Pr-менеджер для Яги [Наталья Варварова] (fb2) читать онлайн

Pr-менеджер для Яги

Глава 1

Ядвига IV, великая княгиня Семиречья:

Яга нежилась в ванной: слегка сопела, немного кряхтела и еще пофыркивала. Примерно как кошка во сне. Только мурлыкать она не собиралась.

Для того, чтобы соблюсти ритуал заботы о себе любимой, не хватало мыльной пены — с ней было бы уместно вытаскивать из воды то один коленный сустав, то другой, а потом распрямлять их так же по очереди, почти без хруста. Каких-то лет 200 назад она умела во время помывочной процедуры кокетливо шевелить пальчиками ног: эхх, закидывать эти самые ноги довольно высоко, резко подбрасывая розовые пятки над мыльной горкой.

Допустим, колени сохранились неплохо — крепкие, некостлявые — а вот пальцы стоп из-за артроза сейчас никуда не годятся. Как минимум три на правой ноге изогнулись в разные стороны, с характерными шишками на сгибе. Неделя выдалась сложной, Яга принимала зелье как не в себя, то есть минимум раза три. В результате нога работала так себе. Хромота ее не занимала. Настоящая госпожа умеет скрывать признаки слабости, а у себя на болотах прятаться не от кого.

Так что не до пальчиков и не до пены. Рецепт любимой, ванильной, пока не забыла, но времени нет размениваться на такие детали, смешивать масла с лечебной глиной и пеплом, готовить толоку. Последняя прислуга ушла из этого дома тоже примерно 200 лет тому как. Сейчас Яга позволяла себе из излишеств только чайные церемонии. В отсутствии люда на побегушках свои плюсы: нет опасности, что не доспав и не восстановившись после эээээ… ну этого самого …. сожрешь, разорвешь человечка. Или наоборот — сначала разорвешь, потом сожрешь.

Дальше неделю косточки из зубов выковыривать, занавески и скатерть — на тряпки. Да и жалко их, когда зверство отступает. Болтали, смеялись, маменьку с папенькой вспоминали, о детях — и того больше, и на тебе, нет хорошей домовитой бабы или мужика-скотника.

Яга смежила веки, зевнула. Хоть с пеной, хоть без пены, чабреца да чистотела с душицей достаточно, чтобы по телу от одного вдоха расходилось приятное спокойствие. Постельное белье на кровати не только белоснежное, но и заговоренное — само расстилается. Плохо, что левитировать на верхний этаж означало бы лишний расход энергии; примитивной магии через два дня после сеанса в ней почти не осталось. Надо подниматься самой, утруждать больную стопу.

Однако что-то мешало ей полностью отключиться от забот в эти последние минуты неги. Когда она забудется коротким беспокойным сном, то, проснувшись точно не поймает это «что-то» даже за хвост.

Яга ненавидела провалы в цепочке рассуждений, наступавшие после неистовства. Она и в лучшие годы не отличалась стратегическим мышлением, но сознание имела ясное и за пару секунд считывала обстановку. Как и любая женщина ее рода. Да при чем здесь пращурки, как любая женщина Приозерья: зазеваешься и семье пора тратиться на погребальный костер.

Все потому, что два последних дня прошли будто в слепом тумане.

Так, надо попробовать еще раз. Черепей позвал ее в терем, но ничего важного не сказал, все пытался перевести стрелки на соседнего правителя; они с Ягиром не ладили с детства. Не это встревожило ее — какая-то деталь в его хоромах, которая хоть и ускользнула, а на самом деле спряталась так глубоко, что не вытащить. Мерзавец резко заторопился в конце встречи, потому что заметил прибывающего гонца. Мимо, все мимо.

«Именно так устроены артефакты: они все делают за тебя, пока ты не утрачиваешь способность к естественному выживанию. Из всей магической чепухи это самая бестолковая и опасная для владельца дребедень. Когда же это усвоят соискатели», — так, бывало, ворчал ее папочка. Беда в том, что сейчас Яга не смогла бы воспроизвести настолько связную речь. После зелья ей следовало проспать как минимум сутки, а вместо этого пришлось мчать на другую сторону Территорий, чтобы выписать люлей вису, которые не поделили с чудью мост через реку.

«Для чего мы и живем, как не для того, чтобы служить развлечением нашим соседям и, в свой черед, смеяться над ними?», — оп-па, вот и Джейн Остин пожаловала. Когда Яга вместо того, чтобы думать, начинала сыпать цитатами, это значило крайнюю степень усталости. Она издала низкий горловой стон и погрузилась в ванну с головой.

То, что случилось в следующий момент, хранительница не сумела бы пропустить даже на том свете. В избушке включилась сигнализация на проникновение и голосом выпи то ли завыла, то ли закричала. Первую драгоценную секунду Яга потратила на то, чтобы поверить: к ней в дом все-таки вошли. Нежданные и незваные.

Конец делу ее жизни, ну и жизни, конечно, тоже. Но как, кто? Маги сумели объединиться? Людей ждет пара тысяч лет рабства. Ее девочки полягут первыми. И старухам не сдобровать, а они поверили в нее, сложили окоченевшую воедино — посадили тут сохранять предметы, больше пугалом, выходит, чем воительницей.

На второй секунде она выскочила из ванны и нагишом, так даже эффективнее, принялась призывать единственный артефакт, который служил ей без всякого зелья. Посох Соломона — раскрашенную палку с круглым наконечником, превращавшуюся в босоногом детстве в грозный магический жезл, а потом утратившую всякую таинственность из-за склонности к болтовне. В особо ударные дни из посоха получалось извергать огонь.

Призыв натыкался на широкие деревянные балки, закрывавшие подпол и тонкой струйкой просачивался вниз. Явно недостаточно, чтобы Соломоново недоразумение материализовалось в руке. А ведь она легко проделывала это в трехлетнем возрасте. Теперь все. Это весь ее арсенал, хотя в избушке собраны самые могущественные волшебные предметы Белогорья. Сапожник без сапог. Магиня с клеймом. Ведьма, пропившая силу. Неудачница и позор великого рода. Тьфу, двух родов, равновеликих, надо думать.

Так, из-под завываний тревожной системы можно расслышать более тонкие ноты. Это ксилофон над камином отбивает переход. То есть посторонний в доме, но он не пробивал защитный барьер, а воспользовался переходом между мирами — сейчас камин выплюнет его аккуратно в центр ковра в ее кабинете. Ага, если это маг, который пытается взломать хранилище, то он как минимум на 30 минут лишится силы после перемещения — нашел какой портал выбрать.

Следующее открытие взволновало Ягу чуть меньше, но его значение тоже надо было обдумать. Процедуру транспортации выполнял не просто не маг, а не защищенный ни заговорами, ни амулетами полуодетый молодой мужчина. В Белогорье к таковым относились разве что новорожденные, из чего следовало, что к ней на пол приземляется выходец одного из немаговых миров. Что само по себе нелепо, даже невозможно (для перехода прямо в Избушку должны быть заданы координаты по семейному коду). Или нет — понятно и вероятно только в одном случае.

Яга посмотрела на груду одежды на полу. Узкий браслет из мягкого пластика с небольшим словокажущим экраном лежал поверх юбок и мелко вибрировал: «Мама! Не успела тебя предупредить, кандидат у тебя. Не кусайся и, главное, не нервничай. Мчу к вам».

— Василиса! — взвыла Яга, безуспешно пытаясь занырнуть в сорочку и платье одновременно. Бросив это занятие, прямо на мокрое тело она накинула легкомысленный муслиновый халатик, в котором собиралась почитать перед сном. Не теряя больше драгоценных секунд, она уже бежала в кабинет, где начала инвентаризацию месяц назад — артефакты по столу разложила, и дальше этого дело не пошло. Только часть из них успела рассортировать по коробкам и сделать подписи.

В горле клокотало, нога глухо постукивала по ступеням, но она не собиралась щадить чувства полоумного, отважившегося принять приглашение, которое 80 лет назад они составили вместе с Васькой.

— И почему я не догадалась закрыть камин решеткой?

Вопрос повис в воздухе. Вместе с остывающими ароматами чабреца и душицы.

Андрей Петрович, владелец ООО «Райт Комьюникейшенз»:

Горло забило вонючей пылью, и я скорее машинально задержал дыхание, чтобы защитить легкие. Перед этим было несколько секунд свободного падения в вязкой черноте, после чего я ударился головой обо что-то упругое и мягкое. Но больше упругое, потому что меня отбросило назад.

Живот свело, и, не обращая внимания на инстинкты, которые отправляли в мозг противоположные по смыслу сигналы, — основной звучал как зажмурься и потряси головой, и ты окажешься дома на диване — я снова попробовал тыкнуться вперед. Все-таки сзади опирался на твердую стену, и другого выхода не было.

В этот раз получилось. Я чувствовал, как под моим нажимом преграда поддается, становясь менее плотной. В какой-то момент показалось, что я прохожу через желе, и вдруг меня резко выплюнуло. Я успел сгруппироваться и удачно приземлиться. Ха, не зря я пять лет занимался гимнастикой.

Оглянувшись назад, я увидел в трех шагах камин. Судя по следам копоти на ковре меня выкинуло оттуда — и тогда общая физподготовка не при чем, с такого расстояния любой бы смог достойно встретиться с полом, хотя бы и пятой точкой. Я почесал затылок. По голове, кажется, не били.

Что, блин, значат эти пыль, мрак, упругие и невидимые барьеры, что со мной только что произошло? Вот я прохожу опрос по ссылке с HeadHunter и вот лежу на полу в комнате, где… Так, что тут у нас… Ну, похозяйничал человек с полным отсутствием вкуса и, не исключено, зрения.

Пурпурный ковер: его-то я разглядел сразу и как следует, на уровне своего носа. Кое-как приподнявшись на корточки, смог оценить остальную цветовую гамму: стол, по размеру напоминающий кровать, застилала короткая баклажановая скатерка, тяжелые бархатные портьеры — вишневые во весь дух.

Из-за того, что я сам до сих пор задыхался, насчет них даже сомневаться не стал — наверняка, пыльные. Добавить сюда несколько картин-абстракций: одну, состоящую из фиолетовых полос, и две, где изюмные пятна чередовались с бордовыми кляксами, то и свихнувшемуся дизайнеру будет далеко до хозяина этого кабинета — как он на это согласился, если не слепой.

Для этого субъекта все буйство красок свелось к игре багряного с алым. И день за днем работать в таких условиях? Господи, занесло неизвестно каким образом к агрессору и абьюзеру.

А, может, это дама. На подставке для обуви (что она-то здесь делает?) я заметил зонтик с кружевами, а прямо посередине стола красуются высокие алые сапожки на каблуках.

Заскрипели ступени, распахнулась дверь, а я все еще не мог нормально стоять и оперся на стол. В комнату влетела фурия. И в буквальном смысле забулькала: звук начинался у нее в груди и там же обрывался, не доходя до горла. Мои ноги снова стали разъезжаться в разные стороны.

Я знаю, что фуриям полагается быть обворожительными, разъяренными, нагими и чуток опасными. У нее было все, кроме первого пункта.

Примерно одного со мной роста, то есть выше метра восьмидесяти, с всклокоченными мокрыми волосами, эта кавалерист-девица крепко сжимала в руках посох, расписанный полустертыми рунами. Но не только дубинка привлекла мое внимание. Нельзя было не заметить, что дама почти не одета.

На ее объемных формах сорочка цвета чайной розы терялась и выглядела не по размеру. Очевидно же, вся ткань сбилась на талии. Так оплошать можно разве что делая свой первый заказ на AliExpress. Сняла бы тогда уже эту безобразную тюль с окна и замоталась в нее.

И главное, почему меня так это беспокоит, я никогда не интересовался девушками, которые так щедро зашкаливают за «ХL». В Москве на выходные меня ждет Алена.

— Все дело в цвете, — решил я. — Эта чертова сорочка диссонирует с кабинетом. И фурия смотрится пришельцем в собственном доме. Хотя дело обстоит ровно наоборот — пришелец я, и она мне не рада. Иначе вряд ли бы смогла так натурально имитировать отдаленный рокот водопада.

Если фокусировать взгляд на точке за ее плечом, то я смогу преодолеть неловкость и быстрее наладить контакт, то есть развязать язык. Неважно себе или ей: главное, что сниму это нездоровое напряжение.

В это время она как раз закончила булькать и направила на меня палку-жезл.

— Убирайся! Убирайся туда, откуда пришел! — заорала она — Заклинай, дубина, чего медлишь?

«Это она не только мне… Это она с палкой — и вон как громко, не немая, значит», — успел подумать я и тут ей ответил посох.

— Уймись, видишь человек с дороги. Не буду я его толкать, а жечь тем более. Ты его лучше накорми да спать…

Странная тетка размахнулась и ухнула палку о стену справа: так, под эту руку лучше не попадаться, посох аж заскрипел и предпочел замолчать. Мне очень хотелось сделать то же самое, тихонечко лечь и не разговаривать. Приехали, перебор.

С другой стороны, даже в этой заварушке — ну ни дать ни взять ожившие сказки народов мира — природа брала свое. В моем случае это означало, что ко мне возвращается способность излагать мысли, не давая собеседнику собрать свои в кучку.

— Вы знаете, я бы с радостью, я вообще не понимаю, что я тут делаю. Не собирался вам мешать, нарушать планы, личные границы. Но в камин я обратно не полезу. Вам знакома клаустрофобия? — я нес околесицу, рассчитывая, что звук собственного голоса приведет меня в чувство и я стану соображать быстрее. — Не каждый день встретишь мужчину у себя в кабинете, но есть и хорошая новость — я не собираюсь у вас задерживаться.

Я слегка развел руками — правильная жестикуляция нужна для удержания внимания аудитории не меньше, чем интонация — немного опустил глаза и заметил, что одежды на мне, как и на хозяйке помещения, скорее нет.

Я умудрился объявиться здесь в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. Удивительно, оно не так уж сильно съехало набекрень во время полета в … печи и после всех остальных кульбитов.

Господи, на этот раз мы замолчали оба — мокрые, плюс минус голые. Я — раздосадованный нелепостью ситуации, в которой невозможно сохранить невозмутимость. Она — ну, кто же знает, что на уме у фурии, у которой нет вкуса ни в интерьере, ни в одежде.

Я было рискнул заговорить вновь, но ее сорочка принялась менять цвет.

Вишневое пятно разрасталось по подолу: за несколько секунд от элегантного и неброского бежево-розового не осталось и следа. Женщина безуспешно пыталась натянуть повыше разъехавшийся в зоне декольте отвратительный кричащий, почти бурый, велюр. Мне стало больно на это смотреть.

— Послушайте, муслин шел вам больше. Темная вишня — не ваш цвет, выкиньте вы весь этот бархат, — с чего я так распереживался, в тот момент я не отдавал себя отчета. Наверное, шок на время сделал из меня эстета.

— Допустим, ваше полотенце тоже уже не полотенце, — хмыкнула она в ответ. В этом замечании мне послышалась легчайшая степень сочувствия, только я не знал, стоит ли этому радоваться и боялся посмотреть вниз. — Это все кольцо Примирения. А вы почти упираетесь в него… эээ… ну, упираетесь нижней частью.

— Это значит, что пол, то есть половая принадлежность, у вас может измениться на какое-то время, повторить мою — продолжила хозяйка. Голос у нее низковат, но не до такой степени, чтобы резать ухо. С хрипотцой, как я люблю. Хотя заслушиваться сейчас не стоит.

Я резко выпрямился, и надо бы отскочить, а я вместо этого двумя руками оттолкнул от себя предметы, которые на столе лежали ближе всего. События развивались так стремительно, что мне пришлось потом в спокойной обстановке прокручивать их в голове.

Среди прочего я задел рукоять меча, и он в ту же секунду оказался у меня в руке. Полотенце сползло ниже, но это оказался кумачовый шарф крупной вязки, который драматически шлепнулся мне под ноги. Я охнул, непроизвольно сжал меч (левой рукой, при том что я правша), попытался прикрыться свободной правой и получил в эту руку тяжеленную чугунную сковородку с деревянной ручкой.

Держал я ее прямёхонько за длинную ручку, только это не особо помогало спрятать то, что в литературе деликатно именуется "срамом". Весила сковородка столько, что пришлось придерживать ее коленом, чтобы не уронить на босые ноги. Какое тут соблюдение приличий?

При этом меч лежал в руке, как перышко, и слегка вибрировал.

— Стой, — гаркнула моя ведьма (по-моему, те, кого судьба сталкивает раздетыми в одной комнате, не могут уже считаться совершенно посторонними людьми). — Замри немедленно!

На ее голос меч и сковородка отозвались тут же: меч засветился холодным зеленым огнем и поднял мою руку вверх, а сковородка спроецировала передо мной экран-сеточку, состоящий из множества ячеек, каждая из которых подмигивала, как новогодняя гирлянда. Получалось, я угрожал и одновременно защищался, что фурии, определенно, не понравилось.

Она резко вдохнула воздух, ее грудь вздыбилась так высоко, что мои глаза стали шире раза в два, а защитный экран пополз вверх (это потому, что у меня непроизвольно поднялся подбородок). Вокруг нее заклубился туман — или она все-таки выпустила пар? Мадам подняла над головой обе руки с неестественно растопыренными пальцами и одновременно дернула их вперед. Мне показалось, что я успел увидеть два светящихся полупрозрачных шара, перед тем как меня хорошенько тряхнуло, а предметы вырвало из рук.

Я стоял посреди комнаты в чем мать родила, показывая самым мирным из всех возможных жестов, что сдаюсь. Сзади впечатало в стену меч и сковородку.

— Подними меня. Я вознегодовал, хррр, сожгу злодеев, кххх-кххх, сожгу немедля. Какая молодежь пошла, на хозяйку силу активировать, — это скрипел у противоположной стены побитый жизнью посох.

Женщина выглядела ошеломленной, она прислушивалась к чему-то, что я слышать не мог и не обращала на меня внимания. А ведь я три года ходил в качалку и мнил, что посмотреть есть на что. Хотя бы одним глазком. И тут я тоже услышал приближающийся шелест.

— Отдача. Этого не может быть, — успела выдохнуть она перед тем, как получить удар в спину.

— Грхххх, — это уже кряхтел я, придавленный сверху. Она сбила меня с ног, во рту оказался вельветовый бант, глаз не открыть. Но аромат перебивал остальные импульсы. Мята вперемешку с ванилью, возможно, чабрец. Я все-таки попробовал вздохнуть и еще глубже прижался лицом к ее груди.

— Я бы очень хотел узнать… Как тебя зовут, — я услышал, как мой голос дрогнул, зато контролировал свои руки, прижав их к полу. Чтобы не показать, что я отстраняюсь или что пытаюсь привлечь ее к себе. И главное, я и сам не знал, что бы делал, дай я себе волю.

Ядвига, она же Яга, она же хозяйка волшебного арсенала

Невероятно. Второй раз подряд Яга, которая не удивлялась несколько столетий, не могла прийти в себя: это что, все наяву? К ней вернулась сила, вот так запросто; и какая разница, что этой силой она столько раз клялась не пользоваться. Сопротивляться ей — то же самое, что дышать через задницу.

Кстати, о задницах. Прямо сейчас она лежит на во многих отношениях милом молодом человеке, чрезвычайно напряженном — похоже, его мозговая активность блокирована и большей частью тратится на то, чтобы контролировать дыхание. Плюс ее сорочка забилась ему в рот, а он мужественно изображает статую. Если прыснуть со смеху, то вряд ли он ей когда-либо простит, хотя какая разница — если расхохотаться, то точно задохнется.

Нельзя сбрасывать со счетов вот что: наверное, это куда более странно, чем внезапный удар силы. Совершенно инстинктивно, не рассмотрев как следует, она очаровала мальчишку — до того, как успела испытать к нему симпатию, до того, как узнала о возвращении способностей.

Да, от природы сильная ведьма в активной фазе, и в отличной форме, становится желанной для того, к кому испытывает склонность. Это такой подарок стихии, чтобы гарпии, точнее дамы со сложным характером, могли продолжить род. Потому что няшки и всеобщие любимицы— это не про них.

А Ядвига пятнадцать минут назад напоминала старое трухлявое гнездо, над которым расплакались бы что маг, что ведьма. Способности усохли под гнетом зелья, необходимого ей теперь для работы с предметами.

Не знай она механизмов ведьмовства, то пришла бы к выводу, что крупицы силы, которые еще теплились в ней, среагировали на чужака, ну как угли на жидкость для розжига. Он попал под воздействие с первых же секунд, а сила продолжала просыпаться.

Неужели состояние паники после того, как сработала сигнализация, подействовало детонатором и силу уже было не остановить. А она, дура, все надеялась пробудить магию.

В череду бессвязных мыслей Яга впустила Василису, которая спешила к дому. Дочь за минуту преодолела границу между Семиречьем и остальным миром, но, так как портал она предусмотрительно открыла подальше от избушки (охранны чарые и перенесенные из других миров технологии делали зону вокруг сейсмически опасной), то несколько километров ей пришлось идти пешком.

«Кто у нас Премудрая, а кто — тупая и злая колдунья? Чем быстрее Васька войдет в курс дела, тем быстрее мы разругаемся по поводу ее очередной блестящей идеи и тем больше времени останется на поболтать после того, как помиримся», — рассудила Яга.

На самом деле думать становилось ой-как непросто, и на этот раз зелье не при чем. Сила концентрировалась в кончиках пальцев, резонировала от напряженного мужского тела; Яга могла слышать, как кровь расходится по нему толчками. От этого энергия в ней взмывала еще выше, но не по направлению к небу, а глубоко в землю, где тревожились и бились другие струи, огненные, под тяжестью камня и скольки-то веков почвы.

Впрочем, это не значило, что взглянуть наверх у нее не получилось бы. В отличие от многих товарок, признававших только мать-сыру землю, Яга чувствовала верхние слои так же привычно, как и нижние. Тучи сгрудились сильнее, чем обычно, и порывистый ветер так и приглашал подняться нал облаками, чтобы передать привет луне. Спасибо, не в этот раз.

Она коротко вздохнула где-то в районе ключицы молодого человека, которого есть нельзя, а разговаривать придется.

Глава 2

Опять Яга, которую мы оставили лежащей на Андрее

Как же все непривычно, давно позабыто. И сомнительно, чтобы ощущение силы раньше достигало такой острой чистоты. Она бы непременно узнала его снова. Бабка же сколько раз говорила, что ведьмы с такими задатками, как у юной Ядвиги, ей встречать не приходилось. В этот раз страха не было. Она больше не боялось того, что рождалось в ней и расходилось далеко за пределы избушки. Интересно, если выдохнуть эту сладость, получится ли расшевелить листья на осинах в другом конце леса.

В благодарность всему миру Яге захотелось приободрить бедолагу, который под ней застыл и не шевелился. Медленно провести внутренней стороной лодыжки по его бедру и ниже. Силу не нужно копить в себе. Тем более что серьезность его намерений настойчиво упиралась ей в бедро. Не замечать — тяжело, шутить — глупо, а погладить и посмотреть, что дальше…

— Я бы очень хотел спросить… Как тебя зовут, — прервал он охрипшим голосом движение, которое она начать не успела.

— Какой смелый парень, — вздохнула про себя Яга, но вслух сказала другое. — Добрый молодец, сейчас сюда зайдет девица юная и впечатлительная. Давай придумаем, во что тебя одеть, там и познакомимся.

Она ободряюще похлопала его по бедру.

— Я встаю, отворачиваюсь и не смотрю. А ты иди к шкафу у самой двери. Ни за что руками не берись, только за ручку дверцы. Это важно, не то еще какой фокус выкинешь. Неизвестно, с каким предметом разбираться будем. Иди медленно, спокойно. Понял ли?

— Да, леди. Слушаюсь и повинуюсь.

В этот момент его правая рука все-таки сжала ей запястье. Яга услышала, как радостно зажужжала энергия в ее ладонях, отзываясь на пульсацию его крови. Резкие толчки. Как тиканье ходиков. В комнате вдруг засобирался туман: не холодный, а теплый и влажный, как в бане.

Но даже пары секунд тишины, чтобы разобраться, нравится ли ей лежать вот так, — парень вроде бы привык и не жалуется, — в этом сумасшедшем доме не предвидится.

Грам, психованный меч Сигурда, который когда-то принадлежал Одину, забился в конвульсиях на стене и намеревался повторить недавний подвиг: соединиться со своим новым героем и доказать ей, что в собственной избе она не более чем недоразумение.

Ох, и Василиса все ближе. Перешла через ограду, и маячки над печкой приветливо мигают зеленым — пройди ее посторонний, то эта сатана разразилась бы иллюминацией плюс выдала сирену, которую Яга уже прослушала в ванной.

Никакого намека на личную жизнь. Ладно, безумные князья да бароны, чуть что норовящие развязать в Семиречье междоусобицу. Ладно, маги, взявшие избушку в незримую осаду ради кучи старинных предметов, которые им дороже любых сокровищ. Ладно, ненавидящие ее бывшие родственники, которые верят, что отобрали единственную дочь. Но разве под этой крышей она не заслужила, чтобы упавший под ноги хлопец мог строить из себя мачо без свидетелей? И без сбесившихся от одного его вида артефактов.

Неудивительно, что за столько лет ни одного богатыря она не раздела, не умыла и не съела. И даже не увидела на расстоянии ближе чем 200 верст от избушки.

— Ш-ш-ш-ш, — почти ласково прошептала Яга. — План меняется. К шкафу ухожу я. Ты обматываешься шарфом-полотенцем — вот он, держи — и больше пока не двигаешься. Лежишь, как агнец, потом одеваешься и мы не торопясь выходим отсюда … да хоть во двор. Свежий воздух не помешает.

— Только ты тоже накинь на себя что-нибудь, а то простудишься, — ответил ей этот нахал, которому полагалось находиться в глубоком шоке или хотя бы повизгивать от страха. Но руку выпустил.

Что они там, в безмагическом мире, совсем связь с действительностью потеряли в энтернэтах? Василиса о такой штуке рассказывала. Уже работает в трех мирах как минимум.

«Надо будет узнать, из какого из немагических он пожаловал, — и в молодые годы, когда Яга еще могла переходить из мира в мир, она почти не покидала родное Белогорье — из того, откуда местные маги таскают технологии или из того, где на твердой земле почти никого не осталось, все улетели жить на соседние планиды. Поблизости есть еще мир, загаженный настолько, что люди не выходят на воздух и обитают в капсулах. Хотя это вряд ли, на чахоточного красавчик не похож. Кровь с молоком».

Вот ведь псих, лежит себе и улыбается. Яга неохотно отстранилась и принялась пятиться назад, не вставая с колен. С достоинством, разумеется. Она бы ни за что себе не призналась, что не решается резко подняться рядом с ним. Незнакомец откровенно пялился снизу вверх, сорочка была слишком коротка, а прикрываться руками ей не позволяла гордость. Мря.

Андрей Богатырев, 29 лет: на этот раз напуган

Из шкафа некрасавица достала то ли тунику, то ли удлиненную рубаху с рукавами по локоть и без намека на манжеты, а также шаровары, затягивающиеся вокруг талии на веревку. К тунике прилагался широкий кожаный пояс. Я сразу вспомнил о викингах, ну то есть о фильме с Данилой Козловским, потому что сериалы не смотрел. А также о древних славянах, но тут мог ввернуть только «Повесть временных лет», да и то в кратком изложении. Признаюсь, представление о быте и привычках тех и других я имел весьма примерное. Хотя яркие цвета, спасибо господи, в этом шкафу не в почете.

Когда она вернулась с ворохом вещей — из натурального льна, между прочим, — то сама уже успела принарядиться, выбрав одежду, которая скрывала ее по самые пятки. Женщина надела широкую светлую рубаху с длинным рукавом и простой серый сарафан, украшенный на месте соединения лифа и бретелек двумя массивными коваными пряжками. Волосы она убрала гребнем на затылке; непослушные пряди выбивались в разные стороны, отчего-то быстро высохнув. Эта элементарная прическа шла ей не меньше, чем живописный кавардак несколькими минутами ранее.

У меня, наконец, появилась возможность ее разглядеть. Ну, несколько раз взглянуть прямо в лицо. Нос длинноват, губы великоваты, при этом без припухлости, глаза… Ну, глаза интересные. На миг показалось, что они разного цвета: один серый, другой синий. Но я списал это на освещение. Светильники на стенах горели как-то слишком оживленно, огонь зажегся и в камине, хотя я бы поклялся, что не видел, как она его разжигала.

Старше меня, но не настолько, чтобы оставить равнодушным. Странно. Лет десять назад я загорался и от тридцатилетних «старушек», но теперь разница в возрасте в большую сторону меня не привлекала. Так в чем же дело, дама явно приближается к сорока, не очень за собой следит. Смотрит в упор, не заботясь о впечатлении. Осунулась, цвет кожи нездоровый, носогубные складки глубокие, мешки под глазами имеются. Ну так и я не ее косметолог, мне то что?

Походка резкая, слегка прихрамывает.

Все ли со мной в порядке? Только что я находил ее привлекательной. Да и сейчас нахожу. Может, эта хрипотца в голосе или незабываемый клекот — такой я раньше от женщин не слышал. От мужчин, впрочем, тоже.

Есть лица, которые не то что в каноны не вписываются, а и к симпатичным не относятся, при этом притягивают внимание. Я посмотрел на предложенную одежду, потом на нее, снова на вещи. Женщина недоуменно подняла брови, а я все определялся — она загадочно хороша или это я тронулся головой. Другие варианты тоже есть: последствие перемещения и, ну чем черт не шутит, колдовство. Если здесь предметы разговаривают, то почему бы и мне не стать жертвой ворожбы.

— Ты, парень, передумал одеваться? — спросила она, будто выплюнув обращение.

— Меня зовут Андрей и я до сих пор втыкаю, ну то есть собираюсь с мыслями. Штаны, знаете ли не того покроя, пояс широковат, — бывает, ляпнешь ерунду и сам не знаешь зачем.

Так, попытка не засчитана. Физиономия дамы медленно покрывалась красными пятнами, она закрыла и открыла рот. Запястье вытянулось на моих глазах, а ногти обернулись в когти длиной в два сантиметра, не меньше.

— Нет-нет, я не хотел вас обидеть. Понимаю, что вот-вот гости, не представляю, как правильно себя вести. Как в таких случаях принято? Одеваться с невозмутимым видом, как ни в чем не бывало или, наоборот, требовать объяснений? А, может, попросить тряпку, чтобы убрать копоть с ковра?

— Меня зовут Яга, человек. — она выдохнула это с усилием и я подумал, что наша близость, которой мы так просто добились лежа на полу, под угрозой. И того и гляди, меня сожрут. То есть близость-то останется, но никакой пользы или радости я не получу.

Ее когти продолжали расти, хотя куда уже. Верхняя губа слегка дёрнулась и на нижнюю опустился внушительных размеров клык. Это было отвратительно, честно. Не те сексуальные клыки из фильмов о вампирах, а совершенно неопрятный клык-переросток. Перевоплощение из экстравагантной, немного растерянной фурии в чудовище произошло меньше чем за пять секунд.

Я застыл — события развивались с такой скоростью, что я успевал разве что в качестве зрителя. Но Яга, надо отдать ей должное, изо всех сил старалась их затормозить.

— Беги, — прочитал я по ее губам.

— Куда? — ответил скорее себе, чем ей. Я не имел представления, что находится ни за одной из трех дверей в этой комнате. И когда она бросилась на меня, держа наготове правую кисть с лезвиями вместо пальцев — вылитый Эдвард Руки-ножницы — я неожиданно для нее, да и для себя тоже, кинулся ей в ноги и заставил запутаться в длинных юбках.

Грам! — крикнул я, когда мы снова падали вместе. Меч уже несколько минут противно жужжал: в ответ на мой зов у него хватило силы оборвать заклятье и «отпечататься» от стены. Но прилетел он не в открытую ладонь, а рукояткой прямо в лоб Яге. Последовал глухой удар.

— Свинья, — сказала хозяйка избушки спокойным голосом и отключилась.

— Это ты кому? — хором спросили мы с мечом.

— Не переживай, у нее крепкие кости, а черепушка твердая, стены сносить можно, — успокоил меня Грам. Я сидел над распластавшейся женщиной и пробовал нащупать пульс. Конечно, мне было не до пустых формальностей. Про одежду я забыл.

И фирменное везение тоже при мне. В эту секунду в комнату вбежала премилая девушка, которая мой вид, да и общую картину, никак не одобрила… Она поджала губы и смешно округлила глаза.

— Ой, мамочка моя! Мне зайти или выйти? Или давайте я выйду и быстро зайду? — затараторила девица. Смущения ей категорически не хватало. На меня смотрели строгие голубые глаза. А ресницы старательно хлопали, чтобы я ненароком не почувствовал себя идиотом. Нет, не так. Чтобы я включился в ее игру и все равно почувствовал себя идиотом.

Она действительно вернулась минуты через четыре. Я успел одеться и искал воду, чтобы опрыскать Ядвигу, не подававшую признаков жизни. Приближаться к ней вплотную я отчаянно трусил. Самому тоже следовало выпить. Но ни воды, ни алкоголя я заметить не успел. Девушка окликнула меня в тот момент, когда я с некоторым опасением тянулся к набору разноцветных склянок на шкафу.

— Вот это вы зря, не прикасайтесь! Кстати, я Василиса, а, как вас зовут, я уже знаю. Просмотрела ваше резюме на сайте, пока сюда добиралась.

Мне точно было, что ей сказать. Ответ так и вертелся на языке. Вместо этого я аккуратно поставил на место синюю колбу, слез с табуретки и развернулся к ней лицом. Иногда достаточно взгляда. А вот она молчать не умела:

— Насчет мамули не переживайте. Грам связан с нашим родом парой сотен клятв. Ей вреда от него не случится, чтобы он там себе ни воображал.

Последовала короткая, едва заметная пауза.

— А мама могла. Вам, то есть тебе. Она неплохо себя контролирует, когда пьет зелье по графику. Сейчас и график сбился — и выброс силы, первый, насколько я знаю, во взрослом возрасте. Такие, понимаешь, качели для изнуренного организма. Плюс эмоциональная нестабильность у нее прописана в родовой диаграмме с двух сторон… И..

Я не выдержал.

— Привет! — И на случай, если здесь так не принято, — Здравствуйте! — громко перебил ее я, пользуясь тем, что наличие одежды позволяет вести светский разговор. — С мамой мы уже познакомились. А я вам, собственно, зачем здесь, дамы?

Стоило проявить жесткость и поставить вопрос ребром: мол, вызволяй меня отсюда, уважаемая. Но грандиозная шишка на лбу лежащей у стола Ядвиги мешала сосредоточиться, а еще откуда-то взялась слабость и вялость. Даже язык, который подводил меня редко, ворочался с трудом.

— Давай-ка, отнеси маму на диван. У нее потом спину заломит, не поблагодарит, — промурлыкала эта умница. И что-то подсказывало мне, что даже с Ягой, при ее клыках (клыке) и переменах в настроении, договориться проще, чем с юной зазнайкой.

Ядвига Гаевская, 415 лет, вдова — пока еще без сознания

Василиса суетилась чрезвычайно по-родственному. Яга даже сквозь неявь приняла к сведению, что дочка вырубила это бессмысленное кольцо Примирения и комната перестала вертеться в бордовом калейдоскопе. Но приходить в себя не спешила. Слишком устало тело, гудела голова.

Ведьмы и маги живут дольше безмагических существ и первый урок, что они постигают — не надо совершать лишних движений, если не знаешь точно, что за ними последует.

Кольцо как следует изгадило кабинет. Допустим, не было у нее на столе зефирно-лиловых сапожек, потому что на самом деле там стояли погрызенные молью сапоги-скороходы.

Изначально вещица славилась тем, что не оставляла разногласий между инакомыслящими в одном замкнутом пространстве. При этом отличалась примитивными настройками: сформулируй мысль, поверни на то количество оборотов, сколько в комнате людей. Возможно, выражение «обвести вокруг пальца» родилось именно таким образом.

Мнение владельца тут же передавалось всем — если шли переговоры или дебаты, то они быстро катились к завершению, и понятно, в чью пользу.

Когда после смерти мужа предметы взбунтовались, кольцо перестало повиноваться одним из первых. Оно открыто не признавало право хозяйки решать за всех. Это выражалось в том, что колечко протеста ради усиливало ее оппонентов, и Яга перестала выносить его из избы. Как сор. А чтобы не слушать наставлений от комаров и тараканов, она заблокировала его, как сумела. Технических знаний, полученных от отца, на это вполне хватило.

Тогда украшение объявило еще более беспощадный бойкот: в нем обнаружилось стремление перекрашивать предметы в разные оттенки одного цвета, а при случайном касании — и вовсе превращать живое существо в другое. При условии, что это другое находится здесь же. Так, Яга имела несчастье провести два часа в перьях — когда Василиса притащила в дом своего попугая, пока ее каморку в университете приводили в порядок после магического шторма.

То есть от ментальной магии перстень перешел к трансформациям, магии примитивной, но дюже мощной. И все потому, что надежно запечатать источник силы и не повредить его — условия взаимоисключающие.

Яга недоумевала, что мешало ей забросить украшение в один из усыпляющих коробов в подвале и забыть о нем; это же лучше, чем день за днем терпеть его выходки. Ответ на поверхности, но принять его сложно. Кольцо служило многим поколениям Гаевских и помогло собрать их первый магический арсенал. Это потом уже артефакты приняли Хартию осознанного подчинения и принимали в братство все новые и новые волшебные предметы, бежавшие от полубезумных владельцев. Кольцо стало проводником между артефактами и первыми хранителями.

Например, одно из обязательных условий Хартии гласило: ни один Гаевский не должен смеяться, используя артефакт. Маленькая Ядвига привыкла, что крайняя степень веселости — это широкая улыбка с обнажением зубов. Дело в том, что многие артефакты продолжали слышать маниакальный смех прежних хозяев через века после их смерти.

Так что если про подвал она заговаривала частенько, то наложить на кольцо убийственное заклятие — такой вариант и близко не рассматривался, и нахальное украшение этим пользовалось. Сейчас же оно несколько раз обиженно тренькнуло в руках у Василисы и послушно замолчало.

Артефакты постоянно требовали, чтобы их передали «в руки законной наследницы», минуя «чертову ведьму». Что поделать, их сила враждовала со стихийницами, а ведьмы в свою очередь смеялись над увешанными амулетами магами. Когда-то все было иначе; после гибели родителей они видели в ней единственную преемницу Ягайло, несмотря на древний ведьминский род ее матери, и молились на девчонку нестройным хором. Впрочем, кое-что не меняется: и тогда, и сейчас она остается единственным щитом между ними и миром.

Яга в поежилась от непрошенных воспоминаний. Вот лежит ее Ясномысл, сраженный ударом огня и воды: муж развополощается на глазах, а у нее на внутренней стороне запястья так же стремительно выступает клеймо Убийственной — ведьмы, лишившей жизни человека, пускай и мага.

Потом пришли обрывки других мыслей, в которых фигурировал чертов мальчишка. «Мальчишка?! Перемкнулась я на этом кольце что ли, ведь парень меня по-настоящему вырубил… Меня?», — с каждым образом Ягу выталкивало обратно в сознание. Она почти подскочила в кресле, пытаясь для начала сфокусировать зрение в одной точке.

На столе, отодвинув немалым задом сапоги-скороходы, расселся без преувеличения огромный кот. Точь-в-точь ее Барсик, только башка еще больше, еще круглее — ну вылитый тазик с ушами. И если Барсюша, папочкин подарок на ее 50-летие (десять лет для ведьмы — один год для человека вне магического поля, примеч. автора), имел благородный дымчатый окрас, то этот котяра отличался иссиня черной шерстью.

