Рыцарь для Аси [Наталья Чернякова] (fb2) читать онлайн

Рыцарь для Аси

Пролог

Моей любимой сестре Оле посвящается.

Ее, наверно, можно миновать,

Влюбившись сразу вдумчиво и зрело,

И навсегда утратить благодать,

К ней возвращаться –

К первой, неумелой,

Загадочной, неистовой, слепой,

Чтоб, испытав, как счастье убывает,

И, вспомнив молодое, — «Есть любовь!» –

По-взрослому поправиться: «Бывает!»

Юрий Поляков

— А сейчас переходим к другим новостям. Вчера сотрудники ФСБ России предотвратили серию терактов в нескольких областях страны, двое террористов задержаны, еще шестеро ликвидированы, — сообщила известная телеведущая вечерней программы. — Послушайте эксклюзивное интервью с одним из участников захвата. На экране появилось видео с наложенной на лицо цензурой в виде мозаики.

Девушке, приметной, яркой внешности, сидевшей в тихом, почти безлюдном кафе, хватило секунды, чтобы узнать фигуру говорившего, его характерный наклон головы. И хотя голос был порядком искажен, она поняла — это он.

— Наташка, посмотри, — она указала на висевший возле уютного камина телевизор, — это он, он.

— Да кто он-то? — спросила подруга.

— В «Новостях» Влад. Шевалье.

— Не может быть.

— Значит, может. Он все-таки добился своей цели.

Дикторша, читавшая текст, продолжила:

— За умелое выполнение боевого задания несколько участников этой операции представлены к правительственным наградам. Военные поощрены внеочередными отпусками.

«Это сколько же мы знакомы? — подумала девушка. — Так, десятый, одиннадцатый класс, пять лет института, два года работы, всего девять лет, скоро юбилей».

— Может, Влад тоже поощрен отпуском и приедет наконец домой, все же здесь у него родители, — предположила Наташа.

— Может быть, и приедет, — ответила ее подруга, а потом тихо добавила: — Только захочет ли он увидеть меня?

Вспомнилось прошлое, оно вдруг набежало, нахлынуло, полностью захватило…

Глава 1 Кавалер Шевалье в «Монтессори»

Если на клетке слона прочтешь надпись: буйвол, — не верь глазам своим.

Козьма Прутков

— Нет, нет и нет, ну, ты придумала, систер, — глядя на девушку, сказал Влад, — я, чтобы надел женскую одежду — да никогда.

— А что такого? Помнишь, мы читали о кавалере д’Эоне, который переоделся в Лию де Бомон и по приказу Людовика IV отправился к императрице Елизавете с тайным поручением.

— Помню, и что?

— Ну, ты же мечтаешь стать шпионом?

— Я мечтаю через два года поступить в академию ФСБ, а потом, в перспективе, стать офицером ФСБ, может быть других спецслужб, но никак не шпионом.

— Влад, ну тем более. Ты и меня выручишь, и себя проверишь на предмет умения адаптироваться, как говорится, в стане врага.

— Да зачем, что за глупости? Какой-то детский сад.

— Это не глупости. Я не хочу ехать в этот лагерь, понимаешь? Передумала. Можно, конечно, сдать путевку — и все дела, да ведь трудно представить, какую мама закатит истерику: посчитает, сколько она сил и средств затратила, чтобы определить меня на эту профильную смену, сколько людей на уши подняла! Ужас! Да еще этот дурацкий развод родителей. Сам же видишь, как она нервничает. Зачем лишний раз напрягать человека? Съезди в «Монтессори», прошу, смена всего-то десять дней, а я отправлюсь к бабушке вместо тебя, потом и ты приедешь. Нас все равно в этом городе никто не знает, подмену не заметят. Зато все сочинения по литературе, если, конечно, продержишься в лагере, я буду весь десятый класс писать за тебя.

— Весь год? — задумался Влад.

— Да, весь год, даю слово.

Предложение, если рассматривать под углом обещаний и клятв сестры, было заманчивым. Парень не любил уроки литературы вместе с этими дурацкими сочинениями. Нет, читать нравилось, можно сказать, это было его хобби, и анализировал произведения он довольно грамотно, но никак не доставляло удовольствия ему, как, впрочем, и любому шестнадцатилетнему парню, ну, почти шестнадцатилетнему, делать это под диктатом учителя.

— Систер, а как бабушке объяснишь, где я и почему ты приехала вместо меня?

— Ничего страшного, ей расскажу все без вранья. Она поймет в отличие от мамы.

— Все сразу раскусят, что я парень, уверен в этом.

— А ты постарайся, чтобы не поняли. Разговаривай поменьше, и только хриплым голосом, мол, у тебя ларингит, ангина, все вместе, в общем, скажешь, нужно беречь голос. Волосы у тебя длинные. Или распустишь, как сейчас, или перехватишь резинкой. Да, нужно подбривать пушок, где усы пробиваются. А еще обязательно крась губы, ну, не хочешь помадой, так хотя бы блеском для губ, представь, будто пользуешься мазью от ушибов, все легче будет пережить, — и, понимая, что брат уже почти согласен, продолжила: — Ну, что, по рукам?

— По рукам. Но с тебя сочинения в течение года.

Утром следующего дня Влад с уже сформированным на пункте сбора отрядом ехал на автобусе в детский оздоровительный лагерь «Монтессори. Ехал он под видом родной сестры — Влады Шевалье, разумеется, одетым в ее длинную, цветастую легкую юбку, футболку солнечно-желтого цвета, белые укороченные кеды. Эту композицию дополняла невесомая соломенная шляпка с небольшими полями.

— Давайте знакомиться, ребята, меня зовут Лиля, — задорным, звонким голосом сказала вожатая, встречая воспитанников на веранде корпуса, где им предстояло жить, — я и мой помощник Николай рады вас приветствовать на многопрофильной смене. Наш отряд называется «Любители литературы».

«Вот не повезло, так не повезло, опять будут учить, как работать над сочинением», — подумал Влад.

Девушка задорно продолжила:

— Мы будем с вами работать над написанием школьных сочинений, стихов, прозы. Вы научитесь выразительно читать любые тексты. А сейчас всем предлагаю познакомиться. Для этого я любому из вас предам символ нашего отряда — ручку с золотым пером. Оно, перо, конечно, условно золотое, но мне однажды принесло удачу, думаю, что поможет и вам. У кого окажется в руках этот предмет, должен представиться и рассказать о себе, своих увлечениях. Итак, я передаю символ, — она обвела всех взглядом и решила остановиться на невзрачной худенькой девушке небольшого роста в больших роговых очках, — вам.

Обладательница ручки с золотым пером покраснела и представилась:

— Меня зовут Анастасия Резвых.

— Настя? — перебила ее речь вожатая.

— Да. Про увлечения. Раз я здесь оказалась, логичным бы было предположить, что одно из хобби — литература, еще нравится рисование. Также люблю гимнастику и путешествия на велосипеде.

— Спасибо. Кому вы хотите передать для знакомства наш символ? — спросила вожатая.

— Вот этой девушке, сидящей справа от меня, — и указала на Влада.

— Здравствуйте, я Влад…ди, — и, боясь, что все поймут по оговорке, кто на самом деле перед ними, закашлялся, дабы себя не выдать. — Я Владислава, сокращенно Влада. Люблю вышивать крестиком и читать произведения в жанре бизарро-фикшн.

— Что это за жанр? — загалдели ребята.

— Бизарро находится на стыке абсурда, сюрреализма и фантастики с элементами литературы ужасов, постапокалипсиса, антиутопий, — весьма квалифицированно ответила Настя.

— Простите, кхх, трудно говорить, кхх, ангина, — продолжил Влад и предал ручку парню, сидящему напротив.

— Да ничего-ничего. Как мило, редко сейчас встретишь девушку, любящую вышивать крестиком, — восхитилась вожатая Лиля.

— Я — Вова Курченко, просто приехал отдыхать, купаться и загорать.

Перекличка продолжилась, последней была поэтесса Катя, мечтавшая поступить в литературный институт.

— А сейчас мы все пойдем в столовую, потом на мастер-класс, — предупредила вожатая.

Все это время Влад, для присутствующего в лагере народа — Влада, находился рядом с Вовой, буквально не отходил от него ни на шаг. А с кем ему еще быть? Парней в отряде больше не было. Но, как выяснилось, Курченко этот шаг не одобрил:

— Ты что ко мне прицепилась, девчонок полно, а ты ко мне липнешь. Успокойся, ты не в моем вкусе. Я люблю мелких, миниатюрных, а ты жердина, почти на голову выше меня ростом, да и плечи у тебя, как у мужика, крепкие.

«Болван, я же должен быть с девчонками. Надо быть осторожней, не забываться, какую я роль играю», — вовремя опомнился Влад, и стал больше времени проводить с девушкой Настей, правда, почти с ней не разговаривая.

После обеда все пошли на мастер-классы по стихотворчеству. Специалисты рассказали, что у стихотворения должны быть сюжет, ритмичность, согласованность слов, рифма. После двухчасовой теории мастера предложили заняться практикой и следующие два часа посвятить сочинению стихов.

«Черт, зачем мне это все? — думал Влад, — Сейчас бы купался в речке за бабушкиным домом да лопал малину со смородиной. И никаких тебе проблем».

— Ты уже написала стихотворение? — перебила Настя его мысли.

— Нет, еще думаю.

— Я, честно сказать, вообще не умею сочинять стихи. Не дано. Я больше читать люблю.

— Сейчас себе напишу, а потом для тебя тоже, если хочешь, — проявил чудеса неслыханного благородства Влад. Сам себе удивился. Это что? Воздух здесь какой-то особенный, странно действующий?

— Ой, Влада, очень выручишь этим, спасибо, ты настоящая подруга, — улыбнулась девушка.

Потрудившись оставшиеся полтора часа, довольный Влад пришел в беседку, где проходил мастер класс — все получилось.

— Ну, что, кто готов почитать нам свои вирши? — поинтересовался специалист, проводивший занятие.

Слово дали Кате, которая много печаталась в еженедельных изданиях.

Она начала читать, как истинная, с ее точки зрения, поэтесса, с завыванием, нараспев.

В этом месте Вова Курченко, смеявшийся ранее тихо в кулак, расхохотался во всю мощь своей богатырской груди.

— Куда ты собралась, Катюха? Уже покидаешь нас? Только ведь приехала. Да, как мало прожито, как много пережито.

Все поддержали:

— Не уходи, Катька, поживи еще, ведь совсем молодая.

— Дураки, лирическая героиня хотела уйти в себя, поразмышлять, найти решение ее проблем. Она совсем не собиралась умирать, — чуть не плача крикнула девушка.

— Молодые люди, может, у кого-то есть другие, жизнеутверждающие стихи? Вот, к примеру, вы что написали? Можете прочесть? — обратился мастер с вопросом к Владу.

— Могу, — и прочел:

Вначале стояла тишина, а потом раздался хохот и последовали дружные аплодисменты.

— У меня еще есть, — разошелся Влад в своих желаниях оповестить публику о новом талантливом поэте.

— Читайте, — смеясь, махнул рукой мастер.

Театрально подбоченясь, парень прочел:

Когда все отсмеялись, Влад, показав на Настю, сказал:

— У нее тоже есть.

— Я это читать не буду, — ответила девушка и отдала автору написанные вирши.

— Я могу за тебя, — и прочел:

С учетом того, что это читала будто бы девушка, слушать было потешно. «Все смеются. Вот это отдых, я понимаю, — думал Влад, а то: одиночество, чума, тишина — нудятина».

— Ну, у нас сегодня мастер-класс по ведению рукопашного боя, — грустно сказала высохшая от слез поэтесса Катя.

Вечером была дискотека. Парни, быстро узнав о славе новой народной поэтессы, наперебой принялись ее приглашать на танец. Влад едва успевал отбиваться от кавалеров, а одному особо ретивому даже вмазал под дых, чтобы не распускал руки, потом предложил Насте прогуляться по берегу озера.

— Послушай, — волнуясь, сказала девушка, — я тебе сейчас скажу одну странную вещь, ты не обидишься, если я не права?

— Нет, говори, — совсем потерял бдительность Влад.

— Ты ведь парень?

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.

Помолчав некоторое время, Влад ответил уже своим мужским голосом:

— Сдашь меня?

— Нет.

— Что не так? Как ты догадалась?

— Сейчас, конечно, бывает непросто отличить по внешним признакам парня от девушки: многие носят одинаковую одежду, чаще свободную, имеют одинаковые прически, некоторые девчонки курят, поэтому у них грубые голоса. Но, тем не менее, есть то, что сразу бросается в глаза. У тебя волосатые ноги. Я видела, когда мы сидели в столовой, ты вытянул их и положил на колени низ юбки. Девушки от лишнего волосяного покрова стараются разными способами избавляться.

— Понятно. Что еще?

— Ты написал мальчишеские хулиганские стихи, девочки такие не пишут.

— А какие пишут девочки?

— Ну, не знаю, про любовь-разлуку, ягодки-цветочки…

— Я просто шутил, неужели непонятно? А то, что я не умею краситься, ношу обувь сорок второго размера, могу больно врезать — это не выдает парня?

— В этом нет ничего необычного. Я тоже не умею краситься, и обувь у меня тридцать девятого размера, несмотря на то, что маленького роста. Силы есть тоже, чтобы врезать, не думай, что я такая утонченно — нежная и беззащитная. Постоять за себя могу. Скажи, а почему ты приехал сюда в образе девушки? Ты — извращенец с размытой гендерной ориентацией? Любишь подглядывать за женским полом?

— Что я там не видел? Подглядывать…Мы с сестрой — двойняшки, она здесь должна быть, а не я, кстати. Так что меня ничем не удивишь. Да и вообще, я решил выходить из комнаты, если кто-то переодевается. Пока, конечно, из-за мнимой ангины и ларингита будут держать в отдельной палате, потом что-нибудь придумаю. Я нормальный, не сомневайся.

— А почему ты приехал сюда вместо своей сестры?

— Потому что лень впереди меня бежит, позарился на бесплатный сыр, ну, почти бесплатный. Вопрос — почему у сестры семь пятниц на неделе? То хочу ехать в лагерь, то не поеду — не поймешь ее.

— А ты правда любишь произведения в жанре бизарро-фикшн?

— Да ну, скажешь тоже, терпеть ненавижу. Так сказал, чтобы отвязаться. И про крестики-нолики тоже. Я люблю читать книги в жанре военные приключения, еще — детективную литературу.

— А я фэнтези люблю.

Поговорив еще с полчаса, ребята пошли спать.

Июльское утро следующего дня было прекрасным: ленивым, сонным, тихим и уже немного душным. Небо еще не сияло голубизной, как бывает, когда всходит солнце, а было покрыто редкими белыми облачками, которые разойдутся, как только покажутся первые лучи солнца.

— Ребята, подъем, встаем на линейку, — заглядывая в палаты, кричала Лиля.

Влад нехотя встал и начал натягивать на себя футболку — не спится же людям. Построив отряд, вожатая сказала:

— Сегодня шестое июля, День Творила. Накануне языческого праздника все идем на озеро встречать рассвет.

«Ну, мне еще вашей романтики тут не хватало, — подумал парень, — лучше бы еще пару часов поспали».

— Владка, давай ночью чего-нибудь интересное устроим в лагере, а то все эти мастер-классы да мастер-классы — тоска, надоело. Когда будем насыщаться положительными эмоциями, радоваться каждому дню, проведенному вне стен дома? — хлопнув по плечу, сказал Курченко.

— Я — за, давай еще Настю возьмем, надежная девчонка.

— Ага, а еще — Игорька Малышева, он — спортсмен из «Любителей бокса», сгодится. В общем, после завтрака разрабатываем план операции.

Ночью они залезли в корпус к спортсменам из отряда «Любители футбола» и все мячи отнесли на плац, оставив их возле трибуны, рядом на ветку одиноко стоящей маленькой сосенки повесили небольшой плакатик «Не спи, а то проиграешь». Но и этого им было мало, далее передвинули новенький американский спорткар «Chevrolet Camaro» очень честного и тучного начальника лагеря и поставили там же на плацу. Настя разукрасила машину тональным кремом, выпрошенным у девочек, и написала: «Павлик рулит» и «Спасибо бабушке за оладушки!». На дверях дома старшей вожатой появилась табличка со словами «Самая главная Русалка», на дверях дома заведующего хозяйством лагеря — «Злой Нептун». А потом они, довольные своими бесовскими делами, пошли на озеро, и почти до утра новообразованная троица приятелей ныряла с трамплина. Влад же сидел на бережку, прикрываясь аллергией на озерную воду, и молча тосковал, глядя, как друзья весело плещутся в воде.

Весь день обиженные таким пренебрежительным к себе отношением, спортсмены бегали по лагерю и выясняли, кто это так смело над ними пошутил. А администрация грозилась по всему периметру установить камеры. Ну, это когда будет, а сейчас можно радоваться жизни.

— Влад, в какой школе ты учишься? — однажды спросила Настя, когда по утвержденному вожатой графику ребята делали уборку комнат.

— Я еще никуда документы не подал, мы недавно приехали из другого города. А ты где учишься?

— Я… в гимназии № 48.

— Конечно, в гуманитарном классе?

— У нас есть только социально-гуманитарный.

— Мне тоже такой профиль нужен: придется сдавать общество, русский и иностранный.

— А мне — литературу, русский, общество. Я собираюсь в университет на журфак.

— О, у тебя есть печатные работы?

— Есть победы в разных конкурсах. Печатных работ пока нет.

— Хочешь здесь учиться или уедешь в другой город?

— Здесь. У моих родителей некоторые финансовые трудности, — сказала Настя и перескочила на другую тему. — А откуда у тебя такая странная фамилия — Шевалье?

— О, эта история тянется еще с войны. Мой прадед был военным летчиком из Нормандии — Неман, однажды в бою под Курском был сбит противником. Эрнеста еле живого нашла и выходила русская крестьянка Авдотья Паутова, моя прабабушка. Потом, как водится, «она его за муки полюбила, а он ее — за состраданье к ним». Так и остался прадед Шевалье в России, а потом семья перебралась в Сибирь, подальше от всяких вопросов. Эрнест, хоть и герой, но хотел фамилию сменить — непросто было с ней жить, прабабушка не дала. Вот такая история, если кратко.

— Так ты, значит, кавалер де Шевалье?

— Ну, да, вообще, chevalier в переводе с французского — рыцарь. А чем твои родители занимаются?

— Мама — повар, отец… отец сейчас работает слесарем. А где вы жили до приезда в наш город?

Владу показалось или нет, что Настя снова ушла от темы, связанной с ее семьей.

— В Томске. Родители расстались, и мы вынуждены были уехать в Энск, мамин город детства и юности, не могли же мы ее бросить, тем более, отец, кажется, нашел себе новую жену. В той квартире, которой мы сейчас находимся, жили дедушка с бабушкой, сейчас они в деревне, а квартиру оставили нам.

— Ты жалеешь, что родители не живут вместе?

— Конечно, это неправильно: у нас с Владой хорошие родители, вообще, они для нас очень многое делают. В прошлые годы мы часто путешествовали, нет, не по путевке, а так, дикарями, просто брали палатки, удочки, провизию и ехали то на Синий утес, то Кирекское озеро, то на Катунь, один раз даже на Енисей — много куда ездили.

— Почему же родители расстались, если все так было хорошо?

— Трудно ответить на этот вопрос. По-моему, даже для них сложно, тем более для нас. Я думаю, папа скоро поймет, что ошибся, и вернется, он очень привязан к нам. Может, это просто минутное увлечение другой женщиной?

— Ты так и будешь жить в этой комнате? — сменила тему Настя, когда, убрав три комнаты, они перешли в четвертую к Владу.

— Ну, не гонят же, и хорошо. Нас всего-то в отряде четырнадцать человек, вот и Курченко тоже один в комнате. А вообще, мне все нравится. Здесь иначе, чем в лагерях Томска: небольшие комнаты на четыре человека, в каждой свои туалет и душ — комфорт кругом. Пляж очень хорошо оборудован, столовая — вообще песня. Даже есть свой огромный, как в городе, кинотеатр.

— Да, этот лагерь регионального значения, корпуса трехэтажные, не так давно отстроенные. Сюда даже из-за границы ребята приезжают. А у вас разве не так?

— Да у нас, как везде: все удобства на улице, комнаты на двенадцать — пятнадцать человек, клуба нет, все развлечения тоже на улице.

Незаметно смена подходила к своему завершению. В последний вечер пребывания в лагере ребята, собравшись в свободной и просторной палате Влада, долго разговаривали о жизни, своих планах и не внимали предложениям сначала помощника вожатого Коли, а потом и Лилии разойтись по комнатам. Закончилось все визитом начальника лагеря.

— Любители литературы, не желаете ли разойтись по кроваткам, — с иронией в голосе сказал он.

— Пал Палыч, можно последнюю ночь побыть вместе, ну, хоть еще часок? — попросили девочки.

На это главный педагог лагеря ответил:

— Нет. Мне мама всегда говорила: «Павлик, есть режим, который нарушать нельзя».

После такого ответа все ребята демонстративно открыли свои телефоны и занялись кто чем: кто-то отправлял СМС, кто-то играл, кто-то зависал в интернете.

— Что это за демонстрация независимости? Такое поведение недостойно воспитанников лагеря «Монтессори». Сдайте немедленно свои телефоны, — вынужден был пойти на контрмеры начальник.

Ребята, ни слова не говоря, подчинились приказу.

Коля прошел по рядам и сложил все гаджеты в красную пластиковую коробку.

На следующее утро помощник вожатого раздавал эти телефоны, тихо ругаясь себе под нос. А все потому, что каждый ребеночек, перед тем, как сдать гаджет, выставила время на будильнике. Оно было установлено так: 12:00, 12:30, 01:00, 01:30: 02.00, 02:30 и так до самого утра. Разработал операцию лично Вова Курченко, он не первый раз был в лагере и знал о замашках начальника таким образом разбираться со злостными нарушителями дисциплины. Веселая ночка выдалась у Пал Палыча — ответственного и законопослушного гражданина, а ребята, довольные собственной проделкой, спали крепко и безмятежно.

— Настя, а ты на какой улице живешь? — спросил утром, перед отъездом, Влад.

— Я — на Гвардейской. А ты?

— На Солнечной. Это далеко от тебя? Я еще город не знаю.

— Нет, не очень.

— Может, погуляем завтра вечером?

— Нет. Я не могу, прости. Но номер телефона у тебя есть, созвонимся как-нибудь или, в крайнем случае, спишемся.

Итак, сегодня дети покидали лагерь. Кем-то было задумано, что за небольшой промежуток времени они всему должны обучиться сполна, а именно: грамотно писать сочинения, выразительно, интонационно верно читать стихи, сочинять поэтические и прозаические произведения. Вот так, за десять дней страна обрела новых ценителей литературы, поэтов и прозаиков.

…И все-таки «Любителям литературы» не хотелось уезжать: они очень сдружились друг с другом и клялись, что обязательно встретятся в городе где-нибудь через неделю или месяц после приезда, но обязательно встретятся. У многих из них были на глазах слезы, но это всего лишь одна из примет юности: слезы быстро появляются и столь же быстро высыхают. 

Глава 2 Крыссовет в действии

Кого бы ты ни боялся, не бойся защитить себя.

Ганнибал, карфагенский полководец

очень чувственно пел песню человек изрядно выпивший. Он шел по главной магистрали города, все время попадая в канавы и рытвины, и размышлял о несовершенстве человеческой природы. «А ведь именно из-за этого хочется напиться до поросячьего визга и всплакнуть, а потом набить кому-нибудь морду, обругать чье-то отражение в зеркале и окончательно решить, что жизнь чудовищно не удалась. За что же меня не любят жена и дочь, за что не ласкает начальство, испытывают неприязнь коллеги, которые язвенники-трезвенники? Ведь я такой славный, добрый, работящий и хороший?» — думал он.

Кое-как доковыляв до родного дома, человек облегченно вздохнул, вспомнив, что у него в закромах припрятана ранее припасенная чекушка. «Ну, слава богу, — подумал он, — зря наговаривал на себя — жизнь удалась, еще как!»

Выпил и сразу же погрузился в такой приятный, сладостный, ничем не обремененный сон.

Проснувшись часа через два, он понял: беда, началась война. Кругом сыпались снаряды, выла сирена, суровые бомбардировщики, ревя и подвывая, кружили над головой, а танки ровным, четким строем шли прямо на него.

— Врешь, не возьмешь, — закричал он, хватая с земли гранаты, кем-то предательски оставленные на передовой, и, целясь, бросил их в наступающих противников. Взрыв! Еще взрыв! — В атаку за мной! Вперед! Бей гадов! Бей! — крикнул человек и бросился в след отступающим от его беспрецедентного героизма врагам. И пошел все крушить на своем пути.

— Ася, доченька, беги домой, отец опять разбушевался. Тетя Валя, соседка, позвонила. Сказала, что он в квартире все разбил и добрался до детской площадки. Перепугал мамаш с детьми, орал что-то бессвязное, а потом перевернул качели с горкой, сломал детский домик и разбросал оставленные детьми игрушки. Соседи вызвали полицию. Я сейчас тоже прибегу, отпрошусь только.

Девушка прибежала, немного опоздав, когда отца уже скрутили приехавшие по вызову полицейские и посадили в патрульное авто. Тот же, сопротивляясь, кричал: «Кого хватаете? Героя хватаете! Руки прочь».

Один из патрульных заметил:

— Пока герой здесь один — белая горячка.

— Куда вы его? — спросила девушка водителя-сержанта. — Я — дочь.

— В наркологию, это не наш клиент. Он всегда такой?

— Нет, в последнее время, когда пьяный.

Приехавшая из больницы ее мама Надежда Петровна рассказала, что отец под капельницей, но ее к нему не пустили, он проведет в стационаре двадцать один день. Сказала это и заплакала.

— Мама, что же ты так переживаешь?

— Так жалко же.

— Успокойся. Отец сам виноват в своей болезни. Я плакать не буду, и тебе не советую. Мы хотя бы это время проживем спокойно, без стрессов. Сейчас с тобой все уберем, приготовим поесть, потом посмотрим какую-нибудь мелодрамку часа на три. Хорошо, что у отца не дошли руки до моего ноутбука.

— Как же мы будем отдавать штраф за его буйства? — всхлипывая, спросила мать.

— Придется мне устроиться еще на одну работу.

— Ты и так у нас в столовой за уборщицу.

— Придется еще и посудомойкой поработать. У вас же есть, насколько я знаю, вакансия?

— Есть. Только оформлять тебя необходимо по другим документам, ты же несовершеннолетняя.

***

В это время брат и сестра Шевалье, имея на руках заявления о зачислении в десятый гуманитарный класс, пошли сдаваться в близлежащую сорок восьмую гимназию, где училась Настя. Всегда эпатажная Влада не захотела изменять своим привычкам и в этот раз, поэтому оделась весьма своеобразно: в очень короткие обтягивающие шорты ярко-розового цвета в желтую узкую полоску, топик небесно-голубого цвета с надписью «Я тут главная», красные винтажные ботфорты — плетенки. Она украсила голову повязкой-косынкой оранжевого цвета, а потом решила, что для полноты образа чего-то недостаточно, и прихватила серебристый клатч.

— Девушка, что за канареечный вид? Какая безвкусица. У нас так ученики не одеваются. В гимназии вообще дресс-код, — сказала женщина, принимающая у них документы.

— Я еще не ученица вашей гимназии, и потом сейчас лето — одеваюсь, как хочу. В конце концов, никто вам не давал права меня оскорблять. Влад, забирай документы. Вы, уважаемая, потеряли двух претендентов на золотую медаль. Всего доброго.

Влад молча забрал документы со стола, и они, покидая кабинет, услышали вслед, что гимназии-де такие ученики на дух не нужны.

— Ну, что, получила? Я говорил тебе одеться прилично? Не послушала.

— Это был своеобразный тест — стоит отдавать документы или нет. Ты пойми, нам нужна определенная доля свободы, чтобы не превратиться в зомби и сохранить свою уникальность.

— Какая школа еще рядом с домом? Пойдем уже в сто двадцать второй лицей, уникальная ты моя. Но если нас и туда не возьмут, придется определяться в обычную общеобразовательную школу за шесть остановок от дома.

На удивление их взяли.

Первого сентября Влад и Влада Шевалье стояли на линейке и совершеннейшим образом скучали: все просмотренные за прошлые годы девять сценариев мероприятий были приблизительно одинаковы. Как правило, следовали такие этапы: выступление директора, приглашенных гостей, первоклассников, выпускников, родителей. И это банальное донельзя блюдо приправлялось разными соусами — специями из песен, танцев, стихов. Да уж, в лицее линейка тоже оригинальностью не отличалась. Зато в вопросе собственной новизны Влада превзошла саму себя: начала учебный год арт — прической в виде боб-каре с асимметрией и прогрессивным розовым цветом волос.

Скучая, Влад начал крутить головой, рассматривая стоящих поблизости лицеистов, вот это уже было занятно. Вдруг кто-то неуловимо знакомый мелькнул средь нестройных рядов будущих одноклассников. Влад не поверил своим глазам: это Настя? Но ведь она же говорила, что учится в сорок восьмой гимназии. После приезда из лагеря они так и не встретились, а ведь он звонил ей много раз, писал сообщения в соцсетях, отправлял СМС — все оставалось без ответа.

— Настя? Привет, рад тебя видеть. Ты как здесь оказалась?

Девушка, стоящая позади него, опередила ответ Анастасии.

— Насти? Много чести ее так называть. Это Аспирин.

Настя, резко развернувшись, вышла из толпы и пошагала в противоположном направлении.

— Да подожди ты, — кинулся следом Влад и, догнав, спросил: — Почему ты меня обманула и не сказала всю правду?

— Потому и обманула, не хотела, чтобы ты узнал: кто я на самом деле и как ко мне относятся. Ощущала себя человеком только в лагере. Думала, за лето класс немного очистится от этого ничтожества, ан, нет. Почти все остались на своих местах, а главное, эта Лариса.

— Знаешь что, давай зайдем в лицей, а после урока ты мне все расскажешь.

— Лучше бы ты ушел в сорок восьмую гимназию. У нас не сахар.

— Я это понял. Но между тем опыт общения с таким контингентом для меня лишним не будет.

После их единственного в этот день урока подошла девушка Лариса, которая назвала Настю Аспирином.

— Не хочешь познакомиться поближе, милый? Мы сегодня тусуемся у Изольды Брахман, у нее родаки в командировке. Квартира наша. Оторвемся по полной, тем более есть стоящий повод — Первое сентября.

— Благодарю за приглашение, милая, — в тон ей ответил Влад, — но тусня меня не занимает. Предпочитаю уединенный образ жизни.

— Как хочешь, второй раз предлагать не буду, подумай над моим предложением, — и продолжила, демонстративно глядя на него: — Где эта страшная, мерзкая заучка Аспирин? Опять у учителей пятерки выпрашивает?

Подошла сестра.

— О, тебя уже откровенно клеят. А почему они милю, маленькую, худенькую девочку называют Аспирином?

— Влада, иди домой. У меня есть дело. Настя, подожди, не уходи.

Они решили зайти в кафе-мороженое и поговорить, как и предлагал ранее Влад.

Настя сидела за столом, помешивая кофе, и не обращала внимания на слова официантки: «Кому штрудель, молодые люди? А медовик?»

— Ну, с чего начать? Пойдем от печки? Хорошо, слушай, только предупреждаю, вряд ли тебе это понравится. Думаю, после моего откровения и ты будешь держаться от меня подальше, — сказала девушка.

— Это мне решать. Я слушаю.

Отломив кусочек штруделя, она аккуратно подхватила его ложкой, а затем снова положила на блюдце и начала свою историю.

«Нервничает», — подумал Влад.

— До седьмого класса у нас все было спокойно, можно сказать, все жили сами по себе и почти не ругались. Но тут пришла Старухина Лариса. Сначала она, как всякий новенький, осторожничала, присматривалась, потом, когда поняла, что реального лидера у нас нет, решила сама занять вакантную должность. Вот с этого момента и началось разрушение класса. Все она делала очень умело, видимо, был опыт такой деятельности: распускала слухи про тех, кого считала своими соперниками, претендующими на лидерство, про тех, кто учился лучше нее, занимал места в конкурсах, олимпиадах, а потом настраивала против них класс. Не гнушалась сталкивать лбами небольшие группы, которые, как и везде, были сформированы по интересам, по месту жительства. Но прежде она создала свою группу из троих парней и четырех девушек — крыссовет, как я называю.

— Это по имени верховного главнокомандующего? — пытался иронизировать Влад.

— Ну, да: Лариса-крыса. Крыссовет.

— А почему Старухина так относится к тебе?

— Более всех она ненавидит именно меня. Во-первых, Лариска всегда боялась, что я займу строчку победителей выше нее и в учебе, и в отношениях одноклассников ко мне, хоть родители у меня не чиновники, как у Старухиной, и не бизнесмены, как у Брахман. В принципе, у нас ребята неплохие, только очень боятся крыссовет. Старухина — мстительная барышня, будет издеваться над человеком, пока совсем не добьет его. Несколько хороших, толковых ребят из-за нее перешли в другие школы.

— Почему же ты не ушла?

— Во-первых, из-за принципиальных соображений, во-вторых, здесь очень сильные учителя, в-третьих, мой дом совсем рядом, — девушка, поправив выбившийся из незамысловатой прически темно-каштановый локон, продолжила: — Точкой невозврата стала ситуация в девятом классе. Мы с моей подругой Наташей Поповой еще с дошкольного возраста занимались гимнастикой. В прошлом году ее, подругу, начали готовить для участия в крупных межрегиональных соревнованиях, она в отличие от меня очень способная. В апреле, как везде, проводился субботник, всех нас разделили на группы, чтобы часть убирала школьную и прилегающую к лицею территорию, а другая работала в самом здании. Наташа уже с шести утра была на тренировке и выйти на субботник не могла, к тому же в спортшколе ей дали освобождение от занятий, учителям об этом было известно. Лариса устроила Поповой бойкот за то, что она пропустила трудотерапию, ну, и мне тоже, потому что я заступилась за подругу. Остальным было выгодно занять сторону крыссовета, кто-то его боялся, кто-то считал верным поддержать из принципиальных соображений, в общем, и эти тоже перестали с нами общаться — настроение people изменчиво. Вообще, эти Ларискины прихвостни на многое способны: не только на мелкие пакости, бойкоты, сплетни. Так что будь осторожен, лучше тебе со мной не общаться. А то будет ждать кара в лице всевидящего ока за дружеские отношения к опальному Аспирину.

