Лучше бы мы не встречались (СИ) [Рина Дейн] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Сережа ==========

— У меня большие, несусветные проблемы, — это было первым, что я услышал, когда проснулся.

Уснул я ближе к утру и сейчас, судя по всему, была уже вторая половина дня. Но я не жаловался. Меня определенно все устраивало, если не брать в расчет голос Макса. И что же его заставило потревожить мой священный сон? Он не самый глупый парень, во всяком случае таким был, когда я засыпал, и прекрасно знал, что я терпеть не могу, когда меня будят. Особенно, если этот подъем происходит ранним утром субботы. Точнее в обед, но не суть.

— Срочно. Пожарная тревога, Синица! — кричал он, срывая с меня тонкое одеяло. Почему я вообще укрылся, если в комнате духота смертная? Теперь нужно будет идти в душ, чтобы освежиться, прийти в себя и смыть это противное и липкое ощущение с тела.

— Что такое? — пробормотал я, пытаясь удержать одеяло и не проснуться окончательно. Надо признать, получалось у меня это так себе.

— Серый, если ты сейчас же не поднимешь свой зад, то я за себя не ручаюсь, — он резко отпустил одеяло, я лишь перевернулся на другой бок и попытался уснуть.

Кровать была противно теплой, но это намного лучше, чем проснуться. Я слышал лишь топот босых ног по полу, а после поток ледяной воды, который вылили на меня. Честно, не ожидал! Резко поднялся и закрыл глаза, от столь непривычного подъема закружилась голова. Волосы были мокрыми, капли воды, стекавшие по плечам и спине, противно щекотали кожу. Не самое приятное ощущение. Но они охлаждали меня, хоть становилось не так жарко.

— Твою ж налево! — прокричал я. — Чего тебе? — встряхнув головой, спросил я, открыв один глаз. — Я, если ты слепой, спал.

— Я, если ты глухой, уже успел выслушать от отца за то, что ты, Синица, поцарапал машину. Мою машину, которую отец мне купил, — упираясь руками в бока, ответил Макс.

Надо признать выглядел он сейчас лучше меня. Судя по всему он проснулся давно, был прилично одет и выглядел опрятно — да, он определенно встречался со своим папашей. Они говорили о том, что я вчера сделал с этой черной ласточкой — машинкой Рудского. Черт. От этой мысли я окончательно проснулся. Вчера вечером мы с ребятами отмечали успешное закрытие сессии. Самой сложной и выматывающей. Мы не спали целый семестр, отвечали почти на каждой паре, чтобы получить автоматы и где-то нам это удалось. Но вот с некоторыми личностями пришлось попотеть. И вот вчера, когда мы сдали последний экзамен и закрыли сессию без единой тройки, то решили немного погулять. И, кажется, перегуляли. Я не помнил, как мы вернулись домой. Знал лишь то, что сразу же завалился спать и, как же я рад, что сделал я это один.

— Прости, — виновато пробормотал я, — и что он с тобой сделает? — поднимаясь с кровати, я бросил взгляд на друга, но все же решил держаться от него подальше. Мало ли что. Отец Макса, надо дать ему должное, был человеком с характером. С суровым и жестким характером. За все время знакомства с главой семейства Рудских, я не видел, чтобы тот улыбался. От слова совсем. Он мог хмуриться, ворчать, ухмыляться и все. На этом возможности его мимики и чувств заканчивались.

Осмотрев комнату, я заприметил свои старенькие, но любимые потертые джинсы. Выудил из шкафа светлую майку и всю одежду перекинул через свое плечо. Макс так и продолжал стоять около моей кровати, сложив руки на груди. Надо признать, выглядел он сейчас угрожающе.

— Так что он сделал? — спросил я, потирая свой затылок. Влажные волосы противно скользили между пальцами. Определенно нужно будет прогуляться до ванной и освежиться.

— Меня отправляют к бабке в деревню, — от услышанного я облегченно выдохнул и даже улыбнулся. Все не так плохо, как я себе напридумывал, — и ты едешь со мной.

От того, что я услышал после, у меня даже ноги подкосились. Я морально не был к этому готов, я уже планировал провести время лето в этой съемной квартире и хорошенько отдохнуть. Домой собирался съездить несколько раз, может пожить там недельку-полторы и все. Горбатиться на грядках матери я не был готов, а теперь мне грозят грядки бабули Макса. Какой бы светлой и мудрой не была та женщина, но я не собираюсь потратить на это свое лето. Я заслужил отдых, черт его дери!

— Никакой деревни, Макс, — запротестовал я, смотря на друга и понимая, что он вовсе не шутил. Он все также сурово смотрел на меня, прям как его отец. Да у них этот взгляд семейный, переходит от отца к сыну. Даже обидно, что меня природа подобным не наградила.

— Ты едешь со мной. Поцарапал машину ты, так что будь так добр, птичка певчая, беги перышки намывай, а потом будем собираться, — усмехнулся он, а после подошел к своей спортивной сумке, которая была такой огромной, что туда легко мог поместить человек. Или несколько, — у нас электричка завтра в четыре.

— Вечера? — спросил я, будто уже смирился с тем, что это лето определенно не станет моим любимым. Если, конечно, бабуля Макса не умеет готовить мои любимые пирожки с вишней или в этой неизвестной мне деревушке не живет любовь всей моей жизни.

— Утра, Синица. Утра, — воскликнул Макс, открывая шкаф и выбирая оттуда свои вещи. Я лишь смотрел на него, не веря собственным ушам. — В четыре утра мы поедем с тобой покорять Прохоровку, — протянул друг, поворачиваясь ко мне и улыбаясь.

— Прохоровку, — кивнул я, до сих пор не принимая всю абсурдность сложившейся ситуации.

Ведь, если бы я вчера не поцарапал его машину, то сегодня я бы мог еще спать и вообще не знать ни о какой Прохоровке, будь она неладна. Я то и в деревне никогда не был. Родители матери умерли задолго до моего рождения, а бабушка и дедушка по линии отца сами всю свою жизнь прожили в городе. Это мать что-то дернуло, и она каждое лето проводит на даче. Но дача — это одно, а вот деревня, совсем другое. Я бы даже сейчас не отказался помочь родителям с их небольшим огородом, а не ехать не пойми куда. А-нет, пойми куда — в Прохоровку!

— Ты бы поторапливался, — вывел меня из раздумий голос Макса. — Нам еще собраться надо, в квартире убраться и выспаться. Вздохнув, я постарался еще раз уговорить друга поехать в эту чудо-деревню в одиночестве, но он был непреклонен. Я даже видел, какое доставляю ему удовольствие со своими уговорами. Не удивлюсь, если он все спланировал заранее — знал, что летом его отправят в деревню и специально дал мне вчера свою машину. Нет, это абсурд! Бросив взгляд на часы, я мысленно выругался, а после пошел в ванную. Так или иначе Макс был прав, нам нужно собираться. Особенно мне, я ведь понятия не имею, что нужно брать в деревню.

— Там интернет есть? — достав свою сумку, немного меньше, чем у Макса, спросил я. — телефон вообще ловит?

— Ага. У соседки баб Клавы на дереве, — спокойно ответил он. Замерев, я внимательно смотрел на друга, пытаясь понять врал он мне или нет. И, судя по спокойному выражению лица и тому, как он продолжал проверять свои вещи в сумке, он говорил чистейшую правду. Теперь я точно пропал.

— А как же интернет? Инста, вконтакте или телега? — смотря на свои полки в шкафу, задал я вопрос. — То есть… надо же как-то поддерживать связь с внешним миром.

— Не боись, Синица, там тебе помогут ее поддержать, — усмехнулся Максим. — Местная газета «в гостях у деда Прохора» расскажет все подробности жизни и в самой Прохоровке и за ее пределами.

Взвыв от бессилия, я взял несколько футболок и бросил их в сумку. К ним добавил две пары джинсов и спортивные штаны, подумав, бросил все шорты, что у меня были и три любимых толстовки, черную кепку и белье с носками — это, пожалуй, самое главное. Спустя минут пятнадцать сумка была забита моими вещами, а ведь я даже зубную щетку и дезик не бросил. Вздохнув, вытянул все вещи и начал снова складывать их, но уже более аккуратно. Каждое лето, пока учился в школе, проводил на родительской даче. Порой случалось что-то интересное, но в основном скукота была смертная. С поступлением в универ дело стало проще — я просто оставался в городе, ссылаясь на то, что нашел работу и хочу накопить денег на что-то. По правде говоря, так и было, только я работал днем, а ночью отдыхал — никаких грядок, комаров и заводных песен петухов по утрам.

— Там хоть магазин есть? — закрыв сумку и упав на кровать, спросил я.

— Не-а, — усмехнулся Макс, и я напрягся. Он же шутит, прикалывается надо мной?

Увидев его взгляд и улыбку, растянутую до ушей, я понял, что прав. Взяв со своей кровати подушку, занес ее и бросил в этого сученка. Попал по его светлой макушке, и сразу же в ответ получил по своей. Мы подурачились еще немного, после заказали еду. Поужинав и приведя квартиру в божеский вид, мы легли спать. Макс поставил будильник на два часа ночи, я пожалел себя и поставил на половину третьего. Успею, проснусь. Для пущей верности поставил еще несколько будильников с промежутком в несколько минут. Никогда еще в такую рань не поднимался, так что не знаю даже как меня будить.

Я долго ворочался, но все же уснул. Помню снился мне какой-то заброшенный домик без окон, с милой бабулей на железном стуле. Она нам улыбалась и предлагала вишневые пирожки, мои любимые. Взяв один, я откусил кусочек, а внутри оказались опарыши. Эта бабуля, божий одуванчик, еще смеялась и смотрела на меня так, будто это со мной что-то не так, а не с ней. Проснувшись, резко подскочил на кровати — за окном было еще темно, Макс спал. Значит двух еще нет, а я уже проснулся и после такого сна точно не усну снова. Неплохо.

Потянувшись к телефону, ругаюсь на себя и на свое сознание, которое посылает мне такие жуткие сны. Половина второго — а я ведь мог еще спать целый час. Ложусь на кровать и как умалишенный смотрю в окно, слышу как на улице кто-то кричит и поет, ездят машины и горячий ветер качает ветки. На глаза слезы наворачиваются от того, что я все лето проведу в этой Прохоровке. Или у меня получится пожить там недельку, прикинуться больным и умотать домой? Точно, я чертов гений! Все, решено, Прохоровка, жди меня! Неделю я там точно выдержу.

========== Глава 2. Сережа ==========

Я уснул. Не помню, в какой именно момент глаза закрылись, и я перестал видеть ночь за окном, но я здорово ощутил, как Макс пихнул меня в бок с криками «просыпайся, Синица, приключения ждут!». Не знаю, о чем именно он толковал мне, но вряд ли о Прохоровке. Там точно не до приключений, если, конечно, Макс мне что-то не договаривал.

В это время я чувствовал себе безмолвной амебой, которая делала то, что ей веляли. Вот сказал мне Макс идти вниз и ждать такси, я и пошел. Сказал садиться — я сел. Все просто.

Я долго не мог заставить себя окончательно проснуться. Сидел в машине, смотрел в окно и думал о том, как хорошо все-таки просто спать. Принять горизонтальное положение, видеть сны и ни о чем не волноваться. Единственное, что мне не давало вырубиться — кошмарный сон с участием миловидной бабули и пирожков. Теперь спокойно на них смотреть на смогу. Я наблюдал за еще ночным городом за окном, на то, как машины ездили по безлюдным улицам, рабочие убирались и… вот же, спать они не хотели.

До электрички было еще сорок минут, так что мы успевали. Даже очень. Могли бы еще немного поваляться, но нет же, Рудской начал выступать, что мы опоздаем. Паникер, вечно он так. Перед любым экзаменом волнуется и истерит, а после сдает на пятерку и хоть бы хны ему. Или секрет в том, что он всегда слишком сильно паникует и поэтому так хорошо учится? Надо бы попробовать применить его метод на личной практике.

Вскоре машина остановилась и дальше мы пошли мешком с сумками и рюкзаками наперевес. У Макса в руке была еще бутылка ледяной воды, самое то для нежелания уснуть, особенно, если смешивать с мятной жвачкой.

Я осматривался по сторонам, в надежде увидеть кого-то с камерой, чтобы после накинулись все на меня со словами, что все это шутка и мы едем за город на шашлыки или вообще остаемся в городе. Но ничего из этого не было, мы по-прежнему направлялись в Прохоровку.

— Можешь поспать. Ехать часа три, — протянул Макс, когда мы заняли свои места.

Я сел у окна с одной стороны, друг напротив меня, вещи положили рядом. Свой рюкзак уместил на коленях приобнимая его и упираясь подбородком в него. Достав из кармана телефон и наушники включил музыку и закрыл глаза, но уснуть не получалось, чего нельзя было сказать о Максе, который уже мирно дрых на своем рюкзаке. Я разглядывал пейзаж за окном. То, как постепенно пропадали новенькие высотки, они сменялись домами, которые только находились на этапе строительства, или обычными коттеджами. С каждым километром, я уверен, деревьев и зелени за окном становилось все больше. За окном было очень свежо и даже воздух чувствовался иначе. Чем дальше отъезжали от города, тем становилось легче и приятней дышать. Я будто попадал в другой мир, хотя по сути так и было — телефон почти не ловил сеть, так что я был даже рад, что успел накачать музыки на дорогу.

Когда электричка остановилась, я начал будить Макса. Тот быстро проснулся, потер глаза и, улыбнувшись, вдохнул полной грудью. Показалось, что он был даже рад тому, что лето проведет в этой глуши. Или у него был какой-то план, в который он меня не посвятил?

Когда мы оказались на улице, то я сразу же осмотрелся по сторонам. Выглядело все довольно живописно, даже красиво. Я сделал несколько кадров, чтобы после показать потомкам, как их дядя/отец или дед провел самое ужасное лето в своей жизни, точнее где именно я его провел. Людей было довольно много, все они примерно одного возраста — определенно ехали на работу или после смены домой. Одеты они были неплохо, от нас ничем не отличались. И почему я вообще решил, что они будут выглядеть как-то иначе? С косынками на головах? В старых сарафанах и рубахах?

Мой взгляд привлекла девушка, стоявшая около широкой скамьи, на которой лежала сумка, а рядом находился чемодан. Девушка отличалась от всех, кто еще был этим утром тут — она выглядела иначе, будто приехала в гости или что-то вроде того. Ее кожа была бледной, будто не видела еще солнечных лучей. Яркий малиновый длинный сарафан подчеркивал все легкие изгибы ее тела. Золотистые волосы были распущенны, передние пряди сдерживались тонким ободком, такого же цвета как и сам ее сарафан. Девушка кого-то высматривала и, когда наши взгляды с ней встретились, я улыбнулся.

Клянусь, еще никогда в жизни я не улыбался именно так. Она улыбнулась мне в ответ. Казалось, что, если я сейчас подойду к ней, то мы познакомимся, обменяемся телефонами, встретимся и это лето в Прохоровке не будет таким ужасным. Но нет, мои планы сломались, когда Макс схватил меня за локоть и потянул в сторону остановки.

— Сейчас на автобусе часика полтора и будем дома, — бормотал он, не отпуская меня.

Он как заведенный болтал о том, как проголодался и хочет скорее снять с себя одежду и нырнуть в речку, а я все думал о девушке, которую встретил утром. Мне никогда не нравились светленькие, как-то был больше по брюнеткам, но эта девушка покорила меня с первого взгляда. Она будто какая-то нимфа, которая очаровала меня. Определенно нимфа, Макс же говорил о том, что в этой деревне есть речка. Я до сих пор помню ее взгляд голубых глаз, аккуратные черты лица, скорее даже аристократические, пухловатые губы. Если бы не Макс со своим автобусом, то точно бы знал сейчас имя этой незнакомки.

Мы кое-как протолкнулись в душный автобус, заняли два кресла в самом конце, о чем после я пожалел. Так подпрыгивали на кочках и других дорожных выпуклостях, что я мог бы спокойно лишиться всех зубов и головы. То и дело ударялся макушкой в потолок автобуса, который был слишком низким. Макса, кажется, это ни капли не волновало, он сам по себе был слишком спокойным. Всегда, если только не начинал паниковать перед каким-то важным мероприятием.

Полтора часа в духоте закончились тем, что я едва не потерял сознание. Какая-то бабуля начала возмущаться и кричать, пришлось закрыть окно, чтобы ей не дуло. Я его снова открыл, и мы с ней поругались. Глазам не верю — я накричал на бабушку, чего в жизни не делал. В итоге, она вскоре покинула автобус, но лучше не стало. Ее место заняла другая. Будто автобус ехал по какому-то бабушкиному маршруту, специально для пенсионеров. Ничего против их не имел до сегодняшнего дня, но неужели им правда дует или они лишь так выводят нас из себя?

— Наконец-то, думал помру там, — протянул я, выходя из автобуса. Мы остановились на переулке — ни остановки, ни скамейки, ничего. Неплохое начало.

— Приехали, — довольно улыбнулся Макс, смотря на куда-то в сторону. Повернувшись я ахнул, в пяти метрах от нас стоял знак «Прохоровка», а позади виднелись неплохие кирпичные коттеджи и даже несколько трехэтажных квартирных домов можно было разглядеть. Но это было далеко, до этого нам нужно было дойти пешком, как я полагал.

— Ты чего такой счастливый? — не удержавшись, спросил я.

— У меня был выбор: лето у бабули или в спортивном лагере с упором на военное дело, — усмехнулся Макс. — Я лучше с бабулей грядки прополю и на речке поплаваю, чем маршировать и кросс бежать.

Рассмеявшись его словам, я кивнул. Сам бы выбрал первый вариант, в сравнении со вторым он не так плох. Взяв сумку другой рукой, я пошел следом за Максом, который, надо признать, двигался уверенно. Естественно, он ведь знал, куда идти.

Мы перешли дорогу и направились по обочине в сторону знака с названием деревни. Я шел молча, следовал за другом и осматривался по сторонам. Здесь во всяком случае красиво, хоть пейзаж радует. Я уж подумал, что жизнь налаживается, пока не увидел церковь, а в метрах тридцати от нее кладбище. Это определенно не те места, с которых следует начинать знакомство с деревней. Определенно.

— Мы сейчас идем по улице Юбилейной, — начал Максим, улыбаясь. Он точно был счастлив тому, что вырвался сюда, а не попал в тот лагерь. — Слева от нас старый парк, а справа переулок Дорожный с церквушкой и кладбищем, ну думаю, ты уже заметил, — усмехнулся он.

Ничего не говоря, я лишь кивнул его словам. Как же! Не заметишь такое! Стоит тут глаза мазолит, не церковь, а замок каокй-то. На самом деле церковь была красивой и, судя по всему старой. Она была небольшой, белокаменной с блестящими на солнце куполами, на которые было слишком больно смотреть, так ярко они светились слишком ярко. Окна не были витражными, самыми простыми, но это даже было лучше. Что-то было в этом месте такого, что приковало мой взгляд. Может то, что вокруг было слишком много зелени — деревьев, кустов, травы — и это все опьяняло меня. За церквушкой, как я и видел, было кладбище большое и, скорее всего, рабочее. Туда я точно не хотел бы попасть.

— Переулок Водный, — словно экскурсовод произнес Макс, показывая налево. Я был приятно удивлен, как новенькие коттеджи стоят рядом со старенькими избушками, которые, кажется, вот-вот рухнут. Где-то были высокие кирпичные заборы, где-то обычные деревянные или просто натянула сетка. Колоритненько!

— Зачем мне знать, что как называется? — спросил я, едва поспевая за другом. — Тут есть указатели, не потеряюсь.

— Улица Зеленая, нам сюда, — отмахиваясь от моего вопроса, продолжил Максим.

Нахмурившись, я следом за ним снова перебежал дорогу. Судя по всему, мы приближались к дому бабушки Макса, потому что он снова ускорил шаг и ловко свернул на улицу Зеленую. Я ведь правильно запомнил название?

На углу улицы стоял небольшой ларек, Макс купил нам новую бутылку воды. Холодную. Мы ее быстро выпили, бросили в ведро с мусорок и продолжили идти. Надо признать, улица была длинной, я не видел ее конца. Лишь в саомм конце что-то зеленело и было много желтого. Поля? Или я перегрелся и уже вижу горизонт в желтых красках? По обе стороны от нас были построены дома — большие и маленькие, играли и звонко смеялись дети, было довольно много машин, что в край меня удивило. И почему я решил, что тут все так плохо? И, если есть такие дома, то, скорее всего и интернет есть. Точно.

— Ты ведь меня обманул, с тем, что тут сети никакой, — усмехнулся я, поравнявшись с другом.

— Вообще-то нет, — ответил Макс. — тут сеть и правда хреново ловит, во всяком случае, с твоим оператором могут быть проблемы. Тут его вышки нет. А интернет… только сетевой, мобильный тоже никудышный, — я удивился, ведь раньше таких слов, вроде «никудышный» от Макса я не слышал. Никогда. Это воздух местный на него так влияет или воды ил ларька?

— А твоя бабуля провела интернет? — спросил я, взяв сумку в другую руку.

— Она провела себе воду, свет и газ. Завела кур и козу, но не интернет, — засмеялся Макс.

— Настоящая бабуля, — проворчал я, оборачиваясь. Мы прошли уже большую часть улицы и ларек, в котором мы брали воду, уже слишком далеко от нас. — Нам долго еще идти?

— Пришли, — почти сразу же после моих слов, воскликнул Макс.

Он подошел к невысокому деревянному забору, не разваленному, а крепкому, могу сказать, что он почти новый. Около калитки была раскинута клуба с цветами, из которых я узнал два куста красных роз. Насыщенных таких. В городе таких я не видел, лишь в цветочных ларьках, но они там дорогие, заразы. Она плелась по забору и воздух пропах ею. Макс открыл калитку, мы прошли внутрь и нас сразу же встретил пес — большой, черный и с безумно длинной шерстью. Он лаял и вовсе не желал впускать нас дальше, подбежал к Максу, несколько секунд недобро смотрел на него, а после упал в ноги и начинал скулить.

— Я тоже соскучился, Галчонок, — улыбнулся Макс, бросая на траву свой рюкзак и сумку.

Друг наклонился и начинал гладить собаку, что-то бормоча себе под нос. В это время я решил осмотреть дом внимательнее. Он вовсе не такой, какими я его себе представлял. Средних размеров, из старого кирпича с большими окнами с передней стороны дома. Около входной двери тоже есть два окна, но они закрыты светлыми занавесками и понять, что внутри, довольно сложно. Помимо дома на участке есть еще постройки три небольших и деревянных. Слышал как кричали куры и, возможно, гуси — я всегда путал гусей и уток. Напротив дома небольшой сад с фруктовыми деревьями и несколькими ведрами с водой. Между деревьями деревянный столик и четыре стула. Небольшой низенький заборчик ограждал этот сад от основного участка, на кольях забора висела чистая стеклянная и металлическая посуда. Вот, это уже ближе к той реальности, которую я себе придумал.

— Батюшки, Максимочка, — услышал я и повернулся к той стороне дома, которую рассмотреть еще не успел. Из-за дома в темно-зеленом халате и с платком на голове вышла бабушка, по всей видимости Макса. Она наспех вытирала руки полотенцем, улыбалась и быстрой и уверенной походной, прихрамывая на правую ногу, двигалась в нашу сторону. — Твой отец меня перепугал до смерти, будь он неладен! Начал бубнеть про машину, какую-то царапину и про то, шо мой любимый внучек погостит у меня все лето. Так шо я ничего не поняла, только то, что ты приезжаешь… ой, а кто этот юноша? — заметив меня, спросила она. Надо признать, голос у нее приятный. Такой добрый, как у старушки из какой-то сказки.

— Да, бабуль, — улыбнулся Макс, подходя к женщине и обнимая ее. — А это Синица, то есть Сережа Синицын, мой друг. Будет помогать мне справляться с твоими грядками и козами, — от услышанного меня немного перекосило, но вида постарался не подавать.

— Здравствуйте, — кивнул я, слегка улыбаясь.

— Батюшки родные, Сереженька, ты ж совсем худенький. Кожа да скелет. Вон светишься весь, как мои банки на солнце, — начала лепетать она, и тут я понял, что действительно проголодался. Последнее, что я ел — несколько бутербродов с огурцом и колбасой в половину третьего ночи в полусонном состоянии. А сейчас почти полдень, а у меня живот скручивает от одного лишь упоминания о еде. — Пойдемте, родненькие, я вас покормлю.

— А что в меню, бабуль? — спросил Макс, поднимая свою сумку и рюкзак с травы. Собака по-прежнему лежала рядом с его вещами, оскалившись, язык свисал и его кончик касался травы, но ее, кажется, это не волновало.

— Борщик с мясцом, картошечку сварила с укропчиком, як ты любишь, — ответила бабушка, сжимая полотенце руками. — и пирожки с вишней. Вишни в этом году тьма тьмуща, рви не хочу. Уже компот закатала, варенье, а она все плодится и плодится, сил моих нет.

От ее слов про пирожки стало совсем плохо, я снова вспомнил свой сон. Не самый приятный, надо сказать. Улыбнувшись, пошел следом за Максом, снял кроссовки на крыльце, поставил их в сторону, а после прошел в дом. Мы оказались в небольшой комнате с высоким шкафом и зеркалом, после, по всей видимости, попали в гостиную, а далее оказались в комнате с кроватью, столом и шкафом для одежды.

— Твоя следующая, — произнес Макс, бросая вещи на пол. — Располагайся и чувствуй себя как дома, — улыбнулся он.

Кивнув, прошел в другую комнату, в которую можно было попасть из комнаты Макса. Она была небольшой с кроватью и столом у окна. Напротив кровати стоял небольшой шкаф и тумба с вазой и искусственными цветами внутри. Бросив сумку на пол, я снял рюкзак и отправил его туда же. Рудской сказал, что у нас есть минут десять, чтобы разобрать вещи, а потом будем обедать. Этого времени мне хватило, чтобы достать одежду из сумки и развесить ее в шкафу на вешалки или на полки положить. Все было не так уж и плохо, как я боялся. Тут не было евро ремонта, но обстановка мне нравилась.

— Бери вещи, пойду покажу тебе, где тут ванная, туалет и все такое, — войдя в мою комнату, произнес Макс. Он был лишь в одних шортах с чистой одеждой и одним полотенцем на плече, второе держал в руке, а после бросил мне. — бабулю зовут Анна Павловна, но она терпеть не может, когда к ней так обращаются. Просто бабушка Аня, ей понравится.

— Не думаю, — пробормотал я, доставая чистые шорты и майку, взяв полотенце, которое мне бросил друг, я вышел из комнаты следом за ним.

Тут определенно можно прожить, если не все лето, то мою запланированную неделю точно. Ванная и туалет оказались в другом помещении, как и кухня. Прямо за домом была новая кирпичная постройка, разделенная на три зоны. Во всяком случае это лучше, чем бегать в какую-то ямку в конец огорода. Помнится в каком-то фильме туалет выглядел именно так.

Приняв душ и переодевшись, я вышел из ванной. Грязные вещи Анна Павловна попросила бросить в машинку, я так и сделала и вскоре старушка уже вывешивала чистое белье. Она действительно миловидная бабуля.

— Анна Павловна, спасибо. Было очень вкусно, — улыбнулся я, отодвигая от себя пустую тарелку. Кажется, что так много я еще никогда в жизни не ем. Не удивлюсь, если этот божий одуванчик решил заняться моим питанием и откормить меня.

— Никакой Анны Павловны в стенах этого дома, чтобы я не слышала! — слегка стукнув кулаком по столу, произнесла она. — баба Аня вполне подойдет.

— Хорошо, бабушка Аня, все было очень вкусно, — помедлив с ответом, ответил я. Бросив взгляд на друга, увидел лишь его улыбку и то, с каким аппетитом он поедал очередной пирожок. Вот с кем я пойду осенью в спортзал, мой коллега по обжорству.

В этот день мы решили не устраивать вечерних прогулок по Прохоровке, ноги безумно болели и единственное, чего я хотел — поспать и отдохнуть. Поужинав, я собрался спать, что было для меня удивительным, ведь было еще рано.

Услышав голос баб Ани, я напрягся. За эти несколько часов в этом доме я понял, что у этой женщины в ее то возрасте неиссякаемый запас энергии. Я был готов умереть, а ей хоть бы что — взяла лопату и пошла на огород, потом что-то там в саду делала, с другими бабулями болтала и хохотала, а потом только пришла домой на ужин. Макс сказал, что она всегда такой была. Во время ужина и после еще минут двадцать, мы с другом были внимательными слушателями баб Ани. Теперь я знаю все сплетни Прохоровки, за прошедшие двадцать четыре часа.

— Спасибо, что не отвертелся и приехал со мной, — услышал я, когда лег на кровать. Наши кровати с Максом располагались так, что мы могли видеть друг друга, находясь на них, но каждый в своей комнате.

— Будешь должен. Вернемся в город, я придумаю, что попросить, — усмехнулся я.

Я сам не знал, почему так ничего и не придумал. Может просто я был виноват в том, что эта царапина вообще появилась и меня бы совесть заела, зная, что из-за меня мой лучший друг будет находиться непонятно где? А-нет, не непонятно где, а в Прохоровке. Первое знакомство показало, что тут красиво и слишком много комаров. Эти гады меня искусали всего, пока я перебегал из ванной в дом. Несколько секунд, а укусов столько, будто минут двадцать в лесу торчал.

— Завтра у нас экскурсия по Прохоровке, — протянул Макс, переворачиваясь на кровати. Она у него немного поскрипывала. — кладбище будем включать в список?

— Иди ты, — засмеялся я, лежа на спине и смотря в потолок.

— Я то пойду, но с тобой. Потащу тебя за локоть, пока ты на какую-то девицу будешь пялиться, — пробормотал Макс.

— Спи ты уже, экскурсовод больших и малых туристических программ, — засмеялся я, закрывая глаза и снова вспоминая ту девушку, ее волосы и глаза. Такие голубые, что будто в них живет сам океан. Интересно, а какие ее губы на вкус, а кожа? Встряхнув головой, выбрасываю эти мысли, стараясь уснуть и приготовиться с новому дню в Прохоровке.

========== Глава 3. Сережа ==========

Я проснулся слишком рано, готов поспорить, что за окном еще было темно. Но нет, баба Аня открыла шторы и солнечные лучи сразу же ударили мне в глаза. Натянув простыню, которую мне вчера бросил Макс, на глаза, я мысленно выругался. Эта бабуля определенно спокойно чувствовала себя в такую рань.

— Завтрак готов, голубчики, — прощебетала бабушка, а после, открыв окно шире, вышла из комнаты. Судя по звукам из соседней комнаты, Макс уже проснулся. Он что-то ворчал, но я не мог расслышать. В комнату сразу же ворвался прохладный воздух и запах роз, пение птиц и крик какой-то старушки. Наверняка одной из подруг бабы Ани.

Потянувшись к телефону, который оставил на небольшом столике около кровати, я кое-как открыл глаза, чтобы посмотреть, который же сейчас час. Я едва не вскрикнул, когда увидел, что сейчас всего половина седьмого. Половина седьмого! Я так рано только во время сессии просыпался и то, чтобы успеть поесть перед экзаменом, а не готовиться к нему .

— Вы всегда в Прохоровке встаете с первыми петухами? — спросил я Макса. Хоть мы и в разных комнатах, но я знал, что он меня услышал.

Поднявшись с кровати, потягиваюсь и слегка вздрагиваю. В комнате так прохладно, что даже не скажешь, будто лето за окном. Натянув на себя шорты и футболку, смотрю на свое отражение в зеркале, которое висело на внутренней стороне дверцы шкафа. Выгляжу я относительно хорошо, даже синяков под глазами от недосыпа не видно. Взъерошив волосы, оставляю их растрепанными, провожу ладонями по слегка выпирающим скулам, щеками. Щетина слегка чувствовалась, но пока решил оставить все так. Закрыв шкаф, заправляю кровать, приводя ее в божеский вид. Осмотрев комнату, убираю зарядку от телефона на полку, а после выхожу из комнаты.

Макс сидел на своей кровати, потягиваясь и зевая. Судя по внешнему виду, он тоже не выспался, но возмущаться бабе Ане никто из нас не решался.

— После завтрака нужно помочь бабушке, а потом экскурсия, — протянул друг, поднимаясь с кровати, отчего она слегка скрипнула.

— Какие грандиозные планы, — усмехнулся я, спрятав руки в карманы шорт. — мне уже стоит бояться?

Макс лишь засмеялся, но ничего не ответил мне. Это даже напугало меня, честно сказать. Мы вышли из дома, на улице было безумно жарко, хотя в тени прохладно и свежо. Бабушка Аня приготовила завтрак и накрыла столик, который стоял в тени яблони в ее саду. Признаться, я еще никогда не завтракал на природе — в студенческом походе не считается. Бабушка суетилась около стола, рядом с ней бегала собака, явно выпрашивая себе что-то. Заметив нас, старушка улыбнулась, позвала нас к столу.

Я почувствовал себя неловко, учитывая, что планировал уехать отсюда через неделю. Анна Павловна нам так рада, что бросать ее и огорчать мне даже не хотелось. Сев за стол, я быстро осмотрел его и мысленно подмечаю, что, несмотря на неплохой ужин, я голоден. Сразу же отложил себе несколько блинчиков, полил их сметаной. Готов поспорить, что эти блины в сотню раз вкуснее, чем те, что я покупал в магазине. Добавил немного клубничного варенья и парочку бутербродов с маслом, сыром и ветчиной. Взял свою чашку с горячим чаем, он вкусно пах, даже слишком. Такой сладкий аромат, что я никак не мог понять, кому он принадлежит.

— Липовый, — улыбнулась старушка. — очень вкусно и полезно. Никакой этой вашей химии городской.

Усмехнувшись, сделал один глоток, едва не обжигая язык. Слишком горячо, но очень вкусно. За завтраком баб Аня попросила нас вынести из комнат ковры, она собиралась их постирать. Из вежливости предложил помощь и в этом, но она любезно отказалась. По ее словам, к ней придут ее подруги и вместе они справятся. После завтрака мы, как и обещали, выносим ковры, переодеваемся и выходим за калитку. Галчонок провожает нас лаем, и я понимаю, что собака не такая уж и страшная, какой я себе ее представлял при нашем знакомстве. Выйдя за пределы двора, мы вышли на дорогу и повернули налево. Как я понял, нам нужно выйти на главную улицу, с которой пересекаются все остальные, хотя я могу ошибаться.

— Сейчас выйдем на Юбилейную, — будто прочитав мои мысли, улыбнулся Макс. — думаю, что мы потратим на экскурсию весь день.

— Прекрасно-о, — протянул я, вовсе не обрадовавшись этой новости.

Я бы лучше помог баб Ане с ее коврами, чем болтался по Прохоровке. Мы быстро вышли на Юбилейную, после оказались на улице, названия которой я не запомнил, а после оказались на Центральной. Это был туповатый переулок и был весь была усеян магазинами и ларьками, тут даже была рыночная площадь, на которой сидели обычные люди, местные скорее всего. Мы остановились около одного из магазинов, решили купить воды и мороженое, чтобы остыть. Температура на улице явно стремительно поднималась и не собиралась опускаться. Я остался на улице в тени небольшого дерева, тут хотя бы было прохладно. Хотя, в магазине работал кондиционер, но я не рискнул заходить. Эти резкие перепады температуры меня погубят.

У магазина стояло несколько машин, но мой взгляд привлекла черная тайота — явно новенькая. Спустя несколько секунд из магазина вышло два парня — высокий брюнет в темных шортах и такого же цвета футболке, в его волосах прятались солнцезащитные очки, в руках он нес две бутылки воды, телефон и ключи. Рядом с ним шел блондин с яркими голубыми глазами. Никогда в жизни не видел такого сочетания у парней — бледная кожа, белые, почти как снег волосы и голубые глаза. В отличие от друга, парень пренебрег футболкой и был лишь в джинсовых шортах. Надо признать тело у него было очень спортивным, не удивлен, что он щеголял и показывал свой пресс направо и налево. На его лопатке была небольшая цветная татуировка. Я не мог ее разглядеть, но там было нарисовано что-то желтое. Даже было любопытно, что именно.

— Сегодня открытие сезона, Яр, — произнес брюнет. Его голос отдавал легкой хрипотцой, которую все девчонки до чертиков любят. Уже сейчас вижу, как за этим парнем гоняются толпы — и внешностью вышел и голосом.

— Мне Дашок писала, билеты она взяла на игру, так что все в силе, — кивнул блондин. Дождавшись, когда его друг откроет машину, парень забросил на заднее сидение пакет с продуктами. — Кравцова всех там сделает снова, не в ее правилах проигрывать.

— Этого то я и боюсь, — усмехнулся брюнет, открывая дверцу водительского места и бросая одну бутылку воды другу, а другую открывая себе. — у нее слишком горячий нрав.

— Горячий? Ммм как сексуально ты это сказал, — смеется этот Яр.

Брюнет лишь покачал головой, а после через крышу автомобиля брызнул на друга бутылкой из воды. Тот ругается, кричит и смеется, отбегая от машины. В какой-то момент его взгляд падает на меня и тут я понимаю, что он понял — я нагло их подслушивал. Брюнет же будто меня не заметил, делает несколько глотков воды, закрывает ее и бросает в салон, надевает очки на глаза и садится в машину, но но дверь еще не закрывает. Наверняка хочет проветрить машину, там ведь слишком душно сейчас.

— Вот, яблочное, как ты и любишь, — протягивая мне мороженое, пробормотал Макс. Повернувшись к нему, киваю, беру свое мороженое и сразу же открываю его. Для начала делаю несколько глотков холодной воды, а потом уже вкушаю яблочное наслаждение. Невероятно вкусно! И прохладно!

— Рудской, ты ли это?! — оскалившись, крикнул тот блондин. Я даже удивился. Вроде ничего странного в том, что у Макса тут есть друзья нет, но я все равно находился в легком шоке. Блондинчик опирался руками о дверь автомобиля, пальцами крепко держал бутылку воды. Я видел, как по его плечам стекали капли, как взъерошились влажные волосы.

— Привет, — ответил Макс.

Яр, или как-там его, подошел к нам, немного поболтал с Максом, а после вернулся в машину, когда брюнет позвал его. За все время, что мы стояли, брюнет к нам так и не подошел. лишь сухо поприветствовал Макса из салона автомобиля. Он все это время болтал с кем-то по телефону, смеясь и улыбаясь. Попрощавшись, Яр сел в машину, и вскоре уехал. Я даже не понял, о чем эти двое разговаривали. Макс что-то рассказывал о том, что приехал погостить у бабули, что рад был бы как-нибудь встретиться с ребятами, но времени вовсе нет. Вот уж врунишка!

— Яровой и Лисин, — проинструктировал меня друг. — Знаешь парней, которые могу стать проблемой? — я кивнул. — Так вот, это они.

В городе такие парни нам тоже встречались, да я и сам порой мог стать проблемой для кого-то, но эти двое явно отличались от нас. Один из них явно был при деньгах, а второй, возможно тоже. Не знаю. Может именно так выглядят деревенский горячие парни?

— Яровой парень простой, — бормотал Макс, когда мы двигались по тротуару в сторону речки. Во всяком случае, мне так сказал друг. — взрывной, но без прибамбахов каких-то. А вот Лисин — другое дело. Его папаша — районный прокурор. Не то, чтобы он понтавался этим как-то, скорее с ним просто нужно быть осторожным. Перейдешь дорогу одному из них, и они тебя сожрут. Как ты свое мороженко, — засмеялся он.

— Иди ты, — отмахнулся я, выбрасывая палочку из-под мороженного в урну.

Максим убеждал меня в том, что это все правда, но я, честно сказать, не верил ему. Уж слишком он драматизировал, будто запугивал меня. Но, надо признать, я не из пугливых. Сам кого хочешь попугаю.

Мы остановились в парке. До речки было совсем недалеко, но из-за жары и духоты мы оба выдохлись, поэтому решили продолжить экскурсию в другой раз. Не к спеху мне видеть эту речку, хотя я бы окунулся сейчас. Я потерял счет времени. Мы сидели на этой скамье больше часа, вода в бутылке стала теплой, поэтому Макс оставил меня в парке, а сам пошел в магазин через дорогу. Во время его отсутствия я проверил телефон, но как и говорил Рудской, связи никакой. Хотя я нашел несколько сетей вайфая, хотя и все были под паролями. Какие жадные людишки!

Осмотревшись по сторонам, я увидел девушку. Ту самую, которую видел на автостанции, которая снилась мне и которую я видел перед сном. Она снова была прекрасна. В ярком сарафане, казалось что тонких бретелек вообще не было, они прятались под ее светлыми волосами. Передние пряди снова были убраны ободком, под цвет сарафана. Поднявшись со скамьи, я бросил взгляд на друга, который стоял около ларька и покупал воду. Хотя он еще стоял в очереди, у меня было время. Набравшись смелости, я поправил футболку и мысленно отругал себя за то, что не оделся лучше. Она вон в платье сидит, а я в футболке не первой свежести, так еще и в мятой. Как бы сказала баб Аня — «ты, голубчик, прости господи, вообще не красавец, хотя в жизни ты краше!». С таким парнем даже рядом не захочешь сидеть, не то, что знакомиться. Решил, что третьего шанса ее увидеть у меня точно не будет, поэтому пошел в ее сторону.

Я смелый парень, надо действовать решительно. Брать инициативу в свои руки и знакомиться с ней. Мало ли, может эта девушка скрасит мое нахождение в этой Прохоровке? Может она моя судьба, которую я встречу в футболке с… постойте… маленьким пятнышком от мороженого! Едрен батон, это ж угораздило так!

Незнакомка продолжала сидеть на скамье, листать какой-то журнал и время от времени отвлекаться на телефон. Она меня не заметила, поэтому я не удивился тому, что она слегка вздрогнула, когда я с ней поздоровался. Поправив волосы, она улыбнулась, сказала это волшебное «привет», от которого я едва не сошел с ума. Черт, да эта девушка определенно знает как она хороша.

— Марина, — произнесла она свое имя, а после позволила мне присесть рядом. Она отложила журнал в сторону, я не успел рассмотреть название, но что-то о моде точно. — ты точно не местный. Я тебя здесь не видела.

— Да, с другом приехал, — кивнул я, выслушав ее. — а ты…?

— А я живу здесь. Родилась и выросла, вот к родителям на летние каникулы приехала, — ответила Марина, улыбнувшись.

Она спросила меня о друге, я без стеснения сказал, что приехал с Максом. Я даже сам не удивился, что Марина его знала, но не слишком хорошо, по ее словам, они никогда не находились в одной тусовке. Я узнал о том, что Марина перешла на второй курс, училась на актерском и подрабатывала моделью. Именно в этом журнале была ее фотография, небольшая, на двенадцатой странице, но чертовски красивая. Все таки этой девушке очень идет этот малиновый цвет, который она так любит.

Я немного рассказал о себе, самую малость. Меня отвлек Макс, который как-то неожиданно оказался перед нами. Он держал в руках две бутылки воды, одну из которых протянул мне.

— Привет Марин, —улыбнулся он, смотря на девушку без особого энтузиазма и интереса. Сразу было видно, что у него на нее никаких видов нет. Я очень рад. Очень. Потому что у меня виды на нее очень даже большие.

Девушка поздоровалась с ним, спросила о баб Ане, а после сказала, что ей пора домой. Мы не обменялись номерами, но она сказала «до встречи», из чего следовало, что мы с ней обязательно встретимся. Черт, да я готов ходить в этот парк каждый день, если смогу видеть ее.

— Марина Кравцова, — вздохнул Макс, когда девушка скрылась из виду. — одна из красавиц Прохоровки, хотя ее…

— Ничего слышать не хочу, — отмахнулся я. — она единственная красавица этой вашей Прохоровке. Засмеявшись, мы направились с Рудским к выходу из парка.

Друг мне что-то говорил, а я все время думал о девушке и о том, что это лето будет не таким уж и плохим. Шел рядом с Максом, а мыслями был где-то далеко. Рассматривал этот большой парк, который хоть и не уступал моему любимому городскому по площади, но по атмосфере точно. Здесь были другие качели, два небольших фонтана, которые мы давно прошли, а я так и не смог уговорить Рудского нырнуть в них. Хотя и хорошо, что он не поддался моим уговорам. Мало ли, какая там вода!

Я прикрывал глаза от яркого солнца ладонью, а сам думал о том, какие же приятные духи у этой Марины — резкие, а после сладкие. Что-то цитрусовое смешано с цветами, возможно с розой. Нет, Синицын, эта девчонка тебя погубила — определенно! Единственное, ее фамилия… Казалось, что я где-то ее уже слышал, но не мог вспомнить где. Но не суть. Мало ли как много Кравцовы в мире!

Домой мы вернулись поздно. Я планировал вернуться в свою комнату после обеда, упасть на прохладную кровать и отдохнуть, но нет. Макс встретил каких-то ребят, я так понял своих местных друзей и мы пошли с ними в кафе. Мы там просидели несколько часов, съели пару-тройку пицц и около трех бутылок колы. Со льдом, что немаловажно.

Ближе к нашему уходу в кафе зашла рыжеволосая девушка, которая улыбнувшись направилась к нашему столику. Ей богу, я конечно парень симпатичный, но даже мне так не везло и я не встречал так много красавиц в один день. Утром Марина, сейчас эта незнакомка. Поздоровавшись с нами, она присела за наш столик, перед этим поправив свое платье.

— Ты к нам надолго, Максимчик? — спросила она, взяв стакан одного из парней, с которыми мы сидели и сделав несколько глотков. Максимчик? Да его так только баб Аня называла и… все! Эта девушка мне почему-то сразу не понравилась. Она вроде обаятельна и мила, но выглядела какой-то злюкой. Улыбалась, а на деле, я уверен, шею свернуть хочела каждому за этим столом.

— На все лето, Кать, — ответил друг как-то нехотя. Я сразу понял, что не один я недолюбливаю эту девчонку. И, если я ее знал всего несколько минут, то Макс намного дольше. Он ведь каждое лето тут отдыхал.

— Мило, — протянула она, распустив свои рыжие волосы, которое волнами спали с ее плеч. — и друг твой на все лето приехал?

Не найдя ничего лучше, я лишь кивнул ей. Если у нее уже появились какие-то планы на меня, то гуляй подруга, не тебя меня мама растила, как говорится. Не для тебя я в эту глушь приехал. Да и вообще рыженькие мне никогда не нравились, сразу ассоциировал их с Уизли из Гарри Поттера, а та семейка хоть и забавная, но вызывала во мне какие-то смешанные чувства.

— Завтра дискотека будет, вы придете, ребят? — спросил одни из парней. Имя, к сожалению, не запомнил. — Я приду и Мари придет, — улыбнулась эта Катя, смотря на меня. Смотрела так, будто знала что-то такое, до чего я все еще никак не мог додуматься. Так обычно преподаватели в универе смотря на экзамене, когда задают вопрос, а ты молчишь. Только я ж не на экзамене сейчас был, а просто… в кафе с малознакомыми ребятами и странной девчонкой.

— Мы постараемся, — улыбнулся Макс, а вскоре поднялся из-за стола, сказав, что нам уже пора. Хотя так оно и было.

Я, если честно, жуть как устал ходить по этой деревне. Хотя она так и не выглядела. Да, в которых районах улиц я чувствовал запах животных, явный такой, слышал крики петухов и мужиков видел с косами на плечах, своими глазами видел несколько тракторов и один комбайн. Думаю, что для одного дня очень даже хватит с меня.

— Кушайте, голубчики, — улыбнулась бабушка Аня, накрыв на стол. Сама она не ела, лишь поставила на стол около себя варенье и кружку. Большую такую. Потом выскочила из кухни, а вернулась с огромной банкой молока. На улице я слышал голос чужой бабули, так что скорее всего, молоко от нее. — Сереженька, молочко-то будешь? Парное, вкусное. Митрофановна только вот привезла, — пробормотала бабушка, наливая себе кружку молока, а после делая несколько большим глотков и наливая еще. — Мммм, не молоко, а мэд мэдом, — протянула баб Аня, вытирая с губ белую пенку от молока.

