Доверься чувствам (СИ) [Де Муар] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

— Опять он сюда пришел, — Кэйа даже не заметил, как обронил слова вслух.

— Пока ты был в экспедициях, он торчал тут каждый день, — ответила Розария, нервно улыбнувшись. — Не обращай на него внимания.

— Он же пялится, — прошипел парень и, неприятно клацнув зубами о бокал, отпил свое вино.

— Может, он хочет… поговорить с тобой, — «помириться» звучало бы слишком обнадеживающе из ее уст, да и, зная Кэйю, он бы не признался, что хотел бы мириться, и девушка могла его понять. — Тебе самому не кажется, что это хорошая идея?

— Не будет, как раньше, — он ухмыльнулся: мол, если не будет, то зачем вообще пытаться? Кэйа это сравнил бы со своими попытками расколоть крио щит мага бездны, он был, на самом деле, почти беспомощен с ними, но жить захочешь — и не то сделаешь. — Настроение напиться, да?

— Ты сюда разве не за этим приходишь? — Она вздернула бровь в притворном недоверии.

— Еще и тебя проветрить, ты же… Подожди, пока я был в отъезде, ты ходила сюда одна? — Он знал, что Розария терпит в друзьях только его — совершенно по непонятной причине, — и есть еще… но малышку Барбару она же сюда не потащит, а значит, у нее наконец-то появился кто-то, кроме него, в кругу общения.

— С Грейс и Викторией. Еще с Хоффман пару раз, я помогала ему с одним заданием, и мы вроде неплохо теперь общаемся… Бывало, что и одна приходила, что тут такого?

— Ты ему нравишься, Хоффману. — Это было ясно даже… Да всем, наверное, уже было понятно. — И он тебе, Рози, да?

— Не называй меня так, — она тонко улыбнулась, ткнув его носком туфли под столом и наслаждаясь болезненной гримасой парня. — И это не твое дело.

— Как скажешь. — Они редко говорили по душам, но он точно чувствовал себя хорошо в ее компании, наверное, у нее с этим так же.

Розария ушла раньше, она никогда не оставалась до конца: любила выпить, но хорошо чувствовала, когда нужно остановиться. Пара бокалов вина, треть сырной нарезки и соусник с душистым медом — это всё, чего ей было более чем достаточно для хорошего вечера.

Прекрасная девушка и чем-то похожа на него самого; не тем, что снаружи, а тем, что творилось внутри. Кэйа чувствовал на себе взгляд Дилюка, но что он сделает? Даст понять, что заметил? Что чувствует, как жжёт от этого взгляда, из-за чего руки начинают дрожать? А что потом? Он не готов с ним говорить. Тогда да, был готов, он обещал Крепусу рассказать после его смерти и сам больше не мог томить. И чем это закончилось? Рагнвиндр бы убил его тогда, видит Барбатос — убил бы. Может, оттого, что Архонт видел и не желал его смерти, дал Кэйе Глаз Бога? Только это спасло его. Розария его понимала: что-то случилось и с ней, что-то, что только благодаря Глазу Бога помогло выжить. Кэйа вздохнул и, положив мору, собирался уйти. Он не желал говорить с названым братом, сегодня точно не тот день.

— Кэйа.

«Клык Двалина тебе в сердце», — выругался со зла парень, но остановился на выходе. Бард — кажется, его звали Хосе — весело отыграл мелодию: мол, я только разогрелся, не уходи. Конечно, у него же был процент от выручки.

— Мастер Рагнвиндр, — протянул Кэйа, играя только ему понятную роль. — Что-то хотели? Опять необходимо собрать тычинку огненного цветка?

— Нет. — Ничто не выдало в нем его истинных эмоций, если честно, то вообще никаких. — Я думаю, нам нужно поговорить. Прошу, давай поднимемся в служебную комнату?

Холодок прошел между лопаток, ладони вмиг стали влажными. Сегодня совсем неподходящий день. А еще этот липкий страх, стоит только оказаться рядом с Дилюком. Да, Кэйа виновен, грешен, но он не ожидал, что в тот вечер шанс сгореть заживо с клинком в сердце будет так высок. Умереть так глупо, зарубленным некогда близким человеком? Дилюк вообще понимает, ЧТО ИМЕННО он собирался сделать? Или ненависть только сейчас начала сходить на нет, и… И что он все же хочет? Закончить начатое или просить прощения? Почему сейчас?

— Как скажете, мастер Рагнвиндр. — Кэйя не смотрел на него, отвёл взгляд, не желая показать ненароком то, что на сердце. — Ведите, мастер Рагнвиндр, — его фарс отлично подчёркивался и дополнялся приторной ухмылкой.

Служебное помещение на третьем этаже напоминало больше номер в гостинице: очень маленький, но со спальным местом, письменным столом и отдельной уборной. Второй стул в этом крошечном пространстве выглядел как нечто инородное и спинкой стоял вплотную к дверцам шкафа. Кэйа очень сомневался, что этот предмет мебели всегда был здесь, а значит, Дилюк подготовился заранее. Так был уверен, что Кэйа не уйдет и согласится? Или не терял надежды? Они сели и замерли, словно Дилюк надеялся, что Кэйа сам начнет что-то говорить, но нет: Альберих молчал, смотрел куда угодно, но не на него. Особо часто его взгляд скользил по картине, на которой изображался пейзаж рядом с винокурней. Ее рисовал Крепус; рисовал плохо, но с душой, цвета он чувствовал великолепно, а в остальном очень не хватало опыта. Кэйа это знал, и оттого картина придавала ему сил, словно Крепус был рядом, негласно и безмолвно мог присмотреть за ними двумя, ведь он любил их почти одинаково. Кэйю никто и никогда так не любил: своего раннего детства он совсем не помнил, так, лишь смутные очертания прошлого и отголоски страха. Он мог поклясться, что огонь Дилюка словно возродил в его памяти другой огонь, не менее опасный и болезненный, но… холодный и темный? Нет, Кэйа не мог вспомнить, как не силился. Может, после этого его глаз… В общем, неважно.

— Я виноват, — Дилюк выдохнул эти слова, словно до этого не дышал. — Я виноват в разы больше перед тобой, чем ты предо мной. Я понял это давно, Кэйа, и хотел с тобой поговорить еще тогда. Но когда я собрался с духом просто поговорить… потому что знал, что не простишь, ты уехал. Тебя не было почти два года, и я даже не знал, вернешься ли ты. А когда вновь узнал, что ты в Мондштадте, то я, как трус, откладывал этот разговор до последнего.

— Что ты хочешь? — Кэйа просто пытался дышать и не дрожать ни голосом, ни телом.

— Я ведь поклялся, что выслушаю до конца, но не сдержал слово, и, возможно, мне необходимо разобраться, я хочу понять…

— Ах-ах-ах, — вырвалось удушено, и парень прижал руку к задрожавшим губам, но, стиснув зубы и поборов себя, он продолжил: — Любопытство замучило? — Злость калёным железом впилась в сердце. — Ты знаешь достаточно для того, чтобы понимать — я не угроза для Мондштадта. У меня больше нет близкого человека… — Кэйа задохнулся на миг, — такого, кому бы я доверял настолько…

И тут он понял, что нужно бежать. Ком подступил к горлу, мешая дышать, не то что говорить. Глаза закололи слезы. Он бы смог пережить этот разговор без последствий в другое время, но точно не сегодня. Сегодня, с самого утра, он был эмоциональнее обычного, гормоны бушевали, и Варка, зная об этом заранее, дал ему список заданий без особой, в первую очередь, эмоциональной нагрузки. Для убийства врага нужна чистая голова, особенно если он может задеть словом, благо, хиличурский Кэйа не понимал. Все, кто не знал о природе подобных, а таких было большинство, не видели ничего дурного в том, что командир примерно раз в два месяца берет неделю для подчистки мелких задач. Знающих можно было пересчитать по пальцам: Эрох — бывший Магистр ордена, Варка — нынешний Магистр, Джинн, Лиза и Хоффман… — святой Барбатос, они были даже на двух свиданиях перед… перед тем, как погиб Крепус, — и Розария. Кэйа ей не говорил, но чувствовал, что она знает или хотя бы догадывается. Эти люди не расскажут, он был уверен, хоть и сомнения его иногда грызли.

Он бы не стал рассказывать Лизе, но так сложились обстоятельства, к тому же ему нужен был человек, знающий алхимию, чтобы изготавливать качественный подавитель. Не тот, который убил бы его природу, а своеобразный нейтрализатор запахов. Действовал тот слабо, но достаточно для того, чтобы он мог жить, скрывая свой вторичный пол. Зачем? Да потому что это Мондштадт, и слухи тут разносятся с небывалой скоростью. Пока он жил и выполнял свою работу по поиску утерянной реликвии в Ли Юэ, он не скрывался, когда поиски его увели в Сумеру, где он встретил Лизу, тоже. Они вернулись вместе, и именно Лиза принесла некую новость, от которой Вагнер сейчас был совсем не рад. Что-то назревало… Впрочем, это неважно. Важно то, что мужчины-омеги были редкостью в Мондштадте, некая диковинка, а это бы мешало. Поменялось бы отношение к нему и внимание от альф, которые, поняв его природу, стали бы проявлять заботу, начались бы ухаживания. Нет, Кэйа понимал, что это все неплохо, но одно дело — когда ты растёшь, как женщина, а совсем другое — привыкать к этому отношению к себе. Когда рождается ребенок, он имеет запах, который скроется к году; отталкиваясь от вторичного пола и проходит воспитание ребенка. Но Кэйа не помнил детства, а в шестнадцать, когда омежья сущность стала ясна, Крепус сам предложил скрыть его запах, пока парень не будет готов. Мужчина понимал, как травматично Кэйи принять себя, ведь он всегда идентифицировал себя, как и любой мужчина, альфой.

А Хоффман знает эту тайну, так как стал свидетелем, когда у Кэйи раскрылся его омежий запах. Они вдвоем тренировались на площадке, и… вот так неловко вышло. Дилюк, старший его почти на год, в то время брал наставничество у мастера, владеющего Пиро, и курс обучения у них совсем перестал совпадать. Дилюк не застал момента, когда Кэйя пробирался в дом через окно, подсаженный Хоффманом к подоконнику, в поисках Крепуса. Хоффман был хорошим парнем, понятливым, и он, кажется, был шокирован не меньше Кэйи, но и он поменял свое отношение к нему. Поэтому Альберих решил для себя, что не хочет раскрываться, пока живёт здесь. Он не хочет, чтобы люди относились к нему иначе только из-за его вторичного пола. И, конечно, он не хотел, чтобы об этом знал Дилюк. Признание могло усугубить их отношения: мало ли, как может обернуть эту информацию Дилюк против Кэйи. Но, наверное, это сейчас не так уж и важно, он стал старше и сильнее, возможно, стоит пересмотреть свои позиции на этот счёт? Единственное, что все еще его претило от признания лично Дилюку, так это то, что его запах будил в Кэйе инстинкты. Так мерзко когда-то давно было признаваться самому себе, что ему нравился запах хоть и не кровного, но брата.

Запахи Кэйа чувствовал и не позволял природе управлять собой. Чувствовать запахи в сражении — важно, и к тому же — благодаря зелью — они не усиливались в момент обострения. Слово «течка», которое использовалось только для мужчин-омег и собак, Кэйа терпеть не мог. «Овуляция» была только у женщин, которые априори все омеги. Вторичный пол мог проявиться у мужчин в каких-то регионах в большей степени, в каких-то — в меньшей. Кэйа обещал Крепусу, что расскажет его сыну о себе; не клялся, но давал честное слово. Но не сейчас, не сегодня, когда он не может сдержать своих эмоций.

Он метнулся к выходу, но Дилюк, сам, видимо, не понимая, что делает, остановил его, перехватив за запястье. Кэйа не оборачивался. Он не мог больше оставаться тут, прикосновение Дилюка обжигало руку, а его запах пробуждал подавленные чувства и страх.

— Отпусти, — голос его дрогнул, но, почувствовав необходимую свободу, парень рванул на выход, думая только о том, что нужно бежать.

========== Глава 2 ==========

Кэйа закрылся в съемной квартире и не покидал ее почти три дня. Ему казалось, что он заболел. Боль его была душевная, но почему-то тяжёлая слабость сковала и тело. Это не было связано с циклом: он никогда не имел сексуального партнёра, отсутствие такового в момент обострения не могло влиять на него. Сегодня он чувствовал себя уже лучше, но выходить никуда не хотелось. На улице шел ужасный ливень, и хоть дождь Альберих любил, сейчас тот лил так, что пенились лужи. Развлекая себя чтением и никого не ожидая, Кэйа сперва решил, что это гром, но нет, это кто-то стучал в обитую кабаньей кожей дверь.

Кэйа уже решил для себя, что в конце цикла сам встретится с Дилюком и выполнит данное Крепусу слово. Плевать, к чему это приведет. Да ни к чему, наверное, и не должно, но Альберих не только это собирался рассказать в тот день. Он боялся, что прошлое его нагонит, и хотел иметь рядом человека, который прикроет спину, поможет разобраться, возможно, вспомнить прошлое. Конечно, это уже не имело смысла, теперь Кэйа мог полагаться в таком личном вопросе только на самого себя.

— Впустишь?

— Знал бы ты, насколько я не хочу тебя видеть. — Но Кэйа открыл дверь шире. — Проходи.

— Ты один? — Конечно же, тут всё пахло одним только Кэей, но откуда это знать Дилюку? Альберих ведь и так имел свой собственный запах, заглушаемый зельем, так как блокировка шла только на феромон, называемый второй — или скрытой — нотой запаха, который и влияет на альф. Ну а зелье Кэйа не использовал, когда не собирался никуда идти.

— Будь добр, воспользуйся гостевыми тапками. — С Дилюка текло обильно, благо, тот додумался снять свой плащ и повесить стекать в коридоре, у входа, а не тащить его в прихожую.

Пока Рагнвиндр возился с ботинками, Кэйа поставил чайник на печь. Тонкое покрытие кристаллической смеси из Агнидуса на плите активировало отдачу тепла от соприкосновения со специальной посудой, на дно которой наносилась эмульсия с пылью Ваджрада. Хвала кузнецам и алхимикам, что в доме не приходится использовать полноценные печи, которые всё еще актуальны во многих закусочных. И то только потому, что покрытия нуждаются в обновлении, а это накладно, если каждый день готовить для уймы постояльцев.

