Дом пяти (СИ) [Makallan] (fb2) читать постранично

========== I глава: “Добро пожаловать в академию” ==========

Девушка с тонким станом, смотревшая в сторону закрытого окна, долгое время стояла неподвижно. Взгляд ученицы академии внимательно следил за последним лучом весеннего солнца, спешившего спрятаться за высокими скалами. Грустное явление. Ведь Эльза не любила то, что следовало после заката. Ночь.

От её холода даже не спасало длинное платье из шерсти черной овцы и плотная шаль матери.

Настенные часы, висевшие справа от Эльзы прямо над кроватью, насчитывали шесть вечера. В местности, где основали академию, в это время небо уже заливалось оттенками красного. И чем дальше от солнца, тем темнее становились цвета.

Искусная игра света над красками природы завораживала Эльзу. Ночь так не умела, обладая лишь одиноким сиянием гордой луны. Потому юная Разенграффе старалась перетерпеть ту боль от лучей золотой звезды, чтобы хоть как-то насладиться недоступной вампиру красотой. Неприятные покалывания по всему лицу и шее не останавливали Эльзу, даже плача от жгучей боли в глазах, она не отрывала взора от неба.

Немногие вампиры имели смелость смотреть на теплое, дневное светило так, как Эльза.

Дочь именитой семьи ночного мира тянуло к янтарному свечению без страха получить ожог с самого детства. Но не проходило и пяти минут, как ощущалось непереносимое жжение на фарфорово-белой коже, и красавица покрывалась уродливыми ожогами. Они проходили очень быстро, и стоили того, чтобы запечатлеть новый день.

Закат настолько увлек Разенграффе, что она не заметила, как в её комнату целой толпой завалились шумные друзья.

— Опять она хочет получить ожоги, — сетовала Мерида, спеша защитить лучшую подругу от солнца. Прогремев по деревянному паркету в длинных кожаных ботфортах, волчица дерзостно задернула бардовые шторы.

Эльза поспешила стереть слёзы на лице и с толикой уныния присела на своё деревянное ложе с мягкой постелью молочного оттенка.

— Как ночной дозор и остальные вампиры пропустили в лунное общежитие четырех оборотней? — дочь Агнарра и Идуны спешила сменить тему, зная как долго Мерида может читать ей наставления.

Слова подруги вызвали у старшей Данброх и её братьев-тройняшек плутоватую улыбку, подчеркнувшую на их лицах свойственную оборотням дикость. Главные искатели приключений академии всегда велись на подобный крючок подруги, ведь только что она затронула их способность увиливать и совершать невозможное, то есть их честь.

Самодовольный оскал исказил конопатые лица всех четверых оборотней, отчего взору слегка открылись их белые, уже окрепшие клыки, но недостаточно выразительные, как у повелителей ночи. Заметно встала дыбом огненно-рыжая шевелюра, отличительная черта их клана.

Корни семейства Данброх уходили далеко на север, там оборотни славились необычайными оттенками шерсти. Это прибавляло их необузданности некий шарм, которому так дивилась Эльза.

Для неё демоны луны — когда-то заклятые враги вампиров — всегда казались нерешенной загадкой. Они вызывали безумное любопытство и зависть, ведь в ночном мире, в обители мистических существ, не каждый мог похвастаться той свободой, которой овладевали оборотни. Эльза частенько сравнивала взбалмошных друзей, имевших всё то, что у неё не было, с недосягаемым солнцем.

С наступлением полнолуния или во время превращения оборотни привлекали девушку ещё больше. Черты их огрубевали, становились выразительными, обворожительными, но в то же время пугающими. Чудовищные размеры демонов луны вызывали страх у многих, даже у Разенграффе.

Оборотни всегда держались вместе, редко, когда можно было встретить одиночку. Но в академии они имелись.

Харрис, Хьюберт и Хемиш относились к первой группе. Трудно было поймать их по раздельности, частенько братья проводили время и в компании сестры.

В академии «группировка» детей Фергуса считалась самой отчаянной и завидной для всех из-за их выкрутасов… На такие безумные поступки не способны были даже вампиры, славившиеся непокорностью в некоторых аспектах.

— Нам помог Иккинг, — раскрыл тайну Харрис. Оборотень отличался среди братьев грубостью, проявлявшуюся лишь в адрес малознакомых, а также скинхедским стилем в одежде.

Только сейчас Эльза заметила, что у дверного проема стоял ещё один вампир. Иккинг Хэддок поймал на себе нежный взгляд хозяйки комнаты и в ответ одарил её приветливой улыбкой, засунув жилистые руки в карманы черных джинс. Рядом с ней он всегда терял свою важность и становился мягким и обходительным, будто боясь напугать девушку характерной ему бесцеремонностью к другим.

— Было несложно обмануть дозор, — поверхностно объяснил он.

Вампир не любил хвастаться своими природными