Отверженный 追放者 Часть I (СИ) [Александр Семенович Орлов] (fb2) читать онлайн

Annotation

Часть вторая - <a href='https://author.today/work/166308' target="_blank" rel="noopener noreferrer nofollow">https://author.today/work/166308</a>

Я - Серийный убийца. И должен был погибнуть на электрическом стуле, но вместо этого неожиданно оказался в теле пятнадцатилетнего подростка. Парень хотел сброситься с крыши, - неразделенная любовь, ха, бывает.

Он не хотел жить, а я хочу. И ещё как!

Теперь меня зовут Рио Икари, и, похоже, у меня просто куча проблем.

Местные задиры, неуважение сверстниц, ветер в карманах, тщедушное тело и самое главное - чертовы гормоны, что мешают мне думать!

А также я узнал, что ещё до моего появления, в школе начались убийства, и этот второй маньяк нагло копирует мой фирменный почерк! Да как он смеет!

Нет, нет, так не пойдет, пора исправить этот бардак.

Это тело меня не сдержит, даже не надейтесь!

Отверженный 追放者 Часть I

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19 Воспоминания

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Эпилог

Отверженный 追放者 Часть I

Глава 1

Красная полоска крови.

От сгиба локтя до кисти, и дальше, обвивая тонкие женские пальцы, стекает по мизинцу и замирает набухшей каплей на ногте.

Это последнее, что я увижу? Моя мания, мой великий замысел, мой гештальт…

Красивая линия крови на руке.

Символ, который я оставлял на телах всех своих жертв с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.

Большего мне и не нужно.

***

Нога зависла над пропастью, и я замер, не в силах пошевелиться.

Я стоял на крыше шестиэтажного здания, готовясь шагнуть с края. Ярко светило солнце, ветерок обдувал моё лицо, внизу, во дворике, понемногу собиралась толпа зевак. Кто-то что-то прокричал, я не расслышал что.

Я хотел крикнуть толпе что-то дерзкое, послать их всех к чертям, но во рту пересохло, и я не мог выдавить ни звука.

Какого черта я тут делаю?! И где я?

Я бросил короткий взгляд на дворик, и от высоты мгновенно закружилась голова.

Так! Это что за черт? Я не боюсь высоты!

Я что собирался спрыгнуть? Что за дурацкая затея, так ведь покалечиться можно. Хочешь себя убить, так убивай, незачем представление закатывать. Что, мать вашу, со мной происходит?!

– Икари! Икари-кун, стой! – раздались крики за спиной.

Такое ощущение, что обращаются ко мне.

Я осторожно убрал ногу и сделал шаг назад. Колени предательски дрожали. От обилия ощущений и волнения становилось дурно. Сердце вырывалось из груди, будто я пробежал километраж. Это сон, должно быть так. Но отчего-то слишком реальный.

Два юных парня подбежали ко мне, один грубо схватил за локоть и потащил за собой. Второй не прекращал лепетать какую-то несуразицу.

– Икари, ты что?! Решил убить себя? Да что с тобой такое! Слава богам, что ни один учитель не увидел!

Головокружение усилилось, стало трудно дышать, сердце било в ушах барабанной дробью. Это ненормально, я что болен?! Ноги подкосились, парни не смогли меня удержать, и я упал на колени, тяжело дыша.

Так. Фууух. Нужно успокоиться. Я смогу справится, если оценю свое состояние как всегда.

Сильное головокружение, потемнение в глазах, учащенное сердцебиение, недостаток воздуха, слабость в конечностях, невозможность сделать полный вдох. Вердикт – паническая атака.

Да нет… Не может такого быть. Я не могу испытывать панические атаки, ведь они основаны на эмоциональном срыве, а я не испытываю эмоций. Совсем.

Или может?

Я глупо таращился на свои руки. Они были не мои.

Пальцы, тонкие с аккуратным маникюром, длинные, как у пианиста, ухоженные, мягкие. Нет, нет, нет. Обычно под моими ногтями забивается грязь и кровь, костяшки сбиты, ладони мозолистые. А это?!

Кисти тонкие, как у девчонки, которую я хотел порезать в прошлом месяце. Через белую кожу проступает сеточка вен. Нажмешь ненароком и кость сломаешь.

Нужно вспомнить, как я сюда попал. Я был… Где я был? Помню, как мне должны были вынести вердикт, ах да, вынесли. Смертная казнь, кто бы сомневался, после всех моих трудов, именно этого я и ждал. А потом… Темнота. Неужели… Неужели я мертв?

Тогда почему я здесь?!!!!

И если я жив, то меня будут искать! – подсказало подсознание.

Нужно бежать! Да, бежать куда глаза глядят, а разбираться буду потом. Где мой нож, где мой чертов нож?!

Рука скользнула к ремню, под подол пиджака ( и с каких пор я ношу пиджаки?), и принялась шарить по пояснице в поисках ножа. Но и его не было!

– Икари, дружище, что ты делаешь? – спросил второй подросток. – Скажи что-нибудь!

Они называют меня каким-то чудным именем. Я не узнаю свои руки, я странно одет, моё тело реагирует непривычно. Я… больше не я?

Я выдохнул весь воздух из легких и откинулся назад, заставив себя сесть и разглядывая парней. Первый – тощий дрищ в круглых очках с толстыми стеклами. Второй пониже, пухлый увалень с растрепанной шевелюрой и прыщом на носу. Им примерно по 14-15 лет. Вердикт – задроты. Раньше я на них и не посмотрел бы, таких даже убивать жалко. Ну и выродки, смотреть тошно.

– Чего вам от меня нужно? – спросил я и не узнал собственного голоса. Это был голос подростка, тихий и серьезный, но все равно не мой.

– Как чего?! Икари! – пухляш присел рядом. – Ты хотел убить себя, прыгнув с крыши! Мы прибежали тебя остановить. Мы же друзья!

Так. Давайте подытожим. Я не такой тупой, чтобы не сложить два и два. Я в чужом теле, так? В теле подростка, который хотел сброситься с крыши. Ха, вот же шутка судьбы. Я так хотел жить несмотря ни на что, а этот слабак мечтал с собой покончить. Похоже, что мы оба получили желаемое.

Я ощутил, как губы растягиваются в улыбке. Парни смотрели на меня непонимающе.

Этого не может быть, но это происходит! Даже если это все просто предсмертный сон, пока моё тело бьется в агонии, я готов играть правилам, ведь все это кажется таким, мать его, реальным!

Неожиданно для себя я расхохотался в голос, наплевав на удивление ботаников.

Я жив! Жив! Жив!

Сразу захотелось почувствовать себя ещё лучше. Перерезать кому-нибудь горло, вот была бы потеха. Нет, не сейчас. Нужно сначала разобраться кто я и где очутился. Нельзя все портить на корню.

Я успокоился, тряхнул головой, взглянул на “друзей” и попытался импровизировать. Мне это всегда давалось легко, – притворяться кем-то другим. Человек существо крайне простое, наблюдаешь за ним, потом повторяешь его повадки, копируешь привычки, делаешь вид, что способен поддерживать диалог. Если кто-то ждет, что ты засмеешься, – то открываешь рот и исторгаешь звуки. Кто-то ожидает сожаления, – поднимаешь брови и опускаешь уголки губ. Все просто, нужно только воспроизводить отражение человеческих чувств. Мне обычно хватало всего нескольких приемов, чтобы показаться нормальным.

– Ребята… – произнес я и попытался изобразить смущение (сложное чувство), – мне нехорошо. Что произошло?

– Ты что, ничего не помнишь? – поразился худой.

Я тряхнул головой и изобразил испуг, – это тоже просто, выпячиваешь глаза как лягушка и поднимаешь брови. Чертовы животные.

– У него шок, – заявил пухлый, – точно тебе говорю. Давай отведем его в лазарет.

– Нет, – заявил я.

Они переглянулись, но спорить не стали.

– Со мной все в порядке, – убедительно отчеканил я. – Просто, все как в тумане. Нервный срыв.

– Ничего себе... – всплеснул руками толстяк, и обратился к очкарику. – Рэй, я тебе говорю, с ним что-то не так. Ведем в медпункт.

– Отстань, Джиро, дай ему перевести дух. Икари-кун, у тебя правда память отшибло?

– Все мутно… Я сильно психанул, наверное, это последствия стресса, – отмазывался я как мог.

– Но ты помнишь, что у Хитоми-чан сегодня день рождения?

– Нет. Что, правда? – продолжал я изображать дурачка.

– Ты приготовил подарок, – объяснил Джиро, – вручил ей перед уроком. Но она выбросила твой сюрприз в окно… В коробочке было что-то ценное, Икари?

Так, становится понятно. Я – Икари, а это – здание школы. Этот придурок втюрился в девку из класса, подготовил ей презент, который та выкинула в окно, по одной простой причине, – Икари такой же ботаник, как и его дружки. И малец с разбитым сердцем решил спрыгнуть с крыши ей назло.

– Нет, ничего ценного, – пожал плечами я. – А дальше что?

– А потом на перемене… – начал говорить Джиро, но пресекся.

– Тебя поймал Баку со своей бандой, – закончил за него Рэй. – И затолкали в женский туалет, перед этим избив меловой губкой.

Я взглянул на пиджак, – да и правда испачкан. Хм, похоже, что Икари не очень везло сегодня. Скорее всего травля продолжается довольно давно, и он решил все закончить. Слабак, как я и думал.

– Вот, держи, я у отца стащил… – Рэй протянул мне пачку сигарет и зажигалку. На пачке была изображена заснеженная гора на фоне синего неба, я такой марки никогда не встречал. – Тебе сейчас это нужно.

– Не курю, – механически ответил я, задумавшись.

Они вновь удивленно уставились на меня. Вот же… Видимо, Икари курит.

– Шучу! – улыбнулся я и взял пачку.

Зажал фильтр сигареты губами, щелкнул зажигалкой и деловито выпустил дым.

– Икари, чтобы не вызвать подозрений, нам лучше вернуться в класс, – сказал Джиро. – Урок вот-вот начнется.

Урок? Да зачем он мне нужен! А что если прямо сейчас дать деру? Хотя с другой стороны, не лучше было бы все как следует обмозговать? Посижу спокойно, разберусь в ситуации, присмотрюсь, принюхаюсь. Все думают, что я обычный школьник, куда мне спешить? А это неплохая идея. Да, пока буду притворяться, это я умею.

– Хорошо, – кивнул я и затушил бычок о подошву кроссовка.- Идем.

Я последовал за ними, через пожарный выход на крыше на широкую лестницу, а оттуда по коридору на лифт и на третий этаж. Все было странным, даже не описать. Шел я не своей походкой, тело было ватным, чужеродным. Глаза слезились от яркости, нос резали сильные запахи, цветов, кожи, духов. Что это за мир такой? Вроде все как обычно и одновременно блестит, как в гребанном мультфильме. Или это потому-что я смотрю на него чужими глазами?

Ещё более странным было то, что я легко воспринял мое перерождение. Бах, и я Икари, школьник, задрот и слабак, здравствуйте, приятно познакомиться. Что? Вам не приятно? Я вас не виню, не удивительно.

Нет, конечно я был шокирован. Но не так, как наверное, любой другой на моем месте. Как я упоминал, я практически не испытываю эмоций, это помогает быстрее влиться в обстановку.

Кстати, а как я вообще выгляжу?

– Рэй, какой кабинет? Мне в туалет нужно, я вас догоню, – окликнул я тощего.

Он обернулся, посмотрел на меня подозрительно из под очков, но ответил.

– Кабинет 3-2, у нас физика. Я твой рюкзак захвачу. И заправь рубашку, сэнсей будет ругаться.

Да с какого это хрена я буду рубашку заправлять?! Идите вы...

– Ага, – отмахнулся я и свернул к заветной табличке с наклейкой мужской фигуры.

На удачу, в туалете никого не было. Через открытое окно доносился шум снизу и пение птиц, воздух гулял по грязному кафелю, выветривая запах сигарет. Я подошел к зеркалу и присмотрелся.

Нет, это точно издевательство какое-то.

На меня смотрел среднего роста паренек с длинными волосами, что спадали на глаза. Какой он… красивый. Я, конечно, не ценитель ни фига, но девчонки должны вешаться сто процентов. Только зажатый какой-то, глазки вон, как у побитого щеночка блестят, так и хочется их выколоть. Под глазом синяк, наверняка этот как его… Серо...Буро… Баку, точно! Баку постарался, вот.

Я оперся на рукомойник и заглянул в свое новое лицо.

Вот это я попал.

***

В классе было двадцать человек. Я автоматически всех пересчитал, как только вошел. Большинство не обратили на меня никакого внимания, некоторые проводили насмешливыми взглядами.

Рэй и Джиро ждали меня у свободного стола, там же лежала перепачканная мелом синяя сумка, спорю, моя.

– Ты как, нормально? – заботливо поинтересовался Рэй.

Это попечение начинало меня злить.

– Все хорошо, – кивнул я и занял место.

Они ещё потолкались у парты, но потом, видимо, догадались, что я хочу побыть один, и разошлись. Так, посмотрим, что тут у нас.

Я вытащил из портфеля тетради и книги.

Рио Икари, ученик “Татсуко Хай Вест”, первогодка. Тетради были изрисованы безалаберными анимешными картинками, исписаны заметками вразнобой. Здесь же я нашел телефон, вот он то мне и нужен…

Цокая каблуками в кабинет вошла учительница. Женщина лет тридцати, красивая блузка, тонкий каблук, русые волосы в хвосте. Я вдруг подумал, что она мне нравится. Она побуждала...странные мысли, к которым я не привык.

Ученики не сговариваясь поднялись с мест и приветствовали её.

– Здравствуйте, Марина-сэнсей! – разнесся хор голосов.

Она обвела класс придирчивым взглядом и остановилась на мне.

– Икари, почему ты в мелу?! – задиристо спросила она. – Разве нельзя привести себя в порядок?!

Я бы тебя привел в порядок, сэнсей… Жаль, что я не сексуальный маньяк, а обычный.

Нет, стоп. Это не мои мысли, я так обычно не думаю. Женщина для меня такой же предмет возбуждения, как и стул. Иногда, конечно, желания возникают, но я никогда не чувствовал такого сильного приступа. Наверное, это потому-что я в чужом теле. Оно продолжает действовать как привыкло, гормоны брали свое. Нужно бороться.

– Извините, Марина-сэнсей! Я упал, этого больше не повториться! – протараторил я и только потом понял, что сделал это по стойке смирно, сам не понимая, что говорю. Старые рефлексы ещё работают, да, Икари? Так даже лучше, не придется постоянно притворяться тобой.

– Сядь на место! И заправь рубашку! – приказала она, и я послушно сел. – Сегодня у нас тест, надеюсь вы не забыли, – объявила учитель. – Хитоми-чан, раздай листки.

Со своего места поднялась девушка с красным бантом, её стол был прямо напротив учителя. Староста? Она была эффектной особой. Длинные черные волосы, миловидное личико, большие карие глаза, и, конечно, красивая грудь, которая покачивалась при ходьбе. Словно кичась этим достоинством, у неё были расстегнуты верхние пуговицы блузки, образовывая глубокое декольте.

Она выглядела как самая яркая девушка в классе: эффектная, взрослая, привлекательная.

Хитоми-чан. Значит вот как выглядит любовь нашего неудачливого бедолаги Икари. Втюрился в самую популярную, да? Вот же балбес.

Когда очередь дошла до меня, она наклонилась, чтобы положить листок с тестом, и её грудь оказалась прямо напротив моего лица, и, прежде чем она распрямилась, я успел увидеть край розового бюстгальтера и мягкий овал груди.

Меня бросило в жар. Нестерпимое чувство, сильное, коего я раньше не испытывал. Захотелось броситься на неё, сорвать тонкую блузку, поместить между грудей нож… Или не нож? Да что со мной! Я с трудом сдержался, чтобы не залепить себе пощечину. Этот Икари совершенно не мог сдерживать себя.

Начался урок. Повозившись в портфелях, ученики принялись заполнять графы в бумажках.

Физика. Мда...

Что я помнил из физики, это то что на какого-то чудака яблоко упало, да и что другой говорил про относительность. Или это был один и тот же чувак? Хрен с ними, я учиться не собирался. Мне достаточно было тех знаний, которые я приобрел за многолетний опыт охоты.

Мне нравился тот момент в книге про Шерлока Холмса, в котором он, оказывается, не знает что земля крутится вокруг солнца. А потом заявляет, что эта информация ему вовсе не сдалась, поэтому не стоит ей и мозг засорять. Так и я, – впитываю все, что поможет мне влиться в социум и выжить, остальное отбрасываю за ненадобностью. Лишь выживание имеет смысл.

Когда ты – вирусная клетка в организме социума, приходится хитрить, чтобы лейкоциты тебя не нашли. Этот урок из биологии я хорошо запомнил.

Я – клетка, я – клетка.

Такой же, как и вы.

Ничем не отличаюсь.

Сижу решаю тест… – пропел я сам себе, пытаясь разобраться в каракулях на бумажке.

Ну и что я здесь решу? Формулы какие-то, загогулины, цифры, иероглифы…

Рука самостоятельно принялась писать, отмечать ответы и проставлять галочки. Хм… Икари, опять ты самодеятельностью занимаешься? Готовился, значит? Конечно, такие как ты всегда сидят допоздна, зубрят.

Я справился с тестом за десять минут, отложил в сторону листик и принялся дальше исследовать одноклассников. Хорошо же быть заучкой, надо же.

Так, этот паренек сидит мучается, аж язык вытащил. Вот, смотри-ка, дуреха, чуть ли не плачет над задачкой. А это наверное самый крутой парень в классе? Смотри на него, сидит, нога на ногу, в тест даже заглянуть не удосужился.

– Ягами, ты собираешься тест сдавать? – выкрикнула учительница.

Парень недовольно придвинул листок к себе. Какой надменный. Нужно будет ему личико подправить.

Идем дальше, – а это кто?

У окна сидела девочка с короткой стрижкой, смотрела в окно. Листочек теста лежал на краю стола, – либо проигнорировала его, либо справилась быстрее меня. Не знаю, в чем дело, но она мне не понравилась. Слишком… пустая она была. А я ненавидел пустых. Они почти не кричат, когда их режешь. Они буквально умоляют избавить их от тягости жизни. Они не сопротивляются и лишают меня удовольствия. В тот момент, даже не видя её лица, я понял – рано или поздно, я убью её.

***

Урок закончился, Хитоми с недовольным видом собрала бумажки и передала Марине-сэнсей. После звонка большинство школьников покинули кабинет, я же развалился на стуле, изучая телефон. Требовалось срочно разобраться в новой жизни.

Рио Икари был скучен. Скучен и одинок. Почти никаких сообщений, регистрация в местой соцсети с одной фотографией на аватарке. Несколько дюжин заметок разной степени важности и с десяток номеров телефонов. И все. Даже игрушек себе не поставил. И чем же ты занимался на уроках, а, Икари? Пялился на спину Хитоми, мечтая её раздеть? Позор. Я – один из самых успешных серийных убийц в мире, самый разыскиваемый преступник в более чем двадцати странах, и вот оказался в теле этого никчемного милашки.

Я бы сошел с ума, если бы уже не был психом. Такая унылая жизнь…

Я уже начал сожалеть о своей судьбе, и даже подумывать о том, чтобы вернуться на крышу, как судьба неожиданно преподнесла мне ещё один подарок.

Презент в виде того самого Баку, которого так боялся Икари.

Глава 2

– Эй, Икари, ты почему не обедаешь? Сейчас же длинная перемена, – сказал мне Джиро, положив на свою парту завернутый судок.

– Да я, как-то… Задумался! – ляпнул я и принялся шарить в рюкзаке.

Никакого обеда в сумке не оказалось.

– Наверное, дома забыл, – пожал плечами я.

– Опять мама не завернула, да? – сочувственно произнес он. – Вот держи, я поделюсь.

Он отсоединил крышку от пластикового контейнера и разделил обед пополам, переложив часть еды на неё.

Что это, пельмени? Какие-то странные, длинные и оранжевые. В любом случае, я тесто не ем. Привык заботиться о фигуре.

Хотя, черт! Я и так худоват, да и в животе урчит.

– Спасибо, Джиро, – кивнул я.

Ага, толстяк, тебе и так хватит жрать, вон щеки какие. Хоть “мама” и не положила мне обед, (интересно какая она), палочки для еды в рюкзаке нашлись, и я принялся уплетать странные пельмени один за другим. Хрустящие… С мясом и капустой. Вкусно, хоть я такого и не пробовал никогда.

– Икари, у тебя рука болит? – спросил он.

– Нет, а что?

– Ты как-то странно держишь палочки.

Я посмотрел на пальцы, на палочки, и не понял претензии. Наверное, Икари держит их как-то иначе.

– Да, немного болит, не хотел тебе говорить, – улыбнулся я.

И как мне адаптироваться, если я даже есть нормально не могу? Вот как этот Икари обедает? Чавкает или причмокивает? Ковыряется в зубах?

Я переиграл множество придуманных ролей, но ни разу вживался в роль реального человека.

Раздвижная дверь класса открылась, и в кабинет вошло четверо парней. Они были старше, держались дерзко и надменно.

– Икари-кун! Вот ты где, дружище! – выкрикнул первый. – А я тебя в столовой искал!

Наверное, это и есть Баку, иначе быть не может.

Налитые злобой глазенки, широкая наглая рожа, пухлые губы, коротко подстриженные волосы. Крепкий, сбитый паренек, сразу видно, что подраться он любит. Вчетвером они окружили мой стол, отодвинув в сторону стул, на котором сидел Джиро. Толстяк лишь пискнул и опустил глаза, вот тебе и человеческая дружба.

Я заметил, как Ягами, который собирался уходить, встал у двери, сложив руки на груди и молча наблюдая. Интересно тебе, да? Ну смотри, наслаждайся.

Я засунул в рот последний пельмешек и обсосал палочку, пока они с ухмылками переглядывались, раздумывая чтобы такое интересное со мной сотворить на этот раз.

– Как тебе в женском туалете? – со смехом поинтересовался Баку. – Наверное, тебя там приняли за своего?!

Толпа разразилась мерзким хохотом. Очередное новое ощущение, – обида. Меня раньше никогда не задевали, хоть мне и было наплевать. Теперь мне их насмешки совсем не нравились.

– Баку, чего ты к нему прицепился? Отстать от него. – Послышался тихий голос со стороны окна.

Девочка с короткой стрижкой. Она нацепила лямку рюкзака и собиралась уходить, но почему-то вступилась. Теперь мне удалось увидеть её лицо, – серьезный взгляд карих глаз, пухлые губы, которые она сейчас недовольно поджала, тонкие брови, что сошлись на переносице в гневе. А она не так уж плоха, мне даже понравится её убивать.

– Миса, отвали, а? – рявкнул на неё один из хулиганов. – Мы сами разберемся.

Да, Миса, иди своей дорогой, эти гопнички лишь моя забота.

– Так что, Икари? Пойдем прогуляемся. – Другой хулиган взял меня за локоть, отрывая от стула. – Или нам задать тебе прямо здесь? У всех на глазах?

– Икари-чан, малыш… – Баку наклонился ко мне. – Ты же знаешь, что Хитоми только моя. Я с тебя не слезу, как и обещал. А перемена у нас длинная...

Вот оно что. Икари знал, что после урока над ним опять будут издеваться. Пережив потрясение от Хитоми, трепку и унижение, он понимал, что травля не закончится и ему предстоит терпеть этот ужас каждую перемену. Он этого не хотел.

Что ж, я – совсем другой фрукт. С шипами. Мне даже нравилось, то что происходит. Ведь меня не должны обвинить, в случае чего, правда? Только вот, что мне делать?!

В школе, как в тюрьме. Слабину давать нельзя. А в тюрьме я бывал. Там главное – заявить о себе, чтобы потом не лезли. Сразу же. Здесь, конечно, ситуация иная, – моя репутация уже подмочена, но что поделать.

Я медленно поднялся и попытался убрать руку парня, что схватил меня за локоть. Безрезультатно, он просто был старше и сильнее меня. Что же, будем играть по-другому.

– Тряпка-кун, чего застрял, пошли уже! – Загоготал задира.

– Да, Горо, тащи его в туалет, мне как раз нужно отлить! – поддержал его Баку. – Тряпка нам пригодится!

Вот в чем вся правда: у каждого человека есть невидимый психологический барьер. Он удерживает индивидуума от совершения действий, которые считаются непозволительными в нормальном обществе. Его сложно прогнуть, и практически невозможно сломать. К примеру, боксеры, которые днями напролет лупят грушу, помимо тренировки ломают эту невидимую стену. Отпускают себя, чтобы рука не дрогнула в бою. Поэтому мы так часто слышим, как в уличной потасовке какой-нибудь боксер проломил сопернику голову. Он смог переступить барьер.

У таких как я, барьера нет совсем. Мы не понимаем разницу между поеданием мороженого и ударом ножа в живот. И то и другое одинаково вкусно. Человеческая жизнь и боль не важнее мучений комара под ладонью.

– Идем, тряпка-кун! – подтолкнул меня Горо, не отпуская мой локоть.

Я бросил на него короткий взгляд. Нужно действовать. Сейчас!

Я сжал в ладони палочку, резко дернулся, высвобождая руку, и быстро ударил ему палочкой в глаз. С удовлетворением отметил, что попал. Горо завыл как собака и отступил, зажимая лицо.

Наслаждаться зрелищем у меня времени не было. Я крутанулся на месте и рубанул ребром ладони по горлу парня, что стоял слева. О, это приятное ощущение, когда попадаешь в кадык, его хочется смаковать, как хороший односолодовый вискарь.

Юнец захрипел и наклонил голову, (они всегда так делают, как курицы), я схватил его за волосы и ударил лицом об угол стола. Надеюсь, что сломал нос. Большего я сделать не успел. Крупный кулак Баку впечатался мне в голову, заставив отшатнуться.

Черт, ну какой же я легкий, отлетел как пушинка!

Я споткнулся об стул и полетел на пол, глупо раскинув руки, вдвоем они набросились на меня и принялись неумело топтать ногами. Били хорошо, сильно. Но я пережил столько побоев, что не особо оценил их старания. Закрылся руками и поджал ноги к себе, защищая органы. Вот помню, месили меня как-то раз в камере бойцы спецназа, вот тогда было не до игр. Неделю ещё кровью мочился. А это все… какой-то детский сад.

Пока они меня лупили, я лежал и думал о том, не перестарался ли я. Если Горо потеряет глаз, меня ведь и отчислить могут. Зря я так лезу на амбразуру. Пока не освоился в новом теле, нужно быть осторожнее.

Они все не унимались, поэтому я стал петь песенку про себя: мышка, мышка, где твой зайчик, он попрыгал за грибами… Зааа грибаааами ооон попрыгаааал…

– Ребята, ребята! Марина-сенсей идет! – прокричал кто-то. К слову, кричали многие, но этот голос прорвался через общий гул, как удар колокола.

– Уходим, быстро! Давай!

Баку пытался собрать остатки своей армии, но отступить не успел.

– Что здесь происходит?! – взвился голос учителя. – Это что такое?!

– Это все они! – услышал я голос Мисы. – Они напали на Икари!

Я убрал руку от лица, осторожно оценивая обстановку. Баку с двумя дружками растерянно топтались у двери, которую перегородила Марина-сенсей. У одного из них из носа потоком лилась кровь, заляпав всю рубашку. Ягами не покинул своего места, но на учителя не смотрел, он не сводил глаз с меня, изучая с необычайным интересом. Горо сидел в сторонке, в углу, хныкая и не убирая руку с глаза. Чертов слабак, чего ты теперь скулишь?! Давай вставай, не подставляй меня…

Я медленно поднялся, отряхивая пиджак, и наткнулся на удивленный взгляд учителя. Видимо, я выглядел слишком спокойным, учитывая обстоятельства.

– Икари… Икари, что происходит?! – вскрикнула она.

– Извините, Марина-сэнсей! Я упал, этого больше не повторится! – протараторил я то же самое, что и прежде, чувствуя как глупая улыбка сама просится на лицо.

Мне и правда было жутко весело!

Мне хотелось танцевать!

***

Меня и Горо отправили в лазарет. Видимо, судьба у меня была такая, – очутиться сегодня в этом месте. Причина была проста, – когда Баку врезал мне в лицо, я инстинктивно наклонил голову, и он рассек мне бровь. Я этого даже и не заметил, но раз она кровила, мне нужно было показаться врачу. Третьего парня с нами не было, кровь из носа у него бежать перестала и он пошел в раздевалку за сменной рубашкой. Баку и его ближайший соратник отправились в кабинет к директору, вместе с Мариной-сенсей.

Теперь мою бровь обрабатывала Янита-сан, школьный врач. Худощавая женщина с рыжей шевелюрой в больничном халате. Она мне не очень нравилась, но пахло от неё приятно, поэтому я был не против. Я занял место на кушетке, невозмутимо разглядывая Горо, который сидел напротив, и иногда переводя взгляд в разрез халата Янита-сан, благо она удобно наклонилась надо мной. Её бюстгальтер был белым, скучным, да и разглядывать там было особо нечего, – природа не наградила врача пышным бюстом. Но мне все равно было интересно, короткая стычка наполнила меня жизнью, а тело энергией. Правда, я не мог определиться, что мне нравится больше, – раскачивающиеся перед носом белые шарики, или мучения Горо. Наверное, одинаково.

Она прижгла рану ваткой со спиртом, ожидая, что я как-то отреагирую. Удивленно хмыкнула и занялась глазом Горо. Теперь я мог наблюдать её тощий зад. Стало не так интересно.

– Убери руку. Я сказала, убери! – шипела она на Горо. – Так, дай посмотреть. Икари, ты понимаешь, что натворил? Если глаз сильно поврежден, то…

– Во-первых, это не я, – мне пришлось её перебить. – А во-вторых, ранимость глаза очень переоценена. Наружная оболочка довольно плотная, ее так просто не порвать. Если роговица цела, то глаз сам заживет, а если сползла с глазного яблока, просто поправьте, на место встанет сама. В общем, вы покапайте ему, чего там нужно, приложите компресс от светобоязни, да и все.

Они оба обернулись на меня, глядя в недоумении. Я опять сделал что-то не то.

– По биологии тест… – отмазывался я как мог. – Я же задр… эээ.. учиться люблю.

– Не умничай, – буркнула она и вернулась к Горо.

Я не умничал, только заглядывал иногда из-за плеча, чтобы посмотреть как там у моего незадачливого противника дела.

– Вроде все. Завтра обязательно прийди на перевязку, – приказала она Горо. – Две недели каждый день будем прокапывать лекарство.

Он лишь угрюмо кивнул в ответ.

– Все, можешь идти. Икари, ты останься.

Горо ссутулился и вышел из лазарета. Янита-сан, села на его кушетку, лицом ко мне и сложила руки на коленях.

– Ну, и что это было? – спросила она так, будто я понимал суть вопроса.

Эти странные человеческие отношения, иногда они ставят меня в тупик, и я не знаю как реагировать. Хорошо, что я разработал план действий в таких ситуациях. Либо нужно кивать, либо улыбаться. Улыбка располагает этих животных ко мне, а кивок обычно успокаивает. Сейчас больше подходил первый вариант.

Я растянул губы и пожал плечами.

– Ты чего? – очередной раз удивилась она. – Тебе что, плохо?

Так, не то. Теперь киваем.

Я усиленно затряс головой.

– Икари, я замазывала твои ссадины в этом кабинете десятки раз, – сказала она, – но ты никогда не вел себя так странно. Тебя что, по голове ударили?

Значит, Икари за год своего обучения уже не раз здесь побывал. Странно, что до крыши он раньше не добрался.

– Немного…

– Немного ударили? Хм… Послушай, я рада, что ты решил постоять за себя, правда. Но будь осторожнее, хорошо? Лучше обратить к Марине-сенсей, а не лезь в драку сам. Если тебя не покалечат, ты случайно можешь кому-то навредить. Посмотри, что случилось, Горо-кун чуть не лишился глаза! А если его родители придут в школу с претензией! Тебя могут исключить! Ты ведь этого не хочешь?

– Нет, Янита-сан, не хочу! – сказал я как можно искренней. – Я буду осторожен, обещаю.

Кажется, я начинаю понимать, как нужно реагировать на учителей, и что они хотят услышать.

– Хорошо, – кивнула она. – Можешь идти. И будь осторожнее, Икари, очень прошу.

– Я буду! До свидания, Янита-сан! – Я вскочил с кушетки, схватил свой рюкзак и вышел в коридор.

Там меня дожидался Горо. Он оперся на подоконник и смотрел в окно, а, заметив меня, приказал рукой подойти. Неужели у парня хватило смелости, чтобы остаться и отомстить? Ладно, посмотрим.

Я размял руку и подошел к нему. Он был на голову выше меня, но помимо нас коридор был пуст. У него был поврежден правый глаз, поэтому он и не заметит как я повторно туда ударю.

– Чего тебе? – спросил я.

Он схватил меня за грудки и подтянул к себе.

– Слушай сюда, ублюдок мелкий… – зашипел он мне в лицо. – Тебе конец. Я тебе всю рожу разобью…

Да, дурак совсем ничему не научился. Ну а что поделать, – подростки...

– Сегодня после школы, я тебя прикончу. Все зубы выбьем, ты мне за глаз ответишь по полной... – все наговаривал он, брызгая слюной.

– Да, понял я, понял, – ответил я.

Так, пора было применить ещё один трюк. Нужно опустить глаза, чтобы он не думал, что я его не боюсь, сделать лицо, как будто мне больно. Так он поверит, что мне страшно.

Он толчком отпихнул меня от себя, а я сделал вид, что с трудом удержался на ногах.

– Жди, Тряпка-кун… – ухмыльнулся он напоследок, перед тем как развернуться и уйти.

В обычной ситуации, я бы проигнорировал его и пошел в другую сторону. Его слова или злоба меня абсолютно не волновали, но мое тело… В нем было слишком много чувств и переживаний, и они взяли надо мной контроль. Я никогда не позволял себе этого раньше, но сейчас почему-то не удержался.

Лишь он отвернулся, мои руки сами потянулись к ремню, отстегнули пряжку, одним движением вырвали пояс и сжали с двух сторон, как удавку. Мгновение, и я накинул ремень ему на шею, резко развернулся и потянул на себя, взвалив его на спину, как мешок с картошкой. Тяжелый, зараза…

Он захрипел, забулькал что-то. Отвратительная скотина, умри себе спокойно, чего портить своими мерзкими звуками прекрасный момент. Он все пытался вырваться, но я держал крепко, привычно выдавливая из него жизнь.

Я, на самом деле, ножи люблю. Бритвы, на крайний случай. Удушение не мой способ, но на крайний случай сойдет. Я чувствовал всем телом его содрогания и конвульсии, ещё немного и дух покинет его тело, и свободно воспорит к небесам. Обожаю этот момент, жаль только я не мог заглянуть при этом ему в глаза. В эту секунду люди будто прозревают, видят что-то важное, что скрыто от меня. Раньше я думал, что там и правда что-то есть, но сейчас, после моего перерождения, уже сомневался.

Нет, – пронеслась в голове резкая мысль.

Нет, не убивай! Ты себя раскроешь! Что ты творишь?!

И правда. В коридоре школы, сразу же после драки, собственным ремнем. Я что, окончательно помешался? Чертова злость, гребанный организм Рио Икари, который не умеет сдерживаться!

Проклятье!

Я отпустил ремень и отступил, позволив Горо упасть на спину. Он схватился за горло и испуганно выпучил на меня глаз, на шее пролегала алая полоска от ремня. Я наступил ему на грудь и свесился сверху, глядя как на таракана, которого вот-вот раздавлю.

– Горо-чан…. Не стоит угрожать змее, ведь она все равно не поймет твоей угрозы. Разве ты так не думаешь? – поинтересовался я.

Он ничего не сказал, только испуганно сопел носом.

– Мне нравится твое лицо, – признался я. – И, думаю, мне понравится его вкус. В следующий раз осторожнее выражай свои эмоции.

Я убрал ногу и оставил его на полу откашливаться. Пока шел по лестнице, вставил ремень в лямки.

Рубашку так и не заправил.

Так, и что у нас дальше по расписанию? Неужели биология?! Ба, так это мой любимый предмет! Препарировать мелкую живность я начал лет так с шести!

Похоже, я начал входить во вкус...

Глава 3

Я ожидал встречи после школы. Нет даже ждал, с нетерпением. Это было бы весело!

Я начал присматривать булыжник потяжелее лишь вышел на крыльцо. Ох, как будет приятно размозжить уродливую морду Баку большой каменюкой. Этот характерный тупой звук удара, брызги крови, крики…

Я шел к воротам почти вприпрыжку и смаковал это сладостное предчувствие.

Джиро и Рэй тоже думали, что на меня нападут, поэтому расхрабрились и пошли со мной. Ничего себе, поддержка! Да мы теперь банда, сила! До тех пор, пока эти двое не начнут улепетывать. А они начнут.

Но, выходя за ворота, мы не обнаружили ни одного из банды хулиганов. Никого…

– Может быть, они подкараулят меня по пути домой? – с надеждой в голосе протянул я.

– Икари, сегодня я тебя не узнаю! Ты странный, даже больше чем всегда, – заявил Рэй.

– Да, ты что хочешь, чтобы тебя избили? – вторил ему Джиро.

– Нет, нет! – поднял я руки. – Просто хочу, чтобы это все закончилось. Ненавижу ожидание. Пусть уже изобьют и успокоятся побыстрее. Знаете, как перед экзаменом.

– Глупая идея. Лучше пока не показываться им на глаза, залечь на дно, – размышлял очкарик. – Тогда есть шанс избежать всего этого.

– А я все равно считаю, что ты крут, Икари-кун! Рэй, видел бы ты как он одного в глаз, второго за голову… – очередной раз начал пересказывать историю моего великого боя толстяк.

Ладно, я ему прощаю, он хотя бы пельмешками поделился. Сейчас мне даже убить его не очень хотелось.

– А ты где пропадал, Рэй? – поинтересовался я.

– Я? В столовой был, я же говорил Джиро, куда пойду!

– Икари-кун, сейчас тебе опасно возвращаться домой одному, давай мы тебя проводим? – предложил Джиро.

А это, мой круглощекий дружок, не такая уж плохая идея. Ведь я знать не знаю, где живу! Так, схема номер два, – глаза в пол, глаза в пол!

– Да… – Я потупил взгляд и изобразил страх, – я бы не хотел идти один.

– Мы с тобой. – Джиро положил мне руку на плечо и героически поднял голову.

Я чуть было не расхохотался ему в лицо, но нашел силы не портить этот душещипательный момент. Пусть будет моим защитником, почему бы и нет. Вот же абсурд, – раньше моими сопровождающими могли быть только люди в форме и с автоматами, а теперь личная охрана есть. Мне это даже нравится.

Втроем мы покинули школу и пошли вниз по улице. Было тепло, в пиджаке разгуливать даже немного жарковато. Прячущееся за горизонт солнце окрашивало улицу в сюрреалистичный оранжевый свет. Я никогда не видел таких закатов, – все становилось красноватым, тревожным и одновременно красивым. Над головой гудели провода, которые почему-то висели довольно низко, жужжали цикады, практически беззвучно проезжали машины. Все было знакомым, но ненастоящим. И тут я впервые задумался, – а где я на самом деле?

Я имею в виду, – меня выкинуло в другой стране, или вообще в иной реальности? В моем расписании появился пункт №1 – выяснить, где я нахожусь.

Нет, ни фига. Пункт №1, – купить нож. Без него я чувствовал себя голым калекой. Лишь я подумал о его холодном лезвии, как тут же поднес пальцы к губам и подул. Блин, – ОКР начал возвращаться. А я уж понадеялся, что мои психологические проблемы не перейдут в новое тело.

– Ребята, а тут по пути есть магазины? – непринужденно поинтересовался я.

– Ну конечно, ты же здесь каждый день ходишь, а что? – отозвался тощий.

– Хочу перочинный ножик прикупить, – признался я. – Страшно ходить одному, вы ведь меня всегда сопровождать не сможете.

Рэй вытаращил глаза, а Джиро уважительно закивал.

– Ты знаешь, а это хорошая идея, – сказал он, – особенно учитывая, что происходит в последние месяцы. Со следующей недели у нас введут дополнительные занятия и возвращаться придется поздно. А с этими смертями…

– Смертями? – заинтересовался я.

– Ну да, ты же знаешь, – трое учеников нашей школы погибли за последние два месяца, – подключился Рэй. – Просто перестали ходить в школу. Нам ничего не говорили, а потом оказалось, что они погибли. Двое покончили с собой, а одного нашли под мостом в Икабуке с перерезанным горлом. Поговаривают, что он задолжал денег не тем людям.

– Но на самом деле, все это слишком странно! Ходят слухи, что в городе орудует маньяк! – зашептал Джиро. – Но мы же об этом ещё вчера говорили…

– Ты же знаешь, Джиро, что мне сегодня нехорошо. Наверное, сотрясение, – пожаловался я. – С чего вы решили, что это маньяк?

– Сам посмотри, – хмыкнул Рэй, показывая на доску объявлений, мимо которой мы проходили.

Она была обклеена черно-белыми фотографиями людей. Большинство просто распечатывали лист А4 и клеили объявление о пропаже на скотч. Я остановился, изучая ряды незнакомых лиц. Порядка десяти человек.

– Это по всему городу, – добавил пухлый. – Не только по нашему району. Но даже власти признают, что количество исчезновений выше обычного. Я это по телевизору видел.

– Да, большинство объявлений старые, может быть, даже кого-то нашли, – сказал Рэй. – Но последние три – это ребята из школы. Тебе разве не кажется это

подозрительным?

Я задумался, продолжая печатать шаг. Подозрительным? Нет. Здесь точно что-то не так. Я не мог гарантировать, но мой внутренний голос нашептывал мне о наличии другого охотника. Как только я узнал о смертях и пропажах, внутри что-то зашевелилось.

Могло ли случиться такое, что я оказался на чужой территории? И какой процент подобного совпадения?

– Показывали фото убитого? – спросил я.

– Ну конечно, – сказал Джиро. – Мы даже хотели напечатать фото из репортажа в школьной газете, но директор отказал. Ты бы знал это, если бы хоть иногда приходил. Кстати, завтра обязательно явись, Тармо-сан сказал, что хочет тебя исключить из кружка.

Кружок? Так я тоже занимаюсь школьной газетой? А это может пригодиться, нужно запомнить. Если я, конечно, собираюсь здесь остаться.

Я никогда долго не задерживался на одном месте. В случае с моим хобби это просто невозможно, – рано или поздно тебя начинают искать и круг становится все меньше и меньше. Поэтому я не вел оседлый образ жизни, и всегда держал под рукой сумку со всем необходимым для побега. Хоть я и в теле несовершеннолетнего, но в этой школе меня ничто не держит. Я лишь немного адаптируюсь, разберусь, что к чему, и дам деру, по пути собирая урожай из тел.

В любом случае нужно обмозговать мою нынешнюю ситуацию, а также неожиданные смены настроения. Это будет пункт № 3.

Джиро поискал фотографии в телефоне и протянул мне. Посмотрим, что у нас тут…

Фото были сделаны для местной газеты, не школьной, а обычной, а некоторые просто скачаны из интернета с новостными сводками. Лицо убитого тщательно заштриховали и размыли, как, впрочем, и нанесенные раны. Нет, мне этого недостаточно.

Значит возник пункт №4, – найти информацию о пропажах и убийствах за последние месяцы. Эти случаи меня заинтриговали.

– Эй, Икари, вот магазин, – Рэй оторвал меня от размышлений и кивнул в сторону светящегося окна, заваленного всякой всячиной. – А деньги-то у тебя есть?

– Эм…– Я покопался в кармане брюк и вытащил горсть монет.

– Нет, у тебя тут… йен 700-800, а ножик минимум 3000 стоит, – покачал головой очкарик.

– Тогда завтра зайду, – ответил я машинально. Все мои мысли были заняты убийцей.

Выполню эту задачу дома. Либо достану денег, либо украду нож с кухни. Дома же точно должно быть что-то режущее.

Мы свернули в проулок, попетляли дворами и вышли к тупику, который был окружен четырехэтажными квартирными домиками.

– Ну вот, и ничего не произошло! – улыбнулся Джиро.

– Завтра будь осторожнее, – серьезно предупредил Рэй. – Они этого так не оставят. И пообещай, что не сделаешь ничего глупого.

– Ты о чем?

– О том, что ты сегодня собирался прыгнуть с крыши школы, кретин, – нахмурился он. – Пообещай, что завтра придешь в школу, а иначе я сейчас же позвоню Марине-сенсей и все расскажу.

Я где-то читал, что самоубийства в Японии дело обыденное. В год с собой кончают около трехсот подростков, поэтому к этой проблеме здесь относятся вполне серьезно. Лишнее внимание мне ни к чему, я и так уже засветился.

– Конечно, Рэй, это был просто нервный срыв. Больше никаких мыслей о суициде, обещаю! Я после сегодняшнего как заново родился.

– Оно и видно, – пробурчал он. – Ведешь себя донельзя странно.

– Привыкай, – усмехнулся я.

Мы попрощались, и я поднялся по наружной лестнице на второй этаж. В дневнике был написан адрес, – квартира 7. Ну, посмотрим, где же я живу…

***

Ключ подошел, но дверь оказалась не заперта. Я вошел в коридорчик, осматривая новое логово. Не сказать, что я оказался впечатлен.

Маленькая квартирка, две комнаты: гостиная и спальня, один санузел, неприятный запах, мусор под ногами. Дешевая мебель, плотно зашторенные окна, что создавали полумрак, гора грязной посуды в раковине.

Я прошел в гостиную, которая одновременно была и кухней. Здесь же стоял телевизор, довольно старенький. На полу, на матрасе сидела женщина, лет тридцати пяти, она оперлась спиной на стену и уснула в полулежачем состоянии. Рядом с ней беспризорно валялась пустая бутылка сакэ. Вот что это за запах, – перегар.

Моя мама – алкоголик, это объясняет срач в квартире, отсутствие обеда и пустые карманы Икари. А ещё в квартире не было мужских вещей, помимо моих. Вот черт, как же парню не повезло. Я стал понимать его ещё больше.

Икари пришлось очень тяжело в жизни, стоит это признать. Отца, как я вижу, у него не было, да и номера “папы” в телефоне я не нашел. Мать беспробудно пила и про сына забыла напрочь. В школе его гнобили, издевались, унижали. На скопленные деньги он купил этой грудастой девке подарок и вот…

Я бы посочувствовал ему, если бы знал, как это делается.

Но я так жить не планировал. Будучи существом конструктивным и расчетливым, я ставил перед собой цели и их достигал.

Я отодвинул шторы и открыл окно, вместе с лучами заходящего солнца в комнату проник свежий воздух. Женщина на полу скорчила гримасу, когда свет упал ей на лицо, и потерла опухшие глаза.

А она не такая уж и страшная, как мне показалось на первый взгляд. У меня были и пострашнее.

Нет, нет! Опять за свое. Ты – Икари, это – твоя мама, ты не должен так думать, окей?

– А, это ты Икари. – Она сонно взглянула на меня. – Что у тебя с лицом, ты что опять подрался?

– Нет, мама. Я просто упал.

– Опять упал? Вот идиот, я же тебя просила… Пошел с глаз моих, не мешай матери спать. Мне на работу в ночь.

Она притянула к себе старое, пыльное одеяло и накрылась им с головой. Опустившееся жалкое существо, она вызывала у меня лишь отвращение. Может быть, прикончить её прямо сейчас?

Мой взгляд переместился к грязной раковине, там, среди посуды, блестел обычный нож для нарезки овощей. Сначала лучше его отмыть, я не работаю в таких убогих условиях. Ладно, оставлю её пока, не стоит торопить события.

Я не должен убивать без причины, это одно из моих основных правил. Смерть для развлечения ведет к негативным последствиям. Другое дело, если я чувствую приближение “Серых дней”, тогда держать себя на поводке не имеет смысла.

“Серые дни”... Только мысль о них повергает меня в трепет. Но пока их приближения я не ощущал, можно немного успокоиться.

Я прошел в комнату Икари, обстановка там была не лучше. Забитая мусорная корзина, пустые пачки из-под чипсов и лапши на полу, убогий компьютер в углу комнаты, постеры с анимешными героями на стенах и шкаф в стене. Будто не живой человек здесь жил, а недописанный персонаж. Он был пустышкой, поэтому я его и заменил.

Нет, так жить я не буду. Я открыл окно и здесь, и принялся собирать мусор. Нашел тряпку, вооружился пылесосом и вступил в войну с бардаком. Для меня это очень важно, – место, где я размещаю логово, должно быть убранным и блестеть чистотой.

Я так увлекся, что сам не заметил, как прошло больше часа, я вспотел и вывозился в пыли, но комната преобразилась и стала больше походить на стерильный номер в мотеле, к которым я привык. Замечательно. Я переоделся в домашние штаны и майку, что нашел в шкафчике и засунул школьную форму в стиральную машину в ванной.

Охотник не должен вызывать подозрений. Он обязан всегда выглядеть опрятным, ухоженным и приятно пахнуть. Он должен следить за собой и выглядеть максимально привлекательно по человеческим меркам. Никто не подумает, что убийство совершил вот этот приятный и улыбчивый молодой человек, нет. Все решат, что виноват угрюмый забитый мальчишка, у которого нет друзей. Поэтому мой вид всегда должен быть идеальным.

Безукоризненность, дисциплина, очарование, – вот к чему я всегда стремился.

Когда мой вихрь свежести перебрался в гостиную, матери все же пришлось проснуться. Тяжело смежить веки, когда в метре от тебя работает пылесос.

– Икари, ты чего? – удивленно спросила она. – Решил уборку затеять? Что это на тебя нашло?

Я не ответил, тщательно прошелся по ковру и приступил к мойке посуды. Вот когда речь заходит о маньяках, все думают, что логово у этого пренеприятнейшего типа – просто ад кромешный. Никто не представляет, как он стоит над раковиной по локоть в пене. А ведь большинство из нас и правда чистюли, некоторые даже сверх меры.

Мать недовольно прошлепала в ванную, собираться на работу. Вскоре я закончил уборку, заварил себе лапшу из шкафчика над раковиной, перекусил и отправился в свою комнату. Быстро же я освоился, будто всегда здесь жил.

Я сел на матрас, поджав под себя ноги и сложив руки на коленях. Итак, пришла пора разобраться в себе и решить, что делать дальше.

Пункт 1, – купить нож.

Здесь проблем нет, я нашел на кухне хороший острый инструмент. Он удобно лежал в руке и был небольшим по размеру. Будет удобно носить его за ремнем.

Пункт 2, – Выяснить, где я нахожусь.

Тут мне пригодился телефон. Первым делом я начал поиск в интернете по своему имени. Своему настоящему имени.

Ничего.

Вот тебе на. Когда меня поймали, поднялся большой переполох в сети. Журналисты в очереди стояли, чтобы взять интервью. Тогда я принялся искать информацию о крупных убийствах, которые совершил. Тоже пусто. Якобы не было резни в мотеле “Солнечные приливы”, и “Кровавого четверга” тоже. Я не сдался и отыскал профиль одной из жертв в соцсетях, ведь я хорошо её помнил, следил за ней две недели. И… пустота. Её будто и не существовало. Но я точно помню, что у неё было два профиля, теперь же под её ником выступали абсолютно незнакомые мне люди.

Я быстро пробежался по истории, – Мировые войны были, – атомной бомбардировки не было, попса была – Майкла Джексона не было, Америка есть, – Колумб исчез, сюрреализм был, но без Пикассо, Электричество есть, но нет ни Эдисона, ни Теслы! Да как так-то!

Такое ощущение, что в один момент все в этом мире сдвинулось с места и случилась какая-то дикая перетасовка.

Значит, я не в своем мире. В иной, параллельной реальности. Это не сон, даже мой больной мозг не мог бы продумать такое количество деталей и создать подобную иллюзию, тем более что в Азии я никогда не бывал.

Вдруг мне стало не по себе. А что если это временно? Что если завтра утром я проснусь в своей камере в ожидании казни, а все это покажется мне дурным сном? Я вдруг понял, что не хочу назад. Да, я любил свое прежнее тело, да и жизнь у меня была веселой, но возвращаться в ту, покрытую мглой и безнадегой, действительность я не хочу. Ну уж нет Икари, я тебе тело не верну. Давай без уловок, раз ты сдох, значит сдох.

Я сжал и разжал пальцы, – это моя рука. Теперь моя. И тело теперь моё, и я волен распоряжаться им, как мне заблагорассудится. А ты, Икари, не мешай мне своими подростковыми желаниями и мыслишками.

И даже хорошо, что это новый мир, ведь он ещё не встречал твари страшнее, чем я. Чистый лист, который можно раскрасить красным! А с такой репутацией, с таким миловидным личиком, я могу...

Дверь в мою комнату открылась и вошла мама. Стучаться же надо! Мало ли что подросток вечером у себя в комнате делает? Может, захват школы планирует!

А что, для начала, это неплохая идея...

Глава 4

– Икари, а ты что делаешь? – уставилась на меня мать.

Она собралась на работу, в платье и с макияжем смотрелась гораздо лучше. Судя по фартуку на руке, она либо официантка, либо повар.

– Медитирую, – честно признался я. Хотелось исковеркать слово, но я сдержался.

– С каких пор? – безучастно поинтересовалась она.

Эх, мать! С тех пор как ты забыла про существование сынка, и он, представь себе, решил сброситься с крыши на асфальт. А я его заменил!

– В школе рассказали, что это помогает успокоиться, – ответил я.

– В школе, да? – она задумчиво потерла переносицу. – Ну ладно, я пошла, ты, если что, звони.

– Хорошо, мам! Удачи на работе!

Она вновь посмотрела на меня как на дурачка. Видимо, я переборщил с позитивом. Не похоже, что Икари и его мать особо ладили.

– Спасибо… – промямлила она и исчезла за дверью.

Ходят всякие, отвлекают. Что там у меня дальше?

Пункт 3. Разобраться в ситуации и решить, что делать дальше.

Ммм... Пока не решил. Оставлю пока этот пункт на завтра. Сначала нужно понять, хочу я задерживаться в школе или нет.

Пункт 4. Пропажи и убийства.

Опять пришлось шарить интернет в поисках хоть какой-то зацепки. Я нашел пропавших и принялся отслеживать всю информацию о них, надеясь нарыть что-то стоящее. Интерес представлял только последний паренек, труп которого нашли под мостом. И фотографий было предостаточно...

Я листал изображения, надеясь найти хоть что-то, указывающее на почерк убийцы. Здесь вообще ничего не понятно, здесь просто тело, лежащее на камнях… Стоп, что с рукой?

Я ускорился и принялся листать быстрее. Не то, нет, нет, а вот…

Меня бросило в холодный пот, по спине побежали мурашки.

Вырезка из новостной сводки, фотограф постарался изобразить все в красках, не нарушая цензуру. Правая рука жертвы лежала на ржавой трубе, упершись локтем. Кисть свободно свисала, зависнув в воздухе, но не это меня поразило. От изгиба локтя до кисти, по всему предплечью, проходила кровавая линия, тонкий ровный разрез. Кровь сбегала по руке к запястью и стекала по пальцам на землю.

Это же мой обряд! Только я оставлял руку убитого в подобном положении и резал кожу, чтобы кровь стекла ровной полоской. Именно ровной, это важно!

Нет, этого не может быть. Сделано было точно так, как сделал бы я!

Идеальный надрез, безукоризненная позиция руки, – ошибки быть не может. Он сделал это намеренно, в моем стиле. Даже я не смог бы поставить инсталляцию лучше.

Этот убийца… Это я?!

Нет, такого быть не может. Я, это я и никто иной. Тогда почему этот подонок копирует мой почерк? И откуда он знает о нем, учитывая, что меня в этом мире и не существовало вовсе?

Тогда меня осенило. А что если… что если я не один такой?

Может кто-то другой из моего мира так же переместиться сюда, как и я? Или из другого мира?

Голова шла кругом, мне вдруг захотелось закурить. Я же не курю… Ах да, чёртов организм Икари, уже успел пристраститься к табаку. Но я же могу бросить когда захочу, верно?

Я вытянул затекшие ноги, поднялся и прошел в гостиную. У мамки-алкоголички точно где-то припрятана пачка. И да, я оказался прав. Сигареты нашлись на верхнем шкафчике на кухне, даже искать особо не пришлось. Я забрался на подоконник с ногами и закурил.

Итак, какая-то сволочь (может быть мой аватар), оставляет отметки на телах в моем стиле. А чего я собственно так разволновался? Я переродился в тщедушном теле мальчишки! Тут все что угодно может произойти…

Нет, безусловно, этот второй убийца меня заинтересовал. Я теперь мог думать только о нем. Он был здесь до меня, а перед моим появлением начал убивать именно в этой школе. Он что, знал, что я приду?

Может быть, он пытается связаться со мной таким образом?

Теперь я просто обязан его отыскать.

Неожиданно по окну скользнула тень и на подоконник приземлился толстый черно-белый кот. Приветливо муркнув, он потерся о мою ногу.

Что?! Кот! У меня дома?! Я тут же подул на пальцы, – Боже упаси.

Я терпеть не могу этих шерстяных засранцев!

Да, знаю, знаю – все в мире любят котиков. Все без исключения.

Но не я! Я на дух не переношу этих наглых, ворсистых чудовищ. Мало того, что он в квартире, так он ещё бесцеремонно топчется по ковру, который я так тщательно пылесосил! Лишь увидев это, мне сразу захотелось принять душ.

Прикосновение к животному, и неважно, кошка-то или собачка какая, мгновенно активирует у меня режим истерики. Мозг начинает вопить о блохах, клещах, глистах и грязных бактериях, что мгновенно облепляют мои руки. И избавиться от этих мыслей просто невозможно.

Да, это так. И ничего смешного в этом нет. Я маньяк-убийца, который боится микробов и котов.

Единственный способ избавиться от мохнатого чудовища, это откупиться, этот древний обряд я знал. Только подарив ему жертву, можно избавиться от напасти притирания и наигранной ласки. Я осторожно отодвинулся от кота и слез с подоконника, – на кухне должно быть что-то подходящее.

Корм я обнаружил внизу, между моющими средствами и мусорным ведром, – башенка из железных банок с этикетками, изображающими счастливые морды усатых. Я открыл первую из них и принюхался к мясному желе, – вот же поганец, его обед был лучше моего. Стоит сделать неутешительный вывод, мама расставила приоритеты: в доме по старшинству шла сначала выпивка, следом кот, а уж потом бедолага Икари.

– На, сволочь такая… – я вытряхнул содержимое банки ему в миску и трусливо отступил, пока зверь был занят поеданием белковой субстанции.

Если мне придется делить жилище с этим черно-белым чучелом, то нужно ему придумать прозвище пообидней.

– Мордатый-сан… – ухмыльнулся я. – Я буду звать тебя – Мордатый-сан!

Котяра шикнул в ответ и раздраженно ударил хвостом по полу. Я позорно сбежал в комнату и плотно закрыл дверь. Хреновы азиаты, везде понаставили раздвижные картонные задвижки вместо нормальных дверей. За такой шторкой я не мог почувствовать себя в безопасности.

***

Как я говорил, – я персона крайне дотошная, фокусирую внимание на деталях и действую только по заранее намеченной схеме. Поэтому я достал из портфеля одну из тетрадей, сел к компьютеру и принялся составлять план.

Сначала, – проблемы. Их у меня был ворох и кучка сверху. Для комфортного существования я должен был их разрешить. Начнем:

“Проблемы дебильного Икари, а теперь и мои”:

1) На меня ведет охоту Баку и его банда маленьких головорезов.

Первоочередная проблема, что пропахла подростковым дезодорантом и тестостероном.

Эти ребята от меня точно не отстанут. Нужно с ними разобраться, пока они не поймали меня в темном переулке и не засунули кое-что куда-нибудь. Лучше отлавливать их по одному, как я сделал с одноглазым Горо, но я в школе, считай, новичок, а значит, это пока невозможно. Ну ничего, с этой проблемой я разберусь. А пока буду настороже.

2) Меня вот-вот отчислят из клуба журналистики.

Джиро сказал, что меня могут исключить из группы. Так-то мне, на самом деле, плевать, но, судя по всему, школьный клуб – это не просто кружок по интересам. Участие в нем это как минимум подспорье в учебе. В этой школе вступление в клуб было обязательным условием. Прикрываясь журналом, я могу провести собственное расследование касательно второго убийцы. Я бы, конечно, предпочел клуб анонимных психопатов, но что есть, то есть.

3) Я – слабак.

И не только физически.

Меня беспокоило состояние собственного тела. Никогда прежде у меня не было такого количества желаний. Я сорвался сегодня, больше подобного не повторится. Нужно взять себя в ежовые рукавицы и сжать посильнее.

Нельзя позволить мне потакать прихотям Икари. Он этого не заслужил, а мои желания слишком опасны. Всю свою жизнь я создавал из своего тела оружие, придется начать заново.

4) Я – тряпка.

Мямля-хлюпик-размазня. И так меня воспринимает каждый, даже мои “друганы”. Это невыгодная позиция, нужно заслужить авторитет. Школьная популярность будет хорошим подспорьем в моей охоте на маньяка-плагиатчика.

5) Вместо последнего пункта я задумался, а потом неумело нарисовал сиськи.

Это проблема, так проблема. Я ничего не могу с собой поделать, только и думаю, как бы заглянуть кому под юбку. Молодой организм требует от меня необходимых действий для размножения. Мне мысли о сношении просто омерзительны, но я ничего не могу с этим поделать! Что ещё хуже, я не могу сконцентрироваться ни на чем конкретном, будто на глаза мне натянули чулки. Женские, с такими рюшечками…

Я тяжело выдохнул, – ну вот опять! Куда ни кинь, везде клин в штанах. Чем дальше в лес, тем шире бедра.

Я засунул телефон в карман и крадучись прошел в ванну, выискивая Мордатого-сана. Кот, видимо, ушел по своим грязным делам, ибо я на него не наткнулся.

Я занял место на унитазе, приоткрыл форточку и залез в телефон. Ну что, Икари-кун, будем успокаивать твой разум. Мне нужна светлая голова на плечах!

Я открыл первый в поиске эротический сайт и наткнулся на ряды непристойных изображений. И какое видео выбрать? Вот это? Нет… Может, это? Как же непривычно-то!

***

Я вышел из душа все ещё сгорая от стыда. Я отвратителен.

Но зато в голове прояснилось, я опять с большим удовольствием думал об убийствах, чем о плотских утехах. Туалетная медитация и правда очистила разум от скверны. Я достал школьную форму из машинки, развесил на сушителе и отправился в комнату, вытирая мокрые волосы полотенцем. Пора было готовиться ко сну.

Мне было отвратительно ложится в чужую постель, (вернее, матрас) я минут пять поправлял простынь и взбивал подушку. Вот странно, находится в чужом теле мне вполне себе комфортно, а спать на чужом месте не хочется.

Завел будильник на телефоне, на 6 утра. Икари обычно вставал в половину восьмого, но меня такое расписание не устраивало. Завтра я начинаю новую жизнь!

Главное, не проснись на электрическом стуле, – успел подумать я, перед тем как заснуть.

Мне редко снятся сны. И отвечу сразу, – никогда про мои убийства. Лица жертв и их призраки не преследуют меня по ночам, совесть моя чиста, а сон спокоен, как у буддийского пьяного монаха.

Сегодня же сон мне приснился. Сначала было все как обычно, – весело, дурашливо и смешно. Я гулял по полянке из синих цветов, как неожиданно ко мне подбежал розовый единорог. Прикольный такой, пушистый, (но не как коты), с большими глазами и придурковатой ухмылкой (вот не думал, что единороги умеют улыбаться). Он все вился вокруг меня, также как Мордатый-сан, прыгал и скакал, а потом увидел в кустах зайца.

Единорог проткнул зайцу брюхо своим эээ… рогом, нанизал его, да и бросился носиться по полянке, брызгая заячьей кровью, под мои одобрительные выкрики. А потом появилась радуга и единорог побежал по ней, вместе с зайцем на голове, а на самой вершине принялся крутить сальто назад, а я все смеялся и смеялся, пока не завалился назад и не очутился в школьном кабинете.

Ну вот, а я хотел побыть с этим волшебным животным ещё немного.

Я сидел за партой, вокруг были те же спины, что и сегодня днем. Все склонились над бумажками и что-то яростно писали. Листочка с тестом не было только у меня, поэтому я поднял руку и поинтересовался, какого, собственно, дьявола, здесь, мать вашу, происходит. Марина-сэнсей странно посмотрела на меня, каким-то слишком выразительным взглядом, а потом приказала Хитоми выдать мне задание.