— Я больше по молоку из пакета, баб Ань, — чувствуя явную смущенность, ответил я.

— Глупости все это. Ваше пакетированное. Сплошная химия. Краска с водой, — отмахнулась она, ставя на стол две кружки — для меня и Макса, как я понял.

В отличие от меня, Рудской не сопротивлялся, явно понимая, что мы будем пить или то, что нам все равно не отвертеться. К этому времени бабушка налила нам полные кружки, поставила их рядом с нашими тарелками, а сама села на свой стул. В комнате было прохладно, окна на кухне открыты, но никаких букашек летающих не было. Пахло свежим пирогом с вишней, который стоял на столе, и летней ночью. На вишневые пироги смотрел я уже нормально, сон свой забыл. Такой сладкий аромат, что даже щекотал нос. Сложно объяснить, какой это запах. Какой-то волшебный. В такую ночь обычно понимаешь, что произойдет скоро что-то прекрасное, безумное и что-то, что сразу изменит твою жизнь. Что-то безумное и приятное, по-детски неожиданное.

Отодвинув от себя пустую тарелку, я взглянул на бабулю. Она к этому моменту продолжала рассказывать про Митрофановну, про то, что ее корова в этом году потоптала чью-то клубнику и съела куст каких-то цветов в поле, потом врача вызывали. Ну вот скажите, нужна мне эта информация? Не думаю. Но баб Аня была уверена в обратном.

Отрезав себе кусок пирога, Макс придвинут тарелку и улыбнулся. Ну после таких-то ужинов мы определенно вдвоем осенью будет первыми клиентами в спортзал. Я прям чувствую, как становлюсь больше и шире, хотя утренняя помощь баб Ане помогала скидывать калории. Да и не только утренняя. Баб Аня вообще умница. Не успели мы вернуться домой с этой экскурсии, пропади она пропадом, как мы пошли в огород. Я как-то уже встречался с грядками на нашей старенькой даче, но вот грядки бабули — это что-то несусветное. Сначала мы подвязали помидоры в теплице, потом обрезали что-то, что-то пропололи, затем вытащили шланг и начали все поливать. По итогу — я весь мокрый, хоть выжимай и грязь стряхивай, а Макс немного чище, точнее не только чище, но и суше. Вот что значит опыт!

— Не бойся, Синица, жить будешь, — смеялся Макс, наблюдая за тем, как я нюхаю молоко в кружке, а после делаю небольшой глоток. Запаха явного нет, так что-то странное, но вовсе не неприятное. Вкус вовсе иной, натуральнее что-ли. И вообще, что означает это их парное? На пару его что ли грели или почему оно еще теплое?

— Да знаю я, — буркнул я, посмотрев на баб Аню. — а парное это какое?

— А это значит, мой юный друг, что еще полчаса назад это молоко было в вымени, ну то есть в груди буренки Митрофановн. Как ее там Звездочка или Солнышко…, — по счастливой случайности в этот момент я только сделал глоток молока, которым и подавился услышав эти слова Макса. Как было в груди? Нет, я знаю, что молоко из груди коровы или как она там у них называется, но чтобы всего полчаса… оно ж теплое еще. Нет, я так не могу. Это ж своего рода я даже не знаю, как назвать.

Бабушка Аня спохватилась, начала отчитывать Максима, а ему хоть бы хны. Подбежала ко мне с полотенцем, начала вытирать молоко на столе, а я сам начал вытираться, потому что сам себе был противен. Это ж надо было так опозориться. Я теперь весь в этом молоке, сам уже как буренка этой Митрофановны Звездочка она там или Солнышко.

— Максим Павлович, прости господи, отставь свои шуточки в сторону. Это ж шо такое, удумал он, шутить за столом. Проказник!

Я почти сразу же принял душ. Намыливал тело раза три, постоянно казалось, что молоко все еще на мне. Это было странное ощущение на самом деле. Переодевшись, вышел из комнаты и мимо друга пошел в дом, по пути не забыв покормить комаров, которые кровушки моей попили будь здоров.

Все же в этой деревне довольно плохо. Нет, есть и хорошие стороны, но я чувствую себя глупым. Не знаю каких-то элементарных вещей, которые вон даже Макс знал, хоть и тоже парень городской. Лежа на кровати, пялился молча в потолок, мечтая о том, как бы было все же круто, если бы и мои бабка с дедом не померли раньше времени. Я бы ездил к ним в деревню каждое лето, на огороде бы помогал бабуле, а с дедом на рыбалку утреннюю. Вот была бы жизнь. Не жизнь, а малина, прости господи!

========== Глава 4. Сережа ==========

Мы все же пошли на ту дискотеку. Как по итогу я познакомился с еще пятнадцатью ребятами, которых мне представил Макс. Кто-то был нормальным и адекватным, а кто-то умом и вовсе не блестел. Я даже подумал, что об этом знают все, даже сам тот человек. Видел эту рыжую Катю и моему удивлению не было предела, когда рядом с ней я увидел Марину. Как оказалось в своих кругах они зовутся Мари и Кэтрин. Вроде с такими именами даже в модельном агентстве работают. Это уже потом, когда журнал этот нашел в ларьке, я снова увидел фото Марины и правда — Мари Кравцова было написано под фотографией.

На дискотеке были люди разных возрастов, но никого старше сорока я не увидел. В основном люди более взрослые следили за порядком, чтобы было ой как кстати, учитывая, что трое ребят все же сумели развязать драку, и их под рученьки вывели из ДК.

Там было весело, правда меня немного смущала музыка, которая была актуальна лет десять назад точно. Хотя, где бы я еще поотрывался бы под «Катя, возьми телефон», как не в Прохоровке. Катьку эта песня, кстати, очень бесила. К концу вечера я так устал, что не заметил как сам осушил полторашку минералки, хотя ее на дух не перевариваю. Большую часть времени я проводил в компании Марины. Если быть точным, то я похитил ее и все время она танцевала со мной. Окей. Мы не только танцевали, большую часть времени еще болтали, в основном я слушал ее. Узнал, что она мечтает оказаться на обложке журнала elle girl, желательно летом, чтобы щеголять в купальнике или симпатичном сарафане. Что она до ужаса боится пчел и вообще у нее аллергия на них, хотя вот в это никто не верит, начиная с ее деда-пчеловода и заканчивая сестрой. Кстати о сестре она мне ничего не рассказала. «Ой, эта такая чепуха. Потом как-нибудь!» пробормотала она, когда я снова спросил о том, как хотя бы звать родственницу. Я даже возраст ее не узнал. А что если у Марины есть младшая сестренка, лет пять допустим? Тогда я точно могу завоевать сердце этой Мари. Подарю ребенку игрушку, она замолвит за меня словечко перед своей старшей сестрой и дело в шляпе, а Марина в моих объятьях. Хотя, по правде сказать, она и так позволяла мне обнимать себя, да и целовать тоже. Она довольно раскованная девушка, что мне даже понравилось. Еще узнал, что она без ума от шоколадного мороженого, но есть его редко, так как для фигуры вредно. Но думаю, если я ее угощу, то она не откажется.

Я вызвался проводить Марину до ее дома, точнее просто идти рядом, следовать за ней как верный пес по темным улицам Прохоровки. Нет, не пес. Так себе сравнение, хотя я ее так пожираю глазами, что с легкостью могу сойти за ушастого песика. ДК находился недалеко от дома Марины, всего ничего. Даже стало грустно от того, что наше время подходило к концу. Марина шла рядом со мной, рассказывала о себе, а я старался все запомнить. Что было довольно сложно — мой мозг требовал сна, а я всячески ему сопротивлялся.

— Вот мы и пришли, — протянула Марина, останавливаясь у большого забора с кирпичными столбами. За ним располагался двухэтажный коттедж, во дворе я увидел свет от фонариков, но больше ничего. Разглядеть внимательнее дом я не мог, хотя было очень интересно, где жила Марина, как выглядела ее комната… Хотя может у меня получится оказаться внутри и увидеть все своими глазами? Так, Синицын, останови поток своих похабных мыслишек!

— До завтра? — с надеждой в голосе, спросил я. Я даже не пытался скрыть того, что надеюсь на следующею встречу.

— До завтра, — улыбнулась Марина.

При свете уличных фонарей она выглядела еще красивее. Распущенные волосы спадали на ее хрупкие плечи аккуратными волнами, я даже отсюда мог почувствовать сладкий аромат ее шампуня. Рискнув, я подошел к ней, наклонился и не спеша коснулся ее губ своими, боясь спугнуть. Но кажется, Марина и не боялась. Она ловко переняла инициативу и тут я поймал себя на мысли, что поцелуй уже не выглядит таким нежным и легким, каким был изначально.

— Так ты теперь с Кравцовой? — спросил меня Макс через несколько дней после той дискотеки.

Все эти дни я проводил с Мариной, казалось, что эта девчонка меня точно околдовала. А я ведь и не думал, что в этой Прохоровке встречу такую как она — красивую, милую, добрую и невероятную. Именно невероятную. Она влюбляла меня в себя каждую секунду, что мы проводили вместе. Кажется, я погибал, как и моя холостяцкая свобода.

— Ага, я работаю над этим, — кивнул я.

В это утро мы рвали яблоки в корзины. Баб Аня с пяти часов была на кухне, начинала варить варенье из абрикоса, а тут на тебе, решила и яблоками за разом заняться. Я вернулся домой лишь в половину пятого и из-за суматохи баб Ани так и не уснул. Сейчас едва сидел на этой проклятой ветке, почти падая. А лететь мне с нее метра два с половиной, ничего не сломаю, но шишек словлю достаточно.

— Работничек хренов.

— Эгегей, я не понял. Что это за разговоры такие? — спохватился я, убирая свободной рукой ветку, чтобы внимательнее разглядеть лицо Макса, но вместо него увидел его задницу в черных шортах с оторванным карманом.

— Я говорю давай с яблоками заканчивать, жара уже, — проворчал он, не оборачиваясь.

Ничего не ответив, я продолжил срывать яблоки. Спустя полчаса, а может и больше — здесь наверху время идет быстрее), мы спустились. Первым почувствовал твердую почву под ногами я. Потом поставил свою корзину на траву, поднял руки и забрал ведро у Макса. Услышав странный звук позади себя, я вздрогнул и обернулся. Прям передо мной стояло три огромных индюка. Ей богу, если их всех поставить друг на друга, то выйдет чудик повыше меня. Выглядели они не слишком дружелюбно и я понял, что попал. Еще Макс там кричал что-то о том, чтобы я отошел и дал ему спуститься, так как другого места для спуска нет — везде розы, а я стою на единственном свободном участке. Ага, щас, бегу и спотыкаюсь. Тут индюки и я понятия не имею, чего от них ожидать.

— Ты че встал как трактор в поле? — проворчал Макс, пихая меня ногой в спину. — Отойди или я тебе на голову прилечу сейчас и ножки свешу.

— Рудской, тут это… как их… птицы злые.

— Тебе яблоко на голову прилетело? Какие еще птицы злые? — он несколько раз пихнул меня в спину, явно пытаясь развернуться на дереве и не сорваться прям на меня. — ой, индюшки. Знакомься, Синица, твои недо родственники — Гоша, Геша и Кеша, — смеясь, добавил Макс. — прошу любить и жаловать.

— Иди ты, сам люби их. Она стремные. Видишь как зырят на меня?

— Это от любви, Синица. Большой и светлой, — и будто в подтверждение слов Макса один из индюков начал кричать, размахивая крыльями и головой так, что мне вообще страшно стало. Где-то я слышал, что эти птички больно кусаются и даже могут убить. А их укусы ядовиты? Нужно будет делать уколы от бешенства или что-то типа того? — ладно, бабулю позови, она их щас быстро уму разуму научит.

— Сам зови, — бросаю я тихо.

Я даже голос потерял. Это нервное. Помню как-то, когда на права сдавал, так перенервничал, что даже не мог ничего сказать собственному инструктору. Стоял как в воды в рот набрал и просто смотрел на него. Забавное зрелище. И весь экзамен я молчал, коленки дрожали, а пальцами так вцепился в руль, что думал оторву его к чертям собачьим. Но все обошлось, права у меня в кармане, а руль спокойно остался в машине.

— Бабуль! Баб Ань! — крикнул Макс.

От его крика индюки еще больше взбудоражились и пошли в атаку. Не придумав ничего лучше, я поднял руки, схватился за ветку и запрыгнул на дерево, чем вызвал кучу возмущения от друга в духе «ты чего? Испугался? Маленький ты мой!»

— У меня варенье закипает, — ответила баб Аня, а через секунду быстрым шагом, вытирая руки о фартук, вышла из-за дома. — ах вы ж негодники эдактие, — как я понял, обращалась она уже не к нам. — откормила вас на свою голову седую, а вы давай громить все на своем пути и сбегать?! А ну марш в сарай, тройка святая, пока я вас в суп не отправила вперед лапами!

В таком настроении я даже сам бабулю стал бояться. Индюки долго не думали и быстро побежали в сторону одного из сараев, а баб Аня за ними, подгоняя их потертым полотенцем. Когда они полностью скрылись из моего вида, я спрыгнул с дерева, быстро сделал шаг в сторону, дабы Макс мне на голову на сиганул. А то он такой тип, что может.

— С каких пор ты птиц боишься, Синица? Вы ж это, родственники все между собой. Пернатый пернатого как говорится, видит…, — Макс не успел договорить, так как рванул с места, а я за ним. Даже Галчонок за нами увязалась, весело лая и виляя хвостом. Так мы и бегали по двору баб Ани — я за Максом, он отбивался от меня яблоками, а после водой, а Галчонок за нами. Все закончилось тем, что Макс подскользнулся на траве и разлегся в позе звезды морской, весело хохоча. Я упал рядом, а прям на меня Галчонок. Я чувствовал как ее шерсть противно липла к мокрым ногам, как хвост то и дело бил меня, но сейчас меня это все волновало меньше всего. Как несколько яблок впивались мне в спину, а ногой я придавил небольшой, но острый камешек. Это лето определенно перестало быть настолько ужасным, насколько я планировал изначально. Что-то изменилось то ли во мне, то ли в том, как здесь все происходило. Теперь уезжать не хотелось. Возможно дело все же в Марине…

========== Глава 5. Сережа ==========

В конце первой недели моего пребывания в Прохоровке, мы все же поехали на речку. Мы — то есть, я и Марина, которая взяла с собой Катю, а я любезно потащил Макса. Я категорически был против того, чтобы идти на своих двух в другой конец деревни, чтобы проторчать там до вечера. Хотя, пока мы дошли бы, вечер как раз и наступил бы. В итоге Марина взяла велосипед, но сразу сказала, что кататься на нем не умеет, Макс взял свой. Он получил от меня далеко недобрый взгляд в тот самый момент, когда выкатил из сарая почти новенький синий велосипед с корзинкой спереди.

Мы разделились по парам — Катя села на багажник велика Макса, в корзинку мы бросили бутылку воды и немного еды, свои вещи девчонки уместили в рюкзаке Кати. Марина села позади меня. И мне безумно льстило, что она доверилась мне. На великах я то со школы не катался. Когда мы рассекали по улице, то ей богу, я чувствовал себя эдаким супергероем, который везет свою девушку подальше от какого-нибудь злого монстра. Только плаща мне не хватало, маски и костюма в целом. Да и супергерой из меня был так себе. Эти индюки подпортили мне репутацию, Макс не уставал вспоминать то, как я выглядел тогда под яблоней.

Всю дорогу мне Марина рассказывала о реке. О том, где она берет свое начало, куда впадает и много других занятный фактов. Рассказала о том, что реку поделили между собой деревенские и дачники. Мы и ехали то на сторону деревенских, так как «там пляж симпатичнее и тенек есть» — встряла в Катька.

Речка оказалась чистой, не было бутылок и прочего мусора. Пляж хоть и небольшой, зато песочек теплый и даже два подобия скамеек есть. Я слышал смех и крики с противоположной стороны берега, приставив руку ко лбу и закрыв солнце, я смог разглядеть толпу подростков — дачники, судя по всему.

Пока я наслаждался видом и наблюдал за толпой ребят на противоположном берегу, Макс успел постелить одеяло на песок, а девчонки снять сарафаны и оказаться в купальниках. И, надо признать, к такому я не был готов. Я знал, что мы будет плавать, но не думал, что все так сразу. А как же «мальчики, не могли бы вы отвернуться?!» или «отвернитесь, пожалуйста, я стесняюсь». Хотя они могли и не спрашивать ничего подобного, учитывая, что мы с Максом на них вообще не обращали внимания последние несколько минут.

— Поплаваем? — спросила Марина, собирая волосы в хвост и смотря на меня. — вода прекрасная.

— Конечно. Сняв футболку и шорты, я прыгнул в воду с разбега. Вода, как и говорила Марина, очень теплая.

Вынырнув, я увидел перед собой девушку, которая оставила на берегу свою рыжеволосую подругу и Макса. Те двое о чем-то болтали и все было похоже на мелкую ругань, но сейчас меня это мало волновало. Сейчас я был здесь в воде рядом с самой красивой девушкой в этой Прохоровке, если не во всем мире. Я уже узнал у Марины, где она училась и жила в городе, так что моему подсознанию ничего не мешало строить планы наши дальнейшие отношения. Думаю, что я уже был готов к ним. Был готов к тому, что рядом со мной будет одна девушка, которая будет получать от меня все внимание и заботу, на которую я лишь способен. Кто ж знал, что я влюблюсь в Прохоровке?! Может судьба специально распорядилась так, чтобы я поцарапал машину Макса и поехал сюда вместе с ним, так как в городе с Мариной мы бы вряд ли встретились? Все возможно. Особенно после того, как я уже провел здесь так много времени я ничему не удивлюсь.

Я смотрел на нее в этом раздельном малиновом купальнике без каких-то лишних страз или чего-то вроде того. Он выглядел просто, но чертовски ей шел. Будто сшили его специально для нее. И я понял, что малиновый цвет ей подходит слишком хорошо. Да и она сама его любила — платья, сарафаны, топы и майки, даже купальник — все было преимущественно малиновым в разных его вариациях.

— Когда я была маленькой на том берегу была построена беседка, — проводя пальцами по своим волосам, произнесла Марина. Она слегка улыбалась и смотрела на противоположный берег, где все еще веселилась толпа подростков. — там загорала девушка. В нежно-розовом купальнике и огромной белой шляпе с розовой лилией. Я помню, как она улыбнулась мне и сказала, что, когда я вырасту, буду еще красивее ее.

— Она не солгала, — я не сводил с Марины взгляда. Даже боялся дышать, чтобы не спугнуть ее.

— Я знаю, — улыбнулась девушка, поворачиваясь ко мне.

В ее голубых глазах отражалось солнце, его лучи играли на ее волосах, которые были собраны в высокий хвост. Я слышал как на берегу продолжали ругаться Макс и Катя, но не мог понять почему. Эти двое ясное дело что-то не поделили, но в подробности я вдаваться не хотел. Сейчас я хотел обнять Марину, крепко-крепко. Поцеловать ее и никуда больше не отпускать. Если это не любовь, то я определенно не понимаю, что происходит. Мне ее слишком мало, несмотря на то, что почти каждый день мы проводим вместе. Я так много знаю о ней, что уже боюсь, что так мало рассказал о себе. Она идеальная, хотя думаю, что она и сама знает это. Она уверена в себе, знает себе цену и может этим прекрасно пользоваться.

— Да ё моё! — услышал я нытье Макса, когда снова поцеловал Марину. — Вы можете избавить меня от этого зрелища? Невозможно!

Не прекращая поцелуй и наслаждаясь им, одной рукой я обнял девушку, а второй показал Максу средний палец. Со стороны это все должно было выглядеть как неплохой кадр из фильма. Миленько.

Мы начали собираться домой ближе к вечеру. Вода все еще была теплая, комаров, к моему удивлению, не было, но мы так загорели, что горело все тело. С девчонками было попроще, они загорали явно не первый раз под таким палящим солнцем, Макс практически не плавал, лежал в тени, как улитка под лопухом и читал что-то в телефоне, время от времени перебрасываясь колкими фразами с Катей. Я же был похож на сваренного рака, которого вот-вот сожрут со всеми потрохами. Это ж надо было так?! Угораздило же?! Я не стал надевать футболку, остался лишь в шортах. Тело ныло и требовало чего-то холодного, от этой мысли я вздрагивал и покрывался мурашками.

Бросив свои вещи в корзинку велика Макса, я взял Марину за руку и мы медленно пошли в сторону дороги. Мы вроде с Мариной начали встречаться, перед этим обговорив все, что необходимо в таком случае. И теперь, будучи несвободным парнем, у меня вроде крылья выросли. Я шел по песочному пляжу, держал красивую девушку за руку на фоне заката солнца. Мою девушку. Узнал бы об этом перед своим отъездом в Прохоровку, то не поверил бы никогда.

— Кравцова! — услышали мы, и Марина сильнее сжала мою руку.

Остановившись, она обернулась, я следом за ней. Позади нас, на пляже, располагалась компания парней и девушек, примерно наших ровесников, хотя были ребята и младше и старше. Я узнал некоторых — ребята из кафе, с которыми мы познакомились в тот день, когда к нам подсела Катя, и те двое из машины. Блондинчик и брюнет, который и позвал Марину. И позвал-то как? По фамилии! Терпеть такое не могу, уж лучше никак не обращаться, если по фамилии.

— А куда это мы так быстро? — сейчас говорил этот Лисицын, Лисин или что-то вроде того. Хотя, я даже не удивлен, что парень с таким взглядом обладал фамилией с такими лисьими корнями. У него ж на лбу написано, что он далеко не пай-мальчик, а глаза то какие. Черные точечки, которые тебя готова сцапать в любой момент. Истинный лисий взгляд, а оскал. Нет, так не улыбаются, так оскаливают свою пасть животные. Хищники. По правде сказать, даже мне стало немного не по себе.

— Отвали, Лисин.

— Ай-ай-ай, ну и манеры, Кравцова, — засмеялся парень, переводя взгляд с Марины на меня, а после на наши руки. — охмурила городского? Неплохой трофей. Папочка должен тобой гордится.

— Он мной всегда гордится, в отличие от… ты чего хочешь? — запнувшись, девушка нахмурилась. — мы спешим, а ты нас задерживаешь.

— Ах да, чего это я. До вашей любимой «спят усталые игрушки, мишки спят», осталось несколько минут. Вы бы поспешили, малыши-слепыши, а то все молочко с медиком разберут, — бросив взгляд на свои наручные часы, усмехнулся Лисин. Этот тип мне уже чертовски не нравился.

— Ты что-то хотел? — решил встрять я, понимая, что комары постепенно начинают кусаться, а этой компании хоть бы хны. Они вон купаться пошли, и плевать им на этих вампиров с крылышками.

— Передавай привет родителям, Кравцова, — не обращая внимания на мой вопрос, произнес парень. Усмехнувшись, от снял футболку, а после развернулся и добавил. — на днях заскочу к вам.

Ничего не ответив, Марина дернула меня за руку и быстрым шагом направилась к дороге. Я едва поспевал за ней, постоянно отбиваясь от комаров и пытаясь не упасть на песке. Я хотел скорее узнать, что связывает этого Лисина и Марину, но никак не мог подобрать слова. Решил дома уже поговорить с Максом, чтобы не нагнетать обстановку сейчас.

От улыбки Марины не было и следа, она стала темнее тучи, смотрела на свои босоножки, но руку из моей не убрала. Мы с Максом провели девчонок по домам, я отдал велик Марине. Мы с Рудским шли пешком, пиная небольшие камни. Я держал руки в карманах шорт, думая о том, почему вся эта ситуация меня так расстроила и что вообще тут происходит.

— Макс, ты ж тут в курсе всех любовий-морковий? — спросил я, пиная один и тот же камень уже несколько минут. На секунду задумался о том, что этот камень чей-то папа или брат и я поступил ужасно, забрав его от семьи и забросив на сотню метров от них. Брр… страшные и глупые мысли.

— Ага. Спрашивай.

— Марина и этот Лис…

— Нет, они не встречаются. И не встречались, — перебил меня Макс, даже не дав договорить.

— А что это тогда за намеки? «Передавай привет родителям». «На днях заскочу к вам», — я старательно пытался повторить интонацию парня, но ни черта у меня не получалось. Эх, правильно говорила мама, актер из меня такой же, как из нее балерина в большом театре.

— Это не намеки.

— А что тогда?

— Ну как бы он может спокойно прийти к ее родителям домой, — потирая затылок, бормочет он.

— Ты мне только что говорил, что…

— Он встречается с ее сестрой, — снова перебил меня Макс, чем всегда раздражал. Рудской мог начать говорить в любой момент и плевать ему с высокой колокольни на то, что кто-то мог разговаривать в этот момент.

— А кто ее сестра? Она для меня какой-то неуловимый мститель, — усмехнулся я. — знаю лишь то, что ничего не знаю.

— А тут моя компетенция не поможет тебе, мой юный друг. Думаю, ты и сам с ней познакомишься, не все ж лето ей в городе торчать.

— Так она тоже городская фифа? — улыбнулся я, понимая, что если у Марины такая же красивая сестра как и она, то я точно пропал.

— Ничего не знаю-ю, — протянул Макс.

Я хотел расспросить его подробнее, но мы уже пришли домой и при баб Ане было не слишком удобно вести столь личную беседу. Услышит, да напридумывает чего-то, не отмоешься потом. Я окончательно запутался и никак не мог понять, почему Марина ничего не рассказывает о своей сестре. Неужели все так плохо? Она ее боится? Стесняется? Точно! Может с сестрой что-то не так, поэтому Марина так стесняется свою сестру…. нет, с этой незнакомкой встречается Лисин, а значит все с ней так. Не думаю, что этот тип будет встречаться с какой-то особенной девушкой, он больше клюнет на такую, как Марина или еще лучше, но я то знаю, что лучше уже нет.

Поужинав, я сразу искупался и пошел спать. Баб Аня сидела в гостиной и смотрела какой-то фильм, я так понял слишком слезливый, так как бабуля плакала навзрыд, но старательно делала вид, что мне лишь это кажется. Лишь потом Макс сказал, что она балуется мелодрамами, а после рассказывает все в подробностях соседке и они снова вместе ревут. Бабули, одним словом. Что с них взять?

Лежа в кровати на мягкой перине я думал лишь о том, что меня ждет завтра. Баб Аня никаких распоряжений не давала, что меня даже удивило. Обычно она уже с вечера еще за ужином, сидя в центре стола, как президент или по меньшей мере министр, говорит о том, какие виды имеет на нас завтра. «Прополоть… сорвать… полить… удобрить… вынести… и тд и тп», а сегодня она молчала, что меня пугало. Уж очень не люблю находиться в неведении.

— Макс, — шепотом прикрикнул я и продолжил, когда услышал скрип его кровати. Значит не спит. — знаешь, а мне тут даже нравится. В Прохоровке вашей. Вот не было бы комаров и индюков этих, я бы к тебе сюда каждое лето бы приезжал…

— Что за признание в столь поздний час, Синица? У тебя обострение какое-то? — проворчал он, явно недовольный тем, что я его потревожил. А мне то что, я поговорить может хочу!

— Да и ты лесом, я может душу тебе изливаю. Искренне поговорить хочу с тобой, а ты как всегда. Ни капли в тебе дружеского сентиментализма, Рудской.

— Я тебя щас в сарай выброшу, к троице этой, если варежку свою не закроешь и не дашь мне поспать. Синиц, я тебя люблю, но я устал и хочу спать.

— Сейчас только одиннадцать!

— Это у тебя гармоны поют романсы, а мои тихо в стороночке стоят и спать хотят, а ты им мешаешь, — проворчал он. По голосу я понял, что он зевает.

— А ты слушай, но не отвечай! — огрызнулся я, укладываясь удобнее на спину. Подложив руки под голову, устремил взгляд в потолок. — ты это, влюблялся когда-нибудь?

— Ага.

— Вот и я о том же. Крутое это все-таки чувство. Волшебное такое. Вот вроде все у меня было и тут на те, как снег на голову упала и я поплыл. Ты ж видел Марину? Ну красавица, ей богу, не могу. Она такая особенная что-ли, не похожая ни на одну девчонку из города, ну из тех, с кем я там общался. Она будто из другого мира, вся такая утонченная, женственная, как из сказки. Точно! Из сказки. Она принцесса…

— А ты будешь шутом гороховым, если не заткнешься, — прервал он меня. Снова. — давай я тебя завтра выслушаю, а сегодня я буду спать.

— Эх ты, — махнул я ему рукой и больше вслух ничего не сказал. А то и правда устроит мне что-нибудь с птицами этими и поминай как звали.

========== Глава 6. Сережа ==========

Мы проснулись в половину пятого. Как оказалось, соседская кошка забежала в дом, следом за ней страж порядка и блюститель закона — Галчонок. Закончилось все тем, что весь дом стоял вверх дном, да и я сам был в таком же состоянии. Мало того, что я не выспался, так еще и перепугался до чертиков.

— Боже царя небесна сила, — взвыла баб Аня, подметая в прихожей осколки своей вазы, которую ей кто-то там из ее первых любовий подарил. Я в такие подробности не вдавался, но что-то да запомнил. — окаянные. Говорила ж Клавке этой — «усмири свою кошку поганную!». Так нет же, вон шо творит!

Мы лишь молча помогали приводить дом в божеский вид, хотя царапины на полу и стенах устранить не так просто. Я взял на себя гостиную, а Макс любезно вызвался снимать изорванные и покусанные занавески и отдирать пятна грязи на полу. Где они только нашли ее? Сухо ж на дворе!

— Бабуль, я занавески твои в машинку бросил, — кивнул Максим, возвращаясь в комнату с ведром и тряпкой. — Синица, ты как там? Помочь?

— Спасибо, Максимочка. Ой, посижу я. Отдохну, — баб Аня села на диван, сняла косынку с головы и прилегла. Закрыв глаза, она что-то тихо бормотала себе под нос. Я пытался разобрать, но ничего не получалось.

— Все норм, Макс. Справляюсь!

Я вытирал шкафчики и полочки, расставлял вещи, которые убрал сам или поднимал что-то с пола. Так например, я увидел разбитую фоторамку молодой девушки и парня. Они тут мои ровесники. Парень улыбался глазами, но губы сложены в серьезную линию, ни намека на улыбку. А вот девушка улыбалась очень красиво, если приглядеться, то можно даже букетик цветов увидать. Маленьких, полевых. У меня дома таких фотографий старых не было, во время переезда мать все выбросила в мусорку, что-то дед сжег, когда они ремонт делали. Так что для меня это все в диковинку было — лицезреть столь историческое фото.

— А это я и муж мой, — услышал я тихий голос баб Ани и вздрогнул от неожиданности. Повернувшись к бабушке, я увидел ее взгляд. Заинтересованный и обращенный к фотографии в моей руке. — Иван. Иван Васильевич Рудской, пусть земля ему будет пухом.

Я снова повернулся к фотографии. При владении такой информацией я сразу увидел некие схожие черты между Максом и парнем на фотографии. Глаза. Хоть фото и черно-белое, но глаза у них прям одинаковые, да и формы лица тоже. Вот губы другие, губы и скулы Максу от матери достались. Это я точно знаю. Там и без ДНК теста все видно будет.

— Красивая пара.

— И не говори. Ванька-то дураком был. Шо ни день, то приключение находил. То на танцах-шманцах в драку ввяжется, то с баяном по деревне айда гулять. Это щас у нас тут много всего, богато. А тогда шо, на почти ничегошеньки и не було. Так, две улицы и три десятка домов. Выбора особо не было, а мать жуть как не хотела меня за Ваньку-то отпускать, говорила, что погубит меня. Я ж отличнецей была, всегда первой, гордость деревни можно ж сказать. А я шо, а я ни шо, сбежала и мы с Ванькой в город. Погуляли, а потом вернулись и сказали, шо уже усе, женатые мы. Отец в гневе, мать за голову хваталась, я стояла сама не своя, а Ванька улыбался. «Люблю не могу» говорил и я ж верила. Сама ж так любила, — слегка улыбаясь, баб Аня рассказывала мне историю, которую я вовсе не просил. Но мне нравилось ее слушать.

Забавно было смотреть на это фото, знать, что девушка прожила счастливую жизнь и вот она сидит позади меня и рассказывает она о том, как сбежала с парнем из дома и вышла за него замуж. Печально, что этот рассказ я от парня не узнаю. Макс говорил, что его дедушка рано умер. Максу восемь было и вспоминать он об этом не любил.

— В итоге отец с горем пополам согласился на нашу свадьбу, мы и расписались. Мы ж не дурные с Ванькой, никакой росписи в городе не было, мы так, попугать. А потом Павел родился, отец Максимчика. Ксюша с Антошей через пять лет и Родион. Родя умер, когда ему три было. Болел много, а медицина была слабоватой. Хороший мальчик был, умненький, головушка светленькая, глазки голубенькие, Ванины, — бормотала баб Аня, и я по голосу слышал, как она тихо плакала. Но я ничего не говорил, боялся сделать что-то не то, как-то оскорбить ее. Ведь она мне душу открыла свою, рассказывала вот. — А потом ребятишки выросли, уехали кто куда. Ксюша в город первой уехала, сын сейчас у нее. Марк. Красавец, вот приезжал весной с невестой, очень девочка хорошая, — пролепетала она. — Потом мальчики уехали. Антошка то до сих пор не женат, хотя живет с женщиной, но я сразу поняла, что он у меня не остепенится никогда. Не его это. А Павел порадовал внуками, правда ко мне только Максимчик заглядывает. По остальным скучаю.

— Вы очень хорошая бабушка, — прошептал я, еще раз вытирая фотографию и ставя ее на полочку.

Рядом со стареньким сборником стихов Бродского и папкой с детскими рисунками. Надо будет как-нибудь посмотреть их.

— Спасибо, Сереженька, спасибо.

Ближе к вечеру мы снова пошли на речку. Погода стояла прекрасная, после небольшого дождя в обед, жара спала и было довольно прохладно. Так прохладно, что пришлось натянуть на себя серую толстовку, которую я взял с собой в Прохоровку. Всю дорогу до дома Марины мы с Максом шли молча, каждый думал о своем — точнее я думал, а он что-то читал в телефоне. Не так давно Рудской подсел на книги по психологии, решил записать себя в ряды мозгоправов и, между прочим, у него это более-менее выходило. Нет, он не давал пока еще крутые советы, он просто мог выслушать и что-то подсказать. Что-то по существу вопроса.

— Зря ты ту фотографию взял, Синица, — произнес Макс, когда мы свернули на улицу, на которой и жила Марина. — Бабушка два часа потом альбом перебирала, отцу звонила, жаловалась, что давно не приезжал. Она скучает, а у него вечно времени нет.

— Ну я ж не знал, что она заговорит вообще обо всем этом, — пожал я плечами.

— Это я так. На будущее!

Ничего ему не ответил, я продолжил идти, думая над тем, как себя чувствует баб Аня. Наверняка одиноко. Муж умер давно, а других мужчин она на порог не приводила. Мне Макс как-то говорил, что сватался к его старушке какой-то мужичок, так та ему быстро отворот-поворот дала. Да и я сам вижу, что несмотря на то, что муж ее умер, баб Аня любит его. Вот бы и мне так, влюбиться и чтоб на всю жизнь. До гроба, как говорится. Тьфу ты, чего это я. До гроба мне еще далеко.

При свете дня я смог рассмотреть дом Кравцовых со всех сторон. За высоким забором скрывался двухэтажный коттедж с балконом и дверью на втором этаже. Я не мог даже представить, что прячется внутри, но подозревал, что что-то невероятное. Наверняка дорогущий ремонт и мебель не из дешевых. Когда Марина открыла калитку и вышла с Катей с территории дома, то я смог разглядеть кусты роз в саду и детские качели между двумя яблонями. Красные спелые яблоки сразу бросились мне в глаза.

— Мы готовы, — кивнули они, подходя к нам.

Сегодня мы были без велосипедов, просто решили прогуляться, раз вечер такой хороший. Мы пошли на речку. Дорога заняла у нас относительно немного времени, при условии, что мы плелись как черепахи в жаркую погоду. Катя и Макс шли впереди, что-то живо обсуждая. Мы с Мариной немного отстали, я держал ее за руку, но мы ничего не говорили. Абсолютное молчание, что меня немного пугало. Она была задумчива и напряжена, наверняка думала о чем-то своем и, скорее всего, не решалась поделиться. Хотел вызваться, чтобы она рассказала мне. Я бы помог ей. Она ведь мне нравится, точно нравится. Не припомню, чтобы что-то подобное я ощущал когда-то еще, будто до Марины и я девушек других не встречал. А весь встречал и прилично, но теперь все они были обычными, а вот она особенная!

— Что-то случилось? — тихо спросил я, слегка сжав ее ладонь в своей.

— Да, то есть… то есть я не знаю.

Я молчал, решая дать ей время подумать и обдумать свой ответ. Мы знакомы совсем немного и я не претендую на парня ее мечты, но ведь она может мне доверять. Ведь может? Или я давал повод сомневаться в этом? Разве со стороны я похож на легкомысленного и заносчивого парня с ветром и перекати-полем в голове вместо мозгов? Не замечал за собой такого.

— Я уезжаю завтра, — пробормотала Марина, выдержав долгую паузу. От этого молчания у меня внутри все сжималось и разжималось с бешеной скоростью. — у меня экзамен и пересдача.

Я облегченно выдохнул. Все не так страшно, как я уже нафантазировал себе. Уж подумал, что она сбегает, что у нее есть кто-то другой в городе и вот она уезжает к нему, а меня бросает тут. Влюбленный дурак! Это ж надо было надумать такого, что волосы у самого дыбом встают. С такой фантазией и романы можно начать писать — они встретились, он влюбился, а потом она уехала. Ля-ля-тополя, финал, слезы и много-много плаксивых песенок. Девчонки такое любят.

— Это ведь ненадолго? — спросил я, поворачиваясь и смотря на нее. В этот момент она посмотрела на меня и слегка улыбнулась.

— Неделя. — Ну это совсем немного. Но я успею соскучиться, — улыбнулся я, обнимая ее и целуя в щеку. Так по-детски вышло, но я захотел чего-то такого, да и она против не была.

Небо снова заволакивали тучи, а мы думали о том, чтобы вернуться обратно. Ну ее эту речку! Если сейчас ливанет, мы никуда спрятаться не успеем. Нас даже деревья не спасут, хотя их тут и пруд пруди… Кстати, я заметил, как трансформировалась моя речь. Из-за лексикона баб Ани и ее подружек, я начал говорить словечки, которые раньше и не знал. Вот это «пруд пруди», как услыхал его убаб Клавы, когда она про рыбу на речке рассказывала, так и все, всюду пихаю его, будто слов других нет. Или это «ля-ля-тополя» как-то баб Аня что-то прощебетала, а я как малолетний подхватил. Надо будет осенью отфильтровать свой словарный запас, еще не хватало мне того, чтобы я так всегда говорить начала. Извольте, мне такого подарка от Прохоровки не надо. Обойдусь.

Дождь все же начался, и мы успели спрятаться под высокий тополь. И если сначала дождь был маленький, то потом перешел в настоящий ливень, холодный такой, как говорила баб Аня «с бульбами!». Я так и не понял, как это, но вроде капли такие большие, что похожи на попрыгунчики, так же от земли отскакивают. Может ошибаюсь, черт его разберет.

Марина замерзла, поэтому я подошел к ней и обнял со спины, она прижалась к моей груди и так вдвоем мы и стояли под деревом. Я чувствовал как размеренно бьется ее сердце и слышал как Макс и Катя о чем-то продолжают болтать. Вот уж птицы-балаболы!

— Скажи честно, я тебе нравлюсь? — прошептала Марина, утыкаясь затылком в мое плечо.

Это что еще за вопросики такие пошли? Она прекрасно знает, что нравится. Я даже как-то говорил ей об этом. Или Марина относится к той категории девушек, которым надо постоянно напоминать? Не замечал за ней такого!

— Нравишься, — кивнул я, немного сильнее прижимая ее к себе. — очень и очень сильно.

Она ничего не ответила, но улыбнулась. Готов поспорить, что улыбнулась, но я этого не видел. Почувствовал. Мы пошли домой, когда прекратился дождь. Минут двадцать мы под деревьями точно проторчали, были мокрые и замершие, так что прогулку на речку пришлось отменить. Я надеялся, что не встречу родителей Марины. Не очень бы хотелось, чтобы они увидели меня и то, что я допустил, чтобы их дочь намокла и продрогла до нитки. Хотя из нас двоих замерзшим был я, а вот она была в моей толстовке и более-менее согрелась.

Уже дома баб Аня напоила нас липовым чаем с вареньем (от горячего молока с медом и жиром я кое как смог отвертеться), приказала принять горячую ванну и лечь под плед. «Для профилактики болячек, голубчики. Для профилактики!» — повторяла она всякий раз, когда мы отнекивались и пытались сопротивляться.

Перед сном я думал о том, что Марина уезжает и ее не будет рядом целую неделю. Всего семь дней, но почему-то сейчас мне казалось, что это сродни семи годам заточения в башне. Нет, ну точно влюбленный дурак!

========== Глава 7. Карина ==========

— Да, пап, мы уже выезжаем, — пробормотала я, зажимая телефон между плечом и ухом.

Спать безумно хотелось, но мы решили выехать намного раньше, чтобы не попасть в пробки и не приехать домой лишь вечером. Закрыв дорожную сумку, я взяла телефон в руки и продолжила слушать отца, который убедительно просил быть аккуратнее на дороге.

— Папуль, я поняла тебя. Я аккуратно езжу, не волнуйся.

— Хорошо, тогда мы ждем вас дома. Комната для девочек готова, — слышу я, и бросаю взгляд на Розу, которая, закрыв глаза, сидела на кровати. Бедняжка, просыпаться так рано она явно не способна. Я тоже люблю побаловать себя сном до обеда, но все же и с первыми лучами солнца тоже могу вставать. — Будь аккуратна, Карина.

— Так точно, Дмитрий Александрович, — улыбнулась я, а после попрощалась с папой. — Розочка, цветочек аленький, пора выезжать. В машине поспишь, — обратилась я к подруге, подходя к ней и слегка тряся ее за плечо. Она не сразу, но открыла глаза.

— И что вообще заставило меня поехать с тобой в эту твою Прохоровку?! — проворчала она с легкой улыбкой, поднимаясь с кровати.

— Любовь ко мне, — засмеялась я, а после осмотрела комнату, проверяя все ли мы взяли. — К ранним подъемам и петухам. Точнее к крикам петухов!

Судя по всему да, все вещи собраны, сумки стоят у двери, если не считать моей спортивной.

— Пошли.

Мы взяли по две сумки в руки, я еще на плечо рюкзак повесила, а Роза на голову надела свою шляпку, которую купила в Турции прошлым летом. Надо признать, к ее новой стрижке шляпка прекрасно подходила. Пару месяцев назад Роза на спор сделала себе каре, а после мы уговорили ее перекраситься в брюнетку и ей это так понравилось, что теперь она старательно поддерживает этот имидж. Забросив вещи в багажник моей новенькой машины, которую папа подарил мне прошлой осенью, я села на водительское сидение, а Роза легла сзади. Дашка, моя подруга детства, до чертиков любит ездить на переднем и следить за тем, куда именно ее везли. Странная привычка, но я не осуждаю.

— Сейчас за Дашкой, а потом сразу в Прохоровку, — кивнула я, пристегивая ремень безопасности. — Ехать долго, так что ты можешь поспать, — бросив взгляд на подругу в зеркало заднего вида, я слегка улыбнулась — Роза уже легла и закрыла глаза. Даже боюсь представить, что с ней будет, когда она окажется в деревне и папа потащит всех нас на рыбалку в четыре часа утра.

С Розой мы познакомились на первом курсе университета, точнее даже раньше. Только поступив, я промониторила списки своих потенциальных однокурсников, среди них нашла Розу Еремееву. У нас были схожие баллы и мне показалось, что с этой девчонкой мы определенно найдем общий язык. Примерно так все и получилось — я нашла ее страничку в Вконтакте, написала, а дальше все как в тумане. Мы с ней разные, даже очень. Она безумно похожа на мою сестру Маринку, такая же мадам без короны, чтоб ее. Но почему-то Роза мне ближе. Может из-за того, что она не строит из себя не пойми кого?

Я остановила машину во дворе дома Дашки, позвонила ей и вот уже через несколько секунд мне на встречу с широкой улыбкой на лице бежала девчонка. Я вышла из автомобиля, открыла багажник, помогла ей погрузить ее сумку, а рюкзак и пакет с какими-то бумагами положили на заднее, стараясь не разбудить Розу.

— Дай тебя обниму и поздравлю, — прикрикнула Дашка, а после так крепко обняла меня, что я едва на задохнулась. Даша ниже меня ростом, поэтому мне пришлось немного наклониться, но я к этому привыкла уже давно. — Не каждый год твоя подруга берет кубок города, — улыбнулась она, отходя от меня.

— Не подруга, а команда, — подметила я, снова возвращаясь в машину.

— Все мы знаем, без кого команда бы кубок не взяла, так что не скромничай, — проворчала она, пристегивая ремень и поправляя свои короткие каштановые волосы, передние пряди которых она осветлила, что выглядело очень симпатично.

Я скромничала, и это было правдой. Две недели назад закончилась моя сессия, которую я довольно неплохо закрыла — без троек, но с тремя четверками, что меня немного все же огорчило. И сразу же после сессии начались соревнования между студенческими футбольными командами за звание лучшей команды города. Всего принимало участие шесть команд — университетов и техникумов, и мы едва не проиграли в последней игре за первое место. Было безумно сложно, но мы справились. Летом нам дали возможность отдохнуть, с условием, что мы будет поддерживать себя в форме и приступим к полноценным тренировкам в конце августа. Я начала играть в футбол в конце восьмого класса, когда мне это стало действительно интересно. В то время наши с сестрой интересы слишком расходились и никаких точек соприкосновения не было. Я пинала мяч с ребятами, получала ссадины и синяки, а она покоряла парней на каблуках и в платьях, с ярким макияжем на лице. Мы хоть и близнецы с ней, но совершенно разные. Даже не верится, что мы сестры.

— Твои знают, что у тебя пол-головы будто в кровь окунули? — наклонившись ко мне спросила Дашка.

— Да ну тебя, пол-головы. Все нормально. Просто решила немного имидж сменить, — усмехнулась я, вспоминая как долго не могла выбрать каким цветом красить концы волос — красным или синим. Розовый отпал как-то сам собой. Хватит в нашей семье одной любительницы розового. Маринки, чтоб ее!

Дашка включила музыку, сделала радио немного тише и, закинув ноги на переднюю панель, начала подпевать Тиме Белорусских. Уж что не говори, но музыкальные вкусы у нас с Дашкой совпадали слишком точно, даже подозрительно.

— Ты выдыхаешь на меня пух одуванчика, чтобы я тебя не поцеловал! — протянула она, пока я барабанила пальцами по рулю. Эту привычку я обрела еще в детстве, постукивая большими пальцами по крышке стола, потом по футбольному мячу, а теперь и по рулю.

— Тише, у нас дите спит, — усмехнулась я, выезжая на трассу.

Надо признать, она была почти пустой. В нашем направлении, а вот на встречке и пушинке негде упасть! И куда они все в город летят? Лето же, надо бежать подобру поздорову оттуда, пока есть возможность.

— Да, пусть выспится, — кивнула Дашка, поворачиваясь и смотря на спящую девушку на заднем сидении. — она ж первый раз к тебе? И на все лето?! Смертница!

— Да иди ты, все там нормально, будто ты сама не из Прохоровских, — засмеялась я. — вот ты ей еще спросонья о братце своей расскажи, о бандитах и о том, что на улицу лучше после десяти не выходить, а то либо комары закусают до смерти, либо гопота местная заберет.

— А мало ли! Меня полгода дома не было, мало ли, что там стрялось. Но матушка говорит, что все на своих местах, хотя Яровой болтал что-то о новеньком парнишке. Как он сказал «симпотный, но, Дашуня, не твоего поля ягодка». Будто это блондинистая морда знает, на какой поляне я люблю ягоды собирать, — увидев пост гаишников, Дашка убрала ноги с панели и опустила их на сидение. — и вообще, как он может судить о симпотности парня, будучи парнем? Это ж как-то не камильфо!

