На крыльце "Мадженты" (СИ) [sakura mochi] (fb2) читать онлайн

— Поттс? — переспросил Питер с неподдельным недоверием в голосе. Он уж точно не такую фамилию представлял.

— Именно, — Хоган кивнул, — был бы я женщиной, я бы с ним тоже замутил, — мечтательно добавил мужчина.

— А что, так бы не замутил? — Паркер повернул моську к начальнику, удивившись, ведь до этого момента он на все сто десять процентов был уверен в том, что владелец клуба — гей.

— Нет, хоть в моей молодости и был столь необычный опыт, — Питер поперхнулся. Его не прельщала перспектива слушать о похождениях работодателя, — что? Я думал, мы делимся.

Гардеробщик не стал комментировать эту реплику, несмотря на то, что, по факту, ничем он не делился. Ну, если не брать в расчет то, что Гарольд явно видел интерес молодого человека, проявляемый по отношению к Тони.

— Слушай, Пит, — Хоган оттолкнулся от стойки, собираясь покинуть юношу, — подумай, прежде чем лезть в это дело, хорошо? Я давно наблюдаю за Тони. Знаешь, ну, он бабник, выражусь просто. И он гетеро, абсолютно точно.

Пока Паркер пытался понять, что имел ввиду Гарольд под этим «наблюдаю за Тони», начальник уже отошел от стойки и направился прочь, не забыв покоситься на зад постоянного клиента, что только подогрело сомнения в том, что Хоган не соврал насчет своей ориентации. Может, он просто не хотел обретать конкурента в лице Питера? Звучит довольно самонадеянно. Парень уже успел разозлиться на владельца заведения, когда подумал о том, что начальник мог говорить вполне искренно. Тогда получается, что он…переживал за Паркера? В любом случае, желтопузый только усилил переживания молодого человека на тему того, что этот самый Тони просто шутит над ним. Ведь если верить Гарольду, то Тони не любитель членов, а также кареглазый видел симпатию, которую проявлял Питер. Если сложить два и два, мы получим очевидный ответ.

Паркер не интересовал темноволосого.

Невесело.

Окончательно расстроившись и разочаровавшись в первом же рабочем дне-вечере-ночи, Паркер понуро вернулся к своей стойке и бросил на тумбу с будильником свою сумку, которую он прихватил только для того, чтобы никому в голову не пришло ее свистнуть. Однако Питер сразу вернулся к своему клатчу и вытащил из него пачку с зажигалкой. Коробок был наполовину полон. Что ж, до конца смены еще почти шесть часов. Есть время заняться раковыми палочками и втыканием в пол, по крайней мере где-то до пяти утра, потому что потом пьяная толпа постепенно начнет расходиться по домам.

Паркер проводил время на автомате. Он протянул еще полтора часа до перерыва. За этот период к нему подошло только пару человек, видимо, ранние пташки. Кто знает, может, они работают на каких-то заводах? В тех, что принадлежат Старк Индастриз, например. Хотя, это вряд ли, конечно. Во-первых, сотрудники компании явно не стали бы проводить вечера в какой-то там «Мадженте», а во-вторых, дисциплина там явно была нешуточная, поэтому за похмелье или опоздание и вовсе могли вышвырнуть. Ну, Питер мог только предполагать, ведь откуда ему, простому парню из Квинса, знать, каково это, работать в Старк Индастриз?

Нед и ЭмДжей будто сквозь землю провалились, да и после того разговора с Хоганом голову молодого гардеробщика затянули отнюдь не веселые мысли. Друзья всегда знали, где найти парня, а потому последний решил больше не срываться с места и не искать их с пеной у рта. В любом случае Паркер не мог обижаться на товарищей, ведь он все еще был на работе, а те пришли просто потусить, поэтому не были обязаны наниматься в сиделки Питеру. Он уже взрослый мальчик, сам справится. Весь перерыв сотрудник «Мадженты» просидел в своей каморке: пить не хотелось.

Нужно было протянуть три с половиной часа до окончания смены. Это время включало в себя еще и последний перерыв. Паркер уже стал думать о том, что он сходит с ума: слишком скучно. Наблюдать за посетителями не представляло из себя никакого веселья. Если нажираться не хотелось, то и потанцевать на пьяную голову тоже не выйдет. Слушать музыку? Ну, в основном она была без слов, только электронные мелодии, поэтому Питер не мог заняться даже обдумыванием текста услышанных треков. И ведь проблема в том, что даже никакую книжку не получиться принести на будущее, потому что в чтении не было абсолютно никакого смысла из-за тусклого освещения, грозившего ужасным ухудшением зрения, которое и так не было идеальным, по правде говоря. По итогу выходило, что самой сложной частью работы являлся даже не Гарольд, а ужасающая тоска, накатывавшая от безделья.

Еще час с лишним, пятнадцать минут перерыва. Вот она финишная прямая. И как себя чувствовали Нед и ЭмДжей? Может, они просто напились и теперь валялись где-то на полу, как Лиз? Брр, Питеру не хотелось думать о друзьях в подобном ключе, но затуманенный мозг уже подкидывал любые, даже самые безумные идеи. Паркер был не из тех, кто сдавался просто так, даже не приложив усилий, поэтому он одернул себя, стоило появиться идее сбежать из клуба. Ну, потеряет он работу, что бубнить-то?

И по итогу парень бездумно курил, сидя на тумбочке — ноги уже слишком устали от каблуков. Молодой человек тоскливо изучал узор на деревянной стойке. Заново накрашенные губы — ну нужно же было чем-то заниматься все это время — выпускали сероватый дым. Пальцы, державшие сигарету, тарабанили по окошку гардеробной. Паркер тяжело вздохнул, а затем сделал очередную затяжку.

— Скучно? — прозвучало насмешливо.

Питер отчетливо закашлялся. Глаза заслезились то ли от дыма, то ли от того, что юноша поперхнулся. Отойдя от припадка и аккуратно смахнув выступившие слезы так, чтобы не задеть макияж, Паркер посмотрел на того, кто прервал его жалкое одиночество.

Конечно, он уже понял, что этим человеком был не кто иной, как Тони.

Карие глаза с привычной хитринкой смотрели на гардеробщика. Питер поднялся с тумбочки, продефилировав к запасному окошку, что было сбоку. Там же, кстати, и находился вход в гардеробную. Новоиспеченный собеседник слегка приподнял руки и юноша увидел, что в них было по бутылке пива.

Паркер, конечно, пить больше не собирался, но отказываться от предложения парня мечты он вовсе не собирался. Молодой человек, кстати, прекрасно понимал, что он вознамерился пить после водки пиво, что было чревато последствиями, но казаться слабаком перед Тони он тоже не планировал.

— Я вот все думаю, — вкрадчиво начал, эм, Поттс. Бутылки с характерным стуком опустились на стойку. Гардеробщик вопросительно кивнул, сделав затяжку, — что должно случиться, чтобы ты меня сразу заметил, а не впадал в экстаз, как только появляюсь в поле зрения?

Питер должен был задохнуться от наглости кареглазого, но все, что он смог выдать в ответ на откровенное издевательство, — кривая улыбка и глухой смешок. Глухим он получился из-за того, что юноша в тот момент выдыхал дым. Тони за это время успел учтиво открыть пиво, передав одно Паркеру.

— Наверное, я должен подойти к тебе сам, — парень с максимально беспристрастным выражением лица пожал плечами.

Отлично, он смог сказать хоть что-то и не облажаться! Это победа.

— За это и выпьем, Питер, — Поттс махнул рукой и, прежде чем Паркер успел что-либо сделать, чокнулся с ним бутылками.

Гардеробщику только и оставалось, что завороженно наблюдать за тем, как чересчур розовые из-за света губы Тони обхватили горлышко сосуда. Затем темноволосый сделал глоток. Молодой человек уже пялился на дернувшийся кадык.

А он старался не пялиться, правда.

— Будешь? — Питер повертел сигаретой в воздухе, предлагая уже успевшему усмехнуться собеседнику закурить, чтобы последний не выдал очередной подкол, который бы вновь лишил Паркера возможность хотя бы пытаться адекватно разговаривать.

— Буду, — согласился Поттс.

Молодой человек уже собирался было повернуться и дойти до тумбы, чтобы взять сигареты, но его остановила теплая широкая ладонь, обернувшаяся вокруг запястья. Питера нагло притянули назад. Он едва не впечатался в стойку, пошатнувшись на высоких каблуках, но Тони держал настолько крепко, что у Паркера не было шансов навернуться. И на том спасибо.

Затем темноволосый все также нагло приблизил руку Питера к своему лицу, слегка повернув ладонь так, чтобы фильтр был ближе. Он внимательно следил за реакцией Паркера, который наверняка выглядел, как испуганная лань. Поттс сделал затяжку, а его губы мимолетно коснулись пальцев молодого человека.

О Господи, Питер на такое точно не подписывался. Кажется, он слегка дернулся, чем вызвал неподдельное удивление со стороны Тони, который абсолютно точно был уверен в том, что гардеробщик к нему неровно дышит. Только вот Паркер дернулся вовсе не от того, что ему действия кареглазого показались неприятными, а потому, что прикосновение сухих губ вызвал очередной приступ возбуждения.

Да, парень все также хотел трахнуть Тони. Только теперь, похоже, с новой силой.

— Спасибо, — наконец, молвил Поттс, отпустив Питера. Он также поправил аксессуар, сползший на нос.

— Тебе идут очки, — машинально сказал Паркер, проследив за движением собеседника.

Блять, ну и когда он научиться думать, а только потом уже раскрывать рот?

— Это я уже понял, — Тони облокотился на стойку, отпив пива из бутылки, — но я учту.

Питер очень постарался опять не залипнуть на плечи темноволосого, которые опять так выгодно обтянула футболка. Еще и свет этот дурацкий будто издевался над парнем, прорисовывая каждую мышцу на теле кареглазого. Качком он, конечно, не был, но и хлюпиком не казался. Вот Паркер гораздо больше походил на хлюпика. Если бы не явно мужская шея с россыпью родинок и выпирающие орлиные ключицы, то его совершенно точно со спины можно было бы принять за грубоватую девушку в длинном платье.

— А где твоя блондинка? — спросил Питер. Он отдавал себе отчет, что вопрос звучал провокационно, но решил идти в вопросе спутницы в красном платье напролом.

— Пеппер? — будто сам у себя уточнил Тони, — ушла домой.

— Ясно, — Паркер понимающе кивнул, мысленно подражая зажигательным движениям Патрика Суэйзи из «Грязных танцев».

Боже, Патрик Суэйзи. Питеру абсолютно случайно удалось однажды увидеть этот фильм, потому что Мэй решила сводить его на день рождения в кино. Это было прекрасно. Паркер прочно влюбился в актера, который еще и танцевал просто отменно. Поэтому Патрик Суэйзи уверенно поселился в сердце тогда еще подростка и занял прочные позиции в топе самых привлекательных мужчин по версии Питера Паркера.

А сейчас он смотрел на Тони и, черт, видел ужасные сходства с тем самым «бандитом» Джонни из фильма тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Кожаная куртка, танцы, уверенность в себе и куча женщин, желающих заполучить сердце мачо, ну или кое-что пониже сердца. Да, Питер был бы не против стать Бэби для Тони.

Но это лишь мечты.

— А ты тут один? — продолжил разговор Поттс, выдернув Паркера из мыслей о «Грязных танцах».

— Нет, — выпалил парень, — в смысле с друзьями.

— Я понял, — Тони улыбнулся, — то есть, мне стоило догадаться. Вы неплохо вчера танцевали.

— Правда? — спросил Питер, присосавшись к бутылке, норовя смочить пересохшее горло. И как у него из башки могло вылететь то, что темноволосый уже делал комплимент по этому поводу?

— Правда, — Поттс кивнул, — мне понравилось.

Паркер смущенно улыбнулся, а потом непроизвольно перевел взгляд на танцпол, что был за спиной у Тони. Воспоминания о вчерашнем выступлении на публику согрели юноше душу. Значит, Поттс не просто видел, но и оценил старания Питера. Быть может, у него еще был шанс выиграть несколько очков и обойти блондинку?

Кстати, о блондинках! Знакомое красное платье мелькнуло на танцполе. Паркер моргнул, подумав, что ему показалось, но силуэт не исчез. Нет, это не начало триллера, ведь та самая Пеппер с кем-то переговаривалась, улыбаясь. И она явно собиралась куда-то идти. Только вот почему девушка все еще была, блин, в клубе? Тони обернулся, явно не понимая, что стало причиной удивления Питера.

— Черт, — шикнул он, а затем тут же опустился на корточки.

Паркер быстро разгадал намерения собеседника, а потому сделал несколько шагов назад, позволив темноволосому пролезть под стойкой. Тони очутился в каморке, а затем также на корточках прошагал к основному окну, прижавшись к сырой стене. Как бы его белоснежная майка не испачкалась.

Питер не мог сдержать ухмылки. Получается, Поттс соврал? Или же Тони стал жертвой лжи так называемой Пеппер? Вот сейчас и узнаем, ведь девушка направлялась прямо к Паркеру, попутно выуживая из своей сумки талончик. Блондинка подошла к гардеробщику и молча протянула ему бумажку.

— Напомните, как оно выглядит? — стараясь не выглядеть слишком счастливым, спросил Питер, небрежно отложив талон девушки на тумбу.

— Черное пальто, — ответила Пеппер, — длинное, с поясом и широкими рукавами.

— Это? — Паркер вытащил из кучи совершенно другую вещь.

Он прекрасно помнил, как именно выглядела куртка, которая нужна была блондинке.

— Вон там, под фиолетовой курткой, — девушка указала пальцем направление.

— Точно, нашел, — Питер взял пальто и вернулся к стойке, передавая клиентке одежду.

— Спасибо, — Пеппер собиралась взять вещь.

Паркер же придвинулся к тому углу каморки, где сидел Тони, и деловито облокотился на стену. Парень мог буквально почувствовать дыхание темноволосого на своем бедре, чуть выше колена. Блять, это было до чертиков приятно. Разговаривать с…пассией кареглазого, в то время как сам Поттс буквально прятался в ногах Питера. Поэтому молодой человек не пошалить.

— А где ваш парень? — поинтересовался парень. До идиотского приторно и притворно заинтересованно в проблеме.

— Домой ушел, — ответила Пеппер, нахмурившись. Ее явно не устраивала перспектива добираться из клуба в одиночку.

Питер скосил глаза вниз, встречаясь с обеспокоенным взглядом Тони. Паркер видел парня таким впервые. Поттс мотнул головой, упрашивая гардеробщика не выдавать его.

— Неужели? — вкрадчиво уточнил юноша, — я не помню, чтобы он возвращал мне талончик.

И когда Питер уже ощутил то самое чувство удовлетворенности, теплом разливавшееся в груди, он почувствовал довольно сильный укол боли. Тони укусил его за ногу. Паркер шикнул, а затем улыбнулся ничего не понимавшей блондинке, которая уже надела на себя пальто.

— Хотя, знаете, я мог просто забыть об этом, — беспечно продолжил Питер, — советую вам беречь вашего парня.