И вот опять. Хитоми идет ко мне, виляя задом так, что чуть не сбивает парты в проходе, её грудь покачивается при каждом шаге, короткое школьное платье развевается, оголяя гладкий участок ног над чулком. Мне уже не очень нравится, к чему все идет, но я не могу ни пошевелиться, ни проснуться.

Она наклоняется, чтобы положить тест, её бюст нависает надо мной, как божья длань над грешником, и вот… случается чудо (будто я не знал, что это произойдет). Пуговица блузки рвется и спелые, прекрасные формы вырываются наружу. От неожиданности Хитоми-чан оступается и ложится на парту, чтобы скрыть позор, но оказывается совсем близко ко мне. Я смотрю в её чистые, карие глаза в упор, не в силах ничего сказать. Чувствую прикосновение её волос, запах её кожи, настолько реальный, насколько это возможно.

Стыдливо прикрываясь, она решает сесть ко мне на колено, чтобы я послужил ширмой, пока она пытается сладить с блузкой. Эй, а почему я без штанов?! Что за дебильный сон, я что в школу без брюк пришел, какой абсурд!

Хитоми моё положение отчего-то не смущает, она заботится только о том, чтобы укрыть дыньки, хоть на нас никто и не смотрит. Она краснеет и тяжело вздыхает, я чувствую, как от нервозности она начинает елозить на мне как на стуле.

Меня насилуют в собственном сне, это же нужно было до такого опуститься. Чертов Икари, теперь я понимаю. Ты мне мстишь, да? Ты думаешь, что я не вытерплю и сбегу? Нет, дружок. Я как-нибудь высижу.

Её бедра скользят по ноге, будто блин по сковородке. Такое ощущение, что они намазаны маслом, по крайней мере, нечто мокрое я чувствую. Движения становятся более настойчивыми, уверенными, и уже не походят на случайный мандраж. Нет, это скорее эротический массаж в японском стиле.

Хитоми-чан обвила мою шею руками и приникла ко мне. Она плавно меняет позу, чтобы оказаться лицом к лицу, прижимается так сильно, что места между нами не остается. Её горячее дыхание обжигает моё ухо, она что-то шепчет и постанывает без остановки. Я кладу руки ей на бедра…

… Да нет, же нет, нет, нет, господи ты, боже мой!

Я сорвался с матраса, запутавшись в простыне, весь в поту и в ярости. Хватит!

Сел на пол, отдышался. Что за сны такие?! Почему я без штанов-то?!

На часах половина шестого утра. Нет, Икари-кун, ты отдых больше не заслужил. Идем тренироваться!

***

Умывшись, и почистив зубы ( нужно поменять щётку!), я встал в центре гостиной. Будем тебя воспитывать, Икари.

Я снял футболку, стараясь не смотреть на тщедушное тельце. Через месяц его покроют бугрящиеся вены, оно окрепнет и будет более выносливым.

Занял позицию для атаки, максимально расслабился перед выпадом и принялся отрабатывать удары. Хорошо бы иметь грушу, но до этого мы ещё дойдем. Сначала я проверю свои возможности, свыкнусь с телом.

Руки привычно рубили воздух в максимальном ритме, я заставил себя работать быстро, наносил двойку, отпрыгивал, бил коленом, уклонялся, прыгал вперед. Минут через десять после такой работы, я с трудом дышал и вытирал пот со лба.

Теперь приседания и отжимания. Берпи, – мое любимое занятие в одиночной камере, потому что в ней никак больше не развернуться.

Упал на живот, полное отжимание, ноги к груди, толчок, прыжок, обратно. Ещё раз. Ещё!

После пятнадцати повторений закружилась голова. Да как можно было довести себя до такого! Ты же ещё подросток, а уже при смерти от любой физической нагрузки!

Я сделал ещё пятнадцать и забеспокоился, не случится ли сердечный приступ. Казалось, организм просто отторгал любое моё желание и был готов потерять сознание, лишь бы не делать ещё один подход.

Но отдыхать было нельзя. Я упал на пол, засунул ноги под диван и принялся качать пресс, пока мышцы кора не свело острой болью.

Вскочил на ноги, принялся отрабатывать приемы. Думаю, учитывая телосложение, мне лучше сконцентрироваться на Джиу. В прошлом теле я мог импровизировать в драке, использовал свой вес и хорошую подготовку, применял собственный быстрый стиль устранения. Но сейчас… Да, сейчас моим козырем могут быть Джиу-Джитсу или Айкидо. Второй стиль я знал плохо, да и броски никогда не использовал, поэтому сосредоточился на приемах бразильцев.

Основные приемы здесь шли на кисти, пальцы рук, колени, локтевые суставы. Зная как, можно немного видоизменить набор движений, для более… жестокого добивания. Я отрабатывал захваты, загибы, ломал придуманные пальцы и запястья, пока не зазвонил второй будильник. Половина восьмого, пора в душ.

Я неплохо поработал, дышал тяжело и с хрипотцой, тело блестело от пота, ноги мелко дрожали от перенапряжения. Для первого раза сойдет.

Я подошел к открытому окну и вдохнул утренний свежий бриз полной грудью. Вальяжно достал сигарету из пачки и закурил, глядя на желтеющий за небоскребами вдали горизонт.

Начало положено.

Глава 5

После утренних процедур я приступил к завтраку. Просто лапша с приправами меня не устраивала, – нужен был белок. Однако ни мяса, ни рыбы в холодильнике не оказалось. Я что, в семейку веганов попал?

Я обыскал всю кухню на предмет консервов или хотя бы молочных продуктов, но обнаружил лишь фигу, да и ту без масла. Из провианта был только кошачий корм, а кстати…

Я вытащил баночку и подозрительно рассмотрел – содержание белка в норме, состав ужасный до неприличия, но лучше, чем ничего. Не задумываясь, я заварил лапшу и вытряхнул туда же паштет из банки.

Вот теперь я похож на маньяка, – стою и невозмутимо уплетаю гречневую лапшу, смешанную с кошачьим кормом. На вкус дерьмо редкостное, но я упорный. Никаких поблажек и послаблений, выживание любой ценой. Другим это может показаться странным, – зачем идти на столь радикальные меры? Этим мы и отличаемся, – я не вижу в своем завтраке ничего необычного.

Прогладил костюм, оделся. Нет, рубашку заправлять не буду. И рукава закатаю, так смотрится более… нагло что ли. Я же подросток, нужно выглядеть как бунтарь.

Челка эта гадская мешается, от неё чешется лоб, поэтому я зачесал волосы назад. Ещё пару месяцев и можно будет завязывать их в хвост.

Выходя из квартиры, захватил ножик, засунул за спину, так спокойнее. На холодильнике мать оставила 300 йен, копейки, которые однако я прихватил. Сегодня я твердо решил заработать деньжат и разобраться с задирами, возможно, получится сделать это одним махом.

А ещё сегодня я хотел наметить цель. Это в полицейских процендуалах маньяки убивают каждый день. В реальности все иначе. В среднем моя охота длится от трех дней до недели, иногда растягивается и на месяцы.

Выбирая жертву, я должен был удостовериться, что она подходит по всем параметрам и не нарушает Правило. Потом слежка, подготовка места, ожидание момента и, собственно, убийство. Но сейчас… Сейчас я придумал новый план. Раз в школе орудует другой маньяк, то я легко скину всю вину на него, а заодно и заявлю о себе, чтобы он знал о моем прибытии. Так дела пойдут быстрее, можно развлекаться за чужой счет.

Я уже проделывал подобное, – как-то раз пришлось лицо пустышке срезать, чтобы скопировать чужой стиль. Ужасно. Но пустышке не больно, они на земле находятся затем, чтобы я их освободил. Как Миса-чан, я прямо чувствую, что она меня ждет.

Выходя из квартиры, взглянул на себя в зеркало. Вроде тот же парень, что и вчера, но взгляд больше не блестел беспомощностью. Глаза будто охладели, больше напоминая меня настоящего. Я знал, что будет дальше: взор станет студеным, безэмоциональным, гипнотическим. Будто играешь в гляделки со змеей или крокодилом.

До школы добрался быстро. Повезло мне, что я недалеко живу, – толкучку в метро я бы не вынес, слишком раздражает большое скопление людей. Если обычному человеку в утреннем трафике хочется убить кого-нибудь, то представить сложно, что будет со мной.

Нож спрятал под забором школы, внутрь все равно не пронести, – металлодетекторы я заприметил ещё вчера.

Ни во дворе школы, ни в её коридорах меня никто не тронул и препятствий не учинил, что казалось подозрительным. Первым уроком был английский. Язык я знал хорошо, даже очень, но у меня изменилось произношение. Это был просто кошмар, – все, (в том числе и учитель) коверкали слова, говоря с диким акцентом. Да и у меня язык не желал поворачиваться как нужно, издавая неясное мычание вместо связных слов.

А ещё я выяснил, что в новом теле реально тяжело говорить букву “эл”. Как я не пытался, все равно привычно рычал по-японски. Как интересно, раньше я говорил на английском, будто это мой родной язык, почти без акцента.

Когда отзвенел звонок и учитель вышел из класса, ко мне подошел Рэй и уселся прямо на парту. Похоже, намечалось что-то интересное. Я поискал глазами Джиро, но толстяк куда-то запропастился.

– Ика-чан, ты пришел в себя?

– Вроде да, но помутнения ещё бывают, – ответил я, выражая неловкость.

Он наклонился ко мне так, чтобы никто другой не услышал.

– Ты помнишь, что сегодня день платежей?

– Платежей? – недоумевал я. – Нет, я забыл…

– Как и прошлый раз! – скривился он. – Навлечешь на себя беду, тем более после вчерашнего!

День платежей, о котором Рэй говорит мне шепотом. Хм… Неужели буллинг в школе разросся до такой степени, что старшие снимают поборы с первогодок? Я думал, что такое только в фильмах бывает. Я огляделся, слишком много лишних ушей.

– Рэй, давай выйдем… – попросил его я. – Нужно поговорить.

– Икари, я не смогу тебе сегодня помочь! У меня у самого денег не хватает!

– Я не о том, мне нужно у тебя кое-что спросить.

Он нехотя кивнул, я последовал за ним в коридор и на лестничный пролет. Здесь было тихо: на четвертом этаже находились кабинеты клубов, и с утра сюда практически никто и не захаживал.

– Рэй, слушай, а может, обратимся с нашей проблемой к семпаю? – начал я издалека.

– Ты совсем сдурел? – испуганно вскрикнул он. – Лучше уж с крыши, как ты вчера… Ты хоть представляешь, что с нами сделают?!

– И какой сбор? – поинтересовался я.

– У тебя голова дырявая?! 500 йен, каждую неделю по четвергам. Деньги небольшие, взамен за то, чтобы избавиться от проблем, поэтому платят все.

– Но обирают же только нас! – блефовал я.

– Ага, конечно… Большинству приходится выкладывать свои кровные. В прошлом месяце девочка из параллели отказалась, так они сожгли её шкафчик со всеми вещами.

– Я не знал, что девочки тоже платят...

– Не все, но большинство

– А у парней исключения есть?

– Из класса только Ягами не трогают.

А вот это звучит интересно. Рэкет распространяется на многих парней из нашего класса. И не только нашего. И все молчат.

Баку не смог бы добиться этого самостоятельно, слишком тупым он выглядел. Скорее всего, за его наглостью кто-то стоит. Кто-то более опасный, чем этот балбес и его банда.

– А почему Ягами не трогают?

– Он же… – он вдруг резко замолчал, будто язык прикусил. – Да что с тобой, Икари?! Ты же все это и так знаешь! К чему допросы?

– Рэй-чан, я устал притворяться… – вздохнул я. – Меня так сильно стукнули вчера, что я до сих пор собраться не могу. Стал рассеянный.

– Это мягко сказано… Тебе нужно к врачу.

– Был вчера. Она сказала, что это пройдет. Что некоторые детали просто выпадут из памяти, но это временно.

По его глазам я видел, что он мне не верит, слишком умным он был, этот Рэй. Но что он мог поделать? Но и мне его донимать становилось опасно, я выглядел более чем подозрительно.

– Мы об этом не говорим, понял? – прошипел он. – Запомни только одно, – если не будем платить, сэнпай…

– Вот ты где! – перебил его чей-то неприятный голос.

Вашу мать! Дайте мне с очкастым поговорить спокойно, он только начал колоться!

По лестнице поднимался парень с нашивками второгодки. Высокий, но худой, с крашенными в белый цвет волосами.

– Икари-чан, я тебя обыскался, – осклабился он.

По побелевшему лицу Рэя я понял, что блондин не из хороших парней.

– Каори-сан, мы просто… – промямлил мой слабохарактерный дружбан.

– Заткнись, Рэй! Я не с тобой разговариваю! Пошел вон отсюда! – рявкнул блондин.

Очкастый в панике уставился на меня, не зная что делать. С одной стороны, он хотел сбежать, с другой, не желал выглядеть трусом в моих глазах.

Мне он был больше не нужен, неожиданно в голове возник новый план, который казался слишком веселым, чтобы его не реализовать. Я лишь успокаивающе кивнул ему и мой верный соратник пулей слетел по лестнице и дал деру, даже не оглянувшись.

Блондин загоготал, да и мне, признаться, этот побег показался забавным.

– А ты чего лыбишься, а? – заорал Каори на меня.

Я подавил усмешку и сделал смущенный вид. Парень вальяжно подошел ко мне вплотную и положил руку на плечо.

– Я слышал, ты вчера сорвался. Напал на Горо-сана, глаз ему повредил...

Я промолчал в ответ. Он некоторое время пытался заглянуть мне в глаза, а потом продолжил.

– Парни видели тебя вчера на крыше, говорят ты чуть не прыгнул. Довели тебя, да? Вот ты и взорвался, ха. Знаешь, как теперь тебя называют? – Бешеный ботаник! – Он опять расхохотался, только в этот раз мне в лицо. Запах его несвежего дыхания вызывал тошноту, я с трудом сдерживал руку от удара. – Но я все равно буду звать тебя Тряпкой.

Он отпустил меня и подошел к окну, залез на подоконник, свесив ноги.

– В общем, у каждого бывают срывы, да? Поэтому Баку готов тебя простить. Сегодня на длинной перемене придешь к зданию спортзала. Если извинишься, как положено, на коленях, то бить тебя не будут. Понял?

– Понял.

– Придешь?

– Приду.

– Хорошо, я так и думал. И ещё один момент, – Горо требует компенсации за травму глаза, и Хироко-сан тоже, но за сломанный нос. Поэтому сегодня мы поднимаем плату лично для тебя. Нужно заплатить штраф.

– Сколько?

Он важно поднял пятерню.

– Пять сотен?

– Пять тысяч, осел, – хмыкнул он. – Пять тысяч йен. Мы ведь тебя никогда сильно не били, жалели, даже защищали, можно сказать, а ты в ответ вот так… Так что придется расплатиться, а иначе тебе лучше вернуться на эту крышу и прыгнуть, потому что, если ты не принесешь деньги, то будешь рассчитываться пальцами. Ах и да, если пойдешь к учителю, ты знаешь, что будет, правда?

– Деньги у меня, – сказал я. – Могу отдать сейчас, если поговоришь с Баку и попросишь меня не бить.

– Так что ты сразу не сказал, дружище! – глаза блондина жадно заблестели. – Давай их сюда.

– Нет, – мотнул я головой. – Здесь слишком опасно, мало ли кто увидит.

– Да давай сюда, не бойся.

– У меня мелкие купюры, долго пересчитывать. Идем наверх на четвертый, в туалет. Там сейчас точно никого нет.

– Ох ты… – Он лениво потянулся. – Ладно, пошли. Все равно курить хочется.

Мы поднялись на этаж и дошли до двери туалета.

– Пройди вперед, посмотри, нет ли там никого, – попросил я.

Он презрительно цыкнул, но вошел первый. Сделал пару шагов, заглядывая в кабинки.

– Нет здесь никого, Тряп…

Я коротко ударил его в затылок кулаком, от неожиданности он наклонился и врезался лбом в дверную перегородку. Я тут же подсек ногой ему под колено, а когда он вскрикнул и присел, схватил за белые волосы и принялся бить головой об раковину. Первые два удара он пытался сопротивляться, напрягать шею, что-то рычал, но сдался быстро. Я стучал его головой об угол умывальника, вкладывая в удар всю силу слабых рук. Ещё разок, ещё, ещё, ещё разок… Он обмяк, но я не прекращал ломать его.

Когда его волосы стали розовыми, а белая керамика покрылась брызгами крови, я сделал передышку. Он что-то слабо сипел, но я его не слушал.

Я протащил его к одной из кабинок и засунул головой в унитаз, наступив на затылок блестящей туфлей. Чтобы не вырвался, я перехватил руку блондина и вывернул кисть в неестественной позе. Так каждое движение Каори причиняло ему боль, и я контролировал его кисть каждый раз, когда он пытался поднять голову.

После этого я некоторое время его топил. Это было несложно. Нажимаешь ногой на его белую шевелюру, он и булькает. Если начинает дергаться, выворачиваешь руку и втаптываешь его посильнее. После того, как он перестал сопротивляться, я убрал ногу, давая ему сделать вдох.

Казалось бы, все, – он сломлен, я добился чего хотел. Но я не удержался и все-таки вывернул его кисть одним рывком. Послышался слабый хруст, он жалобно забулькал и упал на ободок унитаза. Говорить он не мог, – слишком воды наглотался.

Я оставил его исторгать из себя потоки обратно в унитаз и спокойно занялся выполнением плана.

Из карманов его пиджака я вытащил пару купюр, телефон и пачку сигарет, больше ничего не было. Потом отложил все в сторонку и принялся стаскивать с него брюки. Он вновь попытался сопротивляться, но я успокоил его несколькими ударами по разбитой роже.

Я спустил портки и нижнее белье, оголив его белый зад, и оставил в этом положении.

Замечательно – парень на коленях, с головой в унитазе и сверкает ягодицами, что может быть лучше для компромата. Я взял его телефон и сделал несколько фотографий с разных ракурсов, чтобы поместилось и лицо, и зад.

Потом взял из его пачки сигарету и невозмутимо закурил, дожидаясь, пока он перестанет стонать. Картина меня веселила, это было почти так же смешно, как тот единорог на радуге.

– Теперь поговорим, – произнес я, выдыхая дым. – Ты слушаешь, Каори?

Он что-то промычал, видимо, слушает.

– Кто тебя надоумил стрясти деньги? Баку? Или ты сам решил нажиться?

Он отдышался и сглотнул, перед тем как ответить.

– Сегодня день платежа… Баку сказал, взять с тебя за вчерашнее…

– Значит, Баку. Почему его не отчислят?

– Что?

– Не заставляй тебя бить, Каори-чан. Почему, несмотря на все, что Баку творит, его до сих

пор не выгнали из школы?

Я спрашивал спокойно, практически не повышая голос и не меняя интонации. Это пугало голозадого Каори до чертиков.

– Он… Мы же… Под защитой.

– Кого?

– Сато-сэнпай. Кто пойдет против него, тот труп.

– Ну-ну. Кто он такой?

Он угрюмо сопел, потом попытался выпрямиться.

– Сиди смирно, тварь! – рявкнул я и он тут же замер. – Отвечай.

– Ты же знаешь, – он учитель в нашей школе.

Ха. Вот это поворотик. Учитель в старшей школе занимается грабежом собственных учеников руками местных задир? Да он чертов гений! Нужно познакомиться с ним поближе.

– Сколько вас?

– 15 человек в клубе.

– Что за клуб?

– Бейсбол… Сато-сан консультант клуба…

Хотелось расспросить Каори поподробнее, но я и так опоздал на урок, не хотелось привлекать к себе больше внимания.

– Твой телефон я оставлю у себя. На нем фото твоего нынешнего положения. Если у тебя хватит ума кому-то рассказать, что Тряпка-кун с тобой сделал, то фото разлетятся по школе, ясно?

Он молчал, поэтому мне пришлось повторить.

– Ясно?! – зарычал я.

– Да… – просипел он.

– Сегодня в 11 вечера, встретимся у продуктового магазина “Такка”, что выше по улице, – скомандовал я.

Это был тот самый магазинчик, который мне показывал Рэй вчера, и где я хотел купить нож. Сам не помню, почему запомнил название.

– Принесешь десять тысяч йен, получишь свой телефон назад. Фото останутся у меня, так на всякий случай, – продолжал говорить я. – Ты все понял?

– У меня нет таких денег!

– А мне наплевать. Укради из дома, возьми с поборов, займи. Если не принесешь, я скину фото с твоего телефона в школьный чат. Попытаешься обо мне рассказать, ничего не докажешь, да и не поверит никто. Приведешь кого с собой, я скажу, что телефон нашел и пришел вернуть за вознаграждение. А если принесешь сумму меньше, то за каждую недостающую тысячу я заберу у тебя зуб. Могу начать прямо сейчас.

После этих слов я глубоко затянулся сигаретой и затушил бычок о его ягодицу. Он жалобно взвыл, от резкой боли дернулся, и случайно оперся на поврежденную руку. Крича, упал в тесное пространство между стенкой кабинки и унитазом, забился туда, свернувшись как улитка. По опухшим от побоев щекам текли слезы.

– Ах да, Каори… – Я щелчком отправил в него окурок. – У тебя есть второй вариант, – двумя этажами выше. Оттуда красивый вид, я тебе скажу.

После этих слов я тщательно отмыл руки с мылом, избавляясь от пятен крови, сунул его деньги и телефон в карман и вышел из уборной.

Спускаясь на третий этаж, я размышлял над ситуацией. Как интересно, – местный преподаватель сколотил себе личную гвардию рэкетиров и покрывает их мелкие безобразия. Неудивительно, что Баку и его парни чувствуют себя в школе хозяевами. Да это какой-то коммерческий буллинг получается.

Наверное, этот Сато-семпай интересный человек. Может ли он оказаться плагиатчиком, которого я ищу? Прячется у всех на виду?

Как бы разузнать о нем побольше…

И о Ягами тоже. Почему он единственный неприкасаемый у нас в классе? Столько вопросов, которые нельзя задавать прямо, бесит ужасно.

Нужно найти кого-то, с кем прежде Икари не общался, и втереться в доверие. Хм, как насчет кружка журналистики, да? Он там нечасто появлялся, и мне сегодня как раз нужно его посетить.

Хорошо день начался, продуктивно! Продолжим пожалуй...

Глава 6

Весь урок химии я нисколько не вникал в то, о чем рассказывал Мацуда-сенпай. Он важно расхаживал у доски и пытался вбить в головы этих оболтусов хоть что-то полезное, но до меня его слова не доходили вовсе.

Химию я и так знал, – как сделать трубчатую бомбу, самодельный напалм и что смешать для получения мощного наркоза. Хлороформ, кстати, не работает вообще. Его вдыхай, не вдыхай, не вырубишься. Лучшим усыпляющим средством как был, так и остался удар дубинкой по голове или классическое удушение.

Так что, я учителя почти не слушал, составлял планы противодействия банде Баку, и иногда поглядывал налево, где сидел Ягами-кун. Странный это был парень.

На перемене он почти ни с кем не общался. Все ученики как ученики, – разбегались кто куда, сбивались в кучки, дурачились, обменивались какими-то карточками, делились книжками… Даже я проводил время в компании Джиро и Рэй, хоть по большей степени молчал и кивал, чтобы не выделяться.

Но Ягами был словно зараженный, его сторонились все. Даже Миса-чан общалась с другими девочками, подсказывая что-то по домашнему заданию. Но не он. Парень спокойно развалился на стуле и не вылазил из телефона вторую перемену подряд, и даже словом ни с кем не обмолвился.

И ладно если бы он выглядел как-то иначе, или был заучкой, но и здесь мимо. Наоборот, на его костюме не было ни пылинки, волосы аккуратно уложены, а на запястье я подметил новенькие умные часы. Да и уродом он не был. С моей убийственной красотой ему, конечно, было не сравниться, но конкурировать за внимание у девочек он бы мог. Что же он натворил, что заслужил такое отношение класса?

Сегодня я это выясню. А ещё у меня начали чесаться ладони, а это верный признак того, что мне выпадет шанс кого-нибудь убить. Чутье подсказывало, что сегодня будет тот самый день, или та самая ночь, когда я заберу чью-то жизнь. Ощущение такое, будто едешь в новый ресторан в предвкушении, – наешься ты в любом случае, но какая будет кухня, отменная или отвратная, ещё не знаешь.

Я ждал ангела с кровавым крылом, который принесет мне избранного.

Ни на перемене, ни после учебы, мне не чинили препятствия парни Баку, никто не подходил и не требовал платить взнос. Рэй и Джиро свой долг погасили, а вот я проигнорировал сборщика, да он и не настаивал. На всякий случай я проверил свой шкафчик, там все равно ничего полезного не оказалось, так что пусть сжигают, если хотят.

После уроков Рэй отправился домой, а мы с Джиро пошли в столовую, где я с удовольствием потратил деньги, которые забрал у Каори на добротный кюсёку. Столовая делилась на две секции: со школьными обедами, и кафетерием, где еду можно было выбирать. Джиро посоветовал мне взять караагэ, – жареную курицу с рисом, и она оказалась довольно неплоха.

Потом мы спустились на первый этаж, где в конце западного коридора притаилась старая дверь в бытовку. За ней шел спуск в подвал, где и находился клуб журналистики.

– Джи-чан, а почему наш клуб находится в подвале? – недоумевал я.

– Эмм… Мы знали на что шли, когда подписывались, Ика-чан, – пожал он плечами. – Благополучие клуба зависит от его рейтинга, а рейтинг зарабатывается школьными мероприятиями. Журнал не особо популярен в школе, да и событий для освещения тоже немного. Вот нас и перевели в подсобку, освободив помещение для клуба танцев. Они-то на городской турнир едут, защищать честь школы.

– Ага, в общем, наш журнал не особо кому и нужен, так, Джи-кун?

– Вроде того. Зато не нужно каждый вечер зависать тут.

– А в какой клуб ходит Рэй-чан?

– Ему повезло, – он программист в кружке робототехники. Ты опять забыл? У них ближайшие месяцы спокойно, потом будут готовиться к выставке.

– Не обращай внимания, моя забывчивость скоро пройдет. Скажи, вот у всех выставки, соревнования, выступления… А у клуба журналистики такого нет?

– Есть конечно! Но наша газета не попала в список лучших, поэтому не будем участвовать в ежегодном конкурсе по выбору лучшего школьного издания.

– Все так плохо, да?

– Сам посмотри.

Джиро открыл передо мной дверь и пропустил. Я спустился по крутой лестнице в широкую комнату, освещенную желтым светом старых ламп. Здесь не было никакого ремонта, даже стены никто не заштукатурил, отчего создавалось впечатление, что мы находимся в бетонном бункере.

В комнате стояло три стола с бумагами, с потолка свисали черные жгуты проводов, на стене висела доска с прикрепленными на ней заметками. В угол уместили старый продавленный диван, а также расставили несколько школьных стульев и одно кресло для президента клуба.

Помимо нас в “кабинете”, ( дыра это, а не кабинет), находилось ещё три ученика. Парень-трехлетка в очках и с подростковым пушком на подбородке – президент клуба Тармо-сан; девушка-первогодка с растрепанной шевелюрой, что склонилась над монитором компьютера – главный редактор; и наша одноклассница, Миса-чан, занимающая стол журналиста.

Ого-го, вот это команда! Да вы тут блин, решили Пулицера с грязью мешать, как я посмотрю! Миса-чан у нас журналист?! У девчонки одна интонация на все случаи жизни и каменное выражение лица, как на фото в паспорте, – чего вы её репортером не сделаете!

– Джиро, ты смог притащить сегодня Икари! – всплеснул руками президент. – Рио, можешь объяснить, почему не появляешься в клубе? Если тебе наш журнал не интересен, то давай сразу со всем этим покончим, хорошо? Лучше тебе поискать другой клуб!

Я спокойно спустился, и показушно развел руками.

– Не похоже, что сейчас время разбрасываться кадрами, Санто-сан, – произнес я. – У меня были семейные обстоятельства, но теперь я здесь. Давайте закроем глаза на мои прогулы в этот раз, и займемся работой? Вот увидите, я пригожусь.

Он замер, глядя на меня с недоумением. Понять его было несложно, Икари ведь так себя не вел. Он бы зашел, потупив глаза с извинениями, а когда его погнали в шею, развернулся и ушел, подтирая за собой сопли.

– Лааадно… – протянул он. – Ловлю тебя на слове, Икари-кун. Но это в последний раз.

– Заметано, – я показал ему большой палец и уселся на старый табурет, закинув ноги на стол.

Все обернулись в мою сторону, даже Миса-чан оторвалась от монитора. Ой, да как вы надоели, честное слово. Дайте мне побыть собой. Санто скривился, но ничего мне не сказал, а вместо этого вышел к доске.

– Джиро, присядь, пожалуйста, – скомандовал он. – Теперь, когда все в сборе, приступим к еженедельной планерке. Через неделю нам сдавать материал в печать, а у нас практически ничего не готово. Если так пойдет, школа решит, что журнал ей больше не нужен и нас вовсе прикроют, а вам придется искать новую внеклассную деятельность. Как вы знаете, клубы нехотя принимают новых членов в конце учебного года, поэтому вы рискуете остаться без дополнительных баллов на экзаменах. Поэтому выпуск журнала в этом месяце напрямую может повлиять на вашу учебу!

– А почему выпуск не готов? – спросил я, чем вызвал на себя ещё один поток неодобрительных взглядов.

– Может быть оттого, что кто-то регулярно прогуливает? – съязвил Санто.

– У нас просто нет материала, который можно использовать, – пояснила девчонка редактор. – В школе ничего не происходит!

– Я слышал, что недавно сгорел шкафчик у одной из девочек, давайте напишем про пожарную систему, – предложил я.

– Рио… – президент хлопнул себя по лбу. – Ты понимаешь, что мы школьная газета, да? Нас будут читать как учителя, так и сам председатель! Мы не можем критиковать собственного “работодателя”.

– Цензура, ясно, – кивнул я. – А какие есть идеи?

Начался перекрестный огонь, но вялый, патронов-то не было. Редактор, которую звали Айка, предлагала написать про реконструкцию двора или сделать сюжет про ботанический сад на пятом этаже. Джиро хотел писать про роботов, это все, что его интересовало. Миса-чан выдвинула идею забить последние страницы субботником, который пройдет на неделе.

– Хорошо! – важно сказал Санто. – Страницы с седьмой по девятую возьмет на себя Миса-чан, растяни сюжет о субботнике. Все как всегда – зачем это нужно, про поддержание чистоты, и как это влияет на нашу великую страну, бла бла. Десятую заполнит Айка-сан, добавив сюжет про растения ботанического сада, по-моему у нас этого ещё не было. Остается две страницы. И нет, Джиро, опять про клуб робототехники мы писать не будем, ты на нем просто помешался! Итак, две страницы… Икари-кун? Твои предложения?

Мои предложения? Ха. Все, что я знаю про журналюг, это то, что я их терпеть не могу. Как они только не называли меня в своих газетенках, как не пытались очернить… Они часто используют этот древний трюк, – пытаются вывести серийного убийцу из себя, намеренно оскорбляя и придумывая обидные прозвища. Они называли меня нестабильным психопатом, импотентом, педофилом, расистом, женоненавистником, некрофилом, каннибалом… А после всего этого, с радостной улыбкой приходили ко мне в камеру и умоляли об интервью. Одна особо прыткая папарацци даже пыталась притвориться в меня влюбленной. Чертовы лицемеры.

Хотя это идея…

– Как насчет интервью? Это ведь тоже часть нашей работы, – предложил я.

– Мы пробовали, никому не зашло, – сказал Джиро.

– Да, никому не интересно читать две страницы ответы какого-то чувака, – поддержала его Айка.

– Тогда почему не сделать проще? Давайте забьем две страницы ответами разных чуваков, – хмыкнул я. – Каждому по колонке.

– Это может сработать, – неожиданно проснулась Миса. – Если мы оформим колонку в стиле школьного чата, и напишем, что это новая рубрика, то никто и не заметит, что у нас кризис идей.

Все замолчали, обдумывая её слова.

– Такое можно написать за день… – нарушила тишину Айка. – Каждому по одному предложению и готово. И это может поднять аудиторию. В прошлом месяце даже бесплатные копии не разобрали, заместитель председателя был недоволен. Да и бюджет нужно пополнять.

Ничего себе, тут даже бюджет есть. Так чего они сидят, нужно забить газету желтизной, она всегда помогает продажам!

– Да, если бы у меня взяли интервью, я бы не преминул получить себе выпуск, – закивал Джиро. – Просто для того, чтобы убедиться, что меня засветили в газете. Заплатил бы пару йен, чтобы маме показать.

– Тогда так и поступим, – согласился президент. – Икари, ты получил второй шанс. Займись этим.

– Канто-сан… – заныл я. – Вы же знаете, я не самый популярный парень в школе, боюсь, это плохая идея. Лучше подобное поручить девочкам, они всем нравятся.

– Тогда поможешь Мисе писать про субботник, а она завтра возьмет интервью. Все согласны?

Толпа закивала, Миса-чан довольной не казалась, но спорить не стала.

– У меня вопрос, Санто-сан… – решился я.

– Слушаю.

Я выдохнул. Сейчас мне нужно быть максимально убедительным, трюки с опусканием глаз и улыбкой тут не помогут. Нужно постараться.

– А почему бы нам не заняться настоящим расследованием. Показать, чего мы стоим. Мы же журналисты, верно?

– К чему ты ведешь?

– Да, о чем, ты Ика-чан? – недоумевал Джиро.

– Мы с вами слышали о том, что ученики нашей школы таинственным образом пропадают. Одного нашли под мостом Икабуке, верно? Разве это не сюжет, который достоин печати?

– Опять ты за свое. Я же тебе только что объяснил, нас просто не пропустят! Мы должны писать о достижении школы, а не о том, что у нас…

– Постойте, Санто-сан! – вновь встрепенулась Миса. – Я тоже об этом думала, и рада, что Икари об этом заговорил. Если мы найдем какую-то связь между пропавшими, то можем написать статью, которую направим сразу на городской конкурс. Они принимают отдельные работы без участия в общем соревновании, если статьи отличаются от заявленной тематики. А такой крутой материал они не опубликовать не смогут.

– Хм, Санто, ребята в чем-то правы, – усмехнулась Айка. – Только представь, что будет, если мы что-то нароем. О нас услышит весь Токио. И председателю ничего не останется, кроме как выставить нас героями. Это шанс исправить все разом. Участие в конкурсе не нужно, если мы будем целиться в премию свободной прессы.

– Если журналист видит потенциальную историю, то он хватается за неё и пытается рассказать, ведь так? – заявил я с важным видом. – За этим мы здесь, а не для того, чтобы писать про цветочки и уборку мусора.

Санто-сан, убрал руки в карманы и прошелся по помещению.

– Я не могу вам разрешить этого, – сказал он. – Подобное расследование не входит в работу нашего клуба. Более того, это очень опасно, а я не имею права толкать вас на риск. Как президент клуба я не одобряю эту идею. Но как журналист я вас понимаю, и если вы этим займетесь, прошу держать меня в курсе расследования.

Компания разразилась одобрительными возгласами и аплодисментами.

Ну вот, поезд тронулся, лед треснул. Теперь я могу искать второго убийцу официально, как представитель газеты и не вызывая подозрений. Да у меня даже помощники будут! Я мог вправе гордиться собой. Надо же, я и правда вливаюсь в коллектив… Хотя чем тут кичиться, – тем, что я убедил толпу подростков мне подыграть? Так себе достижение.

После собрания все начали расходиться, а я решил остаться и закончить сегодня же задание, что мне дал Санто-сан. Чертовы субботники, да кому они вообще нужны, грязи меньше не становится. Да и спешить мне было некуда, я назначил встречу с моим новым блондинистым дружком на 11 вечера, и перенести её никак не мог, телефон-то его был у меня.

Поэтому я листал статьи в интернете, откуда планировал собрать собственную публикацию. Да всем насрать, никто и не заметит, что я весь текст украл. Кто в здравом уме вообще будет читать про школьный субботник? Люди чаще читают состав на пачке чипсов, чем эту бурду.

Когда ушел и Джиро, мы остались в офисе с Мисой. Она что-то упорно набивала на клавиатуре, я засыпал у монитора. Я коротко взглянул на неё, она не обращала на меня никакого внимания. Глаза широко открыты, бегают по строчкам на экране, брови сошлись на переносице в напряжении, губы что-то нашептывают про себя.

“Убей меня, убей, убей!” – передразнил я её. Вот что, наверное, она повторяет.

В этот момент она неожиданно обернулась и посмотрела на меня. Я чуть было не упал со стула от неожиданности, но она сделала вид, что этого не заметила.

– Икари-кун, я хотела поблагодарить тебя за то, что согласился поддержать мою идею с расследованием. Я рад, что ты изменил решение, – сказала она твердо, глядя в глаза.

– Аа… да нет проблем Миса-чан. Я тоже заинтересовался этим делом. Давно ты начала им заниматься?

– На самом деле, да. Почти два месяца я понемногу выискиваю новые подробности, которые можно указать в статье. Хочешь, покажу, что удалось нарыть?

Да ты мое солнышко кареглазое! Ты, оказывается, за меня всю работу делаешь! (Но это не значит, что я тебя не убью).

Она освободила стол и плюхнула на него толстенькую папку с файлами. Я подсел к ней, и начал рассматривать документы.

– Это все, что мне пока удалось достать, – сказала она. – Икари, я уверена, что за пропажами стоит один человек. Я полагаю, – что это серийный убийца.

Да что ты говоришь?! Как неожиданно. Да ты, мать твою, Шерлок Пуаро, не иначе.

– И мне кажется, что это метка, которую он оставляет на телах всех своих жертв. – Она перелистнула несколько страниц и показала на фотографии, что были приклеены к бумаге.

Около двадцати похожих фото, – везде руки, с продольным порезом на предплечье.

– Откуда фото? – спросил я.

– Из интернета. Сделаны в разные года, в разных городах и префектурах. Самое раннее фото сделано около десяти лет назад.

– Извини, но как? Как ты догадалась, что…

– Он известен, как “Призрак Аокигахары”, и считается городской легендой. Я читала о нем ещё до того, как начали пропадать студенты школы. Считается, что полоса крови олицетворяет линию Тюо, на которой часто кончают с жизнью. Когда я узнала о гибели Касаки-сана, то сразу начала искать информацию, ведь это такое событие, а когда обнаружила, что его рука порезана, сразу вспомнила о “духе самоубийц”.

– У тебя исключительная память.

– Я просто внимательная. Я отыскала все, что можно было найти в интернете касательно всех похожих убийств. Но пока не успела рассортировать.

– Я помогу тебе, – произнес я задумчиво, разглядывая фото.

Она потянулась, чтобы достать документы из файла и оказалась слишком близко, в нос ударил неожиданно приятный запах цветочных духов и её кожи. По моему телу пробежала дрожь и я ощутил глас ангела. Вот к чему меня вело провидение.

Внутри появилось нарастающее тепло, живот потянуло в предвкушении. Миса-чан, мне кажется, что сегодня я тебя убью. Я думаю об этом второй день, и сгораю от желания.

Я вытяну из тебя все, что мне нужно.

Дождусь, пока стемнеет.

И полакомлюсь.

В следующей серии: Убийство!

Глава 7

Мы сортировали фотографии и распечатки часа полтора, но они никак не заканчивались. Этот призрак был... осторожен. Да, именно такое определение сразу всплывало в мозгу.

За 10 лет профессиональной деятельности он не поднял на уши местные власти, не вызвал массовых беспорядков и не создал сотни газетных уток, как это сделал я. Нет, он был сдержан, расчетлив, умен. Да, он привлек к себе небольшое внимание, но какое количество тел он оставил за собой за эти годы?

Его жертвы не имели никакой связи, не были отличны по половому или возрастному признаку. Статус человека в обществе его тоже не интересовал, – попадались как богатеи, так и бездомные. Мать-героиня или проститутка-героинщица, ему было без разницы. И это так похоже на мою историю.

Только у меня было “Правило”, интересно, а у него оно есть?

Кто бы что не говорил, а охотнику нужен повод для убийства, иначе это не охотник, а “зверь”. А “зверь” для меня неотличим от “пустышки”. Черт, пора заводить собственный словарь серийного убийцы.

А о чем я говорил? Ах да, – призрак. Чтобы каждый раз не проговаривать “Призрак Аокигахары”, мы звали его просто и коротко – Аоки.

Аоки был похож на меня, но только на первый взгляд. Его стиль был более предвзятый, страстный, яростный. Он будто наказывал своих жертв, карал их. Одного мужчину он ударил ножом 31 раз. Различия в методах убийства, а также бессистемный выбор жертв, не позволял запустить полноценное расследование и начать бить тревогу. Поэтому информацию о нем можно было найти лишь на форумах конспирологов и любителей страшилок. Только НЛО не хватало и правительственного заговора в придачу.

Работы ещё оставалось много, но Миса-чан начала собираться домой.

– Уже стемнело, давай завтра продолжим? – сказала она.

Мы немного засиделись, это правда. Однако это и было моей целью. Её файлов хватит мне на первое время, больше девочка была мне не нужна, да и работать в команде совсем не моё. Она собрала рюкзак, мы покинули офис клуба и прошли по широкому коридору на выход.

– Миса-чан, скажи, тебе не кажется странным, что маньяк с такой характерной чертой до сих пор на свободе, а полиция ничего не делает? – поинтересовался я.

– Я думала об этом, – ответила она, придерживая мне дверь. – С одной стороны, это странно, но если подумать… Его разыскивали в других префектурах, даже печатали предупреждение в газетах Йокогамы, но в Токио он себя не проявлял. У нас на руках только одно похожее убийство, а это может быть как случайность, так и работа подражателя. Два других школьника до сих пор считаются пропавшими без вести, значит, в полиции нас даже слушать не станут.

Я очередной раз взглянул в её сторону, – она рассуждала по-взрослому и вполне логично.

– Почему?

– Я бы хотела обратиться к ним, но они даже слушать не будут. У них просто нет материалов для открытия дела.

– Поэтому они его и не разыскивают. Он редко оставляет тела и не задерживается в одном месте подолгу.

– Именно. Я тоже об этом думала. И теперь его кормушкой стала наша школа.

Мы вышли за ворота школы и Миса нерешительно остановилась, поглядывая на наручные часы. Они у неё были с розовым ремешком и каким-то покемоном на циферблате. Детские часы у столь серьезной девушки.

– В чем дело Миса-чан? Ты выглядишь растерянной.

– Нет, ничего… Просто уже половина одиннадцатого. Я редко возвращаюсь так поздно. Мама будет волноваться.

– Ты далеко живешь?

– Нет, не очень. Минут двадцать пешком. – Она указала рукой направление. – Через парк.

– Не переживай, я проведу тебя, – улыбнулся я.

Главное – улыбаться. Когда я так делаю, люди идут за мной, даже если не верят. Этот странный обряд показывания друг другу зубов действует на них гипнотически.

– А как же ты? Тебе же придется возвращаться ещё позже.

– За меня не переживай. Но я должен тебе что-то показать.

Я отошел к воротам и вытащил из-под камня ножик, который намеренно продемонстрировал ей.

Показывать оружие глупо, но только на первый взгляд. В реальном мире все работает иначе. Обнажив оружие, я получил доверие вместо обеспокоенности. Ведь не станет же маньяк светить ножом перед жертвой, верно?

– Зачем это тебе?! – удивилась она.

– Миса-чан, я… сделал глупость, – опустил глаза я. – Ты же знаешь, у меня проблемы.... Баку и другие ребята сказали, что поймают меня после школы… Мне было страшно выходить из дома, поэтому я взял это… С ним как-то безопаснее.

– Но тебе не страшно проводить меня через парк? – улыбнулась она.

– Нет, – смущенно ответил я. – Я смогу защитить тебя, Миса-чан.

– Я не думала, что такой… отважный, Икари-сан, – она вновь просияла улыбкой. – Тогда пойдем?

– Да, конечно.

Мы направились вниз по улице и по пути к парку. Миса шла по бордюру у тротуара, стараясь удержать равновесие и покачивая рюкзаком, который держала в руке. Я брел рядом по асфальту, из-за чего со стороны казалось, что она выше меня. Оранжевым светом дорогу освещали фонари, со стороны парка доносился треск цикад. Как же они меня достали, никак не могу привыкнуть.

– Икари… Мне жаль, что Баку и другие так с тобой обошлись, – тихо произнесла она. – И самое неприятное, что никто из класса им не помешал. Никто ничего не делал, столько времени… Извини меня, пожалуйста.

Разговор шел в правильное русло, сейчас я легко выведаю нужную мне информацию.

– Все в порядке, Миса-чан. Меня не так легко сломать.

– Я рада, что ты решил дать им отпор.

– Да, я твердо решил, что больше слабины им не дам. Сегодня я не стал выплачивать еженедельный побор.

– Ты что? – она остановилась, испуганно глядя на меня. – Это очень опасно!

– Разве? А что они сделают, пойдут пожалуются на меня к семпаю?

– Именно это они и сделают! Разве ты не слышал о том, какой человек этот Сато-сан?!

– Если честно, то нет… Я не думал, что все так серьезно, – продолжал я играть роль недотепы. – Расскажи мне, пожалуйста, про этого Сато. Что о нем говорят?

Она спрыгнула с бордюра и пошла рядом, почти касаясь моего плеча. По лицу не было понятно, насколько неприятен вопрос, но с ответом она медлила.

– Сато-сан… – все-таки сдалась она, – он работает в школе года три, и за это время заслужил репутацию строгого и справедливого сенсея, который больше всего ценит дисциплину. Председатель им очень доволен, учителя отзываются только положительно. Под его руководством наша команда по баскетболу вышла в плей-офф впервые за пять лет, он возродил бейсбольный клуб и готовит команду к чемпионату. Также, Хироши Сато второй год является руководителем для двух классов, независимым консультантом спортивной лиги и преподает обществознание.

– Миса! Откуда ты все это знаешь? – поразился я.

– Я же говорила, – скромно ответила она, – я внимательная. Я писала о нем статью для школьной газеты.

Похоже, что сейчас я услышу желаемое. Мы прошли через ворота, что граничили с парковой зоной и ступили на узкую тропинку, мощенную камнем. Света здесь было гораздо меньше, фонари располагались каждые 4-5 метра, – теперь понятно, почему она не хотела идти домой одна. Мы углубились в тенистые дебри, продолжая уходить все дальше в недра лесистого парка.

– Но ведь это лишь верхушка айсберга, не так ли?

– “И мудрец часто скрыт под видом простака”, – как говорит моя мама, – кивнула она. – На самом деле про Хироши Сато ходит много дурных слухов.

– Слухов?

– Да. Я слышала, что в школе, в которой учился Хироши-сан, его обвиняли в буллинге. Поговаривают, что он так долго задирал своего одноклассника, что тот покончил с собой на второй год обучения. То же самое произошло и у нас, когда Сато стал учителем три года назад, – один из его учеников повесился на баскетбольном кольце прямо в школьном зале. Он оставил записку, в которой обвинял учителя, но после проведения расследования, комитет не нашел ни единого подтвержденного случая унижения ученика со стороны сенсея.

– И он вышел сухим из воды.

– Так говорят… Ещё болтают, что Сато-семпай сделает подобное с каждым, кто будет ему перечить. Якобы ему нравится доводить слабаков до суицида. И что своих ребят он держит в кулаке, наказывая жестоко за любые проступки. Конечно же, нет ни единого факта, который бы прямо указывал на то, что сборы организованы именно им, и что он создал банду нестабильных подростков, которые терроризируют школу. Ничего кроме глупых слухов.

– Да он же психопат… – выдохнул я.

– Хм, ты единственный, кто высказал это мнение вслух, Икари-сан, – усмехнулась она. – Теперь ты понимаешь, что лучше заплатить 500 йен, чем наживать себе такого врага, как Сато-семпай?

– Но ведь платят не все.

– Да, – не трогают детей учителей, тех, кто связан со школьным советом, популярных учеников, которые могут поднять нежелательный ажиотаж. Также сборы напрямую касаются только первого курса, и я не знаю, платят ли ребята в старших классах.

– А как же – Ягами? Почему его не трогают? – перешел я на другую интересующую меня тему.

– Дате Ягами? Из нашего класса? Разве ты не знаешь?

– Чего?

– Об этом судачили все, месяца три назад.

– Прошло мимо ушей. Миса-чан, ты же знаешь, у меня своих проблем хватает, – сказал я, показывая на разбитую бровь.

Она понимающе вздохнула.

– Ягами, он… неприкасаемый.

– Почему?

– Все дело в его отце, – Хиро Ягами. Он – капитан семьи Дайго.

– Я не понимаю, капитан чего? Клуб знатоков какой-то? – неловко пошутил я.

Девочка прищурилась, пытаясь понять, не разыгрываю ли я её.

– Нет… Они входят в клан Оде.

– А это что такое?

Она посмотрела на меня ещё подозрительней, но наткнулась лишь на ответный растерянный взгляд. Оде, семья Дайго, Хиро, Дате… Я так запутался, что пожалел, что спросил про молчаливого паренька за соседней партой. Да зачем оно тебе нужно, Икари? Лучше занялся бы делом, подкорка уже чешется от желания!

– Ты правда не понимаешь? – Она тряхнула головой в недоумении. – Как с луны свалился… Клан “Оде” – это альянс 5-ти крупнейших семей Якудза. Токио принадлежит им.

Якудза. Оскверненные самураи, которых ни в коем случае нельзя путать с мафией.

Она произнесла это слово непривычно, с ударением на последний слог – якуза, но смысл от этого нисколько не изменился.

– И Ягами старший капитан одной из семей, что входят в союз, – начал понимать я. – Но это не объясняет, почему Ягами младший остается изгоем для остальных.

– Он таким не был. Сначала он был общительным и популярным, у него было куча друзей, ведь любой хотел затусить с сыном босса якудзы.

– И что произошло?

– Насколько я знаю, одним вечером они с отцом повздорили. Ягами-сан хотел, чтобы сын остался дома, но младший стремился попасть на крутую вечеринку где-то на окраине. Мероприятие организовал один богатый парень из школы, трехлетка, должны были собраться все звезды “Татсуко хай”. Поэтому Дате притворился, что ушел спать, а сам сбежал.

– Подростки часто так поступают.

– Но в этом случае он совершил ошибку. Дате благополучно добрался до дома, где шла вечеринка и отрывался там несколько часов. Пока к дому не приехал кортеж из черных машин. Бандиты сначала разгромили сам дом, потом вытащили на лужайку гостей вместе с Ягами, и поставили на колени. Следом прибыл его отец, и он был крайне недоволен поведением отпрыска. Он объявил всем, что раз его сын не умеет расставлять приоритеты и посмел ослушаться, то будет наказан. Никто больше не смеет называться ему другом или заговаривать с ним. Никто не может пригласить его в свой дом или сидеть с ним за одним столом. Раз Дате Ягами не научился выбирать друзей, то останется вовсе без них. Этот приказ никто из гражданских нарушить не смеет, иначе будет наказан по закону Ямагути-гуми и лишен пальцев. Новость облетела школу за один день и так Ягами стал отверженным. Никто не смеет ему навредить, но и поговорить с ним нельзя, если не хочешь потерять свой мизинец. Не пришлось никого бить или унижать, хватило одного слова.

Она замолчала, а я обдумывал её рассказ. Ягами сын якудзы, это интересный поворот. Крайне занимательный! Я ещё не знал, как мог бы использовать эту информацию, но идеи уже роились в моей челкастой голове. К примеру, я мог бы стравить местных бейсболистов с реальной армией головорезов, и посмотреть на кровавую баню. Только нужно обставить смерть Ягами как нападение задир. В любом случае Ягами был живым непробиваемым щитом. Или… Ладно, ладно, стоп! У меня более важные и срочные дела. Война против Сато подождет.

Я вдохнул полной грудью ночной воздух, бегло осмотрелся. Идеально. Идеально, мать вашу!

Мы свернули в лабиринт мелких дорожек, небо почти закрывали тяжелые ветви, фонарей практически не было. Я не видел ни одного человека вокруг, не слышал голосов или шорохов, помимо пения цикад. В зарослях никто не найдет её худенькой фигурки до утра, а может, и до обеда. Я сделаю это быстро, одним движением, чтобы не мучить и не рисковать нарваться на предсмертный крик. Потом останется лишь поставить метку на руке и оттащить её в кустарник. Когда её найдут, решат, что это сделал Аоки.

Когда мы покидали здание школы, коридоры были пусты. Никто не видел, как я вызвался её провожать. Я не касался её, поэтому отпечатки не найдут. Камер здесь точно быть не может.

Мои пальцы осторожно нащупали рукоять ножа. На секунду я засомневался, а не ошибся ли я? Миса больше не походила на пустышку, или умело скрывала эту пустоту. Но эти сомнения быстро улетучились. Ангел не ошибается.

Я могу совершить промах, а он нет. Его глас всегда приводит к смерти, это мой дар и проклятье. Смертельное “паучье чутье”. И голос стал громче, определенно. Он требовал от меня действий.

Пора... Ещё десяток метров и удар.

Нужно заговорить её. Пусть зайдет вперед, чтобы я мог атаковать сзади, в эту тонкую длинную шею, что скрыта под белым воротничком школьного платья. Я был так счастлив, что даже слюнки потекли…

– Миса-чан, – произнес я мягко. – Я понимаю осведомленность касательно Сато-сана, но откуда ты знаешь столько о структуре криминальной семьи? Тоже доклад писала?

Я немного поумерил шаг, чтобы она выступила вперед.

– Нет, Икари-кун! – Она рассмеялась. (люблю когда они счастливы перед смертью) – Нет, конечно! Дело в том, что я… журналист. Хочу им стать. И не тот журналист, который читает погодные сводки, если ты понимаешь о чем я. Криминальная хроника меня всегда интересовала, поэтому я и стараюсь быть в курсе…

Что-то не так. Неправильно. У пустышки не может быть желаний и планов. Они не умеют мечтать. Но пение ангела заполнило мои уши, я не мог и не хотел ему противиться. Я хочу её. Всю её, вместе с непорочностью и красотой. Я сжал нож покрепче и…

– Икари! – испуганно вскрикнула она. – Смотри, что это?!

Что? Я замер прислушиваясь. Я так был сконцентрирован и увлечен Мисой, что просто не замечал ничего остального. Я тихо выдохнул и постарался восстановить самообладание, прежде чем обойти её и увидеть то, что заставило мою спутницу так испугаться.

Темная насыпь вдоль тропинки, прямо у кустов, к которым я хотел оттащить тело Мисы. Бугорок, холмик, и он почему-то слабо движется. Что это?

Я достал нож и крадучись приблизился к нему. Одновременно я оценивал обстановку, озирался и принюхивался. Больше никого не было, это точно, иначе я бы почувствовал.

Я подошел к холмику вплотную и присел, разглядывая. В нос ударил теплый запах крови. Было темно, но я, как любое другое ночное животное, хорошо ориентировался во мгле.

Это была женщина, вернее то, что от неё осталось. Совершенный с ней акт тяжело было описать словами, я будто смотрел на картину другого художника, творчества которого просто не понимал.

Миса осторожно подошла сзади и включила фонарик на телефоне. Лишь свет коснулся уродливого куска мяса, она страшно вскрикнула и зажала ладонью рот.

Она навалилась на меня, издавая странные звуки: полустоны, рвущиеся всхлипы.

– Миса…– произнес я твердо, – пожалуйста, успокойся.

Мой тон повлиял на неё магическим образом, она замолчала, вытирая глаза и подтеки из носа, но дышала часто, иногда срываясь на плач.

– Посвети мне, возможно мы сможем ей помочь, – соврал я. – Можешь не смотреть.

Конечно, ей уже было не помочь, но я хотел рассмотреть картину целиком.

Миса подняла фонарь, но сама уставилась куда-то в сторону, лишь иногда через силу бросая взгляд на тело и тут же отворачиваясь.

Ноги жертвы были сломаны несколько раз, – стопы вывернуты, коленные чашечки раздроблены, похоже, что на левой ноге также сломали берцовую кость. Руки вывернуты под неестественным углом, таким образом, что женщина не могла даже нормально ползти. Обнаженное тело, начиная от ягодиц и заканчивая лицом, было плотно стянуто ржавой колючей проволокой. Ребра были сломаны, кожа пестрела гематомами. А ещё я насчитал не меньше дюжины колотых ран, которые обильно заливали все вокруг кровью.

Несмотря на все, женщина была ещё жива. А вот это было искусство, такому мастерству даже я позавидовал.

При всем при этом жертва была в сознании. Её залитый кровью глаз смотрел на меня в немом изумлении, рот иногда открывался, выпуская черную жидкость, что в нем скапливалась. Она издавала хрипящий свист вместо звука голоса. Ни на что иное больше не была способна.

Почему здесь? Почему сейчас? Неужели Аоки играет со мной?

– Что...что…что… – заело Мису-чан. – Что случилось?

– Она ещё жива, даже в сознании. Но говорить не может, – ответил я.

Я наклонился над телом, чтобы убедиться. Да, прямой порез по всему предплечью, легко не заметить под гнетом других отметин. Коронер запарится все повреждения в отчет заносить, уж это я гарантирую.

– Ты можешь ей помочь? – дрожащим голосом спросила Миса.

– Нет.

– Почему?! Как ты…вообще…

– Ты хочешь стать журналистом, а я хирургом. Пока что у меня получается, а у тебя нет.

– Я…я не могу…

– Думаешь, в криминальной хронике не будет такого? Тогда тебе стоит остановиться на прогнозе погоды.

Мои слова её задели за живое, она три раза сильно выдохнула и повернулась, глядя на тело широкими глазами. По щекам ручьем текли слезы.

– Это он, – сказал я, показывая на отметку на руке. – Аоки.

– Нужно вызвать скорую! – догадалась девчонка.

– Бесполезно, она умрет пока они приедут. Лучше сразу коронера. Смотри, видишь эти раны? Пробит желудок, повреждена печень, проколото легкое и горло. Удары тонким узким предметом, с целью помучать, а не убивать. Легкие сейчас наполняются кровью, я удивлен почему сердце ещё держится… Минут пять, не больше, и она умрет. Никакие медики тут не помогут.

– Разве ты не можешь ничего сделать?!!!

– Прости, но нет. Она уже мертва, только организм ещё этого не понял.

Он ведь намеренно не добил её, да? Оставил страдать от каждого вздоха в надежде, что следующий будет последним. Хотел, чтобы последние минуты её жизни были адской каторгой, невыносимым истязанием.

– Ей же больно! – кричала Миса.

– Да, она страдает, но уже ничего не понимает. – Я взглянул в широкий зрачок жертвы, в нем ничего не осталось. – Она обезумела от боли. Вызывай полицию, больше мы ничего не можем сделать.

– Но… Но…

Миса присела рядом со мной и повернула мое лицо к себе. Мы оказались совсем близко друг к другу, но она этого не замечала. В её карих глазах вдруг появилась стальная нотка уверенности.

– Икари… – прошептала она. – Ты можешь… закончить это? Её страдания?!

Я ещё раз посмотрел на жертву, на её глаз, что пылал сумасшествием, и вернулся к Мисе.

– Нет, Миса-чан. Как мы объясним полиции, что здесь произошло?

– Мы ничего не будем объяснять! У тебя есть нож, ты сказал, что хочешь стать хирургом. Ты можешь, или нет?!

– Могу, – кивнул я, глядя ей в глаза.

– Я спрячу нож у себя в рюкзаке. Никто не

узнает, клянусь… Мы никому не скажем. Это бесчеловечно, оставить её в таких страданиях!

Вот куда звал меня ангел. Сегодня у Мисы-чан второй день рождения, пусть благодарит своего бога, кем бы он ни был, ведь этот всемогущий парень спас её. А я…Все равно не останусь без ужина.

– Отвернись, – приказал я.

– Нет, – храбро ответила она. – Я соучастник, и с тобой до конца.

– Как хочешь.

Я развернулся к жертве и приставил нож к её груди. Одно короткое движение и все было кончено. Я с удовольствием отметил, что руки не дрогнули, они помнили как это нужно делать.

Я медленно достал из плоти окровавленный нож и протянул Мисе, она взяла его, дрожа от напряжения всем телом. Я сел на землю рядом с телом и достал украденные сигареты из кармана пиджака. Девушка заматывала орудие убийства в ветошь, которая неизвестно откуда возникла в её рюкзаке.

Я закурил, смотря на ночное небо, уголок которого выглядывал меж ветвей. Хороший вечер, теплый. Черт, я совсем забыл про моего дружка Каори! Я же опаздываю на встречу!

Глава 8

Мигалки. Терпеть их не могу.

За годы работы у меня развилась стойкая аллергия на эти красно-синие маячки, буквально до чесотки.

Хотя, стоит признать, приехали службы быстро, минут так за 15. За все это время мы с Мисой не обмолвились ни словом. Она спрятала нож, молчала и старалась не смотреть на меня. Такое бывает, когда люди видят как я работаю.

Надеюсь, что она не придала большого значения произошедшему. В конце концов, ведь это она меня попросила закончить дело (не сказать, что этого не хотел). Ну, пение в ушах закончилось, и то хорошо. Я отодвинул наступление “Серых дней” на определенный срок, хотя легче на душе и не стало.

Я не убил Мису и это меня раздражало. Будто начал смотреть интересный фильм и выключили электричество. Лишь представлю, что я бы мог с ней сделать, как внутри все закипает от желания. Или от вожделения? Странное чувство, стыдное.

Парни в синей форме оцепили место преступления, стали фотографировать и собирать улики. Нас особо не допрашивали, хватило одного взгляда на бедную Мису-чан, чтобы размягчить сердце любого тертого офицера.

Глаза у неё были как два блестящих блюдца, губы дрожали, кожа светилась белее снега. Казалось, девочка вот-вот просто рухнет без чувств и медикам придется её откачивать.

Так что я врал за двоих. Да, провожал девочку домой. Да, наткнулись на труп. Нет, больше никого не видели. Нет, женщина была уже мертва, когда мы её обнаружили. Нет, больше нечего добавить. Да, хочу домой, плак-плак.

После короткого допроса нас отвели к дороге, где ожидали полицейские машины. Мису-чан повезли домой, офицеры обязаны были известить родителей о произошедшем. В моем случае было проще, – я заявил, что матери все равно дома нет, ведь она на работе, и попросил организовать трансфер до продуктового магазина.

Офицер заявил, что к нам в школу могут пожаловать детективы, если посчитают нужным, а также о том, что мою маму в любом случае поставят в известность касательно произошедшего. Я особо не волновался по этому поводу.

Меня высадили у “Такки”, я вежливо попрощался и пообещал “дяде полицейскому” незамедлительно отправиться домой, сразу после того, как зайду в магазин.

Почти полночь, на улице холод собачий, а на ступеньках магазина стоит мой дружище Каори-чан. Парень продрог, нахохлился в своей дутой куртке и прятал руки в карманах. Но ждал. Целый час так простоял, не зная, приду я или нет, смотри-ка, что общественное мнение с людьми делает. Морда у Каори была опухшая от побоев, глаз заплыл. Одну руку он держал под углом в девяносто градусов, видимо, скрывая под курткой бондаж.

Когда он увидел, как я выхожу из полицейской машины, то остолбенел, совершенно не понимая что происходит.

– Каори-чан, ты дождался! – улыбнулся ему я. – Извини, как видишь, меня задержали.

Он не стал ничего спрашивать, лишь опасливо отступил к дверям магазина, чтобы быть на свету. Боялся.

– Я принес… – трясясь от озноба, он достал из кармана конверт и протянул мне. – Здесь все.

Он смотрел на меня с ненавистью и страхом одновременно, как эти чертовы маленькие лупатые собачки. Ему хотелось побыстрее все закончить, а я был не в настроении с ним играть.

– Положи туда, – показал я. – Вот твой телефон. Теперь пошел вон.

Он послушно положил конверт на оконный карниз и побрел прочь, вжав голову в плечи. Интересно, будет рассматривать свои фотографии, перед тем как их удалить? Я так старался.

Я выкурил половину сигареты, убедился, что на улице никого нет, после чего взял конверт и зашел внутрь. Не в моих правилах нарушать выполнение плана, – я хотел купить нормальной еды, и я её куплю. “Такка” был маленьким универсамом, – тут можно было приобрести все что душе угодно, – от свежих апельсинов до музыкального центра и одежды. Нагромождение товара дошло до того, что образовались узкие лабиринты для прохода посетителей.

Я вертел в руках банку с консервированным тунцом и думал, что буквально полчаса назад этими же ладонями прикончил человека. И я ничего не чувствую при этом, меня интересует лишь количество белка и углеводов в тунце, а также маринад, в котором он законсервирован. Великолепное состояние!