— О новеньком и я знаю, Матвей говорил, что какой-то городской залетный с Максом Рудским приехал. Друг, брат, сват… парень? — усмехнулась я, бросая взгляд на подругу.

Уж кто как не я знает, как этот Максик задурил голову моей Дашке. Эх сколько слез он выплакивала каждую осень, когда Рудской обратно в город уезжал. Каждый раз боялась, что затопит Прохоровку и поминай как звали. Вот лишь в старших классах она про него забыла, закрутила романчик с кем-то из выпускников, в армию его провела, а потом забыла. Некрасиво вышло, зато Рудского как будто и не было. Клин клином вышибает, как говорится!

— Парень? А что, может он это… сменил север на юг? — бросив взгляд на подругу, заметила как та играла бровями, улыбаясь. — хотя даже обидно, что шанс мой упущен.

— Это сердце ее не любит! — закричала я, делая музыку чуть громче, понимая, что разговор начинает принимать не самый приятный оборот. Говорить сейчас о первой любви Дашки я желанием не горю, убила бы Рудского за все те разы, когда я успокаивала подругу. Нет, утопила бы в ее слезах. Поэтично бы вышло.

— Но зачем тогда она его целуе-ет!

Дашка подхватила и мы вдвоем начали горланить песню группы Чи-ли. Ух как же настроение резко меняется, когда кричишь любимую песню во все горло и наслаждаешься этим. Краем глаза я заметила, как проснулась Роза и что-то ворчала себе под нос, закрывая глаза ладонями.

— Проснись и пой, Розочка! — прикрикнула Дашка, а после, будто по заказу включила какую-то песню, которую я сразу и не узнала. — золотится Роза чайная, как бокал вина!

— Дурочки, — проворчала брюнетка на заднем сидении, а после сама начала смеяться и подпевать нам.

Приехали мы домой после обеда. Могли бы приехать раньше, но вляпались по самое не балуйся в пробку и проторчали там больше часа. У меня от такого сидения вся задница затекла. Захотелось на речку, поваляться на песочке…

— Принимайте дань, дурушки, — протянула Дашка, влезая в машину. По дороге мы остановились у небольшого магазинчика, купили себе мороженому и булочкам и по бутылке воды. Холодной! . Эта дорога вымотала у нас все силы и я безумно проголодалась. Сейчас душу готова продать за супчик или картошку с грибами, эх, аж слюньки потекли. Так, тормози коней, Кравцова, не хватало еще подавиться за рулем! Загнав машину в гараж, я несколько минут сидела, а после вышла из автомобиля и съежилась от резкой смены температуры. На улице безумная жара. Я будто в духовке на максимуме. Отвыкла уже от такого за все часы в прохладном салоне автомобиля.

— Ну наконец-то, а то я начинала переживать, — услышав голос мамы, я резко повернулась и бросилась к ней. Все же не видела три месяца, соскучилась. Это Маринка чуть что уже тут, а у меня тренировки, плотный график и ни минуты свободной. — Карина Дмитриевна, а что у вас с волосами?

— Здрасте, теть Вик, — улыбнулась Дашка, доставая из машины свои вещи. — вы Ярового не видели? Не пробегал тут, этот тушканчик белобрысый?

— Дарья! — укоризненно покачав головой, улыбнулась мама. — Сережу я не видела.

Мама вроде привыкла к тому, что Дашка и Сережа ведут себя как дети малые с друг другом, но каждый раз удивляется тому, как эти двое называют друг друга. Родственнички, что с них взять!? Хотя каюсь, Ярового я и сама люблю побить, уж больно он птичка гордая. До сих пор помню его «футбол для пацанов, Кравцова, а не для девчонок!» и именно эта фраза и мой гол в ворота, когда вратарем был Яровой, и являются причинами нашей не взаимной любви. Но такой милой и дружеской, что аж милость порой берет.

— Все нормально мам, просто эксперименты, — пожимаю я плечами, а после стараюсь перенести все внимание мамы со своих волос на подругу. — а это Роза, знакомьтесь.

— А ты Роза, — улыбнулась мама, переводя взгляд на Еремееву и забывая обо мне и Дашке. — а я Виктория Дмитриевна, но для тебя просто тетя Вика.

Роза кивнула и начала неловко разговаривать с мамой, явно нервничая. Мы же с Сахно пытались достать ее сумку дорожную, которая сейчас казалась неподъемным. И чего она туда напихала? Дашка так тянула за лямку сумки, что та оборвалась, а сама Дашка по инерции отклонилась назад и ударилась плечом о полку с инструментами.

— Располагайся, Роза. Чувствуй себя как дома, — протянула мама, а после отошла от двери гаража, бросая взгляд в сторону ворот. — ой, Сережа приехал, проходи, чего ж тебе стесняться.

— Здрасте, теть Вик, — с почти такой же как у Дашки интонацией, повторил Яровой.

Не услышав голоса Матвея, я нахмурилась. Неужели он не приехал просто встретить меня? В это я не верила, отказывалась верить. С Матвеем мы начали встречаться в середине девятого класса, за что Маринка невзлюбила меня пуще прежнего. Видите ли Бублик, то есть Катька Бубликова локти кусала да слюньки пускала на нового ученика школы, то есть на Матвея Лисина. И как она смотрела, когда я с ним встречаться начала. Будто кофточку розовую украла или платье со скидкой последнее ухватила. Вот Маринка и Бублик два сапога пара, кажется если бы они были родными сестрами, то я бы даже не обиделась. Нахмурившись, я вышла из гаража. И даже проигнорировала легкую улыбку мамы. Казалось, что она все еще поглощена разговором с Розой. Выйдя на улицу, я ойкнула, почувствовав на глазах холодные ладони. Подняла руки, улыбнулась, ощупывая знакомые пальцы на моем лице.

— Я соскучился, — от горячего шепота кожа покрылась мурашками, а от такого любимого и родного голоса сердце сжалось и, я уверена, даже стучать перестало.

Улыбнувшись, убрала его руки с моего лица и повернуласьк парню. Посмотрела на него и поверить не могла в то, что ближайшие два месяца я проведу дома с Матвеем. Хоть мы и учимся в одном городе, но там видимся довольно редко — каждый день, но мне мало. Мне всегда было его мало.

Вскрикнув от радости, я крепко обняла Матвея, запрыгнула на него и повисла на нем как мартышка на лиане. Мне нравилось так делать, а он и не возражал. Хоть из нас двоих Лисин больше выступает за отношения на публике, сегодня я решила сделать исключение. Уж очень я соскучилась. Видела его неделю назад, а такое чувство, будто месяцы прошли.

— Лисин, ты как всегда! Для полной эффектности не хватало салютов и оркестра, — усмехнулась Дашка.

— Ты чего? Все вышло очень даже мило. Неожиданно, — услышала я голос Розы, но сейчас мне было даже не до нее.

— Эх, бабы, что с вас взять, родимых, — за свои слова Яровой получил от Дашки рюкзаком по спине и между ними снова завязался спор.

Я снова вдыхала яркий аромат цитрусов и легкий едва уловимые древесные ноты. Этот парфюм я узнаю из тысячи, хотя многие сейчас им пользовались. Но лучше всех он подходит Матвею, будто парфюмер изготовил его специально для Лисина. Честно? Я даже не удивлюсь, если это будет так. Ну кто, скажите, кто, сможет устоять перед этими карими глазами и этой улыбочкой? Уж если я не смогла устоять, то никакой смертной это не под силу.

— Твоя мама смотрит на нас, — слышу я его шепот и снова улыбаюсь. — не думаю, что ей нравится, как я держу тебя за попу. По-свойски.

— Ничего не знаю, я слезать пока не собираюсь, — усмехнулась я, крепче обнимая его. — так что держи меня, мой сильный воин.

— Сильный? Ты прям в точку, Бэмби. Чтобы удержать тебя, нужно быть сильным, — засмеялся он. Я его слегка толкнула в грудь и спрыгнула на ноги, но полностью отойти от него не получилось. Он обнял меня за талию и прижал спиной к своей груди.

Я уже забыла, когда Матвей называл меня по имени. Стоило мне в самом начале нашего знакомства заикнуться о том, что я сотню раз пересмотрела старый диснеевский мультфильм про маленького олененка Бэмби, то прозвал меня в его честь. И мне это понравилось, хотя я все же пыталась вразумить его, что я Карина, но как-то мои аргументы не сработали.

— Давайте проходите в дом, обедать будем, — пробормотала мам, переводя взгляд с меня и Матвея на Розу, а потом на Дашку и Ярового, который теперь тащил ее сумку. По лицу было видно, что эти двое друг друга готовы прибить этой же сумкой в любой момент. Хлебом не корми, дай поцапаться!

Мама вроде привыкла к Матвею за все те годы, что мы встречаемся, но все равно всякий раз я чувствовала себя немного неловко. Как-то неуютно что-ли. Будто мне пять и меня засекли за кражей шоколадок.

— А-нет, теть Вик, мы это отобедали уже, — почесав затылок, пробубнил Ярокой. Одной рукой он крепко держал сумку Дашки, другой взъерошивал свои до жути светлые волосы. Блондинчик, чтоб его!

— Никаких возражений, я что зря у плиты стояла, — отмахнулась мама и быстрым шагом направилась в сторону дома.

Вот же артистка! У плиты она стояла! Моя мама, на минуточку солистка вокальной группы в местном ДК, терпеть не могла готовить. Именно поэтому она так быстро свыклась с тем, что бабуля к нам частенько в гости захаживала, а потом и вовсе перебралась. Так и живет с нами последние пять лет. Правда «живет с нами» — громко сказано. Отец сломал старенький забор бабули и сделал один большой и новый, соединяя тем самым два участка — наш и бабушкин. Так и осталась ее избушка, что-то новое строить она не хочет. Привыкла к своему родному, говорит.

— Правда, Виктория Дмитриевна, мы с Серым ко мне домой заскочили. Мама там пробует греческую кухню, вы ж ее знаете. Как что-то втолдычит себе, так пока все не переготовит, не успокоится, — усмехнулся Матвей утыкаясь подбородком в мое плечо.

— Даже не думай, что я тебя сейчас отпущу!

— Какая там греческая кухня? — воскликнула Дашка. — я тут давилась бургерами всухомятку, а ты салатики наяривал? Нелюдь ты, Яровой, вот ты кто!

— Да ну тебя, сама свое барахло тяни до избушки своей на курьих ножках, — проворчал парень, но сумку не отпустил. Знает же, как отец Даши рассердится на него, а его Яровой боялся как огня. Серьезно, он своего отца так не боялся, как дядю родного.

В итоге с горем пополам мальчики остались с нами, мы все разместились на летней веранде на заднем дворе. На улице было чертовски жарко, хотя тут было прохладнее и даже свежо. Приняв душ, я переоделась в легкий ярко-желтый сарафан с шортами и карманами, как же без них, родимых. Волосы были еще влажными после душа, я их даже не расчесала. Пусть так, они у меня самостоятельные — сами высохнут, сами в порядок себя приведут. Я не Маринка, до леди мне как до Китая раком ползти.

Бабули дома не было, поэтому мы с девочками быстро накрыли на стол и сели кушать. Надо признаться, я действительно проголодалась. Очень и очень сильно. Тарелочка грибного супа влилась в меня так быстро, что я даже опомниться не успела, а она пустая. Матвей сидел рядом со мной, а рядом с ним Яровой свою пятую точку приземлил. Так получилось, что напротив него сидела Роза и то и дело поглядывала на него. Уж я то это заметила, даже не знаю, как Дашка еще это не просекла. Яровой же сидел так, будто ничего не происходит — и не его тут так нагло разглядываю. Было бы шо разглядываться там, етить колотить! Чучело заморское на ножках.

На следующий мы всей компанией собрались на речку, только Матвей и Яровой обещали подъехать уже к месту. Матвею папу позвонил и тот быстро собрался и, захватив друга, попрощался, перед этим обняв и чмокнув меня.

С девочками мы собрались быстро, Дашка все еще было у меня, хотя ее вещи Яровой уже домой завез. Я не переодевалась, а вот Роза принарядилась — платьице надела, волосы уложила, стрелочки нарисовала — ну модель, что с нее взять! Познакомь я ее с Маринкой и все, поминай подругу как звали!

— Зайдем в магазин? Я щас умру, если не куплю себе колу, — протянула я, наслаждаясь свободой от специального питания.

— Колу? Она ушла в отрыв, туру-ту-ту-ту-ру-ру, — пропела Дашка, за что получила от меня недобрый взгляд, а в последующем смех.

Мы вышли из дома, попрощавшись с мамой и бабулей. Папа еще был на работе, улаживал какие-то проблемы районного уровня. В это дело я никогда не влезала, не мое. Особенно все, что касалось финансов. Это дело я жуть как не люблю, а вот юридические вопросы обожаю до чертиков. Из-за этого и поступила на юридический, а дальше куда… а черт его знает.

По дороге к речке я встретила так много знакомых лиц, что показалось, будто я никуда и не уезжала. Ну серьезно. Все меня помнят, болтают так, будто мы виделись вчера в парке или во дворе мяч один пинали. Правда надо признать, мяч пинала я почти со всей деревней. В основном с ее мужской половиной. Ну не виновата же я, что только мальчики любят в футбол играть?

Когда мы подошли к магазину, то я осталась снаружи, а девочки зашли внутрь. Я писала сообщение однокурснице и не хотела прерывать, мало ли, может мысль ускачет моя. Я пыталась ей объяснить одну тему по гражданскому праву и справлялась я отнюдь неплохо, во всяком случае она что-то да понимала. Вот только я хотела начать говорить об ответственности за нарушение гражданских прав, как кто-то резко обнял меня за плечи и притянул к себе. От неожиданности я отправила голосовое сообщение раньше времени, с моим возмущенным «эй» в конце.

— Ты берега не попутал? — ворчу я, пытаясь оттолкнуть от себя этого паренька. Руки мне не знакомы, отличительных признаков нет, парфюм тоже не известен. Ну и что это за фрукт такой свалился на мою голову?

— Почему не предупредила, что вернешься раньше? — услышала я довольно приятный голос позади себя. Хотя таким приятным его обладатель мне не показался. Уж слишком резкий тип.

— А вы собственно кто? — кое как оттолкнув его от себя, проворчала я. Спрятав телефон в карман желтого комбинезона, я внимательно оглядела парня напротив — высокий, худоват, но неплохо сложен и скулы у него хороши, ад и на мордочку симпатичен. И чего ему от меня только надо?

— В смысле кто? — растерялся он, осматривая меня, будто это я его знаю не один десяток лет. Да откуда он вообще на мою голову свалился? — я Сережа.

— Шо ни рожа, то Сережа, — протянула я, едва сдерживая улыбку. Почему-то именно сейчас вспомнился Яровой и несколько ребят с потока. Мало ли мне что-ли Сереж в жизни? — так и зачем я тебе, Сережа, нужна? Мы ж не знакомы.

— Я… я кажется обознался, — пробормотал он, а после еще пару раз посмотрев на меня, направился в противоположную от магазина в сторону. Мда уж. Выглядел он как-то растеряно, будто он мой братец, а я его не признала.

Встряхнув головой, постаралась забыть об этом парне и дождаться подруг. Вот почему, обознался он, а голова теперь от мыслей всяких болит у меня?

========== Глава 8. Сережа ==========

Я безумно обрадовался, услышав голос Марины около магазина, куда меня отправила баб Аня. У нее закончился уксус, а ей срочно-обморочно нужно было решить вопрос с огурцами или с чем-то еще. Я уже запутался в том, что она закатала, а что только планировала. И куда только ей столько? С виду же хрупкая бабуля, а на кухне суетится так, будто у нее кмс по тяжелой атлетике. Так банками орудует, что загляденье.

Подойдя к девушке, я обнял ее. Сейчас она пахла иначе. Сменила духи? Неплохо, но как-то непривычно. От нее теперь пахло осенью, морской прохладой и уютным вечером. Какао! Точно я мог почувствовать запах ароматного горячего шоколада, стоило мне только сильнее прижать ее к себе.

— Ты берега не попутал? — от того, что Марина умела говорить так, я удивился. За все время, что мы провели вместе я ни разу не слышал, чтобы она ругалась. Черт, она даже слово «блин» не говорила, одни «блинчики», да «оладушки». А тут такая неоднозначная фраза, да и интонация та еще… многозначительная.

— Почему не предупредила, что вернешься раньше? — спросил я, постепенно выпуская ее из своих объятий. Только сейчас заметил, что она немного сменила имидж. По правде сказать, мне сейчас нравилось даже больше, чем было раньше. От этого розового и ее различных оттенков уже рябило в глазах, а тут такой желтый, яркий и прям слепит. Будто смотрю на солнце, даже жмуриться приходилось. Да и с волосами она поработала, эти красные концы выглядели очень вызывающе, но не на ней. Марине они добавляют изюминку.

— А вы собственно кто? — улыбка с моего лица сошла сразу же, как только она снова открыла рот. Эм… что значит это все? Не прошло и недели, а я уже «вы собственно кто»? Что за черт его дери через колено? В такие моменты понимаю, что бабуля Аня правильно пополняет мой словарный запас. Без него эмоции просто так не выразишь. Без брани!

Дальше разговор я помню смутно, помню как она держалась, чтобы не засмеяться и ее «шо ни рожа, то Сережа», слова о том, что она меня знать и не знает…

Мне стало так обидно, что я даже не захотел продолжать разговор. Сказал, что обознался, мысленно выругался, ярко так, и пошел домой. Уксус еще этот забыл купить и пришлось пилить к ларьку на другой улице. Здесь я находиться не хотел. Если это Марина решила так пошутить, то шутка провалилась. Я обижен! Да что там обижен, я… Ни черта! Признай Синица, что если она сейчас встретится мне на пути, скажет, что это все шутка и она правда раньше вернулась, то ты забудешь все ее слова и обнимешь ее крепко-крепко. Да что там! Я растекусь как мороженко на солнышке, буду прыгать вышел облаков, авось наскочу на какой-то самолет и погибну смертью храброго влюбленного дуреня.

Но Марину я не встретил ни тем же вечером, ни на следующий день. Я даже позвонить ей не мог, тут же сеть никудышная. А новую симку я брать не стал. Пустая трата денег, учитывая, что она мне в жизни больше никогда не понадобится. К тому же Марина бы сама нашла возможность связаться со мной, если она все же в Прохоровке? А может тогда то была не она и я действительно обознался? Ага, уже. Ну ты, Синица, придумал!Это была Марина. Точно она. Немного в другой одежде и с прической, но она. Даже голос тот же. Но не может же быть в этой деревне две одинаковые девушки, только если не…

«Он встречается с ее сестрой» — в моей голове проносился голос Рудского, когда мы с ним возвращались домой после вечернего купания в речке. Вспоминались все слова Марины о некой сестре, о которой она не горела желанием говорить. Почему?

— Максмилиан! — крикнул я и побежал прочь из своей комнаты. Отправился на поиски друга и нашел его не сразу. Он стоял за домом и мыл банки на вишневый компот. Надо признать, баб Аня была права. Уже за все время, что я тут, она в четвертый раз варила этот компот и постоянно вкус получался разный. — Макс! А вот ты где…

— Ты чего разорался на весь двор? Соседей пугаешь, — проворчал он, убирая чистую банку на стол. Он взял другую и начал мыть. Со стороны его движения выглядели очень красиво, отточены до идеала. — помог бы лучше, я тут за двоих горбачусь, пока ты… а ты чем занимался там, кстати? — улыбнулся он, поднимая голову и смотря на меня. Играя бровями, Макс едва держался, чтобы не заржать. Уж я этот взгляд узнаю.

— Иди ты!

— Сам иди. Ко мне ближе. Банки будем мыть.

— Да погоди ты со своими банками, — отмахнулся я. Подойдя ближе я сел на старое бревно, на которое был брошен какой-то платок и мокрое полотенце.

Взяв его в руки, я стал сжимать его пальцами, выжимать воду и пытаясь настроиться на самый странный вопрос в своей жизни. Я не знаю почему, но мне вдруг показалось, что если у Марины и есть сестра и та о ней не говорит, то значит у них вообще отношений нет. Они сестры на бумаге, но не в жизни. Такое бывает и это не самое приятное. И я не видел их совместных фотографий. Что если… да и эта девица, которая так похожа на Марину, будто это она и есть. Только немного другая, измененная. То ли в лучшую сторону, то ли в худшую.

— На те! Сел он, барин писанный! Ты мне помогать будешь, дармоед? — проворчал Макс, но я его слова пропустил мимо ушей.

— У Марины есть сестра? — сжимая руками полотенце, спросил я. — ну та, о которой не говорят? Ну ты понял.

— Ага, местный Волад-де-Морт, — смеется он. — есть, — нехотя кивнул Максим, продолжая мытье банок. Осталось ему не так много, около шести штук еще. — а тебе зачем?

— А она старшая или младшая? — продолжил я допрос, стараясь вести себя спокойно. — как она выглядит?

— Она тебе так и не рассказала? — вздохнул Макс, убирая банку с пятном на стенке на стол. Вытерев мокрые руки о шорты, он сел на траву, поджимая под себя колени. — у них отношения слишком… слишком напряженные, Синица. Хотя я уже и не помню из-за чего там все началось-то.

— Так ты мне расскажи, что знаешь, — прошу я, смотря на него. — я вчера видел девчонку — копию Маринки, которая меня знать не знает. Да она меня там чуть на три веселых буквы не послала!

— Карина, — кивнул Макс, но увидев мой непонимающий взгляд, продолжил. — ты познакомился с Кариной Кравцовой, близняшкой Марины твоей.

Нервно сглотнув, я готовился слушать дальше, но Макс больше ничего не говорил. Я же так погряз в своих мыслях, что едва не потерялся в них. Близняшка? И когда я должен был узнать об этом? А может никогда? Ведь мы оба не были точно уверены в том, что наши отношения продолжатся осенью. Хотя такой факт как сестра-близнец определенно был важен. А если бы я их перепутал раньше и поцеловал? Да я ж себя бы не простил за это!

— Карина Кравцова, — кивнул я его словам. Опомнился я лишь тогда, когда Макс поднялся и продолжил мыть банки. Молча. — дурдом какой-то. Это ж… это ж жуть какая-то. Сестра. Близняшка. У меня в голове не укладывается.

— Тут ничего страшного нет, мой юный друг, — Максим поднял руки с банкой вверх и, сощурив глаза, пытался на солнце понять, есть ли на ней еще пятна. — просто небольшой секретик. Ты ведь тоже ей не все рассказывал…. хотя у тебя и секретов-то нет. Ты открытая книга, маленькая такая, читай-не хочу!

Проигнорировав его слова, я снова мысленно вернулся к моей встрече с Кариной у магазина. Как она смотрела на меня, будто видела впервые в жизни. Так и было, только вот ее лицо — копия Марины и мне будет слишком сложно игнорировать существование одной Кравцовой, когда я как дурак влюбился в другую.

— Когда Маринка возвращается? — спросил Макс, заканчивая с банками и вытирая руки полотенцем. — поговори с ней об этом. Уверен, она сможет все объяснить…

— В конце недели и я не знаю, как с ней говорить об этом. Типа «хэй, привет, я тут видел твою сестру на днях, симпатичная. Познакомишь?» или «не знал, что у тебя есть сестра, милашка такая». Как мне с ней говорить об этом, Макс?

— Ну тогда не говори, — пожимал он плечами. Вот чудной! То говори, то не говори, советник, черт его за ногу.

— Я пойду пройдусь, — поднявшись и отряхнувшись, осматриваюсь по сторонам. — к ужину вернусь. — Щас же только обед, — усмехнулся он.

— А я к ужину вернусь, — отмахнувшись от него, спрятал руки в карманы и пошел к калитке.

Галчонок увязалась за мной, весело лая и так и наровила ухватиться за мои кеды. Я бы с удовольствием поиграл бы с ней, но сейчас вовсе не в настроении. Выйдя за калитку, я осмотрелся по сторонам. В это время собака выскочила за мной и мне пришлось тратить минут пять, чтобы поймать ее и закрыть во дворе. Вытерев руки о шорты, я решил пойти на речку. Погода была неплохая и там должно было быть не так жарко, как здесь, к тому же людей было не так много. В такое время все находились либо дома, либо на работе, а я, — редкий экземпляр, плелся по пустынным дорожкам Прохоровки в сторону реки с комарами. Там они кстати были круглосуточно, хотя и не кусались.

На полпути я зашел в магазин, купил бутылку минералки и выпил половину сразу же. Поставив бутылку на землю, достал из телефона наушники с телефоном и оставшуюся дорогу шел под мелодичный голос Макса Барских. Хотелось наплевать на все и подпевать ему, кричать о том, как все достало и как сложно жить, хотелось собраться и уехать обратно в город и провести остаток лета в квартире, выпивая и тусуясь в клубе каждую ночь. Но я должен был дождаться возвращения Марины и поговорить с ней, во всяком случае обсудить то, какого лешего она проигнорировала в рассказе о себе собственную сестру. Эту Карину, пропади она пропадом!

Она симпатичная.

Конечно, симпатичная, идиот. Они ж близняшки! Но в ней было что-то особенное. Другой взгляд, россыпь веснушек, которую она не замазывала тональником, а явно гордилась ею. И волосы, ей определенно шел этот красный цвет, добавлял ей изюминки. Да и макияжа у нее не было, даже туши или блеска, она была такой чистой и и невинной одновременно вредной, что у меня в голове никак не укладывалось, кто она такая вообще. Я не сразу поймал себя на мысли о том, что мне интересно узнать, какая она… эта Карина. Что любит, чем увлекается, как проводит время, кроме того, что встречается с Лисиным. Я то думал, что с таким типом может встречаться лишь расфуфыренная девчонка с силиконом, тоной косметики и прочей лабуды, на которую, такой как Лисин, клюет. Но я ошибался. И чем же тогда она его зацепила? Или может они встречаются для видимости? Может теперь и отношения больше переросли в дружбу и все это фикция? Аааа, как кружится голова!

Я остановился в парке, в котором было небольшое футбольное поле. Старенькое, но поддержанное в неплохом состоянии. Со стороны доносились крики, ругань и громкий хохот. Я услышал его даже сквозь наушники, это ж надо какие громкие!

— Куда ты бьешь, ошибка природы? — слышу я женский голос и останавливаюсь. Неужели тут девчонки играют в футбол? Удивлен. Во всяком случае в городе я таких редко встречал. Кто ж хочет с синяками ходить.

— Иди к черту, милированная! — слышу я мужской голос и удивляюсь еще сильнее. Осмотревшись, поворачиваюсь и иду в сторону футбольного поля, сгорая от любопытства. Уже там я вижу футбольное поле, находящиеся в тени деревьев, а на нем парней и девчонок в форме или обычной спортивной одежде, пинающих мяч между собой с безумным возбуждением и интересом. Мысленно я разделил и на две команды — парней и девушек. К тому же паренек рядом со мной помог мне в этом.

— Кравцова против Лисина, — пояснил он. — интересная игра. Они на поле друг друга не жалеют, красавцы!

Усмехнувшись, я оставил наушники висящими на шее, а сам снова посмотрел на поле. Не трудно было узнать Карину среди остальных девушек. Она бегала на поле в желтой футбольной форме со своей фамилией на спине и двумя длинными косичками, концы которых были красными. Другие девушки были в голубых или зеленых обычных спортивных майках, но была и еще одна девчонка в желтом и стояла она на воротах. Волосы завязаны в короткий хвост на затылке, на лице безумная улыбка, она прям наслаждалась игрой, как и сама Карина. Я не мог развидеть в ней Марину, хотя они были разными. Абсолютно. Но у них было одно лицо, одни глаза и голос, а этого было достаточно, чтобы я начал открыто пялиться на нее.

Толпа ревела и поддерживала игроков, выкрикивала кричалки и кто-то частенько ругался матом так громко, что у меня уши закладывало. Спрятав руки в карманы шорт, я внимательно следил за игрой, точнее за Кравцовой под номером десять. Эта красная цифра на ярко-желтой футболке впилась мне в память моментально. Ничего не видя на поле, я даже не слышал ничего, что кричали рядом.

— Обводя ее, я те говорю!

— Отвали, сам знаю!

— Да че ты там знаешь, куропатка на ножках!

Казалось, что весь мой мир сфокусировался вокруг странноватой копии Марины, вокруг этого желтого цыпленка с десяткой на спине. Она быстро передвигалась по полю, играла умело, даже слишком для девчонки. На секунду мне показалось, что она знает не только правила футбола, но и как в него играть. Нет, чушь! Она сестра Марины, а та точно не осведомлена в подобных играх. Но ведь Карина, это вовсе не Марина. Они разные. И почему это одна из них не может играть в футбол…

Когда она забила мяч в ворота противоположной команды, я услышал ее звонкий смех, ее улыбку и то, как к ней подбежали некоторые девочки из команды и обняли ее. Смотря на нее, я попытался надеть на нее малиновый сарафан, ободок и босоножки на каблуке, вовсе не получалось. Малиновый ей вовсе не подходил, как и ободки. Нет, это далеко не Марина… и прекращай пялиться на нее, в конце-то концов!

========== Глава 9. Карина ==========

— Команда лузеров покупает королевам этого вечера сок и огромную пиццу, — протянула Дашка, когда мы покидали футбольное поле. — слышал, Яролузер?

— Дашок, иди к черту, — отмахнулся парень, вытирая пот с лица.

Когда Матвей предложил поиграть командами на местном поле, то я долго думала над этим, но в итоге согласилась. Это ведь будет обычная тренировка, только с призом на кону и более сильными противниками. Игры с девочками никогда не были слабыми, мы тоже можем бахнуть так,что искры из глаз посыпятся, но вот у мальчиков все же физическая сила больше. Уж как говорится, женская сила в красоте, а мужская в мышцах? Ребят из команды Матвея я знала с детства, а их сильные и слабые стороны смогла узнать в то время, когда только сама начинала играть. В середине девятого класса. Так, например, я узнала и запомнила, что Яровой абсолютно не умел бить правой, и я, как честная леди, пользовалась этим.

— Мы просто вам поддавались, — услышала я от рыжеволосого парня и резко остановилась. Матвей приобнимал меня, когда мы покидали территорию поля и я почувствовала, как его рука сжалась на моей талии.

— Поддавались или играли по максимуму? — повернулась я к нему, приподняв подбородок. Смотря на него немного сверху вниз, я чувствовала небольшое, но превосходство.

— Не кипятись, Кравцова. Вы победили, тебе этого мало? — Пашка, местный раздолбай, перевесил свою футболку через плечо и теперь щеголял перед нами лишь в шортах. Он был сегодня вратарем и успешно провалил эту миссию.

— Я за честную победу. И если кто-то уверен в то, что вы, мальчики-зайчики, поддавались нам, то ваша правда. Правда проигравших, — последнее слово я протянула с улыбкой на губах, чем до жути взбесила друзей Матвея. Так даже лучше, будут знать, как носы задирать. Нашлись мне тут, боги футбола и повелители мяча.

Больше мне никто ничего не сказал, и мы молча разошлись по домам. Эта небольшая перепалка настроение мне не испортила, но неприятный осадочек остался. Вот уж удумали! Поддавались! Ну я им покажу еще, кузькину мать.

Я чувствовала как форма противно липла к телу, как выбившиеся волоски щекотали шею и лицо. Вот это все портило мне настроение, хотелось скорее принять душ, освежиться и снять наконец мокрую и пропахшую потом одежду. К счастью, жили мы не так далеко от футбольного поля, поэтому решили с Матвеем дойти пешком ко мне, а потом уже поехать с ребятами на речку и отметить нашу победу и их поражение. Точнее они будут отмечать, а мы составим им компанию.

На игре было слишком много девчонок, даже обидно стало. Конечно, все парни щеголяли своими торсами, постыдились бы! Один другого краше и, если у Матвея или у того же Ярового с внешним видом все очень даже хорошо, то у некоторых, как например у Петрова, пузико-то свисало. Выглядело это мягко сказать не очень привлекательно, не камильфо!

Розка прям поедала Ярового взглядом, а Дашка будто не замечала. Конечно, кто ж заметит такие взгляды в сторону своего непутевого братца, когда видишь ты его все еще десятилетней дылдой блондинистой? Но я заметила и мне это не понравилось. Неужели нельзя выбрать кого-то, кроме Ярового. Он же… ну он же такой…

Сама я не лучше, заметила посреди игры того парня, который нагло обнял меня у магазина и всю игру не могла потерять его из виду. Он будто преследовал меня, постоянно ловила на себе его изучающие взгляды. Кто он вообще такой? Милый странный парень, с привлекательным взглядом и голосом. Нет, выбрасывай эти мысли из своей головы, Кравцова. Матвей. Лисин. Лисин. Матвей. Думай о нем, ты ведь его любишь, ведь любишь? А когда любишь другие не могут нравиться, это неправильно. Для тебя же любая симпатия на стороне уже измена, я даже о поцелуях не говорю. Там все, туши свечу — бросай гранату!

— Встречаемся в шесть на речке! — крикнула нам Дашка, уводя Розу к себе. Рядом с ними плелся Яровой, о чем-то весело рассказывая и хохоча. Другие ребята разошлись по своим домам, попрощавшись. Мы с Матвеем пошли к нам домой. Во-первых, так было проще, а во-вторых… так было намного проще. Его машина была припаркована у нашего дома, к тому же мама всегда рада видеть его унас в гостях. Порой мне кажется, что его она любит уже сильнее, чем меня. Хотя Маринку я в этой любви не переплюну, мамина любимица!

После душа я уснула. Вот я слушала музыку на фоне, перелистывала в сотый раз какой-то журнал, в котором мелькала фотка Маринки, а потом бац и уснула. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Матвей лежал рядом, что-то читал в телефоне, но когда я проснулась, то убрал его в сторону. Улыбнувшись, он что-то мне сказал, но я не сразу поняла и попросила повторить.

— Говорю, что ты соня, — засмеялся он, переворачиваясь на бок и смотря на меня. — выспалась? — в ответ я лишь кивнула. — вот и славненько. Планы с речкой еще в силе?

— Да, только чуть позже. Мне нужно проснуться.

— Ну сейчас половина шестого, времени у тебя вагон, — протянул он, потягиваясь и закрывая глаза. — знаешь, а ведь он не прав. Все честно было.

— Ты о чем?

— Об игре. Вы нас честно уделали, хотя, каюсь, я так часто нагло пялился на тебя в этой твоей форме, что удивлен, как мы еще с таким небольшим отрывом проиграли, — открыв один глаз, засмеялся он.

— Подхалим, — стукнув его в плечо, усмехнулась я, а после поднялась с кровати и поплелась в ванную, оставляя Матвея на кровати.

Переодевшись в светлую майку и шорты, я накинула на плечи кремовую рубашку на случай атаки комаров, которая очень даже могла быть. Вечер же совсем уже. На речку мы приехали позже всех, хотя меня это мало волновало. Одна из машин уже стояла недалеко от берега, чья она именно я не знала. На самом пляже уже было довольно шумно, я узнавала несколько голосов. Среди них четко слышала Дашку и Розу, значит они определенно там. И Яровой следовательно тоже. Хотя наши с ним перепалки стали уже не столь вражескими, столь дружескими.

— Не помешали? — спросил Матвей, когда мы подошли к компании, которая постелила на песок несколько одеял.

Я видела несколько бутылок воды, пакет с фруктами и пачек шесть чипсов самых разных вкусов. В небольшом черном пакете около Ярового наверняка было пиво, но судя по тому, как много тут было парней, они взяли немного. К тому же Лисин пить не планировал, свою машину он мне и в трезвом уме не доверит. Уж это я знаю.

— Помешали, — со смехом ответил Пашка, один из ребят, который играл в команде Матвея.

— Мы старались, — пробормотала я, снимая босоножки и ступая босыми ногами на теплый песок. Это самое приятное чувство, каждая песчинка так впивается в кожу, заставляя глупо улыбаться и радоваться. Главное сейчас не наткнуться на какую-нибудь стекляшку или палку, чтобы не загнать занозу.

Подойдя к одеялу, я села на свободное место, а Матвей сел на бревно, лежавшее рядом. Протянув ноги, я, закрыв глаза, улыбнулась и тихо простонала от невероятного счастья. Вечернее солнце нежно ласкало мою кожу, чувствовала как переливаются волосы и настроение мне не могло испортить даже то, что я слышала комаров. Чем-то мазаться и брызгаться я не хотела, потом буду чесаться, как умалишенная.

— … первая пошла, — крикнул кто-то, а после я услышала плеск воды, визги и смех. Открыв глаза, увидела как одну девчонку ребята бросили в воду. Среди них был Пашка и кто-то еще, кого я со спины не могла узнать. — а второй будет у нас… Дашечка, солнышко наше полторашное!

— Только попробуй, гад такой. Только подойди ко мне, — смеясь, проворчала Дашка, резко поднимаясь с одеяла и убегая по песку от парней.

Она сидела рядом, поэтому ее место быстро занял Матвей. Я смотрела на то, как она убегала от брата и попала в лапища другого парня. Тот быстро подхватил ее, перекинул себе на плечо как небольшой мешок с картошкой и вместе с ней прыгнул в воду. Снова послушался оглушительный визг, а потом набор отборной брани в исполнении Дарьи Сахно.

— Ты вроде не собирался пить, — заметив в его руках открытую бутылку пива, произнесла я.

— Я не пью, а выпиваю, — сделав глоток, ответил он. — обещаю не плавать, не садиться за руль и не приставать.

— Хорошо, так уж и быть, последний пунктик можно исправить, — смеюсь я, взъерошив его волосы.

Рядом с нами девчонки начинали убегать от парней, которые ловили их и бросали в речку. Я следила за тем, чтобы на эту удочку не попалась Роза, у нее точно будет истерика. Но она садела рядом с мокрым Яровым и что-то внимательно слушала, улыбаясь. В одно мгновение передо мной возник Пашка, весь мокрый, как карась в пруду. Смотря на меня странным взглядом, который мне никак не нравится.

— Я помню, что мадемуазель Кравцова плавает как лук в супчике, никогда не тонет, лишь всплывает, — улыбнувшись, Пашка отмахнулся от собственных слов и побежал к воде, прыгнул в нее и пропал из моего поля зрения. Вынырнул он уже через несколько секунд, довольный и счастливый.

Мы пробыли на речке еще несколько часов, встретили закат и ушли лишь тогда, когда на противоположном берегу появилась шумная компания ребят из дачного поселка. Судя по громким голосам были они далеко в нетрезвом состоянии, а с такими связываться лучше не стоило. Себе дороже! Мы расселись по двум машинам, точнее расселись только водители и те, кто сидел на переднем сидении, а сзади все были набиты битком и сидели кто где мог. Я даже слышала, как кого-то затянули в багажник, но сама не видела.

Я сидела за рулем, Матвей рядом на пассажирском, а позади творился настоящий бедлам. Я насчитала человек шесть, но могла ошибиться и кого-то пропустить. Видела белобрысую макушку Ярового, рядом с ним, а точнее на нем, сидела Роза, а рядом с ней уместилась Дашка, ее ворчливый голос ни с чем не спутать. Вроде был еще Пашка и еще один парень, возможно тот юноша, прыгнувший с Дашей в воду. Удивлена, как она позволила ему сесть рядом, а не утопила в реке несколько часов назад.

— От винта, товарищи! — услышала я, когда завела двигатель. Бросила взгляд в зеркало заднего вида и мысленно приготовилась испепелить взглядом того, кто посмел сказать столь любезные слова в мой адрес. Но к несчастью для меня, я так и не смогла узнать, кто это сказал.

— Кравцова, только не гони! Я за свой желудок не ручаюсь.

— Мы поехали, фантастиш!

— Не волновайся, Пашка, сейчас прибудем в лучшем виде. Моргнуть не успеешь, а уже дома.

— А вот это не надо. Мне плохо моргать, все крутится, — протянул Пашка и, судя по всему, открыл окно и вытянул голову в него. Главное, чтобы все прошло хорошо. Главное, чтобы никому не стало плохо, иначе от такой вони мне самой станет не по себе.

— Крутится, вертится шар голубой, — затянула Дашка. Точнее завыла, но никто ей об этом не говори, — крутится, вертится над головой. Крутится, вертится, ой, прости господи, как заводной. Что ж это, где ж это, боже ты мой!

— Господи… Боже… Кравцова, тормози, не довезем.

Резко ударив по тормозам, я поставила машину на аварийку и в следующую секунду из машину сначала выскочил Пашка, а потом и тот самый парень. Сморщившись, я старалась не смотреть на них и не слушать, лишь надеялась, что они закончат свои испражнения раньше и мне не станет плохо. Странный все же у меня был организм, я могла смотреть на кровь, на разные гадости, на сотни жучков и опарышей, но от одного лишь звука или взгляда на то, как кого-то рвет… и все, дамы и господа, мне плохо.

— Я с ними побуду, а ты девчонок отвези. Яр, на выход! — поцеловав меня, Матвей вышел из машины, следом за ним последовал недовольный Яровой. Еще бы, его отвлекли от милой беседы с Розой. Или они настолько глупы и дурны, что думали, я ничего не услышу? Забавные.

Как и договаривались я довезла Дашу до ее дома. Даша долго не выходила из машины, потому что не могла найти ключи от калитки, но в итоге все же попрощалась и бодрой походкой пошла домой. Оставшись с Розой наедине, я поехала обратно к ларьку, у которого оставила ребят. Уже по пути туда Матвей написал, что они пошли пешком и волноваться не стоит. Выругавшись, я развернулась и поехала домой.

— У Сережи кто-то есть? — спросила Роза, когда я заехала в гараж и вышла из машины. Она вышла следом за мной, поправляя футболку. В доме уже не горел свет, значит родители спали или спала лишь мама, а отец все еще был на работе.

— У него есть мозги, но пользоваться он ими не научился, — ответила я, подходя к входной двери. Поднимаясь по ступеням, я чувствовала как песчинки противно впились в ноги. Сейчас это не казалось столь приятным как тогда на берегу.

— Ты понимаешь о чем я, — недовольно ворчит она, сложив руки на груди. — у него есть девушка или просто кто-то, кто нравится ему?

— А с какой целью интересуетесь, Роза Вениаминовна? — с улыбкой спросила я.

Открыв дверь, повернулась к подруге и быстро перестала улыбаться, увидев ее озадаченное лицо. Твою ж через поясницу, она втюрилась в Ярового, будто не он это, а Ален Делон в лучшие его годы. Хотя, надо признать, он и сейчас выглядел очень даже ничего…

— Просто скажи, есть или нет…

— Да нет у него никого, во всяком случае я не знаю, — вздохнула я, подходя к подруге, которая застряла в дверном проеме и приобнимая ее за плечи. О том, что Яровой несколько лет бегал за Маринкой, я решила умолчать. Мало ли, как на это отреагирует Роза и возможно симпатия Ярового к моей непутевой и родной уже прошла.

— Хорошо, — прошептала Роза, а после, будто опомнившись, взглянула на меня совершенно другими глазами. — только никому не говори. Ну о том, что я спросила у тебя о нем.

— Не волнуйся, я буду молчать. Ну, если меня будут пытать, то я возможно сдамся, чтобы мое юное тело не повредили, — улыбнулась я. — оно слишком хорошо для пыток, не находишь?

Улыбнувшись, я потянула ее в дом, а после закрыла дверь на ключ. В голове все еще не укладывались события сегодняшнего дня — тот парень на игре, который постоянно пялился на меня, неплохой вечер на речке и открытая и взаимная симпатия Ярового и Розы. Вот уж не думала, что такой утонченной натуре по душе такие кадры, как этот тип. Отмахнувшись от этих навязчивых мыслей, я пошла в душ, стараясь смыть с себя не только песок, но и все странное, что лезло в мою голову.

========== Глава 10. Сережа ==========

Баб Аня снова встала слишком рано, точнее мне кажется, что она и не ложилась спать. Под моим окном что-то разбилось, что и заставило меня проснуться. После я услышал охи и вздохи бабули, а затем и ее крики баб Клаве, чтобы та наконец приструнила свою кошку облезлую, а то жизни с ней нет. По правде говоря, кошка действительно был далеко не красавицей, но по словам той же баб Ани, являлась первой охотницей на улице. Забавно.

Мы снова завтракали под яблонями в саду. Я, честно признать, даже привык к этому. Эх, сейчас бы каждый день просыпаться, но высыпаться, завтракать в тени яблонь. Тут главное, чтобы яблоко на голову не упало, как это произошло вчера с Максом. Это было так смешно, что я не сдержался и заржал как конь, еще и чаем подавился. Потом Макс хохотал с меня, а баб Аня лишь сидела и качала головой, стараясь сдержать улыбку.

— Голубчики, сгоняйте-ка к Василине, она тут близохонько живет, — попросила баб Аня, поднимаясь и начиная убирать со стола. Макс вызвался помочь, но нам лишь сказали отдохнуть и до конца выслушать ее просьбу. — у нее на участке персики. Огромные такие, как весь мой кулак, — для пущей правдоподобности бабуля сжала руку в кулак и показала нам. — вот такие! Она дает мне два ведра этих персиков, а вы оттащите ей два ведра яблок.

— Бартер, — кивнул я, улыбнувшись.

— А? Чего говоришь, Сереженька?

— Да говорю, когда идти, баб Ань?

— Да вот щас и идти. Тут на улицу Прохора, пусть земля ему будет пухом, выйдете и там увидите дом их. Большой такой, Максик знает.

Максим никак не прокомментировал это «Максик», а лишь кивнул. На секунду мне показалось, что он в каком-то смятении или что-то такое, но эта эмоция быстро пропала с его лица. Будто и не было ее вовсе. Ну раз знает, тогда все хорошо. Оттащим эти яблоки, заберем персики и будет баб Аня дальше варенье крутить. На сей раз из персиков. Не припомню, чтобы когда-нибудь ел что-то подобное, поэтому мне до жути интересно, что ж это такое будет.

К тому же баб Аня уже присватала нам с Максом по три баночки каждого варенья, даже отдельно поставила их. Говорит, что в город заберем, будет зимой пить с ним чай и Прохоровку вспоминать. Эх, ее б слова, да кому-нибудь в уши. С этой зимней сессией мне бы хоть немного времени на сон, а не на чай… с вареньем. Хотя варенье вкусное, пальчики оближешь, признаю.

Баб Аня яблоки уже отсортировала, пересыпала нам в ведра — в два больших и безумно тяжелых. Но мы ж парни удалые, даже не показали, как тяжело и неудобно их нести. Улыбнувшись бабуле, мы вышли за калитку, отошли на три дома и переглянулись взглядами полными не пойми чего. Жалости? Тяжести? Грусти? Желания бросить все и сбежать?

— Ты писал Марине? Ну о том… о том, что Карина тут, и вы вроде как познакомились? — неожиданно спросил Макс, даже не посмотрев на меня.

— Да, но ты ж знаешь, какая связь в Прохоровке вашей. Легче голубем письмо отправить, чем дождаться отправления одной смс-ки.

— Голубем говоришь, — протянул он, остановившись. Нахмурившись, я повернулся к нему и проследил за его взглядом. В нескольких метрах от нас сидело несколько голубей на обочине и что-то клевали. — вон лети, Синица, лови себе подобных.

— Да ну тебя! — отмахнулся я. Взяв яблоко из ведра, отошел на несколько метром от друга и бросил в него. Тот успел увернуться, но тут в меня полетел встречный фрукт. Недолго думая, я решил ответить и опомнились мы лишь тогда, когда бросили с десяток яблок каждый. Выругавшись, каждый посмотрел в свое ведро. Ну и дела делишки!

— Что делать будем? — спросил я, потирая затылок. От жары волосы немного вспотели и были влажные, противные. Срочно захотелось в душ или хотя бы на речку.

— Придумаем, — кивнул он. — но нам лучше поторапливаться, а то они явно что-то заподозрят.

— Твоя бабуля сама эти ведра хоть раз носила? Они ж неудобные. Катастрофически!