КотоКот широко открыл пасть и вывел глубокое утробное «мяяяяяя» — с теми правильными нотками гудящей пилы, которые отличали издаваемые артефактом звуки от мяуканья обычных живых котов. Яге так хотелось сграбастать его в объятия, хотя, очевидно, что перекрашенным Барсиком он не был. И она взяла себя в руки:

— Я тебя не вызывала.

— А ты и не управляешшшь мною больше, хозяюшшшка, — он говорил мягким низким голосом, не двигая челюстью. — Довела дом, — КотоКот укоризненно поводил хвостом и часть предметов посыпалась на пол, — довела себя. Непорядок.

Зверище легко спрыгнул и подошел к креслу, водрузив голову-дыню Яге на колени.

— А ну, брысь, — машинально пробормотала она и осторожно почесала за жестким, как у хряка, ухом. И, конечно, принялась оглаживать урчащего паразита смелее и смелее. Боль, тисками сжимавшая голову, отпускала с каждым движением.

Она снова вспомнила о своих гостях: ну надо же, Василиса и Андрей сидят за маленьким столиком в углу и чаёвничают. Дочь смотрит на нее пристально, как будто убеждаясь в собственных мыслях (да всегда она так глядит, с детства поделать с этим ничего не могли), а парень — так, словно первый раз видит. Ядвига прикрыла глаза и постаралась не думать о том, на кого она похожа после двух ударов об пол после ванны. Мря. Ну извините.

Ядвига проявляет лучшие качества и в основном молчит

Яга не видела смысла откладывать предстоящий разговор. Ей как никогда мечталось о взбитых перинах у себя наверху и сне длиною в три дня, а то и поболее. Но все в сборе, и КотоКот явился неспроста — собранный в избушке арсенал сделал свой выбор.

— Мамуль, вижу ты в себя приходишь. Я ведь спешу, удрала с середины заседания, но через два часа следующее. Там повестка посерьезнее, тюлени из Серых Земель мутируют в долгопятов. — Василиса тараторила и внимательно осматривала Ягу.

Ее беспокойство легко понять. Невменяемая мать, немаг из другого мира чудом остался невыпотрошенным, полный дом артефактов, растревоженных надеждой, что новый хранитель нашелся. Яга крякнула про себя, привычно посочувствовав дочке, а та продолжала:

— С Андреем вы уже познакомились. Ты удаленно наняла его на работу — ну, по тому шаблону, что мы с тобой составляли еще до … — она сверилась с папкой, которую прихватила с собой. — До окончательного натяжения Занавеса. И вместо того, чтобы отправиться по цепочке заклятия ко мне офис, он оказался здесь. С учетом обстоятельств ему … ээээ… в общем, повезло. Он цел и невредим и может приступать к своим обязанностям.

— Что-о-о-о-о? — распрямила плечи Ядвига и сама же подумала, что получилось не по-царски, как у обиженной бабы. — Этот-этот… С чего ты взяла, что в он в состоянии?! Без обучения, без проверки на вменяемость — вот так взять и отдать ему силу, подобной которой в наших мирах просто нет! Где твоя светлая голова?

Дальше КотоКот, Василиса и Андрей заговорили одновременно.

— Да объясните наконец мальчччику, что вы провернули, одаренные вы моииии.

— Дамы, постойте! Это недоразумение. Вы про какие обязанности??

— Он просто действовал сообразно ситуации и не дал себя скушать — это не повод относиться к нему с предубеждением, — закончила последней Василиса.

Яга отлично слышала, что на самом деле пытался сказать каждый из них. Чего-чего, а эмпатии ей природа отвесила с избытком — видимо, чтобы уравновесить прочие особенности.

Вот Василиса,лицом похожая на мать в юности, но красивее: черты не такие резкие. Сколько в ней уверенности в том, что ошибиться она не может. Такой категоричной и самоуверенной Яга в ее возрасте ох-не была. «Только бы девочки моей не коснулось», — привычно подумала она. Разумеется, упустив из виду, что в свое время в 200 лет с хвостиком сама не то, что в комитетах заседала, а вышла замуж, вступила в наследство и правила Семиречьем крепкой молодой рукой (ну что с матери взять, прим. автора).

Пушистый и мурчащий КотоКот мог выбрать любое обличье, а стал огромным черным котиком. Он будет утверждать, что представляет интересы всех ее волшебных предметов и Андрея заодно. Но последним его воплощением был Барсик, лучший друг одной маленькой девочки. С ним она выросла и рядом с ним умерла. Правда, Барсика убили первым.

Магам кис известен как Глаз Гора — артефакт чертовски самостоятельный и до жути универсальный. Мало тех видов магии, которыми он не владеет. Вот и получается, что Грам — лучший меч против великанов, а Глаз — просто меч, но в нужный момент. Кольцо Примирения переубедит любого, а Глаз подскажет владельцу, на что намекнуть, чтобы собеседник сдался. Сапоги-скороходы домчат одного, а Глаз Гора найдет быстроходное судно посреди океана для всей компании. Поможет прочитать мысли, передаст сведения на расстоянии, соединит… Яга еще раз взглянула на кота, принявшегося сосредоточенно умываться лапой.

«Это воплощение — тоже ничего», — решила новоявленная ведьма.

Что касается Андрея, то ей вдруг стало досадно, что он так легко отказывается от ее компании. Сколько магов со всего Белогорья пытались заявить о своей готовности исполнять обязанности, с которыми Яга перестала справляться. Она даже слушать не хотела, и оттуда росло убеждение и своих, и соседских, что эта новая Ядвига помешалась на стремлении удержать власть.

Нахмуренный, взъерошенный, всем своим видом показывает, что ему пора. А ведь ни держи избушка его настроение вровень с настроением хозяйки, с пола бы не встал после прохода через портал — так бы его ужасом скорежило. Ни переводи кольцо, а сейчас — КотоКот, их речь на его язык и обратно, она бы его сразу и съела. От нервов, после первой же неудачной попытки поговорить.

К горлу подступил ком — и не потому, что ее мутило, хотя и это тоже. Мальчишка ей понравился, она уже забыла, как это бывает. И он приглянулся избушке. И весь арсенал — от подвала до чердака — ликовал, предвкушая, что на жар каждого из предметов в этих руках найдется крупица холода.

Они, руки, не затрясутся мелкой дрожью от желания обладать, подчинить и активировать. Бережно раскроют засорившиеся каналы, освобождая движение магии. Разберут, если нужно найти неисправность, усилят или приглушат энергетический поток. А еще эти руки так же аккуратно..

«Так, что со мной. Не хватало, чтобы я, как Грам, прыгнула к нему в объятия и изобразила полное обожание, капая слюной, — Ядвига схватилась за виски. — Возьми меня, о, повелитель, всю старушку как есть и не подавись!»

— Тьфу, напасть, — а это уже вслух. — Давайте каждый по очереди что ли. Пусть КотоКот начнет. Он древний и мудрый. Василиса, детка, не возражай.

Глава 3

Андрей много перебивает

Я все равно попробовал внести ясность в этот бедлам. Ядвига не успела глаза продрать, а уже выражает уважение к котищу. Как там поется? «А я уважаю пирата, а я — уважаю кота»? — ну-ну, они, кажется, составят неплохой тандем. С родной дочкой, и то разногласий больше.

— Можно я все-таки скажу. Во-первых, ни на какую работу я не подписывался, просто мониторил вакансии на HH.ru, что никак нельзя приравнять к договору найма. Во-вторых, вы вообще знаете, кто я и чем я занимаюсь? — В этом месте я взял драматическую паузу, чтобы набрать побольше воздуха. Риторике нас учили, если не путаю, 64 академических часа в течение учебного года плюс практикумы, но ведение конференций и переговоры с заказчиками дали мне куда больше. — Мои умения у вас тут, — и я широким жестом обвел этот, с позволения сказать, кабинет, — не пригодятся. Я хороший журналист, отличный репортер. Еще рекламой подрабатываю. Вам что здесь, тексты писать нужно?

— Тексты? — спросила Ядвига таким тоном, словно я предложил ей отведать лежалую не в холодильнике лягушку. — Какие тексты?

Но не успел я и рта раскрыть или хотя бы энергично покивать, что, мол, я не удивлен, откуда в данной избе уважение к интеллектуальному труду, как кот бесцеремонно вмешался:

— Андрей, ты мне нравишшшься все большшше и большшше. — Не удивлюсь, если он специально выбирал слова, буквально напичканные шипящими. — Тексты — это хорошшшо. Предлагаю здесь внизуу вывесить расписание приемов пищщщи. Не за мышшшамижжж мне гоняться.

Василиса прыснула, и я удивился, что она ведет себя подчёркнуто нейтрально. Как говорят у нас, не пытается вставить свои пять копеек, а заняла место с краю. Наблюдает, значит. Я перевел взгляд на ее маменьку. Наше короткое знакомство показало, что терпение и осторожность не относились к числу ее достоинств.

И тут я заметил, что этих самых достоинств стало меньше, в буквальном смысле. Ядвига похудела раза в полтора, что не мешал разглядеть даже ее балахон (тогда забираю назад свои слова про сорочку с AliExpress) и, кажется, стала ниже ростом. Она потерялась в массивном кресле и выглядела почти хрупкой. Измученной и — сколько сил иногда надо потратить, чтобы найти правильное слово — породистой. Да-да, как королева, которую для съемок в журнале привели позировать интерьере загородного дома.

И примечательных сабельных когтей больше не было. Я видел перед собой другую женщину и понимал, что рано делать выводы. Во всяком случае, чтобы вывести из себя эту, понадобится больше времени.

— У нас есть не больше двадцати минут, — проследив за моим взглядом, отметила Василиса. — Мама скоро уснет по-настоящему и надолго.

— Тогда не будем терять времени, друзья, — бодро изрек кот. — Все мы здесь сегодня собрались, чтобы решшшить вопрос первостепенной важжжности… Рассссмотреть кандидатуру нового хранителя и заодно ввести его в курс дела.

— Постойте. Это ерунда какая-то.

— Юноша, хватит меня перебивать. Я сообщщщу факты, а вы, все трое, примите к сведению нашшшу версию событий. Я веду речччь от лица артефактов, опираясь на Хартию 9098 года, подписанную с хозяйской стороны Эжжжбертом Гаевским. Ваши вопросы и комментарии рассмотрим отдельно.

Котик умел заставить себя слушать. Он заскользил назад в историю этого мира, как ладья по волнам. А я, не знаю, что заставило меня это сделать, поднялся с низкого пуфа и встал за креслом Ядвиги, облокотившись о спинку. Ее прямая спина и такая же прямая шея одновременно напряглись.

«Что, Андрей, не наигрался? — зазвучал у меня в голове знакомый голос. — Ничччего, времени хватит, разберешшшься, кто из вас мышшшка, а кто — кошшшка».

Не могу сказать, что я удивился. А Ядвига, будто услышав его, откинула голову, почти уперевшись макушкой мне в локоть, и закинула ногу за ногу. Отсюда я не мог чувствовать запах ее волос. И не думать о нем тоже не мог.

Андрей, КотоКот и остальные

Из речи этого странного хвостатого я сделал для себя несколько выводов. Во-первых, он не живое существо, а проекция — реальная и прожорливая — и его физическая оболочка заперта в маленькую резную шкатулку и представляет собой золотую безделушку в виде египетского символа.

Того самого глаза, который мы везем на китайских сувенирах из этой страны и из Турции, по-моему, тоже.

Ядвига достала глаз по настоянию, как она его называет, КотоКота. Я уже понял, что это артефакт, он светился мягким голубоватым светом, и девушки попросили меня покрутить колесико сбоку. Наверняка, это была какая-то проверка.

— Я не имею права это делать, — заявила Ядвига.

Кстати, кот зовет ее Ёжа и Ёженька. Это смешно и нисколько ей не подходит.

— А я не вижу никакого колесика, — сказала Василиса. — Наш кот такой вредный, что, сдается мне, никто из магов его не увидит. Он тысячелетиями молчал в хранилище и зажужжал, когда родилась мама. И соизволил воплотиться.

— Все потому, что своей магии малыш-ш-шке недоставало. Как бы она без меня справлялась, — но и этого коту показалось мало и он пустился в воспоминания. — Представляеш-ш-шь, Ёжа хотела лош-шадь, и что, я бы спал на улице: лошадь в доме ш-што ли? Еле уговорили с Ягайло на котика. Пришлось побыть дитеныш-ш-шем, чтобы ей угодить.

Кто-кто, а зверюга явно свыкся с предыдущей ролью. Я не стал ему говорить, что ребенок, подари ему такого бегемота, как он сейчас, испугался бы и стал заикой — и кличка у кота была бы Вепрь. Ну Тигр, если ласково. Но ни капли не Барсик. После кончины этого самого Барсика Глаз пылился себе и в ус не дул. А теперь решил, что пыль пора стряхнуть.

Во-вторых, получалось, что магические предметы в этом мире недолюбливали магов, которые ими пользовались. Чем сильнее артефакт, тем норовистее он становился с возрастом, осознаннее. А магу неудобно каждый раз спрашивать у палки, готова ли она полыхнуть молнией — так и без головы останешься, если у противника артефакт так себе, но сговорчивее.

Предметы бунтовали, их уничтожали. Назревал конфликт интересов: родовые артефакты еще служили хозяевам, хотя и там случались эксцессы. И тут на сцене появился предок Ядвиги, который подошел к делу с другой стороны. Он решил, что артефакты следует изучать, более того, облегчать их страдания — будь то моральные или физические.

До этого каждая магическая семья берегла любую информацию о своих цацках и к ней не допускала, а этот парень начал писать учебники, проводить семинары. В итоге поднялась волна: многие маги признали, что с волшебными предметами необходимо считаться, разрешать им выбирать хозяина и т. д.

А сами предметы так и вовсе основали нечто вроде Фонда защиты себе подобных.

Все бы ничего, но сама природа волшебства диктовала, что и у этой независимой группы «товарищей» должен быть хозяин-активатор. Неудивительно, что лучше всего на эту роль подошел Эжберт Гаевский. Он заключил с предметами соглашение: все пункты я не перечислю, талмуд вышел изрядный. Коллекция осознанных редкостей продолжала пополняться его потомками (вещи сами находили тех, кто не желал оставаться с хозяевами, еще больше попадало туда в наполовину исправном или в почти дезактивированном состоянии).

Через несколько поколений Гаевские стали силой, которую в моем мире можно сравнить со страной, имеющей ядерную бомбу. Есть важное отличие — у нас таких стран около десяти, а здесь такая семья одна. И, на мой взгляд, большая ошибка, что весь арсенал (почему-то Ядвиге нравилось это слово, а от моей «коллекции» она морщилась) подчинялся, то есть переходил, по линии прямого наследования.

Гаевские передавали право управления только своим детям обоего пола. Супруг или супруга тоже могли работать с предметами, но без детей вся история бы оборвалась.

Ненавижу юридические термины, они коверкают речь — но суть ясна. Маги, как правило, рожали одного младенца — мать с дочерью, закатывая глаза цыкнули на меня и пообещали, что потом объяснят, — его увешивали охранными амулетами, как новогоднюю елку, и готовили к управлению «арсеналом».

В итоге Гаевским жилось все хужее и хужее; они не могли никому доверять, везде мерещились заговоры и враги. Чего удивляться, что последний мужчина их рода (папа Ядвиги по имени Ягайло) женился на дочери ведьмы. Такой выбор, как мне намекнули, объяснялся тем, что ведьминым родам магические предметы были неинтересны, а силой эти дамы обладали будь здоров. При этом с магией артефактов не контачили, волшебные перстни и палочки в руках у ведьмы превращались в опасную бутафорию — то есть пользы не извлечь, а погибнуть можно.

Давайте я включу прямую речь КотоКота. Вот это настоящий эксперт. Чуть ли не самый главный.

— Наш-ш-ша Ядвига — первый в семье ребенок с двумя противоположными вариантами развития силы. Темный Ягайло и нейтральная Мирра (это родители, прим. Андрея), конечно, ждали, что девочка возьмется за традиционну магию и воспитывали ее не выводя из хранилищщща. Чем раньш-ш-ше дите начинает контактировать с предметами, тем прощ-ще им поладить. Бабка же, на минуточку, верховная ведьма твердила, что от судьбы и от котла с волшебным варевом ей не уйтию

— Да, маме сполна досталось ведьминой силы. Бабка Ксения настаивала, чтобы Гаевские оставили дочку в покое, напряглись и продолжали славный род дальше, — это вмешалась Василиса. — Наверное, так бы все и случилось. И мама бы сама выбирала, что предпочтительнее — поддерживать магическое равновесие или воспользоваться даром стихийинцы.

— Это все сослагательное наклонение. На семью правителя напали, выжила только дочка. Я не сказал, что к своим обширным землям Ягайло получил в качестве приданного за Мирру больш-ш-ше половины Семиречья. Малолетней Ядвиге отош-шло хранилищ-щ-ще, земли и бабкин дар.

— Знакомься с самой завидной невестой Семи княжеств. Уже вдова, одна нога костяная, — сухо сказала Ядвига.

— Сделанного не воротиш-ш-шь, — КотоКот вздохнул так, что я ему поверил. — В возрасте 252 лет Ядвига применила ведьмовство верхнего уровня, скорее, запредельное. Она перестала являться магом, потеряла нейтральный статус и до кучи умудрилась запечатать стихию так, что у ведьм нашего мира остыла сила.

— Мама не ведьма, но и не маг. Меня только успели отправить в подготовительный класс, когда это случилось. Ей пришлось пить запрещенное даже у темных зелье, чтобы управлять предметами и не допустить смертоубийства в распавшемся на уделы Семиречье. Это длилось больше 150 лет, и ее здоровье — Василиса слега прокашлялась, — да и светлый разум под угрозой. Нам нужен хранитель.

В этом месте я почувствовал, как у меня заныл зуб, вылеченный две недели назад.

Яга напоминает, что она все еще хозяин… то есть хозяйка

«Мне одной кажется, что он издевается, — гадала про себя Ядвига. — Кот краснословит битый час, а зачем заклинание выманило Андрея, так и не прозвучало. История семейства — да, все предметы из чайного сервиза на свадьбе родителей — да, суть проблемы — нет».

— Нигде не сказано, что ведьме запрещено владеть артефактами, — вслух заметила она. Нарочито спокойно, чтобы два человека не услышали всю глубину ее обиды. Выбора, ей не оставили выбора. Какая магия в убитом теле? А стихия не нуждалась в приглашении, достаточно наложить одну руку на другую…

Эти воспоминания следует отодвинуть. Сейчас они лишние. После хорошего удара по голове действие зелий настолько ослабло, что Яга ощущала себя едва живой, тошнящейся, но абсолютно трезвой. Ярость перестала угрожать захлестнуть ее в любой момент и затаилась. Нещадно клонило в сон — но любопытство подталкивало развернуться в кресле и рассмотреть Андрея, когда ее зрение больше не сковано липкой поволокой отравы.

Он прятался за спинкой кресла и, она была в этом уверена, разглядывал ее макушку. Не выдержала, оглянулась — стоит, прислонившись спиной к ковру Плача, и вертит в руках сразу несколько раритетов. Вместо священного трепета откровенно зевает.

Глаза опустил, и отсюда не видно, какого они цвета. Волосы темные, нос короткий, губы сжаты в упрямую линию. Лицо как лицо, только скулы такие четкие, словно над ними создатель работал с особым старанием. Она не успела определиться, не делает ли это его выражение капризным, как Андрей снова зевнул и посмотрел прямо на нее.

«А глаза-то синие почти», — вздохнула про себя Ядвига и тут же нахмурилась. — Кот еще немного потянет время, и мы тут оба на коврике ляжем». Василиса подозрительно долго молчала и не порывалась бежать спасать тюленей.

На самом деле весь ее дом работал в качестве ретранслятора ее состояния куда более тонко и слаженно, чем кольцо Примирения. Когда она, как сейчас, чувствовала сонливость и могла стать легкой добычей для названных гостей, то печка и система вентиляции принимались усыплять любое существо, объявившееся в избушке. Случалось и не раз, что князья, искавшие у нее поддержки и получившие разрешение на въезд в угодья, засыпали прямо в сенях на лавке, потому что выбирали неудачный момент для визита.

— Котик, я знаю не меньше твоего, а сказываю еще лучше — потому что быстро, — но только Яга пристыдила впавшего в азарт зверя, как случилась очередная за этот вечер оказия.

Завопила сирена, извещающая о попытке проникнуть за щитовой периметр, который магической стеной огораживал ее владения.

Такое происходило регулярно. Слухи о том, что Яга с каждым принятым зельем теряет разум и слабеет телом, расползались по Бельгорью. И искатели сокровищ то и дело подходили к границе и бросались парочкой заклинаний для проверки, стоит ли защита. Рано или поздно чертова колдунья сломает себе шею, говорили в народе, и тогда артефакты станут добычей того, кто придет первым.

«И тогда артефакты спалят несколько десятков дураков, которые сюда сунутся, пока за ними следом ни явятся маги из старых родов, вооружившись фамильным правом», — отвечала на это Яга в разговорах сама с собой.

Сигнализация сильно отличалась от той, что стояла на вход в избушку, и не изображала конец света. Вой раздавался снаружи дома, также красно-синей подсветкой замигали окна.

— Ставьте защиту! Ну кто что умеет— успела крикнуть Ядвига и изобразила какое-то подобие энергетического барьера над избушкой подручными средствами: ели, стоявшие почти на самой опушке, стали гуще, вздыбили ветки. Небольшое облако спикировало на крышу, расползлось и забило дымоход.

Тем не менее, когда удар все-таки последовал, она едва сумела сохранить сидячее положение. Хлесткий, вышибающий воздух из легких — он был направлен исключительно против людей. Носом у Яги пошла кровь, она закашлялась и тут же успокоилась, убедившись, что остальным пришлось легче.

«Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком», — зазвучал у нее в голове Иоганн Гете. «Так, цитаты вернулись — это неблагоприятный сценарий, — теперь звучала она собственной персоной. Но справляться с атаками она умела и прихрамывая сильнее, чем до этого, подошла к окну, смотревшему на главную дорогу.

Андрей: маги у ворот

За пару мгновений до того, как меня тряхануло — в принципе, это было сравнимо с ударом электрического тока с той разницей, что током бьет в конкретное место, а тут все тело сразу — в руки скакнула уже знакомая сковородка. На сей раз она сотворила надо мной потрескивающий оранжевый купол, от которого отходили струящиеся нити и упирались в пол.

— Я в клетке, — успел подумать я и получил несильный, но ощутимый разряд. Трескучая защита в ответ мигнула зелёным и исчезла. Я аккуратно положил сковородку на пол (ее тяжесть осталась прежней), подвигал конечностями — по очереди и одновременно — и стал ждать инструкций. Тут такая концентрация магов на квадратный метр: они-то знают, что дальше.

Василиса стояла почти напротив меня. Ничего похожего на экран не заметно, или убрать успела. Зато я увидел, как тоже зелёным засветилась и погасла небольшая тряпичная фигурка, которая крепилась к ее поясу металлической цепочкой. Необычный амулет — больше похож на грубую куклу, чем на украшение. Значит, хозяйской дочке вообще не пришлось делать лишних телодвижений. А вот Ядвиге досталось.

Она как-то неловко поднялась с кресла, на каждую ногу ступала с неуверенностью. Оглянулась на меня, видимо, чтобы убедиться, что по полу размазан, а у самой из носа кровь. При этом лихорадочно шарит у себя по карманам. Мне так и хотелось напомнить, что платье это она надела часа два назад.

— Кот, ты почему ее не закрыл? — попробовал спросить громко и в то же время про себя.

— Да не мог я, Андрей. — прозвучал он у меня в мыслях. — Она не просила, согласия не давала. Я бы вмешался, если бы речь шла о жизни хозяйки, при ударе от 10 баллов. Только вот не уверен, что она бы и с 9 справилась. Слаба совсем. Ладно-ладно, от 8 бы подключился, поверь.

Получается, котик может говорить и не ш-ш-шипеть — ну-ну.

— Не, Ёжа, так дело не пойдёт. Все пузырьки с зельем я запалил, пока ты в отключке лежала. Василиса меня за хвост дернула и я внял наследнице, не отказал, — почти промурлыкал хвостатый.

— Мама, КотоКот утверждает, что тебе пребывать в рассудке осталось меньше трех месяцев — если пить эту дрянь раз в неделю. Но ты же чаще. От того, что мы с тобой заготавливали на полной луне, почти ничего не осталось. И инсульт он тоже не исключает — неизвестно, что случится раньше.

У Ядвиги хватило сил только на то, чтобы зашипеть.

— Что ты предлагаешь? — почти задохнулась от возмущения. — Я бы взяла Щит Акинора, — она указала на «мою» сковородку, и почему я не удивился, — и приложила бы разбойникам в обраточку.

— Я лучше сама пойду. Волшебная палочка при мне. Сколько можно скрывать, что я знаю свою мать и от родства не отказываюсь? Это все папенькиного семейства фантазии, что так безопаснее. На меня за три с лишним года совершенно около двадцати пяти покушений.

— Васька, стой! — еще больше занервничала Ядвига. — Какой из тебя боевой маг. Видишь, они притихли там. Могли ударить, чтобы проверить, будет ли сопротивление. И сейчас тикают со всей мочи.

— Я бы рад, окажись ты права, — почесал за ухом кот. — Но станут они в таком случае на пятибалльную волну силы тратить. Вижу четверых, подошли по периметру. И еще одна плохая новость: это не просто семейка, которая мечтает вернуть свои домашние безделушки, а четыре мага с четырьмя разными проявлениями дара.

Ядвига прошелестела что-то вряд ли цензурное. А я переспросил:

— Могущественных мага?

— Это не суть важно, — заметил котик. — У них у каждого своя стихи, что делает их в четыре раза сильнее. Плюс, возможно, самое плохое — они готовились заранее. И в курсе, что Ёженька истощена, мыкалась всю неделю и, следовательно, сейчас спит беспробудным сном.

— Мамочка, они же не хотят взломать защиту, они пытаются достать тебя. Не исключено, что, пропустив такой удар во сне, ты бы уже не встала, — так, мне одному показалось или у нашей Мисс Невозмутимость сейчас начнется истерика.

Хотя мне от ее слов тоже сделалось паршиво. Та ведьма в сорочке и в версии с клыками и когтями не заслуживала такой участи, а эта, без них, — надо думать, тоже.

Ядвига, как будто не слыша, заметно хромая на одну ногу, подошла к окну. Немного подумав, она приложила к стеклу ладони и уперлась об него лбом. Секунд через тридцать стекло задрожало, и в окно я рассмотрел, как по песчаной дорожке от дома покатился невидимый вихрь — то есть след от него оставался, песок при соприкосновении поднимался вверх и через пару метров оседал.

Мы все втроем с удивлением уставились на нее мало что понимая.

— Минус двое, — довольно сообщил КотоКот. — Они стояли вплотную к защитному поясу, и он отбросил их куда глаза глядят. Спорим, за Занавес и дальше. Как же ты это сделала, о, невообразимая предателям во тьме.

У кота окончательно пробудилось восточное красноречие: как же тяжело Ядвиге дается речь, но проигнорировать такой вопрос она не смогла:

— Я добавила к защитным заклинаниям силу, которая питает эту часть леса и наш маленький парк. Направила ее к цели. На старый барьер это произвело ошеломительное действие, его давно следовало подпитать — а тут вместо артефактов человечья сила. Он при первой настройке так радостно не отзывался.

Как я понял, это что-то вроде "умной" оборонительной сети, которую в моем мире еще только предстоит разработать. "Нейросетка" нащупала магов, приблизившихся вплотную, чтобы грохнуть обитателей дома, и шарахнула по ним.

Сумел дотянуться, — уважительно пробормотала Василиса. Как про живого.

— Остается еще два, — напомнил котофей. К этим придется выйти. Они заметили, что барьер опасен и ретировались подальше. Готовят очередную пакость: объединяют магию, чтобы, похоже, вызвать демона. Надо бы поторопиться.

— Я пойду, — хором воскликнули Ядвига и Василиса.

— Даже не вздумай отправить Андрея, — закусила губу старшая барышня. — С тебя станется!

«Андрюш, кольцо Примирения у тебя в кармане. Не показывай, что ты о нем знаешь и ищи способ выбраться из избушки, — все-таки ментальные каналы связи незаменимы, когда рядом злится настоящая ведьма.

Глава 4

Андрей: боевое крещение

По левую руку от меня, аккурат у стеночки стоял Грам, посох Соломона по правую. Они, похоже, успели поболтать. Оба — и меч, и посох — аж гудели, и мне послышалось, что это гудение удовлетворенное. Договаривались, значит. Кольцо в кармане тоже жужжало, но я бы не поручился, что звук слышит кто-то еще.

Покрутив кольцо двумя пальцами, почти уже надел его на средний; так оно сядет лучше. Но перед этим следует что-то сделать, только, как определить, что именно? Взвесил его снова: легкое. И дальше что?

— Сделаем вид, что я этого не говорил, но ты прав, меня необходимо переключить на твою частоту приема, — жужжание вдруг обрело смысл, хотя помехи оставались. — Это несложно, представь, что ты настраиваешь любой привычный тебе предмет: телефон, медиа в машине, телик.

— Спасибо, — коротко (и про себя, конечно) отозвался я. Показалось или кот в голове захихикал?

«Какой, черт побери, умный дом — все предметы отзываются на голос и готовы заняться твоим обучением. У себя мы до такого дойдем лет через десять», — подумал я. Жалко, что телефон с «Алисой» остался дома. В это время я искал на кольце сенсорные кнопки — самый удобный вариант для настройки гаджетов. И… получилось! Колечко отозвалось прерывистой вибрацией, которая затем перешла в постоянную.

Сначала ничего не происходило, а затем я различил перебранку между мечом и посохом — не помирились.

— Не рассчитывай, дубина, что каждый раз будешь запрыгивать на энтого. Скоро тебе рукоятку скрутят, доскачешься.

— Ты идиот, хотя носишь имя мудрейшего из царей. Я всего лишь предложил обратиться к Андрею, потому что ментальные способности у тебя выше — он бы сам выбрал, кто ему больше подойдет для предстоящей геройской вылазки.

Ой, нет, слушать этих двоих бессмысленно. Я попробовал развернуть кольцо на Ягу. Тут меня обдало такой оглушительной тишиной, будто я с размаху, стоя на светофоре на Невском проспекте, угодил башкой в глубокий колодец. Она так устала или кольцо на нее не срабатывает?

— Слушшшай, экспериментатор, поторопись. Демоны передвигаются стремительнее двуногих, тебе нужно опередить магов — дело у них не спорится, потому что они далеко друг от друга. Есть шшшанс, что ты будешь первым.

Экспромт так экспромт. Я зажал кольцо в ладони, почему-то решив, что так моя ложь прозвучит убедительнее:

— Меч, который вы называете Грамом, вначале принадлежал не Одину, а Локи. Тот дал ему редкое качество: умение разить врагов без участия хозяина, пока сам Локи пировал в чертогах. — Главное, не останавливаться и врать с каждым предложением все увереннее. — Не спрашивайте, откуда я это знаю. Смотрел сериал. И когда я держал Грам, я видел, что не управляю его движениями. Достаточно вынести его на дорогу и направить, он все сделает сам.

Меч удивленно встрепенулся, а к представлению подключился кот.

— С учетом, что меч сейчас слушшшает лишшшь тебя Андрей, иди. Имей в виду, что маги стоят один на севере, другой — на востоке. Задай правильное направление. Да не маши сильно, а то отрубишшшь себе что-нибудь.

Ликующий Грам вновь оказался у меня в руках. А вот мать и дочь молчат: Яга уставилась в одну точку, Василиса, наоборот, глядит насмешливо — и куда-то мимо меня. Кто и кого здесь разыгрывает, выяснять уже некогда. Я бросился к двери, к которой тянул меч, мысли не успевали за ногами.

Зачем мне это, я не герой, с девушками едва знаком, Ядвига мне симпатична, но до такой ли степени, чтобы выяснять, как неизвестное мне кольцо поведет себя против магов, о существовании которых во вселенной я этим утром и не подозревал.

— Эй, кот, я знаю, ты здесь, — я продвигался по посыпанной песком дорожке (неужели Ядвига обходится без садовника?) в сторону смыкающихся впереди деревьев. — Мне страшно. Я не боец, давай поболтаем. Викингов, вон, грибами кормили, чтобы лютые были. Я же и свой чай не допил.

— Не боись, текстовик Андрей. Со мной и с колечком ты ровно за каменной стеной. Да и стена есть, магическая. Мы тебя не бросим.

— А почему Барсик сдох?

— Ну и дурень. Нашел, о чем перед боем спрашивать. Лучше я тебе расскажу славную историю почти королевского рода Гаевс…

— Не-е, рода не надо. Что за зелье, которое больше нельзя Ядвиге? Я так понимаю, она много лет вами тут командовала уже после запретных заклятий, а тут — бац, и ни к кому пальцем прикоснуться не может.

— Ты быстро соображаешь. Вострый какой, вот сейчас магов уложишь и мы с тобой…

— Кот, ты то шипишь, то не шипишь. Как тебе доверять, особенно жизнь?

— Андрюшенька, при помощи зелья Ядвига становится очень черным магом. Артефактам все равно, какого цвета колдовство. Главное, что не ведьмует. Но природу свою безнаказанно переделывать ни у кого не получалось.

— Она же когда-то и была магом. Крепко у вас тут все запутано.

— Все просто. Нейтрал она, магическая природа слабая. После смертельного заклятия вся магия из нее ушла. Ведьма, а себя признать не готова.

Я молчал, лес надвигался на нас: вот мы уже под его пологом.

— И чушь это все, что ведьмам мы служить не можем. Самые могущественные из нас не нуждаются в подпитке мага. Только это тупик. Вон посох так и остался с ней, присягнул, только вся сила из него с годами истаяла. Искру теперь от бедолаги не дождешься.

Кот уже шел нога в ногу со мной. Я ему обрадовался, потому что одно дело молча разговаривать с ним, как с самим с собой, другое — смотреть на круглую лоснящуюся морду с горящими угольями глаз. На месте магов я бы испугался.

— И что, Кот? — По мере приближения к магической границе я постепенно терял нить беседы.

— При первой же лазеечке сила пошла из нее, как из душа Шарко. Я правильно использую термины?

— Ну такое, если честно.

— Не знаю уж, то ли она перепугалась как следует — наверное, после безумия супружника ее уже никакой испуг веками не брал, а тут натуральный взлом — то ли от красоты/наглости твоей изнемогла, но Ёженька вряд ли сумеет запечатать себя обратно.

Признаюсь, отношения Ядвиги с силой в этот момент волновали меня меньше всего. Перед собой я заметил защитный барьер — прозрачную сетку, слегка исказившую предметы по ту сторону, — и дальше сгорбленную фигуру человека то ли в мантии, то ли в плаще, неестественно нависавшую над пнем. Видимо, призываемый им демон все еще медлил.

Маг поднял голову. Черты лица с расстояния семь-восемь метров через защиту угадывались нечетко. Он сделал попытку распрямиться. Как будто в замедлении я наблюдал, как его кисти закручиваются в один тугой узел вместе с пронзительно-зеленым шаром, который все рос и рос. Явно, чтобы отправиться навстречу нашей честной компании.

Я вспомнил про украшение в кармане, про то, что собираюсь договориться с этим человеком. Судорога перекосила его лицо и я засомневался, что маг находится в здравом уме. Если это так, то кольцо нам вряд ли поможет. В эту секунду над его головой сзади возник Грам и без предисловий проткнул нападавшего. Я с изумлением уставился на широкое лезвие, которое вышло из груди незнакомца.

«Сегодня не твой день, парень. Ты напортачил с демоном, прозевал меч, зато кое-что успел — умереть как в кино», — вот такую примерно ерунду я подумал. И, кажется, сообразил, что нужно закрыть рот. После я потрусил к ближайшим кустикам, над которыми меня и вывернуло.

— О, последний тоже готов, — удовлетворенно изрек кот. — Его ударило освободившимся заклинанием вызова. Смотри, тело исчезает. Выходит, есть хозяин, который подчищает за собой, чтобы не оставить следов.

— Да не убивайся ты так, — безжалостно припечатал меня хвостатый. — История про Локи — туфта полная, но Грам узнал, что так можно. И, значит, ты не соврал. Интересный эффект, надо бы поразмыслить над ним на досуге.

Я перестал его слушать. Ноги сложились, и журналист Андрей опустился на колени, а потом уткнулся головой в густую траву. События этого дня переплелись и закружились в песчаной буре, той самой которая унесла девочку Элли далеко-далеко, а мне наступила на грудь и мешала вдохнуть. Не предполагал, что в гудении бури будет слышаться кошачье мурлыканье.

Андрей: «Да не царевич я, отстаньте»

Обратную дорогу к избушке, как узнал позже, я преодолел по воздуху. Рядом со мной плыл Грам, а дирижировал все тот же КотоКот. Возможно, все выглядело иначе — кот щелкнул пальцами, и мы уже парили у входа в избушку. Детали я не выяснял, в сознание не приходил. Однако в доме меня стали донимать обрывки разговоров, мешавшие окончательно провалиться в сон.

— Что с ним? — спросила девушка голосом Василисы.

— Перенервничал. Может, мертвяков не видел раньше. Я надеялся, что он покрепче. В доме 98 более менее смертоносных артефактов. Так и головушку расшибет, коли падать всякий раз будет, — надо ли уточнять, что эти слова принадлежали моему хвостатому приятелю.

— Ты не забывай, что в его мире насильственная смерть — скорее исключение, а переход по заклинанию вызова — стресс для организма, не только для психики.

— Я вот не понимаю, почему вы с Ёжей не отменили для него гостевой фильтр. Дали бы ему семейный допуск, и парень не был бы привязан еще ни к самочувствию хозяйки, ни к сонным чарам. Она отключилась, как только увидела, что угроза миновала?

— Да, я едва успела помочь ей дойти до дивана.

— Ну вот, и он упал в это время, а так, глядишь, ногами бы дошел. Голубушку-то уложила?

— Спит наверху, давай ты его сам.

— Придется. В Голубую спальню?

— Ага, слушай, мне пора. Хорошо, что Кощей перенес заседание по тюленям на завтра, пользуясь тем, что остальные панели затянулись. У нас же разница с вами во времени, но все равно поздно.

— Повезло тебе с ним.

— Не ёрничай.

Хлопнула дверь, где-то ухнула сова. А меня приложило головой о перила, потому что лестница изгибалась, а левитатор из кота так себе.

*******************************

Я проснулся от того, что солнце светило прямо в глаза. Спиной ко мне стояла женщина, продолжавшая возиться с занавесками. Она подвязывала штору и формировала аккуратные складки, совершенно не заботясь о том, удобно ли мне спать под прямыми лучами.

— Ядвига, вам не кажется, что это… чересчур даже для вас? — хрипло произнес я.

Она повернула голову и я понял, что обознался.

— Меня зовут Марта, барин. Хозяйка сказала, что вас пора будить. Звиняйте, не подумала, что вы чувствительный.

Она смешно наклонила голову набок, видимо, сочтя этот жест изящным, и буравила меня взглядом.

— Эээ, тогда понятно, спасибо.

В ответ Марта захихикала:

— Ваша одежа на том стуле. Сейчас подам обед, у нас званые гости. В таком наряде вы тоже будете, как господин. И ничего что остриженный.

Она переминалась с ноги на ногу и не уходила. А я, сообразив, что Кот положил меня прямо в одежде, помятой и измазанной в земле и траве, начал вставать, не боясь шокировать новенькую. Да, я мог бы поклясться, что в прошлый раз прислуги в доме не было.

— Я оденусь позже. Не покажете, где здесь ванна?

Марта стрельнула взглядом так, будто я спросил, где у них сеновал. Хотя зачем он, вот же кровать с двумя перинами. Девушка решила так же, села на ее краешек и, по-прежнему не спуская с меня глаз, принялась расстегивать пуговицы на лифе.