Наверное, Миса-чан сейчас плачет навзрыд, уткнувшись маме в плечо, пока я задумчиво разглядываю ряды с зубными щетками. Мне нужно пожестче или помягче?

Я закупил все, что планировал: простынь, новую подушку, щетку, куриное филе, пару банок с тунцом, с десяток упаковок лапши, соусы на любой вкус, а также новенький складной нож, который мог носить во внутреннем кармане пиджака. Упаковав все добро в два больших пакета, я абсолютно счастливый направился домой.

У меня и сдача осталась, – около 4000 йен! Совсем неплохо, Рио Икари! Особенно учитывая, что ты завтракал кошачьим кормом.

Я завалился в квартиру, ожидая, как буду сейчас счастливо пировать (весь этот абсурдный бред о том, что нельзя есть после шести вечера я не воспринимаю), и наткнулся на маму-сан собственной персоной. Она сидела у телевизора, на коленях у неё лежал Мордатый-сан, а рядом она поставила часы, чтобы отслеживать когда я приду. И взгляд у неё был крайне недобрый…

Ну что, великий убийца и захватчик школы… Пора получать от мамы выволочку?

***

– Я же сказал, что меня задержали в школе! – кричал я в ответ, одновременно поливая соусом на сковородку вок.

– С каких пор школьные занятия длятся до полуночи, Икари?! – продолжала вопить она.

– С тех пор как меня чуть не исключили из кружка журналистики за прогулы! Мне пришлось писать статью допоздна! И нужно было зайти в магазин за продуктами!

– Ты знаешь, что люди в нашем районе пропадают? Нашел время для ночных гуляний!

Я промолчал, перемешивая лапшу.

– Все это крайне подозрительно… – перешла она совсем на другой тон. – Ты пропадаешь допоздна, приносишь домой еду, вещи…

– Я же говорил, – устало повторил я. – Я выиграл конкурс, немного заработал из бюджета газеты. Пришлось задержаться в кружке, потом зашел в магазин…

– И с каких пор ты готовить научился?! – взвизгнула она.

Я подбросил лапшу на сковороде и накрыл её крышкой. Внутри закипал гнев, но не мой, а принадлежащий Рио Икари. Я ощущал его обиду на мать и желание высказаться, но я не был им. Поэтому я взял тарелки, расставил на столике и начал раскладывать еду.

– Знаешь, сейчас всему можно в интернете научиться, там чего только нет… – говорил я с милой улыбкой на лице. – Пожалуйста, угощайся.

Она не отрывала от меня взгляда, но я его игнорировал, – сел напротив и принялся уплетать курицу терияки. Она попробовала лапшу, потом взяла кусочек птицы и бросила коту.

– Кстати, Икари, ты что покормил Мяузерса дважды? – спросила она.

Мяузерс, да? И кто его так назвал… Только посмотришь и сразу видно – Мордатый-сан.

– Возможно… Я вчера очень устал, мог случайно насыпать… – пожал я плечами.

– Ты же знаешь, что у него диета, – зашипела она. – Я же просила! Да что с тобой происходит?

– Ничего…

– Нет, мне это все не нравится! Всю неделю ты ходишь, как воды в рот набрал, потом просишь у меня денег взаймы, потому что хочешь вручить кому-то подарок, а теперь это! Приходишь среди ночи с горой покупок, вместо того, чтобы матери долг отдать! Мне с утра на смену, а я не сплю из-за тебя, переживаю и знаю, что ты врешь, Икари! Я тебя насквозь вижу!

“Да, рентген налицо. Ты до такой степени близорука, что не замечаешь, как твоего сына заменил некто другой. Выпивка вышибла из тебя все мозги”, – думал я про себя, наматывая на палочку лапшу. А Миса-чан, наверное, сейчас лежит в кровати и пялится в потолок взглядом на тысячу ярдов, пока я тут развлекаюсь. Вкусная, кстати, лапша получилась…

– Нет, нет, так не пойдет Икари-кун! Я тебе не позволю водить меня за нос! Решил, что ты тут хозяин? Делаю что хочу и прихожу когда хочу?! Деньгами кичиться решил?! – распалялась она. – Отвечай, когда я спрашиваю!

Её раскрасневшееся от гнева лицо все говорило за неё, она сама себя завела и не собиралась сдерживаться. После последнего выкрика её ладонь устремилась ко мне, с целью залепить пощечину. Она замахнулась так привычно, что я сразу понял, что у них в семье это нормальная практика.

Тело среагировало за меня, я мгновенно перехватил её кисть в полете, вывернул, роняя мать на пол и тут же сел на неё сверху, прижимая к ковру лицом. Она лишь испуганно крякнула и замолчала в тупом изумлении.

Кот зашипел и молнией пронесся по квартире в мою комнату.

– Ещё раз поднимешь на меня руку, я её сломаю, – произнес я как можно спокойнее. Хотелось добавить обидное – “Сука!”, но я мягко сказал, – мамочка…

После чего я отпустил её, поднялся и взял свою тарелку.

– Я научился готовить, когда ты решила променять сына на бухло и Мяузерса, – добавил я также спокойно. – Пожалуй, закончу ужин у себя. Спокойной ночи.

С этими словами я прошел вслед за котом, опасливо разглядывая каждый угол. Где эта гадина прячется?

Пока я ел, за дверью слышал всхлипы женщины, которая считала себя моей матерью. Возможно, я должен был сделать какой-то вывод на основании её противных стенаний, но единственное, что я из этого вынес, – звукоизоляция у японцев ни к черту.

Котяра спрятался где-то под шкафом и у меня не было никакого желания его оттуда выковыривать, да и сил тоже. Я даже сам не понимал как сильно устал, пока не поел. Организм тут же потребовал меня занять горизонтальное положение, похоже, я вымотал тело Икари больше позволенного.

Я поменял белье, положил новую подушку и зарылся в неё лицом. Где-то за стенкой продолжала плакать мама, но мне это спать не мешало, пускай себе ревет.

***

Проснулся по будильнику. 6 утра, ура, счастье-позитив-цветочки…

Вот, казалось бы, про маньяков снято и написано столько контента, что не счесть, но ни в одном из них я не видел, чтобы он валялся в кровати и ленился вставать. А я сейчас именно это и делал. Глаза отказывались открываться, одеяло прекрасно защищало от ледяной стужи за его границами, все тело ныло и притворялось чужим. Появились эти прекрасные мыслишки, – поспать до обеда, забить на школу, к черту все и зачем оно нужно…

Я нехотя перевернулся с бока на спину. Больно. Приятная, тянущая боль от перегруженных мышц, – последствия вчерашней тренировки.

Нет, не сегодня дружочек. У меня теперь день рождения каждый день, будем вставать.

Приподнявшись на локтях, я оцепенел в немом ужасе. Сверху на одеяле, в районе колен спал кот!

Я осторожно выбрался из смертельной ловушки, чтобы не потревожить лохматого, и отправился в гостиную для разминки. Пока отрабатывал удары, думал о том, что мне рассказала Миса.

Сато-сан оказался тот ещё удалец, – умудрился и банду сколотить и в школе преуспеть, да ещё и зарабатывает при всем при этом. Больше всего меня интересовала его тяга к суицидникам, какая-то она была… ненормальная, что ли.

Но Сато не мог быть плагиатчиком, коего я и ищу. Насколько я понял, семпай был молод и работал в школе без малого третий год, в то время как убийства начались более десяти лет назад и продолжались по всей стране вплоть до этого момента. Получается, что у меня образовалось два противника на татами, – Сато и мой двойник. Только вот татами находилось в темной комнате и мы втроем друг друга в упор не замечали.

Хотя, вполне возможно, что плагиатчик знает кто я, ведь не зря же на моем пути появилось тело недобитой женщины. Именно в этот вечер, в тот час… Не может же это быть простым совпадением? Или может?

Люблю темноту, не люблю неизвестность. Если враг играет со мной, то я в большой опасности. В школе меня ждет Сато, за её стенами двойник, а дома атакуют видения о грудастых девицах и котяра. Ну что за жизнь я себе выбрал?!

А ну, не ной Тряпка-кун! У мамочки научился?

Возьми себя в руки, – впереди партизанская война против физрука-обществоведа. Уж меня-то он до самоубийства не доведет.

Тренировка, завтрак, душ, покормить Мордатого-сана, – я начал вписываться в новое расписание. Оставил одинокие 300 йен на холодильнике, – в качестве выплаты долга. Вперед, в школу!

***

Я с трудом перехватил мяч и тут же бросил его Матсу, который стоял в центре поля. После тренировок тело размякло, а я совсем забыл, что сегодня у нас физкультура. Играть было невероятно сложно, все конечности одеревенели, я не чувствовал ни привычной гибкости и не мог развить скорость. Стоит сказать, что команда от меня многого и не ждала, похоже, Икари обычно отыгрывал роль столба, а не защитника.

Так что, учитывая скромные ожидания, я неплохо себя показывал. Даже умудрился два раза закинуть мяч в корзину, что несказанно удивило моих одноклассников, а в особенности Рэя и Джиро.

Играли мы против параллельного класса, и, естественно, проигрывали.

Я побежал вперед, зашел за спину крупному защитнику, получил мяч и перепасовал Ягами, который был нападающим. Играл он на удивление неплохо, и, что не менее важно, имел чутье. Он рванулся под кольцо, в движении поймал мяч и взвился в воздух, крюком положив его в кольцо. Послышался одобрительный крик тренера.

Счет это не сравняло, но мы хотя бы проигрывали не с позором.

Матцу протянул мне кулак, я по нему стукнул. Ягами прошел мимо, его команда проигнорировала, хотя все понимали, что он старался ради их одобрения. Если бы я испытывал хоть какую-то эмпатию, то мне было бы жалко этого парнишку. Люди существа коллективные и одновременно жутко злые, оставаться у обочины крайне погано, уж мне ли этого не знать.

Как в той глупой шутке: один одинокий волк – волк. Если их много, это – стая одиноких волков.

Поэтому я ему даже сочувствовал. Одно дело нести наказание заслуженно, как пустышки (опять вспомнил Мису, да что такое!), но совсем другое быть лидером и одновременно быть отброшенным обществом. В этом мы были немного похожи, я ведь тоже был отверженным не по своей воле.

Разыгровка. Команда противника наступает, я блокирую одного из нападающих, стараюсь не слазить с него, липну как дерьмо к подошве. Но все мои старания напрасны, – Джиро неловко заваливается на спину при приближении парня с мячом, и тот беспрепятственно достигает нашего кольца. Очко в пользу синей команды, отличная работа, толстячок.

Вот вопрос, – почему я вообще играю? Я считаю это времяпрепровождение крайней глупостью, сравнимой только с перебежками обезьян. Люди делают это ради забавы, но мне удовольствия командное жонглирование не доставляет. Что ж, стоит признаться, – я здесь для достижения цели. Моя популярность не очень-то повысилась за эти два дня. Так скажем, если бы над головой была полоска, то она бы слегка наполнилась зеленым рейтингом авторитета. Я ведь решил больше не быть забитым ботаником, так? А популярные парни всегда хорошо играют в команде.

Остаются считаные секунды, мы наступаем. Рэй бросает мне мяч, ну конечно, а кому ещё, я пытаюсь пробиться через двух защитников, вязну, выглядываю куда отдать пас. Ягами тут как тут, уже крутится белой зоне, отдаю ему мяч низом, у нас получается! Он перехватывает его, прыгает… Его сбивает крупный игрок из команды противника. Дате врезается в него в воздухе и теряет мяч. Я вижу, как при приземлении его лодыжка подворачивается и он падает на корт.

Свисток, все разбредаются тяжело дыша. Тренер зовет нас всех собраться, чтобы проставить отметки. Все обходят лежащего на спине Ягами, будто его и не существует.

Я уже развернулся и собирался присоединиться к остальным, но что-то меня остановило. Я бы мог сказать, что во мне проснулась жалость, но нет, этого от меня все-таки ждать не стоит. Это мой шанс сделать первый шаг, чтобы заслужить его доверие. Это можно будет использовать в будущем.

Я прошел через зал к Ягами и встал рядом. Он лежал на спине, скривился от боли, но не произнес ни единого стона, даже и не думал ныть. Увидев меня, он сразу насупился, ведь не знал, чего можно ждать от Рио Икари.

Я кивнул ему и протянул руку.

– Чего разлегся, Ягами? – улыбнулся я. – Давай поднимайся, на обед пора.

Недоумение в его глазах. Слабый проблеск надежды, что я не издеваюсь и правда хочу помочь. Он неуверенно протягивает руку и хватается за мою ладонь.

Ох если бы я знал тогда, чем этот маленький жест доброй воли обернется… Если бы только знал.

________________________________________________

Эй, не забудь покормить Мордатого-сана!

Помни, больше лайков - шире прода!

Глава 9

Стоять прямо Ягами не мог, припадал на одну ногу при каждом шаге. Поэтому я подставил ему плечо и мы прошли по залу к нашей группе. Он ничего мне не сказал, только громко сопел и смотрел прямо перед собой.

– Икари-кун! Ты сегодня молодец! – похвалил меня тренер Макото-сан. – Старался, а не как всегда. Продолжай в том же духе, сегодня по праву заслужил ранг “B”!

Тренер был добродушным мужичком с круглым пузом и командирским тоном. Складывалось впечатление, что он всегда так разговаривал.

– Спасибо тренер! – преклонил голову я.

– О, Ягами, а с тобой что?

– Ногу подвернул, тренер!

– Нехорошо, ты в этой команде лучший игрок. У нас матч на следующей неделе, тебе нужно обязательно восстановиться. Проверь ногу сейчас же, пока не опухла.

– Да, тренер!

– Идти сам сможешь?

Ягами осторожно попробовал наступить на носок, но сморщился.

– Не знаю, тренер.

– Икари, отведешь товарища? – спросил физрук, и все взгляды разом обратились ко мне. В них я видел только одно послание – “самоубийца!”

– Я сам… – обреченно произнес Ягами, но я его перебил.

– Конечно, тренер! Я отведу Дате к доктору!

Он бросил на меня короткий недоуменный взгляд, но опять ничего не сказал. Наверное, парень просто не понимал, почему ему кто-то помогает. Такое бывает с бродячими псами, которых пытаются заново приручить. Они прижимают уши и отказываются есть с рук, ожидая подставы.

Главное, чтобы не укусил.

А я сейчас подставлял сам себя. Реакция остальных на мое поведение была такой, будто я тащил на себе не 15-летнего подростка, а горящую атомную бомбу, что готова взорваться в любой момент.

– Хорошо, – кивнул Макото-сан. – После осмотра оба в душевую. Все остальные за мной!

Я захватил рюкзак со сменкой, Дате оперся на моё плечо и мы поковыляли к лестнице. Спортивный зал находился в отдельном от школы здании. На втором этаже располагались комнаты индивидуальных занятий и спортивных клубов, а также учительская и собственный мед-кабинет. Да, школа была на самом деле большой.

Я примерно знал куда идти, – помогала полезная привычка изучать схему здания при входе. В свое время она меня не раз спасала.

Мы медленно поднялись по ступеням на второй этаж и побрели по коридору в сторону лазарета. Так, это боксерский клуб, не то… А здесь, похоже, лучники занимаются, интересно, но тоже мимо…

– Почему ты мне помог? – неожиданно спросил Ягами.

Мы были одни в коридоре, – кружки работать ещё не начали, а учителя не успели вернуться к себе после урока.

– Не волнуйся, тренер попросил отвести тебя в лазарет, – ответил я. – Здесь нет ничего такого.

– Значит, ты знаешь о запрете?

– Угу…

– Но подал мне руку.

– В этом тоже ничего такого нет. Я просто помог члену моей команды подняться, это не значит, что мы друзья.

Он помолчал, опустив голову и глядя под ноги.

– В любом случае, аригато.

– Без проблем.

Вот и она, дверь с красным крестом, который почему-то был зеленым. Вы тут халков лечите, или что?

– Давай, я тебя здесь подожду, – сказал ему я.

– Зачем?

– А как ты спускаться будешь, балда?

Он зыркнул на меня так, будто я смешал его с дерьмом. Смотри, какой чувствительный.

На одной ноге он запрыгал в лазарет, а я пошел дальше по коридору. На схеме была нарисована пожарная лестница… О, это должно быть она.

Я вышел на воздух, солнце светило вовсю и мне, даже в футболке и шортах, было совсем не холодно. Я встал на металлической площадке, скинул рюкзак и достал из него сигареты. Вот же чертова привычка, как быстро я к ней пристрастился. В прошлой жизни я мог выкурить одну-две только для виду, но тяги никогда не испытывал, как, впрочем, и удовольствия. Сейчас же перекур действовал на меня успокаивающе и опьяняюще. Наверно, опять виноваты особенности организма.

Я неторопливо закурил, глядя на блестящие шпили Токийских небоскребов вдалеке. Все равно с Ягами долго возиться будут, на урок я точно опоздаю.

А ещё сегодня мне нужно как-то встретиться с Мисой. В школу она пришла, но была тише обычного и старательно избегала общения со мной. Если девочка так переживает из-за случившегося, то может случиться беда. Дуреха расскажет родителям, как все было на самом деле, и тогда…

Так обычно и бывает, кто-то не справляется с призраком совести. (Я в призраков не верил, да и в совесть тоже). Может быть, я зря не убил её вчера?

Лишь подумав об этом, я прислушался, стараясь уловить хоть отголосок пения. Нет, тихо. Ангел хотел, чтобы я забрал одну неприкаянную душу, не две. Очень жаль, ведь если Миса думает о том, чтобы рассказать обо всем, то мне ничего не останется, как избавиться от свидетеля. Сама виновата Дуреха-чан, вроде бы такая умная, а дальше своего носа не видит.

Перед глазами опять всплыла её тонкая шея, короткие волосы, что прикрывали затылок совсем чуть-чуть, такая хрупкая, тонкая, ранимая…

– Молодой человек, на территории школы курить нельзя, – послышался взрослый насмешливый голос.

Я резко обернулся, не понимая как меня застали врасплох. Лестница не только спускалась вниз, но и уходила на крышу, и именно оттуда спускался высокий мужчина в спортивном костюме. Он носил короткую бородку, а на лице играла усмешка. На вид ему было не больше 24-25 лет.

Я тут же подметил у него в пальцах зажженную сигарету и расслабился. Значит, не один я выбрал это место для перекура.

– Прошу извинить, сенсей, – ответил я затягиваясь. – Но вы же знаете, как это… покурить после пробежки.

Он спустился ко мне на площадку и встал рядом, свесившись через перила.

– А ты наглый, – усмехнулся он. – Первый год?

Я кивнул, а он протянул мне руку.

– Хироши Сато, – представился он и у меня внутри все похолодело.

– Рио Икари. – Я пожал ему руку, внимательно изучая.

Он здоровый, не факт, что справлюсь. Выше меня на голову, плечи широкие, грудь как у гориллы, сразу видно, держит себя в форме. Но он так опасно стоит на краю… Подсечка, удар по затылку и есть шанс, что… Нет, рискованно. И ножа нет! Черт, почему его никогда нет, когда он так нужен!

– Икари? – удивился он. – Тот самый Рио Икари, который чуть не выбил глаз Горо-куну?

Я хмуро молчал, а он расхохотался. Враждебности в его голосе не было, должно быть это какая-то игра.

– Славно ты парней потрепал, я даже разозлился сначала! – он вполне дружелюбно похлопал меня по плечу. Ладонь была гигантской, меня будто прессом придавило. – А на вид, дохляк-дохляком!

– Я не искал драки.

– Я знаю, знаю. Эти ребятишки, они… сами всегда вступают в дерьмо, ищут неприятностей. А потом приползают ко мне и жалуются. Хорошо ты их проучил, умело. Ты знаешь, – он доверительно наклонился ко мне, как к старому другу и перешел на полушепот, – у них теперь проблемы из-за той потасовки. Председатель сказал, что если увидит Баку возле тебя хоть раз, то отчислит его незамедлительно.

Вот почему Баку отправил ко мне своего белоголового коня, а не пришел за мздой самостоятельно. Я для него персона нон грата.

– И ты же понимаешь, – продолжал Сато, – что сейчас ребятам проблемы ни к чему. У них соревнования на носу, я так долго готовил команду к этому чемпионату.

– Я понимаю.

– В этом случае, я надеюсь, конфликт исчерпан? Немного поцапались, разошлись, да и забыли, да?

Что происходит? Он выглядит слишком дружелюбно для человека, которому нравятся школьные самоубийства. Ни угроз, ни страшных намеков. Мы же здесь одни, разве он не должен показать силу, надавить на меня, унизить? Я приглядывался к нему как мог, чуть принюхиваться не стал. И этот добродушный парняга мой главный школьный враг? Или я чего-то не понимаю…

– Конечно, у меня обид нет.

– Вот и замечательно, это по-мужски, – широко улыбнулся он. – Я ценю это, Икари-кун.

Он выкинул бычок вниз и кивнул мне.

– Приятно было познакомиться.

– И мне Сато-сан.

– Кстати, Икари, я всегда ищу крепких парней для команды. Не хочешь прийти на тренировку разок, мм? Тебе может понравится. Для питчера ты маловат, а вот ловить мяч вполне сможешь. Что скажешь, придешь завтра вечером?

Это ловушка? Или он правда пытается завербовать меня в команду? Подозрительно.

– Извините сенсей, бейсбол – это не моё, – ответил я.

– Ну что ж, я должен был спросить, – пожал он плечами и вроде собирался уходить.

Уходи, давай, топай, топай, топай…

Уже у двери он вдруг остановился и обернулся. Черт. Если бы ушел, я бы понял, что слухи о нем останутся слухами.

– Икари, забыл спросить… – протянул он. – Ты, случайно, не видел Каори-куна? Это парень из нашей команды, он сегодня не пришел в школу.

– Нет, сенсей. Я с ним не виделся и его не знаю.

– Ну-да, ну-да… Откуда ты можешь его знать, и правда! – он хлопнул себя по лбу. – Что-то я совсем запутался.

А ещё ты сейчас показываешь, что именно ты отправил блондинчика ко мне. Теперь я уверен, что Миса была права, – Сато-сан стоит за поборами в школе.

– И раз мы так неожиданно встретились, у меня ещё один вопрос, ты не против? – Его глаза изучали меня, как удав кролика. Я знаю этот холодный змеиный взгляд:на меня так смотрит зеркало.

– Я слушаю, Сато-сан.

– Я слышал, что пару дней назад, на крыше школы ребята видели одинокую фигуру, что готовилась прыгнуть. Ты ничего об этом не знаешь?

Я отрицательно покачал головой.

– А ходят слухи, что это был ты – Икари-чан… – его мерзкая улыбка становилась все шире и шире, как у крокодила.

Я осторожно отступил от края, на случай если эта гора мускул бросится на меня. Я оказался в невыгодном положении, этот урод загородил собой выход и оттеснил меня к краю. Вот теперь ты похож на того самого Сато-сана, о котором все и говорят.

– А что если и так? – спокойно спросил я. – Я просто люблю покурить наверху, вот как сейчас.

– Тогда у меня ещё один вопрос, знаю, знаю – надоел, но все-таки… Почему ты не прыгнул, а, Икари? Ведь так всем было бы лучше.

Он смотрел на меня, как на сладкий пирожок с подливой. Внешне я был его любимым типом, – такого можно сломать, раздавить, уничтожить, втоптать в грязь! И он продолжал полагать, что сможет это сделать. Думал, что меня просто нужно немного подтолкнуть.

Он был просто гопником альфа-уровня, вот и все. Тупой, уродливый скот, Баку-переросток. И он надеялся напугать меня?! Я чуть не рассмеялся ему в лицо.

Ой, я знаю, нужно было сделать вид, что мне страшно. Правило №2 – глаза в пол, глаза в пол, но… я не хотел. Я желал дать ему отпор. Не знаю, откуда во мне это? Наверное, вновь мешают думать эмоции Икари.

Ладно образец маскулинности ты наш…

– Сато-сан, знаете, почему я не хочу играть в бейсбол? – невозмутимо поинтересовался я. – Я читал одну научную статью о том, что это игра латентных гомосексуалистов.

– Что? – опешил он.

Да, Сато-сан, ты точно такого не ожидал. Как проще всего зацепить здорового гопника? Намекнуть на его нестандартную ориентацию, это же очевидно.

– Да, видите-ли, Сато-сан… Все эти длинные круглые палки, которыми игроки размахивают… Бьют своими дубинками по чужим шарам… Потом бегают ловят мячики…

– Что ты несешь?! – вскрикнул он басом. Смысл слов до него ещё не дошел, но он понимал, что я над ним издеваюсь.

– И ещё американская культура игры, такая плотная, понимаете? Один игрок бьет другого по заду, вроде бы подбадривая. Потом вся команда обнимается, когда празднует победу. Сато-сан, вы тоже со своими парнями обнимаетесь после матча? Думаю, что в душевой, чтобы сильно потом не воняло…

Он двинулся ко мне свирепея, лицо побагровело (похоже, это нормальная реакция людей на меня, вспомнить хотя бы маму), на лбу проступили вены, огромные ладони сжались в не менее огромные кулаки.

Вот ты настоящий, Хироши. Вылез все-таки из своего улыбчивого кокона. Крайне неприятно познакомиться, ублюдок.

Неожиданно дверь в коридор приоткрылась и из неё выглянул Ягами, непонимающе разглядывая нас.

– Икари, вот ты где… – сказал он серьезно, как и всегда. – Я думал, что ты ушел.

– Извини, Ягами! Я просто… – Я выкинул давно потухший бычок через перила. – Меня заболтал Сато-сан. Все рассказывал о бейсболе.

Сато тяжело дышал и даже не обернулся в сторону Ягами, не мог справиться с яростью.

– Всего хорошего, Сато-сан, ещё увидимся! – поклонился я и осторожно обошел здоровяка.

– Конечно, Икари… – произнес он неожиданно мягким голосом. – Увидимся.

***

Ягами мог идти самостоятельно, хоть и прихрамывал.

– Доставал тебя? – спросил он, когда мы немного прошли по коридору, отдаляясь от пожарной лестницы.

– Почему ты вернулся? Ты ведь и сам можешь идти.

– Я вышел из лазарета, подумал, что ты решил меня не ждать. Слышу в конце коридора голоса, вроде твой и ещё чей-то. И этот второй кричал. Я решил, что стоит проверить.

– Ты меня выручил, – кивнул я ему. – Этот Хироши Сато…

– Да, он тот ещё выродок, об этом все знают. А после того как ты навредил его игрокам… Он тебе этого не простит.

– Нет, про своих парней он уже забыл.

– Почему?

– Я его только что гомиком обозвал. Вот этого он не простит.

Он сначала посмотрел на меня недоверчиво, но потом понял, что я не шучу и расхохотался.

– Серьезно, Икари?! Вот уж не думал, что именно ты скажешь подобное ему в лицо. Ты и правда бешеный ботаник!

Увидев моё сконфуженное лицо, он пресекся и сменил тон.

– Извини, я… не хотел обидеть, – тут же осекся он.

Ну вот, хоть что-то. Люди начинают понимать, что меня лучше не доставать, это прогресс.

– Да ладно, что там… Ты все-таки меня выручил, – смилостивился я.

Когда мы спустились в подвал, к душевым, наши ребята уже одевались и спешили на урок. Наши с Ягами шкафчики были в разных углах раздевалки и мы разделились.

– Икари…Икари… – Ко мне подбежал Джиро, уже в школьной форме.

– В чем дело? Почему ты шепчешь?

– Ты что творишь, Рио-чан? Ты же знаешь, что с Ягами нельзя связываться!

Я стащил с себя футболку и закинул внутрь шкафчика.

– Да ладно тебе, я просто помог ему дойти до лазарета. Думаешь, якудза круглыми сутками следит, чтобы к нему никто не подходил? Это абсурд.

– Они же психи, все как один! Мало ли что подумают!

– Джиро, не преувеличивай, – отмахнулся я.

Меня эта сверхзабота братанов в виде тощего и толстого начала напрягать. Лучше себе тамагочи заведите, а я как-нибудь сам о себе позабочусь.

– Я тебя предупредил. Не глупи, Икари. У тебя и так проблем хватает.

С этими словами он развернулся и поспешил за остальными на выход. Я полез в шкафчик за гелем для душа, как завибрировал телефон. Да что такое! Мне помыться кто-нибудь даст сегодня?!

Да и кто может мне звонить? За все дни, что я в теле Икари, никто не пытался с ним связаться.

– Слушаю…

– Рио Икари? – послышался в трубке мягкий мужской голос.

– Да, это я.

– Меня зовут Акира Терада, я детектив третьего полицейского участка Кото. Номер мне предоставила твой классный руководитель, – Марина-сенсей.

– Эм…Да, детектив?

– Я бы хотел пообщаться с тобой, касательно ночного происшествия.

– Вы ищете убийцу?

– Именно так.

– Хорошо, я готов.

– Тогда завтра в час дня в столовой, хорошо?

– А мы не можем ограничится общением по телефону?

– Это ещё почему?

– Ну, понимаете, я бы не хотел привлекать внимание одноклассников. Я ничего никому не говорил… Да и по поводу произошедшего мне больше нечего добавить.

– Боюсь, что встретиться нам придется, Икари-кун.

– Тогда давайте в кафе, что находится рядом со школой.

– Хорошо, до завтра.

– До свидания.

Я бросил телефон вслед за футболкой и задумался. Ещё мне с детективами не обедалось, ну что за дела…

Пока я разговаривал с Джиро и детективом Терадой, все разошлись, и я остался один в раздевалке. Даже Ягами уже проковылял в душевую, а я все мялся.

Я вытащил пакет с душевыми принадлежностями, так: чистое белье, гель, полотенце… Стукнула дверь. Громко так, предупреждающе. Послышались шаги, шумные, шаркающие подошвы кроссовок.

По шагам всегда можно определить, кто идет, жертва или охотник. Намерения, настроение, направление – все это слышно по звуку ходьбы. Усталая пустышка плетется будто улитка, подворачивая ногу, ступая мягко, но тяжело. Сейчас же шаг был быстрым, нервным, злым.

Двое вышли слева, замкнув меня в коридоре шкафчиков, одного из них я уже видел, тот парень, которому я расквасил нос в первый день. Двое появились справа, зажав меня в тиски. Баку и его очередной дружок.

– Баку-чан, тебе же запрещено ко мне приближаться… – протянул я, убирая пакет обратно.

– А кто узнает, – хищно улыбнулся он.

– Логично, – кивнул я. – С чем пожаловал?

– А ты как думаешь, Тряпка-кун? Сейчас будем тобой пол в душевой вытирать…

– Сато вас послал? Ему не понравилась моя метафора? – поинтересовался я будто невзначай.

– Ты сейчас за все ответишь, ублюдок… – Заорал он и бросился на меня.

Глава 10

Я просчитывал все варианты. И при любом из них меня жестоко избивали.

Я мог нейтрализовать двоих, максимум троих, но четвертый все равно меня достанет в любом из возможных случаев. Слишком слабое у меня тело, за два дня тренировок не создать бойца не из кого.

У меня был бы шанс, окажись мы на улице. Тогда можно было развернуться, отступить, воспользоваться бросками. Пока один лежит на земле, валишь второго… Но в узком проходе я был крайне ограничен в движениях. Здесь от моих приемов мало толку, тут играет роль грубая сила.

Ну я все ещё мог нанести им достаточно урона, чтобы в следующий раз они дважды подумали, перед тем как подойти. Зажатому в угол терять нечего, пора показать им бешенство ботаника!

Я перехватил летящую в лицо руку Баку и прижался спиной к шкафчикам, позволяя ему пролететь мимо, прямо на своих дружков. Вдогонку я рубанул его по затылку и сошелся с высоким лысым парнем, который следовал за Баку. Руки у него были длинные и я тут же пропустил мощный хук в челюсть. Поднырнул под следующий выпад, врезал ему в солнечное сплетение, не останавливаясь провел серию по глазам и горлу. Я бы добил его сразу же, – стропила начал отступать, немощно размахивая своими шпалами, но сзади навалился ещё один.

Этот был пониже ростом, но покрепче. Он мощно зажал мою шею в захват и пытался удержать. Зря он так, это же классика, в любом додзё учат в первую очередь защищаться от этого приема. Наступить ему на ногу, сделать подсечку и перекинуть через себя, просто и эффективно.

Лишь я сбросил крепыша, как голову чуть не пробил кулак четвертого. Этот, похоже, раньше боксом занимался, – бил грамотно, но неточно. Один раз попадет и я окажусь на земле. А в уличной драке это означает верную госпитализацию. Он представлял для меня наибольшую опасность, поэтому я среагировал мгновенно. Успел перехватить кисть, вывернул её и сел на колено, рывком ломая её под своим весом.

Кость натянула кожу, будто нарыв, послышался приятный хруст, за которым раздался жалобный хриплый крик. Один из твоих игроков выбыл Сато-сан! Посмотрю, как он будет выступать на чемпионате в гипсе!

Я успел вскочить и получил по ребрам и по голове. Лупил меня Баку, он оттеснил покалеченного соратника и бил двумя руками по очереди, что-то яростно выкрикивая. Защищаясь локтями, я отступил и наткнулся спиной на длинного и крепкого.

Теперь удары посыпались со всех сторон, будто бомбардировка в военном фильме. Назад нельзя, осталось только нападать, иначе меня тут насмерть забьют!

Я ринулся на Баку, пригибаясь, вновь рассекли бровь и кровь заливала глаза, поэтому я смотрел на мир через приятную розовую призму. Я схватил его за грудки, врезался лбом в нос, чувствуя хруст переносицы, и, пока он не пришел в себя, прижался к нему и вгрызся зубами в ухо. Он оглушительно завопил, но я лишь сильнее сомкнул челюсть, стараясь отгрызть хотя бы мочку.

Его дружки в это время колотили меня по почкам и спине и старались оттащить, но я упорно жевал ушную раковину все никак не в силах оторвать хоть кусок. Это как хрустеть свиными ушками, они никак не хотят пережевываться!

Наконец кусок поддался и я отшатнулся назад, вместе с брызгами крови и с трофеем во рту. Двое крепко держали меня за руки, но и это я мог исправить. Я плюнул куском уха прямо в лицо высокому парню, а когда он от неожиданности отпустил меня, врезал свободной рукой по роже того, что покрепче. Получил в ответ, прямо в глаз, так что звезды заплясали.

Попытался нейтрализовать длинного пинком в живот, зарядил локтем в висок крепышу, но вновь не успел уклониться от прямого в голову. К друганам подключился окровавленный Баку, что в ярости обрушил на меня град ударов. Я приложил все силы, чтобы не упасть, но ноги стали ватными и очередной удар отбросил меня на шкафчики. Голова дернулась и стукнулась о металлическую стену, оставив вмятину. Я больно ударился затылком, в глазах потемнело.

Похоже, все… Я закрылся руками и начал сползать на пол по стенке, чувствуя, как они принялись бить меня коленями и ногами. Голова гудит, все кружится, трудно дышать, в левом ухе только звон… Быстрее бы отрубиться, чтобы не терпеть избиение.

Среди тяжелого пыхтения этих уродов и через стоны парня со сломанной рукой я расслышал чей-то крик.

– А ну, отстаньте от него, ублюдки! Пошли вон!

Я приоткрыл один глаз, чтобы увидеть, как Ягами, замотанный в полотенце отпихивает от меня Баку и компанию.

– Идите на хер отсюда, я сказал! – орал он злобно.

– Ягами! – возопил Баку, который себя сейчас плохо контролировал. – Какого черта?! Что происходит, отойди!

– Я не позволю вам его тронуть, – заявил Дате. – Хотите его бить, сначала придется драться со мной.

Я выдохнул стон и убрал руки, оценивая ситуацию. Любоваться Баку можно было бесконечно, я сотворил из него произведение искусства. На уродливом лице краснел опухший нос, а кровь из разгрызанного уха залила его плечо и рубашку. Его дружки выглядели чуть получше, помятые в ссадинах и синяках, но вполне бодрые. А вот боксеру не повезло, он стоял поодаль, придерживая болтающуюся кисть. Доигрался малец.

– Ягами, твою мать! Отойди, последний раз предупреждаю! – прорычал Баку. – С тобой нельзя дружить, про избиение разговоров не было!

И тут я заметил, как Дате переродился будто по щелчку. Его взгляд стал острым, стойка крепкой, а пальцы сжались в кулаки.

– Тронешь

меня, Баку, и твое тело найдут обезглавленным на свалке в Осаке, – произнес он. – А голова будет лежать между ног, носом в заднице. Так поступают с теми, кто проявляет неуважение к клану.

Баку оторопел и сделал шаг назад, его подручные опасливо переглянулись. Дело не в том, что сказал Ягами, а как он это сказал. Не угрожая и не предупреждая, а просто констатируя факт. Даже с некоторой жалостью к оппоненту.

Я видел к чему все идет, Баку вновь отступал под давлением превосходящей силы.

– Постойте… – прохрипел я и с трудом поднялся, держась рукой за стену, чтобы не упасть. – У меня к вам один вопрос…

Они замерли в ожидании. Я сделал пару шагов, а после этого с размаху врезал крепышу по морде, лишь потому, что он стоял ко мне ближе остальных. Из него вырвалось что-то невнятное и он отступил, зажимая лицо руками.

– Извините… – улыбнулся я. – Забыл, что хотел спросить.

Они смотрели на нас с непониманием, с опаской, в растерянности.

– Пошли прочь, – повторил Ягами, и они, злобно оскалившись, попятились к выходу.

Держась за стенку, я вышел к умывальникам, и открыл кран, после чего опустил голову под струю ледяной воды, глядя как по раковине бегут красные струйки.

Ягами встал неподалеку, рассматривая побои.

– Неплохо они тебя отметелили, – оценивающе подметил он. – Носом дышать можешь?

Я посопел для справки.

– Нормально.

– Но и ты им тоже спуску не дал. Никогда бы не подумал, что скажу такое, но… ты крут Икари-сан. Я подобного никогда не видел.

– Ага, спасибо…

– Мне показалось, или ты откусил Баку ухо?!

– На вкус как дерьмо, он их, похоже, с рождения не чистил.

Ягами засмеялся, хотя я ничего смешного вроде и не сказал. Он достал из моего шкафчика полотенце и бросил мне, я вытер лицо, рассматривая себя в зеркало.

– Теперь твоя очередь идти в лазарет?

– Не, я обойдусь… Это мелочи. Почему ты за меня заступился?

Он постоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом сел на лавку, задумчиво почесывая затылок.

– Если честно, не знаю. Наверное, потому что ты мне сегодня помог. Не очень хотелось, чтобы тебя забили в раздевалке. Надоело смотреть на это каждый день. Знаешь, когда раньше тебя гнобили… я старался не обращать на это особого внимания. Я и так оказался в неудобной позиции, незачем было все усугублять. Такое ведь в каждой школе происходит, понимаешь? Есть слабые и сильные, никуда от этого не деться.

– И что изменилось?

– Они перегнули палку, ты психанул и дал им сдачи, вот что изменилось. Почему ты раньше не дрался Рио-кун?

– Жалел их, – ответил я и отошел от зеркала, взял пакет с вещами и повесил на плечо полотенце. – Я в душ.

– Ага, – кивнул он.

– Слушай, на урок мы все равно опоздали. Пойдем потом поедим? – спросил я. – А то я чего-то проголодался.

– Что, ушная диета тебе не подошла?

– Нет, там мало белка.

– Хорошо, подожду на выходе из зала.

Мы оба понимали, что я им прикрываюсь. Если он сейчас уйдет, то я останусь один, а эти уроды могут вернуться с подкреплением. Сложно представить реакцию Сато на поражение его боевого отряда. А когда он узнает, что один из его игроков руку сломал… Ох, этот засранец точно будет в ярости.

Я сейчас на территории врага, спортивная площадка – это их база. Но пока рядом сынок якудзы, меня будто закрывает невидимый божественный щит. Так что мне стоит воспользоваться этой возможностью.

В конце концов, где якудза, а где я! Бейсболисты здесь, рядышком, дышат в спину, точат биты, в отличие от татуированных бандитов Токио. В тот момент я не мог поверить, что якудза реально придут за мной, даже если узнают, что я общаюсь с Ягами. Это глупость несусветная, мы в 21 веке живем, а не в навозном средневековье. Тут полиция, родительский комитет, правительственная опека, службы всякие-разные, забыл совсем какие… В общем, папа-якудза припугнул сынка, а со страху обжижилась вся школа. Никто не придет.

Но страх перед криминальной организацией настолько силен, что меня не посмеет тронуть даже Сато, да хоть я ему в рожу плевать буду, главное, чтобы рядом был мой новый дружбан. Хм, я прицеплюсь к этому мальцу как клещ, пока он нужен. Если понадобится, буду его самым крутым братаном во всей школе. Все ради того, чтобы он играл роль громоотвода. Это так легко, что похоже на чит в игре.

Так что мне незачем убивать Ягами, чтобы натравить мафию на гопников, я и сам справлюсь, ведь стану неприкосновенным.

Я тщательно отмыл кровь и пот, пожалел, что нет при себе пластыря, чтобы залепить бровь. Было пару неприятных синяков на спине и боку, да и одна лиловая отметка под глазом. Все-таки подростки бьют куда слабее. Дерись я с мужиками постарше, не обошлось бы без переломов и сотрясения.

Оделся в полном одиночестве, затолкал вещи в рюкзак и пошел на выход. Надеюсь, приключения на сегодня закончились.

***

Мы сидели в кафетерии вдвоем, после обеда я пил черный кофе без сахара, а Ягами зеленый чай. Мы также купили набор сладостей и плотно на них присели.

– Икари, я хотел тебе сказать, что… зря я позволял тебя бить раньше. Мне не казалось это важным, теперь я вижу, что был неправ, – неожиданно сказал он.

– Без проблем, – жевал я сладкую булку. (А как же диета? Забыл совсем?!) – Слушай, Дате-кун, скажи, каково тебе?

– В смысле?

– В смысле, – быть одному. Наверное, нелегко, когда даже поговорить не с кем.

Я спрашивал не потому что мне было интересно. Признаюсь, – мне наплевать на чувства бандитского отпрыска. Но подобные разговоры должны расположить его ко мне. Мне же нужно подружиться. Черт, подружиться…какое странное слово. А ощущение какое непривычное. До чего я опустился…

– Знаешь, казалось бы, что там сложного, – ответил он, глядя в окно на лужайку. – Часто бывает, что люди вокруг только и делают, что раздражают. Сидишь и думаешь, лучше бы вы все отвязались от меня и шли прочь.

Мне можешь не рассказывать дружок, я так постоянно думаю. В отличие от тебя молокосос, я всю жизнь один и меня это устраивает.

– Вот только, когда наступает этот момент, когда ты совсем один… – продолжал он. – Становится совсем не по себе. Не с кем возвращаться домой из школы. Некому позвонить, чтобы узнать домашнее задание или обсудить новую игру. Черт, да даже списать не у кого… Я ведь…– он сделал небольшую паузу, подбирая слова. – Я ведь даже не представлял, как это тяжело каждый день обедать в столовой за пустым столом. Ко мне никто не подсаживается, и я сижу со своим обедом, стараюсь не смотреть на остальных, а самому так неприятно. Унизительно, понимаешь?

Я покивал, наверное, этого он и ждал, поэтому продолжил.

– И я думал, что это пройдет. Чувство, я имею в виду. Что завтра мне уже будет все равно, на то, что никто не сидит за моим столом. Но нет, ни фига. Это продолжается изо дня в день, каждый раз, будто я попал в какой-то заговоренный день сурка, без возможности выбраться. Новостей нет, развлечений тоже, все одинаковое. Да я бы лучше свой палец отдал, только бы не обедать в одиночку… Черт, да я последнюю неделю вообще в столовую не ходил, лучше в классе сидеть, чем это.

– А дома тебе не с кем общаться?

– Братьев и сестер у меня нет. Мать умерла, а отец… Не думаю, что нужно рассказывать о моем отце. Вкратце, это не тот человек, который будет спрашивать как у меня дела в школе. И да, я понимаю, как это все выглядит, будто я сижу и ною, да ещё и перед тобой, “Тряпко-куном”. Извини, не хотел обидеть.

– Давай перестань уже меня оскорблять, ладно? Иначе и тебе ухо отгрызу.

– Все-все, перестал! – улыбнулся он. – Черт, а ты и правда изменился, Икари. Тебя теперь никто не смеет тронуть, да?

– Ну, пока мы едим сладости из одной тарелки, ко мне точно никто не подойдет, – хмыкнул я. – Слушай, а как у тебя с клубами?

– Я был в баскетбольной команде, но ушел оттуда. Невозможно играть, если тебе никто не подает. Сегодня был первый раз, за несколько месяцев, когда мне бросили мяч. Поэтому я пока хожу неприкаянный. Клубы ориентированы на командную работу, а в моем случае, это провальная затея. Останусь без баллов на экзаменах. Учитывая как хреново я учусь, скорее всего, отчислят после второго семестра. Да и ладно, мне уже все равно.

– На самом деле, есть идея…

– Какая?

– А как насчет клуба журналистики?

– Ты что, издеваешься? Какой из меня журналист, ты же знаешь, кто мой отец.

– Да послушай ты! Это кружок, который занимается школьной газетой. Мы пишем статьи про цветочки, субботники и прочую такую муть. Написал одну, и весь месяц там можешь не появляться, да даже можно и не писать, там Миса и Айка все за тебя сделают. И контактировать тебе ни с кем не обязательно, получил задание, скопировал из интернета информацию и гуляй.

– А ты в этом кружке?

– Ну да, я, Джиро и Миса-чан.

– А места ещё есть?

– Пойдем после урока со мной, мне как раз нужно с Мисой повидаться, там и узнаем. Дела у клуба так себе, так что думаю, тебя примут.

– Давай, я не против…

Так, ещё один воин моей армии рекрутирован. Втереться в доверие – чек. Завербовать – чек. Теперь осталось направить его на расследование дела моего двойника. Чем больше людей будут работать над этим делом, тем лучше.

– Слушай, давай запиши мой номер, – предложил он. – Если заявятся эти уроды, я тебя прикрою без проблем.

– Хорошо, конечно. – Улыбнулся я.

Операция “клещ на заду” прошла успешно, внедрение осуществлено!

***

Мы спустились в подвал по бетонным ступеням. Сегодня людей в клубе было поменьше, – не пришел Джиро и Айка, зато присутствовал Тармо-сан. Он удостоил нас коротким тревожным взглядом, но ничего не сказал. Выглядел он сегодня каким-то поникшим и усталым. Миса тоже была здесь, и лишь я её увидел, как у меня отлегло от сердца. Я боялся, что она будет меня избегать и не придет вовсе.

Она тоже меня увидела и посмотрела так, будто только моего появления и ждала.

Что-то тут не так. Семпай совсем потух, а Миса взволнована. Они не могли так отреагировать на появление Ягами, скорее всего, что-то случилось.

Девушка сразу же поднялась со своего места и подошла ко мне.

– Икари, мне нужно с тобой поговорить, сейчас же… – произнесла она таким тоном, что я почти услышал: “Это все из-за того случая вчера в парке, когда я попросила тебя убить невинную женщину, а ты её хладнокровно зарезал как скот, но это только между нами так что тссс”.

– Ягами… – обратился я к Дате.

– Ягами-кун, присядь пока на диван, пожалуйста, – сказала Миса, заставив нас удивиться. До этого она не обращалась к нему напрямую. Произошло нечто серьезное.

Он согласно кивнул и прошел к дивану, а мы поднялись по ступеням наверх, в коридор, где нас не могли услышать.

– Что случилось? – сразу же спросил я.

– Ой, Икари-сан, что с тобой… – Она потянула руку к моему лицу, заметив следы драки.

– Ничего, все нормально. – Я отдернул голову.

– Это Баку? Опять?

– Миса-чан, давай оставим мое лицо на потом, хорошо? Расскажи, что случилось, на тебе лица нет.

– Икари… – на её глазах проступили слезы. – Сегодня приходил детектив… Он меня допрашивал… Он спрашивал про тебя… И он сказал, что на время расследования закроет клуб журналистики! Его зовут Акира Терада, и мне кажется, – он все знает!

Глава 11

Акира Терада, вот же хитрый мерзавец. Назначил мне встречу на завтра, а сам заявился в клуб и допрашивал Мису. У меня даже появилось чувство жадности, – Миса-чан только моя, и слезы её только мои, я её почти убил, можно сказать, что пометил!

Как он смеет расстраивать мою жертву вот так подло, это как удар в спину! Будто стейк с кровью залили майонезом! Гадость.

– Что он знает? – чуть ли не по слогам переспросил я.

– Он говорил о том, что у них есть сомнения по поводу наших показаний. Что женщина могла быть ещё жива, когда её обнаружили… – ревела Миса-чан.

– Успокойся, доказательств никаких нет.

– Я все думаю, а что если… Что если мы совершили ошибку! Если она могла выжить?!

Так, этот момент должен был наступить. Мне нужно её доверие, поэтому я попытаюсь отыграть человечность. Хотя зачем? Я могу воспользоваться человечностью Икари… Эта правда открылась для меня так неожиданно, что я на секунду оторопел.

Все это время я подавлял чуждые мне ощущения, которые люди зовут эмоциями, во благо сохранения собственного рассудка. Но не похоже, что они как-то влияют на мои суждения помимо стрессовых ситуаций.

Целая буря чувств заперта где-то внутри меня, будто дикий тигр в клетке. Что если я приоткрою дверцу вольера и попытаюсь ими воспользоваться? Так, а ну, попробуем… Где ты там, слабак Икари, давай вылезай.

Я максимально расслабился и попытался представить, что Икари бы сказал на моем месте. Нужно проявить слабость, показать, что мне не все равно. Лишь к горлу подступил ком, я открыл рот и начал говорить, с трудом узнавая собственный тембр голоса.

– Миса… – проскулил я так по-настоящему, что сам почти поверил. – Миса, прости меня, это я виноват…

Я опустил голову и съежился, будто котенок под дождем. Боги, да я даже так умею! Как это по человечески!

– Нет, Икари! Ты что? Это ведь я попросила тебя…

– Но я это сделал, а не ты! Заигрался в доктора… Я всю ночь не мог сомкнуть глаз, пялился в потолок и только и думал, был ли иной выход.

– Я тоже, – прошептала она.

– А до этого плакал, как ребенок, уткнувшись маме в плечо…

– Я тоже… – повторила она и обняла меня.

Внутри я заливался счастливым смехом. Ну ты посмотри, на что я теперь способен! Она ведь меня жалеет! Серьезно! Если у нее и были сомнения на мой счет, то они испарились, теперь она поверит в любую чушь, что я ей скажу.

– Я думал о несчастной девушке до утра, просчитывал варианты… Миса, мы больше ничего не могли сделать. Мы поступили правильно, только у меня не хватило бы смелости принять это решение в одиночку. Слишком страшно.

– Я знаю, знаю… – Она мягко погладила меня по голове, успокаивая.

Сначала я хотел отпрянуть, это уже слишком, но потом прислушался к себе. Нет, этого не может быть. Да ну. Не разыгрывайте меня, нет, нет… Что за черт?!

От затылка к шее по позвоночнику поползли мурашки, я почти физически ощутил тепло и чуть было не изогнулся, как Мордатый-сан. Стало приятно, уютно, мягко, будто в утробе мамы-сан.

Что это за колдовство?! Будто Гэндальф своим посохом меня сейчас озарил, пошел прочь подонок, я орк, а не человек!

Я мягко отстранился от неё и, глядя прямо в глаза, стал говорить, что все в порядке.

– Миса-чан, я все обдумал, нам ничего не угрожает. Любой врач подтвердит, что женщина скончалась от множественных колотых ран. Детективу нечего предъявить. Я не понимаю, почему ты так переживаешь из-за него.

– Да, – коротко кивнула она. – Ты меня успокоил. Но ты кое-чего не знаешь. После того как детектив Терада допросил меня, он отправился в клуб и поговорил с Тармо-саном.

– И что сказал семпай? – спросил я, уже понимая, к чему все идет.

– Он выдал все, – мрачно подтвердила она мои опасения. – Про то, что мы с тобой хотели расследовать деятельность Аоки, и про то, что подбивали остальных заняться тем же.

– Бака! – вырвалось у меня.

– Да, он идиот, – согласилась Миса. – Он рассказал, что мы начали расследование тем же вечером, когда и обнаружили тело. И Терада, конечно же, решил, что подобных совпадений не бывает. Он считает, что клуб как-то связан с убийством, что маньяк каким-то образом прознал про наше дело, и решил нас проучить. Оставил предупреждение.

– Но это невозможно, тогда получается, что маньяк среди нас! И кто это, – Айка? Джиро? Что за вздор!

То, что он пытал её не в парке мне было ясно как день, – тело было обнаженным и достаточно чистым, никто не слышал крики жертвы, да и сама пытка, насколько я могу судить, длилась часами. Это значило, что Аоки принес женщину в парк уже после того, как вдоволь с ней поиграл. Я не стал говорить Мисе, что притащить тело в центр парка дело непростое, уж я-то знаю, натаскался в свое время. Во-первых, нужна машина, чтобы подвезти жертву как можно ближе, во-вторых, требуется недюжинная сила, чтобы донести тело до укромного места.

Оба пункта указывали на то, что совершивший убийство был взрослый мужчина, а никак не школьник.

– Он не сказал о том, почему подозревает клуб. Только повторял, что таких совпадений не бывает, и что мы все можем быть в опасности. Поэтому он попросил закрыть деятельность клуба до прекращения расследования.

– А Тармо-семпай испугался и согласился, – закончил я её рассказ.

– Да, так и есть, – опустила она голову. – И мало того, что полиция взяла нас на прицел, так мы ещё и останемся без баллов.

Да, неприятная история. А вдобавок я не смогу проводить свое расследование в стенах школы. В чем-то детектив Терада был прав, таких совпадений не бывает и Аоки однозначно как-то связан со школой, но теперь мне к нему не подобраться, ведь собранная мной команда развалилась, а мне грозит отчисление… Икари сдал бы экзамены на отлично, я уверен. Но я-то нет.

Нужно остаться в школе, нужны баллы, нужна команда для поиска маньяка! Все остальное меня не интересует, даже конфликт с бейсболистами всего лишь мелкие трудности на пути. Я хотел узнать кто такой Аоки.

– Возможны ли другие варианты? – спросил я у Мисы, в надежде на то, что у неё заготовлен ответ.

– Я не знаю, – беспомощно развела руками она. – Ничего в голову не идет.

Дверь клуба отворилась и оттуда вышел сконфуженный Ягами с рюкзаком на плече. Следом за ним шел сенпай.

– Ребята, с этого момента клуб закрыт, – объявил он. – Журнал временно прекращает публикацию. Нам было позволено забрать личные вещи, на этом все. Проход в помещение строго запрещен, утром в подвале будет работать полиция.

– Эй, Икари, что вообще происходит? – возмущенно уставился на меня Ягами. – Это что из-за меня?!

– Нет, Дате-кун, ты тут ни при чём, – покачал я головой.

Тармо-сан опустил глаза, чтобы не наткнуться на наши с Мисой злые взгляды и понуро отправился к выходу.

Ягами подошел к нам и упер руки в бока.

– Ну, так и в чем дело?!

Мы с Мисой переглянулись и синхронно вздохнули.

– Пожалуй, тебе стоит кое-что узнать… – промолвил я.

***

– То есть, полиция закрывает клуб, потому что вы случайно наткнулись на труп, я правильно понимаю? – спросил Ягами, отпивая из кружки. – Черт, кофе здесь дерьмовый.

– Тише, Ягами! – шикнула на него Миса. – Тут же люди!

Мы сидели в закусочной, что находилась совсем недалеко от школы. Место называлось “Земная Бабочка”. На японском, наверное, звучит красиво, однако я подумал, что никто не рассказал владельцу о том, что земная бабочка – это просто червяк.

Закусочная была так себе: покосившееся здание старой постройки, бетонные стены со следами гари и пятнами масла. Но зато была терраса, на которой мы и засели.

– В целом ты прав, поэтому мы в жопе, – сказал я, прикуривая сигарету.

– А вы на самом деле хотели поймать маньяка? – усмехнулся он.

– Не поймать, а хотя бы доказать его существование, – ответила Миса.

– Извини, Ягами-сан, – сказал я. – Я не стал тебе рассказывать о нашем расследовании, потому что подумал, что идея тебе не понравится.

– Да вы что, ребята! Это же просто супер! – закричал он. – Ещё с утра я сам подумывал о том, чтобы себе горло перерезать от скуки, а тут! Маньяк! Расследование! Полиция! Да я не помню, когда мне в последний раз было так интересно! Я будто… вернулся в жизнь, понимаете? Черт, как бы я хотел присоединиться к вам.

– Жаль тебя разочаровывать, но, как ты уже знаешь, клуб закрыт, – сказала Миса-чан. – Мы сами очень хотим продолжать, но…

– А что нам мешает? – вдруг поинтересовался Ягами. – Почему бы тебе, Миса-чан, не возглавить клуб. Успеваемость же тебе позволяет.

– Даже если мы убедим председателя, у нас все равно нет помещения, оборудования, да хотя бы ноутбука для подготовки статей! Помещение главная проблема, – места в школе нет, нам и так выделили забытый подвал… – шмыгнула носом она.

– Хм, – Ягами задумался на мгновение, и его глаза заискрились веселым огоньком, – а что если я смогу выделить помещение?

– Что?! – спросили мы с Мисой почти хором.

– Я не могу дать гарантии, но есть идея. Дело в том, что полгода назад у клана был конфликт с местной бандой из-за раздела территорий. Точкой соприкосновения был небольшой бар недалеко отсюда, буквально через улицу. Не буду долго рассказывать, но я точно знаю, что бар в итоге отошел к якудза и до сих пор стоит заброшенный. Если я смогу убедить отца, что это нужно клубу, в который я вступил, то есть шанс, что он позволит им пользоваться.

– Думаешь, школа на это пойдет? – усомнился я.

– А почем нет? Нужно только подписанное разрешение владельца здания. Это не сложно.

– Председатель оценит этот жест, – задумчиво сказала Миса. – И будет впечатлен нашей находчивостью. Это может сработать, но как же оборудование?

– Ноутбуки я найду, печатать журнал можно в школьной типографии, разве нет? – парировал Дате. Похоже, ему и правда понравилась идея охоты за маньяком.

– Остается только разрешение детектива. Если он прознает, то пожалуется директору и не видать нам клуба.

– С детективом разберусь я, – вступил я в разговор. – У меня завтра встреча с ним, как раз здесь. Постараюсь убедить его не закрывать нас.

– Только Тармо-сан в клуб больше не входит, – заявила Миса нахмурив брови.

– Не думал, что ты такая мстительная, – усмехнулся я.

– Тогда будем действовать по плану, я постараюсь поговорить с отцом сего…

Голос Ягами утонул в визге тормозов, по улице пронеслась машина представительского класса и резко остановилась напротив кафетерия. Водительская дверь открылась и из машины вышел человек в аляповатой розовой рубашке и в черных очках. Зачем ему очки, машина же тонированная?

Он сложил руки на поясе и молча уставился в нашу сторону.

– Вот черт… – скривился Ягами. – Току-сан…

– Он пришел за нами? – испугалась Миса. – Потому что мы общаемся с тобой?!

– Нет, если он приехал, значит что-то случилось, – спокойно ответил Ягами, собирая вещи. – Мне нужно идти, срочно. Рио, я позвоню вечером.

– Хорошо, – кивнул я. – Все в порядке?

– Да, – он махнул рукой. – Клан ввязался в очередную войну, мне грозит опасность, все как всегда, не бери в голову.

С этими словами он спустился с веранды к человеку в очках.

– Молодой господин, – преклонил голову Току и открыл заднюю дверь. Ягами прыгнул на сиденье и исчез в темноте салона. Машина также быстро рванулась с места и начала удаляться.

– Икари, во что ты нас втянул… – произнесла Миса, провожая авто взглядом. – Сначала маньяки, теперь бандиты…

– С маньяком была твоя идея, – ответил я, отхлебывая кофе. – Я не виноват.

***

Сегодня Мису провожать не пришлось, за ней заехал отец. Я был не против ещё разок прогуляться с ней в темноте деревьев того парка, но не судьба. Родители у неё переполошились и запретили ей возвращаться домой пешком.

Это временно, – убеждал себя я. Я её ещё достану.

Не знаю, отчего я так на ней зациклился. Куда приятнее было бы резать ту же Хитоми-чан, у неё хоть дыньки есть, но мозг упорно возвращал мысли о Мисе опять и опять. Вот как первая любовь, честное слово, как только увидел её, так сразу и захотел убить.

Убить в данном случае слишком грубое слово. Убил я ту женщину в парке, зарезал да и черт с ней. А с Мисой было по-другому, – я желал забрать её себе, отпустить душу на волю, посмотреть, как она воспарит. Только ангел мне не подыгрывал на своей гребанной арфе. Ну и куда ты делся, засранец?

По пути домой я зашел в аптеку, там же залепил пластырем бровь и намазал каким-то гелем глаз. До дома добрался без происшествий, весь путь разговаривая с Джиро по телефону. От новостей о клубе он был в шоке, часто переспрашивал и просил рассказать ещё раз, раздражал. Я даже пожалел, что позвонил ему.

Мама была дома, но не поздоровалась, когда я вошел. Видимо, ещё питала обиду за вчерашнее. Да и черт с тобой, сиди дуйся, вон бутылка открытая, с ней и общайся.

Я молча поужинал и ушел к себе, переоделся, сел в позу для медитации. Нужно было многое осмыслить. Я достал из рюкзака тетрадь и открыл старую запись.

“Проблемы дебильного Икари, а теперь и мои”.

Я горько усмехнулся. Список моих проблем не уменьшился ни на один пункт. Хуже того, я умудрился усугубить свое положение. А быть Рио Икари сложнее, чем я думал!

1) На меня ведет охоту Баку и его банда маленьких головорезов.

Теперь задиры меня просто ненавидели и собирали силы для реванша, они ещё появятся, я был в этом уверен. Вопрос в том, насколько большие у Сато-сан кохонес, и на что он готов пойти, чтобы мне отомстить. С таким успехом я им чемпионат сорву и лазарет до отказа забью. Нужно было сконцентрироваться и отлавливать их по одному, как я и планировал, но не было времени, я постоянно был чем-то занят. А хотя стоило этим заняться. Я прямо чувствовал, как на меня надвигается гроза. И она была близко.

Зря я все-таки играю с огнем, нужно быть осторожнее.

2) Меня вот-вот отчислят из клуба журналистики.

Мда. Не отчислили, но клуб ты развалил. Будем надеяться наш маленький якудза убедит папу-якудзу решить эту проблемку. А я, в свою очередь, посмотрю на этого детектива, что ставит палки в колеса.

Пункты про слабака и дохляка я пропустил. Что изменится за пару дней? Но меня хотя бы стали побаиваться. Это уже прогресс.

Ладно, пора на боковую, я устал неимоверно. После взбучки тело болело и требовало от меня отдыха.

Вот только, как оказалось, разум отдыха не хотел.

Этой ночью мне вновь пришли сны, в которых вернулась моя пятая и забытая проблема, – сиськи.

Забыл совсем про потребности юного организма, – получай!

Да как же они так живут в этих телах? Неужели и правда каждый день нужно регулярно думать о женских телах? Мне вспомнился старый монолог, который я видел по TV в каком-то глупом стендапе. Шутка была основана на том, что студентам наплевать на то, что они оплодотворяют, – они готовы бросаться на каждый куст.

Шутка мне смешной не показалась, да и сам юмор для меня штука непонятная. Но смысл той фразы дошел только сейчас. Это правда, – любой подросток мужского пола похож на наркомана, сексуальный маньяк, которого с трудом сдерживает ребенок.

Проблема в том, что мне это все начинало нравиться. Сегодня сон был ещё безумнее прежнего (нет, единорога не было вовсе, что меня расстроило), все началось сразу со школы.

В том сне я играл в баскетбол, только почему-то в моей команде был Баку. Он бросал мне мяч, отталкивал других игроков и всячески подбадривал. Чего ты приперся в мой сон, Баку? Сегодняшнего происшествия с ухом тебе не хватило?

Наша команда выигрывала, и это неудивительно, ведь играли мы против девчонок. Мне этот момент тоже непонятен. Ладно школьная одежда, но почему и спортивная форма у девочек такая привлекательная? Разве не лучше было бы выдать им мешковатые штаны и длинные футболки? Нет, я видел сегодня днем, как они занимались атлетикой. Обтягивающие топы, короткие юбки, что с трудом справляются с тем, чтобы скрыть упругие бедра… Издевательство какое-то, похоже, что форму придумал извращенец.