Запах Дилюка будоражил Кэйю. Сейчас его обоняние было свободно от зелья и феромон альфы ощущался как никогда ярко. Подумав, как, должно быть, сейчас Дилюк ломает голову, не понимая, откуда запах омеги в квартире, Кэйа ухмыльнулся. В Ли Юэ ему почти никто не нравился по запаху так же сильно, как Рагнвиндр, а вот в Сумеру… Ничего, он еще встретит подходящего партнёра, который не будет пытаться его убить. Кэйа грустно вздохнул. К тому же он знал по себе, что не всегда запахи обоих партнёров подходят друг к другу. Редко когда можно встретить семью, где оба человека идеально сочетаются, ведь не только в запахах дело. Люди же не животные.

— Кэйа, можно задать вопрос не по делу? — Дилюк выглядел растерянно, а ещё и нелепо в синих пушистых, потрёпанных временем тапках и в своем как обычно идеальном костюме.

— Ты ради него проделал путь под этим ливнем? — лениво поинтересовался Кэйя и залил заварник кипятком. — Садись уже.

— Нет. С моей стороны невежливо было приходить без приглашения, — виновато оправдавшись, он присел за стол. — Я видел Эолу, она сказала, что ты взял отгул. Ноги сами привели сюда… Мы ведь так и не поговорили, к тому же я, кажется, тебя задел.

— Благо, что не клинком, да? — язвительно пошутил Кэйа, громко ставя заварник, а затем и глубокие чашки на стол. — Прекрати оправдываться. В тот день я был на взводе, сегодня я чуть больше расположен к этому разговору.

— Ты был очень расстроен, — зачем-то уточнил Дилюк и поднял на Кэйю виноватый взгляд. — Я долго думал, что буду говорить, подбирал правильные слова, но недавняя попытка показала, что это был полный провал, поэтому хочу быть просто честным и откровенным. Мне не заслужить прощения, но позволь мне высказаться.

Кэйа не мог не признать, что он скучал по этим моментам, когда они сидели вот так вместе за столом и просто болтали о чём-то. Конечно, сейчас ситуация была иная. От братских отношений между ними остались лишь далёкие, несомненно приятные воспоминания. Он мысленно себя успокаивал, что Дилюк пришел без оружия, что Крио способно противостоять Пиро, что прошло достаточно времени и эмоции не затмят разум. Да, Кэйя осознавал, что поспешил тогда с правдой, они оба еще не отошли от смерти Крепуса, оба нуждались в поддержке друг друга, а ему приспичило быть честным. Это была его ошибка, он был еще юн и наивен.

— Только после я осознал, какую злую шутку сыграло мое воображение, — продолжил Дилюк после кивка Кэйи. — Когда отец, — он не смог произнести «умирал», поэтому перефразировал: — его последними словами была просьба, чтобы я присмотрелся к тебе, что ты был для него как сын. Если точнее, его миг оборвался на фразе: «Он мне был как сын, а станет…». В момент боли от утраты я и забыл эту фразу, но потом, когда ты пришел и стал говорить…

— Ты решил, что конец фразы: «убийцей»? А «присмотрись» — якобы намек на моё несостоявшееся шпионство. Святой Барбатос, Дилюк! — выругался Кэйа, и его взгляд невольно метнулся в сторону непочатой бутылки вина, купленной на приятный вечер ещё на прошлой неделе. Нет, он не станет ее открывать, как бы ни хотелось, иначе есть шанс, что когда та окажется у него в руках, то крепко опустится на голову Дилюка. — Я ведь любил его…

— Я знаю. — Теперь он это понимал. — Я так и не смог разгадать, что же он хотел мне сказать. Но больше всего меня мучают кошмары о том, что я мог убить тебя. Эта вина никогда не смоется временем, ты должен знать, что это не прошло бесследно, что я не переставал корить себя ни на минуту с того момента, когда в полной мере осознал, что чуть не сделал.

— Я тоже этого не забывал, — спокойно ответил ему Кэйа и разлил заварившийся чай по кружкам. — И не забуду, такое не забыть. Стал ли я тебя меньше ненавидеть? Да, но… — он оборвал фразу, делая глоток любимого чая. Он не станет продолжать: «…но не перестал бояться», потому что это олицетворяло бы его слабость. — Я не могу сказать, что имел в виду Крепус, — вздохнул Кэйа, храбро смотря в глаза Рагнвиндру. — Возможно, он намекал на мою тайну. — В груди болезненно заныло. — Знаю я Крепуса и его шутки… — невесело хмыкнул Кэйа. — Любил он пройтись по моему эго, говоря, что не придётся искать партию для сына, так как партия приблудилась сама.

— Не понимаю. — Дилюк нервно отпил из кружки, обжигая язык и горло. Мысль повисла где-то на периферии сознания, но он не мог ее раскусить. — О чем ты?

— Он нас сватал, Дилюк, — фыркнул Кэйа. Челюсть свело спазмом, он был слишком напряжён, еще и сердце заколотилось в груди. — Наверное, он думал, что я не смогу рассказать тебе из-за своей гордости, и просил присмотреться. Мы тогда отдалились, ты занимался с мастером, я проходил стажировку на капитана в Ордо, мы выросли… А я умолял Крепуса держать все в тайне и прекратить говорить глупости. — Кэйа махнул рукой, мол, это уже точно неважно. — Он то знал, что я не предам ни его, ни Мондштадт, моя тайна о шпионстве его волновала только потому, что он опасался, что за мной могут прийти эти люди. Поэтому, раз он говорил обо мне в таком ключе, то, скорее всего, намекал на вторичный пол.

— Вто… — Дилюк был похож на выброшенную на берег рыбу, такой же беспомощный и задыхающийся. — Ты… Он хотел…

— Ну вот, я все сказал. — Кэйа резко поднялся и, не в силах оставаться рядом, решил скрыться в безопасной спальне своей маленькой квартиры. — А теперь мне надо откланяться, у меня дела, так что провожать не буду.

И он трусливо убежал к себе в комнату, прильнул спиной к двери, прислушиваясь. Через минуту он услышал шаги Дилюка в коридоре, дождался, когда входная дверь захлопнется, и с облегчением выдохнул, сползая на пол.

***

— Ты говоришь, Альберих вернулся? — переспросил Дилюк Чарльза.

— А? А, да, мастер Рагнвиндр. — Он кивнул барду, с которым разговаривал, и направился к начальнику. — Я вот о стажёре хотел сказать: он вроде неплох, но обмолвился, что в Мондштадте остановится примерно на три месяца. Брать парня?

— Кхм, да, думаю, да. — Мысли Дилюка были уже не здесь. — Он будет как раз кстати.

Раз Кэйа вернулся, то, зная его, можно предположить, что он станет их постоянным гостем. И для него наверняка будет сюрпризом, если в первую же неделю приезда он столкнется тут с Дилюком, который и сам не готов его увидеть. Помощник Чарльза объявился очень вовремя. Сам же Дилюк засобирался назад, на винокурню — он там жил после продажи особняка, и… ему надо было подумать. Он так долго готовился ко дню, когда сможет увидеть Кэйю, чтобы покаяться, чтобы бесконечно вымаливать прощение, а сейчас, когда эта возможность появилась, он опять трусливо прятался. Как это по-детски, не так его воспитывал Крепус, не таких действий он ждал бы от сына. Но Дилюк прочно отгородил себя от внешнего мира, так тщательно закрылся в своем панцире и так долго растворял свою жизнь в киселе темной жижи из страданий, самобичевания и собственной драмы, что давно потерял настоящего себя. На него правда многое свалилось: смерть единственного родителя, предательство Ордо Фавониуса, лишение себя в пылу ярости Глаза Бога… Он просто швырнул его в Эроха в тот день, когда устроил скандальный уход из отряда. Дилюк отказался от рыцарства и обещал, что никогда не встанет плечом к плечу с таким мусором, как они. Это было скверно. Но он сжёг мосты. Рагнвиндр не хотел быть частью этого общества… Как он мог простить Эроха после того, как он выставил смерть его отца словно несчастный случай? Крепус жизнью пожертвовал ради Мондштадта! А они не предали огласке, только лишь боясь, что в городе будет паника. Конечно будет! Эти люди были на волосок от смерти! Впрочем, не только поэтому он расстался с Глазом Бога. В тот день, буквально восемь часов до того, он чуть не убил человека, и… он слишком долго не спал. Сражение, смерть отца, поспешные похороны, потом Кэйа, его признание, их нечестная дуэль… Хвала Барбатосу, Архонт был милостив в эту ночь, великие Боги сжалились и не дали утонуть Дилюку в крови названого брата. Он не спал до самого утра, метался, сгораемый стыдом своего поступка, как в бреду слонялся по поместью, сжимая в руках Глаз Бога. Он кидал его, топтал, рушил на него удары меча, но тот продолжал кроваво мерцать. А затем горничная принесла утреннюю газету и быстро скрылась, боясь, что гнев Дилюка ее погубит. Когда он увидел скромную колонку в память о Крепусе, ярость затопила его и, срезонировав с Глазом Бога, окутала пожаром главный зал — он опять чуть не погубил всех. Чудом ему удалось втянуть энергию обратно и высвободить ее, готовую взорваться, уже в саду. Лишив этот дивный уголок жизни, истощённый Дилюк словно в бреду направился на поиски Эроха.

Он продал особняк за копейки через посредника. До сих пор Дилюк не знал, кто новый хозяин, но сам он больше не мог там находиться. Он закрылся на винокурне. Многие считали, что он уехал. Прошло бесчисленное количество дней одиночества и запустения, прежде чем он собрался и хоть как-то уложил все произошедшее в голове. Рагнвиндр вышел тогда на улицу, не зная, какой был день и когда он в последний раз нормально ел и спал. Плантацию заливало солнцем, и всё казалось таким светлым вокруг, что он сам терялся на фоне всей этой жизни. В тот момент он понял, что даже не убедился, в порядке ли Кэйа. Кэйа, Кэйа, Кэйа… Эта мысль набатом стучала в голове, пока он бежал в столицу — он даже не подумал о лошади. А Кэйи уже нигде не было, благо, что он хотя бы был жив. Кэйа уехал, а Дилюку лишь сказали, что вернётся он нескоро. Спустя год парень уже не верил, что увидит Кэйю вновь. Дилюк начал пытаться просто жить дальше.

И вот, когда со смерти Крепуса в общей сумме прошло почти три года, Дилюк впервые окликнул Кэйю в таверне «Доля Ангелов». Каким же жалким он себя чувствовал в тот момент! А Кэйа изменился… И Дилюк совершенно не понимал, как себя вести с ним. Все планы, все выстроенные в нужный порядок речи вмиг забылись, и все пошло совсем не так, как хотелось бы. Он чувствовал от Альбериха вовсе не ненависть, нет, Дилюк чувствовал, что его боятся. Лучше бы его ненавидели, от этого было бы меньше вины. Разговор не удался, более того, оставил после себя жгучий осадок, который болезненно разъедал сердце. Дилюк смотрел на картину отца и откровенно считал, что такому монстру, как он, лучше не жить. Но свои ошибки нужно исправлять, так учил его Крепус. Пусть он будет самым жалким существом на свете, но он попытается искупить свою вину. Что для этого нужно? Дилюк не знал, но он чувствовал, что если надо будет пожертвовать жизнью, то он, не задумываясь, это сделает. Он не хотел жить, точно не с таким грузом, и если есть шанс утешить бурю в душе, то нужно идти до конца, даже если придётся зайти в самое сердце урагана.

Он набрался смелости и настроил себя на правильный лад. Дилюка уже не мог остановить ни дождь, ни опасно сверкающая молния. Вот только и в этот раз все пошло совершенно не так. Покаяться не вышло, просить стать союзником и опорой в открывшейся правде могло еще больше задеть самолюбие Кэйи. Боги, ну что же ему делать? Как исправить сотворённое? Как сохранить рассудок, когда обстоятельства только и требуют от тебя, что взять клинок и покончить… Нет, он не может, не должен. Дождь быстро промочил все до нитки, он совершенно позабыл о плаще. Дилюк не хотел возвращаться назад, ведь у него совершенно не было слов, чтобы найти для себя оправдания, но… Но и уйти он не мог, и дело вовсе не в плаще. Слова, сказанные Крепусом, облачались смыслом, и от осознания всего загнанный в ловушку своими внутренними демонами Дилюк отчаянно застонал, хватаясь за мокрую голову. Дождь шумно отбивал дробь о кровлю домов, холодными каплями бился о макушку, стекал по лицу, а Дилюк стеклянным взглядом смотрел на пузырящиеся лужи, не в силах сдвинуться с места. Он должен пойти и сказать Кэйи, что станет его тенью, что оплатит попытку убийства своей защитой и что это именно то, ради чего он изначально пришел. И это никак не связано с открывшейся правдой. Дилюк поднялся на второй этаж, зашёл в сырой коридор, оставляя за собой мокрую дорожку, и вновь постучал. Он не мог вламываться в чужую квартиру, даже если дверь всё еще не заперта.

— Я приходил сказать, что мне нужно, чтобы ты дал мне шанс, — выпалил он, как только дверь перед ним открылась. Кэйа не выглядел удивлённым, на его лице царило смятение и недоверие. — Я не знаю, когда мне подвернётся шанс, но я знаю, что за то, что чуть не убил тебя, мне предстоит заплатить высокую цену. Позволь мне следовать за тобой. Даже без Глаза Бога я смогу стать полезным и прикрыть. Я пришел сказать именно это, я не могу жить с этой виной, мне…

— Я-я, мне-мне, Дилюк, — Кэйа был зол. — Я могу постоять за себя, а если мне предстоит умереть в бою, то такова судьба, и использовать тебя как щит… — Но мысль его резко переключилась: — Что значит, без Глаза Бога?

— Я отказался от него на следующей день после того, как чуть не убил тебя, — честно ответил Дилюк и увидел, как разглаживается лицо Кэйи и смягчается взгляд. — Но я по-прежнему мастер своего меча, и у меня нет другого способа исправить свои ошибки. Одно к одному, я пытался отнять твою жизнь, а значит, останется только одно — теперь попытаться спасти.

— Мне не нужна твоя помощь, — отрезал Альберих. — Зайди уже внутрь, мокрое безобразие. — Он отступил, приглашая войти — еще не хватало, чтобы его соседи все это услышали. — Я принесу тебе полотенце.

— Почему? — странный вопрос без контекста сбил с толку остановившегося на полпути к ванной Кэйю. — Почему ты просто не захлопнул дверь? Ты добр ко мне. Почему?

— Ты правда отказался от Глаза Бога? — серьезно спросил он, и Дилюк кивнул. — Как ты это сделал?

— Я кинул его в Эроха, — странный ответ для того, кто не знает предыстории. — Я не смог его разрушить, — решил всё-таки дать более полный ответ Дилюк, ведь собирался каяться. — Когда мы с Эрохом ссорились из-за того, как они выставили смерть отца, то я кинул в него Глаз Бога, сказав, что не буду больше сотрудничать с Ордо Фавониус. Я отказался от силы не потому, что не хотел защищать, а потому что в моих руках Глаз Бога лишь орудие для убийства, но не защиты.