— Держись от него подальше, — девушка, услышав последние слова Паркера, мгновенно прищурилась и подбоченилась, превратившись в злобную фурию.

— Непременно, — пропел парень, зная, что эта партия вновь за ним, ведь Тони сидел и дышал ему в колени. Пеппер махнула волосами и направилась к выходу из клуба, — сучка.

Питер пробубнил это, испепеляя блондинку взглядом. Опомнившись, он отошел от стойки, дав кареглазому возможность выбраться.

— Блять, я уже думал, что она меня заметила, — неожиданно перепугано сказал Тони, оказавшись по ту сторону каморки.

— А ты, значит, соврал мне? — Паркер вновь взялся за пиво, хитро разглядывая собеседника.

— Получается, что соврал, — просто согласился Поттс. Гардеробщик хихикнул.

— Смена заканчивается через час, — как бы невзначай сказал Питер, бросив беглый взгляд на маленькие часики.

— Я подожду, — Тони пожал плечами.

Ну вот! И на улице Паркера зажглись фонари! Похоже, что ему все-таки удалось завладеть вниманием темноволосого. Стоило гордиться, причем даже не на пустом месте. Молодой человек старался не показывать свою радость, но выходило из рук вон плохо, поэтому счастливая улыбка то и дело появлялась на лице.

В последний час работы клуба очередь у гардеробной становилась все внушительнее и внушительнее, и Питер мог бы уже прилично так наделать в колготы от пьяного ора оголтелой толпы, но наличие Тони возле запасной стойки убавляло пыл юноши. Все-таки опозориться еще и в такой, казалось бы, простой ситуации, не хотелось абсолютно. А то вдруг еще Поттс подумает, что Паркер совсем глухой ебантяй и укатит, куда сердце подскажет. Страшно признаться, но молодого человека подобная перспектива пугала чуть ли не до дрожи в коленках, а потому он старался не поддаваться панике и отдавать нужные куртки посетителям максимально быстро, не выказывая никаких определенных эмоций. Все, чем он занимался — забирал талончики, говорил «ждем вас снова», украдкой поглядывал на Тони и улыбался, если ловил его ответный взгляд.

Вот, в очереди показался Томпсон, который не упустил возможности подшутить над Питером, спросив, почему тот выбрал работу в «Мадженте», а не в штанах у богатого мужика. Флеш сам ответил на свой вопрос, с гордостью заявив, что никакой богатый мужик с Питером спать не станет, рискуя подцепить что-нибудь. Паркер краснел до кончиков ушей, варился, как рак, в собственном стыде, вызванном присутствием Тони, который явно слышал незамысловатую речь Томпсона. Питер только и мог, что послать обидчика, закатив глаза.

Далее уже была Лиз, которая явно почти не стояла на ногах. Ей бы снять каблуки, чтобы проще передвигаться, но на тротуарах Нью-Йорка черт ногу сломит, поэтому гардеробщик не рискнул предложить знакомой такой путь решения проблемы, поскольку та могла сдуру послушаться. Тумс, еле шевеля губами и покачиваясь, рассказывала Питеру о том, что доедет с Флешом до дома, на что Паркер только хмыкнул, передав ей легкую курточку. На месте Томпсона, парень, если бы носил кроссовки, непременно отдал девушке свою пару обуви, а сам пошел бы босиком, потому что так поступают настоящие джентльмены, но Флешу до них было как до Африки пешком.

Паркер облегченно и несколько обеспокоенно вздохнул, проронив «будь осторожнее», когда Лиз уже стала отходить от стойки. Но облегчение Питера длилось недолго, ведь на «пороге» показалась светлая макушка ЭмДжей. Подруга ехидно улыбалась, косясь на Тони. Нед, которой хвостиком прибежал за сожительницей, глупо пялился то на товарища, то на его кавалера. Короче, Поттс не мог не заметить странного поведения знакомых Паркера, от чего последний едва сдерживался, чтобы не побиться головой о стенку.

— Где вы были вообще? — Питер решил, что лучшая защита — это нападение, а потому принял у друзей талончики и отвернулся, глазами выискивая вещи.

— Танцевали, — торопливо заговорил Лидс.

— Да что ты рассказываешь, — послышался хитрый голос ЭмДжей, — он просто лясы точил с нашей давней знакомой.

— ЭмДжей! — обиженно воскликнул Нед. Питер, занятый поисками шмоток, мог поклясться, что Лидс надулся, как шарик.

— А что? Я только говорю правду, — девушка пожала плечами, что успел заметить и Паркер, нашедший ее фиолетовый пиджак, — помнишь Бетти, Пит? Вот с ней то наш ловелас и болтал. Клянусь, я думала, что меня стошнит от их неуемного флирта.

Молодой человек с трудом подавил смешок, рвавшийся из груди, потому что лицо Лидса, получившего и свою куртку, стало совсем уж смешным. Насупившийся, с выпяченными от обиды губами и слегка порозовевшими щеками.

— Бетти гораздо важнее меня, — притворно выдохнул Паркер, — а я-то думал, что ты мой лучший друг, Нед! Я вас искал полночи, а выясняется, что ты променял меня на большие глаза.

Черт его знает, что имел ввиду Питер. То ли реально большие глаза блондинки, то ли те глаза, что были чуть ниже плеч. Тони, судя по всему, оценивший глупую шутку гардеробщика, громко усмехнулся, чем привлек внимание ЭмДжей. Взгляд подруги тут же стал хищным. Паркер готов был завыть.

— Искал он, конечно, — девушка прищурилась, — мне кажется, что тебе и тут было чем заняться.

Подруга вовсе недвусмысленно намекала на присутствие темноволосого возле каморки Питера. Поттс только уверенно кивнул, вопреки ожиданиям юноши, который рассчитывал в этом бою с ЭмДжей только на свою жалкую силушку. Ее явно бы не хватило на словесную перепалку с блондинкой, и он бы с позором проиграл.

Но Паркера спас не только Тони, но и бубнящая очередь, которая не могла дальше продвинуться из-за диалога, завязавшегося между троицей и кареглазым, внезапно решившим поучаствовать. Товарищи Питера стали отходить, освобождая места остальным посетителям.

— Я дойду пешком, так что можете меня не ждать, — крикнул вдогонку парень, принимая очередную бумажку.

Нед, шедший за подругой, обернулся, кивнув. Таким образом, Паркер понял, что его услышали, но взгляд Лидса, передававший явное «мы точно об этом поговорим» или «жду подробности», заставил еще и улыбнуться. Конечно, Питер им все расскажет, ему и самому было интересно, чем закончится эта ночь, плавно перетекавшая в очередное нью-йоркское утро.

Молодой человек чувствовал себя героем какой-нибудь детской сказки, так наивно, что бабочки в животе трепетали. Они трепетали, когда Паркер забирал свои пожитки из гардеробной, они трепетали, когда Питер прощался с Гарольдом. Хоган, конечно, пытался развеять это чувство эйфории, окутавшее парня, будто туман. Хозяин клуба недовольно посмотрел на своего сотрудника, слегка качнув головой, мол, я же говорил, что Тони гетеро. Мало ли что там говорил этот Гарольд, если Паркер едва ли не бежал прочь из душного помещения, надеясь, что Поттс, следовавший за ним, не растворится в потоке чувств, сравнимых разве что с окрылением.

Когда новоиспеченные знакомые очутились на крыльце «Мадженты», солнце уже поднималось над городом. Так неторопливо и сонно, прямо как чувствовал бы себя Питер, если бы не наличие Тони рядом. Уже проснулись ранние пташки, и нет, это не про офисных воротничков или дворников, а про самых настоящих птиц. Они мчались по улицам, напевая какую-то свою неведомую кричалку. А Поттс и Паркер уже направились прочь от клуба. Машины с характерным шумом моторов проезжали мимо.

— Ему бы с движком разобраться, — Тони привычно нарушил молчание первым.

Питер, витавший в усталых мыслях, встрепенулся и посмотрел на собеседника. Темноволосый указывал на желтенький кабриолет, стоявший на светофоре. За рулем сидел какой-то усатый дедуля в желтоватых солнечных очках. Паркер с некоторым недоумением, вызванным способом Тони завязать разговор, посмотрел на темноволосого. Тот шел, спрятав руки в карманы кожаной куртки. Локти его были ужасно близко к окольцованной ремнем талии Питера, отчего последний стыдливо отводил глаза, борясь с желанием вцепиться в парня, как в спасательный круг.

— Разбираешься в тачках? — спросил гардеробщик, стараясь поддержать тему, выбранную спутником, хоть и не считал, что силен в ней.

— Так, любитель, — пояснил Тони, передернув плечами в неопределенной Паркером манере, — приходится.

— Работа, да? — сделал предположение юноша, понимающе посмотрев на собеседника.

— Нет, скорее отец, — объяснил Поттс, но потом понял, что его мысль не казалась законченной, а потому поспешно продолжил, — он пытается приплести меня к своему бизнесу.

— А ты?

— А я просто бывший студент, который тусуется, потому что не хочет работать с отцом, — Тони махнул локтями, что означало, что если бы его ладони не были спрятаны в карманах, то он обязательно бы развел руками.

Питер слегка загрустил, потому что ему, как никому другому, было знакомо это недопонимание во взаимоотношениях «отцов и детей». Папы у Паркера, конечно, не было, зато была тетушка Мэй, которую молодой человек по праву считал своей мамой.

— А что мать? — спросил парень, вспомнив про Мэй.

— Не в силах противостоять папаше, — из ответа Питер понял, что с отцом у кареглазого были довольно напряженные отношения, а мама, скорее всего, просто не имела голоса в семье. Что ж, довольно типичная ситуация, на самом деле, — а ты?

— А что я? — переспросил Паркер, явно не уловив, какая именно сфера его скромной жизни интересовала лощеного красавчика.

— Ну, с кем живешь, где учишься, — пояснил Тони, будто это было чем-то очевидным.

Питер приоткрыл губы и кивнул, осознавая, в чем именно состояла очевидность того, что произнес Поттс.

— Я живу с друзьями, — Паркер не спешил открывать плотные занавески, скрывавшие тайны его личной жизни.

— Теми самыми? — уточнил темноволосый, намекая на повторную встречу с Недом и ЭмДжей, состоявшуюся этой ночью.

— Да, — Питер несколько смущенно улыбнулся, вспоминая выкрутасы товарищей, — у меня есть еще тетя, но она много работает и не очень разделяет мои предпочтения.

На словах «мои предпочтения» Тони, доселе смотревший вдаль, на дорогу, которая все еще освещалась фонарями и редкими вывесками, повернулся к Паркеру и пристально оглядел. Поттс, распознав, что речь о париках, макияже и прочих прибамбасах, мыкнул, моргнув чуть дольше.

— И поэтому ты решил начать взрослую жизнь? — Питер кивнул, — так а где учишься, ты не сказал, — повторился темноволосый.

— Не сказал, потому что не учусь, — просто ответил юноша, — я школу-то толком не закончил из-за того, что «решил начать взрослую жизнь».

— И что планируешь делать дальше? — вопрос Тони прозвучал так, будто то, что Паркер не пошел получать высшее образование, являлось чуть ли не концом света. Хотя, ожидаемо, ведь сам Поттс уже закончил университет.

— Не знаю, как пойдет, — Питер ответил честно, стараясь не показывать паники, вызванной этим самым незнанием, — пока, как видишь, перебиваюсь на мелких работах.

— Не хотел пойти учиться дальше? Ну так, просто даже для себя.

— Чтобы казаться умным и кадрить всех, кого ни попадя? — Паркер улыбнулся, припомнив шутку Тони. Тот хохотнул, оценив данный жест.

— Да хотя бы так.

— Хотел, — честно сказал Питер, — тетя говорила, что у меня большое будущее, я и сам это понимал, но желание что-то доказать в первую очередь себе пересилило здравый смысл.

— Куда бы ты поступил, если бы сейчас у тебя был выбор?

Молодой человек понимал, что при помощи подобных вопросов Тони оценивал его взгляды на жизнь и сферы интересов, но ему ужасно хотелось сменить тему, потому что он никак не мог рассчитывать на то, что Поттс сходу начнет трындеть о самом больном.

— В MIT. В физике и химии я всегда был лучшим, — мда, скромности Питеру не занимать, — только с биологией у меня туго, — Паркер увидел заинтересованный взгляд собеседника. Искренне заинтересованный взгляд, — что?

— Боже, а мне несказанно повезло, — Тони остановился на светофоре, а затем повернулся к Паркеру слегка приблизившись, — редко встретишь человека симпатичным личиком и техническим складом ума.

Питер зарделся. Ему что, только что сделали комплимент? Да еще и не абы кто, не какой-то там бездомный, свистевший в спину, а Тони, то есть самый сексуальный в мире парень по версии Паркера? Небеса должны рухнуть, ведь парень может помирать счастливым. Комплимент, кстати, не только вознес юношу на седьмое небо, но и как-то разрядил обстановку. Прежде она была несколько напряженной из-за того, что собеседники только начинали общение.

— Ты сказал, что ты бывший студент, — вспомнил Питер, когда Поттс с присущей ему ухмылкой отстранился.

— Уже выпустился из MIT.

Так вот оно что. Теперь все вставало на свои места. Вот почему Тони выглядел таким заинтересованным, когда Паркер заикнулся про технологический институт. Но тогда, если Поттс уже выпустился то…

— Сколько же тебе лет? — юноша задал очередной вопрос.

— Девятнадцать, — ответил Тони, кивнув вперед, призывая спутника последовать за ним и перейти дорогу, потому что светофор загорелся зеленым, — а что, я выгляжу старым?

— Нет-нет, — Питер замахал руками, которые до этого были скрещены у него на груди. Да так активно замахал, что сумка, висевшая на плече, спала, а парень легким движением придержал ее, повесив обратно, — вовсе нет, просто, ну, в девятнадцать обычно еще учатся. Студенческая жизнь в разгаре: тусовки там, кино.

Несмотря на то, что Паркер начал нести сущую ахинею, разволновавшись, Поттс снисходительно улыбнулся. Он явно привык к тому, что все так реагировали на то, что он в своем возрасте уже успел выпуститься из высшего учебного заведения.

— У меня все наоборот. Отучился, а потом уже и кино и домино.

— Сколько же тебе было, когда ты закончил?

— Семнадцать.

— Круто, я в семнадцать от тети съехал, — пораженно пробормотал Питер.

И после этого разговор пошел, как по маслу. Паркер стал активно задавать вопросы, касающиеся обучения и того, как же Тони это все удалось. Параллельно парень успевал восхищаться одаренностью собеседника. Он активно жестикулировал, иногда запинался от волнения, чем умилял спутника, судя по широкой улыбке.

Поттс поправлял очки и волосы, нагло выбивавшиеся из прически. Питер жадно впитывал эти движения, наслаждаясь бархатным голосом компаньона и шарканьем его ботинок, так удачно сочетавшимся с цокотом каблуков по сухому асфальту. Да и вообще, в купе с шорохами утреннего города, звуковое сопровождение казалось довольно приятным. Сам Нью-Йорк, обычно оживленный, никогда не спящий, будто старался не мешать. Конечно, это все дурацкие мысли Паркера, но от них было не менее приятно, чем от присутствия Тони.

