, моментально съехав обратно, — зашагал вверх.

— Рассказывайте, — как только стало понятно, что Фрэнк больше не «скатится» обратно, приказал Эйк.

— Что именно вас интересует, Следопыт?

Айрис была уверена, что спрашивает он о ее роботе, но… стоило уточнить.

— Вы ведь притащили с собой робота. Не правда ли? Как и зачем?

— Я объясню, но сначала…

— У нас мало, совсем мало времени. — Почему она не могла допустить… не могла просто подчиниться разумным командам! Именно потому, что это были команды!

— Покажите мне «библиотеку». Мне кажется, мы должны спешить. Последнее слово — за ней!

— Да, со временем у нас, — Эйк покачал головой, — не хотелось бы ночевать где-то здесь. Если вообще удастся… Ладно, смотрите…

На каменных, как будто вырезанных острым инструментом в податливом материале, настолько они были гладкими — без сколов, шероховатостей, — полках стояли «ящики» из темного материала. Из такого же, как показалось Айрис, выполнены «полосы» на полу зала со «скульптурой». Некоторые ящики были пусты — таких было большинство, в некоторых валялось по несколько пластин, окрашенных в яркие цвета. И только в четырех, не сдвинутых с места «ящиках» — на самых нижних полках в дальних углах у торцовой стены зала — пластины одинакового цвета, в плотных рядах друг за другом полностью их заполняли. Та же дальняя, торцовая стена выглядела так, что Айрис непременно приняла бы ее за «экран». Об этом своем предположении она тут же сказала Эйку.

— Не считаете ли вы…

— Да, мы с Фрэнком думаем, что это экран для просмотра, — с полуслова поняв Айрис, подтвердил Эйк. — Это разграбленная библиотека. Обратите внимание на «ящики». Сдвинуты с мест, только в некоторых — видимо, не успели или не смогли опустошить их — полный набор «пластин». Вероятнее всего, «пластины» — носители информации. И были сгруппированы, судя по цвету, — по темам. Здесь много интересной работы. Возможно, найдется ключ и к Огненному Письму.

— Я тоже так думаю, Малышка, — «далекий» голос Хлопотуньи прервал Айрис. — Это важно. Ты должна услышать. Где бы ты ни была. Зал со «статуей» — компьютер.

— Я слышу тебя, Хлопотунья, — почти грубо отмахнувшись от пытавшегося что-то спросить Эйка, ответила Айрис. — Я не сержусь. Ты уверена?

— Вопрос не корректен, Малышка. Компьютер моего класса.

— ВИСМРа?! Как такое может быть?!

— Не ВИСМРа — компьютер. Модифицированный компьютер. Наш ГеКК был его «предшественником».

— Ты думаешь, на планете была своя цивилизация?

— Я должна разобраться. Вполне возможно, это предыдущая экспедиция — Звезда Копья.

— Хлопотунья, — Айрис не могла сдержать свое возбуждение, — ты употребляешь некорректные формулировки. Что значит — возможно?! Разберись!

— Это ваш робот? Хлопотунья!!! — в небольшую — несколько мгновений паузу — спросил Эйк.

Ответить Айрис не успела.

— Здесь… Здесь очень сильная защита, — голос Хлопотуньи дрожал и прерывался.

— Оставь! Оставь это! Прекрати! Все! — закричала, будто от этого Хлопотунья могла ее лучше услышать, Айрис.

— Не успею… Температура… поднимается… Очень быстро… скачками… я не рассчитана… Малышка, — голос Хлопотуньи перекрыл ужасающий грохот.

Айрис зажмурилась и присела, прикрыв голову руками. Стены, потолок ходили ходуном. Идеально пригнанные друг к другу плиты пола поднялись, наползая друг на друга. Фриз арки пополз вниз, увлекая за собой часть стены и перекрывая выход. С полки падали и с пронзительным звоном ударялись о пол «коробки». Айрис могла только смотреть… смотреть… и смотреть…

— Хлопотунья!!!

— Айрис! Айрис!!!

Не может быть… Это ей не приснилось! Мужчина. Знакомый мужчина? Она знает это лицо! Может без конца смотреть на него… Мужчина трясет ее за плечи! Глаза смотрят… как-то так… слишком близко… Меня зовут Айрис. Я родилась на космическом корабле Коло и прилетела на Терру. А это — Эйк, Следопыт. Наконец! Она вспомнила, с облегчением улыбнулась Айрис. И тут же почувствовала, как вязкая тьма-тяжесть поднимается откуда-то внутри нее, с низа живота и сейчас, прямо сейчас, затопит ее всю… Она вспомнила! Хлопотунья!!!