Я все никак не мог отследить мяч, ведь другие шары все время маячили перед глазами. То подпрыгивали, то гипнотически раскачивались, то даже ударялись друг об друга…

Мы победили? Наверное, кому какая разница… Как часто бывает во снах, я вдруг оказался в раздевалке. Я был там совсем один, как сегодня, снял футболку и забросил её в шкафчик когда услышал чьи-то шаги.

Эти шаги были манящими, цокот каблуков был спокоен и грациозен. В коридоре из шкафчиков появилась фигура Хитоми-чан.

Я замер в нерешительности. Может быть, я оказался в женской раздевалке? Почему она здесь? Я попятился назад, но за спиной тоже послышался шорох. Я затравленно обернулся, – там стояла Миса, перегородив мне выход и загадочно улыбаясь.

Взяли меня в клещи, точно как банда Баку… Бежать некуда, что же делать?!

Глава 12

Итак, я в ловушке собственного возбужденного подсознания, меня жмут с двух сторон две абсолютные противоположности женского пола, а я в смущении, не знаю что и делать.

Все это меня достало до неимоверности, но справиться с собой я не могу. Только остается повторять себе, что это не я, это какая-то другая версия моего разума, которая потакает желаниям организма Икари.

Мягкое прикосновение сзади. Хитоми приникла ко мне, обвивая руками шею и прижимаясь всем телом. Спиной я чувствую, как крепкая девичья грудь упирается мне в спину и трется через тонкую ткань блузки. Её губы прикасаются к моей шее, мягко и чувственно. Слишком мягко, как по мне.

Я не могу двинуться с места, стою столбом и тяжело дышу. Хитоми-чан продолжает покрывать поцелуями мою шею, а Миса медленно подходит спереди. Она кладет ладони мне на лицо, приближается вплотную, но не целует (ох уж этот жуткий обряд обмена слюной).

Она смотрит мне в глаза, как-то странно, иллюзорно, будто пытается зачаровать. Её руки скользят по моему телу, сначала по груди, потом чуть ниже к животу, медленно и поступательно спускаясь все ниже к резинке на шортах.

Её пальцы уже там, я не смотрю вниз, но чувствую яркие ощущения. Неимоверно живые, насыщенные, сочные. Мелкая вибрация пробежала по моему телу, я сдерживаю стон через плотно стиснутые зубы.

Её тонкие пальцы играют мной, – сначала мягко пробегают и нежно касаются, потом поглаживают и ласкают, так хитро и приятно, что я не могу определиться в потоке физических ощущений. Теперь она сжимает и трет, давит кончиками пальцев в самых возбудимых точках.

Хитоми решает снять блузку, очень вовремя. Я не смотрю на неё, но ощущаю спиной прикосновение гладкой кожи. Её грудь массирует меня, мягко двигаясь по спине. Я пытаюсь снять блузку и с Мисы. Отчего-то мне этого очень хочется, – оставить её обнаженной, увидеть голое тело, лишить её невинности пожирающим взглядом, осквернить её. Но пуговица никак не поддается, сколько я не давлю, не тяну края сорочки, ткань держится, и я никак не могу добраться до сути.

Миса не прекращает меня дрессировать. Ей, похоже, наплевать на мои попытки её раздеть, она занята другим. Она хватает меня покрепче, там снизу, и тянет к себе. Я тянусь торсом к ней, не в силах противостоять в этом перетягивании каната, и она заводит руку к себе под юбку, не меняя при этом серьезное и сосредоточенное выражение лица.

Она продолжает играть моим естеством, но теперь эта игра на двоих. Я не вижу, что происходит под складками юбки, но мне это нравится. Прикосновения, потирания, влажное ощущение интимной близости.

Её ладонь шаловливо ведет к животу, потом обратно, ещё и ещё, а потом немного быстрее, массируя меня будто чертову игрушку антистресс. Руки Хитоми тоже направляются туда, но Миса держит моё внимание крепко и не желает им делиться.

Я чувствую влагу, горячую и томную, но её почему-то слишком много, опускаю глаза и замираю в замешательстве. Руку Мисы от изгиба до кисти прочертила красная линия пореза. Кровь продолжает стекать вниз, к пальцам под юбкой, ткань уже напиталась и стала розовой, но, несмотря на это, девушка не останавливается.

Мне это уже не очень нравится, я пытаюсь отшатнуться, Миса держит меня мертвой хваткой, не сводит глаз и что-то шепчет. Ногти Хитоми впиваются мне в бока, она заливается счастливым смехом. Мне приятно и больно одновременно, а ещё неудобно и стыдно за то, что я оказался в такой ситуации. Из последних сил я борюсь с Мисой и выскальзываю из хватки Хитоми-чан, одновременно вырываясь из сна…

Я открыл глаза, лежа в кровати и тяжело дыша. Меня прошиб холодный пот, наверное, это реакция организма на переутомление и стресс. Несколько секунд просто лежал в полумраке. Только одна мысль терзала меня, – почему блузка Мисы-чан так и не поддалась мне. Очень странно.

Что-то не так, однозначно. Я опустил глаза и увидел, что одеяло внизу стало колом, напоминая гребанную гору Фудзи. Вот черт, только не говорите что…

Я попытался пошевелиться и понял, что догадка верна. Внизу было мерзко, липко и мокро. О нет… Даже я этого не заслужил…

ХРЕНОВ ПУБЕРТАТ!!!

***

Очень сложный день. Часть первая.

Я ничтожество.

Никакой душ не мог смыть это постыдное чувство, когда тебя изнасиловало собственное сознание. Осталось только забиться в угол душевой кабины, обнять коленки и пореветь.

И да, такое у меня впервые. (Я не про слезы в душе, это шутка, а про неожиданную порчу трусов). Мой прошлый организм слушался меня гораздо лучше и не смел выкидывать таких фокусов.

Говоря о теле… Даже горячий душ не смог избавить меня от боли после вчерашней стычки. Горело и ныло все, что можно.

К моему сожалению, мама-сан оставалась дома, видимо, у неё был выходной. Посему тренировку я проводил в своей маленькой комнатушке.

Тренируясь, я повторял себе без остановки, – это не мое тело, не мое тело, не моё… Так было проще заставить себя двигаться, не жалеть слабый организм и добиться прогресса. Да, результата пока нет, но он будет. Обязательно. Через пару недель нужно купить гантели и манекен, или грушу. Но пока я просто не готов.

За завтраком кусок не лез в горло, но я помнил, что еда – это тоже часть тренировки, поэтому съел всю яичницу до последнего кусочка. И на улице тоже было пасмурно, а не так тепло, как вчера. Промозглый ветер продувал пиджак, заставляя ежиться.

Вслед за недовольством пришла ужасающая мысль, – а что если это приближение “Серых дней”?!

О боги, только не сейчас. Да и не может этого быть, я совершил жертву буквально два дня назад, они не должны настигнуть меня так скоро. Возможно, у меня просто перепады настроения из-за бушующих гормонов и физической усталости. С этим я справиться могу.

Миса кивнула мне, когда я вошел в класс, я кивнул ей в ответ, но подходить не стал. Свежи были воспоминания о ночных мучениях, что она мне учинила. Видеть её не хочу, обиделся.

Ягами на первом уроке не было. И вчера он тоже не перезвонил, хоть и обещал. Без него мое нахождение в школе было под угрозой. Куда запропастился этот мерзавец?

Он говорил, что у его отца проблемы, но ведь у меня тоже! И мои точно важнее, чем у каких-то недобитых мафиози. У меня тут, между прочим, война против безумного физрука и его банды отморозков.

Да ещё весь план с клубом журналистики висел только на этом мелком утырке. Я решил позвонить ему на перемене, узнать, как продвигается вопрос с помещением для кружка.

Я отсидел урок математики, решая странные не разгадываемые задачи. Кто такое дифференциал? Как он связан с функцией? Что это вообще за функция и чем она занимается? И главный вопрос, – кому до этого есть дело?!

Производный-интеграл, мизантроп и маргинал…

Нужно было в поэтический кружок идти, стишки у меня складывать получается лучше, чем эти чертовы руны.

Лишь отзвенел звонок и сенсей покинул помещение, как в класс осторожно вошел старый знакомый, – одноглазый Горо-чан. Я давненько его не видел, и даже не встречал в коридорах или столовой. После нашей встречи и ситуации с ремнем, он как сквозь землю провалился, а вот смотри-ка, приперся.

Он был один и не в своей тарелке. Он побаивался меня, это я видел по его бегающему глазу, второй до сих пор скрывался за марлевой повязкой. Но, переборов себя, он направился прямо ко мне.

– Икари, я…

– Ты посмел заявиться в мой класс? – спокойно поинтересовался я, развалившись на стуле.

Одноклассники замерли и затихли, обернувшись в нашу сторону. Прошел тихий шепот недопонимания ситуации. Почему Икари разговаривает с Горо таким тоном? Отчего Горо стоит перед ним, опустив голову, как провинившийся сынок, что в штаны нагадил?!

– Икари, я не драться пришел, – поднял руки он.

– Ещё бы, – усмехнулся я. – Но это не значит, что не придется.

Он сделал шаг назад, стараясь сохранить самообладание. Поздно дружок, твоим лицом можно сортир вытирать, ты его уже потерял.

– Я с посланием от Баку, это очень важно.

– Я слушаю, – кивнул я.

Он наклонился, чтобы остальные не могли его услышать и снизил тон.

– Ты знаешь, что Каори его кузен (итоко)?

– Это который блондин? – вспомнил я. – Ну и что с того.

– Мы знаем, что ты сделал с Каори. Баку приходил к нему домой и видел, что ты сотворил. И знаем, что ты забрал наши деньги.

Наши деньги. Он сделал на этом акцент. Похоже, Каори утащил десятку из-под носа у своих дружков, чтобы выкупить телефон.

Но…блондинчик раскололся. Даже раньше, чем я предполагал. Тогда нет больше смысла играть в поддавки и делать вид, что я обычный психованный парнишка. Переходим на следующую стадию противостояния. Они должны бояться меня до одури, мочиться лишь заметив мою тень. Только так я смогу отмыться от репутации Икари и завоевать свою.

– Да, забрал, – улыбнулся я. – А что, блондинка пожаловалась старшему братику?

– Мы этого не простим, Баку хотел, чтобы ты это знал. Ты перешел черту, и если раньше тебя хотели просто избить, то сейчас…

– Горо, помнишь, что было прошлый раз, когда ты мне угрожал? – перебил его я.

– Что?

– Чтэээ? – передразнил его я. – Каори не рассказывал, что я с ним сделал?

– Я не понимаю…

– Я засунул его голову в унитаз, а потом тушил бычки о его голую задницу, а он при этом скулил как сучка. Ваш братан пишет мне каждый вечер, мечтает повторить. Они с Баку, верно, в детстве в одной кроватке спали. Лет так до пятнадцати! – хохотнул я.

Горо немного побледнел, его глаз забегал в стороны как сумасшедший, он не знал, куда ему деться.

– И ты смеешь приходить в мой класс, просто так? – продолжал я давить. – Если ты пришел на мою территорию, то изволь плати, как это сделал Каори. А иначе я отведу тебя в туалет и сделаю то же самое, что делал с ним.

– Ты оборзел?! – взревел он насупившись. – Это ты должен платить!

Я медленно поднялся и встал перед ним, так, чтобы он ощутил каждое слово, что вылетало изо рта.

– Горо-чан, – сказал я, – если не заплатишь, я выбью тебе зубы перед всем классом, и ты уползешь отсюда на четвереньках. Каори ведь был покрепче тебя, и посмотри, что с ним стало, он теперь помойная девка. Ты этого хочешь?

Вот теперь он боялся. Моего пренебрежительного отношения, спокойного тона, высокомерия и угрозы. Я сделал так, как научил меня Ягами днем ранее, – предупредил о последствиях.

Он громко сопел носом, как паровоз, все никак не решаясь сдаться. Ведь это наложит на него пятно несмываемого позора. Но и страх был велик. Бешеный ботаник перед ним не шутил и не юлил, он правда был готов сделать то, чем грозился.

– Пошел ты, псих, держи свои копейки! – нашел выход он. – Мне не нужны проблемы с учителем, когда он сюда зайдет!

Он бросил на стол одну мелкую купюру и несколько монет.

– Так-то лучше, – покивал я, – так и что ты хотел передать?

– Баку хотел, чтобы ты знал, что сегодня тебе не попасть домой. Ты доигрался, Икари, – произнес он злобно. – Чтобы ты только и думал, что тебя ждет, весь чертов день. А потом мы придем за тобой, и поверь, сбежать никуда не получится. Ты будешь молить, чтобы я забрал свои деньги назад, вот увидишь.

– О, правда? – картинно удивился я. – Только вот, я это каждый день слышу. Вы как реклама по телеку, – только талдычите про чистоту полости рта, а все без толку. Пошел вон из моего класса, или я тебе второй глаз выбью, калека чертов.

Грозно кривясь, Горо попятился к выходу и уже в коридоре провел пальцем по горлу, перед тем, как смешаться с толпой других учеников. Уж очень страшно, боги, куда я попал…

Я сунул мелочь в карман, и упал обратно на стул. Нужно набрать Ягами, кажется, бейсболисты и правда настроены серьезно. Какой бы хитрый план они ни придумали, поддержка мне не повредит. Как бы хотелось пронести нож в школу, тогда мне никакой Ягами не нужен…

Я достал телефон и только потом заметил, что в классе воцарилась гробовая тишина. Все одноклассники пялились на меня в немом удивлении. Сильнее остальных поразилась Хитоми, она развернулась на своем месте и открыла рот, да

так и зависла.

– Икари… – Ко мне подошла Миса-чан и тихо позвала. – Пожалуйста, давай выйдем поговорим.

Я молча встал и последовал за ней. Мы остановились у лестницы, где было чуть потише.

– В чем дело, Миса-чан?

– Икари, что ты говорил про Каори? – робко спросила она. – Я знаю тебя с младшей школы и никогда таким не видела. Неужели это ты, Рио Икари, говорил там такие вещи?!

– Миса, это не все правда… – пожал я плечами. – Понимаешь, я вчера смотрел фильм и скопировал диалог, вот и все. Мы с Каори повздорили, это правда, он хотел, чтобы я заплатил штраф в 5000 йен.

– Правда? – Она зажала рот ладошкой.

– Да. И у меня денег не было. Тогда он начал меня бить в мужском туалете, а мне пришлось дать сдачи. Он упал и сломал запястье, вот и все. Поскользнулся на мокром полу.

– О, Икари… – Она поникла и опустила плечи, будто избавилась он невидимого рюкзака на спине. – Я не знала…

– Все будет нормально, Миса-чан, – постарался улыбнуться я. – Они не первый раз мне угрожают, надоело. Поэтому я решил брать с них деньги за каждый раз. Мне показалось это смешным.

– Ты в большой опасности, Рио, – подняла она глаза. – Ты ведь слышал о том, кто такой Каори-кун?

– Как я сейчас узнал, он кузен Баку, ну и что.

– Нет, не только, балда! – она хлопнула меня по лбу, и я еле стерпел эту наглость. – Он левая рука Сато, а ещё…

– Ну что, говори?

– Помнишь, я рассказывала о мальчике, который повесился в баскетбольном зале в прошлом году?

– Да, помню.

– Говорят, что именно Каори с легкой руки Сато-сана довел его до этого. Парень был в его классе, а он издевался над ним на каждой перемене. И утром перед школой и вечером после уроков. Один раз он засунул ему в рот половую тряпку, а ещё я слышала, что Каори… помочился на бедного парня, после того как избил.

– Неудивительно, что этот парень сдался.

– Он просто хотел играть в баскетбольной команде, как в его любимой манге, – произнесла она грустно. – Но и это ещё не все.

– Так, я весь внимание…

– Была ещё девочка, к которой Каори и Баку постоянно приставали, – Яко-чан. Я не знаю, правда это или нет, но якобы Каори заставил её…– Она замялась, не зная как сказать, принялась поправлять юбку и опустила глаза.

– Он её изнасиловал? – спросил я прямо.

– Можно и так выразиться. Он трогал её и заставил её стать на колени и…

– Я понял. Но почему тогда он не в тюрьме для малолетних?

– Доказательств не было, Яко-чан никому не рассказывала, она боялась позора. Через месяц она перестала посещать занятия, а потом объявили, что она перевелась в другую школу.

Так, у меня тут десерт образовался. Убийца, насильник и ублюдок, какой приятный синтез. Возможно ли, что я прошел мимо проведения и упустил подарок судьбы? Неужели я был столь рассеян, что отмывая золото, оставил в сите только грязь?

Могу ли я убить его? Пения не было, но это бывает. Иногда ангела нужно расшевелить, немного попихать, чтобы не ленился.

– Миса-чан, мой вопрос может показаться странным, но я очень хочу, чтобы ты ответила.

– Да, конечно.

– Скажи, Каори-кун посещает какой-нибудь клуб?

– Насколько я знаю, только клуб бейсбола.

– У него есть увлечения? Хобби? Какие-нибудь стремления, о которых ты могла слышать?

– Это и правда странный вопрос, Ика-кун. Зачем тебе это?

– Скажем так, я хочу узнать своего врага. Любая мелочь пригодится. Например, он всегда в наушниках, значит, любит слушать музыку, верно? Или у него на кроссовках пятна краски, может быть блокнот или какой-нибудь значок на портфеле. Пенал разрисованный фломастером, чехол телефона с супергероем, ну что-нибудь. Ты же внимательная, сама говорила.

– Ты знаешь… – она задумалась, а потом странно посмотрела на меня. – Но у него ничего такого нет, странно. Я могу рассказать почти про всех кого знаю, какую-нибудь отличительную черту, но о нем… ничего, кроме его белых волос. Вот только…

– В чем дело, Миса?

– И у меня таких особых черт тоже нет… – удивленно призналась она.

Вот в том и дело, моя малышка.

В том и дело…

Это и есть Правило.

Глава 13

Очень сложный день. Часть вторая.

Правило, конечно же, немного сложнее в своей составляющей, но все же основу Миса уловила верно. Пустышки все похожи. Они ведь мертвы внутри.

Я услышал как откуда-то из глубины доносится эхо пения. Мой ленивый товарищ соизволил проснуться и подать слабый писк.

Ура, ура! Ублюдок Каори пока подходит по всем пунктам Правила! Неужели я нашел ещё одну жертву, даже не успев расправиться с предыдущей? Кажется, я понимаю, что Аоки нашел в этой школе, – тут каждого второго режь и не ошибешься.

Мой двойник веселится здесь, как лев на водопое, а я что? Пришла пора его догнать.

Но сейчас мне нужно было отвлечь собеседницу. Она всерьез задумалась по поводу своей схожести с Каори. Не следует забивать её симпатичную головку такими мыслями. Обычно они приводят к депрессии и суициду.

– Миса-чан, не бери в голову, ты куда лучше чем Каори, – вновь фальшиво улыбнулся я.

– И чем же?

Теперь резкий реверанс и суть разговора она и не вспомнит:

– У тебя стрижка симпатичнее. Да и сама ты… необыкновенная.

Все что хочет слышать пустышка, это то, что он не пустой. Просто.

– Икари… – засмущалась она. – Ты сегодня сам не свой, что на тебя нашло?

– Ничего, Ми-чан, я просто… рад, что ты обо мне беспокоишься. Кстати, ты не разговаривала с председателем касательно твоего назначения на главу кружка?

– Ещё нет, пойду на большой перемене.

– Да, а в это время встречаюсь с детективом. Будем надеяться, что все пройдет хорошо.

– Только вот Ягами-кун куда-то пропал.

– Не волнуйся за него, нам нужно придерживаться плана.

– Хай! – кивнула она. – Я сделаю все, что в моих силах! О, Икари!

– Что такое?

– Я совсем забыла, я вчера пересматривала старые дела по Аоки и кое-что нашла! Кое-что важное!

Её прервал школьный звонок. Я с трудом подавил волнение.

– И что же?

– Давай после уроков, хорошо? Там долго рассказывать! – Она уже торопилась в класс.

– Ладно, – тяжело вздохнул я, – мне нужно позвонить Ягами, я немного опоздаю.

Что же она нашла? Ещё одну подсказку? Я был одержим Аоки, каждая крупица информации о нем будоражила мой мозг.

Миса побежала в сторону аудитории, а я дождался, пока рассосется толпа и набрал номер моего нового кореша. Морально подготовился, – отыгрываем испуганного Икари, такого, что своего отражения боится.

После четвертого гудка он соизволил поднять трубку.

– Слушаю, – послышался его заспанный голос.

– Моси-моси. Это Икари.

– Икари? Черт, прости Рио-сан, я совсем забыл тебе вчера позвонить.

– Куда ты запропастился, Ягами?

– Эмм… У нас тут небольшая ситуация. Я говорил вчера, что могут возникнуть семейные проблемы…

– Да, я помню.

– Они и возникли. В общем, я ближайшие дни в школе не появлюсь. Как бы под домашним арестом.

– Арестом? За что?

– Нет, нет я тут ни при чем. Неверно выразился. Мы, как бы это сказать, в осаде, понимаешь? Мне опасно сейчас появляться в школе.

Похоже, дела у бандитов идут не очень, раз они опасаются за своих отпрысков.

– Вот черт, как не вовремя…

– Что-то случилось, Икари?

– Да, случилось. Ты мне нужен. Баку решил сегодня поставить точку, настроен крайне серьезно.

– Да? Это из-за того, что ты ему ухо откусил?

– Не только. Пару дней назад я избил в туалете Каори, знаешь такого?

– Конечно, знаю. Проклятье…

– Да, я засунул его голову в унитаз и вывихнул руку.

– Да что же ты творишь! Это же его брат!

– Уже слышал.

– Икари, вали домой, сейчас же. Они придут за тобой, а меня нет рядом… Он соберет всю свою команду, если потребуется!

– Я не могу, у меня встреча с детективом.

– Хрен с ней, черт с клубом! Ты не доживешь до открытия, они тебя в гипс закатают!

– Ты никак не сможешь вырваться?

– Нет, я… Ты же знаешь, что произошло в прошлый раз, когда я сбежал. Извини, братан, но я не могу.

– Хорошо, я понял. Поговори с отцом по поводу помещения, – сказал я и положил трубку.

Вот тебе и поддержка. Мой невидимый щит развалился, будто был сделан из стекла, и магия не сработала. Кастуй-бороздуй, как говорится. Буду бороться самостоятельно.

Все не так уж и плохо. Я вполне успешно справлялся с этими дерьмоедами самостоятельно, справлюсь и сейчас. В школе и средь бела дня они меня не тронут, а за воротами у меня есть нож. Любой, кто сунется, останется без пальца и с порезанной рожей. Главное – не убить кого случайно, а то увлекусь…

Мне даже стало интересно, что Баку для меня приготовил. Зачесались пальцы и я не стесняясь на них подул, ведь рядом никого не было.

Нет, домой я точно не пойду. Сгораю от нетерпения.

***

После второго урока, (на котором Марина-сенсей меня отчитала за опоздание, а я пытался заглянуть ей в разрез кофты), наступила долгожданная длинная перемена.

Миса отправилась на шестой этаж, в кабинет к председателю, а я вышел за ворота школы и потопал к закусочной, в которой мы вчера сидели втроем. Как необычно… втроем. Будто я и правда наладил с кем-то контакт.

Да нет, это как плавать в одном бассейне с акулой – если она тебя не жрет, это не значит, что вы друзья. Это значит, что она пока не проголодалась.

Акула жила во мне, акула это и есть я. Только голод и выживание, никаких больше мыслей. Даже спаривание только лишняя волокита, которая отрывает от работы. Естественная потребность, сравнимая с утренним туалетом.

Так я жил раньше. Но раньше мне не нравилась похоть, она не приносила мне этих ярких ощущений. И я почти никогда не злился, только если рыбка срывалась с крючка. Теперь мне гораздо сложнее контролировать эмоции. Гнев оказывается, бывает столь сильным, что тело самостоятельно принимается ломать дрова, а похоть так влияет на организм, что невозможно контролировать глаза и эрекцию. Как они вообще живут со всей этой фигней в голове?! Это же просто кошмар.

Детектив ждал меня на веранде, ровно на том месте, которое я занял вчера. Я не любил, когда мое место занимают, начинал бурчать ОКР. Но в этот раз я заставил себя улыбнуться и помахал ему рукой.

Я сразу понял, что это он. В принципе, определить это оказалось несложно. В закусочной сидела только парочка старшеклассников и, непосредственно, детектив. Молодой мужчина, лет так 30-35 на вид, гладко выбрит, с длинными непослушными волосами, что торчали во все стороны. Большие глаза, с почти незаметным азиатским разрезом, голубая рубашка с закатанным рукавом, в руке чашка кофе.

– Детектив Терада? Добрый день! – поклонился я.

– О, я полагаю, Рио Икари! Прошу, садись, – улыбнулся он.

– Как кофе? – спросил я, только чтобы показаться вежливым.

– Дерьмовый, – заявил он.

Я никогда не понимал, как кофе может быть плохим или хорошим. По мне, черный кофе может различаться только крепостью. Турецкий крепкий, растворимый слабый. А так все одинаковое, черное и сладкое.

А тех, кто выбирает какой сироп сегодня добавить в кофе, да с какой пенкой, я бы вне очереди на плаху ставил.

– Да, мой друг вчера точно то же самое сказал, – согласился я, присаживаясь напротив. – Пожалуй, тоже закажу.

– У тебя перерыв, Икари? Большая перемена? Заказывай что хочешь, я оплачу, ведь все-таки я забираю твое время.

– Тогда закажу никудзягу. (Слава рогатым богам, в Японии есть картошка с мясом, пусть и название как у конструктора).

– Да что пожелаешь!

Он подождал, пока я сделал заказ, после чего достал пачку сигарет.

– Не против, если я закурю?

– Нет, – мотнул я головой, – а вы?

– Хм, я все-таки представитель полиции, а ты несовершеннолетний. Я не могу допустить нарушения закона, понимаешь?

– Это всего лишь сигарета, не вы же виноваты, что я курю.

– Пожалуй ты прав, у нас взрослый разговор, и я должен относиться к тебе как к взрослому. Только никому не говори, – подмигнул мне он.

И что это за добряк мне попался! Хочешь втереться в доверие? Поиграем по твоим правилам.

Мы закурили, беспечно поглядывая друг на друга. Приглядывались, оценивали.

– Подрался? – спросил он, показывая на мою многострадальную бровь.

– Ага.

– Я надеюсь это не буллинг? Если у тебя есть проблемы в школе с другими ребятами…

– Нет, нет, все нормально, Терада-сан. Это я из-за девочки.

– Ааа… – протянул он. – Тогда понятно. Перейдем к делу?

– Да, конечно.

– Икари-кун, я прочел твои показания касательно произошедшего, но, по-видимому, мои коллеги были не особо компетентны, поэтому я бы хотел задать несколько вопросов, чтобы избавиться от белых пятен. Много времени это не займет.

– Без проблем, – пододвинул я стул поближе.

– Ты провожал домой Асами Мису тем вечером, а перед тем вы с ней пытались доказать существование серийного убийцы, это верно?

Ха, её зовут Асами. А я и не знал.

– Да, все так. И кажется, мы нашли прямое доказательство.

– Все не так просто, давай вернемся к этому позже. Когда вы нашли потерпевшую, она была мертва?

– Именно, она не двигалась. Мы чуть не прошли мимо, но Миса-чан заметила тело в темноте.

– Как вы определили, что она погибла?

– Мы посветили фонариками на телефонах, я попытался прощупать пульс на шее. После чего мы вызвали скорую и полицию.

– Есть один момент, что никак не вяжется, Икари-кун. Коронер нашел рану в груди, которая была нанесена позже остальных. Он полагает, что именно она стала причиной смерти. Никто не отрицает тот факт, что женщина бы умерла в любом случае, но сам факт этой раны ставит расследование в тупик.

– Почему?

– Все повреждения, что были нанесены жертве сделаны… нарочито неаккуратно, тяп-ляп, – похлопал он в ладоши, – а этот финальный удар… Он сделан другим оружием и попал прямо в сердце. Точный, ровный порез, будто работал гениальный хирург. Ни одна из прежних жертв не была убита таким способом. Другой уровень, понимаешь?

– Не совсем, – покачал я головой и затянулся сигаретой. Попробовал кофе. Обычный, как и всегда.

– Меня этот вопрос очень занимает, – признался он. – Вы точно больше никого не видели?

– Безумного врача с окровавленным скальпелем? Нет, я бы заметил.

– Неплохо, неплохо, – помахал он пальцем. – Но я интересуюсь серьезно. Я боюсь, что на ваш клуб открыта охота. Убийце не нравится, что его деятельность расследуют, и он решил таким образом вас предупредить.

– Извините детектив, но это невозможно. Мы были вдвоем в кабинете, да и наш маршрут убийца предсказать никак не мог.

– Я не готов обсуждать детали следствия, но я полагаю, что он мог, Икари. В этом и беда.

– Послушайте, раз вы уверены, в школе оперирует серийный убийца, почему не объявите об этом?!

– Потому что до сих пор не могу этого доказать! – хлопнул он по столу. – Последнее убийство тоже нельзя привязать к делу, – метод казни иной! У меня есть только тот парень, которого нашли под мостом и эта женщина, но связать я их не могу. Начальство не пойдет на столь радикальные меры, ведь доказательств их связи нет.

– Вы хотите сказать, что маньяка официально не существует?

– Именно так.

Когда он ответил, я возликовал. Мне лишние проблемы тоже ни к чему, будут ловить его, а сцапают меня. Потом попробуй оправдайся. Или спугнут его и ищи свищи. Нет, мне Аоки самому нужен. У него должен быть ответ на загадку моего перерождения.

– Тогда мы не должны бросать расследование, – заявил я. – Не закрывайте клуб. Пока не доказано его существование, все в школе под угрозой. Мы нашли новое место, все, что нужно от вас, – не мешать деятельность кружка.

– Нет, Икари-кун, я не могу так рисковать. Не имею права ставить ваши жизни под угрозу! Как ты не понимаешь… Эх…Ладно, – выдохнул он, – я покажу тебе, чтобы доказать свою правоту. Но обещай, что никому не скажешь.

– Обещаю, – мгновенно соврал я.

Он поставил на стол серый портфель и достал из него пластиковую прозрачную коробочку, после чего протянул её мне.

Это был просто футляр, в котором поблескивала линзой маленькая черная камера.

– Что это? – спросил я, разглядывая устройство со всех сторон.

– Это портативная камера, как ты уже догадался. С возможностью записи и прямой трансляцией. И да, микрофон в ней тоже есть. – Встретив мой непонимающий взгляд, он продолжил. – Мы нашли её у вас в подвале, замаскированную под светильник, и подключенную к общей сети школы. Каждый раз, когда вы зажигали свет, включалась и оптика. И таких камер, мы обнаружили более десяти. Сегодня ночью продолжим обыск, но я уже знаю результат. Камеры будут в каждом клубе и коридоре школы. Он будто паук создал сеть, через которую отыскивал жертву. Теперь ты понимаешь?

– Но как это возможно?! – искренне поразился я.

– Признаться, я не знаю, – развел он руками. – Видеонаблюдение могли поставить год назад, при летнем ремонте школы. Это мог быть кто угодно, – рабочий, учитель, заведующий…

– Он следил за нами…

– Да, за всеми. Слушал, высматривал того, кто отправлялся домой позже и нападал. Трансляцию можно смотреть даже с телефона, находясь в машине рядом со школой.

– И этого все равно недостаточно, чтобы заявить о маньяке?!

– Конечно нет! Нам никак не связать камеры и убийства, Икари-кун! Я же сказал, их мог поставить кто угодно!

– Мы не отступим, – твердо заявил я. – Мы нашли новое помещение, там точно не будет прослушки. Если сдадимся и мы, убийства так и будут продолжаться.

(Да и черт с ними, с убийствами, я хотел найти Аоки!)

– Проклятье, а ты упертый, да? Совсем не испугался… – скривился детектив и затушил бычок в пепельнице.

– Если не дадите разрешения, мы все равно будем собираться, только неофициально.

Он допил кофе и задумчиво посмотрел куда-то вдаль, поверх зеленых крон вдалеке. Некоторое время он молчал, а потом вдруг встрепенулся и грустно взглянул на ворота школы, которые было видно с веранды.

– Знаешь, Икари… – произнес он. – Я люблю эту школу.

– Да?

– Да. Я здесь учился, перед тем, как поступить на службу и уехать. А когда вернулся, меня позвали внештатным консультантом в клуб загадок.

– Клуб загадок?

– Да был такой, – улыбнулся он. – Мы с ребятами придумывали всякие головоломки и квесты и прятали их ночью по всей школе. Любой учащийся сыграть и выиграть призы. Бесплатный обед, шоколадки, даже билеты в кино. Весело было, ребята радовались…

– А чего бросили?

– Служба, – пожал плечами он. – Мне пришлось опять уехать. Я уже пять лет гоняюсь за этим убийцей, Икари. И один из немногих, кто верит в его существование, только никак не могу этого доказать. Я не хочу, чтобы кто-то из школы вновь исчез. Не хочу. Но вы ведь не остановитесь, да?

Я отрицательно покачал головой. Меня добрый дядя полицейский уже так достал, что сил не было.

– Тогда я дам вам разрешение, но с условиями.

– И какими?

– Вы дадите мне проверить помещение, в котором разобьете клуб.

– Хорошо.

– И вы примите меня в качестве консультанта.

– Что?! – оторопел я.

– Вы же хотите играть в детективов, вот вам – пожалуйста, настоящий детектив, – ткнул он себя в грудь. – Таким образом, я всегда буду рядом, на связи и уверен, что с вами ничего не случится. А вы будете моими глазами и ушами в стенах школы. Вы будете делиться результатами расследования, а я помогу достать файлы из полицейских архивов, как тебе?

– Это… неожиданно.

– Так и работают школьные кружки, под надзором старших. Либо так, либо никак. Вот моя визитка, когда надумаешь, пожалуйста, позвони. Я буду рад. Подумаешь?

– Подумаю, – кивнул я.

– Тогда не смею задерживать, твое жаркое и так остыло.

Он пожал мне руку и легкой походкой направился к синему седану, что был припаркован неподалеку. Я остался сидеть в недоумении. Этот засранец меня перехитрил!

Будь я настоящим Рио Икари, которому не все равно на убийства, и который хочет помочь полиции, я был бы рад. Для него это предложение было большой удачей, – у клуба появится независимый консультант, и какой! Настоящий детектив, охотник на маньяков и просто хороший парень!

Только вот для меня это было катастрофой. Но и отказаться я не мог, это было очевидно. Мне нужен был клуб и нужен Аоки.

Я задумчиво ковырял палочками картофельные шарики, когда ощутил, как за мой стол кто-то подсаживается. Я поднял голову и подозрительно уставился на незнакомца.

Это был здоровенный амбал, с каменной мордой, он смотрел на меня, как на мелкое ничтожество и что-то беспрестанно жевал. Одет он был в серую водолазку и черную куртку, стандартный мордоворот, которого обычно посылают на грязные делишки.

– Ты здесь учишься?

А что по мне не видно, быдло ты тупоголовое, я же в форме!

– Угу.

– Какой год?

– Первый, – нехотя отозвался я.

– Его знаешь? – Он протянул мне телефон, показывая изображение на экране.

На фото было лицо Дате Ягами.

– Первый раз вижу, – отозвался я.

– Точно? – набычился он. – Ты посмотри внимательней.

– Не знаю его, – огрызнулся я.

– Хм, – амбал почесал щетину. – А когда занятия заканчиваются?

– Минут через десять.

Он поднялся с лавочки и молча удалился. Очень интересно. Он либо крайне наглый, либо невообразимо тупой, раз спрашивает у школьников знакомы ли они с Ягами. У Дате и правда неприятности.

Я доел свой поздний обед, заказал ещё кофе и набрал номер Мисы-чан. Мне не терпелось узнать, что ей удалось раскопать и как прошла встреча с председателем.

– Икари, – отозвалась она. – Я поговорила с управляющим. Можем встретиться?

– Да, конечно.

– Я сейчас направляюсь в класс, забыла там рюкзак. Уже подхожу к дверям. Встретимся там? Потом можем спуститься в столовую, всё равно остальные будут в клубах или разойдутся по домам. Как раз все обсудим.

– Сейчас подойду.

Я накинул сумку и отправился обратно к школьным вратам. Небо оставалось пасмурным, но теперь ещё и приобрело красноватый оттенок, где-то за этими плотными тучами заходило солнце.

В прошлом теле я ненавидел солнце. Причин было несколько, и все были достаточно весомыми. Каким-то образом кожа реагировала на прямые лучи негативно, зимой и в регионах с умеренным климатом я этого не замечал, а вот в теплых странах и в период весны руки шелушились, а потом покрывались мелкой коркой из-за постоянной чесотки. Также я испытывал некую светобоязнь и плохо улавливал различия в яркости, посему солнечное освещение был для меня будто свет фонаря в лицо. Но в новом теле таких проблем не было: я хуже видел в темноте, зато постоянные мигрени забылись как страшный сон.

Я поднялся на второй этаж и вошел в класс, уроки закончились и ученики разошлись, но свет в кабинете ещё горел через захлопнутые шторы. Миса-чан ждала меня.

Лишь раздвижная дверь отодвинулась, как я услышал её истошный вопль.

– Икари, беги! Беги!

Я обернулся и успел увидеть Баку в конце кабинета, который с размаха впечатал ладонь в лицо Мисы-чан. А потом обзор загородило древко бейсбольной биты, что летела прямо мне в лицо…

Глава 14

Очень сложный день. Часть третья.

В последний момент я отклонил голову назад, и древко пролетело прямо у меня перед носом.

Весело у вас тут парни: фаллическими палками размахиваете, да девок лупите, одобряю! Но я, пожалуй, дальше пойду…

Я попятился назад, но крепкие руки схватили за грудки и забросили меня в кабинет. Я проскользил по гладкому полу и чуть было, не упал, но умудрился удержать равновесие.

Их шестеро.

Шесть, мать их, злобных вооруженных подростков на одного хлюпика вроде меня. Сильно же я их запугал.

Среди них Горо; чудак со сломанным носом (Хироко - я его уже два раза бил); Длинный и Крепкий (с которыми мы столкнулись в раздевалке); однорукий Каори; ну и, конечно, Баку с заклеенным ухом. Прямо K-pop группа после того, как попала в рок-бар.

Трое вооружены бейсбольными палками – Каори, Горо и Хироко.

Баку крепко держал Мису-чан за воротник и стоял поодаль, девчонка сжалась в комок, закрывая лицо руками и что-то кричала. Остальные пятеро теснили меня к доске, обступая со всех сторон. Я чувствовал себя диким зверем, которого загнали в капкан и окружали, чтобы забить дубинами и копьями. Мне оставалось лишь рычать и бешено озираться, опасно сверкая глазами.

Вот только мои клыки и когти остались под камушком у ворот школы.

Я, блин, серийный убийца, а не карате-пацан. Вы что издеваетесь?!

Мне опять стало весело и смешно, даже и наплевать, что меня изобьют, я хочу отрываться! Травмировать, калечить, обезобразить их!

– Ублюдок!!!! – Дико заорал Горо и бросился на меня, занося оружие.

Я поднырнул под биту и атаковал снизу, открытой ладонью в нос. Уже чувствуя, как ударят сзади, обхватил Горо и развернул его, защищаясь от нападающих. Он завопил, когда бита врезала ему по спине.

Я отпихнул его в толпу, ловко отпрыгнул к партам, по пути схватил стул и бросил в бегущего навстречу Каори. Быстро переместился на соседний ряд, не давая взять себя в кольцо.

Слева оказался Длинный, что бросился на меня с кулаками. Закрываясь локтями, я пошел к нему наперерез, удачно поймал руку, вывернул, бросая противника на землю. Он красиво кувыркнулся и шмякнулся на соседний стол, теперь захват пальцев, излом!

Длинный остервенело закричал от боли, разглядывая сломанные пальцы. Ой, да чего ты вопишь, вы японцы все равно на гитаре не играете (или играете?). Зато смотри как красиво твоя лаптя теперь выглядит, – как веер у гейши!

Веселье продолжалось, Каори, как какой-то викинг из былин (я первый, кто сравнивает япошку с викингом?), одной рукой размахивал битой, силясь меня достать. Я отклонил торс, закрываясь плечом, биток врезался под левую лопатку, заставив меня отшатнуться. Больно, зараза…

Я прыгнул через парту ногами вперед, впечатал подошву кроссовка в живот Хироко, оставляя четкий след на рубашке, получил несколько легких затрещин по спине и затылку, но вновь вырвался из окружения.

На меня налетел крепыш, сильно пыхтя и размахивая руками, как ветряная мельница, или тот надувной чувак на заправке, что смешно колышется от ветра. Я легко отбил его выпады и контратаковал одним тычком в горло, а когда он поперхнулся, поставил подсечку и вновь увернулся от битка.

Каори был легкой мишенью, за него я и решил взяться. Ринулся вбок, будто вихрь раскидывая стулья, чтобы помешать им навалиться разом. Обогнул Горо и атаковал свою блондинистую цель. Корпус назад, бита в который раз пролетает мимо, теперь резко вперед! Я зажимаю его руку подмышкой, и правой наношу удар за ударом в лицо, грудь и по глазам. Бью с размаха, с удовольствием, смакуя каждый шлепок по испуганной роже.

Пока я крепко удерживаю его здоровую руку локтем, он даже отбиться не может, оказавшись полностью в моей власти. Его дружки спешат на помощь, но я кручусь вместе с Каори, чтобы не попасть под случайный замах и продолжаю атаковать. В голову, в горло, в голову, в горло… И мне наплевать, если я случайно поврежу ему трахею и он захлебнется собственной кровью.

На меня наваливается Горо, закидывает дубинку мне на шею и грубо тянет на себя. Мне приходится отпустить кашляющего Каори, но тот хотя бы роняет свою биту. Я откидываюсь назад и бью Горо затылком в лицо, чувствуя, как хватка ослабевает, пытаюсь выйти из захвата, но получаю тычок дубинкой в живот от Хироко.

Тело сводит судорогой, я сгибаюсь и перебрасываю Горо через себя. Кто-то бьет под коленку, и я припадаю на пол, получая мощный хук в ухо. Это Крепыш уже поднялся на ноги, и теперь хочет реванша…

Ещё удар справа, битой по затылку, по спине, плечу, рукам, которыми я прикрываю голову…

Драться, только драться… Не ложиться, ни в коем случае, не в этот раз! Они просто забьют меня насмерть, их слишком много, они вооружены и готовы перейти черту. Я видел, как это делается, толпа чувствует запах крови и не может остановиться. От тела остается изуродованная отбивная, смесь из мятого мяса и дробленых костей.

Они просто прокаченные обезьяны, не могут контролировать эмоции, инстинкты дикаря с булавой берут верх. Поэтому остается только драться. На коленях, даже лежа, толкать ногами, отпихиваться, царапаться, кусаться, все что угодно, лишь бы вырваться из западни и встать на ноги, если их не сломали.

И я боролся. Схватил сбитыми пальцами Горо за пах, сжал его имущество в кулак и потянул. Он с воем завалился на меня, одновременно прикрыв от дружков. Мне было наплевать как я выгляжу, я полз вперед, по скользкому от крови полу, не понимая, что это кровь моя, и хлещет она из носа и в третий раз рассеченной брови.

Каким-то чудом мне удается выскользнуть из-под Горо, между ног у Хироко и наткнуться на брошенную биту блондинчика. Он стоял на четвереньках прямо передо мной зажимая горло и сплевывая кровь, – пытался вдохнуть. Ему оружие больше не нужно, а мне в самый раз.

Я вцепился в дубинку и перекатился под парту, а оттуда на другой ряд, где смог подняться, слегка покачиваясь. Спортивный снаряд оказался учебным, облегченным. Поэтому удары и не принесли большого вреда. Реквизит, а не бита.

Но палка, есть палка. Я и указкой убить могу.

Секундная пауза, все тяжело дышат, собираясь с силами. Я использую этот миг для быстрого анализа.

Длинный задира выбыл из боя, он отполз к стене и сел у окна, пряча руку. Каори никак не может прийти в себя, и вряд ли восстановится. Крепыш, окрыленный прошлым раундом, топчется на месте, но опасается биты у меня в руках. Горо поднимается с пола, кривясь от боли в причинном месте. Хироко на ногах, готов продолжать, он хорошо меня отметелил и желает большего. Сволочь такая, вот тебя я сейчас и взгрею.

У меня рождается в голове извращенный план прекрасного насилия, отчего я мрачно усмехаюсь, улыбка получается кровавой, ведь лицо наполовину залито красным.

Миса и Баку все это время наблюдали за дракой в стороне. Воспользовавшись паузой, глупая девчонка пытается вырваться и убежать. Она кусает Баку за запястье, но этот прием работает только в кино.

– Ах ты тварь! – Он бьет её кулаком в живот.

Она сгибается в три погибели, пытается осесть на пол, но Баку хватает её за короткие волосы, запрокидывает голову и хлещет по лицу тыльной стороной ладони.

– Сука! Потаскуха мелкая! – Он бьет ещё и ещё, пока она не начинает кричать в истерике.

Её губа разбита, по подбородку течет кровь, глаза полны ужаса.

Она должна на меня так смотреть! Не на него! На меня!!!

Она моя жертва! Как ты смеешь портить мою картину своими грязными лапами?! Если я хочу, чтобы она умерла невинной и прекрасной, то так и случится! Я пожелаю опорочить её, то сделаю это сам!

– Баку!!! – зарычал я.

Он остановился, переводя на меня взгляд. Смотри, дерьмо мелкое, как это делается!

Одним рывком я сокращаю дистанцию между мной и Каори. Он стоит так удобно, будто специально наклонился, лично для меня. Замах, страйк!

Бита врезается Каори в челюсть, заставляя голову откинуться по траектории удара. Вслед за брызгами крови я вижу, как в Баку летят зубы его братца.

Хоум ран, мать твою!!!

Баку отпускает Мису и в ярости несется ко мне, будто дикая свинья. Краем глаза я вижу, как девчонка бежит к двери, но проследить за ней не могу, на меня нападает Хироко. Тебя-то я и ждал, милый.

Мы сошлись на бейсбольных битах, будто два самурая с катанами. Я отбил его замах своей дубинкой, он заблокировал мой выпад, но не успел среагировать на подсечку. Хироко теряет равновесие и я набрасываюсь на него сверху, стучу рукояткой биты в его лицо, пока оно не превратится в кровавый суп-пюре. Я, кстати, очень люблю луковый суп. Интересно, в Японии его подают?

Не отвлекаясь ни на что, я продолжаю прессовать рукоятью изуродованного Хитоми, слабо разбираю куда бью. Все скользкое и липкое одновременно, залитые кровью пальцы скользят по древку, правая часть его лица превратилась в покрытую джемом карикатуру.

Я бросаю его, уклоняюсь от мощного замаха Горо, отбрасываю биту и впиваюсь ему в глаза пальцами. Он тоже падает от неожиданности, вокруг крики, возня, меня бьют по почкам, голове, рукам, но сдаваться нельзя.

Я давлю, насколько хватает сил, даже не зная, попал ли ногтями в глазницы. Потом кусаю его за нос и тяну голову вверх с восторженным криком.

Вот так! Да!!! Это как женское обрезание, только на лице!

Я смеюсь от этого нелепого сравнения и пытаюсь освежевать его нос, буквально соскоблить его с черепа. Но если Миса убежала, то куда подевался Баку?

Лишь эта мысль посетила меня, как сокрушительный удар биты обрушился мне на голову.

Бум!

В глазах потемнело, я падаю с визжащего Горо и вижу как быстро приближается к глазам ламинат. Интересно, я уже сдох? Нет, раз ещё что-то соображаю. Тело отказывается повиноваться, чья-то нога зарядила мне по ребрам, кулак впечатался в лицо. Я изо всех сил стремлюсь поджать ноги к животу и закрыться руками, отчасти мне это удается.

Меня начинают избивать битами со всей силы. От количества ударов кружится голова, я не понимаю на месте ли она ещё, почти ничего не вижу, организм не реагирует на команды, а лишь содрогается и исторгает кровавую слюну через кашель и рвотные позывы.

Очередной взмах биты опускается на меня и заканчивает этот чертов балаган. Меня накрывает блаженная тьма.

***

Ох, вот это… было неприятно…

Я откашлялся, одновременно глотая песок. Стоп, песок? Где я вообще нахожусь?

Я открыл глаза и опасливо осмотрелся.

Ну а это, что за хрень?!

Я лежал на серой земле, уткнувшись головой в какой-то бархан из мышастой пыли. Боли отчего-то не чувствовал, хотя должно было болеть все, что ещё может болеть.

Инстинктивно подрагивая после драки, я попытался встать и у меня это неожиданно легко получилось. Поднявшись на ноги, я застыл на месте, в полном недоумении от увиденного.

Я стоял на краю обрыва, внизу за полоской безжизненного берега лениво катил волны бескрайний океан. Он тоже был потухший, серый, мертвый. Справа за горизонт тянулись горы, они то распадались в ущелья, то закручивались между собой, будто бант. Их вершины пронзали небеса, подпирая жирные тучи, прокалывая их и исчезая в тумане. И слева тоже скалистый пейзаж, мокрый камень, на котором ничего не растет. Только гладкие валуны и острые пики…

Белое солнце слабо пробивалось через серую вату небес, рассеивалось и ниспадало на землю иллюзорным каскадом. Все вокруг было столь странно и нереалистично, что я сразу понял…

– Ну теперь я точно сдох, – произнес я мысль вслух.

– Пока нет, – ответил мягкий голос за спиной.

Я испуганно отшатнулся и резко развернулся к незнакомцу, после чего обомлел окончательно.

На большом квадратном камне восседал полностью обнаженный парень.

Сидел он боком ко мне, в задумчивости глядя вдаль. Кожа его светилась какой-то магической чистотой, голубые глаза излучали странную энергию.

– Ты кто такой? – в лоб спросил я.

– А ты как думаешь? Я – ангел! – усмехнулся он.

– А чего ты голый? Я, если что, не гей, – ляпнул я первое, что пришло на ум.

– Чувак, я ангел! – возмутился он и поднялся с камня. – Бесполое существо!

– Сомневаюсь я, что ты ангел. – Я подозрительно посмотрел на него. – Не думаю, что ангелы говорят слово “чувак” и морозят задницу на камне посреди пустого поля.

– А тебе-то откуда знать? – засмеялся он. – Ладно, если тебе будет от этого легче, сделаем вот так!

На нем вдруг появились бежевые брюки, а за спиной разверзлись два огромных белоснежных крыла. Я отпрянул и завалился на землю от неожиданности. Начал вспоминать как креститься, – там справа налево, или наоборот?!!

Хотя, что это я творю? Я маньяк-убийца, что мне до божественного провидения?

Я недовольно поднялся, отряхивая пиджак.

– Ты не ангел, – упорно заявил я. – Ты, верно, мое подсознание или галлюцинация умирающего мозга.

Его крылья растворились в воздухе, но брюки остались, и он лишь беспомощно развел руками.

– Думай как хочешь. Я не собираюсь больше ничего доказывать.

– Ладно… – я медленно приблизился к нему и стал обходить по кругу, разглядывая. – Если ты ангел, то какой? Хранитель, смерти, пророчества?

– Я тот, кто забросил тебя в тело Рио Икари, – невозмутимо ответил он.

– И чего ты тогда раньше не пришел?

– Так скажем, твое сознание сейчас в таком состоянии, что ты способен меня увидеть. Ты застрял между сном и пробуждением.

– Так ты объяснишь мне, на фига меня сюда притащил?!

– Это долгий разговор, не хочешь присесть? – он указал мне на валун, на котором раньше сидел.

– Что, место мне нагрел? – ухмыльнулся я и забрался на валун. – Ну, давай рассказывай.

– Ты потрясающе интересная личность, – вдруг заявил он.

– Да и у меня богатый внутренний мир, но это к делу не относится. Объясни, почему я занял тело Икари.

– Ты помнишь свое первое убийство?

– Конечно.

– А помнишь, чем все закончилось? Тебя схватили и засунули в камеру два на два. И это сразу после пробы пера! Наверное, ты чувствовал себя неудачником, не правда ли?

– Пошел ты. Что ты за ангел такой, вообще? Больше похож на тролля!

– И что было дальше, помнишь? К тебе пришел Другой.

– Этот точно не был ангелом, – нахмурился я.

– Нет, не был. Видишь ли, есть порядок и хаос, две противоборствующие силы, связанные как свет и тьма.

– Ой, не начинай меня этим грузить! Ты что, издеваешься? Мне нет дела до этих твоих откровений! – закрыл я уши.

– И с кем мне приходится иметь дело, – тяжело вздохнул он. – Ты заключил с тем человеком договор, это помнишь?

Я промолчал.

– И стал разносчиком хаоса, невозмутимой разрушающей силой. Почти двадцать лет тебя никто не мог остановить.

– Это было, – осклабился я.

– Ты создал такой порыв хаоса, что он выплеснулся за грань твоей реальности. Твой мрак проник в этот мир и заразил и его. Твоя метка горит пламенем на костях невинных. Появление существа, которого ты называешь Аоки, дестабилизирует кривую судьбы, его действия могут привести к катарсису. Он – твое создание, и ты за него в ответе.

– Я ни черта не понимаю, – признался я.

– Я привел тебя в этот мир, чтобы ты все исправил. Эта игра, и её правила за гранью твоего понимания.

– Нашел себе чемпиона, да? – засмеялся я. – Ты просчитался! Ты просто посмотри на меня! Я дракон, а не рыцарь!

– А я и смотрю, – ответил он спокойно. – Уже долго наблюдаю. Другой дал тебе зов, подарил тебе силу, представь, скольких ты должен был убить! Но ты распорядился своим даром по-другому, да? Ты придумал Правило. Даже в полном хаосе ты создал порядок. Я был удивлен такому упорству.

– И в чем суть, а? Что я, по-твоему, должен сделать? Найти Аоки и прикончить его, а что потом? Я ведь тоже убийца, ты не забыл? Ты тушишь огонь промасленной тряпкой, пернатый!

– Я верю, что даже самый плохой человек, в определенном месте и нужной ситуации, может послужить порядку, – сказал он так серьезно, что я даже задумался. – Что даже ты имеешь право на второй шанс. Я верю, что одна черная дыра поглотит другую, создав при этом большой взрыв. Что-то совершенно новое.

– Да откуда тебе знать про черные дыры! – возмутился я. – Ещё про протуберанцы начни рассказывать! Ты самый стремный ангел, какого только можно представить!

– А ты самый мерзкий из всех людей, с которыми я говорил! – вспылил он. – Вот как нам повезло, да, чувак?! Я, в конце концов, твой ангел, и должен быть немного сумасшедшим! Тебе так не кажется?

– Ну уж нет, я на это не куплюсь! – я

спрыгнул с камня и подошел к нему. – Ангелы не просят убивать людей, они их защищают. И не называй меня чуваком, меня это бесит!

– Да что ты говоришь! – съязвил он. – Тебе ли не знать, какая низкая цена у человеческой жизни! Да и как мне тебя называть? Могу настоящим именем!

– Не смей, – сжал я зубы. – Я забыл его много лет назад.

– Тогда не провоцируй меня, – обиделся ангел. – Проклятье, если бы я пришел в обличии твоего любимого единорога, ты и то был бы внимательнее.

– Не исключено. Ответь мне: что будет, если я достану Аоки?

– Перед тобой будет новая жизнь, и новый мир, к которому ты сможешь применить Правило. Ты ведь этого хочешь?

– Я так надолго не загадываю. А если я умру?

– Нет, братишка, так это не работает, – усмехнулся он, – второй раз я тебя воскрешать не буду.

– Ладно, ты меня достал уже. Что там с моим телом вообще? Меня же в фарш сейчас перемешают!

– Да чего ты такой бестолковый! Я ещё раз повторяю, – я ангел! Тебе даже кости не переломали, а помощь уже на подходе! Ну… кто молодец?

– Какая такая помощь?

– Твоя возлюбленная Миса-чан успела добежать до выхода из школы, где и нашла подмогу. Они спешат тебя спасать. А все я организовал, – хвастливо заявил он.

– Ладно, давай, это… Забрасывай меня обратно, – сосредоточился я. – Спасибо, конечно, за диалог, но мне бежать нужно.

– Да без проблем.

– Подожди, ещё вопрос, – если ты Ангел, то кто тогда поет мне, ну… знаешь когда…

– Ах это… Не, это не я, чувак. – Покачал он белокурой головой. – Это твоя Муза.

– Она тоже ангел?

– Ну… можно и так сказать.

– Передай ей от меня привет.

– Обязательно.

Он щелкнул пальцами у меня перед носом, и меня мгновенно пронзила боль.

Глава 15

Очень сложный день. Часть четвертая.

– Я вас тут всех закопаю! – слышал я через шум сердца чей-то глухой крик. – Получай, мразота!

Какая-то возня, опять возгласы, звуки борьбы, ударов, шлепков…

Голова раскалывалась на части, болели почки и ребра, рук я не чувствовал. В ухе звенело, правый глаз заплыл и не желал открываться. Даже дышать было больно, но я был жив.

Я слабо поскреб пальцами по ламинату и с трудом оторвал лицо от лужи крови. Нужно сосредоточиться, провести анализ. Разобраться, что со мной, но как тут что-то понять, когда болит абсолютно все?

Перевернулся на бок, осматривая себя. Попытался пошевелить ступнями, – белые носки кед послушно повиновались, руки тоже поднимались нормально. Я ощупал лицо, – все не так и плохо, глаз, насколько я могу судить, был цел, нос не сломан, да и зубы на месте, несмотря на то, что челюсть ныла. Или я заговоренный, или правда мой ангел-хранитель постарался.

А на самом деле, скорее всего, я отключился буквально на секунду, и нормально избить меня они не успели.

– Ах ты урод! – эхом звучал в ушах чей-то знакомый голос.

Я поднял взгляд и увидел неловко размахивающего битой Ягами, который пытался сдержать толпу. Лоб у него был разбит, по щеке стекала струйка крови. Баку останавливал Хитоми, который порывался вступить с Ягами в драку, остальные опасливо щерили зубы, будто гиены.

– Икари! Идем, Икари! Ты можешь встать? – кричала на меня Миса, пытаясь поднять меня с пола.

Ноги разъезжались, но я смог подняться, опираясь на парту и при помощи девчонки. Она тянула меня к выходу, но я не спешил уходить. Сплюнул кровавый сгусток под ноги и подался вперед.

– Ягами! Какого черта ты тут делаешь?! – выкрикнул я, занимая место рядом с ним.

– И это твоя благодарность? – прошипел он. – Убирайся отсюда!

– Да ты посмотри на них, кого мне бояться?

Кабинет мы, конечно, попортили. Везде брызги крови, перевернутая мебель, и красные следы обуви. Уборщица будет недовольна. Из шестерых бейсболистов на ногах осталось трое: Баку, Крепыш и Горо, который опасливо прятался за спинами этой парочки (все-таки глаза я ему не выдавил, гадство).

Дате с ними в одиночку не сладит, – Баку сам по себе серьезный противник. А я не особо в форме для драки, голова кружится так, что вот-вот слетит с резьбы. Но это не значит, что я не мог блефовать. Они ведь тоже не уверены, что смогут с нами справиться.

– Ягами, я тебе повторяю, не лезь в это! – прорычал Баку. – Наживешь проблем!

– Пошел ты, только двинься, я тебе голову оторву!

– Здесь нас никто не видит! Твой отец не узнает, что с тобой произошло!

– Ну так давай! Рискни!

Дружки Баку больше не горели желанием получать по мордам, это было видно по трусливым глазам. Они топтались на месте, ожидая реакции лидера. Ситуация, как и прошлый раз, была тупиковая. Мой Deus Ex выкатился из кустов и спас меня.

– Идем, – тянула меня за рукав Миса.

Я поднял с земли свой рюкзак и медленно попятился за ней, не сводя глаз с противников. Они не двинулись следом. Теперь можно отступать. Лишь я вышел в коридор, Ягами занял оборонительную позицию в дверях кабинета, блокируя собой выход для остальных.

– Бегите в общий зал, там видеокамеры! – прокричал он.

Миса попыталась подставить мне плечо, но я не согласился опереться. А то будет как в той басне про лягушку, которая решила перевезти скорпиона через реку на своей спине.

Мы сбежали по ступеням на первый этаж, но в общий зал Миса меня не пустила. Она вцепилась в рукав и потащила к неприметной двери под лестницей. Ягами сбежал сразу за нами и вовремя заметил куда мы направились.

Мы забежали в небольшую каморку, что служила подсобным помещением для уборщиков, и замерли прислушиваясь. Погони за нами не было, – Баку вновь сдался на полпути.

Ягами щелкнул выключателем, освещая помещение. В углу ведро с тряпками, швабры, метла, грязная раковина у стенки, две лавочки по бокам, шкафчик с перчатками и моющими средствами…

Тяжело дыша я добрел до лавочки и завалился на неё, подростки сели напротив. Занимательная картина – трое в подсобке. Девчонка с разбитой губой, что подпрыгивала от каждого звука. Парнишка держит дрожащими руками биту, время от времени вытирая лоб локтем. И покрытый кровью подросток со злым холодным взглядом, что лежит на лавочке без сил.

Пару минут мы просто молчали, я тупо смотрел в бетонный потолок.

– Как ты здесь очутился, Ягами-кун? – спросил я.

– Из дома сбежал, – мрачно ответил он. – Хотел успеть к концу уроков, чтобы тебя подстраховать, но опоздал. Ждал сначала у ворот, потом пошел в школу и наткнулся на Мису-чан. Хорошо, что охранника не было на месте.

– Дате пришел тебе на выручку… – добавила Миса. – Хотел помочь.

– А ты Миса-чан? Как ты попала им в лапы?

– Думаю, что они проследили за мной до кабинета, – ответила она. – Прости меня, Икари, я не хотела…

– Ты не виновата Миса-чан, – решил успокоить её Ягами.

– Ага, – буркнул я, поднимаясь с лавки.

Я направился к раковине и принялся смывать кровь с рук и лица. Вода была ледяной, кровь в некоторых местах запеклась, волосы слиплись, глаз заплыл. Но черт возьми! Я до сих пор не мог поверить, что стою на ногах, – ни вывиха, ни перелома не было.

– Рио, тебе срочно нужно к врачу, – заявила Миса.

– Нет, – ответил я, снимая пиджак и расстегивая рубашку. – Если были бы серьезные внутренние повреждения, я бы понял. Врач сразу же обратится в школьный совет по вопросу избиения. Начнется разбирательство, мне это ни к чему.

– Драка все равно всплывет, – промолвил Дате. – Класс весь в крови, и я видел, что ты сделал с Каори и Маоши. Кто-то точно обратится за первой помощью, и “упал с лестницы” здесь уже никак не пройдет.

– Икари просто защищался!

– А его и не обвиняю! – поднял руки он. – Я пытаюсь сказать, что на этот раз скрыть драку не получится.

– Ика-кун, тебе обязательно нужно обратиться к Марине-сенсей, я поддержу тебя! Это не может больше продолжаться!

– Потом решу, что делать, – сказал я. – Помогите, нужно перебинтовать.

Я открыл рюкзак и достал аптечку.

– Ты что носишь с собой бинты? – удивилась Миса.

– На самом деле, забыл вчера выложить, – признался я. – Тут и антисептик есть.

Миса плотно взялась за меня, – обработала ссадины и открытые раны, перевязала голову и локтевой сустав. Мелкие рассечения заклеила пластырем. Я проглотил сразу две таблетки обезболивающего, чтобы продержаться на ногах. Похоже, переборщил, ведь лекарство подействовало почти сразу, начало возвращаться внутреннее веселье, а боль притупилась.

Сейчас бы стакан вискаря сверху… Даже дешевого, без разницы.

Девчонка также забинтовала голову и Ягами, и теперь мы были похожи на двух самураев из старого кино.

– У меня запасная рубашка в шкафчике есть, – сказал Дате, – комплекция у нас примерно одинаковая, должна подойти.

– Хорошо, – кивнул я, – спасибо.

Ещё оглядываясь в поисках врага, мы дошли до главного зала, где я переоделся, а окровавленную одежду выкинул. Спокойно миновали пост охраны и вышли из школы, никто не обратил на нас никакого внимания.

– Я знаю, что тебе сейчас не до того, – начал говорить Ягами, – но хочу, чтобы ты знал, что помещение для клуба будет нашим. Пару дней, и хозяин подпишет бумаги.

– Это замечательно, Ягами-кун! – улыбнулась разбитыми губами Миса. – Вот только, председатель сказал, что не может открыть клуб без разрешения полиции.

– С этим я разобрался, – поведал я. – Только есть одна проблемка: нам придется принять в клуб независимого консультанта. Того самого детектива, который ведет дело об убийствах.

