Отчаянная (СИ) [walka] (fb2) читать онлайн

========== Девушка на один день ==========

Сколько себя помню, я всегда был жаворонком и просыпался примерно в шесть часов. Вот и этот день не был исключением. Прикрываю глаза от надоевшего солнечного луча, что проник в мою комнату под узкую щелочку черных штор. Помещение опущено в полумрак, только солнечная золотая нить падает на пол и, словно стрела, врезается в мое лицо. Сколько бы раз я не поправлял шторы перед сном, утром все равно выходит один итог. Зеваю и присаживаюсь на кровати, беря в руки телефон и выключая будильник. Я никогда не изменял себе и всегда просыпался в одно и тоже время, но все же перестраховка не помешает.

Пока есть время, решаю закончить работу, которую начал неделю назад. Рисунок упорно не хотел получаться. На листе отчетливо видны следы от ластика, некоторые места почти протерты до дыр, но я не хочу начинать рисунок заново, хотя бы потому, что знаю: новый не выйдет. Я не скажу, что я растяпа и не умею рисовать, у меня сносно все получается, и восхищаются моими работами не только друзья и родные; но такое чувство, что с этим портретом я превратился в рукожопа. Я долго смотрю на изображенную девушку и невольно любуюсь ей. Волосы волнами до плеч, глаза чуть прищурены, как у хитрой лисы, аккуратный нос, манящие губы, хоть верхняя губа чуть больше, чем нижняя. Обычная, таких миллион, но в то же время самая особенная. Решаю, что должен добавить несколько штрихов волосам. Метка на груди приятно обдает теплом. Глупо улыбаюсь, как тринадцатилетний влюбленный мальчишка. Я не раз влюблялся, но именно эта девушка вызывает у меня бурю эмоций. Может быть, потому, что она не со мной. Да вообще ни с кем.

Устраиваюсь поудобней, скрестив ноги по-турецки, и не замечаю, как маленькая стрелка на часах медленно, но уверенно приближается к цифре семь. За любимым хобби не замечаешь, как пролетает время. Минутная стрелка грохочет на всю комнату — давно пора выкинуть эти часы и купить новые, или отнести в ремонт, — но я не обращаю на них внимание, углубившись полностью в мысли и в процесс работы. Глаза Алексии смотрят прямо в душу. Они у нее такие выразительные, веселые, с щепоткой хитринки, с яркими огоньками.

Звук будильника брата, что спит в соседней комнате напротив, доносится до моей норы. Улыбаюсь, откладываю карандаш в сторону и оглядываю рисунок. Все же мне никогда не удастся передать образ Алексии, как бы я ни старался. Она неповторима.

Прячу альбом куда подальше — на случай, если Богдан решит наведаться ко мне в гости, встаю, подтягиваюсь и плетусь в ванную босиком. Не люблю я тапочки, в отличие от своего брата, который буквально не снимает их дома. Была бы его воля, он бы и по улице в них гонял, если бы не засмеяли.

Все-таки есть плюсы, что Богдан любит поспать подольше: нет очереди в ванную.

Примерно через полтора часа я вновь увижу ее. Узнаю среди сотни людей ее каштановые волосы. Алексия… Необычное и редкое имя. Все по шутке называют ее Лешой, кроме меня. У нее красивое имя, и оно создано, чтобы его произносили, а не коверкали как попало. По груди разливается тепло.

Заканчиваю все водные процедуры и натягиваю на голое тело шорты. Слышу, как Богдан глубоко вздыхает и стучится в дверь.

— Сейчас, папа, — растягиваю последнее слово, как жевательную резинку. Брат хмыкает. Он очень похож на отца: такой хмурый, невеселый и постоянно вялый, поэтому я в шутку стал называть его так, а он меня…

— Любимая мамуля, вы скоро? А то мне нужно в туалет, — не мама, не мамочка, а именно «любимая мамуля». Это очень раздражает. Я ему просто папа, а он меня так.

Открываю дверь и встречаюсь с холодными серыми глазами. Ничего не говоря, пропускаю его в ванную, краем глаза ухватив метку на плече. Три красные линии устремлялись к середине, словно хотели соединится. После его появления Богдан перестал носить майки. Такая же метка красуется и у меня. На груди. Каждый раз, когда я вижу ее у брата, на меня словно сваливается огромный камень. Становится трудно дышать. Никогда не испытывал ревность, но, видимо, пришло время. Наш купидон, видно, устал от волшебного лука, либо же пересмотрел боевика, но он явно стреляет в нас двумя пистолетами. Хотя в меня он попал первым, а после уже в Богдана.

Алексия никогда не будет с моим братом, да и со мной тоже. Влюбиться в отчаянную — как ходить с гранатой в руках. Взорвешься. Она не может любить по природе, когда ты можешь лопнуть от любви. Такие, как она, стыдясь своего «диагноза», идут и делают татуировку на видном месте, чтобы люди видели, что они такие же. Они стыдятся своей особенности. Алексия наоборот гордится отчаянностью. В такие моменты я хочу раствориться, исчезнуть раз и навсегда, потому что мне больно осознавать, что она не испытывает ко мне никаких чувств, кроме дружеских. Когда она улыбается, мне становится жарко, когда у нее плохое настроение, я весь дрожу. Другие уже начали подозревать, что я влюбился. Мой же брат словно не испытывает ничего. Он сохраняет свое серьезное и опечаленное лицо всегда, не меняя. Раньше я вообще думал, что он один из отчаянных, но все изменил один случай.

Такие, как она становятся писателями, инженерами, архитекторами, учеными — в общем, умными и многоуважаемыми людьми. Таких людей редко встретишь, но почему-то в мою жизнь ворвалась она, как осенний ветер в жаркую комнату.