Редкие автомобили, такой же редкий свет, зажженный в окнах. Наверняка там происходили какие-то собрания молодых людей или, во что Питеру не хотелось верить ввиду хорошего настроения, каких-нибудь бандитов, наркоторговцев, сутенеров и прочих. Даже проституток на улицах было не так много, как обычно. Хотя, наверняка так только казалось или же это явление было связано с отсутствием работы в раннее утро. Пели птички, ветер дул совсем ненавязчиво и то был не особо холодным, ведь на Питере была джинсовка. Паркер все шел, активно поддерживая беседу с Тони, украдкой наслаждаясь небом. Все-таки у него красивая палитра, описать которую было довольно сложно, настолько она завораживала. Особенно солнце, бликовавшее в окнах высоких зданий, где располагались офисы крупных компаний.

Кончики пальцев и органы игриво покалывало, а губы против воли расползались в улыбке. Так ведь зовется счастье? Особенно счастливым Питер себя чувствовал, когда смотрел на Тони. Поттс, кстати, будто нарочно близко шел рядом с Паркером, особенно в те моменты, когда на горизонте пустых улиц появлялись то ли пьяные, то ли укуренные подозрительные ребята. И молодому человеку было до жути приятно, что кареглазый проявлял заботу и защиту, хоть по-прежнему почти и не касался Питера. Исключением, пожалуй, был момент, когда юноша не слишком удачно спустился с высокого тротуара и немного запутался в ногах. Тони тогда придержал его за талию, избавляя от опасности упасть в открытый люк и искупаться в канализационных водах. Конечно, Паркер не мог не обратить внимание на то, что Поттс обвил свою теплую руку вокруг его тела, а не остановил, например, за плечо.

Болтали они о всяком, да так ненавязчиво, что Питер почти не обращал внимание на боль в ногах, которая постепенно становилась все более невыносимой. Юноша, не жадничая, поделился с Тони сигаретами, пока тот увлеченно рассказывал о том, какая музыка ему нравится. Темы сменялись от марок пива до голубей, от мужского парфюма до той булочной, что возле дома Паркера. Поттс взял с гардеробщика слово, что тот однажды сводит его в это шикарное место с афигенными пончиками. Когда речь зашла о фильмах, Питер не удержался и сказал о том, что Тони напоминал ему главного героя из «Грязных танцев».

— Я приму это за комплимент. Джонни крутой мужик. Значит, я настолько же крут, как и Джонни?

Поттс спросил в привычной шутливой форме, уголок его губ дернулся, создавая очередное подобие улыбки, а Питер только пожал плечами. Ну не говорить же Тони, что он в миллиард раз круче Патрика Суэйзи? Темноволосый рассказал, что видел этот фильм в кино, почти что в день премьеры, потому что мать уговорила отца пойти на эту картину. А еще кареглазый неохотно признался в том, что зрелище ему понравилось, несмотря на нелюбовь к сопливому ширпотребу.

Так вот неспеша, плутая по улочкам и широким проспектам Нью-Йорка, пара дошла до дома, где жил Питер, служивший в этом полуторачасовом променаде картой, задававшей направление пути. И конечно, Паркер, пользуясь положением, строил максимально долгий маршрут. Ему это неплохо удалось, ведь по расчетам юноши, до его скромной обители можно было дойти за каких-то двадцать пять минут.

Питер неловко терся на крыльце своего дома, пока Тони похлопывал по карманам куртки. И оба не знали, что делать. Поттс оглядывался по сторонам, делая вид, что его что-то безумно привлекало в прохожих и редких велосипедистах, а Паркер держался за пыльные перила и шмыгал носом. Хотелось как-то оттянуть момент разлуки, побыть с темноволосым подольше.

— Хочешь чай? — вдруг предложил гардеробщик, посчитав, что его желания совпадали с теми, что были у спутника. Ведь не просто же так Тони неловко терся у двери в подъезд.

— Питер, — неуверенно начал Поттс.

И это вмиг убило все хорошее настроение Паркера. Если до этого кареглазый дал парню крылья, то сейчас он будто взял и вырвал их с корнем, отчего Питер упал, больно порезавшись о треснувшую розовую действительность с сахарной ватой и леденцами. И причиной этого стало четкое понимание ситуации. Юноша помнил слова Хогана о том, что Тони, ну, не по парням, а потому несложно было сделать очередной вывод. Поттс замялся как раз потому, что видел симпатию Паркера, а на чай абы кого не зовут. Особенно человека, который всем своим настроем излучал уверенность, дружелюбность и не сочетавшуюся с этими понятиями закрытость. То есть, его манера общения априори подогревала интерес, а потому он наверняка мог подумать, что горячим напитком дело не ограничится.

— Это просто чай, Тони, — Питер попытался выдавить из себя подобие улыбки, но она вышла скорее скорее грустной и похожей на ухмылку.

Поттс явно колебался, и пока молодой человек поселился в сомнениях, стоило действовать. Паркер начал подниматься в подъезд, оборачиваясь, чтобы проверить следовал ли Тони за ним. Кареглазый двигался все также неуверенно. В итоге они оказались ставшем родным Питеру подъезде с несвежей краской и тусклыми почтовыми ящиками, у которых в некоторых местах поотваливались номерки. Пара поднялась на четвертый этаж, а потом гардеробщик довел своего гостя до нужной двери и выудил ключи из сумки. Связка стала тыкаться в замок, но окончательно протискнуться в скважину не могла.

— Блять, да вы издеваетесь, — выругался впервые за прогулку Питер.

Он не сомневался в том, что друзья были дома, потому что Паркер не мог открыть дверь как раз из-за наличия второго ключа в замке. Молодой человек стал тарабанить в дверь. Тони, коснувшись плеча парня, кивнул на звонок, что был справа от входа в квартиру. Получив в ответ «сломан», Поттс понимающе кивнул и засунул руки в карманы куртки (что являлось привычным для него жестом, судя по наблюдениям жильца дома). Питер уже отругал себя за скупость и нежелание заставить товарищей скинуться на ремонт замка. Он нервно топал ногой, пока Тони покачивался на пятках, разглядывая местность. Наконец-то, из квартиры донесся звук шагов, а затем ключ стал поворачиваться в скважине. Паркер предусмотрительно отошел от двери, когда Поттс освободил ему путь. Из прихожей выглянуло помятое, сонное и очень злое лицо ЭмДжей. Девушка была без парика, чем изрядно удивила Тони, судя по изогнувшейся брови.

— Я даже не знаю, хвалить вас за то, что вы не оставили дверь открытой или отматерить за то, что не вытащили ключ и долго открывали, — тихо сказал Питер, снимая туфли прямо на пороге, чтобы не разбудить Лидса. На его лице отразилось явное облегчение, когда пятки коснулись пола.

— Можешь не стараться, ты же знаешь, что Неда и танк не поднимет, — хмыкнула ЭмДжей, зевнув, — и вообще, не возникай, я, может, фору вам дала, чтобы вы потрахались там, пока я иду.

— Какая щедрость, — съязвил Паркер, прихватив каблуки.

— И потрахаться мы бы не успели, — вставил свои две копейки Тони.

— Зато теперь успеете, — девушка развела руками, — пользуйтесь презиками и не забывайте, что у вас нет двери.

— М, тихий секс, — протянул Поттс, не зная, куда себя деть. Скорее всего, пытался скрыть…смущение?

— Ладно, я спать, — ЭмДжей взяла курс на свою комнату, единственную, где имелась дверь, — чао, персики.

Когда она скрылась на своей территории, Питер кивнул в сторону уже своего обиталища. Тони хотел было разуться, но Паркер махнул рукой и потащил гостя в направлении спальни.

— Не обращай на нее внимания, — молвил молодой человек, ставя каблуки к обуви и сумку к сумкам. Он на ходу снимал с себя куртку.

— Да я уже понял, — Поттс усмехнулся, разглядывая жилище, — мило, — он прокомментировал обстановку.

— Спасибо, старался, — Питер отпустил короткий смешок.

— Для меня?

— А то, Тони, только для тебя, — Паркер шутливо закатил глаза, — так, не скучай, я пойду заварю чай и быстро вернусь, а ты пока можешь куртку сюда бросить, — он указал на табуретку, что была рядом с трюмо, — чувствуй себя, как дома.

— Мы реально будем пить чай? — спросил Тони, когда юноша уже почти убежал на кухню.

— А ты хочешь заняться чем-то другим?

— Я не привык, что отношения развиваются так быстро, поэтому давай свой чай, — Поттс говорил вещи, которые явно противоречили действительности.

Питер нацепил тапки, покачал головой и ушел на кухню, пробормотав что-то в стиле «конечно, не привык он», а затем сам удивился тому, что уже выражался о Тони так, будто знал его всю жизнь. Стараясь не думать о всяких глупостях, Паркер проверил воду в чайнике, а затем включил плиту. Пока в кипятильнике бурлило, парень заглянул в шкафчик, где лежала всякая хрень в виде сахара, кофе и иногда кисточек Неда, которые попадали в ящик абсолютно чудесным и непонятным образом. Молодой человек достал из отсека, к которому был приклеен кусок пластыря с его именем, изумрудную бумажную коробку. Это был знаменитый зеленый чай с ароматом апельсина, который Питер по праву называл «вкусом детства». Мэй привила любовь к этой туалетной бумаге в мутном пакетике с веревочкой едва ли не с пеленок. Примечательно, что цитрусы обычно добавлялись в черный чай, а тут прямо кот в мешке какой-то. И верно, от аромата апельсина было разве что название, но Паркер обожал эту бурду.

За мыслями о судьбе чая юноша не заметил, как кипятильник маякнул о том, что вода нагрелась. Парень также с досадой обнаружил, что пакетик остался только один. Ну, остался и хорошо, а то предлагать кофе было немного неловко. Поттс уж слабо тянул на человека, у которого в доме мог закончиться чай, раз он был на премьере «Грязных танцев» и сажал Пеппер в такси. Желая отвлечься от мыслей о блондинке, чьи волосы даже немного отливали рыжим, Питер разлил кипяток по кружкам, а затем стал топить пакетик в одной из них. Неудачно вышло, ведь эта чашка была у Паркера любимой. Ну и ладно. Справившись с завариванием напитка, хозяин квартиры избавился от улик: кинул упаковку в мусорку, а ложку в раковину. В итоге он торжественно вернулся в свои апартаменты, держа в руках две дымившиеся чашки.

— Спасибо, — сказал Тони, потянувшись к «неправильной» кружке.

— Нет! — слишком явно запротестовал Питер, едва не разлив горячую жидкость на пол и на свои тапки. Поттс вопросительно уставился на него, — в другой просто лучше заварился. Чай вкуснее, когда крепче.

Паркер почти не врал, но придуманное впопыхах оправдание прозвучало явно неубедительно. Впрочем, он не сильно об этом задумывался, потому что его отвлекли пальцы Тони, осторожно взявшие «правильную» чашку из рук Питера. От контакта с теплой кожей юноша еле заметно дрогнул. Такая реакция была вызвана еще и умилением, потому что темноволосый постарался забрать тару так, чтобы не обжечь не только себя, но и Паркера.

Молодой человек опустился рядом с Тони, который уже снял куртку и сидел прямо по-королевски, широко раздвинув колени. Питер напротив же свел ноги так сильно, что носки тапочек заходили друг на друга. Наверняка со стороны это выглядело до безумия комично, но мысли в голове парня появлялись и улетали со скоростью света, потому что в комнате царил полумрак, постепенно разрушавшийся из-за заглядывавшего в открытое окно солнца.

— Прости, но последние печенья, судя по всему, доел Нед, потому что еще с утра они были, — смущенно выдал Паркер, когда понял, что пустой чай пить не так уж интересно.

И говорил он, кстати, правду, хотя те почти безвкусные крекеры слабо можно было назвать печеньем. Не то, чтобы ему хотелось убивать тихую, почти интимную обстановку, нарушаемую только гулом проезжающих мимо дома машин, напротив, он был бы рад ее сохранить, просто чувствовал необходимость извиниться перед гостем.

— О, пустяки, — мгновенно отозвался Тони, отхлебнув чая, — вы в доме курите?

Питер чуть не заплакал от такой учтивости. Будто в его халабуде не чувствовался стойкий запах сигарет. Паркер активно закивал и поднялся, чтобы подать пепельницу и пачку, что лежали на трюмо.Поттс опять поблагодарил хозяина, а потом его аккуратные пальцы вытащили одну бумажную палочку. Темноволосый предложил и юноше, но тот отказался. Тони только и оставалось, что поджечь конец сигареты. Пламя ненадолго осветило оливковую кожу, отразилось в очках, а тени пролегли под длинными ресницами, а затем быстро скрылись.

— Вот это вместо печенья твоего, — сказал Поттс, указав на сигарету, — в следующий раз я тебе стрельну.

— Хорошо, — согласился Питер, не сразу осознав.

Следующий раз? Следующий раз! Паркер проглотил улыбку и затолкал в глотку вопли счастья.

— Точно не хочешь? — переспросил темноволосый.

— Ладно, давай, — согласился парень на радостях.

Тони уже было протянул ему сигарету, но Питер теперь рисковый парень, а потому решил опять повторить за молодым человеком и взял его руку, потянув на себя. Ситуация из «Мадженты» повторялась, только роли слегка изменились. Но курить сейчас юноша больше не был намерен, поскольку о себе напомнило пиво, выпитое после водки и благополучно приконченное Тони, ведь в гардеробщика больше не лезло.

Паркер буквально чувствовал тепло, исходившее от кожи парня, а ноздри мягко и абсолютно ненавязчиво окутал запах парфюма. Тони пах как соленый океан, как новенькая косуха, как табак и чем-то терпким, похожим на какое-то масло. Безумно странное сочетание, но Питеру оно показалось безмерно вкусным. Почему? Одному Богу известно.

А хозяин квартиры просто наблюдал за обладателем каштановой шевелюры, прядка которой постоянно падала на лоб и пряталась за оправой очков. Он прижимался к гостью, стараясь ухватить как можно больше тепла, что ощущал. Тони докурил. Чай потом тоже кончился, и кружки примостились к пепельнице, стоявшей на полу. А Питеру все ужасно не хотелось, чтобы наступало утро, ведь тогда Поттс уйдет.

Паркер пошел на риск. Он немного отсел назад, но только лишь для того, чтобы заползти на матрас с ногами. Юноша отодвинулся к краю, освободив место для Тони, аккуратно опустил голову на подушку. Аккуратно, будто боясь спугнуть. Испортить момент, который едва ли не казался магическим. Питер видел, как напряглась спина кареглазого. Он был уверен, что гость прямо сейчас, прямо на его глазах решал, что делать. Останется — лед тронется, уйдет — все закончится, не успев начаться. Сам гардеробщик еле дышал, даже не хотел издавать лишних звуков, чтобы Тони ни в коем случае не передумал.

Не передумал, потому что Тони все еще не поднялся и не выбежал из квартиры.

Ладонь Паркера осторожно легла на левое предплечье темноволосого. Поттс склонил голову, разглядывая черный маникюр. Было чертовски странно ощущать Тони вот так, сквозь рукав белой футболки. И будто так правильно. Питер, не сдержавшись, немного нажал на руку парня, зазывая к себе.