– А что же в этом плохого?! – Хлопала глазами Миса. – Это же отличная новость, в нашей команде будет детектив!

– Я ему не доверяю, – сказал я.

– И отец не обрадуется, если узнает, – добавил Ягами.

– Он не обрадуется, если узнает о твоем побеге, – хмыкнул я. – Тебе срочно нужно домой. И тебе тоже, Миса-чан, ведь скоро стемнеет.

– Ну хорошо хотя бы, что клуб опять откроется! – не унималась она. – Займемся Аоки, как только Баку и его дружков отчислят из школы!

– Подождите секунду…

Мы прошли за ворота, и я отделился от группы, чтобы забрать нож. Вот он, моя прелесть, когда ты в ладони, я чувствую себя гораздо лучше. Пусть теперь попробуют своими деревяшками помахать, мы им покажем… Да, малыш? Да, кроха моя. Покажем… Всех порежем, всех!

Я отошел буквально на пару метров, и не заметил, как черный фургон, припаркованный у здания школы начал движение по полосе в нашу сторону. Фары он не включал, и если бы мне не было так паршиво, я бы почувствовал неладное.

Я спрятал оружие в карман брюк и развернулся, a раздвижная дверь фургона уже открылась и из неё на ходу выпрыгнул высокий мужчина. Я сразу его узнал, даже в сумраке этот амбал не снимал солнцезащитные очки. Именно он показывал мне фото Дате Ягами и расспрашивал о том, когда закончатся уроки. Наверное, они видели, как Дате зашел на территорию школы и остались караулить его у выхода.

Мы попали в засаду.

Бугай ринулся вперед, грубо отпихнул Мису, так что она упала на колени, схватил парня за воротник и принялся запихивать в машину. Дате закричал от неожиданности, уперся в порожек ногами и старался вырваться. Похититель пару раз приложил школьника кулаком по почкам, и почти затолкал внутрь.

Да вы издеваетесь надо мной! Что за день такой, в конце концов!

Я сам не понял, как оказался за спиной у похитителя и как нож вернулся в руку. Выкидное лезвие опасно блеснуло, отражая свет зажигающихся фонарей. Оружие завертелось между пальцев, как карта у шулера, я перехватил его обратным хватом и вонзил амбалу в ногу. Он заорал, а я вытащил нож и быстро ударил в бок и между ребер (до шеи не мог дотянуться, слишком здоровым он оказался). Лезвие послушно вошло ему под лопатку, с характерным звуком плотного трения.

Руки мгновенно обагрилась кровью (ну только переоделся же!), похититель отпустил Ягами и завертелся на месте, глупо размахивая руками. Его гигантская ладонь полетела ко мне, но я отскочил и полоснул по пальцам, бандит замычал от боли, но взял себя в руки. Он тоже кое-что умел, неожиданно ловко увернулся от моего удара в живот и перехватил руку с ножом, однако сзади на него напрыгнул Ягами, намереваясь выдавить глаза. Мы увязли в борьбе, – я выкручивался, чтобы выйти из захвата, Дате перекрыл похитетелю обзор, а последний орал и брыкался, развешивая оплеухи направо и налево.

Неожиданно нас ослепил яркий свет фар, здоровенный внедорожник на бешеной скорости вошел в поворот и влетел на бордюр прямо рядом фургоном. Из него высыпали люди, – трое крепких мужчин в костюмах и с криками бросились на нас.

Ну все, теперь нам крышка.

Нужно бежать! К черту Ягами, к черту девчонку. Своя рубашка ближе к телу, (на тебе сейчас чужая рубашка, так к слову). Нужно делать ноги.

Но далеко ли я убегу в таком состоянии? Я-то из школы еле вышел. На крыльце чуть не упал дважды. Проклятье…

Тогда заберу вас с собой!

Я вывернулся словно змея, наотмашь резанул похитителя и приготовился к схватке с пиджаками. Бросился на ближайшего ко мне, метясь в горло, он удивленно защитился руками и я глубоко резанул его по предплечью. Он отступил что-то крича, через шум в ушах я слышал только обрывки фраз и голос Ягами:

– Икари… свои… стой!!!

Что вообще происходит? Почему этот япошка в сером костюме только кривится, но не нападает?!

Я отскочил назад, быстро оценивая обстановку.

Фургон с визгом рванул с места, но Ягами в нем не было, в салоне сидел только окровавленный похититель, съежившийся на сиденье. Дате же стоял вместе с людьми из внедорожника и они не пытались ничего с ним сделать. Да и мужик в сером тоже не дрался, а только опасливо меня обходил. Миса сидела на асфальте, стыдливо прикрывая разбитые коленки и недоумевающе наблюдая за происходящим.

– В машину их! – скомандовал человек в черном костюме.

Ягами вышел ко мне, держа руки на виду.

– Икари, послушай… положи нож, пожалуйста! – взмолился он. – Это наши люди, это люди моего отца, не сопротивляйся!

Так это подмога! Настоящие якудза приехали защитить своего сынка.

Я затравленно убрал складное лезвие. Зря я это сделал.

Двое тут же схватили меня, скрутили руки за спину и повели к внедорожнику.

– Икари, они не причинят вреда! – пытался докричаться Ягами, которого вели следом.

– Я уже не уверен, – поморщился якудза в сером, разглядывая порез на руке. – Дерзкий у тебя друг, ото-то чан (младший брат).

– Я ему не друг, – фыркнул я, перед тем, как меня закинули на заднее сиденье. – Первый раз его вижу…

– Расскажешь это кумитё, – бросил мне в спину гангстер.

Следом погрузили Дате и Мису. Двое мужчин остались у ворот школы, один сел вперед на пассажирское сиденье и водитель дал по газам. Крузер взревел и сорвался с места.

– Куда нас везут, Ягами? – спросил я стальным голосом.

– Домой, – тихо ответил я.

– И что там?

– Оту-сан.

Я откинулся на подголовник. Похоже, меня ждет встреча с Ягами старшим, будь он неладен. Такого поворота событий я не ожидал, уму непостижимо. Только за сегодня я успел познакомиться с детективом, получить по полной от Баку, встретиться с собственным ангелом-хранителем, а теперь еду в сторону центра, чтобы познакомиться с местным боссом якудза.

– Ягами-кун, что с нами будет? – спросила Миса еле слышно, испугавшись его обреченного тона.

– Я не знаю… – Он глубоко вздохнул, а потом резко наклонился прямо на сиденье. – Простите меня! Простите, ребята, я не хотел!

Хм, как интригующе. Он так боится собственного отца, будто нас везут к Ганнибалу Лектору на обед. Ах да, наверное, в этой вселенной этого парня нет вовсе. Ну да ладно, он мне все равно не нравился.

Я уперся лбом в стекло, благо на голове была повязка, и смотрел на проносящиеся однотипные домики, украшенные цветастой рекламой. Я ведь дальше школы никогда и не заходил ещё, заодно и город посмотрю.

Ехали где-то полчаса, может, минут сорок. Дома становились выше, освещения больше, от обилия неоновых вывесок с непривычки стало дурно. Здесь все было в неоне!

Фиолетовый, ярко-голубой, розовые цвета преобладали, заливая улицы океаном света, превращая ночь в вырвиглазную новогоднюю пародию. Даже тонированные стекла не могли защитить меня от этой яркости и броскости.

Все эти сияющие здания и перекрестки, огоньки, витрины, фонарики так сильно контрастировали с той улицей, по которой я возвращался со школы домой, что я будто попал в иной мир второй раз за сутки.

Машина свернула в один из переулков, пронеслась по нему, распугивая прохожих, и завернула в огороженный дворик у серого трехэтажного здания.

– На выход, – объявил гангстер в костюме.

Нас встретили ещё двое таких же серьезных парней и провели через парадный вход.

Холл ничем примечательным не отличался, так: колонны, ковер красный на полу, лестница витая на второй этаж, и куча дверей по бокам. Нас сразу же повели наверх, потом по коридору, где на стенах висели чьи-то очень важные фотографии, а следом через двойные двери (невероятно, они открывались обычно, а не раздвигались!) в приемную. Весь антураж больше походил на особняк какого-то политика или дом директора музея, чем на криминальную базу.

Я-то думал, – клубы пара, голые девушки фасуют кокаин, куча народу с автоматами наперевес, древнее оружие на стенах, саке льется рекой… А тут, тьфу.

– Ждите здесь, – объявил один из пиджаков и осторожно протиснулся в кабинет к шефу.

– Икари, – шепотом обратился ко мне Ягами. – Что бы не произошло, прошу, веди себя с почтением. Он терпеть не может неуважения. Так мы обойдемся малой кровью.

Я согласно кивнул. Знаю я мафиозных боссов. Насмотрелся вдоволь в свое время.

Через пару минут дверь приоткрылась и бандит в черном костюме кивнул нам.

– Заходите, только вы двое. Это мужской разговор.

Я выдохнул и сделал шаг навстречу судьбе.

Глава 16

Очень сложный день. Эпилог.

Ладонь охранника толкнула меня в грудь.

– Сначала сдай оружие, – заявил он.

Я взглянул на него снизу вверх. Его лицо не выражало никаких эмоций, спорить с ним было бессмысленно.

Хорошо, буду играть по правилам. Приложу все усилия, чтобы сойти за обычного школьного друга Ягами-куна.

Я передал испачканный кровью нож ему, и прошел дальше. Ягами догнал меня и шепнул:

– Повторяй за мной.

Кабинет выглядел занимательно. Пол был выложен коричневым мрамором, в центре которого в круге были начертаны иероглифы клана. Стены закрыты ширмами, на которых изображались времена года на примере сакуры, – заснеженное дерево, цветущее, увядающее и набухающее. На фига это было рисовать и украшать таким кабинет, мне было неясно.

По углам стояли горшки с карликовым бонсаем, рядом с ними притаились красные диванчики. На стене монитор показывал интерактивную карту Токио. Помимо расписного стола хозяина, который стоял у окна, и двух кресел, больше предметов интерьера не было. Максимально открытое пространство.

Мы прошли к столу, за которым сидел Ягами старший. Это был мужчина лет 40-45, с властным взглядом. Черные волосы зачесаны назад, губы плотно сжаты в одну линию, на подбородке козлиная бородка. Одет был в серую рубашку с закатанными рукавами, и на руках я заметил окончание красочной татуировки.

Эх, а какие тату были на моем прежнем теле! Даже ностальгия посетила…

Увидев нас, якудза нахмурил кустистые брови и развернулся в кресле полубоком, положив ногу на ногу. Сейчас кого-то будут ругать.

Ягами подошел к столу и упал на колени, поклонившись перед отцом.

Челобитьем заниматься будем? Ну что ж, хорошо… Я не гордый.

Я пал ниц рядом с Дате, и прикоснулся лбом к холодному мрамору.

– Ото-сан… – произнес мальчишка, ожидая приговора.

Якудза бросил на него пренебрежительный взгляд и достал из пачки на столе сигарету.

– Дате…– сказал он низким голосом, – ты вновь нарушил мой указ. Хотя клялся этого больше не делать.

– Хай, – Ягами наклонился ещё ниже.

– У тебя есть причина, по которой ты меня ослушался?

– Хай.

– Назови её.

– Я покинул дом, чтобы помочь человеку рядом со мной. Его избивали парни из старших классов. Я не мог остаться в стороне.

Отец прикурил и выпустил дым в потолок.

– Почему ты решил ему помочь?

– Что? – удивленно спросил Ягами.

– Почему ты решил ему помочь? – по слогам переспросил кумитё.

– Он… кхе…мой друг…

– Значит, ты нарушил два запрета разом. Я просил тебя остаться дома и предписал не общаться со сверстниками. У тебя не может быть друзей, пока ты не поймешь значение этого слова, – грозно изрек Ягами-сан. – И что ты скажешь в свое оправдание, мальчик?

– Ото-сан… Прости меня! Икари-кун мой одноклассник и сопартиец по клубу, его избивали вшестером, когда я пришел! Это ведь неправильно…

– Неправильно?! – усмехнулся старший. – Как ты смеешь поучать меня, что правильно, а что нет? Слабый никогда не встанет с колен, оттого что у него нет на это сил. А сильному не нужна рука помощи для этого. Вот что правильно. Получается, что твой друг слаб, раз не справился без твоей помощи. А это значит, что слаб и ты, ведь у сильного не может быть бессильных друзей. Из чего выходит, – что я проявил слабость породив тебя.

Да что ты. Мать твою. Такое. Несешь.

– Ото-сан! – чуть ли не завыл Дате.

– Замолчи! Замолчи и не двигайся, ты достаточно натворил! – громогласно объявил он, а после обратился ко мне. – Мальчик, назови себя.

– Рио Икари, господин.

– Ты общался с моим сыном, а значит, знаешь, кто я такой.

– Хай.

– Тогда должен понимать, что Дате-кун по праву рождения обязан соблюдать кодекс ямагути-гуми. Как и его друзья.

– Хай.

– Мне передали, что ты защищал Дате, напав с ножом на человека, который пытался причинить ему вред.

– Хай…

– Почему ты это сделал?

– …

Из меня вырвался лишь неопределенный хрип, который одновременно звучал как возглас недопонимания.

– Отвечай, Рио Икари, почему ты это сделал?! Дате назвал тебя своим другом. Ты согласен?

Я бросил короткий взгляд на Дате, – ну что доволен? Смотри, что ты натворил… Тот опустил голову и подпирал ей пол. Был бы песок, в него бы спрятался, да?

Ладно, не время сдавать назад. Будем играть по вашим правилам.

– Да, господин, – выдавил я из себя.

– В этом случае ты нарушил мой прямой приказ, и должен ответить перед своим оябуном. Понести заслуженное наказание, – заявил с хитрой улыбкой якудза и сильно затянулся сигаретой.

– Да, господин.

– Хорошо, – кивнул он и обратился к телохранителю. – Ичи, принеси набор для юбицумэ.

– Нет, Ото-сан! – вдруг вскрикнул Дате. – Прошу, не нужно! Икари не обращался ко мне за помощью! Не делай этого! Он всего лишь мой друг!

– Сейчас и проверим, – хмыкнул Ягами-сан.

Охранник удалился и вернулся с деревянным подносом, сверху лежал японский нож – танто. Он поставил квадратное плато на стол и встал рядом.

– Икари, – обратился ко мне Ягами-сан, – если ты друг моего сына, то намеренно нарушил мой приказ. Заплати за свою ошибку так, как это принято в клане. Укороти свой мизинец надвое и преподнеси мне в качестве извинений.

Я с трудом выпрямился, вытягивая затекшую спину. Да что за день такой…

– Если ты это сделаешь, то обозначишь свою позицию. Ты согласен с нашими законами и признаешь их. Ты посчитал Дате своим другом, несмотря на запрет, и готов за это отвечать. Но тогда тебе придется ответить и за то, что порезал моего человека. Нападение на члена клана карается жестоко.

Охранник, которого босс назвал Ичи, противно осклабился и показал мне ладонь на которой не хватало двух пальцев.

– Ото-сан! Позволь мне…– вновь завопил Дате.

– Замолчи! Ты натворил достаточно! – Вскрикнул на него отец. – Икари, не думай, что у тебя нет выбора. Не думай, что я не понимаю твое положения. Ты не сделал ничего плохого и не обязан расплачиваться за ошибки моего сына. Клан не может навредить гражданским, поэтому ты волен просто встать и уйти. Никто тебя не тронет. Этим ты докажешь, что Ягами и его глупая дружба не стоит таких жертв. Решение только твое.

Раздумывать тут нечего и сомневаться нельзя, увидят сразу.

Ни шагу назад, с этими ублюдками такое не пройдет. Если зашел в эту комнату, то веди себя соответствующе.

Кривясь от боли, я поднялся на ноги и подошел к столу босса, занял кресло и пододвинул к себе поднос.

– Икари, ты уверен? – спросил он надменно, с видимым удовольствием наблюдая за моими действиями.

Я взглянул на него без притворства, своим настоящим взглядом. Впервые в этом мире я позволил раскрыть себя и посмотреть в глаза человеку по-настоящему. Ледяная сталь, вот что он увидел. Непреклонное, жестокое упорство.

Я поднял танто и привычно прокрутил его между пальцами, клинок зазвенел, рассекая воздух. Гангстеры с интересом наблюдали за моей игрой. Нож послушно провернулся, сделал оборот и воткнулся в дерево, будто кол.

Я положил в специальную выемку мизинец левой руки. Правую трогать было нельзя – без мизинца мой хват ослабнет, и я не смогу так же крепко держать оружие. Именно поэтому возник этот древний обычай, – мечник без пальца, что бегун с костылем.

Взялся за длинную рукоять танто, поставил его под прямым углом напротив фаланги пальца. Вот так.

И не звука! Не смей издать ни единого звука. Покажи этим подонкам, как это делается!

Я нажал на нож, мягко вводя в кожу, под лезвием потек ручеек горячей крови, наполняя углубление для пальца.

Даже не думай дернуться или скривиться. Ни единой эмоции на лице.

Вот и сустав. Острое лезвие входит в него, готовясь перерубить одним сильным нажатием.

– Стой, – неожиданно поднял руку Ягами-сан. – Достаточно. Я изменил свое мнение.

Я замер с клинком в пальце, кровь продолжала струиться по лезвию вниз.

– Дате, – обратился босс к сыну, – я вижу, что ты извлек урок из своего наказания, и я должен признаться, что горд тобой.

Парень оторвал голову от пола и с недоумением посмотрел на отца, а потом на меня.

– Ты научился расставлять правильные приоритеты, – продолжал Ягами-сан. – Это дорого стоит, когда-нибудь ты будешь мне благодарен за этот урок. Мальчик достоин твоей дружбы, и ты правильно поступил, что решил помочь ему. Сегодня он это доказал.

Я вытащил танто и положил его на поднос. Мизинец слегка травмирован, но я был уверен, что он заживет.

– Спасибо, Ото-сан…

– Можешь встать. Ичибан, пусть Цуми-чан осмотрит Икари. После этого отвези его и девочку домой. Ягами, ты остаешься в доме, под присмотром охраны. Больше ты никуда не убежишь.

– Хай!

Мы низко поклонились Ягами-сану, прежде чем направится к выходу.

– И Дате, – бросил он вслед.

– Да, отец?

– Этот твой друг… Такие редко встречаются в наше время, держись его.

– Да, отец… – ответил он растерянно.

***

Привлекательная молодая девушка в черном кимоно забинтовала мне палец и бонусом обработала побои некой особой мазью. Медицина Азии, – там, наверное, все подряд намешано, начиная от коровьего помета, заканчивая ядом дракона.

Мы попрощались с Ягами, который выглядел очень усталым. Нервное истощение, не иначе. Неудивительно, с таким-то папашей. Он, должно быть, завтракает мизинцами, а ужинает ушами нерадивых мальчиков, которые решили подружиться с его отпрыском.

Интересно, как же он сыну невесту выбирать будет…

Нас с Мисой провели на улицу, где я наконец-то смог надышаться ночной прохладой.

– Отвезите девушку, я сам домой доберусь, – сказал я водителю.

– Ты уверен? – посмотрел он искоса. – Здесь опасный район.

Я лишь усмехнулся.

– Икари, ты чего? Уже поздно, поехали со мной! – попросила Миса.

– Нет, я хочу прогуляться до метро, успокоиться, – помахал я ей рукой. – Все будет в порядке.

Авто увезло Мису-чан домой, к её родителям. А я отправился вниз по переулку.

Чего-то не хватало. Хотелось расслабиться, сбить напряжение, снять стресс.

Вышел на людную яркую улицу, купил в автомате газировку, с удовольствием сбил жажду и покурил. Никому не было дела до помятого подростка в одной рубашке и с сумкой за плечом.

Покопался на телефоне в картах, нашел ближайшую точку метро. Дошел до входа, спустился по ступеням. Минут пять разбирался, куда же мне ехать.

Поздний час, людей на станции почти не было. Я вышел к платформе, засунул руки в карманы и принялся ждать поезд.

Черт, вот меня сегодня потрепало. В ухе до сих пор звенит от удара битой по затылку. Звон такой сильный, что мешает думать. Я тряхнул головой, пытаясь от него избавиться. Не помогло.

Стоп, это же не звон. Это пение где-то глубоко внутри. Муза вновь решила меня посетить? Вот разбудил же на свою голову!

Я осторожно осмотрелся. Кого? Кого ты избрала?

Ту женщину с коричневой сумкой? Нет… Может, кого-то из этой парочки? Тоже мимо. Вот. Я нащупал.

Мужчина, лет сорока, в костюме с галстуком, на коленях дипломат. Бизнесмен? Нет, он же в метро. Офисный клерк, да, почти точно. Он сидел на лавочке, понуро склонившись над своей ношей и, казалось, ни на что не обращал внимания.

Я прилип к колонне и наблюдал за ним, притворяясь, что занят чем-то интересным в смартфоне. Прошло два поезда, люди приходили и уезжали, ему было все равно.

Он не собирался уезжать и никого не ждал, ведь иначе высматривал бы выходящих из вагонов пассажиров. Нет, он на этой станции совсем по другой причине.

Работаем…

Я отделился от колонны и направился прямиком к нему. Тихо поставил сумку у лавочки и сел рядом. Он даже не поднял голову. Я достал пачку сигарет и закурил.

– Хотите сигарету? – как бы невзначай предложил ему я.

– Что? А нет, я не курю, – ответил он, с непониманием в голосе.

– Здоровье бережете? – усмехнулся я. – А какая уже разница? Можно и закурить.

Мои слова заставили его встрепенуться. Он поднял голову и посмотрел на меня грустным и пустым взглядом.

– Пожалуй, ты прав. Я не курил со старшей школы.

Он взял сигарету из пачки, я поднес ему огонек зажигалки, и он расслабленно затянулся.

– Кто вы? – без тени стеснения поинтересовался я.

– Йошито Иканицу, – ответил он.

– Рио Икари, – поклонился я. – Почему вы здесь сидите?

– Как почему? Жду поезд…

– Нет, не ждете. Поезда ходят часто, вот и следующий сейчас закроет двери. А вы не спешите в него садиться.

– Хм, да? А я и не заметил… – произнес он, провожая взглядом отъезжающий состав.

– Вам плохо?

– Нет, я так не думаю. Я просто устал. У меня был очень сложный день, – ответил он меланхолично, и посмотрев на мое лицо, грустно улыбнулся. – Похоже, что у тебя тоже.

– Да, с этим не поспоришь. Но мой день закончился, а ваш все ещё держит вас за горло.

– Мой сложный день никогда не заканчивается, – признался он. – Я так устал…

– Так почему бы вам не отправиться домой и не отдохнуть?

– Я не хочу домой. Меня там никто не ждет, – сказал он и уставился куда-то вдаль, за границы собственного сознания.

– Но вы ведь хотите отдохнуть, так? Иканицу-сан?

– Я не знаю, чего я хочу. Наверное, мне больше ничего не нужно. Желания умерли во мне.

– Но должно быть хоть что-то, что вас обрадует? Хобби, увлечения?

– Были. Но всё забрала работа. Работа, работа, работа… – протараторил он. – Я пашу по 18 часов, сплю в офисе, три раза в неделю возвращаюсь домой, чтобы заказать лапшу в курьерской службе, а после лежу в кровати и не могу уснуть. Просто пялюсь в потолок и думаю про отчеты, сбои программы, о том, что моего напарника уволили и мне придется взять его обязанности на себя, пока не найдут нового кадра. Таблицы, списки, отчеты, дедлайн за дедлайном, звонки и сообщения, почтовые рассылки, очередная отправка документов… Вся моя личная жизнь – это свежая пара носков и зубная щетка. Все разнообразие – выбор лапши в любимом ресторана доставки. Да я, собственно, не могу её больше есть, но искать другой ресторан не хочу, нет времени. Я перегорел, это очевидно…

Я слышал о переработках в Японских офисах. У них и правда была жесткая корпоративная политика, а сон на рабочем месте даже поощрялся. Если на улице спит человек в костюме, его никто не будет будить. Его обойдут и постараются не тронуть, чтобы он мог поспать лишних пару минут. Поразительно, как можно использовать людской ресурс максимально эффективно, и причем на добровольной основе. Рабы по собственному желанию, в этом суть слабой человеческой натуры.

У парня депрессия, это и коту понятно. Отличный инструмент в умелых руках. Болезнь пустышек. Я закинул ногу на ногу и затянулся сигаретой, прежде чем задать следующий вопрос, но он меня опередил, продолжая жаловаться.

– И это замкнутый круг, – продолжал он. – Ты работаешь как проклятый, но ничего не меняется. На прошлой неделе у нас был ещё один случай кароси, – молодой парень просто умер за компьютером от сердечного приступа. Финансовые пузыри никуда не исчезнут, они продолжают множиться во многом благодаря нашим же усилиям. Чем больше мы работаем, тем больше у нас проблем. Так мы сами роем себе могилы, вместо того, чтобы исполнять мечты.

– Это очень поэтично, Иканицу-сан. Какая мечта у вас была в детстве?

– Что? – опешил он.

– У каждого была яркая мечта. Кем вы хотели стать?

– Я и не помню… Хотя… Да, я вроде хотел быть водителем пожарной машины.

– Спасать жизни?

– Нет, – улыбнулся он грустно. – Я просто хотел гонять по городу на красной тачке.

– Потрясающая мечта, – соврал я. – Жаль, что ей не суждено было осуществиться.

– Да. – Повесил голову он. – Да…

– А как же женщины, Иканицу-сан? Вас разве не радуют мысли о них?

– Радуют конечно! Вернее, раньше радовали… Сейчас я об этом почти и не думаю. В последнее время мне на все стало наплевать. Работа вытянула из меня все чувства.

– У вас нет близкого человека?

– Больше нет. Она ушла от меня к другому, чуть больше года назад. Я ведь постоянно работал. Кажется, будто этот проект закончу, а потом все наладится. Но за этим проектом стоит ещё один, более сложный. А за ним ещё и ещё, и я будто в сказке, должен бесконечно толкать камень на гору.

– И никто не думает о вас? Вы совсем один в целом мире? В этом огромном городе…

– Да. Один. На прошлой неделе я услышал, как за стеной моей квартиры царапается мышь. Меня это даже обрадовало, ведь той ночью я был не одинок.

– Это ужасно. Я бы не смог так жить.

Он промолчал и затянулся, безразлично смотря, как пепел сигареты покрывает дипломат у него на коленях.

– А что поделать… – произнес он. – Такова взрослая жизнь. Ты поймешь, когда окончишь школу.

– Разве вам это не надоело? – спросил я, будто между делом. – Не хочется завершить проект раз и навсегда?

– Да, – протянул он, – именно об этом я и думаю.

– О чем? О будущем? Представляете что там, после очень тяжелого дня?

– Я хочу надеяться, что после дождя возникнет радуга, так часто говорила моя жена. Но пока, ничего не вижу кроме туч.

– Хотите знать, что будет? Я могу сказать правду.

Он уставился на меня разбитым взглядом. Я в ответ смотрел на него не мигая.

– Радуга бывает только во снах и видениях. Это лишь преломление пучка света. Фантом. За очень сложным и тяжелым днем будет ещё один, – произнес я и щелчком пальцев отправил окурок на рельсы.

– Я думал, что разговариваю с юнцом, – промолвил он. – Но по твоим глазам вижу, что ошибался…

– Вы верите в судьбу? Богов? Высшие силы…

– Я…не знаю, наверное, нет.

– Иногда провидение само показывает нам на выход и предлагает им воспользоваться. Вы ведь об этом думали, когда я к вам подсел. Я знаю, о чем конкретно вы думали.

Он не выдержал моего взгляда и отвел глаза. Теперь его взор был направлен на бычок, что одиноко лежал на путях. Его переехал состав, который приблизился к перрону.

– Вы этого не просили, но вам нужен был знак. Я – это тот знак, которого вы ожидали, – сказал я, поднимаясь с лавочки. – Я указал вам выход, а дальше вам решать. Но, хочу, чтобы вы знали: завтра вы не найдете на это сил. И послезавтра тоже. И знака больше не будет. Поэтому решайте, Иканицу-сан.

С этими словами я поклонился и вошел последний вагон поезда. Прошел в самый конец и занял свободное место в хвосте.

Через несколько секунд поезд тронулся, и за окном напротив побежали серые стены тоннеля. Я разглядывал бегущую светящуюся рекламу над стеклом, изучая иероглифы. Вот этот значок был похож на горящий домик. А этот иероглиф на курицу без головы. (Ха, курицы… Они так смешно бегают после обезглавливания, и так красочно фонтанируют кровью, как в фильмах Тарантино!) Хм, а это… да этот похож на человека без ног. Чертовы буквы, даже хуже чем Роршах, честное слово…

Пение ангела становилось все громче и громче, заполняя все вокруг. Я мельком взглянул на часы. К станции, которую я только что покинул, уже должен подходить следующий поезд.

Пение взвилось, наполнив меня легкой благодарной дрожью. Муза тянула длинную ноту, которая буквально вибрировала, играла её голосом и вдруг…резко прервалась.

Все кончено, он прыгнул.

Я устало откинулся на сиденье. Не было сил даже улыбнуться.

Какие же люди все-таки простые и сложные одновременно. Одного изучаешь, готовишься, тратишь неделю, чтобы составить план и устранить. А второму, хм… Ему понадобился всего лишь один очень сложный день.

Глава 17

На учебу я, конечно же, не пошел.

Мама-чан была на ночном дежурстве, поэтому я завалился домой почти в час ночи, с трудом удерживая себя на ногах. Организм просто умолял дать ему передышку.

Поэтому я даже будильник не заводил, идут они все хвойным лесом, да куда подальше.

Всю ночь я ворочался и просыпался от боли. Бока мне намяли круто, ничего не скажешь, любое неосторожное движение вызывало спазм или судорогу. Лишь под утро я умудрился занять приемлемую позицию и забыться.

Проснулся в 11 часов, оттого, что телефон разрывался мелодичной трелью. Недовольно взглянув на экран, я увидел, что проспал три пропущенных звонка.

– Моси-моси, – протянул я сонно.

– Икари-кун! Икари! Это ты? – услышал я знакомый женский голос.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, кто это.

– Да, Марина-сенсей, это Икари…

– Почему ты не пришел сегодня в школу? – возмущенно вскрикнула она.

– Я… кхе-кхе… приболел, сенсей. Простуда, – начал отвираться я. – С утра была сильная температура, я хотел вас предупредить, но заснул. Сумимасен.

– Но… Подожди, ты заболел?

– Да, говорю же, простуда, – я тщательно пытался гундеть и хрипеть.

– И ты ничего не знаешь о том, что произошло в школе? – подозрительно допытывала она меня.

– Нет, сенсей. О чем вы говорите?

– Кто-то подрался в нашем классе, вот что произошло! Трое учеников не явились на занятия! Я подумала, что это опять Баку тебя доставал, пыталась найти его, но и он как сквозь землю провалился!

– Нет, Марина-сенсей, я здесь ни при чем. Вы сказали, что не вышло трое из класса, может быть, они что-то знают?

– Нет, Миса-чан ещё вчера написала, что пропустит один день занятий. А Ягами-кун отсутствует по семейным обстоятельствам. Икари, если ты что-то скрываешь, я это выясню. Если потребуется, даже заявлюсь к тебе с проверкой!

– Сенсей, ребята из бейсбольного постоянно всех донимали, и вы это знаете не хуже моего! Занимайтесь лучше ими, а не моей простудой.

– Извини, Икари… – вздохнула она. – Просто я волновалась за тебя. Тут такое, а ты в школу не пришел, и телефон не берешь. Всякое в голову лезет.

– Со мной все хорошо, сенсей. Увидите в понедельник. Отлежусь немного и буду как

новенький. И не смейте приходить, у меня карантин!

– Выздоравливай, Икари.

Я отложил телефон и попытался потянуться, получилось не очень, я так и застрял в глупой позе. Вот же гадство.

Значит, Миса тоже не пришла в школу. Правильно, незачем к себе внимание привлекать, Баку ей губу разбил, возникли бы вопросы. Нужно будет позвонить ей, я так и не узнал, что же она выяснила по поводу моей главной цели.

Мамы-сан дома не оказалось. Она приходила с утра, – в раковине нашлись остатки завтрака, но решила дома не задерживаться. Наверное, у неё какие-то важные мамины делишки. Я был только рад, – не хотелось светить помятым таблом, а потом выслушивать нотации и истерики. Прав был Ягами, – после вчерашнего одним “упал” не отделаешься.

После душа я принялся завтракать. Жевать было больно, меня слегка подташнивало, но я терпел. На запах жареных яиц пришел Мордатый-сан. Он тоже ночью подрался, – ухо было погрызено, а на спине не хватало клочка шерсти. Да и сам он выглядел неухоженным, – мех сбился в плотные комки, ко всему прочему зверь начал линять, оставляя на ковре пушистые следы.

Меня это жутко бесило. Опять пылесосить!

Я покормил его, чтобы откупиться, но он не отставал. Наглая морда все пытался потереться об меня и мурчал под ногами.

Кот скучал по Икари, – догадался я. Тот парнишка был слаб и наверняка кота баловал. Зверь привык к ласке, посему так льнет ко мне.

Решения проблемы было два: убить кота и выкинуть на помойку (давай, чего тебе стоит!), или чистить животное от линьки и гладить, чтобы отстал. Ещё прошлый раз я заприметил перчатку с выпуклостями, вроде щетки. Это приспособление точно служит для гигиены монстров вроде этого. Вооружившись рукавицей, я тщательно вычесал всю противную шерсть и избавился от нее. Пока я работал, Мордатый-сан издавал жуткие звуки мурчания и выгибал спину, будто балерон. Я вспотел от страха, но работу добросовестно доделал. (Кто бы что не говорил, я всегда заканчиваю то, что задумал).

После проведенной операции пришлось мучаться с ОКР. Три раза руки с мылом мыл, а все ещё кажется, будто под ногтями глисты и блохи.

Пока я медитировал, я думал о том, что со мной происходит.

За здоровье физическое я почти не волновался, – я двигался, ел и гадил вполне нормально. Препаратов у меня в достатке, за пару дней я восстановлю прежнюю хилую форму.

Меня сильно беспокоило состояние духовное, психологическое. Пора было признать, что нахождение в новом теле, тем или иным образом, сказывается на моем мышлении.

Раньше, чтобы заговорить с кем-то, мне нужно было прописать вымышленный диалог, взять в оборот десяток безличных фраз и играть эмоциями. Это было сложно, особенно в вопросе убеждения. Сейчас же, я мог не задумываться, как слова сами рождались у меня в сознании. Даже больше, я мог говорить не подумав.

Эмоции были странной штукой, неуправляемой. Они будто желали захватить надо мной контроль, чего я, конечно же, никак допустить не мог.

Я и в прошлой жизни понимал, что такое гнев или месть, это приятные чувства, хорошие. Но сейчас они будто стали острее, ярче. Как и обратная, отвратительная сторона, – похоть, радость, и, страшно сказать, нежность. (Фу, дрянь какая).

Может быть, синапсы в тупом подростковом мозгу двигаются как-то иначе, или эндокринная система работает так, как привыкла и никак не хочет перестроиться, – я без понятия. И ведь никто мне не поможет в этом вопросе. Я ведь не пойду к психотерапевту с подобной проблемой. “Здравствуйте, я серийный убийца в теле школьника, мучаюсь внезапными проявлениями эмпатии, помогите пожалуйста, это лечится?”

Однако я не паниковал. Я относился к перерождению философски, я ведь теперь тоже японец. Я будто название кафетерия – “земная бабочка” (кофе у них дерьмовый), а попросту кокон, куколка, из которой должны появиться крылья. А вот какая бабочка из меня выйдет, – махаон или тля, ещё предстоит выяснить. (На самом деле без разницы, на вкус они одинаковые).

Пока пялился в телевизор, по которому шло многосерийное аниме про роботов, я размышлял о Ягами и Мисе.

Мне приходилось вступать в контакт с людьми, заключать договора и заводить вынужденные отношения. Это непросто, но возможно. Но сейчас другой случай. Если раньше я цеплялся к человеку словно паразит, брал, что мне нужно и пропадал без следа, то теперь я был привязан к школе, и не мог прекратить отношения по мановению руки. Да и сама наша компашка оказалась крепче, чем я предполагал.

В вопросе Мисы все было просто. Я хотел её убить, я не мог её раздеть. Одновременно с этим, я был скован с ней молчанием о совершенном убийстве. Она помогала в расследовании личности Аоки, и была главой клуба. Она была нужна. Пока что.

А вот Ягами… Здесь я видел другой тип слияния, и иначе как симбиозом, это было назвать нельзя. Уже не паразитирование, но взаимовыгодное сотрудничество. Он выручил меня, я в ответ спас его, причем сам не понимая зачем это сделал. Он назвал меня своим другом, но я не умею дружить. Быть моим партнером по симбиозу достаточно великая честь для такого, как он. Что тут говорить, мне было удобно, его тоже устраивало, значит все в порядке.

Рассматривая порноролики на унитазе, я думал о главной проблеме, что мешала мне заняться Аоки. О банде бейсболистов и Сато, который ими руководил.

Зря я не уделял им внимания и решил, что проблем они не составят. Неизвестно чем закончится история с дракой в классе. Я не знал, насколько хорошо я отлупил одного или другого, и в случае серьезной травмы, кто-то из них может рассказать о произошедшем учителю. Сдаться. И тогда начнется разбирательство, а к моей персоне будет оказано повышенное внимание.

Более того, я понимал, что эти сволочи не сдадутся. Чем хуже будет ситуация в команде, тем упорнее будет желать моего “самоубийства” Сато-сан. Ведь неизвестно откуда вдруг появляется ботаник, который крошит и калечит его парней. Двое, как минимум, уже не смогут играть ближайшие полгода. Остальные похожи на парад увечных отбросов, – один с повязкой на глазу, у второго ухо откушено, а третий похож на невесту франкенштейна. Черт, хотел бы я сейчас на них взглянуть, – цирк уродов какой-то.

Поэтому я мог понять Сато и его ярость. Одиночка первогодка принес ему столько проблем, что банда скоро совсем растеряет весь авторитет и превратиться в объект публичного осмеяния. А за этим окажется, что остальные тоже не хотят платить. Весь многолетний труд по запугиванию школьников, создания зловещей репутации, все Мордатому-сану под хвост. А все из-за меня. Нет, эта сволочь не остановится, пока меня не достанет, поэтому я должен действовать на опережение. Пора отложить в сторону учебники и заняться нормальной работой. Хватит уже тянуть, Рио, я требую решительных действий.

У него несколько командиров, насколько я мог судить. Баку – рука для мастурбации. Каори – левая рука, для сборов долгов. Хироко, Горо и прочие, – рангом помельче, они не столь важны. До Баку мне пока не дотянуться, он пострадал вчера меньше всех и в школе сегодня не появлялся, если верить словам Марины-сенсей. Остается Каори.

Миса-чан рассказала, что он виноват в смерти одноклассника и изнасиловании девочки в туалете школы. Человек может посчитать эти поступки достаточным основанием для казни, но я был выше этого. Я не имею права судить предвзято.

Да хоть он серийный насильник, если он делает это во имя высшей цели, я бы его не тронул. Мне это все неважно, – жизни равноценны и одновременно обесценены. Мне был важен тот факт, что Каори не интересовало в жизни ничего, помимо неоправданного насилия. Все что ему было нужно, – унижать, бить и смешивать с грязью более слабых индивидуумов. Мелкий садист, без каких-либо отличительных черт. Мне это нравилось, он подходил Правилу.

Лишь я подумал об этом, трясущиеся груди на экране перестали меня интересовать. Гипноз женских форм больше не был надо мной властен, внутри появилось желание извращенца совсем другого рода. Мысль царапалась в мозгу, в груди ощущалось волнение.

Сегодня суббота, сокращенный учебный день. Но в понедельник… я открою охоту.

Мой голос разума был против, он твердил мне о том, что нужно все ещё раз хорошенько обдумать. Я покинул туалет и принялся ходить по комнате, разговаривая сам с собой. Отлично бы смотрелся в камере с мягкими стенами.

(Эй, эй! Ты должен быть осторожен! Какая к черту охота, ты и так на краю ходишь! Хочешь убивать, – убей кота!)

– Кот здесь ни при чем. Давай рассуждать логически, окей? Они нам мешают.

(Нельзя так рисковать! Ты что, твою мать, тестостерона обожрался?)

– Никаких эмоций, только расчет. Если они продолжат…

(А они продолжат).

– То я все равно окажусь под прицелом. Рано или поздно наше противостояние приведет к серьезным травмам или смерти. А я этого не хочу.

(И я).

– Наплевать на осторожность, я уже в болоте по уши. Если не попытаться выбраться, меня засосет окончательно. Пора действовать, убирать их по одному, повышать ставки, показать насколько опасно со мной связываться. Смерть Каори послужит хорошим примером, прецедентом для окончания войны. Я сделаю все так, что никто не свяжет жертву с Рио Икари.

(Но…)

– Хватит нянчиться!

Мой внутренний спорщик заглох. Хорошо, тихо…

***

Вечер вообще на удивление проходил бодро.

После субботника мне позвонил Рэй. Передал привет от Джиро и рассказал новости. Марина-сенсей затеяла целое детективное расследование, привлекла всех, кого только можно, даже требовала записи с камер видеонаблюдения. Несколько человек из банды, включая Горо и Каори были найдены на спортивной площадке и отправились к председателю под конвоем из учителей. Сато-сан тоже вызвался присутствовать на встрече, дабы защищать своих подопечных.

Вычислить Каори оказалось проще простого, – у него не хватало зубов, а именно их нашли разбросанными по классу. Врать было бесполезно.

Чем закончилось заседание неясно, но ходят слухи, что Баку и ещё нескольких человек отчислят, а объявят это в понедельник.

Как я и говорил, был создан резонанс, теперь осталось лишь надеяться, что пламя потухнет, а не пойдет пожаром по всей школе.

Рэй засыпал меня вопросами, пытаясь выяснить, участвовал ли я в погроме, но я упорно держал нейтралитет и отрицал все обвинения.

Дело дрянь. Кто-то из них назовет моё имя. Дерьмо всегда всплывает.

После разговора с Рэй, я все-таки решился и позвонил Мисе, трубку она взяла почти сразу, голос был грустным, но разговаривала она вполне приветливо.

– Ну и что? – спросила она, когда я донес свои опасения. – Они сами виноваты. Я думаю, что зря сегодня не пошла в школу и не доложила обо всем Марине-сенсей. Нам нужно занимать позицию правых, а не отпираться, как они. Ты не сделал ничего плохого, Икари.

– Я не хочу, чтобы вся школа потом показывала на меня пальцем, как на доносчика.

– Этого не будет. Ты, главное, не переживай. Если дело до этого дойдет, я тебя прикрою, расскажу как все было. Их отчислят, а мы спокойно приступим к развитию клуба. Я уже столько всего придумала!

Похоже, она загорелась собственным клубом. Работа в подвале с задротом-редактором её не особо вдохновляла, зато сейчас прямо чувствовался приток идей.

– Ты говорила, что у тебя есть информация о Аоки.

– Ох, я столько статей в сети перелопатила, ты не представляешь. Лучше при встрече, это совсем не телефонный разговор.

– Я позвоню Ягами, узнаю как у него дела. Хорошо бы собраться, посмотреть помещение, да и решить, что дальше делать. Заодно и расскажешь.

– Я завтра свободна, как раз было бы удобно всем собраться. Если конечно, Ягами-кун сможет. Вы так и не рассказали, что вчера произошло в кабинете у его отца.

– Был… неприятный разговор. Но могу сказать, что Ягами-сан сменил гнев на милость. Думаю, что проблем с якудза нам точно ждать не стоит.

– Это радует, нам только их не хватало.

Мы условились с Мисой созвониться завтра утром. Я хотел связаться с Ягами младшим, но не успел, кто-то позвонил в дверной звонок.

Я осторожный убийца, поэтому предварительно засунул кухонный нож за спину, посмотрел в глазок и только после этого открыл. На пороге стоял курьер из службы доставки, он передал мне коробку и попросил расписаться в получении. Адрес отправки был незнаком, хотя отправителя я знал, – Хиро Ягами.

Лишь я занес коробку и положил на диван, как завибрировал телефон. Звонил Дате, легок на помине (интересно как это на японском?).

– Моси-моси.

– Мне позвонил курьер, сказал, что ты получил посылку, – произнес он вместо приветствия.

– Да, ещё не распаковывал. Это что такое?

– Подарок. Но сначала посмотри видео, ссылку выслал тебе сообщением. Не знаю, как ты отреагируешь, но только не паникуй, хорошо? Отец сказал, что клан обо всем позаботится. Уж такой он человек. Перезвони потом.

Я озадаченно скинул звонок и зашел в мессенджер. Да, ссылка на видеохостинг. Ролик совсем новый, залили сегодня в обед. Вырезка из ночных новостей одного из основного каналов.

– Сегодня ночью на севере Токио, в районе Нэрима, был обнаружен брошенный минивэн. – Вещала привлекательная девушка-диктор. Справа от неё мелькали кадры происшествия. – В машине найден труп мужчины, личность была установлена как Иоси Кахиро, 37 лет, уроженец города Кобе.

Появилась фотография убитого. Без труда я опознал в ней человека в очках, которого я пырнул ножом.

– Потерпевший погиб от потери крови, причиной послужили множественные колотые раны, нанесенные острым предметом. Полиция считает, что произошедшее каким-то образом связано с разборками якудза, о которых ходит так много слухов. Как мы знаем, клан Оде начал расширять свою территорию в префектуре…

Дальше я слушать не стал, отложил телефон и принялся за коробку.

Осторожно снял обертку и достал черный кейс, к подарку была приклеена записка. Печатным шрифтом было написано – “С благодарностью. Взамен того, что ты оставил у нас”. Подписи не было.

Я осторожно открыл кейс и счастливо выдохнул.

На черной подложке в специальном углублении лежала рукоять ножа, – танто, как и тот, которым я чуть не лишил себя пальца. Только этот был выполнен на заказ, по дугообразному древку проходила изящная оплетка, а сверху был вышит орнамент огненного дракона.

Я взял танто в руку, повертел. А где сам клинок? Нащупал пальцами небольшое углубление и надавил, со звоном лезвие выскочило из древка, заставив меня любоваться игрой света на заточенной стали. Великолепно.

Ягами-сан, – ты просто Санта-Клаус японский!

Глава 18

На улице вечерело. Желтый закат рябил на горизонте, пока я неспешно волочил ноги вниз по улице. Чувствовал я себя уже лучше, но боль, как это обычно и бывает, только усилилась.

Несмотря на это, дома сидеть я был не в состоянии, и так прятался от мамы-сан целый день. Погода была отменная, ночью прошел дождь, день его выпарил, а сейчас было самое то, – не холодно, и не жарко.

Я прошел мимо припаркованных рядов велосипедов, под палаточными козырьками и оказался у двухэтажного здания на углу. Вроде то самое место, о котором говорил Ягами.

Кирпичное строение, с пыльной витриной и двойными стеклянными дверями. Никакой вывески на стене не было, даже табличку с адресом почему-то скрутили.

Я дернул ручку двери, она неожиданно легко открылась, и я осторожно ступил внутрь. Основную площадь занимала пустая барная стойка, которая казалась одинокой и покинутой без хозяина. На полках, на которых должен был храниться алкоголь, скопилась пыль и висели гроздья паутины, верхушку шкафа охраняло чучело совы, которое почему-то забыл забрать предыдущий владелец.

Также стояли несколько барных стульев и три столика у окна, а больше ничего примечательного.

– Дате-кун? – позвал я.

– Я здесь, Икари-сан! – парень спустился с малозаметной лестницы на второй этаж. – Осматриваю помещение.

– Второй этаж тоже наш?

– Да, конечно. Идем, сам посмотришь.

Я последовал за ним по скрипучим ступеням. Тут было попросторнее, практически пустой зал, которых отлично сгодился бы под офис. Даже несколько столов осталось.

– Наверное, здесь был кабинет хозяина, или бухгалтерия, – предположил Дате.

– Или оба. Нам лучше будет расположиться здесь, бар не очень подходит клубной деятельности.

– Согласен, но это ещё не все, – довольно заявил он, – идем покажу.

Мы вернулись на первый этаж, а оттуда Ягами повел меня за барную стойку, где оказалась дверь в подсобку. Пройдя по коридорчику, где должны были находиться предметы для уборки, вы вышли в ещё одну комнату, что находилась прямо под офисом. Спрятанное логово.

Комната использовалась для собственных нужд, – со старым диванчиком, журнальным столиком и местом под матрас. На стене некогда висел телевизор, – остались кронштейны. Я заглянул в небольшую дверку, – тут размещалась душевая кабина и туалет.

Возможно, ничего тут такого секретного, жилье в этой стране не из дешевых, лишнюю площадь немногие могут себе позволить. Куда выгоднее жить там же, где и работаешь, так многие делают.

– У меня тут появилось несколько идей, касательно помещения… – протянул я.

– Да? И какие?

– Позже скажу. Когда обдумаю. Мебель где?

– В фургоне на заднем дворе. Идем?

– Ага.

– Ребята! Вы где? – послышался девичий голос со стороны бара. – О, крутая сова!

– Главный грузчик прибыл, – усмехнулся я.

***

Почти час мы с Ягами таскали из фургона мебель и перетягивали её на второй этаж. Не знаю каким образом, но гангстерский сынок умудрился привезти абсолютно все, что нужно для офиса, и даже больше.

Потом ещё полтора чертовых часа мы развешивали, прибивали, собирали и прикручивали. Миса руководила процессом, важно забравшись на стол с ногами, пока мы с Ягами надрывали спины.

Как в том фильме про наркоманов, у нас было: четыре офисных стула со спинками, доска для рисования и записей маркером, та самая упаковка маркеров, две мусорные корзины, дополнительный стол, два ноутбука, здоровенный принтер (будь он проклят), шкаф для бумаги, набор канцелярии, вешалка, несколько картонных коробок и старый маленький кулер, который каким-то чудом работал.

– Где ты все это достал? – спросила Миса у Ягами.

– Это из старого офиса отца. Когда пришла пора расширяться, отец просто купил все новое на деньги клана, а это барахло оставил в одном из гаражей-хранилищ. Оно все равно никому не нужно.

В здании даже электричество было подключено, как ни странно, поэтому мы занялись сортировкой, под светом одинокой лампочки. Айку и Джиро было решено привести завтра, чтобы продолжить выпуск газеты, а пока Миса копалась в бумажках, вешала необходимое на доску и одновременно рассказывала, что удалось выяснить про Аоки.

Я курил прямо в офисе, в открытое окно. Дате развалился на кресле, закинув ноги на стол. Миса Асами вещала.

– Вот что мне удалось выяснить! – она прикрепила к доске четыре фотографии из школьного портфолио. Две девушки и два парня, все в школьной форме, фото как на паспорт, и все незнакомые. – Это ученики нашей школы, которые пропали два года назад. Исчезли без следа за один учебный год.

– И ты полагаешь, что они пострадали от рук Аоки? Два года назад? – уточнил я.

– Да, именно так. Смотри, учитывая упоминания о пропаже в сети, двое исчезли в марте, а двое сентябре. Не кажется странным такое совпадение?

– Предположим, но это вновь бездоказательно.

– А как тебе такое? – она прикрепила ещё одно фото, молодая женщина в белой блузке. – Это Сатико-сенсей, работала в нашей школе учителем информатики. Её тело было обнаружено в парке на окраине в октябре того же года. По тем крохам данных, что я нашла, её долго пытали перед смертью. Конкретики нет, как и фото. Только упоминание о школьном трауре.

– Хорошо, верю, – хлопнул я в ладоши. – Предположим, Аоки питается здесь уже несколько лет, с небольшими перерывами. Но скажи мне, почему ему все сходит с рук? Одно дело сейчас, – два пропавших подростка, и два тела, которые совершенно не связаны друг с другом. Подозрительно, да, но не настолько. Тут пять убийств в год. В одной школе!

Это и правда было лютой наглостью. Я никогда себе подобного не позволял. Даже чертовы курицы начинают волноваться и бодрствовать ночами, когда лиса ворует их сородичей. Люди не столь умны.

– Это уже проблема менталитета, – грустно покачала головой Миса-чан. – Мы страдаем от собственных условностей. На социологии этого не рассказывают, но, чтобы вы знали, в Японии ежегодно исчезают порядка 100 тысяч человек, четверть из них – дети. В стране нет базы пропавших без вести, а проблема исчезновения подростков стоит особо остро. Жестокое обращение в семье и на учебе, строгая дисциплина, бедность: все это вынуждает детей становиться бездомными в поисках лучшей жизни и пристанища. Пропажи абсолютно нормальное дело, особенно в таком городе, как Токио. А у нас с вами одна из крупнейших токийских школ. Так что исчезновение четверых детей – проходная норма, даже порядочный результат. Никто не учитывает, что дети теряются преимущественно в бедных семьях, а не в дорогих учреждениях подобных “Татсуко хай”.

Я уже предполагал, что попал в рай, но теперь видел это ясно. Я та самая лиса в спящем курятнике. В стране, где каждый третий хочет покончить с собой, а дети пропадают сотнями, я имел все шансы стать богом смерти. Зря ты меня сюда направил ангел, ой зря. Я только позавчера двоих прикончил, и в обоих случаях даже не задумывался о последствиях. Потому что этих самых последствий не будет.

Разбалуете вы меня ангел-сан, мы с моей Музой трудолюбивые особи, очень и очень ответственные. Прямо сейчас чувствую, как она что-то напевает мне на ушко и царапается, ненасытная стерва.

– И сейчас повторяется та же история? – задал вопрос Дате. Он не был в курсе всех деталей дела, поэтому немного плавал в теме.

– Три школьника, одна женщина, – кивнула Миса. – Я нашла её профиль в интернете, к сожалению, к делу её никак не подтянуть. Со школой она не была связана.

– Тогда кто она?

– Никто, – пожала она плечами. – Работница магазина техники. Пропала за три дня до того, как мы её обнаружили.

– Есть кое-что, о чем я должен вам рассказать, – произнес я, разглядывая из окна округу. – То, что я выяснил у детектива.

Они заинтересованно обернулись.

Я рассказал о камерах и о том, что полиция не знает кто и когда их установил. Что фактически маньяк, будто режиссер нового формата ток-шоу, выбирал себе жертву в телевизоре. Сначала Миса-чан побледнела и присела на стул, но потом взяла себя в руки. Дате даже ухом не повел, все таки закалка папы-якудзы видна сразу.

– Это логично, – продолжал я. – Здесь его любимый водопой, поэтому он организовал слежку по всей школе. Так он в любой день знал кто и когда задержится после занятий. Спорю, у него даже компромат на потенциальных жертв есть: где живут и как добираются домой, чем обедают, как проводят свободное время…

– Почему ты так думаешь?

– Не знаю, – соврал я.

Да потому что я бы так и сделал! Это же реально круто, – сидишь и смотришь за своей жертвой целыми днями, переживаешь за неё, как в шоу на MTV, а заодно пускаешь слюни, ожидая удобного момента. Если Аоки маньяк с сексуальными наклонностями, то не только слюни.

Это же гениально. Просто, разумно, умно, деликатно. Это чистый кайф для маньяка, – смотреть за ними. И очень удобно к тому же. Я удивляюсь, что он всю школу к чертям вонючим не перебил за два года.

– Так что, выходит, он и правда смотрел за нами, Миса-чан, – подвел я итог. – И намеренно притащил тело в парк.

– Но откуда он знал, что мы пойдем именно там?

– Ответ простой, – он знает, где ты живешь. У него есть доступ к нашим адресам.

Девчонка побелела пуще прежнего.

– Но… зачем он это сделал? – пропищала она.

– Предупредить, напугать, оставить подарок… Я не знаю, – признался я. – Это зависит от его наклонностей и видения мира. Мы можем не понять его логику, пока не знаем, какой он маньяк.

– Икари-сан, с каких это пор ты стал специалистом по убийцам? – заинтересовался Дате.

– С тех пор как мы с Мисой начали распутывать этот клубок, – оправдался я. – Много читаю про них в последние дни.

– Это не все… – вздохнула Миса. – Есть ещё.

– Ещё жертвы? – удивился Дате.

– Хай, – кивнула она. – Пять лет назад была первая волна. Я нашла упоминания о трех исчезновениях, – все девушки второгодки. В местном блоге распускали слухи, что они сбежали втроем. И что их похитили якудза, чтобы устроить съемки фильмов для взрослых… Но я думаю, что это был он. И я полагаю, что в тот год были ещё убийства, но найти о них информацию слишком тяжело, слишком много времени прошло…

– С этим нам поможет только Терада-сан, – произнес я. – Аоки оказался очень плодовитым автором, даже слишком. Мы на его территории, поэтому стоит быть предельно осторожными. Если он выяснит, чем мы здесь занимаемся, то будем в большой опасности. Поэтому после собрания нужно накрыть доску, и ничего не рассказывать даже Джиро и Айке. Никого, помимо присутствующих, в детали расследования не посвящать. Конечно, кроме детектива.

– Нам нужно понять, как были связаны жертвы, которые не работали и не учились в “Татсуко хай”, – сказала Миса. – Пока что это единственная ниточка, которая может нас привести к маньяку.

– И нам нужны данные на всех, кто работал в школе за последние пять лет, – добавил я. – Миса, думаешь сможешь достать?

– Это открытая информация, – кивнула она, – я займусь.

– На этом первое собрание объявляю закрытым, – сказал Дате, а потом добавил. – Я есть хочу.

***

Мы поужинали в “земной бабочке”, что была совсем неподалеку от нашей новой базы, и разошлись по домам. По пути я зашел в “Такку” и купил несколько вещей для моего следующего дела. Перчатки, шапка (на случай если придется натянуть маску), ремень, кепку с длинным козырьком (почему-то у Икари не было ни одной кепки), черное полотенце, бутылку воды и пачку влажных салфеток. В аптеке взял себе ещё обезболивающих, и отдельно пачку сильных снотворных, а также таблетки от тошноты.

Мама-сан удивленно посмотрела на меня когда я вернулся, прикрывая синяки на лице козырьком, но опять ничего не сказала. Все остальное добро я осторожно рассовал в отсеки школьного рюкзака и между учебниками. Завтра после школы я домой не пойду.

План у меня уже был, – ещё днем я покопался в соцсетях и выяснил где живет Каори, и как он проводит свободное время. Сомневаюсь, что после взбучки его потянет на развлечения, скорее к дантисту, поэтому я все ставил на то, что он будет именно дома.

Ха, соцсети делали мою жизнь намного проще. Не иначе, это личная анкета дьявола, куда смертные сами записывают имена. Нет, ну подумать только, они оставляли там всю информацию о себе, начиная от любимой еды, и заканчивая номером телефона. Выяснить их привычки и места обитания совсем не составляло труда.

После подготовки я завалился спать пораньше. Хотел чтобы побыстрее наступило завтра.

Вот только сон был прерывистым и сумбурным. Сначала мне приснилось, что я лежу на настоящей кровати. О да… Она была мягкая и упругая, как задница у порнозвезды. Я так скучаю по нормальной постели! Кто бы мог подумать, что я стану таким привередой. (Значит, под дождем на свалке спал как сурок, а теперь посмотри, мучается он!)

А вот я совсем маленький иду с мамой в книжный магазин. Какой-то праздник, день города или что-то вроде… Мы с ней ругаемся, и она бросает мне в голову мандарин. Очень больно, – я не знал, что мандарины такие жесткие. Лоб болит, но я терплю и волочусь за ней, как теленок, только и шмыгая носом.

Вот я в книжном, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Но почему-то я опять взрослый, мамы нет, а я голый. Стыдливо прикрывая перед и тыл, я продолжаю подниматься, а там за столами сидят некие леди и джентльмены, и начинают осыпать меня овациями. Я бегу в уборную, мои вещи при мне, в руках! Нужно лишь одеться, но вместо уборной, я попадаю на зеленую равнину.

Миг, и я скачу на своем любимом единороге, все ещё без портков, но счастливый до одури, а сзади за мной гонятся танки и почему-то огромный динозавр.

Ещё миг, и я на приеме у психотерапевта. Её отыгрывает Марина-сенсей, и томным голосом рассказывает мне, что мое подсознание пытается подать мне сигнал.

– Это чистый фрейдизм, – говорит она. – Поэтому тебе снится мама, а после ты оказываешься обнаженным на единороге. Ведь сам единорог – это символ твоего мужского начала.

С этими словами она показывает мне кулак, как символ моего мужского начала.

Я пытаюсь сказать, что единорог – это просто единорог, и он офигенный, но она меня не слушает.

– Но меня эта картина, с единорогом, признаюсь, безумно заводит, – исповедуется Марина-сенсей, срывая с себя блузку и бросаясь на меня грудью, как солдат на амбразуру.

Я резко проснулся от боли в боку. Да что за…

Сон ни в одном глазу, и неудивительно. С такими видениями… я скоро подушку начну бояться.

Нужно что-то предпринять.

Два часа ночи, мама, должно быть, спит. Я прокрался на кухню, принял таблетку обезболивающего, запил его маминым саке из бутылки. Потом вернулся в комнату, проглотил снотворное. Ну все, теперь я буду спать как убитый.

Ожидая, пока смесь подействует, я включил ноутбук и запустил какой-то фильм из библиотеки. Это был голливудский боевик, причем на английском, с японскими субтитрами. Икари же ботаник, а все ботаники гики, ничего удивительного.

Английский я знал хорошо, поэтому я подложил одеяло под бок и одним глазом следил за событиями на экране, ожидая когда меня вырубит.

Странное дело, теперь лица голливудских актеров мне казались чудными. Видимо, это оттого, что я японец. Вот никогда бы не подумал, что мы по-разному смотрим на мир. Раньше мне азиаты казались причудливыми, а теперь эти белокожие ублюдки выглядели на одно лицо.

Я с трудом отличал Мэтью от Джорджа, а Веронику от Лизы. Кто-то кого-то искал, была перестрелка, потом ограбление. Мэтью и Лиза отправились в Нью-Йорк, но за ними увязался детектив Макрири…

Ох, зря я это сделал. Нужно было подумать, что мешать алкоголь, обезболивающее и снотворное в юном организме плохая идея. Особенно в теле такого щуплого и неподготовленного парня, как Рио Икари.

Фильм расплылся, и я провалился в ещё один сон. Голливудские имена смешались в одну кучу с моими воспоминаниями, породив невероятную эссенцию из кино, вымысла и правды.

Глава 19 Воспоминания

Я сидел в кинотеатре. Да все указывало именно на это.

Был ли я один в зале? Не уверен. Все было иллюзорными и вычурным, коктейль из фантазий и кино.

Я попытался усесться поудобнее, но кто-то шикнул справа. Кто это?

Я мог видеть лишь черный силуэт. Ах, это Муза, точно, должно быть это она! Пришла посмотреть кино со мной? У нас свидание? Как волнующе…

Она шикнула ещё раз и показала тонкой рукой на экран. Ах, начинается…

Появилась белая надпись на черном полотне, а гнусавый диктор объявил: “Воспоминания об убийстве!”.

А это уже плагиатом попахивает. Я помню смотрел фильм точно с таким же названием.

Я приготовился и все внимание уделил киноленте. Похоже, американский фильм слишком на меня повлиял…

“Все имена и места произошедшего изменены.

Эта история не внушает никакого доверия и является измененным воспоминанием больного сознания. Наслаждайтесь просмотром.”

***

Наконец вышло солнце и осветило всю эту гнетущую городскую пастораль. “Валентайн” сильно ударил по побережью, улицы занесло снегом на два дня, но потом, как по взмаху волшебной палочки, остались только лужи, и начало теплеть. А сегодня и солнце вышло, уже как-то полегче.

Мэнди улыбнулась светлым лучам, оглядывая изменившуюся округу. Она сидела на верхотуре, свесив ноги вниз, разглядывая свои потрепанные найки, а внизу собиралась толпа.

Недостроенное здание, на крыше которого и собирались парни и девушки её возраста, было самым высоким в районе. Было закончено двенадцать этажей, а потом стройку почему-то забросили, и теперь здесь было убежище для подростков, самое популярное в Ист-энде. На крыше все друг друга знали, копы сюда не поднимались, а чужаков не пускали. А если шел дождь, можно было спуститься на этаж ниже под крышу и спрятаться от него.

Кто-то, неизвестно как, но затащил на крышу детские качели, из сломанных паллет и старых матрасов делали диваны, народ тащил сюда одеяла, стояли бочки, в которых можно было жечь картон, чтобы согреться. Здесь можно было спокойно выпить, покурить чего-нибудь, купить или продать, выпросить... Ребята, которым некуда было идти, собирались здесь, среди таких же потерянных душ, зная, что тут хотя бы безопасно, а некоторые даже оставались на ночь.