Иду на кухню и открываю холодильник. Не густо. Если мне не отшибает память, сегодня очередь Богдана идти за продуктами. Вот и отлично. Составлю ему длиннющий список. Перехватываю в холодильнике хлопья, на которые уже тошно смотреть, но деваться некуда, и молоко. Чувствую себя среднестатистическим американцем или же маленьким ребенком, который ест эту гадость каждое утро. Богдан постоянно покупает эти дурацкие хлопья от Nestle с зайчиком и хрустит вечером за фильмом вместо чипсов. Я же задолбался постоянно наступать на эти шоколадные шарики и мыть ноги много раз.

Заливаю хлопья молоком и сажусь на стул. Брат выходит из душа, вытирая голову. Увидев, что я поедаю его вкуснятину, недовольно хмурится и откидывает полотенце на стул.

— Что? Жрать нечего, а ты не ешь их с молоком.

Брат ничего не отвечает. Еще лучше. Открывает холодильник и достает оттуда два последних яйца. Я не могу смотреть на брата, когда он что-то делает, особенно, когда готовит. Во-первых, Богдан делает все со скоростью самой медленной черепахи, во-вторых, он пачкает много посуды, даже на самый простой омлет. Богдан убавляет огонь и прикрывает сковороду с едой до минимума, затем выходит из кухни. Я же доедаю свои хлопья и, помыв за собой тарелку, направляюсь в комнату. Достаю чистую футболку из шкафа, которую погладил заранее, и джинсы. Одеваюсь. Вот так всегда, когда я почти готов, брат только завтракает. А я должен ждать его, словно у моря погоды. Кстати, о завтраке… Из кухни тянет неприятный запах гари. Я бегом несусь туда и вижу, что брат, размахивая полотенцем, кашляет. Кухня вся опущена в стену дыма, и я бегу открыть форточку.

— Блин, Богдан, ты вообще когда-нибудь будешь следить за своей едой? — кричу я и выхожу быстро из кухни, чтобы не пропахнуть этим дымом.

— Включи еще вытяжку, — добавляю я, заходя в гостиную. Плюхаюсь на диван и включаю телевизор. Опять ничего интересного. Каждое утро у меня под копирку. Встаю ни свет ни заря, рисую Алексию, завтракаю и жду полчаса Богдана. Книгу бы про меня точно не написали: я и моя жизнь слишком скучные.

Ну вот, наконец наш принц на горошине готов. Брат заходит в зал, а я весело вскакиваю с дивана:

— Ну наконец-то. Все же моя мольба дошла до Господа. Спасибо тебе, о Всевышний, — вздымаю вверх руки. Богдан не оценивает мой театральный спектакль. Соглашусь, актер из меня никудышный, но улыбнуться он мог. Парень скрещивает руки и недовольно на меня посматривает. Взгляд у него отцов, аж до мурашек.

— Наигрался?

— Да. И вообще, Богдан, собирайся быстрее. Чувствую, что живу не с братом, а с девушкой.

— А я чувствую, что живу с долбоебом. Пошли, в универ опоздаем.

Я закатываю глаза, но все равно иду за ним. Перехватываю рюкзак в коридоре и несколько раз душусь понравившимся Алексии одеколоном. Брат закрывает дверь, а я жду его рядом, потому что ключи от машины все равно у него.

Наконец-то мы спускаемся вниз. Погода сегодня хорошая, солнечная, без единой тучки на небе. Настроение сразу же поднимается. Поворачиваюсь и смотрю на брата. Он хмурее серой тучки. Богдан никогда не любил такую ясную погоду, ему по душе слякоть и дождь.

Богдан не всегда был таким. Его жизнь зажгла, словно новогоднюю елку, девушка по имени Маша. Она была очень веселой, стебщицой, если одним словом, энергичной, никогда не стояла на месте и вела себя, как ребенок. Но точнее капризничала, как малыш. Пусть и она была младше его на три года. Они встретились, когда Маша училась в школе в старшем классе, а он учился в университете. Ее живая энергетика поглотила его. Я никогда не видел, чтобы мой брат возвращался после свидания такой воодушевленный и с улыбкой на лице. Но их история продолжилась недолго. Девушка уехала в другой город учиться, с тех пор они не виделись, не созванивались и не переписывались. Богдан, считая, что нет любви на расстоянии, разорвал все возможные отношения. Я же считаю, что это глупо, и у них могло бы что-нибудь получиться.

Разблокировав машину, я присаживаюсь на сиденье рядом с водителем. Богдан заводит автомобиль и выезжает на дорогу. Я прислоняю голову к стеклу и смотрю на небо.

— Почему ты никогда не разрешаешь мне садиться за руль? — спрашиваю, потому что просто не хочется ехать в тишине. Да и вообще, этот вопрос у меня уже давно в голове крутится.

— Может потому, что это моя машина. А твоя на полке пылится.

Вздыхаю.

— Помнишь тот день?

А как его можно забыть? Двадцать третий день рождения Богдана. Пышный банкет с родителями, скука, тихая музыка, и сливки общества с пузиками. Я чувствовал себя белой вороной, а вот брат вел себя, как настоящий аристократ, словно родился в этом строгом костюме. У меня было ощущение, что мы попали в прошлое, в девятнадцатый век, когда короли и королевы устраивали балл. Из алкоголя было лишь вино и шампанское. В тот день Богдан познакомился с важными людьми, которые пригодятся ему в будущем, а я чуть не заснул на ногах. И вот пришел момент дарить подарки. Родители обрадовали Богдана новым автомобилем, а мне досталось что-то типа утешительного приза — самая обычная маленькая, игрушечная машинка. Ночью того дня брат вдоволь посмеялся надо мной.

— Тебе же ничего нельзя доверить, — заявляет Богдан.

— И это говорит мне человек, который сегодня утром чуть не поджог кухню.

