Эпангелиас (СИ) [Артемий Вячиславович Барабашкин] (fb2) читать постранично

Барабашкин Артемий Вячиславович
Эпангелиас

Красный дождь шел по территории Эпангелиаса. - Дурной знак! Гнев Экхалора! - в страхе вопили люди Священного союза. - Буря принесла из шерфской пустыни красную пыль, - уверяли ученые Империи. И только в Атенее Эндорийского Альянса знали - это проделки неопытного заклинателя погоды.

Глава I. Бездушный металл

Тони

Утро в лагере имперской армии начиналось с похмелья. Солдаты с хмурыми лицами морщились и пошатывались на пути к умывальникам с мутной водой. Запах перегара и дешевого алкоголя по меткому выражению капитана Энтони Уотерса за лигу выдавал их местоположение врагам. Капитан учуял знакомый тяжелый аромат, брезгливо поморщился, плеснул на лицо холодной воды и поспешил покинуть жилую часть лагеря, который находился на небольшой равнине между песчаными холмами, на одном из которых сверкали на солнце боевые амбулаты Империи.

Тони запустил руки в длинные густые волосы. Ветер растрепал их, почти создав ежедневную прическу капитана. Тони небрежно зачесал волосы назад. Это его гордость. Способ позлить полковника Синглтона.

- Друг, я готов терпеть даже волосы, которые лезут в глаза, лишь бы позлить нашего любимого полковника, - сказал Тони проходящему мимо солдату. Тот испуганно остановился, несколько раз шатнулся, словно ветер мог в любую минуту сдуть его как семена одуванчика. Тони брезгливо плюнул солдату под ноги. Чтобы покинуть нестройные ряды коричневых палаток гордо называемых лагерем, предстояло стоически преодолеть всего лишь с полтысячи двойных шагов и перепрыгнуть через низкую деревянную ограду. Какой легкий рецепт создания пути в иной мир. Так любил говорить Кристофер, и так было в любое время суток кроме утра. Утром Тони овладевали воспоминания. Вернее одно воспоминание. Его всегда порождал тягучий спертый запах перегара.

В памяти Тони это событие осталось двумя неясными пятнами и одной четкой картинкой. Первое пятно - серое, угрожающе огромное обладало голосом отца, от него веяло липким страхом и запахом перегара. Второе - маленькое темно-синее, сжалось в углу. Большое серое пятно надвигается на маленькое, Тони слышит звук побоев, всхлипы брата... Одна четкая картинка. Тони, совсем маленький, четырех лет от роду, стоит около кровати. Лицо брата до неузнаваемой гримасы исказила боль. Отца рвало на соседней кровати. Маска боли стала уроком для Тони, отбила у него охоту к выпивке получше рассказов ученых докторов.

Тони почувствовал под рукой шероховатое дерево ограды и словно вынырнул из пучины памяти. В ином мире пахло машинным маслом и латунью, а безмолвные машины окружали человека, для Тони они предстали фантастическими существами, которые металлической стеной оградили капитана от остального мира.

- В Империи существовала загадка: в каком городе красные реки? - Тони обращался к огромным шагоходом, совершенно не волнуясь, что кто-то его услышит. - Любой имперец отвечал неизменно: в Арихе. Ты, друг, спросишь, а почему? Реки крови, друг. - Тони сел на землю, оперся головой на металлическую ногу амбулата и улыбнулся бездумной улыбкой, направленной в безоблачное небо и в себя. В себя, туда, где среди напряженной атмосферы древних развалин осталась его бродить его невинность. - Я убил много людей, друг. Безвинных душ. Убил сидя за штурвалом самого совершенного орудия убийства, - взгляд Тони метался среди одинаковых грозных золотистых воинов. - Древняя столица артарийцев. Престиж государства. И сражения, сражения... сражения, где погибал каждый третий солдат имперской армии. - Капитан положил руку на холодный золотистый металл. Шагоход, в империи их было принято называть амбулатами, бросал на лагерь длинную тень. Тони гордился тем, что был офицером ИАМ (Имперской армии машин). Капитан любил и ненавидел боевые машины.

- Я помню белые колонны, друг. Белые колонны в росчерках крови, словно сама война расписалась в своих и моих грехах. Клубы черного густого дыма, воздух, раскаленный как пар, он ревел и обжигал, мне казалось, что я вступил в пламя костра. - Тони смотрел прямо на приближающуюся фигуру женщины перед ним и не видел её. Капитан вскочил, не в силах сдержать пробивающиеся из глубины души эмоции. - Яростный пульс боя! - страстно воскликнул Тони. - Настоящая боевая лихорадка, восхищение! - голос капитана сорвался, поник. - Я увлекал солдат в безумные атаки, - хрипло продолжил он. - Тогда имперская армия казалась единым мощным монолитом, непобедимой армадой, а что теперь? Все осталось в Арихе.

Сзади звонко захлопали в ладони. Тони вздрогнул и стремительно обернулся. Рука сама собой нашарила кобуру на поясе.

- Мне говорили, что вы капитан ИАМ, а вы оказывается настоящий актер. Как будто в театре побывала. - Напротив Тони улыбалась молодая особа, с распущенными волосами цвета вороного крыла. Она дерзко