Эйк усадил Айрис на кривостоящую скамейку. Заставил отпить несколько глотков из своей фляги. Она не сопротивлялась, все еще смотрела в одну точку.

— Почему? Почему!!!

— Не знаю, — честно и жестко ответил Эйк. — Почему — светло?

Он не понял ее вопроса, этот никчемный Следопыт!

— А, это? — Эйк указал на купол потолка. Через трещины проникал колеблющийся свет — Луна. — Луна?

— Да, сегодня полнолуние. — Зачем она вообще говорит с ним. С этим… с этой Протоплазмой! Из-за него погибла Хлопотунья!

Айрис разрыдалась. О нет! Она не хотела. Не должна была плакать! Этот не должен был утешать ее! Она не собиралась рассказывать кому-нибудь о Хлопотунье! Разве можно рассказать о родителях?! Можно сказать, как их звали и сколько им было лет, и какие у них были глаза и волосы, и чем они занимались. Вспомнить их голоса и любимые присказки… Но их нежность, прикосновение их рук, их аромат, их любовь… То, что ты чувствовал в их объятиях… этого не рассказать. А Хлопотунья — единственное родное существо! Да-да, именно! Не робот и даже не ВИСМРа! Существо любящее и преданное! Сердце не хотело верить очевидному. Тому, что знал мозг: Хлопотунья погибла! Погибла из-за нее! И Айрис рассказала этому человеку, человеку, которого она ненавидела, который был виноват в том, что нет больше Хлопотуньи! Ее Хлопотуньи! Что некому больше назвать ее Малышкой… Рассказала о Хлопотунье, о том, какой она была, как заботилась, как опекала ее… Ох, да разве можно об этом рассказать… Как я теперь… Что она имела в виду под этим «как», Айрис и сама бы не объяснила.

— Мне так жаль, так жаль, Айрис.

Впервые в жизни мужские руки — не отца, другого, чужого мужчины — гладили ее по голове, волосам, утирали слезы, обнимали, пытались утешить, поделиться своей силой. Уставшая от рыданий, от безысходности, от чувства собственной вины, притихшая было Айрис заплакала вновь. Но сейчас это были совершенно другие слезы.

— Знаете, знаешь, — странно — кто-то, не Хлопотунья, называет ее на «ты», — я ведь ненавидел тебя. И если бы тебя не навязали мне в экспедицию, продолжал бы ненавидеть.

— Ненавидеть?! Какое странное чувство — ненависть!

Будто бы она сама только что, миг назад не ненавидела этого, крепко-прекрепко держащего ее в объятиях, не позволяющего провалиться в бездну отчаяния, человека…

— Тебе странно. Конечно. Ты не такая. Ты не способна ненавидеть. Ты не можешь быть… плохой.

— Я не знаю, какая я.

Айрис не могла признаться в том, что она, да, она такая, как все… почему не могла…

— Да, почему? Почему ты ненавидел меня, Эйк?

— Впервые ты назвала меня по имени — и на «ты»!

— Это неприятно? Я не хотела… Но так сделал ты… сейчас…

— Нет, что ты. Я просто… просто сбился с мысли, — хрипло — ему пришлось откашляться — прозвучал голос Эйка. — Я не знаю, как это рассказать… Сейчас, здесь… это кажется таким… неважным, что ли. Но, пока мы здесь, надо же о чем-то говорить — расскажу.

— Ты уверен, что мы не останемся здесь? Что…

— Конечно. Не сомневайся. Ван Гутен, Кирк — великолепные парни. Я их знаю лично. И о Фрэнке наслышан. Да ты и сама знаешь.

— Да, я изучала ваши Характеристики. Помню их наизусть. Но ведь и они тоже могли «застрять», как и мы. Ты, со своим опытом, не мог об этом не подумать!

— Я не пытаюсь успокоить тебя. Если ты подумала об этом. Отлично знаю, что ты умная. Сто очков дашь любому Рейнджеру. Ну а Следопыту — и подавно.

— Я серьезно, Эйк. — Айрис обвела взглядом полуразрушенное помещение. Как это случилось, почему — они столько времени здесь, столько времени прошло, как… а она только сейчас обратила внимание на его плачевное состояние. — Мы не сможем здесь продержаться… Долго.