На этой ноте наш диалог прекращается. Через пять минут мы доезжаем до универа. Это большое четырехэтажное здание формы «п». Мы с братом выходим из машины и идем в здание. Тут наш путь разделяется: ему нужно в одну сторону, мне в другую. Я завидую Богдану: ему осталось совсем немного — сейчас он на четвертом курсе, когда я торчу на втором.

Прежде чем зайти в аудиторию, заглядываю в туалет, где смотрюсь в зеркало, поправляя прическу и одежду. Интересно, Алексия сравнивала хоть раз меня с братом? Я полная противоположность Богдана: я почти всегда хожу с модными прическами, когда мой брат просто коротко стрижется; я одеваюсь по-молодежному, Богдан же ходит всегда в костюме; у меня много друзей, когда у моего брата — нет. Я вообще думаю, что кроме меня с Алексией у него нет никого. Он редко сливается со своими одногруппниками, держась в стороне. Я не понимаю, как Богдан может спокойно находиться в одиночестве.

Тут неожиданно в туалет заходит мой друг Степа. Увидев меня, он улыбается и подходит к раковине. Я замечаю, что его рука испачкана пастой.

— Я же говорил тебе, что рисовать ручкой — это не практично.

— Зато у меня лучше получается, чем у тебя с карандашом.

Это точно. Степа действительно потрясающе рисует. В основном, он составляет комиксы, что-то наподобие Marvel.

Я поправляю рюкзак за спиной и чуть наклоняюсь к парню.

— Алексия пришла?

Степа единственный друг, который знает, что я неровно дышу к этой девушке. Все почему-то думают, что сохну по Марго, может потому, что мы один раз с ней гуляли.

— Ага. В аудитории твоя отчаянная принцесса, — слово «отчаянная» парень выделяет специально. Он сказал, что не понимает, чего я добиваюсь. По его мнению, я просто должен не общаться с ней, не подходить ближе, чем на сто метров, да и вообще избегать ее, чтобы забыть Алексию. Но я не могу так. Она мне нравится и меня ничуть не смущает, что она отчаянная. Пусть эта девушка не полюбит меня никогда, зато я буду любить за двоих. Можно подумать, что отчаянные совсем не заводят семью. Они даже у них получаются крепче.

Я жду Степу, пока тот оттирает руку от синей пасты, и мы вместе идем в кабинет. Я сразу ищу глазами девушку и нахожу ее. Сегодня она решила выпрямить волосы. Зря, ей идут кудри. Рядом с девушкой сидит ее лучшая подруга, и они о чем-то болтают. Вот. Я уже хочу подсесть к ней, но вместо этого иду на задний ряд.

Всю пару я незаметно кошусь на Алексию, которая внимательно слушает преподавателя и конспектирует. Я же рисую разные непонятные закорючки на полях тетради. Рядом играет на телефоне Степа. Все пары истории проходят так, сколько я себя помню. Преподаватель молодой, с ним можно договориться и по душам поговорить. Он часто ходит в клуб и напивается там, как свинья, а еще лезет драться. Так что часто он ведет пару в солнечных очках, даже когда на небе не видно солнца из-за туч.

Настя — подруга Алексии, что-то нашептывает ей на ухо, и девушка призадумывается. В этот момент она кусает колпачок ручки и смотрит куда-то в потолок. Это самая милая привычка, которую я видел.

Я достаю из кармана телефон и захожу во «ВКонтакте» от скуки. Никто мне не написал, поэтому я решаю полистать понравившуюся мне группу. В этот момент мне прилетает сообщение. Я и не мог подумать, что оно будет от Алексии:

«Привет» — одно простое слово, с которого начинается все разговоры, приводит меня в чувства, разжигая пламя внутри.

«Привет. Тема не интересная?» — поинтересовался я. История одна из любимых предметов Алексии, и я никогда не видел, чтобы она отвлекалась на парах.

— Я знаю ее. Недавно прочитала все о Иване Калите.

Улыбка засияла на моем лице. Она написала именно мне, не кому-то другому, а именно мне. Не значит ли это, что я ей важен? Степа непонятно на меня косится и заглядывает в телефон. Я отвожу телефон в сторону, но мою руку хватает друг и тянет к себе. Я так и не понял, как так получилось, что мой телефон громко упал на пол, экраном вниз.

— Глушев, вы хотите продолжить? — спрашивает преподаватель, я отрицательно мотаю головой и наклоняюсь, чтобы подобрать телефон. Слава Богу, экран не разбился. Я зло смотрю на Степу, тот выпучивает свои глаза от удивления. Я извиняюсь и тихо кладу телефон на стол. Краем глаза замечаю, что Алексия смотрит на меня. Через мгновение приходит сообщение:

«Не разбил? Ну ты, конечно, растяпа».

Я недовольно кошусь на друга и встречаюсь не с виноватыми глазками, а осуждающими.

«Ладно. Отбой. А то ты точно что-нибудь сломаешь».

Хотелось ударить кулаком об стол, но я не мог позволить себе устроить такой шум. Я сжимаю покрепче челюсть и отстраняю телефон от себя.

Через минуту слышу, как приходит сообщение. Я уже было обрадовался, что Алексия вновь написала мне, но это оказывается не она:

«Как друг тебе говорю: отвали от нее. Она отчаянная, ты с ней никогда не будешь счастлив».

Я наклоняюсь к Степе и через зубы шепчу:

— Не твоего ума дело. Я знаю, что делаю.

Все оставшееся время я пытаюсь вслушиваться в каждое слово преподавателя, но постоянно отвлекаюсь на свои же мысли.

Я думаю, что будет завтра. Что будет через неделю? Что будет через несколько лет? Я не вижу себя одиноким человеком, у меня крепкая и дружная семья, а рядом со мной Алексия. Я не могу отстать от нее. Не смогу забыть, потому что метка будет постоянно напоминать о ней.