— Я и не думала, что Яга молоденьких любит. Слухи разные про нее ходили, а я не верила, — доверительно сказала она и распахнула платье. Слава богу, под ним грубая сорочка. Так, пожалуй, хватит.

— Спасибо! Я понял, поищу сам, — крикнул я, выскакивая из комнаты. Уже в коридоре я сообразил, что второй этаж мне не знаком, и подумал, что для небольшой с виду избушки здесь слишком много комнат. И с чего я взял, что у них ванная, а не баня?

Одна комната, вторая, третья. А вот сразу две рядом. Узнаваемое расположение — еще бы таблички развесили, в какой что. С моим умением угадывать я сразу шагнул туда, где в нише стоял аккуратный каменный унитаз с сидением обитым кожей. Даже ручка для смыва имелась. Не могу сказать, что я расстроился такому открытию. Наоборот. Только не нашел, какое же использовано освещение — за исключением небольшого оконца под потолком. Наверняка, искусственное тоже есть.

Здесь же широкая раковина во всю стену… из гранита или малахита? В полумраке видно плохо. Кран вмурован, зато надежно. Осмотревшись еще раз, я отправился изучать, что там за второй дверью. И, распахнув ее, столкнулся не с кем-нибудь, а с Ядвигой.

— Вы?

— Тыыыы?

Волосы влажные, вьются, глаза полыхают. Мы же все это уже проходили, но на этот раз на ней просторный банный халат. И я снова не знаю, куда девать руки. Что будет, если взять ее за плечи? Не проверишь, не узнаешь.

У меня мелькнула мысль, что со стороны я и сам похож на Марту: смотрю в упор и улыбаюсь. Я аккуратно убрал прядь волос ей за ухо и, чтобы перестать пялиться, поцеловал в висок. Будет здорово, если я переживу это утро.

Андрей: инструкция «Как осторожно испытывать судьбу»

Она пахла корицей и травами, которые я ни за что бы не назвал; ассоциировались они с серединой лета. В этом аромате не было ничего головокружительного, скорее я шалел от собственной смелости. Эта женщина готовилась вспороть мне живот … какое-то время назад. Интересно, сколько я спал? И зажать ее у стенки (я осторожно, правда) при новой встрече наедине казалось опрометчивым шагом.

Тем не менее, руки жили собственной жизнью. Я продолжал прижимать ее к себе, но развернулся так, чтобы в стену спиной упирался я, а она, пускай, остается хозяйкой положения. Несколько почти воздушных поцелуев от уха к ключице и я отпущу — не абьюзер же я какой-нибудь.

Просто демонстрирую, что и на ковре в кабинете мне все понравилось, и такая Ядвига с ее постройневшей фигурой, с округлостями там, где положено — тоже по душе. Очень сильно, крепко. Черт! Я запутался, и какие одурительно нежные губы. Ух ты, по-моему, это она удерживает меня бедрами, закинув колено почти на талию. Я не мог оставить порыв без ответа, ладони сомкнулись на ее ягодицах и я почти усадил ее на себя.

Сказать что-то? Ничего не говорить? Она прерывисто дышала и тоже не делала попыток вести беседу. Ее язык ласкал мой: это лучший способ коммуникации. «Толко не останавливайся», — шептал я про себя, надеясь что никакие артефакты нас не потревожат.

Не повезло, людей в доме тоже стало слишком много. Краем глаза я заметил движение, из спальни вышла Марта и заорала через весь коридор:

— Барин, ну вы шутник, постелю я застелила!

Ни тот факт, что я был занят, ни тот, что меня целовала ее хозяйка — а ведь по словам самой же Марты, про нее чего только ни рассказывали — не остановили эту бодрую девушку. Ну вылитая фройляйн с рекламной открытки Октоуберфеста: пышная грудь, затянутая в корсет, щегольский фартук и готовность унести пять кружек пива, не моргнув глазом. В другой момент я бы зауважал ее за умение оставаться собой, несмотря на обстоятельства. Но окаменевшая спина Ядвиги не предвещала ничего хорошего.

Ядвига медленно повернула голову. Марта тоже не торопилась и пуговичка за пуговичкой застёгивала свой могучий лиф. Если это провокация, то какая глупая. Ядвига как-то равнодушно высвободилась из моих рук:

— Что это значит? — я и не знал, что у нее бывает такой холодный голос.

Марта повела плечами и заколыхала всем остальным. Ядвига тоже не оставила этот жест без внимания, ответила в своей манере. У нее принялись отрастать когти; хозяйка оскалилась, на этот раз без клыков.

— Что же это делается? Я нанималась к ведьме, про оборотня речи не было, — завопила Марта.

— Кот, кот, ты где? — это уже кричал я непозволительно высоким для героя-любовника голосом.

— Молодец, Андрюша, что позвал, — услышал я в районе правого уха. — Хватай, пока не осатанела, и в кадку с водой. Полная — и это хорошо.

Я схватил Ядвигу в охапку, одновременно стараясь держать ее руки в стороне, и затащил в ту самую комнату, куда так и не вошел. Большущая ванна прямо по центру — и панорамное окно. Ничего себе. Но любоваться некогда. Я погрузил сопротивляющуюся женщину в воду с головой, и со стороны могло показаться, что я пытаюсь ее утопить. Ни потеряй она в весе с нашей первой встречи, вряд ли бы я справился.

И этот взгляд, он будет мне сниться. Она смотрела на меня удивленно, еще не отойдя после поцелуев, явно не понимая, что происходит. И погружалась в воду, не закрывая глаз.

— Прости! Сейчас я тебя высушу, найдем самое мохнатое полотенце… Ты же не думаешь, что я с этой девушкой. И сразу на тебя накинулся. Ты мне льстишь? — получалось скорее всего убедительно, а внутри все сжималось от не очень понятного щемящего чувства.

— Андрей, ну что ты как маленький, — Кот уже стоял рядом. — Беги за Василисой, она внизу, пусть даст успокоительных капель.

— И, если сам не заметил, — продолжил он. — Эти ваши игрища придется прервать. Не в форме она. И когда на тебя распаляется, то слишком быстро теряет контроль и впадает в ярость. Надо, чтобы кровь полностью от зелья очистилась.

Меня так и подмывало задать вопрос, но я сдержался. Ведь напыщенный зверюга решит, что я не серьезный человек, собирающийся домой, а маньяк озабоченный.

— И когда стол накрывать? Гости в приемной ждут, — вмешалась Марта.

— Уволить ее. Рас-счи-тать. Немедленно, — приподнялась из ванны Ядвига.

Весело у нас здесь. Гораздо веселее, чем дома.

Как Ядвига устраивает обед и ничего не ест

От нападения магов прошло три дня. Два из них Яга проспала, а на третий занялась организацией церемонии выдвижения хранителя. Звучало ужасно. Но к ее облегчению, городить сословный огород не понадобилось. От лица артефактов выступит КотоКот — он уже начинал свою речь, когда пытался ввести Андрея в курс дела. Представлять магов взялась Василиса — и это совершенно оправданно, так как девочка входит в Объединенный Совет. С правителями сложнее, однако Берендей согласился явиться и засвидетельствовать все как есть. А ведьму приглашать не требовалось.

Яга подумала, что если сила не иссякнет обратно и Андрей заступит на службу, следует разузнать, жива ли старуха Гайдучиха. Отправить поклон ковену — вежливый и неглубокий — и зажечь очаг, который потух, когда казнили бабулю. Это будет означать, что в Семиречье снова есть ведьма, которой покорны четыре стихии. И еще людские мысли. Мря. Не опухнуть бы от собственного величия.

Позже она чуть не сломала голову, когда составляла меню. На окраине надела (Ягесложно называть территорию вокруг избушки поместьем, хотя это одно из родовых имений ее отца; домик она перенесла сюда отдельно, — прим. автора) жили фермеры. У них она обычно закупала зелень, овощи, крупы и мясо, а их с посохом остатков магии как раз хватало на то, чтобы готовить из этого простую еду. Но титул великой княгини за ней сохранялся — как сказала бы Васька, царицы в отставке, — и негоже за столом, где решится судьба Закрытых земель, потчевать гостей тушеной капустой да бараниной.

Пришлось обращаться за помощью в магический распределитель, чтобы в нужную дату доставили яства из Веленска. Яга подозревала, что стряпать их бросился личный повар Ягира с семейством, и князю в эти дни придётся лакомиться постными щами. Еще хуже, что Рахат, владелец распределителя, получив самый большой заказ за все время работы в Семиречье, теперь не отвяжется и станет ежедневно отправлять ей что-то вроде: «О, прекраснейшая, молодильные яблочки из Ухлумнура по пикантной цене. Всего три штуки. Тебе первой предлагаю, а мне рвут на части. Зуб даю». И от пиликающего браслета не избавиться. Связь с Василисой, и привыкла к нему уже.

Ко всем хлопотам прибавились поиски служанки. Одно дело применить простейшую магию, чтобы убрать за собой, другое — угождать прожорливому коту и, вероятно, еще более прожорливому мужчине. Вопрос не только в кухне. Отходов заметно прибавилось, и вещи сразу стали разбегаться по неправильным местам. Притом что молодой человек пока не думал просыпаться.

Кот насоветовал дочь мельника: девушка боевая, крепкая, людей не дичится. Марта Ядвиге не понравилась сразу. «Экая пустельга, хамовитая, в каждую бочку затычка», — припечатала она про себя. Но идти к ней в дом боялись даже те, кто жил в окрестностях, посчитав такое соседство лучшим схороном — беглые холопы, каторжане, должники. Поэтому сказала другое:

— Ты знаешь, кто я. Веди себя с достоинством, лишнего о доме не болтай — прокляну. Работай исправно. Десять золотых в неделю и награда, если пробудешь тут от года и боле.

Итак, день назначен, обед состоится в седьмицу, приготовления позади. Яга улеглась вздремнуть еще часов на 18. По характерному туману в голове и по мерно похрапывающему Андрею она определила, что 48 оказалось недостаточно. Тот спал как младенец, и ей тоже сам бог велел. «Ну ничего, гостевое заклятие сниму, когда появится ясность, куда его», — с этой мыслью она почти уснула. Но тут пришла следующая:

«Он мне нравится или я терпеть его не могу? Во всяком случае, пустота рядом с ним отступает».

**********************************

Долгожданная седьмица началась препаршиво. Сначала из первой партии пирогов пришли подгорелые с сигом, потом из Веленска прилетело сообщение, что вареных раков не будет.

— Так, может, они и мед весь попортили, как же с них удаленно спросишь? — жаловалась Ядвига коту, а сама прикидывала, выйдет ли через распределитель отправить весточку поварам, громкую, с выражением своего крайнего разочарования.

— Зачем нам этот мед? Я до сих пор не пойму, его варят или выстаивают, кромешный натуральный сахар. Лучше чайку откушайте.

Но день только раскачивался. Кто бы мог подумать, что ванну стоило отложить. И отпаиваемая валерьянкой, сидя под пледом, Яга не понимала, радоваться или слезы лить. Если бы парень спокойно пропустил ее в дверях, не принял ее взгляда, почувствовала бы она обиду куда более горькую?

После многочисленных заверений Андрея, что на служанку он не смотрел, а на нее не накидывался — то есть, конечно, не удержался, но принуждать не хотел… и что-то длинное, опять про личные границы — она запуталась еще больше.

— Что вы хотите от человека, который три дня подряд спал? — КотоКот всегда найдет, чем его оправдать.

И служанку ей выгнать не дали.

— Подумаешь, вести себя не умеет. Зато она стол накрыла, бесконечные ящики с едой расставила, нас с Берендеем три раза предупредила, что обед задерживается, — на защиту Марты встала Василиса, уж от кого Яга не ожидала. — Не надо разбрасываться людьми, когда и выбора-то нет. Она — или никто.

Единственное, что ее определенно порадовало, это реакция Андрея на ее вечернее платье. Он даже язык прикусил, сказав, что после сарафанов «это верх гламура» (какого мура Яга не поняла, но прозвучало уважительно).

Еще бы, днем ранее она долго любовалась на себя в зеркало. Изумрудный блестящий шелк струился почти до пола, широкая юбка за счет запаха собиралась небрежными складками и имела длинный боковой разрез. Другой разрез, сзади, полностью открывал спину.

А Берендей сидел в своем боярском ферязе, отороченном мехом, и в тафье с золотым шитьем, не открывая волос, и смотрел на них волком. На Андрея, как на черта, — ведь простоволосый, хоть и в кафтане.

Берендей явился без своей любушки, а это значило, что не доверяет. Не то чтобы это что-то меняет, он по-прежнему наиболее лояльный из тех, кто взял власть после ее ухода,

Яга попробовала поднесенную Мартой калью, но кусок не лез в горло, похлебка казалась пересоленной.

— Никогда еще в этой избушке не собиралось столько людей сразу — она обвела взглядом комнату размером с небольшую залу. — Я рада всем вам. Вы свидетели моего решения. Я складываю с себя управление фамильным арсеналом и передаю власть хранителю, если Андрей подпишет договор, или своей наследнице. Объявляю себя верховной ведьмой Семиречья.

— Артефакты приветствуют верховную. Ты остаешься нашей хозяйкой, Василису мы не принимаем. Еще бы Кощея пригласила, — оскалился Кот.

Глава 5

Андрей: про высокие зарплаты PR-специалистов

Мне показалось, что Ядвига своим отречением никого не удивила. Как минимум мы трое уже были в курсе, что теперь она ведьмует и это идет вразрез с магией артефактов. Берендей, тот, похоже, никогда и не доверял историям о том, что силы ее покинули. Во всяком случае, с того момента, как я зашел в комнату, он смотрел на нее как на ведьму и не иначе.

Заявление Кота, напротив, произвело фурор. Ядвига, я уверен, едва сдерживалась, чтобы не надеть на его лощеную морду блюдо со студнем. Она задумчиво так постукивала по деревянной миске.

— Ты не оставляешь мне выбора? Ему тоже?

— Верховная, мы здесь, чтобы услышать друг друга и обсудить все возможные варианты, — сказал Кот и добавил уже мягче. — Ёженька, не кипятись. У нас есть козырь, твоя взыгравшая сила. Ты можешь закрыть арсенал, запечатать его надежно до тех пор, пока не появится наследник, который всех устроит.

В этом месте закряхтел Берендей: ему сильно не понравилось такое предложение.

— Это плохая идея. Правители, не только Семиречья, любых территорий равно, в праве просить помощи у хозяйки, чтобы отражать атаки, успокаивать смуту, укрощать злодейства. У многих сданы на хранение родовые артефакты, что ослабило наши семьи.

— Но мы же не хотим необратимых последствий, кн`иаазь? — промурлыкал кот. Он растягивает звуки исключительно, чтобы позлить. Я привык.

Берендей мне тоже несимпатичен. Возможно, это как-то связано с тем, что Ядвига с первого взгляда невзлюбила Марту. Бывает, когда человек вертится рядом с тем, кого недостоин, то это раздражает — ну другого человека, который точно знает, кто этого, второго, достоин на самом деле.

Не поручусь, что гладенький князь когда-либо подкатывал к Ядвиге. Вид он имел осторожный и в то же время предупредительный. Василиса рассказывала, что он недавно женился и влюблен до смерти. Зачем тогда пялиться на открытую спину ведьмы: тебя же дома ждут.

— Давайте соберем, что у нас есть, — проявила обычную рассудительность Василиса. По-видимому демарш кота ее не задел. — Текстовик Андрей, который подходит в хранители по всем параметрам. Хозяйка без возможности работать с предметами. Наследница, не вызывающая доверия.

— Интересно, почему я услышала об этом только сейчас, — добавила она.

Я понял, что они опять углубятся в свое ветвистое семейное древо, а мой вопрос рискует остаться нерешенным. А если время в этом мире движется так же, как у нас, то у меня просрочена сдача трех текстов и контракт, над подготовкой которого мы с Семеном бились почти месяц, останется в виде проектной документации.

Не то чтобы я срочно рвался домой, нет. Давно мне не было так азартно, как в тот момент, когда я натягивал на себя кафтан, Марта ворчала, что я слишком худ, чтобы правильно повязать кушак, а Ядвига в дверях враждебно наблюдала и торопила — без меня уважаемые гости не приступали к трапезе.

Но по крайней мере, знать, что я здесь делаю и что готовит ближайшее будущее, я должен.

— Как я-то сюда попал? Вы все время говорите о договоре и о приеме на работу, но готов поклясться, что не подавал заявлений, не заполнял анкет.

— Андрюшшша, что ты делал перед тем, как вывалиться из печи?

— Сходил в душ и сел поработать, пока варился кофе.

И? Может, еще что-то вспомнишь? — настаивал кот.

Я проверял почту, — так, понимание уже забрезжило. — Увидел рассылку на HH.ru. Они прислали подборку самых высоких зарплат для профессионалов моего профиля.

— Эх, интересно, сколько бы у вас заплатили профи вроде меня? — не унимался кот.

— Я кликнул на вакансию «руководитель внешней пресс-службы предприятия»: зп от 250 тыс. руб. после вычета налогов, соцпакет, карьерный рост. Решил, что оп-па, а не закрыть ли ИП. Может, «Газпром» проводит эксперимент и набирает управленцев не через сарафанное радио, а по конкурсу.

— Очень интересно. С другой стороны, Ёженька и есть целое предприятие — оборонное, производственное, проблемы добывающее.

— Описание вакансии состояло сплошь из общих фраз, но в конце предлагалось пройти тест, чтобы выяснить, прохожу ли я по психотипу.

— И что, выяснил? — ехидно спросил кот. — Это и был манок, ты не читал полстраницы примечаний мелким шрифтом под «Политикой конфиденциальности».

Мне тоже захотелось запустить в него чем-нибудь. Потянулся к ближайшей солонке.

— Наверное, эту часть лучше знают Василиса с Ядвигой: 80 лет назад они сплели поисковую сеть для того, чтобы найти хранителя. Но переборщили с количеством условий, критерии оказались практически невыполнимыми. Мы все уже с этим смирились. И тут ты.

Берендей не выдержали и вмешался:

— За эти годы столько достойных магов всех мастей предлагали Ядвиге себя в качестве хранителя. Я тоже отправлял письмо со сватами. Со временем ряды соискателей поредели, участившиеся у нее приступы безумия охладили пыл. Все уже свыклись с мыслью, что не возьмет она себе мужа.

Боюсь, что я как попугай повторил за ним последнее слово.

Андрей: супруг верховной ведьмы — это титул, да?

Уфф, не скрою, я время от времени прикидывал, что случится, если я пока останусь со всеми этими волшебными штуками и Ядвигой впридачу (она все больше походила на правильную фурию — очарование прибывало с каждой новой встречей, а вот наготы я бы добавил).

Но женитьба, тут многие со мной согласятся, история из другой оперы. Одни скажут, про будущее и ответственность — и будут правы, другие — про совместное разделение имущества, головной боли и долгов. И тоже не ошибутся.

Пока я пытался осмыслить услышанное, разглядывая нелепую тюбетейку на Берендее, Ядвига буравила меня внимательным взглядом. Я прямо физически его ощущал. И я совершил поступок, которым может гордиться любой мужик: поднял на нее глаза.

— Тогда можно я буду звать тебя Ягусей, милая?

Королева в зеленом платье ожидала чего угодно, только не этого. Она выпучила глаза и хватанула ртом воздух — вместе с яблочным взваром. Василиса с Мартой принялись хлопотать вокруг нее. Но Кот выглядел довольным, и я вслед за ним решил не волноваться за… невесту, получается.

— Андрюша, необычный ты человечек, — осклабился КотоКот. — Мы думали, женитьба станет главным препятствием.

— Почему же. Жена из другого мира. С такими выдающимися… способностями.

Марта не выдержала и в голос хохотнула. Ядвига опять впилась в меня глазами, разгоревшимися, раздраконенными, обещающими мне вечные муки (Да, да, да, да, да — а еще я буду звать тебя «дорогая», прим Андрея).

— Если мы утрясем все формальности, то это будет фиктивный брак, — заявила она чересчур эмоционально, понимая, что переиграть меня не удалось и бесясь от этого еще больше.

Много бы я дал, чтобы сейчас остаться с ней наедине. Хотя нет, Кота я бы попросил побыть в комнате, на случай пожара или стихийного бедствия. «Эй ты, ловеласище, греби давай обратно на грешную землю, у нас деловой разговор, не хочу глазеть на твои фантазии», — хрюкнул он у меня в голове.

— Ёжа, зря это. Он молодой здоровый мальчик, а ты у нас в самом расцвете лет. И сил. Здоровье подкрутим. Ведьмы, есть прецеденты, и в 600–700 лет рожали, жизненной энергии поболее, чем у женщин из магических родов. У вас с ним чудесная генетическая совместимость. У тебя еще и долг перед арсеналом.

— Кот ты в курсе, что я не корова?!

— Ягусик, ты не корова, но пусть животное выскажется. Я должен понимать круг своих обязанностей, так скажем, зону отвественности, — я разошелся так, что если бы она стояла рядом, то неминуемо шлепнул бы ее по попе. Тогда на одного хранителя стало бы меньше.

— Болезный, не мог бы ты и на другие условия внимание обратить? Собирались тебя уговаривать, придумали кучу плюшек, — перебил меня артефакт в кошачье шкуре.

— Я готов выслушать их все, особенно если Ядвига перестанет дуться и начнет упрашивать. Дорогая (Да, да, да, да! — прим. Андрея), иди сюда, давай покажем всем, как эффективно сработала ваша поисковая ловушка: сначала упадем друг на друга, потом поцелуемся, затем подеремся, снова упадем…

— Андрей, хватит паясничать, — устало буркнула Василиса.

— Кстати о ловушках, я не соображу — если перед тем, как попасть сюда, я уже выразил свое согласие, то зачем нам снова подписывать договор.

На этот раз просвятить меня взялась хозяйская дочь:

— Это разовое согласие на переход, сейчас необходимо подписать непосредственно договор найма.

— И у меня есть возможность отказаться? Как тогда я попаду обратно?

— Тебя доставит кто-то из магов. Из тех, кто регулярно совершает скачки. Если ты останешься, то возьмешь, куда больше, чем рассчитывал, листая рассылку с сайта по поиску работы.

— Шутки в сторону. Допускаю, что у меня некоторая дезориентация. Что еще я получу, кроме возможности постоянно выяснять отношения с Ядвигой?

— Много денег, очень много. Жалование напрямую зависит от выполнения показателей, но, как ты там сказал, «Газпрому» бы и не снилось. Это если опустить, что входишь в семью Гаевских и сможешь наравне с супругой распоряжаться фамильными активами.

Счастливый муж Берендей судорожно вздохнул, из чего я сделал вывод, что собственность этого семейства пользуется уважением.

— Продление жизни до среднемагического возраста — 800–900 лет, без применения стимуляторов. Свободное перемещение между мирами, не только между Землей и нашим, — продолжал кот.

— Постой, постой, подозреваю, что не все маги умирают естественной смертью.

— Андрюш, вероятность насильственной гибели у тебя будет выше в несколько раз, даже по сравнению с главой магического ордена. Но есть и хорошая новость, большинства смертельных для Земли заболеваний, здесь нет. И ты ни тут, ни там не умрешь от рака.

— Что входит в должностную инструкцию? Сомневаюсь, что все ограничится работой с предметами.

— Хранитель, возьму пример из твоего мира для наглядности, — это кризис-менеджер. Он вызван, чтобы уладить хронический конфликт и в итоге обеспечить передачу арсенала подходящему наследнику по прямой линии.

Кот вкратце ознакомил и с оценочной системой, которая описывает работу хранителя по четырем критериям и по десятибалльной шкале: защищенность арсенала, угроза жизни хозяина, комфорт арсенала и комфорт хозяина. Я немного присел. Выходило, что благополучие Гаевских — такая же прямая обязанность; зачем тогда все эти Хартии, разговоры о правах артефактов?

Если по каждому из критериев набирается свыше 7 баллов, то хранитель в праве ехать на побережье и распивать коктейли — ему разрешается проживать в другом мире, но нельзя иметь другую постоянную семью. В этом месте мне хотелось понаблюдать, как меняется выражение Ядвиги, но ее гордость и так была слишком уязвлена и я не стал акцентировать внимание на этом милом пункте.

При этом регулярный контакт с предметами обязателен. С супругом/супругой из семейства Гаевских необходимо наличие некоей физической связи, но над кроватью фонариком светить не будут.

— Вы же понимаете, что я не маг, не разбираюсь в вашем мироустройстве и буду действовать своими методами? У нас есть такое выражение: в чужую избу со своим самоваром. Вам нормально?

— Мне расценивать это как согласие, молодой человек? — почти по-людски улыбнулся кот.

— Отказаться мне сложнее, чем согласиться. Ядвига, не злись. Ты мне нравишься, я мало что понимаю, но хочу помочь. Меня, между прочим три раза пытались убить, два из них ты.

— О, с этим мы разберемся довольно легко. Это технические детали. Сейчас, согласно традиции, вам предстоит обменяться избранными воспоминаниями. Подберите такие из них, которые помогут партнеру лучше узнать вас — или будут содержать информацию, которая ему необходима.

Андрей и Ядвига: хранители Арсенала

Званый обед не задался. Хотя беседу вели большей частью Андрей и кот, Яга и Василиса были настолько заняты ею, что позабыли о сигах и плотве, о дичи, над которой трудились почти полстолицы одного из шести государств Семиречья. Разве что Берендей и Марта иногда успевали закидывать что-то в рот, и старания поваров из Веленска не пропали даром.

— Обмен воспоминаниями — процедура интимная, — важно начал кот, — будущие молодожены пройдут в отдельную комнату.

— Например, в библиотеку, — подсказала Василиса. — Я зайду с вами, а потом вернусь к Берендею. Оставлять его одного невежливо. Мама, все-таки стоило себя пересилить и позвать еще гостей.

Ядвига витала в своих мыслях, но на это ответила:

— Совпало как нельзя кстати. Княгини Власа и Влада кинули сообщение, что они проезжают мимо и составят нам компанию. Вы, Берендей, с ними соседствуете, найдете, что обсудить. Слышно, что бегут ваши мужички, дюже вы их налогами придавили. К Власе и Владе через границу идут и идут.

— Подозреваю, что им стало досадно, что последние новости разойдутся из вашего терема, вот и заторопились, — улыбнулась Василиса.

Андрей при слове «новости» навострил уши.

— А как у вас передаются известия? Фиксируете в летописях, рассылаете княжеские грамоты? Или просто юродивые ходят со двора на двор и разносят?

Берендей так возмутился, что сам заговорил с человеком, с которым его не удосужились познакомить. Что с Ядвиги взять: представление о хороших манерах она имела размытое, но стол держала хороший.

— Помилуйте, любезный. Юродивые, наверняка, разносят — только не новости, а кожную заразу. Хоть земли у нас и закрыты, — он скорбно качнул очами в сторону Яги, — но мы же не варвары. Каждое княжество выпускает свою Ля Газетт. Там печатают объявления, информацию о рождениях и смертях, лунный календарь и предсказания. Известия тоже есть. На последней и предпоследней страницах.

— Я хотел бы взглянуть на такую, — серьезно сказал Андрей. Но кот уже тянул его за рукав на выход.

В маленькой и уютной библиотеке стеллажи с книгами занимали ровно одну стену. Поднимались от пола и до… потолок над ними отсутствовал. Наверху книги как будто уходили под плотную завесу тумана. А у окна стоял обычный терминал, немного потрепанный, к каким Андрей привык в книжных сетях. Ввести автора, название, нажать «Поиск»?

Василиса кивнула, мол, ты прав.

— Коробка для поиска, — пояснила она. Сначала узнаешь, на каком шкафу и в каком ряду стоит нужная книга. Потом печатаешь эти данные в строчке выбора шкафа и он выезжает первым.

— То есть на самом деле книг больше, чем мы видим?

— Разумеется. Иначе они занимали бы много таких избушек. А так мы держим все не используемое на данный момент за ее пределами, — наконец подала голос Яга.

— В облаке, значит, — сказал Андрей и прикусил язык. Все равно не поймут.

— Да, такой аналог популярной у вас контейнеризации в Kubernetes, — подсказала Василиса.

Андрей в какой раз приказал себе ничему не удивляться.

— Какую форму для амулетов выберете? — перебил их кот. — Сережек Андрюша не носит, цепочку легко сорвать, а колье-ошейник привлечёт ненужное внимание. Остается браслет или кольцо.

— Мне кажется носить кольца удобнее всего. Браслеты, однозначно, будут раздражать, — снова вмешалась Ядвига.

Она достала шкатулку, больше похожую на портсигар, и вынула оттуда два одинаковых кольца, по виду, серебряных. Без камней, гравировки, вообще без элементов декора — широкие и отполированные до зеркального блеска.

— Эти кольца свяжут нас сильнее любой клятвы — усмехнулась хозяйка. — Активируйте.

Но тут завопил кот.

— А поцелуй! Ты не забыла про поцелуй?

«Так, церемония венчания намечается прямо сейчас», — вздрогнул про себя Андрей.

Андрей: исповедь хранителя. А ну приступим

— Дамы, ничего, что я без галстука? К поцелуям готов. Для разнообразия могу начать с кота.

— Этот жест доброй воли необходим, чтобы кольца соединили не посторонних друг другу людей, — так, КотоКот опять важничает.

— Мы помнится уже целовались, почти два раза, — заметила Яга. Войдя в библиотеку, она как-то сразу успокоилась и оставила попытки испепелить меня взглядом.

— Это ваш первый ментальный обмен. Я, Глаз Гора, стану проводником между…

Тут его перебила Василиса:

— Котик, миленький, у нас скоро гости запротестуют. Мы же их пригласили не для того, чтобы они драку между собой затеяли, а чтобы сблизиться — им нужно быть в курсе происходящего и перестать смотреть на маму как на источник нестабильности и угрозу суверенитету.

При желании Василиса говорила так хитро, что сам кот выпадал в осадок и перебирал все данные в своей, я уверен, тоже «облачной» башке. В такие минуты я чувствовал прямо отеческую гордость.

— Несносная молодежь. Ядвига, это и тебя касается! — заворчал он. — Если между собой сладите, то кольца эти на вас так и останутся. Андрей по-прежнему сможет разуметь и говорить по-нашему, получать комментарии и мои рекомендации в каждой ситуации, где это требуется…

— Голосовой помощник, я понял.

— Называй как угодно, хоть демоном-нашептателем, — хмыкнул наш главный хвост. — Но, я делаю паузу и вы слушаете внимательно, кольцо на Ядвиге поможет тебе защитить ее, а мне — защитить тебя от нее. Госпожа по-прежнему далека от душевного равновесия. Вам придется работать парой, только так вы оба получите свободу. Или несвободу, как захотите.

Он помолчал и все равно продолжил. Кто бы сомневался.

— Давно я не видел такого занятного союза. Вы, девочки, славно постарались, хотя одна была на излете магических сил, а вторая только-только входила во вкус. Редко случалось, чтобы хранитель и хозяин так дополняли друг друга.

— Да, не делали мы для этого ничего. Не припомню, — отчеканила Ядвига.

— Это самообучающееся заклинание поиска — мое первое, — а вот Василисе похвала приятна. — Маме становилось хуже и его условия постоянно уточнялись. Я перестала надеяться, потому что шансы найти с таким жестким запросом таяли. Дублирующее не создать. Корила себя, что за 80 лет не приблизились к цели.

— Все, хватит! — гаркнула ведьма всех времен и народов. — Перестаньте, вы как бракованный товар сбагрили за хорошую цену. Давно не чувствовала себя такой жалкой. Даже с клыками и хромая на обе ноги.

Я на секунду испугался, что она сейчас заплачет. Тогда поцелуя не миновать. А кот, а Василиса, а гость (или гости уже) — а это красивое платье сомнется. С другой стороны, разве можно приступать к ментальному сеансу в растерзанном виде. Я взял ее за руку, и за вторую тоже.

— Замечательно, — припечатал нас кот. — Садитесь уже, сладенькие, вот сюда, друг напротив друга. Кто из вас начнет первым?

Я посмотрел на обиженную Ядвигу. Ее настроения менялись стремительно и по уважительной причине. И все равно требовать от нее откровенности именно в этот момент — то же самое, что ронять на пол или окунать в остывшую ванну. Я все это уже проделывал и сейчас могу дать ей передышку. Пусть отвлечется, разглядывая моих тараканов.

— Я попробую, связных историй не ждите. Наверное, получится винегрет. Поехали?

— Поехали, — откликнулась Ядвига. По ее глазам я понял, что она благодарна за эту возможность побыть сторонним наблюдателем.

Уже проваливаясь в серый туннель (снова падение, как будто полетов в печке мне не хватило), сознание зафиксировало, что Ядвига немного сползла в кресле, а Василиса вышла, аккуратно прикрыв дверь.

*******************************

Мы с Ядвигой стояли держась за руки в комнате, которая была центральной частью башни. Через застекленный купол сюда легко проникал свет, а двери расходились по кругу. Кольцо на безымянном пальце слегка нагрелось: я знаю, что у меня нет задачи провести свою даму по всем помещениям, нужно лишь показать самые важные. Я повел женщину к двери, отличавшейся наименее презентабельным видом. Дешевый белый пластик, какой встретишь в больницах или казенных учреждениях — например, учебных.

Я открыл и пропустил ее вперед. Мы вошли в пустой школьный класс. В кабинет литературы, потому что над доской прибиты портреты классиков, в основном бородатых. Я усадил Ядвигу на ужасный письменный стул, без которого в моем детстве не обходилась ни одна парта.

— Я не очень понимаю, что делать дальше. Ты будешь наблюдателем?

— Да, просто покажи мне.

— Ты шикарно выглядишь даже за партой. Только аккуратнее, не порви колготки, тут жутко занозистые стулья.

— На мне нет колготок, не отвлекайся, — улыбнулась она. Я закрыл глаза и предметы завертелись, класс заполнили люди.

Наталья Петровна, наша престарелая учительница литературы смотрела на нас, на одиннадцатый «Б» поверх очков. Она никогда не повышала голос, чем тише говоришь — тем внимательнее слушают, а у школьников помладше уже не вела. Возраст не тот.

— За короткое сочинение по Блоку одна «пятерка», восемь «троек» и две «пары». Богатырев, я довольна, хотя очень кратко в этот раз, как будто ты боялся расписаться. В то же время ничего лишнего, без фальши. Она выдала тетрадку, начав раздачу с моей первой парты.

Я все равно открыл оценку с замиранием сердца. Неужели первая четверка в этом году могла поджидать на поэме «Двенадцать»? Чистой, вдохновленной, слегка пьяной. Я действительно плохо выдавливал из себя слова, когда мы писали эту работу. Они не шли, образы мешались в ком, а Наталья Петровна ни за что не поставила бы «пять» за пересказ теории, которую сама же и давала. Она ждала от нас другого.

Отношения с ней сложились такие, что я их до сих пор не знаю, был ли любимчиком, хотя весь класс поклялся бы, что да. Я привык к обожанию учителей литературы. Это началось еще в первом классе, когда предмет назывался «Чтение».

Выучить самое длинное стихотворение, чтобы послушала комиссия РОНО? Богатырев. Небольшой рассказ Пришвина наизусть для открытого урока? Богатырев. Рекорд школы по скорости чтения? (Какой идиот придумал эту ерунду — прим. Андрея) Богатырев. Дальше больше. В средних классах я вообще мог заменить учителя, читая «Детство» или «Отрочество» два урока подряд, пока она занималась проверкой работ. Мое слово на уроке литературы не подвергалось сомнению: мальчик — золото. Даже по русскому к шестому классу я вышел на твердую «пять». Грамотность добавилась к владению словом с большим опозданием, но добавилась крепко.

И вот в десятом классе со мной случилась Наталья Петровна, и я познал всю боль русской словесности. Подозреваю, что за два года одну четверку она мне все же влепила. Или это мои фантазии. Относилась как к равному, но отказывалась верить в меня беспрекословно.

Она ставила планку высоко, а я должен был взлетать над ней так, чтобы оставался запас. И если по какой-то причине парения не случалось, я смиренно выслушивал упреки. До нее все радовались легкости моих декламаций, восхищались конструкциями из сложно-подчиненных предложений, а она могла сказать что-то вроде: «Андрей, а где идея? Ты бродил, намекал и так и не раскрыл. Смелее».

Каждый раз, смотря на чистый лист, я ловил эту неуверенность. Вот Александр Сергеевич ее не знал, а здесь каждый раз доказывай. На перемене ко мне подошел Сашка Артамонов, который выше трех баллов у нашей пенсионерки не получал, — душа-класса, настоящий любимчик всех учителей, от истории до физики и алгебры.

— И как у тебя это получается? — он попытался заглянуть в сочинение по Замятину, которое я все еще лихорадочно дописывал.

— Ты читал? — говорю отрывисто, не до него.

— Знаешь, читал. Я вообще стараюсь читать; не все могут, как ты, послушав пересказ между уроками.

— Оттолкнись, как от трамплина. Возьми несколько мыслей, которые нам вбивали в голову. И тут же забудь. Войди в саму историю, зацепись за болевые для тебя узлы и потяни. А на выходе соедини все нити вместе — те, что должны быть услышаны и те, которые слышишь только ты. Комбо! Тьфу, бинго.

«В том срезе общества, который рисует нам автор, нет места стихии, порыву и даже вере. Все чувства заперты, но истина все равно…», — выводила ручка. Артамонов хлопнул по соседней парте.

— Да ты, колдуешь, чувак. Это же бред какой-то.

С другой стороны надо мной наклонилась Ядвига, она внимательно разглядывала тетрадь. Терпкая вербена пробилась ко мне через шелест сотен книг и я очнулся.

Глава 6

Андрей: исповедь хранителя-2, кому в древнейшую

Мы стояли, окруженные дверями, словно никуда и не уходили. Я пробежал глазами их все. Вот эта точно приведет в универ, вот эта к первым серьезным отношениям, а за этой — дела семейные. Несмотря на то, что мне почти тридцать, я по-прежнему основной объект родительского обожания, старший брат выехал из зоны влияния в другую страну.

Пожалуй, к таким подробностям Ядвига еще не готова. Я решительно повел ее к неприметной металлической двери, рядом с которой знакомая табличка: еженедельная районная газета «Колпинский вестник».

— Дорогая, возможно, сейчас ты заскучаешь.

Но Ядвига, похоже, собиралась перемолчать меня в этом маленьком путешествии по недрам моей памяти. А что делаю я? Пытаюсь показать ей, на что на самом деле похожа, наверное, одна из самых увенчанных мифами профессий на свете.

Эта женщина каждый день насмерть бьется со всем миром и с собой тоже и сейчас увидит, как мы ежедневно топим, ах, если бы за правду — хотя бы за возможность передавать информацию без искажений и, желательно, в соответствии с нормами русского языка. Но и это неточно.

Известный в узких кругах американский автор в середине прошлого века назвал журналистику второй древнейшей профессией, и этот термин горячо приняли именно у нас. И хотя Сильвестр имел в виду, что репортер каждый день начинает с новой истории, забывая ту, что случилась вчера, подтекст невозможно не угадать: тебя танцует тот, кто платит. К дающим не нужно привязываться: один переведет деньги завтра, второй послезавтра, но через два дня надо бы найти третьего. Я про рекламу если что.

И если продажная женщина — жрица любви, то мы по аналогии — служители истины. Цинизм, цирроз и цензура — три «ц», на которых стоит любая редакция.

Вся это промелькнуло у меня в голове, пока я смотрел на дверную ручку. Может, не стоит? С другой стороны, я тянул эту лямку больше десяти лет и был не хуже, а в чем-то и лучше других. Какая тяжелая дверь, на вид и не скажешь. Я с огромным трудом справился с механизмом, который толкал меня обратно, и пропустил Ядвигу вперед.

