Проклятье (СИ) [Shampoo] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

День: -90, 08:40

— Я ему не доверяю!

Рон выглядел крайне рассерженным и возмущенным. Они сидели в столовой на Гриммо впятером: Грюм, Люпин, Гарри, Рон и Гермиона. Остальные еще отсыпались после вчерашней вылазки в Уилтшир. Гермиону редко звали на совещания: Грюм предпочитал обсуждать тактику их вылазок с узким кругом доверенных лиц, уже потом вводя в курс дела остальных.

— С чего он решил, что может вот так просто прийти к нам? Это же явный обман, — продолжал Рон, распаляясь. — Хорька послали шпионить за нами. Иначе и быть не может, — он наклонился вперед и ткнул пальцем в столешницу. — Я не доверяю ему, и никогда не буду. Я удивлен, что вы, — Рон окинул взглядом Грюма и Люпина, — считаете, будто он может стать одним из нас.

Все молчали, и Рон откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

Грюм пожевал губами и перевел взгляд на Гарри.

— Ну а ты? Чего скажешь?

— Малфой доставлял нам кучу неприятностей все время, что я себя помню, — Гарри пожал плечами. — Но я не знаю… Я хочу сказать… Мы же все уверены в том, что каждый из нас прикроет спины остальных. Но с Малфоем все по-другому. И все это понимают.

Люпин и Грюм переглянулись.

День: -90, 09:20

— Он даже не спросил мое мнение!

— Да ладно тебе, Гермиона, — Рон откусил от сэндвича и положил его обратно на тарелку, аппетитно жуя. — Ты же знаешь, что затея и так провальная. Какое тут еще может быть мнение?

— Например, Рональд, — Гермиона очень злилась, хоть и старалась это контролировать, — мнение, которое учитывает все обстоятельства.

— И что это за обстоятельства? — уточнил Гарри.

— Я слышала… — Гермиона на две секунды замешкалась, а потом продолжила: — Я слышала, что Волан-де-Морт был крайне строг к его семье. Он наказывал их за то, что они не смогли сделать все так, как он хотел. Он… Он пытал Нарциссу.

Гермиона все это время смотрела в чашку с остывшим чаем и только теперь решилась поднять глаза.

— Я знаю, каким всегда был Малфой, и у меня есть намного больше оснований ненавидеть его, — она взглянула на Гарри, напряженно сцепившего руки, и на Рона, который теперь понуро смотрел куда-то ей в плечо. — Но если это правда… А это может быть правдой… Надо хотя бы рассмотреть всю ситуацию.

День: -88, 18:30

— Поверить не могу, что он будет здесь! — разочарованно заявил Рон, выкладывая порезанный хлеб на тарелки.

Последние дни были крайне напряженными. Помимо того, что поиск крестражей зашел в тупик после того, как они уничтожили медальон, друзья были взбудоражены новостью.

«Малфой присоединится к Ордену».

Слова Люпина все еще отдавались в голове Гермионы, пока она помогала сервировать ужин.

— Поверить не могу, что он ни во что не ставит наше мнение, — ответила Гермиона.

День: -88, 18:55

— И наши усилия тоже, — добавила Гермиона, когда Грюм и несколько человек так и не появились на ужин.

Гарри откашлялся:

— Они давно ждали удобного времени, чтобы заполучить эти бумаги… Он говорил, что там может быть ключ сама знаешь к чему.

Они не обсуждали этого вслух. Им все еще казалось, что везде есть лишние глаза и уши, даже в штаб-квартире Ордена. К тому же про крестражи знали только они втроем, Кингсли, Грюм и Люпин.

— Нужно приготовить дополнительные зелья. Сегодня мы можем исчерпать запас, — заметила Гермиона. — Я буду внизу.

Когда она подошла к двери, за ней кто-то был.

Она всего на секунду столкнулась с ним взглядом, прежде чем всплеск платиновых волос исчез в темноте лестничного пролета.

День: -87, 02:30

Все бумаги были залиты кровью.

Гермионе пришлось изрядно постараться, прежде чем и она признала, что они абсолютно бесполезны.

Грюм мрачно молчал.

Симус Финниган тихо шипел, когда его раны обрабатывали бадьяном.

Тонкс отчаянно пыталась не подавать вид, что огорчена.

Гарри сдерживался, и желваки на его скулах ходили туда-сюда.

День: -85, 12:30

Гермиона ни разу не встречала Малфоя дома.

Она знала, что он был там.

Но ей точно не было до этого никакого дела.

Даже когда она приготовила себе чай, чтобы в очередной раз прочитать «Сказки Барда Биддля», она не стала задумываться, ел ли он что-нибудь за эти дни.

У нее были вещи поважнее, о которых стоило подумать.

День: -82, 05:30

Он вздрогнул, когда она зашла на кухню.

Было слишком рано, и только-только начало светать.

В полутемном помещении его фигура, сидящая к ней в профиль, выглядела почти так же, как и любая другая после бессонной ночи: обессиленно.

Гермиона выпила стакан воды и покинула комнату.

День: -80, 08:30

— Их было больше десяти человек! — рвано объяснял Дин Томас, когда Гермиона дрожащими руками разрезала его правую брючину, тяжелую и темную от крови. — Нас подставили!

Она видела торчащую наружу кость, отчего нога Дина выглядела несуразно. Казалось, сейчас Гермиона отвернется, а когда повернется обратно, все уже будет как надо.

Только нога Дина, безвольно вывернутая под неестественным углом, оставалась как была.

Поборов приступ тошноты, Гермиона продолжила обрабатывать рану.

Когда она накладывала повязку, речь Дина перестала быть связной: он потерял слишком много крови.

«Еще крововосстанавливающего зелья», — мысленно сделала пометку Гермиона, призвав предпоследнюю склянку и дав Дину выпить из нее.

Проследив, что он опустошил флакон, Гермиона прошептала заклинание, отчего тот отключился.

Теперь ей предстояло свести кости вместе.

Утро обещало быть долгим.

День: -78, 10:00

— Может, нам стоит снова вернуться в Годрикову впадину? — предложил Гарри.

— Не думаю, — помедлив, возразила Гермиона.

— Но вдруг мы не обратили на что-то внимание? Вдруг там было что-то, что может помочь нам?

— Гарри, тот раз в этом месте… Это было слишком опасно. К тому же наверняка там установлены отслеживающие заклинания.

Гарри устало покачал головой.

— Я знаю, что мы пообещали друг другу больше не ссориться. Но меня так злит, что мы уже который месяц не можем найти никакую зацепку. Иногда я готов взорваться, особенно когда Кингсли или Грюм смотрят на нас так, будто…

— Будто мы бездельничаем и не приносим никакой пользы, — Гермиона закончила за него, и Гарри кивнул ей, опуская глаза. — Но это совсем не так.

— Кто бездельничает и не приносит никакой пользы, так это хорек, — заявил Рон. — Вы вообще видели его? Я точно нет. Как будто снова живу с Перси, и он притворяется, что мы вовсе не родня.

— Я тоже не видел его, — пожал плечами Гарри. — Но мне хочется верить Люпину, к тому же у нас есть более важные дела.

— Но это твой дом, Гарри, — возразила Гермиона. — Меня до сих пор возмущает, что он проигнорировал твое слово.

Она продолжила бы дальше, но в комнату вошел Малфой.

Гермиона неловко замолчала, отчего Гарри и Рон повернулись и тоже увидели его.

Малфой производил уже не то впечатление, как в тот день на кухне. Он был ледяной глыбой, глядел свысока, и только уголки губ, презрительно опущенные вниз, выдавали его эмоции.

— Кингсли просил зайти, — бросил он, быстро оглядев их, развернулся и вышел.

День: -78, 10:10

— Я хотел, чтобы вы знали, — произнес Кингсли сухо. — Был совершен налет на лавку Олливандера.

Гермиона и Рон переглянулись.

— И что теперь? — спросил Гарри, касаясь шрама, что озаботило Гермиону.

— Его магазин закрыт. Больше не получится доставать палочки. Несколько штук, что нам удалось раздобыть, станут нашим последним запасом на случай, если кто-то потеряет или сломает свою. Я донесу это до остальных членов Ордена. Но я хочу, чтобы вы остереглись от каких-либо неразумных поступков, — ответил Грюм, заходя в кабинет.

День: -78, 10:40

— Такое чувство, что нас все время подслушивают, — пожаловался Рон.

— Если бы я не знал, что он лично избавился от всех экземпляров Удлинителей Ушей в доме, я счел бы, что один из них он прикарманил, — ответил Гарри, поднимаясь по лестнице.

День: -75, 13:55

Они сидели за столом.

Тонкс шутила, но казалась печальной. Порез на ее руке заживал не так быстро, как хотелось бы, чтобы полноценно пользоваться палочкой.

Гермиона делала все, что могла, но она не была целителем.

Дин Томас все еще боялся наступать на ногу, хоть Гермиона и наложила на нее замечательный белый гипс.

Фред смотрел сквозь нее, и Гермионе мучительно хотелось, чтобы этот день, унылый и нагоняющий на всех тоску, поскорее закончился.

Через два часа бойцы Ордена исчезли на очередном задании.

День: -70, 07:15

— Малфой, когда я говорю, что мне нужен доброволец, это не факультатив! — огрызнулся Грюм.

Гермиона слышала, что за дверью они — полноправные члены Ордена — обсуждают план действий.

Она знала, что ей и ребятам лучше не ввязываться в вылазки.

Но она чувствовала себя такой бесполезной.

День: -70, 18:39

— Зажми зубами! Быстро! — крикнула Гермиона Лаванде, вставляя ей в рот тряпку, и Лаванда теперь мычала сквозь ткань. На счет три — про себя — Гермиона вправила ей колено, и Лаванда завизжала так сильно, как только могла, но через мгновение просто тихо плакала от боли и шока. Она сжала руку Гермионы в благодарности, и та прикрыла глаза в ответном взгляде.

Их было много — тех, о ком стоило позаботиться.

День: -70, 22:40

— Я знаю, что ты тут, — сказала Гермиона, спускаясь в подвал.

Ей нужно было проверить котел с варящимся зельем.

Малфой стоял у шкафа с флаконами и что-то искал, когда она вошла.

Он слегка дернулся, но не перестал водить взглядом по полкам.

— Что ты ищешь? — тихо спросила она.

— Бадьян. Мне нужен бадьян.

— Здесь его нет, это шкаф только для зелий. Пойдем, я помогу тебе наверху, — предложила Гермиона.

— Тогда я в порядке. Не стоит.

Малфой развернулся и вышел, не глядя на нее.

День: -69, 19:20

— Все взрывалось и шипело, — рассказывал Дин. — И если бы не Тонкс, мы бы не выбрались оттуда.

— Вокруг меня всегда все взрывается и шипит, парень, — хмыкнула Тонкс, и Гермиона улыбнулась.

— Это была настоящая бомба! — продолжал Дин. — Кажется, в голенище моего ботинка до сих пор торчит гвоздь.

— Тебе повезло, что он не попал на метр выше, — хохочет кто-то сзади, и они дружно чокаются бутылками с пивом.

Празднуют небольшую, но победу. Над смертью.

Малфоя с ними нет.

День: -69, 21:20

Гермиона не знает, зачем она поднялась сюда. Но в ее руке пузырек с бадьяном, а перед ней — дверь в комнату Малфоя.

Она стучит, но не получает ответа.

Тогда она хмурится и хочет уйти.

Но нажимает на ручку, и дверь поддается.

Комната темная и узкая.

Он сидит на кровати, прислонившись к стене, закрыв глаза.

— Что? — спрашивает он ледяным голосом, и Гермионе хочется позорно сбежать, но вместо этого она задирает подбородок.

— Я принесла тебе бадьян, — отвечает она. — К твоему сведению, Грюм не любит, когда…

— Неважно, — перебивает он. — Мне не нужна помощь. Я в порядке.

Гермиона моргает и смотрит на Малфоя.

И делает шаг вперед.

— Я слышала, что там была бомба. Ребята рассказывают… В общем, неважно, что они рассказывают. Но если вовремя не обработать рану, может начаться заражение. И оно обязательно начнется, если в ране есть… Посторонние предметы.

Его глаза полуприкрыты, и Гермиона замечает, что он дышит слишком часто.

— Малфой? — тихо спрашивает Гермиона, но ответа не получает.

Она делает еще один шаг вперед.

И тогда понимает, что Малфоя лихорадит.

Она бесстрашно приближается к нему, замечая кровь на покрывале и на рукаве его когда-то белой рубашки.

Без лишних слов — будто перед ней Дин, или Лаванда, или Тонкс — Гермиона разрезает заклинанием рукав, под которым обнаруживает наспех забинтованную рану, которая заново начала кровоточить. Все плечо и предплечье Малфоя были усеяны крошечными металлическими крупицами. Ей показалось, что она видела шляпку от гвоздя.

— Сейчас я сниму повязку, — ровным голосом сообщила Гермиона.

И сделала освещение поярче.

День: -69, 21:35

Малфой старался не скулить, когда она обрабатывала рану бадьяном.

Конечно, ее требовалось зашить, но прошло уже слишком много времени, да и бадьян справится как нельзя лучше.

— Скорее всего, останется шрам, — предупредила она. — Рана слишком глубокая. Такую нельзя просто перевязать и оставить на потом. Края должны быть совмещены, иначе кровотечение будет постоянным.

Малфой молчал, что ее полностью устраивало.

Ей предстояло вытащить весь впившийся в его тело металл.

Ночь обещала быть долгой.

День: -69, 23:50

— Мне нужно осмотреть все остальное.

— Нет.

— Там могут быть осколки! Ты даже не представляешь, к чему может привести заражение!

— Я сказал нет, Грейнджер. Я в порядке. Ты не будешь осматривать мое тело.

— Я уже это делаю.

— Тогда тебе следует прекратить и убираться отсюда.

— Что? Это вопиющая неблагодарность, — фыркнула Гермиона.

— Я не просил помогать мне, — его глаза мазнули по ее лицу, но она не увидела в них прежнего отторжения.

— Что ж, ты волен не принимать мою помощь. В конце концов, я сделала все, что в моих силах, и спасла твою руку. Постарайся не умереть до завтрашнего утра, чтобы Грюм сам мог тебя прикончить за этот нелепый мачизм.

Она развернулась и ушла.

В ее руках была только палочка.

Склянка с бадьяном осталась на тумбочке Малфоя.

Гермиона верила, что оставила ее там не специально.

В конце концов, это был очень утомительный день.

========== Глава 2 ==========

День: -60, 13:05

— Что, если их портключи не сработали? — в который раз Гермиона встала с кресла и прошла несколько шагов, разминая ноги, прежде чем вернуться и не найти ничего лучше, чем упасть обратно. Гарри и Рон тоже ждали, не находя себе занятия.

Ребят не было уже больше суток.

Кингсли забегал утром, чтобы удостовериться, что все в порядке, но ничего не было в порядке.

Гермиона страшно волновалась.

Ее ужасно раздражало, что она не могла ничего контролировать.

Когда Гарри, Рон и Гермиона были сами по себе, все было намного проще. Они отвечали за себя и друг за друга; все зависело от них самих. Но после того, как они примкнули к Ордену в надежде на то, что здесь будет проще продолжать поиск крестражей («Мы больше не можем рисковать так, как делали это с медальоном, Гермиона», — сказал тогда Гарри, и Рон согласился), их поиски зашли в никуда. Прошло уже больше года безуспешных попыток, десятков прочитанных вдоль и поперек книг, литров кофе и бесчисленных пергаментов, испорченных бесплодными размышлениями.

Они искали, но все было впустую.

Гарри боролся с депрессией.

Рон просил Грюма взять его с собой.

Туда, куда он отправлял Тонкс и Симуса, Лаванду и Дина, Фреда и Анджелину. Туда, где исчезли Кэти и Колин, где Парвати потеряла безымянный палец («Ну, второй-то остался, верно? Найджелу не отвертеться»), откуда Терри и Сьюзен вернулись обгоревшими, и Гермионе пришлось пинцетом отделять одежду от их тел. С тех пор у нее никогда не заканчивались мазь от ожогов, обезболивающие и крововосполняющие зелья. С тех пор она начала варить их в подвале — небольшой темной комнате, снабженной парой столов и шкафом.

С тех пор она повзрослела.

День: -60, 14:17

— На стол, на стол его, — командовала Гермиона, смахивая с поверхности солонку и перечницу, чтобы Фреду ничего не мешало.

Он ухмылялся и пытался шутить.

Гермиона не слышала, она старалась вытащить деревянную доску, пропоровшую его грудь, и не дать Фреду истечь кровью в процессе.

Она шикнула на него, и Фред, пробормотав: «Да, мамочка», ненадолго отключился.

Портключи сработали.

День: -60, 18:30

— Ему нужны люди, Гермиона!

— Но только не ты, Рон! Как ты не понимаешь?

— Как раз таки я очень даже понимаю!

— А вот и нет! Хочешь, чтобы я вытаскивала и тебя тоже?

— Хочешь, чтобы пришлось вытаскивать кого-то, как ты это называешь, только потому, что некому было прикрыть его спину?

— Я вообще не хочу, чтобы мне пришлось этого делать!

— Но ты делаешь это.

— Потому что приходится.

— Нам всем приходится.

— У нас есть другая цель, которая намного…

— Важнее? Ты это хочешь сказать? Эту важную цель мы преследуем уже несколько лет, и знаешь, для чего? Чтобы наши родные оставались живы. Чтобы нам не приходилось терять любимых и друзей. И если я могу сделать хоть какой-то вклад в это, я его сделаю.

День: -60, 19:50

— Злишься на меня?

— Вовсе нет.

— Я же вижу.

— Я вовсе не злюсь, Рон!

Гермиона вздыхает.

— Ладно. Я злюсь. Но на себя. Потому что то, что ты сказал… Это правда. А я не хочу ее признавать. Из-за этого все становится таким реальным.

— Уже не как тогда.

— Все уже давно не как тогда.

Какое-то время они держались за руки, но пришлось их разомкнуть.

Все уже давно было не как тогда.

День: -60, 22:35

Гермиона стояла на темной кухне, прислонившись лбом к навесному шкафчику с посудой.

Она зашла налить себе воды, но все еще не взяла бокал.

— Он пошел к нему.

Голос Гарри был тихим.

— Он пошел к нему, — ответила Гермиона и посмотрела на Гарри.

Трудно было разобрать выражение его лица.

— Я не виню его, — сказал он, качая головой. — В конце концов, он так долго хранил надежду.

— Никто из нас ее не потерял.

— А что, если я…

— Молчи, — грустно улыбнулась Гермиона. — Он считает, что может сделать что-то полезное уже сейчас, пока мы здесь, пока мы не наткнулись на зацепку.

— Они все медленно умирают. Из-за меня.

— Уж точно не из-за тебя. Они защищают свои семьи, свои дома, свой мир.

— Но я не делаю ничего… — начал Гарри и осекся. — Ничего полезного. Мы давно уже должны были понять, где нам искать следующий — в следующий раз, — он спохватился и исправился. — Но мы не справляемся. Пожиратели набирают силу. И каждый день, что мы теряем, мы крадем у кого-то жизнь.

— Я знаю, — прошептала Гермиона. — Я знаю.

Они стояли так еще какое-то время.

День: -55, 12:35

— Это было совсем не так, как я себе представлял.

Рон лежал на диване, пока они изучали очередную книгу. Три дня назад он вернулся со своей первой вылазки.

— Прости, надо было сразу броситься тебе на шею, как только ты появился, — засмеялся Гарри.

— Ты скучал по мне, хоть и скрываешь это, — усмехнулся Рон и легко ткнул его в плечо. — Но все-таки… Это и вправду было совсем не так.

Они сидели в задумчивой тишине, и горечь его голоса передалась Гарри и Гермионе.

Рон тоже повзрослел.

День: -48, 04:10

— Да меня почти и не задело, Гермиона, — успокаивал ее Рон, когда она пыталась совместить кожу на его ребрах. Одно из них было явно сломано, еще два — предположительно с трещинами.

— Продолжишь разговаривать, дам двойную порцию Костероста. Язык быстро отвалится.

— Ну я серьезно. Все могло быть хуже.

— По-моему, все и так плохо.

Рон понизил голос:

— Я не… Знаю, раньше я бы такого не сказал. Но я больше не считаю плохой идеей принять к нам Малфоя.

Гермиона удивленно вскинула брови, но промолчала.

Определенно, раньше Рон такого бы не сказал.

День: -47, 14:15

Они обедали все вместе.

Гермиона уже не помнила, когда они делали так в последний раз.

Волосы Лаванды залезли в ее тарелку, и они все хохотали как ненормальные. И выпили по три чашки чая на человека. Когда смеялся Фред, он все еще кашлял, и Гермиона чувствовала свою вину за повреждение его легкого.

Она даже не замечала, что Малфой тоже с ними, пока не начала разливать всем чай по второму разу.

До этого его было почти не видно в доме. Всегда отстраненный, отрешенный.

Действительно ли так было?

Она знала, что его долго не принимали.

Но сегодня никто не чувствовал неловкости от его присутствия.

День: -45, 20:30

Вот уже больше суток Гермиона была уставшая и задерганная.

Вот уже больше суток она была на ногах, колдуя над двумя котлами сразу. В одном варилось противоядие от магических ядов, в другом — от обычных.

А все потому, что печенье, купленное Тонкс, оказалось отравленным.

Ей просто повезло, что у Гермионы в старых запасах был пузырек с противоядием.

Гермиона изо всех сил ругала себя за то, что не позаботилась о том, чтобы заполнить шкафчик такими очевидными зельями.

Перестать себя винить Гермиона смогла только спустя десять часов стояния у котлов, спустя четырнадцать она перестала чувствовать что-либо вообще.

Спустя двадцать четыре она держалась только благодаря тому, что тушеная мандрагора издавала дивный смрад. Гермионе казалось, что от одного запаха любой яд тут же выветрился бы из отравляемого.

Спустя двадцать шесть часов Гермиона вылила последнюю каплю в прозрачный фиал и закупорила крышку.

Она смогла только подняться по лестнице и в изнеможении упасть на диван в гостиной.

День: -44, 06:30

Гермиона проснулась оттого, что ей в глаза било солнце.

Она лежала на диване в гостиной и с трудом соображала, как оказалась там.

Предыдущий день будто выветрился из памяти.

— Стоило того? — раздался голос сверху, и Гермионе пришлось привстать на локтях.

Она обернулась и увидела Малфоя.

— Что? — переспросила Гермиона сухими губами.

— Тебе стало легче? — он приподнял брови, смотря на нее с пренебрежительным выражением.

— Не сказала бы, — ее голос спросонья был хриплым, и Гермиона прокашлялась, поднимаясь и занимая вертикальное положение.

— Так оно стоило того? — Малфой задал уже третий вопрос, и это, наверное, был самый долгий их разговор. То, что было в его комнате, она не считала за диалог.

— Конечно, стоило. Теперь у нас есть приемлемое количество зелья, — Гермиона откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза, в которые словно насыпали песка.

Ей срочно нужно было отправиться в кровать и провести там как минимум восемь часов. А лучше двенадцать.