— Дай хоть ботинки сниму, — коротко, на выдохе.

Паркер закивал, опять не задумываясь о том, что собеседник его реакции не видел. Лязгнула молния, а потом пальцы Тони отставили обувь. Он стянул с себя еще и очки, отложив их на пол. Питер с замиранием сердца смотрел за тем, как спина гения, закончившего университет мечты в семнадцать лет, опускалась прямо к нему, на покрывало, пахнувшее порошком из прачечной, где работал Лидс, и услужливо расстеленное ЭмДжей. Гения, который, кажется, обратил внимание на такого простого Питера Паркера, вновь заварившего пакетик чая два раза.

Никаких «сладких снов» или «я рад, что ты остался». Никакой лишней пурги, которая могла разрушить ту тонкую связь, образовавшуюся в бедно обставленной комнатке без двери.

Питер осторожно скользнул ладонью от предплечья к груди Тони. Пальцы ощутили напряженные мышцы. Поттс дышал осторожно, выдерживая паузы, будто чувствуя неловкость. Тот самый Тони, который мог одной улыбкой заставить табун девушек (и самого Паркера) следовать за ним по пятам.

А Питер улыбнулся, когда все такая же теплая ладонь легла на его собственную, немного дрогнув.

Кажется, так и зовется счастье?

========== 4. Сверхновая ==========

Все мы иногда ошибаемся. Вот Питер по фамилии Паркер ошибался чаще, чем следовало бы. Например, когда думал, что счастье заключалось только в том, что Тони лег с ним спать в одной кровати.

Точнее, на утро он вообще был готов проклинать свет, на чем свет стоит, потому что Поттс позорно сбежал, никого не предупредив. Юноша почти начал рвать себе волосы на голове, когда понял, что даже не почувствовал, как исчезло чужое тепло.

Как исчезли пальцы, которые так ненавязчиво проскользнули меж его собственных, прижав их к крепкой груди.

Какой же Питер, блять, придурок.

Впрочем, придурком он себя чувствовал на протяжении еще нескольких дней: когда делился с друзьями историей о своих похождениях с красавчиком из «Мадженты», когда чувствовал себя отчего-то использованным, ведь Тони соизволил тупо испариться.

Он не появлялся в клубе, а значит, Паркер не имел возможности пересечься с ним. Парня будто поматросили и бросили, хоть ничего такого прямо супер уникального не случилось. Ну, они не переспали, не дрочили и даже, блин, не целовались!

А Поттс все равно пропал, оставив многострадального Питера одного, ходить чернее тучи. Парень на протяжении четырех жалких суток чувствовал себя овощем. И это не юношеский максимализм, потому что подобного с ним никогда не было. Да, он пил кофе, но не охотно. Да, он продолжал курить, но без удовольствия.

Да, он ходил на работу, но перед этим красился, как улитка, абсолютно не понимая, что делать дальше. Потому что каждый раз молодой человек хотел и в то же время боялся встретить Тони в клубе, взять его куртку и обменять ее на талончик.

И Питер, кажется, понимал, в чем проблема. У него в голове повисла розовая неоновая вывеска со словами Хогана: Поттс гетеро. Ему не интересные сладкие мальчики, которые красят губы и смотрят на всех с высоты птичьего полета из-за каблуков. И в целом у многих геев действовал принцип «рыбак рыбака видит издалека», но почему-то Паркеру так не везло.

А потому однажды он, сидя за трюмо, посмотрел на ЭмДжей, опершуюся бедрами на столик, глазами полными боли. Прямо так, будучи в своем дурацком халатике и с полотенцем на голове, завернутым в бараний рог. Прямо так, с одной накрашенной бровью и кривой мушкой над губой.

— Почему я всегда влюбляюсь в натуралов?

И этого хватило, чтобы девушка шумно вздохнула, поправив короткие синие шорты. Она бедрами оттолкнулась от столика, случайно задвинув приоткрытый ящик, а затем махнула рукой, заставляя Питера подвинуться и освободить ей место на табуретке. Паркер выполнил просьбу подруги, которая незамедлительно обвила его талию руками и положила голову на плечо.

Юноша прикрыл глаза, наслаждаясь таким вот простым проявлением заботы, вовсе неожиданным от ЭмДжей. Стоило парню опустить макушку на пахнущую мылом копну волос, как девушка отстранилась и стащила с него баранку в виде отсыревшего полотенца. Она положила ткань на колени к молодому человеку, а затем потянулась к трюмо, выискивая что-то среди многочисленных баночек. Питер вскоре понял, что подруга выудила мусс для волос, но Паркер быстро потерял связь с реальностью, потому что ЭмДжей перекинула одну ногу через табуретку, чтобы сесть поудобнее, а затем ее тонкие пальчики стали наносить средство на чуть кудрявую шевелюру, массируя кожу. О, это было блаженство.

Особенно, когда она поцеловала Питера в щеку и уверенно сказала:

— Все будет хорошо.

В принципе, девушка оказалась права, только Паркер узнал об этом лишь через несколько часов. Через несколько часов, проведенных за бесцельным лежанием на кровати. Впрочем, долго Питеру отдыхать не позволили, потому что ЭмДжей, которой парень был безумно благодарен за поддержку, убежала по делам, оставив друга наедине с Недом и Бетти, которую Лидс привел в квартиру. Боже, юноша хотел повеситься, когда понял, что Брант учили краситься: в халупе стоял ужасный визг и смех, от которого хотелось сбежать.

Питер это и сделал. Он захватил пачку сигарет и, натянув старый розовый свитер, пошел в подъезд. Паркер поблагодарил себя за сообразительность, проявившуюся в предусмотрительном выборе утепленных черных штанов. И юноша выглядел наверняка странно, сидя на грязной лестнице в парике и при полном мейк-ап параде. Но ему было настолько похуй, что не заботил даже пепел, падавший на лаковые туфли, у которых уже начинала отклеиваться подошва (чертовы дожди в Нью-Йорке).

Он чувствовал себя даже уютно, вслушиваясь в тишину, изредка нарушаемую только хлопаньем дверей и шарканьем по коридорам. Питер даже успел научиться отличать женскую поступь в кроссовках от мужской. И как раз поэтому ему не хотелось возвращаться в уже освободившуюся квартиру: да, Нед и Бетти ушли гулять по Таймс-Сквер. Парочка даже позвала Паркера с собой, но юноша вежливо отказался, сославшись на желание перекрасить ногти. А что? Достойное оправдание, без шуток. К тому же, молодой человек прекрасно понимал, что к чему, а потому не желал чувствовать себя третьим лишним.

И даже хорошо, что он не пошел веселиться с Лидсом и его подружкой, поскольку вскоре с первого этажа донесся очередной хлопок двери. Питер, уперший подбородок в полусогнутые колени, прислушался. Шаги грузные, торопливые. Казалось, что обладатель носил ботинки и скрипел косухой. Хах, а Паркер знал одного такого паренька, только он пропал без стыда и совести.

Первый пролет, буквально за несколько секунд. Второй также быстро. Третий.

Питер даже заставил себя заглянуть в разъем, отделявшийся перилами. И правда какой-то слон мчался к Паркеру. Слон с темными волосами. Слон в кожаной куртке, в карманы которых, кажется, были спрятаны руки, ведь локти торчали в разные стороны.

Блять. Неужели.

Сердце Питера сделало кульбит, жахнуло сальтуху прямо с четвертого пролета.

Юноша вскочил так резко, что потемнело в глазах. Он покачнулся на каблуках, едва не наступив на пачку сигарет, что валялась неподалеку.

Парень увидел Тони будто в первый раз в жизни. Его взволнованные глаза, губы, жадно хватавшие воздух и грудь, вздымавшуюся от быстрого бега. Темные волосы растрепанны, брови нахмурены. Но черная рубашка не помялась.

И Питер не знал, что ему делать. Он стоял, как бедный барашек, сложив ручки перед собой.

— Скажи, что ты девушка.

Паркер остолбенел. Ну да, он похож на представительницу прекрасного пола, но между ног-то у него, блять, все еще был член.

Но вместе с этим парень понимал, что если он сейчас ничего не скажет, то все пропало. Кто знает, Поттс же сам в курсе, из какого теста слеплен Питер, а значит, был готов ко всему? Только причем тут эта странная просьба?

Впрочем, молодой человек уже спустился на одну ступеньку, цокнув каблуками.

— Я — девушка, Тони.

Поттс прищурился, сглотнув. Не поверил, Питер, постарайся еще. Юноша спустился еще на пару ступенек. Темноволосый неотрывно следил за фигурой в розовом свитере.

— Я — девушка, слышишь? — между собеседниками оставалось всего две ступеньки, — твоя девушка.

И Питер сделал еще шаг вниз, чтобы было удобнее положить прохладную руку на щеку Тони.

На щеку Тони, который приподнялся на носках, отчего на ботинках наверняка останутся заломы. На щеку Тони, который сгреб свитер Паркера в охапку и притянул к себе.

Питер, блять, забыл как дышать, когда его накрашенные губы коснулись губ парня. Теплых и мягких, как их обладатель.

Паркер никогда этого не забудет. Поцелуя в пыльном лестничном пролете, в котором язык Тони слишком нагло ворвался в его рот, вылизывая, лаская. И Боже, это было прекрасно.

Просто взять и понять, что Питер причинял неудобства партнеру разницей в росте. А потому парень обвил руками крепкую шею, чувствуя наманикюренными пальцами прохладу кожи, из которой была сделана куртка. Они зарывались в волосы на затылке, оттягивали их, а губы ловили низкие стоны.

Пришло время стонать уже юноше. Тогда, когда Тони надоело стоять, согнувшись в три погибели. Молодого человека нагло прижали к крепкому телу и буквально заставили обвить талию ногами.

Питер, блять, никогда не думал, что сможет возбудиться от парочки поцелуев и невинного прикосновения к заднице, предназначенного только для того, чтобы удержать его на весу. Паркер даже не подумал забрать сигареты, потому что Поттс целовал его без устали пока нес к уже знакомым дверям. Хозяин квартиры царапал бедра гостя шпильками, терся об него возбужденным членом, как самая последняя сучка.

Но Тони это нравилось, ведь он продолжал рвано дышать. Поттс не протестовал, когда Питер уже на пороге стащил с него куртку, буквально стоило им оказаться в прихожей. Юноша радовался тому, что квартира оказалась незаперта, ведь воровать у них в доме было нечего.

Потому что это позволило Тони быстро добраться до комнаты без двери и уронить Питера на скрипнувший матрас с мятым покрывалом.

Потому что это позволило Паркеру стащить с партнера футболку и начать раздеваться самому.

Блять, он сходил с ума. Запах сигарет, моря и гребаного масла заполонил легкие. Крепкие руки Тони тоже сводили с ума, а покрасневшие от помады Паркера губы выбивали воздух из легких.

Питер не помнил, в какой момент его штаны вместе с трусами остались болтаться у колен. Зато слышал, как лязгнул ремень Тони. Он не помнил, сколько раз Поттс укусил его за шею, но чувствовал себя прекрасно, когда парень насаживал его ртом на свой член. И вновь красные следы.

Паркер и знать не знал, сколько раз простонал чужое имя, умоляя его трахнуть, ровно как и то, сколько пальцев потребовалось Тони, чтобы его растянуть. Питер не считал секунды, пока Поттс раскатывал презерватив по члену.

Но тащился от того, что чувствовал себя заполненным, пускай поначалу эта заполненность приносила только боль. Он знал, что туфли царапали нежную поясницу Тони, который в общем-то не имел ничего против, поскольку его руки только сильнее вжимали Питера в гребаный матрас, а губы вышептывали всякие глупости на ухо.

Паркер боялся думать о том, что последует за этим визитом Тони, но абсолютно точно был уверен в том, что его сперма идеально смотрелась на подтянутом животе красавчика из «Мадженты».

А за визитом последовало то самое счастье.

Питер настолько хотел быть любимым, что отказывался верить в собственную удачу. Так не бывает.

Он хотел, чтобы кто-то ждал его с работы, целовал в шею до мурашек и массировал уставшие от каблуков стопы. Он хотел, чтобы кто-то держал его за руку на улице, вовсе не стесняясь чужих осуждающих взглядов. Он хотел, чтобы кто-то танцевал с ним, пил водку на скорость. Он хотел, чтобы кто-то сидел с ним в темноте, смотрел на звезды и курил. Он хотел сводить кого-то в булочную и улыбаться, размазывая кофейную пену по чужому носу.

И этим кем-то стал Тони.

Питер любил в нем все до дрожавших коленок. Любил его кожаную куртку, потому что Поттс подарил идентичную, чтобы они вдвоем покоряли Нью-Йорк. Любил его улыбку и терпкий запах кожи. Он любил его злость, потому что Тони «играл жевалками», а потом втрахивал его в любую поверхность: стол, пол, матрас, диван, стену. Он любил его грубые пальцы и заумные фразочки, которые чередовались с тупыми шутками. Он любил его смех, потому что не мог не заржать в ответ. Он любил даже то, как Тони дразнил его, называя «коротышкой», когда сам был почти одного роста с Паркером, если тот не носил каблуки.

Питер боготворил «Мадженту», потому что она свела его с самым лучшим парнем на земле. Нет, правда. Питер обожал Тони от макушки до пят.

Особенно в те моменты, когда они ходили на свидания. И не потому, что Поттс платил везде и за все, а потому что он выглядел таким счастливым, когда держал юношу за руку и смотрел на их переплетенные пальцы. Сам Питер светился, как сверхновая.

А где они только не были! Кино, та самая булочная на углу, парки. Паркер впервые жизни рубился в игровые автоматы, и это такой кайф, оказывается! Ну и что, что Тони набрал гораздо больше очков, отстреливая пиксельных пришельцев из космоса? Главное, что Поттс отдал ему все свои заработанные билетики, чтобы Питер обменял их на пластмассовую корону.

И кстати, Паркер стал любить свою работу, потому что в перерывах у него появлялась возможность зажигать с Тони, Недом и ЭмДжей. Да, Поттс быстренько влился в компанию друзей, потому что завоевал их доверие искренним отношением к Питеру. Ну, Лидса еще подкупила палетка, которая вообще-то предназначалась Паркеру, но Нед не упускал возможность протестировать ее в своих коварных целях. ЭмДжей же растаяла, когда Тони услужливо починил доселе сломанный дверной звонок.

Но фееричным стал, конечно, девятнадцатый день рождения Питера. Его празднование началось просто потрясающе: он поговорил с Мэй, которая с улыбкой намекнула на то, что в банке на имя Паркера лежал чек с символической суммой в качестве подарка. Юноша откладывал на новые туфли, а потому презент от тети мог помог наконец-то прикупить обновку. Парень почти весь день пихал в себя конфеты и собирал с Недом новенький набор «Лего».

Вечер, конечно, не шел ни в какое сравнение с этим времяпровождением. Потому что с заходом солнца пришел Тони. И он был как те самые крутые парни из фильмов. Три бутылки красного вина, бургеры и белая рубашка. Блять, Питер почти трахнул его прямо на пороге.

