Ледяное утешение (СИ) [Anvere-San] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Стук часов раздавался глухим отзвуком настигающей ночи в пустых коридорах высокого замка, стены которого давно утратили посторонний шум бальных и праздничных банкетов королевских и в тоже время, так важных традиционных встреч, в которых даже серьёзные портреты одиноких картин со стоящим рядом позолоченых амфор казались не такими мрачными, и заброшенными среди гуляющего по замку отголоска светлого, уютного празднества, что так и скрашивало своей последней музыкой на завершённой, в том веселье, ноте тихую глушь сей дворцовой атмосферы. Тогда, в королевстве Эренделла было всё заметно отличительно иначе: когда стены замка не знали подобной тишины погибельного мрака и чёрствого холода по отношению к его прежней и суетливой жизни; когда в пределах городской крепости, каждый светлый день насыщал своей глубокой палитрой продвижение в людской суете и каждодневной беспокойной радостью, что сулила сплошное единство в той самой бесценной человечности и так малозамечаемой яркости в красочных, счастливых моментах дневной, суетливой шумихи, что когда-то была той душой, уже богами забытых, стен крепости Эренделла… Когда-то… И уже так давно, как это казалось самой принцессе, что стала пленницей среди родимых ей стен, что каждый божий раз так и сковывали её брошенное сердце тем цепным безжалостным опустошением, заставляя погибать её измученную, в том одиночестве, душу.


«Эренделл давно погиб, его стены уже не такие тёплые и оберегающие как когда-то были раньше. Он утратил прошлый свет, в нём больше нет нашей счастливой жизни… А быть может, её действительно не было? А что, если это было нашим ярким сном? Что, если я только сейчас проснулась и вошла в эту суровую реальность, где больше никогда не увижу своих друзей, родных и так мне близких людей, которые окружали нас в так сладких мне сонных грёзах? Я потеряла смысл верить в саму реальность, я сбилась со счёта уходящего времени, что капает как вода, утекая в глубину неистовой бездны. Я сдалась… Я не могу найти в себе те силы, чтобы вновь поверить в себя и увидеть хоть что-то хорошее среди этого кромешного ада, давно ставшего нашей жизнью… Жизнью, которая когда-то у нас имелась, которую можно было назвать словом «жизнь», и поверь, если бы только не мои воспоминания вместе с семейными портретами на пустующих и пыльных стенах, я бы давно смогла себе признать, что моё воображение несколько разыгралось и я просто «Сумасшедшая Принцесса», которая начиталась множество романов, прожигая свои дни в библиотеке. Но если бы это и действительно было так, то мне бы и жилось, наверно, легче… Я не помню сколько прошло дней со смерти наших родителей, так же, не помню когда всё же решилась выйти из своей комнаты и убедиться в жестокой правде, глядя на завешанный, тёмной вуалью, портрет наших родителей… Единственное, что не выходит из головы, так это мысль о том, что я не одна здесь такая… Вот только, все мои надежды канули в лету…

Эренделл погиб, а то, что теряет в себе душу — уже навсегда останется мёртвым и не живым… Какая это жизнь, коль нет души…»


Положив пушистое перо на гладкую поверхность пыльного стола, Анна устало подняла свои глаза к небу, так и замечая эту свободу среди пролетающих, возле высоких скал, птиц. Сейчас бы и ей оказаться на их месте, улетая вдаль небесного края, дороги которого расстилали пушистыми коврами персиковые, от света, облака.

После смерти Короля с Королевой, девушка перестала одеваться в яркие одежды и носить на своём лице когда-то привычную ей улыбку, что одаряла своей теплотой придворную прислугу, заряжая своим насыщенным позитивом каждого из проходящих мимо неё подданных.


«Твоя улыбка подобна солнечным лучам, я бы не хотел чтобы она вот так просто у тебя исчезла, Принцесса ты моя.» — один раз как-то сказал ей отец, причину воспоминания которого, Анна уже и вспомнить не могла в последних подробностях, но даже это было для неё не так важно, как и все остальные дни королевского заточения.


Всё вечное ей время, бедная девушка, чья душа так и была изувечена, терзавшим её одиночеством и пустотой, только и могла молить свою тлеющую ветхим пеплом надежду не угасать навсегда, от чего каждый день имел в себе малую каплю рассыпающего на мелкие кусочки утраченных крупиц, смысла который был единственным для неё светом тонкого луча, пробивающего сквозь золотые прутья сей каменной клетки, что когда-то и была для неё родным домом.


«Жаль, что ты никогда об этом не узнаешь…» — прошлось в голове у медноволосой, чьи бирюзовые глаза, с отливом тусклого луча, ярко горели на солнце. Вот только, радостных эмоций в них так и не было, а было лишь поглощение в потоках одиночества и всей этой безнадёжности, которую в одиночку так и переносила на своих плечах сама Принцесса, разделяя в том одиночестве солёные слёзы и горе утраты прошлых лет.


Знала бы сама Эльза