Портрет [Яна Евтушенко] (fb2) читать онлайн

Яна Евтушенко Портрет

1.

Поезд метро остановился у станции. Двери вагонов с грохотом разъехались, пассажиры хлынули на платформу. Толкаемый со всех сторон, Олег вывалился из вагона. Тощий подросток в огромных наушниках пихнул его, освобождая себе путь. Олег споткнулся и чуть не выронил из руки затертый том из собрания сочинений Гоголя. Он с трудом запихнул книжку в старомодный коричневый портфель, прижал портфель к груди и, ссутулившись, покорно пошел к эскалаторам.

На улице было пасмурно, накрапывал мелкий дождь. Олег прошлепал по лужам к ближайшей палатке, купил пончиков и, жуя на ходу, не спеша двинулся на работу.

Перед зданием городской библиотеки устраивали зону отдыха. Рабочие бродили по перекопанному газону и усыпанному пожухлыми листьями тротуару, громко спорили, замеряли землю рулеткой. Олег протопал по грязному асфальту, потянул на себя железную дверь и ввалился в холл библиотеки. Часы показывали час дня. Олег нацарапал в журнале прихода сотрудников возле своей фамилии неровные цифры «12-00» и зашагал в зал художественной литературы.

– Опаздываешь, – проворчала пожилая охранница. – Читателей уж вагон набился. И опять наследил! – добавила она. – Убирать кто за тобой будет?!

– Ну, уборщица, наверное, не я сам, – едва слышно сказал Олег и поскорее скрылся в зале.

Зал пустовал: ни одного читателя. Вот бабка трагедию делает из его опозданий, будто проспать человеку нельзя! Олег уселся за кафедру, на место библиотекаря, нажал кнопку на системном блоке, и в этот момент в зал, запыхавшись, вбежала Ира.

– Олежик, доброе утро! – весело поприветствовала она Олега. – Еле успела на маршрутку, а то Серопегин пришел бы в ярость. Говорит, устал от моих бесконечных отгулов. Но главное – я договорилась с врачом, поведу к нему Алиску завтра вечером, надеюсь, поставит ее на ноги! Лучший хирург в городе, берет дорого… – вздохнула Ира, переобуваясь. – Хорошо, годовую премию через две недели выписывают. Ты вовремя сегодня пришел, как договаривались?

– Да, – пробормотал Олег, отводя глаза.

– Ой, спасибо, что меня прикрыл! Много народу с утра заходило? Видимо, много, ты даже книги новые не успел на полки расставить. Давай помогу, пока Серопегин не увидел, иначе наш истерик устроит и тебе разбор полётов! – Ира подошла к столу, заваленному стопками книг, и принялась перебирать их.

– Дэн Браун, Кинг. Нина Дашевская! Шестиклашки из одиннадцатой школы будут довольны, они давно ее ждали. Ой, последний роман Метлицкой! Возьму на выходные.

– Барахло, – поморщился Олег. – Люди, считающие себя интеллигентными и образованными, должны читать Гоголя и Достоевского, и подростков это особенно касается! Классика никогда не умрет, а современные авторы будут забыты через пару лет.

– Достоевский – нафталин, – фыркнула Ира, – подростки не в состоянии его осмыслить в пятнадцать…

– Ирка! – раздался женский голос.

Возле кафедры стояли три девушки из отдела комплектования библиотечного фонда. Они держали сумки, полные книг. Самая рослая из них, Наташа, прижимала к груди большую картину в резной потертой раме.

– Привет! – Ира подошла к девушкам. – Откуда идете?

– Да от Серафима Палыча, художника. Умер на днях, представляешь? Его родственники нам целый шкаф классики выдали и портрет, – Наташа повернула картину лицом к Ире.

С пыльного холста смотрел пожилой мужчина с вытянутым лицом, впалыми щеками и узким носом, загнутым крючком. Совершенно седые волосы старика, аккуратно зачесанные назад, касались плеч. Руки, сложенные на коленях, были покрыты россыпью красных пятен.

– Жаль Серафим Палыча, – огорчилась Ира. – Он постоянный наш читатель, каждый день в библиотеку ходил, в мероприятиях участвовал. Олег, помнишь его? Милый старичок…

– Не помню, – буркнул Олег. – Для меня все читатели на одно лицо…

– Кстати, о лице, – вмешалась в разговор Наташа. – Ир, тебе не кажется, что мужчина с картины чем-то на Олега похож, но не пойму чем. Носом… Или волосами?