Поттс делил застолье с Недом и ЭмДжей, которые купили клубничный торт с кремом и всунули в него одну свечку — на девятнадцать не хватило. Зато было весело! Тони шутил свои любимые шуточки, делал комплименты Питеру, который вырядился в красное коротенькое платье. Лидс улыбался и пытался заставить темноволосого парня согласиться на макияж, ЭмДжей курила и изредка пускала язвительные комментарии, к которым привык даже Тони.

Паркер не думал, что будет когда-нибудь таким счастливым, потому что друзья сами подарили ему эти шикарные туфли, которые так хотелось получить: черные кожаные с небольшими серебристыми шипами на острых носках. Ну а Тони… Тони всучил молодому человеку коробочку с новым халатом. Красным шелковым, с какими-то восточными орнаментами. И выглядел он до безумия дорого, что только послужило поводом для шуточек в исполнении ЭмДжей.

Девушка часто подкалывала друга по поводу Тони. Потому что Поттс реально напоминал папика. Везде платил, властный и немного скрытный. Скрытный, потому что все, что знал Питер о его семье ограничивалось тем, что она работала на Старк Индастриз, что не могло не удивлять. Хотя, данный факт объяснял наличие таких бабок у Тони.

Но Паркер в душу старался не лезть, ведь ему для счастья хватало самого Поттса, который в завершение шикарного дня рождения подарил ему еще и тихий секс при свечах. А остальные подводные камни Питера волновали в последнюю очередь.

Что было той самой большой ошибкой, потому что счастье длилось недолго. Два ебаных месяца.

Юноша чувствовал, что все не может быть слишком хорошо, но от плохих мыслей его всегда отвлекали поцелуи Тони, который однажды, придя к Питеру, увернулся от чужих губ, что мазнули по щеке. Парень не стал сразу закатывать скандал, поэтому решил просто пригласить Поттса к себе в норку. И нет, речь вовсе не о пятой точке Паркера, а о комнатке с матрасом и окном без шторки.

Но все, что сказал Тони, заставило юношу мысленно умереть.

И уже никогда не возродиться.

— Мы расстаемся.

Никаких «нужно» или «я думаю». Жестко, сухо, убийственно.

А Питер даже ничего не успел ответить, потому что входная дверь хлопнула прямо перед носом. Тогда от столкновения с полом его спас только Нед, который по счастливой случайности оказался дома и успел услышать диалог друга с уже бывшим парнем.

Паркер не понял ничего. Все было идеально, но Поттс просто взял и ушел, забрав вместе с собой то, что Питер называл счастьем.

Юноша искал Тони. В «Мадженте», на улицах. Он звонил к нему домой, ведь успел обменяться номерами телефонов. Но Поттс не отвечал, ожидаемо.

Ответил только однажды. Чтобы в трубке у пьяного и зареванного Паркера прозвучало суровое:

— Иди нахер, Питер. Не звони сюда больше. Я не хочу тебя знать.

Питер убивался. Плакал ночами в плечо Неда или ЭмДжей, которые ничем не могли помочь. Да ничего, блять, не могло помочь. Ни макияж, ни одежда, ни сигареты, ни бухло. Паркер не резался и не кололся, даже травку не пробовал, потому что тетя Мэй бы абсолютно точно в нем разочаровалась.

Он сам бы в себе разочаровался. Тони бы в нем разочаровался, ведь считал Питера таким сильным парнем.

С большой силой приходит и большая ответственность.

Только парень теперь чувствовал себя слабаком, ведь в нужный момент не смог спастись и сказал пресловутое «я — девушка, Тони».

Поэтому Паркер заливал в себя литры бухла, пытался работать и танцевал сутки напролет, надеясь, что боль в ногах заглушит душевную.

Он не понимал, что случилось. Парень тратил по несколько часов каждый день, чтобы осознать, в чем провинился перед Тони.

Перед Тони, который, сука, все-таки поматросил и бросил.

ЭмДжей грозилась его убить, а Лидс пожалел, что не смог сделать ему самый ублюдский макияж. Ведь этот человек заставил Питера сломаться. Совсем ненадолго, как казалось, ведь время лечит, так?

С его течением ты забываешь прикосновения, улыбки и теплые слова. Ты забываешь, что чувствовал. Точнее, пытаешься, потому что разбитое сердце заклеить нельзя: всяко останется крохотная трещинка, которую ни под одним микроскопом не разглядишь.

Стоит только напомнить о пережитой боли, как она снова начинает кровоточить. И это не обязательно делать даже тому человеку, который вонзил нож в сердце.

Достаточно неосторожного слова, слуха или смешка. Достаточно просто остаться наедине со своими мыслями, чтобы почувствовать себя мешком с костями, который хочется выкинуть на свалку истории и забыть о его существовании. Сбросить оковы, поддававшиеся земного притяжению, и отправиться куда-то далеко-далеко, следовать мечтам и изучать неизведанное.

Жаль, что Паркер пока что мечтал только о том, чтобы покурить с Тони на сраном крыльце «Мадженты».

Питер еще мало что понимал в жизни, а потому даже и представить не мог, сколько на самом деле лет ему придется страдать.

***

Чувствовать себя обманутым неприятно. И не важно, каков размер обмана: липовая скидка или глобальный заговор. В любом случае паршиво. А каково человеку, который чувствовал себя обманутым на протяжении двадцати семи лет?

Но давайте по порядку.

Питер никогда не считал, что его жизнь закончилась в девятнадцать. Все-таки он парень сильный, Мэй же просто так болтать не станет. О таких вещах, конечно. А на тему выпечки женщина была готова разговаривать без устали. Так вот, Паркер точно знал, что выкарабкается. Возможно, это защитная реакция менталки, возможно, что-то еще, но парень стремился к тому, чтобы начать жить вновь. Его судьба не готовила к тому, что будет так больно от того, что его бросит какой-то там человек.

Человек. Потому что произносить имя, пусть даже мысленно, было больно.

ЭмДжей, всегда блиставшая прикольными задумками, предложила неплохой способ сбежать от реальности. И нет, это не наркотики. Девушка почитывала глянцевые журнальчики в библиотеках, и в одном из изданий увидела объявление о поисках постоянной модели для съемки в журналах. Она не могла не доложить об этом Питеру, ведь юноша идеально подходил на роль: мог носить и мужское, и женское, краситься, ну и так далее. Паркер поначалу отнекивался, но он даже и подумать не мог, чем обернется его вымученное согласие, данное только потому, что к настаивавшей на своем подруге присоединился еще и Нед.

Мэй ничего не знала о душевных терзаниях своего племянника, потому что последний не хотел ее лишний раз волновать, но пришла в дикий восторг, когда узнала, что ее чадо решило заняться хоть чем-то приличным и полезным, ведь из «Мадженты» Питер, естественно, уволился. Гарольд не пытался его остановить, поскольку оказался на удивление проницательным мужчиной, который быстро сложил два и два: отсутствие Тони и грустную рожу Паркера. Хоган сказал тогда только одно: я же предупреждал.

Да, блять, предупреждал. А его никто не стал слушать, потому что по молодости думать головкой, а не головой — норма.

Питер старался относиться к сложившейся ситуации по-философски. В принципе, чем сильнее ебет нас жизнь, тем сильнее мы становимся. Набивать шишки полезно, а потому Паркер надеялся, что приобретенный опыт поможет ему справиться с будущей душевной болью, которая однажды обязательно нагрянет еще раз.

Впрочем, он поддерживал связь с хозяином «Мадженты», поскольку тот оказался довольно приятным мужчиной, если узнать его получше. Гарольд бесплатно угощал друзей Питера коктейлями, а самого Паркера упорно звал на тусовки, но парень предприимчиво отказывался.

Не дай Бог еще раз увидит, все усилия пойдут прахом.

А усилия-то, между прочим, были реально глобальными. Молодой человек очень старался привести свою жизнь в порядок. Пусть он упустил возможность поступить в универ, у него были все шансы стать достойным представителем населения Земли. К тому же, работа в журнале оказалась не такой уж богопротивной. Юноша снимался для некоторых выпусков модных шелестелок (как для женщин, так и для мужчин), но на обложку, естественно, никогда не попадал. Ему и не хотелось, поскольку денег на личный транспорт не было, а становиться самой узнаваемой рожей в метро и на улицах Питер не планировал. Парню нравился процесс съемок: грим, одежда и суета, вспышки камер. Он любил возвращаться после шумного дня в любимую квартирку в Нью-Йорке, которую продолжал делить с друзьями, садиться с ними за стол и, покуривая, обсуждать, как прошли сутки. За кофе, за пивом, за шоколадками — не важно, главное, что вместе.

Но Питеру очень хорошо запомнился тот день, когда он впервые понял, что его жестко обманули.

Это был солнечный июльский день тысяча девятьсот девяносто второго года. Паркер ехал на работу, не подозревая, что его отправят «на обмен» на съемки в «GQ». Какая-то не особо важная фотосессия, поскольку нужно было просто продемонстрировать брендовые коричневые носки с ботинками. Да, поскольку юноша вечно оставался на журнальных задворках, его даже не удивлял тот факт, что его выбрали для участия в августовском номере печатного гиганта, ведь лица ребят из толщи бумаги, пусть даже симпатичные, почти никто не запоминает. И Питер снялся в этих ебучих ботинках и носках, никаких проблем.

Если бы не одно «но».

Если бы не тот человек, который должен был появиться на блядской августовской обложке блядского «GQ» в блядском тысяча девятьсот девяносто втором году. Если бы не Энтони Эдвард Старк.

Паркер слышал, еще за год до этого злополучного дня, что известный, великий и ужасный Говард Старк погиб вместе с супругой, оставив компанию на своего довольного юного сына. Питер слышал, что Энтони Старк стал самым молодым генеральным директором.

Но он и подумать не мог, что Тони Поттс и Тони Старк — это один и тот же человек. И стоило ему взять в руки тестовый образец августовского выпуска, парень понял, как же сильно его наебала жизнь. Как сильно его наебал тот самый Тони.

Паззл сложился: работа на Старк Индастриз, куча денег, гениальный ум и скрытность. Буквально все указывало на то, что Питер самый феноменальный долбоеб, которого только видела Земля. Паркер, конечно, пытался оправдываться тем, что был погружен в работу, что не особо следил за новостями, если они не касались мира моды, что старался абстрагироваться от любого человека по имени Тони, ведь этих Тони существует не мало.

Но Тони Старк такой был один. Единственный в мире Тони Старк, который втрахивал Питера в не самый чистый матрас, а потом сбежал, собрав яйчишки и поджав хвост. И именно поэтому Паркер по приходу домой разворотил весь свой стеллаж с журналами, в которых он снимался и которые ему выдавали бесплатно.

Потому что он верил, что Тони ушел из его жизни с концами. Потому что Тони вернулся, когда Питер уже думал, что излечился.

Парень не был верующим, но стал молиться, чтобы Старк оставил его в покое, потому что он делал больно, даже не прикасаясь и не говоря ни слова. А просто смотря на молодого человека с глянцевой обложки журнала.

Просто.

Молитвы успокаивают дух, но не всегда помогают в реальной жизни, и Питер в этом очень быстро убедился. Тони буквально стал преследовать его: на билбордах, на других обложках и на экранах телевизоров.

И Паркеру уже было глубоко плевать на то, что его жизнь, за исключением личной, стала налаживаться. Да, на одной из съемок Питера заметил представитель компании «Covergirl». Юноша, конечно, знал об этом косметическом бренде, который специализировался на косметике для актрис и прочих знаменитых личностей. Девяностые — эпоха бунтарства, а потому никого не удивило присутствие мужского накрашенного личика Паркера в журнале. Впрочем, юноша любил именно съемки с косметикой, но даже не потому, что обожал краситься, а потому что ему иногда разрешали забирать качественную продукцию домой. Так вот, парня заметил этот самый представитель «Covergirl», и жизнь в который раз крупно изменилась.

Повернулась не жопой, а хотя бы боком.

Питер получил возможность работать с известным брендом, а потому вскоре его моська перестала появляться на гладких печатных страничках. Паркер занялся, кажется, тем, чем ему всегда следовало заняться — косметикой. А именно, разработкой новых коллекций. Молодому человеку хватило пары демонстраций своих знаний для того, чтобы его взяли на работу. Ну, парень всегда знал, что он — бог кисточек и теней, но в такой успех не верил.

И жизнь вроде опять начала налаживаться. Ему даже удавалось помогать Мэй, которая все нарадоваться не могла. Нед менял работу за работой: то прачечная, то кондитерская, то помощник визажиста на съемках Питера. ЭмДжей продолжала подрабатывать бариста в кофейне, что была в двух кварталах от их квартирки, которая стала больше походить на человеческое жилье, стоило обитателям начать платить за горячую воду и свет, обновить холодильник, а также прикупить двери, обои, телефон и не самый новенький телевизор.

Коробка с антенной поначалу казалась самым лучшим приобретением в мире, потому что позволяла поддерживать связь с миром в любое время суток, узнавать, что изменилось, кто умер и кто родился практически сразу, а не через несколько дней, когда об этом напишут в газетах. Но Питер опять ошибался.

Потому что Старк Индастриз росла не по дням, а по часам, а деятельность генерального директора компании привлекала все больше и больше внимания даже не сколько изобретениями, сколько скандальными заявлениями в прессе и разгульным образом жизни: каждый день вечеринки для богатых и новая красотка под боком. Блондинки, рыжие, брюнетки, ни одного парня.

Чаще всего с Тони появлялась уже знакомая, благодаря «Мадженте», девушка. Пеппер Поттс. Хах, а Старку не стыдно было разгуливать под фамилией дамы. Впрочем, ради желания скрыть все, что только можно, и не на такое пойдешь. Каково же было удивление Питера, когда он увидел фотку пары с поблескивающей от вспышек кожей и счастливыми улыбками.

Блять.

Тогда Паркер, наверное, выглядел, как отчаянная домохозяйка, потому что провел ночь, завернувшись в плед и поедая мороженое со слезами. Сладкое всегда вкусно с соленым. Питер прокручивал в голове события своей жизни и пытался понять, что он сделал не так. Почему именно он должен был страдать?

Справедливости ради, стоит сказать, что парень надолго не оставался в одиночестве. Никогда. Симпатичное личико и милый смех делали свое дело. Ну кто не влюбится в обладателя кудряшек, еле заметных веснушек и гладкой кожи? Да еще и сопровождалось это все милыми глазками, на которых изредка продолжал красоваться макияж. Сказка же, ну!

Работа в журналах вынудила Паркера перестать красить ногти, но когда он оказался в «Covergirl», все изменилось. Опять лаки, тени, платья. Всем было плевать на то, во что одет Питер, раз его воображение позволяло создавать очень даже неплохие коллекции блесков для губ и помад. Единственное, что огорчало, так это то, что Питеру пришлось отказаться от парика, поскольку в лабораториях приходилось торчать сутками, а волосы, пусть и короткие, очень мешали. Зато ЭмДжей перекрасилась в блондинку, уже хорошо! Да и друг смог ей подогнать, наконец, качественные тональники, чтобы она не была похожа на жабу в этих своих комбинезончиках и бабочках. И Нед верещал от радости, когда Питер притаскивал ему палетки собственных разработок.

