Темыр [Иван Георгиевич Папаскири] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (102) »
Иван Папаскири Темыр
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Донеслось первое пение петухов, и Ахмат подумал, что уже рассвело. Он приподнялся на постели, у изголовья лежала свернутая одежда, оделся и открыл дверь. На востоке слабо занимался рассвет. Ахмат перекрестился и вышел во двор. Телята просовывали бархатистые головы между корявыми перекладинами ворот и поглядывали на маток, пощипывавших свежую, покрытую росой траву. Собака, лежавшая, свернувшись в клубок, под лестницей, поднялась и, виляя хвостом, подошла к Ахмату. Коровы заметили приближение хозяина и перестали щипать траву; телята плотно прижались к воротам. Ахмат погладил по голове пятнистого теленка, почесал ногтем его лоб и ласково пробормотал: - Погоди-ка, погоди, сейчас подпущу тебя к матке… Он вышел за ворота, чтобы спустить с веревки буйволицу, с вечера привязанную к пню среди ольховых деревьев, обвитых виноградными лозами. Но в рощице он не нашел животного. Старик посмотрел по сторонам, - его взгляд упал на обрывок веревки, лежавший у пня. - Разорила! Должно быть, забралась в кукурузу. Шаркая чувяками, он бросился искать и, перемахнув через поваленный, примятый плесень, вбежал на кукурузное поле - след вел сюда. - Чтоб тебя съели псы! Пропали мои труды! - жалобно восклицал Ахмат. Он прошел еще немного и увидел виновницу своих волнений; наевшись, она мирно лежала под тенистым деревом и неторопливо жевала. Увидев хозяина, буйволица перестала жевать, встревоженная, встала и побрела к дому. Ахмат шел следом и угрожающе замахивался палкой. - Погубила! Чтоб тебя собаки разорвали… Животное прислушалось к грозному голосу хозяина и побежало трусцой, ломая стебли; выбравшись из кукурузы, буйволица, снова мирно жуя, будто ничего и не случилось, дошла до ольхового пня, того пня, к которому была раньше привязана, и даже ткнулась в него лбом: «Видишь, хозяин, я знаю свое место». Ахмат наскоро оплел свежими прутьями сломанный забор и подошел к буйволице. - Подожди у меня! Я так привяжу тебя, что и святые духи не смогут отвязать! Он скрепил узлом концы разорванной веревки, вошел во двор, подпустил к маткам нетерпеливых, тихо мычавших телят и подоил коров. Когда он вернулся домой с теплым молоком, жена его Селма еще спала. - Лежишь, бара [1], чтоб тебя молнией ударило, - проворчал добродушно Ахмат. - Вставай, молоко прокиснет. Селма упрекнула: - Что с тобой? Зачем так рано будишь? - Что со мной? Буйволицу спроси - она тебе скажет! - сердито ответил он. - Уморю ее на привязи, окаянную… - Он взял толстую длинную веревку и хмурый вышел за ворота. - Ох, как горько во рту, должно быть, заболею малярией, - сказала Селма, потягиваясь. Она была недовольна тем, что муж так рано подоил коров. Одевшись, Селма пошла на кухню и подбросила в очаг легкие, сухие сучья; когда она снимала с огня вскипевшее молоко, вошла дочь Шазина, - ее в семье звали Зиной. - Ты так рано встала, мама! Я бы сама управилась. - А ты зачем поднялась? - Меня разбудил папа. Он бранился. - Разве ты только сегодня узнала характер отца? Опять буйволица забралась в кукурузу. Зина всплеснула руками: ох, эта лохматая, должно быть, все там потоптала! Девушка выбежала из кухни и через минуту была в поле. Беда! Кукуруза объедена, вытоптана, повалена. Зина, нахмурившись, принялась поднимать и выпрямлять золотистые стебли. Некоторые еще могли стоять, а для остальных Зина находила палочки и ловко подпирала их. Затем девушка подошла к отцу, починявшему забор, и молча стала помогать ему. - Иди домой, дад ,[2] и свари мамалыгу, - сказал Ахмат. Когда работа была окончена, Зина вернулась домой и приготовила завтрак. Вошел усталый Ахмат, поставил у стены топорик и неторопливо присел; его мысли занимала все та же проказливая буйволица. - Ну что с ней поделаешь! Подохла бы, что ли! - бормотал он. Селма проворчала в ответ: - Буйволица - животное! Что она понимает! Ты сам во всем виноват! Кто же привязывает веревочкой такое огромное животное, да еще с норовом? Так тебе и следует! - Не то что веревочкой - пароходным канатом привяжешь, и то не удержишь! Молчали. Слышался только звон посуды, которую Зина ставила на длинный узкий столик. Насытившись, Ахмат заговорил примирительно: - Сколько от нашей буйволицы зла, а мы все-таки на нее смотрим молящими глазами. Не бойтесь, - Ахмат улыбнулся, - когда она отелится, мы про все забудем. Селма снова придвинула к мужу миску. - Это верно, но и убытку от нее немало. Зина взглянула на отца. - Только б не лезла она в кукурузу, вот хорошо было бы, папа! Лицо Ахмата расцвело доброй улыбкой. - Ох, кто видел скотину без недостатков! Правда, наша очень уж часто забирается в
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (102) »
Последние комментарии
21 часов 17 минут назад
23 часов 34 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 23 часов назад