Время течет медленно, но пара рано или поздно заканчивается. Я был одним из первых, кто вылетел из аудитории. До следующей пары пятнадцать минут, и я решаю, что мне не помешает кофе из аппарата. Выбираю каппучино, и ко мне подходит один из моих одногруппников.

— Подкинешь пятак? Не хватает.

Я ищу в кармане монетку, но не нахожу ничего, кроме двух рублей. Парень охает и уже собирается уходить, как я достаю синюю купюру.

— На, возьми пятьдесят. Отдашь после.

Парень сияет, и я хлопаю его по плечу, уходя. Присаживаюсь на скамейку и тихо наблюдаю за Алексией. Ее подруга Катя, такая же хохотушка, как и она, дурачится и делает вид, что берет интервью у девушки. Не знаю, откуда она достала микрофон, но Катя тыкала им Алексию.

— Леша, каково быть отчаянной? — слышу я. Не знаю, почему, но внутри меня словно что-то переворачивается.

— Вообще супер. Ты не зависишь ни от кого, ни перед кем не отчитываешься, ни с кем не сюсюкаешься. Полная свобода.

— А как же любовь?

— Я не верю в эту чепуху.

Девушка хочет продолжить, но резко останавливается. Она совершила глупость — сказать, что любовь — чепуха слишком влюбчивой девочке, которая не может заткнуть рот, постоянно говоря об этом чувстве. Катя хмурится и, спрятав микрофон в свою сумочку, ничего не говоря, удаляется из виду Алексии. Девушка не останавливает ее.

Я решаю, что должен подойти к ней, не забыв прихватить ее любимый кофе. Алексия улыбается мне и, взяв стаканчик, уже тянется, чтобы достать деньги, как я ее останавливаю:

— Не надо. Я угощаю.

Но девушка не слушает меня и пихает купюру в карман моей футболки. Я закатываю глаза и отворачиваю голову.

— Ты же знаешь, что я не люблю быть перед кем-то в долгу.

— Я просто угостил тебя, — начинаю я, но меня перебивают.

— Давай переведем тему.

— Хорошо. Ты поссорилась с Катей?

— Я с ней не ссорилась, она сама обиделась. Знаешь, с таким характером, ей никогда не быть журналистом.

— Ну ты могла бы не говорить то, что ей неприятно.

— Я говорю то, что я хочу.

— Тебя что, укусил Богдан? — девушка смеется. Мне так нравится ее улыбка и смех.

Мы садимся на скамейку, где я раньше сидел, и просто молча пьем кофе. Однажды я сказал себе, что именно с родным человеком мне будет комфортно молчать. Вот сейчас этот случай. Нам не нужны слова, самое главное, что мы рядом.

Когда я допиваю свой кофе, мне становится скучно. И тут в мою голову приходит одна идея. Я знаю, что Алексия любит разные игры на желания. И любое желание она исполнит.

— Давай сыграем в камень-ножницы-бумага?

Я не сомневаюсь, что Алексия согласится.

— Вспомнил детство? На желание? — девушка оживает и хитро косится на меня своими глазами.

— Я и не забывал его. Конечно.

Шанс, что выиграю я, был пятьдесят на пятьдесят, но я уже устал просто смотреть на нее со стороны.

Мы проговариваем нужные слова, и наши руки застывают в выбранных фигурах. У нее бумага, у меня ножницы. Я победно улыбаюсь. Алексия вздыхает и опускает голову.

— Ну, не томи, озвучивай уже свое желание.

— Ты моя девушка на один день.

========== Девушка для брата ==========

На следующий день я опаздываю на пару и все благодаря Богдану и его машине, которую он забыл заправить после вечерней «просто погоняю по городу». Несусь, как угорелый, по белому коридору универа и останавливаюсь возле нужной двери. Постучавшись, я открываю дверь и извиняюсь перед преподавателем. Мужчина средних лет что-то мне говорит, а я просто киваю, как игрушка-собачка в машине. Наконец-то, после недолгой нотации, он разрешает мне сесть на свое место. Я быстро ищу глазами Алексию, но не нахожу и прохожу на последние парты. Опускаюсь рядом со Степой, вытаскивая из рюкзака тетрадь с ручкой, и смотрю в сторону. Напротив сидит Алексия и улыбается, наклонив голову над рукой, которую разрисовывала Катя черной гелевой ручкой. Я хмыкаю. Совсем как дети.

Всю пару я конспектирую и думаю о предстоящем вечере, которого очень долго ждал. У меня нет никакого плана, но я сделаю все, чтобы этот день Алексия запомнила навсегда. Кошусь на девушку и вижу, что она восхищается результатом Кати, а ее подруга гордится сама собой, постоянно откидывая надоедливую челку. Пара, на удивление, проходит очень быстро, и все студенты собирают вещи и выходят из кабинета. Я поправляю рюкзак в коридоре, но неожиданно на меня кто-то налетает на всех парах и разворачивает к себе. Как оказалось, это Алексия. Я улыбаюсь и раскрываю уже рот, чтобы сделать ей комплимент, но девушка не дает этого сделать, протягивая руку.

— Вот, смотри, — говорит она, и я вижу свою метку, тщательно обведенную ручкой. Вот что Катя усердно рисовала, смешно вытащив кончик языка. Как же я хочу, чтобы этот рисунок у нее появился в реальности, и неважно: будет это рано или поздно.

— Тебе нравится? — интересуется девушка. Она еще спрашивает.

Не дождавшись моего ответа, она берет мою руку и поднимает ее со словами:

— Теперь мы настоящая парочка, — я про себя отмечаю, что она сегодня в прекрасном настроении; только я немного устал. Выгляжу, наверное, как выжатый лимон, и все из-за того, что целую ночь представлял наше с ней свидание. Вместо этого мог бы придумать план сегодняшнего вечера.

Я наклоняюсь, и не спрашивая разрешения у девушки, целую ее в щечку. Все смотрят на нас, но мне плевать на них. Алексия смущается и округляет глаза, после хмыкает.