Короче, все счастливы, кроме самого Паркера, который против воли все больше и больше следил за жизнь Старка. Где-то случайно услышит о какой-то новости — вечером залипает в телек и пытается понять, что случилось. Парень, который все больше превращался в мужчину, пытался вдолбить себе в голову, что он уже давно отпустил Тони и что его просто интересует жизнь когда-то близкого человека.

Ага. Ему же абсолютно не больно смотреть на очередную худую штампованную красотку, что появлялась в объективах камер в обнимку со Старком.

Абсолютно все равно.

А мир не стоял на месте. Интернет — еще одно дьявольское изобретение, подрывавшее спокойствие Питера, ведь на первых полосах то и дело мелькала знакомая фамилия. И Паркер против воли кликал по ссылкам и вчитывался в цифровой текст. Да, у него уже были деньги на собственный компьютер.

Потому что теперь все в Нью-Йорке знали Питера Паркера — основателя косметического бренда «Маджента». И нет, у парня имелась фантазия, просто выбор товарной марки был обусловлен двумя причинами. Во-первых, клуб, закрывшийся после того, как в городе прошел рейд по подобным заведениям, постепенно терявшим свою популярность из-за преследований полиции, оставил большой отпечаток в жизни молодого человека. Во-вторых, он сдружился с Гарольдом Хоганом, который поначалу не мог никак притулиться ни на одну работу, потому что никто не хотел связываться с бывшим владельцем притона. Собственно, свистнутое у мужчины название позволяло отсылать некоторую сумму денег с продаж. Эта кормежка баблом закончилась, когда Питер узнал, что Хогана по старой дружбе завербовал Старк, как своего личного водителя. Паркер не обижался, ведь прекрасно понимал, что выживать нужно, как умеешь. Да и кто он такой, чтобы обижаться на старого знакомого?

Так вот, Питера Паркера знала почти каждая собака в Нью-Йорке, потому что реклама его бренда заполонила все, что только можно было. Не сразу, конечно, постепенно, но парень заслужил. Долгие годы работы в «Covergirl» послужили хорошей почвой для того, чтобы открыть свое дело и ни от кого не зависеть. Он изучил рынок, тенденции, внутреннюю химию работы с косметическими товарами. И поначалу бренд Питера был абсолютно неизвестным ширпотребом, но обаяние выручило новоиспеченного бизнесмена: у него были связи в журналах, благодаря все той же работе. Впрочем, некоторые издательства закрылись из-за кризиса, но это нисколько не огорчало, потому что Паркеру удалось добиться нескольких статеек в «Cosmopolitan».

И после этого дела пошли в гору, деньги полились рекой. Тушь, пудра, румяна, лак, средства для волос и кожи, помады, тональники, тени, — Питер производил абсолютно все, в красно-синих упаковочках. Яркие стенды в супермаркетах, даже несколько собственных магазинов в Нью-Йорке. Слоган «чем больше сила, тем больше ответственность» не слышал только ленивый. И да, пусть он не особо подходил бренду, но бизнесмену было плевать. Под руку попадались даже анонимные инвесторы. ЭмДжей на обложках журналов, затем уже и сам Паркер со своим верным помощником Недом. Лидс стал правой рукой бизнесмена: отвечал за сервера, пиар и все, что связано с социальными сетями и связей с общественностью. Плюсом для парня было разрешение босса на то, чтобы появляться в офисе, как душе вздумается.

Но сам Питер, кстати, немного поменял свой стиль: пришлось окончательно отказаться от париков. Он сменил платья на строгие костюмы, коих требовал регламент деловых встреч, и даже научился носить неудобные ботинки. Правда, на всяких премиях Паркер предпочитал каблуки и какую-нибудь рубашку с брюками. Ну и конечно, куда же без макияжа и лака для ногтей собственного производства!

Питер переехал в Манхэттен, чтобы до офиса добираться было быстрее, ведь теперь ему приходилось ездить на машине, а ползти по утренним пробкам времени не хватало. Так-то Паркер не зазнайка, он бы пережил, если бы не нехватка часов в сутках. Нед последовал за другом, потому что без Лидса компания, очевидно, не удержалась бы на плаву. Жили они хоть и раздельно, но в соседних квартирах в одной из дорогих многоэтажек (Питеру же нужно было водить богатых любовников к себе домой, а его дружбан терпеть такое насилие над ушами не собирался). ЭмДжей, кстати, осталась жить в их старой квартире, потому что она открыла кофейню в том самом райончике. Обижаться на товарищей женщина не спешила, ведь она часто снималась для косметических компаний Питера, да и вообще считалась в компании желанным гостем, поскольку не только привозила вкуснейший латте, но и могла отвлечь веселыми разговорами. Новоиспеченный бизнесмен также провел ремонт у Мэй. Женщина отнекивалась, но новой печке, кофеварке и обновленному цвету стен не радоваться не могла. Паркер-старшая с уверенностью могла считать, что ее племянник нашел свое место в жизни.

Питер помогал ей, как мог. Любой каприз — уже все исполнено, ведь теперь он был главой большой корпорации, а значит, имел на все приличненькую сумму денег. Впрочем, компания часто теряла деньги, но даже не из-за маркетинговых промахов в виде нестандартных фотосессий и косметики для обоих полов.

А в том, что Нью-Йорк часто трещал по швам.

Мы говорили же, что мир меняется? Да, мегаполис привели в порядок: теперь никаких проституток на улицах, меньше наркотиков, мусора и прочего разгула. Но появилась новая головная боль в виде кучи всякого дерьма, которая угрожала жизням простых людей. Хорошо, что им помогали, а то обычные жители бы уже загнулись.

Железный человек.

Питер впал в шок, когда узнал, кто скрывался под красно-золотой броней. Да, он волновался, когда по новостям стали говорить о том, что какая-то ряженая сарделька запорхала над городом. Да, он волновался, когда Тони, после своего недолгого отсутствия, то бишь отдыха в Афганистане, заявил, что Старк Индастриз прекращает продажу оружия. Да, он ночами вгрызался в одеяло, когда места себе не находил от мыслей, что Тони мог погибнуть.

И да, он впал в истерику, когда узнал, что Тони Старк — Железный человек, неоднократно рисковавший своей жизнью.

Паркер никогда не сомневался в гениальности Тони, но не думал, что все дойдет до этого. Паркер никогда не думал, что вздрогнет, когда увидит Железного человека, пулей проскочившего вдоль окон его гостиной на тридцатом этаже.

А еще Питер и представить не мог, что жизнь однажды все-таки повернется еще раз. Теперь уже лицом.

Комментарий к 4. Сверхновая

Следующая глава будет последней🥺

========== 5. По щелчку пальцев ==========

Комментарий к 5. По щелчку пальцев

Текст песни в начале: Alok, Sofi Tukker, INNA — It Don’t Matter

Скажи мне сейчас же,

Почему я всё ещё слышу тебя, когда тебя нет рядом?

Почему я продолжаю размышлять о тебе вслух,

Где бы я ни был?

Если бы я мог проникнуть под твою кожу, я бы попытался сделать это.

Я хочу купаться в воздухе, который ты вдыхаешь.

Я ощущаю, как ты танцуешь в моём сознании, даже когда я один.

Я хочу, чтобы ты знал

Не важно, куда я иду, не важно, где я буду,

Ведь ты не выходишь у меня из головы, как песня, которую я не могу забыть.

Не важно, куда я иду, не важно, где я буду,

Ведь ты не выходишь у меня из головы, как моя любимая мелодия.

***

Нью-Йорк, 2016 год

Боже, день главы «Мадженты» начался просто ужасно. Сначала он проспал будильник, а потом со всей дури ебнулся с кровати, когда увидел, что вместо положенных семи утра на часах уже было все десять. Питер не просто упал на затекшую спину, так еще ударился локтем об угол кровати.

Но на этом веселье, конечно, не кончилось. У Паркера была назначена встреча с представителями «Max Factor», но ее он, естественно, благополучно проспал. Пока мужчина старался заварить себе кофе и при этом не разъебать всю белую кухню, он пытался прочитать миллиард сообщений от Неда, что успели прийти, пока сам Питер пускал слюни в подушку. Из всего этого словесного поноса в виде текста и голосовых Паркер смог вычленить только одно полезное послание, в котором Лидс сообщал, что ему удалось договориться о переносе встречи. Собственно, мужчина поблагодарил товарища и уведомил его о том, что будет готов к выходу через тридцать минут.

Он проглотил прогорклый кофе, а затем рванул приводить себя в порядок. Душ, волосы, все дела. Времени на полноценный макияж не было, так что все, что успел Питер — причесать гелем брови и пройтись тушью по ресницам. К сожалению, он порвал пуговицу на любимой фиолетовойрубашке, а потому ему пришлось натянуть на себя белую и заправить ее в строгие брюки с высокой посадкой. Миндальный парфюм, то бишь дорогущий «Montale», цепочка, часы и Паркер уже победитель. Пиджак сверху, деловой портфель с бумагами и бесцветным блеском, кожаные ботинки на ноги и туфли на вечер в руки.

Вот он — Питер Паркер, бизнесмен. Встречай, Нью-Йорк.

Мужчина спустился на первый этаж, лифт ехал мучительно долго. Он поздоровался с «консьержкой», молоденькой Маргарет, что сидела за длинной стойкой с подсветкой, преодолел турникеты, кивнул охранникам. Легкие вдохнули теплый утренний воздух. Солнце светило ярко, нагревая асфальт, а Паркер уже успел порадоваться тому, что у него в бардачке завалялись солнечные очки.

Черная машина с Недом за рулем уже ждала Питера у обочины, а потому мужчина не стал медлить и тут же подбежал к автомобилю, открыл переднюю дверь и плюхнулся на светлое кожаное сидение. Он забросил пиджак, что успел стянуть по дороге к тачке, кейс и туфли на заднее сидение, а затем дружелюбно повернулся к закипавшему водиле. Лидс дал по газам, и автомобиль сорвался с места.

— Кто-то не в духе, — виновато протянул Питер, открыв бардачок в поисках солнечных очков.

— Потому что у меня друг пидор, — огрызнулся Нед, — знаешь, чего мне стоило добиться того, чтобы встречу перенесли?

— Только не говори, что ты отсосал этому ублюдку Майклсону, — Паркер скривился, поправив прическу.

— Хочу тебе напомнить, что от этого, как ты говоришь, ублюдка Майклсона зависит то, поедем ли мы бухать на Ибицу.

— Да мы в любом случае туда поедем, Нед, — отмахнулся Питер, нацепив очки, — компания сейчас в плюсе, коллекция кремов от загара отлично зашла, с учетом того, что за окном, как видишь, солнце херачит.

— Хорошо, тогда от Майклсона зависит, запустим ли мы коллаборацию с «Max Factor», — не сдавался Лидс.

Машина свернула на другую улицу. Стоит сказать, что благодаря тому, что Питер проспал, на дорогах было более-менее свободно. Если обычно путь от дома до офисов занимал минут двадцать, то теперь, если верить навигатору, можно было добраться за десять.

— Убедил, — пассажир кивнул.

— Зачем каблуки, мы куда-то собираемся? — Нед кивнул на заднее сидение.

— Меня все заебало, — Питер выдохнул, — пошли сегодня в клуб?

— У нас завтра с утра совет директоров, — напомнил Лидс.

— Ой, когда тебя это останавливало? — Паркер прищурился, — видон у тебя, конечно, не клубный абсолютно.

На Неде был привычный синий костюм с красным галстуком и белой рубашкой. Стоит сказать, что на официальные встречи он не приходил с боевым раскрасом, а тонкую душевную натуру выдавала только сережка-гвоздик в правом ухе. Впрочем, Лидс отказался даже от маникюра и каблуков, но любовь к длинной мешковатой одежде и ярким цветам ничуть не уменьшилась. К тому же, мужчина сбросил вес и уже не походил на тот шарик, которым считал себя в молодости. А так, в самом расцвете сил. И главный плюс Лидса — он никогда не отказывался от похода в гей-клуб, несмотря на то, что сам крутил романы с секретаршами.

— Ой, да сниму галстук и все, — Нед махнул рукой, — я — самый сексуальный мужик в мире.

Прежде чем Питер успел что-то ответить, Лидс уже деловито нажал на наушник производства Старк Индастриз и принял входящий вызов. Да, компания слегка изменила направленность деятельности, когда в управленческое кресло села мисс Поттс. Под руководством Пеппер корпорация стала выпускать безобидную навороченную электронику.

Таким образом, Питеру оставалось только чуть прибавить звук радио, потому что пришло время ежечасных новостей. Бодрый голос диктора вещал о погоде и курсе доллара, а затем стал рассказывать о ближайших кинопремьерах.

— …а теперь к последним новостям. Сегодня с утра стало известно, что проект Заковианского договора, нацеленного на ограничение деятельности Щ.И.Т.а и Мстителей, учрежденный ООН, был подтвержден представителями ста семнадцати стран. Напомню, что обсуждения о подчинении организаций правительствам начались после неудачной операции Мстителей в Лагосе, в ходе которой погибло более тридцати человек, включая представителей Королевства Ваканда. Никаких комментариев от Энтони Старка, Железного человека, или от Стива Роджерса, известного как Капитан Америка, не поступало. Король Ваканды Т’Чака заявил, что…

Да, должно быть Тони сейчас непросто. И Питеру не хотелось бы жалеть этого мудака, бросившего его, как ненужную игрушку, но он прекрасно понимал, что в мире сейчас поднимется такая буча, что никому и не снилось. Паркер даже не знал, хорошо ли это, что Тони оставил дела на верную компаньонку, а сам ушел заниматься делами по спасению мира. Ну, юноша должен был признать, что это не искупило бы грехов Старка перед человечеством, ведь компания под его предводительством на протяжении долгих лет продавала высокотехнологичное оружие, которое использовалось в том числе, чтобы убивать мирное население. Но вместе с этим без Мстителей и Тони Нью-Йорк бы уже наверняка превратился в руины.

— Допрыгался, Старк, — злобно шикнул Нед, чем отвлек Питера от прослушивания новостей и размышлений о великом. Лидс опасливо глянул на собеседника, — прости, я не хотел.

— Да все нормально, сколько лет-то прошло? Двадцать шесть или двадцать семь? Я уже все забыл, — Паркер вздохнул.

Он прекрасно понимал, почему друг извинялся. Фамилия Старка все еще была под запретом для Питера, потому что слишком больно вспоминать былое. И отмазка эта в стиле «сколько лет, сколько зим» вовсе не работала и не помогала, потому что Паркер очевидно менялся в лице, стоило кому-то произнести имя Тони.

— Я понимаю, что он многое совершил во имя мира, но все равно не могу простить за то, что он сделал с тобой, — Нед покачал головой.

— Кто звонил? — Питер не особо умело перевел тему, отвернувшись и разглядывая проплывавших в окне офисных воротничков.