– Бред! – раздраженно сказал Олег. – Не похож он на меня! Этот дядька старый и больной! На руках сыпь, щеки ввалившиеся, грудь как у чахоточного!

– Давай портрет на стеллаж поставим, – загорелась Ира.

– На полках некуда деваться от твоих безделушек, – запротестовал Олег и кивнул на верхние полки стеллажей, заставленные бумажными и бисерными поделками от детского кружка – Ира вела его в библиотеке по воскресеньям.

– Дети столько труда в поделки вложили, я не позволю от них избавиться! – возмутилась Ира. – К тому же, фигурки зал украшают, – добавила она, – а картину выбрасывать нехорошо, это – память о Серафим Палыче, он столько раз нашу библиотеку выручал! – И с помощью Наташи Ира водрузила тяжелый портрет на ближайший стеллаж.

2.

Олег со скучающим видом слонялся по залу. Не покидало странное ощущение, что за ним наблюдают, но в зале никого не было, кроме старика, рывшегося в разделе «Искусство». Изредка взгляд Олега падал на портрет. Написанная темными красками, картина производила гнетущее впечатление, и Олег старался поворачиваться к портрету спиной всякий раз, когда проходил мимо.

От скуки хотелось есть. Олег выдвинул ящик стола, где хранились Ирины вещи и среди карандашей и исписанных бланков нашел упаковку с зефиром, откуда не первый день потихоньку от хозяйки утаскивал сладости. В пакете остался один зефир. Олег занес над ним руку, несколько секунд постоял, затем, воровато оглянувшись, запихал в рот, а пустую упаковку засунул в свой портфель, и вовремя: в зал впорхнула Ира.

– После обеда ужасно хочется сладкого! – сообщила она Олегу и полезла в ящик. – Ой, Олежик, ты не знаешь, где зефир? У меня с понедельника нераскрытая коробка лежала.

Олег покачал головой и ногой задвинул портфель под стол.

– Похоже, не приносила… Придется чай пустой пить, – с явным огорчением сказала Ира и ушла.

Тем временем старик принес на кафедру несколько книг и принялся рассуждать о месте человека в мире и в обществе. Олег терпеть не мог читателей, которые таскались в библиотеку, по полчаса торчали у кафедры и изливали ему душу.

– Вы наш должник, с прошлой недели книгу не вернули, – грубо перебил он, с трудом разбирая собственные каракули в читательском билете. – «Магическая сила живописи». Вернете – сможете брать новые!

Старик пожевал губами, покосился на портфель Олега и произнес:

– Во вранье и злости жить трудно и плохо, очень плохо. Иные поступки разъедают не только внутреннюю красоту человеческой души, но и внешнюю оболочку, запомните твердо, молодой человек. Но никогда не поздно остановиться, никогда.

– Спасибо за ценный совет, – Олег повернулся к старику спиной и сделал вид, что возвращает читательский билет в ящик.– До свидания!

Ближе к концу рабочего дня Олег заметил на руках сыпь. Красные точки покрывали тыльные стороны обеих кистей и чесались. «Из-за Иркиного зефира аллергия! – осенило Олега. – Просроченный на работу принесла!» Он надел куртку, бросил охраннице: «Скоро вернусь!» – и побежал в аптеку за цетиризином.

3.

– Опоздал! – Ира кричала на весь зал. – И вчера опоздал на час! Мы же договаривались! Серопегин меня отпустил в больницу с обещанием, что ты заменишь!

– Я вовремя пришел, – промямлил Олег, краснея. «Неужели охранница проболталась? – с досадой подумал он. – Сто процентов настучала на меня за следы на полу!»

– Не ври! Серопегину вчера позвонили два читателя и пожаловались: в девять тридцать в библиотеке не было сотрудников, и они не смогли получить книги! Пришлось прикрывать тебя, выдумывать, что ты спустился в книгохранилище! А он сделал выговор мне!

– Придут в другой раз, получат, – пожал плечами Олег и уселся за кафедру.

Портрет со стеллажа смотрел на него в упор. Олегу стало не по себе. Он встал и отправился в туалет смазать руки кремом – аллергия не только не прошла, но напротив, усилилась. Расчесанная, сыпь превратилась в красные безобразные пятна. Олег выдавил из тюбика полоску крема и посмотрел в зеркало. В голубом свете лампочек его темно-русые волосы выглядели светлее, чем обычно. Олег отвел глаза от зеркала и сосредоточился на растирании крема.

