Номер в пяти звёздах (СИ) [Axiom] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Мы встречаемся на выходных. Он снимает номер в отеле, я прихожу как гость и остаюсь с ним до утра. Наверное, особо дотошные ребята за камерами уже всё поняли, но с проблемами мы ещё не сталкивались. Это хорошо. Я думаю, что это хорошо. Хоть что-то хорошее в этой ситуации – на меня никто не будет капать сверху.

Я жмусь, когда замечаю камеру в лифте. Опускаю голову и смотрю на ковёр с логотипом отеля.

Сегодня тоже всё будет как обычно.

И это хорошо.

Когда стучу, не называюсь. Он знает, что это я. Определяет по звуку. Я тоже начал замечать за собой, что стучусь всегда одинаково, хотя никогда не думал над этим.

Он открывает дверь. Свежий. В халате. После душа. Мне улыбается. Не дежурно, не вежливо, а мягко и тепло. Как только он мне улыбается.

— Проходи, — говорит и пропускает.

Я вхожу. Вид люкса пятизвёздочного отеля вызывает охи и вздохи, но я держу их при себе. Пытаюсь не думать, сколько всё это стоило и сколько ещё раз будет стоить. Пытаюсь держать себя в руках и не обращать внимание на фруктовую тарелку, конфеты и бутылку вина. Пытаюсь раздеться и не трястись.

Не выходит.

Несмотря на то, что я тепло оделся, было холодно.

— Неважно выглядишь, — говорит он и приобнимает за плечо. — Простыл?

— Нет. Просто замёрз.

Я смотрю на тарелку с виноградом, апельсинами, киви, клубникой, и мне становится плохо.

Я ел сегодня один раз, и больше не смогу.

Он не будет заставлять, но я знаю, что мне надо. Через силу, но надо.

— Примешь душ?

— Ага.

Он убирает руку, а я ухожу в ванную.

После горячего душа теплее не становится, но я расслабляюсь. Примиряюсь в очередной раз с тем, как всё сложится вечером субботы и что будет ночью воскресенья. Так было и так будет.

Халат мне почти впору, но на нём выглядит лучше. Там есть на чём сидеть.

Когда я выхожу, вино уже разлито по бокалам. Его не беспокоило, что мне нет восемнадцати. Думаю, он подразумевал, что раз мы занимаемся сексом, то алкоголь – не такая уж и проблема.

— Будешь? — он кивает на фрукты.

А ещё он знает, что я всегда готовлюсь заранее, и при этом ни разу не забыл предложить мне поесть.

Я смотрю на еду, но от неё делается хуже.

Отказываюсь и выпиваю. Берёт почти сразу, и он это видит.

Смотрит выжидательно и улыбается. Подразумевает, что в любой момент поможет.

Он уже много раз мне помогал, хоть и не знает об этом.

Когда мы кончаем с прелюдиями, то переходим к главному: он начинает целовать и раздевать меня, трогать везде и тереться своим членом, называть меня по имени и дышать в ухо.

Мне это не нравится. Даже если тело отзывается, я вздрагиваю от его прикосновений и кончаю, то мне всё равно не нравится. Ничего из этого не приносит удовольствия, ни с чем из этого я не могу примириться и возжелать. Просто не могу. Но это не так важно и не так страшно. Это просто есть. Мне не нравится, но и не ненавистно.

***

Утром я просыпаюсь первым. Когда встаю с кровати, рядом вижу ведро, а в нём презервативы и упаковки из-под них. Их много, но мне не кажется, что мы столько трахались.

Зеваю и иду в душ. Халат оставляю в комнате и голышом выхожу. Он ещё спит. Он любит подольше поспать. Говорит, что в другое время не получится.

Я завтракаю фруктами. В холодильнике нахожу ещё закуски и пробую их.

Утром я могу есть. А потом мне и не надо.

Так и сижу перед открытым холодильником и тягаю по одному кусочку сыр.

— Аппетит появился? — я вздрагиваю от его голоса. Ощущаю себя так, будто меня застали за кражей родительских денег. — Извини, я думал, ты меня видел, — смеётся и гладит по голове.

Меня отпускает.

— Да нормально, — говорю и достаю тарелку. — Просто не ожидал.

— А ты этим наешься?

— Вполне.

Он тянет «хм», подразумевая «правда?».

— Не пойдёшь со мной завтракать?

Я смотрю на время. Когда мы пойдём, будет уже обед.