— Хорошо, — растягивает сладко слово и хитро на меня косится.

Алексия легко ударяет меня в бок и тянет куда-то.

— Пошли на следующую пару, пиздюк, — слышу я и удивленно таращусь на нее.

— А что ты хотел? Я не хочу быть шаблонной девушкой. Поэтому от меня муси-пуси не жди.

— Хорошо. Но обзывать меня зачем? — спрашиваю, нахмурив брови. По-моему, она решила просто надо мной поиздеваться.

— А может, я так проявляю свою любовь к тебе. Откуда ты знаешь? — Алексия останавливается и скрещивает руки на груди. — И вообще, это было твое желание, поэтому терпи меня, любимый, — девушка улыбается подобно хищнице, и я решаю, что все, что я там себе нафантазировал, никогда не окажется реальностью.

Алексия заходит в аудиторию, а я следую за ней. Мне так хочется, чтобы мы сели вместе, но девушка присаживается на свое любимое место, рядом с Катей, а я сажусь к Степе. Не знаю, как этот парень вообще перешел на второй курс, если почти на всех парах сидит то в наушниках, то играет в игрушки.

Последняя пара тянется очень медленно, но она рано или поздно заканчивается. Я так рад, что мы наконец-то с Алексией окажемся одни. Я дожидаюсь у выхода из университета девушку, и она наконец-то выходит. Она прощается со своими друзьями и подходит ко мне. Ее подруги перешептываются и хихикают.

— Ну что, по домам? — выгнув бровь, спрашивает девушка. Она правда хочет от меня так быстро избавиться. Я не могу сдержать улыбки.

— Нет. Сегодня нас ждет что-то поинтереснее, чем торчать дома.

Девушка охает и закатывает глаза. Видно, ей совсем со мной скучно. Я уже расстраиваюсь и решаю, что пора закончить этот цирк. Ведь сердцу не прикажешь. Но девушка неожиданно оживает и берет мою руку, притягивая к себя.

— И куда пойдем?

— Я бы хотел в парк.

— О’кей, — улыбается девушка и смотрит в мои глаза. — Пойдем прямо сейчас?

Мои глаза загораются от счастья. Сейчас она находится совсем рядом, метка почти горит ярким пламенем, в груди разливается приятная теплота. Девушка легко меня обнимает и мы идем в сторону парка. Мне так нравится находиться рядом с ней, вдыхать ее сладкий запах духов, слушать, что она что-то бормочет себе под нос. Нет, все-таки мои фантазии не сравнятся с реальностью. Я глубоко счастлив, но одна мысль никак не может вылететь из головы. Это ведь все игра, Алексия просто хорошо играет. У нее нет никаких чувств и никогда не будет. По-моему, часть пессимизма передалось мне от брата. Надо почаще выбираться наружу, а не тухнуть дома, а то превращусь в копию Богдана, а он тот еще овощ.

До парка идти пешком минут пятнадцать. Алексия идет рядом со мной и, яро жестикулируя, рассказывает свои смешные моменты из детства. Я внимательно слушаю ее и смеюсь — она так интересно, а самое главное, так смешно рассказывает, что ее можно слушать бесконечно. Я бы отдал любую сумму, чтобы продлить этот момент.

— Теперь ты расскажи что-нибудь интересное, — говорит девушка, посмотрев на меня.

Я призадумываюсь. У меня много смешных историй, но они меня совсем не красят. Помню, когда был совсем маленьким, нашел у папы журнал, где было много женщин в купальниках, и мне захотелось выглядеть точно так же. Мамин купальник лежал на полке, до которого я не доставал, тогда мне великодушно помог брат (лучше бы тогда этот засранец упал с чертового стула, когда доставал одежду). Богдан позвал родителей, когда я был готов. Они были в шоке, если это так можно назвать. Отец тихо прыснул от смеха в кулак, когда мама застыла, подобно статуи, с раскрытым ртом. Меня тогда нужно было видеть. Верхняя часть купальника висела на мне и доходила до самого пупка, а трусы мы с братом закрепили на обычных шпильках, чтобы не спадали. В тот день досталось всем от мамы: мне, что взял вещь без спросу, брату, что не остановил меня, да еще и подставил, а отцу, что хранит такие журналы в нижней полке, и вообще за их наличие.

Я хочу забыть эту историю, как страшный сон, поэтому я рассказываю, как мы с братом решили сделать завтрак и спалили половину кухни.

Девушка смеется, и я понимаю, что мне нравится ее смех. Мне вообще все нравится в ней.

Мы доходим до парка. Сегодня чудесная погода: солнце не глумится над жителями города, а ветер дует не сильно, а спокойно, разгоняя теплоту. Мы идем купить себе для начала сладкую вату, а дальше что-нибудь придумаем. Алексия тянется за деньгами, но я опережаю ее, заплатив за двоих. Девушка поджимает губы и смотрит на меня. Она ничего не говорит, просто прожигает меня прищуренными глазами.

— Мы ведь пара, — говорю я и протягиваю ей свою вкуснятину. Алексия дергает уголком губ, но берет из моих рук вату.

— Мне же еще лучше: на халяву поем, — цедит девушка. Я хмурюсь и почему-то призадумываюсь над ее словами. Может, Алексия намекает, что хочет пойти в какую-нибудь кафешку.

Девушка отрывает маленькую порцию ваты и кладет в рот. Она не смотрит на меня, разглядывая на свою еду.

— Может, после поедим где-нибудь?

— Я не хочу. Ну если ты желаешь, можем пойти.

— Я? — как-то глупо спрашиваю. — Нет, — резко.

— Ну тогда хорошо. Едим ватку.