— Приемлемое для кого? — Малфой склонил голову набок.

— Приемлемое для меня, — Гермиона закатила глаза.

— Что, весь подвал теперь забит снизу доверху?

— Это лучше, чем ничего.

— Лучше было бы, если ты сейчас была в нормальном состоянии, — язвительно заметил Малфой.

— Вообще-то, — возмутилась Гермиона, — я сделала это для всех нас, но если ты хочешь окочуриться…

— Ты сделала это для себя, — резко перебил ее Малфой. — И тебе это даже не помогло. Для всех нас лучше было бы, если бы ты была готова к тому, что могут появиться раненые.

— Ах вот как? — подскочила Гермиона.

— Именно, — процедил Малфой. — И это крайне эгоистично с твоей стороны, не находишь?

— Ох, ну теперь я буду знать, что смогу обратиться к тебе с оценкой своих действий.

— Лучше разберись со своим непомерным чувством вины, — хмыкнул он, и Гермиона, взвинченная, поднялась с дивана и быстрым шагом направилась к себе.

— Да что ты знаешь о чувстве вины! — бросила она, уходя.

День: -40, 22:30

Когда Гермиона лежала в кровати без сна, она вела бесконечные диалоги сама с собой.

Сегодня она спорила с Малфоем внутри своей головы.

После долгих доказательств своей правоты Гермиона, взбудораженная, дрейфовала на грани сна, пока будильник не вырвал ее из этого состояния.

День: -35, 10:27

— …потому что их методы далеки от гуманных!

Гермиона застыла на месте.

Из кабинета Грюма доносились обрывки разговора. Кажется, это был Малфой.

— Что ты предлагаешь? — голос Люпина звучал устало. — Это дети. Мы не можем заставлять их пользоваться непростительными заклинаниями.

— Они давно не дети, Люпин, — отвечал ему Грюм.

— Если вы считаете нас детьми, то какого черта бросаете в самое пекло? — Малфой был разъярен. — Я знаю, о чем говорю, — шипел он, и Гермиона буквально ощущала холод от его слов, — я был там, я видел это, я, черт возьми, смотрел, как они… Как ее… — его голос срывался. — Я вынужден жить с этим, как и многие из вас. Из нас. Так что не говорите, что мы дети. Все мы вынуждены были повзрослеть.

Хлопнула дверь, и Гермиона поспешно ретировалась.

День: -32, 15:04

— Ты знаешь, что предложил Малфой? — спросил Рон, пожирая взглядом запеченные куриные ножки.

— И что же? — подняла брови Гермиона.

— Он хочет, чтобы мы использовали настоящие боевые заклинания, — пожал Рон плечами.

— Непростительные? — ахнула она.

— Нет, просто… Ты же знаешь, что мы в основном отбиваемся «Остолбеней» или чем-то похожим? Он… Он считает, что, если мы бы могли применять что-то покруче, наши шансы возросли бы.

— И ты так считаешь? — Гермиона не знает, как реагировать.

— Они бьют на поражение, — пожимает плечами Рон. — Это на самом деле страшно. Когда ты там, ощущение, что ты можешь не вернуться, заполняет мозг. Я хотел бы не только вернуться. Но и знать, что сделал все, чтобы эти уроды остались там.

День: -20, 17:45

— Они используют не только Круциатус, Гермиона, — сквозь слезы всхлипывала Лаванда, когда Гермиона обрабатывала ее загноившиеся раны на спине.

Лаванду больше суток держали в подвале.

Ей просто не повезло.

Когда Круциатус показался Пожирателям слишком очевидным заклинанием, Лаванду начали бить кнутом. Это было не столько желание выбить информацию, сколько отвратительное, мерзкое, кровавое желание причинить боль. Живодеры.

Когда ее вытащили, она не могла двигаться самостоятельно.

Рассеченная кожа на спине уже покрылась корочкой из крови и сукровицы и источала сладкий виноградный запах.

Гермионе пришлось вскрывать ее наживую, потому что проваливаться в сон Лаванда боялась. Ее преследовал свист воздуха, предвестник боли.

День: -17, 23:02

— Нам нужен еще один человек, — говорит Грюм куда-то в сторону, но Гермиона знает, что он имеет в виду ее. — Без пятого никуда.

Это было его правило.

Две пары и закрывающий.

Лаванда должна была отправиться завтра с ними, но ее состояние не менялось.

Гермиона посмотрела на Грюма и кивнула.

День: -16, 05:00

Сегодня Гермиона первый раз пойдет с ними.

Она в очередной раз прокрутила план в голове.

Смотреть, не высовываться, бить на поражение. Прикрывать Дина.

Она справится.

День: -16, 15:00

Она справилась. Она унимала свое дрожащее сердце как могла.

Из ее палочки резво и точно вылетали заклинания.

Она боец. Она не подвела.

День: -7, 20:13

— Он и вправду хорош, Гарри, — выдохнула Гермиона, закрывая книгу.

Ее мысли были рассредоточены.

Гарри поерзал на диване.

— Знаю, мы все были против Малфоя. Но после того, как он несколько раз вытащил Рона… — кивнул Гарри. — И, кажется, это он помог Лаванде сбежать. Я слышал, как он орал на Кингсли. Это было нечто. Я не думал, что буду на его стороне, но… Это же Лаванда, понимаешь? Как они могли допустить мысль, что за ней можно не вернуться?

День: -3, 23:45

Гермиона сидела у постели Рона, когда тот откашливал кучу слизи в ее когда-то красивый платок с вышивкой.

Это был бронхит на самой отвратительной его стадии.

Иногда Рон не мог нормально вдохнуть, не зайдясь кашлем.

Когда его дыхание выровнялось, а глаза оставались закрытыми, Гермиона вышла из его комнаты, оставив пузырек с лечебным зельем на тумбочке.

========== Глава 3 ==========

День: 0, 07:30

Гермиона шнуровала ботинки, доходившие ей до середины голени. Она затягивала шнурки потуже, чтобы обувь сидела на ноге как влитая. Кобура с палочкой была прикреплена к левому бедру. Бадьян, несколько флаконов с зельями, бинты были рассованы по внутренним карманам мантии.

Гермиона была готова.

День: 0, 07:50

Впятером они покинули дом на площади Гриммо, 12, и Грюм трансгрессировал их.

Гермиона, Лаванда, Дин, Малфой.

Они должны были вернуться.

День: 0, 08:10

В лесу, куда трансгрессировал их Грюм, было еще довольно темно. Пар облаками срывался с губ Гермионы, пока та старалась выровнять дыхание.

— Будьте бдительны, — каркнул Грюм и повел их вперед.

Спустя несколько сотен шагов они приблизились к небольшой лачуге, зиявшей пустыми глазницами окон.

Гермионе было холодно и сыро.

— Это здесь, — кивнул Грюм.

Лаванда привычно прикрывала Дина, когда тот первым подошёл к двери и слегка надавил на нее, сразу отходя.

Дверь провалилась внутрь.

— Слишком старое место, чтобы здесь кто-то мог находиться, — покачала головой Гермиона.

Она надеялась до последнего, что они встретятся с информатором, но теперь, когда она видела эту развалюху, надежда покидала ее быстрее ветра.

Дин бормотал обнаруживающие заклинания, пока Малфой следил за периметром.

— Мы можем войти, — тихо сообщил Дин.

И они вошли.

День: 0, 08:20

— Ты уверен, что это точно условленное место? — спросила Гермиона Грюма, когда они все уместились в маленькой комнате.

На столе у ближайшего окна лежала одинокая вилка.

Гермионе она не понравилась.

Слишком блестящая. Слишком серебряная.

Пока Грюм осматривал комнату, Лаванда и Дин сосредоточились на стенах.

Малфой был снаружи.

Гермиона запомнила, что он был снаружи, потому что внутри внезапно оказалось слишком тесно, когда она взяла вилку.

Когда она взяла вилку, Грюм бросился к ней, но не успел.

Когда она взяла вилку, раздалось несколько громких хлопков, с которыми появились Пожиратели.

— Это ловушка! — крикнул Дин что есть мочи и попытался прикрыть Лаванду, в которую уже бросили проклятье.

События происходили очень быстро.

Гермиона в кого-то попала, кто-то попал в нее, потом она спряталась под столом, потом она стреляла в кого-то заклинаниями как из автомата.

— Уходим! — рыкнул Грюм, когда ему удалось оглушить двоих Пожирателей.

На малом пространстве комнаты было не развернуться и не прикрыться, поэтому Лаванда и Дин выпрыгнули из окон.

В них полетели зеленые лучи Авады Кедавры, но ни один не попал в цель.

Стол раскололся, когда в него попало чье-то проклятье.

Пожирателей изначально было четверо, но Грюм уже расправился с двумя, так что ему пришлось защищаться только от двух.

Они медленно расходились в разные стороны.

— Портключ, Грейнджер! Отступаем! — рявкнул Грюм, и Гермиона перестала целиться в Пожирателей.

Пока Грюм кружил с ними по комнате, Гермиона старалась вытащить застрявший в голенище портключ — галлеон, который отправил бы их на Гриммо.

Скорее всего, Малфой, Дин и Лаванда уже были там.

Ей бы изловчиться и взять с собой Грюма…

Она выползла из своего укрытия, зажав галеон в рукаве, чтобы не активировать его раньше времени, и поползла к Грюму. Он держал щит.

Гермиона выпрямилась и взяла галеон в руку, зажав его между своей ладонью и ладонью Грюма.

— Что за… — успел удивиться он, когда они начали исчезать, но в Гермиону попало оглушающее заклинание.

Гермиону отбросило в сторону, и все происходящее она помнила, как в замедленной съемке.

Вот она теряет опору под ногами, вот удивленно смотрит на спину исчезающего Грюма, вот проклявший ее Пожиратель делает шаг вперед.

— Грязнокровка, — прошептал он и снял маску.

Беллатриса Лестрейндж улыбалась, стоя в центре гнилой лачуги.

День: 0, 08:30

Гермиона сильно ударилась затылком, но она помнила, как Беллатриса выплюнула:

— Твоя грязь всегда будет с тобой!

Когда фиолетовый луч, сорвавшийся с палочки Беллатрисы, ударил Гермиону в живот, произошли три вещи.

Во-первых, она снова услышала хлопок трансгрессии.

Во-вторых, кто-то влетел в окно и, перекатившись по полу, трансгрессировал прямо на нее.

В-третьих, привычным крючком под ребра портключ подхватил ее и перенес на Гриммо.

Гермиона видела довольную усмешку Беллатрисы, когда та запустила в нее проклятьем.

Но даже с окровавленной головой — наверняка сотрясение — и замутненным взором, прямо перед тем, как кто-то за ней вернулся и перенес в штаб-квартиру, Гермиона улыбалась.

Потому что она видела кое-что, помимо усмешки Беллатрисы.

Она видела ее волос.

День: 0, 08:50

Даже когда Грюм наорал на нее за «неисполнение прямого приказа», «немыслимую самонадеянность» и «вопиющую неподготовленность», Гермиона ликовала.

Она готова была раздобыть даже специальный медальон, куда поместила бы волос и носила бы, как влюбленные барышни прежних веков.

Но сейчас ей нужно было хорошенько обработать затылок, который все еще кровил, отчего волосы выглядели мокрыми и на несколько оттенков темнее.

День: 0, 10:40

Он стоял на кухне, когда Гермиона пришла выпить воды: она чувствовала себя обезвоженной даже после небольшой кровопотери.

— Спасибо, — произнесла Гермиона, глядя в его стальные глаза. На его подбородке красовалась свежая царапина, полученная, скорее всего, когда он перекатывался по деревянному полу.

— Это было глупо, — Малфой покачал головой.

— Меня уже проинформировали, — фыркнула Гермиона, обходя его и протягиваясь к кувшину.

Ее свежевымытые волосы рассыпались по плечам мелкими мокрыми прядями.

— Ты всегда уходишь последним, — Гермиона отпила из бокала и поставила его на столешницу, после чего повернулась к Малфою.

— Это вопрос? — уголки его губ слегка дрогнули.

Малфой не отводил взгляда, когда Гермиона пристально вгляделась в его лицо, и это пришлось сделать ей.

Она покидала кухню с новым ощущением.

Теперь она понимала Рона. Понимала их всех.

Теперь она тоже доверяла Малфою.

День: 1, 15:30

— Это из-за вчерашнего? — ей пришлось повысить голос, задавая этот вопрос в третий раз, чтобы Грюм хоть как-то отреагировал.

Тот развернулся к ней, прихрамывая и впечатываясь локтем в стену:

— Нет, это из-за того, что для тебя пока нет поручений! И если хочешь быть полезна, лучше обнови запас своих склянок. Скоро нам всем понадобится хороший запас бодроперцового зелья. Октябрь в этом доме совершенно невыносим.

День: 1, 18:40

— Невыносим, невыносим… Уж кто невыносим, так это… Две или три? Две, точно две, — бормотала Гермиона про себя в подвале, колдуя над котлом.

День: 1, 23:50

Целая партия отличного бодроперцового зелья заполняла внутренности шкафчика, готового к нашествию сезона сырости и простуд.

Гермиона была очень собой довольна.

Она несколько раз хорошенько вымыла руки и отправилась спать.

День: 2, 03:30

Гермионе снилось, что она смотрит на большую крысу, которая ест огромное зернышко, и ее зубы смешно шуршат по его поверхности.

День: 2, 07:30

После хорошего утреннего душа у Гермионы начали чесаться предплечья от запястья до локтя. Она грешила на новую мочалку, которая, к тому же, была слишком жесткой. Или дело было в новом геле для душа?

В любом случае, зуд утих, когда Гермиона вытерлась полотенцем, так что больше она о нем не думала.

День: 2, 14:30

— Ты выглядишь совсем неважно, — заметила Гермиона, когда Гарри появился в гостиной.

Синева под его глазами разливалась почти до самых висков, и даже очки не скрывали, насколько осунувшимся стало его лицо.

— Зато пахну, как ночная фиалка. Я не шучу, у нас совсем кончились нормальные гели для душа, — усмехнулся Гарри, опускаясь на диван. — Итак, что сегодня на повестке дня?

— Я собираюсь перечитать «Историю Хогвартса», надеюсь, что это поможет найти какую-то нить. Что это было?

Что-то шуршало в углу.

— Где? — переспросил Гарри.

— Вот же. Как будто кто-то скребется. Разве ты не слышишь? — Гермиона вскочила с дивана и направилась к источнику звука, но тот уже исчез. — Прекратилось.

— Наверное, мышь. Как считаешь, кто первым попадется в капкан: мышь или Дин с Лавандой, которые думают, что никто их не замечает? — рассмеялся Гарри.

Гермиона хотела дать ему подзатыльник, но ей тоже было смешно.

День: 4, 18:50

Она слышала этот шорох везде. На кухне он ощущался так, будто кто-то грызет провода, хотя их не было.

В гостиной — как будто кто-то тихо шуршит пачкой с чипсами где-то за шторой.

В ее комнате — словно где-то за батареей хомяк точил зерно.

В подвале звук был похож на кота, закапывающего лоток. Очень тихий шурх-шурх-шурх.

В ванной, когда Гермиона стояла в душе, даже сквозь струи воды она слышала его.

Шурх. Шурх. Шурх.

День: 5, 02:45

Гермиона проснулась оттого, что ее предплечья горели от зуда. Она несколько раз хорошенько прошлась ногтями по коже и ощутила блаженное облегчение.

Через пять минут ей снова понадобилось унимать зуд.

Агония сменялась облегчением, и Гермиона всю ночь так и проспала урывками.

Больше она не воспользуется этой дурацкой мочалкой.

День: 5, 08:50

Она выбросит эту мочалку, изрежет ее вдоль и поперек и подожжет.

Гермиона еще никогда не ненавидела что-то так сильно, кроме, пожалуй, туфель с тонкими каблуками и ужасно узким носом, которые заставили подушечки ее пальцев на ногах испытывать адские муки. Ей было жалко избавляться от них, но мочалка? О, она была достойна самой отвратительной гибели.

День: 6, 13:40

Гарри смеялся над ней.

Она рассказала ему, а он смеялся над ней.

Вообще-то, заявила тогда Гермиона, это твой дом. И, вообще-то, продолжила она, ты как хозяин должен за ним следить. И убивать всяких мелких вредителей, которые только отвлекают!

— Гермиона, я уже просил Кикимера вывести всех насекомых и грызунов. Он сказал, что скорее умрет, чем позволит им завестись здесь!

— Насколько я помню, он позволял здесь жить целой стае пикси!

— Ну, — замялся Гарри, — видимо, для него это другое.

— Что ж, — Гермиона фыркнула, — тогда я сама этим займусь.

День: 6, 23:35

Гермиона поднималась из подвала с целым ящиком зелий в руках. Она еле перетащила его по ступеням и сейчас сражалась с дверной ручкой.

Ставить ящик не хотелось, иначе она уже не поднимет его снова.

Ручка почти поддавалась, но в последний момент словно уворачивалась от нее.

Гермиона вздохнула и перенесла вес ящика на бедро, балансируя на одной ноге и согнув другую. Она опиралась на дверь, когда снова потянулась к ручке, но дверь внезапно распахнулась, и Гермиона полетела вперед прямо за ящиком.

Малфой успел подхватить его под днище и придержать Гермиону за плечо, помогая ей восстановить равновесие.

— Что ты?.. — удивленно подняла брови Гермиона, пока он перехватывал ящик поудобнее.

— Не спалось. Что это? — спросил Малфой, отпуская ее плечо.

— Гарри не верит, но я знаю,что в доме кто-то завелся. Мыши или насекомые. Я приготовила кучу разных отрав для них. Я не собираюсь больше слушать все эти шутки про мою личную мышку и все такое.

Малфой хмыкнул в ответ.

— Когда начинаешь?

— Начинаю?

— Обработку, — пояснил Малфой.

Гермиона задумалась.

— Лучше ее сделать, пока в комнатах пусто, чтобы никто не надышался и не отравился, — рассудила она.

— Как сейчас, например? — Малфой задрал подбородок в вопросительном жесте.

— Хм, пожалуй. Если начать сейчас, то я смогу закончить в гостиной, кухне и коридоре. Возможно, в ванной.

— Ты не слишком устала для этого? — уточнил Малфой.

— Не хочу еще одну ночь проводить с этим шорохом. У меня руки чешутся поскорее избавиться от этого.

Гермиона говорила буквально, ведь ее руки чесались ну очень сильно, особенно после того, как она мыла их от крысиной отравы трижды.

Может, ей нужно сменить увлажняющий крем?

— Что ж. Я все равно не сплю. Могу взять на себя кухню, пока ты будешь занята гостиной, — он пожал плечами, отводя взгляд.

Гермиона была удивлена, но не стала обсуждать это.

— Хм, — протянула она. — Я бы не отказалась от помощи.

Малфой поставил ящик на столик в гостиной, и они взяли по несколько флаконов каждый.

День: 7, 03:15

Когда они закончили, Гермиона уже валилась с ног от усталости. Ей удалось обработать полностью гостиную, пока Малфой работал на кухне и в коридоре, промазывая все плинтусы, щели, углы и потолок.

До ванной они так и не добрались.

Она тщательно помыла руки, и желание почесать предплечья не давало ей заснуть до самого утра.

День: 8, 02:45

Гермиона стояла под горячими струями, расслабляясь и ловя наслаждение. Распаренная кожа горела чистотой после того, как Гермиона хорошенько натерла ее мочалкой.

Единственное, что беспокоило Гермиону, — зудящие предплечья, желание чесать которые только усилилось от растирания.

Наверное, все-таки аллергия.

Закутываясь в полотенце, она мурлыкала что-то себе под нос, стараясь не обращать внимание на зуд. Красные полосы от ногтей уже явно выделялись на бледных предплечьях от запястья до локтя, и, если продолжить и дальше, их сменят синяки и царапины.

Когда вода стихла, Гермиона снова услышала этот звук: шурх, шурх, шурх.

Скрежет, шуршание.

Это точно была не мышь, потому что звук шел откуда-то сверху. С потолка. Из-под плинтуса.

Гермионе было одновременно и страшно, и интересно.

Она не даст каким-то вредителям себя напугать.

Гермиона приблизилась к стене, и звук усилился.

Теперь она слышала не скрежет.

Гермиона сглотнула.

Она слышала трение.

В следующий миг из-под плинтуса полезло целое озеро черных крупных тараканов, быстро перебирающих лапками, шуршащих и двигающихся по направлению к ней. Гермиона завизжала, и через секунду она оказалась облеплена этими тварями.

Они были везде.

Они ползли по ее ногам.

Они путались на голове.

Ее крик еще никогда не был таким леденящим душу, это был вопль чистого ужаса. Гермионе пришлось закрыть рот, чтобы они не заползли туда, и она продолжала кричать с закрытым ртом, смахивая с себя мерзких насекомых.

Гермиона рыдала от ужаса, потому что ее самый страшный кошмар стал явью.

Тряся руками, ногами, головой, ногтями расцарапывая предплечья, где находились эти твари, Гермиона отступала к двери.

Она раздавила уже, наверное, сотню тараканов, потому что теперь они были только на ее руках, бегали взад-вперед, и у нее не получалось их стряхнуть.

Гермиона кое-как надавила на ручку и вылетела спиной вперед из ванной комнаты.

Она орала диким голосом, расчесывая руки в кровь, она ничего не слышала, она тряслась в конвульсиях, когда ее схватили за запястья и пригвоздили к полу.

— Нет! Убери их! Убери!!! — она наконец смогла сфокусировать взгляд, узнав Малфоя.

— Что с тобой… — начал он, но Гермиона перебила:

— Быстрее, что же ты, по-мо-ги мне, — срываясь на всхлип, зарыдала она.

— Здесь ничего нет, — она услышала его голос, как сквозь подушку.

Малфой держал ее окровавленные запястья, пока она билась под ним в истерике и умоляла помочь.

— Гермиона! Посмотри на меня! — наверное, он кричал очень громко, потому что на его лбу выступила пульсирующая вена. — Здесь ничего нет!

Малфой пригвоздил ее к полу всем своим весом, и она начинала с трудом дышать, поскольку для рыданий ей требовалось слишком много кислорода.

— Все в порядке, Гермиона, — монотонно повторял Малфой, его глаза впивались в ее лицо, выискивая на нем сознание? безумие? — Тихо, тихо, все в порядке.

Его глаза казались Гермионе якорем, за который она может зацепиться, чтобы не сойти с ума.

На малую долю секунды она поверила ему.

И перестала вырываться.

Они оба шумно дышали.

Гермиона хватала воздух ртом, ощущая тяжесть малфоевского тела, когда на нее обрушилось осознание.

Их на самом деле не было.

— Но как? — жалобно спросила она и икнула, втягивая воздух, как это часто бывает после бурных слез.

— Что произошло, Гермиона? — спросил Малфой низким обволакивающим голосом.

— Там были… Тараканы… С потолка, на мне, везде. Я пыталась их стряхнуть, но их было так много, — ее голос дрожал, как и она сама.

Только сейчас она начала ощущать, как пол холодил открытые участки тела. Она все еще была в полотенце, чудом выдержавшем этот инцидент, как позднее будет называть его Гермиона.