— Хорошо, — кивнул Кэйа, делая в уме какие-то выводы. Он принёс Дилюку полотенце. — Я тебе верю.

========== Глава 3 ==========

Около месяца прошло с тех пор, как он и Дилюк пришли к хлипкому равновесию в тот дождливый день. Когда Кэйа понял, что он действительно ни разу не видел у Пиро Глаз Бога, и когда сам Рагнвиндр подтвердил это, стоя, как мокрый кот, в его прихожей, на душе стало спокойнее, в груди исчез давящий страх. Не в момент, он постепенно отступал, и вот сейчас Кэйа не боялся Дилюка, но это не лишило его страха пламени как такового. Он по-прежнему не контролировал Крио, морозный иней колол пальцы, как только он видел пламя, но это спасало его жизнь при встречи с врагами. Моментальная реакция стихии на Пиро — это и благо, и наказание.

— И вы с ним помирились? — Розария хладнокровно выслушала историю Кэйи, включая и тот момент, где он говорит о своем вторичном поле.

— Не то чтобы, просто он бредит искуплением. Он не в порядке. — Кэйа подлил себе ещё вина. — На прошлые задания мне удавалось отвязаться от него, но Дилюка прям трусит, когда он понимает, что его план опять сорван. Хочу дать шанс этому психованному, и, может, он отстанет, начнет наконец-то заниматься своей жизнью и перестанет цепляться. Прости, что я вывалил на тебя столько всего, мне просто не хватает совета.

— Как по мне, ты правильно делаешь, что не избегаешь его. — Розария считала, что сама бы так не смогла, она, впрочем, и так не сможет, ее обидчик уже давно кормит червей. — Я иногда думаю, что, если бы… — Нет, обстоятельства всё же у нее были другие, ее предали абсолютно обдуманно и намерено. — Кхм, я тебе хотела кое-что сказать. Информация не точная, но, кажется, тебя кто-то ищет, и этот кто-то уже напал на след. Возможно, если Дилюк намерен прикрыть тебе спину, то сейчас это очень вовремя.

— О чем ты? — Боги, неужели это кто-то из его прошлого?

— Я не знаю, Кэйа, но, надеюсь, выясню что-то ещё, прежде чем этот человек явится в Мондштадт. И насчёт Глаза Бога Дилюка…

— Я спросил у Вагнера, Эрох хранил его в кабинете. — На самом деле, он уже у Кэйи, все шло по плану.

— Ты же понимаешь, что это блеф и защитить тебя без Глаза он не сможет?

— Экспедиция на Драконий хребет будет уже завтра, я отдам ему Глаз в момент, когда до него самого дойдет это.

— Тогда я спокойна.

Задача на Драконьем хребте заключалась в разведке, лагерь Фатуй пополнился еще двумя группировками, а значит, что-то они замышляют. Но, зная количество монстров в горах, Кэйа не сомневался, что он предоставит шанс Дилюку помочь ему. Их разведывательный отряд из двоих выдвинулся ранним утром, Дилюк был воодушевлен. Кажется, он на самом деле скучал по боям и адреналину, который разливался по телу во время выполнения заданий. Все шло по плану, Кэйа не собирался рисковать операцией и, уже собрав данные о лагере и его передвижении, он решил сократить путь через поселение хиличурлов. Естественно, Дилюк не представлял, что Кэйа намеренно ведет их на монстров, в горах он был в последний раз более трёх лет назад и новой карты, где отмечены опасные пути, не видел.

— Кэйа, ты хочешь зачистить путь? — Это на самом деле всегда полезно, только вот на зачистку отправлялись полноценными отрядами минимум с двумя владельцами Глаз Бога. — Ты уверен?

— Ты ведь только что жаловался, что я якобы тебя специально взял на лёгкое задание. Там только хиличурлы, сам же видишь. — Но Кэйа знал, что недалеко отсюда пробивается артерия земли, от которой кормится один Крио маг Бездны. Сам бы он ни за что сюда не сунулся. Нет, не потому, что проиграл бы, просто это была бы очень выматывающая битва.

Вот только под конец, когда хиличурлов они почти добили, все пошло совсем не по плану… Сперва со склона появился тот самый хихикающий маг Бездны, но за ним ещё и шамачурл, оба Крио элемента и, совершенно неожиданно для Кэйи, со стороны лагеря Фатуй показались еще два мага Бездны, один из которых был Гидро элемента, а второй — Крио.

— Двалин меня раздери, — выругался Кэйа. — Не задавай вопросов, — посоветовал он, доставая из рюкзака Пиро Глаз Бога. — Но ты не можешь спорить, он сейчас нам пригодится.

— Кэйа, я же…

— Они нас не отпустят, сдохнуть решил? — рявкнул Кэйа. — Так давай я тебя быстро прикончу, чтобы не мучился и не отвлекал нытьём, — это было грубо, зато Дилюк достаточно разозлился, чтобы собраться и воспользоваться своей силой.

Шамачурл был приговорен Кэей первый, трое Магов Бездны, радостно повизгивая, совершенно не растерялись от потери и лишь усилили напор атак. Все шло достаточно гладко, по мнению Альбериха: Дилюк, используя Пиро, быстро крошил щиты Гидро и Крио магов; за время он хоть и растерял сноровку, но не настолько, чтобы пропустить атаку одного из чудовищ. Он признавал, что вот сейчас, в этой схватке, если бы он был один… Нет, Альберих бы не сунулся сюда без товарища, он никогда бездумно не рисковал. Крио маг не поддавался, его прочный льдистый щит не пропускал атаки Кэйи, а мечом удалось пробить лишь крохотную брешь. Альберих рассчитывал на перед, периодически отслеживая прогресс Дилюка — вот тот заколол последнюю тварь, они в паре метров друг от друга, Кэйа выжидает момент, чтобы оступиться ровно тогда, когда Дилюк обратит на него внимание. Вот, вот нужный момент! Альберих уклоняется от атаки, а при следующей мешкает, отбивая осколок мечом, а не уклоняясь, что заставляет его отступить. Эту льдистую глыбу он присмотрел заранее, и хоть она не мягкая перина, но Кэйя лишь стискивает зубы в оскале улыбки, видя, что Дилюк молниеносно принял его бой. Отбив череду атак, направленных в Кэйю, Рагнвиндр сокрушает Мага Бездны, в один миг лишив его щита. Кэйа все-таки кривится, когда падение на спину даёт о себе знать тянущей болью. Ничего, главное, что план удался. Он, довольный своей удачей, на радостях собирается хлопнуть Дилюка по крепкому плечу, поздравить с хорошим боем, как тот прямо на глазах оседает у его ног.

— Ты чего? Дилюк? — Кэйа обходит, приседает рядом. За вихристой челкой он не может разглядеть бледное лицо парня. — Ты ранен? Не пугай меня…

— Немного задело, — выдыхает Дилюк и с поддержкой Кэйи встаёт на ноги. — Сейчас передохнем и домой… — Глаза у него закатываются, и последнее, что он сможет вспомнить, это испуганное лицо Кэйи.

— Сожри меня Двалин, — Альберих подхватывает Дилюка, но под его тяжестью оседает вмести с ним прямо на снег. Холод уже давно пробрал до самых костей, они не могут задерживаться далеко от огня. — Огонь!

Кэйа понимает, что если не двигаться и просто заснуть в этом холоде, то шанса проснуться уже не будет, помнит, что маленькое кострище хиличурлов лишь присыпало снегом, но угли всё еще тлеют, и он сможет разжечь огонь. У него был с собой нужный камень, поэтому, перехватив Дилюка поудобнее, он просто волочит его по снегу до необходимого места. Меньше минуты у него уходит на то, чтобы костер вновь вспыхнул, даря необходимое тепло, — это не даст им умереть так глупо. Теперь нужно было понять, как помочь Дилюку. Кэйа развернулся к нему, ощупал шею, убедился, что пульс ровный, уже хорошо, что он есть.

— Как так получилось? Где? Да где же?! — Он ощупывал его, пытаясь найти рану.

— Затылок, — незнакомый голос раздался позади, и Кэйа, не медля, развернулся, выпуская в возможного врага Крио атаку. — Я не наврежу! Я мог бы убить тебя, если бы мне это было нужно. — Атаку незнакомец отразил, от повторной уклонился, ожидая, когда до Кэйи дойдут его слова. — Я помогу.

— Затылок? — Парень правда успокоился, понял, что человек перед ним не опасен, и кинулся обратно к Дилюку. Перевернув его на бок, увидел, что снег под головой и впрямь окрасился в красный. Боги, как он не заметил? Впрочем, кровь сливалась с цветом волос Рагнвиндра.

— Он пропустил пузырь Гидро и неудачно упал, когда выбрался из него, я думал, что несильно, он так быстро поднялся…

— Бездна тебя побери, ты кто такой?! — прошипел Кэйа, хватаясь за рукоять меча.

— Как я уже сказал, я хочу помочь.

— Ты следил за нами, на кого ты работаешь?

— Кэйа, я прошу, давай сперва разберемся с твоим другом, — незнакомец не стал даже скрывать, что знает, как его зовут. — Скоро начнет темнеть…

У Альбериха уже выстроился план. «Надо переждать, рана серьезная, но череп не проломлен, — он вспоминал, где ближайшая пещера с привалочным пунктом. — Дилюку нужно время, чтобы прийти в себя, у меня есть целебное зелье и немного еды, а уже завтра мы потихоньку пойдем по безопасному пути. Только сперва надо поскорее разобраться с этим…»

— Я знаю, как ему помочь.

— Как? — Кэйа не особо верил, он выстроил план и настороженно поглядывал на незнакомца.

— Нужна сила твоего глаза. — Карта выпала из рук Кэйи. — Не пугайся, я знаю, о чем говорю. Просто сделай это. Ты можешь мне не верить, но попытайся. — Парень внешне был ненамного старше Кэйи, он сел рядом и наконец-то снял капюшон. — Ты, наверное, не вспомнишь меня, хоть я ни капли не изменился, но взгляни, почти половину моего лица поразило проклятье, мои руки тоже, и только ты можешь отсрочить мою гибель.

— Я знаю точно, что мой глаз на такое не способен, — Кэйю все больше и больше злила и в той же степени пугала эта ситуация.

— Но ты знаешь, что его нужно прятать, — этот человек явно знал, что Кэйа не помнит прошлого. — Используй энергию, направь ее в свой глаз, и его свет должен исцелить этого парня.

Пальцы у Кэйи затряслись, но ему все же нервной рукой удалось сдвинуть повязку на лоб. Он не открывал правый глаз на улице; дома, когда смотрел в зеркало — да, но вот где-то еще — нет, его сразу мучила тревога, всегда, когда он хотел снять повязку на людях.

— Меня зовут Дайнслейф, ты не вспомнишь, но, может, что-то внутри тебя откликнется на знакомое имя.

— Нет, — хмыкнул Кэйа и открыл второй глаз. Свет с непривычки больно резанул чувствительную сетчатку, и пришлось нелепо щуриться. — Прежде чем смотреть этим глазом на Дилюка, я, пожалуй, проверю его на тебе, что скажешь?

— Хорошо. — Меч Рагнвиндра лежал рядом, как раз остриём к Дайну, и он без промедления провел по нему здоровой по цвету ладонью. — Меня пожирает проклятье Бездны, и на него у тебя уйдет слишком много сил. Залечить простой порез намного проще, так ты сможешь сразу же помочь другу.

— Ты псих, да? — Кэйа безрадостно вздохнул и попытался направить энергию через глаз, неотрывно смотря на кровоточащую ладонь. — Это… это работает, — сам себе не веря, он увидел свет, исходящий от себя, и видел, как рана с мерзким шипением стягивается. — Это…

— Это в твоих генах, Кэйа, — загадочно и с гордостью ответил ему Дайнслейф. — Твой друг скоро придет в себя, вылечи его, и вам не придется оставаться в пещере.

— Откуда ты… — но Альберих решил, что сейчас не время и надо помочь Дилюку. Он склонился над ним, пытаясь проделать то же самое.

— Мы встретимся в Мондштадте, Кэйа, прости, не забывай прятать глаз. — И прежде, чем Альберих успел поднять на Дайнслейфа взгляд, тот скрылся в портале.

— Великие Архонты, что это вообще было?

— Кэйа? — Дилюк очнулся дезариентированным.

— Как ты себя чувствуешь? — Парень обеспокоенно помог Рагнвиндру подняться и отряхнул снег с его плаща.

— Я, кажется, лучше. Намного. — Он растерянно потрогал свой затылок — на его пальцах осталась кровь, но боли он не чувствовал. — Не понимаю…

— Раз все в порядке, то надо идти, осилишь дорогу? — Кэйа закинул свой рюкзак на плечо и подал Дилюку его, пытаясь поскорее перевести его внимание. — Что ты там носишь? — Тот раза в два был тяжелее его собственного.

— Мало ли что могло случиться, — пожал Дилюк плечами, и они нехотя стали отдаляться от костра.

— Теперь ты выполнил свой долг, — рассуждал Кэйа между делом. — И больше не будешь напрашиваться составить компанию? Или уже вошёл во вкус?

— Разве? Это не тянет на спасение жизни. — То, что он потерял сознание, неплохо ударило по самолюбию Дилюка, но если с ним все хорошо, а он чувствовал себя словно только что проснулся в своей кровати после здорового и крепкого сна, то откуда кровь? Впрочем, его сейчас заботило то, что он облажался, как он считал. — Я просто немного помог. Один бы ты не стал зачищать хиличурлов, а маги Бездны — непредвиденное обстоятельство.

— Но ты же перехватил атаку того мага, ты спас меня, — при других обстоятельствах Кэйа ни за что бы не признал этого, но сейчас в этом ведь был его план.

— Ты бы успел уклониться, — непрошибаемо ответил Рагнвиндр. — Я сделал то, что сделал бы любой другой из твоего отряда.

— Архонты… — взмолился Кэйа.

========== Глава 4 ==========

Дайнслейф нежданно объявился на пороге Кэйи прямо под вечер, когда тот только освободился от мелких заданий и заскочил домой за морой, чтобы отправиться в таверну.

— Мы можем поговорить в любом удобном месте, но я решил показаться там, где будет меньше всего свидетелей, — отрапортавал гость.

— Чтобы убить меня по-тихому? — фыркнул Кэйа.

— Нет, мне ведь нужна твоя помощь, — устало повторил Дайн.

— Какой мне резон помогать? — Да, этот странный парень вчера помог им с Дилюком в горах, но все же.

— Кхм… информация? — Дайнслейф позволил себе улыбку.