— Мне крыссовет нестрашен, и тебя никто теперь не тронет. А почему они так тебя называют?

— Все просто: всех лечу, учу жизни.

– Понятно. Может быть, расскажешь о ребятах класса?

— Хорошо. Крыссовет. С Ларисой Старухиной ты уже знаком, расскажу о других. Изольда Брахман, по прозвищу Сольдо — ее ближайшая подруга и дочь высокопоставленных родителей. Они по нашим местечковым меркам владеют крупным бизнесом. У них сеть магазинов «A torn shoe» — «Порванный ботинок», ресторан «Don't choke» — «Не подавись», салон красоты «Bald head» — «Лысая голова».

— Странное у людей чувство юмора, — заметил Влад. — Извини, продолжай дальше.

— Так вот, девушка склочная и эгоистичная. Непонятно, как она терпит Старухину, думаю, при удобном случае ее сместит, а пока ищет подходящий случай. Таня Иванцова и Ира Грачева — они были бы нормальными девчонками, если бы не королева-наставница. Обычные, в общем, подпевалы этого хора. Юра Игнатов. Он у нас новенький, думаю, в этой компании оказался случайно. Двое других парней Дима и Руслан влюблены в Брахман и Старухину, их верные пажи. Пойдут на все ради того, чтобы получить благосклонное расположение своей королевы и ее фрейлины. Вот и весь крыссовет. Остальные мечутся то в одну сторону, то в другую в зависимости от ситуации, от выгоды, которую преследуют. В общем, война не на жизнь, а на смерть, кто кого, — и пропела:

Но я устал, окончен бой,

Беру портфель, иду домой.

Влад, помолчав, вдруг сменил тему:

— Настя, а почему ты не отвечала на мои звонки? Я тебе и писал несколько раз.

— У меня на встречи совершенно не было времени. Мама работает поваром, заработная плата совсем небольшая, отец, чтоб ты представлял всю картину, раз у нас сегодня день моих откровений, алкоголик. Совершенно запойный. Я, приехав из лагеря, сразу вышла на работу в мамину столовую: мыла полы на полставки, а потом дополнительно еще взяла ставку посудомойки. Это сейчас называется менеджер по посуде. Ну, что? Ты и сейчас хочешь со мной общаться?

— Знаешь, Настя, мне все равно, что тебя зовут в школе Аспирином, что у тебя отец алкоголик, а мать не министр образования. Это не имеет значения. Главное, чтобы нам было интересно друг с другом, радостно и легко. Можно для начала мне сесть с тобой за одну парту?

— Хорошо, — и тут же засобиралась. — У меня дела. Пора идти.

— Я могу тебя проводить?

Настя молча кивнула. «Вообще-то, — думала она, — нам на самом деле было интересно там, в лагере, особенно когда рядом никого не наблюдалось, и не надо было играть каждому свою роль в этом странном спектакле».

***

Утром следующего дня новеньким предстояла экзекуция на всех шести уроках: каждый учитель норовил проверить у них знания. Учительница английского языка Елена Владиславовна, послушав чтение Влады и Влада, задав им вопросы, сказала:

— Вот эти мальчик и девочка, какая у вас фамилия, не запомнила? — Шевалье, — за двоих ответила Влада. — Да, они меня не подведут, особенно Рыцарь. Произношение просто великолепное.

Влад решил до конца выяснить важный для него вопрос:

— Правда ли, что язык можно выучить настолько, что сами носители никогда не поверят, что перед ними иностранец.

— Можно, конечно, — просто ответила Елена Владиславовна. Я сейчас читаю книгу о бывшей разведчице, так вот, учась в институте, она весьма посредственно знала немецкий, как и большинство студентов, изучавших иностранный язык. А когда обучалась в разведшколе, выучила на уровне носителя.

— Как же ей это удалось, она не писала? — вновь спросил Влад.

— Писала. Она говорила о том, что трудно было изучать языки, один должен был стать основным, а другой — дополнительным, причем погрешности, акцент в перспективе объяснялись именно этим фактом. Занятия проходили индивидуально с носителями языков по три часа каждый день, потом нужно было еще столько же тратить дома не самоподготовку. Сначала она изучала только французский — основной, который выбрала сама из-за мелодичности и звучности, этот ей давался легко, а потом английский, но было сложнее из-за гортанных звуков. Чтобы лучше познать язык, его сущность, она смотрела иностранные фильмы без перевода и для тренировки памяти заучивала целые роли, стихи, басни, слушала песни на этих языках и тоже заучивала их.

— То есть выучить реально, нужно просто много заниматься, смотреть фильмы, слушать музыку на этом языке, — сказал Влад.

— Ну, да, а еще общаться с носителями языка. Это обязательно, — высказала свое мнение учительница.

— Где же в нашей глуши найти этого носителя? — недоумевали ребята.

— В интернете, где же еще? — вставил свои пять копеек Юра Игнатов, с которым Влад еще лично не познакомился, но благодаря Насте, ранее сидевшей с ним за одним столом, теперь о нем знал.

— Но это все равно не то, — высказал свое мнение новенький.

— Можешь заниматься с моим репетитором, — предложила Изольда, — его отец, выписал из Польши, но Грегори — чистокровный англичанин. Заниматься можно у нас дома.

— О, Сольдо протягивает свои длинные щупальца, скоро скрутит жертву, и Рыцарь будет ее, — смеясь, сказал Игнатов.

— Похоже, не все гладко в крысином королевстве, — шепнула Настя, — наверное, вчера на междусобойчике произошел раздор.

Влад кивнул соседке по парте и сказал:

— Спасибо, Изольда, я подумаю.

Следующим уроком была физкультура. Видимо, Старухина приказала своим верным пажам слегка погонять рюкзак Насти по спортивному залу, пощекотать аспириновы нервы. Придя после столовой на урок, девушка увидела, что все ее ручки, карандаши, тетради, учебники превратились в кучку мусора, а вместо рюкзака под лавкой валяется мешок не мешок, в общем, что-то, издалека напоминающее ее сумку. Через секунду за ней вошел Влад, оглядев оперативный простор, закрыл дверь в спортзал и со спокойнейшим выражением лица при классе, бурлящем весельем, нанес точные поставленные удары сначала Диме, потом Руслану, а потом еще двум любителям футбола. Притом делал он все настолько технично, что Насте на секунды показалось, что она на съемочной площадке, где снимается фильм про бандитов. Ну, где одиночка-полицейский, только поднимет руку или ногу, а злодеи уже падают замертво. Что-то похожее она наблюдала сейчас.

— Завтра у Насти будет новый рюкзак с новыми учебникам и тетрадями. И не забудьте о ручках и карандашах, — сказал Влад поднимающимся с пола парням. — Поняли меня?

— Да поняли. Поняли, — ответили юные футболисты. — Все будет.

— И не завидую тому, кто впредь посмеет обидеть Настю. Это уже всему классу сказал.

— А ты что, такой крутой, да? Не много на себя берешь? — от крыссовета выступила Старухина.

— А ты не поняла? Не думайте, если моя фамилия переводится, как Рыцарь, это значит, я таковым и являюсь. В случае чего, могу физически принудить как парня, так и девушку вести себя, — парень улыбнулся и закончил, — благоразумно и скромно.

— Сможешь ударить девчонку? Неужели?

— Хочешь испытать? — было что-то такое во взгляде Влада, что заставило замолчать и королевишну, и всю ее свиту.

— Я тебе этого не советую, будет очень больно, — сказала Старухиной Влада, встав рядом с братом и Настей.

— Я тоже не советую, — присоединилась к ним Наташка Попова.

— И я, — поддержала друзей Настя.

— Проигранное сражение не означает, что проиграна война, — резюмировала Старухина и гордо вышла вон.

Наташка Поповаподскочила к Насте и что-то зашептала на ухо. Та молчала и хмурилась.

— Ты не говорил, что занимаешься спортом, — сказали подруги, обращаясь к Владу.

— Вы многого обо мне не знаете, почти ничего. Поэтому приглашаю к себе домой, где мы пообщаемся в более камерной обстановке.

После уроков подруги отправились изучать жилье их невольного защитника.

***

Квартира, где проживали наши герои, располагалась в старом районе, там стояли, как их называли в народе, барские дома. На самом деле, эти четырех — пятиэтажные здания были построены в начале пятидесятых годов, и квартиры в них часто принадлежали местной элите: высшему и среднему партийному сословию, а также людям, занимающим высокие посты в разных областях деятельности. Квартира была внушительных размеров, но бытом осталась там, в двадцатом веке, однако говорят, что неоклассицизм и сейчас в моде.

— Хорошая квартира. Просторная. А где ваши родители? — спросила назойливая Наташка Попова.

— Папа сейчас в Томске, мама в больнице, она там работает, — ответила Влада.

Пригласив всех в столовую, Влада прошла на кухню, чтобы разогреть обед, за ней увязалась Наташа:

— Может, суп в микроволновке разогреть, все быстрее будет. Она работает?

— Работает, как часы, — ответила Влада.

— Что-то не греет.

— Сказала же, что работает, как часы.

К девушкам присоединился Влад:

— Наташ, это у нее юмор такой тупой, привыкай.

— Юмор как юмор. У тебя, милый, острая интеллектуальная недостаточность, — ответила брату девушка.

— Язва ты, систер. При таком характере могла бы быть и покрасивее.

— Если красивых и умных одновременно не бывает, значит, я не существую?

— Что тебе мешает понять это? Лишние хромосомы? — продолжали пикироваться брат с сестрой.

— Ну, это ты у нас умен, красив и скромен, а я так, погулять вышла.

— Скромных людей не бывает. Просто некоторым нечем хвастаться.

— Брейк, ребята. Счет 0:0, — прекратила их поединок Настя, — вы забыли, что у вас гости? Словесной эквилибристикой займетесь, когда нас проводите.

— Извините, — за себя и сестру ответил Влад.

Настя, зайдя в комнату парня, отметила висящее на стуле кимоно.

Поймав ее взгляд, он пояснил, что с первого класса занимается таэквондо и имеет красный пояс с чёрной насечкой. Это для его возраста довольно приличный результат. Хочется еще заняться стрельбой. Наташа поинтересовалась, для чего ему это нужно? На что парень четко и ясно ответил:

— Всей своей жизнью Пушкин учит нас тому, что талантливому человеку нужно сначала научиться стрелять.

— Он еще у нас на гитаре хорошо играет, — дополнила речь брата Влада, — и мечтает стать разведчиком.

— Работать в ФСБ он мечтает, — поправил сестру парень.

Их разговор прервал телефонный звонок. Это была Изольда Брахман, очередной раз пригласившая Влада Шевалье на встречу с носителем английского языка, ее репетитором Грегори.

Настя с Наташей тут же объяснили такую настойчивую просьбу очередной интригой крыссовета.

— Будь осторожен, они из добрых побуждений ничего не делают, — сказали подруги. — Как говорится, наука еще не знает способов обращать зверей в людей.

— И все-таки я схожу на эту встречу, — ответил Влад, — меньше надо думать об интригах, а больше об уроках: нам сдавать экзамены.

Все сказал верно, но в одном он все же ошибся.

Глава 3 Игра на преданность

Давным-давно известно нам, что жизнь — игра, мы в ней актеры, и наши поиски и споры — лишь дополнение к ролям.

Уильям Шекспир, английский драматург

Анастасия Львовна, дочь потомственных врачей, заполняла выписки из медицинских карт стационарных больных, и, как это обычно бывало в последнее время, отвлеклась от документов, погрузившись в далекое прошлое: лето 1995 года, когда Илья сделал ей предложение прямо в холле больницы, куда она принесла ему такую же стандартно написанную выписку. Анастасия тогда проходила практику в качестве медсестры, учась в Томском мединституте. Она сразу привлекла внимание и молодых докторов, и пациентов этого отделения, как же: красивая и отзывчивая — редкое сочетание. Здесь лежали люди с разной патологией, а Илья попал из-за ранения в плечо. Как же он ей нравился с его вечными шуточками и подколами! Ведь операция была очень тяжелая, а он бодрился и тихо, совсем невыразительно рассказывал анекдоты, а все хохотали так, что, кажется, стены сотрясались. Она его из-за этого часто ругала: всем лежащим в палате после операции напрягать мышцы нельзя, это вредно, нужно постоянно находиться в расслабленном состоянии. Выслушав советы докторов, он, как правило, говорил: «А по этому поводу есть анекдот». Анекдоты у него были в запасе на все случаи жизни. Вот так он ее смешил, смешил до самого ЗАГСа и потом еще лет семь-восемь. Им было хорошо друг с другом, несмотря на то, что первое время приходилось тяжеловато в быту: не было своего жилья, к тому же в девяностые ей часто задерживали зарплату. Жили они преимущественно на деньги мужа. В декрете Анастасия Львовна не сидела ни дня — с детьми очень помогали родители Ильи, которые, получив в наследство дом на окраине города, оставили им свою квартиру. Потом как-то скучно стало друг с другом, неинтересно, и на первое место незаметно вышла работа, вот там и была их настоящая жизнь.

«Не дети, так давно бы уже подала на развод», — думала она. Ради них приходится терпеть друг друга и создавать видимость счастливой семьи. И все чаще, и чаще она вспоминала другого.

В родном городе когда-то у нее был друг, сколько Анастасия себя помнила, столько они и дружили. Ходили в гости друг к другу, время проводили вдвоем и никого в свои игры не звали. Потом была школа, находящаяся от их домов совсем не далеко.

Да, это сейчас, куда не брось взгляд — везде гимназии и лицеи, а тогда были школы, но с очень высоким уровнем образования, нынешним гимназиям и лицеям не сравниться с ними.

В первом классе к их дуэту присоединилась еще одна девочка с редким именем Василиса, но все ребята ее звали Васькой. Так они втроем и дружили лет до пятнадцати: Виталий, она и Васька. А потом вдруг случилась у Анастасии и Виталия любовь, как это произошло — и сами не поняли, Васька как-то сразу отстала, совсем отказалась от встреч со своими прежними друзьями. И как тогда, в раннем детстве, им было хорошо, уютно вдвоем. А тут еще появился общий интерес: они просто бредили медициной.

Ах, какая красивая и романтическая была любовь: с трепетными ухаживаниями, полевыми цветами, бестолковыми подарками, его стихами собственного сочинения! Одно из них, совсем неумелое, она до сих пор помнила наизусть:

Между тем Анастасия и Виталий понимали, что нужно учиться, очень много учиться, чтобы жизнь была красивой, сытой и благополучной — какой себе ее представляли. Виталий решил после восьмого класса поступать в медучилище. «А потом, когда будет профессия, можно будет подумать и об институте», — говорил он. Анастасия же пришла к мысли сразу поступать в мединститут: ее семья была довольно обеспеченной, и терять лишние годы, получая среднеспециальное образование, девушка не собиралась. Это один принципиальный вопрос, по которому они друг с другом расходились во мнениях. И все-таки были отличной парой — так считали многие.

После окончания училища Виталия призвали в армию, а девушка уже училась в другой области. Ребята очень скучали друг по другу и в письмах клялись в вечной верности, преданности и любви, но разлука и расстояние сделали свое подлое дело. Анастасия оканчивала третий курс, когда повстречала будущего мужа, Виталий в это время дослуживал последние месяцы в Чечне. Не дождалась его, выскочила замуж и сама не поняла: как? зачем? Будто под гипнозом находилась. Очаровал будущий муж потрясающим чувством юмора, харизматичностью, вниманием. Виталий был другим: рассудительным, неспешным, романтичным. Сейчас же все чаще и чаще она вспоминала свою первую любовь и слова парня: «Не будет тебе счастья за это предательство. Я прощу, а наша любовь — никогда». Так и вышло.

Странно, что преданность и предательство — однокоренные слова. Разница лишь в векторе: предать можно того, кому когда-то был преданным. Если не было преданности, то и предательства быть не может. А ведь Анастасия была преданна Виталию.

***

Влад шел к Изольде в приподнятом настроении, как в тыл врага: есть возможность проверить, способен ли он служить в разведке.

— Ну, рассказывай, зачем я тебе нужен на самом деле? — без предисловия начал Влад.

Изольда, усмехнувшись, ответила:

— Помоги мне в моем деле, я помогу в твоем.

— Пожалуйста, точнее, что тебе надо?

— Мне хочется попасть в твою компанию.

Это заявление очень удивило Влада, но разведчик ведь не должен демонстрировать эмоции, поэтому парень, сделав паузу, бесстрастно продолжил:

— Допустим, для чего?

— Мне нравится Настя, и мне нравишься ты. Я хочу с вами дружить. Не такая уж я и плохая, как кажется некоторым.

— Неубедительно. Что тебе раньше мешало это сделать?

— Класс настроен против Насти, а мне не нужны лишние проблемы, бросаться на амбразуру не для меня. Но обещаю, если я буду с вами, все изменится. За это помогу тебе свалить Старухину. Я многое про нее знаю, мне известны все ее уязвимые места. Да, пока не забыла: ты можешь заниматься с моим репетитором, я договорилась, он придет через пятнадцать минут.

— Я не могу самостоятельно принимать решение, нужно посоветоваться, поэтому обо всем тебе сообщу завтра, — решительно сказал Влад и пошел к выходу.

— Подожди, а репетитор? Что ему сказать?

— Мое решение будет зависеть от решения, которое примут все.

На следующий день, после уроков, в квартире Насти обсуждалось предложение Брахман.

— То, что она ведет свою игру, не вызывает сомнений. Скорее всего, ей нужно свалить Старухину нашими руками, чтобы занять это место на троне, — проанализировал слова Изольды Влад.

— Ася, угощай ребят пирогами с печенью, капустой, картошкой. Свежие, только испекла, — войдя в комнату к дочери, сказала Надежда Петровна.

— Спасибо мама, а молоко есть?

— Есть, конечно, компот еще сварила.

Настя принесла из кухни литровую бутылку молока и кувшин компота, дополнив этим композицию «Обед от мамы — повара».

— Вкусно как! Здорово, когда мама — повар, — сказала Влада, оценив любимые пироги с капустой.

— По-моему все мамы — повара, — не согласилась Настя. — Разве у вас мама плохо готовит?

— Она не занимается этим вообще. Ей некогда, она — хирург. Все время проводит в больнице. Когда с нами жил папа, он сам всегда варил супы, все равно у него было больше времени, а сейчас к нам из деревни дважды в неделю приезжает бабушка и готовит блюда сразу на несколько дней или делает полуфабрикаты, а Владка их просто разогревает. Вообще, мы привыкли питаться в столовых, а в выходные, праздники — в кафе, — ответил Влад. — Я не понял, Ася — это вариант имени Настя?

— Ну, да. Меня так мама называет, подруга тоже.

— Я что-то не слышал, чтобы Наташка звала тебя Асей.

— Она зовет по-разному, чаще Ася.

— Тогда я тоже буду к тебе так же обращаться.

Настя улыбнулась, кивнув в знак согласия, и спросила:

— А ты не допускаешь мысли, что Изольда просто могла в тебя влюбиться?

— Маловероятно. Она, по-моему, вообще никого, кроме себя, любить не может. Такой типаж.

Влада устала обсуждать школьные проблемы и перешла к более, с ее точки зрения, значимой теме:

— Вчера вечером у нас закончился кофе, и я пошла в ближайший супермаркет. Стою в очереди в кассу, а кто-то хлоп меня по спине, поворачиваюсь, а это девушка-администратор, так вот, она говорит: «Не вы, случайно, украли у нас три бутылки водки на прошлой неделе? У нас есть ваше фото с камер», — и показывает мне снимок какой-то женщины сзади. А я отвечаю: «Оставьте ваши подозрения. Не все девушки с розовыми волосами — я». Тут подходит ко мне какой-то парень на полголовы ниже меня и спрашивает: «Влада? Ну, ты быстро меняешься. Смотрю, цвет волос другой. А в лагере была такая скромная, даже не красилась. И на встречу почему-то не пришла, а я так ждал, звонил тебе несколько раз, правда, безрезультатно. Никого из наших не видела?» Я сказала, что прийти не смогла, ни с кем не встречалась, номер телефона поменяла. Так он попросил новый, пришлось дать. Кто это был?

Настя и Влад, посмотрев друг на друга, расхохотались:

— Ты же хотела, чтобы я вместо тебя поехал в лагерь? Вот съездил, пожинай теперь плоды популярности.

— Нашел-таки Курченко. Смотри, Влада, как бы он не воспылал к тебе теплыми чувствами. Позвони ему, хороший парень, на самом деле, — сказала Настя.

— Поживем — увидим, — ответила Влада. — Что будем делать с Изольдой?

— Зачем нам нужны предатели? — спросила Настя.

— А я думаю, пусть входит в нашу компанию, — высказала свое мнение Наташа. — Вообще же, насколько я понимаю, основная задача — нейтрализовать Старухину, чтобы у нас появилась возможность спокойно учиться, чтобы мы не рыдали от проделок крыссовета и не думали, какую подлость они еще замышляют. Пора крыссовет развалить. Вот и начнем это делать вместе с Брахман.

На том и порешили.

Раньше Илье Николаевичу казалось, у него безобразное настроение из-за того, что он тяжело переживает разлуку с детьми. Но только недавно понял: нет, дело не только в них, а еще в бывшей жене, по которой тоже очень скучает, без которой не ощущает, как раньше спокойствия и умиротворенности. Когда сказал ей о разводе, на удивление обошлось без истерик, она ни слова не говоря, начала собирать его вещи, будто только и ждала этих слов, ему даже стало обидно — неужели этот брак для нее ничего не значил? Через две недели она, освободив квартиру, вместе с детьми уехала к себе на родину в Энск.

Кто же мог предположить полгода назад, что это произойдет? И все, создававшееся почти семнадцать лет кровью и потом, падет за каких-то пятнадцать минут. В это трудно поверить, но так случилось. Виной всему была его новая возлюбленная, которая в отличие от прошлых увлечений, оказалась наглой, настойчивой и целеустремленной.

— Не бросишь свою жену, сообщу начальству о твоем низком моральном облике, о том, что ведешь распутный образ жизни, пьешь. Скажу еще для остроты момента, пытался меня изнасиловать. Доказать это невозможно, опровергнуть тоже. Начнутся проверки, как следствие — огласка, это тебе надо? Как думаешь, будет ли начальство после такого двигать тебя и дальше по карьерной лестнице? Всем хочется спокойно, без волнений сидеть на своем месте. Но, может, ты альтруист и не стремишься сделать карьеру, тогда я пойду еще дальше и иным путем. К примеру, обращусь к твоей жене, покажу наши совместные фотографии, видео, она сама от тебя откажется, — поставила условие Алиса — девушка двадцати двух лет, с которой Илья Николаевич встречался на протяжении полугода.

«Из молодых да ранняя», — подумал тогда Илья и спросил:

— Зачем я тебе нужен со своей небольшой зарплатой? Мне ведь придется платить алименты в случае развода. К тому же я значительно тебя старше, в курсе, что мне сорок три в этом году?

— Мне нужен статус жены, а статус жены следователя следственного комитета — самое то. Я об этом мечтала с детства, с самого ужасного, нищего, незавидного детства. И не прибедняйся, я в курсе, сколько ты будешь иметь после развода. В общем, если не хочешь погубить карьеру, а тебя же, кажется, должны поставить на должность руководитель отдела, и, если мечтаешь отделаться сравнительно малой кровью: всего лишь изменением семейного положения, соглашайся. Дети у тебя взрослые, жену уже давно не любишь — сам говорил. Что теряешь, не пойму? Кроме своих оков — ничего. К тому же, в это сложно поверить, но я тебя люблю. Верь мне, ты не пожалеешь о своем выборе, если будешь со мной, клянусь.

Как же мог он так попасться — следователь СКР, у которого широчайшие полномочия, он расследует тяжкие преступления, преступления совершенные так называемыми «спецсубъектами» (депутатами, полицейскими, прокурорами, судьями), а тут какая-то девчонка так ловко обвела его вокруг пальцев, так крепко взяла в оборот. Потерял бдительность, поверил в свою неуязвимость. Ведь столько лет все шло гладко и тихо: встречался тихо, расставался легко и спокойно, жил без всяких обременений. Все было сбалансировано: семья, работа, пикантные развлечения с любовницами.

Увидев однажды в отделе молоденькую, красивую, фигуристую студенточку-блондинку, пришедшую к ним на практику, такую милую, беззащитную, поплыл. Влюбился по-настоящему, сильнее, чем тогда, в молодости, дня не мог прожить, чтобы не увидеть ее, не услышать красивого, мелодичного голоса, не прикоснуться к любимым пухлым, так и зовущим губам, мягкому податливому телу. А она вон какой хваткой оказалась, акула, шантажистка. «Что же делать? — думал тогда он. — Всё бы ничего, но детей оставлять не хочется». Конечно, к жене у него давно нет никаких чувств, только привычка. Что-то ушло, ушло какое-то звено, сцепляющее некогда крепкую семью. Не спасали уже ни любимые ими семейные походы, романтические ночи у костра, ни соревнования по ловле рыбы, ни песни под гитару. Недавно ему вдруг вспомнились прошлые поездки на природу.

Как-то они спешно собирались и забыли ложки. Вечером сварили простой, но очень вкусный супец, хватились, а ложек нет. Ели тогда половником по очереди… А однажды уже поздно вечером, почти ночью, приехали и поставили палатку, утром же, проснувшись, пришли в ужас — в трех метрах от входа в нее был обрывистый, метра на два спуск к реке. Хорошо, что никто не пострадал.

И так тоскливо ему стало на душе, что пришлось оставить свою семью, в которую он очень много вложил, очень многим пожертвовал ради нее.

С каждым днем Илья Николаевич все чаще задумывался о той роковой ошибке, которую совершил. Ну, ушел бы с работы, может, удалось бы перевестись следователем в МВД, конечно, статус ниже и зарплата тоже, зато бы не зависел от этой ненавистной Альки. Жена бы со временем простила, и все бы встало на свои места.

Последней каплей стало новое требование молодой жены съездить в отпуске в Европу. Илья отказал, поскольку до этого пообещал отцу починить крышу. Последовала истерика, снова шантаж, на этот раз она припомнила его высказывание о непосредственном начальнике Салтыкове, который, по словам мужа, «корыстный тип и тупой руководитель. Когда только успела записать на диктофон его речь? «Вот уж действительно, кого бог хочет наказать, того лишает разума», — думал Илья Николаевич про самого себя. — Итак, спасение утопающих — дел рук и мозгов самих утопающих». На следующий день, согласовав вопрос с Энским УВД, он подал начальству рапорт о переводе в Энск, и, как положено, через две недели отбыл на родину своей бывшей жены и на новое место службы.

Настя и Влад опаздывали на первый урок. Придя в лицей раньше, чем обычно, они решили побродить по школьному парку: подышать горьковатым от упавшей листвы воздухом, побродить по разноцветному ковру, сотканному из опавших листьев, хвои, сучков, веток, послушать умиротворенную тишину. Листья многое знают об этом парке: они помнят, когда были зелеными, сочными, яркими, как радовали людей, спасали от летнего зноя, от теплых проливных дождей, они помнят детские веселые игры, несмелые поцелуи подростков, степенные разговоры прогуливающихся стариков. Многое, что они помнят.

— Моя мама, — сказал Влад, — любит очень красивую песню, там есть такие слова:

— Да, мне тоже нравится «После бала». Красота, так не хочется идти в лицей, каждый раз охота пройти мимо него. Однако мы не опоздаем?

Влад улыбнулся и сказал:

— Уже опоздали. Бежим.

Прошла-то после звонка всего пара минут, а психолог, стоящая с блокнотом и ручкой для фиксации опоздавших, заметила их и пошла следом.

Елена Владиславовна уже что-то писала на доске и на их вопрос, можно ли войти, утвердительно кивнула головой.

— Мне нужно побеседовать с опоздавшими Шевалье и Резвых, — зайдя в класс, сказала психолог.

— У меня сегодня нет опоздавших, — сухо ответила ей Елена Владиславовна.

— Ну как же так, я сама видела, что они вошли в этот кабинет. Или не в этот? Да вот же они.

И тут раздался голос с последней парты первого ряда:

— Шевалье и Резвых не опаздывали, они пришли вовремя.

Все от неожиданности повернулись и долго смотрели на Изольду, по прозвищу Сольдо. Видимо, таким образом Брахман пыталась продемонстрировать свою дружбу с Владом и Настей.

— Елена Владиславовна, почему вы так сказали психологу, — спросил Юра Игнатов.

— Мой урок, что хочу, то и делаю. И только мне решать — опоздал ученик или нет.

На перемене крыссовет обступил Изольду и попросил объясниться.

— Мне сказать нечего, — ответила она, — кроме того, что я теперь с ними, — и кивнула на Влада и Настю.

— Я это так не оставлю, — сказала Лариса Старухина. И, обращаясь к Брахман, продолжила: — Отомщу и тебе, — а потом, посмотрев на Шевалье с Резвых, добавила: — и им.

Все поняли: в крыссовете — раскол.

После уроков ребята вышли на улицу и остались стоять на крыльце: накрапывал дождь. Надо же, какое было прекрасное солнечное утро, и в какой пасмурный, серый день оно перешло. К ним под навес встал молоденький очкастый паренек невысокого роста и, защищая сигарету от ветра, закурил. Влад не знал еще всех ребят лицея и поразился смелости и одновременно наглости старшеклассника. В это время из дверей показалась шустрая старушка, ведущая домой внука.

— Как же тебе не стыдно, ирод. Здесь дети ходят, смотрят на вас малолетних алкашей и курильщиков, а потом сами это же повторяют, и хоть воспитывай их, хоть нет — бесполезно. Бессовестный какой!

А затем подошла поближе и дала подзатыльник. Удар был несильный, но сигарета выскочила изо рта.

— Бабушка, что вы делаете, это наш учитель истории, — сказала Наташа Попова.

— Ой, прости, милок, но все равно, курить нехорошо.

Молодой человек, буркнув: «Извините», — зашел в лицей.

— Он ведет в пятых и шестых классах историю, работает первый год, — сказала Наташа Попова, — мой брат учится в пятом классе.

— Пойдемте все ко мне, — предложила вдруг Изольда, — отец пообещал угостить новыми блюдами из ресторана.

Как тут не соблазниться таким красивым предложением. Да и пора входить в их компанию новым членам. Вместе с Изольдой из крыссовета вышел и ее фаворит Дима Измайлов. Итак, теперь их шесть человек. Уже команда. Настроение у всех было на высоте.

Попасть во двор дома Брахманов можно было, преодолев двустворчатые ворота, изготовленные из металлических прутьев, выкрашенных в благородный коричневый цвет. Строение невольно поражало своими масштабами, необычностью архитектуры и роскошью. Дом был трехэтажный, с грузовым лифтом, подземным гаражом на три машины, домиком для прислуги, зимним садом и обсерваторией. Пол везде мраморный, сверкающий под светом огромных стеклянных люстр. Все предметы роскоши сделаны под старину; антиквариат, видимо, прибыл из путешествий по всему миру.

— Это какой-то музей, как здесь можно жить? — беспардонно заявила Влада.

— Да уж куда лучше, чем в трущобах, — обиделась Изольда и тут же добавила, исправившись: — Хотя, конечно, ты права, все здесь кажется неживым из-за антиквариата, ведь хозяева всех этих вещей, картин уже давно умерли. Пойдемте в столовую.

Их угощали супом «Буйабес», мясным блюдом «Кордон блю», десертами: бананами «Фламбе», «Клафути» с каталонским кремом. Посидев после обеда для приличия минут двадцать-тридцать, вся компания, кроме Димы Измайлова, отправилась восвояси, поблагодарив предварительно хозяев дома и новую приятельницу за очень вкусный обед и доброжелательный прием.

Девочки шли и рассуждали о том, что любят некоторые рестораторы пускать пыль в глаза. Суп был наподобие нашей солянки, только вместо колбас и мяса использовались разные морепродукты, «Кордон блю» — шницель из телятины, «Фламбе» — жареные в сахаре с вином или коньяком бананы, «Клафути» — не что иное, как обычная запеканка с вишней, каталонский крем — крем-брюле.

— Знаете, гусь свинье не товарищ. Как говорится, посмотри на жилье друга — и все поймешь. Я поняла, что с Изольдой нужно держать ухо востро. В общем, ей не верю, — сказала Настя.

— Ася, это не ее дом, а родителей, поэтому рано делать выводы, хотя я ей тоже не верю. Но попробуем для начала понять мотивацию, чувства, эмоции, поступки человека. Определим, что у Изольды вызывает гнев, печаль, где ей хочется смеяться, а где плакать. Что она считает правильным и добрым, а что — несправедливым. Изучив ее таким образом, мы все поймем, — ответил Влад, включив разведчика.

Остальные согласились с мнением парня.

В это время Илья Николаевич Шевалье звонил в дверь квартиры, где проживали его дети и жена.

Глава 4 Когда протестует класс…

Знаешь, нужно быть не просто хорошим программистом, чтобы написать систему, подобную Linux. Нужно быть ещё и хитрой сволочью.

Линус Торвальдс, создатель ядра Linux

18 февраля 2013 год

21:11:44

«Настя Резвых»: Приветик, любимый Влад! Я вспоминаю вчерашний вечер и благодарю Небеса, что они дали мне возможность узнать, полюбить и по-настоящему почувствовать тебя. Помнишь, как все это было впервые? Сдерживая нетерпение, мы вдвоем вошли в мою комнату, в которой все было готово для нашего судьбоносного свидания: горели ароматические свечи, играла завораживающая приглушенная музыка. На роскошную кровать ты положил букет алых роз. Я повернулась к тебе, и ты закрыл мой рот страстным поцелуем, я всем телом приникла к твоему. Ты закружил меня в волшебном танце любви. Мы глубоко дышали, шепча невпопад: «Я тебя люблю!», «Как я тебя хочу!», «Какой ты мужественный!», «Какая ты красивая!». Все дела, все проблемы были забыты, потому что нами правила Любовь. Завидуйте все, ребятки))…

— Какая пошлость.

— Ты права, деточка, еще какая пошлость, и написала ее ты. Подумать только, всего-то десятиклассница. Куда мир катится? — сказала психолог по прозвищу Психичка.

— Я ничего не писала, — ответила Настя. — Вероятно, это взлом.

Она зашла в свой аккаунт и посмотрела сообщения.