Мэнди тоже некуда было идти, поэтому она была здесь. Она сидела с подружками, Вэлмой и Джул, пила пиво, которое притащила Джул, и наблюдала за скейтерами, что кружили по собранной из досок самодельной рампе. Скейтеры ошивались тут каждый день, иногда даже ночью, велосипедистов было поменьше, но они тоже регулярно заезжали на своих бэ-эм-иксах, так что картинка уже немного приелась.

Днем крыша полнилась народом. Ист-энд был бедным районом, опасным для проживания, многие подростки росли в неблагополучных семьях, которым было наплевать на то, где ошивается этот проклятый малец.

Мэнди была одна из них. Брайан опять избил маму, а потом они накурились и занялись сексом, прямо в гостиной на диване. Мэнди не хотела этого видеть, и тем более не хотела, чтобы Брайан после этого полез к ней, как обычно. Поэтому она очередной раз сбежала, прихватив с собой уже собранную сумку с вещами. Её не будут искать. Пока у Брайана есть запас химии, мама даже не вспомнит о Мэнди. Лучше девочка будет прятаться здесь, пока отчим очередной раз не свалит на неделю или две.

Вэлма спросила, все ли у неё нормально. Нормально, соврала она. Как всегда, всё супер.

– Хочешь, сегодня останешься у меня? – Спросила Вэлма. – Папа никогда не против, тем более он спал, когда я уходила, значит ночью будет работать.

Папа Вэлмы работал ночами в такси. Ну, конечно когда не бухал, а матери она не знала. Вэлма была хорошей девчонкой, доброй, она воровала у отца сигареты и остатки спиртного, Мэнди знала её с детства.

– Посмотрим, день только начался. – Пожала плечами Мэнди. – Почему бы и нет.

– Держи. – Джул передала бутылку пива.

– Аригато гозаймаса! Дайсуки! – Мэнди скорчила смешную рожицу и схватила бутылку холодными пальцами.

Джул была её второй лучшей подругой. В этом возрасте нормально разделять подруг по категориям и простительно верить в настоящую дружбу. Джул была девушкой совсем другого уровня, и Мэнди иногда думала, почему Джул вообще с ними тусит. У Джул были папа и мама, оба работали, у неё всегда были карманные деньги и свободное время. Но, у родителей не было на неё времени, она чувствовала себя одинокой и прибилась в компанию к Вэлм и Мэнди. Так и повелось, они почти всегда держались вместе.

А Мэнди… А что до неё, то она была девчонкой с большими карими глазами, вздернутым носиком в веснушках и стрижкой каре, с длинной фиолетовой челкой. И она больше всего хотела вырваться из этого чертового города и уехать в колледж, вот только не получалось пока.

– Пива почти не осталось… – Разочарованно протянула Вэлма. – Джул, у тебя больше нет?

Подруга только вывернула карманы куртки, показывая, что на сегодня она пуста.

– Найдем. – Бодро заявила Мэнди, допила и лихо зашвырнула бутылку с крыши вниз. – Вон, посмотрите, ребята собираются.

Толпа рядом с самодельной рампой и правда значительно разрослась, кто-то включил музыку, несколько человек соорудили импровизированный стол и раскладывали хот-доги.

– Да, точно. И Большой Ро с ними. – Кивнула Джул, доставая из мятой пачки Мальборо сигарету. – Есть хочется...

Большой Ро был соседом Мэнди, они ходили в школу вместе, пока его не выгнали и он не стал торговать марихуаной. Отец Ро выращивал на своем участке целый сад, а сын принимал активное участие в семейном бизнесе. Ро ещё читал рэп, а вообще был нормальным парнем и когда у него была возможность, он всегда делился, по соседски.

– Ну так идем, может, угостят! – Вэлма спрыгнула с недостроенной стены, на которой они сидели. – Чего ждать!

Девчонки спустились по лестнице и влились в толпу, приветствуя знакомых. Мэнди удалось использовать любимый приём в виде щенячьих глаз и выбить два хот-дога и банку джин-тоника.

– Оу, смотри, смотри… – Вэлма толкнула её и показала куда-то вбок, одновременно откусывая кусок хот-дога. – Там этот, новенький.

Мэнди осторожно повернулась, присматриваясь. Да, это был он.

Он появился недавно, может неделю или две назад, и сразу сдружился с элитой, с ребятами постарше, а ещё он сразу привлек внимание Мэнди. Он был такой же, как и все, но одновременно…отличался. Может быть одеждой, которая не выглядела потрепанной, или уверенностью, которую он источал, она не знала. А может быть и таинственностью, ведь он старался не выделяться, стоял со старшими и всегда был в капюшоне или кепке. Что-то в нем её интересовало…

– Эй, Ро. Ро! – Не выдержала Мэнди и толкнула своего соседа в бок локтем. – Кто этот чувак? Ты же всех знаешь.

– А это, это Майк. – Ответил Большой Ро. – Нормальный чел, он в городе недавно, покупал у меня пару раз травку, вроде всё ровно. Хочешь познакомлю? Он вроде при бабле.

– Да нет, ты чего. – Смутилась Мэнди. – Я просто так спросила, интересно.

Но было поздно. Словно почувствовав, что кто-то говорит о нём, незнакомец в капюшоне обернулся и посмотрел прямо на неё. А после решительно направился в их сторону.

– Привет, Ро, как дела? – Спросил он тихо, когда приблизился.

– Всё окей, брат.

– Привет, я Майкл. – Сказал незнакомец, обращаясь к Мэнди. – Майкл Мэдсен.

Он точно был старше большинства её знакомых, но определить его возраст было сложно. Он выглядел молодо, но ему точно было больше двадцати.

– Как Маршал Мэтерс? – Засмеялась она.

– Скорее как Майкл Майерс. – Усмехнулся он.

– Привет, я Мэнди. Просто Мэнди.

– Будешь? – Он протянул ей хот-дог в салфетке и улыбнулся. – Мотэ итэ кудасай!

Она засмеялась и приняла подарок. Наверное, он решил, что она анимешница, и все из-за фиолетовой челки…

– А как же ты? – Спросила она, разглядывая его.

– У меня ещё есть, не парься.

Он был одет в черную кофту с капюшоном, который натянул лоб, потертые синие джинсы и классические конверсы. А ещё он был красив. Черт, он и правда был красивым. Идеально ровные и тонкие черты лица, прямой нос, тонкие, будто нарисованные, брови, а глаза… Он повернулся к ней, передавая банку коктейля апельсин-водка, и капюшон немного приподнялся, чтобы она смогла их рассмотреть. Большие, выразительные, синие-синие, и яркие, словно могли светиться в темноте. Она видела такие глаза только на обложках глянцевых журналов, до того они казались ненастоящими, их синева казалась нарисованной, настолько она была насыщенной.

Сегодня был хороший день, народ всё продолжал подходить, а потом один из парней вернулся с целой сумкой крепкого спиртного. Мэнди мешала дешевый ром с колой, курила чужие сигареты и чувствовала, как голова начала слегка кружиться. Зато ей больше не было холодно.

Майкл всегда был неподалеку, время от времени он подходил к ней, пообщаться. Он казался милым, веселым, привлекательным и рядом с ним Мэнди чувствовала то самое чувство в животе, такого она ещё не ощущала. Такого...увлечения.

А ещё он будто знал, что она хочет услышать, легко поддерживал любую тему, переключался и говорил о том, что ей было интересно.

– Ты слышал эту песню? – Она протянула ему наушник.

Они немного отошли от толпы, её подружки стояли у стола и изредка поглядывали на неё, хихикая.

– Да, конечно… – Прислушался он к гитарным аккордам. – Я буквально на днях купил альбом, вот… – Он достал смартфон, и показал приложение. – Я скину тебе пароль от моей подписки, можешь пользоваться.

– Ой, спасибо!

– Диктуй номер, я скину данные аккаунта.

Какой галантный способ попросить номер телефона, подумала она. Он знал, как зацепить девушку. Да и смартфон был из последних моделей, деньги у него водились, это точно. Но, он не вел себя как мажор, словно намеренно не выделялся. Он был готов говорить о чем угодно, но не очень

любил рассказывать о себе. Но именно это и интересовало Мэнди.

– Откуда ты, Майкл? – Спросила она. – Ты ведь не из города?

– Да, последний город был Кливленд, до этого, дай подумать... жил пару месяцев в Питсбурге, откуда приехал из Вашингтона...

– Так ты путешествуешь?

– Да, это моё хобби и работа одновременно.

– Ммм… Как классно, можно уехать куда захочешь в любой момент! – Она мечтательно закатила глаза. – А что у тебя за работа?

– Мой друг получил наследство от богатого дяди. Бизнес по недвижимости. Он предложил мне стать партнёром, все, что мне нужно, это посещать определенные здания в том городе, где я оказался, да иногда заезжать, куда попросят и подписывать бумаги. Как видишь, меня устраивает… Идем, я налью нам выпить.

Голова кружилась ещё сильнее, и она не знала отчего: от алкоголя или от него. Она его совсем не знала, но будто знала его всю жизнь. Это же нормально, общаться с парнем постарше, разве нет?

Он налил два стаканчика и отвел её обратно к парапету.

– Хочешь? – Спросил он. – Только, тсс.

Он достал из кармана маленькую таблетку, разломил на две части и проглотил половинку, отпив из стакана.

– Что это?

– Не переживай, это просто для расслабления.

Она храбро проглотила таблетку, и запила коктейлем.

– А откуда ты родом, ты так и не сказал? – Спросила она, закурив сигарету, которую он протянул.

– Дистанс сити. – Улыбнулся он.

– Ого… Так далеко! И как там, расскажи?

– Это потрясающий город, очень похож на Коуст-сити. Наверное, поэтому я здесь и задержался. Когда-нибудь я туда вернусь, немного скучаю по дирижаблям. Там столько возможностей и перспектив!

– А сюда тебя что привело, работа?

– Нет, я хотел навестить друга, мы давно не виделись, больше трех лет. Я хотел проверить, в порядке ли он.

– И как, он в порядке?

– Нет, я опоздал. – Ответил он с грустью. – Как оказалось, мой друг связался с плохой компанией и попал в переплет. Я бы хотел ему помочь, но боюсь уже поздно. Эти люди… они его подставили.

– Вы были близкими друзьями?

– Да, мы были близки. – Улыбнулся он. – Почти как братья по крови.

– Мне жаль это слышать.

– Не расстраивайся, всё будет в порядке. Главное, мой друг жив, когда он уезжал из Дистанс-сити, в нем было меньше жизни, чем сейчас.

Похоже, что таблетка начала действовать, Мэнди почувствовала прилив сил и легкий дурман эйфории. Настроение было просто потрясающим, хотелось петь, танцевать, веселиться! Поток мыслей ускорился, чувства усилились многократно. Ей казалось, что она слышит запах его кожи, коснувшись руки, ощущает размеренное сердцебиение. Было просто супер.

– Эй, эй… На тебя подействовало? – Участливо спросил он.

– Да, кажется, да. – Кивнула она, подавляя желание смеяться.

– Пойдём гулять? – Неожиданно спросил он. В синих глазах блестели искринки.

– Куда?

– По крышам, я покажу.

Её тело переполняла энергия, хотелось не гулять, а бежать, нестись быстрее ветра!

Он схватил её за руку и увлек за собой, прихватив перед этим початую бутылку рома, а пока все были заняты тусовкой, никто и не заметил их исчезновения. Они забежали за недостроенный этаж, спустились по кривой лестнице на соседнюю крышу и побежали по ней, сломя голову, кружа и смеясь. Они летели над городом, с крыши на крышу, как два голубя, пили ром прямо из горла, танцевали и болтали...

Солнце преследовало их, нещадно слепя, а чувство времени вернулось только когда светило стало клониться к закату. Это был восхитительный день. Возможно, лучший в её жизни.

Они остановились на одной из крыш, далеко от “стройки”, сели на парапете, свесив ноги. Перед ними расстилался город, и он уже не казался Мэнди таким мрачным, как обычно.

– Уже вечер, представляешь? – Сказала она. – Как быстро пролетел день.

– Ему не обязательно заканчиваться. – Мягко ответил он.

Он передал ей сигарету и поднес зажигалку, рукав его кофты немного съехал вниз и она заметила, что вся его кисть украшена татуировками.

Они говорили о музыке и об увлечениях, о комиксах и книгах, смотрели ролики на ютубе и пили ром, ничем его не запивая.

– Расскажи о себе, у тебя есть семья? – Спросил он и она рассказала.

О погибшем брате, о том, что хотела пойти в музыкальную школу, о том, что умеет рисовать мангу, об отчиме и маме, о подругах и одиночестве.

Он свесился над краем, заглядывая вниз, в темный проулок, на самой грани.

– Не боишься упасть? – Спросила она.

– Смерти? Нет. Я не боюсь её, когда-то я хотел умереть. – Произнес он задумчиво.

– Я тоже. – Неожиданно для себя призналась она.

Он сел поровнее и мягко взял её за руку, после чего поднял рукав её кофты, разглядывая шрамы от порезов на кисти.

– Ты пыталась убить себя? Зачем?

Мэнди вспомнила ту дождливую ночь за окном и с трудом сдержала всхлип.

– Наверное, я просто… была слишком одинока. Хотела привлечь внимание.

– Когда хотят привлечь внимание, режут поперек, неглубоко. В случае если хотят быстрее покончить со всем, режут вдоль, как у тебя.

Она лишь промолчала.

– Я понимаю тебя, даже слишком. Иногда…

– Просто хочется взлететь над крышами.

– Да, взлететь над ними.

Он снял капюшон, подставив лицо ветру. Мэнди с удивлением отметила, что он блондин. Он был коротко пострижен, но яркие волосы было непросто скрыть. Почему-то этого она не ожидала.

– Ты часто об этом думаешь? – Спросила она. – О смерти?

– Слишком часто. Особенно когда один. Бывает просто не с кем это обсудить, другие только осуждают или сочувствуют, будто разговор о болезни какой-то, это ведь не депрессия. Это другое.

– Я тоже. – Поддержала она его. Ей очень захотелось открыться. – Я пыталась второй раз, но меня остановила мама. Я хотела прыгнуть с крыши.

– Я не осуждаю и не жалею, можешь мне поверить. – Кивнул он. – Я просто понимаю. Чего бы ты хотела больше всего в жизни?

– Не знаю… Уехать отсюда, куда-нибудь далеко, путешествовать, как ты. Когда ты собираешься уезжать?

Её вдруг охватил страх, что она больше никогда его не увидит. Не то чтобы она ему полностью доверяла, но Майкл ей по-настоящему нравился, и разочаровываться в нем совсем не хотелось.

– Если честно, я не знаю. Этот город был щедр ко мне. – Ответил он. – Но и задерживаться здесь я не планировал. Если хочешь, можешь поехать со мной.

Это было слишком резко. Мэнди не была дурочкой, такое предложение насторожило её, оттолкнуло. Пришло понимание, что она совсем его не знает, и мотивы его могут быть совсем не чисты. Она отстранилась, немного отсела в сторону.

– Успокойся, – улыбнулся он, – ты что, подумала, что я хочу развести тебя на секс? Сколько тебе лет, 16?

– Вообще-то 17. – Оскорбилась она.

– По-твоему, мне это нужно? – Насмешливо спросил он.

– В смысле?

– В смысле, разве я похож на парня, который рискует всем, ради того, чтобы совратить несовершеннолетнюю? Мэнди, это глупо, пубертат у меня уже прошел.

Она молчала, пристыженная. Ей было обидно и стыдно одновременно.

– Ты неправильно меня поняла. – Продолжил он. – Я предложил тебе поехать со мной, потому что ты мне нравишься. Хочешь по-честному? Я наблюдал за тобой несколько дней, перед тем как подойти. Ты зацепила меня, вот и все. Ты привлекательная и смешная, и красивая, и я почему-то подумал, что мы сможем сразу же найти общий язык. Я бы хотел быть с тобой, но предложение сделал не для того, чтобы стянуть трусики. Я хочу проводить с тобой время, быть рядом. Пока мы не узнаем друг друга получше.

Такого ответа она не ожидала. У неё были парни, и она понимала, что довольно привлекательна несмотря на отсутствие макияжа и мальчишеский стиль одежды. Но никто не разговаривал с ней об отношениях так просто, и так по-взрослому. Это было более чувственно, чем “Я тебя хочу”, и гораздо честнее, чем “Я тебя люблю”. Это было как – “Я желаю быть с тобой и готов обжечься, если нужно”.

– Извини, просто это было неожиданно, и я…

Он слегка наклонил голову, мило улыбаясь.

– Я бы никогда так с тобой не поступил. Я подумал, что тебя здесь ничего не держит, насколько я могу судить. Ничего не мешает тебе прямо сейчас спуститься и уехать со мной, просто потому что мы можем это сделать. Да, конечно, на “стройке” осталась твоя сумка с вещами, но думаю в ней нет ничего, что нельзя было бы купить по пути в аэропорт. Надеюсь, паспорт с тобой.

Она смотрела в его улыбающееся лицо и не могла поверить. А поверить так сильно хотелось!

– Поехали. – Вырвалось у неё и она прижалась к нему всем телом.

Он будто ждал этого, легко охватил её за талию и поцеловал в губы. Она думала, что он поцелует с языком, как она привыкла, но его поцелуй был нежным и взрослым. Он только коснулся её губ, остальное могло опошлить момент.

И в этот момент прилива чистого удовольствия, не было на земле никого счастливее чем Мэнди.

И тогда она умерла.

Она почувствовала острую боль под сердцем, а когда посмотрела вниз увидела лишь рукоятку ножа, что торчала из груди и громадное красное пятно, что расплывалось на белой футболке. Она непонимающе посмотрела на Майка и встретилась с синевой его глаз. Она утонула в этой глубине.

Майкл мягко опустил её на землю и держал за руку, наблюдая, как тело бьют конвульсии. Из её приоткрытого рта покатилась тонкая струйка крови, он тут же заботливо стёр её платком. Ничто не испортит её красоту.

Когда черты её лица разгладились, а глаза застыли, глядя в небо, он отпустил руку, и вернулся к парапету. Закурил, наблюдая за городом. Пора было бросать эту привычку, в последнее время он слишком баловал себя.

Он посмотрел на тело Мэнди. Красивая девочка. Когда он привел её сюда, он так надеялся, что ошибся.

Увидев порезы на руках, он понял, что чутье не подвело его и на этот раз. К сожалению.

Если бы у Майкла была хоть крупица эмпатии, он бы ненавидел себя за то, что сделал. Но Майкл не мог испытывать чувств, его вел только холодный разум. А разум говорил ему, что девочка с каре должна была умереть сегодня, счастливой. Потому что, в ином случае, она умерла бы через месяц или год, но ужасно несчастной. У нее не было шансов, она уже была мертва, когда познакомилась с ним.

Вообще, когда Майкл приехал сюда, он надеялся убить только одного человека, который, как сам Майкл верил, должен был дойти до грани. Он выждал достаточно времени, чтобы встретиться с ним снова. Он хотел прикончить его и уехать как можно быстрее. Но всё пошло не по плану.

Прикончить этого человека не вышло, слишком многое было не так, как Майк задумывал. Зато он прочитал в газете о массовом убийстве, и о том, что у жертв срезали лица. Тогда в голову Майка пришла идея, – если повторить способ убийства, то труп упадет в общую копилку другого убийцы и никто не будет искать его, Майкла. Так что, он так и сделал.

Майкл убил мужчину возле бара, и оставил труп на видном месте.

Каково же было его удивление, когда на следующий день труп исчез, а в газетах никто не написал о новой жертве. В эфире тоже было лишь молчание.

Телевидение, газеты и радио промолчали и во второй раз.

И в третий.

Тогда Майкл задумался, как такое может быть? Как бы фантастически это не звучало, но кто-то подчищал за ним, чтобы не раздувать слухи после массовой резни. Это было на руку Майклу, и останавливаться он не собирался. А после того как упоминания о первых жертвах вообще стали исчезать из новостей и интернета, маньяк понял, что кто-то очень могущественный пытается замять это дело.

И Майкл не сдерживался.

Он выбросил бычок вниз и обернулся, глядя на девушку, имя которой уже вылетело из головы. Мэнди? Да, точно. Он не хотел уродовать ей лицо, она была прекрасна именно сейчас, такая, какая есть. Но, что же было делать… Он хотя бы исполнит её последнюю просьбу. Он представил, как её легкое тело падает вниз с крыши…

– Я буду следить за твоим полетом. – Пообещал он и задумчиво посмотрел на заходящее солнце.

Майкл часто представлял себя в разных ситуациях, его богатое воображение постоянно подкидывало ему разные сюжеты. Когда он готовил себе сэндвич, то мог комментировать процесс, представляя себя ведущим кулинарной передачи, – “Дорогие зрители, теперь кетчуп, но немного и что очень важно, его нужно размазать по всей поверхности хлебного кусочка!”

Завязывая шнурки перед выходом из номера, он видел себя героем романа, – “ Его мускулистые руки плотно затянули шнурки на ботинке, изящным и быстрым движением перехватили пластиковые поводки и сделали виртуозный узелок бабочку.”

Сейчас он представлял, что заходящее солнце, это огромное зеркало объектива, за которым спрятался оператор. Майкл снимался в фильме, в ужастике про маньяка.

Мистер М растянул губы своей лучшей улыбкой в этот вымышленный объектив и подмигнул ему.

– Ты ведь меня видишь, не так ли? – Спросил он у оператора, не отрывая взгляда. – Не знаю, откуда ты взялся и почему смотришь на меня…

Но я вижу тебя тоже.

М. склонился над телом и приготовил нож.

Черт, как же не хотелось резать эту милую мордашку.

– Ну что поделать, раз у вас так принято, кто я такой, чтобы нарушать традиции. – Вздохнул М. и принялся за работу.

Немой и невидимый оператор был его единственным спутником.

Да, да… Именно ты.

Глава 20

– Так что ты можешь сказать в свое оправдание, Икари-кун? – вскрикнула Марина-сенсей. – Есть у тебя хоть одно достойное объяснение?!

Я поднял на неё затуманенный взгляд, меня до сих пор мутило.

Утро прошло ужасно, после ночного кошмара я проснулся сам не свой. От снотворных тело казалось ватным, от обезболивающих с алкоголем тошнило, а яркие картинки сна до сих пор меня преследовали. Это ведь воспоминания. Да, под призмой американского кино, но все же мои воспоминания, которые я видел от третьего лица…

Ощущение было такое, будто всю ночь я только и делал, что нещадно пил.

А ещё смех Музы… Весь просмотр она тихо хихикала, будто смотрела веселую комедию, и её смешки до сих пор отражались эхом в ушах.

В школу я чуть не опоздал, а после первого урока заявилась злющая Марина-сенсей и потащила меня к директору, сняв с занятий.

Меня все-таки кто-то сдал. День с самого утра не задался.

И вот я сидел в кабинете председателя, в мягком кресле, за большим столом и отыгрывал невинность. Председатель, тучный усатый мужчина, смотрел на меня неодобрительно. Его толстые щеки делали и без того узкий разрез глаз ещё более тонким, посему казалось, что он все время подозрительно щурится. Учительница визгливо кричала и обвиняла меня во всех грехах.

– Отвечай, Рио Икари! Чего молчишь?!

Я похлопал глазами, приходя в себя, и изобразил на лице растерянность.

– Ч-что? – робко спросил я.

– Ты что меня не слушал? – взъелась сенсей. – Отвечай сейчас же, – это ты устроил погром в классе? Ты участвовал в драке?!

– Нет… – прошептал я.

– А это тогда что? – она дотронулась пальцем до моей щеки, снимая слой тонального крема, которым я неумело замазал синяки. – Думал, я не замечу? У тебя на лице следы драки, как теперь будешь оправдываться?

Я опустил голову, пряча лицо в ниспадающих волосах.

Она вздохнула, прошла взад-вперед по кабинету и села напротив, подвинув стул вплотную.

– Икари… – сказала она более мягко, – я знаю, что не ты начал драку. Ты хороший мальчик, не зачинщик и не дебошир. Я понимаю, что тебя вынудили дать сдачи. Но сейчас ситуация разворачивается против тебя. Каори объявил, что это ты ударил его бейсбольной битой по лицу. Операция по восстановлению зубов будет стоить очень дорого, не говоря уже о том, что нападение с оружием на ученика невозможно в нашем учреждении. За это тебя исключат и даже могут привлечь к законной ответственности. Ты ведь не хочешь в колонию для несовершеннолетних?

Я отрицательно покачал головой.

– Как ты не понимаешь, Икари-чан, я пытаюсь тебе помочь!

– Но ведь я… не виноват, – старательно шмыгал носом я.

– Я это знаю. Но пойми, родительский комитет не будет разбираться в том, кто начал драку, – они будут разбирать последствия. А итог такой, – одному ученику выбили зубы, а второму сломали руку. У нас вооруженное нападение, порча имущества и умышленное причинение тяжелых увечий. А единственный, на кого показывают пальцем, – это ты. Понимаешь, насколько все серьезно?! Твои синяки сойдут, а последствия перелома останутся, и кому тогда поверят?

– Я ничего не сделал, – продолжал твердить я.

– Тогда расскажи, как все было. Я знаю, что ты молчишь, потому что не хочешь прослыть доносчиком. Но Каори уже это сделал. Тебе нужно просто отбелить себя.

– Но почему Каори верят, а мне нет?! – вскрикнул я, притворяясь изо всех сил. – Ведь он хулиган, а не я!

– Да, у Каори плохая успеваемость и есть замечания по поведению. Про него ходит много дурных слухов и у него плохая репутация. Но официального подтверждения факта буллинга нет. Это означает, что Каори формально – прилежный ученик, на которого совершено вооруженное нападение. Вот под каким углом будет рассматривать ситуацию совет. А теперь расскажи мне, что произошло тем вечером в классе, ведь иначе я не смогу тебе помочь.

– Меня там не было… – скрипя зубами продолжал я.

– Ах, не было?! Камеры школы зафиксировали, – как ты, Асами-чан, и Ягами-кун покинули школу в девятом часу тем вечером. Немного поздновато для троицы, которая не участвует в клубной деятельности. Что вы делали в школе в это время?

– У нас есть клуб, – тихо ответил я. – Мы организовываем новый кружок журналистики.

– У вас даже помещения нет!

– Уже есть, Ягами-кун смог получить разрешение на использование здания в округе школы.

Сенсей вопросительно посмотрела на председателя, тот важно кивнул.

– Это правда, – произнес он. – И у них будет независимый консультант из полицейского участка, он за ними присмотрит.

– Кто-то сказал “полиция”? – дверь кабинета тихонько приоткрылась и внутрь протиснулся улыбающийся Акира Терада, неловко почесывая свежую щетину. – Простите за вторжение, я хотел постучать, но дверь была приоткрыта и я услышал знакомые голоса.

– Терада-сан! – приветливо осклабился председатель. – Вы же знаете, что я всегда рад вас видеть у себя в кабинете! Прошу, проходите, садитесь!

Похоже, что эти двое давно друг друга знают. Ну да, детектив же рассказывал, что когда-то учился здесь и впоследствии даже служил клубным консультантом.

– Здравствуйте, Марина-сенсей, – поздоровался Терада, садясь за стол, – вы сегодня особенно очаровательны. Новая блузка?

– Акира, вы опять вгоняете меня в краску! – прощебетала учительница. – Что вас привело?

– О, я просто зашел получить пропуск консультанта. Насколько я знаю, вопрос с клубом журналистики урегулирован. Во многом благодаря усилиям вот этого молодого человека, – подмигнул он мне.

– Да, документы готовы, – кивнул председатель.

– Вновь прошу принять извинения, но ваш разговор было слышно в коридоре, – сказал Акира. – Я не мог не уловить какие-то кусочки разговора, знаете профессиональная привычка… Я так понимаю, Икари-кун в чем-то провинился?

– Да, Терада-сан, возможно, зря вы пошли ему навстречу в открытии клуба. Ведь он в ответ никак не хочет нам помогать! – выразила недовольство учительница.

– А в чем, собственно, дело, могу ли я узнать? – лукаво поинтересовался он.

– Икари обвиняется в нападении на ученика. Парень заявляет, что Икари ударил его бейсбольной битой по голове, представляете?

– Ээ, масака! – удивился детектив. – А не подскажете, когда произошло нападение?

– Примерно в половину девятого вечера, в пятницу.

– Ха, тогда обвинения беспочвенны! – заявил он резко. Так что даже щекастый директор каким-то образом выпучил глаза.

– Это почему? – поднял бровь председатель.

– Потому что в пятницу мы, с моим другом Рио Икари, как раз обсуждали открытие клуба за ужином! И разошлись поздно вечером, после занятий. Так что, у парня алиби!

– Терада-сан! – всплеснул руками председатель. – Вы уверены?

– Абсолютно, – довольно кивнул детектив. – Помню, когда мы прощались, было уже темно, это как пить дать. А темнеет сейчас примерно к девяти, вроде так? Да и бейсбольной биты я у него не заметил! Такое я бы точно запомнил… У него было время только вернуться в школу за портфелем, что он и собирался сделать.

Я осторожно поднял удивленный взгляд на детектива. Какого черта ты меня прикрываешь?

Он же врал прямо в лицо председателю и сенсею, мы сидели в закусочной засветло, солнце только клонилось к закату, лишь глупец мог перепутать. Терада намеренно ошибся, чтобы меня огородить, но зачем?!

Он старательно игнорировал мой взгляд, а лишь нагло улыбался председателю и Марине-сенсей, будто наслаждаясь созданной ситуацией.

– Икари-кун, это так? – обратилась ко мне возмущенная Марина-сенсей.

– Д-да, – кивнул я.

– Тогда почему ты молчал?! Отчего не сказал…

– Я же сказал, что меня там не было… – тихо произнес я. – А вы не верили.

Она заткнулась, зажав рот ладонью. Не знала, как реагировать и что сказать. Хорошо сыграно.

– Но как же побои…– пискнула она.

– Ах, я спросил то же самое, – вновь влез Терада, – он мне ответил, что это из-за девушки. Видимо, защищал её от всякого рода отребья, а Икари? – засмеялся он. – И у меня даже есть предположение, про какую именно девушку идет речь!

Он менял тему, превращал ситуацию в фарс, какой хитрец! Плавно перешел совсем к другому разговору.

– Ведь когда я спросил у Мисы-чан про Икари, она прямо засияла! – продолжал детектив. – Её щеки покраснели, как спелая хурма! Икари-сан точно защитил бы такую девушку, как она. Правда, Икари?

– А…да… – мычал я, показывая стеснение.

– Так что следы битвы были у него на лице уже в пятницу, Марина-сенсей. Будь вы внимательнее к ученикам, подметили бы!

– На что вы намекаете?!

– На то, что я сказал лишнего и мне пора бежать! – виновато, но комично пробормотал он, хватая со стола пропуск. – Ах да, могу я взять Рио с собой? Мне кое-что нужно обсудить с ним касательно клуба. Он ведь больше не под подозрением?

– Нет, нет, мы не против! – хлопнул себя по животу председатель. – Если вы за него ручаетесь, этого более чем достаточно.

– Ну, тогда всего хорошего, господа!

Детектив поклонился, схватил меня за локоть и вытащил за собой из кабинета. Сенсей проводила нас взглядом полным смятения.

– Фуух, вроде пронесло, а? – подмигнул он, когда мы были в коридоре.

– Терада-сан, почему вы мне помогли? – прямо спросил я. – Ведь то, что вы сказали, неправда.

– Правда-неправда… У меня память такая, неловкая, – хмыкнул он. – Я читал твою школьную карточку, Рио-чан, и ты не тот парень, что полезет в драку без причины. Ты спокойный, рассудительный и прилежный. Да, наглый тоже, но я люблю наглых! Я уверен этот негодяй получил по заслугам.

– Он ударил Мису, – придумал я. – Разбил ей губу. (самая лучшая ложь, это извращенная правда).

– Так я и думал… – покивал он. – В старшей школе бывает нелегко, я знаю. Но у тебя есть друзья, которых ты стараешься защитить, а это уже хорошо. Поэтому я тебя и вытащил. Ну что, когда покажешь мне свой клуб?

***

Какой же он все-таки юркий и лукавый, этот Терада. Как лис или хорек.

Ловко втирался мне в доверие, а у меня нечем было крыть. Пришлось согласиться показать ему клуб завтра, на первом собрании. Я бы очень хотел закончить с этим всем побыстрее, но были дела, от которых чесались ладони.

А если чесались ладони, я их всегда чесал, иначе ОКР не давал покоя. А потом дул на пальцы, оттого что вспоминал про ОКР. Замкнутый круг и дурость.

Вот почему моя привычка спать 5-6 часов в новое тело не переместилась, а ОКР – пожалуйста?! Свинство.

Я с трудом отцепился от детектива и свалил из школы. На последний урок я не планировал приходить, тем более весь класс думал, что я на взбучке у председателя.

На улице вновь было пасмурно, тучи висели мрачной лепниной на сером куполе небосвода. Ночью пойдет дождь. Люблю его, – он прекрасен.

По множеству причин. Одна из них, – дождь смывает улики, он лучший напарник преступника.

Двадцать минут до метро, недалеко от входа купил зонт. Потом три станции в покачивающемся и забитом людьми вагоне. Девушка, прямо передо мной, короткая юбка, стройные, гладкие ноги. Я вспомнил порноролик, который начинался точно так же.

Чужой район, новый. И запах здесь был другой и шум. Широкие улицы, много машин, а не как дома. Светофоры на каждом шагу, строй детей, которых вывела на экскурсию молодая учительница. Регулировщик на перекрестке, машет палочкой с такой серьезной миной, будто азиатский Гарри Поттер. (Ненавижу маглов, они воняют страхом.)

Небольшой ухоженный парк… О! Сакура! Настоящая, только уже сбросившая розовые лепестки. Ну и ладно, больше не интересно. Ничего в ней необычного, как оказалось, нет. Дерево и дерево, чего его везде рисовать…

Ну, и куда теперь? Вроде бы туда, где стояли многоэтажки. Жилой район, квартирки-пещерки, где ютятся разумные обезьяны. Улица Канагавы, вроде все правильно.

Я прошелся по кварталу, свернул на улицу поуже и добрался до очередного перекрестка. Здесь. Слева от меня стояло большое, по местным меркам, здание, – 12 этажей. Торцом оно выходило на главную улицу, а сзади ютился глухой дворик, забитый машинами. Каждый этаж оснащен ветвистым балконом, – неудобно. Придется импровизировать.

Квартиру я не знал, а значит, не знал и подъезд. Поэтому я занял позицию напротив здания, это был внутренний угол четырехэтажки, что служил парковкой. На первом этаже этого здания было кафе, по периметру висели камеры, но я закрылся от них зонтом.

Уперся спиной в угол, натянул кепку посильней и приготовился ждать.

Сигареты заканчивались, нужно будет купить ещё. Вот только стоили они тут бешеных денег, – по 300-400 йен за пачку. Так мой скромный бюджет совсем оскудеет. Так жить нельзя, у меня осталась тысяча йен, нужно найти хороший способ заработка.

У меня были мыслишки на этот счет, – гениальные, если честно, но план ещё не сформировался, поэтому я перебирал варианты.

Мимо проезжал пятый велосипедист и девятый по счету фургон, и это за полчаса. Будто в этой стране, кроме байков и грузовичков, больше транспорта не было. Ноги затекли, а я все ждал.

Наконец начал накрапывать дождик, мелкий, робкий. Но это лишь предзнаменование ночного ливня. Только здесь он бывает таким прямым и мощным.

Стемнело, я курил последнюю сигарету. Окурки аккуратно пропихивал в щели канализационного люка подошвой кед. Не стоит оставлять свое ДНК, меня здесь не было.

Повесив голову, я задумался о том, что зря не оделся потеплее. Ночью будет холодно, к гадалке не ходи, а я в одной висячке с капюшоном, – новый пиджак я упаковал в рюкзак. И вот, разглядывая носки обуви и выдыхая дым, я услышал, как настойчиво и раздраженно запела Муза.

По её тону я понял, что она хочет сказать что-то вроде: “Какого черта ты нос повесил и не следишь за дорогой, остолоп! Вон он идет! Почему я всегда должна тебя толкать, – я Муза, в конце концов, а не собака-поводырь!”

Ей не понравилось, что я чуть было не упустил Каори.

Ну все, все. Не бурчи, я вижу его. Задумался, с кем не бывает.

Я отделился от стены и пошел ему наперерез, натянув капюшон прямо на кепку. В кармане я сжимал рукоятку танто, но пользоваться ей не собирался. У меня был другой план, от которого дрожали коленки, а на языке чувствовался желтый вкус.

В этом возбужденном состоянии охотника, чувства иногда путались и смешивались неестественным образом. Вкусы ассоциировались с цветовым спектром и наоборот, звуки приобретали оттенки и визуальные образы, камни источали запахи, деревья шептали вслед, капли дождя на кепке чесались будто волдыри. Этого не объяснить так просто. Этого было просто не объяснить.

Каори брел унылой походкой, прикрывшись зонтом, но смачно шлепая по лужам. Я умерил шаг, чтобы он опередил меня и пристроился за ним хвостом, держась на небольшом расстоянии. Слишком светло для нападения, на улице люди, я не привык охотиться в столь ранний час. Придется рискнуть.

Он дошел до второго подъезда, поднялся по ступеням и открыл дверь, приложив ключ к домофону. Сейчас!

Я рванулся вперед, придержал закрывающуюся дверь и прошмыгнул вслед. Подъезд пустовал, подходящее место, чтобы напасть. Он услышал за спиной шум и начал оборачиваться, но было поздно. Я взял его шею в захват одной рукой, а второй продемонстрировал нож, что с щелчком выскочил у него перед глазами.

– Закричишь, порежу, – предупредил я шепотом.

Он только глупо замычал, ничего не понимая.

– Нож у меня в руке, дышит тебе в ребра, – сказал я металлическим голосом, пряча оружие. – Если дернешься, я тебя убью, понял?

– Понял… – часто задышал он.

– Хорошо, иди в лифт.

Я толкнул его через раздвижные двери и влетел следом, нажал кнопку последнего этажа. Развернуться ко мне лицом не давал, крепко сжимая сгибом локтя его горло.

– Есть выход на крышу?

– И-Икари, это что ты?

– Есть выход на крышу?

– В-вроде да.

Хорошо, мне везло. Лифт пуст, крыша свободна. Красота!

– Икари, подожди, давай поговорим. Это же какая-то тупость…

– Закрой рот.

– Икари…

– Закрой рот, или я тебя порежу.

Двенадцатый этаж. Я вытолкнул жертву из лифта и велел подниматься на крышу, он попытался обернуться но получил удар рукоятью в затылок. Послушно потопал по ступеням, как ягненок на бойню.

Он глупо сжимал в руке закрытый зонт все это время, будто мог защититься им от меня, как от дождя. Нет, дружок. Сегодня и мы вдвоем тебя достанем.

Домой ты уже никогда не вернешься.

Глава 21

Дверь на крышу и правда была открыта и легко поддалась под нажимом Каори-куна. Лишь он вышел под дождь, я вновь взял его в захват и привычно провел удушающий. Думал, что будет сложнее, а он почти не сопротивлялся, так подергался и похрипел, будто для галочки.

Я надавил сильнее, помогая себе правой рукой, дождался пока тело обмякнет и осядет на землю. Отлично. Теперь следующий пункт плана.

Я снял рюкзак, достал оттуда ремень, перевернул тело на живот и связал его руки за спиной. Не туго, а так, чтобы он просто чувствовал, что его движения ограничены. Дабы не осталось следов, я сделал это поверх одежды.

Потом оттащил Каори к краю крыши и посадил, оперев спиной на парапет. Ох и тяжелый поганец оказался, а крыша-то длинная… Парапет был низкий, его голова завалилась назад, а рот глупо открылся, вот и замечательно.

Дальше пошли в ход таблетки. Я избавился от обезболивающих и снял этикетку с баночки. В этот же тюбик пересыпал все снотворные. Вроде ничего не перепутал…

После этого я взял три пилюли от тошноты и положил ему в рот, пальцем надавил на корень языка, чтобы создать глотательное движение. (благо я был в перчатках, а то эти слюни… не люблю слюни). Парень поперхнулся, но капсулы проглотил.

И последний пункт. Я обыскал его, нашел пачку мятных леденцов, сигареты и телефон, спрятал найденное в карманы кофты.

Вроде бы все. Бутылка воды не понадобилась, – дождь усилился, Каори скоро придет в себя и без моей помощи.

Я бросил рюкзак на землю, уселся на него, прямо напротив жертвы, раскрыл зонт и принялся ждать, посасывая леденец. Он был на вкус синим, как морской закат. (Нет, определенно со мной что-то не так).

Капли покрыли его лицо и лезли в глаза, он инстинктивно зажмурился, потом ещё раз. Тряхнул головой, мокрые белые волосы упали на лоб. Открыл глаза, не понимая, как он здесь очутился и что здесь делает, стал резко дергаться, зрачки расширились от страха.

Я сверкнул ножом у него перед носом.

– Не дергайся.

От тона моего голоса он застыл, тяжело дыша, и уставившись на меня.

– Икари, что происходит… – простонал он. – Где мы…

– Мы на крыше, куда ты нас привел. Ты проспал не больше пяти минут.

– Почему… – Он попытался освободить руки, но почувствовал, что не может. – Почему ты связал меня?!

– Узел не тугой, ты сможешь выбраться, если захочешь. Но тебе на это потребуется время, и если ты начнешь дергаться, как сейчас, то я просто перережу тебе горло, понял?

Он замолчал, не зная, что ответить. Он просто пылал страхом. Я ждал, когда он немного успокоиться и начнет размышлять над тем, в какой ситуации он оказался.

– Что тебе от меня нужно? – прохрипел он наконец.

– Я пришел сюда, чтобы тебя убить. Ты умрешь, Каори, спрыгнешь с крыши.

Он вновь запаниковал, попытался дернуться, но осекся, застонал, сообразил, что его стенания на меня не действуют. Тогда я увидел, что он пытается воспользоваться последним средством для выживания – мозгом. Он начал анализировать ситуацию и найти пути для того, чтобы из нее выкрутиться.

– Послушай, Икари… Если это из-за того, что я на тебя донес…

– Нет, дружище. Я решил это до того, как ты меня сдал. Все немного сложнее.

– Слушай, слушай!

– Я слушаю, – улыбнулся я.

– Да, – выдохнул он. – Да! Подумай о полиции, чувак. Братан, они ведь тебя поймают!

– Мм? – протянул я.

– Ну конечно, поймают. Они узнают, что это убийство. Ты ведь душил меня, я до сих пор нормально глотать не могу!

– Нет, братан, – передразнил его я. – Не забывай, что в пятницу я хорошенько прошелся по твоему горлу своим кулаком. Ты хрипишь, потому что я повредил голосовые связки, а глотать тяжело, оттого что опухла гортань. Мягкие ткани повреждены, я вижу гематомы на коже отсюда, в темноте. Поэтому, когда тебя вскроют на аутопсии, то не заметят следов удушения. Умно, правда?

– У меня будут следы на руках от жгутов!

– Это широкий ремень, который я не затянул. Он накинут поверх рукава твоего пиджака, так что следов не будет.

– В лифте… камера!

– Нет, – я покачал головой. – Я проверил, камер нет.

– Но как же…

– Достаточно, – я остановил его жестом. – Я все продумал. Куда важнее, что ты уже мертв. Я достал из кармана пустой пузырек и показал ему. – Видишь название? А под ним что написано? Это мощное снотворное, Каори, и я всыпал тебе в рот всю пачку. Ты уже мертвец, как ни крути.

Ужас возник в его глазах. Неодолимый, животный, всеобъятный инстинкт выживания. Губы мелко задрожали, взгляд остекленел, кожа стала мертвенно-бледной.

Капля дождя висела на кончике его носа, но он её не замечал, смотрел куда-то сквозь меня.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – продолжал я. – Ты хочешь вырваться, и засунуть два пальца в рот. Извини, это тоже не получится.

Теперь я продемонстрировал второй бутылек.

– Это таблетки от тошноты. У тебя не получится вызвать рвоту, как не старайся.

Паника сменилась обреченностью. Спорю, у него заела только одна мысль в мозгу и неважно какая. Она билась и билась о черепную коробку, не давая рассуждать трезво.

– Снотворное подействует минут через двадцать, и когда барбитураты окажутся в крови, тебя будет уже не спасти.

Он повесил голову и стал ей беспомощно трясти. Я слышал его рыдания, слезы смешивались с каплями дождя.

– Почему, почему, почему? – бормотал он себе под нос. Вот, та самая мысль, что вертелась, словно заезженная пластинка.

Я достал сигарету, неспешно закурил. Дождь сыпал на купол зонта, было холодно, но уютно.

Некоторое время он повторял свою мантру, снова и снова, но потом заткнулся, жалко съежившись в луже.

– Может, хочешь поговорить? – предложил я. – Пока ждем.

– О чем тут разговаривать?! – зарычал он. – Хренов ублюдок!

Я игнорировал его, поэтому он позлился немного, а потом сменил гнев на требования.

– Дай сигарету…

– Нет, – покачал я головой. – Сам пепел ты стряхнуть не сможешь, и заморачиваться не хочу.

– Ты какой-то психопат или вроде того? – шмыгнул он носом. – Зачем ты это делаешь?!

– Что-то вроде. Мне это нравится, а ты не нравишься.

– За что?! За что ты так со мной?!

– Да ладно, ты это заслужил.

– Чем? Тем, что выбивал из тебя деньги? Ты ведь сам меня избил, конечно, об этом все узнали! Я ни в чем не виноват!

Я молчал.

– Почему?! – Он затрясся будто на электрошоковой терапии. – Просто скажи мне почему?!

– Каори, я маньяк, – признался я, после чего начал врать. – Я не трогаю только себе подобных.

– Маньяк? Ты? – парень был в состоянии шока. – Ты, верно, спятил из-за всего того, что с тобой делали, да? Постой… Ты сказал, что не убиваешь себе подобных? То есть, других убийц, да?

– В основном, – я выразительно поднял бровь. – Я не убиваю интересных людей.

– Если я докажу, что я такой же, как и ты, то ты меня отпустишь? – появилась надежда в его голосе. – Я убил парня из школы, я стал причиной его смерти!

– Расскажи, – потребовал я, подавшись вперед.

Он заметил мой интерес и начал колебаться. Теперь его лицо выражало недоверие.

– Нет, ни хрена! Ты все равно меня прикончишь.

– Ну, как хочешь… – пожал я плечами. – Тогда просто будем сидеть и ждать.

Он немного поерзал на месте, но часы у него в голове тикали слишком громко. Терпеть он не мог.

– Что ты хочешь услышать? Что я довел парня до самоубийства? Да, это так! Все, доволен? Вызывай чертову скорую!

– Давай сделаем по-другому, – усмехнулся я. – Я люблю насилие. Если твоя история меня вдохновит, то я… может быть, и передумаю.

Я достал третий тюбик, без этикетки.

– Это – сильное рвотное средство. Выпьешь все таблетки и тебя будет полоскать до утра, но ты выживешь. Расскажи мне все. В деталях.

– Ты психопат… – прохрипел он.

– О, ещё какой. Так ты будешь рассказывать, или нет? Времени у тебя не очень-то много.

– Буду…

– И постарайся не прерываться, я этого не люблю. Если хочешь жить, рассказывай красочно про парня, а потом про девочку, которую ты изнасиловал.

Он сглотнул, сделал пару вдохов.

– С чего начать?

– Сначала, – улыбнулся я.

Его глаза забегали, брови сошлись на переносице, мокрая челка чесала лоб и он постоянно нелепо тряс головой, чтобы её откинуть. В знак доброй воли я засунул ему в рот сигарету и поднес огонь. Он так и рассказывал, с фильтром в зубах, иногда выпуская дым уголком рта. Его хриплый голос слился с тихим шумом дождя, идеально дополняя гнетущую атмосферу.

“– Его звали Хироки Эгава, – произнес он. – Парня, которого я довел до самоубийства. Мы познакомились в младшей школе, дружили. Я даже помню, как был у него дома на дне рождения. Немного помню его маму и праздничный торт. Мы играли в приставку, часто менялись мангой и коллекционными карточками. Но в старшей школе все по-другому, ведь так?

Я стал больше времени проводить с кузеном и его друзьями, а он… так и остался в мире из игрушек и комиксов. Его любимой мангой была “Баскетворлд Чироко”, он просто фанател от неё. Мог целыми днями перечитывать старые выпуски. Он был одержим идеей играть в баскетбол, это была мечта всей его жизни. Вот только он не отличался тягой к спорту, – щуплым был, носил очки с толстыми линзами, куда ему было в баскетбольную команду.

Все началось с малого, теперь я это понимаю. С мелких подколок, с дружеского пинка под зад, с нелепой клички. С ручки, которую взял у него и не отдал, а он смолчал. И со временем ты понимаешь, что можешь взять у него больше. Когда учитель ошибся, и назвал его фамилию неправильно, я хохотал громче всех, а потом дразнил его, хоть он и не обижался. Он просто улыбался в ответ, так… будто не понимал, что я издеваюсь. Когда мы перестали общаться, он ещё несколько раз подходил ко мне с тупыми вопросами, будто думал, что мы ещё друзья. Дурак. Я не общаюсь с задротами.

А он именно таким и был. Таким… аккуратным. Раскладывал у себя на парте тетради, доставал из пенала все ручки, писал без ошибок, красивым почерком…

И вот, как-то на математике был тест,

я чувствовал, что тону, – не мог ответить ни на один вопрос в табличке. Сенсей отвернулась и я попросил Хироки дать мне списать. Он сидел за соседней партой, ему ничего не стоило обменяться со мной листками. Но он, наверное, обиделся за прошлый раз и отказал. Просто отвернулся. Я был очень зол. Тогда я и начал на него охоту.

Я был в ярости и избил его после школы. Не сильно, а так, чтобы знал, что так поступать нельзя. Но он не дрался, просто принимал удары и ныл. Если бы он бил в ответ, или хотя бы попытался дать сдачи, то не оказался бы в том положении, в котором оказался и, возможно, был сейчас жив. Но он не ответил. Поэтому он стал лохом. Мне, как и другим в классе, стало понятно, что с ним можно делать все что угодно, и ничего нам за это не будет. Ох, чего мы только не устраивали! И чем больше он терпел, тем круче становились издевательства. Мы будто проверяли его на прочность, давили и давили как на прыщ, который вот-вот лопнет.

А он терпел… Да, он терпел. Мы воровали у него вещи, раскидывая их по всему классу. Иногда прятали их в самых разных местах. Мы измазывали его мелом, выкинули его кроссовки в окно, растянули его пиджак так, что он порвался… На любое его слово реагировали так, будто он сказал глупость несусветную. Когда я вступил в бейсбольный клуб, проблем у Хироко стало больше, ведь теперь над ним издевались и ребята из других классов.

Однажды на тренировке Баку рассказал нашему семпаю о том, что мы вытворяем. Он хвастался перед ним, хвалился тем, как мы унижаем Хироко. Я думал, что нам конец. Но Сато-сан смеялся!!! Он слушал и хохотал вместе с нами, как будто это было нормально.

“Слабым не место в обществе”, – сказал он. – “Если будете слабы, я поступлю с вами так же”.

И мы почувствовали поддержку. Нас понимали, даже подначивали продолжать, поэтому мы начали давить сильнее.

Когда Хироко входил в класс, мы делали вид, что нас тошнит. На обеде мы зажимали нос, когда проходили мимо него. На лестнице мы ждали, пока он будет спускаться и плевали сверху, пытаясь попасть на голову.

Он поступил в баскетбольный клуб, как и мечтал. Что же случилось? Он не стал частью команды, его презирали и там. Все знали о том, кто он такой – забитый, зажатый, вонючий задрот. Во многом потому, что Сато-сан курировал и баскетбольную секцию тоже.

Я доставал малыша Хироко как только мог. Каждый день я придумывал что-то новое! Мочил его стул, запирал в женском туалете, закидывал снежками и топил в луже, что я только не делал… И в один день, прыщ лопнул. Я засунул ему в рот половую тряпку на перемене, переступил через себя, чтобы её в руки взять. И он не выдержал, и ударил меня! Прямо по лицу! В нос попал!

Но было поздно. Все ведь понимают, – от такого позора не отмыться, не важно, чтобы он не сделал, он оставался лохом. Я вышел из себя, признаю. Избил его вместе с Баку, да так, что кулаки болели. А потом в виде наказания мы оттащили его в туалет и обоссали его. Это было омерзительно, не знаю, почему мы решили это сделать, идея сама пришла в голову. Он просто сжался под раковиной и ревел. Так и появился первый Тряпка-кун, ха. Вот же ирония.

Когда слухи дошли до Сато, он не стал нас наказывать. Он рассказал историю о том, как сам в свое время издевался над одноклассником. Он сказал нам пойти к Хироко и пригрозить ему, что дальше будет только хуже. Что он должен избавить школу от себя и смыть позор кровью. Что он должен убить себя.

Я не думал, что парень решится. Или убеждал себя в этом, не знаю. Но мы сделали то, о чем просил нас семпай.

Хироко ходил в школу ещё три дня, но уже был мертв. Я видел это по его походке и в глазах. Видел, но не понимал. Он не реагировал ни на что, не отвечал учителям, просто ходил на уроки и сидел. А через три дня, это все знают, – он повесился на баскетбольном кольце. Вот и вся гребанная история. После этого случая Сато-сан ни разу не вспоминал о Хироко и не сказал о нем ни слова. В нашем обществе эта тема стала запретной.”

Каори сделал паузу, вдохнул пару раз, будто проверяя свое состояние. Нет, снотворное не начало действовать, но ему так казалось. Будто бы голова немного кружилась, в глазах начало рябить, а дышать стало гораздо тяжелее. Он умоляюще посмотрел на меня, хотел, чтобы я дал ему таблетки, но я жестом приказал продолжать.

“– Ах да, девочка… Эта сучка сама виновата. Они все заслуживают этого, думаю, каждый мужик меня поймет. Любая девочка в классе носит эти свои банты, чулочки, расстегивает верхнюю пуговицу на рубашке… Прав был Сато-сан, – они все просто мерзкие подстилки.

“Любая женщина – давалка, и никак иначе”, – вот как он говорил. Он любил рассказывать об их лживой природе, инстинктах и всякой такой ерунде. Мне эти монологи были не особо интересны, но идея нравилась. Все они пошлее и хуже нас. Мы хотя бы не засовываем трусы между булок, хе…

А Яко-чан… Я не знаю, как так получилось. Она не была уродкой, даже ничего так была, во всех местах. Занималась танцами, насколько помню. Её историю я не знаю, да и пофиг если честно. Она перешла дорогу своей однокласснице, то ли на каком-то выступлении, то ли по олимпиаде её обошла, какая разница… С ней произошло то же, что и с Хироко. Со временем она превратилась в забитую мокрую мышь. Её мне показал Баку. Стоим мы как-то раз на четвертом, в коридоре, и она идет, а на спине бумажка приклеена – “потаскуха”. Ну мы и смеялись! А потом Баку берет и плюет жвачкой ей прямо в волосы, она в крик, пытается резинку от волос отлепить, а ничего не получается… Да уж…

Ей не очень повезло, девчонок пострашнее просто травили, как пацанов. Плевки, унижения, оскорбления, не больше. Но у Яко-чан были крупные сиськи, да и зад тоже был отличный. Мы с Баку начали караулить её у класса, а когда она выходила прижимать к стенке, ну… полапать там, ущипнуть… Она отбивалась каждый раз, упорная была. Плакала иногда, но не сильно.

И в один из таких разов, я засунул телефон ей под юбку и сфотографировал трусики, вот была хохма. Мы всем показали. Всем, кому могли, даже Сато-сану, но он почему-то не оценил. Сказал, что это все детские шалости, а мы должны вести себя как мужчины.

Поэтому в следующий раз мы стали напористей. Она увидела нас через окна класса, не захотела выходить из кабинета, но мы то знали, что она хочет того же, чего и мы. Поэтому мы забежали к ней в класс, Баку схватил её сзади и приподнял. Она была мелкая и легкая, он легко мог держать её на весу, закинув на себя. А я снял с неё эти чертовы трусики. Она лягалась и кричала, да. Но кому до этого есть дело. Мы оставили эту потаскуху без трусов и убежали, мне до сих пор интересно, она возбудилась сидя на уроке или нет? Все они одинаковые…

Ну, что тут добавить… Я забрал те трусики себе, думал о ней всю ночь, натирая ими себе… В общем, на следующий день я решил, что это сделаю. Она просто подстилка, так ей и нужно. После уроков я затащил её в мужской туалет. Она так упорно сопротивлялась, будто и правда хотела вырваться. Но вот в чем истина, – Сато был прав. Лишь я ударил её по щеке, так она сразу присела и открыла рот. Она сама развернулась ко мне задом и уперлась руками в стену кабинки, я не вру! И ещё подначивала меня!”

По моему выражению лица он понял, что я ему ни капли не верю. Я закатил глаза и сделал вид, что собираюсь уходить.

– Ладно, ладно! Все было не так! Я не смог, ясно?! Не смог! У меня было не то настроение… Я волновался, и представлял все совсем иначе. На самом деле я ничего с ней не сделал. Да, когда я начал её бить, она и правда согласилась встать на колени, и была готова сделать все. Но… у меня не получилось. Я разозлился, начал бить её по лицу и груди, вот только это ещё больше мне мешало, поэтому я наорал на неё и ушел. Хотел бы её убить за то, что все испортила! Жаль, что эта шалава перебралась в другую школу…"

– Ты просто монстр… – я сделал вид, что поражен его историей.

Я устало вздохнул и прикурил следующую сигарету. Омерзительное ты существо, Каори. Но ничего нового и интересного я от него не услышал. Стандартные байки о травле в школе. Дети так пытаются занять места на лестнице и определить свое положение во всеобщей иерархии, – обыденный процесс взросления. Мне было плевать на Каори и его жертв, абсолютно.

– Эй, братан… Икари! Ну что? Давай быстрее свои таблетки, я сейчас вырублюсь, – часто задышал он. – Я все рассказал!

– А потом? Мне нужны гарантии, что нападения в мою сторону прекратятся.

– Я все сделаю, друг. Я все сделаю! – заскулил он. – Никто тебя больше пальцем не тронет, я сам всех порву! Хватит этой войны, да? Парни уже жалуются, никто не хочет к тебе приближаться, ты всех запугал, мать твою!

Я поднялся с сумки и подошел к нему, показывая бутылек.

– Открой рот.

– Зачем? Развяжи меня…

– Нет, я насыплю тебе таблетки, через пару минут тебя начнет непроизвольно тошнить. Тогда я развяжу тебе руки и уйду, не раньше. Иначе, я не уверен, что ты не выкинешь что-нибудь глупое.

– Ладно, давай! – зарычал он нетерпеливо. – Сыпь!

Я открыл пластиковый пузырек и засыпал таблетки в широкую пасть. Он жадно набрал в рот столько, сколько мог и принялся их глотать и жевать. Жадно, как свинья он обжирался пилюлями, хрипел и сипел. А когда несколько таблеток упало на землю, он принялся всасывать их прямо с лужи.

– Вот, попей водички, это поможет стошнить, – сказал я, открывая минеральную воду.

Он сделал несколько глотков и тут же попытался вызвать рвоту.

– Нет, нет, подожди немного. Сразу не работает, – заботливо похлопал я его по плечу.

Я сел на свое место и принялся ждать.

Через пару минут он вновь попытался имитировать отрыжку. Чуть позже ещё раз. Я молчал и наблюдал за ним.

– Почему… Почему не получается? – с паникой в голосе спросил он.

Язык немного заплетался, хорошо. С этого момента я разговаривал с живым трупом.

– Потому что ты только что выпил настоящее снотворное, – объяснил я. – Смертельную дозу. Всю пачку сожрал, надо же…

– Постой… Ты же сказал…

– Да, я соврал. Пока ты был без сознания, я заставил тебя проглотить лекарство от тошноты, да и все. Потом выслушал тебя и накормил снотворным.

– Но…как же…

Он и так был тупым, а под действием таблеток стал ещё и заторможенным. Я видел, как в глазах понемногу загорается заря понимания.

Он закинул голову наверх и закричал. Голос утонул в стене дождя, да и сам крик был жалок. Зрачки его то и дело закатывались, губы повисли как два пельмешка, по подбородку текла слюна. Таблетки действовали, вот и славно.

Я без опаски развязал ему руки и с трудом поставил на ноги, после чего подвел к краю.

Он раскачивался, как пьяный, стал ватным и безвольным, будто резиновая кукла.

– Ты уже умер, – прошептал я ему на ухо. – Все кончено. Просто шагни вперед, в пустоту…

– Я не могу… – с трудом промямлил он. – Толкни…

Я отступил от края и легко подтолкнул его в спину, он только этого и ждал, – шагнул вперед и упал лицом вниз. Короткий миг, и он исчез в темноте.

Муза прервала мелодию чтобы довольно хихикнуть.

Я взглянул через край, тела видно не было, с этой стороны двора разбит садовый участок, на который не падал свет. Найдут тело только утром, всю ночь под дождем мокнуть будет.

Я был бы рад зарезать его как свинью, которой он и являлся, но тогда я привлек бы слишком много внимания. А так все прошло отлично, – подросток наглотался снотворных и решил сброситься с крыши чтобы наверняка. Да и я был спокоен, – жертва точно не выживет, если падение её не убьет, сердце все равно откажет.

Вот и хорошо.

Не убирая зонт, я достал телефон Каори и воспроизвел последнюю голосовую запись.

– Его звали Хироки Эгава, – прозвучал из динамика голос Каори. – Парня, которого я довел до самоубийства…

Отлично, как раз нужный момент. Моего голоса на записи нет, я весь его монолог молчал. На всякий случай я перепроверил, прослушав запись полностью и немного вырезав в редакторе концовку. Это заняло у меня не более пяти минут.

Теперь сделаем красиво. Я раскрыл зонт Каори и поставил на краю крыши, бросил под него пустой флакон из-под таблеток, замотал его смартфон в целлофановый пакет и оставил там же. Ну чем не предсмертная записка?

Получилось даже лучше, чем я предполагал, – Каори заложил и Баку и своего семпая. Трех зайцев одним выстрелом.

Марина-сенсей сказала, что формально Каори прилежный ученик, что доказательств его вины нет, – вот вам пожалуйста, сенсей, чистосердечное признание. Иногда я слишком буквально воспринимаю чужие слова, но что поделать.

Я оставил полиции идеальное место преступления, и пошел обратно. Спустился на лифте, как ни в чем не бывало, не встретив по пути ни одного жильца. На выходе из подъезда, наткнулся на мальчика, лет так пяти. Он сидел на ступенях, обнимая коленки, и обернулся, услышав шаги.

Так, у нас тут потенциальный свидетель. Нужно с этим разобраться.

Я засунул руку в карман и приблизился к нему.

– Эй, малыш…

– Да, – поднял он на меня большие глаза.

Я достал из кармана пачку леденцов и отдал ему.

– Держи.

Он счастливо вцепился в пачку под мой одобрительный кивок.

Последнюю конфету я закинул в рот и вышел на улицу, вновь открывая зонт. Хм, и правда мятная.

Глава 22

Я постучал в дверь кабинета председателя. Дернул ручку, вопросительно заглянул.

– Коничива, вызывали?

– Да, Икари, заходи, – махнул пухлой ладонью директор.

Меня вызвали после уроков, и на этот раз я был без понятия зачем. Тело Каори уж точно должны были обнаружить за весь день и вызвать полицию. А те обязаны были проверить крышу, откуда спрыгнул подросток, обнаружить телефон и прослушать записи. И конечно, незамедлительно передать информацию в школу.

Я прошел в кабинет, поклонился председателю и Марине-сенсей, и занял место за столом.

Сразу почувствовал напряжение в воздухе, эти двое сидели, как в воду опущенные. Безрадостные лица, подавленные взгляды, слишком серьезный тон… Им донесли о смерти ученика, теперь они размышляли о том, какие последствия ждут школу.

– Икари-кун, мы вызвали тебя, чтобы объявить, что подозрения с тебя полностью сняты, – поведала сенсей. – Я лично хочу попросить у тебя прощения, Ика-чан. Я была не права, обвиняя тебя.

– Спасибо, сенсей, – преклонил голову я. – Я рад, что все разрешилось. Но позвольте спросить, неужели Каори изменил показания и признал, что не я дрался с ним?

– Каори-кун умер, – объявила она, не поднимая глаз. – Нам позвонили к обеду и объявили, что он покончил с собой.

– Это ужасно, – я постарался показать на лице смятение. (Никогда не получалось, и вот опять).

– Мы просим тебя никому пока не говорить об этом инциденте. Мы объявим о трагедии завтра, – произнес председатель. – Возможно, нам придется закрыть школу для посещения на неопределенный период.