*****************************

Мы вошли в тесный, плохо освещенный коридор. Одна из комнат не закрыта, горит люстра плюс в большое окно «сталинки» бьет солнечный свет. За компьютером бухгалтерша Светлана Владимировна с копной крашеных волос, стоявших колом, как сахарная вата. Она сосредоточенно трудилась над допотопным монитором и к чему-то прислушивалась, время от времени хмыкая.

Распахнулась и соседняя комната, и на пороге показался главный редактор Леонид Иванович. Ничего себе, я помнил обоих по имени отчеству! А за его спиной нерешительно маячил я, собственной персоной — восемнадцатилетний, с плохо заживающими прыщами и с отчаянием на лице. От неожиданности взрослый я вцепился в локоть своей провожатой.

— Это потому, что ты не принимаешь этот кусок своей жизни, — объяснила моя герцогиня (за титул не поручусь). — Иначе мы бы наблюдали твоими очами.

Леонид Иванович закатил глаза:

— Богатырев, я же все сказал, — и добавил уже мягче, — Андрей, закрываемся мы. Поверь, мне неприятно, что не сможем тебе заплатить за последние полгода.

— И за месяц не сможем. И за переработки сверх недельной нормы, — каркнула со своего места Светлана Владимировна.

Мы оба (моя юная версия и я) наконец сообразили, что Леонид Иванович в финансах не участвует. И, чтобы получать деньги хотя бы иногда, следовало умасливать бухгалтершу, вокруг стола которой вечно вились наши авторы и преданно подхихикивали.

— Ты не переживай, все материалы выйдут. Нам администрация утвердила бюджет для новой газеты, опубликуем. Цикл про сироток мне очень нравится, с надрывом и без сюсюканья. Не раскисай, будем продолжать. Ежемесячная вкладка для молодежи, ты редактор, с этим форматом отлично справляешься — в Питер всегда уехать успеешь.

— Я уже нашел комнату, — покачал головой расстроенный Андрей. Я видел, что он понимает, как он жалок и мечтает побыстрее убраться домой. До этого ему (то есть мне) не платили еще год, ссылаясь на то, что «всем задерживают, забудь, вот подпишем постоянный договор…».

Газета, действительно, закрывалась. На градообразующем предприятии, которое ее финансировало, сменился директор. А до этого закрылась газета администрации, «Ижорский рабочий», старейшая в Колпино. Какое-то время оба издания конкурировали друг с другом, представляя интересы двух городских элит. Но «Рабочему» не хватало креатива, там трудились пенсионеры, а светлой головы, чтобы развивать газету, не нашлось ни в редакции, ни в администрации. В отличие от нашего Леонида Ивановича, который успел получить даже несколько федеральных грантов.

Только власть в очередной раз сменилась, противостояние завода с городским главой сошло на нет, и предприятию стало невыгодно содержать «Колпинский вестник» — реклама в издании не окупала печатный тираж. Но Иванович и тут успел, он договорился с администрацией о возрождении «Рабочего». Городское поселение на 150 тысяч жителей не могло остаться без своей газеты.

Это на тот момент. Подозреваю, что сейчас все местные СМИ переехали в онлайн.

Молодой Андрей совсем повесил нос и я знал, о чем он думает. Живя у родителей, не нуждался в деньгах, по вечерам ездил учиться в универ, но при мысли, что обманывали почти полтора года, становилось тошно. Поручали все новые проекты, дружески хлопали по плечу, а платить не собирались.

Этот вопрос много раз обсуждался с коллегами, с которыми пили чай и таскались в курилку. Они сочувственно кряхтели, но у всех семьи, у кого-то даже внуки — несмотря на задержки, деньги они видели. Только Ольга, новенькая секретарша Леонида, уволилась через пять месяцев в этой должности:

— У вас секта, мне дома муж у виска крутит. Единственная в городе газета, свободная пресса, но едим-то мы каждый день.

И она ушла на ЖД-станцию в кассы дальнего следования.

Не знаю, сколько бы я разглядывал этот растянувшийся в пространстве миг разочарования, меня отвлекла Ядвига.

— Пойдем. Ты знаешь, что в стране, откуда вы взяли это определение про вторую древнейшую, так называют политику?

— Читал, а почему ты это знаешь?

— У вас занимательная, по сравнению с другими мирами литература, и движущиеся картинки, бывает, такие, что несколько дней подряд не оторваться.

Я не стал спрашивать, на чем они смотрят видео. Разберусь или покажет.

— У правителя нет друзей, сторонники в любой момент отвернутся. Члены семьи предают и продают. Ты, может, возразишь, что распространение новостей у вас связано с верой, что несешь свет. Но государь тоже, случается, верит в свет, а сеет смерть.

— Ты забыла про романтику дорог, — усмехнулся я. — Бесплатную выпивку на мероприятиях и подарки в комплекте с пресс-китом.

Ядвига недоуменно подняла бровь и я выдохнул — значит, не все мои мысли читает в этом странном месте.

— Этого всего у тебя будет в избытке, но алкоголя я бы на твоем месте не касалась. В Семиречье тебя ждет большая игра.

— Ага, — согласился я. — Но ты не видела и десятой доли моих талантов.

Ядвига наклонилась ко мне:

— Так покажи. Но чересчур не увлекайся, у меня длинная память. На все четыреста отпущенных лет.

Она легонько щелкнула меня по носу. «Ух-ты, у нас новый виток в отношениях, — возликовал про себя я, — она сама идет на контакт».

И чуть не заорал, потому что мы стремительно падали вниз.

Андрей: исповедь хранителя, лично и немножко нервно

Я догадывался, что знакомство с моим внутренним миром идет к развязке. Мы приземлились не куда-нибудь, а в кабинет, который я занимал будучи выпускающим и заместителем главреда в газете «Мой Петербург»: 18 районных вкладок и 350 тыс. экземпляров каждую неделю.

Площадь комнатки не превышала 8 метров, окно выходило в типичный питерский двор-колодец. Я мог сколько угодно постить фотки в Инсту: с голубями, с сосулями, даже с пакетами продуктов (напротив жили студенты, не позаботившиеся о холодильнике, ну или в их коммуналке он постоянно ломался). Зато у меня имелось свое большое потертое кожаное кресло, нормальный ноут и тридцать человек подчиненных в штате.

Я немного поерзал в кресле, Ядвига устроилась на подоконнике. Привыкай, детка, это Питер. Мы с ребятами запустили несколько пабликов в соцсетях с похожими хэштэгами, и всякая галиматья с зонтиками и крышами (#типичныйпитер, #этопитердетка) шла на ура. В какой-то момент реклама в ВК в месяц приносила больше, чем четыре выпуска газеты вместе со всеми приложениями. Пока подобных групп не развелось, как собак, и в результате они обрушили цены.

Так, себя со стороны, я, похоже, не увижу, а мыслю ровно, как Андрей Богатырев трехлетней давности. Ведьмочка мигнула зеленым платьем и растворилась среди гераней. Зажужжал сотовый, проводной телефон тоже на столе, но по нему звонят все реже.

— Андрей Петрович, у нас тут крупный заказ намечается, — это Геннадий из отдела рекламы, которого вся команда зовет Василь. Я сразу почуял подвох, потому что на согласование по протоколу обычно стучится его шеф Глазков. Но с ним у меня контры, и на сложные переговоры рекламщики дергают Василя.

— Понимаете, какое дело, — продолжает подковерный дипломат. — Продуктовый ритейл готов дать целый разворот. Скидки на декабрь: алкашка, бакалея, подарки к праздникам.

— У нас количество полос уже согласовано. Но типография допечатает, осталось три недели, не вижу проблемы.

— Это сеть «Манит», они просят небольшие корректировки и по редакционным новостям, — с некоторым напряжением пояснил Василь.

— Вась, у них только что козырек обвалился на Пионерской, придавило троих — в больнице в среднетяжелом. Что они собираются корректировать? Может, нам еще опровержение дать, мол, всем показалось? Телеканалы с них не слазят, — я слышал, какой усталый у меня голос, и понимал, что так просто перед Новым годом жирного клиента мы не отпустим.

Василь был молодцом, не пытался мне угрожать гендиром. Понимал, что вся грязная работа на мне: все организовать так, чтобы к нам не подкопались. А гендир только поорет и скажет: «Выкручивайтесь, на кой вы здесь».

— Андрей, ты наш штатный маг, сделаешь этот «Манит», как два пальца. Их пиарщик против тебя со… круглый младенец. Василь льстил, как дышал, мне все больше хотелось его послать. Но вместо этого я потер переносицу и произнес:

— Пускай добавят объявления о вакансиях: на основной полосе, на 2–3 модуля, не меньше. Бланки мы им пришлем. И передай Светлякову, — он же у них там до сих пор во внешнем PR? — частоту новостей по инциденту снизим, но полностью убрать их не сможем. Возьмем у них комментарии. Перед рекламной кампанией касаться этого вопроса уже не будем.

— Да, мой генерал. Я скажу, чтобы перед подписанием договора заехали к тебе. Торговаться не перестанут, но никуда не денутся, — Василь отключился, а я уже набирал журналиста, который поехал снимать фасады этой сети по всему городу. Обзор придется отменить.

********************************

Ядвига сидела на окне непринужденно, как кошка. Отсюда я не мог угадать ее настроение, различал только очертания. А у меня опять телефон:

— Андрей, к тебе стажер из новосибирского «Коммерса», по обмену новобранцами, у него на 15.00. Угости мальчика кофе, у нас капсулы кончились, — протараторила Стелла, мировая девчонка и секретарь в приемной.

После таких новостей настроение буквально спикировало вниз. Я не видел зла в практикантах, но эти горящие глаза, наивные вопросы, завышенные ожидания действовали на меня, как ледяной душ. Вряд ли «Мой Петербург» соответствует тому, что навоображал мальчишка, которому тесно в столице Сибири.

Вдохновить собственным примером не получится. Я не запойный, не лентяй, живу во втором по величине российском городе, окончил хороший университет, выше меня в иерархии лишь главред (его в редакции видят только с гендиректором и только на корпоративах). Согласно любой статистике, в 2019 году мне следовало к своим 27 годам получать куда больше 80 тысяч в месяц. Но профессия журналиста немного странная: ты можешь утром в ресторане на Малой Морской есть икру красную с сыром качотта, запивая пивом Papaya Rye, а, когда деловой завтрак завершен, добираться в редакцию на троллейбусе.

Хорошо хоть снимать не надо; мы с Вероникой живем в бабулиной квартире и потихоньку делаем ремонт. Где-то на краю сознания раздался сигнал тревоги, и я уловил, что в мои рассуждения закралась ошибка. Оказавшаяся сзади Ядвига опустила руки мне на плечи, и падение продолжилось.

******************************

Квартира в Купчино, откуда Вероника вывезла большую часть своих вещей, за один день стала лысой. Даже шторы куда-то пропали, и в окно заглядывали угрюмые девятиэтажки. Я предложил Ядвиге диван, потому что на нем выбор мебели заканчивался.

Из кухни ко мне, то есть к нам, вышла Вероника и я по привычке залюбовался женщиной, которую любил… что-то около пяти лет. Да, мы вели отсчет. Она очень обижалась, если вгодовщину первой встречи я не устраивал романтический ужин не дома. Такое случилось один раз, и лучше не вспоминать.

Светлые, слегка вьющиеся длинные волосы, точеное лицо, которому не требовалась косметика. Я клянусь, просыпаясь утром, она умудрялась выглядеть круче, чем на вечеринке. Сейчас губы плотно сжаты. Она уверила себя, что в разрыве виноват я, хотя бросает она — переезжает к нашему общему другу в апартаменты с видом на Исаакий.

Не ожидал, что смогу сохранять невозмутимость и даже помогать ей собирать чемоданы. Возможно, это я так оцениваю спустя время, ведь я проживаю этот момент еще раз: Ядвига не сводит с моей бывшей заинтересованного взгляда, прямо поедает глазами.

У Вероники аж свой левый задергался:

— Ты такой спокойный. Всегда спокойный. Что когда мы в Крыму в палатке ночевали, что когда вместо «пятерки» в Турции заехали в «тройку», потому что у тебя не было денег оплатить разницу из-за скачка курса. А договаривались на Доминикану, — ее несло, — а помнишь, как подарили позорный дешевый сервиз на юбилей мамы и моя тетка сказала…

— Что ты, Ника, дура, потому что связала свою жизнь не с настоящим мужчиной, не с мужиком? Что тебе пришлось работать, а не заниматься саморазвитием и здоровьем? Теперь ты всем докажешь, как они в тебе ошибались. Удачнее партии, чем Никита, в Питере еще поискать. Гардероб обновлять только в Милане.

— Да как ты смеешь? Ты никогда не любил моих родственников, а твоя мама смотрит так, будто я недостойна ее талантливого мальчика и живу за твой счет. Тебе даже кредит на машину не одобрили!

— Потому что у меня три кредитки плюс кредит на шубу. Ник, прекрати. Зачем этот фарс, ты все решила. Да, я долго не мог поверить и до сих пор думаю, что ты меня любишь. Такой я придурок. Но когда узнал про Никиту, то перестал надеяться, что мы все исправим. После такого и клеить нечего.

— Идиот, круглый! До сих пор смотришь на меня и воображаешь, что ты самый лучший секс в моей жизни. У тебя на физиономии каждый раз было написано такое самодовольство…

— Перестань, давай не будем опускаться на самое днище. Нам же здороваться, куча общих друзей. Если тебе так легче, то я виню себя. Думал, раз чувства сильные, то ничто не угрожает, что чем больше работаю, тем больше добьюсь, для нас. Что времени впереди много…

Вероника всхлипнула, она вызывала такси.

— Я стала спать с Никитой два года назад, когда ты в очередной раз сорвал отпуск и остался в июле в своей газетенке. И подработку взял.

— Хватит, — сказала Ядвига, поднимаясь. — У тебя странный вкус, но к эстетической стороне у меня вопросов нет. Разве что плосковата. У нас остался последний адрес.

***************************

Я вышел из ванны, Ядвиги нигде не видно. Обмотался полотенцем, чтобы ее не смущать. Халат остался в грязном, опять не запустил стиралку вовремя. Так, по-моему, эту часть своей истории я проживал буквально на днях.

В 9.30 должно прийти согласование от заказчика, эти психи утром понедельника уже в полной боевой готовности. Заплатить за три текста обещали вдвое больше, чем средняя ставка по агентствам. Я убедил их, что протолкну эти новости в СМИ — не останутся висеть фиговым листком на их корпоративном сайте.

— Эй, я в сущности, порядочный черт, — уже сам с собой разговариваю, дожил. — Почему все мысли крутятся вокруг денег? Это случилось, когда ушла Ника или началось раньше?

Пропала легкость, с которой писались первые репортажи. Выпьешь сладкого чаю и весело через весь город, на Приморскую, чтобы сесть на маршрутку до Ленэкспо — пять часов на ногах и на выходе три коротких новости с выставки.

Два года назад я ушел из газеты. Из-за пандемии тираж упал, объем рекламы сократился в несколько раз. И дело не только в этом: я головой нащупал потолок, пробить который в этом городе практически невозможно. За плечами полгода в должности главреда, которая когда-то казалась пределом мечтаний. Я получил заветные 100 тысяч (с хвостиком), а еще нарождающееся брюшко от ночных бдений и гастрит — от общения с акционерами.

С моим однокурсником, Сережкой Пряниковым из «Промо. Ру», и Левой из PR.SPb открыли рекламное агентство. За последний год завершили два больших проекта, включая фестиваль в городском парке.

Странно, но письма все еще не было. Зато дурацкая рассылка от HeadHunter, как всегда, вовремя: мне не нужна работа, но какое дорогое PR-сопровождение. «Газпром», не иначе. Посмотрим, что тут у них. Анкета. Это что, шутка какая-то?

Я падаю, на этот раз один. Где же зеленое платье и обладательница самых пронзительных в мире глаз? Ядвига-а-а-а-а-а-а…

Андрей Богатырев: иду за тобой

К моему облегчению, меня выкинуло не в кабинете, с которого, в сущности, и началась моя новая жизнь, а вернуло обратно в библиотеку. Вторая испуганная мысль сводилась к тому, что Ядвига ушла и больше не желает со мной знаться. Я сидел за тем же столом, но ее рядом не было.

Не успел я приступить к размышлениям, есть ли у меня шансы ее вернуть, как почувствовал присутствие у себя за спиной. Она наклонилась к моему уху и произнесла негромко:

— Я увидела достаточно, Андрей Петрович. Ты не закрывался, и на этом спасибо. Правда, мое время в твоем мире вышло, я не смогла заглянуть в последнюю квартиру и воспользовалась твоим зрением.

— Ты не испытываешь отвращения?

— Я даже жалею, что не посмотрела на тебя в моем любимом полотенце. В кафтане ты хорош, но не то.

Ну вот, кокетничает, когда мне так нужна ее серьезность. О, женщины, вам имя… Но Ядвига отошла к окну и приняла абсолютно сосредоточенный вид. Я отметил, что волосы она убрала в косу, хотя раньше так не делала.

— Я вижу, как верно мы уговорились, что первым процедуру пройдешь ты. Это убрало привязку к сиюминутным заботам и подействовало лучше любых уговоров. Ты видишь, что настоящих целей не осталось, достигательство, возведенное в самоцель, презираешь, а сам после Вероники разучился отдавать — хотя это обязательно условие для твоего равновесия.

Ой, чего чего, а сеанса психоанализа я ожидал меньше всего.

— Теперь и я готова признать, что Василиса почти без моей помощи сотворила сбалансированное заклинание поиска. Ты нуждаешься в нашем мире не меньше, чем он в тебе.

— Постойте, хозяюшка, опять вы торопитесь. И что за манера говорить так, будто диагноз ставишь.

— Андрей, ты добрый мальчик, рос в тепличных книжных условиях, и столкновение с реальностью, пробившей пушечную брешь в твоих рыцарских доспехах, тебя пошатнуло. Ты шел менять и спасать, а вместо этого вынужден был проявить недюжинную гибкость, прямо звериную, чтобы самого выхаживать не пришлось.

Мне немного лестно, немного боязно. С другой стороны, выслушать ее выводы не помешает.

— Ты хочешь сказать, что я ловкий и быстрый? — Блин, очевидно же, что в этот раз нить разговора от меня ускользает и я пытаюсь угнаться за темпом Ядвиги. Или тембром.

— Ты человек, который не представлял, что за игра, в которую он собрался играть. Затем принял вызов, добился успеха и ослеп, не догадываясь о простой истине — выиграть в ней невозможно, любой успех лишь временный.

— Это все аллегории, метафоры и прочая тропическая хренотень. Выражайся прямее, пожалуйста. То есть я лузер?

— Я вкладываю смысл ровно такой: в нашем мире у тебя есть настоящая возможность преобразовывать и улучшать. Могущество, от которого в твоем едва отражалась его бледная тень. Это твоя суть, мечта и смысл.

— По-моему, ты всего лишь пытаешься воздействовать на меня с другой стороны, доказывая, что я ни за что не откажусь от такого подарка! Это грубый прием, госпожа, великая, перворождённая и как там правильно.

Ядвига и не собиралась обижаться и, тем более, сдаваться.

— Ты думаешь, я не видела счета на оплату кормов для собачьего приюта? Или твоего криволапого барбоса, явно, подобранного? Люди тоже заслуживают сочувствия, Андрей. А за псом надо послать кого-нибудь из наших.

— Ха, это произносит та, что готова по любому поводу пустить кровь! — в этом месте я сам наступил себе на ногу. Придурок, не будь болваном, зачем злить женщину, у которой каждая эмоция голая, а когти отрастают за пятнадцать секунд. — Но мне, безусловно, приятно, что из всех моих качеств ты выделяешь самые приличные.

— В библиотеке я чувствую себя спокойнее, чем где-либо в доме. Не пугайся, контролирую себя. Я всего лишь констатирую, что не считаю тебя настолько плохим, как ты сам о себе мнишь. Возвращение в прошлое, уверена, помогло переосмыслить многое, хотя здесь и сейчас ты отказываешься в этом признаваться.

Я попытался расслабиться, впереди у нас вторая часть этого представления. Кольцо на своем месте и у меня, и у нее. Словно прочитав мои мысли, Ядвига продолжила:

— Если после твоей половины обмена я не сомневаюсь, что ты еще больше укрепился в мысли присоединиться к нам в качестве хранителя, — кстати, многие предметы парня без единой пылинки на ауре бы не приняли, есть среди них очень темные, — то вот моя может оказать противоположный эффект. Ты увидишь, насколько сильно отличаются наши миры, какие жестокие у нас законы, а жизнь человека (в том числе с магическими или ведовскими способностями) — всего лишь разменная монета.

Я в который раз удивился, насколько необычно работает сочувствие по отношению к Ядвиге. Стоит мне только начать ее жалеть, как сразу возникают дополнительные идеи, как ее поддержать: приобнять, поцеловать ямочки на щеках и подбородке. Неправильно, когда такие ямочки грустят.

— А где Глаз Гора? Уважаемого кота не видно, — спросил я неожиданно охрипшим голосом. — О нас вдруг забыли?

Ядвига, видимо, уловив что-то в моих глазах, вернулась к столу и уселась на краешек, не отводя взгляда. Еще секунда, и она прижала ладони к моим щекам, водя пальцами по скулам снизу вверх, приблизив лицо почти вплотную. В ее голосе тоже появилась легкая осиплость.

— Считается нормальным, что после передачи воспоминаний тебе нужен короткий период спокойствия. Просто я решила не оставлять тебя одного.

— Это правильно, — прошептал я. И решил не дожидаться, пойдет ли она дальше, накрыл затылок правой рукой, притягивая еще ближе к себе, а левой убирая непослушную прядь, которая лезла в рот нам обоим.

В этот раз потребовалось еще меньше прелюдий. Языки сразу ринулись в эту жаркую, нетерпеливую схватку, то сплетаясь, то нарочито замедляясь. Моя рука скользила по ее бедру, сжимая и без того напряженные мышцы. Мне повезло, эту ногу она как раз поставила на стул, чтобы получить опору. Какое замечательное колено, но чем выше, тем интереснее. Когда кое-как левой рукой я разгадал, наконец, где у платья прячется змейка, в комнату вьюном вкатился кот, даже не пытаясь изобразить раскаяние.

— Оуууувас, все нормальноуу, — запридуривал он, но тут же и перестал. Видимо, поймал взор Ядвиги. — Но вынужден прервать, потому что правила требуют позвать Василису. Воспоминания княгини напрямую касаются семьи, а девочка до сих пор не в курсе важных обстоятельств.

— Я все еще не отпускал Ядвигу, удерживая ее голову у себя на груди. Секунд тридцать она чертила носом круги на моей ключице, но потом отстранилась.

— Зови, котик, пора. — в ее голосе зазвучали стальные нотки.

Ядвига: сестры что надо

Ядвига привычно окинула библиотеку: вот искорки магии оседают на непослушных корешках, вот поет в необозримом далёке пичужка, которая в комнату запорхнула, а вылететь не сумела. Так и обитает в параллельных книжных измерениях — чем кормится непонятно. А еще говорят, что знаниями сыт не будешь.

Птичка взяла высокую ноту, Ядвига чуть не вскинула ладони с вибрирующими пальцами над головой: беспокойство нарастало и сила искала выхода. Получается, не только полыхающую ярость (зелье готовилось из особого рода грибов — одного взгляда на них овце достаточно, чтобы научиться рычать) усмирять в себе надобно, но и с ведьминым даром, данным ей от рождения, опять предстоит подружиться.

Что-то подсказывало ей, что грибы и ведьмовство не уживутся и, значит, зелье перестанет напоминать о себе раньше, чем можно было надеяться. А ведь выбравшие черную сторону магии от поганого гриба получают изменения на весь положенный землей матушкой срок. Пока обратно в нее не вернутся. Мря.

Расстроен Андрей, и после поцелуев мыслям грустным уступил. Уверен, что подглядела она много постыдного. А ведь иллюзионисты не тяготятся своей профессией, торговцы во всей цепочке миров гостеприимно распахивают лавки и обвешивают покупателей (не обманешь — не накормишь любимую бабушку, говорят они).

Но судя по тому, что Ядвига успела увидеть, со словом он проделывал именно фокусы: рассказывал историю, не отступая от фактов, а складывал фразы так, что между ними проступало двойное или тройное дно. То лицо лжеца, то проделки коммерсантов, то делишки мелких властителей. Он мучился, когда так же мастерски закрывал чужие грехи, и еще больше — когда его вынуждали часть фактов убрать. Эти моменты давались ему сложнее всего. Не раз он готов был в сердцах бросить свой корабль (он назывался «издание»), но за все время поступил так единственный раз.

Она подумала о покойном супруге. Вот же кто со словом всегда шел на короткой ноге — и даже ему не снилась такая виртуозная игра. Ясномысл непревзойдённо ораторствовал, умел убеждать и, несмотря на белоснежные одежды, не отличался щепетильностью. Подтасовать факты, здесь приукрасить, а тут убавить — и готово. Андрей же имел на ложь профессиональное несварение и отказывался от текста, если от него требовалось солгать.

Найдя такое принципиальное отличие между двумя мужчинами, Ядвига снова ощутила прилив тепла. Зелье рано или поздно уйдет из крови, а пока можно заказать в каталоге книжку «Как вызывать желание у всякого: от пастуха и до мага». «Блин, я же ведьма, отставить панику», — вздохнула она.

КотоКот предупреждающе помахивал хвостом, намекая, что долго созерцать потолок ей никто не позволит.

Переносицу журналиста пересекла вертикальная морщина, он отводил взгляд. В иную минуту Ядвига нашла бы, как его поддержать, но сейчас переживала, что окунувшись в собственные воспоминания, многие из которых подозрительно стерлись, вынырнет обратно в еще более удручающем состоянии, чем Андрей. И еще Василису за собой утянет. И нареченного мальчишку напугает.

Бойся не бойся, а встречи с прошлым не избежать.

— Зови, котик, пора.

Однако Василиса влетела в комнату, не дожидаясь приглашения.

— Мамочка, там княгини волосы друг дружке рвут, Берендея помяли.

— Пусть их, меньшшшше дураков в Семиречье останется, — почти пропел кот.

— Глаз, если забыл, напомню. Маму считают главной угрозой княжеской власти у вас в Закрытых землях. Да и любой правитель за их пределами подтвердит, что ее лучше бы признать невменяемой, а тут такой подарок: у нее в доме пострадала половина местных князей.

— Надо, чтобы дамы и господин покинули избушку самостоятельно и без видимых повреждений, — вмешался Андрей, молчавший подозрительно долго.

Ядвига решилась.

— Давайте прервем инициацию. Согласие на нее получено при свидетелях. Обмена обещаниями не прозвучало, но мы не настолько торопимся. Андрей, у тебя будет еще больше времени.

— Если вы сейчас не продолжаете, то следующий сеанс я смогу организовать через три дня. Возможно, позже. Ментальный обмен требует широкого канала, — недовольно ворчал кот. — И, да, Ёженька, я получил твое послание и отправлюсь за псом Андрея. Это тоже расход энергии.

— Постойте, в квартире на момент перемещения других живых существ не было: ни псов, ни канареек, ни аквариумных рыбок, — воскликнула Василиса. — Это обязательное условие перехода.

— Можно я скажу? Норрис сейчас у родителей. Не стоит его трогать, а то они начнут его искать, звонить мне. Выйдет еще хуже.

В конце концов вся компания заторопилась в залу, где представление подошло к развязке. Власа, отличавшаяся от сестры буйным нравом, сидела верхом на Берендее и приговаривала:

— Не ходи, боярин, во чужой огород. Не рви капусту, не топчи морковку.

Берендея и, точно, скривило, как от капусты, только кислой. Хрупкая княжна обмотала ему кисти узкой тесьмой, и мужчина почти не сопротивлялся. Каждые несколько секунд его голова дергалась.

Спокойная же Влада залезла в кованый сундук, крышка которого доходила ей почти до пояса, и наружу торчали лишь сафьяновые сапожки и длинная пышная юбка с воланом. Княгиня воспользовалась тем, что Марта выскочила из комнаты, и принялась наводить инвентаризацию. Звенели кубки, сыпались монеты.

«Неужели Ядвига так доверяет закрывающим защитным чарам, что внутри дома лари нараспашку», — недоумевал про себя Андрей.

Служанка же, напротив, проявила предусмотрительность. Чтобы рикошетом заклятие не задело ее, она покинула поле боя, как только Власа стала заговаривать.

— Позвольте узнать, Влада, вы что-то конкретное ищите? — и уже другим, менее колючим тоном. — Василиса, спасай Берендея. Неумелая порча еще опасней той, что наведена опытной рукой.

И снова сменила на гневный:

— Не хотите ли познакомиться с правильной порчей, уважаемая Власа?

Глава 7

Ядвига: свадебный переполох и компот

Берендей сидел на стуле в три погибели и ни чем не напоминал того лощеного отпрыска благородного семейства, каким он явился на званые кушанья. Тафья съехала набок, собранные в хвост волосы растрепались. Зуб у князя не попадал на зуб. Чтобы понять, что с ним на самом деле не так, — это испуг или следствие чар, — Ядвига острожно приложила ладонь к его лбу.

Горячий. Зрачки суженные. Временное онемение языка. И как же безрукая Власа, которой и за месяцы зубрежки не далась бы эта старая порча-считалочка, сумела припечатать здорового мужика. Наверное, прав котище, когда утверждает, что избушка не до конца поглощает магию артефактов — надо будет еще одно заграждение сделать, решила ведьма.

Беглый люд прижимался домами почти вплотную к внешней сетке, и, того и гляди, начнут у них рождаться маги. Хлопот потом не оберешься. Кстати, о хлопотах.

Княгиня Власа притулилась на полу у стеночки, куда ее не слишком церемонясь швырнула Василиса. «И потом она мне еще будет доказывать, что это я неосторожна и вспыльчива, еще чуть-чуть — и размазала бы девчонку об ковер, — возмутилась про себя Ядвига — Впрочем, у Васьки с детства обостренное чувство справедливости, Берендея на ее глазах превращали в тень».

— Где же твои амулеты, княже? Почему не закрыли? — пожала плечами ведьма. Удар-то несоразмеримым воздействию казался. — Марта, тащи компот! На кухне на подоконнике полный чан.

Краем глаза она заметила, что после ее слов Андрей начал вертеть на пальце кольцо, видимо, размышляя, сойдет ли оно за амулет, а неподвижная Власа резко сунула руку за пазуху. Хорошо хоть Влада пристроена и в ближайшие пятнадцать минут с ее стороны пакостей не ждать.

Пятью минутами ранее, когда Василиса отрабатывала на Власе удар астральным телом (все-таки не зря у ее красавицы красный диплом, хоть и без боевой специализации), сундук пришел к мысли, что наигрался достаточно и слопал Владу. Пока она, одурев от количества золота, продолжала искать что-то более ценное, — возвращение в комнату хозяев ей не помешало — ящик размером с полшкафа поднялся на все четыре распорки, подкинул княжну вверх и захлопнул крышку.

Кто бы подумал, что тихие близняшки наведут шороху в избе… Прямо как Черепей с дружинниками-разбойниками, отправляясь в поход к соседям за плетень.

«Так, этот тать убирал письмо в шкатулку, когда я вошла. Оно пахло тем ароматом, который из-за Занавеса заказывают для себя княгини — почуять я его почуяла, зелье обостряет восприятие, а связать с Дивноградом не сумела. Чересчур много помех, которые отвлекают в грибных парах», — от досады Ядвига чуть не сделала то, что великой княгине не пристало. Плевать на пол негигиенично. От привычки пора избавляться.

— Андрей, перестань медитировать, — подал голос кот, — тебе идти за ключами. Сундук добродушный, но того и гляди кинет искательницу сокровищ в другое измерение, и поминай как звали.

— Большая связка на двери в моей спальне. Это не приказ, а просьба. Мне сложнее договориться с артефактами, чем раньше… От тебя они запоют канарейкой, каждый предмет в этом доме только и мечтает о той минуте, когда ты познакомишься с ним поближе. — Ядвига не стала отводить глаза; бывает же, сначала ляпнешь, а сказанного не воротишь.

Зато Андрей приободрился и порысил на лестницу.

Марта внесла кувшин с клюквенным взваром. Первую чашку Ядвига наполнила наполовину, добавила щепотку соли. Потом взяла кусок хлеба рядом с тарелкой Берендея, отщипнула мякиш, скомкала как следует и бросила в жидкость. Василиса поддерживала князя, чтобы тот не съехал со стула, и наблюдала за матерью. Ей показалось, что при этих манипуляциях Ядвига что-то бормотала себе под нос. Возможно, для внешнего эффекта. Власа тоже не сводила с ведьмы глаз.

КотоКот, который непривычно долго оставался в тени, без разбега, да и без предупреждения, спикировал на колени больного откуда-то сверху. Но и этого ему мало, он взвыл дурным голосом князю прямо в лицо. «А-а-а, шайтан», — встрепенулся князь. И этого оказалось достаточно, чтобы Ядвига успела влить «компот» в его распахнутый рот. Василиса острожно придерживала венценосную голову.

«А ведь мальчиков беречь надо, — закручинилась хозяйка избушки и прислушалась, что там наверху делается. — Хороших мальчиков особенно».

Князь приходил в себя быстрее, чем Андрей искал ключи. Когда журналист спустился, Берендей уже сидел сам и выглядел трезвым. С похмельем, с треском в голове, с потемневшими от боли радужками — но он, определенно, соображал.

— Что это было? Зачем? — промычал он.

— Полная связка дребезжащих, излучающих то жар, то тепло, а то и жалящих… Если бы один из них не ругался женским голосом… — продолжал Андрей монолог, который начал сам с собой.

— Это Власа собралась замуж за Черепея. И уже убирает лишних правителей: нашему провинциальному злодею нужны земли и остальных пяти княжеств тоже. Хотела подставить меня по дезактивацию, милочка? Компотику?

Впрочем, Ядвига дважды не спрашивала. В три шага она пересекла расстояние, отделяющее от соседней стены. И буквально впихнула еще одну чашку взвара открещивающейся Власе, перед этим опустив туда палец на пару секунд.

— Ой, — пискнула Власа. Но уже пила мелкими и частыми глотками.

Ядвига: допрос есть допрос

Кот ходил по зале туда-сюда: с десяток метров в одну сторону, потом в другую.

— Зачем он это делает? — осторожно осведомился Андрей. Ключ трясся в его руках крупной дрожью, и вся эта ситуация больше не забавляла. Он разжал ладонь и принялся рассматривать предмет, тронутый патиной. Над его изгибами когда-то трудился настоящий мастер. — Может, мне кажется, но эта штука нагревается!

— Я думаю, — фыркнул КотоКот. — Наверное, я тут один…, — он посмотрел на напряженную спину Василисы, — Простите, второй, кто хоть немного отдает себе отчет, какие последствия будет иметь эта некрасивая история…

— Глазик, ты неделя не прошла, как пробудился. К нашей великой радости, разумеется, — не стерпела Ядвига. — Я несколько столетий провела, предотвращая междоусобные войны. С тех пор, как сложила полномочия и оставила себе только этот кусок болота.

— Позвольте, княгиня. Вы не раз уверяли меня, что власть вам претит и возвращаться к ней вы не намерены. Можно ли рассматривать ваши притязания на статус верховной ведьмы как отказ от прежнего курса? Новая война окажется куда более разрушительной, чем те мелкие стычки, которые нам угрожали, — Берендей выдал тираду на одном дыхании, давая понять, что полностью пришел в себя.

— Ребят, давайте вы позже разберетесь, кто кому угрожает больше. У меня ключ жжется. А женскую брань и вой из него, я что, тут один слышу? — Андрей положил ключ на блюдце, и оно тут же раскололось от воздействия высокой температуры.

Василиса приподняла Власу за локоть, а потом, словно тряпичную куклу, поволокла к креслу, демонстративно не обращая внимания на обоих мужчин. Андрей бросился к ней и на руках донес княжну. Берендей не шелохнулся. На его лице читались отвращение и плохо скрываемая ярость. Ядвиге захотелось затянуть на его запястье тесемку с черной ворожбой обратно.

— Она готова к допросу, и с Владой я бы не тянула, — Андрей даже не понял, кто это произнес, Василиса или ее мать. Отрывисто, сухо. Тембр голоса у них все-таки похож.

Все молчали, но было понятно, что открывать сундук больше некому. И хотя журналист боялся, как бы ни пришлось тоже сыграть в ящик, он все-таки вставил ключ в замочную скважину и с усилием повернул. Сначала не произошло ничего, а потом сундук как будто зевнул и нарочито медленно приподнял крышку — подождал еще секунд пять и открыл уже под прямым углом. Влада тут же уцепилась за края, но сил подняться у нее не осталось. Андрей легко вытащил княжну, которая весила немногим более галки, и усадил на соседней кресло рядом с сестрой.

— Теперь все в сборе и жаждут выслушать друг друга, — удовлетворенно сказала Ядвига. — Только на тебе, Влада, компот. Помогает от нервов.

И она сунула ошеломленной девушке чашку, куда перед этим накапала что-то из пузырька, как по мановению волшебной палочки, извлеченного из складок роскошного платья.

Та выпила, не сопротивляясь, что, по мнению Андрея, выглядело странным. «На них что, один вид напитка так действует или Ядвига использует еще что-то?», — недоумевал он. Ведьма выразительно посмотрела на него и махнула, чтобы подходил ближе.

— Власа, передай, пожалуйста, подарок Черепея в арсенал. Андрей, прими и заверни в платок, который принес КотоКот… На всякий случай нейтрализуем магию предмета, — Ядвига говорила тоном, не терпящим возражений.

Княжна, не открывая глаз, достала из корсета узкое витое кольцо из черного металла и без возражений опустила его в протянутую Андреем тряпицу.

— Ты знаешь, что это такое? — продолжала хозяйка. — Черепей объяснил, что с ним делать?

— Он сказал, что это несметное сокровище и с ним я смогу наказать любого врага. Кольцо взламывает защиту и усиливает мой удар: я бью, как девочка, а противника терзает тигр.

Берендей заерзал на своем месте и снова побледнел. «Ну что за индюк, — вздохнула про себя Ядвига. — Хорохорится-хорохорится, а толку ноль».

— Интересно, зачем старик отдает боевые артефакты девчонке. Он не настолько дурак, чтобы не преследовать другие интересы, кроме как вскружить голову — да и нашел чем! — выразился кот за всех присутствующих.

Но Власа проигнорировала тот факт, что вопрос риторический и вызвалась отвечать:

— Он думал, что я направлю кольцо против Влады, мы же часто ссоримся, случается, деремся, как в детстве. И тогда после свадьбы он получит сразу два княжества.

Берендей закряхтел, а Андрей понял, что ничего не понял. Этих девиц невозможно воспринимать как угрозу.

— Почему ты так решила?

— Он и не скрывал намерений. Уверен, что я терпеть не могу сестру. Я согласилась с ним для вида, чтобы выманить еще волшебных предметов. Он рассказывал, что у него целая коллекция, но об этом никто знать не должен.

— Какие это предметы, ты запомнила? — подпрыгивал на своем месте Берендей.

— Нет, он мне не показывал. Как-то обмолвился, что отныне он величайший полководец и против него падет любая армия.

— Как же ты не убила Владу? Вы половину времени проводите в ссоре, — не сдавалась Ядвига.

— Я скрывала от нее факт помолвки. А когда сцеплялись по мелочам и драки было не избежать, прятала кольцо в карман.

— Ты так жаждешь власти, что готова терпеть рядом пародию на мужа? — не выдержала Василиса.

— Черепей, конечно, не такой красивый, как ваш Андрей. Он старый и пахнет козлом. Не представляю, как отвадить его и не вызвать гнев. И зачем ему артефакты? В его возрасте нужны тишина и покой. Вы, Ядвига, постоянно об этом твердите. И вдруг замуж собрались.