— Поэтому она нас и послала.

— Какая он у тебя… хитренькая, — засмеялся я, взяв ведро в другую руку, а ту пытаясь размять.

Макс сделал тоже самое. Пока я шел к этой Василине, я готовился к скорой встрече с Мариной. Она должна приехать завтра вечером, мы договорились встретиться и прогуляться ближе к девяти. Но я планировал не столь гулять, сколько поговорить с ней о ее сестре, о том, почему она ничего мне не сказала. Если между этими двумя что-то происходит или произошло, то я хотел бы знать. И вообще, почему нельзя было предупредить о том, что у нее есть сестра-близнец? А если бы я ее поцеловал? Это ж была бы катастрофа вселенского масштаба! Мало того, что Лисин мне бы личико подпортил, так еще бы и с Маринкой поцапался. И все из-за ее секретности, пропади она пропадом!

— Вот мы и пришли! — воскликнул Макс, когда мы остановились.

Я замечал знакомые места, пока мы шли, но и подумать не мог, что эта Василина или кто она там, окажется Кравцовой. Картина Репина приплыли — я в старых шортах и растянутой майке, с ведром яблок, весь мокрый и наверняка потный, вонючий и грязный, стоял напротив дома Марины. Слава небесам, ее дома не было. Помни, Синица, она вернется лишь завтра!

На подъездной дорожке стояла машина Лисина, из чего следовало, что он наверняка тут. А значит и Карина, а встречаться с ней я вовсе не хотел. Не знал, как себя повести с ней, что сказать. Что-то вроде «хэй, я Сережа и встречаюсь с твоей сестрой, но я не знал о твоем существовании и поэтому полез обниматься?» Бррр, жуть!

— Пошли, чего встал как вкопанный, — потянув меня за рукав футболки, проворчал Макс.

Открыв калитку, мы вошли на территорию дома Марины и первым делом я начал осматриваться по сторонам. Уж не думал я, что впервые окажусь тут в похожих обстоятельствах. Знал бы, принарядился как-нибудь. Макс шел впереди меня, а я плелся позади, намереваясь сбежать. Будто предчувствуя что-то такое, Рудской то и дело оглядывался на меня. Хитрый, как и бабуля его. Вот знал же, куда мы путь держим, и не предупредил! Жук!

Я опомнился лишь тогда, когда не увидел перед собой макушки Макса. Он куда-то исчез. Прям из-под моего носа. Осмотревшись, я увидел, как он двинулся в сторону бассейна. Лишь в этот момент я услышал звонкий смех и чьи-то голоса. По телу прошлась холодная дрожь от того, кого я мог там увидеть. Макс повернулся и махнул мне рукой, выругавшись, я пошел за ним. Чувствовал, как становилось все холоднее и холоднее, будто и не было вокруг этой жары и духоты.

— А бабуля в магазин ушла, — услышал я, когда подошел к Максу. Мы стояли близко к бассейну, в котором весело плескалось несколько ребят. — так что так уж и быть, ваши яблоки я приму, а вот персики пересыпать будете сами. Ребята вы крепкие, богатыри.

— Иди ты! — усмехнулся Макс.

Карина вышла из бассейна, взяла полотенце и начала вытираться, подходя к нам. Отвернувшись, я старался не пялиться на нее. Уж что-что, а внешне она не уступала Марине, даже в чем-то выигрывала. Тьфу ты! Выбрасывай эти мысли из головы. Ты встречаешься с Мариной, а не с этой точной копией…

Я старался на нее не смотреть, чтобы не сбиваться с праведного пути. Просто пошел следом за Максом, который о чем-то болтал с Кариной. Я даже не прислушивался, просто шел, а мыслями был где-то далеко. Очнулся лишь тогда, когда Макс пихнул меня в плечо и сказал, чтобы я пересыпал яблоки в чашку, а после пересыпал в ведро персики. Выглядели они аппетитно, даже очень. Хотелось испробовать то, что из них приготовит баб Аня.

Ничего не говорил, лишь ждал, когда мы скорее уберемся отсюда. Компания Карины как и ее друзей и парня меня не очень привлекала, но Макс кажется находился в своей тарелке. Будто и не он говорил мне о том, что от Лисина нужно держаться подальше! Закончив с персиками, мы пошли обратно к калитке, когда Карина пригласила нас остаться и немного поплавать в бассейне, погода жаркая, а сами мы выглядели уставшими. Я сказал, что нам пора домой, но Рудской отмахнулся и ответил, что предложение прекрасное, и мы с радостью его примем. С радостью? Да я с радостью только убивать его буду!

Ничего не слыша и не видя, Макс уже поставил ведро на землю, сбросил футболку и прыгнул в бассейн. Чтоб он шею себе там сломал, предатель! Знал ведь, как я тут себя чувствую. Будучи сейчас полным дураком, я тоже оставил эти чертовы персики и подошел к бассейну. Лисина там уже не было, был этот блондичник и две девушки — брюнетка и незнакомка с белыми прядями вместо челки. Миловидные особы. Брюнетка о чем-то ворковала с блондинчиком, кажется Яровым, а Рудской болтал с другой девушкой.

— Ты чего не плаваешь? — от этих слов я вздрогнул, обернувшись, увидел Карину со стаканом воды в руке. С двумя стаканами, одни из которых она протянула мне. — бери, на улице слишком жарко, чтобы отказываться от стакана воды со льдом.

— Спасибо, — слегка улыбнувшись, ответил я и взял воду. — да как-то не хочется плавать.

— Понятно, — протянула она и между нами повисло неловкое молчание.

Слишком неловкое. Она пила воду небольшими глотками, смотрела на небо, а Лисина я все еще не видел. Кажется, он ушел или уехал или это была вовсе не его машина. Я всегда до жути не любил неловкость, она слишком странная и пугающая. И что самое жуткое, так это то, что ты никогда не знаешь, как ее исправить. То есть что сказать, чтобы избежать этого молчания, прервать его. Вот ты стоишь рядом с девушкой, она о чем-то думает, ты погружен в свои мысли, а между вами двумя пропасть и никто не решается прыгнуть первым. Она боится сказать что-то не то, да и ты сам немножечко очкуешь, что вот скажешь что-то, а она проигнорирует, или вообще ляпнешь какую-то глупость и все… ситуация лишь ухудшится. Вот и стоите как два незнакомца, каждый в себе.

— Я хотел бы извиниться, — решил сказать я. Слова выскочили из меня раньше, чем я придумал продолжение для них. Просто захотелось что-то сказать, как-то обратить ее внимание на себя и решить вопрос с этим напряжением между нами. Я ж не слепой, вижу, что она держится от меня на расстоянии. Естественно! Напал тогда на нее, обниматься полез. Дурень!

— За что?

— Ну за тот случай у магазина. Я обознался, думал, что ты — это…

— Маринка, — кивнула она, делая глоток воды. — ничего, бывает.

— Нет, не бывает. То есть, да вы похожи, но вы ведь разные. Ты вот какая, в футбол играешь и волосы у тебя красные, а Марина вся такая…

— Какая? — опять перебила она меня. И где их с Рудским только манерам учили?

— Совершенно не похожа на тебя, — ответил я, понимая, что любой фразой могу ухудшить ситуацию, как-то оскорбить Карину. А этого мне вовсе не хотелось.

Усмехнувшись, Карина повернулась и посмотрела на меня. Я сделал тоже самое и вот мы вдвоем стояли друг напротив друга и внимательно смотрели, точнее рассматривали человека напротив себя. Я ее, а она меня. Логично. Наклонив голову, девушка не сводила с меня глаз, таких же голубых как и у ее сестры. Только смотрели они иначе, что-то в них меня смущало и притягивало одновременно. Я старался не пялиться открыто на ее тело, прикрытое лишь симпатичным купальником, таким красивым… кажется, этот цвет называется горчичный. Или я что-то путаю? На ее правой руке я увидел несколько металлических браслетов, на пальце небольшое колечко, без каких-то камушков или чего-то такого. В ушах были сережки, а в правом целых четыре. Я мысленно сравнил ее с Мариной, которой было всего две сережки, небольших гвоздика, а у этой три гвоздика и два больших кольца, но ей это шло, как и кроваво-красные волосы.

— Вы чего тут делаете? — услышал я голос и вздрогнул. Я так загляделся, что никого рядом не замечал, только девушку напротив. Повернувшись, я увидел мокрого и улыбающегося Макса, вытирающегося полотенцем. — мы домой попрем, а то бабуля с ума сойдет без персиков этих.

— Да, привет ей передавайте, — улыбнулась Карина, а после взглянув на меня еще раз, ушла. И что это было? Попрощавшись с ребятами, мы взяли ведра и пошли домой.

Макс попросил воды и вот так мы и шли — один мокрый, второй сухой, у одного у руке двушка холодной воды, у второго два ведра с персиками, от которых руки уже отваливаются. Мы шли медленно, потому что темп задавал я, а лететь куда-то сломя голову мне не хотелось. Да и ведра меня тормозили. Несколько раз мы останавливались, потому что я уже не мог идти, точнее мне нужны были небольшие перерывы, чтобы попить воды и дать мозгу перерыв. Я все еще мыслями стоял у бассейна Кравцовых и играл в гляделки с Кариной. Так и не поняв, кто их нас проиграл, я жаждал лишь снова ее увидеть. Хотелось вдруг с ней подружиться, узнать какой она человек, что любит и почему они с Мариной такие разные. Что между ними произошло и как долго такие отношения происходят между двумя родными сестрами?

— Синиц, а о чем вы там болтали? — спросил Макс, опередив меня и теперь топая лицом ко мне и при этом стараясь не упасть. — точнее смотрели с Кариной.

— Да так, ни о нем. Просто. Просто стояли и смотрели.

— Друг на друга? — усмехнулся он.

— Ага, в гляделки играли.

— В гляделки, говоришь…

— В гляделки, в гляделки. Чего пристал, как банный лист?!

Ничего не ответив, Макс лишь взял у меня одно из ведер, и мы уже вдвоем пошли к дому баб Ани. Надо признать так было намного легче, во всяком случае отваливалась у меня лишь одна рука, а не две сразу. Но несмотря на это мысленно легче мне не стало, мой мозг то и дело сравнивал Марину и Карину, сопоставлял их, и мне это не нравилось. Я точно знал, что обе они совершенно разные, но почему-то я также и видел их небольшую схожесть. Они почти одинаково улыбались, голоса у них похожи, только у Марины более нежный, а у Карины с легкой хрипотцой, и взгляды… взгляды этих голубых глаз способны убить и обезоружить любого.

Весь следующий день с самого утра шел дождь. И не просто шел, а лил как из ведра. Мы даже завтракали в кухне, чего давно не делали, ведь каждое утро мы встречали в саду баб Ани под яблонями. А тут было очень даже непривычно пить липовый чай с вареньем и блинчиками в помещении. Сразу чувствовалось, что что-то не так, будто сейчас вовсе не лето, а осень. Будто вчера не солнце светило ярко, а весь день также шел дождь, опадали листья и улетали птицы, было холодно и противно. Не люблю слякоть, она навивает мне грусть. Сразу же хочется спрятаться в своей комнате и никуда из нее не выходить, и проторчать там до весны, а в лучшем случае до лета. Даже Галчонок спряталась под стол на коврике и ни в какую не хотела вылезать, только ради блинчиков показывала свою черную мордочку.

Я слышал, что Марина приехала, но лично с ней не увиделся. По моим подсчетам дождь должен был стихнуть ближе к вечеру, так что именно тогда-то я и планировал пробежаться на эту улицу Прохора, встретиться с Мариной. Именно из-за этой встречи я был весь как на иголках, есть мне не хотелось, был я до жути дерганный и даже отказался от коронных тефтелек баб Ани, а я, между прочим, еще ни разу от них не отказывался. Макс сразу заметил то, каким странным я стал. Баб Аня кажись тоже что-то просекла, но виду не подавала. Она большую часть дня провела в своей комнате и вроде бы спала, так как никакого шума я не слышал. Даже легкого шарканья ее тапочек, ничего.

Ближе к семи, как я и предполагал, дождь закончился. Точнее он не закончился полностью, а просто капли падали намного реже и лишь немного моросило. Погода была все еще мерзкая, но уже терпимо. Накинув на футболку серую толстовку с капюшоном, я на всякий случай взял телефон и выскочил из дома. Сразу же пожалел о том, что не надел джинсов, так как тут было довольно прохладно. И сыро. Не самое лучшее сочетание. Кеды сразу же промокли, ногам было холодно и противно. Идти было довольно затруднительно, но я старался не бежать со всех ног, чтобы кости себе не переломать пока дойду.

По дороге молился всем богам, чтобы мимо проезжающая машина не наехала на меня, не въехала в яму и не облила меня. Такого позора я бы не пережил. Помнится в детстве, в лет десять, я попал в подобную ситуацию. Потом гулял по городу несколько часов, боялся идти домой, мамка же заругала бы. В итоге я подхватил ангину и мама все равно отругала. Только в два раза больше — и за испорченные вещи и за то, что заболел. За потоком детских воспоминаний, которые одолевали меня именно в Прохоровке, я и не заметил, как приблизился к нужному участку. В такую мрачную погоду дом выглядел намного величественнее, нежели днем. Казалось, что он стал больше и выше, объемнее и могущественнее. Эх хотел бы я оказаться внутри и хоть одним глазком взглянуть на то, как там все устроенно. Но я останавливал себя, мы хоть и встречались с Мариной, но наши отношения определенно были не на таком уровне.

Я вздрогнул и выругался, когда прям позади меня раздался оглушительно громкий сигнал автомобиля, обернувшись, увидел уже знакомую машину. Лисин. Да чтоб его! Почему именно сейчас и сегодня, именно в этот гребанный момент из всех людей в этой Прохоровке я встречаю его? Судьба? Нет, скорее насмешка!

— Ты так и будешь тут стоять и лицезреть? — приоткрыв дверцу автомобиля и высунув свою темную макушку, спросил он меня. Честно признать, я бы никогда не подумал, что этот парень сын какой-то шишки местной. Он хоть и с прибамбахом, но вел ведь себя нормально. Не козел какой-то и не мудак, так обычный парень. С приветом небольшим.

— Я… иди куда шел, Лисин, — отмахнулся я , понимая, что сейчас лучше идти домой и не маячить перед ним. Если этот фрукт на своей тайоте прикатил, значит Карина точно тут, а если дома она, то я точно не смогу здраво мыслить. Уж не знаю, что с ней было не так, но мой мозг определенно начинал вытеснять Марину из моей памяти ее сестрой.

— Да ладно тебе, Птичкин, открывай ворота и проходи. Там не кусаются, — улыбнулся он, а после, увидев мое недоуменное выражение лица продолжил. — там кнопочку нажми и скажи, что Матвей приехал. Ворота откроют и мы зайдет. Все элементарно, парень.

Сделав вид, что я попросту не заметил этого «Птичкин», я сделал так, как он велел и буквально через несколько секунд ворота действительно открылись. Лисин въехал на территорию дома, а я поплелся за ним как послушный барбос, только ошейника и цепка не хватало мне для полного счастья. Лисин взял в машине большой торт, попросил меня его поддержать, пока он сам доставал из машины еще один пакет. Что в нем я не спрашивал, а он и не собирался говорить. Да я и не настаивал, больно мне надо!

— Ты чего такой кислый? — усмехнулся он, хлопая дверцей машины и, осмотревшись, направился в сторону входной двери в дом. — меньше негатива, Птичкин. Больше позитива и улыбок!

— Синицын. Моя фамилия Синицин, — проворчал я, следуя рядом с ним и случайно бросая взгляды в пакет.

— Ага, я понял.

Я так и знал, что он ни черта не понял и уже вскоре снова будет называть меня как угодно, но не моей фамилией. Я ж не слепой, видел какое это ему доставляет удовольствие. Ну и пожалуйста, я птица не гордая, могу и потерпеть. Ага, щас! Бегу и спотыкаюсь! Не буду я терпеть ничего, если он так хочет, то будет Лисичкиным до скончания века. Я прошел следом за ним в дом, теплый воздух сразу же окутал меня, отчего я вздрогнул. Надо признать, пока я шел сюда, я изрядно промок. Хорошо, что хоть толстовку додумался надеть.

— Ну наконец-то, тебя хоть за смертью посы… а ты как тут оказался? — из другой комнаты вышла Карина и недоверчиво осмотрела меня, потом будто чему-то кивнула и внимательно осмотрела меня снизу до верху. — чай будете?

— Думаю, что этот наивкуснейший тортик не будет против, если мы его съедим сейчас, а не вечером, — протянул парень и двинулся уверенным шагом в сторону… кухни по всей видимости.

Я надеялся на то, что Карина уйдет, а после я сниму свои кеды. Мокрые и грязные ноги показывать я ей не хотел, она и так мнения обо мне так себе. Но она и не собиралась уходить. Стояла себе напротив меня, сложив руки на груди и смотрела. На секунду мне показалось, что мы снова с ней у бассейна, стоим и играем в гляделки, разговариваем без слов на языке, который известен лишь нам, но я так запутался, но не понимал ни слова.

— У нас в доме в обуви не ходят, — кивнув в сторону моих мокрых кед, произнесла она. — тем более в такой… ноги замерзли?

— Да так, есть немного, — решил не лгать я.

Все равно она не дурочка и все сама поймет. Если Марина не была дурочкой, то и ее сестра такой являться не могла.

— Тогда снимай обувь и пошли со мной, помоешь их в горячей воде, наденешь носки, а к тому времени Маринка порадует нас своим присутствием.

Мы так и сделали, я даже толком не успел осмотреться в их доме, как оказался за столом в шерстяных носках с оленями. Надо признать видок у меня был так себе, но хотя бы сейчас меня не трясло, как тогда в ванной, когда я мыл ноги или когда короткими перебежками пытался добраться до той комнаты. Сейчас мне было тепло и комфортно, я сидела за большим кухонным столом, передо мной стояла просто огромная кружка ароматного чая, на дне которой было несколько листиков. Два больших и один совсем малыш. Может снова семейка? Чайная какая-нибудь?

— Так ты, Синичкин, встречаешься с Маринкой? Неплохой выбор. Неплохой, — протянул Лисин, поправочка ЛИСИЧКИН, когда Карина вышла из комнаты, чтобы позвать сестру. Мы остались с парнем вдвоем — я сидел за столом и грелся, он по хозяйски накрывал на стол и начинал разрезать торт. — и давно вы воркуете? В городе познакомились или где-то тут нелетная вас свела?

— Королевишна сейчас спустится, — пробормотала Карина, возвращаясь в комнату. Своим появлением она избавила меня от ответа этому парню. Уж что-что, а отношения с Мариной я обсуждать с ним не намерен! Кто он вообще такой? Именно, никто! Карина села напротив меня, что-то сказала Лисину, но я не расслышал. Уж слишком я погрузился снова в собственные мысли. И что я вообще тут забыл? Сидел бы сейчас дома у баб Ани и не нервничал, а сейчас… а сейчас у меня каждая нервная клетка на вес золота. А клеточки же не восстанавливаются!

Пока Марина спускалась к нам, я думал, что облысею к чертям собачьим или стану нервным заикой или еще кем-то. Может она специально тянет время, зная, что я тут? Может все уже в прошлом между нами, а тут я свалился на ее голову, как снег в апреле? Нет, если бы все было кончено, то она бы сама лично мне об этом сказала или передала бы сестрой. Да, все так бы и произошло.

Марина спустилась тогда, когда Карина уже разлила чай и даже успела сама выпить половину кружки. Она выглядела спокойной, но мне казалось, что моя компания ее немного напрягала. Будто она сама заметила что-то странное между нами, как тогда у бассейна. Что тогда было? Искра? Это так называется или нам все показалось и это было лишь мимолетное замешательство? Как же все сложно, когда ты взрослый!

— Простите, задержалась, — услышал я знакомый голос и обернулся.

В дверном проеме стояла Марина. В ярком розовом платье, волосы сдерживал широкий ободок, а на запястье красовался тонкий золотой браслет. Даже отсюда я видел как блестели ее глаза, как переливался на губах блеск. Она даже дома выглядела как модель, сошедшая с обложки журнала. И тут я такой принц на выдане — в мокрой одежде и шерстяных носках, которые наверняка принадлежали ее отцу.

— Сама невинность, — пробормотала Карина, даже не смотря на сестру.

Тут-то я и понял, какие между ними оказываются напряженные отношения. Если в этой семье заведена традиция семейных обедов и ужинов, то не завидую я их родителям и всем тем, кто составляет им компанию. Я понимаю, что отношения между сестрами — это вещь сложная и шаткая, но чтобы все было так сложно… в голове не укладывается.

— Лучше быть невинной леди, чем мальчиком с кровавыми волосами и ушами дырявыми! — усмехнулась Марина, присаживаясь рядом со мной. Я был удивлен ее словам, но вида не подал. Это семейные разборки, в них лучше не влезать, а то получу за компанию.

— Что я слышу? Комплименты? Спасибо, сестренка, — протянула Карина, держа в руке кружку горячего чай. Ей богу, я был уверен, что она выльет ее на платье Марины и потом начнется битва не на жизнь, а на смерть. В ход пойдет сначала торт, потом конфеты, а затем и мебель. Закончится все тем, что мы разнесем весь дом и никто из нас не выживет.

— Не называй меня сестре…

— Так! Все! Первый раунд окончен, девочки, — подняв ладони вверх, произнес Лисин. — следующим пунктиком у нас биение посуды, а мы еще слишком голодны, чтобы лицезреть сие мероприятие.

— Не болтай чушь, Лисин! — огрызнулась Марина, бросая на парня недобрый взгляд.

— А что, твой хлеб забирает, сестренка? — усмехнулась Карина. Я же сидел за столом и быстро переводил взгляд с одного на другого, чувствовал себя пятилетним ребенком, который впервые оказался за одним столом со взрослыми, которые находятся сейчас в самом разгаре словесной перепалки. Любопытное занятие.

— Я же говорила, чтобы ты меня так не…

— Все, мир, дружба, жвачка, а то вы своими пререканиями, Синичкина напугаете, — да он издевается! Я же по взгляду вижу, что он прекрасно знает мою фамилию и просто нагло насмехается надо мной.

— Прости, чего это я, — будто опомнившись, Марина приобняла меня и быстро чмокнула в губы. Я даже понять ничего не успел. — снова поддалась провокациям этой…

— Кого? — усмехнулась Карина, смотря на нас. Она держала в руке чайную ложечку, а на столе перед ней стояла тарелка с кусочком торта. Надо признать, с моим любимым.

— Черта рогатого, вот кого, — Лисин уже ничего не говорил, лишь вздохнул и поднялся из-за стола, чтобы заново поставить чайник. Судя по всему, успокаивать он их больше не будет. Любопытно, как часто они так цапаются?

— Оу, милые рожки, маленькие такие, — протянула Карина, проводя рукой по голове по тому самому месту, где должны быть рога. — бойся меня, а то заколю тебя ими!

Я невольно улыбнулся, смотря на Карину и на то, как та кривлялась. Не боялась столь яркого выражения своих эмоций. Судя по всему она вела себя так всегда, а вот Марина старательно прятала большую часть того, что могла бы испытывать. Вот и сейчас она сидела с абсолютно равнодушным выражением лица и пила чай так, будто ее сестры вовсе не было рядом. Неужели близнецы могут быть настолько разными? Неожиданно для меня мы с Лисиным разговорились, вблизи он оказался не таким уж и плохим. Во всяком случае он умел играл на гитаре, что продемонстрировал нам, точнее тогда, когда Марина потащила меня в свою комнату.

В первые в жизни я бы хотел остаться, а не тащиться куда-то с девушкой. Я слышал как он настраивал гитару, когда мы поднимались по лестнице, как смеялась Карина, когда мы закрыли дверь за нами с Мариной. Она сразу же поцеловала меня, а мне хватило ума ответить на поцелуй и выбросить из головы ту компанию снизу, которую я все еще слышал.

— Девочка Просковья из Подмосковья, — доносилось до меня, пока я обнимал Марину и пытался выбросить из головы все лишние мысли. Давалось это не так легко, но чем дольше она была рядом, тем сильнее я понимал, что мы снова вместе и теперь все будет снова как раньше. Никаких странных мыслей о Карине, подозрений и тайн… Тайн!

— Марин, нам надо поговорить, — прошептал я, отстраняясь от нее и пытаясь перевести дыхание. Смотрел на нее и глупо улыбаясь тому, как она пыталась не смущаться и выглядеть все так же идеально. Порой это поднадоедало, но сейчас мне было плевать на все это с высокой колокольни.

— Давай позже?

— Нет, сейчас, — улыбнулся я, отходя от нее и проходя к кровати. На ней была одна большая подушка и куча больших плюшевых мишек с бантами. Мило и так похоже на Марину. На нежно-розовом одеяле лежал новенький журнал, даже в пленочке, значит она его не открывала. И положила на такое видное место не случайно, учитывая, что стол был пуст, но к нему надо было еще подойти. На белых стенах плелись розовые бутоны роз, одна стена была полностью зеркальной и я видел свое отражение — взлохмаченное чучело с опухшими губами, потрепанной футболке и счастливыми глазами. Чучело! Влюбленное до чертиков.

На потолке висела большая люстра с кристалликами, которые отражали свет, в комнате становилось все ярче и ярче, слепило глаза. В углу у окна висело несколько полок с фотографиями Марины, с ее друзьями, некоторые фото из журналов и небольшое пано из ее личных фото и картинок из интернета. Чем-то напоминало карту мечты или как-то так, которой болела одна из моих подружек. Неужели девочки действительно убеждены в том, что это все работает? Чушь! Напротив кровати стоял небольшой стол, абсолютно пустой на нем даже не было и ручки и блокнота, ноутбука… ничего. За дверью находился туалетный столик и вот он был полностью забит всевозможной косметикой, даже несколько небольших шкафчиков над ним были забиты какими-то тюбиками и склянками. Неужели она пользуется всем этим?

— Я бы хотел поговорить о том… о том, почему ты не рассказывала мне о своей сестре, — вздохнул я, взъерошивая волосы пальцами.

Я попытался их уложить как-то, чтобы челка не лезла в глаза, но получалось это отнюдь плохо. Бросив это занятие я посмотрел на Марину, она сидела на белом стуле у туалетного столика и смотрела в зеркало. Смотрела не как обычная девушка, а как модель, готовящаяся к старту съемок. Это пугало, но я старался не обращать на это внимания.

— Мы с ней не в самых хороших отношениях, Сереж. Не хотела тебя в это впутывать, — пробормотала она, слегка улыбнувшись и посмотрев на меня. — к тому же вы ведь все равно познакомились. Так что… теперь ты видишь, почему я не хотела делать этого раньше.

— Нет. Не вижу, — ответил я, не сводя с нее глаз.

Снизу до нас доносились приглушенные брынчания гитары, надо признать, что красивые. Смех Карины и голос Лисина, который, оказывается, и пел неплохо. Я говорил, что он идеальный? Он, черт его дери, слишком идеальный. Чтобы переплюнуть его нужно научиться танцевать балет, играть на ложках и забивать мяч в ворота противника одним ударом.

— На твоих обветренных губах лето, на моих вкус победы, — услышал я и кое-как сдерживал себя, чтобы не пропеть эти строки вместе с ним. «И наверняка это тебя злит. Ты ставишь точку, меня …»

— Ненавижу, — шепчет Марина, а после снова обращается ко мне. Поднимается и подходит ко мне, садится рядом, опускает голову на плечо и закрывает глаза. — давай не будем ссориться из-за моей сестры. Я просто боялась, что она скажет что-то не то, поэтому оттягивала ваше знакомство и вообще не хотела говорить о ней. Ты мне веришь?

— Верю, — кивнул я, приобнимая ее.

Я потерял счет времени. Не знал точно, как долго мы так сидели с ней. Очнулся лишь тогда, когда дверь приоткрылась, потом в нее постучали. От неожиданности я вздрогнул и заметил, как ломило все тело, руки и спина затекли от столь неудобного положения. И почему я не мог лечь?

— Я домой еду, тебя подвезти Синичкин? — услышал я из-за двери и мысленно выругался.

— Да, сейчас, — ответил я, радуясь тому, что этот полоумный додумался полностью дверь не открывать.

Он, можно сказать, избавил нас, точнее меня от неловких объяснений. Марина уснула, поэтому я ее аккуратно положил на кровать, поднялся сам и выключил свет. Ударился мизинцем о дверь и попытался сдержаться и не крикнуть на весь дом о безумной боли. Хотя в этих носках было не так уж и больно.

Попрощавшись с Кариной, которая осталась в гостиной на диване, я пошел к двери. Обулся и не сразу заметил, что я все еще в носках. Карина махнула рукой и сказала, что я могу оставить их себе и не волноваться. Улыбнувшись, вышел из дома,а следом за мной и Матвей. Он достал из кармана пачку сигарет, закурил одну, а остальные бросил обратно. Посмотрев на него, меня осенило! За все то время, что я его видел в компании Карины, он ни разу не курил. А тут… Ай-ай-ай!

— Она не любит, когда я курю, — будто прочитав мои мысли, пожал плечами Лисин. Он сел в машину, завел мотор и, открыв окно, спросил мой адрес, куда меня привезти.

— А зачем тогда куришь? — спросил я, решая не пристегиваться. Лисин с этим тоже не спешил. Конечно, будь у меня папаша таким крутым, я бы тоже ремни обходил стороной. — если она не любит, то бросил бы.

— А ты бы бросил? — спросил он, усмехнувшись. Он ехал быстро, даже стало не по себе от того, что я сам так не гоняю.

— Ну да. Когда любишь, то делай все, чтобы…

— А-нет, Синичкин… — Синицын.

— Плевать! Когда любишь, то уважаете желания друг друга, идете на компромиссы, чтобы не ругаться лишний раз. Я не курю в ее присутствии, а она… ее я просто люблю.

Усмехнувшись, я поправил челку, которая снова сползла на глаза. Надо срочно найти парикмахера, чтобы что-то сделать с волосами, иначе я сам себя в отражении не узнаю скоро. Я попрощался с Лисиным, поблагодарил за то, что подвез и пошел домой к баб Ане.

В доме свет был выключен, лишь Галчонок залаяла, но когда я заговорил с ней, замолкла. Пробравшись в комнату, я понял, что Макс спал, как и сама бабуля. На часах было уже за полночь. Не думал, что мы так засиделись. Сняв одежду, я лег в кровать прямо на одеяло и пялился в потолок.

Думал над словами Лисина и понимал, что в чем-то он точно прав. Хотя я бы отказался от курения напрочь, если бы курил и это не нравилось бы моей девушке. Но раз Карина его еще не бросила, значит она придерживалась его мнения или… мне было бы интересно узнать, что она думала о любви, а что думала Марина? Надо будет с ней как-то поговорить об этом, но не в ближайшее время. Я заметил, как она избегала серьезных разговоров, отводила их в сторону методом засыпания. До сих пор не понимаю, когда она уснула…

========== Глава 11. Сережа ==========

— И где ты был вчера, дитя тушканчика? — услышал я, когда кто-то дергал меня за руку и всячески пытался разбудить.

Но я так хотел спать, что первое время вовсе не реагировал ни на какие прикосновения к своему телу, даже ничего старался не слышать. И у меня все получалось ровно до тех пор, пока кое-кто не стянул меня с кровати, и я не шлепнулся на пол, прямо на грязные и влажные носки, которые не успел выбросить вчера. Упав, тихо выругался и открыл глаза. Прямо передо мной стоял довольный и злой Макс, сложив руки на груди. Носков я рядом с собой не обнаружил (конечно, они были подо мной), как и толстовки и шорт. Ну и куда пропали мои вещи?

— Я знаю, что ты вернулся поздно, так что говори где и с кем ты был, — не отставал от меня Макс, из-за чего начинал меня безумно бесить. Неужели так сложно отстать и дать человеку спокойно поспать? Хоть еще несколько минуточек.

— У Марины был…

— Поэтому тебя Лисин привез как барина в карете? — перебил меня Рудской. Я смотрел на него все также снизу вверх, подниматься на ноги мне не хотелось. После неудобной позы во сне все тело ломило и просило еще сна. За окном было слишком светло, жарко и душно, никакого намека на то, как вчера лил дождь. — баб Клава видела. Она у нас местная сплетница и почти не спит по ночам, чтобы все знать.

От его слов я еще раз выругался и все же поднялся на ноги, потянулся и накинул на себя чистую одежду и вышел из комнаты, оставляя обескураженного Макса позади. Что-то объяснять мне совершенно не хотелось. Скажу ему что-то, он перебьет меня, начнет что-то спрашивать и я потеряю ту мысль, которой хотел поделиться. Такое уже было и повторять это я не намерен.

Приведя себя в порядок, я пошел на кухню, по пути старался на оступиться и не влезть в грязь. Несмотря на жаркое солнце, везде еще была слякоть. Меня это раздражало, как и Галчонка. Она сидела на траве и брезгливо осматривалась, будто не разделяла всеобщего восторга уток, которые весело бегали по лужам во дворе. В ее взгляде я отчетливо видел непонимание и усталость. Но все изменилось, когда я прошел мимо нее, она оживилась, залаяла, но не подбежала ко мне. Нас разделяла небольшая лужа и перепрыгивать ее Галчонок точно не собиралась.

— Ой, Сереженька, выспался? — услышал я и улыбнулся баб Ане. Она заняла большую часть стола мукой и мисками, судя по всему готовила какие-то пирожки или что-то такое. Ну хорошо, что не пирожки с вишней или варенье какое-нибудь из нее, прости господи!

— Да, что-то нашло и я проспал, — кивнул я. Поставив чайник, сел за стол и смотрел на бабушку. На то, как она быстро резала тесто, раскатывала его, заполняла начинкой и лепила, складывала готовые пирожки на противень и что-то тихо, но весело напевала себе под нос.

— Слышала, ты подружился с Матвеем? Хороший мальчик, — начала бабушка, и я не стал ничего говорить ей, только кивнул. — как-то нужно было мне в соседнюю деревню съездить, автобуса все нет и нет, и тут Матвеюшка едет. «Баб Ань, куда путь держите?». Ну я ему и говорю, шо так мол и так, голубчик, отраву нужно мне купить. А то тля эта поганая, пропади она пропадом, достала, жизни нет, говорю. Ну он и говорит, шо садитесь, прокачу вас туда и обратно. Как оказалось ему тоже нужно было туда, по делам отца съездить. Хотя в этом я сомневаюсь, он не любит это все, удивляюсь как еще с Каринкой встречается, она ж у нас на юридическом учится, — на этих словам баб Аня посмотрела на меня и почему-то улыбнулась. Как-то загадочно. — но правильно ж говорят, что любовь зла, она закрывает нам глаза на многие вещи. Вот Ванька мой до чертиков любил квас домашний, каждый божий день готовила я ему его, а меня ж от одного лишь запаха воротило. Не пойми неправильно, Сереженька, но я до сих пор терпеть запах этот не могу. Тошнотворный такой. Так вот. Я ему делаю квас этот, а он мне то вишенку оборвет, то яблочки соберет. Знаю ж как он это все не любит, только есть варенья, да компоты пить зимой. Но нет, вставал и собирал. Вот это еще любовь. Когда на уступки идешь, делаешь то, что не любишь, но знаешь, что надо. Помочь надо, ведь если я соглашаюсь делать то, что не люблю, то и он должен. Компромисс.

Слушая ее, я лишь кивал и старался не пропустить ни единого слова. Что не говори, а слушать баб Аню всегда было одно удовольствие. Может все из-за того, что я со своей бабашкой так не говорил, а может из-за того, что мне просто нравилось с ней разговаривать. Она мне напоминала, но Максу я об этом не говорил, бабушку из мультика. Добрую, заботливую, веселую и безумно милую. Ту, которая и молоком с булочкой накормит, и от бабайки спасет и сказку перед сном расскажет.

— Баб Ань, а вот как вы поняли, что любите? — неожиданно для себя спросил я.

В этот момент я уже сделал себе чай, который остывал. Бабуля попросила меня смазать белком пирожки, чтобы они были румяными и золотистыми, спорить я не стал, так как дома у меня никто в жизни пирожков этих не делал. Я лишь старался сделать все правильно, чувствовал какую-то ответственность. Так всегда бывает, когда тебя просят сделать что-то впервые, ты боишься, но делаешь. Стараешься сделать все правильно, аккуратно, чтобы тебя похвалили, сказали какой ты молодец и гордились тобой. Желания ребенка, но мне почему-то захотелось этого.

— Ваньку шо ли? — удивленно спросила она, будто у нее был кто-то еще.

При упоминании имени мужа глаза баб Ани стали влажными, на губах заиграла легкая улыбка, а на щеках румянец. Я обещал Максу, что не буду говорить с его бабушкой о дедушке, но не смог удержаться. Так хотелось узнать все о них. Узнать о любви от человека, который любил долго и взаимно. Понять, что же он знал такое, что еще неизвестно мне. Вдруг, я разгадаю какой-то секрет. Секрет того, как понять настоящая любовь или нет.

— А вот не знаю, Сереженька. Не знаю. Увидела и поняла, что хочу замуж за него. Знаешь, как я боялась, что кто-то из девчонок раньше познакомиться с ним, а он на них и женится? Ой как я ночью плакала в подушку. Тихонечко так, шоб мамка не слышала, а то ж заругает. У меня на уме школа да экзамены должны быть, а не какой-то там Ванька Рудской.

В этот момент в комнату зашел Макс, поняв о чем именно рассказывает мне его бабушка, он нахмурился. Рудской ничего не сказал, лишь сделал себе чай, сел за стол и спросил нужна ли бабуле помощь. Она отмахнулась и продолжила говорить.

— Помню, пошла я на танцы с девочками. Отец строгий был, но на пару часов отпустил. И вот там встретила я Ваньку первый раз. Подруга моя подошла к нему. И так и сяк хвостом крутила перед ним, а он хоть бы хны. Стоял, улыбался, а сам смотрел куда-то. Я только потом поняла, шо на меня. Так засмущалась, что убежала домой. Сердце колотилось как угарелое, так разнервничалась, шо чуть контрольную в школе на единицу не написала.

В итоге я весь день слушал историю баб Ани и дедушки Вани, с которым не был знаком, но благодаря словам бабули будто познакомился. Судя по характеру Макс пошел в него, такой же шут гороховый, любитель перебивать и влезать в чужие дела. Но таким он был, по словам баб Ани, до свадьбы, а потом стал порядочным семьянином, мужем и отцом. Может любовь так меняет людей? Эх, черт его знает. Не узнаю, пока не проверю сам. Но жениться я пока не собираюсь. Рано мне.

— Так шо мальчики, любовь это хорошо. Очень. Главное не ошибиться и понять, что чувства то настоящие, а то будете всю жизнь мучиться, — сказала баб Аня, а после достала из духовки пирожки. Выглядели они очень аппетитно, а пахли то как… я сам чуть слюнями не изошел от того, как сильно проголодался. А ведь за это время я успел лишь чай попить и то холодный, так увлекся разговорами баб Ани, что проворонил тот момент, когда чай был теплым. Как я люблю.

На следующий день мы с Максом пошли к некой Сановне. Ее внучка, красавица и умница, окончила курсы парикмахера и была местной волшебницей. Надо признать вариант был неплохим, учитывая, что ехать в город на электричке я не хотел, как и пилить в районный центр на автобусе тоже. Макс любезно согласился меня проводить до этой бабули. Жила она не так далеко, всего лишь нужно было пройти до конца улицы, перейти через дорогу и пройти еще половину следующей части улицы Зеленой, чтобы добраться до небольшого кирпичного домика с маленькой скамейкой у калитки.

— Баб Саш! — крикнул Макс, и я от неожиданности аж вздрогнул. Я последний раз так кого-то звал в детстве, чтобы их мама отпустила погулять. И то, когда появились телефоны, то я лишь звонил. Зачем надрываться?

— Заходите, чего кричите там! — ответили нам и Макс подошел к калитке, прошел внутрь, а я за ним. Во двое было чисто, не было цветов, как у баб Ани, но было много много деревьев, целый сад, если быть точным. Между ними стоял небольшой деревянный столик с тарелкой фруктов, накрытой чем-то прозрачным. Я видел летающих пчел и вспомнил о том, что говорила мне Марина. Что у нее аллергия на пчел, а ей никто не верит. Любопытно. Может и у меня аллергия, а я живу вот и даже не подозреваю об этом. На всякий случай, я сторонился пчел и старался вообще лишний раз с ними не сталкиваться.

— Алинка в доме готовится, а вы подождите тут, — кивнула женщина, которая была вовсе не похожа на баб Аню. Вроде две женщины, бабушки, жившие в деревне, а такие разные.

Баб Саша была женщиной полной, ее черные волосы были завязаны на затылке в неопрятный пучок, а в ушах виднелись небольшие серьги. Серьезный взгляд, но добрые глаза, заставляли меня ее опасаться, но не бояться. Взгляд был очень знакомым, но вспомнить, где я могу видеть его раньше, я не мог вот так вот сразу. Хоть я и знал, что у нее громкий командный голос, но почему-то не волновался и не вздрагивал, как обычно то бывало.

Когда из дома вышла девушка, либо моя ровесница, либо чуть младше, я напрягся. Ведь думал, что выйдет ко мне сейчас мадама тридцатилетняя, а тут… симпатичная девушка. Как-то и не страшно стало доверять ей свою голову, точнее волосы, растущие на ней. Рудской поздоровался с ней, я следом за ним. Она улыбнулась и почему-то больше обращала внимания на Макса, нежели на меня. Неужели они знакомы раньше, и я что-то не знаю? Я задумался. Внешне мне девушка кого-то напоминала. Но я все никак не мог вспомнить, где мог видеть эти глаза и эту улыбку, немного дикую, хищную, опасную.

Она провела нас за дом, в небольшое помещение, которое напоминало мне отдельную комнату. В ней стоял небольшой диванчик, на который быстренько опустил свой зад Рудской, я сел на стул, а девушка, которая по всей видимости и была этой Алинкой, начала готовить инструменты. Расчески, машинку, всякие баночки и скляночки. Казалось, что я не стричься пришел, а делать прическу на выпускной с волосами ниже пояса.

— Так-с, как тебя стричь? Британка? Бокс? Полубокс? Или Гранж? — задумчиво протянула она. — ты так запустил волосы, что тебе прям можно сделать гранж. Челочку сюда, это вот так, а вот тут убрать все, — бормотала она, явно не обращая внимания ни на улыбку Макса, ни на мой удивленный взгляд и раскрытый от шока рот. — нет, ну точно гранж. Вот я своему брату что-то подобное делала, у него тоже челка неплохая. Ему пошло. Правда он такой дуралей, что постоянно забывает себе марафет наводить на голове, вечно ходит с голубиным гнездом вместо волос.

Алина все говорила и говорила, что-то рассказывала и Макс постепенно вступал с ней в диалог, а я все сидел и думал о том, что же такого она мне на голове натворит. Может ну его все и рвануть в город к своему человеку, который знал, что и как убрать, какая стрижка мне подходит… или, а-нет, поздняк метаться. Машинка уже работала и убирала лишние волосы с затылка, а девушка все болтала.

— Ой, а как тебя зовут? А то я так заболталась, что забыла спросить, — я понял, что теперь она обращалась ко мне. — я Алинка, но можно просто Лина или Аля. Тут как тебе больше понравится.

— Сережа, — спокойно ответил я, стараясь скрыть свою нервозность и легкий страх от происходящего. Я не мог смотреть в зеркало, так как Алинка, Лина или Ася развернула стул так, что я сидел спиной к нему. Я лишь надеялся на то, что останусь с волосами.

— Рада знакомству, Сережа. Кстати, как тебе у нас тут? Я сама в Прохоровке теперь редко бываю, учеба, работа, все никак не получается вырваться сюда в течение года. Только летом вот к бабуле. Я не братец, машины у меня нет, чтобы мататься туда сюда обратно, — вздохнула она. В моей голове все еще работали шестеренки, я пытался вспомнить откуда ж мне знакома так Алина, но я точно знал, что нигде ее не видел.

— У тебя неплохо выходит, — произнес Макс, внимательно осматривая меня. — давно занимаешься этим?

— Нет, так курсы прошла и вот подрабатываю. То подружек подстричь, то бабулю, то вот… Сережу, — услышал я. Надо признать, то что она обошлась без шуточек и запомнила мое имя, мне льстило. А ведь я так ждал, чего-то вроде «шо ни рожа, то…»

— А отец твой не против всего этого? — полюбопытствовал Макс. Я не сразу понял о чем он, кем же работает ее папа, что может быть против такого увлечения дочери?

— Рвет и мечет, молнии кидает, но на моей стороне брат, а отец ему и слова не так не скажет. Боится, что тот вовсе от рук отобьется, а ведь папа все еще лелеет надежду, что Матвей поступит на второе высшее. Желательно юридическое. А потом пойдет по его стопам, в полицию…

Дальше я не слышал ничего. Все было как в тумане. Эта милая девушка была сестрой Матвея. И тут пазл резко сложился и я понял, откуда мне знакома эта улыбка. Лисин. Он улыбается точно также, только намного иначе. У него животный оскал, лисий такой, а у Алины добрая улыбка с ноткой чего-то эдакого. Они действительно родные брат и сестра? Это похоже на какую-то злую шутку, в которую я не хочу верить. Почему эти двое такие разные? Он хитрый лис, которого я бы не хотел иметь в друзьях, а Алина маленький лисенок, который определенно ничего плохого, кроме кражи конфет, сделать-то и не сможет. Добрая, улыбчивая и милая. Явная противоположность своему брату. Я абсолютно не слушал их разговор, полностью погрузился в собственные мысли. Точнее в анализ того, почему Лисины столь разные — они даже внешне не похожи, разве что капельку.

Вот у Рудских все иначе — я как-то видел фото Марка, двоюродного брата Макса. Я чуть в штаны не наложил от того, как эти двое похожи, будто под копирку. Одни глаза, губы, улыбка, даже родинки на щеке на одном и том же месте. А вот характеры у них абсолютно разные, да и Алины с Лисиным тоже такое есть. С ней хочется разговаривать, хотя в ее балтовню разве что Макс успевает хоть что-то вставить, а вот с Лисиным такого чувства у меня нет.

— Готово! — воскликнула девушку, поправляя мне челку, а после разворачивая стул к зеркалу.

Надо признать в первые секунды и я не понял, что произошло. Вот только казалось бы на меня смотрел какой-то заросший тип, а сейчас довольно симпатичный парень. Алина убрала волосы там, где нужно было, оставила челку, только немного приаккуратила ее. Одни словом — справилась!

— Ну как? Не слишком коротко? А вот тут? Я боялась, что слишком много состригу. Как тебе, а? — не унималась она, вертя в руках небольшую расческу и бутылочку с пульверизатором.

— Мне… нравится, — кивнул я, наклоняясь вперед и внимательнее рассматривая себя. — да, ты справилась. Сколько с меня?

— Ой, да ничего. По старой дружбе с Максимом бесплатно, — улыбнулась она, бросая быстрый взгляд на Макса, который уже что-то читал в телефоне.

Что-то в этом взгляде было особенное, нежное и… неужели влюбленное? Хм… любопытно. Она явно нервничала, но почему я не понимал. Явно не из-за меня. А скорее из-за того, что Рудской потерял к ней всякий интерес и снова окунулся с головой в какую-то книжку по психологии. Фрейд современности, чтоб его. Алинка крутилась около меня, что-то еще поправляла, несколько раз что-то срезала ножницами. «там несколько волосков длинных. Не заметила!» — бормотала она, но мне казалось, что она просто старалась тянуть время. Делала она это мастерски, но все равно такие мысли у меня были. Возможно хотела еще поговорить с Рудским, а тот хотел поговорить с автором книги, уж очень лицо недовольное у того было.

— Ой. Прости, прости, прости, — запричитала Алинка, когда по ошибке вместо волос брызнула водой мне в глаза. Да так сильно и неожиданно, что я аж выругался. — вот, возьми, — протянула мне полотенце, но сама же все и вытерла. Эх, ты, Макс, знал бы ты на какие жертвы я иду ради тебя. Глазами жертвую.