— Архонты, заходи, — раздраженно пробурчал Кэйа, распахивая перед незваным гостем дверь. — Сперва информация, потом лечение. Чай?

— Нет, не стоит, — Дайн сел под прицельным взглядом за стол.

— Ты не разулся.

— Прости?

— Неважно, — махнул рукой Кэйа и сел напротив. — Рассказывай.

— Мы оба родом из Каэнриаха, когда я… Моя старшая сестра, она пожертвовала собой, чтобы нас не коснулось проклятье. Как видишь, меня все же зацепило. — Было видно, что Дайн не знает, как начать этот рассказ. — Я очнулся первый, ты же ещё очень надолго застыл в коконе ее силы. Когда твое оцепенение спало, я понял, что ты еще можешь прожить обычную жизнь, тебя не коснулось проклятье, ты был чист и душой, и телом. А мне уже нечего было терять, моя задача продолжается, моя битва все ещёне окончена, — монотонно и без сожаления рассказывал парень, словно он давно принял свою участь. — Ты был напуган, ничего не помнил, я вывел тебя к людям, знал, что они помогут. И, убедившись в твоей безопасности, я ушел. Но проклятье медленно поглощает меня, а сила твоего глаза способна дать мне шанс продлить жизнь и закончить начатое.

— Ты говоришь загадками. Что закончить?

— Я должен понять, как остановить Бездну, — Дайнслейф расправил плечи, решительно сверкая глазами. — Я клялся в верности твоему отцу, это мой долг.

— Безумство какое-то, — Кэйа мало что понимал из этого рассказа. — А то письмо? О шпионстве? Оно подписано Альберихом Олберич.

— Олберич? И кто этот Олберич?

— Мой отец, я помню, что он… — сейчас Кэйа понял, что на самом деле он не помнит, кто именно привел его к винокурне. Альбериху всегда казалось, что он четко видит в воспоминаниях своего отца, но сейчас он уловил, что нет, что это всего лишь обман его воображения. Кэйа помнит чью-то руку на своем плече, что он слаб и напуган, что он не хочет отпускать этого человека, но не помнит лица и уже не уверен, что это был его отец.

— Твоего отца звали не так, больше похоже на происки Фатуй. Я знаю, что они любят выманивать сирот. Скорее всего, они думали, что смогут выманить и тебя. Кто тебе отдал письмо?

— Горничная, — задумался Кэйа. — Она сказала, что нашла его на пороге, на конверте было мое имя.

— А в письме было указано место встречи? Или они обещали прийти за тобой?

— Только то, что я должен шпионить. — И тут до Кэйи дошло, что если бы он действительно собирался навредить Мондштадту во благо семьи, то тайком отправлял бы письма с информацией на имя Олберича. — Архонты.

— Они погибли, и ты должен знать: твои родители любили тебя и никогда не стали бы использовать. Они не виновны и в том, что стало с королевством. Твой отец принял корону, когда процесс был запущен, и…

— Корону? — Кэйа поперхнулся воздухом.

— Да, хоть это сейчас совершенно неважно… — …как и то, что его сестра — жена короля и мать Кэйи. Он не будет это говорить, он не станет ввязывать в это племянника, он и так сказал много лишнего. — Я пришел за помощью и надеюсь, что твоего лечения хватит до конца моей миссии.

***

— Ты задержался, — укорила Кэйю Розария. — Выглядишь неважно, думаешь, стоит пить?

— Ох, да, точно стоит, — он совсем не элегантно опрокинул себя на скамью, можно сказать, что сел, но, скорее, развалился, заняв всё место одним собой.

— Твой план сработал? — спросила девушка, когда Кэйа облегчённо выдохнул после первого глотка вина.

— Как сказать, — он пожал плечами. — Все прошло почти по плану, только вот результата нет. Я хотел спросить: помнишь, ты говорила о человеке, который меня ищет? Что-то слышно? — наверное, он сделал слишком резкий переход, но Кэйю сейчас это очень волновало.

— Да, слухи ходят разные, то он где-то в окрестностях Вольфендома, в то же время его видел в горах Буревестника. А один гонец уверял, что прошлым вечером некий человек спрашивал о тебе на границе с Ли Юэ. Кто-то специально путает следы. Один человек так бы не смог, а значит, все это дурно пахнет, — Розария наморщила нос, словно и правда почувствовала скверный запах.

— Я, кажется, понимаю, с чем это может быть связано. Как удачно все сошлось, главное, чтобы мои догадки подтвердились. — Девушка деликатно не стала уточнять у Альбериха подробности, за это она ему и нравилась.

Когда Розария ушла, Кэйа невольно все чаще посматривал в сторону Дилюка, о чём-то мирно беседующего с Чарльзом. В конечном счёте Рагнвиндр заметил его взгляд, и Кэйа все-таки решил подозвать его жестом. Он думал о том, доверить ли тому недавнюю информацию или разобраться самому, но решил, что это необходимо, так как косвенно все-таки касалось Дилюка. Альберих решил, что подобная беседа на людях будет неуместна, и предложил отправиться наверх.

— Что-то случилось? — спросил Рагнвиндр, ставя бутылку вина Кэйи на комод. Второй стул они не взяли, поэтому Дилюк предложил парню сесть на кровать, и тот радостно занял мягкую перину у изголовья, прежде стащив с себя ботинки.

— Как же хорошо! Жаль, что в зале только голая древесина, иногда так хочется напиться на чем-то более удобном. А, и, — он сделал глоток сладкого и вяжущего язык вина, — я решил, что ты можешь мне кое с чем помочь.

— Не похоже на тебя, — Дилюк улыбнулся: выпивший Кэйя казался расслабленным и даже милым. — Но я, конечно же, помогу.

Архонты, да, Кэйа был стопроцентно прав: у альф по щелчку начинает меняться о нем мнение, стоит им узнать, кто он есть. Почувствовав его как омегу, они словно забывают, кто перед ними стоял минутой раннее, и вот они начинают подмечать в нем что-то милое. Как это работает? Все ли упирается лишь в феромоны, или так устроена их генетика, и инстинкты волей-неволей подталкивают видеть в некогда обычном парне потенциальную самку. Конечно, у омег мужчин феромон сильнее, что заставляет альф переключить внимание на человека с идентичным первичным полом, но сколько Кэйя не встречал бы других, как и он, все парни-омеги никогда не жаловались на внимание альф. Может, у этого есть ещё причины? Может, это связано с его происхождением? Во многих сказаниях говорится, что Архонты, в какой бы оболочке не являлись людям, всегда очаровывали их куда сильнее самой дивной красавицы. Связано ли это с его королевской кровью? Кэйя долго не думал об этом, так как все равно не сможет получить на свои вопросы ответы. Дайнслейфа Кэйа не спросит, во всяком случае, не в ближайшем будущем, а он единственный, кто смог бы ответить. Так зачем забивать себе голову, когда сейчас нужно решить что-то более важное, нежели поведение альф. К тому же, скорее всего, других омег всё устраивает, вот они и не замечают более внимательного отношения к себе со стороны мужчин, так как всегда знали о своем вторичном поле и были так воспитаны.

— Вопрос касается моего шпионажа, — хмыкнул он, специально затягивая, желая проследить за реакцией Дилюка. — О, ты сегодня без меча. — Вино приятно веселило и, подстёгивая эту эйфорию, Кэйа отпил ещё. Он умел пить и не терять рассудок, ориентация в пространстве, конечно, шалила, но он имел особенность быстро трезветь в опасных ситуациях. Адреналин мигом стирал всю браваду.

— Это несмешно, — Дилюк нахмурился, а Кэйа так и не понял — это из-за плохой шутки или тот всё ещё корил себя. Неужели Рагнвиндр не понял, что он решил оставить обиды позади?

Кэйа за последний месяц пересмотрел свое отношение, понял, что не представляет, как бы сам повел себя на месте Дилюка, и винить его больше не мог. Да, огонь все еще будоражил в нем страх, и да, потерянные братские отношения не вернуть. Всё это оставило на них свой отпечаток, но ведь можно попытаться начать всё заново. Хотя, возможно, Дилюк действительно не считает смешным, когда его откровенно стегут по больному, но такой уж Кэйа.

— Шпионство несмешно или твой новенький двуручник? — Кэйа продолжал забавляться, но, получив ещё один тяжёлый взгляд в ответ, решил всё-таки продолжить главную мысль. — Хочу рассказать тебе, что я недавно узнал, и то, что скрыл от тебя. И начну с последнего. Когда на Драконьем хребте ты потерял сознание, внезапно появился незнакомец и помог мне тебя вылечить. Точнее, подсказал, как я сам могу это сделать.

— Что сделать? — не понял Дилюк. — И почему ты скрыл это от меня?

— Сейчас, не заводись, — махнул рукой парень. — Он был весь такой загадочный, назвал меня по имени, сказал, что мой глаз обладает целебными свойствами.

— Правый? — Дилюк ни разу и не видел глаз Кэйи: парень был при нем без повязки, но веко никогда не открывал и все время, словно стесняясь или чего-то боясь, надевал повязку вновь.

— Да, я говорил тебе в детстве, что он уродливый. В общем, отчасти он правда выглядит странно. — Кэйа потрогал повязку. — Я всегда чувствовал тревогу, когда хотел показать его тебе. Не потому, что боялся твоего мнения, — фыркнул он. — Это что-то в глубине меня останавливало, словно я мог навредить им кому-то. Но Дайну не навредил, а твою рассечённую голову удалось даже подлатать. Хочешь взглянуть?

— Хочу, — Дилюк, ведомый любопытством, пересел одним плавным движением на кровать.

Кэйа стянул повязку и, придвинувшись к Дилюку, словно кто-то еще мог подглядывать и увидеть, нерешительно поднял веко. Склера была черная, словно поглощающая свет, почти матовая, из-за чего глаз выглядел как что-то искусственное и инородное, но это не было уродливо, скорее, просто непривычно. Золотистая радужка имела вполне обычный размер и идентичный с левым глазом зрачок. Необычная гетерохромия, которая не имела бы ничего выдающегося, если бы была без сюрпризов, но стоило Кэйи направить энергию на глаз, как он это делает с руками, когда использует Крио, как теплое свечение окутало глазное яблоко и казалось, что вот-вот оттуда посыпятся искры. Но Альберих быстро прекратил это светопредставление и резко отодвинулся. Дело было в запахе от близко сидящего альфы, в запахе, который всегда кружил Кэйе голову. Вот что-что, а уж эта слабость должна остаться его секретом.

— Это красиво, — засмотрелся Дилюк.

— Вот, как-то так, — неловко подвёл Кэйа, в спешке натягивая повязку на место; ему стало как-то разом не по себе. — Об этом нельзя распространяться.

— Безусловно, — согласился Дилюк. — А отец знал?

— Нет, — покачал парень головой. — Крепус точно мог видеть мельком, я всегда отводил взгляд или прикрывал рукой, когда был маленький и не успевал надеть повязку. Он не спрашивал, и я бы не нашел ответа. Может, Крепус думал, что глаз травмирован и я им не вижу, а может, думал, что я стесняюсь, что он такой странный.

— Тот незнакомец… кто он, что он хотел от тебя? — Сейчас это было важнее выяснить, нежели суть необычного глаза.

— Я так и не понял, кто он, но благодаря его сестре мы каким-то образом живы. Что-то связано с лечебным долгим сном в коконе и проклятием Бездны. Ты слышал про королевство Каэнриах? — дождавшись кивка парня, Кэйа продолжил: — Дайн утверждает, что это наша родина, представляешь?

— Но как?

— Я, если честно, не понимаю, но то, что он знает меня, мои способности, делает его слова убедительными. А насчёт письма о шпионстве он сказал, что так, как мои родственники давно мертвы, то письмо, скорее всего, — происки Фатуй. Знаешь же о случаях пропавших сирот? Дайн прямо дал наводку, кто в этом может быть замешан, — выложил Кэйа на одном дыхании. — Я хочу, чтобы мы вместе с этим разобрались. Ты поможешь?

— У тебя уже есть план? — с готовностью отозвался Рагнвиндр. Теперь у него появился тот, кого можно винить больше, чем самого себя.

========== Глава 5 ==========

Дилюк думал о Кэйе, новом для него Кэйе: всякий раз рядом с ним он пытался почувствовать его омежий феромон, но ощущал лишь привычный запах одной ноты. Как он не замечал до этого прирожденную гибкость тела Кэйи, его пленительный сияющий взгляд из-под смоляных ресниц, то, как парень соблазнительно проводит кончиком языка по верхней губе, прежде чем изобразить свою фирменную ухмылку? Как Рагнвиндр упустил из внимания хрупкую и утонченную линию ключиц в разрезе рубашки, которую так и тянет распахнуть, чтобы увидеть, как томно вздымается грудь, провести по соскам дрожащими пальцами, почувствовать, как они затвердевают, услышать стон одобрения из очаровательного рта, увидеть опьяняющий взгляд вожделения, опуститься ниже и поцелуями скользнуть от самых скул вниз, ведя руками по спине, пояснице, сжать упругие ягодицы в ладонях и чувствовать запах Кэйи, утыкаясь носом в подтянутый, но мягкий живот. А затем… Дилюк помотал головой, прогоняя сводящие с ума мысли.

Стоило Кэйе выложить свой план и, несмотря на то, каким безумным он показался, Дилюк, как верный пёс, согласился, а затем, когда парень лёгкой походкой покинул комнату, Рагнвиндр не удержался и как мальчишка уткнулся носом в подушку, о которую облокачивался Кэйа, в попытках уловить хотя бы отголосок его второй ноты в оставленном запахе. И когда он ее распознал, то еле сдержал стон — так упоительно было чувствовать запах омеги и так страшно, что именно этот омега, запах которого впервые будит в Дилюке такие чувства, никогда не согласится быть с ним. Архонты! Пару вдохов, и отголосок второй ноты рассеялся, словно его и не было, Дилюк закусил нижнюю губу, перебивая болью нахлынувшее возбуждение. Даже если он даст себе шанс попытать счастье, сделать Кэйю своим, то нужно быть сразу готовым к отказу. А он совершенно к нему не готов, он не может потерять возможность хотя бы тайком улавливать его истинный запах! Дилюк вымученно застонал, перекатываясь на спину вместе с подушкой; ткань брюк давила, но давать себе волю он не собирался. Надо учиться себя сдерживать, он не может допустить, чтобы Кэйа узнал о его слабости к нему. Зная его, Дилюк предполагал разное: тот может высмеять или вовсе прекратить их тонкое перемирие. Архонты, да как можно мечтать, что Кэйа захочет быть вместе с несостоявшимся убийцей и самым бесполезным старшим братом, хоть и названым? Дилюк не знал, поэтому ему предстояло лишь учиться себя контролировать — он еще никогда так не терял голову от запаха омеги, как от недосягаемого и желанного Кэйи.

