Ключ судьбы [Антон Николаевич Волохов] (fb2) читать онлайн

Глава первая.

Часть первая. «Посредственность»

«Одно слово может изменить твое решение. Одно чувство может изменить твою жизнь. Один человек может изменить тебя» 

Недавно я услышал про себя такое слово – посредственность. Этакая вежливая ругательная формулировка про человека, который нигде и ни в чём не преуспел. Хотя всегда можно сказать проще и лаконичнее – неудачник, но мне сказали посредственность, что гораздо обиднее, чем неудачник.

Неудачнику, в конце концов, может и повезти, а вот с человеком посредственным, пожалуй, уже все ясно: как будто гербовую печать на лоб шлепнули с надписью – «ПОСРЕДСТВЕННОСТЬ» и кинули в социальный архив без учёта резервации.

Обидно, да.

Меня, кстати, Пётр зовут. Если вам интересно. Хотя это неважно по большому счёту. В общем, как вы уже поняли, Пётр – посредственность. Живу себе в многоэтажном человеческом улье, хожу на работу программистом и тщетно пытаюсь обустроить свою личную жизнь.

Да ладно, здесь не будет никакого нытья на тему любви и отношений, я вполне себе счастлив со своей съемной квартирой, пачкой пельменей и сериалом в свои 28 лет.

Как говорят прогрессивные и яркие личности во всяких интернетах – мне норм.

Но общественная наковальня все же задавила стадным стереотипом и наследственно-биологический долг призвал меня в пучину любовной романтики – пришла пора завести семью.

Ушла эпоха реальных знакомств, вместе с ней ушла девичья робость, мальчишеская кротость, рыцарские турниры и царские подношения, а на смену ей пришла эпоха виртуальная. Социальные аккаунты, интернет страницы – тут тебе и фотографии претенденток во весь рост и любимые места с увлечениями, а в большинстве случаев даже антропометрические данные в наглядной форме и со всех сторон – красота!

Клацнешь пару раз по кнопкам и почти женился.

Я пошёл тем же путём и скачал приложение в телефон для знакомства. Разместил анкету и даже фотографию на фоне ковра.

Шучу, обычное, рядовое фото из Турции во время отпуска, где я стою в красных шортах ниже колена, белая, оттянутая футболка, колыхающаяся прибрежным ветром и красный обгорелый нос, все в наличии, все как у всех и даже цветовой дресс-код носа и шорт вроде как соблюдён.

Серьезно, я не на что не рассчитывал, думал сходить на пару свиданий с девушкой, неуклюже покряхтеть за столом в кафешке в поисках общих тем, поелозить стаканчиком для кофе в своих руках и разойтись, в обещаниях обязательно позвонить друг другу.

Помните, я обещал вам, что здесь не будет никакого нытья о любви и отношениях?

Так вот забудьте.

Я влюбился на первом же свидании. Влюбился, как только она вошла кафетерий и стала искать взглядом того самого турецкого кренделя с обгорелым носом среди посетителей.

Когда наши взгляды встретились, и она нашла свой вектор направления в системе координат общепита, я как нормальный человек должен был встать, приветливо помахать рукой, нацепить улыбку вежливости, учтиво отодвинуть стул, но я сидел словно загипнотизированный Хатико, смотря исподлобья, как муравей на барбариску.

Стук её каблуков нарастал, как и объем эндорфинов в моем мозгу. Вот уже к моему носу подступил запах её духов и вместе со страхом и оцепенением плясавших по моим нервам, в меня проникал дурман. Осевший в моем разуме, он окончательно похоронил во мне остатки способностей к адекватному восприятию.

Она подошла к моему столику. Меня охватила хаотичная паника, я вспомнил, что нужно встать и сделал это максимально неуклюже – резко вскочив, я оказался зажатым между столом и стулом, превалируя над координацией в позе креветки, я пробормотал под нос что-то вроде «Привет» и даже махнул рукой, изображая некий жест – «прошу садиться». Все это выглядело настолько дико и тупо, что я стал предательски краснеть и злится на самого себя.

Робость вступила в неравный бой с самобичеванием и была повержена лютой ненавистью горевшей пылким огнём в моей груди.

Выдохнув, я поднял на неё глаза.

Она уже успела достать зеркальце из своей сумочки и, как ни в чём не бывало, поправляла волосы.

Делала она это очень эпатажно. Со знанием, толком и расстановкой – как говорил мой дед, бывший военный. Плавно занеся руку себе за шею, она немного откинула голову назад и широким размашистым жестом, подцепив всю свою шевелюру, раскинула волосы по плечам. После чего, опустив голову, занесла ладошку в самую гущу волос на макушке, распотрошила весь свой шерстяной покров и стрельнула глазами в зеркало. Осмотрев себя и оставшись довольной, она с хлопком закрыла зеркало в косметичке и уставилась на меня с ироничной улыбкой.

Тем временем я магическим образом залипал над всей этой волосяной феерией и хотел продолжения релакс-шоу как минимум на весь остаток собственной жизни.

– Ульяна, – вдруг произнесла она.

– Пётр, – ответил я с хрипотцой.

С трудом вернув осознание места и времени из состояния падения в плоском штопоре в полет по штатному расписанию, я даже задал свой первый вопрос:

– Что будем заказывать?

– Одно латте без сахара.

– И всё?

– И всё.

– Может чего-нибудь перекусить или десерт?

– Нет, спасибо.

Я подозвал официанта и заказал два кофе. И вот сейчас я должен был что-то спросить или что-то рассказать, но на ум, кроме: «срочно выходи за меня замуж и нарожай мне кучу детей!» – как-то ничего не приходило.

В неловком молчании она погрузилась в окно, а я погрузился в неё и стал задавать себе вопросы в омуте страстей.

Да что же такого в неё привлекательного? Серьезно, Пётр, что за хрень? Ты же не подросток уже, гормоны стабилизировались, прыщи прошли, волосы по всем местам выросли и даже голос грубее уже не станет, в чём причина твоей одномоментной влюбленности?

Ну ладно, глаза большие, открытые, серые. Кажется, такое любят в девушках. Только они печальные какие-то. Или равнодушные. Может в этом её притягательность?

Лицо узкое, нос прямой длинный. Вот тут совсем не модель. Скорее просто приятная девушка. Нет, не во внешности дело. Да в серости её глаз можно утонуть и провести полжизни, а оставшиеся полжизни смотреть, как она поправляет волосы, но все равно не во внешности.

Тут дело в том, как она держится. Как-то величественно, проницательно, чинно и независимо. Думаю, это первое, к чему тянешься, что располагает. Некая статность. Она одновременно дистанцирует и притягивает, словно неодимовый магнит.

– Чем занимаетесь Пётр? – неожиданно спросила она.

– Работаю, программист.

– Вам это интересно?

– Ну, в целом да.

Она вновь погрузилась в окно. Я понимал, что ей со мной скучно и скорее всего это свидание первое и последнее, но мне очень хотелось хоть на некоторое время увлечь её внимание, пока она не встала и не сказала, прощай.

– А если бы я был кем-то другим? Например, бизнесменом. Знаменитым спортсменом. Олигархом. Я бы заслужил ваше внимание?

– Навряд ли.

– Отчего ж?

– Я не нуждаюсь в спонсорах и дорогих подарках. Мне это не интересно.

Ага, рассказывай. Цену себе набивает, – мелькнуло у меня в голове. А чуть поднадвить, так выкати мне «Бентли» и я вся твоя.

– А кто же интересен? – продолжал я допрос, переходя в атаку.

– Мужчина, – глаза её так и вспыхнули.

Что ж, получается я не совсем мужчина по её мнению. Ладно, теперь уже точно нечего терять.

– Видимо я телосложением не вышел? Бицепсы там, широкие скулы, борода до колен.

– Ну, если эти атрибуты будут способствовать вашим поступкам, то, наверное, да.

– Каким поступкам?

– Мужским поступкам.

У меня что, на лбу написано, что я тряпка? – гудел трансформаторной будкой мой мысленный фон. – Типичная стерва. Где-то я слышал, что лучший способ подавить влюбленность в себе, так это возненавидеть объект своего сладострастия. Продолжу дерзить, сейчас она явит мне всю свою суть.