— На моей странице чисто. Все, поменяла пароль. Видимо, кто-то отослал сообщение и стер. А кто вам эту гадость показал?

— Это неважно, кто мне принес.

— А что важно?

— Что ты сообщение отправила почти всему классу, всем хвасталась этой мерзостью, не лги мне.

Настя, едва не плача, сказала:

— Но я этого не писала.

— Не думаю. Ты понимаешь, что мы должны отреагировать на это сообщение?

— Понимаю, но у нас с Владом ничего не было. Мы только друзья.

— Вот придете завтра оба с родителями к директору, мы и узнаем, какие вы друзья.

Теперь она поняла, почему перед началом занятий многие как-то странно косились в ее сторону и шептались. Она еще подумала, показалось. Постояв возле кабинета и немного успокоившись, Настя вошла в класс и села за свою парту, к ней тут же с вопросами подскочили Наташа, Влада и Изольда.

— Аська, зачем тебя дергала Психичка? — спросила Попова.

— Откройте свои телефон и все поймете.

— Блииин, ты же это не писала?

— Конечно, нет. Завтра по этому поводу вызывают в лицей родителей. К директору.

— И наших родителей? — спросила Влада.

— Да.

— Как некстати. Брат еще приболел, на уроки не пришел. Может, выздоровеет до завтрашнего дня?

— Хорошо бы. Одна я не справлюсь.

— Аська, а ты бы могла, ну, как в телефоне, с Владом или еще с кем? — шепотом спросила Наташа.

Насмотревшись на взаимоотношения отца и матери, Настя когда-то решила поддерживать с парнями только дружеские отношения. Она видела, к чему приводит любовь, даже не любовь, а какое-то высшее ее проявление — жертвенность. Мама рассказывала, что в молодые годы они с отцом очень хорошо дружили, живя по соседству. Но однажды, она поняла, что любит его. Отец тогда оказался в тяжелой ситуации, и ради него мама поступилась даже своим образованием, забросив учебу в институте. А отец принял эти жертвы как должное и продолжал жить в свое удовольствие, будто мстил кому-то. «Наверное, маме — за то, что когда-то не дала умереть, спасла, — размышляла Настя.

— Нет, не нужна мне любовь.

Тут вступила в разговор Изольда, до этого молчавшая:

— Не беспокойся, Аська, мы на твоей стороне, поддержим.

Не успев ничего ответить подругам, Настя услышала:

— Ну, что, Аспирин, получила свое? — улыбаясь, сказала вошедшая в кабинет Старухина. — Решила, если появился Рыцарь, так он от всего мира собой прикроет? Как видишь, не все возможности этого мира в его руках. То ли еще будет. И додумалась же написать в рассылке: какая красивая! Это ты что ли — красивая? — она рассмеялась. — Много о себе мнишь. Уродина.

— Радуешься, что еще раз свой подлый характер всем продемонстрировала? Мы и так все знаем, можно было уже ничего не доказывать. Ведь это все ты организовала, я не сомневаюсь, — прошипела Изольда, сжав кулаки, — сама говорила, что отомстишь им.

— Какая тебе-то разница, предательница. Жди, скоро и с тобой будут происходить странные вещи, — ответила Старухина и ушла догуливать перемену.

Глядя на Настю, на ее выступившие слезы, Брахман сама едва не расплакалась и предложила позвонить Владу, все ему рассказать.

— Нет, — в один голос сказали Влада и Настя. — Пусть лечится. Все завтра.

***

Илья Николаевич уже почти полгода проживал в Энске в съемной квартире, которая была недалеко от дома его прежней семьи, не хотелось говорить так: бывшая семья, прежняя семья, но, что поделаешь, если это так и было. Анастасия никак не хотела его прощать, но между тем не запрещала видеться с детьми, даже поощряла это:

— Ты оставил меня, но не детей, — говорила она. — Им, особенно Владу, нужен отец. К тому же, ребята тебя любят. Наверное, потому что многого не знают?

— Я очень благодарен тебе, что ты им не сказала правду, вернее сказала, но очень завуалировано. Как они учатся? По-прежнему отлично?

— Об этом ты можешь поговорить с ними и с их учителями. Даже можешь ходить на родительские собрания, очень меня этим выручишь, а то времени, как обычно, не хватает.

Так и повелось: дети общались с отцом, когда им того хотелось или когда хотелось ему. Раз в четверть он исправно посещал родительские собрания.

Вчера вечером позвонил Влад и попросил отца освободиться пораньше, поскольку его вызывают в лицей.

— Что случилось? К чему быть готовым? — спросил Илья Николаевич.

— Сам не знаю, вот завтра и выслушаем претензии вместе.

— Ситуация, как в анекдоте: «Отец по вызову. Строгий, внимательный мужчина приедет к директору школы и выслушает жалобы на клиента», — пошутил Илья Николаевич.

Психолог сидела у директора и поджидала родителей Резвых и Шевалье, дети уже стояли перед глазами педагогов. Позже пригласили для беседы классного руководителя Екатерину Викторовну Великанову, в простонародье — Екатерину Великую. Она была Великой во всех смыслах: высокая и статная, справедливая и понимающая, умная и интересная.

Илья Николаевич опаздывал: подозреваемый в краже затянул допрос, все петлял, путался в показаниях, но следователь и не с такими кадрами работал в Следственном комитете, поэтому смог вывести злодея на признание, однако потерял при этом много времени.

— Мама Резвых пришла. Где папа Шевалье? — спросил директор.

— Он, наверное, задерживается на работе. Но должен прийти, — ответил Влад.

— У нас тоже работа, поэтому ждать мы не намерены, будем начинать, — решил директор, раздосадованный попустительством безответственного родителя.

— Простите, разрешите войти? Шевалье Илья Николаевич, — представился отец.

Предложив присесть, директор начал разбор полетов, предоставив слово психологу.

— Меня очень волнует нездоровая тяга этих двоих друг к другу. В их возрасте уже нужно понимать, что такое половое различие и не поддаваться бушующим гормонам.

Илья Николаевич был очень удивлен такой пронизывающей речью педагога и думал: она сама-то поняла, что сказала? И позволительно ли эти вещи обсуждать вот так — всем коллективом. Может, это дело мамы и дочки, папы и сына? И им только стоит разговаривать на такие щекотливые темы.

— Мы просто дружим, — за двоих сказал Влад.

— За свою практику я насмотрелась на результаты такой дружбы. Мне не хочется очередной раз вытаскивать из депрессии вашу дочь после того, как Шевалье ее бросит или дело вообще дойдет до прерывания беременности, — сказала психолог, обращаясь к Надежде Петровне Резвых.

В этом месте не выдержала Екатерина Великая:

— Я не могу понять, в чем суть конфликта? Ребята дружат, хорошо общаются друг с другом. К ним другие начали тянуться, я замечаю, класс меняется в лучшую сторону. Меньше стало ссор, злобы.

— У них ранняя половая связь, — остановила речь коллеги психолог, — я бы не советовала вам, уважаемая Екатерина Викторовна, сглаживать проблему. — Они занимаются непристойностями, а это портит имидж лицея. Вот послушайте сообщение, которое Настя разослала своим одноклассникам.

И она прочла текст.

Родители с откровенным недоумением смотрели то на детей, то на психолога, то на классного руководителя.

Настя дала себе слово выдержать все до конца, не плакать, быть мужественной. И она молчала — гордый и стойкий оловянный солдатик. Влад тоже был внешне спокоен, выдавали его волнение только крепко сжатые кулаки.

— Почему вы так уверены, что это писала Ася, а скажем, не завуч, не директор? А может, это ваше сообщение? — спросил парень, обращаясь к психологу.

— А почему ты решил, что это я? Письмо счастья пришло от нее, — педагог не ожидала такой постановки вопроса.

— Хорошо, если я завтра взломаю ваш аккаунт, напишу всякие непристойности, разошлю всем учителем, то смогу с уверенностью сказать, произведение эпистолярного жанра принадлежит вам?

— Но это нужно доказать.

— Что нужно доказать?

— Что написала я.

— Так и вы докажите, что Ася создала этот пост, а не Вася Иванов и не Марья Гавриловна.

Тут вмешался Илья Николаевич:

— Я думаю, всем нам нужно снизить градус эмоций и поднять градус разума. Сейчас не определить, с какого компьютера ушло сообщение. К сожалению, мы можем отследить всего лишь, из какой страны, в лучшем случае — из какого населенного пункта, пока наши возможности, увы, невелики. Действие Аси здесь недоказуемо, потому предъявить ей нечего. А вот то, что вы унижаете детей своими высказываниями, недостойно любого человека, а педагога тем более. Ребята дружат, и это прекрасно. Не надо, уважаемые, опошлять великое чувство бесконечными подозрениями.

— Это говорите вы мне — педагогу с пятнадцатилетним стажем? Да еще в присутствии детей? — прослезилась психолог.

— Давайте попросим детей выйти из кабинета, — наконец высказался директор, до этого молчавший.

— То есть вы можете говорить всем, что вздумается, обвинять во всех смертных грехах, а вам, значит, говорить правду запрещено? Хорошая позиция, удобная, — обращаясь к психологу, заступилась за детей и родителей Екатерина Викторовна.

— В лицее ходят слухи, что между ними сексуальная связь, — взяла себя в руки психолог и привела последний контраргумент.

— Это только слухи, — заметил Илья Николаевич, — факты есть? — не услышав ничего вразумительного, Шевалье — отец продолжил: — Тогда разрешите откланяться, мне нужно на работу — много дел. В любом случае рад был с вами познакомиться. Всего доброго.

И вышел.

В холе его догнала Надежда Петровна.

— Спасибо большое, что защитили наших детей. Я бы так не смогла, расплакалась бы и все.

— Все обвинения, выдвинутые лицеем безосновательны. Однако уважаемая…

— Надежда Петровна, — представилась мама Насти.

— Надежда Петровна, нужно будет за детьми понаблюдать.

— Я им верю. Только, боюсь, психолог невольно может подтолкнуть их к иным отношениям.

— Вот я и говорю, нужно понаблюдать.

— Вы сейчас на работу?

— Да.

— Может быть, зайдете ко мне в столовую, я там поваром работаю, поедите, а то на обеде не были, и день еще впереди? У нас сегодня отменный борщ с чесночком и смальцем, очень вкусные биточки с подливой. А пироги с яйцом и луком просто объедение.

— Вы так вкусно рассказываете, что мне и в правду захотелось есть. Ну, что ж, пойдемте в вашу столовую.

***

Популярность ребят тем временем росла. На другой день по лицею поползли слухи о том, что видели Настю и Влада целующимися и занимающимися непристойностями в одной из рекреаций. Одни рассказывали, что парень избил директора прямо в его кабинете, а потом с Настей выпрыгнул из окна третьего этажа. Другие — что Влад с друзьями поджег квартиру психолога. Конечно, в эти сказки мало кто верил, но сам факт наличия безобразных слухов был неприятен.

— Наверное, Лариска с Психичкой — рассадник всех сплетен, больше некому, — предположила Изольда.

Зайдя как-то на урок истории, психолог увидела сидевших за одной партой Влада и Настю и потребовала у молодого учителя, который когда-то от бабушки схлопотал подзатыльник, рассадить ребят.

— На каком основании? — поинтересовался Шевалье.

Если бы не заболел их историк Николай Иванович, она побоялась бы открыть дверь кабинета, а не то, что диктовать учителю, как ему быть с этой парой.

— На том основании, что вы постоянно отвлекаете друг друга, — сказала, раздражаясь, психолог.

— Мы разговариваем только по делу, — вынужден был оправдываться наш герой.

— Это не имеет значения. Немедленно выполняйте, что вам велено.

В этом месте не выдержала уже Настя:

— Мы не будем пересаживаться.

— Тогда будете стоять, хоть весь урок.

— Тогда будем стоять, — ответил Влад.

— И стоять будет весь класс, — продолжила издеваться психолог. — Встаньте все.

— Эй, сладкая парочка. Выполняйте, что вам говорят, я тут из-за вас весь урок стоять не намерена. В конце концов, мне историю на ЕГЭ сдавать, знания нужны, а не пустое времяпровождение в лицее, — заявила о солидарности с психологом Старухина.

— Это кто там так бойко заговорил? Ты что ли, Лариска? Стоим все. Если хотите, чтобы с каждым из вас так разговаривали, каждого унижали, садитесь. А я себя уважаю, поэтому постою, — неожиданно для всех поддержал Влада и Настю Юра Игнатов.

А Брахман вспомнила известный афоризм:

— Из учителей получаются прекрасные начальники тюрем, потому что они лучше знают, кому с кем сидеть, — и окончательно разозлила психолога.

И они все, кроме Ларисы, стояли весь урок, больше не проронив ни слова. Психолог сходила за директором, но и он ничего не смог сделать, 10 «А» вышел из повиновения.

Однако после этого инцидента все поняли: они — класс!

***

Илья Николаевич довольно часто стал посещать столовую № 1, где трудилась Надежда Петровна. Ему нравилось приходить сюда в обеденный перерыв, а потом иногда в вечернее время, вкусно есть и иногда вести задушевные беседы с матерью Насти. Конечно, не всегда у женщины было свободное время для разговоров, но он был рад и ее улыбке, приветливому взгляду или просто кивку, мол, увидела, добро пожаловать к нам на огонек. А какой вкусной едой она его кормила. «Вот повезло кому-то, — думал Илья, — и красивая, и добрая, и умная, а готовит вообще исключительно вкусно». Иногда, глядя на Надежду, Шевалье подумывал, а не завести ли с ней роман? Останавливал один момент: его вновь проснувшаяся любовь к бывшей жене. Наверняка еще год назад Илью не остановило бы никакое замужество понравившейся женщины, а сейчас нет, никто не нужен — ни женщины в браке, ни одинокие. Потому что есть Настя, Настюша, Настенька. Она должна ему поверить, должна оценить его жертвы ради стремления жить вместе.

Между тем ему очень хотелось иметь такого друга, как Надежда. С бывшей женой такого единения мыслей, интересов не было никогда. О чем они только с Настиной мамой не говорили: о быте, политике, учебе, работе. Но чаще всего о тех, ради кого жили и живут — о детях.

— Помню, лет в двенадцать — тринадцать с сыном мы часто скандалили, он же у меня очень самостоятельный, а я на него давить начал: почему это не сделано, почему здесь иначе поступил, а не так, как я сказал. Все из-за того, что жена имела неосторожность сказать, что я детьми совсем не занимаюсь, сыну нужен отец, а его вечно нет дома. Как будто Настя им больше внимания уделяла, — ушел в воспоминания Илья Николаевич. — В общем, начал во всем Влада ограничивать: перестал давать карманные деньги, строго следил за выполнением уроков, хотя в этом нужды не было — дети у нас и так отличники. Объявил тотальный контроль. Как-то вечером пришел злой с работы, с порога начал выяснять, выполнены ли уроки, убрано ли в комнате. А пацан в это время разговаривал по телефону. Я вырвал трубку и бросил на кресло, едва не разбив телефон. Сын посмотрел на меня и так спокойно говорит: «Ты уже лишил меня почти всего. Осталось только лишить одежды, пищи и жизни». И мне так стыдно стало, глядя в его измученные глаза. С тех пор, когда хочется накричать, я вспоминаю тот печальный момент, и все, как рукой снимает. Уходит куда-то злоба.

— Настя говорила, что вы семьей много путешествовали…

— Ну, да, так и было. Отпуск — святое. Чтобы на работу не вызвали, мы уезжали семьей куда-нибудь подальше и были полностью в расположении друг друга и детей. С нами в принципе не могло произойти такой ситуации, как в том анекдоте, когда на третий день путешествия в поезде Москва — Владивосток гражданин Люксембурга сошел с ума. Выдерживали любую дорогу. На соревнования выезжали с детьми несколько раз — сын у нас с первого класса занимается таэквондо, а дочка любит рисовать, занимается в художественной школе, даже в республиканских конкурсах участвовала, правда, призовые места пока не наши.

— А мы с семьей никуда не ездим. Всегда дома. Ася с Наташей Поповой, подругой, иногда устраивают дальниепрогулки на велосипедах. Они до девятого класса художественной гимнастикой занимались, а в конце девятого на соревнованиях Наташа повредила руку, перестала ходить на тренировки, Ася тоже их забросила, так, за компанию. Но велосипед как вид транспорта очень любят обе, вот и колесят по окрестностям.

Как же хорошо и спокойно им было вести такие неторопливые, задушевные беседы.

***

— Аська, пойдем в нашу кафешку, — предложил Влад, — проведем с тобой эксперимент.

— А подробнее?

— Сейчас все сама увидишь.

Они заняли места, которые считали своими, возле скульптуры пирата. Вообще, кафе «Белеет парус одинокий» было стилизовано под большой корабль-парусник. В нем все казалось уютным и веселым. Морскую тематику поддерживали корабельные снасти, декоративный штурвал, якорь, гамак, сундук, парусина, канатные веревки. Столы круглые, как в настоящей кают-компании, деревянные, стулья тяжелые, основательные. Везде много дерева.

— Ну и в чем прикол? — спросила Настя.

— Смотри.

Влад подозвал официанта и заговорил с ним на английском языке. Тот сначала растерялся, а потом стал вникать в суть разговора, видимо, какая-то подготовка у товарища имелась. Настя приняла условия игры и взяла на себя роль переводчика, тоже не все понимая, что говорил «иностранец».

— Господин Шевалье восхищен красотой и оригинальностью вашего кафе, он надеется, что блюда тоже соответствуют высокому качеству интерьера этого заведения.

— Thank you, you are very kind, — произнес в ответ официант, видимо, заученное ранее предложение, — We will try to meet your expectations.

— Благодарю вас, вы очень любезны. Постараемся оправдать ваши надежды. Как-то так, — смеясь, перевела Настя слова официанта, когда тот ушел выполнять заказ, — а какие будут чаевые? Ты не подумал? Доллары? Конечно, их не приготовил? А еще иностранец! Липовый!

— Аська, ну мне же нужна практика, пусть хоть такая.

— Ну, да, ты учишься перевоплощаться, знаю — знаю.

— Ага.

— Уроки Грегори не прошли даром. Ты говоришь по-английски лучше, чем наша Елена Владиславовна.

— Нет, конечно, не лучше, но все равно я в этом году многому научился. Знаешь, как у нас проходят практические занятия? Мы просто садимся в кресла и начинаем разговаривать. Как правило, тему задает Грегори, а мы с Изольдой подхватываем. На грамматику он вообще внимания не обращает, говорит, что этому мы научимся в лицее, а ставку делает на разговорный английский, — делился впечатлениями Влад.

— А почему вы вместе учитесь, ведь у вас разная подготовка?

— Это было желанием Брахман. Она еще индивидуально с Грегори занимается. Наверное, пытается повысить свой уровень.

— Ты знаешь, меня сегодня здорово выручила Изольда.

— Это тем, что устроила мизансцену на химии?

— Ну да. Я не успела подготовиться к контрольной — писала сочинение по литературе, что-то тема не зашла, вот и потеряла много времени. А ты же знаешь Ирэн, она не даст переписать работу, если тройка.

— Сказала бы мне, я бы помог на контрольной. Подготовился нормально. У меня много свободного времени — сестра сочинения весь год пишет, поэтому успеваю еще на тренировки и на уроки с Грегори.

— Но тебе самому нужно решать, объемы-то контрольной совсем не маленькие. Короче, рассказала я Сольдо о своей беде. А она говорит: «Не переживай, все будет о'кей». Я понятия не имела, что она разыграет целый спектакль.

— Ага. Я решал, даже не обратил внимания, что она у Ирэн попросила разрешения выйти. Отвлекся от работы, когда услышал грохот. Смотрю, а Брахман уже на полу возле выхода из кабинета лежит. И так театрально раскинула руки, даже, кажется, побледнела. Ирина Константиновна к ней, а Сольдо: «Простите, это был обморок, не ела сегодня, но ничего, мне уже лучше». Химичка: «Ну, что же ты так делаешь? — в лицах изобразил Влад учителя и ученицу. — Надо всегда о себе заботиться, дома утрами обязательно есть кашки, в лицейскую столовую ходить, хотя бы на перекус». Ирэн же сторонница здорового образа жизни, всем известно. Эта интриганка Брахман попросила, чтобы ты ее в медпункт сопроводила. Вы ушли, а химичка до конца урока делилась знаниями о здоровом питании, и делала она это с точки зрения органической химии, а потом раздавала рецепты разных блюд, приятных для желудка и кишечника. Сказала, раз так случилось, разумнее провести с нами беседу, а контрольную можно написать на следующем уроке. Если бы ты не сказала, что это был розыгрыш, я бы поверил всему, что устроила Сольдо, принял бы все за чистую монету. Вот артистка.

— Все же Изольда молодец, вот вообще не ожидала, что окажется нормальной девчонкой: смелой, интересной, доброй. Она по-другому для меня раскрылась. Если бы не ты, никогда бы об этом не узнали, к тому же подлую Старухину помогла на место поставить. Заметил, как сразу класс изменился? Все ведут себя спокойно, свободно, без истерик. С Ларисой остался только Руслан Иванов, ее нежная и преданная любовь.

— Конечно, всё изменилось в лучшую сторону, сказал Влад. — Но не стоит говорить ни о моих заслугах, ни о заслугах Изольды.

— Почему же? — недоумевала девушка.

— В отношении меня — излишне, в отношении Брахман…Надо еще кое-что проверить.

— Какой ты все же недоверчивый, Рыцарь. Настоящий разведчик.

Тут принесли заказ, и они принялись есть. Парень вдруг поймал себя на мысли, что ему в присутствии Насти хорошо и радостно, даже настроение поднимается.

«Растерял всех своих друзей, когда переехал из Томска, зато здесь обрел и Асю, и Наташу, и Юру. И Изольду с Димой? Не знаю, поживем — увидим», — думал Влад.

Глава 5 Новые кочевники

Импровизировать может лишь тот, кто знает роль назубок.

Джоди Фостер, американская актриса

— Курченко запросил встречу. Очнулся. Молчал — молчал — и на тебе. Теперь невтерпеж, как ему хочется встретиться, — сказала Влада, не знавшая, как отказать новому — старому приятелю, и с этим вопросом обратилась к брату.

— А что тебя, систер, не устраивает? Не пойму. Встретитесь, пообщаетесь, вспомните дела давно минувших дней, лагерные шалости, поговорите об общих знакомых — и все.

— Может, не надо их — воспоминаний. Пусть остаются там, где им положено быть — в прошлом.

— Э, нет, — засмеялся Влад, — любишь кататься — люби и катайся. Надо было думать о последствиях, когда предлагала мне эту авантюру с переодеванием.

— Ладно, братец, ты от этой ситуацией получил немало бонусов. Я весь год за тебя батрачила: сочинения писала. Так что, ты еще мне должен.

— Я всё отдам, но где мне это взять? — шутя поинтересовался Влад.

— Сходи на встречу с Курченко и все ему объясни, пусть отстанет. У меня вообще был тяжелый день последние полгода.

— Сама иди. Я не такой дурак, как ты выглядишь.

— Будь проще, и микробиологи к тебе потянутся. Сам амеба одноклеточная, а меня дурой считает.

— Кто это говорил, что ты такая? Я — точно нет. Настоящий интеллигент никогда не скажет: «Как была дура — дурой, так ею и осталась», он скажет: «Время над ней не властно».

— Тормоз. Пришел, увидел, забыл победить.

— Я не тормоз, я просто плавно мыслю.

Тут в квартиру вошла Анастасия Львовна и спросила:

— Что, опять ведете словесный поединок? Вот дети своего отца.

— Знаешь, мама, если бы я был на твоем месте, то давно бы уже попросил Владку сбежать из дома. Достала.

— Успокойтесь оба. Один идет за хлебом, другая накрывает на стол.

— Мама, так есть же хлеб, — Влад пребывал в некотором недоумении: она что, специально им работу подыскивает, чтобы успокоились?

— Его мало. Отец пообещал на ужин прийти. У него к нам какое-то дело.

— Влад, — окликнула брата девушка, — о чем все-таки разговаривать с Курченко?

— Не беспокойся, систер, он сам найдет, о чем с тобой поговорить.

Минут через двадцать раздался звонок, и собственной персоной перед детьми и бывшей женой предстал Илья Николаевич.

— Пройти можно отцу Илье? — спросил бывший муж.

— Проходи, сейчас будем обедать. Как жизнь? — поинтересовалась Анастасия Львовна, когда они вдвоем вошли в кухню.

— Жизнь прекрасна, если не вспоминать прошлое и не думать о будущем.

— О чем ты хотел с нами поговорить?

— У меня есть предложение.

— Рационализаторское? — подражая героине известного фильма, спросила Анастасия Львовна.

— Рационализаторское. Предложение, как семье снова воссоединиться.

— Не надо было семью разваливать. Так хотел мира в семье, что камня на камне не оставил.

— Это была ошибка.

— А ошибка, как говорил один француз прошлых веков, это больше, чем преступление. Не обижайся, но это так.

— Да ничего, ничего, я на тебя не обижаюсь. У меня сосед тоже со странностями. Если бы ты мне уделяла больше внимания, не пришлось бы его искать на стороне.

— То же самое я могу сказать тебе: мне тоже не хватало внимания, однако я, подобно тебе, себя не вела. Знаешь, я в сотый раз убеждаюсь, что кроме высшего образования нужно иметь высшую порядочность.

— Ну, что мне теперь выпрыгнуть из окна из-за этого поступка?

— Не на глазах у детей. Придешь домой и делай, что захочется. Так ты скажешь, зачем пришел?

И Илья Николаевич поведал, что у него большое желание всем вместе отправиться на отдых в Турцию — Таиланд или в Грецию — Испанию, куда семейство пожелает. Дети эту идею с радостью поддержали. Определились со временем: в начале июля, когда Анастасия Львовна пойдет в отпуск.

— Я — молодец? — уходя, спросил у бывшей жены Илья.

— Это твой долг — забота о семье, — последовал ответ.

— Хочу свой долг тебе передать словами.

— Как жаль, что ты наконец-то уходишь. Всего тебе хорошего.

— Думаю, мне хватит самого лучшего, — ответил Илья и ушел.

— Мама, а чем вы лучше нас? Чисто детский сад. Еще меня с систер ругаете, что мы постоянно пикируемся.

— Думаю, все этому научились у папы, — смеясь, сказала Анастасия Львовна.

***

На следующий день, вдохновленный поездкой с родителями, парень решил, что им всей компанией сразу после летней практики тоже стоит провести время подобным образом, то есть организовать, к примеру, турпоход — велопоход. «Надо сначала посоветоваться с Асей», — решил парень. Настя, придя к Владу и его сестре домой, восторженно поддержала эту идею:

— Только нужно все обговорить с ребятами, но, думаю, все поддержат вариант с путешествием на велосипедах. Это интересней, чем пеший поход.

— Девушки, а почему бы нам не предложить поездку и Курченко? Как, кстати, с ним прошла встреча?

— Встреча прошла в теплой, дружественной обстановке, в атмосфере живого общения и конструктивного диалога. В результате такого рандеву я едва не получила сотрясение мозга.

— Что там сотрясать?

— Смешно тебе. А мне было стыдно признаваться в том, что я — это ты, а ты — это я. В общем, со второго раза он все понял, схватился за голову и сказал, что едва в тебя, то есть в меня, ну, в мой образ едва не влюбился. Ты в целом оправдал мои надежды.

— Чьи бы мне надежды не оправдать? — задумался Влад и продолжил: — Значит, я прекрасно сыграл свою роль, может, ты в качестве бонуса в следующем году тоже будешь за меня сочинения писать, ну, закрепим, так сказать, успех?

— Нет. В следующем году — сам. С тобой опасно спорить, разведчик. Теперь про поездку. Мне эта идея нравится, и я солидарна с Асей: за велопоход. Курченко, думаю, тоже согласиться. Знаешь, а мне этот парень понравился. Энерджайзер какой-то.

После летней практики в лицее ребята собрались на консилиум для того, чтобы разработать план операции и решить попутно разные второстепенные вопросы. Начали с главного: пеший поход или на велосипедах? Изольда была против одного и другого, она предложила ехать на автомобиле, который, как известно, «не роскошь, а средство передвижения». «А что, — сказала девушка, — у родителей две машины, два водителя. Вся компания легко поместится, и ни о чем думать не надо: увезут — привезут». Однако тут наметился общий протест — что-де это за поход на машинах? Нет, либо пешком, либо на велосипедах. В конце концов, решили ехать на велосипедах. Далее принялись разрабатывать маршрут.

— Предлагаю махнуть в Горный. В Манжерок, — сказал Юра. — У меня там бабушка живет. Она вообще интересный, уникальный человек. Родом из Риги, а в Горный попала по распределению после окончания мединститута, там и осталась. Так что? В Манжерок? Места достаточно, дом у нее большой.

После поддержки Насти и Влада в протестные дни, когда буйствовала администрация, ребята стали часто общаться, а потом, со временем, приятельские отношения переросли в дружеские.

— А не далековато ли, — усомнилась в этом предложении Наташа Попова, — у нас хватит сил доехать до Манжерока, а потом вернуться назад?

— Вот и обсудим идею. Сколько километров до села? — спросила Настя.

— Всего сто двадцать один километр. Если двигаться со скоростью пятнадцать километров в час, то весь путь займет часов восемь, — сказал Юра.

С этим не согласилась Изольда:

— Но нам нужны привалы. Я не смогу ехать, не отдыхая, восемь часов.

— Да, правильно говоришь. Нужно сделать два привала. Посмотрите по карте, где лучше остановиться? — скомандовал Влад.

— До Сросток тридцать восемь километров, там можно поесть в кафешке. Потом можно проехать еще сорок семь и остановиться в Майме, тоже перекусить, а там до Манжерока тридцать шесть километров. Если делать часовые привалы, то вся дорога займет десять часов. Ну, это, грубо говоря, потому что можно ехать со скоростью большей, чем пятнадцать километров, — высказался Курченко Вова.

— Ага, а можно с меньшей, и провести в пути сутки, — засмеялась Влада.

С ней согласилась Настя:

— Вот потому, ребята, надо брать на всякий случай палатки и продукты. Обязательно воду и аптечку.

Доработав детали поездки, ребята разошлись по домам, решив выезжать числа двадцатого июня.

В шесть утра по еще не опаленному солнцем шоссе ехала группа велосипедистов из восьми человек. Остановившись на родине известного писателя, они зашли в магазин, купили продукты и отправились на берег диковатой, необузданной Катуни. Очень хотелось купаться — на улице начинало изрядно жарить. Но ребята договорились еще в Энске только побродить возле берега — и все. Во-первых, Катунь опасная река, им в этих местах неизвестная, во-вторых, вода в ней очень холодная, максимально прогревается до двенадцати — пятнадцати градусов. Поели, попили, немного повалялись на берегу, все — пора в путь. Проехав в общей сложности шестьдесят два километра, они решили, что на сегодня достаточно, надо остановиться здесь же, в селе с поэтическим названием Суртайка, и заночевать у кого-нибудь из местных жителей, на худой конец — в палатках, вот только спальников у них нет. Могли продолжать движение только Влад, Вова, Настя и Наташа — все спортсмены, остальные ребята, не подготовленные к подобным подвигам, уже выбились из сил. Таким образом, ранее разработанная операция «Новые кочевники» дала трещину.

Проехав по селу, они увидели на ограде одного из домов табличку: «Сдаю комнаты для отдыхающих. Почти бесплатно».

— Вот то, что надо, — сказал Юра. — Годится. Только нас много, хозяева, наверное, не обрадуются.

Поговорив с женщиной преклонных лет, решив финансовые вопросы, ребята заехали в усадьбу. В их расположении оказалось две спальни, зал и довольно большая веранда.

— Кличте мене Дина Рудольфовна, — женщина с характерным украинским акцентом создавала приятное впечатление. — Я зараз вам затоплю баньку, отдохнете, як следует, а завтра и поедете, а може, ще и задержитесь, якщо понравится.

Пока хозяйка готовила баньку, парни съездили в магазин, купили тушенку, сгущенку, рыбные консервы, гречку, хлеб, разжились у Дины Рудольфовны картошкой, морковкой, луком, а девочки под руководством Насти приготовили рыбный суп и гречневую кашу. И, несмотря на небывалую усталость, все сделали с большим энтузиазмом, вероятно, на почве прекрасного настроения.

А пока ели, послушали хозяйку, которую тоже позвали за стол.

— Дина Рудольфовна, а сколько вам лет? — поинтересовалась Наташа.

— Так каждый год по-разному. Сейчас семьдесят один.

— Вы ведь украинка, да? Может, расскажете о себе? Как вы здесь оказались, в Сибири, — продолжила допрос девушка.

— Ой, не треба мене уговаривать, я и так соглашусь! Мий перший муж, Давид, привез мени в Эньск з Одеськой области, он зуботехник, ну, а потом убег в край до бугальтерши Сары, а когда я приихала слидом за ним и побачила внешность тий Сары, так ёму и сказала: «Давид, це мужний и благородний поступок», — говорила Дина Рудольфовна на смеси суржика с одесским говором. — А он-то став такий деловий и выдает мене: «Я имею тебе кое-шо сказать, тильки не обижайся. Люблю я Сару, и все тут. А тебе разлюбив. Шо ты еще хочешь от моей жизни? Вже идь и не спрашивай больше вопросы». Но я и поихала, а он вскоре — на тоби, таке выкинути! Взяв и помер посреди полного здоровья! Це точно Сарка его довела. А я вийшла за голову колхозу, так сюди и перебралась.

— Саре, наверное, только и были нужны его деньги, — предположила Изольда.

— Ой, детка, я тебя умоляю… Якби все так.

Хорошо отдохнув за ночь, ребята продолжили свой путь, несмотря на бесконечные причитания Изольды, что неплохо бы было еще остаться дня на два — три, мышцы пришли бы в нормальное состояние, а то все тело болит, на велосипед уже смотреть не хочется. Ребята ей предложили вызвать водителя и ехать далее на машине. Отказалась, решила, что преодолеет свою физическую боль и велосипед полюбит всей душой, может быть, потом.

Хозяйка вышла проводить всю компанию велосипедистов. Ее соседка, увидев пожилую женщину, из-за своего забора прокричала:

— Дина, когда тебя нет, Дуська такое про тебя говорит…

— Ой, когда меня нема, так пусть она меня даже убьет, як в том анекдоте.

— Колоритные личности иногда встречаются, — сказал Вовка Курченко.