***

Кэйа, еще сомневаясь, выждал в раздумьях около недели, прежде чем написать пять идентичных писем на имя Альбериха Олберича. Раздав гонцам по разным направлениям четыре из них, одно он сам принес в почтовое отделение Мондштадта. Заодно поинтересовался, есть ли письма на его имя, и да, парочка конвертов нашлась. Оба не имели значимости, оба были из Ли Юэ от местных знакомых. В конце концов, он пробыл там достаточно долго, чтобы обзавестись приятелями. В одном, от Бэй Доу, правда, была интересная строчка, гласившая о том, что встретился ей человек, что-то вынюхивающий о нем. Но она послала его, в своей манере, в дальнее плаванье, заподозрив что-то неладное. Доу описала его как крепкого и высокого мужчину с акцентом, явно военной выправки. Ну что ж, возможно, именно с ним Кэйа сейчас и ищет встречи. Альберих собирался шпионить, как когда-то его и просили в письме, только не против Мондштадта, а для. Дилюк же должен был прикрывать спину в случае засады.

Кстати, о нем. Когда Кэйа после разговора с Рагнвиндром понял, что оставил у него свое вино, то, поднявшись обратно, он увидел и почувствовал нечто, до сих пор волнующее его. Запах возбужденного альфы сразу ударил в нос, и Кэйа тогда остановился у приоткрытой двери в замешательстве. Стойкий феромон альф он не раз чувствовал в бою и понимал, что это связано со сражением, адреналином, с показателем силы. Но в комнате, из которой Альберих только что вышел, не могло быть скрытой опасности, из-за которой альфа разошелся, или могло? Осторожно приоткрыв дверь, Кэйа увидел, как Дилюк прижимает к себе подушку, развалившись на кровати. «Прямо в ботинках», — подумал тогда Кэйа, но потом, сложив одно к одному, в спешке покинул не только этаж, но и таверну. Архонты, неужели то, что он увидел, связано с ним? Если же нет, то почему Дилюк так вцепился в подушку, уткнувшись в нее лицом? Не его ли запах так взбудоражил альфу?

Кэйа тогда принюхался к себе, уже будучи дома — да, действие зелья кончалось. В последнее время он замечал, что чем дольше он чувствует запах Дилюка, тем скорее пропадает эффект блокатора. Все это, конечно, объяснимо запахом идеального партнёра. То, что такого не было, когда он был более юн, тоже понятно: его тело еще было не до конца сформировано и вторичный пол только запустил свой процесс. Возможно, что и к зелью у него выработалось привыкание, отчего оно стало менее эффективным. Кэйа обязательно обсудит это с Лизой. В любом случае, раньше зелья хватало с лихвой почти на сутки.

Выходит, Дилюку нравится его запах? Кэйа представил вариант, что Рагнвиндр хочет его не только, как альфа омегу, а мог бы рассмотреть с ним серьезные отношения. Ему было соблазнительно так думать об альфе, чей запах так нравился, но их прошлое в качестве братьев обрубало в Кэйе всю надежду. Они оба через столькое прошли, их так много связывает, неужели, если выпадет шанс быть с тем, кто не просто идеальный партнёр, но еще и человек, которому можно доверить спину, Кэйа откажется? Или, все-таки, стоит довериться чувствам? Ах, мечты-мечты… Но Альберих решил, что время покажет и если будет хотя бы намёк, еще один повод убедиться, что Дилюк его желает так же, как и он его, то Кэйа своего не упустит. Альбериху как никогда хотелось совета со стороны, а кто, как не Розария, замечает и подмечает то, что не дано разглядеть остальным, кто, как не она, может хладнокровно дать совет? Так что Кэйа не сомневался, что при встрече с ней поделится своими личными терзаниями. Они обычно встречались в середине недели.

И в среду, перед работой, Кэйа, зайдя на почту, наконец-то получил свой долгожданный ответ — тонкое письмо от Олберича. А значит, после посиделок с Розарией у Кэйи будет повод поговорить с Дилюком. Как всё удачно сходится, осталось только дождаться вечера.

— Как твои тренировки с новобранцами? — буднично поинтересовалась девушка.

— Ничего интересного, скука, — вздохнул Кэйа, не зная, как начать разговор.

— Да говори уже, — фыркнула Розария.

— Что? — не понял парень.

— Я же вижу, что тебя что-то терзает. Мне ведь не показалось? — она вздёрнула бровь, словно бросая ему вызов.

— Нет, не показалось, — передразнил Кэйа, но тут же нахмурился, собираясь с мыслями. — Я думаю, как мне надо поступить. У меня есть человек, и с ним всё так сложно. Его запах лучшее, что я когда-либо чувствовал, но я совершенно не знаю, видит ли он меня как своего омегу.

— Он хотя бы знает о твоем поле? — Розарию бы не удивило, если бы Кэйа зашёл так далеко в своих мыслях, но всё еще даже на каплю не раскрылся бы перед объектом мечтаний.

— Да, знает. Совсем недавно узнал, — уточнил Кэйа, бездумно, без наслаждения опрокидывая в себя бокал терпкого вина. — Был один случай, как мне показалось… Я нечаянно увидел, как он принюхивается к вещам, ища мой запах, и в то время его феромон просто зашкаливал в комнате. Это можно засчитывать за интерес ко мне?

— Так мило, что ты профан в этом вопросе, — поддела его девушка, но тут же смягчилась. — Не смотри на меня так, просто забавно, что ты пытался намекать на меня и Хоффмана, при этом сам так по-детски маешься из-за ерунды.

— Неужто ты и Хоф давно вместе, а я слепец, который не увидел очевидного? Да нет, не ври мне, — Кэйа ошарашенно уставился на загадочно улыбнувшуюся Розарию. — Нет, да нет же… Как вам удается скрывать это в Мондштадте? — всё-таки сдался Кэйа, подливая себе вина.

— Я думаю, что многие знают, может, и сплетничают, просто мы не афишируем и никто не лезет, — цокнула девушка. На самом деле, были моменты, но она тушила желания людей это обсудить многообещающим взглядом. — Как-то надо быть повзрослее тут.

— О чем ты?

— Ну как, — для неё это было очевидно. — Разберись в себе. Если тебе действительно хочется быть с ним, несмотря ни на что, то просто иди напролом. Получишь отказ сейчас — не будет больно потом. Жизнь одна, надо уметь отпускать.

— Это ты в книжке прочитала? Звучит как-то заученно, — посмеялся Кэйа. — Ладно, ты права, я сам это понимал, но это же сложно.

— Я принесу тебе книжку, — хищно улыбнулась Розария. — Посмей ее не прочесть.

После рассказа о том, что его мучило, Кэйе стало легче и уверенности прибавилось. Вот только все равно подходить сейчас к Дилюку было как-то не по себе, и Альберих, допив свою бутылку, сцапал недопитую Розарией.

— Отдыхаем? — спросил его незнакомец. Этого приезжего торговца Кэйа уже видел на прошлой неделе и был бы непрочь поболтать, если бы не было планов.

— Да вот, — развел руками Кэйа.

— Сыграем в карты? — предложил торговец. — Человека не хватает.

— С радостью, но в другой раз, — парень улыбнулся милейшему мужичку и поднялся. — Но надо поговорить с владельцем этой забегаловки, кажется, мое вино забродило. Буду требовать скидку.

— Требуй бочку отменного, — посоветовал торговец и, икнув, пошел обратно на второй этаж, где он и еще двое шумно играли. — Никто не хочет, — крикнул он товарищам еще на середине своего пути наверх.

— Портишь мою репутацию? — голос Дилюка раздался позади, и Кэйа от неожиданности вздрогнул, тут же укоряя себя. — Извини, — на автомате сказал Рагнвиндр, заметив, что его появление напугало омегу. — Хотел о чём-то поговорить?

— Эм, да, но знаешь, кажется, я перебрал. — Кэйа враз потерял всю уверенность. — Пойду-ка я домой, а ты… Эм, заходи на днях, наверное, послезавтра, у меня на пятницу почти нет задач… и я раньше освобожусь. Пришел ответ, — зачем-то шёпотом добавил Кэйа.

— Может, тогда все-таки стоит это обсудить? — Дилюк нахмурился. Он не хотел быть в неведении и в случае чего не успеть помочь. — Может, ты немного передохнёшь в комнате? Я сделаю нам бодрящего чая, и ты расскажешь, что удалось выяснить?

— Раз ты угощаешь чаем, — согласился Кэйа. Он растолковал хмурый взгляд Дилюка как относящийся к своей безрассудности. — К тому же ты прав, это и правда важно.

Дилюк отдал ему ключ, а сам направился на кухню. Вот только Кэйа так и не дошёл до служебной комнаты, отвлечённый торговцами. Дилюк, перехватив удобнее поднос, сперва замер на лестнице, прислушиваясь. С одной стороны, это было похоже на Кэйю — болтать и вынюхивать у новых лиц в городе информацию, но как-то все выглядело неоднозначно. В свете новых событий есть возможность, что его что-то заинтересовало и он подсел к играющим. С другой стороны, Кэйа сам упомянул, что крайне нетрезв и, возможно, его просто потянуло развлечься. Но, в любом случае, стоять посреди лестницы было не выход, и Дилюк, избегая смотреть в сторону облюбованного гостями стола, занял свободный, словно так и собирался.

— Почему он так обеспокоен тем, чтобы я пришел один? — донеслись слова Кэйи сквозь гомон трактира.

— Я думаю, что это и так ясно, — прокомментировал мужчина слева. — Он растерян: ты ответил спустя столько лет и это совсем не похоже на то, что ты соскучился по папочке. Бита.

— Бита, — подтвердил Кэйа. — Я и так собирался идти один, просто твое уточнение об этом меня смутило. Видишь ли, я командир Ордо Фавониус, у меня появилась достойная информация, я мог просто изложить всё в письме, но мне правда хочется познакомиться с отцом. В первую очередь, в мирной обстановке. А сейчас мне кажется, словно у меня могут быть неприятности.

Услышав достаточно, Дилюк решил, что нужно действовать скрытно и раскрывать сейчас их близкие отношения было бы некстати. Как ни в чем не бывало он спустился вниз, надеясь, что Кэйа правильно истолкует его намек.

Альберих проигрывал. Он бы мог вытянуть, но карты не шли в руку. Да и отвлекался он то на подставу в виде торговцев — Кэйа был совершенно не готов к этой встрече, — то на Дилюка. Собственно, к ним он бы и не подсел, если бы его не окликнули сыном Олберича. Думая о том, как бы деликатно сейчас свернуть игру, Кэйа с облегчением выдохнул, когда появилась Анда, помощница с кухни таверны.

— Хозяин распорядился занести это вам, — девушка держала стопку свежих полотенец в одной руке, а в другой поднос с заварником и чашкой.

— Конечно, милая, уже иду. — Кэйа отсалютовал торговцам и поспешил открывать дверь на лестницу, а затем и комнату. — Что еще просил передать хозяин? — уже за порогом комнаты поинтересовался у помощницы Кэйа.

— Чтобы вы держали окно открытым, — хихикнув и поставив поднос на комод, она быстро удалилась, и Кэйа запер за ней дверь.

— Окно? — Он в замешательстве осматривал комнату, пока не увидел ставни на потолке. — Ага, вот и оно.

Когда они были детьми, то в таверну их никто не брал, да и насколько он помнил, раньше это точно была подсобка, со старой или требующей починки мебелью и прочим хламом. Он никогда тут не задерживался, если и заходил. Пододвинув стул, Кэйа сдвинул засов, придерживая ставни, чтобы они не распахнулись прямо на голову. Встав на цыпочки и подтянувшись на руках, он высунулся наполовину, выискивая взглядом Дилюка.

— Лезь обратно, — раздался сзади немного запыхавшийся голос Дилюка. — Давай-давай, — поторопил он, когда Кэйа попытался крутить головой, чтобы рассмотреть, откуда Дилюк сумел сюда попасть. — Крыша старая, даже не думай сюда забираться.

— Тебе, значит, можно, — Кэйа спрыгнул и отодвинул стул в сторону, чтобы Дилюку было просторней приземлиться, — а мне почему нет?

— Потому что я знаю места, где черепица перекладывалась, — сообщил парень, довольно шумно спрыгнув. — Рассказывай.

========== Глава 6 ==========

Кэйа достал письмо, неаккуратно сложенное в три раза, из набедренной сумки, где носил мору. Но прежде, чем начать рассказывать, затребовал свой обещанный чай. В горле пересохло не то от недавней беседы с шестерками лжеотца, не то от запаха Дилюка.

— Он… или, наверное, правильнее сказать «они», — ведь это организация, а не один человек, решил Кэйа, отпивая долгожданный чай. — В письме указано место и время недалеко от винокурни «Рассвет», там прям так и написано, — возмущённо добавил он, стягивая ботинки и забираясь на кровать. — Вверх по течению реки, и там меня обещают встретить. А эти ребята, — он кивнул на дверь и взял в руки свою чашку, грея отчего-то холодные пальцы. — Они мне посоветовали идти одному, иначе встреча не состоится.

— Ты же не думаешь, что так и стоит сделать? — Дилюк развернул письмо, пытаясь найти в нем какие-то ответы, но все было сухо и безлико, все, как и описал Кэйа.

— Нет, но там открытая местность, все видно, особенно если кто-то будет наблюдать с верхушки водопада. И за городом следят, возможности собрать отряд для перехвата нет, думаю, если торговцы заподозрят что-то, то пошлют сигнал. Выдвинем мы отряды перед назначенным временем или после — все будет заметно. К тому же мы не знаем, насколько много в Мондштадте их людей.

— Верно, но а если мы не справимся вдвоем? Вдруг это ловушка?

— Я думаю, мне нужно подыграть, дать ложную наводку, потом доложить Варке. Наоборот нельзя, он переиграет и испортит весь план, знаю его. Варка будет действовать в лоб, а значит, мы можем так и не выяснить, кто стоит за всем этим. К тому же тут больше личное, хочу проверить свои силы и расквитаться с Олберичами.

— Олберичами?

— Да, будем звать их так, пока не узнаем истинную организацию, все равно моего отца звали, как сказал Дайн, не так. Пока нас не будет в городе, я попрошу Розарию и Хоффмана отслеживать торговцев, они смогут действовать тихо. Я надеялся, что не придется их впутывать, но, к сожалению, надо.

— Ты думаешь, они клюнут на твою наводку? А если нет? Если у них уже есть свой агент и они тебя проверят, что тогда?

— А какие у нас еще варианты? — насупился Кэйа, сведя брови к переносице. — Или предлагаешь пустить всё на самотек, сдать назад? Или просить Варку поймать банду, а до верхушки так и не добраться?