— Никто и не собирается! Ты забыла о Маркесе! Мой напарник. Ему я доверяю как себе. Даже больше! Он нас всех вытащит. Не может быть такого, чтобы он отступился! Бывали ситуации и похуже.

— Так вы были знакомы с Маркесом? Знали друг друга до Экспедиции? Ничего об этом в Характеристиках нет.

— Конечно. В Экспедицию не брали ни родственников, ни друзей, ни знакомых. Предпочитали одиночек.

— Родители рассказывали о «политике» отбора. Считалось, что личные отношения могут повлиять на результативность члена экспедиции. Никто не знал, как подействует длительный анабиоз на психику, характер.

— Говорили, после инициации были инциденты…

— Врать не буду — не умею — были. Но те люди не были знакомы друг с другом. Хотя… сейчас… я не уверена. А вы с Маркесом были.

— Мы были друзьями. Я, Маркес и, — голос Эйка дрогнул, — Мейми.

— Мейми… Какое нежное имя. Я знаю… Где-то видела или слышала его.

— Конечно, ты должна была его видеть. Мейми — одна из тех, у капсул которых не прижился твой подсолнух.

О, только не сейчас! Из памяти, из закрытых накрепко сундуков — «Положи здесь. И мы закроем на крепкий, крепкий замок» — успокаивал рыдающую малышку Айрис Папа — поднялось то, что никогда, никогда и не забывалось. Ужас, чувство вины… Ей никогда не забыть, как Мама с Папой… О! Что тут говорить… Лицо Айрис искривила гримаса боли и отчаяния.

В эту минуту «толстокожий» Эйк увидел рядом с собой одинокую, маленькую, несчастную, страдающую девочку.

— Айрис, ну, Айрис, пожалуйста, — он не знал как, не умел успокаивать. — Ты же знаешь, все знают, что ты не виновата. Ты хотела как лучше. Благодаря тебе, только тебе все мы, все — ты знаешь, сколько нас — все Пионеры живы и здоровы. А я, я… забудь. Я всегда …был дураком.

— Ты? Дураком? — Еще одно странное слово. Как бы оценила его Хлопотунья? Нельзя, нельзя вспоминать ВИСМРу. И с ее любимой единственной нянькой …виновата она… Ее добрые намерения. Слезы снова, в который раз беззвучно покатились из, казалось бы, выплакавших все глаз.

— И Папа так всегда говорил: «Подумай об остальных». Он говорил, что я позволила многим людям… что была умницей и сохранила много жизней. Ты утешаешь меня точно, как он. А говоришь, что ненавидел. Как такое может быть?!

Эйк смотрел на осунувшееся лицо, глаза — он никогда не думал о том, какого цвета глаза уважаемой Айрис. А сейчас не мог оторваться от доверчиво распахнутых навстречу ему темных, затягивающих в глубину омутов. Уважаемая Айрис! Всезнайка и Председатель! Она наивна, как малый ребенок! Как он мог ненавидеть ее! Что ему сейчас с этим делать? Эйк не хотел уточнять, что это. Их вытащат отсюда. Она успокоится. И все будет по-старому.

— Бывает по-разному. Я никому не рассказывал. И тебе не сказал бы. Но так получилось.

В зыбком, переменчивом свете где-то там, высоко, пытающейся заглянуть к ним через щели в куполе луны все — и лицо Айрис — выглядело нереально, отстраненно. Только свет темных провалов-глаз, хрупкость чутких пальцев, сжимающих его руку. Чувствовать ее рядом… Можно было говорить… Можно было признаться… Даже в том, что хотелось, следовало забыть.

— Я ненавидел тебя, потому что ненавидел и презирал себя.

— Как это? Зачем?!

— Искал виноватого. Хотел переложить свою вину за случившееся на кого-то другого. Ты подходила на роль виновницы-злодейки.

— Я не понимаю. Не сердись. Я многого не понимаю. Хлопотунья, — Айрис кое-как справилась с голосом, — говорит — говорила, — что поступки Разумной Протоплазмы — так она называла людей, — лишены логики, непредсказуемы, их невозможно смоделировать. У меня было несколько «неадекватных» реакций, «неудачных» опытов здесь на Терре. Я боюсь вновь сделать или сказать что-то не то или не так.

— Тебе нечего бояться. Ты все говоришь и делаешь, — Эйк замялся, как сказать человеку, что он идеален. Как сказать женщине с социальным опытом малого ребенка, что… именно то, что он хочет сказать…

Эйк лишь крепче прижал к себе, чувствуя даже через одежду, каждой клеточкой своей кожи совершенное тело этой женщины.