– Дом построить, сына воспитать, медаль за отвагу на грудь повесить и готов мужчина? – я начинал злиться.

– Плоско мыслите Пётр.

Я не понимал притворство это все, какая-то игра или она просто издевается, увидев худенького программиста не примечательной внешности.

– У вас был отец? – спросила она.

– Дед был. Отец свалил, когда я еще в пеленках ползал.

– И ваш дед построил дом?

– Ну, дачу построил там.

– И вас воспитывал?

– Было дело.

– Ветеран?

– Всю войну прошёл.

– Гордитесь им?

– Горжусь, конечно.

– За все перечисленное гордитесь или за что-то ещё?

Я задумался. Прыткая бабенка. Влезла ко мне в голову и начала там плановую перестановку. За что я горжусь дедом? Да просто за то, что тащил меня и заменил отца. А когда умирать собрался, сберкнижку мне протянул с отложенными деньгами на похороны.

– Просто он сделал все, что должен был.

И тут она заулыбалась. Ехидно так, что-то поняла для себя. Смотрит так лукаво, а в глазах зажглись огоньки, как будто за каждым по торшеру включили.

– Знаете, чем вы отличаетесь от своего деда?

Кажется, она перешла в наступление. А хватил ли эрудиции?

– Видимо тем, что он мужчина, а я нет. Это вы хотели сказать?

– Тем, что он никогда не жаловался на свою жизнь. Угадала? Может он тоже о чём-то мечтал, только не получил чего хотел. Сначала война. Потом сын, которого ваш дед не успел воспитать в годы войны, взял и бросил своих детей и сдох где-то в пьяном угаре. Тут ещё работать надо, потому что внуков надо на ноги поднимать. Да он и не жил даже, просто брал и делал что требуется. Вот это мужчина. Без нытья и позы жертвы в своей голове. Сейчас это модно, каждый второй циничный эгоцентрист или напыщенный нарцисс, одни доморощенные мальчики с мелированной мочалкой на голове и бородой из барбер шопа, которым позавчера тридцатка стукнула.

– У меня нет мочалки.

– Да, потому что вы вся остальная клишированная социальная среда мужского пола.

– Это какая?

– Та, которая вечно ноет о своей яркой индивидуальности и вселенской несправедливости. Считая себя непризнанными гениями, вы пребываете в вечной пассивности, инфантильно пережевывая серые будни, под маской, поглощающей вас депрессии. Только вы знать не знаете, что такое депрессия, потому что это болезнь, при которой в действительности, вы бы даже с кровати не встали сходить в отхожее место или, чтобы пожрать, просто потому что у вас нет никаких планов на жизнь. И лечатся такие вещи медикаментозно, а ваше прикрытое уныние болезнью не является.

– Вы феминистка? Живете с котиками?

– По-вашему, искать себе мужчину среди клишированных, низкосортных безличностных кукол – это феминизм?

– Мой дед не имел высшего образования и был обречен тем временем в своих возможностях.

– Вашего деда я привела в пример, для вашего понимания о мужской сути. Ему никто ничего не был должен, ни Бог, ни сатана, он был независимым и стойким человеком. Брал и делал. Поступал. Делал вещи. Такие люди добиваются успеха на любом поприще, если бы он имел образование, он бы достиг успеха в любой соответствующей отрасли, корабли бы в космос запускал, совершал научные прорывы, за счет усердия, трудолюбия и несгибаемой воли. С таким любая женщина будет счастлива, если она, конечно, женщина.

– А вы женщина? Что у вас там, в голове, кроме набора требований? Сидите тут со своими лекалами и примиряете ко всем подряд. Что вы дадите тому мужчине, о котором так воздыхаете? Зачем ему вообще, такая как вы, если он настолько независим от всех жизненных реалий?

– Может за тем, чтобы мужчина чувствовал себя мужчиной? Чтобы беречь его покой, хранить его тепло и давать гармонию, приносить уют, – голос её становился все мягче, а слова она стала произносить, более растянуто, – быть рядом в минуты, когда сил ни на что не осталось. Поглаживать его по голове, когда он засыпает. Шептать ему на ушко, что он единственный, самый нужный, самый сильный, самый неповторимый. Быть его батарейкой, его стимулом, его светом. Говорить ему как любишь его, как дышишь им, как растворяешься в нём, потому что он мой мужчина, мой единственный смысл жизни.

Последнее она произнесла почти шёпотом. Что-то пошло не так, и я зачем-то глупо спросил:

– А я? – и почувствовал, что к горлу подкатил ком.

– Вы? А что вы? – она оглядела меня сверху вниз. – Вы посредственность, Пётр. Без идей, целей и смысла. Личности в вас нет, набор штампов и стереотипов. Банк с вами не ограбить, в разведку не пойти, Эверест не покорить – надежды никакой. Нам с вами не по пути и спасибо за кофе.

Она встала, положила на стол деньги за кофе и ушла. Стук её каблуков таял в моей голове вместе с моей самооценкой. Во мне играла злость и огромное желание доказать ей…

А что я мог ей доказать?

Часть вторая. «Безвкусный арбуз»

Я перестал спать и решил залечить душевную рану известным традиционным способом, но оказалось, что быть алкоголиком – это даже дар. Не каждому позволено пить до беспамятства и полной потери личности, мне, например, становилось противно уже после второго стакана горячительного, потому как голова затуманивалась, а боль в сердце не умолкала и все, что мне оставалось – это лежать с круговоротом летающих птичек над головой и ждать, когда отпустит.

Так себе метод забвения, совсем не для больных стрелой амура.

Я нашёл её в социальных сетях. Смог узнать её адрес и стал делать глупости. Каждый вечер становился её невидимым спутником, провожал её с работы на работу. Ходил за ней ниндзей по пятам в магазинах, а в разгаре слежки даже как-то раз забрел в центр женской косметологии. Старался держаться на расстоянии, хотя иногда очень хотелось сблизиться, просто чтобы ощутить запах её духов и окунутся в серые бездонные глаза.

Но хрен там.

Она продолжала встречаться с неизвестными, но дальше трех свиданий, отношения не заходили. Как правило, её ухажеры выходили или очень задумчивыми после общения с ней или с дебильной ухмылкой на лице.

Чему они радовались – не понятно, наверное, собственному идиотизму.

Это всё были не мужчины в её понимании. Но меня радовал тот факт, что никто не пытался за ней бегать или следить, так как делал я, конкуренция среди гамма-самцов мне была совсем не нужна.

Пожалуй, я вынужден признать – даже эти притворщики, лицедеи и антимужчины, были гораздо умнее меня и действовали согласно народной мудрости: «Не бегай ни за женщиной, ни за трамваем – всегда придёт следующий»

Умная женщина никому не нужна. Рыцарские турниры давно отменены. А с появлением интернета, необходимость разговора по душам со своей второй половиной практически исчезла.

С появлением интернета, вообще ушла надобность быть личностью – корми себя, выполняй рабочую функцию и деградируй себе в удовольствие. Станет скучно – найди компаньона противоположного пола, хотя и это уже перестало быть обязательным, а дальше наделай детей и играй себе в тамагочи для взрослых. Понравится – ещё внуков повоспитываешь.

Серая, непритязательная жизнь. И именно в ней я погряз. А жизнь в красках, слепой надеждой мелькнула в этой девушке, Ульяне. Знаете, как в современном мире понять, любишь ты человека всей душой или это всего лишь социальная игра?

Когда есть любовь – интернет не нужен.

И я бегал за призраком другой жизни каждый вечер, провожая её с работы домой, заходя вместе с ней в магазины и катаясь в городе по её делам. Мои дела вместе с включенным wi-fi остались дома.

Но, однажды, она все-таки увидела меня:

– Вы за мной следите? – задала она очевидный вопрос.

– Да, – ответил я честно.

– Вы маньяк?

– Нет, нет, что вы, я не причиню вам вреда.

– И как давно вы это делаете?

Вид у неё был спокойным, хотя это и казалось странным. Я сам оказался не готов к подобной встрече и был очень встревожен – мне не хотелось её напугать, а она казалась неприступной даже будучи пойманной, врасплох.

Буду говорить все, как есть:

– С месяц.