– Закрыть?! Но как же так… Я понимаю, это большое горе, но учебные заведения не закрываются по причине самоубийства студентов, – возмутился я.

– Закрываются, если проводится внутреннее расследование, – вздохнула Марина-сенсей.

– Внутреннее…расследование? Я ничего не понимаю. И почему с меня сняли обвинения?

– Каори-кун оставил признание перед смертью, о случаях буллинга и травли одноклассников, – объяснила она. – Учитывая, что признание попало в руки полиции, скоро об этом узнают все. Он также упоминал, что в нападении на учеников ему помогал его кузен, а поддерживал их начинания Сато-сенсей. Учителя временно отстранили от занятий и кружков, ему запрещено проводить собрания в школе и встречаться с воспитанниками до окончания расследования. Если факт травли подтвердится, ему грозит не только увольнение, но и тюрьма.

Ой-ой! Похоже, я немного перестарался. Закрытие школы, внутреннее расследование, увольнение, длань закона… Вот это бурю я поднял.

– На основании этого, его обвинения против тебя признаны беспочвенными. Благо, за тебя заступился Терада-сан. Ты просто вернулся в школу, чтобы забрать вещи и тут же покинул территорию, не пересекаясь с бейсбольной группой.

– Так и было…

– Хорошо.

– Но, извините, Марина-сан, а почему вы мне обо всем рассказываете? – задал я вопрос в лоб.

До меня вдруг дошло, что меня ведь не из доброты душевной в круг посвященных приняли.

– Икари, нам будет гораздо проще, если мы подготовимся к расследованию. Поэтому мы надеялись, что ты все-таки соизволишь рассказать нам то, чего мы не знаем о Каори или Сато-сане, – произнесла сенсей мягким голосом. – Скажи, твои синяки, – это ведь они поставили? Можешь хоть что-то нам рассказать?

– Почему вы спрашиваете у меня?

– В последнее время ты часто вступал с ними в конфликт.

– Это неправда. У меня были некоторые недопонимания с Баку и Горо, вы сами видели. Но это в прошлом, они не преследовали меня больше, если вы об этом.

– Ты уверен, Рио? – глухо спросил председатель. – Сейчас не время что-то скрывать, – ученик покончил с собой.

– Я ничего об этом не знаю! Как я и раньше говорил, – Каори и я не пересекались!

– Хорошо, Икари… Я так и думала, – разочарованно протянула учительница. – Что ж, ты можешь идти, извини, что задержали.

– Я всегда готов помочь, – кивнул я.

***

День прошел спокойно, но дел на вечер было много. К восьми должен был приехать детектив, осмотреть новый клуб. Он уже два раза звонил, напоминал о себе. А у нас ещё ничего не готово!

Нужно было провести генеральную уборку, нормально подготовить помещение для работы, раздать задания для Джиро и Айки… Мой рациональный разум создавал схемы и выдавал мне задачи, как если бы я готовился к новому убийству.

Я сбежал по ступеням школы и открыл зонт. Дождь не прекращал со вчерашнего вечера. Хорошо, что мне недалеко, все-таки удачное место выбил Ягами, тут даже я спорить не стану.

Быстрым шагом я шел через школьный двор, разглядывая свое отражение в лужах (да не твое это отражение, что ты несешь…), и одновременно представляя запыленный первый этаж нашего клуба. Сколько же там грязи… Пальцы зачесались и пришлось на них подуть. Так я работать не смогу, нужно навести порядок.

Пожалуй, напишу Мисе, чтобы купила ещё моющего средства, вон того, с ромашкой… Суток ещё не прошло с момента, как я легким движением руки лишил жизни 16-летнего парня, а я могу думать только о приятном запахе очистителя. Самое странное, что одна моя жизнь другой совершенно не мешала.

Я миновал ворота и направился к широкому пешеходному переходу, встал, дожидаясь зеленого света. Красный человечек на светофоре меня всегда раздражал, так и хотелось назло ему выйти на дорогу прямо под колеса какого-нибудь автобуса. Но я знал, красный только это и ждет. Он намеренно меня провоцирует, чтобы наблюдать, как я совершаю смертельную ошибку. Вот и теперь он нервно мигал в стене дождя, будто приглашая ступить на проезжую часть. Хитрый мерзавец, ничего у тебя не выйдет, я раскусил твой замысел ещё в детстве.

Стараясь не смотреть на своего красного противника (чтобы он не услышал мои мысли, я уставился вперед, на противоположную сторону дороги. А там меня ждала темная фигура незнакомца.

Он засунул руки в карманы, а на голову нацепил капюшон, и казалось, что ему было наплевать на то, что его одежда промокла насквозь. Его было плохо видно в ливне, но фигура показалась знакомой.

Не дожидаясь зеленого человечка, мужчина двинулся ко мне, совершенно не обращая внимания на трафик. Легковушка, бешено сигнал, чуть не ударила его, но вовремя вырулила и пронеслась мимо. Он даже не остановился, чтобы её пропустить.

Мне это не нравится. Пахнет чем-то… угрожающим.

Я нащупал в кармане пиджака танто, спрятал древко в кулак и приготовился.

Красный моргнул ещё два раза, а потом исчез, испугался наверное. Неизвестный бодрым шагом пересек переход и встал напротив меня, поднимая голову.

– Икари-чан, – улыбнулся мне Сато, – надеюсь, ты никуда не спешишь?

– Сато-семпай, какая встреча… – ответил я серьезно. – Почему вы не в форме?

– Наверное, ты уже слышал, Рио. У меня выходной, – сказал он через стиснутые зубы. – Я хотел бы перекинуться с тобой парой слов. Уделишь мне несколько минут?

Я быстро оценил обстановку: две камеры на светофорах, две на воротах школы, причем объектив одной из них направлен как раз на нас. Трое возможных свидетелей, один на переходе, двое на остановке неподалеку. Это не считая проезжающие машины. Все указывало на то, что Сато не готовился, не собирался нападать, он и правда решил поговорить.

– Не стоит мокнуть под дождем, – промолвил он, показывая на силуэт “Земной бабочки”, – идем, выпьем кофе.

Я молча кивнул и последовал за ним.

***

– Дерьмовый кофе, – задумчиво сказал он, ставя чашку на стол. – Не понимаю, почему его здесь заказывают?

– Альтернативы нет, – предположил я.

– Возможно…

Он достал пачку сигарет и предложил мне угоститься. Я не стал отказываться. Мы вновь сидели на веранде, было холодно, но разрешалось курить. И здесь было мое место, которое я больше никому не дам занять. Прошлый раз детектив на нем расселся, так я полночи об этом думал, успокоиться не мог.

Мы закурили, глядя друг на друга. С Хироши Сато текла вода, прямо на кресло и стол, но ему было на это наплевать, его пристальный взгляд выражал лишь надменность и злобу.

– Икари, дружочек… – протянул он. – Скажи, ты уже знаешь, что случилось с Каори-чан?

– Угу, – кивнул я, выпуская дым из ноздрей, будто дракон. – Он сбросился с крыши, так говорят. Удивительно, как все повернулось, правда?

– Воистину. Я задаюсь вопросом, – зачем ему было это делать, хм? Странно, на самом деле странно. Он был таким веселым парнем.

– Ой, давайте без этого. – Махнул я рукой. – Он веселился только когда мочился на людей, или воровал чужие трусы.

Он скривился, но на провокацию не поддался, старался держать взрослый тон.

– Ну зачем ты так, он просто был импульсивным. Знаешь, в нашем обществе больше половины мальчиков имеют сложности. Девочки просто чаще это показывают, пока парни носят переживания в себе. Все по причине недостатка внимания. Я изо всех сил стараюсь это внимание ребятам дать. Родители зачастую слишком заняты работой, чтобы уделить сыну время, а ведь душа подростка такая… хрупкая.

(Особенно когда падает с двенадцатого этажа).

– Хироши-сан, я не собираюсь притворяться и говорить, что мне жаль, что Каори погиб. Он был редкостным дерьмом, как по мне. Он мне не нравился. И вы мне тоже не нравитесь. Поэтому давайте пропустим фарс, он тут не к месту. О чем вы хотели поговорить?

– Вот как ты заговорил, Икари? Интересно, почему я раньше никогда тебя не замечал? У меня дар видеть парней с огоньком, а у тебя внутри, как я погляжу, все пылает.

– Хироши-сан, я спешу.

– Что ты знаешь о его смерти? О гибели Каори? – резко спросил он.

– Ничего, – пожал я плечами. – Только то, что сказал мне председатель. А почему вы спрашиваете у меня?

Он прищурился, внимательно заглядывая мне в глаза, он был молод, но не туп. Он чувствовал исходящую от меня опасность, как хищник, который почуял конкурента на своей территории.

– Икари, мне кажется это все крайне подозрительным. Все мои проблемы начались после того, как из ниоткуда появился ты. И такое бывает: когда снежок перерастает в огромный ком. Но не в этот раз. Здесь я только и слышал – Икари, Икари, Икари… Ты изначально был лавиной, а не снежком. Тихий мальчик, заучка, и вдруг, вступает в драку с тремя моими лучшими игроками. А после этой драки начинаются неприятности. Я полагал, что это временные трудности, может быть даже черная полоса, но не бывает такого. А в итоге я потерял всю команду, уважение, один из моих игроков мертв, а меня самого грозят уволить за какие-то высказывания, которых я и не помню. И везде, в каждом мелком происшествии как-то замешан Рио Икари. Ты точно ничего не хочешь мне сказать?

– Что вы хотите услышать, Сато-сенсей? – усмехнулся я. – Такое случается: вы были слишком неосторожны.

– Знаешь, глядя на тебя, я понимаю, что все это твоих рук дело, – неожиданно заявил он.

– Вы бредите, сенпай.

– Везде, в каждой проблеме был замешан ты. Начиная с выговора от директора и заканчивая увольнением, – с ненавистью произнес он. – Стоило увидеть демона внутри тебя ещё тогда, на лестнице, но я был слеп.

– Вам нужно отдохнуть, а то уже про демонов разговоры начались.

– Ты думаешь, что победил? – спросил он, туша сигарету в пепельнице. – Все это время ты дрался с тем, кто не удосужился ответить. Ты даже не представляешь, что тебя ждет.

– Ох, теперь угрозы. Сато-сан, не усугубляйте свое положение. Тем более что я их наслушался за последнюю неделю. И знаете что? Все это пустой треп. Вот он я, сижу перед вами, пока Каори препарируют на металлическом столе. Где теперь его угрозы? У вас в команде болтать без умолку, похоже, нормально, но я в этих играх не участвую, у меня другой стиль.

– Заносчивый щенок… – прорычал Сато тихо.

– Хватит, Хироши, – сказал я твердо. – Щенок – это ты, только лаешь, но даже укусить боишься. Пасть не доросла.

Он резко встал с кресла, глядя на меня сверху вниз. Я не отреагировал, даже не посмотрел на него.

– Баку решил, что смерть его кузена твоя вина, – произнес он. – Хотел отправиться к тебе домой сегодня же, чтобы отомстить. Мне показалась эта идея полным бредом, и я решил встретиться с тобой лично. Теперь я вижу, что он был прав. Ты за все ответишь, Рио Икари. Ты не боишься, я это вижу. Это тебя и выдает. Это и станет твоей погибелью.

Я молча показал ему средний палец, казалось, он сейчас взорвется от ярости. Сато резко развернулся и направился к выходу, вот урод, даже за свой кофе не заплатил…

Я спокойно отпил из его кружки, не пропадать же деньгам.

Значит, война не закончена? Что же, дружок, ты сам роешь себе могилу, совсем рядышком с местом упокоения Каори.

Будем продолжать…

***

– Икари-сан, где тебя носит? – налетела на меня Миса.

На руках у неё были натянуты желтые резиновые перчатки, на носу осталась пена, волосы растрепались.

– Извини, меня задержали.

– Да? И кто же?

– Я потом расскажу, – ответил я, показывая ей взглядом на детектива, мол: “не могу сейчас говорить, у нас тут не-же-ла-тель-ный гость”.

– Ах… Ну ладно, – изменилась она в лице. Поняла, что все серьезно.

Первый этаж ещё не блестел, но был близок к этому. Ребята трудились на славу. Особенно странно было видеть Ягами со шваброй. Он, с присущей бандиту серьезностью, закатал рукава рубашки и остервенело боролся с пивным пятном на дощатом полу. Айка, которую все привыкли считать привередой, стояла на четвереньках за барной стойкой, орудуя пульверизатором и тряпкой. Джиро раскраснелся и расстегнул верхние пуговицы, ему досталась лестница и пространство под ней. А вот детектив Акира Терада занял барный стул и пил чай из пластикового стаканчика, взирая на остальных с нескрываемым удовольствием.

– Детектив! – окликнул его я. – Не желаете ли подать нам руку помощи?

– А, Ика-сан! Я все думал, куда ты подевался. Нет, извини, моя рука помощи слишком устала ловить преступников, – улыбнулся он. – Но вот тебе ничего не мешает помочь своим сопартийцам, а?

Я вздохнул и принял от Мисы рулон тканевых салфеток. Приступим к настоящей работе.

Пока я тер полки и выбивал пауков из углов, Терада наслаждался напитком и курил.

– Знаете ребятишки, конечно, нет ничего лучше, чем смотреть за чужой работой, это правда. Но я все же немного спешу, у меня наметилась встреча, – сказал он. – Поэтому я бы хотел быстро пробежаться по нашим планам работы клуба, если вы не против. К моему сожалению, задержаться сегодня я не могу.

Я шикнул Мисе, чтобы обратила на меня внимание. Она оторвалась от стекла, которое тщательно протирала и непонимающе взглянула на меня. Я скрытно показал ей на Джиро и Айку. Убери их дуреха!

– Ах да, конечно, детектив! – отреагировала она. – Джиро-кун, Айка-чан, пройдите, пожалуйста, наверх, подготовьте себе рабочие места, проверьте подключены ли ноутбуки. Мы здесь сами закончим, а вы передохните пока.

– Ну ладно, – вздохнул толстяк. – Я, если честно, не против. Пойдем, редактор, без тебя никак.

Терада проводил их взглядом, дождался, когда они уйдут и после этого поинтересовался:

– Эти ребята не будут участвовать?

– Только мы четверо, – сказал я, поднимаясь с колен. – Больше никому знать не следует.

– Это правильно, – кивнул он. – Так мы убережем их от опасности.

– Именно, – я сделал вид, что так и задумал. – Итак, Терада-сан, что вы хотели обсудить?

– Во-первых, как будет функционировать клуб? Нам нужно прикрытие для операции по поимке маньяка!

Я не мог понять, шутит он или абсолютно серьезен. Из-за того, что на его губах почти всегда играла улыбка, было сложно понять, о чем этот мужчина вообще думает. Плут, а не человек, вот иначе и не назвать.

Он вроде бы говорил в шутку, будто собирался играть в сыщиков со школьниками, но одновременно с этим прекрасно понимал, что угроза маньяка вполне реальна. Только вот он не учел, что ещё один маньяк внимательно его изучает прямо сейчас. Если он подберется слишком близко, я казню его.

Миса отложила в сторону тряпку и устало потянулась.

– Мы будем работать в штатном режиме. Только вот статьи выбирать интереснее, чем раньше, – сказала она. – Поэтому я уже набросала несколько идей. Подумываю начать нумерацию с первого номера, будто у нас новая газета. Введем чат-интервью, как предложил Икари, добавим статью про таинственную драку в классе и закончим мангой.

– Манга? – удивился Ягами.

– Да, манга. Джиро и Рио хорошо рисуют, будем запускать юмористические скетчи про учителей, ничего злого, просто веселые зарисовки.

Я и рисовать комиксы? Ну нет. С моей фантазией ничего хорошего из этой затеи не выйдет.

– Кстати, отличная идея! – похвалил детектив. – Я никогда подобное в школьных газетах не видел. Но одновременно, очень рискованно выпускать нечто подобное, вам не кажется? Старое поколение… не любит перемены.

– Будем рисковать. С цензурой председателя журнал совсем заглохнет. Тут же возьмем отзывы и опубликуем во втором номере, чтобы доказать, что ученикам нравится новый формат.

– А вы молодцы… Если нужно интервью, я с радостью помогу. Могу как сам, так и попросить директора участка.

– Это отличная идея, Терада-сан! Я была бы очень рада, – засияла Миса.

– Ладно, давайте вернемся к тому делу, по которому я здесь.

– Угу, – кивнула она и начала рассказывать.

Глава 23

Детектив внимательно выслушал произвольный отчет от Мисы-чан, и задумчиво почесал подбородок.

– Мда. Ну, не сказать, что вы открыли для меня что-то новое…

– Ну уж извините, Терада-сан, – съязвила девчонка, – у нас нет доступа к полицейским файлам.

– Давайте так, – я проверял списки учителей и работников множество раз, но упустить подозреваемого все же мог, ведь за пять лет сменилось огромное количество сотрудников. Я скину вам весь мой архив, а вы пробежитесь по нему повторно, может быть, и будет польза, если пройдетесь не замыленным взглядом. Тем более что вас трое, а я один.

– Разве передача материалов дела гражданским лицам не является нарушением устава? – поинтересовался Ягами.

– Так и есть, но вы же меня не подставите? А?

– Можете за нас не волноваться, сенпай, – кивнул я. – Присылайте свой архив, мы его раскурочим.

– Без проблем, скину все что смогу.

– Главное, никого не упустить! – Подняла палец вверх Миса. – Нужны все: преподаватели, рабочие, медсестры, смотрители, охранники, продавцы…

– Ты молодец, Миса-чан, но все таки упомянула не всех, – усмехнулся Терада.

– Как это?

– Моей фамилии в твоем списке не будет, понимаешь? А пропуск я имел. В школе ещё работало множество независимых консультантов.

– Их списки у вас тоже есть?

– Хай, – кивнул он. – А пока, специалисты из моего отдела будут изучать камеры, и, возможно, это даст нам новую подсказку. Если поймем, где они были куплены и когда, найдем ниточку, которая приведет нас к убийце. – Он торопливо посмотрел на часы. – Ладно, ребятишки, мне правда нужно бежать. Я заскочу к вам на днях, проверить, как идут дела с архивом. Перешлю его сегодня вечером, когда освобожусь. Залью на файлообменник с паролем, информацию вышлю Икари.

Он попрощался с каждым и легкой походкой вышел из бара. Я встал у панорамного окна, глядя, как он садится в машину и отъезжает.

– Может, завтра закончим уборку? – предложил Дате. – За мной скоро заедет Ичи.

– Да, давайте завтра, – протянул я закуривая. – Есть одно дело, которое нужно обсудить сейчас.

– Что ты опять задумал, Ика-чан? – спросила Миса, забираясь на барный стул. Место ей не подходило, – она была мелкая и выглядела как птичка на насесте.

– Первый выпуск газеты… Я думаю нужно изменить его.

– Изменить? – удивилась она. – И что тебе не понравилось?!

– Идея написать про драку в классе хороша, но я думаю, нам нужно идти дальше. – Я засунул руки в карманы и принялся ходить по бару, пуская дым уголком рта. – Нам пора ударить по Сато и его приспешникам.

– Икари, ты совсем спятил? – теперь в её голосе бурлило возмущение. – Нас не пропустят и мы наживем себе проблем!

– Я с ней согласна! – сказала Айка, спускаясь по лестнице. – Я в этом безумии участвовать не буду.

– Прости Рио, но я тоже пас… – промямлил Джиро, который плелся вслед за редактором.

Промолчал лишь Ягами, нахмурив брови. Этого парня было непросто напугать.

– Послушайте меня! – воскликнул я. – То, что я сейчас расскажу важно и должно остаться на бумаге или в пределах этих стен, понятно?

Они согласно промолчали.

– Сегодня меня вызвали на очередной допрос к председателю, где Марина-сенсей кое-что мне рассказала по секрету. Каори, брат Баку…

– Да знаем мы этого урода, – шмыгнул носом Джиро.

– Каори, – повторил я, – вчера ночью сбросился с крыши и погиб.

Я взял паузу, чтобы сказанное дошло до них, дождался когда брови поползли вверх, после чего продолжил.

– Перед самоубийством он оставил предсмертную записку. В ней он рассказал, как преследовал и довел до суицида одноклассника, а также как они с братом приставали и мучили девочку из параллельной группы. Но самое важное, – он также упомянул о том, что Сато-сан знал обо всем и молчал. Более того, он их поддерживал. О смерти Каори будет объявлено завтра, так что, полагаю, к тесту по математике можно не готовиться, все равно занятия отменят. Также будет проведено внутреннее расследование касательно действий Хироши Сато на посту учителя и руководителя клуба.

– Это… так… неожиданно. – Миса-чан закрыла ладонями рот от удивления и чуть не свалилась со стула.

– Это не все. Сато отстранили от занятий, но он не знает почему, – соврал я. – Поэтому он решил, что это я донес директору о травле. Он встретил меня после школы и угрожал быстрой расправой. Поэтому мы не можем остаться в стороне и должны ударить первыми. Когда начнется расследование и выяснится, что все сказанное правда, подключится полиция. А потом…

– Журналисты, – догадалась Айка. – Кто-то сольет инфу, как это всегда бывает.

– Именно. О случаях буллинга и самоубийствах в крупнейшей Токийской школе не напишет только ленивый. А вот мы останемся не у дел. Как тогда будут смотреть на школьную газету, которая упорно молчала все время? О каком конкурсе тогда речь?

– Нас не пропустят! – заявил Джиро. – Никто не даст опубликовать статью о травле!

– Нет, не пропустят. Поэтому мы уйдем в самиздат. Напечатаем на принтере выпуск и сами разнесем его по школе, забьем газетный шкафчик и одновременно с этим отправим статью во все интернет-порталы, крупные издания и…

– И на городской конкурс! – наконец дошло до Мисы. – Это же гениально, Икари-сан! Как ты до этого додумался?!

– К черту цензуру. Мы сами все сделаем, после публичной огласки председателю ничего не останется, кроме как нас поддержать. Вестник “Татсуко Хай” заявит о себе, а мы получим необходимые проходные баллы. Это риск, да, но он оправдан. Одна статья, которая может исправить все к лучшему. Миса-чан, ты же хотела стать настоящим журналистом, вот твой шанс.

– Рио, но как же ты? Председатель и сенсей не простят тебе разглашение информации, – сказал Ягами.

– Дате-сан, меня после уроков подкараулил здоровенный мужик в спортивном костюме и пообещал переломать все кости. Думаешь мне не плевать теперь на репутацию? Я жить хочу! Да и незачем было рассказывать секреты журналисту, это верх глупости, – усмехнулся я.

– Банзай! – прокричала Миса. – Мы это сделаем, и будь что будет!

Бар поглотили одобрительные крики и аплодисменты.

Вот это правильный настрой! Как же все-таки легко манипулировать подростками, когда ты такой же. Вот так, моя партизанская армия журналюг (ненавижу журналюг), идет вперед, в бой, против цензуры и несправедливости, за свободу Кастро-сану!

Отлично, как тебе такой ответ, Хироши Сато? Я смешаю тебя с грязью ещё до того, как тебя с позором выдворят из школы. Уж я постараюсь, чтобы среди печатных символов текли потоки дерьма, и прямо на твое имя.

Главное, чтобы мои бойцы бумажного фронта не перестарались и не помешали другому плану…

– Миса-чан, только несколько моментов, – окликнул я её. – Прошу, не указывай имена составителей статьи и моё имя тоже.

– Да, конечно, я понимаю!

– И ни слова о сборах. Никакого рэкета не было.

– Это ещё почему?

– Мы не сможем это доказать, а если докажем, то впоследствии будем расхлебывать дерьмо вплоть до выпуска. Результат может оказаться плачевным, вплоть до отстранения председателя и закрытия школы. Более того, я уверен, что поборы организовал не сам Сато, у него не хватило бы смелости на такой дерзкий шаг. Не нужно навлекать и гнев тех, кто за ним стоит.

– Икари, нет! Я считаю, что мы должны…

Её прервал оглушающе громкий звук битого стекла. Через витрину в бар влетел предмет, оставляя за собой огненный след, будто комета.

До того, как он ударился в барную стойку я, словно в замедленной съемке, следил за его полетом, начиная понимать, что все это не к добру.

Это же, мать его, Молотов!!!

Бутылка со звоном врезалась в стойку и красочным взрывом разлетелась в стороны осколками и потоками пламени, заставив нас инстинктивно пригнуться. Миса упала со стула и закричала от боли, она находилась ближе всех к источнику взрыва. Огонь мгновенно охватил барную стойку и перебросился на полки, жадно пожирая дерево.

– Все на выход! – Закричал я, продвигаясь к двери.

Через вторую витрину влетел ещё один горючий коктейль и растекся по стене, следующий ударил в дверь, отрезав нам путь к спасению. Помещение моментально наполнилось едким черным дымом, дышать стало сложно, глаза жутко слезились.

– К запасному, быстрее! Быстрее! – услышал я возгласы Дате.

Я бросился обратно, перепрыгивая через костры на полу, к коридорчику, что вел на задний двор. На мгновение остановился, оценивая ситуацию.

Джиро шел за мной, кашляя так, будто готов был выплюнуть желудок, Ягами помогал встать на ноги Айке, упавшей на пол, а где Миса?

Я рванулся за стойку, где и нашел её, забившуюся в угол и сжимающей лицо руками. Через пальцы струилась кровь, уголок платья обгорел, как и рукав кофты. Я силой дернул её на себя, схватил и поволок к выходу. (Кто мне журнал готовить будет, твою мать, а? Сдохнуть раньше времени решила?! Глупое, никчемное создание!)

Джиро уцепился мне за подол пиджака и послушно следовал, будто теленок за хвостом матушки.

– Мы за вами! – прокричал откуда-то сзади Дате. – Уходите!

Втроем мы прошли по коридорчику и свернули за угол к каморке, в которой стоял бак с водой и распределительный щиток. Сзади что-то ухнуло, по узкому коридору прокатилась волна пламени. Джиро заорал, он шел последним и его обожгло жаром выброса. Я дернул щеколду на железной двери и мы вывалились на улицу, тяжело дыша и откашливаясь.

Одновременно рухнули на мокрый асфальт, потрепало нас неплохо. Толстяк заливался слезами и катался по земле, стараясь сбить боль, Миса сжалась в комок и мелко дрожала. Резким рывком я убрал её руку от лица, – щеку разрезало осколком бутылки, останется шрам. Вот же гадство, я хотел, чтобы она умерла красивой.

Почему это так редко получается?!

– Все в порядке, – сказал я успокаивающе. – Просто царапина.

Но она была в шоке, её расширенные до неприличия зрачки выражали только страх и потрясение. Ну что за команда мне досталась, – размазня и плакса.

Где, кстати, Ягами с Айкой?

Я поднялся на ноги, беспокойно глядя на дверь. Возвращаться в пасть к дракону ой как не хотелось. Наконец, дверь рывком отворилась и из клубов дыма вырвалась девчонка, крича и задыхаясь. Она тут же упала рядом с остальными, глотая воздух, будто рыба на суше.

– Эй! – я влепил ей пощечину. – Айка! Где Ягами?!

– Там… Остался там!

Мать честная, вы что издеваетесь надо мной?! Что же это за балаган! Хренов самурай, какого лешего ты там забыл?!

Я тяжело вздохнул, собираясь с силами. Мне нужен был этот парень, для выполнения плана №2! Без него никак…

Я нагло оторвал кусок блузки у Айки, оставив её стыдливо и испуганно прикрывать бюстгальтер, и обмотал тряпку вокруг шеи, сделав произвольную маску.

Я сплюнул на землю, нацепил маску и ворвался обратно в здание. В лицо ударил жар, идти пришлось практически на ощупь. Прикасаться к стенам было невозможно, они раскалились, краска сползала пластами. Буквально пару минут и я поджарюсь заживо, как моя любимая курица-гриль в лаваше. Сато ты за это ответишь, уж я заставлю тебя почувствовать, каково это – гореть заживо.

Вот и основной зал, на пути завал. Полки, которые я так упорно начищал, обвалились в проход, создав горящую груду мусора.

– Дате! – прокричал я глухо. – Отзовись!

Слабый крик раздался из-под завала, парня придавило мебелью! И нечем подцепить, чтобы освободить его… Что же делать? Я, как бы, не особо спец в спасении людей, я сторона обратная. Хороший вор не способен стать детективом, как и наоборот.

Я стащил пиджак, все равно он весь был в мелких ожогах и саже, оторвал полы и замотал тканью ладони. (Второй пиджак за неделю, – мамка меня убьет). Сунул танто в карман и принялся помогать напарнику.

Не сказать, что трюк с пиджаком сильно помог, – скорее на психологическом уровне стало проще браться за горящие деревяшки. Голой рукой я бы так не смог. Жгло ладони просто неописуемо, до головокружения и внутреннего озноба, но я не сдавался, и упорно раскидывал полки в стороны, чтобы добраться до Ягами.

С криком я оторвал стеллаж и чувствуя, как буквально горят пальцы, сбросил его с общей кучи. Из завала появилась рука Дате, я ухватился за неё и потянул что было силы. Ободранный, вымазанный в саже и с красным лицом, но живой Ягами вырвался из ловушки и упал на меня. Каким-то чудом он сильно не пострадал, – секция, которая его придавила только начала разгораться, и огонь не добрался до него.

Коридор позади совершенно покрыл густой смог, он превратился в адское пекло. Нет, назад уже не пройдем, просто задохнемся или потеряем сознание от высокой температуры.

– Наверх! – заорал я ему на ухо.

Мы рванулись по лестнице на второй этаж. Нога провалилась через ступень, но Дате подхватил меня и помог выбраться. Кабинет полыхал ничуть не хуже первого этажа, столы, оргтехника, доска и отчеты – все пошло прахом.

Мы бросились к окну, я открыл его настежь и выбил москитную сетку. Ягами прыгнул первым, я, не оглядываясь, нырнул за ним.

С криками мы рухнули на соседскую жестяную крышу, прокатились по ней и свалились во внутренний дворик. Я вовремя сгруппировался и смог перекатиться в падении, а Дате неловко шмякнулся боком об асфальт.

К нам подбежала Айка, пытаясь хоть чем-то помочь, хотя что она могла сделать… Я уселся прямо в лужу и подставил лицо дождю, сорвал маску, втягивая холодный воздух. Ягами приподнялся, посмотрел на меня красными от дыма глазами.

– Спасибо, аники… – произнес он и вновь упал без сил.

Аники? Это что такое?

Эники-беники варят пельменики. Да ладно, чего уж. Наверное, что-то уважительное.

Отдышавшись, я поднялся и пошел вдоль здания к главному входу. Джиро лежал на спине не двигаясь, Миса пыталась перевязать лицо, чтобы остановить кровь. Я вернусь к ним, но позже.

Я завернул за угол и вышел к дороге, в конце улицы показались проблесковые маячки и прозвучали звуки сирен. Пожарные, надо же, довольно быстро примчались. Я вышел на дорогу, осматривая разрушения. Здание сгорело полностью. Огромные языки пламени вырывались из окон второго этажа, витрины внизу оплавились и там бушевал бал сатаны. Вот тебе и клуб, в день открытия медным тазом накрылся.

Боковым зрением я заметил движение на другой стороне дороги. Туда я и не смотрел вовсе, меня больше занимал пожар. Обернувшись, я увидел человека, что стоял на углу, уперев руки в бока. Он задрал голову и довольно любовался огненной феерией.

В отблесках пламени я разглядел его лицо, это был Баку, ощеривший довольную ухмылку. Он с чувством превосходства и гордости смотрел на деяния рук своих. Он, конечно, заметил меня и продолжал нагло скалиться, будто показывая, что именно он в ответе за пожар.

Ах ты сукин сын… Я шагнул ему навстречу, но он тут же развернулся и побежал в сторону школы. Ну конечно, а куда ещё… Побежал докладывать своему хозяину, какой ты хороший мальчик, не так ли? Я смотрел за удаляющейся фигурой и старался удержаться от того, чтобы броситься в погоню.

Незачем. Я знаю, куда он направляется. Там я его и достану.

Эти двое мне надоели. Сато и Баку, два мерзавца, что подавятся своей кровью сегодня же.

Рядом остановилась пожарная машина, из неё высыпали люди в желтой униформе и принялись раскручивать шланг. Я стоял под дождем и смотрел на свое отражение в осколках стекла на земле. Испачканный, со ссадиной на скуле и сухими, растрепанными волосами, худой и слабый подросток, в глазах которого отражались всполохи огня.

Я потянулся в карман брюк, пальцы обгорели, когда я вытаскивал Ягами, и покрылись волдырями, поэтому каждое движение причиняло боль. Я все же вытащил пачку сигарет и прикусил фильтр губами. Пошарил ещё немного, – вот черт, зажигалка осталась в пиджаке.

Ко мне подбежал пожарный, приподнял забрало шлема и обеспокоенно потрепал меня по плечу.

– Парень, эй парень! – позвал он меня. – Ты как? В порядке?

– Угу, – кивнул я невозмутимо и показал обгорелым пальцем на сигарету, – зажигалки не найдется?

Его изумленного лица я не видел, смотрел только на огни школы, что мерцали вдалеке, за стеной дождя. Жди Сато, подожди немного, очень прошу… Сейчас, только разберусь с формальностями, и сразу к тебе.

Исключение из Правила №1 – в случае если жизнь Носителя под угрозой, он имеет право нарушить кредо, дабы избежать погибели.

Ночь ещё совсем молода и будет длинной… Для нас обоих.

Глава 24

Я смотрел на дождь, что рябил в мерцании мигалок, и думал о предстоящем противостоянии.

Красный. Синий. Красный…

Хироши Сато был серьезным противником. Спортивный, высокий, с длинными руками и сбитыми кулаками. В прошлом я был бы рад размазать его, но сейчас сражаться с ним на равных попросту не мог.

Черт, был бы у меня фокус… Но он пропал когда я переместился в новое тело, и я больше не чувствовал, что могу творить свое волшебство.

Красный. Синий…

Не оставалось другого выхода, кроме как заколоть подонка в спину. Я должен быть крайне осторожен, если хочу закончить это сегодня.

Красный…

– Вы, парни, не можете не влипнуть в неприятности, да? – К нам подошел Ичибан, укрываясь зонтом от дождя. Выглядел он расслабленно и сурово, как медведь в спячке.

Мы с Ягами ничего не ответили, только хмуро переглянулись.

Нас уже допросила полиция, служивые составили протокол, после чего Джиро и Мису увезла скорая. Айка ещё давала показания, время от времени прикладываясь к кислородной маске. Ей выделили одеяло, чтобы прикрыть порванную блузку, и посадили в машину, от чужих глаз подальше.

Ичи прибыл минут двадцать назад, и все это время переговаривался с полицией и пожарными, не уделив нам никакого внимания.

– Ваката, – Вздохнул он, – я договорился, чтобы вас не задерживали. Протокол они составили, в участок ехать без надобности. Вашу подругу отвезут домой, вы вдвоем поедете со мной.

– Это куда? – спросил я.

– По домам, конечно, – хмыкнул он. – Что, за мизинец переживаешь?

– Да черт вас разберет… – пробурчал я.

– Поехали, нечего здесь толпиться.

Пока ехали, я молча смотрел в окно, пока меня не отвлек Ягами.

– Икари, – спросил он, – что ты собираешься делать?

– Ничего, – ответил я.

– Вам и не нужно ничего делать, это не вашего ума забота, – перебил нас Ичи. – Мы сами разберемся и найдем виноватых.

– Ты думаешь это Сато?

– Я не знаю, Дате…

– Это должно быть он. Мы все потеряли, вот так, по щелчку пальцев.

– Не расстраивайся раньше времени, – усмехнулся я. – Мы все вернем, вот увидишь.

Я попрощался с Ягами и вышел возле дома, машина мигнула мне фарами и вырулила из двора. Якудза ещё примут меры касательно произошедшего, я был уверен. Нападение на их принца они так просто не оставят, будут искать нападавших. Но будет поздно, – никого не останется.

Я осторожно зашел домой, стараясь не шуметь. Мама-сан спала, отвернувшись к стенке, легла пораньше. Пушного монстра тоже видно не было.

Интересно, ей и правда так наплевать на то, где сынок шатается по ночам? Надо бы ей завязать с бухлом…

Я скинул вещи в корзину для грязного белья, и тщательно отмылся над раковиной от сажи. Щедро полил себя гелем для душа, избавился от пены, – нужно было сбить запах гари, ведь охотник не должен выдавать себя вонью, чтобы не спугнуть дичь.

Обычно я готовился долго, планировал все заранее, брал на дело все, что может сгодиться, но сегодня решил плюнуть на все приготовления. Лучше момента все равно может и не быть.

Заслужил ли Сато смерть? Ответить однозначно я не мог, и Муза, как назло, молчала. Будь моя воля, я бы просто сбежал куда подальше и больше с ним никогда не пересекался, но я не мог просто так покинуть школу.

Ангел дал мне миссию и предупредил, что моя жизнь стоит чужой смерти.

С другой стороны, Сато натравил своего дерьмоеда-прислужника меня сжечь. Этот мелкий отморозок точно не остановится, пока меня не прикончит. Исключение №1, – если угрожают моей жизни, я в праве нарушить Правило и казнить гонителя.

Можно ли считать поджог попыткой моего убийства? Однозначно, да.

Баку видел, что свет внутри горит и, конечно же, наблюдал за нами через витрины. Нам сильно повезло, что задний выход хитро приютился за мусорными баками и он его не заметил, иначе были бы жертвы.

Правило и желание боролись во мне, как Давид и Голиаф, как Геракл и Немейский лев, как Зевс со своим непослушным пенисом. (Это самое худшее сравнение, которое ты мог придумать).

Наплевать. Черт возьми, эти ублюдки должны расплатиться за все, не нужно было меня вынуждать. Я сейчас… мм… как бы сказать, – особо чувствительный.

Эй, Муза, у тебя особо выбора нет, я знаю, что тебе это все может не нравиться, но не могла бы ты встать на мою сторону? А то что-то в голову ничего не идет…

Но она молчала. Вот противная какая. Я столько для нее сделал, всегда отвечал на её зов, а она…

Черт с вами, с фокусом, с Музой, с Ангелом, идите вы все в бамбуковую рощу. Сам справлюсь.

Я нацепил джинсы, черные кеды, серую футболку и кофту с капюшоном. Добавил к образу кепку и перчатки. Вытащил из шкафа старую спортивную сумку, в которую кинул провод от компьютера (мало ли кого-то удастся задушить), салфетки, бутылку воды, и дезодорант.

Можно было бы соорудить по-быстрому Миллуоллский кирпич из подручных материалов, или даже кастет с гвоздями, но искать составляющие по всей квартире я не мог, да и время поджимало. У меня есть танто, я также взял несколько шпилек для волос, что лежали у телевизора. Остальное смогу найти на месте.

Забросив сумку на плечо и натянув капюшон, я вышел из дома и побежал в сторону школы. Бежать было легко, будто я в старом теле, прохладный воздух обдувал мне лицо, мелкие брызги дождя царапали щеки.

Через пять минут я достиг школьного забора, прошел вдоль него, чтобы найти лазейку. Они всегда существуют, в любой школе. Подростки не любят ограничений, а пролезть на территорию ночью может понадобиться всякому, по ряду причин. Ах, вот и он, мой вход, спрятан в зарослях школьного парка.

Прутья были немного отогнуты, чтобы мог поместиться тинейджер или очень худой взрослый. Я был достаточно щуплым, чтобы пролезть между ними. Одно небольшое усилие, и я внутри.

Я бесшумно двигался в темноте среди деревьев и зеленой изгороди, в густой растительности было бы идеально устроить охоту, но для этого мне бы пришлось выманить жертву, а показываться я не хотел. Между листьев пробивался яркий белый свет прожекторов, что горели на крыше спортивного комплекса. Даже после занятий электричество не отключают, неслыханная расточительность.

Свет также горел в окнах на втором этаже. Не везде, лишь в нескольких. Хироши будто приглашал меня зайти на огонек, погреться. Слишком это все подозрительно… Стоило уйти, но ноги не слушались.

Второго шанса может не быть. Вскоре к сенпаю будет приковано всеобщее внимание и подобраться легко уже не получится. Тем более, что он чувствует, как горит под ним земля, а значит, готовится к отходу. Ну, конечно! Это он и делает. Если в клубе бейсболистов остались улики его обличающие, то он от них сейчас избавляется, это логично.

Я подбежал к спортзалу, подозрительно окинул взглядом вход. Нет, туда я не пойду, лучше в обход. Вспомнилась пожарная лестница, на которой мы с Сато устроили перекур, – вот это вариант, который мне идеально подходил. Я обошел здание, без труда отыскал белеющий силуэт ступеней вдоль стены и поспешил к ним.

Шаг за шагом, первый этаж, второй… Я медленно нажал на ручку двери и потянул. Нет, закрыто. Это не проблема, есть же шпильки. Даже начинающий домушник умеет вскрывать замки, чего уж говорить про меня.

С помощью двух шпилек я соорудил отмычку и через минуту справился с замком, – он щелкнул, и я медленно приоткрыл дверь, заглядывая в коридор. Он был пуст и погружен в полумрак, кто бы мог подумать, что ночью школьные коридоры такие жуткие.

Я помнил, в каких окнах видел свет, и это не учительская, а где-то дальше по коридору, почти в конце здания.

Наклонившись, я двинулся к цели, прижимаясь к стене от каждого шороха и стараясь не попадать в лучи фонарей, что струились через решетчатые окна.

Ближе, ещё ближе… Я услышал голоса. Нет, это была музыка. Она доносилась из клубного кабинета, я слышал её через дверь, из под которой выбивалась полоска света. Осторожно я заглянул внутрь.

Комната реквизита, здесь хранилось добро бейсбольной команды. Небольшое помещение со столом в центре, занятое шкафчиками для формы, обуви, перчаток и спортивных снарядов. На столе лежали три облегченные биты, которые я узнал сразу, на некоторых так и не отмыли кровь. Это были те дубинки, которыми меня так хорошо отхаживали Баку и дружки. Как я и думал, – Сато решил избавиться от улик, чтобы не признали его причастность к драке в классе. Также на столе лежала пачка стирального порошка и бутылка с голубой жидкостью, какие-то коробки и телефон, с которого и играла музыка. Не один я сегодня взялся за уборку.

Рядом со шкафчиком стоял один из игроков, голова его была замотана бинтами, через которые виднелись пожелтевшие пятна. Как же его… черт, имя забыл. Хироко, кажется. Это ему я тогда так замечательно изувечил лицо рукоятью биты.

Поди разберись: тут Хироко, здесь Хироши, они будто в шутку детей называют, как потом не запутаться?!

Парень упорно драил один из шкафчиков, стоял резкий и стойкий запах хлорки, который показался мне шоколадным на вкус. Началось, мои чувства смешались, азарт охоты изменил восприятие действительности.

Я надеялся, что он не заметит меня, но этого не произошло. В играх и фильмах они всегда стоят удобно, повернувшись спиной и долго изучают пустой угол, но в моем мире почти никогда не удается избавиться от человека тихо. Он уловил движение боковым зрением, но не понял, что увидел.

Исключение из правила №2, – узревший личность Носителя должен быть казнен, ибо анонимность есть часть Правила. Будь то свидетель или соучастник, жизнь его боле не включена в Правило, и не имеет никакой ценности.

Хироко расслабленно повернул голову в сторону двери и открыл рот, желая что-то сказать, а может быть и спросить. Но я уже был рядом, танто опасно щелкнул, и я вонзил нож по рукоять парню в горло. Быстро, точно, профессионально и никаких криков, только булькающий хрип и выпученные в страхе красные глаза.

Он и не понял, что произошло, попытался повернуть голову, но у него не получилось, отшатнулся, пятясь и расставив руки. Изо рта хлынула кровь, а он все пытался что-то сказать, будто это было единственно важное событие в его жизни. Может быть, ты решил для разнообразия сказать что-то умное, а Хироко?

Он оступился и с грохотом завалился на стол, сполз с него на кафель, зажимая рану и извиваясь всем телом. Я встал над ним, даже немного наклонился, заглядывая в глаза.

Не думал, что все так обернется, да, пацан? Казалось бы, позвали друганы одного отметелить, всего делов-то. А вот, посмотри на себя. Лежишь на полу в луже собственной кровищи, булькая, как пердеж Ктулху, а я внимательно наблюдаю за каждой твоей эмоцией на сереющем лице.

Все происходит, как я и думал. Я сорвался и принялся давить этих крыс по одному. Ох и не стоило со мной шутить, Хироко, ты же знал, что не стоило…

Я дождался, пока в глубине зрачков угаснет свет и глаза закатятся. Осторожно вытер лезвие о его пиджак, потом сделал надрез на рукаве. Вот так, мой мальчик, скоро все будет хорошо.

Кончик острия вывел ровную, прямую линию от сгиба до кисти. Она мгновенно покраснела и налилась.

Я сделал это не только потому что хотел, но и потому что так запланировал. Пусть остальные думают, что виноват во всем Аоки. Я поискал что-нибудь, что можно было подложить под локоть. Рука должна свисать, чтобы все было правильно. Полиции будет наплевать, но мне нет.

На полу ничего не было и я поднялся, оглядывая стол. Биты, банка с красной, какие-то тряпки, моющие средства, стоп… а это что?

Я стащил промасленную ветошь с пластиковой коробки, открывая содержимое. Внутри стояли аккуратно расставленные в ряд пять пивных бутылок. Я открыл первую попавшуюся и принюхался. Чувства мешали, но я явно определил приятный запах бензина.

Так эти ублюдки здесь готовили коктейли Молотова, чтобы сжечь мой клуб?! Видимо, это остатки, лишний боезапас. Как мило с вашей стороны оставить мне все это.

План меняется…

Нет необходимости подражать подражателю, когда я могу спалить здесь все к чертям собачьим. Хороший коронер может определить, как была убита жертва, несмотря на ожоги. Но если тела расплавлены практически до костей, никто ничего и доказывать не будет. А запала у меня тут с головой хватит. Главное – резать только мягкие ткани и не повреждать внутренние органы, они плохо горят.

Я бросил тело Хироко на полу, отдыхать в кровавой луже, и вернулся в коридор, оставляя на кафеле бордовые следы. Прямо как в триллере эпохи VHS. Чего-то я стал каким-то неряшливым.

Следующий кабинет… Я заглянул внутрь, помещение тонуло в темноте, и я не уловил движения или посторонних шумов. Очередная подсобка или вроде того, – какие-то фанатские билборды, картонные фигурки… Не то, идем дальше.

Последний кабинет в коридоре. Здесь тоже горит свет, я вижу его через окошко над дверью. Сато должен быть здесь, иначе и быть не может.

Дверь не заперта, я тихонько отворил её и заглянул в узкую щель. Где ты, Сато-сан?

Вот оно средоточие зла, клубный центр. Плакаты на стенах, доска, на которой от руки нарисовано поле и расстановка игроков, длинный стол и диванчики, на которых должны поместиться все члены команды. Большой кабинет, длинный, с моей позиции взглядом и не окинуть. Я мягко вошел, ступая по ворсистому ковру.

В дальнем углу висел телевизор, а возле него копошился человек, наклонившись над сумкой. Я быстро и скрыто переместился поближе, занося нож. Режим ниндзя включен!

Это был Баку, я узнал его выбритый затылок. И то, что он делал, заставило меня немного умерить шаг. Телевизор крепился к стене на раздвижном кронштейне, что удобно, если экран нужно повернуть под определенным углом к зрителям, но не это было его основной функцией. Главное, что широкий экран очень удачно прикрывал отверстие в стене, в которое был встроен сейф. Баку доставал из отсека деньги и пересчитывал, перед тем как опустить в сумку.

Сато хранил подань прямо в школе! Это же надо быть таким бессовестным наглецом. С иной точки зрения, если бы к нему заявились с проверкой, то ничего бы не нашли, так что я понимал его ход мыслей. Более того, ученики платили мелкой купюрой, посему бумаги и копилось много. Учитывая те стопки денег, которые я видел, это был лишь месячный сбор, общак.

Сумку с наличкой из школы так просто не вынесешь, только не через парадный вход, только не днем. Во время занятий он не мог ничего предпринять, а лишь наступила ночь, как сразу же решил забрать накопленное добро. Только вот почему не сделал это сам? Где Сато?!

Я ведь прошел до конца, проверив все комнаты, больше ему негде было находиться. Неужели он отправил своих миньонов разгребать дерьмо, а сам дал деру? Неужели его нет в школе, а я его упустил?!

Вот проклятье, Сато же говорил, что Баку сам хотел мне отомстить. Возможно, он и не собирался сжигать бар, и это была инициатива убитого горем братца… Спокойно, сейчас все выясним.

– Привет, Баку… – произнес я.

Парень вздрогнул от неожиданности и резко встал, обернувшись ко мне. Испуг тут же сменился злобным оскалом. Нет, некоторые люди могут только извергать из себя эту глупую никчемную злобу. Как сороконожка, что брызжет ядом, когда перерезаешь её пополам осколком блюдца. Ни на что иное они не способны, злоба туманит их слабый разум, заставляя забыть о здравом смысле и чувстве самосохранения. Баку был одним из таких. Тугим клочком гнева, бешеной чихуахуа (Боги, как я ненавижу этих крыс).

– Ты… – прорычал он. – А ты совсем кретин, раз решил прийти сюда!

– Где твой учитель? – бесстрастно поинтересовался я.

Он хотел тут же броситься на меня, но заметил блеск ножа и нерешительно замер, одновременно трясясь от ярости.

– Что? Тебе нужен Сато-сан? Зачем? – закидывал он меня вопросами. – Хочешь умолять его пощадить тебя? Поздно, я все равно тебя убью, ублюдок. Это ведь ты убил Каори? А? Признавайся!

– Да что ты прицепился к этому Каори, я уже про него и забыл, – отмахнулся я. – Там в соседней комнате Хироко с дыркой в горле лежит, спроси лучше про него.

– Что? – опешил он. – Хиро… Он…

– Я убил его, убил твоего брата, и убью сейчас тебя, если не скажешь, где Сато.

– Нет, нет… – Он замотал головой, будто отмахиваясь он роя мух. – Нет!!!

С яростным криком он бросился на меня с голыми руками. Это же надо быть таким тупым и упертым одновременно.

Я отпрыгнул на шаг назад и пырнул его в правую руку. Лезвие с удовольствием вонзилось в ладонь и с хрустом пронзило её насквозь. Он взвыл, но не отступил, вырвал руку, в ярости обрушил на меня град ударов. Мы закружились по комнате, опрокидывая стулья.

Сато хорошо его выучил, – Баку не испугался ножа и продолжал наступать с дикой ненавистью. Либо он совсем обезумел и не понимал, что творит, либо дрался от отчаянья и безысходности.

Он схватил стул и защитился им от моего выпада, и попытался огреть им меня по голове, я вновь отпрыгнул, порезал ему плечо. Он бросил стул в меня, сам кинулся вперед. Его кулак прошел по касательной, зацепив скулу. Ну все, хватит играться, ты меня уже достал!

Я поймал его за кисть и выкрутил, причиняя сильную боль, а когда он изогнулся, врезал локтем в нос. Он попятился, но я не отпускал и продолжал выламывать руку, заставив его присесть на колено. Как только он со стоном опустился, я принялся бить его рукояткой ножа по морде, будто молотком. Два, три! И коленом в подбородок, бам!

Его голова отлетела как футбольный мяч, а когда вернулась в исходное положение, на лице не было ничего, кроме глупого недоумения. Он глубоко дышал, надувая носом кровавые пузыри и часто моргал, будто в глаза что-то попало. Похоже на шок и сотрясение. Я не удержался и резанул его наотмашь по лицу.

Он страшно закричал и упал на ковер, пытаясь зарыться в него и приглушить боль.

– Хороший будет шрам, – сказал я. – Только я могу его улучшить. Слышал про улыбку Глазго? Нет?

Я обходил его по кругу, поигрывая ножом и продолжая рассуждать вслух, пока он рычал и визжал одновременно.

– Я порежу тебе лицо, от мочки уха до уголков губ, – будешь местным джокером! На твоем широком табле смотреться будет просто убийственно.

Он пополз по ковру, оставляя неровный след, хотел укрыться под столом. Я пнул его по боку, но он продолжал упорно лезть вперед, как раздавленный таракан.

– Где твой учитель? – повторил я вопрос.

Я вовремя заметил движение, даже не заметил, почувствовал его спиной, как если бы у меня был фокус. Мощный поток воздуха, волнообразный звук взмаха трубой или чем-то похожим. Я пригнулся, отклонил голову, глядя, как в сантиметрах от лица проносится металлический наконечник бейсбольной биты.

Я крутанулся на месте, выставил перед собой нож, перехватив его обратным хватом.

– Здесь, – произнес Сато, покачивая дубинкой. – Его учитель здесь.

Глава 25

Я оценил ситуацию мгновенно, – я в жопе.

Я сильно не хотел встретиться с ним лицом к лицу, и вот на тебе.

А если Баку найдет в себе силы подняться, то будет совсем плохо. Пусть боец из него сейчас никакой, но уцепиться за одежду или помешать мне маневрировать он сможет. Попросту будет путаться под ногами и того хватит. Нужно решать все быстро!

Я рванулся к Сато, он даже опешил от такой наглости, замахнулся в ответ битой, приготовившись к встрече. Но я резко изменил траекторию и ушел вправо, туда, где лежал его нерадивый ученик.

Он мне все равно уже не нужен.

Один быстрый укол. Я порхнул над жертвой и вонзил клинок Баку в бок, над поясницей. Он коротко вскрикнул от резкой боли, Сато с ревом взмахнул оружием, но я уже отпрыгнул на безопасное расстояние, и попятился к стене.

– Ах ты недоносок! – прорычал Сато, но не напал.

Вывести его из себя казалось простой затеей, как бы не так.

Он был в спортивных штанах и майке без рукавов, которая подчеркивала его строгий торс и мощные плечи. Блин, да она буквально разрывалась на его груди при каждом вздохе!

Выглядел угрюмо, сосредоточенно, сердито, и, что самое неприятное, – опасно.

А как выглядел я? Ну просто курам на смех… (Ха, куры, они так смешно… а нет, это уже было). Окровавленная рубашка, сумка за плечом, сгорбившаяся щуплая фигура, выставившая вперед нож. Единственное, что определяло меня в этом персонаже, – опасный блеск глаз, что проскальзывал под кепкой. Да, наверное, так я сейчас и выглядел.

Больше всего мне не понравилось, что Сато не бросился на меня сразу же, как это бы сделал любой из его парней. Он оказался не таким уж и тупым.

Он изначально подошел сзади, будто опасался прямого столкновения. Сейчас не отреагировал на провокацию, не махал своей дубиной, а спокойно выжидал, внимательно отслеживая каждое мое движение. Он принимал меня как равного, опасного бойца, с которым нужно держать ухо востро. И, таким образом, мое прикрытие больше меня не спасало, как и эффект неожиданности.

С парнями Баку было проще разбираться, – они не ожидали такого жесткого отпора от заучки Икари, но этот здоровяк… не смел меня недооценивать. И это было хреново.

– Я знал, что ты придешь, Рио Икари, – произнес он, глядя исподлобья. – Я увидел это, когда мы сидели в закусочной. Поэтому я ждал тебя.

– Баку был ловушкой, – догадался я. – Как просто.

– Да, просто. Иногда даже хитрый зверь наступает в обычный капкан. Ты не думал, что я постараюсь тебя выманить таким образом, не так ли? Месть, – как прагматично.

Тут он меня подловил. В прошлой жизни я никогда бы не купился на этот трюк. Я понимал что такое месть, мне даже доставляло удовольствие это понимание. Но опускаться так низко, чтобы гоняться за кем-то, кто тебе насолил, – никогда. Это же нужно быть… человеком.

От этого сравнения меня затошнило. Не вовремя.

Медленно покачивая битой, Сато сделал несколько шагов к Баку, который натужно пытался встать с пола, опираясь на поваленное кресло.

– Баку-кун, ты как? – спросил сенсей заботливо.

Пацан только громко сопел и ничего не ответил, силы его оставили и он сдался, сполз с кресла обратно на пол и скорчился. Ну хоть от этого избавился. До утра он точно не протянет.

– Потом поцелуетесь, – я устало закатил глаза. – Я твоему дружку как раз мордашку подправил. Мы будем друг друга мочить, или как?!

Сато нахмурился пуще прежнего и стал похож на тучку из мультика. Я скинул сумку с плеча и отпихнул её ногой, теперь она мне только мешала.

– Икари, я никогда не встречал никого подобного тебе. Каори, Хиро, а теперь и Баку! Ярэ-Ярэ! Ты псих!

– А ты просто ублюдок, который ловит кайф от суицида детей, и что с того?

Баку слабо застонал, пытаясь перевернуться на спину. У него не очень получалось, – он был похож на черепашку, которая застряла панцирем в песке.

Но Сато, похоже, мучения воспитанника не сильно волновали. Судя по его виду, ему было вовсе наплевать на то, что парень истекает кровью. Физрук смотрел только на меня, как я обычно смотрю на молодую девушку, которую хочу лишить жизни.

– В одном ты ошибаешься, – хрипло признался Хироши-сан. – Суицид не сама цель. Забивать таких слабаков, как ты мне нравится даже больше. Ты сдохнешь сегодня, Икари-кун. Я искромсаю твое тельце своей битой, превращу тебя в одну сине-красную отбивную.

– И что потом?

Он двинулся мне навстречу, я тут же отступил, глядя на его довольную ухмылку.

– Боишься? Правильно, тебе стоит бояться. Потом ничего не будет. Ты убил моего ученика, этого уже не скрыть. Ранил другого. Я просто защищал парней от спятившего ботаника с ножом. Кто знает, может, меня даже выставят героем?

– Тебя уже ничего не спасет.

– Я так не считаю. Никто не подтвердит слова Каори. Даже его собственный брат, – Баку, скажет, что мы разругались с ним накануне его гибели. Он наговорил гадостей потому что был зол и желал испортить мне репутацию. А твоя смерть, хм… будет случайностью. Самообороной. Свидетель и пострадавший в одном лице у меня уже есть.

Он неумолимо приближался, не сводя с меня глаз, но одновременно с этим прекрасно контролируя ситуацию. Я отступал, стараясь держаться на безопасной дистанции.

– Твой свидетель, – хмыкнул я, – долго не протянет.

– Он крепкий малый. Ты сломаешься раньше.

Он бросился на меня, раскручивая биту. Я ожидал, что мне придется туго, что он будет сражаться неистово, но все равно ярость и сила его атаки дезориентировала.

Он взвинтил оружие снизу вверх, заставив меня отшатнуться, потом мощным взмахом чуть не проломил мне голову, разбив вдребезги телевизор. Брызнули искры, я отшатнулся от следующего удара и потерял равновесие, завалившись спиной на стол. Тотчас перекувыркнулся назад, занял позицию на другой стороне.

– Ты выглядишь как затравленный зверек, – криво улыбнулся Сато. – Каково это – чувствовать себя жертвой?

– Не знаю. Совсем скоро я задам тебе этот вопрос, посмотрим, что ты скажешь.

Сато прыгнул вперед, проскользил по столу и врезался мне ногой в грудь. Меня отбросило на полки с бумагами, сверху посыпался дождь из папок и листов.

Он продолжил нападать, держал биту двумя руками и обрушивал ее с высоты своего роста, будто неандерталец, забивающий саблезубого тигра. Удары были поразительно мощные, быстрые и резкие, словно он орудовал не деревянным спортивным снарядом, а плетью.

Дубинка была длинная, и он умело с ней управлялся, держал меня на расстоянии, не давая подойти вплотную. Я со своим ножиком никак не мог дотянуться до него, только и выискивая возможность для выпада.

Я продолжал отходить, но это уже не очень помогало, успешно уклоняться долго я не смогу. Он попытался врезать по ногам, подсечь колено, а я ответил уколом в лицо, прыгнув вперед. Сато вовремя откинул голову назад, увернувшись от лезвия, и контратаковал, ткнув битком мне в грудь.

Вот мой шанс! Я привычно нырнул ему навстречу, пропустил биток мимо и перехватил руку, – попался! Но не тут-то было. Он дернул руку на себя и протаранил меня всем своим весом. Боднул сверху прямо в лоб, да так, что звезды перед глазами заплясали, и сразу же отбросил мощным апперкотом.

От удара я вылетел из кабинета обратно в коридор, а он выскочил следом, не прекращая легко крутить биток, как какие-нибудь нунчаки, и ухмыляться при этом.

– Не ожидал такого, а, Икари? Я с семи лет на татами и ринге, с кем ты собрался соревноваться, сопляк?!

Моральный выродок, маниакальный психопат и профессиональный боец. Вот этого мне не хватало в жизни.

– Раунд два!!! – заорал он дико и кинулся в атаку.

Широкий взмах! Я поднырнул под дубинку, выпрямился как стрела и быстрым движением ткнул в него ножом. Целился в глаз, но он снова отвернулся, и клинок прошел по носу и щеке, оставив глубокую алую борозду. Лучше бы попал выше, тогда кровь бы заливала ему глаза…

Он фыркнул, оттолкнул меня и в ярости обрушил сложную комбинацию, – короткий рукоятью, разворот, теперь толчок битком, взмах, удар сверху… Я защитился рукой, получил по ребрам, и чуть было не потерял танто.

Приходилось пятиться, другого пути не было. Складывалось впечатление, что мерзавец специально загоняет меня, ведет куда-то. Ноги дрожали и разъезжались на скользком полу, дыхание сбилось, бита плясала перед носом, как назойливая оса.

Ещё выпад, и он резко переместился влево, толкая меня к пожарной двери. Я вывалился на улицу, глотая вместе с воздухом капли дождя. Сато жал меня к лестнице, и я вновь отступил, поднимаясь наверх. Он махал своей дубиной, будто самурай, издавая при каждом взмахе глухой рык. Ступени, ещё, ещё немного…

Открытые ворота, я ринулся в них и выбежал на пустое бейсбольное поле, которое разбили на крыше. Оно, конечно, было меньше стандартного, примерно вполовину, но и тут поставили ряды кресел для болельщиков и натянули высокую сетку по периметру, чтобы мяч далеко не улетал. Прожектора ярко освещали площадку, и я оказался в гигантской клетке, выход из которой перегородил Сато.

Он мерзко осклабился, вытирая локтем кровь с щеки.

– Здесь ты и умрешь, Икари! – выкрикнул он. – Как тебе, нравится?

Я упер руки в колени, пытаясь отдышаться.

– Здесь нет камер и зрителей! Но они ведь нам и не нужны… – продолжал он говорить, медленно приближаясь и облизывая губы.

Отлично, этот урод ещё и позер. Вытащил меня на открытое место, прямиком на арену, чтобы забить насмерть. Кто из нас ещё маньяк…

Я перехватил рукоять покрепче и приготовился. Другого выхода все равно не было. Мне всего-то и нужен один малюсенький шанс.

Небеса вспыхнули разрядом молнии, на секунду даже свет прожекторов перестал быть ярким, а каждая капля дождя превратилась в четкую, прямую линию. Мы замерли на изготовку, – он, будто отбивающий, покачивал битой у виска, я снял кепку и отбросил её в сторону, и прокрутил в ладони нож.

Раскат грома известил о начале следующего раунда, и мы одновременно бросились друг на друга, будто в каком-то глупом аниме.

Ну все, терять больше нечего, отступать некуда. Оставалось только слепо нападать.

Покрытое металлом основание с треском опустилось на моё плечо, лезвие танто мягко скользнуло по бицепсу Сато, заставив его одернуть руку. Он продолжал наступать, я уворачивался, отпрыгивал, отбивал и перехватывал каждый удар. Все же он был медленней меня, во многом из-за тяжести оружия, но все равно умудрялся меня достать. Я использовал способности тела на максимум, но и этого не хватало.

Сато не просто лупил битой направо налево, он будто ей фехтовал, применял незнакомую мне технику. Со стороны могло показаться, что он бьет вслепую, но каждый раз, когда я думал, что угадал направление битка, он ломал ритм и норовил проломить мне череп. Раз за разом я рисковал, оказывался в дураках, и вынужден был отходить. Рано или поздно это должно было закончиться.

Начался размен ударами.

Он достал меня коленом в живот, лишь я согнулся, добил локтем в затылок, однако я тотчас пронзил его ногу быстрым уколом и почти дотянулся до живота. Теперь ему пришлось отступить, чтобы сохранить брюхо в целости. Не успел я прийти в себя, как он налетел с новой силой, атакуя размашисто и свирепо. Я наклонил голову, закрылся руками и пошел на сближение. От удара по корпусу меня повело вбок, Сато моментально среагировал и врезал по ногам, опрокинув меня на спину.