— Скоро нас «освободят», а я все никак не расскажу тебе о Мейми.

— Если тебе тяжело, трудно вспоминать — я знаю, как это, — то не надо, пожалуйста.

Она благородна и снисходительна. Он не выдержит ее открытого, без кокетства, доверия. Тем более, он обязан рассказать. Прошлое, его неприглядное прошлое заставит Айрис отнестись к нему по-другому. Эйк отрицательно покачал головой.

— Я должен. Мейми пошла в Экспедицию из-за меня.

— Как это?

— Знаю, об этом ничего не было в Характеристиках. И не могло быть.

Она слышит не первый рассказ о том, как «обманывали» отборочную комиссию. «Понимаю», — Айрис кивнула головой.

— Мейми — арфистка. Музыкант. Мы познакомились случайно. Начались отношения. Она была диковинным мотыльком в моей, — Эйк запнулся, как объяснить это ребенку.

— Говори, как есть. Я не знаю, не понимаю, когда надо стесняться. Это еще одно «странное» слово. Нам с Хлопотуньей было трудно его понять.

— Ладно. У меня было много девушек. У рейнджеров и следопытов так бывает. Мы пользуемся успехом у женщин.

— Да, вы все очень… видишь, я тоже ищу слова, — привлекательные. Я пыталась объяснить Хлопотунье, почему ты мне нравишься, но не смогла. Она сказала, что очень много слов, но мало смысла.

Опять она о Хлопотунье! Всю жизнь так будет. Как же иначе: вся ее жизнь — каждая минута, вздох, мысль — были связаны с ВИСМРой.

— Ну, хорошо. У тебя с Мейми были «отношения». Наверное, это хорошо, приятно — «отношения».

— Да, отношения были. Но они быстро закончились. Я думал, что закончились.

— О… — Айрис сжала его кисть. — Девушка думала по-другому.

— Но ты же сказал ей? Рассказал. И она тебе не поверила!

— Невозможно заставить человека поверить в то, во что он не хочет верить!

— Мне кажется… Я не знаю. Отношения — это когда любишь кого-то. Но если любишь, как это — взять и разлюбить? Может быть, потому, что я никогда не любила… Как это сказать — я любила и сейчас люблю и Маму, и Папу, и Хлопотунью. И всегда буду любить их. Но так, как в книгах или фильмах — я много знаю, ты не думай, — это я не знаю.

Чем дальше, тем сложнее. Эйк чувствовал себя… Взрослый мужик стесняется какой-то… Ну, как тут объяснить, сказать? А, как есть!

— Отношения — это не обязательно «любовь», как в твоих книгах и фильмах. Это чаще всего просто секс.

— Секс… О, я знаю!

— Опять скажешь, что читала и видела. И что, твоя Хлопотунья сказала, что эти фрикции, используемые для воспроизведения потомства, функциональны и понятнее, чем эфемерная любовь.

— Да. Примерно так. Но… откуда ты знаешь?!

— Я просто догадался. Это нетрудно. Не обижайся, прошу тебя.

— Нет, что ты. Только не говори о Хлопотунье так. — Айрис не объяснила. Но Эйк понял: ей не понравился его тон. Она права. Надо следить за своим языком. — И что же дальше, с Мейми?

— Отношения зашли в тупик. Вернее, она не хотела поверить, что все кончено. Мне было и жалко ее, и тяжело. Но заставить себя заниматься любовью…

— Ты имеешь в виду — сексом?

— Пусть так — заниматься сексом с тем, с кем не хочешь, не для меня! Тут случайно я встретил Маркеса. Мы земляки. Я приехал на похороны отца. Мама умерла, когда я был совсем маленький. Не помню ее. А Маркес продавал семейное ранчо. У него тоже никого не осталось. Какие-то дальние родственники… В общем, мы разговорились. Маркес кончал Специальную школу. Но не сошелся с командиром — так мне объяснил. И шатался без дела. Он-то и рассказал мне об Экспедиции. Терять мне тоже было нечего. Решил рискнуть. Прошел несколько туров. И тут опять появилась Мейми! Вот и скажи ей, что на этот раз все — это все!

— А она решила…

— Ну да! Кто поймет влюбленную женщину!

— Ее, конечно, взяли. Я видела Характеристику. Бортич-Бови нужны были такие специалисты. Музыкант — певица… И ты не знал?

