От бедра [Анатолий Жариков] (fb2) читать постранично
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (50) »
Анатолий Жариков От бедра
А горше смерти нахожу я женщину. Екклесиаст ﭻ
Прелюдия
И вот, в какой-то год обычный, в какой-то необычный год, в таком рождаются да Винчи, Бах, Моцарт, Пушкин, Элиот,войдёт, как в храм входил язычник, как варвары врывались в Рим, летят к чертям твои привычки, стихи, зачёты, сказки Гримм.
Она уже в кафе вокзальном позавтракала пирожком. Несёт в издательство скандальный стихи Серёжа Чудаков.
Она уже в кафе вокзальном заказывает бутерброд, рисует лета расписанье, вступает в варвары. И вот,
Тамара, Анна, Марианна, быть может, Данта идеал, она приснилась Модильяни, и он портрет её писал.
Её лицо в простом овале в столице видели уже, ей посвящает гениальный сонет непризнанный А.Ж.
Экзамены, вопрос дурацкий. Спи, женщина, спокойно спи. Шекспир, Офелия, принц Датский. Весна, Офелия, Шекспир. 1969-2018
*** Ничего, что ничего ты пока не разглядела: взгляда беглого его – вороватого – по телу.
Ничего, что ничего ты пока понять не смела. Взгляд, оставленный на теле, жжётся… Только и всего.
*** Так начиналось: любопытный взгляд и взгляд в ответ, и сопряженье мыслей. Но намертво затверженный обет – обычного вниманья не превысить. И первые волнения следы, и приближенье непонятной грусти. Но – нерешительность в предчувствии беды. Но – выше сил! – всё забери, берущий!
*** Одним объяты одеялом, крыло к крылу стрижами ввысь. И все движенья повторял их попарно сложенный сервиз.
*** Так неожиданна, как на снегу шмели, как в мае снег, как имя Циферблат. Я так хочу, чтоб для тебя цвели по жизни радости, а не цветы утрат.
Узнай, что в мире есть большая ложь. Едва вдохнёшь, и леденеет воздух. А ты за солнцем, как слепой подсолнух, открыто и доверчиво идёшь.
Но всё ж иди, не опуская слух до низкого, в грязи и скверне, звука. Но ты лети, имеет крылья дух, как тополиный пух, что весь из духа.
Узнай, что в мире есть добро и свет. Они сильны уже своею сутью, как ежедневно дарит жизнь рассвет, как солнце открывает время суткам.
Земля моя, беды не напророчь; разгладь дороги и распутай рощи. Свежат ветра, вовсю щемят подошвы. Нагая по тебе шагает дочь.
*** Это в медленном вальсе кружилась кровать, танцевали в руках руки, плечи в предплечьях. Если это не смерть, я готов умирать в этой музыке каждый подаренный вечер.
Небо тенью металось на голых стенах, растекался туманом и звёздами Млечный. Били плети конвульсий, сияло в глазах, словно новой звездой разрешалась вечность.
Если это безмолвие – смерть, я готов онеметь, захлебнувшись последнею истиной. Но лепились созвездья из звуков и слов. Бормотала Вселенная сонную исповедь.
Вдох последний и выдох последний истрать на согласных надрыв, на подобие речи. Если это не жизнь, я готов умирать в этой музыке медленно, целую вечность.
*** И сытость глаз, и сухость жил прости улыбкою повинной. Ты вся как есть, Марина-Жизнь, читаешься как Страсть-Марина.
Не отвести судьбы прищур в попытке подменить несмелой. И даже не натянет шнур вес птичий собственного тела.
*** Я вырву свет из своих очей, как ветер выветрит солнце, и брошу сноп золотых лучей на дно твоего колодца.
Быть может, узнаю тогда – зачем… Быть может, увижу причину самой тёмной из всех ночей, последней твоей, Марина.
*** Ах, какая тоска! Аж до Елабуги певчим горлом кровь! Не приняла Москва Марины больную любовь.
Был суровый у петли нрав, круче, чем у её создателя. Не оборвалась, жизнь оборвав, обворовав читателя.
*** В той деревне, где меня никто не знает, знаю, дом есть и никем не занят. Вбок склонился, но лесами крепко стянут, не брюзжит, не жалуется ставней. В доме том, покоем знаменитом, пахнет чабрецом и земляникой. Жили б в нём с подругой, зла не знали, если б люди место указали.
*** Мы две в одну отброшенные тени, мне крест нести, тебе считать ступени.
*** Майе На тяжесть одеяла наплевать, такая мягкота! И леность в теле. И сон накатывает опять, за ним другой весенней акварелью.
В серьёзном мире полдень на часах, идут дела, проходят безделушки. Как утро нынче утром непослушно! И снова сны, как вата на дрожжах.
В четырнадцать Джульетте тосковать, любить и презирать запреты. И сонными руками не достать, не изменить, не повернуть сюжета.
Отец не в счёт, пока вернётся мать, успеть поспать в тридцать седьмом сонете.
Поэза
Таблетки, склянки и цветов корзины. Ваш бывший пышный лик охорошел так сразу, и Северянин удивлённо скажет: –Я затону пилюлей аспирина в бокале Вашем!*** Две женщины в моём дому, в моём высоком терему. Две женщины со мной живут, огонь разводят, шерсть прядут. И страстью грешная одна и небом данная жена. Как много лет
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (50) »
Последние комментарии
4 часов 50 минут назад
4 часов 53 минут назад
5 часов 50 минут назад
6 часов 13 минут назад
1 день 12 минут назад
1 день 13 минут назад