На легких ветрах [Степан Герасимович Залевский] (fb2) читать постранично, страница - 20

выходили последние механизаторы. Торопились, зубоскалили по пустякам. Настя снова подошла к Петрухе, застегнула верхнюю пуговицу на его рубахе… И, разглядывая все это и наливаясь до бровей ярким стыдом, Лешка зыркнул по кустам, собираясь кинуть в них навсегда свое ружье…

«А ведь действительно ничего не произошло. Просто я дурак», — подумал Лешка. И не успел он на этот счет ни порадоваться, ни огорчиться, как перед ним вырос бригадир:

— Сегодня станешь на сеялку. Пошевеливайся.

Солнце медленно накалялось. Степь казалась оранжевой и млела от тишины и покоя. Машина набрала скорость.

Остановились у сеялочных агрегатов на меже между распаханным полем и нетронутой степью. Продрогшие, спрыгивали прямо в степную благодать. Пахло травами и железом. Остро. Стойко.

Что-то величественное виделось Лешке в ковыльной целине. Он жадно вдыхал ее запахи, и тело набирало необычайную легкость. Хотелось, как в детстве, бежать, прыгать, кувыркаться. Но Лешкиным напарником на Жорином агрегате оказался пожилой и неразговорчивый казах Тулиген — не распрыгаешься. Пока Жора готовил трактор к запуску, они смазали и проверили рабочие узлы своих сеялок. Тулиген все делал молча и по-хозяйски уверенно. Лешка украдкой копировал его действия. Выходило.

Подъехал зернозаправщик, загрузил сеялки зерном.

Но вот взвизгнул пускач одного трактора, второго, третьего. Агрегаты вошли в загонки, и начался сев.

…Когда ветерок дул навстречу, еще терпелось. Всю пыль от гусениц и сеялок относило назад. Когда же трактор пошел по ветру, в пору надеть противогаз. Настерпимой жарой бьет от перегретого двигателя.

И, смахивая пригоршнями пот с лица, выжимая, Казалось, последние силы, Лешка тянул на себя фрикцион…

«И он докажет! Раз доверили сделать пару кругов на тракторе — докажет». От пыли не видно следа маркера, да и самого маркера не видно, и Лешка, вглядываясь до рези в глазах, вел трактор, иногда почти интуитивно угадывая колею…

— Эй, Алеша, может, добавки?

Оказывается, уже обед. И он, оказывается, уж проглотил свой гуляш, не оценив даже умения Насти. И тут же повалился на землю.

И сон — долгий, знойный, пыльный, где снова и снова рябило, укачивало от бесконечной борозды, где ломило уши от рабочих шумов, а в огромном, похожем на лишай солончаке, словно временный обелиск, окаменел Жорин трактор. И они — Жора, Лешка и Тулиген — расцепляют и вытаскивают сеялки из грязи, каждую в отдельности…

Наконец взревел трактор, ожил и двинул напролом к свободе. И вмиг стянуло дыхание — взыграли, забились в Лешкином сердце сильные огни, толкнули вперед за трактором. И стальные гусеницы, ломая на повороте целину, загораются солнцем…

И так десять дней. И сон, и явь — все перепутается в Лешкином сознании, и лишь крепкие толчки дяди Васи будут оповещать его о новом утре.

Всему рано или поздно приходит конец. Придет к концу и посевная. Засеянные поля дадут всходы. Земля преобразится. Добрый, видать, подымется урожай! И от общей этой радости засмеется, наверное, и Лешкина душа…

Возвращаясь в последний раз с поля не на машине, а на своей сеялке с поднятыми сошниками, и не по пыльной пахоте, а по укатанной дороге в бригаду, Лешка припомнит и тот случай как забавный эпизод, каких было много за две самые длинные в его жизни недели: радости, огорчения, обиды и снова радости…

Лешка обозревал доступное глазу пространство, и что-то близкое чудилось ему в степной шири.

Эх, и красива степь на рассветах!

Она дышит…

Словно сотнями дыханий, оставивших ей последнее «прости», дышит она, и не смутить ее ничьими страстями, ничьими судьбами. Она сама их вершит. Все так же, как и вчера, как и тысячи лет назад, зависнет над ней вечный жаворонок, подхватят его песнь травы, и до самого горизонта зазвучит тогда тихая и сильная музыка жизни.

Вон, у самой дороги, на обочине, выскочил росточек. Прозрачный пока, слабенький… Но к жизни пробился — озирается… Десятки ботинок пробухали рядом, а он знай себе — тянется ввысь, трепещет на легких ветрах. И не нашлось такой ноги, чтоб раздавила, втоптала в грязь крохотное, но живое это трепыханье. Малое да беззащитное само напрашивается на людскую доброту.

И вырастет, быть может, из оберегаемой этой былинки жесткий репей. Намертво вопьется корнями он в землю. Встанет среди дороги, загородив ее людям. Будет рвать одежду, ранить в кровь ноги…

А может, напротив? Редкой, может быть, красоты цветок вызреет из того росточка? И сполна отблагодарит он людей за их бережливость к нему, озарит лица их радостью.

Кто знает…

INFO

Степан Герасимович ЗАЛЕВСКИЙ

НА ЛЕГКИХ ВЕТРАХ

Ответственный за выпуск С. Лыкошин

Редактор В. Кукушкин

Художественный редактор В. Недогонов

Технический редактор Н. Александрова

Корректоры В. Назарова, Т. Пескова

Сдано