И ребята с ним полностью согласились.

Они потом еще останавливались пару раз, делали небольшие привалы. Да, непросто давались километры — перед Манжероком крутить педали сил уже не было.

И, как в Суртайке, наши новые кочевники сначала побывали в бане, потом бабушка Юры позвала их к столу. Городскому человеку непривычно было видеть такое изобилие продуктов. Здесь на больших овальных блюдах лежали: вареная курица, припорошенная свежим укропом, чесноком, десяток крупных яиц, порезанное на мелкие слайсы копченое сало. Стояли чашки с творогом, сметаной, сливками, клубникой, рядом с ними примостилась трехлитровая банка молока, еще свежего, парного. Украшало все это великолепие разрезанная на крупные ломти буханка ноздреватого, запашистого хлеба.

Наталья Семеновна, бабушка Юры, бесконечно извинялась за такой скудный стол. Завтра будут блины, пироги, борщ и котлеты с лапшой.

— Не знала точно, приедете ли сегодня, вот и не стала ничего готовить. Ты же, Юра, не предупредил, — пожурила она внука.

— Такое изобилие продуктов — и ничего? — удивился Дима Измайлов.

— Ну, это тот набор блюд, который всегда есть у каждой хозяйки.

Утром ребята решили помочь Наталье Семеновне по хозяйству — она жила одна, от лишних рук отказываться не стала.

Следующие два дня они посвятили знакомству с местными достопримечательностями, а в воскресенье решили сходить на базу отдыха, находящуюся неподалеку. По выходным дням там звучала живая музыка.

Ребята стояли группкой, весело разговаривая. Курченко, как всегда, травил анекдоты.

— Слушайте все. Турист — местному жителю:

— А у вас тут в палаточном лагере есть ли какие-нибудь развлечения?

— Есть, я раз в неделю в лагерь быка запускаю.

— Вовка, знаешь, за что брат убил брата? За то, что тот рассказывал старые анекдоты, — просветила друга Влада.

Тут к ним подошла незнакомая девушка.

— А вас, кажется, Юрой зовут, вы ведь приехали к Наталье Семеновне? — спросила она, обращаясь к Игнатову.

— Да. Послушай, а ты — Таня, я прав? Ребята, это соседка, она рядом с бабушкой живет. Как же выросла. Сколько тебе лет?

— Четырнадцать, скоро пятнадцать исполнится, — и, повернувшись к Диме, сказала: — А можно мне тебя пригласить на танец?

Измайлов посмотрел на Изольду, та же махнула рукой и ответила:

— Да можно, можно. Забирай это чудо.

Влад пошел танцевать с Настей, Наташа — с Юрой, он в последнее время стал проявлять знаки внимания к девушке, а Влада — с Вовой Курченко, к Изольде в кавалеры напросился молодой москвич.

— Сольдо, лови момент, — крикнула Влада.

Так потом, после дискотеки, и разбрелись по парам.

Влад предложил Насте искупаться в озере.

— Мы же танцевать пришли, не купаться, я без купальника, — ответила девушка.

— Ася, и что? Кругом темнота, свет только от луны да корпусов базы. Можно и без купальников нырять. Вспомни, на Ивана Купала в прошлом году многие девчонки вообще в своих нарядах плавали. Зато весело было.

— Хорошо, тогда купаемся на расстоянии нескольких метров. Чтобы не видели друг друга.

— Какая разница, все равно сойдемся в одной точке.

— Тогда купаться не буду.

— Ладно-ладно. Это была шутка.

Они отбежали друг от друга приблизительно на десять метров, разделись и вошли в воду. Какое магическое действие на человека оказывает вода, когда в ней вместе с тобой купается луна, отражаясь миллионами огоньков и оставляя за собой дорожку!

Сначала они просто стояли и любовались удивительным пейзажем, наслаждались уединением и тишиной. Затем начали нырять, вполголоса разговаривать, восторгаясь звездной ночью, озером чудесной красоты. А потом как-то незаметно приблизились друг к другу.

— Ты как русалка из сказки, — волнуясь, шепотом сказал Влад.

— В смысле — с хвостом? — засмеялась Настя.

— В смысле — в серебре.

— Рыцарь, вы ошибаетесь — в чешуе.

— Нет, Ася, в серебре. На тебя звезда упала — он коснулся ее кожи на шее и, как от удара тока, одернул руку.

То ли под впечатлением этой волшебной ночи, то ли от нового, им придуманного сказочного образа девушки, он подошел к Насте близко-близко и нежно поцеловал в губы.

Они молчали и только смотрели, не отрываясь, друг на друга, его молящие о чем-то глаза и ее растерянные. А потом, придя в себя, Настя сказала:

— Влад, не делай так больше, понимаешь, ты мне друг и только. Я не хочу разрушить наши уже сложившиеся отношения. Пойми меня и не обижайся.

Парень молчал некоторое время, осмысливая сказанное, а потом ответил:

— Хорошо, Ася. И я не обижаюсь, прости.

Назад они шли вместе, почти не разговаривая: какая-то неловкость, напряженность присутствовала в их жестах, в словах. У Насти горела щека, куда касались губы парня. «А если у нас ничего не получится? Тогда и дружеских, таких привычных отношений уже не будет? Я не хочу терять его как друга. Нет, только не это», — размышляла Настя.

По дороге им встретились Влада с Вовой.

— Курченко, ты что ругаешься? — спросила Настя, так, чтобы не молчать.

— Будучи искушаем комарами, он впал в грех сквернословия, — каламбурила за Курченко Влада.

— Какие здесь комары, что придумали?

— Он сел, потому что я сквернословил — это Владка так сказала. Я ее случайно поцеловал, а она меня — хлоп по щеке. Говорит, комара убила.

Ребята засмеялись: образованные комары нынче пошли: знают, на кого садиться. И неловкость сразу пропала.

— А где остальные? — спросила Настя.

— Наташа с Юрой остались на базе, Изольда там же, с ними, а Дима с этой девочкой Таней ушли домой.

Под утро вся компания собралась в доме Натальи Семеновны.

— Мы же планировали утром выезжать, но как ехать, если сегодня ночью не спали? — сказала Настя.

— Кто нас гонит, давайте еще на сутки останемся, достопримечательностей полно, сходим на пороги, там еще не были, — предложил Юра.

Целый день у Насти болела голова, она уже не знала, что делать. Хозяйки дома не было, но Юра видел, где у нее хранятся лекарства, и открыл нужный шкафчик.

— Аська, вот таблетки. Подбери, какие тебе нужны.

Настя приняла сильные обезболивающие препараты, но голова все равно беспокоила. Хозяйка, вернувшись домой, измерила девушке давление, оно было критически низким.

— Что же вы мне не позвонили? Я бы сразу дала лекарство, и сейчас бы ты чувствовала себя хорошо.

Через полчаса давление начало подниматься и вскоре нормализовалось.

— Наверное, переутомление. В любом случае нужно провериться у докторов, — посоветовала Наталья Семеновна.

Весь день ребята занимались своими делами: кто-то ушел на озеро, кто-то уехал на манжерокские пороги, где воды Катуни с шумом проходят между пятью большими камнями, образуя около левого берега опасные водовороты. Изольда решила присматривать за Настей, Дима не мог оставить без внимания свою богиню, поэтому никуда не поехал.

— Мой верный паж, неси тонометр, — сказала Брахман, — будем Аське мерить давление, а то снова побледнела. И часто с тобой такое случается, что-то раньше я не замечала?

Давление снова понизилось, она приняла приготовленные Натальей Семеновной лекарства и легла на диван.

— Почему же? Бывало при высокой нагрузке, особенно учебной, но нечасто. Я сама ничего не понимаю, — ответила Настя.

Вскоре пришла Таня, соседская девчонка.

— А где Дима?

— Он скоро вернется, ушел в магазин. Что-то ты стала часто интересоваться парнем. Понравился? — с иронией в голосе спросила Изольда.

— Да, он очень красивый и умный. Девочки, я влюбилась, ну, честное слово. Какой же он классный! Дима как принц на белом коне.

— Знаешь, дорогая, должна тебя разочаровать, он — принц с наивностью коня. И боюсь, у тебя не получится вызвать у него ответные чувства — Димка в меня влюблен с первого класса.

— И что? Тогда тебя любил, а сейчас меня полюбит. Думаешь, он вечно будет с придыханием к тебе относиться? Ошибаешься. Вот посмотришь.

— Ребенок, иди, поиграй в куклы, ты меня утомила.

— Не ссорьтесь, девочки, — сказала Настя, устав от глупой перебранки. — Ребята приехали.

Утром следующего дня все начали собираться в дорогу. Решили ехать точно с такими же привалами, останавливаясь на сутки или более в Суртайке у Дины Рудольфовны.

— Садитесь, ребятки, завтракать, — пригласила за стол Наталья Семеновна, — а то дорога дальняя, голова от голода закружится. А эти калории, что вы сейчас наедите, сожгутся через пять километров пути. С собой вам положила пироги с мясом, картошкой, сало, хлеб, яйца. Все домашнее. Съешьте это на первом же привале, не то все, кроме хлеба и сала, испортится.

Есть не хотелось, но ребята из уважения к хозяйке сели за стол. Тут вошла Таня с трехлитровой банкой собственноручно приготовленного лимонада.

— Попробуйте напиток, очень вкусный, в такую жару самое то, — предложила девушка. — Дима, тебе налить?

— Налей мне и, пожалуйста, Изольде тоже, — ответил парень.

Таня принесла из кухоньки, где оставила банку с лимонадом, два стакана жаждоутоляющего напитка.

— Только им все? А остальным нельзя? — спросил Юра. — Кто еще будет?

Ребята потянулись на кухню за напитком. Его хотелось попробовать всем, кроме Изольды.

— Не буду, а то еще отравит, — смеясь, сказала она и продолжила: — Да шутка это, шутка, не обижайся, Танька. Настя, не наливай себе, я все равно не буду. Если хочешь, возьми мой стакан, я все равно не пила.

— Вкусно, такой освежающий и бодрящий напиток, даже спать расхотелось, а ты настоящая мастерица, Таня, — сказал Дима, — может, продолжим общение по телефону или в соцсетях?

Изольда с удивлением посмотрела на своего верного пажа. Или уже не своего?

Таня зарделась. Ради этой похвалы она переворошила кучу литературы и нашла все-таки идеальный рецепт этого напитка. От волнения она зачем-то начала пальцем водить по банке, где был лимонад.

— Ты что, посуду натираешь, джина хочешь вызвать? — спросил Вова Курченко успешную повариху. — По этому поводу есть анекдот: нашла как-то одна тетка старинную бутылку. Открывает, а из нее — волшебный джин.

— Ты меня спасла, женщина, за это я исполню три твоих желания.

— Сделай меня умной, красивой, решительной, смелой, сильной, чтобы я машину отлично водила.

— А самолет?

— И самолет можно.

И джин превратил ее в мужика.

— Курченко, а в каком месте надо смеяться? Ты надоел уже с этими глупыми анекдотами, шовинист по половому признаку, — рассердилась Влада.

— Слушайте, а может, нам в память о нашей поездке запечатать бутылку с записанными на листочках желаниями, а потом лет через десять открыть ее и посмотреть, исполнились ли наши мечты, — предложила Настя.

— А почему обязательно через десять лет? Всегда назначают круглую дату: пять, десять, пятнадцать лет. Давайте назначим, к примеру, семь? — предложила Наташа. — Не зря же считалось, что эта цифра обладает какой-то магией, вспомните поговорки: семь раз отмерь, семеро одного не ждут, седьмая вода на киселе…

Влад решил по-другому.

— Предлагаю цифру восемь. Знак бесконечности: бесконечны наши мечты, бесконечно время, бесконечна Вселенная, бесконечна жизнь…

— А что, верно, — согласился Дима, — встретимся здесь же, в Манжероке, через восемь лет, в восьмом месяце, то есть в августе, восьмого числа. Нам будет по двадцать пять лет. Круто. Я согласен.

Они написали свои пожелания, скрутили в трубочку листочки и положили в бутылку, на которой была наклейка с говорящим названием «Молодость» и спрятали свои мечты в саду Натальи Семеновны, под яблоней.

Отправились в дорогу минут через тридцать, поблагодарив бабушку Юры за теплый прием.

— Приезжайте еще, ребятки, и по одному, и вместе. Такие вы хорошие, добрые, трудолюбивые. Вон как мне помогали по хозяйству, — сказала Наталья Семеновна, расчувствовавшись.

Ребята проехали только десять километров, и случилась беда.

Глава 6 Кто такой герой?

Подвиг — это все, кроме славы.

Иоганн Вольфганг Гёте, немецкий писатель, мыслитель, философ

Влад смотрел в окно на пролетающие снежинки. Они были крупные, махровые, похожие на звезды той жаркой летней ночью, когда он, повинуясь какому-то странному чувству, ранее не изведанному, вдруг поцеловал Асю, пытаясь снять с нее упавшую звезду. И не звезда это была, конечно, а обычный светлячок, но в ту волшебную ночь все казалось необыкновенным, сказочным. В приглушенном свете луны Ася на самом деле привиделась ему русалкой, загадочной, трогательной, удивительно красивой.

Ох, и перевернула эта ночь всю его душу, заставила в обычном увидеть необычное. «Ведь ничем не примечательная эта девчонка — Ася, ничего в ней фантастического, кроме огромных, внимательных серых глаз да длинных волос каштанового цвета, — думал он. — Только чем-то она меня зацепила. Может, своей беззащитностью, нежностью, рассудительностью, умением все анализировать спокойно, без нервозности? В конце концов, мне с ней просто, легко, интересно и тепло, а это самое главное».

Как же опрометчиво он поступил, когда поцеловал ее тогда, сам не понял, как это произошло, ведь и вовсе мог потерять с ней дружбу, а вот этого ему совершенно не хотелось. Но именно в ту ночь пришло осознание — влюбился, чувство его скрутило, пронзило настолько сильно, что Влад не знал, как с ним справиться, как загнать его куда-то подальше, глубоко-глубоко, чтобы никто не догадался, а главное, она.

Парню вдруг вспомнилась та трагедия, едва не унесшая Асину жизнь. Как бы он жил тогда? Без этой девушки! Без любимой!

Утром, перед отъездом в свой город, они только сели завтракать, как пришла Таня, соседка, влюбленная в Диму Измайлова. Все в течение трех дней наблюдали за развитием этих отношений. На что девушка только не шла, чтобы привлечь к себе внимание парня, даже приготовила лимонад. Изольда тогда пошутила: или отравит всех их, или приворожит, и отказалась пить.

Напиток ли или другая причина повлияли на дальнейшее развитие событий — неизвестно, но, отъехав от Манжерока километров пять, Настя начала вдруг петлять, а потом упала, потеряв сознание. Влад мчался за ней, потому что видел неустойчивую езду, но не успел помочь, все произошло в секунды. Упав, она ударилась головой и получила сотрясение мозга. О диагнозе все узнали позже, когда оказались в больнице Маймы.

Изольда и Дима вызвали из города микроавтобус и, погрузив туда свои велосипеды, Влада и Насти, уехали в Энск. Влад в машине скорой помощи добрался до Маймы, туда же через пару часов приехали остальные ребята.

После полного обследования Насти стало известно, что у нее сужение сосудов шейного отдела позвоночника. И еще: в крови значительно снижен показатель тромбоцитов, найдены следы ядовитого сильнодействующего вещества, возможно, клофелина — препарата от гипертонии. «Но Ася точно не могла принять это лекарство, поскольку в последние дни страдала низким давлением, и Наталья Семеновна давала ей таблетки именно от этого недуга, других препаратов она не принимала», — думал Влад. — Какое же счастье, что Ася осталась жива! Учитывая все ее заболевания, она еще легко отделалась».

Основания для возбуждения уголовного дела не было, поскольку следствие не располагало наличием достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Было решено, что Настя сама перепутала лекарства, когда принимала их перед поездкой домой. Однако девушка с этим не согласилась: несмотря на болезнь, рассеянностью она не страдала. Таня, как выяснилось в ходе следствия, не использовала продукты для приготовления лимонада, понижающие давление настолько, что можно потерять сознание и таким образом навредить здоровью, более того, вместе со всеми пила лимонад.

— Аська, я же тебе отдала свой стакан, может, это мне Танька готовила такую участь? — предположила Изольда. — Ведь мы накануне поссорились с ней. А что? Растворила в моем стакане таблетку и сама подала напиток — все просто. Мы же не наблюдали момент, когда она наливала его. Я думаю, это просто месть. Мне. Или желание избавиться от соперницы. Что с нее взять — еще совсем молодая.

И Влад, и Настя, и остальные ребята сомневались, что Таня способна на такой поступок.

— Сольдо, как ты можешь обвинять человека, если его совсем не знаешь? — парировал Юра.

— Кто из вас знает ее более трех дней? — спросила, раздражаясь, Брахман. — Ты, Игнатов? Сколько в общей сложности? Неделю? Месяц? Не более того. Почему тогда защищаешь?

Настя очень переживала, что из-за нее разыгрались такие страсти.

— Ребята, это я виновата. Действительно все перепутала, могла ведь в таком состоянии ошибиться? Вполне. Следователь прав. Поэтому давайте все успокоимся и перестанем всех подозревать, — сказала Настя, чтобы прекратить споры и взаимные обвинения.

Влад понимал: простая, наивная деревенская девчонка не могла совершить такое блестяще разработанное преступление. Кто же тогда? Ах, как не хотелось подозревать кого-то из их компании. Подозревать — значит разрушить дружбу.

***

Как же плохо себя чувствовала Анастасия Львовна: болела голова, ломило суставы, а еще вся ночь дежурства впереди.

«Снова температура, — подумала она, — никак не могу поднять иммунитет, ведь съездили уже в Грецию, оздоровились, хоть и с опозданием на месяц из-за дела, по которому дети проходили свидетелями, и в деревне у отца с матерью три недели прожили, ели экологически чистые продукты, отдыхали вволю. И снова болезнь — второй раз за четыре месяца. Наверное, все проблемы из-за семейных неурядиц с бывшим мужем. Нет, так не годится, нужно держать себя в руках и не поддаваться чувствам и эмоциям».

А чувства бушевали. Как говорится, от любви до ненависти только шаг, а от ненависти до любви значительно больше. Как Илья не добивался расположения бывшей жены, ничего у него не выходило. Анастасия все повторяла:

— Единожды солгавший, кто тебе поверит? А ты, похоже, не единожды мне лгал.

— Это все в прошлом, я изменился, поверь мне, — снова и снова утверждал он.

Как же ей тяжело было из-за всей этой ситуации. Да, она понимала, что детям нужен отец и не приходящий — уходящий, а находящийся в семье постоянно. Но что делать, если человеку нет веры, если постоянно задумываешься: а правильно ли поступила, что вышла за него замуж? И все чаще и чаще вспоминаешь свою первую любовь.

Ее мысли прервала вошедшая в кабинет медсестра.

— Анастасия Львовна, привезли человека после автомобильной аварии. Мужчина тридцати семи лет доставлен с травмами органов брюшной полости, переломами ребер, ключицы. Им сейчас занимается доктор Севастьянов.

— Голова хоть цела?

— Да, он как-то смог сгруппироваться, хоть и был в нетрезвом состоянии, видимо, есть какие-то навыки.

— Посмотрим, что с пациентом, — сказала Анастасия Львовна и ушла осматривать больного.

На кушетке лежал худощавый бородатый человек, от которого за версту разило перегаром и немытым телом.

Интерн Севастьянов после проведенных обследований рассказал о состоянии пострадавшего:

— У него обширные разрывы, внутреннее кровотечение, ушиб легкого; про многочисленные переломы вам уже доложили.

— Готовьте к операции.

После удаления селезенки хирург Анастасия Львовна выполнила повторный осмотр брюшной полости, убедилась в отсутствии кровотечений и наложила швы на хирургический разрез. Теперь можно со спокойной совестью идти отсыпаться, лечиться; целые сутки она будет дома, а документами займется Севастьянов.

***

Настя пришла домой. Как хорошо, что в квартире никого не было! Она любила такие часы, когда ее никто не тревожил, и девушка могла спокойно заниматься любимыми делами. Сейчас она планировала попрактиковаться в написании статей — недавно в лицее объявили о старте конкурса журналистских работ «Проба пера», Настя решила поучаствовать. Подобрав для себя тему «Как стать героем?», она принялась за работу.

«Многие из нас, достигнув подросткового возраста, — писала девушка, — начинают задумываться: кто такой герой? как стать героем? сможет ли он совершить героический поступок? Часто мы обсуждаем эти вопросы на уроках, в кругу друзей, в Интернете…», — она не заметила, как начало смеркаться, а потом и вовсе ночь накрыла город. «Где же родители?» — подумала она. — Мама должна была прийти еще час назад. Отец… Его приход домой давно уже не зависел от того, когда заканчивалась работа».

Как она устала от этих постоянных скандалов, от его вечно разящего перегаром запаха. Сколько Настя себя помнила, отец почти всегда находился в нетрезвом состоянии. В такие часы девушка никак не могла понять, почему мама вышла за него замуж? Что в нем нашла? Или в те годы он был совсем другим? Телефонный звонок перебил ее мысли.

— Ася, — плача кричала мать, — беда, Ася. Папа в больнице.

— Опять посетила белая горячка?

— Нет. Звонили из хирургического отделения, сказали ДТП. Папа в тяжелом состоянии, сейчас на операции. Я уже здесь, в больнице.

— Я приеду тоже. Возьму такси — и приеду.

— Нет, оставайся дома. Прошу.

Надежда Петровна не хотела, чтобы дочь, видя ее слезы, раздражалась, как это было в последнее время. «Что же она так ненавидит отца? — думала женщина. — Ну, выпивает он, но все равно о нас заботится, деньги приносит, пусть и небольшие. Чего Ася добивается? Хочет меня оставить без мужа? Но одной жить тяжело. Да и подруги, соседки пальцем будут показывать — разведенка. Нет, не хочу его терять: какой-никакой, а муж. Только бы выжил».

Вышла докторица, видимо, делавшая операцию, потерла глаза и прошла в ординаторскую. Минут через десять начали выходить остальные медработники. Надежда Петровна подошла к молодому врачу и спросила:

— Доктор, как Уваров? Я его жена.

— Состояние тяжелое, но жить будет. Принесите его документы, у нас только паспорт.

Женщина заплакала и обняла врача.

— Благодарите доктора Шевалье. Она дела операцию. Я только ассистировал.

— Шевалье? — переспросила Надежда Петровна, и слезы как-то сразу высохли.

«Подумать только: мать Влада и Влады оперировала мужа! Обязательно схожу к ним домой и лично поблагодарю», — решила женщина.

***

Утром следующего дня Настя, придя в лицей, сразу же, перед уроками, подсела к Владе, повторяющей домашнее задание.

— А где брат? — спросила она.

— Мы уже выходили из подъезда, когда встретили маму, она заболела, простуда, наверное, Влад остался, чтобы вызвать врача, посидеть до его прихода. Мама пьет таблетки, но они пока не помогают, температура высокая. Говорит, плохо себя чувствовала все дежурство, а еще ночью пришлось оперировать пациента после ДТП, — ответила Влада Шевалье.

— Отца.

— Твоего?

— Да.

— Мама сказала, что он спас какую-то девочку, на себя приняв удар.

— Отец привык других под удары подставлять. Анастасия Львовна что-то напутала, — подумав, решила Настя.

— Да нет же, это вряд ли, — у мамы феноменальная память. Говорит, женщина, у которой дочка едва не пострадала из-за действий пьяного водителя, пришла рано утром с корреспондентом прямо на планерку. Главврач не пустил: твой отец сутки будет в реанимации. Сказали, можно будет общаться через два-три дня. Их разговор перебил возглас:

— Слушайте, народ. Кто хочет на урок этой зануды химички? — спросил у класса Курченко, учившийся с первого сентября в их классе.

Все загудели:

— Вовка, кто же к ней мечтает на уроки ходить? Она же злюка.

— Не бывает злых учителей — бывает мало цветов и конфет, — философски ответил Юра Игнатов.

— Успокойся, Юраша, Ирэн этого мало, поверь на слово, — снисходительно сказала Изольда.

Лариса Старухина, не общавшаяся с классом последние полгода из-за обиды на всеобщее предательство, не выдержала и прокомментировала:

— Вам бы только не учиться. Уже в одиннадцатом классе, а всё, как малыши. Лодыри и тупицы.

— Молчи уж, трудяжка наша, — сказала Изольда, — не надорвись.

— Короче, народ, у меня план. Слушайте все, — продолжил Курченко.

«Да, прошло чуть больше года с момента начала обучения в старшей школе, а как все изменилось, даже не верится, что когда-то классом правила Старухина, издевалась над всеми со своим крыссоветом. Странно, что она успокоилась и смирилась с положением аутсайдера. Лариске совсем не свойственно такое поведение. Может, ждет удобного момента, чтобы очередной раз сделать гадость? А ведь у нас стал настоящий, сплоченный класс. И не на страхе он держится, а на дружбе», — думала Настя.

Первым уроком у Ирины Константиновны был 11а класс. «Что с них взять, — думалаучительница химии, — они же сплошь гуманитарии, правда, Шевалье Влад — единственный прирожденный химик, но связывать свою жизнь с этой наукой не желает. А жаль. Вот и наш физик Андрей Николаевич его хвалит, и другие учителя тоже. Разносторонне развитый парень». Она открыла дверь своего кабинета и замерла — в нем стояла черная ночная мгла. А темноты Ирина Константиновна боялась с детства.

— Почему выключили свет? Что за детский сад? — крикнула она классу.

— В кабинете уже не было света, когда мы вошли в него, — ответил за всех Дима Измайлов.

Учительница пощелкала выключателями — действительно, свет не загорался.

— Почему же в коридоре горит? — размышляла учительница. — Первый урок, все кабинеты заняты. Что делать? Так, берем свои вещи и идем в актовый зал. Там позанимаемся, пока не рассвело, а дальше разберемся.

Но что это за занятия в актовом зале: ни доски, ни мела, ни проектора? Урок не впрок.

Последним была физика.

— Ну, что, класс, программу седьмого класса вы осилили, вот с программой одиннадцатого проблемы. И пусть, а то, зная и понимая атомную физику, вместе с лицеем взорвете и город, — смеясь, сказал Андрей Николаевич.

— Вы о чем? — недоумевая, спросила Наташа Попова.

— О розыгрыше Ирины Константиновны. Заходит она ко мне в кабинет после вашего урока и говорит: «Андрей Николаевич, ничего не могу понять: что случилось? В кабинете не горит свет, может, что-то с выключателем? Придется вызывать электрика, но когда он придет — завтра или послезавтра? А как же мои первые уроки, ведь светает где-то к окончанию второго урока?» — «А лампочка в каком состоянии?» — «Не знаю, — говорит, — не смотрела». В общем, выяснилось: кто-то, зная, что бумага — диэлектрик, заснул клочок в патрон, а потом прикрутил лампочку. И вуаля: света нет. Не знаете, кто это сделал?

— Ну, вы же сами сказали, что это программа седьмого класса. Вот семиклассники вчера вечером и проделали опыт, они же занимаются во вторую смену, — загалдели все.

— Не получается. Во второй смене в этом кабинете не занимаются.

— Тогда мы не понимаем, в чем дело.

— Вот и я говорю, — повторил Андрей Николаевич, — интересно, кто это сделал? Пятерку бы сразу поставил за сообразительность.

И каждый из одиннадцатиклассников подумал: «Э, нет, этим не возьмешь. Знаем, плавали: а потом за шкирку и к директору на разбор полетов».

Так и не сознались. И Курченко не выдали, даже Старухина промолчала.

***

Всю неделю болела Анастасия Львовна, тяжело болела, как никогда. Не хотелось ни есть, ни разговаривать, даже на работу звонить не хотелось. Молодцы дети: кормили ее, давали лекарства, занимались домашними делами да не по указу матери, а самостоятельно. Через неделю ей полегчало, и она уже подумывала о закрытии больничного, когда неожиданно домой нагрянули гости: Настя и ее мама.

«Надо же, у такой приятной женщины такой опустившийся муж, — с отвращением подумала Анастасия Львовна о том мужчине, которого оперировала. — Какая же у него фамилия? А, Резвых». Потом поняла, что вовсе не знает его фамилию: сначала нужно было экстренно оперировать — не до формальностей, а потом поручила Силантьеву заполнить документы, потому что очень плохо себя чувствовала, едва стояла.

— Я хотела прийти к вам на работу, но решила, что времени будет мало или не будет совсем, вы ведь занятой человек: то операции, то обходы, то заполнение документов. А мне очень хотелось познакомиться, ведь вы еще и мама Асиных друзей, — сказала Надежда Петровна, — спасибо огромное за спасение моего мужа. Если бы вы знали, как я вам благодарна. Он хоть и пьющий, но по человеческим качествам очень хороший. Не знаю, как бы я жила, если бы он погиб.

— Вовремя привезли, вовремя сделали операцию — только и всего. Если бы немного задержалась скорая, мы бы уже не смогли помочь. А от пьянства вашего мужа надо лечить.

— Да, и Настя тоже об этом говорит, но как заставить человека, если он сам того не хочет?

— Давайте я поговорю с вашим мужем, а потом, если согласится, со знакомым наркологом. Врач просто творит чудеса — лечит по какой-то новой методике, гипнозом, очень успешно лечит.

Они попрощались, и Настина мама в знак благодарности передала коробку конфет и самостоятельно приготовленный торт.

— Еще раз спасибо. Ешьте очень вкусный торт, я в него всю душу вложила.

— Благодарю. Да зачем же такой огромный?

— Ну, мужу своему уделите часть. Я с ним знакома, хороший, порядочный человек: он часто питается в нашей столовой, на собраниях в лицее тоже видимся.

«О, да, порядочный — это про него», — подумала Анастасия Львовна.

Вечером этого же дня Настя смотрела в новостях сюжет о своем отце, который, рискуя жизнью, на пешеходном перекрестке успел толкнуть в сторону восьмилетнюю девочку, идущую за матерью и по пути жующую пирожное, а удар машины, в которой был нетрезвый водитель, принял на себя. Среагировал мгновенно. Отца показали издали и сказали, что от интервью он отказался, лишь произнес одну фразу: «Крылатая пехота пленных не берёт и своих не бросает!» Все остальное время сюжета занимали: мать девочки, которую спас отец, ее дочь, журналисты и сотрудники ГИБДД. Все они восхваляли подвиг скромного жителя города Энска.

— Знаешь, Ася, а ведь твой отец действительно настоящий герой. Не каждый человек пойдет на такой риск, подвергнув себя опасности ради жизни другого. Для этого должна быть сильная мотивация. «Крылатая пехота пленных не берёт и своих не бросает!» Он бывший десантник? — спросил Влад девушку.

— Да. У него даже форма в шкафу висит, до сих пор сохранилась. Знаешь, а он мне неродной отец, у нас и фамилии разные.

— Вот это новость. Ты не говорила.

— Не говорила, потому что не наступило для этого время.

— А где родной отец?

— Погиб при задержании преступников. Он был милиционером.

— А когда узнала, ну, что тебя воспитывает неродной?

— Родители никогда и не скрывали. Мне было несколько месяцев, когда отчим женился на маме, но удочерять меня не стал. Может, поэтому такая обида на него? Не знаю, а может, из-за его разгульного образа жизни. Он сложный человек: иногда я его ненавижу, иногда без памяти люблю.

— Наверное, тебе следовало больше с ним разговаривать, а не ругаться.

— Наверное, следовало, только разговаривать с алкоголиком очень тяжело.

— А давно он пьет?

— Давно, сколько себя помню. Когда трезвый или слегка пьяный, такой романтичный, готов весь мир обнять, интересно рассказывает, заслушаешься просто, а когда очень пьяный, воинственный — бойтесь все, десант наступает. Вот, примерно так. А еще он очень умный и умелый. До сих пор мне помогает задачи по химии и физике решать, ты же знаешь, что эти предметы даются тяжеловато. И дома запросто все домашние дела выполняет: и за электрика поработает, и за сварщика, за сантехника, плиточника — в общем, все умеет делать быстро и качественно.

— Почему же он пьет?

— Не знаю, и он, наверное, уже и сам не помнит. Мама говорит, что виновата война, он участвовал в первой чеченской. К тому же когда-то очень сильно любил одну девушку, а она его предала, с тех пор пристрастился к спиртному — это для него, я думаю, возможность отстраниться от реальности и жить в придуманном, каком-то своем мире.

— Но ведь на твоей матери он почему-то женился?

— Женился, но в благодарность за то, что она его однажды спасла. А мама отчима жалеет, по-настоящему жалеет, а может, и любит. Не знаю. И я согласна с тобой: да, он герой, как и мой родной отец. У них это состояние где-то на уровне инстинкта, только не самосохранения, а вообще, инстинкта сохранения жизней других людей. И, зная отчима, могу сказать: для него неважно, оценят ли его поступок другие или нет, может, завтра и вовсе не вспомнят, а главное — именно его действие, устремление. «Никто кроме нас»…

Проводив Влада, Настя села и дописала свою работу на конкурс, начатую в тот день, когда отец спас девочку: «Не всегда подвиг несет за собой славу и признание окружающих, часто о нем не знают совсем или быстро забывают. Подвиг — это преодоление самого себя. Человек отдает свои силы, здоровье, иногда жизнь, не прося ничего взамен и не ожидая вознаграждения. Это секундный порыв, который невозможен без самоотверженности и великой любви к людям. А теперь я отвечу себе и своим сверстникам: кто такой герой, как стать героем и для чего это нужно. Думаю, что героизм — это крепкая воля, это великое желание жить, работать, любить. Это поступок сильной, сформировавшейся личности. А все начинается с победы над собой, с победы души над телом!»…

Выйдя на работу, Анастасия Львовна отправилась на обход. «Ася сказала, что ее отец хорошо себя чувствует, температуры нет. На планерке о нем не говорили, значит, все так и есть. Ну, что ж, познакомимся с отцом Резвых Насти», — подумала хирург Шевалье, входя в палату № 1.

— Ася, ты? — вдруг раздался до боли знакомый голос.

Глава 7 Новогодние сюрпризы

Придя к убеждению, что «в мире нет ничего, что было бы достойно ее!», мужчина предлагает себя.

Спенсер Трейси, американский актер

Анастасия Львовна, имея, как и положено хирургу, «в боях» закаленный характер, стояла растерянная и даже испуганная. Это было редким явлением — такое ее поведение.