— Клянусь тебе — нет! Я подумал, что Мейми все, наконец, поняла, и… — Язык у Эйка не повернулся сказать «отстала». — Все. Можешь представить, что я почувствовал, когда увидел ее в капсуле.

— Эйк, бедный, бедный…

— Нет, лучше не представляй. И на Коло, когда я прошел инициацию и узнал… Знаешь, слухи расползаются быстро… а ты, такая вся «деловая», холодная… А главное — живая! И там, на Мемориале, когда их хоронили и потом все разговаривали, и поздравляли друг друга. И ты — прямая и гордая… Я смотрел на тебя и ненавидел! Тебя живую.

Вот, вот откуда я знаю Эйка! Этот взгляд! Тот мужчина на Церемонии, там у Мемориала. Его взгляд… Если бы мог… прожег ее насквозь.

— Я была в корсете, Эйк. Мои кости, мой скелет не выдерживали моей тяжести. Притяжение Терры…

Что-то произошло вовне… Ветер, зверь, птица, случайный камень… Одна из трещин на потолке устрашающим образом расширилась, соединилась с другой, и кусок потолка-сферы с грохотом обрушился на вздыбленный пол. До сидящих у стены Айрис и Эйка долетели лишь мелкие осколки разбившегося перекрытия.

— Это не камень, — когда они немного успокоились и сердце Айрис под его рукой начало биться более-менее спокойно, сказал Эйк.

— Посмотри.

Он бережно, чтобы не обидеть ее, высвободился из удерживавших его рук Айрис и принес небольшой отполированный фрагмент.

— Структура другая. Это искусственный материал.

— Как это может быть?

— Не знаю. Твой робот, Хлопотунья сказала что-то о компьютере. Возможно… Трудно сейчас сказать. Выберемся, все узнаем.

— Мы выберемся?

— Обязательно! Парни помогут.

— Ты уверен? А если они тоже в какой-то… как мы…

— Не страшно. Нас, нас всех станут искать. Я не отправил сообщение в Штаб. Ты не связалась ни с Серж-Симеоном, ни с этим твоим Чейоном.

— Ты и об этом знаешь?

— Я все о тебе знаю, Уважаемая Айрис. Наступит утро. И мы обязательно выберемся. Сами.

— Сами? — Ну да, Эйк импровизировал на ходу.

— Как раз через эту дыру в куполе. У меня есть веревки.

— Мне так страшно, Эйк. Никогда не было так страшно.

— Бедная ты моя девочка. Не бойся.

— Ты не понимаешь. Я родилась и выросла на космическом корабле, и там я знала все, ну, почти все, что может случиться плохого. И была готова к этому. А тут… Я думала: на планете так красиво. Здесь все мне пришлось по сердцу. Я не думала о безопасности. А оказывается… Тут еще Хлопотунья… Теперь — только ты. Я не знаю, чтобы делала без тебя.

— Ты храбрая девочка, Айрис. Очень отважная. И все будет хорошо. Обещаю тебе.

— А как же парни? Что с ними? Как ты думаешь?

О друзьях Эйк старался сейчас не думать. Любое предположение… Он ничем не мог им помочь. В данной ситуации.

— Уверен, что они, каждый из них, справятся. Ведь Следопыты и Рейнджеры самые лучшие!

— Вы лучшие?

— Конечно! После нашей подготовки-то! Да и попасть к нам на учебу, стать Следопытом не так просто. Все мы с университетским образованием. Ван Гутен — можешь представить — магистр.

— Магистр? Ван Гутен?

— Почему Ван Гутен не может получить высшее образование? Быть магистром?

— Да нет, наверное, может. Значит, и ты…

— Нет, я не магистр. Бакалавр, мэм. Если тебя это не устраивает, обязательно подучусь…

— Спасибо тебе. Пытаешься отвлечь меня… Но мы… мы не знаем, где они, твои самые лучшие в мире.

Браслеты — самое лучшее, что умели на момент старта Коло создавать на Земле, не работали. И даже личный, созданный Папой специально для Айрис, браслет «молчал».

— Видимо, здесь высокая защита. — Эйк вновь посмотрел на бесполезные сейчас браслеты. — Но мы не будем отчаиваться.

— Мы постараемся. — Айрис изо всех сил, она не могла себе позволить раскисать, старалась быть мужественной. — Мама, я тебе о ней расскажу обязательно, учила меня двум правилам. Первое — не сдаваться. И Второе — помнить о первом правиле.