– Серопегин попросил тебя сделать годовой отчет по деятельности библиотеки, – процедила Ира, когда Олег вернулся в зал. – Но отправь его сначала на мою электронную почту.

– Почему на твою? – огрызнулся Олег.

– Для проверки! Не слышал на собрании, библиотеку проверяют тётки из областного Управления культуры? Отчет для Серопегина должен стать идеальным, чтобы нам с тобой не влетело!

«Не доверяет мне, значит! Строит из себя начальника», – обиженно подумал Олег. Он открыл Ворд, напечатал вверху «Годовой отчет за 2020 год». Портрет таращился со стеллажа и мешал Олегу сосредоточиться. Слова в голове прыгали и не складывались в предложения. Руки чесались. «Потом напишу», – решил Олег и углубился в интернет на телефоне.

4.

– Ты чой-то похудел, – следующим утром сказала Олегу охранница, – эвон щеки тощие какие. Голодаешь, что ль или как у вас принято, у молодежи говорить… Диэта!

– С этой работой еще и не так похудеешь, – отозвался Олег и поспешил в зал.

Среди стеллажей ходили читатели, у кафедры собралась целая очередь. Ира сидела за компьютером и сосредоточенно щелкала клавишами. Увидев Олега, она нахмурилась:

– Зачем ты вчера сразу отправил отчет Серопегину? Он орал на меня минут двадцать – ты неверно посчитал ключевые показатели! Скорее раздевайся и вставай на обслуживание, я отчет буду поправлять!

Читатели отвлекались от полок и косились на Олега. Олег порозовел, плотно сжал губы и молча встал за кафедру. Больше всего на свете ему хотелось оказаться подальше от библиотеки. От стыда на глаза наворачивались слезы. Олег уставился на стеллаж напротив и встретился глазами с портретом. Ему показалось, что старик на портрете ухмыляется и слегка качает головой. По спине Олега пробежал холодок.

– Мне нужно выйти, – выдавил он и побежал в туалет.

Олег долго рассматривал себя в зеркале под разными ракурсами. Щеки у него действительно стали впалыми, волосы выглядели намного светлее, чем раньше. Олег вспомнил, что читал в одном журнале про седину, которую вызывают стрессовые ситуации. Глицин, может, попить… Олег повернулся боком к зеркалу. Нос у него удлинился и стал загибаться вниз. «Из-за впалых щек кажется, оптический обман», – успокоил себя Олег.

Читателей в зале поубавилось. Ира с грустным видом сортировала читательские билеты.

– Я накричала, извини. День нервный: жду звонка врача. Алиске поможет операция, но в больнице мало мест… И отчет… – Ира помолчала. – Серопегин приходил. Сказал, вышла очередная поправка к четыреста тридцать шестому закону и необходимо убрать из зала художественные книги для взрослых: запереть их в отдельном шкафу и допускать туда только тех читателей, кому исполнилось восемнадцать лет. Завтра придет комиссия с проверкой.

– Не собираюсь заниматься подобным бредом, – прокомментировал Олег и почувствовал боль в горле.

– Ничего не поделаешь, – уныло ответила Ира. – Начнем, пока читателей нет.

В самый разгар книжных перестановок у Иры зазвонил телефон. Она вышла в холл и вернулась оттуда сияющая:

– Олежик, представляешь, звонил хирург из больницы! Если я сегодня подпишу документы, Алиску положат на операцию в субботу. Я убегу на часик, а то не успею до его ухода.

– А книги? – запротестовал Олег. – Я один все буду перетаскивать?!

– Олежик, пожалуйста! Я туда и обратно! – Ира накинула пальто и выскочила из библиотеки.

Вскоре от Иры пришло сообщение: «Прости, здесь длинная очередь! Не успеваю обратно вернуться, закончи сам, ладно? С меня торт!» Олег в гневе затолкал телефон в карман. Он целый час просматривал дурацкие книги в одиночестве, дышал книжной пылью, от которой начался кашель. Олег демонстративно уселся за кафедру, включил телефон и погрузился в интернет.

5.