Теперь пришла очередь Андрея раскашляться, Берендей смеялся громко, с придыханием.

— У стариков свои причуды, — усмехнулась Ядвига, которая теперь выглядела лет на тридцать и с непривычки немного плавилась под восхищенными взглядами мужской половины комнаты. — Ты мне лучше скажи, зачем напала на Берендея?

Ядвига: спектакль окончен

— А это я виновата, — неожиданно вмешалась в разговор Влада. Она тоже не открывала глаз и имела вид весьма отрешенный. — Я начала дразнить Власу, потому что утром увидела, как она читает письмо с гербом старикашки и прячет в ларец. Я возьми и скажи при Берендее, что Черепей влюблен.

Берендей, как следует отсмеявшись до этого, снова помрачнел:

— Глупая девчачья возня. Поделили Дивногорье пополам, а государственной мудрости не набрались, откуда ей взяться. Одна крутит амуры со своим воеводой, другая думает, что приворожила колдуна. Скорее всего именно он потравил вашего батюшку — так люди сказывают. Доказательств нет.

— Да, так все и было, — вмешалась Марта, которая, махнув рукой на княжеские беседы, выносила со стола грязную посуду. Все шло к тому, что пир далее не продолжится. — Он обозвал Владу грязным словом и сказал, что лучше жениться на ведьме, чем на дуре.

Я и сейчас повторю, — не унимался князь, хотя обе девицы уже не могли с ним поспорить. — Если Черепей действительно замыслил этот брак, то только, чтобы запереть сестрицу в башне и прибрать к рукам оба их царства.

— Что мне делать! — всплеснула руками Власа. Несмотря на транс, в который ее погрузила Ядвига, было видно, что она в отчаянии. — Он пишет мне каждый день, присылает меда и варенья. Это ужасно, я даже свой любимый каштановый пробовать остерегаюсь.

— Вот же пень, — завелась, не приходя в себя Влада, — Зачем это ниспровергающее кольцо; нашел, что подарить. Ах, если бы волшебное зеркальце или гардероб бездонный.

— Боюсь, что мой гардероб тебе не слишком понравился, — усмехнулась Ядвига. Андрей в этот момент любовался излетом ее бровей и затруднялся сказать, не мелькнуло ли в тот момент злорадство на челе великой княгини. — Постоянно норовит выкинуть подлянку: и вместо того, чтобы переместить платье, отправит тебя туда, где в нарядах нуждаются меньше всего. В дикие джунгли Базбурунди — запросто. Ну, ты уже имела возможность убедиться.

Она бережно пригладила складки на широкой юбке, которая за весь сумасшедший день не примялась. Шелк отливал изумрудом, манил.

— Сундук, знал бы ты свое место и не лез в люди. И спасибо! У тебя безупречный вкус.

Монстр на ножках легко приподнял и узорчатые бока, и кованую крышку, и слегка помахивая ею, отправился из залы восвояси, давая понять, что благодарность услышана, принята, но дел нынче много. При этом невидимые богатства продолжали бесстыже бренчать в бездонном пузе.

Влада на него не смотрела, но слушала с явным упоением:

— Княгиня, помните, вы говорили, что раз в год в знак своей благосклонности вы согласны выдавать по одному артефакту во временное пользование. Не из соображений нужды, а чтобы укрепить связи между нашими государствами…

— Ну ты даешь, барышня. Точнее далеко пойдете, госпожа, — вымолвила Ядвига, не скрывая удивления.

— И это еще раз подчеркивает мою правоту, — зудел Берендей. — У девчонок нет ни капли здравомыслия. Вместо того, чтобы подумать об угрозе с двух сторон — от вас, прошу простить меня, верховная, и от этого негодяя — у них все мысли о нарядах.

Тем временем Власа и Влада все больше клевали носом. Компот успокоил их настолько, что развязавшиеся на время языки перестали шевелиться. Княгини дремали, склонив к друг другу головы, как две голубки. Ядвига ясно видела и иную картину: как живо кипит у них бой подушками и перья летят в разные стороны.

«Как здорово, что Черепей просчитался насчет Власы», — она испытывала облегчение от того, что обе девицы живы и здоровы. И ведь даже не подумала бы, что они ей симпатичны. А с родителями и повоевать пришлось.

Княгиня не любила оставлять посторонних на ночлег, но в этот раз иначе не получалось. Она отправила Марту за ограду к начальнику охраны Влады, чтобы передала, что возвращения девиц надо обождать в соседней деревне. Вооруженные люди на территорию ее поместья не проходили. Перед этим служанка подготовила наверху две гостевые комнаты.

«Глядишь и незаменимой станет: чем больше народу, тем меньше шансов у меня справиться. Даже с ведьминской силой в активе», — призналась Ядвига сама себе. Была еще одна причина, из-за которой она не спешила отправлять девчонок домой, — необходимо оставить Черепея в неведении о том, что его тайна уже не тайна. Ведьма подозревала, что за предметы оказались у него в руках. Но вопросов по-прежнему оставалось больше, чем ответов.

Пока Василиса и КотоКот перемещали девушек в их новые покои, Ядвига постаралась успокоить Берендея. Впрочем, присутствие Андрея сильно сказывалось на способности князя рассуждать здраво. В этом одной ногой хранителе он видел угрозу хрупкому равновесию, которое, по его мнению, царило в Семиречье.

— Раз ты снова дружна с силой, ты легко возьмешь контроль над нашими территориями обратно, — без обиняков озвучил он невеселые мысли. — А твой… хранитель… Ему зачем соблюдать договоренности и передавать князьям, ну и княгиням, артефакты, как это было из века в век. Княжеская власть на остальных землях придет в упадок.

— Ты не оттуда ждешь грозы, Берендей, — с досадой сказала Ядвига. — Слишком высока концентрация магии и эмоций. Малютка Власа не сдержалась от одного колкого замечания и кинулась тебя убивать — вооружившись кольцом Брани и тесьмой с запрещенным заклятием. И я не успела спросить, как к ней попала последняя. Не забывай, у нас общая цель — разобраться с Черепеем.

— Я предлагаю то, чего никто из вас не делал раньше, информационную войну, — подал голос Андрей. — Звучит грозно, денежные и временные затраты приличные, но позволяет добиться результата, которого не даст ни один вооруженный конфликт. Мы превратим Черепея в посмешище. Докажем, что Ядвига — снова ведьма, но белая и пушистая, и снова спасает родные земли. Научим людей разумно обращаться с магией — в моем мире такое отношение называют экологичным.

Берендей и Ядвига с недоумением уставились на него.

— Я примерно понимаю, о чем ты, Андрей Петрович. Но не вижу, как это можно воплотить. Мы даже листок свой издавать не стали. Это княжеская привелегия, а мой оставшийся надел — это разве княжество?. Глухие земли, приют для потерянных душ, — наконец отозвалась бывшая правительница.

— Вот и хорошо, — заметил Андрей. — У нас будет независимое альтернативное СМИ. Расскажем людям остальных шести земель, как ты тут ведешь бой со всем миром, чтобы артефакты не использовались властолюбцами для смертоубийства. — Он и сам не понял, как подстроился под ее речь — А начнем с новостей о твоем чудесном исцелении. И не забудем рассказывать, какие платья носишь, какие блюда кушаешь, — тогда наберем аудиторию и среди домовитых читательниц.

— Кстати, о прекрасной половине, — спохватился Берендей. — Мне жена весь браслет оборвала, беспокоится. Я поспешу, а то придется вам, Ядвига, снова меня спасать. Жду на переговоры, мы с Лизаветой тоже не ударим в грязь лицом, организуем ответный ужин.

Андрей не стал уточнять, за что изволит беспокоиться княжеская супруга — что Берендей не устоит перед чарами Ядвиги или что не устоит ведьма и превратит князя в лягушку, а то и похлеще.

Стороны попрощались с дружелюбной, но кислой миной.

Андрей: утро фрилансера, собираем команду

Уже по традиции меня разбудила Марта: она настежь распахнула шторы, и кровать заливал солнечный свет. Девушка старательно повязывала на гардинах шикарные банты. Натягивая на голову одеяло и подушку одновременно, я пришел к выводу, что это ее любимое занятие. Остальные свои обязанности она выполняла с куда меньшей тщательностью.

Ан нет. Вчера утром она с такой же настойчивостью лезла ко мне в постель. Я замер, представляя, как каждое утро буду купать Ядвигу в холодной ванне после поползновений Марты. Увольте. Надо решительно дать девушке понять, что она хороша, но я…

— С утречком, барин. Накрыла вам завтрак в кабинете. Блинчики и кофий. Хозяйка велела передать, что отбыла по делам, а вы можете работать — кабинет и библиотека в вашем распоряжении.

Не успел я рта раскрыть (для этого пришлось бы вытащить голову из-под подушки), как последовало продолжение:

— И нечего на меня так смотреть! Я девушка приличная.

За Мартой хлопнула дверь, и я остался валяться в недоумении. То ли расторопная фройляйн подвержена частным сменам настроения и уверена, что молодые люди от 12 до 90 бегают за ней, пуская слюни, то ли Ядвига все-таки нашла время для воспитательной беседы.

Я попытался вспомнить, о чем же договорился со своей фурией перед сном, после того, как мы остались вдвоем. На самом деле я отложил все издательские идеи в сторону и собирался ее поцеловать. В смысле пожелать спокойной ночи.

От лестницы до ее спальни шагов пятнадцать, до моей — девять-десять, и я уже прикидывал, как галантно преодолею это расстояние с Ядвигой на руках. Но она оперевшись на мою руру, вдруг неудержимо зазевала, а потом, как будто и этого мало, принялась цитировать Ларошфуко. Того француза, который в парике домиком и выступал против Ришелье и Мазарини.

Сначала она сообщила, что истинная любовь подобна приведению, а дальше переключилась на «порядочных женщин, которым опостылела их добродетель».

Я почти поверил, что Ядвига издевается, но глядела она с тоской и едва переставляла ноги. Поэтому я все-таки донес ее до спальни, помог расстегнуть молнию на спине, поцеловал в ямочку на подборке и вышел вон. По собственной воле, кажется, и получая удовольствие от собственного благородства. Какой замечательный, круглый со всех сторон болван. А еще Ядвига проявила холодность к моим планам насчет газеты.

А еще Берендей на прощание, выпрямившись после совершенно холодного поклона, прошептал одними губами: «Берегись». И прямо в глаза смотрел, гад. От этого всего голова моя кружилась прямо с утра, хотя я и ощущал себя полностью отдохнувшим.

— Что Иванушка не весел, что головушку повесил? — встретил меня КотоКот, восседая в кресле у окна. На столе перед ним возвышалась внушительная миска то ли со сливками, то ли со сметаной, расписанная синими узорными цветами.

Если не ошибаюсь, это техника гжель. Рядом другая тарелка с горкой блинчиков из того же сервиза, как и чашка.

Я уселся рядом. На душе посветлело. Солнышко за окном, отличный кофе, красивая посуда. На лужайке пасутся кони. Стоп. Какие кони? До этого здесь не было ни животных, ни загонов для них. Конюшни я тоже не заметил.

— Ядвига забрала у Берендея своего коня. У князя самые лучшие конюшни в Семиречье, и Бонька квартировался там — из-за условий и потому, что выезжать на нем часто не могла. Зелье меняет пропорции фигуры плюс артрит…

— Не продолжай, я понял. Но коней два.

— А эту кобылку она взяла специально для тебя, — кот поймал мой ошалелый взгляд. — Привыкнешь. Это наиболее удобный вариант передвижения, в повозке трястись дольше. И потом Ядвига всегда любила конные прогулки, альтернатива пробежек по парку в вашем мире.

КотоКот рассказал, что сейчас за домом строят конюшню. Предыдущая обветшала, и была разобрана. Но из-за шумоизоляции, как я понял, магического свойства, звуки в дом не доходили. Я смотрю, жизнь в нашей избушке начинает бить ключом.

— Как там Власа и Влада, уже покинули нас?

— Хозяюшка гостевые чары с тебя сняла, но на них они распространяются: будут спать, пока Ядвига не разбудит, — оскалился кот, обнажив приличных размеров клыки. — Не смотри ты так, им даже полезно. Воздействие полностью из тела выйдет. А вечером наша ведьма потолковать с ними хочет: как обмануть Черепея, отвести беду от обеих. Насильно удерживать их здесь не будут.

Я наблюдал, как резвятся лошади, а сам гадал, как перевести беседу на интересующую меня тему. Вчера Ядвига не отвергла мою идею пустить по Семиречью новые информационные потоки. Но и восторга не проявила. А таким пасторальным утром, как это, вообще не верится, что существует другая реальность — с дедлайнами, недобором рекламы, ошибками в верстке, высосанной из пальца топовой новостью для первой полосы.

Я мог бы перечислять еще долго, но разглядывал кота и размышлял: настаивать или нет. Это у нас утро начинают с кофе и новостей. А здесь ни соцсетей, ни ТВ, ни прессы, смотри себе за лошадками, думай, откуда прилетит порча. Нет уж, осведомлен, значит, вооружен.

— Андрей, ты вчера предложил издавать газету. Мы на верном пути. Не нужно тебе закрываться в избушке и по уши вязнуть в артефактах. Мы и так с тобой случимся. Важнее, чтобы ты применил свои таланты.

Я прямо опешил. Откуда в котище такая забота о моей профессиональной реализации. Но он мыслил стратегически и, как всегда, переживал не обо мне, а о своей хозяйке. Я чуть не расхохотался, когда он на полном серьезе объяснял мне, как полезна может быть под правильным соусом поданная новость.

— От нас ждут магии, к ней уже все привыкли, а вот ударить словом почти не умеют. У тебя опыт и знания, а у нас — ресурсы и понимание, как в этом мире крутятся шестерёнки.

Вошла Марта и подала нам четыре пиалы с ягодными и плодовыми вареньями, бублики и крынку с медом. Еще она выставила полную миску со свежей малиной. И я чуть не замурлыкал вместо кота, малина с куста — это же чудо. Никак не могу привыкнуть к той резиновой, которую покупаю дома в Питере.

— Андрей Петрович, если вы про газету не передумали, то у меня батюшка кузнец. Он может помочь плавить литеры, собирать станки. А братовья могли бы развозкой заниматься. Такие крепкие лбы, что запросто у них ни товар, ни деньгу не вышибить. Работы в приграничной зоне почти нет, — она выложила нам это скороговоркой, торопясь и извиняясь за вмешательство одновременно.

Кот оторопел сильнее, чем я. В этот момент настенное зеркало в круглой оправе засветилось, пошло помехами и из него с нами заговорило лицо Василисы.

— Вот вы где. А я по всем комнатам ищу, во все отражающие поверхности заглянула…

Что-то подсказывало мне, что нашего полку прибыло.

Глава 8

Андрей: собачья работа, но я не жалуюсь

Несмотря на то, что я несколько раз заглядывал в библиотеку, чтобы разобраться, что за Закрытые территории, которыми раньше управляла Ядвига и ее семья, а теперь — нервные князья и княгини, я так и не нашел внятных ответов. Что это за земли, какие отношения между ними, сколькогородов — все это пригодилось бы, чтобы рассчитать первый тираж. Элементарно, у меня нет сведений о количестве читающего населения.

Даже карты мне не попалось, а еще оставалась загадка Занавеса. Можно ли пробиться с газетой за его пределы и надо ли нам оно? Налицо нехватка вводных данных. Наверное, для начала мне стоило усадить за чай Ядвигу и по пунктам получить у нее ТЗ (техзадание) для издательского проекта. С другой стороны, мы оба доказали, что разговаривать не умеем — или ругаемся, или целуемся.

Я постарался изложить слушателям суть проблемы. И кот тут же замахал на меня лапами:

— Решается очень просто: ты ложишься спать, я включаю транслятор и ты слушаешь аудиодорожку. В принципе, можно и как видео организовать — тогда посмотришь карты, диаграммы нарисую. Но тогда на отдых останется в два раза меньше времени. Если слушать, то твой сон сократится на 25 %, сущие пустяки.

Я аж присвистнул. Какие невероятно высокие магические технологии. Кот настаивал, что этот способ эффективнее и сработает быстрее, чем несколько вечеров, проведенных в библиотеке. Мол, в таком случае запоминается 100 % информации. Я сильно сомневался, но спорить не стал.

— А почему в библиотеке я не нашел ни упоминаний, ни карт?

— Неудивительно, земли закрыли примерно двести лет назад. До этого часть Семиречья принадлежала Гаевским, они постепенно выкупали надел за наделом, двигаясь с запада на восток в попытке укрыться от притязаний древних магических родов. Другая — верховной ведьме, что, кстати тоже наследный титул, с более гибкой схемой передачи, — кот демонстративно молчал, и к разговору подключилась Василиса. — Когда случился кризис, новых карт некому было рисовать. А для остального мира — мы запретные земли, которые угрожают всеобщему равновесию.

Она немного помедлила.

— Вообще-то дело в моем папочке. Он помешался и запустил Перелив — это когда очень сильное магическое существо забирает магию у других. При помощи артефактов он мог обезмажить Белогорье за пару часов. Его остановила мама, но без коллапса и там не обошлось. Чтобы убрать источник нестабильности, на Семиречье накинули колпак.

Я с интересом слушал Василису, отмечая про себя, что сейчас беседует она, находясь по ту сторону занавеса, а не далее как вчера пила с нами и чай, и компот собственной персоной.

— Белый маг — это тебе нестабильность похлеще темного, — сердито бросил кот. — Поиски идеальной формы и содержательного совершенства множат маньяков обоих полов. Прости, Василиса, к тебе это не относится.

— Истинная магия не делает различий, — спокойно ответила та. И в этом мне почудилась отработанная годами закалка.

Из дальнейших расспросов я вытянул, что Семиречье занимает существенную часть суши в этом мире. Точных цифр они не называли. Когда я предложил делить на доли, то получалась одна десятая, или «меньше, а то и больше». Но в пересчете с их «перстов» на километры все шесть княжеств, куда меня приземлило, помещалось на территории Вологодской области. Их мир, явно, компактнее моего.

Меня удивило, что Василиса и котофей утверждали, что население и городов, и деревень в основном грамотное, и «темных» почти нет. Я стал приставать с расспросами, как так получилось:

— Это нужно, чтобы читать священные книги? Учить молитвы, псалмы?

Василиса из зеркала взглянула на меня с некоторой опаской.

— Уметь складывать из букв слова учится каждый, чтобы чинить простейшие оберегающие заклинания: для дома, для сна, перед выходом на улицу. Такие записочки помещают внутри оберега. У тебя его нет, ты под защитой колец, которыми Глаз Гора связал вас с мамой.

Марта сидела рядом с серьезным видом и иногда кивала. Я решил, что польза от нее будет только на конечном этапе логистики и, как всегда, ошибся на ее счет.

— У библиотечного терминала я видел несколько листков, которые выходят при княжеских дворах. Это больше похоже на календарь, афишу и пересказ баек от соседа: так, якобы в части Перепустья, граничащей с Открытыми землями, из-за магического поединка по ту сторону, прошел сильнейший ливень из фиолетовых лягушек. Возможно, читатели у вас за века и к такому привыкли, но мы пойдем другим пойдем. — Тут я зафиксировал про себя, что отсылка к В.И. Ленину и, тем более, к В.В. Маяковскому, не прошла.

Это значит, большая часть культурных коннотаций мне в этом мире недоступны. Видимо, придется подключать кота с его ночными трансляциями и много читать самому. А ведь на ночи в избушке у меня появились другие виды. Есть и хорошие новости: кажется, я увлекся этим проектом. И пока с трудом поддается оценке, хорошо это или плохо, запал на заказчицу.

Кстати, к вопросу о коннотациях — насколько я мог судить, хорошо образованные Ядвига, Василиса и, разумеется, Глаз Гора осведомлены об истории, искусстве и современной жизни в моем мире. То есть связь между ним и этим все-таки имеется.

— Давайте собирать настоящие новости. Это гораздо интереснее, в хозяйстве пригодится. Можно еще публиковать объявления о продаже товаров, предлагать услуги. А мы получим возможность рассказывать о том, что происходит здесь и в соседних землях на самом деле, — я перечислял, а самому хотелось других подробностей. На какие печатные станки я смогу рассчитывать, со сменными литерами или на более современные?

И хоть убей, я совсем не помнил, как печатный пресс Гутенберга размножал иллюстрации — на фото я и не замахивался.

— А обязательно, чтобы эти ваши «новости» выходили на бумаге? Вот бы сделать версию для кажущих экранов на браслетах. Целый лист туда не войдет, но несколько строчек — это удобно. А то присылают всякую ерунду: купи то, купи се, — подала голос Марта.

— Это оно, — взвился мой внутренний голос, — это идея.

— Прекрасно, Марта, — сказал я. — Тогда мы сможем даже брать небольшую денежку. У нас это называется подпиской. А за газету — другую сумму, все-таки печатная версия требует расходов на порядок выше.

— В Семиречье так не принято, — тут же возразила Василиса. — Зачем платить за листы с новостями, если каждый из князей минимум раз в месяц, а то и чаще, раздает их на главной площади.

Я был с ней не согласен. Наши новости должны отличаться, вызывать привыкание, дарить иллюзию контроля, расширять границы: сидит читатель у себя в усадьбе, как и мы, кофе пьет. И при этом листает, что в каждом большом городе делается. Или взять другое, не менее теплое чувство, даже два, — узнавание и сопричастность. Это когда условный Иван Иваныч находит заметку, что на соседней улице прошло открытое заседание клуба филателистов, на котором председательствовала его тетушка.

Но я не стал углубляться в социальную роль печатных медиа. И в финансовую сторону нового предприятия. КотоКот дал понять, что деньги для нас, то есть для Ядвиги, не проблема.

Это значит, что назначаем за номер газеты невысокую цену, какую-то местную копеечку — сколько там у них стоит булка, калач — и, возможно, когда-нибудь выйдем на нулевую рентабельность.

— Наши новости будут с первой полосы вопить «Купи меня!», — заявил я. — Осталось решить, для кого мы их пишем. На землях княгини есть население или ориентируемся на соседние страны?

— Сейчас у мамы остался только этот медвежий угол, в народе его прозвали Медвежье. О населении тебе лучше Марта расскажет. Как я понимаю, местные уважают Ядвигу и в ее дела не вмешиваются. Впрочем, как и она, — произнесла Василиса, оглядываясь куда-то через плечо.

Марта в этот момент задумчиво поедала блины, поочередно обмакивая каждый то в мед, то в сметану, щедро накладывая свежую малину с соседнего блюда. Она, видимо, решила про себя, что мы с котом аппетитом не отличаемся и взяла инициативу в свои руки.

— Нас не больше двух-трех тысяч, не было оказии считать. Оседлых меньше: думаю, тысяча. Остальные все время ездят в другие княжества на заработки и возвращаются сюда. Тут, пожалуй, самое безопасное место для беглых. А что такое новости для газеты, зачем это?

Я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы объяснить невеже, что нападение магов на избушку три дня назад — это новость, и решение Ядвиги принять титул Верховной, хоть я и сам до конца не понимал, что это дает, — тоже, причем для первой полосы. И еще десятки местных новостей для каждого княжества, но где нам взять столько корреспондентов?

Тут зеркало Василисы пошло рябью и оттуда на нас воззрился серьезный длинноносый мужчина. Черноволосый и черноглазый, со скорбной складкой от носа к губам слева — и губы, разумеется, поджаты, словно он заметил насекомое на своей белоснежной манжете.

Меня возмутило выражение его лица и еще больше — длинная прядь отливающих синевой волос, попавшая за ворот рубашки, небрежно расстёгнутый как минимум на две пуговицы.

— Это кто? — спросил он хорошо поставленным голосом. Ну, один в один, как у актера советского кино Алексея Баталова. Мало кто в курсе, что Баталов выступал чтецом.

Яга: две встречи и ни одного смертоубийства

День не задался примерно со вчерашней ночи, мря. Когда Андрей наклонился к ней, чтобы поцеловать, вся тяжесть недосыпа придавила ее к скрипучим ступеням и заставила нести бред. Ребра сжало как будто в тиски, в горле заклокотало сильнее обычного, вдруг стало не продохнуть — это, может, и есть то самое влечение, оно же волнение, которое последний раз испытывала так давно, что теперь принимает за недомогание?

Андрей в ее спальне запутался с тем, как включить ночник и чуть не снес его со столика, был напряжен, старался дышать медленнее, а, уложив ее на подушки, на несколько секунд задержал губы у ее виска. И все. И весь сказ. Она провалилась в сон, как в магическую дыру, чтобы через несколько часов ее так же быстро выбросило обратно.

В 8 утра она навестила Глеба, воеводу Влады. И хотя добрая половина отряда, в котором всего-то человек тридцать, еще не проснулась, он встретил ее подтянутым и быстро сообразил, что от него требуется. Ни чем не выказал волнения, держался спокойно.

Поговаривали о возможном неравном браке с княгиней и о древних магических корнях парня, а дальше слухи друг с другом не сходились. Одни утверждали, что начинающий воитель быстро сделал карьеру, околдовав малютку княжну, другие — что она сама польстилась на былое магическое величие и мечтает передать правильные гены будущим детям.

Глеб думал не быстро, но рассудительно, и услышал ровно то, что прозвучало. Сейчас он предан интересам Дивногорья, и в планы ведьмы не входит сбивать его с пути.

Тем не менее, воевода Ядвиге понравился. Он реагировал настороженно, с полным отсутствием раболепия, умело скрывал свой страх — его выдавали разве что расширенные зрачки и некоторое онемение обычно подвижного лица. Ведь, в отличие от немагов, он чувствовал, какая сила скрывается за ней. И противопоставить-то ему нечего — только щеголять отличной осанкой и машинально держать руку на рукояти меча.

— Я не затеваю зло, — ритуальная фраза прозвучала скорее доброжелательно, чем торжественно. — Против тебя, твоей госпожи и народа, которому ты служишь.

На ладони Ядвиги разгорелся маленький зеленый огонек. Традиционный ритуал подтверждения намерений у одного из носителей чистой стихийной силы. Знать бы, как давно в Семиречье не зажигались эти маячки. Все маги или ведьмы такой мощи надежно упакованы в учебники истории и не беспокоят ныне живущих.

На лице Глеба ужас и облегчение изобразились одновременно. Возможно, со временем силу можно будет черпать не в таких объемах, а переносить сюда только необходимую часть, подумала про себя Ядвига.

На прощанье она задержала взгляд на защитнике Дивногорья чуть дольше, чем следовало. Внезапный переизбыток магии поднял в ней волну энергии: скачешь бывало по лужам стовосьмидесятилетней девчонкой, улыбаешься каждому прохожему и каждой вороне.

«Не собираюсь я его очаровывать, — напомнила себе ведьма. — От этих стукнутых сплошная морока. У меня один такой по дому бродит, пригляду требует».

От макушки до пяток Ядвига ощущала, как идет регенерация: судя по всему при ней останется только легкая хромота. На правой ноге изуродованные кости и суставы выглядели лучше; как же ей повезло, что самым уязвимым местом на теле оказался голеностоп, а, например, не среднее полушарие мозга, отвечающее за реакции и контроль. Что-то подсказывало, что зрение, голосовые связки и, так ее раз так, нервная система восстановятся полностью.

Она запрыгнула на спину Каурому, — его как раз успели пригнать с утра — и пустила коня в галоп. Как хорошо, что у магических хозяев и кони становятся долгожителями, и умеют преодолевать расстояния через пространственные тоннели, если уже проходили этот маршрут ранее на обычный манер.

Вокруг заставы, куда пустили на постой Глеба с его людьми, простирались поля пшеницы. Вдалеке, или ей показалось, желтел подсолнечник. Когда это поселенцы успели так расхозяйствоваться, успела удивиться Ядвига прежде, чем Каурый вошел в тоннель и покинул земли Медвежьего.

*****************************************************

В сказках, во всяком случае в тех, которые читали Ядвиге, ведьмы жили в лачугах или, что реже, в пряничных домиках. Старая Гайдучиха презрела правила и поселилась в пещере. Вход в нее предостерегающе распахнут: полотнище, грубо сшитое из нескольких волчьих шкур, сбилось кулем и лежит на земле справа.

— Хозяйка? — повысила голос Ядвига, потому что стучать по каменным сводам ей было нечем.

Каурого она привязала в нескольких сотнях метров отсюда. Конь не любил контакты с посторонними, навязчивые запахи и громкую речь.

— Чего орешь? — невозмутимо ответила бабка где-то за ее спиной. Ядвиге даже не требовалось оборачиваться — она наизусть знала манеру Гайдучихи задирать немыслимо крючковатый нос и щуриться при каждом слове.

По всем правилам ведьме полагалось встречать гостью, сидя в кресле, где бы это ни происходило, в комнатенке или в зале. Это соответствовало каждой из ролей — хозяйки и просителя. Но Гайдучиха не выносила традиций в их дословной трактовке, она пребывала в по-ведьмински упорном убеждении, что хозяйкой на своей территории она остается, хоть повиснув на потолке.

В наплевательском отношении к канонам она перещеголяла даже бабушку Ксению, которая считалась прямо-таки передовой ведьмой — шутка ли, курила тонкие дамские сигареты и имела несколько платьев.

Впрочем, Гайдучихе давно перевалило за первую тысячу лет, вспомнила Ядвига. В этом возрасте женщине позволительно быть немного ветреной.

— Не стой столбом, я тебя ждала, чайку заварила, — протянула старуха и улыбнулась, обнажив рот, полный крепких и острых зубов.

— Я бы почаевничала, хороши твои травки, но полон дом гостей. Части из них пора выметаться.

— Узнаю тебя, девочка, все так же вежлива, не хочешь обидеть бабушку. А вот суетливость твоя не на пользу, — сказала Гайдучиха, внезапно выпрямив спину. Ростом она почти сровнялась с Ядвигой.

Яга подавила порыв ответить на эту легкую угрозу, пустив гулять ветер по кронам деревьев, для наглядности.

Потому и существуют протоколы, что ведьмам сложно беседовать друг с другом, как это принято между людьми, да и магами тоже. Для того и образовывают они ковен, чтобы каждая занимала в нем строго отведенное место, а энергия, ресурс которой все-таки не бесконечен, всякий раз не тратилась на определение рангов.

— Ты знаешь, зачем я здесь. Очагу должно гореть снова. Сила вернулась. Я отдам долг сторицей. Если кто-то из сестер ушел, передам наследие тем дочерям, кому оно предназначалось.

— Я знаю, в чем твоя проблема, — не сводя с Ядвиги немигающих желтых глаз, усмехнулась старуха. — Ты торопишься с выводами, торопишься жить. Иногда стоит остановиться и оглядеться, упереться лбом в ствол родового дерева, послушать, что в его жилах…

Ядвига прикрыла глаза, сжала и разжала кулаки — слишком горячо, эмоции перехлестывают. С Гайдучихой проще беседовать по чайной ложке в час, не имея планов закончить переговоры до отхода ко сну.

— Вы пожертвовали ради меня самым ценным. Ваша потеря все эти столетия была моей раной.

Гайдучиха досадливо поморщилась:

— Мы отпустили верховную, позволили ей выбрать смерть. Мы чуть не потеряли тебя, ее преемницу. А ты не приняла ведьмовства и взялась запечатать силу, с которой нельзя тягаться. Проиграй ты вместе со своей волшебной дубиной, и запечатывать соседским олухам было бы нечего. Ни нас, ни олухов, ни Белогорья, — бабка сделала паузу. — Быть ведьмой — это ответственность, а ты и до сих пор — взбалмошная девчонка.

Последнюю фразу она произнеслась без злости, со вздохом.

— Ах, да, и наша новая верховная ведьма, — теперь улыбнулась Гайдучиха, скорее глазами, чем губами. — Не пыхти ты так, все мы видим, что сила возвращается.

Она аккуратно взяла Ядвигу за руку и провела в пещеру, где в углу, лихо потрескивая в открытом очаге, резвилось пламя.

— Видишь? — кивнула Гайдучиха. — Как погас, так и возвернулся. А каменный я приказала разобрать. Переносной куда удобнее. С такой штукой мы сможем проводить обряды даже за Занавесом.

— Ты принимаешь? — тихо спросила Ядвига.

— Смешно, — теперь уже по-настоящему улыбнулась старая ведьма. — Это же я когда-то помогала тебе зажигать лучину. Я первая считывала твой уровень силы. И сейчас повторю: не синий, не зеленый, не красный — запредельный. И оттого загадывать наперед с тобой невозможно.

Ядвига даже не успела подумать, что все прошло слишком гладко, как Гайдучиха добавила:

— Но ковен не примет, пока нового хранителя не покажешь. Полоумные бабки, а в курсе, как устроены дела в Семиречье. Хранитель — твоя вторая половина, магия сотни родов перейдет к нему. Первый муженек о таком только мечтал, и с каким же трудом его похоронили.

Ядвига вспыхнула и вырвала руку, про себя отметив, что и сейчас силу удалось удержать без видимого труда. Не вдова Гаевская с потухшей нейтральной магией — после замужества она сохранила фамилию отца, так как вступила в права наследования без передачи их супругу — а ведьма-ходячий вулкан. Часть этой энергии требовалось как можно быстрее раздать упрямым товаркам.

— Хорошо, я приведу Андрея. Передай мегерам, чтобы руки загребущие держали при себе и пообедали как следует, чтобы слюной не капать.

— Мне тоже не терпится с ним познакомиться, — захихикала Гайдучиха, буквально растворяясь на фоне поросшей мхом и сочащейся мутной водицей стены.

Ядвига внимательно смотрела на тающую в воздухе темно-зеленую юбку со здоровенными заплатами. За все эти годы она так и не поняла, как именно бабка сливается с предметами, становясь невидимой. Ведьмовству Ягу никто не обучал, только магии в школе для отпрысков древних родов.

Она не удержалась и плюнула на грязный пол: откуда в ведьмах эта потребность пустить пыль в глаза?

Яга: как не стать жертвой своих сексуальных фантазий

Когда Ядвига вернулась к избушке, солнце поднялось высоко. И подпорченная сорняками центральная аллея, и нагромождение сараев за домом на этот раз диссонировали с ее настроением. Приказать нанять людей и привести участок в порядок?

Если чаще выезжать верхом и оставить жеребца и лошадку, которую она заказала для Андрея, здесь, то неминуемо к конюшням потребуется пристроить манеж. И ведь на этом метаморфозы не закончатся.

Садовник исчез накануне большой беды, еще когда был жив Ясномысл, но сюда из господского дома он почти не наезжал. Значит, чтобы под окнами появились изгибающиеся клумбы и такие низенькие, с круглой кроной деревья, понадобится выписать дизайнера в одной из столиц.

Ядвига вздохнула и с укором потрепала Каурого по широкому лбу. Конь лениво пощипывал траву и делал вид, что не имеет к грядущим переменам никакого отношения.

На данный момент она одно из самых сильных существ в Белогорье — возможно, прогулка на лошади и, правда, не при чем, и это здравый смысл шепчет ей, что новое положение обвязывает по всем фронтам.

Нет, на самом деле он подсказывает, что она с рождения была тем, кто есть сейчас: хозяйкой арсенала, ягой восточных земель. Как говорят в мире Андрея, два в одном, супер комбо. Гадство, но отсидеться в с виду неприметной лачуге не удастся.

Ядвига свистнула, и к ней подбежал конюх.

— Асклепий, подготовь Каурого с Лизкой к вечерней прогулке. И подумай, кто в вашей семье сгодился бы на роль управляющего? Твоя сестрица дюже расторопна и ты быстро сладил со стройкой, но хозяйство подрастать будет с каждым днем.

Брат Марты принял похвалу невозмутимо, кивнул то ли своим мыслям, то ли ее словам, и вместо ответа взял коня под уздцы, дождавшись, когда Ядвига спешится.

**********************************************

Формально Андрей не имел допуска к волшебному арсеналу — ни помолвка, ни практически стопроцентная совместимость (Ядвига подразумевает его максимальную нейтральность по отношению к магическому воздействию, выявленную заклинанием отбора, которое Андрей словил на HH.ru, а не что-то более личное, — прим. автора) не давали ему свободного прохода в хранилище.

Однако княгиня рассчитывала, что заинтересованный Котокот обойдет любой блок и сейчас показывает «мальчику», — про себя, хотя уже и с большим трудом, она по-прежнему называла его так, — как устроены амулеты, фамильяры, боевые и защитные приспособления разных видов, размеров и эпох.

Ее ждало разочарование. Судя по голосам из гостиной, там увлеченно спорили насчет этого дурацкого новостного листка, которым Андрей загорелся куда сильнее, чем поразительными образцами из ее коллекции. Один Грам чего стоил, но этого странного человека воинская слава, обязательная составляющая мужской стати, не волновала от слова совсем. Как будто бы речь шла о брачных песнях редких тюленей, с которыми носилась Василиса.

Яга отправилась на кухню. В одном из трех закрытых погребков у нее припасен успокоительный взвар на ромашке. Надо больше спать и медитировать по утрам, как это описывается в тех инструкциях, которые ей на словокажущий браслет присылала дочь — на каждый день недели своя поза. Тогда припадки ярости совсем перестанут маячить (проклятое зелье!), и, возможно, от мыслей о сексе тоже получится избавиться.

В отношениях с Андреем пора объясниться. Да, ей нравилось находиться с ним в одной комнате, от этого становилось теплее. Да, при сближении к нему тянуло еще больше: влечение вперемешку с любопытством захлестывало с такой силой, что сложно было разобраться, какое движение она совершала инстинктивно, повинуясь потребности прикоснуться, а где — ей не терпелось увидеть, как отзовется его тело.

Да и какая разница. Буйная живая радость, щебет птичек в обоих ушах одновременно не соответствовали роду занятий верховной ведьмы и негласной правительницы Семиречья (эх, не зря так тяжко вздыхал Берендей, — прим. автора).

Эту кутерьму между ними, с закидыванием локтей и коленей, с задиранием юбок и тем, что неминуемо последует дальше, необходимо как можно быстрее распланировать так, чтобы иллюзий не оставалось ни у него, ни у нее.

Андрей получит работу, за которую ему заплатят не по-княжески — по-королевски, определенные личные обязательства, из-за которых даже находясь в своем мире и будучи связанным контрактом с ней, не заведет серьезные отношения — магия не отпустит, — но за ним останется свободное перемещение между мирами. Не исключено, что и привычный образ жизни на Земле, как минимум на четыре-пять месяцев в год.

Надо заказать Коту магическую модель баланса для их союза. Какое количество времени вместе будет засчитано за брак, сколько половых сношений понадобится и за какой период. Еще их стоит распределить по календарю, чтобы не создавать препятствий потокам силы и не провоцировать всплески. Пройти обоим медицинское обследование, а для нее понадобится и ментальное.

Мря, эти процедуры займут месяц или же больше. И вдруг получится, что они с Андреем в принципе не могут заниматься любовью: в Белогорье считалось, что пара должна более или менее совпадать по магическому потенциалу, а у него — чистый и доказанный ноль, что редкость даже для безмаговых миров.

Она вспомнила истории, когда не помогали ни обереги, ни самые сильные заговоренные амулеты, ни спальни, спроектированные для поглощения излишков магии — и один из партнеров все равно погибал. Представила мертвого Андрея, распластанного на кровати, среди подушек и развешенных над балдахином нитей с нанизанными поганками и головками чеснока.

Чашка с недопитым взваром полетела на пол. Такие видения озабоченным ведьмам помогают лучше холодного душа, согласилась сама с собой Ядвига. В гостиной тем времени наступила полная тишина.

Ядвига: пристально разглядывает еще одного красавца-мужчину

Первое, что удивило Ядвигу, когда она вошла в комнату, это то, что людей в ней находилось, всего два. Кот же не в счет. Они со своей «газетой» до этого издавали столько шума, будто там заседал земский собор любого из пяти княжеств когда-то единого Семиречья.

