Свод Единства. Павший город [Стив Маккартер] (fb2) читать онлайн

Стив Маккартер Свод Единства. Павший город

* * *

Пролог

Она стояла на балконе второго этажа. Вечерний воздух нес с собой прохладу летнего вечера. Совсем скоро улицы города начнут задыхаться в темноте. Яркие огни будут гореть только на главных его артериях. Та часть города, на которую открывался вид с балкона, ночью почти не освещалась. Кое-где будут виднеться островки желтого света, но они не смогут дать представление об истинных размерах города. Все же, ей нравилось смотреть с этого балкона. Ты знаешь, что там живут тысячи людей, и ты почти можешь прикоснуться к ним рукой, но перед собой ты их не видишь. Может, это только ей казалось забавным? Она перевела взгляд своих фиолетовых глаз на угол балкона. Туда, где стояли две небольшие крысы. Внешняя стена балкона состояла из деревянных выкрашенных дощечек, сбитых на расстоянии друг от друга. Поэтому крысам тоже был виден город.

Сколько она уже здесь находится? Две недели или больше? Слишком долго. Она не привыкла отступать, но время неумолимо неслось вперед.

— Хозяин не любит, когда мы задерживаемся. — сзади послышался девичий голос и оборвал ее размышления.

Она обернулась. Это Делорис стояла на пороге. Невысокая худая девушка лет четырнадцати-пятнадцати. Коротко обстриженные темные волосы, серые глаза и островатый нос. На шее чернела татуировка в виде ошейника. Такие делают только рабам. Одета она была так же, как и все обычные служанки. И впечатление она оставляла после себя обычной служанки. Ну, разве что была чуть грязнее, чем следовало бы.

По крысам пробежал зеленый перелив. Обе на одно, почти не уловимое, мгновение стали зелеными и полупрозрачными, а в следующее — снова простыми уличными крысами. Самыми обычными крысами, которые стоя смотрят с балкона на вечерний город и любуются его видом.

Девушка на балконе бросила последний взгляд на окрестности, тонущие в сумерках.

— Я уже иду.

— Странная ты. — сказала ей Делорис, отворачиваясь от нее.

— И это говорит мне девочка, которая стрижется как мальчик? — подковырнула ее девушка с фиолетовыми глазами.

— А я твоих волос вообще не видела. — Делорис направилась вглубь комнаты. — Ты всегда ходишь в этом головном уборе. У тебя хоть есть волосы? Может, ты — лысый мужик?

— Ага, и сейчас этот лысый мужик даст тебе подзатыльник. — девушка наигранным движением подняла руку, которую Делорис, обернувшись, сразу же увидела.

— Ладно-ладно. Главное, пойдем отсюда.

Они пересекли богато обставленную роскошной мебелью комнату. Три ее стены украшали картины, а на одной были старинные мечи и кое-какое другое оружие. Делорис открыла дверь и потом закрыла ее уже за спиной девушки. Фиолетовоглазая направилась по просторному коридору к двери для прислуги. В двухэтажном доме им разрешалось ходить только по специальной лестнице, чтобы лишний раз не попадаться на глаза хозяину дома и его посетителям. Она сделала несколько шагов по коридору до двери и открыла ее. Впереди были ступеньки. Прислуга жила на чердаке. Девушка быстро поднималась по ступеням, пока не поняла, что Делорис не идет за ней.

— А ты куда? — спросила она.

— Я на кухню. Старая Захва просила помочь ей отсортировать продукты. Сегодня поставка задержалась. — Делорис была уже на пролет ниже.

— Тогда зачем ты за мной приходила? — фиолетовоглазая была в недоумении.

— Чтобы тебе не задали взбучку, как в прошлый раз. Не хочу, чтобы тебя выгнали. Ты похожа на человека в отчаянном положении. — Делорис снова зашаркала по ступеням и ее голос донесся совсем снизу. — Помогай страждущим и, когда ты будешь слаб, сильный поможет тебе!

Эти ее пафосные реплики иногда раздражали. Было странно слышать их от человека, который еще и взрослым толком не стал. Фиолетовоглазая улыбнулась, эта девочка проявила о ней заботу. Пусть и на свой лад. Странное это ощущение, когда о тебе заботится чужой человек. Странно даже то, что о тебе вообще кто-то заботится. Она вздохнула, постояла немного на лестнице, подумывая, не стоит ли вернуться на балкон. Вид из окна чердака был так себе. И окно там маленькое, и смотреть в него было неудобно. Но подводить Делорис не хотелось. Девушка еще раз улыбнулась и пошла в свою комнату. До двери она не дошла.

Что было хорошего в отдельном лестничном помещении для прислуги? Разве то, что окон в нем не было и приходилось щурить глаза каждый раз, когда заходишь или выходишь из этого тускло освещенного подобия темницы? Или то, что здесь было очень узко и, когда что-то тяжелое и объемное несешь, то это ужасно неудобно? Нет. Было просто замечательно, что старая дверь на лестничный проем для прислуги была в паре шагов от входной двери. И эта старая дверь плохо закрывалась. Девушка услышала сдавленный крик ужаса охранника, который всегда находился внизу и следил за входом в дом. Когда людям смешно, они смеются. Когда им больно, они плачут. А когда людям страшно, они кричат. И кричат громко. Совсем другая ситуация, когда очень страшно, когда ты практически парализован волнами страха. Когда на тебя действует ужас. В такие моменты крикнуть громко не удается, ты словно задыхаешься в своем страхе и издаешь именно такой звук, который она и услышала.

Две недели или больше. Он, наконец, пришел.

Она как можно тише спускалась вниз. Замерла лишь на секунду, когда услышала грохот внизу. Скорее всего, охранник при падении что-то зацепил случайно или специально. Это уже не имело значения. Теперь весь дом будет на ушах. Плохо. Все должно было пройти тише.

Девушка рванула со всех ног. Она выскочила в коридор на первом этаже. Охранник лежал в луже крови. В паре шагов от него находился Творящий. Все совсем не так, как должно было быть.

— Ты раньше не убивал. — разрезала она повисшую тишину.

Он обернулся. Темная одежда. Дымник через грудь. Его глаза светились зеленым светом. Девушка сжала зубы. С такими хуже всего.

— Раньше мне за это не платили. — хрипло ответил Творящий. — Убирайся и будешь жить. До прислуги мне нет дела.

Он махнул рукой в ее сторону, отвернулся и достал что-то из кармана. Девушка заметила небольшой прозрачный предмет в его руке. На втором этаже послышались окрики. Четверо других воинов, которых хозяин дома нанял для своей безопасности, засуетились наверху. Контрабандист и должен хорошенько заботится о своей безопасности. Иначе долго ему не прожить.

Творящий держал в руках маленький прозрачный куб с золотым неправильным треугольником внутри. Этот треугольник был похож на стрелку, и она указывала вправо и вниз. Он был немного озадачен. Ровно до той поры, пока в него не врезалась тумба из тяжелого дерева. Она сбила его с ног, и он покатился по коридору. Остановился он в полусидячей позе и лицом к фиолетовоглазой. Творящий смотрел на девушку, вокруг его правого запястья кружились огоньки.

Его нужно только отвлечь. Девушка протянула руку, и синяя полупрозрачная линия потянулась от ее запястья вверх. Быстро эта линия приняли очертания меча. С длинным и широким лезвием. Она сжимала его рукоять одной рукой. В другой появился такой же синий прямоугольник, который прилип к руке и теперь выполнял роль щита.

— Он настолько богат, что может позволить себе Творящую? — ночной посетитель рассмеялся, запрокинув голову.

Обманный маневр. Сделать вид, что сопернику пока ничего не угрожает. Он все еще продолжал смеяться, когда с его рук сорвались синие полоски, напоминающие стрелы. Творящие всегда так поступают. Нападают в самый неожиданный момент. Но она и сама была одной из них. Такими мелкими хитростями ее не поймать. Девушка подпрыгнула. В воздухе она сгруппировалась так, чтобы почти все ее тело закрыл щит. Она втянула шею и прижала ноги к груди. Некоторые стрелы застряли в щите, задев ее руку, другие пролетели под ней. Она приземлилась на ноги и отбросила щит, раздался звук битого стекла. Девушка пустила несколько стрел в Творящего и теперь бежала на него с мечом в руках. Он увернулся от ее выстрелов и в руках у него появился такой же синий меч. Завязалась драка. Коридор был не широким, поэтому разойтись здесь было негде. Девушка атаковала размашистыми ударами, задевая стены коридора. Теперь она видела его лицо. Пожилое, испещренное шрамами лицо злого прогнившего насквозь человека. Сколько же ему было лет? Такому не тягаться с ней. Плохо только то, что его преобладающий цвет — зеленый. А по лестнице уже бежали охранники. Она слышала топот их ног. Творящий отбил очередной ее удар, и они отскочили друг от друга. Он повел свободной рукой. Позади него возник силуэт. Сотканный из белых точек, словно нарисованный мелом. На такой рисунок можно долго засматриваться в других обстоятельствах. Это был рисунок тигра. В ту же секунду реальный зверь выпрыгнул из белых точек и со страшным ревом понесся на девушку.

Она плечом успела влипнуть в дверь рядом с ней, попутно применив прямой неодушевленный толчок. Дверь сорвалась с петель и разлетелась в дребезги, ударившись о противоположную стену. Девушка помчалась через комнату. Она прыгнула в окно, применив такой же толчок к решетке, что оплетала его. Разбитое стекло, вырванная решетка. Она приземлилась перекатом и через секунду уже стояла на улице, в любую секунду ожидая появления зверя. Неровно дышала и улыбалась. У нее хорошо получилось отвлечь Творящего. Из дому доносились крики, лязг оружия и звериный рык. Значит, тигр остался внутри. Ну и пусть. Ей все равно. Лучшего хозяин дома все равно не заслужил. Если хотя бы половина из того, что она о нем слышала, правда, то его нужно было казнить не меньше десяти раз. Девушка повертела головой, пока в шее что-то не хрустнуло. Она развернулась. Подняла руки к голове. Этот дурацкий головной убор все время не давал ей покоя. Он был тяжелым, неудобным и еще он делал из нее прислугу. Девушка даже зеркала обходила, когда была в нем. Пара быстрых движений и он покатился по улице. Она свободно вздохнула и зашагала прочь от дома в темноту улиц. Как-будто сбросила с себя невидимые оковы. Быстро покачала головой в разные стороны, чтобы волосы распрямились. И что бы теперь сказала Делорис? В тот же миг звуки ее шагов перестали разноситься по городской улице. Еще секунду она стояла неподвижно. Затем сжала зубы и помчалась в дом. Когда ты будешь слаб, сильный поможет тебе.

Парадная дверь была распахнута. В коридоре, кроме трупов двух охранников и перевернутой мебели, ничего не было. Она бросилась к двери для прислуги. За ней лестница. Вниз, в кухню. Дом был двухэтажный. Снаружи. Этот человек не хотел привлекать слишком много внимания к себе, поэтому третий этаж он построил под землей. Перенес туда все технические помещения. Хоть на это ему мозгов хватило.

Девушка бежала вниз. Возможно, Творящий не тронет их. Скорее всего, он туда и не пойдет. Зачем ему кухня? Ему нужен он — хозяин дома. Логика была верна, но предчувствие подсказывало обратное. Если Творящий зайдет в кухню, то неизвестно, что там произойдет. Делорис была не самым спокойным человеком. Она сама себе с легкостью могла создавать проблемы даже там, где нужно еще ухитриться их создать. Девушка с фиолетовыми глазами двигалась в направлении кухни. Просто проверить и все. Посмотреть, убедиться, что все в порядке и убежать. Еще одна дверь. Коридор. Она увидела, как Творящий зашел в ту же дверь, куда надо было и ей. Девушка сжала зубы. Синяя полоска в форме меча вытянулась из капель на ее запястье. Она вбежала на кухню. Там Делорис с ножом для мяса стояла между Творящим и Захвой. Вокруг запястья Творящего кружились огоньки.

Фиолетовоглазая набросилась на него. Творящий, должно быть, почувствовал ее приближение, поэтому был готов к атаке. Он отпрыгнул в сторону, махнув своим мечом в направлении девушки. Она пролетела мимо него. Бросила быстрый взгляд на себя. Рана на животе. Не глубокая. Но надо быть осторожней. Сейчас она была лицом к двери на кухню. Это хорошо, значит, Творящий не мог бы видеть, если кто-то придет ей на помощь. Хотя, какой шанс, что те убийцы справились с тигром? Она мельком посмотрела на Делорис. Та стояла с открытым ртом. Да, теперь она видела ее волосы. Фиолетовые, такие же, как и глаза. И они так же светились. Посмотрев на Делорис, девушка упустила момент атаки. Пару ведер, что стояли между ней и Творящим полетели в нее и она не успела увернуться. Там, где только что стояли ведра, остался лишь белый туман, который за секунду растаял. А сами ведра сбили с ног девушку, она грохнулась на пол. Творящий прыгнул на нее с мечом. Она чудом разминулась с его клинком, перекатилась и встала на ноги. Позади Творящего возник тигр. Он специально создавал свое творение так, чтобы заслонить собой момент его создания от девушки. Это давало ему перевес в секунду. В следующее мгновение синие линии уже летели в нее. Она приняла их только что сотворенным щитом. Тигр уже взмыл в воздух. Еще секунду и он сомкнет свою челюсть на ее голове. Делорис так и стояла с открытым ртом. Нож давно выпал из ее рук. Она не могла поверить в то, что сейчас видела. Все эти Творящие и их штуки. Она даже не надеялась когда-либо увидеть одного из них. Только жадно собирала все слухи о них и просила каждый рассказать дважды, чтобы лучше запомнить.

Синий прямоугольник, который служил щитом для фиолетовоглазой, резко полетел вперед и вверх. Он врезался в морду тигра, заставив того задрать голову. Девушка обернулась вокруг своей оси и с размаха нанесла смертельную рану зверю. Она почти срубила ему голову. Почти. Зверь все же сбил ее с ног и только в следующий миг растворился. Воздух из нее вышибло. Как будто о стену ударилась на бегу. Творящий через комнату несся к ней. Только звон сковороды и его ругань помогли девушке прийти в себя. Делорис была меткой девочкой. Пора было это заканчивать. Фиолетовоглазая и так завозилась. Девушка сидела и пока не собиралась вставать, из ее положения можно было получить выгоду. Она чуть подняла руки с пола и вокруг запястий начали крутиться огоньки. Синие. В определенные моменты они были больше похожи на капли. Особенно, когда некоторые из них начали сливаться вместе. Творящий зло посмотрел на Делорис, потом перевел взгляд на девушку с фиолетовыми волосами. Он увидел цвет огоньков вокруг ее рук и улыбнулся.

— Цвет Творения. Снова. Ты какая-то однообразная. — он поднял руку и впереди него возник синий полупрозрачный прямоугольник, который полностью его закрывал от любой возможной атаки.

Теперь улыбнулась девушка. Неужели он думал, что ей так много времени требуется на применение своей силы? Этот Творящий ее недооценивал. Сильно недооценивал. И руки она поставила под таким углом не спроста. Кисти рук были направлены прямо на его глаза. Чтобы он не видел другой стороны тех капель, что крутились у нее вокруг запястий. Там был серый цвет. Она мгновенно отпустила синий цвет и заменила его на белый. Серый и так уже кружился вокруг запястий. Если она до сих пор и не пускала в ход бело-серые огоньки, то только потому, что ждала, когда он сотворит себе щит.

Внезапно капли слетели с ее руки и с бешенной скоростью пронеслись мимо Творящего. Успел ли он понять? Может, до конца и не понял, но улыбка сошла с его лица. Со стены, к которой Творящий стоял спиной, отделилась широкая и массивная доска, на которой была масса крючков для посуды. Эта доска за долю секунды пролетела комнату и впечатала Творящего в его же синий щит с такой силой, что раздавила грудную клетку. Так человек может раздавить вишню у себя в руках. Кровь брызнула в разные стороны. Раздался звук ломающихся костей. Щит исчез. Сначала упала его голова и часть грудной клетки, которая оказалась выше доски, затем отклонилась доска и упала рядом. Ноги с разорванным животом и вывалившимися из него кишками упали последними. Захва закричала, схватилась рукой за стол и, осунувшись, сползла на пол. Запах крови разнесся по всем уголкам комнаты. Вот все и закончилось. Признаться, ей пришлось немного попотеть в паре моментов. Девушка с фиолетовыми глазами отряхнула свою одежду. Ее волосы уже перестали излучать свет. Глаза приняли свой обычный цвет. Насколько может быть обычным фиолетовый цвет. Она направилась к Делорис.

Резкий хлопок. Ее дернуло в сторону. Тигр, которого создал Творящий несколько минут назад еще в коридоре, сбил ее с ног. Она буквально влипла в стену. Перед столкновением девушка инстинктивно успела выставить руку и поэтому сломала ее при ударе о стену. Белая кость теперь торчала из кожи в неестественном положении. Другой рукой она безуспешно пыталась прикрываться от тигра. Зверь исколошматил ее и продолжал грызть и дергать ее так, что все тело девушки дергалось в такт его движениям головой. Внезапно он выпустил руку из пасти, зарычал и отступил от нее. Она сползла по стене на пол. Посмотрела на руку. Куски кожи и плоти, те, что остались на руке, свисали, как лоскутки одежды. Пошевелить ней она не могла. Другая рука была сломана. Девушка осталась безоружной. Она посмотрела, куда отвлекся тигр. Два охранника разошлись по кухне настолько широко, насколько им позволяло пространство не особо большой комнаты. По сигналу они напали на зверя. Зря они пришли. Что может сделать человек против такого дикого сотворенного зверя? Однако, одному из них удалось всадить меч в бок тигра, но он поплатился за это своей жизнью. Другой с разодранной грудью отступил. Он одной рукой держался за раны и заметно согнулся.

Девушка теряла кровь. Пока у нее был болевой шок, она сохраняла ясность мысли. Ужасная боль все еще не добралась до ее мозга. Руками действовать она не могла. Это практически лишало всей ее силы. Сразиться с тигром у нее не было никакой возможности. Сразиться самой. Глаза девушки загорелись фиолетовым огнем. Цветом контроля.

Охранник выпрямился. На его лице не было ни выражения боли, ни какого-либо другого. Он поднял меч и начал пританцовывать возле тигра. Бросок. Охранник резко упал набок и выставил меч. Он распорол бок тигру. Зверь зарычал и лапой почти достал его. Легкое ранение, неглубокие раны на плече. Охранник отпрыгнул и снова стал ждать нападения. Как же плохо, что этот Творящий был зеленым. Тигр другого Творящего уже давно бы исчез. Еще одна атака зверя. На этот раз ему удалось зацепить охранника, но и тот в ответ разрубил ему лапу. Девушка была сконцентрирована. Она чувствовала каждый мускул этого человека. Каждое нервное окончания и каждую его каплю крови. И этой крови становилось все меньше и меньше — она хлестала из его груди и из других ран поменьше. Пальцы рук уже не слушались ее, и она не понимала, как он вообще держит меч. А еще этот тигр почему-то не нападал. А время шло. Неумолимо шло. Бежало. И ее, и охранника. Вот у него поникла голова. Подкосились ноги. Но меч он выпустил только после того, как его снес тигр. Зверь подмял охранника под себя, вонзив ему когти прямо в сердце. Разобравшись с ним, тигр снова повернулся к фиолетовоглазой.

Ну вот и все. Ее глаза все еще светились фиолетовым светом. Ну и что? Какой от этого толк? Она не сможет себя защитить. Лужа крови медленно расплывалась под ней. Силы покидали ее. Боли все еще не было. Наверное, она себя контролировала лучше, чем сама считала. Девушка все же попыталась зажечь огни у запястья, хотя из знала, что эта попытка будет обречена. Тигр зарычал и приготовился к прыжку. Она попытала счастья у другого запястья. Ничего. Девушка зарычала в ответ и оскалилась. Тигр прыгнул. Она смотрела прямо ему в глаза и даже не отклонила голову от его пасти.

Он не дотянулся до ее лица считанных сантиметров и грохнулся на пол. Сзади за лапу его держал охранник. Его стеклянные глаза смотрели в никуда. Но руками он крепко сжимал лапу зверя. Тигр быстро пришел в себя и стряхнул охранника. Он повернулся к нему. Девушка быстро осмотрела комнату. Трупы, кровь, кишки, Захва на полу, Делорис. Делорис со светящимися серыми глазами стояла у стены.

— Нож! Пусть возьмет нож! — крикнула девушка с фиолетовыми волосами.

Тигр набросился на охранника. Как и следовало ожидать, он повалил его на пол и стал вгрызаться ему в грудь. Слышно было как хрустят кости под натиском его челюстей. Охранник рукой щупал пол. Все было разбросано. Куски плоти летели в разные стороны. Его рука продолжала шарить вокруг, пока не легла на длинную вилку. Серия неуклюжих уколов.

— В голову!

Один точный удар. Все остановилось. Тигр, девушки и охранник. Медленно зверь начал таять, как будто кусок льда на солнце в летний день. Только в несколько раз быстрее. Охранник отпустил вилку и его растерзанное тело замерло. Делорис тяжело дышала, ее глаза все еще светились серым светом.

— Быстро. Иди сюда. — позвала ее девушка.

Делорис подбежала к ней. Руки ее дрожали, губы тряслись, а на глазах наворачивались слезы. Она явно была на грани срыва. Этого еще не хватало.

— У меня в кармане колба. Вытащи. Слева. Зеленый. — стараясь выглядеть спокойной говорила фиолетовоглазая.

Время ее уходило. Большая потеря крови. У нее был единственный шанс выжить. И она намеревалась его использовать.

Делорис быстро опустилась на пол рядом с ней и принялась шарить по карманам. Она достала две стеклянные бутылочки. Такими пользуются Творящие. Еще бы, ведь перед ней и была Творящая. В одной бутылочке была дымка зеленого цвета, в другой синего. Какую ей сказали достать?

— Зеленую. Пей.

Делорис отбросила в сторону синюю и замерла. Ее широко распахнутые глаза не выражали ничего другого, кроме ужаса. Леденящего и сковывающего ужаса.

— Ты Творящая. Пей! — кричала ей девушка.

Делорис все еще не осознавала смысл ее слов, но интуитивно понимала, что от нее требуется. Она опрокинула бутылочку и выпила все ее содержимое. Или вдохнула. Ведь это была не жидкость, но и не воздух. Что-то среднее между этими двумя состояниями. Девушка с фиолетовыми глазами наблюдала за Делорис. Она видела ее как в тумане. Наверное, слезы на глазах от боли. Она уже ощущала ее сполна. Хотя… нет, это не слезы. Она, действительно, смотрела на все затуманенным взглядом. Потеря крови, скоро она потеряет сознание. Девушка чуть отодвинулась от стены и легла на пол. Ноги поместила на какую-то подставку для посуды, чтобы они были повыше. Так кровь должна прильнуть к голове.

— Теперь возьми вот эту руку и поставь кости на место. Так, как тебе кажется, будет правильно. Быстрее.

Делорис не верила своим ушам. Только недавно она и мечтать не могла о том, чтобы встретиться с одним из Творящих. А сегодня она видела двоих. Один пришел их убить, другая защитить. И с ней она прожила больше двух недель бок о бок. Подумать только! Она жила с Творящей!

— Ну же! — закричала девушка.

Делорис с перепугу схватилась за ее руку. Пальцы ушли вглубь переломанной руки по вторую фалангу. Она вскрикнула и отдернула свои руки. Девушка с фиолетовыми волосами зарычала. Делорис пересилила себя и снова взяла ее за руку. Она взяла ее кость, которая торчала, прорезав кожу и вставила ее в суставную сумку. Она собирала осколки костей по ее руке. Она видела или чувствовала ее руку. Знала, где откололась кость и где находится осколок. Поместила на место. Удивительным образом все осколки оставались именно там, куда их помещала Делорис. Кость была сломана в нескольких местах. Она провела руками по трещинам, и они почти закрылись. Она явно это видела. Или понимала. Фиолетовоглазая пошевелила пальцами. Жилы, которые при этом были задействованы словно пощекотали пальцы Делорис, и она отдернула свою руку.

— Дальше я сама.

— Зеленая дымка, я всю выпила. — виновато пропищала Делорис.

— Мне она не нужна. — ответила ей девушка.

Ее глаза вспыхнули фиолетовым огнем. Здоровой рукой она начала собирать растерзанную конечность по частям. Все куски мяса, что висели на ней, она крепила обратно к костям. Постепенно рука начала обретать форму привычной обычной руки. Кости, раздробленные тигром, начали покрываться мышцами. Затем она взялась за кожу. Руке не доставало многих мышц и кожи. Она быстро рубцевала руку. Раны затягивались, оставляя отвратительные шрамы. Ничего, сейчас красота не главное. Остановить кровь, воссоздать каждую вену и капилляр, искалеченные мышцы не дадут руке нормально двигаться, а раздробленные зубами зверя кости сделают болезненным каждый вдох. Но опасность для жизни миновала. Она потом займется рукой. Потом правильно соберет и одну и другую руку. Восстановит мышцы, уберет рубцы и у нее снова будет красивая кожа. Но все это потом. Голова сильно кружилась и полуобморочное состояние грозило тем, что она потеряет сознание. Нужно накопить больше крови. Девушка запустила обе руки к тазовым костям. Там красный костный мозг. Она ускорила кроветворные процессы и постепенно туманное зрение сменилось обычным. Дыхание выровнялось. Она приподнялась и села. Делорис огромными глазами смотрела куда-то мимо нее. Девушка проследила за ее взглядом.

Рядом с ней стояли две крысы. У одной из них в лапах был прозрачный куб с треугольником неправильной формы. Девушка улыбнулась и протянула руку. Крыса отдала ей куб. Она напоследок моргнула зеленым цветом и растаяла. Как и другая.

Указатель у нее. Но сегодня она нашла кое-что более ценное, чем этот куб. Девушка перевела взгляд на Делорис.

Кабинет Жазэль

Жазэль шагала темным коридором. Несколько звонких шагов на каблуках по твердым доскам пола до самой двери. Двери кабинета номер 11. Первые десять разместились сообща в одном крыле центрального корпуса. А вот одиннадцатый располагался в другом. В этом крыле когда-то давно было что-то очень важное. Угу. Если бы не было ничего важного, то ее кабинет там бы не обосновался. Абсолютно уверенно можно утверждать, что что-то важное там было. И древнее. А как еще Жазэль могла себя утешать, раз уж именно ей довелось в этом кабинете работать? Заброшенное крыло здания. Коридоры темные, запах серой сырости и пустоты повсюду. Даже та одинокая оконная рама в конце коридора была им пропитана. Зато везде успокаивающая тишина. Везде утешающее умиротворение. Так и хочется тихонько присесть и очень громко закричать. Наверное, если с ней что-то случится, то остальные узнают об этом не раньше следующих дождей. А они ох как не скоро. Но Жазэль не из тех, кто сразу сдается. Нет. Как только она поняла что к чему, у нее в голове созрел план. Она как могла привела кабинет в порядок, даже прихорошила его, потратила довольно приличную сумму денег на то, чтобы придать ему такой вид, которого, как она себя в этом убеждала, у него никогда и не было. А потом привела туда пару коллег, как-бы невзначай, случайно. Так она устроила смотрины. И ненавязчиво в шутку предлагала им поменяться кабинетами. Даже за вознаграждение. Как и следовало ожидать, рвения никто не проявил, а за глаза и вовсе посмеивались и называли Жазэль привилегированной. Сарказм клерков пренеприятнейшая вещь.

Под номером кабинета висела табличка «Клерк первой категории. 3». И все. Имени не было. Зачем имя в одинадцатом кабинете? Имена были на табличках в другом крыле, там где освещения в коридорах хватало, чтобы прочесть все, что на них было написано. Жазэль смотрела на эту табличку. Вместо имени «Первая категория», вместо фамилии «3». Вместо солнечных дней — темная дверь. Вместо радостной жизни — душный кабинет и одиночество. Еще эта цифра. Она означала уровень доступа данного клерка. Третий был самым низким.

Девушка открыла дверь. Вот это и есть ее залитый солнцем воодушевляюще прекрасный, но все же простенький, кабинет. Один стол, два стула, шкаф для бумаг. Ну и еще для ее одежды, в него ведь кроме нее все равно никто больше не заглядывает. На стене висит картина, пусть и не броская и не большая, и не очень красивая, но и не дешевая. Жазэль пришлось свои личные деньги за нее отдать. Так же, как и за зеркало. И за починку замочной скважины в шкафу. Клерк первой категории вздохнула и вошла в кабинет. Держи повыше нос!

Начался очередной рабочий день. Что он ей принесет? Такой вопрос иногда она задавала сама себе, хотя ответы были очевидны. Этот день будет такой же, как и тот, что был десять дней назад, или двадцать, или полгода. Конечно, Жазэль иногда давала волю фантазии и представляла, как жизнь ее поворачивает в страну бесконечных прекрасных событий, где ей будет хорошо, настроение ее сменится приподнятым. Страна иллюзий, страна надежд, страна, в которой ей никогда не оказаться. В те моменты, когда Жазэль отбрасывала подобные мысли или прекращала мечтать, она особо остро осознавала, как же сильно ненавидит этот город. И радовалась, убеждая себя в том, что в любой момент может уехать. Пока ее держало здесь пару обстоятельств.

Рабочий день начался. Время шло и мало помалу она справлялась с кипой бумаг, которая накопилась на краю стола, то и делая, что макая перо в чернила. Здесь нужна подпись, здесь заключение, здесь нужно кое-что подсчитать, здесь сделать прогноз на основании предыдущих данных. Вскоре девушка переложила в отработанную стопку последний листок. Выглянула в окно. А утро уже прошло. Пора и передохнуть. Жазэль неторопливо встала, походила по комнате, порассматривала в окно прохожих, порассматривала в зеркало себя. Нехотя вернулась к своему столу. Теперь ей придется заняться определенного рода работой до самого окончания рабочего дня.

Жазэль сидела за своим столом и уверенно создавала видимость кипящей работы. Такой необходимый навык выработался, как ни странно, сам собой. Очень полезно, когда где-то слоняется твой начальник и может заглянуть в любою минуту. Этот навык дался ей легко. Никто не смог бы сказать, чем она занимается. Хотя, на самом деле, никто и не знал. Каждому клерку давали личные указания и очень редко случалось так, что несколько человек трудились сообща над какими-то расчетами или хотя бы вместе обсуждали свои рабочие вопросы. Да и вообще, как-то редко общались между собой. Зато делать одну и ту же работу порознь — вот это приветствовалось в империи клерков. Начальство могло выдать одинаковые задачи сразу нескольким клеркам и потом сравнивать отчеты. Ставить баллы в потайной системе рейтинга, на основании которой будут поднимать или урезать жалование, продвигать по службе или снимать с должностей, оформлять выгодные или не очень переводы. Поэтому, даже если тебе поручают самую маленькую работу, которую только можно придумать, то ты должен делать ее хорошо, потому что тот другой, которому ее поручат тоже, может выполнить ее лучше. Да, конечно, это может быть слегка преувеличено. Или вовсе оказаться не правдой, Жазэль так и не нашла подтверждений существования такой системы. А ведь она не раз и не два обшаривала кабинет начальницы. Вот Единство, та она там бывало просиживала часы напролет в поисках личных переписок или секретных документов, которые можно будет потом выгодно продать. И в комнате Латонии тоже. Ну это той отвратительно правильной особы, которая называла себя главной, когда не было начальницы. Ну и вредная же эта Латония — всегда заставляла надевать форму, даже когда неимоверно жарко! Вот как сейчас, на улице просто невыносимая погода, а ей приходится сидеть в этой неудобной, и что хуже всего, в этой немодной и некрасивой форме. Да и что в ней может быть красивого? Синий кафтан на две ладошки выше колен. Синие безвкусные широкие штаны, которые приходится сдавать в мастерскую, чтобы их ушили как раз под нее и они хоть немного стали напоминать ту вещь, которую не стыдно на себя одеть. А еще под кафтаном эта толстенная белая рубашка. Ну ладно, рубашка была не такая и убогая. По сравнению с кафтаном. Ну, может быть, даже слегка симпатичная. Не сильно, пусть не обольщается. Зато не под самую шею, как этот отвратительный кафтан. Ах да, еще кафтан был исписан черными непонятными знаками давно всеми забытого языка вдоль пуговиц с одной и другой стороны. Жазэль никогда не верила, что там написано что-то хорошее. Скорее всего эти злые знаки нанесли очень злые работники, которых заставляли делать такие кафтаны. Да-да, именно заставляли. Кто по своей воле захочет иметь что-то общее с ними? Так, что-то она отвлеклась от общей нити раздумий. О чем же это она размышляла? Ага, есть! Записи неведомого рейтинга. Она даже знала, что сделает первым делом, когда его все-таки отыщет. Да, она пойдет по списку снизу вверх и, если не сразу, то очень быстро обнаружит свою фамилию. Но ее не очень заботит место в рейтинге — ниже вряд ли получится упасть, после того, что было в Северном. Нет, ее интересовало примечание, которое будет напротив ее низкого места в рейтинге. Приписка. Ну та, в какой каждый бюрократ, с которым ей доводилось работать, оставлял о ней самые нелестные отзывы. Иногда даже без ругани и еще реже без упоминания Единства. Вот зачем ей был нужен тот самый рейтинг. Найти и отомстить. Каждой фамилии, что осмелилась оклеветать ее. Каждому бездушному человечишку, что посмел оставить о ней нелестный отзыв. Как, когда, да и вообще, стоит ли этим заниматься — это совсем другой вопрос. Но помечтать ведь никто не запрещал!

— Ой! — вскрикнула Жазэль от полнейшей неожиданности, когда в двери к ней постучали. Впрочем, что значит «постучали»? Для культурных людей постучать — это означает немного сжать руку в кулак и костяшками пальцем легонько прикоснуться несколько раз к дверям. Ну или вообще оттопырить один согнутый палец и постучать им. Но нет же! Это был скорее не стук, а попытка выломать двери! И как можно после такого спокойно сидеть и старательно выполнять свою работу и дальше?

Жазэль прочистила горло, сделала такую гримасу, которую ей приходилось делать каждый раз, когда она пыталась на пару тонов понизить свой голос.

— Войдите! — как можно властнее произнесла она.

Не успела она это вымолвить, как дверь распахнулась и два каких-то бродяги, даже не посмотрев в ее сторону, затянули в кабинет… третьего. С попойки вернулись, не иначе. Все в обносках. В грязи. Хм, интересно, если взвесить, то на них больше грязи или одежды? А это там что такое? Темненькое. Кровь? К…к…к…кровь? Жазэль мигом забыла о своих властных отрепетированных манерах и, вытаращив глаза, вскочила со стула и вмялась в стену позади себя.

Два этих хама усадили третьего прямо на стул перед ее столом. Ее столом! Что за неслыханная дерзость? Сейчас она задаст трепку этим оборванцам. К…к…кровь. А кто это будет потом мыть и самое важное, кто это сейчас будет здесь с ними их нюхать? Потихоньку негодование начало брать верх над боязнью крови и Жазэль уже была готова проверить, вернулся ли к ней ее властный голос. Но заговорил один из этих.

— Забирай! — почти прорычало длинноволосое существо и отвело взгляд от своего уже сидевшего на стуле друга и посмотрело на Жазэль.

Глаза его округлились, лицо немного расплылось.

— Э… — замямлил он дальше. — не знал что клерки бывают молодыми и… э… симпатичными.

Это существо ухмыльнулось, создало на своем лице видимость улыбки. Да, скорее всего, именно так это выражение лица оно и называло. Оно кивало и чего-то ждало, это читалось в тех углублениях на лице, которые его друг бродяга мог бы назвать глазами.

— Ты ждешь, что я должна отреагировать на твое столь незамысловатое высказывание, которое, осмелюсь предположить, ты счел за сказанный тобою комплимент?

Бродяга часто заморгал, он только вскользь понял смысл ее речи, но по тону голоса безошибочно определил, что клерк была не довольна. Так часто бывало на службе — не совсем услышал, что тебе сказал командир на построении, но по его тону и выражению лица ты понимаешь когда надо либо кивать либо отрицательно мотать головой. И чего он вообще себе возомнил? На них и обычные люди смотрят искоса с презрительными улыбками, а тут сразу видно — породистый клерк. Сказано же ему было, просто доставить этого чокнутого. Открой дверь, заведи, закрой дверь. Что не понятного?

Два бродяги синхронно развернулись и направились в сторону двери. Вероятно, они посчитали разговор оконченным. Ошибочка вышла. Он будет окончен, когда Жазэль сама решит.

— Сто-ять. — спокойным и слегка предвкушающим тоном сказала Жазэль. Таким тоном говорят мамочки своим детям, когда видят, как те убегают из кладовой с сахаром на губах.

— Может быть, вы решили, что это ваша берлога? Так нет же, здесь чисто и вы бы сразу поняли, что это не она. Тогда… — Жазэль задумчиво подняла голову и посмотрела куда-то в потолок, изображая раздумия и постукивая пальцем по подбородку, — возможно, вы подумали, что это больница? Так нет же, здесь нет кроватей и прислужников в белых одеяниях.

Жазэль напустила на себя весь свой суровый вид, который только могла изобразить, вперилась глазами в того бродягу, который осмелился с ней заговорить.

— Тогда, может быть, вы сошли с ума?

Бродяга приоткрыл рот и его глаза расширились от удивления.

— Да, именно поэтому мы и здесь. — потом опомнившись, добавил — я говорю, что мы здесь из-за того, что он сошел с ума.

— Тогда ведите его к лекарю.

— Мы так и сделали, но лекарь сейчас в городе у какой-то важной породистой с… Э… у важной персоны, госпожа.

— Заприте его в тюрьме, прикуйте к кровати, если вы знаете что это такое, привяжите камень и бросьте с моста. Сделайте же что угодно, зачем вы привели его ко мне?

— Наш командир, — тут этот бродяга вытянулся струной, поднял подборок и стал похож на человека — славный военачальник Драгинар, велел нам обратиться к главному клерку, а эта с… она уже сказала нам, что его необходимо доставить именно к Вам! Бывайте.

С этим двое ее посетителей быстро развернулись и ушли. Хм, ну и ладно, Жазэль и сама уже считала разговор оконченным.

Так значит, ей доведется разбираться с сумасшедшим. О, Свод! Очередной день из бесконечного множества тех увлекательных запоминающихся и захватывающих дней, что ей уже довелось здесь пережить. Да уж. Место в рейтинге, несомненно, еще ниже, чем она изначально предполагала. Ничего, нет такого дна, которое бы было невозможно пробить! Печальный девиз, с которым она шла рука об руку. Не по своей воле, конечно. Всему виной обстоятельства, которые часто бывали сильнее ее.

Она села за стол. Оперлась локтями о него и закрыла глаза и все лицо ладонями. Немного посидеть в тишине. Подумать над тем, что же ей предстоит делать? Доказать безумство этого человека? Оправдать его? Вывести на чистую воду? Нет, это все слишком просто. Здесь надо действовать умнее, хитрее, изысканнее и с применением не дюжих творческих способностей. Она просто будет сидеть здесь и дождется пока вернется лекарь от этой дамы из высшего общества, а потом сообщит, что ничего не смогла добиться от этого грязного больного человека. Ведь он сумасшедший! Гениальный план, только вот очень сложный в исполнении. Придется несколько часов сидеть ничего не делая. Снова. Эх, хоть бы пять минут тишины. А почему же нет тишины? Что это за звуки?

Жазэль подняла голову и впервые посмотрела на мужчину, что сидел перед ней. Он был с короткими темными волосами. Нет, с черными! Точно, с черными волосами, что само по себе являлось большой редкостью. У мужчин практически не встречались черные волосы. Белые, пепельные, красные, коричневые и все возможные оттенки этих цветов, но черный был очень редким цветом. Это как увидеть вторую Луну днем. Да, многие ее видели, но она — еще ни разу. Это случается раз в несколько десятков лет. И то, нет четкой закономерности и никто не может предсказать ее следующее появление. У женщин человеческой рассы черный цвет волос в природе вообще не встречался, разве что только у Творящих. И то не у всех, только у сильных Творящих. Это как-то было обусловлено их родом занятий. Хотя было одно исключение, о котором Жазэль не хотела лишний раз вспоминать. Она продолжила рассматривать своего посетителя. Лицо как лицо, ничего примечательного, все распухшее от полученных повреждений, как будто его взяли за ноги и лицом протянули по площади. Если бы ее попросили его описать, наверное, проще было бы соврать, что она его никогда не видела, чем заикаться, пытаясь из расплывчатой физиономии оборванца собрать какой-то более-менее логичный образ. Был он без верхней одежды, мускулов она особо не заметила, а вот выпирающих пивной живот было невозможно пропустить. Вернее даже брюхо. Хотя сам он был не толстым. Только живот. Ну и еще весь измазан в грязи, крови, смеси грязи и крови в разных пропорциях. И он тараторил. Смотрел глазами в пустоту и тараторил. Глаза были цвета… Ничего не разобрать, отвратительней человека она еще никогда не видела. Хотя, сомнений быть не может — судя по его рукам и ногам, это все-таки человек. Такой себе уродливый человек.

Клерк первой категории третьей группы доступа. Она потянулась под стол. Достала бутылочку тонизирующего напитка. Такой в жару сметали с лавок на рынке и ей приходилось рано вставать, чтобы купить его перед работой. Из-за этого она приходила на работу на целых десять минут раньше. Зато начальница, которая приходила раньше всех и была уже к тому времени у себя в кабинете, конечно же, это замечала. Скорее всего, начальница так рано приходила, чтобы стоять возле окна и фиксировать время прихода всех сотрудников. Хоть там то Жазэль набирает баллы. Не по своей воле. Ей ведь нет дела до этих баллов.

Девушка открыла ящик стола, достала оттуда простенький стакан и начала наливать жидкость. Солнце пекло, духота в кабинете стояла, ее гость тараторил, напиток переливался в стакан, жизнь проходила. Вдруг посетитель резко вскочил и закричал на все том же непонятном языке делая резкие размашистые движений. От неожиданности Жазэль подскочила и вскрикнула, бутылка вырвалась у нее из рук и упала на стол, разлив свое содержимое. Посетитель-бродяга куда-то указывал и гневно говорил — повторял и повторял одни и те же слова. Затем выражение его лица стало снова спокойным и он сел, издавая себе под нос понятные только ему звуки. Жазэль выругалась так сильно, как только могла. Вспомнила все формы Единства, которые она когда-то слышала от одного продавца рыбой, ни разу не упомянула Свод и еще пару проклятий насыпала сверху в адрес бродяги. Все это было сделано в спешной уборке всех бумаг со стола. Хотя управилась она быстро, стало понятно, что несколько бумаг снизу в отработанной пачке все-таки испортились. Она отнесла их на подоконник просушить, лелея надежду, что их не прийдется переделывать заново. Надеждам сбыться не было дано.

Жазэль вернулась к столу. Надула губы, наморщила лоб. Потом взяла со специального кармана на кафтане свой свод трудов. Это такая маленькая книжечка, в которой были записаны основные этапы ее карьеры. Открыла перед посетителем и начала говорить с ним повышенным тоном:

— Та ты хоть знаешь кто я такая? Нет? Тогда я тебе скажу! Я — эмиссар его Императорского Величия. Я таких как ты ем на завтрак. — и немного помолчав, добавила — По десять сразу! Вздумаешь со мной шутить или еще раз выкинешь такую штуку — не сносить тебе головы, ибо лучше несердить человека с моей властью.

На этом познания в особенностях речей эмиссаров, почерпнутые из художественных книг, закончились. Но Жазэль еще пригрозила кулаком. Уже от себя. И принялась вытирать стол. Что он там хоть кричал то? Ей показалось одно слово слегка знакомым. А, может, просто это слово единственное, которое удалось разобрать в его безобразной речи. «Зекрон» — хоть она и не помнила или не знала что это, но было какое-то смутное ощущение того, что это слово она слышала раньше. Сказано оно было, скорее всего, исковеркано и с незнакомым акцентом, но было очень похоже на Зекрон. Жазэль достала блокнот в кожанном переплете синего цвета и записала заглавие «Слова сумасшедшего». Затем записала первое слово.

Далее она принялась переделывать работу для тех отчетов и расчетов, которые вымокли. И в одно ухо слушая, что там бормочет ее посетитель. К середине дня уже накопилось с десяток слов в кожанном служебном блокноте. Одни ей казались отдаленно знакомыми, другие гость просто повторял чаще остальных и она решила их тоже записать. В середине дня Жазэль заглянула под стол и повернула на пол оборота черный тумблер, который был похож на стрелку в часах. Подержала его немного в этом положении и вернула обратно. Это был вызов дежурного охранника. Хитрое устройства с крохотными частицами одной Аста.

Через целую долгую минуту (а он не торопился!) в дверь постучали. Хм, ты находишься в безвыходном положении, последняя надежда для тебя — это тот тумблер под столом, а вероятный спаситель приходит через минуту и стучит в дверь. Все ли у вас хорошо, вас еще не убили? Ох уж эти охранники. Хотя вряд ли их помощь в этих стенах требовалась по настоящему хоть раз, но должны же быть какие-то нормы.

— Войдите!

При этих словах Жазэль отвернулась от двери, демонстрируя разницу в социальном положении между каким-то охранником и клерком. Породистым клерком, как сказал бы тот бродяга. Клерком первой категории… дальше не надо про уровень. Это временное явление. Охранник молча зашел. Посмотрел и начал цокать языком покачивая головой в разные стороны. Да еще имел наглость опереться об дверной косяк ее кабинета. Он. Ее кабинета. А потом вообще случилось невообразимое — он заговорил.

— Зря ты его так. Пытки нынче запрещены. Ну, если только ты не из определенной службы и не занимаешься предполагаемыми изменниками.

Жазэль залилась краской. В голове было сто вариантов как бы поострее осадить этого удальца. Одно ее слово и его высекут во дворе. Вернее, слово клерка, именно ее слова с ее то авторитетом, может, и не будет достаточно. Она пристально посмотрела в лицо охранника. Молодой парнишка. Годами как и она. Странно. Обычно охранниками в такие заведения берут воинов на пенсии, которые заработали себе славу в молодости и теперь им возвращают дань уважения. Ну или никудышние солдаты жирдяи, родственнички какого-то деньговорота, который не поскупился на взятки. И эти все охранники знали свое место. Они были простыми. Чернью. Ни капли благородных кровей. Поэтому знали, что лучше помалкивать. От некоторых охранников Жазэль не слышала ни одного слова за все свое вермя пребывания на том или ином месте. Может, сюда вообще только немых берут?

— А, зеленый, молодой не наученный жизнью пацанчик. — Эх, не стоило ей говорить «пацанчик», это ведь вульгарное словечко не к лицу даме ее положения. — Прощаю тебе на первый раз.

— А на второй что? Окажусь на месте этого бедолаги? Вижу с правой ты хорошо приложилась. С тобой и вправду шутки плохи. — говорил охранник, осматривая ее посетителя.

Жазэль просто оторопела и стояла с открытым ртом. Так с ней разговаривал только тот противный торговец рыбой.

Охранник наконец-то вошел и взял под руку бродягу.

— В темницу его? — спросил он.

Жазэль испускала волны злости, негодования и, возможно, даже ярости. Вся стала бледная.

— В темницу, так в темницу. — охранник поднял ее посетителя, и увел из кабинета.

— Завтра чтобы в начале рабочего дня он уже был у меня в кабинете! — выкрикнула она приказным, слега сорвавшимся, тоном вдогонку охраннику.

Тот обернулся, широко улыбаясь, и кивнул. Не поклонился! Просто кивнул! Как кивают друзьям или… или… ну тем, кому еще положено кивать. Тут Жазэль заметила повязку у него на шее в тон его черной одежды. Была подвязана левая рука. Просто отлично. Вот и есть за что зацепиться.

— Теперь еще и калек сюда берут. Вот теперь-то буду чувствовать себя в полной безопасности. — съязвила Жазэль и села за стол очень собой довольная.

Она надеялась, что поставила не место этого юного хама. Сына простолюдина, босоногого калеку. Ну, «босоногого» — это образно говоря. Теперь ее настроение улучшилось. Можно и пообедать сходить. Куда угодно, лишь бы не сидеть в этом кабинете. А после обеда надо будет отправиться в библиотеку. Поискать какие-нибудь упоминания о тех словах из ее блокнота. Раз уж ей доверили это дело, то Жазэль перепробует все варианты. А вечером, когда она ничего не найдет, можно будет составить бумагу о том, что аппарат клерков считает данного члена общества невменяемым и социально бесполезным. Поэтому передает этого человека в руки лекарей. Для их экспериментов. Последней фразы, конечно, не будет в документе, но мысленно Жазэль ее обязательно туда впишет.

Драгинар

В палатке капитана было немного места. Этот человек не любил каких-либо проявлений высокого положения. Поэтому его покои ничем не отличались от стандартных командирских покоев. У самой Эйр были такие же. Палатка разделенная на две части. В одной кровать и умывальник, в другой стол и два стула. Стол и стулья походные, раскладные. Простота — это одна из причин, по которой Драгинар всегда нравился Эйр. Высокий, крупный, сильный. Всегда серьезен. Всегда говорит по существу и, что самое главное, — прямо. Если ему что-то не нравится, он это скажет, если он не доволен — он это скажет. Но и на похвалу был не скуп. Когда кому-то удавалось отличиться, то Драгинар лично приходил поздравить, вручить награду или как-то поощрить отряд или человека, который этого заслуживал. Часто он делал это из своих собственных сбережений. Вернее всегда. Финансирование охотников занимало последнее место в нуждах государства. Его часто не хватало даже на то, чтобы купить оружие, не говоря уже о таких вещах, как хорошее питание. Драгинар был идейным создателем охотников, он же был и главной финансовой силой этой структуры.

— Эйр. Расскажи еще раз, как все было.

Драгинар сидел полубоком к ней. Острый нос, темные глаза. Светлые волосы, густые светлые брови. Седина уже пробивалась вовсю и в волосах и в бровях. Сорок лет — до такого возраста рубаки вроде него обычно не доживают. Только если это не такой тип, как Драгинар. Если хотя бы половина тех историй о нем, что охотники рассказывают друг другу у костра, правда, то его должны были убить по крайней мере пять раз. Но Эйр лично видело его в десятках стычек. Было похоже на то, что истории не врут. Она предпочла бы стоять с ним одним в бою, чем с двумя любыми другими молодыми воинами. Он был неутомим на поле боя, действуя с позиции силы, а не с позиции хитрости или опыта, как обычно делали солдаты его возраста. Нет, он имел и огромный опыт и живой ум, но силы ему вполне еще хватало. Лицо имело жесткие черты, обветренные и опаленные солнцем. Всегда суровый взгляд и полная сосредоточенность. Наверное, именно такими и представляют себе детишки героев, когда слушают очередную историю давно минувших лет.

Он поднял голову, слегка прищурил глаза и приготовился ловить каждое ее слово. Все, что она скажет, он будет мысленно представлять.

Эйр привыкла уже к тому, что один и тот же отчет о прошедшем дне приходится повторять минимум дважды. Это ее абсолютно не раздражало, как некоторых других командиров. Она и сама не раз ловила себя на мысли, что когда рассказывала второй или третий раз, то появлялись новые детали, которые она не смогла припомнить в начале разговора.

— У нас была информация, что в этом поселении пропало несколько человек. Мы по-тихому проверили сколько новых жителей появилось за последний год. Выяснили, что из постоянных таких всего три. Фермер, который занимается посадкой…

Драгинар покрутил пальцем, как бы говоря — дальше. Эйр кивнула.

— Предполагаемый амалион каждую ночь приходил в местную таверну. Мы наведались туда компанией. Предварительно договорились с хозяином, что нам будут подавать воду в кружках, чтобы создать видимость обычной дружеской компании. Местные жители были обеспокоены исчезновениями и он охотно пошел нам на уступки. Так что денег мы не тратили.

— Хорошо. Дальше.

Ну и еще хозяин таверны обещал им заплатить, если они найдут полуночника, ведь тот убивал людей ночью и из-за этого у него было меньше клиентов, чем обычно.

— Мы посидели, привыкли к обстановке. В подходящий момент Ксавизор достал прибор. Прошел к стойке очень близко от стола Полуночника. Повернулся к нам и подал знак. Мы все выхватили оружие и устремились к амалиону. За столом их было трое. Надо было их всех разделить, чтобы прибором проверить по очереди. Ведь каждый может быть амалионом, пока не доказано обратное. — последнее выражение одно из любимых Драгинара. Оно входило в неписанный кодекс охотников и определяло алгоритм их действий. — Далее мы по двое распределились на каждого из сидящих за столом и ждали, пока Ксавизор каждого проверит. Он подошел к тому, что был ближе к нему и поднес прибор прямо к его лицу. Отрицательно покачал головой. Далее поднес прибор к другому, стало ясно, что и он обычный человек. Мы их отпустили, приказали всем разойтись и окружили уже все вместе амалиона. И тут на нас напали. Сразу проткнули в спину Блээра. Мы быстро пришли в себя и поняли, что тут не один амалион, а мы подверглись атаке. Брать в плен его в таких обстоятельствах не представлялось возможным. Ксавизор с Тейном бросились на нашего изначально предполагаемого амалиона, он оказался вооружен и хотя был не слишком искусен, убить его сразу не удалось. Завязалась драка. Я, Олдвин, Зверь и Дадда с оружием бросились на того, что был у нас за спиной. В этот момент в дальнем конце комнаты с топором на нас помчался еще один. Теперь уже все гости заведения вскочили, начали вопить и бегать. Началась полная неразбериха. Одни хотели убежать, другие спрятаться, третьи были пьяны и единственное, что им было нужно — это хорошая драка.

Эйр помолчала. Эта часть рассказа была для нее печальнее всего. В жизни она делала не много вещей, которые был хуже того, что там произошло. Она набрала воздух в легкие и продолжила.

— Тех, кто близко к нам подбегал пришлось убить. Не было времени разбираться люди они или нет. Действовать пришлось быстро и решительно. Я приказала Зверю и Дадде обеспечить нам проход к выходу. — Эйр сглотнула — После… бойни тот с топором остался один. Он ранил Тейна в бою. Когда и он сдох, мы проверили прибором всех уцелевших. Амалионов среди них не было. Один из посетителей умолял нас взять его с собой. Сказал, что он держит путь на запад и не может после такого здесь больше остаться ни на минуту. Но одному идти ночью было страшно. Я приняла решение взять его с собой.

Драгинар поднялся, обошел Эйр и жестом позвал ее за собой. Она последовала за ним. Солнце ударило в глаза, пришлось прищуриться. Они находились посреди полевого лагеря охотников. Который был полевым только наполовину, ведь размещался он в городе. А в палатках пришлось жить лишь потому, что солдаты отказались выделять им часть пустующих казарм. Лагерь был недавно разбит, поэтому Драгинар еще проходил и осматривал его.

Эйр вздохнула. Первая часть рассказа была позади. Вторая не менее легкая. Она снова набрала полную грудь воздуха, поравнялась с Драгинаром и продолжила.

— Мы отправились в обратный путь. Зверь что-то учуял. Вы же знаете — у него на такие вещи нюх, как у собаки. Он сказал, что что-то не так. От этой новости с нашим попутчиком начали происходить странные вещи. Глаза у него сделались огромными от страха, он обмочился и начал умолять, чтобы мы его не бросили. Мы решили не идти прямо в город. Вместо этого мы ускорились и направились в сторону поста. В ночное время на том посту есть около десятка солдат. В наших условиях это была бы огромная помощь. Хорошо, что наш попутчик поначалу бежал с нами на ровне. Мы двигались одной группой с оружием в руках по дороге в лесу. Нам оставалось пробежать всего один поворот. Было слышно звуки погони. Предполагаемое количество врагов на тот момент оценить было невозможно. Мы почти обогнули поворот и тут наш попутчик остановился. Просто остановился, схватился руками за голову и опустился на колени. Надо было просто бежать дальше. — Эйр вспотела, она вытерла лоб ладонью.

Драгинар, проходя мимо палатки, одернул занавеску и заглянул внутрь. Одобрительно хмыкнул и пошел дальше. Эйр поравнялась с ним.

— Я отдала приказ Ксавизору бежать за подмогой. Он не самый лучший воин в отряде, поэтому его потеря была менее ощутимой. Остальным я приказала вернуться за тем… — Эйр сдержала ругательство, Драгинар не поощрял меткие словечки — и мы обступили его как раз в тот момент, когда один из амалионов уже занес над ним меч. Мы схватились с ними. Нас осталось пятеро: Зверь, Дадда, Олдвин с Тейном и я. Мы обступили полукругом спутника и вели ожесточенный бой. Быстро начали сдавать позиции под их натиском. Это не были простые амалионы, которых мы уничтожаем. Это были настоящие профессионалы. Может быть, убийцы, может быть, солдаты. Мне даже показалось, что они были в одинаковой форме, но там было темно. Они теснили нас. Дадду сначала ранили, потом… потом его убили. Олдвин тоже. Потом примчался Ксавизор с подмогой и амалионы отступили.

Драгинар остановился. Эйр по инерции прошла немного дальше, развернулась. Драгинар задумчиво почесал подбородок. Похоже, что еще раз рассказывать будет не нужно.

— Твой попутчик выжил?

— Мы нашли его валявшимся в пыли. Вероятно, амалионам некогда было его убивать. Ему заехали по физиономии. Мы подняли его, но он в конец обезумел от пережитого. Начал рвать на себе одежду и нести несусветную чушь, которую даже Ксавизор отказался понимать. Мы привели его в лагерь. По пути сюда мы зашли к лекарю, но его не оказалось на месте.

— Хорошо, я прикажу отвести его к клеркам. Это уже не твоя забота.

Драгинар замолчал. Эйр поняла, что он размышляет, лучше ему не мешать. Она хотела уже удалиться в свою палатку, чтобы отдохнуть от пережитой ночи, но не решалась заговорить.

— Эйр, в любой организационной структуе, в любом подразделении знаешь, что для меня самое главное?

Это был риторический вопрос и Эйр слушала Драгинара. В его речах было много мудрости, которую она перенимала от него. Хотела бы она быть всегда такой уверенной как он. Особенно сейчас.

— Самое главное для меня не дисциплина и не результаты. Это все наживное, понимаешь? Главное люди, которые наполняют структуру. Именно они и есть лицо этой структуры. Наберешь правильных людей и будет дисциплина. Правильно обучишь людей и будут результаты. Нет результатов? Упорно трудись над ошибками и они появятся. Главное для меня это мои люди. Я стараюсь, чтобы вы всегда чувствовали себя равными с другими, знали, что получите то, что заслуживаете. И вот сейчас один из моих лучших командиров на грани срыва. Отчасти от горя потери, отчасти от бичевания себя же.

Эйр опустила голову. Бойня, потеря друзей… Зачем она решила защитить проходимца?

— Погибло двенадцать ни в чем не повинных местных жителей. Да, это трагедия. Могла ли ты это предотвратить? Нет, Эйр, не могла! Один из выживших просит тебя взять его с собой. И ты берешь. Я бы на твоем месте поступил бы так же. Тебе хотелось хоть как-то реабилитироваться. Ты правильно поступила. Да, можно было убежать в лесу и потерять того человека. Но для тебя он был олицетворением твоего стремления к спасению других, он представлял собой идеал всего того, что мы делаем. А именно, спасаем людей. Если бы ты его бросила, Эйр, то в тот самый момент в том самом лесу предала бы дело, которым ты занимаешься и саму себя. И ты это знаешь. Там, в глубине души — знаешь. Ты к этому придешь позже. Знай же, я одобряю каждый твой поступок в ту ночь. Если мы будем выбирать кого спасать, а кого не спасать или будем выбирать когда спасать, а когда нет, то какие же мы охотники? Это наша работа. Мы делаем ее каждый раз рискуя жизнью. И иногда эти жизни приходится отдавать. Ты сделала свою работу, ты выполнила свой долг, Эйр. Не мучь себя. Боль никуда не денется, но ты должна быть уверенна в себе.

Драгинар тяжело вздохнул. Эйр была хорошим бойцом и командиром. Возможно, самым ценным из всех. Он надеялся, что однажды его заменит именно такой человек, как она.

— Хотелось бы больше поговорить с тобой на эту тему, но у меня не так много времени. Разбои вокруг города до сих пор продолжаются. — он нахмурился. — Я задам тебе несколько вопросов. Вот первый: Эйр, то, что произошло в таверне было похоже на засаду?

Засаду? Эйр удивленно вскинула брови. А ведь она об этом даже не думала, теперь придется думать вслух. Драгинар махнул рукой в сторону и Эйр снова пошла за ним.

— Все трое, если их было трое, ведь трупы мы не могли проверить, сидели за разными столами. Это может быть совпадение или, может быть, они делали вид, что не знакомы. Или, действительно, готовились к засаде и выбрали заранее выгодные позиции.

— Значит это могла быть засада?

Эйр пожала плечами.

— Да, могла быть. Но, если они знали количество человек в нашей группе, то вряд ли отважились бы на такое. Склоняюсь к тому, что это больше совпадение.

— А второе нападение, что ты скажешь о нем?

Эйр мысленно начала вспоминать события прошлой ночи. Хорошо подготовленный отряд как раз на пути их отхода. Какие шансы, что они пересекутся?

— Ты знаешь, почему в этом году сборы начинаются раньше?

Эйр отрицательно покачала головой.

— А почему именно в этом городе?

Тот же жест.

— От последней короткой зимы и до настоящего времени в окрестностях этого города подверглись нападению две мои группы. Первый раз это могла быть случайность, совпадение, невезение если хочешь. Из группы осталось два человека. Вторую вырезали полностью и рассказать, что произошло было некому.

Эйр широко открыла глаза и даже немного приоткрыла рот. Сердце забилось чаще.

— Теперь вот твой доклад. Я уже обдумывал эту ситуацию и пришел к определенным выводам. Твой рассказ только углубил мою уверенность в них.

Драгинар замолчал и остановился на краю палаточного лагеря.

— Я думаю, что появилась некая группа амалионов, хорошо обученных убийц, которые в какой-то мере осведомлены по части наших передвижений. Они используют своих же простых амалионов в качестве наживки. Пока я не знаю, это просто ситуативно или они же нам их и подсовывают. Выводят из тени, так сказать. Позволяют нам напасть на них, а потом они нападают на нас.

Для Эйр это был шок. Она не могла поверить в сказанное. Амалионы, это как разбежавшиеся овцы от одной стаи, которые уже никогда не будут вместе. После последней войны с ними считалось, что они были полностью истреблены. Затем начали появляться единичные случаи. Постепенно эти случаи участились и наконец была создана структура охотников. Тогда Драгинар и стал одним из четырех главных командиров охотников.

— Амалионы не действуют сообща! — возразила Эйр. — Иногда они кочуют семьей, но это не элитные бойцы. Чтобы набрать отряд даже из десяти воинов понадобится таких семей не меньше пятидесяти. Это большая община, мы бы о такой знали.

— Тут ты права Эйр. Но не на все вопросы есть ответы. Мы живем во времена перемен. Мир меняется. Несколько лет назад на широкой публике не было ни слуху ни духу амалионов, а теперь они уничтожают целые отряды. Что-то происходит, Эйр. Что-то плохое. И ты мне нужна в этой войне.

Драгинар уже собирался оставить ее одну, но кое-что вспомнил.

— Эйр. Сборы начинаются через пару дней. На это время вы в официальном отпуске. Жалование я вам выдам. Жить будете здесь, в лагере. До сборов я распорядился выходить на охоту только по две группы. — Он поправил мундир. — У тебя осталось три человека в подчинении. Ты знаешь, что это значит.

Он кивнул, развернулся и быстро зашагал. Эйр осталась одна. Все как-то сразу на нее навалилось. И эти убийства и потери, и амалионы. А тут еще в отряде осталось всего три человека. И у нее очень мало времени, чтобы с этим что-то сделать.

Библиотека и приезд Сандрин

Хорошенько поев, но без сладкого и без мучного, Жазэль побрела в библиотеку. Днем из-за жары людей на улицах было не сильно много, и она шла спокойно, ни с кем не толкаясь на узких улочках города. Выбирала она самые людные и светлые улицы. Хотя в городе и присутствовали солдаты, даже в большем количестве, чем того требовалось, ограбленной посреди бела дня ей совсем не хотелось стать. Она проходила в тени от старых каменных темно-серых домов с острыми крышами. Ну и мода здесь. Ни одного по-настоящему красивого дома нет. Все одинаковые, все мрачные, все страшные, все темные, унылые. Никакого удовольствия от прогулки по городу. Садов нет, лавочек нет, фонтанов нет. Как тут люди вообще отдыхают? Скукота. Идешь и смотришь себе под ноги, больше и посмотреть некуда. Все архитектурное искусство города было сосредоточено в одной скульптуре на центральной площади. Инквизитор. Если бы Жазэль не видела такие же в других городах, то и вправду решила бы, что какой-то мастер сделал ее здесь. Если бы и так, то только за то, чтобы его согласились выпустить из этого города. Она как-то хотела узнать, кто же был таким искусным мастером, что его статуи стоят в половине городов империи, но не смогла ничего отыскать по этому поводу. Складывалось впечатление, что люди приняли тот факт, что эти статуи были всегда и никому не было дела до того, откуда же они появились. Поначалу это раздражало Жазэль, но и она влилась в эту толпу безинтересных и оставила статуи в покое. А в остальном город был серой серостью.

Зато здание библиотеки на фоне всех остальных выгодно выделялось. Оно было совсем не серым. Черным-черным. Почему-то это всегда веселило Жазэль. В городе, где, казалось бы, уже ничего не может быть унылее серых тонов, находятся цвета еще «поярче» и побогаче и потемнее. Она переступила порог, с трудом открыла массивные двери и сразу почувствовала прохладу на лице, а вместе с ней и затхлый запах залежавшихся книг. Не очень приятный, зато такой спокойный. Здесь всегда тихо и, несмотря на весь официоз обстановки, ей в библиотеке было уютно. Она подошла к стойке и попросила Хронику Имен. Женщина-библиотекарь спросила какой именно том и Жазэль гордо ответила, что все. Библиотекарь округлила глаза. Этот момент Жазэль долго предвкушала, еще когда только шла сюда. Женщина быстро опомнилась и попросила документы, ведь там были тома, к которым нужен был второй уровень доступа. Жазэль, ни на секунду не замешкавшись, показала свои документы: Клерк первой категории с уровнем доступа 1. Библиотекарь развернулась и, уходя, поздравила Жазэль с повышением. Хм, она запомнила, что у нее был третий уровень? Значит, теперь здесь всегда надо будет предъявлять первый уровень доступа. Жазэль поместила эти поддельные документы в специальный карман, как и всегда. Это чтобы никогда не спутать с настоящими. И отправилась к своему любимому месту возле окна. Вид был не очень красивым, как и все прочее в этом городе. Окна выходили на маленькую площадь, к которой примыкали под прямым углом три улицы. В разное время здесь можно было увидеть и суетливых жителей, которые спешили на работу, и беззаботных детишек, которые играли на площади. И даже когда никого на улице не было и шли дожди, то все равно это место было красивее всех других в этом безобразном городе.

Итак, Жазэль решила, что те слова, записанные у нее в блокноте, скорее всего, были именами. Да, это могут быть слова другого языка или же просто бред чокнутого. Но ни в том ни в другом случае добиться каких-либо результатов у нее не получится. Поэтому надо предположить, хоть и с малой долей вероятности, что это все же имена. Глядя на бродягу можно было с уверенностью сказать, что одно из тех предположительных имен из ее блокнота вряд ли носил какой-то правитель, с которым можно было бы его связать. Но можно было бы определить хотя бы национальность или страну, где такие имена в обороте. Хоть что-то. А потом можно будет попытаться с ним заговорить, употребляя те же имена или другие с той же страны. Вдруг это к чему-то да приведет. Как бы там ни было, а если тебе нужны имена, то искать их нужно в Хронике Имен. Вообще ее надо было назвать Большущая Хроника Имен. Каждый год она переиздавалась и дополнялась. Наверное, этим были заняты полстраны.

Ее раздумья прервались, когда рядом она услышала знакомый скрип колес. Служащий в библиотеке человек на специальной многоярусной тачке привез десятки книг. По обложке Жазэль нашла нужный том с буквой «З». Ей нужно что-то похожее на Зекрон. Она положила тяжелую книгу себе на стол и начала листать. Тут и там в текстах описания поблескивали рисунки. Иногда это был герб того или иного благородного рода, иногда портрет носителя имени. И надо сказать, что эти рисунки были намного интереснее текста, который они сопровождали. Жазэль листала книгу в поисках имени. Закончилось все ожидаемо. Имени такого она не встретила. Потом она планомерно начала перебирать все слова из блокнота, меняя том за томом. Менялись тома, тексты, рисунки, а вот результат оставался прежним. Жазэль откинулась на спинку и подняла голову к потолку. Она не любила работу и вообще работать. Но если уже для себя решила взяться за какое-то дело, то так просто его уже не бросала. Если это не имена, то что же еще это может быть? Что мы в разговоре можем повторять несколько раз? Что она вообще знала о том бродяге? Ни-че-го. Она даже не знала с какой он страны. Тогда вполне возможно предположить, что он может поклоняться каким-то богам. Она слышала истории о том, что язычники часто вспоминают своих богов. В основном, когда им плохо и требуется помощь. Но разве не в таком положении был тот бродяга? Даже если бы он не сошел с ума, то ему явно требовалась помощь. Интересно, могут ли боги даровать деньги и хороший вкус? Зачем деньги без вкуса? Значит, вариант с богами надо будет проверить. Но это идти за новыми книгами. Что она может еще придумать с тем, что есть под рукой? Что, если предположить, что бродяга говорил с сильным акцентом или на другом все-таки существующем языке? И в том и в другом случае имена на нашем языке будут звучать немного иначе, исковеркано по отношению к произнесенным бродягой. Зекрон. Зерон, Зирон, нет, все похожие имена она бы нашла в книге. Значит первая буква не такая. Зекрон, Рекрон, Текрон, слишком не похоже, она бы отличила один звук от другого. Секрон. И Цекрон. Надо проверить. И Дзекрон тоже. Она быстро нарисовала стрелочку напротив «Зекрон» в блокноте и написала еще три вариации. Снова закипела работа, снова она перебирала тома и снова не нашла ничего похожего. Не время сдаваться. Еще не время. Жазэль встала, пошла к библиотекарю и попросила Хронику Богов. Так же, как и в прошлый раз, ответила на вопрос о томах, и так же показала документы. Странно, этот библиотекарь видать та еще штучка, раз думала так просто поймать Жазэль.

Немного подождав, пока служащий уберет старую тачку с книгами и привезет новую, Жазэль взялась за дело снова. На этот раз она проверила сразу все производные и само имя Зекрон. Ничего. Она вздохнула, посмотрела в блокнот на остальные имена и уже знала, чем закончатся и их поиски. Но все равно каждое имя было проверено, потом были проверены те производные от этих имен, которые сразу приходили на язык. Углубленно Жазэль не стала обдумывать варианты, слишком маленькая вероятность была, что ей хоть что-то удастся обнаружить.

После всех проверок Жазэль уныло посмотрела в окно. Закрыла блокнот. Еще одно дело, о котором нечего доложить. Что ты делала? Сидела в библиотеке. И что узнала? Что том Хроники Имен на букву «З» — это толстенная книга с выпачканной обложкой. Что ж, за такое можно начислить десять баллов. Хотя подожди, почему-то они записались с минусом, ну ладно, исправлять уже нельзя.

Жазэль еще раз вздохнула и направилась к библиотекарю. Сказать спасибо и попрощаться, как и надлежит делать госпожам с ее образованием и положением.

— Спасибо, вы были очень любезны. Можете забирать книги. Всего доброго.

Библиотекарь так и не подняла головы от журнала, который был перед ней раскрыт. Жазэль немного постояла, ожидая, что библиотекарь все-таки проявит хоть каплю уважения к клерку ее уровня, но, видимо, зря. Тогда она развернулась и пошла к выходу.

— Вы еще не все посмотрели. — остановил ее скрипучий голос библиотекаря.

Жазэль медленно повернулась.

— Вы взяли сначала Хронику Имен. Не нашли того, что вам было нужно. Затем вы решили, что не то искали, и принялись искать в Хронике Богов. И снова не нашли, то что искали. Теперь вам предстоит предпринять третий шаг. Осталась еще одна Хроника.

Хроника Городов. Да, есть такая. Но чтобы чокнутый перечислял десять городов в своих бреднях… Не повернешь, не узнаешь. А что еще ей делать, ведь других зацепок нет. Мало ли что может быть в головах таких людей.

— Да, Вы правы и очень наблюдательны. Хорошо, принесите мне Хронику Городов. Документы снова нужно показывать?

— Нет-нет, тем более, что тут будет достаточно и тех Ваших документов с третьим уровнем доступа. — библиотекарь оставила изумленную Жазэль с открытым ртом за стойкой, а сама удалилась в подсобку. Жазэль тихонько засеменила к своему столу.

Вскоре телега с Хроникой Городов уже стояла возле нее. Как и раньше Жазэль ничего не нашла похожего на Зекрон. Ничего похожего на Секрон. Ничего похожего на Цекрон и Дзекрон. Но ведь это слово было ключевым. То, с какой интонацией и эмоцией его выговаривал бродяга, делало его главным. Все остальные только вились вокруг него, только прислуживали ему, только плясали под его дудку. Хм, дудка. Почему она вспомнила это слово? Скорее всего его навеяла Хроника Богов. Она помнила с детства историю о боге Ксааре, который заставлял своих врагов кружиться в танце под его песни. Она первый раз услышала эту историю во дворе от ребятни постарше. И когда пришла домой, то попыталась рассказать ее на свой лад. Отец сильно рассердился, сказал, что правильно говорить свирель и Заар, дал ей подзатыльник. И в тот вечер он был пьян, так что подзатыльником все не ограничилось бы, не вмешайся ее мама. Брррр, плохие воспоминания. Надо уже уходить из библиотеки. Все равно она ничего не нашла. И не могла найти. Ведь это всего лишь бред сумасшедшего. Если другие клерки узнают, что она полдня искала истину в его словах, то ее засмеют. Как обычно они это делают — за спиной. Тут бы ей и пригодилась дудка Ксаара или Заара. Ксаар — Заар. Только сейчас до нее дошло. Наверное, сказывалась усталось в конце дня. Хм, стоит попробовать. Жазэль быстро нашла нужный том и нужную страницу. И ахнула. Ксерон. Ну да, немного не похоже на Зекрон, но хоть что-то. Это скорее всего древний город, или малоизвестный, но то, что на разных наречиях он мог звучать по-разному, это определенно. Ксерон. Она прочла небольшую статью о нем.

«Город последнего Бога или Последний город богов. Трактовка перевода у разных историков отличается. Просуществовал около пятисот лет. Информации об основателях нет. Информация о правителях несущественна и очень противоречива. Хотя, многие ученые сходятся во мнении, что город и одноименная страна пали в период правления некоего Морта. По официальной версии он принимал непосредственное участие в развале целой империи, столицей которой и был Ксерон. Есть и альтернативная версия, но она имеет мало сторонников и поэтому малозначимая и не будет здесь упомянута. Гибель города датируется примерно 320-тым годом до дня основания Новых Времен. Если говорить о цивилизации, которая в то время населяла город, то во многих источниках указано, что равному по богатству и развитию этому городу никогда не было. Он опережал свое время в техническом, экономическом и военном плане. О подвигах его воинов сложены легенды. Впрочем, до наших дней они дошли в виде несвязанных отрывков мифов. Предположительно руины этого города находятся в краях Сабазадонии.».

Не густо. Даже жиденько. Жазэль посмотрела на свой список. В нем значилось имя Моот. Не совсем Морт. Но если бродяга выговаривал приглушенное «р», то она вполне могла принять это за долгое «о». Да уж, для научной работы как-то скудновато. Ну, что есть, то есть. Интересно, а почему разрушаются города, которые опережают во всех сферах все другие?

Выйдя из библиотеки, Жазэль отправилась домой по самой короткой дороге. Почему она ей не нравилась? Не потому, что надо было перейти один переулок, куда выходила тыльная сторона одной особо вонючей таверны и хозяин которой регулярно выбрасывал отходы на улицу. И не потому, что этой дорогой дома были особенно серыми. А все дело было в том, что ей пришлось бы пройти по площади возле ее работы. Лишний раз там появляться она не хотела. Но скоро уже стемнеет, а это перспектива еще похуже. Конечно, она не верила во всякие сказки о ночных тварях, но вот грабителей в городе полном солдат все же стоило опасаться. Поэтому Жазэль поскорее отправилась домой торопливой походкой. Она шагала по каменным дорогам, смотря себе под ноги, чтобы в особо глубокую расщелину не угодил ее каблук. Вот тот самый переулок, единственный в городе, который был до поздней ночи многолюден. И за что его так любили? Проходя через него почти бегом Жазэль всегда набирала воздух и задерживала дыхание, чтобы пройти наиболее зловонный участок. Так сделал и в этот раз. Фух, это уже позади. Сейчас бы свернуть налево и до дома будет рукой подать. Но серость переулков ее отпугивала. Она пересекла еще одну улицу и вышла на площадь возле своего любимого здания со своим любимым кабинетом. Угрюмый инквизитор, казалось, смотрел прямо на нее. Не глядя в ту сторону, Жазэль быстрым шагом прошла по краю площади и почти вошла в новую улочку, когда услышала стук копыт и характерный звук крутящихся колес. Это определенно была карета. Здесь?! Здесь даже управитель города не имел собственной кареты. Жазэль остановилась, выбрала место в тени от здания и прислонилась к нему спиной, чтобы быть меньше заметной. Она ведь не собиралась глазеть. Просто посмотреть что да как. Стук приближался и вскоре она увидела, как заплывают на площадь белые лошади. Красивые и грациозные. Это особенная порода. Не для войны, не для выпаса скота. Это красавцы специально для того, чтобы возить задницы вельмож. Когда-то и у Жазэль такая будет. До чего же они красивые. Высокие, стройные и белые. Ярко белые. Белее белого. Она перевела взгляд на карету. Карета была черного цвета с орнаментом золотого цвета снизу и сверху. На двери была нарисована круговая пиктограмма с замысловатыми символами. Она представляла собой окружность, разделенную на несколько неравных частей. В каждой из которых был либо еще какой-то знак, либо какое-то древнее непереводимое непристойное слово. Жазэль подняла глаза к небу: «О, Свод, только не это!». Она знала кому принадлежат такие кареты. Она знала кто в них путешествует. И ее это вовсе не радовало.

Карета остановилась прямо у входа в здание клерков. Открылась дверца и из нее проворно выпрыгнула молодая особа. Она была одета в черный длинный кафтан на пуговицах. И полы этого кафтана развевались на ветру. Материал полегче, чем у того, что носила Жазэль. Под ним такого же цвета обтягивающие легкие летние штаны. И головной убор, если его можно было так назвать. Сплетенная из многих лоскутков кожи черная широкая повязка. К ней крепились на тоненьких веревочках справа и слева на висках несколько круглых предметов. Назначение которых — простая декорация. А, может, они для чего-то и были нужны. Жазэль этого не знала. Она притаилась и ждала. Та девушка, что вышла из кареты — это не основной пассажир. Так, дополнение. Как сильный ветер в море предвестник бури, так и эта девушка была лишь предзнаменованием.

Прибывшая девушка осмотрелась, вдохнула воздух, посмотрела на розовое небо от заходящего солнца и протянула руку к карете. Из кареты к ней навстречу потянулась другая рука и вскоре показалась фигура. Высокая, стройная в обтягивающем до пояса платье рубинового отлива с открытыми плечами и вертикальными широкими складками до самых пят. Волос не было видно под замысловатым головным убором. Жазэль не было идеально видно его с такого расстояния, но она в точности знала, как он выглядит. Он чем-то напоминал шлем. Но был гораздо эпичнее, стильнее и красивее мужских железных побрякушек. По бокам он закрывал даже уши и имел вид раковин черно-бордового цвета. По центру же он был украшен бусинами и красивыми осколками ракушек. Все в таком же цвете. Выполнен он был из самых легких материалов, природу которых Жазэль не дано было узнать. А, может, и не только Жазэль. Ни до этой вещицы, ни после нее она ничего подобного не видела и не могла сказать из чего он сделан. А, может, он и не сделан вовсе был. А сотворен. Ведь к ним в город приехала Творящая. И не какая-нибудь. А сама аннэ Сандрин Андрекорв. С ударением на второй слог в первом слове, как она сама поправляла Жазэль.

Спасение Максуда

Сегодня Жазэль не успела зайти на рынок и купить напиток. Она очень спешила, чтобы не опоздать на работу и не получить отрицательные баллы. Сегодня надо было прийти еще раньше обычного. Утром следовало сделать некоторые приготовления, поэтому она раньше проснулась.

Все из-за этой аннэ Сандрин Андрекорв. Ха, она даже мысленно произносит полное ее имя. Жазэль плохо спала всю ночь. Ворочалась в кровати, сон шел к ней только рваными частями. Сколько раз она просыпалась за ночь? Не счесть. А ведь утром надо было пораньше встать. Привести себя в порядок. Найти головной убор. Его было совсем не обязательно носить, но сегодня Жазэль хотела его одеть. Маленький прямоугольный и не очень высокий. Конечно же синего цвета. Носился он острым углов вперед, так, что больше был похож на ромб, чем на прямоугольник. Между собой клерки называли его плашкой. И накраситься сегодня надо не так, как обычно. Теней побольше, форму бровей немного изменить, губы другим оттенком. Что? Это все ради того, чтобы Творящая ее не узнала? Ха! Ну и что тут такого? Никому не захочется с ней встречаться. Город еще не знает, во что он вляпался. Хорошо, что Жазэль осведомлена. Теперь она предпримет любые попытки, чтобы только избежать встречи с ней. Там, где появлялась аннэ Сандрин Андрекорв, непременно что-то случалось. Всегда. И надо проследить, чтобы это что-то ни каким боком не задело саму Жазэль. Да, город этот серый и унылый. Но у нее здесь имелся стабильный источник дохода и это не было жалование. И терять эту ниточку, которая связывала ее и призрачное будущее богатство, она не собиралась. Большую половину своих заработанных денег она откладывала. На остальные жила в свое удовольствие, какое только можно представить в этом царстве серого.

Пересекая площадь, клерк увидела своих двух коллег у входа в здание. Жазэль сбавила шаг, надеясь, что они зайдут внутрь или уйдут куда угодно до того, как она подойдет к ним. Надежда была слабая, поэтому она не сильно расстроилась, когда поравнялась с ними.

— Привет! — с улыбкой сказала она им.

Две девушки развернулись к ней. Обе были без головных уборов. На их лицах светилась возбужденность.

— Привет. Ты уже знаешь, что к нам прибыла Творящая? — спросила одна из них.

— Да, уже знаю. Город ведь маленький.

— А я никогда еще Творящих не видела. Как ее зовут? Вроде, Сандра? — вступила в разговор вторая.

Жазэль от ужаса попятилась на несколько маленьких непроизвольно сделанных шагов. Глаза расширились. Ее бросило в холодный пот. Нет, рядом с ними даже стоять опасно. Эти две простачки, похоже, никогда не имели дела с Творящими. А о таких как та, что приехала вчера, они даже не слышали! О, Свод, Единство их побери, назвать Творящую просто по имени, да и еще с ошибкой? Жазэль даже представить не смогла, что ждало бы эту девушку, скажи она такое при самой Творящей. Пальцы Жазэль начали дрожать, и она спрятала руки за спину. Клерк выдавила из себя улыбку:

— Как-то так, я еще толком не знаю.

— Может, она и не Творящая вовсе. Моя тетка сама видела одного из них. И говорит, что они носят повязку через плечо с маленькими такими разноцветными бутылочками. Когда что-то нужно сделать, они срывают такую бутылочку и в руке у них из нее получается туман такого же цвета, какого была бутылочка. Разными туманами они могут делать разные вещи. Убить, оживить, э… — ее коллега задумалась, припоминая, что же еще могут Творящие.

Катастрофическое невежество, даже не знают, о чем говорят. Хоть на счет одного она права — на счет бутылочек. Но это все знали. Носят их с собой и используют их по мере надобности. Только вот делают так не все Творящие. Некоторые носят дымники только чтобы казаться значительнее, чем они есть на самом деле. Она достаточно видела Творящих в Северном самого разного помола. Даже пару шарлатанов, которые выдавали себя за них. Жазэль уже и так задержалась, а если их разговор услышит Творящая или ее ученица… Так что она сказала, что ей пора работать, и быстро, как только могла, поспешила в свой кабинет, протиснувшись между двумя клерками. Дуры, о дуры! Ничего, на пару конкуренток будет меньше. Когда не останется никого со вторым уровнем допуска, то волей не волей, а он достанется Жазэль. Всегда надо искать позитивные стороны. Даже тогда, когда в твоем городе есть Творящая.

Жазэль прошла по небольшому главному коридору до развилки. Налево — десять кабинетов с длинным светлым убранным коридором, направо — один кабинет в середине темного мрачного не очень ароматного подобия коридора. Даже путь в свой кабинет был для нее не из приятных. Девушка вздохнула, набрала чистого воздуха в легкие, пока еще могла это сделать, и завернула вправо. И тут она почти столкнулась с ней, отпрянув в самый последний момент. Аннэ Сандрин Андрекорв прошла с высоко поднятой головой совсем рядом, едва не задев ее. Как всегда, казалось, что ее светлые с фиолетовым оттенком глаза не замечают ничего по сторонам. Безупречно красива, молода и привлекательна. Вот с кого надо лепить статуи во дворцы и на площади. Жазэль даже звуков шагов ее не слышала. Творящая словно парила. Клерк вздохнула, вытерла успевший стать мокрым лоб, и пошла в свой кабинет. А маскировка сработала! Жазэль довольно улыбнулась сама себе. На пути к кабинету она согнула руку в локте ладонью вниз, чтобы посмотреть на пальцы. Те сильно дрожали. Ничего, уже всепозади. Вот уже и ее кабинет. Сейчас он казался ей таким родным.

Она открыла дверь.

— Единство тебя побери! — испуганно вскричала Жазэль, когда увидела посетителя в своем кабинете. Вернее, двоих.

Один из них сидел на стуле и бубнил. Второй стоял рядом с ним и ухмылялся.

— Какое низкое ругательство в таком высоком обществе. Наверное, это сказал кто-то у тебя за спиной? Не могла же госпожа твоего статуса произнести такие скверные слова? — ехидно поинтересовался охранник.

Это он еще не слышал низких ругательств от нее. И снова он называет ее на «ты».

— Да, Вы, несомненно, правы. Это сказал другой калека у меня за спиной. Ну это тот, от которого воняет меньше, чем от первого. — Жазэль встала со своей стороны стола и пристально смотрела в глаза охраннику.

Тот не отводил глаз.

— Кто первый моргнет? — весело и задорно предложил охранник.

Жазэль никак не могла привыкнуть к его выходкам. И не стоило к ним привыкать, их надо рубить на корню. Но этот сморчок опередил ее.

— Ладно, ладно, уже ухожу. Вижу, ты сегодня в плохом расположении духа. Не повезло тебе, старичок. — охранник дружественно похлопал по плечу сидевшего на стуле. — Я-то думал, что сегодня ты легко отделаешься. Ничего, лекарей я уже предупредил, тебя быстро поставят на ноги.

Он широко улыбнулся и, не глядя на Жазэль, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Даже через закрытую дверь Жазэль чувствовала его ликование. Ничего, твое время еще придет, охранничек.

Прекрасное начало дня, ничего не скажешь. Хоть беги к лекарю за успокоительными корнями для заварки. Нет, это не начало дня. Это продолжение вечера. Того самого вечера. Ужасного, ужасного вечера. Вчера это началось, тянулось всю ночь и до сих пор не отпускает ее. Жазэль подошла к зеркалу, рассмотрела едва заметные синие круги под глазами. Немного потерла их руками и пошла обратно к своему столу. Надо собраться. Чокнутый. Слова в блокноте. Быстрее с этим закончить и избавиться от него. Жазэль поискала свой блокнот в кармане. Потом в другом.

— Единство тебе в зад!

А что бы на это сказал тот пацанчик?

Жазэль пошарила в оставшихся карманах, даже в потайном. Ничего. В спешке оставила его дома. Как же там было? Зерон, Зекрон, Керон. Ага, вспомнила.

— Ксерон! — громко сказала она.

Никакого эффекта. Бродяга не изменился в лице, насколько она могла судить, не издал других звуков, отличных от его привычного бубнежа. А что это за запах? Жазэль вытянула нос и принюхалась. Такой, такой… Нет! Она быстро сморщилась. Бродяге что, забыли показать, где уборная? Жазэль села на стул, опустила руки под стол и шмякнулась лбом о его поверхность. А ведь день еще толком не начался. Она хотела просто жить дальше. Пусть и в сером городе с серыми людьми и серой повседневностью. Но без всего этого. Жазэль хотела глубоко вздохнуть, но не стала этого делать. А ее посетитель все тараторил. Кошмар. Открыть окно? Нет, там уже становилось жарко. Открыть дверь в кабинет. Клерк встала, подошла к двери, потянула на себя и с визгом отскочила:

— Единство меня подери! — сегодня ее день будет посвящен ругательствам.

В дверном проеме стояла девушка с поднятой рукой. Она намеревалась постучать. Или применить самое страшное заклятие. Это ведь была ученица Творящей. Черный кафтан, причудливая повязка вместо головного убора. И серые глаза. Самые серые из всех, которые она только могла вспомнить.

— Извини, не хотела тебя напугать. — ученица приветливо заулыбалась, перевела взгляд на порог и потом снова на Жазэль. Какое воспитание.

— Можете войти. — вернувшимся спокойным тоном произнесла Жазэль. Она и сама удивилась, как это у нее получилось.

Гостья вошла и протянула ей руку. И что с ней делать? Пожимать, как это делают мужчины? Видя замешательство клерка, ученица произнесла:

— Простое рукопожатие. Жест приветствия. Ну и еще для того, чтобы я могла потом тобой управлять.

Жазэль открыла рот, а ученица расхохоталась. Но руки не убрала. Проверка на робость. Жазэль закрыла рот, вернула самообладание и, протянув свою руку, пожала руку ученицы так крепко, как только могла.

— Чем я могу Вам помочь? — официальным тоном спросила уже не Жазэль, а клерк первой категории. Про доступ лучше умолчать.

— Найдется ли в этом жарком городе хоть что-то способное утолить жажду?

Прекрасно. Всю ночь не спала, забыла блокнот, почти столкнулась с Творящей, а теперь еще ее ученица в одном с ней кабинете. А ведь это было только утро. Жазэль вздохнула. Ну не хочет говорить она, что ей нужно, и не надо. Хочет вести непринужденные беседы, чтобы потом доложить обо всем своему учителю, так тому и быть. Но Жазэль не даст обвести себя вокруг пальца. Она подошла к шкафу, нагнулась и зацепила за доску возле пола, та легко поднялась. Это такой себе маленький тайничок. Жазэль обнаружила его после того, как служащие по ее просьбе передвигали шкаф. Раньше тот шкаф стоял совсем не правильно. Она достала из тайника бутылочку все еще прохладного напитка. Под полом было немного холоднее, чем в комнате, и Жазэль держала здесь одну-две бутылочки на черный день. Закрыла тайник, подошла к ученице и протянула ей бутылку.

— А я не пойду в танцы после пары глотков?

— Нет, это не алкогольный напиток. Тонизирующий и охлаждающий. — она немного помедлила. — Уснешь, как мертвая, у меня под столом.

Жазэль ощутила, что переход на «ты» с ее стороны будет правильным решением. Ученица открыла бутылку и сразу же выпила половину ее содержимого. Вытерла рукой рот. Хм, жест совсем не из высшего общества.

— Меня зовут Делорис. — представилась ученица.

Клерк пристально смотрела на эту девушку. Зачем же она все-таки пришла?

— Жазэль.

Далее должна была последовать формальная часть, в которой только что познакомившиеся люди соревнуются в том, кому было приятней при этом. Делорис решила эту часть опустить. Она посмотрела на грязного человека с засохшей кровью на стуле.

— Так вот чем занимаются клерки. А я раньше считала вас хлюпиками желающими угодить всем и вся. — шутливый тон легко распознавался в ее словах.

— Он осмелился называть клерков без приставки «Ваше высоко благородное солнцеясное сияние» и за это еще легко отделался. — Жазэль грозно на него посмотрела и начала бить кулаком себе в ладошку.

Делорис тихонько засмеялась, Жазэль широко улыбалась.

— Ладно, я пойду. Зашла познакомиться. Теперь у нас кабинеты рядом, так что, если ты не против, буду заходить в гости. Обычно мы не водим ни с кем дружбу. Но я вижу, что ты не из этих. Спасибо за напиток.

— И почему ты решила, что я не из этих? — решила уточнить Жазэль. И что она имела ввиду под «этими»?

— Например, вчера ты не глазела на нас, как все остальные, а наблюдала из тени. Знала кто мы. Могу поспорить, что из этого города никто и никогда не видел Творящих. Ты носишь головной убор, остальные клерки нет. Ты ярко накрашена — остальные нет. Ты здорово ругаешься, другие клерки упали бы в обморок услышав такие слова. Думаю, ты не здешняя. И у тебя есть длинная история, раз ты сюда попала. Еще увидимся.

Делорис развернулась и вышла из кабинета. Жазэль тихонько последовала за ней. Выглянула в коридор. Ученица прошла к следующей двери по коридору, только той, что была не по одну сторону с кабинетом клерка, открыла ее и исчезла за ней. Здорово. Просто великолепно. Она будет совсем рядом с Творящей. То, чего она так хотела избежать, начало становиться неизбежным. Жазэль вернулась в свой кабинет. Хуже просто ничего уже быть не может. Столько новостей и происшествий за это утро. Она села за стол. В углу стола горел красный огонек. О нет! Этот огонек означал, что ее вызывают к начальству. И долго он уже горит? На этот раз Жазэль выругалась уже тихонько и умчалась из кабинета, захлопнув за собой дверь.

В кабинете начальницы было как всегда тихо. Казалось, что эту тишину можно пощупать. Или полежать на ней. Так начальница, небось, и делала целый день.

— Жазэль. Должно быть, ты уже осведомлена о приезде в наш город высокопоставленной гостьи? Думаю, да. По части слухов и сплетен ты всегда была впереди всех. Пока точно не известно сколько она здесь пробудет. Может быть, день, а может быть, месяц. Ясно одно, аппарат клерков нашего города должен всячески способствовать решению тех задач, которые поставлены перед нашей многоуважаемой гостьей. Без наших знаний и возможностей ее работа была бы несколько затруднена, насколько я могу судить. Поэтому нам нужен человек, который бы стал связующим звеном между двумя государственными аппаратами. Это большая честь для любого служащего нашего города. — длинную речь выдала начальница, даже не повернувшись лицом к Жазэль.

У Жазэль похолодело все внутри. Начальница продолжила:

— Поэтому я предложила, чтобы этим человеком стала Зеда. Она пунктуальная, усердная, всегда ставит во главу угла результат и неустанно трудится ради его достижения. Она честна перед собой и перед аппаратом. А также исполнительна и хорошо знает значение слова «субординация». - тут уже начальница перевела на нее взгляд. — В общем, Жазэль, она обладает всеми теми качествами, которые ты так упорно в себе искореняешь.

Фух, Жазэль выдохнула с облегчением. Конечно, ее только что, если так можно выразиться, отчитали, но клерк была несказанно этому рада. Еще бы и наказание какое-то придумали, чтобы отбывать его подальше отсюда.

— Но аннэ категорически не согласилась с этой кандидатурой. Далее я предложила Кэсси. Она обладает ничуть не меньшим перечнем достоинств. Но и ее кандидатура была отклонена. Настал черед Зарии. О ней аннэ не хотела ничего и слышать. Я перечислила всех клерков, исключая тебя. Всех по порядку их заслуг и умений. И знаешь, что мне сказала аннэ?

Почему она ее называет просто аннэ? Почему не Творящая или не аннэ Сандрин Андрекорв? Или просто не Сандр… так, уже занесло. Жазэль заморгала, осознание того, что еще не произошло, но вот-вот должно произойти, навалилось на нее. Холодок начал подниматься из живота все выше и выше.

— Она сказала, цитирую: «Приставь ко мне ту отщепенку, которая болтается без дела в другом крыле здания». А ведь она тебя даже не знает. А вот о тебе сказала все в одном предложении. Емко, кратко и прямо в цель. — Начальница задумалась. — А вот теперь вопрос: почему ей нужна была именно ты?

Жазэль от такого поворота событий потеряла дар речи, и это, несмотря на то, что последнюю минуту уже догадывалась, к чему все идет. Зато теперь она точно знает одно: когда тебе очень-очень плохо, то хуже еще как может быть. Она вздохнула. Ответить ей было нечего. Вернее, нечего ответить для ушей начальницы. Она опустила глаза и смотрела в пол.

— Ты что-то скрываешь от меня? Мне нужно что-то знать?

Нет, что вы. Если вы будете все знать, вы сразу меня уволите. Или хотя бы половину. Или четверть.

— Я не могу знать причину, по которой наша, как вы изволили высказаться, высокопоставленная гостья выбрала именно меня, госпожа. — пропищала Жазэль.

— Еще я хотела сказать, чтобы мне не пришлось краснеть за тебя! Но, боюсь, эти слова для тебя ничего не значат. Ступай. Будешь выполнять приказы аннэ. Твою работу сделают те, кто умеют ее делать. Можешь идти, но знай, если я услышу хоть маленькую нотку раздражения в голосе аннэ, это может стать последней каплей в чаше моего терпения, ведь она заполнена до краев.

Жазэль поклонилась и вышла. На несколько секунд она забыла и о жаре, и о бродяге в кабинете, и даже об аннэ Сандрин Андрекорв. Ее душила обида. Возможно, в словах ее начальницы и есть доля правды, но нельзя же так это все вываливать на человека. Еще и в таком тоне. Жазэль смахнула что-то мокрое с глаз, улыбнулась через силу и уверенным шагом отправилась к себе в кабинет. Держи повыше нос! У нее еще остался бродяга. Будет возиться с ним. Пусть лучше с ним, чем с Творящей. А если той что-то понадобится, то пусть сама к ней и бежит. Жазэль ни к кому не собиралась идти. Она шла по коридорам, громко цокая каблуками. Из открытых дверей на нее с интересом смотрели другие клерки. Некоторые с презрением, некоторые с завистью. Дойдя до своего кабинета, она увидела, что дверь в кабинет Творящей открыта. Ха, Творящим тоже бывает жарко?

Зайдя к себе, Жазэль учуяла резкий запах. Она прикрыла нос рукой и оставила дверь открытой. Прошла за свой стол и села. Руку все так же держала, прикрывая нос. Достала из ящика стола флакончик дорогих духов, еще с Северного. Тут о таких даже не слышали. Достала небольшой платочек. Пшикнула на него и прикрыла себе нос уже платком. Не успела она подумать, чем же ей заняться, как в кабинет вошли. Двое. Она и ее ученица.

— Вот откуда этот мерзкий запах. Я же тебе говорила, Делорис, клерки в этом городе весьма самобытные.

Творящая уставилась на бродягу, который сидел на стуле у стола Жазэль. Прекрасное дополнение общей картины. Сейчас она о нем пошутит так, чтобы обязательно посильнее обидеть Жазэль. А сама Жазэль уже устала придумывать ответные колкости. Поэтому она рассматривала поверхность стола. Если очень долго смотреть в одно место, то можно увидеть что-то интересное.

— Избавься от этого проходимца. У меня для тебя есть работа. И вымой здесь все хорошенько. — немного помолчав она добавила. — А затем и сама вымойся.

Творящая развернулась и направилась к двери. Ее ученица посмотрела на Жазэль, пожала плечами и поджала губы. Как бы говоря — ничего не могу поделать, она такая, какая есть. Они уже почти вышли из кабинета, оставив Жазэль наедине с ее победоносными планами по отмыванию кабинета, как вдруг Творящая остановилась. Делорис еле сдержалась, чтобы на нее не налететь. Не оборачиваясь она задала вопрос:

— На каком языке он говорит?

Впервые Жазэль представилась возможность заговорить с ней. Но что она скажет? Я не знаю. А кто это? Я не знаю. А что с ним? Я не знаю. Еще в момент своих ответов надо держать приоткрытым рот, чтобы слюна начала капать на стол. Тогда уж у Творящей не будет никаких сомнений в ее компетенции и сложится правильное впечатление о ее умственных способностях. Хотя, впечатление о Жазэль у нее уже давно сложилось. И не самое лучшее.

— Почему ты молчишь?

Жазэль обдумывала, что стоит сказать, что нет и вообще стоит ли об этом рассказывать. Может, обставить это как ничего не значащую формальность? Ведь по сути дела так оно и было. А, возможно, сейчас как раз тот самый момент, чтобы попробовать заработать себе пару баллов в рейтинге аннэ Сандрин Андрекорв?

— Мне не удалось определить язык или наречие, на котором он говорит. Так же нет информации о том, что это за человек и откуда он. Но из его речи для дальнейшего исследования мне удалось выделить несколько, на мой взгляд, ключевых слов.

— И ты провела такое исследование?

— Да, госпожа.

— И? — все еще ровным и спокойным тоном спрашивала Творящая.

— Сначала я предположила, что это имена, но после поисков в Хронике Имен этот вариант отпал для всех тех слов, что я записала. А также для производных от этих слов, ведь разговаривает он не внятно, и я могла ошибиться при фонетической интерпретации его речи. Затем я проделала то же самое с Хроникой Богов.

— Угу. Пока все логично. — так же не оборачиваясь, стоя спиной к Жазэль, выговорила Творящая.

Делорис в это время просто смотрела в пол. Ей, очевидно, была не интересна тема разговора и очень не нравился запах в этом кабинете, так что она нетерпеливо ждала, когда же можно будет отсюда убраться.

— Нечто, весьма похожее на разгадку, я нашла в третьей хронике. Он выделял слово Зекрон. Скорее всего, это один из вариантов произношения названия древнего города… — Жазэль не успела договорить.

— Ксерон! — почти выкрикнула ученица с удивленными глазами.

Творящая повернула голову в ее сторону. Жазэль не было видно, но она была уверена, что выражение лица у нее при этом было крайне неодобряющим. Делорис снова опустила голову. Творящая развернулась и подошла к сидящему на стуле бродяге. Обошла его, замерла на мгновение, глаза зажглись фиолетовым огоньком. А потом резким движением впилась пальцами ему в голову. Жазэль от неожиданности даже на полшага отступила ближе к стене. Ей вообще показалось, что кончики пальцев Творящей прямо в голове у этого бедолаги! Кабинет погрузился в тишину. Бродяга перестал говорить. Ученица не выдавала никаких признаков интереса, а вот Жазэль стояла потрясенная. Несколько мгновений ничего не происходило. Затем глаза у Творящей начали светиться еще ярче. Жазэль уже видела ее в таком состоянии. Лицо Творящей не выражало никаких эмоций, было похоже, что она заснула с открытыми глазами. Затем ее лоб начал немного хмуриться. И появились признаки напряжения. Еще через какое-то время Жазэль бы поклялась, что видит гримасу боли. Она перевела взгляд на Делорис. Та все так же безынтересно разглядывала что-то на полу. Наверное, она тоже знает, что если долго смотреть в одно место…

— Делорис! Что-то не так! — Жазэль выкрикнула это на интуитивном уровне. Откуда она может знать, что так и что не так с этими Творящими?

Делорис словно ожила, в два прыжка подскочила к Творящей, заглянув ей в лицо. Затем быстро отступила на два шага и с разбегу врезалась в нее, сбивая с ног и повалив на стол прямо перед Жазэль. Творящая и ее ученица кубарем перемахнули через стол и рухнули под ноги клерку. Делорис быстро перевернула на спину Творящую и припала ухом к ее груди, пытаясь услышать сердцебиение. Та была смертельно бледная. Хотя, нет. Это в обычных обстоятельствах она была смертельно бледная, а теперь была просто воплощением всего белого в этой стране. Глаза начали понемногу терять фиолетовое свечение. Бродяга в это время начал сдавленно кричать, схватился руками за голову и сполз со стула на колени.

— Единое Единство! — выкрикнула Делорис.

Она быстро нашарила у себя в кафтане какую-то шкатулку, достала оттуда бутылку с зеленым туманом и уже собралась ее разбить, как вдруг Творящая открыла рот и глубоко вдохнула. На ее лице проступили капельки пота, она тяжело дышала. Жазэль спешно подбежала к своему тайнику и достала оттуда последнюю бутылку напитка, обогнула стол, открыв ее на ходу. Делорис приподняла голову своего учителя, Жазэль поднесла бутылку к губам. Аннэ Сандрин Андрекорв рывками глотая жидкость, отпила добрую половину. Похоже, она начала приходить в себя. В это время в дверном проеме показался запыхавшийся охранник. Он увидел троих девушек с одной стороны стола на полу и стоявшего на коленях бродягу, с руками у головы, по другую сторону. И принял единственное правильное решение. Развернулся и ушел. Так проблем было меньше для него. Лучше в такое не влезать. Тем временем Творящая уже немного отдышалась, взяла напиток своими руками и сделала еще несколько глотков. Делорис помогла ей встать. Вместе с Жазэль они отряхивали ее платье. И совсем забыли о бродяге. Поэтому, когда он заговорил, Делорис приняла подобие боевой стойки, Жазэль вскрикнула и только Творящая никак не отреагировала.

— Ведьма. — сказал бродяга.

В его тоне не было упрека, не было это похоже и на комплимент. Простая констатация факта. Ведьма. Я все сказал. А что такое «ведьма»? Жазэль смутно представляла себе смысл этого слова. Она, конечно, помнила, как в детстве их пугали бабайками, черными тенями и ведьмами, но что именно означает это слово, вспомнить она не могла.

— Подобных мне не называют так уже много веков. — сказала Творящая, продолжая отряхивать рукава платья — Это, знаешь ли, считается оскорбительным выражением.

Бродяга стоял перед столом Жазэль и изучал глазами всех присутствующих. Затем он снова заговорил:

— Зачем ты это сделала?

— Что сделала?

— Внесла ясность в мои мысли. — пояснил он.

— Что тебе известно о Ксероне? — невозмутимым тоном спросила Творящая, словно и не слышала последней реплики.

Она вперила в него один из своих взглядов, от которых у Жазэль мурашки идут по коже. Бродяга, как будто и не замечал этого. Стоял себе преспокойно под ее гнетом.

— Думаю, ты найдешь, что ищешь. Такие всегда находят. — он повернулся и зашагал к двери.

— Сто-о-ой! — это уже Жазэль вмешалась в разговор. — Если ты думаешь, что можешь вот так просто уйти, то ты сильно в этом заблуждаешься. Ты, если так можно выразиться, состоишь на балансе у аппарата клерков. Мы за тебя сейчас отвечаем. Поэтому мне нужно написать документ, о том, что мы тебя передаем назад. А там уже иди на все четыре стороны.

— Я не раб.

— Не поняла?

— Чтобы меня передавать.

— А-а, это я образно говоря. Тебя… э … прикомандировали ко мне. А я должна тебе даль вольную, понимаешь?

По виду бродяги было понятно, что он в корне с этим не согласен. Но спорить он не стал. Остановился, как вкопанный, и не шевелился. Он прямо-таки олицетворял собой спокойствие. Даже когда не говорил. Своей позой, выражением своего уродливого лица. И как это у него получалось?

Аннэ Сандрин Андрекорв стала снова той уверенной и властной Творящей, какой она на самом деле и была.

— Ты говорил о городе. Что ты о нем знаешь? — спросила она.

— Я был в бреду. — коротко и спокойно ответил бродяга.

Творящая сжала зубы. Она повернулась к Жазэль.

— Ты достанешь нам той волшебной жидкости, которую прятала у себя в кабинете. Делорис оставит тебе денег. Завтра придешь в мой кабинет. Сегодня мне надо отдохнуть. До завтра ты свободна.

Творящая вышла из кабинета Жазэль мимо оборванца, даже не удостоив его взглядом, и направилась к своему, чтобы забрать вещи. Делорис порылась у себя в карманах и достала большой серебряник и положила его на стол. Большой! Серебряник! У Жазэль жалование в месяц было с маленький серебряник до всех вычетов. На руки она здесь его никогда не получала. Так это маленький серебряник. А их в большом было двадцать.

— На первое время хватит?

— Хватит на год только и питаться им. — жадно оценивая перспективы и не сводя глаз с денег, промолвила Жазэль.

Делорис перевела свой взгляд на бродягу. Пристально посмотрела ему в глаза. Он не только спокойно выдержал ее взгляд, но и вперил в нее свой. Взгляды боролись друг с другом. Делорис хмыкнула и повернулась теперь уже к Жазэль и тихо спросила:

— Хочешь я побуду с тобой?

Жазэль энергично закивала головой. Перспектива остаться с еще недавним безумцем одной в кабинете сильно тревожила ее. Хотя, чего ей бояться? Кабинет ведь охраняется калекой-лентяем охранником, который, прежде, чем прийти на помощь, обязательно постучит в дверь. В это время Делорис повернулась к оборванцу и, гордо задрав подбородок, спросила:

— Кто ты такой?

— А ты кто такая? — вопросом на вопрос ответил бродяга.

Конечно, по смыслу слов можно было считать это проявлением неуважения. Но говорил он как-то без агрессии, без малейшего негативного оттенка, без намека на неуважение. Ровно и спокойно, монотонно и размеренно. Как и все свои предыдущие слова. Наверное, только это и заставило, по мнению Жазэль, немедленно не отреагировать Делорис.

— Я первая спросила.

— Я второй.

— Я девушка. Девушкам ведь надо уступать?

— Максуд.

— Ладно, Максуд, откуда ты? — продолжала расспрашивать девушка.

Оборванец стоял молча, глядя прямо в глаза Делорис.

— Я спросила откуда ты. — на всякий случай повторила она.

Снова молчание. Жазэль видела, как у Делорис заиграли желваки на скулах. Сейчас она не выдержит. Но та, на удивление спокойным тоном спросила:

— Почему ты молчишь?

— Ты не ответила на мой вопрос.

— На какой?

— Я думал мы играем в одну игру, незнакомка. — последнее слово было особо выделено в его речи.

— Хм. Ладно. Мое имя Делорис. Так откуда ты говоришь?

— Я не говорил.

Делорис снова хмыкнула.

— А куда ты направляешься?

— Шел на юг.

— Шел?

— Как видишь, не дошел. Я был задержан здесь… как же вы ее называете… Судьбой.

Он так сказал о судьбе, как будто это был живой человек. И вообще говорил он немного странно. Нет, акцента не было. Интонация и задержки между словами не свойственны для того говора, что Жазэль привыкла слышать. А, может, ей просто показалось. Но звучал голос завораживающе. Если закрыть глаза и прислушаться, то непременно представишь себе какого-то статного императора, князя, военачальника, ну или просто сильного и победоносного воина. Или как там о них говорят?

— Бумаги еще не готовы? — он повернул голову уже в сторону Жазэль.

Бумаги? Какие бумаги? А, точно! Надо снять ответственность за этого человека с себя лично и с аппарата в общем. Жазэль достала из нужного ящика стола нужный бланк и принялась его заполнять нужными словами. Плевое дело, простая формальность. Через минуту все уже было готово. Наконец-то, хоть часть этого кошмара закончится. Жазэль торжественно подняла лист и в ее сияющих глазах читалась радость. Она повертела листочком перед Делорис. Все готово.

— Теперь мы проводим тебя к охраннику, а он уже сопроводит тебя к тому человеку, кто поставит подпись на этом документе, свидетельствующую о том, что ты уже не под нашей ответственностью. Слишком длинное предложение? До вечера первые слова тебе уже будут понятны. Как осознаешь все — заходи. Хотя нет, к тому времени я уже состарюсь и умру.

Делорис удивленно и в то же время одобрительно подняла брови. Без нее Жазэль бы вряд ли осмелилась на такие слова. Бродяга, скорее всего, и вправду ничего не понял. Или решил проглотить. Жазэль указала ему пальцем на дверь, он вышел и пошел в единственно возможном направлении. Девушки поспешили за ним. Прямо возле входной двери была небольшая комнатка охраны. Жазэль не очень хотела снова видеть того худощавого наглеца. Но с омерзительными вещами всегда так, лучше их сразу сделать, чтобы они не стояли над душой.

— Эй! — сказала клерк, стуча по открытой двери.

На другое обращение тот пацанчик и не заслуживал.

— Что, этот гость уже закончился? Извините, младенцев подвезут только через пару дней. — донеслось откуда-то из глубины комнаты.

Послышалось шарканье, и охранник вышел к ним в коридор. Удивленно посмотрел на бродягу, кивнул Делорис и подморгнул Жазэль. Она почувствовала, как проступает румянец. Что это он себе позволяет?

— Бери этого оборванца и иди к… — она посмотрела в документ — Драгинару. Пусть он поставит подпись. Документ принесешь мне на стол.

— А кто меня будет содержать те несчастные годы, что мне отведены? — спросил охранник.

Что это еще за вопрос? Жазэль немного скривилась, не понимая сути происходящего.

— Он не может покинуть свой пост. — растолковал ей оборванец.

— Именно. Если я отлучусь и оставлю клерков без охраны, то меня тут же уволят. И скорее всего по донесению одной молоденькой и очень милой особы. Это я о ней. — сказал охранник, тыча пальцем в Делорис и нагло ухмыляясь.

Жазэль прикусила губу. Как же быть? С этим охранником, с этим оборванцем.

— Ну, пошли, Жазэль, как раз покажешь мне город. — подбодрила ее Делорис. Она решила все-таки идти до конца.

Жазэль наградила охранника самым свирепым из имеющихся в ее арсенале взглядов. Гордо одернулась и вышла из здания. Точного места расположения охотников она не знала. Но слышала, что им отдали старые казармы. Раз в год эти убийцы и воры собирались здесь для тренировок и чего-то там еще. Обменивались опытом и умениями. Это по официальной версии. На самом же деле они занимались грабежами и устраивали пьянки. Обсуждали, как лучше воровать и где больше богачей. Все так говорят. Клерк повела своих попутчиков через площадь. Единственное место в городе, где был архитектурный памятник. Инквизитор молча провожал их взглядом своих каменных глаз. Они вышли на узкую улочку.

— Это знаменитое Серое Здание. — начала экскурсию Жазэль, указывая пальцем на ближайший дом. — Хм… А, может быть, это — знаменитое Серое Здание?

Жазэль изобразила рассеянность и показала на соседний серый дом.

— Нет, Жазэль, ну как же ты не знаешь, что во-о-он то — это и есть знаменитое Серое Здание. Чем больше серое здание, тем оно знаменитее. Это же всем известно. — подхватила эстафету знаменитых зданий Делорис.

Девушки еще немного высмеяли серость и угрюмость старого города по пути к казармам. Между ними зарождалось взаимопонимание. И еще Жазэль была очень благодарна ученице Творящей за то, что та не оставила ее одну с этим полулюдом.

Завуру стоял возле груды старых или испорченных военных принадлежностей, которые насыпом лежали на небольшом возе. Эти солдаты списывали все в негодность раньше, чем успевали делать новое. Меч с большой зазубриной — давай новый, нож с обломанной одной стороной гарды — снова давай новый. А старое оружие и негодное оружие собиралось и раз в месяц отправлялось на переплавку. У Завуру была договоренность с оружейником о том, что за определенную плату он в этой куче может порыться и, в пределах разумного, что-то выбрать для своих охотников. Так что, этот день как раз настал, и Завуру уже успел подобрать два меча, добротный топор, один щит и еще один кинжал. Только разрешат ли ему это все унести?

— Эй, попрошайка, вон там еще есть куча мусора. Там мой дружок недавно опорожнился, может, себе и там что-то подберешь? — это один из солдат принялся его поддевать. Тот, что был ближе всех с голым торсом и черной повязкой на лбу, не дающей волосам спадать на лицо.

Эти его слова были встречены дружным хохотом его сослуживцев. На плацу собралось их человек двадцать. Некоторые были заняты тренировочными боями на мечах. Другие беседовали, третьи оттачивали удары в одиночестве. Не все солдаты были в своих красных одеждах. Много кто из-за жары был по пояс раздет. Главное, ничего им не отвечать. Ведь солдат хуже ребенка. Ребенка можно наказать, солдата нет. Ведь солдат хуже врага. На врага можно напасть, на солдата нет. Они, как полноправные властители города. Все, что им не нравится, как лежит, тут же убирают. Если не нравится, как стоит — сносят. Эти особы пользуются королевскими привилегиями. И нет ничего хуже, чем вступить в драку с солдатом. Завуру знал, что надо просто часок потерпеть это все и он принесет всегда нужные боевые орудия в свой стан. Финансирование у них намного скромнее, поэтому приходится часто брать трофеи на поле боя. Если удастся их спрятать, конечно.

Он вздохнул и перевернул еще пару железяк. Оружейник сидел в тенечке под деревом неподалеку и следил, чтобы Завуру ничего лишнего не забрал.

— Где можно найти охотников? — раздался женский голос.

Завуру повернулся. Красивая. Вся такая в форме. Клерк значится. Каштановые длинные слегка растрепанные волосы, которые налипали на щеки. Карие широко открытые глаза. Кончик носа слегка приподнят. Не сильно, ровно настолько, чтобы гармонично выписаться в ее гордое выражение лица. Он перевел взгляд на ее спутницу. В черном кафтане. Еще моложе клерка. Ниже. Короткие темные волосы. Красивый головной убор с побрякушками. Кто она? Такой формы он не видел раньше. Может, какой-то чиновник из новой службы? И с ними этот полуголый оборванец. Почему он с ними? Что это вообще за компания?

— Зачем вам охотники? Лучше иметь дело с настоящими людьми. — снова заговорил тот, что был ближе всех к Завуру.

— Охотники и девушек не видели никогда. Твердят, у свиней характер покладистей. — вторил ему другой голос.

— Зачем им свиньи, если они и сами есть друг у друга? — возразил ему все тот же солдат и тут уже все разразились хохотом.

Солдаты бросили свои дела, даже те, кто занимался в одиночку, и открыто смеялись, некоторые от смеха взялись за животы или опустились на землю.

— Ты много болтаешь. — Жазэль отчетливо узнала этот спокойный и размеренный голос у себя за спиной.

Внезапно все вокруг наполнилось тишиной. Она зашла даже в Жазэль. Девушка почувствовала, как ее сковало. Непонятное ощущение, ожидание чего-то.

— Они спасли мне жизнь. Думаю, не мне одному. А кому спас жизнь ты? — оборванец никак не успокоится.

— Твою жизнь? Жизнь еще одного никчемного попрошайки? Да они теперь должны штраф заплатить за это! Ах, постой, у них же и денег нет, они говорят, что кора с деревьев красивее. — солдат продолжал сеять свои шуточки под тихонькое хихиканье сослуживцев.

— Ты неплохо сложен. Думаю, в детстве ты сильно ушибся головой и теперь все, что должно было там быть, перешло тебе в мышцы.

Внезапно исчезла даже тишина. Ей на замену пришла абсолютная тишина. Слышно было, как трава колышется на сквозняке и, как песок несет ветром по плацу, ударяя о него каждую пещинку. Жазэль услышала собственное сердцебиение. Ей совсем не хотелось, чтобы с этим бродягой что-то приключилось, пока она не подпишет бумаги. Потом пусть хоть со скалы шмякнется!

— Что ты сказал? — агрессивно подавшись вперед спросил солдат.

— Ты еще и глухой? Природа совсем не оставила тебе шансов.

Солдат закипел от злости. Он был готов наброситься на оборванца и зарубить его на месте. Завуру от удивления приоткрыл рот. Жазэль выглядела растерянной, а Делорис улыбалась и кивала головой. Только для нее все это выглядело забавно. Только ей хотелось посмотреть развязку.

— А я думала, что у вас в городе будет скучно. — тихо сказала она клерку.

— Дамиан! — окликнул его другой солдат и подкинул в воздух какой-то предмет. — Ты же знаешь, что нам приказал командир.

Дамиан ловко поймал деревянный меч. Да, сейчас в городе было не очень спокойно и лишний раз поднимать шум не надо было. А вот проучить, как следует, этого бездомного можно. И даже нужно. Пусть знает, что бывает, когда ты вздумаешь спорить с солдатом.

— Принимаешь? — спросил он оборванца и кивнул на свой меч.

— Я не буду с тобой драться. — лицо бродяги немного изменилось, наверное, он усмехнулся.

Солдат оскалился, зубы так и заблестели на солнце.

— Ты такой же, как и они все. Трус. Ваш брат только и может, что языком трепать. А как до дела доходит, язык в задницу засовывает и бежит куда глаза глядят. Это тебе не кошелек у тети своровать, да?

Жазэль была полностью согласна со словами этого полуодетого полубога. Она и не заметила, как кивала на каждое его слово. Он высказал точь-в-точь то, что она и сама думала. Только он ругательств использовал меньше. Она перевела взгляд на оборванца. Тот стоял, как ни в чем не бывало. Хм, заварил такую кашу и теперь идет на попятную. А что от него еще ожидать? Даже само то, что он так позволил себе говорить с солдатом, уже было и удивительно, и неприемлемо одновременно. Напряжение уже стихло, клерк перестала его ощущать в воздухе. Солдаты начали возвращаться к своим делам.

— Так где нам охотников найти? — уже не так громко повторила свой вопрос Жазэль.

Она спрашивала у этого человека, что был перед ней. Явно не солдат. Больше на попрошайку похож. Он точно должен знать, где эти охотники-воры находятся.

— Сейчас покажу. — ответил попрошайка.

Завуру нагнулся и подобрал то оружие, что отложил.

— Это оставь. — сказал все тот же солдат.

Завуру посмотрел на оружейника. Тот все так же стоял в тени. Он только плечами пожал. Завуру вздохнул и бросил укорительный взгляд на оборванца. Если бы он промолчал, то сейчас бы Завуру нес практически новое оружие к себе в лагерь. Теперь этому не бывать. А еще, если солдаты проявят мстительность, то пару месяцев этот вид промысла будет для него закрыт.

— Если я выиграю, он заберет это, а ты мне отдашь свой меч.

Жазэль, которая собиралась отправиться за попрошайкой и уже повернулась в его сторону, онемела. Это ж какую наглость надо иметь? И еще так громко говорить. Скорее всего, чтобы солдат не смог отказаться от условий. Хм, разумно. Это что получается, она только что мысленно похвалила оборванца, как там его зовут?

Солдат только улыбнулся и зашел на вымощенный камнем другого цвета круг на плацу. Жазэль подняла руки к небу. Когда же это все закончится? Когда Свод пошлет ей хороший день. Хотя бы один. А потом можно снова десять лет непроглядной тьмы.

Максуд вышел на тот же плац следом за солдатом. Ему выдали деревянный меч. Он взял его в руку, прикидывая его вес. Попробовал его балансировку, неудовлетворительно покачал головой и попросил другой. Ему, со смехом и очередной долей шуток, подали другой меч. Он проделал с ним то же самое, откинул в сторону и взял тот первый, который ему давали вначале. Откуда-то еще подтянулись солдаты, весело подбадривая своего соратника и продолжая отпускать шуточки в сторону охотников.

— Ты потом меч хорошо вымой.

— А лучше сожги!

Такие колкости звучали и тут, и там.

Завуру встал. Стал так, чтобы хорошо было видно противников. Он посмотрел на уверенное лицо пустоголового растрепанного темноволосого парня. По крайней мере, ему казалось, что лицо было уверенным. Ведь по большей части на нем были следы недавних повреждений. Синяки и ссадины. Распухший нос. Завуру оценил его телосложение и простенькую стойку. Слегка наклонен вперед. Но ноги расставлены так, чтобы вес был большей частью на задней ноге. Он приготовился защищаться. Оно и не мудрено. Против солдата трудно в бою. А этого Дамиана он хорошо знал. Как человек, он никогда не нравился ему, но вот, как воин, был хорош. Не самый лучший в гарнизоне. Но один из них. Ему бы опыта набраться, научиться терпеть, выжидать и из него получился бы первоклассный мастер дуэлей. Но он был слишком молод и горяч. Из таких выходят хорошие рубаки, если за первые пару лет боев не погибнут.

Бойцы встали друг напротив друга. Обстановка не позволяла сказать, что здесь происходит что-то важное. Шум, бубнеж, смех, выкрики. Иногда взрослые люди ведут себя, как дети. Еще это солнце пекло. Лишь бы он его не убил. Девушки расстроятся, вряд ли они видели смерть. Особенно та, мелкая. Еще дитя.

Незнакомец отвел меч вправо, левой рукой прикрывая челюсть и немного присел. Эта стойка была не знакома Завуру. Дамиан стал в привычной стойке для дуэлей. Правая рука впереди. Правая нога впереди. Вес равномерно распределен между обеими ногами. Торс слегка покачивается вместе с руками, чтобы в какой-то мере скрыть момент удара.

— Что здесь происходит? — раздался громогласный голос.

Все перестали переговариваться. Некоторые потупили взгляд, другие смотрели по сторонам.

— Единство вас подери! Я задал вопрос. Что это вы тут устроили?

По плацу быстрым шагом шел невысокий, но широкоплечий человек. Маленькая такая скала. О такую разбилось не мало голов. Завуру точно это знал.

— Лейтенант! Этот человек бросил вызов нашему солдату. — ответил ему кто-то.

— Как же. Бросил вызов. Знаю я вас. А ну, нечего глазеть, быстро разошлись. Дамиан, что я тебе говорил? Мало у меня проблем с тобой? Давно был на уборных?

Фух, Жазэль перевела дух. Наконец-то, голос разума. Приятно было его услышать в этом безумстве.

— Не стоит. Я действительно принял вызов. — Максуд все тем же спокойным тоном обратился к лейтенанту.

Лейтенант несколько долгих мгновений изучал его. Рассмотрев его с ног до головы, все же не поверил. Жазэль снова пришлось затаить дыхание.

— Я хочу внести ясность. Ты сейчас хочешь принять этот, пусть и учебный, бой с одним из лучших солдат у меня в отделении. Ты отдаешь себе отчет в том, что можешь быть искалечен или травмирован и не будешь предъявлять претензий ни к нему, ни к какому-либо другому солдату?

Максуд кивнул:

— Да.

Лейтенант развел руками.

— Я пытался тебе помочь. Тогда можете начинать.

И снова повисла тишина. В присутствии своего лейтенанта солдаты уже не вели себя так бойко. Бойцы изготовились. Дамиан начал пританцовывать и обходить по кругу соперника. Ему надо было провести некую разведку. Посмотреть, как противник двигается, насколько он быстр и силен. Он нанес пару ударов, даже не стараясь задеть оппонента. Разведка. На первый удар, который явно не попадал в цель, его соперник вообще не отреагировал. На второй немного отвел голову в сторону. Мечом так и не пошевелил. Держался он все время так, чтобы быть повернутым больше левым боком к Дамиану. Ладно, левым так левым. Дамиан в обманном движении поднял меч, как будто для рубящего удара, и затем резко изменил траекторию и хорошо отработанным колющим движением хотел угодить в левый бок соперника. Максуд сделал шаг назад и его удар не достиг цели. Но это был только первый удар в заученной комбинации и следующие удары градом посыпались на Максуда.

Завуру наблюдал, как свирепствует солдат. Сколько силы он вкладывал в каждый удар. Он не просто хотел победить. Он хотел причинить вред своему оппоненту. Незнакомец по скорости, вроде бы, не уступал Дамиану, а вот по физическим кондициям заметно проигрывал. Не прошло и минуты боя, как он уже тяжело дышал и был мокрым от пота. На лице же Дамиана не было и испаринки. Скорость начала понемногу теряться и атаки Дамиана за малым не достигали цели. Стало ясно, что такой темп бродяга не выдержит. Завуру разочарованно ссутулился. Покосился на оружие, которое почти было его. Потом посмотрел на солдат, которые обычно принимают ставки. Они шушукались еле слышно, чтобы лейтенант ничего не слышал. Завуру перевел взгляд на бойцов. Оборонные редуты незнакомца трещали по швам. Солдат гонял его по кругу. Вот удар и незнакомец едва удержал меч в своей руке. Сейчас бы и сделать решающий укол, но Дамиан занес свой меч справа вверх и с размаху направил его по траектории влево и вниз, угодив прямо в меч соперника и выбив его из рук противника. Возвратным движением и немного провернув меч он плашмя заехал им по лицу незнакомца. Звонкий шлепок и того отбросило назад. Он упал на колени. Тряхнул головой. Рукой стряхнул кровь с лица. Вот и все. Дальше продолжать не стоит. Завуру в последний раз посмотрел на такое манящее оружие и хотел уже вывести девушек из круга зрителей. Но оборванец каким-то образом подобрал свой меч и встал.

— Один у Дамиана. — громко сказал лейтенант.

Бойцы снова стали в исходное положение. Завуру и сейчас обратил внимание на незнакомца. Все та же стойка. Вес на задней ноге. Все его неспешные движения говорили о какой-то внутренней уверенности. Это резко контрастировало с тем, что видел Завуру в бою. Никаких шансов. В одну калитку. Бой за второй балл шел по тому же сценарию. Дамиан атаковал, незнакомец оборонялся. Но на этот раз он уже пытался контратаковать. И его выпады не давали покоя Завуру. Он видел выражение лица незнакомца при этих выпадах. Это не было стремление нанести удар ради самого удара. Это не было стремление уколоть противника любой ценой. А что же это тогда? Ответ бы где-то рядом. Совсем рядом. Завуру собаку съел на таких дуэлях. Не раз и не два он тренировал бойцов и добивался с ними определенных успехов. Да и сейчас он, как главный оружейник охотников, все время проводит с ними тренировки. Учит и показывает, наставляет и рассказывает. Сам он никогда не был превосходным бойцом, но вот других научить он мог. Не каждый хороший воин может стать настоящим учителем. Так же, как и некаждый хороший учитель раньше был первоклассным воином. Вот еще один выпад незнакомца. Он даже в цель бы не попал. Тут Завуру осенило. И как он не понял этого раньше? Наверное, внешний вид оборванца сбил его с толку. Он направился к солдатам, которые бы не отказались от легкой наживы. По пути к ним он еще раз посмотрел на бойцов. Дамиан как раз применил удар с разворотом, от которого у незнакомца чуть меч не вылетел из рук. Еще удар по мечу и на обратном заходе со всего размаху он рубанул соперника по животу. Тот сложился пополам. А когда встал, то через весь живот была красно-синяя полоса. Никаких признаков боли или волнения. Потрясающее самообладание. Такой выдержке может позавидовать и ветеран. Завуру спрятал улыбку.

— Два у Дамиана. — будничным тоном заключил лейтенант.

— Эй, десять к одному принимаете? — поинтересовался Завуру, заранее зная ответ.

— Ты что, совсем не видишь, что происходит? Дамиан ведет уже два против ни одного.

— Знаю. Тем легче тебе будет выиграть.

— Пол серебряника на того же бойца.

Завуру повернулся. Одна из тех двух девушек стояла рядом с ним и протягивала деньги солдату. Та, которая была в непонятном черном кафтане, дитя еще.

— Госпожа. Если ваш боец проиграет, я не хотел бы брать с вас деньги. Пообещайте, что вы тогда сходите со мной выпить.

Делорис кивнула.

Дело было сделано. Завуру теперь пристально наблюдал за развитием событий на плацу. Он потом выяснит, почему это та девушка решилась на такую авантюру. Он то уже повидал на своем веку. Его опыта еле-еле хватило разгадать секрет незнакомца. Он понял, почему оборванец не бросается в атаку. Он знал, почему тот был в защитной стойке. Совсем не потому, что боялся своего соперника. Дамиан уделил разведке минуту боя. Его противник уделил разведке два раунда.

Соперники стали в исходные позиции. Дамиан все в той же стойке. А вот незнакомец, как и предполагал Завуру, изменил стойку. Теперь она была более агрессивной. Рука поднята на уровне плеча и отведена немного назад так, чтобы запястье с мечом было напротив лица. Передняя рука немного вытянута вперед. Незнакомец стал чуть дальше, чем стоял ранее. Это вынудила Дамиана сделать шаг, вернее скользящее движение вперед. Как раз на этот шаг его соперник и ударил левой ногой в правое колено. Дамиан не упал, но колено немного развернулось внутрь и равновесие было нарушено. Далее незнакомец уже правой ногой ударил по тому же колену и теперь вывернул ногу Дамиана наружу. Дамиан при этом широко раскинул руки, чтобы окончательно не потерять равновесие. А его соперник кольнул его в живот. Не сильный укол. Просто обозначить, что удар состоялся. Выражение изумления застыло на лице солдата.

— Один у…

— Максуда! — Жазэль вошла в азарт схватки.

Раньше ей никогда не доводилось видеть дуэль. Конечно, другие девушки, вечно судачили о них. Точнее о парнях, которые в них участвуют. Но Жазэль и подумать не могла, насколько же это все захватывающе выглядит. Она не могла оторвать глаз от поединка. Кровь внутри так и бурлила. Красивый и физически идеальный Дамиан смотрелся просто великолепно. На фоне Максуда он казался картинкой выдуманного бога на старинных книгах из библиотеки. Она вроде бы никого и не поддерживала в этой, как она считала, бессмысленной схватке. Но все же, оборванец был ей почему-то ближе. Может, потому, что она его знает уже второй день?

Бойцы снова стали в исходные позиции. Максуд сделал резкий шаг вперед и из своей стойки размашисто атаковал справа налево. Удар шел на неудобной высоте для Дамиана, почти ему по рукам, поэтому ему как следует не удалось отбить этот удар, и он затратил много сил, чтобы удержать меч в руках. А меч противника пронесся дальше и на обратном пути уже с другой стороны атаковал в той же манере. Дамиану еще сложнее на этот раз было удержать меч в руках. Для него последний удар был справа и меч его немного отлетел влево. Но противник не завершил свой маневр, а продолжил раскручиваться дальше и неожиданно в процессе оборота вокруг своей оси присел на одно колено и нанес удар справа. На него Дамиан уже не успевал отреагировать. Рубящий удар по ребрам.

— Два у Максуда.

Солдаты уже начали перешептываться, кивая в сторону Максуда. Оскорбительные высказывания куда-то подевались. Одобрительных и подбадривающих выкриков в сторону своего побратима тоже не было слышно. Ожидающее молчание. Жазэль снова почувствовала напряжение в воздухе. Решающий раунд. Глаза у нее бегали с одного соперника на другого.

Бойцы стоят друг напротив друга, Дамиан смотрит прямо в глаза противнику. Желая победить его взглядом. На что Максуд вообще никак не реагировал. Он смотрел в грудь своему оппоненту. Так делают опытные бойцы. Глаза могут обмануть, тело — никогда. Завуру понял, что бой уже выигран. Другой боец на месте Дамиана проявил бы сильнейшую осмотрительность в этой схватке, действовал бы намного осторожнее, чем раньше. Любой другой хороший дуэлянт. Но не Дамиан. Он был слишком молод, слишком уверен в своих силах, легко воспламенялся и был на редкость не сдержан. В общем, имел набор тех качеств, которые в реальном бою могли привести к плачевным последствиям.

Бойцы оставались на своих местах. Когда схватка продолжилась, то, как и следовало ожидать, Дамиан сломя голову ринулся на противника. Солдат решил в одной агрессивной и стремительной атаке выиграть поединок. Он сильно отвел меч над головой за спину, держа его двумя руками, и пригнул на Максуда. Ожидалось, что противник отойдет и тогда меч Дамиана с разрушительной силой на него обрушится. Никакая защита не смогла бы выдержать или отвести такой удар. С ним можно было справиться только с помощью щита. Но щитов в этом бою не было. Максуд отреагировал непредсказуемо, с поразительный скоростью и ловкостью он сделал шаг вперед, толкая плечом зависшего в воздухе соперника и одновременно ткнув мечом ему в живот так, что выбил воздух из его легких. Солдат повалился на плац, хватая воздух ртом.

— Бой окончен. Всем разойтись. Дамиану и его отделению десять кругов вокруг плаца в полном обмундировании.

По лицу лейтенанта нельзя было сказать, сердится он или нет. Завуру знал, что теперь лейтенант пуще прежнего будет гонять отделение Дамиана. Все его отделения и так славились повышенной боевой готовностью в любое время. Самые ответственные задания доставались ему. Самые лучшие бойцы были у него. Самый сплоченный коллектив, в котором каждый дрался за себя и за того парня, что стоит сбоку, тоже был у него. Самые маленькие потери, несмотря на то, что отряд всегда был в гуще событий, объяснялись нежеланием лейтенанта лишний раз рисковать. Он ценил каждую жизнь и научил этому своих воинов. Завуру по-доброму ему завидовал. И всегда старался подмечать и запоминать одни или другие решения этого командира. Конечно, о подобном в рядах охотников приходилось только мечтать. Слишком уж разношерстой была их компания. Да и слишком разные цели преследовали одни и другие. Слишком разные методы достижения этих целей у одних и у других. Пропасть между ними.

Завуру и Делорис под недовольное ворчание забрали свои деньги. Чтобы отдать выигрыш Делорис, солдату пришлось влезть в крупные долги у своих товарищей. Ничего, он завтра рискнет и отыграется. Максуд осторожно положил меч на землю, еще раз вытер кровь с разбитого лица. Направился к Завуру. Никто из солдат не стал над ним смеяться или язвить ему. Даже его побежденный противник не проронил ни слова. Лейтенант научил их держать удар и выходить с честью из любой ситуации. Дамиан немного отошел от него и вернулся уже со своим мечом. Отдал его молча. Максуду меч нужен не был, ему нужен был урок, который он преподнес парню.

— Ты теперь богата. Такой куш сорвать. Почему ты решилась на такой риск? — охотник спросил о причине поступка Делорис.

— Ты похож на хитрого пройдоху, который ни за что не упустит своего шанса. Я решила этим воспользоваться.

— А если бы ты проиграла? — округлил глаза Завуру, он не понимал, как можно было рисковать такой огромной суммой денег.

— Ну провела бы вечер, выслушивая солдатские байки. В жизни случаются вещи и пострашнее. Ты вот посмотри на нашего победителя. Обычно, если так выглядят победители, то даже страшно представить, как должны выглядеть побежденные.

— Не было нужды. — коротко ответил Максуд.

— Нужды в чем?

— Избивать его.

— Ха, избивать. И это сказал парень с лицом, смешанным с грязью, у которого кровавый синяк через все пузо. Тебе повезло, что ты ноги унес. Если бы он совсем не потерял хладнокровность в конце боя, пришлось бы тебя тащить на своих плечах.

— Значит, повезло. — согласился Максуд, подтверждая свои слова кивком.

Завуру знал, что это совсем не так. Все удары, нанесенные Максудом были просто поразительной эффективности. Сил на них затрачено ровно столько, сколько было нужно. Ни больше, ни меньше. Такому нельзя научить. Это умение можно приобрести только в бесчисленных боях. На первых порах воин отдает все силы в первые минуты боя и потом стоит с ватными ногами. Чем воин опытнее, тем правильнее он умеет распределять силы. Он знает, что бой может затянуться на целый день. Или после одного боя наступает следующий и еще следующий. Это умение, которое с каждым боем усовершенствуется, превращается в навык и, в конце концов, становится рефлексом. Когда человек его приобретает, он больше не сумеет драться по-другому. Завуру все это видел и был просто поражен. Не умениями бойца. Он таких видел и раньше. Нет, не этим. Тем, как же не вписывались все эти навыки в образ голодранца. Такими рефлексами должен обладать опытный воин. Весь в шрамах и атлетически сложен. Не худой оборванец с пивным животом и гладенькими ручонками. На них должны быть мозоли, они должны были быть черствыми. А этот больше был похож на купца неудачника в своем очередном запое.

— Теперь ты уже скажешь нам, где находятся охотники? — Жазэль адресовала вопрос Завуру.

Тот молча кивнул. Принялся сгребать с земли то, что совсем недавно отложил из груды оружия. Сложил все на щит, разместил его горизонтально и пошел впереди. За ним шел Максуд и затем уже две девушки. Скоро они миновали солдатские хоромы. Далее располагались конюшни, хотя Жазэль по запаху догадалась о присутствии лошадей еще раньше. Они с Делорис в особо зловонных местах прикрывали нос рукой. Пройдя конюшни им открылся взор на старые казармы. Или то, что от них осталось. Некоторые здания еще были целыми, некоторые полуразрушены. А от остальных только фундамент и остался. Как раз на месте самых разрушенных зданий и стояли палатки. Жазэль искала глазами самую большую палатку. Но таких было несколько. Значит, их командир с ними не живет. И правильно, командующему составу не гоже находиться в таких условиях. Он, наверное, сюда и не заглядывает. Иначе, попытался бы добиться для своих охотников размещения получше. Но, если разобраться, то лучшего они и не заслуживали. Воры, убийцы, пьяницы и бездельники. Вот кто они. Человек со щитом продолжал их вести. А возле одной из палаток, той которая входила в число относительно больших, остановился. Сгрузил свою ношу на землю и вошел. Все трое остались ждать его снаружи. Через какое-то время он появился.