— Пойду. Просто сейчас перекушу.

— Хорошо, — его это будто бы радует.

Я же всегда соглашаюсь. Нет в этом ничего нового.

***

Ни разу мы не встречались у него дома. Он предпочитает в отелях. В дорогих, конечно. Он об этом не говорит, но подразумевает, иначе не стал бы вечно выбирать люксовые номера в пяти звёздах. И всегда в разных отелях. Так же с ресторанами, куда мы идём в воскресенье. Нередко эти заведения соседствуют, рекламируют и пытаются переплюнуть друг друга в роскоши, новизне и дороговизне.

С первого дня он сказал, чтобы я не беспокоился о деньгах, не думал, как сэкономить и поберечь чужой кошелёк. У меня таких мыслей даже не возникало, но и пользоваться на полную катушку своими привилегиями я не планировал. Я просто следовал за ним. Если он выбирает это заведение, значит, оно ему по карману. Если он говорит, что платит, то я ни о чём не беспокоюсь. Однако мысленно я складывал числа и представлял, на что бы мог потратить деньги, которые ушли на этот завтрак. Так и сейчас. Я поражаюсь тому, на что уходят такие числа.

На то, чтобы стать энергией, такой же, как и еда из Макдака.

Аппетита нет, но я ем. Без отвращения и отторжения. Это хорошо. Пока могу, надо есть. Потом не получится.

— Куда поедем? — спрашивает он, когда мы ждём счёт.

Я жму плечами.

Безразлично. Пока я с ним, без разницы куда, насколько и за сколько. Хотя насколько – не без разницы. Я бы хотел навсегда, но это невозможно. Ему завтра на работу, а мне в школу. Если он забьёт на работу, не будет и денег на «меня». А если я пропущу школу… то ничего не будет потеряно.

Я уже давно не понимаю, зачем хожу туда.

— На набережную? — предлагает он. Опять.

Он любит набережную. Я не имею ничего против, поэтому соглашаюсь.

Мне нравится, что мы проводим вместе все выходные, а не встречаемся ночью ради перепихона. Конечно, я не был бы против, если бы этот перепихон длился все выходные. В любом случае, два дня были бы убиты.

Осталось придумать, что делать с оставшимися пятью.

Смотрю в окно. Речку едва сковал лёд. Она течёт. Вокруг неё всё серое и коричневое. Меня это успокаивает. На кого-то нагоняет тоску, а мне кажется родным и близким. Чем-то похоже на мою жизнь. В целом.

— Ты хорошо поспал? — спрашивает он. — Выглядишь усталым.

Ещё бы, столько трахаться.

— Я в норме. Просто задумался.

— О чём же?

— Да так… о своём.

Он не лезет с расспросами. Останавливается на единственном «о чём же?». Знает, больше я не скажу. Да и надо ли ему? Кажется, у него снова хорошее настроение, так зачем его портить? Пусть хотя бы у него всё будет хорошо, а я и сам как-нибудь справлюсь.

Справлюсь со своей серо-коричневой жизнью, которую и жить-то не хочется, чего скрывать.

Когда я ищу повода только не оставаться дома, как спрятаться от родителей и одноклассников, подкрадывается мысль, что это ненормально, но я так к этому привык, что даже не могу представить, а как тогда по-другому должно быть? Как я должен быть с теми, кто игнорирует моё существование, а замечает его только для того, чтобы наорать? Как быть с теми, кто не друзья и не враги, кто может обернуться чем-то похуже родителей?

Если с одноклассниками я как-то справляюсь – стараюсь так же не замечать их, то с родителями всегда тяжелее. Им всё не то, и я не тот, и оценки мои не так, и поведение, и манера речи, и взгляд, и в то же время им без разницы, какой я, какие мои оценки и всё остальное. Они находятся в двух крайностях, и от обеих я хочу убежать.

Летом-то проще, можно переночевать в парке, утром пойти умыться в ТЦ и гулять весь день, а зимой… только на вокзал идти, чтобы не околеть от холода. С такой перспективой пребывать в пятизвёздочных отелях, есть в дорогущих ресторанах, разъезжать на машине с личным водителем – предел мечтаний.

Меня всё устраивает. Всё, кроме времени. Но я боюсь, что, если мы будем чаще встречаться, я ему быстрее надоем и он бросит меня. Это не может продолжаться вечность. Но пока что… пока всё хорошо. Пока я ещё интересен. Пока что мной можно пользоваться. Меня можно покупать. И я совсем не против.

