Когда Фортуна влюблена (СИ) [Альма_] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть 1 ==========

Пока все ждут прихода истины,

Святая ложь звучит все искренней

И прячет взгляд и травит яд

Соблазном душу мне.

В те времена, когда в моду только начинали входить платья без корсетов; когда девушки вызывающе коротко остригали волосы и выкрашивали губы помадой, не отливающей бликами на солнце; когда с улиц успели исчезнуть кареты, а на их смену пришли автомобили; когда все слушали пластинки и танцевали под джаз; когда кинематограф впервые заговорил; когда города стремительно обрастали телефонной и радиосвязью; но еще до того, как в госпиталях начали успешно применять пеницилин… Времена абстракционизма и футуризма, времена потерянного поколения, то самое время, когда «ревущие двадцатые» кричали так громко, что богиня Удачи не могла не услышать.

Блистательные годы, зажатые меж двух войн, — Фортуна не заметила, как задержалась в этой эпохе дольше обычного. Она до утра засиживалась в кабаках, наблюдая за людьми, подмечая их характеры и нравы. Смотрела представления, пела и танцевала ночи напролет, а на утро… Утро было тем самым временем, когда ночные посетители уже расходились, а новые еще не появились. Она шла по сонному городу, еще не успевшему прийти в себя после бурной ночи.

Именно в такое утро Фортуна и встретила Эми́ля, простого бедняка. Он был совсем еще молод, но этот город уже успел его пережевать и выплюнуть. Грязный, немытый, без крыши над головой и с пустым желудком. В тот день он продавал за бесценок свои последние картины. Все, что у него было, свое самое драгоценное сокровище, он был готов обменять на буханку хлеба. Богиня задержалась у его картин. В этих пейзажах была свежесть, легкая метафоричность и провокационная эксцентричность, — все то, что могло бы стать оригинальным дополнением современной живописи тех времен.

Фортуна смотрела на эти полотна, и впервые за долгое время ей захотелось совершить что-нибудь… хорошее, что-нибудь такое, что принесло бы какую-нибудь пользу и не только ей одной; что-то, что смогло бы хоть немного изменить мир. Давным-давно она дала себе слово не вмешиваться в события подобного рода. Сколько раз ни пыталась, ничем хорошим это не оборачивалось. И все же было в этих картинах что-то, от чего госпожа Удача не смогла устоять.

Художник взволнованно разглядывал загадочную незнакомку. Ее пушистая не застегнутая шуба, черное облегающее платье, аккуратно уложенные волосы, бриллиантовые украшения, мерцающие в солнечных лучах, и полупрозрачная вуаль, из-под которой сверкали черные как шелковица глаза.

Эми́лю казалось, что он не имеет права даже смотреть на нее слишком долго, столь прекрасна она была. Так что он смущенно опустил глаза и неуверенно мялся на месте.

— Посмотри на меня, — вдруг послышался ее голос совсем близко.

Художник вздрогнул, но перечить не смел и осторожно поднял голову. В его глазах была невинность и неиспорченность, — именно те качества, что сильнее всего подкупают тех, кто познал всю роскошь жизни. Сколько таких бродяжек слоняется по городам ночью и ранним утром? Сотни? Тысячи? Но каким-то таинственным образом богине попался именно он.

Незнакомка разглядывала его внимательно и очень пристально. Как вдруг она… улыбнулась. Весь мир преобразился сразу же, как бедняк встретил ее улыбку. В тот же миг он понял, кем она была. Она — та, кого он долгими днями и ночами молил взглянуть на него хоть мельком. Сама богиня Удачи наконец-то обратила на него свой взор.

В тот же день картины Эми́ля заметил известный в городе коллекционер и скупил все его работы втрое дороже.

Богиня пришла к художнику снова. И снова и снова. Поначалу ее забавлял этот паренек. Стоило слегка приодеть и откормить, как он стал ничем ни хуже парижского денди.

— Я так странно себя в этом чувствую… — Эми́ль нервно теребил свой пиджак. Сколько времени прошло с тех пор, как он носил такие вещи? Сейчас уж и не вспомнишь.

Фортуна ловким движением руки поправила его воротник.

— Ты замечательно выглядишь. Тебе очень идет.

— Целый прием в мою честь… Всего месяц назад я побирался на улице.

— Забудь о том, кем был раньше. Главное, кто ты теперь. Все это ты заслужил, Эмиль.

Эми́ль заглянул в ее блестящие изумрудные глаза, и странным образом в нем действительно пробудилась эта мысль — да, он это заслужил. Вот она, награда за все горести и неудачи. Божественное воздаяние и никак иначе.

Длинный волочащийся по земле подол шелкового платья, характерное цоканье каблуков о начищенный до блеска паркет, плавная размеренная походка и хитроватый взгляд из-под изогнутых ресниц — богиня Удачи вела его за руку к самым желанным на свете сокровищам. Они вошли в зал, сплошь увешанный картинами Эмиля, и у молодого художника