Они уже заехали в пределы Мидтауна, где располагалось большинство офисов. Куча высоток из стекла, в котором отражалось яркое солнце, разрезали небесную гладь, угрожающе нависая над оживленными дорогами и тротуарами, которые больше напоминали громадный кишащий муравейник.

— Карен, — ответил Нед, щелкнув поворотником, — она уже ждет нас рядом с переговорной.

— Напомни, кто будет от «Max Factor»?

— Майклсон и его помощник, ну, помнишь маленький такой и светленький? Он на одуванчика похож, — Лидс завернул на парковку нужной высотки и приложил пропуск к шлагбауму.

— Помню-помню, он еще вечно недовольный, — Питер понимающе закивал, сняв с себя очки, которые уже не представляли надобности с учетом того, что стоянка была подземной, — как его звать?

— Ой, то ли Джеймс, то ли Джон…

— Точно, Джеймс! Только если я его назову по имени, никакой коллаборации нам не видать.

— Если мне не изменяет память, то он Джефферсон, — протянул Нед, выискивая свободное местечко, чтобы оставить машину.

— То же мне, блять, Рокфеллер, — фыркнул Питер.

— Да ладно, не нервничай, разберемся, — Лидс ободряюще улыбнулся, всматриваясь в экран на панели управления, где демонстрировалась картинка заднего вида, — ты же обаяшка.

— Ну, мастерство не пропьешь.

На том и порешали. Нед припарковал тачку, которая, кстати, была у друзей практически одна на двоих. Питер, получивший доступ к крупным суммам денег, предпочитал тратить их не на предметы личной роскоши, а на какие-нибудь путешествия, например. Даже выбор техники был обусловлен профессиональными нуждами, а не желанием выставить свое богатство на показ. Впрочем, Паркер никогда не отказывал себе в одежде и уходовых процедурах, потому что любовь к себе никуда не исчезла. Мэй он, конечно, тоже помогал, но женщина не особо охотно принимала помощь племянника, за исключением каких-нибудь путевок: раньше ни у него, ни у нее денег на них не было. Ну и конечно, Питер занимался благотворительностью: отдавал деньги в фонды поддержки подростков, в приюты, на исследования в косметической сфере, старался помогать больным.

Лидс уже успел выйти из машины. Паркер захватил с заднего сиденья кейс и пиджак, тут же накинув вещь на плечи. Пиликнул замок автомобиля, и Нед сразу же кинул другу ключи, которые были пойманы с характерным бренчанием.

— Твоя очередь за рулем сидеть, — пояснил Лидс, двинувшись в сторону лифтов.

— Без проблем, — Питер пожал плечами, теребя пуговицу на пиджаке.

Он решил не застегиваться, потому что вид клерков, нашпигованных пуговицами по горло, его не прельщал. Шаги глухо разносились эхом по переполненной парковке, а лифт приехал довольно быстро. Впрочем, поездка обещала быть недолгой, поскольку техника в небоскребах считалась навороченной. Питер нажал на серебристую кнопку «35», и подъемник тронулся.

— Ты помнишь, что у тебя на следующей неделе съемка для новой коллекции «Prada»? — спросил Нед, у которого появилась возможность проверить расписание на своих Apple Watch с ярко-розовым ремешком.

— Как я могу забыть, — недовольно отозвался Питер, — ты все еще пытаешься запихнуть меня в двадцатку самых горячих мужчин Нью-Йорка. Я уже староват для этого, не находишь?

— Ой, да брось, ты выглядишь лет на тридцать. Надо потеснить Старка, — Лидс хихикнул, — и меня не устраивает двадцать вторая позиция. Чем выше, тем лучше, потому что это хорошо скажется на имидже компании.

Паркер спорить не стал, понимая, что Нед больше разбирался в трендах. Лифт всего за пару минут поднял их на нужный этаж, где их тут же встретила Карен — незаменимая секретарша Питера. Женщина была, пожалуй, одной из тех, к кому Лидс не решился бы подкатить из-за риска остаться без Неда-младшего. Она была довольно строгой, что не позволяло расслабляться, а ведь иногда хотелось. Питер даже мысленно окрестил ее своей Пеппер, потому что, судя по слухам, женщины обладали почти идентичными характерами. Интересно, а помощница сможет поднять мужчину к тем же вершинам, что и соратница Старка?

— Доброе утро, мистер Паркер и мистер Лидс, — сказала Карен, прижимавшая к груди папки с документами, — мистер Майклсон и мистер Джефферсон уже ждут вас в переговорной. Я подготовила бумаги, — она протянула ему файл.

— Доброе, Карен, спасибо, — Питер принял в руки папку, — сделай нам на четверых по кофейку.

— Да, мистер Паркер, конечно. После встречи вам еще нужно будет проверить документы, пришел отчет о поставках в «Walmart», — женщина, семенившая на каблуках и в узкой серой юбке, едва поспевала за начальником.

— О, прекрасно, — мужчина выдохнул, — что еще там на сегодня?

— Договора с журналами по поводу рекламных съемок летней коллекции в «Elle».

— Да, точно, Карен, еще раз спасибо, — Питер улыбнулся, а затем повернулся к Неду, — не забыл про презентацию?

— Обижаешь, — тот развел руками.

— Ну, тогда вперед.

— Удачи, мистер Паркер и мистер Лидс, — бодро сказала Карен, поправив пропуск, висевший на шее.

Паркер, остановившийся у входа в переговорную, открыл дверь, жестом пропуская Неда вперед. Он мысленно поблагодарил архитекторов здания, которые применили такое чудо, как звукоизоляция. Ведь здание буквально кишело, бурчало и кипело, ничем не отличаясь от муравейных улиц Мидтауна. Клацание мышек, шум принтеров, шелест бумаг, бурление кофемашинок и шепот работников. Питер был благодарен и за шумозащиту в его небольшой цветовой лаборатории, где он подбирал оттенки для будущих коллекций косметики и придумывал оформление упаковок и тюбиков, которые потом одобрялись советом директоров и уже отправлялись на производство, что находилось на другом конце города, куда частенько заглядывал Паркер.

Переговоры проходили тяжело, несколько часов. Представители «Max Factor» изначально были настроены довольно агрессивно, поскольку из-за Питера встреча была перенесена. Они хотели добиться того, чтобы коллекция полностью выходила на их условиях, но Паркер, конечно, был против. Обсуждались вопросы, касавшиеся сезона и даты, к которой будет приурочен выпуск, оформление, содержание и точки продаж. Если Питер и Нед настаивали на уходовой косметике, то оппоненты предлагали ориентироваться на декоративную. Лидс показывал презентацию, где содержались данные с анализами рынков и предпочтений потребителей. Главные споры велись по поводу того, под чьим брендом состоится выпуск, то есть на чьих стендах окажется продукция.

Спустя пять часов и несколько кружек кофе, принесенных Карен, участники переговоров сошлись на том, что коллекция будет содержать в себе как уходовые, так и декоративные средства в виде помад, геля для бровей, всяких спреев для фиксации макияжа и прочего. Более того, Питер согласился на то, чтобы первым в перечне названий брендов был «Max Factor», однако разработкой дизайнов и большей части средств будет заниматься «Маджента».

Паркер был рад выпроводить противных мужиков и скрыться в своем кабинете, чтобы провести еще несколько долгих часов за бумагами. Результатами переговоров он был доволен, однако от нараставшей головной боли это не спасало, ровно как и от стопок документов, что успела скопиться за рабочем столе. Разобравшись с мелкими отчетами и передав Неду через Карен счета, касавшиеся офисов и лаборатории, Питер принялся за основную часть работы.

Закончил он только ближе к девяти вечера, залив в себя еще пару кружечек кофе и умяв салат, заботливо принесенный Карен. Паркер бы ел бургеры, но женщина упорно кормила его овощами, потому что считала, что ее начальнику стоило бы питаться правильно. Все-таки уже не подросток, да и тяжелый график сказывался.

Около десяти Питер припарковался неподалеку от одного из самых дорогих гей-клубов не только Манхэттена, но и всего Нью-Йорка, соответственно. Боже, Паркер просто обожал это место. И обожал Неда, который вовсе не стеснялся, когда друг, казавшийся из-за каблуков едва ли не глыбой, обнимал его за плечи.

Клуб был двухэтажным. На первом располагалась барная стойка и танцпол с диджейской установкой. Второй же, то бишь балкон, окольцовывал все пространство заведения, выполненного в черно-золотых тонах. В центре зала висела громоздкая люстра. По периметру балкона же были расставлены диваны и небольшие столики, к которым то и дело подходили официанты, принося новые и новые бокалы с дорогим алкоголем.

Внизу тусило не так уж и много человек, потому что в основном богачи предпочитали отсиживаться на диванах и пускать слюни на тех, кто отжигал на танцполе. Питер с Недом часто отрывались вместе с толпой, посмеиваясь с толстосумов, которые сидели за барной стойкой и пытались цеплять отчаянных молодых одиночек.

Только в этот раз уставшему Паркеру танцевать не особо хотелось, да и Лидс поддерживал его решение, а потому они обосновались на втором этаже, заказав себе бутылку игристого вина. Ну это так, разгончик, потом уже и «Лонг Айленд» пойдет с родной сердцу «Отверткой» в придачу.

Нед, которому наконец-то не нужно было следить за кейсом Питера, мило болтал с какой-то девушкой, которую, судя по всему, постигла та же участь, что и самого мужчину. То есть, они оба пришли за компанию с друзьями, абсолютно не зная, чем заняться. Лидс, кстати, был рад, что его кореш усвоил горький урок: Питер однажды забыл в клубе сумку. А потому ключи были бережно сохранены у Неда в кармане брюк. У Паркера из необходимого же был только телефон и, пожалуй, блеск для губ с пачкой сигарет и зажигалкой. Вот что-что, а покурить в туалете — святое.

Питера более чем устраивала занятость друга, потому что сам он был увлечен не меньше. Был вот у мужчины любимый способ расслабиться — пофлиртовать с кем-нибудь симпатичненьким. Редко такие беседы заканчивались чем-то, похожим на секс, но Паркер иногда не брезговал и брал парнишек, на все готовых, конечно, прямо в клубе.

Напротив него сидел миленький голубоглазый блондин. Прямо писаный красавчик! Прямой нос, красивая улыбка, даже говорил складно, как певчая птичка. И Питер был более чем уверен, что юноша прекрасно осведомлен о своей привлекательности, иначе его бы тут не было. Ну, вряд ли дело в шампанском, которым угощал Паркер. А даже если и так, ему не жалко. Только комплименты вот какие-то штампованные: «ой, ты такой смешной»; «ты такой красивый»; «от тебя так приятно пахнет» и прочее и прочее. Иногда от такого подташнивало, но любая неприязнь исчезала, стоило собеседнику забраться на колени к Питеру.

Блондин, которого, кажется, звали Макс, сел на Паркера уже через полчаса от начала марафона флирта. Неда, впрочем, это вообще не смущало, ведь он давно привык. А Питер же довольно смотрел на парнишку, потягивая из бокала «Манхэттен». Ну кто бы мог подумать! Сто двадцать пять долларов за бурбон, вермут и коктейльную вишенку.

Макс старался, ничего нельзя сказать. На молодом человеке была какая-то розовая рубашка и обтягивающие белые брюки, которые довольно неплохо подчеркивали задницу, что Питер заметил едва ли не в первую очередь. Парень извивался, даже неплохо попадая в музыку. Интересно, а часто он цепляет таких, как Паркер? Мужчина старался не особо об этом задумываться, потому что его более чем устраивало то, что чуть грубоватые и неумелые руки гладили его по плечам и груди, явно намекая на что-то большее. Макс водил ягодицами по бедрам Питера, который только положил руку ему на талию и внимательно смотрел на развернувшееся представление. Его глаза более чем жадно изучали молодое тело, а мозг уже начал подумывать о том, чтобы уломать мальчишку на минет. Хотя, этому самому мальчишке стоило предложить, как он сразу же раскроет все свои грязные секретики и позволит делать, что вздумается.

И именно поэтому Паркер недовольно фыркнул, когда Нед стал дергать его за рукав рубашки, явно пытаясь привлечь внимание. Питер с максимально недовольной рожей повернулся к другу.

— Посмотри туда, — Лидс перекричал музыку, кивнув куда-то вперед.

Мужчина выглянул из-за Макса, который перестал ерзать, осознав, что что-то не так. Паркер прищурился, пытаясь разглядеть то, на что указывал Нед. Последний, чтобы было понятнее, вовсе не этично ткнул в кого-то пальцем.

Ровная осанка, пальцы, фирменно застегнувшие пиджак. Мужчина, на которого показывал Лидс, судя по всему, только что встал с диванов и направился подальше от музыки, держа в руках телефон.

Ошибки быть не могло. Ведь Питер узнал бы из тысячи.

— Блять, — прошипел он.

— Вот именно, твою мать, — в тон ему ответил Нед, — что будешь делать?

Почему? Почему, сука? Может, Паркер и Лидс обознались?

Вряд ли, потому что эту походку Питер никогда бы ни с чьей не спутал.

Это был Тони Старк, который какого-то хуя решил опять выбить Паркера из колеи, появившись в его самом любимом гей-клубе. И какого вообще черта? При наличии-то женульки в виде небезызвестной Пеппер, которую, оказывается, Старку едва ли не с пеленок пророчили в супруги.

Да блять тебя за ногу, Тони.

Питер думал секунд десять. Не считал, но мысли появлялись в голове со скоростью пулеметной очереди.

Иди. Ебнутый? Он же тебя бросил.

Узнай. Ты придурок, Паркер, ты ему не нужен.

Посмотри в его глаза. Ты же потом будешь убиваться еще лет двадцать семь, если доживешь.

Но мужчине так похуй. Он осторожно ссадил с себя Макса и поднялся с дивана. Его на мгновение остановил Нед, придержав за запястье. Питер уверенно посмотрел на друга: все будет хорошо.

Хуй там.

Паркер уже шел за Старком. Он крался, как вор, хотя понимал, что его шаги вряд ли можно будет услышать, учитывая оглушавшую музыку. Тони же не мутант с супер слухом, он обычный человек.

Посмотрит всего одним глазком.

Питер спрятался за стенкой в коридоре. Сама дорожка вела к небольшой комнате, напоминавшей гостиную. Из помещения с темными кожаными диванами открывался прекрасный вид на ночной Нью-Йорк, ведь клуб находился на двадцатом этаже.

У Паркера, который вовсе не удивился тому, что Тони выбрал для телефонного разговора вип-ложу, бешено колотилось сердце. Ноги, обутые в черные каблуки, подкашивались.

Он будто вернулся в восемьдесят девятый год. В год, когда увидел Старка впервые. В год, в который Питеру жесточайше разбили сердце. В год, когда жизнь Паркера изменилась до неузнаваемости.

— …да, Пеппс, все хорошо, — до ушей взволнованного мужчины, который засунул руки в карманы, стал долетать разговор, что вел Старк, — сегодня работы было много, сама понимаешь, вся эта херня с Роджерсом. Я переночую на базе, окей? — долгая пауза, видимо, Поттс отвечала на вопрос мужа, — Пеппс, дорогая, не еби мне мозги, пожалуйста. Я понимаю, что тебе тяжело, но…

Питер смотрел и не верил. Старк ходил по комнате, отчего слышимость была не всегда хорошей, поэтому Паркер шагнул ближе, стараясь не цокать каблуками.