Олег долго не мог заснуть. Зуд на руках не давал покоя, кашель усилился, горячий чай с медом не помогал. «Отпрошусь у Серопегина к врачу», – сонно думал Олег, трясясь в вагоне метро. Он поднялся на улицу. Сильный ветер сдирал листья с деревьев и расшвыривал их в разные стороны. Олег застегнул молнию до подбородка. Из палатки до него долетал запах жареных пончиков, но сейчас этот запах вызывал только тошноту. Олег съежился и, превозмогая кашель и одышку, пошел к библиотеке. В зале его встретила взволнованная Ира:

– Справился вчера? Прости, я тебя бросила! И спасибо за помощь: я успела подписать документы на операцию! Торт в холодильнике. Грымзы у Серопегина. Уйдут, пойдем чай пить.

Олег не успел ничего ответить: в зале появился директор.

– Ирина, вы сказали, что вместе с Олегом просмотрели каждую книгу! Кто убирал книги из стеллажей с русскими писателями? Олег? Проверяющие нашли тринадцать изданий с маркировкой «для взрослых»! Олег, я жду объяснений! – прогремел Серопегин.

Руки у Олега начали дрожать, одышка усилилась.

– Да что там для взрослых, Тургенев? – развязным тоном начал он, но под взглядом директора осекся и быстро заговорил: – Я проверял, но устал и был один. Ира сказала, уйдет на час, а до закрытия библиотеки не вернулась.

Лицо Серопегина стало пепельным. Ира попыталась оправдаться:

– Сергей Ильич, я подписывала документы у хирурга. Для Алисы эта операция – единственная возможность встать на ноги. Олег сказал, доделает остальное…

–Достаточно! – Серопегин жестом остановил Иру. – Я предупреждал о незапланированных отгулах и о вашем неумении договориться с коллегами о подменах? Ваша очередная оплошность будет стоить библиотеке семидесяти тысяч штрафа! Я лишаю вас годовой премии. Разговор окончен, возвращайтесь к работе.

Серопегин ушел.

– Спасибо тебе, Олежик! – язвительно сказала Ира. – Ты снова подставил меня! Я лечу дочь, ты знал, как важны для меня эти деньги! А, что ты знаешь о детях и о сочувствии, чудовище! – выплюнула Ира и в слезах выбежала из зала.

Олег остался в одиночестве. Со стеллажа скалился портрет. На Олега накатила слабость, и он заковылял к кафедре.

– Да, молодой человек, я предупреждал, но вы меня не послушали, – услышал Олег голос и обернулся: в проходе стоял старик, тот самый, кто несколько дней назад распинался о красоте человеческой души. – Жаль, очень жаль. Книгу, которую вы с меня требовали, я принес …

Не в силах выносить шамкающую речь старика, Олег развернулся и побрел в туалет, непрерывно кашляя. Запер дверь и облокотился на умывальник. Руки нестерпимо чесались. Из зеркала на Олега смотрел седой старик с узким лицом, впалыми щеками и длинным крючковатым носом. Захлебываясь кашлем, Олег замертво рухнул на пол.

Ира вернулась в зал. Разозленная отсутствием напарника, она выскочила в холл и врезалась в полную, ярко накрашенную женщину.

– Надежда Петровна, извините! Здравствуйте!

– И тебе доброго дня, Ирочка! Как с новыми поступлениями? Думала почитать «Историю живописи 19 века», у моих шестиклассников как раз на следующей неделе урок будет по импрессионизму, – Надежда Петровна повесила пальто в раздевалку и направилась в зал. – Шла к вам, на крыльце Серафима Павловича встретила, сказал, он вам книжку вернул. Вы его из должников уберите.

– Нет-нет! – испуганно сказала Ира, семеня за читательницей. – Надежда Петровна, вы напутали что-то, Серафим Палыч на прошлой неделе умер от инфекции: кашлял, сыпь на руках вылезла. Мы от него книги забрали и картину. – Ира ткнула пальцем в стеллаж, откуда жутко улыбался портрет. Ира поежилась и добавила: – Но картина не вписывается в наш интерьер…

– Кисти самого Серафима Павловича? – восхитилась Надежда Петровна. – Какие мазки, напоминает раннего Мане! Раз вам портрет не нужен, я могу его забрать? Повесим в кабинете нашего завуча Клушина, натурщик на портрете так на него похож!

Оглавление

1.

2.

3.

4.

5.