– Что, всё так плохо?

– Совсем плохо, – признался я.

– Я теперь буду вас боятся, – ответила она, немного помолчав.

– Мне всего лишь нужно увидеть того мужчину, которого вы так ищете.

– Чтобы убить его?

– Чтобы знать, что вы счастливы. Может, заодно и пример для себя возьму.

– Мне вас жалко.

– Жалость унижает человека.

Широким взмахом она быстро и резко поправила волосы. Я понял, что этот жест означает начало действия, и она заговорила:

– Давайте я вам скажу всё на чистоту? Быть может это вам поможет. Я себя не чувствую одинокой. Мне хорошо одной. И да, у меня дома живет кот. Ленивая рыжая тварь по кличке Бубенчик. Я знаю, что потолок моих поисков слишком высок, но меня все устраивает. Принца не белом коне я не жду. То, о чём я вам говорила – это идиллия. Это эталонный образ отношений, такое только в сказках бывает и во влажных розовых снах наивной девочки-подростка. Сейчас другое время, другие представления о жизни и мне нравится такая жизнь. Но я воспитана в старом духе, бабушкой-монахиней, вот в чём причина моих притязаний. Я никогда не смогу жить с человеком, от которого воняет алкоголем по пятницам, который будет ходить на гулянки к друзьям в выходные дни, а ещё я никогда не приму скучных, слабых и горделивых. Я обречена, быть одна и это поза лукавой жертвы, потому что сейчас, пока я ищу своего суженного и в тоже время не снижаю внешнюю планку требований морального воспитания, я имею право прийти домой, кинуть свой бюстгальтер на пол, налить себе бокал вина и читать сентиментальный роман в теплой ванной. И в этом я счастлива. Если добавить в этот перфоменс мужчину, в красных дырявых трусах на диване или даже пусть он будет гардемарином из моих фантазий – мне придется меняться самой. Но я должна перед вами извиниться. Я не увидела в вас человека тонкой натуры и видимо ранила вас, словом о мужской сути. Я была не права. Вы достойны, иметь семью и любящую вас женщину. И вы обязательно найдете её. А меня больше не преследуйте. Я наговорила вам того, во что сама уже давно не верю.

Она развернулась и ушла. И, кажется, я ещё больше её возлюбил. В идеальном образе собственной жизни, который она мне нарисовала ранее, и который я преследовал с таким непомерным рвением, я вдруг увидел идеальную женщину. И вместе с последним выкрученным винтиком в моей голове рухнула вся многоэтажная конструкция собственного эго – на следующий день она исчезла. Совсем исчезла. Как будто её и не было. И это была боль.

Опросив соседей, я узнал, что она уехала из моего города, и все, что мне осталось на память – это сохраненные фотографии с её аккаунтов и непревзойдённые ощущения собственной жизни в тусклых тонах.

Не помню, сколько прошло времени. Может быть месяц, а может и год. Я включил ускоренный процесс просмотра собственной жизни как в нудном кинофильме и стал абсолютно безучастным и безыдейным ко всему происходящему. На работе был образцовым сотрудником – приходил раньше всех, уходил позже всех – так бывает, когда у человека не остается ничего кроме работы и сжигающей его нутро боли, которую ничем не унять.

Нельзя привязываться к гребанным людям и тем более нельзя возводить в абсолют женщину, с её коварством и грешной красотой. Лучше любить котов – с ними мы всегда на равных, хоть они так и не считают.

После бурного, окрыляющего и всепоглощающего словно напалм, химического фейверка страсти и желаний, проходящего в собственном теле от головы до ног, на правах выездного семинара по теме: «Влюблённость и её последствия» – я получил только мертвое пепелище в собственной душе и зияющую дыру вместо сердца.

Мне стало нечем любить и нечем жить.

Я стал параноидальным рабом собственных иллюзий, возложив весь смысл своего существования, на недосягаемую цель и поплатился жизнью, в которой исчезла любовь – великий дар человека, отдавать и принимать чувства окружающего мира.

Враг любви – влюбленность, она сильнее любви, но всегда скоротечна и зависима, всегда лишает человека удовольствия созерцать и чувствовать, лишая его всех жизненно важных рецепторов, лишая веры и надежды во всём плотском и неосязаемом, лишая нас возможности жить в настоящем времени.

Я был пуст внутри и слеп снаружи, то, что раньше казалось таким естественным и каждодневным, перестало дарить былую радость и приносить удовольствие.

Удовольствие просыпаться от первых лучей солнца, которые проходя сквозь окно и хрустальную люстру, причудливо искажаются, повинуясь эффекту дисперсии, и становятся играющими радужными бликами на белой простыне самого главного домашнего атрибута любого холостяка – кровати.

Удовольствие в пестрых осенних красках, чистом освежающем белоснежном снеге, весенних ручьях и пробуждениях природы, теплых, согревающих летних днях, в отпуске, в еде, в компьютерных играх, кинотеатрах, мимолетных знакомствах, друзьях и даже в сочном, красном и спелом арбузике – все потеряло смысл, все стало безвкусным, нестерпимым и гадким, а за арбузик, особенно обидно.

Я стал биороботом, который вставал по будильнику, шёл на работу – сидел там допоздна, а после медленно ковылял домой загружать следующий день сурка.

Я бы и дальше существовал амёбой, стуча каждый вечер по клавишам компьютера в полной тишине, когда вокруг только гудели стартеры люминесцентных ламп, и летала жирная офисная муха в поисках не растворившегося до конца сахара в кружках на столах, но вдруг услышал чей-то голос:

– Как-то по-дурацки жизнь прошла, правда?

Подняв голову, я увидел, как за соседним столом сидел человек – молодой, улыбчивый парень, с белоснежными зубами. Я никогда его раньше не видел. На нём была кожаная крутка и черные джинсы.

Весь офисный планктон уже давно рассосался по своим гнездам и сидел, согласно штатному расписанию, по обстоятельствам и увлечениям: кто с пивом, кто с женой и детьми, кто с любовницами, а кто-то в компании игровой приставки и гордого холостого самомнения в свои 35 лет.

– Вы кто? – спросил я настороженно.

На секунду моргнул свет. Обычная просадка напряжения, у нас это бывало часто. В этот момент парень уже стоял на ногах и был в непосредственной близости от меня. Мне стало как-то не по себе от таких кульбитов.

– Я ваш друг, – он сделал ещё два шага и сел на край моего стола, тем самым нависнув надо мной.

– Я вас раньше здесь не видел. Вы работаете здесь?

– Работаю, – он перестал улыбаться и ткнул мне пальцем в грудь, – Здесь.

Возникла неловкая пауза. Парень как-то недобро смотрел на меня в упор и молчал.

– Что ж, рабочий день окончен, вы можете идти домой. Я задержусь и закрою офис, когда всё доделаю.

– Я тебе вопрос задал, – мрачно произнес он, не сводя с меня глаз.

Как он попал сюда? Внизу сидит охранник. Быть может он грабитель? Серийный убийца? Я осмотрелся. Почему-то перестали гудеть стартеры в лампах, и куда-то пропала назойливая муха. Стало совсем тихо. Даже шума проезжающих машин не было слышно. Я посмотрел на часы – 00:00. Засиделся я, совсем уже поздно… Ещё и пятница. Может позвать охранника? А вдруг он вытащит нож? Что за вопрос он задал? Что-то про потерянную жизнь, вроде.

– Жизнь штука непредсказуемая, да? – сказал я какую-то хрень, пытаясь пошутить.

Он смотрел на меня, не моргая. А когда моргнул, вновь кратковременно пропал свет. Я ощутил холод по всему телу. Это было уже совсем не смешно. Что за фокусы? Меня пытаются разыграть?

– Какой сегодня день? – спросил он неожиданно.

Я посмотрел на свой отрывной календарь. 20 июня? Но за окном лежит снег. Кажется – это был ещё тот день, когда я последний раз видел Ульяну…

Он потянулся к моему календарю и одним махом оторвал половину листов, оставив на нем 13 декабря.

– Знаешь, что это? – спросил он, потряхивая оторванными листами календаря, – Это время. Твоё время. И оно уже прошло.

Он бросил мне на стол листы, встал и подошёл к окну.