— Твоя безопасность в этой операции…

— Дилюк! — рявкнул Кэйа, обрывая его фразу. — Я капитан, я был в экспедиции под грифом секретно, меня могли не раз убить, я шпионил для Мондштадта, а вернулся только благодаря проворности Лизы. Не спрашивай, я не смогу рассказать подробности. Сейчас я могу в любой момент уйти на пенсию за выслугу, и мне будет платить столько, как если бы я жизнь положил на благо региона. Я не песочные замки строил в Сумеру.

— Я понял, — хмуро подвёл Дилюк. — Понял. — Но смириться с тем, что Кэйа хочет рисковать, он не мог, что-то ныло в груди, скребло от волнения перед грядущим. — Но что делать мне?

— Наблюдать из засады, — уже спокойно ответил Альберих, — а в случае провала помочь с отступлением. И ещё, — задумчиво продолжил парень, — если у тебя есть на винокурне проверенные люди, то я знаю, куда им нужно подойти, чтобы найти один из разведовательных отрядов на границе с Ли Юэ. Обычные пограничники, они будут идти со смены рано утром, как раз в пятницу. Если их скрытно перенаправить на винокурню и оставить до обеда, то это не вызовет подозрения ни у шестёрок, ни у Варки — он забьет тревогу только к ночи. Таким образом, в случае неудачи они смогут прийти на помощь.

— У рыцарей есть Глаз Бога? — Дилюк оценивал силы подкрепления.

— Только у Гарри, Анемо, но этого, я думаю, нам будет достаточно.

***

Полуденное солнце припекало макушку, когда Кэйа миновал винокурню. Дилюк, по их плану, должен был занять позицию в ангаре вместе с рыцарями. Так как с отрядом Кэйа не пересёкся, то полагал, что тех всё же удалось перехватить — это немного успокаивало. Подходя к водопаду, он почти не нервничал. Еще сегодня утром его бил адреналин, как перед боем, это было очень личным и будоражило его так, словно Альберих отправлялся на свое первое задание. Он пытался оставаться в точке, видимой Дилюку, и не подходить вплотную к водопадам, все-таки в условиях встречи они не упоминались. Кэйа осмотрелся: по равнине никого не было, пока глаз не зацепился за силуэт на верхушке водопада. Рывок, и фигура в плаще планирует прямо к нему, и, о Архонты, Альберих узнает его.

— Ты? — На долю секунды он потерял самообладание, рука по инерции схватилась за меч.

— Без паники, — Дайнслейф стянул капюшон, и на его лице не было и намека на агрессию или злость. — Это маленькая благодарность за лечение. — Портал создался взмахом руки, но Дайн не торопиться скрыться в нем. — Там люди, которые желали тебе зла. Они твои.

— Как это понимать? — растерялся Кэйа, но боевой настрой всё ещё заставлял сжимать рукоять меча.

— Когда я узнал, что некий Олберич представился твоим отцом, что несколько порочит его доброе имя, я не смог оставаться в стороне. Знаю, что они никакого отношения к Каэнриаху не имеют и даже не понимают величину твоей реальной ценности.

— Моей что? Ты о глазе? — Вопрос был скорее риторический, Альберих ещё не до конца достиг понимания происходящего. — И ты просто взял и поймал их? Так просто?

— Так просто. — Конечно, Дайну пришлось отложить свои более важные дела, но он имел огромный опыт для осуществления задуманного. Напасть на след, имея имя, — что может быть проще, если знаешь, к кому обратиться. — Они лишь локальная банда, работают на Фатуй. Замахиваться на Снежную я тебе сейчас не советую, а вот продолжить зачищать Мондштадт по твоим силам. Не отягощай свое бремя местью, — с грустью добавил он. — Если мои руки дотянутся до них, то я попытаюсь, но у меня нет уверенности, что сам я справлюсь.

— Мы вмести можем справиться, раз на то пошло, — Кэйа был уверен в своих силах.

— Нет, — покачал головой Дайн. — Если бы было всё так просто, то я бы справился и сам.

— Хочешь сказать, что я слаб? — Эта мысль неприятно задела.

— Ты можешь стать очень сильным, сильнее, чем я, но неужели твоя цель в поиске силы? Твоя цель в мести? Неужели ты хочешь убивать не ради защиты, а ради своих амбиций? — Взгляд Дайнслейфа леденел с каждым словом. — Я привел тебя сюда не за этим. Ты волен сам выбирать свой путь, но дороги назад нет. У тебя не будет семьи, не будет вина, любви, радостных дней. Тебе нравится рисковать, чувствовать вкус победы, но, убивая каждый день, не доедая, не высыпаясь, ты будешь несчастнее хиличурла, ведь даже они позволяют себе забываться в песнях и танцах у костра.

— Я не знаю, чего я хочу, — сокрушенно выдохнул Кэйа.

— А я хочу, чтобы ты прожил достойную жизнь, — отрезал Дайн. — И это никак не связано с героическими победами над приспешниками и Царицей. Они лишь полбеды. Защищай Мондштадт, тебе это по силам, тут есть кому прикрыть тебя. Пей вино, познай любовь, создай семью. Твои родители желали бы тебе именно этого.

— Ты хорошо их знал? — Почему бы не спросить, раз Дайнслейф в который раз упоминает обо этом.

— Очень хорошо, но нам надо извлечь из портала этих людей, они не могут там дольше находиться. — Естественно, преступники могли там пробыть гораздо дольше, но Дайну было необходимо перевести тему, что не ушло от Кэйи. — И знаешь, если бы я не был проклят, то мечтал бы завести семью. У тебя же эта мечта осуществима. В какой-то мере я проецирую твою жизнь как возможную для себя, сложись всё иначе. И надеюсь, что королевский род не прервется, Каэнриах жив, пока жив король.

— Некоронованный и без королевства, — фыркнул Кэйа, совершенно не зная, как реагировать на полученную информацию.

— Если у меня всё получится, то я покажу тебе наш дом, правда, думаю, это будет не самым вдохновляющим местом, — подвёл Дайнслейф и, развернувшись к порталу, мановением руки буквально вытрусил девять испуганных человек. — Я думаю, что до встречи, Кэйа, — и с этими словами он шагнул в непроглядную тьму.

— Какой же бред, — возведя взгляд к небу, посетовал Кэйа, но связанные пленные не дали расслабиться и отойти от разговора. — А вас ждёт не менее занимательный разговор в темницах Ордо Фавониус. — Приторно улыбнувшись, Кэйа порадовался, что преступники могут лишь что-то мычать и рычать из-за кляпов. — Вот и договорились.

Вечером этого же дня Кэйа сам не понял как прошёл собственную квартиру и очутился у дверей таверны. Возможно, потому что он думал о Дилюке и хотел поделиться информацией, выбитой из преступников, а может, просто хотел увидеть его.

— А мастер Рагнвиндр ушел минут двадцать назад, — ответил Чарльз, отвлекаясь от разговора с новым стажёром. — Желаете выпить?

— С собой бутылочку упакуй, пожалуйста.

По пути назад Кэйа завернул к Бланш за свежим батоном с хрустящей корочкой, взял ломоть сыра и килограмм яблок. Ароматы из закусочной пробудили аппетит, а готовить совсем не было желания, и, недолго думая, он завернул в «Хороший охотник».

— Вам как всегда? — Официантка Сара улыбнулась: Кэйа был ее любимчиком, его щедрые чаевые завоевали ее сердце.

— Да, душечка, спасибо. — Сегодня Кэйа чувствовал томительную усталость, возможно, это было связано с насыщенным днём, а может, так себя проявлял приближающийся цикл.

— Ваш куриный шашлычок с грибами, — оповестила Сара через какое-то время, выводя Кэйю из задумчивости. — Хорошего вечера!

— Хорошей торговли, — подмигнул Альберих и, не забыв о чаевых, пошёл домой.

Кэйа поднялся по лестнице на второй этаж, толкнул общую дверь плечом и, стараясь не растерять покупки, пытался извлечь из сумки ключи от входной двери.

— Давай я помогу.

Предложение, озвученное Дилюком так вовремя, но так неожиданно, заставило Кэйю выронить оберегаемый бумажный свёрток от Бланш. Никто из них не успел его подхватить, и порвавшаяся от удара упаковка выпустила на волю килограмм кисло-сладких яблочек. Шашлычок и вино Кэйа крепче прижал к груди, а свободная рука по выработанной годами привычке уже крепко сжимала рукоять меча.

— Двалин тебя дери, Дилюк! — облегчённо и в то же время раздражённо выдохнул Кэйа.

— Извини, — почему-то он улыбался, пытаясь собрать яблоки с пола, насколько это возможно, в дырявый пакет; часть яблок ему все-таки пришлось сложить на прижатое к груди предплечье. — Вот, смотри, даже не побилось, — он покрутил одно из яблок в руке.

— Что-то случилось? — Кэйа отпер дверь и прошел внутрь, сваливая продукты на тахту в прихожей. — Заходи.

— Я думал, ты не зайдешь в таверну, и решил сам зайти. — Дилюк уже оценил бутылку вина из «Доля Ангелов». — Хотел узнать, удалось ли что-нибудь выяснить.

— Кое-что удалось, — согласился Кэйа. — Я карту взял, покажу, что мы с Варкой решили. Будешь куриный шашлычок? — спросил он, идя на кухню. — Тут более чем достаточно для двоих, — настаивал Кэйа, зная, что Рагнвиндр будет вежливо отказываться. — Я еще и салат порежу.

— Я, честно сказать, сыт, но от салата не откажусь. — Дилюк сгрузил яблоки в мойку. — А, кстати, заходила Розария, просила тебе передать. — Он извлёк из кармана сюртука тонкую книгу, больше похожую на брошюру с молитвами у монахинь в соборе Барбатоса. — Доверься чувствам, — прочитал он название, протягивая книгу Кэйе.

— Хах, она была серьёзна насчёт неё, — нервный смешок слетел с губ Кэйи, но книжицу он забрал. — Будешь вино? Не говори, что нет.

========== Глава 7 ==========

Вечер прошёл так легко и так приятно, что Кэйа долго лежал в кровати не в силах уснуть. Дилюк не выходил из головы, его смеющиеся глаза… Эти алые, словно тлеющий уголь, глаза, теплые, несущие ген древней крови детей Мураты, народа Бога Войны. Его улыбка принадлежала его матери; в детстве они смотрели на картину с ее изображением и думали, что она ангел, белокурый, прекрасный ангел, отправившийся домой, подарив Крепусу часть себя — Дилюка. Вихры пламенных волос, стянутые низко на затылке, хотелось распустить, чтобы прильнуть и вдыхать их запах… Архонты, он с каждым днём все меньше и меньше может противостоять своим желаниям: запах альфы овладевал им и он не мог ему сопротивляться. От Рагнвиндра пахло сладким белым виноградом и горячей древесиной. Казалось бы, что тут такого, запах, просто запах. Но Кэйе до дрожи хотелось быть ближе, и сила этого желания постепенно превосходила в чувстве стыда. Архонты! А если для Дилюка он всё так же воспринимается братом? И эта ссора, последующая разлука и примирение не заставили его смотреть иначе на Альбериха? Кэйа нащупал светоносный камень на тумбочке и вложил в переносное устройство — свет равномерно разлился по комнате, словно наступил день. Покрутив камень и отрегулировав яркость, парень вымученно вздохнул и взял книжку Розарии. Читая через строчку почти буквально, в какой-то момент он заинтересованно вернулся к одному абзацу и хмыкнул: девушка тогда действительно почти процитировала строчки из книги. Кэйа подумал, что правда, зачем он ломает себе голову, накручивает себя, надо что-то предпринять. Говорить прямо, есть всё-таки риск, хотя если Дилюку он не безразличен, хоть немного, то не он откажется от него, даже если узнает, что… Нет, Кэйа не влюблен, не так, во всяком случае, он представлял себе это чувство. Любовь — это словно описание чего-то конкретного, но по факту не совсем так, во всяком случае, для Альбериха. Он не мог эту кипу разных чувств и эмоций охарактеризовать одним простым словом. Кэйа дорожил их счастливым прошлым, у него захватывало дух в те минуты, когда они стояли плечом к плечу в одном отряде рыцарей, он ужасался ярости Дилюка, его черной ненависти, когда-то направленной на него самого, он не мог им надышаться, сразу тепло и хорошо становилось рядом с Рагнвиндром. Альберих доверял ему, он простил его и был бы счастлив, чтобы их крепкая связь больше не рушилась. Он точно любил его как брата, как часть семьи, но постепенно, с возрастом, это больше переросло в соперничество, нежные детские чувства притупились, заменившись крепкой дружбой. Потом страх, полное разочарование, разбитые надежды, чувство безысходности и предательства враз перечеркнули светлое прошлое, о котором становилось больно вспоминать, равно как и приятно. Но стоило им начать сначала, когда они поняли друг друга, росток тепла вновь зацвёл, а сводящий на нет всю выдержку запах заставляет этот росток преображаться в нечто совершенно иное и по-своему прекрасное.

***

— Уже прочитал? — поинтересовалась, не веря, Розария. — За пару вечеров?

— Она же тонкая. — Для Кэйи прочесть что-то за пару вечеров никогда не было проблемой. — Сегодня у меня короткий день, вот и решил занести. Как малышка Барбара? Она правда получила Глаз Бога?

— Да, светлый ребёнок, просит, чтобы я потренировалась с ней, несмотря на то, что ее направление в лечении. Говорит, что хочет уметь постоять за себя, — в ее тоне было понятно, что Розария это одобряет. — Закончу с садом заниматься и поведу ее на площадку — меткость тренировать.

— Вижу тебя в этой грядке и фартуке, и не верится, — посмеялся Кэйа. — Такая лапочка.

— Убегай, Кэйа, дам тебе фору, — в шутку пригрозила Розария, заполняя лунку таким же ростком, каких в лотках было еще достаточно много.

— Хорошего вечера, — помахав девушке рукой, Альберих бодрым шагом пошел домой.

Однако, уже подходя, он засомневался: может, нужно заглянуть в лавочку Бланш? А может, заглянуть… Нет, выпить не хотелось, а вот поговорить с Дилюком очень даже. Хотя они обсудили показания группировки, какой должен быть повод? А может, его в «Доля Ангелов» и не будет, ведь Чарльз нашел себе нового помощника. Может, он занят на винокурне? А чем он вообще занимается в свободное время? За этими думами Кэйа и не понял, как оказался на пороге таверны.

— Мастер Рагнвиндр у себя, — ответил Чарльз, когда Альберих сообщил, что ничего заказывать не собирается.

— У себя? На третьем? — Бармен угукнул и продолжил натирать бокал.