Он высаживает меня недалеко от дома. Я сам так попросил. Раз он не хочет раскрывать своего местожительства, то и мне незачем. Разве его это интересует?

Точно нет.

— До следующих выходных, — он снова мне улыбается и незаметно трогает за руку.

Его пальцы горячие. Хочу схватиться за них и не отпускать, попросить отвезти к нему домой, позволить там мне жить. Позволить быть там, где проблем нет совсем. Но я этого не делаю. Только улыбаюсь в ответ, в знак уважения и признательности, и закрываю за собой дверь.

***

С утра дома всё как обычно, в школе тоже. Ощущается лёгкое напряжение, когда внутри всё перетягивает, но не более. С таким напряжением легко примирится. Через пару минут его даже не замечаешь. К нему привыкаешь. А потом с ним живёшь.

В среду родители уходят раньше. В раковине оставляют сковородки и кастрюли, мне не оставляют ничего, а в животе начинает болезненно сосать. Выпиваю, сколько могу, воды, надеюсь, что поможет. Приглушит голод.

Копаюсь в кошельке, по карманам, нахожу всего двадцать рублей. На карточке ноль. Этого даже на бургер не хватит.

Смотрю на монеты в руке, чувствую их тяжесть и ощущаю голод. Никуда он не убрался, остался при мне.

Думаю, что перетерплю его, но в школе, на первом этаже, от запаха каши из столовой, становится совсем паршиво. Я ухожу. Плутаю по улицам и отгоняю пустоту из живота. Когда понимаю, что даже на ходить нет сил, пишу ему. Прошу триста рублей.

Как-то он говорил, что, если я чего-то хочу, мне надо просто попросить. О лимите он не говорил. Подразумевал ли он, что я могу просить настолько много, насколько позволяет воображение? Смешно думать, я даже больших цифр себе представить не могу, пока не увижу их.

Он быстро читает сообщение и так же быстро скидывает деньги. Ровно столько, сколько я просил.

Пережидаю время в Маке. Желудок ещё болит минут двадцать после того, как я поел.

Куда идти дальше, не знаю. В школу уже не пойду. Домой возвращаться не хочу.

Я мну упаковку из-под трубочки. Сминаю и растягиваю её.

Сегодня только среда. Остались четверг, пятница и утро субботы. Много. Слишком много.

Хочу поскорее сбежать. Хочу поскорее вечер субботы. Хочу спрятаться под одеялом и спать в тишине, долго и столько, сколько необходимо мне. Хочу ощущать тепло и комфорт. Хочу не оставаться сегодня дома.

Вспоминаю грязную посуду, пустой холодильник и нулевой счёт на банковской карте. Если меня для родителей нет, то они не считают нужным мне что-то давать. Будь то деньги, комфорт или любовь.

Перебарываю себя и пишу ему: «Встретимся сегодня?».

Знаю, что сам нарушаю своё условие, но, кажется, сегодня я не протяну.

Подразумевал ли он, что я могу просить его о чём угодно? Даже о том, чтобы вырвать посреди недели? Просто потому что захотелось. Без явных для него причин. Согласится ли он?

Что-то подсказывало, что нет. Зачем ему? Он занят. У него работа. Для меня он и так выделил субботу и воскресенье, куда больше? Он и так тратит на меня уйму денег, ещё и внимания больше надо?

Не согласится. Точно нет.

Ведь нет причин, по которым стоило бы это сделать.

Если подумать, то нет и весомых причин в принципе быть со мной. Он бы мог найти кого-то получше. Того, кому нравится секс, кто всячески проявляет радость на любой элемент внимания, кто разговаривает и что-то спрашивает. Тот, кому небезразлично, что происходит вокруг.

Он отвечает.

Я боюсь смотреть.

Подношу руку к телефону и тут же убираю. Индикатор мигает. Намекает, что он меня ждёт. И ждёт долго. Дольше, чем я его.

«Только после 21.00. Идёт?»

Он согласился. Почему-то. Согласился встретиться после работы. Когда будет уставшим и будет хотеть отдыха. Он сам мне это рассказывал: встаёт ни с свет ни заря, ложится после полуночи, и всё это время, пять дней в неделю, пока бодрствует, занят работой.

«Идёт»

Конечно, идёт. Я не могу с этим пререкаться. А что делать до этого времени, я найду. Не впервой.