Второе, что бросилось в глаза — это Большая кормчая книга. Ее водрузили посреди стола, перенеся на подоконник и другие поверхности посуду и часть блюд, оставшихся, видимо, от позднего завтрака. Что Андрей, Марта и Кот пытались вытащить из книги, где проповеди перемежались с законами первых князей и сводками об урожаях пшеницы, для нее могло бы стать загадкой, если бы ее внимание не переключилось на еще более насущные вопросы.

Например, третье, на чем она задержала взгляд — выражение досады на выразительном лице Андрея, словно его оборвали посреди вдохновенной речи. Он машинально теребил кольцо, выданное котом. Может ли быть такое, что Котокот общается с ним по отдельному каналу и ей их беседа недоступна? Этот момент требовал отдельного разъяснения, к тому же пялиться на Андрея дольше нескольких секунд не стоило.

Зеркало, из которого на нее в упор смотрел Кощей, Ядвига заметила в последнюю очередь. Значит, правильно ей послышался голос Василисы. Проректор Первой объединенной академии, он же глава верховного наблюдательного совета магов пожаловал к ним прямо из рабочего кабинета ее дочери. Другой возможности, кроме как личный канал Васьки, для него не существовало.

Кот замысловато хрюкнул и приготовился смотреть представление, явно предлагая Андрею и Марте заняться тем же самым. Этой встречи избегали веками, и Ядвига бы предпочла оттягивать ее и далее.

Кощею пришлось заговорить первым, потому что княгиня отказалась облегчать ему эту задачу: закинула брови повыше и уставилась прямо на него. Молча закипая.

— Приветствую, госпожа Гаевская. Вы, я вижу, на редкость в добром здравии, — с улыбкой, которой можно было резать металл средней мягкости, ни на миллиметр не дрогнув перед ее тихой яростью, заявил последний представитель Кощеевого семейства.

После секундного промедления он продолжил, решив, что ситуация все-таки нуждается в минимальном пояснении:

— Василиса срочно переместилась на первый этаж к первогодкам, там неосторожное обращение с животными. Зеркальный портал, ты же тоже училась, знаешь, нельзя оставлять без присмотра — тем более в Закрытые земли. Это тянет на дисциплинарное нарушение.

— Значит, мимо проходил? — вместо приветствия хмыкнула Яга. — Зря твои министры меня хоронили, а шпионы чушь несли, что вот-вот преставлюсь. Здорова, чего тебе не желаю.

— О, какой ты стала. Грубишь без повода. Ни намека на признательность. Мне она ни к чему, конечно, но все равно любопытно, — скривил губы Кощей. И хотя его мимика свидетельствовала о легком разочаровании, голос оставался таким же невозмутимым и слегка завораживающим.

— Мы с детства знакомы, твои фокусы не работают, обижаешь, — молвила Ядвига, поудобнее усаживаясь в свободное кресло.

— А мне нет смысла оправдываться, за каким лядом я зашел к своей невесте. Извини, не собираюсь, — спокойно улыбнулся мужчина.

Андрею, который внимательно наблюдал за обоими, показалось, что перед ним разыгрывается поединок, где победит тот, кто докажет свою полную холодность. Кощей пока лидировал, потому что сдерженное негодование хозяйки избушки засчитывалось, но, тем не менее, искрило.

— Раз уж ты заговорила о том, что нас связывает, я хотел бы подчеркнуть доброжелательность намерений по отношению к тебе лично и их серьезность в том, что касается Василисы. Хорошо, что чувствуешь себя лучше, давай встретимся и подумаем, что мешает тебе признать наш брак. Я уверен, это единственное, что удерживает твою дочь от того, чтобы на него согласиться, — вот в последней фразе Андрей уловил неуверенность, даже слабость противника. А Яга перешла в нападение.

— Боюсь, ты ошибаешься, Темнейший. Ваша помолвка вызвала скандал в совете, несмотря на то, что ты делал все, чтобы его замять, — хладнокровно парировала Ядвига. — Ты воспользовался тем, что девочка находилась под твоим покровительством. Такой выбор нельзя счесть независимым, а это первое, на что проверяют союз одного из магов первой десятки.

— Это ложь! — вскричал Кощей, мигом теряя самообладание и все завоеванное превосходство. — И это ты, ты будешь говорить мне о воздействии?!

— Ха, тебе это любой скажет, — почти невозмутимо сообщила ведьма. — У вас противоположные типы магии, кому-то придется уйти в нейтрал. Семья по отцовской линии никогда не одобрит такого мужа. Кроме того, есть случай кровной мести. Про то, что пустить тебя в хранилище, наследницей которого является Василиса, то же самое, что открыть ворота козлу в огород, я уже говорила?

— Ты все больше меня поражаешь. Когда-то все эти аргументы тебя не останавливали и ты передумала выходить за меня по другой причине, — засмеялся Кощей. — Кажется, имела место ложная трактовка предсказаний. Какая ты после этого ведьма?

Это нокаут, решил про себя Андрей. Одновременно к горлу подкатила ледяная волна, которая остановилась ровно под языком. На Ядвигу смотреть не хотелось.

— Не думала, что ты вспомнишь про такую малость, — голос княгини ни чуть не изменился. — Ноги твоей здесь не будет. Это мое последнее слово. Не верю, что тебя в моем доме беспокоит еще что-то, кроме окислившихся колец и потрепанного сундука.

— Можно я вклинюсь, уважаемые, — не выдержал Андрей. — Если Василиса к нам не вернется, то давайте вы продолжите ваши разборки без нас. Ты, Ядвига, доходчиво объяснишь, почему отказала этому господину. А вы, мистер Кривая улыбка, определитесь, на ком вы в итоге собрались жениться.

Зеркало снова пошло рябью, и через несколько секунд там как ни в чем не бывало возникла Василиса.

— Что у вас тут происходит? Ты наложила порчу на Кощея, мама? Он выскочил, как ошпаренный и держался за челюсть.

Ядвига окончательно потеряла дар речи и, встряхнув головой, откинулась в кресле.

— Андрей… нам надо поговорить.

Глава 9

Андрей: поймать птицу счастья при нулевой видимости

Ядвига хороша, когда волнуется, а это происходит с ней часто. Грудь поднимается высоко к подбородку, глаза расширяются, полные губы пытаются изобразить сплошную линию, что при их форме невозможно. И я вспоминаю ту преувеличенную, роскошную женщину, на которую приземлился в свой первый день в избушке.

Могу же я помечтать о том моменте, когда никакие Ларошфуко или упыри из зеркала не будут стоять между нами. Что бы ни было у них в прошлом, меня она опалила таким взглядом, что я поверил, что со мной изображать ледяное спокойствие ведьма не собирается.

Глянула, пообещала разговор по душам и опять куда-то сбежала, возмущенно покачивая бедрами.

Наша компания тоже распалась, но Василиса успела пообещать распечатать первый пробный тираж газеты. Я недооценил технологии Белогорья — вернее, объемы их воровства из других миров, включая наш. Эти ребята тащили гаджеты, тестировали, насколько возможно совместить их с привычными заклинаниями, и заодно проверяли, зайдет ли такая штука в принципе.

Как я понял, из объяснений Кота, тостер и кофемолка не нашли здесь применения, как и многие другие бытовые приборы. Белогорцы — я решил называть их так — не видели смысла тратить энергию редких доступных артефактов или свою собственную (заговаривать умели многие, но без длительного действия) на то, чтобы пылесос работал без электричества. Подмести или помыть пол — займет не более получаса, а намагичивать сам прибор — почти полдня. Только сильные маги могли использовать земные девайсы в домашнем хозяйстве. Ну и к тому же увлеченные технологиями, по нашему — гики.

Развивать инфраструктуру по законам физики в Белогорье не спешили. Нельзя сказать, что они не действовали, однако вступали в конфликт с магической природой этого мира, что рождало сбои в обеих средах. И если перебои в электрической или сотовой сети никого не волновали, то обратная реакция могла временно обезмажить (лишить магической энергии) целый регион.

Эта энергия также не являлась бесконечным ресурсом: Белогорье накапливало ее, подтягивая из других миров. В частности, с Земли и других с низким магическим потенциалом, где магия почти не оказывала влияния на общий фон и выплёскивалась редко, как аномалия.

От этих всех знаний у меня слегка закружилась голова. Я уловил одно: какие-то полезные предметы они создают самостоятельно (телега на колесах, печь и даже печатный станок), другие переносят из ближайших универсумов и дорабатывают. Так, фитнес-часы и финес-браслеты, знакомые у нас каждому, стали чем-то вроде наручного пейджера, органайзера и читалки одновременно.

Для начала работы с устройством требовалось активировать простейшее заклинание, вложенное вместе с ним в коробку. А чтобы передать информацию — отправить рисунок, письмо, книжный лист — необходимо вводить индивидуальный код. Список с кодами время от времени надо было покупать отдельно.

Такие браслеты и стали самым распространенным гаджетом в этих местах. Необязательно владеть магией, достаточно иметь средства для того, чтобы заказать заветную коробочку у уездного мага или его ассистента. И чем больше спамил владелец браслета, тем больше тратил на коды.

На интернет вся эта система никак не тянула, но и подходящей аналогии в нашем мире, на первый взгляд, не было. На ум приходили разве что одноразовые коды для банковских операций, от которых с развитием приложений быстро отказались.

Почему я долго и упорно концентрируюсь на браслетах — да потому что с подачи Марты мы будем распространять с их помощью свою электронную версию. Смешно, что названия у газеты еще не было, а саму концепцию договорились закончить в процессе.

Помощь же от Василисы заключалась не только в готовности включить для нас один из двух университетских станков, но и в выделении как минимум четырех планшетов для ввода текста и верстки.

Да, я горел этой газетой не меньше, чем ведьмой — влюбчивые натуры меня не поймут, а вот журналисты… Невозможно годами работать за копейки, высиживать скучнейшие мероприятия, драться с администрацией и рекламодателями за каждую статью и не быть страстным фанатом своего медиа.

У меня есть шанс начать эту историю с нуля, сформировать коммерческий новостной рынок. Если это сон, я не хочу просыпаться. Какая насмешка, что задача поднять репутацию владельца поставлена перед нами изначально — все, как на Земле. Но я уверен, что и независимые СМИ найдут нишу, как только родится спрос. Не исключено, что я и сам возглавлю одно из них.

Эх, как меня уносит. Вот что бывает, когда судьба сначала держит в черном теле (свое перебивающееся от заказа к заказу агентство не в счет), а потом подкидывает два подарка сразу — невообразимую женщину, от которой в любой момент можно получить когтем в глаз, и роль главного редактора первой в этой мире, я уверен, нормальной газеты.

Кстати, предложенные Василисой планшеты спроектировал и создал, точнее, соединил воедино Кощей — один из помешанных на технологиях магов этого мира.

На Земле привычным стандартом для планшета стал 10-дюймовый экран (обычно 22х13 см), девайсы с экранами на 13–14 дюймов встречаются реже, а тут, из-за того, что мониторы вместе с ПК, как и стандартные ноутбуки, не прижились (буквально пожирали магическую энергию), университету не хватало по-настоящему больших матриц.

В общем, маг объединил в одном таком планшете четыре стандартных и получил экран, сопоставимый с форматом А3. Поменял чипы на самые простые, чтобы даже студенческих заклинаний хватало для зарядки на 4–5 часов, и сделал для главного белогорского университета запас умных экранов, к которым быстро привыкли преподаватели и ученики.

Что касается другой темы, интересовавшей меня не меньше, то о печатных станках Василиса имела туманные представления.

Один из них, основной, позволяет отпечатывать цветные иллюстрации, второй хранится в университетском музее развития цивилизации, то есть это динозавр книгопечатания. Будет ли первый свободен, когда мы подготовим сверстанный экземпляр, она гарантировать не могла. Так что я держал в голове оба варианта.

Другую сложность представляло собой открытие портала для переноса первого тиража: контроль за обменом предметами магическому Занавесу удавался куда лучше, чем за личными каналами, которые создавали снующие туда-сюда маги.

Василиса пообещала, что с этим разберется, и я ей поверил. Отдельно радовал тот факт, что все это будет проделано за спиной Кощея.

Я вертел в руках пока единственный в избушке университетский планшет, — его наша белая магичка переправила маме еще раньше, он несколько лет пылился на библиотечной полке, — размышляя, где для начала взять активационное заклинание, как случилось то, что к чему я почти привык.

У нас снова сработала сирена на вторжение. На этот раз в ее вытье слышалось что-то зловещее, но она так же внезапно затихла. Я поспешил вниз.

Андрей: Соперник? Нет, не думаю

Ядвига успела переодеться. Во время обмена колкостями с собеседником из зазеркалья на ней было что-то вроде амазонки: строгий темно-синий полумужской камзол переходил в удлиненную юбку того же цвета. Сейчас она расхаживала по комнате, заменяющей в избушке приемную (я все время забывал, что фактические размеры дома не соответствуют тому, что мы видим с улицы), в классическом костюме для верховой езды — то есть в облегающих бежевых лосинах и коротком черном фраке.

Ранее я не замечал, чтобы женские наряды становились предметом моего пристального внимания, но тут я нашел подходящее объяснение: в Семиречье традиционные для средневековой Руси костюмы сочетались с европейскими, причем более поздних эпох. А на званом ужине девушки щеголяли в платьях, которые и в моем мире, в 21 веке, смотрелись бы более чем уместно.

Да, я желал бы снова увидеть Ядвигу в зеленом шелковом платье. С другой стороны, амазонка замечательно подчеркивала ее женственность и осанку, бриджи и высокие сапоги — правильную форму стройных ног. Да что это такое, во мне просыпается то ли придворный поэт, то ли портной-самоучка. А, главное, мечтаю снять с нее всю эту историческую бутафорию и разбросать вокруг кровати.

— Глебушка не торопится, — слегка растягивая слоги, произнесла сидящая тут же на кушетке Влада. Она косилась в сторону окна с напряженной спиной. В ее позе я прочитал замешательство, умноженное на тревожность: Влада боялась, что Яга ее не выпустит и не знала, стоит ли радоваться появлению собственного стража?

Обе княжны вышли из искусственного сна, который дом регулировал так же просто, как будто речь шла о поддержании правильной температуры в теплице. Но если Влада выглядела здоровой и отдохнувшей, то Власа, наоборот, проснулась с глубокими темными кругами под глазами. Она почти не разговаривала, и я ловил адресованные ей озабоченные взгляды Ядвиги.

Наша ведьма и Котокот расхаживали между ними, глядя в окно. И то ли мне показалось, то ли они действительно вели ментальный диалог. Я удивился, что не видно Василисы: она же в эти дни проводила у мамули больше времени, чем у себя в университете.

Марта тоже испарилась, вместо нее в углу с пузатым чайником в руках стоял огромный детина. Даже при устрашающих общих размерах его ладони казались непропорционально большими; он держался за ручку чайника так, словно боялся случайно раздавить.

— Андрей, познакомься. Это Асклепий. Он помогает с лошадьми и время от времени заменяет свою сестру Марту.

Меня так и тянуло попросить не пускать его ко мне в комнату. Хотя Марта бесцеремонно висела на занавесках вместо того, чтобы раздвигать их в обе стороны, то этот точно обрушит карниз. Я молча кивнул своей невесте (а как еще мне обращаться к Яге как не по законам этого мира), попробовал улыбнуться конюху и мысленно взмолился, обращаясь к Глазу Гора.

— Ради бога, Кот, что у вас тут происходит? Почему звучала тревога?

Вслух я высказался иначе:

— Дамы, вы нас покидаете? Уже? — И, видя, что Ядвига не в состоянии оценить иронию, добавил. — Княгини все так же в опасности, и угроза в лице чокнутого старика с энным количеством волшебных предметов никуда не делась?

Кот ответил первым:

— Спокойно, Андрей, это воевода нашей модницы (из чего я заключил, что он говорит о Владе) прошел за девицами через линию защиты — как полагается, с допуском — но притащил больше людей, чем подразумевало Ядино разрешение на проход.

Ядвига чуток замялась, но заговорила в тот момент, когда Кот еще не закончил последнее предложение. Причем с наездом, прямо пофыркивая от раздражения.

— Если бы ты, Андрюша, не просиживал часами за своим газетным прожектом, а уделял внимание тому, зачем тебя призвали, или заклинание все-таки ошиблось, — последнее она пробормотала сквозь зубы, — то был бы в курсе, что мы перенастроили улавливающие предметную магию артефакты на координаты терема Черепея, ну и на всю его столицу заодно. Увидим, когда и что он применять будет.

— Следящие амулеты я ему по периметру повтыкала, когда только княжить начал, — добавила она больше вдогонку своим мыслям. Давно я не видел ее настолько отрешенной. Она полностью ушла то ли в себя, то ли в переговоры с Глазом.

— А что же вы, княгиня, не настроили слежку за магическими выбросами, или что там у вас, тогда же? Я так понял, этот Череп давно на подозрении. — я проигнорировал ее выпад в мой адрес, но и в долгу не остался.

Власа аж очнулась после моей наглости и обиженно воскликнула:

— То есть всего этого кошмара можно было избежать? Прав был Берендей, когда повторял, что для хранительницы вы, Ядвига, слишком много болеете.

Запахло нешуточной перепалкой, и в этот момент на поляну под окнами вышли конные во главе с красивым молодцом а-ля кровь с молоком. Так-так, и это меня еще обзывают«царевичем» и «Иванушкой», когда тут такой писаный экземпляр для отрады глаз лучшей половины человечества.

Хм, я почти начал плеваться ядом, этот тип да сразу после Кощея. А чистил ли я сегодня ботинки? Блин, какие ботинки, я вообще в мягких войлочных тапочках. Они мне с первого дня приглянулись.

Ядвига слегка расслабилась.

— Доехали. Хорошо. Я засомневалась, что вас пропустили все кордоны.

— Все в порядке, госпожа! — отрапортовал ей лубочный персонаж, зачем-то наряженный в подобие голубого гусарского мундира. При этом на щеке у него красовалась свежая отметина, а часть манжеты на правой руке болталась.

— Глебушка-а-а, — заголосила Влада и бросилась молодцу на шею, как только тот ступил на твердую землю. — Я так переживала, что ты переживаешь, что со мной что-то не так, когда со мной все могло быть гораздо хуже…

— Я сопровожу вас через Медвежье, Глеб. Берендей тоже дал добро на проезд. В поселениях Власы не останавливаемся, следуем прямо во дворец твоей княгини. — Ядвига вышла к ним с легкой сумкой через плечо.

— Да, госпожа, — сухо поклонился военный. — Я, как уговаривались, отправил известие домой, что наша княжна контужена, не приходит в сознание и что сестра едит с ней, чтобы ухаживать. Ни одной живой души не подпускает.

Власа заулыбалась от облегчения, а Влада еще шире распахнула голубые глаза:

— Что за фокусы… Глеб, Ядвига?

— Я объясню план по дороге. Кот собрал все необходимое, Марта уже доставила нейтрализаторы Берендею, чтобы он не чинил нам препятствий. Те нейтрализаторы, которые приготовлены для вас, гораздо сильнее.

Кот у меня в голове перебил ее.

— Это технические амулеты, собранные из простейших компонентов и эффективные для поиска заряженных магией артефактов.

— Ты обещал занятия по вечерам, КотоКот. Надо приступать, пока Ядвига не взорвалась, — ответил я ему тоже «в личку».

Еще чуть-чуть и от одновременных разговоров про себя с Котом и вслух с остальными у меня глаза задергаются — один влево, другой вправо.

Андрей: Шаганэ, ты моя Шаганэ

С Ядвигой я не собирался прощаться вежливо и смиренно, как один из ее наемных работников. Набрав воздуха в легкие, подошел к княгине и сграбастал ее в крепкие братские объятия. Конечно, я рисковал и отдавал себе в этом отчет: темпераментная ведьма могла приложить меня так, чтобы забыл, как вставать.

С другой стороны, прилюдно унижать будущего хранителя и супруга вряд ли имело смысл. Тем более, что мы вот-вот станем на публику изображать счастливых молодоженов, которых свела сама судьба, а не… Впрочем, поисковое заклинание на двойную совместимость — с невыносимой бабой и сотней игрушек с характером — разве не одно и то же?

Я изловчился и припечатал ей поцелуем сначала лоб, потом краешек губ и щеку. Мы оба привыкли, что ярость — прерогатива Ядвиги, но тут в меня вселился доселе неведомый демон. Вспоминая, как несколькими часами ранее в зеркале сверкала белизной рубашка Кощея, я заводился еще больше.

— Дорогая, я не переживу, если ты будешь сомневаться в моих способностях, — я честно пытался изобразить мурлыкание, но Ядвига уперла мне в бок что-то острое и голос сорвался.

— Обычно, отправляясь в дорогу, закрепляю клинок в рукаве — привычка глупая, потому что можно причинить случайный вред. Если намазать ядом, то тем более.

— И сколько супругов ушли в расход, когда желали тебе счастливого пути? — я не собирался отступать и захвата не ослаблял. Никогда не имел склонности к самоубийству, но этот мир и эта женщина, безусловно, плохо действовали на способность мыслить рационально.

Она вздрогнула всем телом, но клинок убрать успела. Я непроизвольно выдохнул.

— Только придурки, изображающие из себя брутальных самцов. Ни одна женщина, да еще ведьма, не потерпит такого обращения… Если перед этим не даст на него согласия, — последнее она буквально выдохнула мне в ухо.

Тогда я попробовал снова. Разжал объятия и аккуратно положил руки ей на плечи. Мои губы касались ее губ почти невесомо: чтобы почувствовать их мягкость и подразнить заодно, потому что она, как и я, ждала продолжения и слегка потянулась навстречу. Я и забыл, когда последний раз целовал женщину с таким трепетом, испытывая почти необъяснимую нежность.

Язык медленно скользнул дальше и продолжил чертить круги уже у нее во рту. Какое-то время Ядвига не отвечала, но потом наши языки сплелись и я мог больше не сдерживаться. Отчаянно приник к ней, словно по-другому дышать больше не умел — только через ее горячее, учащенное дыхание. Необходима, как воздух. Нет, больше чем воздух.

Как жаль, что поцелуи, и те, пришлось быстро прерывать, потому что мы так и остались стоять в кольце конников, которые приличия ради смотрели по сторонам и старались не издавать ни звука. Наконец чья-то лошадь нетерпеливо заржала.

Ядвига острожно отстранилась и провела пальцем по моим губам. Я ощутил прохладу бархата и понял, что она успела натянуть перчатки. Это завело меня еще сильнее, будто ударило током, что она тут же прочитала по глазам.

— Зачем нам ссориться, хранитель, — тихо с улыбкой сказала ведьма. — Я вернусь через пару-тройку часов и готова обсудить с тобой газету. Раз несметными сокровищами и властью над мирами воспламенить тебя не удается. Будь по твоему.

Она развернулась, вскочила на грозного вида коня самого скучного окраса (коричневый он и есть коричневый) и дала отряду знак трогаться. Обе княжны успели помахать мне рукой; Власа глядела сочувственно, а Влада игриво улыбалась.

— Кот, Кот! — завопил я про себя. — Тащи проект, мы верстаем первый номер, срочно!

Андрей: не торопясь и не останавливаясь

И котофей не подвел. Несколько заготовок мы с ним сделали до этого, тут и Василиса вышла на связь, а Марта накидала на наши браслеты зарисовки о быте медвежьевских переселенцев, показавшиеся мне вполне художественными.

С текстами Василисы вышло посложнее, по стилю изложения наша умница писала, как пиарщик средней руки, представляющий промпроизводство или госсектор. Я морщился, выкидывая оттуда «замечательные достижения», «выполнили точно в срок», «под чутким руководством», размышляя о том, что некоторые обороты всесильны и циркулируют между мирами, заражая любую речь, устную и письменную, независимо от языка.

В остальном Премудрая постаралась и подготовила конспекты с заседания общества по защите бесхвостых канареек (оказалось, что этих птах используют для извлечения магии, выщипывая хвостовое оперение в птенчиковом возрасте) и подробное описание церемонии награждения по академической гребле. Я немножко офонарел, когда сообразил, что спортсмены двигаются против течения, в то время как преподаватели создают им искусственные волны и ускоряют бег воды.

На то, чтобы привести тексты обеих девушек в божеский вид у меня ушло полтора-два часа. Я поприставал к Коту, требуя объяснений, что это за язык и почему я работаю с ним, как с родным, но внятного ответа не получил. ГлазГора кивал на мое кольцо-оно же передатчик-оно же переводчик, на кольцо Примирения, которое творило что угодно на свое усмотрение, и сработало в момент перемещения из моего мира к разъяренной Яге.

Что касается Белогорья, то здесь в качестве коммуникаций предпочитали единый язык, хотя у каждого региона (страны) в ходу свои наречия. Не владели единым разве что удаленные поселения, которые мало контактировали с внешним миром. Тем не менее, чтобы отправить ребенка в начальную школу, родители обязаны были обучить его всеобщему языку, так как на нем писались учебники.

Я поставил себе отметку в браслете: ознакомиться с языками и разобраться, вижу ли я вообще разницу между ними. Обязательно посмотреть лучшие книги, написанные народами этого мира на родных языках. А вдруг я сделался полиглотом, чего на Земле так и не добился: слабенький немецкий и средний английский — вот и весь мой актив.

Когда Василиса закончила рабочий день и стала стучаться в зеркало, требуя открыть ей канал, нам уже было, что показать. Первая полоса получилась без преувеличения блестящей: Кот, интриган с многовековым стажем, проверял на корректность изложения, а я творил, не забывая, что с ней мы идем на старт.

Больше всего хлопот доставили картинки, что логично. Дома это тоже важнейшая часть работы, на которую вечно не хватает времени. Если у тебя в редакции нет специально обученного человека, а лучше целого штата фотографов и дизайнеров, то, здравствуй, вечная мука. Когда ты небольшой блогер или ведешь проект, где на оформление не предусмотрено отдельного бюджета, то это и проще, и сложнее одновременно.

Я долго изливал на эту тему душу Коту, пока тот возился с каким-то ящиком, расписанным рунами, как любимый посох Ядвиги.

Он через щель пропихивал туда листы, на которых перед этим что-то долго и старательно подписывал. Потом доставал уже потемневшие листы из выдвижного ящичка под коробкой: случалось, что досадливо шипел и принимался писать с еще большим рвением. Некоторые листы, наоборот, осматривал с одобрением и откладывал в стопочку.

Меня же к себе не подпускал и параллельно вычитывал передовицу. Столько едких замечаний к своей работе я не слышал лет десять. Иногда мы с ним сцеплялись не на шутку, допустим, из-за того, что он требовал поставить тире вместо запятой.

Я посылал его стилистические правки к праматери всех котов, а он, скривив наглую морду, рассматривал очередной лист, выданный шкатулкой, аккуратно мял из него бумажный ком правильной формы, брал следующий пустой и принимался строчить.

Он позвал меня к готовой стопке перед самым «звонком» Василисы. Я в шоке уставился на фотокарточки хорошего качества, с которых на меня смотрела, во-первых, окровавленная Влада, во-вторых — сундук с рассыпавшимися оттуда монетами, потемневшими от времени украшениями и тем самым кольцом, которое Ядвига аккуратно сняла с Власы.

На других фото я с восторгом разглядывал Василису в спокойной позе над планшетом и со стилусом в руке, по-видимом, у себя в кабинете. Но дольше всего я, конечно, задержался на Ядвиге. Моя прекрасная ведьма сидела в большом обитом темным бархатом кресле, уперевшись на один из подлокотников, от чего ее поза отдавала не свойственной ей расслабленностью, а у ее ног, незаметная такая деталь, — огромный черный кот.

— Ты в курсе, что добавил себе пушистости, а, графоман? — я не мог простить коту несколько совершенно неприемлемых замечаний к редакционной статье.

— Я вижу, что ты потрясен. Что за дурацкая привычка у вас у людей все время кривить душой? — не остался он в долгу.

В нескольких словах котяра, из которого получился отвратительно неконкретный путеводитель по местным технологиям, объяснил, что в ящике с рунами живут саламандры, имевшие возможность увидеть в темноте всех, кого они перенесли на картинки. Но так как израненной Власы у них в памяти не сохранилось (слава богам, эта версия существовала лишь в нашей инсценировке), как правильно нарисовать ее, да и остальных, Кот был вынужден описывать им при помощи слов.

Передать то, что нужно, у него получилось, но саламандры выдохлись так, что как минимум неделю мы картинок не дождемся.

— Что ж, значит, для остальных статей возьмем те, что есть в запасе или выходили где-то, — философски заявил Кот, ни чуть не заботясь об авторском праве.

— Ты понимаешь, что это плохой выход и нам надо придумать что-то другое, не такое трудозатратное?

— Рисовальщик тебе в помощь, царевич, только где такого сыщешь? — буркнул кот.

За всеми хлопотами — роясь среди изображений в библиотечном терминале, договариваясь с Василисой, тараторившей сильнее обычного из-за опасений внезапного появления Кощея — я и не заметил, что три часа, о которых говорила Яга, давно прошли.

Глава 10

Андрей: утро вечера мудренее, еще бы дожить

Отправляясь спать, я заметил, как Асклепий заводит лошадь в конюшню, но из-за темноты не смог разглядеть ее окрас. Я точно помнил, что предназначенная для меня кобылка была гнедой, почти черной. Уйти к себе и не выяснить, вернулась ли Яга? Нет уж.

Я решительно, — ну, так я себе это воображал, — выскочил в сени.

— Эй, уважаемый, это конь Ядвиги? Она сама здесь?

Асклепий пригвоздил меня на месте тяжелым взглядом из-под нависших бровей.

— Нет, это ваша, господин, — в последнее слово он вложил чуть ли не плевок.

У меня зачесалось давно забытое чувство. Когда кто-то из дворовых мальчишек бросал вызов в переулке, на наглеца следовало кинуться сразу, иначе обязательно повторит. Этот человечище обладал исполинскими размерами, и я лихорадочно искал, как поставить его на место и сохранить все части тела. С Ягой у меня часто происходило то же самое, но сравнивать этих двоих смешно.

— Я не я, и лошадь не моя! — ни с того ни с сего ляпнул я. — Ты считаешь, что я не на своем месте. А почему, конюх, что не так?

Сам не знаю, чего я добивался.

Асклепий на моих глазах вдруг подпрыгнул на пол-аршина вверх.

— Го-го-споди, это же Каурый… Ведьма проклянет… Довольно, настоящий словомаг, чур меня, чур. Мужики же сказывали, как вы тех пришлых за чертой уложили.

— Послушай, дружище, — я повернул к нему раскрытую ладонь в жесте «Ок, проехали». — Ядвига позвала меня служить, я пришел, какие еще ко мне вопросы. Ты в конюшне, я в кабинете, оба при работе.

Освещения во дворе не хватало — только тот свет, который шел из дома (я подозревал, что мы пользовались электричеством, за счет магии пропущенным по светильникам). Но и его оказалось достаточно, чтобы я разглядел, что с моей рукой не все в порядке. Начнем с того, что это не моя рука!

— Злая это магия, природе противная. Пускай госпожа скорее вас на цепь посадит, — голосил Асклепий, но тихо так, осторожно.

Что за олух. Пожалуй, от него я ничего не добьюсь, надо бежать обратно к Коту, как ни устал я от его общества за целый день.

Мужик повел взволнованного коня от меня подальше: тот дергал башкой, как будто собираясь кусануть и не понимая, что происходит.

И я. И я тоже не понимал. Яга не торопилась, а вместо нее на месте моей лошаденки, на которую я и смотреть-то боюсь, материализовался ведьмин жеребец.

Итак, что делает растерянный Андрей, предположительно изменив внешность? Бежит на кухню, чтобы доесть холодные блинчики, запив их кефиром из холодильника. Мне так проще успокоить нервы перед тем, как идти к зеркалу. Но этого и не потребовалось: из отражения в окне на меня смотрел жующий Берендей. Губы лоснились от масла, какая гадость.

— Коооот! Кот! Какого на мне это кольцо, если ты не замечаешь, что со мной творится полная хрень? Котяра, вылезай! Ты где?

ГлазГора ввалился в гостиную примерно через полчаса после моей истерики, когда я в изнеможении валялся на диване, перед этим успев раз десять подергать себя, то есть Берендея, за жидкую клиновидную бороденку.

— Андрей, ну что ты так орешь. Я подзаряжался, для этого тишина и покой необходимы. Я, конечно, очень могущественный, но и мой ресурс не бесконечен.

— Кот, не поверишь, сейчас мне все равно, как там это у тебя устроено. Сделай что-нибудь! Я не могу ходить вот этим вот пугалом.

— Хм, я согласен, что на женский вкус твоя мордаха посмазливее будет. А ты уже посещал туалетную комнату в этом, кхмм, варианте? Может, есть у Берендея скрытые таланты.

Хотя я почти уже метнул в многомудрого дурня тапочком, с удовлетворением отметил про себя, что Кот перестал растягивать шипящие звуки. Значит, освоился в этой реинкарнации. А я в своей новой личине — не собирался и начинать.

— Тебе показать? Могу хоть здесь.

— Андрей, ни на минуту тебя не оставить. Ты, как теленок, в посудной лавке, — продолжал хихикать хвостатый.

— Слушай, у этого павлина длинноволосого шевелюра облазит, а мажется он чем-то противным наподобие ладана… Вытащи меня скорее!

— Мальчик, с чего ты взял, что это в моей власти? Как себя воплотил, так и развоплощайся, — видимо, прочитав что-то в моих глазах, он немного сжалился. — Попробуй скороговорки, присказки. Они у тебя идеально срабатывают.

— Только в козленочка не надо, Ядвига их хорошо готовит, — добавил мерзавец.

— Черт, Ядвига! Кот, я случайно поменял ей коня. Не знаю, где она, но, наверняка, не в восторге. Вдруг она в этот момент ехала верхом?

— Поздняк метаться, — заявил Кот. И откуда он таких слов-то нахватался? — Я бы не советовал менять под ней коня еще раз, плохая затея. Займись лучше собой. Хозяйка доберется и на Лиззи. Не все у них там гладко, и какая у нее лошадь — последнее, что ее сейчас беспокоит.

******************************************

Советы Глазика мне не помогли. Я старался и так, и сяк: обращался к себе в зеркале, звал, представлял свой нормальный облик, использовал устное народное творчество.

Беда в том, что я не догадывался, что подходит к данному случаю. В голове крутилось: «Ты да я да мы с тобой» — и не работало. Еще я припомнил «Раз! Я найду тебя сейчас» — без толку. Потом последовала:

Отдавая себе отчет, что последнее еще большая чушь, чем все остальные, я приготовился увидеть в зеркале парня в тельняшке, но оттуда по-прежнему глядел Берендей и чуть не плакал.

Устав от игр в угадайку, я завалился в кровать прямо в одежде: что же, раз так, то раздевать князя не собираюсь.

Андрей: Страх ведет к темной стороне. Страх рождает гнев

Нормально спать в теле Берендея не получалось: у меня, то есть у него, чесалось в тех местах, о зуде в которых я и не догадывался.

Тогда я попробовал фокус, всегда помогавший дома, — представил, что вот сейчас я встану, возьму Кощеев планшет, подходящий больше для пленэров, чем для ввода текста, и накидаю несколько материалов для третьей-четвертой полосы. Дело в том, что в газете у нас просела как раз середина.

После этого я, разумеется, отрубился, продолжая возмущаться, почему же четверокурсники Василисы оказались ленивы и не сверзились со своих лодок в большем количестве, что дало бы мне повод подвинуть их с предпоследней полосы. А так пострадал (больше морально, чем физически) один загребной на четыре команды.

До сих пор сомневаюсь, что то, что я увидел, может считаться сном как таковым, хотя с Ядвигой мы его впоследствии не обсуждали.

Я оказался в тесной комнате, где потолок почти нависал над головой. При этом в ней не было ни стен, ни пола — так что информация о недостаточной площади зрительно не подтверждалась. Посередине, возложив руки на черный мерцающий шар, стоял Дарт Вейдер собственной персоной.

И дышал. Это выходило у него даже хуже, чем в фильмах — редко, с присвистом. И при всей няшности и мемности — да-да-да, все мы воспитывались на постиронии типа «Люк, я твой мама» — меня не радовало наше соседство.

Я не любил умирать во снах, почему-то всегда выходило больно.

Наконец он поднял голову, чтобы взглянуть на меня, и никакой маски на нем не оказалось… Взлохмаченная больше обычного, на меня смотрела Яга, в черном балахоне с накинутым сверху плащом (цвет называть не буду, чтобы не повторяться). Она действительно дышала медленно и тяжело, словно каждый глоток воздуха требовал усилий.

— Что ты здесь делаешь?

Не знаю, кто первый задал этот вопрос. Возможно, он вырвался у нас одновременно.

— Ты будешь склонять меня на темную сторону? — ляпнул я по своему обыкновению, чтобы не молчать.

— Не вижу в этом необходимости.

— Что, я уже там?

— В магии есть такое понятие, как нейтральность. Принимая ее правила, ты не можешь творить мощные заклинания, но лишаешься уязвимостей, свойственных темным и светлым магам со всем их могуществом, — пояснила Ядвига, из-за прищура потеряв последнее сходство с лордом ситхов.

Она погасила шар, опустив на него ладонь. Его сфера оказалась покрыта водой, которая зашипела и стала стремительно испаряться. Через секунд тридцать поверхность сверкала, как отполированный кварц и перестала искрить.

— Твой магический потенциал не подает признаков жизни, хотя в зачаточном состоянии есть у любого сознания. Я не сильна в теории, но подозреваю, что так выглядит высшая степень нейтральности. В нашем мире твое редкое умение складывать слова, создавая из них оружие или рычаг для воздействия, воплотилось в силу, которой ты пока не научился управлять.

Я вспомнил про Берендея и стал ощупывать лицо в поисках бородки. Сомнительное украшение отсутствовало.

— Внешность мне вернула ты или я сам?

— Твои чары не меняют структуру материи и держатся недолго. С другой стороны, ты один способен с ними взаимодействовать.

Я вспомнил, как долго напевал детские песенки перед зеркалом.

— Прямо детская шалость. Ну ладно, это не единственное, что меня беспокоит. Мне не нравится, как я на тебя реагирую. Это приворот? Я веду себя, как озабоченный подросток, а чувствую — круглым идиотом.

— Забавно. Это поведение для тебя необычно? — усмехнулась Яга.

— Мои отношения с девушками строятся на взаимной симпатии и отсутствии сверхожиданий, — не собирался этого говорить, но Ядвига явно подразумевала, что я лузер на любовном фронте, и досада вырвалась помимо моей воли. — Я не бросаюсь на бабуль, даже таких симпатичных.

— Тебя смущают наши четыреста лет разницы? Ты умудрялся обходить эту тему стороной, — рассмеялась ведьма.

— Нет, в пересчете на привычное летоисчисление ты старше, но не критично. Меня не устраивает искусственное происхождение моего влечения. Я постоянно думаю о тебе. Это как наваждение.

— А в вашем мире бывает, что сначала женщина выражает заинтересованность, а мужчина реагирует, потому что видит, как сильно она влюблена? Половина романов Джейн Остин построены таким образом.

— Остин? Да, почему нет, конечно, — я аж крякнул от неожиданности. — У нас с тех пор сменилось несколько эпох, да и в ее время ее критиковали за неумение прописать нормальную романтическую линию. И не половина, не больше двух!

Ядвига серьезно взглянула на меня:

— То есть так не принято?

— Что ты, за пару столетий отношения полов ушли намного дальше. Однако всем куда спокойнее видеть стандартный набор: властный мачо добивается любви незаметной, но достойной девушки, у которой за душой ничего нет — разве что тетка с наследством под подушкой или патентные права на случайно изобретенную кофемолку с тройным отжимом.