Малфой пристально смотрел на нее, и в его глазах Грейнджер видела непонятные ей эмоции. Что он чувствовал?

Он покачал головой.

— Их не было, — прошептала Гермиона.

— Не было, — подтвердил Малфой.

Ее разодранные в кровь руки саднили.

Малфой отпустил ее запястья и оттолкнулся от пола, поднимаясь.

Гермиона рывком сжала ноги и села.

Малфой не отводил от нее взгляда, но смотрел только в глаза.

Она приняла его руку, когда он подал ее. На Гермиону накатило смущение, и она поспешила скрыться — сначала на лестницу, а потом в свою комнату.

Ей повезло, что на ее крики не сбежался весь дом.

========== Глава 4 ==========

День: 9, 08:20

Гермиона в пыль растирала рог двурога методичными движениями.

Она не будет снова возвращаться к мыслям о недавнем инциденте с Малфоем.

День: 9, 08:35

Его пристальный взгляд всплывал в ее памяти снова и снова.

То, как он смотрел на нее, было чем-то новым.

Гермиона раньше никогда не видела такого во взгляде Малфоя. Какая-то настороженность, как будто он замер перед прыжком. Как будто он сдавленная пружина, готовая в любой момент распрямиться.

День: 9, 10:50

И ведь он помогал ей избавиться от этих тварей!

Гермиона трясет головой, чтобы выбросить остатки мыслей о лавине насекомых.

Может, с ней что-то не в порядке.

Может, она сошла с ума?

Нет, это все нервы.

Она просто очень-очень устала.

День: 10, 11:41

И шуршания больше не было. Ни одной шуршинки.

Только периодически чесались предплечья.

День: 11, 17:04

Весь день Гермиона готовилась встречать ребят. Она запаслась бинтами и крововосстанавливающим зельем.

Она отскабливала ногти от коры рябины, которая окрашивала их вместе с кутикулой в желтоватый цвет, когда запястья и выше, до локтя, начали нестерпимо зудеть.

Гермиона резко прервалась, когда услышала прибывающих.

День: 13, 20:28

— Это был чертовски сильный удар, Гермиона, — шепелявил Рон опухшей челюстью. — Кажется, я откусил кусочек языка…

— Не верь ему, — смеялась Тонкс, прикладывая замороженную курицу к колену. — Тот Пожиратель бил как девчонка, когда Рон сломал его палочку.

— Тогда это была чертовски сильная девчонка, — пробурчал Рон, пока остальные заливисто хохотали.

Их смех часто становился неконтролируемым, когда они радовались, что все еще живы.

День: 14, 10:35

После завтрака Гермиона спускалась в подвал варить зелья.

Малфой сидел на диване в гостиной с самого утра, со скучающим выражением читая книгу.

Она так и не поговорила с ним ни разу после того случая.

Гермиона уже открыла дверь, размышляя, надо ли все же поблагодарить Малфоя, или это будет выглядеть чересчур нелепо спустя столько времени, когда он первый подал голос.

— От чего ты убегаешь?

— Что, прости? — от неожиданности Гермиона ахнула и впечаталась в дверь большим пальцем правой ноги, который теперь саднил.

— Все свое время ты проводишь внизу или здесь, — продолжил Малфой. — В основном внизу. Что пугает тебя так сильно, что ты прячешься от своих мыслей?

— С чего это ты взял, что я буду отвечать на подобные вопросы, Малфой? — Гермиона развернулась к нему лицом.

— То есть ты не отрицаешь, что это правда?

— Я не прячусь от своих мыслей, — она сделала шаг назад. — Я всего лишь забочусь о своих друзьях. Тебе тоже, насколько я помню, пригождалась моя помощь.

— Ты уверена, что это только забота?

— Почему ты задаешь мне такие вопросы? Как ты смеешь?

— Если ты продолжишь в таком духе, кто позаботится о тебе? — поднял брови Малфой и, захлопнув книгу, покинул гостиную.

День: 14, 13:30

Она не хотела это признавать.

Гермиона знала, что ее нервы были на пределе уже давно.

Но неужели это было настолько заметно, что даже Малфой?..

Остальные ведь не видели. Не замечали разодранной в кровь кутикулы на указательном пальце левой руки. Того, как Гермиона наказывала себя, как, изможденная, работала в подвале сутками, как умирала ее душа, когда кто-то возвращался с ужасными, почти несовместимыми с жизнью ранами.

Почему видел он?..

День: 15, 19:45

Она отстреливалась оглушающими заклинаниями. Кажется, в нее попало несколько режущих проклятий: Гермиона чувствовала, как по внешней стороне бедра струилась кровь, и надеялась, что не задета артерия.

Наколдовав вокруг себя щит, Гермиона ринулась к отчаянно вскрикнувшему и упавшему ничком Дину.

Шел моросящий дождь, и грязь под ногами чавкала, затягивая ботинки.

Упав на колени, Гермиона быстро осмотрела Дина. Кажется, сломаны ребра. От боли он не мог нормально дышать, трясясь и жадно глотая воздух мелкими порциями.

Заклинанием наложив Дину плотно стягивающую грудную клетку повязку, на что он кивнул и, сморщившись, встал, чтобы продолжить сражаться.

Пожирателей было немного.

Они сражались с отрядом Ордена в развалинах старого трехэтажного особняка, стоявшего в отдаленной гористой местности.

Дождь усилился, становясь из моросящего крупнокапельным, тяжелой стеной обрушиваясь на сражавшихся.

Гермиона, казалось, промокла до нитки в считанные секунды.

Ее предплечья на внутренней стороне руки снова начало жечь, и она старалась не обращать внимания на так внезапно вернувшуюся аллергию. Видимо, что-то не так с тканью мантии, или дело в стиральном порошке.

Не так уж просто целиться в кого-то и перебирать в голове, какое заклинание лучше использовать, когда единственным желанием становится почесаться.

Небольшая передышка, выигранная ловко запущенным Гермионой заклинанием, отчего ближайший Пожиратель споткнулся и свалился на землю, дала Гермионе время оглядеться.

Слева Дин опирался на каменную кладку стены, согнувшись, но не выпуская палочку из рук.

Далеко впереди было нечетко видно, как Лаванда прыгала зигзагом, спасаясь от летящих в нее проклятий.

Справа Малфой в быстром темпе размахивал палочкой, отбиваясь сразу от двух Пожирателей, и Гермиона поспешила ему на помощь.

— Бомбарда! — крикнула она, взрывая кирпичи на фасаде здания, и пригнулась от осколков.

Пожирателям не так повезло, и они вопили от впившихся в их спины мелких расколотых частиц.

Это помогло Драко оглушить их, и теперь они двумя кулями обрушились в образовавшуюся от дождя лужу.

Малфой быстро оглянулся на нее, скользя проверяющим взглядом, который она узнала: он точь-в-точь копировал ее собственный, когда ей приходилось срочно оценивать повреждения.

За его спиной Гермиона заметила движение. Стена дождя скрывала происходившее в нескольких метрах от них, но Гермиона точно знала, что там кто-то есть.

Вскинув палочку, она быстро выкрикнула:

— Ступефай!

Луч вырвался из ее палочки и попал в фигуру, Гермиона точно это видела, но та продолжила двигаться.

Малфой развернулся, как только она подняла руку, но не произнес ни одного заклинания.

Злясь на него, на все вокруг и сходя с ума от зуда в руках, Гермиона выкрикивала заклинания одно за одним, потому что видела уже не одну фигуру. Их было много, они приближались, у всех были палочки, и ей пришлось бешено выстреливать в них проклятьями.

Пожиратели бросились врассыпную, и Гермионе пришлось стрелять по ним заклинаниями в разные стороны, и из-за собственного крика ей заложило уши.

Она видела, как фигуры в плащах нападают на Дина, как они окружают слишком далеко находящуюся Лаванду, как подбираются к Малфою сзади, и разрывалась от невозможности помочь сразу всем.

— Сзади! — крикнула она Малфою, посылая разоружающее заклинание в сторону Пожирателя, нападающего на Дина, и сразу же отвернулась к Лаванде, бросая: — Остолбеней!

Но Малфой стоял столбом, что просто вывело ее из себя, а потом бросился к ней.

Он выбил из нее дыхание, со всей силы приложив спиной об кирпичную кладку стены, стискивая ее локти и затаскивая внутрь развалин.

— Они там! Что ты творишь! Пусти, нам надо помочь… — задыхалась Гермиона, хрипя и хватая воздух, каждый вдох отдавался болью в позвоночнике.

— Идиотка! Ты вырубила Дина и оглушила Лаванду! — Малфой, казалось, озверел.

Гермиона часто видела его свирепым, но таким разъяренным — никогда.

— О чем ты? Я спасла их! Ты стоял, как в музее, пока я прикрывала твою задницу!

— От кого, Грейнджер? — на его лице отражалось недоумение, пока он прижимал Гермиону к стене.

Его ладони крепко держали ее за плечи, и у нее не было никакого шанса вырваться.

Гермиона смотрела в его стальные глаза, впервые за несколько минут осознав, насколько близко к ней он был. На мгновение в них промелькнуло что-то, смягчившее их выражение, но Гермиона не успела поразмыслить об этом: за его спиной в нескольких метрах от них стояли Пожиратели смерти.

Гермиона похолодела, вздрогнув от тысячи мурашек, пробежавших от ее затылка к бедрам.

Вид, открывавшийся ей на поле боя, был как в приключенческом романе: ребята отбивались от Пожирателей с переменным успехом, и нельзя было сказать, за кем останется победа.

Но не сейчас.

Пожирателей становилось слишком много, и все они направлялись к сражающимся членам Ордена.

Гермионе было ужасно стыдно, что она не может ничем им помочь, и она начала рьяно вырываться из хватки Малфоя.

— Они там! Повернись же! Малфой, отпусти, мы должны помочь им! — на глаза Гермионы навернулись слезы, и через секунду она уже вовсю рыдала, борясь с Малфоем, пиная его, раздирая его мантию, отталкиваясь от стены и выгибаясь в его руках.

Они находились в крайне выигрышной позиции: спрятанные в тени, с хорошим обзором, и могли бы переломить ход событий.

Малфой держал Гермиону мертвой хваткой, и она даже не могла воспользоваться палочкой: так сильно он сдавил запястье.

Гермиона билась под Малфоем, захлебываясь слезами, и у нее кончились силы. Он привалился к ней плечом, и она уткнулась в него, бессильно кривя рот в плаче.

До нее доносились обрывки его тяжелого дыхания, но Гермиона слышала все как сквозь вату. Она думала, что сейчас с ней случится приступ, потому что ноги внезапно тоже начали слабеть.

Вдруг ее глаза расширились, и она сжалась от страха, потому что от сражающихся отделилась фигура и направилась прямо к ним. Дождь уже лил не так, как прежде, сходя на нет, и Гермиона даже могла разглядеть черты лица приближающегося Пожирателя.

Это была Беллатриса.

Воздух покинул легкие Гермионы, и она начала задыхаться.

Кистью левой руки она начала хлопать Малфоя по плечу, подавшись вперед и вжимаясь в его тело.

— Мал… Мал… Сзади, — прохрипела Гермиона, и Малфой все-таки соизволил обернуться.

— Кто там? — он нахмурился, поворачиваясь обратно, и Гермионе удалось выровнять дыхание.

— Беллатриса… Ты что, ослеп? Малфой, освободи меня, быстрее, — шептала Гермиона, впиваясь взглядом в лицо Малфоя, сжимая его плечо изо всех сил со стороны спины — она и не заметила, как рукой провела по его спине, поднимаясь по лопаткам.

— Там никого нет, Гермиона, — медленно протянул Малфой. — Там никого нет.

— Она там! Она идет к нам! — в панике ее голос пропал, и ей приходилось сипеть.

Малфой снова огляделся и лишь сильнее прижал ее к стене, стиснув ребра и зафиксировав бедра.

— Гермиона, послушай меня. Там никого нет. Беллатрисы нет за моей спиной, — его голос бархатом обволакивал Гермиону, и она даже зажмурилась.

Ей было невыносимо страшно, и она считала Малфоя идиотом, но ничего поделать с этим не могла, отчего хотелось еще сильнее плакать.

Она приникла к Малфою, который, казалось, перестал быть отстраненно-холодным, каким он был большую часть времени, в остальную предпочитая оставаться надменным.

Малфой, который обнимал ее — а именно это он и делал, Гермионе казалось совершенно точно, — был теплым, надежным и оберегающим.

Гермиона открыла глаза, увидев, что Беллатриса уже в паре шагов от них. Она хищно улыбнулась и вскинула палочку, отчего у Гермионы сжалось все внутри с такой силой — даже там, — что она не смогла сделать вдох.

Время замедлилось; Гермиона смотрела в глаза Беллатрисы, пока та произносила заклинание, и ей казалось, что она вот-вот отключится от невозможности защититься.

Лицо Малфоя закрыло Беллатрису, и он прижался своим лбом к лбу Гермионы.

— Там ничего нет. Там пусто. Поверь мне. Поверь мне, Гермиона. Ты в безопасности, — его тихий низкий голос был таким раскатистым, таким мужским, что у Гермионы внутри потек мед, и она закрыла глаза.

Неужели это снова повторялось?

Ей казалось, что тот инцидент был спровоцирован длительным нервным напряжением. Но вдруг… Гермиона чуть не задохнулась от мысли, что она может действительно сходить с ума.

— Все хорошо, — шептал ей на ухо Малфой успокаивающе. — Все в порядке. Ты в безопасности.

Гермиона тряслась, прижимаясь к нему, когда ее коленки подкосились, и Малфою пришлось подхватить ее, крепко обхватывая поперек талии. Скорее всего, на ней останутся синяки от его пальцев.

Она долго выравнивала дыхание, пока наконец не решилась выглянуть из-за его плеча.

Малфой был прав.

Там никого не было.

Гермиона обмякла в руках Малфоя, цепляясь за его шею и позволяя ему держать ее, как ей казалось, довольно непристойно. Она уткнулась куда-то ему в грудь, слыша, как он облегченно вздохнул, когда она согласилась:

— Никого.

Какое-то время они стояли молча.

От переизбытка эмоций Гермиона ничего не чувствовала. Ей срочно нужно было прилечь.

— Пора уходить, — шепнул Малфой, и Гермиона нехотя расцепила руки.

Он придерживал ее за талию, пока она доставала портключ.

— Готова? — Малфой глядел на нее с нечитаемым выражением, и Гермиона обессиленно кивнула.

Они одновременно дотронулись до галлеона, и привычный крюк подхватил их под ребра, унося далеко от пережитого за этот вечер.

День: 16, 06:45

«Какого хрена там произошло, Грейнджер?!»

Грюм почти визжал, брызгая слюной, и Гермиона слышала его слова даже сейчас, спустя несколько часов после разбора полетов.

Видимо, с собой ее больше никуда не возьмут.

Но ей лишь бы снова не увидеть эти бешеные глаза Беллатрисы, остальное она переживет.

========== Глава 5 ==========

День: 18, 00:10

Гермионе срочно нужна была долгая, горячая, пенная, расслабляющая ванна.

Было уже довольно поздно. Все разошлись по комнатам, и в гостиной остался только Малфой, смутивший ее тем, что проводил взглядом почти до самой двери ванной комнаты.

Гермиона подготовила пижаму и длинный теплый халат, в которые она собиралась переодеться после как минимум часового отмокания.

Она включила воду и оставила ванну наполняться, предварительно насыпав в нее полкило соли и добавив несколько колпачков пены.

Стянув порядком надоевшие джинсы и футболку и избавившись от белья, Гермиона попробовала ступней воду. Температура была идеальной.

Гермиона заколола волосы на затылке — она помоет их завтра, сегодня сил сушить всю длину больше не осталось — и начала погружаться в воду.

Ей нравилось лежать в наполняющейся ванне.

Вода мягко обволакивала сначала ее ступни и ягодицы, лаская кожу, потом постепенно поднималась и щекотала голени, бедра, живот.

Гермиона слишком устала, чтобы читать книгу, как она любила делать обычно, поэтому она просто лежала и смотрела, как постепенно ее тело скрывается под распространяющейся по всей поверхности воды пеной.

Вот заполнилась пупочная впадина, вот ее груди слегка приподнялись, и только соски торчали над водой.

Гермиона прикрыла глаза и погрузилась в негу.

Она полностью расслабилась и почувствовала, как ее руки становятся невесомыми и сами по себе отрываются от дна.

Гермиона соскользнула вниз, чтобы край воды доставал почти до линии роста волос на затылке. Ей было тепло, даже жарко; лицо наверняка раскраснелось. Гермиона любила эту распаренность.

Она выключила воду, когда та заполнила почти всю емкость, и легла обратно, задрав ноги на бортики ванны по бокам от себя.

Гермиона наслаждалась. Казалось, она может так уснуть.

Ступни приятно охлаждал воздух, в то время как почти все ее тело за исключением лица погрузилось под воду.

От соли или от порошка, но ее предплечья снова начали зудеть и чесаться.

Гермиона терпела, зная, что ее ногти сделают только хуже, разнося желание почесаться по всей поверхности рук.

Через какое-то время, когда зуд стал совсем невыносимым, Гермиона не сдержалась и потерла предплечьями о бока.

Конечно, это не помогло, но это немного отвлекало.

Она потерла раз, потерла два, потерла три, а на четвертый ее руки дернулись дальше, как по инерции. Ее как будто потянули за запястья, хотя это было физически невозможно.

На пятый раз толчок был сильнее.

На шестой Гермиона рывком ушла под воду.

Ей повезло, что она делала вдох, потому что ее пригвоздило ко дну ванной и не отпускало.

Кровь ударила ей в уши, и она чувствовала каждый удар ускорившегося вдвое сердца.

Запаниковав, Гермиона сучила оставшимися на поверхности ногами, задевая ступней флаконы с гелями, пеной, лосьоном и прочими средствами.

Она не могла подняться, и ужас сковал ее горло.

Пузырьки воздуха шли вверх, и Гермиона теряла оставшиеся крохи кислорода.

Гермиона билась в конвульсиях на дне ванны, пяткой, кажется, ударив по крану и скорее всего расколов плитку на стене.

Она сражалась за свою жизнь, но проигрывала.

Гермиона знала, что ей нельзя вдыхать, но ничего не могла с собой поделать, потому что ее легкие сгорали от нехватки воздуха.

Ей стало трудно двигаться, и она затихла, смотря вверх, в потолок, который белым пятном плыл перед ее взглядом, застилаемый пенной водой.

Еще секунду, и она вдохнет. Еще секунду, и ее легкие разорвутся.

Еще секунду, и…

Ее повлекло наверх, и Гермиона жадно и громко втянула воздух. В ушах свистело, перед глазами бегали темные мушки, и ее держали над водой.

Гермиона сидела по пояс в воде, задыхалась и глотала кислород, в истерике и страхе судорожно прижимаясь к тому, кто вытащил ее.

— Тренируешься собирать жемчуг? — крепко обхватив ее, Малфой пытался разрядить обстановку, зная, что жалость заставит ее чувствовать себя еще большей размазней.

Гермиона только посильнее сжала его рубашку где-то на спине и уткнулась носом ему в шею, отходя от ужаса, колотясь от испуга.

Малфой был полностью мокрым по пояс и даже ниже. Он неловко балансировал на согнутых коленях, бедром частично опираясь на бортик.

— Пора вылезать, — шепнул он.

Гермиона чувствовала страх, неловкость и благодарность Малфою за то, что он ни разу не произнес даже намека на фразу «тебе померещилось».

Потому что она не была сумасшедшей.

Не могла ей быть.

Гермиона подобрала под себя ноги и оттолкнулась от дна, поднимаясь, и Малфой выпрямился вместе с ней, крепко прижимая к себе.

Ее коленки тряслись, и она точно не перелезла бы через бортик в одиночку.

Гермионе было так плохо, что она даже не смогла попросить Малфоя не смотреть на нее, хоть стыд и жег ее изнутри.

Но он никак не прокомментировал ничего из того, что мог бы, пока Гермиона прятала глаза где-то среди его промокшей насквозь рубашки.

Она почувствовала, как его хватка ослабела, и вслед за этим ее накрыло теплым сухим банным полотенцем.

Гермиона наконец смогла расцепить руки и схватилась за полотенце, заворачиваясь в него.

Малфой отвернулся.

— Спасибо, — прохрипела она. — Ты как нельзя кстати.

— Что на этот раз? — лениво уточнил он, хотя теперь Гермиона знала, что он делал это не лениво, а осторожно.

— Меня как будто тащили вниз, — призналась она, быстро натягивая приготовленную одежду. — Кажется, теперь я еще долго не смогу нормально принять ванну.

Когда Гермиона запахнула халат, она развернулась.

Малфой все так же стоял к ней спиной, сцепив ладони сзади. Весь пол заливала гигантская лужа, и Гермиона поморщилась. Ей и близко не хотелось подходить к ванне.

Гермиона прокашлялась.

— Я все. Я уберу здесь, — кивнула она сама себе, когда Малфой повернулся, и убрала напоминания о сегодняшнем инциденте.

Пожалуй, завтра она вернется и выбросит все пузырьки прочь.

Он снова смотрел на нее с нечитаемым выражением на лице, как будто хотел что-то сказать, но не мог.

Какое-то время они так и смотрели друг на друга, пока Малфой не поднял руку, неловко почесав затылок, и не вздохнул, растягивая губы в неловкой усмешке.

Гермиона ответила ему такой же неловкой улыбкой, слегка приподняв уголки губ, и они одновременно двинулись к двери, оказавшейся не просто распахнутой, а почти снесенной с петель.

— Мне казалось, что дело срочное, — пожал плечами Малфой, когда Гермиона перевела взгляд на него.

Она подняла палочку и произнесла: «Репаро!», починив дверь.

Гермиона знала, что привычка брать с собой в ванную палочку однажды сослужит ей хорошую службу.

Малфой пропустил ее первой, и Гермиона почти физически ощущала, как рубашка прилипает к его торсу, что заставило ее сглотнуть и покраснеть — совсем слегка!

Она обернулась к нему, но знала, что простое «спасибо» не соотносилось с тем, что он сделал для нее.

Поэтому она просто развернулась и пошла в свою комнату.

День: 18, 08:20

Утро было украшено громким воплем, разбудившим Гермиону.

— Черт возьми! Какой бегемот расколол плитку в ванной?!

Она поморщилась и рухнула обратно на подушку.

День: 18, 09:30

Когда Гермиона наконец справилась с пожирающим ее смущением, накатившим жгучей волной после ночных событий, прошло уже больше часа, который она провела, перекатываясь под одеялом с одного бока на другой, периодически постанывая. Когда нервов уже не хватало на то, чтобы переживать по поводу вчерашнего (а Гермиона еще не разобралась, что больше вызывало у нее напряжение: то, что она чуть не захлебнулась; то, что у нее, очевидно, были галлюцинации; или все-таки то, что Малфой ворвался к ней и вытащил буквально из объятий смерти), Гермиона решила спуститься вниз и позавтракать.

Она надеялась, что все уже разошлись по своим делам.