========== Глава 12. Карина ==========

С приездом сестры дом снова можно было смело переименовать в место боевых действий, так как стычки между нами происходили ежесекундно. Все начиналось утром в ванной. По привычке я проснулась рано, часиков в восемь. В это время отец уже был на работе, а мама хлопотала в саду или перемывала кости с бабулей на веранде, моя точная копия же еще дрыхла без задних ног и видела пятый сон.

Так вот, зашла я утром в ванную. Включила музыку, которая сразу же заиграла из колонок. Под приятный голос Белорусских было всегда приятно просыпаться, сразу на губах появлялась улыбка. День обещал быть неплохим, даже ворчание сестры не могло сделать его хуже. Приведя себя в порядок, я взяла телефон, выключила музыку и вышла из комнаты. Тут сразу же столкнулась с недовольной Маринкой, которая подпирала стенку и стояла напротив двери. По одному лишь ее взгляду было понятно, что королевишна не выспалась — лицо опухшее, повязка на глазах для сна задралась на лоб, кое как придерживала ее волосы, от косички, которую она заплетала каждую ночь, осталось одно название. Эх, видел бы ее сейчас этот ее Сережа, упал бы на пол, бился в судорогах…

— Доброе утро, — начала я, будто все вполне нормально и ничего странного не происходит. — Ты уже проснулась? Как замечательно! А я вот только завтракать собиралась. Ты что будешь? Яичницу, омлет или морду вареньем?

— Ты исчадие ада, тебе говорили об этом? — проворчала она, сжимая руки в кулаки. — себе мажь морду, а у меня лицо! И на улицу иди, чтоб тебя там пчелы искусали. Может хоть тогда симпатичнее станешь, чучело!

— Фу как грубо, Мариночка, — пролепетала я. Эх, была бы глупее, то сразу же обиделась на нее. Но ведь кто ж обижается на таких, как моя сестренка.

Улыбнувшись ей, я вышла из ванной, прикрыла за собой дверь и пошла прямиком в кухню. От разговоров о еде живот предательски урчал, как бы дотерпеть до настоящего завтрака, а не съесть какую-то гадость вроде шоколада. Мммм, молочный с орешками или с клубничной начинкой. Черт, Карина, едрить твою через колено, ты мне это прекращай! Не хватало еще снова нажраться шоколада и потом не влезть в форму. Хватило мне одного случая. Все, больше оплошностей мне тренер не простит.

Как-то в самом начале своей спортивной карьеры, как любит говорить папа, случился со мной небольшой казус. Я заболела перед серией игр, слегла с тяжелой ангиной, пила таблетки и сиропы, которые давала мне мама, горячее молоко с медом и вареньем и какие-то настоечки по бабушкиному рецепту. Честно, до сих пор не знаю, что помогло мне больше, так как через неделю я уже была бодрой и здоровой, только потолстевшей на три кило. Кто ж знал, что эти булочки и конфетки, которые я трескала за обе щеки, пока смотрела фильмы, отложатся во мне так быстро. Вроде мелочь, всего три кило. Но как тренер кричал, думала сквозь землю провалюсь от его ора.

Заглянув в комнату Розы, я обнаружила, что та еще спала. В наушниках, как всегда, слушая какое-то там пение птиц. Ой, не просто птиц, а особенных! Надо будет как-то порекомендовать что-то подобное Маринке, вдруг и ей поможет.

Позавтракав овсянкой с орешками и кусочками яблок, я сделала себе чай и вышла на веранду. Там как раз бабуля с мамой о чем-то спорили. Было слышно только то, как кричала бабуля. Но кричала по-доброму.

— Викуля, ты меня, конечно, прости, но это уму непостижимо! Какой еще триллиум крупноцветковый? Какие розы английские? Ты со своим садом совсем чокнулась? — слышала я, медленно подкрадываясь к ним.

— Он такой же мой, как и ваш, мама! — как можно спокойнее ответила мама.

Прям видела, как она сжимала кулаки. У них с Маринкой была одна привычка на двоих, со мной же такой фокус не проходил. Если я злилась, то это видели и чувствовали абсолютно все. Ибо не надо тут ля-ля. Скрывать эмоции плохо для здоровья, а о своем я беспокоюсь. Вот, даже кашку с утра кушаю, а не шоколадки!

— Но я не трачу деньги на какие-то дорогущие цветы, Викуля! — ситуация накалялась, хотя не думала, что они заметили это. Для них это был обычный разговор, ничего серьезного. Сейчас поворчат, потом разойдутся — бабуля на кухню, а мама в свой сад, встретятся за обедом и все будет как раньше.

— Уже поздно что-то обсуждать по этому поводу. Цветы я заказала. Они приедут со дня на день, не волнуйтесь. В вашем возрасте это вредно, — я услышала, как скрипнуло кресло. Кто там уже из них поднялся на ноги? Это не по сценарию. И если они сейчас заглянут в дом, то сразу же заметят меня.

— Ах… вот ты какая… ну посмотрите, барыня-сударыня. Меня, мудрую женщину возрастом поприкает. И кто? Собственная невестка! — причитала бабуля.

— Не нужно истерик, Василина Андреевна, лучше отдохните, погрейтесь на солнышке и успокойтесь, — с этими словами мама спустилась с веранды и пошла в сторону своих роз, что сейчас находились у бассейна. Или у бассейн у них. Бабуля так и осталась сидеть, что-то бормотать, но мне уже было плохо слышно.

— Доброе утро, бабуль, — улыбнулась я, выйдя к ней.

Скрываться было уже глупо, быть пойманной я не хотела, а услышать что-то еще я не хотела. Мало ли, что там бабушка скрывала, что думала о маме. Как бы я не желала приоткрыть завесу тайны, портить мнение о бабушке или маме я не хотела. Вот люблю я их, а когда любишь, то прощаешь все-все-все. Ведь иначе никак!

— Ой доброе, Кариночка. Ты представляешь, что твоя мать учудила с утра пораньше? — с места в карьер начала бабуля. — купила в каком-то магазине в интернете розы. Две тыщи куст! И знаешь, сколько кустов взяла? Двадцать штук! На кой они ей ума не приложу! Вроде здравая женщина, мать ваша, а все туда же. Еще и эти взяла… как их… террариум какой-то крупноцветковый.

— Триллиум? — аккуратно переспросила я самым невинным голосом.

— Агась. Он самый, — кивнула бабушка, бросая взгляд на маму, которая, как ни в чем не бывало, что-то делала с розами. Вроде срывала листья или что-то еще. Я в этом не разбираюсь. Больно надо. — тьфу на нее!

— Ну бабуль, она же давно у нас цветами занимается. Нравится ей…

— Ей нравится деньги на ветер выбрасывать, — отрезала она, смотря теперь на меня. Смотрела таким взглядом, что я едва сдерживалась, чтобы не отвести глаза в сторону. — а ты чего такая счастливая? С утра пораньше с сестрой поцапалась? Слышала я как ты музыку свою включала. И знаешь ведь, что Маришка спит еще, а все туда же. Вот вы ж… ехидны.

— Я ей режим пытаюсь выработать, ранние подъемы — это очень даже хорошо, — кивнула я, слегка улыбаясь и делая еще один глоток уже теплого чая. Фруктовый с листиком мяты, все как я люблю. — и вообще примирения не было, значит военные действия продолжаются, бабуль.

— Когда ж будет оно уже. Это ваше примирение, — вздохнула она, потирая лоб.

— После дождичка в четверг! — улыбнулась я, и бабуля сама не смогла сдержать улыбку, знала ведь, что иначе никак.

С Маринкой я пока мириться не собиралась, хотя, по правде сказать, в душе давно ее простила. Ну не могу я долго обижаться на родную сестру, даже если та испоганила мне один из лучших моментов в жизни. Она ведь мой родной человек, как говорила в детстве мама «если, что-то случится, когда нас не станет с отцом вашим, то держитесь друг за друга, вы ведь сестры. Кто поможет, если не сестра?». Может и правда, но моя разве что яда мне добавить сможет в суп или с лестницы спихнуть, если мешать ей буду. Хотя, это я должна злиться и обижаться…

Когда пришла ко мне Дашка, я была в комнате. Валялась на кровати, закинув ноги на стену и постукивая по ней пальцами. С одной стороны так было безумно удобно лежать, а с другой я знала, как все это бесило Маринку. Ее ж комната рядом и она сейчас в ней, следовательно…

В сотый раз перечитывала «Ребекку» Дафны Дюморье и в сотый раз удивлялась тому, какая же наивная главная героиня. Вот так вот с мужиком взрослым непонятно куда и зачем. Влюбленная дурочка, не иначе. Подсознательно я сравнивала ее с Маринкой, себя в расчет не брала. Кто-кто, а я не не столь наивная особа. Как вспомню начало отношений с Лисиным, так смешно становится. Было тяжело поверить в то, что парню, за которым гоняется большая часть девчонок во главе с Бубликом, симпатична именно я! Девчонка, пинающая мяч, любящая Тони Старка сильнее Кэпа и слушающая для поднятия настроения русскую попсу. Вот и я не поверила, игнорировала его, постоянно избегала и ускользала. Чуть на игру не опоздала, пока пряталась от него в раздевалке. Стоял он за дверью, черт такой, и ждал, пока я выйду. А меня все не было и не было… Ну что поделать, трудно я людям открываюсь. С доверием у меня всегда были проблемы. Я из тех людей, у кого вагон знакомых и маленькая такая тележка друзей. Мест на шесть, не больше.

Дашка сидела за моим столом, что-то строчила в телефоне. Да так возмущенно, что я слышала, как она пыхтела и ругалась. Что ж ее так разозлило? Не выдержав, я снова положила в между страниц старую потертую десятирублевую купюру, которая служила у меня закладкой, отложила книгу на кровать, а сама перевернулась на живот и посмотрела на подругу. С любопытством и неподдельным интересом.

— И с кем это ты там ругаешься? — спросила я, упираясь руками в кровать. — с каким-то симпатичным…

— С Рудским, будь он неладен, — проворчала она, а после бросила телефон на стол. Посидела так недолго и снова взяла его в руки, что-то прочитала и снова убрала от себя подальше.

— Что такое, Даш? — поднимаясь с кровати, спросила я. — ты снова за старое взялась? — я действовала аккуратно, чтобы не провоцировать между нами конфликт по вине этого Рудского. Ох, встречу его все патли повыдергиваю за Дашку. Снова мне ее успокаивать из-за типа этого с горы.

Всякий раз, когда Рудской невинно, как ему казалось, отшивал Дашу, я была первой, кто жалел и успокаивал ее. Так что право жилетки для плача всегда было за мной. А я что? А я Рудского ненавидела, но ради Дашки ничего ему не говорила. А так хотелось, аж руки чесались. Думала, что все, пока Максимчика прошла и все будет нормально, но стоило нам вернуться в деревню, как здрасти мама новый год. Ее первая любовь вернулась, а вместе с ней и надежда на то, что этим летом все изменится и он ее заметит. А он ее и замечал, только как друг. «Даш, ты красивая, умная, добрая, но просто мы разные, чтобы встречаться» — я слышала, как он это ей сказал. Он прав, сказал все прямо, без каких-то намеков, но вот слыша плач сильной Дашки было ой как неприятно. Хотелось схватить Рудского и приказать ему забрать свои слова обратно, заставить встречаться с Дашей. Но ведь так нельзя. Нельзя заставить кого-то любить вот так вот, по щелчку…

— Мы встретились, разговорились и мне показалось… а сейчас я поняла, что все лишь показалось, — ответила она. Но ответила не сразу, а лишь тогда, когда я подошла к ней сзади и обняла.

— Ну Даш, ты чего? Из-за этого реветь не стоит, он ведь дурачок, мы это обсуждали уже, — обнимая ее, бормотала я, называя этого Рудского всеми известными мне ругательствами. — ты ж знаешь его. Он глупый, раз не видит своего счастья с тобой. Ты может ему самооценку поднимаешь всякий раз, когда бегаешь за ним.

— Думаешь?

— Уверенна, — кивнула я, мысленно говоря о том, что ни черта я не уверена. Не может быть такого. Он ведь просто говорит правду, которая не устраивает Дашу.

— Ну хорошо. Все не будем о нем, много чести, — вытирая глаза, ответила она. — кто он и кто я, так же Карин? Вот и я о том же! Ничего! Встречу еще счастье свое, а он еще локти кусать будет.

Я думала о том, чтобы намекнуть ей о парне с ее потока, который за ней уже несколько месяцев бегал и локти кусал, как она и говорила. Вот только она его не замечала, хотя парень ведь неплохой. С характером, какой и нужен Дашке. Так и не понимаю, чего она динамила его снова и снова. Я не помнила его имени, мы с ним даже представлены друг другу не были, так пару раз пересекались. Но даже этого мне хватило, чтобы заметить, как он смотрит на нее — с нежностью, с теплом с чем-то больше, чем с банальной симпатией. А она, дурочка, не замечает ничего! Вот так всегда, мы слепы по отношению к другим, пока втолдычим себе в голову какого-то принца, которому к чертям собачьим не нужны. А потом плачем, расстраиваемся, а почему? А потому что дурочки, маленький глупые дурочки.

========== Глава 13. Карина ==========

Рудского я встретила в магазине, куда приехала к Матвеем. Он пошел в мастерскую за какой-то деталью на машину, а я заскочила в продуктовый. Домой нужно было купить немного продуктов, включая несколько новых пачек чая. Вот люблю его и ничего поделать с собой не могу! Там-то я его и увидела. Щегла этого городского. В выглаженной футболочке и джинсиках, даже белые кеды надел. Ну чем вам не прынц?! Вот и я о том же!

— Привет, — стукнув его по плечу, улыбнулась я. В этот момент встала в очередь прямо перед ним, чем вызвала у него легкое возмущение. Во всяком случае, он на меня посмотрел так, но ничего не сказал. — чего ты тут в такую рань ошиваешься?

— Привет, Карин, — осмотрев меня, кивнул он. Надо сказать, он немного подрос. Совсем капельку изменился с прошлого лета. — да вот за хлебушком зашел, а ты какими судьбами?

— Да я вот тоже, решила бутербродиком позавтракать, а дома как на зло ни кусочка хлеба, представляешь?

— Какая жалость, — наигранно протянул он. — соболезную.

Очередь стремительно приближалась ко мне, а я так и не поговорила с Рудским. Хотелось начать тут с чего-то простого, но в голове крутились одни ругательства и не слишком приятные слова, которых я нахваталась от своих тренеров и друзей. Уж так повелось, что с памятью у меня никогда проблем особо не было.

— Хлеб, две пачки чая, ага вот этих и макароны. Да, нет, агась, вот эти, — быстро пробормотала я продавцу, пока она подавала мне товар.

Расплатившись, я отошла и пропустила Рудского. Стоя около него, я терпеливо ждала его, за компанию подсматривала за тем, что он покупал. Горошек? Майонез? Они там оливье что-ли делать собираются?!

Сказать по правде этот салат я на дух не переваривала, только вот под бой курантов могла пару ложечек съесть и все. По этому салатику больше Маринка была больна, вечно наделает его бабуля огромную миску, а мы доедай, как проклятые. Больно нужен он мне. Кто вообще решил, что именно оливье — это новогоднее блюдо? Почему не крабовый салат? Вот его я люблю! Или селедка под шубой? Хоть и не люблю ее, но этот салат явно недооценивают.

—Ты что-то хотела, Карин? — услышала я, когда поймала себя на мысли, что слишком долго пялюсь на банку горошка в пакете. Так, отставить лицезрение!

— Ах да, нам надо поболтать с тобой, Максим.

— Когда ты называешь меня по имени, значит разговор будет серьезным. Может чай или кофе? Так сказать для более официальной атмосферы? — усмехнулся он, за что получил от меня несильный удар в плечо.

— Меньше шуточек, Рудской. Разговор серьезный. На кону жизнь и смерть, так что но-но, без юморка попрошу, — кивнула и потянула Рудского к выходу из магазина.

Мы с ним обосновались в тени небольшого дерева, хоть и были у всех на виду, но все проходили мимо нас и внимания как такового не обращали. А это и хорошо, а это и славно. Держа в руке пакет с продуктами и кошелек, я вдруг поняла, что волнуюсь. Я волнуюсь? Это явно не про меня. Я даже в автошколе на экзамене не волновалась. Да, было обидно, что с первого раза не сдала, но ничего. Не я первая, не я последняя. Сейчас же ноги подкашивались, ладони потели, а мысли совершенно не слушались.

— Я хочу поговорить о Дашке. Что у вас с ней? — прямо спросила я. Максим отвернулся от меня, нахмурился и что-то шептал себе под нос. Было трудно понять, поэтому я не стала напрягать и без того уже уставший мозг. Захочет, сам расскажет все. Так же?

— Она твоя подруга, Карин, — начал он. — и ничего против нее плохого не имею, она хорошая девушка, но не нравится она мне так, как хочет того, — я лишь кивнула, продолжая слушать его. — вот что мне ей сказать, чтобы она окончательно поняла это? Я не хочу обижать ее, но она заставляет меня это делать. Карин, вы же подруги… поговори ты с ней, вразуми. На мне свет клином не сошелся, я ей счастья желаю ведь.

— Да знаю я, — ворчу я, обдумывая его слова. И как я поговорю с ней и вразумлю? Он вообще думает, о чем просит меня? Я могу сказать, что она достойна лучшего и много чего еще, но заставить перелюбить его не могу. Это ж не в моей компетенции. Только Дашка может эти вопросы решать, в ее полномочиях.

— Если на этом все, то я побегу. Бабуля заждалась уже, — он слегка улыбнулся. Одарил меня этой улыбкой и ушел. А я так и осталась стоять у этого проклятого дерева и думать о том, что же мне делать со всем этим. Единственный вариант, это не оставлять Дашку одну, что будет проблематично, учитывая, что Роза нагло уходит из дома и куралесит где-то с Яровым. Я ее вижу лишь вечером, даже утром не застаю, а ведь я ранняя пташка.

Постояв еще немного, я пошла в ту сторону, где была припаркована машина Матвея. Он уже был в ней и с кем-то говорил по телефону. На глазах снова были солнцезащитные очки, пальцами он перекидывал монетку. По лицу было сложно сказать в каком русле идет разговор, в положительном или не очень. Забросив продукты на заднее сидение, я села на переднее и посмотрела на парня. Он показал мне палец, прося помолчать еще немного.

— Нет, пап, я не собираюсь в город, — слышала я, и сразу поняла с кем идет разговор. С его отцом. По правде сказать, я с этим человеком старалась встречаться как можно реже, хоть и отношения между нами были неплохими. Но как-то побаивалась я его, хотя все это было из-за его работы, скорее всего. Я всех людей в форме стараюсь стороной обходить. — хорошо, я сделаю это. А теперь, пап, мне пора. Все, давай!

Убрав телефон, Матвей завел двигатель. Мы поехали ко мне домой, только сначала заехали к какому-то его приятелю и что-то отдали. В подробности я не вдавалась и вопросов лишних не задавала.

Я пыталась читать книгу, но болтовня сестры в коридоре мне очень мешала. Я то и дело пропускала некоторые слова в тексте мимо ушей, совершенно не понимала смысл и все же отложила книгу в сторону. До лучших и более спокойных времен. Ну ничего, Мариночка, я тебе еще отомщу за твой слишком громкий разговор с кем-то в десять вечера. А с кем это? Любопытно. Поднявшись с кровати, я медленно и тихо подошла к двери. Слегка приоткрыла ее и прислушалась.

— Знаешь, Сереж, я на этой фотографии ужасно вышла. Даже в шоке, почему это ее напечатали. Там ведь были и другие кадры, более удачные. Вот-вот и я о том же, — слышала я. Бедный парень, она его своими фотографиями в могилу сведет или с ума. Одно из двух. — думаешь? Правда? Если ты так считаешь, то хорошо, я накручиваю себя.

Вот же ш лиса! Перекрутила все, чтобы комплимент получить от парня бедного.

— Ой, а кто это там говорит? Что за женщина? А-а-а, баб Аня, ну привет ей передавай. Только обязательно скажи, что от Марины, а то снова перепутает нас. Сравнит меня еще с этой, — от ее слов я усмехнулась . «С этой» — так меня еще не называли.

Я слушала их еще немного, а после вернулась на кровать. Безумно было интересно, что ж это за Сережа такой и чем он так зацепил мою никудышную сестренку. Ясно дело, что сразу внешностью, а вот чем потом? Не видно, чтобы он был профессором в мире моды и фотографии, как-то не признала в нем этого.

Мысленно благодарила папу за то, что он провел сетевой интернет, иначе мои поиски бы затянулись на недели в лучшем случае. Сразу зашла на страничку к Маринке. Ага. Сейчас в онлайне зависает и трезвонит с Сереженькой своим. Музыку слушает, интересно. Хм… Бузова? Серьезно? В какой момент я так сильно потеряла сестру, что она перешла на сторону «мало половин, я выбираю мир других мужчин»? Я конечно тоже с тем еще прибамбахом и порой люблю что-нибудь такое послушать, но зачем в крайности вдаваться? Так-с, я не за этим пришла. Итак, список друзей… стоп! Семейное положение — встречается с … когда успела то?

Сергей Синицын.

Ну да с такой-то фамилией шуток про птичку не избежать, надо вспомнить, что там у меня в арсенале есть. И использовать.

Я просматривала его записи на стене, несколько каких-то репостов с музыкой и картинками, ничего интересного. На отмеченных фото тоже не было ничего любопытного, если не брать в расчет того, что этот Сергей Синицын тот еще кутила. То в клубе, то в машине, то у кого-то на квартире… Эх, Маринка, нашла свое счастье. Личных фото у него было не так много, но вот его аватарка мне понравилась. Довольно забавное и милое фото в маке с картошкой фри в губах и стаканом колы в руке. Сразу почему-то захотелось улыбнуться, что я и сделала. Опомнившись, нахмурилась и продолжила листать одно фото за другим, пока… черт, едрить твою через колено! Лайк. Я поставила случайно лайк на фото и далеко не первое в его галерее.. Быстро убрала его, а сердце от страха в пятки ушло. Вот же ж попала так попала. Хорошо было бы, если бы он ничего не заметил. Не нужны мне неприятности, и без них жить тошно.

Я думала, что хуже быть не может и как же я ошибалась. Ленивое небрежное прикосновение к экрану и «ваша заявка на добавление в друзья отправлена». Никогда не понимала людей, перед глазами которых пробегает их жизнь. То есть как это? А вот теперь поняла. Вот я родилась, как Лунтик, чтоб его, школа, выпускной, важная игра, универ и это чертово добавление в друзья. Я с раза пятого смогла отменить заявку в друзья. Выдохнула, вроде успокоилась, пока не заметила, что этот гад сидел онлайн и… поставил лайк на мою фотографию.

Пропади оно все пропадом. Выругавшись, выключила телефон и бросила его под подушку. Посмотрела, блин, на фото. Умница, справилась. И что он подумает обо мне сейчас? Не пойми что подумает ведь! Поставила лайк — убрала, кинула заявку, а после убрала ее. Эх, непостоянная, взбалмошная особа. Не нужна мне такая репутация и в друзьях мне эта Синица в небе не нужна, я как-то без него буду, не надо мне, справлюсь.

========== Глава 14. Сережа ==========

Я отошел в сторону от дома, подошел к забору с баб Клавой, тут как раз интернет неплохо ловил. Вставив наушники, продолжал разговаривать с Мариной, изредка зевая. Спать почему-то хотелось, но поговорить с ней намного сильнее. Я ее слушал, изредка что-то говоря. Сам зашел во Вконтакте, ответил на несколько сообщений, едва не сошел с ума от того, как все долго отправлялось.

— Ты в какой дыре, милый? Приезжай, я соскучилась, — прочитал я. Но сообщение оставил без ответа. Не хочу иметь ничего общего с этой особой, я даже не помню ее и что было между нами. Я уже хотел выйти и попрощаться с Мариной, как вдруг мне пришло уведомление. Самое обычное, но стало не по себе.

— Карина Кравцова оценила вашу… что? — воскликнул я, чем разбудил соседского петуха, который сидел на дереве. Тот так разорался, что пришлось немного отойти в сторону, чтобы он мне все глаза не выцарапал. Еще раз все прочитав, я точно понял, что мне не показалось. Ну нет, бред какой-то.

— Кто кого оценил, милый? — услышал я и тихо выругался.

— Да Макс там фотку чью-то по ошибке оценил. Ничего важного…

— А, привет ему передавай. А я вот о чем еще рассказать хотела. Катю же знаешь? Бубликову? Так вот у нас с ней фотосесия как-то была в лесу, недалеко от Прохоровки. Такие фоточки вышли, бесподобные! Так вот…

Я зашел на еестраничку, сто двадцать друзей, относительно немного фото, закрытые аудиозаписи. Итак, три записи на стене. Первая — фото с выпускного в школе и песня Басты, вторая фотография ее команды, как я понял и тоже какая-то песня и третья запись — несколько фото с Лисиным в городских локациях. Чего греха таить, мне фото понравились. Даже очень. Эстетичные такие, не удивился бы, если бы увидел их на обложке какого журнала. Серые здания и черная футболка Лисина прекрасно контрастирует с красными прядями Карины, а эта ее джинсовка и темно-зеленая юбка, открывающая ноги. Очень и очень неплохо. Я так засмотрелся на нее, что на секунду показалось, что сейчас из телефона вылезет Лисин и скажет «Эй, Синичкин, ничего не попутал? Куда глаза опустил?»

Решил ответить тем же и поставил свой царский лайк на ее аватарку. К тому же она это заслужила. Яркая Карина в лучах закатного солнца на набережной. Волосы развеваются на ветру, в руке стаканчик с кофе, на самой девушке нежно-голубая футболка с банальная надпись «тянет к тебе». Классика, но так красиво. И еще этот ее статус «кусь — это по любви!». Почему такая банальщина заставляет улыбаться меня как маленького?

Я едва не выронил телефон, когда увидел ее заявку в друзья. Обновил ее страничку, но никакой заявки не было. Это точно не глюк. Может случайно? Хм… интересно, что она еще сделает случайно. Напишет мне? Так-с, Синица не пори горячку, может она действительно не специально сделала это, а ты тут истеришь как пятиклашка.

Быстро попрощавшись с Мариной, я еще раз посмотрел профиль Карины, после чего убрал телефон в карман. Да нет. Чушь это все. Она случайно сделала все это, а если и так, то что она вообще делала на моей страничке? В любом случае интересно это все.

На следующий день мы вечером с Максом решили прогуляться. Ну вообще-то он решил, а я эту идею мастерски поддержал. Как умел. По-дружески. Чего это ему одному слоняться по деревне, когда я могу составить ему компанию. Неплохую компанию между прочим! Он снова что-то читал в телефоне, улыбался а порой что-то и печатал. Любопытный гад! Что-то затевает, а мне не говорит. Жук навозный, как сказала бы баб Аня. А цитировать ее в последнее время у меня получалось уж очень качественно.

— Ты че там лыбишься? — не смог удержаться я. Подошел ближе, встал перед Максом и заглянул в его телефон. Там был открыт диалог с Али… с кем? Кем? Кем? Алиной Лисиной? Да нет, бред это все. Его ж Лисин как улицу в новогоднюю ночь фонарями пометит. Он же не самоубийца у меня? Да нет, суицидальных наклонностей не наблюдал никогда.

— Да отвянь ты, привязался. Как банный лист, хрен отдерешь!

— Ну же, Рудской, мне ведь интересно, с кем это ты там пропадешь. Между прочим, ты вышел гулять со мной, а сам в это время меня напрочь игнорируешь! — воскликнул я, слегка стукнув его по плечу.

— Так я и гуляю! — Гулять-то гуляешь, а вот мыслями ты где-то далеко. На какой улице я там себе стрижку делал? Вот! Ты где-то в том районе обитаешь…

— Да ну тебя, — отмахнулся он. — сам-то давно отлип от Маринки своей.

От упоминания Марины стало как-то не по себе. Мы ведь так и не общались с того нашего разговора, когда она была в своей комнате, а я на границе заборов с баб Клавой. Не знаю, может она решила, что я первый должен звонить, но с чего? Никакого расписания мы не составляли, каждый выходит на связь тогда, когда того захочет, зачем навязываться. Я пока по ней не соскучился, мне нужно малость отдохнуть от ее разговоров о фото и видео, ее съемках и прочей лабуде. У меня уже мозг кипит.

К тому же сейчас меня куда больше волновало то, что произошло между мной и Кариной. Это как понимать? Сначала лайк на фото, потом заявка в друзья… все это очень подозрительно и не на секунду не выходило из моей головы. Что? Зачем и для чего? Какой у нее был мотив вообще делать все это?

В полнейшем молчании мы доходили до парка, Макс приметил скамейку подальше ото всех, в глуши деревьев. Как раз рядом с ней стоял небольшой шкафчик для книг. Как я понимал, каждый желающий мог положить сюда книгу, взять что-то себе. Мило. Я вот тоже бы почитал что-то, но у меня постоянно не было на это времени. Лишь хватало его на заметки в Вконтакте, да какие-то новости в телеге и все. И то с тех пор как я жил в Прохоровке, даже эти два вида чтения стали для меня роскошью. А так хотелось бы взять книгу да почить что-нибудь эдакое в парке, например. Почему бы и нет? Но опять же, нет времени. Или желания? Может я, как и добрая половина населения, лишь путаю эти понятия? Видел я на полке у баб Ани несколько книг, но как-то душа к ним не лежала, да и сейчас не лежит.

Мы с Максом сидели в тишине больше двадцати минут, он что-то читал, а я сидел рядом и разглядывал кроны деревьев над нами. Небо так далеко было, облака медленно плыли, я даже разглядел среди них маленькую лошадку и вилку. Самую обыкновенную, я ем с такой. Усмехнувшись, раскрыл рот, чтобы рассказать о своей находке Максу, но мешать ему не хотел. Тот лишь сидел и улыбался — улыбка до ушей, глаза светились как два фонаря в ночи. Да и вилка в небе уже испарилась, облако превратилось в одно сплошное месиво.

— Ма-акс, — протянул я, смотря на то, как небо постепенно менялось. Облака исчезали, становилось немного холоднее, сразу видно, что наступал вечер. — как понять, что чувств больше нет?

Сидя вот здесь в легких вечерних сумерках, я задумался о том, какие отношения у меня с Мариной. В первую неделю наших отношений я постоянно хотел, чтобы она была рядом, чтобы рассказывала мне абсолютно все о себе, но сейчас я поймал себя на мысли, что мне это неинтересно. Скучно и абсолютно не нравится. Я устал от ее постоянных разговоров о том, что интересно ей, от того, что она не слушала меня. Никогда. Всякий раз, когда я заводил разговор о собственных интересах, которых у меня не так уж и много, она переводила тему. Но неужели так тяжело просто послушать меня?! Я даже не помнил, о чем мы говорили с ней, когда я стоял под тем чертовым деревом, рядом с забором участка баб Клавы, листа страничку Карины и понимал, что совершенно не слышу Марину. Будто она что-то говорила на другом языке. Неизвестном мне. Я вида не подавал, старательно изображал интерес, а сейчас понял, что делал это все зря. Дурак! Надо было ей прямо сказать, что меня уже достали ее разговоры о том да о сем, что интересно в первую очередь ей. Вот какие она любит сериалы? Где отдыхала прошлым летом? Что ест на завтрак? Есть ли у нее любимая книга? Все эти простые и банальные вопросы были без ответа, ведь я его не знал. Но знал, в какой журнал она хотела попасть, какая была ее любимая фотосессия и почему именно левая сторона у нее рабочая, а правая нет…

— Когда ты не хочешь ничего знать о человеке больше дозволенного. Какие-то банальные вещи, вроде того, где он сейчас и… все? Не хочешь вдаваться в подробности, узнавать о нем что-то новое, обнимать его, болтать с ним часами и слушать абсолютно все, что он тебе скажет… погоди, а к чему этот вопрос? — насторожился Макс и посмотрел на меня.

Он выключил и убрал телефон в карман, повернулся ко мне. Я не смотрел на него, но догадывался, что Рудской начинал что-то подозревать. Так и видел, как в его голове одно складывалось к другому и совсем скоро он придет к правильному конечному результату.

— Ты это… с Маринкой поссорился? Что-то случилось? — аккуратно спросил Макс.

Я краем глаза видел, как он осмотрелся по сторонам. Будто не хотел того, чтобы нам сейчас кто-то помешал. По правде сказать я и сам этого не хотел. Мало ли какой мусор сейчас пройдет мимо, услышит наш разговор и выдумает невесть что!

— Кажется, я поторопил события, Макс, — вздохнул я, потирая ладонями лицо. Взъерошив волосы, пропустил их сквозь пальцы и взглянул на друга. Его лицо было обеспокоенным. — а теперь хрен пойму, что делать со всем этим.

— Что значит поторопил события? — нахмурился он.

— То и значит, — огрызнулся я. — не нужно было начинать никаких отношений с Мариной.

Я снова облажался. А потом я рассказал все, что у меня нагорело в душе. Рассказал о том, как тогда впервые увидел Марину, какой она мне показалась красивой и такой осталась по сей день. Говорил обо всем, что накопилось на душе, но ни разу не посмотрел в глаза другу. Все время мой взгляд натыкался на небо, даже шея немного затекла. Но я игнорировал это ноющее чувство, продолжал говорить. Признался в том, как же сильно меня раздражал сам факт того, что я не видел Марину без косметики. Ни разу! Будто она и спит с ней, но точно бы делать этого не стала, ведь «Сереженька, сон с косметикой на лице так портит кожу, но многие забывают об этом» вспомнил я ее слова. В первые дни наших отношений мне это даже нравилось, какой она была всегда готовой, а сейчас… сейчас хотелось натуральности и естественности, но Маринка и эти слова антонимы.

— Может ты с ней просто поговоришь об этом? — спросил Макс через несколько минут после того, как я ему все рассказал. — она прислушается и что-то как-то изменит…

— Ни черта она не изменится, Рудской. Макс, ты ж не лапоть какой-то в этих амурных делах. Ты знаешь всю эту девчачью психологию, книжек вон сколько прочел. А все туда же. Маринка ж сильная и волевая, бросит меня, как только я ей что-то не так скажу. Начиталась этих пабликов с советами, что мол «не меняйся из-за парня. Он полюбит тебя и такой». Бред! Какому парню понравится девушка, когда она круглые сутки при параде? Что-то я такого не встречал еще…

— Значит она просто не та девушка, которая тебе нужна, — прервал он меня, чем еще больше взбесил. — ты слышал теорию о том, что каждому человеку предназначен свой? Это как с носками. У каждого есть своя пара и, когда она потеряется, то и второй нужно выбросить. Потому что… ну кому он нужен один? К другим ведь он не подойдет, никак. Может быть абсолютно одинаковый с каким-то еще, но все равно будет ощущение того, что они разные. Так и с людьми. Найдешь своего человека и понимаешь, что теперь у тебя крылья выросли и вообще ты всем можешь в этой жизни сделать, а если не нашел, поймался на удочку кого-то другого, то все, пропал.

— Ты только что меня сравнил с носком, — усмехнулся я.

— Ты только это понял? — нахмурился Макс и стукнул меня по руке. — идиот.

Я ничего ему не ответил. Конечно, из его монолога я уяснил не только это странное сравнение, но и то, что он прав. Возможно, Марина просто не мой человек. Да, мы с ней встречались, если так можно сказать, не так долго, мало общались, но этого хватило, чтобы понять, какая она. Если она считает себя настоящей, то это точно не для меня. Мне нужна другая. Та, которая будет вести себя искреннее, слышать и слушать меня так же, как это буду делать я. Не стесняться себя настоящей, без косметики, в домашней одежде. Никогда не замечал в себе отголоски романтики, но видимо мне нужно было встретить Маринку, чтобы в этом.

========== Глава 15. Карина ==========

Я старалась забыть о том, какую глупость совершила. Это ж надо было додуматься и отправить этому балбесу заявку в друзья. Жуть! Благо он додумался ничего не говорить моей любознательной сестре, иначе та точно бы съела меня со всеми потрохами. И косточки бы не оставила. Знаю я ее. А может я зря себя накручивала все эти дни? Точно! Он же мог просто не заметить. Ага, щас прям. Он же мне лайк этот чертов поставил, значит точно заметил не только то, как я ему заявку кинула, но и как обратно ее забрала. Подумает еще что-то плохое обо мне, будто я втрескалась в него по самую макушку и проблем потом не отгребешь. ⠀ ⠀

В любом случае мысли об этом парне не избавляли меня от главного вопроса моего лета — у Дашки день рождения и по не самой приятной традиции, она отмечала его вместе с Яровым. У того кадра день рождения через несколько дней, а у Дашульки уже не следующей неделе (ух кк же она бесится, когда я ее так называю. Прям дым из ушей, огонь из рта. Мигера не иначе!)⠀ ⠀

— Часы? — листая сайт интернет-магазина, спросил Матвей. ⠀ ⠀

Мы были в моей комнате, он валялся на кровати, а я крутилась на стуле. Через несколько минут остановилась, чувствуя то, как меня начинает подташнивать. Только этого мне не хватало. Поймать «американские горки» на собственном стуле в родной и любимой комнате. В моей комнате не было обоев, стены мы красили с мамой в белый цвет, на этом настояла я. У двери было высокое зеркало в мой рост, по бокам прикреплены яркие фонарики, которые я включала каждый день. По обе стороны от зеркала на стене висели мои личные фотографии с друзьями, а также простые картинки с пинтереста, которые мне понравились. Напротив окна мой рабочий стол с кучей канцелярии, над столом небольшая полочка с книгами, большая их часть в закрытом платяном шкафу в углу, рядом с ним находилась напольная вешалка-стойка с кучей одежды на вешалках. Так мне намного удобнее, нежели прятать все в шкафах на полках. У другой стены широкая кровать с пушистым мягким одеялом и целой горой подушечек разных форм и размеров, на прикроватной тумбочке стоял кактус Кусь, который появился у меня, когда я поступила в университет. Около кровати прямо на стене висели три гирлянды, добавляли особую изюминку в мой маленький мир. В отличие от комнаты сестры, моя казалась голой и бесформенной, но она моя. Моя и только моя, любимая и почти без мебели. ⠀ ⠀ — А он умеет ими пользоваться? — усмехнулась я. ⠀ ⠀

— Не делай из него идиот, — проворчал он, поднимая взгляд и смотря на меня. — все он там понимает. Ну ладно, может что-то для камеры. Он же увлекается этим.⠀ ⠀

— Точно! — воскликнула я. После быстро поднялась со стула и подбежала к кровати, уместилась рядом с Матвеем и выхватила из его рук телефон. — я тут на днях слышала, что в город приезжает какой-то супер-мега-крутой фотограф. Мастер-класс давать будет. Так что купим ему туда билетик, пусть посмотрит, что да как, опыта наберется, — быстро тараторила я, попутно вбивая в поисковик информацию об этом мероприятии. ⠀ ⠀

Я так увлеклась, что даже позабыла, что изначально планировала Яровому подарить водяной пистолетик, пущай постреляет! Но вот как вспомнила про этот мастер-класс, то сразу поняла, что это именно тот подарок, который и нужен Яровому. Вот прям будто этот фотографишка приехал в город в нужным момент специально, будто знал, что где-то тут живет Сереженька Яровой, увлекающийся фотографиями. Надо признать, увлекался он хорошо. Мне его фотографии всегда нравились. Так сильно нравились, что я их даже себе на стену на личной странице оставила и на аватарку одну поставила. ⠀ ⠀

Помню, с чего все начиналось. Мы как-то дурачились в лесу неподалеку, и Яровой взял телефон Матвея и начал снимать небо, причем так красиво у него получалось. Вот хоть щас на страницу какого-то журнала о природе или на заставочку ноутбуке выставляй. Все настолько хорошо. А потом, когда наступили сумерки, он попросил меня и Дашку попозировать. Потом и Лисина подключил. Мы сначала отнекивались, а затем бац и что-то щелкнуло. Яровой же друг наш, надо ж друзей поддерживать. Нас этом родители с детства учили. В итоге он наделал нам десяток наикрутейших фотографий, вот прям гордость за него взяла. И так и сяк, тень тут, а потом она там. То цветочки мне в волосы заплели какие-то, то с Дашкой что-то он мудрил там. По итогу мы решили, что ему ни в коем случае нельзя забрасывать свой новоприобретенный талант, его развивать нужно. Вот так мы потом все дружно скинулись и купили ему камеру, довольно неплохую. Вот с нее все и началось.⠀ ⠀

— Готово! — кивнула я, показывая экран телефона Матвею. — билет куплен, самый дорогой взяла. Там личная консультация еще будет, этот магистр фото расскажет нашему Сереженьке, что и как у него, может где-то подправить что-то надо будет, подскажет.⠀ ⠀

— Думаю, ему определенно понравится, — улыбнулся он, забирая свой телефон. — а Дашке, что подарим?⠀ ⠀

— А вот это, милый мой, сюрприз! — улыбнулась я, ложась на кровать и смотря на потолок. В углу комнаты я заметила небольшую едва заметную паутинку, но самого ее хозяина я не видела. — но ей он понравится.⠀ ⠀

— Вино? Варенье? — усмехнулся он, перечисляя варианты и загибая пальцы рук. — поваренная книга? Нет, нет, стой, я знаю — набор посуды.⠀ ⠀

— То, что она учится на повара, еще не означает, что ей все это нужно, — проворчала я, пытаясь ударить Матвея ногой. ⠀ ⠀

Вместо этого он перехватил мою ногу и начал меня щекотать, отчего наш спор быстро забылся. Комната наполнилась смехом, где-то на фоне играла спокойная мелодия Эда Ширана, были слышны мои просьбы все это прекратить, но Лисин, как истинный не джентльмен, их даже не слушал. Хотя я была даже рада, мы неплохо подурачились.⠀ ⠀

Дашке я решила устроить сюрприз. Она всегда славилась тем, что до чертиков любила готовить, даже рецептики свои создавала. Поэтому я недолго думая, собрала все рецепты вместе, пошла в типографию и напечатала личную поваренную книгу с ее рецептами. «Дарья кулинарит». Как по мне, так называние вышло очень даже неплохим, да и само оформление мне нравилось. Книга в классическом стиле подобных книг с толстыми плотными страницами, с картинками блюд, рецепты которых тут были записаны красивым шрифтом, каждое название выведено каллиграфическим почерком — невероятная красота. На тот момент, когда Матвей спросил у меня о подарке, он еще находился в печати и следовательно показать я его не могла. Но теперь, когда я проснулась с первыми петухами, сгоняла в город и вернулась к обеду, я могла похвастаться подарком. ⠀ ⠀

Сразу после того, как подарок был показан Лисину, я его аккуратно упаковала и перевязала нежно-голубым бантом. Добавила на упаковку несколько стикеров в бабочками, которые завалялись в моем столе. В принципе, вышло очень даже симпатично. ⠀ ⠀

Подарок я хранила в своем столе на нижней полочке, среди книг по биологии за одиннадцатый класс, которые я никак не могла выбросить или продать, хотя я подумывала о том, чтобы обратиться в местную библиотеку и отдать их, и книги с мифами древней Греции. Когда я прятала подарок, то достала эту книгу. Это была моя самая большая ошибка. Так приключилось, что я с этими мифами зависла на добрых два часа, все читала и перечитывала, что-то выделяла и запоминала. ⠀ ⠀

Больше всего мне понравилась легенда о Минотавре. Вся история с момента появления этого чудовища всегда трогала мое сердце. Помню, в школьные годы я докучала учительницу по литературе, взрослую женщину уже в годах, чтобы она подробнее рассказала мне об этом, в итоге она отмахивалась и я, недолго думая, прочла все сама. Не спала всю ночь, шерстила интернет, купила несколько книг по мифологии, но докопалась до истины. Сейчас же, перечитывая эти легенды о великом лабиринте Минотавра еще раз, я понимала, насколько жестоки люди, насколько жесток и несправедлив мир. Все какое-то неправильное, так не должно быть. Так нельзя!⠀ ⠀

Яровой по традиции свое день рождения не отмечал, он простенько получил подарки, мы посидели в кафешке, поели пиццы и разошлись по домам. Ну почти, поехали на речку и встречали закат там. Яровой же рано утром уехал в город, ведь уже в одиннадцать у него этот мастер-класс. Он бедненький так волновался и паниковал, что мне даже жаль его было. Взял свои лучшие работы, около двадцати штук и на больше части была я (это мне льстило), камеру и попрощавшись с нами, уехал с Лисиным. Тот как настоящий друг не мог бросить Ярового, а я не спорила. Пущай, отдохнут!⠀ ⠀ ⠀

Вечером мы с Дашей и Розой, которая большую часть времени проводила ранее с Яровым, который покинул Прохоровку на несколько дней, теперь вышла в свет и составила компанию нам с Сахно. Мы втроем решили прогуляться до центра, пройтись в сторону речки, а потом вернуться обратно. На улице было прохладно, поэтому поверх легкого летнего сарафана небесно-голубого оттенка я надела джинсовую куртку. Волосы распустила, передние пряди собрала на затылке и завязала дульку. В уши вдела сережки в форме звездочек, а на лицо чуть ниже глаз с правой стороны приклеила три малюсенький золотых татуировки в форме звезды. На ноги белые кеды, на руке резинка, на всякий случай, под тон платью. Я редко ношу что-то такое, в основном шорты или джинсы, комбинезоны или… ну нет, юбки тоже редко надеваю. А сегодня такая погода чудесная стояла, что было грех не принарядиться. Роза тоже надела платьице, тут я даже не удивилась, она всегда надевает их, а Дашка была верна себе и была в шортах и коротком топе, оголяя свой идеальный животик с пирсингом. ⠀ ⠀

— Я дурная что ли? Не замечала! Дома в футболках хожу и кофтах, ничего никто не заметит. Зуб даю! — уверяла она меня, когда я спросила о том, видели ли родители ее пирсинг. Моя мама бы убила меня давно.⠀ ⠀

Как и планировали, мы сначала пошли в кафе. Девочки заказали себе сет ролл, а я салат с курицей и овощами, целый графин апельсинового сока и картошечку-фри. Гулять, так гулять. Мы болтали и разговаривали обо всем на свете, даже каким-то боком начали обсуждать людей, которые были в этот вечер в кафе. Обсуждать в хорошем смысле этого слова. Вот увидели Танечку Меркулову, мы с ней в пятом классе были в одинаковых платьях. Я, они и Маринка моя были снежинками в белоснежных платьях, только у меня в волосах была небольшая диадема, у Маринки настоящая корона с камушками блестящими, а у Таньки заколки с бантиками. Мне было все равно на то, что наряды у нас схожие, а вот Маринка рассердилась, а потом и вовсе разревелась. Нашей классной руководительнице, пожилой женщине в возрасте, которая вела нас по школьной ступени жизни до седьмого класса, пришлось ее успокаивать. Но она не справилась и позвала на помощь сначала маму, а потом и бабулю. В общей сложности Маринку, местную звезду по прозвищу «плакса снежинка», успокаивало человек десять. А та лишь радовалась, конечно, все внимание к ней. Дурында!⠀ ⠀ Сейчас я не знала, что стало с Таней Меркуловой, но судя по ее интаграму, на который я все еще подписана, она замуж вышла, а если опустить взгляд на ее живот, который был неплохо так обтянут белой маечкой, то в этом скором бракосочетании явно был замечен ребенок. Я ничего против таких браков не имела, Дашка тоже. Мало ли, как жизнь сложится. Никогда нельзя осуждать то, в чем ты сама можешь оказаться. Я ни на что не намекал, но заскакивать наперед не буду. Лишь Роза, как и Марина, я уверена, нашу точку зрения не разделяла.⠀ ⠀

— Если и замуж, то только по любви, — произнесла Роза, делая глоток какого-то безалкогольного коктейля. Она кокетливо улыбнулась миловидному парню за соседним столиком, старательно строила ему глазки, будто и забыла о том, как проводила время с Яровым все это время. Ух уж эта натура.⠀ ⠀