— Драгинар готов вас принять. — сказав это, охотник быстро удалился.

Ни тебе поклона, ни слов прощания. Воры, пьяницы, бездельники…

Жазэль зашла первая, за ней Делорис и Максуд. Хотела бы она сказать, что внутри палатка была простенько обставлена. Но она не была обставлена вообще. Только стол и два стула. Садиться она не хотела, так как всем стульев не хватило бы, да и задерживаться она не собиралась. Лучше постоять. Перед ней стоял мужчина лет сорока. Приблизительно. Уже с сединой. Видно было, что это закоренелый вояка. Лицо обветренное, серое, с мелкими шрамами. Волосы короткие. Размеров он был внушительных. Настоящий титан. Темный мундир скорее всего скрывал гору мышц.

— Завуру сказал, что вы хотели меня видеть. Чем я могу вам помочь? — даже голос у него был с солдатской вышколкой — четкий и громкий.

— Вчера Вы отправили ко мне одного человека. Выяснить, не безумен ли он. Так вот — он не безумен. Я принесла документ, который это подтверждает и который снимает с аппарата клерков дальнейшую ответственность за его судьбу. Будьте добры, подпишите.

Жазэль подсунула ему приготовленный заранее документ. Ох будет неловко, если он не умеет писать. Воры, пьяницы… Но Драгинар взял в руки бумагу. Прочитал ее, положил на стол, открыл ящик и достал из него перо. Поставил свою подпись. Взял документ и вручил его Жазэль.

— Всего доброго. — сказала Жазэль, и они с Делорис вышли.

У входа в палатку они столкнулись еще с одним охотником. Женщиной. Она была в легком шлеме, который красивым рельефом закрывал до половины щеки и имел декоративную деталь, которая немного закрывала нос. Высокая, как Творящая. Только одета она была, как и все охотники. В непонятного происхождения тряпье. Жазэль и Делорис расступились. Девушка прошла между ними. Ни тебе здравствуйте, ни тебе спасибо. Охотники. Этим все сказано. Мерзкие жалкие людишки. Такие за монету готовы на все.

— Завуру сказал, что Вы меня ищите. — сказала девушка, когда вошла в палатку.

— Да, Эйр. Знакомься. Это Максуд. Теперь он будет в твоей команде.

Эйр покосилась на оборванца. Разбитое лицо, синяк через весь живот, несет от него хуже, чем от городских уборных. Не тот ли это человек, из-за которого она потеряла половину своего отряда? Так и есть. Это он.

— Нет! — хором выпалили Эйр и Максуд.

Они посмотрели друг на друга. Максуд немного склонил голову в кивке, давая понять, что она может говорить первая. Драгинар вздохнул. Как он и предполагал, это будет не легко.

— Мне не нужны проходимцы. Я хотела бы взять в свой отряд достойных воинов. Тех, которые будут достойны. — она вперила свой взгляд в оборванца.

— И много у тебя таких на примете? Много ли достойных хотят вступить в ряды охотников? Сегодня ко мне заходил начальник тюрьмы. Знаешь, о чем он меня просил? Чтобы мои командиры перестали ходить к нему и предлагать взятки, чтобы взять себе пополнение. Сегодня у него было пять моих людей, включая тебя, Эйр. О чем это говорит? О безвыходности. Тебе не из кого набирать себе пополнение. Достойных, не достойных, любых. Никаких нет. Ты знаешь, что если к концу тренировочного сбора у тебя не будет в подчинении минимум пять человек, то твой отряд разбросают между остальными. И ты уже не будешь командиром. Сколько у тебя осталось? Зверь, Тейн и Ксавизор. Не хватает еще двоих. Пойми, я предлагаю вариант, от которого все будут только в выигрыше.

— Капитан, я потеряла двоих хороших солдат, спасая его. Брат одного из них до сих пор у меня в отряде. Вы действительно думаете, что это хорошая идея?

— С Тейном я поговорю сам. — Драгинар сурово посмотрел на Эйр. Потом перевел взгляд на другого посетителя, давая ему слово.

— Я устал. — сказал Максуд.

— Не удивительно. Тебе сильно досталось, сынок. Отдохни пару дней.

— Нет. Я устал видеть смерть. Мне не нравятся войны. Я хочу убежать от них так далеко, как только смогу.

— И я дам тебе такую возможность. Я предлагаю выгодный вариант для всех. Максуд, ты обязан жизнью этой девушке. Предлагаю тебе сделку. Ты будешь две следующие недели в ее отряде и потом еще две, пока она не найдет тебе замену. Эйр, постарайся хорошо к нему относится и сможешь заменить его при первой же возможности. Что скажете на такое предложение?

Эйр молчала. Ей не хотелось его брать. Роспуск отделения, возможно, был бы не таким и плохим развитием событий. Ведь с этим парнем проблем не оберешься. Вряд ли в отряде обрадуются ему. И то, что Драгинар обещал поговорить с Тейном еще ничего не значило. Он то поговорит, вопросов с этим нет, но согласится ли Тейн? А его Эйр терять совсем не хотела. Она с ним и его братом были вместе с самого начала. Эйр мельком посмотрела на Максуда. Тот не выдавал никаких эмоций. Или их попросту не было видно на заплывшем лице. Что там, свежая кровь? Понятно, снова где-то вляпался. С таким точно будут проблемы. Но, как сказал Драгинар, выбирать не из кого. А она так хотела остаться командиром. Если ее отделение расформируют, то это будет большой шаг назад для нее.

— Я согласна. — со вздохом выговорила она.

Максуд кивнул. Значит, он не особо разговорчив. Хоть одна положительная черта должна же быть у человека. Драгинар махнул рукой, давая понять, что они могут идти. Эйр вышла первой. И не оборачиваясь пошла в сторону своей палатки.

Жазэль шла по городу. До ее дома оставалось совсем чуть-чуть. Она уже успела разменять деньги, что дала ей Делорис. Ну как разменять. Немного потратить. Это ведь своего рода размен, не правда ли? Она рассматривала свою новую шляпку в руках. И не заметила как почти налетела на кого-то. Она резко остановилась и подняла глаза. Это был тот бродяга из ее кабинета. Как же там его звали?

— Как ты меня нашел? Ты следил за мной? Я могу позвать на помощь! И драться я тоже умею.

Максуд молча выслушал реплику Жазэль. А она, оглядевшись по сторонам, осознала, что сейчас все еще день и на улицах ходят люди. Вряд ли он пришел напасть на нее.

— Что тебе нужно? — резким тоном спросила Жазэль.

— У меня нет знакомых в этом городе, к которым я бы мог пойти. Какой сейчас год?

— Что?

— Год. Вы же измеряете время годами?

— Конечно измеряем. Ты что, не знаешь какой сейчас год?

— Мне сильно досталось. Моя память пострадала. — ответил ей Максуд.

Жазэль присмотрелась к нему. Он уже был переодет, вид уже у него не был таким удручающим. За спиной висел меч. Скорее всего, он вступил в ряды этих охотников. Или изначально был одним из них. Но его морда… бррррр.

— Сто восьмидесятый год от Новых Времен.

Максуд нахмурился, похоже, ему это ни о чем не говорило.

— Я слышал, как вы говорили о Ксероне. Ты знаешь, как к нему добраться?

— Добраться? Он разрушен! В триста двадцатом до Новых Времен. Примерно. — вот как недавно приобретенные знания позволили ей блеснуть, правда, особо не перед кем было это делать.

— А как у вас идет исчисление… ммм… сколько это лет назад по отношению к сегодняшнему году?

— Пятьсот. — ответила Жазэль так, как будто каждый грудной ребенок это должен знать.

— Пятьсот? — от удивления безобразное лицо бродяги стало еще безобразнее.

— Ууу… да у тебя совсем с головой видно плохо стало. Хотя, я уверена, что было не лучше. Все, разговор окончен. — Жазэль попыталась его обойти.

— Подожди. Что это за страна? Ты можешь мне о ней рассказать для начала?

— Для начала? Ты кто такой? Вылез из канавы и думаешь, что порядочная девушка будет с тобой разговаривать? Ты сначала оденься нормально, вымойся хорошо и убери свою рожу. А лучше убирайся весь!

Жазэль зашагала прочь и старалась не оборачиваться. Но к дому своему подходить не захотела. Прошла дальше на несколько домов. И только потом незаметно оглянулась. Не увидела Максуда, и еще немного походила туда-сюда. И только после этого вошла в дом.

Сандрин и Делорис

— Аннэ, здесь не так уж и плохо. А ты меня запугивала здешним приемом.

Сандрин покосилась на Делорис.

— Это тебе кажется, что здесь не плохо. И только благодаря тому, что ты знала, на что рассчитывать — была подготовлена.

Творящая и ее ученица разбирали свой багаж. Пару ящиков с вещами. Еще два поменьше с книгами. И один особенный. Все это было в раскрытом состоянии на полу в просторной комнате. Городское управление предоставило им дом. По меркам этого города жилье было хорошим. Кухня, уборная, прихожая и две спальни. В одной из них они сейчас и находились. Каменные стены, естественно, серого цвета. А сами стены ничем не украшены. В каждой комнате, кроме прихожей, было по окну. Небольшое отверстие в стене, иначе их и не назовешь. Обычное бездушное помещение. Казенные почти все такие. Безликие и незапоминающиеся. Они созданы только для того, чтобы там можно было переночевать. Хотя, другого ничего и не требовалось для их целей, Сандрин было не уютно. Делорис, похоже, было все равно. Ей нравилось все новое. Она бегала с энтузиазмом от ящика с вещами и до шкафа с охапкой вещей. Некоторые раскладывала, некоторые развешивала.

Когда с вещами было покончено, настал черед ящиков с документами и книгами.

— А мы не много сюда с собой взяли? — поинтересовалась Делорис.

Она этот вопрос задавала еще в Северном, еще тогда ей не нравилась эта затея. Похоже, она так и не изменила свое мнение.

— Нам предстоит проделать большую работу.

Делорис угукнула, доставая книги из ящика и складывая их в стопку на большом столе.

— На чем ты остановилась? — спросила Сандрин.

— На этом Ксероне, дождливое Единство. Тебе не кажется странным, что тот бродяга его упоминал? Я к тому, что вряд ли в этом городе есть хоть два человека, которые о нем слышали. А этот точно что-то знает. Ты помнишь, как он тебе отвечал? Неопределенно, расплывчато и вилял, как собака хвостом. Настоящий политик.

И Делорис многозначительно закивала головой, немного прищурив глаза. Сандрин продолжала вынимать книги.

— Что ты знаешь о Ксероне? — тут Делорис скорчила рожицу и придала своему голосу гнусавый оттенок. — Ты найдешь, если ищешь. — снова вернула себе свой голос. — Ты ведь говорил о нем! Я был в бреду.

Делорис подняла указательный палец вверх и задрала подбородок, чтобы ее голос казался как можно официальнее:

— И вот какое дело, он ведь ни в чем не соврал. Даже ответил на твои вопросы. Но при этом не дал ответов. Точно тебе говорю, это сын политика.

— Ага, сын бродячего политика, который на перекрестке убеждает дать ему денег за хорошую песню. — сердито ответила Творящая.

Делорис нахмурилась, уперла руки в боки, а взгляд в Сандрин. Творящая прекратила ровнять и без того идеально сложенную стопку книг. Вздохнула и повернулась к Делорис:

— Да, мы с ним еще поговорим. Город маленький, это тебе не Северный. Здесь в одном конце города ты еще не успеешь чихнуть, как из другого конца услышишь «Будь здорова».

— Возможно. Но почему бы сразу не узнать то, что нам можно было бы узнать? — непонимающе уставилась на Сандрин ее ученица.

— Во-первых, — и Сандрин принялась загибать пальцы, — разум его был действительно затуманен. После такого люди приходят в себя через несколько дней. Во-вторых, ты действительно предполагаешь, что этот оборванец может нам предоставить сведения, которые мы не сможем найти в книгах? И, в-третьих, у нас есть дела поважнее.

Если бы Делорис хуже знала своего учителя, то задала бы вопрос о том, зачем она тогда вообще ему помогла. Сандрин изначально считала, что он не может знать ничего о Ксероне, но все равно ему помогла. И это было именно то, что отличало ее учителя от многих других Творящих. Она могла быть строгой, суровой или даже жестокой. Но только тогда, когда этого требовали обстоятельства. Она, конечно, не выбегает на улицу с целью помочь первому встречному. Для таких поступков ей нужен определенный толчок. Именно этим толчком и стало упоминание о Ксероне. В конце концов, Делорис она спасла тоже бескорыстно, посчитав, что такой поступок будет правильным.

— Что же может быть важнее официального задания самого Императора? — напыщенно-пафосным тоном произнесла Делорис.

Сандрин в очередной раз нахмурилась и одарила ее неодобрительным взглядом. Делорис опустила глаза.

— Ты, действительно, думаешь, что в этом городе можно открыть какую-то тайну времен Ксерона? Это было пятьсот лет назад, Делорис. Хорошо, если мы здесь найдем книги, в которых будут упоминаться книги, в которых будет написано о книгах, в которых есть хоть какие-то сведения о городе. Думаю, мы с собой привезли багаж, в котором информации в десятки раз больше, чем мы здесь сможем найти. И этот багаж кое-кто еще не прочел. — и Сандрин проткнула воздух своим пальцем, направленным на ученицу. — Так на чем же ты остановилась?

— На том, что самое раннее упоминание об Аста датируется годом позже, после падения Ксерона. Я долго искала все значимые события, которые предшествовали первому упоминанию Аста. И остановилась на Ксероне. Ничего похожего по масштабам не было на десятки лет до их появления, ты же и сама знаешь.

Сандрин кивнула и посмотрела в окно. Жалкий городишко. Ничем не приметный. Она здесь уже была однажды. Почему же один из самых просвещенных людей своего времени поселился именно здесь? Куда делась его частная библиотека? Остались ли хоть какие-то книги после него?

Проблемой появления Аста люди занимались уже давно. Правители, ученые, любители, все. Сандрин не раз перечитала доступные книги на эту тему и в корне была не согласна с основной их идеей — Аста нам послали боги. Если человек не может что-то объяснить, то тут же вплетает богов. А ведь у империи даже нет религии, которая подразумевает поклонение богу. Его существование подтверждается, но вся вера заключается в Своде, в котором собраны законы жизни. А теперь они пишут о том, что Аста принесли боги. Как же. Одна из зацепок и привела ее сюда. На черном рынке всплыла древняя книга, которая упоминалась при описании библиотеки известного ученого много лет назад. Этот ученый поселился здесь, и его библиотека исчезла вместе с ним. И вот теперь книга из нее попала в руки к ней. Не напрямую, конечно. Пришлось кое-кого запугать, кое на кого надавить. Сама по себе книга была для Сандрин бесполезна, ну, разве что она ударится в изучение полевых цветов раннего имперского периода. Но вот сам факт ее существования… И она начала копать. Глубже и глубже, пока концы не привели ее в этот город. Ксерон был как-то связан с появлением Аста, для нее в этом не было сомнений. И она намеревалась узнать, как именно.

— А ты веришь в золотую Аста? — спросила ученица.

— Это выдумки. — четко ответила Сандрин.

— А я думаю, что она существует. И она более могущественна, чем те осколки, о которых мы знаем.

— Угу. И съев такой золотой осколок, человек получает силу богов и становится властелином мира. — Сандрин легонько улыбнулась и сделала свой голос героическим, передразнивая ученицу. — Нет, всех миров!

Делорис посмотрела на нее из-по лба, достала со дна ящика небольшую стопку белых конвертов, аккуратно перевязанных веревочкой розового цвета. Покрутила ее в руках. Она решила сменить тему, все равно Творящую не убедить.

— А знаешь, тот бродяга — уже второе странное совпадение. Знаешь, какое первое? — вопросительно посмотрела ученица на Творящую.

Ответа она и не ждала:

— Первое это то, что твой осведомитель тоже находится в этом городе.

Сандрин оторвалась от коробки, снисходительно посмотрела на ученицу и криво улыбнулась:

— Ага, совпадение.

Делорис округлила глаза.

— Ты прислала его сюда специально? В эту глушь? А как ты… А когда ты узнала? Как ты предвидела? — не скрывала своего удивления ученица.

— Я прислала его сюда по другим причинам. — Сандрин снова запустила руки в коробку. — По поводу Ксерона, это, действительно, совпадение.

Делорис ухнула и плюхнула стопку писем на стол.

— Так зачем мне читать эти книги? — с кислым лицом спросила ученица. — Ты их уже прочла, нового я там ничего не смогу узнать.

— Тебе нужно куда-то девать свое время. Если оно будет проведено за чтением, это только тебе на пользу. Ты приобретешь полезный багаж знаний. А еще у тебя много энергии, которую ты можешь потратить в правильном направлении.

— Угу, на пользу. Только волдыри приобрету от листания страниц, а не багаж. И зачем было так много брать? Я ведь большую половину уже прочла.

Сандрин внимательно посмотрела на свою ученицу с вопросительным выражением лица. Делорис ненавидела это. Она часто задавала своему учителю вопрос и, когда та так смотрела, это означало только одно — ответ в пределах твоей досягаемости, Делорис, ответь сама на свой вопрос. Делорис закатила глаза.

— Ты боялась, что здесь будет холодно и нам придется согреваться огнем?

Взгляд Сандрин стал жестким. Делорис нахмурилась и опустила глаза. Ей совсем не хотелось сейчас думать. Тема раздумий ведь должна нравиться?

— Нам нужно провести как можно больше времени в этом городе. Поэтому мы взяли с собой много книг и сможем сказать, что все это время изучали их. — пояснила Творящая.

Делорис понимающе кивнула. С недавних пор Сандрин стала просто одержима вопросом безопасности. Много их действий имели двойной смысл. Часто они делали что-то одно, прикрываясь чем-то совсем другим. Она все время повторяла, что мир меняется, что грядут тяжелые времена, что роль Творящих изменится и надо быть к этому готовыми, бла-бла-бла. Пару лет назад ей удалось перехватить сведения о неком артефакте и с тех пор она была занята его поисками. Делорис это все знала. Сандрин ей доверяла. Она всегда говорила, что должен быть кто-то, кому можно довериться, иначе ты просто сойдешь с ума. В мозгах Сандрин хорошо разбиралась. Уж она точно знает.

— Ты знала, что я здесь уже была? — спросила Сандрин.

Делорис отрицательно покачала головой.

— Так ты и раньше знала, где стоит искать? Но как ты это узнала? — нетерпеливо спрашивала ученица.

— На обгорелом листике был узор гор и река. Я запомнила этот узор и провела несколько дней в библиотеке, рассматривая подробные карты чуть ли не со всего света. Самое похожее место — этот город.

Делорис от удивления чуть не присвистнула. А ведь этого Творящая раньше не рассказывала. А, может, Делорис никогда по-настоящему и не интересовалась этим.

— Ты продолжаешь упорно не верить в его существование? — тихонько Сандрин.

Делорис покачала головой:

— Если такая штука есть, то какова вероятность, что за тысячу лет ее никто не нашел? Или не спрятал так, чтобы никто не нашел. И почему, если эта штука такая полезная, она не описана в книгах или хотя бы в нескольких легендах?

— А, может, мы еще не нашли те книги, в которых она описана. Легенды — посложнее. Только вот, если это было тайное оружие, как о нем и говорят, то и легенд о нем может и не быть. Я встретила три независимых упоминания о нем. Ладно, обгоревший листок не будем брать в расчет. Все равно, больше одного это уже что-то значит.

Делорис закивала, но осталась при своем мнении.

— А в первый раз, когда ты здесь была, удалось что-то найти?

Сандрин покачала головой.

— У меня было слишком мало времени.

Теперь же она была подготовлена. У Творящей было официальное задание и она могла находиться здесь, не вызывая подозрений.

Делорис поднялась с пола и села за стол. Книги сами себя не прочитают. А ведь надо еще заработать себе волдыри, чтобы потом укорять за это Сандрин. Творящая достала особенный ящик, открыла крышку и принялась проверять, как сохранилось его содержимое.

Первое нападение

Ты с нами, но ты не часть нас.

Время незаметно шло. С завтрашнего дня уже начинались тренировки. Утром Драгинар построит всех на плацу и будет рассказывать о том, как важна их служба и их роль в обществе. О том, что угроза от амалионов становится все реальней и скоро охотники будут востребованы, как никогда ранее. Скоро они будут на хорошем счету. Скоро их будут уважать. А жалование, если не в этом году, так в следующем точно станет на порядок выше. И тогда охотники заживут так, как они того заслуживают. Ну еще, возможно, чем-то приукрасит, как-то приободрит. В общем, будет говорить все то, что и каждый год. Эйр уже не раз слышала его эту речь. Новичков, безусловно, она воодушевит. Затем последуют две недели усиленных тренировок рукопашного боя, боя на мечах и командных действий. Когда и это будет позади, то Драгинар даст распределение каждой группе. Самых сильных будут ждать самые неспокойные места. Но и оплата будет выше. У охотника такая работа, что всегда она опасна. Так пусть за нее платят побольше. Поэтому каждый маленький отряд стремился показать себя с лучшей стороны. На этот период были запрещены гулянки и требовалась хорошая дисциплина. В город их просили лишний раз не выходить. Сейчас в округе было не спокойно. Эйр это знала по разговорам с людьми. А теперь еще ей не давало покоя то обстоятельство, что на их отряды вели охоту амалионы. Это не укладывалось в голове. Это казалось невозможным. Вдобавок ко всему Драгинар начал проводить много времени с лейтенантом. Грабежи и разбой в ближайших поселениях не прекращались и начали носить зверский характер. Последний раз из всего поселка осталось в живых два человека. И оба клялись, что за всеми убийствами стояли солдаты. Чужая армия? Она никак не могла прокрасться сюда незамеченной. Свои солдаты были в городе. Дезертиры из других воинских формирований? Какова их численность? Какую реальную угрозу они могли представлять? Эти происшествия сильно подрывали моральное состояние горожан. Хотя и ходили слухи, что сюда идет армия Азаниэля, но ведь это были только слухи. Вот она бы сразу изменила обстановку. А лейтенант был достаточно сообразительным человеком, чтобы обсуждать такие дела с Драгинаром. Возможно, они даже проведут совместную операцию.

Эйр еще раз проверила свое оружие. Средней длины меч. Не тяжелый, какой-то улучшенный сплав. Посмотрела на заточку. Повесила за спину. Проверила два небольших метательных ножа с одной стороны на поясе и два с другой. Они были в ножнах. И большой охотничий нож был справа. Вчера она разговаривала с Дерри, командиром одного из отрядов, что был распределен в этот город и последний год провел именно здесь. Так вот, они через ночь обходят город по разным маршрутам со своим прибором. И уже под утро он показывал небольшую активность. Люди уже начали выходить на улицы и спешить на работу или по другим своим делам, поэтому уточнить данные так, чтобы не вызвать недовольства, они уже не могли. Было решено усиленным патрулем отправиться туда сегодня. Два отряда и еще остатки отряда Эйр. Она повернула голову к своим парням и кивнула в сторону выхода. Пора.

Они вышли из палатки и направились к месту сбора, там их уже ждали. Обычно охотники выходили поздней ночью. Но сегодня решили выйти пораньше, только начало темнеть. Дерри поприветствовал их. Махнул своим, и они двинулись. Договорено было идти так, чтобы каждая из групп видела следующую, но не приближалась к ней. Расчет был на то, что если на одну из групп сделают засаду, то враги сами должны попасть в неприятности. По возможности идти необходимо потише и понезаметнее. Ночью потише не всегда получалось. То тут, то там обязательно находилось что-то, через что можно хорошенько споткнуться. Ее небольшой отряд замыкал шествие. Она дождалась пока первые два исчезнут и потом уже повела своих людей вперед. Кое-где в окнах горел свет и им было видно вдалеке отряд, что шел перед ними. Еще этой ночью не было туч, поэтому Желтая луна заливала своим светом те места, куда не падала тень от домов. Так что потеряться было сложно.

На эту вылазку Эйр не взяла с собой Максуда. Даже не сказала ему о ней. Она считала, что так будет правильно. Отряд принял его не очень хорошо. Нет, надо быть честной с собой — отряд принял его плохо. С ним никто не разговаривал и все решили смириться с этим обстоятельством только по двум причинам. Во-первых, им не хватало двух бойцов. От этого никуда не деться. А во-вторых, они понимали, что это ненадолго. Несколько недель уже можно было перетерпеть. Чтобы боец влился в команду, он должен стать своим. Должен стать одним из нас. О Максуде так даже подумать никто не мог. Может, он и не плохой парень, но так сложились обстоятельства. И поэтому его решили оставить. Это было не сложно. Днем Эйр разрешила ему закончить все свои дела в городе, если такие были. Но вечером он должен был быть в лагере. Как только он пришел, то, почти сразу уснул и будет спать еще долго. Придется показать ему солдатские будни — разбудить ведром холодной воды. Пусть знает, что ему тут не рады.

— Я вот думаю. Что будет, если амалионы нападут на Дерри? — размышлял вслух Ксавизор.

— Тогда Гайр увидит это нападение и помчится ему на выручку. Мы увидим, что Гайр побежал и тоже бросимся на подмогу. — Эйр изложила свою версию видения возможного происшествия.

— Угу. А если нападут на отряд Гайра?

— Тогда мы это увидим и бросимся ему на помощь, сами они не останутся.

— Угу. А что будет, если они нападут на нас?

Неловкое молчание.

— Будем надеяться, что они нас услышат. Ты ведь помнишь, как поет Зверь? Листья с деревьев и те опадают. К нам и солдаты с соседнего города сбегутся.

Все немного похихикали. Но идти стали еще осторожнее и пуще прежнего прислушиваясь к каждому шороху. Отряд Гайра старались далеко не отпускать. Теперь эта затея не казалась такой безопасной. Она и не могла быть безопасной. Но использование одновременно трех отрядов давало, как они надеялись, численное преимущество. Поэтому и считалось, что риски не велики. Вот только, если им встретятся такие же убийцы, какие попались отряду Эйр пару ночей назад, то придется не сладко. В молчаливой ночи они все шагали и шагали. Под ногами была каменная кладка. Городские фонари горели не везде, но света было достаточно, чтобы не потеряться. Город был не такой уж и большой, поэтому они скоро добрались до своей цели. Как и было оговорено заранее, три отделения растянулись цепочкой. Не по одному человеку, по два на один пост. У них было три прибора и еще три они одолжили у других отделений. Так что поисковых групп образовалось достаточно. Тихий мирный квартал. Немного беднее среднего. В таких обычно они и прячутся. Маскируются, чтобы не вызывать подозрений. Группы медленно проходили возле каждого из зданий, стараясь не терять из виду, по возможности, другие группы. По истечению некоторого времени все столпились возле заброшенного дома. Здесь на приборе желтый огонек светился ярче всего. Без единой команды охотники разошлись и окружили дом. По двое стояло возле каждого окна. Остальные были возле дверей. Зверь и Эйр стояли первыми. Те, что были за ними зажгли лампы и прятали их за тканью, чтобы как можно меньше света попадало в ночь. По команде Зверь выбил дверь, и группа охотников с лампами в одной руке и оружием в другой забежали в здание. Все остальные подтянулись за ними. Быстро они обшаривали комнаты в доме, одну за другой. Все были пусты. Все двери были открыты. Только одна закрытая дверь. Снова Зверь вышел вперед. Напряжение росло. Охотники немного разошлись по комнате, чтобы не мешать друг другу в случае, если амалионы решат напасть первыми. Зверь со второй попытки выбил дверь. Так же первыми пошли те, кто с лампами. И сразу остановились. Другие напирали на них сзади и чуть не сбили с ног. Никаких криков и лязгов оружия. Эйр протолкалась вперед и увидела ужасную картину. На полу лежали несколько детей. Выпитых амалионами. Они были иссушены и сморщены. Но что могло заставить прибор здесь светиться? Эйр глазами обшарила комнату в поисках какой-то потайной двери или прохода. Тут она услышала оклик одного из тех, кто первым зашел в комнату.

— Эй, посмотрите сюда!

Эйр подошла. На полу была небольшая лужа крови. Крови амалиона. Это именно ее нашли приборы. Они ведь и были рассчитаны на то, чтобы находить кровь этих мерзких тварей. Вот и нашли. А самим амалионам здесь быть не обязательно. В этой крови была бумага. Небольшой кусок толстой бумаги, полностью пропитанный кровью. На нем едва различимы следы чернила. Там что-то написано.

— Ксавизор!! — резко закричала Эйр, читать на языке этой страны она не умела.

Охотники расступились и Ксавизор присел возле нее.

— Прочесть сможешь? Лампы сюда!

Два человека поднесли лампы. Ксавизор взялся за кончик ошметок бумаги. И поднес ближе под свет лампы. С него стекла кровь и слова стали видны четче.

— Здесь написано: «Вы опоздали».

— Это и так понятно. Достаточно было взглянуть на трупы детей. — раздраженно буркнул Дерри и вышел из комнаты.

Скоро снаружи собрались все три отряда. Охота обернулась молчаливым наблюдением за результатами зверств амалионов. Никто не говорил. Вид мертвых детей стоял у каждого перед глазами.

— Не знаю, как вы, а я хочу напиться. Единство с этим Драгинаром и его собранием.

Многие заугукали или высказались одобрительно по поводу этой идеи.

— Только вот идти придется через весь город. В такое время мало где будет открыто. — сказал кто-то из охотников.

— Туда тоже можем не успеть. — То ли вырвалось у кого-то, то ли это была неудачная попытка шутки.

Туда тоже можем не успеть. Вы опоздали. Другой конец города. Долго идти. Слова так и вертелись в голове у Эйр. А что если…

— Дерри, ты хорошо знаешь город, что из важного находится на противоположном его конце? Или к чему важному нам было бы отсюда добираться дольше всего?

— Что у тебя на уме, Эйр?

— А зачем оставлять кровь? Ее специально оставили, чтобы мы ее нашли. Чтобы мы здесь были. Трупы нашли бы чуть позже, им незачем было обнаруживать свое убежище. Тем более такое убежище может служить долгую службу амалионам. Но они от этого отказались ради чего-то более важного.

Дерри, хоть и не верил в эту идею Эйр, но все равно поразмыслил над ее словами.

— Далеко отсюда находятся склады с оружием, склады с продовольственными запасами, казначейство государства и банк. Библиотеку же мы не будем считать чем-то важным?

— Их не может быть много. Значит склады с оружием и продовольствием отпадают. Может быть, им нужны деньги? — предположила Эйр.

— А если они захотят отравить городские припасы? Тогда у солдат, которые не отправятся, начнутся перебои с питанием и гарнизон станет уязвим. — предложил еще один вариант Гайр.

Дерри закатил глаза:

— Вы всерьез обсуждаете такую возможность? Амалионы, которые шарахаются от людей, боясь полного истребления, забиваются в подвалы и канализации, ссут себе в штаны, когда рядом проходит охотник с прибором, — это все они спланировали, а теперь еще вынашивают план нападения на город? Не смешите меня. — он отмахнулся от них.

— Все меняется, Дерри. Уже было несколько спланированных атак на целые отделения охотников.

— Да, по пять человек в каждом. А здесь речь идет о десятитысячном городе! Десять тысяч, Эйр! Ты хоть знаешь, что это означает? Здесь тысяча солдат и около ста охотников. Какая армия осмелится напасть на такой город? Сколько их должно быть? Эйр, ты сама хоть веришь в свои слова?

Все немного помолчали. Действительно, если смотреть под таким углом на ситуацию, то к правде был ближе Дерри. Последняя армия амалионов была разбита так давно, что большая часть населения империи о них и не знает. Считалось, что их истребили полностью. Только несколько лет назад стало ясно, что они еще есть среди нас и их нужно найти и уничтожить. Так, собственно, и появились охотники.

— Наш город находится недалеко от границы. Ты не знаешь какие силымогут стоять за этим. — последняя отчаянная попытка.

— А теперь ты говоришь, что на нашу страну готовится масштабное нападение и нам угрожает война? Эйр, тебя все дальше заносит. И кто осмелится напасть на нашу великую империю? Все соседи обложены данью и завидев наших солдат скорее утопятся в море, чем останутся в своих городишках. Я иду пить. Кто со мной?

Многие перешли на сторону Дерри. Около десяти человек остались стоять за Эйр и Гайром. К ней подошли Ксавизор, Тейн и Зверь. Такие решения они всегда принимали одной командой.

— Эйр, извини, но не верится мне в такую возможность. Это больше похоже на фантазии у костра, чем на хоть что-то отдаленно напоминающее действительность. — Ксавизор первый высказал свое мнение.

— Я полностью согласен. Сюда мы действительно пришли уже поздно. С этим ничего не поделать. Нельзя всех спасти. Я за «выпить». - поддержал его Тейн.

Зверь, в свойственной ему манере молчаливости, просто кивнул головой. Решение принято. Группа не идет на охоту.

— Гайр, а что думаешь ты?

— Хм… Звучит не правдоподобно. Причем все варианты. Но то, что здесь произошло — странно. Меня не покидает ощущение, что нас сюда заманили. Возможно, мы ошибаемся и в причинах, и в последствиях, но здесь явно что-то не чисто. Думаю, мы с моими парнями наведаемся в правительственный квартал. Так парни?

Те нехотя закивали. Перспектива быть пьяными до утра им, несомненно, нравилась больше. Но Гайр был авторитетным командиром. Тем, за кем люди шли, кого люди уважали и слушали. И решения в его группе принимались не так, как в группе Эйр.

— Я иду с вами. — твердо заявила охотница.

Она повернулась к членам своего отделения:

— Со мной не надо идти. Я сама понимаю, что это все как-то глупо. Но я не смогу спокойно спать, зная, что остался непроверенным хоть один из тысячи вариантов. Вы же меня знаете.

— Эйр, да брось ты. Давай завалимся в кабак, на девок поглазеем, может, и тебе кто из них приглянется? — по-дружески убеждал ее Тейн.

Раздался смех.

— Выпейте там и за меня. — сказала Эйр и кивнула Гайру. — Идем? Только осталось решить — к складам или в правительственный квартал?

— Из-за денег началась не одна война, Эйр. Тем более, в банке может храниться, что угодно. Даже Аста. Если о ней пронюхали, то могут и напасть.

С этим Эйр не стала спорить. Звучало логично. Ну настолько, насколько это было возможным в такой неопределенный момент.

Охотники разделились. Почти два отделения пошли заниматься нелегким делом — искать открытый кабак, в котором они все смогли бы разместиться. Именно все, на случай драки с солдатами. Здесь каждая пара кулаков бы пригодилась.

А Гайр повел другую группу в правительственный квартал. С собой у них было два прибора. Эйр насчитала восемь человек, включая ее. Вряд ли им встретится такая большая группа амалионов. Она прикидывала, что максимум они могут встретить небольшой отряд, состоящий из четырех тварей. Пять уже слишком много. Хотя она попадала в засаду с большим количеством врагов совсем недавно. Если они или такие же будут здесь… Даже от четверых были бы большие проблемы, и без потерь с нашей стороны не обойдется. Если за стены города удалось проникнуть большему числу врагов, то здесь уже дела плохи. Отогнав от себя плохие мысли, Эйр решила сосредоточиться на том, что это просто проверка для успокоения совести. Шагали в основном молча. Изредка Гайр перекидывался парой словечек со своим отделением. Эйр нечего было вставить. Теперь они шли быстрее — надобность красться отпала, не нужно было больше избегать залитых лунным светом участков. Путь к правительственному кварталу показался ей быстрее. Дорогу она все равно не запомнила. В этом городе невозможно ориентироваться. Сплошные улицы и переулки. Вообще не понятно, как из одного места можно попасть в другое не заблудившись при этом. Они, наконец-то, вышли из узкой мрачной улочки. Ночью все улочки были мрачные, но эта особенно. Дома здесь были повыше и потемнее. Казалось, что они нависают над тобой и лунный свет только кое-где падал на камни, по которым они шли. Через пару минут вышли к площади. Для Эйр здесь не было ничего интересного. Камни и камни. Но ее взгляд привлекла статуя. На подставке стояла человеческая фигура в полный рост.

— Вот этот квартал. Вон там — здание клерков. А вот там казначейство. Дальше за ними банк. С чего начнем?

Он показывал рукой на все большие здания. Серые в ночи. Днем, наверное, тоже серые. Здесь все серое. И люди такие же. Но Эйр увидела больше зданий в этом квартале, чем назвал охотник.

— А остальные здания?

— Это все какие-то государственный организации. Суд, дом приемов управляющего городом, дом приемов начальника охраны города, еще какие-то здания. Единство их разбери, что они тут понастроили.

— Я предлагаю проверить каждое здание на предмет взлома входной двери или разбитых окон. Одно за другим. Как ты сам сказал, мы можем ошибаться в причинах их такого поступка.

Гайр вздохнул. Со своими словами спорить не хотелось. Но и проверять каждое здание…

— Ладно. Разделимся, и через десять минут соберемся здесь же, у начала площади под этим здоровенным деревом. Каждый доложит. Если будет замечено что-то странное, пойдем все группой.

— Нет. По одному человеку слишком опасно. Предлагаю разделиться пополам.

Две группы вместо восьми. Вчетверо дольше проверять. Зато безопаснее. А сколько времени стоит безопасность?

— Ладно. Будь, по-твоему. Вы двое со мной и Эйр. Остальные идите к зданию клерков. Мы проверим следующее.

Каждая группа пробиралась к двери, пробовали, заперта ли она и зажигали лампу, чтобы увидеть возможные следы взлома. Попутно рассматривали окна. Обходить каждое здание и смотреть на каждое окно никто не собирался. Эйр это не очень нравилось, но она здесь не командует.

В какой-то момент обе группы собрались вместе.

— Осталось два здания. Мы пойдем к дальнему, к банку. Вы осмотрите это. Соберемся возле банка и пойдем в лагерь, надо быть свежими на завтрашнем выступлении Драгинара. Стоять там долго и слушать надо не зевая.

Охотники улыбнулись. Конечно, они могли немного пошутить на счет Драгинара. Но каждый из них был готов пойти за капитаном куда-угодно. Его уважали. Сильно уважали. Эйр хотела добиться такого уважения и к себе. Со временем. Поэтому она и выполняла работу, порученную ей, со всей возможной щепетильностью. Она была воином. Воином из другой страны. Из той, где воинская слава главнее всего остального.

Эйр двинулась к банку. Она смотрела на то здание, что осталось для другой группы. Вроде бы, ничего примечательного, только вот окна не такие темные, как должны быть ночью. Хотя на них падал лунный свет и стекла блестели и отражали его. Трудно было сказать. Обман зрения, скорее всего. Эйр перевела взгляд на банк. Красивое здание с колонами. Графическими доработками и какими-то статуями на крыше. Небось, самое красивое здание в городе. Вот они почти дошли до двери. Что-то заставило Эйр обернуться. Теперь другое здание было к ним боком, и она четко увидела в окнах то, о чем только догадывалась. Это был огонь. Все внутри горело. Наверное, пожар начался в задней части здания, поэтому кабинеты, окна которых выходят на фасадную часть, еще не были им затронуты. Группа уже почти дошла к дверям.

— Осторожно! — закричала Эйр во все горло.

Ее сопровождающие от неожиданного крика выхватывали оружие и только потом заметили то, что мгновение назад уже видела Эйр. Другая группа замерла и все повернулись в сторону крика. В это время двери их здания распахнулись и оттуда выбежало несколько человек. Эйр насчитала пять. Больше максимума, который она предполагала. А их собственные силы были разделены. По черным капюшонам и черной развевающейся на ветру одежде Эйр предположила, что это либо те же, что напали на ее отряд в лесу, либо такие же. Амалионы. И не просто амалионы, а хорошо обученные убийцы. Пять против четверых. Не надо было долго прикидывать шансы, чтобы понять, кто выйдет победителем. Прийти на помощь она уже со своей группой не успевала. Все пять амалионов в миг достали оружие и налетели, как ураган на людей. Спустя мгновение никого уже не было в живых. И это при том, что люди были вооружены и умели сражаться.

Эйр была хорошим воином. Хорошо обучена во всех дисциплинах, выносливая и сильная. Обладала всеми навыками, какими только может обладать настоящий воин. И пришло время воспользоваться одним из них.

— Бежим. — скомандовала Эйр. — Нам не тягаться с ними, нас уложат, как котят.

Дважды повторять не пришлось. Гайра надо было пропустить вперед — он хорошо знает город.

— К солдатам, они ближе! — на ходу бросил Гайр.

И они побежали. Со всех ног. Никто не хотел думать о том, увидели их амалионы или нет. Гайр водил их с улицы на улицу, с переулка в переулок. Стало ясно, что за ними погоня. Амалионы чуют запах, как охотничьи псы. Надо было придумать хитрость. Может быть, залезть на крышу невысокой постройки и перебежать по ней. Пока амалионы пойму, почему оборвался след, и пока поймут, что он пошел не вперед или вбок, а вверх, Эйр со спутниками уже выиграют разницу в минуту, которой как раз может хватить до помощи.

— Ищите низкие здания! — прокричала она на ходу.

Пока таких не попадалось. А звуки погони были все ближе. И это было не шарканье ног или бой каблуков по камням. Это было что-то другое. Такой звук Эйр уже слышала. Раньше. Нет, не может быть.

— Там! — крикнул один из бойцов и указал рукой направление.

Он показывал на другую сторону улицы. Дома здесь стояли плотно, не имея проходов между собой. Улица с одной стороны была обнесена высоким забором из камня, такой не перелезть без посторонней помощи, а они не могли так долго возиться. С другой стороны все здания стояли бок о бок друг с другом. Одно было чуть выше человеческого роста с плоской крышей. Наверное, какая-то мастерская. Все ринулись туда. Перебегая улицу Эйр оглянулась в сторону погони и кровь у нее застыла. Волосы на затылке пришли в движение. Заставив себя бежать дальше, она помчалась к низкому зданию. За ними гнались не амалионы. Но как это возможно? В городе? И почему он? Этого не может быть, просто потому, что этого не может быть! Сейчас не время для таких размышлений. Гайр уже взобрался на крышу, прямо-таки взлетел. Остальные тоже не отставали.

— Сколько? — спросил с надеждой Гайр.

— Один. — отозвалась Эйр. — Не амалион.

Вся группа забралась на крышу и набирала ход.

— Кто? — все так же на бегу спросил Гайр.

Они уже перебрались на другую сторону здания и были готовы спрыгивать.

— Нет! Только крыши. Лезем выше. — внезапная идея пришла в голову охотнице.

Все с удивлением посмотрели на Эйр.

— Кто? — переспросил Гайр похолодевшим тоном.

У нее уже не было нужды отвечать. Огромное человекоподобное существо забиралось на крышу. Похоже очень на медведя, только немного выше и лапы длиннее, почти касаются земли. Когда бежит, такое существо опирается на четыре конечности. Когда нападает, чаще стоит на двух. Зверь темного цвета, весь покрыт взъерошенной шерстью. Голова у него была похожа на голову медведя и голову волка сразу. Длинный нос, и огромные зубы. На лапах были когти, длиннее ножей для метания.

— Да не увидеть мне Свод! Единство, это же луксор!

Такое вслух можно было и не говорить. Все и так это поняли. Но высказанные слова еще сильнее подчеркнули их, и без того, безнадежное положение. Рутинный рейд в город принял серьезный оборот.

Насколько хороши бойцы Гайра? Да и сам Гайр? Он уже не молод. Три выдохшихся воина, и она сама. У одного колени трясутся, помощи от него не стоит ждать. Второй держится уверенно. Гайр — командир с опытом многих стычек. Такой не спасует. Эйр всегда мыслила, как настоящий воин. Старалась рассмотреть ситуацию с разных сторон. Искала тактические преимущества и старалась правильно оценивать силы, свои и противника. В период боевой обстановки ее голова оставалась холодной. Она прикидывала возможности, ей не было дела до чувств или эмоций. Только холодный расчет. Если она побежит дальше, то ее все равно настигнут. Шансов выжить ноль. Здесь и сейчас тоже шансов выжить у нее не было. Но в том, чтобы принять бой здесь, было небольшое преимущество над остальными вариантами. Возможно, крыша не выдержит этого зверя, а еще здесь вся ее команда собрана в одном месте, и они могут нападать одновременно.

— Мы дорого отдадим свои жизни. Пусть враг захлебнется нашей кровью. Разойтись. — скомандовала охотница.

Все четверо растянулись на крыше. Луксор приближался медленно, словно неминуемая смерть, которой ты так или иначе все равно достанешься. На четырех конечностях. Страшно рыча. Глаза были чернее ночи. Эйр и раньше доводилось участвовать в боях против них. Но для борьбы с ними нужны копья, щиты и тяжелые доспехи. Ничего из этого при ней не было. Были ножи.

— Бросайте ножи. Цельтесь в глаза.

Все быстро начали доставать ножи и метать в чудовище. На фоне черного неба у темной твари разглядеть черные глаза было невозможно. Целился каждый туда, где предполагал, что должны находиться глаза. Молниеносно несколько ножей впились в морду существа. Оно заревело, отвело морду и бросилось на них. Первый, до кого оно достало, был разрублен пополам когтями. Остальные все еще метали ножи. Эйр уже достала меч и надеялась только на одно — что ей выпадет шанс. Что чудовище сначала кинется не на нее. Так и случилось. На очереди был другой боец Гайра и луксор одним прыжком запрыгнул прямо на него сверху, всем весом пригвоздив того к крыше и за один укус отгрыз голову. Она полетела через всю улицу. Гайр с мечом кинулся на существо. Эйр ждала атаки луксора, чтобы подойти к нему сбоку. Она была с той стороны, где у него находилось сердце. Только так его и можно остановить. Один точный укол. Другие ранения ему не страшны и только больше его разозлят. А, значит, он станет еще более опасным. Она тоже бросилась к нему. И нанесла укол. Меч зашел наполовину. Но она почувствовала, как он уперся в кость ребра и отклонился от траектории. Катастрофа!

Гайр с другой стороны рубанул его по морде. Скорее всего, пытался перерезать горло, но тварь была слишком быстра. Она выпрямилась, стала на задние лапы. Обрушила удар страшной силы на Гайра. Показалось, что у охотника голова вместе со шлемом погрузилась в туловище от такого удара. Эйр осталась одна. Она уже успела отскочить после неудавшейся атаки. Теперь только он и она. Чудовище и человек. Огромная физическая мощь и холодный ум. Смерть и жажда жизни. Чудовище уже знакомым маневром занесло лапу вверх, Эйр знала какой готовится удар. Она немного согнулась на ногах. Замах достиг своей наивысшей точки. Еще мгновение и она уже ни за что не увернется. Эйр нырнула вперед и кувырком перелетела за спину чудовищу. Оно же, в свою очередь, ударом, предназначенным для Эйр, пропахало огромную борозду в крыше. Оглушительный звук разлома. Оно развернулось к Эйр и подкосилось на одну ногу. Эйр успела разрезать то место, что у человека называется ахилловым сухожилием. Опиравшись на одну переднюю лапу и на одну заднюю, чудовище потеряло свою мобильность. Но не силу. Очередной удар чуть не достал Эйр. На этот раз чудище лапой хотело зачерпнуть ее под ноги. Эйр подпрыгнула и, наградив луксора колющим ударом в лапу, выровняла свое тело в воздухе так, чтобы приземлиться головой вниз и преобразовать падение в кувырок. Кувырок она сделала как можно протяжнее и на ноги вскочила как можно дальше от твари. Пусть двигается, пусть тратит силы. Кровь шла из его ран. Время работало на Эйр. Только сколько времени у нее было? Она заметила дыры в крыше. В нескольких местах. Тварь начала приближаться. Эйр барражировала между дыр, заманивая тварь прямо на центр крыши. Она надеялась, что здесь надломленная крыша не выдержит веса существа. Эйр медленно отступала. Существо медленно надвигалось. Получив несколько ран, оно поумерило свой пыл. Древнейший инстинкт самосохранения подсказывал ему, что с этим врагом хоть немного стоит считаться. Эйр чувствовала вибрации и потрескивания под ногами. Все сильнее и сильнее. Рельеф крыши начал немного меняться, она начала проседать. Это заметило и чудовище. Оно теперь не старалось напасть на Эйр, а оглядывалось по сторонам. И тут крыша, словно, лопнула. Чудовище упало вниз. Вот только крыша упала вместе с чудовищем, а заодно и с Эйр. На мгновение после падения она потеряла чувство равновесия и направления, все шло кругом, она не могла понять где низ, а где верх. Кое-как оперевшись на все четыре конечности Эйр наконец пришла в себя. Меч. Где меч? Она шарила руками по полу и нащупала его ручку. Подняла. Где чудовище?

Оно сидело в центре комнаты. Мастерской, как и предполагала Эйр. Не шевелилось, но издавало страшные рычащие звуки. Не время для страха. Эйр подбиралась все ближе. В лунном свете она заметила какие-то полки возле чудовища. Они были разломленные и валялись на полу. Опора для этих полок была железная и тоже валялась на полу. Опора с одной стороны. А с другой стороны она должна была быть там, где сидит тварь. Вышло так, что при падении зверь напоролся на эти опоры. Эйр приближалась. Чудовище попыталось достать ее лапой. Предугадываемый маневр, тем более, что никаких других возможностей у чудовища не было. Девушка была готова к этому и шла с мечом на изготовку в нужном ей положении. Удар, и лапа была отсечена. Чудовище взвыло и задрало голову от боли. Лучшего момента не придумаешь. Еще один удар с разворотом и из его горла захлестала кровь. Эйр выдохнула. Она начала тщательно себя осматривать. В пылу схватки от полученного шока она могла не заметить какую-то рану, требующую внимания. Много-много ссадин, ушибы, мелкие порезы. Ничего серьезного. Руки тряслись от перенапряжения. Она отошла от все еще рычащей и булькающей твари. Забралась на стол у стены и вылезла на крышу. На то, что от нее осталось. Ей просто надо было перемахнуть через стену. Она вдохнула прохладу ночи полной грудью. Задержала дыхание, закрыла глаза, и медленно выдохнула. Такая ночь запомнится надолго. И этот прохладный ветерок. Эйр перекинула ноги на другую сторону стены и спрыгнула. Она почувствовала себя спокойнее.

— Ну надо же. Не каждый выживет после встречи с луксором. Кому рассказать, так и не поверят. Придется всем говорить, что это он тебя убил.

Их было двое. В черных одеждах и черных платках, закрывающих лицо по глаза. Хотя нет, у одного был красный платок. Ночью очень легко спутать красный и черный. Да и вообще все цвета ночью легко спутать. Но тот был красным. Какие же они дотошные. Через весь город за ней прошли. Наверное, их услуги дорого стоят. Привыкли все делать на совесть. Шум от драки был громким, поэтому Эйр видела, как во многих домах загорались огоньки света. Видела силуэты возле окон. Сейчас, наверное, какая-нибудь мамочка успокаивает своих детей. Или отец говорит, чтобы все оставались в доме, а он выйдет посмотреть. У каждого дома своя жизнь, своя истории. А умирать так не хочется. Только не здесь и не сейчас. Не на грязной улице от рук амалионов. И воздух такой приятный.

— Неудачное место ты выбрал, чтобы умереть. Все будут глядеть на луксора, а тебя ногой оттолкнут в канаву, чтобы не мешал. — Эйр уже была готова к новой схватке и голос ее звучал уверенно.

Настолько готова, насколько могла. Все ее тело дрожало. И от пережитого шока, и от чувства предстоящей схватки. Новая порция адреналина придала ей сил, а с ними и уверенности в себе. Да, их двое. Но она очень умелый воин.

Они уже не говорили. Видимо, одна реплика за одну ночь. Ну и болтуны же ей попались. Двое медленно подходили. У каждого по мечу в руках. Эйр прикидывала, какими они могут пользоваться приемами. Какие стили боя будут применять. Еще много вопросов она могла бы себе задать, но ей не дали времени. Атака началась так внезапно, что Эйр стоило больших трудов справиться с первыми же ударами. Хорошо, что у нее стена сзади. Они не могли ее обойти. Плохо, что у нее стена сзади, у нее было мало места для маневра. Короткая схватка. Эйр пришлось уклоняться, блокировать, применять всю свою ловкость. Атака так же быстро закончилась, как и началась. Она мельком посмотрела на себя. Главным образом на бедро. Меч одного из них прошел так близко, что она не могла понять задел он ее или нет. На бедре раны не было видно. Зато левая рука приобрела глубокий порез. На них было смотреть бесполезно, Эйр ведь не атаковала. На это не было времени. Вновь атака. С двух сторон и на разные части тела. На голову и живот. Эйр отбила удар в голову и отпрянула от лезвия, которое метило в живот. Но то все-таки немного зацепило ее, удары не прекращались еще какое-то время и ей на этот раз пришлось туго. Мечи проходили в миллиметрах от ее лица, живота, плеча. Она даже ощущала потоки ветра от их лезвий. Некоторые их удары и уколы доходили до цели, нанося ей, хоть и не смертельные, но опасные раны. Снова атака прекратилась. А у них работа в паре поставлена что надо. Есть какие-то, неуловимые для посторонних, знаки для начала нападения. Такие же знаки, наверняка, есть и для того, чтобы определить кто будет атаковать верхнюю часть тела, а кто нижнюю. Ах, какой приятный ветерок. В ближайшем доме открыли дверь. Наверное, кто-то хочет подышать свежим воздухом на улице в эту прекрасную ночь. Эйр видела на себе расплывающиеся пятна крови. Следующую атаку она вряд ли переживет. Поэтому Эйр напала сама. Круговым движением меча отвела в сторону меч одного нападавшего и выиграла себе время для нападения на другого. Тот ловко отбил ее удар и контратаковал. Эйр уходя от его удара с размаху хотела заехать ему в голову. Если бы он не успел уклониться и смазать этот удар, то на одного противника было бы меньше. А так она просто нанесла ему легкое ранение по лицу. И тут она ощутила острую боль и увидала, как меч уже вытянул из нее другой ее противник. Она отступила к стене. Посмотрела на живот. Боль была невыносимая. Рана была очень широкая и очень глубокая. Кровь чуть ли не выливалась из нее. Эйр обхватила левой рукой рану, пытаясь сжать края и не дать внутренностям вывалиться наружу. Она видела такие ранения не раз и не два. Все они заканчивались одинаково. Ей стало не по себе, голова начала кружиться. Она еще немного отступила, чтобы спиной опереться о стену. Она такая холодная. То, что ей сейчас нужно. А какой же прекрасный ветер. Двое врагов уже подошли, готовые с ней расправиться.

Внезапно Эйр почувствовала страх. Это не был страх смерти, она ее не боялась. Рано или поздно та за ней придет. Нет, это был другой страх. Первородный, необъяснимый, беспричинный волчий страх. Она так никогда в жизни еще не боялась. Даже на мгновение забыла о ране и о своих противниках. Но не только она ощущала этот страх. Те двое тоже вели себя странно. Один выронил меч и упал на одно колено. Оба оборачивались и смотрели по сторонам. Затем тот, что еще стоял на ногах подхватил своего напарника и начал понемногу оттаскивать его в сторону, они быстро добавляли шагу и перешли на бег. Что же их так могло напугать. Небось, еще какой-то страшный зверь. Ну что же, отлично. Эйр этой ночью была популярна. Найти бы только свой меч, тогда никакое чудовище не покажется ей страшным. В очередь, стройтесь в очередь. Она со всеми разберется. Эйр подняла глаза и увидела два огонька. Две сферы или что-то похожее на круглую форму. Фиолетовые огоньки. Должно быть это уже предсмертный бред. Огоньки приблизились. Может быть, это глаза? Что это за зверь может быть с фиолетовыми глазами, светящимися в темноте? Тут Эйр почувствовала, что ее тянут за руку. Ей бы в пору испугаться, так вот незадача, бояться ей больше нечего. И к тому же весь свой запас страха она только что израсходовала. Кто-то подтянул ее вверх, и она почувствовала, как этот кто-то просунул голову ей под руку, а саму ее обхватили сзади. Человек кряхтел, пока вел ее к дому. Эйр уже с трудом понимала, что происходит. Боли уже нет. Только холод в конечностях. Губы пересохли и успели потрескаться. Жажда мучит. Тошнота. И головокружение. Почему все так быстро вертится. Это что, ступеньки? Эйр уже почти ничего не ощущала. А как же прохладный ветерок, подставить бы ему лицо. В последний раз. Впереди свет резал ей глаза. Кто-то открыл дверь. Ее затащили в коридор и бросили на пол. Закрыли дверь.

— Чего ты ждешь? Она сейчас умрет.

— Нет, я такого не делала ни разу! Здесь все серьезно. Спаси ее!

Значит, люди. Лекари. С такой раной они не смогут ничего сделать. Да и крови уже она столько потеряла, что ей уже никакой лекарь не сможет помочь.

— Когда-то же надо начинать. Вот тебе и представился шанс. Используй его.

— Нет, нет, нет! Я не смогу!

— Тогда она умрет. Если уже не умерла.

Мастер и подмастерье. Не похожи они на лекарей. Лекари на перегонки старались бы ей помочь, а эти перекладывают все друг на друга.

— Если я сделаю хоть маленькую ошибку, то она умрет.

— Да. Ты сделаешь ошибку, но сделаешь из этого выводы, и в следующий раз ее не повторишь. Мы потеряем одного человека, чтобы потом спасти десять.

С такими словами даже Эйр не могла поспорить. Все логично. Только плохо, что тем одним, которого потеряют, будет она. Снова вернулась тошнота и страшная боль. Эйр уже не чувствовала ни рук, ни ног. Взглянула на живот, чтобы посмотреть, сжимает ли еще рука рану. Она ее совсем не ощущала. И провалилась во тьму.

Единственное что она хотела запомнить, так это прохладный ветер.

Это была камера в темнице. Она была прикована цепями к кровати. Не могла пошевелиться. Рядом на стуле сидел монстр. Страшнее ничего она никогда не видела. С головой крокодила, весь в чешуйках. Глаза красные. На пасти была кровь. Дверь в темницу открылась и вошел второй монстр. Еще страшнее первого. Тот, что сидел на стуле, вытер свое рыло и сказал на непонятном языке вошедшему:

— Ноги мы уже съели. Что будем есть теперь?

Эйр посмотрела на ноги, их не было! Стоп, а как она поняла, о чем они говорят, язык ведь незнакомый. Эйр откинула голову.

— Я умерла. Теперь все ясно. А я думала, что после смерти ничего нет. — Эйр горько улыбнулась. — Теперь я буду мучиться до конца времен.

Найти и украсть

Жазэль открыла глаза. Она этим утром чувствовала себя все еще обычным клерком. Но не долго. Когда проснешься, и еще не все помнишь из того, что произошло, то кажется, что ничего и не поменялось. Она полежала минут пять, осознание всего происходящего нахлынуло на нее. Теперь о ней все судачили в аппарате клерков. Ей все завидовали. Одна из самых влиятельных Творящих в империи взяла ее к себе. Да, в прислужники, ну и что? Остальные только мечтать об этом и могут. Сидят в своих кабинетах, как крысы в норах. Это, с одной стороны. А вот с другой, она понимала, что предстоит произойти многим событиям. С аннэ Сандрин Андрекорв не бывает иначе. Что сулят ей эти события? Продвижение по службе, проблемы или даже смерть? Ответ заранее знать нельзя, но Жазэль была рада уже тому, что хоть что-то с ней начало происходить. Последнее время для нее все остановилось. Каждый день такой же, каким был предыдущий. Каждый день такой же, каким будет следующий. Творящая внесла в эту рутину какую-то неопределенность. Жазэль очень надеялась на то, что у нее в жизни что-то изменится. Ее детские мечты уже давно разбились, когда она столкнулась с реальным миром. Просто плыть по течению. Что еще можно делать в этом городе? Громко плакать и выть ночью на луну.

А что, если Творящая изъявит желание оставить ее при себе? Эх, зачем она ей нужна. Талантов у нее нет никаких, дара нет. Что она вообще умеет? Спереть какой-то документ, подделать подпись, сделать копию важных данных и продать. Тоже мне, умения. А из заслуг только то, что она попалась два раза, за что и была переведена в это до смерти тоскливое место. Город потерявших надежду, город ждущих старость, город серой непроглядной бесконечности. Как бы там ни было, а те дни, что здесь будет Делорис со своим учителем, Жазэль намеревалась провести по полной. Так, чтобы запомнить каждую минуту. У нее было ощущение, что следующее более-менее значимое событие будет в ее жизни ой как не скоро.

Она встала, оделась. Взяла деньги, что ей дала вчера Делорис. Не все. Часть она уже потратила на новую шапочку и перчатки. Те, что сейчас в моде в этом гниющем городе. В Северном такие носили лет сто назад, если не раньше. Ничего, здесь в самый раз. Поесть утром она уже не успевала. И ничего страшного. Тем более, что она не часто ела по утрам. Вышла из дома и направилась по давно заученному маршруту. Быстро шагая по улице, Жазэль замечала солдат то там, то тут. Они всегда были в городе. Но сегодня ей показалось, что она видела их чаще. Зашла на рынок, сложила себе в сумку купленные бутылочки напитка. Ну и тяжелая же сумка! В очереди ей стоять не пришлось. Она еще вчера договорилась с продавцом, что пару дней он будет оставлять ей по десять бутылочек. За это она ему будет платить два медяка лишними за каждый день. Поэтому, когда она к нему подошла, то он тут же вытянул из-под прилавка спрятанную там деловую улыбку и бутылочки в придачу. Доходя до площади, за которой находилось ее место работы, Жазэль увидела скопление солдат. Здесь и городская стража, и лейтенант со своим отрядом. Ее начальница тоже там была. И еще несколько клерков из других государственных структур. Все они суетились под пристальным взглядом инквизитора. Что же произошло? Жазэль деловито прошла мимо и все поняла. Здание городского архива еще дымилось. Окон не было, только черные дыры вместо них. Крыши у здания тоже не было. Руины, как после войны. Кто-то забыл потушить лампу? Или это поджег? Она пересекла площадь, отвернулась от охранника-калеки, когда тот ей кивал, и пошла к своему кабинету. Стоять, сегодня ей не нужно в свой кабинет. Жазэль просияла. Как же хорошо в рабочий день не заходить на работу. Нотки радости закружились у нее в голове плавно соединяясь в песню удовольствия, даже воздух потерял свой затхлый запах. Жазэль круто развернулась на каблуках от своей двери и направилась к двери Творящей. Даже она теперь не сможет испортить Жазэль настроение. Клерк постучала. Никакого ответа. Постучала сильнее. Наверное, никого нет. Жазэль развернулась спиной к двери и сильно постучала по ней каблуком. Она могла себе позволить. Все равно пришла самая первая. Жазэль дернула за ручку. Неожиданно дверь открылась. Аннэ Сандрин Андрекорв сидела возле окна и смотрела на площадь.

— Надеюсь, тот последний раз ты стучала головой. Ведь, если бы стучала ногой, то могла бы повредить что-то важное в своем организме.

— Э… извините, я думала здесь никого нет. — дурацкое оправдание, Жазэль поняла это еще не договорив.

— Ты во все двери так стучишь, если считаешь, что за ними никого нет?

С Творящими всегда так, цепляются за каждое слово. С ними лучше вообще молчать. Или тщательно обдумывать каждое свое предложение. Больше ее врасплох не застанут.

— Простите, я виновата, больше такого не повторится. — хорошо заученная быстро выговоренная фраза.

— Больше и нечему повторяться, Жазэль.

Ого, она еще помнит ее имя. И не коверкает его, не употребляет вместе с непотребскими словами или ругательствами. Та ли это Творящая, какую прежде она видела в деле? Клерк знала, что пожалеет об этом, но все равно спросила:

— Какое-то изменение в планах, госпожа? По-моему, Вы расстроены.

Сандрин все смотрела в окно. Она не моргала и не шевелилась.

— Ты знаешь на что я смотрю?

— На сгоревший архив.

— Хм… Я бы сказала, что я смотрю на разбитые надежды получить то, зачем я сюда приехала. Я смотрю на уничтоженную единственную возможность добиться своей цели. Но в целом, да, ты права. Я смотрю на сгоревший архив.

Жазэль вздохнула.

— Если бы я только могла знать, что именно Вы ищите, то, возможно, смогла бы предложить Вам другой способ решения задачи, что перед Вами стоит.

Она мысленно проговорила про себя еще раз эту фразу, не сказали ли она ничего такого, что Творящая тут же может пустить против нее, да еще и попутно оскорбив? Но та только усмехнулась. Солнце падало на ее бледное лицо, от чего оно казалось еще бледнее.

— Ты сможешь украсть у огня те документы, которые он испепелил? Или ты обладаешь даром, который способен вернуть вещам их прежнюю форму?

— А такой есть? — удивилась Жазэль.

— Не важно. Теперь это уже не важно. Ты мне больше не нужна. — спокойно сказала Творящая.

Жазэль как кипятком ошпарили. А потом в ледяную воду бросили. Сначала ее прошибло потом, а затем дурное ощущение нахлынуло прямо из живота. Клерк онемела. Но что же будет с Жазэль, когда она вернется в свой кабинет? Снова череда одинаковых дней, снова самое большое событие за неделю — это сломанный каблук или неосторожный чих на собрании? Она не могла пошевелиться, кровь отхлынула от ее лица. Собрав последние силы, она выговорила:

— И все же, я бы хотела… э… настоять на том, чтобы Вы хоть немного пояснили мне причину того, почему Вам так нужен был архив. И какое к этому отношение должна была иметь я?

— Так ты требуешь, чтобы я тебе рассказала о цели своего визита? Творящая, которая служит при дворе самого повелителя и которая ни перед кем не в ответе, разве что только перед ним? — теперь Творящая встала и смотрела на Жазэль.

А что ей делать? Если она сейчас спасует и ничего не попытается предпринять, то будет жалеть об этом дне еще очень долгое время.

— Да. Именно так. Вы приехали, ничего здесь не сделали и теперь говорите, что все потеряно. Та аннэ Сандрин Андрекорв, которую я знала, разобрала бы по кирпичикам каждый дом в этом вонючем городе, но нашла бы то, что ищет!

— И нашла бы даже то, что сожжено?

— И даже больше! Вы бы вдобавок нашли то, что было утоплено, закопано, развеяно и украдено! Возможно, просто из любопытства.

Разговор уже был немного на повышенных тонах. Но Жазэль этого не замечала. Она говорила не для того, чтобы уколоть или оскорбить собеседника. Она хваталась за свой шанс. Тем более, она говорила то, что думала. Творящая немного опустила голову и рассматривала ее исподлобья. Принимала решение, догадывалась Жазэль. Потом она подняла голову и выставила вперед подбородок. Так делают знатные люди, когда думают, что такой жест подчеркивает их высокое положение.

— Хорошо, Жазэль. Тогда предоставь мне документы о доходах каждого человека в этом городе за последний год. Мне необходимо по имеющимся данным кое-что определить.

— Предоставлю. — с жаром выпалила Жазэль.

— Предоставь.

— И предоставлю.

Сандрин вперила в нее свой колючий взгляд. Жазэль ответила ей таким же, только еще более злобным и уверенным. Обычно она не вступала в перепалки. Вранье. Правильнее так — обычно она не вступала в перепалки с начальством, с высшими чинами других организаций или просто влиятельными людьми. Сандрин, вероятно, была удивлена таким поведением клерка.

— Давай. Я буду ждать здесь. Принеси мне все документы вот на этот стол. — и она потыкала в крышку стола пальцем.

— Не принесу.

— Какой неожиданный ответ. — Творящая вскинула руки вверх. — Я то и впрямь подумала, что ты можешь вернуться в прошлое и вытащить из вчера пару ящиков с бумагами. А ты просто дура, которой захотелось выпендриться! И что здесь нового?

Жазэль стиснула зубы. Обидно. Ладно, на своем пути ей еще придется многое стерпеть. Она подавила в себе злость, затолкала подальше горечь от обиды, но не смогла обелить покрасневшее лицо.

— Данные о доходах наших жителей считаются в государстве слишком важными, чтобы их хранить в одном месте. — она пыталась выговорить это как можно более ровным и спокойным тоном, тоном государственного служащего. — Поэтому мы принимаем все документы, в которых они показывают свои доходы и, перед тем, как отнести их службе архива, делаем копии. А эти копии хранятся у нас в подвале пять лет. Принести я их не могу только потому, что их не дозволено выносить оттуда. Охранник может впустить клерка, которому там что-то понадобилось, закрыть его там, чтобы больше никто туда не вошел или он ничего оттуда никому не передал. А потом выпустить, проверив, не прихватил ли клерк с собой ничего лишнего.

Жазэль не стала ждать реакции Творящей, она развернулась к все еще открытой двери:

— Я иду к охраннику.

Не дожидаясь, пока Творящая пройдет за ней, клерк застучала каблуками по коридору. К охраннику она подошла уже вместе с Сандрин.

— Проводи нас в подвал. — потребовала Жазэль, подойдя к открытой двери в каморку охраны.

— А ты знаешь, что мне потом придется тебя тщательным образом обыскать. В темном подвале. Ты хорошо подумала? — донеслось из глубины комнаты.

Как обычно, сначала нужно что-то сказать, и только потом можно нехотя подняться со стула. Обычная практика для охранников. Из дверного проема показалась довольная рожа все того же молодого и наглого. Но как только он увидел, кто с клерком, улыбка сразу исчезла с его лица. Конечно, теперь взбучки ему не избежать. Жазэль подняла голову и выставила вперед подбородок. Пусть теперь знает, кто есть кто. Охранник странным образом стал серым. Клерк посмотрела на Творящую — может это она за такие слова решила его наказать? Нет, та ничего не делала, но на ее лице играла легкая улыбка.

— Как и выразилась эта девушка, нам нужен доступ в архив. — Творящая первая нарушила молчание.

Охранник молча удалился в свою комнату и вышел оттуда уже с ключом. В абсолютном молчании он прошел мимо них и направился к ступеням, которые вели в подвал. По дороге вниз ничего интересного не произошло. Охранник открыл дверь, спросил у Жазэль, знает ли она где специальный тумблер и закрыл за ними.

Подвал был достаточно большой. Летом здесь было прохладно и поэтому времяпровождение в этом помещении не было самым худшим вариантом занятия в рабочий день. Хотя, немного давили потолки и то обстоятельство, что здесь не было окон. Только отверстия для вентиляции. Света была достаточно от ламп, которые висели почти на всех колонах, что поддерживали потолок. Все документы были в специальных стеллажах, а те, в свою очередь, размещались одинаковыми параллельными рядами. В одном углу было оборудовано два стола для работы. Там свет от ламп был уже достаточным для того, чтобы можно было делать пометки или копии документов.

— Что мы ищем? — спросила Жазэль.

— Богатых людей. Тех, кто покупал за последний год на крупные суммы. Крупные суммы — это не один большой серебряник, Жазэль.

Еще один укол в ее сторону. Так у Жазэль может пропасть весь настрой. Она решила для себя, что, хотя бы сегодня у Творящей не получится ее оскорбить или лишить ее душевного равновесия. Она гордо подняла голову и направилась к нужным полкам. Держать нос выше!

— Крупные сделки проходят по отдельным протоколам, поэтому хранятся на отдельных полках. — блеснула знаниями терминологии Жазэль.

— Там есть справочные данные о людях, которые участвовали в сделках? — спросила Творящая.

А она быстро начала говорить так, как клерки.

— Есть. — ответила Жазэль.

— Хорошо. — не то довольно, не то не очень сказала Творящая.

Больше Жазэль не слышала и слова от нее. Клерк выбирала нужные переплеты с документами и относила их на стол к Творящей. Та сама просматривала их и откладывала. Когда на столе Творящей уже не было места, то Жазэль поинтересовалась:

— Может быть, я могла бы помочь в поисках? С той скоростью, с которой Вы рассматриваете дела, мы тут и за пару дней не управимся. А я ведь клерк и все такое.

Сандрин подняла глаза. Снова принимала решение. Жазэль терпеливо ждала, только сердце в груди билось чаще обычного.

— Мне нужны сделки только с теми людьми, которые поселились здесь не раньше, чем год назад.

— Значит, это будут сделки, которые обязательны к проверке. Жители, которые заслужили доверие уже либо не проверяются, либо проверяются только формально. А вот всех новичков должна проверить наша специальная служба сборов. На таких переплетах стоит специальное обозначение. — Жазэль порылась в бумагах и нашла один такой переплет. — Вот такой. Красная печать в углу на обложке. Значит, нам нужны только такие.

Сандрин теперь уже быстрее перебирала горы бумаг, а Жазэль принесла последнюю партию документов. И сколько же их для такого тихого и небольшого городка? А городок-то не простой, как оказывается. Работа кипела, все ненужные переплеты были разложены на другом столе. На их столе осталось около двадцати переплетов.

— Критерии поиска еще как-то можно сузить? — спросила клерк.

— Мы ищем мужчину тридцати-сорока лет.

Из двадцати дел такое было только одно. В основном там были либо старики, либо богатенькие детки богатеньких родителей, которые вернулись в свой родной город.

— Хорошо. Нам нужно наведаться к нему.

— Сейчас? — удивленно спросила Жазэль.

— У тебя есть возражения?

— Есть. А если этот мужчина тридцати-сорока лет приехал сюда не сам? И сделки оформлены на жену, сына, брата или бабушку? Или же это коллективные сделки?

— У него нет родственников. А что такое коллективные сделки?

— Это когда определенная группа лиц берет на себя всю ответственность за покупку-продажу и именно она и фигурирует в качестве поручителей в сделке. В таких случаях, при ряде обстоятельств, имен конечных покупателей в документах может вообще не быть.

— Такое возможно? — не сумела скрыть своего удивления Сандрин.

— Ну да. Богатые придумали законы для богатых, чтобы становиться еще богаче. Как же это возможно? — Жазэль склонилась над переплетами. — Вы ищете кого-то, кто здесь под вымышленным именем. Кого-то, кто сбежал год назад. Если его до сих пор не нашли, значит, он достаточно умен. Поэтому он мог заранее приготовить пути отхода и купить себе дом и еще что-то, чтобы оставаться на плаву. Или же, если он бежал в спешке, то мог жить в съемном доме, скажем, полгода. Присматриваясь и принюхиваясь. И только потом начал вкладывать деньги. Я бы на его месте так и сделала. И сделала бы это именно через такую коллективную организацию. Таких у нас в городе всего две. Можно посмотреть все их сделки за последние… ладно, пусть будет за последний год. Одна из них вполне законопослушная. Вторая же частенько промышляет темненькими делами, которые проворачивают с помощью взяток. Например, решают вопросы с начальником службы сборов или с клерком на этапе первичных регистраций, чтобы сделка даже не дошла к службе сбора. Поэтому я бы проверила именно их.

— И ты решала такие вопросы?

Жазэль замерла. Зачем отвечать на провокационные вопросы?

— Я сейчас принесу их дела.

Через пару минут Жазэль принесла два переплета с красной печатью и два без. Сандрин это заметила и подняла взгляд на Жазэль.

— Просто кое-что слышала. — неуверенно пояснила клерк.

Жазэль села и они взяли по переплету. Просмотрели и синхронно отложили в сторону. Взяли другие.Просмотрели и отложили их к тому одному, что лежал на краю стола.

Жазэль была довольна собой. Но, не время задаваться. Это только начало. Теперь предстояло выяснить, есть ли среди них тот человек, которого они ищут. Она достала свой блокнот, взяла по очереди переплеты и делала себе заметки своим вариантом быстрого почерка. Ее строки смахивали на волны в море. Похоже, она вошла в азарт.

— Что ты делаешь? — спросила Сандрин.

— Вы же можете опознать того человека? Но вам самим нельзя светиться. — Жазэль запнулась, что за жаргон, нельзя же так говорить! — Если он вас узнает, то, скорее всего, убежит раньше времени. Думаю, вы захотите с ним поговорить, прежде, чем он уедет из города.

Сандрин хмыкнула. Это было одобрение?

— Я представлюсь и скажу, что хочу уточнить какие-то детали. Вы же будете издали наблюдать. Все довольны. А где Делорис?

— У нее ответственное поручение. — вставая из-за стола ответила ей Сандрин.

Не нагрубила, не сказала что-то в духе «Не твое дело», хоть и не прояснила ситуацию вокруг Делорис. Жазэль прекрасно себя чувствовала. Она ощущала в себе силы и уверенность. Такое бывает, когда справляешься с какой-то хитроумной или сложной задачей. Или помог влиятельнейшей из Творящих. Жазэль направилась к тумблеру на стене у входной двери и повернула его. Когда услышала шаги в коридоре, то вернула тумблер в исходное положение. Ключ повернулся в замочной скважине и дверь открылась. Вместо охранника за дверью их ждала начальница Жазэль.

— Если Вам что-то угодно знать, то у меня в подчинении есть более квалифицированные сотрудники, которые с радостью исполнят любую Вашу просьбу. Не хочу, чтобы о моих стараниях на должности начальника клерков в этом городе судили лишь по одной… — начальница высокомерно посмотрела на Жазэль. — неблагонадежной особе. Позвольте предложить Вам более подходящие кандидатуры? Вот, например, …

Жазэль слушала начальницу с опущенной головой. Она обещала себе, что Сандрин не испортит ей сегодня настроение. Она и не испортила. В носу немного защипало.

— Так Вы думаете, что я абсолютно не умею выбирать людей, с которыми мне стоит сотрудничать? Вы утверждаете, что я не могу отличить квалифицированного работника от надутой пустышки? Или Вы считаете, что я вообще ничего не смыслю в том, чем занимаюсь, и любая восемнадцатилетняя девчонка может меня одурачить?

Жазэль немного приподняла голову. Начальнице явно не хватало опыта общения с Творящими. Катастрофически не хватало. Не успела она об этом подумать, как ощутила неимоверный приступ страха. Только чудо помогло ей сейчас остаться на ногах и не ухватиться за стену. Она уже и забыла, как это все бывает с Сандрин. А вот ее начальница, видимо, такого совсем не ожидала. Она скрючилась и опускалась все ниже и ниже, пока не упала на пол. Жазэль перевела взгляд на Сандрин. Она знала, что увидит. Но эта картина ее завораживала. Точеные черты лица, которое выражало такую уверенность в себе и излучало такую силу, что можно было только завидовать. И глаза. Они светились фиолетовым мягким светом.

— Я ничего не знаю о квалификации Ваших самоуверенных выскочек, так же, как и о Вашей. И делать выводы о Вас и о Ваших сотрудниках я не собираюсь. Мне на это просто наплевать. А вот Жазэль я знаю. Еще с тех пор, как она работала в Северном и была весьма полезным и хорошо зарекомендовавшим себя человеком. Или Вы думаете, что ее сюда перевели просто так? На Вашем месте, с такими людьми я вела бы себя поосторожней.

Сандрин переступила через женщину на полу и направилась к выходу. Жазэль сделала то же самое. Чуть дальше стоял охранник. Жазэль была готова поклясться, что видела, как Творящая ему улыбнулась. Они удалялись по коридору все дальше, но Жазэль еще долго слышала всхлипы своей начальницы. Нельзя сказать, что это было неприятно.

Через минуту две девушки вышли на залитую солнцем площадь. Еще несколько недель такой погоды и будут дожди. Надо наслаждаться последними такими днями. А еще надо бы немного перевести дыхание. Жазэль остановилась в тени дерева:

— Подождите немного. Сейчас нам надо обдумать свои действия. У меня выписаны адреса, надо проложить маршрут.

Она достала карту из своей сумки. Тяжелой сумки. Почему она такая тяжелая? Напиток. Как раз то, что нужно, чтобы убрать дрожь в руках. Жазэль достала по бутылочке себе и Сандрин. Еще достала карту и карандаш. В кармане нащупала свой блокнот и тоже его достала.

— Так. Первый живет недалеко. Я знаю это место. Второй… — Жазэль пальцем водила по карте города, пока не нашла нужное место. — Вот здесь. Обведем этот дом.

Она проделала такие же манипуляции с последним адресом. Получалось, что два человека жили относительно недалеко. К третьему же придется идти через весь город. Хотя, как город, городишко. Ничего непосильного для них нет. Сандрин посмотрела на отметки на карте.

— Хорошо. Когда будем подходить к нужному дому, ты меня предупреди, и я останусь на безопасном расстоянии, выберу место, откуда смогу наблюдать.

Они постояли еще немного в тени дерева, допивая свои напитки. Жазэль взяла пустые бутылочки и разместила их в сумке. Теперь можно отправляться по первому адресу. Шли молча. Ожидаемо молча. Жазэль нечего было сказать. Спрашивать что-то у Творящей — перспектива так себе. Кроме того, ей показалось, что Творящая и так сказала больше, чем сама хотела. Наверное. Но и Сандрин не начинала разговор. Эта тишина породила напряжение для Жазэль. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Наконец-то, первый адрес! Девушка немного обрадовалась, кивнула Творящей, и та остановилась. Клерк сверилась еще раз со своими записями и подошла к нужному дому. Постучала в дверь. Краем глаза она хотела определить местоположение Сандрин, чтобы знать, как ей лучше стать, не перекрывая видимости на человека, с которым она будет говорить. Саму Сандрин она не видела. Но судя по тому, как люди на этой оживленной улице шарахались в одном определенном месте, Жазэль уже знала, где она. Это может стать проблемой. Не большой, но если тот, кого они ищут, подозрительный, то это не останется незамеченным. А он определенно подозрительный. Жазэль вздохнула и расстегнула две лишних пуговицы на своем кафтане. Дернула за его полы, потянув немного вниз.

Встреча прошла быстро, она задала пару обычных вопросов. Мужчина, наверное, кроме нее не заметил бы и корабль, если бы тот проплывал по улице. В конце разговора она мило попрощалась и направилась в обратную сторону от Сандрин, еще долго чувствуя на себе взгляд недавнего собеседника. Она сбавила шаг, дожидаясь, пока ее догонит Творящая. Застегнула пуговицы и тут услышала голос:

— Это не он. А замаскировать Творящую в этом городе сложнее, чем я думала. Твоя находчивость нам помогла. На этот раз.

Так она заметила? Похоже было на похвалу. Скупая похвала — тоже похвала. Хоть и сказано это было в духе перечисления фактов, а не признания заслуг. И все равно Жазэль было приятно.

— Мне кажется, Вам необходимо купить несколько вещей, которые не будут на Вас кричать «Смотрите, я Творящая». Даже если мы не найдем того, кого ищем, то по городу пойдут слухи и это может его отпугнуть.

— Звучит логично. Что ты предлагаешь? — осведомилась Сандрин.

Жазэль попросила ее немного подождать в нише между зданиями, чтобы не вызывать удивления у прохожих. И как она сразу не поняла, что даже простая женщина с такими формами и такой одеждой вызовет ажиотаж в городе. А если такая женщина по совместительству еще и Творящая, то быть беде. Жазэль помчалась к рыночку, который был всего-то через две улицы. Пусть ждет. Там она купила шляпку с широкими полями ярко голубого цвета с бордовой пряжечкой и такую же голубую накидку. Вернулась к Сандрин и показала покупки:

— В этом вы будете не так сильно выделяться. Давайте ваш головной убор, я положу его в сумку.

Тяжелую сумку. Пора бы еще ее немного облегчить. Жазэль достала пару бутылочек. На улице уже установилась жаркая погода, поэтому они с аннэ Сандрин Андрекорв с удовольствием потягивали напитки, пока Творящая преображалась. Она сняла свой шлем-шапку и Жазэль ухнула. Не то, чтобы она не знала, что увидит. Но ее волосы производили на клерка впечатление. Из-под головного убора выпали длинные ровные волосы фиолетового цвета. Она видела их раньше, но все равно не смогла удержать рот закрытым. Так они блестели и так гармонировали с фиолетовыми глазами, упав почти до плеч. Сандрин взяла шляпу, которую Жазэль для нее купила, покрутила в руках и одела на голову, затолкав под нее волосы. И как они у нее после этого будут ровными? А они будут, Жазэль точно знала. Потом Творящая надела накидку. Она скрыла открытые плечи и вообще скрыла верх платья до пояса. Теперь от Сандрин уже не должны шарахаться на улице. Девушки постояли еще немного, пока допивали напитки. Пустые бутылочки Жазэль поместила так же в сумку, и они отправились дальше.

История повторилась и со вторым человеком из списка. Сандрин сказала, что это не тот человек, которого они ищут. Оставался последний адрес. К нему идти было дальше. Жазэль уже немного подустала, а вот Сандрин не выдавала никаких признаков усталости. Шли снова в гнетущей для нее тишине. Зато все это время Жазэль думала о том, почему же Сандрин за нее вступилась. Скорее всего, она просто поставила начальницу на место, просто решила показать, кто здесь главный. Показать истинную сущность этих себялюбивых Творящих. И вовсе не было у нее цели помочь Жазэль. Хотя, зачем она тогда сказала, что она себя хорошо зарекомендовала? Зачем было говорить, что ее сюда неспроста отправили? Что надо с ней быть осторожной? Может быть, просто решила напугать начальницу? Может, и так. Но Жазэль хотелось верить, что она достойна того, чтобы за нее могла заступиться Творящая. Эти мысли грели ее изнутри всю дорогу. Теперь она уже не относилась к Сандрин так холодно. Впервые решила заговорить с ней в дороге:

— А почему Делорис называет Вас «аннэ»? Не Сандрин, не Учитель, не Мастер, не Творящая, а именно «аннэ»? Это же ведь просто приставка к фамилии, обозначающая благородность кровей?

Сандрин ухмыльнулась. Она бы много могла рассказать об этой «приставке к фамилии».

— А почему тогда приставка к фамилии находится перед именем? — вопросом на вопрос ответила Сандрин.

— Э… — об этом как-то Жазэль и не задумывалась.

А ведь и правда. Приставка к фамилии всегда стоит перед фамилией. Всякие там «фон», «аль», «дер» и остальные, которые Жазэль знала, но не могла сейчас вспомнить.

— Может быть это титул? Как лорд, князь или аннэ? — девушка озвучила очередное свое предположение.

— Может быть. А еще может быть, что когда-то ты все-таки получишь ответ на свой вопрос.

Жазэль вдохнула и открыла было рот, но по тону Творящей поняла, что распространяться о себе она не намерена. Дальше снова шли в тишине. Напрягающей и действующей на нервы. Жазэль несколько раз доставала карту из сумки, чтобы якобы свериться. Через тысячу шагов, никак не меньше, она почти подошла к нужному дому. Хотела уже подать знак Сандрин, но та ее остановила.

— Это тот дом, что нам нужен.

— Да, но, может, там живет не он? Вы же не видели еще. Давайте я постучу, а Вы спрячетесь, и мы это выясним.

— Нет, Жазэль, мне не нужно видеть этого человека.

Если ей не нужен человек, значит, ей нужно было знать, где он живет. Вопрос в том, зачем?

— И?

— И теперь начнется твоя работа. Та, из-за которой я и взяла тебя.

Жазэль непонимающе смотрела на Творящую. Что это за работа такая? Она свою работу выполнила на отлично. Если бы не она, то Сандрин вообще бы уехала в ближайшее время. А она, применив свои умственные способности, привела их прямо к цели. Разве это не была ее работа? Или это Делорис все сделала? Или вон та пожилая дама, которая что-то жевала на противоположной стороне улицы. Если это не та работа, из-за которой она обратила внимание на Жазэль, то, значит, она совсем не рассчитывала на ее помощь в поисках по архиву, в поисках адресов и выманивании доверчивых мужчин на смотрины? Она даже не брала в расчет то, что Жазэль может оказаться полезной, что она может оказаться смышленой, что она сможет помочь. Нет, она ее взяла совсем для другой работы. Для какой же? Рассказывать свежие сплетни, копаться в мусоре, бегать покупать ей напиток на рынке? Девушка опустила голову, хорошее настроение начало понемногу сменяться другим. Обычным. Просто настроением. Какое-то настроение же всегда есть. Даже если оно никакое. Но Жазэль утром уже решила, что Сандрин не испортит ей хороший день. Именно Сандрин. Сандрин, Сандрин, Сандрин. Именно так она теперь мысленно и будет ее называть. Никаких аннэ и Андрекорв. Она вскинула голову, и они все так же молча пошли в обратную сторону. Держать выше нос! Теперь эта тишина Жазэль нравилась. Лучше пусть будет тихо, чем услышать еще что-то от этой ехидной Сандрин. А Жазэль чуть было не начала менять о ней мнение. Дура. Такая, какой ее еще утром Сандрин и назвала. Ну и пусть. И уезжай отсюда. Не надо было тебе вообще помогать. Завтра бы уже все забыли, что ты вообще здесь была.

В таких раздумьях Жазэль прошагала уже полпути назад. Сандрин остановилась.

— На работу тебе возвращаться нет нужды. Там нам делать уже нечего. Я живу в том доме. — Сандрин показал на серый дом среди других серых домов. — Тебе стоит зайти поговорить с Делорис.

— Что-то не хочется. — сухо ответила Жазэль и направилась домой, раз на работу не надо.

— Вообще-то, я пыталась в вежливой форме донести до тебя, что тебе просто необходимо зайти. Нужно обговорить детали работы для тебя.

Жазэль вздохнула, ничего не ответила и поплелась к тому серому дому среди других серых домов, что имел несчастье затаить в себе Творящую. Когда они подошли, Сандрин открыла дверь и зашла первая. Жазэль безучастно потянулась за ней и закрыла за собой дверь.

Завуру проснулся очень рано. Сегодня первый день работы тренировочного лагеря. И хоть места для тренировок у них еще не было, но работу для охотников он уже придумал. Солнце только начало вставать. Он забрался на небольшие развалины посреди их лагеря. Отсюда было хорошо видно, как поднимается солнце. По утрам оно чаще всего было красным. Большое красное круглое размытое пятно. Размытое потому, что сегодня был небольшой туман. Вчера несколько групп охотников вышли на ночную охоту. Возвратились ночью очень веселые. Охота в кабаке особенно хороша. О результатах охоты спросить пока было некого. Завуру обернулся на какой-то шум. Это Максуд вышел из своей палатки. Покрутил плечами и стал делать разминку. В такую рань? Обычно охотники любили вылежаться и так рано никто не вставал. Завуру наблюдал теперь и за солнцем, и за Максудом. После недолгой разминки Максуд перешел к растяжке. И только после того, как завершил растягиваться, подошел к Завуру.

— Мы так и не познакомились. Меня зовут Максуд.

— Завуру. — сухо ответил оружейник.

— Хорошо вчера выиграл?

— Достаточно. — сказал Завуру, вспоминая тяжесть своего кошелька.

— Угу. Скажи, Завуру, я хочу пробежать несколько километров, где мне лучше это сделать?

Оружейник внимательно на него посмотрел. Пробежать. По своей воле. Охотник?

— Побежишь прямо вон туда. Там чуть дальше выход из города. Выйдешь и бегай вокруг города сколько тебе влезет. Только чтобы через часа два был здесь. Нам надо будет расчистить площадку для плаца. Тренироваться же надо где-то.

— Вчера я видел такой плац. Думаю, он сгодится для наших тренировок.

Завуру улыбнулся. Сгодится.

— Это плац и арена для солдат.

— Там и для нас найдется место. — уверенно заявил новоиспеченный охотник.

— Ты разве не заметил вчера, как они к нам относятся? Нам не разрешено заниматься с ними на одной арене. Будем готовить свою. — Завуру вздохнул.

Место под их арену ему не нравилось, но более подходящего было в городе не найти.

— Хорошо. Я побегу. Мне надо приводить тело в порядок. — сказал ему Максуд и побежал.

Завуру остался наедине с солнцем. Следующий раз он увидел охотника уже через пару часов. Он, как и обещал, прибыл вовремя. Раздетый до пояса пришел к Завуру, пока он чинил взятый у солдат щит.

— Будем расчищать место для тренировок?

— Пока нет, видишь, как все суетятся?

Максуд перевел взгляд на лагерь. Теперь он заметил, что все были на взводе. Это читалось в позах, в выражениях лиц. Не было никаких улыбок, и все были серьезны. Можно сказать, наблюдалось что-то похожее на нервозность.

— Что случилось? — спросил новобранец.

— А ты вчера не был на охоте? — удивился Завуру.

— Нет. Что за охота?

— Хм. А вот твое отделение было. И еще два отделения. И с этой охоты не вернулось одно. И твой командир тоже. Никто не знает где они.

Максуд оставил Завуру и направился к своей палатке. В ней спорили члены его отряда. Их голоса было слышно за несколько шагов до палатки.

— И что ты думаешь? Как и говорит Драгинар, что они либо пошли по следу и ушли из города, либо задержались где-то в кабаке и придут позже? Это же бред! Я говорю, на них напали!

— Тогда почему нигде нет трупов? Нигде нет крови. Ты там был. Там ничего нет. Никаких следов драки. Ничего! Только это сгоревшее здание каких-то государственных проныр.

Максуд зашел в палатку. Голоса стихли.

— Чего тебе? — это так его поприветствовал Тейн.

— Я член этого отделения. Где наш командир?

— Тебе то что, ты ее все равно не знал.

Говорит о ней в прошедшем времени. Нехороший знак. А у Максуда перед ней еще неоплаченный долг.

— Что произошло? — не отставал охотник.

— Пошел ты. Тебе здесь никто не рад. Ты член этого отряда, но не один из нас. Запомни это.

— Запомню. Что произошло ночью? — ровным и спокойным тоном интересовался Максуд.

Тейн отвернулся, явно не желая ничего рассказывать. Зверь молча смотрел на Максуда. Без вызова. Без интереса. Казалось, он вообще не здесь. Максуд перевел взгляд на Ксавизора. Тот решил поддержать решения отделения.

— Тогда я буду искать ее сам.

Максуд вышел. Все трое переглянулись. Где ее можно искать? Они уже были возле архива рано утром, и все там осмотрели. Где еще искать? Не в кабаки же забегать.

Ксавизор не выдержал первым:

— И где он собирается найти ее?

Даже Тейн повернулся снова в сторону друзей. Он тер подбородок. С одной стороны, Максуд ему не нравился. С другой стороны, ему очень хотелось найти Эйр. Но как ее может найти этот новичок, который и охотником то стал только вчера? Эйр он вообще не знает. Методов работы охотников не знает. Мест, где те могут бывать, не знает. Да он и города не знает. Пару дней назад он бы и мать свою не узнал! Пусть идет куда хочет. Тейн снова лег на кровать и отвернулся к стене. Ксавизор вздохнул. Настроения не было ни у кого.

Завуру уже доделывал щит, когда услышал голос сзади:

— Ты знаешь город?

Снова этот Максуд. Что ему нужно на этот раз? Не оборачиваясь и все еще постукивая по щиту, Завуру ответил:

— Кое-как знаю.

— Поможешь мне найти Эйр?

Завуру отложил щит. Простой до наивности вопрос. Но Максуд выглядел вполне серьезным. Оружейник покачал головой:

— Парень, Единство тебя подери, сто охотников не могут ее найти, а ты знаешь, где ее искать? Ты у нас что, особенный?

— У меня есть догадки.

— А-а. Ну тогда, конечно, пойдем. — сказал Завуру и снова обернулся к нему спиной, продолжая скрести по щиту.

— Хорошо. Если я узнаю место, ты объяснишь мне, как к нему добраться?

Снова пришлось Завуру замереть. О чем он толкует?

— И какое место ты собираешься узнать?

— Если возле сгоревшего здания нет следов драки, то это означает лишь одно — драка была не там. Почему все решили, что она была именно возле того здания?

Оружейник хмыкнул. Предположение логичное. Завуру раньше об этом как-то не задумывался. Действительно, почему они связывали пожар с исчезновением. Ну да, было известно, что охотники направились в тот квартал. И было известно, что там пожар. Но не было известно, когда именно пропали охотники. Может, они не дошли до квартала. А, может, на них напали уже тогда, когда они возвращались.

— И что ты предлагаешь делать?

— Нужно узнать у службы, которая следит за порядком, скорее всего, это городская стража, не было ли еще ночных происшествий. На фоне такого пожара все остальные могли показаться очень мелкими и не стоящими упоминаний в отчетах. Нам нужны именно такие.

Здравая мысль. Очень хорошо. Может, из этого что-то и выйдет.

— Хорошо. Но к солдатам я пойду сам. После твоего вчерашнего представления, там тебе вряд ли будут рады. А у меня там есть кое-какие знакомые. Жди здесь.

Завуру быстро встал и зашагал в сторону солдатских казарм. Благо, идти к ним было недолго. Максуд сел. В этой же позе он был, когда вернулся Завуру.

— Таких происшествий было три. Первое — ограбили лавочку со спиртными напитками. Это вряд ли нас интересует. Второе — разбили окна одной богатой породистой старой деве. А вот третье может нам подойти. Разрушена мастерская сапожников. У нее рухнула крыша. Хотя, солдаты и говорят, что скорее всего просто балки не выдержали, но это все, что у нас есть. Идем? Это на одну улицу ближе к нам от третьего фонтана. Шагать прилично, но что нам остается?

Завуру загорелся этой идеей. Эйр всегда с ним считалась. Гайр ему не очень нравился. Такой всегда себе на уме. Но он один из них. Своих надо держаться. Своим нужно помогать. Сегодня никаких тренировок уже не будет, все сорвалось. Так что он не отлынивал от своей работы. Максуд кивнул ему, и они пошли по городу.

— Что ты знаешь из истории за последние лет пятьсот? — спросил Максуд, как только они отошли от лагеря.

— Что?

— Что ты знаешь из истории за последние лет пятьсот? — повторил охотник.

— Я понял вопрос, я… удивлен. Много всего произошло. Но я не ученый. Знаю некоторые истории. Но это так, больше сказки и мифы. Или непристойности о женщинах. Если хочешь знать что-то ученое, то тебе лучше поговорить с кем-то образованным. С тем, кто читает книги и все такое.

Максуд потер лоб рукой.

— Я бы хотел тебе помочь, парень. Спроси Ксавизора. Он, вроде, даже читать умеет. Скорее всего, он должен что-то знать.

Они еще немного поболтали об охотниках. Завуру рассказал об иерархии в этой организации, о самых громких успехах и вообще о том, чем они занимаются. Максуд задавал много вопросов об амалионах.

— Амалионы — это те же люди. Когда он в своей человеческой форме, то ты не отличишь его от нас. Когда он меняет облик, то кожа у него приобретает синий оттенок, глаза становятся без зрачков. И рожа немного удлиняется, понимаешь? Чтобы поместились все зубы, которые добавляются в таком обличии, чтобы нас было удобнее есть. А еще эти зубы очень острые. И вообще они сильнее нас. Если попадается воин амалион, то с ним очень тяжело справиться. Они быстрее, сильнее, выносливее. Как люди, только во всем лучше. Во всем. Питаются они кровью людей. Мы с тобой едим мясо и кашу, а они едят нас, понимаешь? Так не должно быть.

— Если они во всем лучше, то почему наши отделения такие малочисленные?

— В основном охота идет на простых амалионов. Тех, кто затаился среди людей в каком-то поселке или городе. Обычные представители, они могут быть толстыми и совсем не уметь драться. Чаще такие и попадаются, понимаешь?

— А как часто попадаются воины? — допытывался Максуд.

— До этого года я не видел ни одного. — честно ответил Завуру.

— А в этом году видел?

— Нет, только слышал. Отделение Эйр уцелело после их атаки. А вот другим не так повезло. Все думают, что это гравалионы. — признаться, Завуру и сам так думал.

— Большие, намного выше человеческого роста четырехрукие амалионы?

Завуру округлил глаза. Что он несет?

— Нет, ты что? Это только в сказках их так изображают. Думаю, что наши древние воины приукрашали все, чтобы их подвиги казались более героическими. Это все выдумки. — Завуру посмотрел на Максуда. — Ты не согласен? Ну покажи мне хоть одного, кто их видел! Если они и были раньше, то уже давно все перевелись. Думаю, воины амалионы были раньше так хороши, что нашим воинам казалось, будто у тех четыре руки. Других объяснений я не вижу.

Завуру снова посмотрел на Максуда. По его изувеченному лицу мало что можно было сказать, но он чувствовал, что тот с ним не согласен.

— Да, я знаю официальную версию. Высшие слои амалионов сильно отличаются от низших. Низшие никогда не переходят в высшие и наоборот. Если амалиона создали на основе крови низшего амалиона, то и получится амалион. А если на основе высшего, то получится гравалион. Четырехрукий громадный монстр сумасшедшей силы. Они так быстры, что десять воинов не успевают его хоть раз уколоть, перед своей смертью. Одним ударом он может перерубить пополам несколько человек в доспехах. — Завуру замотал головой со стороны в сторону. — Но скажи мне одно: как в это можно поверить? Признаюсь, я слышал в своей жизни и более дурацкие легенды, но эта точно одна из самых невероятных.

Завуру еще размышлял вслух на эту тему некоторое время. Потом перешел на другие, сродни этой. Он был не прям такой любитель поговорить, но когда нашлись свободные уши, то в нем проснулся талант рассказчика. Так, история за историей, и они дошли до нужной улицы. Немного прошли по ней и заметили, как люди суетятся возле низенького здания без крыши. Они подошли ближе.

— Мы эксперты городской стражи по взломам и грабежам. Можно нам осмотреть место происшествия? — так решил представить их Завуру.

— Они, наконец-то, решили поверить в то, что балки сами по себе не падают? — ответил мужчина в возрасте, который, вероятно, и был хозяином мастерской.

— Нам приказано проверить все возможные варианты.

Завуру пытался выглядеть как можно представительнее. Максуд вел себя обычно. Хозяин мастерской изучал их взглядом. Если ему что-то и не понравилось, то виду он не подал.

— Хорошо, заходите. Рабочим я не буду приказывать останавливаться. Они и так убрали уже половину мусора, так что не знаю… Тут уже все не так, как было изначально. Но можете осмотреть.

— Спасибо.

Максуд и Завуру зашли в мастерскую. Обычный погром. Горы мусора. Разбитая черепица. Куски дерева. Куски камня. Заготовки обуви. Ничего, что давало бы хоть какой-то ключ. Обычный погром. Такой мог быть и просто от того, что упала крыша. И мог быть от того, что на крыше кто-то дрался и она упала. Завуру ногой пошаркал в мусоре, но не обнаружил ничего интересного. Посмотрел на Максуда. Тот указал ему пальцем на центр комнаты. Там стояли остатки стеллажа. Одна его сторона с железными трубами-основаниями все еще лежала на полу. Вторая часть еще стояла. Труба была немного согнута. Завуру спросил у одного из рабочих:

— Эта часть стеллажа всегда была так согнута?

Тот посмотрел на нее и удивленно замотал головой. Завуру повернулся к Максуду:

— Могла ли крыша при падении так погнуть основание?

Но увидел только спину Максуда, тот выходил из здания. Завуру побрел за ним. Максуд вышел и начал осматривать стены на этом здании и на прилегающих. Показал на что-то Завуру. Оружейник нагнулся, чтобы лучше рассмотреть. Глубокая царапина на камне. Это может быть что угодно. Даже осколок крыши мог такой сделать. Неизвестно, как она падала. И почему. Но и на след когтя было тоже похоже. Тогда Максуд показал пальцем еще на одно место. Оно было заметно выше и заметно левее. Похожий след, только тут уже было три царапины. Если представить, что след снизу оставлен правой ногой, то след выше и левее мог быть оставлен левой ногой. Волосы на затылке у Завуру зашевелились. Нет, только не в городе. Не в одном городе с ним. Зверь. Страшный зверь. Что же это происходит? То нападения амалионов, чего на его памяти ни разу не случалось, то вот теперь зверь.

— А почему это место называют третьим фонтаном. Никакого фонтана здесь нет. — отвлек его от размышлений Максуд.

— Когда-то здесь был фонтан. — задумчиво пробормотал Завуру.

— Ты его видел?

— Что? Нет. Но он здесь был. Все так говорят.

Максуд уже развернулся, Завуру развернулся вместе с ним и зашагал. Обернулся. Максуд остался стоять на месте.

— Что еще? — спросил оружейник.

— Нам надо попасть на ту сторону. — и он пальцем указал в сторону здания из которого они только что вышли.

— Зачем? — недоумевал Завуру.

— Если кто-то уцелел, то, скорее всего, спрыгнул именно на ту сторону. Я бы прыгал туда.

— Или, если зверь решил там слезть, то там тоже должны быть следы.

Максуд кивнул. Завуру мыслил в правильном направлении. Они вдвоем снова зашли в здание, крышу еще не начали новую накрывать, поэтому охотники подошли к столу у противоположной стены, влезли на него и перемахнули через стену. Приземлившись, они начали осматриваться. Никаких следов от когтей. Улица была оживленная. Одна из центральных улиц города. Если и были какие-то следы, то их уже затерли. Искать особо нечего. Они еще недолго осматривали стены и участок улицы возле стены, затем отправились обратно в лагерь. Если до этого у Завуру и были какие-то надежды на то, что он еще увидит живыми пропавших охотников, то теперь они полностью развеялись.

Уже в лагере Завуру обо всем рассказал Драгинару и отделению Эйр. Те сами захотели удостовериться в сказанном и отправились туда посмотреть. Драгинар же почти никак не отреагировал на новости и сказал, что с завтрашнего дня необходимо начинать тренировки. Только в урезанном варианте. Патрулировать ночью город будет очень большая группа охотников. Он велел разделить всех охотников пополам и выходить каждую ночь на смену. Получалось, что одну ночь в городе, другую в лагере. И еще Драгинар обещал рассказать обо всем солдатам и попросить, чтобы они тоже организовали на первое время каждую ночь по группе из пятидесяти человек. Максуд провел в палатке остаток дня. А вечером к нему пришла гостья.

Эйр лежала в состоянии ужасного ужаса. Так она себя еще не ощущала. Это такое отвратительное чувство, когда ты ничего не можешь изменить. Знаешь, что ты обречен. Одна из тварей подошла к ней. Сказала на непонятном языке, что ее нельзя есть сразу всю, а нужно растягивать удовольствие. Тварь, которая сидела на стуле, закивала. Потом та тварь, что вошла, подошла к ней и коснулась своей лапой ее головы.

Все серый тона сразу начали смешиваться. Как водоворот в реке. Смешиваться и смешиваться. В этот водоворот начало вытягивать края той картинки, что на видела. Серой темницы. Теперь края уже были не темницей. Все вертелось и менялось. Серое менялось на зеленый, серое менялось на красный, серое менялось на все другие цвета. Голова Эйр ходила кругом, ужасная тошнота подступила к горлу. И тут все остановилось. Она была в спальне. На кровати. Эйр немного подняла голову, чтобы посмотреть на свои ноги. Она была укрыта какой-то белой простыней. Ног не было видно. Она пошевелила пальцами на ногах и увидела, как задергалась там простынь.

— Фухххх. — только и смогла протянуть она.

— Солдат, ты попала в скверный бой. Тебя почти убили. Моя ученица тебя исцелила. Теперь ты жива. Тело твое исцелено. Но боль, которую ты должна была ощущать, никуда не деть. Пока. Твой организм не готов к тому, чтобы ее принять. Поэтому мы влили в тебя отвар черных, зеленых и красных грибов. Ты понимаешь, что я говорю?

Эйр понимала. Она не раз видела, как от отваров этих грибов умирают люди. Если неправильно рассчитать порцию. Хоть на самую маленькую крошку. Или не умирают, а сходят с ума. Или слепнут. За какой вариант не возьмись, все какие-то не очень. Эйр посмотрела на говорящую. Стройная, высокая, в красивом бордовом платье. На голове то ли шлем, то ли шапка такая. И фиолетовые глаза. Так вот кого она видела той ночью. Вторая, та, что сидела на стуле, была подростком. С темными короткими волосами и замысловатой повязкой на лбу с блестящими штучками свисающих у висков с этой повязки.

— Ты понимаешь, что я говорю? — повторила вопрос фиолетовоглазая.

Эйр попыталась сказать, но это было сделать очень трудно, и она закивала.

— Хорошо. Действие грибов продлится какое-то время. У тебя будут кошмары. Но ты должна повторять себе, что это не по-настоящему. Это поможет тебе выжить. Ты поняла, что нужно повторять?

Эйр снова закивала.

— Скажи это сейчас про себя.

Это все не по-настоящему.

— Хорошо. — она отпустила палец и сверху вниз начали стекать серые краски.

Как капли во время дождя по стеклу. Эйр смотрела на это все, когда раздался голос на непонятном языке:

— Привет, подруга. Я скучал. А ты? — ей показалось, что тварь улыбнулась.

Как можно скучать за такой отвратительной мордой крокодила?

Эйр мучилась достаточно долго. Сколько времени прошло? А есть ли здесь вообще счет времени? Это ведь бесконечные пытки. Она уже привыкла к крокодильей морде. Конечно, дружеские отношения у них еще не установились. Понемногу серые краски начали распадаться. Сначала там заблестели другие цвета, потом в другом месте. И так продолжалось, пока она не увидела снова ту комнату, которую видела раньше, когда к ней прикасалась та девушка с фиолетовыми глазами. Боль в животе была очень сильной. Но с ней можно справиться. Только для этого приходилось сжимать челюсти и морщить нос.

— О, ты очнулась. Я уж думала придется где-то во дворе яму копать. — а у девушки подростка неплохо получается шутить.

Если бы все так не болело, то Эйр, вероятно, даже улыбнулась бы.

— Сколько я пролежала? — спросила Эйр очень слабым и хриплым голосом.

— Два месяца. — девушка опустила глаза. — Мы думали, что ты умрешь. После первого месяца у тебя образовались пролежни на ногах и нам пришлось их удалить.

Эйр подумала, что у нее сейчас лопнут глаза, так она их выпучила. Быстро посмотрела под простыни. Вот же они ее ножки! А девушка на стуле расхохоталась.

— Извини. Просто ты такая серьезная. Расслабься. Ты бы умерла вчера, если бы не мы. У тебя теперь второе рождение. Надо быть повеселее. — девушка поднялась со стула и театральным голосом, подходящим к ее театральной позе, продолжила. — И пусть радость прибудет с тобой с этого дня и до следующего раза, когда тебе спасут жизнь. Дальше твою радость продлит специально обученный человек.

Ну Эйр бы ей задала! Смеет еще шутить над ней? Эта невыносимая недоросль. Эта… эта… одна из тех, кто ее спас. Наверное, именно она и завела ее в дом. Эйр нахмурилась еще сильнее. Ладно, придется все спустить ей. На этот раз. Она услышала, как открывается входная дверь. Потом шаги по коридору и, наконец, двери в комнату открылись. Эйр увидела девушку с фиолетовыми глазами. Рядом с ней стояла еще одна. Ростом пониже. С каштановыми длинными развивающимися волосами и смазливой мордашкой. В синем кафтане. Клерк. Где-то она ее уже видела.

— Ну как она? — фиолетовоглазая задала вопрос подростку.

— Только что пришла в себя. На шутки пока не реагирует. Говорит плохо. Как-то суховато.

— Жазэль, еще остался тот напиток?

Та, которая была Жазэль, порылась у себя в сумке. Достала головной убор и передала его фиолетовоглазой. Достала две бутылки напитка. Обе отдала недоросли. Та открыла их, из одной сразу надпила, а другую поднесла к губам Эйр. Воин вытянула руку из-под простыни, и сама взяла бутылку. Выпила ее за один присест. Вытерла губы тыльной стороной ладони.

— Спасибо.

— Полежи здесь сама. Нам нужно поговорить. — девушка с фиолетовыми глазами вышла из комнаты.

Все остальные потянулись за ней. Они перешли в другую комнату, там стоял стол и два стула. Сандрин и Делорис заняли по стулу. Жазэль пришлось стоять.

— Мы нашли нужный дом. — начала разговор Сандрин.

— Одной проблемой меньше. — обрадовалась ее ученица.

— Итак, сегодня ночью мы это сделаем. Жазэль, у тебя есть определенного рода наклонности, которые мне пригодятся. В том доме спрятана некая шкатулка, ее необходимо оттуда вынести.

Ах вот оно что. Вот зачем Жазэль была ей нужна. Она стиснула зубы. Никакие другие ее сильные стороны не брались в расчет, о них Сандрин даже и не задумывалась, и не знала о их существовании. Некие наклонности, говоришь? Желание у нее было только одно — развернуться и уйти.

— План уже составлен. — продолжила Сандрин.

— А если я не соглашусь?

— То я найду способ тебя заставить. Перед поездкой сюда я выяснила некоторые детали твоего семейного положения. Видишь ли, я люблю ко всему готовиться заранее. — Сандрин помолчала, это была заранее заготовленная пауза специально для того, чтобы Жазэль осознала произнесенное. — Что ты будешь делать, когда тебя уволят? Пойдешь торговать на рынок? Или сразу в публичный дом?

Жазэль была ошарашена. Она не могла выдавить из себя ни одного слова. Мельком посмотрела на Делорис. Та, опустив голову, разглядывала стол. Горло Жазэль свело, ее начали душить слезы. Все-таки она не сдержала обещания, данного себе еще утром. Внезапно ей стало смешно. Смешно от того, что сегодня она запустила в свою голову мысли о том, что Творящие могут быть не такими дрянными, как она считала ранее. Мысли о том, что ее жизнь может измениться. Мысли о том, что она на что-то способна. А, оказалось, правильным было только одно слово. То, которым ее обозвала Творящая. Дура она и есть дура.

— Мне надо подумать. — кое-как смогла произнести клерк первой категории.

Думать-то тут, по большому счету, было не о чем. Но ей нужна была передышка, чтобы прийти в себя. Она отошла от стола и посмотрела в окно. Только успокойся. Только успокойся. Не плачь. Дыши глубоко. Глубоко. Она уедет, и ты обо всем забудешь. Главное, не наломать дров. Падать дальше уже не куда. Я на дне. Надо все выдержать. Просто пережить этот день. Если все пройдет хорошо, то Творящей она уже завтра будет не нужна. А она постепенно забудет об этом кошмаре. И чего она ждала от этой встречи? Она ведь знала, как все будет с самого начала. С того момента, как только увидела Сандрин на площади. Ничего ведь не произошло такого, что Жазэль не ожидала увидеть. А то, что она себе там навыдумывала… Это уже такое. Следующий раз будет еще большей реалисткой. Никогда нельзя фантазировать, так легче переносить неудачи. Глубокое дыхание начинало помогать. Она, как можно незаметнее, протерла мокрые глаза. Подняла голову, выставив вперед подбородок. И подошла к столу. Держать выше нос!

— Какой план? — решительным тоном заговорила Жазэль.

— Ночью ты и Делорис пойдете к этому дому. Делорис распылит успокоения. Больше чем надо. В доме все должны уснуть. Ты проберешься туда, возьмешь то, что нужно и передашь это Делорис. Такой вот нехитрый план. Ты все запомнила или повторить еще раз?

— Мне нравятся слова «должны уснуть». То есть, вы не уверены, что все точно уснут?

Жазэль видела, что выражение лица Сандрин никоим образом не изменилось. Она не готовилась отвечать. А зачем? Синий кафтан вздохнул.

— И как я буду знать, что мне нужно взять?

Сандрин повернулась к Делорис. Та подняла голову, порылась у себя в карманах и положила на стол маленькую безделушку. Прозрачный кубик с ноготь большого пальца. Вероятно, стеклянный. Внутри было подобие треугольника золотого цвета. Этот треугольник свободно парил и не касался ни одной из граней кубика. Дивная штуковина.

— Это укажет на вещь, что тебе нужно будет взять. Для тебя это не сложно?

Еще одно оскорбление. Сколько их уже было за сегодня? Она ведь знала, что так и будет. Жазэль одним движением смахнула кубик со стола себе в карман. Нужно побыстрее с этим закончить. Потом взять несколько выходных за свой счет. И отправиться куда-нибудь из города. Или взять выпивки покрепче. И идти никуда не придется. А потом переехать. Так далеко, как это только возможно.

— Когда начинаем? — Жазэль снова начала ощущать силу своего голоса.

— Через час после захода солнца жди возле моего дома. Делорис не знает туда дорогу, пойдете вдвоем. И еще одно. Найди кого-то, кто умеет обращаться с мечом. Пусть он покараулит ночью возле того дома.

— А это еще зачем? — Жазэль эта затея начала нравиться все меньше.

— Ко всему нужно быть готовыми. Мы ведь не можем предугадать все возможные варианты. Поэтому такая мера предосторожности лишней не будет. Возьми кого-угодно. Вышибалу из кабака, дружка-вора, все равно. Думаю, тебе есть из кого выбирать.

Еще одно оскорбление. Жазэль стиснула зубы.

— Главное, запомни одно: как только достанешь ту шкатулку, сразу выходи из дома и отдай ее Делорис. Отдай. Делорис.

Жазэль молча развернулась и вышла. Сначала из комнаты, потом из дому. Шагала она без направления. Шла, чтобы идти. В голове был рой мыслей. И ни одной хорошей. Она потом будет все это проигрывать в мыслях еще раз и еще раз. Каждый укол в ее сторону, каждое оскорбление. Она потом будет себя жалеть. Все это завтра. Сегодня надо сделать дело. Для начала нужно найти человека, способного держать меч. И лучше будет, если этот человек с ним умеет обращаться. Так она будет чувствовать себя немного безопаснее. Безопаснее? Нет. Это иллюзия. Как можно говорить о безопасности, если в тот дом не пойдет ни сама Сандрин, ни эта Делорис. Дом, в котором должны все уснуть. Но мечник нужен на улице. Всего Жазэль не скажут. Мечник. Мечник. Она повторяла и повторяла это слово в надежде, что в голове всплывет хоть какой-то образ. Но кроме охранника-калеки ничего как-то не попадалось. Она остановилась и огляделась, чтобы понять где она находится. Серые дома. А вот там… нет, тоже серые дома. Хм. Ага, вот тот серый дом серее других. Это некий ориентир. Жазэль приблизительно поняла, где она. На следующем перекрестке она повернула направо и пошла в направлении своего дома. Какая же тяжелая сумка. Хотя она и была значительно легче, чем изначально, но за весь день уже надавила плечо. Жазэль остановилась. Достала бутылочку с напитком, открыла и отпила немного. Деньги она не вернет. Вот и позитивный момент. Деньги немаленькие. Для нее так тем более. Тут Жазэль вспомнила, как Делорис положила эти деньги, как они потом шли к лагерю охотников, как тот безумный дрался на мечах, как… Точно. Он ведь умеет драться на мечах. Только последняя встреча у них была не из приятных. Но это ничего. Ей есть, что ему предложить. Такой обязательно согласится. Она развернулась и уверенно зашагала в сторону казарм.

Придя в лагерь, Жазэль не знала, где же стоит его искать. Она вообще точно не знала стал он охотником или нет. Но других вариантов у нее не было. Поиски надо было где-то начинать. У кого она не спрашивала, никто не знал ни о каком Максуде. Жазэль даже имя его вспомнила по дороге сюда. Но оно оказалось не очень-то полезным. Он ведь новенький и вряд ли его здесь все знают. Если он вообще здесь.

— О, рад встрече. Второй раз уже вижу прелестную молодую особу у нас в лагере. Вы нас балуете.

Жазэль обернулась. Это стоял тот мужчина, который проводил их в лагерь прошлый раз. Стоит и улыбается. На что ты надеешься, дурачина?

— Мне нужен тот парень, которого я сюдапривела. Надо уточнить кое-какие детали. — эта фраза всегда срабатывала, никакой конкретики, выдумывай что хочешь.

— Я Вас провожу. Может быть, я смогу ответить на Ваши вопросы? — на ходу спрашивал Завуру.

— А Вы были безумны и сидели в крови и нечистотах у меня в кабинете? — на всякий случай уточнила Жазэль.

Завуру переваривал сказанную фразу и не нашел, что можно ответить.

— Вот его палатка.

— Спасибо. — не забыла вежливо поблагодарить клерк.

Жазэль рукой отклонила тряпку и осторожно протиснулась внутрь, чтобы не зацепиться за нее своим чистым кафтаном. Максуд сидел на кровати и смотрел в пол. Он никак не отреагировал на ее приход. Может, он снова обезумел? Жазэль вздохнула.

— Я согласна рассказать тебе пару фактов о нашей стране. — начала она разговор.

Человек на кровати не изменил позы и не посмотрел на нее.

— Пару фактов будет мало. Все, что знаешь. А потом мы еще что-то придумаем.

Жазэль начала заливаться краской. Ее глаза расширились от удивления и наглости этого пройдохи. Что это за разговор такой? Что он собрался еще придумывать там? Этот грязный оборванец, который всего пару дней назад был босоногим безумным бродягой. Жазэль еле сдержалась, чтобы не высказать ему в лицо все, что сейчас вертелось на языке. Мы что-то придумаем? Румянец гнева залил, казалось, все ее лицо.

— Раз ты пришла ко мне, — ударение было сделано на слово «пришла», — то тебе что-то нужно. Раз ты пришла ко мне, — теперь ударение было сделано на «ко мне». - то это тебе нужно срочно и сильно. Ты питаешь ко мне отвращение. Чтобы на это решиться, тебе нужны веские причины. Я — твой последний вариант, иначе ты бы не пришла. Но сначала мне нужно знать, зачем тебе понадобились мои услуги.

Связная, логически выстроенная речь. Жазэль была удивлена. Спокойный тон, правильные рассуждения. Никаких отвлечений. Коротко и ясно.

— Мне нужно, чтобы ты сопроводил меня к одному дому. Подождал меня немного возле него и провел обратно. — самым будничным тоном выговорила Жазэль.

Нужно все подать так, как будто ничего опасного здесь и нет вовсе. Так, обычная работенка для такого, как он.

— Это все, что мне нужно знать?

— Да. — Жазэль энергично закивала головой, подтверждая свою ложь.

— Хорошо. — сказал Максуд, встал, вытянул меч из-за спины и бросил его на кровать. — Пошли.

Идти ведь не сейчас. И почему это он отбросил меч? Куда это он без него собрался?

— Меч с собой возьмешь.

Максуд снова сел. Жазэль поняла, что только что попалась. Она вздохнула и повернула голову вбок, предвкушая слова бродяги.

— Значит, тебе и меч мой нужен. То есть, это будет не прогулка. Опасное дело, для которого тебе нужен человек, умеющий обращаться с мечом.

— Да. — выдавила из себя Жазэль, снова вздохнув.

— Нет. — отрезал Максуд.

Он снова вложил меч в ножны за спиной и уселся в прежней позе.

— Что «нет»? — передразнила его тон девушка.

— Я не буду тебе помогать. — уверенно заявил охотник.

— Почему?

— Сколько мы с тобой уже говорим? За это время ты ничего не сказала о том, зачем я тебе. Ничего правдивого. Только ложь. Я не могу знать, что меня там будет ждать. Идти с тобой — неразумно.

Жазэль стиснула зубы, чтобы не обрушить на него все отборные ругательства, припасенные как раз для такого случая. Она заставила себя успокоится. В чем-то он был прав. Она пришла сама к нему, все время врала и хочет, чтобы он за ней пошел. Может, стоило расстегнуть пару пуговиц?

— Ну и душно у вас здесь. — Жазэль расстегнула пуговицу на кафтане.

Максуд все так же смотрел в пол. Она расстегнула еще одну.

— Ты только послушай. Сходить туда и обратно. Ничего такого. Просто как мера предосторожности. Разве я решилась бы на что-то опасное, надеясь на человека, которого совсем не знаю? Сам подумай. — Жазэль уже сменила тон на очень мягкий.

Максуд перевел на нее глаза. Вот, сейчас начнут действовать ее приготовления. Он смотрел ей только в глаза.

— Решилась бы, будь ты в отчаянном положении.

— Да брось ты. А потом, я тебе обещаю, мы посидим где-то в уютном месте, и я тебе расскажу все, что знаю. — никогда! — А ты будешь задавать вопросы. Много вопросов. Ты будешь знать все, что знаю я. — ее тон стал еще слаще.

Жазэль приготовилась еще немного уговаривать. Потом она перешла бы на лесть, а в случае крайней надобности начала бы раздавать обещания разного рода. Она понимала, что этот бродяга не так прост и уговорить его будет сложнее, чем она предполагала изначально. А так как он — ее единственная надежда, то надо во что бы то ни стало его заполучить. С остальным она разберется потом. Одна проблема за раз.

— Хорошо. — неожиданно согласился охотник.

— Хорошо? — не поверила Жазэль, чувствуя здесь какой-то подвох, не мог же он так быстро поменять решение.

— Да. Ты в отчаянии. Иначе бы не стала расстегивать свой кафтан перед бродягой и оборванцем, которого терпеть не можешь. Я помогу тебе, потому что мне тебя жалко. Но ты выполнишь свои обещания — расскажешь мне все, что знаешь. — тут это уродливое лицо немного прищурилось. — И еще кое-то.

Жазэль сильно напряглась. Сейчас на кону было слишком многое.

— Ты покажешь мне буквы. — еще одна неожиданная реплика чуть не выбила ее из колеи.

— Показать тебе что? — она не была уверена, что правильно расслышала.

— Буквы. Я не умею читать на языке этой страны. Это нужно исправить.

— Научить тебя читать? На это уйдет целый год. Я не могу столько времени проводить с таким, как ты, я… — На кону стоит слишком многое. — Ладно.

— Ты мне врешь. Я ведь не прошу частных уроков. Будешь мне рассказывать на людной улице, или на площади, или где будет тебе угодно. Это не займет много времени. Но свои обещания ты выполнишь, иначе я не пойду с тобой.

Жазэль сжала зубы. Тяжело дышала. Возможно, в этом нет ничего такого страшного. За один вечер она расскажет ему все, что вспомнит из истории. А за другой вечер покажет буквы. Он ведь просил показать буквы. Это она уже перефразировала. Изначально он просил только буквы. Это будет не сложно.

— Хорошо. Я обещаю тебе рассказать все, что я знаю о нашей стране и ее истории и показать тебе буквы нашего языка.

Максуд кивнул и встал.

— Не сейчас. Через час после захода солнца возле третьего фонтана. — хотя это может стать проблемой, он то город не знал, еще придется за ним заходить.

— Я буду там. — а он продолжал сыпать неожиданными речами.

— Ты знаешь где это? — удивилась Жазэль.

Максуд кивнул и сел.

Странный он. Жазэль, не попрощавшись, встала, отвернулась от него, застегнула кафтан и ушла. Ей было себя жалко. Мало того, что целый день она выслушивала оскорбления в свой адрес, так теперь еще ей пришлось унижаться перед этим представителем самого низкого слоя общества. Вот оно ее истинное положение. Когда тебе даже перед такими, как этот бродяга, приходится унижаться. Горькая обида заполонила душу. А он почему решил ей помочь? Ему стало жалко ее. На эту реплику Жазэль даже не знала, как отреагировать.

Как дошла домой, она даже не помнила. Просто легла на кровать в той одежде, в которой была весь день. Ни сил, ни желания ничего делать не было. Она завела будильник и попыталась уснуть. Ничего не вышло, в голову все время лезли плохие мысли. На глазах то и дело выступали маленькие капельки. Так она пролежала до тех пор, пока не зазвонил будильник. Встала и вышла. Закрыла ли она дверь за собой? Не важно. На улице было темно. По городу уже ползли слухи о ночных нападениях. Жазэль все время слышала отрывки фраз на рынке от продавцов и покупателей, на улице от простых прохожих. Она видела сколько солдат ходят по городу. Это все только добавляло тревоги. Когда все хорошо, то столько солдат ведь не должно ходить по городу? А тут еще ночью нужно идти к третьему фонтану. Ночная темнота и прохлада немного взбодрили Жазэль. Она немного развеялась за первую часть пути и начала приходить в себя. Сначала к ней вернулся хоть какой-то интерес к окружающему ее миру. Затем начали громко говорить о себе инстинкты. Только один. Самосохранения. Причем, и как в краткосрочной перспективе, так и в долгосрочной. С долгосрочной она разберется потом. А вот сейчас ночь, фонарей на улицах очень мало, луны нет — как на зло небо было затянуло тучами. Хорошо, что она частенько видела солдат. Вот и сейчас впереди нее маршировал небольшой отряд. Человек десять. А раньше ходили по двое, по трое. И Жазэль показалось, что она заметила тень, которая перед ними нырнула в проулок. Может, просто показалось. Она остановилась и прислушалась. Шагов поблизости слышно не было. Свернуть и обойти это место или пройти прямо. Скорее всего просто показалось. Жазэль выдохнула и решила свернуть. Перешла на другую сторону улицы и повернула в узкий переулок. Через несколько шагов ее грубо толкнули сбоку, и она ударилась о что-то твердое.

— У таких барышень при себе всегда что-то есть. Если ничего нет, то сама барышня тоже сгодится. Хоть и немного костлявая.

Нож уже был у ее горла, а рука сжимала рот. От него несло, как от помойной ямы. Лицо в таком темном месте было невозможно разглядеть. Адреналин расплылся по всему ее телу. У нее с собой не было ничего, чем бы можно было защитить себя. Кричать? Она не сможет. Попытаться вырваться? Тогда он точно ее прирежет. Смерть в переулке. Наверное, это то, на что она заслужила. Жазэль уже прикидывала насколько плох вариант, при котором она останется в живых. Она услышала резкий выдох и легкий шлепок. Ножа у ее горла не стало. Второй шлепок и что-то, судя по звуку, влипло в стену прямо возле нее. Затем она услышала шум падающего тела. Жазэль стояла молча. Ее тело все дрожало.

— Подумал, что не гоже такой видной барышне ходить ночью одной.

Голос был вполне узнаваемым. Впервые за всю ее жизнь такое было. Впервые мужчины за нее дрались. Да, в темном переулке. Да, один из них был грабитель или еще чего-похуже. Да, второй был, грубо говоря, нанятым телохранителем. Но это все детали. Жазэль подумала, что просто не успела как следует испугаться, раз такие мысли посетили ее голову. Или слишком частые мечты о подобных ситуациях делали свое дело. Как знать. Конечно, спаситель не должен быть оборванцем и вором. Теперь шок начал отходить и Жазэль стало дурно, ноги подкосились. Она начала падать. Руки Максуда подхватили ее и прижали к себе. Жазэль, что есть мочи, обхватила его. Так они немного постояли, пока дрожь начала отступать. Ноги снова стали ей верны.

— Отпусти меня, ты. — Жазэль резко его оттолкнула. — Расскажи кому-то об этом и тебе конец.

Максуд громко хмыкнул. И направился вперед по этому очень темному переулку. Через несколько шагов был выход на улицу. Он остановился перед самым выходом.

— Что еще? — недовольно резким тоном спросила Жазэль.

— Думаю, что не гоже барышне разгуливать с таким как я. Я буду идти сзади.

Конечно не гоже. Жазэль двинулась первой. Вышла на улицу. И зашагала в нужном направлении. Просто еще один день. Еще один чудесный день. Воспоминания о нем отправятся в коробку к другим, таким же прекрасным воспоминаниям. А потом эта коробка отправится в гору таких же коробок. Теперь ее походка стала уверенной. Жазэль была очень зла. Сначала на того, кто пытался, как минимум, ограбить ее. Затем на Максуда, который себе позволил лишнего. И в конце концов на себя. За то, что ввязалась во все это. За то, что попала в такую ситуацию в этом проулке. За то, что могла там умереть. За то, что ее спас этот бродяга и теперь она ему обязана. А еще за то, что она так с ним обошлась. Даже «спасибо» не сказала. Та чего уж там таить, нагрубила и угрожала ему. Единственному человеку, который за последний год ей хоть чем-то помог. Только он один. И никто другой. Тоже мне вежливость и воспитание с ее стороны. Это еще больше злило Жазэль. И то, что никто с ней не считался, и то, что нашелся тот, кто ей помог, а она вот так вот его отблагодарила. И еще ее злило то, что ее суждения об этом человеке по одному лишь внешнему виду были слегка преждевременны. Скорее всего. Надо еще посмотреть. А если сейчас извиниться? Сказать «спасибо»? Нет, не сейчас. Когда дело будет сделано, то перед их прощанием она это скажет. Чтобы дальше уже не продолжать разговор. «Спасибо» и закрыть дверь. Так она и сделает. Ее еще посещали некоторые мысли, она успела обдумать некоторые ситуации из прошлого, провести параллели с теперешним ее положением. И девушка сильно обрадовалась, когда показался дом Сандрин. Делорис не было видно. Она остановилась. Огляделась. Максуда не видно.

— Что?

Она по прежнему его не видела, но голос был где-то рядом.

— По плану мы должны встретиться у того дома. Так что, никто не должен знать, что ты идешь за мной. Стой где-то здесь. Назад мы будем проходить через это место.

— Будет исполнено. — раздался голос в темноте.

Жазэль вдохнула полную грудь воздуха. Посмотрела в черное-черное небо. Ничего там не увидела, кроме своей печальной судьбы. Теперь пути назад уже не будет. Зашагала к дому. Как только она подошла, двери открылись и на пороге показалась Делорис. В черном длинном плаще и в капюшоне. А вот Жазэль не пришло в голову сменить одежду и прикрыть чем-нибудь лицо. Где же те навыки, о которых говорила Сандрин? Ее синяя форма сразу выдаст в ней клерка. Ну и дура.

Делорис молча подошла к ней, и они двинулись в путь. Некоторое время они шли в тишине.

— Я хоть ни в чем не виновата, но меня не покидает желание извиниться перед тобой. Аннэ обошлась с тобой грубо и жестоко. Но она не плохой человек, Жазэль. Это задание слишком важное и она не могла рисковать. Аннэ пустила в ход все уловки и рычаги, которые только могла. Думаю, она перегнула палку.

Жазэль промолчала. Вряд ли Делорис сильно отличалась от Сандрин. Одного поля ягоды. Может, пока она и не так испорчена, но со временем может стать еще хуже, если такое вообще возможно. Жазэль не говорила, не поворачивалась, не делала никаких жестов. Смотрела прямо перед собой и шагала вперед. Теперь, когда она знала, что Максуд неподалеку, уверенность вернулась к ней. Делорис больше не делала попыток заговорить. Так они двигались до самой их цели. За пару домов от нужного им они остановились. То место хорошо освещалось. Для них это была плохая новость. Жазэль ждала. Через пару минут с противоположного конца улицы показался Максуд. А он не дурак. И пришел с другой стороны, так еще и мимо нужного дома пройдет, сделав разведку. Он подошел.

— Знакомые все лица. — не сдержалась Делорис.

Максуд никак не ответил. Он достал черный платок и завязал лицо по самые глаза. Жазэль снова почувствовала себя дурой.

— Я сделаю свое дело и буду ждать здесь. — заявила Делорис.

— Нет.

Максуд все еще затягивал платок и поправлял его так, чтобы он не лез в глаза.

— Если начнется заварушка, то здесь ты будешь как на ладони. В переулки лучше тоже не лезть. Там могут быть те, кто охраняет здание.

— Охраняет здание? — Жазэль вытаращила глаза. — Снаружи? Нет.

— Почему нет? Если Творящая приложила к этому руку, то там находится что-то ценное. Можно предположить, что это что-то хорошо охраняется как изнутри, так и снаружи. Сделаешь свое дело, какое ты там хочешь сделать, и будешь ждать через улицу. В этом самом месте, только через улицу. Или близко к такому же местоположению. Сделать дело надо быстро. Как можно быстрее. И тогда, возможно, мы останемся живы.

Говорил он как опытный главарь какой-то шайки разбойников. Не сам смысл слов на это наталкивал. А та уверенность, которую он излучал. Наверное, так оно и было. Делорис достала из кармана прозрачную колбу с дымом внутри. Творящие называли такие колбы дымками. Они были разных цветов, но в темноте Жазэль не могла разобрать какого цвета она была. Делорис пошла к дому. Проходя мимо него, открыла бутылочку и выпустила дымку. Мгновенно вдохнула и втянула ее в себя. Сбавила ход, повернувшись лицом к дому и передвигалась теперь медленно боком вперед. Выглядело так, как будто она засмотрелась на дом. Но губы ее что-то говорили. Глаза изменили цвет. На какой именно, Жазэль не могла рассмотреть. Но точно знала, что они изменились. Делорис достала из кармана какую-то безделушку. Та на одно мгновение засветилась фиолетовым светом. Такой же фиолетовый туман вырвался из Делорис. Дымка раскинулась тонкой-тонкой паутинкой и словно напала на дом. Вряд ли эту паутинку кто-то заметил. И Жазэль видела ее только потому, что не сводила глаз с дома и приблизительно знала, на что обращать внимание. Делорис выровнялась и дальше пошла обычным шагом. Все, ее выход. Жазэль нащупала в карманах две вещи. Кубик и отмычки. Подошла к двери и быстро управилась с замком. Зашла и закрыла за собой дверь. Лампы были почти везде. Но свет издавали мягкий, приглушенный. Жазэль увидела на полу два человека с ножнами и мечами в них. Перешагнула через них. Прошла этот небольшой коридор и вышла в просторную комнату, дорого обставленную. Не время сейчас обращать внимание на такие вещи. Жазэль достала кубик и посмотрела на треугольник. Он светился. Она покрутила кубик, чтобы понять, как по нему ориентироваться. Как она его не крутила, стрелка была в одном положении. Жазэль направилась в нужную сторону. Двери. Закрытые. Жазэль снова достала отмычки. Замок быстро поддался. Она вошла. Скорее всего рабочий кабинет. Как хорошо, что кубик не погнал ее на второй этаж. Стрелка показывала к шкафу. Массивный шкаф с множеством полок. На каждой их них были разные безделушки непонятного предназначения. Некоторые она узнала. Она взяла единственную шкатулку, что там была. Прижала ее к груди и поторопилась выйти из комнаты. Кубик надо положить в карман. Она посмотрела на него и остановилась. Он не показывал на шкатулку. Жазэль развела руки в стороны. В одной шкатулка, в другой кубик. Точно, не показывал. Единство его побери! Она быстро вернулась к шкафу. Может, не шкатулка? Кубик показывал на одну полку. Жазэль быстро перебрала все предметы на ней. Чернильницу, книгу, несколько непонятных сувениров или амулетов. Ничего. Но кубик показывал именно сюда. Девушка вздохнула. Ей все было ясно. Как же отодвинуть эту громадину? Она попыталась сдвинуть шкаф, но у нее ничего не получилось. Тогда Жазэль пошарила глазами по комнате. На одной из стен висели ножи и мечи. Она сняла со стены самый длинный. И подбежала к шкафу. Надо поторапливаться. Сколько она уже в доме? Сколько еще будет действовать дымка Делорис? Жазэль просунула кончик меча между шкафом и стеной внизу и потянула на себя. Она сделал рычаг, который позволил ей со скрипом немного отодвинуть шкаф. Потом еще и еще. За ним было видно углубление в стене. Она взяла лампу со стола, которую принесла с собой из коридора, и поднесла к стене. Там была крохотная дверца. И замочная скважина. Это не простой дверной замок. С такими ей не доводилось иметь дело. Это один из тех, в которые прячут что-то особо ценное. Такие замки включают в свою конструкцию Аста. Если у тебя не будет специального ключа, то ты никогда его не откроешь. Жазэль выругалась и отошла от стены. Думай, думай, думай. Так, здесь живет кто-то важный. Кто-то, кто хорошо спрятался. Кто-то богатый. Что делают богатые? Недооценивают всех остальных. Они ведь самые умные и все на свете знают. У него и охрана есть. Зачем ему глотать ключ? Лучше держать его прямо в этой комнате. Может, в столе? Никудышные размышления. Жазэль видела громадные дыры в своей теории. Но другой у нее не было. Она принялась быстро шарить по ящикам стола. Один был закрыт. Хорошо, что отмычки были при ней. Закрывать на замок ключ от другого замка. Жазэль покачала головой, улыбаясь и смахивая пот со лба. Она подошла к потайной дверце и открыла ее. Внутри была шкатулка. Она забрала ее дернулась к двери. Затем вернулась.

Жазэль скорее выбежала, чем вышла из дому. Закрыла дверь. Что-то изменилось. Стало темно. Фонарь, который освещал улицу как раз перед домом, уже не работал. Что бы это значило? Или это стечение обстоятельств. Она сбежала с порожка по нескольким ступеням и уже успела сделать несколько шагов вниз по улице, как вдруг путь ей преградили. Два человека. Особо их не было видно. Но рассчитывать на то, что это случайные прохожие, не приходилось.

— Сейчас ты ляжешь на землю. Мы тихо свяжем тебе руки и пойдем в дом. Там и потолкуем. — заговорил один из них и угрожающе чуть не ткнул ее мечом в живот.