Она не ошиблась.

Ранним утром отряд Ордена в составе Парвати, Рона, Дина, Лаванды и Малфоя ушел на очередную вылазку.

День: 18, 19:30

Их не было больше десяти часов, и Гермиона искусала все губы в ожидании.

Она постелила клеенку на обеденный стол, если вдруг потребуется дополнительное место для оказания помощи.

Диван тоже был застелен, а на столике расставлены флаконы с обезболивающим, крововосстанавливающим зельями, противоожоговой мазью, бадьяном и прочие склянки, которые Гермиона посчитала необходимым иметь под рукой.

День: 18, 19:51

Диким смерчем на кухне материализовался Малфой, и Гермиона вскочила, вскинув руку с палочкой, готовая к любым ранениям, но только, пожалуйста, пусть их не будет.

Его глаза были безумными, на лице запеклась кровь, а одежда свисала рваными лохмотьями.

— Где остальные?! — резко вздохнула Гермиона, подбегая к нему и изучая повреждения, однако Малфой только отмахнулся от нее и выскочил в гостиную.

Его бегающий взгляд метался по комнате, пока он в несколько шагов преодолел расстояние до двери в подвал, и остановился на журнальном столике.

— Малфой! Что произошло? Где все? Что с тобой? — Гермиона перешла на крик, следуя за ним.

— Мне нужен еще один портключ, — Малфой бросился к зельям и сгреб все в охапку. — Быстро, Грейнджер, дай мне портключ!

Гермиона дрожащими руками рылась в верхнем ящике комода, где лежали их запасные портключи, пока не выудила тонкий мешочек с зачарованной пуговицей внутри.

— Положи в карман, быстро, — скомандовал Малфой, чьи руки были заняты зельями, и выставил бедро вперед.

Гермиона сделала, как он просил, и Малфой сразу трансгрессировал, едва ее руки отнялись от его брюк.

Гермиона покраснела только после его исчезновения.

День: 18, 20:02

Впятером они приземлились прямо в гостиной, и Гермиона едва сдержала крик.

Ей было сложно себя пересилить, но она справилась, мысленно абстрагируясь от эмоций и погружаясь в работу.

Как потом рассказал Дин, им пришлось очень долго лежать в засаде на земле, потому что они выбрали очень неудобный момент.

После трех часов, говорил он, начинают болеть все кости и мышцы.

После пяти, когда нельзя шевелиться, боль обретает совершенно другой смысл, наполняя тебя изнутри, и самое ужасное в том, что ее ничем нельзя заглушить. Даже сдвинуться.

Потому что как только они появились и залегли, Пожиратели установили на местность обнаруживающие чары.

Никому не хотелось сорвать вылазку, поэтому они провели без движения на земле восемь часов.

Пальцы Лаванды были искусаны в кровь, потому что ей повезло, и она успела опустить лицо на ладони.

Рон был не таким везунчиком, и его локтевые суставы превратились в огромные, воспаленные шары, и каждый миллиметр движения рук давался ему со слезами на глазах.

Гермиона заметалась между ними, вливая Рону в рот обезболивающее зелье и обрабатывая руки Лаванды — это то, что она смогла сделать меньше чем за минуту, пока ее взгляд метался по остальным.

Дин странно держал Парвати: она лежала спиной вверх, и Дин прижимал ее к полу бедрами, его руки обхватывали низ ее живота, и когда Гермиона приблизилась к Парвати, Малфой быстро шагнул вперед и сжал ее плечо.

— Я уже дал ей зелье. За все это время она не проронила ни звука. Не смей пугать ее. Ты должна ее вытащить, — и отпустил.

У Гермионы перехватило дыхание.

Парвати беззвучно рыдала, и Гермиона перевела взгляд на Дина, присаживаясь на корточки рядом с ними.

— Парвати, ты в безопасности. Все будет хорошо. Я все исправлю, договорились? Ты должна сказать мне, где болит.

— Это… Там… Не знаю, — выдохнула Парвати и залилась слезами ужаса. — Гермиона, помоги…

Гермиона перевела взгляд на Дина:

— Ты зажимаешь рану?

— Да.

— Она обширная?

— Да.

— Где она начинается?

— Низ живота, между лобком и левой тазобедренной косточкой. Она идет вверх сантиметров на десять-пятнадцать и заканчивается примерно под ребрами.

— Это рваная рана или как от ножа?

Глаза Дина потемнели.

— Рваная.

— Насколько она глубока?

— Я боюсь, что задеты внутренние органы, но я не видел. Я схватил ее перед самым прыжком и зажал рану. Это все.

Гермиона кивнула.

— Дин, мне нужно, чтобы ты по моей команде как можно быстрее перевернул Парвати на спину. Малфой, ты тоже. Когда я скажу, вы немедленно перевернете ее. Дин, ты должен давить на рану с той же силой, что и сейчас. Парвати, ты должна дышать не останавливаясь. Готовы? Раз, два, три!

Они слаженно перевернули Парвати, и рука Дина чуть не провалилась в ее внутренности.

Гермиона изо всех сил сдерживала подкативший к горлу позыв тошноты, когда увидела всю картину.

— Парвати, все под контролем. Мы разберемся, — голос Гермионы был глухим и безэмоциональным.

Она с трудом представляла, как именно она сможет помочь.

Гермиона была рада, что Малфой уже дал Парвати обезболивающее зелье, чтобы та хотя бы не чувствовала боли, которая должна была убить ее.

Кожа на животе Парвати была съедена и обглодана.

— Дин, сейчас ты отпустишь руку, и я восстановлю целостность сосудов, — кивнула ему Гермиона. — Давай.

Кровь хлынула на пол, пока Гермиона накладывала заклинания на поврежденные внутренние органы Парвати. Она молилась, чтобы заклинания из «Расширенного пособия для колдомедиков» сработали.

Похоже, удача была на ее стороне.

Восстановив кишечник и печень, Гермиона смогла остановить кровотечение. Она подала знак Малфою, чтобы тот дал Парвати крововосстанавливающее зелье.

Через какое-то время она разобралась с остальной частью раны и постаралась стянуть кожу так, чтобы шрам остался минимальным, но тот все равно будет ужасающим.

В конце Гермиона нанесла бадьян на рану, и та начала затягиваться.

Это были самые долгие полтора часа в жизни Гермионы.

День: 18, 21:32

Она откинулась назад и чуть не упала, потому что ее ноги затекли так, что Гермионе пришлось руками перенести свои бедра и голени вперед. Она только сейчас осознала, как содрогается ее тело от напряжения.

— Дин, ты молодец. Ты спас ей жизнь, когда заткнул рану. Еще несколько минут, и она истекла бы кровью, — хрипло обратилась Гермиона к другу, когда они втроем уложили Парвати на диван в гостиной.

Лаванду и Рона они проводили в их комнаты и снабдили зельем Сна без сновидений.

Парвати тоже дали его, и, когда она уснула, Малфой ушел в ванную, а Гермиона с Дином решили обосноваться на кухне.

Гермиона мазала спину Дина. Ему не повезло: во время активации Обнаруживающих чар Дин оказался прямо на муравейнике, и мелкие твари искусали все его тело.

— Знаешь, Парвати… Она справится, — прошептал он, потирая лоб. — Иногда мне кажется, что морально она сильнее любого из нас. Подумать только, нам можно угрожать потерей близких, и мы справляемся. Но как только от нас отрубают конечности… — Дин покачал головой, в его голосе были слезы. — Она уже потеряла палец, этого не должно было снова случиться с ней. Почему мы не поменялись местами? Парвати… Она не выдержала и обмочилась, понимаешь? Кто вообще может столько терпеть нужду? Когда ты там, на это вообще наплевать, — он махнул рукой. — Моча, пот… Ты жив, и это главное. Но под ней было крысиное гнездо, и они вылезли на запах.

Гермиона жевала губы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

Она тоже не знала, смогла бы выдержать это на месте Парвати.

Малфой сказал, что она не издала и звука, пока эти твари пожирали ее заживо.

Гермиона знала, что Парвати хотела стать матерью когда-нибудь в будущем. Гермиона приложила все усилия, чтобы сохранить ее матку. Она надеялась, что заклинания сработали.

— Я иногда думаю, чем мы отличаемся от них, — сказал Дин.

— Пожирателей? — уточнила Гермиона.

— Да. Ну, то есть, помимо очевидных вещей. Ведь они тоже люди, как и мы. Но я постоянно ищу отличия. Я теоретик, — усмехнулся он. — И вот знаешь, когда мы нападали на них, они спасались по одному. А мы сегодня молчали и не двигались, чтобы спасти друг друга, — заканчивает Дин.

Гермиона кивает. Она слишком вымоталась, чтобы предаваться рассуждениям.

Голос Дина становится очень тихим:

— Малфой несколько часов по миллиметру тянулся к портключу, чтобы перенести нас всех оттуда.

Негромкий щелчок оповестил о том, что ванная свободна.

— Знаешь, я, пожалуй, одолжу твою мазь и займу ванну ненадолго. Эти насекомые проникают абсолютно под всю одежду! — Дин смешно поправил брюки, слегка покраснев, и кивнул Гермионе.

День: 18, 23:20

Гермиона застыла перед дверью в комнату Малфоя.

Она терзалась угрызениями совести, ведь она даже не спросила его, нужна ли ему помощь.

Если подумать, она почти никогда и не спрашивала. Гермиона чувствовала раскаяние за то предубеждение, с которым относилась к нему.

Она подняла сжатую в кулак кисть наверх и тихо постучала.

— Малфой? — неуверенно позвала Гермиона.

Ответа не было. Она постучала громче, но за дверью было тихо.

Он точно был там, но, как всегда, гордость мешала ему принять ее помощь.

— Я вхожу, — предупредила Гермиона и, досчитав до пяти, открыла дверь.

Малфой лежал на кровати и часто дышал, прикрыв глаза. Когда Гермиона зашла, он мазнул по ней затуманенным взглядом, но ничего не сказал.

Гермиона прикрыла за собой дверь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Превосходно, — прорычал Малфой, выворачивая шею под странным углом, и левой рукой потянулся к обнажившейся мышце над ключицей.

Закусив от боли губу, он разминал мышцу, пока не застонал, и ему пришлось резко разжать левую кисть. Она тряслась, и он выгибал ее ладонью вверх, раскрывая все пальцы.

Все его мышцы сводило судорогой.

Гермиона подошла к нему и присела на край кровати. Что-то оборвалось внутри, когда она поняла, как мучительно было его состояние.

— Позволь мне помочь, — почти неслышно прошептала Гермиона, и Малфой ничего не ответил сквозь едва заметные всхлипы.

Она взяла его ладонь и начала разминать легкими поглаживающими движениями, и вскоре Гермиона почувствовала, как комок напряжения расслабляется. Кисть больше не подрагивала, и Гермиона перешла на предплечье.

Малфой все так же дышал, но его дыхание становилось немного ровнее. Вдруг он резко открыл глаза и дернулся от боли, выгибаясь в пояснице.

— Где? — быстро спросила Гермиона, и Малфой перекатился на бок, вытягивая позвоночник в струну.

— Лопатка, — прохрипел он, и Гермиона сразу же начала растирать и поглаживать сведенную очередной судорогой мышцу.

Когда приступ прошел, Гермиона поудобнее устроилась на кровати, встав на четвереньки над Малфоем и приказав ему лечь на живот. Вопреки ее ожиданиям, он послушался и с глухим стоном перевернулся.

Гермиона провела руками по его спине до шеи. Большими пальцами она надавила под основание черепа, разминая мышцы с самого их начала. Она массировала шею Малфоя круговыми расслабляющими движениями, потихоньку спускаясь все ниже, и гранит его кожи становился податливым и смягчался под ее пальцами.

Он дышал все более размеренно, когда Гермиона начала массировать его плечи, и с его губ слетали неразборчивые стоны, которые он пытался заглушить, но был не в силах это сделать.

Руки Гермионы начали затекать, а поясница немилосердно отваливаться, поэтому пришлось остановиться на несколько секунд, чтобы встряхнуть кисти иразмять затекшие предплечья.

После недолгих размышлений Гермиона перекинула одну ногу через Малфоя и теперь возвышалась над его спиной, не решаясь сесть ему на бедра.

Вернув руки на то место, где остановилась, Гермиона продолжила разминать Малфою плечи, проходя пальцами по каждому сантиметру ноющих мышц. Ей мешал ворот футболки, под который она и так бесстыдно залезла.

— Можешь снять ее? — попросила Гермиона, и Малфой едва заметно покачал головой.

— Руки не слушаются, — его голос был хриплый, и бархатный, и очень-очень уставший.

— Можно, я?.. — неловко прервалась Гермиона, но ответа не последовало, и, подождав немного, она достала палочку и прошептала: «Диффиндо!»

Футболка была аккуратно разрезана вдоль позвоночника, и Гермиона, сглотнув, обнажила спину Малфоя.

Она мягко провела подушечками пальцев вдоль позвоночника и услышала сдавленный полувздох-полустон. Гермиона не знала, что на нее нашло, ведь она никогда бы так не сделала, но здесь, за закрытой дверью, в его недоступной ранее комнате, она была как будто в другом мире — и могла позволить себе (совсем слегка) поддаться внезапному порыву.

От плеч Гермиона спустилась чуть ниже, к лопаткам и каменным мышцам грудного отдела позвоночника. Дыхание Малфоя то выравнивалось, то становилось отрывистым, когда она задевала какие-то особо зажатые точки на его спине.

Спустя какое-то время ее спина окончательно затекла, и Гермионе пришлось опуститься куда-то чуть ниже ягодиц Малфоя, сжимая его таз и бедра своими.

Когда она добралась до поясницы, оказалось, что с ней у Малфоя все было очень плохо. Каждые несколько секунд он сжимался и подскакивал, но молчал и больше никак не реагировал, поэтому Гермиона продолжала. Она растирала его мышцы, иногда работая только большими пальцами, иногда всей ладонью или даже тыльной ее стороной.

Дойдя до пояса трикотажных домашних брюк Малфоя, она нерешительно остановилась, и он, казалось, затаил дыхание в ожидании: какое будет продолжение? Гермиона приподнялась и начала работать с его руками, разминая трицепсы, бицепсы и предплечья, на которые особенно сильно реагировал Малфой.

В конце он расслабился и, когда Гермиона разминала кисти его рук, размеренно дышал, а его глаза были закрыты.

После того, как она закончила и слезла с его бедер, Малфой не шевелился. Его спина поднималась и опускалась в одном темпе. Гермиона укрыла его частью покрывала, которое было свободно на краю кровати, и, погасив свет, тихо вышла из комнаты, оставив его спать.

========== Глава 6 ==========

День: 20, 17:40

Гермиона помешивала содержимое котла.

Сегодня она находилась в своем подвале не одна. Вместо того, чтобы ошиваться в гостиной, как это было последнее время, Малфой спустился вместе с ней вниз.

Гермиона готовила новую партию обезболивающего зелья, а Малфой сидел в углу и наблюдал за ней. Гермиона пока не решила, возражала ли она против его присутствия или нет.

В основном он молчал и просто наблюдал, как она измельчала ингредиенты. По крайней мере, его присутствие не напрягало.

— Итак, — протянул Малфой, — первый раз был после того, как мы пытались избавиться от насекомых?

Гермиона передумала. Теперь его присутствие начало напрягать.

Она поняла, что Малфой имеет в виду. Он спрашивал про ее приступы.

— Просто пытаюсь восстановить ход событий, — беззаботно пожал плечами Малфой, когда не дождался ответа.

— Да, первый раз был тогда, — сквозь зубы проронила Гермиона, отсчитывая десять помешиваний по часовой стрелке и десять — против.

Она не хочет поднимать эту тему. Гермиона не хотела признавать, что ее до ужаса пугает мысль о том, что с ее психическим здоровьем не все в порядке.

В конце концов, после второго инцидента, как она их называла, Грюм запретил ей участвовать в вылазках. В тот раз она смогла списать это на плохую видимость, страх, дезориентацию. Но если поползут слухи, она превратится в местную сумасшедшую, и ей запретят даже подходить к ребятам. Она не могла позволить себе дойти до такого.

— А второй? — скучая, зевает Малфой, и Гермиона почти ненавидит его за этот якобы беззаботный тон.

— В развалинах, — коротко бросает она. — Что ты хочешь выяснить?

— Ну, хотя бы, что вызывает такое мощное действие на твой мозг, — снова пожимает плечами Малфой, но на этот раз в его голосе сквозит что-то помимо притворного желания просто вести беседу.

— Я не знаю, ясно? Каждый раз это случалось внезапно. Не было никаких повторяющихся действий или ощущений, и все казалось невероятно реальным, — выпаливает Гермиона, не выдержав. — Ты думаешь, что я не раскладывала это в своей голове ежедневно, ежечасно?! — она переходит на крик, и Малфой почти фыркает от накала ее эмоций.

Гермиона замирает.

— Повторяющихся ощущений, — тупо произносит она почти по слогам.

— Они были? — заинтересовался Малфой и встал со стула, подходя к ней.

— У меня… Я списывала это на аллергию, или нервы, или новую мочалку, — закусывая губы, зачастила Гермиона, отходя от котла с почти готовым зельем. — У меня ужасно чесались руки прямо перед тем, как это происходило. Это началось задолго до первого… инцидента. Но каждый день мне становилось все невыносимее. И этот звук, который я слышала раньше. Когда Гарри дразнил меня по поводу несуществующей мыши. Его тоже не было по-настоящему, — почти всхлипнула Гермиона, но не дала себе искупаться в жалости к самой себе.

Малфой стоял очень близко к ней и смотрел очень внимательно. Гермиона не могла понять, что у него на уме, потому что была погружена в собственные размышления, но ей почему-то не нравилось его выражение лица. Оно было слишком не-Малфоевским.

— Все усиливалось каждый день, особенно после того, как я терла эти места. Но я не понимаю, с чем это может быть связано, ведь зуд усиливался прямо перед тем, как… перед тем, как, — закончила Гермиона.

— Второй раз был во время дождя, — произнес он. — Ты сказала, что подозревала новую мочалку. Первый раз был после душа, второй — после дождя.

— Третий раз в ванной, — кивнула она. — И, если поразмыслить, каждый раз, когда я тщательно мыла руки, зуд не ослабевал. И этот звук, перед первым разом, он преследовал меня всегда, когда я… Контактировала с водой, — упавшим голосом произнесла Гермиона, и ей пришлось опереться о стол позади себя, чтобы не упасть.

Малфой дернулся в ее сторону, но сделал вид, что хотел убрать со лба растрепавшиеся волосы.

«Вот что Беллатриса имела в виду, — подумала Гермиона, не решаясь озвучивать эту мысль перед Малфоем. Ей почему-то казалось, что это унизит ее еще больше. — Моя грязь останется со мной — вот что это значило».

День: 22, 21:25

— Я знаю, что ты делаешь, — фыркнул Малфой, и Гермиона обернулась.

Она почти не спускалась из своей комнаты ночью и почти не вылезала из подвала днем, предпочитая не показываться никому на глаза.

Малфой перехватил ее, когда она пыталась незаметно подняться по лестнице.

— Это мазь для Рона. Она должна помочь с суставами. Этот запах от нее, — сгорая со стыда, скороговоркой произнесла Гермиона, но по глазам Малфоя она поняла, что ее ложь не сработала.

— Ну конечно, — кивает он, и Гермиона хочет провалиться под землю.

Последний раз, когда она нормально могла помыться, был тем самым третьим инцидентом.

Она часто мыла руки и делала некоторые вещи для гигиены до того, как они с Малфоем догадались о природе ее приступов, но после… Одна мысль о том, что она снова может увидеть то, чего не существует, заставляла ее покрываться испариной.

Она может бросить в зелье не те ингредиенты, или не в той последовательности, или другое количество — и тем самым отравит своих друзей.

Она может не узнать кого-то из них, или напасть, или не увидеть — и тем самым причинит им боль.

Она может стать изгоем, или посмешищем — и ее будут избегать, бояться или ненавидеть.

Она не могла позволить остальным узнать, что с ней происходит.

— Ты снова бежишь от себя, — бросает Малфой ей вслед, когда Гермиона убегает вверх по лестнице.

День: 23, 04:05

Может, Малфой снова был прав, и Гермиона бежала от себя, как тогда с противоядиями. Может, и так.

Но она не могла подвергать никого опасности. В том числе и себя.

Гермиона проснулась от спазмов в низу живота: у нее началась менструация.

Просто прекрасно.

День: 26, 16:30

— Гермиона, ты все еще готовишь эту мазь? — недоверчиво произнес Гарри, когда она невзначай прошла мимо.

Гермиона не мылась уже больше недели.

Первые дни все было не так уж и плохо, но потом запах пота начал сшибать с ног ее саму, не говоря уж об остальных. Гермиона притворялась, что этот запах появляется от приготовления мази для суставов Рона, и старалась не пересекаться вообще ни с кем в доме, чтобы не возникало вопросов.

Но ее подмышки начали ужасно чесаться, не говоря уже о том, как между ног все стало отвратительно липким, натертым и зудящим.

День: 28, 16:30

Гермиона знала, что так не может долго продолжаться, и корила себя за то, что не могла найти способа снять заклинание.

Она изучила много книг, когда читала вместе с Гарри, притворяясь, что ищет информацию о крестражах.

Но даже теперь, зная, что вода является триггером для этого проклятья, она ничем не могла себе помочь.

День: 31, 17:15

Дверь в подвал открылась, и Гермиона оторвалась от котла.

— Я знал, что найду тебя здесь, — усмехнулся Малфой. — Мазь для суставов?

Гермиона проскрежетала зубами, но ничего не ответила, продолжив разрезать лирный корень. Она была в перчатках, чтобы не пришлось мыть руки. В прошлый раз, пару дней назад, она испачкалась слизью, и ей пришлось оттираться влажными полотенцами. После этого ее предплечья чесались не переставая, и она провела больше суток взаперти в своей комнате, чтобы ничего не случилось.

— Что тебе нужно?

— Зашел поболтать, — Малфой откинул челку со лба и подошел к ней. — Завтра мы снова уходим, знаешь?

Гермиона не хотела, чтобы они уходили, но она знала, что это необходимо.

— Спасибо, что предупредил. Мне нужно будет приготовить обезболивающее зелье: весь запас ушел на Парвати и Рона, — кивнула Гермиона Малфою, но не решалась поднять на него глаза.

Малфой приближался, пока не оказался прямо у противоположного конца стола.

— Тебе нужно принять душ, — его голос снова стал тягучим, как патока.

— Чтобы снова пережить все это? Я даже не знаю, что именно произойдет. Так что нет, спасибо, — фыркнула Гермиона, отворачиваясь, чтобы взять с полки еще лирного корня.

По крайней мере, он жутко пахнет, и его нарезка занимает много времени.

— Ты изведешь все запасы, — Малфой склонил голову набок, как показалось Гермионе, ведь она все еще не смотрела на него, ну разве что мельком, из-под опущенных ресниц.

Ей внезапно пришло в голову, что он слишком хорошо угадывает ее мотивы.