— Откуда ты можешь знать, что сама не выйдешь замуж из-за беременности? Никто ведь от этого не защищен, — парировала Дашка, вытирая губы салфеткой. Она, как и я, ни с кем не флиртовала, хотя и не встречалась ни с кем. Сильная и независимая. Ага, независимая, втрескалась по уши в Рудского и сама же страдает от этого.⠀ ⠀

— Я просто знаю, что со мной все будет иначе, девочки, — кивнула Роза.⠀ ⠀

— Думаю, что Танюша Меркулова до недавнего времени точку зрения твою разделяла. По статистике с теми, кто говорит подобные слова, как раз и происходит все наоборот, — усмехнулась Дашка, а я лишь аккуратно пихнула ее ногу под столом. Получила за это свирепый взгляд от нее. Ничего, простит. ⠀ ⠀

Я посмотрела на Танюшу Меркулову, с которой и начался наш разговор, и девушка, кажется, заметила мой взгляд. Сначала она смотрела на меня с не узнаванием, буквально несколько секунд, а после улыбнулась и помахала мне рукой. Это показалось мне милым, я улыбнулась в ответ.⠀ ⠀

Прям у входа сидел парень и увлеченно что-то писал в блокноте, он почти не поднимал головы, но я его узнала. Семочка Сахно. Однофамилец Дашки. Первый отличник школы, серая мышка и любимец учителей. Всех, кроме физрука. В средней школе как и в старшей к нам в школу пришел новый учитель физкультуры, бывшей выпускник и сын нынешнего директора дома культуры. Спортивный мальчик, который любил приударять за старшеклассницами. Так вот, он этого Семочку сразу невзлюбил. Семка ведь был парнем симпатичным, ему бы очки другие купить, да имидж немного сменить и от девок отбоя бы не было. Ах да, и характер подредактировать. Помню физрук гонял Семку как загнанного быка по всем занятиям, ребята даже заступались за него. В итоге в десятом классе Семку взяла под свое крыло футбольная команда, в которой я на тот момент уже значилась. Ну и мы стали с ним заниматься, судя по тому, что я видела сейчас, занятия даром не прошли. Парень возмужал, подкачался и был определенно не обделен женским вниманием, но вот тяга к знаниям все равно, кажется, осталась. ⠀ ⠀

— Это Семка что-ли? — шепнула мне Дашка, и я кивнула. — вот же черт через плечо, какой он… а я ведь его продинамила на дискотеке в десятом классе. Эх, знала бы, что такой апгрейд у него будет, то потерпела бы и станцевала. Нет, ну ты посмотри, какие у него руки? — не унималась она, а я радовалась тому, что она засмотрелась на кого-то, кроме Рудского. ⠀ ⠀

— Подойди к нему, — попросила я, сделав глоток сока. Салат я свой к этому времени доела, осталось немного картошечки, но есть пока не хотелось.⠀ ⠀

— Ты чего? С дуба рухнула головой вниз? Не буду я ни к кому подходить, — дала отступную Дашка, а Роза лишь засмеялась. И смех этот был ударом ниже плинтуса.⠀ ⠀

— Трусишка, — засмеялась Роза. Она, между прочим, тоже была той еще стесняшкой в делах любовных, но я решила промолчать. Мне же это на руку.⠀ ⠀

— Ты че там языком мелешь своим, Розочка? Я? Трусишка? Ты на кого вообще бочку сейчас катишь, я не поняла что-то?! — проворчала Дашка, наклоняясь вперед, ближе к Розе. — да я, чтобы ты знала, самая смелая в этой забегаловке.⠀ ⠀

— Ага, смелая, конечно, — спокойно бормочу я, осматривая зал. — а к парню подойти боишься. Ну ничего, Дашок, у каждого есть слабости. Твоя — это Семочка Сахно.⠀ ⠀

Нахмурившись и проворчав что-то нечленораздельное, Дашка быстро допила мой сок. Из моего стакана, подняла и, поправив волосы, рынулась в бой. Прямиком к столику Семки. Грудь вперед, попа назад, глаза смотрят только перед собой и видят цель. Ну красотка, чтоб ее.⠀ ⠀

Роза улыбнулась и стала не спеша пить свой коктейль, а я отодвинула от себя посуду, откинулась на спинку стула и проследила за Дашкой. Вот она подошла к парню, который ничего не подозревал. Когда Дашка коснулась рукой его плеча, он не сразу среагировал и посмотрел на нее, да и вроде бы узнал не сразу. Она что-то снова сказала, но слышно нам было плохо. Он кивнул, улыбнулся и бац — она села за его столик. Я старалась не пялиться на них, но все равно была готова в любой момент взглянуть на этих ребят. Болтали они мило, Семка улыбался и что-то рассказывал. Общение явно получалось.⠀ ⠀

Я написала Даше, что мы с Розой пойдем пройдемся. Попросила потом мне позвонить и рассказать все в мельчайших подробностях. Я ждала ее ответа, а эта курочка, даже не удосужилась телефон взять. Даже рукой не потянулась к нему. Вот же что общение животворящее с хорошим человеком делает с девушкой. Мы с Розой вышли из кафе, перед выходом я подмигнула Дашке, которая заметила нас, но ничего не сказала. К столику я подходить не решилась. Пусть болтают, молодежь!⠀ ⠀

— Куда пойдем? — спросила Роза, поправляя слегка помятое платье руками. — как думаешь, Даша не обидится на меня? Не очень красиво получилось. Мы ж ее заставили подойти к этому… как его там..⠀ ⠀

— К Семе, — кивнула я. — не волнуйся ты так. Все с Дашкой будет хорошо. Видела, как она вела себя с ним? Если бы ей было неприятно с ним сидеть, то ушла бы сразу и вообще не поддалась провокациям.⠀ ⠀

Я решила прогуляться к речке, это был самый адекватный вариант для меня. Хотелось отдохнуть, послушать пение птиц, шум легких волн. Даже крики детей с дачного берега были мне сейчас необходимы. Все это навивало на меня теплоту и спокойствие, гармонию с собой. ⠀ ⠀

Ненароком вспомнила Семку, которого видела в кафе. Высокий парень, немного длинные русые волосы, слегка кудрявые. Он постоянно поправлял отросшую челку, убирал ее пальцами назад, а она снова спадала на глаза и мешала ему. Густые брови, темно-синие глубокие глаза, которые теперь были спрятаны под модными очками в симпатичной черной оправе. Надо признать, они ему подходили. Острый подбородок и выразительные скулы, легкая щетина и пухловатые губы. Спортивное подкачанное тело невооруженным взглядом можно было заметить. Этот Семочка был полной противоположностью того малыша, которого я помнила со школьных времен. Надо же как изменился!⠀ ⠀

Он был не таким как Рудской, в чем-то умнее, в чем-то глупее, но он был проще Макса, это я знала точно. Макс, хоть и приезжал к бабуле каждое лето, все равно был парнем городским со своими тараканами в голове, а Семка был до кончиков пальцев простым, а такой парень и нужен Дашке. Она сама простота с острым язычком и зубками, которые того и глядишь укусят. Я бы хотела, чтобы у этих двоих что-то получилось. Вот прям от всей души. ⠀ ⠀

Роза шла молча, я тоже не спешила начинать разговор. Она снимала на телефон здания, которые мы проходили. Высокие кирпичные дома новенького стиля и старые избушки, которые того и гляди развалятся. Улыбалась и что-то печатала в телефоне, скорее в заметках, нежели кому-то писала сообщение. Суть-то тут не ловила. Уж я то знала.⠀ ⠀

На часах было почти восемь вечера, я планировала скоро пойти домой. Естественно с Розой. Включить сериал, например давно хотела пересмотреть «Игру престолов», почему бы не начать сейчас. Точнее сегодня. Или фильм какой-нибудь. Может что-то романтическое? Хм… нет. Лучше пересмотреть «Форсаж» или «иллюзию обмана». Вот эти фильмы я всегда любила пересматривать. Снова и снова. Или что-то из последних новинок, но вряд ли найду там что-то стоящее. Может забью на все и приду домой и сразу же лягу спать. Или приготовлю что-нибудь. Как-то видела в ленте неплохой рецепт тортика быстрого, еще помню приготовить хотела.⠀ ⠀

— Сфоткаешь? — из размышлений меня вырвала Роза, которая остановилась в нескольких метрах от меня с вытянутой рукой, в которой держала телефон. — здесь получится красивое фото. ⠀ ⠀

— Да, давай, — кивнула я. И взяв ее телефон, начала делать одно фото за другим. Подсказывать Розе не приходилось, она фотографировалась не в первый раз, хотя до Маринки было ей далеко все же. У Розы была интересная внешность, привлекательная и ее восточные корни всегда притягивали взгляды. ⠀ ⠀

После тридцатой фотографии я протянула телефон Розе, она начала просматривать их, то улыбаясь, то хмурясь. Явно оценивала мои фотографические умения, которые, надо признать, были у меня развиты неплохо. Уж что что, а фоткать я научилась. Еще бы! Будучи первой моделью Ярового, хочешь не хочешь, а чему-то да научишься!⠀ ⠀

— У тебя хорошая семья, Карин, — пробормотала Роза, когда мы не спеша пошли дальше. — родители, бабуля и… сестра. Вы так непохожи с ней. Совершенно разные.⠀ ⠀

— Да, я знаю. Ты не первая, кто говорит об этом, — усмехнулась я.⠀ ⠀

— А вы всегда были такими? Разными?⠀ ⠀ — С того самого момента, когда мама начала учитывать наше мнение в покупке одежды.⠀ ⠀

Этот трюк я помнила прекрасно и каждой частичной своего тела ненавидела. Кто вообще придумал, покупать детям одинаковую одежду? Может мне не нравится розовый? Может меня воротит от страз и блестяшек на одежде? Может я хочу себе голубое платьице без кукол, а в горошек? Или я безумно хочу, чтобы мама мне купила желтую панамку, а не розовую кепку с бантиком? Такие вопросы меня мучили до пяти лет, пока я не устроила истерику в магазине, куда мы пришли. Помнится, было лето. Жаркое и безумно раннее. Уже в июне я была готова не выходить из тенька и прятаться под персиками бабули, а вот Маринку туда было не затащить. ⠀ ⠀

— Пчелы! Они меня загрызут! Ма-мамуля! — то и дело горланила она, пока я сидела на расстеленном одеялке и играла в машинки с Максимом Рудским, которого его бабушка приводила к нам. Она тогда работала с моей бабулей в местном доме культуры, пели в ансамбле, как они это называли, а вообще они просто собирались и перемывали косточки всем, кому не лень. От мала до велика, как говорится. ⠀ ⠀

Макс был уже тогда вредным ребенком, ух как я его отлупасила лопаткой по макушке, когда он куличики мои сломал, или как ему несладко пришлось, когда я подсыпала ему в компот соли, ведь он оторвал колеса на моей машинке и прикрутил их к своей. Я так орала на него, когда он сломал мою куклу, что даже мама на кухне услышала. Прибежала и давай охать и ахать: я сижу зареванная и злая, бью плачущего Рудского по голове безголовой куклой и кричу «у нее нет головы и у тебя не будет!, бестолочь!». «Бестолочь» я, кстати, у папы подхватила. Как-то подслушала как он с кем-то ругался по телефону и это слово так въелось в голову, что я сразу поняла — использовать его в крайних случаях. А случай с Рудским именно таким и был. ⠀ ⠀

Так вот, привела нас мама в магазин, мы пошли в отдел для девочек. Все такое розовенькое, что я сразу же хотела сбежать, а вот Маринка расцвела и побежала с мамой выбирать себе новое платьице. Я же осталась у стойки и медленно шла за ними, было так грустно на душе, пока я не увидела его — нежно голубое платье в темно-синюю полоску и с темно-красными вишнями и листиками. Я сама взяла его с вешалки, приставила к себе (так мама всегда делала) и судя по размеру все было в порядке — платье доходило мне до колен, а мама всегда говорила, что выше колена платья нам нельзя покупать. «Вот будет вам восемнадцать, надевайте, что хотите». Ну я взяла платье, пошла к маме, она скривилась так, будто увидела тарелку с прогнившей едой и вишенку в центре, а не симпатичную вещь. К тому времени мне уже присмотрели розовое платье с рюшами и котиком из пайеток на груди. Неужели она серьезно полагала, что я это надену? ⠀ ⠀

В итоге мое платье было снова повешено на стойку, но я не сдавалась. У меня уже назревал план, который должен был сработать — и он сработал. Мама то платье все же купила, розовое, естественно! Мы пришли домой, а уж дома я пошла к бабуле и все ей рассказала. Можно считать, что я нажаловалась на собственную мать, но сделала это во благо. В тот же день бабушка купила мне платье и из него я не вылезала неделями. От стирки до стирки! А розовое с котом забрала Марина. Именно с того платья все и началось — мама поняла, что теперь нужно прислушиваться к нашим желаниям, а не одевать нас во что хочет она, я уясняли истину о том, что жаловаться для достижения цели нельзя, даже когда очень хочется (но если цель оправдана, то можно!), а Маринка поняла, что теперь розовые вещи, неважно кому они принадлежали, становится ее собственностью.

========== Глава 16. Сережа ==========

Карину я увидел случайно. Мы с Максом сидели в парке, а она проходила мимо с подругой — эффектной брюнеткой, с которой я был бы не против познакомиться, но при других обстоятельствах. Сейчас бы мне разобраться с тем, что мы имеем. А имеем мы достаточно, чтобы окончательно запутаться. ⠀ ⠀

Итак, я встречаюсь с Мариной, но она начинает меня безумно раздражать своим стремлением рассказать мне все о себе и о том, какая карьера ждет ее в будущем, при этом и словом не заикнуться о том, что нравится мне и вообще… интересно ли мне слушать все это.⠀ Это во-первых!⠀ ⠀

Во-вторых, Карина поставила первая лайк на мою фотографию, кинула заявку в друзья, а потом убрала. Это точно было правдой, я лично видел своими глазами. Не могло же мне показаться. К тому же за то время, что мы разговаривали — раза три не больше, я понял, как же сильно эти две сестры не похожи. Такие разные внутренне и такие одинаковые внешне. Это пугало, но еще сильнее заставляло узнавать, в чем же еще они разные. Что любит Карина, а что терпеть не может Марина? Хотя тут и так несложно догадаться. О Маринке я знаю так много всего, будто знакомы мы не несколько недель, а несколько лет, а еще лучше с рождения. К тому же теперь у меня еще появилась коллекция журналов, где мелькали ее фотографии, несколько профилей и друзей тоже пополнили мой список в социальных сетях. Марина была постоянно рядом и постоянно будто где-то далеко. Я вроде знаю все о ней, но в то же время она все еще так таинственная незнакомка, которую я увидел ранним утром на автостанции. С тех пор много чего произошло, но все забывается, когда я пытаюсь вспомнить, что именно изменилось в моей жизни. Да, Марина теперь моя девушка, но она такая же пустая и холодная, как и кукла. Я не могу узнать ее ближе, ведь она этого не позволяет. Я знаю о ней лишь то, что она разрешает — хобби, увлечения, работу, будущее и все бьет в одном ключе — модель. Она мелькает на страницах среднестатистических журнальчиков, хочет пробиться дальше, я а не могу ее в этом поддержать, ведь не вижу себя рядом с ней в этот момент. Я могу все также остаться тут внизу, когда она взлетит. Одна.⠀ ⠀

Я видел себя врачом, в частной клинике или какой-то обычной. Может даже в районной поликлинике, куда попасть точно не хотел. Но как знать. Никогда не стоит загадывать наперед, никогда не знаешь, где окажешься через минуту, а что сможешь уже через секунду потерять. Я собирался учиться дальше, ведь чтобы сделать карьеру в медицине нельзя оставаться на одном месте. Необходимо постоянно работать над собой, учиться, стажироваться, практиковаться, работать с людьми, которые разбирались в интересующей меня области лучше всех. А такая девушка как Марина вряд ли сможет сидеть на попке ровно, ждать меня с работы, радоваться небольшим повышениям по карьерной лестнице. Не думаю, что она сможет прожить на одну лишь зарплату врача, она привыкла к другому. Нет, не к роскоши, а к тому, что у нее всегда есть все то, что ей нужно, что любимый человек будет визжать от восторга, когда она будет попадать в журналы все круче и круче. А так не смогу я. ⠀ ⠀ Любимого человека всегда принимаешь таким, каким он есть — со всеми его недостатками и достоинствами, радостями и печалями, мыслями и страхами, желаниями и тараканами. А мои тараканы с Маринкиными явно ходили под разными флагами и мириться друг с другом не планировали.⠀ ⠀

Карина прошла со своей подругой мимо нас. Взглядами мы не встретились, следовательно и искры никакой не загорелось. Знаете, как бывает в фильмах? Герои случайно пересекаются взглядами в толпе прохожих, а потом тыдыщ — и они влюбленны. Вот сказка, не иначе. В реальной жизни тебе нужно из кожи вон вылезти, чтобы найти ту самую, а потом еще пойми, что не ошибся. А если ошибся, то поиски продолжаются. А ведь это может продолжаться вечно, можно бесконечно долго искать, а итоге ошибиться с выбором и всю жизнь прожить в несчастье. Такой судьбы для себя я точно не хотел.⠀ ⠀

На следующий день я от Макса узнал, что выходные мы проведем на речке. На каком-то секретном месте, о котором знали только местные. Что это за место и в чем его изюминка я понятия не имел, даже не представлял. Рудской сказал, что там будет отмечать день рождения его знакомые, которые пригласили и его. А меня, как я понял, за компанию. Я подумывал о том, чтобы взять с собой Маринку, но потом понял, что это бред. Меня ведь даже не приглашали, я лишь плюс один для Рудского. А если плюс один возьмет еще плюс один, то будет как минимум неприлично.⠀ ⠀

— О подарке не волнуйся, — отмахнулся Рудской, когда я поднял эту тему. — все уже куплено. Только надо будет сгонять в магазин и купить цветы.⠀ ⠀

— Мы будет у речки, какие еще цветы? Куда они тебе их поставит? В бутылку? — проворчал я.⠀ ⠀ — Да нет же, ну ты и балбес, Синица! — воскликнул Макс, а после отбросил от себя какую-то книжку и взглянул на меня. Я увидел на обложке звезды и «астро»… неужели книга по астрономии? — есть губка такая, специальная. Влагу сохраняет для цветов. Вот такой букет и подарим ей. Не тупи, прошу.⠀ ⠀

— Кому ей? — спросил я, а на губах Рудского заиграла легкая улыбка. ⠀ ⠀ — А вот не скажу. Секрет. Ей и точка!⠀ ⠀

— Чувствую, что ты мне что-то недоговариваешь. Что-то очень важное, но так уж и быть…⠀ ⠀

— То-то же! — кивнул он, а после снова взял в руки книгу, говоря о том, что разговор между нами закончен. ⠀ ⠀ ⠀

Ночью мне спать совершенно не хотелось. Я ворочался на кровати, отчего та скрипела и доставляла неудобства еще и Максу. В итоге он что-о проворчал, поднялся с кровати и сел на нее. Я этого не видел, только слышал, как скрипела его кровать, как в комнате играли тени. Она сидел долго, минут двадцать не больше. Он сидел, а я все лежал и думал не понятно о чем. Думал о том, что сейчас делала моя мама дома, волновалась ли, злилась ли из-за того, что я предпочел какую-то Прохоровку и забил на свою семью? Вряд ли. Мама у меня не из таких. Нет, при встрече она может устроить мне взбучку, но на этом все закончится. Она быстро отходит и этим мы все умело пользуемся, а ее это злит. С отцом дела обстоят иначе — он всегда выглядит так, будто рассержен на весь мир, может по поводу и без вскипеть и прикрикнуть, а потом как ни в чем не бывало, потащить меня на другой конец города, чтобы купить какую-то хренотень для дома, которая никому напрочь не нужна. ⠀ ⠀

Так однажды он притащил домой вязаного красного волка полтора метра в высоту и столько же в ширину. Это существо занимало всю прихожую нашей городской квартиры, и я не сразу понял, что это вообще такое. Но отец был находке несказанно рад, даже приказал сфотографироваться всем вместе рядом с … Мишей, как отец его назвал. Как оказалось, отец откопал его на какой-то барахолке и возвращать обратно не собирался. Ровно до тех пор, пока мама не пригрозила приездом бабушки. Тут так и быть, но отец сдался — бабулю по маминой линии он на дух не переваривал, как и она его. Отнес этого Мишку в гараж и время от времени задерживался там, как мы поняли, рассказывал своему краснокожему напарнику, что в доме происходит. Отец-то у меня нормальный, но порой его заносило. Нехило так заносило.⠀ ⠀

Я думал о том, что буду делать осенью, когда вернусь в город. Я точно знал, что с Маринкой мы в ближайшее время расстанемся. Как там говорится? Не сошлисьхарактерами? Вот-вот, это будет про нас. Мы не то, что характерами не сошлись, мы абсолютно по всем параметрам не подходим друг другу. Как ящерица и змея, как лебедь и гусь, как принцесса и…обычный парень, потому что чудовищем я себя вряд ли назову в трезвом уме и здравой памяти. ⠀ ⠀

Думал о том, что делает сейчас Карина. Мысли о ней посещали меня все чаще, и это совершенно мне не нравилось. Будто я думал о чем-то неправильном, противозаконном, о том, чего у меня никогда не будет. Но по факту так оно и было. Карина Кравцова — это то, о чем мне было думать, мечтать и даже говорить противопоказано. Запрет наложил не только я, но и Лисин. И если последними пунктами я более-менее справлялся, то с первым вообще никак. Даже сейчас, лежа в своей мягкой и горячей кровати с мокрой подушкой, в безумной духоте и с пищащим комаром на окне, я думал о том, что произошло бы если бы Карина была одна, если бы я встретил ее раньше, если бы мы встретились в городе, просто пересеклись на улице, в общей тусовке или где-то еще. Вероятно, она бы прошла мимо, даже не поздоровавшись со мной или я бы не обратил внимания на девушку, которая практически ничем не выделяется из толпы. Нет, не так. Она является ярким лучиком в этой самой толпе, притягивает все взгляды к себе, заставляет улыбаться, заражает своим светом и теплом. Она невероятная и живая, ведет себя так, какой является, не прикидывается кем-то другим.⠀ ⠀

Мои мысли о Кравцовой так бы и гудели роем в моей голове и не давали бы уснуть, если бы не Макс. Он зашел в мою комнату с какой-то книгой в руке, в другой держал свечку в подсвечнике. Бросил мне короткое «пойдем» и вышел из комнаты. Недолго думая, я поднялся, оделся и вышел из комнаты. Баб Аня уже спала, мирно похрапывая в своей комнате. Через тоненькую щелку я видел, как на столе у нее горит подсвечник, неярко, создавая легкие сумерки. ⠀ ⠀

Мы вышли из дома, пошли в сад и сели на стулья, Макс бросил что-то на стол, туда же и поставил свечу, после зажег ее. Ветра на улице не было, но было довольно прохладно и не душно, в отличие от комнаты. Комната моя в этом плане была похожа на пыточную, не иначе. Вдохнув полной грудью, я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. На улице пахло летом, так хорошо на душе, что хотелось петь. Пахло полевыми цветами, едва уловимо разносился аромат персиков и яблок, точнее яблочного варенья, которое я очень полюбил благодаря баб Ане. Вдалеке кто-то кричал и смеялся, лаяли собаки, но Галчонок спокойно спала у крыльца, уши время от времени подрагивали. Она явно была на страже порядка и закона на этом участке. На соседнем участке было темно, баб Клава тоже спала, судя по всему. Лишь мы с Максом сидели под яблонями со свечей на столе и смотрели в темноту. Постепенно к нашему огоньку подлетали жучки, они задорно махали крылышками, но близко не подлетали. Явно понимали, что крыльев они могут в одночасье лишиться. ⠀ ⠀

— Мне тоже не спится, — тихо пробормотал Макс, а после потянулся к книге и начал листать страницы, пытаясь что-то найти. Судя по всему. — из-за тебя. Чтобы ты понимал.⠀ ⠀

Я ничего не ответил. Продолжил молча разглядывать звездное небо, словно ребенок. В школе у меня не было астрономии, да и сам я никогда ею не увлекался. Но вот в такие моменты понимаю, что зря. Вот вернуть бы время назад, отмотать его и заставить себя-дуралея изучить звездочку другую, разобраться к галактиках, подучить несколько созвездий, а дальше ведь все пошло бы как по маслу. Всегда сложно ведь начать, сделать первый шаг. Всегда. А вот сейчас я просто вынужден сидеть и тупо пялить в небо, улыбаться тому, что ни черта не знаю о том, что вижу. Вот звезда переливается золотым и красным. Какая она? Почему она так сверкает, как далеко находится от нас? А может это планета и сейчас кто-то из ее жителей взобрался на маяк и сигналит нам о том, что на их планету напали? Нет, бред. То точно звезда, а если и планета, то тех несчастным я точно ничем не помогу. ⠀ ⠀

— Ты знал, что в ковше Большой Медведицы заключены не только семь звезд, но и сотни других звездочек и галактик? Но они так малы, что мы видим лишь эти семь. Соединяем их и у нас получается ковшик, — пробормотал Макс, а после поднял голову к небу. — это созвездие такое, Синица.

Я попытался найти те самые семь звезд, но у меня ничего не получалось. Надо же, я не могу найти даже скудных семь тех самых звезд!⠀ ⠀

Одна маленькая звезда светила ярче всех остальных, ярко переливалась и искрилась. А еще казалось, будто она совсем близко. Протяни ладошку, да она окажется в твоей руке. Так сильно была рядом. Я глупо улыбнулся мысли о том, что смог бы держать звезду в руках. Ощущать остроту ее граней, щурить глаза от яркого света и бликов, охранять ее. Помнится, когда-то я нашел в интернете статью о том, что можно дарить звезды. Конечно! Их так много в небе, почему бы парочку и не раздарить бы. Я так загорелся этой идеей, что прочитал сотню отзывов, нашел тот самый сайт, заполнил необходимые документы, а потом перегорел. В последнюю секунду закрыл страницу, выключил ноутбук и лег в кровать. Я вдруг понял, что мне некому дарить эту звезду. Нет человека, который бы оценил мой душевный порыв, понял бы меня, радовался этому маленькому и, возможно глупому подарку. Будучи никогда не одиноким, я осознал, что я один такой, нет того, кто бы разделил эту глупую и порой бессмысленную, забавную и непорядочную жизнь со мной, с Сережей Синицыным. ⠀ ⠀

Вот сейчас у меня вроде есть Маринка, но я не более чем уверен, что она улыбнется моему подарку, поставит этот сертификат на дальнюю полку с книжками и забудет о нем на следующий же день. А я так не хочу. Не хочу дарить звезды в пустую, не хочу, чтобы где-то в галактике была подаренная звезда, о которой бы забила ее собственная владелица. Хочется, чтобы по ночам мы выезжали за город, садились и смотрели на ту самую нашу звезду, обнимались и целовались под ночным ярким небом, чтобы я смотрел в ее глаза, в которых отличался бы лунный свет, чтобы она улыбалась такой яркой улыбкой, что затмевала бы все звезды. Мое воображение четко рисовало картинку, но там не было места для Марины. Больше нет.⠀ ⠀

— Что происходит, Серый? — вздохнул Макс, поворачиваясь ко мне. Опустив голову, я взглянул на него. В его голубых глазах играли огоньки от огня свечи, по лицу разлеталась тень, в которой можно было уловить тени маленьких букашек, танцующих над огнем. — и не ври мне, что все в порядке, потому что ни хрена не в порядке. Я вижу. Глаза есть, не слепой. Ты сам не свой и мне это не нравится. Ой как не нравится, Синица!⠀ ⠀

Выпустив тихий выдох, я потер сухими и немного мазолистыми ладоням щеки. На мгновение закрыл глаза и снова представил ту картинку из моей больной фантазии — ночь, яркое звездное небо, я и девушка. Не Марина. Я отчетливо видел ее силуэт, но это была не она. Не ее улыбка и глаза, я чувствовал не тепло ее тела, слышал не ее голос и смех, утопал не в ее объятьях, вдыхал аромат совершенно чужого, но родного тела. ⠀ ⠀

И я рассказал все Максу. Рассказал весь груз, что накопился на моей душе за последние несколько недель. С той самой встречи у магазина с Кариной и заканчивая сегодняшним вечером, своей больной фантазией, звездами и нескончаемыми поцелуями в лунном свете. Выдал ему все как святому отцу на исповеди. Я не просил совета, мне лишь нужен был тот, кто спокойно выслушает меня. Будет рядом, но будет молчать и не перебивать (что было проблематично, зная натуру Рудского). Но он молчал. За весь мой долгий разговор он не проронил ни слова. Будто воды в рот набрал, лишился голоса и вообще умения говорить. Макс лишь смотрел то на яблоню, чьи листья висели прям над нами, то на звездное небо, то на маленького белого мотылька, который того и гляди, опалит себе крылышки. ⠀ ⠀

Я говорил долго, несколько раз останавливался, чтобы подумать, правильно ли делаю, что рассказываю все ему, чтобы набрать в легкие воздуха, чтобы просто взять небольшой перерыв и отдохнуть, дать возможность все осмыслить самому. Слова лились из меня сами, складывались в предложения, а те в длинный и нескончаемый монолог. Когда я остановился, то понял как сильно пересохло во рту и что я бы не прочь выпить что-то. Макс же молчал. Мне казалось, что этот говнюк уснул, надул меня как шарик, подбил на это признание, а сам уснул.⠀ ⠀

— Спасибо, что рассказал. Это все, — тихо пробормотал он, удобнее усаживаясь в своем стуле. — мне нужно немного времени, чтобы все обдумать. И не запутаться в твоих словах.⠀ ⠀

Я кивнул. Больше ничего не говорил и смиренно ждал, что же скажет мне Макс. Он не спешил начинать разговор. Пока он обдумывал мои слова, я увидел падающую звезду. Маленькую такую, улыбнулся и загадал одно единственное желание. ⠀ ⠀

Влюбиться. ⠀ ⠀

Так хотелось именно влюбиться, а не испытать мимолетную симпатию. Хотелось раствориться в человеке, жить ради него и благодаря ему. Чтобы это было искренне и навсегда. Чтобы мы понимали друг друга с полуслова, делились своими мечтами и страхами, чтобы она любила кушать также сильно как и я, но не запускала себя. Чтобы мы оба были частичками одного целого, чтобы нам было так хорошо вдвоем, будто мы одни в этом мире и кроме нас никого нет. Я так хотел этого, что снова глупо улыбнулся, но благо Макс ничего не заметил. Был слишком погружен в свои мысли.⠀ ⠀

— Из твоих слов, Синица, я понял три истины. Истина первая — тебе не нравится Маринка, — кивнул Макс, постукивая пальцами по обложке книги. — истина вторая — тебе нравится Карина. Истина третья — ты влип, — вдохнул он, а после оттолкнул от себя книгу и как-то странно взглянул на меня. Будто видел впервые в жизни.⠀ ⠀

Я же делал вид, что не замечаю его взгляда. Игнорировал, как умел и у меня не получалось. Мне то и дело хотелось ответить ему таким же взглядом, расспросить о младшей сестренке Лисина и о том, что ее связывало с Максом. Но я молчал. Хватит с нас сегодня одного дурачка с влюбленными мыслишками и признаниями. ⠀ ⠀

— Даже не думай об этом, Синица. Я запрещаю, понял меня? — стараясь не поднимать голоса, продолжил друг. — не смей ей ничего говорить, незачем портить ей жизнь своими признаниями в симпатии, которая продлится у тебя ровно до конца лета. Мы снова вернемся в город и ты познакомишься с какой-то девчонкой и забудешь Карину раз и навсегда…⠀ ⠀

— Не забуду, — перебил его я, что Максу, надо признать не понравилось, а мне напротив. Оказывается, перебивать кого-то так приятно.⠀ ⠀

— Я не договорил! Ты что удумал? Хочешь отбить ее у Лисина? Да ты хоть понимаешь, что такие как они не расстаются? Она женятся, заводят детей, живут долго и счастливо…⠀ ⠀

— А потом изменяют, расстаются, делят детей и проклинают друг друга до конца жизни, — снова перебил его я.⠀ ⠀

— Она вместе со школы, Синица. Такие не расстаются просто так. Они строили эти отношения, они оберегали их и ни разу не разбегались как малолетки, они держатся друг за друга. А тут появляешься ты, шут гороховый, и пытаешься все испортить…⠀ ⠀

— Может так будет лучше, — я чувствую, как начинает закипать Макс, и как он пытался сохранять спокойную интонацию и выражение лица, но у него паршиво выходило.⠀ ⠀

— Прекрати меня перебивать!⠀ ⠀

— Бесит, правда? — усмехнулся я, хруща костяшками пальцев. От этого Макс не выдержал и резко поднялся на ноги, едва не сбивая ими свой же стул. От такой перемены в настроении я вздрогнул. Был готов ко всему — к удару, к брани и ссоре, но он молчал. Нервно взъерошивал светлые пряди на затылке, быстро маячил перед глазами, чем бесил теперь меня.⠀ ⠀

— Да пойми же ты меня, идиот! — вздохнул он, смотря на меня. — я ведь знаю тебя, знаю то, какой ты. Она тебе нравится, да, признаю. Но не больше. Никакой любви нет и не может быть между тобой и ей. Это просто симпатия. Односторонняя. А лайк на фотку и заявку в друзья случайно отправила! — сразу же добавил он, видя, что я собирался сказать. — Синица, не глупи. Будь мужиком и умолчи о том, что чувствуешь к ней. Не нарывайся на неприятности, прошу.⠀ ⠀

— Я не могу…⠀ ⠀

— Можешь! Нет слова «не могу», есть слово «надо»! Ты же не дурак, знаешь же, что она ничего к тебе не чувствует. Ты ведь видел, как она смотрит на Матвея, а как он… они любят друг друга, а ты все портишь!⠀ ⠀

— Ничего нельзя испортить, если ничего и не было, — пожимаю я плечами. ⠀ ⠀

Макс смотрел на меня несколько минут, а после сказал то, что меня отрезвило и заставило задуматься над тем, что я вообще собрался делать. И то, насколько же это все правильно на самом деле.⠀ ⠀

— Если ты поговоришь с ней, то ты мне больше не друг, Синица. Ты мне как брат, но не будь таким мудаком, — сказал он, а после ушел в дом. Он не хлопнул дверью, знал же, что баб Аня мирно спала и будить ее никто из нас не хотел. Лишние свидетели нашего разговора нам не к чему. ⠀ ⠀

Я остался один с почти догоревшей свечой и книгой. Наклонившись, я взял ее в руки. Книга была обернута в обычную обложку с простым словом «астрономия». Аккуратно снял ее и увидел истинное название книги «сокровища звездного неба». Книга была старой, восьмидесятых годов прошлого века, но мне было любопытно, что же там внутри. Я лениво пролистывал страницы, ничего кроме сплошного текста о звездах и картинок созвездий я не видел. Пока на шестьдесят второй странице не нашел простую запись карандашом «никогда не кради любовь. Найди свою и храни ее».⠀ ⠀ Усмехнувшись этим словам, я подвинул свечу ближе, точнее то, что от нее осталось, взял книгу увереннее и продолжил листать страницы, надеясь найти что-то еще. Почерк был небрежным, широким с округлыми и размашистыми буквами. Почему-то показался мне мужским.⠀ ⠀

«Найти любимого человека, равносильно поискам той самой звезды на небе. Когда найдешь, другие попросту не будешь замечать» гласила запись на сто первой странице в верхнем левом углу. «Смотреть в твои глаза и слышать твой смех, дыхание рядом с собой — лучшие вещи, что происходили со мной в течение моей жизни» прочитал я на сто двадцатой странице.⠀ ⠀

Таких записей было много, ближе к конку их становилось все больше, почерк был один, а все слова были адресованы девушке, явно любимой. Не знаю, знал ли Макс о том, что в этой книге помимо астрономии еще сокрыто множество важных и необходимых слов, но книга попала мне в руки в определенно нужный момент.

========== Глава 17. Карина ==========

Дни до выходных прошли быстро. Просто по щелчку пальцев. Щелк! И уже вечер пятницы, а у Дашки катастрофически ничего не готово. Это по ее словам. Конечно же, конечно. Конечно у этой кулемы давно все готово, ведь ей помогала я, а у меня есть такая черта характера, которая помогает мне доводить все дела, за который я взялась, до конца. Вот и в этом случае я все сделала — заказала десять пицц, купила напитки для мальчиков в магазине под присмотром Матвея (он, кстати, и выбирал), напомнила Яровому, чтобы сгонял в подвал и достал несколько банок компота, так как многие против газировки. К тому же мы сейчас в Прохоровке. А я еще ни разу не встречала человека, который бы отказался от компота, находясь в Прохоровке.⠀ ⠀

Дашка уже с вечера нагрузила машину всем необходимым, мы ведь ехали с ночевкой, а значит палатки, спреи от комаров и другая всячина нам ой как пригодится там. Я то не собиралась, не знаю как они, кормить своей кровью не пойми каких комаров. Мне своих хватало, домашних. Породистых, прикормленных и таких родных. Они даже кусались всегда иначе, не то что эти… оглоеды!⠀ ⠀

Спать я легла рано, еще одиннадцати не было, а я уже в кроватке лежу, да в потолок гляжу. А все из-за того, что утром пообещала съездить с Матвеем в город, он что-то купить должен был, а перед этим Ярового на речку нужно было забросить, и еще несколько ребят, чтобы они там все подготовили. Я же обещала Дашке заскочить в магазин и купить что-то там по списку, который она мне и пришлет. Двумя словами, мы с Лисиным были заняты уже с раннего утра, будто это у нас был праздник. Хотя Дашка и Яровой тоже выкладывались на полную.⠀ ⠀

Маринка оставалась дома, на подобное мероприятие она перестала ездить лет с пятнадцати. Где-то в то время Яровой признался ей в своих чувствах, а она его продинамила. Еще так подло — отказала при всех его друзьях, выставляя его полным идиотом. Нет, он конечно тот еще дурачок, но все равно Маринка поступила очень неправильно и некрасиво, что еще раз доказало мне, как для нее неважно как ее поступки влияют на других.⠀ ⠀

Собравшись, я попрощалась с мамой, отец опять был на работе, а бабуля копошилась в своем саду, что-то там обрезала. Я пообещала не пить, не курить и мальчиков близко к себе не подпускать, но мама на мои слова лишь засмеялась. Учитывая длительные отношения с Матвеем с последним пунктом я определенно промахнулась. Сменную одежду я на всякой случай забросила в машину, сама оделась по-простому — шорты и футболка с Бемби, которых у меня три, только цвета разные. Сейчас я надела нежно-мятного оттенка, которую любила больше всего. Так любила, что два раза ее теряла в своей же комнате, трижды отбирала у матери, когда та хотела ее выбросить и один раз находила в стирке с носками (более чем уверена, что это проделки Маринки).⠀ ⠀

Мы всю дорогу с Матвеем слушали музыку, подпевали и болтали, он рассказывал о том, как Яровому понравился этот мастер-класс, как тот еще два часа трындел с фотографом, да и сам мужчина был приятно удивлен юным дарованием и отпускать его от себя вовсе не хотел. ⠀ ⠀

— Они обменялись телефонами, — пробормотал Матвей, вернувшись в машину. От него приятно пахло бензином, и я без зазрения совести полезла его нюхать. — притормози, Бемби, а то все решат, что ты хочешь меня съесть.⠀ ⠀

— А может и хочу, — наклонившись сильнее, слегка прикусила кожу на его шее, а после отстранилась от него. На месте укуса покраснела кожа и, кажется, что останется небольшой след, что меня вовсе не волновало.⠀ ⠀

— Так вот. Серый проболтался о том, что его куда-то там пригласили. На закрытое мероприятие, что-то вроде выставки для молодых фотографов.⠀ ⠀

— Это же круто! — воскликнула я. — надо скорее брать автограф у него, пока он не зазвездился.

— Такой как Яровой не зазвездится, — усмехнулся Матвей. Мы перешли к обсуждению другой темы, постепенно затронули список гостей на день рождения ребят. ⠀ ⠀

Для меня было большим удивление, что это кулема пригласила Рудского, но еще большим удивлением, когда я узнала, что он придет со своим другом. Сережей… Синичкиным? Спичкиным? Я была не очень удивлена, что она пригласила Семочку (как-то иначе называть его я не могу). Он даже мне писал и спрашивал любит ли Дашка все еще тот мультик про двух собак, любящих друг друга. Я даже не сразу поняла, о чем он говорил, пока не прислал фотографию. «Леди и Бродяга», две милых собачки, кушающие спагетти из одной тарелки. Мне показалось это так мило, что я несколько минут молчала и не знала, что ответить Семке. Он тоже молчал, длишь спустя минуты две написал все ли со мной в порядке и могу ли я ответить на его вопрос. Я написала, что Дашка также любит этот мультик, он поблагодарил и больше сообщений от него я не получала. Я сходила с ума от того, что не знаю, что именно он ей подарит. Игрушку? Статуэтку? Альбом? Нет, Карина, притормози, не гони лошадей, ты сама все узнаешь. ⠀ ⠀ ⠀ ⠀

Ближе к трем мы приехали в нужное место — к беседке у реки, дальше от того места, где мы обычно отдыхали. Сюда приходили редко, так как это частная территория, которая принадлежала какому-то там приятелю отца Лисина, а тот с барского плеча разрешил нам тут собираться пару раз в год, естественно перед этим выписывая пропуски на всех, кто тут будет. Точнее пропуски выписывает сам Матвей, так как ни тому приятелю, ни отцу времени заниматься всем этим нет. Беседка стояла будто в самой воде. От берега тянулся мостик, а сразу от него сама деревянная беседка с крытой крышек и плетенными стенами. Внутри стоял большой стол, по обе стороны от которого располагались длинные скамейки, на них мы набросили одеяла, чтобы не испачкаться чем-нибудь. Стол был накрыт всем, чего душа желала, начиная от варенной картошечки и заканчивая пиццей и фруктами. Что-что, а гостей накормить Дашка любила. ⠀ ⠀

Мы не ждали остальных и свой подарок с Лисиным мы подарили вместе от нас двоих, и он Дашке понравился. Понравился так сильно, что она на недолго выпала из реальности и просто листала страницы бормоча что-то о том, что у нее теперь есть своя поваренная книга и она безумно крута. На самом деле так и было. Дашка была безумно крутой, и я до чертиков счастливо, что она моя лучшая подруга. Иметь ее в качестве врага не самое приятное занятие. Роза подарила ей конверт, судя по всему там было несколько купюр. Это и хорошо, Дашка собирала деньги, чтобы на зимних каникулах слетать куда-то на какие-то курсы по кондитерскому делу. Родители ей обещали помочь, но она всячески отнекивалась и копила сама, подрабатывала и вот принимала подарки. ⠀ ⠀

Яровой удивил всех, даже сам себя, как мне показалось. Он подарил Дашке фигуру Тони Старка в полный рост. Ее любимый Мститель теперь был всегда рядом с ней, мне даже показалось, что и спать теперь с ним будет. В обнимочку. Под одним покрывальцем. Я как-то задумывалась о чем-то таком, но все забывала, но Яровому ничего не говорила. Получается, что мы думали одинаково и это радовало и пугало одновременно. Дашка визжала и пищала как умалишенная и обцеловала бедного Тони вдоль и поперек. Да и он сам не против был, вон как ухмылялся, дамский угодник.⠀ ⠀

Когда пришел Рудской со своим другом, я даже ничего не сказала, я просто поздоровалась с ними, как и с остальными. Посмотрела сначала на одного, потом на другого, этого с птичьей фамилией, и сразу же отвела взгляд. Он стоял и пялился на меня так, будто и не встречался вовсе с моей сестрой. Будто не болтал с ней до утра и не целовался. Обо всех их влечениях Маринка все рассказывала Катьке, а у нас слишком тонкие стены в доме, чтобы я что-то пропустила. Рудской и его товарищ, назовем его так, подарили Дашке конвертик с деньгами и симпатичную корзинку с цветами, надо признать Рудской помнил, что Дашка на дух не переваривает розы, поэтому подарил букет с гортензиями нежно-голубого оттенка, разбавленными какими-то маленькими цветочками, название которых я не знала. Букет был нежным и, если бы я не знала Рудского, то подумала, что собирал он его с любовью. Но нет, свою любовь он всю без остатка отдавал Лисиной, младшей сестре Матвея. Сам же Матвей, надо признать, этому рад не был, поэтому я старательность заливала ему в уши, что Макс Алинке ничего плохого не сделает, а если попытается, я ему лично ноги за уши привяжу и бегать заставлю. Алинка была мне как младшая сестра, которую я любила сильнее Маринки, хоть и некрасиво говорить об этом.⠀ ⠀

Компания постепенно собиралась полным составом, а Семки все еще не было, да и Дашка заметно грустная была. Мне это не нравилось, но подойти и спросить напрямую я не решалась. Мало ли, может опаздывает? Всякое же может быть, так же? Когда прошло уже минут сорок от назначенного времени, а однофамильца Дашки все не было, я заметно напряглась. Неужто этот тип продинамил Дашку? Тогда зачем спрашивал о том, любит ли она этот мультик? Сплошные вопросы и не единого ответа в голове, не люблю такое состояние.⠀ ⠀

— Выпьем за Дашку и Яра! За брата и сестру, которые не посрамили своих родителей, — провозгасил один из приятелей Ярового. ⠀ ⠀

Парень поднял руку с бутылкой пива вверх, что-то еще брякнул о том, как он их сердечно поздравляет, а после поднес бутылку к губам и сделала несколько глотков. Практически все сделали тоже самое, только у кого-то были стаканчики с соком или газировкой, у кого-то любимый компот, некоторые личности, я например, употреблял безалкогольное пиво с грейпфрутом, которое я попробовала совершенно случайно. Короче говоря, пили все, а те кто не пили, попивали водичку (к этому числу причислялась Роза. Она одна единственная пила обычную воду, даже не сок!)⠀ ⠀

Кто-то включил музыку в колонке и по реке разнесся голос сначала Юры Шатунова, потом Эда Ширана, затем его сменил кто-то из американских рэперов. Все поднимались и начинали танцевать, наплевав на то, что кто-то что-то не любит, я о музыке говорю. Ребята довольно тепло приняли старого приятеля Рудского, а вместе с ним и его птичьего товарища. Синицина кажется. Мне казалось, что музыку с нашими криками и смехом слышно вдоль всей реки, хотя так оно и было. По воде всегда все разносится намного лучше. Я распустила волосы, позволила ветру развивать их, локоны щекотали мне шею, хотелось улыбаться и веселиться вместе со всеми, но постоянный бдительный взгляд мне мешал. Этот взгляд принадлежал Синицину, и это мне вовсе не нравилось. Он смотрел, кажется, не моргая, просто пялился на меня, медленно попивая пиво из своей темно-зеленой бутылки.⠀ ⠀

— Ты уйдешь! Но приходит злая дочь…⠀ ⠀

— Ночь, дурень, — крикнула Дашка, а после толкнула Ярового в воду. ⠀ ⠀

Обкричав ее последними матами, он погрузился в воду, так и не успев потащить ее за собой. Он выплыл через несколько секунд, что-то крича, но Дашка делала музыку громче из-за чего криков парня расслышать было нельзя. Ему все же помогли вылезти, бросили полотенце, даже дали сухую одежду, но он не переоделся. Конечно, Дашке он будет мстить и это даже не обсуждается. Яровой вообще довольно мстительная натура. ⠀ ⠀

Дашка пыталась веселиться вместе со всеми, но она то и дело бросала грустные взгляды в сторону берега. И мне ее было жаль. Очень-очень. Конечно, спустя столько времени ей кто-то понравился, даже пусть и с моей наводке, а тут такое… он не пришел на ее день рождения. Но пришел Рудской, что мне вовсе не нравилось. Против Макса ничего против не имею, но вот против его друга ой как имею. Этот тип, хоть и симпатичный, не прекращал пялиться на меня. Это было неприятно, хотя он ничего противозаконного не делал. Просто стоял, опирался на колону беседки и смотрел, держа бутылку в руках. ⠀ ⠀

Я старалась не смотреть на него, болтала с Розой, пока та не ушла к уже мокрому Яровому. Она смеялась над чем-то, кажется парень снова рассказал ей какую-то глупую шутку из своего арсенала, а та явно понравилась Еремеевой. Надо же, никогда бы не подумала, что такая девушка как Роза будет с ума сходить по Яровому. ⠀ ⠀

Матвей отвлекся на звонок, отошел от меня, бросив что-то о том, что ему нужно куда-то отойти ненадолго. Я старалась его постоянно чем-то отвлекать, чтобы он даже смотреть в сторону Синицина не подумал. Не надо мне тут скандала и бойни, а зная характер Лисина можно ожидать чего угодно. Когда Матвей вернулся, он выключил музыку, как раз на том моменте, когда там что-то пели про ладу цвета баклажана. Помнится эта песня была актуальна и популярна несколько лет назад. Все начали возмущаться, просить все вернуть на прежнее место, но Лисин лишь отмахнулся и включил что-то другое. Смутно знакомое, по-детски приятное. ⠀ ⠀

Я с любопытством посмотрела на Матвея, тот лишь загадочно улыбался и смотрел на Дашку, я перевела взгляд на нее и прикрыла рот ладошкой. Даша стояла и улыбалась, а на глазах выступали слезы. Я ее давно не видела такой счастливой. В последние годы она плакала лишь из-за Рудского, даже, когда экзамен завалила, то не пустила слезинку. А тут. Дашка смотрела почти не моргая на берег, я проследила за ее взглядом и едва смогла сдержать слезы умиления и восторга. На берегу, в легких вечерних сумерках стоял Семка. Точнее я видела лишь его ноги и руки, которые крепко обнимали огромную плюшевую собаку — Леди. Ее уши доходили Семке до колен, а сам он едва стоял и держал ее, боясь уронить на песок. Дашка как сумасшедшая рванула на берег, едва не падая, перепрыгивала через ноги ребят, которые, как и все мы, были очарованы этим сюрпризом. Даже парни пришли в восторг, но больше всего были тронуты те, кто помнил о любви Дашки к этому старому мультику. ⠀ ⠀

— Звезды горят и глаза говорят, — доносилось до меня из колонки.