Мы просто прогуливаемся и наслаждаемся этим днем. Людей не очень много, но они все же есть. В основном, семьи с детьми. Мы останавливаемся и присаживаемся на свободную лавочку. Просто смотрим на молодую пару с малышом и молчим. Я иногда поглядываю на Алексию, которая улыбается ребенку, что внимательно ее рассматривает. Мальчик тянется к девушке, но отец его удерживает за ручку.

— Ну куда ты пойдешь? Это незнакомая тетя, — проговаривает парень, но малыш не отступает. Молодец, упертость в наше время очень драгоценное качество.

— Мы можем познакомиться, — изрекает Алексия и отдает мне свою вату. Она встает и приближается к парочке.

— Как зовут молодого принца? — Девушка зарывается в волосы незнакомого малыша и трепает его шевелюру.

— Владик, — отвечает мило мамочка, когда молодой отец хмурит брови. Видно, ему не понравилось, что до его сына дотрагивается какой-то посторонний человек.

Мальчик что-то говорит на своем языке и тянет свою ручку к Алексии. Девушка садится на корточки и накрывает ее своей.

— Приятно познакомиться, Владислав. Меня зовут Алексия, но можешь называть просто меня Лешой.

Мальчик улыбается и смеется, отводя глаза. Ему понравилась девушка. Жена обнимает своего мужа и кладет голову ему на грудь.

— Необычное имя, — произносит молодая мамочка. — Красивое. Нужно будет назвать так дочку, — смотрит на мужа. Парень просто кивает и целует ее в лоб.

Алексия полностью увлечена малышом. Она играется с ним, с его же игрушкой. Самолет делает крутые петли и легко врезается в грудь мальчика. Владик заливается смехом и просит Алексию повторит еще. Я наблюдаю за этой сценой с умилением и не могу оторвать глаз. Но мальчик неожиданно начинает капризничать и водит пальцем по животу.

— Ой, он кушать хочет, — говорит отец.

Алексия поднимает на родителей взгляд и понимает их прозрачный намек.

— Ладно, Владик, давай прощаться.

Она жмет руку мальчику, и тот резко грустнеет.

— Хочешь конфетку? Мне тут тетя Катя их проиграла.

Мальчик кивает и тянет ручку. Девушка достает из своего сумки несколько конфет «Курьез» и отдает их мальчику. Алексия выравнивается и говорит родителям, что они, наверное, немного подтаяли. Парочка просто благодарит девушку, и они прощаются.

Девушка вздыхает и подходит ко мне.

— Блин, они такие классные, — произносит Алексия и садится ко мне. С меня никак не снимается улыбка. Она берет у меня свою вату и начинает ее поедать.

— Ты тоже. Хорошо общаешься с детьми.

— Ты видел его щечки? Настоящий хомячок.

— Не хомячок, а мужик. Видела, какое у него упорство, — я выкидываю пустую палочку в урну и возвращаюсь обратно.

— Одно другому не мешает, — говорит девушка и неожиданно морщится. — Не хочешь? — протягивает сладкую вкуснятину. — Не могу больше есть эту вату.

— Да здесь чуть-чуть осталось. Ты еще купила маленькую.

— Ну что я сделаю, если я не сладкоежка.

Я хмыкаю и истребляю ее партию сахарной ваты. Из какого теста сделана эта девушка? Ведь все остальные — любительницы сладостей. Невольно отмечаю, что и Богдан не очень любитель сладкого. Купит горькую шоколадку вместо молочной.

Мы молчим. Я не знаю, с чего начать разговор или что еще предложить ей. Но в мою голову влетает тут же мысль, когда я глазами уловил плюшевого медведя в руках у девушки.

— А пойдем постреляем, выиграем что-нибудь? — предлагаю я.

— Давай, — как-то неохотно. Замечаю, что Алексию что-то стало тревожить. По пути она задает мне вопрос, на который я не могу ответить правдой:

— А почему такое желание? Девушка на один день?

Я вздыхаю. Шестеренки в моей голове заработали с новой силой, они еще никогда не работали так быстро, даже на последнем экзамене, и начался мозговой штурм. Нужно ответить что-то логичное и похожее на правду, и как можно быстрее.

— Степа поспорил, что мы не сможем быть вообще вместе. А тут ты мне продула, поэтому… — я еще никогда не чувствовал себя так неловко.

Я ожидал любую реакцию, только не смех. Удивленно округляю глаза и глупо таращусь на Алексию.

— Ну что, молодец, — она по шутке толкает меня, — воспользовался моментом. Далеко пойдешь.

Перед нами стоит мужчина, который пытается попасть по банкам и отлично с этим справляется. Рядом его дочка радостно хлопает в ладоши, ожидая своего подарка. Паренек недовольно хмыкает, когда мужчина выигрывает приз. Девочка восторженно восклицает и требует розового зайку.

Если этот мужик смог с очками, то я тем более справлюсь.

— Девять-десять выбитых банок — любая игрушка, семь-восемь — безделушка на ваш вкус. Давайте деньги, — парень двигается очень медленно. Пока он все подготавливает, я поворачиваюсь к Алексии и уверенно говорю:

— Выбирай любую плюшку.

— Ты сперва попади, — как-то скептически отвечает девушка. Я растягиваю улыбку. Тут начинается моя минута позора. В общем, я выбил только одну банку. Краснею. Не хочется поворачиваться к девушке. Та тихо хихикает, и я вздыхаю.

— Ладно, в другой раз, — говорит Алексия и берет меня за руку, заглядывая в глаза. Я забываю, как дышать. Метка на груди горит до остроты. Я наклоняюсь к Алексии, но девушка резко отстраняется.

— Так, сосаться я не буду. Понятно, — тычет пальцем мне.

Хочется провалиться под землю, а лучше перенестись в прошлое, и поступить в другой универ, чтобы отвести нашу встречу навсегда. Как жаль, что добрые рыбки или волшебные джинны существуют только в сказках, так бы я загадал желание.