У Жазэль внутри все застыло. Ком подошел к горлу. Что делать? Только один вопрос в голове, который молотом стучал по вискам.

— А если госпожа не желает общаться с незнакомцами? — знакомый спокойный голос раздался у нее за спиной.

Жазэль почувствовала себя лучше. Некоторые нотки торжества слышались даже в ее дыхании. К сожалению, не долго.

— Тогда придется нам познакомится прямо здесь. — новый голос еще дальше за ее спиной.

Значит, их взяли в клещи. Враги спереди и сзади. Ну и что придумает генерал?

Максуд подошел к ней вплотную. По звукам шагов она слышала, как их окружают. Ночь была темной, но она смогла различить четыре силуэта. И отчетливо слышала, еще чьи-то шаги. Минимум пять человек. Такое им не вывезти. Вернее, ему. Она здесь просто зритель. Жазэль почувствовала легкое прикосновение к ее руке. Опустила глаза. Это Максуд трогал ее за руку. Она подняла на него глаза. Теперь он стоял совсем рядом. Охотник слегка качнул головой в сторону и вниз. Жазэль перевела взгляд в этом направлении. Ну и что там? Пару непонятных кустов, темные камни, которыми выложена улица и несколько мелких и очень мелких светлых камешков. Или осколков. Жазэль не понимала. Но он явно хотел этим что-то сказать. Еще раз: дорога, осколки, кусты, стена. Что она упускает? С одной стороны от осколков дорога и противоположная улица. С другой стороны стена. Хм, стена была светлее дороги. Такого же цвета, как и те осколки. Была надежда, что там есть лаз. Может быть, бездомные его сделали, чтобы легче было удирать от стражи. Или воры. Это одна из центральных улиц города и карманные кражи должны были здесь процветать. Заметить такой лаз в темное время суток в темных кустах было очень сложно. А этот Максуд наблюдательный. Но вот что будет, если она туда прыгнет, а лаза там не окажется? А другие варианты были у нее? Да, были. Дать связать себя и пойти в этот дом. Лучше головой об стену. Она посмотрела на Максуда и едва заметно кивнула. Максуд, как по команде, превратился в вихрь. Он закрутился и завязалась драка. Ему удалось отогнать в первую очередь тех, кто были ближе всего к дыре в стене. Жазэль, не теряя времени прыгнула в кусты. Быстро обшарила стену и нащупала дыру. Пролезла в нее и побежала со всех ног. Она оказалась в каком-то дворе и спереди видела невысокую стену, которую пришлось перелазить. Ей надо было поскорее добежать до Делорис. Так как Жазэль ушла в противоположном от нее направлении, то Делорис ждала ее через две улицы. Нельзя останавливаться. Лязг оружия с каждым шагом слышался все тише. Жазэль бежала все дальше и дальше. Дыхание вконец сбилось, сердце бешено громыхало в груди, грозя вот-вот выпрыгнуть. Жазэль поворачивала и поворачивала. Ей надо было петлей оббежать тот злополучный дом. На это ушло много времени и сил. К Делорис она уже подошла, хватая ртом воздух. Достала из кармана шкатулку и прозрачный куб. Делорис быстро все взяла, осмотрела и направилась в темноту. Дело сделано. Какие теперь будут последствия? Кого она обокрала? Вряд ли в этом деле, если оно примет скверный оборот, Сандрин будет ей покровительствовать. Она точно откажется даже от факта знакомства с ней. И из нее сделают исполнителя и заказчика в одном лице. Жазэль потрусила головой. Одна проблема за раз. Сейчас главная проблема — добраться целой и невредимой до своего дома. Она шагала и внимательно прислушивалась. Патрули солдат обходила. Не хватало только, чтобы она фигурировала в их ночных отчетах. Это немного задерживало ее в пути, но так было нужно. Подходя к своему дому, она обнаружила темный силуэт у себя на ступенях. Хотя она и не видела кто это, но была уверена в том, что знает это.

— Рад видеть, что с тобой все хорошо.

Жазэль кивнула. Она не была уверена видел ли он этот кивок. Но это ее не беспокоило. Тучи немного растянуло и свет от луны теперь попал на Максуда. Он спросил:

— Кто-то выжил?

— Это же ты с ними дрался. — негодующе ответила девушка.

— Нет, я не о тех. Охотники. Те, которые дрались с луксором.

— Луксор? Где? Здесь? Что? В смысле, это же выдумки! Да? Я говорю, да? — когда ты думаешь, что тебя уже ничего не может удивить после такого дня, то как же сильно ты можешь заблуждаться.

— Возле дома Творящей была бойня. Я видел следы крови в направлении ее дома.

Та девушка, что лежала в постели у Творящей. И Делорис целый день была дома, скорее всего, присматривала за ней. Жазэль опустила голову, припоминая и на ходу догадываясь.

— Да, какая-то девушка. А как выжил ты?

— Мне повезло. Неподалеку проходил караул. Они-то и пришли мне на помощь. Под шумок я убежал. — Максуд помолчал. — Хорошо. Иди домой.

Она подождала, пока он встанет и пропустит ее. Но не дождалась. Он так и продолжал сидеть. Луна еще больше показалась из-за облаков. У Жазэль уже не было сил ни думать о том, почему он не уходит, ни что-то предпринимать по этому поводу. Она протиснулась между ним и перилами к своей двери. Та была не заперта. Жазэль открыла ее и зашла в дом. Начала закрывать дверь и оставила ее приоткрытой совсем чуть-чуть. Максуд тяжело вздохнул. Поднялся кряхтя и скрипя зубами. Когда она услышала первые его шаги, то приоткрыла дверь и выглянула. Максуд прихрамывал и на левой его руке Жазэль видела что-то блестящее. Кровь. Может быть, он не просто так пришел к ней, а хотел попросить помощи? Этому человеку она была обязана многим. Этот человек, считай бескорыстно, ей сегодня помог. У Жазэль уже не было никаких сил, но внутри нее горело последнее желание — хоть как-то отблагодарить этого человека. Единственного, кто за много лет ей помог. И она сделал шаг на ступеньки.

Жазэль проснулась поздним утром. Она еще вчера решила не идти на работу. Не важно, что ей за это будет. Может, Сандрин договорилась за нее на неделю. Может, на месяц. А, может, вообще не договаривалась и ей этот день поставят как прогул. Жазэль это не интересовало. Она лежала довольная. Смотрела в потолок и улыбалась. Вышла сухой из воды. За один день с ней произошло столько всего, что с другими и за десять лет жизни не случается. Она была цела и невредима. Выполнила ответственное поручение. Она заслужила отдых. Спать ей совсем уже не хотелось. Но и вставать с кровати она не спешила. Уже не в первый раз она проигрывала события вчерашнего дня. Затем ночи. Те моменты, которые несли для нее негативный характер, она пропускала. Все остальное смаковала. Каждый новый раз, как она это вспоминала, Жазэль становилась все больше и больше довольна собой. Все больше и больше уверенной в себе. Вот они нашли адреса, вот она уже пробирается в дом, вот бежит с добытой вещицей по улице. А вот уже подходит к своему дому. Подходит к дому. А там сидит Максуд. Улыбка спала с ее лица.

Этот бродяга здорово ее выручил. Возможно, она бы без него не выкрутилась. Он один остался против пяти противников. Минимум пяти. Другими словами, она там оставила его на верную смерть. Что она при этом чувствовала? Ничего, кроме страха за свою собственную жизнь. А чем она могла помочь? Осознание того, что она действительно не могла ничем помочь, как-то совсем не облегчило ее душу. А она даже не поблагодарила его за это. Может, там и не за что было благодарить? Этот оборванец, скорее всего, участвовал в десятках таких налетов. Это для него было обычным делом. Да, точно. Только вот, обычно за такие дела такие люди получают вознаграждение. Они знают, за что они рискуют. А этот что получит? Короткий экскурс в историю и мимолетный взгляд на алфавит? Может, он рассчитывает на большее? Тогда он выбрал не ту девушку. А еще он был ранен. Правильно было бы предложить ему помощь вчера ночью. Именно так она почти и поступила. Но вовремя опомнилась. Приглашать в дом какого-то бродягу-оборванца с улицы? И что только на нее нашло вчера? Где он и где она. Может быть, она его поблагодарит. Она еще не решила. Поток ее мыслей прервал стук в дверь. Сердце остановилось.

Кто это может быть? Солдаты? Те бандиты? Максуд? Кровь пульсировала в висках. Жазэль поднялась с кровати, и быстро одела штаны и кафтан со своей рабочей формы. Подошла к двери и одним рывком открыла ее. Не стоит убегать от того, что все равно тебя догонит.

Будни и ночные дежурства

Завуру долго не мог уснуть. Его беспокоило увиденное днем. Он сегодня окончательно убедился в смерти целого отделения охотников и еще вместе с ними и Эйр. Это вызывало не беспокойство, а скорее сожаление. Ему было жалко парней. Никто не захочет погибнуть такой смертью. Единство, никто не захочет погибать в принципе. Он прокручивал в памяти некоторые моменты, связанные с ними. Вот они вместе на тренировке. Вот он объясняет Эйр какие лучше применять приемы против амалионов. И такие картинки из прошлого еще долго сменяли друг друга. Грусть нахлынула на него, как волна на песок, и утянула его в пучину воспоминаний, которые постепенно окрашивались в печальный цвет. Завуру то и дело тяжело вздыхал. Переворачивался с одного бока на другой. Сон не шел к нему. Но это то, что уже произошло, то, что уже не изменить. Надо это только принять. А вот те следы на каменной кладке его по-настоящему тревожили. Если в городе есть луксор, это может стать огромной проблемой. Он может напасть в любое время. Сопротивление ему может оказать только большая группа тяжеловооруженных людей. В тяжелых доспехах, с большими железными щитами, с длинными копьями. Завуру участвовал в таких нападениях и всегда люди теряли при этом по крайней мере половину участников боя. Луксоры были свирепы и очень сильны. Их нельзя было сравнить ни с кем. Это отдельная категория тварей. Пусть, он внешне и похож на медведя или волка, то на этом сходство и заканчивалось. Завуру собственными глазами видел, как одна из этих тварей, загнанная в угол, проломила стену дома, чтобы убежать. Ее так и не нашли. А Завуру тогда месяц не мог спать спокойно, ожидая ее мести по ночам. Сейчас ситуация похожая. Те твари вызывали в нем чувство тревоги, смешанное со страхом. Если такой зверь решит напасть ночью на лагерь, то быть беде. Очень немногие останутся в живых. Завуру снова вздохнул. Уже перевалило за полночь. Он услышал шум снаружи. Легкий шумок. Скорее всего шаги. Хотя вокруг лагеря были выставлены дозорные, Завуру все равно протянул руку под кровать и нащупал там рукоять меча. Шаги стихли у его палатки. Затем послышался стук ноги по земле. Имитация стука в дверь, ведь в палатках была только занавеска.

— Завуру, можно войти?

Кто это в такую пору пришел к нему? Завуру вытянул меч и положил его себе под простыни.

— Да, заходи.

Вошедший осмотрелся, нашел стул и сел. Луна светила сквозь единственное окошко в палатке. Завуру узнал Максуда. Тихонько выругавшись, он поднялся с кровати и не спеша зажег лампу. В такое время не приходят поговорить о неразделенной любви. Завуру подошел к своей тумбочке и достал оттуда нитку и иголку. Взял в руки лампу и подошел осмотреть Максуда. На лице было два свежих пореза. Один из них зашивать не требовалось. Он обошел его и внимательно осмотрел. Глубокий порез на левом плече. На правом локте ушиб. Здесь он уже ничем помочь не мог. Завуру пошел к тумбочке и позвал жестом Максуда. Тот взял стул и пересел туда, куда ему указали. Оружейник поставил свой набор на тумбу, к лампе. Запустил нитку в иголку и принялся не спеша делать свое дело. Шить он умел хорошо. Годы, проведенные сначала им самим в боях, а потом рядом с теми, кто постоянно брал участие в сражениях, давали о себе знать. Не каждый лекарь мог так быстро и так умело зашить рану. Завуру работал молча. Во-первых, чтобы лучше сконцентрироваться. А во-вторых, он никогда не спрашивал о том, что произошло. Если человек считает нужным рассказать, он расскажет. Если нет, значит, на то есть свои причины. Максуд молча сидел все то время, что Завуру зашивал ему руку и порез на лице. Когда он все закончил, то спросил:

— Это все или еще где-то есть?

— Больше нет. Колено болит, но это ушиб. У кого можно попросить мазь?

Завуру потер вспотевший лоб.

— Из людей Эйр за оказание помощи в отделении отвечает Ксавизор. Спроси у него.

Судя по всему, этот ответ не очень понравился Максуду. Тот недовольно вздохнул.

— Наверное, не стоит уже говорить «люди Эйр». Еще никак не могу в это поверить.

— И не верь. Она не простой человек, Завуру, она сабазадонка. Нет ничего удивительного в том, что ей удалось выжить.

— Сабазадонка? Выжить? — Завуру поднял брови и в безмолвии только и делал, что открывал и закрывал рот.

Он даже не знал, чему больше удивляться. Как она выжила? Как вообще там кто-то мог выжить? Как Максуд мог узнать, что она выжила? Сабазадонка? Сабазадон — это воинственное государство далеко на западе. Так далеко, что сюда доносятся только отголоски их боевой славы. Он многое слышал о том, что малыши-сабазадонцы учатся держать меч раньше, чем ходить. Государство это маленькое и когда они не находятся в стадии войны с кем-то из соседей, то часть армии всегда служит в качестве вольнонаемной любому другому воюющему государству. Говорят, что воины этой страны не нуждаются ни во сне, ни в отдыхе. А питаются они страхом врагов. Это, конечно, уже сказки, но они подчеркивают натуру жителей Сабазадона. Тех хлебом не корми, дай только мечом помахать. За всю историю Новых времен в их империи был всего один военачальник, о котором до сих пор рассказывают легенды и истории по вечерам у костра. Тот, чья слава пережила его на сотни лет. И еще долго будет жить. Вот он был сабазадонцем. Человек-война, человек-сражение. Он командовал большим войском, но всегда дрался на передовой. Был ураганом на поле боя. Вселял страх в сердца своих врагов. Он внес огромный вклад в объединение земель. В огромной степени благодаря ему империя сейчас такая, какая она есть. Но сабазадонцы редко воюют по одиночке. Еще реже они это делают в чужой стране. Кровные узы для них играют слишком большую роль. Они или принимают чью-либо сторону все вместе, или не идут на войну вообще. Случаются редкие исключения. Настолько редкие, что это был только второй известный Завуру случай. Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы такой боец откололся от своих сородичей.

— Как? Откуда ты…

— Она жива, Завуру.

Максуд встал, поблагодарил Завуру и ушел. Сможет ли теперь Завуру заснуть? Он вышел на свежий воздух. Посидел там в раздумьях, а затем побрел к кровати долежать остаток ночи.

Когда оружейник открыл глаза, в палатке уже было светло. Он быстро собрался и вышел. На краю их лагеря, прямо на дороге, уже собирались охотники. Около тридцати человек. Это те, кто не участвовал в ночном дежурстве. Сегодня им предстояло подготовить место для тренировок. Завуру зашагал в их сторону.

— Доброе утро! — громко поздоровался он.

Большинство ему ответили, некоторые просто кивнули.

— Подождем, чтобы собрались все и сегодня будем расчищать место для тренировок. Я договорился с солдатами — возьмем у них несколько возов, чтобы можно было убрать мусор. — Завуру немного помолчал. — Слышали что-то о том, как прошла ночь?

— Никаких происшествий. Все было тихо и спокойно. И никаких следов наших. — Тейн подал голос.

Завуру кивнул. Он поискал глазами в толпе Максуда. Тот сидел на земле со спокойным видом. Рядом не было ни Тейна, ни Ксавизора, ни Зверя. Отделение его не принимало. Завуру вздохнул. Вряд ли Максуд был хуже других охотников. И вряд ли заслуживал на такое к себе отношение. Но влезать в их дела он не собирался. Они еще немного постояли, с лагеря тянулись к ним охотники. Завуру прикинул, что собрались почти все. Тогда он велел нескольким взять лопаты и большие кувалды. Затем повел охотников туда, где они с Драгинаром определили место для будущей арены для тренировок. Это место находилось напротив конюшен.

— Здесь?

— Ну и вонь!

— А почему не в конюшнях, свежий навоз и то не так воняет, как здесь.

Послышались недовольные возгласы охотников.

— Дааф, а ты покажи другое место. Давай, махни рукой и покажи. Может быть, между теми домами? Будем тренироваться по полтора человека, в восемнадцать с половиной смен. А? Неплохой вариант? Или пошли мастерить такую площадку за город. Чтобы мы каждый день час добирались туда и час обратно. И тащили на себе все необходимые для тренировок снаряды. Ну так что? Есть еще те, кому не нравится запах? Может быть, вы думаете, что после ночного дежурства от вас будет пахнуть лучше? Да вы будете бежать сюда из своих палаток каждый день, чтобы подышать этим прекрасным свежим воздухом.

Лица охотников немного прояснились, на некоторых заиграли улыбки. Даже вечно всем недовольный Тейн не выказывал больше никаких признаков недовольства. Завуру разве не знал, что это плохое место для арены? Очень плохое. Но где найти получше? А еще отсюда открывался вид на арену солдат. И это тоже было плохо. Они с Драгинаром долго обдумывали все варианты, но все же решили остановиться на этом.

Завуру подозвал к себе нескольких охотников. Он отправится вместе с ними к лейтенанту и тот выделит ему обещанные возы.

— Остальные пока разбивайте то, что здесь осталось от предыдущих построек. Нам надо выровнять площадку. Убрать вон те кучи навоза и вывезти все камни отсюда. Пока скидывайте все в кучи поближе к дороге. Когда мы придем с возами, то будем грузить туда.

Так прошел весь день. В трудах и с короткими перерывами. Одни группы разбивали руины чего-то, что здесь было раньше, другие грузили, третьи тянули возы за город. Коней никто не давал. Работа шла медленно, но к концу дня место было убрано. Все охотники были по пояс раздеты, мокрые и тяжело дышали. Максуд старался работать больше одной рукой, где это было возможно, Завуру это видел. Но никакого недовольства новоиспеченный охотник не высказывал. Рядом с ним терся молоденький паренек. Сегодня с ними работали двое новеньких. Их нашел Драгинар. Один был вором и был пойман прямо на городской площади. Драгинар случайно оказался тоже там и за определенную сумму денег договорился с тем, кого тот обокрал. А второй был рабом. Его хозяин был купцом, и они шли к городу. В пути задержались и им пришлось заночевать в поселке в нескольких часах езды от города. На этот поселок было нападение. Его разграбили, а людей почти всех перебили. Он спасся, как и еще несколько местных жителей. Они и привели его в город. Он, как и все остальные, был допрошен. Изначально выдвигалась версия о нападении амалионов, поэтому на допросе присутствовал Драгинар. Он и завербовал мальчишку. А теперь тот почти не отходил от Максуда. Помогал в тех моментах, когда воину было трудно делать что-то одной рукой.

— На сегодня все, ребятня. Несите свои нежные задницы обратно в лагерь. У вас есть два часа перед ночной сменой. Желательно бы вам обмыться и отлежаться. Забираем инструменты с собой, я за вас их тянуть не буду. — Завуру объявил о завершении их рабочего дня.

Все устало побрели к лагерю. Хорошо, что идти было совсем чуть-чуть. Некоторые пошли в палатки и легли вздремнуть. Некоторые подошли к кострам, возле которых были повара. Конечно, это были не настоящие повара. Охотники не могли себе позволить нанимать кашеваров. Поэтому каждый раз назначали кого-то из своих, кто был ответственным за приготовление еды. Максуд с молоденьким пареньком подошли сперва к большому чану с водой. Возле него было два ведра, и охотники черпали из него воду и выливали на себя. Такой нехитрый способ мытья был не самым эффективным, но оставался единственно доступным.

— Когда уже будет готова эта отвратительная похлебка? — поинтересовался кто-то у кашеваров.

— Через час.

Максуд покачал головой. У него не было времени ждать так долго.

— Иди и готовь оружие. Оно должно быть чистым и острым. И тогда оно будет верно тебе служить. Чем лучше ты будешь за ним ухаживать, тем дольше проживешь. — дал напутствия Максуд юнцу.

— Ага, будешь рассказывать про свое оружие амалиону, когда встретишь его. Ты главное подучись говорить, как Максуд. Тогда амалион от скуки сам сдохнет. — встрял в их разговор Тейн. — Лучше иди-ка поспи парень. Ночь будет долгой, я не хочу тебя нести на себе.

— Сначала оружие. — стоял на своем Максуд.

— Оружие ему только сегодня выдали. Оно было на хранении. Пусть выспится. — Тейн подошел к Максуду и стал напротив него. — Я теперь командую этим отделением, и я решаю, что и кому делать.

Конечно, Тейн понимал, что Максуд прав. За оружием надо следить. Любой воин должен убедиться в том, что оружие будем ему верным помощником. Но это был повод показать, кто здесь главный. Сразу застолбить за собой место жесткого авторитетного командира. Для этого частенько приходилось кулаками доказывать, кто лучше. И Тейн был к этому готов.

— И кто это тебя назначил главным? Что-то я не припомню никакого собрания. — спокойно поинтересовался Максуд.

— А кого надо было назначить? Грязного оборванца? Безумного бездомного? Того, кто не провел в охотниках и дня? Того, кто только и умеет убирать конское дерьмо лопатой? — Тейн уже перешел на повышенный тон.

Ксавизору рядом было не ловко. Он тоже невзлюбил Максуда. Но это уже начало слишком далеко заходить. Не надо было так Тейну заигрываться.

— Оставь его, Тейн. Он в охотниках пару дней только. Парень еще не понимает, о чем говорит. Будь умнее.

Эти слова каким-то образом подействовали на Тейна. Он сплюнул на землю, глядя прямо в глаза Максуду. Потянул носом:

— Зайдете в палатку и ложитесь спать.

— У меня есть дела. — таким же ровным тоном говорил Максуд.

— Что еще за дела?

— Те, которые тебя не касаются. У нас два часа свободного времени. Проведу их так, как сочту нужным.

Максуд начал одеваться. Тейн с Ксавизором пошли в сторону своей палатки.

— Придешь в палатку, ляг отдохни. На дежурстве будет около полусотни охотников. Вряд ли тебе придется махать мечом. Сделаешь все завтра. Если почистишь сегодня, это будет выглядеть так, как будто он для тебя не авторитет. Лучше не поступать так. — Максуд обратился к парню. — Понял?

Тот закивал, взял в руки верхнюю одежду и пошел за своим командиром. Максуд уже оделся, закрыл глаза, немного крутнулся в один бок, потом в другой, чтобы позвонки похрустели. Открыл глаза. Перед ним стоял Зверь. Огромная груда мышц. Высокий и сильный. Спокойный. Заслонил собой весь мир. На поле боя рядом с таким чувствуешь себя увереннее.

— Ты думаешь, она жива?

Максуд кивнул.

— Когда она будет здесь?

Максуд пожал плечами. Зверь нахмурился.

— Ей нужна помощь?

— Думаю, ей нужно время.

Зверь кивнул и отошел в сторону. Максуд направился в город.

Жазэль стояла на пороге соткрытым ртом. Не могла поверить своим глазам. Как это вообще возможно? Она нарочно громко захлопнула дверь, развернулась и пошла снова в свою комнату. Дверь за ней открылась и в дом вошли гости. Незваные, непрошенные, нежелательные, даже ненавистные гости. Жазэль села на свою кровать. Напротив нее Сандрин бросила на стул свою голубую шляпку и голубую накидку. Делорис тоже была не в своем привычном черном кафтане, а в ярком розовом платье до колен. И что же они ей скажут? Что осознали, какими дурами были и будут слезно умолять простить их?

— Я решила, что жить мы будем у тебя. — Сандрин говорила тем своим тоном, который не терпит возражений.

— Нет. — зачем долго думать над ответом и зачем при этом использовать много слов?

— Тех денег, что дала тебе Делорис, хватит и на аренду этого… — Сандрин обвела взглядом по ее меркам убогое помещение — скромного жилья.

— Нет. Те деньги ушли в оплату моих услуг. Не большая плата за то, что я для вас сделала.

— Хорошо. Получишь столько же, когда мы уедем.

— И когда настанет этот долгожданный момент?

— Недели через две.

— Две недели? В этом доме? Да в нем всего две комнаты. Две недели с вами? Нет, на это никаких денег не хватит. Нет и еще раз нет.

Сандрин кивнула Делорис. Та порылась у себя в сумке и достала большой серебряник. Положила его на тумбочку.

— И еще такой же, когда мы будем уезжать. — Сандрин сделала ей щедрое предложение.

Это большие деньги. Жазэль быстро подсчитала в уме. Это больше трех лет ее работы. Прямо сейчас она может уехать и пару лет ни о чем не думать. Это, как найти сокровище. Часто ли выпадает такой шанс? Всего две недели. Наверное, оно того стоит. В конечном итоге деньги ведь всегда побеждают самолюбие и гордость?

— Я сплю на кровати. Других спальных мест у меня нет. Мне все равно, где вы разместитесь.

— Купи две раскладных кровати. И две подушки. И простыни. Покупай это все у разных продавцов, чтобы тебя меньше кто запомнил. И принеси поесть. — Сандрин сделал жест, которым пыталась отослать Жазэль побыстрее из дома.

Жазэль подняла немного руку и повернула ее ладонью вверх.

— Это входит в стоимость аренды. — отрезала Сандрин.

Жазэль нахмурилась, стиснула зубы. Так и знала, что не все так просто. Ничего, все равно у нее в руках будет целое состояние. Жазэль взяла большой серебряник с тумбочки. Положила в потайной карман. Она будет использовать те деньги, что у нее остались от первого серебряника. Еще раз окинула хмурым взглядом своих гостей, напоследок наградив их волнами недовольства, и отправилась на рынок.

На рынке она не спеша обходила ряды. Присматривала себе новые вещи. Рассматривала прилавки. Потом прошлась по рядам с едой. Выбрала то, что любит она и купила из расчета на троих. Домой ей абсолютно не хотелось. О чем там с ними говорить? Жазэль еще немного бесцельно побродила по рынку. Она заприметила только одно место, где продаются раскладные кровати. Девушка купила такую и потащила ее домой. Ей пришлось останавливаться с десяток раз, чтобы перевести дыхание. Она была вся мокрая. Хорошо хоть, сейчас еще не так жарко. Жазэль вытерла лоб и принялась тащить свою ношу дальше. Вот уже и ступеньки. Вытянула ключ, открыла дверь и втянула одну кровать в дом. Села на полу, прислонившись спиной к стене. Тех двоих не было видно. Жазэль отдышалась и снова пошла на улицу. Теперь у нее имелся план. Она прошла по рынку к тому месту, где продавали ковры. Они были тяжелыми, и покупатели редко забирали их сами. Так и есть, вот и носильщик. Она подошла к нему и договорилась за умеренную плату о том, что он купит такую кровать и поможет ей донести ее до дома. Лишних вопросов он не задавал. Жазэль дождалась его и пошла с ним домой. Конечно, она остановилась неподалеку от своего дома. Сказала ему, что теперь он свободен и отдала ему деньги. Дождавшись, когда он исчезнет из виду, Жазэль сама дотащила кровать к своей двери. Открыла ее и занесла свою тяжелую ношу. Первой кровати в коридоре уже не было. Как и ее сумки. Жазэль заглянула в свою комнату — пусто. Потом заглянула в свою гостиную. Там уже стояла кровать, а две дамы ели продукты, которые достали из ее сумки.

— И горячего тоже купи чего-нибудь. — с набитым ртом сказала ей Сандрин.

Жазэль улыбнулась внутренней улыбкой. Одними глазами. Ее это немного позабавило. Ага, уже бежит за едой.

Она еще несколько раз ходила на рынок — покупала подушки, простыни и одеяла. После каждой покупки прикидывала, сколько ей останется. Но она не сильно потратилась — покупала все самое дешевое. Пусть избалованные неженки поживут буднями обычных людей. Она все сносила и сносила покупки к себе домой. Потом отправилась в кабак, купить горячих обедов на вынос. Есть горячего она не хотела, поэтому купила две порции самой мерзко пахнущей жидкости. Прикупила еще кое-чего по мелочи. А потом взяла себе картошку с мясом, свою любимую, двойную порцию. И пошла домой.

У себя в доме она снова не обнаружила кровати в коридоре. Зашла в гостиную, там у стены стояли обе разложенные кровати. Девушки сидели на стульях у окна. Жазэль достала купленные ею припасы. Подошла к шкафу и достала ложки. Ели все молча. Жазэль уже немного свыклась с мыслью, что она теперь живет не одна. Ну переехали они к ней. Потерпит их немного. Те деньги, что она за это получит, явно того стояли. А почему они переехали? Жазэль замерла.

— Я в опасности?

Сандрин подняла на нее глаза.

— Ну, вы убежали из дому и решили спрятаться там, где вас не будут искать. А если вас найдут? Что будет со мной?

— Нас никто не ищет. Во-первых, никто ни в чем нас не подозревает. Во-вторых, никто не подумает, что мы тут живем. Это обычная мера предосторожности. Скорее всего, лишняя. Нам придется временно потерпеть эти неудобства.

— А почему две недели?

— А почему так много вопросов? — фактически оборвала их беседу Сандрин.

Атмосфера снова стала накаленной. Как и практически все последнее время между Жазэль и Сандрин.

— Может, у тебя есть что-то, что поможет нам скоротать время? — попыталась разрядить обстановку Делорис.

Жазэль перевела на нее взгляд. Она не собиралась никаким образом скрашивать им их же пребывание здесь. В дверь постучали. Делорис немного съежилась. Сандрин не подавала вообще никаких признаков того, что она слышала этот стук. Стук повторился. Все девушки махали ложками. Стук не прекращался.

— Ты откроешь? — не выдержала Сандрин.

Жазэль усмехнулась. Вышла из комнаты, и подошла к двери. Приоткрыла ее, чтобы посмотреть, кто там. Какой-то бродяга с зашитой щекой и синей мордой. Темные волосы. Точно, это же тот оборванец, умеющий вертеть мечом. К своему удивлению, Жазэль была ему рада. Это, наверное, первый и последний случай, когда она ему рада. Она даже улыбнулась. Сразу же выругала себя за это, вышла за дверь и закрыла ее.

— Что ты хочешь знать?

— Тебе тоже привет. — сказал Максуд своим зычным однородным голосом.

Жазэль уже успела отвыкнуть от него. Она посмотрела на него. На лице два пореза. Один почти через всю щеку, зашит. Второй с другой стороны заходит на нос. Левое плечо, которым он был повернут к ней, пока они шли, имело длинную зашитую рану, из которой еще немного сочилась кровь. Так быстро такие раны не заживают. Что там с другой стороны, Жазэль не могла рассмотреть.

— Так что именно тебя интересует? — проигнорировала его реплику Жазэль.

— Все. Все что ты знаешь.

Жазэль вздохнула.

— Ну истории до Новых времен носят… э… больше мифический характер. Никаких документов или работ историков того времени не осталось. Некоторые руины, некоторые погребальные ямы, некоторые устные рассказы далеких народов. На основании всего этого были сделаны кое-какие выводы, которые и легли в основу этой, с позволения сказать, истории. Ну, по крайней мере, до Новых времен. Дальше лучше.

Они шагали по улице без конкретного направления. Медленно шли, как старые знакомые.

— Рассказывай все, что знаешь. — подгонял ее Максуд.

— Хорошо. Времена до Новых времен называются Темными. Считается, что на этой территории существовала некая империя, ее правителя называли Темный император. Это самый известный исторический деятель, сведения о котором у нас имеются. Поэтому те времена и было решено назвать Темными. Известно, что на территории нашей страны была не только эта старая империя, а, по крайней мере, еще три древние страны. Все они воевали друг с другом. И с другими государствами. Новые времена берут свое начало…

— Это все? Все, что ты знаешь о так называемых Темных временах? Страны воевали друг с другом. Это было тысячу лет назад и будет еще через тысячу. Названия стран, имена правителей, славные военачальники, может быть, названия самых крупных битв, года этих битв? Как назывались самые крупные города этих стран? Чего правителям удалось достичь?

— Э… нет. Я не историк, это раз. Сведений, действительно крайне мало, это два. Вот о новых временах я могу рассказать больше.

Максуд вздохнул и посмотрел на небо. Видимо, он надеялся хоть что-нибудь узнать. Но Жазэль это не сильно заботило. Она начала рассказывать о Новых временах. О том, как начинала строиться Новая империя, какие города были ее столицей, какие земли она поглощала, какие народы порабощала или полностью уничтожала. Максуд узнал, что о амалионах раньше ничего не знали. Потом, в первые периоды становления, те начали войну против империи, которая длилась десять лет. Война дошла до стен столицы. Но там удалось ее развернуть и с тех пор империя побеждала. Столицей амалионов был соседний город, от которого ничего не осталось. Всех его жителей было приказано убить, а сам город сначала сожгли, а затем потратили год, чтобы сравнять его с землей. Правители не хотели, чтобы хоть что-то напоминало об амалионах. Этот город тоже был под их властью, но был малозначимым и его решили оставить. Официальная история гласит, что амалионов уничтожили всех поголовно. Поэтому Жазэль считала, что отряды охотников — это прикрытие для воров и бандитов. Что власть платит таким формированиям за темные дела, которые не может провернуть официально. А чтобы к ним не было вопросов, придумали несколько случаев с нападением якобы амалионов и создали этих самых охотников. Жазэль долго рассуждала на эту тему, на тему последних решений правительства. Последних войн, которые шли без перерыва тридцать последних лет. Все войны были в далеких странах, так как соседи были давно укрощены и не представляли собой никакой опасности. И только последние пять лет было тихо. Население империи заметно истощилось. Опустели поселки и даже целые города. Правительство подписало мирные договора и теперь готовится к следующей войне втихую. Максуд расспрашивал о битвах, о командующих, вообще о войсках. Жазэль даже подумала, не шпион ли это какого-то государства. Потом решила, что такого шпиона лучше всего засылать в более значимый город или вообще сразу в армию. Она сказала, что на данный момент самый авторитетный генерал в армии — это Азаниэль. Ему около сорока пяти лет. Из них двадцать пять он воевал. Она перечисляла его заслуги, те, что могла вспомнить. Максуд задавал и задавал вопросы, иногда даже смысл которых Жазэль было не понять. У нее сложилось ощущение, что он не узнал и десятой части из того, что хотел.

— Как я и сказала, я не историк. То, что я учила пять лет назад и еще не успела полностью забыть — я тебе рассказала. Первая часть уговора выполнена.

— А что такое Аста?

— Аста? Ты не знаешь, что это?

— Нет.

Жазэль закатила глаза. Разве есть в этом мире люди, которые не знают, что такое Аста?

— Аста — это такая черная штуковина. Представь себе глиняную миску, ты ее разбил, вот эти кусочки очень похожи на Аста. Все разной формы и разной величины. Но все черные. Все обладают силой.

— Какой силой?

— Ну вот смотри. До наших дней дошли около ста зарегистрированных цельных Аста. В нашей стране их чуть больше шестидесяти. Ни одна другая страна в мире не обладает таким количеством Аста. Но есть еще и осколки. Они не представляют такую ценность, как целая Аста. Их нельзя поглотить. Поэтому их дробят на еще меньшие осколки и применяют в разных сферах жизни. Из них делают фонари, у нас в аппарате клерков из них делают сигнальные лампы. Творящие используют Аста для своих ритуалов. Видел какие у них бутылочки с дымкой? Без Аста они не могут набирать эти бутылочки. Наверное. С ними все сложно.

— А что значит «поглотить»?

— Ну ты даешь. — Жазэль вздохнула уже в который раз. — Есть люди, способные поглотить Аста. Как бы соединиться с ней.

— Творящие?

— Нет. По крайней мере, я о таких не слышала. Другие люди, которые обладают таким даром. Не спрашивай меня, как этот дар определяют. Аста передается из поколения в поколение. И в каждом находится достойный. Человек, который принял Аста становится сильнее, быстрее, выносливее.

— Это сверхлюди?

— Почти. Они не могут быть такими всегда. На правой руке появляется… э… отметина, как татуировка. В форме той Аста, что человек поглотил. И по мере исчерпания сил Аста, эта татуировка исчезает. Когда она исчезнет полностью, то у человека уже будут только его способности.

— И сколько времени она дает силы и сколько времени потом нужно ей для восстановления?

— Извини, результаты подобных опытов, которые я проводила на десятках испытуемых, строго секретны.

Максуд нахмурился.

— А ты видела такого человека хоть раз?

— Да. Например, Азаниэль. Я видела, как он на демонстрации остановил рукой меч, а потом взял его другой рукой и переломал пополам. Впечатляющее зрелище скажу я тебе.

— Ты сказала, что Аста передается. Как это? — поинтересовался ее собеседник.

— Если человека, обладающего Аста убили, то Аста, как бы это сказать… материализуется. Понимаешь?

Максуд кивнул.

— Или носитель сам отрекается от Аста. Тогда она тоже материализуется.

— Хорошо. Что ты знаешь об амалионах?

— Их нет. Знать о них нечего.

— А когда были, какие они были? — продолжал расспрашивать Максуд.

— С виду как люди. Ночью становятся синими и с вытянутой мордой. Во рту вместо зубов появляются клыки. Они могут перепрыгнуть лошадь, быстро и долго бежать. Питаются людьми.

— Гравалионы?

— Это их правители. Я читала фантазии некоторых историков о том, что ни были не похожи на амалионов. Но почему тогда у них одинаковый корень слова? Почему тогда они вместе участвовали в войнах? Думаю, что это были те же самые амалионы, только… элитные войска, что ли. Не знаю, как это правильно назвать.

— Луксор?

— Сказки.

— Что ты знаешь из этих сказок? — Максуда интересовала, похоже, мифология.

— Что это человек, который может превращаться в волка или в медведя. Амалионы опаснее будут.

— Верея?

— Ты загнул. — Жазэль хмыкнула и не одобряюще покачала головой. — Верея — это вообще. Даже дети после трех лет уже перестают в них верить.

— И что ты о них знаешь? — настаивал Максуд.

— Это такие громадные чудища. С телом змеи. Они дышат огнем и убивают все, что видят. Если ребенок не слушается родителей, то ночью к нему приходит Верея и заглатывает его целиком. — зловещим тоном проговорила Жазэль.

Ей сегодняшняя их беседа немного подняла настроение. Она общалась свободно. Не думая, как она выглядит. С ним не надо было обдумывать свои реплики, перед тем, как их сказать. Перед подобного рода публикой можно было вообще молоть языком что попало и не бояться выставить себя посмешищем. Необразованный бродяга. Что с него взять? Единственное, что ее смущало, так это то, что ее уже достаточно долгое время видели в обществе такого нищеброда. На сегодня надо было завязывать. Завтра она покажет ему буквы и больше никогда с ним не увидится. Наконец-то, расплатится с ним. Жазэль уже начала обдумывать, как бы закончить беседу так, чтобы показать свой статус и попутно его унизить. Надо же на ком-то ей оторваться. Дома ждет Творящая, с ней только и будешь себя чувствовать, что униженной. Но Максуд ее опередил:

— Мне уже пора. Сегодня мое дежурство. Я зайду завтра.

Жазэль молча развернулась и зашагала к своему дому. По улице они ходили вверх и вниз, никуда не сворачивая. Она чувствовала себя здесь более свободно и уверенно, это была ее территория.

— И тебе тоже пока. — раздалось ей вслед.

Жазэль не обернулась. Не на кого ей там смотреть. Она прямо ощущала, что Максуд все еще стоит на месте и провожает ее взглядом. Ее это не интересовало.

На следующий день Завуру повел на арену уже другую группу охотников. Там они выставляли некоторые снаряды для упражнений. Немного дальше от арены делали деревянный бруствер и повесили мишени для упражнений по стрельбе из лука, поставили бревна на ножках, для развития чувства равновесия. На этих бревнах будут проходить бои. Принесли специально заготовленные камни разного веса, для упражнений для наращивания мышц. Принесли огромные тяжелые мечи, которыми надо будет тоже драться. Копья и чучела для метания этих копей. Принесли песка и засыпали им круг, чтобы можно было там бороться. Весь день снова был занят подготовительными работами. После обеда подтянулись те охотники, которые были на ночном дежурстве. Они не участвовали в работах. Но уже пробовали снаряды и принялись выполнять некоторые упражнения. Завуру не вмешивался. Только с завтрашнего дня начнутся тренировки. Сегодня пусть еще порезвятся. Максуд тоже пришел. Чудачек, как его называли. Похоже, что эта кличка к нему прилипнет. Пришел он не сам, а с тем юнцом. Обошли всю арену и Максуд рассказывал ему о всех снарядах, иногда даже что-то показывал. Это наблюдение заинтересовало Завуру. Хотя, не сильно удивило, ведь он видел, как тот дерется на мечах. Без тренировок на похожей арене такого было добиться просто невозможно. Когда они проходили мимо, то Завуру подозвал Максуда и осмотрел его раны. Кровоподтеков уже не было. Все хорошо заживало, даже быстрее, чем надеялся Завуру. Он отпустил охотника. Эйр все не появлялась. Завуру уже засомневался в словах Максуда. Но если Эйр была ранена, а это почти неизбежно после встречи с луксором, то могло пройти несколько дней прежде, чем она вернется.

После возвращения в лагерь Завуру видел, как Максуд уходит незадолго до захода солнца. Куда это он торопится? Но у каждого есть право на свою личную жизнь. Скорее всего, ходит пить, как и большинство других.

Жазэль весь день провела на работе. Обычные задачи, ничего нового. Разве что, она их получала все время через кого-угодно, но только не через начальницу. Такое ощущение, что та ее избегала. Жазэль злорадствовала по этому поводу. Она просидела на работе целый день. Обычно в конце дня она уже дождаться не может, когда пойдет домой, а сегодня ей не хотелось. Она даже планировала задержаться, но потом вспомнила, что сегодня должен прийти Максуд. Жазэль достала листочек и написала на нем весь алфавит. Сложила его и поместила в карман кафтана. Вышла с работы. Калека-охранник больше ей не улыбался, не хамил и вообще никак не реагировал на нее. Странно.

Жазэль дошла до своего дома, открыла двери и зашла. По дороге она купила поесть. Еще, проходя мимо книжной лавки, взяла несколько книг. Одна с историей этого города, две другие — художественная литература о путешествиях. В комнате Творящей она выложила продукты на стол, и все поели в полной тишине. Жазэль уже к этому привыкла. Ее это устраивало. Как будто она и дальше живет одна. Только теперь вслух с собой не поразговариваешь. Это было единственное неудобное обстоятельство. Стук в дверь. Жазэль встала и, не говоря ни слова, направилась к двери.

— Кто к тебе ходит? — задала вопрос Сандрин.

— А так, один Творящий, которого вы обокрали. Упрашивает сдать вас. Я пока торгуюсь. — даже не глядя на нее небрежным тоном ответила Жазэль.

Через минуту они уже шли по улице с Максудом. Сегодня все пройдет быстрее, больше ее не будут видеть в его обществе. Позор закончится.

— Ты просил, чтобы я показал тебе буквы. Все правильно?

— Да.

Жазэль достала листик, развернула его.

— Вон там есть лавочка, давай присядем.

Днем эту лавочку торгаши использовали как прилавок, вечером же она пустовала. Жазэль начала показывать ему все буквы подряд и называла их.

— Можно еще раз? — попросил он.

Жазэль выполнила его просьбу. Когда он попросил еще раз ему показать, она сдержалась, но показала свое недовольство громким вздохом и выражением лица. Но еще раз показа буквы и назвала каждую из них.

— А есть буквосочетания, которые читаются по-особенному?

Такой вопрос Жазэль никак не ожидала услышать. Ведь такое мог спросить только человек, который уже умел читать на любом другом языке. Она, конечно же, не потрудилась написать такие буквосочетания заранее. Кто бы мог подумать, что о них зайдет речь?

— Есть и такие. Вот смотри. Эта буква и вот эта читаются как «и» длинное. Вот эта и вот эта — как «ж».

Жазэль показала ему все шесть таких случаев. Показала три раза, как и в случае с алфавитом. Он кивнул.

— Все. Теперь мы в расчете. — Она встала с лавочки, а он все еще сидел.

Жазэль, так же, как и вчера, не попрощавшись, направилась домой. Конец ее соглашению. Теперь она свободна. Удовлетворение наполняло ее.

— Спасибо, Жазэлизэ.

Она мгновенно замерла.

— Что ты сказал? — повернулась к нему.

— Жазэлизэ. Если верить тем сведениям, что ты дала мне о вашем языке, то так звучит твое полное имя.

Она и сама прекрасно знала, как звучит ее полное имя.

— Откуда оно тебе известно? Ты следишь за мной? Где ты его видел? Кто тебе прочел его? Зачем тебе эти сведения?

— Я ничего не искал, ты сама мне показала документ, согласно которому тебя лишили на два месяца жалования, перевели на другое место работы и обещали уволить, если что-то подобное повторится.

У Жазэлизэ отвисла челюсть.

— Как… как это возможно? — она начала перебирать в памяти всех людей, которые могли видеть ту бумагу.

— Когда ты строила из себя правительственного чиновника высокого положения у себя в кабинете. Ты тыкала мне в лицо ту бумагу. Тогда я не мог ее прочесть. А сейчас, зная, как читаются ваши буквы, могу.

Если бы челюсть могла упасть, то давно покатилась бы вниз по улице. Жазэль смотрела на него изумленными глазами.

— Не бойся, Жазэлизэ. Я никому не скажу. Ты немного странная.

И это ей говорит бродяга и оборванец, которого должны были отправить к лекарю, как сошедшего с ума, и который научился читать за десять минут? Максуд продолжил:

— Я почти уверен, что ты хороший человек. Но ты упорно создаешь себе образ высокомерной отвратительно воспитанной госпожи, которая считает себя выше всех людей вокруг. Это мне и кажется странным. Зачем выставлять себя тем, кем ты не являешься? — он немного помолчал. — Прощай, Жазэлизэ. Надеюсь, ты найдешь свой путь.

Максуд встал и ушел. Жазэль осталась одна. Она снова присела на лавочку. Слова Максуда погрузили ее в печальное настроение. Она всю жизнь хотела быть не той, кем была на самом деле. Стремилась к этому каждую секунду. В чем-то он все-таки прав. Разве не каждый из нас хочет быть лучше, чем есть на самом деле? Или хотя бы казаться таким. А к чему привели ее собственные стремления?

— Как тебя зовут, парень? — спросил Тейн у юнца.

Это был один из двоих новеньких. Оба жили у них в палатке, так как там было больше свободного места, чем у других.

— Малец.

— Малец — это кличка. А какое у тебя имя?

— Я не знаю. Сколько себя помню, всегда был Мальцом. — пожал плечами парень.

Тейн перестал выдраивать обувь и вздохнул.

— Малец так Малец. Сейчас пойдешь с нами на дежурство. Слушай командира, не отставай и не вырывайся вперед. Старайся быть поближе ко мне. Тогда будет все хорошо и утром придешь живой. Понял? Ничего не надо бояться. Ты там будешь не сам. С тобой еще будет пятьдесят человек. Такой ораве охотников не страшны даже луксоры. Это нас должны все бояться, понял? Давай, Малец, собирайся, скоро выходим.

Юноша бросился собирать все, по его мнению, необходимые вещи для ночного дежурства.

— А где этот бездомный? — спросил Тейн, обращаясь к Ксавизору, как будто тот мог это знать.

Ксавизор пожал плечами. Вопрос скорее был самому себе, только высказан в слух. Тейн приладил меч за спиной и вышел из палатки. Охотники уже начали собираться. Согласно указам Драгинара на ночные дежурства назначались два командира и их заместители, которые будут командовать ночью. В группе Тейна командиром был Амос, его заместителем Вииз. Оба имели свои отделения и имели неоднозначную репутацию. Если бы Эйр была жива, то командиром была бы она. Тейн немного прищурился, покачал со стороны в сторону головой и пошел к охотникам, которые уже собирались на дороге. Максуд уже стоял там. Спокойный и непоколебимый. Стоял немного в стороне, опершись на какой-то деревянный столб. Тейн не подал виду, что заметил его. Когда он уже подошел к ним, то услышал разговор.

— Сегодня еще несколько беженцев пришло. Говорят, что их поселок сожгли.

— Они рассказали кто это сделал?

— Говорят, что солдаты.

— Солдаты?

Все немного пошумели, пережевывая эту новость. Понемногу стянулись все остальные. И тогда Амос заговорил:

— На ночных дежурствах Драгинар назначил меня командующим. Днем можете со мной шутить, проигрывать мне в карты и приносить выпивку. Ночью я ваш командир и спуску никому не дам. Погибло несколько наших братьев. Больше смертей мне не нужно. Если вашим матушкам все равно, что с вами стало, то меня это пока еще беспокоит. Не вздумайте умирать, а то мне завтра достанется от Драгинара.

Редкое хихиканье послышалось среди охотников.

— Выдвигаемся одной группой. На сегодня у нас задача — прочесать восточные и южные кварталы города. Квартал будем обходить с двух сторон. Разделимся пополам. С одной группой пойду я, с другой Вииз. Вопросы есть?

— Если Драгинар разговаривал с солдатами, то почему они до сих пор ходят патрулями по три-пять человек и только изредка по десять? — это Максуд задал свой вопрос.

— А ты кто такой? С какого отделения?

— Эйр. — уверенным тоном ответил Максуд.

Амос хотел что-то буркнуть в ответ, но остановил себя. Перевел дыхание и сказал:

— Солдаты не верят в нападение. Думают, что наши пошли в запой или дезертировали. Никаких доказательств драки нет. Так что здесь они нам не помощники. Придется еще и за ними присматривать. Как обычно.

После этих слов Амос развернулся, и вся группа двинулась по улице. Уже почти стемнело. Командир распорядился сразу достать приборы, чтобы не пропустить возможное появление амалионов. То, что им поручили восточную и южную часть города, еще не значит, что их не может быть здесь. Группа растянулась вширь и вдаль, чтобы не затруднять движения для простых людей. По краям шли те, кто нес приборы. Они добрались до восточных кварталов и Амос приказал разделиться. Максуд увидел свое отделение и хотел пристроится к их группе, но его непроизвольно затолкали в другую. Эти две группы обходили дом за домом, квартал за кварталом. Встречались, расходились и снова встречались. Максуд, каждый раз, когда они встречались, искал глазами новобранца. Тот ни на шаг не отходил от Тейна. Хорошо.

После нескольких часов патрулирования решено было сделать перерыв. Был выбран небольшой проулок и все пятьдесят человек затолкались в него и сели у стен домов по обе его стороны. В суете и ночной тьме Максуд случайно на кого-то налетел.

— Ты что, слепой? Скотина и та видит лучше тебя. Еще раз такое повторишь, и я тебе кишки выпущу. — громкий и писклявый голос из темноты.

— Остынь, охотник. — спокойно ответил Максуд и пошел выбирать себе другое место.

— Да пошел ты. Я сам решу, что мне делать. Ты чей будешь?

Максуд не ответил. За него ответил кто-то другой.

— Так вот она сдохла, понял. И теперь некому защитить ее птенцов. Так что ходи осторожнее, а то случайно споткнешься и свернешь себе шею.

Максуд снова ничего не ответил. Охотники сидели плотно и ему пришлось идти в самое начало переулка, чтобы присесть. Он еще слышал, как другие поддакивали тому заводиле и пытались подшутить над Максудом. Он сел почти на пересечении улицы и проулка. Ему было видно далеко вверх по улице. Она была безлюдной. Глазу не было за что зацепится. Но вскоре появился солдатский патруль. Далековато, но различить их можно было. Четыре человека, шли в развалку. Заметно скучали. Иногда один что-то говорил и другие кивали и, наверное, улыбались ему в ответ. Прохожих уже не было. Все, кто любит подолгу гулять, уже вернулись домой. Перевалило за полночь. Солдаты, видать, тоже устали и сели в тень под дерево. Ни свет от редких фонарей, ни лунный свет туда не попадали и Максуд потерял их из виду. Неподалеку от того места из проулка вынырнула фигура и быстро зашагала. Стараясь как можно дольше держаться в тени и ускоряя шаг, когда оказывалась на освещенной местности. Это могло насторожить кого угодно, и солдаты должны были такое заметить. Но пока они оставались в тени. Непонятно было, заметили они что-то или нет. И вот, когда фигура почти поравнялась с тем местом, где они сидели, ей преградили путь двое. Другие двое обошли фигуру сзади. Правильный тактический маневр. Никакой опасности не было. Четыре солдата, один прохожий. Четыре вооруженных человека, один безоружный. У них начался разговор. Вероятно, сейчас солдаты пытались узнать кто он, куда и откуда идет и почему в такое время.

— Патруль солдат остановил человека. Его нужно проверить прибором. — громко и четко почти скомандовал Максуд, повернувшись ко всем охотникам.

— Они уже не маленькие, сами справятся. Хочешь им зад полизать — ступай. — тот же мерзкий голос ему ответил.

Максуд встал и направился к солдатам. Чем ближе он к ним подходил, тем сильнее менялось выражение его лица. Поднятый подбородок и широко раскрытые глаза уже были в прошлом. Сейчас Максуд опустил голову, смотрел из-под лба. Зубы стиснуты. Шаг ускоренный. Он начал доставать меч. Шум от оружия, выхватываемого из ножен привлек внимание той фигуры. Она быстро оценила ситуацию. И перешла в наступление. Неуловимым движением из рукава был вытянут нож и тут же фигура вонзила его в глаз одного из солдат. Той же рукой схватилась за меч на поясе убитого и вытянула его прежде, чем солдат начал падать. Меч был вытянут так, что это движение служило началом замаха. Одним рывком была срублена голова солдата, который стоял рядом с первым убитым. И это все за одну секунду. Они даже не успели понять, что произошло. А Максуд уже бежал. Но к темной фигуре не успевал. Он прыгнул. В воздухе его тело приняло горизонтальное положение. Он ударил ногами того солдата, что был дальше от него. А руками вцепился за плечо того, что был ближе. Под действием силы тяжести и от силы противодействия при ударе ногами в солдата, Максуда отбросило немного назад и потянуло вниз. Солдат, которого он держал за плечо, рухнул вместе с ним. Над головой Максуд услышал свист проносящегося меча. Фигура кинулась наутек. Быстро соображает. Оценила вероятность того, что этот новый мечник мог быть не сам и ввязываться в бой с противником, численность которого неизвестна, — было бы глупо. Надо отдать солдатам должное. Еще не долетев до земли начали доставать оружие. Короткое падение и они снова на ногах с оружием в руках. Максуд бросился в погоню. Два солдата бежали не отставая.

Охотник, который сидел рядом с Максудом, и все это видел только сейчас смог прийти в себя:

— Нападение! — закричал он во все горло и бросился в ту сторону, куда убежали солдаты в погоне за темной фигурой.

Пробегая мимо места схватки Амос обратил внимание на отрубленную голову одного солдата и загнанный по самую рукоятку нож в глазницу другого.

— Сколько их было? — на ходу спросил он.

— Один! — ответил тот, кто поднял тревогу.

Один человек напал на четверых солдат и одного охотника? При этом двоих убил и не был пойман? Тогда надо поторапливаться. Вероятность того, что они найдут одни трупы, была слишком велика. Как и вероятность того, что это был вовсе и не человек.

А Максуд и два солдата продолжали гнаться за темной фигурой.

— Амалион? — послышался вопрос сзади.

Максуд подобрал время для ответа, чтобы не сбивать дыхание:

— Да. Сильный. — два отрывистых слова, сказанные в правильно подобранные моменты не повлияли на темп.

Они не отставали, но и не приближались. Странно, ведь амалионы обладают большей силой и выносливостью, чем простые люди. Эта фигура перебегала с одного темного проулка в другой. Все уже сильно запыхались, дыхание было неровным и громким. Но продолжали бежать. Солдат гнала жажда мести. Они не обращали внимания на усталость, хотя ноги уже не так слушались, как в самом начале. Вот фигура снова свернула в переулок. Запахло хлебом. Максуд и солдаты вбежали на задний двор пекарни. Повсюду стояли ящики, большие и маленькие, Какие-то полки, крытые навесы, под которыми стояли мешки с чем-то. Возле одного такого и ждал их амалион. Прятать истинное свое лицо ему не было нужды. Синеватая кожа. Удлиненное лицо. Оскал, как у страшного зверя. В руках меч убитого им солдата. Максуд сбавил шаг, восстанавливая дыхание, наготовил оружие. Оба солдата сделали то же самое. Один из них немного вырвался вперед. На один шаг. Бежать отсюда было некуда. Амалион пойман. Осталось только убить его и не умереть при этом самому. Он выглядел совсем не запыхавшимся. Таким, как будто он сидел здесь пару часов и встал размять ноги. Ошибка. Они не могли его догнать, но, и не отставали. Задний двор с одним выходом. Это они его поймали или он их?

— Встать в круг! — резко и громко скомандовал Максуд.

Максуд очень близко стал под углом к тому солдату, что был впереди. Второй солдат развернулся в другую сторону от Максуда. Теперь они не застигнуты врасплох. Они все стояли спиной к спине. Образуя треугольник. Насколько солдаты хороши в бою? Сильно ли стоит переживать за свою спину?

— А ты не плох. — раздался голос сбоку и послышались шаги.

Максуд краем глаза наблюдал за тем, кто их сюда заманил. Тот улыбался и отвел взгляд в сторону, посмотреть на своих дружков. Еще одна ошибка. Был бы Максуд впереди, он бы сию секунду напал на него. И в этот момент Максуд услышал лязг металла и еще немного повернул голову. Солдат напал, выбрав правильное время. Первым ударом он отвел в сторону меч амалиона, а уже вторым попытался снести ему голову. Этого не получилось и меч застрял в шее врага. Солдат уперся ногой ему в грудь и отдернул меч. Амалион упал и выронил меч. Скорее всего, рана смертельная. Это хорошая новость. Со стороны Максуда из темноты на залитую луной площадку вынырнуло двое амалионов. Максуд дернул головой в одну и другую сторону, оценивая обстановку. Еще двое с другой стороны. Четыре на три. Тот солдат здорово подравнял шансы. Амалионы секунду не могли решить, как им стоит распределиться вчетвером на троих противников. Больше ждать Максуд не мог. Ему надо было связать боем двоих, чтобы у солдат были шансы. Чтобы, в конечном итоге, и у него были шансы. Он напал. Ударил по мечу одного и сразу же сделал выпад в сторону другого. Максуд решил за них. Остальные двое напали на каждого из солдат. Завязался бой. Молчаливый бой насмерть. Цена ошибки была слишком высока. Солдаты только оборонялись, боясь допустить промах, ведь тогда вся группа погибнет. Максуд это просто чувствовал по их вздохам, их движению на месте, их дыханию. Они были сжаты. Вряд ли бывали в передряге с амалионами. Скоро у них закончатся силы. Амалионам некуда спешить. Они хорошо обучены и выносливы. Когда человек упадет от усталости, у них только немного лоб вспотеет. Эти были хороши, они не сильно наступали. Не хотели рисковать. Им не нужно было пробиваться любой ценой. Они ждали ошибки. Любой маленькой ошибки. Еще немного и соратники начнут уставать. Тогда ошибок будет вдоволь. Но достаточно будет и одной. Самой первой. Такие не простят. Надо что-то срочно решать. Но Максуду мешали эти двое, которые на него нападали. Он уже разобрался в их сигналах. Один из них незаметно показывал рукой один или два пальца — отрывал их от рукоятки и прижимал к лезвию. Если один, то он атакует сверху, если два — то снизу. Его партнер наоборот. Как только ведущий убирал пальцы, сразу начиналась атака. Максуд отбил очередное нападение и в этот раз ему удалось достать одного из них. Тот взвыл от боли и одним глазом оценивал степень тяжести ранения. Жаль, что он не сильно его ранил. Удар прошел вскользь, и рана на левом его плече была не глубокой. Сзади он услышал звук, похожий на стон и затем резкий выдох. Максуд понял, что теперь они остались вдвоем и надо перестраиваться. Теперь будет и на солдата два противника. Долго он не протянет. Максуд резким движением развернулся и отогнал того, что хотел врубиться в их спины сзади. Свободной рукой он подхватил меч убитого с земли. Амалионы на мгновение замерли. Максуду больше и не нужно было. Он схватил выжившего солдата за плечи и отшвырнул его подальше от себя и от амалионов так, что тот покатился по земле. Пришло время для серьезного боя. Тот самый миг, когда амалионы должны понять свою оплошность. Он не стал дожидаться их нападения и решения о том, что же делать с солдатом, которого выбросили из окружения. Максуд ураганом вертелся вокруг своей оси, нанося удары под разными углами. Менял направление и нападал то на одного, то на другого. Все их удары были отбиты, а вот его удары иногда достигали цели и на телах амалионов появлялись новые и новые порезы. Казалось, что о солдате уже все забыли. Но он, как можно тише, встал и поджидал удачного момента. Этому мешало его полнейшее изумление, когда он увидел, как сражается Максуд. Такой техники боя, такой скорости и силы ему еще не доводилось видеть. Он себе даже представить не мог, что можно драться в подобной манере. Прыжки, обороты, эффектные комбинации. Четыре амалиона дрались с ним одним! Солдат поймал свой момент и резким уколом проткнул одного из них в сердце. Остальным было некогда на него смотреть. Они все окружили охотника и обращали внимание только на него. Солдат после своей удачной вылазки немного отошел, чтобы не попасть под жернова охотника. Послышались крики и шум бежавшей толпы. Все замерли. Амалионы, охотник и солдат. Никто не двигался. Крики приближались. Было понятно, что это погоня и что она уже близка. Амалионы развернулись и бросились к самой низкой стене. Один упал на колено, и быстро подсадил двух других, потом прыгнул сам и схватился за руку, которая втащила его наверх.

Максуд шумно выдохнул и сел. Солдат подошел и сел рядом с ним. Они не разговаривали. Никому не хотелось. Просто пытались восстановить дыхание. Солдату нужно было время, чтобы отойти от потрясения. Через секунду сюда ворвались запыхавшиеся охотники с оружием в руках. Первым был Зверь. Он быстро зашагал к выжившим. По пути он увидел два трупа амалионов и один труп солдата.

— Раны есть?

— Серьезных нет. — ответил солдат, а Максуд просто покачал головой.

Все охотники, которые могли здесь поместиться, разглядывали трупы.

— На сегодня обход окончен. Идем домой. Вряд ли они еще посмеют вылезти этой ночью. — Амос давал распоряжение. — Солдат, пойдешь с нами. Мы тебя отведем в казармы. Как тебя зовут?

— Дамиан.

Максуд повернул к нему голову. Теперь, когда тот сидел уже без шлема, Максуд его узнал.

— Я тебя помню.

— Да. — сказал Дамиан. — Теперь то поражение я буду воспринимать не как позор, а как достижение. Ведь мне дважды удалось тебя достать. А им ни разу. — и он кивнул в сторону трупов амалионов.

Максуд ухмыльнулся. Солдат не был сломлен. Он был силен и молод, такой сможет многого добиться.

Всю обратную дорогу охотники расспрашивали Дамиана и Максуда о случившемся. Те отвечали в основном односложно. Они устали, чтобы много болтать. Тем более Дамиан потерял своих друзей. Потом вопросы задавали о технике боя амалионов, об их уровне мастерства, об их излюбленных приемах, если таковые были. Здесь уже Максуду пришлось высказаться. Охотникам эти знания могут стоить жизни. Он рассказал об их работе в паре, о тайных знаках, о манере вести бой. Дамиан шел рядом и слушал с открытым ртом. У него было ощущение, что он участвовал в каком-то другом бою. Для него это была потасовка, в которой не было времени присматриваться к тем вещам, о которых говорил охотник. Но мысленно возвращаясь к бою, Дамиан про себя отмечал все те моменты, о которых говорил Максуд. Удивительно, он бы о них и не вспомнил, не заговори о них охотник. Да и вообще все слушали внимательно. Дамиан отметил еще один момент — об одном Максуд умолчал. О том, как два раза спас ему жизнь. Первый раз, когда повалил их на камни там, на улице. И второй раз, когда выбросил его из круга и остался один против четверых. Против четверых, Единство! Дамиан в такой ситуации не прожил бы и минуты. Что там минуты, он погиб бы при первой же атаке. Максуд был самым искусным бойцом, которого он видел в своей жизни. И одним из самых скромных.

Когда вся группа подходила к казармам, то охотники замедлились.

— Максуд, пойдешь с Дамианом к лейтенанту. Лучше ему услышать доклад от двоих. Так будет надежнее. Мы подождем здесь. — сказал Амос.

Все пятьдесят охотников будут сидеть здесь и ждать, пока он выйдет. Максуд кивнул, и Дамиан повел его к лейтенанту.

Лейтенант еще спал и был крайне недоволен, когда его разбудили. Ругался на чем свет стоит. Но когда Дамиан сказал, что убито три солдата, тот не проронил больше ни слова. Оделся и повел их в свой кабинет. Выслушал рассказ сначала одного, потом другого.

— Где ты воевал? — прямо спросил он Максуда.

— Есть вещи, которыми я не горжусь и не хочу о них говорить.

— Хм… почему ты решил драться один против четверых?

— Мы могли погибнуть. Оба. Я дал время одному из нас для спасения. Дамиан мог успеть убежать. Хорошо, что он так не сделал. Но для того типа боя, что я применил, союзник у меня за спиной только мешал бы.

— И каковы же были твои шансы на успех?

Максуд пожал плечами.

Лейтенант закивал. Достал блокнот и коротко изложил суть рассказа по памяти. Потом перевел взгляд на Максуда и Дамиана.

— Как думаете, что он делал в городе?

— Мутит воду. Они зачем-то поднимают шум и сеят страх среди жителей города. Раскачивают лодку. Сейчас такое время, что появляется все больше недовольных, еще эти нападения вокруг города. Думаю, они буду накалять обстановку и дальше. — высказал свое мнение Дамиан. — Нападать на патрули, сжигать государственные здания.

— Ты думаешь это их рук дело?

Дамиан закивал в ответ. Лейтенант вздохнул и нахмурился.

— А ты что думаешь? — перевел он взгляд на охотника.

Максуд немного помолчал, решал, стоит ли высказывать свои догадки вслух. Так показалось лейтенанту. Он терпеливо ждал.

— Их пятеро. Если допустить, что им что-то нужно, что они что-то ищут,как бы ты поступил на их месте? — спросил Максуд лейтенанта.

— Идти всей группой слишком подозрительно. Нужно отправить кого-то одного. И заранее договориться встретиться в подходящем месте в случае возникновения проблем или в случае завершения задания.

Максуд закивал.

— Значит, они продолжат поиски, но теперь будут осторожнее и вряд ли мы их сможем поймать. — Максуд снова закивал. — И мы не знаем, что им нужно. Но лучше бы нам первыми это найти. Завтра надо поговорить с клерками, может, они что-то подскажут. Ладно. Можете идти спать. Дамиан, даю тебе два дня выходных. Отдохни, парень.

— Нет, лучше быть в строю, так я буду меньше думать о том, что произошло.

— Разумно. Так и быть. — лейтенант кивнул.

Охотники на улице все еще ждали Максуда. Все перешептывались и обговаривали события ночи. Он вышел, разговоры стихли, и толпа отправилась в свой лагерь. Там Драгинар уже был извещен и Максуду предстояло еще раз все рассказать.

— Почему ты бросился в погоню сам? Где были другие члены твоего отделения? — сразу же набросился на Максуда Драгинар прямо у окраины лагеря.

— Прошу прощение, я действовал необдуманно и не предупредил остальных о том, что собираюсь сделать.

Все охотники знали, что это неправда. Максуд вслух и громко говорил, что надо прибором проверить того парня. Все опустили глаза и стояли молча.

— Всем спать. С вами я завтра разберусь. Ты идешь со мной. — Драгинар развернулся и пошел к палатке командующего охотниками.

Максуд пошел за ним. Остальные, как и было приказано, разошлись по своим палаткам.

Доспех и выбор стороны

Завуру с самого утра был на арене. Сначала с группой охотников он делал разминку и растяжку. Затем пробежал вместе с ними вокруг города. Когда они вернулись на арену, то дал короткий перерыв. Попить воды и немного отдохнуть.

— Все, перерыв окончен. Берем тяжелые мечи и повторяем за мной.

Завуру показывал необходимый комплекс упражнений для укрепления мышц. С тяжелым мечом работать было трудно. Но зато потом, когда в руки берешь обычный меч, то кажется, будто ты взял перышко. Именно так воин и должен орудовать мечом — легко и непринужденно. Этого Завуру и добивался. Тренировки всегда были изнурительными. Но он закладывал фундамент физической подготовки. Многие из охотников по привычке потом будут и сами повторять упражнения и держать себя в форме. Некоторые будут выполнять их частично. К сожалению, найдутся и такие, кто не будет выполнять их вовсе. Обычно жизнь у таких короче. Большинство это понимала, поэтому слушали Завуру внимательно и пытались в точности повторять то, что он им показывал. До обеда тренировка была рассчитана в большей мере на работу мышц. Когда станет жарко, то он всех отпустит поесть и отдохнуть. А после обеда будет вторая тренировка. На технику боя, равновесие, правильные движения ног в бою и так далее.

Оружейник ходил между охотниками, давал подсказки, поправлял. Где надо хвалил, где надо показывал еще раз и еще раз. На этой тренировке ему задавали много вопросов о ночной вылазке. Все знали то, что произошло только в общих чертах. Ведь дежурная группа сейчас еще спала. Завуру рассказывал все, что было ему известно. О потерях среди солдат, о том, что один из солдат убил два амалиона. Охотники, хоть и недолюбливали солдат, но восхищались их мастерством. Те оттачивали его днями напролет. Поэтому новость о том, что одному солдату удалось убить два амалиона никого не удивила. Хотя Завуру и говорил о том, что солдат дрался спиной к спине с одним из охотников, его подопечные шептались только о том, как солдату удалось убить двоих в неравной схватке.

После обеда к уже тренировавшейся группе начали подтягиваться и некоторые из тех, кто был ночью на дежурстве. Максуд с Мальцом были среди них. Таким охотникам Завуру приказал сначала размяться, потом растянуться и пробежать двадцать кругов вокруг арены. Силовыми упражнениями он их нагружать не будет. Они их будут выполнять завтра. После выполнения этих приказов Завуру допустил их к тренировке с учебными мечами. Он показывал удары и защиту от них. В основном то, что охотники уже знали, но были и новые приемы, которые оружейник подсмотрел на тренировках солдат. Максуд был в паре с Мальцом. Он ему постоянно подсказывал и давал советы. Мальцу повезло, что он стоит с таким опытным бойцом. Может быть, сумеет дожить до того момента, когда и сам станет хорошим воином. Завуру видел, что у Мальца неплохо получается. Задатки есть. Также видно было, что он начал собой гордиться и начал выкладываться не в полную силу. Максуд пару раз его остерег, сказав, что тому нужно работать годами, чтобы стать мастером. Малец кивал головой и все равно улыбался. Он еще не знал, что такое кровь, что такое борьба на смерть. Когда от малейшего промаха будет зависеть твоя жизнь. Для молодого воина самое важное — это не задаваться. В противном случае ты теряешь осторожность и будешь за это жестоко наказан. В одном из тренировочных моментов Максуд сильнее ударил по мечу и тот вылетел из рук Мальца.

— Ты убит. Теперь не важно, хорошо ли ты владел мечом или плохо. Важно лишь то, что ты был слишком самоуверен. — поучал его Максуд.

— Но ведь ты использовал другой прием, не тот что нам показывал Завуру. — оправдывался Малец.

— Это кто там такой наглый, что посмел запустить в меня этим огрызком? — раздался голос сбоку.

Максуд повернул голову. Там стоял здоровенный охотник. С длинными светлыми перепутанными волосами, на лбу была грязная продранная повязка, чтобы волосы не падали на лицо. Повязка не стиралась, скорее всего, уже много лет. Меч, который Максуд выбил из рук Мальца, попал в охотника, который сейчас и вспылил.

— Успокойся, друг. Это вышло случайно. — Максуд попытался его успокоить, он мог бы это сделать и поделикатнее, но тон того охотника ему не нравился.

— Это ты меня другом назвал? Да я тебя впервые вижу. Я жду извинений. Сначала от тебя, потом от него. — и верзила показал пальцем сначала на Максуда, потом на Мальца.

Максуд вздохнул.

— Извинения за то, что деревянные мечи выскальзывают из рук тех, кто берет их первый раз? Тогда ты обратился не по адресу.

Завуру все это видел. Он не вмешивался. Если все время ограничивать охотникам любые проявления их натуры, то рано или поздно они сорвутся. Пусть лучше тут получат пару синяков или царапин. В конечном итоге это все будет вспоминаться только за бокалом пива в кабаке. Такие мелкие потасовки были частыми гостями на сборах. Ведь здесь каждому хотелось себя показать.

— Тогда я преподам тебе пару уроков, выскочка. Поднимай меч. Думаю… я уложу тебя с двух ударов.

— Сейчас? Когда мы целиком потеряли одно отделение, когда участились стычки с амалионами? Когда мы должны быть одним целым и драться с общим врагом, а не друг с другом? Ты действительно хочешь этого прямо сейчас? — Максуд не оставлял попыток уладить все мирно, а заодно и напомнить всем, что у них общие цели.

Много охотников из тех, что начали их окружать, одобрительно закивали на слова Максуда. Они тоже так считали, что лучше свои силы направлять против амалионов, чем друг против друга.

— Здесь и сейчас есть ты и я. Об остальном поговорим потом.

— Ну ты и хренова задира, Саад. Я буду только рад видеть, когда твоя рожа упрется в камни. — это вчерашний противный писклявый голос.

Максуд посмотрел на говорившего. Небольшого роста, можно сказать коротышка. Худой, лысый, с острым носом, на вид лет тридцать. Лицо и грудь в шрамах, на пальцах множество рубцов. Бывалый воин.

— Снова в центре внимания?

Это говорил лейтенант. Никто и не заметил, как он и еще пару солдат подошли к охотникам. В руках у него был доспех и шлем. Он остановился прямо перед Максудом.

— Ты вчера спас моего солдата и пытался спасти другого. Был в неравном бою бок о бок с моими ребятами. Не каждый бы поступил так на твоем месте. Прими этот подарок в знак благодарности. Они немного великоваты на тебя, но будет повод тебе обрасти мясцом — он показал глазами на доспех и шлем у него в руках. — Я пока подержу.

Лейтенант обернулся к здоровяку:

— Или ты уже передумал драться с этим человеком? — он повернулся к одному из своих солдат. — Наверное, охотники не такие и бесстрашные, как они уверяют. Надо быть по-настоящему храбрым, чтобы вызвать на бой Максуда.

Лейтенант прищурился и посмотрел прямо в глаза Сааду:

— Где же найти такого храбреца?

Максуд вздохнул. Теперь боя было не избежать. Все, что он говорил про объединение, все те слова, что были им сказаны для предотвращения драки, уже остались в прошлом. Парой фраз лейтенант накалил обстановку и сделал схватку неизбежной. Такова натура солдат. Соревнования должны быть у них в крови, чтобы все время совершенствоваться. Их надо сделать чуть ли не смыслом службы, в реальных боях тогда вероятность остаться в живых сильно возрастает. Лейтенант это прекрасно знал. И еще он хотел посмотреть на Максуда в бою. Когда он видел его первый раз, то смог рассмотреть лишь бродягу, который непостижимым образом победил одного из его лучших бойцов.

Громила без предупреждения ринулся на Максуда. Нанес колющий удар правой рукой в грудь. Такими ударами ломают ребра. Максуд не был застигнут врасплох, казалось, что чего-то подобного он и ожидал. Воин немного отклонился вправо и перенес вес на правую ногу. Меч противника он легонько отвел своей правой рукой с мечом. Получилось так, что Максуд стал своим правым боком к Сааду и руки его были на уровне груди. Резким возвратным движением он всадил рукоять меча в солнечное сплетение верзилы. Тот ахнул. Его правая рука, выставленная прямо для нанесения колющего удара, теперь была согнута в локте. Максуд ударил по ней своим мечом, все так же близко стоя к Сааду. Ему и не надо было бить по мечу и выбивать его из рук, ему просто нужен был хороший замах. Но раз попутно можно выбить меч у соперника, то почему бы этого не сделать? Правая рука Максуда теперь была на уровне его же левого плеча. Лучший замах и не придумать. Его меч плашмя опустился на голову Саада. Раздался хлопок, и его соперник был сбит с ног. Половина охотников еще не успела понять, что бой начался, когда он уже закончился.

— М-да, как-то не очень познавательно. — огорчился лейтенант, хотя в глубине души он знал, что бой не будет долгим.

Он подошел к Максуду и передал ему доспехи. Максуд принял их и кивнул. Развернувшись, солдаты ушли прочь.

— Чего глаза вытаращили? Все на свои места. Отрабатываем движения. Или я зря тут стараюсь? — Завуру уже разгонял сбившихся в тесный круг охотников.

Он подошел к Максуду посмотреть на доспехи. Обычные солдаты в таких не ходят. В таких ходят командиры, но это не был церемониальный доспех. Светлый, без рельефов и других украшений, предназначенный для битвы. Комплектация была не полной. Была основная часть, которая прикрывала туловище и два наплечника. Все выполнено из добротного сплава, который был прочный и в то же время легче обычных доспехов. Еще был шлем. Не высокий, с закрытыми в агрессивной манере щеками и защитной пластиной для переносицы. Тоже светлый. Завуру одобрительно кивнул и отдал добро его новому владельцу.

— Ремни первое время придется потуже затягивать. — констатировал он.

Максуд с остальными продолжил тренировку. А уже перед тем, как все разошлись, на арену пришел Драгинар. Он собрал командиров отрядов и о чем-то с ними беседовал. От отделения Максуда туда направился Тейн. Остальные члены отделения пошли ужинать. Уже вечером Максуд узнал, что лейтенант решил выслать на поимку разбойников около ста человек. Хотя из донесений очевидцев так и не удалось установить точное количество разбойников, лейтенант решил, что ста человек будет достаточно. Еще одна мера предосторожности — взять в поход одно отделение охотников. Решали кто пойдет. Остановились на отделении того здоровяка, с которым сегодня сцепился Максуд. Еще лейтенант увеличит численность людей в ночном патруле с четырех человек до десяти. Таких патрулей будет пять каждую ночь. Лейтенант просил обеспечить их прибором, таким же, какими пользуются охотники. Обо всем этом рассказал вечером Тейн. Всем, кто был в палатке. Максуда уже не считали таким уж чужим. И своим он не был, но теперь его перестали показательно игнорировать. Наметился, хоть и небольшой, но все-таки прогресс.

Дни шли однообразно. Тренировки, дежурства и снова тренировки. Происшествий ночных больше не случалось. Все по ночам было спокойно. Даже жители города старались ночью без крайней надобности не выходить из дому. Сто солдат и отделение охотников так и не вернулись. Их ждали три дня. На четвертый день лейтенант организовал поисковый поход почти всеми силами. Около восьмисот воинов. Еще сотня оставалась в городе. Войска лейтенанта вернулись ни с чем. Никаких следов пропавших солдат и охотников обнаружено не было. Это серьезно беспокоило командиров. И командиров солдат и командиров охотников. Тем временем набеги на поселения вокруг города продолжались. В самом же городе было тихо, если не считать того, что одной ночью солдатам пришлось тушить пожар в частном доме.

Завуру наблюдал за тренировкой, расхаживая между охотниками. Поправлять никого не было нужды. Даже два новичка и те хорошо справлялись. Шефство над одним из них взял Максуд, над другим Тейн. Поэтому за них Завуру не переживал. Все только что вернулись с обеда, поэтому были повеселевшие и полны сил для второй тренировки за день.

— Все так же учишь этому хламу? Стоящие вещи уже все позабыл?

Завуру обернулся. К нему шла Эйр собственной персоной и широко улыбалась. Одета она была в обычную свою форму, шлем в руке, меч за спиной. Завуру не мог сдержаться, чтобы не обнять ее. Она была этому сильно удивлена и всеми силами старалась высвободиться.

— Вот еще… что это с тобой сегодня? — негодовала она.

— Ты жива, как и говорил Максуд. Хвала Своду, как же я рад тебя видеть, Эйр! — говорил Завуру, нехотя выпуская ее из объятий.

— Кто такой Максуд? — поинтересовалась Эйр.

На лице Завуру застыло удивление. Она же его должна помнить. Хотя и была с ним почти не знакома.

— Это тот парень, которого тебе зачислили в отделение.

— А, вспомнила. Имя у него какое-то незапоминающееся. Ты, я смотрю, построил новую арену. Если бы не эта вонь, мне бы понравилось. А где мои цыпленки? Дрыхнут небось?

— Нет, пойдем, я тебе покажу.

Завуру повел ее на другой край арены. Охотники удивленно открывали рты, а после — кивали Эйр. Она кивала в ответ. Они пробрались к участку, где тренировалось ее отделение. Когда ее увидели старые друзья, то просияли. Они бросили мечи и подошли к ней, Тейн намеревался сделать то же, что и Завуру минутой ранее. Эйр угрожающе подняла палец:

— Только без этих нежностей, боец. Хватит с меня на сегодня. У нас пополнение? — спросила Эйр глядя на двоих новичков.

— Эти двое — новобранцы, Драгинар пока их не определил ни в одно из отделений. — ответил Тейн. — Давай отойдем, нужно, чтобы ты была в курсе последних событий.

— А где ты вообще была? Что с тобой случилось? И что случилось с нашими парнями? — допытывался Завуру.

Эйр опустила глаза и вздохнула.

— Все мертвы. Мы разделились. На одну группу напали амалионы. Хорошо тренированные бойцы. Настоящие воины. Они даже оружие не успели вытащить. Пять человек. Целый отряд амалионов. В бой вступать было неверным решением. Мы развернулись и бросились убегать. От амалионов мы ушли, но за нами по следу шел луксор. Дальше убегать уже было бессмысленно. Мы приняли бой на крыше мастерской. Потасовка закончилась смертью охотников и той твари. Я осталась жива. Вышла на улицу. Тут на меня напали двое амалионов. Бой в паре у них поставлен на высшем уровне. Не хотела бы я с ними снова встретится. Они нападают одновременно и на разные части тела, так что тебе не отбить все их удары.

— Они показывают пальцами кто будет атаковать верхнюю или нижнюю часть туловища. Когда пальцы убирают — сразу идет атака. — Тейн перебил ее.

Эйр подняла брови. Она не заметила ничего подобного.

— Откуда ты это знаешь?

— Это Максуд рассказал. Он был в бою с ними. Он и еще два солдата. Против пяти амалионов. Двое амалионов мертвы, один солдат тоже.

У Эйр отвисла челюсть. Этот бродяга дрался с пятью амалионами? Тот, который еще недавно не мог связать два слова и слезно просил их забрать с собой той ночью? Тот оборванец, что имел внушительный живот и не подавал никаких признаков военной выучки? Все ли она правильно поняла? И он еще и жив остался?

— И это еще не все. Максуд у нас слишком скромный и не говорит всей правды. Лейтенант лично пришел его поблагодарить и подарил ему доспех и шлем. Сдается мне, что он чего-то недоговаривает. — добавил Завуру.

Эйр округлила глаза так, как только могла. Она-то думала, что это она принесет новости в лагерь. А тут такое. Лейтенант солдат сделал подарок охотнику? Эти слова вообще вместе никогда не должны звучать. Как это возможно?

— Ну с этим разберетесь потом. Эйр, так что было дальше, когда на тебя напали амалионы?

— Фух… — от этих новостей сразу так и не отойдешь. — Они напали на меня и проткнули мне живот. Никаких шансов выжить. Меня спасла Творящая и ее ученица. Драка была рядом с их домом. Они вышли посмотреть, что там происходит и, надо сказать, очень вовремя.

— Они дрались? — изумился Завуру.

— Нет, ты что, Творящие не дерутся. Они поразили их молнией? — теперь уже Тейн высказал свое предположение.

— Мм… страхом.

— Что? — в один голос спросили Тейн и Завуру.

— Да, страхом. Таким, что на ногах не устоять. Один из них и меч выронил. Другой подхватил своего дружка, и они убежали. Даже не представляю, что произошло бы дальше, если бы они остались.

— А твоя рана?

— Творящие затащили меня в дом и дальше я отключилась. Проснулась уже в постели через день. — историю про крокодиломордого не обязательно рассказывать, лучше она ее будет вспоминать долгими томными вечерами у костра у себя в мыслях. — Я там денек полежала, а затем они сказали, что уезжают из города и прислали за мной лекаря. Раны у меня уже не было, но живот до сих пор немного болит. Меня держали на всяких отварах в больнице, пока я не вывернула эту мерзкую зеленую жижу на голову одному из них и не ушла.

Завуру и Тейн дружно засмеялись, это их Эйр вернулась.

— Ладно, пошли. — она кивнула Тейну, и они отошли от арены.

Максуд не участвовал в разговоре, ничего нового для себя он бы не услышал. Воин воспользовался остановкой тренировки, чтобы пойти попить воды из бочки, которую сюда привозили каждый день со свежей водой. Максуд взял черпак и набрал воды. Жадно выпил. Сегодня жаркий день. Он потерял много жидкости во время тренировки, ее надо восстанавливать. Максуд повесил черпак на место и замер. Он стоял неподвижно несколько секунд. Он чувствовал. Это было старое хорошо знакомое ему чувство. То чувство, что не спутаешь ни с чем другим. То чувство, которое вызывает в твоем организме общее возбуждение и долго тебя не отпускает. То чувство, которое не сулит ничего хорошего. Он это слишком хорошо знал. Максуд повернулся в сторону солдатских казарм, словно смотрел куда-то вдаль сквозь них. Беспокойство. Оно всегда возникает в таких случаях. Это не боязнь за свою жизнь, пока это беспокойство. Максуд поискал глазами Завуру и поспешил к нему.

— Завуру, ты уже все свои приемы показал? — протараторил воин, когда подошел к нему.

— У меня богатый арсенал. Я могу показывать по одному новому приему в день несколько лет подряд. — гордо ответил Завуру, но видя, как серьезно на него смотрит Максуд, добавил. — Да, на этот сбор я показал все, что планировал. Теперь только упражнения на закрепление пройденного.

— Отлично. Что, если я проведу следующие тренировки? — и не дожидаясь ответа продолжил. — Нам понадобятся копья и щиты. И надо принести чучела, которые мы используем для тренировок стрельбы из лука. Ты сам дашь распоряжения?

Завуру не очень понравилась эта идея. Но Максуд уже обладал кое-каким авторитетом. Говорил он редко, а если что-то и говорил, то лучше его слушать. В конечном итоге, никто не запретит Завуру отменить тренировки Максуда через день или два, если он сочтет это целесообразным. Но бразды правления в тренировочном правлении он отдавать не хотел. Завуру развернулся и начал раздавать команды. Одни пошли за чучелами, другие за копьями и щитами. Остальные с интересом спрашивали, что это такое будет. Завуру ответил, что сегодня тренировку проведет Максуд. Эйр с Тейном с интересом наблюдали со стороны и продолжали переговариваться.

Когда все было приготовлено и все стояли в ожидании, Максуд встал перед охотниками.

— Луксор был в этом городе. Думаю, он не один. Вероятно, мы с ними еще встретимся. Бою против них нужно обучаться. Если вы не будите знать основ, то целое отделение погибнет, не причинив ему вреда. Все вы здесь хорошие воины, быстро схватываете те знание, которые вам дает Завуру. Думаю, через неделю вы освоите основы того, что покажу вам я. Сегодня мы будем изучать боевое построение.

Максуд подошел к Амосу.

— Твое отделение сегодня будет примером. Выйдете вперед.

Семь человек, включая самого Амоса вышли из строя и развернулись лицом к остальным охотникам.

— Мы должны стать единым целым. Монолитом. Камнем, через который споткнется враг. Все возьмите щиты и копья. — громким голосом говорил Максуд.

Группа быстро вооружилась, Максуд отобрал у двоих копья.

— Ты и ты становитесь сюда. — Он поставил Амоса и еще одного крупного парня, у которых ранее отобрал копья, вперед. — Вы будете держать удар. Копья для вас — не подходящее оружие. Сначала нужно защитить себя и всю группу. Вам нужно будет подстраиваться под луксора так, чтобы прикрыть остальных, и чтобы они за вами успевали. Вы будете очень близко к врагу, поэтому вам нужны мечи. Но пользоваться ими будете в случае благоприятного момента, не раскрывая оборону и не разбивая строй.

— И как это возможно? — спросил Амос.

— Я все покажу. Время для вопросов придет потом. Сейчас вам нужно понять, что я от вас хочу и как это должно выглядеть. Сзади вас станут эти трое. — Максуд выбрал еще троих воинов и поставил их сзади, очень близко. — Вы по краям, прикрываете щитами фланги группы. Вы уже пользуетесь копьями. Если есть левша, то ему лучше стать слева, чтобы удобнее было наносить удар.

Парень из центра перешел на левый фланг. Максуд кивнул.

— Ваша главная задача — наносить удары и по возможности подпирать первый ряд, не давая тем упасть назад. Тот, который по центру, ты больше подпираешь, меньше колешь. По краям — наоборот. Двое остальных — это должны быть самые шустрые в отделении. Вы помогаете ряду перед вами держать удар и им же помогаете наносить колющие удары. Вы будете выскакивать, колоть и снова прятаться. Потом я покажу ваши дополнительные задачи. Теперь вы стойте на месте и не шевелитесь. А теперь я хочу, чтобы каждое отделение построилось так же.

Все принялись брать щиты, копья, становиться по образу отделения Амоса. Максуд ходил между ними и поправлял, брал за руку и перетаскивал. Указывал, как правильно ставить ноги, где должен находиться центр тяжести, под каким углом правильно разместить щит и откуда наносить предположительные удары копьем. Это заняло много времени. Охотники не были приучены к строю и уж тем более к работе в нем. Дольше, чем надеялся Максуд. Придется с этим повозится. Но это фундамент будущих тренировок, если сейчас этому уделить мало времени, то все остальное пойдет еще хуже. Его собственное отделение тоже построилось. Эйр и Тейн вернулись и заняли место в построении. Эйр и Зверь стояли спереди, Тейн был справа во втором ряду. Максуд покачал головой, поменял Тейна и Эйр местами.

— Я командир отряда, я буду впереди! — возмутилась Эйр.

— Не будешь. Ты дралась уже таким построением? Ты хоть видела его? — и не дожидаясь ответа, бросил ей — Тогда делай так, как говорю.

Эйр нахмурилась, но сделала, как ей было велено. Когда все уже были выстроены как надо, Максуд снова громко заговорил.

— Запомните эти позиции. Запомните интервалы слева и справа от вас. Запомните положение рук и ног. Наша задача на сегодня — научиться быстро строиться. Строиться будем по команде командира. Она звучит так. — Максуд набрал воздуха в легкие. — Хоо!

Это было больше похоже на громкий протяжный выдох.

— Только под эту команду. Только своего командира.

Максуд велел всем нарушить строй и стать вместе. Затем сказал командовать командирам. Он наблюдал за тем, как каждая группа запомнила принципы построения. Плохо запомнили. Он все ходил и ходил между ними, все время поправляя. Остаток дня ушел только на то, чтобы они научились правильно строиться. Зато к концу дня Максуд уже мог перемешивать группы между собой в вольном порядке, чтобы по команде командира им было труднее найти свое отделение. Когда охотники начали с этим справляться, то Максуд усложнил задачу. Теперь одновременно строиться могли только две перемешанные группы. Все остальные должны были громко шуметь, ударяя мечами или копьями о щиты, громко крича или издавая другие звуки, которые способны сбить с толку две группы, которым необходимо выстроиться в боевом порядке. Таким способом Максуд готовил их к шуму реального боя. Когда команду командира услышать тебе будут мешать тысячи посторонних звуков. Затем это усложнилось еще сильнее. Максуд заставил отжиматься от земли две активные группы. Всех, кроме их командиров. И потом подал им знак, чтобы те прокричали команды. Имитировать боевой запал и адреналин было невозможно, но сбить дыхание, участить сердцебиение — это сделать можно. Чем ближе условия будут к боевым, тем меньше будут теряться бойцы в похожей ситуации.

Шум, издаваемый охотниками, привлек солдат. Сначала несколько зевак вышли поглазеть со своей арены. Потом они позвали других. И уже их столпилось около полусотни. Многие шутили, тыкали пальцами и заливались хохотом. Но когда увидели, что командует этим всем безобразием Максуд, то их пыл немного поугас. В этом воине они видели хорошего бойца, знающего свое дело. Поэтому через время шутки отошли в сторону и солдаты наблюдали за действиями охотников уже с интересом. Ровно до тех пор, пока не пришел лейтенант и не разогнал их. А вот сам остался наблюдать.

Начало темнеть и Максуд сказал Завуру, что можно отпускать охотников. Он не стал их распускать вместо него. Ведь нельзя было подрывать авторитет Завуру. Оружейник оценил этот жест. Когда все уже расходились, к нему подошел Максуд:

— У тебя есть карта?

— Да, карта города у меня есть. — закивал Завуру.

— Мне нужна карта обширнее. Намного обширнее. — Максуд развел руки в стороны, демонстрируя масштабы.

— Зачем?

— Не могу понять, что такого ценного в этом городе. Почему здесь столько всего происходит? Амалионы, луксоры, … — Максуд вовремя оборвал фразу и не стал продолжать, что насторожило Завуру.

— И что еще?

— Еще сто солдат пропали и отделение охотников вместе с ними. — отговорился Максуд.

Завуру пристально смотрел на него, ожидая, что тот добавит еще что-то.

— Такой карты нет у меня. У Драгинара должна быть. Но он будет поздно ночью. Сегодня у высших чиновников города совещание. Стало известно, что сюда идет армия Азаниэля. Десять тысяч солдат, можешь себе такое представить?

— Да, небольшое пополнение, но нам сейчас любая помощь не помешает.

Сказать, что Завуру сильно удивился таким словам — ничего не сказать. Больше пяти тысяч солдат одновременно он никогда не видел. И то, только на параде. А впечатления у него остались до сих пор. Небольшое пополнение? Да он в своем уме? Это армия, которая заставит бояться любого врага. Да, в этом городе была тысяча солдат и город был небольшой. Может показаться, что в других городах покрупнее и солдат будет больше. Но это не так. Этот город считался приграничным, поэтому ему был необходим такой гарнизон.

— И что они решают? — спросил Максуд.

— Что с грабителями надо что-то придумать до прихода Азаниэля. Наш лейтенант хороший человек и воин такой, каких поискать. Но он почему-то не на хорошем счету у командования. Причин я не знаю, да он и не расскажет. Но суть в том, что ему нужно решить этот вопрос до появления Азаниэля. Грабители переодеваются в наших солдат и нападают на поселения. Знаешь ли, это репутацию не повышает нашему правительству. Ходят слухи и все такое. Это стало проблемой.

Максуд кивнул и удалился. Сегодня на дежурство он не пойдет. Еще днем Завуру сказал ему, что теперь оставшееся время до конца сбора тренировки будет проводить он. С обоими группами охотников, поэтому Максуд освобождался от ночного патрулирования. Охотник не переживал за своих сослуживцев. Вряд ли амалионы покажутся, даже если они еще в городе. Они понесли потери и не устояли даже имея численное преимущество. Теперь они должны полностью изменить план своих действий и по-другому смотреть на своих врагов.

Жазэль уже сидела у себя в комнате. На улице темнело, она заранее зажгла лампу и приготовила книгу. Одну из тех, что покупала для Творящей и ее ученицы. Ту, что они уже прочли. Несколько дней назад Делорис подошла к ней и попросила купить еще несколько книг. Даже попросила по определенной тематике. Что-то из истории и пару женских романов. Нетрудно было догадаться, кому какие книги предназначались. Но теперь Жазэль выбирала книги более тщательно, чем в первый раз. Ведь ей тоже предстоит их прочесть. Со всеми просьбами к ней обращалась только Делорис. Контакт у них был налажен лучше. Наверное, Творящая поняла, что через Делорис Жазэль будет охотнее выполнять просьбы. Живя в ее доме, с ней теперь приходилось считаться. Эта мысль тешила Жазэль. Она и думать не хотела, что все общение происходит через ученицу только потому, что Сандрин считает ниже своего достоинства попросить о чем-то сама. Такие мысли Жазэль гнала прочь.

За последнее время ничего интересного не произошло. С тех пор, как Жазэль участвовала в ночной краже, ее жизнь вернулась в привычное занудное русло. Тишь да гладь. Была бы она преклонного возраста, то определенно порадовалась бы. А так, ей хотелось приключений, ей хотелось геройств, она жаждала увидеть умопомрачительные события и красавцев полководцев. А что вместо этого? Калека-охранник, который даже перестал с ней здороваться. Не то, чтобы ей это было нужно. Вовсе нет. Такой нищеброд ни к чему ей. Но раньше он так на нее смотрел. Если вспоминать всех уродов, то как же обойти стороной того бродягу с лицом-синяком? Страшнее людей она в жизни не видела. Такого в темном переулке и грабители испугаются. Хорошо, что она уже не имеет с ним ничего общего. Так хорошо. И так скучно. Даже вечерние неприятные встречи с ним были и то лучше, чем просиживание в своей комнате. Жазэль вздохнула. Попыталась припомнить хоть что-то за последнюю неделю, о чем можно было бы рассказать подруге, если бы у нее такая была. В голову ничего не лезло. Вообще. Пустота. Нет, не так, правильнее будет пус-то-та. И последний слог с до-о-олгим эхо. Жазэль вздохнула. Она могла вспомнить разве что, когда видела карету Творящей. Как-то она возвращалась домой с работы и рядом с ней пронеслась та самая карета, на которой Сандрин сюда приехала. Сначала Жазэль подумала, что, наконец-то, Сандрин уехала. Но вряд ли она не предупредила бы ее о своем отъезде. Еще и пару оскорблений не забыла бы сказать в адрес Жазэль и ее дома. И еды. И книг. И города. Да вообще всего. Нет, на паре оскорблений она бы точно не остановилась. Тогда что? Может быть, другой Творящий в городе? Она мучилась этим вопросом, пока не спросила у Делорис. А Делорис тихонько-тихонько ответила ей, что пусть все думают, будто они покинули город. Других интересных происшествия, не считая проехавшей рядом кареты, не было. Если уже в одном ряду с каретой не было ничего, что можно было бы туда поставить, то жизнь в этом городе и вправду просто бьет ключом! Ну еще недавно был пожар в одном из домов. Этой или прошлой ночью. Девушка снова вздохнула. Если бы Жазэль делала пометку в своем блокноте каждый раз, когда ей приходиться вздыхать, то она бы поменяла уже не один блокнот. Ее раздумья, ее уныние и тишину резко разрушили громкие удары в дверь. Тот, кто это делал, наверное, думал, что стучит. Но для Жазэль это больше походило на то, что кто-от хотел вломиться к ней в дом. Она вскочила и направилась к двери. Грохот не смолкал. Жазэль подошла и открыла.

— Ты?

Максуд, не дожидаясь приглашения, отодвинул ее одной рукой и вошел в дом. Посмотрел на Сандрин и ее ученицу, которые выбежали из своей комнаты на этот шум. Жазэль заметила, как светятся у Сандрин глаза тем дивным фиолетовым светом. Волосы были прикрыты головным убором. Жазэль редко видела ее с непокрытыми волосами, очень редко. Максуд, не обращая на них внимания, повернулся к Жазэль.

— У тебя есть карта?

— Тебе какая нужна? Туз трефовый или другая? Что, не можешь своих дружков обыграть? Уже проиграл нормальную одежду и нормальные манеры? Нет, скорее всего в обратном порядке — сначала манеры, ведь для тебя они имеют меньшую ценность.

Конечно, зря она это сказала. Не заслуживал он этого.

— Карта, на которой был бы этот город. Возможно, не всей страны, но и не только города.

— И что ты будешь с ней делать? Пойдешь рассказывать своим дружкам оборванцам, что это грамота императора и ты теперь их командир? — глупая, неудачная шутка, но в Жазэль говорил гнев, а не ясный ум, поэтому пусть этот оборванец довольствуется тем, что есть.

— Мне нужно на нее посмотреть. — своим спокойным тоном говорил Максуд.

— Зачем? — вмешалась в разговор Сандрин.

Повисла тишина. Максуд повернул голову в ее сторону и изучающе смотрел на нее. Что он пытался увидеть? Жазэль тоже начала рассматривать Сандрин. Может, она что-то упускает? Да нет же, вот она обычная, ну глаза светятся. Но Жазэль это и раньше видела.

— Ты это чувствуешь? — спросил у нее Максуд.

— Что «это»? — переспросила она.

— Ты должна это чувствовать. Но почему здесь? Чем этот город так важен? Здесь был хорошо натренированный отряд амалионов, здесь был луксор, причем, на их стороне. Ты понимаешь, что это значит? Несколько дней назад пропало сто солдат и отделение охотников. Теперь это. Что это за город? Как он называется?

— Минерино. — спокойно ответила Сандрин.

Максуд нахмурился еще сильнее. Если есть люди, которые все время хмурятся, то Максуд был одним из них. Но как им удается нахмуриться еще больше? Жазэль не знала ответа. В разговор она не встревала. У нее было ощущение, что она и Делорис — это маленькие дети, которые помалкивают, пока их родители разговаривают.

— Так у тебя есть карта? — на прежний манер спросил охотник.

— Нет. — быстро ответила Жазэль.

Слишком быстро, как-то неестественно быстро. Максуд уже что-то заподозрил.

— Мне нужна эта карта. И я прошу тебя дать мне на нее посмотреть. — с сильным нажимом обратился к ней Максуд.

В его тоне не было угрозы, но читалась явная уверенность. И Жазэль могла предположить какая будет следующая фраза. Что-то похожее на «Тогда я сам найду» или «Дай мне ее, пока я все тут не перевернул». Но Максуд пока воздерживался от подобных заявлений и давал шанс Жазэль выйти из этой ситуации, сохранив лицо. Ничего не сказав, Жазэль вошла в комнату Сандрин и Делорис, подошла к столу, открыла большую дверцу и долго там рылась, переставляя из стороны в сторону его содержимое. Затем достала свернутую во много слоев твердую бумагу и вернулась в коридор. Протянула карту Максуду. Максуд развернул ее. В нескольких местах она была заляпана чем-то жирным, кое-где прорезала ножом, и имела потемневшие участки, о судьбе которых можно было только догадываться. Жазэль пожала плечами.

— По размеру как раз подходит на мой стол в качестве скатерти. — оправдывалась она.

Сандрин громко цокнула языком. Жазэль сделал вид, что не услышала. А Максуд принялся внимательно изучать карту. Он развернул и прислонил ее к стене. Свет в коридоре был слабеньким, но его вполне хватало. Он водил пальцем по ней, от одного ориентира, известному только ему, до другого. Прошло долгих пять минут.

— Ничего не могу понять. — наконец сказал Максуд.

Он отдал карту Жазэль и собрался уже уходить.

— В городе есть хоть один фонтан? — напоследок спросил он.

— Нет. — ответила Жазэль.

— Тогда почему все говорят «у первого фонтана», «у третьего»?

— Думаю, что здесь фонтанов никогда и не было. Я как-то раз читала об этом в библиотеке. Меня это тоже заинтересовало. Ирония заключается в том, что раньше этот город называли Городом тысячи фонтанов.

Максуд изменился в лице. Посерел. Он одним движением выхватил карту из рук клерка и снова прижал ее к стене, водя по ней пальцем. Воцарилось молчание. Снова. И оно было нарушено таким неожиданным образом, что Жазэль и опомниться не успела, как спряталась за Максудом.

— Пора выбрать сторону. — раздался голос сзади.

Хотя Жазэль не была уверена, что именно сзади. Просто вперед она смотрела и там никого не было, кроме Максуда, поэтому она решила, что голос исходит именно сзади. Но на самом деле, он как-бы был везде и звучал отовсюду. Женский голос. Такой бархатистый, что, казалось, его можно пощупать. Был бы это мужской голос, то Жазэль сказала бы, что он густой. В адрес женского таких слов не скажешь. Он заполнил собой всю комнату. Жазэль прыгнула вперед и протиснулась между Максудом и стеной, к которой он приложил карту. Делорис в точности повторила ее маневр, только с другой стороны. Максуд и ухом не повел. Продолжал изучать карту, не обращая внимания ни на них, ни на голос.

— Эта война затронет всех. — продолжал голос.

Жазэль уже не было так страшно, раз она была хоть немного укрыта. Но мурашки на спине говорили об обратном. Максуд все так же не подавал никаких признаков обеспокоенности. Делорис осторожно высунула голову.

— Аннэ! — закричала она.

Теперь уже и Жазэль выглянула. Сандрин стояла на том же месте, что и раньше. Но теперь ее глаза светились ярким белым светом. И это она говорила тем голосом!

— От этой войны нигде не укрыться. Она не будет такой, как все другие. В стороне не останется никто. Необходимо сделать выбор.

Жазэль открыла рот и не могла поверить в увиденное и услышанное. Что это еще такое? Все Творящие так могут? Если да, то почему Делорис испугалась не меньше ее самой? Максуд собрал карту, вручил ее Жазэль, молча открыл дверь и ушел. Жазэль и Делорис, оставшись без импровизированного укрытия переглянулись. В это время Сандрин упала на колени, опустила голову и испустила протяжный выдох. Ни Жазэль, ни Делорис не решались пошевелиться. Они в ужасе смотрели на Творящую. Сандрин шумно вдохнула и подняла голову. Глаза ее снова были фиолетовыми.

— Теперь, во имя Свода, расскажите мне, что здесь произошло. — неуверенным тоном сказала Творящая.

Встреча с чудовищем

Жазэль и Делорис помогли встать Творящей. Они медленно повели ее в комнату и усадили на стул. Делорис принесла ей чашку с водой. Сандрин обхватила ее дрожащими руками и не выпускала, пока не выпила до дна.

— Кто-то завладел моим разумом и говорил моими устами. Со стороны это выглядело так же ужасно? — первым делом спросила Сандрин.

Обе девушки закивали очень энергично. Жуть еще витала в воздухе. От такого быстро не оправиться. Тому подтверждением было колотящееся сердце Жазэль.

— Кто это был? С тобой такое раньше случалось? — Делорис взволнованно спрашивала Творящую.

Сандрин отрицательно покачала головой. Она уже восстановила дыхание и лицо ее обретало прежний непроницаемый вид.

— Ты обращалась к кому-то конкретно? Или говорила это всем, как предупреждение? — продолжала Делорис.

— Думаю, я говорила это ему.

Девушки переглянулись. Все поняли о ком идет речь.

— Аннэ, а что ты видела тогда, когда влезла ему в голову?

Сандрин подняла на нее глаза.

— Я видела черноту, Делорис.

— Значит, пустоту. — понимающе закивала ее ученица.

— Тьма тоже черная, Делорис. Тоже черная. — многозначительно произнесла Творящая.

На следующий день Максуд с самого утра проводил тренировки. Закрепляли то, что выучили вчера. Потом он показывал новые команды, которые означали «Разомкнуть строй», «Нападение», «Оборона» и другие основные. Показывал, как должен двигаться каждый человек в отделении при том или ином сигнале. Это заняло все время до обеда. Обучение проходило медленно. Охотники были плохо подготовлены к работе в команде, не знали, что такое строй и плохо взаимодействовали друг с другом в построениях Максуда. Часто напарывались друг на друга, на удивление отвратительно держали равновесие после столкновений. Запоминали необходимые действия далеко не с первого раза. Максуду пришлось приложить много усилий и призвать все свое терпение. Он облегченно вздохнул, когда Завуру отправил охотников обедать. Он не предполагал, что с ними будет настолько трудно. Максуд повернул голову, чтобы увидеть, кто к нему идет. Это была Эйр.

— Пройдемся?

Максуд кивнул ей и пошел за ней.

— Меч свой возьми, мало ли что. — бросила через плечо охотница.

Не задавая вопросов, воин повесил меч себе за спину. Он последовал за Эйр. Девушка направилась к ближайшему выходу из города. К тому, через который Максуд выбегал уже который день на пробежку. Шагали по городу молча. Эйр ни о чем его не спрашивала, сам Максуд решил ни о чем не рассказывать. Так они дошли до ворот. В полной тишине. Вышли из города и пошли дальше, тишину взяли с собой. Неподалеку рос небольшой лесок. Такой, больше похожий на парк. Деревья росли далеко друг от друга, на лес он был похож только издали. Зато под ногами то и дело попадались ветки, которые надо было переступать.

— Стой. — скомандовала Эйр.

Она остановилась и принялась рассматривать какие-то заросли. Показала пальцем на них Максуду. Тот внимательно посмотрел. А затем резко пригнулся и услышал свист меча над головой, сделал кувырок вперед и вскочил на ноги уже с мечом в руках.

— Неплохая реакция. — сквозь зубы процедила Эйр.

Она с мечом в руках медленно приближалась. Удар, еще удар, укол, нырок, удар. Максуд отбил все ее попытки. Он невозмутимо смотрел на нее, держа на расстоянии. Эйр ходила вокруг него. Она парила, выжидая момент для атаки. Воин немного смещался, чтобы все время быть лицом к ней. Ни страха, ни удивления на его лице. Чего же он повидал, что абсолютно никак не отреагировал на происходящее? Эйр зарычала и бросилась на него, обрушив всю свою мощь в ударе с прыжка. Максуду пришлось приложить не мало усилий, чтобы пустить меч Эйр мимо себя. Она грамотно высекала ударами замысловатые фигуры в убийственных комбинациях. Временами меч проходил всантиметрах от живота или лица охотника. Вскоре атаки перестали быть такими яростными, обоим воинам необходимо было время, чтобы перевести дыхание.

— Если я беру бойца в отделение, то должна знать из чего он сделан.

Под конец своей фразы Эйр снова бросилась в атаку, на этот раз она применяла в основном удары в нижнюю часть тела или вообще по ногам. Максуд все отразил с таким же спокойствием, как и раньше.

— А ты не сильно-то и удивился. — бросила она ему.

— А чего еще ждать от сабазадонки?

Эйр на секунду застыла. Она встретилась глазами с Максудом:

— Кто тебе сказал?

Девушка снова бросилась в атаку, нанося удары с полу разворотов, так чтобы вложить в них максимальную силу. Не каждый воин смог бы выстоять под таким напором. Но Максуд стоял. Пару раз он немножко потерял равновесие и ему пришлось спешно отступить. Но не более того. Хотя Эйр была девушкой и весила намного меньше Максуда, она знала техники боя, которые позволяли максимально эффективно использовать ее скорость, и сила ее удара была не меньше, чем у статного воина.

— Никто. — коротко ответил Максуд.

— Тогда откуда ты знаешь? — не оставляла попыток узнать правду Эйр.

— В тот день, когда я не смогу отличить воина Сабазадона от любого другого, я сложу свое оружие.

На этот раз Эйр напала на него с прыжка. Она не пыталась проверить его защиту или его ловкость, все удары она наносила точно такие же и точно так же, как если бы дралась со своими злейшими врагами в реальном бою. Каждый пропущенный удар от нее мог стать смертельным. Максуд справлялся со всеми ее атаками.

— Это не ответ. — процедила Эйр, когда их мечи скрестились и заскрежетали.

Она пыталась надавить на него. Максуд компенсировал ее давление своим, но не стал давить в ответ.

— Ну какой уже есть. — как всегда лаконично сказал Максуд.

— Почему ты не атакуешь? — все еще создавая давление прорычала девушка.

— Зачем? Это ведь ты проверяешь мои навыки, а не я твои.

— Атакуй! — приказала Эйр и отскочила от него.

Она провела серию ударов, и пару раз не подняла руки до нужной высоты, тем самым существенно ослабив свою защиту. Она специально давала возможность Максуду на нее напасть. Но он этого не делал.

— Да что с тобой такое? Единство тебя побери! Нападай!

И Максуд напал. В одно мгновение он резко сократил дистанцию и ударил ее меч своим, почти рукоятью и при этом высоко поднял свою руку, чтобы поднять и меч Эйр. А вот острие своего меча он старался оставить как можно ниже, можно сказать, перевернув меч вверх ногами. Молниеносный выпад этим острием пришелся в эфес меча Эйр и тот со звоном вылетел из ее сжатой ладони. Эйр не была удивлена или смята, ее учили, что в бою просто не бывает на это времени. Решения надо принимать так быстро, как только сможешь. Тело должно действовать само, еще до того, как ты успеешь осознать и принять решение в той или иной ситуации. Она молниеносно схватила своей рукой руку Максуда и коленом выбила меч из нее. Максуд при этом уже влепил ей в живот своей левой. Эйр охнула и отлетела, но успела ударить ногой его в колено. Он прыгнул за ней, гордо принял ее удары подбородком, толкнул ее в плечо так, чтобы развернуть к себе боком и схватил сзади. Так парни обнимают девушек за плечи. Вот только они их не пытаются бросить метров на три. А Максуд бросил. Но Эйр уже в воздухе перекрутилась и очень крепко за него уцепилась. Максуд не смог удержать равновесие, и они оба повалились на землю. Эйр пыталась достать до его глаз или горла, Максуд пытался сделать то же самое. Они рычали и переворачивались. В итоге оба запыхались. Максуд оказался сверху.

— Ты умер бы быстро. — урывчато произнесла Эйр, сильнее прижимая нож к его шее.

— Не быстрее тебя. — ответил ей Максуд, прижимая такой же нож к ее внутренней стороне бедра.

Улыбка спала с лица девушки. Яремная вена. Совсем не плохо. Эйр уже увидела все, что хотела.

— Ты чего разлегся? — грубо спросила она.

Максуд перекатился вбок и встал на ноги, спрятав нож. Охотница тоже поднялась и отряхнулась. Они с Эйр нашли свои мечи и направились обратно в лагерь. Обед они уже пропустили.

— Лейтенант готовит нападение на грабителей. — сказала ему по пути Эйр.

— Он знает где их искать? Откуда? — недоумевал Максуд.

— Его разведчики взяли в плен, предположительно, разведчика разбойников. И он кое-что рассказал.

— И, предположительно, заведет солдат в ловушку. — высказал предположение вслух охотник.

— Я так тоже думаю. И лейтенант так думает.

— И все равно готовит нападение? — удивился Максуд.

— Ага. Он хочет сделать засаду на ту засаду, которую ему подготовят.

Максуд покачал головой. Стены города на фоне голубого неба казались еще бесцветнее, чем были на самом деле.

— Мне кажется, что враг такую возможность предусмотрел. — заметил воин.

— Я так им и сказала. Но лейтенант хочет взять с собой семьсот солдат и всех охотников. Это выйдет около восьмисот человек. Вряд ли кто-то смог собрать армию, которая будет превышать нас числом. — передала их рассуждения Эйр.

— Вряд ли? Не похоже как-то на железный факт. А если там будет сто хорошо обученных амалионов и еще пятьдесят луксоров? Они от нас и мокрого места не оставят.

— Ты сам в это веришь? — Эйр вскинула брови.

— Вопрос не в том, верю я или нет. А в том, что полагаться на сведения засланного разведчика и на слова «вряд ли» — это слишком самонадеянно. Можно за такое поплатиться жизнями.

Эйр вздохнула. Ей и самой не нравилась эта затея. Выходит так, что враг сам выбрал место, возможно у него получится выбрать еще и время. Пахнет от этого всего не хорошо. Но если отбросить свои чувства и руководствоваться логикой, то станет ясно, что такую армию никто не мог бы провести в их страну незамеченной. Никто. Это невозможно. Поэтому, если действовать осторожно, то обязательно выйдешь победителем со схватки с врагом. Да, он хитер. Он заманивает их в ловушку. Как заманил перед этим отряд из ста человек. Но вряд ли враг ожидает, что в бой отправится почти тысяча хорошо обученных бойцов. Снова вряд ли. Эти слова слишком часто всплывают. Но на лейтенанта оказывает давление тот факт, что вот-вот прибудет Азаниэль. А тот не станет разбираться, почему он не решил проблему. Просто снимет его с должности и все. Каждый в этом мире пытается выбить себе место под солнцем, а потом за него держится всеми силами. Лейтенант не был исключением. За это можно поплатиться жизнями солдат и своей собственной. Но Эйр не могла себе представить, что должно случиться, чтобы их вылазка закончилась неудачей.

— Ты проводишь все эти тренировки… правда думаешь, что нам предстоит драться с луксорами? — Эйр немного перевела тему разговора в другое русло.

— Я на это искренне надеюсь. — честно ответил Максуд.

Эйр снова подняла брови. Страшнее и сильнее тварей нет на этой земле. Если уж выбирать с кем можно никогда в жизни не встречаться, то луксоры здесь бы победили с огромным отрывом.

— А я вот не очень хочу с ними снова встретиться. — честно призналась девушка.

Воин вздохнул.

— Остальные варианты еще хуже. — грустно и все так же серьезно сказал Максуд.

Эйр метнула на него беспокойный взгляд. Она ожидала продолжение его реплики, но по виду Максуда было понятно, что он не намерен расшифровывать свой ответ. Повисло молчание. Они вошли в город, миновали пару стражников и Эйр нарушила тишину:

— Где будет твое место в группе? В заднем ряду с Мальцом?

Максуд отрицательно покачал головой:

— От меня будет больше пользы, если я не буду скован.

Эйр удивленно округлила глаза и повернулась к нему на ходу, идя теперь боком:

— Значит, мы должны быть, как ты сказал, скованы, а от тебя больше толку, когда ты будешь свободен? Может, и от меня тоже? И от Тейна, и от Зверя?

Максуд снова покачал головой из стороны в сторону:

— Действовать командой — это шанс выжить для вас.

Больше охотники не говорили до самого лагеря. Эйр была недовольна и даже немного зла на Максуда за его заносчивость. Чем этот засранец лучше нее? Да, дерется он не плохо. Может быть, даже смог бы ее победить несколько раз, но на этом все. Он не был несокрушимым бессмертным воином. Засранец. Вот кем он был. Придется еще раз с ним сразиться попозже. Надо с него сбить эту спесь. Выжить для «вас», что это он о себе возомнил? И почему он не сказал для «нас», он что, не ставит себя в один ряд с остальными? Эйр решила не уточнять эти моменты, так как была уже достаточна зла и по опыту знала, что дальнейший разговор может перерасти в перепалку. А этого на кануне вылазки она никак не хотела. Еще будет время и они обо всем поговорят.

— Надо быть полным идиотом, чтобы прийти сюда, в этот город с армией именно сейчас. — теперь уже Максуд заговорил первым.

— Такой армии нечего бояться.

— Я вчера видел карту. Этот город впился в две другие страны, как клык луксора. Он стоит буквально на их территории, как маленький остров посреди океана. Если здесь захотят запереть и окружить такую армию, то сделать это будет максимально просто и быстро.

— А-ха-ха. — Эйр не смогла сдержала смех. — Взять в кольцо армию из десяти тысяч солдат? Знаешь, давай лучше не будем продолжать, видно тебе голову не до конца вылечили.

От этого всего начало веять бредом. Эйр не привыкла обсуждать настолько неправдоподобные варианты. Только время зря тратить.

— Ты много ходила по округе?

— Ну не так чтобы много. Что ты хочешь знать? — спросила она.

— Крепость. Ты видела крепость?

Эйр немного задумалась, прикидывала в какие стороны от города она удалялась и как далеко.

— Нет. Не видела. Но и не слышала. Такой здесь нет. Здесь нет ни одной крепости в радиусе километров ста. Ближайшее захудалое подобие крепости находится далеко вглубь нашей страны. И вместить она сможет эдак человек пятьсот.

— Больше похоже на сторожевой пост. — недовольно проворчал воин.

— И я том же. Теперь ты понимаешь, что если где-то здесь была бы крепость, то желающие поглазеть ходили бы к ней толпами.

— Она здесь. — уверенно сказал Максуд.

И снова его тон не вызывал никаких сомнений в том, что он точно знал, о чем говорит. Может, сумасшедшие так и разговаривают? Эйр еще не доводилось с ними общаться. Сначала они убеждают себя, что они правы, а потом пытаются убедить остальных. Но если они так делают, то это уже признаки разумной деятельности. Свод, какие же сложные эти сумасшедшие. Нет, такую тренировку организовать и так драться они точно не могли бы. Или могли?

— А отправимся мы вон туда? — спросил Максуд и показал рукой направление.

— Да. — ответила Эйр с ноткой нескрываемого удивления и ощущением нарастающей тревоги.

Максуд закивал сам себе. Это означало что-то вроде «так я и думал». У Эйр появилось нехорошее предчувствие. Она не могла его объяснить, но разговор с Максудом тяжело ей дался. Она и сама не понимала почему. Потом разберется.

Еще через несколько минут они дошли до арены и Максуд продолжил тренировки. Сегодня уже были занятия с чучелами. Группы отрабатывали нападение. Правильные удары, правильные выходы на позиции для атаки, слаженные командные движения. Максуд не закрывал рта до самого вечера. Все время объяснял, поправлял, предостерегал и советовал.

У них оставался еще всего лишь один день до похода. Сегодня не будет ночного патрулирования. Все должны хорошо выспаться. Завтра до обеда будет тренировка в облегченном режиме, а после обеда охотники будут готовиться к выходу в поход, который назначен на время незадолго до полуночи.

Ночь выдалась теплой и лунной. Тихая летняя ночь. Такой она была для всех жителей города. Участники боевой операции собирались на своих участках. Сонливость уже сменилась на возбуждение. Все были готовы двинуться в путь. Командиры отделений проверяли боеготовность своих людей. Далее доложили Драгинару. Был отдан приказ двигаться. Командиры разбежались и все пришло в движение. Максуд был в доспехах и в шлеме, что подарил ему лейтенант. Немного свободновато, но ничего. Он начал шагать вместе со всеми, оглядывая взволнованные лица солдат.

Охотники замыкали колонну воинов. Даже тележки с провиантом и те были перед ними. Они шагали по широкой неровной дороге, почти у каждого за спиной помимо меча висело еще и копье. Не несли копья только те, кто в группах был в первом ряду. Дорога была хорошо освещена луной. Рядом с городом она проходила по открытой местности, а дальше уже начинались леса. Теоретически, в лесу должно быть много удобных мест для нападения, поэтому всем было приказано смотреть в оба. Колонна растянулась, хотя по военным меркам была малочисленной. Впереди на конях скакали несколько наездников. Это были конные разведчики. В основном все время они были в разъездах и возвращались только чтобы сообщить о том, что они видели. Что можно было увидеть ночью? Они могли заметить только огонь от костра или дым. В такую лунную ночь такие вещи видны хорошо. Лейтенант еще в середине дня отправил пеших разведчиков, которые должны были занять позиции заблаговременно и дать какую-то информацию. По мере продвижения колоны, такие разведчики выходили из лесу и докладывали лейтенанту. Пока все шло спокойно. Иногда в кустах что-то хрустело, тогда из колонны отделялась группа солдат или охотников и шли на шум. Чаще всего это были дикие звери. Иногда не удавалось обнаружить источник шума, но колонна неумолимо двигалась вперед. Разговоров особо не было. То тут, то там солдаты или охотники обменивались парой фраз. Не больше. Все были сосредоточены и каждый раз старались увидеть реакцию лейтенанта, когда к нему прибывали разведчики с очередным докладом. Наверное, это нервировало больше всего остального.

Ближе к утру был дан приказ остановиться. Колонна сделалась более компактной, подтянутой. Охотники держались все так же отдельно от солдат. Драгинар ушел в голову колонны. Эйр осматривалась. Лес уже был позади. С одной стороны были поля, а это значило, что они близко к поселению. С другой стороны были овраги, заросшие лесом. Бугры и яры. Больше ничего видно не было. Сколько она могла видеть горизонт, до самого упора была такая местность. Впереди было видны темные пятна на небосводе. Но Эйр не могла понять это облака или небольшие горы. Под утро ни одной из лун уже не было. И сделалось темнее, чем было ночью. А ниже были несколько огоньков. Скорее всего, сейчас они на возвышенности, поэтому огоньки и разместились ниже.

Вернулся Драгинар.

— Через пару километров будет поселение. Разведчики сообщают, что сейчас на него совершается набег. Это место нам подходит для атаки. Во-первых, там сильный изгиб реки и получается так, что из поселка только одна дорога. Сюда. Есть дорога, лес и небольшие горы. Мы решили встретить их на выходе из поселения. Во-вторых, у нас господствующая высота и наша атака будет для них неожиданностью. Решено, что солдаты будут разделены на несколько групп. У лейтенанта должен быть резерв. Мы сойдем с дороги и спрячемся в овраге, выставим дозорных. Если нас решили заманить в ловушку, то мы не дадим ей захлопнуться. Если никакой ловушки нет, то мы будем резервом и при надобности вступим в бой. Всем все ясно?

— А какая примерная численность разбойников? — вопрос задала Эйр.

— Разведчики сходятся во мнении, что около ста человек.

— Значит, если нам готовится ловушка, то это еще плюс двести-триста человек. Ничего такого, с чем бы мы не справились. — заключила она.

Драгинар кивнул. Вся колонна беззвучно пришла в движение и остаток пути воины прошли молча и стараясь не издавать лишнего шума. Горящие дома уже хорошо были видны. Лейтенант выбрал место, и колонна остановилась. Одна группа солдат спряталась в лесу слева, а другая нагло разместилась прямо на дороге, преграждая путь грабителям. Охотники тоже задвигались и начали сходить с дороги и нырять в ближайший овраг. Справа были холмы. Не крутые, не слишком высокие. Эйр они не нравились. Совсем не нравились. Когда почти все охотники перемахнули в овраг, Драгинар снова заговорил.

— Нужны дозорные. Эйр, пойдешь с Тейном.

Эйр начала выбираться из оврага. За ней спешил Максуд:

— Я пойду с Эйр.

Драгинар посмотрел на Эйр, та кивнула. Тейн, который уже собирался за ней, разочарованно вздохнул — быстро же она переметнулась к Максуду.

Дозорные вылезли из оврага и заняли такую позицию, чтобы можно было быстро подать сигнал охотникам и в то же время можно было очень хорошо просматривать будущее поле боя. Эйр хотела спросить, что Максуд думает об этом всем. Но гордость не позволила ей. Она была в сотнях стычек. Воевала в свое время даже в составе целой армии и пережила много сражений и битв. А кто такой Максуд? Почему она должна спрашивать его мнение? Эйр смотрела все время вперед. Она заметила, как Максуд крутит головой во всех направлениях. Сперва она игнорировала это. Но чем дальше, тем больше ее это нервировало.

— Может, ты уже успокоишься? — не выдержала она.

— Нас сюда заманили. Поселок, из которого только одна дорога, высота, которую мы заняли. Идеальные для нас условия. Враг предвидел, что мы займем именно эту позицию. На нас нападут либо сзади по дороге, либо со стороны леса, либо спустятся с тех холмов, что нас обступили справа. С поля напасть вряд ли смогут, слишком открытое пространство и их сразу заметят.

— Ага, боец. Всего три направления для атаки на тысячное войско. Думаю, с каждого выдвинуться нам навстречу по меньшей мере по две тысячи воинов.

Максуд вперил в нее суровый взгляд.

— А что ты хотел? Ты первый начал выдвигать бредовые идеи. — Эйр перевела дыхание. — Максимум, что они могут — это спрятаться в лесу. Максимум человек триста. Это не проблема для нас. Хотя я и не могу понять откуда здесь могла взяться такая орава воинов. Если это воины. Если это недовольные крестьяне и рабы, которые ищут лучшей доли, тогда все ясно. И становится для нас еще проще.

Максуд на это ничего не ответил. Он все так же вертел головой и все так же раздражал Эйр. Или еще чуточку сильнее. Тем временем начало загораться утро. Красное солнце, каким оно часто бывает по утрам, начало подниматься. Серость отступала. И разбойники, сделав свое дело, выдвинулись в обратный путь. Скоро они заметят солдат, которые сидели на земле, чтобы раньше времени не попасться на глаза. Лейтенант поступил мудро, выставив в передовом отряде около двухсот солдат. Больше нельзя было, ведь разбойники могли сразу кинуться на утек через лес и попробовать преодолеть вплавь быстротечную реку. Второй вариант был крайне маловероятен. Но вот выискивать их в лесу было бы неприятно. Поэтому надо было завязать с ними бой. Лейтенант оставил двести человек на дороге. Пятьдесят человек, включая отделение Дамиана, возле себя. Сам он разместился еще выше по дороге, метров на пятьдесят. Отсюда он мог наблюдать за ходом сражения и приказывать, какой сигнал должны подать горнисты. Еще минуту и все завертится. Вот уже начали показываться первые грабители. Одеты они были как солдаты. Какой-то другой страны, но на них точно была форма. Эйр плохо видела с такого расстояния, но можно было заметить, что люди были одеты одинаково. Поднимаясь и увидев солдат, они замерли. Потом было короткое совещание командиров на котором было решено прорываться. Все грабители побросали награбленное, оставили тележки. И все достали оружие. Они медленно начали двигаться вверх по дороге. Эйр уже точно знала, что противник готовит хитрость. Действия были слишком слаженными, никаких споров, ничего такого. Увидев врага, в два раза превышающего их количеством и почти наверняка лучше обученного, естественное поведение — это бежать. Если есть куда. А им было куда. Теперь и Эйр уже начала немного оглядываться по сторонам. Максуд довольно улыбнулся. Эйр увидела эту ухмылку и стиснула зубы. Пока все было тихо. Неприятельские солдаты закричали в боевом кличе и набросились на солдат лейтенанта.

Начало сражению было положено. Два тесных строя сошлись в битве. У наших солдат были щиты и их строй было сложно нарушить. А вот у врага щиты были у большинства, но, все же, не у всех. Это еще одно преимущество. А вот численное преимущество пока не сказывалось. Яростный напор разбойников давал свои плоды. Солдаты лейтенанта стояли в три ряда, человек по семьдесят в каждом. Больше солдат разместить в одной шеренге не позволяла местность, которая была с одной стороны закрыта густым лесом, а с другой — подножьем холма. Несколько наших солдат поднялись выше по склону, чтобы предупредить фланговый маневр врага. Видно было, что ряды противника дрогнули. Они начали сдавать позиции и шаг за шагом отступать. Строй хорошо обученных бойцов надвигался на грабителей и сеял смерть в их рядах. Как-то быстро они начали отступать. Только что яростно атаковали, но не прошло и минуты как они принялись отступать. Или это было заранее спланировано, или солдаты лейтенанта были для них слишком хороши. Оба варианты имели право на жизнь. Эйр пока не могла решить, какой именно из них работает. Грабители отступали и отступали, шаг за шагом. Метров тридцать уже сдали налетчики и все продолжали отступать. Внезапно слева из лесу выбежала новая группа врагов. Численность было сложно определить. По прикидкам Эйр, примерно сто человек. Они врезались во фланг нашим войскам. Бесшумно напасть у них не получилось, поэтому солдаты успели ощетиниться против них. Командиры успели перестроить тыл и вытянуть солдат в линию вдоль дороги. Но теперь они уже воевали на два фронта. Лейтенант пока не вмешивался и не отдавал никаких приказов. Он выжидал еще каких-то действий со стороны врага. Его солдаты все равно имели преимущество и в числе, и в умениях. Раньше времени не надо было показывать резерв. Вдруг справа раздались боевые кличи и на дорогу хлынула волна новых солдат врага. В ту же секунду запели горны. Весь резерв был брошен в бой. Сражение отдалилось немного от войск резерва, поэтому добрались они на выручку не сразу. За это время враг, спустившись с холма, сумел разбить строй солдат и врезаться в самое его сердце. Опоздай бы сигналы на полминуты и передовой отряд был бы уничтожен полностью. Число напавших справа было уже больше. Может быть, даже человек триста. Если всех сложить, то это пятьсот человек. Примерно. Против семисот солдат лейтенанта. Видно было, как лейтенант о чем-то говорит со своими людьми. Решают, нужно ли вступать в бой им самим. Эйр кивнула Максуду и спустилась доложить обо всем Драгинару. Тот сразу велел выбираться из оврага. По его прикидкам все свои силы враг уже задействовал. Теперь, чтобы минимизировать наши потери, необходимо было вступить в бой незамедлительно. Только охотники начали взбираться по стене оврага, как сверху показался Максуд и жестом приказал всем остановиться и соблюдать тишину. Он поманил жестом Эйр к себе. Девушка вскарабкалась к нему. Он показал пальцем сначала на гору. С нее уже почти спустилось десятка четыре амалионов. Лица были завязано платками под самые глаза. Стало быть, такие же хорошо обученные бойцы, с которыми ей уже приходилось сталкиваться. Они выстроились цепочкой между основными силами лейтенанта и им самим. Командование было отрезано. Сорок против пятидесяти. Солдаты были неплохими бойцами, но с синелицыми им было не справиться. Эйр чуть было не кинулась им на помощь, но Максуд сдержал ее порыв. Он показал на дорогу. По ней не спеша шли десять существ. Они как раз проходили мимо укрытия охотников и приближались к лейтенанту с тыла. Эйр еще никогда не видела никого, даже отдаленно на них похожего. Громадины, ростом почти с луксора, широкие, массивные. Четырехрукие. В каждой руке было по мечу. Они носили какое-то подобие лат в желтом цвете. Доспехи какой-то другой страны с причудливыми формами и широкими пластинами. На головах были шлемы. Щитов с собой они не несли. Оно и понятно, такие должны только нападать, прорубывать во вражеской армии целые коридоры. От изумления Эйр не могла даже пошевелиться. Страха у нее не было, но было глубокое потрясение. В голову начали закрадываться мысли о том, что здесь и сегодня все их войска умрут. Максуд увидел ее оцепенение. Показал остальным охотникам знаком подниматься, но соблюдать тишину. Охотники начали выбираться из оврага. Все были ошарашены увиденным. Далеко впереди кипел бой. Огромное количество людей дралось между собой. Было непонятно, побеждают солдаты или побеждают их. Чуть ближе между массовым сражением и прикрытием лейтенанта стояли строем синеголовые. А еще ближе к охотникам шли непонятные твари. Многие охотники испугались. Некоторые начали шептаться и осматривать дорогу назад к городу. Максуд нашел взглядом Мальца. Тот стоят с открытым ртом и видно было, как у него трясется все тело, а на глазах застыли слезы ужаса и ожидания гибели. Никаких команд не последовало ни от Драгинара, ни от Эйр. Ужас и страх в рядах охотников нарастал с каждой секундой. Одна тварь обернулась в их сторону, затем еще несколько тварей обернулись. Все они остановились. Скорее всего, посовещались и двинулись дальше. Охотники в это время не сводили с них глаза. Максуд чувствовал их страх. В эту ситуацию нужно было вмешиваться.

— Вы — охотники! Вы созданы, для боев с такими тварями, как эти! Это ваше призвание и ваш долг. — высказался Максуд максимально уверенным и холодным тоном.

— Впереди вы видите гравалионов. Еще вы видите войска солдат, которые скоро будут уничтожены. Как только с ними будет покончено, примутся за нас. Уйти от такой погони нам не удастся, это знает каждый из вас. Если и есть шанс выжить, так он только один — помочь солдатам и сомкнуть с ними свои ряды. Для этого нам надо прорваться сначала к лейтенанту, потом к основным силам. Как драться с гравалионами вы уже знаете. Мы отрабатывали это на тренировках.

Все повернули головы и внимательно слушали Максуда. Сбежать не удастся. Их ждет смерть либо в бою, либо в страшной погоне. Лучше уж умереть на поле боя с мечом в руке. Максуд надеялся, что эти мысли достаточно четко сформировались в их сознании.

— У нас есть только один способ победить. Напасть самим и соединиться с солдатами. — повторил он свою мысль.

Максуд хотел хоть в нескольких словах описать способности гравалионов, но понимал, что если он это сделает, то большинство просто разбегутся. Также он понимал, что прорваться через линию гравалионов будет невозможно. Они станут по ширине всей плоской местности и не пропустят их. Нужен был отвлекающий маневр. Максуд посмотрел на охотников. Все еще не успели выбраться их оврага. Здесь были кусты вперемешку с деревьями, вряд ли гравалионы могли правильно оценить их численность.

— Тебе есть что предложить? — впервые заговорил Драгинар.

Видно было, что он настроен решительно. Он командир, но в боях такого толка не бывал, с такими тварями не сражался, поэтому был готов выслушать предложения.

— Нам нужно их разделить. Они не знают нашей численности. Думают, что это небольшая группка людей, поэтому они и решили не обращать на нас внимания. Предлагаю пять отделений оставить здесь. Четыре из них вынудят их принять бой. Одно будет в засаде. Все гравалионы не будут нападать — им нужно прижать лейтенанта, поэтому мы вынудим их разделиться. Так нам всем будет легче. Остальные пройдут по оврагу вперед и нападут на оставшихся гравалионов. Действовать нужно сейчас же.

Драгинар быстро раздал команды. План был не идеален. Возможно. Не было времени оценить его. Другого попросту не было. В таких делах уж лучше плохой план, чем его отсутствие. Отделение Амоса и еще четыре остались на месте. Остальные побежали по наклонной стене оврага. Максуд двигался сверху, чтобы враг всегда был у него в поле зрения. Рядом бежала Эйр. Максуд на ходу заговорил:

— Слушай сюда. Ты спасла меня в свое время. Теперь я помогу тебе. Что бы ни случилось, держись ближе ко мне. Чем ближе ты ко мне будешь, тем безопаснее. Наша главная цель — это не победить гравалионов, этого мы не сможем сделать. Главная цель — соединиться с войсками наших солдат. Тогда и только тогда мы сможем выжить. Поняла? При первой же возможности прорываемся к солдатам, не думай больше ни о чем. И не спускай с меня глаз.

Эйр ничего не отвечала, она все прекрасно понимала. Это бой не на жизнь, а на смерть. Какова вероятность того, что они выживут? Небольшая. Только фактор присутствия Максуда придавал ей уверенности. Соотношение сил было не в их пользу. Она кинула взгляд на солдат впереди, до сих пор еще не было понятно, кто возьмет верх в сражении. А еще никто из них не видел того, что происходит сзади, может, это и к лучшему. Они с Максудом продолжали бежать, пока не поравнялись с отрядом гравалионов.

Амос и еще три отделения выбежали на дорогу, за гравалионами. Одно отделение двигалось за деревьями параллельно им.

— Эй ты, говнюк! Что это у тебя с рожей? — кричал он на бегу вдогонку гравалионам.

— А зачем вам четыре руки? Что, двух уже мало, чтобы в заднице ковырять?

Гравалионы сбавили шаг, начали оглядываться, но пока ничего не предприняли. Амос приказал достать ножи и метать в них, когда они еще ближе подбегут. Им нужно было не нападать на всю шайку этих тварей, а разозлить их, чтобы разделить, поэтому слишком близко подходить было нельзя. Полетели ножи. Но с такого расстояния точности таким броскам сильно недоставало. Вреда никакого они не нанесли, но свое дело сделали. Три гравалиона отделились от остальных и пошли в сторону Амоса. Тот остановился, и улыбка слетела с его уст. Задание выполнено. Возможно, его последнее задание. Теперь только предельная концентрация вера в себя и своих охотников.

— Хоо! — скомандовал он.

Отделение в миг перестроилось. Он оглянулся, другие три тоже стояли в боевом порядке. Никто не дрогнул, никто не убежал. Гордость за них и за себя на секунду охватила Амоса. Он был рад, что служит рядом с такими отважными бойцами. Гравалионы уже подошли в плотную с поднятыми мечами. Слева вылетело из укрытия отделение, которое они оставили в засаде. Ухмылка заиграла на лице Амоса. Если погибать, так с улыбкой.

Лейтенант совещался с Дамианом и еще тремя командирами отделений. Оставаться на месте или помочь своим? Пора ли вводить в бой охотников или пусть они прикрывают тыл. Ведь враг оказался хитрее, чем они думали. Какие еще сюрпризы он мог им приготовить? Было решено, что охотников лучше пока оставить. А вот на счет своих солдат они не успели решить — кто-то закричал и показал пальцем в сторону холма. Оттуда спускались амалионы. В этом бардаке упустили момент их появления. Четыре десятка воинов со щитами и мечами. Они уже добрались до дороги и стали в строй между лейтенантом и его солдатами. Место было выбрано прекрасно, самое узкое на километры вперед и назад. Теперь решение было очевидным. Необходимо срочно прорываться к своим. Он отдал необходимые приказы, и они выстроились и наготовили оружие. Паре солдат он приказал привести сюда охотников. От амалионов их отделяло шагов двадцать. Лейтенант стал в первый ряд со щитом в руке. Тут он услышал еще один вскрик позади себя и обернулся.