Подняв голову, я улыбнулась Матвею, который подошел и обнял меня со спины.

— Почему ты не сказал, что помогал ему?⠀ ⠀

— Это сюрприз, Бэмби. А сюрпризы, как правило, должны оставаться сюрпризами для всех, — щелкнув меня пальцем по носу, пробормотал он.⠀ ⠀

От его слов стало немного обидно, но с другой стороны, это ведь была не его тайна, а следовательно, обижаться на него глупо и вовсе не имеет смысла. Так мы и смотрели на то, как Яровой побежал за сестрой, кое как успел забрать игрушку у Семки, когда на того запрыгнула Дашка и крепко обняла его. Сема обнимал ее и прижимал к себе и в этот момент я поняла, что сыграла важную роль в жизни этих двух. Вот, что если я бы не настояла и не заставила, в буквальном смысле слова, подойти Дашку к нему? Они бы встретились когда-нибудь еще? А что если нет? Что если бы они так и остались старыми знакомыми и никогда бы не стояли вот так на берегу реки, купаясь в закатных лучах солнца? От этой мысли становилось невообразимо грустно, но плакать хотелось лишь от хорошего настроения, счастья и лета. Нескончаемого и теплого лета с запахом персиков, привкусом сладкой ванили и терпкого, едва уловимого аромата кедра, который сейчас стоял и обнимал меня.

========== Глава 18. Сережа ==========

Пашка, один из приятелей Лисина и Ярового, ближе к вечеру отошел в сторону берега, сел на песок, вытянув ноги и тихо выругался. Я сидел рядом с ним и все слышал. Находиться больше в этой беседке, среди этих ребят я не мог. Было слишком неприятно видеть, как Лисин обнимал Карину, девушку, которая нравилась мне, но никаких шансов не нее у меня не было. Макс тоже не разговаривал со мной, он вообще игнорировал меня после нашей ссоры тогда ночью. Пришел я сюда потому, что обещал, да и Рудской не просил оставаться дома. Сначала все было относительно неплохо, вплоть до того момента, когда Матвей впервые обнял ее. По-свойски обнял, будто он владел ею, будто она — его вещь и никто, кроме него одного не мог делать так. Хотя так оно и было. Эти двое давно встречались и вставать между ними не было смысла, но я хотел.⠀ ⠀

Как дурак, как умалишенный я пялился на нее, едва дышал, когда наши взгляды встречались и мне даже казалось, что я там, внутри этих голубых как весеннее небо глазах, что-то видел. Что-то взаимное и потаенное, будто она чувствовала то, что чувствовал и ощущал я вот уже несколько дней подряд. Но потом, когда она отводила взгляд, отворачивалась и снова смотрела на Матвея, который порядком меня начинал раздражать, на Дашку и этого Семку, который сделал слишком милый сюрприз, от которого добрая половина девчонок полегла, даже парни были тронуты. Все, кроме меня. Мне эта ванильная хрень стояла поперек горла и все из-за Карины. Ах, черт, как же глубоко она въелась в мою голову. Сейчас я вовсе не помнил о Марине, не помнил о том, как прошлой ночью прямым текстом сказал, что между нами больше ничего нет, что я ошибся и она мне не нравится, что это было простое влечение, маленький романчик, подобие влюбленности. ⠀ ⠀

Когда Матвей ее поцеловал, я не выдержал и ушел. Бросил свою бутылку в реку и быстрым шагом ушел прочь. Руки чесались, я то и дело сжимал их в кулаки, хотелось хорошенько ударить по чему-нибудь, по роже Лисина, например, но я не мог. Кто я и кто он? Я обычный заезжий городской тип, а он сын местной шишки, проблем же потом не наберусь. ⠀ ⠀

— А мы любили…, — доносилось до меня, но меня передергивало от этих слов. ⠀ ⠀

Я злился. Злился так, что не выдержал и хорошенько стукнул первое встречное дерево. А потом еще раз, еще и еще, пока не начал чувствовать боль. Жгучую, противную, похожую на деготь, что смешивался с кровью. Густой и противно пахнущий. Вытерев руки о белую футболку, я сел у того дерева, которого несчадно бил несколько секунд назад. Закрыл глаза, наклонил голову назад, упираясь затылком в жесткий колючий ствол дерева. Хотелось кричать, рвать и метать, подбежать к Карине, крикнуть, что я тут и она мне очень нравится, что это все взаправду, а не так, как с ее сестрой. Мысли о том, что ситуация с Мариной могла повториться, я даже не думал. Нет, сейчас все наверняка правда. Мне нужна настоящая и живая, такая как Карина. Искренняя и безумно… красивая? Милая? Особенная? Да-да, все вместе, все это было в ней и я сходил с ума от осознания того, что она уже занята. И кем? Этим…⠀ ⠀

Потом я услышал медленную композицию. Я слышал ее в детстве. Кажется, на моем пятом дне рождении родители танцевали под нее. Тогда я еще понял, что хочу как-то станцевать под нее со своей девушкой. А сейчас, предположительная девушка (моя!) танцевала с Лисиным, улыбалась ему, а он без стыда и совести что-то шептал ей на ухо, обнимал крепче. Это была Роксет, популярная несколько десятилетий назад, но эта песня пользовалась особой популярностью у некоторых даже сейчас. У компании, которая сегодня отдыхала в этой беседке, вообще популярностью пользовались все хиты прошлых десятилетий и нашего. Вот и сейчас некоторые разошлись по парочкам и танцевали, вот только Рудской сидел и что-то жевал, его подружка, сестра этого Лисина, не смогла приехать из-за каких-то дел в городе. Это я узнал случайно, ведь с Максом мы не разговариваем, чем злим баб Аню. Старушка не понимает, что произошло, да и если бы знала, то не поняла бы нас. ⠀ ⠀

— Прислушайся к своему сердцу, — усмехнулся смутно знакомый голос, обладатель которого сел в нескольких метрах от меня. — у кого оно есть, это сердце, мать вашу?⠀ ⠀

Покрутившись, я увидел Пашку в одних джинсах, футболка видела на его плече, в руках виднелось очертание бутылки, а сам парень был уже пьян. Не смертельно, но все же градус алкоголя был у него порядком завышен. Прикус губу, я поднялся и поплелся к нему, сейчас я хотел поговорить с ним и получить ответы на все свои вопросы. Пашка, как и добрая половина ребят, были знакомы со школы, а значит этот тип знал, из-за чего поссорились Карина и Марина, когда начали встречаться Лисин и эта девчонка, а также как все у них серьезно. Может я зря паникую и у меня есть шанс? Маленький, но все же есть?⠀ ⠀

— О, Птичкин, — протянул Пашка, делая глоток чего-то из бутылки, что пахло вовсе не как пиво. Что-то крепче.⠀ ⠀

— Синицын, — огрызнулся я, но парня кажется не волновал тон моего голоса, он был слишком спокоен, то что надо. Нужная доза выпита. ⠀ ⠀

— Я ж говорю, Птичкин, — засмеялся он, вытирая губы тыльной стороной ладони. — чего хотел-то?⠀ ⠀

— Поговорить хотел, — ответил я, смотря на него. В весовой категории мы были с ним почти одинаковые, а вот в мышечной он явно превосходил меня. И где он так успел подкачаться в этой глухомани? ⠀ ⠀

— Валяй. Я седня добрый, Птичкин, — махнул рукой парень, а я решил забить и игнорировать очередное коверканье своей фамилии. ⠀ ⠀

И я спросил, спросил обо всем по порядку, а тот сначала удивился, потом засмеялся и сказал, что я идиот, который лезет не в свое дело, что я много чего хочу да и вообще нет никакого дела до того, что происходило в этой Прохоровке много лет назад. Но я не отставал, в итоге достал из кармана деньги и отдал этому Пашке и тот взял… Он даже не посмотрел, сколько я ему дал, просто взял и молча сунул себе в карман тысячную купюру, будто только этого и ждал. Может и правда ждал, а я все медлил? Ну его знает, этих местных. ⠀ ⠀

Пашка сделала еще глоток из своей бутылки, даже предложил мне, но я отказался. Он сел удобнее, потянулся к другому карману и достал из нее пачку довольно дорогих сигарет, достал одну, закурил и начал свой рассказ.

========== Глава 19. ==========

Все началось, когда Марина и Карина Кравцовы учились в восьмом классе. Эти девочки всегда были одинаковыми внешне, но при более детальном рассмотрении казались очень разными. Одна была местной принцессой, которой не хватало короны, титул у нее был (ее отец был заместителем главы и Марину с детства именовали барыней, что ее жутко раздражало, ей больше нравилось слово «принцесса», но называть ее так никто не хотел), а вторая, Карина, была парнем с девчачьей внешностью, любимицей отца. Она всегда таскалась с ним на рыбалку, несколько раз ходила на игру местной футбольной команды и так загорелась этой игрой, что захотела играть сама. Выпросила у отца денег на форму и новенький мяч и начала заниматься. Сначала сама, а потом с местными ребятами, которые, ко всеобщему удивлению, приняли Каринку как родную. Они обучали ее фишкам, учили подавать и отбивать, а заодно ругаться так смачно, что волосы вставали дыбом. В начале восьмого класса Карина записалась в школьную футбольную команду и, если сначала тренер был не в восторге, то после убеждения всей команды, он поменял свое решение. Карина Кравцова взяла себе десятый номер, который ей добродушно подарил один из выпускников. Под этим номером она бегала и забивала голы, отбивала и сбивала коленки в кровь, получала синяки и ссадины, но ни разу не развязывала драки на поле и парням не позволяла. Она была их младшей сестренкой, той, о которой заботились абсолютно все игроки команды, делились с ней сокровенным, а она никому ни о чем не рассказывала.⠀ ⠀

Первый раскол произошел, когда Маринке, которая почувствовала себя взрослой, понравился капитан команды. Семнадцатилетний Леха, который ни с кем не встречался и пользовался слишком хорошей популярностью у девчонок. Он этим умело пользовался. Вот и Маринка не стала исключением. Бегала за сестрой и просила ту познакомить с Лехой, а Карина лишь отнекивалась, пыталась переубедить ее, мол, не нужен тебе этот Леха, проблем потом не наберешь Но разве слушала Маринка сестру? ⠀ ⠀ — А может он влюбится в меня? — кричала Маринка, упираясь руками в бока в дверном проеме комнаты Карины.⠀ ⠀

— Такие как Лешка не влюбляются, — спокойно ответила Карина, вовсе не поддаваясь на провокации сестры.⠀ ⠀

— А вот в меня влюбится, сестренка! А ты еще будешь жалеть, что продинамила меня!⠀ ⠀

С этими словами Маринка хлопнула дверью, ушла к себе в комнату и начала собираться на дискотеку для старшеклассников, которая проводилась каждую субботу в местном ДК. Карина на такие мероприятия не ходила — во-первых, ей было не интересны подобные места, во-вторых, там собирались не только старшеклассники, но и местная гопота, которой было далеко за двадцать. С такими стариками Карина предпочитала знакомства не водить, а вот Маринке нравилось все, и она бежала как сумасшедшая на очередную дискотеку. Надевала самое короткое платье, пока отец был на работе, красила глаза яркими тенями, рисовала стрелки, наносила румяна и в самом конце нежно-розовую помаду. Маринка ведь всегда была за натуральную красоту. Она, как и ее подружки во главе с Катькой Бубликовой, обувала туфли на каблуках и чем этот самый каблук был выше, тем было круче. Они считали себя красавицами, щеголяли по тротуарам в ДК, двигая бедрами, считая, что так и надо. Они уже в восьмом классе, а у них все еще нет парня, как так-то? ⠀ ⠀

Ту самую дискотеку Карина запомнила надолго. Она тогда делала уборку в комнате, как маленькая радовалась найденной ручке, которая закатилась под кровать, в самый ее угол, и вот наконец-то была найдена. Все шло хорошо, было тихо и спокойно, только бабуля с матерью что-то опять бурно обсуждали, как вдруг в внизу громко стукнула дверь, а после последовали охи и ахи. Карина испугалась, подумала, что что-то случилось с бабушкой. У нее было слабое сердце и волноваться было противопоказано, а их разговоры с мамой никогда не обходились без волнений. Но все обошлось, почти. Карина вышла из комнаты, спустилась на первый этаж и как вкопанная остановилась на последней ступеньке лестницы. Она боялась и шаг сделать — в гостиной, прям перед ней, у дивана стояла Маринка и горько ревела в разодранном платье, вымазанном в грязь. На улице был жуткий дождь, Карина лишь радовалась тому что в очередной раз осталась дома.⠀ ⠀

— Он… мам… он, — только и смогла произнести Маринка, утыкаясь в грудь матери и плача. ⠀ ⠀

Бабуля места себе не находила, сразу вызвала с совещания сына, тот приехал не один, а с участковым и уже через час в доме начинался настоящий балаган. Как оказалось, Маринка в столь откровенном наряде, за который в последствие получила от отца замечание, подошла к Лешке, тому самому, и пригласила на танец. Он ее сразу узнал, конечно, столь юную особу, так похожу на его боевую подругу, трудно не узнать. Они потанцевали, она позволяла обнимать себя, опускать руки ниже дозволенного, даже поцеловать разрешила. Ей все казалось это взрослым и безумно интересным, к тому же все это делал Лешка, по которому вся школа с ума сходила. Она ушла домой с ним, разрешила провести, а он и рад стараться. Пытался даже сказать, что ему в другую сторону, а она «Лешенька, миленький, темно уже, страшно одной по улицам идти». Ну он и сдался, о чем потом жалел. ⠀ ⠀

— Ты знала, что так будет, — сказал он, когда она отдернула его руку, которая залезла под ее короткое платье. Она влепила ему пощечину, а после побежала, зацепилась платьем о какую-то палку, отчего то порвалось. Маринка вернулась домой вся грязная, промокшая и продрогшая, напуганная (но Карине казалось все фальшивым). Лешка после этого пошел домой, включил спортивный канал и смотрел футбольный матч, попивая безалкогольное пиво. Его мать была дома, отца у него не было. ⠀ ⠀

Маринка дома развела целое море слез, ревела как ненормальная. Отец приказал участковому везти этого Лешку в участок, так и сделали. Следующую неделю Карина помнила смутно, каким-то боком она оказалась виноватой во всем. ⠀ ⠀

— Ты меня огорчаешь, дочка. С такими подлецами в одной команде состоишь, знаешь же. Почему не сказала своей сестре, чтобы та держалась подальше от них? — ворчал он, вызвав Карину к себе в кабинет. ⠀ ⠀

Он сначала говорил спокойно, а когда Карина начала противиться, мол я ее предупреждала, то он вскипел и начал повышать голос, кричать и обвинять ее. В итоге она затаила обиду сначала на отца, а потом и на Маринку, которая уже на следующий день, будто и не было ничего, пошла вечером гулять с девчонками. Лешка бедный перепугался, его по статье хотели закрыть, но в последний момент бабуля,напротив дома которой он и поцеловал Маринку в тот раз, рассказала все, что видела. Парня отпустили, но ни Маринка, ни ее отец не извинились перед ним. Это сделала Карина, а еще приказала больше к ее сестре полоумной не подходить. Карина же и выступила первой за то, чтобы Лешку в команде оставили, ведь из-за скандала его хотели выгнать. ⠀ ⠀

Тогда в восьмом классе между сестрами пробежала первая кошка, но не самая большая и далеко не самая черная. Была и крупнее, но тоже не самая большая, и проскочила она между ними в конце того же года.⠀ ⠀

После того инцидента Марина горевала не очень-то и долго, отправилась уже на следующую дискотеку в столь же откровенном, как полагал ее отец, наряде. Мать же молчала. Глава семейства Кравцовых с утра до ночи был на работе и не видел, в чем уходила или возвращалась одна из его дочерей, ведь Карина все еще была дома — читала, смотрела сериала или убиралась в комнате. Карина, как и большая часть девчонок, пересматривала серии «Дневников вампира», обсуждала серии с одноклассницами, только вот делала это на переменах, ведь в остальное время она была занята. В спортивной команде были тренировки каждый день, за исключением выходных, а также Карина активно занималась литературой, участвовала в читательском кружке, выступала на школьных мероприятиях, рассказывала стихотворения и занимала призовые места и получала любовь и уважение педагогического состава и одноклассников. Марина же старалась не отставать от сестры, но вот беда, в подобных мероприятиях ей было принимать участие скучно и неинтересно, но зато она нашла себя в другом — позировании для фото. Вот тут ее фантазия разыгралась на полную катушку и уже вскоре на местный фото-конкурс «мисс школьная осень» она отправила несколько своих фотографий и получила почетное первое место.⠀ ⠀

Марина была уверена, что сестра ей завидовала, но та лишь крутила пальцем у виска и говорила что-то о том, что это глупо, вот так вот прихорашиваться и пытаться быть лучше, чем в жизни, лишь для одного щелчка. Маринка отмахивалась и продолжала заниматься делом, которое теперь отнимало большую часть ее жизни. Родители против не были, ведь их дочь наконец-то нашла хоть какое-то увлечение, хоть и не совсем обычное и приемлемое для них. Все было хорошо до того момента, пока Маринка не снялась в купальнике и не выставила эти фотографии в интернете, на своей личной страничке. Она получила множество лайков и комментариев, ее телефон был красным от того, как много сообщений она получала. Ее эго раздувалось до несусветных размеров, но ей все было мало. Маринка хотела стать звездой и она стала. В школе она получала внимания втрое больше, чем это было раньше, а дома родители, ничего не знающие, общались с ней как раньше. Вплоть до того момента, пока Катя Бубликова случайно не проболталась при матери Маринки о ее тайных фотках.⠀ ⠀

— Маринка, ты только смотри, кто тебе тут пишет?! Сам Лешка, ну тот самый — «такую фигурку грех прятать под одеждой, Кравцова. Молодца!» — зачитала Бубликова и больше ничего и сделать не успела. ⠀ ⠀

Виктория Дмитриевна словно фурия влетела в комнату, забрала телефон, вырвала его из рук ничего не понимающей Катьки. Лицо женщины менялось на глазах, ведь для нее, как и для всех семьи Кравцовых, занимавших в Прохоровке далеко не последнее место, эти фото были своего рода оскорблением. А что подумают коллеги отца, когда узнают о том, какие фотографии выставляет его дочь на всеобщее обозрение? Ведь примут за не пойми кого и попробуй потом объясниться, что она не такая, что она хорошая. ⠀ ⠀

— Мама, это не то, о чем ты подумала, — сразу же начала Маринка, на ее глазах как по приказу появлялись слезы, перед которыми могла устоять лишь Карина. Вот она сестру видела насквозь и ее рыданиям никогда не верила. Особенно в их искренность. С родителями и бабулей, да со всеми другими слезы работали на отлично. Оказывали очень правильный эффект. Вот и сейчас вместо того, чтобы кричать и читать запланированные нотации, Виктория Дмитриевна спокойно попросила удалить Марину эти фото не только со своей странички, но и с телефона. А после также спокойно пригрозила руки повыкручивать всем тем, кто опубликует о ее дочери что-то подобное. ⠀ ⠀

Отец об этих фото узнал не сразу, лишь через несколько месяцев и то случайно подслушал ссору между женой и Кариной. Но в тот день, день когда о фото узнала Виктория Дмитриевна досталось именно Карине. Почему? Потому что не уследила за сестрой, не смогла направить ее на правильный путь, убедить и отговорить от того, чтобы выставлять эти фотографии в сеть. Виктория Дмитриевна едва не срывалась на крик, а Карина лишь стояла и смотрела на мать, сжимая за спиной руки в кулаки. Сжимала так сильно, что ногти впивались в ладони, она чувствовала боль и тем самым заставляла себя молчать, иначе сделает лишь хуже.⠀ ⠀

— Ты, Карина, ее сестра! Почему ты так спокойно наблюдала за тем, как развращается твоя сестра, вместо того, чтобы поговорить с ней? Тебе было приятно читать эти похабные словечки в ее адрес? Ты гордилась тем, что у тебя такая сестра? Что ей есть чем гордиться…⠀ ⠀

Дальше Карина не слушала, точнее не слышала слова матери. «Есть чем гордиться…» было сказано так, будто Карине нечем гордиться, будто она — одна сплошная проблема, недоразумение, ни на что не способное, так аксессуар и не более. От услышанного она разозлилась на мать и сестру еще сильнее, сбежала от матери так и не дослушав ее слова до конца. Ушла к себе в комнату, закрылась упала на кровать лицом в подушку. Но плакать она не могла. Ей было сложно расплакаться даже от слишком слезливого момента в книге или кино, она была черствой и (по словам опять же ее матери) всему виной был футбол.⠀ ⠀

— Ты превращаешься в мальчишку! — кричала она всякий раз, когда дочь уходила на тренировку и возвращалась поздно вечером домой с новыми ссадинами, но счастливой. Это бесило Викторию Дмитриевну еще больше. Она не понимала, как то, что причиняет боль, может дарить и счастье?⠀ ⠀ Карина же на ее вопросы не отвечала, ей хватало того, что ее поддерживал отец и давал свое согласие на все игры, тренировки и все те проблемы, которые сама девушка встречала в спорте. Она ограничивалась этим и не жаловалась. Она не была против того, что Марина полностью ограничила свое общение с ней, Карина и сама не хотела лишний раз общаться с сестрой после всего этого. Ей было хорошо одной, к тому же у нее всегда была Дашка Сахно, которая практически заменила ей сестру. Да, она была далеко и они не виделись круглые сутки, но каждый день эти двое были вместе — сидели за одной партой, за одним столиком в столовой, Дашка всегда ходила на игры подруги, а Карина не забывала гулять по вечерам с Дашей. Они обе не любили дискотеки и слишком большое скопление людей, но обе полюбили вечернюю прохладу и спокойствие.⠀ ⠀

Лето после восьмого класса они провели раздельно — Карина на все лето уехала в спортивный лагерь в составе команды, а Марина осталась дома. Сначала ее эта перспектива не радовала, но в середине июля, когда она увидела в парке молодого и высокого парня, то изменила свое мнение. Она бегала в парк одна каждый день, ждала, когда увидит того самого незнакомца. Маринка боялась расспрашивать о нем своих подружек, ведь он определенно понравился бы и им — ведь такой мужчина! Она не подходила слишком близко к нему, но даже на расстоянии могла с уверенностью сказать, что это любовь всей ее жизни. Она ведь уже взрослая, ей вот-вот исполнится шестнадцать и она сможет делать что душе угодно, хотя ограничения все еще имелись. И их ставил отец, мать же все Марине разрешала. Все в пределах допустимого!⠀ ⠀

Они столкнулись случайно, как думал парень, но Марина точно не думала так. Она долго готовилась к этой встрече, собиралась и выбирала то самое платье, чтобы очаровать незнакомца. На вид ему было чуть больше двадцати, может он был еще студентом, а может только окончил школу и приехал к какому-то местному другу. Марина точно не знала, но очень хотела владеть этой информацией. Они познакомились в тому же парке, болтали на одной из скамеек, ели мороженое и смеялись до боли в щеках и животе. Марина, чего греха таить, его очаровала — милое, ангельское создание, которое умело кокетничало с ним. С макияжем и прической, в этом платье и на каблуках Марина выглядела старше своего возраста, она уже тянула на все восемнадцать, была практически ровесницей незнакомца. Точнее Евгения. Он не рассказывал, на кого учился, обмолвился лишь тем, что вот-вот защитил и получил диплом, что учиться дальше не собирается, а сюда приехал к дяде, заодно и поработает годик другой, накопит и вернется в город. Такая перспектива Марину устраивала, авось все сложится хорошо и этот брюнет, в голубых глазах которого так сильно тонула Маринка, заберет ее с собой, они будут вместе жить в квартире, она будет готовить ему бутерброды на завтрак, ведь ничего больше она не умела и учиться пока не планировала, но ради него бы научилась. ⠀ ⠀

Марина никому не рассказывала о своем новом знакомом, даже лучшей подруге Катьке. Девушка целовалась с Женечкой, как она назвала его в своем телефоне, при свете луны, домой приходила с опухшими губами, безумно вздернутой и возбужденной, каждый раз едва не со слезами отпускала его от себя, ведь знала — не вернется в нужное время и отец будет взбешен и черта с два ее куда-то отпустит больше. ⠀ ⠀

Все стало только хуже, когда в выпускном девятом классе в их школу пришел новый учитель химии. Самого нелюбимого предмета Марины, она ее совершенно не понимала и понимать не желала. А вот у Карины все было более-менее прилично, но опять же до твердой пятерки не дотягивало, хотя девушка старалась. По школе пробежал слух, что учитель будет молодым и симпатичным, сразу после универа. Школьники ставили ставки — парни хотели, чтобы пришла молоденькая и привлекательная девушка, а девчонки напротив болели за такого же горячего и прекрасного парня. Они и победили. Каково же было удивление Маринки, когда она увидела его — своего Женечку в строгом костюме, с легкой щетиной, которая делала его в ее глазах лишь сексуальнее, с приличными часами на правой руке и папкой в руке. Он ее тоже узнал и едва смог скрыть удивление в тот самый момент, когда директор его представляла классу. Ее классу. ⠀ ⠀

— Какой миленький! — на перебой визжали девочки в туалете на перемене, а Маринка едва могла дышать и вообще стоять на ногах, которые того и наровили подкоситься. ⠀ ⠀

Она долго думала и все же заглянула к нему после уроков в кабинет. Всю неделю он избегал ее взгляда, молчал и не отвечал на ее сообщения, а она нервничала и почти ничего не ела. Мать волновалась еще больше отец лишь косо поглядывал, явно что-то подозревая, а Карина молчала. Она задумчиво смотрела на сестру во время уроков, бросала взгляды на учителя, следила за тем, как сама Маринка поглядывала на него и явно что-то подозревала. Карина была слишком умной для своих лет, слишком наблюдательной.⠀ ⠀

— Кравцова? Зачем пришли? — спросил он слегка удивленным тоном, стараясь выглядеть при этом таким же суровым учителем, каким и поставил себя в первый день работы в школе. Только вот Маринка никак не могла перестать видеть в нем своего Женечку, желать его губ и прикосновений, объятий и жарких, голодных поцелуев.⠀ ⠀

Марина прошла в кабинет, подошла к нему вплотную и спросила о том, что происходит между ними. Они разговаривали долго, но не переходили на повышенные тона. Все закончилось тем, что она выбежала из кабинета вся в слезах, а Яровой, которому тогда эта девушка безумно нравилась, заметил. Он не расспрашивал ее, но запомнил это, в последующие дни решил лучше наблюдать за этими двумя. Сам же Евгений жуть как злился, когда замечал как его Марина (только его!) мило болтала с другими ребятами, своими одноклассниками. Ничего страшного в этом не было, но он едва держал себя в руках, чтобы не налететь на них, не забрать девушку себе и больше не отпускать. Он даже забывал о том, что она младше его, что его могут выгнать с работы и вообще он может получить срок. Все меркло, была лишь она.⠀

========== Глава 20. ==========

На осенние каникулы Карина планировала поехать на соревнования в составе городской молодежной команды. Она бегала по врачам и собирала документы, проходила комиссию с другими ребятами, которых наличие девушки в команде никак не расстраивало. Это добавляло им изюминку. Где еще они увидят команду, в которой девчонка бегает по полю и пинает мяч наравне с парнями? Команды для девушек в Прохоровке не было, да и желающих вступать в нее тоже. Таких как Карина было очень мало и они ее ценили и любили.

Пока одна готовилась провести лучшие каникулы в своей жизни на футбольном поле в другом городе, Марина заметила как стена между ней и ее Женечкой рухнула. Карина волновалась, заранее сдавала работы, чтобы не получить долгов по учебе, мало спала и все свободное время тратила на тренировки, она так погрузилась в свою мечту, что и подумать не могла о том, что она может разрушиться. Ведь на тех соревнованиях будут тренеры из города, они будут отбирать игроков не только в мужские команды, но и будет тот, кого Карина хотела увидеть больше всего — своего нынешнего тренера, тренировавшего единственную в городе женскую команду, все игры которой Карина засмотрела до дыр. Она до автоматизма отработала все передачи и подачи, получала одну ссадину за другой во время игр, но никогда не обижалась на ребят из-за этого.

— Это игра, а это жизнь, — говорила она, а они кивали и после все вместе расходились по домам. Уставшие, но счастливые.

В один из таких вечеров Карина все и увидела. Увидела мельком, но ей этого хватило. Она забирала в гардеробе свои вещи после тренировки, немного задержалась с Яровым, объясняя ему параллельно тему по физике, в которой и сама была не сильна, но график скорости и перемещение при прямолинейном равноускоренном движении поняла. Сама себе удивлялась.

Карина увидела их через дверной проем — Маринку, сидевшую на столе и обнимающую за плечи их учителя химии и самого учителя, который так по-хозяйски исследовал своими руками тело девушки. У Карины все внутри сжалось. А что, если это кто-то уже видел и донес отцу? Она до сих пор помнила, как он грозился в случае проступка наказать двух — а следовательно за свою ошибку поплатится не только Маринка, но и Карина. На кону была ее мечта вырваться в большой спорт и она не хотела прощаться с ней, даже была готова покрывать сестру и ее романчик с учителем.

Она продержалась несколько дней, а после вечером после тренировки зашла к сестре в комнату, закрыла за собой дверь и сказала, что ей все известно, что она знает о том, почему Марина задерживается в школе, что делает и чем занимается на дополнительных индивидуальных занятиях по химии. Марина едва не перестала дышать, она ведь знала, что они вдвоем потеряли голову и забыли о безопасности, но чтобы попасться родной сестре? Это унизительно и безумно даже для Марины.

— Ты никому ничего не расскажешь, поняла? — сразу перешла та в наступление. — я знаю, что ты собираешься уезжать на каникулы, так что болтать направо и налево о том, что видела, ты не станешь.

— Не поверишь, но из нас двоих болтать любишь ты, — сложив руки на груди, кивнула Карина. — да и проблем больше создаешь. Но я тебя прошу. Если ты так хочешь быть с этим… учителем, то, пожалуйста, ради всего святого, не попадись. Не сделай так, чтобы отец узнал, иначе получим мы оба и тогда, ты знаешь что будет.

Маринка закатила глаза и театрально фыркнула. Да, она знала, но ее всегда защищала мать и сейчас тоже быдла уверена в том, что та встанет на защиту дочери. Именно Марины.

— Мы ведь сестры, так будь добра не ломай мне жизнь, — тихо произнесла Карина, не сводя глаз с девушки напротив. Та вальяжно раскинулась в стуле, перекинув ногу на ногу.

— Не волнуйся, Каринка. Единственное, что сломало тебе жизнь, так это твое рождение.

Больше они не говорили, Карина лишь добавила то, что если она не попадает на те соревнования, то сестру она не простит никогда. По факту у нее больше не будет сестры, так она и сказала, а Марина не поверила. А зря.

Их заметили также в школе. Они снова не выдержали и после уроков начали целоваться, закрыв дверь на ключ. К тому моменту на Марине была расстегнута блузка, приподнята юбка, а между ее ног стоял ее любимый учитель и нагло целовал ее шею, опаливая ее своим жарким дыханием. Они ничего и никого не замечали, а в этот же момент один из старшеклассников, чье лицо было спрятано под капюшоном, сделал несколько фото. В кабинете был отключен свет, но вот свет от уличного фонаря, который стоял прям напротив, все освещал и в девушке без проблем можно было увидеть и узнать Марину Кравцову, а в мужчине Евгения Ерохина, молодого и подающего надежды учителя химии. Племянника нынешнего директора, сына некогда покойного, но уважаемого человека.

Каждый день встреч своей сестры и ее учителя, Карина нервничала. А вдруг попадутся? А вдруг … мысли путались в ее голове, нагоняя еще большего страха. В какой-то момент она так рассердилась на беззаботность сестры, что хотела пойти и признаться отцу, но не смогла. Язык не повернулся, тело не слушалось, она так и оставалась сидеть в своей комнате. На уроках она отвлекалась и думала о школе, время от времени видела взгляды Ярового, который, скорее всего, что-то да замечал между Маринкой и этим Евгением, но молчал. Карина даже поговорить с ним хотела, но как начать разговор тоже не знала и боялась, что что-то случайно скажет не то и парень будет лишь более уверенным в собственных догадках и предположениях.

В проклятый вечер, как называла его Карина, она была дома. Переписывалась с Дашкой, та заказала подруге покупку парфюмерной воды, которая продавалась в одном единственном магазине. Сама Даша еще не скоро могла попасть бы в город, да и при родителях столь дорогой парфюм себе купить не могла. Вся надежда была на Карину, ведь та совсем скоро едет в город, на соревнования.

Марина тоже была дома, точнее только вернулась. Она вся светилась от счастья, ее пиджак был застегнут на все пуговицы, ведь Евгений был так страстен, что случайно оторвал несколько пуговиц от блузки и теперь нужно было их пришить обратно. Но пришить так, чтобы мать не догадалась. Сама родительница сидела в гостиной и пила чай, ела фруктовое печенье и смотрела новый выпуск программы, в которой мужчина сомневался в том, это ли его ребенок и в конце должен был выйти дяденька и огласить результаты ДНК-теста. Маринка терпеть не могла такие программы, но краем глаза всегда посматривала.

Девушка даже переодеться не успела, как на пороге дома появился отец. Он был зол и взбешен, вены на шее вздулись, того и наровили взорваться. Виктория Дмитриевна сразу же подскочила, едва не пролила на себя чай, подбежала к мужу и начала интересоваться, что же произошло. Что стряслось и почему он такой… злой? Мужчина молчал, когда снимал пиджак, когда разувался и убирал свой портфель на тумбочку, даже когда закатывал рукава белоснежной рубашки он не проронил не слова. Марина ничего не брала на свой счет, мало ли, что могло произойти на работе.

— Виктория, зови Карину, — только и сказал он, а после, когда Марина решила подняться в свою комнату, попросил остаться тут и ее. Сердце девушки проронило несколько ударов и снова начало биться в прежнем темпе, все хорошо и спокойно. Не стоит паниковать.

Карина спустилась через несколько минут, она была измученна и было видно, что подготовка к контрольной по географии отнимала у нее все силы, но только не тренировки (на это она никогда не жаловалась. Даже не думала об этом!). Следом за ней спустилась и Василина Андреевна, их бабушка, а только затем вернулась Виктория Дмитриевна. Женщины сели на диван, Карина стояла позади него, опираясь руками о его спинку и не сводя глаз с отца. Она будто что-то заподозрила по тому взгляду, которым мужчина смотрел на ничего не понимающую Марину. Взглядом полным непонимания, злости, гнева, смешанным с предательством и негодованием.

— Марина, дочка, ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он, убирая руки в карманы брюк. Он пытался выглядеть спокойнее, но у него ничего не получалось и Карине было страшно от этого вдвойне.

— Нет, пап. Все хорошо, даже замечательно. Сегодня была контрольная по физике, думаю, что все прошло неплохо, а еще по литературе сочинение написала, ну там тоже меньше четверки не будет…

— А с химией? — спросил он и ноги Карины подкосились. «Он знает!» — пронеслось в ее голове, но она ничего не сказала, лишь сильнее сжала губы. Она начинала дрожать, а вот Марина была все еще спокойна, будто и не догадывалась, что именно хотел услышать от нее отец.

— А что с ней? — удивленно спросила Марина, хотя Карина все же заметила, как ее сестра нервно поправляла края пиджака, дабы не показывать свою блузку. Что с ней? — все с химией хорошо, завтра оценки расскажут по практическим. Не думаю, что получу тройку, с этим предметом у меня все хорошо…

— Хорошо? — хмыкнул мужчина, смотря на дочь. — хорошо? — повторил он громче, и Маринка лишь кивнула.

Сомнений не оставалось, он все знал. Знал и ждал, когда все расскажет ему Маринка, сама, но она молчала.

— Не сомневаюсь. Ты ведь ради этого «хорошо» — нарисовав в воздухе кавычки пальцами, прикрикнул он. — раздвигаешь перед этим своим учителем ноги, дочка? Не делай вид, что не знаешь, о чем я говорю! Я все видел, все знаю и ты не поверишь, как я зол. Я вбухиваю в вас деньги, строю планы на ваши жизни, чтобы вы ни в чем не нуждались, а ты позволяешь какому-то малокососу лапать себя на учительском столе? На его столе, Марина! Тебе едва исполнилось шестнадцать, о чем ты думаешь?

— Милый, я не понимаю…

— Твоя дочь спит с учителем, Виктория. И я в жизни не поверю, что ты не заметила этого, — прервал он мать.

Бабушка сидела спокойно и бросала осуждающие и сочувствующие взгляды на Марину, мать протянула ей руку и сжала плечо дочери. Даже сейчас все внимание было направлено на Марину и никто из них, кроме сверенного отца, не вспомнил о Карине, которая стояла за их спинами и мысленно надеялась на то, что он отпустит ее на соревнования. Он ведь мог забыть о своем обещании, мог сжалиться, мог…

— С этого дня вы вдвоем, — он посмотрел сначала на Маринку, потом на Карину. — ходите только в школу и никуда больше. Дом, школа, дом. Никаких дополнительных занятий, никаких тренировок. Ничего и никого за пределами стен дома, — от услышанного Карина сжала пальцы до легкого привычного хруста и опустила голову, прикрывая глаза. Вдох-выдох-вдох.

— Милый, у них выпускной класс. Им нужно посещать…

— Ничего не нужно, Виктория! — крикнул он. — ты дура или не понимаешь, во что ввязалась твоя дочь? Она спала с учителем. Очнись! А если она беременна, ты вообще думала, что творишь? — обращался он уже к Марине, которая начала реветь взахлеб, тем самым пытаясь разжалобить всех, но ни отец, ни Карина, которая затаивала обиду на сестру, были неприступны.

— Твой Евгений с сегодняшнего дня в школе не работает и если я узнаю, что ты поддерживаешь с ним связь, засужу. Его отправлю в тюрьму по статье, тебя запру в каком-нибудь пансионате на всю твою жизнь, поняла меня?

— Пап, я люблю его…

— Любишь? Тебе шестнадцать, а ему двадцать два, — он продолжил кричать и никто в комнате не мог его остановить, все слушали его, мать и бабушка обнимали и успокаивали рыдающую Маринку, а Карина просто стояла и едва держалась на ногах, чтобы не наброситься на сестру и хорошенько ее не побить выбить из той всю дурь.

Мужчина что-то говорил о законе, статье и правилах, нормах приличия. О том, что его дочь никогда бы не спуталась с преподавателем, да и вообще с мужчиной намного старше ее самой.

— Тебе мало ровесников? — прикрикнул он, злобно смотря на дочь. — ладно б было бы ему семнадцать, да пусть хоть восемнадцать, но не двадцать же два, Марина!

Сама же девушка тряслась, у нее начиналась истерика, но Карина была уверена в том, что сестра играла на публику. Она тем самым смягчала удар от нападок отца, так было всегда и всякий раз у Марины получается это замечательно. Карина даже как-то хотела купить статуэтку Оскар и подарить его сестре, но тогда бы между ними вновь началась ссора. Хотя она и не прекращалась.

— Все, прочь с глаз моих. Развела тут пруд, надо было реветь, когда… Все, Марина, уйти, — махнув на нее рукой, произнес мужчина. Девушка подняла голову, посмотрела на отца красными от слез глазами и не смело поднялась на ноги. Она дрожала, хотя дрожь ее была сильнее обычной. «Переигрываешь!» — подметила Карина. Виктория Дмитриевна и бабушка взяли Марину под руки и пошли с ней в ее комнату, они все еще ее успокаивали.

Мужчина рухнул в кресло, устало потер лицо и посмотрел на Карину. Он все еще был зол, и она это видела и понимала, но надеялась, что он смягчится. Ведь она-то ни в чем не виновата. Не она пряталась по кабинетам с собственным учителем, не она снова и снова позорила фамилию семьи, не она училась «на отвали!»… Но по взгляду Карина понимала, что надеяться на лучшее смысла нет. Отец грозен и не укротим, сейчас он в таком настроении, что без проблем мог собственноручно казнить бедного учителя химии, который поддался чарам Маринки. В чем-то его Карине даже было жаль, но после она вспоминала как те безрассудно себя повели и жалость исчезала.

— Пап…

— Иди Карина, — серьезно произнес мужчина, упуская руки на подлокотники кресла. — я устал.

— Пап, всего один вопрос. Только один. Ты ведь разрешишь мне поехать на соревнования? Это очень важно для меня…

— Нет, ты остаешься дома, — в груди что-то щелкнуло, последняя толика надежды упала в бездну, из которой выхода не было. Карина едва не упала, она сильнее вжалась пальцами в обивку дивана, едва не разрывая его на части. — я слов на ветер не бросаю, ты ведь меня знаешь. За проступок одной, наказание получают обе. Никак иначе.

— Хорошо, я поняла, — сухо произнесла Карина, а после развернулась и пошла в свою комнату. Она шла медленно, будто надеялась, что отец ее передумает, но он молчал. Опустил голову на колени, потирал пальцами виски и молчал, думал над тем, где в воспитании допустил ошибку, почему Марина стала такой неконтролируемой и как это можно исправить.

Карина опиралась рукой о перила, боясь упасть. Ноги не слушались, она шла на автомате. Не проронила не слова, поднялась на второй этаж и подошла к своей комнате. Все тело болело, голова кружилась, в мыслях проносились лишь слова тренера о том, что она непременно поедет в город, понравится жюри и уже в следующем году будет учиться в спортивной школе, как того и хотела. К тому же у нее хорошие задатки, есть перспектива. Отец был против, он мог бы замолвить за нее словечко и девушку тут же бы взяли, но он не делала этого. «Если хочешь, добивайся этого сама!» — сказал он, а она и не спорила. Она ведь почти добилась, стала лучшей и должна была показать свои умения на соревнованиях, но все пропало. Видимо этой мечте было не суждено сбыться.

— Мам, как он не-е понимае-ет, — Карина слышала плач сестры сквозь приоткрытую дверь и злилась еще сильнее. Что с этой девушкой не так? Почему она не могла немного потерпеть, попытаться прятаться лучше, чтобы не разрушать мечта сестры? Почему нужно было целоваться и раздвигать ноги перед этим мужиком в школе, где их могли увидеть в любой момент? Почему она такая не серьезная и безответственная?

Карина не помнила, как ворвалась в комнату сестры и набросилась на нее с криками. Она не стеснялась слов и выражений, говорила той все, что о ней думала. То, о чем бы молчала всю жизнь, если бы смогла. Но сейчас девушка была так зла и рассержена, что сдерживаться было невозможно. Она пыталась, сжимала руки в кулаки, чтобы утаить в себе всю обиду и боль, ненависть и презрение к родному человеку, но чувства все росли и росли. Они словно снежный ком шли по наклонной и не собирались останавливаться. Сейчас ком внутри Карины был столь большим, что ее распирало, она хотела высказаться, хотела, чтобы ее сестра ее услышала…

— Я ведь тебя просила! — крикнула она, а после занесла руку и ударила сестру. Несильно, но того хватило, чтобы Маринка опомнилась и взглянула на сестру другими глазами. В ней будто что-то переменилось и на секунду Карине показалось, что внутри ее сестры все та же пятилетняя девочка, ее близняшка, которую она безумно любила, но потом все снова встало на свои места и Марина стала Мариной. Бабушка, находящаяся в комнате, лишь прикрыла рот ладонью и сама заплакала, мать начала кричать на Карину и пытаться увести ее из комнаты.

— У твоей сестры проблема, а ты даже успокоить ее не можешь, — ворчала она, вытягивая дочь из комнаты.

— У меня больше нет сестры, — смотря Марине в глаза, сказала она. — она мне чужая. Ты мне чужая, Марина, — шепотом добавила Карина, а после вышла из комнаты. Зашла в свою, закрыла дверь на ключ и рухнула на кровать. Накрывшись одеялом с головой, она молча плакала, но ей хотелось кричать так сильно, чтобы вся чертова Прохоровка слышала ее крик, наполненный болью и ненавистью.

С того вечера, плавно перешедшего в ночь, две сестры, ставшие чужими, больше не разговаривали как прежде. Карина ушла в себя, полностью погрузилась в учебу. Даже с матерью почти не разговаривала, перебрасывалась дежурными фразами, когда они пересекались в кухне, на этом общение заканчивалось. Марина же немного побунтовала, но все же вернулась в прежнюю жизнь и снова засияла. Пару недель грустила из-за увольнения ее любимого Женечки, которого уволили и тетка отправила его обратно в город. Эта история осталась в тени, о ней почти никто не слышал, но слухи росли.

После осенних каникул в школе появились новенькие — брат и сестра, которые сразу же приглянулись и стали родными. Алина и ее брат Матвей были детьми общительными и долго не думая стали довольно активными учениками. Катя Бубликова сразу же глаз положила на новенького, к нему и так и эдак, а он на нее ноль внимания. Десятиклассник был парнем видным и за ним бегала большая половина учениц, но он всем давал отворот-поворот. Его даже одно время звали «ледышка», но он и на прозвище никак не реагировал. Если после нескольких отказов девушки бросали дурную затею добиться его внимания, то Катя Бубликова не сдавалась и шла напролом! Она и домой к нему приходила, якобы мимо проходила, и после уроков караулила, даже на тренировки приходила, что никогда не делала. Парень так сильно умудрился запасть ей в душу, что Катюша спала и видела, как они вместе, держась за руки, гуляют в парке, как Матвей ее целуй, они оканчивают школу, потом свадьба, но дети строго через пять лет. Им ведь нужно еще пожить для себя!

Но планы Кати пали, когда она увидела как Матвей сам бегал за… нет, не за ее подружкой и духовной сестрой, а за ее точной копией — Кариной, пропади она пропадом. Тогда Катя чуть выть от досады не начала. Она ведь и то и се, а он ни в какую, а Кравцова этого ничего не делала и он уже бегал за ней, как кот за миской молока.