— Да и не надо. У тебя ресничка упала, а я хотел ее убрать.

Слышу, как какой-то парень хмыкает и переводит свою зубную палочку, что до сих пор была у него во рту, в другую сторону.

— Герои-любовники недоделанные.

Девушка посылает ему воздушный поцелуй. Он делает вид, что поймал его, и делает то же самое. Видно, этот работник парка совсем отмороженный. Мне так хочется вмазать ему, но Алексия предлагает пройтись немного. Я не могу ей отказать.

Мы прогуливаемся и смотрим по сторонам. Я не знаю, что мне дальше делать. Но нам и так хорошо. Но неожиданно я замечаю будку с прокатом велосипедов.

— Прокатимся?

Алексия как-то резко отрицательно вертит головой. Я, сощурив глаза, кошусь на нее и легко толкаю рукой.

— Почему?

— Может потому, что не умею.

Я улыбаюсь, хватаю девушку за руку и тяну к велосипедам. Алексия противится и умоляет меня отпустить ее. Косятся множество пар глаз, люди смотрят на нас, как на сумасшедших, но я и не думаю останавливаться.

— Мужчина, нам один велосипед, — говорю я и протягиваю купюру.

Алексия нервно переминается с ноги на ногу и пытается освободить свою руку.

— Блин, Глеб, если не отпустишь, то я начну кричать.

— Да ладно, чего ты так боишься?

Мужчина подгоняет нам «коня» и как-то странно смотрит на нас. После отворачивается и что-то проговаривает нечленораздельное. Я благодарю его и вновь переключаюсь на Алексию.

— Упасть, — отвечает девушка.

— Так почему родители тебя не научили? Ну ничего, я исправлю их косяк.

— Не твое дело, — как-то очень грубо отзывается Алексия. По-моему, я случайно расковырял что-то личное. — И вообще, мне страшно, что именно ты меня будешь учить.

— Да ладно, я буду аккуратно.

Алексия вздыхает, но больше не противится, но я все равно удерживаю ее за руку, а другой рукой хлопаю по седлу велосипеда. Девушка набирает в щеки воздух и медленно выдыхает.

— Это в последний раз, когда я с тобой гуляю и вообще спорю.

Алексия вешает на меня сумку и пытается залезть на велик. Я не могу удержать смех, когда вижу, как девушка начинает мешкать и не знает, с какой стороны подойти.

— Чего ржешь, учитель хренов, — от ее по детски надутых губ я заливаюсь смехом еще сильней. — Помоги.

С горем пополам Алексия забирается на «коня», и тут же начинает по-настоящему паниковать. Я держу велосипед еще крепче, чтобы девушка немного успокоилась.

— Поставь ноги на педали, что ты их поджала? — Девушка дрожит, но подчиняется мне. — Крути.

Люди посмеиваются над нами. Наверное, если бы я увидел такую картину, тоже бы тихо хохотал.

Алексия наконец-то срывается с места и чуть слышно вскрикивает от страха.

— Ну, как ощущение? — спрашиваю я, таща транспорт, потому что девушка то крутила педали, то нет. Так всегда, когда садишься в первый раз, но после привыкаешь и даже ловишь кайф.

Я ощущаю ее волнение и переживание, по телу пробегаются множество неприятных мурашек.

— Тупое. Может, на сегодня хватит?

— Нет, — лукаво кошусь на девушку, и Алексия нервно сглатывает. — Ты хоть иногда крути педалями.

Первые пару минут девушка вспоминает все возможные маты и оскорбления, и тихо озвучивает мне их, чтобы дети не услышали. После уже поддается своему адреналину и начинает быстро двигать ногами. Я чувствую, что вот он, этот момент, когда велосипед нужно отпустить, а дальше Алексия сама справится. Ничего не говоря, я резко отстраняю руки. Девушка удивленно оборачивается и начинает вновь паниковать. Дергает руль и, не проехав даже десяти метров, валится прямо на землю.

Я бегу к ней. Девушка откидывает от себя груду металла в сторону и аккуратно садится на асфальт. Замечаю кровь на ее джинсах.

— Прости, — выпаливаю я и падаю на коленки рядом с ней. — Больно?

— Как ты думаешь? — зло. Алексия пытается подняться, но возвращается обратно, сжав глаза от боли. — Что за дурак, зачем вообще мне сдались эти велосипеды? Хорошо погуляли, Глеб, хорошо. Покалечил девчонку, теперь она эту прогулку надолго запомнит. Ты ведь этого хотел, идиот.

Мужчина, который отдал нам велосипед на прокат, подбегает к нам и первым делом рассматривает транспорт, после уже переводит на нас взгляд, плюя ядовитым ядом. Я не знаю, что теперь делать, а еще этот мужик привязался, поэтому я не выдерживаю и кричу на него. Он немного прифигивает, но замолкает.

— У вас есть зеленка или йод? — спрашиваю.

— Еще чего, чтобы для таких рукожопых, как вы, у меня что-то было.

Я сжимаю челюсть и опускаю голову. Мужчина встает и уходит. Алексия говорит, что все хорошо, но кровь так и растекается. Я приподнимаю штанину, благо, у девушки не такие джинсы в обтяжку, что носят обычно остальные. Алексия осекается и как-то мешкает. Останавливает меня, накрыв мою руку своей, не позволяя посмотреть на рану.

Неожиданно мужчина возвращается к нам и бросает на траву перекись водорода и бинты, со словами:

— Все, что нашел.

Я сухо благодарю и возвращаюсь к Алексии.

— Нужно посмотреть на рану, — говорю я и хватаюсь за штанину. Девушка делает то же самое.

— Все в порядке. Говорю же: царапина. Не нужно ничего делать.

Алексия приподнимается, опирается на больную ногу и зажмуривает глаза от боли, но все же стоит, пусть и неустойчиво, на ногах. Я хватаю баночку с перекисью и бинт, запихиваю все по карманам и беру девушку на руки. Алексия сопротивляется, прося меня отпустить, но не поднимает большой шум, так как люди и так смотрят на нас, как на гостей из психушки.