— Значит, все было наяву, и ты мне не приснилась, Ася.

Да, теперь она убедилась точно — это Уваров. Только он так ее называл. Как же постарел, немудрено, что при осмотре она его не узнала.

— Виталий? Прости, не поняла сразу, что это ты. Борода, усы, седина.

— Конечно, я изменился, все же восемнадцать лет не виделись. Еще сказывается мой образ жизни.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Анастасия Львовна, переходя к тому вопросу, ради чего она пришла в эту палату.

— Озноба, одышки, затруднения при глотании, чувства тяжести, распирания в животе, тошноты и рвоты нет.

— Отлично, — она осмотрела шов, подавила на живот, удовлетворенно кивнула и повторила: — Отлично. Будем жить.

— Доктор, можно прийти к вам в кабинет для беседы, когда освободитесь? — внезапно перешел на «вы» пациент, видя, что разговор привлек внимание соседа по палате.

— Приходите после вечернего обхода, а до этого времени я очень и очень занята.

— У вас сегодня дежурство?

Анастасия Львовна снова кивнула и пошла к другому пациенту.

Вечером, проводив жену и дочь, Виталий Андреевич Уваров отправился на аудиенцию к своему врачу. Анастасия Львовна сидела возле компьютера и забивала какие-то цифры из тетради, лежащей рядом.

— Не помешаю?

— Присаживайся. У меня есть немного времени поболтать. Чай будешь?

— Нет, спасибо. Может, ты голодна? Давай покормлю, мои принесли много всего: куриные котлеты, запеченную рыбу, бананы, мед, творог, ряженку. Что будешь?

— Я не голодна. И ты едой не очень увлекайся. Понимаешь ведь, что вредно перегружать поджелудочную? Какие куриные котлеты? Рано еще их есть.

— Котлеты паровые. Я же тоже имею медицинское образование. И помню многое. Почти всё.

— А почему не работаешь по специальности? — спросила Настя. Она чувствовала при нем какую-то скованность, обдумывала каждое слово, прежде чем сказать.

— Долгая история.

— У меня есть часа два, так что можешь не торопиться.

— Все восемнадцать лет уложить в два часа? Сложно, но я постараюсь. С чего начать? Пожалуй, с того момента, когда пошел в армию. Все два года я прослужил в семьдесят шестой гвардейской десантно-штурмовой дивизии, дислоцированной в Пскове, был санинструктором, а при необходимости стрелком, воевал, как и другие, я тебе писал об этом в письмах. За три месяца до увольнения, во время чеченской военной кампании, получил контузию — это отразилось на дальнейшей работе и на качестве жизни в целом. Потом долго лежал в госпитале, даже некоторое время разговаривал с трудом. Вернувшись в Энск, я устроился работать в больницу, думал поступать через год в институт, а тут начались перебои с выплатой заработной платы. Сама знаешь, не получали порой по шесть — девять месяцев. Я начал подумывать о смене профессии — нужно было как-то выживать, ведь матери в школе тоже деньги не выплачивали. В ноябре девяносто шестого у мамы нашли опухоль, срочно потребовалась операция, а потом понадобились лекарства, усиленное питание. Пришлось продавать квартиру, на эти деньги я приобрел однокомнатную, а остальные потратил на необходимые нужды для матери. Однако прожила она недолго, и в мае девяносто седьмого года ее не стало. У меня снова, видимо, на нервной почве начались резкие головные боли, которые ничем, кроме сильнейших обезболивающих или спиртного не снимались. О поступлении в институт я уже не задумывался из-за постоянной нехватки средств, к тому же на работе появились некоторые проблемы с начальством: сотрудник нужен, пока он здоров. Я вполне понимаю своих руководителей, ведь медработникам приходится иметь дело с людьми, и врачебные ошибки стоят куда дороже, чем в иных областях деятельности, а у меня они, ошибки, случались все чаще и чаще. Вот и пришлось идти к железным болванкам, меньше страдающим от моей иногда разрушительной деятельности. Я начал работать в разных конторах в качестве слесаря, сварщика, плотника, благо меня очень многому научил покойный отец.

Виталий Андреевич на минуту задумался, неожиданно замолчав.

— А как с Надеждой познакомился? — спросила Настя, прервав затянувшуюся паузу.

— Да обычно — она была моей соседкой по новой квартире, поэтому ты ее не знала.

— А почему у вас с дочкой разные фамилии?

— Потому что она мне неродная дочь. Ее отец служил в милиции и погиб еще до рождения Аси. В девяностые, если помнишь, люди не знали, к кому обращаться за помощью: в правоохранительные органы или в криминальные структуры — настолько сильна была власть злодеев. Когда Надежда была на третьем месяце беременности, в городе судили бандитов, державших в страхе весь район. Их искали долго, но все же изловили, а потом с некоторыми препятствиями довели дело до суда. Каким-то образом преступникам, оставшимся на свободе, удалось подкупить конвой. После провозглашения приговора бандиты легко освободились от наручников и, забрав оружие у совсем не сопротивлявшихся конвоиров, выбежали из здания суда. Там их ждала машина. Асин отец, патрулировавший улицы города в тот день, проезжал мимо здания суда, а когда заметил выбегающих с оружием преступников, бросился им вдогонку. Одного он застрелил, другого ранил, но и сам получил пулю, не совместимую с жизнью. Я и говорю он — герой, хоть сейчас никто об этом подвиге не вспоминает.

— Настя знает о своем отце?

— Конечно, мы с женой никогда этого не скрывали. Более того, я не стал удочерять ребенка по этой причине, хоть считал и считаю девочку родным человеком. Думаю, она должна знать о Сергее Резвых — своем отце, помнить его и гордиться им.

— А с какого времени ты ее воспитываешь?

— Почти с рождения. С того самого момента, как Надежда спасла меня. Уйдя из медицины, очень много для меня значившей, я начал искать свое место в новой жизни, а оно никак не находилось. Может, потому что я беспробудно пил? Заработал какую-то мелочь — и тут же потратил на спиртное, сомнительных дружков — и так изо дня в день. Недели, месяцы шли непрерывной чредой, а ничего не менялось. Однажды я остановился, проанализировал жизнь — и понял, что ничего хорошего уже не будет: родителей в живых нет, ты замужем, — на этом месте Анастасия Львовна опустила голову, — боль не уходит, а, напротив, усиливается, к тому же тяжело без любимой работы. В общем, смалодушничал, герой-десантник. Что было дальше, рассказывать не буду, только скажу, спасла мою жизнь Надежда. Сколько буду жить, столько буду ей благодарен. Нашла меня в квартире, почему-то незапертой, предала врачам. Лечили в госпитале, постепенно головные боли начали уходить, но привычка выпивать осталась. Жаль мне их: и Надежду, и Асю. Терпят меня почему-то, мучаются, молча неся свой крест.

— Она тебя любит? — тихо спросила Анастасия Львовна и добавила: — Жена.

Виталий Андреевич задумался, а потом сказал:

— Скорее всего, по-женски жалеет, она очень много в меня вложила сил, многим пожертвовала. Надежда в то время училась в институте и бросила его, потому что от меня никакой помощи не было, более того, ей со мной, как с ребенком, приходилось много возиться.

— Виталий, а ты Надежду любишь? — задала вопрос Анастасия Львовна, сама от себя не ожидая.

— Если бы ты знала, Ася, какой сложный вопрос задаешь. Это не любовь, в нашем с тобой понимании слова, это что-то вроде ощущения невероятной нежности и привязанности к близкому родственнику: к сестре, тете — кому-то очень родному.

Он рассказал все, кроме того, как страдал первые месяцы, годы без нее, Аси, а потом это состояние перешагнуло и пятилетие, и десятилетие.

— А можно у тебя спросить…

— Прости, Виталий, — остановила его Анастасия Львовна, — другой раз, мне нужно работать.

Он ушел, а она упала на свою тетрадь с цифрами и таблицами и горько разрыдалась.

***

Влад возвращался с новогоднего вечера, проходившего в лицее, изрядно взвинченным. Все парни класса, за исключением Юры, не отходили от Насти ни на шаг, бесконечно приглашая ее на танцы. Как же красиво она двигалась! Еще бы, двенадцать лет заниматься художественной гимнастикой — и пластика появится, мастерство, умение слушать, понимать и чувствовать музыку. Влада раздражали все пацанские комплименты — от самого безобидного: «Настя, какая ты красивая», «Ты лучшая! Ты крутая!», «Выглядишь, как звезда!» до недопустимо пошлого: «Ты просто секси, детка». Почему-то парни считали, что девушка от этих весьма сомнительных дифирамб должна оказаться в нирване и почувствовать необыкновенный прилив счастья. Странно! Как будто все ребята дружно открыли глаза и впервые увидели перед собой Настю. А раньше не замечали ее красоты? Не ощущали этот свет души, льющийся из красивых огромных глаз и излучающий любовь, нежность? Конечно, кто заметит тихоню в огромных роговых очках, маленькую, худенькую, скромно одетую и вечно уткнувшуюся в книгу? Теперь же после ее операции по коррекции зрения, когда девушка избавилась от надоевших уродливых очков, все изменилось. Вдруг все увидели, что она чудо как хороша. Обратили внимание на огромные выразительные глаза, волнистые, длинные волосы и вполне оформившуюся фигуру, округлившуюся в нужных местах.

«Что же происходит?» — думал Влад.

— Что происходит? — к нему в комнату вбежала, раскрасневшаяся после морозного воздуха, Влада. — Наша всесторонне недоразвитая личность, кажется, влюбилась?

— С чего ты взяла, систер?

— Ты всех парней своим взглядом испепелил, хорошо, ума хватило уйти, а то бы точно кулачными боями все закончилось. Влюбился, так и скажи всем, пусть парни отстанут. Объявите, что вы с Аськой — пара. А то сам не ам и другим не дам.

— Каждый человек по-своему прав, а, по-моему, так и нет, — по привычке начал он пикироваться с сестрой, но настроения не было. И замолчал.

«Неужели все поняли, что я влюбился? — подумал парень. — А она? Что чувствует она? Надо немедленно все узнать».

Следующий день был последним в четверти. Влад, как обычно, забросив свою сумку на стул, подошел к группе ребят кого-то обсуждающих. Вскоре из разговора он понял, парни говорили об удивительном превращении Насти в самую красивую девушку класса и даже лицея.

— А ты что так рано ушел? — спросил Юра.

— Решал один вопрос.

— И Аську бросил, нам с Наташкой пришлось ее провожать.

— Разве не было желающих?

— Были, конечно, сколько угодно, только она не разрешила. Я не пойму, почему тупишь, не действуешь, хочешь, чтобы ее увели? Претенденты есть, я тебя уверяю.

В кабинет вошла Настя, и ребята замолчали. На переменах в течение всего дня она больше отмалчивалась, отвечала на его вопросы скупо, разговор не поддерживала — обиделась. А Влад торжествовал — значит, его чувство взаимно. После уроков они пошли домой вместе.

— Ася, мне нужно с тобой поговорить.

— Говори. Хочешь пригласить меня на лыжную базу?

Влад едва не сказал, что хотел позвать ее в их лермонтовское, как они называли, кафе «Белеет парус одинокий», но вовремя одумался: вариант с турбазой более романтичный и оригинальный для признания в любви, поэтому решил подыграть Насте:

— Как догадалась?

— Вы с парнями обсуждали этот вопрос, когда я на перемене заходила в кабинет.

— Всем вместе съездить не удастся, а мы вдвоем вполне можем такое позволить.

— Дорогой Рыцарь, вы не потерялись во времени, через четыре дня Новый год, сейчас все места расписаны на две недели вперед. Да и мы несовершеннолетние, забыл? Кто нас туда пустит? — удивилась Ася наивности Влада.

— Вот за это точно не стоит беспокоиться: у отца есть знакомая, которая нужную базу очень легко организует, и места найдутся, и не обратят внимания на наш возраст. А, вообще, в соответствии со статьей 26 Гражданского кодекса РФ несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет совершают сделки с письменного согласия своих законных представителей — родителей, усыновителей или попечителя. Так что закон мы не нарушаем, — развеял последние сомнения парень.

— Вот сын своего отца, уже и законы выучил.

— Я готовился. Ну, что? Едем?

— Если мама не будет возражать, значит, едем.

Илья Николаевич на радостях, что к нему наконец-то обратился с просьбой сын, все вопросы с поездкой решил быстро и грамотно.

— Могу сделать все восемь путевок на вашу команду, — предложил отец.

— Папа, не нужно. Здесь тот самый момент, когда надо именно две.

— Сын, тебе рассказать на примере бабочек, как размножаются люди?

— Уважаемый родитель, вы опоздали со своими беседами где-то лет на десять, и потом, асфальта бояться — вообще не ходить.

— Тише едешь — меньше должен, сынок, — закончил их разговор Илья Николаевич.

Следующим утром ребята заселялись один из корпусов базы отдыха «Рандеву». Им повезло: и номера были эстетично оформлены, и встретили новых туристов тепло — радушно. Съев запас еды, который приготовили для них предусмотрительные родители, юные любители спорта, взяв напрокат лыжи, отправились покорять искусственно созданные препятствия: горки и невысокие трамплинчики, ямы у стволов деревьев — настоящие ловушки.

Зимний лес, как известно, для созерцателя представляет собой потрясающее зрелище, но этот с его радующим взгляд снежными нарядами, сияющими всеми цветами радуги на солнце и отливающими серебром в тени, казался особенным, потому что существовал сегодня только для них. А какой был непередаваемый запах хвойного леса, надышавшись которым хотелось беспричинно смеяться и ликовать! С тимолептиками он что ли?

После лыжной прогулки они устроили привал, в такой волшебной атмосфере чай из термоса, любовно приготовленный лучшим поваром Энска Настиной мамой, казался невероятно вкусным.

Влад все искал случай, когда будет удобно сказать девушке о своих чувствах. Вернувшись на базу довольными и умиротворенными, они отправились в кафе и заказали по шашлыку, овощному салату, взяли еще кувшин яблочного сока — очень хотелось пить.

— Ой, я почти наелась, еще бы чего-нибудь сладенького.

Влад понял: бинго, вот он подходящий момент.

— Взял я с собой сладенькое. Думаю, тебе понравится.

Они зашли в номер парня.

— Присаживайся, сейчас все будет. Он подошел к плательному шкафу и вытащил большую красную с золотым теснением коробку в виде сердца, в такие обычно кладут шоколадные конфеты.

Настя, не ожидая подвоха, раскрыла ее и замерла. На внутренней стороне крышки красивым каллиграфическим почерком с романтическими завитушками было выведено: «101 причина полюбить тебя», а на дне коробки лежали скрученные в трубки и перевязанные узкой красной тесьмой листочки. Настя раскрыла один и прочла: «Я тебя люблю, потому что ты искренняя», на другом было написано: «Я тебя люблю, потому что ты красивая»… Дальше Настя читать не стала, отодвинув коробку от себя. Она сидела и молчала. Молчал и Влад, а потом произнес:

— За время нашего общения ты давно стала для меня больше, чем друг. Я полюбил тебя, что будешь теперь с этим делать?

— Влад, ну, зачем этот разговор? — вымученно произнесла Настя. — Я же говорила тебе, что мы можем быть только друзьями. Ты мне как брат.

— Спасибо, Ася, но сестра у меня уже есть. Прости, тебе пора в свой номер. Завтра рано вставать — у нас автобус.

Приехав в Энск, они сухо простились и разошлись по своим домам.

В Новый год Настя получила поздравление от всех друзей, кроме Влада. Она была озадачена этим, задавая себе вопросы: почему не позвонил? не написал? «Что я сделала не так? Не ответила на его чувства? Но если их нет, а есть только дружеское отношение? В чем моя вина? — думала она». Не выдержав этого внутреннего шквала эмоций, она позвонила ему сама в первом часу ночи нового две тысячи четырнадцатого года, но Влад не ответил. Такое поведение ему было совсем не свойственно.

Анастасия Львовна в последний день года, а также первого, второго января отдыхала. «И как хорошо, — думала она, — хоть несколько дней проведу с семьей». В душе творилась неразбериха: ее не тянуло в больницу, как прежде, наверное, потому что Виталия уже выписали.

В дни дежурства он часто приходил к ней в кабинет, садился в кресло и молча сидел — просто наслаждался ее присутствием, вглядываясь в любимые черты. Анастасия Львовна в эти минуты чувствовала себя неловко.

— Виталий, зачем приходишь, ты же знаешь, мне нужно работать, я не могу отвлекаться на разговоры — очень много дел.

— А ты не отвлекайся, работай себе и только. Я просто посмотрю на тебя, запомню эти мгновения и уйду. На некоторое время впечатлений хватит, — и, помолчав, добавил: — Удивительно красиво ты работаешь, даже самому захотелось вернуться в медицину. Знаешь, я никогда не забывал о тебе…

Анастасия Львовна остановила речь мужчины весьма резонным вопросом:

— Ты же должен понимать, женатому мужчине не пристало вот так приходить на аудиенцию к женщине? Как доктор по твоему заболеванию я уже все давно разъяснила. Что еще?

— Но ведь ты — мой друг, разве нет? А это ко многому обязывает.

— К чему, например?

— К искренности и теплоте чувств, к доверию и открытости.

— Но не в рабочее время.

— Я понял. Будем встречаться в нерабочее, — поймал ее на слове Виталий.

— Расскажи об этом своей жене, думаю, она не одобрит твое предложение.

— Давай не будем говорить о том, что будет позже, я хочу видеть тебя сейчас. И даю слово: буду молчать, не стану отвлекать тебя своими бестолковыми разговорами, хотя ты о себе так ничего и не рассказала.

Вечером, перед самым Новым годом к детям пришел Илья Николаевич с поздравлениями и подарками по случаю праздника. Анастасия Львовна, пригласив его в квартиру, намекнула, что на совместное празднование Нового года рассчитывать не следует.

— Но ведь у меня же здесь дети, я хочу с ними встретить праздник. Вряд ли они захотят оставить мать и уйти из дома в отцовскую холостяцкую берлогу.

— Вот и поздравь их сейчас, а дальше празднуй со своей новой пассией.

— Нет у меня новой. Мне и старой хватило. Все позади.

— Все позади. Но недолго обернуться! — заметила, вспомнив недалекое прошлое, Анастасия Львовна.

— Настя, когда же ты поймешь, что мне никто, кроме вас не нужен. Я без детей задыхаюсь, без тебя умираю, — в сердцах сказал Илья Николаевич. — Я даже кольцо приготовил, — он достал фиолетовую коробочку с ювелирным украшением и подал его бывшей жене. — Выходи за меня замуж, обещаю, буду тебе хранить верность до конца моих дней.

Анастасия Львовна молчала. Что она могла сказать? Что поздно, все поздно? Он убил когда-то ростки любви, уничтожил их с корнями, а может, и любви никакой вообще не было ни у него, ни у нее? Стоп. Откуда она вообще знает, какой должна быть любовь? — спрашивала она у себя и отвечала: знает, потому что любила. Но забыла уже все про это чувство.

— Ты меня по-прежнему ненавидишь. Но ненависть — это отрицательно заряженная любовь, — сказал он.

— Я не могу тебя ненавидеть. Ты отец моих детей. Здесь другое. Ты очень добрый и заботливый, и я хотела бы, чтобы все сложилось иначе. Но вижу, что у нашего брака нет будущего, просто мы по-разному понимаем обычные вещи, поэтому должна сказать «нет». И ты прав, здесь твои дети, и праздновать Новый год мы будем вместе. Ради них, ради детей.

***

Во время зимних каникул на страничку Влада поступило сообщение от Изольды: нужно встретиться. «Странно, — подумал парень, — что Сольдо от меня нужно?»

— Влад, — сказала Брахман, гуляя по заснеженным улицам, — может, отправимся в кафе или еще куда? Холодно.

— Может, ты мне просто расскажешь, по какой причине меня выдернула из дома, и разойдемся?

— Нет. Так просто не получится.

— Хорошо, пойдем ко мне на чай. А то у тебя бываю часто, а ты у меня вообще никогда не была. Заодно и с моей мамой познакомишься, она как раз дома.

— Отлично. Я согласна.

Анастасия Львовна была рада гостье, она много слышала о девушке, которая помогла Владу организовать занятия с репетитором-иностранцем. Пригласив ее к столу, женщина сказала:

— А сейчас все вместе будем пить чай с пирожными, вы не против, Изольда?

— Нет-нет, я только за: на улице такой мороз. Влад, слышал, Лариска Старухина с родителями улетела в Турцию на новогодние праздники, в Инстаграме выложила кучу фотографий. Нашла, чем хвастать, как будто в Америку отправилась. Мы вдоль и поперек исколесили всю Европу — и то я молчу.

— Как говорит папа: «Береги родину — отдыхай за границей», — прокомментировала слова гостьи Анастасия Львовна.

Влада на это ответила:

— А мы не были в Турции, отдыхали в Испании, Германии, Франции, Греции, Египте, где еще мам?

— В Российской Федерации, дочь, — улыбаясь, ответила женщина.

— У нее родители не врачи, не рабочие и не полицейские, могли бы себе позволить что-то более существенное, — вставила свои пять копеек Изольда.

— Служащие, на самом деле, не так много зарабатывают, если не воруют, — ответила Анастасия Львовна. Кстати, а чем занимаются ее родители в Администрации города?

— Игорь Семенович Иванцов возглавляет отдел по труду, мать — не помню ее имя, какое-то очень странное, работает в архивном отделе. Я всегда думала, что госчиновники довольно прилично зарабатывают и точно берут взятки. Разве нет?

— Нет… А разве Иванцов Ларисе — неродной отец?

— Неродной. Они жили до приезда в Энск в Барнауле, а потом Иванцова пригласили на работу сюда, он и поехал. Они здесь почти пять лет.

– Я не пойму, — сказал Влад, — ты для этого пришла к нам, чтобы сообщить, Лариска в Турции?

— Нет.

— Тогда заканчивай чаепитие и пошли в мою комнату, мне еще на тренировку сегодня надо успеть, через неделю уезжаю на межрегиональные соревнования.

— Я могу поехать с тобой в качестве моральной поддержки, — сказала Брахман, когда они остались вдвоем.

— Не надо, так что ты хотела мне сообщить?

— Я не знаю, как тебе это сказать…

Помолчав, Влад не выдержал:

— Кажется, середина моего предложения перебивает начало твоего. Скажи, тебе помочь или не мешать?

— Не мешать. В общем, я тебя люблю. Давно. Ничего не могу с собой поделать. И молчать об этом тоже не могу. Прости.

Влад замер: вот так сюрприз.

Глава 8 Для души

Для чего козе баян? А для того же, что и попу гармонь — для души.

Аврелий Марков, любитель литературных миниатюр

— Встать, суд идет. Сегодня в роли обвиняемого Курченко Владимир, который на каникулах не нашел времени выполнить домашнее задание по химии. Стыд и позор ему! Разрешите перед вынесением приговора сказать последнее слово в свое оправдание, — произнес небезызвестный в лицее № 122 юморист.

— Курченко, и зачем ты пришел в наш лицей? Учился бы в своей общеобразовательной на другом конце города — и все дела, — сказала Ирина Константиновна, войдя в кабинет.

— Перешел сюда потому, что в настоящий момент проживаю у бабушки, мои родители в длительной экспедиции, они геологи. Дом старушки прикреплен к этому учебному заведению. Все действия предков при переводе меня в лицей № 122 обусловлены Законом об образовании, — отрапортовал Вова.

— Родители весь год в командировке?

— Нет, там находятся по полгода, потом приблизительно месяц живут дома — обрабатывают образцы пород, а затем снова уезжают в экспедицию. Трудятся на благо края не щадя себя, — бессовестно лгал учительнице Курченко. На самом деле родители его никуда не уезжали и занимались вполне себе мирным ремеслом — работали на спичечной фабрике наладчиками оборудования. А перевелся парень в лицей потому, что за время похода ему очень понравились новые друзья, настроенные с ним на одну волну, к тому же они гуманитарии — не пришлось даже менять профиль. — Ну так, что? Каким будет приговор?

— Два года условно. Если завтра не принесешь домашнее задание, условный срок превратиться в реальный. Все понятно?

— Так точно. Благодарю вас за проявленную снисходительность.

— Шут гороховый. Столько времени на тебя потратила. Уж не специально ли тянул время, чтобы отсрочить проверку домашнего задания?

— Конечно, нет. Ирина Константиновна, зачем же так плохо обо мне думать?

— Я о тебе не думаю вообще. Итак, кто готов поделиться решениями задач на свойства кислот, солей и оснований в свете теории электролитической диссоциации? Лес рук. Так, к доске идет…Что-то я не вижу Шевалье, — сама с собой разговаривала учительница. — Ах, вот он. Пересел?

Влад приехал с соревнований раздосадованный результатом: не попал даже в призеры. «Вот болван, из-за того, что не смог справиться со своими эмоциями, так бездарно продул, — ругал себя он. — Нужно быстрее забыть эту бесславную любовную историю и идти дальше. Ведь жил же я раньше без Аси? Сейчас тоже проживу, нужно только исключить эмоции, которые мешают реализации главного дела ближайшего будущего: поступления в вуз», — сделал вывод Влад.

С Настей с того памятного дня, когда она отвергла его любовь, он не разговаривал, хотя девушка несколько раз звонила ему и писала, а позже, перед первым уроком третьей четверти, догнав в коридоре, поинтересовалась, как он провел новогодние каникулы. Влад решил: на дружеские отношения он не согласен, а раз так, то зачем общаться, поэтому ответил сухо: «Нормально», — и пересел на свободное место, прекратив, как и задумал, с Настей всякое общение.

Тут еще Брахман с высокими чувствами. После ее признания в любви Влад несколько минут молчал, переваривая сказанное, а потом ответил:

— Прости, я очень благодарен за твое чувство ко мне, но уверен, тебе совершенно не подхожу. Да и не готов сейчас заводить какие-либо отношения.

— И с Аськой тоже?

— Почему ты задала этот вопрос?

— Всем известно, что она в тебя влюбилась по уши.

— Не замечал. Изольда, давай оставим этот пустой разговор.

— Хорошо, но я буду тебя ждать столько, сколько нужно. И дождусь, поверь.

Влад понимал, что, узнав о разладе с Настей, Брахман еще более упорно начнет его атаковать, но с Сольдо он как-нибудь справится.

Проходили дни, недели, парень сидел один за своей последней партой первого ряда. Насте очень хотелось подойти к нему, поговорить, рассказать, как во время каникул с Наташкой и Юрой ездила в Новосибирск, ну, так, просто побродить по городу. Она мечтала порадоваться вместе с Владом тому, что отец выписался из больницы и совсем не пьет, закодировался, стал каким-то другим, одухотворенным что ли, мама просто счастлива, глядя на него… Но что-то останавливало Настю: гордость или боязнь быть отвергнутой? Часто на уроке девушка оборачивалась и смотрела в ту сторону, где сидел Влад, но взгляд ее Рыцаря был устремлен то на доску, то на учителя, то в окно, а на нее внимания парень совсем не обращал. На переменах к нему часто подходили одноклассники, и они разговаривали, что-то обсуждая, чему-то смеясь. Иногда к компании подсаживалась Изольда, с недавнего времени проявлявшая к парню повышенный интерес. Влад вел себя с ребятами так, как будто ничего не случилось — был по-прежнему весел и остроумен. С Настей же не общался совсем, даже не здоровался. «Мой Рыцарь уже не мой», — с сожалением думала девушка.

***

У Анастасии Львовны сегодня был выходной. «Ах, как хорошо просто лежать, нежась в кровати, ни о чем не думать, — радовалась она. — Дети в школе, муж…» Прошло почти два года с момента развода, а у нее нет-нет да и сорвется с языка слово, которое произносила на протяжении почти семнадцати лет. «Хотя, конечно, Илья многое сделал в последнее время, чтобы семья воссоединилась, — размышляла Анастасия Львовна. — Но все поздно — дети уже взрослые, еще полгода и разлетятся кто куда, старые же отношения уже не склеить. И вообще, если верить героине известного фильма, «в сорок лет жизнь только начинается". Значит, идем навстречу новой жизни".

Ее мысли прервал телефонный звонок.

— Настюша, выручи, дорогая. Не откажи, — попросил главврач их больницы.

— Что случилось, Василий Васильевич? — встревожилась не на шутку Анастасия Львовна.

— Съезди на совещание в городскую Администрацию, сегодня мэр города отчитывается в проделанной работе за год. Главное, сейчас только об этом сообщили. Я не могу оторваться от дел, как всегда, их гора, а Копылов, ты знаешь, приболел. Не обижаешься, надеюсь, что ставку зама главврача получил он, а не ты?

— Нет, конечно.

— Вот и умница, вот и правильно. Талантливые хирурги мне нужны в операционной, а в кабинете заместителя может посидеть Копылов, не велика премудрость.

Она быстро собралась и отправилась на совещание.

Пройдя на второй этаж здания, Анастасия Львовна оказалась в огромном актовом зале, где присутствовали руководители организаций, депутаты, представители административного ресурса. Мэр долго говорил о достижениях, как обычно, хваля себя, о проблемах, указывая на недоработки других, строил планы на ближайшее десятилетие.

Анастасия Львовна вдруг подумала о том, что отцы города привыкли играть словами, обещая народу манну небесную. Вот если бы их наказывали за каждый невыполненный пункт своей программы не по административной статье, а по уголовной, как за мошенничество, тогда бы такого словоблудия не было. А, может быть, и отцов города, беззастенчиво стремящихся к власти, значительно поубавилось бы.

Депутаты в большинстве своем признали работу Администрации удовлетворительной. Иного никто не ожидал.

— Петрова, ты, что ли? — вдруг услышала Анастасия Львовна, выходя из зала по окончании совещания. Она не сразу поняла, что этот вопрос адресован ей — столько лет не слышала свою девичью фамилию и уже давно привыкла к другой.

— Васька? Вольных? Ты? — она не ожидала увидеть здесь подругу детства и юности.

— Спокойно, какая я тебе Васька? Василиса Николаевна Вольных. Может, посидим где-нибудь в кафе, вспомним былое?

— А разве у тебя рабочий уже день закончен?

– Нет, но сейчас обеденное время.

— Хорошо, идем. Очень рада тебя видеть, дорогая.

Они сидели в кафе, находящемся недалеко от места работы Василисы Николаевны, и вспоминали прошлое, давно уже Анастасия Львовна так не смеялась.

— Ты же хотела стать учителем? В педагогический поступила.

— Я и стала истеричкой.

— Что-что?

— Да это мы так в вузе, на факультете, шутили, исторический — истерический. Окончила институт, некоторое время жила в Барнауле, сюда приезжала очень редко.

— Я тоже бывала здесь нечасто. Родители летом в своей деревеньке, а зимой в Энске, сейчас же в городской квартире живем мы с детьми. А как ты оказалась в Администрации?

— В мэрию помог устроить родственник мужа — не буду называть его фамилию, это известный в городе депутат. Поскольку за плечами истфак, меня определили в архив, работа нравится, потому что несложная, однако скучная, но и к этому я уже привыкла. Дочь — умница и красавица, тоже собирается поступать на исторический факультет университета. Муж — замечательный человек, о его достоинствах, известных многим, можно говорить бесконечно. Одно плохо: дома почти не бывает, потому что совмещает две крупные должности, но пока справляется, — сказала с гордостью подруга. — Послушай, я ведь тебя искала в соцсетях, но почему-то не нашла.

— А меня там нет. Я не зарегистрирована. Просто для общения нужно время, а его всегда не хватает.

— Здорово, что мы встретились — теперь у моей семьи есть знакомый хирург. Если что — только к тебе.

— Лучше быть здоровым, чем бегать по знакомым врачам, — усмехнулась Анастасия Львовна. — Никого из наших не видела?

— Нет, знаю о некоторых одноклассниках только из социальных сетей. Многие из города уехали, почти все проживают в других областях. Слушай, подруга, а может, нам как-нибудь встретиться семьями, пообщаться, выпить по бокалу хорошего вина? Как ты считаешь?

— Согласна, Вася.

— Тогда увидимся первого или второго мая, на даче. Я похвастаюсь тебе: у нас великолепный трехэтажный дом в сосновом бору. Тебе понравится, а вообще мы живем в девятиэтажке напротив Администрации. К сожалению, обед заканчивается, пора возвращаться на работу. Значит, договорились: встречаемся через два месяца, а все оставшееся время активно общаемся по телефону.

— Активно не получится. У меня выходные случаются очень редко.

Они простились. «Как же сильно изменилась Василиса, — размышляла Анастасия Львовна, — не ошибусь, если предположу: она думает обо мне то же самое. Время летит так, что не успеваешь привыкнуть к своему возрасту. Оказывается у нее дочь того же возраста, что и мои дети. Непременно нужно познакомиться с семьей Василисы. Стоп. Изольда Брахман, эта странная девочка, подруга Влада, говорила, что мама Ларисы Старухиной тоже работает в архиве. Но нет, это не Васька. Да и у той фамилия — Иванцова. А подруга на своей девичьей фамилии осталась — Вольных, не поменяла в отличие от меня. Молодец».

Настя, сидя за столом, непроизвольно потянулась за простым карандашом и нарисовала овал, затем быстро провела вспомогательные линии, определив пропорции, и начала наносить детали лица. Через некоторое время она поняла, кого ей напоминает изображение.

— Я не хочу тебя потерять окончательно, — сказала Настя нарисованному парню. — И да, если ты не желаешь общаться со мной, мне больно, однако я это переживу, мне гораздо хуже, когда ты при этом тепло разговариваешь с Сольдо идругими девчонками. Почему с ними можно просто беседовать, смеяться, дружить, а со мной — нет? Почему ты меня совсем не замечаешь? Ведь я существую, хотя, принимая во внимание твое равнодушие, кажется, что и нет.

Следующим днем на уроке литературы они изучали любовную лирику Блока. Стихотворение «Королевна» Екатерина Великая решила прочесть сама:

В классе после чтения стояла минутная тишина.

— Я не понял, рыцарь, что ли, сбежал от нее? — озадачился Курченко, нарушив всеобщее молчание.