Тони вовсе не походил на того, каким его помнил Питер. Строгий серый костюм: пиджак и брюки, возможно, жилетка. Ведь мужчина знал, что Старк любил жилетки. Рубашка, чей воротник торчал из-под костюма, была расстегнута вроде на две пуговицы. Рука в кармане штанов, взгляд сосредоточен, строгие ботинки. Все тот же королевский профиль и безупречная стильная бородка.

И Паркера ужасало собственное желание узнать, пах ли Тони морем. До сих пор.

Он хотел узнать, остались ли глаза Старка такими же глубокими. Ведь теперь мужчина в основном носил очки, а потому заглянуть в них почти не представлялось возможным.

Только Питер не сразу понял, что чужой усталый взгляд уже давно пересекся с его. Он не сразу понял, что глаза Тони все еще были цвета виски.

Во рту стало как-то терпко и горько, Паркер сглотнул, осознав, что пропустил конец разговора Старка и не успел смыться.

И теперь Тони стоял напротив, все так же засунув руки в карманы, и изучающе смотрел в ответ, слегка наклонив голову.

— Здравствуй, Питер.

И Питер, блять, умер. Просто подох, как скотина. Потому что голос Старка, на чьем лице уже начали проявляться морщины, явно повзрослел. Он стал более глубоким, вязким.

— Здравствуй, Тони, — Паркер, сглотнув, нашел в себе силы ответить.

Вот кого нужно записать в ряды супергероев наравне с Железным человеком и компанией.

— Как поживаешь? — натянуто, но и заинтересованно одновременно.

Так хотелось послать Старка. А какого хуя он вообще такое спрашивает после того, как бросил? Но Питер не стал, потому что показался бы Тони ребенком.

А почему его вообще волновало мнение Старка, напомните?

— Ты и так знаешь, что неплохо, — Паркер развел руками, демонстрируя дорогой прикид, включавший в себя брендовые шмотки и дорогие цацки в виде цепочки и часов.

— С чего бы это? Думаешь, мне есть дело до всех подряд?

Питер едва сдержал истерический смех. Блять, ну конечно. Ему плевать на тебя.

— Мне казалось, что ты наверняка знаешь своих конкурентов из списка самых сексуальных мужчин Нью-Йорка, — хреновая отмазка, Паркер.

Зато хоть фразочки Неда пригодились, уже хорошо.

— Ну да, ты прав. Я не могу не знать о генеральном директоре «Мадженты». Даже Пеппер использует что-то из вашей продукции, упорно отказываясь от той косметики, которую в немереных количествах дарю я, — в голосе Старка звучали нотки раздражения.

— Не удивлен, я в курсе, что мой товар заслуживает внимания, потому что отличается качеством, — горделиво отозвался Питер, — как поживает миссис Старк?

— В деньгах и удовольствии. Жаль, что брак скорее фиктивный.

Нахуя, Тони? Нахуя ты сказал это мужчине, который стоял перед тобой ни жив ни мертв.

— Если вдруг будут дети, советую нашу детскую линию, она гипоаллергенная, — голос Питера все-таки предательски дрогнул.

Почему? Потому что он советовал свою косметику возможному будущему ребенку, который может родиться в семье Старков. Мир сошел с ума.

— Даже здесь рекламируешь, — Тони усмехнулся.

— Положение обязывает, тебе ли не знать.

— Да, — Старк натянуто улыбнулся, цокнув языком, — только теперь я занят не компанией, к сожалению или к счастью.

— Я знаю, — выпалил Питер, — спасение мира, все дела.

Он звучал, как придурок. Уже взрослый мужик, а все равно…мало того, что дал Тони понять, что следил за его жизнью, так еще и херню какую-то сморозил.

— Любишь смотреть новости? — Старк сделал все, чтобы это прозвучало как невинный вопрос, но Паркер-то прекрасно понял, что его собеседник вовсе не стеснялся шутить.

— Только сегодня по дороге на деловую встречу слышал по радио о Заковианском договоре.

Тони мгновенно помрачнел. Он даже дернулся, шагнул вперед, намереваясь смыться. Питер, не особо разбиравшийся в ситуации, сделал вывод, что тема мужчине была очень даже неприятна.

— Стой!

Резко, быстро, Паркер выставил руку вперед. И Старк не мог не замереть.

— Ты изменился, Питер.

— Ты тоже, Тони. Но я не для этого сюда пришел, упустив шанс нормально потрахаться.

— Ты бы его не трахнул, — мужчина покачал головой.

— С чего ты взял?

И у Паркера даже не возникло вопроса, откуда Тони узнал. Значит, видел.

— Не в твоем вкусе.

— А кто в моем вкусе? Тебе же, блять, лучше знать, — Питер шипел.

Потому что злость уже грозилась пойти паром из ушей.

— Ну, например, я. Твоего поля ягодки.

— Тогда почему, Тони? Какого черта ты просто взял и ушел?

Паркер не понимал. Просто не понимал. Он замер, разведя руки, и пялился на мужчину, что стоял напротив. Всего в нескольких шагах.

Они на протяжении двадцати семи лет жили в одном городе и почти не пересекались. Только в том выпуске «GQ» и в тот день, когда броня Железного человека пронеслась мимо окна Питера.

— Так было нужно.

Все. Терпение Паркера лопнуло.

— Ой, блять, Тони, оставь эти красивые речи для кого-нибудь другого, ладно? Мне хватило того, что ты наплел, пока мы были вместе, — Питер все-таки заулыбался.

К горлу подкатывал ком. Самая настоящая истерика. И он не чувствовал себя каким-то там бизнесменом. Напротив, самым обычным говнышом Питером, который жил с друзьями в халупе и у которого не было в комнате двери.

И самое страшное, что Паркеру даже не было противно от Старка. От сказанных слов или эмоций, отразившихся на лице. Ни тени негатива, за исключением безграничной ярости.

— Ты хочешь оправданий, Питер? — Тони вспыхнул, — три слова: отец, репутация компании. Так доходчивее?

— Нет, нихрена подобного, — Питер подлетел к мужчине, — какого черта ты меня заставил сказать, что я — девушка?

— Я тебя не заставлял, это раз, — спокойно начал Тони, — я не мог принять тот факт, что влюбился в парня, это два. Меня всю жизнь привлекали девушки, а тут появился ты. Что мне нужно было делать, а?

Паркер понимал, что это Старка вообще не особо оправдывало. Мужчина даже понимал, что у них по молодости было нечто общее: у Тони — отторжение своей ориентации, у Питера — болезненные влюбленности в натуралов.

Но самое главное, что он услышал, это то, что Старк был в него влюблен. Если не врал в очередной раз, конечно.

— А теперь, я смотрю, ты все прекрасно принимаешь, да? Что, понравилось трахать молоденьких парней? — еще немного, и Паркер начал бы плеваться ядом, честное слово.

— Понравилось, Питер. Иначе я бы не пробыл с тобой ни дня.

— Тогда какого лешего ты просто взял и послал меня нахуй? Я звонил тебе, я бухал, как черт, я ревел тебе в трубку! Ты взял и пнул меня, как слепого котенка.

— Я послал тебя нахер, а не нахуй, — заметил Старк, поправив манжеты на пиджаке.

— Очень важная ремарка, Тони, браво. Мне определенно стало легче, когда ты сказал это. Прямо даже как-то забылось, что ты двадцать семь лет назад меня бросил.

Питер трясся от злости. Он злился так, как не злился, наверное, никогда в жизни. Но самое, что удивительное, ему не хотелось ни ударить Старка, ни чего-то подобного.

Ему хотелось прижать его к стенке и целовать, что есть мочи, ведь Тони был так близко. Близко настолько, что сердце Паркера дрожало.

Дрожало, потому что мужчина чувствовал запах кожи. Дрожало, потому что к нему примешивался запах дорогого терпкого парфюма.

Дрожало, потому что Тони все также пах маслом, вероятно, из-за того, что проводил много времени в мастерской, работая над броней.

— Я тебя не бросал, Питер, — Паркер уже раскрыл рот, чтобы продолжить свою тираду, но собеседник ему не позволил, — поступить иначе я не мог, понимаешь? Я не мог к тебе вернуться через пару лет, когда отца не стало. Ты бы простил меня? Сомневаюсь, — а вот сам Питер осознал, что абсолютно точно бы простил. Даже не раздумывая. И это страшно, — так вот я всегда был рядом. Как ты думаешь, почему тебя пригласили в «Covergirl»? Как ты думаешь, почему тебя вообще взяли на работу? А эти инвесторы, предпочитавшие оставаться инкогнито?

— Хоган?

Тихо, на выдохе.

Питер и сам не верил, что смог достичь таких высот без образования, поэтому то, что ему все эти годы помогал Тони, не стало таким удивлением.

Если не брать в расчет тот факт, что у Паркера чуть не остановилось сердце, когда Старк заявил, что приглядывал за ним все это время.

— И не только Хэппи. У меня есть свои источники.

— Хэппи? — Питер ухмыльнулся.

— Хэппи.

И у Тони была все такая же безумно красивая улыбка. Настолько красивая, что Паркеру самому хотелось улыбаться.

— Я всегда знал, что ты гениален, Тони. Как же так получилось, что ты ничего не смог придумать, чтобы вернуться?

Теперь уже обреченно, еле слышно. Музыка продолжала грохотать.

— Потому что я был уверен, что ты меня не примешь.

— Знаешь, Старк, прошло уже, как ты знаешь, двадцать семь лет, мы с тобой не молодеем. Ты вообще выглядишь, как скукожившийся огурец, — Тони отпустил короткий смешок, — тебе бы кремами моими попользоваться. Так вот, я бы тебя принял, ясно? Я бы тебя принял даже сейчас, хоть я понимаю, что не должен, потому что у тебя есть жена и потому, что ты поступил со мной, как последний мудак.

— Мудак и коротышка, неплохая пара, да?

— А ты не просто мудак, но еще и дурак.

— Знаю, Питер. Позвонишь?

— У меня нет твоего номера. Удалил.

Вранье.

Просто он не был уверен в том, что у Старка остались старые цифры.

Паркера все еще потряхивало. Он заторможенно смотрел на Старка, выхватившего свой телефон. Мужчина принялся что-то печатать. И уже через пару секунд в заднем кармане Питера завибрировал мобильник.

Он незамедлительно вытащил новейший гаджет с эмблемой надкусанного яблока, даже не удивляясь тому, что у Тони был его номер. Раз Старк следил за его жизнью, то ничего примечательного, учитывая возможности, доступные столь способному мужчине. Гораздо больше изумило бы какое-нибудь инопланетное вторжение от сумасшедшего гиганта, желающего уничтожить все живое.

Неизвестный номер

Я скучал

И только Бог знает, как скучал сам Питер. Его сердце билось привычно быстро. А в ноздри ударил уже знакомый запах: Тони прошел мимо.

Шепнул короткое «буду ждать» и скрылся в коридоре, оставив Паркера с телефоном в руке. Просто оставив наедине со своими мыслями и глупой улыбкой, адресованной Тони вслед.

Питер знал, что это ошибка. Знал, что это то, что нормальные люди называют нездоровыми отношениями, потому что пережить такую боль, какую пережил сам Паркер, не сможет никто. Нельзя просто выкинуть и забыть.

Невозможно.

Но мужчине, как ребенку, хотелось верить, что все это не просто так, что судьба свела их снова, потому что был шанс.

На счастье.

Питер даже не сомневался в том, что позвонит, потому что больше всего на свете хотел бы вернуться в тысяча девятьсот восемьдесят девятый, чтобы покурить с Тони на крыльце «Мадженты».

И он уже выучил, что счастье такое хрупкое. Его очень сложно постигнуть. Но, кажется, у Паркера еще был шанс, да?

Был же?

Питер не хотел упускать Тони Старка вновь, потому что знал, что счастье потерять легче легкого.

По щелчку пальцев.

Вселенная дала ему два года. Два года на счастье.

***

(Прошу обратить внимание на то, что в шапке указана метка «открытый финал». По сути, все, что написано далее, — сцена после титров. Но я не Марвел, поэтому читать (смотреть) ее не обязательно. На ваше усмотрение, однако финал уже будет вовсе не открытым!)

Старк подлетает к столику, где лежит телефон. Последняя модель, самое лучшее, как всегда.

Нужно попробовать.

Нужно убедиться, что все получилось.

Нужно услышать его голос.

Гудки долгие.

Гудки. Гудки.

Гудки.

И Тони уже не верит, что на том конце поднимут трубку.

Что-то шуршит, а у Старка замирает сердце.

— Тони?

И у него тут же в глазах скапливается влага. Заполоняет обзор, лишая возможности видеть солнечный свет, кроны деревьев, окружающих, стол, за который держится Старк.

Ничего, кроме лица, что появилось в мыслях. Улыбки, глаз, родинок.

— Питер…

У великого и ужасного Тони Старка дрожит голос. Ему так хочется обнять…так хочется вдохнуть аромат мокрых после душа волос, которые всегда пахнут свежей мятой. Он хочет уткнуться Питеру в шею, слизать с нее миндальный парфюм.

И Старку даже не стыдно за то, что он вот-вот разрыдается. А ведь мужчина думал, что не умеет плакать.

— Тони, где ты? Слушай, я не знаю, тут все такое странное, я ничего не понимаю. Я рассыпался и…потом я как будто умер, но я не умер. И сейчас я вернулся, но уже все по-другому. Тут какая-то дичь творится, у тебя тоже? Пожалуйста, не молчи.

И Старк реально стоит и плачет. Потому что Питер просит его не молчать, а сам болтает без остановки, потому что Питер ничего не понимает. Потому что Тони тоже, кажется, ничего не понимает.

Потому что у Старка уже появилась дочь. И он купил всю детскую коллекцию «Мадженты». Каждый ебучий крем и гель для купания.

— Да, — Тони сглатывает, надеясь, что Паркер не поймет, что соленые капли против воли срываются с ресниц, — да, у меня тоже. Инопланетная дичь, — улыбается. Сквозь слезы.

— Черт, да, ты же улетел в космос, я помню! Когда ты успел вернуться? Я чувствую себя придурком.

— Давай я тебе потом все объясню, сейчас не лучший момент.

— Пообедаем завтра?

И у Старка в душе что-то обрывается. Ему пять лет снились эти слова.

Пять лет.

— Пицца?

— С двойным сыром.

Тони чувствует улыбку Паркера. И все, что ему хочется, — поймать ее своими губами.

— Мне…мне нужно бежать, Питер. Я еще позвоню.

— Давай, Старк, спасай мир, я же знаю, ты можешь, — Тони стирает влажные дорожки слез, — люблю тебя.

— И я…и я тебя.

Питер не растягивает разговор, хотя Старк знает, что ему хотелось бы. Мужчина бросает трубку, потому что с каждой секундой говорить все сложнее.

Ему нужно бороться. За все живое, за Пеппер и Морган, за Питера. За то, чтобы пообедать с ним завтра.

Только Тони Старк еще не знал, что для него завтра не наступит.