Сначала хожу по ТЦ, в котором находился Мак, но быстро утомляюсь от постоянно глазения. Еду в библиотеку. Там тепло, есть вода, и чем ты занят, не особо волнует окружающих, только если ты им не мешаешь. Книгу беру наугад. Даже название не читаю. Потом сажусь за стол и смотрю в страницы. Не читаю. Не могу. Не могу заставить себя и начать.

Несколько минут держу книгу перед глазами, но с мёртвой точки не сдвигаюсь. Решаю посидеть в телефоне.

Зарядка – 38%, а время только 13.49. Забыл зарядить.

Оглядываюсь по сторонам, розетки не вижу.

Тратить не стоит. Мы даже не договорились, где встретимся и куда пойдём. Наверное, опять в отель. По-другому же не бывает.

«Где встретимся?»

Надеюсь, он не передумает. И работы у него будет немного. И он не устанет. Чтобы у него были силы на меня. Хотя бы немного. Этого хватит.

Я закрываю книгу и отодвигаю её. Жду, когда загорится индикатор.

«Давай я тебя после работы заберу и вместе поедем?»

Тоже неплохой вариант. Мне никуда не придётся тащиться.

«Давай»

Обычно вместе вечером мы никуда не ездили. Это будет первый раз.

«Куда поедем?» – спрашиваю.

«А ты хочешь куда-нибудь?».

Я бы мог предложить набережную, чтобы он увидел, что я всё-таки что-то да замечаю в нём. В том, что нравится ему. Что, на самом деле, мне не так безразлично, как я бы хотел. Мы можем проехаться по ней, но потом расставаться не хочу. И домой возвращаться тоже. Если он не возьмёт меня к себе домой, то остаётся только отель. Как обычно.

«Давай сначала на набережную, а потом отель»

Когда он читает сообщение, я понимаю одну важную вещь.

«Только я не подготовлюсь. Могу там»

Всё-таки мы не просто так встречаемся. Я тоже должен что-то делать. Давать что-то взамен этому вниманию и деньгам. Но сегодня этого особенно не хотелось. Хотелось, как в тот единственный раз, ничего не делать и быть рядом. Он снял номер на девятнадцатом этаже высоченного отеля, из окон которого было видно весь город. Он мерцал и блистал. Я был захвачен видом. Стоял и смотрел на него. А он был рядом. Сказал, что мы можем просто полюбоваться. И мы просто любовались, видели, как постепенно огни гаснут, как где-то становится темнее, а где-то наоборот светлее, и всю ночь мы не спали. Так увлеклись.

Воспоминания согревают.

Хочу снова попасть туда. Смотреть на ночной город, пусть и голым, и в процессе. Это не так важно.

«Можешь там» – отвечает он с улыбающимся смайликом.

«Давай в тот отель где мы смотрели на город» - я только сомневался, что он помнит его. Или название, или месторасположение. Для него это мог быть самый неудачный вечер.

«Хорошо»

Успокаивает. Он помнит. Вздыхаю с облегчением.

Сначала прокатимся по набережной, потом, хотя бы немного, посмотрим на город, потрахаемся, а потом поспим. И я буду в тепле и уюте.

***

В библиотеке сижу до закрытия. Потом иду в ближайший ТЦ. До 9.30 кантуюсь там. Его приходится ждать долго. Но это нормально. Мне не на что жаловаться.

Дальше всё идёт так, как я себе представлял.

На набережной тоже хорошо. Темно, светят фонари и попутные машины фарами. Здесь я расслабляюсь.

Смотрю на него. Он улыбается. Ему нравится. Ему, должно быть, хорошо. Должно быть.

— Ты… устал? — спрашиваю неуверенно.

Он смотрит на меня. Удивляется вопросу.

— Есть такое. — Неожиданно он зевает и прикрывается рукой. — Не тяжёлый был день, но и не лёгкий. Как обычно, короче.

— Понятно.

— А ты как? Не думал, что позовёшь на встречу.

— Я нормально. Просто захотелось увидеться.

Я даже не знаю, правда это или нет. Хотел увидеться, чтобы использовать? Или мне действительно важно, чтобы со мной был он? Кажется, первое.

— Всё равно я такого не ожидал, — но он улыбается. Подразумевает, что ему приятно?

Я не думал как-то потешить его самолюбие, но, если получилось, то хорошо. Просто хорошо.

К двенадцати мы заселяемся. Вместе. Опять в первый раз.

Сердце сильно бьётся. Уши закладывает. В груди горит.