Дверь на третий этаж к лестнице была открыта. Поднявшись и засомневавшись немного, Кэйа все-таки постучал. Что он может предложить: поболтать, прогуляться? Помочь с чем-нибудь? В любом случае, он хочет увидеть Дилюка, цикл близко, чувства обострены, ему всё труднее себя отговаривать от встречи с альфой без важного повода. Рагнвиндр открыл не сразу, и он явно не ожидал увидеть Кэйю. Парень осмотрел его с ног до головы, словно убеждаясь, что он в порядке, прежде чем расслабиться и поздороваться.

— Нет, ничего не случилось, сегодня минимум задач, вот уже как с трёх часов дня свободен, скучно, думаю, зайду к тебе, — пожал Кэйа плечами; это звучало как оправдание, но и являлось чистой правдой. — Не занят?

— О, нет, незанят, заходи. — В таверне все ещё было почти пусто и помогать Чарльзу не нужно было, к тому же тот нашел для себя развлечение в виде очередного стажёра. — Хочешь что-нибудь выпить?

— Нет, на самом деле. — Кэйа вошёл в комнату, не зная, куда себя деть. Приходя по делу или навеселе от вина, Кэйа чувствовал себя куда лучше. — А это что? Планируешь прием, как в добрые времена?

— Ты помнишь ее? — Дилюк поднял карнавальную маску с кровати. — Отец надевал ее на последние карнавалы. Я нашёл чемодан в шкафу, там и костюм есть. Совершенно не понимаю, как эти вещи тут оказались.

— Наверное, кто-то из слуг перепутал, — предположил Кэйа, с тоской смотря на маску. — Померь, тебе должно пойти.

— Ты считаешь? — Но руки сами поднесли ее к лицу. — Похож?

— Ты? Конечно, ты ведь его сын, — Кэйа печально улыбнулся. — Ты похож и на Фрэю… А костюм? Может, примеришь?

— Он мне не по плечу, — смущённо заметил парень. Чтобы владеть двуручником, требовалась сила, и Дилюк вырос подстать своему оружию. — Но плащ, — он открыл шкаф и достал глубоко бордовый, почти черный, плащ с капюшоном, расшитым объёмной тесьмой виноградной лозы. — Великолепный, правда?

— О, да, — восторженный Кэйа не удержался и прошёлся пальцами по высочайшего качества бархату. — Просто сказочный.

— Как думаешь, может, правда стоит устроить небольшой прием? Думаю, Гильдию искателей приключений Мондштадта подбодрит подобное мероприятие к спонсорству в этом сезоне.

— Почему небольшой?

— Я отвык, да и впервые придется организовывать всё самому. — Дилюк так и не смог продолжить традиционные собрания акционеров и почётных покупателей.

— Боишься ударить в грязь лицом? — хмыкнул Кэйа, забирая плащ с вешалки и облачаясь в него. — Я могу помочь, если позволишь присутствовать на вечере.

— Ты получил бы приглашение в любом случае. — Дилюк играючи поклонился, словно приглашая на танец. Это была шутка, но он почувствовал вложенную в руку ладонь омеги.

Рагнвиндр замер, борясь с желанием притянуть Кэйю к себе в ложном танце, так близко, насколько это возможно, чтобы почувствовать тепло его тела, ощутить его всего и сразу, а затем накрыть поцелуем его рот. Альфа рвался наружу всегда, когда он чувствовал запах Кэйи, но сейчас это желание было так ярко и фантастично даже без феромона. Он замешкался, и в миг, когда Кэйа уже собирался что-то сострить, выпрямился, сверкая голодным взглядом, и резко сделал скользящий шаг правой ногой вперёд, Дилюк вёл Па де Вальс. Без музыки продолжать это было бы странно, но Кэйа не выглядел против.

— Сноровку я не растерял, — прокомментировал спустя второй круг Кэйа; пространство, конечно, не позволяло танцевать полноценно. — Да и ты, вроде, тоже.

— Ты чувствуешь себя комфортно, когда кто-то ведёт, — заметил Дилюк, продолжая их попытку танцевать. Его рука еле касалась талии Кэйи, но тонкая преграда рубашки позволяла чувствовать тепло его кожи.

— За время экспедиции случались и приятные вечера, с танцами и выпивкой, а если эти вечера были с Доу на её корабле… — он расплылся в улыбке. — Ее чуть не выгнали с причала Миллелиты, но, поняв, с кем именно они говорят, вежливо попросили быть тише.

— Ты не скрывал там свой пол? — Дилюк решил, что хочет услышать это от парня прямо, понять, почему он хранит в тайне свою истинную суть.

— О, нет, в другом месте куда проще начинать с чистого листа, хоть и непривычно… Это вообще сложно — начать воспринимать себя иначе. — Они остановились. — В Мондштадте меня считают альфой с детства. Как только я тут появился, и сколько я себя помню — для всех я альфа. И, наверное, если бы не эта экспедиция, в которой я принял решение быть честным перед самим собой и не выдавать себя за того, кем не являюсь, то я никогда бы не смог принять себя.

— Если ты принял себя, то почему до сих пор скрываешь перед Мондштадтом? — Дилюк не хотел убирать руку, так приятно было касаться Кэйи, но вдруг тому это неприятно?

— Мне так нравится флиртовать с девушками, — посмеялся Кэйа. — Это приятно, они мило краснеют и фыркают. Ну, а если откровенно, — помедлив, добавил парень, — то я и сам не знаю, что мне нужно для того, чтобы однажды выйти из дома и не принять зелье. В любом случае это ненужное внимание.

— Тебе нравится внимание девушек? — Дилюк переспросил, так как смысл от него ускользал. Женщины не чувствовали феромон ни других омег, ни альф, хоть и имели свой собственный. Редко, но пары двух омег встречались.

— Да, но… В общем, я о том, что я боюсь оказаться на их месте. Они такие душки, они словно всегда готовы любить и быть любимыми. Но если я дам себе волю, влюблюсь в альфу, и что мне потом с этим делать? — сердце Кэйи трепетало в груди, словно он ходил по тонкому льду — как же страшно открываться, но обратного пути нет.

— То же самое, если бы ты был альфой и влюбился в омегу, — пожал плечами Дилюк; еле уловимо ему стал мерещиться омежий запах Кэйи.

— Не забывай, что я парень и после связи с альфой во время цикла моё тело будет… эм, нуждаться в этом постоянно. У меня уже начинается привыкание к этому составу, пора менять формулу зелья.

И словно только сказав это, он осознал, как близко они стоят друг к другу. Альберих редко смущался, но не тогда, когда омежья сущность брала верх — эта сторона меняла его, и привыкнуть к ней всё еще было трудно. Кэйа плавным движением отступил и сел, зная, что под ним окажется кровать, однако смотреть на Дилюка снизу вверх тоже была не лучшая идея.

— Не знаю, как сильно пробивается мой запах, но, думаю, нужно поторопиться с тестовыми заготовками Лизы, — продолжил парень. — Потому что лично я начинаю сильнее реагировать… В общем, ты понял, — неловко подвёл Кэйа свои откровения.

— Тебе никто никогда не нравился? Я имею в виду, настолько, чтобы захотеть связи? — Дилюк все-таки сел на стул и снял карнавальную маску. — У меня тоже мало опыта, на самом деле, весь он, признаться честно, получен из борделей. Так что в любви я далеко не эксперт. И чтобы было честно, отвечу первый на свой вопрос — нет, меня никогда… — «до этого», — не волновал запах омеги так, чтобы я терял голову. И, в целом, я не был увлечен кем-то, чтобы начать отношения.

— Если убрать запахи и абстрагироваться от вторичного пола, то я могу сказать, что мне всегда нравились девушки, и я всё еще к ним неравнодушен. Но после открывшегося во мне вторичного пола они редко когда будят во мне сексуальные желания. Первый, кто узнал обо мне, был Хоффман, мой запах прорезался прямо во время учебного спарринга. — Кэйа ухмыльнулся, возведя взгляд к потолку. — Архонты, это было так странно, но мы сходили с ним на два отстойных свидания.

— С Хоффманом? — Это ведь было прямо у Дилюка под носом, как сложно в это поверить!

— Да, сам по себе он хороший парень, но его попытки ухаживать вгоняли меня в ступор и иногда раздражали. Впрочем, он единственный, кто подходил мне по возрасту из знающих обо мне людей. И я решил, что можно попробовать. Целоваться мы не умели, а именно этим закончилось наше второе и последнее свидание. — Кэйа посмеялся, благодаря про себя Богов за оттенок кожи, который не выдаёт его горящих щёк. — А в Сумеру был человек, его запах был острым и будоражащим, идеальный запах, но меня он по-особенному не чувствовал. Даже если бы мы оказались так называемой идеальной парой, то ничего бы не вышло, мы были по разные стороны. Я даже не знаю, выжил ли он после завала и, на самом деле, не хочу знать. Мне вообще везёт встречать людей с подходящим запахом, с которыми не могу быть по тем или иным причинам.

— Был еще кто-то? А ты говорил им об этом?

— Шутишь? Нет конечно… Вот представь, если бы я сказал, что твой запах влияет на меня? — Кэйа фыркнул, всплеснул руками, словно это за гранью возможного, так, как если бы это было совершенно не так.

— Я? — Дилюк растерялся и не мог подобрать слов. Сейчас такой момент, когда от его ответа могло зависеть многое, стоит ли рискнуть ради иллюзорного шанса?

— Ну, вот видишь, — вздохнул Кэйа. Тон его был печальнее, чем хотелось. — Я, возможно, до сих пор воспринимаюсь тобой исключительно как названый брат. Так что, думаю, ты понимаешь, что иногда подобные вещи могут отвернуть от тебя человека.

— Нет, всё не совсем так, — задумчиво ответил Дилюк. — Мне никогда не говорили нечто подобное, на самом деле, и я просто не уверен, какая бы была моя первоначальная реакция. Но запахи в нашей жизни играют важную роль, и если я этому человеку подхожу, то как я могу не дать нам шанс?

— То есть, ты бы дал мне шанс, окажись, что твой запах мне подходит? Вот мне? Серьезно? — Руки затряслись от волнения, и Альберих скрестил их на груди, чтобы унять дрожь.

— Конечно, — с готовностью ответил Дилюк, молясь, что не роет себе могилу. — Когда ты вернулся в Мондштадт, таким другим, нежели я тебя запомнил, это заставило смотреть на тебя иначе, не как на человека, с которым я рос и который всегда был рядом, а как на отдельную личность. И когда я понял, что запах омеги в твоей квартире принадлежит тебе, то пазл сошёлся, но и мир перевернулся. Знаешь, словно до этого я смотрел на тебя и даже не задумывался о том, что что-то не так, а когда узнал, то все стало правильным и логичным. Иллюзия спала, и ты для меня открылся совершенно иным, знакомым и незнакомым одновременно. А ты сам дал бы человеку шанс, если бы он признался, что ты ему подходишь?

— Человеку? — В голове у Кэйи творилась неразбериха. Он пытался не мотылять ногой, не отстукивать каблуком, а тут еще такой вопрос. Альберих даже не может придумать такого возможного человека.

— Вот мне бы? — Зачем далеко ходить, ведь правда же?

— Да, думаю да, — Кэйа нервно улыбнулся. — Ну, знаешь, нас ведь многое связывает. Мы пережили катастрофическую ссору и смогли вновь стать друг для друга опорой. И вообще, ты хорош собой… И твой запах правда мне подходит, но это было бы дико, если бы в шестнадцать я побежал к тебе делиться чем-то подобным. Я в принципе чувствовал себя предателем, мы ведь считали друг друга братьями. — Кэйа просто не мог смотреть Дилюку в глаза.

Альберих сглотнул, хотя во рту было абсолютно сухо. Архонты, что же он только что сказал? Он правда признался? Вот так, глупо сидя на кровати в этой маленькой комнате, под прицелом картины Крепуса и совершенно растеряв контроль? Чудовищная смесь эмоций, погоняемая приближающимся циклом, заставляла забыть, как дышать, на долгие секунды. Желание слиться с мебелью или сбежать нарастало, реальным же было только первое, ведь казалось, что все тело одеревенело и он не осилит и шага. И в один миг застывшее время ускорило свой бег, заставив Кэйю испуганно начать дышать, ощущая себя в объятиях альфы. Его притянули с места, заставив встать. Руки безвольно опустились вдоль тела, а подбородок упёрся в чужую ключицу. Красная пелена перед глазами, возникшая словно из ниоткуда, оказалась волосами Дилюка. А путающий сознание запах альфы бил прицельно в мозг, лишая возможности быстро анализировать.

— Я ведь своими руками разрушил наше счастье. — Слова щекотали ухо, разнося по телу Кэйи рой мурашек. — Как бы я мечтал управлять временем и всё исправить для нас, ты не представляешь…

— Дилюк, я не понимаю. — Кэйа и правда не ждал ничего подобного. Биение сердца подступило к горлу, и слышать он мог только через эту частую перкуссию.

— Ты пахнешь неизвестной мне дикой заморской ягодой, и всё, что я смог расшифровать — это нота ванили в аромате лилии калла. Таинственность и недосягаемость даже в твоем запахе, и это манит ещё больше. Я не представляю, сколько в тебе выдержки, что ты мог так долго скрывать свою тайну, во мне нет столько контроля, — шептал Дилюк, наслаждаясь ощущением близости, рисковой с его стороны и, возможно, последней, если Кэйа его все-таки отвергнет.

========== Глава 8 ==========

«Ты сказал, что дал бы шанс, я прошу тебя», — на повторе крутилась в голове Кэйи фраза Дилюка. Боги, это было словно во сне! Он так и не понял, как ноги привели его к таверне, с чего начался их разговор и как именно он перешёл к этой невероятной развязке, в голове всё спуталось. Великие Архонты, у Альбериха не было слов от переполняющих его эмоций, он сам себя не понимал, что уж до того, чтобы анализировать признание Дилюка. В это сложно было поверить, и страх, сидящий в Кэйе постоянно, сейчас вылез наружу, расправил крылья и заслонил сознание и здравомыслие. И к фразе Дилюка, сказанной прошлым вечером, дополнялась другая, возникшая из собственного сознания: «А если это ложь? Долгоиграющий и хитрый план моего унижения?». Альберих понимал, что Дилюк не может так поступать с ним, что это глупо и абсурдно, но страх не хотел покидать его. И, несмотря на боль ещё не случившегося предательства, его сердце трепетало пойманной в силки птицей от еще не до конца осознанного счастья. «Неужели может быть так хорошо? Неужели это может быть правдой?» — Он не позволял себе даже мечтать о подобном исходе, и вот теперь это правда.