— Давайте разбираться, — сказала Екатерина Викторовна. — Александр Блок изображает лирическую героиню ослепительно красивой, мужчины от нее без ума, а женщины завидуют ее изяществу. Поэт описывает «белоснежные плечи», «голос нежный, голос многострунный». Королевна обладает большой властью над людьми. Обратите внимание, рыцари по ее велению рвутся в бой, певцы «слагают напевы»…

— Фальшь, — выразила свое мнение Старухина Лариса. — Уже с первой строфы чувствуется фальшь в описании этого образа. Королевны голос «льстивый», двери в покои «немые», живет лирическая героиня в «холодной башне» с высокими окнами. Ей безразличны рыцари, готовые отдать жизнь по ее велению. Она просто эгоистка, а Блок еще перед ней и ей подобными преклоняется.

— Ага, стихи таким посвящает, — подхватила Изольда, — и пристально посмотрела на Настю. — А героиня этого не заслуживает, не заслуживает такой любви, чтобы ради нее жизнь отдавали.

Другие ребята тоже бросали на девушку красноречивые взгляды.

Насте стало неловко. «Почему все провели такие параллели между мной и Королевной? — подумала она. — Я какое отношение имею к стихотворению, написанному сто лет назад?»

— Ребята, но чувства в душе лирической героини все же есть: у нее слезы наворачиваются на глаза, когда она смотрит на алую зарю и летящих журавлей, — защитила Королевну Екатерина Великая. — Значит, она небезнадежна.

— Что-то я не понял, — повторил Курченко вопрос, — так рыцарь погиб или просто от нее сбежал?

— Журавли — символ скорби о павших на войне. Рыцарь, конечно, погиб. Об этом говорят строки: «алеют зори», «не вернется никогда», — не выдержала Влада и разъяснила суть последних строф стихотворения рядом сидящему бестолковому приятелю.

— Ее любимый, «души властитель», никогда не вернется, он покинул этот мир навсегда. Блок использует самое страшное для человека слово, звучащее как приговор — «навсегда». У Королевны нет надежды на завтрашний день, она, надежда, ушла вместе с гибелью любимого. Это стихотворение — гимн любви, когда один ради другого жертвует своим благополучием и покоем, — завершила анализ стихотворения учительница.

Прозвенел звонок, его трель слилась с вопросом Юры Игнатова:

— Ну, да, жертвуют почему-то только рыцари. Получается, чтобы тебя оценили, нужно уйти, потеряться, погибнуть. А без потерь нельзя любить? Просто любить?

«А ведь Юра прав, — подумала Настя, — стоит только расстаться с парнем, как ощущаешь, насколько он тебе дорог, насколько без него плохо. Как же приходит любовь? Может вот так и приходит, когда понимаешь, что тебе очень тоскливо без этого человека, настолько одиноко, что ничего не радует, даже жить не хочется? Может, я и правда влюбилась? Ведь если бы испытывала к Владу только дружеские чувства, то не ревновала бы его к другим девушкам? К парням ведь не ревную.

— Аська, ты что ждешь? Хочешь навсегда потерять Рыцаря? — спросила подошедшая Наташа Попова. Вон он в коридоре улыбается Семченко с Лукьяновой из параллельного. Брахман тоже ни на шаг от него не отстает.

— Что я сделаю, он на меня не обращает внимания.

Посмотрев на поникшую Настю, Наташа, как могла, успокоила подругу:

— Не расстраивайся так. Послушай, что-то мы давно не были в развлекательном центре, может, сходим, на новый фильм? Все равно с завтрашнего дня каникулы. Я уже и билеты купила.

— Хорошо, я согласна. А кто еще с нами?

— Игнатов и Димка Измайлов.

Отдав Насте билет, Наташа побежала к Юре, ожидавшему ее в фойе лицея.

Земля просыпалась от зимней спячки неохотно, тихо и незаметно сбрасывая с себя зимнее одеяло, но с каждым днем марта она все больше избавлялась от собственной сонливости и неуверенности. И вот, наконец, разразилась большой полой водой, ручьями и лужами.

«Сегодня до остановки придется пробираться небольшими перебежками и перескоками — все запружено водой», — думала Настя, отправляясь в развлекательный центр. Она вошла туда с небольшим опозданием: из-за распутицы приходилось обходить целые участки дороги. Решив, что ребята уже в зале, Настя тоже направилась туда же. В темноте, проходя между сиденьями, она с трудом нашла свое место. Подняв наконец глаза и посмотрев по сторонам, девушка увидела Влада, сидевшего на соседнем девятнадцатом месте и с удивлением наблюдавшего за ней.

— Привет, а где все? — дрожащим от волнения голосом спросила Настя.

— Не знаю. Мне Игнатов дал билет и сказал, что будет ждать здесь.

Сзади зашипели, призывая к порядку, и ребятам пришлось замолчать. До конца фильма они не разговаривали. Настя ни на минуту не могла сосредоточиться на содержании фильма, как не старалась. Все время она ощущала дрожь во всем теле то ли от холода, то ли от волнения. По окончании фильма ребята двинулись к выходу.

— Может, зайдем в наше кафе и погреемся немного, я очень замерзла в зале, почему-то сегодня там было прохладно.

— Нормально там было. Хорошо, пойдем, все равно оно рядом, через дорогу.

— Давненько вас не было, — улыбнулся бармен, узнав ребят, — занятия, уроки?

— Не только, — за двоих ответил Влад и, обратившись к Насте, спросил: — Что будешь?

— Как обычно, штрудель и кофе.

Сидя за столиком, они пытались перебрасываться короткими репликами, но разговор не клеился.

— Я тебя провожу, — сказал Влад, когда они пошли домой.

На улице стоял поздний вечер. Похолодало. Влад, видя, что Настя трясется от холода, снял с себя куртку и накинул на ее плечи.

— Зачем? Ты же простынешь?

Влад, ничего не говоря, подошел ближе и обнял девушку.

— Я тебя люблю, если бы ты знал, как сильно я тебя люблю, — сказала она неожиданно, поразившись собственной смелости.

После этих слов Влад, хриплым от волнения голосом, тихо сказал:

— Я тебя тоже… безумно люблю, — и вдруг осторожно и очень нежно поцеловал.

Они шли, обнявшись, и благодарили друзей за желание помирить их, за эту неожиданную, перевернувшую жизни встречу.

— Когда ты понял, что любишь? — тихо спросила Настя.

— Всегда знал, наверное, с первой встречи, только понял все в ту ночь, когда мы были на озере вдвоем. А ты?

— Не знаю, наверное, еще с лагеря. Но окончательно осознала, когда, позвонив по телефону сразу после Нового года, не услышала твоего голоса. Вероятно, мне надо было расстаться с тобой, чтобы понять, насколько ты мне дорог. Не только как друг дорог. Поняла, что такого доброго, умного, веселого, заботливого я никогда больше не найду. Ты лучший. Прости меня, пожалуйста, я не была уверена ни в тебе, ни в себе, поэтому так себя вела. Казалось, если мы перестанем быть друзьями, то потеряем друг друга. И вообще, глядя на свою мать, я боялась любви.

— А теперь не боишься?

— Нет, мой Рыцарь, теперь не боюсь.

— Ася, ты мне тоже очень дорога. Не беспокойся, вместе мы все преодолеем, главное, верить друг другу, — на этот раз он поцеловал девушку легко и радостно.

Они шли, обнявшись, холодным, ветреным, слякотным вечером, и им дела не было до всех этих игр и причуд погоды и природы, потому что юные души ощущали какое-то давно забытое спокойствие и невыразимое словами счастье.

***

В самом начале мая Василиса Николаевна вновь напомнила о себе, позвонив Анастасии Львовне прямо на работу.

— Я по поводу проведения праздничного обеда на даче. Помнишь ли, что договаривались об этом еще в последний день зимы? — строго проговорила подруга.

Согласовав время отъезда и другие детали, они простились до выходных.

— Василиса Николаевна настаивает, чтобы вы тоже поехали, — озадаченно произнесла Анастасия Львовна. — У нее дочь вашего возраста. Может, подружитесь?

— На фига козе баян? — заявила Влада со свойственной ей любовью к эвфемизмам.

— Для души, — не без иронии ответила Анастасия Львовна.

— Для души у нас есть свои друзья. Давайте сделаем так: ты празднуешь в своей компании, а мы — в своей, — предложил Влад. — Понимаешь, мама, сейчас ценен каждый день, проведенный с друзьями, ведь скоро мы все разъедемся в разные города и, возможно, очень долгое время не увидимся.

Анастасии Львовне с этими доводами пришлось согласиться. «Да и зря я предложила ребятам такой вариант отдыха, — думала она. — Влада львиную долю свободного времени тратит на воспитание и образование своего друга Курченко. А Влад…Влад вообще расстается с Настей только на ночь, остальное время они вместе либо учатся в лицее, либо у нас дома готовятся к экзаменам. Пожалуй, только у Грегори да на тренировках сын один, без девушки».

Дом, точнее особняк, куда привез женщину личный шофер семьи вновь обретенной подруги, был великолепным: трехэтажным, с полуколоннами и фигурными окнами, зеркально расположенными эркерами и выступами. Все это великолепие возвышалось над живописными зелеными лужайками, находящимися в обрамлении декоративных невысоких деревцев.

— Настя, знакомься, — сказала при встрече Василиса Николаевна, — мой муж Игорь Семенович, моя дочь Лариса.

— Очень приятно. Анастасия Львовна. Можно без отчества.

— А я вас знаю. Вы — мать двойняшек Шевалье, мы учимся с ними в одном классе, — сказала девушка.

— Дочь, ну почему так грубо? — всплеснула руками Василиса Николаевна.

— А чего церемониться?

— Вы — Лариса Старухина? — нахмурилась Анастасия Львовна. — Вас чем-то обидели мои дети?

— Никто ее не обижал. Не обращайте внимания, она со всеми такая. Пойдемте в дом, — предложил Игорь Семенович Иванцов.

— Как же так получилось, что у вас троих разные фамилии? — спросила Анастасия Львовна, когда все сели за стол на террасе.

— Все просто: я не меняла фамилию ни при первом замужестве, ни при втором. Лариса на фамилии первого мужа — вот и весь секрет. Лучше расскажи о себе, — попросила Василиса Николаевна.

— Да ты почти все обо мне знаешь: работаю хирургом, двое детей, в разводе.

Внезапно раздалась трель звонка, и, поговорив минуты две по телефону, Игорь Семенович откланялся: — Милые дамы, должен вас оставить: как всегда, аврал на работе, поеду, как говорится, тучи разводить руками.

— Игорь совмещает две должности: работает начальником отдела по труду в мэрии, а также начальником трамвайного депо. На зарплату в Администрации города не очень разживешься, откуда, думаешь, у нас такой замечательный дом? Правильно, не было бы его, если бы не вторая прибыльная должность мужа, — разъяснила довольная жизнью Василиса Николаевна.

Лариса сидела в кресле, надев наушники, и, закрыв глаза, слушала рок.

— Дочь, сними наушники, неприлично так себя вести в обществе, — попросила Василиса Николаевна. — Не слышит. Настя, давно хотела спросить, почему ты не вышла замуж за Виталия, ведь у вас были такие высокие чувства? Все думали, что поженитесь.

— Сама себе не могу этого объяснить. Наверное, влюбилась без памяти в Илью, бывшего мужа. Он же у меня весельчак и балагур, умеет женщин обольщать, дамский угодник. Вот и повелась на его ухаживания и комплименты. Но жизнь все расставила по своим местам. Мы в разводе, как ты знаешь.

— А Уварова больше не видела?

— Ну, как же? Он ко мне тепленьким прямо на операционный стол угодил полгода назад. С тех пор дружим, в больницу ко мне иногда приходит, часто звонит.

— Замуж зовет?

— Нет. Он женат, если ты не в курсе, — вздохнув, неохотно ответила Анастасия Львовна.

— Я пойду в свою комнату, нужно заниматься, — вдруг сказала Лариса, широко улыбнувшись. — Рада была познакомиться с матерью неадекватных детей.

— Лариса, прекрати, что за хамство? — возмущенно прикрикнула Василиса Львовна. — Совсем от рук отбилась. Прости, пожалуйста, Ларису. Она стала такой грубой, узнав, что Старухин ей не отец, — и, минуту помолчав, продолжила тихо и обреченно: — Уваров — отец моей дочери.

Глава 9 ЕГЭ — ловушка

Преданность негодяев так же ненадежна, как они сами.

Плиний Младший, древнеримский политический деятель

— Уваров — отец твоей дочери, — повторила безжизненным голосом Анастасия Львовна. — Как же это возможно, Васька?

— Вот так и возможно. Я его всегда любила, еще до ваших с ним отношений. Но Виталий предпочел тебя, и я ушла в сторону, ведь третий должен уйти. Ты уже была замужем, когда он, вернувшись из армии, все метался и повторял точно такие же фразы: «Как же так? Как это возможно? Она же обещала ждать, я верил ей, как самому себе». Ты вообще была в курсе, что у него мама серьезно болела, что заболевание прогрессировало с каждым днем сильнее? Нет? Конечно, ты же никем из нас не интересовалась. Уехала и все забыла. Когда Виталий остался без работы, он крепко запил, потому что всех потерял и смысл жизни тоже потерял. Я в то лето его из пепла возрождала, как птицу Феникс. Однажды, очередной раз вытащив из подворотни, я привезла Виталия к себе домой почти недвижимого, все его девяносто килограммов. Он принял меня за тебя, все называл Асенькой и ни на шаг не отпускал. Так мы с ним и уснули на одной кровати. Позже Виталий не мог вспомнить, как оказался у меня, а потом, махнув рукой, сказал, что ему уже все равно: где он, с кем он. Так наша дружба перешла на другой уровень отношений. Я любила его, очень любила. А Виталий никак не мог тебя забыть. Однажды, когда очередной раз абсолютно трезвым он назвал меня Асенькой, я поняла: Уваров тебя никогда не вычеркнет из своей памяти, и в конце лета уехала из Энска в Барнаул, да там и осталась. Очень быстро уже будучи беременной от Уварова вышла замуж за однокурсника. Да, пришлось обмануть парня, но мне нужно было устраивать свою жизнь. Виталию я ничего не говорила, да и что могла сказать? Уехала, когда еще не знала о своем положении. А потом возвращаться и что-то объяснять было стыдно. И Старухину все рассказывать не хотелось, у нас с ним были давние отношения, еще до Виталия, Сергей тем летом, перед отъездом на каникулы в Энск, позвал замуж, я и обещала подумать. От общих знакомых вскоре узнала, что у Виталия все хорошо, приступы значительно сократились, женился, ребенок маленький. Все сложилось, и я успокоилась. Мы со Старухиным растили Лариску, работали в архитектурном колледже, строили свой дом. Дочь в отце души не чаяла, сядет, бывало, у него на коленях и сидит, книжку читает, а он ее похваливает, по головке гладит. Сергей и не подозревал, что она не его ребенок, хотя сходства, конечно, между ними не было никакого. Училась дочь хорошо, мы ее с шести лет отдали в школу, все по кружкам разным бегала, много читала. И дальше бы так все продолжалось, если бы я не встретила и не полюбила Иванцова. Сергей уперся железобетонной стеной, не желая отдавать мне дочь, пришлось сознаться во всем и повиниться. Вернулись мы сюда, когда Лариса училась в седьмом классе. Иванцова она не приняла, а меня не простила. Вот поэтому озлоблена, а в последнее время и вовсе невыносима. Однажды я оказалась в том районе, где жил Виталий, и случайно в магазине на него наткнулась. Незнакомая мне женщина уговаривала Уварова не покупать спиртное. Позже я эту женщину встретила на собрании и поняла, что Резвых Настя — их дочь. Но почему-то у отца и дочери разные фамилии.

— Настя — дочь другого человека. Виталий женат на ее матери — только и всего.

— Не может быть. Они ведь похожи. Даже жестами.

— Есть во внешности некоторое сходство, потому что у обоих большие серые глаза и темно-каштановые волосы. А привычки, жесты и прочее — это объясняется просто: ребенок приобретает многое от своих родителей, ближайших родственников. Часто у членов семьи голоса кажутся одинаковыми из-за похожей интонации и мелодики речи. Последний вопрос: Уваров знает, что у него есть родная дочь?

— Нет, конечно, я так и не сказала. После моего побега мы больше никогда не общались.

— Я думаю, он должен узнать правду, непременно должен.

— Настя, скажи ему обо всем, пожалуйста, сама. Я не хочу разговаривать с Уваровым, тем более видеть его. Сочтет нужным — пусть позвонит Ларисе, запиши номер.

— А Лариса знает, кто ее отец?

— Знает. Я ей сразу все рассказала, когда случайно увидела Виталия.

Анастасия Львовна ехала домой и думала о том, насколько все зависимы от поступков друг друга. Вот она сломала жизнь другу, любимому человеку, в сущности, переступив через него, пошла дальше, даже не вспоминая о прошлом. «А ведь верно сказала Вася: я не интересовалась судьбами друзей, жила личными проблемами и заботами, часто жалея себя. Не жалеть нужно было, а сечь розгами, как унтер-офицерскую вдову, — винила себя женщина. — Ну, что ж, начинаем исправлять свои ошибки». И позвонила бывшему возлюбленному.

— Виталий, нужно встретиться.

— Асенька, я с удовольствием, говори где.

— В парке, у «Колеса обозрения». На нашем старом месте. В восемь вечера.

— Может, лучше сходим в ресторан?

— Нет, встречаемся в парке.

Он пришел раньше на полчаса и все гадал, чем вызвано ее желание увидеться. «Неужели, Ася хочет возобновить отношения? Я был бы этому несказанно рад. Только нужно как-то подготовить Надежду, не говорить сразу, что ухожу, а то что-то она в последнее время часто жалуется на сердце и на давление», — рассуждал Виталий Андреевич Уваров. Увидев Анастасию Львовну, бросился ей навстречу.

— Асенька, это тебе, — и протянул букет роз персикового цвета, — как ты любишь.

— Не знала, что помнишь о моем пристрастии к розам именно этого оттенка.

— Я помню все. Так о чем ты хотела со мной поговорить?

Анастасия Львовна изъяснялась долго. Она рассказала все о своей жизни с момента неудачного замужества и до сегодняшнего дня, всю душу обнажила, все силы выжала из себя своими откровениями.

— Ты же хотел знать обо мне все? Вот теперь тебе многое известно. Но ты не все знаешь о себе, как ни странно.

— И чего же я не знаю? — усмехнулся Виталий Андреевич.

— Например, о том, что у тебя есть взрослая родная дочь.

Выслушав Анастасию Львовну, Уваров некоторое время молчал, не зная, как реагировать на новость своей подруги юности, а потом спросил:

— Почему же Вася молчала, ничего мне не сказала?

— Потому что не чувствовала твоей любви к ней. Не хотела навязываться. А позже узнала, что ты женился.

— Где сейчас моя дочь?

— Наверное, на даче. Она, кстати, учится с нашими детьми в одном классе. По рассказам моих ребят, они с Ларисой в ссоре. Трудная девочка, с характером. Но тебе все равно нужно искать к ней подход.

— Как ты думаешь, с чего мне начать?

— Для начала позвони ей и пригласи в кино на какой-нибудь исторический фильм, а дальше видно будет. От обсуждения сюжета перейдете к обсуждению жизненной ситуации, которая случилась.

— Спасибо тебе, Асенька. Я завтра вечером забегу к тебе на работу и все расскажу, хорошо? Ты ведь дежуришь?

— Да, буду ждать.

Он подошел близко-близко и нежно поцеловал ее, как тогда в юности.

***

— А сейчас слово для поздравления предоставляется нашему любимому психологу, — с высокой трибуны вещала Изольда Брахман, которая вместе с Димой Измайловым вела «Последний звонок».

— Кем это Психичка уважаемая? — фыркнула Наташа.

— Так, наверное, написано в сценарии. Не сама же Изольда его составила, — объяснила Настя.

— Не знаешь, почему Сольдо получила роль ведущего?

— Не знаю, вероятно, потому что она собирается поступать в театральный институт. Все, не разговаривай, дай послушать.

— Дорогие выпускники, вот и закончился ваш школьный путь длиной в одиннадцать лет, хотя, конечно, некоторые учились в нашем лицее только два года, а кто-то только один. Но я думаю, что последние годы своей жизни вы провели не зря. Здесь вы получили знания, встретили новых друзей….

Сначала по залу прокатился тихий ропот, потом послышался несмелый смех, а потом психолога уже никто не слушал — все смеялись: кто-то тихо, зажав рот, кто-то раскатисто, басом. Женщина не понимала, почему смеется и аплодирует зал. «Наверное, всем понравилась моя проникновенная речь», — решила она, и ушла со сцены чрезвычайно довольной. Курченко не замедлил прокомментировать слова психолога:

— Мы и не знали, что это были последние годы нашей жизни. Как жаль, что придется уходить такими молодыми.

— Я что-то ничего не понял, почему все угорают? — недоумевал Дима Измайлов.

— Как же ты ЕГЭ по русскому будешь сдавать? — сокрушался Вова, хлопая приятеля по плечу. — С такими знаниями предмета ты более пятидесяти баллов не наберешь, брат.

После праздника, на котором кроме выступлений звездного психолога и выпускников, танцующих «Школьный вальс» не было ничего интересного, ребята решили сходить в парк, летнее кафе, а потом — на концерт группы «Мальбэк», приехавшей в Энск на гастроли.

— Понравилась я тебе в роли ведущего? — спросила Изольда Влада.

— Ты была неподражаема, — отмахнулся парень и обнял Настю.

— Я и выпускной буду вести, думаю, тебе понравится еще больше. Может, съездим завтра в Новосибирск? Водитель в моем распоряжении, — шла напролом Брахман. — Мне кажется, аквапарк — самое то, чтобы развеяться перед экзаменами. Что скажешь?

— Прости, я занят. Подготовка к ЕГЭ и все такое.

Курченко и Игнатов подхватили под руки Изольду и отвели в сторону.

— Сольдо, отстань от Рыцаря, — сказал Юра. — Не понимаешь, что ты третья лишняя?

— Что такого? Мы гуляем все вместе, а если бы Влад и Аська хотели уединиться, не пошли бы с нами.

— Не понимаешь, что он тебя не любит?

— Ну и что? Его люблю я. И потом, если бы ему не нравилась, то он бы мне на окончание учебного года не подарил эти совершенно удивительные часы. Посмотрите, я почти не расстаюсь с ними.

— Это копеечная китайская игрушка — фитнес-браслет. Мы тебе от всей компании в день твоего рождения сделали хороший подарок — внешний жесткий диск. Что-то ты не оценила.

— Потому и не оценила, что это был подарок от всех, а не от него. И вообще, хватит меня воспитывать, займитесь лучше своими дамами. Влад, подожди меня, — крикнула Изольда и побежала догонять пару.

Провожая Настю поздно вечером, Влад взволнованно проговорил:

— Мне столько надо тебе сказать. Но я проявлю волю и дождусь выпускного.

— Зачем же ждать? Скажи сейчас.

— Нет. Думаю, скоро мне все станет ясно, и мы поговорим более предметно.

— Снова загадки. Скажи, а зачем ты подарил Изольде этот браслет? Ты к ней что-то чувствуешь?

— Подарил из чувства благодарности за то, что помогла с репетитором. Ну и еще по одной причине. Я говорил тебе, Асенька, верь мне, пожалуйста, верь. Я люблю тебя, и мне никто больше не нужен.

На улице пошел дождь. Держась за руки, они бежали по дороге, надеясь найти укромное место. И оно нашлось на детской площадке — в обыкновенной небольшой беседке.

— Мне холодно, — застучала зубами Настя.

— Я знаю один замечательный способ согреться.

Парень обнял ее и, ничего не говоря, нежно коснулся губами манящих губ подруги. Дождь уже прошел, а они все целовались, полностью отдаваясь своим чувствам.

До государственного экзамена по русскому языку остался день, когда Екатерина Великая на последней консультации, раздав тетради для подготовки к заданию части С, сказала:

— Вот эта девочка на экзаменах меня не подведет, — и указала жестом на Настю Резвых. — Сочинения у нее написаны грамотно, проблемы видит и верно их комментирует, позицию автора определяет правильно, не забывает выражать свое мнение, иллюстрирует его разнообразными аргументами. Все работы отличаются логичностью, связностью и выразительностью речи. Молодец. Я знаю, у тебя есть еще тетрадь с сочинениями, которые ты пишешь самостоятельно по всему сборнику тренировочных заданий.

— Да, вот она, — Настя указала взглядом на лежащую рядом зеленую тетрадь. — Вы часто говорите, что важно понять алгоритм работы, уметь правильно читать и понимать авторские тексты, видеть между строк философский смысл. Я считаю, так же важно набивать руку, тогда придет и опыт в написании сочинений. Поэтому я много тружусь в этом направлении.

— Да ты тексты создаешь на раз-два, тебе можно не набивать руку, — рассмеялся Вова Курченко.

— Поэтому и пишу, как ты говоришь, на раз два, поскольку получила богатую практику в их создании.

На перемене к Насте подошла Изольда и попросила ту зеленую тетрадку с сочинениями.

— Я могу дать, но зачем? Вариантов миллионы, откуда тебе известно, что попадется текст именно с такой проблемой?

— Условно эти тексты можно разделить на группы, к примеру: культура, образование, наука, война, история, язык, природа, общество. Набор проблем тоже примерно одинаков. Поэтому я и прошу у тебя тетрадь, чтобы пополнить свой банк проблем и аргументов. Завтра перед экзаменом верну.

— Хорошо, бери. Отдашь послезавтра на консультации, — Настя протянула тетрадь, которую тут же перехватил Влад.

— Э, нет, — сказал он. Сначала я. Дома отсканирую и передам тебе часов в восемь вечера, раньше не получится, нужно съездить в деревню — бабушка приболела. Доставлю лекарство — и назад.

У Изольды заблестели глаза: будет возможность один на один пообщаться с Шевалье.

— Отлично, заберу вечером.

— Я могу отсканированные листы отправить тебе по почте.

— Нет-нет. Дело в том, что сегодня утром я случайно на ноут пролила воду. Теперь его или в ремонт, или в утиль. Не знаю еще. Мне только данные внести в мою рукописную таблицу — и все. Понимаешь, я, когда пишу, лучше запоминаю. Развиваю так зрительно-механическую память.

Настя, Влад и Курченко встретились по дороге в гимназию № 48. Там им предстояло сдавать свой первый экзамен. Ребята понимали, что все в одной аудитории не окажутся, но с кем-то из их компании совпадут. Так и случилось. В одиннадцатый кабинет пригласили Вову Курченко и Изольду Брахман, в двенадцатом оказались Наташа Попова, Дима Измайлов и Влада Шевалье, счастливчиком из тринадцатой аудитории стал Влад Шевалье и в последнем кабинете расположились Настя Резвых и Юра Игнатов.

Выполнив тестовую часть, Настя приступила к сочинению. Проблему девушка вывела очень быстро, поскольку текст был несложным, и минут за сорок написала оставшуюся часть работы. На несколько раз проверив тестовую часть и задание с развернутым ответом, Настя за пять минут до окончания экзамена сдала работу и вышла из кабинета.

— Вы Анастасия Резвых? — спросила в коридоре дежурная.

— Да, я.

— Пройдите, пожалуйста, в штаб пункта проведения экзамена.

— Хорошо, но что случилось?

— Там вам все скажут.

Девушка зашла в кабинет, дверь которого была приоткрыта. За столом сидела приятного вида женщина с бейджем: руководитель ППЭ Иванова Антонина Сергеевна.

— Настя, не скажете, как эта вещь оказалась в туалете нашей гимназии? — Антонина Сергеевна жестом указала на знакомую зеленую тетрадь.

У Насти на глазах навернулись слезы, она молчала. Пауза затягивалась.

— Я не знаю, что вам ответить. Не понимаю, как тетрадь оказалась здесь.

— Зачем вы ее принесли?

— Я ее не приносила и тем более не пользовалась записями. Вероятно, тетрадь кто-то подкинул.

— Давайте разберемся в природе появления здесь этого предмета. Тетрадь подписана вами, значит, принадлежит вам, и вы несете ответственность за то, что кто-то на экзамене воспользовался этими наработками. Всех участников ЕГЭ с инструкциями знакомили, а следовательно, сейчас бы у вас начались серьезные проблемы. Если бы не одно но: тетрадь пуста, — женщина на глазах у Насти пролистала несколько страниц. — Не этот бы факт — и результаты сегодняшнего экзамена были бы аннулированы. Далее последовали бы разбирательства, возможно, суды, другие мероприятия, таким образом, шанс поступления в этом году в вуз вы бы упустили. Но поскольку нет оснований для составления протокола, мы вас отпускаем. Вы свободны, и впредь будьте осмотрительней.

Ребята стояли возле здания гимназии и ожидали Настю.

— Что так долго? Уже все, кроме тебя, вышли, — хмуро сказала Наташа. — Случилось что?

— Да, — последовал короткий ответ.

Изложив всю суть разговора с руководителем ППЭ, Настя спросила:

— Изольда, просвети неразумную, как тетрадь, которую тебе вчера передал Влад, оказалась сегодня на подоконнике женского туалета?

— Наверное, у меня ее кто-то вытащил из сумки.

— Может, наконец скажешь правду? — обратился Влад с вопросом к Изольде Брахман.

— Мне нечего тебе сказать, кроме того, что уже знаешь: я люблю тебя. Вот и вся правда, — девушка, заплакав, круто развернулась и быстро пошагала к выходу с площадки.

— Мне есть что сказать. Если готовы слушать, предлагаю всем пойти в кафе. Разговор будет долгим, — обратился к одноклассникам Влад.

Ребята шли молча, каждый был погружен в свои мысли, и никто из них не подозревал, что правда, изложенная Владом, окажется настолько страшной.

***

Виталий Андреевич направлялся на первую встречу с Ларисой. Он был счастлив: дочь наконец-то согласилась с ним увидеться. До этого они общались только по телефону. Уваров дочь узнал сразу: во-первых, внешне Лариса была похожа на его мать в пору молодости, во-вторых, он видел фотографии в соцсетях, так сказать, познакомился заочно. По совету Анастасии Львовны, Виталий Андреевич пригласил девушку на вышедший недавно фильм «Тунгусский метеорит», после просмотра которого позвал дочь в кафе. Разговор начался с обмена мнениями о фильме. Лариса оказалась девушкой коммуникабельной, разбирающейся в киноиндустрии, литературе.

— Я люблю фантастику, поэтому «Тунгусский метеорит» смотрела с удовольствием. А вы в курсе, что тема метеорита была самой популярной у писателей-фантастов двадцатого века? Я однажды прочла, что редакторы некоторых литературных журналов сразу предупреждали авторов, что не рассматривают произведения, в которых раскрывается тайна метеорита. Зря. Это очень интересная тема. Что касается метеоритов вообще, я считаю, что гости с неба полезны для здоровья людей. Например, в соседней области есть озеро Данилово, в нем до сих пор находят остатки космического камня. Вода в озере прозрачная, обладает целебными свойствами. А все потому, что в ней содержится аномально большое количество серебра и других веществ.

Через некоторое время Уваров понял, что Лариса еще любит медицину и буквально бредит историей, особенно ее привлекает период мировой истории начала XX века. «И в маму, и в папу пошла», — с удовольствием подумал Виталий Андреевич. Активно общаясь на эти темы, отец с дочерью были полностью довольны друг другом. И на самом высоком эмоциональном подъеме беседы Уваров имел неосторожность спросить о том, знает ли Лариса, что Настя тоже его дочь.

— Знаю. Эта тварь меня на всю жизнь запомнит. Впрочем, как и ее друзья-приятели.

— За что же ты ее так ненавидишь?

— Это не то слово, которым можно выразить мое отношение к ней. Я ее презираю, не терплю, не выношу.

И девушка, не говоря больше ни слова, ушла. Уваров не стал ее останавливать.

Лариса и себе бы никогда не призналась, что завидовала Насте — ее способностям к учебе, победам в разных конкурсах, доброте души, а самое главное, тому, что почти с рождения рядом с Резвых был Виталий Андреевич. Да, Настю тоже воспитывал неродной отец, как и Ларису, но вот беда, отношение мужчин к дочерям было разным. Старухин, как только получил подтверждение: она не биологическая дочь, тут же забыл о существовании Ларисы, а Виталий Андреевич всегда знал, что Настя неродная, но воспитывал ее как родную. «Аспирин лучше меня? — размышляла Лариса. — Нет, этого не может быть».

Вот Старухина и доказывала всеми доступными средствами: она лучшая.

***

— Рассказывай, мы готовы тебя выслушать, — сидя за столом в кафе, проговорила за всех Настя.

Влад нахмурился и ответил:

— Хорошо. Вам известно, что Брахман я никогда полностью не доверял. Первые подозрения у меня возникли после появления в соцсетях сообщения, написанного якобы от имени Аси, о наших с ней взаимоотношениях. Но тогда я отбросил свои домыслы, потому что все вы дружно твердили: это происки Старухиной. И я поверил этому. Потом последовало происшествие с Настей, едва не закончившееся трагически. С нами Лариски не было. Но и тогда это списали на что угодно, только не на проделки Сольдо. Все прояснилось две недели назад, когда Грегори пригласил меня на последнее занятие, а после него попросил помочь с упаковкой вещей: он возвращается к себе на родину. Одна книженция, лежащая в его коробке меня заинтересовала. Называлась она «Мой любимый жеребец» и была написана на английском языке. На первой же странице я прочитал: «Я вспоминаю вчерашний вечер и благодарю Небеса, что они дали мне возможность узнать, полюбить и по-настоящему почувствовать тебя. Помнишь, как все это было впервые? Сдерживая нетерпение, мы вдвоем вошли в мою комнату, в которой все было готово для нашего судьбоносного свидания…» Ничего не напоминает?

— Это же текст, который, по мнению психолога, я разослала одноклассникам, — схватилась за голову Настя.

— Вот-вот. Я тоже сразу его вспомнил и спросил Грегори, кому эта книга принадлежит. Парень ответил, что книгу он подарил Изольде. Почему роман оказался снова в коробке, тот не знал. «Вероятно, прочла и вернула назад», — сказал он. Далее было еще интереснее. Мне пришлось помочь Грегори перенести его вещи в машину, стоявшую в гараже, там же находились две машины хозяев, мотоцикл и велосипед. Как вы думаете, какие были мои дальнейшие действия?

— Осмотрел велосипед? — предположил Юра.

— Да, в бардачке я нашел стандарт клофелина. Конечно, все это: и книга, и таблетки — косвенные улики, тем не менее я не верил в эти совпадения.