– Дурацкая жизнь. Дурацкие люди, – задумчиво произнес он стоя ко мне спиной.

Я боялся пошевелиться. Или не мог. Сложно понять свои ощущения. Мне очень страшно, вот что я могу сказать точно. Это похоже на сон, в котором ты лежишь на рельсах, а на тебя надвигается поезд, но ты не можешь двигаться, хотя даже не привязан.

Ладно, хоть говорить я мог:

– Послушайте, уже поздно, я, пожалуй, домой пойду.

Я попытался встать, но не смог.

– Домой захотел? – сказал он, не поворачиваясь. – И что ты будешь делать там, в своём доме? Воздыхать о потерянном человеке?

– Откуда вы знаете?! Кто вам сказал?!

Что? Погоди, но кому я рассказывал… Кто мог передать ему? Да никому! Кто он?! Как ему удалось узнать? Он следит за мной?! Или… Кто-то взломал мой компьютер?

– Ты смотри как задергался… – он развернулся, подошёл ко мне и тыкая указательным пальцем в лоб добавил: – Так ты жив ещё, да? Пётр… Жииив!

Что-то резало меня, мне было больно. Я увидел толстый и острый ноготь, на пальце которым он меня тыкал. А на ней была моя кровь. Он рассек мне лоб. Я не мог пошевелиться.

– Прекратите, – сухим сдавленным голосом еле произнес я.

– Тогда вот тебе развлечение, раз жив ещё, – он кинул на стол компьютерную флешку, – Там и найдешь, свою душу. Можешь пока поиграть!

Он мерзко рассмеялся и ушёл. Его смех был похож на гогот, и он не смолкал, становился все громче, отражался эхом, словно мячик для пинг-понга по всем стенам, потолку, полу, он был повсюду, отчего у меня кровь стыла в жилах и кружилась голова, и я почувствовал, что задыхаюсь.

Я потерял сознание и упал головой на стол.

Я увидел Ульяну, которая стояла спиной ко мне. Какое-то поле, трава и много цветов. Она села на землю и стала собирать цветы. Кажется, она что-то пела. Я позвал её, но она не окликалась. Тогда я пошёл к ней. Но сколько бы я не шёл, она не становилась ближе. Я всё шёл и шёл, потом понял, что просыпаюсь, услышал какой-то гул, я побежал к ней, чтобы хотя бы успеть увидеть её лицо до того, как проснусь – но не успел.

Я проснулся и открыл глаза.

Это был сон? Что это гудит? Лампы! И по моей руке ползает…муха! Да, приснится же такое – это был сон, всего лишь сон. Видимо, я просто вырубился на работе. Надо спешить домой. Подняв голову, я посмотрел на часы: 23:59.

Вздох облегчения. Ну конечно, что за бред, всего этого не могло произойти. Я пристально смотрел на секундную стрелку, которая набирая обороты, стремилась вверх. Сейчас она переведет минутную стрелку, а затем и часовую, весь механизм сдвинется и, отсчитав полночь, перенесёт меня в новый день. Это меня успокаивало.

Ну же, осталось всего 5 секунд, и я забуду об этом кошмаре с непрошеным ночным гостем.

5, 4, 3, 2, 1 – 00:00!

Внезапно моргнул свет и в этот момент кто-то хмыкнул за моей спиной.

Резко вскочив, я обронил стул…

Сзади никого не было.

Меня затрясло.

Медленно переведя свой взгляд на стол, я увидел лежащий на нём оторванный лист календаря – 13 декабря, с засохшей каплей крови на верхнем его уголке.

Сверху листа лежала флешка…

Глава вторая.

Часть первая. «Олигарх»

Знаете, что испытывает человек, которого подвели к колодцу собственных желаний?

Страх.

Подумать только, ещё вчера я жил по шаблону, двигаясь по наитию, думая рефлекторно и поступая согласно всеобщим правилам.

А сейчас передо мной лежала власть. Власть над собственными желаниями. И нет выше власти, кроме той, что божественна, власть над миром, над идеями, над самим собой.

Я пришел домой и не спал всю ночь. Всё смотрел на флешку, что лежала перед компьютером.

Что я сейчас должен был сделать? Чтобы сделали вы?

Сжечь её? Отдать спецслужбам? Сломать? Выбросить в окно или…воспользоваться своим единственным шансом.

Очевидно, что Ульяне нужен кто-то другой. Другой я. В другом мире. И возможно, в другой вселенной. Она сама признала, что не может любить в рамках этой системы.

И вот передо мной ключ от мира, а в воспалённом разуме ещё теплятся слова, сказанные при нашей первой встрече: Вы – посредственность, Пётр. Вы не способны на поступок. В вас нет никакой личности…

Будь что будет! – плюнул я и включил флешку.

На мониторе появилось окно, в котором загрузился чат.

– Привет! – поздоровались со мной на экране компьютера.

Всего то? Я-то думал, сейчас резко стемнеет, развернутся небеса и оттуда ударит молния всевластия прямо в мою комнату, но…Привет? Серьезно? Это что, просто компьютерный бот?

– Привет! – ответил я.

Собеседник набирает сообщение, появилась команда в правом верхнем углу с соответствующим курсором.

– Как дела? – спросили у меня.

Пфф! Хмыкнул я и пошёл спать. Стоило ради этой фигни, не спать всю ночь. Нахрен, всё это дерьмо. Просто бред!

Я расстелил себе теплую, мягкую постельку и погрузился в мир грёз, проспав больше шести часов, так сильно я устал. А когда проснулся, было уже темно. Желудок мой томно вздыхал, переваривая последние закрома организма. Я пошёл на кухню и сварил себе, не поверите, пельменей! Смачно сдобрив их майонезом, я ощутил блаженное тепло в своем животе и пошел смотреть сериальчик на своем компьютере. Усевшись поудобнее на продавленную подушку от своей филейной части, я вдруг увидел мерцающий курсор с новым вопросом от бота:

– Выспался?

Вам приходилось когда-нибудь смотреть на экран без движения более пяти минут?

Мне пришлось. И с каждой минутой меня сгрызал холод. Холод преисподней. Он шёл от самых пяточек к голове, надменно погружая меня в ванну ступора изо льда и отчаяния, словно я попался на фатальный приём от Саб-Зиро из древней игры «Мортал Комбат». Никакое тепло пельменей, даже с майонезом никогда не поборет страха неизведанного, особенно когда подобное застаёт врасплох.

Дрожащим пальцем, я набрал ответ:

– Да.

И увидел, как в ту же секунду, собеседник стал набирать новое сообщение:

– Что делать будем?

Резким движением я вырвал интернет-кабель со своего компьютера. Следом закрыл шторы и включил свет. Нет-нет! Не верю!

Это было по-настоящему жутко.

– Кто ты? – задал я вопрос, аккуратно простучав по клавиатуре.

– Не знаю, дай мне имя?

– Ульяна.

– Тогда я она.

– Я хочу увидеть тебя, Ульяна.

– Не спеши.

– Почему?

– Потому что ты все ещё Пётр.

– А кем мне быть?

– Кем хочешь. Удиви меня!

Странно всё это. Мне было страшно, но очень интересно, что будет дальше. Ну, допустим, программа прочитала название моего компьютера и узнала моё имя. Ну, допустим, если собеседник долго отсутствовал, программа спросит его, согласно алгоритму, выспался ли он. Пускай это все будет совпадение, а вопросы сплошной рандом.

– Давай я буду олигархом с кучей денег, – решил пошутить я, пытаясь прийти в себя.

– Давай.

– Теперь я увижу тебя?

– Непременно!

– Когда?

– Завтра!

– Во сколько?

– В полдень.

– Где?

– В том самом кафе, помнишь?

Меня пробил холодный пот…

– Помню, – написал я, чувствуя себя потрясенным.

– До завтра! – написала мне Ульяна и отключилась.

Я был похож на свой старый телефон, который вечно требует обновления прошивки, но исходя из своих аппаратных характеристик, никогда бы эту прошивку не установил. Мне требовалась перезагрузка. Я уже не мог отдаваться власти ночных фантазий, играя в слепого сапера, раз за разом переживая первую встречу с Ульяной, в попытках подбора правильных слов в роковом диалоге. Это все было скучно и нелепо, да и не выходило из этого ничего, поскольку Пётр оставался Петром. Я устал от самого себя и собственной жизни. И я чувствовал, что погружаюсь в мир исполнения собственных желаний и от этого становилось страшно, но жгуче интересно одновременно.