— А это что еще такое? — только и смог он произнести.

Теперь об охотниках уже не было времени думать. Лейтенанту надо было спасать своих людей.

На них надвигались огромные чудовища. У каждого было по четыре руки, каждый был намного выше любого человека. В каждом их движении чувствовалась мощь и сила. Неудержимая сила. Их морды были похожи на человечески, только ужасно искаженные. С примесью медведя или волка. Только без шерсти. И цветом каким-то холодным-холодным. Каким-то безжизненным. Отряд амалионов впереди пришел в движение. Они наступали и сокращали дистанцию. Сзади приближались эти твари. Принять бой сразу по двум направлениям — это неминуемая смерть. Хоть лейтенант и не видел еще в бою таких существ, но он осознавал, что бой с ними хорошего ничего не принесет. Надо было прорываться к своим. Прорываться, во что бы то ни стало. Если ловушку захлопнут, они все умрут. Лейтенант еще раз бросил взгляд на тварей сзади. Тех уже было меньше. Или ему показалось? Он на секунду задержал на них взгляд. Как раз в этот момент из лесу их атаковали охотники. Сначала в бой бросился один человек, а за ним уже побежали остальные. Они налетели на них, и многие охотники выстроились в причудливые группки. Такое построение лейтенант не раз видел у них на тренировках, когда наблюдал за ними со своей арены. Этот момент нельзя было упустить.

— Вперед! — заорал лейтенант и бросился вперед.

Все его солдаты побежали за ним. Строй был нарушен, но сейчас об этом никто не думал, каждая секунда была на счету. Лейтенанту надо было разбить переднюю линию врага, чтобы сделать брешь в его строю, тогда удастся окружить противников и перебить. А потому уже соединиться с основными силами. Десять шагов. Восемь шагов. Пять. Солдаты волной накатили на врага, но тот не стушевался. Его строй не дрогнул. Щиты выдержали натиск и начался ближний бой. Обе стороны упирались щитами и пытались достать друг друга мечами. Лейтенант понял, что так просто здесь не пробиться. Завязался бой, в котором противник не собирался уступать. Лейтенант рубил по щитам, в надежде продавить оборону. Колол в тех, кто ослаблял защиту и высовывался, чтобы нанести удар солдатам. Стало понятно, что это надолго. У них нет столько времени. Лейтенант немного отступил, оценивая обстановку. Ему надо было подумать. Его место тут же занял другой солдат. Уже слышались крики раненых и умирающих. Лейтенант оценил поле боя. Численность амалионов поубавилась. Но и собственные его силы тоже таяли. Быстрее, чем силы амалионов. Надо признать, что те были умелыми воинами. Они легко отражали удары самых сильных солдат. Лейтенант видел, что когда амалион с размаху бьет и попадает в щит, то не каждый солдат оставался после этого на ногах. Как же им пробиться? Совсем скоро их численность окажется меньше, чему у врага, и тогда они перейдут в наступление и перережут всех, кого встретят на своем пути.

— Пора! — закричал Максуд.

Он видел, как несколькими секундами ранее три гравалиона отделились от остальных. Он еще немного подождал, чтобы удостовериться, что они ввяжутся в бой. Теперь их всего семь. Это будет не плотный ряд. Через такой можно и пробиться. Гравалионам до солдат оставалось совсем чуть-чуть, поэтому нападать надо было сейчас.

Охотники быстро выбирались из оврага и были готовы к бою. Максуд подождал совсем немного, столько, чтобы охотников было достаточно для того, чтобы можно было напасть. И бросился в бой. Эйр не побежала за ним. Она ждала свое отделение. Как и говорил Максуд, только в команде у них будет шанс выжить. Эти слова Эйр запомнила. Те группы, которые были в полном составе бросились вслед за Максудом. Полных пока отделений было всего четыре. Остальные еще выбирались из оврага. Максуд издал боевой рев! Громкий и сильный. Это заставило гравалионов обернуться и остановиться. Все охотники подняли оглушительный шум боевыми кличами, но даже через этот шум Максуд расслышал команду «Вперед». Скорее всего, это лейтенант отдал приказ. Все верно, там их спасение.

Ближайший гравалион поднял верхние две руки в боевой стойке, нижние, наоборот, опустил. Боевая машина, готовая рубить и кромсать. Цель у такой машины одна — сеять смерть. Максуд уже добежал до первого из них, он раскинул руки, как делают люди перед прыжком. Набрал в грудь воздуха, всем видом показывая, что сейчас подпрыгнет. Гравалион немного отклонился назад, ожидая этого прыжка. Но Максуд резко согнул ноги в коленях и по инерции еще какое-то время пролетел в воздухе, а затем заскользил по земле прямо между ног у гравалиона. Воин успел рубануть мечом тварь по ноге. Быстро выпрямился на ногах уже за спиной гравалиона и подпрыгнул, с полуоборота целя мечом прямо тому в шею. Гравалион инстинктивно вжал голову и отклонился, но удар все равно его зацепил и заставил отдернуть голову и потерять равновесие. Максуд видел, что первая группа, следовавшая за ним, уже в боевом порядке. Он надеялся, что они сумеют добить гравалиона. Наблюдать за этим у него не было времени. Он уже бросился к другим. Но не по прямой, а делая приличный крюк справа. Ему надо было связать боем как можно больше гравалионов. Чтобы они отвлеклись на него. Чтобы они не стояли плотной группой, чтобы они, как можно шире растянулись. Тогда появятся коридоры и место для маневра у охотников. Еще он зашел вправо не просто так. Если бы он пошел влево, то был бы ближе к солдатам, но тогда другие охотники приняли бы вправо, обходя гравалионов и имели бы маленькие шансы на спасение. И еще Максуд таким образом хоть немного уводил гравалионов дальше от солдат, давая им драгоценные секунды. Он мельком посмотрел на них — те оставались на месте и никак не могли пробиться. Но все по порядку. Об этом надо будет думать потом. Одна проблема за раз. Сейчас же прямо перед ним был гравалион и его четыре меча. Мощная тварь в один прыжок подлетела к Максуду. Воин перекатился вбок и побежал к другому, отвлекая и его. Максуд бросил быстрый взгляд на поле боя. Почти все группы охотников уже добрались до гравалионов. Он видел свое отделение. Зверя невозможно было не заметить. Максуд увернулся от очередного удара гравалиона и поменял направление движения — теперь он продвигался к Эйр. Уже все охотники были при деле. На одного гравалиона было минимум по одному отделению. Но гравалионы были настолько сильны, что устоять перед ними было невозможно. Слишком мало времени было у них для тренировок. Они не успели усвоить все те принципы, что Максуд пытался им втолковать. Вот один из гравалионов одним ударом сложил двух воинов первого ряда одного из отделений. Остальные рассыпались и попытались его окружить. Но четыре длинные руки и тяжелые мечи крушили доспехи всех, кто не успевал увернуться. Отбить такой удар было невозможно. Уже строй нескольких групп охотников был разрушен, и бойцы рассредоточились. Отделение Эйр стояло. Зверь был крепким парнем, щит он носил специально усиленный. Максуд видел, как гравалион нанес сокрушительный удар, но Зверь остался на ногах. И, к удивлению гравалиона, меч застрял в его щите. Он попытался вытянуть его, но получил удар копьем в руку. Копье пробило ее насквозь. Гравалион взревел и нанес удар другой рукой с другой стороны. Бой уже больше был похож на хаос. Такой момент всегда наступал в битве, если строй нарушается. Все оборачивалось плохо для охотников. Максуд мгновение оценивал позиции сторон. Уже и группа Эйр разбилась на одиночек. Он приближался к ним. Но увидел, что прямо на него несется гравалион. Справа кто-то из охотников врезался в Максуда и чуть не сбил его с ног. Максуд сделал резкий рывок влево и попутно сильно ударил ногой охотника, который в него врезался. Он оттолкнул его одним ударом и сам перекатился в противоположную сторону. В то место, где только что они стояли, глубоко в землю вонзился длинный меч гравалиона. Теперь уже Максуд, вставая, чуть не врезался в одного из охотников. Им оказался Драгинар. Меча в руках Максуда не оказалось — он выпал при падении. Драгинар пытался напасть на другого гравалиона. Но тварь одной рукой отбила и отвела в сторону меч Драгинара, а другой почти разрубила его пополам от плеча до пояса. Тяжелый меч застрял в теле и латах. Максуд сразу же подхватил одной рукой командира за пояс, а другой за руку, которая еще не успела выпустить меч, и нанес колющий удар прямо под нижнюю руку гравалиона. Всадил почти по самую рукоять. На пути меча по такой траектории снизу-вверх обязательно должно было быть сердце. Гравалион замер и через секунду повалился вместе с Драгинаром, которого Максуд уже выпустил из рук.

— К солдатам! — что есть мочи закричал Максуд.

Ждать уже было нельзя. Хаос, который воцарился на поле боя, был на руку только гравалионам. Они порождение хаоса, они сами сеют этот хаос, они и есть хаос.

Максуд бросился через дерущихся к тонкой линии солдат, которые так и не смогли прорубить себе путь к основным силам. Он оглянулся, ища взглядом Эйр. Не увидел ее, но надо было попытаться спасти положение прямо сейчас, иначе они все погибнут. Он уже отделялся от места схватки и мчался к солдатам. Те стояли плотным строем и не могли пробить такой же плотный строй врага. На ходу Максуд подобрал два меча, которые лежали на земле. Возле заднего ряда солдат Максуд увидел два трупа, которые лежали друг на друге. Бежал он со всех ног. Максуд с разбегу запрыгнул сначала на них, а потом через головы солдат с кувырком в воздухе перелетел в стан врага. Раскрутился там с двумя мечами и мгновенно пять амалионов полегли под его ударами. Образовалась широкая брешь. Лейтенант с одной стороны и Дамиан с другой кинулись в эту брешь и попытались ее расширить. Все солдаты хлынули в эту дыру в обороне врага. Максуд бросил взгляд на охотников. Тех уже было совсем мало. Пару гравалионов уже оставили их и шли в сторону солдат. Здесь же все кипело и суетилось, и Максуду показалось, что он видел пару человек не в форме солдат.

— Вперед! — закричал Максуд и бросился к основным силам.

Ждать прибытия гравалионов не входило в его планы. На бегу он оценил обстановку. Солдат осталось чуть меньше ста. Они растянулись, ведь последние враги сбегали, за ними гнались и добивали.

— В строй! В строй! — кричал на ходу Максуд.

Солдаты обернулись. На мгновение от увиденного они просто замерли. Остатки командования мчались к ним. За ними были амалионы и еще какие-то огромные твари. Сначала могло показаться, что это луксоры. Но все быстро поняли, что это не так. Те солдаты, чтобы были в погоне, спешно возвращались в строй. Вышколены они были хорошо, поэтому через несколько секунд уже выстроили первую линию обороны и выставили щиты. По центру они сделали проход, чтобы можно было принять убегающих. Максуд залетел в этот проход первым. Два ряда обороняющихся. Убегающие станут в третий. Мало. Слишком мало. Может, стоило попробовать убежать? Максуд начал двигаться вдоль ряда солдат. Оценивал их состояние, подмечал сколько раненых, смотрел по лицам, какой у них настрой, примерно подсчитывал количество.

— Сомкнуть стро-о-ой! — услышал он команду лейтенанта.

Значит, все, кто сумел выжить, уже здесь. Максуд занял место в третьем ряду. Он был без щита, лезть вперед пока не нужно было. Он поискал глазами Эйр. Вообще, хоть кого-то из охотников. Увидел только Зверя. Тот был почти на голову выше любого из солдат, поэтому его найти было не сложно. Больше никого он не заметил. А впереди еще тлели остатки боя. Маленькая группка людей была окружена амалионами и гравалионами. Было непонятно, охотники там или солдаты. Выжила или нет? Если действовать, то прямо сейчас.

— Эйр, ты здесь? — закричал Максуд.

— Тут война, а у тебя все мысли только об одном? — после мучительно долгой паузы отозвалась Эйр.

Максуд вздохнул с облегчением и его плечивпервые за день опустились. Это было подобие расслабленности. Послышалось хихиканье и смешки. В нескольких местах был хохот. Максуд улыбнулся. Сабазадонка. Что с нее взять? Но поступила она правильно. Отшутилась. Вмиг подняла боевой настрой. Одной фразой. Это у них в крови.

Максуд не видел ее, но был очень рад, что она жива. Пока жива. Амалионы быстро справились с теми человеками, что были в окружении. Гравалионы растянулись на всю ширину линии солдат и надвигались на них. Максуд насчитал семь. Группе отвлечения удалось одного убить. То, что отряд из ста человек вступил в бой с десятью гравалионами и смог троих из них убить, было такой огромной победой, что о ней можно слагать легенды. Сказалась сильная недооценка противником их сил. Если бы гравалионы знали, какую опасность он и охотники могут собой представлять, то бой бы вели совсем иначе. И вряд ли потеряли хотя бы одного. Хорошо, что все сложилось именно так, как сложилось. Теперь предстоит еще один бой, в котором нужно выжить. Теперь рядом солдаты. Они лучше натренированы, дисциплинированнее, техничнее и сильнее. Рядом солдаты. Они понятия не имеют о принципах боя с гравалионами и об их возможностях. Максуд вздохнул. Он рассчитывал, что солдат останется намного больше. Настолько, что гравалионы не решатся напасть. За этими своими мыслями Максуд поначалу не замечал, как на него все смотрят. Сначала те, кто был рядом. Потом те, что были дальше и дальше. Даже первый ряд начал оглядываться и перешептываться. Он не мог понять в чем дело. Осмотрел себя. Руки, ноги, кровь. Выглядит точно так же, как и все другие, побывавшие в битве. Кровь. Да, кровь. И тут он понял, почему на него так смотрят. На нем была не его кровь. Кровь гравалиона. Она ярко синяя. Весь панцирь у Максуда был залит синего цвета жидкостью. Похоже, что больше ни на ком крови гравалиона не было. Максуд устремил взгляд вперед. Они медленно подходили. Очень медленно. Наверное, еще не решили, стоит ли нападать. С одной стороны, такое количество солдат им по зубам. Но с другой стороны, они уже потеряли троих в бою с примерно таким же количеством людей. В их понимании солдаты выглядели более представительскими, а значит, и более опасными. Они видели, как люди дрались против них в группах. Если солдаты умеют так же или, если сразу не удастся разрушить их строй, то потерь гравалионам не миновать. Максуд понимал, что от их решения будет очень многое зависеть. Нужен какой-то толчок, чтобы склонить чашу весов в нужную сторону.

Он начал пробиваться через строй солдат. Растолкал первый ряд и сделал несколько шагов навстречу гравалионам. Улыбался так широко, как только мог. Вогнал меч в землю, плюнул в руку, растер ладони и снова вытащил меч. Положил его на плечо и гордо задрал подбородок. Такому приему он научился у Жазэль. Еще пытался как можно сильнее выпячивать грудь, чтобы на солнце блестела синяя кровь, в которую он был выпачкан. Гравалионы остановились. Вперили в него взгляды и молча тяжело дышали. Пока все хорошо. Но один из них злобно зарычал и направился в его сторону. Максуд выставил левую ногу вперед, убрал меч с плеча и отвел назад, почти уперев в землю. Голову наклонил вниз и оскалился. Сейчас он пожалел о том, что не взял второй меч. Не сделал ли своей выходкой Максуд только хуже? Не обрек ли он этих солдат на смерть? Нет, не стоит сейчас об этом думать. Все внимание на гравалиона. Возможно понадобиться Шаг к Единству. Максуд не хотел его применять, но был бы вынужден сделать это в случае крайней необходимости. При этом он точно умрет, слишком слабым он себя ощущал.

Эйр застыла в ожидании. Она видела, как Максуд вышел вперед, как бы хвастаясь своей выдержкой и неустрашимостью. Смогла бы она так? Затем она заметила, как один из гравалионов движется к нему. Теперь поступок Максуда казался ей глупой затеей. Гравалион приближался, Максуд принял боевую стойку незнакомую ей. Между ними уже было не больше пяти шагов. Теперь еще меньше. Максуд не двигался, гравалион приближался.

Другая тварь что-то крикнула и гравалион остановился. Зарычал, но вперед уже не двигался. Он остановился в паре шагов от Максуда. Если бы захотел, то даже со своего места смог бы дотянуться мечом до человека. Максуд не двигался. Все его тело сжалось пружиной. Дружок подошедшей твари еще что-то сказал на неизвестном ей языке и тот медленно начал отступать. Отошел на несколько шагов, не сводя глаз с Максуда, а затем развернулся и они ушли вместе с остатками амалионов. Эйр выдохнула. Затея Максуда удалась. Выдохи облегчения были слышны со всех сторон. Ну и в переделку же они попали.

— Что это за твари?

— Лейтенант, вы привели своих подруг познакомиться с нами? — зазвучали бодрые выкрики из строя.

— А этот охотник, получается, еще страшнее ваших подруг? — поддержали его с другой стороны.

Солдаты тут и там радовались, подшучивали над лейтенантом и над друг другом. Не потому, что им было радостно и не потому, что им было весело. Нет. Это был защитный механизм. Каждый из них потерял своих друзей в бою. Отряд понес тяжелейшие потери. Сами они были на волосок от смерти. Чтобы не впадать в уныние им требовалось поддержание бодрой атмосферы. Лейтенант поддерживал эту атмосферу как мог: шутил, ободрял, хвалил, интересовался самочувствием.

У Эйр в голове вертелось много мыслей. Она никогда в жизни не видела раньше гравалиона. Амалиона — видела, луксора — видела. Со всеми дралась и побеждала. Но такой мощи, силы и скорости, которая исходит от гравалионов, она не видела еще никогда. Даже не приближаясь к ним, ты можешь понять, что сильнее тварь ты вряд ли увидишь. Вступать в бой с таким в одиночку — это самоубийство. Перед ее глазами вспыхнула картина их нападения, когда Максуд один побежал на семерых гравалионов, когда он прокатился у одного под ногами и изрубил его, когда отвел еще двух в сторону, давая временное преимущество остальным охотникам. Он точно знал, что и когда нужно делать. Он не боялся, не суетился и ни с кем не советовался. Когда первый раз видишь гравалионов, то испытываешь шок. Просто не можешь поверить, что такая тварь может существовать. Это страшные монстры. Есть ли что-то страшнее того ужаса, что они вселяют в сердца людей? Страшнее той разрушительной и неудержимой силы, какой они владеют? Страшнее тех оскаленных звериных морд? Возможно, только убийственное и непоколебимое спокойствие. Бесстрашие и непреклонная решительность. Смелость, твердость и отвага. Эйр нашла глазами Максуда. Тот обходил ряды солдат и смотрел в каком они находятся состоянии. Ни на секунду он не расслабился, ни на секунду не дал волю своим чувствам. По его выражению лица нельзя было понять доволен он или нет, злой, сердитый или беззаботный. Всегда сосредоточенный. Взгляд всегда цепкий. Эйр пробиралась к нему все ближе.

— Они еще нападут? — спросила она.

Солдаты, которые услышали вопрос, сразу насторожились и прекратили разговоры. Все взоры были обращены к Максуду. Тот пару раз кивнул. Что это за ответ?

— Почему? Что им нужно?

Максуд пожал плечами. Эйр вздохнула. Ладно, не здесь. Не на виду у солдат. К ним пробирался лейтенант:

— У нас есть пару телег, которые мы забрали у разбойников. Сложим туда раненых, тех, кто не может идти. Трупы забирать не будем и делать с ними ничего пока не будем. Надо поскорее убраться отсюда. Что думаешь? — теперь он уже обращался к Максуду.

— Да, надо поскорее добраться до города. Хотя и там мы не будем в безопасности, но здесь оставаться нельзя. — он прищурился и окинул взглядом местность. — Здесь мы как на ладони.

— Это были… гравалионы? — сухо спросил лейтенант.

Максуд кивнул, вытирая лицо рукой.

— Ты видел их раньше?

Снова кивок.

Конечно, видел, недотепа. Эйр еле сдержалась, чтобы не выругать лейтенанта за такое проявление тупости. Или ты думаешь, что те тренировки, которые проводил Максуд, были простой случайностью, совпадением? Нет, хоть он и говорил, что это техника боя против луксора, на самом деле он знал, к чему их готовил. Только не рассказывал. Почему? Скорее всего, его бы просто высмеяли, если бы он заявил, что на них нападут гравалионы. Ведь в их существование и не верил никто. До этого дня. Максуду придется еще на много вопросов ответить. Эйр уже не терпелось начать с ним разговор. Но надо дождаться, когда они попадут в город. Надо все свое внимание сейчас переключить на дорогу. Кто сказал, что они в безопасности? Никто. Значит, нужно держать ухо востро. А прямо сейчас необходимо собрать остатки охотников. Солдаты уже обошли поле боя, собирая раненых и укладывая их на тележки. Теперь все выдвинулись вверх по дороге, к тем местам, где была бойня с гравалионами и амалионами. Эйр хотела найти выживших. Зверя она видела, он где-то рядом был. Кто еще выжил? Она начала искать своих. Через несколько минут возле нее уже был Тейн и Зверь. Свою группу она повела в прорыв сразу, как только увидела, что Максуд побежал. Он ей говорил, что нужно быть поблизости с ним и не спускать с него глаз. Это ее и спасло. Задержись бы она хоть на несколько секунд, вряд ли выжила бы. Они втроем нашли Максуда и пошли искать выживших. Максуд не проявлял особого восторга от этой идеи. Что там восторга, он сначала даже отказывался идти. Но Эйр настояла.

— Там могут быть выжившие! — говорила она.

— Нет, после боя с гравалионом ты либо мертв, либо цел и невредим. — ответил Максуд, но все равно пошел с ними.

Они шли вчетвером. Все грязные, липкие от крови и пыли, которая, смешавшись с кровью, стала грязью. Руки черные, лица черные, в кровоподтеках. Тейн с легкими ранениями. Солдаты перевязали ему левую руку. Рана ему досталась уже в бою с амалионами. На Звере тоже было пару мелких ран, но он отказался показывать их и тем более перевязывать. Эйр удалось избежать ранений, только ссадины и синяки. Максуд, судя по всему, тоже не нуждался в помощи. Они молча шли впереди колонны. Эйр уже слышала, как солдаты переговаривались на счет охотников. К чести лейтенанта, он не утаил того, что они спасли его и всех, кто был рядом с ним. Ценой своих жизней. Героический подвиг, о котором никто никогда не узнает. Она с грустью опустила глаза. Ксавизор, Малец и Молчун. Наверное, никто из них не выжил. У них было мало опыта. Наверное, Максуд прав, и больше никто не выжил. Горечь подступила к горлу. Эйр сглотнула, набрала воздуха в легкие и подняла голову. Они уже прошли место боя с амалионами. Здесь были трупы солдат и охотников, изредка разбавленные трупами с синими лицами. Сомнений не было, это очень хорошо обученные войска амалионов, с которыми Эйр и столкнулась в городе. Те всего вдвоем смогли ее победить. Никаким двум другим воинам это бы не удалось. Эйр заметила место нападения на гравалионов. Она искала глазами два громадных трупа и не смогла их найти.

— Когда они умирают, то очень быстро разлагаются. Почти сгорают. — пояснил Максуд.

Эйр кивнула. Теперь будет знать. Она видела место, где умер один из них. Остаток одежды и мечи, скелет был наполовину сгнивший, остатки гнилой плоти валялись кусками в синего цвета жидкости. Она обратила внимание на их мечи. Длинные и тяжелые мечи. Обычному человеку таким было бы трудно орудовать. Эйр перевела взгляд на Максуда, кровь на его одежде уже не была голубой или синей. Она выцвела и теперь доспех казался просто грязным. Солдаты прошли за ними без остановок. Раненых здесь не было. Ты либо мертв, либо цел и невредим. Максуд бродил между трупов, пока не остановился. Эйр подошла к нему, он смотрел на лицо Мальца. Сначала было трудно понять, что это именно он. Ведь его голова была разрублена пополам вертикальным ударом. И еще полгруди. Внутренности и мозги были смешаны в одну кучу и лежали на пропитанной кровью земле. Максуд покачал головой и отошел. Здесь тела валялись грудами. Эйр и остальные рассеялись по месту битвы и начали окликать своих, хоть и не ждали, что кто-то может откликнуться.

Максуд нашел труп Драгинара. Тот все еще сжимал меч в руке, которым был пронзен гравалион. Лежал он лицом вниз. Максуд наклонился и перевернул его. И тут из-под него вылез скорпион и укусил Максуда так быстро, что он не успел среагировать. Максуд отскочил и проверил место укуса. Следов никаких нет, хотя боль еще ощущалась. Он потер руку и посмотрел на скорпиона. Его нигде не было. Максуд вертел головой в поисках следов, но ничего не обнаружил. Еще раз посмотрел на руку. Боли нет, следов укуса тоже. Может, переутомление?

— Его мы заберем. — сказала Эйр, подошедшая сзади.

Зверь уже сцепил два щита. Положить их было некуда. Он нагнулся и отодвинул трупы, чтобы можно было пристроить щиты на землю. Тейн помог ему. Они немного оттащили мертвые тела и положили щиты возле Драгинара. Затем взяли его за руки и ноги и разместили его тело на них. Согнули его руки, чтобы они не свисали. Меч так и оставался в его руке. Все молча смотрели на командира. Почти разрубленного пополам. Многие солдаты уже обогнали их, но остановились, когда охотники начали осматривать трупы. Все солдаты молча ждали. Сзади, спереди, сбоку. Никто не говорил ни слова, никто никого не подгонял.

— Тейн, ты видел командира? — громко, сдерживая слезы, спросила Эйр.

Все четверо стояли вокруг трупа Драгинара. Все опустили головы.

— Да. — Тейн сглотнул, вытер глаза. — Он… отправился в дозор.

— Зверь, ты видел командира? — так же громко и с натяжкой повторила Эйр.

Зверь сжал кулаки, стиснул зубы, но ответил.

— Да, он отправился в дозор.

Воцарилось короткое молчание. Эйр набиралась духу.

— Проводим командира в его последний дозор.

Эйр взяла щит с одной стороны. Все остальные разошлись по другим углам. Подняли щиты и уложили себе на плечи. Начали идти.

Лейтенант, что был неподалеку, вытянул меч из ножен и поднял его, салютуя охотникам. За ним начали повторять все солдаты. Слышался безмолвный скрежет оружия. Немая сцена салюта. Солдаты высоко поднимали мечи вверх и неподвижно стояли, провожая охотников взглядами. Не двигались и те, что были впереди. Они разошлись, сделав коридор для охотников и подняли мечи. Эйр прошла по этому молчаливому коридору. Кому еще такой делали? Если бы не было так мучительно больно, то ей бы понравилось. Если бы не были изрублены на куски почти все ее знакомые и друзья, то она бы собой гордилась. Эйр с остатками своего отделения возглавила колонну. Только когда они прошли всех солдат, те начали снова прятать оружие в ножны. И последовали за ними.

Так они прошагали пару часов. Уже не было слышно шуток и даже громких возгласов. Тишина заполонила собой всю дорогу, весь лес. Тишина, которая была везде вокруг, и которая становилась криком внутри. Криком боли от потери близких друзей. Криком всего пережитого за сегодняшний день. Эйр заметила, что к ним подошли несколько солдат. Они показали жестом на Драгинара. Хотели сменить охотников. Жест доброй воли. Эйр кивнула. Их сменили четыре солдата. Сзади подошел лейтенант.

— Каждый из нас кого-то потерял сегодня. — попытался он их успокоить.

Эйр кивнула. Тейн со Зверем ничего не ответили. А Максуд спросил:

— Сколько у вас осталось лошадей?

Эйр видела, что солдаты вели нескольких. На них никто не садился. Раненые были на тележках, а на беговых лошадей никто не садился, все шли пешими.

— Девять. — ответил лейтенант.

— Он сказал: «Мы свое дело сделали». - размышлял вслух Максуд.

— Кто? — не сдержалась и встряла в разговор Эйр.

— Один из них.

Гравалион? Он понимает их язык? Это просто невозможно! Всего день назад она и не догадывалась об их существовании, а теперь рядом с ней идет человек, который знает их язык!

— Ты понимаешь, о чем они говорят? Знаешь их язык?

— Это не их язык. Это язык одной древней страны, в которой они когда-то жили. — Максуд поднял палец, предупреждая дальнейшие расспросы. — Что, если они планировали нападение и на город тоже? Добивать нас у них не было нужды, если основная цель была в городе.

— Если так, то в городе давно всех перебили. Там не осталось войск. Почти. — с сожалением сказал лейтенант.

— Почему мы так рано вчера вышли? Планировали выйти ведь гораздо позже. — спросил Максуд.

— Да, это Драгинар настоял. — лейтенант замялся. — У него всегда было настоящее чутье. В последний момент мы перенесли время выхода на три часа.

— Думаешь, они знали о старом времени нашего выхода и не успели узнать о новом? — спросила Эйр.

Максуд кивнул. Всего лишь догадка. Слишком неправдоподобная. Притянутая за уши.

— Высосано из пальца. — резко сказал лейтенант, и, немного помедлив, добавил. — Так же я сказал бы об историях о гравалионах еще день назад. Теперь не знаешь, чему верить. Что мы теряем? Если там все спокойно, то мы просто прибудем туда раньше. Если что-то затевается, то успеем поучаствовать.

Лейтенант уже больше говорил сам с собой.

— Я соберу своих лучших солдат.

— Зверь, ты умеешь ездить верхом? — спросил Максуд и, увидев отрицательное покачивание головой охотника, продолжил. — Тейн ранен. Я и Эйр с вами.

Снова тон, с которым невозможно поспорить. Лейтенант и не стал. Он кивнул и поспешил в середину колонны. Через минуту семь всадников и две свободные лошади уже были возле Эйр и Максуда. Они вскочили в седла и помчались в город.

Дорога заняла чуть больше часа. Город не дымил, беженцев по дороге они не встречали. Или все хорошо, или масштаб нападения был локальным.

— Что будем проверять? — спросила Эйр.

— Они подожгли архив. Если будет новое нападение, то думаю, что оно будет в правительственном квартале. — выдвинул предположение лейтенант.

Все с этим согласились. Быстро проехали через городские ворота и помчались к площади. На пути не было ничего необычного. Городские жители, занятые своими делами и недовольно сходившие с дороги, когда они мчались мимо них. Добрались до площади быстро. Их встретил как всегда молчаливый инквизитор. Казалось, что ему не было дела до всего, что происходило в городе.

— Там банк, тут клерки, там управляющий стражей и городом. — показывал рукой в разных направлениях лейтенант.

— Скорее всего их не много. Разделимся. Думаю, банк, городской управляющий и клерки. Мы с Эйр займемся клерками. — Максуд уже направил лошадь к знакомому зданию.

Эйр помчалась за ним. Возле входа они спешно спрыгнули и абы как привязали лошадей. Достали мечи и вбежали в здание. Пробежали основным коридором и услышали крики слева от себя. Эйр бросилась туда.

— Нет. Сначала сюда. — сказал Максуд и побежал в другую сторону.

В этой стороне был всего один кабинет. Кабинет номер одиннадцать. Дверь открыта. На бегу Максуд заметил у стены, на которую ему открывался вид, Жазэль с выпученными от страха глазами, а впереди нее стоял охранник. Охранник один отбивался от атаки двух амалионов. Пространство не позволяло вступить в бой третьему, который ждал сбоку. На бегу Максуд прыгнул и раскрутился в воздухе. Одним ударом он перерубил пополам обернувшегося и не успевшего среагировать ближнего к нему амалиона. Второй сделал выпад в его сторону. Максуд пошел на сближение и левой рукой проводил руку амалиона, заступая правой ногой себе же за спину, делая круговое движение. Теперь получилось, что он стоит с амалионом спиной к спине. Удар эфесом меча по почкам и в процессе раскрутки в обратную сторону Максуд уже схватил свой меч двумя руками и снес голову второму амалиону. Бросил беглый взгляд на последнего. Тот уже валялся мертвый у ног Эйр. Охранник выронил меч. Только сейчас Максуд заметил, что тот был ранен и прикрывал левой рукой рану на боку.

— Побудь с ним. — крикнул он Жазэлизэ.

Сам вместе с Эйр выбежал в коридор и бросился к другим кабинетам. Двери во все кабинеты в другом крыле здания были открыты. Охотники заглядывали в каждый из них. Находили только трупы. Неужели это все сделали те трое?

— Ты видела еще двери? — спросил Максуд, когда они бежали назад по коридору.

— Нет, но вот там есть какая-то лестница.

Максуд остановился. Действительно, лестница вела вниз. В подвал. Дверей не было видно, там был коридор. Они постояли, прислушиваясь. Эйр послышалось, что оттуда доносился какой-то шум.

Сандрин сидела на стуле у окна. С тех пор, как они с Делорис поселились у Жазэль, время словно остановилось. Скучные и однообразные дни медленно проплывали в ожидании. У Сандрин было все два развлечения: первое — это читать книги, которые Жазэль им регулярно покупала, и второе — смотреть в окно. Одно занятие было интереснее другого. Еще она разговаривала с Делорис, но в условиях ограниченного пространства и затворнического образа жизни она сделалась раздражительной и их беседы не доставляли ей удовольствия. Даже занятия по обучению пришлось временно прекратить. Поначалу сидеть у окна и осмысливать всякие вещи ей нравилось. Она перебирала в голове разные происшествия и пыталась посмотреть на них под другим углом. Это было забавно первый день или два. Затем скука поглотила ее. Появилась апатия, даже аппетит пропал. Делорис чуть ли не насильно заставляла ее есть. Последнее время Сандрин думала о том охотнике. Начиная с их первой встречи и до того дня, когда ее разум подчинился кому-то другому. Тот охотник не был удивлен, не выказал никаких признаков того, что он слышал ее слова. Но Жазэль и Делорис уверяют, что их нельзя было не слышать. Он должен что-то знать об этом. Если есть какой-то Творящий, способный на такое, то Сандрин определенно должна это узнать. Ей нужно было знать, кто обрел такое могущество, кого следует опасаться и с кем нужно считаться. Также ее заботила еще одна вещь. Она о ней позабыла, но что-то изменилось.

— Делорис, собери свои дымки. Достань наши одежды для маскировки.

— О, мы наконец-то пойдем погулять? Размять, так сказать, наши… э… ноги? — Делорис вскочила с кровати, на которой лежала и отбросила книгу.

— Ты помнишь, тот охотник спрашивал меня, что я чувствую. Я помню, что я чувствовала. Силу. Огромную силу. Она вибрировала и словно проходила сквозь меня. Сейчас я тоже кое-что ощущаю. Что-то намного слабее. Но оно близко и почему-то мне кажется, что оно опасно.

— Поэтому лучшее решение — это пересидеть дома. — ученица снова уселась на кровать и, взяв книгу, принялась искать то место, где закончила читать.

Сандрин посмотрела на ученицу. Может быть, она права. Вряд ли в этом городе происходит хоть что-то, что ее касается. Но почему тогда она чувствует необходимость пойти и выяснить это. Может, потому, что сила исходит из того направления, где находится работа Жазэль? Да, Жазэль — несносная высокомерная девчушка, которая считает себя намного лучше, чем есть на самом деле. Да, у них отношения не задались еще с того времени, когда она работал в Северном. Но что-то ей нравилось в клерке. Возможно, то, что она не стала перед ней пресмыкаться, как это делает большинство людей. Она временами шла даже на обострение отношений. Эдакая маленькая дерзость, которую Сандрин находила занимательной. В этой девчонке была жила. Стержень, который не позволял ей прогнуться под тяжестью жизни. Сандрин не хотела себе признаваться в том, что Жазэль начала ей нравиться и именно поэтому она хочет выйти в город.

— Если здесь происходят странные вещи, то до приезда Азаниэля мы должны с ними разобраться. Если он спросит: «Что ты об этом знаешь?», то что ты сможешь ответить?

Делорис картинно захлопнула книгу и закатила глаза.

— Как скажешь. Туда, где опасно, туда, где не все ясно, туда, где очень страшно. Это же как раз мой девиз.

Делорис достала из-под кровати одежды для себя и Сандрин. Собрала свои дымки в шкатулочку. Она будет в кафтане, ведь в платье некуда спрятать эту шкатулку. Все равно через денек другой прибудет Азаниэль и им уже не надо будет жить взаперти. Сандрин была осторожнее и надела те вещи, что купила ей Жазэль. Конечно, черный кафтан обращал на себя меньше внимания, чем фиолетовые глаза Сандрин и ее бордовое платье. Так что, маскировка Творящей была необходима.

— Поступки — только те, что могут укоротить жизнь, места — только те, где тебя могут убить. И это я на ходу придумала. Если вспомнить, то я еще многое могу сказать! — Делорис вышла из комнаты вслед за Сандрин.

Они шли через город. Никакой дороги Делорис не знала. Да и Сандрин тоже. Но Творящая вела их по направлению. Они проходили улицы и переулки. Ничего необычного. Городская суета. Относительно спокойно. Внимания на них никто не обращает. Делорис начала щуриться, морщиться или вовсе закрывать глаза. Поворачивала голову в одну сторону, потом в другую. Выставляла руки на уровне груди и растопыривала пальцы.

— Что ты делаешь? — не выдержала Сандрин.

— Что-что… пытаюсь почувствовать силу.

Сандрин цокнула языком и покачала головой.

— Ты либо ощущаешь ее, либо нет. Твои странные бесполезные манипуляции только привлекут к нам лишнее внимание. Если ты и почувствуешь силу, то внутри. Не ухом и уж точно не растопыренными пальцами.

— Ага. — с надеждой выкрикнула Делорис. — А нет, показалось.

Упертая. Сандрин вздохнула. Иной раз ее переубеждать — себе дороже. Девушки вышли на площадь. Там было все спокойно. Солнце все так же пекло. Инквизитор все так же стоял. Возле здания клерков привязаны две лошади. Прямо у входа. Странные манеры у здешних обитателей. Делорис перехватила этот взгляд.

— Ты сама говорила, что люди здесь немного того.

Сандрин кивнула, и они пересекли площадь. Их обогнали всадники. Они спешились возле входа в здание, там же привязали на скорую руку своих лошадей и вбежали в распахнутую дверь. Творящая и ее ученица последовали за ними. Они прошли по коридору.

— Здесь все мертвы. — послышался голос слева от них.

Делорис повернулась в ту сторону. Затем перевела взгляд на Сандрин. Та смотрела прямо перед собой. Глаза ее светились фиолетовым светом. В такие моменты Делорис сожалела, что на Сандрин была шляпа. Справа и слева начали подходить солдаты, которые чуть раньше вбежали в здание. Они молча останавливались перед Сандрин, смотрели с нескрываемым интересом. Творящая пошла вперед и начала спускаться по лестнице вниз. Там был небольшой коридор, в нем сидели на полу Жазэль и охранник. Жазэль показала рукой на двери. Как будто она сообщила что-то новое. Сандрин подошла поближе к массивной запертой двери. Внутри слышались звуки боя. Сзади уже собрались солдаты.

— Ключ есть? — спросил кто-то из них.

— Нет. — ответил охранник.

Эйр и Максуд стояли напротив лестницы в подвал. Справа от них по коридору шла Жазэль и помогала идти охраннику.

— Ключ есть? — спросил Максуд.

Тот кивнул, достал из кармана связку ключей и бросил Максуду.

— Золотой.

Охотник быстро перебрал ключи и нашел единственный золотого цвета.

— Уходите. — бросил он им.

— Я далеко не уйду. Лучше я с вами.

Эйр осмотрела его. Молодой человек. Скорее всего, бывший солдат. Об этом говорила его выправка. Глаза горели решимостью. В руке он сжимал меч. Другой держался за рану на боку. От такого в бою будет много пользы.

— Ага, будешь нам оружие чистить в перерывах между боями. — Эйр развеяла все его надежды.

Охотники спустились вниз по лестнице и подошли к двери. Дверь открыта. Они тихонько проскользнули внутрь. Низкие потолки. Множество стеллажей. На полу был беспорядок. Много бумаг и переплетов. Их было трое. Синелицые. Согнулись возле столов в дальнем конце комнаты и копались в бумагах, брали одни переплеты и откидывали на пол другие. Черные платочки, которые должны прикрывать лицо, были опущены и висели на шеях. Максуд закрыл дверь и провернул ключ в замке. Тихо это сделать не получилось. Раздался громкий щелчок. Все трое замерли и медленно повернули головы. Охотник отбросил связку ключей подальше в темную часть подвала. Они с Эйр немного разошлись. Конечно, здесь было тесновато. Одному в самый раз. Двум сложнее. Троим не поместиться в одном проходе между стеллажами. Эйр и Максуд начали приближаться к амалионам. Пространство возле столов позволяло драться им троим сразу, ведь стеллажей там не было. Максуд и Эйр остановились у конца прохода, по которому шли. Они ожидали, что амалионы будут глупее и сами на них нападут, лишившись преимущества в численности. Те молча за ними наблюдали, но уже достали свое оружие. Нападать они не собирались. Все взгляды скрестились в молчаливом поединке. Кто сказал, что будет просто? Охотники двинулись вперед. Один из троих амалионов был к ним ближе, чем все остальные. Его надо было обязательно убивать. Тогда шансы на победу вырастут очень серьезно. Двое других пришли в движение, еще мгновение и они станут в одну линию с третьим. Максуд сделал очень быстрое движение, выпрыгнул вперед и, уже когда коснулся пола, рубанул по ноге ближнего амалиона. Эйр среагировала моментально, ее прыжок последовал почти сразу же за его, и она с разворота нанесла удар. Голова синелицого взмыла в воздух и упала уже после тела. Двое других набросились на них, яростно атакуя. Такой град атак заставил и ее и Максуда немного отступить снова в проход. Амалионы остановились. Их ничего не выражающие лица начали выражать какую-то эмоцию. Эйр не могла понять, что это. Улыбка, оскал или скорбь. Максуд вскинул голову и секунду смотрел в потолок.

— Кажется, мы зря закрыли дверь. — еле слышно сказал он ей.

Именно те слова, которые она хотела услышать после всего, что с ней произошло за последние сутки. Зря. Закрыли. Дверь. Как же воодушевляют и мотивирует его слова. Но что они означали? Здесь кто-то еще? Кто? Луксор, гравалион или все вместе? Эйр не отважилась спросить. Пусть он запомнит ее отважной. Она тихо сглотнула и развернулась в противоположную сторону. Максуд остался стоять так. Они прижались друг к другу спинами. Застыли в ожидании. Эйр увидела, как в конце прохода показался человек. Фух, не гравалион. Вздох облегчения непроизвольно сорвался с ее уст. Она мельком заглянула через плечо. Со стороны амалионов вышел еще один человек.

— Если мы останемся на месте, нам конец. Попытайся проскочить мимо своего. — тихо сказал ей Максуд. — Обо мне не думай. Я постараюсь тебе помочь.

Эйр кивнула. Как будто Максуд мог видеть спиной этот кивок. Но говорить сейчас ей совсем почему-то не хотелось. Она наблюдала за человеком. Тот сделал пару шагов в их сторону и остановился. Зарычал. Упал на четвереньки. Эйр уже все поняла. Голова у человека начала быстро увеличиваться и менять форму. Сначала она обросла шерстью и приняла форму головы медведя, затем немного удлинилась и стала больше похожа на голову волка. Глаза были большими и черными, зубы просто огромными. Тело менялось тоже быстро. Руки превращались в лапы. Мощные пальцы и длинные смертоносные когти. Все это изменение сопровождалось страшным рычанием, звуком лопавшейся кожи и треском костей. Наконец, зверь принял свою окончательную форму. Он встал на задние лапы. Почти доставая до потолка. В памяти Эйр еще свежа была последняя встреча с луксором. И воспоминания были не из лучших. Она сглотнула.

— Какая ирония. Ты выжила в прошлый раз после встречи с луксором только для того, чтобы умереть сейчас. Я даже рад, что не убил тебя тогда. — зловеще сказал один из амалионов, Эйр не видела какой именно.

Одна проблема за раз. Амалионы потом. Что там говорил Максуд? Протиснуться возле него? Ага. А он не упомянул как это сделать? Спиной она почувствовала, что Максуд уже не прижимается к ней. Она немного повернула голову. Охотник прыгнул на стеллаж, оттолкнулся от одной из полок и в воздухе, схватив лампу с колонны, швырнул ее в луксора. Того, что должен был напасть на Эйр. Лампа угодила прямо в голову. Вот и момент. Эйр кинулась к нему и, пробегая возле него, хотела полоснуть мечом. Но того горящая лампа не сильно замедлила. Зверь не стушевался. Он только стряхнул мордой и махнул лапой в направлении охотницы. Эйр пришлось подпрыгнуть и приземлиться с кувырком, чтобы остаться живой. Ни о какой ее атаке речь уже не шла. Морда у луксора загорелась, но тот быстро затушил ее своими лапищами. Эйр была возле двери. Здесь было больше пространства. Отсюда она заметила, как Максуд крутится возле другого зверя, но рубил он только по лапам — дотянуться к важным органам просто не мог. Луксор перед ней заревел, оперся на один стеллаж и повалил его, потом на стеллаж с другой стороны. Расчищал для себя место, чтобы можно было махать лапами. Единственная цель сейчас для Эйр — это выжить. Сражение началось. Молниеносная реакция и весь талант сабазадонки против звериной мощи огромной твари. Эйр оскалилась. Азарт и адреналин бурлили в ней горючей смесью. Она уворачивалась от ударов, пытаясь хоть как-то задеть луксора. Приближаться к нему было очень опасно. Если он ее схватит, то разорвет пополам. Поэтому она рубила на отскоках его по лапам. Свет был тусклым, и она даже не видела, оставляет ли раны на его лапах. Эйр кувыркалась, бежала, прыгала и проскальзывала. Вскоре недалеко от нее оказался и Максуд. Луксор теснил его и ему пришлось отступать. Охотники стояли спиной к стене. Они шумно дышали. Оба уже запыхались. На сколько их еще хватит? Сил уже почти не осталось. В последней атаке луксор почти достал Эйр. Рукав у нее был разодран его когтями. Максуд стоял на ногах, значит, серьезных ран он не получил. Надолго ли это?

— Жаль, мы не успели познакомиться. Знаешь ли, предпочитаю знать имя человека, которым отобедаю. — амалионы подошли ближе и стояли за спинами луксоров.

Эйр и Максуд были почти прижаты к стене по разные стороны двери. А по центру стояли два синелицых. Как же ей хотелось выпустить кишки им обоим. Один из них точно был в драке той ночью, когда ее чуть не убили. Злость захлестнула Эйр и придала ей сил. Она взглянула на Максуда. Такое же спокойное беззаботное лицо. Никаких эмоций. Как это так можно себя вести? Ее противник сделал обманный удар лапой, Эйр не распознала опасности и ринулась в противоположную от его лапы сторону. Тварь этого и ждала. Другой лапой она хотела нанести смертельный удар. Эйр уже не успевала уйти. Когти были нацелены ей в живот, ее бы перерезало пополам. Ни пригнуться, ни прыгнуть. Сзади стена. Она сделала только то, что еще могла успеть — шаг вперед. Задумка была простая — чтобы попасть под удар лапы, а не когтей на ней. Луксор сложил ее пополам и отбросил на несколько метров в сторону. Она влетела в стеллаж и грохнулась на пол, усыпанная кучей бумаг. В это время другой луксор бросился на Максуда. Охотник резко ушел вбок, полоснув по лапе зверя. А тот уже другой лапой хотел раздробить ему грудную клетку. Максуд выставил меч прямо на лапу луксора и держал его двумя руками. Лапа накололась на меч и тот вошел в нее по самую рукоять. Но сила удара была такой, что руки Максуда подогнулись и лапа все равно впечаталась ему в грудь. Он отлетел еще дальше, чем Эйр. Послышались одобрительные крики амалионов. Они хлопали в ладоши и хвалили луксоров. Эйр бы многое отдала за то, чтобы увидеть, как они умрут. Она уже успела подняться, но на ногах стояла шатко. Максуд все еще сидел на полу. Луксоры повернулись в их сторону и хотели довершить начатое. Но тут раздался оглушительный треск и невообразимый гул. Эйр даже сравнить не с чем было такой звук. Ничего, даже отдаленно похожего, она не слышала. Гул, который сразу заложил уши до боли.

Дверь с невероятной скоростью полетела вперед, подхватив по пути двух амалионов. Она так и не поменяла своего положения. Как стояла, так и полетела. Остановилась она лишь тогда, когда врезалась в противоположную стену. Шмяк. Звук лопнувшей кожи, звук разбитой древесины и сломанных костей. Мгновение дверь оставалась на месте, затем распалась на сотни частей и осыпалась. Два изуродованных до неузнаваемости тела стекли по стене. Эйр хотела повернуть голову и посмотреть на дверной проем, но ощутила сильный приступ страха. Такой, что живот свело судорогой. Она хотела закричать, но не смогла, ноги перестали ее слушаться и подкосились. Она рухнула на колени. Знакомое, отвратительное до тошноты ощущение. Такое спасительное и одновременно такое противное. Она с трудом открыла глаза. Максуд уже встал и ей показалось, что на него способности Творящей не произвели никакого эффекта. Он спокойно стоял и отряхивался. Единство с этим человеком! Где луксоры? Эйр перевела взгляд в другую сторону. Два зверя пятились. Они сгорбились и стали на четыре конечности. Что, страшно стало зверятам? Эйр улыбнулась сквозь боль и ужас. Мамочка вернулась — детки по углам? Их ждет ужасная смерть. Она не знала всех способностей Творящих, но была точно уверена в том, что если Сандрин зашла в этот подвал, то она знает, что делает. Какой же приятный фиолетовый свет ее глаз. Эйр видела его во второй раз. И оба раза в то время, когда Сандрин спасала ей жизнь. Тут волей не волей тебе понравится фиолетовый цвет. Теперь это ее любимый цвет. Надо купить себе что-то фиолетовое. Может, нож с фиолетовой рукоятью? Эйр ощущала волны страха, но пыталась не щуриться, чтобы не пропустить такую долгожданную смерть луксоров.

Сандрин приложила руки к двери.

— Госпожа, отойдите, мы попытаемся выбить дверь. — заговорил коренастый солдат.

— Ты отважишься приказывать Творящей? — спросила у него Делорис. — Если кто-то и сможет здесь что-то сделать, так это точно не ты.

Солдат не ожидал такой наглости от девушки подростка, сжал челюсти, но ничего не ответил. Если перед ним и вправду Творящая, то лучше помалкивать. В темном коридоре стало светлее. Какое-то фиолетовое свечение исходило от Творящей. Дверь начала светлеть. Лейтенанту показалось, что она немного загудела. А потом просто вырвалась и полетела вперед. Все схватились за уши — такой громкий гул стоял в коридоре. Он видел, как дверь разбилась о противоположную стену. Как она распалась на куски и как под ней оказались два трупа. Лейтенант не был уверен, но ему показалось, что лица у них были синего цвета. Он хотел было ворваться в помещение, но волна страха накатила с такой силой, что его всего сжало и бросило на пол. Он сморщился и еле смог оглянуться. Другие солдаты или припали на одно колено, или валялись на полу. Лейтенант посмотрел вперед. Творящая зашла в комнату. Перед ней были два луксора. Две огромные твари. Лейтенант видел одного из них, когда был еще совсем мальчишкой. Он уже и позабыл, насколько они страшные и огромные. И обе эти громадины отступали перед фиолетовоглазой хрупкой девушкой. Такое зрелище завораживало. Два огромных зверя прячут морды, боясь даже посмотреть на бесстрашно идущую к ним Творящую.

Сандрин остановилась. Она склонила набок голову, изучая противника.

— Просто прикончи их. — спокойно сказал Максуд. — Нечего их разглядывать, скоро твой ужас перестанет на них действовать.

Словно в подтверждение его слов, один из луксоров перестал пятиться. Он остановился и начал все громче и громче рычать.

Сандрин выпрямилась, вскинула голову. Выставила вперед руки с открытыми ладонями и сложенными вместе пальцами. От локтя и до запястья начали появляться огоньки. Синие. Сначала могло показаться, что они двигаются хаотично. Их становилось все больше и больше и двигались они все быстрее и быстрее. Вскоре стало понятно, что они образовывают собой некие кольца и крутятся вокруг рук Сандрин. Максуд насчитал семь колец. Сандрин резко сжала одну руку в кулак. Тотчас кольца слетели с ее руки и застыли в воздухе. Первое от нее кольцо осталось таких же размеров. То, что было чуть дальше, стало больше. Следующее еще больше. Последнее кольцо стало размером с человека. Сандрин опустила руку и кольца рванули вперед. Прямо на одного из луксоров. Они прошли насквозь. Но с обратной стороны вылетели уже тусклыми и измазанными в крови. Они на мгновение зависли в воздухе и осыпались со звуком битого стекла. Изо рта луксора потекла кровь. Лапы его подогнулись. и он рухнул мордой в пол. Второй луксор замер. Кольца уже слетели со второй руки Сандрин и расширялись. Еще мгновение и она опустила вторую руку. Оставшийся луксор не издал и звука. Полная тишина. Только слышно, как падает битое стекло. Потом луксор с шумом повалился набок.

Когда Сандрин повернула голову в сторону Максуда, то ее глаза все еще ярко светились фиолетовым светом. Она перевела взгляд на Эйр.

— Снова ты?

Эйр пожала плечами и вытерла под носом.

— Пиши на список. — ответила она Творящей.

Сандрин улыбнулась одним уголком рта. Развернулась и вышла из подвала. На этот раз солдаты расступились, давая ей пройти. Они были потрясены увиденным. Сандрин остановилась, повернулась в сторону Жазэль.

— На этот раз тоже нужна помощь?

Жазэль непонимающе заморгала.

— Нет, это обычная рана, сама заживет. И потом, мне же нужны шрамы, а то никто не поверит, что я бывал в сражениях. — это отозвался охранник.

Сандрин уже отвернулась и зашагала к лестнице. Делорис посеменила за ней, на секунду обернулась к солдатам, которые провожали их взглядом. Она развела руки в стороны и резко хлопнула в ладоши, сопроводив хлопок звуком «Буууу», улыбнулась и пошла за Творящей. Солдаты от неожиданности передернулись, а Делорис посмеивалась спиной к ним. Жазэль не сводила глаз с охранника. Что это еще за помощь такая? Что значит «в этот раз»? Что вообще это все значит?

— Не смотри на меня так. Мы так мало знакомы. Я еще не готов на тебе жениться. — сказал ей охранник и направился к выходу, заметно прихрамывая.

Жазэль даже не могла придумать, как можно ответить на такую дерзость. Она надула щеки. И только теперь подумала о том, что же случилось с Максудом и той девушкой, что была вместе с ним. Клерк протиснулась между солдатами и заглянула в подвал. Все было разрушено. Стеллажи валялись, бумаги были разбросаны абсолютно везде. И просто тонули в крови. Максуд и та девушка были в кругу солдат и рассказывали о том, что произошло. Жазэль вздохнула и поспешила выйти на свежий воздух. С нее хватит запаха смерти. Она вышла на палящее солнце и подставила ему свое лицо. Как приятно было выйти сюда после того, что случилось в кабинете и в подвале. Ощутить свежий воздух, дыхание ветра на своих волосах, ласковые лучи солнца на своем лице. Жазэль казалось, что она может простоять так вечность.

— Ты закончила?

Жазэль открыла глаза. Повернула голову в одну сторону, потом в другую.

— Нам нужно кое-что обсудить. — Сандрин с Делорис стояли в тени дерева неподалеку.

Она нехотя подошла к ним.

— Если это на счет того, что вчерашние колбасы были сомнительного качества, я здесь не виновата. Я тоже их ела.

Сандрин широко улыбнулась. Делорис тоже. Сандрин определенно нравилась эта девушка. Пора это признать. Ее непосредственность, живой ум, цепкость, целеустремленность и даже жажда корысти гармонично сплелись в интересную личность.

— За те колбаски я тебе потом отомщу. Сейчас я предлагаю отправиться поесть в какое-то приличное заведение. Хм… это ведь не про этот город. Тогда в такое заведение, которое будет наиболее близким к понятию «приличное». Там мы сможемпоговорить.

Жазэль перебирала в уме варианты. Там только вечером открывают, там плохая кухня, там контингент посетителей весьма сомнителен.

— Куриная лапа. — выпалила она. — Название не очень, но там достаточно уютно. И никто не будет на нас глазеть. И это близко.

Сандрин кивнула. В это время из двери показался Максуд с Эйр. Он увидел девушек, и они с Эйр подошли к ним.

— Нам нужно поговорить. — сказал он, подойдя поближе.

— И вам тоже? — наигранно удивилась Делорис.

Сандрин повернулась к Жазэль.

— Куриная лапа способна принять больше трех посетителей за раз?

— Конечно. — ответила Жазэль. — Если двое из них будут сидеть на улице.

Клерк повернулась и пошла впереди, показывая дорогу остальным. Она шла одна, за ней шли вдвоем Сандрин и Делорис, а уже за ними вдвоем шли охотники.

Тяжелый поход

Все разместились за одним большим столом. Сандрин с Делорис по одну сторону, Эйр с Максудом по другую. Жазэль сидела одна с тыльной стороны стола. Каждому принесли по бокалу вина, пока они ждали блюда. Охотники сразу их осушили. На голодный желудок алкоголь действует очень быстро и вскоре Эйр с Максудом уже были немного охмелевшие. Чуть позже им принесли новые бокалы и все, что они заказывали. Сандрин решила проявить щедрость и оплатить обед. Эйр с Максудом, пользуясь случаем, заказали целую гору. Они не ели со вчерашнего вечера и потратили очень много сил. На их восстановления как раз и нужна гора пищи. Жазэль заказа себе пару салатов и ковыряла их столовым прибором. Принесли горячее и Максуд с Эйр начали шумно есть, чавкая, чмокая и облизывая выпачканные пальцы. Жазэль онемела от увиденного, она начала оглядываться по сторонам, чтобы понять, много ли людей увидят ее в компании этих ужасных людей. К ее облегчению, посетителей было очень мало. Всего один стол, кроме их стола, был занят. Она посмотрела на Сандрин. Та искусно делала вид, что не замечает ужасных манер охотников. Она ела какое-то рыбное блюдо. Жазэль перевела взгляд на Делорис. Та тоже не сильно заморачивалась по поводу их собеседников. Но, перехватив взгляд клерка, демонстративно пожала плечами — а что тут можно сделать? Жазэль скривилась в брезгливой гримасе. Делорис на это улыбнулась и продолжила копаться у себя в тарелке. Клерк под такие противные звуки не могла себя заставить есть. Она громко цокнула прибором по столу и убрала руки со стола. Лучше подождать более подходящего момента. Такого, когда ее не будет тошнить от их манер. Жазэль видела, как то Эйр, то Максуд тянулись к другим тарелкам и брали руками то, что все обычные люди берут ложками или вилками. Потом эти пальцы облизывали. Фуууу. Они хоть руки мыли на этой неделе? Она отвернулась, чтобы смотреть куда угодно, лишь бы не на них.

— А ты чего… умх… умх не ешь? — спросила Эйр.

И кто ее учил разговаривать с набитым ртом? С забитым ртом. Как она еще смогла хоть слово выговорить? Жазэль вздохнула и посмотрела в сторону улицы. Ей пришлось пялиться туда еще минут пять, пока охотники вдоволь наелись и теперь смаковали напитки. Надо признать, у них было одно хорошее качество. Ели они просто омерзительно, но, на удивление быстро. Жазэль сделала себе пометку в воображаемом блокноте — больше с ними вместе никогда не есть. Слово «никогда» подчеркнуто. Два раза. Животы они уже набили, теперь и она сможет немного перекусить. Чуть-чуть одного салатика и чуть-чуть другого. Ничего мучного. Себя надо держать в форме.

Эйр такую вкусную еду редко ела. Обычно есть приходится то, что другие люди и нюхать не будут. Повара из охотников не ахти. А тут все такое вкусное. Еще и пахнет. Пальчики оближешь. Вчера вечером она ела кашу. Заставила себя ее съесть. И следующий раз когда она поест не знает никто. А раз за обед еще и не она платит, то надо этим воспользоваться сполна. Максуд поддержал ее целиком и полностью. Как два сапога пара. Одно слово — солдаты. Эйр почувствовала какое-то родство с ним. А вот та пигалица с каштановыми длинными волосами не ест почти ничего. Оно и понятно, целыми днями задницу отсиживать в кабинетах. Зачем ей пища? Она силы тратит только на то, чтобы пером размазню нарисовать. Такая если мечом замахнется, то вместе с ним и упадет. Толку от таких никакого.

Творящая и ее ученица поели и теперь потягивали свои напитки. Вскоре Жазэль присоединилась к ним. Эйр осушила свой бокал одним залпом. Максуд решил, что пока его бокал ему не влезет.

— Итак. — начала Сандрин.

— Итак. — процитировал ее Максуд.

— Что там было?

Максуд пожал плечами:

— Мы решили, что может быть атака на какой-то объект в городе и решили проверить. Разделились, нам с Эйр досталось здание этой госпожи. — Максуд кивнул в сторону Жазэль. — Первым делом побежали к ней в кабинет. Убили там троих амалионов. Затем обследовали другую часть здания. Там были все мертвы. Мы обнаружили подвал, взяли ключи у охранника и решили в него наведаться. Изнутри закрыли двери, чтобы они не убежали.

— Самоуверенно. — вскинула бровь Сандрин.

Максуд почесал подбородок.

— Ошибочка вышла. Три амалиона и два луксора. Но все хорошо, что хорошо кончается. — он довольно улыбнулся.

— Ага, это нам еще повезло, что там не было гравалионов. — вставила реплику Эйр.

— Пффф. — вскинула руки Жазэль. — Снова эти сказки.

Эйр изменилась в лице. Мгновенно напряжение повисло в воздухе. Она сильно сжала зубы, но смогла выдавить из себя:

— Скажи это сотне моих ребят, которые лежат там на земле, пропитанной кровью. Мы даже похоронить их не смогли. — она показала рукой в том направлении, где утром было сражение.

Жазэль округлила глаза и перевела взгляд на Сандрин ища какой-то защиты.

— Вы видели гравалиона? — осторожно спросила Творящая.

— Видели? Да мы с ними дрались. Десять громадин, Единство их побери. Четырехрукие ублюдки изрубили наш отряд на куски. Им человека пополам разрубить, как этой сушеной девчушке в зубах поковыряться. И им нет дела до того, есть на тебе латы или нет. — Эйр немного отдышалась, сделала глоток из бокала Максуда. — А есть еще те, кто обо всем этом знал и готовил нас для боя с этими тварями.

Эйр сверлила взглядом Максуда. Тот немного поднял брови, придумывая оправдание.

— Если бы я сказал, что нам предстоит сразиться с четырехрукими монстрами, то ты первая отправила бы меня к лекарю на проверку. Тем более, я не был уверен. Я их чувствовал, но не знал, встретимся мы с ними или нет. Единственное, что я мог сделать — это научить вас сражаться. И я научил.

— Да, научил. А потом смотрел, как они все погибают! — Эйр зло выплюнула слова ему в лицо.

— Эйр, ты потеряла много друзей. Но винить в этом тебе нужно не меня, а тех, кто на нас напал. Я же пытался защитить вас.

Эйр было больно от воспоминаний об этом дне. Перед глазами стояли картины сегодняшнего боя. Драгинар с мечом в руке, Малец с разрубленной головой… Ей просто нужно было успокоиться. Действительно, он приложил много усилий, чтобы хоть кто-то выжил.

— Если бы ты с ними меньше сюсюкался, я бы не была так зла. — наполовину примирительным тоном сказала охотница.

— Сюсюкался? — переспросила Жазэль, она не совсем поняла смысл этого слова и вообще смысл последнего предложения.

Максуд не потрудился объяснить. Эйр молчала. Жазэль перевела взгляд на Сандрин. Та вздохнула:

— Что ты имеешь в виду, говоря, что Максуд «сюсюкался»?

— Трепался, лясы точил, что не понятного? — удивленно объяснила Эйр, как будто есть люди, которые не знают значения этого слова.

— Я с ними не разговаривал. — запротестовал Максуд.

— Да, но понимал, о чем они говорят. — продолжала нападать Эйр.

— Ты знаешь их язык? — спросила Сандрин.

Максуд вздохнул и закатил глаза.

— Это не их язык. Это язык одного древнего государства, в котором они когда-то жили. По-моему, кому-то я это уже говорил. — он с укором посмотрел на Эйр.

— И что это за государство? — решила уточнить Сандрин.

— У него много названий. Одно из них тебе должно быть знакомо. — Максуд выдержал паузу и пристально посмотрел в глаза Сандрин. — Ксерон.

Делорис прикрыла открывшийся рот рукой. Сандрин никак не отреагировала. Жазэль слегка нахмурилась. Она помнила это название. Она читала о нем в библиотеке.

— Кто ты? — не стала ходить вокруг да около Сандрин.

Максуд поднял глаза на потолок, он обдумывал ответ.

— Я тот, кто знает много ответов. Даже на те вопросы, которые ты не можешь пока задать. Считай меня ученым.

— Угу. Ученый, который в бою может победить гравалиона. Какие же у вас там тогда воины? — сказала Эйр и снова сделала глоток из бокала Максуда.

— Что-то не сильно ты похож на ученого. — высказала мнение на этот счет Сандрин.

— Как и ты не похожа на человека, который может убить двух луксоров за несколько секунд.

Все буравили друг друга взглядами. Эйр не нравились абсолютно все. Жазэль не нравилась Эйр больше других. Сандрин и Максуд еще не определились, а Делорис никто и не спрашивал.

— Кто говорил с тобой через меня? — спросила Творящая.

— О чем это ты? — спросила Эйр у нее.

— Кто настолько силен, что может завладеть моим разумом? — Сандрин не сводила с него глаз.

— Единство тебе в голову, о чем она толкует? — теперь Эйр уже спрашивала у Максуда.

— Ты выбрал сторону? — продолжала задавать вопросы Сандрин.

Эйр еще больше разозлилась. Она видела, что все понимают, о чем говорит Творящая.

— Ты! Сейчас же объясни мне, о чем они говорят! — приказала Эйр Жазэль.

— И почему это я должна тебе все объяснять?

Эйр поднялась и шарахнула руками по столу и оперлась на них.

— Эта — Творящая, этот — великий воин, та — будет Творящей. А ты просто никто. Случайный прохожий. Давай рассказывай.

Жазэль вскочила и так же шарахнула по столу, как и Эйр.

— И не подумаю. Если я никто, то почему же я сижу с этим, этой и той?

Девушки наклонились близко друг к другу. Ярость горела в их глазах. Они тяжело дышали и смотрели друг на друга не моргая. Никто не хотел уступать.

— Сабазадонка, будешь драться с клерком? Хотел бы я на это посмотреть. — Максуд улучил момент, чтобы подать голос.

— Ты сабазадонка? — удивилась Сандрин.

— А ты не можешь держать язык за зубами? — охотница направила весь свой гнев на Максуда.

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Максуд.

— Кто такие сабазадонцы? — спросила Делорис.

Эйр села и потянулась к бокалу Максуда. Тот быстро протянул руку и опередил ее. Поднес бокал к губам и опустошил его. Эйр сжала зубы.

— Как команда, мы прекрасно сработаемся. — заключил Максуд, ставя бокал на стол.

— Команда? — хором спросили все девушки.

— Признаю, по началу с вами будет тяжело. Вы абсолютно не умеете держать себя в руках. И еще я вижу проблему с тем, как мне с вами бороться. Некоторым нельзя надавать подзатыльников, так как они… обидятся. — он посмотрел в сторону Жазэль.

— Некоторых нельзя трогать в принципе, так как они еще подростки. — он перевел взгляд на Делорис.

— Некоторым будет проблематично надрать задницу. — Максуд посмотрел на Эйр.

— А некоторые вообще могут надрать задницу мне. — он остановил взгляд на Сандрин.

Максуд почесал подбородок.

— Так что, хуже всего при этих обстоятельствах будет мне. Поэтому вы должны меня ценить, уважать и заботиться обо мне. Вопросы есть?

Девушки начали галдеть, и он поднял руку вверх. Постепенно воцарилось молчание.

— Придется прояснить некоторые моменты. — Максуд посмотрел на Сандрин. — Я не знаю кто или что говорило через тебя. Я только знаю, что это очень могущественная сила. Такая, равной которой я не видел. Вы называете ее Судьбой. Но она почему-то появляется только в самых паршивых ситуациях. Дальше. Я знаю не только язык, на котором говорят гравалионы, а еще и много других. И нет, Делорис, язык птиц и зверей я не знаю. — он немного поколебался. — Только некоторые слова.

Максуд улыбнулся, давая понять, что это была шутка. Никто не смеялся. Никто даже не улыбнулся. Максуд снова вздохнул.

— А может, тяжело будет не только по началу. — он протер глаза рукой. — Если кто-то думает, что все уже позади, то вы сильно заблуждаетесь. Это только начало. Это будет война, которой еще не было равных. То, что происходит прямо сейчас и прямо здесь — это капля в море. Скоро мир изменится. Если Судьба так сказала, так и будет. Мы можем просто наблюдать за этим и плыть по течению в надежде, что сдохнем не самыми первыми, а можем попытаться сделать хоть что-то.

Он окинул взглядом всех, сидящих за столом. Лица были кислые и недовольные. Только у Сандрин лицо не выражало никаких эмоций. Аннэ. Этим все сказано.

— И что же ты хочешь попытаться сделать? — спросила Сандрин.

Как-то так сложилось, что серьезные вопросы ему задавала только она. Другие могли поспорить или не согласиться с чем-то, но если надо было прямо о чем-то спросить так, чтобы он ответил, то такой вопрос задавала Сандрин. Негласно это право принадлежало только ей. Максуда такой вариант устраивал, ему не надо отбиваться от тысяч вопросов со всех сторон.

Он покачал головой и пожал плечами. Вино его уже сильно расслабило. Скорее всего, он и так наговорил лишнего, но сейчас это его не сильно заботило.

— Может, у кого-то будут предложения?

Сандрин увидела в этом возможность. Раньше она хотела по-тихому заниматься своим делом, но стало понятно, что что-то происходит. Ей будет нужна помощь. А здесь собралась, хоть и дряхлая, но команда. Стоит попробовать, но для начала надо кое-что узнать.

— Амалионы сожгли архив. Затем сожгли тот дом, в котором мы побывали. А затем напали на клерков. Первая два пункта можно соединить в цепочку. Но зачем им нападать на клерков?

Эйр не совсем поняла, о каком доме идет речь, но не стала задавать вопрос.

— Возле того дома мы с Жазэль попали в переделку. Она была в форме клерков и ее хорошо рассмотрели. Может, амалионы выпытали об этом у охранников дома, перед тем, как убить их, и спланировали атаку на клерков. Ты знаешь, что они ищут?

Делорис вопросительно смотрела на учителя. Скажет или нет? Сандрин помолчала, собираясь с мыслями. Если она хочет их задействовать, то ложь будет недопустима. Тем более амалионы шли по следу этого же оружия, сомнений быть не может. Этот же город. Архив, сожженный дом, в котором несколькими днями ранее они уже побывали, потом нападения на клерков.

— Они ищут оружие. Оружие, которое может противостоять Творящим.

Эйр никак не отреагировала, Жазэль злорадно улыбалась и кивала сама себе, Максуд вздохнул. Сандрин продолжила:

— Оно древнее и информации о нем мало. Все указывает на то, что оно находится в этом городе. Но все возможные зацепки мы уже испробовали. Мой агент, — Сандрин сделала паузу и посмотрела на Жазэль. — провел розыскную работу в архивах и библиотеке, ничего так и не обнаружив об этом мече.

Жазэль приоткрыла рот. Тайный агент? Так это от Сандрин она получала письма с заданиями и щедрой оплатой? Она онемела. Все теперь выглядело совсем не так, как раньше.

— Ты специально подстроила так, чтобы отправить меня в эту дыру! — внезапная догадка обожгла Жазэль.

Ну конечно, теперь все стало понятно. Скорее всего, и та кража, которую она должна была совершить в Северном у Сандрин, была заказана самой Сандрин. Какие же эти Творящие гнусные ублюдки.

— Ты мне жизнь испортила. — бросила она Сандрин.

— Я тебе хорошо платила. Больше, чем это стоит на самом деле. — ни капли оправдательного тона не было в голосе Творящей.

— Совесть не купишь и прощение тоже. — философски заметила Эйр.

Все уставились на нее. Она водила глазами от одного собеседника к другому и пожала плечами.

— Как бы там ни было, след ведет в этот город. Последняя зацепка была в той шкатулке, что вы вынесли. Там, как я и предполагала, были данные о том, что оружие должно находиться где-то в этом городе. Никакой информации о том, как именно его найти или где конкретно оно спрятано. Просто некоторые умозаключения.

Стол погрузился в тишину. Было слышно только дыхание.

— И что там было написано? — спросил Максуд.

— Что последним пристанищем артефакта стал Город тысячи фонтанов. — сухо ответила Сандрин.

— Это же не наш город. Наш не так называется. — сказала Эйр.

— Раньше он так назывался. — пояснила Делорис.

Максуд еще раз вздохнул. Закрыл глаза. И все-таки решился.

— А никто не подумал о том, что артефакт очень древний? А вот город нет. Когда ты в первый раз упомянула старое название города, то оно показалось мне очень знакомым. Я осмотрел карту и узнал эту местность. Давно, еще до существования города где-то здесь была крепость. Думаю, что твои записи были неправильно переведены.

— При чем здесь крепость? — уже с долей интереса спросила Творящая.

— А при том, что крепость имела название «Крепость тысячи фонтанов». Думаю, это название потом приклеилось и к городу. Если оружие и спрятано где-то здесь, то скорее всего в крепости.

— Никакой такой крепости поблизости нет. — Эйр была настроена скептически. — Ее бы уже давно нашли.

— Надо еще знать, где искать. — нравоучительно заметил Максуд.

— И ты знаешь, где искать? — Сандрин подалась вперед, в ней загорелась надежда.

Максуд кивнул и задал вопрос:

— Почему ты ищешь информацию о Ксероне?

Жазэль перевела взгляд на Творящую, Эйр было это не интересно. А Сандрин опустила глаза. Потом мельком взглянула на Делорис. Ученица вздохнула и рассказала:

— В столице нашей основной задачей было разобраться с тем, что собой представляет Аста. Все научились использовать ее в разных целях, но никто не знает, что же это такое на самом деле. Мы нашли множество исторических трудов разного времени. Раньше никаких упоминаний об Аста не было. Первые упоминания начали появляться примерно пятьсот лет назад. Мы проверили все значимые события того времени, которые только смогли найти. Самым большим было падение Ксерона. После него и началось упоминание об Аста. Мы связали одно с другим. Но информации крайне мало, все приходится собирать по крупицам. Ты можешь что-то рассказать?

— Об Аста нет. — резко отрезал Максуд. — Если Ксерон интересует вас в ее контексте, то я ничем не могу вам помочь.

Сандрин не сводила с него глаз:

— Тогда нужно отправиться в крепость. Ты сможешь спланировать нашу поездку туда?

Максуд кивнул. Он встал, все последовали его примеру, но пока никто не расходился.

— Завтра рано утром у нас будет выезд. За час до рассвета соберемся у восточных ворот города.

Тогда девушки задвигались и вышли из заведения. Никто ни с кем не прощался. Разошлись по своим сторонам и все.

— Что ты сделал с доспехом? — спросила Эйр, когда они шли по городу в сторону казарм.

— Вымыл на скорую руку, когда мы еще сюда скакали.

— И все?

Максуд внимательнее посмотрел на свой доспех. Не заметил ничего необычного. И что могло случиться с простым доспехом?

— Он стал темнее. — пояснила Эйр.

Охотник попытался вспомнить, каким он был, только когда получил его. Может быть, немного светлее. А, может, и нет. Он пожал плечами, его не особо интересовал цвет. Странно, что сабазадонка обратила на это внимание. Если бы такие слова он услышал от Жазэлизэ, то это еще ладно. Дальше они шли молча. Каждый думал о своем. В свой лагерь они вообще не хотели возвращаться. Кроме них туда уже некому идти. Все изменилось за один день. Такова и есть война — никогда не знаешь, что будет завтра. К себе в палатку они зайдут только чтобы забрать вещи. Лейтенант настоял на том, чтобы перевести их в свои казармы. Это было бы правильно. В их бывшем лагере делать теперь нечего. Из охотников, кроме них, остался только Тейн и Зверь. Еще был Завуру, но пока не ясно, останется он с ними или будет подыскивать для себя другие варианты. Охотники были разбиты, Драгинар был мертв, финансированием заниматься некому. Эйр еще даже для себя не решила, будет ли она и дальше заниматься охотой. Все висело в воздухе. Возможно, сейчас самый подходящий момент попроситься в ряды солдат. Возможно, даже получить командующую должность. Была только одна проблема — женщин туда не брали.

Уже вечером все охотники уснули сразу, как только добрались до своих кроватей. Никто не снимал одежды, никто не ждал ужин, никто не чистил оружие. Завуру выразил желание присоединиться к их группе. Он, Тейн, Зверь и Максуд были размещены в одной комнате. Эйр дали командирскую на одного человека. Свободных мест было вдосталь. Солдатские новые казармы могли вместить около трех тысяч человек. Больше тысячи в этом городе никогда не было, так что свободных мест хватало и в другое время. А теперь так и подавно. Эйр все еще считала себя командиром отделения. Только вот Максуд теперь, по ее представлениям, в это отделение не входил. Он был командиром всей группы. Охотники и Творящие. Еще та девка. Кожа да кости. Бледная, как чистый снег. И Максуд настоял, чтобы к ним присоединился еще один человек. Эйр была не против, лейтенант тоже. Умелый воин лишним никогда не будет. А вот оруженосца решили оставить в городе. Кто-то должен будет рассказать им последние новости, когда они вернутся. Так что, Завуру предстояло держать ухо востро.

Жазэль стояла перед воротами из города. Теперь она к ним присматривалась. Раньше она никогда не видела их закрытыми. Створки вгрузли в землю. Ей казалось, что их даже при надобности уже от нее не оторвать и поэтому закрыть ворота не удастся. Рядом Жазэль не видела никакого заслона. Оно и понятно — мирные времена для этого города настали много лет назад. Их страна была самой могущественной среди всех соседей. Зачем же тогда уделять так много времени безопасности? А сверху на двери одна из досок немного обломилась и видно было, что дерево там уже давно начало гнить. Такие ворота от одного вида врага сами упадут. Она отвела взгляд от них, ведь уже увидела все, что хотела и даже больше. Посмотрела на Сандрин и Делорис. Ученица прислонилась к стене какого-то дома и скрестила руки на груди. Она зевала и не прикрывала рот. Ужасные манеры. Недалеко от нее стоял охранник. Жазэль не понимала, почему Творящая решила его взять. На все вопросы она отвечала в духе «я так решила» и «мне виднее». Сама Сандрин стояла спиной к городу, лицом к воротам. Та еще штучка, сегодня она была одета очень необычно. Кожаные штаны, какая-то верхняя обтягивающая одежда и кожаная жилетка сверху, у которой на плечах были железные обода. Стояла так она специально, чтобы быть спиной к остальным, когда те приедут. Пусть это они ее приветствуют, а не она их. И со стороны будет казаться, что ей вообще до них нет дела. Что она делает одолжение остальным, отправившись вместе с ними. Жазэль тоже повернулась лицом к воротам. Пусть и о ней так думают. Сзади послышалось движение. Жазэль хотела обернуться, но посмотрела на Творящую. Та не шевелилась. Девушка прикусила губу и решила тоже не оборачиваться. Шум приближался. Нетерпение Жазэль росло. Сандрин стояла в паре шагов справа от нее. Никаких эмоций. Конечно было темновато, но Жазэль была уверена, что так и есть. Звуки шагов и цоканье копыт были уже совсем близко. Ну как тут не обернуться? А если это не они? Если это грабители или пьяные солдаты? Напряжение внутри нее нарастало, желание повернуться брало верх.

— Стой, как стоишь. Это они. — тихонько произнесла Сандрин.

Жазэль сильно удивилась. Неужели Сандрин так легко ее прочла? Надо подумать над этим в свободное время. Жазэль мысленно открыла свой блокнот запоминаний. «Не стоять рядом с Творящей».

Все стихло. Теперь шел кто-то один.

— Карета подана. Прошу присаживаться. — ожидаемо, что это был голос Максуда.

Карета? Жазэль еще никогда не ездила в карете. Это та белая, на которой приехала Сандрин? Теперь она будет ехать в этой карете вместе с Творящей? Внутри все забурлило от возбуждения. Жазэль развернулась.

— Карета? Корыто. Ты делаешь ошибки в словах. — с разочарованием промолвила девушка.

Захудалая кобыла была запряжена в телегу. На ней сидел незнакомый ей уродец. А, может, и знакомый, было темновато. Что уродец, это точно.

— Сейчас подойдут еще несколько человек, и я всех вас познакомлю. А пока дамы могут усаживаться на телегу.

— Он поедет с нами на телеге. — сказала Сандрин, кивнув в сторону темной фигуры, что стояла возле Делорис.

Максуд сразу заметил его, но не спрашивал о нем. Если Сандрин решила кого-то взять с ними, то спорить с ней не стоило. Пока их команда была слишком шаткой и могла развалиться от одного чиха. Делорис и Жазэль смешно взобрались на телегу. Видно было, что они это делают впервые. Обе в униформе. Лавочек в телеге не оказалось. Была постелена только солома. Они сгребали себе ее горбиком, чтобы сидеть не на полу. Из глубины города еще кто-то шел к ним. Сандрин все еще оставалась на месте, она ждала, когда девушки закончат гнездиться. Внезапно ее глаза начали светиться фиолетовым светом. Все ярче и ярче. Она повернула голову к Максуду. Тот смотрел на нее. Поднял руку на уровне груди с одним оттопыренным указательным пальцем и водил ним со стороны в сторону, покачивая при этом головой.

— Не все одинаковые. — тихо произнес он.

Свет в глазах Сандрин начал ослабевать и затух вовсе. Она подошла к телеге. Охранник уже стоял возле нее. Он опустился на одно колено. Сандрин стала на это колено одной ногой и другой уже шлепнула по телеге.

— А почему это ты нам не помог? — зло спросила Жазэль.

— Чтобы не пропустить, как ты будешь дергать ногами, пытаясь сюда влезть. — задорно ответил ей охранник.

— Угу. Выглядело так, как будто пьяница бежит во сне. — согласился с ним Максуд.

— Не просто бежит, а спотыкается, падает, встает и снова бежит, но уже в другую сторону. — засмеялся Тейн.

Все мужчины не громко посмеялись. Жазэль надула губы. Следующий раз надо придумать лучший способ сюда влезать. От воздуха и вправду отталкиваться было бесполезно. А как забиралась Делорис? Надо будет понаблюдать. Больше она не даст повода для смеха этим животным. Жазэль немного поджала ноги, чтобы Сандрин прошла между ней и Делорис. Девушки сели друг напротив друга. Сандрин выбрала себе место ближе к концу телеги, рядом с Делорис. О нет, значит, этот выскочка-калека-охранник будет сидеть рядом с ней. Прекрасная поездка. Вас ждет увлекательное путешествие, хорошее настроение обеспечено. Жазэль перебирала в голове все возможные девизы этой поездки. Охранник крякнул и упал рядом с ней. Она поморщилась и отвернулась. Немного принюхалась. От него не воняло. Ну ладно, может, тогда это будет не так омерзительно. Она осторожно выставила нос вперед, принюхиваясь сильнее. Никак не могла поверить своему счастью. Сначала еле-еле, потом сильнее втягивала воздух. Немного повернула голову в его сторону. Кроме вони от лошади, других запахов она не слышала.

— Ты карту взяла? — раздался громкий голос у нее за спиной.

Жазэль от неожиданности вскочила с места. Охранник разразился хохотом. Делорис хмыкала себе под нос, и даже Сандрин улыбалась. Когда среди ночи у тебя за спиной раздается громкий голос, тут волей не волей, а вскочишь.

— Твою карту, ту что в жиру и других следах еды? — уточнил Максуд.

Охранник начал смеяться пуще прежнего и немного завалился набок, одной рукой упираясь в телегу. Хорошо, что было темно, и никто не заметил красного лица Жазэль. Делорис уже не хмыкала, а хихикала. Сандрин все так же улыбалась, смотря в другую сторону. Жазэль запустила руку себе за пазуху. А что? Карта была большая, в карманы она не влезала. Жазэль хорошо сложила ее и поместила за кафтан. Кафтан плотно прижал ее, и карта не выпадала. Охранник смотрел, как она достает карту, и не переставал смеяться.

— Так ты еще и обманщица. — сквозь смех выдавил он из себя.

Сандрин уже опустила голову и делала вид, что чешет бровь, прикрывая лицо рукой, но плечи у нее ходили вверх-вниз. Да, у Жазэль не были такие пышные формы, как у некоторых Творящих, но и подкладывать карту ей не требовалось. Она со всей силы пнула ногой охранника, не выбирая конкретного места для удара. Тот только охнул, но смеяться стал тише. Довольная собой, Жазэль передала карту Максуду. Затем гордо подняла голову и выпятила подбородок. Максуд посмотрел на нее, вспомнив о чем-то своем.

— Знаешь, это опасный прием, на него сбегаются гравалионы. — сказал он и пошел к вознице.

К ним подошли остальные. Жазэль узнала только ту безманерную девку, которая любит пить чужие напитки.

— Теперь все в сборе. Возница — Тейн. Девушка-охотник — Эйр. Тот здоровяк — Зверь. Рядом с ним Дамиан. — Максуд особо не церемонился с представлениями.

Жазэль обвела взглядом присутствующих, имена она и не старалась запомнить. Кто это такие? Еще одни оборванцы. Ни денег, ни положения. Хватит и того, что она помнит, как зовут ту охотницу. А вот Максуд хорош, ему бы представлять гостей на званых обедах.

— На телеге сидят Жазэль, Делорис и Сандрин. — продолжил Максуд, тыкая пальцем в каждую из девушек. — Твоего имени я не знаю.

— Охранник. — сказала за него Сандрин.

— «Охранник» какое-то дрянное имя. — выразила свое мнение на этот счет Эйр.

— Думаешь «Эйр» лучше? — вступила в разговор Жазэль.

Не то, чтобы она помогала сейчас Сандрин, просто больше хотела насолить той охотнице, имя которой вскоре надеялась забыть. Эйр никак не отреагировала на ее слова. Она немного помолчала.

— Это тот охранник, что занимался неблагодарным делом — спасал вчера ту сквернословку? — спросила она у Максуда и он ей кивнул.

— Тугодумка. — тихо сказал Жазэль, усаживаясь на свое место.

Эйр еще хотела сказать, что охранник ранен и он будет лишь обузой для них. Но вспомнила, что Тейн тоже ранен, и решила промолчать.

Телега покатилась. Все, кто не был на ней, пошли пешком. Жазэль видела, что Максуд и Эйр шли впереди телеги, а двое других — сзади. Теперь она уже спокойно могла оглядеться. Напротив сидела Делорис на кучке соломы, опершись о борт телеги, снова зевая. Рядом с ней сидела Сандрин. Как всегда, в своем причудливом головном уборе похожем на шлем. Творящая не сгребала себе солому, и поэтому сидела ниже. Зато ей было удобнее упираться спиной в борт. Жазэль было делать это не удобно — борта были не очень высокие, а она еще и на возвышенности сидела, поэтому борт доставал ей только до середины спины. Жазэль поднялась, ногой убрала копну соломы и снова села. Теперь борт доходил до середины лопаток. Намного удобнее. Она мельком посмотрела на охранника. Тот уперся подбородком себе в грудь и дремал. Такие люди должны быть привычными к телегам. Наверное, часто она заменяет им дом. Неудивительно, что он еще и задремать умудрился. Жазэль не стала отводить глаза, он все равно спит. За ним на телеге были сумки с припасами. Она не додумалась взять с собой что-то вкусненькое. Придется есть мерзость, которую они будут готовить. Она скривилась в предвкушении такой неминуемой трапезы. Посмотрела еще дальше. За охранником шли двое парней. Один был высоким и широкоплечим. Такой здоровенный, что на секунду Жазэль обрадовалась тому, что такой великан идет с ними. Потом она припомнила, что это один из охотников и перевела взгляд на другого. Форма у него была не такая. Солдат. Почему солдат идет с ними? Если с ними идет солдат, то почему один? На Жазэль внезапно напала тревога. А если дорога будет опасной? Если на них нападут? Сколько их тут? Жазэль быстро сосчитала. Слишком мало. Тревога никак не отступала, и она решила, что, когда взойдет солнце, ей станет спокойнее. В темноте ведь всякие мысли в голову лезут. Жазэль глубоко вдохнула и посмотрела в ту сторону, где должно взойти солнце. На небе там уже виднелась красная полоса. Скоро рассвет, это хорошо. Девушка зевнула, забыв прикрыть рот.

— Если поторопимся, к вечеру будем там. — сказал Максуд охотнице.

— Это если ты правильно определил место. Ты ведь сказал, что у тебя несколько на примете.

— Первое наиболее вероятное. Будем надеяться, что это оно и есть.

— Так откуда ты говорил знаешь об этой крепости? — спросила Эйр.

— Я не говорил. — донеся до Жазэль его ответ.

Эйр ждала, что он продолжит, Жазэль тоже. Максуд молчал. Она закатила глаза.

— Ну так сейчас скажи.

— Просто знаю.

— А-а, ну тогда все. Никаких вопросов. Ты ведь просто знаешь. И кому это придет в голову спрашивать у единственного человека, который слышал о крепости, где он это слышал. Зачем? Лучше слепо ему довериться и шагать по жирной карте как раз в то место, где он тыкнул пальцем.

— Доверие. — протянул Максуд, растягивая это слово как бокал вкусного вина.

— Глупости. — в такт ему протянула Эйр.

— Эйр, важно мне доверять. Однажды тебе это уже спасло жизнь.

— А однажды может погубить.

— Постараюсь, чтобы это было не на моей совести.

— Ты уж постарайся. — убедительным тоном сказала Эйр.

Больше Жазэль не слышала их разговора. Она посмотрела за телегу. Но те двое были далековато, чтобы расслышать их разговор.

— Ты драться хоть умеешь? — спросил Зверь у Дамиана.

— Спину в бою прикрою. — ответит солдат, и спросил. — Зверь, ты бывал в тех краях, куда мы идем?

— Да.

— И что там?

— Ничего.

— Ну хоть что-то же там есть? Воздух, например, земля. — не отставал от него солдат.

— Да. — ответил Зверь, и, помолчав еще немного, добавил. — Там степи. Нет деревьев и от солнца негде спрятаться. Много рукастой травы. Еще там есть скалы. Целые острова скал. Прямо посреди степи. Они то тут, то там. Больше ничего нет.

— А что это за рукастая трава? — поинтересовался солдат.

— Это особая трава, которая заплетает ноги. Она невысокая и тоненькая, но у нее множество стебельков. Когда ты по ней проходишь, то она словно хватает тебя за ноги. Она не сможет тебя остановить, но ходить по ней неприятно и утомительно. Если там не будет дороги, то мы основательно задержимся. — поведал ему охотник.

Открытая местность возле города потихоньку начала перетекать в лес. Сначала деревья попадались изредка, затем все чаще и чаще. Незаметно лес вырос вокруг них. Жазэль казалось, что этот лес никогда не закончится. Они шли по нему. Шли и шли. А потом еще столько же шли, а вокруг был все тот же лес. Жазэль уже отсидела себе все, о чем не говорят вслух. Она и поворачивалась на один бок, потом на другой. И упиралась в борта локтями, но ничего не помогало. Девушка приметила, что Делорис испытывает схожие проблемы. Она тоже вертелась и часто меняла положение. Сандрин же вела себя так, словно она день через день гоняла на телегах. Охранник спал. Жазэль еще повертелась какое-то время. Но уже не могла выдержать. Ноги затекли.

— Встань и пройдись. Куры и те меньше гнездятся. — к ней обратился охранник.

— Ты же дрыхнешь!

— Не дрыхну, а набираюсь сил. Думаешь, легко тебя выдерживать? Мне надо год проспать, чтобы я мог хоть один день провести с тобой.

— Хм, размечтался. Возница, я хочу встать.

— Вставай. — сказал Тейн даже не обернувшись.

— Останови. — потребовала девушка.

— И не подумаю. — так же не оборачиваясь, ответил ей охотник.

— С телеги можно спрыгнуть. Знаешь, что такое прыгать? Это когда отталкиваешься ногами. — просветил ее охранник.

Жазэль зло посмотрела сначала на него, потом на высоту телеги. Она не была высокой, но прыгать с нее?

— Ладно, я тебе помогу. Чего только не сделаешь, чтобы ты рядом не сидела. — сказал охранник и встал.

Девушке совсем не хотелось принимать от него помощь, но сидеть и дальше она уже не могла. Она поднялась на ноги.

— И как же ты мне поможешь?

— Видишь место, где сидит возница? — спросил охранник, показывая пальцем.

Жазэль пришлось развернуться, чтобы посмотреть в том направлении, куда указывал охранник. В это время он схватил ее под руки, прижал к себе и выгнул спину так, что у Жазэль ноги оторвались от телеги. В одно мгновение он повернулся и ноги Жазэль заболтались уже не над телегой, а над дорогой. И так же одним движением он ее поставил на землю.

— Ах ты мерзавец! Еще раз ко мне прикоснешься, и я тебе глаза выцарапаю. — закричала Жазэль.

— Так и знал, что ты еще попросишь. Но бесплатно только первый раз! — добродушно сказал охранник, пригрозил ей пальцем и сел на свое место.

Жазэль задыхалась от злобы. Раскраснелась и враз запыхалась.

— Я теперь и спать нормально не смогу, зная, что ко мне прикасался такой урод!

— Где же он? Покажи мне его скорее, и я отрублю ему голову! — охранник схватил рукоять меча и мотал головой, выискивая воображаемого урода.

— Самоубийства только тут не хватало. — кинула ему Жазэль и пошла вперед, обгоняя телегу.

Придется теперь идти к Максуду. Сбоку телеги она комфортно не могла идти — дорога была не широкая и в некоторых местах надо было шагать по траве и ухабам. Сзади были незнакомые ей люди, имена которых она не помнила. Значит, оставался только один вариант — это простачок-чудачек Максуд. Он хоть безвредный. Надо только стать слева от него, чтобы быть подальше от тугодумки. Хм, простачок, тугодумка, урод, здоровяк. Зачем имена вообще нужны? Остальным только надо придумать клички и все. Жазэль ускорила шаг, смотря себе под ноги. Переступала камни, ямки и еще что-то. Вот уже спина Максуда, шагов десять. Она еще немного поднажала и подняла голову посмотреть, где теперь Максуд. А он стоял прямо перед ней. Остановиться Жазэль уже не успевала и со всего ходу налетела на него. Шмяк. Как об скалу. Впечаталась в него всем телом. Затем уперлась в его спину руками, чтобы оттолкнуть, но лишь отлетела сама. Ладно бы она так в того здоровяка влетела. Но Максуд не отличался своими габаритами. Средний рост, среднее телосложение, но крепок, как скала. И на ногах держится хорошо. А почему он остановился? Жазэль выглянула из-за его спины. Наконец-то! Ура! Лес закончился. Впереди бескрайние просторы. Такой красоты она еще не видела. Даже на рисунках. Сзади нее слева и справа тянулась стена леса. Спереди она видела до конца горизонта степь. Зеленые огромные участки чередовались с красными и желтыми. Они были как расплывчатые пятна. Ярко красные, ярко желтые. Такого цвета травы она еще не видела. И эта вся красота уходит прямо к небосводу, соединяясь с темно синим небом. Завораживает. А еще скалы. Они были не высокие и плоские на верхушках, стояли небольшими группками. Коричневые или даже немного оранжевые. Теперь Жазэль видела, что далеко впереди местность уходила вниз, а затем поднималась вверх. И тот край, что поднимался, был просто прекрасен. Теперь понятно было, почему все остановились. Мимо такой красоты невозможно пройти. Жазэль могла бы провести здесь целый день. Она была приятно удивлена и тем фактом, что такой пейзаж задел даже такого неотесанного чурбана, как Максуд. Такой вид даже его не мог оставить равнодушным.

— Мы будем как на ладони. Нас смогут заметить за сто километров. Если есть постовые на высотах, то дело дрянь. — обратился Максуд к Эйр. — А у нас еще телега, ее с луны будет видно.

Так вот они почему остановились…

— Я не вижу дороги, она там хоть есть? — спрашивала Эйр, вглядываясь в даль.

— Я вижу ее только до первых скал. — отвечал ей Максуд.

— Да вон же дорога! Вот она идет к первым скалам, потом за ними ее не видно, а вон там она дальше петляет и идет к другим скалам. — негодующим тоном сказала Жазэль, ей было не понятно, как это два воина не могут найти обычную дорогу.

Максуд и Эйр переглянулись.

— Ты точно ее видишь?

— Нет, это я придумываю, чтобы завести нас в глушь и умереть там. — Жазэль покачала головой.

К ним уже подтянулась вся компания. Девушки сошли с телеги, здоровяк и солдат тоже были тут.

— Не похоже это на дорогу, которой часто пользуются. Чего нам здесь опасаться? — спросила Делорис.

Жазэль была полностью с ней согласна. Этой дорогой пользовались раз в месяц. Иначе она не заросла бы так сильно травой.

— Этой дорогой пользуются редко. Но почему ты решила, что из-за этого она менее опасна? — спокойно спросил у нее Максуд.

— Если дорогой никто не пользуется, то и грабителям здесь делать нечего. Логика. Может уже поедем? — невинно спросила ученица.

Никто никуда не шел. Все стояли на окраине леса и смотрели на обширные просторы, на степь в ее первозданном виде.

— Может, кто-то объяснит, чего мы боимся? — не выдержала Жазэль.

— Госпожа, думаю наши славные воины правильно поняли предназначение этой дороги. — вступил в разговор охранник. — Ею пользуются те люди, которым нельзя ездить всем известными дорогами. Например, контрабандисты. Или воры. На всех дорогах бывают патрули. Здесь же, вряд ли, проходил хоть один. Поэтому, если знать кого ждать, то можно здесь хорошо поживиться.

— Да. А опасность в том, что контрабандисты без охраны никогда не пойдут по такой дороге. Поэтому, если там в степи есть налетчики, то их должно быть много, и они должны быть умелыми, чтобы справиться с караваном контрабандистов. Это нас и настораживает. — закончил мысль Максуд.

Теперь Жазэль начинала понимать. Она даже не думала, что в пути могут быть какие-то проблемы. Сел здесь, встал там. Сел там, встал здесь. Вот и вся поездка. На деле же оказалось, что не все так просто. Но Жазэль смелая девушка. Она бывала во многих передрягах, дорожные грабителям придется постараться, чтобы ее испугать.

— Давайте искать другую дорогу. — быстро предложила она.

— Ты думаешь в этой глуши есть две дороги в нужном нам направлении? — Максуд обезоружил ее своим вопросом.

— Идем искать его? — спросила Эйр.

— Да. — кивнул ей Максуд.

— Что искать? — спросила Жазэль.

Ей никто не ответил. Все мужчины начали оглядываться по сторонам. Эйр с Максудом и здоровяком пошли по дорожке вправо. Жазэль только сейчас заметила, что вдоль леса идет не то дорога, не то тропа. Перед лесом травы почти не было, но можно было заметить слабо наезженные колеи. И что они знали такого, чего не знала она? Жазэль набрала воздуха и поплелась за Максудом. Они прошагали метров триста, пока все остановились.

— Это подойдет. — со знанием дела произнесла Эйр.

— Что подойдет? — у Жазэль уже горело все внутри.

— Дерево. — пояснил ей Максуд. — Высокое и с множеством веток, по такому тебе будет легко влезть.

— Да, высокое. И веток много… Что? Кому влезть? Я? Аха-ха. Дурацкая шутка. Тебя что, охранник укусил?

Жазэль повернулась и, все еще улыбаясь, посмотрела на серьезную мину охотника. Она перевела взгляд на Зверя. Тот тоже был серьезен, но он всегда серьезен. Даже та шпала в шлеме с мечем не улыбалась. Разве что совсем чуть-чуть. И как-то злорадно. Жазэль больше не улыбалась, она была в негодовании.

— Подсадишь? — Максуд кивнул Зверю и тот кивнул в ответ.

Максуд взял за руку Жазэль и хотел отвести к дереву. Она воспротивилась.

— Нет, я не полезу на дерево. Я леди, дама и госпожа. Породистая, если на то пошло. Не пристало мнелазить по деревьям. Может, Делорис?

— Кто-то видит дорогу дальше первых скал? — спросил Максуд у присутствующих.

Он знал, что если они с Эйр не увидели ее, то у Жазэль очень острое зрение и вряд ли в их группе будет два человека с такой особенностью. Остальные всматривались в степь, прикладывали ладонь ко лбу, щурились. Так никто и не смог увидеть дорогу. Жазэль уже поняла, что эту злосчастную дорогу видит только она. Похоже, ей придется смириться с этой участью. Богатые ужины, званые обеды, балы, продвижение по карьерной лестнице. Дерево. Семья, друзья, будущий муж, дети, внуки. Дерево. С какой стороны не зайди, о чем не думай, везде это здоровенное дерево. И почему они вырастают такими высокими? Она закрыла глаза, шумно выдохнула и позволила увести себя к этому зеленому раскидистому монстру. Жазэль, поехали с нами в поход? Отсидишь там себе все конечности на телеге, попрыгаешь по деревьям, потом будешь улепетывать от погони, а если выживешь, то потом мы придумаем и другие развлечения. Весело же? Вот если бы ей сразу так и сказали, то это было бы, по крайней мере, честно.

Зверь стал под деревом. До первого сучка было высоковато. Он одной своей огромной ручищей взял другую свою такую же ручищу и опустил их до уровня колен. Максуд стал на его руки, и Зверь закинул его на дерево, как пушинку. Максуд перелез на соседнюю ветку чуть повыше и протянул руку. Эйр почти вежливо подталкивала Жазэль к здоровяку. Девушка стала ногой ему на руки, как перед этим сделал Максуд. И полетела. Быстро и высоко. От непонятного чувства невесомости у нее защипало в животе. Уцепилась одной рукой за ветку, другой за руку Максуда и после недолгих барахтаний оседлала толстую ветку.

— Смотри только на меня и на дерево. На ту ветку, где стоишь, и на ту, на которую собираешься влезть. Больше никуда. Понятно?

Жазэль закивала головой. Максуд забирался все выше. Он перелезал все на новые и новые ветки и помогал Жазэль перелезть туда же. И так он тянул ее за собой до тех пор, пока Жазэль уже немного запыхалась. Она сказала, что надо чуточку отдохнуть. Обняла дерево и повернула голову в сторону степи.

— Ох… как высоко-о-о-о! — Жазэль занемела от страха.

Она понимала, что руками ухватила дерево, но не чувствовала своих пальцев. А ступни ног кололо сотнями иголок, колени начали подгибаться. Девушка даже посмотрела на свои руки, чтобы убедиться, что она еще держится за дерево. В пальцах рук было покалывание, и она не ощущала кору дерева. Как же здесь высоко.

— Жазэлизэ, смотри на меня. Смотри мне в глаза. Мои глаза. Смотри. — повторял и повторял Максуд, пока она не оторвала взгляд от земли.

— Все хорошо. Ты молодец. Я не дам тебе упасть. Еще пару веток. Хорошо? Жазэлизэ, дыши. Глубокий вдох, раз два. Еще раз.

Жазэлизэ постепенно восстановила дыхание, начала снова ощущать пальцы на руках. Ступни еще кололо, но она немного успокоилась. Монотонный голос Максуда ее успокоил. Она кивнула, и они полезли еще выше. Снизу никто не подшучивал над ней и не пытался острить. Это хоть немного ее успокаивало. Наконец, Максуд сказал, что высота уже достаточная. Жазэлизэ повернулась к степи. Держаться было не очень удобно. Она держалась только одной рукой. Максуд приобнял ее на уровне живота и крепко прижал к дереву. Она чувствовала себя достаточно уверенно. Насколько можно это было вообразить на верхушке высоченного дерева. Долго всматривалась в степь. Глазами исследовала каждый ее участок. Это заняло немало времени.

— Ничего. Я не вижу никакой опасности.

— Тогда присмотрись к двум местам. Видишь справа первые скалы? Смотри на тень от них, там могут быть люди. Тебе видно?

Жазэлизэ прищурилась, вглядываясь в том направлении, в котором указывал Максуд. Только трава и камни. Еще было несколько валунов в тени, но их невозможно было спутать с людьми.

— Нет. — сказала она. — Ничего.

— Угу. Еще там. — Максуд указал на другой островок скал, чуть дальше.

Девушка внимательно смотрела. Действительно, можно было кое-что там различить. Первый раз она ничего не заметила, так как даже не подумала разглядывать тени. Тень и есть тень, что на нее смотреть. А вот Максуд знал толк в таких делах. Наверное, им повезло, что он пошел с ними. Это, конечно, если он не подведет их к верной смерти.

— Я вижу фигурки. Люди.

Снизу начали шушукаться. Сюда уже подошел охранник с Творящими.

— Сколько? — спокойно спросил Максуд.

— Трудно сказать.

— Примерно? Пять человек или пятьдесят?

— Так, подожди… ага… ага… думаю около двух десятков. Люди странной формы. Такое ощущение, что у некоторых из них две головы. Одна из них светлее. Это какой-то обман зрения? — с неуверенностью в голосе спросила Жазэль.

— Нет. — Максуд нахмурился и сказал стоящим внизу. — Лучники.

Этого еще не хватало. Мечники, лучники, полный набор.

— Кони есть?

— Если и есть, то не рядом с ними. Может, за скалой, сквозь нее я не вижу. — раздраженно ответила девушка.

— Ты молодец. Спускаться будет труднее. Старайся смотреть только на меня и на ветки. Договорились? — Максуд все еще прижимал ее к дереву.

Жазэлизэ сглотнула, но все равно утвердительно кивнула. Деваться ведь некуда. Если она решит здесь остаться и свить себе гнездышко, то как же ей бегать на рынок за новыми вещами? Хм, а может у нее прорежутся крылья? Вниз они спускались дольше, чем подымались вверх. Это было легче физически, но Единство все это побери, как же было страшно. И почему спускаться страшнее? С каждой веткой ты все ниже и ниже, но почему-то становилось все страшнее и страшнее. Когда ее поймал Зверь и поставил на землю, она была готова его расцеловать. Как же она была рада ступить на твердую почву. Жазэль сразу же подметила, что на земле и дышать легче. И солнце светит лучше, и птички поют громче. Надо это записать в воображаемый блокнот.

— Что будем делать? — спросил Тейн у Эйр.

— У тебя есть что предложить? — спросила в ответ Эйр.

— Мы знаем где они находятся, можно напасть первыми.

— Нет. — покачал головой Максуд.

Многие сидели на корточках или прямо на земле. Максуд стоял. Руки за спиной, повернутый к степи.

— У них есть разведчики или постовые, и они заметят нас задолго до того, как мы сможем приблизиться.

— И что? Пусть знают, что мы идем. В бою мы их сможем победить. Если хотя бы половина из того, что вы рассказали о той девке в коже, правда, то она и сама их уложит. — настаивал на своем Тейн.

— А зачем им драться? Лучники дали залп и убежали. Дали еще залп и снова убежали. Сколько из нас доживет до схватки? Тем более на дороге могут быть заранее подготовленные места для засады. — стоял на своем Максуд.

— О, великий полководец, кому, как не тебе, знать все грязные приемчики здешний разбойников с большой дороги. Что же ты предлагаешь, о Великий?

Эйр неодобрительно взглянула на Тейна. Его неприязнь к Максуду не должна выходить из-под контроля, тем более в такие моменты. Вечером, в палатке, говори ему, что хочешь, но не сейчас. К счастью, Максуд никак не отреагировал. Он смотрел на дорожку, которая тянулась по окраине леса.

— Их нужно отвлечь.

Все перевели взгляды на Максуда. И что он задумал?

— Если нам удастся пустить их по ложному следу, то вы пройдете этой дорогой.

— И как же ты намереваешься это сделать? — спросила Эйр.

— Ты сможешь сделать дым? Густой дым. — спросил Максуд у Сандрин.

— Ты точно знаешь, кто такие Творящие? — с укором спросила она.

Максуд одобрительно закивал головой.

— План такой. Мы обратим на себя внимание дымным костром. Дым они увидят и подойдут ближе. Надеюсь, подойдут, а не будут ждать, пока подойдем мы. Вот эта дорога, что идет вдоль леса, грунтовая. Когда они приблизятся, мы со Зверем поднимем пыль и уведем погоню от вас. Они не сразу поймут, что это обман. Потом мы нырнем в лес и скроемся. Догоним вас позже.

Максуд сделал паузу, чтобы все обдумали его предложение. В нем много «если», но времени на долгое обдумывание плана попросту не было. Он продолжил:

— Если есть возражения или встречные предложения — говорите. Зверь, ты согласен пойти со мной?

Зверь кивнул. Остальные сидели молча. Сандрин встала и подошла к сухому поваленному дереву. Через какое-то время из него повалил густой белый дым.

— Сойдет? — спросила она, поворачиваясь к Максуду.

Он кивнул. Теперь надо было еще кое-что сделать. Он объяснил суть своей идеи Зверю, и они принялись искать подходящие ветки. Тейн принес веревку, а Дамиан влез на дерево. Максуд и Зверь сделали два небольших приспособления. Суть их сводилась к тому, что к одной длинной горизонтальной ветке без сучков привязывали несколько маленьких веток с большим количеством листьев вертикально. От обоих концов горизонтальной ветки шла веревка. Идея была в том, что Зверь и Максуд возьмутся тянуть за эту веревку, а вертикальные ветки будут скользить по сухой земле поднимая пыль. По их прикидкам это должно было создать видимость большого каравана. В теории. Через несколько минут все приготовления были закончены. Максуд отдал свой шлем Тейну, чтобы тот положил его на тележку. Вряд ли он ему поможет бежать по лесу. Тейн так и сделал, и отвел телегу глубже в лес, чтобы ее не могли увидеть разбойники, когда подойдут ближе. Теперь оставалось только ждать. Клюнут ли грабители? В лесу была тишина, в степи была тишина, в их компании была тишина, каждый думал о чем-то своем. Висело напряженное молчание.

— Идут! — послышался негромкий голос Дамиана.

— Близко? — спросил Максуд.

— Да, очень.

Сандрин так же быстро затушила дым. Максуд со Зверем уже впряглись в свои только что сделанные приспособления. Пора было бежать. Максуд уже был готов двинуться, но повернулся к остальным членам команды.

— Если вы найдете оружие, то не говорите с ним. Запомнили?

Делорис открыла рот, а Сандрин просто прищурилась. Этот малый вечно недоговаривает. Что он еще знает такого об этом оружии, чего не знает она?

Максуд рванул вперед. Зверь бежал за ним. Охотники все время оглядывались, проверяя сколько пыли они поднимают. Меньше, чем ожидалось, но все равно наблюдательный глаз должен бы это заметить. Здесь дорога была не такая ровная и иногда им попадались бугры и впадины. На одном из бугров Максуд пристально всматривался в степь. Ему удалось различить неподалеку несколько фигур. Все ли они отправились за ними? Подействовала ли их уловка? Еще слишком мало они отбежали от своей команды. Тут Максуд заметил, что дорога делает пологий поворот влево и уходит от леса. Плохой знак. Очень плохой. Если дорога не повернет обратно к лесу, то проблем не оберешься. Они пробежали еще немного в надежде, что дорога повернет обратно. Но она все дальше уходила от леса.

— Что будем делать? — спросил он у Зверя.

На самом деле вопрос сводился к одному — готов ли ты на это ради остальных?

— Бежим. — крикнул ему Зверь.

Другого варианта и не было. Максуд пытался примерно определить куда ведет дорога, но это было трудно сделать, для этого надо было быть на возвышенности. Дальше дорога уже шла по средней высоты траве, накатанная была очень слабо, поэтому вдали невозможно было разглядеть ее повороты. Бежали по траве уже без своих приспособлений. Как только ландшафт изменился, они выбросили их. Сзади отчетливо виднелись люди, которые за ними гнались. К ближайшему островку скал было минимум в два раза ближе, чем к лесу. Налетчики нагоняли их быстро. Максуд решил, что с такой скоростью они и полпути не успеют пробежать до леса. А открытый бой против двадцати человек в степи, половина из которых еще и лучники, это плохая затея. Оставались только скалы. С близи они не казались маленьким островом. Массивная цепочка. Возможно, там будет место для укрытия, где можно затаиться или принять бой на более выгодных условиях в каком-то узком перевале. Если повезет. Сзади уже слышались воинственные крики догонявших. До скал оставалось совсем чуть-чуть.

— Разделимся! — крикнул Зверь и ушел влево, к переднему краю скал.

Максуду же надо было бежать дальше и сойти к скалам уже в середине цепочки. Он считал идею разделиться плохой. Вдвоем, прикрывая друг друга, шансов выжить было больше. Все слишком быстро случилось, он не успел ничего предпринять. А еще эта усталость. Мысли уже не были такими ясными, ноги налились свинцом. Он оглянулся. Все ушли за Зверем. Максуд насчитал пятнадцать человек. Все за Зверем. Хм. За собой Максуд не наблюдал погони. Почему весь отряд ушел за одним? Почему они не разделились? Неужели считали каждого из них такой большой угрозой, что сочли слишком опасным разделяться? Нет, здесь что-то другое. Жазэлизэ видела два десятка человек. Сам он насчитал пятнадцать. Где еще пять? А если Жазэлизэ видела не всех, или посчитала неверно? В какую сторону она могла ошибиться? Нет, всегда надо рассчитывать на худший вариант. Значит, Жазэлизэ не видела всех. Предположим, что их больше двадцати. Одна группа бежала сзади из пятнадцати человека. Вся группа ушла за одним из них. И что это дает? Самое логичное предположение, что есть такая же по численности вторая группа. Но Максуд ее не видел. Он еще раз обернулся и остановился. Теперь все стало на свои места. Эти налетчики знают местность и тем более знают, куда ведет дорога. Одна группа шла сзади и гнала жертву, значит, другая будет впереди ее ждать. Главное, чтобы не было поздно. Он резко рванул к скалам, оглянулся и заметил, как несколько человек вверх по дороге показались из-за укрытий. Ну как укрытий, встали с травы с луками и наложенными на них стрелами. Максуд был обучен маневрам, которые затрудняют для лучника попадание в бегущую мишень. Он менял направление бега и скорость. То быстрее, то медленнее, то правее, то левее. Летят ли стрелы в его сторону он не знал. Максуд вбежал в широкий проем между огненного цвета скалами и побежал по нему вперед. Пришлось перепрыгивать камни, некоторые перелазить. Дальше проход становился не таким широким и постоянно поворачивал то вправо, то влево. Погоня не сильно спешила за ним. Ему показалось, что он отрывается. Еще немного пробежал и понял, почему преследователи не спешили. Отвесная высокая стена прямо перед ним. Проход, по которому он бежал, закончился тупиком. Он быстро посмотрел налево и направо. Слева стена была не под таким углом и выше виднелись какие-то отверстие. Снизу не видно было, что это. Может, пещера, а, может, маленькое углубление, в которое даже спрятаться не получится. Максуд оглянулся назад и поразмыслил о возможном сценарии. Нет, лучники не оставят ему шансов. Он бросился к стене и начал карабкаться по ней. Лез и лез, не обращая внимания на время и на кровоточившие пальцы. Это единственное, что он сейчас мог сделать.

Предполагаемый вход в пещеру был не очень высоко, он рассчитывал добраться туда еще до того, как его настигнут. Но голоса снизу послышались слишком рано. А ему еще нужно лезть вверх. Максуд напряг все свои силы и призвал на помощь всю свою ловкость и скорость. Снизу начали кричать, и он услышал звук спущенной тетивы. Резко дернулся вправо и повис на одной руке. Стрела ударила в то место, где он только что был. Один взгляд вниз. Мгновенно оценил обстановку. Десять человек толпились внизу. Может, были и еще, но их не было видно. Пятеро с луками. Времени в обрез. Максуд сделал два рывка и влетел в проем в скале. В потолок проема ударилось две стрелы и упали ему на голову. Максуд сел, перевел дыхание. Осмотрелся. Пещера чуть больше человеческого роста. По ширине метра два. Вполне достаточно. Здесь можно принять бой. Больше двух врагов не смогут напасть одновременно. Тем более их можно будет прямо на входе пытаться скинуть вниз. Максуд потянулся за мечом. Пощупал за спиной, потом попытался заглянуть себе за спину. Меча нет. Должно быть, упал, когда он карабкался. Или, когда еще бежал. А он и не заметил. Неплохо для воина, у которого жизнь зависит от его оружия. Охотник вздохнул и смахнул пот с лица. В горле пересохло. Он надеялся, что у Зверя дела получше. Максуд прислонился к каменной стене. Посидел еще немного, услышал, как по стене лезут несколько человек. Он тихонько начал складывать камни среднего размера в одну кучу. Взял несколько самых красивых в руки и стал ждать. За входом в пещеру обязательно должны следить лучники. Поэтому надо дождаться такого момента, когда налетчики будут очень близко ко входу. Тогда существовала вероятность, что лучники не будут стрелять. Может, расслабятся, увидев, что их бойцы уже влезают в пещеру. Если среди них есть мастера стрельбы, то тогда Максуду несдобровать. Такие будут стрелять, даже когда их воин будет в метре от врага и все равно попадут в цель. Максуд втянул в себя побольше воздуха, сжал крепче заготовленные камни, и очень быстро выглянул. Снизу лезло трое. Он молниеносно скинул камни на одного и другого. Когда послышался звук спущенной тетивы, он уже был в безопасности. Два крика. Один удалялся и оборвался, второй перешел в ругань. Поднялся шум. На одного меньше, понял Максуд. Затем все стихло. Максуд не слышал ни шорохов, ни каких-либо других звуков. Ничего. Это странно. Существует только два тому объяснения. Первое — налетчики решили уйти. Маловероятно. Второе — они знают об этой пещере больше его и, скорее всего, у нее есть вход с другой стороны. Тогда правильным решением будет обойти скалы и войти с той стороны. Здесь же достаточно оставить пару лучников для контроля. А там, с другой стороны, может быть, вход на такой же высоте, тогда он сможет держать оборону. Но если нет? Если там вход с уровня земли? Тем более Максуд не был уверен, что успеет добраться туда раньше них. Ведь пещера была темной, ему придется идти на ощупь, остерегаясь острых краев или возможных провалов, в которые можно угодить и сломать что-нибудь. И что же делать?

Сначала он решил выглянуть, чтобы удостовериться в том, что внизу есть лучники. Максуд подошел к краю пещеры, не с той стороны, где он показывался в последний раз. И быстро высунул голову и сразу же нырнул обратно. Лучники не успели выстрелить. Но они там были. Двое. Все правильно. Хорошо для них и плохо для него. Очень плохо. Максуд сел. Здесь оставаться нельзя. Слезть он не сможет, но и атаки, скорее всего, с этой стороны не будет. Значит, надо встретить нападающих не здесь. В этом месте они и будут надеяться его найти, ожидая встречи с ним. Надо выбрать другое место. Только вот они будут идти с факелами. Поэтому ему надо найти какой-то выступ, чтобы за него спрятаться, чтобы они его не увидели. Если такого он не найдет, то дела из плохих станут безнадежными. Но сидеть и ждать пока они придут — еще хуже.

Максуд встал и направился в темноту. Правой рукой он держался за стену, и всегда осторожно ставил ногу. Это существенно замедляло продвижение, но другого выхода не было. Угодить в яму или споткнуться и упасть на острые камни — не лучшая стратегия подготовки к бою. И он двигался все вперед и вперед. Это требовало всего внимания и постоянного напряжения. Прислушиваться, принюхиваться, контролировать каждое свое движение. В абсолютной темноте это сделать сложнее, чем кажется на первый взгляд. Вскоре Максуд устал. Он остановился немного восстановить силы. Чтобы просто так не стоять, он начал шарить по карманам. Вдруг, там есть что-то острое, о чем он забыл и что может пригодиться. Но, кроме монеты, ничего не было. Максуд достал из кармана кончиками пальцев монету, та в последний момент зацепилась за край кармана и со звоном упала и покатилась. Когда она остановилась, снова стало тихо. Этот звук показался охотнику странным. Монета катилась не вперед и не назад. По направлению звука было похоже на то, что монета укатилась в стену пещеры. Он начал двумя руками обшаривать стену. Сверху и все ниже и ниже. Когда дошел до уровня пояса, послышался шорох впереди. Налетчики скоро доберутся до него. Максуд быстрее начал водить руками по стене. Под самым полом обнаружилось отверстие. На ощупь не большое. Сможет ли он туда пролезть? И какой оно длины, и не сорвется ли лаз вертикально вниз? Неопределенность нагоняла негативные мысли, но Максуд рискнул. Он полез головой вперед, чтобы руками можно было хоть что-то нащупать и иметь представление о характере этого лаза. С трудом протиснув плечи, он руками схватился за обе стенки. Ширина где-то полметра, высота меньше. Максуд лез и лез вперед, он уже почувствовал, что ноги скрылись из той пещеры, но он продолжал двигаться. Как можно тише, чтобы не вызвать случайного шороха. Приходилось все дно лаза исследовать сначала руками, чтобы убедиться, что там нет мелких камушков, которые будут шуметь при движении. Разбойники уже были очень близко. Максуд затаил дыхание. Увидят ли они лаз? Если увидят, полезут в него? А, может, они о нем и так знают? И еще сто вопросов были у него в голове. Сердце учащенно билось, адреналин бурлил в крови. Максуд провел несколько долгих минут абсолютно не двигаясь. Наконец, погоня прошла дальше. Сейчас они побеседуют с лучниками. Потом начнут исследовать пещеру. Надо еще дальше пролезть. И Максуд медленно пополз. Он все время слышал голоса. Теперь налетчики уже не скрывали своего присутствия и громко общались между собой. Особенности пещер не давали ему возможности разобрать слова. Только голоса. Три или четыре разных. Максуд лез. Сколько еще надо будет пролезть? Ответ на этот вопрос ему дал тупик, на который он наткнулся. Второй раз за день. Хорошо хоть вверх карабкаться уже не надо. Максуд восстановил дыхание, кое-как перевернулся на спину и закрыл глаза. Полностью расслабился. Больше сделать он ничего не мог. Так он пролежал не один час. Надо было удостовериться, что налетчики ушли.

Назад будет ползти еще тяжелее. Вряд ли, у него получится развернуться головой вперед. Максуд все же попытался это сделать, сначала влево, потом вправо. Изгибался и выкручивался, но не смог. Слишком мало места. Придется ползти так.

Путь обратно в пещеру затянулся. Пришлось один раз делать небольшой перерыв. Вскоре Максуд нашел потерянную монетку. Это говорило о том, что выход уже близко. Он замер и полежал еще с полчаса прислушиваясь. Никакого шума. Хорошие новости. Охотник продолжил движение. Почувствовал, что ноги уже выбрались из узкого лаза. С плечами было сложнее всего. Немного помучившись, Максуд вынырнул из лаза весь и сел на каменное дно пещеры, находясь лицом ко входу в лаз. Он вытер лицо ладонью, смахнул с него пыль. Улыбка тронула уголки губ. А ведь он был на волосок от смерти. Без оружия, без света в незнакомой пещере против вооруженных грабителей. Все могло закончится намного хуже, чем испачканное лицо.

— А я уже подумала, что ты там жить останешься. — раздался незнакомый женский голос позади него.

Девушка в золотом

Зверь бежал быстро. Он вообще быстро бегал. И подолгу мог не сбавлять темп. Его сильно удивило, что грабители сумели его догнать. Сначала, конечно, его удивило то, что Максуд смог выдержать такой темп. А потом еще эти налетчики. Неужели это он так сдал за последнее время? Он быстро оглянулся. Их было больше десяти. Зверь решил, что это все, которых видела Жазэль. Надо их увести от Максуда и дать ему шанс выжить. Самому Зверю было бы легче справиться с ними одному. И вопросов возникло бы меньше.

Он бежал между скал. Широкий проход. Теперь необходимо подобрать такое место, где не смогут работать лучники. Место, где им придется взяться за мечи и у них не будет преимущества стрельбы. Надо подобраться к ним очень близко. Сделать на них засаду. Вряд ли они ожидают, что один человек решится напасть на всю их группу. Увидев впереди резкий поворот, Зверь начал на ходу раздеваться. Доспеха на нем не было, он положил его в повозку вместе с доспехом Максуда. Бежать было бы неудобно и тяжело. Проход повернул и сразу за ним Зверь остановился и продолжил раздеваться. Шаги слышались совсем рядом. Он слышал восторженные крики, боевые кличи и ругательства — налетчики предвкушали запах крови и легкую добычу. Зверь спиной прилип к камню. Вот рядом пробежали первые из них. Легко одетые, мечи за спинами, там же луки и стрелы. Они боковым зрением заметили его, но еще бежали вперед по инерции. А, может, просто не могли поверить своим глазам.

Охотник схватил одного из последних пробегавших. Того, что был ближе всех, и с полуоборота стукнул его о скалу. Раздался хруст. Крика не было. Налетчик не успел понять, что произошло. Их вожак закричал команду, и все остановились и схватились за мечи.

Зверь сидел за тем же поворотом. Ему пришла в голову мысль, что это может быть не вся группа налетчиков. Поэтому он ждал. Сидел в тишине скрестив ноги и слушал. Рядом лежали трупы налетчиков. Он убрал их с прохода под одну из стен, чтобы в случае новой погони, эти трупы не обнаружили раньше времени. Получилась не маленькая куча из мертвых тел. Зверь понимал, что надо идти на выручку Максуду. Но и собой рисковать понапрасну он не хотел. Необходимо подождать хотя бы час, пока хватятся убитых им разбойников. И он сидел. Сил было потрачено огромное количество. Хорошо бы поспать. Сначала поесть и потом поспать. Зверь вспомнил раскладную кровать в палатке. Когда приходишь с дежурства и замертво падаешь на нее. Роднее ее нет ничего на свете. Веки стали тяжелыми. Он заморгал глазами, чтобы отогнать сон, но уже не понимал открывает глаза он по-настоящему или ему так только кажется. А что плохого в том, чтобы десять минут перекимарить? Сам того не замечая, Зверь уснул.

Он открыл глаза, когда уже темнело. Сколько он проспал? Охотник быстро схватился и встал. Огляделся по сторонам — никакой опасности нет. На помощь к Максуду он уже опоздал. Но есть вероятность того, что его не убили, а схватили в плен, чтобы сначала пытать или просто мучить. Зверь побежал.

Добежал до того места, где они с Максудом разделились и побежал той дорогой, которой еще днем бежал Максуд. Зверь был отличным следопытом. Еще не стемнело и следы на земле было достаточно хорошо видно. Хуже будет, когда следы пойдут по камням. Тут уже придется ориентироваться по запаху. Через пару сотен метров охотник свернул налево и побежал по еще одному проходу между скалами. Почти такому же, через который он сам еще недавно убегал от погони. Только этот был поуже и все время петлял влево и вправо. Наконец, он добежал до тупика. Огляделся и заметил труп у одной из стен. Поднял голову вверх — там тень, похожая на вход в пещеру. Зверю не оставалось ничего другого, как забраться в нее. Максуд здесь определенно был. И еще много других людей. Охотник это чуял. Он начал продвигаться по пещере.

Когда он выбрался с другой стороны, то стало уже совсем темно. Никаких следов не было видно. Луна еще не взошла, да и света от нее будет мало, чтобы что-то разобрать. Зверь закрыл глаза и вдохнул воздух. Потом еще раз. И еще раз. Искуситель — полевой ночной цветок, сырость — запах пещеры, но самый сильный запах был от травы. Этот запал был повсюду. Еле слышный запах Максуда все еще витал в воздухе. Зверь его уловил. Он повернул вправо и побежал. Бежать пришлось долго. До следующего островка скал. Когда он туда добежал, что первая луна уже озарила своим светом степь. Зверь видел, что ландшафт здесь немного изменился. Уже было много кустов. Иногда даже одинокие деревья. Судя по направлению, он продвинулся вглубь степи, но не в сторону крепости, которую они искали. Он сместился сильно вправо. Надо будет идти через степь, чтобы сократить путь и не возвращаться той же дорогой. Зверь почувствовал запах крови. Он достал меч, и по возможности беззвучно продолжил бежать. Чем сильнее был запах, тем медленнее начинал он двигаться. Затем перешел на осторожный шаг. Луна освещала эту часть скал, в которой он находился. Впереди охотник видел такой же проход, как и днем. Он осторожно крался к нему. Неожиданно споткнулся и замер, прислушиваясь. Услышал ли его кто-то? Он постоял так с минуту, затем наклонился посмотреть, обо что это он споткнулся. Ответ Зверь уже знал, но надо было только удостовериться в этом. Труп. Охотник пошел дальше. Зашел в проход. Он был широким, мог служить хорошим местом для лагеря. И так оно и было. Здесь были какие-то примитивные строения, виднелись вещи, разбросанные по всему проходу. В некоторых местах еще тлели угольки от костров. И всюду были трупы. Не все было видно, но Зверь насчитал двенадцать, включая того, о которого он споткнулся. Максуд был настолько смел и уверен в своих силах, что пришел в лагерь налетчиков? Что это за человек такой? А если бы здесь было сто грабителей или еще больше? Или это было совпадение? То, что Максуд немного со странностями, не вызывало никаких сомнений. Слишком много он знал и умел. Слишком хорошо действовал в бою. Таких воинов Зверь не встречал еще никогда. Он видел хороших бойцов и очень хороших. Видел тех, кто поглотил Аста, тех, кого называют быстроходами. Но никогда не видел таких, как Максуд. Это одновременно и вызывало восторг и настораживало.

Зверь походил по лагерю, все время нюхая воздух. Он определился с направлением и побежал. Охотник заметил, что теперь движется в том направлении, в котором должна была быть крепость. Значит, Максуд направился туда. Зверь бежал, увеличив свой привычный темп. Нашел ритм дыхания и следовал ему. Скоро он должен нагнать Максуда. На небе начала показываться вторая луна. Сколько он пробежал? Отдыхать еще рано. Ночью лучше двигаться. Днем тебя заметят издалека, а вот ночью можно покрыть большое расстояние. Зверь резко остановился. Здесь Максуд сменил направление. Кардинально сменил. Он пошел почти в обратную сторону. Почему? Зверь огляделся. Степь да и степь. Ничего такого, что могло бы показаться опасным. Никаких новых запахов. Трава, разные цветы и еще по мелочи. До следующей группы скал было еще далеко. Что же могло его заставить повернуть в другую сторону? Зверь принюхался еще раз. Только запах Максуда. Никаких других. Это было еще более странно. Охотник достал меч и потрусил, не спеша, по его следу. По пути начали попадаться кусты. Справа и слева. Трава хватала за ноги. Хорошо, что здесь она была не высокая и вес у Зверя был приличный. Это все делало его путь не таким уж и неприятным. В далеке Зверь заметил несколько деревьев и остановился. Между ним и деревьями на траве сидел человек. Было далековато и недостаточно светло, но Зверю показалось, что человек сидит к нему спиной. Охотник медленным тихим шагом двинулся к нему. Запах отчетливо говорил о том, что кроме Максуда здесь никого нет. Вся эта картина выглядела странно. Начиная от вырезанного лагеря и необъяснимого поворота и до теперешнего момента. Зверь подошел еще ближе. Человек впереди сидел, скрестив ноги. Руки он положил на колени, а на руках лежал меч. Голова была опущена. Зверь уже был уверен, что это Максуд. Но меч убирать не стал. Остановился.

— У-у. — Максуд поднял голову. — По следам на скалах меня сложно было бы найти.

— Мне повезло. — ответил Зверь.

— И даже по запаху это было бы сложно.

— Мне сильно повезло.

Максуд замолчал. Зверь пока не понимал, к чему он клонит. Меч из рук не выпускал.

— Я видел лагерь грабителей.

— Мне повезло. — лаконично сказал Максуд.

Снова молчание. Оно затянулось. Зверь все так же сжимал меч.

— Спасибо. — нарушил молчание Максуд.

— За что?

— За то, что вернулся меня спасти. Ты все-таки считаешь меня своим.

Зверю нечего было ответить. Максуд прав. Он считал его своим. Но было у охотника какое-то плохое предчувствие. Что-то не позволяло ему опустить меч, просто подойти и порадоваться тому, что Максуд жив. Что-то шептало ему, что здесь происходят странные вещи.

— Только вот пришел ты не вовремя. Тебе бы бежать отсюда. — сказал Максуд и после паузы добавил. — Куда глаза глядят. Не останавливаясь и не оглядываясь, пока не закончатся силы. А когда закончатся, то пробежать еще столько же.

Тон Максуда был как всегда спокойным, голос глубоким и ровным. Днем это бы успокаивало, но в такой обстановке, да еще и ночью, он внушал подобие чувства страха. Зверь сильнее сжал оружие. Что это, угроза? Почему он до сих пор сидит спиной к нему. Почему не встал или хотя бы не обернулся? Что здесь не так? Чего он никак не может увидеть? Зверь огляделся и принюхался.

— Ты решил остаться. — Максуд начал покачивать головой. — Тогда меч тебе вряд ли поможет. Думаю, здесь больше пригодится другая твоя форма.

Зверь словно окаменел. Что это? Новая угроза?

— И давно ты знаешь?

— С самого начала.

— Кто ты?

Максуд встал и медленно повернулся к Зверю. В руках он крепко сжимал меч. На лицо светила луна. Такое же серьезное непроницаемое выражение, как и обычно.

— Скорее всего, труп. Как и ты. Два живых мертвеца. — Максуд криво усмехнулся. — Видишь эти деревья за моей спиной? Там притаилась смерть.

Максуд поднял меч и ткнул им себе за спину через правое плечо. Зверь, не выпуская Максуда из виду, посмотрел ему за спину. Шагах в пятидесяти от них было несколько невысоких деревьев. Смерти он пока не видел.

Услышав голос у себя за спиной, Максуд резко рванул вбок и, перекатившись, встал лицом к источнику голоса. В темноте ничего не было видно, но он знал, что она должна быть там.

— А ты пугливый. — этот же голос и снова за спиной.

Максуд быстро развернулся и присел, выставив руки в боевой стойке. Обычно враги целятся в голову, поэтому приседание иногда помогало не умереть. Это движение он сделал рефлекторно, даже не задумываясь о нем. Все его внимание было направлено говорившую. Теперь он ее видел. Волосы до плеч, собраны в хвост, большие глаза, маленький нос с приподнятым кончиком, тоненькие сжатые губы. Брови тонкой линией круто изгибались. Она была в золотом цвете. Кожа, волосы, глаза, все было золотым. Если бы она была человеком, то Максуд сказал бы, что она молода. Видел он ее только чуть ниже плеч. Лицо и часть тела были в прямоугольной золотой рамке. И девушка была в ней, как картина. Маленькая копия человека. Вся ее картина занимала три ладони. Максуд закрыл глаза и снова открыл. Закрыл, и несколько секунд не открывал.

— Что ты делаешь? — снова спросила она.

Максуд вздохнул и сел. Не иллюзия. Значит, в этой пещере не было грибов или другой растительности, что могла отравить его ядами и вызвать галлюцинации.

— Кто ты? — спросил он.

— А кто ты? — спросила она.

— Я человек.

— Да ты что? Я думала, что ты безмозглый осел. Ой, кажется, я все перепутала. Если у человека рожа осла, это еще не значит, что он не человек. Дайка я это запишу. — деловито протараторила девушка.

Она откуда-то достала перо и бумагу, подняла руки в рамке так, чтобы Максуд мог их видеть и принялась водить пером туда и сюда. Лицо она нахмурила и сделала выражение крайней сосредоточенности.

— Меня зовут Максуд. — сообщил ей свое имя воин.

— А мне что с того? Кто ты? Раб, нищий, бездомный? С кем меня угораздило очутиться в этой дыре? — оторвавшись от бумаги, спросила девушка в рамке.

— Я — воин.

На эту реплику девушка звонко рассмеялась, упершись одной рукой в рамку, чтобы лучше держать равновесие. Голову при этом она наклонила и волосы свесились с рамки.

— И угораздило же меня. — вытирая глаза, вымокшие от смеха, сказала девушка.

Максуд был весь напряжен. Недавняя погоня его утомила, а тут еще и эта девушка. Кто она такая? Что ей было нужно? Опасна ли она?

— Кто ты? Как ты здесь оказалась? Зачем тебе я? — воин задал интересующие его вопросы.

— Кто я — тебе не понять. Ну знаешь, ослиные мозги и все такое. Оказалась и оказалась. Ты мне — не зачем. — она зевнула и раскинула руки в стороны, потягиваясь. — Мне нужен достойный. Ты не поймешь, но есть и такие люди.

— И кто же, например?

— Например, Драгинар. — Максуд вскинул бровь от упоминания этого имени, девушка продолжила. — Все было так хорошо. Пока его убили. Поэтому мне срочно понадобился переносчик.

Воин хмыкнул. Вот, значит, как обстоят дела.

Они стояли в темной пещере. Вернее, он стоял. Девушка в рамке парила в воздухе. Ее тусклого свечения было достаточно, чтобы можно было видеть каменные стены. Она от скуки осматривала их.

— Так я для тебя переносчик?

— Бам-бам! Твои логические выводы не оставляют мне никаких шансов.

Она приложила тыльную сторону ладони ко лбу и запрокинула голову. Единственная польза от нее — она светилась. Пусть тускло, но хоть как-то. Надо бы ей сказать при случае, что она мелкая и свет у нее тусклый. Он обошел ее и двинулся по пещере вперед. Туда, где он надеялся, будет выход на уровне земли.

— Как только ты придешь куда-нибудь, где будут еще человеки, — сразу же найду себе другого. И, поверь, выбирать долго не придется — любой другой будет лучше. — она облетела его сбоку и продолжила лететь с его скоростью ходьбы.

Максуд краем глаза заметил довольную улыбку у нее на лице. Каждое сказанное слово она смаковала.

— Так ты хочешь себе другого человека?

— А у тебя не дюжие умственные способности, как для осломордого. Мне всего-то пришлось сказать это прямым текстом и обернуть в оскорбление, так что не стесняйся, озвучивай свои выводы дальше. Посмеемся вместе. — и она похлопала Максуда по плечу, конечно, никаких прикосновений он не ощутил.

— Значит, тебе нужен достойный человек? Скажешь зачем? — наигранно спокойным и абсолютно не заинтересованным тоном спросил воин.

Девушка в рамке развернула плоскость так, чтобы вся была видна Максуду и продолжала лететь уже боком вперед. Она вскинула брови и по всему ее выражению читался только один вопрос — «А сам как думаешь?»

— Не скажешь.

Девушка показала ему большой палец и изобразила изумление на лице. Максуд все еще пребывал в каком-то непонятном состоянии. Он уходил от погони, чудом избежал смерти, совсем не знал, что случилось с остальными. А тут еще это существо. Не было похоже, что оно настроено враждебно. Ну если не считать все те колкости. Что она из себя представляет?

— И со многими людьми ты… путешествовала?

Она замялась, часто начала моргать и немного изменила цвет.

— С десятью до тебя — выпалила девушка, повернув гордо голову вбок.

— А-а… С десятью, значит. Была с десятью и так и не научилась врать? Ты слишком часто моргаешь, когда пытаешься соврать. — поделился своими наблюдениями Максуд.

— Ну конечно, надо прислушаться, ведь сам король вранья и князь обмана дает мне наставления. Где-то здесь была бумага. Когда осломордый, вроде тебя, говорит такие умные вещи, то их нужно записывать. — она показательно начала делать вид, что усердно ищет бумагу и перо, выкидывая из своей рамки всякие листики и безделушки, которые растворялись в воздухе, не долетая до пола.

— Хорошо. Ты была с Драгинаром. Его убили. Тебе надо было срочно найти переносчика. Значит, ты и была тем скорпионом, что меня укусил?

— Скоро я перестану называть тебя осломордым. Еще несколько фраз и ты дорастешь до обезьяны. — искренним тоном сказала девушка в рамке.

Максуд кое-что прикинул у себя в уме. Необходимо было проверить.

— Угу. Раз я для тебя простой переносчик и тебе нужен другой, более достойный, то как ты разорвешь нашу с тобой связь?

Всю эту реплику Максуда девушка беззвучно открывала рот и кивала головой, кривляя его. Но после последних его слов замерла. Она секунду думала.

