В поезде [Мария Викторовна Третяк] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Мария Третяк В поезде
Громыхало и свистело под железными колёсами железное полотно, пролетали мимо дома, улицы, и уходили в неизвестное ветхие, никому не известные деревушки. Лимонов не смотрел на мелькающие сбоку от него картины: эти нескончаемые «русские вёрсты», как он их с насмешкой окрестил, вызывали у него отвращение – так много их уже объехал. И знал он, что скоро граница, скоро «эти вёрсты» превратятся в «мили», но по «милям» никогда ему не поездить. От стекла, усыпанного грязными дождевыми пятнами (вот уже полчаса, как кончился дождь), повеяло холодом, и Аркадий Петрович, прислонившийся к оконной раме, поморщился. «…Немытая Россия…», – мелькнуло у него в голове. При этой мысли Лимонов сморщился ещё больше, даже так, что капельки кислого сока, в виде пота, выступили на лбу, между глубокими морщинами. Действительно, было достаточно жарко. Но, к счастью, вагон негромко взвизгнул, качнулся и остановился у самых вокзальных ворот какой-то станции с весьма красноречивым названием. Лимонов вышел из поезда в надежде досыта надышаться воздухом и вернуться обратно к себе на койку «свежим фруктом». Только Аркадий Петрович ступил ботинком на асфальт, как сразу втянул в свою грудную клетку едва ли не весь воздух, который находился под пологим навесом полустанка. Прыжком бывалого гимнаста Лимонов очутился перед застеклённым рекламным стендом. На нём красовалась афиша какого-то нового зарубежного фильма, которая сразу же заинтересовала Аркадия Петровича. Был изображён пожар, летали самолеты, инопланетные корабли – словом, всё во вкусе нашего времени. «Ну наконец-то, – подумал Лимонов, – хоть одна приятная новость за все четыре дня, что я качусь по этим болотам». (Сказать к чести Аркадия Петровича, места там действительно были достаточно сырыми). – Эх, черт! – передёрнулся Лимонов. – Только в декабре выйдет! Недосмотрел. От обиды он ещё сильнее натянул и без того уж очень низко сидевшую тёмно-зелёную шапку чуть ли не на нос. Вдруг крики взявшейся из ниоткуда толпы заставили его обернуться. Взгляду его предстала занимательная картина: народ собрался у самого входа в вагон и чем-то очень бурно возмущался. Аркадий Петрович подобрался поближе и увидел, как какой-то молодой человек, художник, судя по огромному тощему холсту (который был чуть ли не выше коренастого Аркадия Петровича), шарил по карманам в поисках билета. Чемоданы валились из рук, вызывая волны смеха. Рот Аркадия Петровича чуть-чуть не расплылся в улыбке, за что наш герой себя немедленно отругал. "Всегда русский человек, – подумалось Лимонову, – был такой… (падение очередной сумки, и новый взрыв эмоций) такой неуклюжий". Аркадий Петрович нахохлился и повернулся в сторону афиши. Непонятно, сколько он простоял посередине платформы в таком положении, думая об упущенной премьере нового фильма. Но тут прозвенел звонок, и Лимонов с кислой миной поплёлся к вагону. У входа уже никого из пассажиров не было. *** Везение всю жизнь так и преследовало Аркадия Петровича. Первое было то, что он всё своё детство провёл в глухой деревушке на самом севере страны, чего всегда почему-то стеснялся. "Но добился же я всё-таки места в Московском университете!" – не без гордости поговаривал он часто. Потом, мама, которую он оставил в деревне, один на один с тяжёлым климатом, была причиной его частых отлучек из столицы. И, наконец, по счастливому стечению обстоятельств, чудак-художник ехал прямо напротив него, хотя половина мест в вагоне была свободна. "Судьба явно заботится, о том, чтобы мне не было скучно", – сказал бы Лимонов, если бы читал русскую литературу. – У вас очень необычный термос, – вдруг «вылетело» у художника, когда Аркадий Петрович достал свой припасённый чай. – Что? – переспросил он, несколько обескураженный таким необычным комплиментом. – Он, видимо, из Владимира, я там похожий на этот видел, – продолжал чудак. – Ба! Вот и надпись "Владимирский кремль". Вы были там? – Нет, не приходилось… Это дочка, – несколько неохотно ответил Лимонов. – Жаль. Я вам очень советую туда съездить. Александр Фёдорович Гипсов, – представился художник после короткого молчания. Лимонову стало несколько смешно от такой официальности мальчика лет двадцати трёх, но он сдержался, с самым серьёзным видом подал руку и представился. – Позвольте вас спросить, – заговорил Лимонов, – вы, наверное, художник? Гипсов покосился на свой холст и улыбнулся: – Не совсем. Я скульптор, а рисую так, в свободное время. "Счастливый, – подумал Лимонов, – у него есть свободное время". – Знаете, я только возвращаюсь из Пскова. Какие там храмы, какие памятники! Не видели? – Нет, – отрезал Лимонов. – Как много вы потеряли, Аркадий Петрович! Архитектура чуть ли не десятого века! Я сейчас помогаю одному знаменитому скульптору восстанавливать там собор. И, знаете, это просто невероятные строительные решения наших предков! Купола храмов, как чешуя, представьте. И кресты в форме- 1
- 2
Последние комментарии
14 часов 35 минут назад
16 часов 52 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 16 часов назад