С довольным криком он набросился на меня, вновь и вновь опуская биту и с размаха забивая кроссовками. Я завертелся на земле, но дубинка достала меня по ребрам, по спине и рукам, а потом пинок в голову заставил меня наблюдать за брызгами крови, что вылетали изо рта. Спасаясь, я откатился и одним сильным рывком поднял себя на ноги.

– А ты живучий, – произнес Сато, тяжело дыша. – Крепче, чем кажешься.

Я лишь сплюнул кровь и попытался разогнуться. Тело отозвалось спазмом в боку, каждый вдох причинял острую боль. Ребро, похоже, было сломано.

– Но знаешь, чем мы отличаемся? – спросил он, расслабленно закидывая дубинку на плечо.

– Ты любишь молодых мальчиков, а я нет, – ухмыльнулся я.

– Вот паршивец! – расхохотался он. – Все выпендриваешься… Улыбайся, пока зубы есть.

Он принялся раскручивать оружие одной рукой, как лассо, и начал приближаться, не убирая оскал с лица. Ещё разок!

Я выгнулся, пропуская биту надо мной, и полоснул его по руке, заставляя разжать пальцы. Он выронил снаряд и перешел врукопашную. Он лупил меня как боксерскую грушу, отработано уводя тело с линии удара ножа. Я успел лишь вонзить лезвие ему в плечо, когда пропустил серию ударов в голову, в живот и грудь. Сато хорошо работал корпусом и бил умело. На секунду в глазах потемнело и я перестал понимать степень повреждений. Теперь я только защищался.

– Нравится? А? Нравится?! – успевал выговаривать он при каждом ударе.

Левый прямой в голову, правой снизу! Я подлетел над площадкой, дыхание сперло, вокруг расцветали блестящие звезды. Всем телом я рухнул на поле, сжавшись в комок и пытаясь вдохнуть. Танто я выронил где-то в полете.

Прихрамывая, он подошел ко мне и врезал кулаком в лицо, но я резко дернулся и перехватил руку, одновременно закидывая ногу ему на шею. Я сделал все идеально, быстро, технично. Взял руку на болевой и опрокинул его на землю. Вот только мышцы врага были крепкими как жгут, я давил что есть мочи, а он рычал и старался вырвать руку из захвата. Нет, никак не выходит, – моих сил просто не хватало, чтобы довести прием до конца!

Свободной рукой он помог себе освободиться, перехватил мою ступню и вывернул. Через плотно сжатые зубы из меня вырвался хриплый крик. Зараза, он сломал мне лодыжку!

Я оттолкнулся от него и попытался отползти, но он уже встал на ноги и принялся с удовольствием топтать меня. Он будто хотел вбить меня в землю по уши, оставить только розовую лепешку на зеленом покрытии.

Искусственный газон покрывался моей кровью, меня будто сковали невидимые цепи, не давая пошевелиться. Сато оказался хорош, даже лучше, чем я предполагал. Он был сильнее, быстрее и гораздо подготовленней меня. Все мои навыки оказались в прямом бою просто бесполезным придатком.

Через шум сердца в ушах я расслышал слабое пение. Вот сучка! Где ты раньше была?!

Муза обиженно взвизгнула, но петь не перестала. Решила все-таки выручить напарника.

Пальцы нащупали в траве что-то твердое, острое. Мой нож, – сам нашелся или Муза подтолкнула? Какая разница.

Я извернулся и обхватил бьющую меня ногу, провернул танто и сильно ударил Сато под колено, перебивая сухожилия. Он с ревом припал на колено, а я врезал ему подошвой здоровой ноги в подбородок, отталкивая. Он перекатился набок и застонал.

Мы лежали, переводя дыхание, уставившись в дождливое небо, что было скрыто от взора ярким светом фонарей.

– Я не понимаю, почему ты ещё жив… – натужно произнес он.

– Потому что ты бьешь, как девка, – насмехаясь ответил

я. – Не можешь первогодку одолеть.

– Я сломаю тебя, перемелю все кости… Я уничтожу тебя, Рио Икари!!!

– У таких, как я, нет внутреннего стержня, чтобы его сломать. Ты дебил, Хироши, иначе бы хромал прочь, боясь оглянуться.

Мы медленно поднялись на ноги, я стоял на левой, держа правую на носке, он наоборот, только опираясь на ногу, как на костыль, ведь разогнуть её он не мог.

– Давай, давай!!! – ощерился Сато, поднимая кулаки.

Я зажал танто в кулаке, как кастет, и двинулся к нему, усмехаясь. Я видел его настоящую натуру, – слабый мальчик в теле мужчины, эгоистичный, обиженный, завистливый, трусливый.

Интересно, видел ли он сейчас меня?

Он выбросил правую мне в голову, но я вовремя отвел корпус. Я успел выучить противника, его технику и степень мастерства. Я быстро учусь, особенно когда больно. А ты, Хироши?

Муза воскликнула, и я нырнул под левый локоть. Ещё один сигнал и уклон назад от джеба. Я будто предугадывал его движения, уходил раньше, чем он успевал нанести удар.

Атаковал в ответ, серией из трех быстрых ударов, в грудь, в подбородок, в нос. До горла мне было не дотянуться, он хорошо защищал его наклоном головы. Закончил серию длинным порезом по грудной клетке. Хотел достать шею, но он отвел назад корпус.

Муза не успела меня предупредить, и я нарвался на контратаку: тяжелые кулаки прошли по касательной, лишь немного зацепив бровь и скулу, я оступился, закрылся руками, но не упал. Подставляя лезвие под его удары, я кинул правый боковой, почувствовал, как под моими пальцами клацнула его челюсть.

Мы били друг друга что было сил, будто гладиаторы или боксеры, кровь летела в разные стороны, заливала одежду, кулаки, траву под ногами. Зубы пожелтели от кровавого налета, лица опухли, тело отказывалось повиноваться. Я успешно уворачивался и нырял, делая короткие, но быстрые контратаки, изматывая его и понемногу высасывая жизнь. Его руки покрывали порезы, лицо тоже пострадало, на груди расплылось красное пятно. Движения становились все медленней, а удары больше не пугали своей мощью.

Я вновь достал его ножом, теперь по лбу, как изначально и хотел. Скоро ему придется драться вслепую. В ярости он упал на меня, схватил за поясницу и повалил. Падая, я вогнал нож ему торс, под правый бок. Пальцы разом залило липкой и горячей кровью, он закричал от боли, пока я его препарировал.

Ещё один колющий удар, в то же место, чтобы закрепить успех, после чего я выскользнул из захвата, высвобождая руку с ножом, и принялся быстро бить ножом в плечо и ключицу. Ударил раз пять, прежде чем почувствовал, что хватка ослабла.

Выпутался, оттащил себя от него, отталкиваясь ногой.

Он замер, зажимая правой ладонью изрезанный бок, левая рука висела плетью, от крови было сложно понять, насколько он истерзан.

Но он дышал. Все ещё цеплялся за жизнь, несмотря на раны.

– Ты… – прохрипел он, – кто ты такой? Что… что происходит?

Я не ответил, а лишь умылся дождем и вытер лицо футболкой.

– Ты не мог… – продолжал шептать Сато, не поднимая головы. – Рио Икари никогда не ходил в спортивные кружки, не занимался борьбой или боксом… Он был скромным и тихим. Ты не он…

– Нет, не он. – ответил я. – Этим мы отличаемся, Хироши. – Я сделал несколько глубоких вдохов, говорить долго не получалось. – Я заперт в этой оболочке, в этом куске человеческого мяса, представь? И ладно бы, меня засунули в тебя, но я оказался в этом… мелком, забитом существе.

– Ты не человек… – почти по слогам промолвил он. – Ты…Ёкай… О́ни, в человеческом теле…

– Может и так, но такие, как ты, Хироши, хуже любого демона. Я хотя бы ищу причину для убийства, а ты… просто давишь слабых. Вот ответ на твой вопрос, этим мы и отличаемся.

Я с трудом встал и похромал к брошенной бейсбольной бите. Засунул нож за пояс и поднял снаряд, опираясь на него, как на костыль.

– Эй, Хироши… Ты не забыл?

– Что?

– Какого это, чувствовать себя жертвой? – улыбнулся я разбитыми губами.

Вдруг я понял, почему он выманил меня сюда. На секунду я узрел блеск софитов и услышал возбужденный рев толпы болельщиков. Я поднялся над стадионом, глядя на картину со стороны, как одна фигура неумолимо приближается к другой.

Медленно хромая, он тащит биту за собой, пока второй ждет своей участи не в силах шелохнуться. Первый подходит все ближе и ближе. Заносит оружие…

Удар.

Его голова откинулась, как надувной шар, и он упал в траву. Я встал над ним, с трудом балансируя на одной ноге и принялся бить.

Крушить, забивать, гвоздить его.

По корпусу, рукам, голове.

Расшибить его в мясо, сломать кости, измельчить в фарш!

Я ударил раз тридцать, перед тем как выдохся окончательно. Руки просто больше не поднимались. Сато мелко подергивался от спазмов. Как-то я жарил карпа на сковороде, так он дергался точно так же.

– В этой школе есть только один монстр, – произнес я напоследок и отбросил покрасневшую биту.

Глава 26

Дождь зарядил сильнее, остужая разгоряченное тело. Я чувствовал, что скоро упаду без сил, но позволить себе этого не мог.

Все пошло не по плану, вся площадка была в крови. Я мог надеяться только на то, что дождь смоет её, на большее рассчитывать не приходилось. Я оставлял за собой столько улик, что Шерлок мог в них искупаться.

Я тащил тело Сато по лестнице и матерился. Делать это приходилось на одной ноге, опираясь на поручни и подтягивая его за ногу. За телом стелился красный след, ярко выделяясь на белой краске.

Я не привык оставлять следы, тем более следы резни, но ничего поделать не мог, был слишком избит и истощен.

Небрежно, неопрятно…

Наплевать, к черту все, я больше не могу… Какой же этот урод был тяжелый, мне казалось, что он тонну весит, не меньше.

По коридору тащить было легче, – пол был гладким, и Сато скользил по нему как маслу. Я волок его до кабинета, где оставил Баку, протащил через порожек двумя руками, упал, опять выругался, поднялся через силу. Баку был без сознания, но дышал. Недолго ему осталось.

Я похромал в комнату с мертвым Хироко, забрал бутылки, одну поджег и бросил там же. Она весело разлетелась огненными осколками, пламя почти мгновенно покрыло площадь шкафчиков и начало пожирать одежду. Я проковылял обратно, щедро облил из бутылки тело Сато, даже залил немного бензина ему в рот, чтобы лучше горело.

Забрал свою сумку и сумку с деньгами, повесил обе на плечо и вышел в задымленный коридор. Комната с униформой пылала вовсю, огонь вырывался из закрытой двери. Я поджег бензиновую дорожку, что оставил за собой и как можно быстрее побрел к выходу.

Третью бутылку я бросил в дверь учительской, и вернулся к пожарной лестнице. Уже внизу, глядя как разрастается пожар, я обошел здание, держась за стену, и прошел через главный вход в спортивный зал. Там я швырнул последние два заряда на сцену, с которой обычно выступал председатель на общих собраниях. Сцена закрывалась огромными портьерами, которые тут же вспыхнули, огонь занял деревянный настил на полу и побежал по занавесу до потолка.

На этом все.

Теперь уходим, быстро, пока не приехали службы. Никто не должен меня увидеть на месте преступления.

Уже у парка я обернулся, посмотрел как полыхает огонь в окнах спортивного комплекса. Один из прожекторов на крыше замигал и потух. Над самой крышей взвился столб черного дыма, разрасталось зарево. Через несколько часов от здания останутся лишь дымящиеся развалины.

Пока шел к забору, два раза упал. Ноги попросту отказывались повиноваться. Голова сильно кружилась, однозначно сотрясение. Потом меня стошнило, чем-то соленым и нелицеприятным, с кровью. Надеюсь, это потому что я её наглотался, а не оттого, что у меня разрыв стенки желудка.

Твою мать, Сато… Гнус ты клятый. Как мне теперь ноги делать, если одна из них сломана…

Хватаясь за мокрые ветви, я добрался до прутьев, перебрался на другую сторону и побрел вдоль забора, опираясь на ограду плечом.

Как же шатает… Все расплывается… Колени подкашиваются…

Нет, нельзя падать. Если упаду, уже не встану, тут меня и найдут, в крови, с орудием убийства в кармане, с запахом дыма и сумкой с деньгами.

Не падать.

Нет, нет, нет…

Я сполз на тротуар вдоль забора. Ослабевшими пальцами достал сигарету и закурил.

Куда отправят, интересно? В Японии, вроде с 18 лет ответственность наступает. Значит, в колонию для несовершеннолетних… Не так уж и плохо, сбежать оттуда должно быть легко…

Меня осветил яркий свет диодных фар, неужели так быстро приехали?

Нет, машина без проблесковых маячков, это кто-то другой. Автомобиль проехал мимо, резко затормозил и сдал назад, остановившись рядом. Из него вышел Ичибан и не торопясь подошел ко мне.

– Икари-кун, я везде тебя ищу, – произнес он с серьезной миной.

Я промолчал, наблюдая как осенний листочек плывет по луже прямо у меня под ногой.

– Давай вставай, нечего здесь сидеть, – сказал он.

Он помог мне подняться, закинул сумки в машину и открыл мне заднюю дверь. Я забрался внутрь и растянулся на сиденьи.

– Я тут обивку кровью залью, – предупредил я.

– Ага, ну ничего, заеду на мойку. Сейчас все равно очередей нет, дождь же идет.

Он отреагировал так, будто каждую ночь подбирает избитых и окровавленных подростков вдоль дороги. Сел за руль и кивнул на красное от пожара небо.

– Твоя работа?

– Думаю, отпираться бесполезно.

Авто тронулось и стало медленно удаляться прочь от школы.

– Я отвезу тебя в больницу. Выбора у тебя нет, – заявил он. – Даже не спорь.

Я стиснул зубы и завалился на сумки. С одной стороны, он был прав, самостоятельно я не вылечусь, но с другой, я ведь себя выдам.

– Как ты меня нашел? – спросил я.

– Когда вечером я приехал к горящему бару, пока общался с полицией, видел, что ты не сводишь глаз со школы. Ты так туда смотрел, не отрываясь, что мне все стало ясно. Я отвез Дате домой, но после того как босс узнал, что бар сожгли, сразу отправил меня за тобой. Приказал привезти тебя в дом клана, чтобы защитить и разобраться в ситуации, похоже, что ты у него в любимчиках. Я приехал к твоему дому, но трубку ты не брал. А потом я увидел красный отблеск пожара над школой и сложил два и два. Решил прокатиться вокруг школы, и наткнулся на тебя. Просто.

– Да уж, просто. Не думал, что я так предсказуем.

– Месть для всех одинакова. Я не осуждаю, наоборот… Ты сделал то, что должен был, отплатил за принесенный вам урон. Только скажи, остался ли кто-то, кто решит отомстить тебе? Будут ли ещё проблемы?

– Нет, – покачал я головой. – Никого не осталось.

– Я рад, что все разрешилось. Это не мое дело и я сделаю вид, что ничего этого не было. Все будет в порядке.

– В порядке? Нет, не будет. Сначала нападение на наш бар, а потом и поджог школы, после всего этого я появляюсь в больнице избитый. Даже придурок поймет, что я причастен к пожару.

– Нет, поджог мог быть совершен теми же людьми, что атаковали бар. Подумай об этом.

– Что за абсурд, думаешь, кто-то поверит?!

– Теперь слушай, поступим следующим образом: во время пожара в баре ты упал из окна, спасая Дате. Больно ударился, но не обратил внимания. Когда пришел домой, почувствовал себя плохо, нога распухла, решил обратиться за помощью. Вышел из квартиры и встретил меня. Я отвез тебя в клинику. Конец гребанной истории. В школе тебя и не было.

– А как же травмы?

– После пожара твои друзья были в шоке, они и не смотрели в каком ты состоянии. Лицо было вымазано сажей. Скажешь, что придавило горящей балкой, или чем-то вроде. С докторами я договорюсь, как попросим, так в карточке и укажут.

Выпал из окна и подвернул голеностоп, а? Не такая уж и плохая идея…

– Что в сумке? – поинтересовался Ичи.

– Компенсация за бар.

Он оглянулся, чтобы увидеть, как я расстегиваю сумку и показываю деньги.

– Это я заберу с собой, отдам Дате. С ним сам разбирайся, ври или скажи правду, мне без разницы.

– А Ягами-сан?

– Ему вникать в детали без надобности. Скажу, что с тобой все в порядке.

Он притормозил у ярко освещенного входа больницы.

– Я помогу, – произнес он, отстегивая ремень.

– Почему?

– Что? – не понял он.

– Почему ты помогаешь, Ичи-сан?

Он усмехнулся и посмотрел на меня с укором.

– А почему нет? Разве ты сделал что-то не так?

Я вытащил из-за спины танто и бросил в сумку к деньгам. Поднял на него глаза.

– Что если в пожарище найдут трупы? – спросил я, внимательно изучая его реакцию.

– Значит, это тела людей, которые хотели убить тебя и Ягами-куна. Любой в клане поступил бы также.

– Но я не в клане.

– Правда? – Он хитро прищурился, будто знал больше моего. – Как скажешь.

Он вышел из машины и помог мне выбраться. Опираясь на его плечо, я похромал ко входу в приемное отделение…

***

– Выздоравливай скорее Икари-кун! – Миса неожиданно наклонилась и чмокнула меня в щеку.

Я удивился и не успел отстраниться, да и некуда было, ведь я лежал на больничной койке, а нога была закована в гипс.

– Мы ещё завтра зайдем! – лучезарно улыбнулась она и помахала рукой на прощанье. – Ягами, ты идешь?

– Нет, ребят, вы идите, встретимся на собрании, – сказал Дате.

Три дня прошло с ночи, как Ичи-сан дотащил меня до стойки регистрации пострадавших. Он очень меня выручил, это правда. Сам заехал к матери и рассказал о том, что произошло, договорился с врачами, чтобы указали в медкарте только о переломе голени.

Все три дня я ждал, что за мной придут. Так и видел, как открывается дверь и внутрь заглядывают люди в синем. “Рио Икари? У нас есть к вам несколько вопросов”.

Но… никто не пришел.

Я успешно скрывался от остальных, отнекивался и старательно врал по телефону, чтобы не показываться на глаза. Дважды приходила мама-сан. Очень переживала по своему сыночку, я даже и не думал, что у неё есть какие-то материнские чувства.

Один раз заскочил Терада-сан. Не знаю откуда он прознал про мою госпитализацию, ведь на мои вопросы он так и не ответил. Детектив вроде тоже ничего не заподозрил, от вопросов моих умело ускользал, пожурил за то, что себя не жалею, и был таков.

Ну и вот, пришли одноклассники.

Перед посещением я замотал голову бинтами, одновременно скрывая часть лица, чтобы они не заметили следы избиения. Накрылся простыней до шеи и постарался выглядеть бодро, якобы боли меня не донимали.

Толпой они ввалились в палату, мешая моей медитации и размахивая шариками и гостинцами. Джиро, Рэй, Айка, Миса и Ягами.

Я прикидывался, что со мной все в порядке, неловко шутил и даже попытался съесть пирожное, хотя челюсть полностью не открывалась. Как же глупо я себя чувствовал!

Но какой-то толк от всей этой толпы был, – они поведали школьные новости, которых я так ждал. Знали они немного, но кое-что почерпнуть удалось.

Школу закрыли. Пока неясно на какой период, но на территории работают следственные группы, а сгоревший спортивный комплекс оцепили желтыми лентами.

Пока официально объявили только о гибели Каори. Предполагается, что три тела, найденные в развалинах это - Сато, Баку и Хироко, но подтверждения тому не было. Насколько знала Миса, – тела обнаружены, но сильно обгорели и были повреждены.

Терада-сан успел провести с клубом собрание в “Земной Бабочке” (кофе, говорят, там хреновый) и поделился “инсайдерской” информацией. По мнению полиции, Баку самостоятельно решил организовать поджог бара, по причинам пока неизвестным. Однако, учитывая постоянные жалобы на него, а также его список мелких преступлений, управление допускало возможность, что это была как целенаправленная акция, так и случайное хулиганство.

Они также полагали, что приказ заготовить бутылки с бензином отдал Сато, планируя сжечь спортзал, чтобы отомстить школе за увольнение. Однако, в процессе поджога что-то пошло не так, и преступники не успели покинуть горящее здание. Основная теория, – они задохнулись в дыму, пока организовывали поджог.

Как раз сегодня в школе будет проведено собрание, где ожидается, что председатель наконец сделает официальное заявление и прояснит ситуацию.

Клуб пока закрыт, председателю сейчас не до внеклассной деятельности, а Марина-сенсей помогать не хочет. Что делать – неясно, но школа на ремонт точно деньги не выделит, а просить отца Ягами о новой услуге все боялись, в то числе и сам Ягами.

И конечно, главная новость. Той же ночью, когда горел спортзал, в парке было найдено тело молодого парня, 26-ти лет. Его обнаружили на том же месте, где прошлый раз мы с Мисой наткнулись на изувеченную женщину. Но в этот раз жертва погибла от потери крови, а не от удара в сердце. Аоки вернулся и оставил послание, только вот непонятно кому.

Когда все отправились на собрание, остался только Дате, который подождал, пока закроется дверь и вопросительно посмотрел на меня.

– Аники, – сказал он, – Ичибан передал мне сумку с деньгами. Сказал, что от тебя. На вопросы отвечать наотрез отказался. Не хочешь объяснить, что происходит?

Черт, этого разговора я бы не хотел.

– Это на ремонт клуба, – ответил я, стараясь на него не смотреть.

– Рио, я помню, что с тобой было все в порядке, когда мы выбрались из бара. Не нужно мне врать, – произнес он. – Ответь, ты ведь не пошел домой, когда мы тебя высадили, не так ли? Ты отправился в школу.

– Они планировали сжечь спортзал, как и говорила Миса, – кивнул я. – Я не знаю, чем я думал, просто был очень разозлен и хотел отомстить.

– Что там произошло? – спросил он хрипло, боясь услышать правду.

– Я проник через черный ход на второй этаж, все уже было в дыму. Я услышал крики и пошел на них, – рассказывал я, глядя в стену, будто ветеран Вьетнама, которого посетили флэшбэки. – Они дрались, представляешь? Хироко уже был мертв и лежал в коридоре. А Сато убивал Баку, когда я вошел в кабинет. Мочил его битой, что было сил.

– Что?!!! Зачем ему это было делать?

– Он психанул, с катушек слетел. Сато хотел избавиться от свидетелей. Ему совсем башку снесло, Дате, – продолжал лгать я. – Он не хотел в тюрьму и думал, что Баку и Хироко расколются под давлением следствия. Поэтому они подожгли школу, а потом он решил их замочить.

– Черт!

– Да…

– И что дальше?

– Он заметил меня, врезал пару раз битой, я упал и увидел сумку с наличкой. В это время на Сато навалился Баку с ножом и принялся его полосовать. Я схватил сумку и побежал оттуда, но на лестнице поскользнулся и сломал лодыжку. Кое-как добрался до ограды, а там меня нашел Ичи. Он ничего не спрашивал, но деньги забрал. Вот так.

– Почему ты ничего не рассказал копам?

– А ты бы рассказал?

– Нет, но… у меня другая ситуация, ты же знаешь.

– Похоже, что не очень. Ичибан ясно дал мне понять, что клан присматривает за мной.

– Икари, я и не знал… – абсолютно пораженный, он повесил голову.

– Все нормально, аники. Я, если честно, даже не успел испугаться, все так быстро произошло…

Он помолчал немного, переваривая информацию, потом покивал и сел прямо.

– Ты все равно крут, Рио. Я рад, что нашел себе такого друга.

– Я тоже, – улыбнулся я как можно натуральней.

– Я пересчитал деньги, там чуть меньше ста тысяч. Это много, но на ремонт никак не хватит. Понадобится гораздо больше. Не лучше ли забыть про клуб? Оставишь деньги себе, я знаю, тебе они нужны.

– Нет. Нет, Ягами! Деньги будут, у меня есть план. Пока найди кого-нибудь, кто займется ремонтом. Лишь я выйду, мы обсудим подробности, ведь мой план рассчитан на твою помощь.

– Я готов, – кивнул он.

– Я же сказал, что мы все восстановим, – так и будет, вот увидишь.

– Хорошо, я верю тебе.

Я пожал протянутую руку. Все идет, как и запланировано…

Он посидел еще немного, пока не пришла медсестра и не выгнала его. Заявила, что время посещения прошло, и пора проводить вечерние процедуры. Ягами попрощался и был таков, а медсестра занялась моим лечением.

Поставила капельницу с обезболивающим, дала таблетки, поправила подушку и занялась уборкой. Ребята оставили недоеденные пончики, шары летали по всей палате, да и продукты нужно было убрать в холодильник.

Я включил телевизор, лениво переключая каналы. О, опять это аниме про роботов, я, похоже, втянулся. Раньше-то, только криминальную хронику смотрел, а теперь вон – вперед лампоботы, банзай!

Неужели я выкрутился? И правда вышел сухим из воды, как селезень? (Уток не очень люблю убивать, не то что кур. Мне нравятся их лапки. Не знаю почему, просто нравятся).

Медсестра тихо закрыла за собой дверь и я уж подумал, что могу передохнуть, как под кроватью послышался шорох.

Сначала, как в фильме ужасов, на кровать залезла белая рука, потом вторая, а следом и сама Муза резко появилась и запрыгнула на меня, уставившись в упор красными зрачками.

– Наконец эти ублюдки разошлись, Боже ты мой! Сколько от них шума! – закатила она глаза и сняла паутину с носа. – Ну что, готов поговорить, а, милашка?

Глава 27

Она уставилась на меня в упор, изучая страшными глазами. Я боялся пошевелиться, оперируя правилом: “если замереть, оно меня не тронет”.

– Испугался? – невинно спросила она. – Да брось, мы с тобой уже столько лет вместе, чего застеснялся?

– Позволь вопрос, – начал я медленно, – почему я тебя вижу?

Она вдруг исчезла с кровати и оказалась у окна, прячась за занавеской и недовольно разглядывая улицу. Она раздраженно щурилась от солнечного света, видимо, светило ей не очень нравилось.

– Ну, причин несколько. Во-первых, в твоей капельнице черт знает что намешано. Мне кажется в растворе содержится морфин, на вкус похож.

– Хочешь сказать, я под кайфом?

– Ты… в нужном состоянии.

– А во-вторых?

– Малыш, ты, мать твою, в чужом теле! Только от этого можно слететь с катушек, а ты и был психом, когда мы познакомились. Тебе прямо в голову прилетела бейсбольная бита, синапсы в твоем мозгу летают будто шарики в пинг-понге … Неудивительно, что ты всякое видишь.

– Это временно?

– Нет, – довольно улыбнулась она, на мгновение я увидел маленькие аккуратные клыки, как у вампира. – Я чувствую, как наша связь крепнет. Становится устойчивой, как твой крендель по утрам.

Она вновь испарилась и вернулась на кровать, бесцеремонно оседлав меня.

– Ещё раз назовешь меня сучкой, я тебе глаза выцарапаю, понял?!!! – резко заорала она мне в лицо, её волосы покраснели и взъерошились.

– Понял, – послушно кивнул я. – Можно ещё вопрос?

– Угу, – буркнула она.

– Почему ты так странно выглядишь? Я представлял тебя совсем другой.

– А это… – она вновь телепортировалась, только теперь к холодильнику, волосы приобрели спокойный голубой оттенок. – Видишь ли, ты ведь теперь подросток, а я… ну как бы должна соответствовать, понимаешь?

Я внимательно осмотрел её. Необычная какая…

Она выглядела как девочка лет 16-ти. Кожа её была бледной и немного светилась, как у ангела. Ну, или как у трупа под белым светом лампы.

Глаза были с красными радужками и не менее красными зрачками. Губы белыми и они едва отличались цветом от кожи.

Волосы слева были коротко подстрижены, едва доставали до плеча, висок и вовсе был выбрит. А вот справа у неё была заплетена косичка, да и вовсе волосы были длиннее, ниспадая на лицо челкой.

Она была полностью обнажена, но помимо характерных бугорков на груди, никаких половых признаков не было, – ни сосков, ни пупка, ни прочих атрибутов.

На предплечье правой руки была выведена красная линия пореза, от изгиба до кисти. Мой знак. Она носила отметку с гордостью, как татуировку, а не как увечье.

В остальном она была худенькой, миленькой и одновременно абсолютно страшной и безумной.

Муза открыла холодильник, достала оттуда эклер и надкусила. Задумчиво пожевала, потом с омерзением выкинула эклер в мусорное ведро и выплюнула туда же остатки.

– Фу! Я хочу стейк. Как только выйдешь из больницы, найди мне стейк с кровью!

– А если здесь нет достойных стейков? Я без понятия, умеют японцы их готовить или нет!

– Тогда убей хренову корову и откуси из неё кусок!!! – заорала она. – Я хочу мяса!

– Да тебе-то оно зачем?! Ты же фантом!

– Эй, я таскаю вдохновение тебе в мешках для трупов! Мне нужны силы! Если я говорю, что нужно поглощать мясо, значит, так и есть!

Я заворочался на койке и попытался сесть.

– Что, курить хочется? – угадала она.

Покопалась в моих вещах, что висели в шкафу, и тут же оказалась передо мной, заботливо протягивая сигарету.

– Здесь вроде как нельзя…

– Да всем насрать, кури уже, – поднесла она огонек зажигалки.

По мановению её руки окно распахнулось, впуская в палату сквозняк.

– Давай к делу, – произнес я затягиваясь. – Ты можешь мне объяснить, что с нами произошло? Что за фигня творится, Муза?

– За этим я и пришла, – вздохнула она. – Ангел послал. Это все он со своими причудами. Он там чего-то компенсирует, следит за балансом, за картой судьбы… По мне, дребедень полнейшая. Нас с тобой никогда не интересовали эти вопросы, вот я и не разбиралась особо. Знаю, что другие Ангелы такое проделывали, много раз, но всегда опыты завершались провалом. Все предыдущие кандидаты заканчивали жизнь в психушке. Вот выбор и упал на нас. Я была против, если что! Тем более что у нас был такой классный план побега! Эх…

– Так, стой подожди… Зачем Ангел тебя послал?

– Он просил поспешить. Нужно убить подражателя, пока не поздно.

– А если я промедлю?

– Нельзя этого делать, пупсик. Он чувствует твое присутствие. Ищет тебя, как бродячий пес сосиску. Мы обязаны его замочить! Не тяни, занимайся его поиском, охоться, как ты привык. Нет никого лучше тебя в этом деле.

– Ангелу вообще можно верить?

Она неопределенно пожала плечами.

– Наверное. Фиг его знает. Я бы ему не доверяла. Мне пришлось протащиться через три реальности вслед за твоим сознанием, чтобы увидеть, что тебя запихнули в это милое чучело. Похоже, что он издевается. Но выбора у нас особого нет, контракт есть контракт, ты сам виноват, что влез в эту паранормальную чушь, когда был молодым. Теперь расплачивайся.

– Меня не предупреждали, что я стану межпланетным наемным убийцей!

– Да ладно тебе бурчать, – она оказалась на стуле, закинув ногу на ногу. – Здесь не так уж и плохо. Ты посмотри! Ты даже смог меня увидеть! Сумасшествие имеет свои плюсы, скажи? Мы с тобой развернемся здесь по полной! Утопим в крови всех этих узкоглазых ублюдков, развлечемся на славу! Этот крылатый недоносок пожалеет, что отправил нас сюда. Главное, что мы вместе, лапуля!

– Это… не может не радовать…

Черт! И эта безумная девка будет теперь за мной везде шататься?! Да я так завтра же в петлю залезу!

– Золотце, ты ведь понимаешь, что я читаю мысли? Они у нас с тобой одинаковые… – нахмурилась она.

– Не злись… – поднял я примирительно руки.

– Я буду появляться тогда, когда буду нужна. Мне тоже нравится уединение.

– Может, как-то поможешь с Аоки? Есть мысли?

– Есть парочка… Но помочь не могу. Я тоже не знаю, кто он. Пока ты все делаешь правильно. Продолжай в том же духе, ищи следы, но будь осторожнее. Развивай этот свой клуб, пусть делают всю работу за тебя. Кстати… – её лицо перекосила злоба.

– Что? – я опасливо вжался в стену.

Она вновь резко появилась передо мной и схватила за горло.

– Какого хрена ты её не убил до сих пор?!!! Почему Миса жива?! – закричала она так громко, что завибрировали стекла в окне.

– Она нам… нужна… – прохрипел я.

– Ну ты и олух, – она отпустила меня и обиженно отвернулась. – Я хочу её убить, ясно тебе? А ты тянешь, провоцируешь её, как назло! Таким способом она заполнится и перестанет быть пустышкой. Посмотри, что ты сделал? Она фонтанирует идеями, живет полной жизнью!

– Тогда я убью её счастливой, как ты любишь.

– Ты врешь! Ты сам её хочешь. Гормоны выбили у тебя весь разум из головы!

– Нет, мне нужна только ты. Так всегда было.

Она скромно улыбнулась и закивала, вроде успокоилась. Как же нелегко с ней, прямо как с внутренним голосом. ( Эй, чувак, меня не приплетай, это ваши с ней разборки).

– Слушай, Муза… Кстати, об этом досужем недуге.

– О вожделении?

– Да, ты не могла бы одеть что-нибудь? Так мне будет удобнее с тобой общаться.

Она возникла в центре палаты, пританцовывая и игриво извиваясь всем телом.

– Что, я тебе нравлюсь, красавчик?

– Это все этот организм, – развел руками я. – Да, у тебя нет ничего такого, но…

– Ладно, – усмехнулась она.

Муза щелкнула пальцами и на ней появилась черная футболка с надписью “Smells Like Teen Spirit”.

– Понял, да? – счастливо тыкала она себе в грудь пальцем. – Я ведь теперь тинка! Шутка дошла?!

– Да дошла, дошла, – отмахнулся я.

Она довольно пощеголяла мимо кровати, виляя обнаженными бедрами.

– А низ тоже можно прикрыть?

Она фыркнула и повторно щелкнула пальцами. На ногах появились пижамные штаны с единорогами.

– Так лучше? – закатила она глаза.

– Да, спасибо. Извини, когда я научусь справляться с собой…

– Да мне без разницы. Главное – не переквалифицируйся в сексуального маньяка, окей? Иначе мне придется трансформироваться, а я этого не хочу.

– Обещаю.

Муза вернулась на кровать и расположилась рядом, потягиваясь как кошка.

– Пользуясь случаем, хочу спросить… – сказала она с горящими глазами, – ты не хочешь добавить в зов немного инструментов?!

– Инструментов?

– Ну да. А то мне приходится каждый раз тебя звать только пением, а я бы хотела добавить немного эпичности. Как насчет струнных?

– Вроде лиры?

– Да какая к черту лира!

Она резко сорвалась с койки и взмыла к потолку на прозрачных крыльях, в руках появилась рок гитара, по которой она с наслаждением вмазала. Тотчас упала обратно, просяще заглядывая в глаза, – “Можно? Ну, можно?”

– Я же не понимаю музыку, – произнес я, потирая переносицу. – Для меня это просто набор звуков.

– Раньше не понимал, – поправила она. – Но теперь у тебя другое тело, внутреннее ухо в полном порядке, даже мозг способен на эмоции. Пора приобщаться к прекрасному!

– Ладно… – выдохнул я раздраженно. – Давай как-нибудь попробуем.

– Ты не пожалеешь! – хмыкнула она и показала козу. – А теперь давай кого-нибудь убьем.

– Это ещё кого? – усмехнулся я.

– Видел ночную сиделку? Она заходила к тебе в палату раз или два.

– Да, заметил её. Рассказывай.

Муза приникла ко мне и принялась горячо шептать на ухо.

– Мадока Мамия. Она глубоко несчастна. У неё нет семьи, она бездетна и оставила попытки найти своего суженного. В прошлом году у неё была сильная депрессия, с тех пор она давит тревожные мысли алкоголем. После смены она идет в бар и нещадно пьет, а дальше… Сам понимаешь, – случайные связи, моральное разложение, потеря жизненных ценностей, все по списку. Когда она не бухает, то сидит дома, на родном диване и пялится в телевизор, будто он может заменить ей жизнь. У неё нет увлечений, хобби, творческих порывов и работу свою она не любит. Да что там говорить, – она ненавидит собственное жалкое существование.

– Пустышка?

– Уже да. Её душа взывает к нам, просит освободить из гниющего тела, пока она сама не подверглась скверне. Если ты не прикончишь её, то через месяц или год, неважно, она придет на работу пьяная в сопли. Перепутает дозу и поставит капельницу человеку, которого мы не знаем. Станет убийцей. За живыми мертвецами всегда идет смерть.

– Это правда? – засомневался я. – С каких пор ты видишь будущее?

– Может правда, может и нет, – лукаво улыбалась она. – Это лишь одно из бед, которые она способна принести. Ты же знаешь, что мы не ошибаемся.

– Идея хороша.

– Ещё бы. А знаешь, что ещё? В этой клинике, в подвале…

– Есть крематорий, – закончил я.

– Именно. Идеально, не правда ли? Ты с такой простой задачей справишься без ножа и на одной ноге, ведь так?!

– Да, мне нравится.

Она села надо мной, в руке появился призрачный нож, а на губах играла счастливая улыбка.

– Так давай её замочим!!!

***

11 дней спустя.

***

Я прошел по улице к бару, помогая себе костылем, остановился чтобы прикурить, оперевшись плечом на стенд. Чиркнул зажигалкой, выпустил дым, глядя на чистое голубое небо. Птички поют, ветерок шумит в кронах деревьев, красота.

Я мельком взглянул на стенд, пробегая глазами по однотипным фотографиям пропавших. Среди них заметил свежий постер, – “Мадока Мамия, 30 лет, Синдзюку, Токио”. Отделился от стенда и продолжил путь.

Сегодня был первый день, как я смог свободно выйти на улицу и прогуляться. Нужно было многое решить.

Неделю назад Миса-чан все-таки выпустила статью, посвященную Хироши Сато и его тирании в школе. Мне это было уже не нужно, но статья все равно вышла, создав большой резонанс. Буквально вчера председателю пришлось комментировать публикацию перед СМИ. Наш клуб получил признание, а также был допущен до городского конкурса журналистики. Я не сомневался, что статья принесет клубу победу.

Слава Богам, что Миса вняла моим мольбам и не стала упоминать моего имени. Я оставался инкогнито, как того и желал, волноваться было не о чем.

Но меня интересовало не это. Выпуск статьи очень помог клубу, однако школа не вынесла вердикт поводу помещения. Председатель обещал подумать касательно того, чтобы выделить бюджет на ремонт, однако сроков не обозначил. Нужно было действовать самому. Настал момент, когда я мог встретиться с Ягами и запустить мой план.

Перед тем как войти в бар я сделал один звонок.

– Как придешь, сразу направо, в комнату за баром. Дверь будет закрыта, когда придет время, я тебя позову, – коротко объяснил я.

Я прошел через разбитые двери, оценивая объем проделанной работы. Ягами старался как мог, – первый этаж полностью оштукатурили и покрасили, пол устилала свежая фанера, лежала разобранная новая барная стойка. Он все спрашивал, зачем она нам, – скоро узнает.

На второй этаж подниматься я не стал, незачем лишний раз тревожить ногу, и прошел в комнатку за баром. Здесь тоже потрудились: вынесли мусор, кинули проводку и сделали предчистовую отделку. Ягами сидел на потертом кресле, неизвестно откуда приволоченном, и ждал меня. Я поздоровался, закрыл за собой дверь и устроился напротив него, на стуле. Между нами находилась моя сумка, денег в ней почти не осталось.

– Мисы нет? – спросил я.

– Нет, не могу дозвониться. С самого утра трубку не берет.

– Перезвонит. Хорошо, что её нет, можем поговорить.

Ягами достал из кармана куртки сигареты и прикурил одну.

– Ты же не куришь, – удивился я.

– Да я… Отец курит, Ичи тоже, да и на тебя насмотрелся. Давай про свой план, аники, не томи.

Я отставил костыль к стене и откинулся на спинку стула.

– Сато сдох. Его маленькая империя разрушена.

– Это же хорошо, – пожал плечами он. – При чем здесь мы?

– Знаешь поговорку: хороший причал пустовать не должен, да?

– Да.

– А ещё есть поговорка: Будда сам себя золотом не украсит.

– Тоже слышал. К чему ты ведешь?

Я тяжело вздохнул, раздумывая, как бы попроще изложить мысли.

– Хироши Сато построил дворец на страхе и давлении. Его так боялись ученики и даже преподаватели, что безропотно молчали, когда он устраивал поборы. Он добивался этого годами тяжелого труда. Организовывал травлю, собирал команду, добивался положения в совете школы…

– Но его дворец пал, ты же сам сказал.

– Фундамент-то остался. Что если мы займем его место? Построим что-то новое.

– Я не понимаю, чего ты хочешь добиться…

– Я хочу занять место Хироши Сато и организовать поборы самостоятельно. Теперь мы будем трясти школу вместо него.

– Ты спятил? Нас же отчислят! А может, и посадят!

– Его не уволили, и нас не отчислят. Нужен только авторитет и команда. Мы никак не засветимся, поверь. Доказательств того, что мы с тобой каким-либо образом причастны к рэкету не будет.

– Но ты сам сказал, – он выстраивал свой авторитет годами.

– Страшнее самого Сато может быть только его убийца. Здесь легко провести параллель, – Баку попытался поджечь твой клуб, причем в здании твоего отца. Буквально через несколько часов сгорел весь спортивный зал вместе с твоими обидчиками. Не стоило ему шутить с якудза, понимаешь?

– Но ведь все было не так. Да и вплетать моего отца в наши дела…

– Да кому какая разница, как все было. Главное, что скажут! Кто-то пустил байку, а она разошлась по школе, вот и все. Про якудзу многие говорят. Они страшнее Сато и бейсбольной команды. Эта лига покруче.

– И кто пускает подобные слухи? – нахмурил он брови.

– Я, – мои губы растянулись в улыбке. – Слушай, аники, я создам из тебя монстра, да я знаю. Но разве тебе не наплевать? Друзей в школе нет, ученики и раньше тебя боялись. Терять ведь нечего! Один только слушок, и вся школа будет оглядываться, когда ты проходишь по коридору. Мы сможем это провернуть, поверь мне!

– Хм… Я натерпелся от них, это правда. После всего этого мне на них плевать. Хорошо, предположим, – люди услышат о том, что власть в школе сменилась, – задумался он. – Мы прикрываемся именем клана, хотя сам клан никакого отношения к поборам не имеет. Все это меня устраивает. Это даже круто, стать мафиозным боссом, хоть и в школе. Но как ты собрался выбивать дань? Ходить за деньгами самостоятельно?

– Нет, они сами принесут деньги в бар. В школе мы светиться не будем. Мы организуем здесь некое предприятие, закусочную или кондитерскую, куда ученики будут нести деньги.

– Сложная схема. А что с теми, кто платить откажется? Такие найдутся, это точно.

Я поднял костыль и стукнул им по двери. Дверь открылась и в комнату вошел наш старый знакомый Горо, опасливо озираясь и переминаясь с ноги на ногу.

– Икари-сан, Ягами-сан, – поклонился он.

– Ринзай Горо, привет, – кивнул я ему и обратился к Дате. – Аники, он пришел ко мне, когда я лежал в больнице. Хотел примирения, боялся за свою жизнь. Он и остальные парни из бейсбольной команды не знают, что с ними будет. Они в смятении, а Горо может быть их новым лидером. Раньше они получали 5% от общей выручки. Но времена изменились, и они будут получать 100 % с поборов, но только с тех, кто отказался платить нам.

– После той драки в классе, я отказался участвовать в делах бейсбольного клуба, – произнес парень. – Я не был в числе тех, кто планировал поджог, клянусь! Я хотел бы помогать вам, в чем угодно!

Дате затушил бычок в пепельнице и хлопнул в ладоши.

– Я понял. Понял! Те ученики, кто не заплатят, окажутся под давлением со стороны Горо и его команды! А те, кто готов сотрудничать, будут под нашим покровительством!

– Именно так, никто их не тронет. Не сгорит шкафчик с вещами, не пропадет одежда после душа, никто не украдет их портфель на обеде… Таким образом, мы будем получать новых “клиентов”, которых найдет нам Горо.

– А что будет потом, когда недовольных не останется? – спросил бывший задира.

– Не волнуйся, вернемся к 5%-ной ставке. – Отмахнулся я. – Убойный отряд всегда удобно держать под рукой. Подожди меня на улице, пожалуйста, обсудим детали там.

– Хорошо, – Горо поклонился и вышел из кабинета.

– Что думаешь, аники? – спросил я.

– Идея замечательная…

– Но?

– Что если мой отец узнает? Рано или поздно это произойдет. И он будет недоволен нашей авантюрой.

– Конечно, поэтому мы сами расскажем.

– Что? У тебя что, новые мизинцы выросли?!

– Нет, Ягами-чан, как ты не понимаешь… – Я хлопнул его по плечу. – Через месяц мы выделим часть доходов и принесем ему, также как это делают

остальные члены организации. Мы докажем, что клан вне подозрений и разъясним схему работы. Он, безусловно, довольства не выкажет, но, уверен, будет гордиться тобой. Ты вступишь на путь истинного якудза, еще не пройдя обряд посвящения! (пришлось трое суток читать про чертовых якудза, чтобы разобраться в их кодексе).

– Икари, я… не знаю…

– Я поговорил с Ичи, он сказал, что старик будет впечатлен. Это твой первый шаг на пути к величию в клане. Ты только поступил в старшую школу, как поставил её на колени и организовал собственное дело. Только подумай, – в школе чуть больше тысячи учеников, даже если платить будет четверть, прибыль в месяц составит порядка полумиллиона йен. Это же реальный доход! Отец будет гордиться тобой.

– Черт, Рио… Ты и правда все продумал. Нам даже отмывать их не придется, ведь деньги пройдут по кассе! Это фактически легальный заработок.

– Именно, поэтому сейчас нужно решить, чем будет заниматься бар. Нам потребуется сейф, персонал, вывеска…

– Кафетерий.

– Что? – не понял я.

– Кофе шоп, – постарался объяснить он неожиданную идею. – Мы откроем бар, где будут подавать кофе. Нам потребуется только бариста и готовые пирожные. Пончики, тортики, всякое такое… На кофе можно делать любую наценку. Тот, кто пьет кофе у нас, будет под прикрытием. Кофе это просто, плюс минимум вложений.

– Отличная мысль, но… почему кофе?

– Единственный конкурент у нас, – это “Земная Бабочка”, а кофе у них дерьмовый, – улыбнулся он.

– Да, – рассмеялся я. – Говорят, кофе там так себе.

– Аники, как насчет названия? Ты думал о нем?

– Нет, я не особо разбираюсь в таких вещах.

– Как насчет – “Феникс Тацуко”? Ведь бар сгорел и скоро обретет новую жизнь.

Перерождение, да? А что, довольно символично. Особенно по отношению ко мне.

– Ты знаешь, Ягами… Мне нравится, – улыбнулся я. – Правда, нравится.

Эпилог

Я устало растянулся на матрасе, вытянув гудящие ноги. Тяжелый был день. Но все развивается именно так, как я задумал. Скоро авторитет Ягами и банда бейсболистов захватят школу для меня.

Раньше я этого не понимал, но теперь мне открылось новое приятное человеческое чувство. Тщеславие. Да, довольно-таки сладкий вкус.

Я пошарил рукой в поисках пульта и случайно наткнулся на смятую бумажку на тумбочке. Развернул её, пробегая глазами строчки. Улыбнулся.

“Проблемы дебильного Икари, а теперь и мои”:

1) На меня ведет охоту Баку и его банда маленьких головорезов.

Этот пункт можно вычеркнуть, не так ли? Баку, как и его брат, и Сато, все мертвы. Хорошо я постарался.

2) Меня вот-вот отчислят из клуба журналистики.

С этим проблем нет, – клуб живее всех живых, а вопрос с экзаменами, считай, решен. Молодец! (Сам себя не похвалишь…)

3) Я – слабак.

4) Я – тряпка.

С этими пунктами нужно поработать. Лишь сниму гипс вновь приступлю к тренировкам. А в остальном результат есть, – я ведь лучший друг самого крутого парня в школе. Никто больше не посмеет назвать Рио Икари тряпкой или ботаником.

Совсем скоро Рио станет одним из самых уважаемых парней в школе. Из грязи в князи.

А это поможет мне справиться с последним пунктом, – сиськами.

Пора завести девчонку, ведь отличаться нельзя. Переходить на следующий уровень. В конце концов, мне было как-то неловко понимать, что я в теле девственника.

Нужна какая-нибудь сексапильная дуреха вроде Хитоми, которая хорошо делает свое дело и не задает много вопросов. Учитывая, как далеко я продвинулся по пищевой цепочке, с этим проблем возникнуть не должно.

Я скомкал листок и бросил в мусорное ведро. Все пункты, начиная от травли, и заканчивая пустыми карманами, выполнены. Не люблю повторяться, но я же говорил, что я рациональный монстр, не так ли?

Завибрировал телефон, звонила Миса. Она так и не пришла сегодня в бар, хотя обещала. Странно, может, что-то случилось?

– Моси-моси.

– Рио Икари… – прозвучал в трубке незнакомый мужской голос.

Металлический, искусственный, ненастоящий.

– Кто это? – спросил я сухо, не выказывая эмоций.

– Это я. Тот, кого ты зовешь Аоки, – прошептал телефон.

Я резко сел на кровати, сжимая телефон так сильно, что тот чуть ли не треснул.

Аоки… Звонил с телефона Мисы-чан…

Если бы я не был равнодушной сволочью, меня бы бросило в холодный пот. Может быть, где-то внутри меня Рио Икари и кричал что было сил, но мой голос оставался спокойным.

Никаких переживаний. Моя сущность проста.

Снежная пустота и горный лед на горизонте. Выжженное поле, покрытое окровавленными телами. Летний сад, сломанный ураганом.

– Где Миса-чан? – спросил я.

– А ты, как думаешь? – услышал я его придыхание и смешок.

– Почему ты звонишь мне?

– Это звонок вежливости. Просто дружеский диалог.

– Я не понимаю.

– Все ты понимаешь, Рио Икари. Я знаю, что это ты. Ты – такой же, как и я.

– Не имею понятия о чем ты говоришь.

– Хватит юлить, Рио. Нам с тобой не нужно играть в эти игры. Если ты немного помолчишь, я расскажу, как тебя вычислил. Интересно? – продолжал однотонно наговаривать голос. Он будто намеренно растягивал слова, чтобы было время подумать.

Я промолчал.

– Хорошо. Слушай. Когда я впервые обратил на тебя внимание, ты с Мисой обсуждал мою поимку в клубе журналистики. Я никогда не интересовался тобой до тех пор, не брал во внимание столь мелкую фигурку. Даже убивать тебя не хотелось, до такой степени ты был жалок. Но тогда я увидел, что ты делаешь. Вытягиваешь из Асами информацию обо мне. Вы хотели устроить на охоту на маньяка, и это меня развеселило. Я решил позабавиться, ведь я знал, где она живет. Я оставил вам подарок. Моё творение. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что мой неограненный бриллиант был отшлифован в идеальном формате.

Он выдохнул и немного помедлил, будто смакуя что-то на языке.

“– Позволь пояснить на примере. Знаешь художника Штефана Зингера? Нет? А историю о Виттельсбахе? Полагаю, она тебе тоже неизвестна. Так вот, Виттельсбах, – гениальный художник постмодернист, он был одинаково хорош как при создании сюрреалистичных образов, так и в потрясающих пейзажах. Его стиль не мог полностью познать никто. Но пытался лишь один человек, тот самый Штефан Зингер. Штефан ещё юношей с восторгом копировал стиль мастера, учился каждому мазку, придумывал абсолютно новый стиль живописи, чтобы достигнуть величия своего кумира. Он был фанатиком, – упорным, живым энтузиастом. Великий ум, золотая рука.

Но вот в чем шутка. Ему никогда не было суждено достичь мечты. Сколько он не старался, сколько бы ни бился, итог оставался один, – он был лишь тенью Виттельсбаха, его копией, бездушным клоном. Штефан стал знаменит, да, но это его не радовало. Продажа картин с дорогих аукционов не грела его сердце. Все, чего он желал, – лишь признания маэстро. И вот, через тридцать пять лет, уважаемый художник Штефан Зингер организовал выставку, сокровищем которой была его лучшая картина. Виттельсбах к тому времени уже не рисовал, его руки дрожали, а глаза были не те, что прежде. Время взяло свое.

Зингер лично прибыл к мастеру и умолял его присутствовать, привез его в своё шале на частном вертолете. Когда собрались гости, Зингер открыл миру свое творение, – чудесное произведение искусства. Юная дева сидела на берегу моря, лицезрея прекрасный закат. Вода была нарисована грандиозно, девушка пылала красотой, закат вторил ей в мелодичном переливе цветов. Публика восторженно ахнула и разразилась аплодисментами.

И тогда Штефан спросил у Виттельсбаха, – сможет ли старый мастер сделать эту картину ещё лучше? Смог бы он в свои молодые годы нарисовать нечто более красивое?! На что Виттельсбах взял кисть, подошел к полотну и лишь одним движением исправил то, что казалось идеальным. Он сделал из материального предмета буквально объект поклонения, который можно сравнить лишь с Джокондой. Как думаешь, какой он выбрал цвет?”

– Красный, – произнес я.

“– Именно. Он выбрал красный. Одним росчерком он начертил на лице у дамы кровавую линию, создав целый сюжет на основе одного изображения. Дева больше не просто глазела на закат. И море больше не просто так катило свои волны. Тревога, ожидание, безысходность… Все это разом наполнило полотно чувствами. Это именно то, что ты сделал. Ты взял мою работу, – ту девушку в парке, мой Magnum opus, и одним движением сделал из неё искусство. Гениальное произведение, работа мастера. Всего один удар, но какой… Тонкий, нежный разрез, прямо в сердце. Я не мог поверить глазам, когда увидел. Я… Я был потрясен! Я не смог бы так убить человека. Как угодно, но не так! А тут, Рио Икари, никому не известный школьник вдруг убивает столь красиво и талантливо. Скольких он убил, чтобы достичь такой уверенности движений?! И я начал за тобой следить. Стал твоей тенью.

Я знаю, что это ты убил Каори, Баку, Хироко, и Сато-семпая. Ты прошел через них как коса по траве. Я видел, что ты делаешь. Как дестабилизируешь обстановку в школе, как привлекаешь на свою сторону сообщников, даже полицию, и все это, чтобы добраться до меня. Осторожно, будто змея, ты подкрадываешься ко мне.

Сначала я сомневался в том, что именно ты нанес удар той женщине. Но после я увидел запись с камер, как ты набрасываешься на мужчину, который пытался похитить Дате Ягами. Ты бил его ножом без жалости, без сожалений, будто разделывал тушу.

Ах и да, я за тобой почистил, можешь не волноваться касательно той записи. Видишь, какой я хороший друг?

Школьник бы ни за что не смог бы провернуть подобное. Твой разум гораздо опытнее тела, поступки рациональны и взвешены. Ты ведь взрослый, правда? Твоему внутреннему “Я” гораздо больше лет, остальное лишь прикрытие, ширма. Иначе и быть не могло.

И тогда я понял, – ты такой же, как и я.

Сознание из другого мира. Реинкарнация. Как и я, ты погиб и переродился в новой реальности. В моей реальности.

Я здесь уже очень давно. Так давно, что почти забыл, откуда пришел. Это мой дом.

А исходя из того, что ты так рьяно меня ищешь, ты отправился сюда именно за мной. Ты мой враг, не так ли?

Пришел в мой дом и принялся крушить все направо и налево, мешать мне, мутить воду…

Мне это не нравится.

Я решил немного тебя прощупать, посмотреть на реакцию.

Понимаешь? Немного попортить тебе кровь, потрепать нервы. Чтобы жизнь медом не казалась.

И тогда я стал искать цель, которую было бы приятно забрать. Твои друзья ботаники? Их смерть ты бы и не заметил. Может быть, мать? Ха, такие как мы не понимаем родственных чувств. Тогда как насчет Ягами? Он ведь тебе нужен, ты во многом полагался на его поддержку.

Но Дате Ягами неприкосновенен даже для нас. Его смерть не пройдет тихо, куча бандитов начнут шнырять у школы, пока не найдут виновного. Зачем создавать себе такого врага, как клан “Оде”? Правильно, – незачем.

Оставалась она.

Скромная, застенчивая, непримечательная девушка. Ты именно таких любишь, да?

Ты можешь врать себе, но я вижу, как ты проникся чувствами к Асами Мисе. Ты хотел убить её, но заигрался, не так ли? У меня такое бывало. Ох уж эти… чувства.

И я тебя понимаю: такая умненькая, милая девчушка. Как она расцвела, лишь встретившись с тобой! Будто прекрасный лотос.

Ох, у неё теперь этот шрам на щеке, он просто сводит меня с ума.”

– Заткнись…

Он сладострастно простонал в ответ.

“– Я захотел её. Знал, что ты хочешь, и поэтому пожелал её ещё сильнее! Тем вечером я знал, что она будет возвращаться из клуба поздно, поэтому ждал её на том месте, где оставил подарок в прошлый раз. В парке.

Но она не пришла. Баку поджег ваш маленький клуб детективов, и Мису-чан забрала карета скорой помощи. Она ускользнула от меня и мне пришлось выместить злость на случайном прохожем. Том парне, что возвращался с работы домой.

Конечно же, я не бросил попыток. Я ведь не дилетант.

Я поймал её сегодня. Стоял прямо у неё за спиной, вдыхал запах её легких духов, смотрел как ветер колышет волосы. Когда она повернулась, я увидел её прекрасный шрам, уродство на лике красоты. Великолепна. Она великолепна…

Знаешь, я… не люблю насиловать жертв. Стараюсь избавиться от этого желания перед тем, как идти на охоту. И педофилию тоже не приемлю, я ведь не извращенец. Но в этот раз, впервые в жизни, я хотел её осквернить. Терзать её мягкую девичью грудь, забрать влажные губы, порвать у неё все внутри. Чтобы она не могла держаться на ногах. Так жестко, чтобы она не хотела после этого жить.

Облить её грязью. Покрыть её собой.

Ты ещё здесь, Икари-сенсей?”

Я сжал зубы в бессильной злобе. Невероятная ярость подкатывала к горлу. С удивлением я смотрел, как дрожит собственная рука.

Я холодный лед. Бесчувственный, словно лезвие ножа. Почему я так реагирую?!

“– Но, знаешь что? Она не перестанет быть твоей, чтобы я не сделал.

Она будто твой ошейник. Потасканный, потертый, пропахший твоей кожей. Ты так привык к нему, что не хочешь снимать, а сняв, не поймешь, что конкретно пропало.

Когда я это понял, я отступил. Только вытащил из сумочки телефон, – засмеялся Аоки. – Напугал я тебя, а? В конце концов, должно же быть хоть какое-то взаимное уважение к достойному врагу. А я тебя уважаю. Поэтому хочу, чтобы ты сам её убил. Но если ты этого не сделаешь, предупреждаю, – я не сдержусь, слишком она сладенькая.

Так что я буду смотреть. Может, даже удовлетворю себя, когда ты решишься её убить, будет небольшой тройничок, как тебе? Запретов нет, правил тоже, здесь можно поддаться своим искушениям и наслаждаться творчеством.

Если твоя рука дрогнет, я сделаю это сам. Поверь мне, будет несложно.”

Нельзя ему верить. Он пудрит мне мозги.

Он убил Мису и теперь играет со мной. Зачем он позвонил, сказать, что знает кто я? Запугать? Вызвать на дуэль?

– Икари, ты ещё здесь? Чего-то ты притих, – произнес голос тихо. – Я скучаю.

– Я здесь. Чуть не уснул от твоей монотонной тирады.

– Ха-ха, мы оба знаем, что это не так. Ты заинтригован. Скажу по секрету, тебе даже нравится все это, так же как и мне. Просто ты не хочешь в этом признаться.

– Что тебе нужно? Зачем ты позвонил мне?

– Ах да! Я же хотел закончить историю Виттельсбаха! Тебе интересно?

– О да. Умираю от любопытства.

– Он умер от сердечного приступа в вертолете, пока возвращался домой после приема. После его смерти картина подорожала в десятки раз. Штефан стал баснословно богат и больше никогда не брал в руки кисть. Только до сих пор ходит слух, что Штефан задушил мастера собственными руками, лишь только они поднялись в воздух. То же самое я сделаю с тобой. Как вдохновляюще.

– Очень, только вот я в изобразительном искусстве не совсем ориентируюсь. Про мультики у тебя истории нет?

– Прячешься за язвительной сатирой. Показываешь, что тебе все равно. Но ведь это не так. Каково это – ощущать себя жертвой, а не охотником? Знать, что кто-то опередил тебя на десяток шагов?

– Совсем недавно мне задали тот же вопрос. Знаешь кто? Хироши Сато. Стоит ли мне теперь отвечать, или все и так понятно?

– Сато был мелким живодером, школьным паразитом. Если ты думаешь, что его смерть меня впечатлит, ты глубоко…

– Пошел ты на хер, Аоки, – перебил я его. – Скоро встретимся.

Я сбросил вызов и стал нервно искать сигареты.

Вот же дерьмоед. Тупоголовый осел решил позвонить своей жертве и угрожать. Хотел бы убить, так пришел бы ко мне домой и прикончил, зачем представление закатывать?

Я глубоко затянулся, глядя, как тлеет табак. Потер ногой по матрасу, – кожа под гипсом жутко чесалась.

Пока я слушал его разглагольствования (откуда я знаю это жуткое слово?!), кто-то трижды пытался со мной связаться. Незнакомый номер. Пожалуй, лучше перезвонить.

После трех гудков я услышал возбужденный голос Мисы-чан.

– Икари! Наконец, ты перезвонил…

– Миса? В чем дело, почему ты звонишь с другого номера?

– Представляешь, телефон потеряла! Помню ведь, что положила его в сумочку… Вот недотепа. Извини, что не пришла. Просто мама бы сильно волновалась, если бы не смогла дозвониться, поэтому пришлось возвращаться домой.

– О, ничего страшного. Мы с Дате сами справились.

– Без меня? – разочарованно протянула она.

– Эй, это не значит, что тебя не хватало.

– Ты скучал?

Я замер, глядя на сигарету между пальцев. Это ещё что за вопрос такой. Мы же неделю назад виделись, с чего это я должен скучать?

(Сделай вид, что ты нормальный. Скажи ей, что скучал. Так, проникновенно).

Ты ещё мне указывать будешь…

– Икари… – позвала она.

– Да, я здесь… Конечно, я скучал Асами-чан.

– Ты… назвал меня по имени, так мило. Ты так не говорил с младших классов.

Я опять заткнулся. Да что вообще происходит?!

– Так что вы там обсуждали без меня?

– Мы решили открыть кофешоп, – поделился я. – Это идея Дате.

– Кофешоп?! Ничего себе!

– Да, он сказал, что это поможет клубу встать на ноги. Его отец проспонсирует предприятие.

– Так мы в деле? А то мне уже надоело дома выпуски печатать, это просто кошмар!

– Конечно, в деле! Думаю, скоро все наладится.

– Хорошо бы. Никогда не думала, что захочу обратно в школу, а теперь жду с нетерпением.

– Да, я тоже.

– Ика-чан, извини за это, но у меня к тебе есть несколько вопросов. Я бы хотела обсудить их наедине, при встрече.

– Конечно. Что-то не так?

– Ты же знаешь… я замечаю вещи, на которые зачастую не следует обращать внимания. Я хотела бы поговорить о тебе. Ты сильно изменился за последнее время.

– Я мог бы сказать тоже и о тебе.

– Хм, наверное, ты прав.

– В любом случае, нет проблем, – произнес я, проверяя сумку.

Достал танто и покрутил в руке.

– В общем, давай встретимся завтра? Ты как?

– Да, конечно. Давай.

– Тогда до завтра, Икари!

Я отложил телефон и уставился в стену.

Рукоять ножа ласкала пальцы.

Миса должна умереть… Или нет? Если Аоки хочет её так же сильно, как и я, то можно выставить её как приманку. Этого он не ожидает.

Наживлю Мису на крючок, заброшу удочку и заставлю трепетать на леске. Я же японец, тут все рыбку любят.

Ты допустил огромную ошибку, Аоки, когда решил позвонить мне.

Теперь я знаю, что ты следишь и буду готов.

Муза предупредит о твоем приближении, мне нужно только подождать. Танто ждет тебя.

До скорой встречи.