— Я ничего не поняла про тетрадь, — нахмурилась Настя,

— Не торопись. Дойдем и до этого. Так вот, все сходилось к одному лицу — Изольде. Я предполагал: она остановилась на время в своих изуверских делах, чтобы отвлечь от себя всякие подозрения, но полностью отказаться от идеи мести из-за несчастной любви было не в ее силах. Понимая это, я предпринял некоторые действия и узнал, что она задумала, — Влад на некоторое время замолчал. Он не стал объяснять ребятам, как добывал необходимую информацию. Его агентом стал фитнес-браслет с записывающим устройством, который он подарил Брахман. Владу нравились подобные шпионские штучки, приобретенные в интернет-магазинах. И эти игрушки, как ни странно, пригодились. Брахман, как и все, перед физкультурой браслет оставляла в раздевалке. Два раза в неделю Влад скидывал информацию в свой телефон. Когда парень понял, что замышляет Изольда, то вынул записывающее устройство и уничтожил его. Прокололась Брахман за неделю до экзаменов. В разговоре с Димой она упомянула, что ей нужна тетрадь Резвых, и попросила его вынести из учительской сочинения одноклассницы. Измайлов участвовать в этом категорически отказался, и Изольда вынуждена была самостоятельно осуществлять свой план. Владу нужна была информация, и он ее добыл, хотя законным этот путь назвать трудно. — Теперь про тетрадь, — продолжил Шевалье: — В планах Изольды было заполучить написанные Настей сочинения, а затем подбросить их в туалет. Результат не замедлил бы себя ждать: руководителю ППЭ доложил бы о находке дежурный по этажу, который в отсутствие участников экзамена ежечасно проверяет туалет на наличие шпаргалок, если бы здесь не повезло, о тетради сообщила бы сама Брахман. А дальше — дело техники: аннулирование результатов, разборки и суды. Даже если бы ты выиграла суд, доказав, что не приносила сочинения, все равно упустила бы время для поступления в универ.

— Мы были в разных аудиториях, как она поняла, что я уже в туалете побывала?

— Все просто. Хотя бы раз ты бы все равно вышла из аудитории: лето, жара, хочется пить. И то, что ты не сдашь работу раньше, чем она проведет операцию, об этом тоже Изольде было известно: как правило, ты сидишь с бланками до окончания экзамена. К тому же Брахман и здесь повезло: ее аудитория находилась рядом с туалетом, так что она имела возможность наблюдать, кто в него входил. В общем, никакого риска.

— Допустим. А почему тетрадь оказалась пустой?

— Потому что это не твоя тетрадь. Это моя тетрадь. Я переписал в нее все твои двадцать сочинений ручкой с исчезающими чернилами.

— Так вот почему ты не поехал к бабушке, а попросил меня отвезти ей мамино лекарство — сам в это время переписывал работы? — засмеялась Влада. — Ну, ты — разведчик. А откуда тебе было известно, что чернила исчезнут именно к этому времени?

— Проверил когда-то опытным путем. Я сам пробовал создать такие чернила. Делается просто: необходимо смешать пятьдесят миллилитров спиртовой настойки йода с чайной ложкой декстрина и отфильтровать осадок. Такие чернила полностью теряют свой цвет через два дня из-за испарения йода. Два дня для меня — много, поэтому пришлось воспользоваться ручкой промышленного производства. Вчера вечером и сегодня утром все буковки были на месте, на момент начала экзамена стали незаметно исчезать, а через полчаса тетрадь стала полностью чистой.

— А почерк? Как тебе удалось подделать мой почерк?

— Я его и не подделывал. Изольда не учительница русского языка, чтобы по одной фразе определять, кому принадлежит работа. Какую тетрадь Брахман дал, ту она и приняла. Переиграла сама себя.

— Измайлов, а почему ты молчал о коварном замысле своей неземной любви? — кипятилась Влада. — Не поверю, что ты ничего не знал.

Дима сидел пунцовый и боялся поднять глаза.

— Потому и молчал, что любил Сольдо всю жизнь. Брахман уже давно перестала мне доверять, наверное, после истории с рассылкой любовно-пошлого сообщения. Я выполнил тогда свою задачу — привел ей знакомого айтишника — и все. Когда увидел результаты своего поступка, то ужаснулся и сказал Изольде, что больше не буду принимать участие в ее делах. О том, что она хотела отравить Настю, я не знал, честное слово, не знал, Брахман не искала во мне союзника — сама справилась. А в этой ситуации с тетрадью, видимо, я ей снова понадобился. Моей задачей было выкрасть тетрадь у Екатерины Великой. Но я отказался, а у Сольдо что-то пошло не так. В результате заполучила тетрадь легально.

— И все-таки ты должен был все нам рассказать, — возмущенно сказала Наташа, — ведь видел, что Брахман сама не остановится.

— Да, должен был, теперь я понимаю это. Прости, Настя, — тихо ответил он и, не говоря больше ни слова, ушел.

— Ну, Шевалье — ты гений. Такую операцию провернул, — восхитился Курченко.

— В любом из нас спит гений, — в своей обычной ироничной манере ответил парень. — И с каждым днем, увы, все крепче.

Настя подошла к Владу, поднялась на цыпочки и нежно прикоснулась своими губами к его:

— Ты очередной раз спас меня, Рыцарь. Проси что хочешь.

— Попрошу, когда сдадим все экзамены…

Глава 10 Выпускной

Как легко обидеть человека!

Взял и бросил фразу злее перца.

А потом порой не хватит века,

Чтоб вернуть обиженное сердце.

Эдуард Асадов, советский поэт

Лето. Жара. Июньское солнце, ошалев от собственной смелости, плавило асфальт. Наконец-то закончилась пора государственных экзаменов, и ребята спокойно вздохнули, начав готовиться к выпускному вечеру, которого ждали все одиннадцать лет обучения. И вот оно, бинго — через четыре дня вселенское событие. Где праздновать, определились еще месяц назад, выбрав ресторан с поэтическим и, главное, оригинальным названием «Сибирь». Родители Изольды Брахман предлагали веселье в своем кабачке «Don't choke» («Не подавись»), но дети этому воспротивились из-за суеверия: вдруг и правда на пороге взрослой жизни это произойдет — и кто-нибудь подавится, не зря психолог на Последнем звонке почему-то говорила об их последних годах жизни.

Брахман после известных событий категорически отказалась идти на выпускной, хотя ей привезли удивительной красоты наряд из самого Парижа, и всячески избегала бывших приятелей, объявивших ей бойкот. Попыталась было наладить отношения со Старухиной, но та в дружбе отказала, иронично кого-то процитировав: «Давать шансы предателю — то же самое, что давать второй патрон тому, кто в тебя не попал с первого раза». Поняв, что общаться ей не с кем, Изольда Брахман, не решаясь прийти на долгожданный праздник каждого выпускника, покинула славный город Энск и отправилась покорять аж главный театральный вуз страны.

— По этому поводу есть анекдот, — широко улыбнулся Курченко. — Извините, вы не подскажете, какой средний балл для поступления в ГИТИС? — 50000 $, молодой человек.

Компания все эти дни почти не расставалась, понимая, что скоро разлука. Обычно ребята гуляли либо в парке, либо в скверике возле лицея, либо на набережной реки, ведя неторопливые, задушевные беседы.

Накануне выпускного вечера в парке между Владом и Настей состоялся непростой разговор.

— Так о чем ты намеревался меня попросить?

— Хочу, чтобы ты поехала со мной в Москву.

— Почему обязательно в Москву? В Новосибирске тоже есть Институт ФСБ.

— Там нет факультета, на который я собираюсь поступать.

— Я не могу оставить маму, ты должен меня понять.

— Сама говорила, что Виталий Андреевич перестал пить, чему Надежда Петровна очень рада.

— Перестал, но маму все равно жаль оставлять. Крометого, на бюджет в московские вузы я по баллам не пройду, хоть экзамены сдала хорошо, но там высокая конкуренция, а платно меня учить некому, я не Сольдо, если понимаешь, о чем говорю. Придется получать образование в здешнем филиале универа.

— И куда тебя возьмут после получения такого образования? Подумай. Только время зря потеряешь. Может, родители, как и многие другие, возьмут кредит? Начнешь работать, вся твоя учеба окупится с лихвой. Будешь еще родственникам помогать. Да и знаю случаи, они не единичны, когда студент с платного образования переходит на бюджет, если отлично учится. Что тебе помешало получить медальку в лицее — химия с физикой? Так на твоем факультете этих предметов не будет. У тебя есть все шансы перевестись на бюджетную форму обучения. А насчет твоего проживания в Москве я договорился с моей тетей Олей, у нее две комнаты в коммунальной квартире, одну комнату она сдает. Если поступлю, первый год буду на казарменном положении, а уже на втором курсе присоединюсь к тебе. Ты же выйдешь за меня замуж, Асенька? — спросил с нежностью в голосе Влад.

— Да, — сказала Настя твердо, — выйду, дорогой мой Рыцарь. Но мне нужно все обсудить с родителями.

— Обсуждай, конечно.

Разговаривая, они не заметили, как сзади к ним подкрались Влада, Вова, Наташа и Юра.

— О чем так трогательно беседуете? — спросил Курченко.

— Да так, пришла в голову одна мысль, — доверительно сообщил Влад.

— Тебе пришла в голову мысль? Наверное, чтобы умереть там окончательно, — фыркнула Влада.

— У меня есть один недостаток: я не умею общаться с идиотами.

— Сам дурак. Слон в посудной лавке. Тебе надо пойти в зоопарк, там тебя точно примут за своего.

— Слон, если мне не изменяет память — одно из умнейших животных. Остынь, систер, и приляг. Желательно на рельсы.

— Думаешь, у тебя хорошее чувство юмора? Ошибаешься.

— Это у Бога хорошее чувство юмора, ты тому подтверждение.

— Я в Бога не верю. Я верю в силу человеческой личности, какой, впрочем, сама и являюсь, но ты, видимо, не личность.

— Не называй чуждые тебе вещи своими именами!

— Ребята, — вмешалась Настя, чтобы остановить словесный поединок родственников, — не сходить ли нам в торговый центр? На днях выпускной, а я так туфли и не подобрала.

У Курченко от радости заблестели глаза:

— Я согласен, но сначала зайдем там в кафетерий. Что-то я проголодался, пока вы спорили.

— Много есть вредно, — тут же парировала Влада.

— А мало — скучно, — ответил ей Вова.

***

— Местное время 18.00. Начинаем наш чудесный праздник. Праздник, которого с нетерпением ждали выпускники. И не потому, что вместе с ним заканчиваются школьные годы, а потому, что нет в жизни более волнующего момента, чем тот, когда ты последний раз входишь в стены родного лицея как её воспитанник, а выходишь самостоятельным, взрослым человеком, принадлежащим уже другой жизни. Окончен школьный роман…В этих строках не только светлая грусть, но и предвкушение грядущей, интересной и обязательно счастливой взрослой жизни, — вещали ведущие Выпускного вечера.

Сначала состоялся небольшой концерт, с некоторыми отступлениями в виде пожеланий выпускникам доброго самостоятельного пути. Говорили взволнованные учителя, смущенные всеобщим вниманием родители, важные представители разных организаций, а затем пришла пора вручения аттестатов, поэтому слово предоставили самому главному педагогу лицея — директору. После его короткого выступления настал торжественный час, ради которого все здесь собрались.

— Для вручения золотых медалей «За особые успехи в учении» и аттестатов о среднем общем образовании с отличием приглашаются: Шевалье Владислав Ильич, Шевалье Владислава Ильинична, Игнатов Юрий Николаевич.

Раздались звуки фанфар, и зазвучала торжественная инструментальная музыка. Затем туда же на сцену к стоящим отличникам учебы пригласили Настю Резвых и Ларису Старухину.

— Мы рады, что нашу галерею стобалльников пополнили две милые, эрудированные девушки и всесторонне развитый, целеустремленный парень. Настя стала лучшей по русскому языку, Лариса — по истории, а Влад — по английскому языку. Педколлектив гордится вами, ребята. Вы — золотой фонд нашего лицея.

Настя как-то незаметно оказалась рядом с Владом и бросила на него полный счастья взгляд. Вот она — минута славы.

— Вряд ли бы я смогла достичь такого результата без тебя, Рыцарь, — шепнула она парню. — Мне просто не дали бы учиться. Я безмерно благодарна тебе за все.

— А я — тебе. Ты мой стимул, мой талисман, — с нежностью в голосе ответил Влад. — Я люблю тебя, Асенька.

— И я, — с жаром откликнулась она.

После торжественного вручения аттестатов все выпускники направились к автобусам, их ждала прогулка по родному городу. Это было традицией лицея — так прощаться с Энском. Вдруг небо затянуло тучами, резко похолодало, и ливень накрыл родной город. После экскурсионной программы ребятам пришлось мелкими перебежками добираться от автобусной остановки до ресторана. Влад накинул над Асей свой пиджак, как парус, и они ринулись к питейному учреждению, где их с нетерпением ждали родители.

После праздничного банкета было много конкурсов вперемежку с танцами. Старухина Лариса, стоя рядом со своим преданным другом Русланом, наблюдала за уже бывшими одноклассницами и через какое-то время не преминула съязвить:

— Тупицы. Небось, грезят о парнях, которые каждый день будут им дарить цветы, раз в неделю водить в ресторан, а два — в торговый центр, и будут непрерывно твердить, что жизнь готовы отдать за свою королевну, что хотят жениться сразу после школы и мечтают о семерых детях. Не понимают глупые курицы, что их ждет новый дивный мир университета. А в этом парке аттракционов и экспериментов много умных, красивых, богатых парней. И каждую из них ждет новая связь, новая любовь. Через какой-то месяц после выпускного эти идиотки будут грустно вздыхать, потому что за все части тела их будет удерживать школьная любовь. Вроде бы они еще будут чувствовать легкое, почти незаметное, любовное колыхание ветерка, а душе уже захочется чего-то нового: бури, урагана, смерча. А всего этого с лихвой в университете. Вот я и говорю: зачем она нужна — школьная любовь?

Руслан, опустив голову, с трепетом слушал свою королевну и боялся ей перечить.

К ним как-то незаметно подошел Уваров.

— Лариса, поздравляю тебя с достойным окончанием лицея и приглашаю на танец, — старомодно наклонил голову Виталий Андреевич и протянул дочери руку.

С того самого вечера, когда, круто развернувшись, девушка ушла из кафе, они не встречались, а он очень скучал по дочери, ведь это так славно ощущать себя настоящим отцом и смотреть в глаза родному человечку, у которого они один в один как у его матери.

Лариса, улыбнувшись, согласилась. Сегодня утром Виталий Андреевич прислал ей через курьера великолепный букет цветов и красивое колечко с топазом. Камень был подобран под цвет ее небесно-голубых глаз и очень сочетался с черным коротким платьем. Девушка, привыкшая и к более дорогим подаркам, была рада простенькому презенту отца, его вниманию к ней.

— Дочка, пожалуйста, помирись с Настей, ведь делить вам больше нечего. Не хочу, чтобы мои любимые девочки уходили из школы озлобленными друг на друга. Это ощущение ненависти разъедает душу, выжигает сердце, понимаешь ведь? Помиритесь, прошу.

— Хорошо, — коротко ответила Лариса и вновь улыбнулась.

Недалеко от ди-джея расположился Вова Курченко и травил анекдоты на злобу дня:

— Она поехала за ним в Сибирь и испортила ему всю каторгу.

— Правильно. Поэтому мы с Наташкой будем поступать в вузы разных городов: я — в Новосибирске, а она — в Омске, — хохотнул Юра Игнатов.

Наташа тут же возмутилась и часто захлопала наклеенными ресницами:

— Ой, не придумывай. Он, ребят, не хочет ехать в Омск потому, там нет профильного университета архитектуры, дизайна и искусств.

— А ты не хочешь в Новосибирск потому, что у тебя в Омске тетя. Нашла уважительную причину.

— Мог бы уступить мне.

— Не мог. У меня тоже принципы.

— Стоп, — сказала Влада, успокойтесь оба. — Поезжайте в разные стороны, вот и проверите свои чувства.

— А мне проверять не надо, — фыркнул Вова. — Я, Владка, еду с тобой, куда скажешь, — и, посмотрев по сторонам, улыбнулся: — Посмотрите, как красиво танцуют вальс Анастасия Львовна и Виталий Андреевич.

Действительно, на танцполе кроме этой пары кружилось еще три. Но родители Влада и Насти невольно привлекали внимание окружающих своей грациозностью, пластикой. Будто всю жизнь танцевали вместе — настолько они гармонично смотрелись.

— Асенька, скоро двенадцать. Пойдем смотреть салют? — тихо спросил Виталий Андреевич у подруги после завершения последних аккордов танца.

Все гости ресторана высыпали на улицу. Внезапно раздался грохот, все небо взорвалось тысячами разноцветных огней и засияло, заискрилось яркими рисунками. Кое-где в вышине после дождя показались звезды, и Анастасии Львовне думалось, что разбрызганные, сияющие серебром капельки света с этими волшебными огоньками-самоцветами танцуют вместе то ли вальс, то ли танго.

— Красота. Как же не хочется уходить, — быстро сказал Илья Николаевич, оказавшийся рядом с Анастасией Львовной и Виталием Андреевичем. — Меня срочно вызвали на службу, что-то случилось, в городе была перестрелка. Будь осторожна. С ребятами я уже попрощался. Позвоню позже.

Женщина с тревогой посмотрела вслед бывшему мужу и неожиданно взглядом зацепила своих детей: Влад обнимал Настю, любуясь расцвеченным всеми цветами радуги небом, а Влада держала под руку Вову Курченко.

«Первая любовь, как это прекрасно», — подумала Анастасия Львовна.

— Асенька, мне нужно с тобой поговорить, — доверительно сообщил переминавшийся все время с ноги на ногу Уваров, когда перестали греметь залпы салюта.

— Надо, так поговорим, — вздохнула женщина, ощущая на душе какую-то неясную тревогу.

— Я уже не могу молчать. Терпел, но больше не буду. Ты знаешь, что я тебя когда-то любил, но должен признаться, что чувства со временем никуда не ушли, они здесь, со мной. Подумать только, всю жизнь тебя люблю: и в детские годы, и в юношеские, и все эти восемнадцать лет разлуки. Решил, что все скажу тебе именно сегодня, как тогда — двадцать два года назад, — он наклонился к ней, чтобы поцеловать.

— Остановись, — проговорила Анастасия Львовна, жестом руки отстраняясь от друга, — Виталий, пойми, у тебя жена, не забывай об этом.

— Я решу с ней вопрос, Асенька, пусть это тебя не тревожит.

— Мне жаль Надежду Петровну, и я не хочу причинить ей зло этим жестоким поступком, прости. Не так давно сама переживала подобное и знаю, как это тяжело. Поэтому давай оставим все как есть, — ответила женщина и подошла к своим детям.

— Сами доберетесь до дома? Я устала и хочу спать. Завтра, то есть уже сегодня мне на работу.

— Конечно, мамочка, мы с Асей тебя проводим, — пообещал Влад.

— Не надо, я вызвала такси.

Виталий Андреевич бросился было за ней, но Анастасия Львовна остановила его красноречивым жестом.

Она уехала, а ребята продолжили веселье. Дальше по сценарию был КВН между выпускниками, учителями и родителями. Зажигал юморист Курченко. Он как капитан команды должен был ответить на ряд вопросов ведущего. На подготовку давали по пятнадцать секунд.

— Итак, отвечаю на ваш вопрос о том, что делать выпускнику, если он не поступит в вуз? Абитуриент, мечтавший стать врачом, учителем, агрономом — неважно кем, ближайший год будет мечтать стать генералом.

— Хорошо, — засмеялся тамада. — Следующий вопрос: а если студент поступил, к примеру, в медвуз, кем он может стать?

— Хороший студент — врачом, а плохой — главврачом, — продолжал всех веселить Вова.

— Ты поговорила с Надеждой Петровной о поступлении в московский вуз? — шепнул Влад подошедшей к нему Насте.

— Да, она почему-то именно сейчас решила со мной побеседовать. Мама сказала, что согласна меня отпустить! Представляешь? Мы едем вместе!

Влад, радостный, подхватил девушку на руки и закружил вокруг себя.

— Сегодня идем покупать билеты. Ура!

— А я не обременю твою тетю? Ведь платить такую сумму за аренду комнаты, какую ей платили другие, не смогу.

— Тебе придется платить только за коммунальные расходы. И все. Через неделю я должен быть в Москве. По прибытии отвезу тебя к тете Оле, а сам сразу поеду в свой институт.

Заканчивался выпускной, в пять часов утра все отправились встречать рассвет. К Насте подошла мать и сказала, что они с отцом уходят, ведь Виталию Андреевичу скоро на работу. Надежда Петровна попросила Влада проводить ее дочь до квартиры.

— Ваша просьба излишня. Конечно, я доведу Асю до самой квартиры.

А все уже разбирали шары, которые планировали запустить в небо у самой речки.

— А мне почему-то не досталось, — нахмурилась девушка, обвив шею Влада.

— Так и я остался без шара.

— Возьмите мой, — неожиданно предложила вдруг Старухина Лариса. — У нас с Русланом одна мечта на двоих — стать историками, поэтому запускать будем вместе.

— У нас тоже на двоих одно желание, — ответила Настя. Ребята посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Мы всегда будем вместе, Асенька, — положив руку себе на грудь, поклялся Влад. — Обещаю.

Тамада, стоя перед ребятами, прокричал:

— А сейчас отпускаем шары в свободное плавание. Как они полетят, так и сложится ваша жизнь. Раз, два, три — мечта моя лети!

Шары выпускников взметнулись над набережной и красиво воспарили ввысь, пронзая утреннее, еще сонное небо, и только шар, отпущенный Владом и Настей, почему-то запутался в кронах деревьев.

— Не обращай внимания, — сказал парень расстроившейся подруге, — это всего лишь предрассудки. У нас все получится.

А тамада завершал свое выступление словами:

— Дорогие выпускники! Вы поставили последнюю точку в своем школьном романе. Теперь уже, действительно, можно сказать: окончен школьный роман…

***

Около часа ночи к дому № 123 по улице Солнечной, подъехала полицейская машина. Илья Николаевич с криминалистом и двумя оперативниками начали осматривать место происшествия: детскую площадку, где лежали тела погибших. По предварительному заключению криминалистов, семья из трех человек была расстреляна в упор из автоматической винтовки. Оперативники по распоряжению следователя начали опрашивать свидетелей — молодых парней, выгуливавших собаку. В это время раздалась стрельба с крыши соседнего трехэтажного дома. Илья Николаевич, понимая, что бьют по свидетелям, упал на одного из них, успев подставить подножку другому, и вместе с оперативником Григорьевым был тяжело ранен…

Интерн Севастьянов, принимая машину скорой помощи, узнал в истекающем кровью пациенте мужа доктора Шевалье, и сразу же, рано утром, позвонил женщине, только-только отдавшейся во власть Морфея.

— Анастасия Львовна, вашего мужа привезли: огнестрельное ранение.

— В каком он состоянии? — спросила женщина, прерывающимся от волнения голосом. — Он жив?

— Жив, но в тяжелом состоянии. Уже в реанимации.

— Я еду.

После операции Анастасия Львовна ни на шаг не отходила от Ильи Николаевича, хотя понимала, что ей пора заступать на дежурство. Он по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Как-то сразу осунулся и побледнел.

— Господи, хоть бы он выжил, хоть бы выжил, — твердила про себя Анастасия Львовна. Ей наконец все стало понятно, все встало на свои места: бывший муж очень дорог, и не только из-за детей или прожитых вместе лет. Она его любит. Очень. А все эти прежние ее мучительные метания от одного мужчины к другому — лишь поступки обиженной женщины. Обида — ведь она как червь, точащий изнутри и побуждающий на ошибочные действия. — Я не смогу без него жить. Не смогу. Не смогу, — как в бреду повторяла она.

— Анастасия Львовна, голубушка, я освобождаю вас от работы, сам подежурю, — сочувствовал ей главврач Василий Васильевич, — оставайтесь со своим мужем.

— Спасибо.

Она вдруг вспомнила стихотворение Юлии Друниной, любимой поэтессы:

«Наша любовь тоже живая», — вдруг подумалось Анастасии Львовне.

***

— Мама, мамочка, я пришла. Не спишь уже? — ворвалась в квартиру радостная Настя.

Мать не отзывалась.

— А что поесть, мам? Я очень-очень голодна.

Не услышав в ответ ни звука, девушка забежала в родительскую спальню. Возле кровати лицом вниз и без движения лежала Надежда Петровна и, кажется, не дышала. Настя попыталась перевернуть мать, повторяя: «Мама, мамочка, что с тобой?» Но, поняв, что та ее не слышит, что она без сознания, закричала и бросилась вызывать скорую помощь. Под сиреной Надежду Петровну доставили в кардиологическое отделение больницы.

— Инфаркт миокарда. Срочно в реанимацию, — распорядился врач.

— Папа, папа, — кричала в телефонную трубку дочь, — мама в больнице.

Виталий Андреевич добрался до кардиологического отделения в считанные минуты — работал неподалеку — и, поняв, что их с Настей к жене не пустят, озадаченно произнес:

— Наверное, нужно ехать домой, Асенька, мама сегодня останется в реанимации, мы ей не поможем.

— Я буду здесь столько, сколько понадобится.

— Ты только будешь мешать врачам.

— Поезжайте домой, девушка, мы сделаем все, что возможно. Вечером, часов в десять, позвоните, расскажем о состоянии больной. А сейчас покиньте отделение, — сказала проходившая мимо медсестра.

Всю дорогу, что они ехали с отцом, девушка тихо плакала, закрыв лицо руками.

— Это я виновата, не нужно было ее оставлять надолго одну, ведь знала, что ты в семь уходишь на работу, зачем лишний час гуляла? Еще собралась в эту Москву, расстроила ее.

— Это не ты виновата, это я виноват.

— Да в чем же? — всхлипнула девушка, теребя носовой платочек. — Ты-то здесь при чем?

— Я сегодня сказал Надежде, что ухожу от нее.

— Не поняла. Куда уходишь?

— К Насте, маме твоего Влада.

— Э… это шутка? — перестав на минуту рыдать, с дрожью в голосе сказала девушка.

— Да какая шутка? — махнул рукой Виталий Андреевич. — Пойми, Асенька, люблю я Настю, ничего не могу с собой поделать, — а потом, помолчав, добавил: — И Надежду тоже, кажется, люблю. В общем, дочь, я запутался.

Добравшись до дома, Настя выхватила из сумочки свой телефон, набрала номер Влада, а когда тот радостно откликнулся, прокричала:

— Я никуда с тобой не поеду. Из-за твоей веселой семейки едва не умерла моя мама. Не приближайся ко мне ни на шаг. Никогда. И не звони, все равно не отвечу. Я вас ненавижу!

Глава 11 Вместо эпилога. Встреча на «Орбите»

Кому-то не хватает одной женщины, и он переключается на пятую, десятую. А другому не хватает жизни, чтобы любить одну-единственную.

К. Хабенский, российский актер театра и кино

Наши дни

…Настя очнулась от воспоминаний, тряхнула головой, избавляясь от последних наваждений, и увидела в дальнем углу кафе «Белеет парус одинокий» подругу, которую нежно прижимал к себе в танце незнакомый мужчина. «Опять кого-то подцепила. Никак не успокоится», — подумала девушка.

— А что такого? Я себя ищу и себе ищу, — будто прочитав ее мысли, кипятилась подошедшая к их столику Наташа, поправляя немного сбившуюся прическу.

— Смотри, как бы себя не растеряла в этих поисках, — покачала головой Настя.

— Я не ты. Любить одного все десятилетие не стану и сидеть, тихо горюя, по поводу безмерной утраты тоже не хочу. Аська, хватит себя монашеством наказывать, выйди наконец на свободу и оглянись вокруг: везде полно красивых, умных мужчин.

— Смеешься? Да их всех: красивых-умных-состоятельных — и рядом с Рыцарем не поставить. Ты, кстати, ни с одним из парней больше месяца не продержалась. Коллекционируешь их что ли? Как с цепи сорвалась после расставания с Юркой.

— А пусть Игнатов знает, какой бриллиант потерял. Ничего, одна не останусь, найду еще красивого, умного, богатого. Когда-нибудь количество перейдет в качество.

— О, бедный Юрик! Да ведь все твои парни, как две капли воды, либо внешне, либо характером похожи на Игнатова. Как странно, вы все годы учебы в своих университетах так любили друг друга, ты раз в две недели ездила к нему из Омска в Новосибирск, два года назад вообще к свадьбе готовились — и на тебе. В одночасье разбежались.

— Слишком долго готовились к свадьбе. Знаешь ведь: Игнатов после службы в армии долго не мог найти работу по специальности, а я всего лишь копейки зарабатывала на своем тренерском поприще, вечно денег не хватало. Тяжело жили в Новосибирске. Любовная лодка, как говорится, разбилась о быт.

— Но сейчас-то он нашел высокооплачиваемую работу. Надо было немного подождать, потерпеть. Многие переживают подобные трудности.

У Наташи в глазах заблестели слезы.

— Да знаю я, только мне, наверное, одной не хватило терпения. И мама еще бесконечно твердила: «Зачем он тебе нужен, нахлебник? Возвращайся домой, здесь тоже тренеры требуются».

— Может, стоит сейчас с Юрой наладить отношения? Хотя бы попытаться.

— Он не простит меня. Скажет: «Пока был безработным, тебя не устраивал, а разбогател, сразу оценила».

— Извини, тебя учу, а у самой в личной жизни ничего хорошего, точнее, ее вообще нет.

— А могла бы быть. Я же знаю, что тебе предлагали отношения двое твоих однокурсников и Сашка Райский — парень с нашего класса, а еще Серега Ульянцев — сосед. Это только те, о ком я знаю. А ты все: мой Рыцарь, мой Рыцарь. Где он Влад? Нет его, пропал где-то, растворился в воздусях. Знаешь ведь, что женился еще шесть лет назад. Мы с Владой хорошо общаемся, вот и известно кое-что от нее.

— Ты писала, что у него семья, все я знаю, — нахмурилась Настя и замолчала, уйдя куда-то в свои мысли, а потом, встрепенувшись, добавила: — Я перед ним так виновата, очень виновата.

— Конечно, незачем было рубить с плеча, обвинять парня во всех смертных грехах, если не владела всей информацией. Как говорил Шевалье, для начала надо понять мотивацию, чувства, эмоции, поступки человека, а потом принимать решение. Ему-то тоже было нелегко — отец после ранения почти неделю был без сознания. А тут еще любимая девушка со своими воплями и обвинениями. Вообще, Аська, ты, как та блоковская королевна — ощущаешь необходимость в ком-то, только когда теряешь. За одну минуту уничтожила ваши высокие романтические отношения и не посмотрела на минувшие подвиги Рыцаря. Сколько он для тебя сделал… Ничего не оценила!

— Да, все верно, — обмолвилась Настя и беззвучно заплакала в мучительном своем раскаянье. Девушке вдруг вспомнилась вся последовательность тех событий: вот она, не справившаяся с эмоциями, кричит в телефонную трубку своему верному Рыцарю: «Не приближайся ко мне ни на шаг. Никогда. Я вас ненавижу!», затем узнает о ранении отца Шевалье и, одумавшись, пишет Владу сообщение, но парень ей отвечает парой фраз: «Все кончено. Забудь», потом через неделю выписывают маму Насти, еще через неделю после улучшения состояния отца уезжает, не простившись ни с кем из друзей, Влад. К_н_и_г_о_е_д_._нет

Наташа оторвала подругу от черных мыслей:

— Ладно, успокойся, — и чтобы сменить тему, спросила: — Как поживает твой отец?

Настя усмехнулась, смахивая слезы, и ответила:

— По-прежнему, не пьет. Открыл фирму «От мясорубки до автомобиля», занимающуюся ремонтом техники. Любой. Пылинки с мамы сдувает. Заставил уволиться с работы и заботиться только о своем здоровье.

— Интересно, Надежа Петровна его на самом деле простила или приняла, чтобы только не остаться одной?

— Я думаю, мама отца по-настоящему любит, потому и простила. Хотя пришлось ему побегать, прежде чем она позволила вернуться домой.

Наташа рассмеялась.

— Анастасия Львовна с Ильей Николаевичем в сорок лет еще одного ребенка родили. Дитя любви. Знаешь, Эрнест таким потешным пацаном растет. Я их недавно на прогулке видела. Анастасия Львовна пообещала его ко мне в секцию спортивной гимнастики отдать. Говорит, он любит кувыркаться и на турнике висеть.

Насте хотелось спросить, что Наташе известно о жене Влада, но подруга, посмотрев на часы, озадаченно проговорила:

— Наверное, нам пора уходить. И так здесь уже три часа сидим. Когда ты возвращаешься в Барнаул?

— Я только вчера приехала, говорила ведь.

— Знаю. Я спрашиваю о другом.

— Отпуск закончится через три недели. Когда поеду домой, не знаю. Наверное, дней через десять.

— Ну, значит, будет еще время встретиться. Созвонимся, дорогая.

Выходя из зала, Наташа помахала парню, с которым танцевала. «Наверняка телефончиками обменялись», — подумалось Насте.

***

Уже три дня девушка валялась на диване с утра до вечера: читала романы, которых за год набросала в свою папку штук двести, смотрела слезливые мелодрамки — то есть занималась тем, чем обычно заниматься было некогда.

— Дочь пошла бы погуляла, — проговорила Надежда Петровна, снимая фартук. — Что так-то сидеть сутками? Скучно.

— Мама, я первый раз за два года приехала домой, а ты меня так и норовишь выставить за дверь.

— Так молодость ведь, дочь, очень быстро проходит. И твоя пройдет незаметно: за работой, книжками и компьютером. Тебе уже скоро двадцать пять, а все не замужем. И с каждым годом все сложнее будет найти своего мужчину, поверь мне. Хоть бы в кино сходила, на набережную, в парк или съездила бы на пару дней в Горный Алтай.

— Я подумаю, мама. Наташа освободится, и вечером куда-нибудь сходим.

— Вот и хорошо.

Их разговор прервал телефонный звонок.

— Аська, мне сегодня на почту пришло странное приглашение, — взволнованно проговорила Наташа Попова.

— Что тебе показалось странным?

— Сейчас тебе перешлю и поймешь.