Так продолжается, когда мы закрываем дверь.

У меня трясутся руки. Я роняю парку и не могу поднять её. Он помогает. Улыбается мне и хлопает по спине. А на спине у меня один пот. И на лице. И на руках.

Мне жарко.

— Хочешь помыться? — спрашивает он.

Намекает, что уже пора? Я ещё не готов.

Смотрю в сторону окна, но ничего не вижу. Смотрю на него и не могу сказать, что сегодня я совсем не в том настроении. Обычно у меня и не бывает нужного настроения, но сегодня особенно.

— Давай без секса, — говорит он. — Я притомился.

А говорит так, будто притомился я. Но я не оспариваю его решение. Киваю и ухожу в ванную.

Уже не так жарко. И не так трясёт. Даже получается помыться. Получается смыть наросший слой тревоги и бессилия.

Их я и ощущал.

Когда я выхожу, застаю его с бокалом в руках. Всё интересующее из мини-бара он достал. Предлагает мне. Я отказываюсь. В этом месте пить не хочется. Он принимает мой ответ и выпивает сам.

— Я выключу свет? — спрашиваю, когда понимаю, что за окном видно лишь наше отражение.

— Конечно.

И когда я выключаю, становится совсем спокойно.

Я подхожу к окну и смотрю. Всё горит белым, жёлтым и оранжевым. На перекрёстках мелькает красным и зелёным. Всё пестрит и мелькает. Всё выглядит таким, каким бы я хотел видеть свою жизнь. Не серо-коричневой, а яркой и сияющей. Такой, какой ей никогда не быть. Ведь чтобы стать такой, её надо поменять, а я этого не могу. Нужно измениться самому, что-то сделать, но это сложно. Не для таких как я – слабых и бесполезных. Даже для самих себя.

— Всё хорошо? — спрашивает он.

— Да, нормально. — Я вру. Вру в очередной раз, а он в очередной раз не докапывается. Не спрашивает, почему я всегда отвечаю одно и то же, на самом ли деле это «нормально» означает «нормально», почему я никогда не обращаюсь к нему по имени – ничего.

Я смотрю в его сторону, а он тут – под боком, рядом. Я даже вздрагиваю. Он смеётся.

— Извини, не хотел пугать.

— Ничего, — сразу говорю я, а сердце бьётся.

— Витя, — от имени пробирают мурашки. И совсем неприятные. Такие, которые с кожей хочется сорвать. — Почему ты всё-таки позвал меня?

Не улыбается. И говорит серьёзно. И смотрит так же. Хочу, чтобы мне это только казалось. От освещения.

— Я же г-говорил. Хотел увидеться, — и идя вразрез собственным словам, я перестаю на него смотреть.

— Обычно же не хочешь.

Как током бьёт.

Я не говорил о таком. И не показывал. Не должен был.

— Дома, да, погано? — спрашивает он и отпивает. — Мне тоже было. Вечно хотелось куда-нибудь убежать…

— Да нормально у меня дома, — выпаливаю я быстрее, чем он успевает закончить.

— Тогда почему ты здесь?

Я смотрю на него.

Я же ему ничего никогда не рассказывал и не давал повода усомниться в себе. Да, был слишком холоден и не включён, но я же всё делал, всегда приходил, всегда соглашался на его предложения.

— А почему я не могу быть здесь?

— Смешной вопрос. — А мне вот не смешно. — Нормальные дети с незнакомыми мужиками время не проводят. И уж точно не спят с ними. И не просят у них – ну, ничего. Потому что это ненормально. Ты ведь это понимаешь?

Да откуда мне знать, что там у этих нормальных детей так, а что не так?

— Зачем ты это говоришь? Не хочешь, чтобы я приходил? — от собственных слов становится дурно.

Если он меня оттолкнёт… если и ему я стану не нужен, то что будет дальше? Не хочу так.

Я же не выдержу…

В глазах начинает жечь.

— Да как не хочу, очень даже хочу, — он опускает руку с бокалом.

У меня трясутся губы и стучат зубы. Я сдавливаю их как можно сильнее.

— Как я могу этого не хотеть?

— Тогда зачем? — мой голос превращается в бульканье.

— Пытаюсь понять, что с тобой происходит. Я хочу помочь тебе.

— Знаешь, эти твои слова мне никак не помогают. Лучше давай, как раньше, просто перепехнёмся и ладно. Разве ты не этого хочешь?

— Зато этого не хочешь ты.