Что-то происходило с моей жизнью. Что-то происходило с моей судьбой. Что-то уже произошло с моей душой.

Утром я проснулся от звонка телефона. Потянувшись рукой к тумбочке, я прочитал смс:

«Спасибо за открытие лицевого счета в нашем банке. Текущий баланс ваших средств составляет: 1 млрд. долл. Для выдачи средств обратитесь в ближайшее отделение. Благодарим за оказанное доверие»

Следом мне пришло другое смс:

«Привет, все в силе? В 12 в кафе?»

Это был телефон Ульяны, который уже давно не работал. И сообщение было от неё. В глаза мне светило яркое солнце. За окном пели птицы и были слышны детские голоса на площадке. Я подошёл к окну и отдернул шторы. Там было лето. Снова лето. А ещё вчера была зима…

Тот самый день. То самое время. Тот самый момент.

И мне предстояло заново его пережить. Я вновь сидел в кафе. Вновь услышал угрожающий стук каблуков и увидел её. Она ещё совсем не знает меня, а я как бы не знаю её. Как приятно видеть приветливую улыбку на её лице. Мы поздоровались, я помог ей присесть за столик и, подозвав официанта – заказал дорогое вино.

– Мы что-то празднуем? – удивленно спросила Ульяна.

– Именно, – ответил я.

– И что за повод?

– Пусть это будет мой новый день рождения.

– И почему вы решили провести его со мной?

– Потому что моя интуиция мне подсказывает, что вы такая же пропащая, как и я. И пришли вы на эту встречу, только потому, что так велят ваши биологические часы, которые неистово тикают, поддавливая ваше одиночество, и толкают вас на подобные бессмысленные встречи.

– Да, пожалуй, вы правы, эта встреча уже бессмысленна…

Она потянулась за сумочкой.

– Вот! И я согласен с этим! Вы прекрасны во всех своих проявлениях, но больше всего вы прекрасны своей независимостью. И вы ни за что с ней не расстанетесь, даже если я сейчас подарю вам весь мир.

Она снисходительно посмотрела на меня.

– А вы можете подарить мне весь мир?

Подошел официант, принес вино и фруктовую корзину.

– Для начала, я бы хотел выпись с вами хорошего вина, с вашего позволения.

– Я люблю вино, но не рановато ли?

– Ну, нам же ещё мир завоевывать. Надо все успеть.

– Простите, я забыла, как вас зовут.

– Пётр.

– Пётр, скажите, пожалуйста, вы сумасшедший или просто такой чудик?

– Сумасшедший.

– Ага, понятно.

Я поднял бокал.

– За независимость, Ульяна.

– Мм, неплохо.

Мы выпили.

– Это самая странная встреча из всех, что были на моей памяти, – сказала она, – Так что там насчет мира?

– Хотите в кругосветное путешествие?

– Это безумие.

– Вы не готовы?

– С первым встречным? Да ни за что.

– Космический полет?

– Я и так верю, что Земля круглая.

– Тогда покорим вместе Эверест.

– Здоровья не хватит.

– У меня или у вас?

– У нас.

– Тогда я исполню вашу мечту.

Ульяна напряглась.

– Это какую же? – спросила она.

– Ровно на один день, я подарю вам принца на белом коне, который будет купать вас в иллюзии, что любовь существует и вся красота, все пестрые краски мира, все эмоции будут только для вас одной.

– А хрустальная туфелька у вас есть?

– Для вас, найду.

– И только один день?

– Да.

– Почему только один?

– Потому что вы никогда меня не полюбите, Ульяна. Но я буду счастлив, если хотя бы один день, вы проведете со мной и тоже будете счастливы.

– Вы очень противоречивы и каков ваш план?

– Для начала, нам нужен дом.

– Где? – рассмеялась она.

– Например, на берегу океана.

– До океана не близко.

– Частный самолет все решит.

– И что мы будем там делать? – улыбалась она.

– Купаться в розовых облаках.

Некоторое время она внимательно смотрела на меня, а потом произнесла:

– А знаете, вы очень забавный безумец.

Я понял, что это победа.

– Идём покорять мир?

– Давайте для начала просто выйдем из этого кафе, вы тут столько всего наговорили, что на нас уже люди косо смотрят.

Я расплатился, и мы вышли. Честно, я слабо себе представлял, что значит «покорить мир». У меня был только один ресурс – это деньги. Много денег. В мире все можно купить, но не искренние чувства. Я прекрасно понимал, что Ульяну этим не соблазнишь. Но ещё я знал, что Ульяна может и умеет жить. Это редкое качество для современного человека – умение жить. Мы можем работать, учится, воспитывать детей, веселится, но не умеем жить. Этому не учат в школах и университетах. Для этого нужно уметь любить мир без всяких условий и предрассудков. Для этого нужно уметь переносить свою душу в чертоги детства, когда ты ещё совсем юный любишь планету за каждый зеленый листик и каждую пеструю букашку на траве. С возрастом мы похожи на старое яблоко – такие же черствые и сморщенные снаружи, но мягкие внутри. Повезет, если ваш плод не будет гнилым с кучей червей, тогда из вас сделают сухофрукт и сварят компот.

Мы вышли из кафе, и пошли по улице.

– Ну что ж, Пётр, расскажите мне, какие средства для покорения миры вы знаете, – с энтузиазмом спросила Ульяна.

– Деньги.

– Они, конечно, понадобятся, но я загнула только один пальчик.

– Путешествия.

– Ещё.

– Музыка, театр, книги и творчество.

– Уже не плохо.

– Любовь…

Мы остановились, и Ульяна посмотрела мне в глаза.

– Вот теперь, в точку.

Я был готов жарко впиться губами в её прекрасное лицо или как там ещё пишут в сентиментальных романах наших мам и бабушек, но это был совсем не тот момент, она сказала:

– Но, как мы уже прояснили, любви у нас совсем нет. Значит, нам нужно где-то её взять.

– Где, – прошептал я.

Мы сблизились.

– А где вы первый раз влюбились?

– В университете.

– Значит, вам не повезло. Но мне повезло. Я покажу вам-то место, где рождается самая искренняя и непосредственная любовь.

Это был детский приют при монастыре. Сначала, я даже расстроился. У входных ворот нас встретило торнадо из орущих детей, которые подхватив нашит тела и подкупив своим обаянием наши души унесли нас в древние каменные своды монастырского подворья. У меня болели скулы от не сходящей улыбки, и радовалась душа от неиссякаемого тепла детской непосредственности и океана неподдельной любви.

Вы готовы любить незнакомого человека, просто потому, что он божье создание, ну и привез вам вкусную конфетку?

Мы играли в игры, пели песни, бегали за местным котом и даже лазили по деревьям. А потом я увидел стенд, на котором светилось юное лицо Ульяны в общей группе детей пару десятков лет назад.

Я посмотрел на неё. Значит, она росла здесь – это был её дом. Среди детей, она расцвела и была прекрасна. И вот на этом моменте, я понял, что здесь покоряется не только мир. Здесь покоряются наши души. Нельзя устоять в таком количестве свободы и любви. Я был готов сбросить с себя все эти миллиарды, тянувшие меня на социальное дно, только чтобы вновь стать ребенком и расти среди всеобщего тепла и обожания местной атмосферы.

В какой-то момент мы посмотрели друг на друга, и я увидел прощальный взгляд. Его ни с чем не перепутать. Мы спали на полу, под треск горящих дров из камина, а со всех сторон нас облепили дети.

А утром я проснулся один. В своей холостяцкой комнате. В кармане, я нашёл записку:

«Это был хороший день, но купить мои чувства могут только дети. И деньги для этого не нужны. Спасибо вам, за вновь обретенные воспоминания и прощайте, всего вам доброго, Ульяна».

Часть вторая. «Монах»

Пропало всё.

И жизнь, и судьба, и люди. Я устал быть никем. Подумать только у меня в компьютере торчит устройство всевластия, а я все равно никто и все равно один в своей берлоге.