Я кладу ее на первую свободную скамейку и вытягиваю больную ногу. Девушка пытается оторвать мои руки, но я хватаю одну из ее рук. Почему она так себя странно ведет? Ведь я хочу ей помочь. Воспользовавшись моментом, когда Алексия замешкалась, я поднимаю штанину выше колен. Перед моими глазами предстает узкая, но продолговатая рана. Коленка вся в крови. Как ее так угораздило? Но мои глаза улавливают красную метку на ноге, которую я сразу не заметил. Треугольник с тремя точками внутри. Богдан. У него такая на лодыжке.

Как? Как могла метка моего брата оказаться у Алексии? У отчаянной, которая по своей природе не может любить. Я долго не отрываюсь от нее, рассматривая и внимательно изучая, словно в первый раз вижу.

Перевожу взгляд на Алексию. Она сидит с опущенной головой и впивается ногтями в кожаную сумку, царапая.

— Это ведь не татуировка? И ты не отчаянная? — пытаюсь встретиться с ее взглядом, но упорно его уводит.

— Да, — метка отдает холодом. — Я не отчаянная, — девушка держится из последних сил, чтобы не закричать на меня, но у нее плохо получается.

— Зачем надо было врать? Всем?

— Что ты ко мне прикопался, — Алексия срывается на крик. — Я раньше была ею, точнее нет… — Девушка закрывает глаза. — Тебе не понять.

— Я постараюсь, — не отступаю. Упертость барана мне передалась от отца.

— Знаешь, почему я не умею кататься на велосипеде, — на уголках глаз выступают слезы. — Меня некому было учить. Сколько себя помню, я жила в детском доме. Я ни разу не влюблялась, — голос у девушки задрожал, — наоборот, я дралась с мальчиками. Все называли меня отчаянной, потому что даже в восемнадцать лет у меня не было метки. Мне нравилось быть чистой, а тут она. Я даже не поняла, как…

Алексия опускает голову и тихо плачет. Я сижу на корточках и не двигаюсь, словно пораженный молнией. Внутри меня что-то переворачивается. Виной этому являются слезы Алексии, еще и нафантазированное будущее, которое развалилось одним мигом, как карточный домик.

— Я искренне не хотела, чтобы… — начинает говорить девушка, но я чувствую, как даются с трудом ей эти слова, поэтому я прерываю ее:

— Ничего не говори.

Алексия слушается. Я прикрываю глаза от боли внутри. Достаю все из карманов и начинаю перевязывать больную ногу. Мы с девушкой молчим. Вздыхаю и присаживаюсь рядом с ней, когда заканчиваю.

— Ты не хочешь быть обычной? — интересуюсь я.

— Нет, не в этом дело. Просто даже когда я была на первом курсе, у меня не было метки. Все уже называли меня отчаянной, а тут, в начале второго, она появилась. Я не могла сказать, что вот, бац, и я мечена. И вообще, какая разница сейчас?

Я молчу. На душе скребут кошки. В голове всплывает мысль, от которой мне становится еще хуже, но я не хочу отказываться от нее. Пусть хоть мой брат будет счастлив.

— Есть, — кратко говорю я, поднявшись, и протягиваю руку девушке. Алексия хмурится и не понимает, чего я хочу от нее.

— Пошли.

— Куда?

class="book">— К Богдану.

Алексия резко отвечает:

— Нет, лучше домой.

Она встает со скамейки и пытается двигаться нормально, но у нее ничего не получается. Я вздыхаю, поднимаю девушку и перекидываю через плечо. Алексия вскрикивает, но после просто просит ее отпустить. Но я не слушаю ее и срываюсь с места. Тут девушка начинает сопротивляться. Представление сумасшедших для зевак продолжается.

Мы выходим из парка. До нашего дома совсем близко, как рукой подать. Алексия бьет меня по спине, но я пытаюсь не обращать на это внимание.

— Ты охренел. Опусти меня, немедленно.

Словно чувствуя мои чувства, нахмурилось небо и собирались тучи. Поднялся сильный ветер.

Девушка еще что-то говорит, когда я перехожу дорогу и набираю номер квартиры на домофоне. Говорю несколько слов Богдану, и тот пускает меня. Дверь открывается, и мы оказываемся в подъезде. На лифте не вариант подняться, поэтому придется идти по лестнице. Хорошо, что мы живем на третьем этаже. Девушка не успокаивалась, била меня и начала кричать.

На моем лбу выступил холодный пот. Тяжело, но я все же справился. Тянусь, чтобы позвонить в звонок, но дверь неожиданно сама приоткрывается.

Богдан хмурится. Он сегодня в майке. Отлично. Алексия сразу заметит свою метку. Девушка на моем плече замолкает. Я молча захожу в квартиру и ставлю Алексию возле ошарашенного Богдана. Мне тяжело, но я знаю, что сделал все правильно.

— Говорите.

Смущаются и опускают глаза. Оба не знают, что друг у друга у них по метке. Поэтому я решаю, ускорить время:

— У тебя ее метка, у него — твоя. Счастья вам.

Оба округляют глаза и тупо смотрят друг на друга. Девушка упирается на больную ногу и, зажмурив глаза, чуть не падает, но ее подхватывает вовремя брат. Мне так неприятно смотреть, что вместо меня — Богдан.

Я достаю из кармана телефон и набираю сообщение.

Богдан ставит ровно девушку, но не убирает руку с ее талии, и быстро опускает глаза на экран.

«Поцелуй ее».

Моя метка колется морозной прохладой, когда их губы прикасаются. Алексия округляет глаза от удивления, но ей приятно. Я решаю, что должен оставить их одних. Лучше я был бы отчаянным.