— Ты мог бы романы писать, не пробовал? — ух ты, она решила не сердиться на бабушку, видимо, чтобы припомнить «внучка» в более неподходящий момент.

— За них меньше платят… Эй, мы потеряли нить разговора. Какая связь между приворотом и исходящей от девушки симпатией?

— Прямая. В исполнении ведьмы это похоже на теннис. Я смотрю на тебя с одобрением, ты испытываешь воодушевление в ответ. Если реакция пошла, то мое влечение усиливается — твое, соответственно, тоже.

— Звучит, как если бы ты описывала выработку дофамина. Ни капли магии, ни грамма любви, сплошная химия.

Яга вместо ответа пожала плечами, извини мол.

— И что, это срабатывает только с избранником или я себе льщу?

— Ээээ, — красноречиво замялась Ядвига, — У каждой ведьмы по-разному. Зависит от ее энергетического потенциала, настроения, возраста, физических кондиций. Однако у ее возлюбленного есть право…

Но мне надоело слушать про очередные сверхспособности ее величества — простите, титул попутал, — которых с каждым днем все больше и больше.

— Слушай, а зачем тебе хранитель, супруг в деловых целях, когда ты в хорошем расположении духа можешь очаровывать всех подряд — Кощея, молодого воеводу, Берендея, других классных ребят. И найн проблем.

— Андрей, что бы ты себе ни воображал, я не русалка и не сирена! И, как ты сам выразился, особа не первой свежести… У тебя от одного упоминания Кощея пар из ушей, а он жених Василисы, а ты — еще даже не мой муж!

— Прекрасно! То есть ты будешь продолжать сводить меня с ума и командовать мной одновременно? Дорогая, готовься падать в коридоре, в ванной — да по всему дому. Я за себя не ручаюсь и жалеть тебя, делая скидку на возраст, — лучше уволь! Как там правильно, баба ягодка опять?

Во сне я двигался быстрее, чем обычно, хотя должно быть наоборот. Через секунду я впился ей в губы со всей решительностью. И ревность здесь не при чем, это все ее дурацкие чары.

Минут через пять, когда каждый из нас бросил безуспешные попытки заговорить, у нее все-таки получилось меня прервать.

— Андрюш, ты много не знаешь, дистанция между нами может быть твоим спасением.

— Господи, ты сама в это веришь?

— С трудом.

Ее губы прокладывали дорожку от моего подбородка к ямке между ключицами. Я в это время целовал ее раскрытую ладонь, а потом начал поочередно подносить к губам каждый пальчик. Когда очередь дошла до безымянного, а я уже рассчитывал на нормальное продолжение хотя бы во сне, она дернулась всем телом — и вовсе не от удовольствия.

Кожа от основания пальца и до средней фаланги у нее сильно покраснела, как от ожога. А кольцо, выданное Котом, почернело и нагрелось. Я слегка отстранил ее от себя.

— Ядвига, что это?

Мелькнула странная догадка:

— Ты пыталась его снять?

— Всего лишь на ночь. Мне тяжело считывать практически все твои эмоции. Кот сказал, что так надо, чтобы я смогла тебя защитить, но ночью в избушке тебе ничего не угрожает. Кроме меня.

— Но ты повредила палец, — я аккуратно убирал закрывавшие ее лицо пряди волос, чтобы поймать взгляд, и стараясь не думать, насколько на самом деле она уязвима. Ядвига же отводила глаза и буравила пространство за моим плечом.

— Нестрашно. Обидно, что разъединяющий ритуал прахом. Наша связь укрепляется, как бы я или ты этому ни противились. Замедлить или прервать наше сближение я не сумела. А ведь я самая…

— Да, можешь не повторяться. Глянь, мое кольцо тоже черное.

— Это значит, что мы в одном шаге от брака. До тех пор, пока не закрепим союз, не будет нам покоя.

— Выше нос, ведьма. Чего же мы ждем? Наколдуй спальное место или хотя бы стол.

— Идиот! — она оттолкнула меня двумя руками, и я провалился куда-то глубже. В ту часть сна, где нет места сновидениям.

Ядвига: ведьма на первой полосе — к деньгам?

— Мне нравится, но открывающий материал необходимо переписать. Как, ты говоришь, правильно его называть? Передовица, топовая новость? — Ядвига наблюдала, как медленно вытягивается до этого пышущая уверенностью физиономия Андрея.

Иметь такого возлюбленного — одно удовольствие. Самодовольный, считающий, что без него ей не обойтись и к тому же выспавшийся, в то время как она после выматывающего дня смогла поспать каких-то пару часов.

Газету он ей принес с гордо поднятой головой. Впрочем, из его же воспоминаний следовало, что любые сомнения в собственной профпригодности он оставил на следующий год после университета, когда статьи у него забирали, публиковали, а платить не платили.

И без того яркие глаза горели тем фанатичным светом, который можно наблюдать у художников и проповедников. Он, похоже, забыл, как этой ночью стискивал ее в объятиях и просил остаться, и полностью переключился на свое любимое занятие.

Информировать общество о том, что канарейки из Синеватого леса в опасности — это важно, Ядвига не спорила. Но разве уметь защитить тот же самый лес от Острозубых не важнее? Объединить семьи волшебников Под большой горой против терроризирующей лес семейки вампиров? Раздать нужные артефакты, провести переговоры.

На это Андрей возразит, что знание — сила, что можно подготовиться к набегам Острозубых и опубликовать рецепты противоядия еще до того, как начнется эпидемия. Настроить жителей округи против только что выигравшего во внутриклановой распре главы вампирского рода, показав картинки с мест ритуальных убийств. Тогда дело пойдет быстрее и до открытого противостояния новый глава не доживет, своя же семья прихлопнет выродка раньше.

Мря, она уже знает, какие доводы он назовет. Андрей моментально нашел общий язык с Василисой. Возможно ли, что магия в нем все-таки есть — та самая, белая, горящая лишь ледяным огнем поиска истины.

Или это призвание? Как говаривала Гайдучиха, выковыривая из зубов косточку неизвестного происхождения, каждому свое. И необычный ей достался хранитель.

— Это из-за того, что кольца почернели? Ты злишься, на мироздание в целом или на меня? — какая быстрая реакция, удивилась про себя Яга. Он справился с досадой и приготовился разбираться, что не так с его драгоценной первой полосой.

— Так принято продавать услуги в вашем мире? Исполнитель имеет больший вес, потому что лучше знает, как правильно? — усмехнулась она.

Не будешь же объяснять ему, — размышляла ведьма про себя, — как это страшно, на магическом уровне видеть, с какой скоростью идет сближение. Сознавать, что почти его не контролируешь.

Андрей не смотрел ее воспоминаний, а должен взять на себя ее ответственность. Энергетическая печать вот-вот сомкнется над ними. Никаких гарантий, что он выдержит — только выбор, определенный заклинанием, то есть и Белогорьем тоже.

— Перестань, я тебя внимательно слушаю.

— Расслабься, не в тебе дело, — ей вдруг захотелось погладить его по щеке. Он это почувствовал и тут же смягчился. Еще одно доказательство, что они на одном волоске от брачного закрепа. — Вы с Котом не все знали, когда составляли текст. Да и не могли знать.

— Это связано с тем, что вы с Мартой пропадали с княжнами битый вчерашний день?

— Да, на нас напали, — неожиданной для себя самой она опять не сдержалась. — Представляешь? Они атаковали меня заклинаниями Мортема, созданными против умертвий, как будто я уже как минимум наполовину того!

Андрей не сдержался и прыснул.

— Так это же хорошие новости, чего ты злишься. У них устаревшая информация, то есть никто рядом с тобой ее не сливает.

— Теперь они — я я имею в виду и Черепея, и тех, кто его поддерживает, потому что союзники у него куда влиятельнее, чем я предполагала, — в курсе, что я в форме и я ведьма, — как можно суше заключила Яга.

И.О. хранителя озадаченно потер переносицу:

— А что, кто-то не знал, что ты являешься ведьмой? Я так понял, что это известно с момента твоего рождения или даже раньше, когда твои родители подписали брачный контракт.

— Чтоб тебя, дорогой, поддерживали не только музы, но и богини здравомыслия. Не раз же упоминалось в этих стенах, что нет у меня права ведьмовать и управлять предметами одновременно. Более того, когда у нас тут случилась беда и был построен Занавес, ведьмы лишились силы. Все разом — и у нас, и за стеной.

— Не раздражайся ты так, рано или поздно, войду я в курс вашего мироустройства и проштудирую историю за последнюю тысячу лет. Или надо больше? — пробурчал он себе под нос. — И потом, с чего ты взяла, что у Черепея есть сторонники в верхних эшелонах?

— И где наша Марта? — воскликнул он, будто очнувшись, и Ядвига подумала, что пристроить служанку к политическим интригам не выйдет, так как Андрей все равно заберет ее в газету. — Она как, в порядке?

— Здорова твоя авторка. Хамовита, в своем репертуаре. Я оставила ее до вечера наблюдать за заградительными амулетами. Их-то мне понаделать запросто. Нейтрализаторы в свою очередь расставляла она. Мы смешали стихию и структурированную магию — такое взломать под силу всего нескольким ныне живущим магам.

Далее она продолжила скорее для себя:

— И ни один из них этом не замешан, если только Кощей не вознамерился меня прикончить.

— А тот бой, о котором ты говоришь, кто-нибудь пострадал, все обошлось?

— Как же не пострадал. Пока я преследовала отряд, вооруженный украденными еще у моего деда усилителями… Ну, это такие трубочки, которые надеваются на пальцы или на другие проворные части тела, — вот о чем ты сейчас подумал? Занимайся ты усиленно с Котом, то сообразил бы, что я про хвосты!

— Ядвига, ты совершенно не умеешь рассказывать истории, ты ни одну из них не закончишь.

— Истории за меня будешь сказывать ты!

— Да, но за те полчаса, что мы тут препираемся, я не узнал ничего: ни что у вас случилось, ни как мне переписать топ-новость. А ведь на обеде, мы договорились, Василиса запустит первый тираж в печать.

Ведьма притопнула ногой от возмущения, от чего больная правая неловко подогнулась, и она потеряла равновесие. И упала бы, если бы не Андрей.

— Не надо обращаться ко мне в таком тоне. Я хоть и твой служащий, но почти супруг.

— А я верховная ведьма — признание вопрос времени, великая княгиня Семиречья — да, из земель во владении только Медвежье, но по сравнению со мной все остальные князья и княгини — всего лишь наместники, и обязаны править под моим одобрением.

Ядвига стала немного задыхаться, потому что Андрей слушал ее очень внимательно, усевшись на диван и посадив ее сверху к себе лицом — и руками, как водится, обхватив так, чтобы она еще плотнее прижималась к нему.

— Почему, скажи, пожалуйста, ты при каждой встрече хватаешь меня…

— Не спросив разрешения? — Андрей ослабил хватку, но губами легонько целовал ее в нос. — За ваши царственные выпирающие части? Не такие проворные, я теперь выяснил, как хвост с надетым усилителем, но куда более привлекательные.

— Ты не дослушал. Глеб закрыл Владу собой, и боевое заклятие мага, оставленного в засаде, пробило его, прошло через ее амулеты и погасло, поглощенное одним из нейтрализаторов, который княжна надела на себя.

— Выходит, добрый молодец погиб? — Андрей убрал руки, но ни он, ни она не меняли позы.

— Ранение средней тяжести. Ему повезло, что наследственность против этого вида магии крепкая. Влада легко контужена. А Черепей подставился как следует — у него нет денег на наем магов, к тому же личный блок на магическую поддержку такого уровня.

Андрей поцелуями постарался выразить восхищение действиями Ядвиги и уверенность, что все будет хорошо. И это ему практически удалось, потому что княгиня отвечала с не меньшим рвением.

— О, молодые, — промурлыкал, вплывая в комнату на пару с Василисой Котокот. — Я собирался вас поздравить, как скоро вы провернули издание новостного листка, а вы и минуты даром не теряете.

Ядвига: все равно я встану! (на первую полосу)

Яга нисколько не удивилась появлению гостей. Когда она все-таки решит заняться любовью с Андреем — вот прям отринет сомнения, и, судя по настрою обоих, этот день все ближе — им понадобится отдельный бункер. Избушка для этих целей не подходит — проходной двор какой-то.

Ментальную связь с Василисой она активировала пару часов назад, когда проснулась. Коту пересказывала случившееся с их отрядом еще раньше, ночью — правда, почти в невменяемом состоянии. Одновременно с этим она будила Асклепия, чтобы тот организовал отдых для Лиззи и декламировала Плиния Младшего на латинском.

«Молодость и средний возраст мы должны посвятить родине, старость — себе», — в итоге все утро дразнил ее Кот.

Единственным, мря, до кого она так и не сумела, донести последние новости, оказался Андрей. Ядвига оставила эти попытки и предложила остальным участникам летучки вывести на планшет все тезисы, которые должны появиться в газете после нападения неизвестных магов.

В первоначальной версии, составленной Котом и Андреем, говорились, что госпожа Гаевская резко поправилась здоровьем и занялась благоустройством Медвежьего, куда зовет переселенцев, которых притесняют в соседних землях.

Их принимали здесь, наверное, последние сто лет, однако теперь они получали право претендовать на специальный статус — жителей Медвежьего Ядвига в обмен на лояльность в виде ежегодного пожертвования в казну или верную службу (с фиксированным доходом) обязывалась защищать от вылова, магических проклятий, взимания податей и долгов на других землях.

Везде были свои нюансы; условиям для переселенцев отводилась вся середина — третий и четвертый развороты. Ядвига не собиралась покрывать разбойников или мошенников, которые разоряли честный люд остальных пяти княжеств.

Андрей заметил, что это важный документ — в газете его выставить надо обязательно, но также внести в отдельный сборник законов, а для порядка публиковать такой свод ежегодно. Получится что-то вроде кормчей книги, но на регулярной основе.

— Жизнь, смотрю, у нас закипает, — философски заметил Кот.

— Не вижу смысла ставить сражение с магами, которое случилось на прошлой неделе на самый верх. Да и последнюю битву тоже, — вдруг вмешалась Марта.

Она заявилась сразу за Васькой, и, вместо того чтобы разносить чай и десерты, уселась в одно из кресел.

«На правах писательницы этого листка? Вот народились на мою голову», — заворчала про себя Ядвига, но говорить не стала. Чувствовалось, что в этой бойкой компании она слывет ретроградом, хотя КотоКот раз в 12 старше.

— С чего это? — возмутился Андрюшенька. Вот кто терпеть не может переделывать свою работу, хотя предупрежден был сразу. — Я согласен на апдейт плюс по-другому расставить акценты. Написать новый материал, если понадобится. Место еще есть.

— Глупости! — надулась Марта. Так, а они, пожалуй, сработаются. — Кому надо, тот найдет и про стычки, и про угрозу захвата власти, и про вознаграждение за наводку на темные камушки и на других страницах. Тут хозяйка с того света отмерла, разве не чудо?

— Это идея, — вскричал Кот, хотя природой ему звуки в таком тембре вовсе не положены. — Девочка, в корень зришь.

— Полегче, болезные. Вы можете сочинять в свое удовольствие, я и до появления Андрея не помирала. Периоды без зелья сильно сократились, но протянула бы еще долго. Максимум — помешалась.

Ох, мама, — всплеснула руками Василиса. Тебе и сейчас не стоит носиться, как ошалелая. Подлечиться, восстановиться. Двести лет на отраве, это не шутка!

— Да, да, Еж, пересаживайся на метлу, оно по возрасту, — оскалился ГлазГора.

«Что она его утром сковородкой что ли огрела? Но как живописно скривилась», — отметил про себя Андрей и подмигнул Ядвиге, которая не ожидала такого поворота и уставилась не на Кота, а на него.

— Вы хотите чудеса? А давайте, я тоже за, — улыбнулся он.

— Андрюш, садись набирать. Вверни про волшебный омолаживающий ключ, который забил в Медвежьем. Так народец быстрее потянется, и заработаем заодно, — потирал лапы хвостатый интриган.

— Да вы что, белены объелись? — возмутилась Яга, но вышло как-то вяло. — Мы с какой стати с этим вашим листком связались? Надо разоблачить заговорщиков, которых сплотил Черепей, вернуть предметы из их схорона, прекратить наглые набеги пришлых магов из-за Занавеса. Совсем обнаглели, шастают отрядами, как у себя.

— Еженька, тебе, что жалко казну отцовскую пополнить? — не остался в стороне Кот. — Больше трех сотен предметов, всем надлежащие условия хранения нужны. Дочка выросла, зарабатывает, но муж-то будущий молодой.

Зверина кивнула куда-то в сторону руки Ядвиги, у которой кольцо на безымянном пальце почернело до угольного цвета.

— Ты на что намекаешь, котяра? — ночью спать надо, а не колобродить, ярости, чтобы ответить как следует, маловато.

— Часть из моих предметов сама отсыпет золота, хотя, да, магическое ценится не так высоко, — она сделала едва заметную паузу и продолжила. — Разве не ты сам, когда недавно меня сватал, давал понять, что богаче, по крайней мере в Семиречье, никого нет?

— А мне так проще, — нагло заявил Кот. — У приличных людей и животных должны быть какие-то еще интересы, помимо того, чтобы по оврагам за убийцами скакать. Бизнес — дело благородное, оборотистое.

— Послушайте, я согласилась на газету. Так Андрею проще освоиться в нашем мире и раскрыть свои таланты. Я вижу в ней практическую пользу, это политически полезный инструмент, но какого, вот какого мря, она обрастает дополнительными погремушками?! Сейчас и Марта запросит открыть приют для незамужних вышивальщиц, которые будут размещать в вашей, ой, простите, в моей газете заказы!

— А что тебя не устраивает? Хорошая мысль, на рекламе необходимо зарабатывать, — тут же вмешался Андрей.

— И мы сможем собрать больше средств в защиту тюленей, а то наш сбор совсем… — Василиса увидела выражение лица матери и поспешно сказала, — Мамочка, ну, хочет Кот курорт — дай ты ему курорт.

«Интересно, есть что-то такое, чего Глазик попросит и ему откажут?» — затосковал Андрей.

— Прошу меня простить, но я ухожу. Издавайтесь. Пускай будет водолечебница, тюлени, модистки — все что угодно. Выпустите то, о чем мы условились. Главное, найти артефакты.

— Дорогая, через час ждем тебя позировать саламандрам в чулане. В зеленом платье, ты в нем неотразима.

Яга накопила достаточно злости, чтобы тяжелая дверь от удара заходила вместе с петлями.

Глава 11

Ядвига Гаевская: суперзвезда!

На следующее утро Ядвига проснулась от того, что браслет на прикроватной тумбе тренькал не переставая.

— Княгиня, с почтением! Все семейство Прыживалко: Алина, Сириус и наши прекрасные крошки-близнецы.

— Ядвига, доброго здоровья! Вы вряд ли меня помните, мы с вами ходили на общий подготовительный поток к магистру Бранчу. Меня зовут…

— Великая княгиня, спешим выразить радость по поводу вашего чудесного исцеления!! Не сомневаемся, что Вы обязательно приедете погостить в…

— Еженька, сердце мое болело столько лет… — это, пожалуй, важно. От родной тетки, которая вычеркнула ее сразу после смерти отца из-за того, что ей не дали наследство в виде целого хранилища.

Так, и еще пропущено три сообщения от Василисы. А она-то надеялась выспаться и не выставила на браслете пробуждающую оповещалку.

О, и картинка с букетом цветов от Андрея. Не мужик, а золото — и недели не прошло, как ему выдали свой браслет словокажущий, а умудрился засунуть в него что-то новенькое. Таких картинок Яга раньше не видела.

— Мама, — писала Василиса, и перед ведьмой возникло вдохновленное лицо дочери. — Мы не ошиблись в расчетах, весь тираж, все 2 тысячи экземпляров разошлись почти мгновенно. К моему кабинету в университете выстроилась очередь.

Второе послание выражало легкую усталость:

— Кто бы мог подумать, что у нас работает столько особ женского пола. Идут даже студентки, все мечтают попасть к «источнику молодости, который оживал вашу маменьку», просят протекции.

Третье отдавало тревогой:

— Мам, я не уверена, что мы успели подготовиться как следует к этой волне. В наблюдательном совете магов заседаютуже третий час, Кощей темнит и виляет. Почти все правители Западных земель явились к ним в зеркалах. Шум там стоит такой…

Ядвига тут же настрочила ответ:

— Не переживай, все идет, как задумано. С кошачьей затеей разбирайтесь без меня.

И не забыла про Андрея:

— Милый, едем на прогулку. Жду тебя через час у конюшни. Подберите с Асклепием костюм для езды.

Как это возможно, — недоумевала ведьма. Их цивилизация создала такие прекрасные образчики литературы и поэзии. Он образован и должен знать хотя бы часть. А вместо сонетов Шекспира картинки шлет и обижается, что она на него в коридоре не запрыгивает.

— Что за воспитание, — промолвила Ядвига, пригубив приготовленный Мартой кофе и развернув газету. С первой полосы на нее смотрела она сама.

Вот это они с Василисой удачно придумали — взяли сережки из маминого брильянтового гарнитура и кулон с гербом Гаевских. Так она не похожа на обвешанное золотом пугало. Платье выбрала другое, из бледно-розового муслина, и тоже не прогадала.

Начинать утро с кофе и свежей, как выражается Андрей, прессы — что-то в этом есть.

******************************************

Следующий выпуск листка намечен на завтра, размышляла ведьма, пустив Каурого иноходью. Она собралась раньше времени и решила проехать по дорожкам, которые расчищали два новых садовника в ярких парадных ливреях. На работу их принимал КотоКот, который по факту взял на себя все заботы по растущему хозяйству.

Второй номер должен стать важнее первого. Он перечеркнет все умозаключения, которые сейчас строят за Занавесом лучшие умы. Что им известно? Что теряющая рассудок, ну и физически кондиции, хранительница неожиданно вернулась в нормальное состояние. Об этом уже знал Кощей, но делиться не стал.

Черепей скорее всего раскрыл сообщникам то, что открылось ему: теперь Ядвига — не просто нейтрал, а ведьма, и те сейчас ломают голову, каково же дальнейшее развитие событий. Они понимают, что работать с артефактами она не сможет, что с зельем, что без него.

На всякий случай княгиня предупредила Кощея, чтобы усилил защиту у Васьки. Конечно, она у нее постоянно на высоких оборотах, но с тех пор, как дочка пережила возраст, не достигая которого в семье Ясномысла из-за проклятия умирали девочки — первый двухсотлетний юбилей — опасений по поводу ее безопасности у родственников стало меньше.

В общем, Кощей будет начеку, хотя убивать Василису сейчас у заговорщиков тоже смысла мало — ну, запечатает Ядвига хранилище. Не попадет туда никто.

Все остальные, кроме горстки посвященных, о грядущих переменах и не подозревают. Берендей и Власа с Владой тоже более менее надежны. Однако скоро о ее переходе к ведьмам уже будет известно по обе стороны Занавеса, поэтому лучше рассказать об этом самим и поскорее.

Для этого они с Андреем и поедут к Гайдучихе. Верховная ведьма вступит в свои права. Не забыть бы за всей этой кутерьмой послать весточку к молодым княжнам — все ли у них в порядке, идет ли на поправку Глеб. Следящие артефакты с этой стороны не фиксируют никаких аномалий.

Браслет продолжал жужжать, напоминая, что теперь Ядвига понадобилась всем, кто забыл о ней на два столетия.

Скорее всего на магическом совете как раз обсуждают, что пора начать переговоры о снятии Занавеса — какой в нем толк, если угрозы нестабильных выбросов для Западных земель больше нет, а уважаемые семейства не могут оформить заявки на временное пользование фамильными артефактами.

Учитывая, с какой скоростью работают эти черепахи, процесс растянется лет на пятьдесят и она успеет закончить в Семиречье все задуманные реформы.

В этот момент из дома в сопровождении конюха вышел Андрей.

Предупредить его, куда они сейчас двинутся, или не стоит пугать раньше времени — Яга так и не успела ни на что решиться, как Каурый спокойным шагом приблизился к ним и стал лупить хвостом, будто зная, что сейчас выведут Лиззи.

С неудовольствием она отметила про себя, что журналист в любом наряде франт. Черные бриджи с завышенной талией, того же цвета рубашка с белым отложным воротником и ботинки с гетрами — он был больше похож на гангстера, чем на жокея.

С другой стороны, надень он костюм классического покроя, то есть фрак с белыми брюками, то не исключено, что их миссия провалилась бы не начавшись — ей пришлось бы отбивать своего мачо от толпы полубезумных старух разного возраста.

В ярких синих глазах, как всегда, насмешка. Волосы немного вьются: скорее всего не высохли после душа. И эти губы, которые так легко складываются в саркастическую улыбку.

«Вот что с ним делать? Может, самой съесть?» — Яга уже заметила, что встреча взглядами на сто процентов переключает ее мысли в другом направлении.

«Сколько я еще продержусь? Не дождемся мы ни карты совместимости, ни специально подобранных артефактов, поглощающих доминирующую энергию. Это для длинных помолвок, на срок от полугода и более», — мысленно сокрушалась она.

— Звезда моя, ты не тратишь время на празднование успеха и уже готова к новым свершениям, — увидев, что ведьма опять негодует, он не выдержал и рассмеялся. — Пожалуйста, предупреждай о планах чуть заранее, а то я готов был бежать к тебе из ванной, сверкая исподним.

Андрей: кони, ведьмы, нет, спасибо!

Когда я увидел эту кобылку, мне захотелось написать завещание. Нет, она не била копытом об землю, не выпускала дым из ноздрей, зато всячески демонстрировала игривый нрав и готовность уйти в галоп: заливисто ржала, вырывалась из рук седлающего ее конюха и молотила хвостом.

Ядвига и до этого не скрывала намерения усадить меня на Лиззи, но я все-таки надеялся, что неприятность произойдет как-нибудь потом. Я даже не мог отговориться тем, что никогда не сидел на лошади.

Во-первых, я фотографировался на коне будучи свидетелем на свадьбе друзей — фотосессия проходила прямо у Медного всадника. Во-вторых, я участвовал в конной прогулке в этномузее на Кубани: мне выдали жеребца, а потом я битый час просто держался за него и пытался не упасть. А черноголовая сволочь время от времени успевала повернуть голову и ухватить меня за ляжку.

Так что с конями я был на короткой ноге, то есть ни за что не признался бы ведьме, что полный ноль.

При виде крупных и слегка навыкате глаз Лиззи, которые не фокусировались на мне, а расходились куда-то в стороны, я впал в уныние и забыл все свои газетные хлопоты. А там было за что понервничать: Марта завалила один из своих материалов, про открытие в Медвежьем пекарни, который мы собирались поместить в новости торговли, а представленный Василисой студент не умел связать в одну тему и трех предложений.

Асклепий, я заметил, не стал относиться ко мне лучше, но работу свою знал: и экипироваться помог, и дал дельные советы, как вести себя с Лиззи в нашу первую встречу. Под пристальным взглядом Яги я потрепал лошадку, прижался к ее шее, а потом с изящностью туго набитого куля попытался взобраться в седло.

Конюх помог, я принялся обозревать окрестности с некоторой высоты и рискнул улыбнуться Ядвиге.

— Ты не упоминал, что до этого не ездил верхом.

— Это потому, что я ездил. Но у нас больше в ходу другие средства передвижения. На лошадях, чаще на пони, детей у зоопарка катают.

— На завтра у тебя будут болеть некоторые мышцы, — предупредила ведьма. — Сегодня же нам придется разгоняться для перемещения в пространстве.

— Я представлял нашу прогулку иначе. Я спокойно еду позади тебя и наблюдаю, как грациозно ты двигаешься — гонки в планах не было.

— Не нервничай, Андрей. Все основное повторяй за мной, — как поворачивать и тормозить Асклепий показал, — дополнительные инструкции, если понадобятся, передам через Глазик.

Она указала на свое кольцо. Предыдущей ночью Яга упоминала, что эта связь ей мешает — я же, как правило, не замечал ничего существенного. Мое кольцо лишь изредка нагревалось.

Сначала наши кони шагали бок о бок, потом Каурый вырвался вперед, а Лиззи ударилась вслед за ним, стремительно набирая скорость.

Помню, что в одной из своих дурацких фантазий я воображал, что катание верхом — процесс эротичный. Теперь я понял, как сильно ошибся. Вся эта болтанка вверх-вниз, необходимость держать поводья ровно, контролировать настроение лошади и сохранять нужное направление поглощали все мое внимание.

Любоваться тем, как ровно Ядвига держится, как сливается с конем в одну ладную фигуру — у меня не хватало свободных глаз. Наконец она взяла достаточный темп, чтобы приступить к переходу.

В глазах зарябило, воздух начал растягиваться на длинные видимые молекулы. Лиззи на секунду зависла в воздухе, а когда двинулась дальше, я сообразил, что все, завершилось. Переход состоялся.

Каурый впереди пощипывал траву. Яга спешилась и с тревогой меня разглядывала.

— Ты цел? Мои новости не слишком обнадеживающие. Ведьма, к которой мы ехали, покинула свою пещеру и уже три дня не появлялась.

— То есть это все-так не дружеская прогулка, чтобы обсудить мои открывшиеся способности? В моем мире принято, что жених с невестой иногда разговаривают, и на отвлеченные темы тоже, гуляют, киношку смотрят.

Чем еще занимаются обычные люди, которые собираются пожениться, я добавлять не стал.

— Я согласна с тобой, — неожиданно кивнула Ядвига. — Нам не помешало бы поговорить, без ритуалов, без друзей и даже без Кота. Вы с ним общаетесь мысленно, я права?

— Я должен возражать? В чем тогда смысл этих колец, как не в том, чтобы передавать информацию ментально и на расстоянии?

За разговором мы привязали лошадей к дереву. Я не справился и со второй попытки и отдал веревку с карабинами Яге.

— Кольца выполняют роль передатчиков. Для этого они должны быть включены. Что касается моего вопроса, то далеко не каждый может слышать Глазика. Начнем с того, что я Гаевская, Барсика активировали для меня в детстве, и все равно мы переговаривались только вслух.

Каждый раз, когда она заговаривала о Барсике, у нее падало настроение. И я не понимал почему — какая разница, КотоКот же вполне бессмертный. Ну в черном он цвете воплотился или в сером, разве не все равно. Кот при ней.

— Ты злишься? С какой стати меня бы выбрали Хранителем, если бы я не имел к этому предрасположенности?

— Нет, но мне кажется, что ты до конца не осознал, что у тебя очень редкий дар.

— Ага, кто бы говорил.

У нас так редко получается беседовать мирно, и до пещеры мы дошли, на мой взгляд, чересчур быстро.

— Давай вернемся к началу. Нас здесь ждет ведьма, чтобы что?

— Я договорились о встрече с мудрой ведьмой, конечно, страшной на вид, моей крестной. К ней прилагаются еще десяток полоумных. Общее число должно достигать тринадцати, но еще двух найти не удалось. За последние двести лет наши ряды сократились как никогда.

Мне полагалась что-то ответить, но я, кажется, потерялся. Сначала Лиззи, теперь одиннадцать ведьм. Мычание вряд ли было той реакцией, что от меня требовалась.

В этот момент из пещеры показалась отвратительного вида старуха. Длинный нос, бородавки, на которых растут другие бородавки, седые патлы, в беспорядке выбивающиеся на лицо из-под остроконечной шляпы.

— Добрый день, Гайдучиха! Ты, я вижу, в парадном облачении. Рада найти тебя в здравии.

— Верховная, Хранитель, какая честь для моего скоромного жилища, — прошамкала бабка, скорее угрожающее, чем приветливо. — Не будем тратить время на представления. Пока все в сборе и ни одна товарка не отдала Богу душу… надо торопиться.

Ядвига озабоченно кивнула.

— Удалось собрать всех? Где ты была?

— Потом, все потом, Ёжа, — зашлась тихим сухим кашлем бабуля. — Ковен поставил условие: ты заходишь к нам и беседуешь первой, потом идет он, — она бесцеремонно тыкнула крючковатым пальцем в мою сторону, — и тоже говорит с нами, один, а дальше — разжигаем очаг.

— Мне это не нравится, — нахмурилась Ядвига. — По отдельности-то зачем?

«Дорогая, как я с тобой согласен. Не отдавай меня им», — я еле сдерживался, чтобы не застонать.

— Красавчик, ну что за красавчик, — мечтательно пропыхтела Гайдучиха, глядя куда-то поверх моей головы.

Ядвига, ведьма в пятнадцатом колене:

Ядвига нервничала. В себе она не сомневалась, но Андрей не готов. Изо всех сил он будет противиться: во-первых, не выносит впускать посторонних в душу, во-вторых — после того, как он поделился с ней воспоминаниями, прошло всего несколько дней.

Возможно, стоило проговорить с ним все заранее, объяснить, что задача сложная, но выполнимая. Надо понравиться почти дюжине невыносимых баб.

Никогда не знаешь, что сработает с ним лучше всего. Судя по тому, что Ядвига наблюдала за эту неделю, он мастер экспромта и у него невероятно развита интуиция.

Умеет быть честным и лгать одновременно, и его самого эта особенность мучает, потому что в глубине души не выносит полумер и верит, что правда существует и, более того, ее полагается озвучить. А вот как быть с его необычной немагией?

Скорее всего именно талант к словочарам вызовет у ведьм наибольшее отторжение. Такие способности в Белогорье ранее не водились. Она только что подняла все несколько томов «Истории магии», и об умении воздействовать через восприятие предмета на его окружение упоминалось лишь вскользь.

Все виды магии, включая стихийную, подвластную ведьмам, не заигрывали с оболочкой, а сразу переходили к содержанию. Но человек — это прежде всего сознание, а, значит, восприятие.

Не она ли сама поменяла коня прямо в ходе бешеной скачки? И из-за того, что темп у Лиззи, по сравнению с Каурым, медленнее, чуть не слетела с нее — тело опережало лошадь и находилось в двух местах одновременно, что невозможно физически.

Гайдучиха шла рядом и, казалось, молча разделяла ее опасения. Надо переключиться на встречу с ковеном, немедленно.

Ядвига наклонилась, чтобы миновать очередное препятствие в виде свисавшего со свода то ли сталактита, то ли обычного валуна. На самом деле она всегда знала, что встреча неизбежна.

Почти четыреста лет назад та же Гайдучиха вела маленькую Ядвигу к центру пещеры на первое испытание. Наличие бабки-яги, то есть верховной ведьмы Восточных земель, говорило само за себя — если мать не приняла ведьмовство, то сила отходит внучке.

У ведьм не принято разбрасываться даром. Все, чем распоряжалась прапрародительница, передается ее дочерям и дочерям дочерей.

Каждый шаг погружал обратно в прошлое. Тогда от Ядвиги ждали, что не посрамит бабушку Ксению. Для оценочного ритуала требовалось встать над огнем, зажженным ею, и создать свой энергетический шар. По его размеру, цвету и мощности можно сразу судить о потенциале юной ведьмы.

В тот момент девочка посмотрела на пламя, плясавшее так задорно. Услышала в его треске бабкины колыбельные на несуразном тарабарском наречии Окраин, ее смех, в котором гром смешивался с землей, бороздимой плугом:

— Прими мой огонь в дополнение к своему. Наши сердца бьются рядом, пока не перестану слышать. Я несу в мир то, что ты благословила.

Слова рождались над очагом каждый раз новые. От девочек не ждали ни зубрежки, ни красноречия. Но Ядвига потом столько раз спрашивала себя, разве случилось бы то, что случилось, если бы она тогда сформулировала иначе.

Зеленая вспышка засияла на ее ладонях, обозначая и наличие дара, и цвет ее родной стихии. Искра превратилась в шар величиной с грецкий орех — тот завис над огнем и, нагреваясь, разрастался все шире и шире.

Ведьмы загомонили, а Гайдучиха и Ксения общались друг с другом без слов: ритуал подтвердил, что на их земле взошла новая сила, и носители магии из разных уголков Белогорья — скорее всего и из других миров тоже — не оставят ее без внимания.

За последние несколько тысяч лет сильные ведьмы рождались не так уж редко, но ни одна из них не умела умножать мощь семейного дара. Взять его часть, взять целиком — пожалуйста. Но отращивать куда глаза глядят — такого не случалось.

— Уровень силы — Вне уровня, — отчетливо произнесла Ксения, успев погладить по голове занервничавшую Ёжку.

— Тссс, уймитесь! Что вы орете, как вороны на погосте, не пугайте ребенка, — рявкнула тогда, обращаясь к двенадцати остальным ведьмам Гайдучиха.

— Эй, имейте совесть, пугала огородные, — это она взывает к товаркам сейчас, осознала Ядвига. — Верховная развернется и уйдет, а вы так и останетесь с полуголым энергетическим резервом.

— И пустым желудком, — выкрикнул кто-то из небольшой толпы, сгрудившейся в дальнем углу, где у Гайдучихи стоял пузатый чайник с отбитым носиком. Пахло ванилью, но запах дешевой чесночной колбасы перебивал все остальное.

— Ты оставила денег, и я прикупила еды. Иначе половину бы из них не удалось вытащить, — впервые за все годы знакомства Ядвига расслышала в голосе старой ведьмы что-то, похожее на смущение.

— Госпожа Гаевская, вы не побрезговали к нам явиться. Благодарность вам и поклон от всех лишенных дара, уважения, ну и пропитания тоже, — вперед выкатилась маленькая, как колобок, бабка. Черные глаза-бусинки горели угольями, а клюка указывала прямо на Ягу.

Но та не растерялась. Она ждала волны если не ненависти, то злости и отчаяния. Отрадно видеть, что века минули, а старая Редейка все так же востра на язык. Но без помощи Гайдучихи опять не обойтись: только она может заставить каждую одряхлевшую каргу проявить внимание и сосредоточиться на словах новой Верховной, мря.

Кое-как хозяйка пещеры отогнала бабок от еды и водрузила переносной очаг в центр импровизированной залы — туда, где еще остались следы от предыдущего кострища.

— Я не займу у вас много энергии и не перебью аппетит, — начала Ядвига, а сама подумала, что надо будет приказать подогнать для этой орды барашка. — Вы лишились силы с моей помощью и я верну обратно то, что забрала. Это справедливо. Безо всяких условий. Равновесие должно быть восстановлено… Эй, Свистюльга, заканчивай жевать, ты уже грызешь собственные пальцы.

Андрей Давыдов: магический статус = подозрительно Ядвига выскочила из пещеры стремительно, будто за ней гнались черти. Я не стал подходить и интересоваться, что не так. Сейчас узнаю сам: ведьма с бородавками вышла тоже и помахала мне, чтобы шел за ней. Моя невеста стояла ко мне спиной и старалась дышать как можно глубже. Ну что же, время шагнуть в преисподнюю. Даст бог, еще свидимся.

При движении по узкому, вырубленному топором коридору меня не покидало ощущение, что стены за моей спиной смыкаются. Все естественные пещеры, которые я мог воспроизвести в памяти, отличались высокой влажностью — здесь же впереди как будто раскалили груду камней. Оттуда шел сухой обжигающий воздух, а еще я слышал шелест сотен крыльев и звуки, которые могли бы издавать десятки подошв, отбивающих чечетку по гравию.

Сказать, что я напрягся — значит, не договаривать. Примерно то же самое, что назвать Ядвигу нежной овечкой. Я готов был развернуться и нестись обратно. Мне хватает общества одной ведьмы, одиннадцать — это в одиннадцать раз больше, чем я в состоянии выдержать. Чтобы хоть как-то унять панику, я попробовал завести беседу со старухой.

— Ядвига так высоко о вас отзывалась, вы ведь помните ее ребенком?