Я понимаю, надо творить ход конем – меняться самому, а не обстоятельства жизни. Приплюсуй к Петру хоть деньги, хоть красный кабриолет на крыльце особняка посреди швейцарских лугов, на котором пасутся арабские скакуны – он все равно останется Петром.

Петра нужно менять. В Петре нужно менять. Иной Пётр – иная жизнь.

Я включил компьютер.

– Привет!

– Привет, Ульяна. Нужно поговорить.

– Я вас внимательно читаю.

– Ты ведь не Ульяна, да?

– А кто же я? Ты сам дал мне имя.

– Имя, ещё не человек.

– Ты что-то не в настроении, Пётр.

– Ладно, слушай. Мне нужна твоя помощь. Я хочу уйти куда-нибудь подальше от себя и своей жизни. Мне нужна конкретная перезагрузка. Можешь придумать, что-нибудь?

– Я все могу. А что можешь ты без меня?

– Но как-то я жил без тебя все эти годы.

– Тогда чего привязался?

А вот сейчас мой незримый собеседник был действительно похож своим непокорным нравом на Ульяну.

– Мне не хватает тебя.

– А мне не хватает что-то в тебе.

– Тогда сделай меня свободным.

– Свобода только по ту сторону этой жизни. Ты действительно этого хочешь?

– Я хочу в монастырь.

– Радикально. Не знала, что ты верующий.

– Стал недавно. С последней встречи.

– Так кто ты, Пётр?

Ладно, хорош трепаться. Тот, что общается по ту сторону экрана – явно не она. Да и не понятно, желает ли мне добра, это нечто. Это ещё следует проверить. Мне кажется, здесь можно обойтись простой кодовой командой, без лишних слов и моя жизнь ворвется в новое русло.

– Я – монах.

Ответ был неожиданным:

– Принято!

На этот раз я проснулся не у себя дома. Было очень темно, где-то капала вода и что-то давило в спину, наощупь – это оказался камень. Снаружи послышались какие-то звуки. Недолго думая, я пополз на звук, стараясь, не ударится ни обо что головой. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я понял, что нахожусь в пещере. Впереди меня появился свет, и кто-то крикнул:

– Пётр! Пётр! Ты жив?

– Да! – крикнул я в ответ.

– Выходи братка!

– Иду! – с радостью крикнул я, не собираясь более, находится в компании летучих мышей и слизней.

На самом деле, я бы просто не выдержал подобного отшельничества. Снаружи меня ждали два монаха. Они обняли меня и протянули какой-то узелок и сверток. После чего сказали:

– Кончился твой постриг Пётр. Настоятель отрекомендовал тебе, вернутся к мирской жизни. Хватит уже, искупил ты все с полна, десять лет в заточении просидел.

– Хорошо, – ответил я, пытаясь делать вид, что совершенно ничему не удивлен.

– В вещмешке сухари, мёд и вода тебе в дорогу. В свертке тебе передали деньги на билет в город. Поезжай с Богом. Мира тебе брат.

– И вам мира братия! – ответил я.

Меня вновь горячо обняли два незнакомца и вывели на дорогу.

– Ах, как же силен духом Пётр, такое выдержал и совсем не сник! Во славу Божию! – сказал один из них.

Я хотел краем глаза посмотреть на монастырь, из которого вышел или хотя бы оглядеть пещеру своего заточения, но мои друзья-монахи встали у ворот и смотрели мне в след, тем самым провожая. Я помахал им рукой, и они ответили тем же. Один даже кажется, заплакал.

Что ж Пётр, кажется, ты совершенно по-другому представлял себе духовную жизнь. Ни постится, ни молится, не пришлось, один миг и считай святой. Нет, тот, кто планирует все эти события вокруг моего рока, явно хитрец, ни даёт даже шанса на реальные изменения. Или эти изменения все же прошли, а я просто этого не понял?

Я сел в автобус и неожиданно для себя уснул, а через час был в городе. Выходя из автобуса, я вдруг услышал:

– Откуда у нас монахи-то взялись, ближайший монастырь уже лет десять как развален и сожжен.

Удивительное рядом, – подумал я.

Я шёл домой и смотрел по сторонам. Люди провожали меня взглядами, а дети с интересом разглядывали. Какие-то бабушки подходили и целовали мне руки. Потом вдруг подошёл какой-то мужик и смотря под ноги второпях с волнением забубнил:

– Батюшка, помолись за меня. Раб божий Василий. Совсем в своей жизни просвета не вижу. Замучался в край. С работы уволили, дома жена и четверо детей, перебиваюсь, как могу в нищете и тревоге. Помолись за меня, окаянного, а?

– Помолюсь, – ответил я пересохшим ртом.

Мужик принялсяцеловать мне руки и бить поклоны лбом в землю. Я поклонился ему в ответ и спешно ретировался. Надо снимать все это обличие побыстрее и срочно брить бороду, а то совсем погано на душе становится.

Неожиданно пошёл дождь. Подходя к своему дому, я остановился возле памятного кафе. Да, тут всё начиналось и тут всё закончится. Мне кажется, это кафе меня ещё переживет. И тут в окне мне показалось знакомое лицо.

Ульяна!

Она сидела и с тревогой смотрела на меня. Просто в упор. Не сводя глаз.

Я растерялся, но она сидела совершенно одна и жестом звала к себе.

Вот ещё новости…

Что ж, в этот раз я не услышу звук её каблуков, только шелест своей мокрой рясы и любопытные взгляды сторонних наблюдателей местного кафетерия.

Я подошёл к нашему столику:

– Вы меня звали? – спросил я.

– Конечно, что же вы мокнете, такой сильный дождь. Секунду, я закажу вам горячего чаю.

Нам принесли чай.

Немного подумав, я выложил на стол мёд и сухарики, что отдали мне монахи.

Ульяна улыбнулась.

– Как давно я не ела этих сухариков, они божественны.

– Вы, наверное, ждете здесь кого-то, – спросил я. – А я тут так не вовремя.

– Не беспокойтесь, отец… – тут она посмотрела на меня в ожидании, пока я назову свое имя.

– Зовите меня просто Пётр.

– Ну как же я…

– Просто Пётр.

– Хорошо, – согласилась она неохотно, – Это удивительно, Пётр, поскольку именно Пётр, другой Пётр не явился сегодня ко мне на свидание… Только тот Пётр работает где-то в офисе и судя по всему совсем ненадёжный человек. В любом случае, я очень рада, что моим Пётром сегодня оказались именно вы. Мне с вами есть о чём поговорить.

Ульяна просто сияла.

А я чувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас ещё начнем молитвы нараспев петь, а я, кроме «отче наш», ничего не помню. Да и с тем, могу слова попутать.

– Вам знаком вкус церковных сухарей? – начал я входить в образ.

– Для меня это можно сказать вкус детства.

– Вы воспитывались в детском приюте.

– Вы очень прозорливы, батюшка.

– Пётр.

– Да, извините, Пётр.

Надо сваливать. Не потяну я это роль. Не моё это. Да и стремно как-то… Я вообще не понимаю, что я тут делаю. Быть монахом, значит жить в монастыре. А судьба вновь тянет меня в кафе на встречу с Ульяной.

– Я рад, что смог принести вам Ульяна частицу детских воспоминаний. – начал прощаться я, – У всех у нас есть время в сослагательном наклонении, где остались наши самые счастливые дни. И как правило – это всегда детство. Что ж, а мне, пожалуй, пора, спасибо вам за чай и…

Ульяна схватила меня за руку, широко раскрыв глаза.

– Вы…Вы…Я ведь не называла своего имени…

И тут я понял, что прогорел.

– Вы старец… Ну конечно, старец! И на вас ведь… Это монашеская ряса схимника, затворника… Сколько лет вы были в заточении? Вы святой…

Этого ещё не хватало. Теперь ещё и Ульяна начнет мне руки целовать. Здесь есть кнопка перезагрузки? Можно как-нибудь отменить этот день?

Ульяна не сводила с меня глаз.

– Десять лет, – ответил я.

Ульяна тяжело выдохнула и перекрестилась.

– Господи, – прошептала она и заплакала.