— Нашу с тобой что? Связь? Я тебя умоляю. Да это будет не сложнее, чем придумать как тебя еще обозвать. — она махнула рукой и покачала головой.

— Попробуй-ка на мгновение разорвать эту самую несуществующую связь. Всего на один миг и сразу обратно, я никуда не денусь. — уверял ее Максуд.

— Делать мне больше нечего. — скрестила руки на груди девушка, она сместилась в рамке чуть выше и теперь по пояс помещалась в ней.

Максуд смотрел вперед, туда, где можно было различить края прохода благодаря ее свечению. Но боковым зрением наблюдал за ней. Она подтянула руки ближе к лицу и сжала в кулачки, сама немного съежилась, губы вытянулись струной. Ощущение было такое, что она пытается толкать камень, который тяжелее ее в десять раз. Так продолжалось несколько мгновений. Затем она шумно выдохнула.

Максуд широко улыбнулся.

— Так я и думал. Ты сможешь от меня избавиться только когда я умру.

Она окинула его оценивающим взглядом:

— Хм, судя по всему, ждать не долго. На тебе не одежда, а тряпки, за собой не следишь, от тебя воняет, как от помойной жабы.

— Ты не можешь слышать запахи. — перебил ее Максуд.

— Так ты… — она нарочно сделала паузу, подняла брови и начала кивать головой, соглашаясь с еще не сказанными словами — бродяга, бездомный и пьяница. Денег у тебя нет, выпить не на что, значит, ты еще и воруешь. Тем лучше. Не сдохнешь после очередной попойки в канаве, так тебя зарежут при неудачной попытке воровства. Вор из тебя тоже так себе. Оружие при тебе нет, значит, обращаться с ним ты не умеешь. Тем легче будет это сделать.

Максуд уже увидел выход из пещеры. Вряд ли здесь оставили часовых. Но надо быть осторожным. Осторожность — это то, что может спасти тебе жизнь в любой ситуации. Когда они подошли к выходу, охотник прыгнул и кувыркнулся вперед, резко встал и оглянулся. Никого нет. Только его спутница таращила глаза на него.

— Еще и с головой не в порядке. — она прищурилась и махнула рукой. — Можно было и раньше догадаться.

Охотник ничего ей не ответил и принялся изучать следы. Было темновато, ведь первая луна только начала свой восход. Зато было немного света от девушки в рамке. Хотя здесь и были скалы, но попадались участки с налетами песка. Налетчики не заморачивались по поводу того, стоит ли маскировать следы и огибать такие участки. Поэтому Максуд безошибочно определил направление, в котором они двигались. Он пошел по следу. Скоро песчаный участок исчез и пришлось выбрать себе вдали ориентир и идти на него. Он молчал. Его не сильно тревожила ситуация со светящейся девушкой. Вряд ли она сможет причинить ему вред, а если так, то нечего поделать с этим он не мог. Тем более стало понятно, что он ей нужен. Не ясна причина и то, насколько он ей нужен, но все же, это хоть что-то. Девушка в рамке мало что говорит и не дает толком пищи для размышлений. Воин покосился на нее. Она летала все время рядом, иногда впереди, иногда позади него.

— Куда идем? — спросила она, в очередной раз пролетая мимо него.

— Боюсь, что лучше тебе этого не знать. Я и так тебя не сильно впечатлил. — честно признался воин.

Максуд уже твердо решил, что нужно делать. Если оставить в живых этих налетчиков, то они могут появиться в самый неподходящий момент. Когда он доберется до остальных, им всем вместе надо будет еще возвращаться этой же дорогой. Поэтому вопрос с грабителями надо было решить раз и навсегда. Скалистая местность закончилась и под ногами была уже земля. Максуд остановился, присматриваясь к следам. Здесь их не было. Ему надо найти место, в котором налетчики сошли с камня. Он поднялся, посмотрел направо и налево. Неподалеку слева был очередной островок из скал. Справа кроме степи ничеговидно не было. Максуд пошел вдоль кромки камней налево. Через пару десятков шагов он нашел, что искал. Дальше по следам не составило труда дойти до убежища грабителей. Часовых Максуд не опасался. Он знал, что их здесь нет. Охотники за добычей никогда не будут считаться с возможностью самим стать добычей. Они — охотники, это их должны бояться и прятаться от них. Это они должны снимать часовых и пробираться в лагеря жертв. Им незачем самим выставлять часовых. Тем более, никакие дороги к их логову не вели.

Максуд осторожно пошел по камням. Широкий проход. Пахло приготовленной едой и дымом. Костров уже не было, кое-где краснели угольки. Максуд осматривался. Намечал план действий. Выбрал группу из двоих человек, которые лежали поодаль.

— Что ты хочешь сделать? — шепотом спросила девушка в рамке.

— Т-с-с. — Максуд приложил палец себе к губам.

Он двинулся к тем двум, что заметил раньше. Девушка осталась висеть на месте. Свет ее поблек и ее почти не было видно. Он подкрался к ближайшему от него человеку. Осмотрелся, заметил мечи, которые лежали рядом. Ему нужен нож. Первый лежал на животе и Максуд тихо подошел ко второму. Нож висит на поясе. Он аккуратно его вынул и быстрым отточенным движением вогнал в глаз лежащего. Быстрая, а главное тихая смерть. Вынул нож и с маху всадил в ухо второму. Такая же тихая смерть. Дальше пришлось обходить их лагерь несколько раз, чтобы убить сначала тех, кто находился в одиноких группках. Такие лежали чуть дальше и для других шума от них было чуть меньше. Максуд ходил с ножом в руках от одного к другому. Не самая приятная работа. Но поступить иначе он не мог. Оставлять врага за спиной — это верная погибель. Четыре человека лежало вокруг потухшего костра. Наверное, среди них их главарь. Это центральный костер. Один из них перевернулся на бок. Максуд замер и стоял так минут пять, пока не удостоверился, что тот все-таки уснул. Затем продолжил убивать. Тихо и быстро. Когда с делом было покончено, он выбрал себе пару мечей, которые понравились ему по форме и подошли по размерам. Два меча за спиной носить не очень удобно, зато пользы от двух мечей в два раза больше. Максуд вышел снова на траву. Посмотрел по сторонам. Девушки в рамке не было нигде. Он двинулся в сторону крепости. До утра надеялся быть уже там. Дорога не близкая, надо было спешить. Он прибавил ходу, луна уже освещала степь и ему было видно густые заросли колючек или мелкие кусты, которые стоило обходить. Через пару часов пути он услышал писк. Что-то похожее на писк. Какой-то неопределенный звук. Максуд остановился и прислушался. Звук был сзади и очень близко. Отработанные действия — прыжок в сторону и перекат. Вскочил уже с мечами в руках. Сзади была девушка в рамке. Она тускло светилась, но даже такого света было достаточно, чтобы понять — она плачет. Вот что это был за звук.

— Кто ты такая? Ты можешь плакать? Ты испытываешь эмоции? Или это все уловки?

Она ответила не сразу. Вытирала руками глаза, еще немного всхлипывая. Потом посмотрела на него.

— Ты безжалостный убийца. Почему люди такие злые? Почему меня угораздило обрести связь именно с тобой? Хуже просто не могло быть. Теперь я буду чернеть от твоей грязной души, пока ты не умрешь. А жить ты будешь долго. Я видела, как ты убиваешь. Ты делал это тысячу раз. Ты самый скверный человек в этом мире. И я попала к тебе… — она замотала головой и снова принялась плакать.

Максуд вздохнул. Но оружие не убрал и осмотрелся. Прислушиваться не было смысла, все равно он бы за плачем ничего не услышал.

— Ты делаешь преждевременные выводы. Я убийца — да. Но кто из солдат не убивал?

— И не вырезал спящими целый лагерь?

Максуд еще раз вздохнул и принялся укладывать мечи за спину. Здесь все сложнее, чем она думает.

— Нас было девять человек. Мы их заметили и двое из нас решили их отвлечь, чтобы остальные смогли уйти. Эти двое разделились. Один из них укрылся в маленьком лазе в пещере. Судьба другого мне не известна. Если оставить их в живых — они выследят и убьют нас. А нам еще возвращаться обратно. Этой же дорогой. Здесь выбор не велик. Или ты, или они. Как и всегда на войне. Или ты убьешь, или тебя убьют.

— Почему я должна тебе верить? — все еще всхлипывая спросила девушка из своей рамки.

— Я не сказал, что ты должна мне верить.

Максуд хотел еще что-то добавить, но онемел. Его пронизало всего от головы до пят. Ужасное ощущение. Чем-то похожее на боль. В животе закрутило. Но ведь не может такого быть. Здесь? Появилась мелкая дрожь в руках. Сомнений быть не может, это она. А ведь он уже поверил, что все хорошо закончится. Готов ли он к Шагам? Еще здесь эта девушка со своей связью. Ему нужно выжить. Но как это сделать? Скорее всего, его просто разорвет на части, он еще не готов, он еще слаб, ему еще нужно время. Много времени. Его, как всегда, нет. Прибегать к Шагам слишком опасно. Может, не опаснее чем то, что притаилось поблизости? Он вздохнул.

— Ты это тоже ощущаешь? — взволнованно спросила девушка, упершись руками в рамку, выглядывая из нее и прислушиваясь. — Что это?

— Как долго ты можешь прожить без связи? — очень серьезным и очень спокойным тоном спросил Максуд.

— Я не знаю, после Драгинара без связи я была несколько минут и потеряла столько сил, что только сейчас смогла объявиться. И мне еще плохо.

— Как быстро ты можешь лететь? — снова спокойный голос воина зазвучал в ночной тишине.

— Что происходит?

— Как быстро? — переспросил Максуд.

— Не очень. Быстрее, чем ты ходишь. Может быть, как твой бег?

Максуд прикусил губу. Он размышлял.

— Тогда плохо дело. Лети вот туда. — он указал рукой в направлении крепости. — Там есть достойные. Когда почувствуешь, что связь оборвалась, выберешь себе кого-то.

И он резко сменил направление и зашагал быстрым шагом. Зверь, который был не далеко, вряд ли даст ему выжить. Нельзя приводить его к крепости. Увести подальше. Чтобы у других были шансы. Смогут ли они пройти обратный путь? И смогут ли они вообще что-то сделать? Жаль, что он этого может не узнать.

— Я не могу тебя бросить. — послышался недовольный голос позади него.

— Тогда ты увидишь то, что так хотела. Мою смерть.

— Я ощущаю силу Творения. Это ведь хорошо? Или ты всем так насолил, что даже дети Творения хотят тебя убить?

Максуд на такой вопрос только усмехнулся. Да, сейчас бы рассмеяться. В последний раз. Но тогда он рискует показаться безумцем даже самому себе.

— Не все дети Творения хорошие.

— Все. — уверенно заявила она.

Максуд еще долго шел. Он оглядывался назад. Затем начал посматривать вправо. А когда уже надо было смотреть вперед, он остановился. Впереди было несколько низких деревьев или высоких кустов. Тварь прыгнула и спряталась за ними. Он плохо ее видел, только очертания хвоста. Не понимал он только одного — почему она так долго шла за ним. Почему не напала сразу?

— Что это? — раздался позади крик.

— Твое доброе дитя Творения. Иди, поболтай с ним. Может, вы подружитесь.

Он обернулся и увидел, что девушка близко подлетела к нему и была за его спиной, немного выглядывая через плечо.

— Лететь туда. — снова показал он мечом направление.

На этот раз девушка в рамке не спорила и умчалась в сторону крепости. А летает она быстрее, чем говорила. Максуд достал оба меча. Один бросил на траву. Сел и положил руки на колени. В руках он держал меч.

Все легли на землю. Только Дамиан остался сидеть на дереве, спрятавшись за листву. Жазэль была не довольна этим решением. Теперь ее кафтан запачкается. Знали бы они, как к нему липнет пыль. Если бы Жазэль изначально знала, что надо будет падать на землю, то лучше побежала бы в лес. Фу, еще и такой неприятный запах. Пришлось терпеть его до той поры, пока Дамиан не сказал, что обе группы грабителей ушли далеко.

— Чего разлеглись, нам пора в путь! — зазвучал голос Эйр.

И почему это она командует? Жазэль была не в восторге от Максуда, но то, что теперь Эйр командует, вообще ни в какие ворота не лезло. Денек будет веселым.

— Как день начался, так он и закончится. — печально подметила Делорис, затем подняла руки к небу. — Свод, мы принимаем твои испытания и пройдем их с честью. Даже если за эту честь нам придется заплатить кровью наших врагов.

Она что, книжек перечитала? Клерку оставалось только тяжело вздохнуть. Еще вчера было понятно, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Теперь их стало еще и на двоих меньше. Максуда не так жалко, как того здоровяка. Он бы мог пригодиться, если бы на них напали. Оставалось надеяться на то, что Эйр умеет драться. Хоть что-то же она должна уметь делать хорошо? Жазэль зашагала к тележке, которую Тейн уже выгонял из лесу. И думала она о том, что теперь и защищать их некому. Охранник-калека был ранен. Хотя она уже выяснила, что он не калека. Это Жазэль видела у себя в кабинете, когда он размахивал двумя руками, чуть не задев ее. Но все же ранение никуда не делось и не могло так быстро зажить. Если только Сандрин не применила свою силу. Или Делорис. Жазэль еще ни разу не видела, чтобы Делорис что-то сотворила или пользовалось хоть чем-то, что могло выдать в ней Творящую. За исключением той ночи в городе, когда она совершила кражу. Их возница, судя по всему, пребывал не в лучшей своей форме. Может, тоже ранен. Если так, то с ними едут два человека, которым надо бы в палате у лекаря лежать. Та еще защита. Остался Дамиан и Эйр. Что касается первого, то Жазэль лично видела, как Максуд победил его в поединке. Значит, воин из Дамиана так себе. Эйр. А что Эйр? Она помнит, как видела эту девушку в постели в доме у Творящей. Ее чуть не убили на улице какие-то грабители. Получается, что и она воин не ахти. Хорошая компания, где все ляжет на плечи женщин. Ум и смекалка, а теперь еще и разведка — на ней, а защита на Сандрин. Жазэль гордо вскинула голову и подошла к телеге. Рядом стоял охранник и не испытывал никакого желания помочь ей взобраться. Но Жазэль подсмотрела как это делала Делорис, поэтому теперь она взобралась гораздо лучше и быстрее, чем первый раз.

— Вот что значит, конструктивная критика. — сказал ей вслед охранник.

Жазэль не посчитала нужным что-то ему отвечать. Все вышли в путь. Темп был быстрее, чем прежде. Никто не знал, вернуться налетчики или нет, поэтому решили поскорее убраться отсюда. Эйр шла впереди, Дамиан сзади. В телеге набор людей не изменился. Всю дорогу до полудня Сандрин сидела неподвижно и смотрела куда-то вдаль. Интересно, о чем она все это время думала? Придумывала новые заклятия? Или вспоминала старые? Делорис вертелась и крутилась, иногда пыталась задремать, что было невозможно сделать. Ведь дорога была настолько неровная, что их все время трясло. Конечно, охраннику это не мешало. Заговорить он не пытался. И Жазэль была этому только рада. Иногда Делорис что-то спрашивала у Сандрин. и они перекидывались парой фраз. На этом все общение заканчивалось.

Когда солнце было уже высоко и все конечности уже окончательно затекли, Жазэль решила встать во весь рост в телеге. Она немного покрутила корпусом влево и вправо, чтобы разогнать кровь. Покрутила руки в запястьях, сделала круговые движения головой. Широко открыла глаза и глубоко вдохнула. Сейчас она могла окинуть взглядом эти просторы. Красота. Все те же красные, желтые и зеленые цвета. Все те же причудливой формы скалы с плоскими вершинами. А запах, какой же запах сотни разных трав. Все запахи растений смешивались и выдавали удивительный аромат. Такой, который невозможно повторить ни на одной парфюмерной фабрике. Здесь, среди травяной пустыни, Жазэль ощутила себя как-то странно. Внутренний голос подсказывал ей, что это свобода. Но она ведь не была рабыней и была из состоятельной семьи. Хотя обстоятельства складывались так, что свободу она не могла ощущать почти всю жизнь, но вот последние пару лет она была независима. И все равно здесь были совсем другие чувства. Ты можешь делать что хочешь. Только ты и ветер. Все это твое. Жазэль теперь понимала, что в городе она жила, как в муравейнике. А на просторе все иначе. Кажется, что тебе принадлежит все на свете. И даже это синее-синее небо и это золотое-золотое солнце. Жазэль посмотрела на него и прищурилась. Как же это приятно. Повернуть лицо к солнцу. Ощутить его тепло. Не бояться, что цвет лица немного потемнеет и тебе придется наносить больше макияжа, чтобы соответствовать высоким требованиям к дамам ее положения. А какое у нее теперь положение? Все клерки убиты. Что ее ждет? Что будет дальше? Жазэль еще серьезно об этом и не задумывалась. Она всячески старалась отогнать от себя все мысли о том ужасном дне. Она хвалила себя только за одно — за то, что не заводила друзей. Или не могла их заводить. Результат один и тот же. Ей не было так больно, как могло бы быть. И чем ей теперь заниматься? Что она умеет? Это главная причина, почему она согласилась поехать в эту дурацкую экспедицию. Она не знала, что ей делать и как все будет дальше. Зачем ей это путешествие — понятно. Но зачем этому путешествию она?

— Зачем я здесь? — резко и громко спросила она.

Делорис подняла глаза, даже охранник зашевелился. Сандрин только плечами пожала.

— Ты не знаешь?

— Спроси у него, когда он вернется. — спокойно ответила Сандрин.

— Ты хотела сказать «если» он вернется. Грабителей много, а если я не всех увидела, если у них есть еще люди? Думаю, они не выжили. И не знаю, как мы выживем на обратном пути. Кто теперь будет отвлекать налетчиков? Наши раненные бежать не смогут. Мы тоже умрем — сделала неожиданный вывод и для себя самой Жазэль.

Сандрин эти слова рассердили, она зло посмотрела на Жазэль.

— Может, ему стало тебя жалко. Всех твоих друзей… вернее коллег, ведь у тебя нет друзей, убили. Ты запуталась и потерялась, осталась совсем одна. Маленькая девочка, которой нужна помощь. Какой славный воин устоит перед искушением помочь тебе? — тон Творящей был раздражителен.

— Что? Я не маленькая девочка, я со всеми трудностями справлялась одна. Я…

— Хватит, Жазэль. — перебил ее охранник. — Творящая хотела сказать, что сейчас всем нелегко. Все переживают за двоих из нас. Никто не знает, что будет дальше и как мы будем возвращаться. Но есть некоторые вещи, которые вслух лучше не говорить.

— Чтобы не повлиять на наш высокий моральный дух! — раздался голос возницы.

— Да, поэтому твои слова немного раздражают. Присядь и успокойся. Глубоко дыши. Приступ паники быстро пройдет. — пытался успокоить ее охранник.

— Что? Приступ чего?

— Жазэль, хватит. Сядь. — Сандрин смотрела на нее очень серьезным взглядом.

Фиолетовые глаза не предвещали ничего хорошего. Жазэль ничего не оставалось, как замолчать. Но не сесть. Она гордо подняла голову и выпятила подбородок. Выше нос. Смотрела она высоко в небо. На ту птицу, что летела далеко-далеко. Телега ехала, Эйр и Дамиан шли, Жазэль стояла, птица летела. Она была все ближе и ближе. На секунду Жазэль показалось, что она летит прямо к ним. Стало заметно, что это большая птица. Может, какой-то орел, она плохо в них ориентировалась. И зачем ей это знать? Птица была уже близко. Она летела точно на них. Уже совсем близко. Жазэль немного испугалась. Но говорить ничего не захотела. Не надо давать им повод для смеха. С нее уже достаточно смеялись сегодня. Она продолжала стоять. Птица летела не на телегу. Она летела прямо на нее одну. Жазэль могла увидеть даже ее глаза. Такие черные. Она могла разглядеть каждое перышко на ее крыльях. Птица еще ускорилась и не дала шанса Жазэль вскрикнуть или убежать. Влетела со всего размаху в нее и сбила с ног. Девушка кувыркнулась через борт телеги.

— Стой! — вскрикнула Сандрин.

Охранник уже перемахнул через борт, сзади бежал Дамиан.

Жазэль лежала на земле. Она открыла глаза. Над ней склонились лица охранника и солдата. Она медленно попробовала пошевелить рукой. Одной, затем другой. Ногой одной, затем другой. Хорошо, значит птица не откусила ей руку или ногу. Или не отклевала? Как там правильно?

— Вы убили ее? — спросила Жазэль, когда мужчины помогли ей сесть.

Девушка осматривала себя. Крови нет. Легко отделалась.

— Кого убили? — спросил солдат.

Жазэль удивленно смотрела на него.

— Птицу! Орел или что-то еще, большое такое. С громадным клювом и вот такими когтями! Но, Единство меня побери, если она не обломала эти когти о ваши толстенные головы.

Она встала, отряхнулась и осмотрела все вокруг в поисках птицы.

— Думаю, уже пора сделать привал. — сказала Сандрин, которая спустилась с телеги. — Жазэль напекло голову. Садись в тень от телеги.

— Голову напекло? Там была огромная пернатая тварь! Зверь такой большой, что даже слепой бы его заметил! При чем тут моя голова? Я говорю пти-ца! Большая такая, ну у нее еще крылья есть. — и Жазэль принялась размахивать руками имитируя движения среднестатистических птиц.

Все закивали, соглашаясь со словами. Не ее словами, а словами Сандрин. Напекло голову, ну да.

— На тебе нет ни единого следа от когтей или клюва. Наверное, приступы паники могут вызывать… э… — охранник хотел подобрать слова, чтобы ее не обидеть.

— Галлюцинации. — сделала доброе дело Делорис. — Ага. Солнце, страх и эта телега — гремучая смесь.

Жазэль надула губы и села в тени от телеги. Она точно видела птицу.

Их возница достал сумки из телеги и выдал всем по порции сушеного мяса. Такого жесткого, что Жазэль пришлось разжевывать один кусочек целую вечность. Того, что ей выдали, хватит жевать до конца времен. И оно такое соленое. Сразу пить захотелось. Хорошо хоть, воды взяли с собой достаточно. Эйр с возницей и тем солдатом говорили о дороге, о возможных опасностях, которые могут их поджидать в пути. Жазэль слушала их в пол уха. Но подметила, что о Максуде и здоровяке никто ничего не говорил. Когда все уже поели, то Делорис предложила немного отдохнуть от поездки, на что Эйр и тот солдат ответили смехом.

— А долго нам еще ехать? — тогда спросила Делорис.

Тейн достал карту. Он ее тоже прятал за пазуху. Фу, теперь Жазэль ни за что к ней не прикоснется.

— Судя по карте, мы должны ехать в этом же направлении, пока не увидим реку. Но на карте в большей степени указано направление, а не точный маршрут. Этой дороги там нет вообще. По ориентирам мы едем правильно. Часа через два-три увидим реку. Уже сейчас видно, что степь меняется. Все больше и больше деревьев у нас на пути. Затем повернем и еще столько же до крепости. Если она там есть.

Все начали подниматься и занимать свои места. Только теперь солдат и Эйр поменялись местами. Жазэль подходила к телеге, когда мимо прошла Эйр. Охотница даже открыла рот, чтобы ей что-то сказать, но передумала и прошла мимо. Жазэль поняла, что та хотела оскорбить ее, съязвить, отпустить шуточку или откровенно высмеять. Но не стала этого делать. И вообще никто и словом не обмолвился о ее орле. Ну что ж, следующий раз, когда у Жазэль будет повод нагрубить Эйр, то она воздержится. Один раз. Пусть считает это женской солидарностью, если она знает, что это такое.

Путь к реке был долгим. Не только по времени, но и по напряженной атмосфере. Теперь в телеге никто не разговаривал.

— Ладно. Может, мне и вправду напекло голову. Можете пытаться шутить на эту тему, все равно у вас нести всякую чушь получается лучше, чем молчать. — громко подала голос Жазэль.

— Какие уж тут шутки. Зато теперь я знаю, что отвечать, когда засну в карауле и свалюсь со стены. — заметил охранник.

Возница судорожно расхохотался. Сандрин немного улыбнулась. Делорис улыбалась во весь рот.

— Ну что ты, тебе поверят только первые пять раз, потом надо будет что-то свое придумывать. — показательно мило ответила ему Жазэль.

Возница смеялся пуще прежнего. Стало повеселее. В телеге рождались разговоры. Не просто фразы или односложные ответы. Настоящие разговоры. Прервал их возница:

— Уважаемые пассажиры. Слева вы можете наблюдать величайшую достопримечательность нашей обширной орлиной степи. Прошу вас посмотреть на эту безымянную чудо-реку. Говорят, что пару сотен лет назад она была морем. И поныне живут люди… которые в это не верят. Сейчас же это просто вонючий ручей, в нем можно вымазать еще не выпачканные вещи, чтобы потом постирать их в нормальной реке. — возница на свой лад рассказывал об этом крае.

Дорога до крепости заняла мало времени. А, может, так показалось. Теперь уже Жазэль знала, что возницу зовут Тейн. Она, как и прежде, не хотела запоминать имя, само собой как-то получилось. Общаясь, время пролетело незаметно. Жазэль сидела в этой вонючей неудобной телеге и понимала, что за день она наговорила больше, чем за последние несколько месяцев со своими коллегами. Она печально улыбнулась. Обвела взглядом всех ее собеседников. Даже спину Тейна не забыла. И посмотрела на небо. Оно уже не было таким синим. Стало сереть. Скоро солнце зайдет. Станет темно. Телега остановилась. Жазэль посмотрела вперед. Спереди прямо перед телегой стоял солдат. Спиной к ним. Куда он смотрит? Девушка посмотрела дальше по дороге. Ну и что там? Дорога как дорога.

— Слева. — подсказала ей Сандрин.

Жазэль повернула голову левее. И увидела ее. Она заметила ее еще боковым зрением, когда смотрела на дорогу, но подумала, что это гора. Теперь же она видела признаки того, что это сделано человеческими руками. Это была не просто крепость, это был каменный город. Такой большой, что она сначала приняла его за гору. Просто огроменная крепость. Но в ужасном состоянии. Даже отсюда было видно, что везде проросли деревья, кусты и трава. Дороги до крепости не было. Но трава была не высокой, поэтому сначала солдат, затем телега и Эйр двинулись в ее направлении. Чем ближе они подходили, тем больше она становилась. И чернее. И страшнее. И тем больше были видны следы разрушений. Охранник позади Жазэль стоял в полный рост, чтобы лучше осмотреть крепость.

— Никогда ничего подобного не видел. Сколько же солдат она может вместить? Целую армию.

— И не одну. — согласился возница. — Я вижу пять стен, пять линий обороны.

Жазэль обратила внимания на эти слова и присмотрелась к крепости. Да, можно было различить пять неровных полукруглых линий, похожих на стены. Одна выше другой. Та, что внизу самая длинная, та, что выше — меньше. И так далее, а самая последняя самая короткая. Только теперь Жазэль поняла почему эти стены полукруглые, а не идут вокруг крепости. Эта крепость была выстроена в скале. Единство, прямо в скале! Как это вообще возможно? Было видно, что сама крепость занимает процентов тридцать всей окружности этой скалы. С одной и другой стороны виднелись полоски необработанной горной породы. Стены были отвесными и уходили в высоту к самой верхней точке этой скалы.

— Она неприступна! — восторженно и возбужденно заговорил охранник.

— Была, когда была в лучшем состоянии. — то ли поддержал, то ли опроверг его слова Тейн.

Всю оставшуюся дорогу до крепости все двигались молча, восхищаясь этим человекотворным сооружением. С близи крепость казалась еще более величественной. Жазэль рисовала себе в воображении время, когда по ее стенам ходили армии, когда враги безуспешно пытались атаковать, победные крики защитников стен после очередной отраженной атаки. Она завороженно смотрела не нее не отрывая взгляда. Здесь какой-то принц командовал армией, а его принцесса ждала в безопасном месте.

Они подъехали к воротам. Перед крепостью был глубокий ров. Сейчас из него росли деревья, но он оставался все равно глубоким.

Охранник подошел к краю рва. И постучал ногой по земле.

— Это камень. Кто-то проделал этот ров в камне. — он с изумлением повернулся к остальным.

Все подошли ко рву. Действительно, за несколько метров до него земля переходила в камень, который было трудно рассмотреть из-за слоя песка, но если поковыряться в нем ногой, то камень отчетливо просматривался.

— Потом будем восхищаться. Сейчас нам надо вон туда. — Эйр показала пальцем в сторону старого деревянного моста через этот ров прямо к проему в стене, где раньше были ворота.

— Телега там не пройдет. Припасы понесем в руках. — Тейн сообщил не очень приятную новость.

Все сумки были распределены. И хотя самые тяжелые достались солдату, Тейну и Эйр, остальные тоже были загружены. Здесь был провиант, одеяла, кухонная утварь, оружие. Жазэль была недовольна тем, что ей придется тащить на себе все эти вещи.

По мосту все сразу идти не решились. Это было опасно, не известно сколько лет ему и насколько он прочный. Первой прошла Эйр. Постукивая ногой в разных направлениях. Иногда немного подпрыгивая в попытках раскачать мост.

— Идите там же, где шла я. Это проверенный путь. — сказала она, когда очутилась по ту сторону рва.

Когда все перешли мост, то уже вместе вошли в крепость. Первая линия обороны была пройдена — внешняя стена осталась позади. Между первой и второй линией не было ничего. Только широкая площадка под приличным уклоном. Ворот через вторую линию не оказалось в том месте, где их ждала увидеть Жазэль. Ворота были намного правее. Почти с краю второй стены. К ним компания брела, беспрерывно ворочая головами. Крепость таких размеров буквально заставляла себя уважать. Она нависала над тобой и, словно, заглядывала в тебя. Все прошли через вторые ворота. За ними уже были старые каменные полуразрушенные постройки. Все одинаковые. Похоже было на казармы. Скорее всего, так оно и было. Это ведь крепость, а не город. Вторая линия обороны тоже осталась позади. Снова нет ворот через третью стену. Жазэль непонимающе оглядывалась.

— Ворота будут с другой стороны. А на следующей линии снова с этой. И так до самого верха. — пояснил ей охранник.

— А зачем это делать? — непонимающе спросила девушка.

— Чтобы затруднить движение для врага. Чтобы ему пришлось пройти всю дистанцию от одного края стены и аж до другого. А в это время ему на голову будут лететь ужасные вещи с этой вот стены.

Теперь Жазэль начала понимать замысел строителей. Но она уже устала из-за того, что все время приходилось идти вверх. Наклон, который она заметила на первой площадке между оборонительными линиями из стен сохранялся на протяжении всего их пути. Иногда Жазэль казалось, что он только растет. Но она обрадовалась, когда услышала такое же тяжелое дыхание, как у нее, у Делорис и Тейна. Тяжело было всем. Еще эти сумки. Они поднимались все выше и выше. Темнеть стало быстро, поэтому на верхнем участке крепости уже практически ничего не было видно.

— Как это все можно атаковать? Просто ходить и то утомительно. — Жазэль села посреди каменной улицы, пытаясь восстановить дыхание.

Она сбросила сумки. Делорис повторила ее действия и плюхнулась рядом с ней, сил у нее осталось не больше, чем у самой Жазэль.

— Ладно. Отдыхайте. Дамиан, пошли подыщем нам жилье. — скомандовала Эйр.

Она и Дамиан отправились на поиски. Жазэль осмотрелась. Здесь так же было много построек. Сохранились они лучше. И были более разнообразными. На всех уровнях жили простые солдаты, здесь жила элита и самые отборные воины. Такой вывод для себя сделала девушка. Жилье отыскать будет не трудно. Только спать надо будет на полу. Хорошо, что охотники набрали с собой одеял. Жазэль не хотела думать о том, кто раньше ними укрывался. Впервые в жизни ей было все равно. Она сильно устала и очень хотела спать. Сидели все молча, усталость накопилась за весь день не только у нее. Вскоре Эйр и солдат вернулись.

— Там есть хороший дом. Берем сумки и идем.

Снова пришлось загрузить на себя ту часть вещей, которая была ей предназначена. Двинулась за Эйр. Как она в такой темноте что-то нашла? Они все время шли между зданиями. Поворачивали и снова поворачивали. Да здесь целый город, со своими улицами и проулками. Издали она не совсем верно оценила размеры крепости. Казалось, что трудно было их преуменьшить, ведь ничего подобного раньше ей не встречалось. Но сейчас Жазэль понимала, что крепость оказалась еще больше, чем она думала. Намного больше. Это целый город, окруженные несколькими рядами толстых стен.

— Добро пожаловать в наш новый дом. — Эйр остановилась и показала в направлении здания.

Его силуэт смутно было видно в этой темноте, но Жазэль поняла, о каком здании шла речь. Каких-то особых примет она не различила. Дом, как дом. Такой же, как и тот справа. Или слева. В темноте, ведь, все дома одинаковые. И почему именно этот тогда? Эйр первая зашла и зажгла лампу. На стенах висели другие лампы похожего образца. Старинные лампы со своей причудливой формой. В то время так было модно, решила Жазэль. Все зашли в первую комнату и побросали свои сумки на пол. Тейн и солдат взяли бутылочки с топливом для ламп и начали их заправлять. Все не было нужды заправлять. По одной в каждой комнате. А комнат было четыре. Столовая, уборная и две комнаты спальные. Это, не считая того коридорчика, где сейчас все находились.

— Одна комната для девушек, другая для парней. — сообщила Эйр. — Вот там уборная. Сейчас надо поесть и выспаться. Завтра начнем поиски. Надо будет обыскать каждый камень в этой крепости. А это, Единство меня побери, будет не легко. Как отыскать единственную вшу на теле луксора.

Все молча закивали. Сравнение было еще то. Но у Жазэль не было никаких сил сказать об этом Эйр. О, она ее даже про себя стала называть Эйр. Надо срочно отдохнуть, чтобы это исправить. Так что, предложенный ею вариант был идеален. Поспать. Поесть и поспать. Что может быть лучше? Жазэль потерла болевшие ноги.

Тейн возился с сумками с припасами. Он достал по порции сушеного мяса. А Жазэль уже думала, что она и вправду поест сегодня вечером. А она пожует. Снова. Не удивительно, что эти охотники такие обозленные. И вечно воруют. Если бы она такое ела каждый день, то… Фу, лучше не думать об этом.

Позже, когда все были накормлены и одеяла были разосланы, Жазэль собралась на улицу.

— Ты куда? — мягким тоном спросила у нее Сандрин.

Творящая готовилась ко сну и сняла свой головной убор. Фиолетовые прямые волосы упали на ее шею, немного не доходя до плеч. Раздел был над левым глазом, волосы с правой стороны закрывали лоб и немного спадали на глаза.

— Луна уже должна была выйти. Хочу посмотреть на вид с такой высоты.

— И я с тобой. — послышался голос Делорис и шарканье.

— Тогда и я тоже. — сказала Сандрин.

Эйр ничего не сказала, но, когда девушки начали выходить, встала и пошла вместе с ними. Из соседней комнаты высунулись мужчины и тоже потянулись вслед за ними. На улице ничего видно не было. Везде одни здания. Эйр повела всех к стене, через которую они проходили, когда сюда поднимались. С внутренней стороны она не была такой высокой, но все равно просто так на нее не взобраться. Поэтому тут и там виднелись каменные ступени. Жазэль поднялась по ступеням на стену. Широкая стена, шага три. И это самая узкая из всех. Другие еще шире. Остальные выстроились справа и слева от нее. Все были заворожены открывшимся видом. На такой высоте Жазэль никогда еще не бывала. Наверное, никто из них еще не был. Ветер приятно обдувал, даруя прохладу. Свет луны падал прямо перед ними. В нем видно было реку, она так красиво блестела в ее лучах. Видно лес слева и справа за рекой. И степь. Степь, которой не было ни начала ни конца. Она просто была. Непонятно, в какой момент она переходит в небо. Хоть сейчас и не было видно всей палитры цветов этой степи, но Жазэль мысленно ее представляла. Было в этом что-то такое, что заставляло задержать дыхание. Словно, звук вдоха мог нарушить идиллию, царившую внизу. Словно, от одного удара сердца вся эта сказочная красота рассыплется и станет понятно, что это какой-то искусный обман. Каждый стоял молча и наслаждался роскошным видом. Если бы Жазэль была богата, она наняла бы художника, чтобы он навсегда запечатлел эту картину для нее. Разные чувства начали ее одолевать. Весь день она была занята, неопределенность порождала только чувство страха. Сейчас же она была спокойна. Осознание всего происходящего потихоньку переосмысливалось в ее голове.

— Они вернутся? — тихонько спросила Жазэль.

— Должны. — так же тихонько ответила Сандрин.

Жазэль услышала в ее голосе нотки надежды. И немного примеси тревоги. Она нахмурилась и опустила глаза.

— Все, ночная прогулка окончена. Всем спать. Завтра разбужу рано. — Эйр уже сгоняла всех со стены.

Люди зашевелились и принялись опускаться со стены. Сандрин остановилась. Она опустила голову, как будто прислушиваясь. Повернулась в одну сторону, затем в другую. И снова развернулась лицом к степи.

— Что? — спросила Делорис.

Все, кто в это время двигался, ругал Эйр или кряхтел, остановились. Когда Творящая вот так замирает, это не предвещает ничего хорошего.

— Не знаю. Здесь есть… что-то.

— Что-то или кто-то? — Эйр схватилась за меч и не она одна.

— Я чувствую какую-то силу. Там. — Творящая указала рукой направление.

Она была Творящей. Она все время что-то чувствовала. Почти все время. И поэтому уже перестала на это обращать внимание. Но после встречи с Максудом начала прислушиваться к своим ощущениям повнимательнее. Он как-то упрекнул ее в том, что она тоже должна это чувствовать. И недавно она поддалась этим чувствам и спасла ему жизнь в том подвале. Ему и еще Эйр. Сейчас ощущения были совсем другие. Глубже, сильнее, многояруснее. Но не тревожные. Не было ощущение опасности. Она что-то почувствовала. Что-то просто было. Не хорошее и не плохое. Оно просто есть. Сильное. Импульсы этой силы проходили через нее и шли дальше.

— Завтра и проверим. — сказала Эйр.

— Ага. И будем спать с мечами в зубах и меняться на посту каждый час? — спросил охранник.

Эйр вздохнула. Перспектива бессонной ночи не могла ее порадовать.

— Ладно, проверим сейчас. Всем держаться вместе. Идем тихо. Ты будешь показывать направление. Дамиан, ты идешь сзади.

Они спустились со стены и прошли через ворота. Уровнем ниже были солдатские казармы, как про себя называла их Жазэль. Сандрин показывала направление, а Эйр шла впереди, выбирая путь между домами по узким улочкам. Похоже, планировка не сильно отличалась от других военных лагерей, что позволило ей более-менее здесь ориентироваться. Вскоре было найдено одинокое здание. Оно не было похоже на другие жилища солдат. Небольшое, низкое и с плоской крышей. Массивные деревянные двери. Во всех зданиях, что они видели, входные двери либо полностью сгнили, и по этой причине отсутствовали, либо могли рассыпаться от одного прикосновения. Эти были другие. Такие, словно их вчера только поставили. В свете ламп было видно, что они покрыты коричневым лаком. Был и какой-то рельеф или, может, надписи, ночью трудно было понять. Но на них не было и следов старения. Признаков того, что их пытались открыть, тоже не было. Идеальные двери. Как новые. Жазэль хотела сказать, что это странно, но само существование такой крепости уже было для нее странным. Скорее всего, она хранит в себе еще много секретов.

Эйр дернула за ручку. Потянула сильно на себя, потом от себя. Уперлась плечом. Ничего.

— Здесь заперто. — сообщила она. — Завтра можно найти что-то тяжелое и использовать, как таран.

Сандрин подошла к двери и легонько нажала на нее. Та поддалась и открылась. Ни скрипа, ни других звуков, которые должна издавать дверь, не открывавшаяся как минимум столетие. Эйр подняла брови, подошла ближе и посветила лампой, заглянув внутрь. Ступеньки вниз. Больше ничего не было. А зачем тогда это все здание, если здесь только дверь и ступени вниз? Девушка нахмурилась. Не нравилась ей это. Она обернулась:

— Я пойду первой.

Эйр лампой освещала себе путь. За ней пошла Сандрин и Делорис. Остальные последовали за ними. Нескончаемые ступеньки все тянулись и тянулись. Эйр пыталась разглядеть куда они ведут, но это было напрасно. Неизвестно сколько времени они спускались, но ступени привели их к еще одной двери. Эйр даже не пыталась ее открыть. Сразу уступила место Творящей. Как и в случае с первой дверью, не потребовалось никаких видимых усилий, чтобы ее открыть. Эйр зашла первая. Ее огонь освещал небольшой клочок пространства. Дальше темнота. Лампа не могла добить до другого края комнаты. Казалось, что она вообще не светит в этой комнате. Нет, свет лампы было видно, но весь свет оставался в самой лампе. Не было видно ни пола, ни потолка, ни стен. А пол ведь был. Эйр для уверенности постучала по нему ногой. Твердый. Но в свете лампы его почему-то не видно. Кое-как видно только саму ногу. Эйр громко выкрикнула. По комнате прокатился гул.

— Огромный зал. Очень большой. — сказала она.

По одному все вошли в него. Творящая хмыкнула. Жазэль напряглась.

Сандрин сделала пару шагов назад и вышла из комнаты. Что это она делает? Может, пора бежать? Жазэль уже была готова броситься наутек из этого зала, но Сандрин снова зашла в комнату. И снова вышла. И зашла. Так что же она делает? Такие ее действия не просто раздражали, они еще и пугали!

— Я ничего не чувствую. — поведала Сандрин.

— А должна? — быстро спросила Эйр.

— Да. Я ведь ощутила это место. И я его до сих пор ощущаю, но только когда выхожу из комнаты. Стоит мне только переступить порог, как все обрывается. Ничего. Вообще ничего. — сказала Творящая и добавила. — Это выглядит странным.

Странным? Да вся эта крепость так выглядит. Творящие выглядят странно, даже Максуд так выглядит. Жазэль покачала головой. Если уж Сандрин называет что-то странным, то на самом деле это на языке людей должно означать что-то вроде «пугающе странно» или «жутко и ужасно странно». Пребывание здесь начинало давить на нее. Весь этот мрак, который не пробивался светом. Непонятно что это за комната такая и для чего она была нужна. Лучше бы отсюда убраться. И поскорее.

— И что это может быть? — спросила Делорис? — Думаешь, это место сотворено?

— Думаю, это все место сотворено. — Сандрин сделала обширный жест рукой.

— Вся крепость? — удивленно выкрикнула Делорис и эхо повторило за ней.

— Вся крепость. — утвердительно сказала Сандрин.

Все обдумывали слова Творящей. Жазэль и раньше видела сотворенные вещи. Или слышала о них. В основном это были древние штуковины, которые когда-то давно были полезными. Или просто сейчас никто не знал, как ими пользоваться. А, может, они и не были сотворенными, а их так называли, чтобы поднять на них цену. Проверить-то она не могла.

— Может, пересечение? — снова спросила Делорис.

— Может быть, может быть. — тон Творящей показался задумчивым.

Глаза Сандрин стали наливаться фиолетовым светом. Жазэль от этого стало не по себе и она поежилась. Это всегда плохо заканчивалось. Всегда. Абсолютно и полностью всегда. Если и есть какой-то предвестник беды — то это два светящихся глаза. Когда Творящая за работой, то не жди ничего хорошего. Сандрин подняла одну руку. Вокруг запястья начали крутиться очень маленькие шарики белого цвета. Потом они становились все больше, но их количество было все меньшим. Наконец остался один светящийся шар. Тогда творящая подняла вторую руку. Проделал то же самое и поместила второй шар в другую руку. Только второй шар был тускло фиолетового цвета. Творящая отпустила белый шар, и он поднялся высоко, почти до потолка комнаты. Только тогда присутствующие смогли оценить ее размер. Огромная комната. Таких залов нет даже в императорском дворце. Он был поистине громаден. Этот зал, пожалуй, и был, как весь императорский дворец. И нигде не было ни одной колонны. Страшной высоты потолок. Жазэль очень долго шла по ступенькам вниз, но даже ей казалось, что они ушли вниз на меньшую высоту, чем потолок этой комнаты. По ширине и длине комната впечатляла. И только теперь Жазэль поняла, что она видит полностью весь зал, но шар под потолком на самом деле не давал такого света, на него можно было смотреть не прищурившись. Сандрин подняла вторую руку и второй шар улетел к первому. Он завис рядом с ним. Сначала ничего не изменялось. Все оглядывались по сторонам, чтобы увидеть что-то новое, но ничего не происходило.

— Хм. Интересно. — громко сказала Сандрин и эхо повторило за ней.

Она очень быстро сотворила еще два таких фиолетовых шара и направила их к старшему брату. Там все три фиолетовых шара соединились в один. И тут понеслось. Потолок начал менять цвет. Скорее всего, он не менял цвет, а просто наблюдатели начали видеть его в другом цвете. Раньше они видели его в белом свете шара, теперь же смотрели на этот же потолок в свете фиолетового шара. И этот свет придал потолку другой оттенок. Этот оттенок все быстрее и быстрее расползался по потолку и достиг стен, затем начал распространяться и по ним. Делорис охнула, Жазэль выдала невразумительный звук, мужчины взялись за оружие. Там, где стены меняли оттенок, на них проявлялись разные предметы. Щиты, мечи, кости и черепа. Теперь уже и пол принял новый оттенок и наконец-то показался им. Он был покрыт скелетами и оружием. Кое-где были груды костей, кое-где человеческие останки лежали отдельно. Некоторые скелеты были разбиты, некоторые хорошо сохранились и отличались исключительной цельностью, как для скелета.

— Что это такое? — задала риторический вопрос Эйр, который крутился у всех на языке.

Эхо повторило за ней.

После того, как все осмотрели кости, начали поглядывать на Сандрин. Жуткое ощущение добралось до каждого и плотно засело внутри.

— Это зал королей. — громко и четко сказала Творящая.

Эхо подхватило ее слова и разнесло во все уголки, слова отбивались от одной стены и переплетались со словами, отлетевшими от другой стены.

— Это дело рук настоящих мастеров. — продолжала в том же духе Сандрин.

Эхо снова бросало ее слова от стены к стене. Зал загудел. Жазэль не понимала, что делает Творящая. Она молча слушала и смотрела.

— Это никудышный затхлый подвал! — еще громче и со злостью в голосе выкрикнула Сандрин.

Что это за представление она устроила? Жазэль была в недоумении. Ужас начал поглощать Жазэль. Он начинался в животе и медленно, но неотвратимо, растекался по ее телу. Она уже чувствовала в чем дело, но отказывалась это принимать. Сандрин почти кричала свою последнюю реплику. И что было потом? А ничего. Никакого эхо. У Жазэль пошли мурашки по всему телу. Вся группа немного сжалась и непроизвольно подступила ближе к Сандрин.

— Уродство, каких еще поискать. — так же громко и сердито говорила Сандрин.

Эхо не отвечало. Его не было!

— Когда-то здесь жили славные воины. — Сандрин снова вернула себе похвально напыщенный тон.

— Жили славные воины. — повторило эхо.

— Могущественные правители. — Сандрин не сбавляла оборотов, только наращивая силу голоса.

— Да, могущественные правители. — ответило эхо.

У Жазэль все похолодело внутри. Все еще ближе подступили к Сандрин.

— Они оставили здесь оружие.

— Да, оставили здесь. — подтвердило эхо.

— Я его возьму. — уверенно заявила Сандрин.

Тишина. Пугающая тишина. Если и есть что-то страшнее того,когда тебе начинает отвечать эхо, то только то, когда это эхо зловеще умолкает. Жазэль была на взводе. Казалось, что любой шорох вызовет в ней бурю, и она умчится прочь.

— Надвигается война. — громко продолжала Сандрин.

— Война всегда надвигается. — отвечало эхо.

— Эта будет не такая.

— Нет одинаковых воен.

— Мне нужно это оружие.

— Возьми его.

Снова наступила тишина. Жазэль осматривалась. Рядом стоял охранник. Девушка заметила, что обеими руками ухватилась за него. Она быстро убрала руки. С ней рядом с другой стороны стояла Эйр. Очень близко. Все стояли близко друг к другу. В центре комнаты зажегся свет. Красный свет, небольшая вспышка, которая заставила отвести глаза. Когда свет стал не таким ярким, то в центре комнаты удалось разглядеть каменный стол. На нем сверху что-то лежало. Темное, в таком свете невозможно было понять какой формы был этот предмет.

— Это он? — спросила Делорис.

— Думаю, да. — ответила Сандрин.

— Это опасно? — снова спросила ее ученица.

— Думаю, да.

— И ты пойдешь?

— Делорис, ты будешь и дальше продолжать задавать вопросы, на которые уже знаешь ответы? — привычно спокойный тон Сандрин заставил приободриться и Жазэль.

Стало тихо, слышно было дыхание каждого из них. Никто не шевелился. Эхо молчало. Все ждали, что предпримет Сандрин.

— Опасно только в этой комнате. Вам лучше выйти. Подождите у двери. Если со мной что-то случится, не возвращайтесь сюда за моим трупом.

— И не подумаем. — вырвалось у Жазэль. — Я имею в виду, что мы выполним твои указания.

Жазэль назвала ее на «ты», этого не стоило делать. Но сейчас были другие проблемы. Сандрин осталась на месте, остальные медленно попятились к выходу из комнаты. Дверь резко захлопнулась.

— Новые игрушки. — говорило эхо.

— Какой там был план? — спросила Жазэль.

— Оно твое, возьми его. — загудело эхо.

И Сандрин пошла. Твердым уверенным шагом. У Жазэль от страха ладоши зачесались. Сколько должно быть смелости у человека, чтобы так идти через всю комнату в неизвестность. Еще это эхо, именно оно вселяло страх. Почти такой же, как умеет Сандрин. А сейчас Сандрин внушала спокойствие. Единственная, кто оставалась такой же уверенной в себе. И она от них уходила. Жазэль сдавило горло. Никто ничего не говорил. Мужчины стояли с мечами наголо, но, вряд ли, мечи здесь смогут помочь. Сандрин все шла и шла. Жазэль видела, как она идет. Она видела, как Сандрин удаляется, но в то же время она была на месте. Она не удалялась от них и не приближалась к столу. Если смотреть на стол, Сандрин и на них, то все было на месте. А если смотреть только на Сандрин, то она шла и осуществляла движение. Она не была на месте.

— Может, хватит? — спросила Сандрин.

— Новые игрушки. — ответило эхо.

Но теперь стало заметно, как Сандрин все-таки начала приближаться к столу. Она подошла и решительно взяла предмет со стола. Подняла его и теперь Жазэль еще больше запуталась. Не было понятно, что это. Меч? Какой-то он странной формы, а еще он излучал свечение. Что-то похожее на черный свет, который исходит от этого меча. Выглядело это как раз в духе всей комнаты.

— Глупыш-ш-ш-ш-ка. — Сандрин услышала новый голос.

Неужели это оружие говорило? Шипящий голос. Как будто кто-то шепчет, но не шепотом, а громких голосом. Колючим и скрипучим голосом. В этой комнате нельзя удивляться ни чему. Оружие исчезло из ее рук. Сандрин вскинула бровь и вопросительно посмотрела перед собой. Внезапно тень со всех стен и потолка начала сползаться к тому месту, где стояла Творящая. Комната сразу начала становиться светлее. Тень собиралась в сгусток перед Сандрин.

— Где меч? — не теряя самообладания твердым голосом требовательно спросила Творящая.

Жазэль смотрела на Сандрин с чувством зависти и гордости, а еще восторга и восхищения. Как же она хотела быть на нее похожа. Вот почему она ненавидела Сандрин, она для нее была идеалом, каким ей самой никогда не стать. Воплощением всего того, чего ей самой никогда не добиться. Но как ею не восхищаться? Наконец-то Жазэль себе в этом призналась. Осознание этого витало у нее в голове уже долгое время, но никак не обретало окончательных форм. Теперь же Жазэль это отчетливо поняла. Да, она хотела быть такой, как Сандрин. И понимала, что никогда не сможет. Это вызывало противоречивые чувства.

— Он твой. Если выйдешь из комнаты, он будет твой.

Слова стихли. А вместе с ними затихло все вокруг. Затих даже свет. Как море после бури. Кромешная темнота напала на них, она прижала к стене и не давала пошевелиться. Жазэль объял ужас. Лампа погасла. Она не чувствовала прикосновений, но что-то явно ее удерживало. Ни за руку, ни за ногу. Держало ее всю. Что было с другими, она не могла видеть. Девушка даже не могла понять, у нее глаза открыты или нет. Она ощущала, как все завертелось, теперь с уверенностью нельзя было сказать где низ, а где верх. Ужас усиливался с каждой секундой. Она не могла вымолвить и слова. Дышала ли она? Снизу тень начала спадать. Жазэль увидела песок. Тусклый оранжево-желтого грязного цвета. И на нем стояла Сандрин. Тень отходила все дальше и дальше от нее. Постепенно вырисовывалась вся картина. Много песка, большая круглая площадка. Ограничена она была каменной стеной, выше которой начинались трибуны, которые ползли и ползли вверх, отвоевывая место у мрака. Жазэль посмотрела на Сандрин. Та становилась все меньше. И меняла свое положение. Девушка посмотрела вниз — это не Сандрин становилась меньше, это она поднималась вместе с каменными трибунами все выше и выше. Серого цвета камень заполнил все пространство вокруг. Безжизненный. Серый. Многоэтажные трибуны выросли в мгновение ока, все они были пустыми. Захватывающее зрелище. Здесь могла поместиться не одна тысяча человек, но сейчас на зрительских местах была только зловещая пустота. Жазэль одернула себя. Это все не по-настоящему. Она качнулась — стены, наконец-то, перестали расти. Тень уходила все дальше и дальше. Девушка подняла голову. Над ней уже появлялось синее-синее небо. И солнце. Все такое реальное. Как будто они на самом деле перенеслись в это несуществующее место. Дух захватывало от такого красиво и большого сооружения. Даже вся крепость не была такой красивой, как эта арена. Жазэль огляделась. Рядом стояла Делорис и так же пялилась на все вокруг. Дальше находились воины из их группы. Снизу все так же одиноко стояла Сандрин. Глаза у нее светились ярким фиолетовым светом, это можно было понять даже с такого расстояния и при дневном свете.

— Смотри, смотри! — закричали сбоку.

Жазэль повернулась на крик. Охранник показывал пальцем в противоположную сторону. Она снова повернула голову, теперь в другую сторону. Недалеко от них, по ряду на один ниже, мчался зверь. Он был похож на льва, но намного больше, страшнее и свирепее. С красной гривой, с огромными клыками. За ним несся еще один такой же зверь, но уже по тому ряду, где они все стояли. С пугающей быстротой звери приближались к ним. Что можно было сделать? Воины наготовили мечи и выступили вперед, заслоняя собой ее и Делорис. Звери просто сметут их своей массой и не заметят. Никакие мечи не помогут. Несколько шагов. Жазэль слышала их тяжелое и громкое дыхание. Видела зрачки в их глазах. Внезапно они свернули и прямо перед ними прыгнули с такой высоты вниз на арену. Пролетели расстояние до арены и грохнулись на песок. Им это было ни по чем. Не сбавляя ход, они ринулись на Сандрин.

Творящая их прекрасно видела. Она стояла лицом к ним и не двигалась. Только одна рука была не в естественном положении. Левая была прижата к бедру. А вот у правой ладонь была выставлена параллельно земле и все пальцы были растопырены. Жазэль не могла понять, что там происходит. Огоньков вокруг запястья у Творящей она не видела. Звери мчались на нее. Еще секунда и они набросятся на нее. Девушка затаила дыхание. Только сейчас она заметила, что песок под ногами Сандрин шевелился. Он бурлил. Звери уже зависли в прыжке. И тут из песка прямо в руку к Сандрин вылетел меч синего цвета. Она сделала шаг вперед и крутясь по спирали вниз с выставленной рукой с мечом присела на землю. Оба зверя пролетели над ее головой, едва не задев ее. Один зверь сразу развернулся и зарычал так, что у Жазэль в организме остановились абсолютно все процессы. Она стояла, как замороженная. Только глазами смогла посмотреть на других, те стояли в неестественных позах. Если это и на Сандрин подействовало, тогда ей конец. Тело начинало понемногу уже слушаться ее. И она смогла посмотреть вниз. Звери обходили Творящую с двух сторон. Она высоко подняла меч и кружила вокруг своей оси в противоход зверям. Один зверь хромал. Жазэль присмотрелась и увидела обрубок лапы на арене и красную кровь возле него. Она посмотрела на Делорис.

— А ты думала, что она только книжки читать умеет? — словно прочла ее мысли Делорис.

Тон ее был спокойным. Похоже было на то, что она не сильно волнуется за своего учителя. Наверное, была в ней уверена. Это немного успокоило Жазэль.

— Ей надо помочь! — выкрикнула Эйр и начала спускаться на нижний ряд.

Но у нее ничего не вышло. Она попробовала еще раз — снова не вышло. У других воинов тоже ничего не выходило. Тогда попробовала Жазэль. И уперлась во что-то мягкое. Оно никак не поддавалось и только немного прогнулось. Жазэль ощупывала руками пространство перед собой, везде была эта мягкая стена. Они не могли ей помочь.

— Искать брешь! — снова закричала Эйр и отдала приказы, чтобы они разделились.

Она с Тейном побежала в одну сторону, солдат и охранник в другую, ощупывая, как можно быстрее, сверху и снизу стену.

Жазэль перевела взгляд на Сандрин. Один из зверей напал на нее, она крутнулась влево и все так же выставила руку с мечом. Огромный лев приземлился уже с глубокой раной на боку. Взвыл второй зверь и бросился к Сандрин. Прыгать он не собирался. Он хотел сбить ее с ног. А они быстро учатся. На этот раз прыгнула сама Сандрин. Очень высоко и в воздухе расположила свое тело горизонтально как раз в тот момент, когда лев должен был ее сбить. Она сделала выпад и на лету вонзила ему меч в голову. Вытащить его не успела и лев с мечом в голове повалился в нескольких метрах от нее, загребая своей тушей грязный песок. Второй лев уже мчался к ней. Жазэль сильно бы переживала, если бы не заметила синие огоньки у запястья Творящей. Успеет ли она? Лев был в паре шагов. И, похоже, что этот тоже не собирался прыгать. Сандрин резко выставила руку. Лев со всего маха уперся в нее мордой, и они замерли. Маленькая Сандрин уперлась ладошкой в морду массивного зверя, погасив весь его порыв. По телу льва прошла судорога. Со спины зверя вырвались синие огоньки, которые слетели с рук Творящей за миг до столкновения. Они постепенно стали стекленеть и осыпались на песок. Жазэль тяжело дышала от такого перевозбуждения. Она посмотрела на Делорис, та глядела с восторгом на происходящее и улыбалась. Ей это кажется забавным? Она так была уверена в Сандрин? Как бы там ни было, а все уже позади. Жазэль выдохнула. Слева и справа воины начали стягиваться к ней и Делорис. Искать брешь уже никто не торопился. Девушка посмотрела вниз. Сандрин стояла с яркими фиолетовыми волосами, которые блестели на солнце. Шлем она потеряла в бою с этими тварями. Глаза ее горели ярким огнем. Почему они до сих пор не поблекли и не перестали светиться? Делорис смотрела то в одну сторону, то в другую. Сандрин согнула руки в локтях и на запястьях начали появляться огоньки. На одной руке они были серого цвета. Таких клерк еще не видела.

— Что она делает? — спросила Жазэль.

— Серий — против не воодушевленного. — как будто заучивая домашнее задание, проговорила себе под нос Делорис.

— Это мне ни о чем не говорит! — возмутилась таким ответом девушка, но другого ей уже не дадут.

Раздался вой. Похожий на волчий, но басистее. Этот вой был повсюду. Жазэль ощутила, как под ней начал бугриться пол. Эти бугры перетекали с одного ряда на другой и двигались вниз. С каждым пройденным рядом они были все больше и выше. Начинали приобретать очертания фигур. Повсюду на зрительских местах по всей арене шли такие бугры. Камень поднимался и натягивался, как ночная рубашка, когда в ее рукава просовываешь руки. И тянулись они к Сандрин. Она ждала их с холодной решительностью. Бугры уже достигли стены, которая ограничивала арену. Они вздулись и лопнули. Камни полетели во все стороны.

На арену с четырех сторон вышли четыре напоминающие человека фигуры. Только они были выше и шире. Темного серо-зеленого цвета и полупрозрачные. Стало понятно, что они не ходят, они летают. Жазэль не могла во все это поверить. Нереальность происходящего туманила голову. Потом она вспомнила кости, которыми заполнена подвальная комната. Наверное, много было таких, как они. Таких, кто был слишком уверен в своих силах и поплатился за это. Девушка закрыла глаза, но через секунду заставила себя посмотреть вниз. Сандрин бежала к одному из этих призрачных воинов. К тому, что был ближе всего к ней.

— Молодец, убей одного и уже будет легче. — сбоку выкрикнула Эйр, переживая за Творящую. — Искать брешь дальше! Мы не знаем сколько будет таких сражений.

Все снова разбежались. Жазэль не могла без страха смотреть вниз. От поединка Сандрин зависели жизни их всех. Не стоит думать, что, когда Творящая погибнет, они себе спокойно выберутся наружу. Сандрин уже прыгнула на первого противника. Тот вытянул к ней руки. Наверное, он был рад, что жертва к нему сама бежит. У Сандрин в воздухе синие огоньки с левой руки расплылись и образовали собой плоскость. Что-то похожее на щит. А огоньки с правой руки собрались во что-то, похожее короткое на копье. Тоже синее, как и сами огоньки. А где же серые? Творящая щитом отвела руки призрака и пронзила его копьем. Она по инерции влетела в него, но попала лишь в пыль, которая от него осталась. Теперь Жазэль увидела, куда делись серые огоньки. Они были туманом поверх щита и копья Сандрин. Творящая быстро отряхнулась. Остальные чудовища плыли к ней и были уже близко. Завязался бой. Сандрин отбивала удары, увиливала от попыток ее схватить, подпрыгивала, наносила удары, уворачивалась и контратаковала. Чудища могли летать, но делали это как-то не спешно. Им не хватало скорости, чтобы задеть Сандрин. Мобильность Творящей и скорость ее передвижений сразу бросились в глаза клерку. Жазэль вспомнила поединок Максуда. Красивый бой. Моментами. Но он был против нее, как котенок против волка. Злого и голодного волка. Прошло несколько мгновений и еще двое были повержены. Сандрин осталась один на один с последним противником. Копье у нее в руке изменило форму и перетекло в меч. Щит на левой руке тоже стал мечом. Серый туман все так же покрывал ее оружие и повторял его контуры. Она прыгнула на призрака, крутясь в воздухе и размахивая двумя мечами. Призрак получил раны и завыл. Сандрин быстро добила его. Оружие осыпалось безжизненными огоньками из стекла.

— Что стоишь? Давай искать дыру в этой стене, Единство ее забери! — заорала прямо в ухо клерка Делорис.

Жазэль дернулась от неожиданности. Еще секунду назад она наслаждалась видом схватки, а теперь паниковала. Жазэль одними глазами задала ей немой вопрос.

— Ты что не понимаешь? Сначала были противники из плоти и крови с жизненной силой, затем были призраки или духи, не воодушевленные твари. Знаешь кто будут следующими? С ними ей не справиться! — Делорис отчаянно молотила руками по стене и на глазах у нее появились слезы.

Жазэль быстро пришла в себя и побежала. Она не знала, что нужно делать, что конкретно и как искать. Да и мужчины уже обследовали эту часть стены. Теперь они были на другой стороне арены. Жазэль посмотрела на них. Вот они уже почти обошли всю арену и сейчас должны встретиться с противоположной стороны. Жазэль бежала вперед, но смотрела на другую сторону арены. Внезапно все исчезло из виду и снова появилось. Девушка остановилась. Сделала пару шагов назад, все так же наблюдая за Эйр и остальными на противоположной стороне. Снова все потемнело и затем вернулось в цвета. Жазэль теперь уже медленно-медленно двинулась вперед. Вот она. Трещина, через которую видно темную комнату, в которую они спустились по ступеням.

— Делорис! — позвала она.

Ученица быстро примчалась, глаза ее были мокрые и раскрасневшиеся.

— Здесь трещина, видишь?

Жазэль показала пальцем и поставила Делорис так, чтобы она могла заглянуть через нее в темную комнату.

— Нет здесь ничего! — Делорис покачала головой.

Проходить через трещину Жазэль совсем не намеревалась. Она стиснула зубы. Страх ее сковывал. Чем она сможет помочь Творящей? Она рассчитывала, что это сделает Делорис. Но решения надо принимать быстро. Надо быть смелой и на кое-кого похожей. Девушка быстро шагнула в трещину и спустилась на ряд ниже. Обернулась, Делорис стояла там же, где она ее оставила. На ее лице застыла гримаса очень сильного удивления. Жазэль протянула руку через трещину ей. Делорис схватилась за нее и Жазэль протянула ее на эту сторону. Та сразу же бросилась по рядам вниз.

— Кто будет следующий? — крикнула ей в спину Жазэль.

— Смертерожденные! — ответила не оборачиваясь ученица.

Жазэль подняла глаза к небу. Посмотрела на солнце и зажмурилась. Никакого ветерка, никакого тепла на коже, никакой свободы, никакой возможности выжить. Она выдохнула и решительно устремилась вниз. Там уже ждали новые противники Творящей.

Сандрин снова была окружена. На этот раз их было трое. Небольшие, ростом с обычного человека. Жазэль чуть не вырвало, когда она была уже достаточно близко, чтобы их рассмотреть. Такого девушка увидеть не ожидала. На арене находились полу разложенные трупы. Из головы одного из дырки в черепе что-то вытекало, у другого не было ноги, но вместо нее была призрачная конечность. Они медленно сжимали кольцо вокруг Творящей. Сандрин готовила новую порцию огоньков. Снова серые. Значит, серые против мертвых. Но Делорис сказала, что их не победить.

Огни струились вокруг предплечий Сандрин. Лицо у нее было сосредоточенное, замученное и мокрое от пота. Секунду она выжидала, потом бросилась на одного из них. На самого не живого. Половина туловища у него была из плоти, другая призрачная. Выставила руку и выпустила в него все огоньки. Но враг тоже сделал рывок в ее сторону. Огоньки проткнули противника и, остекленев, упали на песок. Тварь, казалось, не почувствовала удара, и они столкнулись с Сандрин. Только вот Творящая как раз была с призрачной стороны врага и поэтому пролетела сквозь него. Существо взвыло от боли. Жазэль так и не поняла, это оно так запоздало отреагировало на серые огоньки или на саму Сандрин. Двое других с бешенной скоростью рванули в сторону Творящей. Сандрин опомнилась после столкновения и уже была готова к схватке. Огоньки на другой ее руке, уже синие, перетекли в ладошку и приняли форму плоскости. Творящая поставила эту плоскость вертикально и заставила полететь на врагов. Обоих это сбило с ног. Теперь все трое врага были на песке. Двое встали, третий сел, тот которого проткнули серые огоньки в самом начале боя. А Жазэль все бежала вниз. Она смотрела и на бой, и себе под ноги, и на Делорис, и на тех, кто остался сверху и наблюдал за ними, не имея никакой возможности помочь. Она не знала, зачем она бежит вниз, но понимала лишь одно — у Сандрин уже не осталось тузов в рукавах. Творящая выставила одну ногу вперед и приняла бойцовскую стойку. Она что, собирается драться с ними врукопашную? Жазэль поражало ее бесстрашие и сила воли. Такая не должна погибнуть. Только не она. Нет и нет! Если она выживет, то обязательно скажет ей, что хочет быть похожей на нее. Ты только выживи, Сандрин! Пожалуйста, живи! Девушка на бегу искала взглядом Делорис. Та уже спрыгнула на песок и неслась к Творящей. Двое противников одновременно атаковали Сандрин. Она уходила от ударов и захватов, нанося удары своим врагам. Судя по всему, никакого ущерба им это не могло принести, но эти удары замедляли их. После каждого пропущенного удара их тела немного отбрасывало, как было бы с обычными людьми. Сандрин продолжала сражаться. Она не сдавалась.

На самом верху арены на зрительских местах Тейн и Эйр наблюдали за схваткой молча. Они стояли в напряжении. Каждый был очень сильно удивлен. Они считали Творящих кем-угодно, но только не воинами. Сильными, могущественными, опасными — да. Воинами — нет. Сандрин была воином. Настоящим храбрым бесстрашным воином. Таким воином, рядом с которым ты готов сражаться день и ночь. Всего за несколько минут Эйр кардинально изменила свое мнение о ней. От пассивной злости и до восхищения. Да, она спасла ей жизнь после встречи с луксором, но вела себя всегда вызывающе и Эйр даже после всего произошедшего относилась к ней не очень хорошо. Сандрин всегда была такая вся из себя. Все она знает, все она умеет. Аристократка. Но сейчас Эйр видела бойца. Настоящего убийцу, закаленного в реальных боях. Но было видно, что в последнем сражении ей не победить. Она уже использовала все свои уловки и не убила ни одного из них. Теперь же ей приходилось драться голыми руками. Что Творящая сможет им противопоставить? Но она не убегала и не просила. Дралась до последнего. Именно это качество больше всего вызывало у Эйр уважение. Храбрость и стойкость. В этой девке был внутренний стержень. Эйр заполонили чувства восхищения и печали одновременно. Скоро и их кости присоединяться к той груде, что она видела в комнате. Эйр вздохнула. Не так она хотела умереть. Погибнуть от меча противника в поисках военной славы на поле боя — это одно, а вот сгинуть в подвале заброшенной крепости, которую никто и никогда не найдет, — это совсем другое. Она снова перевела взгляд на арену. Одному из противников удалось схватить Сандрин за горло, та пыталась вырваться из стальной хватки. Второй, отброшенный предыдущей атакой, уже был готов нанести смертельный удар. Скоро все закончится. Ждать уже не долго. Такое Эйр последнее время видела сплошь и рядом. В боях с амалионами, в боях с гравалионами, в боях с луксорами. Смерти, смерти, смерти. Вокруг одни только смерти.

Но на арене был еще кто-то. Эйр присмотрелась — это же Делорис. Короткие темные волосы, худая. Точно, это она. Что она сможет изменить? Если уж учитель ничего не может сделать…

Делорис была уже близко. Она видела замах твари и успела как раз вовремя. Она собой сбила с ног Сандрин, вырвав ее из лап мертвеца и повалив на арену. Они обе упали на песок. Делорис поднялась. Глаза ее горели светом. Серым светом. Обе девушки встали. Противники были напротив них. Они бросились в атаку. Сандрин ушла от удара и перекатилась. Вторая тварь напала на ученицу. Но вместо уклонов Делорис приняла удар. Тварь готовила несомненно смертельный удар в голову. Он должен был размозжить ее и оросить песок ее мозгами. Но рука мертвеца прилипла к ее голове. Делорис улыбнулась. Девушка обхватила двумя руками голову твари и, вплотную приблизившись к ней, закричала прямо в лицо ей. Глаза в глаза, нос в нос. Пальцы Делорис, обхватившие голову твари, не давали той вырваться. Серый свет заливал тварь, она вертелась и трепыхалась, но не могла вырваться из хватки Делорис. Полуживой полумертвый монстр не мог ничего поделать с маленькой ученицей Творящей. Еще секунду и тело твари притихло. Делорис разжала руки. Изуродованное тело упала на песок. Девушка посмотрела на Творящую, та отчаянно дралась со своим противником. Она уже не могла уворачиваться так проворно, как раньше и поэтому получила пару болезненных ударов наотмашь. Каждый из этих ударов валил ее на песок. После одного такого тварь схватила ее за шею и начала душить. Сзади на мертвеца напала Делорис. Она запрыгнула на него, обвила его ногами и так же обхватила голову руками.

Эйр молча наблюдала за этой сценой. Делорис сейчас, наверное, думает, что спасает своего учителя. Что все идет хорошо. Что у них появились шансы. Но Эйр видела всю картину целиком. Мертвец схватил Сандрин, Делорис схватила мертвеца. Одно из правил на поле боя гласит о том, что никогда нельзя оставлять живого противника у себя за спиной. Но откуда это правило будет известно худенькой девочке-подростку? Мертвец, который подвергся нападению Сандрин в самом начале боя, очухался и быстро приближался к Делорис. Еще мгновение и он на нее набросится. А чуть дальше через арену мчалась Жазэль. Одинокая крохотная и абсолютно бесполезная фигурка. Эйр без энтузиазма наблюдала за событиями. Просто как сторонний наблюдатель. Она смирилась с тем, что сегодня она умрет. Ей не было интересно, что сможет предпринять не умеющая драться клерк. Ей не было интересно, как она вообще с Делорис туда смогла попасть. Эйр была реалисткой и уже не питала никаких надежд на спасение. Вот мертвец добрался к Делорис и обеими руками схватил ее сзади за шею. Вот и конец. Девушка-клерк не была ни воином, ни Творящей. Что она может сделать?

Жазэль мчалась на помощь Сандрин и Делорис.

— Она не умрет. Она не умрет. Она не умрет. — повторяла девушка сама себе на бегу.

Жазэль видела, как мертвец схватил Делорис сзади. Чем же она сможет помочь? Что она может сделать? Никаких способностей у нее нет, никакого оружия тоже. И Жазэль вспомнила, как Сандрин прошла сквозь призрачную часть мертвеца и как тот взвыл от боли. Возможно, что это никак не подействует, но шансы, пусть и крохотные, были. А других ей и не надо. Жазэль прыгнула вперед, нацелившись на призрачный кусок туши, и, прикрывая лицо руками, пролетела сквозь него. В тот же миг ее словно парализовало. Все внутри замерзло, и она камнем свалилась на песок. Жазэль не видела, что тварь, через которую она промчалась, отпустила Делорис. Она не видела, как Делорис буквально разломила череп другой твари в своих руках и осталась лицом к лицу с единственным врагом. И уж тем более она не видела короткую и не красивую схватку, в которой ученица Сандрин одержала верх, вырвав не живое сердце у мертвеца.

Когда Жазэль открыла глаза, синего неба уже не было. Трибун не было. Ощущений никаких тоже. И мыслей. Только два шара светились под потолком.

— Выносите их быстрее. — чей-то голос звучал так далеко.

Девушка не ощутила прикосновений, когда ее взяли на руки и понесли. Наверное, она умирала.

Меч

— Там притаился зверь. — сказал Максуд. — Из-за него я свернул по пути в крепость. Чтобы не привести его туда.

Охотник услышал урчание. Такое бывает, когда ты давно не ел. Только это было в десять раз громче. И такое долгое. От этого звука волоски на затылке у Зверя зашевелились. Это не предвещало ничего хорошо. Звук был такой утробный, что его могла издавать только внушительных размеров тварь.

— А-а. — протянул Максуд. — Тварь раньше была не голодна. Оттачивала мастерство слежки. Игралась с добычей. Еще молодая, наверное. — Максуд секунду подумал. — Тогда мы можем выжить, если повезет.

Словно в подтверждение его слов Зверь услышал хруст мелких веток и шелест травы. Тварь выходила из тени деревьев на свет луны. Ее лапы мягко ступали по зелени. Еще ничего страшнее ему не приходилось видеть. Существо было темно-зеленого цвета, или казалось таким в свете луны. Высотой метра четыре. Тонкое тело, похожее на тело гусеницы, было в длину метров десять. Почти по всему телу были мощные коротковатые лапы. Настоящие боевые лапы с когтями. Тело заканчивалось длинным хвостом. От земли тварь была поднята не высоко, на метр примерно. Длинная шея и ужасно отвратительная голова. Длинная морда с широкими ноздрями и огромным количеством клыков, которые торчали даже тогда, когда пасть была закрыта. Без шерсти. Зверь этот был покрыт какой-то особенной кожей, возможно, чешуей. Пластинки разных размеров. Или это просто узоры. На лапах меньше, на теле больше. Зверь не мог и слова вымолвить, он был поражен размерами и страшным видом твари. Разве есть такие зверюги?

— Верея. — спокойно сказал Максуд. — Еще совсем ребенок, иначе она бы не выходила так.

Зверь снял одежду с себя так быстро, как никогда еще не снимал до этого дня. Он упал на четвереньки и завыл от боли, которая должна сейчас на него нахлынуть в момент, когда кости и плоть будут менять форму. Руки быстро увеличивались, превращаясь в лапы, и обрастали шерстью, голова увеличилась и стала похожа сначала на голову волка, потом на голову медведя, только с длинной мордой. Торс оброс мышцами и тоже покрылся шерстью. Луксор стал на задние лапы. Максуд поднял второй меч. Хорошо, если та девушка успеет. Думать о ней больше не было времени, верея не дала и секунды. Тварь мгновенно сократила расстояние одним прыжком. В воздухе агрессивно опустила шею и стала еще более угрожающей. Она сильно взяла влево, по отношению к охотникам. Кому-то этот маневр мог показаться странным. Максуд приготовился к удару с другой стороны. Они всегда так делают. Но вот Зверя предупредить он не успевал.

Верея всем телом крутнулась вокруг своей оси в противоход себе же и хвостом справа сложила луксора пополам. Она отбросила его шагов на пять одним мощным ударом. До Максуда хвост не добрался — не хватило ударной мощи. Тварь резко одернула хвост и прыгнула на охотника с открытой пастью. Максуд отпрыгнул вправо, уводя подальше верею, чтобы дать время луксору придти в себя. Верея промахнулась. Она быстро развернулась и уже повернулась мордой к своей жертве. Теперь она не нападала, шла боком, обходя охотника. Смотрела на Максуда и мягко шла по траве, словно плыла. Медленно шипы по ее хребту начали подниматься. Бросок. Максуд поднырнул под нее и успел проскочить между ее лап, порезав одну их них. Верея и не заметила такого комариного укуса. Она уже развернулась и прыгала во второй раз. Максуд ушел влево и раскрутился выставляя, оба меча. Всего лишь мелкие порезы для вереи. Но их число растет. Чем больше, тем лучше. Если не можешь нанести один смертельный удар, нанеси сто мелких порезов. Или не сто, а сколько успеешь. Для такой массивной твари она двигалась на удивление проворно. Ловкость и скорость этого зверя не поддавались логическому объяснению. Воин был сконцентрирован на бое. На луксора времени смотреть не было. Верея заметит любое отвлечение и не простит. Максуд не готовился атаковать. Это не имело смысла. Такого зверя нельзя атаковать. Можно только защищаться и надеятся на чудо. Удар слева хвостом. Чуть было не пропустил его. Заметил в последний момент, но успел подпрыгнуть, перекрутиться в воздухе и вонзить меч по рукоять в хвост. Верея пронзительно зарычала и дернула хвостом в обратном направлении так быстро, что уклониться Максуд уже не успевал. Он как раз приземлился на ноги и не был готов к новым маневрам. Воин прижал обе руки к телу в блоке. У него остался один меч, второй так и торчал в хвосте твари. Хлопок и охотника откинуло шага на три, он уронил меч и несколько раз перекатился по траве. Открыл глаза и быстро подвигал пальцами — руки целы. Пошарил руками в траве, нащупав меч. Верея уже не пыталась вести себя тихо, она рычала и брызгала слюной. Максуд увидел краем глаза луксора, тот начал приходить в себя. Теперь необходимо отвести тварь в сторону, чтобы Зверь был у нее за спиной. Максуд начал движение в нужную сторону. Верея не приближалась. Готовит очередной прием. Пасть-хвост. Еще один из их любимых. Максуд это понял по тому, как тварь подбирала под себя лапы. Еще молодая и неопытная. Верея помастеровитее прячет все свои замыслы так, что ты о них догадываешься тогда, когда уже слишком поздно. Неспешный бросок мордой вперед так, чтобы жертва успела среагировать. Максуд и не думал убегать или дергаться в сторону. Этот бросок не расчитан на то, чтобы укусить противника. У него только одна цель — заставить добычу двигаться, потерять равновесие. Главное теперь увидеть направление удара. И он увидел. Страшная морда вереи застыла, не долетев до Максуда нескольких сантиметров и ее голова резко ушла вправо. Значит, удар будет слева. Хвост был высоко занесен и Максуд припал к земле, а после пронесшегося свиста над головой, быстро вскочил. Верея уже летела на него. Он снова упал на землю. На спину всем телом и выставил меч вверх, крепко сжимая его двумя руками. Удалось нанести длинную рану зверю, пока тот пролетал над охотником. Максуд быстро вскочил. Не достаточно быстро и получил за это хлесткий удар, который пришелся ему в плечо. Максуд выронил меч. Спасло его только то, что этот удар был отвлекающим маневром, иначе его разорвало бы пополам. Максуд прищурился от боли, но достаточно хорошо видел, как прямо на него несется огромная пасть. Еще мгновение и она сомкнется у него на голове. Но в этот момент в тварь на всем ходу с громким ревом врезался луксор. Это сбило ее с намеченной траектории полета и она, потеряв координацию, рухнула в траву. Луксор издал самый грозный рык, на который он был способен. Он молотил ее руками и пытался продрать чешую когтями. Но она упала на живот, и луксору было бы трудно повредить ее чешую на спине. Верея поднялась и зарычала ему в ответ так, что у Максуда сжалось все внутри и защипало в пятках. Луксор отступил назад. Максуд бросился на землю нащупывать меч, он должен быть где-то рядом. Верея прыгнула на Зверя, он поймал ее морду огромными лапищами. Потом одной лапой потянул ее в сторону, а другой замахнулся и дал оплеуху. Верея отошла на несколько своих шагов. Она присела на ногах и теперь начала двигаться совсем припав к земле. Где же меч? Он никак не попадался под руку. Воин все время посматривал на тварь, чтобы не быть застигнутым врасплох. Он продолжа искать меч. Без него Максуд ничем не сможет помочь. Он шарил и шарил руками по траве. Вот он. Максуд быстро его схватил и обернулся. Верея снова сносила луксора хвостом и была готова броситься и разорвать его на части своими клыками.

— Сто-о-о-о-ой! — как можно громче закричал Максуд.

Ему надо было привлечь ее внимание. Верея повернула голову. Ее зеленые глаза излучали мягкий свет. Зубы отблескивали при свете луны, слюна капала прямо на землю. Сейчас будет финальный бросок. Тот, после которого уже не выжить. Максуд не стал его ждать. Он бросился вперед, сокращая дистанцию. Для зверя это было неожиданно и на мгновение он замешкался. Еще ребенок. Затем все же прыгнул, но Максуд был к этому готов. Он бежал не прямо на зверя, а немного влево от себя, вынуждая того прыгнуть в то место, где Максуд должен оказаться через мгновение. Как только воин заметил первые признаки прыжка, то резко остановился и по широкой дуге занес меч. Верея пролетела мимо него, и он махнул мечом, надеясь срубить ей голову, но лишь нанес серьезную рану. Тварь взвыла и сразу же ответила ударом хвоста. Отвлекающий маневр. Максуд не успел сообразить. Пока он пытался восстановить равновесие, верея уже приготовилась разодрать его. Прямо перед ее мордой пролетело что-то светлое и отвлекло зверя. Это дало Максуду время отойти на два шага назад и встать в стойку. Боковым зрением он наблюдал за светлым пятном. Теперь он понял, что это вернулась та девушка в рамке. Она быстро пролетела по кругу и остановилась рядом с ним.

— Придется усилить нашу связь. — уверенно и с напором произнесла она.

Максуд отвлекся и не заметил удара хвостом. Не обманный маневр. Зверь вложил в него всю силу. Прыгнуть, припасть к земле или уклониться он уже не успевал. Максуд выставил левую руку, прижав локоть к телу, и прикрыл ней лицо. Удар обрушился на него, как ураган на ветхие постройки. Охотник почувствовал каждым сантиметром тела всю мощь зверя. Его сдвинуло на несколько шагов от удара и на траве остались рваные борозды от его ног. Но каким-то чудом он остался на ногах. Воин посмотрел на бороздки от своих ног. Особо рассматривать их не было времени, но удивление, которое он испытал при этом, повергло его в секундное замешательство. Верея, казалось, тоже замерла и таращилась на него.

— Удивлена? — крикнул он твари, и уже себе под нос добавил. — Это в корне меняет дело.

Максуд прыгнул сам и рубил мечом налево и направо. Разрубить чешую вереи было невозможно, но была надежда, что меч пройдет в какой-то момент между пластин.

Луксор уже очухался, он был в ужасном состоянии. Дважды верея обрушивала на него свои удары и дважды укладывала на землю. Из его ран сочилась кровь и все тело болело и ныло так, словно в нем сломана каждая косточка. Он с трудом сумел присесть и смотрел на бой. Максуд крутился с мечом и наносил удары, верея пыталась ударить его хвостом или укусить своей огромной пастью. Борьба ловкости и силы. У нее получалось хуже. В один из моментов боя Максуд замер. Верея истолковала это как прекрасную возможность для атаки и устремила к нему открытую пасть.

Свободной рукой Максуд поймал ее за морду. Прямо за челюсть! Четыре его пальца были в открытой пасти чудовища, пятым он уперся ей в наружную часть челюсти. Максуд ощутил дыхание твари и ее вонь. На секунду они замерли и смотрели друг другу в глаза, расстояние между ними было не больше локтя. Луксор смотрел на самое ужасное и сильное существо, которое ему доводилось видеть. Существо, которому нет равных, которое может победить в бою любого противника. Затем он перевел взгляд на верею. Это очень опасный враг, сильнее всех возможных, но не стоило ему становиться на пути Максуда.

Максуд, сжимая челюсть вереи одной рукой, другой резко вонзил меч снизу-вверх в голову. Кончик меча высунулся сверху головы вереи. Еще несколько секунд ничего не происходило. Затем верея медленно опустилась на траву. Ее лапы подкосились, и она завалилась набок. Максуд уперся ногой ей в голову и вынул меч. Он сел. Зверь уже начал принимать другую форму. Охотник осмотрел себя — одни синяки и кровоподтеки, несколько порезов средней тяжести. Ничего, жить будет. Смертельных ран нет. Ребра ныли, несколько были сломаны, но это заживет. Он встал и побрел к Максуду. Тот так и сидел возле поверженного врага.

Зверь подошел к нему и сел рядом. Оба тяжело дышали, время от времени морщась от боли. Максуд встал с мечом в руке.

— Помоги мне, надо попробовать ее перевернуть.

Зверь не привык задавать вопросов. Если такой человек, как Максуд, говорит, что надо что-то сделать, то просто сделай это. Они вместе попытались перевернуть чудовище, но смогли лишь немного его повернуть. Оба устали и запыхались. Максуд жестом показал, что этого будет достаточно. Он вонзил меч в тело твари и сделал глубокий и длинный разрез. Теперь Зверь уже видел, что кровь у зверя темно зеленого цвета. Почти такая же, как и цвет чешуи. Максуд еще орудовал мечом в этом широком разрезе, затем погрузил туда свои руки по самые плечи. Зверь с любопытством наблюдал за происходящим. Вскоре Максуд вынул руки, темные от крови чудовища. А в ладошке он держал что-то светлое. Размером оно было с детский кулак.

— Сердце? — спросил Зверь.

— Нет. Только его часть. Верея — это единственное существо наполовину живое, наполовину сотворенное. Эта часть сотворена. Мощный источник силы. За такой убивают даже самых родных и продают целые государства.

Он отошел немного и начал вытираться о траву. Руки, ноги, лицо, все был измазано либо в своей крови, либо в крови вереи. Он рвал траву пучками и сдирал с себя всю грязь. Зверь увидел окровавленную руку Максуда. Он пошел к своей одежде, накинул ее на себя и оторвал рукав. Подошел к Максуду и перевязал ему руку. Тот поблагодарил его и предложил отдохнуть до утра, чтобы уже завтра двинуться в путь. Зверь с радостью согласился на такое предложение. Он отчаянно нуждался в отдыхе. Заживало все на нем быстро, но надо было спокойно полежать несколько дней и хорошо выспаться. Такой роскоши никто бы ему не предоставил. Поэтому Зверь был рад проспать хотя бы остаток ночи. Только ложиться спать возле мертвой твари им не хотелось. Они отошли на пару сотен шагов, и упали на траву. Мечи положили возле себя и быстро провалились в сон. Они не вели никаких разговоров. Упали на землю и сразу же уснули.

Проснулись только тогда, когда солнце было уже высоко. Зверь зашевелился, громко зевнул и этим шумом разбудил Максуда. Оба сели, осматривая свои раны. На Звере все заживало быстро. Иной раз приходилось делать вид, что ему больно, чтобы не возникало лишних вопросов. Максуд же был хорошенько потрепан. Снова заплывшее лицо, снова кровь и ссадины по всему телу. Левое плечо было истерзано и до сих пор кровоточило. Левая ладонь, перевязанная Зверем, была сильно повреждена. В таком состоянии он может и не дойти. Придется его нести на себе.

— Пошли, мы и так долго спали. — прочистив горло, сказал Максуд.

Зверь был удивлен решительному и твердому голосу Максуда. Они поднялись, взяли свои мечи и пошли по степи. Зверь не знал куда идти, он следовал за другом. Максуд по пути выдергивал какие-то травы и жевал их. Потом выкладывал эту изжеванную массу себе на плечо. Когда облепил все плечо, то снял повязку с руки и принялся обрабатывать раны и там. Больше приключений у них на пути не было. Зверь начал высоко ценить тишину и спокойствие очень давно. Вдали показалась гора. Большая и черная. Максуд упорно вел их прямо на эту гору. Когда они подошли еще ближе, Зверь понял, что это не гора. Это и была крепость. Такой большой ему не доводилось видеть. Наверное, таких больше и нет нигде. От нее было невозможно оторвать взгляд. Сколько времени ее строили? Сколько человек? Они прошли через мост и начали подниматься вверх по улочкам крепости. Зверь только и мог, что с восхищением смотреть на эту рукотворную громадину. Когда они прошли через последние ворота, то их уже ждала Эйр.

— А вы не торопились.

Она посмотрела на двух потрепанных охотников. Заметила раны и много ушибов.

— Что, не привыкли спать на сырой земле и вас исколола молоденькая травка? Неженки. — она в кривой улыбке сложила губы.

— Мы тоже рады тебя видеть. Что-нибудь уже нашли? — спросил у нее Максуд.

Эйр жестом показала им следовать за ней и по пути подробно рассказала о том, что произошло ночью. О том, как они нашли комнату внизу, как Сандрин сражалась на арене. Она сражалась лучше любого воина, что видела сабазадонка. Услышать от нее такое — само по себе невероятно. И еще она намекнула, что Максуду еще нужно долго тренироваться, чтобы достичь уровня Сандрин. Не забыла и упомянуть о подвиге Жазэль, и способностях Делорис.

— Все живы? — поинтересовался Максуд.

Тут Эйр замялась. Она сглотнула и секунду не отвечала на вопрос.

— Девчонке уже лучше. Начала вставать. С Творящей плохо. Я не слышу ее дыхания, но Делорис не хочет признавать, что она мертва.

Максуд нахмурился. Такие новости никак не поднимают настроение. Особенно в преддверии войны. Большой войны. Сандрин боец. Самый ценный, который только может быть на их стороне. Она — аннэ. Сколько таких еще в мире? Может статься, что ни одного аннэ больше нет.

— А где меч? — спросил воин.

— Его нет. Тот голос говорил, что он появится, но его нет. — ответила Эйр.

Девушка подвела их к дому, в котором все временноразместились. Максуд заметил на смотровой башне Дамиана. Настоящий солдат, следит за безопасностью. Тейн, охранник и Делорис сидели на ступеньках дома. Из дверей, опираясь на палку, вышла Жазэль. Вид у нее был не очень. Все лицо было серым и на шее ясно виднелись почти черные вены. Девушка попыталась улыбнуться.

— Она в доме? — спросил Максуд у Делорис.

Та кивнула ему. Он прошел мимо нее и Жазэль в дом. Нашел комнату, где лежала Сандрин. Подошел к ней. Цвет лица, который всегда был бледно-белый, теперь стал серым, даже зеленоватым. Шея вся была темно зеленого цвета, переходящего в темно серый. Максуд смог различить на ней следы пальцев. Это сделал тот мертвяк, о котором рассказывала Эйр. Он сел рядом. Приложил ухо к груди. Затем к носу. Пощупал пульс на шее. Ничего. Никаких признаков жизни. Именно так и выглядят мертвецы. Все указывало на это. Кроме одного — она все еще оставалась теплой. Конечно, температура тела была ниже, чем при обычных обстоятельствах, но она не коченела. Воин взял ее руку и пару раз согнул в локте, чтобы это подтвердить.

— Это стоило ее жизни? — Делорис смотрела на него мокрыми от слез глазами. — Даже если бы удалось добыть то, что искали, разве это бы стоило ее жизни? Скажи мне!

Делорис подошла совсем близко и ее захлестнули рыдания. Максуду не оставалось ничего другого, как обнять ее. Она все время плакала.

— Я не хотела верить, что она мертва. — говорила она ему в грудь. — Я пробовала зеленую дымку. Я ее почти всю израсходовала, но она не поддается.

Снова хлынули слезы. Делорис ухватилась за продранную одежду Максуда. Еще некоторое время ее плечи сильно содрогались. Потом она немного успокоилась. А когда рыдание перешли во всхлипывания, Максуд тихо произнес:

— Ты правильно поступила. Ты молодец. Все, что ты могла для нее сделать, — ты сделала. Теперь давай попробую я.

Делорис отшатнулась от него и быстро начала вытирать локтями лицо. Тень надежды коснулась ее лица. Она не спрашивала и, вероятно, даже не хотела знать, что у Максуда на уме. Ей было на это наплевать. Лишь бы Сандрин была жива. Все, что угодно, лишь бы она была жива. Она хлопала своими длинными ресницами и не сводила глаз с воина.

Максуд запустил одну руку под колени Сандрин, другую под голову и поднял ее. Он вынес Сандрин из комнаты.

Когда он вышел из дома и понес Творящую, никто не сказал ему ничего вслед. Никто не шел за ним. Он направился к смотровой площадке. Она находилась среди зданий чуть дальше по улице. Воин быстро нашел ее и поднялся по ступеням. Широкая ровная площадка с подобием трона на конце выступа. Максуд уложил ее на каменный пол. Снял с себя рубашку и подложил ей под голову.

— Я никогда такого не делал. — предупредил он ее. — Только слышал о таком. Даже не знаю, правда ли это. Но я решил попробовать. Знаю, ты не слышишь меня. Пока не слышишь. Я все равно буду с тобой говорить.

Он достал из своей сумки светлый шар, размером с детский кулачек, и положил рядом с ней. Затем спустился по ступеням и принялся исследовать траву, которая росла в некоторых местах. Через несколько минут он вернулся с длинным сухим стеблем в руках. Сел, обломал стебель так, чтобы у него в руках остался кусок длиной с ладошку. Стебель он выбрал пустотелый. Хорошо его продул. Взял шар и проткнул его этим стеблем. Внутри него была светлая субстанция с зелеными прожилками. По плотности это была не жидкость, но и не газ. Один конец стебля был в середине шара, а другой он поднес ко рту Сандрин. Свободной рукой он приоткрыл ей рот и влил немного жидкости из шара. Сделать это ему было трудно, так как левая рука сильно болела.

— Надо понемногу. Не спеша. Ночь длинная, спешить некуда. — тихо говорил Максуд.

Солнце уже садилось. Добирались сюда они со Зверем долго, идти быстро не мог ни один, ни другой. Постепенно начало темнеть и ночь уже готовилась стать хозяйкой в крепости. Максуда никто не тревожил. Он ждал. Смотрел все время на Сандрин. Наверное, он впервые как следует ее рассмотрел. Ровные фиолетовые волосы, которые он аккуратно поправил, чтобы они не падали на лицо. Красивой формы изогнутые брови. Черты лица ему нравились. И цвет, каким он был раньше. Губы не были тонкими, но и не пухлыми. Наверное, она была красива. Максуд ждал. Ничего не происходило. Он начал тревожиться. Сперва не сильно, он уверял себя, что прошло слишком мало времени. Потом говорил себе, что она сильно пострадала. Когда отговорок не осталось, тревога заползла в его душу. Она сидела там некоторое время, пока не уступила место своему старшему брату — страху. Почему Максуд боялся? Воин уже начал постукивать от нетерпения пальцами по камням. Смотрел на луну, пытаясь определить, сколько прошло времени. И тут Сандрин откликнулась на ту крайнюю каплю, что он влил ей через стебель травы. По ней прокатилась волна светло зеленого света. Максуд облегченно вздохнул. Впервые за несколько дней он позволил себе расслабиться. Зарыл глаза, опустил плечи и поднял голову к небу прямо в ночь. Посидел так немного, почему он был так доволен? Дальше необходимо было все повторить. Максуд потихоньку вливал жидкость в рот Сандрин. Делал длинные паузы, ждал отклика и снова вливал. Сон валил его с ног, усталость не давала пошевелиться, раны не давали покоя и мучили его. Сознание было не в порядке. Туманилось, лезли всякие мысли в голову. Но он находил в себе силы и упорно продолжал все нужные манипуляции. В середине ночи стало прохладно. Максуд хотел сходить за одеялом, но не желал оставлять одну Сандрин. Он лег возле нее, переложил ее так, чтобы она была на боку и пропустил свою руку у нее под головой. Сейчас ему надо было, чтобы ей стало теплее. Это было важно. Ему так казалось. Когда было израсходовано больше половины жидкости-газа из шара, начала заниматься заря. Заснуть позволил себе Максуд только под утро, когда уже ясно слышал дыхание Сандрин. Она лежала у него на плече, и он ощущал на своей груди теплоту ее дыхания. Слабое, но ровное дыхание. И теплое. Максуд еще раз посмотрел на лицо Сандрин и уснул.

Проснулся Максуд не от того, что солнце уже было высоко и светило в глаза. И не от того, что становилось жарко. И даже не от того, что внизу возились его спутники и знатно шумели при этом. Нет. Он проснулся от ощущения того, что на него смотрят. Инстинкт. Максуд резко вскочил, присел на одно колено и быстро осмотрелся. Никого, только Сандрин сидела на каменном полу. Цвет ее лица снова стал белым, но шея еще была серо-зеленой. И на ней было украшение. Толстая золотая цепочка и три ромба на ней. Они были в золотой оправе, а внутри блестели черные камни. Это могло означать только одно.

— Что ты сделал? Я была почти мертва. После встречи с мертвяками никто не выживает. Нет ни одной дымки, которая сможет излечить от такого.

Максуд потер глаза, зевнул и потянулся. Рука отдала болью. А он и забыл. Воспоминания прошлого дня накатили на него и заставили вспомнить о ранах на руке. Он немного поморщился. Посмотрел на плечо — все красное и распухшее, на солнце заблестели свежие капли крови.

— Я не знал, сработает это или нет. Рад, что сработало. — признался воин.

— Более простые способы провести с девушкой ночь на крыше тебе не знакомы?

Злится или играет? Максуд внимательно посмотрел на ее лицо. Ничего. Никаких эмоций. Этих Творящий никогда не поймешь шутят они или угрожают тебя убить.

— Если ты так меня благодаришь, то я принимаю твои благодарности. — нашелся с ответом Максуд.

— Ты так и не рассказал, что ты сделал. — упрекнула ему Сандрин.

— Не рассказал. — подтвердил он ее слова.

— Ты выбрал сторону? — спросила она.

— Все сложно. — ответил воин.

Максуд наклонился, взял свою рубаху, направился к ступенькам и сошел вниз. Он пощупал свою сумку. Шар был еще там. Сандрин спускалась за ним. Он плохо себя чувствовал, ему было дурно в голове и тошно в животе. Временами все кружилось. Разговаривать в таком состоянии ему ни с кем не хотелось. Поэтому он шел чуть впереди, а Сандрин не делала попыток с ним поравняться. По пути к дому Максуд оделся. Его уже ждала Делорис на пороге. Судя по ее виду, она не спала всю ночь.

— Ну что? Где она? — сразу спросила ученица, когда издали увидела его.

Максуд молча прошел возле нее и зашел в дом.

— Сандрин! — раздался радостный визг на улице.

В доме в комнате девушек сидела у стены Жазэль. Возле нее стоял бокал с водой.

— Как тебе удалось выжить? Сандрин сказала, что после контакта с мертвяком никто не выживает. — поинтересовался у нее воин.

Максуд взял ее бокал и выпил одним глотком. Жазэль лишь пожала плечами. Откуда ей такое знать? Она ведь не Творящая и не разбирается во всех этих штуках.

— Зачем ты меня сюда взял? Каждый здесь что-то умеет, кроме меня. Каждый обладает талантом или даром, или умением, кроме меня. Почему же ты решил меня взять? Тебе стало меня жалко?

Максуд сел возле нее и повернул голову в ее сторону. Состояние у него было паршивое, но эта девочка натерпелась не меньше. А еще благодаря ей все остались живи. Жазэлизэ отчетливо видела все того же бродягу, который был у нее в кабинете. Заплывшее лицо, весь в ушибах и ссадинах, одежда вся в крови и еще в какой-то гадости, о природе которой Жазэль не хотела задумываться. Ей и так было нехорошо. История повторяется. Она криво усмехнулась сама себе.

— Жазэлизэ, нас с тобой многое связывает. Я привык к том, что люди в моей жизни появляются не случайно. Я провел много времени с тобой. Я не могу этого объяснить, но знаю, что ты мне нужна. И после вчерашнего ты сможешь сказать, что я ошибся?

Девушка опустила голову. Да, она прошлой ночью здорово помогла. Но, наверное, это была всего лишь случайность. Записывать себе какие-то достижения она не собиралась. В нужном месте в нужный час. Всего-то.

— Почему ты называешь меня Жазэлизэ, ведь все зовут меня Жазэль?

— Мне нравится твое полное имя. Тем более так тебя называю только я. — он как мог растянул лицо в подобии улыбки. — Готовься, нам нужно уходить. Мы сделали все, что нужно.

— И что нам было нужно? Для чего мы рисковали собственными жизнями? — подняла на него глаза девушка.

— Мы получили оружие, как того и хотела Сандрин. Но главное, что это оружие теперь не достанется нашим врагам. — он немного помолчал. — И там уже все ждут, когда ты будешь забираться на телегу.

Жазэлизэ улыбнулась. Вот она немного поправится и задаст ему жару. Пока они собирались, Максуд попросил ее молчать о том, что он ей сказал. Жазэлизэ нахмурилась и непонимающе на него уставилась, но кивнула.

Команда собралась на улице. Из дому вынесли одеяла и пищу, которую несли сюда. Охранник и Тейн уже немного окрепли и могли брать на себя больше сумок. Жазэль и Сандрин не несли ничего. Зверь еще был не в форме, тело все ломило, но ему было гораздо лучше, чем вчера. Об их приключениях никто не спрашивал. Что там интересного? Убежали от банды грабителей и только. Нечего об этом расспрашивать. Зверь нагружался сумками. Он чувствовал в себе силы проделать пешком обратный путь. Чего не скажешь о Максуде. Выглядел он плохо. Лицо было серым. Но это оно распухло от боя и можно было такого ожидать. Но вот его движения стали более медлительными и болезненными. Он брал сумки скрипя зубами. Зверь старался побольше нагрузить на себя, чтобы Максуду досталось меньше. Охотник беспокойно наблюдал за другом.

— А почему ее назвали крепостью тысячи фонтанов? Я ни одного не увидела здесь. — Делорис адресовала свой вопрос именно Максуду.

— Лучше тебе этого никогда не знать. — уклончиво, но вполне серьезно ответил воин.

— Ладно детям, но взрослым мужикам можно сказать, так ведь Эйр? Не зря же мы проделали такой путь и через столько прошли. — громко сказал охранник.

— Кто столкнулся с трудностями, а кто и нет. — вставила Эйр, намекая на то, что Максуд и Зверь легко отделались и не принимали участия в ночных событиях.

Максуд вздохнул. Они как раз проходили под одной из арок для ворот.

— Видите у основания стены проемы? — он головой показал в сторону ближайшего.

Жазэль посмотрела вниз. Там были маленькие окошки. Шириной с две ладони и высотой в одну. Они были через каждый шаг на протяжении всей длины стены. Она посмотрела на высокую стену с другой стороны — в ней были точно такие отверстия. Некоторые были забиты мусором или в них росли растения, некоторые были чистыми.

— Крепость стоит здесь не зря. Бои за эту местность велись во все времена. Кто контролирует крепость — контролирует округу. — продолжал Максуд. — Когда в бою сходятся тысячи воинов, то через эти отверстия текут реки крови. Они сделаны специально для этого.

Теперь уже все иначе смотрели на дыры в стене. Жазэль представляла сотни дерущихся солдат и еще больше тех, кто полег в бою. И представила, как кровь собирается и устремляется к этим дырам, как она водопадом спадает на следующую улицу вниз по склону. Она передернулась. Хорошо, что она этого не видела вживую. Примерно такую же картину представляли себе и остальные.

— И сколько раз эту крепость захватывали? — расспрашивал охранник.

— За нее было несчетное количество боев. Но захватили ее только один раз. И человеки здесь не при чем. — ответил Максуд и споткнулся.

Он не удержал равновесие под тяжестью ноши и упал. Зверь быстро сбросил с себя сумки и помог подняться Максуду. Плечо у него было воспалено. Зверь задрал ему рубаху и осмотрел живот, ребра и спину. Везде синяки и кровоподтеки. В паре мест он нажал легонько пальцами и Максуд сцепил зубы. Несколько ребер были сломаны. Максуд схватился за него рукой и медленно сел. Зверь подхватил его и взвалил на плечо. Эйр, которая все это видела, спросила:

— А где это вам так досталось? Такие синяки в бою с грабителями раздобыть еще надо суметь.

— Долгая история. — ответил Зверь и двинулся к следующим воротам.

Сумки были распределены между остальными. Даже Сандрин взяла небольшую. Жазэль шла все еще с палкой, ей было не до этого. Она немного переживала за того неотесанного добряка-чурбана. Потерять его перед походом в город ей не хотелось. Потом пусть идет на все четыре стороны, а сейчас лучше всем держаться вместе.

— Нам стоит опасаться налетчиков? — спросила Эйр.

— Нет. — коротко ответил Зверь.

Жазэль облегченно вздохнула. Ее угнетала мысль о пересечении степи, когда на тебя могут в любой момент напасть.

Когда добрались до ветхого моста, то переправлялись по очереди. Телега с кобылой была неподалеку. Тейн часто ходил сюда и кормил лошадь. Охранник помог всем девушкам взобраться на телегу. Максуда положили через всю телегу по центру. У бортиков сидели девушки. Охранник тоже решил идти пешком. Вперед выдвинулись Эйр и Зверь, охранник и Дамиан замыкали колонну.

В телеге Сандрин кивнула Делорис. Та начала рыться у себя в карманах и достала шкатулку. Вынула из нее маленькую бутылочку с зеленой дымкой. Села на колени перед Максудом.

— Может и не хватить. — сказала она и посмотрела на Творящую.

— Может. — кивнула в ответ Сандрин.

Делорис удобно села. Глаза у нее начали отдавать серым светом. Даже в свете дня было видно, что они имеют неестественный цвет. Она открыла пробку на бутылочке и вылила ее содержимое. Там был дым, но вел он себя совсем не так, как ему следовало бы. Он упал как вода на Максуда, но не растекся, а остался на его теле. Делорис запустила обе руки в эту зеленую жижу. От этого пальцы ее изменили цвет и стали зеленоватыми. Она подняла голову и запустила руки в плечо Максуда. Жазэль подняла брови. Руки Делорис зашли в плечо. Все это было немного скрыто от глаз зеленой дымкой, но все равно это было видно. Делорис все так же не смотрела на Максуда, она сделала несколько движений руками и затем одну из них подняла. В ладони была черная жидкость. Она выплеснула ее за борт телеги. Такое Делорис проделывала еще несколько раз. Затем она оставила плечо. Зеленый свет от рук стал уже не такой яркий, дымка не так сильно покрывала те места, где она касалась тела Максуда. Она медленно вела руками по ребрам с правой его стороны и в какой-то момент остановилась и запустила руки в его тело. Дымка словно плыла по Максуду вслед за ее руками. Раздался еле слышный хруст. Делорис еще немного повозилась и вынула руки. Потом пошла по ребрам со стороны сердца. Так же в определенный момент остановилась. Она посмотрела на него. Руки почти не светились. Оставалось совсем немного.

— Попробуй. — сказала ей Сандрин.

Делорис кивнула и запустила руки в него. Вскрикнула и ее отбросило на борт. Сандрин схватила ее, чтобы она не вылетела с телеги. Глаза Сандрин загорелись фиолетовым светом с зелеными прожилками. Свет был мягким, как обычно. А вот зеленые трещинки появлялись и исчезали. Появлялись и исчезали. Словно десятки молний.

— Твои глаза. — с изумлением выговорила Делорис.

— Что случилось, почему ты чуть не выпала? — взволнованно спросила Творящая.

— Я не знаю, я что-то нащупала. Черное. Но я не смогла к нему прикоснуться. Я попыталась, но почувствовала резкую боль и… и жгучее чувство страха?

Глаза Сандрин потеряли свет. Снова обычные фиолетовые. Глаза Делорис тоже пришли в норму.

— А что не так с моими глазами? — спросила Сандрин.

Делорис внимательно всматривалась в ее лицо.

— Сейчас все хорошо, но когда ты в форме для творения, то у тебя появляются зеленые ручейки света. Что это такое?

— Хотела бы я знать. — со вздохом сказала Сандрин. — Но я знаю человека, который может пролить на это зеленый свет.

Сандрин кивнула в сторону Максуда.

Она пока и сама не понимала, что к нему испытывает. Слишком быстро все менялось. Сначала это был простой безумный бездомный бродяга. Потом оказалось, что он многое знает. Откуда у него такие знание? Он знал даже то, что Сандрин не могла найти после нескольких лет поисков по лучшим библиотекам и частным коллекциям. Затем он проявил себя как выдающийся мастер боя и сражался с гравалионами. Она их никогда не видела, но за последнее время уже наслышалась об их силе и скорости. Судя по рассказам, то, что он сделал, было практически невозможным. Потом он остался жив в схватке с луксорами в подвале. Конечно, не вмешайся она, он бы мог погибнуть, но наверняка она не могла этого сказать. Крепость. Откуда он о ней вообще знает? Он привел их сюда. Сказал, не разговаривать с мечом. Что он о нем такого знает? Откуда он это все знает? Сандрин давно поняла, что надо держаться поближе к нему и попытаться узнать, как можно больше. Ее отношения к нему менялось от презрения и отвращения до интереса и уважения. Теперь же к этому всему подмешалось чувство благодарности за спасение жизни и какой-то привязанности. Может, она теперь чувствовала ответственность за него? Может, хотела отдать ему долг. Хотя, это он ей должен. За то, что она очистила его разум, и спасла от луксоров. Его и ту девушку Эйр. Сабазадонку. Ценный кадр в их команде. Сандрин перевела взгляд на Жазэль. Она знала способности каждого из них, знала, чего можно ожидать и как лучше использовать любого из команды. Только вот Жазэль оставалась темной лошадкой. Клерк. Воровка. Корысть и карьера. Показательное высокомерие, за которым кроется страх того, что все узнают кто она на самом деле. Глядя на нее у Сандрин только такие ассоциации и возникали. Чем она может быть полезна? Почему Максуд настоял, чтобы она поехала с ними? Еще пару дней назад Сандрин бы могла забыть о ней и больше никогда не вспоминать. Но теперь все иначе. Она нашла брешь в иллюзии такой силы Творения, что никто другой не смог бы этого сделать. В этом Сандрин была абсолютно уверена. И была ли там брешь на самом деле или она ее сама и сделала? Может, даже непроизвольно. Девочка сама еще не понимает, что она может делать. Зато она точно обладает смелостью. Это то качество, которое раньше в ней было не разглядеть и под микроскопом. Она кинулась в бой, зная, что ничем не сможет помочь. Зная, что летит к своей погибели. Маленькая девочка, против взрослых монстров. Как она смогла бы остановить мертвяков? Но все же сделала это. Она увидела двух человек, которые вот-вот погибнут и бросилась им на помощь. Мужество. Подвиг. Теперь уже новые слова ассоциируются с образом Жазэль. До чего же она странная. Сандрин закрыла глаза и сосредоточилась. Она хотела понять, что она ощущает. Сандрин и до этого испытывала разные чувства. Но Максуд на этом заострял внимание, спрашивал у нее, рассказывал, что именно это было. С тех пор Сандрин стала более внимательной и наблюдательной. Теперь она могла отличать одно ощущение от другого. Она заглушила все мысли и превратилась в губку, которая впитывает все сигналы. Слева очень близко и очень сильно она ощущала признаки силы творения. Это луксор. Сила вибрировала в определенном ритме и имела свою частоту. Что еще? Она немного поворачивала голову, надеясь, что это хоть как-то ей поможет, это из-за Делорис она так сделала. Справа очень близко что-то было. Новое ощущение. Странное. Оно меняло ритм, то быстро танцевало, то замедлялось и почти останавливалось. Сандрин решила пока пропустить. Она сосредоточилась, но больше ничего не смогла обнаружить. Творящая открыла глаза. Жазэль напротив уже задремала и почти свалилась в телегу. Максуд спал. Делорис смотрела на нее. Эта девочка ее любила. Сандрин давно взяла ее под свое крыло и обращалась с ней очень хорошо. Сейчас, когда Делорис ее чуть не потеряла, она еще больше ощущала за нее ответственность. Сила справа. Она никак не давала ей покоя. Справа были только сумки. И одна из них — личная сумка Максуда. Лучше спросит, когда он оклемается. Она оперлась о бортик и смотрела в степь. Выехать они решили днем. Придется останавливаться в пути на ночь, но это лучше, чем еще день провести в крепости и прибыть поздно вечером в город.

Эйр со Зверем поменялись местами с солдатом и охранником. Теперь они шли сзади.

— Ну? Чего ты молчишь? Рассказывай. Я твой командир, я должна знать.

— Нечего рассказывать. — отнекивался Зверь.

— Как вы ушли от погони? — настаивала Эйр.

— Мы не ушли. Одна группа погналась за мной, другая за ним. Я перебил свою группу, он свою. — нехотя отвечал охотник.

— Сам? Он сам убил лучников и мечников? — удивилась девушка.

— Да, пересидел где-то, а потом пробрался в их лагерь и всех перерезал. — Зверь показал рукой, как именно, по его мнению, Максуд это делал.

— Угу, значит, синяки и раны он получил не там? — сделала предположение Эйр.

Ведь если он пробрался в их лагерь ночью, то сделал все тихо.

— Не там. — подтвердил ее догадки Зверь.

— А где? — из этого охотника надо было по слову вытягивать.

— В другом месте. — уклончиво ответил собеседник.

Эйр сильно заехала ему локтем по ребрам. Он от неожиданности громко выдохнул и скрючился. Скорее всего, скрыть правду от нее не получится. А надо ли это? Максуд не просил молчать. Конечно, не стоит и трепаться об этом каждому встречному.

— Где и с кем? — как ни в чем не бывало дружелюбным тоном продолжала расспрашивать Эйр.

Зверь откашлялся, поправил меч у себя за спиной.

— Я пошел по его следу. Он направлялся в крепость, а потом свернул и пошел в другую сторону. Я его нашел. И на нас кое-кто напал.

— Остатки грабителей? Сестра брата дяди вождя налетчиков пришла отомстить? — теряя терпение, спросила девушка.

Зверь нахмурился и отрицательно покачал головой. Эйр пристально посмотрела на него и медленно замахнулась для нового удара локтем. Намек был понят.

— Не знаю, можно об этом рассказывать или нет. Лучше тебе у Максуда спросить.

— Лучше я сама буду решать у кого мне лучше спрашивать. — отчеканила охотница.

— Пообещай, что ты никому не скажешь. — серьезно сказал Зверь.

Эйр закатила глаза и подняла взгляд к небу. Она вытерла лицо рукой. Как же сложно добиться чего-то от этого здоровяка. В бою он незаменимый боец, но вот в повседневной жизни…

— Торжественно клянусь! — сказала Эйр и подняла правую руку.

— На нас напала верея.

— Верея?! — заорала Эйр.

Все в телеге встрепенулись и посмотрели в их сторону. Даже дремавшая Жазэль открыла рот и пялилась на них.

— А ты хорошо умеешь хранить верность клятвам. — только и мог сказать Зверь.

Эйр отмахнулась от тех, что сидели в телеге, давая им понять, что пора бы им продолжить заниматься тем, чем они занимались раньше. Девушка со Зверем немного сбавили ход, чтобы отстать еще больше.

— На вас напала верея? Они существуют? Ты ничего не перепутал? Это гигантские золотые твари с кучей лап и голов? Как вам удалось убежать? Где вы спрятались? Как же вы выжили? — Эйр продолжала сыпать вопросы.

Она не могла поверить в это. Вереи существуют? Одна из них шляется где-то рядом по округе? Двое ее бойцов сражались с ней. И она только сейчас об этом узнает? Сначала та сотворенная комната, где они чуть было не погибли, а теперь еще здесь бродит верея? Эйр так ждала ответа, что если бы под ногами была целая лошадь, то она бы ее не заметила. Зверь вздохнул, опустил голову и помотал ней со стороны в сторону.

— Рассказывай, дружище! — подгоняла его Эйр.

— На нас напала верея. Она метра четыре высотой и в два раза больше в длину.

Эйр охнула. Меньше, чем в сказках, но все равно внушительно. В ее воображении заиграли картинки.

— Максуд сказал, что это ребенок. — продолжил Зверь.

Снова охи и цоканье языком.

— Голова у нее одна. Цветом она не золотым, а зеленым. Вся в чешуе, наверное, было не рассмотреть. Лап много. Я не считал. Может быть восемь, извини, было не до того. У нее есть два оружия — это ее пасть, которой она может перекусить даже лошадь, а второе — ее хвост. После первого же ее удара хвостом я отлетел от места схватки на несколько шагов и потерял сознание.

— А ты был… — спросила Эйр, нарочно не закончив вопрос.

— Да. — утвердительно закивал Зверь.

Эйр изменилась в лице. Она не могла себе представить такую силу, которая смогла бы так отбросить луксора. Да чтобы он еще и сознание при этом потерял.

— Как вам удалось убежать? — снова спросила Эйр.

— Мы не убегали. — покачал головой охотник.

— Не убегали? — тоном, переходящим в крик, спрашивала сабазадонка.

Зверь сильнее покачал головой.

— Так вы с ней сражались и победили? — донимала его вопросами девушка.

— Не мы, а он. — Зверь показал пальцем на лежащего Максуда на телеге.

Эйр медленно перевела на него взгляд. Вереи существуют. Он сказал, что это еще ребенок. Он с ней сражался. Он победил ее. Да кто он такой? Эйр только открывала рот в беззвучном вопросе и никак не могла добиться, чтобы из горла послышались звуки ее голоса.

— Как он это сделал? — наконец она смогла овладеть собой настолько, чтобы задать сотый вопрос.

Зверь пожал плечами.

— Я почти весь бой провалялся у него под ногами. Всего я не видел. Но в конце он поймал ее за морду одной рукой и пробил ей голову мечом другой.

Повисла тишина. Эйр даже не моргала. Время остановилось. Воздух стал густым и мешал ей двигаться. Такое напряжение было еще несколько секунд. Затем она долго обдумывала все услышанное. До вечера между ними разговоров больше не было. Всю дорогу они шли молча.

Привал сделали уже в полной темноте, когда выбрались из степи, почти в самом начале леса. В степи никто не хотел останавливаться. Был разожжен костер и в котелке Тейн варил вонючее месиво. Все сидели вокруг костра. Максуд у теплого очага понемногу начал приходить в себя. Он открыл глаза и попытался сесть. Зверь помог ему. Он потер глаза, сразу осмотрел плечо. Оно было в полном порядке. Провел рукой по ребрам — ничего не болит. Только ладонь была изодрана клыками вереи и еще болела, и кровоточила, куски кожи, которые были содраны, плохо приживались. Он поднял глаза и обвел взглядом всех присутствующих. Каждый человек за костром смотрел на него. Даже Тейн застыл возле котелка в согнутом состоянии и с деревянной ложкой в руке. Только звук горевшего костра нарушал тишину.

— Что? — спросил Максуд. — У меня снова выросли рога и хвост? Я ведь только недавно их…

Он ощупывал голову. Все не сводили с него глаз.

— Я так пошутил. Да что с вами?

— Что ты знаешь о мече? — спросила Сандрин.

— Откуда ты знаешь о крепости? — подхватил охранник.

— Почему с ним нельзя говорить? — Сандрин гнула свою линию.

— Что это за зеленый свет в ее глазах? — Делорис тоже не осталась в стороне.

— Как же хорошо! — резко выкрикнула Жазэль, перебивая всех остальных. — Как же хорошо, что все мы живы. Максуд, — она сделала огромную паузу и дальше произнесла слова особо выразительно. — тебе уже лучше?

Все немного засуетились и вспомнили о самочувствии этого парня. Ему ведь сильно досталось. Надо было сначала поинтересоваться именно этим, а потом уже расспрашивать. Тейн мешал похлебку.

— Да, мне лучше. Это ты сделала? — спросил он Делорис, и она кивнула. — Спасибо. А с этим можно что-то придумать?

Максуд поднял левую руку и еле-еле пошевелил пальцами. Эти раны болели и сильно мешали ему.

— Запасов больше нет. Я разбила большую их часть в крепости. Сандрин пока не в состоянии тебе помочь. В городе я что-нибудь придумаю.

Максуд кивнул. Он немного подождет. Воин поворачивал голову, разминая затекшую шею. Никто не сводил с него глаз. Он вздохнул. Разговора не миновать.

— Оружие, оно сотворено. Это значит, что у него есть своя душа. Не такая, как наша. Но она есть. Существует много легенд о нем. Одним оно помогало, других сводило с ума. Все его возможности никто не знает. Оно старше земли, по которой мы ходим. Если оно надумает погубить тебя, оно это сделает. Если ты поддашься его влиянию, то будешь делать только то, что оно тебе велит. Поэтому не надо вступать с ним в разговор.

— Как оно может говорить? — возмутилась Эйр, она многое видела за последние несколько дней, но в это не могла поверить.

— Я слышала его голос. — тихо сказала Сандрин.

— И что оно сказала? — удивленно спросила Эйр.

— Глупышка.

— Сама сказала, что слышала его голос, а теперь говоришь, что это глупо. Ты уже определись, подруга. — хмыкнула Эйр.

— Нет. Оно так и сказало: «Глупышка» — она пристально смотрела на Максуда, ожидая, что воин как-то прояснит ситуацию.

Максуд заметил этот взгляд и пожал плечами. А Жазэль непроизвольно улыбнулась. Раньше Творящая вряд ли спокойно реагировала бы на такие высказывания от простой охотницы. Пережитое сражение немного их всех сблизило.

— Сандрин, ты нам хоть покажешь это оружие? В той комнате ты взяла его со стола, я видела. — сабазадонка вперила в нее взгляд.

— Да, взяла. Если ты это видела, то и видела так же то, как оно исчезло и то эхо сказало, что мне нужно выжить, чтобы получить его снова.

Эйр непонимающе посмотрела сначала на Сандрин, потом на Максуда.

— Так мы не добыли оружие? Почему мы тогда уехали.

— Одна Творящая почти мертвая, другая без необходимых орудий и опыта. Как ты собираешься добывать такое грозное оружие без них? — ответила ей Сандрин. — Кроме того, если оружия не было в той комнате, то его не было и в крепости. Или ты думаешь, что там у каждого здания такой подвал?

Эйр притихла. Доводы Творящей были логичными. И все равно ее не покидало чувство разочарования. Воцарилось молчание. Тейн все помешивал кашицу, остальные смотрели в костер.

— Ты расскажешь одну из легенд о мече? — с надеждой спросила Жазэль.

Все взгляды снова были прикованы к нему. Только Тейн начал насыпать похлебку в миски, а Эйр смотрела в другую сторону. Максуд кивнул. Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. Да и компания вокруг костра собралась такая, в которой ему было приятно находится. Жазэль села поудобнее и приготовилась слушать. Тейн начал передавать миски с варевом.

— Пф. — помотала головой Эйр и принялась точить меч.

Максуд прочистил горло и набрал в грудь побольше воздуха.

— Когда-то давно жил один король. Королевство у него было большое, сильное и богатое. Король был очень мудр и спокоен, поэтому его страна процветала уже много лет. Однажды, на приеме иноземной делегации, он увидел их царицу. Это была любовь с первого взгляда. После их встречи король больше не мог спокойно спать, не хотел есть и пить. Он мог думать только о ней. Прошло еще немного времени, и он понял, что теперь не сможет без нее жить. Король собрал свою гвардию и направился с визитом к царице. Он рассказал ей о своих чувствах. Царица ответила, что он ей мил. Но ее мечта — выйти замуж за такого короля, с каким ее страна станет самой сильной. На что наш король ответил, что он самый богатый, что у него самое большое войско и что он — и есть самый сильный. Царица лишь посмеялась. Она поведала ему о том, что существует оружие, способное разрушать целые королевства. И пока это оружие не в его руках, он не может считать себя сильнее всех остальных. Тогда король спросил, что же это за оружие и где его можно найти? И он получил ответ.

Максуд замолчал. Эйр на секунду искоса на него посмотрела. Тейн перестал насыпать похлебку.

— Всего лишь меч? Король был удивлен и не верил словам царицы. Тогда она рассердилась и сказала, что они не будут вместе, пока он этот меч не добудет. И тогда королю пришлось принять условия. Царица обещала выйти за него замуж в тот день, когда он принесет меч. Она рассказала ему, где он спрятан. И сказала, что пусть король возьмет много солдат с собой. А главное, пусть возьмет самых талантливых из тех, кто обладает силой Творения. Зачем это нужно было, царица не захотела рассказывать. Она только предупредила, что путь будет опасным и надо быть осторожным. Король вернулся в свое королевство. Собрал самых преданных и сильных воинов. Взял и тех, кто обладал талантами. Путь был долгим. Нужно было переходить горы. Ряды солдат сильно поредели за время переходов. Может быть, они замерзли, может быть, на них напали, может, были другие причины. О них никто уже не расскажет. Его командиры начали просить короля вернуться назад, но он твердо стоял на своем. Без меча ему было не дотянуться до царицы. Они продолжили поиски. Вскоре меч был найден. Домой король вернулся с мечом. И с десятком солдат. Больше никто не возвратился. Из выживших никто не говорил о том, что там произошло.

— Тоже мне история. — проворчала Эйр и принялась еще усерднее точить меч.

— Король собрал свиту и отправился к царице. Как она и обещала, в тот же день они поженились. На следующий день царица принялась уговаривать короля пустить меч в дело. Король не хотел начинать войны. Его подданные жили в достатке, и никто не осмелился бы на них напасть. Но царица просила и просила. Каждый день она говорила ему о том, что он может стать повелителем всего мира. Что меч создан для него, и он ему во всем поможет. Она все время говорила о мече, как о живом. В конце концов, королю и самому показалось, что меч начал говорить с ним. Сперва это удивляло короля, а затем он понял, какую выгоду это может принести. Вскоре король начал ему доверять. Потом он доверял только ему. Царица жаждала славы. Она хотела быть владычицей мира. Мало по малу это ее желание передалось и королю. Он решился на войну. Собрал войска и напал на соседей. Он лично принимал участие в каждом бою и никогда не проигрывал. Меч давал ему такие силы, что он казался несокрушимым. Ни один воин не мог с ним сравниться, ни один Творящий не мог причинить ему вред. Король поверил в то, что он неуязвим. Власть, слава, богатства, а главное, постоянные военные победы, вскружили ему голову. Он нападал на все новые и новые страны. Захватывал все большие и большие территории. И его царица всегда была рядом. Пришло время, когда на пути у него стало королевство, которым правил один из богов.

Эйр звонко цокнула языком и снова пробормотала что-то себе под нос. Вся компания, кроме нее, работала ложками. Она посмотрела на их лица и не выдержала:

— Какие еще боги? Сказочки на ночь в детстве, по сравнению с твоей легендой, кажутся мне правдивыми трудами самых честных историков.

— В то время богов уже почти не осталось. Был только один. Военачальники отговаривали короля от противостояния с этой страной. Но меч уверял, что он сильнее любого бога. Тогда наш король принял решение и напал на страну… последнего бога.

При этих словах Делорис подняла брови и бросила взгляд на Сандрин. Та не подала виду, что ее заинтересовали эти слова.

— Король обрушил все свое войско на его страну и даже дошел до самой столицы. Но бог выдержал осаду и сам перешел в наступление. Череда побед сменилась полосой поражений. День за днем король отступал. Битва за битвой была им проиграна. Он потерял привычное спокойствие. Начал быть раздражительным. Частые ссоры с царицей этому только способствовали. Король во всем обвинял ее. Однажды она не выдержала и сказала ему, что он слаб, что он не может использовать всю силу меча, потому что трус. Король был в гневе и в порыве ярости убил царицу тем мечом. После этого он окончательно потерял рассудок. Люди под его руководством гибли сотнями и даже тысячами. Ему никак не удавалось переломить ход войны, и он продолжал отступать. Король перевел все свое уцелевшее войско в крепость. Неприступную крепость, которая существовала тысячу лет и не была ни разу взята. Войска бога осадили ее. Бои шли день и ночь, но ни одна из сторон не получила явного преимущества. Король все время разговаривал с мечом, стал еще более раздражителен и за мелкую провинность мог убить любого — от простого солдата и до лучшего военачальника. Люди начали его бояться. Они начали говорить за его спиной. Но никто не осмеливался выступить против него открыто. Пока у него был меч, он был непобедим.

Максуд замолчал. Он заметил тарелку с похлебкой перед собой и взял ложку.

— А дальше что? — спросила Эйр.

Максуд положил ложку и вздохнул.

— Ты не обязан этого делать. Возможно, мы найдем другой способ. — она пыталась переубедить его.

Стройная, высокая, длинные прямые черные волосы, черные агрессивно изогнутые брови и алые губы. Платье больше подходила для официальных приемов, чем для командования войском в военное время.

— Другого пути у нас нет. — ответил он ей.

В комнате их было всего двое. Она и воин. Весь в черных доспехах и черном плаще. Черный шлем он держал в руках, а два черных меча висели за спиной. На ее глазах появились слезы.

— Ты боишься того, что будет, если я проиграю? — спросил воин.

— Нет. — сквозь слезы говорила ему она. — Я боюсь того, что будет, когда ты победишь.

Воин опустил голову. Тяжело вздохнул. Иногда судьба не оставляет тебе выбора. Он поднял глаза и встретился с ней взглядом. С минуту они молча смотрели друг на друга. Каждый про себя говорил то, что так давно хотел сказать. То, что нельзя было говорить вслух.

Воин вышел.

Утром король стоял на смотровой площадке на выступе в форме трона. Он не мог понять, почему враг не атакует. Уже десять дней и ночей битва не затихала. Вчера противнику удалось захватить три стены, но все же, он был отброшен. Теперь же, вместо того, чтобы закрепить успех, он бездействует. Король смотрел на бесчисленные войска, которые окружили его крепость. Вся степь была усеяна солдатами врага. И они не нападали.

А в это время внизу по улицам шел воин. Его черные доспехи были матовыми и не блестели на солнце. Казалось, что они поглощают весь свет, что на них падает. Он шел от одной стены к другой. Все, кто попадался ему на пути, молча уступали ему дорогу. Против многих из них он еще недавно сражался. Ему никто не пытался помешать, никто не поднимал крика. Только шептались за спиной и показывали на него пальцем. Воин знал, что пройдет беспрепятственно. Наконец, он дошел до смотровой площадки. Король был спиной к нему, он все еще ломал голову над бездействием врага.

— Он с-с-с-зади. Обернис-с-сь. — тяжелый голос лег на каменные плиты.

Король быстро обернулся и вынул меч. В нескольких шагах от него стоял воин. Король огляделся по сторонам. Его солдаты отступили и не поднимали головы. Ему все стало ясно.

— Каждого из вас я убью лично. Ваши головы я заберу с собой и повешу рядом с головами ваших семей. — заорал король.

— Может, сначала со мной разделаешься? — послышался голос воина из-под черного шлема.

Король рассмеялся.

— Целое твое войско не может ничего со мной сделать. Твой бог и тот ничего не смог. Он разве не рассказывал тебе, как столкнулся со мной на поле боя? А кто такой ты? Почему ты решил, что можешь меня победить?

— Это мой путь. — тихо ответил воин.

Король только покачал головой. Он напал так быстро, что черный воин не успел вытянуть мечи. Только пригнуться, чтобы голова осталась на плечах. Все быстроходы, с которыми ему доводилось сталкиваться, были медлительными улитками, по сравнению с королем. Воин перекатился и вынул свои мечи из-за спины. Король снова рассмеялся.

— Давай, так будет даже интереснее. Никто не скажет, что я убил безоружного.

Ошибка. Критическая ошибка. Воин не ожидал такой прыти от короля и у того был шанс победить, если бы он завершил атаку. Теперь было слишком поздно. К сожалению для короля. К сожалению для него самого. К сожалению для всех вокруг.

В воздухе раздался резкий звук. Все люди короля дрогнули и еле удержали равновесие. Король ничего не почувствовал. Второй такой же резкий звук и всех его людей сбило с ног.

— Быс-с-стрее! — заорал меч.

Но было уже поздно. Третий такой хлопок и все, кто были на смотровой площадке, оказались сметены с нее. Остался только король. Воин в черном все так же стоял. Король почувствовал, как дрожит воздух. Он ощутил, как вибрирует камень, на котором он стоит. Он заметил, как дергается солнце через этот воздух. И он напал. Рубящий удар. Высокий замах. Таким он мог перерубить человека пополам. Скорость, с которой он это делал, поражала даже быстроходов. Обычный человек даже не заметил бы, что что-то произошло. Король был уверен в своей победе. Удар этого меча не могли выдержать ни одни латы. Ни один меч противника не мог его остановить. Сколько сотен мечей он уже срубил своим сотворенным? Еще одна победа. Уже можно думать о том, как расправиться с предателями.

Но воин в черном не стал отражать удар. Он до последнего момента просто стоял. А затем еще быстрее самого короля нырнул под его меч и со всего маха отрубил ему руку. Меч со звоном упал на камень.

— Этот другой. — сказал меч и оказался в левой руке короля.

Из правой не капала кровь. Руки ниже плеча просто не было. Но кровь не капала. Теперь король заметил, что слышит рычание.

— Первородная с-с-сила. Зверь. Убить быс-с-с-стрее. — продолжал меч.

Король поднял меч для атаки, но воин напал первым. Он яростно кружил и наносил такие сильные и быстрые удары двумя своими мечами, что через несколько секунд боя король был несколько раз проткнут и порядком изрублен. Но сила его меча не давала ему умереть. Сила его меча удерживала в нем жизнь. Он с еще большим рвением бросился на противника. В один из моментов он проткнул воина, но тот растаял, и корольпочувствовал десятки ударов в спину. Он отскочил. Воин в черном все нападал. Иногда королю казалось, что врага у него два или три. Воздух дрожал, все немного размывалось. Воин в черном перетекал из одного себя в другого. Он был быстр и смертельно опасен. Если удавалось достать его мечом, то казалось, что это не причиняет никакого вреда воину. Король начал понимать, что ему не победить.

— Вместе мы сможем править миром. — сказал он ему.

Воин в черном начал новую серию атак. Отбить их было невозможно. Король пытался отбиваться или наносить удары, но он уже не успевал. С его тела свисали куски мяса. Начинала сочиться кровь.

Очередной удар и левая рука стукнулась о камень. Внезапно король ощутил всю боль от ран. Кровь брызнула из него тысячей фонтанов. Он опустился на колени и последний раз посмотрел на воина в черном. Кто он? Все потемнело. Только солнце еще было маленьким последним светлым пятном. Король упал. Король был мертв. Воин в черном набросился на меч и начал рубить его своими двумя.

На смотровую площадку начали выглядывать любопытные глаза. Воин в черном, видя, что никакого ущерба мечу он не смог нанести, перевел взгляд на солдат. Он одним прыжком оказался возле них и их головы взлетели в воздух. Началась резня.

Внизу, возле главных ворот стояла она.

— Открывайте ворота и убегайте. — кричала она солдатам на первой стене. — Ваш король мертв. Все, кто останутся в крепости — погибнут.

Солдаты в ответ сказали что-то оскорбительное и продолжили за ней наблюдать. Она молча ждала. Через несколько минут начали слышаться крики и вой. Рычание и лязг оружия. Солдаты на внешней стене начали оборачиваться и пытаться что-то рассмотреть. За следующей стеной ничего не было видно. Крики были все ближе и все страшнее. Солдаты начали переглядываться. Когда из отверстий ближайшей стены начала литься кровь, они приняли решение.

— Открывай ворота! — заорал один из них.

Ворота начали медленно опускаться и упали через ров. Кровь уже стекала в этот ров из сотен отверстий. Толпы солдат выбегали из крепости. Им было приказано сложить оружие, и они это сделали. Бросали на бегу в кучу, которая уже начала образовываться за спиной женщины, которая стояла перед входом в крепость.

Через некоторое время крики стихли. Слышалось только глухое рычание. Все войско пришло в движение. Воины за ее спиной стали стеной щитов с высунутыми копьями. Настала тишина. Слышно было только скрежет металла о камень. Противный звук, действующий на нервы и раздувающий и без того сильное напряжение. В воротах показался воин в черном. Он волочил два меча по камням. Они ужасно скрежетали. Он остановился. В рядах воинов началось шуршание. Они налаживали боевой порядок.

Она стояла напротив него. То, что должно было произойти, было неизбежно.

Воин зарычал, поднял оба меча на уровне груди и прыгнул. Такой сильный и быстрый прыжок должен был свалить ее с ног в одно мгновение. Но воин завис в воздухе. Она вытянула левую руку и подняла правую. Немного задержала ее в самом верху. На глазах снова были слезы. Воин дергался и извивался в воздухе. От него отделялись все новые и новые его копии, которые тут же снова с ним соединялись. По рядам солдат прокатился гул. Со стороны казалось, что у воина появляются и исчезают несколько голов, рук и ног. Но неведомая сила не давала ему разделится. Она все сжимала его и сжимала. Вскоре головы и руки появлялись все ближе к телу и затем перестали появляться вообще. Остались только бешено быстрые рывки воина.

— Прости.

Она резко опустила правую руку, и молния пронзила воина. Молния среди ясного неба надолго зависла в воздухе и была ослепительно белой. Такой же, как и цвет ее глаз. Он зарычал еще сильнее, но уже не так дергался в воздухе. Она снова подняла руку и из рядов вырвались десятки копий и зависли в воздухе. Еще взмах и эти копья пригвоздили воина к каменной стене.

— Ты так и будешь молчать? — возмутилась Эйр.

Максуд немного дернулся, перевел на нее свой взгляд.

— Военачальники короля видели могучего воина в рядах врага. Им удалось договориться о том, что они пустят его в стены крепости, если он согласится убить короля. Затем они обещали сдаться. Так и случилось. Этот воин проник в крепость и убил короля. А меч, который стал причиной гибели десятков тысяч людей, бесследно исчез. Больше его никогда не видели.

— До недавнего времени. — немного дополнила эту историю Жазэль.

Воцарилось молчание. Максуд взялся за похлебку. Все уже давно поели и только Эйр теперь ела вместе с ним. Остальные передавали миски для мытья, отряхивались, поправляли одежду и занимались обычными делами.

— А как звали бога? — спросила Сандрин.

Она всегда умела задавать правильные вопросы. Все притихли и молчаливо глазели на воина. Максуд не хотел отвечать на него.

— У него много имен. — коротко сказал он с набитым ртом.

— А одно из них…? — вопросительно оставила не законченным предложение Творящая.

— Аста. — сухо сказал Максуд.

Снова все стихло. У Тейна выпала помытая ложка из рук. Делорис и Жазэль смотрели с нескрываемым удивлением. Даже Эйр на секунду замерла с поднесенной ко рту ложкой. И только Максуд ел и чавкал, как ни в чем не бывало, нахваливая стряпню Тейна.

— Она была богиней? — Делорис с выпученными глазами вперила взгляд в Максуда.

Он закивал:

— Так говорят легенды.

— А ты еще знаешь? — продолжала расспрашивать ученица.

Максуд отрицательно помотал головой.

— Ты сказал легенды, а не легенда. Значит, есть еще? — Жазэль подключилась к разговору.

— Может, и есть. Может, я что-то и слышал, но вспомнить не вспомню. — ответил Максуд, доедая похлебку.