Но древняя ведьма не выразила настроения поболтать:

— Вы должны были обменяться воспоминаниями — там есть все, что тебе, мальчик, необходимо, чтобы стать ее мужем. Больше знаешь — хуже спишь.

Почему-то объяснять ей, что часть обмена со стороны Ядвиги у нас забуксовала, мне показалось излишним.

— Не желаете рассказывать про маленькую Ёжку, я не настаиваю. Может быть, поделитесь, что случилось у вас? Она обмолвилась, что вы неожиданно пропали отсюда на несколько дней и расстроилась, что мы с вами разминулись.

Гайдучиха скривила рот, обнажив не только гнилые зубы, но и пару крепких клыков.

— Ваши неприятности дошли и до этих мест. Маги, преследовавшие Ядвигу, добрались ко мне. Ждали ее, вынюхивали. Я ушла в запасное жилище, а на них наслала морок предыдущего обитателя этой пещеры, который проживал тут восемь или десять тысяч лет назад. — И добавила после того, как мы миновали пару развилок, где каменная тропа делилась надвое, а то и натрое. — Сюда они больше не явятся.

Мы наконец вступили под своды просторной круглой залы. По ее центру проходил разлом, откуда, как из горнила, дышало жаром. Точь-в-точь посередине трещины кто-то начертил полукруг и выложил его белыми булыжниками. В стороне от алеющего разлома я заметил подставку для розжига, в которой должно было бы плясать пламя, но сейчас она лежала на одном боку.

— Ядвига витала в своих мыслях так глубоко, что я не стала отвлекать ее этой мелочевкой. Передай ей, что здесь высадились две боевых пары — не книжники, а натуральные заклинатели.

Бабка подвела меня к краю трещины и указала остановиться у полукруга. В эту же секунду со всех сторон из глубины залы, куда не добивали чахлые светильники, на меня двинулись одетые в лохмотья женщины. Многие из них прихрамывали, кто-то опирался на палку.

Хотя по возрасту большинство из них годились мне в матери, сохранились они откровенно плохо: на обращенных ко мне руках пальцы скрючило в узлы, волос на всю компанию набралась бы от силы одна копна (да и та уступила бы гриве Ядвиги), то есть дамы стремительно лысели. У некоторых не хватало одного глаза, а на лицах и других открытых кожных поверхностях разрастались папилломы всех мастей и размеров.

Меня затошнило. И это только я решил, что попривык к своеобразной внешности Гайдучихи. Однако тревога пробивалась даже через гадливость. Их выставленные вперед и направленные на меня ладони больше напоминали ритуал, чем приветствие. Добавить сюда характерную шаркающую походку… Любой бы на моем месте запросто перепутал собрание ковена с началом зомби-апокалипсиса.

Исходивший из расщелины свет стал ярче, и мы со старухами продолжали разглядывать друг друга. Я догадывался, что показывать страх нельзя ни в коем случае.

— Здравствуйте, дамы! Вынужден предупредить, что не изучал церемониал и не представляю, чего от меня ждете. Готов ответить на любые ваши вопросы.

Пространство буквально зашелестело, так как каждая издавала какой-то свой звук, но уловить, что это за язык и переговариваются ли они между собой или так выражают эмоции, я не старался.

— Гайдучиха, пододвинь его ближе к свету. Я смотрю, совсем юный. Дерзкий такой, решительный — прошамкала бабка, стоявшая от меня слева через одну, и с неожиданной лёгкостью подцепила клюкой мою ногу в районе колена и резко дернула на себя.

От этого я пошатнулся и четко встал в полукруг, огороженный белыми камнями. Трещина загудела по всей длине и расширилась сантиметров на десять, а я присвистнул.

— Зельга, уймись! Он принадлежит Верховной. Наша первая задача — засвидетельствовать, что этот молодчик может быть мужем ведьмы и стихии его принимают. И второе, он берет на себя Хранилище — справится ли пришелец из другого мира с концентрированной магией Белогорья, не дрогнет ли? В этот раз мы не имеем права на ошибку, — попробовала усовестить товарку Гайдучиха, которая все это время держала меня за руку.

— Не вижу толку в разглядывании его румяных щек, — сказала ведьма, которая оказалась ровно позади меня. — Ядвига свой выбор сделала. Кстати, в этот раз она хотя бы попыталась использовать отбор при помощи правильно настроенного заклинания. Мы должны решить, подходит ли нам такая Верховная, сможем ли мы снова доверять ей. И хлыщ не имеет к этому отношения. Пускай ковыряется в железках да делает детей.

Глава 12

Хрычовки опять загомонили и принялись тыкать друг в друга узловатыми перстами. Кольцо вокруг меня перестало быть таким плотным, и Гайдучиха отошла поднять упавший переносной очаг, кроя на чем свет стоит «бестолковых каракатиц».

Жар из трещины сбавил обороты, однако горевший в ее глубинах огонь давал света заметно больше, чем грубые металлические светильники, закрепленные на сводах, в которых по-видимому коптило масло.

Неожиданно я осознал, что мерзну. В залу сходилось пять или более тоннелей, — точно не разглядеть, приличная часть пещеры вообще не освещена, — и из какого-то из них отчетливо разило холодом. Зачем я вообще здесь понадобился? Бабули прекрасно занимают себя сами.

Я начал переступать с ноги на ногу, а чтобы придать движениям ритм, ну и немного поднять боевой настрой, принялся напевать себе под нос:

С ознобом, я, безусловно, справился: холодный воздух резко перестал сюда поступить, словно кто-то захлопнул открытую дверь, зато в разломе полыхнуло — языки пламени взметнулись кверху, рассеяв ведьм по обе стороны.

— Чаровник, — воскликнула ведьма, которая до этого свела мою роль в жизни Ядвиги к воспроизводству потомства. Ее отбросило ближе всех к кругу, где я остался стоять как ни в чем не бывало. — Ух ты, какая редкость. Послушай, беги не оглядываясь, выбирай дорогу, где факелов поболее. Чем дальше успеешь, тем быстрее твоя Яга тебя вытащит.

Я замешкался всего на пару секунд, соображая, стоит ли внять голосу интуиции и ее совету или остаться на месте и выполнить свой долг, то есть ответить на все вопросы местного магического сообщества, а затем сердечно попрощаться.

Этого хватило, чтобы рядом со мной выросли сразу две седовласых карги, похожих, как пенсионерки-близнецы. Одна вцепилась в левый локоть, другая — в правый, и каждая принялась тянуть на себя. Я оценил их силищу, когда попробовал все-таки рвануть к ближайшему выходу-тоннелю.

Гайдучиха тоже поднялась на ноги и, укоризненно глядя на меня, заявила:

— Линния, Отия, зачем вам ссориться с Ядвигой? Это самоубийство. Она выбрала парнишку, обменялась с ним кольцами. Вы что, собираетесь вступить с ней в поединок за это тело? — Крестная Яги почти задохнулась от возмущения, всем своим видом давая понять, что ни один Андрей ни в одном из миров не стоит такого риска. — Каждая из нас, просыпаясь по утрам, снова чувствует биение силы, хотя сейчас она почти вся сконцентрирована в одних руках.

Ведьма, давшая мне ценный совет, которым я не воспользовался, проворно отползла от меня за спину Гайдучихи. И там уже, не торопясь и с достоинством, поднялась. Я на автомате отметил, что у нее неплохие, по сравнению с остальными, длинные темные волосы и, если ее отмыть, — целые сутки в бане, не меньше, — то она, наверное, окажется ровесницей моей Яги. Впрочем, кто их тут с физиологическим возрастом, зависящим от уровня магического потенциала, разберет.

Оставшиеся старухи разделились примерно пополам. Три отошли поближе к ведьме-крестной, а четыре медленно двинулись ко мне и моим новым приятельницам, одна из которых вонзила когти так глубоко в мое левое предплечье, что оно начало неметь.

— Нам достаются крупицы, — взвыла одна из окруживших нас перечниц. — Ягини всегда концентрировали силу внутри рода, не делясь с нами. Но эта совершила преступление — мы ее поддержали, отдали все, что имели, а она слила всю нашу энергию в небеса при помощи своего адова посоха и запечатал на века. Лилия из соседнего леса издохла у себя в избушке две недели назад, как собака, не передав искру. Она была пуста, семейный дар иссяк.

— Свистюльга, чего ты надрываешься. Ядвига же ясно дала понять, что вернет каждому роду утраченное и приумножит сверху. Это говорю тебя я, смотрительница. Я пережила двух верховных и, благодаря Прародительнице, дождалась третью. Ёжа даст вам больше, чем вы имели. Представь, что ты сдала искру на хранение в банк и сейчас возьмешь с процентами. — Гайдучиха говорила настолько уверенно, что две мегеры из четырех, также, как я понял, собравшихся претендовать на меня, ретировались куда-то вглубь пещеры.

— Я жду, что она развернет силу и к сестрам из Западных земель. Маги преследовали нас тысячелетиями, заставляя жен и дочерей носить унизительный нейтральный статус. Чего же вам надобно-то, болезные, чего не устраивает? — воскликнула черноволосая, задорно выставив длинный нос из-за спины старой ведьмы.

— Ой, Рейдейка, езжай-ка ты к себе домой. Меня не волнует, что творится на землях за Занавесом. — Это заговорила та, что удерживала меня за правую руку. Ее голос дрожал от плохо скрываемого возбуждения. — А ты, Гайдучиха, знаешь правила. Я не буду выходить против Ядвиги. Пока не сошла с ума, чтобы оспаривать ее верховенство. Но на запрещенные чары может претендовать любая из нас. Словомаг достается тому, кто до него дотянется первым. Ни на нем, ни на ней нет отметок владения.

Ведьма слева наконец убрала когти и приступила к энергичным поглаживаниям моего запястья. Ее речь была более бессвязной. Видимо, за годы запустения, о которых они все тут твердили, мозг ее пострадал сильнее, чем у остальных:

— Ядвига и так сильнее. Каждой из нас никак. Возможно, она победит нас, если мы вместе. Зачем скормить ей еще и эту магию. Это нерационально, — последнее слово бедная старуха произнесла с особой нежностью, наверное, гордясь тем, что оно сохранилось в ее лексиконе. — Пускай зажжет очаг для ковена, я не против. Личные дела решать сама, а чаровник — мой, не отдам.

Несмотря на кровоточащую на предплечье рану, мне стало ее жаль.

Чудовище справа только пожало плечами. По-моему, никакие доводы рассудка на нее уже не действовали, потому что она, не переставая висеть на моей руке, сделала попытку захватить и ногу, зажав ее между костлявыми бедрами. Ее слюни капали мне в ухо.

Я судорожно соображал, пробовать ли прочитать еще одно рандомное стихотворение — без всякой уверенности в эффекте — или стряхнуть ее с себя, постаравшись не повредить бабушку слева, и кинуть об стену.

— Чаровник… — перебила она соседку. — Пробовала я белых магов, они на вкус, как жвачка — вкусовые сосочки почти не реагируют… С темными все наоборот, перец и приправы перебивают то, что вырастила природа. А магия слова, она такая… воздушная. Как безе. Нет, как кофейный мусс. Тает прежде, чем попадет в рот.

Не давая вдохнуть, она продолжала сжимать меня в смертельном объятии: распахнутая глотка оказалась так близко, что я хорошо видел, как бьется синяя жилка у нее под языком.

Я мог расчитывать на Гайдучиху, на Кота, до которого безуспешно пытался докричаться, — кольцо в этот раз нагрелось, и ведьма слева даже одернула руку, чтобы все равно перехватить ее выше запястья. Но защитница Ядвиги была занята тем, что сдерживала других старух, не подпуская их ближе ко мне.

А кот молчал. Несколько раз мне мерещилось, что через помехи кто-то повторяет мое имя. Неужели Ядвига? Хотя чему удивляться: «Жених был сожран ковеном, обручальное колечко нашли через три дня в ста пятнадцати милях от злополучной пещеры».

Хорошенький бы получился некролог. А, главное, Марта вполне способна его написать, не без удовлетворения решил я. Больше я ни о чем таком не думал, а резко упал на одно колено, ускользая от смердящей пасти, возможно, чьей-то доброй бабушки. Возможно — потому что аппетит у карги нездоровый, ей одной-то не прокормиться.

Челюсти клацнули в районе лица второй дамы, той, что слева. Она возмущенно взревела и вцепилась в обидчицу, растопырив угрожающие когти, с которыми я уже познакомился. У Ядвиги в первые дни нашего знакомства отрастали и подлиннее, но «правой» ведьме хватило и этих.

Они вцепились в визжащий кошачий клубок, нанося друг другу серьезные раны. Мне даже показалось, что и челюсти у обеих стали мощнее, чтобы захватывать за раз еще больше плоти. Я содроганием представил, во что грозила вылиться первая встреча с моей нежной возлюбленной.

Остальные ведьмы тоже озверели в один миг и не так чтобы сильно отличались от дерущихся. Гайдучиха и черноволосая кинулись в разные стороны, и сейчас наносили по подружкам искристые удары — одна пуляла алые энергетические шары, вторая — холодные синие.

У Гайдучихи они выходили больше диаметром, как минимум до десяти сантиметров каждый, и причиняли заметный урон дикой орде, в которую обратились и до этого на редкость несимпатичные бабки.

— Рейдейка, смотрю, ты даром время не теряла! Сохранила дар, тренировалась, — хозяйка пещеры, успешно перекрикивая царивший в ней гвалт, наградила одну из обезумевших товарок еще одним шаром. — Не поддаешься слабости наброситься на законную добычу.

— Я моложе и сильнее тебя, помнишь? — рассмеялась черноволосая, создавая свою яркую сферу с небольшим усилием, — Энергия начала возвращаться ко мне одной из перых. И все равно ты, бабуля, держишься так, словно никогда не теряла силу.

Так, пока бравые родственницы будут обмениваться комплиментами, избранника их верховной ведьмы успеют съесть.

Драка между ранее державшими меня Линнией и Отией, — так и не разобрался, кто из них кто — подействовала на других ведьм, как кровь на пираний. Часть из них окончательно утратили человеческий облик и рыча устремились в мою сторону, пригнувшись к земле, почти на четвереньках. Другие же выбрали тактику медленного окружения и, отступая при прямом попадании двух ведьм, неотвратимо двигались в моем направлении.

Никто из нападавших со мной не заговаривал, и это, если честно, пугало сильнее, чем лишенный всякой осмысленности голод в их глазах. Пожалуй, столько женского внимания в безраздельное владение я не получал ни разу. Не исключаю, что именно этот фактор и повлиял на мое решение обратить силу слова в свою пользу — теперь уже сознательно.

Да, Гайдучиха и Рейдейка справлялись с задачей по замедлению этой остервеневшей оравы. Но я пятой точкой чуял, что стоит мне повернуться к ним спиной и о шаркающей походке тут же забудут. Не удивлюсь, если какая-нибудь достопочтенная достанет-таки из памяти не до конца выветрившееся заклинание и долбанет по моему убегающему корпусу. В общем, сделал я ставку не на ноги, а на язык и, забегая вперед, прогадал.

Словочары — потому и запретная магия, что слова должны идти от сердца, отражать каждую ноту из той гаммы, что испытывает чаротворец, а уж каким образом они изменят окружающий мир, он может только предполагать.

Думаю, полчаса в обществе полуживых ведьм сделали свое дело, и я затянул песню «Би-2», которая, ассоциировалась у меня с жутким и в то же время жалким волшебством последней любви — чего еще требовали от меня эти старухи?

Я и сейчас не назову эффект, на который рассчитывал, но клянусь, что более подходящих к моменту строчек у меня в голове не возникло:

Еще на середине импровизированных куплетов я обнаружил, что перестарался. Бабушек пораскидало от разлома подальше, доедавшие друг друга Отия с Линнией разомкнули смертельные объятия и тоже оказались по разные стороны трещины. Гайдучиха и ее родственница скрестили руки высоко над головой и застыли в одинаковой позе — выставив вперед колено и использовав вторую ногу в качестве опорной, явно защищаясь.

Расщелина вместо тепла теперь посылала нам волны ледяной воздуха, одну за другой. И если такой эффект я бы, разумеется, назвал желательным и даже требуемым, то вот второе последствие словочар ударило меня под дых. В одном шаге от меня стояла ведьма, которая и до этого крутилась рядом, пропуская вперед остальных претенденток.

Седые космы перемежаются с некогда рыжими, а ныне поблекшими прядями, один глаз полыхает зеленым, а вместо второго — бельмо. Через всю щеку и до нижней губы тянется грубый шрам, из-за чего ее рот недовольно кривится.

— Привет, красавчик, я Зельга! Твоя последняя любовь, которую ты только что призвал.

Она сказала это почти дружелюбным тоном. Но подобный жадный огонь, в данном случае в единственном оке, я наблюдал и у остальных. Так, а ведь вот этой клюкой она недавно чуть не сбила меня с ног, и без колебаний применит ее снова.

— Неужели ты поверил, что я оставлю тебя этим двум дурам? Ждала, что они сцепятся и разомкнут захват. А вот то, что ты споешь для меня… это судьба.

Когда в ту же секунду до меня дошло, что долго болтать она не собирается, было поздно. Внезапно у нее горели уже оба глаза и куда сильнее, чем раскалившееся кольцо у меня на пальце. Как два огромных озера, нет, как два гигантских водородных солнца, на поверхности которых вспыхивали и гасли черные пятна.

Я вздохнул поглубже и утонул. Наклонился в ее сторону, а после наступила спасительная темнота. В свое оправдание скажу, что, шагая в пропасть, шептал совсем другое имя. Но Зельга знала, что победила.

Беспокойство стремительно покидало Ядвигу, уступая место чистой, незамутненной ярости. Андрей не отвечал Коту, кольцо продолжало исправно доносить его эмоции, но как передатчик теперь бесполезно.

Она несколько раз попробовала выйти на связь сама, несмотря на то, что к технологиям относилась с недоверием и опаской — ничего, тишина. А ведь Гайдучиха уверяла, что в пещере она сможет слышать его так же, как снаружи. Видимо, столько ведьм сразу, находясь в одном месте, забили как раз те каналы, на которые КотоКот настроил оба кольца.

Мог ли Глаз предусмотреть, что они столкнутся со стихийницами? Конечно, мог!

Получается, что она переоценила возможности крестной и ее правнучки. А ведь Рйедейка, или Рейда, как ее звали во времена их знакомства, одна из последних боевых ведьм этого мира. Все потому что она из Романии — в Семиречье предпочитали старое доброе проклятие. И что толку рассуждать об этом сейчас: западное крыло почти уничтожено, а местные ведьмы превратились в горстку полубезумных кочерыжек.

Что делать, подождать еще или рискнуть поддержкой ковена? Ну не получит она огонь Верховной, принадлежащий ей почти по наследству, ну погибнут бедные старухи, если в них не вдохнуть силу без промедления, ну угаснет то, что раньше составляло цвет ведьминских кланов. Повод ли это рисковать Андреем?

Он ее последний шанс удержать равновесие в Белогорье, а еще он — человек, без которого… Дальше ее мысли буксовали еще больше. Человек, без которого от Ядвиги Гаевской останется только могущество, а само ее существо умрет. «Господи, нельзя читать Китса перед сном, а то неминуемо обернешься то ли Психеей, то ли голубкой», — вздрогнула она, принимая решение.

Она отвязала лошадей и отдала Каурому приказ возвращаться по той же траектории: Лиззи пойдет за ним, у коней все просто. Что касается остального, то стихия найдет себе новых дочерей; так случалось много раз и до этого. Кланы рождались, кланы умирали. Вот ей, например, невозможно передать свою непомерно тяжелую искру Василисе.

Кольца молчали, но и без них она слышала, как бешено колотится сердце Андрея. Он второй раз заходил на подъем, а потом словно спускался на американских горках. Неужели опять словом лупит? Как и с ней, с ним в последние дни творится то, к чему он не готов.

Она-то, наивная, считала, что сложность будет заключаться в том, чтобы обучить его обращению с артефактами — нет, сначала сумасшедшая идея с газетой, и тут же эти меняющие мир слова, которые он не в состоянии правильно направить… Проблема, что его вообще не затащить в хранилище.

Ядвига неслась по знакомым коридорам, ориентируясь в лабиринте на запах чужого сильного голода, подгоняемая страхом Андрея и тем характерным треском, который издавала сконцентрированная в недрах земли сила. Незаметно для нее руки сжались в кулаки, кисти вытянулись. В темноте одежда на ведьме отсвечивала зеленым — как гнилушки на пнях в ночном лесу.

*************************************

Гайдучиха заметила Ядвигу первой. Ситуация окончательно вышла из-под контроля: сестер проще было убить, чем остановить. Ее энергетические шары нагревались и тяжелели, и вместо превентивных ударов одряхлевшие старухи принимали нокаутирующие — от такого не каждая поднимется. Вот от одного из них тяжелым кулем осела Отия, серьезно раненая в схватке с Линнией.

В то же время звать Ядвигу самой не стоило. Словочары ее избранника сыграли с ковеном злую шутку — Верховной придётся брать на себя тяжесть выбора и следовать ему далее. Рейда до последнего отчаянно жестикулировала, чтобы она достала Зельгу, так как застывшая в смертельном объятии пара стояла для внучки в зоне недолета.

Но как бить по Зельге, не зацепив Андрея? Как ударить по той, которая более двухсот лет сохраняла ковен, из последних сил добывая для них ускользающую энергию. В итоге Зельга сильно пострадала физически и в дополнение ко всем бедам повредилась головой.

Это риск для любой стихийницы, вон и Ядвига, по слухам, была близка к тому, чтобы съехать кукушкой. Все эти годы они теряли сестру за сестрой. С другой стороны, выбор между Зельгой и ее крестницей очевиден, только Ядвига пускай делает его сама.

Появившись в зале, по праву верховная не закричала и не попыталась воззвать к здравому смыслу. Наоборот, передвигалась бесшумно и тут же оказалась в центре, где в магическом круге Андрей взасос целовал одноглазую ведьму. Ядвиге не стоило труда определить, что он попал в «кольцо смерти», в котором жертву наглухо зачаровывают прежде, чем высушить.

Ладони Зельги медленно скользили по спине хранителя, однако она не спешила пускать в ход десятисантиметровые когти. Она слегка сжимала и тут же разжимала их, разрывая рубашку и оставляя на спине мужчины неглубокие отметины — позволяя ему продлять и продлять поцелуй.

На сколько еще рыжая готова откладывать неизбежный конец, Ядвига проверять не стала. Сил, чтобы перенести жертву к себе в логово и убить после секса, у Зельги нет, а проделать это на глазах обезумевших ведьм — пожалуй, выход, но не получится сдержать их натиск.

Протяни Ядвига в раздумьях у входа в пещеру еще одну-две минуты, то спасть бы уже никого не пришлось. Она рывком подняла переносной очаг и надела его на голову бывшей подруги, одновременно с обездвиживающим заклятием. Как удачно, что стандартные связки, из века в век применяемые магами, работают и у стихийниц, но из другого источника энергии.

Зельга замерла, тонкие металлические пластины, на которые сыпят уголья, треснули и полголовы ведьмы четко вошло в конструкцию, которая теперь походила на неуклюжий воротник в форме треножника. Заклинание замедлило Зельгу, и можно было не беспокоиться, что она задохнется.

Андрей, наоборот, отмер и закашлялся. Ядвига не имела опыта по реанимации от чар этого уровня: по-хорошему, его следовало поддержать, чтобы не упал, и дать побольше воды. Но он с трудом справлялся с рвотными позывами, и Яга, подойдя к нему со спины, помогла опуститься на корточки. Держится и не валится — уже хорошо.

Она оглядела залу, для остальных ведьм ничего не изменилось: Гайдучиха и Рейдейка с трудом сдерживались от убийственных ударов, которых требовали их инстинкты, еще пять ведьм по-прежнему стремились добраться до источника редкой словопробудительной магии. Защитный экран, выставленный Зельгой, благополучно схлопнулся.

Ковен должен был дать добро, возжечь ее преподнесенную искру в венце очага, а вместо этого ведьмы обернулись против нее и ее жениха! И какая разница, что процедура носила формальный характер, что ведьмы обессилены и помрачены. Они отвергли силу, которая питала их и посмели…

Ядвига кое-как сдерживалась. Стихия отказывалась ждать и слушать ее доводы. Лава уже поднялась по всему периметру расщелины, и вот-вот хлынет на выбеленный шагами пол.

Когда-то эти самые старухи тяжело горевали после падения ее бабки и все равно совершили тяжелейший обряд воскрешения, чтобы вернуть к жизни Ядвигу, после того, как ее прикончил собственный муж.

Они объединились, сделали невозможное — нельзя, чтобы так глупо погибли сейчас.

Отстранённо отметила, как падают на одно колено бабка и правнучка, выставляя ровные защитные капсулы. Опустилась сама, закрыв плащом и Андрея, которого продолжало тошнить. Мгновением раньше огонь вышел за отведенные ему границы разлома и со скоростью несуществующего ветра распространился по всей зале.

— Очищение, — молилась она про себя. — Милосердное, заживляющее, сырой землей дарованное, на жар-пыл наложенное. Если бы не я, сидела бы и ты, древняя мощь, глубокой, позабытой, в недрах вечной тьмы. Будь справедлива, плати по моим долгам…

Когда Гайдучиха рискнула поднять глаза, то пламя, бросая на стены последние зеленые отсветы, мягко угасало. Ни одной обезумевшей ведьмы, кроме Зельги, в пещере больше не было, а у той, застывшей, как статуя, горели волосы и вся верхняя половина лица. При этом Зельга не имела возможности даже кричать.

Рейда выросла позади несчастной и, выпустив из клюки широкое серповидное лезвие, одним движением отсекла голову вместе с переносным очагом. К ужасу Гайдучихи и Ядвиги, тело осталось стоять, а Андрей, к своему счастью, миновал это зрелище, так и не придя в сознание.

Вторым оружием в клюке шла пика, выступавшая над серпом еще сантиметров на тридцать. Взявшись двумя руками за древко, боевая ведьма с размаха воткнула ее в область сердца у обезглавленного тела и затем скинула его в расщелину, где уровень лавы стремительно убывал.

— Не пощадила, — медленно сказала Гайдучиха. — Остальные у себя по домам, и скоро к ним вернется прежняя энергия.

Она острожно погладила Ядвигу по голове, словно опасаясь, что та сейчас расплачется.

— Нет, — прошептала новая Верховная, которая действительно с трудом сдерживала слезы. — Все неправильно. Я не хотела.

— Ага, — ввернула Рейдейка. — Всего-то тебе следовало нормально привязать парня к себе — так, чтобы отметка горела у него да хоть на лбу. Как вышло, что ослабевшая, но решительно настроенная Зельга перебила у тебя избранника?

Яга молча и выразительно посмотрела на нее. Рейда ответила откровенно вызывающим взглядом.

— Да, девочки, не жить вам в одном лесу, — улыбнулась Гайдучиха, выпустив один из клыков на нижнюю губу.

Неделя пролетела, пошла вторая, а с Андреем так и не получалось поговорить о том, что случилось в пещере. Сначала его погрузили в искусственную кому под руководством Глаза и при помощи нескольких крепких медицинских артефактов.

Они с Василисой извели половину склянок из шкатулки «Для реанимационных мероприятий» (Medicinae), хранившейся у нее в кабинете. Решили, что заклинания, в том числе чары сна, практикуемые в избушке, он перенесет плохо и не жалели редких зелий. С грустью Яга наблюдала, как обмелел розовый пузырек с обезболивающим, синий — гарантирующий сладкие и крепкие сновидения, фиолетовый — заживляющий ментальные повреждения после атаки. В том числе не совместимые с жизнью.

Она тоже, бывало, обращалась за помощью к шкатулке, когда восстановиться после отравы самостоятельно не получалось. Но особенность всего набора заключалась в том, что он восполнялся ровно один раз в год.

С другой стороны, вообще повезло, что Глаз имел какую никакую, а самостоятельность, объясняя ее тем, что он подчиняется не ей, а Андрею — тот явно желал быть живым, а не мертвым. Вместе с посохом они актировали вокруг хранителя сразу три предмета. Три камня: сапфир, изумруд и черный алмаз. Каждый из них подпитывал соседний, и вместе они формировали восстанавливающую сферу, которая в разы усиливала действие эликсиров.

Андрею крепко досталось, но ведьма все равно раз за разом прокручивала в голове его поцелуй с горемыкой Зельгой. Что он сделал, чтобы избежать ловушки? Можно ли будучи под чарами одной ведьмы попасть под энергетический каток другой? Ответ был, и он ей категорически не нравился. Это невозможно.

Такими же непредсказуемыми оказались и словочары. Хранитель — это механик, дипломат и политик, тонкий психолог. Но где-нибудь сказано, что он занимается тем, что детонирует нестабильные магические потоки по своему настроению?

Василиса смотрела на нее укоризненно и дулась из-за того, что Ядвига не собиралась обсуждать с ней стычку с ковеном, о которой дочь только догадывалась. Гайдучиха тоже сказала заглядывать, намекала, что Ядвига — пока и не ведьма вовсе, а девчонка, наблюдавшая настоящее ведьмовство вблизи, прячась за бабушкиной юбкой. Все это бесило еще больше.

Чтобы унять дающие о себе знать застарелые приступы ярости, она пила перед сном чай с мятой и ромашкой, за неделю написала двадцать два письма — это больше чем за последние сто лет — и отрегулировала систему зеркал «Лицо-рука». Настольные зеркала имелись в каждом доме, а с учетом, что магии в Семиречье теперь прибавилось, связать их в сеть с несколькими нужными ей княжескими домами труда не составило.

*********************************

Андрей очнулся через шесть дней, когда у Кот уже и не скрывал от домочадцев беспокойство за его здоровье. Нельзя не заметить, что с появлением — приземлением — журналиста избушка стала совсем другой.

Снаружи добавился флигель для прислуги, куда Асклепий с Мартой уходили разве что на ночь и где время от времени размещались садовники, плотники и даже ветеринар, который срочно понадобился при первом подозрении, что Лиззи заболела.

Брат с сестрой находились в доме почти постоянно. Асклепий переехал на кухню, и продукты утонули в жиру и специях, хотя он стряпал те же блюда, по той же поваренной книге, что и Марта. Девушка же подхватила газетные дела, и совместно с Василисой они выпустили целых два номера — вот едва-едва отпечатали последний.

Васька даже осталась на ночь, чтобы не сорвать сроки и передать замотанные бечевой стопки курьерам в каждом из крупных городов Семиречья до семи утра. Торговля начиналась рано, и желательно, чтобы свежий номер газеты уже лежал на прилавке на момент открытия заведения. Яга лишь попросила оставить ее в покое и не втягивать в эти хлопоты, хотя оба раза участвовала в подготовке редакционного материала для первой полосы.

Это сводилась к тому, что она сообщала журналистам свою версию события и те тезисы, которые считала необходимыми для передачи населению пяти княжеств, а также Западных земель. Что-то вроде: «Верховная вступила в свои права, и это сулит больше порядка селам и окраинам, а еще в этом году свиньи много народилось».

Кстати, в журналисты записались не только Марта и Василиса. Дочка привлекла к чистописанию нескольких одаренных студентов, и у них сложилась настоящая интернациональная команда.

Глядя на довольно странные материалы, и это по ее меркам, о том, почему месяцев десять, а не двенадцать либо пятнадцать, или как распознать, что тебе лжет твоя девушка, она впервые в жизни чувствовала, как раздваивается на два сознания.

В одном из них Ядвига Гаевская радовалась, что для публикации удалось найти редкое фото медведя, проснувшегося зимой, на втором глазами Андрея пыталась вникнуть в иероглифы Серафима с факультета Земных врат.

И так проходил каждый ее день. Однако несмотря на то, что на данный момент сразу три княжества находились на пороге войны и она опять забыла, что такое нормально высыпаться, пробуждение нареченного Яга не пропустила. Кольцо потяжелело, и ей показалось, что она слышит, как неровно задышал Андрей после того, как открыл глаза.

Скорее всего это значит, что воспоминания тут же вернулись к нему. Она поспешила в его спальню, временный госпиталь Кот развернул прямо там.

— О, я уже и не ожидал, что когда-нибудь увижу тебя снова, — мда, не каждый жених встречает так свою нареченную.

Финал, но не конец

Потом Ядвига вряд ли бы могла объяснить, в какой момент все вышло из-под контроля. Умом она понимала, что нужно с ним поговорить, поддержать. Но всегда же сидит в голове, что, ничего, сейчас — сложно, а потом все пойдет, как по маслу. Взять небольшую паузу — подумаешь, неделя после драки всего — собраться с мыслями, разобраться в чувствах.

Андрей держал в руках оба номера. Еще бы, это первое, что он попросил — подайте ему, что «эти бездари» наворотили. Причем чрезвычайно уважает что писания Марты, что старания Василисы. К университетским студентам разве что предвзят.

Сам бледнее обычного, но волосы стали расти как будто быстрее и пряди уже закрывают не только лоб, но и скулы. Осунулся, губы еще капризнее. Хорош. От одного взгляда на него тепло разливается где-то в районе живота, и Ядвига начинает постепенно выходить из себя. Но срываться на жениха не следует, последнее дело.

— Привет, милая! Не высыпаешься? Пожалей себя, а то одни французские философы на уме, опять твои цитаты буду всю ночь в библиотеке искать.

Зубоскалит, как всегда, хотя смотрит пристально, серьезно. Неужели так заметно, что эту ночь провела черте как, и от беспокойства — за него же в первую очередь! — проваливалась не в сон, а в нервную дрему.

— Нам нужен мозговой штурм! Позови княжен, солнце мое, Берендея, не только наших постоянных авторов. Я сейчас читаю новости: все гладко, пристойно, а названия-то у газеты нет! Кот говорит, что уже и журнал верстают, а там без названия никак нельзя. У неновостных ресурсов оно определяет восприятие. У тебя есть идеи? Ты же наш заказчик.

Яге хотелось вырвать эти листки у него из рук и хорошенько потрясти больного. Так чтобы не навредить, разумеется. Это влияние Кота? Это воздействие Василисы, которая танцует от счастья, что в Белогорье теперь водится «периодическая печать»?

Нет и еще раз нет — это что ни на есть будущий муженек в натуральную величину. Она сжала в руке копию брачного контракта, вложенного между двух счетов за разнеможные керамические ванны, выписанные Котом для будущего курорта. Его она оставит Андрею — пусть ознакомится. Может, все беды от того, что он не возьмет в толк, что от него требуется?

— И этот ваш юноша, Симеон. Я было решил, что он безнадежен, но вторая заметка про битву с бенгальским котом, который вырвался из университетского зоопарка, уже внушает уважение. А та, где он описывает драку между преподавателями из-за новенькой классной руководительницы — далеко пойдет парень!

Видимо, только тут Андрей сообразил, что Яга еще не произнесла ни слова. Он отложил газеты на прикроватную тумбу и непроизвольно вздохнул, наблюдая за ней.

— Что не так, сокровище? Ты не согласна, что у ребят большой прогресс?

— Это все, о чем ты хочешь поговорить, журналист? — последнее слово у нее получилось с ругательным оттенком. — После того, как ты чуть не погиб из-за безалаберного обращения со словочарами?

— У меня тоже много вопросов, Ядвига. Почему ни ты, ни та жуткая бабка не предупредили, что меня ждет такая жесть? Эти самые чары — мое единственное оружие в вашем отнюдь не дружелюбном мире. Сначала меня пыталась сожрать ты, потом — спалить чародеи, знакомство с ведьмами — вообще под бой курантов. Так и не разобрал, какую часть меня они хотели больше, — он немного помедлил. — Та одноглазая мертва?

Яга кивнула, на секунду прикрыв глаза. Андрей все понял по ее лицу.

— К ней сложно испытывать что-то кроме жалости. Она верила, что я ее шанс… бррр, кошмар какой. — Он знал, что дальше продолжать не стоит, но эти слова вырвались будто помимо воли. — Она … была чем-то похожа на тебя, когда я впервые увидел, то есть уперся лицом тебе в грудь. Ну, после того как меня выкинуло из камина — тот же застарелый голод и боль, с которой боролись годами и не победили.

Андрей и не подозревал в себе скрытых поэтических талантов, Яга — тем более им не обрадовалась. И сравнение с бывшей подругой категорически не польстило.

— Незачем жалеть Зельгу, и меня — не советую. Повезло, что живой. А насчет того, что у тебя нет другого способа себя защитить… Андрей, а весь арсенал волшебных предметов на что? Мечи, кольчуги, перстни, плащи, кинжалы, игрушки, посуда — я могу продолжать еще долго. С ними ты сильнее любого из магов, но вместо этого используешь ненадежные рифмы, которые даже невозможно приручить, — она на секунду замешкалась, чтобы набрать побольше воздуха, а мужчина невольно залюбовался ее осанкой. — Всегда экспромт — почти уверена, что если ты повторишь те же строчки при других обстоятельствах, результат каждый раз будет разным.

— То есть в случившемся ты обвиняешь меня? — и почему он такой упертый, в который раз посетовала про себя Ядвига.

— Андрей я тут попросила Кота составить вот это. Поможет не делать дурацких ошибок и соответствовать тому, чего от друга друга ждем.

Она положила бумаги на тумбочку у кровати, отодвинув вазу подальше. Он даже не глянул в ту сторону, характерно поджал губы и опять повторил за ней:

— Тому, что ты ждешь.

Ну и пусть обижается. Все равно ему еще лежать здесь несколько дней — раз в этом уверен Глаз, так оно и есть. Будет время ознакомиться с документами. Ради него Яга готова поменять два-три пункта, лишь бы наконец уяснил, что от него требуется.

— Отдыхай, пожалуйста. Посмотри, когда сможешь. Я не тороплю. — С этим словами она направилась к выходу. — Зайду попозже. Там Глеб резко на поправку пошел, требует крови и рвется в бой. Княгини между собой переругались, а Берендей повадился к ним ездить и воду мутить.

— Вот как. Даже не поцелуешь? Если я не в состоянии за тобой гоняться, то это лишнее?

Была у Ядвиги мысль подойти и чмокнуть его в щеку, когда вошла. И сейчас тоже мелькнула. Но идти на поводу у этого наглеца — никогда больше!

— Потом, Андрей. Будь серьезнее.

От него она направилась к себе в кабинет, борясь со странными ощущениями. Тело ломило от разочарования — все эти дни она скучала и по его насмешкам, и по их спонтанным объятиям. А сейчас не позволила себе подойти к нему, прикоснуться. Тоска сжимала сердце, ну что за глупости? Он чуть не погиб из-за ее недосмотра, она могла его потерять.

Кое-как удалось сконцентрироваться и запустить усложненную систему зеркал, подключив к ней несколько домов за пределами Занавеса. У нее еще остались союзники в Западных землях.

«Если бы не чудесное исцеление, которое разошлось по миру стараниями Андрея, они бы о тебе и не вспомнили», — и это она тоже знала прекрасно.

Два часа пролетели незаметно. Вдруг на этаже раздался грохот, дурным голосом заорал Кот: «Не позволю, нет, нет!». Яга подскочила в кресле, но выйти из кабинета не успела. Туда ввалился Андрей, зачем-то держа вазу.

— Дорогая, я разорвал брачный контракт. Он поддавался плохо, поэтому я сначала облил его водой.

Он отбросил вазу в сторону: та приземлилась на узорчатый ковер и не разбилась. «Плохая примета», — отметила про себя Яга.

Стремительным, неровным движением журналист стянул с пальца кольцо и бросил его на стол, как обычную человеческую безделушку.

— Я все обдумал. Я тебе на самом деле не нужен и разрываю нашу помолвку.

Он развернулся и вышел, а Яга стояла как оглушённая, не сводя глаз с кольца, которое скатилось на пол.

— Это невозможно, — шепнула она в пустоту и не услышала саму себя.

Оглавление

Pr-менеджер для Яги

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Финал, но не конец