— Чего ты хочешь, Малфой? — устало ответила Гермиона, отложив, наконец, нож.

Она нашла в себе силы посмотреть на Малфоя, и тот, поджав губы, смотрел на нее в ответ.

— Ты знаешь, что я скажу, — он сделал шаг назад.

— Я не могу подвергать нас опасности, — прошептала Гермиона, и к горлу подступили слезы.

— Тебе не обязательно, э-э, — Малфой почесал затылок и оставил руку на шее, тушуясь, — тебе не обязательно быть там одной.

Гермиона подняла брови, не до конца поняв сказанное, и Малфой, отводя глаза, продолжил:

— Я могу побыть рядом на случай, если это произойдет снова.

Если бы не темнота, окружающая их, Гермиона поклялась бы, что он бурно покраснел.

— Рядом? — уточнила она и решила, что этот вариант совершенно неприемлем.

— Ну, я не буду смотреть и все такое. Я просто постою рядом, пока ты в душе. Ты даже можешь быть в одежде, — голос Малфоя был немного выше, чем раньше, и звучал очень неуверенно.

— Ты серьезно? — опешила Гермиона. — Ты что, правда предлагаешь мне принимать с тобой душ?

— Ты неправильно поняла, — поднял он руки в защищающемся жесте. — Я бы не предложил такого. Я только имел в виду, что буду находиться внутри ванной, у противоположной стены. Ты будешь за шторкой, и ты будешь одета, и я не буду смотреть.

Это было слишком смело для нее, и неделю назад Гермиона ни за что не согласилась бы на такое. Но этот бесконечный зуд между ног ее просто доканал.

— За шторкой и в одежде? — спросила она Малфоя, и тот кивнул.

— Я просто буду рядом, если что-то пойдет не так, — пообещал он.

День: 31, 20:53

Гермиона оттягивала этот момент как могла и в то же время ждала его с трепетом.

Она сможет принять душ и снова ощутит блаженную чистоту.

Но она с ужасом думала о второй части сделки. Малфой будет там.

Гермиона не знала, почему это заставляет ее нервничать так сильно. Она! С Малфоем! В ванной!

Гермиона помнила, что уже оказывалась там с ним, но в тот раз он просто вломился к ней, тем более ей срочно нужна была помощь. Ну и до этого, когда он прижимал ее к полу в одном полотенце, Гермиона тоже была в опасности, тем более она сама просила его помочь.

Закусывая губы, Гермиона размышляла, почему все-таки она так переживает. Ведь Малфой предложил если не совсем безобидную, то хотя бы соблюдающую правила приличия идею. Он будет одет. Она будет одета.

Гермиона ведь не раз была на пляже, где, не стесняясь, носила купальник. А купальник, по сути, это нижнее белье, только из другой ткани. Сегодня она будет даже не в купальнике. Ей не о чем переживать.

Но живот все равно сводило.

День: 31, 21:00

Гермиона спустилась вниз, убедившись, что в гостиной и на кухне не было никого, кто мог бы заметить ее присутствие.

Малфой ждал ее у двери в ванную.

Когда она приблизилась, он распахнул дверь и пропустил ее вперед.

Гермиона остановилась посреди ванной комнаты, неловко сцепив пальцы и перекатываясь с пятки на носок и обратно. Она не подготовила сменной одежды, посчитав, что переодеваться при Малфое точно не будет. Наверное, она воспользуется высушивающим заклинанием.

Или просто пойдет к себе в мокрой одежде и переоденется уже наверху.

Малфой молчал. Он демонстративно повернулся к противоположной стене и с интересом изучал швы на плитке.

Гермиона вздохнула.

Она была в хлопковой темной футболке и трикотажных домашних брюках. Решив, что все-таки может снять носки, Гермиона положила их на пол рядом с ванной.

Неловко оглянувшись на Малфоя, Гермиона перелезла через бортик и задернула шторку.

Теперь она наконец-то сможет смыть с себя все, что тяжелым грузом лежало на ее плечах.

Гермиона потянулась и открыла оба крана с водой, настроив температуру.

Вода была достаточно теплой, чтобы ей наслаждаться.

Одежда промокла через несколько секунд, потяжелев, и тянула ее вниз, прилипая к телу.

Гермиона закрыла глаза и подставила лицо под теплые струи. Ее ресницы трепетали от удовольствия, и, если бы не Малфой, она стонала бы от приятных ощущений.

Вылив на ладонь приличное количество геля для душа, Гермиона начала намыливать все открытые участки тела.

Она наконец-то уделила внимание подмышкам, которые пришлось чуть ли не минуту скрести ногтями, чтобы получить удовлетворение. Когда она смогла подмыться, ощущение собственной руки на гениталиях привело ее в восторг и доставило огромное облегчение.

Ее волосы липли к шее и спине.

Гермиона сделала температуру погорячее и теперь просто стояла под струями. Ей было незабываемо хорошо.

Она успела насладиться принятием душа, когда вернулось знакомое покалывание на предплечьях.

Гермиона вынырнула из пузыря блаженства, возвращаясь в реальность. Вздохнув, она уперлась руками в плитку перед собой, желая подольше запечатлеть в памяти ощущение бьющих прямо в грудь струй.

Предплечья покалывали, но вполне терпимо.

— Это возвращается, — подала хриплый голос Гермиона.

Она прикрыла глаза на мгновение, не решаясь держать их закрытыми дольше, чтобы не пропустить момент начала приступа.

— Что-нибудь происходит? — раздался встревоженный голос Малфоя.

— Пока нет, — ответила Гермиона.

— Тебе пора вылезать оттуда, — позвал он.

— Знаю, просто дай мне минутку, ладно? — Гермиона откинула голову назад, подставляя под теплые струи воды плечи, живот, бедра, запоминая прелестные секунды наслаждения. — На самом деле, я хочу поблагодарить тебя, — протянула она и повернулась спиной к струям.

Гермиона ощущала нереальное блаженство. Она как будто заново рождалась. Казалось, еще несколько секунд, и она начнет смеяться от ощущения безграничного счастья.

— Это и вправду была отличная идея, — продолжила она, чуть не мурча, поставляясь под струи всем телом, поворачиваясь под лейкой, чтобы каждый сантиметр был обласкан этой нежностью. — Ты даже не представляешь, как мне сейчас хорошо! Боже! Я просто в раю!

— Гермиона? — она слышала обеспокоенный голос Малфоя как сквозь вату. — Гермиона, вылезай! Гермиона!

Шторка бешено отодвинулась, когда Малфой влетел к ней.

— Блять! Это же кипяток! Блять! — кричал он, закручивая вентили, когда Гермиона начала возвращаться к реальности.

Ткань футболки мокро липла к коже, неестественно красной, и медленно, но верно Гермиона начала чувствовать непрекращающееся жжение, накатывающее, как цунами.

В ушах все еще была вата, но теперь уже не от наслаждения, а от смеси испуга и ожидания боли.

Малфой стоял вплотную к ней с мечущимися глазами и перекошенным лицом.

— Черт, — прошептала Гермиона, — черт, черт…

Она ощущала жжение поврежденной кожи. Как долго она так стояла? Почти сварилась…

Малфой подхватил ее под колени и взвалил на плечо животом поперек.

Как они не поскользнулись, Гермиона не знала, потому что все вокруг стало смазанным и очень несвязным.

Она оказалась в постели — это она смогла определить по знакомо принявшему ее матрасу.

— Сейчас, сейчас, — шепот в ухо, пока Гермиона готовилась откусить себе язык, чтобы не кричать. — Надо срезать ткань. Прости…

Она не почувствовала, а, скорее, услышала, как от Диффиндо разошлась сначала ее футболка, а потом и штаны.

— Мазь… — прохрипела Гермиона.

Мазь от ожогов, которой было в избытке. В ее шкафу. Надо добраться…

— Я сейчас, я скоро, — Малфой накрыл ее простыней и пулей вылетел из комнаты.

Она не ориентировалась во времени.

Боль заставляла секунды тянуться дольше улиток.

Гермиона горела всей поверхностью кожи. Ее охватывал пожар, и она не могла успокоить его.

Когда Малфой вернулся, Гермиона увидела только его смазанный силуэт и поняла, что извивалась на кровати, мотая головой.

— Я не нашел обезболивающее, — его голос трясся. — Где оно, Гермиона?

— Последнее… отдала Рону, — прохрипела она, и Малфой грязно выругался.

— Я принес мазь, но она только поможет зажить коже, — виноватый тон его голоса ввинчивался ей в голову.

— Быстрее, — хрипела она, откидываясь на подушку, — пожалуйста, быстрее…

Холодные пальцы дарили ее груди успокоение, но чем слабее ощущалось жжение на одном участке, тем сильнее оно было на соседних.

Гермиона видела как сквозь толщу воды. Она сучила руками и ногами, пока Малфой наносил мазь ей на живот, бока, ребра. Он приносил облегчение ее бедрам и особенно ступням, которые сильно пострадали, ведь вода стояла ей по щиколотку.

Гермиона смотрела ему в глаза, когда он гладил ее плечи, предплечья, кисти рук, оставляя на них ментоловую свежесть.

— Спина, — собственный голос показался Гермионе странным, но, когда Малфой перевернул ее на живот, она ощутила соль на губах. Слезы бежали из ее глаз.

Гермиона стонала бесконтрольно, выла в подушку, пока Малфой оглаживал ее спину, ее ягодицы, ее бедра. Он забирал боль и жжение с собой.

Ей уже не приходилось мотать головой от невыносимости ощущений. Она понемногу расслаблялась, боль притупилась.

Малфой перевернул ее на спину и снова накрыл простыней. Легким, тонким, полупрозрачным белым прямоугольником.

Гермиона смотрела ему в глаза и видела там отчаяние.

— Все в порядке, — слабым голосом соврала она и протянула к нему руку.

Малфой сидел на крае ее кровати, опустив голову.

— Я не должен был… Это моя ошибка, — хмуро шептал он. — Прости меня, если сможешь… Я должен был понять раньше. Я должен был…

— Драко… — Гермионе удалось дотянуться до его колена, и они оба замолчали.

День: 31, 23:30

«Побудь со мной».

Гермиона не знала, вправду ли полушепотом-полухрипом выпустила эти слова, или ей показалось, ведь они так долго крутились на кончике ее языка.

Драко лежал рядом, щекоча ее ухо размеренным дыханием.

От него исходила смесь вины и отчаяния.

Гермиона отдыхала с закрытыми глазами, готовясь к новой волне обжигающей боли, ведь охлаждающего эффекта мази хватало всего на пару часов.

Малфой принес почти весь ее запас баночек.

Сильнее всего пекло грудь в районе ключиц. И ребра. И спину где-то ближе к лопаткам. Ступнями же она просто не могла пошевелить.

— Драко, — она с трудом разлепила засохшие губы. Гермиону лихорадило.

— Я здесь, — послышалось справа.

— Снова начинается, — Гермиона облизнула нижнюю губу и наконец перевела взгляд на него. — Сможешь еще раз нанести мазь?

Его блестящие в темноте глаза приблизились, и Гермиона смотрела на его лицо, пока Драко открывал банку. Его пальцы — его тонкие, сильные пальцы — погрузились внутрь и достали приличное количество мази.

Сначала он обработал то, что было над простынью: ее плечи, предплечья, кисти. Очень аккуратно, как будто она была фарфоровой статуэткой.

Потом Драко дрожащими пальцами нанес мазь на ее шею и ключицы.

Ему пришлось приспустить простынь до бедер, и Гермиона смотрела на его лицо, когда он нежно, почти трепетно, выдыхая, заботился о ее груди. Ей пришлось закусить губу, чтобы не простонать, и их неловкие взгляды встречались все чаще.

Она была полностью беззащитна перед ним, и выражение его лица было чем-то новым: открытость, испуг, неловкость. То же самое ощущала и Гермиона.

Она рвано дышала, ведь боль возвращалась наплывами, и выдыхала со стонами.

Руки Драко гладили ее живот, мягко кружа вокруг пупка, вверх и вниз, к ребрам, к тазобедренным косточкам, ниже, к лобку. Откинув простынь совсем, Драко перешел к ее бедрам, ласковыми движениями возвращая Гермионе прохладу.

Гермиона хрипло выдыхала, ее взгляд метался по комнате от буйства ощущений, склеенных воедино.

Когда его сильные, заботливые руки проходили от колен к верхней части бедер, Гермиона что есть силы сдерживалась, чтобы не простонать. Она билась в агонии от нахлынувших чувств, позволяя хриплым выдохам срываться с ее губ. Малфой гладил ее голени, колени, ладонями принося долгожданное облегчение и одновременно пробуждая необузданное, невыносимое, не ощущаемое до этого чувство.

Когда Малфой перешел на внутреннюю сторону бедер, Гермиона забыла, как дышать. Низ ее живота был напряженным, как никогда, а внутри разливался пульсирующий жар возбуждения.

Она не прятала глаза, когда громко вдохнула, захлебываясь, от его рук, прошедших в миллиметрах от ее половых губ.

Драко смотрел на нее и ощущал то же, что и она. Его губы приоткрылись, волосы спадали на лоб, он часто и мелко дышал. Гермиона встретилась с ним глазами, и его веки слегка опустились, прикрывая свинцовый взгляд.

Драко закончил наносить мазь и потянулся за простынью, чтобы прикрыть Гермиону.

Они оба рвано дышали, сглатывая, когда белый прямоугольник снова укрыл ее.

Гермиона все еще ощущала поглаживания на всем теле, и требовательная пульсация между ног никак не утихала.

День: 32, 02:25

— Драко? — прошептала Гермиона, и он тут же открыл глаза.

Они лежали лоб ко лбу, Гермиона ловила его дыхание, считая минуты. Оно отвлекало ее от боли и помогало продлить ощущения от его прикосновений.

— Снова? — спросил он, и Гермиона кивнула.

Он наносил мазь легкими, поглаживающими движениями, и Гермиона прикрыла глаза, растворяясь.

Еще никто не трогал ее.

Так нежно, так заботливо.

Так требовательно, так трепетно, так с опасением, так с желанием помочь.

Так с упоением, так с грустью, так обещающе.

Она вдыхала, стонала и выдыхала.

Еще никто не трогал ее.

День: 32, 04:15

Гермиону лихорадило, она металась из стороны в сторону, поскуливая.

Голова перекатывалась то влево, то вправо, и волосы на затылке уже болели от постоянного трения.

Ей нужно было двигаться, иначе терпеть не было сил. Движение давало ей возможность

выплеснуть эмоции. Драко в замешательстве смотрел на нее, пока Гермиона билась в конвульсивной дрожи, а потом потянул ее запястья на себя, сжимая в объятьях, кутая, укачивая.

Он шептал ей что-то, пока она тихо выла, уткнувшись ему в шею.

День: 32, 07:40

Гермиона лежала, обнимая Драко, прячась на его груди от причиненной боли.

Он гладил ее по волосам свободной рукой, второй обнимая за талию.

Их разделяла простынь, заботливо накинутая им.

Гермиона смогла уснуть только после того, как Драко пришлось третий раз нанести мазь на ее обожженное тело, и то на пару часов.

Она льнула к нему всем телом, видимо, перекатившись во сне. Или она не помнит, как сделала это сама.

Помнит только, что он притянул ее сильнее, выдыхая, прижимаясь и пряча в объятьях.

— Гермиона…

Его полухрип-полувздох не разбудил ее, ведь она проснулась какое-то время назад и теперь ловила остатки ночи, которые развеялись бы позже.

Она сохраняла его запах, его вдохи, его трепет.

Гермиона подняла глаза.

Он будто искал что-то в ее лице.

Она улыбнулась ему.

Драко расслабился, но уже через секунду нахмурился:

— Мне нужно уходить. Грюм ждет…

Гермиона прикрыла веки.

— Конечно, — ответила она.

Он неловко поднялся, пока Гермиона лежала и смотрела на него с кровати.

Прощальный взгляд, прощальный выдох, и он исчез за дверью.

Комментарий к Глава 6

Сегодня немного пикантных событий! Как вам?

========== Глава 7 ==========

День: 35, 16:20

Последние три дня Гермиона провела в грандиозном тумане.

Сначала она решила, что не будет анализировать то, что произошло между ними.

Поэтому в первый день Гермиона глупо улыбалась, вспоминая, как Драко щекотно дышал ей в шею, когда они дремали в обнимку. Или как его руки скользили по ее коленкам. Или как он бесконечно извинялся и его глаза блестели.

К концу дня, когда Гермиона прогнала перед глазами почти каждую минуту их совместного пребывания, она чувствовала себя наполненной большим-большим пузырем счастья, который вот-вот грозился поднять ее вверх и унести подальше от всех дел.

Ближе к вечеру она перестала смущенно хихикать и сжимать ноги, почти приплясывая.

Она уже лежала в кровати, засыпая, когда грудь затопило болото сомнений.

В конце концов, она задалась вопросами: испытывала ли она радость от их близости, несмотря на то, что та была вызвана ошибкой и болью? Или, может, она настолько истосковалась по заботе и прикосновениям, что готова была принять их даже от Малфоя?

Ни на один из них Гермионе не хотелось отвечать, поэтому она накрыла голову подушкой, громко выдохнула и постаралась заснуть.

На второй день горечь сопровождала Гермиону повсюду.

Ей было, с одной стороны, противно от осознания глупости ситуации (как будто ей воспользовались, или она показала больше, чем нужно было, — Гермиона затруднялась описать это чувство), а с другой стороны, обидно, что радость так быстро улетучилась.

Малфой не подходил к ней и не встречался с ней взглядом, когда она мельком прошла мимо кабинета Грюма, где он сидел.

В гостиной он больше не появлялся.

Горечь сменилась разочарованием и беззащитностью.

На третий день Гермиона устала ругать себя. К тому же она приготовила достаточное количество обезболивающего снадобья, чтобы отвлечься.

Вместо утопания в обиде она решила принять, что произошедшее было одноразовым событием, случайным, и что оно больше не повторится. Поэтому, рассуждала она, и потому, что изменить прошлое не в ее силах, Гермиона пойдет дальше, оставит эту необычную ночь в своей копилке приятных воспоминаний и запомнит это удивительное чувство близости как вещь самостоятельную, ни к чему и ни к кому не привязанную.

День: 35, 23:50

Она засыпала.

Гермиона так и не сменила белье после их совместного сна.

День: 35, 23:59

Прямо перед тем, как ее мозг отключился, в нем промелькнула интересная мысль.

Как и все подобные мысли, она была больше одновременным ощущением, чем словами.

Но если бы Гермиона не заснула, то, скорее всего, нашла бы в себе силы сформулировать следующее:

«Нехарактерная забота и проницательность Малфоя кажутся очень подозрительными».

День: 37, 07:30

— Кофе?

Гермиона немигающим взглядом смотрела на Малфоя, замерев на пороге.

— Да, пожалуй, — проблеяла она в ответ на его предложение.

«Делай вид, что все в порядке. Ведь ничего не произошло», — повторяла она себе, но они были одни, и Гермиона безумно тушевалась в его присутствии.

Малфой поставил перед ней кружку с дымящимся напитком и направился к выходу.

Гермиона не поднимала глаз и дышала через раз.

Драко уже почти покинул кухню, но обернулся:

— Ты в порядке?

«Бам!»

Внутри Гермионы обрушился Лондонский мост. Она обернулась с дикими глазами и попыталась выдавить улыбку.

— Да, все быстро зажило.

Драко неуверенно кивнул, осмотрев ее с ног до головы, и выглядел так, будто хотел сказать что-то еще, но на кухню, зевая, зашла Тонкс.

— Ну и ночка выдалась, я вам скажу, — протянула она, даже не прикрывая рот ладонью. — Мне срочно нужен кофе, можно не заваривая, сразу в зернах внутрь.

Драко, не выдыхая, опустил взгляд и покинул комнату.

День: 38, 15:30

— Гермиона!!!

Крик Лаванды оглушительным эхом раздался в гостиной. Через пять очень долгих секунд Гермиона почти свалилась с лестницы, кубарем влетев в гостиную.

— Я здесь! Что случилось? Лаванда?!

Гермиона сжала ее плечи и с ужасом смотрела на окровавленные руки подруги.

Кровь была везде, но руки… Как будто Лаванда погрузила их в ванну с кровью. На ее животе расплывалось кровавое пятно, рыжея на белой рубашке, и все лицо было в кирпичного цвета полосках: видимо, Браун откидывала волосы.

— Это не моя кровь, Гермиона, не моя, скорее, — тянула Лаванда Гермиону за диван, туда, где на полу и расплывающейся бордовой луже лежал…

Драко.

— Нет! — закричала Гермиона, бросаясь к нему.

Из его живота торчала рукоятка ножа.

— Не вытаскивать! — завизжала Гермиона, видя, как пальцы Малфоя обхватили рукоятку. — Лаванда! Срочно бадьян! Бинты! Набор моих зелий! Быстрее!

Пока Лаванда бросилась исполнять поручение, Гермиона упала на колени перед Малфоем.

— Смотри мне в глаза, Драко, — приказала она. — Я вытащу тебя. Все будет хорошо.

Он цеплялся за нее взглядом, пока Гермиона оказывала ему помощь.

Она удаляла клинок и останавливала кровотечение. Она убирала яд из крови Малфоя и сшивала его рану. Она поила его крововосстанавливающим зельем, пока его глаза не закатились, и ей пришлось ударить его по щеке, чтобы он не уходил — потому что она не могла его потерять.

Что бы ни произошло между ними.

День: 40, 12:03

Это был клинок Беллатрисы. Отравленный, острый, всегда разящий в цель.

Драко больше суток провел без сознания.

Гермиона меняла ему повязки, следя, чтобы рана оставалась чистой.

Ей было одновременно и неловко, и сладко прикасаться к его телу. Конечно, она не позволяла себе ничего такого. Просто чуть дольше задержаться взглядом на его обнаженном торсе. Просто чуть дольше задержаться ладонью на ребрах. Просто всю ночь прождать, что он очнется.

— И где моя простынь? — его хриплый голос и усмешка заставили миллион иголок пройтись по позвоночнику Гермионы.

Она мгновенно проснулась и выдохнула:

— Как ты?

— Не отказался бы от стакана воды.

Рука Гермионы метнулась к тумбочке, на которой она предусмотрительно оставила графин и бокал.

Наливая воду, Гермиона старалась унять дрожь в руках.

— Ты не приходил в себя тридцать шесть часов, — сообщила она Драко.

— Спал как убитый, — кивнул он, принимая бокал.

— Это не смешно! Я… мы все очень испугались. Это и правда очень долго.

— Ты все это время провела здесь? — нахмурился Малфой, и Гермиона покраснела.

— Мне нужно было убедиться, что яда больше не осталось. Этот клинок, он… Он же Беллатрисы, верно? — Гермиона облизнула губы под пристальным взглядом Малфоя.

— Верно, — сухо ответил он и откинулся на подушку.

Они просидели так еще какое-то время.

— Что ж, по-видимому, твоей жизни больше ничего не угрожает, — уголками губ улыбнулась Гермиона.

Драко глядел на нее с тем же непонятным выражением лица, что и раньше. С какой-то тоской и еще чем-то, что Гермиона не могла отгадать.