Тейн еще подкинул толстых веток в огонь и сложил возле себя приличную кучу таких же веток, чтобы можно было добавить ночью, когда похолодает. Остальные кутались в одеяла. Максуд поудобнее устроился и закрыл глаза. Хотя он и проспал целый день, но чувствовал в себе силы поспать еще. Ему было тепло, он поел. Дремота накинула на него свою руку. И начала его покачивать. Он открыл глаза — это Сандрин его покачивала. Она присела возле него. Когда он заморгал, она выпрямилась. Максуд вздохнул. Ему совсем не хотелось вылезать из-под одеяла. Но пришлось. Он пошел за Сандрин. Делорис проводила его очень внимательным взглядом. Девушка улыбалась ему вслед. Максуд шагал за Творящей, пока они немного не отдалились от лагеря.

— Покажи руку. — мягко сказала она Максуду.

— Ты еще слишком слаба. Мне поможет Делорис, когда мы прибудем в город.

Сандрин вскинула бровь:

— Ты думаешь, что на такой пустяк у меня не хватит сил?

Воин не нашел, что ответить и протянул ей свою раненую руку. Сандрин не спешила ее брать.

— Как ты меня спас? — поинтересовалась Творящая.

Максуд порылся в кармане и достал небольшой шар. Он тускло светился в ночной темноте. Он был прозрачным, а внутри плавала не то дымка, не то жидкость. С небольшим зеленым вкраплением. Оставалось ее совсем немного.

— Теперь понятно, откуда у меня появилась зеленая жилка в глазах. А сколько было изначально?

— Весь. — сказал Максуд, пряча шар.

— Откуда это у тебя? — спросила Сандрин.

— Обменял на вот это. — и он пошевелил пальцами на раненой руке.

Сандрин взяла его за руку. Она закатил рукав и принялась снимать намотанную и пропитанную кровью ткань. Он заметил на руке фиолетовые отблески. Сандрин уже была готова ему помочь. Он посмотрел в ее глаза. Они были фиолетовыми, как всегда. Но проскальзывали зеленые жилки. То тут, то там. Они появлялись и быстро исчезали. Сандрин провела своей рукой по его. Приятное или не приятное касание? Максуд не понял, так как кожу жгло, она вся была красной. Теперь же он почти ее не видел за сиянием зеленоватого вещества, которое начиналось от локтя и заканчивалось на краях пальцев. Сандрин убрала свою руку. Она подошла чуть ближе и проделала то же самое с его лицом. Затем она отошла на два шага и согнула руку в локте ладошкой вверх. На эту ладонь начало слетать вещество с Максуда и собираться в шар. Оно уже не было зеленым. Черноватое, красноватое и еще какое-то. Сандрин резко дернула рукой и шар улетел прочь в лес и растаял в ночи. Воин потер руку, сжал и разжал кулак. Все отлично. Попробовал свое лицо. Ничего не болит, нет больше припухлостей.

— Спасибо. — сухо сказал он ей.

— Почему ты решил взять с собой Жазэль? — спросила Сандрин.

Максуд не знал, что ответить. Не было точной причины, по которой она с ними. Он пожал плечами.

— Я подумал, что она неспроста попалась мне на пути. — Сандрин была умна, ей лучше не врать.

Сандрин стояла близко. Смотрела прямо ему прямо в глаза.

— Что это за украшение? — спросила она и потрогала черные камни на цепочке.

Максуд широко улыбнулся. Значит, она так ничего и не поняла. У нее были только догадки.

— Ты добыла то, что хотела. Ты изначально ошибалась, когда считала, что это должен быть меч.

Творящая не сводила с него взгляд. Он сейчас шутит или говорит серьезно?

— Думаю, остальным пока говорить об этом не надо. Лучше, чтобы это оставалось тайной до нужного момента. — а вот с этим предложением Максуда сложно было не согласиться.

Раздорожье

Жазэль проснулась утром от того, что кто-то жестко пихал ей в бок. Ногой. Грубиянка Эйр, это могла быть только она. Ничего не оставалось делать, кроме как перевернуться на другой бок. Возможно, теперь она отстанет.

— Может, на тебя ведро воды вылить? — услышала она голос охотницы прямо над собой.

На шутку было мало похоже. Жазэль, не открывая глаза, смогла сесть. Пусть эта нахалка видит, что процесс пошел. Девушка еще посидела немного, сбрасывая с себя дремоту. Та никак не хотела отступать, то и дело расставляя свои щупальца в ее сознании и мягко привлекая Жазэль обратно в свои объятия.

— Поехали, Жазэль остается здесь. Потом притопает сама. — снова голос той надоедливой грубиянки.

На этот раз клерк схватилась и поднялась с открытыми глазами. Она, быстро-быстро собирая свое одеяло, поспешила к телеге. Там еще никого не было. Жазэль огляделась. Весь лагерь только-только начал пробуждаться. Сандрин возилась со своими сумками, Делорис прислонилась к одной из них и сидела с закрытыми глазами. Максуд сидел чуть дальше и разминал руку. Дамиан вообще еще лежал. А охранник тихонько посмеивался над ней. Жазэль еще была слишком сонной, чтобы как следует нагрубить этой Эйр. Она просто пригрозила ей пальцем. Так, чтобы Эйр этого не видела. Девушка громко зевнула, не прикрывая рот. Перед кем тут его прикрывать? Запустила руки в волосы и попыталась их немного усмирить. Бросила косой взгляд на Сандрин. Та была без головного убора и ее безупречно прямые волосы вызвали приступ зависти у Жазэль. На Делорис можно было и не смотреть. Ну подождите, вот будет какой-то официальный прием, когда Жазэль сделает себе красивую прическу, тогда и посмотрим кто кому будет завидовать. Официальный прием в этом городе. Ага. Еще и такой, чтобы Жазэль на него позвали. Но помечтать можно. Девушка заметила красивое украшение на шее у Сандрин. Золотая цепочка была такого размера, что черные камни на ней не опускались низко и не дотрагивались до ключиц. Конечно, их черный цвет как раз подходил к черной кожаной накидке и таким же штанам. Нашла время покрасоваться. В лесу перед охотниками. Жазэль неодобрительно покачала головой. Она встала на цыпочки и, подняв руки вверх, смачно потягивалась. Пришлось даже зевнуть еще разок. Все, теперь она готова к поездке. Вчера, перед тем как уснуть, она обдумывала как лучше влезть на телегу. Хотя, последнее время ей это удавалось лучше (и это вовсе не повод гордится собой), но пару моментов все же можно улучшить. Например, влезть в нее, пока еще никого нет рядом. Тогда это будет самое красивое восхождение на телегу, которое только можно себе представить. Так Жазэль и поступила.

Намного позже вся команда уже была готова отправиться в путь. Сандрин и Делорис сели напротив Жазэль. Они поерзали, укладывая свои вещи и удобнее усаживаясь. Когда они уселись, Жазэль встала со своего места и протиснулась между ними. С размаху плюхнулась на солому, даже немного их растолкав. Делорис что-то пробурчала, Сандрин вопросительно-оченьнеодобрительно зыркнула на нее.

— А что? Это самое безопасное место в этом лесу, храни его Свод. Не лес, место. Две Творящие, которые уложили призраков, мертвяков и огромных львов. Думайте, что хотите, но я отсюда не встану! — Жазэль победоносно выставила вперед подбородок, не забыв при этом задрать немного нос.

Делорис хмыкнула, похоже, она ничего не имела против. Реакции Сандрин, как обычно, Жазэль не дождалась. Ну и ладно. Теперь, сидя между ними и на кочках соприкасаясь с ними плечами, девушка кое о чем начала задумываться. Раньше она никогда не была частью чего-то. Нет, не так. Она никогда не ощущала себя частью чего-то. Она работала клерком в Северном, но ощущала ли она себя там на своем месте? Была ли у нее некая связь с работающими там людьми, чтобы она ощущала себя частью чего-то большего, чем она сама? Нет. Жазэль всегда считала, что, когда ты нужный винтик в большом механизме, то ощущаешь себя более значимым что ли. Более защищенным, возможно, даже более счастливым. Такого чувства она не испытывала уже давно. Очень давно. С детства. Когда она была попрошайкой. В те времена не всегда удавалось раздобыть для себя пропитание и тогда ей перепадало от более везучих. Но иногда от них перепадало и на орехи. Фууу, не надо об этом вспоминать. Жазэль старательно выкорчевывала в себе все эти воспоминания. Теперь у нее другая жизнь. От тех дней не осталось ничего, кроме душевных увечий и слез. И все же была только одна нотка, которую Жазэль хотела оставить в своей песне души. Это нотка единства с кем-то. Она пыталась завести дружеские отношения уже потом, когда стала работать клерком. Но это было не так-то просто сделать. Опыта коммуникации в таком обществе у нее не хватало. Правильные темы для разговора она брала из книг. И повадки в себе пыталась укоренить тоже оттуда же. Откуда она могла знать, как должна вести себя дама ее положения? Здесь все было просто — находишь подходящего книжного героя и пытаешься быть на него похожим. Говорить, как и он, думать, как и он, поступать, как и он. Конечно, это сложно сделать, когда рядом нет летающих драконов и говорящих кораблей, красивых принцев и мудрых правителей. Трудно поступать так же, когда ты клерк третьей категории и твоего жалования не хватает на съемную квартиру. Когда внутри ты не цельный, то и достичь чего-то не получается. Иногда ты себя слишком укоряешь, порой даже ненавидишь, без перерыва копаешься в себе и находишь все новые и новые изъяны. Пытаешься их исправить, а получается только хуже. Появляются только новые. Замкнутый круг какой-то. И в определенный момент Жазэль решила, что с нее хватит. Она приняла себя такой, какая она есть. Друзей ей не добыть. Она не умела их заводить. А если бы они у нее и были, то она не смогла бы их удержать. Про отношения личного характера она могла только мечтать. Читая по вечерам о принцессах. Девушка многое хотела изменить в своей жизни, но с этими моментами смирилась давно.

Если в психологическом плане ей нечем было похвастаться, то в финансовом все было на мази. Да, поначалу было туго. Хорошо, что у нее были свои таланты, родом из детства. Только они и помогли выжить в начале ее пути. Затем все понеслось. Одно цеплялось за другое, и она смогла снять себе приличную квартиру, накупить модных вещей. Да, у нее не было подруг, перед которыми можно было бы похвастаться этим. Или перед друзьями не принято хвастаться? Как бы там ни было, даже работа в этом паршивом городе принесла ей достойный заработок. И это не было жалование. Все жалование уходило только на пропитание. И еще сколько же пришлось добавлять. Готовить Жазэль не любила, а ежедневное питание в общественных местах стоило не дешево. Ну и что? Все равно лучше, чем сбивать себе ногти, драя посуду. Сейчас ей казалось это все таким далеким. Таким неважным. Важное происходило прямо здесь! Она сидит между двумя Творящими. Раньше она не могла бы себе такое даже представить. Да, одна из них еще ученик, но как она сражалась с теми чудищами, какую храбрость она при этом проявила! Если бы не Делорис, то Сандрин не удалось бы выжить в том подвале. Ну еще Максуд как-то помог. Что же он сделал? Оживил спящую красавицу своим поцелуем? Жазэль улыбнулась сама себе. Она не могла себе представить, чтобы Сандрин… Единство, да она даже не могла представить себе, чтобы Творящая под руку с кем-то прошла. Разве что, с каким-нибудь полуживым, полумертвым, полусотворенным полубогом. Запросы у нее, наверное, еще те. Бродяга явно не из числа ее фаворитов. Если бы Сандрин решила составить свой список фаворитов, то место бы ему нашлось в одна тысяча восемьсот сорок пятом томе. И это при том, что она бы их составила ровно тысячу восемьсот сорок четыре. Хм, остроумно, где там воображаемый блокнот? Нет, стоп. Эти люди были сейчас рядом с ней. Это именно их присутствие рядом навеяло Жазэль мысли о детстве и весь тот мыслительный процесс в виде перетекающих ассоциаций. А плясало все от чувства принадлежности. Она ощущала себя частью команды. Да, тут был бродяга, охотники — а они еще хуже, солдат, охранник. Хм, не очень-то команда. Чего же она так радуется? Почему же ей так и хочется порхать?

— Знаешь, а я тебя ненавижу. — негромко сказала Жазэль фиолетовоглазой.

И, о чудо! Не дождалась никакой реакции. Какая же это была неожиданность. Творящая никак не поменялась в лице и сидела с неизменным отрешенным выражением лица, если не считать приподнятую бровь. Одну.

— Не спросишь почему? — все так же тихо, без агрессии и укора спросила Жазэль.

— Потому что я тебя отправила в этот забытый богами город. — таким же тихим безучастным голосом отозвалась Творящая.

— Не-а. Потому что ты умная. Потому что ты красивая. У тебя есть положение, которые ты сама себе добыла. У тебя есть деньги, которые ты сама заработала. У тебя есть слава, которая, как ветер — задувает даже в те города, где ты никогда не бывала. Те, кто тебя не боятся, — уважают. Потому что ты — образец для подражания. Долбаный недосягаемый для меня образец. — Жазэль говорила не спеша, растягивая каждое слово.

Проявилась ли какая-то реакция на лице Творящей? Девушка не успела рассмотреть.

— Стоять! Кто такие? — сильный командный голос, по всей видимости, принадлежащий какому-то солдату.

Все головы из телеги повернулись в сторону голоса. Прямо перед ними стоял конный патруль. Больше десяти солдат. Все в красивых красных мундирах. Но не таких, в каких ходит городская стража или городские солдаты.

Максуд и Эйр уже объясняли им кто они. Интересно, что же они им сказали? Говорили они не громко, поэтому Жазэль не могла их слышать. Еще сзади шаркали и переговаривались другие члены их команды, так что расслышать что-то было невозможно.

— Мне приказано вас сопроводить. — так же громко вещал солдат на коне, затем повернулся к своему отряду. — Вы двое — стрелой в город, доложите.

Жазэль поняла, что их ждали. Хороший это знак или плохой? Радоваться или можно начинать нервничать? Она перевела взгляд на Сандрин. Еще бы. Что она надеялась увидеть? Даже камень, когда шел дождь, и тот был непревзойденным лицедеем по сравнению с этой Творящей. Ты можешь обвинять ее во всех бедах мира, можешь признаваться в любви или рассказывать такую шутку, от которой лопались брюха у королей, но в ответ получишь только одно. Необъятное ни с чем не сравнимое что ни на есть ничего. Полное ничего. Жазэль нахмурилась и скрестила руки. Она надулась и теперь касалась локтями и Сандрин, и Делорис.

Обратный путь с самого начала был не таким веселым, как она надеялась. Им, безусловно, было что обсудить, что вспомнить, о чем подумать. Но усталость одолевала их. Несколько ночей спать не на кровати — это ведь через чур. Особенно для дамы с таким высоким положением, как у нее. Каждый хотел попасть в город и обмыться. Каждый из представителей цивилизации. Охотникам ведь все равно? И охраннику. Особенно охраннику. А ведь Эйр женщина. Нет, она охотник. Жазэль сама себе улыбнулась. Хотя, если хорошенько вымыть ей волосы, показать им, что такое расческа, остричь ножницами, а не ножом… Не-е-ет, слишком много всего надо было сделать, чтобы Эйр стала напоминать леди. И уж тем более не удастся скрыть ее ужаснейшие манеры. А тут еще и эти конные. Солдаты на конях. Кони с солдатами в седлах. Как же их называют? Калеристы. Нет. А, Единство с ними. Какая разница, как их называют? Невесело ехать, вот что. Жазэль напряглась, тяжело дышала. Солдаты на конях разделились и теперь ехали и впереди них и сзади. Вся компания пеших охотников шла теперь одной молчаливой сбившейся кучей впереди повозки.

Тряска в телеге была не из приятных. Наверное, возница ехал быстрее. Или дорога здесь была хуже. Жазэль начало укачивать, ей и так еще было плохо после мертвяков, а тут приходилось так прыгать на кочках. Скоро ее бросило в пот, и она закрыла глаза. Закатила рукава, чтобы ветер обдувал ее руки. Прохлада получила больше доступа до ее тела и от этого ей становилось легче. Мысли Жазэль постаралась все выгнать из головы. Даже те, в которых насмехалась над Эйр. Проехала так минут десять-двадцать и ей стало лучше. Тошнота немного отступила. Девушка открыла глаза. А как же себя чувствовала Сандрин? Ведь то, как досталось Жазэль, — это сущие пустяки по сравнению с тем, что пришлось пережить ей.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила она Творящую.

Та немного подняла правую руку ладонью вниз и покачала ней, как корабль качается на волнах, только быстрее. Мизинец то вверху, то внизу. Средненько. Скорее всего это означало больше «паршивенько». Жазэль встала и сделала пару шагов к их сумкам, что были сложены на самом краю телеги. Порылась там и принесла воды в бутылке, протянула Творящей. Та подняла глаза, и целое невыносимо долгое мгновение смотрела на Жазэль, потом взяла воду и немного отпила. Губы вытерла тыльной стороной руки.

— Спасибо.

Жазэль не ждала благодарностей, ей не нужны были баллы в рейтинге. Она приблизительно понимала, как сейчас должна чувствовать себя Сандрин.

— Хочешь? — предложила она воду Делорис, та покачала головой.

Жазэль снова уселась между ними. Самое безопасное место во всем мире. И оно было ее! Она порылась у себя в карманах и достала платок. Фиолетовый платок. Зачем она его вообще покупала? Куда его можно было носить и подо что он мог ей подойти? Но этот фиолетовый цвет. Ей хотелось иметь при себе какую-нибудь вещицу именно этого цвета. Сейчас кое-кому она нужнее. Жазэль протянула платок Сандрин.

— Это поможет скрыть синяки на шее. Или что там это такое.

Сандрин повернула голову и снова пристально посмотрела в глаза Жазэль. Единство, что это за взгляд? Своду бы это не понравилось. Точно сверло между глаз. Жазэль на всякий случай потерла лоб рукой, проверяя, нет ли там дыры размером с солнце.

— Нельзя, чтобы кто-то это видел. — добавила девушка.

Сандрин протянула руку, взяла платок и обвязала ним себе шею, скрывая и синяк, и черные бугристые жилы, доходящие почти до подбородка, и украшение.

Жазэль и не нужно было говорить спасибо. Она чувствовала себя полезной. Она ощущала себя частью чего-то большего, чем сама. Больше ей ничего и не нужно! Пусть этот день никогда не заканчивается.

— Жазэлизэ! — резкий голос за спиной заставил ее снова открыть глаза.

Она повернула голову, сбоку от телеги шагал Максуд.

— В городе нас ждут. Ничего не придумывай и ничего не скрывай.

Она нахмурилась, напуская на себя гримасу непонимания. Особо стараться не приходилось, ведь она действительно не понимала, о чем речь. Воин увидел ее выражение лица.

— Тебя будут допрашивать. Ничего не придумывай и не скрывай. Говори, как есть, поняла? Кивни, если да. — спокойный размеренный тон Максуда контрастировал со смыслом его слов.

Жазэлизэ закивала, растерянно хлопая ресницами. Допрашивать? Ее? Максуд вырвался вперед прежде, чем ей пришло в голову задать ему пару вопросов. Она повернула голову к Сандрин. Камень в дождливую погоду…

Через некоторое время они подъехали к стенам города. Жазэль еще издали увидела, что там находится много солдат. И тех, что на конях, и пеших. Все в красных мундирах. Были несколько в черных. Наверное, самые главные. Колонна подошла к городу. Солдаты на конях, что их сопровождали, отсалютовали черному мундиру. Они немного поговорили, и солдаты ускакали прочь. Черный мундир подъехал к ним. Наверное, высокий человек, ведь на коне его рост было затруднительно определить. Шлем черный с элементом, который закрывал переносицу, и другими по бокам, которые слегка напирали на щеки. Серые глаза, густые брови. Кожа обветренная сероватого оттенка. Или коричневатого. Загорелый и обветренный. Острый нос. Скорее всего, длинное лицо с впалыми щеками. Это и есть Азаниэль? Или это один из его командиров? Воины спешился. Точно, высокий. Худой и высокий. Она видела генерала только один раз на представлении. Издали. И это было давно. Девушка не смогла его узнать. Да и с чего бы ему их встречать? Это какой-то командир из его армии.

— Сандрин. — он кивнул Творящей. — Сын, как же мы долго не виделись.

Черный мундир раскинул ручищи в объятиях и подошел к охраннику. Они обнялись, и он похлопал охранника по спине.

— Оррмарин, я слышал, ты был ранен? — осматривая сына говорил черный мундир.

Никаких признаков обеспокоенности, никакой взволнованности. Воины. Ранения — привычное дело. Наверное, они обсуждают ранения вечерами у камина, как обычные люди обсуждают ту соседку, что увела мужа швеи с боковой улицы.

Жазэль от потрясения не могла пошевелиться. Челюсть отвисла, глаза были готовы покинуть ее побледневшее лицо. Охранник? Единство его подери! Сын Азаниэля? Мир перевернулся. А потом отряхнулся и еще раз перевернулся. Стоп. С чего она взяла, что это Азаниэль? Просто какая-то мелкая сошка на побегушках у великого полководца.

— Меня зовут Азаниэль. Теперь вы в моем подчинении.

Максуд сидел в кабинете. Стол, два стула, шкаф, зеркало. Неброская картина, которая раньше висела на стене, отсутствовала. Наверное, девушка забрала ее домой. Уже было за полдень. Солнце повернулось так, что почти весь кабинет был во власти его палящих лучей. Поэтому Максуд сидел у самой стены. Не на стуле, на полу. Так было удобней и можно было опереться о холодную стену в этом душном помещении. Снаружи за дверью стояли два солдата. Иногда он слышал их приглушенные голоса. Конечно, он не был пленником, но и отпускать его никто не собирался. Азаниэля можно было понять.

Последние дни выдались тяжелыми. Поход в крепость, схватка с разбойниками, потом с вереей, полученные ранения… Только последние полдня он чувствовал себя более-менее нормально. Только сегодня он мог позволить себе подумать о разных вещах. Например, о том украшении с черными камнями. Рад он был, что оно нашлось? Конечно, нет. Доволен он был тем, что оно у Сандрин? Нет, нет и еще раз нет. Но это было намного лучше, чем если бы его нашла другая сторона. Смешанные чувства. Немного облегчения, немного разочарования, немного тревоги. Даже чуть-чуть страха. Подвеску он не боялся. Тогда чем был вызван страх? Наверное, последствиями. Теми, которые ждали этих человеков и его самого. С одной стороны, хорошо, что эта штука у них. С другой стороны — плохо, что она вообще объявилась. И это «плохо» сильнее того «хорошо». Но, если бы такое оружие было у врагов, было бы еще «хуже». И это «хуже» было бы намного хуже и «плохо» и «хорошо» вместе взятых. Свод Единства, до чего же все запутано. Почему нет простых решений? Почему даже простых мыслей нет? Нет черного и нет белого. Есть миллион оттенков белого и десять миллионов оттенков черного. Зачем были даны муки выбора? Можно загнать себя в могилу только одними рассуждениями. Максуд тяжело вздохнул и закрыл глаза. Сколько он не думал над темой подвески Сандрин, так и не смог прийти к конкретной оценке ситуации. Так и не смог прийти к тому, что же ему делать дальше. Хотя, проблема дальнейшей его судьбы была поглубже. Наверное, подвеска сыграет свою роль, но Максуд еще не был в этом уверен. Он ни в чем не был уверен. Воин отогнал от себя эти размышления.

Сандрин и Эйр. Две женщины, которые спасли ему жизнь. Что будет с ними? Формально, он уже свой долг отдал. Эйр он спас в бойне с гравалионами, пусть и косвенно. А вот Сандрин спасла его дважды. Перед ней еще за ним числится должок. Но стоит ли ей помогать, учитывая новое обстоятельство — подвеску? Если ты что-то должен человеку, а потом узнаешь о нем что-то такое, что тебя от него воротит, то должен ли ты смотреть на свой долг в свете этих новых обстоятельств или все равно должен отдать долг? Если ты обещал помочь человеку, а потом он убивает ребенка у тебя на глазах, то как ты должен поступить? Ведь ты обещал ему помочь. Ты ему должен и ничто не отменит этого факта. Но человек перестал заслуживать того, чтобы отдать ему долг. По твоему мнению. Повлияет ли это на то, что уже было в прошлом? И если бы этот человек знал, что ты изменишь свое мнение, стал бы он тебе помогать раньше? Максуд покачал головой, надеясь стряхнуть с себя цепочку размышлений, которая, превратившись в цепи, сковала его по рукам и ногам. А еще эта Жазэлизэ. Пусть она для него ничего не сделала, но она ему нравилась. Из того, что он слышал о схватке в подвале крепости — она именно тот человек, который заслуживает на спасение. И что же ему делать? Остаться здесь и наблюдать за ними или предоставить их самим себе? Максуд энергично протер лицо рукой, отгоняя все мысли прочь. Шумно выдохнул. Как же плохо, что нельзя не думать ни о чем. Он попытался сконцентрироваться на чем-то отдаленном и нейтральном, но раз за разом возвращался в сюда и в теперь.

А как быть с той девушкой в рамке? Он даже имени ее не знал. Кто она такая? Как связь с ней отразится на нем? Как она смогла уберечь его от смерти в бою с вереей? Какие у нее мотивы и зачем она в этом мире? Максуд вспоминал детали разговора с ней и не мог ничего понять. Нравилось ему одно — он не испытывал негативных эмоций, думая о ней. Нет, не те эмоции, которые она вызывала, называя его осломордым или открыто грубя. Более глубинные. Такие, которые похожи на предчувствия. Максуд не ощущал никакой опасности, связанной с ней. Но сколько раз он ошибался. Еще одна неопределенность. Но и эта — всего лишь мелкая горсть песка в большущей куче, которую собой представляла одна главная неопределенность. Всего лишь еще один поток мыслей, который уводит от раздумий на главную тему. К главной теме Максуд возвращался и возвращался. И каждый раз уводил свои мысли в другом направлении. И каждый раз возвращался. Вот и сейчас, раздумья по этому поводу начали его одолевать. Подвеска, Эйр, девушка в рамке? Нет, о них уже не было сил думать. Здесь и сейчас. Нужно думать о том, что происходит прямо здесь и прямо сейчас.

Максуд осмотрелся. Он давно приметил, что окно с решетками, путей отхода нет. Оружия у него нет. Вряд ли оно понадобится, но сила привычки заставляла рассматривать все варианты. И этот ему не нравился. Этот кабинет — маленькая тюрьма. Неудивительно, что Жазэлизэ часто казалась недовольной. Сколько он уже здесь находится? Пару часов точно. Уже бы пора успеть допросить остальных. Азаниэль поступил правильно — сразу же всех разделил, распределил по отдельным кабинетам с охраной и вызывал к себе каждого по очереди. Максуда берег на потом. Прежде, чем говорить с ним, ему надо было как-можно больше узнать, чтобы все сведения сложить в картину у себя в голове. Он вел себя сдержанно, не агрессивно, давая понять, что все мы по одну сторону стены. Но так ли это было на самом деле? Какие цели преследует Азаниэль, Максуд не знал. Не знаешь о мотивах человека — трудно предугадать его действия. Что он вообще был за человек? Прославленный военачальник, талантливый полководец. Знавал Максуд пару таких талантов, которые чужие заслуги приписывали себе. Поэтому эти слова — всего лишь слова, пока Максуд не удостоверится в их правдивости. Поглотитель Аста? Об этом он вообще ничего не знал. А вот то, что он, в чем Максуд был абсолютно уверен, попал в ловушку вместе со всей своей армией, не делало ему чести.

— Привет, осломордый! — раздался до боли знакомый голос.

Максуд повертел головой влево и вправо.

— Я сверху.

Он задрал голову. Она была в своей рамке под потолком, как раз над ним. И довольно улыбалась.

— Это я специально, чтобы тебе было неудобно на меня смотреть. — очень довольным тоном прощебетала девушка.

Тогда Максуд немного передвинулся и лег на спину, так, чтобы его глаза смотрели прямо на нее без всяких усилий. Девушка опустила голову и смотрела на него из-под лба, губы сложила тоненькой линией.

— Пф. — у Максуда непроизвольно вырвался короткий хохот.

Она подняла голову. Искорки заблестели в ее глазах. Выпятила вперед подбородок. Сейчас скажет гадость.

— У меня для тебя подарок. — игривым голосом сообщила она.

Девушка спустилась и разместила свою рамку на столе. Максуду пришлось сесть. Он снова оперся о холодную стену.

— Знаешь… я долго о тебе думала. — она смущенно опустила голову и поджала губы. — Ну, о том, что ты за человек. Я ведь, хоть и немного, но начала тебя узнавать. Ты так храбро сражался с тем монстром. Ты был ранен, тебе сильно досталось. А я только и делала, что тебе грубила. Возможно, я в тебе чуточку ошиблась. Недооценила тебя.

Она виновато склонила голову набок. Максуд пока не мог понять к чему она клонит. Но ее виноватый тон ему нравился.

— В общем, я тут сложила все, что о тебе знаю и… — она вздохнула. — и нарисовала тебя таким, каким я тебя вижу.

Девушка в рамке выпрямилась, потянулась руками вниз под нижнюю рамку и достала оттуда большой рисунок, с нее саму размером. Там была изображена голова осла в мельчайших подробностях, даже шерсть на одной щеке немного попадала в глаз и, наверное, страшно мешала голове. Тело было нарисовано одной вертикальной риской. Руки еще двумя горизонтальными. Ноги не поместились на рисунке.

— А-ха-ха. Держи свой портрет. Поставишь на видное место. — девушка выбросила лист из рамки, и тот, долетев до пола, полностью растворился, она хмыкнула. — Ничего, еще нарисую, мне не сложно. Это же все для тебя!

И она театрально изогнулась немного назад и схватилась обоими руками за сердце. Максуд постарался скрыть улыбку. Но уголки губ все равно его выдали. А она ничего!

— Почему тебя так долго не было? Меня уже день как никто не обзывал. — тихонько спросил Максуд, нельзя чтобы охранники слышали, как он тут разговаривает.

— Ты думаешь у меня дел других нет? Ты заметил, что у меня новая прическа? Думаешь, она сама появилась? — спросила девушка и повертела головой, подставляя ее под разными углами на обозрения воину.

Максуд всматривался в ее лицо и никак не мог понять, отличается ли ее прическа от той, что он видел раньше. Ведь тогда ему было как бы не до таких мелочей. Видя его замешательство, девушка округлила глаза, губы снова вытянула тонкой линией. Негодование и злость разлетались от нее во все стороны.

— Да ладно, расслабься, шучу я. — она развела руки в стороны и потянулась. — Какой ты нудный.

Максуд потер рукой лоб. Когда она в таком настроении, ответы из нее не вытянуть. Надо окольными путями перевести разговор в серьезное русло.

— Мы можем поговорить серьезно? — а какие пути для сияющей золотой девушки в летающей рамке могут считаться окольными?

Она опустила руку под рамку, достала очки и блокнот. Состарила свое лицо, одела очки и этой же рукой взяла перо.

— Молодой человек, я готова Вас выслушать. — даже голос изменила.

Максуд вздохнул, но продолжил:

— Кто ты?

— Дальше. — она смотрела на него поверх очков.

— Как тебя зовут?

— Дальше.

— Как ты смогла мне помочь?

— Пф. Дальше.

Максуд закрыл глаза и поудобнее уселся. Постарался прислонить к стене даже плечи, ловя прохладу камня. Духота в кабинете стояла потрясающая. Пот струился по его лицу и шее.

— Почему ты вернулась тогда? — тихо спросил он, не открывая глаза.

— Осломордый, это же просто. Ты же… какое я слово знала подходящее… дрыщ. Да, дрыщ! Ясно было, что тебе не выжить в бою с той… с тем… с ним! Или ней. И сдох бы ты намного раньше, чем я бы успела добраться до людей получше.

Она сбросила с себя все придуманные обертки и подлетела к окну, секунду смотрела в него. Максуд видел рамку и видел ее спину и волосы, собранные в хвост.

— О, мы в городе. Здесь богатый выбор. — она замолчала, вытянула руку из рамки. — Решетки.

Быстро пронеслась через комнату и растворилась в двери. На секунду. Снова появилась.

— Два охранника. — она сделала задумчивое выражения лица и подняла указательный палец. — Да мы, никак не иначе, как в тюрьме! Единство тебя побери, это вышло даже быстрее, чем я думала.

Она громко хлопнула в ладоши и потирала руки с заговорщицким видом, не забыв при этом широко улыбаться.

Хм, даже ругнулась. И тут Максуд кое-что вспомнил.

— А что ты имела в виду, когда сказала «придется ускорится»? — с невинным видом спросил воин.

Девушка всего на секунду изменилась в лице. Тень удивления проскользнула в ее выражении. И тут же погасла. Но, незамеченной со стороны Максуда не осталась.

— Наверное, с перепугу тебе еще и не такие вещи привидится могут. — пытаясь казаться спокойной, ответила колкостью девушка в рамке. — Уверена, что тебе иногда мерещится божественной красоты девушка. Она вся в золотом и от нее пахнет розами.

Маленькие цветочки начали выпадать из рамки. А девушка скрестила пальцы перед подбородком и мечтательно смотрела в потолок.

— У нас с тобой связь. И она стала крепче. — уверенно сказал Максуд, пытаясь выглядеть человеком, который знает, о чем говорит.

Девушка повернула к нему голову. Смотрела она прямо в глаза.

— Я тебя умоляю. Что ты можешь знать о связи. Что ты вообще можешь знать? Ты не только осломордый, ты еще и ослоумный. Что б пожрать да что б поесть? — последнюю фразу она проговорила, сделав свое выражение лица туповатым. — Мыслей других в твоей голове и не поместится. Ой-ой-ой, о чем это я? Тебе и эти две не влезут. Одна мысль за раз.

Она встрепенулась. Облетела Максуда. Даже со спины, пройдя сквозь стену.

— А где твои раны? Я думала, ты как раз дойдешь до людей и отбросишь копыта. Не понимаешь? Ну, дашь дубу, протянешь ноги. И я буду свободна, как самая высокая гора. — она закружилась по спирали, поднимаясь все выше и выше.

Максуд прищурился:

— Гора? — по его мнению сравнение выглядело странным.

Девушка в золотом замерла и непонимающе на него уставилась. Потом покачала головой.

— Гора. Высокая такая. Человекам на такую не влезть. Вот она и свободная.

— Только вот гора без человеков проживет, а ты нет. Я бы тебя назвал свободной, как рыба без воды. Не понимаешь? Ну, как собака без кости, как нашкодивший кот без тапка хозяина.

Девушка позеленела. Она так сцепила зубы, что, казалось, они сейчас потрескаются.

— Как же ты меня бесишь. — прошипела она, едва открывая рот. — Зря я тебе тогда помогла.

Максуд отвернулся к окну. Разговор, мягко говоря, не задался. Он думал о ней, ему многое хотелось узнать, пролить свет на ситуацию с ним и ней. Но получил он только раздражение и бестолковую перепалку.

Дверь со скрипом отворилась. Зашел солдат. В руках у него была миска с варевом и ложкой, торчащей из этой непонятной массы. Ложка торчала вертикально вверх и не падал. Он подошел и вежливо поставил миску на стол.

— Можешь сходить в уборную. — не то предложил, не то просто для информации сказал солдат.

Максуд встал и в сопровождении двух охранников пошел по коридору. По возвращении он принялся за обед. Было не очень вкусно, но выбирать не из чего. Ему приходилось питаться и похуже. Или вовсе не питаться. Так что Максуд был доволен даже таким обедом.

— Не чмокай. И не запихивай сразу в рот по две ложки. Как это все в тебе только помещается? — девушка в рамке сделала брезгливое лицо.

— Ты и в туалет со мной ходила? — не отрываясь от еды, поинтересовался Максуд.

Краем глаза он заметил, как девушка в золотом заливается краской. Она стрелой вылетела из комнаты. И что он такого спросил? Он продолжил трапезу. Через время взял миску в руки и приоткрыл дверь. Отдал охранникам, не забыв поблагодарить. Вежливость еще никому не навредила.

Когда он вернулся в кабинет, там уже была девушка в рамке.

— Ну-у-у, ты теперь понял, что-о-о… — протянула она, ожидая, что он закончит фразу.

— Что тебе не нравится, как я ем? — выдвинул предположение Максуд.

— Дубина. Я могу быть рядом с тобой не всегда, понимаешь? Ну-ка, ну-ка, потряси головой, пусть мозги заработают. Я намекаю на то, что в уборную я с тобой не ходила.

— И зачем было такое представление? Сказала бы «нет», да и дело с концом. — пожал плечами Максуд.

Девушка повернулась к нему боком, откинула голову и прижала ладонь тыльной стороной ко лбу:

— Тебе никогда не понять божество.

— Так ты бог? — поднял брови воин.

— Конечно. Влачу свое жалкое существование в этой тюрьме. Говорю с самым занудным осломордым во всем мире и не могу от него избавиться, пока его не убьют. Чтобы ты сдох. — кинула она ему и исчезла.

Максуд почесал голову. Чудесное продолжение замечательного дня. Лучше бы этого разговора вообще не было.

Он вздохнул. Если его покормили и сводили в уборную, значит, сегодня он отсюда не выйдет. Максуд встал, подошел к шкафу. Открыл его. Там были кое-какие вещи Жазэлизэ. Он взял что-то, что было помягче. Подошел к тому месту у стены, где сидел, и сложил эту вещь на полу. Лег у стены так, чтобы голова была на этой импровизированной подушке. Закрыл глаза и попытался уснуть. Сначала надо было избавиться от чувства злости, затем отогнать от себя мысли о завтрашнем дне. Потом еще немного помучиться и уже через час Максуд спал.

Солнце уже давно зашло и первые звезды были зажжены на небосводе. Кабинет был погружен в темноту. Она окутала спящего человека, стол, стулья и даже шкаф. Не могла она подобраться только к окну. На подоконнике сияла девушка в золотом. Она подпирала подбородок рукой. По ее щеке текла слеза.

Жазэль не спала. Она легла уже давно. Она устала за день. Она уставала за все последнее время. Она плохо себя чувствовала и иногда ей казалось, что не может пошевелиться. Все говорило о том, что уснуть она должна была еще пару часов назад. Но не могла. Сон не шел. Только дурацкие мысли. Пока она была в движении, все было просто. Пойти туда, сделать то, прийти сюда, сделать это.

Клерков нет, в городе армия. Работы у нее нет, друзей нет. Что ей делать дальше? Из разговора с Азаниэлем выяснилось, что она ему не нужна. Он выудил из нее все, чтоона знала, и затем дал понять, что она стала ему не интересна. Просто сказал: «Приведите следующего». Ни прощаний, ни слов любезности. «Приведите следующего». Сказал и наклонился к листочку, что-то там чиркая своей рукой. Жазэль встала и ушла. Контроль над делами, которые вели клерки взяли люди Азаниэля. Если в службу и будут набирать новых людей, то точно уже после того, как армия покинет город. Уехать сейчас? Куда-то, чтобы Сандрин не знала куда. Жазэль невольно усмехнулась. Да, бывали времена, когда это было ее заветной мечтой. А что сейчас? Если она уедет, то куда? В такой же серый город. И будет там жить серой мышью в сером будущем. Здесь что-то происходило. Здесь что-то закручивалось. А как она хотела бы быть к этому причастной. Хоть немного этого коснуться. Но что она может сделать? Сандрин она не была нужна. С охотниками ничего не хотела иметь общего. Кого она еще знает? Охранник — сын Азаниэля. Подумать только! Этот прыщ оказался с такой родословной, что все породистые дамы города откроют на него охоту в ближайшие дни. Нет, здесь ей ничего не светит. Еще тот солдат. Как его зовут? А, какая разница. Чем ей поможет солдат? Жазэль в очередной раз перевернулась на другой бок. Только с Сандрин ее связывало что-то большее, чем с остальными. И только Сандрин она была нужна еще меньше, чем остальным. Но только с Творящей у нее и был шанс. Жазэль твердо решила, что завтра пойдет к ней. Это решение ее немного успокоило. Теперь надо уснуть, чтобы быть полной сил. Или, хотя бы, чтобы не казаться разбитой. Жазэль еще некоторое время гнала мысли со своей головы прочь, надеясь побыстрее уснуть.

Ночной город был спокойным. Тихим. Умиротворенным. Темнота не могла проглотить его полностью. То тут, то там горели огни. Если не в окнах, то в фонарях на улицах. Но город, словно уменьшился. Наверное, сказывался комендантский час, который ввел Азаниэль. Как бы там ни было, теперь город казался безжизненным. И чужим. Эйр сейчас ощущала это еще больше, чем раньше. Чем тогда, когда здесь было несколько отделений охотников, когда еще был жив Драгинар, когда было ничего не известно о надвигавшейся войне. Она сидела на каменной платформе вблизи стены и смотрела на город сверху. Пусть стены и не настолько высоки, чтобы с них было видно весь город, но вид все равно открывался хороший. Когда-то давно она впервые сюда залезла в скучный вечер. И ей здесь понравилось. С тех пор об этом месте она никому не говорила. Здесь она могла побыть сама. Наедине с печальными мыслями, которые ее одолевали. Стражники на стене ходили здесь очень редко и ночью ее не могли видеть. На этой платформе было что-то вроде арсенала с копьями. Широкая деревянная установка, на которой была сотня копий. Или больше. Они закрывали Эйр от посторонних глаз. Именно то, что ей и было нужно.

— Тебя не легко найти.

Благозвучный, но в то же время уверенный и хорошо поставленный голос. Зачем она здесь? Эйр мельком заметила очертания темной фигуры и отвернулась от источника голоса. Темный силуэт взобрался на бочку, затем на плоскую крышу какого-то навеса и залез к ней по маленькой деревянной лестнице, которую Эйр здесь оставляла специально для себя. Силуэт сел рядом на камнях. Эйр молчала. Она смотрела вдаль, ей не нужны были сейчас никакие слова.

— Ты же знаешь, что они не берут женщин. — спокойным голосом разрезала тишину Сандрин.

Эйр не отвечала. Знала. Ну и что? Как будто от этого ей могло стать лучше.

— Я хочу, чтобы ты работала со мной. Охотников нет. Вряд ли ты пойдешь искать другие группки, в которые тебя бы приняли. Твои бывшие подчиненные согласились на предложение Азаниэля и теперь состоят в городской страже.

Эйр разве и этого не знала? Она ведь сама посоветовала им принять это предложение. Оттуда до приема в войска Азаниэля было рукой подать. Тем более, если начнется война, то они смогут сделать себе карьеру. А не стараться выжить, обчищая карманы убитого амалиона, и питаясь надеждой на светлое будущее. Эйр сглотнула.

— Будешь моим телохранителем. Я…

— Пф! Твоим? Да это ты можешь быть чьим-угодно телохранителем. Хоть самого императора. От чего я тебя защищу? Буду ночью отгонять комаров от твоей кровати? — вспылила Эйр.

Сандрин молчала. Она чувствовала, что Эйр еще не все сказала. Охотница сжала зубы. Немного поиграла желваками и выдавила из себя:

— Ты знаешь, зачем я пришла к людям? — риторический вопрос. — Я хотела славы. Военной славы. Я знала, что ваши люди все время воевали. Настоящие войны, а не те интрижки и мелкие стычки, к которым скатился Сабазадон. Я хотела быть похожей на наших Легендарных, наших героев. Хотела, чтобы они оттуда смотрели на меня и гордились. Чтобы Сабазадон знал — все еще можно вернуть.

Эйр прислонилась спиной к выступу на платформе. Воспоминания наполнили все ее естество. Некоторые даже были хорошие.

— Я погналась за мечтой. Я ушла из Сабазадона. А ты знаешь, что это значит? Что я уже никогда не попаду домой. Тот, кто ушел из нашей страны, больше не сможет в нее вернуться. Разве что только в ранге прославленного генерала, чтобы Сабазадон мог мной гордится. Это было бы еще одним доказательством военной мощи моей страны. Доказательством того, что даже отдельно взятый человек из Сабазадона может стать выдающимся в любой другой стране мира. Там уважают только силу. Они бы меня тогда приняли. Но то были детские мечты. Уже здесь я узнала, что в войска не берут женщин. Ты представить не можешь, что это для меня значило! Я ушла из дому только ради того, чтобы воевать и стать великой. Чтобы прославить Сабазадон и вернуться в него с почестями. Чтобы вытянуть его из той трясины, в которой он увяз. Какая же я была дура. — Эйр покачала головой. — И вот я на улице. Тогда я начала искать отдаленно похожую работу. Охранник каравана, например. Пыталась пробиться в личную охрану важных персон. И знаешь кому из них понадобились услуги шестнадцатилетней девушки-воина? Ни-ко-му. Денег у меня не было. И, как оказалось, целей в жизни тоже. Не сладко мне тогда приходилось. Полгода я выживала, пока не встретила Драгинара. Он меня и взял. А со временем сделал командиром отделения. Это было не тем, чего я хотела. Совсем не тем, к чему я стремилась и из-за чего сбежала. Но лучшим, чем было то, чем я занималась на тот момент. Чем больше я была в охотниках, тем больше понимала, что ничего другого мне не светит. А потом бум. И нет охотников. И нет Драгинара. В армию меня не берут, в стражу не берут. А ты предлагаешь мне стать телохранителем.

Эйр вздохнула. Она никому еще не говорила о своих целях, стремлениях и мечтах. Она тщательно их оберегала и не давала на них и намека. А тут все выложила. Причем, сама, Сандрин даже не спрашивала ничего. Зато, это оказалось легче, чем она думала. И еще ей стало свободнее на душе. Может быть, от того, что ей казалось, будто бы часть своих темных дум она переложила на другую голову? Быть может, от того, что она наконец-то произнесла вслух все, о чем думала годами. Наверное, сейчас Эйр не просто осознала, что все ее мечты рухнули. Она это давно понимала. Но сейчас Эйр это приняла. Только бы не пустить слезу перед этой госпожой из высшего общества.

Повисло молчание. Сандрин ждала, что Эйр скажет еще что-то. Но охотница не говорила.

— Я предлагаю тебе не просто быть телохранителем. Я предлагаю тебе брать участие в войне. — она сделала паузу. — Мне припасено в ней место в первом ряду. Если ты не можешь воевать с солдатами, то я даю тебе возможность воевать вместе со мной. Будет трудно. Думаю, временами будет труднее, чем на передовой. Потому что, противостоять нам будут не обычные люди рука-меч. Мне нужен перевес. Преимущество, о котором мало кто будет знать. Все знают, на что способны Творящие. Поэтому мы становимся предсказуемыми. Сабазадонка — это будет мой эффект неожиданности.

Сандрин замолчала. Теперь все зависит от Эйр. Не сказать, что она резко в ней нуждалась, но та может стать полезной. Уже завтра. Все это было обусловлено тем, что сама она была еще слаба. Темные пятна на шее никуда не делись. И последний раз, когда она использовала силу сотворения на руке Максуда, ей стало хуже. Скорее всего, надо на время забыть о своих способностях. В таком случае она становилась уязвимой, и телохранитель ей был просто необходим. Она бы предпочла Максуда, но тот всегда себе на уме. Сандрин была уверена, что он откажется. Тем более она не знала о планах Азаниэля на него, так что Эйр — самый подходящий вариант. Достаточно сильна, ловка, проворна, и не дура, раз сумела пройти через все события последних дней и не умереть.

Эйр еще размышляла. Конец всем мечтам. Азаниэль знал, что надвигается война — у Эйр сложилось стойкое впечатление на этот счет. И даже в такой тяжелый период она оказалась не нужна. Возможно, ей надо будет пересмотреть ценности, поправить ориентиры и принять решения. Но на это нужно много времени. А жить надо прямо сейчас. Сандрин сказала, что будет принимать прямое участие в войне. Вот и хорошо. Пусть это и не то, на что она рассчитывала, но для начала неплохо. Она будет на виду и будет ждать шанса. Там, в подвале, она усвоила ценный урок от Сандрин — никогда не сдавайся. Даже если ты понимаешь, что ничего не выгорит, иди до конца. С голыми кулаками против самых страшных монстров.

Тучи начали укрывать понемногу открытое звездное небо. Становилось еще темнее.

— Если тебе нужен телохранитель, то у тебя будет самый, Единство его побери, эффективный из них. И, как твой телохранитель, я тебе скажу, что нечего торчать на стенах города в такой поздний час.

Эйр встала, Сандрин встала вслед за ней. Творящая была рада, что ночь скрывала ее улыбку. В такие темные ночи она могла не прятать свои эмоции, как делала это днем. Телохранитель спустилась со стены вслед за Сандрин.

— Я тут решила, что я очень недешевый телохранитель. И такой, которого нужно кормить. — размышляла вслух Эйр.

— Может, еще сказку на ночь рассказать? — осторожно осведомилась Сандрин. — Я установлю твое жалование в размере одного серебряника.

Эйр мысленно вела подсчеты. Ничего себе!?

— Странно, что в этом городе, когда говоришь «серебряник», то все думают о маленьком. — она подождала, пока эта мысль донесется до Эйр. — Мне нужен действительно хороший телохранитель, который будет меня защищать, не щадя собственной жизни.

Эйр усмехнулась. Такие деньжищи! Да она за всю жизнь не заработал столько, сколько сможет заработать за пару тройку месяцев.

— Считай, у тебя такой уже есть. Если сабазадонцы берутся за дело, то выполняют его на совесть. — честно выпалила Эйр, стараясь скрыть свою радость.

Верность — еще одно качество сабазадонцев, о котором Сандрин было известно.

Спал Максуд отлично. Никаких посторонних шорохов, никакой сырой земли, никаких смен по два часа, никаких мечей под боком. Наконец-то можно хорошенько выспаться. Отдых был ему попросту необходим. Он проспал уже несколько часов перед тем, как его разбудил истерический крик:

— Вставай!

Максуд лег спать ногами ко входу, и кое как попытался загородить себя столом и двумя стульями — хоть какая-то мера предосторожности. Если посетитель попадется не очень осторожный, то шум обязательно разбудит Максуда. Казалось бы, чего бояться, когда ты в военном городе и твою дверь стерегут двое солдат? Старые привычки. Такие не раз спасали ему жизнь. Проснулся он мгновенно. Не понимал, что произошло, не знал, где опасность, не знал, от кого и как нужно защищаться. Только отработанные до уровня рефлексов действия. Кувырок назад и не вставая припасть в полуприсяду в низкую боевую стойку. Сперва Максуд услышал, как меч врубился в деревянный пол и уже через секунду просвистел у него над головой. Не видя противника, сложно с ним бороться. Но у Максуда была информация. Он понимал с какой стороны просвистел меч. Если у противника он один, то сейчас он отведен в сторону после досадного промаха. Если у противника два меча… Стоит рискнуть. Максуд пружиной распрямился вверх и вперед, выставляя правое плечо и сжав локти перед грудью, пряча лицо за кулаки. В таком случае, если бы противник успел вернуть меч для повторного рубящего удара, то железо врезалось бы в кости рук, а не в ребра или шею. Максуд ощутил свой удар плечом. Врезался в кого-то массивного. Он не повалил противника на пол. Только заставил отступить на пару шагов. Воин заметил свет. Девушка в рамке пролетела через комнату и остановилась прямо над амалионом. Черный костюм, черный платок на лице. Злобные глаза горели желанием убить его. Максуд немного отвел от него взгляд и повернул голову. Стал в стойку так, как будто предполагал, что противник прямо перед ним, а не на том месте, где был амалион.

— Ты что, он здесь! Прямо вот здесь! — кричала девушка и энергично тыкала указательным пальцем вниз.

Максуд мог никак не прореагировать. Но кричала она громко, а видно врага было плохо. Надо будет ей напомнить, что светит она тускло. Из-за плохой видимости, надо было подключать слух, может быть, это будет звук ножа, который достают из ножен. Или мелкий шаг, который скрыт тенью. Пригодилась бы любая помощь. Но как тут можно что-то услышать, если эта неуравновешенная девка верещит на весь кабинет? Максуд еле заметно кивнул. Она должна увидеть. Противник — нет. Судя по тому, что крики стихли, девушка все-таки заметила. Теперь нужно дождаться ключевого момента. Но он без оружия. Надо убедить врага в своем преимуществе еще сильнее. Провокация. Максуд отвел голову в сторону и немного вытянул шею — как-бы прислушиваясь. Всем видом он показывал, что слушает впереди себя. А голову отвел в противоположную амалиону сторону, наблюдая за врагом боковым зрением. Глаза у амалионов видели намного лучше, и воин надеялся, что эти его телодвижения не останутся незамеченными. Так и случилось. Амалион подобрал руку с мечом под себя и ответ назад, прижимая лезвия к своему правому боку. Он готовил колющий удар. Предупрежден — значит, вооружен. Когда амалион сделал выпад, Максуд был к нему готов. Он резко повернулся и правой рукой проводил руку врага, схватив того за запястье. Затем правым коленом ударил по локтевому суставу. Раздался хруст ломающихся костей и крик амалиона. Максуд уже перехватил меч противника и возвратным рубящим ударом снес ему голову. Та со стуком упала на деревянный пол и покатилась. Короткая схватка. Он сам пришел?

— Что за дверью? — быстро спросил Максуд.

Девушка в золотом мгновенно вылетела из комнаты, погрузив ее во мрак. Через секунду она вернулась:

— Два трупа.

Максуд не выпускал меч. Он перешагнул через стулья и открыл дверь. Девушка в рамке подлетела к одному солдату — у него была почти отрублена голова. Кровь уже не била из артерии, и голова тонула в луже красной жидкости. Максуд подошел к другому. У того было ранение в грудь. Он приложил ухо к его груди. Сердце еще бьется. Максуд быстро поднял солдата и погрузил себе на плечи, как мешок. И побежал. Здесь надо было дорожить каждой секундой. К Сандрин он пойти не мог — не знал, где она остановилась. И вряд ли она сможет помочь. Это не руку подлечить. А ведь прошлой ночью она здорово устала, хотя не хотела этого показывать. Но Максуд может быть наблюдательным. С Творящими это просто — обычно они не показывают никаких эмоций. Если уловил на долю секунду минимальные изменения в мимике, значит, Творящий не мог сдерживаться. Или сделал это намеренно, чтобы тебя обхитрить. С этими Творящими ни в чем нельзя быть до конца уверенным. Максуд бежал в местную больницу. Он знал, где она находится — как-то раз один из охотников пострадал на тренировке и его необходимо было туда доставить. Пока он бежал по городу, увидел красноватую полоску на небе. Скоро взойдет солнце. Время для атаки было выбрано подходящее. В такое время сон самый крепкий. Воин только сейчас заметил, что меч он так и не выбросил.

В больнице была только дежурная сестра, которая сразу же помчалась за лекарем, сказав, что он живет неподалеку. Максуд нашел пустой стол, на котором обычно размещают больных. Уложил солдата и снова послушал сердце. Тук-тук. Хорошо. Он обыскал солдата и нашел нож. Разрезал на нем одежду так, чтобы был доступ к ране. Взял бинты с другого стола и приложил к ране. Солдат потерял много крови. Но это еще ничего не значит. Шансы есть. Так Максуд простоял пару минут, пока не прибежал лекарь. Ночью персонала в больнице почти не было, так что ему пришлось помогать тоже. Принести воду, унести воду, еще раз принести, найти на полочках в банках те названия, что говорил лекарь. Прижать, подержать и еще несколько самых простых действий. Напоследок Максуд поинтересовался, будет ли солдат жить. На что лекарь только развел руками. Максуд поблагодарил его и пошел обратно. Меч свой спрятал в подходящем месте — в неухоженных кустах. Он ему понравился, выбрасывать такой не хотелось. Заметно легче стандартного меча, который используют солдаты этой страны. Немного уступал им по длине и был слегка изогнут. Причем, рубящая сторона имела меньший изгиб, а вот тыльная была сильно изогнута. Достигалось это тем, что обычный меч сводится на нет к своему концу, а этот расширялся и тыльная его часть была почти с ладошку шириной, но острый конец все равно был. Такие мечи совсем не редкость. Но этот был из какого-то сплава, который позволял уменьшить вес.

Уже рассвело. Жары еще не было, но температура начала подниматься. Жителей на улицах еще не было. Иногда кто-то ему попадался, но, увидев Максуда, сразу же переходил на другую сторону улицы.

— Зачем ты это сделал? — послышался голос золотой девушки.

Максуд посмотрел направо, налево, потом покрутил головой. Ее нигде не было видно.

— Я посчитал, что так будет правильно. — наконец, ответил он.

Больше она с ним не говорила. Максуд шагал к зданию клерков. Переполох уже начался. Повсюду бегали солдаты и отдавали приказания. Воин зашел на площадь. Посмотрел на грозного инквизитора, который наблюдал за всем происходящим с завидной отстраненностью. На другом конце площади Азаниэль что-то объяснял своим подчиненным. Когда Максуд пересек уже половину площади, то некоторые из окружения Азаниэля начали показывать в его сторону. Азаниэль прекратил говорить и теперь молча стоял, и ждал, пока воин подойдет. Максуд мимолетом взглянул на себя. Весь в крови. Грудь, руки, плечи. Видок не очень. Теперь понятно, почему от него шарахались в городе. Хорошо еще, что ему не попался солдатский патруль. Он подошел к собравшимся и остановился.

— Докладывай. — властным тоном обратился к нему Азаниэль.

Максуд хотел сказать, что он не его подчиненный и Азаниэль не может ему приказывать. Он бы так и сделал, не будь тут так много зевак.

— Ночью на меня напали. Мне удалось убить амалиона. Один из твоих солдат выжил, я отнес его в больницу. — коротко изложил суть дела воин.

— А сам?

— Это не моя кровь. — покачал головой воин.

Азаниэль кивнул. Наверное, он посчитал рассказ правдивым.

— Выдайте ему одежду и приведите ко мне. — он резко развернулся и вошел в здание.

Максуд дал на это свое молчаливое согласие.

Через пятнадцать минут он в чистой одежде и умытый сидел в кабинете Азаниэля. Там же была и Сандрин. Шею ей закрывал фиолетовый платок. Интересно, Азаниэль знает, что под ним? Когда Максуд заходил, то кивнул Творящей. Та еле заметно кивнула в ответ. У Максуда сложилось впечатление, что она держит в тайне их знакомство. Конечно, Азаниэль знал, что Сандрин и Максуд знакомы, но впечатление все равно было такое.

Генерал не стал раскачиваться, начал сразу с интересовавших его вопросов.

— Кто ты? — первым делом спросил он.

Что он хотел узнать, задав такой вопрос? Как его имя, где он живет, кем работает? Как правильно ответить на такой вопрос?

— Я человек. — ответил воин, затем добавил. — Меня зовут Максуд.

— Это мне известно. Откуда ты? Где ты научился сражаться, откуда ты знаешь про гравалионов? И тем более откуда ты знаешь техники боя против них? — считай на одном дыхании выпалил Азаниэль.

— Я с юга. — в какой-то мере сказал правду Максуд. — Сражался то тут, то там, вот и научился. А про гравалионов молва ходит давно. Это у вас здесь считают, что это все выдумки.

— А где не считают? — задал вопрос военачальник.

— В других странах. — уклончиво ответил Максуд всем своим видом показывая, что уточнять он не будет.

— Техника боя?

— Она похожа на технику против луксоров. Немного модифицированная. Думаю, на научное открытие года это не потянет.

Азаниэль вздохнул. Наверное, не привык, чтобы ему отвечали так вольно. Но виду не подавал.

— Откуда знаешь про крепость? — спрашивал он дальше.

— Видел старую карту. У меня хорошая память. Когда увидел здешнюю карту, то примерно понял, где она должна находиться. — наполовину соврал Максуд.

— Что ты знаешь об оружии, которое искала Сандрин?

Максуд не мог понять, рассказала ему Сандрин или нет о том, что она его нашла. И не мог посмотреть на Сандрин — это бы было подозрительно.

— Это очень опасная штука. Всем будет лучше, если ее никогда не найдут. — на этот раз честно и с сожалением ответил воин.

— И чем эта штука так опасна?

— Она сводит людей с ума. Люди начинают с ней говорить и подчиняются ее воле. Так развязываются войны, в которых погибают десятки и сотни тысяч людей. — короткий экскурс в историю от Максуда.

— Хм. И когда же была последняя такая война, в которой сотни тысяч погибли? — с ноткой насмешки спросил Азаниэль.

— Артефакт очень древний. — коротко сказал Максуд.

Азаниэль откинулся на спинку стула. Он прищурился, изучая воина перед собой. Почесал подбородок и некоторое время молчал. Сандрин рядом с ним не показывала никаких эмоций. Она не сводила взгляда с Максуда. Но сама не говорила ничего.

— Зачем ты здесь? — спросил генерал.

Очевидно, он имел в виду не конкретно этот кабинет. Максуд поджал губы, призадумался и пожал плечами. Это был вопрос, на который он даже себе не мог ответить.

— Чего ты хочешь? — не переставал задавать вопросы военачальник.

Максуд вскинул бровь. Такого вопроса он не ожидал. Обычно никого не интересует то, что хотят другие. Он поразмыслил.

— Я хочу спокойствия. Не хочу крови, не хочу войны. — искренне сказал воин.

— И поэтому ты участвовал во всех сражениях с момента своего появления и зарубил долбаную тучу народа? Даже поспать спокойно не можешь, никого не убив.

Максуд почесал затылок. Действительно, странно получается. Он твердит, что хочешь мира и все время оказывается в гуще событий. Парадокс.

— Эйр и Сандрин. Они спасли мне жизнь в прямом смысле слова. Она, — воин тыкнул пальцем в сторону Творящей — два раза. Я привык отдавать долги. Поэтому я остался.

Максуд ответил честно. Других причин находится в этом городе у него не было. Азаниэль покачал головой.

— Мальчик, я не знаю, что с тобой делать. Ты либо врешь, либо отвечаешь не отвечая. — он раскинул руки.

— Я не хочу участвовать в грядущей войне. Плана у меня всего два. Если все будет плохо, я схвачу Сандрин и Эйр и уведу их. Если все будет хорошо, то я уйду сам. Это в идеале. Пока не понятно куда ветер дует, у тебя есть возможность пользоваться моими знаниями и умениями. Кое-что я могу показать. Например, основы противостояния гравалионам.

Азаниэль махнул рукой.

— Ты думаешь этих тварей наберется такое количество, чтобы бросить вызов моей армии? Десять тысяч мечей. Не думаю, что мне это нужно. Сейчас на это нет времени. Нужно укреплять город.

Максуд расширил глаза. Эти слова его удивили.

— Укреплять? Его нужно сдать еще до того, как сюда придет армия. Это обычный мирный город. Он не приспособлен для обороны.

— И это ты говоришь военачальнику с тридцатилетним опытом ведения боевых действий? — разгневался Азаниэль.

Теперь Максуд начал понимать. Он начал видеть. Складывать кусочек за кусочком. Раньше он мог сложить только маленькую часть всей мозаики. Теперь же все становилось на свои места. Уверенность Азаниэля, его вход в город, желание укрепить оборону. Теперь он видел всю картину. Максуд откинулся на спинку.

— Значит, там сидит кто-то еще опытнее твоего. — заключил воин.

Азаниэль сжал зубы. Он не выглядел сильно разозленным. Но раздражение угадывалось в разрезе глаз и форме губ.

— Ты — никто. То, что ты умеешь драться, еще ничего не значит. Бьюсь об заклад, что в серьезной войне ты и не участвовал ни разу. А чтобы голову снести человеку или амалиону большого ума не требуется. Если у тебя нет вопросов, пусть он проваливает. — Азаниэль повернулся к Сандрин. — В мои войска я такую выскочку не возьму. Будешь путаться у меня под ногами — пожалеешь. Стража!

Возможно, Сандрин и хотела задать пару вопросов, но Азаниэль не дал ей такой возможности. Вбежали солдаты и Азаниэль жестом велел им вывести Максуда. Те без церемоний взяли под руки воина и поволокли к двери. Оттуда раздался голос Максуда:

— И когда же должна прибыть вторая армия?

Азаниэль замер. Стражники, видя реакцию военачальника тоже остановились.

— Выйдите. — коротко скомандовал Азаниэль.

Стражники выпустили Максуда, вышли и закрыли дверь.

— Что ты такое говоришь, мальчик?

— Я думал, что тебя заманивают в ловушку. И я думал, что ты в нее попался. Но ты в нее попался сознательно. Вся эта бравада с обороной города, который нельзя отстоять. Уверен ты несколько раз читал речь перед солдатами о том, что этот город можно сделать настоящей крепостью. Все для того, чтобы твои люди тебе поверили. Поверят они, поверят и шпионы. Сколько их?

Азаниэль наклонился вперед. Сандрин впервые перевела взгляд на Азаниэля.

— Ты знаешь, что среди вас есть амалионы? — продолжал Максуд.

Генерал прищурился. Он знал! Максуд улыбнулся. Хитрый лис этот Азаниэль. Он определенно заслуживал своей репутации. Воин замолчал, ожидая хоть какого-то объяснения от Азаниэля. Этого же ждала и Сандрин. Она приподняла брови.

— Сначала я искоренял шпионов. Одного за другим. Но они все появлялись и появлялись. Это такая зараза, которую невозможно вывести. Потом я понял, что лучше их не трогать. Иногда мы схватим одного или другого, показывая, что мы еще за ними охотимся. Я обо всех знаю и держу на расстоянии. Я могу выдавать им ту информацию, которую сам сочту нужным. Это, в некотором роде, удобно. — пояснил военачальник. — А что ты знаешь о второй армии?

— Я знаю, что она есть. Иначе тебя бы здесь не было. Ты — приманка. Жертва, которая попала в ловушку. Враги бросятся на тебя, а им с тыла ударит вторая армия. Вы зажмете их в клещи и разобьете. Этому приему тысячи лет.

Сандрин удивленно смотрела на Азаниэля.

— Это правда? — спросила она.

Азаниэль посмотрел Максуду в глаза, затем кивнул.

— Я не мог о таком говорить. Все это секретно. Вторая армия идет только по ночам и тщательно составленным маршрутом, избегая по возможности населенных пунктов. Все это держится в строжайшей тайне. — он договорил и пристально посмотрел на Максуда.

Может, он ждал, что Максуд расскажет ему, как он догадался? Здесь ведь все понятно. Если опытный военачальник говорит вещи, которых не может быть, то это входит в его планы. Если он говорит, что сможет построить оборону города, хотя любой опытный стратег или просто ветеран с большим стажем, видит, что это невозможно, то такой генерал готовит хитрость. Если бы он так просто попадал в ловушки, то уже давно бы был закопан в земле. Он сам похитрее многих. Но тут дал маху. Стареет?

— Когда по плану ты должен был зайти в город? — спросил Максуд.

Повисла тишина. Сандрин снова смотрел на Азаниэля. Генерал обдумывал ответ.

— Ты хочешь сказать, что тот бой с гравалионами был подстроен специально для того, чтобы Азаниэль побыстрее занял этот город? — спросила Сандрин.

Азаниэль вздохнул.

— Я должен был прийти через три дня. Мой лагерь находился в лесах, и мы ждали, пока другая армия подойдет ближе. Но тут этот осел лейтенант повел людей на вылазку и фактически оставил город без солдат. Даже двести амалионов могли бы его взять. Я принял решение прийти сюда. Сначала я не поверил единичным донесениям о схватке с гравалионами. Всегда считал их вымыслом. Уже здесь я убедился, что они реальны. И понял, что, скорее всего, это все было подстроено. Поэтому я отдал приказ укреплять оборону города. Мы меняем ворота, залатываем стены, готовим камни, смолу и масло. Нам нужно продержаться дополнительные три дня. Думаю, нам это по силам.

— А я думаю, что вторая армия к нам не придет. — отрезал Максуд.

Азаниэль поднял подбородок и вскинул бровь — будь добр, объясни.

— Думаю, не зря сюда заманили солдат на несколько дней раньше. За эти три дня многое может произойти. Они знали о второй армии, поэтому решили развести вас во времени. Увеличить интервал между приходом первой и второй армии. А если им удастся задержать вторую армию в пути… — Максуд не договорил.

Азаниэль сидел молча. Наверное, и такой вариант он уже обдумывал. Сандрин нарушила тишину:

— И что бы ты мог предложить? — не исключено, что Азаниэль никогда бы не задал такого вопроса.

— Оставить город и перевести все войска в крепость. Она способна вместить такое количество. Собрать весь провиант, который только можно, и отправиться прямо сегодня.

Азаниэль покачал головой.

— Если бы я думал сдавать город, я бы в него не зашел на несколько дней раньше. Без людей не будет и империи. Люди важны.

Максуд этого не понимал. В контексте данной конкретно сложившейся ситуации. Он понимал человеческую составляющую этого решения, но не практическую. Город падет. Он погибнет с жителями или с жителями и солдатами, но он точно погибнет. Если можно спасти десять тысяч солдат, то это нужно делать. Да, вероятно, все жители города будут истреблены. Но они будут убиты в любом случае. А в долгосрочной перспективе это было бы правильным решением. Десять тысяч солдат точно смогут удержать крепость до прихода второй армии. И третьей тоже. Тут бы был сформирован ударный кулак армий, который смог бы крушить. Это в будущем. Сейчас же на кону стояла жизнь целого города. И человек, который прожил в этой стране лет пятьдесят, вряд ли сдаст город без боя.

Азаниэль посидел немного в тишине.

— Люди важны, но запасной план должен быть. Я отправлю сто человек в крепость. Пусть делают ворота и мост. Если мы будем видеть, что все плохо, — отойдем. Выйдут они ночью. Из разных ворот по несколько человек. Ты их поведешь. — генерал ткнул пальцем в сторону Максуда.

— Нет. Я остаюсь здесь. Тейн сможет показать дорогу. — отрицательно ответил Максуд.

Ненадолго повисла тишина. Сандрин в разговор почти не встревала, ее интересовали другие вопросы.

— И если у тебя все шпионы на виду, как ты допустил попытку убийства? — спросил Максуд.

По выражению лица Азаниэля Максуд понимал, что случившееся было и для него неожиданностью. Это тот вопрос, над которым следовало бы подумать.

Дверь скрипнула и вбежал солдат. Он извинился и доложил о какой-то проблеме в городе с жителями. Азаниэль выругался, поднялся и оставил Максуда с Сандрин наедине. Несколько секунд они сидели молча. Общество Сандрин было ему приятней, чем Азаниэля.

— Она холодная. Слишком. Прямо жжет морозом. — тихо сказала девушка.

Максуд понял, о чем речь. Он подошел к Творящей и попытался осмотреть шею. Сандрин убрала платок.

— Можешь потрогать. — сказала Сандрин.

Максуд отскочил, как ошпаренный. Она удивленно смотрела на него.

— Ты так боишься эту штуку? — спросила девушка.

— Страх — не совсем подходящее слово. Представь, что сто змей сплелись в один клубок и тебе предложили к нему прикоснуться. Это вызывает много разных чувств, но положительных среди них нет.

Максуд еще раз приблизился, чтобы рассмотреть шею. Он согнулся, чтобы было лучше видно. Сандрин немного приподняла подвеску. Ужасные синяки или нечто, на них очень похожее. Даже кожа в тех местах была бугристой. До самого подбородка извивались темного цвета жилки или вены. Они шли и ниже от шеи и прятались под одеждой. Сандрин специально носила одежду практически без выреза. В тех местах, где подвеска прилегала к телу, были видны круги посветлее. Как будто она загорала на солнце, не снимая подвески и ее очертания было видно на коже.

Дверь распахнулась от пинка и Максуд повернул голову в ее сторону.

— Это так ты бережешь свою жизнь? — запыхавшаяся Эйр глотала окончания слов.

Она влетела в комнату и резко остановилась, увидев, что Максуд низко склонился к ее нанимателю.

— А, у тебя тут дела личного характера. — в этот момент в дверной проем упала чья-то рука, Эйр покосилась на нее. — Значит, не надо было так к тебе спешить? Неудобно получилось. Придется еще извинять теперь. Из-за тебя!

Эйр погрозила пальцем Сандрин и вышла, убрала руку из прохода и закрыла дверь. Ошарашенный Максуд только теперь перевел взгляд на Сандрин. Творящая ровно дышала, все так же сжимала подвеску и смотрела ему прямо в глаза.

— Подумала, что мне не помешает телохранитель. — прояснила она ситуацию.

Максуд кивнул. То, что Сандрин была умна и осмотрительна, он понял сразу.

— Он говорил с тобой? — спросил воин.

Сандрин отрицательно покачала головой.

— Ты пробовала его снять?

— Я не нашла застежки. — ответила Творящая.

В подтверждение слов она прокрутила по кругу украшение. Сплошная золотая цепочка, шириной с ее мизинец. Никаких признаков того, что ее можно снять. Максуд стал глубоко дышать. Он решился. Медленно выставил указательный палец и так же медленно тянул его к подвеске. Через несколько секунд он коснулся камня, задержал палец. Ничего.

— Я не ощущаю холода. — сказал он.

Сандрин отпустила подвеску и вздохнула. Максуд перехватил ее руку. Пальцы, которыми она держала украшение, были очень холодные, ледяные.

— Как ты это выдерживаешь? — изумился воин.

Она пожала плечами и поднялась. Почти одного роста с ним. Та же накидка из кожи, те же кожаные штаны, только рубаха была другого покроя. Фиолетовая, как и глаза. И тот платок, что она сейчас завязывала на шее. Максуд отошел. Неловкое молчание затянулось.

— И чем ты займешься? — спросила Творящая.

— Постараюсь попасть к разведчикам. Навру о том, что я местный. Таких часто нанимают. Посмотрим, может, мне удастся что-то разнюхать.

Максуд понимал, что ему нужно жилье, для этого нужны деньги. Если он пойдет по найму, то обе эти проблемы решатся. Еще он будет в курсе всех слухов. А, может, еще и пользу принесет, он ведь имел неоспоримое преимущество, — чувствовал амалионов и гравалионов. Но и это еще не все. Была еще одна причина, по которой ему подошла бы работа разведчика. Там он будет сам. Максуд надеялся, что сможет поговорить с девушкой в золотой рамке. Сегодня ночью она его спасла. И это несмотря на то, что у них на кануне состоялся не самый лучший разговор. А еще, судя по всему, она его ненавидела. Но все равно спасла. Как и все с ней связанное, произошедшее порождало больше вопросов, чем ответов.

Сандрин кивнула. Сказать ей было уже нечего. Но расходится они не спешили. Еще одна неловкая пауза.

— Я пойду. — решилась первая заговорить Сандрин и прервала затянувшуюся тишину.

Творящая направилась к двери. Максуд пошел за ней. В коридоре на корточках сидела Эйр, а два солдата сидели на полу, прислоненные к стене, и часто моргали. Наверное, маленькое сотрясение. Максуд хмыкнул. Они с Сандрин немного постояли и подождали, пока Эйр еще раз извинилась и помогла солдатам встать.

— Такие неженки. — сказала Эйр, когда они уже выходили из здания. — Меня нужно предупреждать о всех твоих планах. Я должна сопровождать тебя.

— За мной пришли очень рано, тебя не было рядом. — с небольшой долей укора произнесла Сандрин.

— Кто же думал, что ты убежишь ни свет, ни заря. Теперь буду еще раньше приходить. А ты как ночь провел? — спросила она у Максуда.

Тот махнул рукой. Сандрин позволила себе улыбнуться. Еле-еле. Она то знала, что Максуд всю ночь провел запертым в одном из кабинетов в здании клерков. Как и в первый день, когда она его увидела. Он выглядел настоящим бродягой и оборванцем. Она перевела взгляд на Эйр. Эта женщина выглядела не многим лучше.

— Эйр, где ты спала эту ночь? — поинтересовалась Творящая.

Образовалась короткая пауза.

— Спала и спала, я не обязана отчитываться. — огрызнулась Эйр, но в ее тоне не было злости, было что-то другое.

— На стене? — Сандрин не отставала и, не получив ответа от Эйр, продолжила. — У нас с Делорис приличные покои. Есть прихожая. Думаю, ты там сможешь устроиться. — и после секундной паузы добавила. — Мне так будет спокойней, если ты будешь рядом. Еще я выдам тебе половину жалования наперед. Тебе нужно одеться поприличнее и привести себя в порядок. Думаю, оружие тебе тоже не помешало бы обновить.

Максуд для себя оценил поступок Сандрин. Как ни крути, а она приютила Эйр. Конечно, большей частью это решение было связано со слабостью Творящей и имело практический смысл, но не полностью.

Тучи сгущаются

Сандрин шагала по городу вместе с Делорис. Ученица была в своем черном кафтане и черных штанах. Сандрин все так же в коже. Сзади шла Эйр, зыркая по сторонам. Был почти полдень. Привычный солнцепек уже успел заполонить собой улицы города и теперь выпекался на всех доступных ему поверхностях. Казалось, что скоро начнут трескаться камни. Но сначала должна треснуть голова Эйр. Она шла без шлема — при таком солнце это было бы опасно. Ее белые, неровно обрезанные ножом волосы, мотало на ветру. Вернее, на сквозняке, который иногда задувал из переулков, мимо которых они проходили. Сквозняк почти не приносил прохлады, но Эйр жадно ловила его дуновения. Каждый раз она вытягивала шею, чтобы увеличить обдуваемую площадь своего тела. Доспехов на ней не было. Грязная рубаха, в некоторых местах порванная. Некоторые дыры не требовалось зашивать. Штопала она только те, что приоткрывали участки, которые показывать было не прилично. На спине висел меч. Темные штаны были свободны ей. Когда-то давно они были какого-то цвета. Сейчас просто темные. Эйр не жаловалась на жару. А могла бы. Но спереди шла Творящая в кожаных штанах и ни словом не обмолвилась о солнце. Если уж она молчит, то Эйр и подавно будет помалкивать. Скоро ей заплатят наперед. Она не была жадная до денег. Никогда. Но хорошенько поесть не мешало бы. Хотя бы просто поесть. Вчера ела один раз — выпросила у охранников, которые стерегли комнату, в которой она ждала допроса. Да, ей пришлось переступить через свою гордость и этот день она хотела бы забыть в первую очередь. Но охотников больше нет. Дармовой еды больше не будет, денег у нее не осталось. Если бы она в ближайшее время не нашла работу, то пришлось бы воровать. А это хуже, чем просить охранников. Теперь все должно измениться. То, что так давно обещал Драгинар, то, что ему так и не суждено увидеть. Эйр смотрела на прохожих. Никакой опасности они не представляли — беседовали, куда-то торопились, что-то обсуждали. Но бдительности она старалась не терять, смотря по сторонам и оглядываясь. Куда они шли, она не знала. И не спрашивала. Куда надо, туда и идут.

Прошагав еще через пару улочек, Эйр ощутила запах гари. Что, камни все же начали трескаться? Эйр усмехнулась. На такой жаре может загореться все, что угодно. Она не любила места после пожара. Там грязно, куда не ступи, за что не возьмись — будешь весь в саже. Потом еще это все отмывать и стирать одежду. Ждать пока она высохнет, чтобы снова ее одеть. У нее ведь не было шкафа, забитого платьями. Часто приходилось ходить в мокрых вещах. Летом это еще ничего. Наверное, прямо сейчас так было бы даже лучше. Эйр в очередной раз смахнула пот со лба и лица. Ей пришлось закрыть глаза, чтобы это сделать. Когда открыла, то еле успела остановиться, чтобы не влететь в Сандрин. Не удобно бы получилось. Творящая стояла перед сгоревшим домом. Вот откуда был этот запах. Пожар прошел здесь давненько, но запах еще остался в воздухе. Эйр не спрашивала.

— Сегодня нам предстоит грязная работенка. — тоном уличного бандита оповестила всех Делорис и для пущей картинности шмыгнула носом.

Она тут же открыла рот и громко чихнула. Эйр подавила смешок. Ученица потерла нос.

— Будем искать остатки книг. Любую бумагу, где что-то написано. — всегда спокойный голос Сандрин действовал успокаивающе.

— Если кто-то не заметил, то здесь был пожар. По-жар. При нем бумага горит первым делом. Здесь даже стены не все остались. Какая тут может быть бумага? Разве что, какой-то пьяница перепутал здание ночью с общественным туалетом. Тогда надо в два раза осторожнее там ходить. — предостерегла Эйр остальных.

— Да, будет странно, если здесь хоть что-то мы сможем найти. Но в жизни я встречала вещи и более странные, чем оставшиеся книги после пожара. — так же спокойно говорила Сандрин.

Что у нее в голове? Эйр недоумевала по поводу поиска бумаги в сгоревшем здании. Это же как искать каплю дождя, который выпал на поле месяц назад. Полный бред. Если им удастся найти здесь хоть маленький клочок бумаги, Эйр будет готова съесть свои башмаки на обед. Хотя, вслух такие вещи говорить не нужно, в мире полно всяких странностей. А башмаки вряд ли будут напоминать курочку.

— С чего начнем? — безрадостно спросила Эйр, понимая, что трудовые будни телохранителя отличаются от того, что она себе представляла.

— Можем разделиться, чтобы не мешать друг другу. — ответила Творящая.

Эйр вздохнула и первой пошла к развалинам. Рядом росло какое-то полуобгоревшее дерево. Эйр вынула меч и срубила себе ветку, очистила ее от веточек поменьше.

— Это чтобы не копаться по локоть в саже. — пояснила она.

— И мне тоже сделай. Только покрасивее и поизящнее. — подбежала к ней Делорис и громко добавила. — Такую, чтобы голова врага на ней смотрелась как нельзя лучше.

Эйр округлила глаза и посмотрела на Сандрин. Та развела руки. Телохранитель вырубала и вторую ветку. Затем и третью. Самая красивая досталась-таки Делорис.

Они вошли в дом, точнее в то, что от него осталось. Дверей и окон давно не было. Крыши тоже. Некоторые стены завалились. Под этими камнями искать не хотелось вообще. Здесь нужен отряд солдат, чтобы разобрать завалы. Эйр никакого оптимизма не испытывала и считала их затею дурацкой. Но выполняла то, что ее просили сделать. Они разбрелись по комнаткам и Эйр начала тыкать палкой в сажу. Если там был просто слой пепла, то она его колошматила палкой, пока не становилось понятным, что там ничего нет. Хуже было, когда палка обо что-то стучала. Тогда надо было поддеть это что-то. Ну и самое худшее, это когда то что-то невозможно было поддеть. Тогда приходилось нащупывать там руками и вытаскивать остаток кровати, шкафа или стола, откидывать в угол комнаты и снова браться за палку. Чудесная работа. Зато поест хорошо. Она вспоминала о еде и у нее текли слюнки иурчал желудок. А еще сегодня она будет спать не на камнях. И не в военном лагере с мечом под подушкой.

После пары часов изнурительных и грязных поисков было решено сделать перерыв. Все вышли из дому и сели прямо под тем обгоревшим и, с недавних пор, обрубленным деревом. Хоть какую-то тень оно все же создавало. Девушки были выпачканы с головы до пят. Эйр улыбалась. Сандрин вопросительно подняла брови.

— Хоть раз из всех нас я не самая грязная. — и она рассмеялась.

Делорис взяла и своей особо грязной рукой провела по щеке воина:

— Теперь снова самая грязная. — и она тоже рассмеялась.

Эйр не сердилась. Эта девчонка ей здорово помогла. Тем более, в ее действиях никогда не было злого умысла. Телохранитель попыталась в шутку стукнуть локтем Делорис.

— Какие у тебя красивые серые волосы. — продолжала хихикать Делорис. — Раньше я и не замечала этот чудесный цвет.

— А твои похоже вообще сгорели. — ответила Эйр и подула ей на волосы.

Поднялась туча сажи, которая благополучно окутала Сандрин. Эйр и Делорис синхронно замолчали, убрав улыбки с лиц. Творящая зыркнула на них:

— Раньше мне приходилось иметь дело с одним ребенком. Теперь, видимо, придется мириться с двумя.

— Зато мы не какаем где попало. — весело сообщила Делорис.

— Говори за себя. — рассмеялась Эйр и легла на черную траву, хуже уже все равно не будет.

Она смотрела на улицу. Жара начинала спадать и поэтому люди повылазили со своих нор. Все больше и больше прохожих с удивлением смотрела на них. Некоторым Эйр хотела показать неприличные знаки и только присутствие Сандрин заставляло ее сдерживаться. Неподалеку появились первые попрошайки. Дети. Эйр зевнула.

— Ну как, сколько томов вам удалось найти? — спросила она, еще не подавив зевок.

Ей громко ответила тишина.

— Добрый день. А вас было не трудно узнать.

Эйр напряглась и вскочила. Затем расслабилась. Это всего лишь та девка. Худая. На «Ж», как там ее? И на реплику новоприбывшей тишина ответила так же громко. Жазэль быстро поняла, что к чему. Она увидела возможность заработать пару баллов.

— Я скоро. — бросила она им, убегая.

— Чего приходила, что хотела? — пробурчала Эйр, усаживаясь на траву, больше она не собиралась ложиться.

В этот небольшой перерыв разговоров не было. Только сажа пролетала возле них. И еще этот жаркий воздух. Все остальное было неподвижным. Вскоре прибежала запыхавшаяся Жазэль.

— Я принесла попить. — довольно сказала она и достала несколько бутылочек.

Эйр жадно посмотрела на них. Потом на Сандрин. Творящая поднялась и взяла бутылку. Хвала Своду! Эйр выдернула еще одну из рук Жазэль и быстро открыла. Осушила ее почти мгновенно.

— Еще есть? — вытирая рот, спросила телохранитель.

Жазэль кивнула и выставила еще шесть бутылок из своего мешка. Каждой по две. А она молодец. Эйр взяла еще одну. Теперь можно не спешить. Жажда немного отступила. Еще стало не так жарко. И желудок перестал урчать. Одни плюсы.

Сандрин допила свою бутылку и поставила ее под дерево. Повернулась к Жазэль и вопросительно на нее смотрела.

— Я хочу быть с тобой. — уверенно заявила Жазэль, глядя ей в глаза.

— Ты мне не нужна. — спокойная констатация факта.

— Еще как нужна. Просто ты об этом еще не знаешь. Я была полезна с этим. — Жазэль указала на бутылки. — Могу помочь с… чтобы вы там не делали, я могу помочь. Это ведь тот дом? Я в нем была. Я знаю где находится комната с потайным местом.

Эйр выплеснула всю жидкость, что была у нее во рту. Жазэль поморщилась и отступила на шаг.

— Потайное место? Ты знала об этом? — телохранитель спрашивала у Творящей. — Надо было сразу ее взять. Нам бы не пришлось переворачивать весь дом. — выпалила она на одном дыхании.

Сандрин перевела на нее молчаливый взгляд. Эйр опустила глаза, отвернулась и сделала еще глоток. Жазэль чувствовала, что вот-вот может добиться того, что она задумала.

— Я могу быть полезной. Я знаю этот город, я знаю многих в городе. Я умею быстро соображать. Я могу быть посыльной, я могу делать заметки, создавать каталоги, вести записи разговоров для анализа. — Жазэль заметила, как Сандрин подняла бровь. — Ладно, этого не умею, но могу научиться. Я очень способная и склонна к обучению.

Она понимала, что ей никак не удавалось убедить Сандрин. Всю ночь она не спала, обдумывая, как может сложиться их разговор. Творящая не показала и малейшей заинтересованности в ее услугах. Но у нее такое лицо всегда, выводы делать трудно. Но где-то внутри Жазэль начала ощущать подступающий холодок поражения. Она сжала кулаки, равно как и зубы.

— Я не уйду, пока ты не скажешь, что возьмешь меня. Я буду жить у тебя под дверью до тех пор, пока ты не разрешишь мне остаться. И мне будет наплевать на то, почему ты это сделаешь: из жалости или с корыстными целями. Я не хочу и дальше жить этой серой жизнью. Я не хочу быть серой! — последние слова Жазэль почти прокричала.

Эйр отчасти понимала эту девушку. Она сама чувствовала подобное последний год в охотниках. Ничего хорошего в этом не было. То чувство, когда у тебя нет будущего. Она не могла повлиять на выбор Сандрин, хотя в этот момент хотела бы.

— У меня нет для тебя работы. — четко выговорила Творящая.

— Мне не нужна работа. Деньги у меня есть. Я хочу быть частью твоей команды. Я хочу принимать участие… во всем этом. — Жазэль обвела рукой руины дома.

Сандрин смотрела в глаза Жазэль. Та не отводила взгляд. Даже для Эйр тишина стала неловкой. Смелая девушка. К счастью, вскоре Сандрин заговорила:

— Покажи ту комнату, потом посмотрим, что с тобой делать.

Жазэль кивнула. Она направилась к дому. От сильного перенапряжения появились слезинки на глазах. Это был для нее момент истины. Она либо добьется того, что будет с Сандрин, либо жизнь ее согнет пополам. Даже ноги немного дрожали. Одна слеза покатилась по щеке. Хорошо, что этого никто не видит. Она быстро смахнула ее. Вбежала в дом. Начала вспоминать. Коридор, там лежали два человека. Она повернула налево. Прошла по другому коридору. Дверь была в самом его конце. Жазэль запрыгнула в нужный дверной проем. Здесь стоял стол. Там был шкаф. Примерно вот здесь и было тайное место. Она остановилась и обернулась. Все трое уже были здесь.

— Вот на этом самом месте. — торжественно заявила она.

Эйр отодвинула ее и начала простукивать своей палкой пол. Кое-где слышались глухие звуки. Она попыталась подковырнуть. Нет, это был самый худший вариант.

— Отойди. — сказала она Жазэль. — Еще и тебе пачкаться не обязательно. Сандрин, не знаю из чего должен быть сделан шкаф, чтобы после такого пожара стались книги, но если он здесь, то мы его откопаем.

Жазэль вышла из комнаты, перепрыгнув порог. Ноги уже по колено был черные. Сандрин и Делорис помогали Эйр, они доставали доски из-под сажи и пепла. Осматривали и отбрасывали в угол комнаты, как раз рядом с Жазэль. В воздух поднимались тысячи черных частиц и клерку пришлось закрыть лицо рукой. Она отступила еще на пару шагов. По мере того, как девушки работали, воздух становился все чернее от этих мелких вездесущих частиц. Жазэль направилась к выходу. Здесь она им не поможет. Комнатка не такая и большая, и троих человек в ней даже больше, чем достаточно. Она отряхнулась под деревом. Сложила пустые бутылки обратно в свой мешок. И осмотрелась. Она искала лаз. Неприятные воспоминания, конечно, но хоть что-то знакомое. Она нашла взглядом те кусты. Рядом с ними сидела попрошайка. Когда рядом проходил человек, она подбегала к нему и крутилась возле него, пока не получит или медяк, или ругательства. Жазэль посмотрела на девушек, которые усердно трудились. Ее посетила идея. Она зашагала к маленькой девочке и достала монету.

Девочка, увидев Жазэль, бросилась к ней, выманивая деньги и шаря глазами по ее фигуре — можно ли ее обокрасть?

— Ты можешь заработать и честно. — сказала Жазэль и достала мелочь. — Вот это.

Девочка перестала прыгать и клянчить. Она остановилась и замерла. В ее глазах начал разгораться интерес.

— Ты была в этом доме? — спросила девушка.

Обычно, самые первые в таких местах бывают те, которые хотят что-то украсть. Здесь сгорело все, поэтому вряд ли что-то ценное уцелело. Значит, воры и мародеры сюда не пойдут. А вот уличная шпана…

— Мне нужно кое-что знать. Вот и все. Скажи и я сразу тебе это отдам. — заманивала девочку Жазэль, крутя у нее под носом монетой.

Девочка облизнула грязные губы. И кивнула головой. Жазэль отдала ей монету. Достала другую.

— Там что-то было интересное? Такое, что можно было забрать с собой? — она поводила новой монетой.

Девочка молчала.

— Мне ничего от тебя не нужно. Ты никого не сдаешь. Простой вопрос и простой ответ. Разговор двух взрослых. А?

Девочка покрутила головой, оглядываясь, наверное, не хотела, чтобы кто-то из ее окружения видел, как она разговаривает со взрослым, еще и так долго. Она покачала головой. Жазэль присела к ней поближе и отдала ей монету. Достала следующую.

— А книги были? Бумага, листики, блокноты, карты, что-нибудь похожее? — как можно мягче спросила девушка.

Девочка снова покачала головой. Жазэль поджала губы и выпрямилась. Протянула монету девчонке. Она была недовольной. Ее затея провалилась. Еще и денег стало значительно меньше. Можно сказать, что ее обокрали посреди белого дня. Добровольное воровство. С деньгами так просто расставаться было противоестественно. Жазэль покоробило и зачесалось под лопаткой.

— Если у тебя еще есть, я могу сказать, что мы там нашли. — широко улыбалась грязнуля.

Жазэль охнула. Порылась в карманах. Нашла еще монету. Дорогую. Может сдачу попросить? Не торговаться же с девчонкой? Девушка посмотрела на Сандрин. Вздохнула. Дорого ей это все обходится.

— Говори.

— Мы нашли стол! — с неподдельным детским энтузиазмом выкрикнула девочка.

Стол. Угу. За такие деньжищи Жазэль могла купить этот стол. Вообще любой стол в этом городе. Девчонка потянулась за монетой и выхватила ее из рук. Хорошо, что сама выхватила, Жазэль не знала хватит ли у нее силы воли отдать ее.

— Стол хоть большой? — напоследок спросила она.

— Не-а. Маленький, но высокий. Я до него не достаю. И ножек нет. И тяжелый. Нам пришлось… — она закрыла рот, поняв, что и так много всего наговорила.

Жазэль изменилась в лице. Теперь главное, не спугнуть ее. Девушка стала полубоком к девчонке и потянулась, всем видом показывая, что она не заинтересована в дальнейшем разговоре.

— А знаешь, моя подруга — волшебница. — тихим голосом сказала девушка.

— Таких не бывает. Это все сказки. Я уже не маленькая. — ответила ей ма-а-аленькая девочка.

— Мы держим это в секрете, понимаешь. У взрослых всегда есть секреты. Это вот наш. Она волшебница. Настоящая. — Жазэль немного склонилась в сторону девчонки и добавила почти шепотом. — Я сама видела.

Клер кивала головой, придавая своим словам больший вес. У девочки приоткрылся рот и глаза широко распахнулись.

— Врешь! — выдавила резким тоном девочка.

— Зуб даю. — в такт ей ответила Жазэль.

— Докажи. — мелкая прищурилась, показывая, что она не доверяет ее словам.

— Пф. А что мне с того? Ты узнаешь мой секрет. А я что? — и клерк безразлично повернулась в другую сторону, осматривая дом серее серого.

— Стол, он не простой. Он… тоже волшебный. — маленькая девочка попыталась говорить таинственно.

— Тоже мне. Что ты понимаешь в волшебных столах? — Жазэль все еще не поворачивалась к грязнули.

— Он с дверцами, но ни один ключ не может их открыть и внутри там кто-то живет. — самым тайным голосом, растягивая слова, вещала девочка.

Жазэль оценивающе на нее посмотрела. Прикусила губу и прищурилась. Окинула ее взглядом с головы до ног. Выдохнула.

— Ладно. Я докажу тебе, что моя подруга волшебница, а ты покажешь мне тот стол. Идет? — клерк предложила ей сделку.

Девочка энергично закивала. Много раз. Жазэль направилась к дому, девочка потрусила за ней.

— Санья! — громко позвала Жазэль.

Девушек было видно в оконный проем, и они втроем повернули головы к Жазэль. Она не хотела кричать ее настоящее имя. Мало ли кто будет расспрашивать эту маленькую девочку. Жазэль поманила рукой троицу. Через некоторое время они выбрались наружу. Черные и потому страшные. Маленькая девочка попятилась.

— Не бойся. — опасаясь, что девочка убежит, проговорила Жазэль. — Она добрая волшебница.

Та немного отошла назад и совсем чуть-чуть за Жазэль. Сандрин подошла.

— Великая волшебница. Прости, я выдала твой секрет. — девушка подморгнула Творящей. — Но в обмен на него эта девочка обещала открыть мне свой. Она знает, где находится железный стол из этого дома и обещала его показать. Но она мне не поверила, что ты волшебница. — Жазэль низко склонила голову и отошла.

Творящая осталась одна с девочкой. Эйр и Делорис были сзади. Сандрин присела возле девчонки. Ее глаза стали ярко фиолетовыми. Зрачки исчезли. Девочка ахнула. Хватит ли этого для доказательства? Сандрин достала из кармана своей накидки маленькую монетку. Таких Жазэль раньше не видела. Больше похоже было на круглый кусочек железа. Может, так и было. Творящая показала его девочке. Потрогала одним пальцем и указала им на девочку. Та тоже потрогала пальцем монету. Резким движением Сандрин подкинула монету, та подлетела высоко-высоко и заблестела на солнце. В следующее мгновение она превратилась в бабочку и, запорхав своими крыльями, полетела прочь. У девочки отвисла челюсть. Она смотрела то на Сандрин, то на бабочку. Даже Жазэль немного удивилась, а Эйр стояла точно, как та девчонка. Попрошайка закрыла рот и сглотнула. Эйр сделала так же.

Девочка махнула им рукой и позвала за собой. Жазэль уже знала, куда им надо идти. Этим грязным все равно, а вот ей придется испачкаться. Она быстро наклонилась за сумкой, побросала туда пустые бутылки и пошла за девчонкой.

Через лаз пробралась без проблем, как и в первый раз. Но теперь она рассмотрела, что находится по эту сторону. Заброшенный дом. Очень старый и заросший деревьями и кустами. Но была видна протоптанная дорожка к нему. Но девочка не повела их туда. Она стояла чуть впереди и показывала пальцем в сторону. Жазэль перевела взгляд. Он стоял под стеной.

— Яким запретил заносить его в дом. Сказал, что там внутри живет злой волшебник, он может выйти ночью и всех нас съесть. — на полном серьезе говорила девочка.

Жазэль понимающе закивала. Стараясь выглядеть как можно безобидней.

— Тогда, можно мы его заберем? — спросила девушка.

Девочка отрицательно покачала головой.

— Мы дадим тебе монеты. — вмешалась в разговор Сандрин, которая уже была на этой стороне.

Девочка обдумывала предложение. Пока она это делала, уже все находились по эту сторону стены. На лице девочки появилась радость.

— Меч.

Эйр покачала головой. Сандрин повернулась к ней. Эйр еще сильнее покачала головой.

— Телохранитель без меча? Это как рыба без воды. Как этот город без серого цвета. Нет.

Девушка еще немного поворчала, но меч отдала. Затем подошла к железному ящику. Он был выше пояса. С двумя дверками. Она попробовала его наклонить, чтобы понять, насколько он тяжелый. Внутри что-то ударилось о стенку.

— Он сердится. — сказала девочка.

Ящик был не тяжелым. Что было странно. Самой Эйр будет трудно, но с помощниками она его вынесет.

— Мы его вынесем и будем ждать у дома. Найди пару ребят, которые не прочь заработать. — сказала Сандрин клерку.

Жазэль кивнула и скрылась в лазе.

Вечером девушки собрались в зале. Апартаменты у Сандрин были шикарные, по меркам этого города. Поэтому места всем хватало в избытке. Сандрин сидела на кресле, Делорис и Эйр разместились на диване. И только Жазэль усиленно работала. Она прихватила из дому все наборы отмычек, что у нее были. С этим замком она уже сталкивалась и однажды открыла его. С помощью ключа, который нашла в столе. Сейчас надо было обойтись без ключа. Она уже с полчаса возилась с ним. Тогда, она и не подозревала, что было второе отделение, которое так же закрывалось на замок. Она провозилась столько времени, а замок все никак не поддавался. Жазэль знала, что сможет его открыть. Это только дело времени. Правильно подобрать толщину, настроить изгиб на универсальном ключе. Здесь надо было хорошо слушать и иметь очень чувствительные пальцы. Еще нужно терпение и усердие. Всего этого у Жазэль было в избытке. Кроме терпения. Случалось, что она запускала связку отмычек через всю комнату в стену с порцией самой отборной ругани. А затем шла искать эту связку снова. Первый раз Эйр вскочила от неожиданности. Потом пыталась подшутить над ней, а потом уже это событие стало единственный развлечением собравшихся. Делорис не выдержала первая и отправилась спать раньше всех. Эйр бы пошла еще раньше. Но она теперь телохранитель. Она не ляжет спать раньше, чем ляжет Сандрин. Поэтому Эйр полудремала с открытыми глазами на диване. А он, как на зло, был такой удобный. Такой мягкий, такой нежный. Не раз Эйр вставала, чтобы пройтись по комнате. Она смотрела на Жазэль. Их бандитка трудилась в поте лица. Смахивала промокшие кудри со лба, в зубах были зажаты какие-то железные штучки, которыми она колупала замок. Даже Эйр уже сто раз ходила и разминалась, чтобы мышцы не затекли. А эта бандитка как села в одном положении, так до сих пор и сидела. Если не считать тех моментов, когда она бросала связку отмычек в стену с очередными проклятиями. Эйр больше всего на свете хотела, чтобы Сандрин отправилась спать. Если этой девчушке удастся открыть один из ящиков и там что-то окажется, то Творящая засядет за изучением содержимого на полночи. Эйр мысленно желала, чтобы у Жазэль ничего не получилось. Она еще походила по комнате и решила сесть на стул. На нем, должно быть, не так хочется спать. Не так спать. Не спать. Эйр дернулась, понимая, что только что прикимарила. Она снова встала. Нет уж, лучше она будет стоять. Уже и стул кажется ей самой мягкой постелькой. Она потерла лицо. Вышла на кухню и поискала воду. Налила немного в стакан и плюхнула себе в лицо, потрусила головой, как трусят собаки, когда выпрыгивают из лужи. Зевнула. Хорошо же вода помогла. И потащилась снова в зал. Бандитка до сих пор ковыряла железный ящик. Сандрин сидела за столом и читала. Эйр подошла к стулу. К дивану бы не решилась, даже несмотря на то, что он манил ее и притягивал взгляд. Его мягкие перила с легкостью заменяли подушки. Эйр представила… Сандрин читает? На столе же не было книг! Она посмотрела на ящик. Верхний отсек был открыт. Вот так бандитка. Она подошла и похлопала ее по плечу. Жазэль чуть не взлетела с перепугу. Она очень зло посмотрела на телохранителя.

— Просто хотела сказать, что ты молодец. Теперь Сандрин до утра будет читать. — оправдывалась Эйр.

— Можешь идти спать, тебя никто не держит. — не поворачиваясь к ней, сказала Сандрин и тон ее был не уставшим.

Эйр покачала головой. Ну что это за женщина такая. Уже и Зверь свалился бы, а этой все ни по чем. Эйр засыпала прямо на ходу. Ей показалось, что она может уснуть даже стоя.

— Так, дверь там. Окна там. Я лягу тогда здесь, чтобы им пришлось переступить через меня. В этот момент они и заплатят своей жизнью. — сказала Эйр и снова зевнула.

Она выбрала то место, которое, по ее представлению, обязательно должны были пройти ночные посетители. Подушка с дивана уже была в руке. Эйр бросила ее на пол, почти рядом с ногами Сандрин и улеглась. Ногами к месту появления предполагаемого врага. Еще раз зевнула, на этот раз не так громко, как обычно. Пару раз причмокнула и уснула мертвым сном. Чистая и накормленная. Ну и что, что на полу?

Жазэль возилась теперь с другим замком. Он был схожей конструкции, но замочная личинка была длиннее и настраивать под него отмычку надо было еще дольше. В первом ящике была одна книга с обгоревшей обложкой и несколько документов. По краям они тоже были обгоревшие. Скорее всего, ящик упал, когда прогорел пол и сверху его засыпало штукатуркой. Если бы он был в огне со всех сторон, то его содержимое сгорело бы. Наверное. Жазэль не сильно разбиралась в таких делах. Она все время смахивала пот ладошкой со лба и протирала глаза. Иногда поглядывала на Творящую. Та сидела под лампой за книгой. Документы уже лежали в стопке. Значит, она посмотрела их. Жазэль уже не запускала связкой. Не хотела разбудить Эйр. В паре моментов сдержаться было труднее всего, но она смогла. Еще минут через двадцать Сандрин отправилась спать, сказав Жазэль, что ей пора отдохнуть. Жазэль что-то пробурчала в ответ. Она не помнила что, но надеялась, что что-то не обидное.

Следующее утро было ранним только для Делорис. Она зашла в зал. Жазэль спала, скрутившись вокруг ящика, Эйр спала возле стола. Странные же люди в этом городе. Есть диван, а для Эйр в прихожке поставили раскладную походную кровать. Почему они выбрали спать на полу? Делорис некоторое время понаблюдала за ними. Девушки и не думали просыпаться. Делорис посмотрела на стол. Там были документы и книга. Целая книга! Она очень обрадовалась и чуть было не запрыгала на месте. Сердце радостно бухало в груди. Она осторожно пошла к столу. Переступила через Эйр — это было быстрее, чем ее обходить. На стул садиться не захотела — он мог громко скрипнуть. Ученица пододвинула небольшую стопку бумаг. Бегло просмотрела их. Ничего интересного. Письма, документы на имущество, некоторые законы империи, список книг, еще что-то занудное. Она поместила стопку на место. Взяла книгу. Обложка была немного обгоревшая. Хотя, нет. Правильнее сказать чуть-чуть истлевшая. Или немного обугленная. Скорее всего, здесь не было прямого огня, а она под воздействием высокой температуры сделалась такой, какой сделалась. Делорис открыла книгу. Историческая. Пролистала ее. Страницы были очень толстые, даже не похожие на бумажные. С виду книга была пухленькой, а оказалось, что в ней не так и много содержалось информации. Почерк крупный, страницы толстые. Может, страниц пятьдесят и наберется, а, может, и нет. Делорис листала ее и не могла встретить ни одного знакомого имени, ни одного знакомого названия города. Годов нигде не было указано. Что это за книжка историческая, в которой не указаны года? Она вздохнула. Непотребство какое-то. Посмотрела под ноги, на Эйр. Та спала мертвым сном. Делорис проскользила взглядом к Жазэль и увидела, что вторая дверца ящика тоже открыта! Открыта! Вторая дверца! И там тоже что-то есть. Перепрыгнув через телохранителя, она направилась к ящику. Осторожно к нему подобралась, чтобы не наступить за Жазэль и заглянула в нишу. Там было две книги и много пепла. Делорис достала обе. Еще раз заглянула в ящик. Больше ничего не было. Она снова пошла к столу. Переступила через Эйр. Почти переступила. Она почувствовала, как лодыжку сомкнули мертвой хваткой.

— Может, хватит через меня прыгать? — осведомилась Эйр.

Делорис подпрыгнула от неожиданности, потом опустила голову. Телохранитель лежала с закрытыми глазами и крепко сжимала ее ногу.

— Я не сплю.

— Тогда отпусти меня. — не громко попросила Делорис.

Рука разжалась.

— Сандрин в доме? — спросила Эйр.

Ученица закивала, но поняла, что Эйр не может этого видеть.

— Да. — сказала Делорис и все-таки уселась на стул.

Она положила обе книги. Одна была голубоватого цвета. На ней были изображены облака в черном цвете и молния в белом. Грозовой день. Или ночь. Надписей не было. Делорис перевернула обложку. Первой страницы ей не было видно — ее закрывал листок бумаги. Он был почти чист и только одно слово была написано вверху. Дардемий. И что это? Город, где продают дешевое пиво? Имя любовника? Делорис вздохнула. Подвинула листик и посмотрела на книгу. Такие же толстенные страницы и огромные буквы. Что за мода такая была на написание книг? А больше всего Делорис не любила тех людей, которые писали эти книги на чужом языке. Они просто выделывались. Она полистала книгу. Может, хоть картинки есть? Ей попались только пару мелких набросков. Но она сделалась сразу серьезной. Еще раз перелистала книгу, уже внимательнее. Всматривалась в текст. Может, где-то будут пояснения на знакомом ей языке? Она еще раз пролистала книгу. Нет, только эти непонятные буквы, которые сливались в непонятные слова. Звучал такой язык, наверное, ужасно скучно. Делорис отложила эту книгу в сторону. Не туда, где была стопка документов и первая книга, а на другой край стола. Ее и книгой назвать можно было только с натяжкой. Выглядела оно добротно, а на деле оказалось не больше пяти страниц с рисунками и огромными буквами, сплетенными в замысловатые узоры. Она взяла последнюю книгу. Девушка уже знала, что страницы там будут такого же образца. Надеялась только на то, что язык будет понятный. С обложки на нее смотрело лицо. Оно было выполнено штрихами и от этого казалось еще более зловещим. Страшная картинка. Один взгляд на нее порождал тревогу в душе. Делорис быстро перевернула обложку. Были ли там надписи? Она не могла сказать — лицо притягивало все ее внимание. Делорис потрусила головой, избавляясь от остатков картинки. Посмотрела на текст — он был понятен! Ученица пролистала книгу. В основном здесь описывалась история богов. Некоторых она знала, других смутно припоминала. Но были и такие, о которых Делорис слышала впервые в жизни. Читать сейчас она не хотела. Ей хотелось знать, о чем эта книга в общем. Когда она долистала до последней страницы, то обнаружила там сложенный пополам листик. Делорис взяла его и развернула. Размашистым почерком были записаны какие-то отрывки фраз. И напротив каждой такой записи стояла цифра. По этим урывкам нельзя было ничего понять. Несвязанные, ничего не означающие слова и словосочетания. Иногда попадалось даже больше трех слов для одной цифры.

Делорис аккуратно сложила все на стол и пошла на кухню. Через пару часов проснулась Сандрин и разбудила Эйр с Жазэль. Последняя была ужасно довольна собой, пока не увидела пустоту за вторыми дверцами ящика. Она пришла в ужас и только потом заметила, что его содержимое уже находится на столе у Сандрин. Прошло еще немало времени, прежде чем Жазэль окончательно успокоилась. Она пошла к себе домой переодеться. И перекусить. И выкупаться.

Сандрин изучала книгу о богах полдня. Несколько раз она ее перечитала. Затем взяла листик и принялась писать письмо. Взяла еще один и начала рисовать небольшой рисунок. Эйр все это время сидела на диване. Ей было ужасно скучно. Сандрин только и делала, что читала и молчала, тревожить ее Эйр не решалась. Делорис или куда-то выбегала, или сидела рядом с Сандрин, и они обговаривали ту или иную историю из книги. Занудство. Если так проводят время аристократы, то они должны умирать в двадцать лет от скукотулеза. Телохранитель уже дотошно изучила потолок. Два раза диван, один раз кресло и несколько раз пол. А еще стены, окна и дверные проемы. Если бы после этого ей еще и книгу захотелось почитать, то она бы была уверенна, что подхватила скукотулез.

В дверь постучали. Эйр поднялась и покинула комнату. К ее огромному облегчению. Четыре стены сменились другими четырьмя стенами. Ключевое слово здесь «другими». Хоть какое-то разнообразие. Эйр проверила свой нож на поясе и открыла дверь. Там стояла Жазэль. Телохранитель совсем не обрадовалась.

— Вкусняшки. — сказала Жазэль и зашла в дом.

В руках у нее было несколько маленьких свертков из бумаги. Один она отдала Эйр. Телохранитель открыла его и увидела жаренные орешки. Так это меняет дело. Эйр улыбнулась и пошла за Жазэль. Клерк зашла в зал, поздоровалась и раздала угощения. К ее удивлению, даже Сандрин взяла и сразу же начала их один за другим уплетать. Под всеобщий хруст она спросила:

— И что же это за книги? — интерес съедал ее.

А отвечать никто не спешил. Жазэль покосилась на Эйр. Та покрутила рукой в районе головы.

— Интересная книга о богах. Я большую часть имен слышу впервые. — просветила ее Делорис. — О некоторых, кроме имени было ничего не известно, а тут…

— Просто кладезь полезной информации. — закончила фразу за нее Эйр.

Делорис энергично закивала головой.

— Именно! Но вторая книга, наверное, поинтереснее первой. И, наверное, может иметь практический смысл.

— Ты прочла ее и не уверена? — спросила Эйр.

— Если бы. Я увидела картинки, но язык мне не понятный. — ответила ученица.

— Можно мне взглянуть на книги? — поинтересовалась Жазэль.

Делорис перевела взгляд на Сандрин. Та ела орешки и уже полностью отстранилась от стола. Она закивала. Тогда девушка подбежала к столу и принялась осматривать книги. Эйр закатила глаза — еще одна чокнутая пришла. Через полчаса Жазэль уже листала другую книгу. Все рисунки были на один манер. И только последний отличался.

— Это ведь о Творящих!? — воскликнула она.

— Только вот прочитать ничего нельзя. И вообще непонятно, язык это или красивый орнамент. Там нет разделителей слов, все написано сплошными рисунком. — заметила Делорис.

— Это язык. — утвердительно заявила Сандрин. — В эту книгу был вложен лист с одним именем. Дардемий. Это ученый. Я его знаю. Он занимается историей выкопанных реликвий древности.

— И почему его имя было в книге? — недоумевала ученица.

— А потому, что он не так и много денег зарабатывает своими трудами. Но знала бы ты, как он живет. Почти целый город принадлежит ему одному. И знаешь откуда эти богатства? Он работает на черном рынке. Оказывает услуги. Работает переводчиком.

— А почему на черном рынке? — спросила Эйр. — Переводчик — что здесь такого?

Сандрин уставилась на нее. Но увидев, что такой же вопрос застыл в глазах и Жазэль, Сандрин смягчилась:

— Империя… скажем так, приложила руку к тому, чтобы все исторические записи о времени до ее существования исчезли. Как-будто их и не было никогда. Если всплывали какие-то книги, то их тут же изымали и уничтожали. Поэтому начали появляться частные запретные библиотеки. Но до образования нашей империи, язык, на котором мы говорим, не был столь популярен, поэтому в основном книги о древних временах написаны на других языках. Сам факт существования такой книги является противозаконным. А если человек берется ее переводить, то можете себе представить, что его ждет, если об этом станет известно. Поэтому такие люди работают тайно на черном рынке.

— Так, а ты это откуда знаешь? — не церемонясь спросила Эйр.

— И себе там кое-что покупаю. — просто ответила Сандрин.

Эйр хмыкнула. Творящая не такая и зануда. Орешки закончились. Она и так растягивала их, зная, сколько еще предстоит провести времени в этой комнате.

— А что это за… туманный воин на последнем рисунке? — спросила Жазэль.

Рисунок у нее в памяти стоял перед глазами. Небольшой и нечеткий. Было похоже на облака или на туман. И только если долго на него смотреть, то можно было увидеть очертания воина.

— Какого воина? — спросила Делорис. — Последний рисунок пустой. Там только тучи.

— А мне показалось, что там нарисован дождь. — поделилась своим видением Сандрин.

Она призадумалась. В любом случае текст нельзя перевести. Через минуту Сандрин встала:

— Сегодня мы с Эйр пойдем за покупками. Еще есть желающие?

Делорис и Жазэль вскочили по струнке. Эйр поежилась:

— Может, ты сходишь за покупками для Эйр без самой Эйр? — с надеждой в голосе спросила девушка.

Сандрин кивнула.

— Хорошо, только пусть телохранитель пойдет со мной.

Зануда.

Вечером Эйр уже примеряла новые рубашки и новые штаны. Еще столько вещей у нее ни разу в жизни не было одновременно. Но вещи мерять ее заставляли, удовольствие ей самой это не приносило. А надеть хоть одну из них и ходить в ней Сандрин не разрешила. Сказала, что сначала нужна баня. Больше всего же Эйр должна была радоваться покупке меча. Но выбор был невелик. То длинный, то короткий, то тяжелый, то длинный и тяжелый. В итоге она подобрала для себя более-менее подходящий вариант. Простой меч, без каких-либо элементов декора. Не тяжелый, но слегка коротковат и хват у него был не очень удобен. И зазубрина была на лезвии. Но, из всего того хлама, что там был, этот оказался не таким и плохим вариантом. Она махала мечом, когда Сандрин решила отправить ее в баню. Эйр не хотела идти, мотивируя свое решение тем, что не хочет оставлять ее без защиты. Жазэль на это ехидно заметила, что скорее Творящее умрет от вони, чем от меча врага. И Эйр пришлось пойти. Она взяла новую одежду в сумку. Ведь старую ей приказали выбросить, как только она выйдет из бани.

На следующее утро непривычно пахнущая Эйр в непривычно чистой одежде готовилась показать себя городу. Жазэль пришла сегодня рано и Сандрин просила показать место, где можно было позаниматься с Делорис. Им требовалось что-то в черте города и скрытое от глаз других людей. Клерк сказала, что неподалеку есть заброшенные склады и там полно места. Туда и было решено направиться. Сегодня Эйр впервые увидела длинную ленту с множеством кармашек. Кармашки были мелкие и плотно подогнаны друг к другу, занимали они примерно половину всей длины ленты. Из каждого торчала стеклянная колба. Похоже было, что такая лента одевается через плечо. Сандрин впихнула ее в сумку.

— Принеси вторую. — сказала она Делорис, продолжая еще что-то укладывать в сумку.

— Вторую? — переспросила ученица.

— У нас ожидается война со дня на день. Весь город гудит о луксорах, которые каждую ночь приходят к внешним стенам, а ты думаешь я буду смотреть на правила? Так будет безопаснее для тебя, а, заодно, и для всех нас.

Делорис кивнула и убежала. Вернулась с еще одной такой лентой в руке и широкой улыбкой во рту. Они закончили сборы и отправились на поиски склада. Жазэль провела их к нужному месту. После его осмотра Сандрин сказала, что это место им подойдет. Оконные проемы были большими и внутри было светло. Стекла в них давно не было. В помещении немного сыровато, но ничего страшного. Сандрин достала из сумки плотный квадрат из материи. Бросила его на пол и села на него. Делорис была рядом с дымником. Именно так они называли ту ленту.

— Мы пробудем здесь достаточно долго. Хорошо бы ты позаботилась о нашем обеде. — обратилась Сандрин к Жазэль.

Денег ей никто не дал. Жазэль почесала нос, прикидывая растраты в уме и ушла. Эйр безуспешно пыталась найти что-то, на чем можно было сидеть. Делорис предупредила ее, чтобы она не шумела. Отчаявшись в своих поисках, телохранитель взяла опустевшую сумку, которую она сюда и несла, бросила на пол и плюхнулась на нее. Раньше она бы села и так, но теперь на ней была новая одежда. Сандрин закрыла глаза и сидела в таком положении длительное время. Даже Жазэль уже успела вернуться. Она с интересом наблюдала за Творящей и на цыпочках подошла к Эйр. Она хотела что-то спросить, но Эйр приложила палец к губам. Жазэль кивнула. Эйр подвинулась, сумка не была мешком, но для такой худой занозы, как Жазэль место найдется. Жазэль поблагодарила ее реверансом и села. Эйр закатила глаза. Еще какое-то время ничего не происходило. Затем воздух начал тихонько гудеть. Жазэль улыбалась в предвкушении. Она никогда не видела, как Творящие наполняют свои колбы. Дымники она видела раньше. И сейчас Жазэль сидела с распахнутыми глазами и жадно наблюдала за воздухом. Он сначала гудел. Потом начал трястись. Это было похоже немного на паутину. Когда она будет в росе, то на ней скопится большое количество капелек. И если легонько заставить ее вибрировать так, чтобы они не срывались с нее, а вибрировали вместе с паутиной, то и будет нечто похожее на то, что сейчас видела Жазэль. Только это все происходило с воздухом. Он как будто разделился на бесконечное множество капелек, и они вибрировали, издавая гудение. Скоро гул затих вовсе, но вибрации воздуха остались. Сандрин подняла одну руку с колен. Не высоко, на уровне живота. Вокруг запястья начали светиться капельки. Двигались они очень медленно и словно перетекали одна в другую. Изначально капельки были белого цвета, но затем начали темнеть и немного преображаться, пока не стали зелеными. Зеленый — цвет жизни. Это Жазэль помнила. Таким надо запасаться в первую очередь. Делорис протянула колбу и дотронулась ею до руки Сандрин. Творящая взяла ее в ладошку и сжала в руке. Через секунду она разжала руку и Делорис подставила свою, чтобы поймать колбу. Полную зеленой дымки. Ученица сразу же подсунула ей другую, а полную уже вставляла в дымник. А ведь она давала ей закрытые колбы. И Сандрин их не открывала, но отдавала уже заполненные. Жазэль сначала думала этому удивиться, но ведь все, что связано с Творящими, и так удивительно. И она видела вещи намного непонятнее этих. Так что Жазэль закрыла рот и смотрела дальше. После второй полной бутылочки она заметила, что вокруг запястья Сандрин вертится уже не так много капель. Вернее, не такой жирной линией они перетекали друг в друга. Этот кружевной танец дымки отличался от того, что она видела в бою. Там капельки крутились отдельно друг от друга и очень быстро. Здесь же они лениво соприкасались друг с другом и не спеша вращались вокруг ее запястья. Еще три бутылочки и зеленый цвет закончился. Все повторилось для синего цвета. Потом для белого. Эйр уже было не интересно. Первые пару раз, когда Сандрин наполняла колбу она еще завороженно смотрела, потому уже стало не так интересно, а затем и вовсе не интересно. Жазэль же наблюдала, не отрывая глаз. Последним цветом был фиолетовый. Сандрин набрала всего одну бутылочку. Воздух еще вибрировал и вокруг запястья еще вертелись капли. Но она открыла глаза и упала на руки Делорис.

— Я тебе говорила, что пока не надо этого делать. Ты еще слаба! — с укором говорила ей ученица.

Она быстро выровняла Сандрин и отодвинула ее фиолетовый шейный платок, с которым Творящая не разлучалась.

— Они почернели. И бугры стали больше. Почему ты не сказала, что тебе плохо? — негодовала Делорис.

— Теперь у нас есть запас. — хрипло произнесла Сандрин.

Жазэль, услышав голос Творящей, быстро порылась в принесенной ею сумке и достала бутылочку. Открыла ее и понесла Сандрин. Та выпила ее до дна.

— Перерыв? — спросила Жазэль.

Она вернулась за сумкой, позвала Эйр, и они устроились возле Сандрин на полу. Клерк купила всем по порции картошки с мясом в глиняной посуде, закрытой деревянной крышкой. Конечно, она уже остыла. Следующий раз надо будет выходить незадолго до обеда. Посуду надо будет вернуть еще и заодно договориться, чтобы завтра около полудня еда для них была уже готова. Сегодня она купила то, что было в наличии сразу. Еще она купила по бутылке воды и хлеб. Ложки тоже прилагались.

Сандрин поклевала совсем немного, есть ей, видимо, не хотелось. Она была бледная. Даже Эйр поглядывала на нее с опаской. Делорис предложила пойти домой и отдохнуть, но Творящая отказалась. Остальные неплохо поели и теперь просто сидели. Эйр была довольна таким питанием. Пока ее все устраивало. И здесь было безопасно, хотя она все время и посматривала то на окна, то на двери. А дверей было много: одни вели в другие комнаты, другие на улицу. Так что ей приходилось все время за ними наблюдать.

— Ты могла бы что-то установить возле той стены? — спросила Сандрин у Эйр. — Что-то вот таких размеров. — и она показала руками.

Эйр кивнула. Есть время задавать вопросы и есть время выполнять просьбы. Она порыскала по складу и нашла пару старых прогнивших ящиков. Установила их один на другой у той стены, что просила Творящая.

— Давай. — побуждала та свою ученицу к действию. — Ты знаешь, что нужно делать.

Ученица отошла от них. Ей нужно было быть самой. Делорис взяла дымник, вытянула оттуда одну колбу с синей дымкой. Открыла ее, и немного капнула себе на руку. Дымка сначала расползлась по руке, а потом втянулась в нее.

— Ого! — вскрикнула Жазэль. — Я думала, что можно только вдыхать.

— Нет. — начала пояснять Сандрин. — Творящему доступно любое поглощение. Но если вдохнуть, то ты быстрее сможешь применить силу. Не ясно с чем это связано.

Говорила она тихонько, чтобы не мешать Делорис. Ученица выставила немного вперед руку. Глаза ее светились серым светом. Она подержала еще немного руку, потом опустила. Пару раз глубоко вдохнула и попробовала еще раз. Она держала руку на весу, пока не зажглось пару синих огоньков. Они сделали несколько оборотов вокруг ее запястья и утонули в ученице.

— Синий цвет — цвет самого творения. Сам по себе бесполезен. Но может обретать форму предметов или существ в зависимости от комбинации с зеленым или серым.

Жазэль непонимающе смотрела на нее. Потом повернулась к Эйр.

— Меня не спрашивай. — отнекивалась телохранитель.

— Синий не дает тебе ничего. Так же, как и белый. Белый — это воздействие. Просто обозначение. Это воздействие само по себе ничего не делает. — она перешла на пару тонов повыше. — Делорис, сосредоточься. Зачерпни свой преобладающий цвет, попробуй начать с него. Потом подмешай синий. Глубоко дыши. Ровно и спокойно. Тебя никто не торопит.

Ученица снова подняла руку. Уже в третий раз. Долго ее держала и наконец-то вокруг запястья начали собираться огоньки-капельки. Сперва их было мало, потом стало чуть больше и они стали кружиться быстрее. Серый цвет. Преобладающий для Делорис.

— Пробуй подмешивать. — наставляла ее Сандрин.

Жазэль внимательно следила за огоньками. Они кружили уже с большой скоростью. Но были чистого серого цвета. Затем цвет стал меняться. По серым огонькам появлялись синие жилки.

— Не смешивается? — удивилась Жазэль.

— Она только учится. Понимание того, как это делается, нельзя рассказать, это можно только почувствовать. Каждый ощущает это по-разному. — пояснила Творящая.

Жазэль подумала, что Сандрин сегодня слишком добрая. Все рассказывает и объясняет. Наверное, она видела это уже тысячу раз и поэтому находит развлечение в разговоре. Может, она переживает за Делорис и разговоры ее отвлекают. Кто их поймет, этих Творящих?

— А почему ты сегодня обо всем рассказываешь? — спросила Эйр.

Жазэль мысленно поблагодарила ее сто раз. Сама она не решалась спросить об этом.

— Жазэль интересно, вот я и рассказываю. — спокойно ответила Сандрин.

Тем временем серый уже почти смешался с синим. Цвет стал средним между ними. Непонятным, хотя иногда синие вкрапления поблескивали.

— Вытягивай. — скомандовала Сандрин.

Капельки слились в цельную окружность и теперь было непонятно, вращается она или нет. Она начала немного расширяться, чтобы пройти через ладонь.

— Еще шире. — посоветовала Сандрин.

Делорис повиновалась и окружность стала тоньше, но шире. Наконец она слетела с руки. Делорис направила ее в те ящики, что установила Эйр. До них было не больше пяти шагов. Но они пролетели мимо и врезались в стену. Послышался звон битого стекла. На каменной стене остался отпечаток круга. Наверное, на пару сантиметров вглубь камня этот круг все-таки вошел. Эйр былаудивлена, но старалась не подавать виду. Жазэль сидела с широко открытыми глазами и жадно ловила каждый момент.

— У меня не получается кругом. — пожаловалась ученица.

— А стрелами, значит, легче? — с сарказмом спросила Сандрин.

— Легче.

— Ну, покажи, как ними легче. — Творящая скрестила руки на груди.

Делорис снова взяла синюю дымку и пролили себе немного на руку. Втянула ее. Села, сконцентрировалась, и вокруг запястья начали образовываться серые огоньки. Все повторилось до того момента, когда в первый раз образовалась окружность. Сейчас Делорис направила руку в свою мишень, капельки мгновенно вытянулись и в ту же секунду разнесли вдребезги ящики. Эйр от неожиданности подпрыгнула.

— Юх-х-ху! — вскрикнула Жазэль. — Еще! Еще! Ты молодец!

Делорис прятала улыбку.

— Не зазнавайся. От этого может зависеть твоя жизнь. — сказала Творящая и добавила. — Надо признать, это у тебя хорошо выходит. Давай еще раз с кругом.

Делорис попробовала во второй раз. Так же Сандрин подсказывала, когда именно пора тянуть или предать большее ускорение. Она говорила, чтобы Делорис попробовала представить свою цель с закрытыми глазами. Рукой было целиться не обязательно. После всех подсказок выстрел Делорис был лучше первого, но все равно очень неточно.

— Как это, не целиться? Если руку не выставить в нужном направлении, то куда же ты попадешь? — выпалила Жазэль.

Сандрин повернулась к ней. Жазэль прикусила губу и опустила взгляд. Ее вопрос был вполне логичным. Но не стоило его задавать.

— Ты же не из лука стреляешь. Здесь действуют совсем другие законы. У тебя есть монета? — спросила Творящая.

Жазэль кивнула и порылась в кармане, нащупывая самую не дорогую. Ее не покидало ощущение того, что свою монету она больше не увидит.

— Покажи мне ее.

Девушка достала монету, положила на ладонь.

— Теперь брось ее к стене.

Жазэль повернулась к стене и высоко бросила монету.

Глаза Сандрин мгновенно вспыхнули фиолетовым светом. Смешанные серые и синие цвета молниеносно рванули в сторону летящей монеты. Раздался звон и из стены напротив них поднялось небольшое облачко пыли. На месте монеты, которая еще секунду назад летела в воздухе осталась лишь тучка из серого и синего цвета, которая тут же осыпалась со звуком битого стекла. Жазэль только рот открыла, сказать она ничего не могла. Такое представление даже на Эйр подействовало.

— Как ты думаешь, я рукой выбрала точное направление? — задала вопрос Сандрин.

— Нет. Ты сконцентрировалась на своей цели. И смогла попасть даже в монету на лету. — ответила Жазэль.

— Именно этому я и пытаюсь научить Делорис. Концентрации. Необходимо держать перед собой свою цель. Во всех ее проекциях.

Жазэль кивнула. Во всех проекциях. Чтобы это ни значило.

— А зачем делать окружность, если у нее стрелами хорошо получается? — спросила Жазэль.

— Окружность — это базовая фигура, которую сделать проще всего. Иногда могут понадобиться квадраты, прямоугольники или ромбы. А иногда нужно что-то неопределенной формы. Но окружность — базовая фигура. Поэтому она так важна. Тем более из нее потом надо будет научиться делать круг. Круг — это щит для защиты. Круг — это мощь для атаки. — увлеченно рассказывала Творящая.

Делорис выглядела уставшей. Она смахивала пот рукой с лица. Губы ее еле заметно тряслись. Жазэль теперь только начала понимать скольких усилий это стоило ученице. Сандрин тоже это заметила.

— Еще нужно попробовать воздействие. Если с первого раза получится — пойдем домой. — пообещала Творящая.

Делорис потянула дымник. Вложила туда синий цвет и достала белый.

— Она ведь сильно устала? — спросила тихо Жазэль.

— Да. — так же тихо ответила Сандрин. — Но если она будет всегда в идеальных условиях, то не сможет спокойно действовать, когда ее прижмут. Она должна уметь работать на фоне усталости. И еще она должна уметь концентрироваться даже тогда, когда ее пытаются отвлечь. Поэтому я говорю все время. Пока тихо, но со временем ей надо будет мешать сильнее.

Жазэль понимающе кивнула. Вот почему Сандрин показалась сегодня такой разговорчивой.

— А что это за цвет белый? Ты сказала, что он бесполезный? — спросила девушка.

— Сам по себе да. Но, если его смешать с серым или зеленым, то он может воздействовать на воодушевленные или не воодушевленные предметы. Смотри. — и она кивнула в сторону Делорис.

Ученица уже разгоняла капельки вокруг запястья. Серые. Через время они сильно посветлели. Жазэль догадалась, что она уже подмешала белый цвет. Вот эти капли кружатся и в следующую секунду исчезают, а остатки ящика, покрывшись в тот же миг белой мглой, с поразительной скоростью влетели в стену и разбились на мелкие щепки. Мгла, которая напоминала форму ящиков, оставалась какое-то время на месте, где они только что были. Затем начала рассеиваться. Жазэль только ухнула. И не одна она, ее в унисон поддержала Эйр.

— Неплохо. — скупо похвалила ее Творящая.

А Жазэль подбежала к Делорис и обняла ее:

— Ты такая молодец! Я и не знала, что ты столько умеешь. Ты почему не рассказывала? А когда тебя уже можно называть Творящей? — сыпала вопросы возбужденная Жазэль.

— Фактически, она уже давно Творящая. — сказала Сандрин.

Жазэль непонимающе смотрела то на нее, то на Делорис.

— Она постигла первую ступень. Любой, кто делает этот шаг, становится Творящим. Человека, который достиг первой ступени называют Знающий. Или ученик. Или еще кто как придумает. Первая ступень означает, что Творящий может использовать дымки. Так что, если ты можешь разнести ящик о стену — ты Творящий. — констатировала Сандрин.

— А дальше? — с интересом спросила Жазэль. — А дальше какие уровни? И сколько их?

— А дальше… как Делорис дорастет до них, так я и расскажу. — сказала Творящая и принялась собирать свой коврик.

Жазэль вздохнула. Ничего, сегодня она и так много чего видела. И слышала. Почерпнула такие знания, которые даются только Творящим. Почти никто другой этого не знает. Все эти цвета: воздействие, жизнь, творение. Их смешивание. Ей это было очень интересно. А что за цвет — фиолетовый? Ведь именно фиолетовые глаза у Сандрин. Она радостно вздохнула — завтра еще один день. Сандрин обязательно расскажет что-то новое.

По дороге назад Жазэль шла рядом с Делорис. Она ее ободряла и радовалась ее успехам. Самой ей никогда не быть Творящей.

— А что за цвет фиолетовый? У тебя в дымнике его нет. Только у Сандрин. — на ходу спрашивала Жазэль.

— Фиолетовый — цвет контроля. Творящий, у которого преобладающий цвет фиолетовый, может влиять на разум. — пояснила Делорис.

Ну как пояснила. Она открывала рот, говорила слова. Но от этого понятнее не стало. Жазэль почесала лоб.

— Она может выдумать ситуацию или место. Создать пузырь. Если ты в него попадешь, то будешь видеть только то, что она захочет. — предприняла вторую попытку ученица.

Жазэль все еще не понимала. Видеть то, что захочет Сандрин. Как это возможно? Делорис только сильнее ее запутала.

— Я могу создавать иллюзии. — впереди послышался голос Творящей.

— И разрушать их. — добавила Делорис.

— Как ту, что была в подвале? Это была иллюзия? — спросила Жазэль.

— Ты быстро схватываешь. — такие слова от Сандрин Жазэль расценила как самую большую похвалу, которую ей когда-либо приходилось слышать.

Весь оставшийся путь Жазэль повторяла про себя все, что ей удалось сегодня узнать. Зеленый — жизнь, исцеление. Белый — воздействие. Сам по себе бесполезен, но вкупе с серым или зеленым дает Творящему возможность применить толчок. Синий — цвет самого творения. С зеленым может … хм… обретать форму живых существ? Это было интересно. Надо бы разузнать побольше у Делорис.

Максуд шел через город к лагерю солдат. С кем нужно поговорить, он не знал. За те дни, что здесь находился, он достаточно неплохо узнал город. По крайней мере, мог ориентироваться, понимая направления. В таком городе достаточно знать в какую сторону тебе нужно идти. Ты можешь промахнуться на одну улицу и пройти не самым коротким путем, но ты все равно попадешь туда, куда тебе и нужно. Маленькие городки все такие. Поэтому Максуд зашел сначала за спрятанным мечом. Ножен к нему не было. Он стал перебирать содержимое карманов. Пустых карманов. И он об этом знал, но все равно лелеял надежду. Нашел монетку. Та самая, что он обронил в пещере и потом нашел. Наверное, счастливая монетка. Хотя он не был суеверным, но эта монетка спасла ему жизнь. Максуд сунул ее обратно в карман. Значит, надо нести в руках. Он направился к казармам. Надеялся, что ему удастся получить работу разведчика. Воин заметил за собой, что он часто оборачивается. Опасности он не чувствовал. Приближения какой-то из тварей тоже. Максуд понял в чем дело и нахмурился. Он высматривал девушку в золоте.

Казармы он нашел быстро. Поспрашивал у солдат и его проводили куда нужно. Около часа ждал встречи с нужным человеком. Ему отказали. Значит, в разведчиках ему не служить. Записываться к солдатам он не хотел. И вряд ли это сулило что-то хорошее, принимая во внимание разговор с Азаниэлем. Оставалось только одно место, куда он мог пойти. Трудно представить себе более занудную работу, но выбору у него не оставалось.

Максуд постучал в двери. Ему было позволено войти.

— О, Максуд. Какими судьбами? — спросил человек за столом.

— Лейтенант, я хотел бы записаться в городскую стражу.

Лейтенанта понизили в должности. Теперь он стал простым начальником стражи. В этой страже числилось около ста человек. У них и раньше не было много забот, ведь солдаты помогали патрулировать город, а теперь так вообще о них все забыли. Военный режим Азаниэля взял под контроль все сферы в городе. Даже каждые из городских ворот охраняли его люди. Теперь стража несла дозор днем и ночью на стенах города. В этом и заключалась вся их работа. Лейтенант немного посидел молча.

— Знаешь, у меня полная боевая единица. Этим проклятым бюрократам все нужно знать: сколько, когда, как. Я из кабинета не могу нос на улицу высунуть. Только и занимаюсь тем, что пишу и пишу, и пишу. А знаешь, что я делаю еще? Читаю. Читаю, читаю и читаю то, что они мне пишут, пишут и пишут. Это какой-то дом сумасшедших. И они мне пишут, что мне надо сокращать численность подчиненных. Сейчас город полон солдат и надобность в страже не такая уж и сильная. Чтобы сберечь деньги города мне сейчас следует уволить некоторое количество стражников, а потом, когда Азаниэль уберется отсюда, то снова принять. Представляешь? Они это называют оптимизацией. Знаешь, что я им на это сказал?

Максуд догадывался. Даже примерно понимал какими именно ругательствами при этом оперировал лейтенант.

— Но, так уже получилось, что несколько моих ребят, завидев красивые мундиры, вступили в ряды армии Азаниэля. Я не могу их винить. Я бы и сам сделал так же. — он почесал за ухом. — План этих мастеров письменного дела я почти выполнил. Так что, ничего страшного не будет, если я приму одного нового человека. В соседнем кабинете тебя внесут в списки и дадут следующие распоряжения.

Разговор был окончен. Максуд встал и поблагодарил лейтенанта. Остаток дня он провел в скитаниях. Жди писца, подпишись, пойди на склад и получи форму. Пойди на другой склад и получи оружие. Пойди в казармы стражников и получи койку. Пойди к ответственному за расчеты и получи подъемные. Уже поздно вечером Максуд, измотанный топтанием коридоров, сидел у себя на кровати. В комнате было пять двухъярусных кроватей. Сколько из них было занято, Максуд мог только догадываться. Он не знал, что делать дальше. Зачем он вообще сюда пришел? Если он хотел избежать участия в войне, то почему не уехал? Если ему нужно быть поближе к Сандрин и Эйр, хотя бы первое время, то почему он пришел в стражу? Апатия ко всему начала одолевать его. Он лег. Закрыл глаза. Еще эта девушка в золотом.

— Ты здесь? — тихо спросил Максуд.

Он открыл глаза и покрутил головой.

— Ты меня слышишь?

Он вздохнул. Надо попытаться уснуть. Хороший сон еще никому не вредил. Вечером свою порцию еды он уже получил. Было довольно недурно. Небольшая столовая. В ней не поместиться больше пятидесяти человек. Она была длинная и не широкая. Всего один общий стол. Вернее, несколько столов, составленных в одну линию.

В коридоре послышались голоса. Пару человек, или другие просто молчали. Максуд снова закрыл глаза. Голоса приближались. Вот они уже под дверью. Максуд сел. Те двое, что разговаривали, зашли в комнату и замолчали.

— Новенький? — спросил один из них, тот, что был повыше.

Максуд кивнул.

— Я Латон. А это Трэвэль.

Максуд рассмотреть их внимательнее. Молодые парни, до двадцати пяти лет. Оба рыжие. Один чуть выше. Усов и бород нет. Глаза серые у обоих. Нос острый. Губы слегка пухлые. Братья.

— Максуд. — представился он.

— Я же тебе говорил, что их убили. — повернулся Латон к своему брату.

— Это еще ничего не значит. — ответил второй, указывая рукой на Максуда.

— Значит, значит.

Они подошли к своим койкам. Кто-то из них спал сверху, другой снизу. Взяли мешки и достали оттуда легкие доспехи. Нагрудник был бронзовый, все остальное было из твердой ткани. Бронзовыми были только наплечники и шлем. Они начали переодеваться.

— А кого убили? — как бы небрежно спросил Максуд.

Братья переглянулись.