Кэйа даже не помнил, что именно он ответил Дилюку на эту фразу, может, вовсе ничего? Запах дурманил сознание, и Кэйа не помнил, кто был инициатором поцелуя — это было без страсти, которую они оба сдерживали, боясь всё испортить. Невинное прикосновение, тёплое и мягкое, трепетное и потрясающее, такое нежное, что в груди сдавило от переполняющих чувств. Закончилось всё быстро, так же неожиданно, как и началось. Они замерли в тишине, пока Дилюк не предложил остаться на ужин. Но Кэйа отказался. Он сам не понимал почему, а Рагнвиндр тогда лишь прижал его на прощание к себе, прося о шансе.

Уже был обед, а Кэйа только вышел из душа. Аппетита не было, как и желания что-то делать. Сегодня был его выходной, который он посвящал бытовым делам, но мысли о вчерашнем так плотно проникли в сознание, что он всякий раз замирал в процессе уборки, думая о случившемся. Варка на эту неделю уже подготовил для него отгульный лист, а Кэйа даже не знал, сможет ли он, как обычно, прийти за списком простых поручений. Как он вообще переживет это обострение, если все его мысли только о Дилюке? Как же было бы прекрасно оказаться в пасти у Двалина, ведь желание провести эту неделю без зелий в спальне Рагнвиндра просто рвало его на части. Но Кэйа понимал безрассудность этого поступка. Нет, он не прыгнет в эту Бездну, не так сразу.

Глазунья и ломтик хлеба подгорали на сковороде, пока Альберих вздыхал у окна. Когда парень почувствовал запах гари, то спасать продукты было уже поздно, значит, придется идти к Бланш. К ней всё равно пришлось бы идти, продуктов в запасе совсем не осталось. Да и запаса мяса в холодильной камере почти не было, а им он любил закупаться в Спрингвейле у Драффа. И у Брухх всегда есть замороженные полуфабрикаты отменного качества.

— Надо идти, — сам себе сказал Кэйа и, выкинув в мусорную корзину отходы, пошел собираться.

Альберих вышел на улицу, спугнув своим появлением мальчишку, сидящего на лестнице. «И чего он побежал, словно собаки гонятся?» — мимоходом подумал парень, целенаправленно идя дальше. Пройдя фонтан и удачно заставив себя миновать трактир, уже у самого моста Кэйа словно почувствовал чей-то взгляд и обернулся.

— Д-добрый день, — поздоровался он, увидев позади себя Рагнвиндра.

— А я увидел тебя севершенно случайно, — в «совершенно случайно» верилось с трудом, — и решил составить компанию.

— Я… Я не против, — растерянно ответил Кэйа, совершенно не зная, как себя вести. — Я не на задание, просто за мясом в Спрингвейл.

— Было бы очень опрометчиво со стороны Варки отправлять тебя на задание одного, уверен, что вся группировка уже в курсе, с кем должна была состояться встреча у задержанных. — Они двинулись вперёд по брусчатому мосту. — Я хотел тебя увидеть, но знаю, что по воскресеньям ты занят. И я правда не настаиваю с ответом и вообще хотел извиниться… Возможно, я поспешил на эмоциях и для тебя это было слишком быстро.

— То слова из тебя не вытянешь, то вот… — Кэйа помнил, что Дилюк по-прежнему придерживается стратегии быть с ним откровенным, и это на самом деле работало. У него просто не было шанса из-за недосказанности напридумывать себе что-то лишнее. — Тот мальчишка на моей лестнице твой шпион?

— Это перебор, согласен, — пробурчал повинно Дилюк. — Но заходить без приглашения я посчитал более недопустимым, нежели найти с тобой встречу в городе.

— Все в порядке, — отмахнулся Кэйа. — Ты правда ждёшь от меня ответа? Я думал, что всё было очень красноречиво, когда мы…

— Твой побег не был красноречив, — резюмировал Дилюк, идя рядом так близко, насколько это было возможно в данной ситуации. — Я не хочу навязываться, хотя именно это я и делаю, но ты не даёшь мне покоя. Со мной это впервые, и я теряюсь, поэтому мне важно сказать, что вне зависимости от твоего решения я хочу быть рядом. И даже если ты выберешь другого человека в пару, выйдешь замуж, я хочу оставаться для тебя тем, на кого ты всегда сможешь положиться.

— Если я начну говорить о всех своих мыслях, которые меня иногда мучают, то монолог выйдет длиннее, — посмеялся Кэйа, но он понимал, что чем больше слышит, тем спокойнее ему становится. — Но я признателен, что ты выворачиваешь душу. Благодаря твоим страданиям большая часть моих собственных терзаний исчезает. — Он остановился, желая видеть лицо Дилюка. — Я с шестнадцати лет был готов скрывать свою тягу к тебе, но оставаться рядом, так что я понимаю тебя, и если мне посчастливилось всё-таки быть с тобой, то я только хочу, чтобы это была не шутка.

— Я хочу тебя обнять, но ты не позволишь. — В воскресенье дорога была оживленная, не только Кэйа хотел приобрести продукты — с многих поселений в Спрингвейл стекался народ за свежей дичью, молоком, яйцами и кабаньим мясом.

— Я знаю, что на одних обьятиях я не сдержусь, — признался Кэйа. — Смотрите, это ведь капитан Ордо Фавониус и прославленный винодел, они же оба альфы, какое непотребство, — передразнил он реакцию возможной публики.

— Твой цикл — еще одна причина, почему я выбрал подобный вариант встречи. — Они продолжили путь, оба смущенные откровенностью и в то же время окрылённый счастьем. — Я не хочу спешить, хочу, чтобы наши отношения развивались, как подобает.

***

— Кэйа, надо попрощаться с остальными гостями. — Дилюк пытался собрать в кучу самообладание.

— Они найдут выход, — выдохнул Кэйа и с упоением продолжил поцелуй.

Альберих потерял голову от вина и запаха, как ни разу до этого, даже во время цикла. Можно было сказать, что виноват Рагнвиндр с предложением, что на карнавале Кэйа может быть самим собой и не принимать зелье, ведь его никто не узнает. И правда, из приглашенных он знал единицы, и тех-то со времён юности, когда, как и сейчас, был участником приемов Крепуса. Его цикл закончился, а вот желания, которые копились все это время, только сейчас нашли свободу.

— Мы не сможем остановиться, — запротестовал Дилюк, но, в противовес словам, его же руки забрались под шелк рубашки и с жадностью исследовали рельеф спины парня.

— Мы можем не заходить до конца, — к этому Кэйа и сам не был готов. — Но я хочу тебя, я так хочу тебя, — между слов он рассыпал пылкие поцелуи, касался влажными и отчего-то холодными губами скул, шеи и груди. Рубашку Дилюка он методично расстегнул до самых брюк, в которые она была заправлена еще в самом начале.

— Боги, Кэйа, — зашипел Дилюк от переполняющего желания, когда язык партнёра влажно прошёлся по его соску. — Доверься мне. — Рагнвиндр не мог больше не действовать — он подхватил Альбериха под подтянутые ягодицы и в пару широких шагов перенёс в кресло, нависнув над ним и сорвав напористый поцелуй с уже припухших губ. Дилюк рухнул на колени перед Кэйей. — Я очень давно хотел это сделать.

— Что ты делаешь? — поинтересовался последний, готовый на всё что бы не предложил сейчас альфа.

— Думаю, ты знаешь, — отрывисто обронил Дилюк, справившись с ремнем и пуговицами. — Приподними бедра. — И как только его послушали, он стащил брюки омеги к самым щиколоткам.

Оказавшись между разведенных ног Кэйи, который оценивал его действия блестящим пьяным взглядом, прислушиваясь к его частому дыханию и ощущая его запах так сильно, Дилюк готов был наплевать на всё и спустить тормоза окончательно. Его останавливал не только свой собственный план, который он уже смягчил, поддавшись соблазну, но и то, что у Кэйи не было партнёров до него. Дилюк идеализировал их будущее, и он желал сделать всё как можно правильнее в их безумном союзе. Так что он даст Альбериху минимум из того, что может и хочет предложить. Проведя ладонями вверх по стройным и крепким бёдрам, он с упоением смаковал эти ощущения, но чем больше он видел и чувствовал, тем сильнее становилось его желание. Шелковые петельки выпустили перламутровые пуговицы без усилий, открывая доступ к изнывающему желанием члену, и Дилюк, жадно вдыхая запах возбуждённого омеги, с алчностью принял его в рот. Кто издал первый стон удовольствия, он или Кэйа, Дилюк так и не осознал, желая раствориться в этих ощущениях, запомнить вкус, тяжесть на языке, то, как бьётся кровь в венах под губами, крепко обхватывающими ствол; для него пропал реальный мир. Пальцы Кэйи впивались в его плечи, бедра, которые он держал, норовили податься вверх, навстречу, глубже насаживая, и то, как распирало глотку, когда он брал глубже — все это сводило с ума. Вот, вот сейчас это точно стонет его омега, путаясь в его волосах пальцами и дрожа ногами. Он чувствовал, как Кэйа близок, и стоит Дилюку прикоснуться к себе сквозь брюки, он вздрагивает всем телом. Оргазм проносится разрядами, и он, словно мальчишка, кончает в собственные брюки, но у него нет возможности огорчиться, ведь это прекрасно и безнадёжный ответ его организма на его чувства ожидаемо силен. Их разделили секунды, и спустя фрикцию Кэйа, с запрокинутой головой, вжатый в кресло, выгибается, словно кошка, и скулит, содрогаясь долгой волной оргазма.

— Я, — задыхаясь начинает Кэйа, — я тоже хочу.

— В следующий раз, — обещает Дилюк, смотря на парня снизу вверх и всё еще сидя у его ног.

— Я не могу пошевелиться, — признается Альберих, мелкая дрожь всё еще пробивает его тело.

Но, несмотря на сказанное, Кэйа наклонился порывисто вперёд, когда Дилюк только достал платок из кармана, чтобы привести их обоих в хоть немного подобающий вид, и, обхватив лицо альфы руками, вновь накрывает его покрасневшие, как и свои собственные, припухшие губы долгим глубоким поцелуем, с непривычкой ощущая свой собственный вкус на губах Дилюка. Попрощаться с гостями они так и не вышли.

***

— Хоффман остаётся, — ответила Розария, зло отпив из бокала вино. — Он конечно хотел погеройствовать… Ну а ты?

— Я тоже не пойду с Варкой, — хмыкнул Кэйа. — Может быть, четыре месяца назад и пошёл бы. Но сейчас, думаю, что моё место тут. К тому же нужно помогать Джинн.

— Благоразумно, — кивнула Розария. — Почему она, а не ты?

— Я отказался, слишком много бумажной работы, я еле свой минимум выполняю: отчёты, кажется, порой только прибавляются, когда садишься их заполнять и архивировать. Быть Магистром, даже временным, — это сковать себя рамками, точнее, стенами кабинета. — Парень вздохнул. — С другой стороны, Варка отправляется решать то, что касается и меня частично.

— Ты про похитителей детей?

— Вербовщиков, да, — невесело ухмыльнулся Кэйа, вспоминая, как тем было несладко при допросах. — Но и насчет тех новостей, которые я принес из Сумеру. Даже знаю, куда приведет его в дальнейшем это расследование…

— В Снежную. — Откуда это было известно Розарии, Кэйа решил не спрашивать, но кивнул. — Не удивлена, всегда всё связано со Снежной. Ну, а что насчёт… того, что ты говорил на прошлой неделе?

— Нет, теперь это как-то совсем не кстати будет, я не готов раскрыть себя, это так всё усложнит.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Розария. — Я, смотря на твои метания, на всё твое положение со стороны, поняла, что нам с Хоффманом надо выбираться из тени. Я долго думала, смотрела на твою ситуацию, видела отчасти себя на твоем месте. Нас объединяет неуверенность, в первую очередь, в самих себе. Мне кажется, что я буду казаться слабой, что все решат, словно я, как дева в рюшах, спряталась за спиной мужчины, ища защиты. Но это ведь не так?

— Нет, конечно же нет, — поспешил опровергнуть Кэйа ее дурную мысль.

— Но ведь найдутся дураки, кто так подумает, — смиренно сказала Розария, наблюдая за мерцанием бликов в вине. — Но я поняла, что ещё более слабой я становлюсь в своих глазах, не решаясь вступить в этот бой.

***

Некоторое количество лет спустя, после преодоления большинства испытаний, подкинутых жизнью, и мелких семейных ссор, Дилюк и Кэйа мирно сидели за общим столом. Ужин подходил к концу, а вопросы Рагнвиндра так и витали, невысказанные, в воздухе. Его муж в последнее время изменился и ведет себя как-то странно, словно что-то скрывает. Спросить прямо? Но это заденет его чувства недоверием. А вдруг случилось что-то плохое? Последние недели Кэйа не посещает со своей подругой Розарией «Долю Ангелов». Они собираются тут, в выкупленном родном поместье, и секретничают в малой гостиной только лишь вдвоем. Бывало так и раньше, но сейчас, вкупе с задумчивостью мужа и его общей нервозностью, в голову лезли дурные мысли.

— Нам надо поговорить кое о чём, — вздохнул Кэйа смиренно, словно взошел на плаху и обратился к своему палачу.

— Что? — отрывисто спросил Дилюк. Он словно был готов взорваться, и эмоции он не сдержал — вышло требовательно и грубо. — Прости, я просто чувствую напряжение последние дни и очень надеюсь, что ничего страшного не…

— Ничего страшного, — хмыкнул Кэйа, замахав перед собой руками. — Розария так и сказала, что ты уже что-то заподозрил, — парень виновато улыбнулся. — Я виноват лишь в том, что советовался с ней за твоей спиной… в вопросе, касаемом только нас двоих…

— Кэйа… — Дилюк нервно сглотнул, дурные мысли только сильней стали разрывать его изнутри. — Прошу, не тяни.

— Еще в начале мы затрагивали эту тему и ты сказал, что решать только мне… И вот, мне кажется, что я готов.

— К чему? — убито спросил Рагнвиндр. Иррациональный страх затопил его, он до сих пор боялся, что сможет потерять свою пару.

— К отцовству, — обронил парень, понимая, что всё-таки выбрал неудачный момент: слишком долго оттягивал и в итоге его муж накрутил себя. Он, возможно, сейчас совсем не готов к такому признанию. — Теперь ответ только за тобой. — Кэйа отвёл взгляд с растерянного лица на собственную пустую тарелку.

— Кэйа! — Дилюк встрепенулся, осознал, рывком преодолел расстояние между ними и сгреб Кэйю в объятия, слишком резко выдергивая того со стула. — Боги, я себе всякого надумал, — признался он, осыпая лицо мужа поцелуями, словно в бреду. — Конечно, конечно я тоже этого хочу!

И жили они долго и счастливо. Род Рагнвиндр рос и ветвился, а с ним не погасала и королевская кровь Каэнриаха.