— Надо было сделать это раньше, — усмехнулся он в потолок.

— Сделать что?

— Поймать нож. Кажется, это хороший способ обратить на себя твое внимание, — хрипло рассмеялся Малфой, и Гермиона готова была ударить его, так сильно он ее разозлил.

— Что ты такое говоришь! Как ты можешь?! — она вскочила на ноги.

— А разве нет? Я определенно добился успеха, — парировал Малфой и зашипел, когда кулак Гермионы все-таки угодил в его плечо.

Удар был слабым, и он хотел поймать ее запястье, но его руки двигались слишком медленно.

— Это ненормально, — со слезами в голосе прошептала Гермиона. — Никогда так не делай.

— У нас мало что было нормально, не так ли? — ответил Малфой с грустью в голосе. — Я должен извиниться.

— Тебе не нужно, — выдохнула Гермиона.

Она уже разложила все по полочкам, и новая информация лишь снова внесет переполох, защемив ее сердце.

— Разве? — поднял брови Малфой и попытался привстать, но охнул от болезненных ощущений.

— Лежи, — Гермиона положила руки на его грудь и только потом поняла, что сидит на кровати, касаясь его бедер своими.

Малфой медленно поднял руки и накрыл ее кисти, прикрывая глаза.

— В моих словах была отчасти правда. Я не знал, как быть. Может, я и правда подставился под удар, чтобы ты оказалась рядом? Знаю, что это ненормально. Но я не хочу, чтобы ты думала, что я намеренно тебя избегал.

У Гермионы, кажется, поднялось давление, потому что ее мозг функционировал, как никогда, и даже зрение улучшилось, что бывает от притока адреналина.

Ее губы сами собой расплывались в глупой улыбке, с которой она ничего не могла поделать.

— Тебе нужно отдыхать, — почти проблеяла она, сжимая его ладони.

Драко прикрыл глаза.

День: 41, 07:15

Гермиона сидела на кухне, обхватив ладонями кружку с чаем.

Что ей теперь делать? Как их отношения будут развиваться?

Стоит ли ей сделать следующий шаг или пустить все на самотек?

Как дальше будет вести себя Драко?

А что, если все это было сказано в бреду, и теперь он будет стыдиться своих слов?

Придется ли ей избегать его? Или снова делать вид, что ничего не было?

День: 42, 18:40

Драко снова обретался на диване, когда Гермиона вышла из подвала. Ее голова ужасно гудела после всех произошедших событий.

Он слегка наклонил голову вбок, приглашая Гермиону присоединиться, и та, покраснев, приблизилась к нему.

— Как ты себя чувствуешь? — задала она нейтральный вопрос.

— Вполне себе. Грюм на время отстранил меня.

— Меня это больше радует, чем огорчает, — улыбнулась Гермиона, присаживаясь рядом.

— Ну, его фразы про самонадеянность хоть раз да слышали, кажется, все, — хмыкнул Малфой. — По крайней мере, я прибыл с трофеем.

— Это плохая шутка, — нахмурилась Гермиона.

— От обычных здесь давно никто не смеется.

Они немного помолчали. Гермиона смотрела на рубашку Драко, верхние пуговицы на которой не были застегнуты.

— Тебе не нужно сменить повязку? — брякнула она и только потом поняла, что эта фраза отдавала двусмысленностью.

Малфой хмыкнул и кивнул:

— Пожалуй, самое время.

— Тогда, э-э, я принесу бинты, — засобиралась Гермиона. — Ну, только давай не здесь, а…

— Я буду в ванной, — ответил Малфой и поднялся, и Гермиона тоже рванулась вверх.

День: 42, 19:00

Он сидел на бортике ванны, когда Гермиона, постучавшись, вошла.

Со своим набором Гермиона чувствовала себя намного увереннее. Она уже миллион раз делала это. Сейчас она сменит ему повязку. Бинт в ее руках заставлял Гермиону быть хозяйкой положения.

Малфой смотрел на нее, расстегивая рубашку, и Гермиона зарделась.

Все-таки раньше никто не раздевался перед ней.

Раз, два, три, и рубашка повисла на его предплечьях.

Зачарованная, Гермиона помогла Драко избавиться от нее.

Весь его торс от ребер до таза был покрыт бинтами.

Гермиона медленно, излишне аккуратно разматывала их, находясь в пьянящей близости от Драко. Несколько сантиметров до его шеи, груди, порхающие по торсу руки — все это заставляло ее внутренности сжиматься, а низ живота наливаться напряженной теплотой.

Когда она касалась обнаженной кожи Драко, он выдыхал, и Гермиона ощущала дуновение волосами, отчего по ее позвоночнику пробегали мурашки.

— Все намного лучше, чем я ожидала, — сказала Гермиона, оценив его состояние. — Рана почти зажила, осталось всего ничего.

— Я хороший пациент и соблюдаю все рекомендации, — выдохнул Драко, когда пальцы Гермионы повторили контур полученного шрама где-то под ребрами.

— Тебе очень повезло, что нож угодил в живот, — Гермиона гипнотически смотрела в его потемневшие глаза. — Он не задел жизненно важных органов…

— Раз дело в удаче, отложу пока письмо с благодарностями тете Белле, — хрипло ответил Драко.

Гермиона проделала все необходимые манипуляции, обработав рану, и потянулась за бинтом.

— Подержи вот здесь, — она взяла руку Малфоя в свою и направила в нужное место.

— Вот тут? — переспросил он, перехватывая бинт.

— Ага, — кивнула Гермиона и начала туго бинтовать его вокруг торса.

Ей приходилось обхватывать его руками за спиной, так что Гермиона вплотную придвинулась к нему, упираясь своими коленками в его. Когда бинт переходил за спину, она наклонялась так, что их лбы почти соприкасались. Он рвано дышал ей на ухо, а она щекотала дыханием и волосами его шею.

Несомненно, это был второй самый эротический момент, который когда-либо переживала Гермиона.

День: 42, 22:00

Он проводил ее до двери спальни.

В доме как будто не было ни души: все притаились в своих комнатах, к облегчению Гермионы.

В темноте ощущения усиливались.

Его губы были одновременно мягкими, требовательными и очень-очень нежными.

Гермиона трепетала всем телом, когда его рука легла на ее талию.

На ее губах расцвела улыбка, и он прижался к ее лбу своим, проведя ладонью по щеке и срывая легкий поцелуй на прощанье.

День: 44, 23:00

Когда она приблизилась к двери подвала, чтобы выйти, та распахнулась сама, и Драко прижал ее к себе, заставляя шагнутьобратно.

Что Гермиона сделала с огромным удовольствием.

— Я соскучился, — прошептал Драко, обвивая ее талию, пока она скользила ладонями по его груди вверх, к плечам.

Оказалось, что, если развернуться к стене, ступени лестницы вполне пригодны для долгого топтания на них.

Оказалось, что Гермиона обожает сбивчивое дыхание Драко, вырывавшееся, когда она проводила кончиками пальцев по его затылку.

Оказалось, что она тоже невероятно сильно соскучилась по его губам, по его вкусу, по его такому мужскому запаху.

День: 45, 20:00

— Ты сама видела, что все уже зажило.

— Все равно я против. Я уже довольно хорошо изучила все возможные чистящие заклинания.

— Я обещаю, что этого больше не повторится. Я не позволю снова причинить тебе боль.

Гермиона фыркает. Малфою не удастся снова заманить ее в ванну.

— Мы найдем решение, Гермиона, — повторяет он. — Я обещаю, что мы найдем способ снять это заклинание.

— Я изучила все книги вдоль и поперек, Малфой, — качает она головой. — Нигде и слова нет о таком заклинании. Это что-то древнее, что-то… Это даже было невербальным!

— Хорошо, ты можешь упиваться своей уникальностью всю оставшуюся жизнь, но давай сегодня не будем заглядывать так далеко? Просто спустимся и…

— Ты не заманишь меня туда снова!

Малфой покраснел.

— Ты говоришь, как будто я предлагаю что-то развратное. Мы снова будем в одежде, как бы мне ни хотелось быть без нее, — он все же подмигнул ей.

— И я снова увижу или почувствую что-то отвратительное, Драко! Я больше не вынесу этого.

— Именно поэтому я и предлагаю быть с тобой сразу там! Я… я просто буду совсем

рядом на случай, если что-то пойдет не так.

— Этому точно не бывать.

День: 45, 21:30

Однако вот она, стоит в своих пижамных брюках и рубашке в центре ванны, обхватив себя руками, и смотрит, как Малфой перелезает через бортик.

Он меняет их местами, оказавшись сразу слишком близко к Гермионе, и она смущенно пунцовеет.

Драко настраивает температуру воды, и его одежда намокает за считанные секунды.

— Вот так, — приговаривает он и шагает чуть назад, подставляя затылок под струи и смешно морщится, когда вода ручейками затекает ему в глаза и рот и щекочет шею.

Гермиону обдает теплой струей, и она чувствует мгновенную тяжесть одежды, а еще горячие руки Драко, аккуратно лежащие на ее талии.

Он держал ее невесомо, почти как в старомодном танце — только намеком, но отчего-то это лишь сильнее обозначало его близость.

Гермиона фыркала от струек воды, улыбаясь.

— Подай мне шампунь, — попросила она, протягивая руку к бортику, и вскоре в ее ладонь ткнулась бутылка.

Гермиона выдавила щедрую порцию прямо на макушку и основательно вспенила. Ни одно заклинание не сравнится с этим ощущением.

Она готова была мурчать.

Рядом с Драко ей было, может, и неловко, но в другом смысле. Он, скорее, вызывал у нее симпатийную неловкость, как она классифицировала это чувство, а не хочу-быстрее-сбежать неловкость. Да, она иногда ощущала себя угловатой и нелепой, но моменты, проведенные с Драко, хотелось положить в копилку ценностей и проживать их снова.

Малфой тоже был неловким. Например, он постоянно наступал ей на пальцы, когда они целовались в подвале, а еще не всегда ощущал положение локтей в пространстве, но Гермионе даже нравились такие неловкости, от них веяло чем-то человеческим, настоящим.

Смывая пену, Гермиона рукой проникла под прилипшую к телу пижамную рубашку, радуясь, что ее глаза сейчас закрыты. Ведь ей пришлось набраться смелости осуществить этот довольно интимный жест, а немигающий взгляд Малфоя только смутил бы ее.

Гермионе всегда казалось, что принимать душ вдвоем — плохая идея. Второму человеку не хватало бы струи воды и все время было бы холодно.

Сейчас было именно так, как она и считала. Только Гермиона ни за что не отказалась бы больше от этой затеи.

Когда пена смылась, Гермиона чуть не поскользнулась, и Драко пришлось прижать ее к себе. Обхватив его за плечи, Гермиона протирала глаза от воды.

— Знаешь, мои руки больше не чешутся. Как считаешь, это хороший знак? — проморгавшись, Гермиона подняла взгляд на Драко, и вскрик застрял в ее горле.

— Что такое, мисс Грейнджер? Не ожидали?

Ее обнимал Люциус Малфой. Этого просто не могло быть. Он впивался в ее предплечья так, что казалось, его ногти вот-вот пропорют тонкую кожу.

Гермиона, не помня себя, начала вырываться, пятками проскальзывая по влажной ванне, но Люциус держал ее коршуном.

— Вот я и добрался до тебя, грязнокровка, — мерзко шептал он ей на ухо, пока Гермиона, всхлипывая, барахталась и пыталась отбиваться.

Она лягнула Люциуса прямо в голень, что пошатнуло его, и они камнем рухнули вниз.

Гермиона с хрипом выпустила воздух из легких от удара, но она не ощущала боли. Она была довольна, что Малфой пострадал: он со всей силы бухнулся на колени, правда, все так же не выпуская Гермиону.

Теперь он нависал сверху, и идея обрушить их показалась Гермионе тактическим упущением.

Он шептал ей мерзкие, отвратительные вещи, и Гермионе казалось, что сейчас он прокусит ей шею: так близко от ее лица находился звериный оскал Люциуса Малфоя.

Гермиона крепко зажмурилась, понимая, что это конец.

Она не сбежит, ей некуда.

Сейчас он сделает то, что хотел.

Сейчас она будет…

— Да что с тобой! Гермиона! — донеслось до нее, и она позволила себе разрыдаться от страха.

— Гермиона… — хватка Люциуса превратилась в объятья, и Гермиону трясло с закрытыми глазами.

— Я здесь, я рядом, все в порядке, — доносился сверху голос уже без леденящего душу ужаса, и Гермиона решилась взглянуть.

Драко полулежал на ней, всем телом пригвоздив ко дну ванны, его рука обнимала ее затылок, не давая Гермионе ударяться им о фаянс. Он шептал что-то успокаивающим голосом ей в висок, и Гермиона, осознав, где находится, прижалась к нему и заплакала.

— Все хорошо, милая, все хорошо, — шептал Драко, укачивая ее, как ребенка. — Все закончилось.

— Если бы я знала, что так будет… — шмыгнула носом Гермиона. — Идиотское проклятье…

— Кого ты видела? — с грустью в голосе спросил Драко.

Гермиона откинулась на его ладонь и пристально посмотрела ему в глаза.

— Тебе не понравится ответ, — тихо ответила она.

Драко молчал, и Гермиона вздохнула:

— Твоего отца.

Малфой выругался, отворачиваясь.

Вода все еще лилась на них сверху.

— Прости, — потер переносицу Драко. — Это…

— Знаю, — на глазах Гермионы вновь выступили слезы, и Драко приподнял их тела.

Теперь они стояли на коленях, и Малфой гладил Гермиону по спине.

— Это уже не исправить, да? — отрешенно сказала она. — Если бы только она произнесла вслух заклинание!

— Она? — удивленно спросил Малфой.

— Я не хотела говорить тебе, — поморщилась Гермиона. — Это сделала Беллатриса.

Малфой промолчал, нахмурившись.

— Как это было? — наконец спросил он.

— В лесу, когда мы были в том деревянном доме… Она узнала меня. Она сказала… Сказала… — Гермионе почему-то было стыдно говорить слова, сорвавшиеся с губ Беллатрисы, Драко.

То, как он относился к ней раньше, оставило большую рану в ее сердце.

— Что она сказала, Гермиона? — переспросил Малфой, и Гермиона, вздохнув, ответила:

— Что моя грязь всегда будет со мной. Или как-то так, — пожала она плечами, отворачиваясь и цепляясь за бортик, чтобы встать.

— И это все?

— Да, после этого она выстрелила в меня проклятьем. На этом все закончилось, — Гермиона выкрутила вентили, выключая воду.

Они представляли из себя забавную парочку. Насквозь мокрые, дрожащие, у Драко были разбиты колени, а у Гермионы — расцарапаны предплечья.

Гермиона потянулась за полотенцем, когда Драко неверяще хохотнул.

========== Глава 8 ==========

День: 45, 22:45

— Ты не могла бы повторить?

Гермиона кутается в полотенце, но ее коленки все еще дрожат, а по рукам ползут мурашки.

Пол медленно заливается водой, стекающей с ее одежды и образующей лужицу.

— Прости?

— Еще раз в точности повтори, как это было, — Драко облизывает обезвоженные губы, оставаясь стоять в ванне, и пригвождает Гермиону к полу свинцовым взглядом.

— Меня отбросило на пол. Беллатриса узнала меня и сняла маску. Потом эти слова про грязь — и фиолетовая вспышка. Это все, — Гермиона устало прикрыла глаза.

— Гермиона, — начал Малфой, вылезая из ванны и заливая пол еще сильнее.

Его брюки липли к нему так, что Гермионе очень сложно было отвести от них глаза. Челка Драко приклеилась ко лбу, и он безуспешно пытался откинуть ее назад.

— Не знаю, как тебе сказать, — продолжил он, приближаясь к ней, — но, мне кажется, это было не заклинание.

День: 45, 23:15

Они сидели в ее комнате, переодетые в сухую одежду.

Драко странно смотрел на нее, и Гермионе было не по себе под его взглядом: он был какой-то отчаянный, злой.

— В чем дело, Драко? — решила она начать, наконец, разговор. — Ты просил дать тебе какое-то время, но если ты знаешь что-то, что касается моей ситуации, почему ты сразу не скажешь? Неужели это… смертельно? — поджав губы, Гермиона выдохнула самое страшное предположение, на которое была способна.

Драко усмехнулся и покачал головой.

— Глупая, глупая ведьма, — произнес он, с неверием вглядываясь прямо ей в глаза. — Как же так вышло, что ты не сказала об этом раньше?

Драко привстает, приближается к ней и садится вплотную, близко-близко, так, что Гермиона может видеть, как трепещут его ресницы.

— Ты ошиблась, — ласково проводит он пальцами по ее щеке, чем срывает с губ Гермионы резкий выдох.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она, прокашливаясь.

— Это было совсем не заклинание, Гермиона, — у нее каждый раз захватывает дух, когда он произносит ее имя. — Ты была права в том, что это проклятье, но это совсем не заклинание.

И Драко рассказывает.

Про древнюю магию. Про магию старых времен. Про женскую магию. Про проклятых дочерей. Про неловко брошенные страшные слова. Про невероятно сильные душевные порывы, которые способны подействовать сильнее, чем заклинание.

— То есть это настоящее проклятье? И как… Как мне его снять?

Драко смотрит на нее своими блестящими, грустными глазами, что совсем не вяжется с его ответом:

— Его может снять только тот, кто его наложил. Или его кровный родственник.

— Кровный родственник? — ахает Гермиона, обхватывая Малфоя за запястья. — Но это же… Это же ты!

День: 45, 23:45

— Это обретает все больше смысла, — Гермиона облизывает иссохшие губы, пока Малфой гладит ее скулы большими пальцами.

— Ты считаешь? — с усмешкой отвечает он.

— То, что все проходило, когда… — Гермиона смущенно краснеет. — Когда ты был рядом.

День: 45, 23:50

— Ты же можешь снять его? — брови Гермионы умоляюще взлетают вверх. — Пожалуйста, скажи, что можешь!

Они так близко друг к другу, и Драко так трепетно держит ее в своих ладонях, что им даже не приходится переходить с шепота на нормальный голос.

— Я попробую, — кивает он. — Я сделаю все, что в моих силах.

Гермиона закрывает глаза.

— Ты должен произнести какое-то заклинание?

— Скорее, это должна быть одна фраза. Что-то, сказанное так же искренне, как и само проклятье, — отвечает Драко, и Гермиона подозрительно щурится.

Что она значит для него?

Что будет, если он не подберет нужную фразу?

Или если она не будет искренней?

Гермиона пугается, что Драко придется врать или скрываться от нее, а еще она почему-то впервые в жизни так сильно не хочет, чтобы прекращались эти неловкие, случайные встречи.

Почему-то впервые она не готова отпустить ситуацию. Не готова отказаться от чего-то еще не понятного, но уже такого близкого и манящего.

Драко пристально вглядывается в ее медовые глаза, и его радужки отливают серебром.

— Для меня ты всегда будешь чиста.

День: 46, 00:02

Она сидела, не шелохнувшись, пока Драко не отпустил ее лицо и не уткнулся взглядом куда-то в пол.

«Это все?» — проносилось у нее в голове.

Гермиона часто дышала, и постепенно осознание, какие именно слова он выбрал, разливалось в ее груди медом.

Он должен был сказать что-то очень личное, что-то искреннее настолько, чтобы обратить проклятье Беллатрисы.

«Для меня ты всегда будешь чиста».

Это то, что она и правда значит для него?

Гермиона потянулась и накрыла ладонью кисть Малфоя. Его грустные, грустные глаза были на мокром месте, когда он резко выдохнул и встал.

— Мне пора, — снова отвел взгляд Драко и шагнул к двери. — Мне нужно идти.

День: 46, 01:00

Гермиона лежала в кровати без сна.

Мысли роились в ее голове, заставляя ворочаться.

В первую очередь, ее волновало, почему Малфой так себя вел. Не так люди реагируют, когда находят способ решить какую-то проблему. В чем было дело, Гермиона не представляла. Эти его взгляды, осторожность, тревога за нее… Это смутно напоминало ей что-то, что вертелось на языке.

Когда Гермиона поняла, что сна точно не будет, она оделась и вышла из комнаты.

И постучалась к Малфою.

День: 46, 01:30

— Уходи, — послышалось оттуда.

Гермиона потопталась на месте, оглядываясь, но в коридоре было темно.

— Нам нужно поговорить, — попросила она прямо в невидимую щель между дверью и наличником. — Пожалуйста, впусти меня.

За дверью было тихо, поэтому Гермиона потянула ручку вниз, заходя без приглашения.

В комнате горела только настольная лампа, мягко рассеивая теплый тусклый свет.

Драко лежал на кровати, поджав ноги к груди, и резко вскинул голову, когда Гермиона вошла.

— Черт, — откинулся он на подушку, провожая ее взглядом.

Гермиона села на кровать, не реагируя на его эмоции.

— Нам нужно поговорить, — повторила она, и Драко закатил глаза. — Что происходит?

— Что происходит? — злобно усмехнулся он. — Например, то, что я просил оставить меня в покое.

— В чем дело, Драко? — повысила голос Гермиона. — Позволь напомнить тебе, это была твоя идея: быть со мной в те моменты, когда я… когда это может произойти! Ты сам убеждал меня в том, что все будет в порядке, хотя так ни разу не было! Ты сказал, что будешь рядом — в самый уязвимый, самый опасный момент, а сейчас ты просишь меня уйти? Ты ждешь, что я действительно это сделаю? После того, как ты убедил меня, что я не заслуживаю, чтобы ты избегал меня? Я не верю в это, Драко. Не верю, что все так просто. Так что немедленно, слышишь? Немедленно прекрати уходить от разговора! Черт возьми, ты не имеешь права так поступать, не после того, как… — Гермиона в сердцах несколько раз ударила Драко по бедрам и плечам, пока он не перехватил ее руки.

Она разгоряченно дышала, приходя в себя после долгой тирады.

Малфой разглядывал ее с интересом.

— Настоящая львица, когда злишься, — усмехнулся он, притягивая Гермиону к себе, обвивая рукой талию.

Они лежали вплотную на его кровати.

Малфой смотрел в потолок, а Гермиона изучала его лицо.

— Ты что-нибудь почувствовала? — тихо спросил он.

— Не знаю, — прошептала Гермиона. — Я не уверена.

Драко перевел взгляд на нее, а потом уткнулся в ее висок губами, прижимая так плотно, что Гермиона чувствовала все его выпирающие кости.

— Мне очень страшно, — признался Драко тихим, срывающимся голосом. — А вдруг это не сработало?..

— Нам просто нужно это проверить, — пожала плечами Гермиона, успокаивая его. — Кажется, до этого ты просто грезил совместным принятием ванны, — она попыталась пошутить. — Что нам мешает снова это сделать? Я даже надену парадную мантию ради такого случ…

— Я не вынесу, если снова облажаюсь, Гермиона, — выдохнул Драко ей в ухо, и ее щека стала мокрой.

Драко… плакал?

— Что? Что такое, Драко? — встрепенулась Гермиона, но тот не дал ей привстать, лишь крепче прижимая к себе.