— Ну не знаю, может, новичкам такого и нельзя рассказывать. Но ты должен знать, что служба наша трудна. Здесь нужно держать ухо востро. Опасность повсюду. Тем более последние два дня. — протараторил тот, что назвался Латоном.

Другой строго посмотрел на него.

— А что, думаешь он не узнает этого от кого-то другого? Да все об этом только и говорят. — убеждал своего брата Латон.

Трэвэль кивнул в знак согласия.

— Так что у вас произошло? — спросил Максуд.

— Началось все тогда, когда в город пришел Азаниэль. В ту же ночь мы слышали дикие крики. Такие не издает ни одно животное. И ни один человек не смог так выть. Этот вой стоял в воздухе. Он был отовсюду. Тысячи голосов кружили вокруг нас.

— Он любит придумывать. Все не так было. — сердито мотал головой Трэвэль.

— Еще как так. Хочешь сказать, что не было криков? Были. Не было воя? Был!

— Но не тысячи и он не стоял в воздухе. Как может вой стоять в воздухе? Не может же? — и он повернулся к Максуду, желая, чтобы тот их рассудил.

— Наверное, какой-то вой и может, но я такого не слышал. — ответил воин.

— Ничего, скоро услышишь. — уверил его Латон.

— А дальше что? — спросил Максуд.

— Вчера мы не были на дежурстве, но говорят, что вой был еще страшнее. А еще эти твари пробрались к городу и уволокли двоих наших.

— Или они дезертировали, или надрались до полусмерти, или увидели смазливую мордашку. Ты же их знаешь. — прервал Трэвэль реплику брата.

— Ага. И с чего бы тогда на их место принимали новеньких? Значит, лейтенант знает, что произошло на самом деле. Но держит в тайне. Чтобы другие не убегали. Так и есть. Помянешь еще мое слово. — Латон кивал головой сам себе и уже был почти одет.

— Ты не бойся. Главное держись ребят, которые здесь уже давно. Они подскажут, если что. Смотри в оба, но тревогу зря не поднимай, не любят здесь такого. Завтра, может, покажем тебе пару приемов с мечом. Все время за других прятаться не будешь. Скоро научишься и будешь махать мечом почти как ложкой. А то лейтенант не любит неумех. Он раньше был солдатом. Начальником там был. Он не плохой малый, но иногда… — Трэвэль тоже уже был одет.

До уха Максуда донеслись шаги из коридора.

— Да, лейтенант иногда бывает…

— Тс-с-с… — прервал его Максуд и приложил палец к губам.

Парни непонимающе на него посмотрели, а через пару секунд в комнату вошел лейтенант.

— Ты тоже сегодня дежуришь. Пару ночей постоим усиленным вариантом несения службы. Форму выдали? — Максуд кивнул. — Оружие? — Снова кивок. — Поесть успел? Хорошо. Тогда сегодня у тебя первое дежурство. — Лейтенант повернулся и вышел из двери, но его голос хорошо слышался даже оттуда. — И присматривай за этими оболтусами.

Братья переглянулись. Максуд пожал плечами и встал. Ему надо было переодеться.

— Ладно, еще увидимся. Сейчас иди в караулку, получишь там задание. — они собрались уже выходить.

— А вы братья? — спросил на всякий случай Максуд.

— Нет. С чего ты взял? — удивился Латон.

Воин пожал плечами.

— Показалось.

Они синхронно развернулись и вышли. Максуд вытер лицо рукой и посмотрел в потолок. Так он простоял добрую минуту. Затем оделся и пошел к караулке. Там ему выдали схему города и обозначили его участок на стене, объяснив, как к нему добраться. Как будто по схеме это было непонятно. Он направился к ближайшим ступеням на стену. Зашел по ним и осмотрелся. Только-только начало темнеть. Люди еще расходились по стенам на свои участки. Некоторые стояли и говорили, другие спешили. Наверное, им было далеко идти. Как и Максуду. Не стоит задерживаться. Он уже почти пустился в путь, но что-то заставило его обернуться. Знакомый силуэт. Показалось или он правда его видел? Где же он есть? Ага, вот он. Поодаль вместе стояло несколько человек и один из них был на голову выше других. Максуд достал меч и поднял его высоко над головой:

— Зве-е-ерь! — закричал он.

Здоровяк повернул голову к нему. Наверное, улыбнулся и, достав свой меч, поднял его над головой. Максуд улыбался. Ему было все равно, что его крик может напугать людей, которые его услышат. Ему было все равно, что подумают другие стражники. Он радовался тому, что Зверь жив и чувствует себя прекрасно. Хорошо, что он сражается за людей. Некое подобие радости наполнило Максуда. Как будто он увидел старого друга. Воин побрел к своему участку. С левой стороны был серый город. С правой — серый лес. И то и другое скоро станет черным. Солнца уже давно не было видно, но тьма еще не накрыла все вокруг. На стене были зажжены на шестах фонари. Под каждым был номер. В маршруте Максуда значилось два номера. От какого и до какого он должен нести службу. Он шагал по стене. Ему по пути попадались стражники. Он их не знал, поэтому просто кивал. Некоторые спрашивали у него имя, и они еще минуту другую стояли говорили о том о сем. Максуд добрался до своего участка. Зажег фонарь, побрел не спеша к другому. Тот находился на расстоянии примерно в километр. И это все ему одному. И как тут можно не пропустить врага? Даже если бы ему сто метров выделили, он бы мог не заметить целую армию. А тут километр. Зачем вообще стражники на стене, если выделяются такие участки? Максуд даже не хотел идти к другому фонарю номерному. Какой смысл? Он постоял с минуту. Но решил пойти. По пути через каждые двести метров были фонари поменьше. Он и раньше их видел. Необходимо их все зажечь. А утром потушить. Потом дневная смена будет их заправлять. Максуд шел не спеша. Что находится за стеной уже не было видно. А вот он был как на ладони, когда проходил мимо фонаря или зажигал его. Никакого укрытия. Если на него захотят напасть, он даже не успеет понять, с какой именно стороны он был убит. Максуд снова неодобрительно покачал головой. И это еще маленький участок ему достался. Сегодня ночью лейтенант задействовал усиленный режим несения службы. Значит, вышло больше людей и отрезки стены каждому достались меньше, чем обычно. Плюс солдаты взяли на себя все ворота и участки стены на пару сотен метров в одну и в другую сторону. Да тут надо тысячу человек выводить на стены, чтобы не пропустить начало атаки. Хотя что это даст? Город не сможет обороняться. У Азаниэля были хорошие разведчики. Или хорошие шпионы в стане врага, раз он так игнорирует охрану стен. А, может, это очередная уловка и где-то рядом сидит пару тысяч солдат. Максуд не знал. Но Азаниэль создавал впечатление человека, у которого все под контролем. Обычно такие не ошибаются. Тем более так вопиюще. Максуд зажег последний фонарь из не номерных. Теперь еще метров двести и будет последний. Он подошел к краю стены с внутренней стороны. Никаких зданий рядом. Были ступени где-то рядом? В такой темноте не разобрать. Максуду вовсе не хотелось проходить в свете фонарей каждый раз. Он думал, как можно обходить эти островки света. До следующего фонаря он шел, присматриваясь к краю стены. Признаков ступенек обнаружить не удалось. Он почти дошел до последнего фонаря, когда заметил там фигуру. Максуд остановился и меч сам оказался у него в руках. Рефлексы, которые спасают жизнь. Фигура не спеша подходила все ближе. Не кралась, но и не издавала лишнего шума. Она остановилась. Максуд не шевелился. Рука сжимала меч, дыхание ровное. Через несколько секунд фигура зажгла фонарь и его свет упал на Максуда. Стражник охнул, увидев в нескольких метрах от себя человека с оружием наголо. Максуд выдохнул и вложил меч в ножны.

— Извини, друг. В темноте ничего не разберешь. — виновато сказал Максуд.

— Да ничего. Я так сам не раз меч выхватывал. — улыбнулся в ответ стражник. — Меня Вайсимом зовут.

— Максуд. — представился воин.

Они сблизились и пожали друг другу руки. Крепкое рукопожатие. Рука у стражника была крепкая, но худая. Мозоли на пучках пальцев, которые Максуд явственно ощутил.

— Ты лучник?

Собеседник приоткрыл рот.

— А ты откуда знаешь? Я тебя раньше не видел. Ты ведь новенький?

Максуд кивнул:

— Сегодня первая смена.

Собеседник закивал головой, и слабая улыбка облепила его лицо. Насколько мог судить Максуд. Было темно и собеседник стоял на фоне фонаря. Поэтому черты лица Максуд видел неразборчиво.

— Тогда запомни пару правил. Это не устав и не требования начальника. Это я делюсь опытом. Хочешь прислушивайся, хочешь нет. Дело твое. Но я скажу, вдруг тебе что-то из этого пригодится. Старайся не садиться. Если устал и сел — считай уснул. Стоять тоже старайся поменьше. Иногда случается, что и стоя засыпают. Если повезет, то все обойдется. Но можешь и свалиться со стены. Или караульный будет делать обход и застукает тебя. Тогда тебе несдобровать. Ходи медленно и держи одинаковый ритм, так сил меньше тратиться и ноги не так устают. Если что-то заметил, то сразу не кричи. Присмотрись чуток, это может быть какой-то зверь или птица. Если попусту поднимешь тревогу, тебя по голове не погладят. Я тебя не учу, вполне возможно, что ты какой-то солдат в отставке и знаешь больше моего в десять раз. Тогда уж извини. Я всего полгода здесь служу, еще не научился разбираться в людях. Когда я сюда пришел, мне дали такие же советы, вот я тебе говорю то же.

Стражник показался Максуду искренним. Он не делал вид, как будто он умнее или знает больше от зеленого новичка. Нет, он давал практический совет и не принуждал к нему прислушиваться.

— А почему ты спросил, не лучник ли я?

— Рука тонкая, но крепкая и мозоли на пучках пальцев. — честно ответил Максуд.

Стражник потер пучки пальцев.

— Здесь лук не разрешают носить. Считают его воровским оружием. А с ним я себя чувствовал бы увереннее. — мечтательно произнес Вайсим.

— Давно стреляешь? — поинтересовался воин.

— С детства. Когда чуть старше стал, то меня в дом одного богатея пристроили. Я добывал дичь. Угодья у него такие были, что два дня без передышки можно было идти только в одну сторону. Хорошо там было. Ладно, пойду я на обход. Еще свидимся.

Максуд пожелал ему удачи и отправился по своему маршруту. Маршрут назад-вперед. Он помедленнее шел в темных участках и старался как можно быстрее пересекать осветленные. На этот раз он осмотрел всю внутреннюю стену от одного номерного фонаря до другого. В сторону от города смотреть было бесполезно. Здесь надо полагаться больше на слух. Ступеней не было. Он добрел до большого фонаря. Показался в его свете и развернулся обратно. Выйти на свет ему надо было, чтобы его мог заметить стражник с соседнего участка. Конечно, он мог сейчас идти к нему спиной. Но надо каждый раз выходить на свет, в один из таких выходов его и заметят. Если того стражника спросят, то он сможет подтвердить, что видел Максуда.

— Ты здесь? — Максуд не оставлял попыток поговорить с девушкой в золоте.

— С тобой все в порядке? — спросил Максуд через пару фонарей.

Он говорил через каждые два фонаря, но пока не получил никакого ответа.

С лучником за всю ночь Максуд больше не пересекался. А вот с парнем на другом конце маршрута встретился дважды. Их общение состояло из молчаливых кивков. Так и прошла ночь. А под утро Максуд их услышал. Звериный вой со всех сторон. Десятки голосов выли и завывали. Максуд даже не смотрел в их сторону. Он только что миновал один из фонарей и теперь не сильно торопился к другому. Он шагал очень медленно, вслушиваясь в вой. Что это за вой? Он знал, кто его издает. Но что он в себе таил? Предупреждение, попытку напугать или что-то другое? Добра от этого не жди, тут сомневаться не приходилось. Луксоры не путешествуют стаями. Тем более в боевой форме. Максуд прислушался. Вой был уже ближе. Рука невольно потянулась к мечу. Нюх у них отличный. Где бы не находился Максуд, его все равно смогут учуять. Казалось, что их голоса были уже под самой стеной. И скоро Максуд понял, что так оно и было. Сначала началось вытье прямо под ним. Воин отошел на пару шагов от края стены и присел. Посмотрел сколько у него в запасе места за спиной — не густо. Вытянутую руку с мечом отставил вбок — замах был уже готов. Ночь была темной и разглядеть что-то в ней было сложно. Максуд повернул голову, чтобы боковым зрением смотреть прямо перед собой. В темноте именно периферическое зрение обладало преимуществом. Вой какое-то время продолжался. Потом на секунду затих. Максуду напрягся и увидел, как огромная лапа пронеслась над верхней поверхностью стены. Она неслась как раз с выгодной для Максуда стороны — прямо под замах. Всего лишь мгновение и отсеченная лапа упала на стену. Зверь взвыл со страшной силой. Мог ли он запрыгнуть сюда всего одним прыжком? Не каждый луксор смог бы так сделать, но нашлись бы и таки, что смогли бы. Максуд ждал. Если они решат атаковать, то будет плохо. Пути отступления он видел только приблизительно. По стене бежать нельзя. Нужно бежать в город, но там темно и он не видел даже того, что было сейчас возле того места, где он притаился. А если там строительный мусор и он себе на камнях шею свернет или поломает ноги? К счастью, вой начал утихать и удаляться. Что же это было? Разведка? Проверяли, как люди будут реагировать на угрозу? Или это было психологическое давление? Чтобы по городу ширились слухи и подрывали моральный дух солдат?

До рассвета происшествий больше не было. Когда солнце немного показалось и должна была прийти смена, Максуд снял с себя рубаху и завернул в нее лапу луксора. Увидев, что ближайшего стражника сменяют, Максуд покинул свой участок. Днем было еще меньше людей, поэтому, если сменили соседа, то к нему замена не придет. И в караулке ему не дали указаний на счет сменщика. Днем, скорее всего, у стражников был участок раза в три больше, чем у Максуда ночью. Мелкая стычка с луксором ночью дала прилив адреналина, которого хватило, чтобы не уснуть до утра. Но сейчас Максуд чувствовал себя не очень хорошо. Так всегда бывает, когда ночь не спишь. Сейчас нужно успеть в столовую и потом можно хорошо выспаться. Когда будет следующее дежурство он не знал, но ждал его не раньше завтрашнего утра.

В столовую он зашел без рубахи, подыскал себе место, отдаленное от других, а свой сверток бросил под стол. Кровь из руки уже не капала. Он хотел зайти к лейтенанту, но чуть позже. Сначала поесть. Если лейтенант возьмет его и эту руку и будет тягать их по кабинетам или отведет к солдатам, то про завтрак уже можно будет забыть. Десять минут ведь ничего не решат. В столовой все гудели и обменивались впечатлениями за прошедшую ночь. Максуд взял свою порцию и сел. Поставил перед собой миску каши и взялся за ложку. Напротив кто-то сел. Максуд не стал поднимать глаз. Все равно он здесь почти никого не знает. Этого человека он видел, когда тот шел через зал. Черты его лица были не знакомы.

— Привет. — сказал севший напротив.

Максуд поднял голову. Молодой парнишка. До двадцати лет. Сухой. Волосы больше темные, чем светлые. Они не были короткими и сейчас были заправлены за уши. Воин проскользнул по нему взглядом. Тонкие ладони с мозолями на пальцах.

— Привет. — ответил Максуд. — На тебя не нападали?

— Чья-то лапа пыталась до меня достать. Прошла на волосок от меня. Я видел много медведей. Но не думаю, что хоть один из них смог бы допрыгнуть до края стены. Если это и был медведь, то какой-то неизвестной мне породы. А ты как провел ночь? — поинтересовался собеседник.

— Так-так. А вот и наши глупенькие девушки. — очень громкий голос.

Человек специально говорил так, чтобы его все слышали. В столовой стало тихо. Максуд немного повернул голову в сторону говорящего. Черный мундир. Один из тех, что всегда крутились возле Азаниэля. Лысый молодой человек, не особо атлетического телосложения. Не могучий воин. Лет двадцать. Светлые брови, удлиненное лицо, тонкие губы. Подбородок держал высоко, как какой-нибудь аристократ. Рядом с ним были двое бойцов внушительных размеров в красной форме.

— Стоило стае волков завыть за десять километров от города, как вы тут же наложили в свои штанишки. Все бегают, рассказывают об ужасном нападении кровожадных монстров, которых почему-то никто так и не видел. А некоторые из вас так испугались, что попрыгали со стены и теперь валяются в больнице с переломанными ногами. И что у вас за работа такая? Стеречь стену. Кому рассказать, не поверят, что такая есть. А уж если им рассказать, что и с этим вы не справились… — он покачал головой. — Моя мамочка и то бы справилась лучше вас.

Максуд заметил, как напрягся стражник, который сидел перед ним. Он весь нахмурился и прищурил глаза. Максуд мысленно просил его не совершать глупых поступков. Парень был еще молодой и вряд ли знал, что с быстроходами лучше не связываться. Сейчас они здесь в почете.

— Если вы понесете свои бредни в кабаки или будете рассказывать своим женушкам, как вы героически отбивали стену сегодняшней ночью, то каждого их вас я лично засажу в темницу за подрыв морального духа, распространение ложных сведений и еще чего-то, что взбредет мне в голову. Не стоит вам слоняться перед настоящими мужчинами в истерике. Даже моя бабушка так бы не сделала. — человек в черном прохаживался по столовой. — Девочкам все ясно? Не слышу!

— Это были не волки! — встал один из стражников, Максуд его узнал. — Я знаю, как они воют.

— И как же они воют? Может, покажешь, чтобы и остальные знали? — усмехнулся черный мундир.

Максуд успел перехватить руку парня напротив до того, как он встал. Тот удивленно посмотрел на воина. Максуд медленно покачал головой из стороны в сторону.

— Давай, покажи всем нам. Встань на четвереньки и покажи. Или ты хочешь ослушаться моего приказа? — продолжал давить черный мундир.

Парень отбросил руку Максуда и встал.

— Ты не имеешь права так с нами разговаривать. Мы такие же люди, как и ты. Имей уважение. На меня ночью напала такая тварь. И это точно был не волк. Я видел только его лапу.

— Бедный маленький мальчик. И что же за лапа тебе приснилась, когда ты прилег отдохнуть?

— Сходи завтра на стену и узнаешь, нечего тут запугивать людей. Или настоящие воины только и могут, что нежиться в кроватках?

Воздух всколыхнулся, несколько тарелок завертелись или упали со стола. Черный мундир уже держал за горло парня.

Максуд с грохотом ударил свертком по столу. Стул, на котором он сидел упал от резкого скачка воина. Максуд отступил на шаг от стола, чтобы иметь свободу маневра. Черный мундир отпрыгнул от парня и стоял с мечом в руках. Два его сопровождающих тоже оголили мечи. Максуд не спеша начал разворачивать сверток, как будто не замечая накала обстановки. Через мгновения все увидели обрубок лапы покрытой шерстью с огромными когтями.

— Что это? — зашипел черный мундир.

— Выменял у твоей тетушки. — спокойно ответил Максуд.

— Не смей мне дерзить, парень. — предупредил человек в черном.

— Не надо дерзить нам. — сказал тот стражник, которого он пытался заставить выть волком.

Стражник достал свой меч. Все остальные встали из-за стола и сделали то же самое. Черный мундир оценивающе осмотрел присутствующих. Для него не было проблемой такое количество людей. Для него не были проблемой навыки и умения стражников. Наверное, он даже не брал их в расчет. Он оценивал последствия. Думал о том, как это можно будет обставить, чтобы он не был виноват. Но этих стражников было слишком много. Такое не удастся замять. Он широко улыбнулся и спрятал меч, но остался стоять на месте. Стражники потихоньку начали прятать свои.

— Я заберу это. — сказал человек в черном, тыкая пальцев обрубок лапы.

— Нет. — оборвал его Максуд. — Я покажу ее своему начальнику, а он покажет своему. Думаю, они как-нибудь обойдутся и без тебя.

Снова ветер колыхнул волосы Максуда. Еще пару мисок опрокинулось и упало. Черный мундир стоял напротив Максуда.

— Ты знаешь кто я? — угрожающим тихим тоном спросил черный мундир, наклоняясь к воину.

— Всего лишь быстроход. — таким же тихим тоном ответил ему Максуд, наклоняясь в свою очередь.

Они стояли лицом к лицу, почти лоб в лоб.

— Так говорить с быстроходом может быть опасно. — сквозь зубы говорил черный мундир.

— Не опасней, чем говорить с человеком, который не боится быстроходов.

— Люди, которые нас не боятся — глупцы. — сказал быстроход и направился к выходу, напевая себе под нос какую-то песенку.

Он вышел из столовой и два солдата ушли за ним следом. Шаг был быстрый, возможно, немного нервный.

Максуд чувствовал гордость. Не за себя. За стражников. Они не испугались быстрохода и не позволили ему издеваться над собой. Но больше всего он гордился тем, что ребята поднялись все. Абсолютно все. Они стояли друг за друга горой. Почему он ими гордился, он ведь знает их всего один день? Даже правильнее не «знает», а «находится» среди них один день. Ему всегда было приятно наблюдать за подобного рода проявлением сильных мужских качеств. Уверенность, смелость, храбрость, сила воли, способность постоять друг за друга. Казалось бы, ссора с быстроходом не сулит ничего хорошего, но Максуд был доволен. Он сел и принялся доедать кашу. Стражники загомонили, обменивались шутками, иногда тыкали в сторону воина и спрашивали о лапе, которая так и осталась лежать на столе. Рассказывать особо было нечего. Один взмах и все. Он честно сказал, что самого зверя не видел. Стражники делали предположения, что это какой-то вид медведя и только самые смелые говорили, что это луксор, за что и были высмеяны.

Далее эту лапу Максуд отнес лейтенанту. О дальнейшей ее судьбе ему было не известно. Его интересовал только сон. Как добрел до кровати, он не вспомнил бы и под пытками.

Далеко за полдень Максуд проснулся. В кроватях еще лежали Латон и Трэвэль. И еще кто-то. Другие были либо на дежурстве, либо на отдыхе в городе. Воин сел, покрутил головой, разминая шею. Сжал несколько раз пальцы в кулаки, хрустя костяшками. Оделся и вышел из казарм. Солнце еще сильно грело. Он отошел от входной двери и сел в ближайшей тени от дерева. Что он тут делает? Что он делает в этом городе? Если все это выбросить из головы, то что ему делать? Все было как в тумане. Нет плана. Ничего нет. Наверное, в таких ситуациях говорят, что жизнь проживается. Хотя, Максуда этот аспект не интересовал вовсе. Но он странно себя чувствовал. Ненужным? Не совсем. Ведь это он сам сделал себя ненужным. Целенаправленно. Он не хотел принимать в этом участия. Но все равно принимает. Ощущение того, что все как-то неправильно не покидало его. И самое плохое было то, что он не понимал, как должно быть правильно. С одной стороны, он не хотел здесь быть. С другой, — а где ему еще быть? Работать в поле в какой-то далекой стране? Та еще перспектива. Походить по миру? Что он там не видел? Максуд тяжело вздохнул и принялся вытирать вспотевшее лицо руками.

— Привет, победитель монстров!

Максуд поднял глаза. Его сосед по фонарным столбам. Тот молодой парень, что сидел напротив него в столовой.

— Привет. — вяло ответил Максуд. — Собрался куда?

Воин заметил лук в руках у парня и колчан стрел за спиной. Меча не было.

— Ага. Ты еще не понял, но ту кашу дают каждый день. Нас с парнями уже тошнит от нее. Я иногда выхожу на охоту, и мы вечером себе готовим сами. Пойдем со мной? Думаю, я сумею подстрелить и для тебя что-то. Это поможет тебе быстрее найти общий язык с соседями по комнате. Вкусно поев, все становятся добрее и разговорчивее.

Максуд ухмыльнулся. Парень прав. Это одна из прописных истин воинов. Только нужно ли это было Максуду? В последнее время он стал особенно пассивным и замкнутым. Ему и самому это не нравилось, но ничего не хотелось делать. Переборов себя, воин встал и отправился вместе с парнем.

— Меня все зовут Стрелой. Когда я сюда пришел, то думал, что буду казаться круче, если придумаю себе кличку. Теперь я так не считаю, но за полгода все уже привыкли так меня называть. Так что, если ты в разговоре с кем-нибудь из наших будешь называть меня по имени, тебя даже не поймут. Та я и сам уже привык. Так что, Стрела.

Максуд кивнул. Казармы стражи были расположены рядом со стеной и почти рядом с одним из выходов из города. Что было логично. Так что совсем скоро они уже перебрались за ворота.

— А это твой личный? — спросил парень, показывая за спину Максуду.

Воин с удивлением посмотрел себе за спину. Там висел меч. Он даже не помнил, как взял его. Привычки — коварная штука. Это был тот меч, что он забрал у амалиона. Когда Максуд получал оружие на складах стражников, то поговорил с хранителем и ему удалось раздобыть пару негодных ножен для этого меча из которых он сделал одни более-менее пригодные. Воин достал меч и протянул парню. Тот оценивающе посмотрел на него и повертел в руке. Попробовал балансировку.

— Легкий. И широкий. Где такие делают?

Максуд пожал плечами и вложил меч обратно в ножны.

— Когда будем в лесу, постарайся не шуметь. Иди как можно тише. Идеально будет, если ты будешь ступать в мои следы. Хорошо?

— Я постараюсь. — ответил Максуд.

Охотник из Стрелы был хороший. Он читал не только звериные тропы, но и различал мельчайшие следы каждого животного. Иногда он показывал их Максуду и говорил почему они не идут по этим следам. Максуд был неплохим следопытом, поэтому оценил потенциал парня почти сразу. Как он двигался, как он выбирал направление так, чтобы поменьше задевать ветки кустов, даже походка у него выделялась. Каждое движение было правильным и гармоничным. Он был одним целым с этим лесом. Максуду нравились люди, которые были на своих местах. Он пропитывался к ним уважением. Стрела явно был из таких. Молодой парень, но он был настоящим охотником. Чтобы добиться такого, нужно было слиться воедино с окружающей средой. Возможно, прожить пару лет в лесу одному. Воин видел немало следопытов и охотников, некоторые были лучше, некоторые хуже. Но тот факт, что этот человек знал свое дело, сомнению не подлежал. Максуд шагал за ним нога в ногу. Так тихо идти у него не получалось, но пару раз Стрела оборачивался и одобрительно кивал. Они углубились в лес. Обошли особо буйные заросли, и парень поднял руку. Максуд остановился как вкопанный. Стрела развернулся и хотел шепотом сказать, что необходимо остановиться. Но увидел, что Максуд замер в неестественной позе. Он пристально посмотрел на воина и одобрительно моргнул двумя глазами сразу. Медленно и плавно перекинул лук и вложил в него стрелу. Как Максуд не старался увидеть зверя, у него это не получилось. Он слышал, как легонько затрещал лук от напряжения, затем забренчала спущенная тетива. Стрела поднял руку, она была сжата в кулак, а указательный палец смотрел вверх. Он плавно опустил руку, указывая направление. Максуд тут же пришел в движение и потихоньку догонял Стрелу. Спешить и издавать лишние звуки не надо даже когда зверь убит. На этот раз парень не оглядывался. Наверное, он принял в Максуде если не одного из своих, то хотя бы того, кто хоть немного смыслит в охоте. Шагов через тридцать он опустился на колени. Теперь Максуд увидел зайца, пронзенного стрелой. Тридцать шагов для зайца — неплохой выстрел. Парень вытолкнул стрелу и протер ее тряпкой. Покрутил в руках, осматривая на предмет деформаций и сунул в колчан. Он достал свой мешок из непромокаемой ткани и аккуратно поместил туда добычу. Встал и осмотрелся. Выбирал направление. Он стоял так целую минуту, потом принял для себя решения и тихим шагом пошел в сторону зарослей. Там была звериная тропа. До этого момента Стрела ни разу не вел их по звериной тропе, все время намеренно их избегая. В некоторых местах приходилось изгибаться. Или идти вприсядку. Максуду пришлось рукой опереться о землю, чтобы не потерять равновесие. Прямо возле руки он увидел деревянный предмет. Это был круг, размером с небольшую монетку. Плоский и только одна глубокая и широкая канавка была высечена в форме окружности чуть ближе к самому краю круга. В одном месте на этом круге было отверстие и из него выходила тоненькая веревка. Максуд решил, что это Стрела потерял, он подобрал деревянное украшение. Скажет о нем позже, когда уже не надо будет соблюдать тишину.

Они пролезли через чащу и Максуд увидел лесной ручей. Он был вдалеке, но отчетливо просматривался. Низкорослых зарослей здесь почти не было. Они следовали к ручью, пока Стрела жестом не велел ему остановиться. Максуд заметил оленей на берегу ручья. Хорошая добыча. Одному такого тянуть будет тяжеловато, но вдвоем будет намного проще. Стрела сел, воин последовал его примеру.

— На водоеме — нет. — шепотом сказал он Максуду.

Воин кивнул. Максуд не чувствовал ветра, но был уверен, что Стрела подвел их с правильной стороны. Минут десять они просто наблюдали. Небольшая стая оленей пила воду и резвилась. Затем они направились в их сторону. Не прямо на них, но подходили все ближе и ближе. Охотник снова перекинул лук и натянул тетиву. В такой позе он пробыл минуты три, затем прозвучал выстрел. Один олень упал, другие шли, как ни в чем не бывало. Хороший выстрел. Их добыча не издала ни звука. Точно в сердце. Стрела поднялся и пошел в сторону убитого оленя, преднамеренно создавая шум. Звери повернули к нему головы и через секунду уже убегали. Максуд не отставал от Стрелы. Когда они подошли, добыча была мертва. Стрела достал нож и принялся разделывать ее. Максуд достал сумки и приготовился складывать туда все, что будет ему подавать охотник.

— Зайца пока достань. — тихо сказал Стрела.

Максуд выложил его на островок травы. Через пятнадцать минут два мешка были забиты под завязку. Стрела накинул свой себе на плечи, схватил зайца, и они отправились в обратный путь. Назад шли не по звериной тропе. Через несколько минут пути импопалась красивая поляна. Стрела остановился, сбросил тяжелый мешок.

— Предлагаю приготовить зайца здесь. А остальное мясо отнесем. Что скажешь?

— Да, поесть не мешало бы. — согласился с ним Максуд. — Я за дровами.

Воин уже подметил деревья с белой корой. Его ветки были ценными в лесу. Если с них ободрать кору, то костер почти не давал дыма. Старые привычки. Когда Максуд вернулся с дровами, то заяц уже был освежеван и прекрасно смотрелся на вертеле, который Стрела смастерил на скорую руку. Под ним уже была выкопана ямка для костра и лежал трут. Максуд сгрузил все ветки, что он принес. Пока Стрела разжигал костер, Максуд сел на землю. Он порылся в карманах.

— Я подумал, что это твое. — он протянул руку парню.

Тот секунду смотрел на предмет в руке Максуда и затем забрал его.

— У моей невесты вторая часть. Она входит в эту канавку и тогда получается из двух частей одно целое. — он немного помолчал. — Это я сам сделал.

Максуд одобрительно закивал головой.

— Стрела, ты ведь охотник. Прирожденный. Что ты делаешь здесь, в страже? — спросил Максуд, усаживаясь поудобнее.

— Деньги. — с ноткой разочарования и сожаления ответил парень.

— Вряд ли ты из таких. — заметил воин.

— Меня не интересует богатство. Мое богатство — моя невеста. Больше мне ничего не надо. — он помедлил, переворачивая тушку. — Она не из богатой семьи. Но всегда хотела хорошую свадьбу. Как я мог ей отказать в этом? Так мы и решили, что я прослужу полгода в городской страже. Денег бы хватило и на свадьбу и на кое-что еще.

— Так тебе осталось служить пару дней? Ты ведь говорил, что уже полгода здесь служишь.

Стрела замялся. Он нахмурился и со вздохом прокрутил тушку. Максуд не торопил его.

— Не всегда все складывается так, как хочется. Я еще на полгода записался.

Максуд не знал в чем там дело. Но вытягивать подробности не хотел — он видел, что парню эта тема не очень приятна. Она была ему слишком близка к сердцу, а Максуд был для него чужаком. Когда придет время, он сам расскажет.

— Соли у нас с тобой нет. Но я видел траву неподалеку. Она может заменить соль, ты на вкус и не отличишь. Не слыхал о такой?

Конечно, он знал о такой траве. Любой, кому приходилось подолгу бывать в походах знал о ее свойствах. Она могла заменять не только соль. Еще она помогала останавливать кровь и дезинфицировать раны. Ее называли «кричалка» — из-за того, что она пекла на ранах, или «заменялка» — из-за того, что она помогала решить сразу несколько проблем. Длинный лист, но цельным он кажется только издали. На самом деле каждый лист состоит из сотни мелких жил, которые тянутся от основной жилы и расположены так близко, что создают впечатления монолитного листа. Именно поэтому она хорошо крошится на мелкие части.

— Нет, впервые слышу. Если она хоть немного похожа на соль, то обед у нас будет шикарным. — улыбнулся Максуд.

— Сейчас принесу. — Стрела убежал.

В костре осталась горстка углей. Мясо можно было не снимать с вертела, угли как раз не давали ему быстро остынуть. Охотник вернулся с охапкой травы. Он подошел к самой толстой ветке, которую не понадобилось бросать в костер, счистил с нее кору и положил пучок травы. Используя ветку как разделочную доску, Стрела шустро работал ножом. Через секунду трава была вся посечена. Он взял пару кусочков коры, которые счистил раньше. И рукой смахнул на них мелко нарезанную зелень. Один кусок коры отдал Максуду.

— Это «заменяльщик». - пояснил он.

Максуд взял кусок коры и макнул в него кусок мяса. Странно, он всегда считал, что эта трава «она», а не «он». И почему он так был в этом уверен? Его раздумья на очень серьезную тему прервал внезапный крик птицы. Он послышался далеко, но отчетливо.

— Незаглядка. — жуя, сказал Стрела. — Ее не так и легко увидеть. Она очень боязливая и у нее хороший нюх и слух. И зрение. Идеальный охотник. Ее крик несложно сымитировать и поэтому часто охотники перекликаются именно так. Ведь каждый знает, что услышать близко этот крик нельзя. Это самый безопасный клич.

Дальше они ели в основном молча. Стрела был в каких-то своих мыслях. А Максуд наслаждался вкусом жареного мяса. Ему нравились костры, нравился запах дыма, вкус приготовленной на них пищи. Много хороших воспоминаний всплывало в памяти. Максуда легонько коснулось чувство радости. Он ел улыбаясь. Стрела был таким человеком, с которым Максуду было комфортно молчать. Он не ощущал никакого напряжения.

Через час они уже были около казарм. Занесли поварам один мешок с мясом, а другой поделили поровну. Вечером Максуд со своими четырьмя сослуживцами нашел подходящее место неподалеку, и они жарили оленину на костре. Двух из них Максуд раньше не видел и только что познакомился, а еще были Латон и Трэвэль. Трое других из его отделения были на дежурстве. Получалось, что в комнате пустовало еще две кровати.

— Латон, надо было залаять тебе все-таки в столовой. А заодно и ногу ему откусить! — шутил Трэвэль.

— Нет, это Максуду надо было подправить ему мордашку той лапой. А что там у его тетушки еще осталось? — смеялся на это в ответ Латон.

Разговоров об этом было не избежать и Максуд был рад, что они проходят в приподнятом настроении. Конечно, это означало, что стражники не понимают и малой доли опасности. Но, даже если бы они понимали, то что смогли бы изменить? Горстка людей с мечами. Против огромной стаи луксоров. Пусть лучше радуются, пока есть такая возможность.

Остаток вечера прошел хорошо, в беседах и шутках. Алкоголя не было, иногда стражники могли себе это позволить. Имени того быстрохода никто не знал. Но Максуд заметил, что о быстроходах говорят так, будто они какие-то божества. Их безмерно уважают и так же боятся. Спать все легли очень поздно.

Утром он проснулся рано. Вышел, пока все еще спали. Меч взял с собой — у него на этот меч были планы. Все утро Максуд решил посвятить тренировкам. Он пробежал вокруг города в неспешном темпе, раздетый по пояс. Потом прибежал на поляну, где припрятал меч. Сделал разминку и растяжку. Долго выполнял боевые упражнения. Ближе к обеду он пошел в столовую перекусить. Там был какой-то суп с олениной, пришлось попросить добавку.

В городе он пошел к дому Жазэль. Простоял там добрых пять минут, барабаня в двери. Потом отправился к лейтенанту, но он тоже не знал ответа на вопрос Максуда. Оставался только один вариант. И он очень ему не нравился. Поэтому и был последним в его списке.

Возле здания клерков дежурили черные мундиры. Стражу несли солдаты в красном. Десять отборных воинов. А два человека в черном прохаживались то тут, то там. Оба были лысые, так как у них и принято. Максуд видел их еще с того конца площади, где он сейчас был. Воин вздохнул и направился к зданию. Прошел мимо статуи инквизитора. Ему нужно было увидеть Эйр. Она была телохранителем у Творящей и Максуд понятия не имел где стоит ее искать. Жазэль не было дома, а лейтенант не знал, где она поселилась. Хоть Максуду и нужна была Эйр, но знать, где живет Творящая было бы очень полезно. Оставалось только спросить об этом у самого Азаниэля.

Воин пересек площадь. Внимания на него никто не обращал. Быстроходы, казалось, его и не замечали. Он подошел к солдатам, охранявшим вход.

— Мне нужно поговорить с Азаниэлем. — сказал он, приблизившись к солдатам.

Командир отделения вышел вперед и осмотрел Максуда с ног до головы. Судя по всему, впечатления на него не удалось произвести.

— Кто такой? Почему он должен говорить с тобой?

— Мое имя Максуд.

— А мне что с того? — пожал плечами солдат.

— Передай ему, что я хочу с ним поговорить. Он меня примет. — уверенно сказал Максуд.

У себя за спиной воин услышал голос:

— И с какой это радости, позвольте узнать, военачальник будет рад видеть задерганного стражника?

Максуд медленно обернулся. Сзади стоял тот же человек в черном, который приходил в столовую. Самый худший сценарий развития событий из всех возможных.

— У меня информация только для его ушей. — соврал воин.

— Что, пришел закладывать своих дружков прямо Азаниэлю? — насмешливым тоном спросил быстроход.

— Нет, что ты, я же не буду отбирать твой основной заработок. — парировал Максуд.

Он заметил, как посерьезнел человек в черном. А еще краем глаза заметил, как ухмыльнулся начальник отделения охраны.

— А знаешь, что? Думаю, ты настолько мерзкий, что об тебя никому не захочется даже руки пачкать. Поэтому я прикажу этим солдатикам тебя выкинуть за город и запереть двери. Надеюсь жалкой кучки твоих мозгов хватит понять, что тебе лучше не возвращаться. — высокомерно произнес быстроход.

— А знаешь, раньше быстроходы были дерьмом собачьим. Они были слугами людей и их пинали по чем зря. Поэтому мне непонятно, почему сейчас все изменилось. Надеюсь, что старые добрые времена скоро вернутся.

Охранник от удивления обронил челюсть. Черный мундир побагровел от злости.

— Я отведу тебя к Азаниэлю. — солдат быстро вышел из ступора.

Наверное, он сказал это больше для того, чтобы насолить быстроходу.

— Я приказываю его выбросить из города. — громко сказал быстроход.

— Ты мне не командир. И я сам решаю, кого мне пропускать, а кого нет.

Черный мундир схватился за рукоять меча. Второй, который тут же оказался рядом, держал руку на своем мече. Все отделения охраны схватилось за свои. Повисла тишина. Очень напряженная тишина. Никто не хотел уступать. Борьба влияния и силы воли.

— Кто мне объяснит, что здесь происходит? — послышался требовательный негромкий вопрос.

Максуд посмотрел на говорившего. Он только что вышел из дверей здания. Высокий, худой. Очень бледное лицо. Лысый. Кожа была туго натянута на его череп и через нее проступали скулы и подбородок, нос был острым, глаза слегка запавшими. Лицо было немного удлиненное. Такой же черный мундир.

— Это я виноват. Пришел к Азаниэлю, но не захотел сдавать свой меч. — попробовал Максуд.

Он прекрасно понимал, что этот человек раскусит его ложь. Максуд уже увидел, что между солдатами и быстроходами существует напряженность. Скорее всего, такие инциденты время от времени случаются. Иногда, для того, чтобы все уладить нужен какой-то формальный повод. Пусть и ложный. Сейчас все стороны понимали, что Максуд соврал. Руки с меча никто не убрал. По лицу этого худого человека было видно, что ему происходящее не сильно нравится.

— Оружие надо сдавать. Таковы правила. — сказал худой и пристально смотрел на своих быстроходов.

Те убрали руки с мечей. Солдаты последовали их примеру. Даже дышать стало легче. Максуду показалось, что день стал светлее.

— Я тебя провожу.

Максуд сдал свой меч командиру и тот еле заметно ему кивнул. Максуд так же кивнул ему в ответ. Он вошел за человеком в черном в здание.

— Меня зовут Стайрэд. — сказал он.

Голос не громкий. Ближе к тихому. Но это не создавало обманчивого впечатления о слабости его носителя. Наоборот, этот тихий голос был очень сильным и властным. Казалось, что когда он говорит, то все вокруг замолкают.

— Максуд. — сухо сказал воин.

Дальше шли молча. Стайрэд подвел его к двери в кабинет Азаниэля и без стука открыл ее. Пропустил вперед Максуда, затем зашел сам. Закрыл дверь и стал возле нее. Азаниэль что-то писал. Он слышал, что к нему вошли посетители, но не поднял головы. Еще с минуту он писал, то и дело макая перо в чернила. Потом отложил листок на край стола, убрал перо. Только после этого он поднял глаза.

— Ты? Я же сказал тебе, чтобы ты не путался у меня под ногами. — громкий голос Азаниэля казался еще громче после голоса Стайрэда.

— Теперь я хочу путаться под ногами у Творящей. Но не знаю, где она поселилась. — честно сказал Максуд.

Азаниэль недолго тер подбородок. Он знал, что Максуд и Сандрин были в одной команде и у них неплохо получилось. Оснований не говорить ему, где живет Сандрин не было. Но и оснований говорить тоже.

— Ты донес на руках одного из моих солдат до больницы, и он выжил. Я скажу где она и можешь считать, что мы квиты. Она на втором этаже здания для приемов управителя города. — он опустил голову и взял новый чистый лист.

Разговор был окончен. Азаниэль был умным человеком. Он понимал, что Максуд обладает какими-то знаниями, которыми не сильно хочет делиться. Если оставить его в игре, то, возможно, Сандрин удастся что-то узнать. И он знал, что Максуд хорошо сражается, а лишний меч для защиты самого ценного актива в войне никогда не помешает. Конечно, была целая сеть из солдат и быстроходов, которые охраняли Творящую, но лишний меч лишним не бывает. Поэтому, с какой стороны не посмотри, все правильно. Вот только выдавать просто так информацию было ему не с руки и предлог в виде спасенного солдата оказался как нельзя кстати.

— Наверное, о том, что я находился в той комнате знало не так и много людей. — забросил удочку Максуд.

Азаниэль деловито макал перо в чернила. Стайрэд уже открыл дверь. Вся обстановка не имела никакой двусмысленности. Максуду ничего не оставалось, как вздохнуть и выйти. Человек в черном шел за ним.

— Мне не стоит спрашивать о том, с кем ты говорил о покушении? — тихим голосом спросил Стайрэд.

— Нет, я понимаю, что к чему. — ответил Максуд.

И он, действительно, понимал. Здесь имело место быть или предательство, или наличие такого шпиона, о котором пока не было известно ни Азаниэлю, ни Стайрэду.

Путь к дому Сандрин был страшно долгим. Максуд насчитал аж триста двадцать семь шагов. И ни шагом меньше. Если бы он знал, что она где-то поблизости, то сидел бы посреди площади и рано или поздно увидел бы ее. Здание, в котором она жила, как и предполагалось, было серым. Не таким серым, как все остальные в этом городе. Другим серым. Раньше Максуд считал, что серый есть серый. Но теперь он стал экспертом по этому цвету. Наверное, он смог бы различить десятки его оттенков. Такие глубокие познания в области серости навевали только тоску. Лучше бы все здания здесь были голубого цвета. Или красного. Их оттенки изучать было приятнее.

Первый этаж здания был занят административными кабинетами. Второй был чем-то наподобие резиденции городского управителя. Именно там и разместили Творящую. Хороший выбор. Вход на второй этаж был со двора и поэтому Максуд обошел здание. Поднялся по широким красивым, украшенным узором ступеням. Наверное, красивее во всем городе нет. И зачем такие делают на заднем дворе? Их надо на площади ставить, чтобы люди видели, что в этом городе есть хоть что-то красивое. Или они считали красивым того инквизитора, что там стоит с начала времен? Максуд поднялся на второй этаж. Массивные дубовые двери. Он громко постучал. Хотел громко постучать. Но дверь почти поглотила его стук. Он осмотрелся в поисках кольца, которым можно издать звонкий звук. Такого не нашлось. Тогда он достал меч и постучал его эфесом по железной окантовке возле ручки. Вышло не хуже, чем было бы с кольцом. Немного подождал и повторил. Затем еще раз и еще раз. Ничего.

Максуд спустился по ступеням. Посмотрел на солнце. Далеко за полдень. Завтра надо прийти в другое время. Рано утром не получится, он будет на дежурстве. Но сразу после него зайдет. Пусть и пропустит завтрак. Он бы сегодня вечером пришел, но надо было поспать перед ночной стражей.

Воин уныло побрел через город. Когда он пересекал площадь, то ощутил на себе взгляды. Максуд не подал виду, что что-то заметил. Он еще немного прошелся. Потом перевел взгляд на небо и немного покрутил головой, словно ища тучки. И боковым зрением осматривал людей. Искать долго не пришлось. Два черных мундира сверлили его взглядами. Это были другие парни. Стайрэд сменил тех двоих, с которыми вышел конфликт. Правильно сделал, опытный управленец. Судя по всему, тот из столовой успел уже распустить всякие слухи и ненавистью к Максуду пропитались если не все, то большинство быстроходов. Воин остановился и пристально посмотрел на людей в черном. Их взгляды встретились. Высокомерие, презрение и снисходительность. Вот что читалось в их глазах. Максуд широко улыбнулся и задрал подбородок. Еще секунду он смотрел на них, а потом, со всей возможной гордостью на которую был способен, покинул площадь. Остаток дня он проспал.

Вечером его разбудил Латон. Максуд удивился, что не проснулся сам. Он быстро оделся и успел вместе с остальными прийти в караулку вовремя. Там каждому выдали листик с маршрутом дежурства. Максуду попался тот же. Он поспешил к своим номерным фонарям. Сегодня людей на стене было заметно больше. Он заметил военные красные мундиры. И военных было больше, чем стражников. Это хорошо. Наверное, лапа произвела необходимый эффект. Максуд высматривал людей в черном. Их он не заметил, но уже темнело и поэтому быть полностью уверенным он не мог. Кивая своим стражникам, которые попадались на пути, воин подходил к своему маршруту. Дошел, первый фонарь уже горел. Он поспешил пройти весь участок, зажигая остальные фонари. На своем пути по всей длине стены он замечал веревочные лестницы, которые были закреплены и сложены возле внешнего края стены. Их было не так и много. Гораздо больше было копий, которые лежали по двое через каждые шагов пятьдесят. Скоро он дошел до последнего фонаря. Зажег его и стал ждать. Ему надо было узнать, кто получил соседний участок. Была надежда, что он, как и прежде, достался Стреле. Хоть поговорить будет с кем. Максуд был на одном месте уже неприлично долгое время. Но идти обратно он не хотел. Толку от этих дежурств не было никакого. Разве что враг сам случайно на тебя напорется. Скоро воин услышал шаги. Он стоял в тени, отойдя от фонаря, чтобы его не было видно. Подошел стражник. Это был Стрела.

— Привет, Стрела! — радостно поздоровался Максуд. — Передаю тебе благодарности от моих ребят за вкусный ужин.

Максуд вышел на свет фонаря. Они обменялись рукопожатиями. Охотник широко улыбался.

— Не знаешь, зачем здесь эти лестницы? — спросил воин.

— Говорят, что быстроходы спустятся посмотреть на зверей. — ответил Стрела.

— Что-то я ни одного из них не видел. — поделился своими наблюдениями Максуд.

— Спят, наверное, зачем им попусту торчать здесь всю ночь? Когда нужно, их разбудят.

Максуд согласился с этой догадкой. Они еще немного поболтали и потом каждый отправился нести дежурство на своем участке. Пока Максуд дошел до другого конца своего маршрута, увидел уже троих солдат. Они не спеша шли в сторону Стрелы. Примерно через равные промежутки времени.

До середины ночи не было никаких посторонних звуков. Максуд ходил от фонаря к фонарю, так же изредка встречая солдат. Несколько раз останавливался перекинуться парой слов со Стрелой. В основном, все сводилось к тому, чтобы не уснуть. Самое интересное началось ближе к утру.

Сначала завывания слышались издали. Как и в прошлый раз. Потом все ближе и ближе. Через какое-то время они были почти у стен. Максуд не осмелился выглядывать и подходить близко к краю стены. Он стоял далеко от фонарей, чтобы его не было видно. Но, нельзя сказать, что он был вовсе незаметным — ночь была лунной и стены освещались достаточно неплохо. Возле одного из фонарей он заметил две фигуры. Солдаты. Наверное, усилили патрули и теперь ходят по двое. Они не обращали внимания на вой и подходили все ближе. Один из них шел близко к краю стены. Максуд напрягся, готовый прийти на помощь в любую секунду. Он помнил, как луксор смог допрыгнуть до края стены и чуть не сбил его лапой. Воин пристально наблюдал за солдатами. Они почти поравнялись с ним, принимая ближе к внутреннему краю стены, чтобы обойти его. Что-то смутно знакомое показалось ему во внешности одного из них. Козлиная бородка и неестественно большие глаза. Максуд обратил на это внимание, когда уже было поздно что-то вспоминать. Солдат, поравнявшись с ним, резко толкнул Максуда плечом. Удержать равновесие от такого толчка было невозможно. Солдат был крепко сбит и вложил в толчок весь свой вес. Максуд вылетел со стены и кубарем упал вниз. В воздухе у него не получилось выровняться, поэтому он прижал голову к груди и поджал колени, стараясь задать своему телу еще большее ускорение и преобразовав энергию удара во вращательное движение. Его спасло то, что под низом был природный бугор, с которого Максуд, кувыркаясь, скатился.

Утро начиналось как обычно. Эйр встала раньше всех и проверила все комнаты. Не успела она попить водички, как в дверь уже стучали. Она два раза вспомнила Единство и один раз несуществующие наросты на лбу у животных. И кто же это может быть? Только Жазэль. Больше некому. Поэтому, когда Эйр открыла дверь, она не удивилась. Молча впустила девушку и закрыла за ней дверь. Она им что, слуга? Все время закрывает и открывает двери.

— Мне надо поговорить с Сандрин. И с тобой тоже. — взволнованно щебетала Жазэль.

Эйр прищурилась, давая понять, что девушка слишком громко говорит. Зевнула и провела Жазэль в зал, где обе они устроились на диване. Из своей комнаты вышла Сандрин. В ночной рубашке. С фиолетовыми волосами и пока еще без платка на шее. У Жазэль уже сошли все синяки, а вот у Творящей вовсе нет. Выглядели они не так устрашающе, как раньше, но все равно были ужасными.

— Что-то случилось? — спросила Творящая.

— Да-да. Именно, что случилось. — затараторила Жазэль. — Я сегодня покупала нам поесть. И увидела ту маленькую девочку, которая обобрала меня на целое состояние. Выпросив у меня еще пару монет, она рассказала, что к ним приходили люди и задавали похожие на наши вопросы. Она убежала, а их главаря с тех пор никто не видел.

— И тех людей она конечно не рассмотрела? — скептически спросила Эйр.

— Она маленькая девочка, которая испугалась до полусмерти. — защищала ее Жазэль.

— Скоро они выйдут на тех людей, которые принесли нам его домой. Если уже не вышли. Будем жить у Жазэль? — логичным вопросом закончила свои размышления Эйр.

— Это вряд ли. Думаешь, им сложно будет сложить два и два? — Творящая задумалась. — Надо поговорить с Азаниэлем. Пусть выставит охрану. Они не станут проблемой для тех людей, но мы будем предупреждены об их приближении.

— Думаешь, что Азаниэль такой дурак? Я насчитала около десяти человек, которые следят за домом и за нами с самого начала. И еще один какой-то держится всегда отдельно. Лысый. Может, его сменяет другой лысый. Лысые мне все кажутся одинаковыми. — Эйр выглянула в окно. — Вон видишь тех двоих, что пьют на пороге кабака? Они там просидят полдня. И никто им не наливает. Не очень-то опытные у нас защитнички.

Сабазадонка. Сандрин про себя улыбнулась, еще раз удостоверившись в правильности своего выбора.

— Тогда тем более нам нужна показная охрана. Пока враги будут отвлечены на нее, наши защитнички смогут что-то придумать или поднять шум. Большего мы от них ждать и не будем. — в словах Сандрин определенно был здравый смысл. — Жазэль, объясни все Азаниэлю. Только не забудь преуменьшить ценность наших находок.

— Ты хотела сказать «находки»? Ведь там всего одна книга была. — говорила Жазэль, шагая к выходу.

К приемной Азаниэля было не долго идти. Жазэль поджала губы и вышла на площадь. Лучше бы ей надо было сходить в другой конец города. Или в соседний. Но только не в то здание. От него веяло смертью. И воспоминаниями. Смертельными воспоминаниями. Так, нужно отвлечься. Солнце жжет лицо. А ведь еще только утро. Позитив. Надо настроиться на позитив. Она будет говорить с самим генералом. Самым известным. Самым строгим и сильным. Владыкой Аста. Нет, что-то в этом мало позитивного, только страх начинает ее одолевать. Вот уже и это серое здание.

— Как будто и не знакомы. Девичья память по истине коротка.

Жазэль обернулась. Она только что прошла возле какого-то солдата. Теперь она узнала его в лицо.

— Признаком плохого тона будет считаться то, что девушка первая поприветствует молодого человека. — не слишком официально и не слишком лично, Жазэль была довольна своей репликой.

Оррмарин улыбнулся. А в солдатском мундире он смотрелся куда лучше, чем в лохмотьях охранника. Он казался крепче, выше и еще надменнее.

— Что ж, приношу свои извинения. Добрый день, милая леди. — он сделал вид, что снимает несуществующую шляпу. — Вы пришли просить о вечерней встрече со мной? Право же, не знаю. Дайте-ка подумать.

Жазэль наклонила голову и надула губы. Он был сыном Азаниэля.

— Ты мерзкий жук. Думаешь оделся в новую одежду и стал новым человеком? Прошлые одеяния как раз были тебе к лицу, тогда твой внутренний мир не контрастировал с твоим внешним видом. — она повернулась на каблуках и прошла три шага.

Впереди были солдаты, которые охраняли вход.

— Мне нужно поговорить с Азаниэлем. — повышенным тоном сказала девушка.

— А мне с императором. — сухо ответил солдат и отвернулся от нее.

— У меня важное дело к нему. — настаивала Жазэль.

Командир окинул взглядом девушку и присмотрелся к ее смазливой мордашке.

— Думаешь ради тебя он оторвется от важных дел? К нему и получше захаживают. — и командир нацепил на свое лицо самодовольную улыбку.

Глаза Жазэль горели ярким огнем. Еще немного и у нее пошел бы пар из ушей. Она вся покраснела. Так ее оскорбить? Сравнивать ее с этими? Да еще и выставить все так, что она это сравнение проиграла?

Командир еле успел уклониться от ее ладоней, которыми она забарабанила ему по подбородку. А что, куда достает туда и барабанит. Он легонько отстранил ее локтем. Жазэль тяжело дышала и была готова накинуться на него еще раз.

— Жазэль, Жазэль. Так ты к генералу не попадешь. — послышался голос Оррмарина за ее спиной. — Вот если бы я знал, что долгий тоскливый вечер будет украшен ярким цветочком, то у меня появились бы силы, чтобы тебе помочь.

Девушка все еще зло смотрела на командира солдат. Она немного успокоилась. Проводить вечер с этим напыщенным идиотом она не собиралась, но было неплохо, если бы он ее провел к Азаниэлю. Поэтому Жазэль отошла в сторону, жестом приглашая Оррмарина устранить проблему на пути благородной девушки. Он тут же что-то буркнул на солдат, те расступились и Жазэль, не дожидаясь его, вошла в здание. Она не могла заметить, как Оррмарин одними губами поблагодарил командира отделения и улыбнулся.

Встреча с Азаниэлем прошла быстро, он был занят и легко согласился на ее предложение, доверив решение этого вопроса сыну. Жазэль, выполнив поручение, отправилась к Сандрин. Там, в уютном дворике Эйр уже собрала всякого хлама, который могла достать только она. И даже как-то ей удалось вынести тот железный ящик. Теперь для Делорис это будет хорошей мишенью. Полдня Сандрин заставляла Делорис концентрироваться, чтобы она могла быстрее вызывать те светящиеся огоньки вокруг запястья. Оказывается, их можно было снова поглотить, а не обязательно каждый раз выстреливать. Как поняла Жазэль, так можно было делать много раз. Всего один или два раза Делорис пополняла свой запас дымки. Потом Сандрин учила правильно смешивать цвета. Рассказывала о том, о чем нужно думать в этот момент, на каком чувстве акцентировать внимание, как ощущать это смешивание. Каждый цвет смешивался по своим правилам. Пока Делорис все время первым цветом выбирала серый, а потом смешивала с другими. Сандрин говорила, что в дальнейшем серый цвет она будет наносить последним. И только во второй половине дня началось веселье, когда Делорис принялась пускать свои заряды в ход. Те из стрел, которые попадали в ящик, пробивали его и опадали, врезаясь в стену за ним. Сандрин заметила, что у ученицы стало лучше получаться. Жазэль наблюдала за ними целый день и под конец ей уже стало немного скучно. Эйр же вообще не показывала признаков заинтересованности с самого начала. Она больше ходила по периметру двора и выглядывала со всех углов, чем смотрела на то, что происходило у нее под носом. Ну еще она с недовольным видом махала своим мечом. Походит, походит, вытянет его и с кислой миной повертит в руках. Потом исполнит пару уколов или ударов и снова спрячет.

Жара всех утомила, поэтому Жазэль ощутила прилив детской радости, когда было решено идти в дом. Там девушки пили прохладную воду и садились отдыхать.

Он бы не умер от падения в любом случае. Метра четыре стена была в высоту, но он мог сломать себе что-нибудь будучи сброшенным, даже шею. Звериный вой был очень близко. Нюх у них отменный. Спрятаться не удастся. Нападать самому? Сколько он сможет протянуть? Он был слаб и, к тому же, не был уверен, что выдержит даже один Шаг. Скорее всего, его разорвет на части. Но, если другого выхода не останется, придется рискнуть. А пока он будет цепляться за жизнь другим способом. Максуд побежал вдоль стены. Если ему повезет добраться до Стрелы раньше, чем подойдут луксоры, то у него будет шанс выжить. Максуд мчался со всех ног, ему было трудно бежать, так как луну закрывала стена и под ногами в ее тени не было ничего видно. Пару раз он упал, но, подгоняемый диким ревом за спиной, вставал и бежал вперед. Вот уже недалеко номерной фонарь. За ним участок Стрелы. Где может быть лестница? Какая разница, если он не знает где именно Стрела. Сначала нужно найти его. Но как его найти, вряд ли тот будет выглядывать из-за края стены с протянутой рукой. Звериный вой был совсем рядом. Наверное, его уже учуяли. Идут по следу.

Максуд снова упал, поднялся и побежал дальше. Нога была мокрая. И вонючая. Он резко остановился. Развернулся и побежал в обратном направлении, более осторожно ставя ноги. Нашел то вонючее место — это был сток канализации. Его не было видно в темноте, но Максуд слышал журчание и вонь. Он вплотную подошел к стене, чтобы исследовать трубу. Жидкость доходила ему до колен. Руками пощупал трубу — слишком узкая, в такую не пролезешь. Тогда он принял решение. Максуд плюхнулся в эту жидкость и погрузился в нее с головой. Над одном из берегов этой траншеи росла трава и нависала над вонючей жижей. Именно там Максуд беззвучно выныривал глотнуть воздуха. Вонь была невообразимой, а когда жидкость начала просачиваться в рот, его чуть не стошнило. Но его не стошнило — на кону стояла жизнь. Удивительно, на что способен человек, когда его жизни угрожает опасность. Максуд слышал звериный вой. Страшный вой. Свирепый и пронзительный. Слышал шаги. И радовался. Радовался тому, что его запах обрывался через десяток метров. Именно туда пару луксоров и рванули. Вернутся ли они обратно, чтобы все еще раз проверить? Максуд не знал. Ему некогда было об этом думать. Главная задача — сохранить дыхание. Не блевать, не закашляться. Тихий выдох, тихий вдох, погружение. Нельзя было оставлять голову все время на поверхности, они могут уловить даже самый тонкий запах. Максуд нырял и выныривал. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Главное — ритм. Максимально растянутый, но такой, который не позволит сбиться дыханию. Прошла целая вечность, пока рев начал отдаляться. Даже когда Максуд понял, что рядом никого нет, он все еще был в этой канаве. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Ритм. Только когда их вой еле до него доносился, он позволил себе вытянуть голову и еще какое-то время провел в луже нечистот. Затем он вылез и выблевал все, что ел за последнее время.

Максуд отполз от лужи, снял с себя всю одежду, выкачался в траве, сгреб траву в охапку и как мог прочистил волосы. Теперь тошнило меньше. Наверное, внюхался. Он побрел вдоль стены. Издал крик, подражая незаглядке. Получалось у него не очень, но с каждым новым разом выходило все лучше. Он шел вдоль стены в надежде, что Стрела его услышит. С каждым новым шагом его надежды таяли. Вот уже и следующий номерной фонарь, возле которого заканчивается участок охотника. Максуд все равно до него дошел и еще раз издал клич. На этот раз ему ответили. Ответ пришел из того места, где он уже проходил. На слух — метров сто. Максуд пошел в ту сторону. Он прошел эти сто метров и снова крикнул незаглядкой. Ответ пришел почти сразу и еще дальше. Максуд снова пошел. Уже почти рассвело и поэтому он отчетливо увидел спущенную лестницу. Взобрался по ней и сказал Стреле отойти. Охотник закрыл нос рукой и повиновался.

— Это звери с тобой такое сделали? — шутливо спросил Стрела.

— Нет, это они так обделались, когда меня увидели. — отшутился Максуд.

— Присядь, чтобы меньше девок тебя видело, а то начнут спрашивать всех о тебе. Латону тогда ничего не достанется. Я скоро приду.

С этими словами Стрела быстро убежал прочь. Максуд осмотрел стену. Солдат больше не было видно. Звери ушли, поэтому и солдатам здесь делать больше нечего. Воин начал обдумывать произошедшее. Кто-то пытался его убить. И он знал, кто именно. Но это было бессмысленно. Он не знал того человека, только видел его один раз. Имеет ли он отношение к первому покушению? Мог ли он знать, что Максуд был в том кабинете? Воин лег на темные холодные камни. Вставать ему не хотелось. Почему его хотят убить? Он никак не мог найти зацепку. Амалион в кабинете, солдат на стене. Это связанные события? Амалион, может, и не хотел его убить. Нет, он не пришел попить чаю и побеседовать о гнете гравалионов. Но мог попытаться взять Максуда в плен еще спящего. А когда увидел, что Максуд на ногах, только тогда и попытался его убить. Это выглядело правдоподобным. Возможно, они знали о группе, которая побывала в крепости. Но за ними никто не следил. Может, они узнали об этом позже от своих шпионов? И хотели взять человека, который прольет свет на эту поездку. Или нет. Может, все совсем не так. Максуд вздохнул. Вторая попытка — она имела явное намерение его убить. Причем, его могли пырнуть ножом, но не сделали этого. Вместо этого столкнули. Луксоры вряд ли съели бы его, просто убили бы. И когда нашли бы его труп, то была вероятность того, что будет возможным рассмотреть рану от ножа или меча. Значит, хотели сделать так, чтобы все выглядело естественным. Стражника зацепил зверь и убил. Конец истории. Или стражник упал со стены и сломал себе шею. Странно это выглядело. Но был человек, который мог многое объяснить. Исполнитель. Наверное, он действовал по приказу.

— Только это смог найти. — Стрела уже вернулся и бросил ему длинную рубаху.

Он старался не подходить ближе, чем надо. Максуд одел ее и она была почти до колен. Рукава пришлось закатить. Кто же такие носит? Великан какой-то? Максуд сидел на месте, а Стрела пошел обходить свой участок. До конца смены еще оставалось время.

Все утро Максуд посвятил мойке. Сначала мылся сам. Воды ему приносил пару раз в ведре Стрела. Потом обмылся в общественном душе и натирался всем, чем только можно. Затем пошел в баню и там с помощью Стрелы попытался избавиться от остатков вони. Вышло не очень. Но лучше, чем было. Затем в комнате он одел свои старые вещи, забрал меч и отправился в город. Иногда он принюхивался. И ему не нравилось то, что он слышал.

Взобравшись по красивым ступенькам, Максуд подошел к двери. Еще раз осмотрел ее в поисках кольца. Достал меч и звонко отчеканил несколько ударов его рукоятью. Дверь отворилась. Там стояла Эйр. Первым делом она заметила меч в руках Максуда, сразу отпрыгнула и вынула свой. Максуд ухмыльнулся и спрятал меч.

— А нормально тебя стучать не учили? — поинтересовалась она.

Эйр подошла ближе, пряча меч, и показала на дверной косяк с наружной стороны. Он весь был в красивых рельефах. Там были изображены разные звери. Волки, львы, кабаны, пару мифических существ и еще какие-то. Она взяла голову льва и приподняла ее потом опустила и раздался резкий звон. Только теперь Максуд заметил это устройство. Он поднял брови. Эйр снова шмыгнула в комнату. Потом принюхалась. Подошла и выглянула за двери. Посмотрела влево, потом вправо и перевела взгляд на Максуда.

— Закончила обнюхивать? — спросил он.

Она скривилась.

— А что это за кочерга была у тебя в руках? — насмешливо спросил Максуд.

— Не бей по больному. А тебе точно надо зайти?

Он пожал плечами. Что можно в этом мире знать наверняка?

Эйр жестом поманила его внутрь. И Максуд двинулся за ней. В комнате на диване сидели Жазэль и Делорис, за столом в паре шагов от него сидела Сандрин. Все посмотрели на него. Он отчаянно искал в их взглядах радость или хоть какой-то интерес. Напрасно.

— А я соскучился. — сказал Максуд. — Вот, хотел вас увидеть.

Эйр тоже села на диван:

— Увидел? Дверь там. — и она показал пальцем. — Только хорошо закрывай, она не плотно прилегает.

— Эйр, ну нельзя же так. — игриво поддержала ее Жазэль. — Этот человек еще недавно был оборванцем, бродяжничал, пил и был нелюдим. А теперь посмотри на него. — она сделала паузу. — Хотя нет, тот же человек, только волосы подстриг.

Максуд чуть улыбнулся, она ведь заметила про волосы. А потом улыбка спала с лица, и он напрягся. То есть, как это тот же оборванец и бродяга? Сандрин не смогла сдержать смешок. Жазэль улыбалась. А Эйр уже готовилась сказать очередную пакость:

— Совсем не тот человек, девочка. Сейчас от него воняет так, что я скучаю по тому Максуду-бродяге.

Максуд тяжело вздохнул. Он надеялся, что девушки будут подобрее. Жазэль принюхалась и ее глаза из больших сделались очень большими.

— Да-да. — сказала Эйр и демонстративно закрыла нос рукой.

— Меня пытались убить. — сказал в свое оправдание Максуд. — Два раза.

Он поднял руку и показал два пальца. Это на случай, если кто не понял.

— Если ты еще тут немного побудешь, то тебя попытаются убить и третий раз. Клянусь Сводом, на этот раз все сложится удачно. — засмеялась Эйр.

Похоже, у них тут своя компания и свои интересы. Максуд не сильно сюда вписывался. Он почесал подбородок. Делорис что-то шептала Жазэль. Сандрин склонилась над какой-то книгой. Хм, интересно.

— Я тебе меч принес. — сказал Максуд.

Воин достал из-за спины меч, который уже видела Эйр и бросил ей ручкой вниз острием вверх. Она ловко поймала его за ручку.

— Ножны сама себе подберешь. Те, что у меня, ни на что не годятся. — он заметил, как Эйр с интересом крутит его в руках. — Какой-то легкий сплав. Широкое лезвие, длинный клинок. Тебе такой подойдет. Ты размашисто сражаешься.

Секунду он постоял и развернулся, чтобы уйти. Даже почти ушел. Даже вышел из зала.

Сандрин вздохнула и снова согнулась над книгой.

— Не знал, что ты умеешь читать на древнесинейском. — донесся голос Максуда, он как раз открывал двери.

— Стой! — крикнула Сандрин.

Она встала из-за стола и пошла к нему.

— Ты знаешь этот язык? — то ли с удивлением, то ли с надеждой спросила Творящая.

— Нет, это очень древний язык. Его еще в древности называли древним. Нет никого, кто его знает уже несколько тысяч лет. Может быть, некоторые слова. Я знаю много слов. Еще кто-то знает много слов. Так ты сможешь перевести книгу, если найдешь еще кого-то.

Сандрин кивнула головой в сторону зала, приглашая его снова войти к ним. Максуд улыбнулся только когда она повернулась к нему спиной.

— Я все вижу. — тихо сказала она.

Максуд тут же убрал улыбку. Может он хмыкнул, когда улыбался, или она просто так это сказала? Сандрин указала ему на стул. Он победоносным взглядом окинул девушек. Делорис было не интересно, Жазэль смотрела на него, а Эйр демонстративно прикрыла нос. Максуд уселся поудобнее. Взял книгу и открыл на первой странице.

— Записывать будешь? — спросил он у Творящей.

Вместо нее подошла Жазэль с листочками и чернильницей.

— У меня хорошо получается рисовать. Думаю, я справлюсь.

— Хорошо. Дай мне чистое перо, я буду показывать.

Сандрин вытянула из ящика одно из перьев и дала его воину. Он сразу же направил его в середину первой строки.

— Видишь вот этот знак? — Максуд пером поводил вокруг странного символа с хвостиком вверху. — Это означает конец слова. Теперь ты сможешь отличать одно слово от другого. Это письмо построено странно. Тот, кто его придумал был явно больным на голову. Его больше интересовала красота, то как слова будут выглядеть на бумаге, чем то, насколько сложно их будет записывать. Этот язык на письме был сложным. Вот смотри. Видишь эти два знака? Они ничего не означают. Их ввели в письмо просто так. Для красоты. Если ты заметила, то все буквы или имеют хвостик вверху или не имеют его вообще.

Жазэль пробежала глазами страницу. И правда, ни одна буква не писалась с хвостиком внизу. Только вверх. И такие были распределены почти равномерно по всей строке. Те символы, что показал воин были почти идеально круглыми и у одного был хвостик, загнутый вперед и вниз. Максуд продолжил:

— Вот эти два символа придумали для того, чтобы буквы с хвостиками можно было размещать по всей строке, и чтобы при этом они красиво смотрелись. Видишь? — он потыкал пером в разных местах на строке. — Их ставят, чтобы было красивее. И все бы ничего, но их могут поставить как в конце слова, так и в его середине. Это существенно затрудняет чтение без привычки. Если видишь такие загогулины, то убирай их и получишь слово, которое будет ограждено от других слов тем символом, что я показал в самом начале.

Жазэль растеряно моргала. Она сообразила, что еще ничего не записала. Схватилась за свои листки, разместила их на столе и принялась рисовать те символы, что показывал ей Максуд. Она вспомнила, как он научился читать за несколько минут, кто же он такой? Сандрин уступила ей место, и она теперь сидела на стуле.

— Записала? Теперь смотри дальше. Всех слов я не знаю. Я буду показывать тебе только те, что я помню. Смысл из них будешь собирать потом. Это кропотливая работа еще и потому, что разговорная речь отличается от той, что записана на бумаге. Если ты говоришь: «Я иду за хлебом», то на письме это может выглядеть как «За я иду хлебом».

— Чтобы было красивее написано? — озвучила свою догадку Жазэль.

Максуд кивнул. Он начал показывать слова и Жазэль их старательно зарисовывала у себя на листиках. Рисовала она быстро и точно. У нее к этому был талант. Делать копии документов, подделывать подписи. Кроме того, ей это нравилось. И за это хорошо платили. Она чувствовала себя нужной. Максуд надиктовывал значения слов. Иногда он говорил несколько значений и объяснял в каких случаях использовать одно или другое. Сандрин занималась другими делами. Эйр всюду ходила за ней. Делорис умудрилась даже уснуть на диване. К вечеру Максуд закончил с Жазэль.

— Может, попытаемся теперь получить хоть какой никакой перевод? — спросила с надеждой девушка, ей очень хотелось, чтобы Максуд ей помог.

Но он покачал головой.

— Ночь я не спал. Был на стене. — он немного помедлил. — И под стеной. Устал. Хочу поспать.

— А правда, что говорят о луксорах? Весь город на ушах. Люди ночью закрывают все двери и окна. Делорис говорит, что Эйр два раза перед сном проверяет. И я у себя делаю так же. А сегодня я лучше на полу буду спать, чем ночью пойду домой.

— Они не нападают. Пока. Чего-то ждут или просто запугивают людей. Моральный дух в бою очень важен, а они его каждую ночь подрывают. Я вижу, как солдаты и стражники с неохотой идут на стену. Они боятся, Жазэлизэ. И поверь, не зря. — не громкоговорил Максуд.

Жазэль поежилась. Ей стало еще страшнее.

— Извини, успокоить тебя мне нечем. Я говорил, что город падет. И он падет. Это вопрос времени.

— И что нам делать? Уезжать? — растерялась девушка.

— Нет, уже поздно. Думаю, что все дороги контролируются. — Максуд увидел ужас в ее глазах. — Держись ближе к Сандрин и Эйр. Если тебя кто и сможет защитить — так это они. Ну, а я постараюсь приглянуть за ними.

Максуд перевел взгляд на Сандрин, которая стояла рядом и слушала их разговор. Ее лицо, как обычно, ничего не выражало. Он со всеми попрощался.

— Дверь плотное только… а, все равно я проверять пойду. Можешь не закрывать. — сказала Эйр, поднимаясь с дивана, в руке она вертела свой новый меч.

Вечером ничего интересного не происходило. Жазэль трудилась над переводом так и так ставя слова. Примерно две трети слов они не знали. Поэтому перевод был несуразным и ничего не объяснял. Сандрин предложила написать письмо тому ученому. Жазэль было поручено сделать два списка слов. В одном должны быть те, что они знают, в другом — те, что им неизвестны. Сандрин планировала показать ему оба и предложить обмен. Он бы написал все, что знает, а они бы в ответ прислали ему равноценное количество слов из известных им.

— И как ты собираешься отправить письмо? Если верить слухам, то сообщение с другими городами прекращено. — поинтересовалась Жазэль.

Эйр тоже было интересно, но она этого не показывала. Сандрин на это только улыбнулась. Она подошла к окну и распахнула его.

— Я бы не советовала. — все-таки посоветовала Эйр.

Глаза Сандрин налились фиолетовым светом. Она подняла руку и вокруг запястья закружились синие капли. Затем цвет капель начал меняться. Сандрин подмешала зеленый. Они кружились все медленнее и медленнее. Затем Творящая сделала движение рукой, словно подбросила что-то в воздух. Капли перетекли с ее рук в пространство над рукой и начали менять форму. Они слились вместе и начали расползаться в быстрых хаотичных движениях. Это напоминало человека, который запутался в сетке и страшно хотел выбраться. Через секунду таких биений капли стали принимать форму птицы. Жазэль ахнула, когда эта птица села на руку Сандрин. Творящая взяла письмо и привязала его к ножке птицы. Затем сбросила ее с руки, и та улетела.

— И как это работает? — Жазэль почти выкрикнула свой вопрос.

— Ты мне скажи. — ответила Сандрин.

Девушка призадумалась.

— Зеленый, это точно. Белый — воздействие. Нет, белый и зеленый — это толчок. — рассуждала вслух Жазэль.

— Или обратный толчок. — дополнила ее слова Творящая.

— Воздействие! Синий и зеленый. Синий и серый — получается оружие, а синий и зеленый — живые…

— Творения. — подсказала Сандрин. — Все правильно, ты внимательно слушала.

— Да, но как это работает? Я имею в виду, как тот человек получит письмо? Как птица его найдет?

Сандрин закрыла окно. Эйр тут же проверила за ней.

— Творящий концентрируется на человеке-получателе. Я вкладываю в свое творение его образ. Формирую задачу для творения. Даю ему смысл жизни, если так можно выразиться. А вот как творение находит этого человека? Почему творения-посыльные живут так долго, в то время, когда творения для боя не живут и десятой части от жизни птиц? Этого и я не знаю. Я этим пользуюсь. Думаю, не все в мире можно объяснить.

Жазэль еще долго переваривала информацию. Сегодня она будет спать здесь. Сандрин сказала, что так для всех будет безопаснее, что бы это ни значило. Диван здесь был даже лучше, чем кровать у нее дома. Она принесла некоторые свои вещи сюда и могла переодеваться здесь. Деньги из своих секретных мест тоже пришлось перенести сюда. Разумеется, пока никто не видел.

В дверь громко постучали. Может быть, это один из тех солдат, что целый день околачивались вокруг их двора? Открывать пошла Эйр. Она достала меч. Не потому, что он был ей сейчас нужен, а потому, что он ей нравился. Она открыла дверь. Через пару секунд послышался вскрик Эйр:

— Жазэль, твой ухажер пришел. Чтобы дома была не позже одиннадцати, а то мамочка уснуть не сможет. И сладости свои возьми, маленькие детки без сладостей долго не могут. — Эйр уже заходила в зал, где сидели остальные девушки. — Если захочешь в туалет…

— Заткнись. — перебила ее Жазэль, за что получила смешок телохранителя.

Жазэль побежала к двери. И зачем он пришел? Наверное, этот немой вопрос явно читался в ее глазах.

— У нас был уговор, леди. Я слышал, что добропорядочные леди всегда выполняют свои обещания. — Оррмарин говорил официальным тоном.

— Это зависит от того, кому эти обещания были даны. — ответила девушка. — Ах, в доме так душно. Пожалуй, я немного пройдусь. Если какой-нибудь рыцарь будет неподалеку, чтобы защитить леди, то так тому и быть. Я даже готова пустить это в зачет своих обещаний.

Оррмарин улыбнулся и предложил ей руку, которая была отброшена со всей брезгливостью, которую Жазэль копила несколько лет специально для такого случая. Если ей и придется провести с ним вечер, то пусть для него это будет кошмаром. Она уж постарается. Ее ухажер, как назвала его Эйр, предложил пойти в довольно приличное место в городе. Жазэль там редко бывала — она не часто позволяла себе такие растраты. И ходила она туда только днем, чтобы меньше кто видел, как она сидит одна одинешенька за тем огромным столом. Но просто так согласиться Жазэль не могла, поэтому сказала, что она там будет ровно столько времени, сколько требуется высокородной даме, чтобы выпить бокал вина. Какого же было ее удивление, когда Оррмарин принес за их стол такой большой кубок с вином, что Жазэль пришлось потрогать его руками, не веря своим глазам. «Можешь начинать» — весело предложил ей ее спутник.

Когда Максуд под вечер возвратился к казармам стражников, то было уже почти темно. Ко входу он подошел не сам.

— Привет, Стрела. — поздоровался Максуд. — Что такой довольный?

Охотник шел с луком. Он был уставшим, но, действительно, довольным. Улыбку Стрела не скрывал.

— Деньжат заработал. Помнишь мы оленину поварам принесли? Один из них работает по найму у одного богача, он вверх по улице живет. — и Стрела кивком указал направление. — Так он был бы не прочь время от времени получать свежее мясо за приличные деньги. Повар обещал, что еще мне заказов раздобудет.

— Значит, покупает у тебя по одной цене, а продает по другой, быстро он сориентировался. — хмыкнул Максуд.

— Пусть и так, зато я смогу заработать. Нам с Ласси деньги не помешают. Она будет рада, когда узнает, что я нашел подработку. Ты извини, я пойду спать, так вымотался за сегодня.

— Не только у тебя такие планы. — улыбнулся ему Максуд.

Парень кивнул ему и зашел в казармы. Воин же остался стоять. Он ощутил внутри себя некое чувство, которое всегда ему портило настроение. Наверное, некоторые люди об этом даже не задумываются. Живут себе и живут. И проблем у них меньше. Если не думать, то проблем всегда меньше. Максуд тяжело вздохнул. Хотел поправить меч за спиной, но вспомнил, что отдал его Эйр, а ножны выбросил где-то по дороге сюда. Что-то и спать перехотелось. Он еще секунду постоял.

На стену он взобрался по ступеням. Прошел немного до казарм и с разгона перепрыгнул на крышу с небольшим уклоном. Прошел в ее дальний конец, чтобы быть подальше от стены. Как раз в этой части находилась кухня и дымоход возвышался над крышей. Сейчас он был холодный. Максуд сел и прислонился к нему спиной. По стене кто-то проходил. Солдат, наверное.

— Ты меня слышишь? — не громко спросил он. — Если ты не можешь говорить, то хоть знак какой-то подай?

Максуд повертел головой, но поиски были безрезультатными.

— Знаешь, за последние дни много чего произошло. — никакого ответа.

Он вздохнул.

— Боги не подвержены чувству одиночества. Даже когда она осталась одна, было невозможно заметить, что она была одинока. Зачем же он дал это чувство нам?

Максуд помолчал. На крыше были какие остатки сухой травы, принесенной ветром. Он взял их в руку и потер пальцами. Одними глазами поводил со стороны в сторону — тщетно.

— Ладно, я просто хотел знать, что с тобой все в порядке.

Воин встал, отряхнулся и пошел снова к стене.

— А если бы было не в порядке, что бы ты сделал?

Максуд остановился. Обернулся и увидел, что девушка в золотом сидит там, где только что сидел он. Вернее, он думал, что она сидит. Ведь за нижней рамкой не было видно ее полностью. Он мог наблюдать ее только по шею, это было немного необычно.

— Ты обхватила колени руками? — спросил он.

Девушка вскинула бровь и вытянула голову, чтобы посмотреть на свою рамку.

— Ты этого не можешь знать. — уверенно произнесла она, но воин уловил долю удивления.

Максуд кивнул и подошел к ней. Сел рядом и снова прислонился к дымоходу. Он не хотел, чтобы этот разговор закончился так же, как и прошлый. Он не совсем понимал, что побудило такую ее реакцию в тот раз, но сейчас хотел быть максимально осторожным.

— Так и будешь молчать? — сердито спросила девушка. — Тогда иди куда шел. Я и сама тут побуду. — она надулась. — И вообще, что мы здесь делаем?

— Служим. Я теперь стражник.

— Стражник крыши? Ну да, сторожить заборы или двери для тебя слишком сложно. Крыши — иное дело. В другие тебя бы не взяли. — она вздохнула, голова была опущена и слегка двигалась в каком-то медленном ритме. — И зачем ты стал стражником?

Максуд пожал плечами.

— Ты не знаешь, чего хочешь? — удивленно спросила она, не поднимая головы.

— И что в этом такого? А ты знаешь, чего ты хочешь? — спросил в ответ Максуд.

— Конечно знаю. Как можно существовать, не зная, что тебе делать? — снова спросила девушка и голова ее так же медленно двигалась по интересной траектории, потом она на секунду остановилась и сморщила нос. — Чем это так воняет?

Она еще некоторое время принюхивалась, а потом уставилась прямо на него.

— Ты не можешь чувствовать запахи. — уверенно сказал воин.

Девушка угукнула и снова опустила голову. Как и раньше, она двигалась медленно, словно повторяла замысловатые узоры.

— Ты рисуешь на полу? — резко спросил Максуд.

Девушка в золотом изумленно вскинула брови и повернула к нему голову. Еще раз вытянула голову из своей рамки и пристально посмотрела вниз.

— Ты этого не можешь знать. — повторила она.

Воин угукнул. Девушка поднялась и оперлась обоими руками на нижнюю рамку.

— Ну и видок. Осломордый, ты не мог выбрать крышу получше? Куда тут смотреть? В стену? — она скорчила негодующую рожицу.

— С тобой все хорошо? Я долго тебя не видел…

— Пф. Переживал еще скажи. — перебила его девушка.

— А если и так? Ты не можешь запретить мне это делать. — сухо произнес Максуд.

Она поджала губы:

— Ну, после нашей последней встречи, я потеряла много сил, поэтому мне пришлось не высовываться. Поэтому, если тебе больше нечего рассказать милой и красивой девушке, то можешь поведать ей самую занудную историю последних двух дней, которую она когда-либо слышала.

Девушка в золотом взмахнула рукой и рядом оказалось кресло. Максуду было видно только его спинку. Она достала подушку, села в кресло и под голову себе подложила эту подушку. Все это время она не забывала очень демонстративно зевать, не прикрывая рта.

— Все, я готова. Ой, подожди. — Она завертела головой. — Где же молоко с медом? Так я хоть смогу уснуть раньше, чем ты закончишь свой рассказ.

Она взяла стакан, глотнула, повертелась на кресле, устраиваясь поудобнее и величественным жестом королей велела ему начинать рассказ. Максуд потер рукой лицо. И почему она так себя ведет с ним? И в ту же секунду он кое-что для себя понял. Это было как неожиданное открытие, как дождь в ясную погоду. Максуд улыбнулся.

— Вспомнил непристойность? — глядя на его улыбку, спросила золотая девушка и махнула рукой. — А, рассказывай.

Максуд только еще шире улыбнулся.

— Знаешь, меня хотели убить.

— Тоже мне новость. Я заняла очередь в толпе желающих. — она опустила руки и достала очень длинный свиток, который все разматывала и разматывала. — Ой, как не скоро до меня дойдет. Чего ты лыбишься? Тебе радостно от того, что тебя хотели убить?

Максуд покачал головой:

— Нет. Ты перестала меня злить. Твои колкости больше не задевают меня. Не могу это точно тебе объяснить. Это как будто твой лучший друг подшутил над тобой. Ты на него все равно не обижаешься и даже потом вместе с ним можешь и посмеяться. Мы еще не так много времени провели вместе, но я думаю, что впереди у нас светлое будущее. И друг от друга мы никуда не денемся. Это как семья, ты ее не выбираешь, но проводишь с ней почти всю жизнь. Я только что понял, что ты мне… какая-то родная, что ли. Это трудно понять, не обращай внимания.

Он посмотрел на небо. Звезды начали появляться на нем отчетливыми желтыми пятнышками. Кресло в рамке исчезло, и девушка облокотилась на нижнюю рамку. Руками она подпирала подбородок. С минуту было тихо.

— И кто тебя хотел убить? — как-бы равнодушно и безразлично спросила девушка.

— Двое парней из разведчиков. Одного я видел раньше, когда хотел к ним устроится на службу. Столкнули меня со стены. — рассказал Максуд.

— Так тебя не убить. — сухо констатировала золотая девушка.

— А если внизу бы была толпа луксоров?

Она снова повернула к нему голову и осмотрела его с головы до пят. Теперь у нее появился какой-то интерес.

— Тогда понятно, почему от тебя воняет продуктами жизнедеятельности. — она гордо вскинула голову.

— Все еще хуже. Чтобы меня не нашли, мне пришлось нырнуть в лужу, как ты сказала, продуктов жизнедеятельности. — усмехнулся Максуд.

— Надеюсь, тебе там долго пришлось пробыть. — она улыбалась и потирала руки, потом принюхалась. — Долго. — и она сама себе закивала. — Постой, луксоры?

— Ага. Много луксоров. Они приходят каждую ночь и пугают солдат. Сеют страх в их сердцах. Думаю, они готовят атаку. Возможно, луксоры — это просто отвлекающий маневр, чтобы мы не заметили что-то другое.

— С такой крыши ты вообще ничего не заметишь. Я тебе говорила, что места для разговоров с девушками ты выбирать не умеешь?

— Почему ты меня спасла той ночью?

Максуд внимательно наблюдал за ее реакцией. Но никаких выводов для себя так и не смог сделать.

— Думай, что хочешь. — коротко ответила она.

— Знаешь, если я могу тебе чем-то помочь, то можешь мне сказать. — искренне сказал ей Максуд.

Она повернула всю рамку к нему. Смотрела на него оценивающе.

— И с чего ты решил, что мне нужна помощь?

— Ты говорила, что знаешь, чего хочешь. — ответил Максуд.

Она вперила в него свой самый колючий взгляд. Затем улыбнулась и сказала:

— Радуйся побольше и улыбайся этой своей дурацкой улыбочкой, пока люди тебя не прибьют. Понял, осломордый?

Она растворилась в воздухе. Не исчезла, просто растаяла. Максуд вздохнул. Он сильно устал. Хотел спать. И так не хотел даже шага лишнего делать. Поэтому заночевал он прямо на крыше.

Фиолетовый — цвет контроля

Следующий день стал тем днем, когда все изменилось.

Жазэль проснулась рано. Ей не хотелось вставать, но надо было сходить купить еды на завтрак. Она лежала в постели и мечтательно смотрела в сторону окна. Вчерашний вечер показался ей приятным. Засиделись они с Оррмарином допоздна, поэтому сегодня встать рано было еще труднее. Девушка потянулась, протерла глаза руками. Заставила себя стать и одеться. Жазэль сходила умыться, собрала свои вещи, взяла деньги и отправилась за завтраком. Как обычно, там была маленькая девочка, которой Жазэль бросила не самую дешевую монетку.

Она шла домой и глаза у нее блестели. Слез не было, Жазэль сдерживалась. Ей было жаль девочку. Она убеждала себя, что всем нельзя помочь. Девушка всегда старалась избегать мест, где были такие маленькие детки. Они напоминали ей, о ней самой. И тогда прошлое настигало ее и долго не отпускало. Жазэль ненавидела такие дни, а заодно и весь мир, когда дни тоски все-таки догоняли ее.

Когда она пришла к Сандрин, то все еще спали. Она закрыла за собой дверь, когда уходила. Поэтому сейчас тихонько провернула ключ, приоткрыла дверь, зашла и заперла ее. Прошла мимо спящей Эйр в коридоре.

— И сегодня картошка с мясом? — спросила Эйр.

Жазэль вздрогнула и подскочила на месте. Эйр улыбалась с закрытыми глазами. Сегодня этого телохранителя тоже можно ненавидеть.

— Тебе — да. А остальным рис с грибами и травами и по вкуснейшей отбивной. — сказала Жазэль самым ехидным тоном, подняла подбородок и направилась на кухню выставить еду на стол.

Эйр недовольно пробурчала себе под нос ругательства и перевернулась на другой бок. Она только делала вид, что картошка с мясом могла испортить ей настроение. Это же не та непонятная жижа, которую она ела последние несколько лет.

Утро прошло почти в молчании. Все не спеша махали ложками, только иногда Жазэль задавала вопросы Сандрин. Она спросила о творениях, которых может создавать Творящий. Как это делается? Как она ими управляет? Может ли она создавать творения, которых на самом деле не существует? Сандрин в основном давала простые ответы, если давала их. Хотя Творящая и показывала всем своим видом, что не настроена отвечать на вопросы, Жазэль все же удалось кое-что разузнать. Оказывается, Творящие могут создавать творения всего трех видов. Один вид она видела в живую — это птица. Второй вид — боевые творения. Сандрин сказала: «Творения для осуществления боевых задач». Она не уточняла каких именно. Но еще в Северном Жазэль слышала много историй. Во всех, где упоминались творения, обязательно фигурировали тигры. Значит, творения для боя — это тигры. Еще был третий. Сандрин не сказала ничего о нем. Но Жазэль умеет слушать. Некоторые люди сказали бы, что она подслушивала. Даже если и так, она ведь подслушивала не для того, чтобы кому-то продать сведения, а для себя. Так что, это не считается. Однажды Делорис в разговоре с Сандрин говорила о ее грызунах. Но ведь у Творящей нет никаких грызунов! Деталей разговора через дверь девушка не слышала. Только обрывки фраз, если они были сказаны чуть громче остальных. Тогда Жазэль и начала догадываться, что обсуждались творения. Сейчас она была в этом уверена. Девушка молча доела, затем собрала посуду и пошла ее мыть. Это была ее обязанность. Иногда надо потерпеть. Жазэль умела терпеть.

— Сегодня особенно жарко. — заметила Делорис. — Небеса горят огнем и их ошметки полетят прямо на нас.

Эйр уже давно не обращала на такие реплики ученицы внимания. А вот Сандрин задумчиво кивнула. Жазэль же увидела в этих словах какой-то пророческий смысл. Она еще больше нахмурилась. Сегодня все как-то не так.

— Пожалуй, да. Думаю, сегодня тренировку перенесем на несколько часов. После обеда, когда наш двор будет в тени, — подходящее время. — Сандрин тоже решила, что сегодня слишком жарко.

Жазэль расстроено нахмурилась и опустила голову. А Эйр быстрым шагом направилась в большой зал занять диван, пока никто другой этого не сделал. Она с размаху плюхнулась на него и улыбнулась. Закрыла глаза и подложила себе под голову руку. Не успела она насладиться заслуженным отдыхом, как раздался громкий стук в окно. В окно на втором этаже. Эйр быстро скатилась с дивана и рухнула на пол. Она достала меч и на четвереньках передвигалась к тому концу дивана, куда смотрели ее ноги, когда она лежала. Враг будет ждать, что она выглянет с той стороны, где была ее голова. Эйр так надеялась.

— Может, позвать на подмогу солдат? — спросила Сандрин, подходя к окну. — Боюсь, что самим нам с ней не управиться.

Эйр выглянула из-за дивана и увидела птицу, которая беспрерывно билась в окно. Она недовольно выругалась про себя и спрятала меч. Творящая открыла окно и птица села ей на руку. Сандрин осторожно развязала веревочку и сняла небольшой тубус. Птица оставила после себя только серебряную мглу. Сандрин открыла посылку и достала свернутый лист бумаги. Она прочла его.

— Ну что там? Мы сможем теперь перевести книгу? — раскрасневшаяся от волнения Жазэль уже стояла рядом и заглядывала Творящей через плечо.

— Он пишет, что знает не все слова, что нас интересуют. Прислал половину из тех, что знает. Другую пришлет, когда мы отправим ему свою часть слов. Список интересующих его символов прилагается. Займешься? — повернулась Сандрин со списком в руках.

Жазэль прямо выхватила лист у Творящей и жадно пожирала его глазами, пока шагала к столу. На ее пути Эйр пришлось убрать кое-какую мебель, чтобы та не клюнула носом. Девушка села за стол и принялась еще раз перечитывать письмо.

— Все, на полдня можно о ней забыть. Надеюсь, она пропустит обед. — Эйр снова растягивалась на диване.

Жазэль достала свой блокнот, который уже давно перекочевал в стол Сандрин. Она нашла все слова, что были в письме, и написала напротив них перевод. Ее съедало жгучее желание попробовать перевести хотя бы часть книги, но надо было написать в ответ перевод тех слов, что она знала. Девушка взяла новый лист бумаги и принялась писать слова. Текст письма Сандрин напишет на другом листе, ей же нужно было сделать техническую часть. Жазэль не забыла сосчитать количество слов, которые прислали им, и количество, которое попросили взамен. Два раза. Взамен было затребовано на два слова больше. Девушка сказала об этом Творящей и Сандрин велела убрать любые два слова на ее усмотрение. Жазэль прошлась по списку и решила убрать самые часто встречающиеся слова. Она оставила такие слова, как «оголтелый», «почестить», «выдюжить», но убрала «вверх» и «песок». Теперь будет знать, как пытаться их обхитрить. Она старательно выводила каждое слово. Когда все было закончено, клерк уступила место за столом Творящей и отправилась попить водички. Был уже как раз полдень. Самое пекло на улице. И ей надо будет в это пекло выйти из дому. Жазэль обреченно вздохнула. Обеды она брала в другом месте. Так далеко ходить в такую жару ей не хотелось, поэтому она выбрала ближайшее заведение. Из приличных. Пока Сандрин писала ответ, Жазэль уже успела потратить очередную порцию денег со своих личных сбережений. Не то чтобы она жаловалась. Но ей это не сильно нравилось. С деньгами расставаться всегда трудно. Особенно, когда они тебе тяжело даются.

После обеда девушки еще немного погудели, собирая необходимые вещи и вышли во двор. Охраны рядом с домом не было видно. Наверное, присматривают за ними из других мест. Эйр, как обычно, пошла осматривать периметр двора, Делорис направилась устанавливать себе что-то вроде мишени у дальней стены. Уже хорошо потрепанной стены. Жазэль уселась на ступеньках. После обеда воздух стоял жаркий. Казалось, что он не двигается уже несколько дней. В таком воздухе, наверное, и запахи не передаются. Девушка попробовала выставить руку и расслабить в надежде, что она зависнет на этой тягучей неподвижной воздушной массе. Но этого не произошло. Жазэль разочарованно вздохнула. Перевела взгляд на небо. Такое синее. И ни одной тучки. Хорошо, что солнце было скрыто за домом от нее.

— Волшебница!

Жазэль дернулась и повернула голову в сторону голоса. Там маленькая девочка, которая помогла им найти железный ящик, стояла с такой же маленькой подругой. Та, другая, была с надутыми губами и скрещенными руками.

— И чем докажешь? — спросила надутая у знакомой.

Маленькая девочка помчалась через двор прямо к Сандрин, которая как раз помогала Делорис. Эйр тоже подошла и оглянулась. Выглядела она очень недовольной. Жазэль решила вмешаться до того, как Эйр нагрубит девочке.

— Покажи-покажи-покажи! — тараторила малышка, пытаясь схватить Сандрин за руку.

— Как ты нас нашла? — спросила подошедшая Жазэль.

Девочка сделала круглые глаза:

— Проследила за тобой. Ты не подумала, что за тобой может быть хвост, а? Ну покажи! И я сразу уйду. Обещаю. — и она грозно повернулась в сторону своей мелкой подруги. — А ты отдашь мне свой обед, как и обещала.

— Докажи сначала. — ответила та и выставила вперед подбородок.

— Проще выполнить, что они просят, чем спорить с ними. — рассудила Сандрин. — Хорошо. Но ты никому не будешь рассказывать, где мы живем. Хорошо?

Девочка энергично закивала головой. Сандрин немного нахмурилась, сунула руку в карман и достала такой же кругляш из железа. Она проследила взглядом за другой девочкой. Та внимательно наблюдала и непроизвольно приоткрыла рот. Творящая улыбнулась и подкинула железку. Она покрутилась в воздухе несколько раз, зависла в наивысшей точке своей траектории. И шлепнулась о землю. Смех надутой маленькой девочки пронесся по двору. Жазэль немного улыбнулась. Но ровно до той поры, пока не увидела светящиеся глаза Сандрин. И Делорис. Что-то не так. Эйр смотрела на кругляш и пока не поняла, что происходит что-то неладное. Жазэль застыла и увидела, как у Сандрин в ту же секунду потухли глаза. Она жестом приказала сделать то же самое и Делорис. Вспышка в их глазах была не продолжительной, клерку повезло, что она в это время смотрела прямо на них. Жазэль встретилась с Творящей глазами. «Что случилось?» — одними губами произнесла девушка. Творящая, не делая резких движений и, как-бы невзначай, неторопливо осмотрела весь двор. По ее выражению лица нельзя было ничего понять. Увидела она то, что искала или нет? Эйр бубнила своим грубым голосом на и уже начала ругать девочку. Та сердилась, а другая девочка все хихикала. Делорис поправляла свою будущую мишень. Но делала это так, чтобы все время быть около нее с разных сторон. Жазэль поняла, что она тоже осматривает двор. Со всех сторон. Значит, они не знали, где опасность. И они продолжали делать вид, что все хорошо. Почему? Сандрин поправила коробку, которую Делорис только что поправляла и запустила руку внутрь, почти на самое дно и застыла. Делорис, все так же улыбаясь, прохаживалась вокруг, задевая Эйр, чтобы отвлечь ее от девочек. Жазэль улучила момент и присела возле Творящей.

— Что искать? — быстро и тихо спросила она.

— Контроль. Иллюзия. Мы в пузыре. — еще тише ответила Сандрин.

— Как в подвале?

— Да.

— Там ты отправила шар под потолок и все стало на свои места. — сообщила Жазэль на случай, если вдруг Сандрин об этом не помнит.

— Источником там была вся комната. Здесь — Творящий. Шар нужно разместить вблизи него.

Жазэль на секунду задумалась. Ясное дело, что Творящий не включил себя в иллюзию. Заметить его просто так не удастся. Поэтому Сандрин с Делорис и не показали виду, что они знают о пузыре, чтобы не спровоцировать его на немедленную атаку и выиграть для себя некоторое время. А что будет, если он нападет? Они этого не увидят? И почему он еще до сих пор не напал? Жазэль покрутила головой. Эйр еще пыталась выпроводить двух грязнуль за пределы двора цивилизованными методами. Случайные жертвы. Он не хочет их убивать.

— Иллюзия не может долго действовать. Скоро будет нападение. — предупредила Творящая.

Сандрин склонила голову так низко, чтобы ее спадающие волосы закрыли глаза с обоих сторон и не было видно, как они загорелись фиолетовым огнем. Жазэль заглянула в коробку. Фиолетовые капли уже струились вокруг ее запястья.

— Но где? — растерянно спросила Жазэль.

— Всего одна попытка. Придется положиться на удачу. — она уже начала поднимать руку из коробки.

— Нет! — Жазэль перехватила ее.

В том подвале она смогла кое-что разглядеть. Если уж и полагаться на удачу, то на ее. Перед Жазэль у этой госпожи серьезные долги.

Сандрин не сводила с нее глаз, но и руку оставила в прежнем положении.

— Что ты видишь? — спросила Жазэль. — Говори все подряд.

Сандрин посмотрела на ближайший угол двора и начала перечислять. Творящая сказала, что она видит стену, большой куст, высокое дерево, еще один куст с красными ягодами. Жазэль повернулась так, чтобы смотреть в ту же сторону. Быстро их взгляды догнали Эйр, которая пинками подгоняла девочек к выходу.

— Дерево снаружи раскинуло ветки в наш двор, Эйр выгоняет девочек…

— Стоп. Какое еще дерево? — изумленно спросила Жазэль.

Она хотела подумать о том, не перепутала ли что-то Сандрин. Или, может, она неправильно расслышала. Девушка открыла рот, чтобы переспросить у Творящей, но фиолетовый шар пролетел в сантиметре от ее лица и взмыл в небо почти над Эйр и девочками. В тот же момент Жазэль увидела сидевшего на заборе человека. Вокруг его запястья уже вертелись огоньки сине зеленого цвета. Раньше их цвет Жазэль бы не смогла описать. Но сейчас, она в этом разбиралась лучше. Синий и зеленый. Цвет самого творения в связи с цветом жизни давал возможность Творящему сотворить живое существо. И вряд ли это будет птица. Незнакомец молниеносно выбросил руку и рядом с ним возник прозрачный белый туман, еще мгновение и из него вылетел зеленоватый тигр. Он был полностью реальным. Только одно мгновение зеленый цвет сочился из него, а теперь он стал желтым с черным и его нельзя было отличить от настоящего. Эйр тотчас толкнула девочек в сторону и достала меч. Тигр прыгнул прямо на нее. Она резко упала на землю на спину и выставила меч. Она распорола тигру брюхо. Как она успела так быстро среагировать? В тигра влетели две стрелы от Сандрин, другие ее стрелы летели в то место, где только что был вражеский Творящий. Незваный гость мчался по забору. Огоньки вертелись у него вокруг обоих запястий. Он вскинул руку и через секунду еще один тигр появился во дворе. Девочки завизжали от страха. Эйр схватилась с раненым зверем, а другой тигр несся прямо на них. Сандрин сильно оттолкнула Жазэль и девушка, не ожидая получить удар, отлетела метра на два. Это спасло ее от когтей зверя и его разинутой ужасной пасти. Сандрин успела сотворить своего тигра и теперь между зверями завязался бой. Сейчас Жазэль видела перед собой настоящих живых тигров. И только иногда они мерцали зеленым цветом и становилось понятно, что это все же творения. Она бросила взгляд на Делорис. Та уже открывала синюю дымку и вдыхала ее, на ее плече была кровь, которая стекала уже до локтя. Ученица выбросила колбу и схватилась за другую — белую.

— Мне забыли сказать, что ты везучая. — рассмеялся Творящий.

Черные волосы закрывали уши и вились примерно до середины шеи тонкими закрученными локонами. Одет от был в какой-то коричневый походный костюм. А через всю грудь висел дымник. Его фиолетовые глаза зло сверкали и не предвещали ничего хорошего. Жазэль рванулась к девочкам, она очень хотела их защитить, хотя и не понимала, как именно она может это сделать. Творящий выбросил круги и направил их в Сандрин. Она выставила блок из синего цвета, и все сотворенные синие энергетические линии со звоном осыпались. Делорис попыталась что-то предпринять, выставила руку с крутящимися каплями синего цвета, они слетели и ничего не произошло.

— Ты не рассказала своей ученице, что толчки нельзя применить к Творящему? — снова расхохотался тот человек.

Тем временем он сотворил еще одного тигра. Сандрин успела создать противника ему в самый последний момент. Почему же она не нападает? Сандрин — самая сильная Творящая, которую когда-либо видела Жазэль. Она была знаменита еще в Северном. Потом она видела ее в деле в том подвале. Да она была машиной для убийства всего живого. И не живого. Тут Жазэль заметила, что Творящая пятится. У нее же плохо со здоровьем! Ей не справиться самой! Это на ней сильно скажется, если они останутся живы. Тигры грызли и терзали друг друга. Жазэль не знала, какие из них были созданы Сандрин, а какие врагом. Где хорошие и где плохие? Все смешалось. Эйр еще несколько раз всадила меч в раненого зверя и он, наконец, исчез. Лицо ее было мокрое от пота, и ее новая одежда в паре мест была изодрана. Она бросилась на помощь к Сандрин. Творящий направил руку в ее сторону и Эйр отбросило аж на крыльцо. Она хлопнула всем телом о двери. Девушка свалилась без сознания.

На Творящего не действует толчок. Делорис стояла в растерянности, она не знала, как помочь учителю. Она не умела так пользоваться силой, как того требовала ситуация. Творящий уже создал себе меч и щит и нападал на Сандрин. Ее собственный щит сдержал натиск, а меч только-только появился в другой руке. Завязался бой. Жазэль видно было, как тяжело двигалась Сандрин. Она была лишь тенью себя самой. Совсем не тот воин, которого она видела в подвале крепости. Вокруг них дрались тигры, то замирая, то снова кружась в смертельной схватке. Жазэль судорожно соображала. Эйр без сознания. Делорис хорошо научилась управляться с толчками, но, как оказалось, на Творящего они не подействуют. А стрелы пускать в такой близости к Сандрин она бы не решилась.

— Делорис! — крикнула Жазэль. — Толчок!

Ученица повернулась к ней. Жазэль подняла с земли один из декоративных камней. Делорис еще не совсем поняла задумку Жазэль, но белые огоньки уже вились вокруг ее запястья. Она все еще непонимающе смотрела, когда Жазэль подкинула камень так высоко, как только могла. Она бросила его так, чтобы в какой-то момент он был между Делорис и Творящим. Конечно, это было сделать трудно, ведь Сандрин и Творящий сражались и постоянно перемещались, но попробовать стоило. Ученица замерла всего на секунду, а камень уже опустился до уровня ног. Капли перетекли в белую мглу, которая осталась на месте камня, сам же он врезался в ногу Творящего. Его опрокинуло. Жазэль перевела взгляд на Сандрин, та начала медленно подниматься с земли. Наверное, этим камнем Делорис спасла ей жизнь. Упав, Творящий потерял свой меч и щит. Они развеялись. За ногу самой Жазэль что-то уцепилось, и она чуть не подпрыгнула от страха. Это были маленькие перепуганные девочки. Она за них и забыла! Эйр начала приходить в себя и что-то бормотать, ворочаясь на ступенях. Творящий посмотрел в сторону Делорис, одним движением выхватил зеленую дымку и разбив ее о себя. Через секунду громадный тигр мчался на Делорис. Сандрин пятилась к стене. У нее не было никакого оружия в руках. Глаза ее уже не светились фиолетовым. Тигр мчался через весь двор прямо на Делорис. Прыжок. Делорис не сошла с места. Ее горящие серые глаза смотрели прямо в глаза тигру. Она спокойно выставила руку. Зверь должен был снести ее подобно урагану. Смять ее одним своим весом. Но в полете он влип в эту руку своей мордой и потерял всю силу инерции. На мгновение тигр завис в воздухе, а затем просто исчез. Делорис улыбнулась.

— Смертеловка. — сообразил Творящий.

Делорис спустила с рук синие капли, которые перетекли в два меча. Щит она так и не научилась делать. Ученица с криком бросилась на Творящего, размахивая оружием. Тот с ухмылкой отскочил вбок и применил толчок к своему щиту. Синяя полупрозрачная пластина ударила Делорис в грудь и вышибла из нее дух. Упала она за три шага от Творящего. Жазэль была в ужасе. Один вражеский Творящий разнес в пух и прах всю их компанию.

— Присоединяйся к нам, и я замолвлю за тебя словечко. Они не оставят никого в живых. Вы все обречены. — Творящий приближался к Сандрин.

Она тяжело дышала с опущенной головой, шаги ее были тяжелыми. На реплику Творящего она не отреагировала.

— Как знаешь. Без тебя у человеков вообще не будет шансов. — он наклонил голову набок и скривился. — Хотя, и с тобой было не много. Ты намного слабее, чем мне о тебе говорили. Так всегда с этими Творящими. Врут на каждом шагу.

Противник улыбнулся и направил меч на Сандрин. Но вступать без поддержки в схватку с ней он не спешил. Вокруг его запястий начали вращаться огоньки в смертельно опасном геометрически взвешенном танце.

— Ну сейчас я ему задам. — послышался голос Эйр за спиной у Жазэль.

Девушка оглянулась и увидела, как сабазадонка поднимается на ноги и трусит головой. А еще она заметила, что Делорис уже пришла в себя и вокруг ее запястья кружились белые огоньки. Ученица стояла с оскалом на лице. Что она задумала?

Делорис резко нагнулась и в этот момент Эйр пронеслась над ней в горизонтальном полете с мечом в руках. Творящий уже успел создать себе новый щит. Но перед этим Эйр врезалась в него, и они оба покатились по полу. Воин не успела сориентироваться и выставить меч в правильном положении в своем неожиданном полете. Но этот полет был для нее такой же неожиданностью, как и для Творящего. Обратный воодушевленный толчок. Направленный на Эйр. Он должен был притянуть ее к Делорис. И это сработало.

Жазэль заметила, что один из тигров победил другого и бросился в схватку двух оставшихся. Теперь у тигров двое против одного. Но наш один или наших двое? Все вертелось с безудержной скоростью. Драка Сандрин и Творящего, мимолетное подключение Делорис и Эйр, страшный рев тигров. Хотелось закрыть уши и спрятаться. А еще два случайных свидетеля этого всего.

Жазэль схватила девочку, которая была ближе за руку. Их срочно надо увести. В этот момент Творящий уже поднялся с земли и выставил руку в их сторону. Синие треугольники полетели с большой скоростью. Жазэль навалилась на Делорис, сбивая ее с ног и не выпуская руку девочки. Они упали. Жазэль услышала звон стекла позади себя. Тигры рычали, скребя когтями стены и камень, Эйр уже сражалась в бою с Творящим. Жазэль встряхнула головой, Делорис тоже приходила в себя. Девушка осознала, что до сих пор крепко сжимает руку маленькой девочки. Она повернулась к ней и побледнела. Она сжимала ее руку. К руке крепилось еще пару ребер и шея с головой девочки. Остальные ее части были там, где они стояли пять секунд назад. Другая девочка, наверное, тоже находилась там. Куски мяса были перемешаны и лежали одной кучей, тонущей в огромной луже крови. Жазэль потянулась к лицу девочки. Что она хотела там увидеть? Никакой надежды. Она хотела увидеть хотя бы ее последний вздох. Что-нибудь. Но увидела только неживые глаза, в которых застыл страх и мольба о спасении. Они смотрела прямо на нее. Прямо в нее. Девочка смотрела в душу Жазэль.

— Вставай, надо помочь. — крикнули ей на ухо.

Просто слова. Все теперь потеряло смысл. Все стало таким не важным. Ее трусили за плечо. Она не сводила глаз с девочки. Ее маленькая рука так и не разжала пальцы. Делорис сделала это за нее. Потом схватила Жазэль одной рукой и потянула к Эйр. Жазэль было все равно. День, когда все изменилось. День, когда в ее жизнь пришла смерть. Она и раньше видела ее. Но не так. Сейчас она была вокруг них. Витала прямо в стоячем воздухе и раскинула свои руки, готовая схватить их. Как они еще живы? Скоро они увидятся с той девочкой.

Эйр проводила свой лучший бой в жизни. Она вращалась, била, парировала, колола, рубила, падала и вставала. Творящий был очень хорош. Хорошо, что она видела в бою Сандрин и понимала, с чем ей предстоит столкнуться. Эйр надо было все время атаковать, не давая врагу времени на свои штучки. Как только у него на запястье появлялся свет, она тут же заставляла его активно работать обеими руками и свет угасал. Только сил у нее уже почти не осталось. Все-таки ей сегодня досталось. А бой на таких скоростях ее измотал. В одном из моментов противнику удалось сшибить ее с ног. Эйр повалилась на спину. Творящий занес меч над головой для последнего удара. Он нанес два быстрых укола, каждый из которых мог стать для Эйр последним. Но она умудрилась оба раза выкрутиться в одну и в другую сторону так, что меч лишь слегка ее задел, вонзаясь в камень на несколько сантиметров. Она ударила ногой Творящего в колено. Враг отскочил от нее.

— Сабазадонка. — сквозь зубы прошипел Творящий, он тоже тяжело дышал.

Эйр ухмыльнулась и смахнула пот с лица. Ее улыбка больше была похожа на оскал. Кувырком назад она стала на ноги. А меч ей нравился все больше и больше. Надежное оружие. Ей даже показалось, что он всегда был с ней. Легкий, маневренный, острый и крепкий. Удобный в руке. Что еще нужно хорошему мечу? Надежный боевой друг.

В это время два тигра справились со своим врагом, оставшимся в одиночестве. Они немного пошатывались и вертели головами, потом нашли свою цель осевшей на землю. Бросились к ней. Делорис успела прыгнуть наперерез одному из них и ее тело вмялось в тигра, который еще в воздухе развеялся белый мглой. Второй тигр все же упал на Сандрин. Но он не смог ее убить. Во лбу у него торчал меч с широким и немного изогнутым лезвием.

Эйр осталась без оружия. Делорис с раной в плече лежала на земле. Жазэль стояла, но не видела перед собой ничего, кроме взгляда той девочки. Она даже не знала, как ее зовут. Звали. Теперь уже звали.

Творящий улыбнулся. Теперь исход боя предрешен. Пару мгновений и все будет закончено. Но его привлек взгляд Сандрин. Улыбка сошла с его губ. Непонятное чувство страха наполнило его сердце. Он нахмурился. Творящие не могут заставить других творящих бояться. Ни на одного из них не действует ужас другого. Но ее глаза. Они были не просто фиолетовыми, в них жил зеленый огонь. Целые языки пламени. Они кружились там. Он их видел. И они не предвещали ничего хорошего.

Сандрин ощущала в себе эту силу. Она ее почувствовала еще тогда, когда провела ночь в крепости без сознания. Ее тихую мелодию. Чужеродный незнакомый инструмент в стройном оркестре ее изученных способностей. Он не мешал, не портил звучание, но был чужим. Иногда еле слышным. И когда она думала, что его уже нет, он возвращался. Сандрин игнорировала его. Но Максуд когда-то спросил ее о том, что она чувствует. Он это говорил так, как будто это было чем-то самым важным на свете. После этого она часто начала прислушиваться к себе и к своим ощущениям. Она ощущала Творящего в городе. Теперь она это точно понимала. Его ритм был не таким, как у других живых существ, наделенных силой творения. Но в этом городе было так много всего, поэтому она и не придала ему большого значения. Она чувствовала амалионов, луксоров, тот шар с жидкостью у Максуда, Делорис, быстроходов, еще что-то. Теперь она их всех могла различить. И теперь она поняла ту мелодию зеленого цвета, что стучала у нее в голове. Цвет становился своим, близким ей. Сандрин не хотела этого признавать, хотя давно догадывалась. Именно это неприятие и мешало ей понять всю суть зеленого огня. Чужого ритма, который стал ее родным огнем. Он стал частью ее самой и больше не был чужим. Теперь не был.

Сандрин приподнялась и улыбнулась. Ей было очень плохо. Вероятно, она умрет. Но сделает это перед смертью. Она слышала музыку зеленого цвета. Раньше она бы ломала голову над тем, как его применить. Наверное, прошли бы годы, прежде, чем она сумела бы это сделать. Но теперь она слышала его отчетливо. Она позволила этому ритму проникнуть в себя и заполонить все свое сознание. Она увидела то, что хотел показать ей зеленый цвет. Она его понимала. Теперь она знала, что он такое. Сандрин научилась хорошо слушать. Сейчас она понимала всю суть Творения, как никогда раньше. Настоящего Творения, а не той жалкой ограниченной возможности, которую она раньше лелеяла и восхваляла. Если ей суждено умереть, то перед смертью она посмотрит, на что способен новый ритм.

Творящий начал отступать и вокруг его запястья завертелся зеленый с синим огонек. Тотчас тигр приземлился рядом с ним. Он бросился на Сандрин. Два скачка и прыжок. Он взвил в воздух. Пасть раскрыта, лапы вытянуты вперед. Его когти почти вцепились в Сандрин. Его пасть почти сомкнулась у нее на шее. Он так и остался висеть в воздухе, не долетев до нее пары сантиметров. А в следующий миг огромная рука, которая держала его, начала поднимать тигра вверх. Вторая рука тоже схватилась за него. Тигр рычал, извивался, пытался ухватить руку или вырваться на свободу. Две руки сомкнулись на нем, а затем одним быстрым движением разорвали его пополам.

— Невозможно… нет… тигры… только тигры… — повторял Творящий, наблюдая глазами, заполненными до краев ужасом, и пятясь к стене.

Перед ним стояло огромных размеров человекоподобное существо. Оно было очень похоже на человека. На мощного атлета. Титана. Одни мышцы. Из одежды на нем была лишь набедренная повязка. Глаза его были пустыми и большими. И белыми. И смотрели они прямо на него. Творящий все еще пятился не в силах броситься бежать. Он не мог отвести взгляда от этого творения.

Это был бог. Образ бога. Одного из них. Так себе Сандрин их и представляла. Такого она и сотворила. Глаза ее медленно закрывались. Но она успела увидеть, как ее творение занесло кулак над головой и сплющило врага одним ударом. Раздался хруст костей, треск кожи, звук лопнувшего шара с жидкостью. Творение медленно оторвало свой кулак от земли и повернулось к ней. Оно посмотрело прямо ей в глаза. Глубокие, пустые и белые глаза заглянули в нее. Медленно творение растворилось в воздухе. Гигант ушел. На то, что осталось от Творящего, было тошно смотреть. Сандрин еще раз улыбнулась сама себе и упала лицом вниз на землю.

Делорис лежала недалеко от нее. Она была вся бледная, левая рука была вся в крови от плеча. В начале боя одной из своих синих стрел Творящий в нее попал. Жазэль безмолвно стояла посреди двора и смотрела в никуда. Прямо в никуда. Эйр подбежала к Творящим. Она перевернула Сандрин и уложила ее на спину. Черные бугры уже не могли быть закрыты фиолетовым платком на ее шее. Кожа бугрилась прямо на глазах. Она была уже выше подбородка. А дальше прямо до волос тянулись длинные черные паутинки. Эйр дернула ее одежду, разорвав рубаху, и посмотрела на плечо — оно было в зелено-черных буграх и темных прожилках. Телохранитель быстро передвинулась к Делорис, осмотрела ее рану и помчалась к тому месту, где были дымки. Она захватила дымник и подбежала снова к Делорис. Достала зеленую дымку и выплеснула ей на плечо. Делорис втянула зеленый цвет и правой рукой запустила пальцы глубоко в плечо.

— Ей сможешь помочь? — нервно спросила Эйр.

Делорис отрицательно покачала головой. Однажды она уже пробовала. И тогда дела обстояли не так плохо, как сейчас. Эйр выругалась, смахнула пот с глаза. Уже второй раз он мешает ей нормально видеть. Она посмотрела на руку. Это был не пот, а кровь. Посмотрела на другую руку, увидела чистый палец и прикоснулась выше глаза. Снова на него посмотрела — красный. Ничего, сейчас некогда оценивать степень повреждения. Ей нужен он. Если он будет не в казарме, то всему конец. Эйр стрелой выбежала из двора, рядом с калиткой лежало два трупа солдат. Дальше еще один. Ни человека в черном мундире, ни других скрытых наблюдающих не было видно. А ведь Азаниэль обещал усилить охрану. Ладно, сейчас некогда. Бежать. Правильно распределить силы и дышать. Главное — правильное дыхание.

Кризис, день.

Внизу суетились люди. Продавцы, которые собирали свой товар, что сегодня не разошелся. Они грузили его в телеги, чтобы медленно направиться прочь из этого поселения. В основном здесь продавали продукты питания. Фрукты, овощи, сладенькую выпечку. Попадались изредка и сувениры. Удачливые торговцы шутили и строили планы на вечер. Их конкуренты, которым повезло меньше, сердито смотрели по сторонам и молча укладывали в свои телеги виноград, орехи, мед и прочее. В этом поселке такой рынок бывал один раз в неделю. Не все из купцов сюда добирались. Среди них был давно определен маршрут, который занимал пять дней. Это поселение было последним. Так что, самые удачливые торговцы не приходили сюда вовсе, а возвращались сразу домой. И поэтому сюда привозили только то, что не удалось сбыть раньше. Пусть и этому радуются.

Когда-то давно на этом самом месте был город. Не большой, но все же город. И эта площадь, на которой сейчас устраивают рынок, была его главной площадью. Затем город опустел. Дома в нем разрушились, и он зарос деревьями и кустарниками. Но пару сотен лет назад сюда начали прибывать первые земледельцы. Почва в окрестностях города была плодородной, поэтому поселение со временем разрослось. Люди заняли самую разрушенную часть города — там было проще построить новые дома. Работали в поле, продавали то, что им удастся собрать, и тратили деньги на этой самой рыночной площади, покупая то, что им было необходимо. Обычное поселение крестьян. Таких по империи сотни, если не больше. О том, что когда-то здесь был город, напоминают разве что руины каменных домов, хорошо сохранившаяся площадь и, пожалуй, статуя инквизитора, которая гордо возвышалась в центре площади. Серого цвета скульптура стояла с высоко поднятой головой. Ее руки были сомкнуты за спиной. Говорят, что раньше были такие воины. В честь них и были по всей империи напичканы этими статуями города. Но какие же они воины, если изображены они были без оружия? Длинный плащ и шляпа — вот и все их оружие. Как и везде, статуя была в хорошем состоянии. Ни сколов, ни трещин. Она была мрачной и возле нее было неуютно. Даже жутко. Именно поэтому те продавцы, которые добирались сюда раньше других, занимали места подальше от статуи. Суеверия.

— Дубиш, ты чего там расселся? Хочешь накликать на себя гнев? — раздался громкий голос на площади.

Человек, к которому обращались, тер подбородок. Он щурился, смотря на солнце. Да, на пьедестале инквизитора было не очень удобно сидеть.

— Чей гнев? — спокойно отозвался Дубиш.

— Ну… высших сил. — ответили ему.

Дубиш на это только хмыкнул:

— Нет, я хочу избавиться от проклятия. Инквизиторы же были слугами богов.

— Ты же не веришь в богов. — сказал уже другой торговец, который переносил товар.

— И что это за проклятье? Красивые девки на тебя не смотрят, только та твоя Измер? — хохотнул еще один торговец.

Дубиш покачал головой. Им только дай повод. Всю дорогу потом будут мусолить.

— Нет. Мое проклятье — это орехи. — протянул он.

— Ну-ка, ну-ка. Что, орехи уже в конец обнаглели? Дома ничего делать не хотят, требуют постоянно денег и говорят, что ты мало зарабатываешь?

Раздался дружный хохот.

— Такие орехи у каждого дома есть. — послышалось из своры торговцев.

Дубиш вздохнул. И как здесь стоит этот инквизитор столько лет? Солнце палит, дождь мочит, ветер обдувает. Пьедестал какой-то неудобный. Дубиш вытер лицо рукой.

— Ну так ты будешь говорить или нет?

— Что тут говорить? — сказал Дубиш. — Я еще ни разу не продавал все орехи. Даже если продам все остальное, орехи обязательно останутся, чтобы я привез их в этот город. И домой я везу их меньше, чем привожу сюда. Даже, если ничего не продам. Вот сегодня в пути я пересчитал все, которые у меня были. Тысяча триста двадцать один орех. Я с них глаз не спускал. Только один человек сегодня купил их у меня. Ровно шестьдесят штук. Итого, должен был остаться тысяча двести шестьдесят один.

— А сколько осталось?

— Тысяча двести одиннадцать. Пятьдесят орехов испарилось. И так каждый раз. Сначала я думал, что мне мерещится. Но последние пару раз, и вот сегодня уже третий, я их считаю. Не хватает по пятьдесят штук.

— И ты думаешь, инквизитор тебе поможет найти вора? Его нужно задобрить! — посоветовал, пряча улыбку, один из торговцев.

Все еще немного погудели, обсуждая Дубиша, его Измер и других чудных людей. Сам Дубиш направился к своей телеге. Товар он давно сложил. Ждал остальных, чтобы отправиться всем вместе. Дорога не была опасной, но увереннее себя чувствуешь, когда рядом кто-то есть. Он незаметно набрал в карман орехов и снова подошел к статуе. Зыркнул по сторонам. Сделал вид, что осматривает какие-то детали произведения искусства, а сам незаметно выложил орехи под ноги инквизитору.

— Если меня никто не трогает, так пусть берет свои орехи. Мне не жалко. Лишь бы я цел был да Измер. — шепотом сказал Дубиш.

Из всех зданий вокруг площади сохранилось только одно. Его крыша давно была дырявой, само оно стало черным от времени и покосившимся. Репутация у этого здания среди населения была еще та. Им пугали маленьких детей, а дети постарше придумывали и рассказывали всякие страшные истории о нем друг другу. Под крышей, с той стороны, что выходила на площадь, была кучка сена. Крыша в этом месте была без дыр, поэтому логово всегда оставалось сухим. Оно было не большим, таким, что толстый хомяк с трудом там помещался. Целыми днями он нежился на солнышке на крыше дома. А ночь проводил в своем логове. Сегодняшний день не стал исключением. Хомяк сидел на крыше. Его огромные щеки были неестественных объемов. Он приоткрыл рот и, помогая себе лапами, выплюнул на крышу несколько огромных, по его меркам, орехов. Внизу суетились люди. Зверек поднял нос и принюхался. Здесь надо держать ухо востро. Сейчас никакой опасности поблизости нет. Хомяк взял один орех и расколол его своими острыми зубами. Ядро он выел не спеша, наблюдая за движением внизу. Скорлупу он лапой пихнул в сторону ближайшей дыры в крыше. Она полетела к этой дыре и исчезла в ней. Хомяк принялся за второй орех. Когда и с ним было покончено, то настала очередь третьего.

Хомяк сидел на крыше, поглаживая свой живот. Его длинный хвост без шерсти обвился вокруг задней лапы несколько раз. Он заметил, что последняя скорлупа осталась на краю дыры. Грызун попытался дотянуться до нее лапой, чтобы толкнуть. У него это не получилось. Тогда зверек стал на четыре лапы и вытянул заднюю лапку, чтобы достать до скорлупы. Снова неудача. Сдвинуться с места он не собирался. В запасе оставался последний прием. Хомяк снова стал на четвереньки, ритмично размахивая своим хвостом. Хвост устремился к скорлупе и, сопровождаемый звуком щелчка, ни с чем вернулся обратно. Наверное, хомяк был недоволен. Он сидел на крыше и не сводил глаз со скорлупы. Только он и эта скорлупа. С минуту ничего не происходило. Затем зверек принялся грызть крышу, выплевывая мох, которому была не одна сотня лет. Хомяк не торопился. Через час рядом с ним лежал идеальной формы шар. Он покоился на маленькой подушке из мха. Зверек казался довольным. Он еще пару раз сплюнул остатки древней черепицы. Повернулся боком к шару на мхе. Легонько ударил хвостом по нему. Шар покатился выше по крыше, стуча по голой черепице. Через секунду энергия толчка в нем затихла, и он замер, а затем покатился вниз. На своем пути он врезался сбоку в скорлупу и сбил ее в дыру. Скорлупа провалилась и угодила на огромную кучу такой же скорлупы. Десятки тысяч остатков орехов. Они поднимались вверх выше человеческого роста. Интересно, какую легенду придумали бы человеки, если бы кто-то отважился зайти в этот дом и увидел бы эту гору скорлупы? Нижние ее слои были давно сгнившими и представляли собой не что иное, как не очень приятно пахнущий компост. Хомяка не сильно волновал этот запах.

Зверек смотрел вниз. Статуя инквизитора днем была великолепна. Солнце светило на ее лицо, освещая изумительно точную работу скульптора. В том освещении казалось, что у инквизитора даже морщины были. Он гордо смотрел со своего пьедестала. Острый нос. Может, слегка длиннее, чему нужно. Въедливые глаза. Такие замечают все на свете. Такие будут укорять тебя всю жизнь. Сейчас казалось, что он смотрит на солнце. Или солнце смотрело на него. Они с солнцем стояли друг напротив друга. Под вечер даже светило уйдет с небосвода. А инквизитор останется. Хомяк завалился на бок, чтобы на нагретом месте проспать остаток дня. Внизу суетились люди.

Рождение Максуда

Спал он хорошо. Снов не было, организм полностью восстановился. Но, скорее всего, пару часов бы еще не мешало отдохнуть.

— Эй, лежебока. Хватит дрыхнуть.

Максуд заморгал. Протер глаза руками и сел. Он прищурился и посмотрел на солнце. Оно было уже высоковато для утра. Теперь бы обед не пропустить. Воин повертел головой в разные стороны. Затем вздохнул и задрал подбородок, подняв взгляд вертикально вверх.

— А ты догадливый. — сказала ему оттуда девушка в золоте и спустилась на уровень крыши. — Как бы тебя за бродягу, которым ты, безусловно, и являешься, не приняли во-о-он те высокородные стражники и не начали бросать в тебя копья. Видел сколько их тут на стене разбросано? Тут хочешь не хочешь, а соблазн большой. Меткость проверить, доброе дело сделать. Вот даже просто на спор. Раньше мы и не на такое спорили. А тут что? Кто попадет в бродягу? Не самая веселая игра, но, если делать нечего…

Максуд прочистил горло.

— А луксоров ночью не было? — спросил он все еще сонным голосом, стряхивая с себя остатки сна.

Девушка повернула к нему свою рамку и ее брови взлетели почти до небес:

— А у тебя чуткий сон. Как и полагается воину. — она снова отвернулась. — Выли всю ночь. И человеки кричали. Ну, те, кого они утащили.

— Была атака? — Максуд вскочил на ноги и принялся нащупывать меч за спиной.

— Была. Хороший же ты воин. — она возвысилась над ним и голос ее стал громким. — Такой в бою не погибнет. Такой его проспит. Когда солдат набежало сюда, как муравьев, то луксоры уже ушли в лес.

Максуд ее не дослушал. Он уже бежал в сторону стены. Запрыгнул на нее с крыши и побежал к ближайшим ступеням. Сбежал по ним вниз, взглянул на еще раз на солнце и побежал в столовую. Там обедало несколько стражников. Он нашел взглядом Стрелу, взял себе порцию, и сел рядом с ним, поприветствовав всех, кто близко сидел.

— Я не видел тебя ночью. — сказал Стрела.

— Угу. Я крепко спал. Не в казарме. Что произошло этой ночью?

— Была атака зверей. Все говорят, что это луксоры. Это правда? — спросил он у воина и Максуд заметил, как в столовой вдруг стало тихо.

— Да. Это были луксоры. И если хочешь знать всю правду — то город находится в опасности. Азаниэль приложит все усилия, чтобы его удержать. Так что, парни, нам придется не сладко. Будьте готовы к настоящему бою. — не стал ничего придумывать Максуд.

— Горстка луксоров не выстоит против тысяч солдат. — раздался голос кого-то из стражников.

Максуд хотел им все рассказать. Но к чему это приведет? Поползут слухи, моральный дух армии упадет, среди мирных жителей вообще может начаться паника. А с другой стороны, каждую ночь воют луксоры. Слухи уже давно пошли. Наверное, и разведчики за бокалом пива рассказывают то, чего не должны. И сколько еще времени пройдет, прежде, чем первые амалионы пойдут на штурм? День или два?

— Город в осаде. Армия амалионов на подходе. Луксоры запугивают солдат, а сегодня, наверное, проверяли насколько быстро мы сможем отреагировать.

Стражники дружно рассмеялись и замотали головами. Серьезным был только Стрела.

— Наверное, вечером у костра тебя интересно послушать. — жуя, говорил все тот же стражник.

Максуд даже не посмотрел на него. Он обратился к Стреле:

— С твоей охотой придется пока завязать, ты понимаешь?

Охотник кивнул:

— Последний заказ. Хорошо платят. Я пойду днем. Вернусь еще засветло. Туда и обратно. Знаешь ли, тристебельник стоит не дешево.

Стрела принялся доедать свою порцию. Максуд прищурился. Он знал это название. Тристебельник — очень редкая трава. Название такое у нее было не зря. С виду она была похожа больше на куст репейника, чем на обычную траву, а стебель ее состоял из сплетенных трех жил. В этой стране такой травы не росло. Поэтому и стояла она дороже обычного. Хотя ценилась везде. Она росла только в горах и только в определенном климате. Очень дорогое растение.

— Зачем тебе эта трава? — непонимающе спросил Максуд.

— Пару месяцев назад я был дома, и мы говорили с Ласси. — Стрела понизил тон, чтобы его слышал только Максуд. — У нее сильно живот болел. В деревне ей ничем не могли помочь. Ничего не помогало. Тогда я привез ее сюда к лекарю. Он сказал, что нужна эта трава. Стоит она знаешь сколько? Но здоровье важнее. — он помолчал немного. — Пришлось отдать деньги, что мы собирали на свадьбу. Он сказал, что еще надо будет пить ее несколько месяцев по ложке в день.

— Он дал ей эту траву? Ты ее видел? — спросил Максуд.

— Нет, он дал настойку на ней. И раз в два месяца я теперь буду ходить к нему за новой банкой. Так что, лишние деньги мне не помешают.

До конца обеда Максуд сидел молча. Да, он знал об этой траве многое. Знал, какие у нее есть свойства. Вот только медицинских среди них не было. Эту траву использовали как часть декоративной отделки очень дорогой мебели. Для очень богатых людей. Стол или кресло перед тем, как скрыть лаком, нужно было припорошить порошком из этой травы. Затем каким-то образом воздействовали на этот порошок огнем, и он приобретал бордовый оттенок. Это было модно во все времена. Вряд ли что-то изменилось.

Выйдя со столовой, Максуд зашел в комнату и забрал меч с доспехами. Несколько человек спали на кроватях. Ночь для них была длинной. А эта будет еще длиннее. Максуд тихо вышел. Он потратил около часа, чтобы почистить доспехи и наточить все свое оружие. Затем он отнес это все обратно в комнату и снова вышел на улицу.

— Куда мы идем? — спросил тонкий голосок.

— Знаешь, если я буду идти по улице и говорить сам с собой, это будет выглядеть странно. — сказал Максуд.

— Согласна. — закивала золотая девушка и тут же весело добавила — Поэтому говори со мной.

Максуд улыбнулся, но дальше шел молча.

— Зануда. — сказала девушка и нырнула в него.

От неожиданности Максуд чуть отпрыгнул и осмотрелся — не привлек ли он много ненужного ему внимания. Отряхнул одежду и пошел по городу дальше. Солнце, как и всегда, пекло в голову. Здания, как и всегда, деловито серели на его пути. Люди проходили мимо. Солдатские отделения иногда прохаживались по улицам. Золотая девушка иногда появлялась в поле его зрения. Она металась от дома к дому, заглядывая в окна. Вскоре Максуд увидел низкое длинное здание, к которому он и шел.

Лекаря было найти не трудно. И не трудно было ему сказать, что у него очень деликатная ситуация и говорить в коридоре он не может. Через несколько минут ожидания лекарь завел его в подобие кабинета.

— Раздевайтесь. Давайте посмотрим на Вашу деликатную ситуацию, и я выпишу Вам рецепт. — не отрывая головы от своего блокнота говорил человек в белой одежде.

Небольшого роста преклонного возраста седой худощавый человек. Такого было поднять не сложно. Максуд схватил его за горло одной рукой и поднял, впечатав спиной в стену. Ноги у того беспомощно дергались. Второй Максуд вынул меч и сделал мелкий порез у человека на щеке. Это было тоже не трудно. Кричать лекарь не мог. Лицо его стало багровым. Максуд еще немного подержал его в таком положении, а затем резко отпустил, и тот мешком упал на пол, шумно втягивая воздух.

— Ты — мелкая крыса. — сказал ему Максуд, садясь на корточки возле него и водя мечом прямо у того перед носом. — Но тебе повезло. У меня сегодня нет настроения убивать.

— Тогда… тогда… зачем ты… пришел? — все еще судорожно хватал воздух лекарь.

— Недавно здесь была одна женщина, которой ты приписал несуществующее, но очень дорогое лекарство из очень дорогой и бесполезной травы. Тристебельник. Припоминаешь? — Максуд посмотрел на лекаря и увидел, как у того глаза округляются. — Я не буду ему говорить, что ты соврал. Я не буду ему говорить, что ты хотел его ободрать. Иначе он убьет тебя. Но деньги я заберу. А следующий раз, когда он придет за лекарством, то ты, как ни в чем не бывало, дашь ему то средство, которое действительно подойдет его невесте. И если с ней что-то случиться после приема твоих настоек, то я тебя из-под земли достану. Перед тем, как тебя убить, я отрежу тебе уши, приготовлю их на огне и заставлю тебя съесть. У тебя это не получится, и ты будешь блевать. Потом я заставлю тебя съесть собственную блевотину. А потом еще примерно час ты будешь смотреть на свой вспоротый живот, пока твоя душа не покинет этот мир.

Максуд поднял его на ноги, хорошенько струхнув. Лица на лекаре не было.

— Мы друг друга поняли? — тихо и спокойно спросил Максуд.

Лекарь закивал и протиснулся мимо Максуда. Он порылся на полках стеллажа и достал баночку. Вынул из нее какую-то вонючую траву и достал небольшой сверток под ней. Отсчитал деньги, мельком бросил взгляд на Максуда и положил еще пару монет. Дрожащей рукой он протянул ему деньги. Воин забрал деньги, развернулся и вышел. Он помнил этого лекаря. Это именно он зашивал того солдата. Сколько уже дней прошло? Здесь ли еще солдат? Максуд не стал уходить. Вместо этого он прошелся по коридору, заглядывая в комнаты. В третьей он увидел знакомое лицо. Максуд вошел в комнату. Там было около десятка кроватей, очень плотно стоявших. Он подошел к солдату. Судя по тому, как тот улыбался, Максуда он узнал. Грудь у него была перевязана, но болезненного цвета лицо осталось в прошлом. Он был немного бледноват, но после такой раны оно и понятно.

— Рад видеть, что ты живой. — сказал Максуд, присаживаясь на соседнюю пустующую кровать.

— Я уж думал и не увижу тебя. А я ведь еще не успел тебя отблагодарить. Если бы не ты, я бы истек там кровью. Лекарь сказал, что еще бы минут пять и все, пиши письмо родственникам. — солдат горько улыбнулся. — Кстати, о родственниках. Я же сам из этих краев. Как только пришел в себя попросил лекаря написать письмо брату. А сегодня пришел ответ. Там для тебя кое-что есть.

— Для меня? — спросил Максуд с неподдельным удивлением.