– Не плачьте, не надо, – сказал я неловко.

– Вы ведь, вы ведь не просто так назвались Петром. Вас сам Господь ко мне послал. Вы меня насквозь видите. Вы всё видите. Скажите мне, ответьте мне, наставьте меня на путь истинный…

Я бессмысленно хлопал глазами.

– Как же я рада, как же я счастлива, что обо мне ещё помнят там, наверху, – не успокаивалась Ульяна. – Вы моё знамение, моя последняя надежда… Ответьте мне на мой вопрос, вы ведь наверняка знаете, о чём я сейчас спрошу.

Она с превеликим ожиданием смотрела на меня, а я хотел застрелиться.

– Вы встретите своего суженого, – начал импровизировать я.

Ульяна замерла, и у меня возникло ощущение, что я слышал стук её сердца.

Я продолжил наставление:

– Это произойдет неожиданно, и вы поймете, что это он только тогда, когда сама жизнь укажет вам значимым событием. Крепчайте духом и не унывайте.

Кажется, она вновь плачет. И, кажется, у меня получилось. Что ж, это было не сложно. Теперь пора сматываться. Эпичненько так выйти, а хотя…надо что-то сказать ей напоследок:

– Ульяна, – обратился я к ней, встав в пол оборота на выходе.

Она подняла глаза, пребывая в некой прострации.

– С вином надо бы завязать, – сказал я и испарился, словно пар из канализации после порывистого ветра.

Так. Что теперь? Пойти выиграть битву экстрасенсов или выдернуть из компьютера божественный артефакт?

Я бросил взгляд на витрину кафе.

Ульяна задумчиво смотрела на сухарик, оставшийся на столе. Кажется, она обстоятельно задумалась над собственной жизнью. Размышляет. Ну, а что я? Я просто мерзавец.

Духовная жизнь, без духовной практики мертва и никчемна.

Я снова потерял её и на этот раз, винить было некого.

– Пошли домой, старец… – сказал я себе под нос, потихонечку ковыляя к своему дому, размышляя, как пройти мимо подъездных бабок обойдясь без новых наставлений…

Часть третья. «Актер»

Мне не удалось купить судьбу.

Мне не удалось превзойти свою судьбу.

Но есть кое-что, что всегда работает. Это-то, что называется «общественное мнение». Культура формирует личность. Среда формирует человека. Если у меня не получается измениться самому, значит я изменю судьбу.

Если я любим и обожаем толпой, кому есть дело до личного мнения какой-то Ульяны? Пусть она сама меняет свои взгляды на жизнь. А с меня хватит. Мне нужна слава, почёт и уважение.

Я включил компьютер, вставил божественный инструмент в гнездо венца творения технократического прогресса и без лишнего трёпа набрал:

– Я – знаменитый актер.

– Принято! – лаконично ответили мне.

Это был самый простой, и доступный способ на утро проснутся знаменитым, не применяя особых мозговых усилий и не владея особыми навыками жизнепотребления – чем в основном и занимается всякая творческая ШвАлЬ, кот пробежал по клавиатуре, простите, элита.

И снова я проснулся под пение птиц, и летний зной, продолжая игры с собственной судьбой.

А, почувствовали творчество? Даже мысленный фон стал стихоподобным. Что ж, пора на улицу, покорять сердца юных фанаток, и раздавать автографы толпам страждущих.

По этому поводу у меня даже нашлись солнечные очки, хотя я их никогда раньше не носил, но надо выглядеть максимально презентабельно.

И вот неизвестная знаменитость вышла на улицу. Первое, что я увидел – это свой довольный фейс, на огромном билборде, поперек дороги.

Вот так здрасьте.

Далее, я не спеша пошёл к известному вам кафетерию, попутно сверкая харей на все стороны и ловя во встречных взглядах людей неподдельный интерес к моей фигуре.

Они все оборачивались, улыбались, а самые смелые просили автограф или совместное фото.

Так, купаясь в лучах всеобщего признания, и кокетливого хохота многочисленных поклонниц, я новоявленной щегольской походкой подошёл к роковому общепиту.

Там сидела она…

Она неспешно попивала кофе и слегка отрешенным взглядом смотрела куда-то в сторону от моей лучезарной фигуры.

Прохожие останавливались и создавали толкучку вокруг меня, но мне уже было совсем не до них. Я захватил цель и самонаводящейся ракетой системой земля-судьба пошёл на сближение.

Войдя в кафе, я поймал на себе игривые взгляды местных посетительниц и неподдельное восхищение администратора, выраженное открытым ртом и круглыми глазами.

Я медленно подошёл к столику Ульяны и вальяжно сел напротив неё.

Она перевела на меня взгляд.

– Извините, тут занято, – сказала она мне.

Кто-то со спины уже подсовывал мне бумажку под локоть для памятного автографа, а сам администратор, схватив меню и фотоаппарат, летел к потенциальному прославлению заведения, порывисто топая в мою сторону.

– Вы ждёте Петра? Так я он и есть.

Тут Ульяна удивилась.

– Здравствуйте Пётр Александрович, очень рады видеть вас в нашем скромном заведении. Чай, кофе? Быть может шампанского вам и вашей спутнице? Вот наше меню, – расплылся в галантности администратор, нависнув надо мной.

– Будьте добры чашечку кофе и, пожалуйста, не создавайте вокруг нас суеты и беспокойства.

– Понял, понял, сделаем, – сказал администратор и тут же гаркнул собравшейся толпе посетителей с телефонами в руках, – А ну брысь отсюда! Разошлись! Вася! Закрой входную дверь!

Пока администратор со своими помощниками наводил вокруг меня кислородный марафет, Ульяна схватила сумочку и сидела в робкой нерешительности, не зная, как поступить – уйти прямо сейчас, или все же остаться с известным ей колоритным персонажем.

– Ульяна, так ведь? – попытался я начать диалог.

– Да, – тихо ответила она.

– Мы договаривались с вами об этой встрече, и вот я пришёл согласно указанному времени.

– Вы, вы тот о ком я думаю? То есть, я никак не могла подумать, что придёте вы, такой известный человек и вдруг пришли на свидание с какого-то сайта знакомств, мне не понятно…

Она говорила сбивчиво и с явной тревогой в голосе. Что ж, пока всё шло по моему сценарию. Ульяна совершенно шокирована и растеряна. И именно в таком агрегатном состоянии я мог её покорить, пока её разум вновь не станет холодным, и абонент не перейдёт на короткие гудки.

– Всё хорошо Ульяна, я давно практикую подобные встречи, с целью познакомится с девушкой для серьезных отношений не из круга моих фанаток. Очень жаль, что вы меня сразу узнали, и я не смог пообщаться с вами без лишних слов.

– А вас можно не узнать? Да вы напротив моего окна в полный рост на рекламном плакате изображены. А если включить телевизор, вы, либо ведущий, либо что-то рекламируете. Серьезно, есть такие люди, кто вас не узнает?

– Не знаю, мне сложно судить.

– Что же касается круга ваших фанаток, то я действительно к ним не принадлежу.

– Это радует. Тем ближе будет наше знакомство. Без купюр и лишних восторгов.

– Ну, уж восторгов точно не ждите.

– Понятно, – ответил я.

Хотя не фига не понятно. Вообще-то она должна быть более мягкой по моим расчетам. Хотя бы минус десять к дерзости и плюс пять к симпатии, по отношению к моему искусственному небожительству. Опять что-то не срастается…

– Но может, всё-таки дадите мне шанс? – добавил я.

– Я думаю это бесполезная затея.

– А если я брошу ради вас свою карьеру и стану максимально ближе к вам?

Кто-то сзади из числа греющих уши, ахнул.

– Если вы готовы перечеркнуть всю свою жизнь одним махом ради первой встречной незнакомки, то тем более бесполезная затея.

– Вы думаете, у нас нет ничего общего?

– Я думаю, что вы вообще живете в другом мире и другом измерении.

– Ну почему же. Я так же ем. Так же хожу в туалет. Люблю кошечек и кофе по утрам. Смотрите сколько всего общего.

– Я думаю этого недостаточно для серьезных отношений.

– А вы хотите серьезных отношений?

– Конечно.