Он рвано дышал, лбом прижимаясь к ее скуле, утыкаясь ей куда-то в шею, щекоча ту своим дыханием.

Гермиона погладила его по плечам, перевернулась на бок и обвила его торс руками.

— Все в порядке, Драко, — прошептала она, прижимая его голову к своей груди. — Я здесь, я рядом, и все будет в порядке.

День: 46, 02:30

Они не спали.

Драко дышал ей в шею, пока она играла с его волосами.

— Ты знаешь, почему я пришел в Орден? — глухо спросил Драко, и Гермиона вздрогнула от неожиданности.

— Только… только слухи. В основном, про твою…

— Мать, — закончил он. — Верно.

Помолчав с минуту, он продолжил:

— После того, как мой отец не смог выполнить несколько поручений Темного Лорда, мы попали в трудное положение. Казалось, нужно было всего немного удачи, чтобы все наладилось. Но повода проявить себя у отца так и не появилось, и в совокупности со всем остальным… Раз за разом он навлекал на себя сильный гнев Темного Лорда. И тот нашел способ его мотивировать.

— Он пытал Нарциссу? — встревоженно спросила Гермиона, подтягиваясь вверх, и Драко последовал за ней.

Они прижались спиной к изголовью, и теперь уже Драко приобнял ее за шею и начал отстраненно играть с волосами.

— То, что он делал с ней… — он хрипло прокашлялся. — Она медленно угасала. Я видел, как из нее уходит жизнь. Ее взгляд иногда затуманивался, и она говорила странные вещи. Иногда она считала, что мне еще не исполнилось одиннадцать, и фантазировала, как мне понравится в Хогвартсе. Иногда она не узнавала меня или пыталась себе навредить, — тут его голос дал трещину. — Я старался быть сильным, старался помочь, но все, что я мог сделать, — это просто быть рядом.

Он замолчал, и Гермиона прижалась к нему с глазами, мокрыми от слез.

— Иногда все, что мы можем, это быть рядом.

Драко выдохнул.

— Но если… — прижался он затылком к изголовью, — если бы я только мог ей помочь.

— Это просто ужасно, Драко, — прошептала Гермиона в его плечо. — Мне очень, очень жаль.

День: 46, 03:00

Гермиона не помнила, когда их объятья переросли в поглаживания, а лица сблизились. Дыхание Драко щекотно шевелило волосы на ее висках, и потом они прижались лбами друг к другу. Гермиона провела ладонью по его спине, и Драко прижался к ней еще плотнее, привлекая к себе. Когда между их губами оставались миллиметры, Гермиона закрыла глаза, и губы Драко разомкнули ее собственные, лаская сначала очень нежно, с нарастающей требовательностью.

Гермиона сцеловывала с его губ соль и тревогу, и Драко неистово отвечал ей. Он подмял ее под себя, перекатившись, мягко вжимая Гермиону в подушки. Когда она отстранилась, чтобы сделать вдох, Драко провел языком по нежному месту за ее ухом, и вдох Гермионы перерос во всхлип. Драко покусывал мочку ее уха, играя с ней языком, и по позвоночнику Гермионы побежали мурашки. Когда он переместился чуть ниже, ближе к задней поверхности шеи, Гермиона застонала, стискивая плечи Драко и сжимая бедра вокруг его ног, на что тот хрипло выдохнул и прикусил ее кожу, зализывая укус языком.

Поцелуи Драко отдавались во всем теле, мурашками поднимая волосы на руках, делая ноги ватными и заставляя низ живота горячо отекать. Гермиона слегка приподнялась на локтях и провела кончиком языка по шее Драко, отчего тот застонал и, рвано дыша, прижался лбом к ее ключицам.

— Что же ты делаешь со мной, ведьма, — пробормотал он, качая головой.

Рука Драко, крепко сжимавшая ее талию, плавно заскользила чуть выше, и их взгляды встретились, когда он добрался до ее груди, большим пальцем проводя по мягкому полукругу вверх и вниз. Наверное, он ожидал от нее какой-то реакции, но разум Гермионы был затуманен. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что можно было бы заставить Драко отступить, да только она, во-первых, не считала себя предметом, который можно было бы вручить ему за хорошее поведение, а во-вторых, признаться, невероятно сильно хотела ощутить его прикосновение.

Поэтому Гермиона выдержала его взгляд и вдохнула полной грудью, так, чтобы она скользнула Драко в руку, и из-под полуприкрытых век наблюдала, как наливается свинцом его взгляд.

Малфой провел большим пальцем прямо по тому месту, где под одеждой прятался сосок Гермионы, и ей невероятно понравилось это ощущение. Драко прильнул к ее губам, мягко, но уверенно сжимая левую грудь, второй рукой притягивая Гермиону к себе за затылок, оперевшись на локоть.

Гермиона скользила ладонями по его груди сквозь рубашку, и пару раз ее руки натыкались на пуговицы.

Раз, два, три, а на четвертый она расстегнула самую верхнюю, заставляя Драко выдохнуть прямо ей в рот, когда ее пальцы скользнули по горячей обнаженной коже.

Не удовлетворившись этим, Гермиона перешла к следующей пуговице, и к следующей, и к следующей. Через несколько мгновений рубашка Драко была полностью расстегнута и висела на плечах, а Гермиона получила полный доступ к его потрясающему, превосходному торсу.

Мышцы его груди были напряжены, и ей было чем полюбоваться, когда она отстранилась, чтобы оценить результаты своих усилий.

Драко выжидающе смотрел на нее, как будто ей что-то могло не понравиться, и она скользнула руками по его обнаженной груди и ребрам с легким стоном, давая ему понять, как ей здорово.

Драко застонал ей прямо в ухо, когда ноготь Гермионы зацепил его сосок, и его стон отдался влагой у нее между ног.

Ее ищущий взгляд встретился с его, голодным. Рука Драко скользнула под футболку Гермионы, обжигая прикосновением, и прошлась по ребрам вверх. Драко сжал пальцы и провел вниз, задевая кожу кончиками ногтей, на что Гермиона сдавленно зашипела и выгнулась ему навстречу.

Драко снова нашел губами то чувствительное местечко на ее шее и всосал кожу, заставляя Гермиону в очередной раз простонать, закрыв глаза и упав затылком на подушку.

Рука Малфоя начала перемещаться вниз, по ее боку к ягодице, и Драко сжал пальцами мягкую округлость, оглаживая и подтягивая ближе к себе за бедро. Проведя рукой до самого колена, внезапно обретшего сильную чувствительность, Драко вернулся по проторенной дорожке обратно под футболку.

Она чувствовала, как он напряжен. Особенно когда Драко притянул Гермиону за бедро к себе, она ощутила потрясающее давление на промежность, разошедшееся по всему телу мелкими иголками. Теперь, когда он почти не нависал над ней, а вжимал в матрас, Гермиона узнала, как именно чувствуется крепкий, затвердевший член.

Они издавали странные звуки, всхлипывая, постанывая, выдыхая и прерванно вдыхая, лаская друг друга на узкой кровати Драко.

Глаза Гермионы блаженно прикрылись, когда Драко задел ногтем ее давно вставший, напряженный сосок, и перекатил его между пальцами, посылая импульсы удовольствия в низ живота. Она в очередной раз откинулась назад и наблюдала, как кипит ртуть в глазах Драко.

Ее футболка и топ под ней были задраны почти до ключиц, обнажая молочной белизны груди с набухшими темно-розовыми сосками. Когда Малфой языком провел по одному, а потом втянул его ртом, Гермиона задохнулась, вцепившись в его шевелюру. Драко поднял голову, кинув на нее горячий взгляд, и, не отводя взгляда, прикусил сосок.

Гермиона вскинула бедра, потираясь промежностью о пах Драко, вынуждая его толкнуться в нее, оторвавшись от ее груди, и застонать. На его лбу выступили капли пота.

Они оба мелко тряслись от возбуждения.

Драко, сдерживаясь, напрягал бедра и ягодицы, рефлекторно толкаясь в Гермиону напряженным членом, довольно отчетливо ощущавшимся сквозь их одежду. Электрические импульсы проходили по всему ее телу каждый раз, когда он задевал средоточие нервных окончаний между ног Гермионы. Ей было неописуемо приятно, но она не была уверена, что готова к большему.

Малфой заметил на ее лице смесь удовольствия и растерянности, когда они, всхлипывая и постанывая, столкнулись лбами. Он поднес руку к ее лицу, гладя по щеке большим пальцем.

— Нам… Ты… Черт, я не могу оторваться от тебя, — простонал Драко, закатывая глаза, и рука Гермионы метнулась к его лицу в ответном поглаживании. — Просто скажи, когда надо остановиться.

— Я не знаю, — ее глаза были широко распахнуты, — но я… я так не хочу останавливаться, Драко…

— Иди сюда, — прошептал он, сцеловывая с ее губ несказанные слова, куда-то потянулся, и Гермиона оказалась лежащей на боку.

Малфой притянул ее колено на себя, и Гермионе пришлось закинуть на него ногу, а после и вовсе наполовину захватить его тело. Вот уже много ночей подряд она проделывала то же самое с одеялом, представляя на его месте настойчивого светловолосого волшебника, возбуждающего ее разум.

Драко крепко обнимал ее за талию, вжимая в себя, и Гермиона каждой клеточкой разгоряченного тела ощущала его. Как он дышал, как билась венка на его шее, какими горячими были пальцы, лежащие на ее пояснице, и как восхитительно он пах — не одеколоном, не шампунем, а собой. Гермиона даже слегка покраснела, сообразив, что размышляет о запахе его пота и о том, каким совместимым с ней он кажется.

Они еще долго лежали, уткнувшись друг в друга, и Гермиона начала проваливаться в дремоту, когда за окнами забрезжил рассвет. Она неловко потянулась в сторону, на что Драко поднял голову и сонно прищурился.

— Останься? — попросил он, и Гермиона, помедлив, кивнула.

Биение его сердца прямо под ухом сначала отвлекало, но после Гермиона сама не заметила, как уснула.

========== Глава 9 ==========

День: 46, 06:30

Нос заложило, а в глаза будто насыпали песка.

Гермиона приподнялась на локте, отрываясь от плеча Драко, и смущение окрасило ее щеки в розовый цвет: в голову ударили воспоминания о прошедшей ночи.

Малфой, открыв один глаз, следил за ней, и Гермиона непроизвольно улыбнулась:

— Привет.

— Привет, — ответил он, проводя рукой по ее спине до основания шеи, зарываясь в волосы.

Гермиона не смогла придумать, что бы сделать или сказать, поэтому положила голову обратно на плечо Драко.

— Боишься? — спросил он и сразу же продолжил: — Потому что я — да.

Гермиона поняла, что он говорил о проклятье Беллатрисы. Предрассветное марево за окном умиротворяло, и Гермиона поразила догадка о том, насколько открыт перед ней был Драко, честно заявляя о собственных страхах.

Она прижалась к нему всем телом, проводя руками по груди и обнимая за талию.

— Пора проверить, — шепнула Гермиона, и рука Драко, покоящаяся в ее волосах, сжала их.

День: 46, 06:45

— Все изменится? — вдруг спросил Драко, откинув голову назад.

Они заперлись в ванной, и Гермиона переживала: вдруг кто-то зайдет? Что, если их обнаружат вдвоем? Как поведет себя она? А Драко?

Замешкавшись, Гермиона поглядела сначала на дверь, потом на него.

— О чем ты? — в сильнейшем предвкушении узнать, смогли ли они снять проклятье, Гермиона не могла здраво мыслить.

Ее даже слегка потряхивало.

— Нет, ни о чем, — после небольшой паузы покачал головой Драко. — Ну так что, ты заходишь?

Гермиона сжала кулаки и перелезла через бортик ванны.

День: 46, 07:25

Гермиона все еще стояла под струями воды, когда в ванную постучали.

— Кто там застрял? Хватит плескаться, подумай о других! — раздалось по ту сторону двери.

Они с Малфоем одновременно подпрыгнули и посмотрели друг на друга.

Драко, на этот раз решивший не мокнуть вместе с Гермионой, в два шага пересек комнату и схватил сухое полотенце.

— Как ты? — тихо спросил он, вскинув подбородок.

— Как будто ничего и не было, — пожала плечами Гермиона.

В дверь снова постучались:

— Ну же, поторапливайся!

Гермиона смотрела на Драко, и на ее губах расцветала улыбка.

— Ничего не происходит, — сказала она и фыркнула, когда ей в нос попала струя воды. — Ты понимаешь, что это может значить?

— У нас получилось, — одними губами прошептал Драко, распахивая полотенце, разведя руки в стороны, и Гермиона почти прыгнула в его объятья.

— У нас получилось! — вторила она ему, когда он закутывал ее в махровое тепло. — У тебя получилось, — добавила она мягко, и Драко отвел глаза.

— От! Кры! Вай! — в третий раз грозно проорали снаружи, и Драко и Гермиона одновременно рявкнули, резко развернувшись в сторону двери:

— Отвали!

— Погоди!

Потом, посмотрев друг на друга, рассмеялись.

Покидая ванную, Гермиона злобно уставилась на Дина. Обнаружив, что она была там не одна, тот стушевался:

— Я, э-э. В общем, могли и сразу ответить!

И скрылся за дверью.

Гермионе было абсолютно наплевать, что он о ней подумает.

Она встретилась воинственным взглядом с Малфоем, и тот расслабился, протягивая ей руку.

День: 48, 20:00

— Ты только зря тратишь зелье, на мне все заживает, как на собаке, — храбрился Малфой, когда Гермиона сводила его синяки.

— Это только потому, что я давала вам всем укрепляющую настойку, — парировала Гермиона, нанося мазь на ужасного вида гематому, расцветающую на ребрах Драко.

Она не торопилась.

В конце концов, ей было на что отвлекаться: эти вены на руках, стоящие торчком от холода соски, дорожка волос в низу живота…

— Гермиона? — позвал ее Драко, и она перевела взгляд на его лицо.

— В чем дело? — вскинула она брови, закусывая губу.

— Ты мажешь там, где ничего нет. Это на будущее? — хитро прищурившись, усмехнулся Драко, и Гермиона бурно покраснела.

— Сейчас появится, — мрачно пообещала она, пока Драко мелко дрожал от смеха, специально напрягая пресс и мышцы на груди.

День: 52, 20:00

Сердце Гермионы пропустило удар, когда Малфой налил чай сначала ей, а потом себе — и это на глазах всех присутствующих за столом. Кажется, она покраснела и даже затаила дыхание, заставляя себя смотреть в ту же сторону, что и до этого, а не окидывать всех испуганным взглядом.

Драко беззаботно откинулся на спинку стула, потягивая свежезаваренный чай.

Тонкс еле слышно хмыкнула и, потянувшись за чайником, налила себе вторую порцию, конечно же, расплескав половину на скатерть.

Гермиона сжала чашку покрепче и сделала глоток.

День: 55, 15:40

— Джинни всегда клала тосты и в свою тарелку, и в мою, — заметил Гарри, перелистывая «Историю Хогвартса».

Гермиона вспыхнула.

Гарри продолжил:

— Даже когда они были прямо у меня под носом, — хмыкнул он. — Кажется, она метила территорию.

— Ох, перестань, — не выдержала Гермиона, и они рассмеялись.

День: 60, 23:40

— Вас не было два дня! — чуть ли не со слезами на глазах возмутилась Гермиона, но Малфой заткнул ей рот поцелуем.

Он толкал ее вверх по лестнице, пока они не добрались до его комнаты, и с ног до головы перемазал Гермиону землей, кровью и сажей. Его руки хозяйничали под футболкой Гермионы, когда они распахнули дверь, прилипнув друг к другу, и упали на кровать.

— Мне нужно осмотреть тебя, — наконец, Гермиона нашла в себе силы оторваться от его губ.

— Тогда чур я осматриваю тебя, — пробормотал Драко, стягивая с нее футболку и перекатывая под себя.

Пискнув, Гермиона оказалась зажата между матрасом и телом крайне привлекательного молодого волшебника, излучающего тестостероновое сияние на всю комнату.

— Ты можешь быть ранен! — запротестовала она, но не смогла продолжать, когда Драко укусил ее за шею. И зализал. И укусил.

Ее ногти впились ему в спину, когда она застонала.

День: 61, 09:40

— Я узнала у Грюма, — стальным голосом произнесла Гермиона, пока Драко одевался.

Когда он успел сходить в душ, Гермиона не поняла, потому что большую часть ночи они кувыркались по всей кровати.

Драко был будто одержимым.

У них еще не доходило до… ну, до логического продолжения подобного рода отношений, как называла это Гермиона. Однако то, как он прижимал ее к себе, в неистовых порывах сцеловывая с ее губ стоны, погружаясь в нее этим своим странным, глубоким, непонятным взглядом… Гермиона не знала, но чуяла нутром, что что-то не в порядке.

Теперь, когда она случайно услышала разговор Грюма о том, как безбашенно вел себя Драко на последней операции, она не могла молчать.

— Что произошло вчера?

Малфой мгновенно помрачнел, отворачиваясь к шкафу, и стал рыться в нем якобы в поисках одежды.

— Драко?

— Ничего! — ответил тот, захлопывая шкаф и в несколько шагов пересекая комнату, чтобы усесться за письменный стол.

— Оно и видно, — выдохнула Гермиона.

День: 61, 13:20

— Ты мог погибнуть! — выкрикнула она, когда Малфой в очередной раз отказался отвечать.

— Однако вот он я, — отрезал он, отворачиваясь.

День: 61, 22:50

— Занята? — Малфой постучался в ее комнату.

Гермиона поднялась на локтях на кровати.

Она уже забралась под одеяло, решив лечь спать сегодня пораньше.

— Не то чтобы, — ответила она, и Малфой вошел, аккуратно прикрыв дверь.

Единственным источником света была прикроватная лампа, рассеивающая теплый тусклый свет.

Драко оторвался от двери, к которой прижимался спиной, и сел в изножье.

Он глядел в потолок, и Гермиона беззастенчиво рассматривала его, любуясь красивым профилем и небрежно растрепанными волосами.

Она слегка подвинулась, отогнув край одеяла, и Драко, повернувшись к ней, не заставил себя ждать и скользнул к ней.

Его ступни были ледяными, и Гермионе пришло в голову, что он мог долго стоять на лестнице перед тем, как зайти.

День: 61, 23:15

Драко молчал.

Они лежали, обнявшись, под одеялом. Гермиона запустила руку в его волосы, гладя Драко по голове, пока он прижимался к ней.

От него сквозило каким-то отчаянием, и Гермиона молча давала Малфою то, что ему было нужно: тепло и принятие.

День: 61, 23:30

— Вчера был ее день рождения, — прошептал Драко, прижимаясь губами к шее Гермионы.

Она выдохнула, поняв, с чем было связано его дурное настроение.

И покрепче прижала Драко.

День: 61, 23:45

— Расскажи мне о ней, — попросила Гермиона, когда поняла, что Драко хочет что-то сказать, но не знает, как начать.

— О, — выдохнул он. — Это и просто, и сложно одновременно. Она была единственным человеком, который любил меня безусловно.

— Мне казалось, у тебя крепкая семья, — осторожно ответила Гермиона, поощряя Драко развивать тему.

Тот усмехнулся.

— Что верно, то верно. Мы всегда держались друг друга: отец, мать, тетя Белла. Как и все чистокровные семьи, которые, в основном, приходятся друг другу дальними родственниками.

— Я видела твою маму несколько раз. Она так на тебя смотрела… Она и вправду любила тебя, Драко, — признала Гермиона, и Драко вздохнул.

— Она не заслужила такого финала, — сквозь зубы признал он. — Безумная Беллатриса — да, но не моя мать.

— Ты злишься на Беллатрису?

— Она ничего не сделала, чтобы помочь. А ведь это была ее сестра… Не беру в расчет кинжал, запущенный мне в сердце, — грустно усмехнулся Драко. — Но когда тетя Белла тронулась умом с охраной своего хранилища, мама всегда успокаивала ее.

— О чем это ты? — нахмурилась Гермиона, одновременно находясь в замешательстве по поводу новой информации и радуясь, что удалось вывести Драко на такой нужный ему разговор.

— Беллатриса буквально сходила с ума от тревоги за сохранность своего хранилища. Она могла несколько раз в неделю внезапно отправляться в Гринготтс, чтобы проверить ячейку, — пожал плечами Драко. — Тетя изводила всех своей тревожностью. Моя мать неизменно поддерживала ее.

— Это странно, — поджала губы Гермиона. — А раньше такое бывало?

— Если ты имеешь в виду панику по поводу сейфа, то нет. Она началась, когда Темный Лорд наказал моего отца за то, что тот не смог сохранить какую-то книгу. Наверное, там было что-то важное.

— Хм, — протянула Гермиона, и они замолчали.

Уже находясь на пороге сна, Гермиона резко открыла глаза.

Она знала, где находился следующий крестраж.

День: 62, 08:15

— Нам нужно поговорить, — Гермиона схватила Гарри за локоть и что есть силы потянула на себя.

Он поперхнулся чаем и опрокинул масленку, но Гермиона неуклонно тянула его к выходу, и Гарри пришлось следовать за ней.

Затащив Гарри в подвал, Гермиона наложила Заглушающее заклинание, чтобы их никто не мог подслушать, а также Запирающее — на дверь.

— Я знаю, где находится крестраж, — шепотом сказала Гермиона, ее грудь вздымалась, и Гарри глядел на нее во все глаза, пока она рассказывала ему обо всем.

День: 62, 10:00

Сушеные златоглазки должны настаиваться двадцать один день.

Почти месяц — и у них будет оборотное зелье.

Гермиона в предвкушении потирала руки, вспоминая, как делала это еще тогда, на втором курсе.

День: 67, 19:00

— Ты что-то скрываешь, — заметил Малфой, прищурившись.

Он уже долго смотрел на нее, пока она работала в подвале.

Она краем глаза покосилась на котел с кипящим зельем. Вообще, котлов было несколько, потому что так ей работалось гораздо быстрее. К тому же это значительно уменьшало шансы на то, что их раскроют.

Гарри, Рон и Гермиона с недавних пор хранили большой секрет, который не раскрывали даже Грюму. Они только намекнули, что Рон больше не участвует в операциях. Для остальных он лечился от расщепа.

Пока у них было время, они планировали собственную операцию.

Гермиона ничего не ответила Драко, пожав плечами.

День: 70, 15:45

— Почему-то Грюм поручил это мне, — хмыкнул Малфой, доставая из куртки какую-то склянку и размахивая ей перед носом Гермионы.

— Что? О чем ты? — нахмурилась Гермиона, помешивая содержимое котла.

Она потянулась за флаконом, который оказался банкой с крепко закрученной крышкой, но Малфой опередил ее, отдернув руку.

— Тебе понравится, что я расскажу, — Драко притянул стул и оседлал его, положив подбородок на спинку. — Итак, угадай, где мы были? — спросил он.

— Полагаю, в каком-то месте, где хранятся банки?

— Ну же, я был лучшего мнения о твоих способностях. Даю наводку: там летают сливы-цеппелины.

На секунду Гермиона опешила.