— Да какая разница? Меня-то всё устраивает. Чего ты сейчас об этом беспокоишься? Всё же хорошо. — Я же знаю. — Всё хорошо, да?..

Если это не будет таким, будет ли это значит, что всё закончено?

— Тебя же всё устраивает? Или мне надо вести себя как-то по-другому? Просто… просто скажи, и я буду делать как надо.

— Витя, хватит.

Останавливает, как собаку.

— Я серьёзно. Я знаю, что я не лучший собеседник, наверное, со мной даже скучно, но, если ты скажешь…

— Витя, — вздыхает он.

— Если скажешь, я всё сделаю как надо. Правда. Я же не буду тебе врать. Мне это… это незачем. Правда.

Тяжело. Непосильно. Как подъёмы по утрам, как ужин в компании родителей, как групповая работа на уроке химии.

Если он решит разорвать со мной отношения, я никак не смогу на это повлиять. Никак. Вообще.

— Витя, тебе ничего не надо делать. Всё прекрасно и так.

— Тогда почему?.. Я не понимаю.

— Это я вижу. Ты, наверное, совсем не понимаешь, что с тобой творится.

— Да какая разница? Творится и ладно. Это же не мешает?

Или в этом и есть проблема? Оно мешает. Причём сильно. Поэтому от этого и надо избавиться.

— Оно мешает, — говорю я, — так ты считаешь, да?

— Не мешает, а беспокоит, — выдыхает он.

Даже меня это не беспокоит, с чего бы это волновало его?

Нерв на лице передёргивает.

Ничего – совсем ничего не понимаю.

— А ты тогда не беспокойся. Делай как раньше и будет нормально.

— Думаешь, так будет?

Если он уже это заметил, то, скорее всего, нет.

— Раз я так говорю, значит, думаю.

— Тебе ничего не мешает мне соврать.

И как он понимает?

— Господи, — теперь выдыхаю я. — Вот расскажу я тебе, что там у меня, и что? Будешь решать эти мои проблемы? У тебя есть на это время? — Есть ли у него ещё больше времени на меня? Откуда бы оно взялось? Часов в дне не увеличишь. — Это никому не нужно. И мне тоже. Вот что ты будешь делать?

Он молчит. Смотрит пристально на меня и молчит.

Я сжимаю губы.

Он ставит бокал на стол рядом.

— Это и есть самое печальное – что ты думаешь, что тебе это не нужно. Как ты можешь быть не нужен самому себе? Тебе-то не грустно от таких слов?

Дёргает под глазом.

— Это не имеет значения, — повторяю я, — мне не грустно. Просто нормально.

— Витя, — повторяет он и кладёт свою руку на мою щёку.

Она большая и тёплая.

— Я бы хотел, чтобы у тебя всё было хорошо.

— У меня и так всё хорошо, — сам прижимаюсь к ней и закрываю глаза.

— Врёшь же.

— Ну и что. Меня всё устраивает. Правда.

Слышу, как он вздыхает.

Это неправда. Но я ничего не могу с этим поделать. А если не делаю, значит, устраивает.

Пока мы можем быть вместе, я переживу. Пережду.

Только бы он был со мной. Этого хватит. Пока что хватит. А если не выдержу, может быть, даже расскажу ему, что происходит. Почему же ребёнок встречается со взрослым, проводит с ним время и ведёт себя так не по-нормальному. Почему предпочитает сбегать из дома и школы. Почему просит о помощи его.

Может быть, я и сам не могу рассказать, потому что ничего не понимаю. И не хочу понимать. Мне кажется, если пойму, разберусь в том, что происходит, мне станет только хуже. А я так не хочу. Я и так с трудом остаюсь на прежнем уровне, а спускаться ещё ниже… я не готов. И не желаю.

Я хочу быть вот так. В его руках. Под его взглядом. С его сочувствием ко мне.

Когда я открываю глаза и вижу всего такого напряжённого его, я только хочу называть его имени. Хочу удержать при себе и не дать сбежать. Хочу скрыть остатки своих проблем, заметя их как крошки под ковёр. Хочу, чтобы он во мне ничего такого не видел. Чтобы видел, как раньше, только человека для секса, о состоянии которого беспокоиться нет нужды. О проблемах которого не стоит думать. Которого нужно звать по имени только в кровати.

Я трогаю его руку на своей щеке и целую в ладонь. Хочу, чтобы сейчас он увидел, как мне небезразлично его присутствие.