Тут-то она и лукавит. Ничего она не хочет. Вообще. Сама и говорила, что не ищет идеала, потому что сама не идеальна. И всё её устраивает. Да и на свиданки эти ходит ради галочки. Хотя всё это ещё может быть самообман.

– Быть может я и есть ваш принц на белом коне?

– Вы считаете себе идеальным?

– А верите в любовь с первого взгляда? – кажется, я стал закаляться под её давлением и находить правильные нити для общения с ней.

– Я вообще в любовь не верю.

– А любовь к Богу?

Она промолчала. Даже в окно отвернулась. Вот это да. Словесный нокдаун! Я веду по очкам в первом раунде! Раунд!

– А что, по-вашему, есть любовь? – спросила она.

– Я, наверное, должен сейчас вам рассказать что-то о бабочках в животе и неком эмоциональном возвышении?

– Ну, если вам шестнадцать лет, попробуйте. И не забудьте дополнить мифом о второй половинке.

– А что же тогда любовь, по-вашему?

– Любовь, Пётр, – это когда человек с человеком имеет одинаковые взгляды на жизнь, сходятся во мнении по части планов и отношений, проще говоря, два тела одного свойства.

– Вы преподаватель физики?

– Ведете себя как ребенок. Всё язвите и насмехаетесь. Типичный лицедей. А сами говорите о чём-то общем между нами.

Нокаут. Второй раунд закончился моим поражением.

– Простите. Я просто не знаю, что вам ответить. Вы правы. Мы можем выйти и прогуляться? Мне не комфортно говорить о личных взглядах под прессом общественности.

– Если честно, я бы уже прогулялась домой. С вами или без вас – мне без разницы.

– Тогда я провожу вас.

– Как хотите.

Мы шли вдоль набережной и приближались к мосту, парящему над автострадой. Мне не хотелось верить, что это всё. Что больше нет вариантов.

– Знаете, а я ведь не тот, за которого себя выдаю.

– Конечно не тот. Если всю жизнь играть чью-то роль, забываешь о своём начале.

– Мм, вы об актерстве. Но есть же, в творческих людях, что-то прекрасное, и быть может даже вечное.

– Да, конечно есть. Я всегда любила театр и оперу.

– А стихи? Вы любите стихи?

Она улыбнулась. Мы подошли к мосту. Кажется, это мой последний шанс. Больше не будет никаких перевоплощений. Больше не будет никаких ролей. Есть только один миг и одна роль.

Моя роль. Я тут главный актер. И весь мир – театр.

Я начал читать стих:

«Когда-нибудь, все станет вечным.

На небе загорятся две звезды.

Мы будем ласковы и нежны,

В сердцах друг друга будет много теплоты.

Ну а сейчас я пуст и бесконечен.

И мы расстанемся с тобою навсегда.

Я буду помнить эти встречи.

Я благодарен Богу за тебя.

Я быстро входил в роль и почувствовал, что мне нужен пьедестал. Вот эти перила как раз подойдут, на них я, пожалуй, и заберусь.

Ульяна была встревожена, но я продолжил:

И что вся жизнь? Одно мгновенье.

И серости полны твои глаза.

Но только я узнаю первым,

Из всей толпы эти цвета.

Нам не дано прожить ни дня.

Река судьбы впадает в море.

И память растворится солью.

Но чувства не угаснут никогда.

Вокруг моментом собралась толкучка из зевак. Многие достали телефоны и снимали происходящее. Это было похоже на очередной пьяный дебош телезвезды. Кто-то даже телевиденье вызывал.

Я оглядел толпу и вдруг увидел среди всех мрачного черноволосого парня из офиса. Когда наши взгляды встретились, он как-то странно улыбнулся мне и постучал указательным пальцем по наручным часам.

Я понял, что моим терзаниям пришёл конец. Час пробил. И он пришёл за мной.

Я посмотрел на Ульяну в последний раз. Я впервые увидел, что она переживала за меня. Это уже не безразличие.

Я собрался и прочитал последний куплет стиха:

Я буду ждать тебя всегда.

Моя любовь, моя отрада.

И пусть на этом жизнь закончится моя.

Жизнь без тебя, что двери ада»

Черноволосый захлопал первым. Глаза Ульяны наполнялись слезами. Это можно было назвать прорывом в наших отношениях, возможно, даже моей победой, но…

Ей не суждено было сбыться.

Мечта останется мечтой.

Это все лишь игра теней и нет во всем происходящем забвении ничего настоящего.

Я поклонился аплодирующим зрителям и почувствовал, как предательски поехала моя нога.

А потом я вновь услышал смех.

Тот самый подавляющий волю и раздирающий душу мерзкий смех черного.

Я только успел последний раз взглянуть на неё и увидеть прекрасные широко отрытые от потрясения серые глаза и полетел вниз.

Моё сердце сделало контрольный тук-тук и остановилось навсегда.

Эпилог.

…Однажды вечером после обычного рабочего дня, неспешной походкой шёл задумчивый парень. На вид ему было 28-30 лет, ничем не примечательная внешность никак не выделяла его из всеобщей среднестатистической будничной толпы.

Он проходил мимо популярного и уютного кафетерия, из которого неожиданно выскочила девушка. Кажется, она была чем-то встревожена. В след за ней выскочил полноватый мужчина с пунцовыми от злости щеками и резким тоном закричал ей в след:

– Стой сссука, я ещё не договорил!

– Помогите! – крикнула в страхе девушка и попыталась убежать, но неожиданно сломавшийся каблук повалил её на землю.

– Ууу, стерва! – закричал толстый и бросился на хрупкую девушку всей массой, после чего занёс руку, чтобы нанести удар, но почувствовал, что сзади её кто-то крепко держал.

– Уважаемый, – спокойно произнес парень, – вам не кажется, что бить девушку не хорошо?

– А вот я щас тебе… – начал произносить толстый в попытках встать, но парень уже повалил его на землю и наподдал ногой в живот.

Пунцовый взвыл и закряхтел.

Парень помог встать девушке и подал ей сумку.

– Держите, – сказал он. – Надеюсь, это был не ваш муж?

– Нет, что вы, – произнесла девушка, – Этот тип просто подсел ко мне и начал грязно приставать, а когда я просто отшила его и поспешила уйти, бросился за мной. Господи, там было столько мужчин, персонала и ни один даже не вышел мне помочь! Хорошо хоть на улице я встретила настоящего мужчину, спасибо вам. Вы не представляете, как я напугана.

– Что ж, пожалуй, сегодня я ваш личный рыцарь.

Девушка улыбнулась и произнесла:

– Вы настоящий.

– Вы далеко живёте? – спросил парень.

– А? Нет, десять минут ходьбы.

– Уже поздно, считаю своим долгом вас проводить.

– Буду вам очень благодарна…мм…как вас зовут?

– Пётр.

– Прекрасное имя, Пётр. Сегодня вы мой герой. А я – Ульяна.

– Будем знакомы, Ульяна.

Парень с девушкой шли по ночной тропинке между домов. Вокруг зажглись фонари, разгоняя мрак белым светом.

– А вы верите в дежавю? – спросила Ульяна.

– А что это? – спросил парень.

– Это когда видишь человека первый раз, но возникает ощущение, что знаешь его всю жизнь.

– Что ж, пожалуй, верю. Вот сейчас, поверил. Представляете, мы знаем друг друга всего несколько минут, а вы уже заставили меня верить. Верить в дежавю.

– Представляете, сколько открытий вас ещё ждёт впереди?

Где-то поодаль толстый хам кряхтя встал с земли и отряхнулся. Потом хмыкнул и посмотрел вслед шагавшей по тропинке парочке.

Он улыбнулся в свете фонаря и произнёс:

– Так значит, ты жив ещё Пётр. Жииив!

Фонарь вспыхнул, загудел и, моргнув дважды, погас в сумасшедшем хохоте неизвестного, который растворился в кромешной темноте.

…А ты жив?

(В оформлении обложки использована художественная работа автора)

Оглавление

Глава первая.

  Часть первая. «Посредственность»

  Часть вторая. «Безвкусный арбуз»

Глава вторая.

  Часть первая. «Олигарх»

  Часть вторая. «Монах»

  Часть третья. «Актер»

Эпилог.