Это был подарочный сертификат на отдых в открывшемся недавно парк-отеле «Орбита», находящемся в Горном Алтае, для Натальи Николаевны Поповой и ее гостя (гостьи) (Указать данные) Предлагалось посетить базу отдыха с 07.08. по 09.08. этого года. «Если вы любите душевный, уютный отдых — наш парк-отель именно для вас», — говорилось в приглашении.

— Наташ, почему именно тебе предложили этот сертификат? Так, он подписан Самойловой Т.И. — коммерческим директором. О чем-нибудь говорит эта фамилия? — засыпала вопросами Настя. — Нет? Я так и знала. — А потом, вздохнув, сделала вывод: — Что-то здесь не так.

— Там приписка еще была, что мое пребывание, а значит, и моего гостя бесплатное, поскольку база только открылась и работает первые дни в рекламных целях. Мою фамилию выбрал компьютер. Да, еще: платить придется только за питание и развлечения.

— Давай погуглим, где конкретно находится этот парк-отель?

— А зачем гуглить? Посмотри, здесь и адрес есть, и другая дополнительная информация. Итак, «парк-отель с террасой для загара расположен на берегу реки Катуни. К услугам гостей сауна, хаммам и настольный теннис. Номера оформлены в классическом стиле, где есть собственная ванная комната с бесплатным феном и туалетно-косметическими принадлежностями».

— Ну, Наташка, и обороты речи. Кто это только составлял? — раскритиковала Настя составленную копирайтером рекламу. — Ладно, читай дальше.

— «Гости могут поужинать в летнем кафе на территории отеля и заказать напитки в баре. В тридцати километрах от парк-отеля «Орбита» находится аэропорт, а в пятистах метрах — ближайшая автобусная остановка. Расстояние до озера Манжерок составляет один километр, а до горнолыжного курорта — два километра».

— Манжерок. Ман-же-рок, — нараспев произнесла Настя. — Вот в этом все дело.

— Да в чем?

— Ты забыла, что восемь лет назад мы загадали, что встретимся 08.08 в Манжероке?

— Помню, но думаю, это совпадение, ведь приглашают 07.08. Если бы было так, как ты говоришь, тебя бы тоже пригласили, только 08.08. Да и потом, кто бы за нас все оплачивал? Подумай.

— Ты права. Может, и совпадение.

— Так ты поедешь со мной?

— А как же твои бесславные ухажеры? Не обидятся? — Настя засмеялась, пожалуй, впервые за эти дни, что была дома.

— Еще бы я у них интересовалась. Обойдутся. Поехали, а?

— Поеду, не брошу же я тебя одну на произвол судьбы.

— Вот и отлично, — широко улыбнулась Наташа.

***

Татьяна Ильинична Самойлова снова окинула критическим взглядом свои владения, как это обычно бывает у хозяек, ожидавших именитых гостей. Так, кое-что не понравилось. Она подошла к двуспальной кровати, поправила покрывало и позвонила на ресепшен, распорядившись пригласить горничную в номер тридцать три. Через минуту вошла девушка и приготовилась слушать то ли нотации, то ли наставления молодой хозяйки.

— Все покрывала на этаже перестелить, — распорядилась Татьяна Ильинична.

— Неужели ожидаются такие важные гости? — напряглась горничная.

— Очень важные, Сашенька. Все должно быть по высшему разряду.

— Здесь-то мы подправим, но вот как быть с погодой? Половину мероприятий придется отменить.

— Ничего, достаточно и второй половины, чтобы пребывание здесь запомнилось на долгие годы и оставило, как говорится, неизгладимый след в душе каждого гостя.

А погода действительно не радовала. Каменно-серое небо висело над базой, готовое вот-вот от грома разорваться на части.

— Наташка, поезжай быстрее, пока не начался ливень и не сошлись в своем страшном поединке молнии, — прокричала сидевшая рядом с подругой Настя.

— Спокойно, Маша, я — Дубровский. То ли ты не знаешь, что машину ведет первоклассный водитель.

— Ага, водитель первоклассный, ничего не скажу, с отцом с детства по полям и весям ездила, тренировалась. Вот только «Волга» — тоже ровесница отца, того и гляди развалится.

— Авто — самое то, еще мои дети будут на ней километры наворачивать. Все, кажется, подъезжаем. Парк-отель «Орбита», — торжественно сообщила довольная удачной поездкой Наташа.

Машина с визгом остановилась у закрытых ворот.

— С приездом, дамы, — у входа девушек поджидал пожилой седоволосый мужчина, — мы всегда рады гостям. Позвольте вас проводить в отель.

Они прошли на ресепшен, зарегистрировались и получили электронный ключ.

— Вас проводит горничная Саша, она будет работать на третьем этаже, — объяснил все тот же мужчина.

— Аська, мне здесь определенно нравится — радостно произнесла подруга. — И обслуживание, и сервис — все совсем не плохо.

— Не делай поспешных выводов, — отмахнулась Настя и подошла к огромному панорамному окну с балконом. — Смотри, кто-то еще приехал.

— А ты думала, мы одни будем в трехэтажном здании? — сказала Наташа, встав рядом с Настей. — Ой, смотри… Это же Владка Шевалье с Вовкой Курченко и моим Юркой. Вот здорово.

— Заметь, ты сказала «моим Юркой». Значит, не все еще забыто.

— Точно, это они, — не обращая внимания на сказанное подругой, радостно протараторила Наташа.

— Я же с ребятами после отъезда на учебу больше не пересекалась. Изредка в соцсетях отвечала на их вопросы или поздравления с праздниками, а так почти не общалась. Теперь ты поняла, что мы здесь оказались неслучайно? — нахмурилась Настя и направилась в фойе встречать ребят.

Собравшись вместе на ресепшене, они долго обнимали друг друга, похлопывали по плечам, при этом выкрикивая: «Вот здорово! Снова вместе! Вот так совпадение! А говорят, чудес не бывает!» Вскоре их развели по номерам и предложили свободное время до 18.00

— Чем займемся этот час до ужина? — озадачилась неугомонная Наташа после принятия душа.

— Погуляй, если желаешь. Я хочу немного отдохнуть от поездки и подумать.

— О чем подумать?

— Кто нас собрал, с какой целью и приедет ли Влад?

— Отвечаю по порядку: нас собрал тот, кто еще не предстал перед нашими глазами. Цель — встреча друзей. Твой доблестный Рыцарь не приедет, я уже спросила у Курченко.

— Тогда появляется еще больше вопросов: если не Курченко нас пригласил, не Игнатов, не Шевалье, то от нашей компании вообще больше никого не осталось, — с сомнением сказала Настя, накладывая на лицо макияж. — Так кто он — таинственный незнакомец?

— Я сейчас предположу ужасное, только не смейся надо мной. А может быть, это она — незнакомка? Изольда? — сделала страшную гримасу Наташа.

— Ага, собрала нас с целью всех разом отравить. Ты действительно меня рассмешила, дорогая подруга.

— Тогда не знаю, — надула губы Наташа. — Может, скажешь о своих предположениях?

— Увы, ничего не скажу, нет никаких предположений, — отмахнулась Настя, доставая помаду. — Если бы были, изложила бы. Все, я готова к банкету.

Проходя мимо номера четы Курченко, девушки услышали звуки бьющейся посуды. Дверь почему-то была приоткрыта, и Настя с Наташей заглянули в номер. Возле разбитой вазы стояла Влада и ругала Вову за испорченный инвентарь:

— Слон в посудной лавке, копия моего братца. Готовь деньги, будешь оплачивать чужое уничтоженное имущество.

— Прости, я не слон, я — осел, даже не знаю, что еще сказать. А, нет, прости, знаю. И — А, И — А.

— Клоун. Ну, уйди, не мешай собирать осколки.

— Не ругайся. Давай сегодня устроим день примирения. Ты примеряешь, а я соглашаюсь.

Усмехнувшись, подруги вышли из номера. «Как обычно, ребята в своем амплуа: правда, в юности такие перебранки были между Владой и Владом, а теперь на смену моему Рыцарю пришел Вовка», — подумала Настя, заходя в кафе. Немногим позже собрались остальные. Все сели за один стол и после всеобщей эйфории как-то сразу замолчали. «Да, так часто бывает: люди годами идут друг к другу, иногда перебрасываясь приветствиями в соцсетях, и мечтают о встрече. Им хочется подробно рассказать о своей жизни, переживаниях, проблемах, радостях, а доведется увидеться — и все, не знают, о чем поговорить, как себя вести. Да, очень много времени прошло со времени последней встречи, в двух словах не расскажешь, вот и мучаются: с чего же начать беседу? А главное, как старые друзья воспримут тебя нового? Может, они изменились и перестали быть друзьями?» — примерно такие мысли проносились в Настиной голове.

Невольно спас затянувшуюся паузу показавшийся в дверях кот. Он, осторожно ступая и оглядываясь по сторонам, дабы не заметили официанты, пробрался к молчаливой компании друзей и запрыгнул на колени к Курченко.

— Самый добрый из нас всех Вовка, животные это чувствуют, — хохотнула Наташа.

— Ага, добрый, — передразнил Попову Курченко, — скажи об этом Владке.

— У тебя, похоже, Влада — мерило всех ценностей, правда в последней инстанции, — улыбнулась Настя.

— Вот по этому поводу есть анекдот, — воодушевился Вова, снова оказавшись на своем коньке: — Абрам, ты шо, разделяешь христианские ценности? — Сара, за хорошие комиссионные поровну я разделю любые ценности.

— Ты очень похоже спародировал ту женщину, у которой мы останавливались на ночлеге, когда ездили в поход. Как же ее звали? А, Дина Рудольфовна из Суртайки.

И ребята загудели, вспоминая их общее на всех прошлое.

— А помните, мы бутылку с нашими мечтами зарыли под старой яблоней в саду у твоей бабушки, Юра, — впервые за все время пребывания на базе обратилась к другу Наташа, не надеясь, что тот ответит.

— Помню, Натуся, ты еще предлагала встретиться через семь лет, потому что цифра семь магическая. — Наташе стало так легко и радостно от этого его простого и ласкового «Натуся». «Простил, он меня простил», — ликовала в душе девушка. — Ты очень долго обдумывала свои мечты, а я над этим смеялся и не верил, что все написанное сбудется.

— Это мы сейчас проверим — сбылись ли наши мечты, — сказал вошедший в зал человек, неся в руках сверток. Следом за ним прошествовала симпатичная и немного полноватая девушка.

— Димон, ты? — воскликнул Курченко, подскочив к Измайлову. — Вот здорово. Как ты? Знаю, что экономист, живешь в Горном.

— Да, это так. Собрал я вас здесь по важному и знаменательному случаю, но об этом позже — он приобнял стоящую рядом девушку. — Моя Татьяна, помните ее?

— Самойлова Т. И? Наташа, так это же та девочка из Манжерока. Она нас поила чу́дным напитком. Значит, ты теперь коммерческий директор? — всплеснула руками Настя.

— Ага, — коротко откликнулась порозовевшая от всеобщего внимания Таня. — А мой Дима — генеральный директор этого парк-отеля. Это он составлял для вас приглашения.

— Это было очень заметно. Пушкина убил не Дантес, его убил ты, дружище, своей безграмотностью, — обмолвился Курченко.

Измайлов тут же не замедлил взять инициативу в собственные руки:

— Ну, для моего бизнеса мне понадобилась совсем другая наука, а в ней я, скажу без ложной скромности, преуспел. Что ж, друзья мои, пришла пора узнать, ради чего мы здесь собрались. Восемь лет назад мы поклялись встретиться здесь всей компанией и открыть бутылку с нашими мечтами. Вот он — этот волшебный сосуд. Наша «Молодость».

— Подожди, друг мой, во-первых, сегодня не восьмое августа, а только седьмое, во-вторых, не все ребята из нашей компании присутствуют, — сделала замечание справедливая Настя.

— Отвечаю. Бутылку нужно открыть сегодня по объективным причинам: завтра и послезавтра состоится наша с Таней свадьба. И вы, мои дорогие друзья, на нее приглашены. — Все выбежали из-за стола и бросились поздравлять молодых. Измайлов попытался остановить всех возгласом: — Спасибо, еще будет время сказать добрые слова. Продолжаю. Во-вторых…

— Во вторых, ты собрал сегодня всех, кого хотел видеть. Так?

— Рыцарь, ты? — загалдели ребята.

Новость о грядущей свадьбе произвела на них меньший фурор, чем появление Влада Шевалье. А он стоял и улыбался своей фирменной улыбкой, немного наклонив голову, высокий, возмужавший, красивый. Правильные черты лица его оформились и стали более выразительными. А ирония в голосе так и осталась прежней.

— Все, все, хватит меня тискать.

— А что это у тебя на лбу пластырь делает? От родителей получил за то, что семь лет дома не появлялся? — нахмурилась Влада.

— Ничто так не бодрит с утра, как незамеченный дверной косяк. Систер, зато вы меня регулярно навещали и в Москве, где учился, и в Саратове, где начал службу.

— Уж не выгнали ли тебя из ФСБ, братец?

— Хорошего человека и обидеть приятно. В отпуске я, систер, не переживай. Впервые за два года службы в отпуске, — отчитался лейтенант Владислав Шевалье.

Влада обняла брата и ни на шаг от себя не отпускала, налюбоваться им не могла. А он уже искал взглядом Настю, однако та, переполненная шквалом необузданных эмоций, сбежала на открытую просторную террасу и стояла там, обхватив руками пылающие огнем щеки.

— Ну, что ж, все в сборе, присаживайтесь за стол, — скомандовал Дима на правах хозяина этого заведения. — Аська, выходи, хватит прятаться. Скромница наша.

Настя зашла в помещение, опустив голову, не зная, что сказать в ответ и как себя вести.

— Не стой. Падай на свой стул рядом с Наташкой, — продолжал отдавать распоряжения Дима.

Вот так, под его диктовку, девушка оказалась за столом зажатой с одной стороны подругой, а с другой — Владом, занявшим рядом свободное место. Она боялась пошевелиться или посмотреть по сторонам.

— Итак, наступает торжественный момент. Выпускаем джина из бутылки, — воскликнул Курченко. — Внимание на… Аську.

— При чем здесь я? — возмутилась девушка.

— При том, что это предложение было твоим — замуровать наши желания в сосуде, — невозмутимо ответил Влад. — Поэтому тебе предоставляется право открыть бутылку и озвучить наши мечты.

— Хорошо, — коротко ответила Настя и достала скрученные листы бумаги. — Итак, грезы Дмитрия Измайлова. Читаю: «1. Хочу построить огромный трехэтажный дом, комнат на двадцать и жить там всей семьей. 2. Хочу, чтобы мы все собрались через восемь лет 08.08. 3. Пусть Танька из Манжерока каждый день мне готовит свой волшебный напиток, от которого кружится голова, наступает безудержное веселье и сотрясает ощущение счастья». Тань, правда, какой состав этого лимонада? Никогда не могла добиться того удивительного вкуса.

— Все просто: выдавить из лимонов сок. В сотейник налить воду, положить корки лимона, листики мелиссы, мяты, малины, смородины и варить до закипания, потом прокипятить три минуты, добавить сахар, сироп малины или любой другой, мед по вкусу и снять с огня. Когда напиток остынет до комнатной температуры, процедить, ввести сок лимона. Вот и все, — поделились секретами приготовления напитка Таня.

— Да, просто, но почему-то не получается. Проложим. У Димы, кажется, все мечты реализованы: целый парк разбил, и отель построил, даже не на двадцать комнат, а на все сорок. Сколько здесь всего строений? — поинтересовалась Настя.

— Пять теремков, кафе, отель, пара гаражей, хозблок и сам отель. Заметили, что все постройки размещены по кругу, а парк находится в центре. Поэтому и назвали «Орбита».

— Молодцы. А далее на очереди Юра Игнатов: «Что за глупость они придумали? Неужели, если я скажу, что, став совершеннолетним, отправлюсь на орбитальную станцию и проведу там два года, то так и случится? Смешные». Вот такая запись.

— Да, не сбылась мечта. Ну и желание ты придумал. Надо же было о реальном фантазировать, — сделал замечание Курченко.

Тут в разговор снова вступил Дима:

— Подождите, ребят, почему же не сбылось? Еще как сбылось: ведь наша космическая «Орбита» — проект Юры. Мы работали вместе полтора года. Можно сказать, в космос слетали. Вообще, мне Игнатова как талантливого архитектора посоветовал приятель отца, работающий на кафедре проектирования городской среды в Новосибирском универе.

Наташа все время ерзала на своем месте и глаз не сводила с Юры. А он млел от счастья и всеобщего внимания, а потом доверительно сообщил:

— В нашей профессии трудно найти свою нишу, а потом занять ее: очень высокая конкуренция. Я долгое время оставался без работы, вынужден был жить на Наташин скромный оклад. Очень благодарен ей, что она преподала урок на всю жизнь, уйдя однажды от меня. Вот тогда я и закрутился, заколотил лапками, пришлось даже обратиться к своим университетским преподавателям, чтобы помогли в трудоустройстве. Так что, Наташа, я на тебя совсем не в обиде, а напротив. Если бы не тот твой поступок, ничего бы путного из меня не вышло.

Юра подошел к Наташе и нежно поцеловал ее. Девушка, глядя на него, разомлела,расплылась в улыбке.

«Конечно, она скучала по парню, наверное, поэтому ее прежние знакомства с мужчинами были совсем не продолжительными», — решила Настя и уже более уверенно продолжила:

— Читаю дальше. Изольда Брахман: «Как жаль, что этого вы никогда не прочтете (забудете наверняка о своих посланиях!), никогда не узнаете, насколько я вас ненавижу и презираю, а более всех этого мерзкого Аспирина. Та подстава с рассылкой идиотского письма — ничто в сравнении с тем, что я намерена осуществить сегодня. Резвых попадет в аварию, и тогда Рыцарь от меня никуда не денется! Моя мечта банальна: хочу жить с ним в Англии. Верю — так и будет».

Повисла гнетущая тишина. Каждый из присутствующих вновь окунулся в прошлое, вернувшись в тот день, когда едва не произошло непоправимое. Комментировать послание Брахман не хотелось, однако Влад не мог не рассказать друзьям о судьбе бывшей подруги.

— По долгу службы мне приходится заниматься некоторыми вопросами не только внутренней безопасности, но и внешней, поскольку все в нашем деле взаимосвязано. Так вот, год назад следы наркотрафика привели нас в Лондон. Не стану объяснять детали, только скажу, что Изольда Брахман была задержана там по статье за распространение тяжелых наркотиков «бобби», и в настоящее время отбывает наказание в тюрьме Её Величества «Перт».

— Влад, а как она вообще оказалась в Англии? — спросила Наташа.

— Все просто: окончив ГИТИС, она отправилась покорять туманный Альбион. Кстати, Лариса Старухина тоже окончила столичный педагогический универ, истфак, сейчас работает в одном из московских музеев. Это в качестве ремарки. Так вот, в Лондоне актрис подобного рода оказалось предостаточно, пробиться там Брахман не смогла. Пока родители помогали, она как-то еще держалась, а когда разорились, ей самой пришлось искать разные способы выживания. Пойдя по пути наименьшего сопротивления, оказалась в наркобизнесе, за что была наказана. Как веревочка не вьется…Ася, продолжай, мы и так этому никчемному человеку уделили много внимания.

— Таня: «Хочу, чтобы этот красавчик Дима на мне женился».

Все засмеялись. После предыдущего письма ребята немного расслабились.

— Без комментариев, здесь звезды, можно сказать, сошлись. Продолжаю дальше. Далее Наташа Попова: «1. Хочу стать тренером по гимнастике. 2. Хочу, чтобы у меня родилась дочь, которая достигла бы в этом виде спорта того, чего не удалось мне». Ну, у тебя почти все получилось, Наташ.

— Да, но со вторым желанием заминка, — напряглась девушка, посмотрев на Игнатова.

— Не беспокойся, я помогу тебе это исправить, — засмеялся Юра.

И как-то тепло и радостно от этих слов стало всем.

— А теперь Резвых, — продолжила Настя. — Наверное, не стоит читать. Уже все устали, да и это неинтересно.

— Интересно, интересно, читай, мы не устали, — зашумели ребята.

— Хорошо, — продолжила чтение раскрасневшаяся девушка. — «В будущем я вижу себя журналистом, ведущим репортажи из «горячих точек» планеты. Но боюсь, не пустят женщину на сложные участки противостояния сторон из-за полного отсутствия гарантии безопасности и элементарного порядка. Однако в качестве превентивной меры можно подключить моего верного Рыцаря, который точно прикроет от всяких бед, решит любую проблему. Я тоже готова на многое ради него. Как жаль, что Влад будет служить в ФСБ, и мы не сможем находиться рядом друг с другом». К сожалению, журналистом — международником я не стала, веду всего лишь в краевом интернет-издании рубрику «Кот и пес».

— Я думаю, мы позже поговорим о твоих мечтах, — улыбнулся Влад.

— А дальше Влада Шевалье: «1. Хочу стать крутым дизайнером. 2. Хочу, чтобы Курченко стал серьезнее и перестал меня изводить своими глупыми анекдотами». Я думаю, нужно сразу прочитать о мечтах Вовы. Так, — сказала Настя, разворачивая лист, — «Хочу, чтобы Владка в меня влюбилась, как в том анекдоте, и мы поженились».

— В каком анекдоте? — засмеялись все.

— В таком, наверное, слушайте все, — начал Курченко. — На дискотеке парень девушке: — Танцуешь? — Танцую, пою, стихи читаю, кошек люблю… — Ты что плетешь? — Плету, вышиваю, спицами вяжу… — Гонишь что ли? — Гоню, самогон, брагу, нефть иногда… — Ты что, лечишь? — Геморрой, гайморит, разные расстройства… — Ты что, тупишь? — Туплю, острю, точу ножницы-ножи, бритвы правлю… — Что? — То. Влюбилась в тебя, замуж хочу, непонятно что ли? Ну, примерно так как-то. Хочу сказать, наши желания исполнились: живем в Екатеринбурге, женаты семь лет, с первого курса. Влада — дизайнер и весьма успешный, она тоже помогала в оформлении этого отеля, а я так, ничего из себя не представляю, погулять вышел, как в том анекдоте.

— Не прибедняйся, — вступила в разговор Влада. — Вова — историк. Преподает в гимназии и подрабатывает в университете. А еще он пишет кандидатскую. И еще новость: ребята, мы ждем ребенка.

После дружеских поздравлений и напутствий Настя открыла последний лист и прочла о желаниях Влада Шевалье.

— «Хочу поступить в Академию ФСБ и сохранить дружбу со всеми здесь присутствующими. Ребята, я вас глубоко ценю и уважаю. Пусть ваши добрые пожелания исполнятся! Я в вас верю!»

— Влад, ты единственный из нас, вспомнивший о других. Вот кто настоящий друг, — восторженно сказал Курченко.

— Угомонись, Вова, — оборвал взволнованную речь друга и родственника Влад. — Мы все друзья и связаны между собой незримыми нитями. Диме и Тане помогли решить проблемы Юра и Влада, а Юре — Дима. Наташа поддерживала Асю, когда ей нужна была помощь, а Влада и Вова — Наташу. Мы все, так или иначе, присутствовали в жизнях друг друга, хоть и не виделись эти семь лет.

— А ты, как ангел, оберегал нас всех, — ласково сказала Наташа.

— Да, верно. Я же помню, когда мне на первом курсе понадобилась медицинская помощь, ты поднял всех на уши, подключил свою мать, бабушку, чтобы меня в срочном порядке положили на плановую операцию в Энске. В Горном отказывались делать, аргументируя большой очередью и нехваткой специалистов, мне тогда казалась, что я умираю, — грустно сказал Дима.

— Нам с Наташей деньги перевел, когда мы только окончили университеты и еще не устроились на работу, а ты несколько раз делился своим денежным довольствием, говоря, что тебе этого много: и так находишься на гособеспечении, — вспомнил Юра. — Потом я год служил в армии, и мы ненадолго потерялись. А еще Надежде Петровне помог пробить бесплатную путевку в санаторий «Сочинский», а Виталию Андреевичу строго-настрого наказал молчать о том, кто приложил руку к организации поездки Асиной матери.

— Так это ты все устроил? — удивилась Настя. — Родители сказали, что мама попала туда по квоте как жена солдата, побывавшего в «горячей точке».

Влад не произнес ни слова.

— Я тоже хочу сказать. Когда отец с матерью продали томскую квартиру и хотели разделить стоимость жилья между мной и Владом, он отказался от своей доли. Мы в Екатеринбурге на эти деньги купили хорошую двухкомнатную.

Настя вышла на террасу безудержно плача. Потерявшись в грустных мыслях и печальных воспоминаниях, она не заметила, когда появился Влад.

— Ну, что ты, маленькая, — погладил он по голове, — успокойся, все хорошо.

— Что хорошего? Я все время считала эгоистами других, а оказалась, что эгоистка сама. Ничего не видела, никого не замечала, никем не интересовалась. Не знала, что у всех были такие серьезные проблемы. Просто добровольно отказалась от дружбы с ребятами, когда рассталась с тобой. Ехала сюда и даже не предполагала, что отель принадлежит Диме, что все вы окажетесь здесь.

— Мы не сказали о предполагаемой встрече, разыграв небольшую сценку, потому что ты могла не поехать вовсе или вернуться с полпути. Все хотели тебя видеть, все хотели с тобой встретиться.

— И ты?

— И я тоже.

— Но ведь ты женаааат, — всхлипнула Ася. — Ты понимаешь, что мне больно, очень больно тебя видеть?

— Я уже давно не женат. Прожили вместе всего полгода и разбежались, поняв, что мы абсолютно чужие люди. Да и женился я еще совсем молодым, на первом курсе. Мечтал тебя забыть, думал одним ударом уничтожить привязанность к одной милой и красивой девушке, разорвать эту незримую связь, сковывавшую дыхание. Вскоре тут же пожалел, поняв, что ошибся: и тебя не забыл, и набил кучу шишек. Зато приобрел жизненный «опыт — сын ошибок трудных».

— Прости меня. Это я испортила и твою жизнь, и свою, — снова разразилась рыданиями Настя. — Мама тогда оказалась в больнице, и мне было очень страшно, холодно и беспросветно. В то роковое утро я с тобой говорила не головой, а слезами.

— Я понимаю. Мне было тоже больно от твоих обвинений. Во-первых, я не имел отношения к той ситуации, которая произошла, ничего не знал и даже не догадывался, что прежде твой отец и моя мама мечтали пожениться. Во-вторых, из доверительного разговора с матерью я понял: она действительно в юности любила Виталия Андреевича, а позже часто о нем вспоминала. Ее постоянно преследовало чувство вины из-за своего поступка. Когда мой отец ушел из семьи, она и вовсе решила, что это расплата за то предательство. По возвращении в Энск у мамы с Виталием Андреевичем была только дружба. Конечно, она испытывала к нему теплые чувства, но по-настоящему любила отца, искала в этих отношениях утерянные частицы первой любви. Говорят же, что мы всю жизнь долюбливаем свою первую любовь, прости за неологизм, — помолчав с минуту, Влад продолжил: — Мать не собиралась за Виталия Андреевича замуж. Он решил, что уйдя от Надежды Петровны, сможет быстро добиться согласия своей подруги на брак… Скажу честно: я долго не мог тебя простить за тот выпад, за те надрывные, страшные слова. Они так и стучали молоточками в моей голове. Стучали долгое время: меня полностью заполнила обида. Весь негатив начал уходить после того, как я, окончив академию, побывал в разных переплетах и понял, что жизнь молниеносна, в ней «нет сожалений, только уроки». «Почему я добровольно отказываюсь от своего счастья? — думал я. — Только из-за тех Асиных необдуманных слов и данного себе в порыве гнева обещания прекратить всякие отношения с любимой девушкой? Не пора ли мне умерить свою гордыню? Ведь только с Асей я готов свернуть горы, только в ее присутствии мне тепло, радостно и спокойно». После рискованной операции по ликвидации террористов, едва не закончившейся трагично, я принял окончательное решение вернуться за тобой. И так легко стало на сердце… Как ты понимаешь, не такой уж я положительный, каким меня нарисовали ребята. А вот теперь думай не слезами, а сердцем и головой: ты выйдешь за меня замуж и поедешь во Владикавказ?

— С тобой хоть на край света, — Настя, вытерев слезы, засмеялась: — Хотя это и есть край света. Я люблю тебя, Рыцарь.

— И я люблю тебя, моя Королевна, — как клятву произнес он и крепко поцеловал в манящие и такие родные губы.

На следующий день вся компания праздновала свадьбу Димы и Тани. Вместо стандартного зала загса молодых ожидала в парке арка, украшенная цветами и волнами ткани, дорожка из цветов и лепестков, красивая живая музыка. Но вот трогательная регистрация позади, как и незабываемый банкет, на котором кроме конкурсов были танцы для молодежи и песни под аккордеон для старшего поколения гостей, пришла пора невесте бросать свадебный букет. Две подруги решили, что им эта глупая традиция ни к чему, и вышли из беседки, где незамужние девушки приготовились ловить свое цветастое счастье.

— Аська, я так его люблю, как же мне не хватало моего Юрки, только вчера это поняла. Как в тумане, прошли эти два года. Знаешь, мы решили подать заявление в ЗАГС. Хватит, пожили друг без друга, — тараторила Наташа, гуляя по парку. — Ты, я смотрю, тоже светишься счастьем.

— Ой, Наташ, я еще в жизни ничего подобного не испытывала. Эта ночь была волшебной: полной нежности и робости, слез и радости, а еще безграничного счастья. А утром, глядя на мое чудо-чудное — спящего Рыцаря, я вспоминала, как все начиналось, наш лагерь, здешнее озеро, лицей, думала, о том, как сильно люблю Влада. Мне тоже было совершенно неясно, как жила без него? Он вчера сказал, всю жизнь мы долюбливаем свою первую любовь. Значит, она никогда не заканчивается, ведь так? Знаешь, в стихотворении Костюрина, есть такие строки:

— До чего верно сказано. У всех она разная — первая любовь. Кто-то проносит ее через всю жизнь, а кто-то менее удачливый в каждой новой любви ищет первую. Но помнят ее все. Говорят, по статистике, двое мужчин из пяти женятся на своей первой возлюбленной. А что вы решили?

— Едем во Владикавказ. Но когда-нибудь снова вернемся домой и обязательно посетим «Орбиту».

— Как мне не хочется с тобой расставаться, любимая моя подруга, но твое счастье превыше всего. А где ты там будешь работать?

— Влад, наверное, смеялся, говоря, что устроит меня в их пресс-службу.

Подруги обернулись на шум и увидели идущего к ним Влада.

— Вы меня звали? Нет? А я пришел, — парень держал в руках цветы. — Это тебе, любимая. Не захотела ловить букет невесты, его поймал я. Не мог же я снова упустить шанс жениться на тебе. Нет, приедем в Энск — и сразу в ЗАГС.

— Сразу в ЗАГС, любимый.

— А сейчас перед отъездом из «Орбиты» небольшой блиц-опрос. Пусть каждый из вас ответит на вопрос: что он ждет от дальнейшей жизни? — проговорила Настя, передавая своим друзьям импровизированный микрофон — ручку с золотым пером, полученную ею за победу в одном из литературных конкурсов.

Наташа: Выполню дело, которое оказалось незавершенным: рожу девочку и воспитаю из нее олимпийскую чемпионку.

Юра: Корректировка: воспитаем здоровую, умную, красивую, добрую девочку.

Наташа: Да, верно. Не сомневаюсь, она будет окружена нашей с Юрой любовью. А все мы будем в семье по-настоящему счастливыми.

Юра: Дополню. Надеюсь в скором будущем создать новый проект спортивной арены специально для Натуси.

Влада: Ждем с Вовой появления ребенка, а лучше сразу двух. На год-два отхожу от всяких дел, буду заниматься только воспитанием ребенка или детей, как получится. В будущем планирую открыть свою школу дизайна. Но если вам понадобится наша с Вовой профессиональная или любая другая помощь, обязательно поможем, обращайтесь.

Вова: Хочу в ноябре защитить кандидатскую, а то с появлением наследников будет не до науки. Надеюсь, перейти на постоянную работу в университет и заняться преподавательской деятельностью. Все же там она оплачивается гораздо выше, чем в гимназиях-колледжах.

Таня: После окончания вуза займусь ресторанным бизнесом, хорошо бы съездить на стажировку в Париж. С детьми мы с Димой решили повременить, очень много планов ждут своей реализации.

Дима: Желаю всем мира, душевной теплоты и благополучия. А себе — сил поднять еще одну стройку неподалеку отсюда. Надо и далее развивать туристический бизнес. Да, хочу бросить курить.

Влад: Все получится, Дима. Думаю, что в скором времени мы вновь встретимся на нашей «Орбите». Всем желаю здоровья и любви. Следующий раз надеюсь приехать сюда втроем или вчетвером. Как ты думаешь, Асенька?

Настя: Хочу, чтобы ты не подвергал себя опасности, чтобы служба была более спокойной. В остальном полностью согласна. В моих планах работа в пресс-службе ФСБ Владикавказа, если, конечно, пройду жесткий отбор. А еще я мечтаю заняться написанием книги.

Наташа: Точно. Напиши повесть о своих друзьях, о школьных годах, расскажи о крыссовете, борьбе с ним, развлечениях и приколах — вообще о нашей жизни.

Настя: Согласна. А главным героем назначаю своего верного Рыцаря.

Влада: Читатели же пусть наслаждаются этой историей и вершат свой суд.

***

Они мечтали, каждый по отдельности и все вместе, хотя говорят, что фантазировать по-настоящему умеют только в безбашенном детстве. Но жизнь постоянно доказывает, что с течением времени всякая сказка или казавшаяся несбыточной мечта становится реальностью. Пусть же каждая девушка дождется своего рыцаря, каждый парень завоюет свою королевну. А первая любовь, неумелая, загадочная, неистовая, слепая, если не привела к долгожданной свадьбе, пусть вспоминается лишь по-доброму, с легкой грустинкой и с благодарностью, что была!

Оглавление

Рыцарь для Аси

  Пролог

  Глава 1 Кавалер Шевалье в «Монтессори»

  Глава 2 Крыссовет в действии

  Глава 3 Игра на преданность

  Глава 4 Когда протестует класс…

  Глава 5 Новые кочевники

  Глава 6 Кто такой герой?

  Глава 7 Новогодние сюрпризы

  Глава 8 Для души

  Глава 9 ЕГЭ — ловушка

  Глава 10 Выпускной

  Глава 11 Вместо эпилога. Встреча на «Орбите»