— У тебя была мудрая мама.

— Спасибо тебе, Эйк. Хорошо, что ты меня больше не ненавидишь. Но я все время думаю и думаю… И о Хлопотунье… и обо всем. Мне так жаль, что мы только сейчас поговорили. Мне кажется, ты мог бы полюбить меня… Не так… для отношений, а так — чтобы Хлопотунья не поняла…

— Зачем? — продолжил за Айрис Эйк. Что сказать, что ответить… Это свалилось на него… ударом молнии, солнечной вспышкой… Именно сейчас, именно здесь…

Холодно… В горах холодно по ночам. А в их каменном мешке — особенно.

Эйк почувствовал, что замерзает. Айрис? Ей должно быть совсем холодно.

— Как ты?

Не дожидаясь ответа, потрогал совершенно холодные, ледяные руки, прикоснулся к будто алебастровым щекам.

— Так ты совсем замерзла! Надо что-то надеть.

И тут вспомнил: вещи Айрис всегда нес ее робот. Хлопотунья… У него в рюкзаке — как и положено Следопыту — была запасная пара носок, свитер. Не слушая возражений, Эйк снял ботинки и поверх ее носков надел на Айрис свои огромные, грубые, но очень теплые носки. Заставил надеть — он оказался ей ниже колен — свой свитер.

— Вот так-то лучше. Садись поближе.

Эйк подвинулся, освобождая место на скамье. Повозившись немного, Айрис пристроилась с ним рядом. Он совсем близко. Эйк обнял ее. Айрис чувствовала на себе его сильную, тяжелую руку. Ладонь была горячая, большая. Такая большая — как будто Айрис внутри нее. Она, крохотная, замерзшая, внутри теплой огромной ладони. И нет ничего кроме этого. И не страшно. И спокойно.

— Ты тоже отдохни… Ты устал.

— Не могу, дорогая. Сейчас моя вахта. А ты постарайся, усни.

— Я все время думаю… и мне… не так страшно.

Айрис, уже теплой — согретой его теплом — ладонью погладила Эйка по колючей, начавшей отрастать, щекотавшей щетине. Она еще сильнее прижалась к Эйку. Странное… состояние… Вот так, чувствуя его даже через оболочку одежды, она чувствует себя полностью защищенной. Теперь с ней никогда ничего — ничего плохого — не случится.

Теперь с ней никогда ничего плохого не случится — думал, был уверен Эйк. Командир, следопыт Эйк должен был думать о деле. О том, где его команда, как выбраться самому, как помочь товарищам. Но не мог. Женщина рядом с ним, та, которую он когда-то ненавидел, но, оказывается, именно ее ждал всю жизнь, — занимала все его мысли. Ни о ком, ни о чем, кроме нее, он думать не мог. Он вообще не мог думать. Он мог только смотреть, обнимать, заботиться о ней, охранять ее покой.

— Постарайся уснуть, дорогая.

Внутри кокона его свитера Айрис кивнула головой. Она бы уснула — она знает, как необходимы ей силы, как надо их беречь. Но… аромат… свитер пропитан его ароматом. И у нее кружится голова, горит ставшее податливо мягким тело…

Что же это такое… Зачем… Сейчас… Айрис высунула голову из толстой трубы ворота свитера Эйка. «Снизу» ей виден четкий абрис его подбородка, часть мощной шеи. Ничего прекраснее она не видела… Нет, нет… так нельзя… сейчас не время… Потом…

— Не получается. Не могу уснуть. Расскажи мне про кого-нибудь, про что-нибудь интересное. На Земле было много всего интересного. Папа всегда рассказывал.

— Рассказать?

— Да, о чуде чудном.

Эйк вспомнил, как засыпал ребенком под рассказы мамы. Она такой же, только взрослый, ребенок. И она не должна умереть, не должна страдать. Впрочем, что должна, что не должна — не имело значения. Он отдаст ей весь мир. А пока…

— Знаешь, на Земле всегда было много чудных чудес. И я расскажу тебе о жирафе. — Жирафе?

— Да, когда-то в детстве… Я помню. Слушай.

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд. И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай, далеко, далеко на озере Чад

Изысканный бродит Жираф.

Николай Гумилев.

«Жираф»

Даниель Раблес.

Полет кондора.

Примечания

1

А. Вивальди. Времена года.

(обратно)

2

Ф. Лист. Грезы любви.

(обратно)

3

П. А. Вяземский. Первый снег.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***