Карина и сама не поняла, как это произошло, но перед новым годом он предложил ей встречаться, а она согласилась. Ей Матвей понравился сразу, но бегать за ним как другие она не планировала. Да и времени на это у нее не было — занятия в школе и тренировки, которые она не забросила, отнимали все свободное время. Но Лисин не отступал, он увидел ее, понял, что она ему симпатична и на других внимания уже не обращал. На это гадкое «ледышка» не отзывался и вообще не обращал внимания, ведь он таким не был. Ему нравилась девушка, только вот она не отвечала ему тем же, была особенной (как бы банально не звучало) и совершенно не подавала ему никаких знаков. Вела себя с ним обычно, он был таким же парнем для нее, как и другие ребята из команды, только вот Матвей был не таким. Он делал ей подарки, небольшие, но приятные. Молочную шоколадку в рюкзак на перемене бросит, пока та о чем-то болтала с другой девушкой, ниже нее ростом; на перемене заскочит в кабинет, приклеит на ее тетрадку стикер «улыбнись, мне нравится, когда ты улыбаешься» или «ты мое чудо»; оставит на парте цветочек, сорванный на клумбе…

Его ухаживания могли показаться глупыми и детскими, но ему нравилось, как Карина на это реагировала. Она не озиралась по сторонам, не прятала его подарки, а наоборот частенько поглядывала на них, вдыхала аромат розы, астры или хризантемы и улыбалась. Карина будто знала, кто все это ей дарил, ведь каждый раз после своих сюрпризов, он ловил на себе ее взгляд. Он неловко отводил глаза, стараясь не выдать себя, но долго не мог прятаться. Признался во всем на новогоднем мероприятии, где Карина была в образе снегурочки, а он был дедушкой морозом. Они отыграли утренники для начальной школы, она пошла переодеваться, но он догнал ее и высказал все, что хотел прямо в красном халате, с посохом и бородой. Он не стеснялся того, как выглядел сейчас, ведь видел ее глаза — в них не было ни намека на издевку.

— Ты мне нравишься, — сказал он, потянувшись и взяв ее за руку. — нравится то, как ты злишься, когда у тебя что-то не получается, как ты радуешься своим победам и как ты смеешься. Мне нравишься вся ты и никто другой…

Договорить Карина ему не дала, быстро оттянула руками его бороду, спустила на подбородок, а сама поцеловала его. Первые секунды Лисин абсолютно не понимал, что происходило, а после уже не мог оторваться от мягких, податливых и таких сладких губ девушки.

В тот день они и начали встречаться, она не сразу, но полностью раскрылась перед ним, рассказала о том, почему не общается с собственной сестрой, почему обходит ее стороной и как испарилась ее главная мечта из-за родного человека, самого близкого после родителей. Их отношениям завидовали, но некоторые не верили, ведь почему он выбрал именно Карину, никто не знал, точно также как никто не понимал, чем ее так зацепил Лисин. Им просто было хорошо вместе, они дополняли друг друга, чувствовали себя самыми счастливыми…

========== Глава 21. Сережа ==========

— Ну как-то так, — делая очередной глоток пива их бутылки, пробормотал Пашка. Он был уже изрядно пьян и вот-вот мог уйти от меня за новой порцией алкоголя или просто уйти. Куда-нибудь. — только ты это, молчи. Я ж могила, секретную информацию тебе тут толкаю. Так что, держи рот на замке, Синичкин.⠀ ⠀

— Синицын, — бросил я, неотрывно смотря на беседку и на то, как Карина что-то увлеченно слушала, кивала и улыбалась. Хотел бы я сейчас быть на месте этого Лисина, видеть ее улыбку так близко и знать, что это все из-за меня. Увидев непонимание в глазах Пашки, я добавил: — моя фамилия Синицын.⠀ ⠀

— Правда что ли? Удивил, брат, удивил, — пробормотал он, качая головой, а после начал смеяться. Еще противно так, чем-то напоминая крики сыча и выпи, смешанными с умирающими воплями животного. Не самое приятного для слуха.⠀ ⠀

Я посидел с ним еще немного, а после поднялся и пошел обратно в сторону беседки. Я решил поговорить с Кариной обо всем и меня даже строгий взгляд Макса не мог остановить. Я решился, а когда я в таком состоянии, то меня даже танк не остановит. Сейчас своей решительности я боюсь больше, чем собственных слов, которые никак не хотят складываться в полноценные предложения. Я ведь должен что-то ей сказать, что-то, чтобы она поверила мне и вообще для начала захотела бы разговаривать. Это ведь не Маринка, красивых фраз и улыбок ей мало, с Кариной все иначе. Она натура сложная и с характером, с твердым и сильным.⠀ ⠀

Взяв со столика чей-то стакан, я быстро его опустошил, даже не понюхал что там. А зря. Там был неразбавленный коньяк, который противно горчил во рту и обжигал все горло и внутренности. И зачем я только выпил это по своей дурости? На удивление это придавало мне смелости, даже мыслить стало вдруг проще. Подойдя к Карине, я наклонился, спросил может ли она отойти ненадолго и поговорить со мной. Всего пару минут. Она думала не так долго, как я планировал, осматривалась по сторонам, явно пытаясь высмотреть Лисина, который, как мне и нужно было, отошел куда-то. Кивнув, она поднялась со скамьи и пошла следом за мной. Мы шли по пристани, я вывел ее на берег и направился к деревьям. Подальше от посторонних глаз и ушей. Не хотелось бы, чтобы сейчас нас кто-то слышал. Это слишком личный разговор, даже для нас двоих.⠀ ⠀

— Что-то случилось? — спросила она, двигаясь позади меня. ⠀ ⠀

Я ничего не ответил, повернулся к ней, когда отошел на приличное расстояние и взглянул в ее голубые глаза, в который сейчас, ой мамочки, отражалось звездное небо. Хоть был и вечер, но на небе, на котором смешались ультрамариновый и аметисовый, уже проступали звезды. Маленькие и едва уловимые взглядом, но все же я их видел. И видел их в глазах девушки, что стояла напротив и вопросительно смотрела на меня, явно не понимая, зачем я вообще ее привел сюда. Может со стороны я походил на маньяка, который завел ее в темный уголок для греховных утех, но я был не таким скотом. ⠀ ⠀

— Нам надо поговорить, — сказал я, складывая руки перед собой, будто в молитве. Боже, помоги мне, не дай спугнуть и пусть она меня поймет. Аминь.⠀ ⠀

— О чем? — Карина, сложила руки на груди, явно тем самым защищаясь от меня. Но нет, она определенно меня не боялась. Но опасалась.⠀ ⠀

— Ты ведь знаешь, что я и Марина… встречались? — спросил я, а она кивнула. — так вот. Мы расстались, потому что я понял — Марина не та девушка, которая мне нравится. Хочешь правду? Меня уже трясет от того, как много она болтает о себе, о нескончаемых фотографиях, модельном искусстве и своих заморочках…⠀ ⠀

— Если ты хотел поговорить о моей сестре, то ошибся адресом…⠀ ⠀

— Я все знаю. Знаю о тебе и Марине, о том, почему вы так общаетесь, — перебил я ее и понял, что весь наш разговор построен на том, кто кого скорее перебьет. — я знаю все Карина. Начиная с Лешки и заканчивая тем, что ты не поехала на те соревнования.⠀ ⠀

Я заметил, как она разозлилась, как сжала руки, впиваясь ногтями в кожу. Но ей было плевать, она смотрела на меня уже не просто теплым ночным небом, а холодным и бушующим. После такого обычно начинается буря, сметающая все на своем пути. Вот и сейчас. Я стоял и смотрел на Карину, а внутри нее все бушевало и требовало вырваться наружу.⠀ ⠀

— Кто? — глухо спросила она, а я лишь покачал головой, показывая то, что об этом разговаривать мы не будем. ⠀ ⠀

— Мне не нравится, твоя сестра, Карина. Мне нравишься ты, — ее зрачки расширились, и она отошла на пару шагов от меня. ⠀ ⠀

Протянув руку, я попытался ухватиться за нее, остановить, дать возможность мне закончить, но она сделала еще один шаг назад. Убрав руки, я выдохнул и постарался собраться с мыслями. Она хотя бы не убегала от меня. В ее взгляде я видел что-то похожее на то, что творилось внутри у меня. Может она чувствовала то же, что и я? Влюбленность? Да, тогда я ее понимаю. У нее есть парень и она рискует больше меня, но ведь мы могли бы вдвоем справить со всеми проблемами. Так, стоп, Синица! Давай по тормозам.⠀ ⠀

— Я не могу тебе нравиться, —прошептала она, а в груди у меня все сжималось от того, как же она красива сейчас. Как сексуально кусала свои губы, как от нее вкусно и приятно пахло, что ноги подкашивались.⠀ ⠀

— Ты мне нравишься, очень сильно, — повторил я. — в тот самый день, когда я перепутал тебя с Мариной, я понял, что все изменилось. Меня больше не тянуло к ней, только к тебе. Я хотел быть рядом с тобой. Мы ведь можем попробовать? Почему, нет? Уедем в город, спрячемся ото всех и построим собственное счастье. Я ведь вижу, что ты этого хочешь. Тебя тоже тянет ко мне, как и меня к тебе. Это взаимно, Карина. Так почему мы должны сдерживаться?⠀ ⠀

— Да, ты мне нравишься, но… я тебя не люблю, — уверенно произнесла она, смотря мне в глаза.⠀ ⠀ — Любовь не приходит сразу, Карина. Нужно время. Нужно подождать и она накроет нас с головой, даже не сомневайся…, — в этот самый момент позади Карины, в темноте зазвенел мобильник и она вздрогнув, повернулась. Я наклонился и посмотрел ей за спину, но увидел лишь уходящую тень и не сразу понял, кто это был и что он слышал, но вот у Карины находчивости было больше. Да и сам я узнал тень, когда она вошла в беседку — это был сам, мать его, Лисин, который все слышал. И я удивлен, что он не набил мне морду, хотя я бы сделал точно также. ⠀ ⠀

Лисин шел так быстро, что Карине пришлось бежать за ним, но она все равно не догнала его. По песку быстро не побегаешь, да и начальное расстояние между нами было существенным. Парень выхватил у ухажера Даши гитару, сел на одинокий стул в самом углу беседки и несколько раз провел по струнам. Я шел медленно, немного опасался того, что может произойти там. Хоть я и увидел, что скандалы Лисин точно не любил, а вот как-то отомстить мне мог сто процентов. За такие-то слова его девушке.⠀ ⠀

— И лампа не горит…, — начал он тихо, я едва мог расслышать, что он именно произнес, но вот мелодию, которую он так умело наигрывал, я узнал сразу. ⠀ ⠀

Еще в школе отрывался на дискотеке под эту спокойную, к моему удивлению, песню, пел ее с пацанами в подъезде и горланили во все глотку на выпускном, когда градус алкоголя в крови зашкаливал. Я помнил, что Лисин хорошо играл на гитаре, еще по тому случаю, как услышал его игру в доме Кравцовых. Но сейчас… сейчас в нем что-то переменилось, он пел без улыбки, не смотрел на присутствующих, его глаза были закрыты, будто он всем видом показывал, что сейчас он и эта песня — едины.⠀ ⠀

Карина стояла прямо напротив него, смотрела на него не моргая, обнимая себя руками за плечи. Мне казалось, что она даже не дышала, ее грудная клетка была спокойна, лишь сжатые губы показывали то, что она жива. И она в растерянности, она напугана, она как загнанная в угол овечка, не понимающая, что ей ждать от волка. Точнее от лисы, который некогда был ручным зверьком, а сейчас его предали. Животные, как люди, не прощают предательства. Я как-то слышал, что лисы, как и другиесобачьи, моногамны. Те же волки, их верности можно было позавидовать. Даже в детстве видел программы о диких животных, и запомнил как самцы заботятся о своих самках, с каким теплом. Видимо Лисин был полным аналогом своей фамилии, я видел как он смотрел на Карину, как относился… но даже эти мысли не отбивали от меня тот факт, что Карина Кравцова мне все еще нравилась.⠀ ⠀

— Привет! Мы будем счастливы теперь и…, — не договорив, он начал играть проигрыш раньше времени, делал это так эмоционально, что каждый начинал что-то подозревать. По очереди каждый поглядывал на Карину, Макс смотрел на меня и будто все понял, он лишь качал головой и что-то бубнел себе под нос. Резко поднявшись на ноги, Лисин бросил гитару в сторону, ту чудом поймал парень в очках и ничего не отбилось. Гитара цела, а вот Лисин с разбегу прыгнул в воду и пропал с нашего поля зрения. ⠀ ⠀

Все вскрикнули, Даша побежала к краю беседки, перегнулась через нее и взглянула на воду. Она сказала, что там никого нет, звала парня, но тот молчал. Наверняка проплыл под водой, вынырнул и вернулся на берег. Сейчас сидел где-то и понимал, как глупо поступил…⠀ ⠀

За эти секунды я потерял Карину, когда опомнился, то она уже была на берегу. Быстро убегала куда-то в сторону выходя с пляжа, в саму деревню. Вдалеке послышался раскат грома, мелькнула молния — самое то для завершения драматичности вечера. ⠀ ⠀

— Подожди! Карина! — крикнул я, но она не останавливалась, я видел как она споткнулась о камень, упала, но продолжила бежать.⠀ ⠀

— Не смей приближаться ко мне, понял? Ты… ты уничтожил мою жизнь, ты ничем не лучше моей сестры. Вы стоите друг друга, — выкрикнула она, когда я наконец-то догнал ее и дернул за руку, стараясь повернуть к себе. — лучше бы мы не встречались.⠀ ⠀

Ее слова холодные как лед, ударили меня по лицу словно пощечина. Для человека, знающего всю историю ее жизни, это было самым мощным оскорблением. Карина определенно не мелочилась на словах, бросала их метко. Отпустив ее, я дал ей убежать. Ей нужно остыть, успокоиться, а мне следовало вернуться к остальным и помочь все убрать, ведь скоро должен начаться дождь и тогда ребята, приехавшие сюда на машинах, попросту не смогут выехать.⠀ ⠀

========== Глава 22. Карина. ==========

⁣Пожалуйста, не умирай⠀

Или мне придется тоже,⠀

Ты конечно сразу в рай,⠀

А я не думаю что тоже.⠀ ⠀ ⠀

Все снова повторялась. Вся моя жизнь из-за одного идиота летела к чертям и исправить ее я не в силах. Хотя нет, в силах. Если быстро выберусь отсюда, добегу до его дома и попытаюсь дождаться там, то мне удастся с ним поговорить. Он выслушает меня, всегда слушал. Я все объясню. Он поймет и поверит мне, а не словам этого полоумного, который думал, что что-то знал о любви.⠀ ⠀

В груди все спирало, от нехватки воздуха, от дрожи во всем теле и нескончаемой пытки с собственным телом. Хотелось упасть, расплакаться, но здравый смысл кричал о том, что мне нужно скорее убраться отсюда, сбежать как последней трусихе. Закрыв глаза, убегала, вдыхая холодный вечерний воздух, ловя капли дождя и вздрагивая от того, какой же он ледяной. Каждая клеточка кожи сразу же реагировала на него, покрывалась мурашками. Желание закутаться в одеяло, согреться под кроватью слишком сильное, но я сдерживалсь, чтобы не рвануть к себе домой. ⠀ ⠀

В сотый раз набирала его номер телефона. Номер единственного человека, который меня слышал и слушал, никогда не предавал и не обманывал, всегда доверял и был рядом, принимал меня и все мои заморочки. Который любил меня так же сильно, как и я его. Как-то он сказал, что не будет устраивать сцен, если я захочу уйти к другому, что он просто отступит, даст мне выбор и не будет заставлять ничего делать. И сегодня я впервые увидела то, чего боялась и во что не верила больше всего в жизни — он просто ушел. Ушел, не сказав мне ни слова, просто развернулся, поиграл на гитаре, выплескивая свои эмоции, а потом ушел… ⠀ ⠀

— Пожалуйста, возьми трубку, — по улице Юбилейной я шла уже шагом. Я пробежала выше нормы и мышцы ныли от того, что я на время отложила тренировки, а сейчас пробежала дневную норму в пять раз быстрее, вовсе позабыв о правильном дыхании, правилах безопасности. Мне сейчас плевать на все, кроме него. — Матвей, прошу тебя, поговори со мной. Пожалуйста.⠀ ⠀

Я оставляла очередное сообщение на голосовую почту, писала ему сообщения, но он молчал. И его можно было понять, но мне не хотелось понимать его, не хотелось верить в то, что он принял слова этого ненормального идиота за чистую монету. Нет, нет, нет!⠀ ⠀

Как дошла к нужному дому я не помнила. Я отчетливо видела дом из белого кирпича, в окнах не горел свет, шторы были задернуты. Все окна была закрыты, кроме небольшой форточки на мансарде, там располагалась спальня его родителей и мать Матвея всегда оставляла эту форточку открытой. Даже зимой в лютый мороз, хотя такого в Прохоровке никогда не было. Подойдя к забору, я подняла руку и позвонила в звонок. Раз и еще раз, просто держала палец на кнопке, а в голове отдавался эхом противный звонок. Но никто не отвечал, никто не выходил ко мне, никто не открывал калитку, не встречал.⠀ ⠀

Так продолжалось несколько минут, пока я не ударила по металлической калитке со всей силы ногой, а потом просто опустилась вниз на холодную плитку, села поджав ноги под себя. Я поступала неправильно, но я отказывалась видеть другой способ, ждать я не могла. А вдруг он бросил все и уехал в город? Нет, он не мог. От Дашки я получила сообщение, что машину Матвея они не нашли и по всей видимости он ее забрал сам, но точно они не знали. Точно сам, ведь ключей больше не было ни у кого.⠀ ⠀

Даше я написала, что только пришла домой, чтобы она не волновалась. Начинался сильный дождь, но домой мне не хотелось. Мне хотелось увидеть и обнять Матвея, но ни первого ни второго я сделать не могла. Дура! Зачем вообще поплелась за этим Синициным? Нужно было сидеть, привязать себя и не двигаться с места. Но разве я могла подумать, что он додумается сказать это вслух? Признаться во всем мне, зная, что я сестра той, кому он, скорее всего, говорил тоже самое? Нет, я и подумать не могла.⠀ ⠀

Я снова набрала его номер. «Вызываемый вами абонент выключен или находится вне…» — дослушивать я не стала, слова ранили в самое сердце. Значит он получил все мои сообщения и я так ему надоела, что он попросту выключил телефон. Взяв мобильный в руку, я проверила свои сообщения Отправила еще несколько ему, но ни одно из них не дошло до Матвея. Все верно, он не хотел со мной общаться.⠀ ⠀

Я не помнила, как долго сидела под калиткой их дома, лишь чувствовала, как продрогла, как одежда липла к телу, а дождь все не переставал. Телефон вскоре разрядился, а следом за ним разрядилась и я. Сил, чтобы вставать и идти домой не было, точно также, как и не было сил, чтобы думать. Закрыв глаза, я откинула голову назад, поднося лицо дождю. Я была готова сидеть так бесконечно долго, пока в лицо мне не ударил яркий свет фар.⠀ ⠀

— Это ты, — прошептала я, а после отключилась. От холода мой организм решил спрятаться потерей сознания и может это мне помогло.⠀ ⠀ ⠀

Очнулась я уже в кровати и судя по запаху горячего шоколада, в своей собственной постели. Нахмурившись я простонала от резкой головной боли, которая настигнула меня, стоило мне прийти в себя. Глаз я не открывала, поэтому даже представить страшно, как сейчас выглядела со стороны. Чувствовала себя паршиво, всю знобило, в горле жгло и казалось, что даже говорить не смогу. Перед глазами я снова видела этот чертов вечер, когда в мою жизнь снова вмешались, а я как дурочка пошла на поводу и не помешала. Что тогда, что сейчас. Я ведь могла рассказать тогда все отцу, он бы наказал Маринку, а я бы поехала в город на те соревнования. Но ведь я так не сделала, вед любила эту дуреху, хоть и ненавидела до мозга костей. Я ведь могла оставить и никуда не пойти, остаться сидеть и болтать с очередной подружкой дуралея Пашки, который пропал неизвестно куда. Могла же, но вместо этого пошла за ним, сама не знаю почему.⠀ ⠀

Открыв глаза, я снова съежилась от боли. На этот раз болели глаза, они начали слезиться и я все видела словно через пакет или запотевшие очки. Так себе картинка, надо признать.⠀ ⠀

— … нет, пневмонии нет, но могла бы быть, если бы этот молодой человек нашел ее хоть на десять минут позже, — услышала я незнакомый голос. По всей видимости врач, ведь аромат шоколада, моего любимого, смешивался с запахом лекарств, а его я на дух не переносила. ⠀ ⠀

Молодой человек? Нет, будь умной, это точно не Матвей. Ему характер не позволит вот так вот заявиться сюда, зная, что, возможно, мне интересен другой парень. Да, я могу признать, что Сережа мне нравился, но не более. Он обычный, симпатичный парень, каких в целом мире пруд пруди, а вот Матвей особенный. У кого же еще есть такая привычка, как игнорирования моего имени всю мою сознательную жизнь? Кто еще так сильно любит обниматься, от кого еще так вкусно пахнет? Я еще никогда так сильно не скучала по его объятьям, как сейчас. Без них было холодно и даже теплый плед не спасал. В мире миллиарды людей, но среди них есть лишь один, который сможет излечить любую болезнь лишь своим присутствием; который будет заставлять чувствовать себя чувствовать себя мотыльком, вечно пархающим над огнем; который никогда не отвернется от тебя, даже если ты сама будешь просить об этом. И я сейчас говорю не о родителях, я говорю о нем. О том, что ушел и, скорее всего, вряд ли вернется ко мне, даже если я ноги разобью в кровь. Даже если буду звать до боли в горле, до потери голоса и сознания…⠀ ⠀

Такие как он, всегда следуют своим принципам.⠀ ⠀

— … ей необходим покой, — бормотал голос, владельца которого я никак не могла разглядеть. — список лекарств я написал, больше теплой жидкости и пусть полежит денек-второй, отдохнет. Я зайду к вам завтра вечером после работы, к этому времени ей должно быть легче. ⠀ ⠀

— Какой легче? У моей дочери ангина. Ее у нее никогда не было, — громко произнесла мать, отчего я снова заерзала на кровати и она, кажется, это услышали, потому что следующую часть разговора я не слышала. Они дружно вышли за дверь, оставляя меня в комнате, как мне казалось в одиночестве. Но это было не так. Мой компьютерный стул едва заметно качался, такое бывало, когда на нем кто-то сидел и слегка раскачивался вперед-назад.⠀ ⠀

Я постаралась снова открыть глаза, это вышло, и видела я уже намного лучше. Вот только головная боль не отступала и я хотела позвать мать и попросить таблетку, но пока терпела. В комнате было почти темно, горела лишь моя настольная лампа и ночник на подоконнике. На стуле, как я и полагала, кто-то сидел, точнее я знала, кому принадлежала эта черная толстовка. Старая и затасканная до дыр, но этот гад ее никогда в жизни не выбросит. Говорит, что это подарок, а подарки нужно использовать по максимуму.⠀ ⠀

— Ты меня напугала, — услышала я. Это был Яровой. Сережа Яровой и вот его я никогда не ожидала увидеть и услышать в такой момент.⠀ ⠀

Хотелось спросить, что он тут делал, но в горле саднило, а парень будто сам знал, какие вопросы меня терзали. Он поднялся, сел на край моей кровати. Сидел близко, так близко, что я чувствовала жар его тела и холодную уличную прохладу, аромат дождя, сырой травы и цветочные духи Розы. ⠀ ⠀

— Я ведь не поверил, когда Дашка сказала, что ты дома. Я видел, как ты бежала. Домой так не бегут. Я сказал Даше, что поеду съезжу к тебе, а она пусть разбирается с продуктами, Розу оставил ей в помощь. А сам поехал к нему домой и увидел тебя там. Знаешь, как мне страшно стало, когда ты сознание потеряла? — его голос слегка дрогнул. — мне бы голову открутили за тебя. И он в первую очередь. Да, вы поцапались, но он же любит тебя. Сильно любит, а ты его, раз сидела в такую дурную погоду под его калиткой как верная собачонка и ждала, когда он придет и впустит тебя. Но он бы не впустил тебя, Карин. Он уехал в город, сам мне писал. Сказал, что там дела и вернется как только все решит.⠀ ⠀

Я слушала его и на словах о Матвее закрыла глаза. Нет, он не мог меня бросить тут одну. Хотя нет, почему же. Мог. Лисин не терпит две вещи — юридическую волокиту, в которую его хочет втянуть отец, и предательство. И если первое он со мной игнорировал, то на второе закрыть глаза не мог.⠀ ⠀

— Пусть он побудет там, Карин. Остынет, успокоится, а когда вернется, я лично его притащу сюда, и вы поговорите, хорошо? — я едва заметно кивнула. — а теперь отдыхай, а я тут посижу. Там теть Вика, а я ее в таком настроении жуть как боюсь.⠀ ⠀

Я чувствовала, что он всеми силами пытался меня взбодрить, развеселить, но мне было не до смеха. Головная боль не прекращалась, в горле саднило, начинался насморк, а его я ненавидела. В такие моменты чувствовала себя тем мужичком из рекламы с опухшим красным носом и постоянным желанием чихнуть. К моему удивлению спать мне не хотелось, но вот лежать и ничего не делать очень даже. Завернувшись в плед, я обнаружила, что лежу в своей кигуруми с оленьими ушками на голове. В ней было тепло и мягко. Купила я ее совершенно случайно, опять же с подачи Матвея и его желания называть меня лишь Бэмби и никак иначе. Мы увидели ее в каком-то магазине совершенно случайно, точнее сначала я увидела кигуруми розовой пантеры, а потом только олененка. Матвей купил себе волчью, что смотрелось слишком мило в комплекте с моей оленьей шкуркой. У меня даже фото в телефоне осталось, помнится и видео тоже было. Телефон? Черт, совсем о нем забыла. Он же, вероятно сломался, да и рядом нигде его не видела. Неужели остался у дома Лисиных ?⠀ ⠀

— Твой телефон завтра в ремонт заброшу, вроде восстановлению подлежит, — произнес Яровой, будто прочитав мои мысли. В очередной раз. И это начинало пугало. Мало ли, может он действительно телепат и как-то пробирается в голову к людям?⠀ ⠀

— Спасибо, — прошептала я, чувствуя сильную боль в горле, из-за которой мой голос звучал непривычно грубо и хрипло. Будто это не я говорю, а какая-то жалкая версия. Пародия на меня.⠀ ⠀ — Должна будешь, — засмеялся он. — знаешь, что? Я тебе щас почитаю. Точно! Ты такая кислая, что я не уйду отсюда, пока ты не будешь улыбаться. ⠀ ⠀

Он заявил это таким тоном, будто заставить меня улыбаться было делом всей его жизни. Или по меньшей мере приказом свыше, и приказ этот он не мог проигнорировать. ⠀ ⠀

Сейчас был тот самый момент, когда ты понимал, что рядом с тобой твой друг. Который не бросит при первой же неудаче, а поможет встать на ноги и снова зашагать бодрым шагом, напевая под нос странную мелодию, крутящуюся в голове. Вот и Яровой оказался таким, чему я безгранично рада. Благодаря ему я лишь поговорила с Дашкой и Розой, эти двое так распереживались, что вдвоем съели пятикилограммовый тор, купленный на общее день рождения. Лишне килограммы их сейчас не заботили, а вот мое состоянии и вопросы о том, что же произошло очень даже беспокоили. Я кратко рассказала, как себя чувствовала, а после сослалась на плохое самочувствие и сбросила звонок. Рассказывать им сейчас что-то не хотелось, настроение и так было опущено к минимуму.⠀ ⠀

Поздно ночью Яровой уехал домой и приехал на следующее утро, весь день проторчал у моей кровати, читая мне сказки Андерсена. У него было такое изумленное лицо, будто это его первый раз и он никогда в жизни не читал ничего подобного. Хотя, зная Ярового, это может быть так. Он не любитель читать книги, в которых картинки не составляли семьдесят процентов страниц. Он человек, куда лучше впитывающий изображения на фотографиях, чем текст, но сейчас, казалось, эта система дала сбой. Он так заинтересованно читал, что я постоянно отвлекалась и смотрела на него, совершенно не слушая сказку. ⠀ ⠀

— Так почему она прыгнула обратно в воду? Почему вы, девчонки, всегда влюбляетесь в тех, кто вас не заметит. Пока его носом не ткнут? — ворчал Яровой, закрывая книгу и опуская ее на свои колени. — она ведь была Русалочкой, ну и что, что он принц. Ну да, красивый и что с того? Свет клином на этом не сошелся, встретила бы другого, так нет, ей вот прям сейчас надо. Сию секундочку подавай.⠀ ⠀

— Это любовь, — прошептала я, слегка улыбнувшись. Врач сказал, что проблемы с горлом у меня будут еще несколько дней и все это время мне лучше вообще не говорить. Молчать я не могла, поэтому время от времени шептала и чувствовала себя каким-то шептуном, тем самым, что сидел на плече каждого и тихо бормотал что и когда делать. ⠀ ⠀

— Любовь, — усмехнулся он. — что такое любовь, Карин? Любовь это точно не страдания и боль. Если это ее ключевые компоненты, то увольте, я лучше откажусь от любви и проведу всю жизнь в паре с фотоаппаратом и едой.⠀ ⠀

— Но ты ведь уже любишь.⠀ ⠀

— Я может и влюблен, но не люблю. Это разные понятия и не тебе ли, Карина, говорить об этом. Это ж я от тебя узнал разницу между этими словами. Сколько нам тогда было? Пятнадцать? Вроде того, — я кивнула. — как-то после тренировки я говорил с тобой о твоей сестре, а ты сказала, что это не любовь у меня к ней, а влюбленность — «понятие временное, недолгое и зыбкое, как пески пустыни».⠀ ⠀

— Но ведь я была права, — улыбнулась я. ⠀ ⠀

Он ничего не ответил, да и я не спешила что-то говорить. Так мы и молчали — я лежа на кровати, он сидя в стуле у стола. Яровой смотрел в окно, в этот самый момент уличные фонари включили и желтоватая тень проскользнула по его лицу, черной толстовке и светлым волосам, хаотично взъерошенным. Он смотрел на мою стену памяти с кучей фотографий и карточек, там был и он — на общей футбольной фотографии, на фото с друзьями и школьной, где я села с ним на первую парту, бросив собственную сестру, чем вызвала у нее поток новых слез и потерю нервных клеток матери.⠀ ⠀ ⠀

Через три дня я наконец-то вышла из своей душной комнаты, в которой больше оставаться не могла. Утром приходила Дашка и Роза в сопровождении Ярового, мы немного поболтали. Точнее я их слушала, а они рассказывали мне все, что я только могла пропустить. Говорили о том, что я прозевала крупную ссору между Мариной и этим идиотом Синициным, о котором даже думать не хотелось. Оказывается эти двое решили расстаться вчера вечером в парке, и Маринка так раскричалась, что привлекла внимание по меньшей мере половины парка. Я не знала, сказал ли этот идиот сестре обо мне, ведь саму Марину я не видела.⠀ ⠀

Даша болтала о том, какой вкусный торт вышел и как плохо, что никто кроме них двоих его и не попробовал. Ведь тогда на речке о нем все забыли и пытались как можно скорее собраться и уехать домой, пока не пошел дождь. ⠀ ⠀

Когда подруги уехали обратно к Даше, я пришла на кухню и сделала себе черный чай с лимоном, но без сахара. Три дольки лимона, одну из которых я съела так, даже не бросая в кружку, должны были хоть немного привести меня в чувство. Отец о том, что произошло не спрашивал, как и мама. Их удовлетворили слова Ярового о том, что я попала под дождь, пытаясь найти свой телефон, который обронила. Надо признать, легенда вышла правдоподобная. Телефон все еще был в ремонте, мастер обещал, что восстановит все. Хотелось бы. В случае конца отношений с Лисиным, терять совместные фото и видео я не хотела. Нет, я не та ванильная дурочка, которая пересматривала бы все снова и снова. Нет, так пару раз в недельку может… Просто я не хотела, чтобы эти моменты оставались лишь в моей памяти, я хотела бы смотреть на наши фото и улыбаться, зная, что такое было в моей жизни и стараясь не плакать из-за того, что я сама же все и потеряла.⠀ ⠀

С Маринкой в эти дни я тоже не разговаривала, моя простуда, едва не переросшая в пневмонию никак не заставила ее пойти на контакт, да и я не спешила. Мне было нормально, осознавая, что у меня по факту есть сестра, а по правде жизни — это просто человек, похожий на меня, но так же совершенно чужой для меня.⠀ ⠀

Ближе к вечеру я снова вышла из комнаты, на сей раз, чтобы отнести посуду и набрать себе воды в комнату. На это время открыла окно, чтобы проветрить комнату. Делать это в моем присутствии было небезопасно. Сделав себе еще и чай, я вернулась в спальню, поставила кружку на столик. Сама выпила таблетки и легла к кровать. В кигуруми было безумно мягко и тепло, я чувствовала себя защищенной и почти здоровой, если не считать боли в горле и температуры. ⠀ ⠀

Читать не хотелось, а если бы и хотелось, то я не смогла бы. Болели глаза, а моего покорного слуги Ярового не было. Он куда-то уехал, извинившись. Хотя злиться на него у меня не было причин, не он же заболел и вообще пустил свою жизнь под откос. Снова.⠀ ⠀

Полежав немного, я уснула. Мне снилось мое детство, как я бегала по подсолнечному полю и пыталась найти отца, который куда-то ушел со своими коллегами. Я с горем пополам сорвала небольшой цветок подсолнуха, когда на меня навязалась огромная пчела. Мне тогда было шесть и я понятия не имела, что есть еще и осы, которые кусаются далеко не один раз. Я чувствовала, как это горе-насекомое ужалило меня раз, а потом еще и еще. Это все было на самом деле и меня даже в поликлинику отвозили, так как у меня были покусаны все ладошки, которыми я прикрывала личико. В итоге я была похожа на худого и маленького медвежонка с огромными лапищами, такими, что и убить могут.⠀ ⠀

Я проснулась как раз в тот момент, когда врач делал мне укол. Опять же я чувствовала все так, будто все это недоразумение происходило снова на самом деле. Ну уж нет, второго такого жуткого зрелища я не переживу. ⠀ ⠀

Открыв глаза, я простонала от боли в горле, которая не прекращалась. И похоже, что у меня снова жар, так как я чертовски пропотела, а теперь мне холодно. Надо вставать и переодеваться, а мне холодно. ⠀ ⠀

Кое-как поднявшись, я села на кровать и потянулась. Мышцы сладко заныли от того, что я так много валяюсь в кровати без дела, но ничего другого я делать не могла. Точнее была не способна. Вздохнув, поднялась и подошла к шкафу, открыла дверцы и начала раздеваться, не сразу замечая в отражении зеркала на двери силуэт. Кто-то сидел на моем стуле, на том самом, на котором сидел Яровой, но это точно был не он. В комнате пахло цитрусами и шоколадом, было на удивление тепло и одновременно холодно. Резко застегнув молнию на кигуруми, которую я снять еще не успела, я повернулась и уставилась на силуэт. В комнате было темно, даже лампа не горела. Кожа на груди ныла, ведь я только что слишком сильно поранилась чертовой молнией.⠀ ⠀

Я стояла и просто смотрела на него, не веря в то, что это действительно тот, кого я так ждала. Матвей. От одного лишь понимания того, что он пришел, я хотела броситься к нему на шею, крепко-крепко обнять его. Он сидел, не двигаясь, поднялся лишь через несколько минут и подошел ко мне. Остановившись напротив меня, протянул руку и коснулся ею моего горячего лба. Мне стало еще жарче, чем было до этого, хотелось освежиться, выбежать на улицу, выпить холодной воды, окунуться в сугроб или прыгнуть в воду, задержать дыхание и выгнать из головы странные мысли.⠀ ⠀

Не говоря ни слова, он обнял меня. Загреб в охапку, как детскую игрушку, уткнулся носом в мое плечо. Я чувствовала знакомый аромат цитрусов так близко, что полностью растворилась в нем. Закрыла глаза, постаралась забыть те воспоминания, которые едва не разбили мою жизнь, удалила их, перечеркнула.⠀ ⠀

— Прости меня, — едва слышно прошептала я, вздрагивая от того, что все еще находилась слегка в влажной кигуруми, которую так и не успела снять. ⠀ ⠀

— Все хорошо, Бэмби. Все хорошо, — услышала я. Мы стояли так несколько минут, потом я переоделась, а он перестелил белье на кровати и лег после этого рядом со мной. Обняв меня, Матвей лениво проводил ладонью по моим волосам, все также ничего не говоря. Он был спокоен, дыхание размеренное. Он не показывал никакого волнения или того, что ему есть о чем поговорить со мной, он просто лежал рядом и от осознания этого я не могла перестать улыбаться.⠀

========== Глава 23. Сережа ==========

Я пытался дозвониться до нее все эти дни, после расставания с Маринкой, которое вышло слишком драматичным даже для меня, я пытался дозвониться до нее буквально каждую минуту, но ее телефон не отвечал. Я не знал, что с ней. Не видел ее с того дня на берегу реки и это сводило меня с ума. Мысль о том, что Карина жалела о нашей встрече заставляла меня думать о том, как же она ошибалась и о том, что она тоже что-то чувствовала ко мне. Может ее любовь к Лисину переросла в привязанность и именно это говорило в ней? Если бы они встречались меньше, то она бы давно бросила его и ушла ко мне?

С Максом я не разговаривал, точнее пытался, но он не шел на контакт. Баб Аня только удивлялась тому, как тихо мы стали себя вести, она частенько пыталась разговорить нас и, если я подыгрывал ей, то Макс извинялся и уходил к себе в комнату. Все было так паршиво, что я понимал — друга я теряю. А ведь мы с ним много чего пережили и могли бы разругаться в пух и прах из-за такой несущественной мелочи.

— Это не мелочь, Синица. Я тебя просил отбросить эту мысль в сторону, просил, а ты что? Ты делаешь все так, как хочешь ты, игнорируя мнение людей, которым ты дорог! — громко сказал Макс.

Так громко, что баб Аня все услышала и вызвала нас вечером на серьезный разговор. Мы сидели под яблонями в саду, она приготовила липовый чай, поставила на столь оладьи, вишневое варенье и склянки с медом и сметанкой. Бабушка вела себя спокойно, я не мог понять что и зачем она делала, но догадывался.

— Ну, голубчики, рассказывайте. Яка кошка пробежала между вами? — серьезно спросила баб Аня, складывая руки на столе как примерная ученица. Мы же с Максом сидели опустив головы, держались на противоположных сторонах стола, даже не смотрели друг на друга. — я еще не в том возрасте, шобы не замечать простых вещей, хлопцы.

— Мы немного разошлись во мнениях по одному вопросу, — протянул я, взъерошивая волосы. Мои слова вызвали у Макса лишь усмешку. — по очень сложному вопросу.

Я чувствовал себя неловко, не привык разговаривать на подобные темы с кем-то, кроме Макса, но друга, кажется, ситуация не пугала, лишь забавляла.

— Не заставляйте меня пытать вас. Я ж могу просидеть с вами тут всю ночь, но тогда пропущу серию сериала и тогда, голубчики, уже буду злиться я. И это вам не понравится.

Вздохнув, я прикрыл глаза и протер лицо руками. Баб Аня вызывала у меня доверие, она была женщиной мудрой и явно с большим жизненным опытом. Я медленно начал рассказывать ей все, что стряслось между нами, стараясь не называть имен, но, кажется, бабуля и так все поняла. Он это понял по ее удивленному взгляду, по тому как она сжимала губы, но все также кивала и слушала, не прерывая его и не сбивая. Это придавало мне уверенности. Макс же ничего так и не сказал, даже не добавил ни слова к моему рассказу. Будто не слыша ничего, Максим пил чай, добавив перед этим в него мед.

— Непростая ситуация, мальчики, — пробормотала бабуля, отставляя от себя чашку с нетронутым чаем. Кажется, что из-за меня пропал весь аппетит. Во всяком случае у баб Ани, Макс же лопал оладьи за здрасти.

— Он идиот, бабуль. Он не знает, чего хочет, а делает вид, что самый умный. Влезает в чужие отношения, рушит их. Он ведь забудет о ней, как только в город вернется! — воскликнул Макс, едва не переливая на себя чай в порыве эмоций. Таким взвинченным я его давно не видел и по правде сказать, начинал побаиваться.

— Я не хочу никого обидеть, мальчики. Скажу лишь то, что вы оба не правы. Максим, ты можешь советовать своему другу как жить, но не можешь решать что-то за него. А ты, Сережа, никогда не играй с чувствами. Нельзя вот так вот «люблю/не люблю». Любовь не рождается из ничего, нужна симпатия, взаимность и лишь тогда появляется это чувство, ты не можешь быть уверен в том, что твои чувства к Карине — это любовь. Может она тебе симпатична? Или может ты почувствовал влюбленность, которая может не перерасти в любовь? Мальчики, я прожила много и всякого повидала, так что что-то да знаю в этой жизни. Знаю, что каждому из нас уготован свой человек, и мы с ним встретимся и проживем вместе столько, сколько нам уготовил Господь. Может год, а может и десять, может будем жить всю жизнь душа в душу, а может встретимся перед самой смертью и так и не прикоснемся к друг другу. Никогда не знаешь, кто твоя судьба, так что нужно просто жить. Наслаждаться жизнью и не играть роль судьбы, решающей кому и кто подходит. Так что, Сережа, отпусти Карину и если ты ее будешь так же любить через месяц, через два да хоть через год, твоя чувства будут услышаны. Но сейчас отпусти, не время еще.

Кивнув ее словам, я сделал глоток уже остывшего чая, он был крепким и не слишком вкусным. Ничего не сказав по этому поводу, я выпил все до дна. В горле жгло от терпкого вкуса, поэтому я долил в кружку воды из чайника и быстро выпил и ее.

Раздумывая над словами баб Ани, я понимал, что в чем-то она права. Жизненного опыта у нее куда больше, чем у меня и у Макса вместе взятых, так что послушать ее было верным решением. Так я и сделал. Бабуля ушла через минут пятнадцать, сославшись на то, что у нее вот-вот начнется заключительная серия ее сериала и с нами сидеть она больше не может. Мы ее не задерживали.

Мы недолго сидели молча с опущенными головами, я думал о словах баб Ани, Макс, возможно тоже. Никто из нас не решался первым прерывать молчание. Мы оба вздрогнули, услышав как по улице проехала машина, из динамиков которой доносился голос Барских, правда слов я не расслышал. Басы заглушали их, а такое слушать я не любил. От слишком громкой музыки у меня начинала раскалываться голова, даже зубы немного ныли, что удивительно.

— Мир? — протянув ему руку первым, спросил я. С надеждой посмотрев на Макса, я надеялся на то, что он сделает это не раздумывая, что я для него все тот же немного дурной друг, но он думал. Секунда, две… минута и я начинал нервничать. Сидеть как придурку с вытянутой рукой я не хотел.

— Мир, Синица, — вздохнул он, протягивая руку в ответ. Мы несколько раз стукнулись, пожали друг другу руки, а после рассмеялись так заливисто, будто услышали лучшую шутку в истории человечества.

Даже спустя несколько недель после того разговора под яблонями, я не нарушал собственное обещание — не подходить к Карине. Я решил дать ей право выбирать самой, кого любить и, кажется, что ее выбор не изменился. Я все также завидовал Лисину, но старался лишний раз не встречаться с ними, ведь его недобрый взгляд постоянно находит меня. Лис снова выиграл, а малыш Синица остался в дураках.

В Прохоровке я пробыл до самого конца лета, даже успел показаться на тракторе (правда попал в аварию — въехал на неубранное поле и получил нагоняй от тракториста, полноватого мужичка в джинсовом комбинезоне и с пшеничными усами как у мушкетера). Почти каждый вечер мы с Максом ходили на речку. Правда с нами часто были и его девушка, сестра Лисина, что меня бесило и неимоверно раздражало, но я молчал, опять же вспоминая слова баб Ани. Все же она мудрая старушка и располагает к себе, со своей бы бабулей я в жизни бы так искренне не поговорил. Наши разговоры обычно заканчивались на обсуждении погоды и каких-то бытовых вопросов.

В честь нашего отъезда их Прохоровки баб Аня приготовила праздничный ужин, от которого, мне казалось, сломается стол. Были лишь мы втроем, так что я понимал — мы либо умрем, но съедим все, либо умрем раньше, чем баб Аня разрежет пирог с яблоками. В итоге выпал третий вариант, на следующий день мы завтракали остатками ужина, а половину пирога баб Аня отдала нам в дорогу и мы съели его в электричке, запивая все холодным чаем с липой, который также сделала нам бабуля.

Я даже начинал скучать по ней, по ее ранним подъемам, по мудрым советам и добрым глазам. По ее маленькому, но очень уютному домику, даже по этим индюкам, которые того и гляди, едва не сцапали меня однажды. Это лето явно отличалось от всех тех, что были раньше, но мне это чертовски нравилось. Я вспоминал с теплом о месяцах, проведенных в Прохоровке, стараясь не вспоминать лишь об одном, о Карине.

========== Эпилог ==========

Солнце ярко светило, что было ожидаемо для самого короткого учебного месяца. Сессия была в самом разгаре, но Синицын и несколько ребят не получили долгожданные автоматы и сейчас сдавали самый последних для них экзамен. Он же и был самым сложным в семестре, так что ребята потратили большую часть недели на подготовку. Ближе к вечеру из аудитории вышел Синицын, он был красный как рак, но довольный, как питон, съевший мышку на обед.

— Сдал! — крикнул он в пустом коридоре, где на небольшом диванчике его ждал Максим, но больше никого не было — кто-то уже успел уйти домой после получения результатов экзамена, а кто-то еще томился за дверью и мучился. Тем Синица не завидовал.

— Ну наконец-то! — протянула Рудской, поднимаясь на ноги. В руках он держал телефон и скрученную тетрадку и ручкой, сам-то он экзамен сдал больше часа назад, это все Синица тормозил.

Они оба вышли из душных стен университета, прошлись по небольшому студенческому городку, который был уже пуст. В городе кипела жизнь, вскоре начинались летние каникулы и по улице то и дело проезжали автомобили, из колонок которых доносились скорые жаркие хиты. Рудской был в хорошем расположении духа и даже успевал подтанцовывать, двигаясь за узкому тротуару. Они шли пешком, ведь машина Макса была в ремонте и на сей раз и из-за Синицына.

— Сейчас домой, уборка, перекусон и сон, завтра ж рано уезжаем, — протянул Макс, поправляя на плече рюкзак. — не передумал ехать?

— И не надейся. Я твоей бабушке обещал вместе с тобой эти яблоки оборвать, — засмеялся Синицын, двигаясь рядом с другом. — да и Маринка должна приехать.

С Мариной Синицын встретился снова совершенно случайно на дне рождении, как оказалось, общего знакомого и с тех пор начали снова встречаться. Это было в ноябре месяце и с тех самых пор она вдвоем вместе, хоть порой и ругались как кошка с собакой. С Кариной он пересекался один раз, когда та была в обществе Матвея, а сам Синицын с Мариной. Сережа то и дело вспоминал слова «лучше бы мы не встречались», сказанные в порыве гнева, но они все равно не вылезали из его головы. Он хотел извиниться перед девушкой, но понимал, что так сделает только хуже и поэтому молчал, пытался поддерживать разговор и легкой улыбкой отвечал на недовольные взгляды Лисина в его сторону.

— Прохоровка, жди нас! — прокричал Макс, чем привлек внимание прохожих. Одни на него странно посмотрели, другие улыбнулись, как какому-то дурочку, но ему было все равно.

Синицын засмеялся, он был рад снова вернуться в деревню и провести там очередное прекрасное лето, но волновался о том, что прежние чувства к сестре его девушки вернутся и ему снова будет плохо, как и раньше, в первые осенние месяцы, до встречи с Мариной. Он думал об этом, но ничего не говорил Максиму, ведь, как говорила баб Аня «отпусти, еще не время». Он отпускал и жил дальше, вспоминал о ней и снова отпускал, понимая, что это замкнутая петля рано или поздно разорвется.