— Вы были у Ксенофилиуса Лавгуда?

— Пять баллов Гриффиндору, — протянул Малфой. — Теперь следующий вопрос, и я надеюсь на такой же быстрый и правдивый ответ: зачем тебе нужен рог двурога, который я битых полчаса натирал под угрозой взрыва?

Гермиона выругалась, во все глаза таращась на Драко, и тот рассмеялся:

— Что тебя удивляет больше всего?

— Что ты уже знаешь ответ, — пробормотала Гермиона, потянувшись к банке, и Малфой отдал ее.

— И это явно не Бодроперцовое зелье, — вздохнул он, и Гермиона нехотя кивнула.

День: 77, 23:45

— Угадай, что у меня есть, — Малфой внезапно материализовался в гостиной, когда Гермиона читала, растянувшись на диване.

Он был насквозь мокрым, и, когда Гермиона приблизилась к нему, захлопнув книгу, ей в нос ударил запах тины.

— Воспаление легких? — подняла она брови, на что Малфой, стуча зубами, улыбнулся и протянул ей какой-то комок.

— Бонусом к моей пневмонии, — прошептал он ей в макушку, и Гермиона, ахнув, опознала водоросли.

— Ты успел к новолунию, — изумилась она, радостно обнимая его и снимая с его плеча… ил? — Но где ты раздобыл их?

— Черное озеро ужасно холодное в это время года, — пожал плечами Драко, точнее, попытался это сделать, пока его трясло от холода.

Гермиона будто очнулась и немедленно подтолкнула его в направлении ванной.

— В горячую ванну! Немедленно! —скомандовала она и захлопнула за ним дверь прежде, чем Драко успел затащить ее с собой.

День: 78, 01:30

— Я серьезно, Драко, немедленно выпей это, — Гермиона буквально влила ему в рот зелье от простуды.

Глаза Малфоя закрывались, пока он, шмыгая носом, потел в коконе из двух одеял: Гермиона принесла свое в добавок к имеющемуся в его комнате. Она легла рядом и положила руку на его лоб, откидывая челку.

— Так намного лучше, — пробормотал он севшим голосом и уснул.

========== Глава 10 ==========

День: 80, 11:30

Гарри, Рон и Гермиона сидели в подвале, наблюдая, как булькает котел с зельем.

Они в сотый раз, наверное, обсуждали план.

Ничего не сходилось.

В сейфе Беллатрисы спрятан крестраж — истина номер один.

Превратиться в Беллатрису сможет один из них — истина номер два.

Вопрос в том, что делать с этим дальше. Им нужен кто-то свой в банке. Кто-то, кто сможет провести их к сейфу и вывести обратно. Кто-то, кто знает, как там все устроено.

— Мы обратимся к моему брату, — предложил Рон. — Билл работает с гоблинами из «Гринготтса» с тех пор, как закончил Хогвартс.

День: 82, 19:05

Спустя два дня Гарри вернулся из коттеджа «Ракушка», где находились Билл и Флер, с хорошими новостями.

— Нам невероятно повезло, — сказал он друзьям. — Билл прятал у себя раненого гоблина, Крюкохвата. Я говорил с ним, долго, потому что он почти не шел на контакт в самом начале. Но мне удалось убедить его помочь нам, и он согласился.

— Это просто чудесно, Гарри! — Гермиона бросилась ему на шею.

Гарри, пожевав губами, признался:

— Я обещал ему меч Гриффиндора.

День: 85, 10:30

Последние дни Гарри все время пропадал в «Ракушке», обсуждая с Крюкохватом все детали их плана, постепенно становящегося все более и более продуманным.

Оборотное зелье было почти готово.

Совсем скоро они покинут дом на Гриммо, 12, и предвкушение этого заставляло Гермиону ужасно нервничать.

День: 90, 20:00

— Ты сама на себя не похожа, — заметил Малфой, когда Гермиона в третий раз порезалась, когда нарезала ингредиенты для крововосстанавливающего зелья. — Что тебя тревожит?

Он смотрел на нее своим фирменным пристальным взглядом.

На скуле у Драко красовался порез, который он получил, уворачиваясь от взорванной кирпичной кладки. Гермиона тогда потратила кучу сил, чтобы вытащить все мелкие каменные крошки, пока Драко дыханием щекотал ей шею.

Этот новый уровень близости, на который они перешли, немного пугал ее, но в то же время она ценила его, потому что Драко был единственным, с кем ей было так комфортно и уютно. Она боялась, что в какой-то момент их неназванные отношения ускользнут, забудутся, позволяя себе бояться этого, а не того, что Драко может не вернуться.

День: 92, 23:30

Они лежали на его кровати.

Драко только вернулся из душа, и его влажные волосы слегка топорщились, наполняя воздух свежим ароматом.

Он позвал Гермиону к себе под предлогом осмотреть на наличие ран, но уже спустя пять минут крепко прижимал к своей груди и повалил на кровать.

Признаться, Гермионе нравилась его инициативность. Она могла долго не решаться на сближение, но, когда Драко входил в ее личные границы, она чувствовала облегчение. Однако надо отдать должное Драко: он ни разу не заходил дальше, чем Гермиона могла себе позволить.

Несколько раз они страстно обжимались на кровати, впиваясь друг в друга губами, прижимаясь как можно ближе. Гермиона чувствовала его возбуждение, да и сама несколько раз была буквально в миллиметре от того, чтобы продолжать тереться промежностью об него до самой разрядки. Но Драко не терял джентльменского настроя, помня, что Гермиона была не готова переходить на новую ступень.

Гермиона лежала на боку, закинув на Драко согнутую в колене ногу, и вдыхала его запах.

Она запоминала, как он пахнет.

Каждый раз.

День: 95, 22:12

Гермиона целовала Драко, выбросив из головы все мысли.

Вечером Гарри вернулся из «Ракушки», окрыленный.

Они с Крюкохватом смогли договориться, как им действовать.

Время ускользало сквозь пальцы, и Гермиона не знала, вернутся ли они после «Гринготтса».

День: 95, 23:05

Малфой удивленно вдохнул, но ничего не сказал, когда Гермиона не стала разрывать поцелуй, потянувшись обратно за его губами, когда он отстранился.

Ей было страшно.

Гермиона понимала, что, скорее всего, это их последние часы вместе.

Завтра утром она уйдет, а что будет дальше — неизвестно. Ясно одно: к прежним будням она уже не вернется.

В груди бушевало цунами. Гермиона отчаянно не хотела отпускать Малфоя, упиваясь его близостью и теплом.

Она толкнула его на кровать, забираясь сверху, не давая ему возможность говорить.

Гермиона дрожала от невысказанных чувств и охвативших ее эмоций, обхватывая бедра Драко коленями.

В его пристальном взгляде сквозила горечь, а ее сердце сжималось, готовое разорваться.

Она прижалась своим лбом к его, и Драко погладил ее по щеке.

Гермионе ничего не хотелось сильнее, чем быть рядом с ним.

Она подалась вперед, прихватив зубами его верхнюю губу, отчего из груди Драко вырвался стон. Оценив это как знак продолжать, Гермиона прошлась языком по его нижней губе, а затем скользнула им внутрь.

Драко качнул бедрами и схватил ее за шею сзади, а после нескольких страстных поцелуев перекатил на кровати, подмяв под себя.

Бедра Гермионы были распахнуты под ним, и она крепко обхватила его за талию, беспорядочно оглаживая все его тело, ероша волосы, выгибаясь и постанывая от ответных ласк.

Кажется, она шептала его имя, но Гермиона помнила только электричество, расходившееся по ее телу, когда руки Драко скользили по ней.

Когда его рука прикоснулась к ее оголенной пояснице, обжигая, Гермиона выдохнула, и ее руки скользнули под футболку Драко, задирая ее. Недолго думая, он приподнялся и стянул ее через голову, и Гермиона облизнула губы от вида его напряженных грудных мышц и широких плеч.

Она потянулась вверх и провела губами по нежной коже на шее, там, где отчаянно пульсировала венка, отчего он рвано задышал.

Большими пальцами Драко провел прямо по ее соскам, остальной ладонью сжимая полукружия груди, и сладость пролилась по нервным окончаниям Гермионы, посылая импульсы в низ живота.

Там уже закручивался знакомый тягучий узел.

Гермиона потерлась промежностью о пах Драко и застонала от невыносимых ощущений.

Драко облизывал ее сосок, слегка прикусывая, и Гермиона зарылась пальцами в его волосы.

Гермионе хотелось большего.

Она всхлипнула, когда Драко спустился ладонью к ее ягодице и крепко сжал. Его возбуждение было не просто очевидным, Гермиона ощущала его член всей промежностью и бедрами, и ей чрезвычайно нравилась его упругость и твердость.

Драко прижался к ней лбом, задыхаясь и дрожа от возбуждения, и Гермиона двинула бедрами, а затем еще и еще, пока они с Драко не начали тереться друг о друга в приступе безумия.

Она провела рукой по его груди, животу, и скользнула под резинку брюк. Драко резко вскинул голову, ловя ее за предплечье, но не успел остановить, и его веки затрепетали, когда Гермиона погладила его член, а потом обхватила пальцами и провела вверх и вниз.

— Черт возьми, Гермиона, — прохрипел он, кусая губы, и уткнулся куда-то ей в шею, когда она повторила движение ладонью несколько раз.

Резинка была тугая, держать руку вот так было ужасно неудобно, и она уже успела затечь. Поэтому пришлось вытащить ее из брюк Драко, вызвав этим очередной стон.

Он немного отстранился, вопрошающе глядя Гермионе в глаза, и она беззастенчиво ответила на его взгляд, потянувшись к молнии на своих джинсах.

Драко перехватил ее руки, расстегнул ее джинсы и скользнул ладонью по трусикам, надавив всеми пальцами на ее промежность, отчего Гермиона резко выдохнула, откинув голову, и вскинула бедра навстречу его руке.

— Ты такая горячая, — восхищенно прошептал Малфой, лаская ее сквозь тонкую ткань, и Гермиона зажмурилась, ощущая удивительную легкость в голове, пока между ее ног разливалась эйфория.

Она была рада, что свет приглушен, иначе он сейчас прожектором бил бы по ставшим внезапно сверхчувствительным глазам. Но не только зрение, все ее чувства обострились, сосредоточившись, в основном, на Драко.

Гермиона млела от его прикосновений.

Дрожащими пальцами она потянулась к резинке его брюк и постаралась стащить их вниз. Драко, метнув на нее осторожный взгляд, помог ей, привставая и скидывая брюки на пол. То же самое они проделали с мешающимися джинсами Гермионы, и она почему-то оказалась сверху, на Драко.

Гермиона покраснела, когда увидела кончик члена, торчащий ровно вверх из-под резинки трусов Драко, и обхватила его за шею. Она попробовала податься бедрами вперед и назад, и ее клитор сладко дернулся от приятного давления, а Драко схватил ее ягодицу и помогал совершать эти движения.

Они оба рвано дышали.

Гермиона знала, что больше всего на свете она хочет ощущать Драко как можно ближе, как можно больше и как можно сильнее.

Она потянула его на себя, и Драко, подхватив ее под поясницу, опрокинул их, нависая сверху.

Бедра Гермионы были полностью раскрыты под ним, и тазовые косточки Драко слегка болезненно упирались в мягкую кожу внутренней поверхности ее бедер.

— Ты чертовски красивая, Гермиона, — сказал Драко, его голос дрожал, пока сам он скользил взглядом по всему ее телу. — Ты просто потрясающая, — губами он провел дорожку от ее ключиц к груди, уделил внимание каждому из сосков, а потому спустился ниже, к пупку и резинке трусиков.

Подцепив ее пальцами, Драко потянул вниз, оголяя лобок Гермионы, снимая последнюю разделяющую их преграду.

Гермиона привстала на локтях, пока Малфой разбирался со своими трусами, и оглядела его.

Белые дорожки шрамов, сухие мышцы, соблазнительные вены на предплечьях, капельки пота на лбу. Длинные ноги, узкие, но мускулистые бедра. Красивый подрагивающий член с выступающими венками. Открытый взволнованный взгляд.

Она подалась вверх, ласкаясь, прильнула к нему, давая понять, что ей нравится все-все его тело, каждый сантиметр.

Животом она щекотно чувствовала головку члена.

Драко скользил руками по ее талии, ребрам, гладил тазобедренные косточки и переход в бедра.

Они целовались, и он закинул на себя ее ногу, оглаживая бедро и ягодицу.

Ее вагина пульсировала желанием, когда Драко наконец скользнул пальцами по ее складочкам.

— Ах, да! — застонала Гермиона, когда он задел клитор.

Неумело Драко проводил пальцами по входу во влагалище, и Гермиона направила его руку, показывая, как ей больше нравилось получать удовольствие, когда она была одна.

— Смочи, — прошептала она, и Драко облизал пальцы и вернул их на место.

От новых ощущений в мозгу у Гермионы взрывались фейерверки.

Его рука дарила во много, много раз больше ощущений, чем ее собственная. Кажется, она где-то читала, что свои руки тело воспринимает…

Драко нашел нужный ритм, который вырвал Гермиону из отвлекающих мыслей, и она могла только блаженно закатывать глаза.

Пальцы на ногах поджимались сами собой, когда сильные руки Драко доводили ее до беспамятства, способные долго держать нужный темп, не сбиваясь.

Благодаря щедро смоченным пальцам — была ли то слюна или уже ее собственная смазка, Гермиона не разбиралась, да и думать не хотелось совсем: силой мысли Гермиона концентрировалась на эйфорических разрядах, пронзающих все ее тело, когда пальцы Драко раз за разом делали круг, массируя клитор.

Она запрокинула голову назад. Краем уха она слышала хлюпающие звуки.

— Такая влажная для меня, — шепнул Драко ей на ухо, и Гермиона всхлипнула.

Она на грани.

Пальцы все кружили по ее складочкам, и Гермиона перестала соображать.

Вся ее сущность сконцентрировалась сейчас между ног.

На грани.

Гермиона вжималась затылком в подушку, пальцами сжимая матрас, почти пропарывая его ногтями.

На грани.

Она стонала-хрипела-вскрикивала-всхлипывала.

На грани.

Она беззвучно кричала, открыв рот.

На грани.

Вдох, вдох, накатывающие волны космического удовольствия, сладостной истомы, разливающейся реки блаженства, скоро, скоро, она скоро, она уже близко, она сейчас…

Оргазм прошел по ее телу судорогой, заклинив мышцы вагины, окатив все тело, и ее влагалище запульсировало, посылая волны удовольствия, пока Гермиона сначала громко, а потом сквозь зубы выстанывала крики счастья. Ее нутро сжималось в такт движениям Драко — или наоборот, его пальцы продлевали ее наслаждение, слегка замедлившись, — и Гермиона сопровождала каждое сжатие мышц стонами, пока мышцы ее пресса непроизвольно сокращались, подталкивая бедра вверх.

На ее лице покоилась блаженная улыбка, и она счастливо рассмеялась Драко, который наклонился ее поцеловать.

Его зрачки были расширены, а дыхание сбилось.

Гермиона протянула руку, чтобы погладить его член, и обнаружила стекающую нить смазки, которую размазала по головке, вызвав у Драко всхлипы, похожие на ее собственные.

— Иди ко мне, — потянула она его на себя, и он лег на нее, приятно вжимая Гермиону своей тяжестью в кровать.

Она развела бедра, и Драко взял в руки член, подводя его ко входу.

После оргазма мышцы Гермионы расслабились, а смазки было предостаточно, чтобы облегчить болезненные ощущения, но Драко все равно понадобилось время, чтобы ввести внутрь хотя бы головку.

Гермиона была очень тугой и чувствовала ужасное натяжение по всей промежности.

Пока Драко совершал толкающиеся движения, разрабатывая ее влагалище, Гермиона слегка отвлеклась, радуясь тому, что свою порцию удовольствия уже получила.

Гермиона смотрела на Драко, прямо ему в глаза, темные, расширенные, и видела, что ему с ней хорошо.

Несмотря на ноющее ощущение в паху, Гермионе нравилось происходящее. Она видела возбуждение Драко, приятно отзывающееся у нее в груди, она видела, как открыт его рот, слышала, как тихие стоны срываются с его губ, ощущала вес его тела.

Ей было больно, внутри саднило, но почему-то хотелось продолжать.

Ощущение наполненности, даже натянутости, ей понравилось.

Член Драко наконец зашел дальше, и Гермиона дернулась от резкой боли, забираясь выше.

На внутренней стороне бедер была кровь.

Драко отстранился, но она привлекла его обратно, и они продолжили.

Теперь уже было вполне терпимо.

Конечно, пальцами было лучше, но Гермиона знала, что со временем все станет намного приятнее — и поняла, что времени у них, возможно, больше не будет.

Изо всех сил отгоняя горькие мысли, Гермиона потянулась поцеловать Драко, обнимая его, проводя ногтями по его спине: его всегда это заводило.

— Все в порядке? — спросил он, менее активно двигая тазом, и Гермиона прижалась к нему еще сильнее, заставляя его войти слегка глубже, и они оба застонали.

— Гермиона… — шептал он, входя в нее, и она ощущала если не блаженство, то, по крайней мере, что-то очень приятное.

Несмотря на то, что второго оргазма у нее явно не будет, Гермионе не хотелось останавливаться.

Ей все еще больше всего на свете хотелось быть как можно ближе к Драко, быть наполненной им, и ощущение его члена внутри запускало в ней какой-то древний инстинкт, первобытное чувство близости.

— Мне очень, очень хорошо с тобой, — выдохнула она и внезапно поняла, что из ее глаз покатились слезы. — Мне чертовски прекрасно, Драко, я… я…

Гермиона проглотила последние слова, но он понял, что она хотела сказать. Взгляд Драко стал еще более пронзительным, чем в начале вечера, и между бровей пролегли морщины. Его взгляд был прикован к ее глазам, пока он вколачивал в нее свой член.

Ресницы Драко трепетали, когда его лицо перекосила судорога.

Он не отводил взгляда от Гермионы, и в нем сквозила нежность вперемешку с похотью, отчего сердце Гермионы сжалось.

Драко отчаянно брал ее, впитывая всю ее, как будто запоминая каждую деталь, и, по правде говоря, Гермиона делала то же самое.

Их стоны заполнили комнату.

Драко рвано дышал и почти подвывал, и Гермиона понимала, что он скоро кончит.

Она развела ноги еще шире, насколько позволяли суставы, а потом обняла его ногами, скрестив щиколотки. Драко резко выдохнул, толкнулся немного глубже, убыстрил темп и стонал на каждом толчке.

— Это последняя капля, ведьма, — их лица были в миллиметре друг от друга, и они ловили дыхание друг друга.

Толчок, толчок, толчок, и Драко зарычал, прижимая Гермиону к себе, пульсируя в ней, и она почувствовала, как горячая сперма толчками наполняла ее вагину.

Они громко дышали, вжавшись друг в друга, не желая разрывать объятий.

Дыхание Драко грело щеку.

Он вышел из нее и лег на спину, притягивая Гермиону к себе, и та с радостью перекатилась, устроившись на его груди.

Они лежали так очень долго, дрейфуя на грани сна, пока Гермиона не озябла. Тогда Драко перекатился и переместил их под одеяло, погасил лампу, погружая комнату в темноту.

Гермиона обнимала его, уткнувшись носом в шею, и это было лучшее в мире чувство.

Она дрожала, когда реальность обрушилась на нее, и сильнее обхватила Драко.

— У вас все получится, — прошептал он. — Все будет хорошо.

Из глаз Гермионы против ее воли потекли слезы, хотя она давала себе зарок не разводить сырость, не портить их последний вечер.

— Тш-ш, — Драко гладил ее по волосам, прижимая за затылок к себе, давая знать, что не отпустит, что будет рядом.

— Как ты догадался? — Гермиона расслабилась в кольце его рук и шмыгнула носом.

— Сложно было не понять по твоему лицу, — горько усмехнулся он.

Они молчали, дыша почти в унисон.

— Если бы я мог, я запер бы этот вечер в стеклянном шаре, таком, который потрясешь — и как будто внутри снег, — нарушил тишину Драко. — И мы навсегда остались бы там, без начала и без конца, просто один момент, который длится вечность.

День: 96, 06:00

Гарри, Рон и Гермиона переместились в «Ракушку».

Крюкохват ждал их в саду.

Гермиона переоделась в одежду, которую могла бы носить Беллатриса, и вздохнула.

Взгляды всех присутствующих были обращены на нее.

Гермиона набралась мужества, закрыла глаза и осушила пузырек с Оборотным зельем.

Через пару мгновений длинные черные волосы струились по спине, глаза с тяжелыми веками презрительно уставились в лицо Гарри, но стоило ей заговорить, и Гарри сразу услышал Гермиону в низком голосе Беллатрисы Лестрейндж.

— Она на вкус такая противная, хуже лирного корня! Так, Рон, иди сюда, я тебя обработаю…

========== Эпилог ==========

Гермиона потеряла счет времени.

Дни смешивались между собой, то непомерно долго тянулись, то стремительно мчались вперед.

Водоворот событий кружил ее.

Гринготтс. Чаша. Дракон.

Хогвартс. Диадема. Выручай-комната.

Малфой, которого она не видела уже она не помнила сколько — живой, живой, билось сердце, — успел выдернуть ее в последний момент из подступающих языков Адского пламени, и Гермиона вскрикнула от страха, прижимаясь к его спине, когда его метла ухнула вниз.

Гарри. Слезы.

Змея. Меч Гриффиндора.

Армия Волан-де-Морта.

Последняя битва.

Когда Драко бросил Гарри палочку, Гермиона возликовала.

Когда луч заклинания отразился от Гарри и ударил в Волан-де-Морта, все застыли, затаив дыхание.

Когда окружающие отмерли и осознание победы точками заполнило их разум, а облегчение расслабило плечи, послышались восхищенные возгласы.

До Гермионы доносились обрывки фраз, кто-то приобнял ее за плечи, хохоча, но она не обратила на это внимание.

Ее взгляд был устремлен на Малфоя.

Сквозь толпу, сквозь гомон, сквозь толкающихся людей, обессиленных, но ликовавших, — Гермиона нашла глаза Малфоя, жидкую ртуть, стальные, как тучи на небе.

Они двинулись друг к другу одновременно.

Лицо Драко было перепачкано грязью, и Гермиона знала, что выглядит не лучше.

Ее одежда была местами изорвана, как и его защитная мантия.

Драко прихрамывал, и Гермиона знала, что сможет это исправить.

Она шла все быстрее и быстрее навстречу Драко, и он ускорял темп, локтями расталкивая встречающихся на пути.

Гермиона рвано дышала, на лице расцветала дурацкая улыбка вместе со слезами, и она никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас, когда руки Драко плотно обхватили ее, не давая даже глубоко вздохнуть.

Они стояли посреди толпы, и им было все равно, что на них смотрели.

Гермиона целовала Малфоя, а он — ее, и это было самым правильным, самым лучшим, самым теплым ощущением в мире.

— Если бы я могла, я заперла бы этот момент в стеклянном шаре, — прошептала она, гладя Драко по щеке, — просто один момент, который длится вечность.