— Ага. Я написал, что меня спас человек по имени Максуд. А он прислал тебе вот это. Ах. Не удобно, возьми ты. Под подушкой у меня. — солдат скривился от боли.

Максуд аккуратно приподнял подушку и взял сложенный пополам листок. Поднял глаза на солдата.

— Разверни. — попросил тот.

Максуд развернул большой лист и увидел внутри листок поменьше, сложенный таким образом, чтобы он оставался плоским и в то же время было понятно, что это своего рода еще один сверток. Внутри должно было что-то находиться. Что-то очень плоское. Максуд посмотрел на солдата.

— Это тебе прислали, я не открывал. Ты сейчас где?

— В страже.

— Правду говорят о зверях? Это луксоры?

Максуд кивнул, пряча сверток в карман. Солдат немного помолчал, потом совсем тихо спросил:

— Мы в осаде?

Максуд снова кивнул. В разговоре двух солдат не нужно было говорить много слов.

— Доверься Азаниэлю. Он хитрый лис. Он может говорить что угодно, но своих солдат он ценит. Поверь в него и делай то, что он приказывает. На поле боя его скорость мысли выигрывает сражения.

— Хорошо, я это запомню. Выздоравливай. А я пойду осчастливлю одного стражника, которого ждет свадьба. — Максуд улыбнулся и попрощался с солдатом.

Воин улыбался для вежливости, хотя на самом деле при упоминании о Стреле у него все внутри сжалось. Какое-то непреодолимое чувство надвигающейся опасности овладело им. Можно сказать, предчувствие, которое иногда предшествует печальному повороту событий. Он прошел по коридору и вышел на палящее солнце. Теперь в казармы отдыхать, и до вечера можно не беспокоиться ни о чем. Максуд быстрым шагом пошел обратной дорогой. Шел настолько быстро, насколько мог. Он думал, как же обставить все дело так, чтобы Стрела взял деньги, и чтобы не клеймить лекаря, ведь к нему, возможно, еще не раз придется обратиться охотнику со своей будущей супругой. Мимо пронеслась девушка в золоте. Она все шныряла между домами. Максуд на ходу достал сверток. Развернул осторожно, он не знал, что там. Там оказались две высушенные ягодки красного цвета. Сплющенные, чтобы поместиться в таком свертке. Максуд сунул их обратно. Очень странный способ отблагодарить человека. Обычно благодарят деньгами, угощениями, одеждами, оружием. Ему прислали ягоды. И эти ягоды были ядом. Очень сильным. Максуд сразу начал вспоминать, не касался ли он их руками. Нет, он развернул сверток, но их не трогал. Это растение может убить тебя тысячей способов. Его сок наносят на стрелы, ножи, мечи, могут подмешать в еду, в напиток или натереть им какой-то предмет, который попадется тебе в руки. А название у него было не просто неподходящим, а полной противоположностью его свойствам. Максуд слышал легенду о том, почему у него было именно такое название. Но, как и большинство из них, эта была выдумкой.

Незаметно для себя он дошел до казарм. Почти вбежал в нужную комнату. Стрелы не было. Кто-то из стражников сидел на кровати, Максуд не знал еще его имени.

— А где Стрела? — спросил он у стражника.

Стражник подошел к кровати Стрелы и заглянул под нее:

— Лука нет, значит, на охоте. Хоть мясо появится в этой похлебке, которой нас травят каждый день. — кивнул он сам себе.

Максуд вышел из комнаты. Начал по очереди заходить в другие. В одной из них он увидел свисающие с кровати ноги. Длины кровати не хватало, чтобы поместить этого человека.

— Зверь, вставай. Мне нужна твоя помощь. Зве-е-ерь. — Максуд принялся тормошить могучего воина.

Тот долго не подавал никаких признаков пробуждения, но потом задвигался. Он приоткрыл глаза, увидел Максуда и медленно сел на кровати. Вытер лицо рукой, протер глаза. Зевнул. Максуд терпеливо ждал. Наконец, в глазах Зверя показалась ясность.

— Мне нужна помощь. Нужно найти человека. В лесу. Стрелу. Поможешь? — спросил Максуд.

Зверь, не сказав и слова, встал и начал переодеваться. Ждать его пришлось не долго и скоро они уже шагали к ближайшему выходу. Максуд нес с собой рубаху Стрелы, чтобы Зверь мог поймать его запах.

Возможно, это была пустая трата времени. Стрела не был дураком и обещал вернуться пораньше. Но у Максуда был камень на сердце. Он очень редко испытывал подобное чувство. И оно ему очень не нравилось. От такого один шаг до тревоги. Тревоги он не испытывал… даже не мог вспомнить, когда он последний раз тревожился. Это противное чувство возникает только тогда, когда ты привязываешься к человеку. Максуд начал припоминать, почему он никогда не заводил друзей. Да, иногда ты можешь чувствовать себя одиноким, но это лучше, чем то чувство, которое сейчас им овладевало. Они подошли к воротам, но те были закрыты. Рядом стояли солдаты.

— Приказ никого не выпускать. — сказал один из них.

По их виду было понятно, что открывать они не собираются. Красивые, плотные, новые ворота были надежно заперты. Азаниэль заменил все ворота в городе. И распорядился сделать для каждых специальные подпорки, которые лежали под стеной рядом.

— Почему нельзя? — поинтересовался Максуд.

— Сегодня наши разведчики еле ноги унесли. Говорят, и половины не вернулось. — солдат окинул их взглядом: с мечами, рослые, загорелые, должно быть, воины. — Ходят слухи о синемордых.

Максуд кивнул и развернулся. Зверь зашагал за ним. Они подошли к ближайшим ступеням и взобрались на стену. Воин повернулся к Зверю:

— Там опасно. Возможно, амалионы уже подошли вплотную. Я могу пойти и сам.

— Ага, чтобы вся слава досталась только тебе? — хмыкнул Зверь.

Максуд улыбнулся и пошел к ближайшему стражнику. Днем здесь солдат не было, это хорошо.

— Ты знаешь Стрелу? — спросил Максуд, еще не дойдя до стражника.

— Да, а что такое? — хриплым голосом отозвался тот.

— Он в этом лесу. Мы отправимся за ним. Когда мы выйдем из лесу, сбросишь нам лестницу?

Стражник с серьезным видом посмотрел на Зверя, затем на Максуда. Секунду он думал, шутят они или нет.

— Лады. Вон там ближайшая. — и он указал рукой в ее направлении.

Максуд присмотрелся и увидел там лестницу. Кивнул стражнику, подошел к краю стены и свесился с нее, зацепившись руками за край. Так прыгать надо было не с такой большой высоты. Зверь повторил его действия. Приземлившись, они пошли в сторону ворот, через которые их минутой раньше не пропустили. Именно там должен был проходить Стрела.

— Эй, вам что, жить надоело? — крикнул кто-то из солдат, которые были на стене возле ворот.

Максуд не ответил. Они прошли какое-то расстояние, и он достал сумку из-за плеча и вынул рубаху. Отдал ее Зверю. Дальше ему нужно было просто следовать за ним. Зверь взял след и быстро перешел на бег. Главное, не отставать от него. Это стоило Максуду не малых усилий, ведь бег через открытое пространство сменился быстрым продвижением по лесу. Но он выдержал до того момента, пока Зверь не сбавил ход. Они уже были глубоко в лесу. Зверь стал шагать очень тихо. Даже слишком тихо для такой комплекции. Со стороны это казалось каким-то неестественным.

— Что такое? — едва слышно спросил Максуд.

— Амалионы. — и он показал рукой в сторону.

— Сколько? — так же тихо спросил Максуд.

— Может пять. Плюс минус. — ответил Зверь.

— Куда ведут следы? — напоследок хотел узнать воин.

Зверь приостановился и принюхался.

— Похоже, что пошел вот туда. — и он снова показал направление своей ручищей.

— Я догоню. — бросил Максуд и направился в сторону.

Разведчиков человеков здесь не было. Поэтому, наверное, амалионы чувствуют себя здесь в безопасности. По крайне мере, Максуд на это надеялся. Он не был охотником по призванию. Но умел и знал больше многих в этом деле. И все же, если лес кишит амалионами, то у него не так и много шансов. Если он хотел найти Стрелу, то действовать нужно было быстро. Очень быстро. И убираться отсюда.

Он шагал с максимальной скоростью, которая еще позволяла не шуметь. Но понимал, что нужно еще быстрее. Громкий крик. Он раздался чуть сбоку. Максуд немного изменил направление движения. Ему надо было обойти их так, чтобы зайти не со стороны города. Они меньше всего будут ожидать нападения со спины. Пару минут он обходил их. Каждая минута была дорога, но поступить иначе он не мог. Вот за деревьями уже можно было их рассмотреть. Сидели у костра. Максуд остановился и сосчитал. Семь. Ничего, можно справиться. Рядом с костром на дереве висел привязанный человек. Он был голым. С такого расстояния не было хорошо видно, но воину показалось, что у него нет пальцев на руках. Ног не было видно за зарослями. Живот был измазан в черном. Максуд начал подбираться ближе. Он смотрел на амалионов. Видел теперь лучше и их пленника. Наверное, один из разведчиков людей. Стало заметно, что ушей у него не было и по щекам стекала кровь, пальцев на руках точно не хватало. Все тело было в мелких порезах. Один из амалионов достал горящую палку из костра и прижег пленнику живот. Тот закричал.

— Давай еще, а то скоро и этот закончится. Пусть кричит. Меня это успокаивает. — говорил один из амалионов.

Оружия в руках у них не было. Отлично, еще несколько мгновений он сможет этим выиграть. Максуд замедлился, нельзя, чтобы его увидели раньше, чем он нападет. Он старался держать в поле зрения всех амалионов. Краем глаза он заметил, что амалионы поработали и над гениталиями разведчика.

Резкий прыжок с замахом, опустить меч, развернуться уже с поднятым мечом, опустить, развернуться в другую сторону и рубануть с плеча. Когда третий амалион остался без головы, то первая отрубленная голова только упала на землю. Такой стремительной атаки враги явно не ожидали. Минус три, а бой еще не начался. Максуд выпрыгнул вперед и полоснул еще одного по шее еще до того, как тот потянулся за оружием. Другого разрубил пополам, но противник почти достал свой меч. Осталось двое. Они уже вышли из состояния шока и в руках крепко сжимали свои мечи. Максуд провел сложную и замешанную на круговых вращениях комбинацию, предназначенную для ведения боя с несколькими противниками. Один упал без головы, второй без ноги. Он хотел закричать, но не успел. Максуд одним движением перерезал ему горло. Так, чтобы он еще какое-то время пожил, пока не истечет кровью. Воин наклонился над и ним и посмотрел в глаза. Он увидел в них страх. Тот, который всегда горит у них в глазах перед его видом. Лицо Максуда не выражало никаких эмоций. Это было лицо самой смерти. Он подошел к пленнику и вогнал меч ему в сердце. Больше он ничем помочь не мог.

Зверя он догнал позже. Охотник сидел на земле, прислонившись к дереву. Когда Максуд приблизился, он показал пальцем себе за спину. Внутри Максуда все оборвалось. Он уже знал, что там увидит. Хотя, предчувствие подсказывало ему исход их поисков, но верить в это воин отказывался. Максуд пошел вперед.

На дереве висел привязанный голый человек. Пальцев нет, гениталий нет, один глаз выколот. Ноги все обмотаны обвисшими кишками. Он был мертв. И он не просто умер. Он умер мучительной, долгой и страшной смертью. Смотрел ли он в лес, ожидая помощи, или сразу смирился со своей участью? Максуд хотел бы узнать его последние мысли. Наверное, он думал о своей невесте. О той, ради которой поступил на службу, о той, ради которой пошел на охоту подзаработать денег на лечение. Максуд увидел у него на шее деревянное украшение и сорвал его. Сунул в карман к тем деньгам, что намеревался ему же и отдать.

— Он был твой друг? — с печалью в голосе спросила девушка в золотом, которая тихонько проплыла рядом.

Максуд не ответил. Не было сил. Он смотрел на обезображенного, до смерти замученного человека. Человека, последним желанием которого была лишь быстрая смерть. Серый темный лес стал еще темнее. Зеленая трава у старого дерева была вся покрыта темной кровью. Кровью человека, которого он считал другом. Воин постоял еще немного.

Максуд поднял глаза к небу.

— Ты хотела, чтобы я выбрал сторону? — воин глубоко вдохнул. — Я ее выбрал.

Он развернулся и зашагал к Зверю. Максуд даже не старался ступать бесшумно. Все изменилось. Здесь и сейчас. Старый Максуд умер с тем человеком. Пришло время для нового.

— Мы уходим. — бросил он Зверю и помчался через лес.

По пути пришлось огибать заросли и перепрыгивать поваленные деревья. Зверь не отставал от него. Края леса еще не было видно, когда они услышали позади себя кличи. Их заметили. Этого следовало ожидать. И их догонят. Но Максуда это не волновало. Он бежал, стараясь держать дыхание. Не оглядывался и не думал о том, что будет, если их настигнут. Крики становились слышны все ближе. Зверь уже поравнялся с ним, и они бежали параллельными курсами, огибая деревья на пути с разных сторон. Через минуту воины выскочили из лесу и рванули прямо к городу. Силы экономить уже было нельзя. До него было метров пятьсот. После ста метров Максуд обернулся оценить количество амалионов. Противников было около пятидесяти. Он попытался громко крикнуть, но крик его потонул в одышке. У Зверя получилось лучше. Надо было привлечь внимание стражников на стене. Через секунду Максуд заметил, как там наверху начали шевелиться люди. Но их было мало. А Максуд уже слышал тяжелое дыхание амалионов. Очень близко. Никакой паники, никакого страха, никакой тревоги. Он быстро бросил взгляд через плечо. Амалионы бежали узкой колонной, по четыре или три человека. Первый ряд был уже с мечами в руках. Еще немного и они смогут до них дотянуться. Неумелая погоня. Неопытные преследователи, как это обычно и бывает, переоценивают свои возможности. Численное преимущество было колоссальным, вопрос был лишь в том, как быстро они покончат со своими жертвами.

Максуд сделал то, что делал уже сотни раз. Он оттолкнулся двумя ногами от земли так, чтобы подпрыгнуть вертикально вверх, и завис в воздухе на секунду. Этого времени ему хватило, чтобы вынуть меч и развернутся в полете. Хлесткий удар по напирающему противнику. Двоим он разрубил лица, двое других из первого ряда от неожиданности остановились в растерянности. Задние ряды нахлынули на них, и они покатились. Максуд же после полного оборота в воздухе приземлился лицом к городу и продолжил бежать, как ни в чем не бывало. Звуки погони ненадолго отстали. Еще через сто метров он снова обернулся. Амалионы выстроились уже в более широкую линию и теперь бежали шеренгами. Они быстро настигали их. Зверь издал нечленораздельный звук и обратил на себя внимание Максуда. Когда воин посмотрел на него, то Зверь указывал немного влево. Максуд повернул голову в указанном направлении. Ближайшие к ним ворота города были открыты и отделение солдат, человек из двадцати спешило им на помощь. Смелые. И глупые. Правильнее было потерять его и Зверя, но сохранить двадцать солдат. Кто-то действовал слишком самоуверенно. Им ни за что не устоять против полусотни амалионов. Максуд и Зверь немного изменили направление бега и направлялись теперь к солдатам. Амалионы не отставали. До солдат они доберутся быстрее, чем до стен города с брошенной веревочной лестницей.

— Меч! — крикнул Максуд Зверю.

Тот не сразу понял, что от него требуется, но на бегу кое-как достал свое оружие и протянул Максуду. Солдаты уже были в пятнадцати шагах. Амалионы в двух. Максуд взял меч и сделал движение, которое делают люди, когда собираются прыгнуть. Он всем своим видом показал, что попытается проделать свой старый прием. Но не подпрыгнул, а пригнулся и разрубил несколько ног мечом в правой руке. А левой рукой занес меч над спиной и разместил его плашмя. Он почувствовал пару ударов по нему. Мечи противника лишь слегка оцарапали ему спину. Он стал вихрем, два меча и ускорение, два острых лезвия и бесконечные обороты вокруг своей оси. Вертелся Максуд, вертелись мечи, вертелся весь мир вокруг него. Максуд не считал врагов. Ему было все равно. Они умирали и умирали, а он вертелся и уворачивался, разворачивался, крутился, раскручивался и снова вертелся и уворачивался. Крики, кровь, разрубленные тела и отрубленные конечности падали на землю. Живых он не оставлял. И остановился только тогда, когда амалионы, которых он видел перед собой, бросились бежать прочь. Наверное, испугались солдат. Максуд выпрямился и склонил два меча остриями к земле. По его рукам от локтей стекала и капала на землю и на мечи кровь. Он смотрел на убегающих амалионов. Не больше десяти. Солдаты молодцы. Он обернулся к ним и на мгновение увиденное заставило его застыть. Солдаты стояли от него шагах в десяти со щитами и мечами в руках почти ровной шеренгой в полной боевой готовности. Никто не шевелился. Всего мгновение понадобилось Максуду, чтобы понять в чем дело. Глядя на их безупречно чистые доспехи было ясно, что они так и не вступили в бой. Немые выражение изумления читались на их лицах. Ему все равно.

Он прошел сквозь них, бросил меч Зверю. Солдаты не двигались, они просто наблюдали за ним. Максуд уже отошел от них на пару шагов, но остановился и обернулся.

— Кто отдал приказ выйти нам на помощь? — грозным командным тоном спросил Максуд.

Даже Зверь невольно поднял брови в подобии удивления на своем лице. Тишина.

— Я. - через секунду сказал солдат и снял шлем.

Максуд кивнул. Он бы просто развернулся и пошел дальше, но надо было немного поощрить этого солдата перед остальными. Пусть они ему и не помогли, но намерения такие они имели. Рискнуть ради их спасения осмелился бы далеко не каждый. Это дорого стоит.

— Спасибо, Дамиан. Сегодня ночью будет бой, с такими бойцами мы зададим им жару.

Он развернулся и зашагал вместе со Зверем к открытым воротам. Сзади он услышал шепот солдат. Наверное, спрашивали Дамиана, кто этот воин и откуда они друг друга знают. Ему это было все равно. Как и то, что солдаты на стене и у входа в город встретили их гробовой тишиной. Они молча расступились, когда подошел Максуд со Зверем. И так же молча провожали их взглядами. Никто не издал и звука. Все они видели произошедшее.

Эйр он заметил еще издали. Она бежала по улицам к ним навстречу. Запыхавшись, она остановилась перед ними и согнулась, одной рукой держась за живот. На ее лице была кровь, она текла из раны на голове. Она хотела что-то сказать, но увидела выражение лица Максуда и замерла. Перевела взгляд на Зверя. Тот не шевельнул ни одним мускулом. Эйр все же сказала Максуду:

— Мне нужна помощь.

— Мне некогда. — сказал Максуд и, обойдя ее, пошел дальше.

— Сандрин умирает.

Максуд остановился. Недовольно зарычал и бросился бежать в свою комнату в казармы. Эйр побежала за ним. Со Зверем. Как в старые добрые времена.

Когда они добрались до двора Сандрин, то увидели, что над ней сидела Делорис. Она взяла ее голову и положила себе на руки. На груди у Творящей была зеленая дымка. Максуд подошел к ним. Он тяжело дышал, но не так, как Эйр и Зверь. Эйр завалилась на землю и оперлась об нее руками. Зверь остался на ногах. Максуд посмотрел на Сандрин. Прямые фиолетовые яркие волосы. Светлые, такие приятные. И черное лицо. Бугристое и перетянутое черной паутиной. Казалось, что она не дышит. Он посмотрел в глаза Делорис. У нее не было слез. Однажды она почти потеряла учителя и, наверное, еще окончательно не отошла от прошлого раза. Сейчас она просто держала ее голову на руках и качалась. Как качаются матери, когда держат свое дитя.

— Я заставляю ее сердце биться. — тихо сказала она. — Зеленой дымки почти не осталось.

Максуд посмотрел на тело Сандрин. Он присел. Ему вовсе не хотелось прогонять Делорис. Он вынул из кармана своей верхней одежды небольшой шар. Посмотрел на жидкость внутри него. Совсем немного. Перевел взгляд на Сандрин. Все намного хуже, чем тогда. А жидкости намного меньше. Нет, надо прогнать Делорис.

— Уходи. Оставь меня.

Делорис не спорила. Она аккуратно переложила голову Сандрин на землю, улыбнулась горестной улыбкой. Глазами она прощалась с Сандрин. Воин ясно прочел это в ее взгляде. Девушка поднялась и ушла. Максуд проводил ее взглядом.

— Ты нужна мне. Ты очень сильно нужна мне. Ты слышишь меня? — тихо-тихо говорил воин. — Где же ты?

Раздался звук хорошего зевка.

— Ну что стряслось? — девушка в золотом казалась заспанной.

Она вынырнула из его груди и стала перед ним в своей рамке. Затем повертелась осматриваясь.

— Ого. Это все ты? Стоило мне ненадолго отвернуться, а тут такое. А ее хоть за что? — девушка в золоте кивнула в сторону Сандрин.

— Ты можешь помочь ее спасти?

— С дуба рухнул? На ней печать смерти. — сказала девушка, потом подлетела ближе к Творящей и добавила. — Огромная сила творения. Истинное творение. От Отца. Где она его достала?

— Это долгая история. Так ты сможешь помочь? — с мольбой в голосе спросил Максуд.

Это его настроение тут же уловила девушка в золоте. Она повернула к нему рамку и распахнула свои глаза очень широко.

— Она для тебя важна. Ты, действительно, хочешь ее спасти.

Максуд не сводил с нее глаз. Девушка призадумалась. И покачала головой:

— Конечно, посоревноваться с работой Отца и, заметь, как и всегда, оказаться лучше, это приятно. Но слишком много всего нужно. Во-первых, несколькодымок. — Максуд кивнул. — Силу творения Отца. — Максуд кивнул и показал ей шар. — Еще с одним ингредиентом я, возможно, смогу помочь. Но нам нужны ягоды бессмертника. Ты знаешь насколько это редкое растение? Оно растет только в горах, на другой стороне планеты.

Максуд встал. Он не верил в совпадения. Самый сильный яд. Смертоносные ягоды с самым неподходящим для них названием. Он сунул руку в карман и вынул маленький сверток. Развернул и показал ей две ягоды. У нее челюсть отвисла.

— А ты подготовился. И сколько у тебя занял поход на другую сторону? Тридцать лет? Ладно. Давай дымки.

Максуд пошарил глазами, он видел дымник, когда зашел во двор. Да, недалеко от Сандрин он и лежал. Воин взял его и снова подошел к Творящей.

— Достань пустую бутылочку. — скомандовала девушка в золоте. — Налей немного белого цвета. Он не входит в состав, но это усилитель. — она посмотрела на Сандрин. — Можешь налить чуть больше, чем немного. Все, хватит. Теперь синий. Воздействие.

Максуд медленно переливал синий цвет, пока девушка не закивала.

— Зеленого уже нет. — тихо сказал Максуд.

— Вся соль этого… э… эликсира жизни в том, что цвет жизни нам не нужен. Нам нужен цвет смерти, на него и будем воздействовать. Не вижу серой дымки.

Максуд внимательно осмотрел дымник. Точно, его не было.

— Делорис, мне нужен серый цвет. — громко окрикнул он ученицу.

Делорис застыла. Сандрин никогда не набирала серый. Делорис он не был нужен, а Сандрин вообще не пользовалась дымками.

— Его нет. — только и смогла она ответить.

— Я не спрашивал есть он или нет. Я сказал, что он мне нужен.

Максуд быстро достал еще одну пустую бутылочку из дымника и бросил через двор Делорис. Она ловко поймала ее с открытым ртом.

— Я еще никогда не набирала дымку. — заикаясь сказала девушка.

— Самое время попробовать.

Максуд с Сандрин находился посреди двора. Жазэль безучастно сидела на ступенях, потупив взгляд, а Эйр и Зверь стояли рядом с Делорис. Ученица отошла от них на пару шагов и закрыла глаза. Сейчас или никогда. Слушай себя. Услышь себя. Почувствуй. Так ей всегда говорила Сандрин. Делорис ощущала в себе поток энергии уже давно. Каждый Творящий его ощущает. Иногда она могла прикоснуться к нему. Но набирать она еще не пробовала. Вернее, у нее не получалось. Теперь ей нужно было это сделать. Во что бы то ни стало. Она твердо решила, что у нее все получится. Найти самый тихий уголок. Самый темный. Там он и прячется. Там он и проходит. Надо только уметь слушать. И она прислушалась. Услышала, как он шелестит, оставляя за собой невидимый след. Она шла по этому следу, пока не увидела поток. Черный ручеек. Все цвета в одном. Черном. Она приблизилась к нему в своем сознании. Провела по нему рукой. Он прошел сквозь нее, а она сквозь него. Слушай. Она слушала. Ручей шуршал, но теперь Делорис различала шелест отдельных его волн и течений. Некоторые шли быстро, некоторые медленно. Как только она услышала их, то начала видеть и различать. Ручей перестал быть черным, в нем начали поблескивать и другие цвета. Зеленый самый веселый. Он быстрый и суетливый, вечно норовит задеть соседние цвета. Белому ничего не нужно, серый не шелестит, а монотонно гудит. Синий… Стоп. Серый, вот он. Делорис взяла его. Она тянула его к себе, пока ручей не начал исчезать. Она знала, что времени у нее не много. Она и раньше видела этот ручей. Но оставаться здесь надолго не получалось еще ни разу. И в этот раз тоже. Делорис открыла глаза и разжала руку. Бутылочка была полной. Она облегченно вздохнула и бросила ее Максуду. Воин непринужденно поймал ее.

— Теперь немного серого. Немного. — снова скомандовала девушка в золотом. — Вот так. И теперь нужен порошок из тех ягод.

Максуд уставился на нее. Самый сильный яд из всех возможных. Ему надо было каким-то образом стереть ягоды в порошок прямо во дворе?

— Ну или мелко-мелко порежь их. Эти осломордые доконают меня. — девушка закатила глаза и с недовольной миной наблюдала за Максудом.

Воин прислонил бутылочку с дымками к Сандрин, чтобы она не упала. Осторожно вытрусил ягоды на маленький обломок доски, что валялся на земле. Достал нож и как можно мельче изрубил эти ягоды.

— Засыпай сверху. — махнула рукой девушка в золоте со своей рамки.

Максуд взял бутылочку снова в руки. Цвета в ней не смешивались. Белый, синий, серый. Он засыпал немного измельченных ягод.

— Хватит. Это же яд. Ты не знал? — остановила его девушка. — Теперь давай снова серый.

Он взял дымку с серым цветом и влил немного сверху. Что-то начало происходить. Серый цвет слился, а высушенные крошки ягод начали гореть. Прямо в колбе у него в руках. Не таким огнем, как костер. Тем огнем, которым горят искры. Они горели и горели.

— Смерть, зажатая между двух других смертей. Вместе они могут дать жизнь. — философски заметила девушка в рамке, любуясь происходящим в колбе.

Через пару секунд крошки перестали гореть и начали опускаться. Они немного кружились, следуя ко дну колбы. Становились ярко красными, их пути начали переплетаться, и они достигли дна. Следы этих крошек от самой поверхности и до дна еще горели алым цветом. Даже Максуду показалось это красивым.

— Ты правда хочешь ее спасти? — уже серьезно спросила девушка в рамке.

Максуд почувствовал что-то неладное. Смутное ощущение. Какой-то подвох в ее вопросе. Может, это даже не его эмоция. Но он ее чувствовал. Страх, безысходность, желание помочь, грусть и печаль.

— Что тут не так? — спросил он.

— Последний ингредиент — дыхание бога. Я могу его дать. Наверное. Наверное, у меня еще хватит сил, чтобы дать его. — девушка в золотом опустила голову.

— Но?

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты умирала. — сказал Максуд и убрал от нее подальше колбу.

— Она тебе дорога. — стояла на своем девушка в рамке.

— Ты тоже.

Девушка немного улыбнулась.

— Что со мной будет? Я же бог. Тем более, что ты не сможешь мне помешать.

Максуд хотел ответить, но не успел. Чужой страх пронзил его. Он был такой силы, что воин не смог пошевелиться. Страх смерти. Он еще ни разу не боялся так умереть, как сейчас. Он даже не знал, что можно бояться настолько сильно. Максуд словно окаменел. Золотая девушка подлетела к колбе в его руке и выдохнула в нее бледно голубую дымку. Все цвета в колбе тут же пришли в движение и заиграли всеми возможными оттенками.

— Амайанта. — сказала она, опустив голову. — Это мое имя. Хоть кто-то будет помнить…

Она не договорила. Исчезла. Не растворилась, не улетела, не отвернулась. Исчезла, даже не договорив фразу. Максуд еле сдержался, чтобы не окликнуть ее. Он сжал зубы так сильно, как только мог. Нужно успокоиться. Пару вдохов. Два выдоха. Колба. Сандрин. Одна проблема за раз. Он опустился к Творящей и одной рукой открыл ей рот, другой медленно вливая жидкость. Затем выбросил колбу подальше и обессиленный сел рядом с ней. Вытер лоб, тяжело дыша. Свод, не после каждого боя чувствуешь себя таким уставшим. Сегодняшний день был очень тяжелым.

Подошла Делорис. Лицо ее было печальным. Она протянула руку и положила ее на плечо Максуду. Хотела сказать, что благодарна ему за попытку. Она не плакала. На самом деле, она уже смирилась с потерей учителя. В этот момент Сандрин резко поднялась и глубоко вдохнула. Делорис вскрикнула от неожиданности. Черное лицо Сандрин медленно начало приобретать свой естественный цвет. Сначала уходили бугры, потом черная паутина и темно-зеленый оттенок. Все это произошло за считанные секунды. Делорис быстро сдвинула платок на шее у Творящей. Под украшением больше не было бугров. Никаких синяков, никакой паутины. Она улыбнулась и крепко обняла Сандрин.

Максуд встал и направился к Жазэлизэ. Он сел рядом с ней на ступеньках. Во дворе Эйр и Зверь подошли к Творящей. Он вздохнул и посмотрел на Жазэлизэ. Взгляд ее был затуманен. Максуд не раз видел такие глаза. Так смотрят те, кто ощутил смерть. Видеть — это одно, ощутить — совсем другое. Он снова посмотрел на двор. Весь разбитый, везде что-то валялось. Много крови. Остатки тела маленькой девочки. Максуд отвернулся. Ему было искренне жаль Жазэлизэ.

— Жазэлизэ, настали трудные времена. Но не ты первая прошла через такое. И не ты последняя. Сегодня ночью много матерей не дождутся своих сыновей. Много жен никогда больше не увидит своих мужей. А маленькие дети еще долго будут скучать за отцами.

Девушка сидела неподвижно. Максуд ждал от нее хоть какой-то реакции на его слова.

— Зачем ты мне такое говоришь?

— Ты видела страшные вещи. К такому нельзя быть готовым.

— Как к смерти маленькой девочки у тебя на руках? — спросила Жазэлизэ.

Максуд вздохнул. Он чуть поближе пододвинулся к девушке.

— Мир несправедлив. Даже когда ты увидишь тысячу смертей, то тысячу первую будешь воспринимать так же болезненно, как самую первую.

Жазэлизэ повернулась к нему. На ее глазах начали проступать слезы. Она схватила его за воротник и уткнулась ему в шею носом. Девушка рыдала взахлеб. Наконец-то, она отдалась своим чувствам. Хороший знак.

— Сколько ты смертей видел? Как ты с этим живешь?

Максуд не знал, что ответить. Он видел тысячи смертей. Сотни и сотни тысяч. Враги, друзья, случайные люди. Некоторых из них он помнил до сих пор. От некоторых до сих пор было больно. Время ничего не лечит. Уж он то знает.

Они сидели так еще несколько минут. Жазэлизэ плакала, он приобнял ее одной рукой. Никто к ним не подходил. За забором собирались солдаты. Вечер спускался в город. Сегодняшний вечер принесет с собой смерть. Максуд уже слышал ее запах. Множество смертей. Великое множество.

Жазэлизэ потихоньку начала успокаиваться.

— Молодец. Ты молодец. В жизни происходят страшные вещи. Но ты выдержишь. — подбадривал ее Максуд.

— Зачем люди делают страшные вещи? — все еще в слезах спросила девушка.

— На то есть разные причины. Я тоже делал плохие вещи. Очень плохие.

— Нет, ты хороший. Хоть и оборванец, но хороший. — твердо сказала Жазэлизэ.

— Хотел бы я так думать. Иногда, когда вспоминаешь, что ты натворил, то думаешь, что никакие твои добрые поступки уже не способны затмить тобой содеянное. Даже если ты собрался сделать что-то хорошее, груз прошлых лет так сильно давит на тебя, что забирает весь твой энтузиазм.

— Не надо позволять прошлому влиять на твое будущее. — так же твердо заявила девушка.

Максуд усмехнулся:

— Прошлое — неотъемлемая наша часть. Без прошлого нет и будущего.

— Да, но мне не важно, какое у тебя было прошлое. Мне все равно. Важно не то, откуда ты пришел, а то, куда ты идешь.

Максуд не стал отвечать. Спорить с человеком, который прожил двадцать лет? Но в ее словах что-то было. Жазэлизэ снова к нему прислонилась, и они просидели так еще какое-то время. Потом она наконец встала.

— Ты как-то изменился. — заметила она.

— Теперь я знаю, чего хочу. — спокойно ответил воин.

— И чего же?

— Убить их всех. До единого. — Максуд тоже поднялся и направился к Эйр и Сандрин.

Там стояли все его друзья. Там были все те, ради которых он решил остаться в городе. Теперь он их так может называть. Разговор с Жазэлизэ носил странный характер и оставил непонятные впечатления. Ему показалось, что каждый говорил о своем. Когда он подошел, то сказал:

— Сегодня будет резня. Амалионы нападут. Хорошо, если только они. Сандрин, думаю твоя помощь нам не помешает, если ты хорошо себя чувствуешь.

— Нам нужно серьезно с тобой поговорить. — выпалила ему Сандрин повышенным тоном.

— Значит, ты в порядке. Хорошо. Эйр, будь с ней. Так для тебя будет безопаснее. И присмотрите за девочкой. — Максуд кивнул в сторону Жазэлизэ. — А еще убедите Азаниэля в том, что сегодня ему понадобятся все его войска и весь его талант. Будет атака. И если у него нет запасного плана, то этой ночью город падет.

Максуд развернулся и направился через калитку к площади. Зверь вышел за ним. Максуд остановился, попросил Зверя подождать, а сам вернулся к Жазэлизэ, которая снова сидела на ступенях.

— Ты говорила, что у тебя есть книга о богах. — сказал он.

Жазэлизэ сморщила лоб.

— У Сандрин. А что тебе нужно? — безразличным голосом спросила девушка.

— Амайанта. Ты встречала там такое имя?

Жазэлизэ нахмурилась еще сильнее. Сейчас был не подходящий момент, чтобы задавать ей вопросы. Было такое имя или нет? Она никак не могла вспомнить.

— Я посмотрю. — уныло пообещала девушка.

Максуд поблагодарил ее и ушел со Зверем. Его голову забили разные мысли. Не о войне. Ее предотвратить он не мог. И изменить ее ход тоже не мог. И защитить город. Надо будет импровизировать. Здесь ничего заранее нельзя придумать. Ему не давали покоя мысли об этой девушке в рамке. Жива она или нет? Он был уверен, что тот страх, который он ощущал, был ее. Каким-то образом он это понимал. Она боялась умереть. Ее можно убить. И она это знала и все равно спасла Сандрин. Почему? Увидит ли он ее еще раз? Ответов Максуд не знал. Так же, как не знал ответов на вопросы о красных ягодах. Это не было совпадением. Не может такого быть. Очень ценная, очень редкая и очень труднодоступная вещь оказалась у него в руках как раз в тот момент, когда была нужна именно она, а не любая другая. Максуд покачал головой. Ему не нравились такие игры. Сколько раз он в такие уже играл? Иногда он следовал правилам, иногда нет. Последнее время приходилось играть по правилам, иначе было слишком много смертей. Хотя нет. Всегда было много смертей. Если он сопротивлялся, то смерти были со стороны его союзников. Он вздохнул. Достал из кармана ту бумагу. На ходу очень осторожно развернул ее, взявший кончиками пальцев за самые края. Повертел на солнце и заметил, что на ней что-то нацарапано. Максуд остановился, выбрал правильный угол, под которым лучше видно текст. Язык был ему знаком. Никаких чернил, легкие царапины, которые все же были видны. Максуд прочел текст. «Твои Первые ошибаются».

Бессмыслица. Знает ли тот солдат что-нибудь об этом послании? Кто его на самом деле послал? Кто знал о Первых? Почему «твои»? Текст подразумевал, что есть и другие Первые? Чушь. Голова у него начала болеть. Столько вопросов за один день. Сложных вопросов. Он вытер пот со лба и отогнал все мысли. Одна проблема за раз. С Первыми ничего сейчас не решить. Отбросить. Война. Она сама даст ответы, пока не о чем задумываться, остается только надеяться на Азаниэля. Отбросить. Амайанта. Чем ей помочь? Максуд начал припоминать разговоры с ней. И кое-что вспомнил.

Он шагал по городу, почти не замечая ничего вокруг. Но солдат он видел множество. Целые отряды. Целые армии. Определенно, в городе была вся армия Азаниэля. Разместить ее здесь на постоянной основе было негде, и они выстроили себе крепость с валами и рвами возле города. Сделана она была так, что одна стена у них была общей. Максуд не видел их загородного лагеря, он не был с той стороны города, но все о нем говорили. Сегодня вся армия вошла в город. Значит, они там никого не оставили, и все части подтянули в город. Десять тысяч человек. Человеки. Слишком слабы. Быстроходов мало. Творящая одна. Есть еще Максуд, но теперь он был не уверен в том, стоит ли пробовать Единство. Без Амайанты это было бы опаснее вдвойне. Она могла придать ему стойкости или даже удержать его. Наверное.

Он снова подумал о девушке в золоте. Как-то она сказала ему, чтобы он больше радовался и улыбался. Эта реплика имела продолжение в виде оскорбления, но такие слова она говорила. Боги часто говорили так, чтобы тебе пришлось самому искать смысл в их словах. Надо будет с ней об этом поговорить. Он чувствовал ее эмоции. Могла ли она ощущать его? Он вспомнил их ссору, когда она разозлилась и исчезла. Ее не было пару дней. Эти дни Максуд провел хорошо, он был доволен, даже временами горд. Положительные чувства. Может, ему нужно испытывать их? При их знакомстве она очень переживала, что он окажется убийцей и ее сущность будет осквернена. Убийца — это плохо. Она говорила, что ищет достойного. Кто такой достойный? Разве не тот, кто совершает хорошие поступки? Достойные поступки? Хотя у богов свое толкование слов. Но он ощущал ее эмоции. А она, наверное, его. Единственная ниточка. Максуд вздохнул. Что он сейчас чувствовал? Он подумал об Амайанте и попытался понять свои чувства, прислушаться к ним и сделать их громче. Может, ей это сможет помочь.

Скорбь. Глубокая скорбь. Страх, что он ее потерял. Почему он так привязан к ней? Почему так переживает о ней? У них и дружбы толком не было, а он уже чувствовал боль утраты. И это в такой неподходящий момент. Когда он должен стать стальным молотом в этой войне, кувалдой, которая раздавит врагов. Когда он должен отказаться от любых чувств и делать только то, что он умеет лучше всего. То, что он умеет лучше всех в мире. Убивать. Убивать и убивать. Как делал это тысячи раз. Но та девушка… Она не давала ему покоя. Жалость, скорбь, злость, боль. Где же тут взять положительные эмоции? Максуд шумно выдохнул и глубоко вдохнул. До казарм оставалось немного времени. Солдаты стекались к стенам города. Рано, еще слишком рано. По городу они что-то развозили в повозках, накрытых тряпками, но из них то тут, то там торчало сено. Странно. Так, хорошие эмоции. Положительные. Максуд сосредоточился. Он спас Сандрин. Амайанта спасла. Это радость. Радость за себя, за нее и за Сандрин. Гордость за Амайанту. Она пересилила свой страх и оказала помощь. Это был поступок, который никто из богов никогда бы не сделал. Возможно, пожертвовать собой, ради спасения человека? От самой мысли об этом боги хохотали бы до упаду. Уважение. Максуд вдруг понял, что начал уважать золотую девушку. Она спасла ему жизнь. Спасла Сандрин. А что он для нее сделал? Печаль. Их разговоры. Часто она над ним подшучивала, но он не слышал яда в ее речах. Ему нравилось с ней говорить. Радость. Тогда на крыше у них был хороший разговор. Радость. Печаль. Сожаление. Скорбь. Отчаяние. Эйр жива, она сражалась и позвала его. Гордость. Радость. Зверь рядом с ним. Радость. Жазэлизэ жива. Печаль. Она надломлена. С ней надо будет говорить. Много говорить. Она ему не безразлична. Когда это он стал столько думать о человеках? Когда еще он испытывал столько чувств к ним? Как же сильно все изменилось. Страх. Страх. Радость. Все изменилось. Не этого ли он хотел все эти годы? Радость. Неопределенность.

— Мы собираемся у стен через десять минут. — громкий голос.

Максуд не сразу пришел в себя. Он поморгал, потом покрутил головой.

— Эй, с тобой все в порядке? Сегодня ты будешь мне нужен.

Это говорил лейтенант. Они уже были возле казарм. Максуд поднял голову. Еще светло, хоть вечер и заявлял свои права. Подходящее время будет через два часа.

— Они нападают ночью. Всем нужно хорошо отдохнуть. — сказал Максуд.

— Ты тоже считаешь, что этой ночью будет атака? — спросил с легким удивлением лейтенант.

— Да, я бы всех накормил и дал бы часок отдохнуть. Ночь будет тяжелой. — он повернулся к Зверю. — Надо поесть.

После столовой он пришел в свою комнату. У них была пустая койка, поэтому Зверь с вещами пришел с ним. У них был примерно час. Конечно, его лучше было провести на стене, оценивая обстановку и пытаясь понять, что задумали солдаты. Нужно было оценить расположение сил и приблизительно просчитать возможные сценарии развития событий. Что и в каких случаях делать. Но сейчас его это не интересовало. Максуд задумался над этим. Раньше такого не было. Не было ничего важнее войны. Не было ничего важнее победы. Для него, для воинов, для всего мира. Что же в нем изменилось? Он чувствовал, что та девушка для него важнее. Амайанта. Но важнее ли она для мира? Ему было все равно. Здесь он для себя давно принял решение. Делать только то, что сам считает нужным. Не играть в игры Первых. С него хватит. Пусть ищут себе других марионеток. Не в этот раз. Он будет делать только то, что захочет сам. Сейчас ему нужны были положительные эмоции. Он начал вспоминать случаи из своего далекого прошлого. Очень далекого. Там были радостные моменты. Они переплетались с настоящим. Иногда даже с чем-то выдуманным. Главное, чтобы были положительные эмоции. Наверное, если бы сейчас кто-то заглянул в его мысли, то счел бы его идиотом. И Максуд улыбнулся. И это тоже приносило ему радость. Он старался изо всех сил, пока час не прошел.

Наблюдая за поглотителем

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой в голосе допрашивалась Делорис у своего учителя.

— Хватит обо мне беспокоится. Ты проверила дымник? — спросила в свою очередь Сандрин, пресекая попытки ученицы.

— Два раза. Ты, как и они, считаешь, что сегодня будет бой? — Делорис опустила голову и говорила тихо.

Сандрин кивнула. Они стояли на одной из площадок у стены, Жазэль стояла чуть поодаль позади них. Таких площадок по городу было много. Они были сделаны очень давно для того, чтобы военные командиры могли наблюдать за врагом. Несколько таких площадок было построено и в глубь города. Чтобы можно было с их высоты оценивать обстановку, когда враг прорвется через стены или ворота. Эти площадки уже возвели люди Азаниэля. Сандрин осмотрела город. Повсюду она замечала чем-то набитые телеги с лошадьми. Возле каждой телеги было отделение солдат. Около ста человек. Основная же часть солдат была размещена на стенах. Прямо на стене штабелями лежали сложенные копья. Сандрин могла выбрать любую площадку в городе, но выбрала ту, что была расположена поближе к казармам Максуда. Было бы хорошо, чтобы во время боя он находился неподалеку. Она не знала кто он, но рядом с ним чувствовала себя увереннее. Творящая даже себе не хотела в этом признаваться. О природе Максуда она часто раздумывала. Сандрин не считала, что он какой-то наделенный силой бог или полубог, или кто-то другой. Она бы почувствовала его силу. Но он обычный человек. Или таким кажется. Силы своей подвески она тоже не ощущала. Только холод. Ледяной холод. Сандрин осмотрелась. Город весь в огнях. Красивое зрелище. Черный купол над бесчисленными огнями. Она змечала сотни солдат, но они не производили никакого шума. Наверное, даже не разговаривал никто. Ночь накрыла город и поглотила его целиком. Только его огни не давали ей хозяйничать здесь по-настоящему. Сандрин посмотрела на ворота. Они были далеко, но она различала рядом чаны с маслом, которые стояли на кострах. Вокруг них суетились солдаты. Еще одно отделение стояло возле казарм стражников. Возможно, это и были стражники. В темноте сложно разобрать. Две фигуры отделились от них и направились к ее смотровой площадке. Человек и огромный человек. Наверное, Зверь. Они приближались. Поднялись по ступеням. Это был Максуд и Зверь, как и думала Сандрин. Он зашел на площадку и не удостоил ее взглядом. Он всматривался в темноту. Сандрин услышала спешные приближающиеся шаги и ощутила силу. Она посмотрела на Максуда.

— У-у-у. Ты начала прислушиваться. — он слегка повернул к ней голову и улыбнулся.

Вскоре Стайрэд и Азаниэль поднялись наверх. Места было не так чтобы много, но пока всем хватало. Они приняли эстафету и тоже стояли молча. Затем Азаниэль нарушил тишину:

— Какие мысли? Они не могут атаковать по всему периметру. — первым делом сказал генерал.

— Если они уже собрали войско, то могут. — ответил ему Максуд. — Есть вести от ближайших более-менее крупных населенных пунктов?

Азаниэль промолчал.

— А от второго войска?

Снова молчание. Максуд кивнул сам себе. Так он и думал. Ближайшие села разграблены и опустошены, мелкие города уничтожены. Люди из них, если еще не стали амалионами, то вот-вот станут. Вторая армия разбита. Теперь всю силу враги смогут обрушить на этот город. Дрожь предвкушения битвы пробежала по его телу. Сегодня будет бой. Ощущения его никогда не обманывали.

— Что ты чувствуешь? — спросил Максуд.

— Луксоров. — тут же ответила Сандрин. — Много луксоров.

Максуд кивнул несколько раз. Потом посмотрел на Азаниэля. Тот не выказывал никаких признаков озабоченности. Стайрэд рядом с ним, казалось, был даже спокойнее обычного. Что же, это хорошо.

— Когда вы поняли, что другая армия разбита? — спросил он у генерала.

— Вчера поздно вечером пришло послание от их Творящего. — Азаниэль поджал губы. — Сегодня приходили и другие. Города в радиусе двухсот километров заняты врагом.

Делорис громко ахнула. Максуд ничего нового для себя не услышал. Они всегда так делали. Нападали только тогда, когда были уверены в своей победе. Волной накрывали города и их численность только росла от одного города к другому. Их могла остановить только очень многочисленная армия. Или очень сильная. Еще вчера ему бы было все равно. Но не сегодня. Сегодня все изменилось. Он хотел жить, хотел воевать, хотел победить. Предчувствие битвы нахлынуло на него. Оно прошло сквозь него, как капля дождя проходит сквозь воздух. Максуд оскалился. Где-то в далеке послышались крики. Вопли. Ужаса и боли. Битва не заставила себя долго ждать.

Солдаты, которые были рядом на стене, высматривали врага по сторонам. Некоторые поворачивались к Азаниэлю, ожидая, что он отдаст приказ нестись на помощь туда, откуда доносились крики. А теперь еще и лязг оружия. Максуд обернулся на шум. Внизу бегали солдаты. Они выстраивались в длинные живые очереди. И быстро доставали небольшие предметы из телеги и передавали из рук в руки прямо к ступеням на стены. Оттуда их передавали в две стороны.

— Нам есть чем их удивить. — сказал Азаниэль и посмотрел на Сандрин. — Мы сильны, но твоя помощь бы нам пригодилась.

Он кивнул и удалился вместе со своим помощником. Максуд посмотрел в сторону казарм. Стражники стояли на том же месте. Хорошо. Их все равно не пустили на стены. И Максуд попросил лейтенанта пока ничего не предпринимать. Побыть резервом. Предметы от телег на стену передавали быстро, и уже почти возле каждого солдата у его ног был маленький мешочек. Он светился едва заметным голубоватым светом. Максуд посмотрел на Сандрин. Она покачала головой. Воин снова уставился в темноту впереди себя. Оскал начал появляться на его лице. Он подошел к стене и выхватил факел у солдата из рук. Тот заворчал в ответ, но Максуд с силой запустил факел в ночь. На мгновение он осветил у земли все, что им нужно было видеть. Свет пробивался всего несколько секунд. Ровно до той поры, пока его не затоптали сотни вражеских лап.

— Гото-о-овсь! — закричал Максуд громким сильным басом.

Солдаты тут же похватали свои мешочки. У некоторых уже было по два. Максуд заметил, что вторые мешочки были у каждого третьего. В паре метров от них раздался вой. Такой, который они уже слышали не одну ночь подряд. В воздух взмыли мешки. Солдаты выхватывали свои мечи. Первые луксоры уже прыгали и цеплялись лапами за края стен или сгребали некоторых солдат, что слишком близко стояли. Страшный у жуткий рев луксоров начали разрезать первые человеческие крики боли. Мешки достигли земли. То, что последовало за этим, трудно было назвать звуком. Похоже было на то, как камень с большой высоты падает в тихое озеро. Вспышка синего света. Сотни вспышек. Рев раненых зверей. Их разбрасывало во все стороны, отрывая конечности или разрывая на мелкие части. Максуд с изумлением наблюдал за тем, как практически вся волна луксоров была уничтожена за несколько секунд. Если такое нападение было по большей части периметра, то тысячи луксоров погибли. Невиданная человеками армия смертельно опасных зверей была уничтожена. Стерта за мгновения. А ведь эти луксоры были способны прорваться в город и захватить его. Теперь они мертвы. Но те, кто был уже под стеной чуть раньше, прыгали и карабкались по ней. Пару луксоров уже взобрались на нее. Максуд спокойно оглядел стену. Справа двое. Слева солдаты рубили лапы тех, кто пытался влезть на стену. Максуд улыбнулся. Эта волна должна была их снести. Луксоры бурей бы прокатились по городу, убивая всех на своем пути. Азаниэлю, действительно, удалось удивить врага. И не только врага. Судя по выражению лица Сандрин, она тоже видит это оружие впервые. Дальше будут амалионы. В подтверждение его мыслям первые лестницы уже были брошены на стены. Солдаты пытались их отцепить. Некоторым удавалось это сделать. На некоторых уже показывались амалионы. Синие лица нельзя было ни с чем спутать даже в свете факелов. Начали завязываться стычки. Много солдат продолжали бросать свои мешочки. Слышались крики и вопли. Своих солдат и солдат врага.

— А где Эйр? — спросил Максуд.

— Осматривается в городе. Она хочет знать, где будет наибольшая концентрация солдат, чтобы мы понимали, куда нам отступать. — спокойно ответила Сандрин.

К ним вплотную подошла Жазэль. Она не понимала, как можно быть таким спокойным, как эти двое. Сердце ее бешено прыгало в груди. Она наблюдала, как солдаты разносят свои мешочки из телеги. На стене шел бой с амалионами и несколькими луксорами, а внизу солдаты все суетились, передавая мешочки на стену. Амалионам пока не удавалось прорваться в город. Снизу раздались крики. Максуд посмотрел вниз и влево и увидел, что одну из живых цепочек уже поглотили амалионы. В два прыжка он спустился вниз и помчался на помощь. Зверь рванул за ним.

— Стра-а-ажа! — закричал Максуд.

Впереди было около пятидесяти амалионов. Они пробились на каком-то участке стены. Солдаты были застигнуты врасплох и не оказали им должного сопротивления. Одна из веток снабжения была обрублена. До телеги амалионам оставалось метров десять. Они обернулись на крик. И усмехнулись, когда увидели, что им будут противостоять всего два человека. Максуд не возражал, когда его недооценивали. Сегодня он взял с собой два меча, чтобы быть в два раза опаснее. Прыжок. Он раскрутился в воздухе очень быстро и, когда приземлился, то несколько амалионов уже вывалились из толпы со смертельными ранами. Зверь не отставал и сносил врагов одного за другим. Он перерубывал их пополам, или протыкал насквозь, их мечи отлетали от его и казались рядом с его оружием игрушечными. Максуд дрался в своей излюбленной манере вихря. Поворот, удар, разворот, укол, прыжок, удар, еще удар. Не существовало защиты от его меча. Не было такого воина, который бы смог ему противостоять. Он крутился и вертелся, убивая и убивая. Каждый удар точный и смертельный. Он не хотел никого ранить. Он хотел убивать. В один миг амалионы отхлынули от них и остановились с выпученными глазами. Максуд окинул их взглядом. Около двадцати. Сзади послышался топот ног. Он мельком оглянулся.

— Восстановите цепь снабжения. Передавайте на стены мешки. С этими мы управимся. — скомандовал Максуд.

Он уже слышал, как лейтенант отдает приказы. Позади амалионов выскочили воины. Пока было не понятно, свои это или нет. Максуд бросился на врага. Улица была узкой и их со Зверем было бы трудно обойти. Учитывая, как махал мечом во все стороны Зверь и как постоянно вертелся Максуд. Теперь уже воин заметил, что сзади амалионов подпирали солдаты. Там тоже завязался бой. Большой перевес. Через минуту стычка была окончена.

— Какой план? — спросил солдат.

— Дамиан! — обрадовался Максуд. — Прикрывай снабжение. Там сотня стражников. Если есть лишние — бери их в свой отряд. Старайтесь никого к ним не пропустить.

Последних слов Дамиан уже не слышал. Он мчался в другую сторону, туда, где солдаты другой цепи уже достали мечи и приняли бой. Максуд оценил их количество. Справятся. На стене дела шли хуже. Уже виднелись большие участи без солдат. Только черные одежды амалионов. Островки солдат на стене скоро начнут таять. Он бросился к ближайшим ступеням — это были ступени на смотровую площадку. Там Сандрин пускала синие стрелы с поразительной точность и скоростью. Ее фиолетовые глаза вселяли уверенность в тех, кто был рядом с ней. Солдаты отступили ближе к Творящей и сражались с ближайшими амалионами. Делорис пыталась применить простейший воодушевленный толчок. Иногда у нее хорошо получалось и амалион летел со стены, зацепляя и своих собратьев. Максуд взбежал на площадку, растолкал солдат и понесся по стене. Он не сомневался, что Зверь не отстает. Одну сторону от площадки он оставил для Сандрин. Другую надо оборонять ему. Максуд пробежал возле солдат, которые еще бросали мешки и пока не дрались. Через двадцать метров трое солдат отступали под натиском амалионов. Их не было возможности обойти. Максуд стал близко сзади и в нужный момент выдернул крайнего солдата. Занял его место и бросился на амалионов. Они никак не ожидали атаки. Их было больше, они были сильнее, солдаты перед ними отступали. А тут какой-то наглец прет напролом. Мертвые амалионы сваливались по обе стороны стены. Сзади этой машины смерти нетерпеливо вертел мечом великан, которому ширина стены не позволяла вступить в бой. Амалионы начали пятиться назад. Сзади их поджимали те, кто поднимался с лестниц. Большой темный участок стены стал уменьшаться. Максуд буквально грыз его шаг за шагом. Он улучил момент и отскочил назад. Тут же Зверь с отчаянным рвением и нечеловеческой силой обрушил на противников свой меч. Максуд согнулся отдышаться. Осмотрел руки. Глубоких ран не было. Так, мелкие порезы. Хотя он и был весь в крови, но своей на нем было мало. Он осмотрелся. На площадке уже и сабазадонка вступила в бой. Эйр хорошо дралась. Максуд сразу заметил ее среди толпы сражающихся. Ее точные ритмичные движения чем-то напоминали его собственные. Только не такие быстрые, не такие сильные, не такие размашистые. И ее комбинации чаще повторялись. Но она хорошо сражалась даже для сабазадонца. Человеку же тягаться с ней не было бы смысла. А еще скоро Сандрин сотворит себе меч и амалионы проклянут этот день. Максуд посмотрел вперед. Зверь все теснил врагов. А еще дальше впереди виднелись ступени. Цепочка доставляла туда мешочки. Ступени еще были наши. Сзади солдаты брали копья и бросали их вниз во врагов. Одному из них копье прилетело обратно. Затем другому. Максуд смотрел по сторонам и не забывал мало по малу делать шаги вслед за Зверем, чтобы в нужный момент его заменить. Снизу в городе стражники все еще были в цепочке. Отделение Дамиана разрослось и вело бой против амалионов на улицах. Теперь у него в подчинении была маленькая армия.

— Когда там моя очередь? — не выдержал Максуд.

Зверь остановился. Максуд заглянул за него и увидел там только солдат Азаниэля. Ладно. В другой раз. Раздался громкий треск. Противный звук. Звук, который сулит тебе большие проблемы, если ты в глухой обороне в городе. С таким звуком разлетаются ворота. Максуд побежал. Надо было срочно закрыть брешь. Он видел, как хлынула толпа амалионов. И как в них полетели мешочки со всех сторон. Вокруг ворот стояли солдаты специально для такого случая. Они были выстроены полукругом на расстоянии от ворот, чтобы амалионам было куда где принимать свою смерть. Теперь Максуд мог хорошо рассмотреть действие секретного оружия генерала. Когда мешок падал на камни, то образовывался пузырь голубоватого цвета. Если амалион был внутри этого пузыря, то его разрывало на части. Если был слишком близко, то ему могло оторвать руку или ногу. Могло и просто отбросить. Как бы там ни было, первая волна разом превратилась в месиво. Их перемололо так быстро, что они даже не успели закричать. За первой волной хлынула вторая. Ее ждала такая же участь. Максуд бежал со всех сил. Надо успеть. Возле ворот есть ступени. Там на стене прямо над воротами находились солдаты, которые бросали и мешки, и камни вниз. Третья волна хлынула в разбитые ворота. Мешками их больше никто не встречал. Жадные до убийства амалионы были готовы наброситься за солдат. Максуд через секунду ворвался в их толпу и закружил танец смерти. Зверь орудовал чуть поодаль. Солдаты, которые были внизу вокруг ворот и бросали в первые две волны мешки, теперь вынули мечи и тоже бросились на амалионов. Весь бой был разделен на две части. С одной стороны Максуд и Зверь, с другой солдаты. Никто друг другу не мешал. Только ступать было неудобно. Везде или трупы, или каша из трупов. А еще было скользко от крови. Максуд очень хотел узнать уровень подготовки солдат, но никак не мог посмотреть в их сторону. Сражение затягивалось. Все новые и новые амалионы занимали места павших. Пока пространство внутри города им не удалось захватить. Только небольшой участок непосредственно перед воротами. Здесь помещалось не больше пятидесяти врагов одновременно. Максуд все еще слышал булькающие звуки и крики амалионов. Со стены еще бросали во врагов мешочки. Это хорошо. Чем больше враг потеряет людей, тем лучше. Внезапно он поскользнулся. Ему уже приходилось стоять на слое из тел амалионов. По два или по три трупа грудились один на другом. Пару раз он падал, когда нога застревала между их конечностями. Но другим амалионам тоже мешали трупы. Бой стал не таким быстрым. Через пару минут обе стороны взяли передышку. Амалионы перестали нападать. Они не могли пробиться здесь и уже потеряли сотни две человек у ворот, и это не считая тех, кого убили мешочками. Максуд оглядел солдат. Около десяти человек. Сколько их было в самом начале? Явно больше. Амалионы зарычали, готовые броситься снова в бой.

— Стара-а-ажа, в бой! — громогласный крик лейтенанта раздался за спиной Максуда, и воин улыбнулся.

Амалионы яростно набросились на них. Максуд и Зверь не поддались натиску и первые ряды врагов полегли еще до того, как стражники пришли им на помощь. Они взяли кольцом этот участок и теперь в воздухе стоял звон сотни мечей. Максуд вышел из боя. Зверь тяжело дышал рядом с ним. Воин осмотрел его. Несколько ран. Две глубокие. Плечо было изрублено, и вторая рана была на предплечье до самой кости. Максуд сорвал с себя рубаху, несколько лоскутов срезал мечом и туго перевязал Зверю руку чуть выше локтя. Затем на другой руке перевязал плечо как смог. Чистой ткани не было, чтобы наложить повязку на раны. Неподалеку стояла и отдыхала группка солдат, которая уцелела в бою и уступила место свежим силам. Максуд спросил у них, где Азаниэль устроил полевой госпиталь. Ему объяснили. Зверь отнекивался и Максуд знал, что с ним все будет в порядке, ему нужно только время. Но времени не было, а с помощью лекаря на ноги воин станет заметно раньше. Помощь Зверя была ценной в бою, его надо было залатать как можно быстрее. И они ушли быстрым шагом.

Госпиталей Азаниэль устроил целых три. Чтобы не носить солдат через весь город. Максуд быстро нашел ближайший. Дорога к нему была освещена, и он еще издали заметил раскладные кровати прямо посреди широкой улицы под открытым небом. Большинство раненных лежали прямо на каменной улице. На кроватях были те, кому еще не оказали помощи, или те, у которых раны были тяжелыми. Люди в светлых одеждах сновали вокруг солдат в разных направлениях. Перекрикивались и старались помочь всем. Максуду пришлось подождать, пока один из лекарей подошел к ним. Он быстро осмотрел раны, уложил Зверя на одну из кроватей и взялся за иголку. Максуд отошел от них и осмотрелся. В лагере было приблизительно семьдесят человек. Три лагеря. Плюс еще не всех доставили. Если другие лагеря заполнены так же, то это будет около трехсот раненых бойцов в общей сложности. Пока еще не критические потери. Пора возвращаться к стене. Стражникам, наверное, приходится не сладко. Максуд пробирался через плотно составленные кровати с ранеными. Он обогнул последнюю и почти столкнулся с Азаниэлем лицом к лицу. Рядом с ним стоял Стайрэд. И еще несколько быстроходов находились позади них. Генерал стоял на месте. Максуд только теперь понял, что он ждет, пока Максуд уступит ему дорогу. Воин не собирался этого делать. Два взгляда направленные друг на друга. Два лица, на расстоянии вдоха.

— Уйди с дороги, мальчик. — зло бросил ему Азаниэль.

— Я не твой солдат. Ты не можешь мне приказывать. — тихо и спокойно ответил Максуд.

Стайрэд подался вперед. Азаниэль выставил руку и Стайрэд уперся в нее грудью.

— Не пойму, почему она такого высокого мнения о тебе. Я таких повидал. В тебе ничего нет. Такие, как ты, дурачат людей. Ты, как пузырь — раздуваешься большим, а когда лопаешься, то ничего не остается.

Глаза Азаниэля сделались черными. Зрачков не было видно. Молниеносным движением он отбросил Максуда метра на три в сторону. Максуд приземлился на ноги с двумя мечами в руках. Быстроходы тут же достали свои мечи. Даже Стайрэд медленно вытянул свой:

— Это не лучшая твоя идея, малыш.

— Проваливай, пока я шкуру с тебя не спустил. — прорычал сквозь зубы Азаниэль. — Я говорил тебе не путаться у меня под ногами. Ты обычный шарлатан, который хочет получше устроиться.

— Убирайся. — угрожающим тоном обратился к нему Стайрэд.

Максуд медленно вложил мечи в ножны за спиной:

— Это не самое лучшее твое решение. Тем более, когда за тобой охотятся они. — воин указал рукой им за спины.

Азаниэль и Стайрэд не обернулись. Зато обернулись быстроходы. Возгласы удивления зависли в воздухе. Даже лекари застыли на мгновение. Стайрэду пришлось обернуться. Азаниэль не сводил глаз с Максуда.

— Что еще за… — Стайрэд стал спиной к Максуду. — Стать в боевой порядок.

Командный голос привел в чувства быстроходов. Они построились. Их было пятеро. Хорошие бойцы. Но не для такого сражения. Быстроходы раньше были очень ценными винтиками в механизме армии. Только они не были воинами. Чаще всего их использовали как посыльных. Иногда они были разведчиками или ворами. Быстроходы имели сумасшедшую скорость. Это было огромное преимущество перед всеми человеками, но у них было и много недостатков. Быстрый бег или прыжок. Но прямолинейный. Быстроход не мог менять направление резко. Когда обычный человек быстро бежит, то он не может сразу побежать в другую сторону или хотя бы кардинально сменить направление бега. А если на бегущего человека оказать даже небольшое воздействие, то он быстро потеряет равновесие и упадет. Быстроходы были очень ценными для армии. И, возможно, в бою против обычных людей они тоже себя хорошо показывали. Но все же это не было их предназначением.

— Вам лучше убежать. Раз уж вы быстро можете это сделать. — Максуд подальше отошел от них.

Он прислонился плечом к ближайшему дому и смотрел на противников. По улице к ним приближались четверо гравалионов. Как он их не почувствовал раньше? За этой всей неразберихой и постоянными стычками ему было трудно сконцентрироваться, чтобы их ощутить. Теперь они были здесь. Очевидно, они искали генерала. Специальный отряд со специальной миссией. Убей командиров противника и победи в войне. Когда Максуд тренировал охотников для противостояния с гравалионами, то он надеялся, что эти твари не будут драться в полную силу. Не будут использовать все свои возможности. Эти возможности были устрашающими. В ловкости и скорости движений они не уступали быстроходам. Если они этого хотели. Такой режим боя был сильно изнурительным и буквально через несколько минут гравалион переставал нести такую опасность. Кроме того, обычногравалионы после применения своих сил по несколько дней не могли вступать в бой.

Четыре гравалиона. Пять быстроходов. Один поглотитель Аста и Стайрэд. Максуду было очевидно, что гравалионы чувствуют быстроходов. Это означало только одно. Они применят свои способности. Тогда, в бою с охотниками у гравалионов не было нужды в этом. Они никогда бы не подумали, что обычные люди смогут двоих из них убить. Излишняя самонадеянность сыграла с ними злую шутку. Теперь все будет иначе. Перед ними стояли быстроходы. Максуд понимал, что в этой схватке делать ему нечего. Не тот уровень бойцов, чтобы ему тягаться с ними. Бежать за подмогой к Сандрин он уже не успевал. Оставался шанс выжить при Шаге к Единству. Пока было больше «против», чем «за». Он не был уверен, что переживет этот Шаг. Оставалось надеяться, что Азаниэль и Стайрэд продержатся столько времени, чтобы Максуд мог вступить в бой. А еще ему было интересно посмотреть на поглотителя Аста.

Быстроходы построились в свой боевой порядок. Двое впереди на расстоянии трех шагов друг от друга. Двое чуть сзади на расстоянии шага. Пятый был еще дальше за их спинами. Гравалионы шли не спеша. Четыре огромные ручищи с мечом в каждой. Они шли одной линией, занимая почти всю улицу. Тела их были чуть сжаты — они немного пригнулись. Момент концентрации внутри себя. Гравалионы были точно готовы к стычке с быстроходами.

Двое быстроходов метнулись вперед. Через секунду два других последовали за ними. Тактика их боя проста. Избегать гущи событий, не попадать в скопления солдат, чтобы иметь возможность набирать скорость. Поэтому они всегда действовали по касательной. Если враг стоял одной линией, то нужно было пробежаться вдоль этой линии, срезая головы врага, если это было возможно. Иди раня ноги или любым доступным способом наносить вред своим противниками, помогая союзным войскам. Сейчас им нужно было убрать крайних гравалионов. Поэтому двое первых быстроходов помчались с разных сторон улицы с целью нанести урон этим огромным тварям.

Максуд видел бег быстроходов мимолетно. Но он видел, как два обезглавленных тела замедляясь пробежали еще несколько метров за гравалионами, пока полностью не остановились и не упали. Их головы с неприятным звуком упали на каменную улицу. Двое других быстроходов, которые отправились за первыми, уже падали на камни, пытаясь быстрее остановиться. Это получилось за несколько метров до гравалионов. Эти метры твари преодолели очень быстро. Несколько взмахов мечами и быстроходы остались лежать на камнях изрубленные на куски. Оставшийся в живых быстроход попятился ближе к Азаниэлю. Генерал медленно вынул меч. Стайрэд так же не спеша вынул свой. Максуд видел их лица. Страха не было. Спокойствие. Глубокое спокойствие и концентрация. Максуд улыбнулся. Предвкушение битвы ему нравилось. Это будет интересный бой. Ему редко нравилось смотреть за боем со стороны. Но сейчас был как раз такой случай.

Гравалионы со скоростью быстроходов помчались вперед. Азаниэль увернулся от первого и тот пролетел мимо. Удар меча второго он принял своим. Гравалион не рассчитывал, что после этого удара человек останется на месте еще и не разрубленным пополам вместе со своим мечом. Глаза у него округлились от удивления. В следующее мгновение генерал уже наносил смертельный удар. Но две другие руки гравалиона заблокировали его. Завязался бой. Азаниэль не уступал ему в скорости, но его умение сражаться вызывало восхищение. Для Максуда их бой казался размытым пятном, в котором то и дело высекались искры. Это пятно легонько плавало влево и вправо. На миг они остановились и Максуд мог рассмотреть гримасу изумления и боли на лице гравалиона. Трехрукого монстра. Одна уже валялась на улице. Сейчас тот гравалион, что пролетел мимо Азаниэля в начале боя, вступит в драку. Генералу не удалось быстро убить своего противника и избежать стычки с двумя врагами сразу. Самой техники боя Азаниэля Максуду пока не было видно, но он знал, что только искусный воин мог бы на равных сражаться с гравалионом. Здесь дело было не только в скорости. За Срайрэдом Максуд не наблюдал. Ему был интересен поглотитель. Насколько он быстр? Насколько ловок? Насколько силен? Долго он сможет держать такой темп? В войне, которая уже началась, Максуду нужно было знать его возможности. Он должен знать, на что может рассчитывать.

Азаниэль дрался против двоих противников. Он постоянно пытался менять свое положение так, чтобы удерживать их в пределах своей досягаемости. Чтобы ему не приходилось отбивать атаки с противоположных сторон. Гравалионы в свою очередь пытались заходить ему за спину. Они кружились, высекая искры. Пятно постепенно теряло свою размытость и Максуд уже мог улавливать некоторые удары и уклоны. Он мельком посмотрел на Стайрэда. Один гравалион был убит. Другой стоял в растерянности молотя мечами почти во всех направлениях. Максуд улыбнулся еще шире. Стайрэд стоял напротив гравалиона. Очень близко. Черный густой шлейф тянулся от него в обе стороны и немного огибал гравалиона. Стайрэд исчезал и появлялся в любом удобном ему месте этого шлейфа. Шлейф был плотным и напоминал течение мутной реки. Он бурлил и менялся, скручивался и волновался. Такие воины могли одновременно исчезать в любом месте шлейфа и так же появляться. Он был и слева и справа. Гравалион отступал, но пока успевал за атаками Стайрэда. Он работал всеми руками. Если Стайрэда не было перед ним, он все равно колол этот мутный поток перед собой. На теле монстра появлялись новые и новые порезы. Хотя смертельных ран не было, он начал замедляться. Пятился отступая. Только отбивал атаки противника, уже не колол черный поток. Максуд начал замечать систему в атаках Стайрэда. Некоторая неуловимая закономерность его появлений теперь начала просматриваться. Все его атаки уже не несли такой хаотичной характер, как казалось раньше. Смог ли это заметить гравалион? Возможно, он не до конца просчитывал, но мог бы довериться своим инстинктам. Так он и сделал. Еше секунду он пятился, затем резко дернулся вперед и, двумя руками расчищая себе путь в центре шлейфа, сделал несколько оборотов вокруг своей оси прямо в потоке пытаясь как можно дальше достать мечами. Поток исчез. На его краю появился Стайрэд. Одной рукой он держался за свой бок. На его пальцах Максуд заметил блеск жидкости. Кровь. Но пока он не мог ему помочь.

У Азаниэля дела шли не лучшим образом. Бой против двоих быстрых четырехруких вооруженных противников давался ему не легко. Ему пришлось использовать всю свою силу, все свое умение, применить всю свою ловкость, чтобы остаться в живых. Он уже понимал, что победить будет сложно. Когда гравалион без одной руки вышел из боя, ему стало легче. Он заметно потерял скорость и ему все так же сложно было успевать за монстром. Но гравалион тоже сбавил обороты. Или ему так показалось? После очередной стычки и высеченных искр воины замерли. Оставались на месте и Стайрэд со своим противником. Все тяжело дышали и переводили дух.

Максуд оценил ситуацию. Генерал не сможет одолеть своего противника. Если он не хитрил, то силы начали покидать его на самом деле. Да, один гравалион был мертв, а другой ранен и вышел из быстрого боя. Но в обычном бою он все еще грозный противник. Между кроватей появился Зверь. Максуд посмотрел ему в глаза и покачал головой. Тот был серьезно ранен. Если сейчас он перейдет в другую свою форму, то раны станут еще страшнее. Вряд ли от него будет толк. Да и скоростью луксоры не славились. Максуд посмотрел на другого воина. Стайрэд был ранен. Степень тяжести его ранения не имела значения. Его нельзя убить такой раной. Знавал Максуд скелетов, которые могли затягивать свои раны моментально. Это были могучие воины, которые могли драться днями напролет. Стайрэд к таким вряд ли относился. Сколько ему было лет? Сколько сил он в себе таил? Хорошо ли он умел пользоваться всеми способностями своего народа? Ответ пришел неожиданно. Гравалион молниеносно напал. Стайрэд создал поток в сторону от себя. И гравалион направил все свои мечи и уколол поток в метре от того места, где стоял Стайрэд. Поток исчез и оказалось, что все четыре меча вошли в тело воина. Гравалион оторвал его от земли и улыбнулся. А Стайрэд одним движением снес ему голову. Воин упал на улицу, пронзенный железом. Он пытался вытянуть мечи из своего тела.

У Азаниэля с гравалионом схватка закипела с новой силой. Максуд теперь видел все их движения. Теперь он мог оценить технику боя генерала. Незнакомых движений не было. Он чередовал приемы и комбинации одной боевой системы с переходами и уклонами другой. Их комбинация была очень эффективной. Размашистые удары тут же сменялись зажатыми уколами или круговым вращением. Он сражался так специально, чтобы враг не смог приноровиться к его манере вести сражение. Техника боя на встречных курсах быстро уступала место обманным маневрам и кувыркам с перекатами. Максуда было трудно чем-то удивить. Но этот человек дрался, как один из великих воинов. Сейчас он начал сдавать и больше полагался на свою технику, чем на силу. Гравалион это почувствовал и усилил натиск. Второй гравалион вступил в бой. Внезапно один из них вскрикнул и выгнулся. Шагах в десяти от него стоял быстроход спиной к нему. От развернулся и побежал на второй заход. Зачем? Ему надо было ждать. Нападение было ошибкой. Он мог нападать только с одной стороны. Только по одной траектории. Поэтому гравалиону не составило труда предугадать его намерения. Трехрукий быстро присел и выставил два меча наперерез быстроходу. Тот не успел остановиться и налетел на мечи. Он в последний момент успел немного изменить траекторию бега, но все равно был ранен, повалился на землю и не мог продолжить бой. Под серией ударов другого зверя генерал завалился на улицу. Больше ждать Максуд не мог.

Он бежал так быстро, как только мог. Два меча удобно расположились в руках. Гравалион замахнулся и опустил на генерала две руки. Максуд занес обе руки вправо вверх к самому уху и по круговой траектории отбил снизу мечи врага, заставляя того вскинуть обе свои правые руки. Необходимая ему инерция была достигнута. Максуд продолжал оборачиваться вокруг своей оси. Первым оборотом он отвел мечи от Азаниэля, а со второго, немного подпрыгнув, левой рукой отрубил верхнюю руку монстра, а правой почти снес ему голову. Остался всего один враг. Максуд медленно направился к нему. Без одной руки, с раной на спине он все еще представлял собой смертельную опасность. Бой был коротким и жестоким. Два меча против трех. Потом против двух. Максуд пронзил ему сердце резким выпадом. Дыхание вышло из гравалиона, и он начал заваливаться набок. Максуд вытащил из него свой клинок. Когда гравалион упал, он вытер о него оба меча и вложил их в ножны за спиной.

— А ты не спешил. — заметил Азаниэль.

— Хотел посмотреть на что вы способны. — ответил Максуд.

Он направился к Стайрэду. У того уже получилось вынуть из себя два меча. Два другие пронизывали его грудную клетку. Максуд быстро их вытянул. Стайрэд не издал и звука. Максуд взял его за шиворот и протащил метров пять по улице. Затем приподнял и спиной прислонил к ближайшему зданию.

— Сколько тебе лет. — спросил воин.

— Много, мальчик. — ответил Стайрэд.

— Сколько? — уже настойчивее спрашивал Максуд.

— Примерно триста.

Значит, дни его наибольшего могущества уже позади. Хоть скелеты и живут около пятисот лет, но свою силу они начинают постепенно терять лет с двухсот.

— Ты используешь всего одну стратегию атаки в потоке. Гравалион ее просчитал. Или чаще их меняй, если умеешь пользоваться другой, или действуй более хаотично и непредсказуемо. Когда тебя накололи, то ты создал поток в одну сторону. Это было бы не ошибкой только в одном случае — если бы ты остался на месте и таким способ решил обхитрить гравалиона. Лучше создавать поток в две стороны, так шансов у тебя было бы больше. — Максуд хлопнул по плечу Стайрэда и поднялся.

У скелетов в арсенале находилось несколько схем ведения боя. Если им не следовать, то поток создать не удастся. Этот пользовался только одной из них. Возможно, что другим он не был обучен. Воин перевел взгляд на генерала. Азаниэль уже стоял рядом. Максуд посмотрел ему в лицо. Он выглядел старше, чем раньше. Вернее, старее. Раньше он не выглядел на свои годы, теперь же казался старше, чем был на самом деле. Но сражался он хорошо.

— Ты заслуживаешь уважения. Думаю, нам надо начать сначала. Я редко уважаю человеков. Ты один из немногих, кто этого достоин. — Максуд протянул ему руку.

Азаниэль сощурился, он всматривался ему в глаза. Затем протянул руку и состоялось крепкое рукопожатие.

— Нам нужно уходить из города. В крепость. — сказал Максуд.

— Мы неплохо держим оборону. — возразил Азаниэль.

— В первый бой они никогда не посылают хорошие соединения. Сначала идут новички, которые только прошли обучение. Так они узнают все хитрости врага, не потеряв при этом самых сильных воинов.

— А как же луксоры?

— Они вообще не должны сражаться на их стороне. Я не знаю, как это возможно. Но я точно знаю, что следующая ночь будет другая.

Азаниэль призадумался. Потом он сказал, что поразмыслит об этом, и они разошлись.

Максуд возвращался к смотровой площадке. По городу иногда ему попадались только те солдаты, которые несли раненых. Или сами раненые, которые могли ходить. У стены движение не затихало. Бой уже закончился, но люди все еще суетились. Складывали мертвых, проверяли, есть ли раненые. Мертвых амалионов сбрасывали на одну кучу. Стражников Максуд не видел. Он провел взглядом по верхушке стены. На площадке сверху кто-то был? Он поднялся туда. Там сидела одна Жазэлизэ. Максуд посмотрел на нее, спустился по ступеням и зашел в столовую стражников. Через пять минут он снова поднялся на площадку. Как он и ожидал, девушка все еще сидела там. Она сидела у дальнего ее края, прислонившись спиной к невысокому бортику. Максуд сел возле нее. Он открыл бутылку вина. Сделал приличное количество глотков и передал ее девушке. Жазэлизэ посмотрела сначала на воина, потом на бутылку, потом снова на воина. Пить после него? Она бы никогда так не сделала. Никогда раньше. Сейчас все было не так. Девушка взяла бутылку и допила ее содержимое одним залпом. Максуд поднял брови.

— Еще есть?

Он достал из кармана сверток, развернул его. Там лежало несколько кусков вяленого мяса. Жазэлизэ без приглашения взяла пару кусочков. Они молча жевали. Потом взяли еще. Максуд хорошо запасся. Через некоторое время он взял вторую бутылку вина, которая стояла возле него. Открыл и предложил девушке первой из нее выпить. Она сделала три глотка и поставила бутылку рядом с собой — подальше от Максуда.

— И как ты живешь? — спросила она с набитым ртом.

— Что ты имеешь в виду?

— Как ты с этим живешь? Со всем этим? — она провела рукой вокруг себя.

Максуд вздохнул. Она склонила голову и вопросительно посмотрела ему в глаза.

— Я не знаю. — честно ответил воин. — Иногда мне хочеться умереть. Иногда хочеться не проснуться. Иногда я вижу лица мертвых. Мертвых друзей, врагов, случайных людей.

Максуд помолчал, затем продолжил:

— Раньше у меня были друзья. Я всех их потерял. И решил не заводить больше друзей. Долгое время так и было. Но можно ли назвать полноценной жизнь без них? Ты и так, и так в проигрыше.

— И что ты для себя решил? — снова спросила девушка.

Максуд пожал плечами:

— Решил, что я не знаю, как лучше. Никто не знает. Что такое жизнь? Думаю, что ответ на этот вопрос не знает никто. И как лучше жить — тоже. Буду жить так, как считаю лучше в данный момент. Сейчас у меня снова есть друзья. Ты, Сандрин, Эйр, Зверь.

Жазэлизэ никак не ответила. Она взяла бутылку и сделал пару глотков.

— Сегодня у меня на руках умерла девочка. Эта ужасная картина стоит перед глазами. Я ее когда-то забуду? — она повернула голову и увидела, как Максуд отрицательно качает головой, она вздохнула. — Так я и думала.

— С этим придется жить. Знаешь, что помогает? Цель.

— Пф. И какая у меня цель?

— Выжить. Выжить и победить в этой войне. Эта цель должна быть у каждого человека. Эта война не за территорию, не за власть и не за деньги. Амалионам нужны люди. Это вечные их противники. Они хотят полностью истребить человеческий род. Все его проявления.

Жазэлизэ округлила глаза:

— А что они будут есть? Они ведь… э… пьют нашу кровь?

Максуд засмеялся. И откуда такие дурацкие слухи берутся?

— Нет. Не пьют. И не едят нас.

— Но я слышала истории, в которых они похищали людей. — не могла успокоиться девушка.

К ним на площадку кто-то поднимался. Максуд услышал шаги и отпустил рукоять меча только тогда, когда увидел фиолетовые прямые волосы. Сандрин подошла к ним и села сбоку от Максуда, касаясь его плеча своим. Жазэлизэ передала ей бутылку. Сандрин хорошо к ней приложилась и вернула. Все трое сидели опиравшись на бортик и вытянув ноги.

— Ну так что, они похищают людей? — переспросила девушка.

— Да. Так они восстанавливают численность своего войска.

— Это все люди? Мы воюем против людей? — сорвалась на крик Жазэлизэ.

— Уже не люди. — Максуд покачал головой. — И не все. У амалионов сложная социальная структура. Древние кланы следят за чистотой крови и никогда не спариваются с теми, кто раньше был человеком. Даже, если амалион является не человеком четыре или пять поколений, то все равно ему не подняться в их иерархии высоко. Из чистокровных амалионов состоит вся верхушка власти. Сегодня на нас напали их отбросы. Те, которых не жалко. Вероятно, пару месяцев назад половина из них были людьми.

— И как они из людей делают амалионов? — спросила Сандрин.

— Берут кровь чистого амалиона и смешивают ее постепенно с кровью человека. Берут кровь человека, смешивают и снова ему вливают. Так происходит длительное время. Не знаю всех тонкостей. Но около месяца. Постепенно человек меняется. Изменения в первую очередь затрагивают мозг человека. Он перестает быть человеком. Медленно, но верно становится амалионом. С кровью высших амалионов ему передается даже часть памяти его народа. Или так просто говорят. Но после всех этих манипуляций человека больше нет.

Жазэлизэ сделала пару глотков и нетвердой рукой передала бутылку Сандрин. Творящая отпила, поставила ее возле себя и спросила:

— А кто такие гравалионы?

— Гравалионы — это разновидность амалионов. Отдельная каста. Раньше любой амалион имел три формы. Форма гравалиона считалась боевой формой. Со временем только немногие стали уметь обретать эту форму. И этот процесс стал для них необратим. Сейчас, наверное, амалионы еще реже могут становиться гравалионами. Сегодня мы убили четверых из них. Надеюсь, это ощутимая потеря для них.

— Чертевых? — заплетающимся языком спросила Жазэлизэ. — Ты ссова дрался?

Максуд чуть улыбнулся. Ей пойдет на пользу. После такой ночи, как эта, пусть лучше утром будет думать о головной боли, чем о минувших событиях.

— Можно сказать, что дрался. Я только в конце боя помог Азаниэлю и Стайрэду.

— Так ты видел поглотителя в бою? И как тебе? — спросила Сандрин и сделала еще пару глотков.

Максуд пожал плечами и непроизвольно толкнул обоих девушек. Жазэлизэ что-то пробормотала и крепче к нему прижалась. Ее щека упиралась ему в плечо.

— Хорошие воины. Оба. С ними будет легче. Если нам нужно будет прорубить направление, теперь я уверен, что мы это сможем сделать.

Ненадолго воцарилась тишина. Звезды светили с черного неба. Внизу все еще слышны были разговоры солдат, которые убирали трупы. Жазэлизэ начала дышать ровно и глубоко. Сандрин поняла, что девушка уснула.

— Сегодня я не заметила пользы от своего артефакта. — тихо сказала она.

— Да. Он не стал твоим защитником. Не знаю, хорошо это или плохо.

— А почему не стал?

Максуд только плечами пожал. Снова Жазэлизэ немного отстранилась, промямлила что-то и теперь обняла руку воина, как подушку, и снова прижалась к нему.

— Я не знаю и этого. Может, он не сразу станет защитой тебе, может, он не всем людям может стать защитой.

— Откуда ты это все знаешь? Только не надо мне рассказывать, что слышал истории. Детки уже спят, пора поговорить на чистоту. — Сандрин все так же смотрела в небо.

Максуд ощущал ее желание узнать правду почти так же осязаемо, как и ее плечо. Даже ее лицо выражало нетерпение. Он вздохнул. Что он мог рассказать?

— Когда-то давно мы встречались.

— Насколько давно?

— Давненько. — не стал уточнять воин.

Внезапно ему на ум пришла одна догадка.

— Ты же сможешь подлечить себя, у тебя хватит сил?

Сандрин сердито посмотрела на него. Глаза ее вспыхнули фиолетовым огнем. Неужели он мог усомниться в ее силе? Пусть даже и после ночного сражения. Воин медленно достал нож так, чтобы не потревожить Жазэлизэ, и жестом показал на ее руку. Творящая выставила руку перед собой, и он молниеносно проткнул ее ладонь насквозь. И так же быстро выдернул нож. Сандрин вскрикнула, кровь капала с руки. Она быстро покрыла руку зеленой дымкой и залечила рану. А еще очень зло на него посмотрела.

— Под защитой этого амулета кровь не идет. — сказал Максуд и спрятал нож.

Сандрин осмысливала сказанное. Она знала о нем только то, что он может защитить от Творящих. Ни о какой крови не шла речь. Да, данных для изучения было недостаточно, всех возможностей артефакта ей не удалось узнать. И вряд ли удастся, если он так и не начнет работать. Ей хотелось нажать на Максуда, ведь он многого не говорил. И знал он больше, чем хотел показать. Наверное, нужно подобрать более удачный момент. Сегодня был бой, завтрашняя ночь обещает быть не легче. И неизвестно когда выпадет передышка. Но этот воин был единственной ниточкой к необходимым ей знаниям, поэтому слишком сильно дергать за нее было рискованно. Он был связующим звеном между знаниями, которые смогут повлиять на судьбу мира. Знания, которые были намного важнее его самого. Сандрин уставилась на звезды. На две самые яркие, которые были далеко друг от друга, но свет их казался одинаково сильным. Словно две сестры были разделены сотнями других звезд.

— Делорис сказала, что ты смешивал дымки. Ты знаешь, что это невозможно в принципе? Считается, что это даже противоестественно. Никакие два цвета, смешанные вместе, не могут быть поглощены Творящим. Тем более, они сразу перемешиваются, а Делорис сказала, что у тебя в колбе все цвета были разграниченными. И это тоже невозможно. Из рассказа своей ученицы я многое узнала. Например, и то, что были секретные ингредиенты, помимо дымок. Не хочешь ничего мне рассказать?

Воин хотел почесать затылок, но оба плеча его сейчас были заняты и совершить это действие не получилось. Оставалось только вздыхать.

— Сандрин, вопрос не в доверии. Я считаю тебя другом. Тебя, Жазэлизэ, Эйр и Зверя. Других у меня нет. И врать вам я не хочу. То, о чем ты спросила… Я сам не знаю, как так вышло. Я знаю только частично. Это еще сложнее объяснить. Кое в чем мне еще самому нужно разобраться. — он повернул к ней голову. — В ночь, когда на меня напали, я спас жизнь солдату. Через несколько дней я пришел его проведать. Оказалось, что он живет не так далеко и написал письмо брату, в котором рассказал о случившемся. Брат прислал ответ.

Максуд немного увел разговор с линии откровений. Сандрин потянулась за бутылкой и сделала несколько глотков.

— В ответе был маленький сверток для меня. Там лежала пара ягод. Смертельно опасных ягод. Нет ничего ядовитее, чем эти ягоды. И достать их почти невозможно.

— Странный способ отблагодарить человека. — заметила Сандрин.

— Еще страннее то, что для твоего лечения мне понадобились мелко нарезанные дольки этих ягод. А я ведь не из тех, кто верит в совпадения.

Сандрин нахмурилась. Рукой она почесала подбородок.

— Не похоже это на совпадение. Но в то, что кто-то заранее узнал, что тебе через несколько дней понадобятся эти ягоды, я поверить просто не могу.

— А в то, что кто-то может завладеть твоим разумом и телом и говорить твоими устами, можешь поверить?

Творящая напряглась. Максуд буквально почувствовал, как она сжала зубы. Фиолетовый огонек вспыхнул в ее глазах и сразу же погас. Она переборола себя и немного расслабила плечи.

— Ты связываешь эти два события?

— Нет. Вообще нет. Я связываю этих существ с ягодами. Ты знаешь кто они? — спросил Максуд.

— Они? — Сандрин подняла бровь.

— Да. Они. Чаще со мной говорит только она. Но есть и другие. Они вершат судьбу. Возможно, они и есть Судьба. Она может сделать что-то сейчас, что сыграет важную роль через десять или даже сто лет. Когда она вступает в дело, то дальнейший ход событий от тебя уже не зависит. Тебе нужно делать только то, что она говорит. Если ты немного оступишься — катастрофа. Ее планы могут идти на годы вперед. А ты говоришь о нескольких днях и ягодах? Это сущие пустяки.

— Тогда почему ты их не связываешь, эти события?

— Вместе с ягодами был и сверток, в котором они лежали завернутые.

Максуд порылся в кармане правой рукой. Его плечо дергалось и мешало ровно сидеть Сандрин, но она не отодвинулась. Воин достал сверток. Он держал его очень осторожно за кончик. Так и передал Сандрин. Творящая повертела его в руках. С ее способностями опасаться ей было нечего. Хоть неподалеку на стене горел огонь, но света было недостаточно. Глаза Творящей стали ярко фиолетовыми и теперь она хорошо смогла его рассмотреть. Что-то было нацарапано на бумаге. Скорее всего, слова. Но язык был не знакомым ей.

— Твои Первые ошибаются. — подсказал ей Максуд.

Она лишь вопросительно посмотрела на него и отдала бумагу. Он так же аккуратно сунул его снова в карман. Так же пришлось потолкать Сандрин, и она снова и не подумала отстраниться. Творящая взяла бутылку, сделал несколько глотков, подняла ее повыше на уровень глаз и прищурившись попыталась оценить количество жидкости в ней. Поставила возле себя. Снова посмотрела на Максуда и сделал жест рукой, который должен был означать «продолжай».

— Она из Первых. Если говорить с самого начала, то когда-то очень давно был один Отец. Он создал все. Нашу планету, всех зверей, всю растительность, человеков и другие расы. Сначала все было хорошо, но его живые существа начали убивать друг друга. Война шла одна за другой и не было им конца. И он создал богов. Боги — это его дети. Он призвал их для того, чтобы они были правителями. Чтобы они несли голос разума всем существам.

— Я слышала подобные легенды. Есть разные вариации. — вставила Сандрин.

— Это не легенды. — жестко сказал Максуд. — Так было. Он призвал богов, но стало еще хуже. Теперь не только люди дрались между собой, но еще и боги. Отец долго наблюдал за этим беспорядком и тогда он создал Первых. Тень богов. Многое они могут, но во многом ограничены. Они не могут физически убивать, почти не могут находиться в нашем мире. Но у них была дальновидность. Отец видел в них советников. Они должны были образумить богов. Кое-что им удалось изменить, но в основном все осталось так же, как и прежде. Их влияние было минимальным, а боги их не уважали. Так продолжалось тысячу лет, пока богов осталось меньше десяти. Они заключили союзы и разделили мир. Наверное, они бы правили до сих пор. Если бы не инквизиторы. Говорят, что те статуи, что стоят по всем городам всего мира — их точные копии. Инквизиторы — это охотники на богов. Первых богов они убили скрыто. Остальные осознали надвигающуюся угрозу. Они приняли меры, но инквизиторов ничего не могло остановить. Откуда они взялись? Никто не знал ответ на этот вопрос. Отец к тому времени потерял интерес к нашему миру и спросить у него было невозможно. Некоторые считают, что в порыве гнева он создал инквизиторов и дал обещание вернуться сюда только тогда, когда богов здесь не останется. Боги умирали. Первые создали своих творений. Они так же были не материальны, как и сами Первые. Эти творения разыскивали инквизиторов. Они не могли их убить, но могли предупредить богов. Могли следовать за инквизитором по пятам и медленно сводить его с ума своим влиянием на его разум. Если бы такое творение направило свое влияние на человека, то он сошел бы с ума через минуту. Инквизиторы нет. Но благодаря усилиям Первых удалось захватить несколько охотников в плен. Добиться от них ничего не удалось, так как они покончили с собой. Их тайна так и не разгадана. Зато боги научились с ними сражаться. Благодаря творениям Первых теперь врасплох застать бога стало невозможно. На тот момент оставалось всего три бога. Самые сильные. Не раз охотники пытались справиться с ними и каждый раз терпели неудачу. Ничто не могло их сокрушить. Казалось, что установилось равновесие. Но на арену вышел меч. Сила богов была не страшна его владельцу. Он не мог сам убить бога — это, знаешь ли, трудная задача, но мог ему сопротивляться. Для инквизиторов он стал союзником. Прошла еще тысяча лет и остался всего один бог. Первые смогли оберегать его тысячи лет. Двое других были убиты, когда перестали выполнять то, о чем их просили Первые. Последний бог обосновался в Ксероне. Это очень древняя страна и город. Ей несколько тысяч лет, чтобы не утверждали ваши историки. В конце концов и этот город пал. Бог был убит, а страна разрушена.

Сандрин медленно переваривала все услышанное. Много информации. Что это, легенда? Не мог же он это Знать?

— И почему Первые говорят с тобой?

— Их цель — предотвратить истребление цивилизации. Амалионы на это способны. Если их не остановить, они сотрут с лица планеты всех. И останутся здесь одни. Именно этого они и хотят. Полностью нас уничтожить.

— Почему с тобой? Что ты можешь сделать один? — непонимающе спросила Сандрин.

Максуд ухмыльнулся.

— Сейчас я очень слаб. Но не настолько, насколько ты думаешь. Иногда один человек может изменить ход войны. Главное оказаться в нужном месте в нужное время.

— И это место и время тебе подскажет Первая? Тогда почему ты не разговаривал с ней и не спешил с выбором стороны?

— Мне надоело быть марионеткой. Надоело, что каждый твой шаг должен быть именно таким, каким его видит Первая. Надоело, что за каждым твоим движением следят. Надоело жить для кого-то. — ответил Максуд, глядя в пол.

— И что произойдет, если ты откажешься подчиняться их воле?

Максуд не ответил.

— Мы можем проиграть войну?

Воин снова ничего не ответил.

— Тогда лучше тебе их послушать. Если они знают все наперед, то я бы хотела быть с ними на одной стороне. Эта война затронет всех. Если ты будешь им перечить, то мы можем быть уничтожены?

— Я не хочу участвовать на их условиях. — коротко ответил Максуд.

У Сандрин в голове кружилось еще несколько вопросов.

— И кто ты, ты ведь не скажешь? — с маленькой надеждой спросила Творящая.

— Я человек. — прямо ответил воин.

Сандрин вздохнула. Никакого другого ответа она и не ожидала услышать.

— А что именно задумали Первые?

— Разговор с ней был всего один. Ты, между прочим, брала прямое в нем участие. Ты слышала то же, что и я.

Сандрин допила вино. С минуту они сидели молча.

— Что задумали Первые, мы не знаем. Почему этот амулет не работает, тоже не знаем. Но мы точно знаем, что он опасный и помогал убивать богов.

Максуд кивнул. Тогда Творящая одним резким движением сорвала подвеску у себя с шеи и выставила ее на ладони, чтобы лучше рассмотреть. От него исходил холод. Теперь она ощущала его ладошкой.

— Тогда лучше забери его. — Сандрин протянула руку и была готова отпустить амулет.

Максуд улыбнулся. Он не спешил подставлять руку.

— Это так не работает. Он твой. — воин все же подставил руку, Творящая отпустила амулет и тот выскользнул из ее руки, а вот на руку Максуда не упал.

В ту же секунду Сандрин ощутила знакомый холод на шее. Она быстро потрогала ее рукой. Подвеска была там. Перевела взгляд на воина, тот улыбался еще шире.

— И что дальше? — голос Творящей звучал немного безнадежно.

— Я бы поспал.

Сандрин немного отодвинулась от него. Но только затем, чтобы потом, на манер Жазэлизэ, опереться о Максуда. Она поводила плечами, поудобнее устраиваясь.

— Расскажи что-нибудь еще. — попросила она, подавив зевок.

Воин ненадолго призадумался.

— Ты видела инквизитора в этом городе?

— На площади? Такого же, как и десятки других во всех городах империи? Если ты видел одного, можно сказать, что ты видел их всех. Они ведь одинаковые. — ответила девушка.

— И что ты о них знаешь? — спросил Максуд.

— О скульптурах? Да ничего. Стоят себе по всей стране. Неизвестно, кто делал. Но это был один мастер, все на это указывает. Скорее всего, он у себя в мастерской днями напролет трудился, а потом его творения доставляли во все города. И фантазия у него вообще не работала. Все одинаковые. — вино понемногу начинало помогать Сандрин говорить.

— А я слышал другую историю.

Максуд замолчал. Девушка рядом еще долго ждала продолжения, но пришлось нахмуриться и задать вопрос, без которого продолжения истории ей услышать:

— И какую же историю ты слышал?

— Когда-то очень давно в нашем мире были боги. В этой истории говориться о них, как о тиранах, которые не давали жить людям, постоянно держа их в страхе. Это не были те благоразумные и мудрые боги, о которых говориться в других историях. Здесь утверждается, что они были очень злыми. Очень. Люди были для них только игрушками. Они убивали их от скуки. И когда казалось, что уже ничего не сможет помочь человечеству, тогда и появились они. Инквизиторы. Они были наделены почти божественной силой и могли сражаться с богами. Они освобождали от их гнета город за городом, оставляя там по одному своему воину, чтобы никакой бог уже не решился снова захватить этот город. А они были именно воинами, Сандрин. Так утверждает история. Истребление богов продолжалось долго. Многие из них покинули наш мир, чтобы не пасть от рук инквизиторов.

— Покинули? И куда они отправились?

Максуд пожал плечами, потолкав обоих девушек. Он решил, что точно нужно отказываться от такого жеста.

— Об этом в истории не сказано. Там говориться, что боги, завидев силу инквизиторов и их возможности, всполошились. Они убегали из нашего мира. Остались либо самые сильные, либо самые смелые, либо самые глупые.

— И какой была Аста? Сильной и смелой? — он ощущал ее дыхание у себя на плече.

— Она была сильной. И смелой. А еще умной. И хитрой. Как бы там ни было, но инквизиторы делали свою работу хорошо. В мире оставалось совсем мало богов. Но боги научились скрывать свои силы. Раньше они светились для инквизиторов, как звезды для нас с тобой. Но затем нашли способ прятаться. Инквизиторы еще долго бродили по городам в поисках тех, кого они должны были убить. Время шло, о богах не было ничего слышно. Инквизиторы почувствовали, что их миссия подходит к концу. Они поручили мастерам в городах сделать небольшие пьедесталы. Когда все было готово, инквизиторы зашли на них и окаменели. Теперь их статуи напоминают нам о тех временах, когда они освободили человечество. Теперь они — символ свободы и непокорности. Они символизируют то, что можно противостоять даже богам. И люди, глядя на них, всегда должны об этом помнить.

Максуд замолчал. Сандрин еще немного думала о его этой истории.

— Красивая легенда. — сказала она.

Воин ничего не ответил. Она раздраженно сжала зубы. С ним всегда так.

— Или это не легенда?

Максуд чуть было не пожал плечами.

— Инквизиторы стоят с незапамятных времен, Сандрин. А ты видела много сооружений, которым несколько тысяч лет? Все они давно превратились в пыль. Инквизиторы стоят, как будто были вчера только сотворены.

— Может, ты преувеличиваешь? Некоторые архитектурные памятники и по тысяче лет стоят и ничего.

— Этим памятникам больше пяти тысяч лет.

Сандрин заморгала, он сейчас шутит? Пять тысяч лет, а они выглядят как совсем новые? Как такое может быть? Она бы еще поразмыслила над этим вопросом, но голова и так была уже забита, а все тело ныло и хотело спать. Она покрутила головой, подыскала себе место поудобнее на его плече.

— Давай, ты будешь рассказывать по две истории? Только вторую — точно выдуманную.

Максуд улыбнулся. Сегодня была прекрасная ночь. Да, он был уставшим, но морально чувствовал себя хорошо. Он рассказал ей историю о маленькой больной девочке, которая пришла просить себе здоровья у бога. О том, как этот бог отправил ее к другому, а тот к третьему. Когда Максуд подошел к моменту с моралью в этой истории, то Сандрин уже крепко спала. Воин улыбнулся. Еще один повод для радости. Здесь ему было хорошо. Два его друга были рядом. Они мирно спали. Максуд еще с час пытался вызывать у себя только положительные эмоции, а затем сдался и уснул.

Утром Максуд проснулся от странных звуков. Он не хотел открывать глаза. Просто слушал. Кого-то рвало. Тогда он пошевелил левым плечом. Жазэлизэ рядом не было. Он улыбнулся. Справа зашевелилась Сандрин:

— Дети проснулись после бурной ночи и им не хорошо. — Она потянулась. — Пойду посмотрю, что я смогу сделать.

Максуд взял ее за локоть:

— А ты можешь притупить эмоции?

Сандрин подняла бровь.

— Не для меня. Она переживает по поводу смерти девочки. Это ее сильно потрясло. Первые смерти трудно забыть.

Творящая нахмурилась, потом встала. Она покрутила головой влево и вправо, разминая затекшую шею. Затем направилась к Жазэлизэ. Девушка сидела на краю платформы и обоими руками держалась за бортик. Сандрин подошла к ней и без церемоний запустила свои пальцы ей в голову. Через минуту она отпустила девушку.

— Пойдем домой. Ты с нами? — повернулась Творящая к Максуду.

Он покачал головой. Жазэлизэ поднялась, глаза ее были широко раскрыты, и она часто моргала.

— А мне хорошо. У тебя чудесное вино. Если я пообещаю не давать тебе затрещин, то в благодарность ты можешь принести пару бочек этого вина ко мне домой. Это выгодный обмен. Для тебя. — не забыла уточнить Жазэлизэ.

Максуд смотрел, как она с веселым лицом шла за Творящей вниз по ступеням. Он улыбнулся. Сандрин молодец. Воин попытался разыграть в себе чувство радости за Жазэлизэ с большей силой. Он подождал, пока обе девушки ушли.

— Ты здесь? — не громко спросил воин.

Ответа не последовало. Он еще какое-то время пробыл на платформе, разговаривая с пустотой. Потом глубоко вдохнул и сошел вниз по ступеням. На улице еще были видны следы боя. Валялись мечи, части доспехов, были еще мокрые от крови места. Трупы уже все убрали. Их складывали поближе к воротам. Решался вопрос о том, что с ними делать. Максуд шел вдоль стены. Ему хотелось узнать, какие потери были у стражников. Потом надо проведать Зверя и поговорить с Азаниэлем. Максуд снова тяжело вздохнул. Надо найти что-то приятное. Они выиграли бой, но радости это не приносило. Всего лишь одна ночь. Будут другие. Тяжелее. Сандрин жива, Жазэлизэ в хорошем настроении. Он даже улыбнулся, вспоминая с какой интонацией она говорила с ним перед своим уходом. Вот и повод для радости.

— А ты смекалистый.

Максуд резко развернулся.

— Ан-нет. Перехвалила.

Он поднял голову вверх. Девушка в золотой рамке зависла над ним. Она улыбалась, собранные в длинный хвост волосы свисали вниз, словно тянулись к Максуду. Воин заулыбался и даже начал тянуть руки, чтобы обнять ее. Он не сразу остановил себя, ведь это было невозможно.

— Рад тебя видеть. — не громко произнес Максуд.

— Я чувствую. — она осмотрелась и исчезла.

Максуд оглянулся по сторонам. Рядом никого не было, но лучше отойти в сторону. Он шел поближе к стене, пока не увидел заброшенный разрушенный сарай. Он спрятался за ним. Места здесь было немного, но ему хватало. Стена городская, пару метров и уже стена сарая. Он стояла на земле. Рядом были недостроенные ступеньки. Куда они вели? Остатков какого-то другого здания рядом не было. Странно. Через некоторое время Амайанта снова появилась. Она была какая-то взъерошенная.

— Ничего себе ночка. Это ты так постарался? — возбужденно вскрикнула девушка в золотом.

— Скажем так, я приложил к этому руку. Ты не спросишь, получилось ли с Сандрин?

— Конечно получилось. Если я что-то делаю, то делаю это хорошо. — фыркнула ему Амайанта.

— Айя, ты объяснишь мне как эмоции на тебя влияют?

— Айя? — она смотрела в небо и изображала раздумья. — Ладно. Мне нравится. Можешь спрашивать, человек.

Максуд вздохнул, придется повторить вопрос:

— Ты не объяснишь мне…

— Стой. Ты не так спрашивал в первый раз. — перебила его золотая девушка и в заградительном движении выставила руку вперед.

— Хм. Айа, ты…

— Вот! Молодец же! Десять подсказок, три подзатыльника, и ты сделал все правильно. Вот за что ты мне нравишься, так это за сообразительность. — она кружилась вокруг Максуда и вокруг своей оси.

Настроение у нее явно было хорошее. Наверное, лучшее, что доводилось видеть Максуду.

— Ну так что? — терпение у него было не железное.

— Все просто. Но я об этом расскажу в другой раз. — она звонко засмеялась.

Этот смех лился со всех сторон. Максуду пришлось подавить в себе желание присоединиться к ней, настолько заразно она хохотала.

— Эй, осломордый, почему ты не танцуешь? — сквозь смех кричала девушка в золотом.

— Ты говорила, что не будешь меня так называть. — Максуд уже устал крутить головой, чтобы уследить за ней.

— Разве? — и она снова залилась звонким смехом.

Воин терпеливо ждал. Еще пару минут она кружилась.

— Зачем тебе рамка?

— Рамка — она как окно. — девушка в золоте остановилась напротив его лица. — Если ты сидишь и смотришь через окно на дождь или снег, то тебе не холодно.

Максуд не понял аналогии. Что она пыталась этим сказать?

— Я не понял. — признался он.

— Свод, и почему я не удивлена? — она снова засмеялась. — Я экономлю силы. Если я буду в твоем мире собой, то буду тратить на поддержание формы энергию.

Она остановилась и призадумалась.

— Я всегда ее трачу. Но теперь нет. По крайней мере, я не ощущаю истощения.

— Так сними ее.

— А ты из тех мужчин, что не любят сначала дарить цветы и угощать вином? — она снова закружилась и засмеялась.

Максуд вздохнул. Трудно общаться с… с кем-угодно, когда ты не видишь цельного образа. Когда она поворачивалась боком, то он видел только тонкую линию рамки. Он не мог посмотреть ей в глаза. Не мог понять по ее движениям в каком она настроении, потому что этих движений не было видно. Конечно, мешало еще и то, что она постоянно летала и не находилась на одном месте.

— Что ты умеешь?

Она замерла прямо возле его носа, когда в очередной раз проносилась мимо. Тонкая линия из рамки. Она развернулась к нему всей плоскостью.

— Все, что тебе может прийти в голову и еще столько же. — в ее руках появились спицы, на глазах очки и лицо ее состарилось. — Внучек, тебе носочки связатькрасные или белые? Кхе-кхе, зачем это я спрашиваю, ведь цветов уже все равно не различаю.

— Сегодня ночью мне может понадобиться твоя помощь. — продолжал серьезно говорить Максуд.

— Нет, сегодня я успею связать тебе только один носочек. Или лучше шапочку. — Она вытянула руку из рамки. — Ты посмотри, как похолодало. — и девушка зацокала языком.

Максуд невольно усмехнулся:

— Я думаю ты носишь рамку потому, что так ты меня злишь. А еще тебе так удобнее всякие фокусы выкидывать.

— Фокусы? — лицо ее сделалось серьезным и Максуд сразу понял, что она злится.

Амайанта повертела головой по сторонам, как будто что-то искала. Потом выражение ее лица изменилось. Сделалось ехидным, а глаза начали наливаться белым светом. Впервые он видел ее такой. Те волоски, что не были собраны в хвост, трепыхались на невидимом ветру. Солнечный день внезапно перестал быть солнечным. Максуд поднял глаза к небу. Тучи собирались с поразительной быстротой. Сначала светлые, потом темнее и темнее. Они напирали со всех сторон и останавливались только над городом. Такого раньше видеть ему еще не доводилось. Все закончилось тем, что через несколько секунд пошел дождь. Большие капли падали ему на лоб, на щеки и на плечи. Максуд открыл рот от удивления. В следующий миг это все исчезло. Солнце снова жгло ему кожу.

— Ну как тебе? — осведомилась золотая девушка.

— Это было на самом деле? Ты можешь такое сделать?

— Для тебя.

— Только я один это видел, да? — догадался Максуд.

— Ну все, еще пару таких блестящих догадок и я точно перестану называть тебя осломордым.

Дождь был таким реальным. А тот прохладный ветерок так приятно шуршал в волосах. Он до сих пор ощущал капли дождя на своей щеке. Интересный талант. В бою только от него не будет никакого толку.

— Сегодня ночью ты будешь мне нужна.

Амайанта его не слушала. Она смотрела на свои руки, как будто впервые их видела.

— Ух, давно я такого не делала. Не чувствовала в себе сил. И желания не было. Да, все дело только в желании.

— Помнишь, ты помогла мне с вереей? Сделала меня стойким.

Золотая девушка продолжала смотреть на свои руки. Она задрала подбородок и выставила руку в бок. Осматривала ее под разными углами, затем другую руку выставила в другую сторону. Максуд узнал эмоцию. Ликование. Удовлетворение. Внезапно она замерла и медленно повернула голову к нему:

— Ты это почувствовал?

Воин закивал:

— Так что там на счет стойкости? Ты можешь сделать меня крепче изнутри?

Амайанта прищурилась. Сделала такой вид, как будто он сказал самую большую чушь, которую она когда-либо слышала.

— Ты хочешь сделаться шпагоглотателем на одну ночь? Боишься поранить свой человеческий кокон… изнутри? — она посмотрела на него и решила, что он все-таки серьезно спрашивал. — Думаю, это не будет проблемой.

— Хорошо, тогда сейчас идем к стражникам, потом наведаемся к Зверю и отправимся к Азаниэлю.

— Как прикажете, командир. — девушка стояла по струнке.

Наверное, стояла. За рамкой не было видно.

— Когда так стоят, то ноги не скрещивают. — отчитал ее Максуд.

Золотая девушка быстро опустила голову и посмотрела на свои ноги, затем руками оперлась о нижнюю рамку заглянула вниз уже снаружи рамки. Ног не было видно. С изумлением на лице она посмотрела на воина. Глаза ее немного светились белым. Максуд усмехнулся и вышел из-за своего укрытия. По дороге к улице было пару ступенек. А он и не заметил, когда шел сюда. Ступени были небольшие и не высокие. Как раз такой противной ширины и высоты, что наступать на каждую слишком долго, а через одну — неудобно. Он сразу запрыгнул на вторую и словно провалился. Ему стоило большого труда удержать равновесие. Он повернулся к Амайанте. Та улыбалась за его спиной.

— Люблю строить, не знал? — задорно пропела девушка в рамке, проносясь рядом.

Максуд погрозил ей пальцем и пошел к казармам стражников. Всю дорогу девушка в золотом кружила вокруг. Иногда она улетала в сторону и через время возвращалась. Иногда была рядом и что-то напевала. Разговаривать со стражниками она не мешала. Находилась рядом молча. Но Максуду было трудно сдерживать себя, чтобы на нее не смотреть. Особенно когда она подлетала к лейтенанту и останавливалась за сантиметр от его лица, изучала каждую его морщинку. А когда попыталась пальцем дотронуться до него, Максуд чуть не вскрикнул. Он немного испугался, что она сможет это сделать. Она тут же одернула руку и повернулась с той ехидной улыбкой, которую могла делать только она. Ликование. Максуд только вздыхал. Из разговора с лейтенантом он узнал, что в бою он потерял двадцать восемь бойцов. Еще двадцать четыре были ранены. В его подчинении оставалось тридцать семь человек. Лейтенант понимал, что и на Максуда ему нельзя рассчитывать, но уточнил этот момент. Максуд подтвердил, что не сможет находиться все время рядом. Лейтенант не стал требовать объяснений. Воин попросил новую форму, ведь эта вся была в крови и местами порвана. Еще Максуд хорошенько вымылся и забрал из своей комнаты свой доспех. Он был почти черным. Лучше Эйр его не показывать.

Потом они направились к полевому госпиталю. Амайанта продолжала летать, заглядывая в окна домов или залетая туда через двери. Закрытые. Когда он проходил мимо таверны, то она потянула носом и подлетела к ней ближе. Девушка в золоте закрыла глаза и принюхалась. Максуд чувствовал радость от ощущения этих запахов. Ее радость. Она была похожа на маленького ребенка, который рад всему на свете.

— Я словно жива. — донесся до него ее голос, когда она уже осталась позади.

Он уже давно прошел таверну, бряцая доспехами, что нес в сумке за плечом, но Амайанта еще долгое время пробыла там. Максуд издали увидел госпиталь. Его хорошо охраняли солдаты. Случайных прохожих почти не было. Все сидели в своих домах. Они себя там чувствовали защищенными. Какой самообман. Когда амалионы зайдут в город, двери не спасут людей. Город захлебнется в крови. И это случится скоро.

Зверь лежал на кровати. Максуд надеялся на лучшее, но дела были не очень хорошими. Раны раскраснелись. Лекарь перехватил взгляд Максуда и покачал головой. Решение напрашивалось само собой. Хорошо, что есть знакомая Творящая. Воин помог Зверю встать с кровати. Тот еще мог ходить сам, хотя и делал это с болью. Его бросало в пот и иногда им приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание. Амайанта все это время исследовала Зверя.

— Я его помню. Он был с тобой и тогда. — прощебетала она.

Максуд кивнул. Не мог же он с ней сейчас говорить. Золотая девушка вскоре потеряла интерес к Зверю и снова начала заглядывать в дома. Из одних она улетала с улыбкой, из других нахмуренная. Но Максуд чувствовал ее радость не зависимо от выражения ее лица. Она бурлила в ней и передавалась ему. Но чему она так радовалась? До дома Сандрин было далековато, поэтому примерно на полпути они устроились в тени дерева, чтобы Зверь мог отдохнуть. Сели прямо на каменную улицу. Зверь спиной прислонился к дереву. Он тяжело дышал и был весь мокрый от пота. Максуд не старался с ним заговорить. Видно было, что великану совсем не до этого.

— Поднимайся. Мне велено доставить тебя. — грубый голос раздался совсем рядом.

Максуд лениво повернул голову. Их было трое. В черных мундирах. Говорящего воин уже видел раньше. В столовой. Максуд так же лениво отвел голову назад.

— Ты оглох? — голос не выражал раздражения.

Максуд прищурился, потер ладонью лоб, потом глаза и продолжил сидеть, как ни в чем не бывало. Амайанта кружила рядом.

— Этот быстроход. Почему он так с тобой говорит? — спросила золотая девушка.

— Это раньше быстроходы были дерьмом собачьим. А теперь кому-то пришло в голову, что из них получатся хорошие воины. Вот они и слоняются по улицам, пыжась со всех сил. — Максуд постарался, чтобы его ответ Амайанте не показался со стороны таким уж странным.

Она задрала брови. Максуд кивнул в подтверждение своих слов.

— Пф! Воины? Глупая идея. — она на секунду нахмурилась. — Хотя он может создать тебе проблемы.

В это время черный мундир пришел в себя:

— Мне приказано доставить тебя, и никто не говорил, что ты должен быть цел и невредим. Если ты не такой тупой, каким кажешься со стороны, то пойдешь на своих двоих. — теперь нотка нервозности уже затесалась в мелодию слов.

Максуд показательно зевнул и даже немного причмокнул. Зверь тяжело дышал под деревом. Он не сводил глаз с черных мундиров.

— Повторяю последний раз: ты пойдешь с нами. — черный мундир сжал зубы и тыкал своим пальцем прямо на него.

— А если нет, то что? Изрубите меня на куски? Скажете Азаниэлю, что я сидел под деревом и меня пришлось убить? Тебе не приходило в голову, что я — кто-то важный, раз сам генерал послал за мной? Думаешь он тебя по лысине погладит, если со мной что-то случится? — не глядя на него говорил Максуд. — У меня есть дело. Я его сделаю и тогда приду к Азаниэлю сам.

Вся троица не шевелилась. Повисла тишина. Максуд вздохнул:

— Тебе приказали не возвращаться, пока меня не найдешь. Ладно. Тогда можешь идти со мной. — Максуд поднялся.

Зверь встал, держась одной рукой за дерево. Они пошли дальше. Тройка черных мундиров молча следовали за ними. До самого дома Творящей. Во двор они не зашли, но стали так, чтобы могли видеть вход в него. Максуд постучал в дверь. Рукояткой меча. Через минуту дверь открылась, и они вошли. Воин обратился с просьбой к Сандрин, и она велела Делорис заняться ранами Зверя. Его уложили на пол. Эйр пыталась подбодрить Зверя, в основном называя его жалким калекой. Максуд предложил вечером всем встретиться здесь во дворе и действовать общей группой. Противников этого предложения не нашлось. Затем Сандрин поманила Максуда в другую комнату. Когда она закрыла за ними дверь, то сказала:

— Я думала над твоими словами. На счет Первых. Во все это трудно поверить и если бы она не говорила тогда через меня, то я бы ни за что и не поверила бы. Но теперь я верю. Идет война. И такой союзник нам очень нужен. Ты говорил, что они все знают наперед. Разумно будет следовать их указаниям. Тебе так не кажется?

— Тебе бы не надоело… всю жизнь делать только то, о чем тебе говорят? Ты думаешь, что, если мы будем следовать их приказам, то все на свете будет хорошо? Не будет смертей, крови, войн? Если они все так хорошо знают, тогда почему допустили войну? — резонно заметил Максуд.

— Значит, на то были причины. Я все равно считаю, что нам нужно как-то с ними связаться и узнать, что нам делать. Ты можешь… призвать ее, поговорить с ней?

Максуд криво улыбнулся. Когда-то давно он много с ней говорил. Кажется, что он потратил целую жизнь, чтобы попытаться найти ее. Теперь же ему была противна сама мысль даже о разговоре с ней.

— Марионетки, Сандрин. Мы будем делать только то, что они скажут. Ты разве не хочешь выбирать сама?

— Не в такой ситуации. — возразила Творящая.

— Такая ситуация всегда. Каждое поколение идет какая-то война. Каждая ситуация тяжелая. Во все времена льется кровь и гибнут люди.

— Они знают, что делать. — уверенно заявила Сандрин.

Максуд вздохнул. Он поднял голову и уставился на потолок. Потом поджал губы:

— Разве ты об этом мечтала? Выполнять приказы?

— Мечты для детей. Есть только то, что я должна сделать. Мечты разбиваются, когда ты видишь смерти. Если у тебя еще есть мечта, ты просто не увидел достаточное количество смертей, чтобы она тоже умерла.

Максуд нахмурился. Сколько лет было Сандрин? Двадцать пять? Он бы не удивился, если бы это сказал пятидесятилетний воин с рубцеватой мордой. Но слышать это от молодой и красивой девушки. Через что же ей пришлось пройти? Вот почему она ведет себя немного отстраненно даже со своей ученицей. Она не хочет сближаться с ней. Она не хочет заводить друзей. Она их теряла и решила не повторять своих ошибок. Воин вздохнул. Через все это он уже проходил. Наверное, такой путь каждый должен пройти сам. Только у Максуда он был намного длиннее.

— Какая она скучная. Из таких получаются хорошие рабы. Не жалуются, не спорят, не просят. — Амайанта оценивающе окидывала взглядом Творящую.

— Город падет, ты сам так сказал. Мы можем все умереть этой ночью. Нам нужна подсказка. Если Первые все знают, то они должны знать, как нам выжить здесь. — продолжала настаивать на своем Сандрин.

— Первые? Ого, а она не так проста. — Амайанта посмотрела вверх. — Кстати, о Первых.

Золотая девушка быстро влетела в Максуда и ему пришлось приложить усилия, чтобы не встрепенуться. Через секунду это почувствовал и он. А еще через секунду комнату наполнил густой всепроникающий голос.

— Она должна была умереть!

Тягучий голос заполонил все вокруг. Он был и стенами, и потолком, и воздухом в этой комнате.

— Так должно было случиться. Вместо этого она стала еще сильнее. Все изменилось. Все нужно считать заново. Смотреть миллионы миллионов вариантов. — Сандрин смотрела прямо на Максуда.

Воин не выражал на своем лице никаких эмоций.

— Лучше будет, если она умрет. — прозвучало как приказ.

— Сколько вас? — Максуд заговорил с ней впервые за очень долгое время.

Она повернула голову вбок, как-бы стараясь лучше его расслышать.

— Ты правильно поняла вопрос. Сколько вас? — повторил Максуд.

Лицо ее стало немного встревоженным.

— Зачем ты спрашиваешь?

— Мне пришла записка. Там было сказано: «Твои Первые ошибаются». Что это значит? Есть другие?

Она отшагнула от него. Начала делать неопределенные движения головой. То влево, то вправо, но смотрела ему в глаза.

— Как это случилось?

— Так значит, это правда. — Максуд кивнул сам себе. — И другие Первые не разделяют ваши взгляды. Почему тогда они никогда не говорили со мной? Отвечай!

Он наклонил голову и смотрел на нее злым взглядом, на лице показались зародыши оскала. Некоторое время она молчала, продолжая делать странные движения головой.

— Ты не просто ее спас. Ты сделал из нее Продленную. Это невозможно. Только боги могут такое делать. Но в этом мире нет бога. — она отвернулась. — Все нужно считать заново. Это плохо. — она резко повернулась к нему и переместилась так, что стала от него в нескольких сантиметрах. — Она должна умереть. Все не так. Очень опасно.

Ее голос вился вокруг Максуда, слова стучали в голове. Раньше он чувствовал в себе позывы в тот же час броситься выполнять все то, о чем она говорила. Со временем он научился ей противостоять. Ее лицо было в десяти сантиметрах от его. Максуд улыбнулся и придвинулся к ней еще ближе.

— Она будет жить. Я сам прослежу за этим. — его улыбка стала еще шире.

Творящая оскалилась и в какой-то момент Максуду даже показалось, что она на него набросится.

— Другие Первые, почему они не говорили со мной?

Сандрин рухнула на пол и Максуд в последний момент успел ее подхватить над самым полом. Он присел на пол вместе с ней. Она хватала ртом воздух, на лбу выступил пот. Сандрин прижалась к нему, подсознательно ища защиты. Пару минут она приходила в себя. Дыхание выровнялось. Творящая отстранилась от Максуда и вытерла лоб и лицо руками.

— Помнишь, что я тебе говорила о Первых и их советах? — спросила Сандрин и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Забудь.

Максуд и не переставал улыбаться. Он встал сам и помог встать девушке. Ему пришлось взять ее под локти. Своими руками он обхватил ее тонкие руки. Почему это так приятно? Они поднялись и снова ее лицо оказалось близко к его лицу. Его глаза метались, и он не мог понять в чем дело. Сандрин отошла на шаг. Она схватилась за подвеску. Та начала издавать вибрации. Холод усилился и теперь вызывал сильный дискомфорт.

— Кто такие Продленные? — все еще неровным голосом спросила Творящая.

— Э… Ну… — Максуд лихорадочно перебирал в голове варианты ответов.

Ему надо было ответить так, чтобы избежать дальнейших расспросов. Сандрин продолжала вопросительно смотреть на него.

— Есть легенды, что боги, не желая расставаться со своими любимцами среди человеков, продлевали им жизнь. Поэтому таких человеков называли Продленными. Так, сказки.

— Сказки? — серьезно спросила Сандрин.

— Нет, не сказки. — опустил голову воин, врать у него получалось плохо.

Сандрин взяла подвеску одной рукой и оттянула от шеи. Руку обожгло морозом. Максуд не поднимал головы. Она громко вздохнула и сжала зубы. Боль уже становилась невыносимой. Боги могли создавать Продленных. Как же она стала Продленной? А еще эти вибрации. Все кости в ее руке словно завибрировали в унисон подвеске. Максуд поднял глаза. Он увидел выражение муки на лице Творящей. В ту же секунду раздался скрипучий голос:

— С-с-сюда приходила Первая.

Что-то в этом голосе слышалось странное. Его дрожание.

— Она приказ-з-зала тебе убить этого ч-ч-человека. Это те с-с-самые миролюбивые Первые, о которых ты вс-с-сегда говорил?

Максуд понял, что это было за дрожание в голосе. Он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться, и после последней реплики залился хохотом. Страшным скрипучим хохотом. Как-будто в большой мороз кто-то забыл закрыть старую дверь и ее болтало ветром в разные стороны. После минуты смеха голос продолжил говорить:

— Теперь мне интерес-с-сно. Я объявляю тебя Дос-с-стойной. Признатьс-с-ся, я давно это хотел с-с-сделать, но решил не с-с-спешить. Макс-с-суд рядом с-с-с тобой вносит с-с-сумбур. — голос немного помолчал. — Мы будем с-с-сражатьс-с-ся вмес-с-сте?

И амулет снова расхохотался. В этот раз раскатистым смехом, от которого и окна могли повылетать.

— Злой меч-ч-ч убийца защ-щ-щищ-щ-щает ч-ч-человека, которого добрые Первые приказ-з-зали убить.

Амулет еще немного посмеялся. Затем он зашевелился, цепочка порвалась, и он соскользнул с пальцев Сандрин. Он вился вокруг ее шеи, цепочка и камни струились по ней и остановился он почти в том же положении, что и раньше. Амулет начал погружаться в нее. Как камень погружается в воду. Он входил в нее, пока на шее не остались видны только черные камни. Цепочки не было видно. Только камни впереди. И по бокам начали высовываться железные шипы. Не острые, но на вид очень агрессивные. Сандрин отчаянно пыталась сорвать камни ногтями. Затем успокоилась. Она пощупала их пальцами. Камни она ощущала, а вот боли или холода от них не было. Она попробовала повертеть головой в разные стороны. Камни не мешали ей, шипы тоже.

Максуд посмотрел на нее, по взгляду понял, что чувствует она себя хорошо. Потом посмотрел на ее шею.

— Может, ты не будешь выделываться? Кольцо или серьга подойдут получше. Меньше вопросов будет.

Ничего не произошло. Максуд закатил глаза и жестом предложил попробовать Сандрин.

— Ты можешь быть не таким заметным? Браслет не вызвал бы никаких подозрений.

Раздалось что-то напоминающее «ух-х-х», только унылое и недовольное. Камни и шипы тут же втянулись в кожу и вынырнули на руке красивым широким золотым браслетом с замысловатым узорчатым плетением. Сандрин покрутила рукой, браслет свободно висел на ней.

— Теперь ты — самый могущественный человек на свете. — Максуд развернулся, открыл дверь, и ушел.

Сандрин осталась одна.

За домом его ждали черные мундиры. Их командир пошел впереди. Двое других шли позади Максуда. Амайанты не было видно. Максуд размышлял о сегодняшнем дне. Уже много чего произошло. Зверь теперь станет боевой единицей. Это не могло не радовать. За Сандрин теперь не стоило беспокоится. По крайней мере сегодня. В перспективе принадлежащий ей амулет сможет создать проблемы. С ними надо будет разбираться потом. Главное, что она выживет прямо сейчас. И Эйр заодно с ней. И Жазэлизэ. Пока только положительные стороны замечал Максуд. Или хотел замечать. Проблемы необходимо решать по мере из поступления. Главная проблема на сегодня — выжить. Амулет даст такую возможность. А остальное — потом. Главное сейчас попытаться убедить Азаниэля пойти в крепость. Если это не удастся, то надо собрать всех, кто захочет пойти с ним и уходить. Неизвестно куда. Крепость им не удержать без войска. Надо будет пробираться лесами в другие страны. Такой поход может занять много времени. Очень много. Но время — это то, что Максуд не привык ценить. Единственное, за что опасался Максуд, так это за действия Первых. Что, если они решат устранить Сандрин каким-то хитрым способом? Нет, сейчас они будут заняты. Им необходимо просчитать варианты. Свой вердикт они вынесут позже. Почему она должна была умереть? Максуд всю дорогу думал об этом. Какую роль она играет? Почему ее нужно было вывести из их игры? Зачем другим Первым было ее спасать? Откуда они знали о том, что Максуд сможет сделать из нее Продленную? Даже не Максуд, а Амайанта. Неужели кто-то еще знал о ней? И что изменилось в Айе? Она стала веселее, уже пару раз продемонстрировала свою силу. Но это его не беспокоило. Его беспокоила их связь. Почему он ощущал ее эмоции? Она же целиком понимала его эмоции. Они словно обменивались ими. Безусловно, Единство играло здесь определяющую роль. Но что это Единство дает ей и ему?

Максуд и не заметил, как они пришли к еще одному полевому госпиталю. Раненых здесь было меньше, много кроватей пустовало. Азаниэль и Стайрэд общались с лекарем. Сопровождение Максуда остановилось. Дальше воин пошел сам. Он не стал вмешиваться в разговор. Остановился на небольшом расстоянии, чтобы его могли заметить и немного подождал пока генерал освободился. Вместе со своим телохранителем он подошел к Максуду:

— Утром мы уйдем. В крепость, как ты и предлагал. — тихо произнес вместо приветствия генерал.

Выглядел он так же старым, как и после вчерашнего боя. Осунувшиеся щеки, морщины вокруг глаз. Совсем не тот Азаниэль, которого Максуд увидел несколько дней назад.

— Тогда лучше прямо сейчас. До вечера у нас будет время уйти далеко.

— Нет. У нас много раненых, много провизии нам нужно взять с собой. Тележки, мешки, обслуга. Такой отход необходимо тщательным образом спланировать.

Максуд вздохнул и поджал губы.

— Тогда нужно спланировать бой. Что это за оружие ты применил прошлой ночью?

Азаниэль усмехнулся:

— Разработка моих алхимиков и Творящих. Сложная штука, но она выиграет мне войну.

— Доставлять ее во врем боя неприемлемо. Стражники вчера заменили одну цепочку поставки. Если враги войдут в город, то смогут нарушить поставки и даже захватить это оружие.

— Да. — согласился генерал. — Я уже приказал разносить их вдоль всей стены. Припасов будет достаточно. Кроме того, мы сформируем несколько хорошо охраняемых передвижных складов в городе, чтобы они могли быстро подвозить припасы.

Максуд секунду осмысливал сказанное.

— И главный склад надо хорошо охранять.

— Он хорошо спрятан. Если выставить к нему охрану, то враг сможет понять, где он находится. Сделаем это только тогда, когда в нем будет надобность. Некоторые подразделения уже получили соответствующие указания.

А он нравился Максуду. Возможно, с таким генералом у армии, действительно, был шанс пережить эту ночь. Воин показал рукой в сторону черных мундиров:

— Этих нужно использовать как посыльных. Чтобы они мгновенно передавали сообщения и докладывали обстановку по всему городу.

— За каждым из «этих» закреплен определенный участок или боевое соединение. — вздохнул Азаниэль. — Обо всем этом я уже подумал. И еще о десятке других нюансов.

Он прервался и внимательно смотрел на Максуда.

— Мне нужно что-то такое, чего я не предвидел. Я не знаю кто ты, но я вижу, что ты с ними сражался. Ты их знаешь лучше кого-либо из моих солдат. Что ты можешь рассказать о них такого, что поможет нам в битве?

Максуд задумался. Генерал знал свое дело. Он организовал все госпитали, проверил каждый из них, составил план отхода, разработал схемы будущего ночного сражения. Теперь же он хотел использовать последний козырь — Максуда. Узнать что-то такое, что даст преимущество в бою. Если он будет обладать информацией, которой, по мнению амалионов, ни за что не мог бы обладать, то это может стать большим сюрпризом для врага.

— Если ты считаешь их тупоголовыми монстрами, то ты заблуждаешься. Если думаешь, что они будут атаковать сломя голову — ты еще сильнее заблуждаешься. Войны у них в крови. Прошлой ночью они обкатывали свою молодежь. Это была разведка боем. Сегодня они пойдут в атаку по-настоящему. — Максуд замолчал на миг. — Вряд ли они будут атаковать по всему периметру. То, что ты приготовишь свои штуки легко читается. Я на их месте свел бы к минимуму попытки штурмом взять стены. Трое ворот будет вполне достаточно, чтобы армия зашла в город. Если гравалионы в него зайдут…

Азаниэль почесал подбородок.

— В городе девять ворот. Вчера мы потеряли четыреста сорок три солдата. Еще четыреста семьдесят не смогут вести бой. Сегодня мы активно вербуем местных жителей, но это не воины, толку от них будет мало.

— Я бы уменьшил количество солдат на стенах. Ночью можно выставить муляжи вместо них. Даже, если они разгадают нашу хитрость, то без осадных лестниц не заберутся на них. А я уверен, что их не будет. Так ты сможешь бросить больше людей на охрану ворот. Перед каждыми воротами необходимо расчистить площадь и приготовить укрытия для твоих солдат.

— Это уже делается. А вот идея с муляжами мне нравится. Это при условии, что твоя теория на счет стен верная. — генерал пристально смотрел на Максуда.

— Верная. Им нужен широкий проход в город, а не карабканье по лестницам и массовая гибель от твоего секретного оружия. Зашел в город — значит, победил. И еще я бы создал по несколько ударных соединений, на которые повесил бы несколько ворот и разместил их равно удаленно от закрепленных за ними воротами. Чтобы в случае опасности они могли помочь в любом направлении. Думаю, враг сможет это предвидеть и, возможно, решит напасть на двое или трое ворот, расположенных рядом. Так в город он зайдет единым кулаком. И так он будет противостоять не трем ударным группам, а только одной или, если им не повезет, то двум. В связи с этим, было бы хорошо закрепить ворота за группами внахлест. Так понадобится еще больше солдат. Но я уверен, что стены они не будут атаковать. Что, если на стенах по большей части расставить новых рекрутов?

— Исключено. Идею с распределением ворот внахлест надо обдумать. — он поджал губу. — Ты понимаешь, что сейчас от твоих слов зависят жизни тысяч людей?

— Их жизни зависят от твоих слов. Ты опытный генерал. Решение за тобой. И все произошедшее будет на твоей совести. Но, как и любой другой опытный генерал, ты должен доверять своему чутью. И я уверен, оно подсказывает, что я прав.

Азаниэль поднял подбородок. Он повернул голову к Стайрэду.

— Мои люди позаботятся, чтобы нас не беспокоили. План на ночь надо хорошо обдумать. — сказал его телохранитель.

Конечно, телохранителем он был больше для отвода глаз. Нельзя не учитывать мнение воина, который воюет триста лет. В случае надобности он бы легко заменил генерала. Максуд понимал, что разговор для них уже окончен. Амайанта уже нетерпеливо летала вокруг него. Больше ему тут делать нечего, но оставался еще один вопрос:

— Есть сведения о том, кто сообщил о моем местонахождении в ночь, когда меня хотели убить?

Азаниэль прищурился. Все стало понятно без слов. Ситуация сложная. Есть еще какой-то шпион, которого до сих пор не вычислили. О существовании которого раньше и не догадывались. Возможно, шпион даже среди руководства. Вместо ответа Стайрэд сам задал вопрос:

— А ты не знаешь ничего о том дожде, который шел с час назад? Всего на секунду небо затянуло тучами, но это был дождь.

Максуд мимо своей воли уставился на Амайанту. Она перестала летать и замерла на месте.

— Какие цветочки! — вскрикнула она и улетела прочь.

Максуд пожал плечами и направился прочь.

— Подожди. — окликнул его генерал. — Отметь место на карте.

Воин вновь вернулся к Азаниэлю. Стайрэд уже держал карту и карандаш. Максуд присел на колени, разложил карту на каменной улице. Несколько секунд он изучал ее. Она была гораздо подробнее, чем карта Жазэлизэ. Максуд нашел нужное место и обвел его кружочком. Он вернул карту, поднялся и отправился дальше.

Цели у него теперь не было. Он просто шел от них, не дожидаясь, пока ему скажут, что он свободен. О втором покушении на него он умолчал. Не был уверен в одинаковой природе этих событий. Возможно, они были не связаны между собой. Первый раз его хотел убить амалион, во второй раз двое разведчиков. Разные методы. Это, конечно, еще ничего не означало. Но чутье подсказывало, что они не связаны. Как раз появился способ немного ускорить события и проверить кое-какие догадки.

Трое черных мундиров следили за ним взглядами. Максуд выбрал эту дорогу намеренно. Ничего нет необычного в том, что человек будет идти туда, откуда пришел. Обходить их он не стал. Максуд нарочно прошел ближе, чем надо.

— Собаке бы ходить по другой стороне ул…

Как и предполагал Максуд, его старый знакомый не упустит момент бросить издевку в его сторону. Мощный удар с левой в челюсть остановил поток слов из уст быстрохода. Эффект неожиданности — великая вещь. Даже если ты быстроход. Лысый отлетел на метр и всем телом рухнул на каменную улицу, грохоча мечом, железными наплечниками, ножом и своей головой по камням. Двое других в одно мгновение вытянули мечи. Солдаты, которые стояли на охране госпиталя в свою очередь выхватили оружие.

— Стоять! — рявкнул Стайрэд.

Черный шлейф выглядел днем особенно завораживающе. Он уже стоял рядом с поверженным быстроходом. Одной рукой поднял его на ноги и потряс. Тот начал приходить в себя.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты ни во что не ввязывался? — Стайрэд все так же одной рукой отшвырнул его в сторону и повернулся к Максуду.

Его взгляд говорил только одно: «Тебе лучше уйти». Максуд развернулся и зашагал. Процесс запущен. Правда, теперь нужно быть осторожней. Если он ошибался на счет этого быстрохода, то только что обрел себе нового врага. Зато его авторитет в глазах солдат сильно вырастет. На это намекали одобрительные взгляды бойцов, которые Максуд ловил своей спиной. Многие видели произошедшее. И раненые и те, кто охранял госпиталь. Скоро слухи разойдутся во все концы армии.

Воин посмотрел на солнце. Почти обед. Он пошел в столовую. Там было несколько стражников. Максуд подбодрил их и после обеда взобрался на стену. Он пошел к той смотровой платформе, на которой провел эту ночь. Она оказалась пуста. Максуд немного постоял у стены, всматриваясь в леса, которые раскинулись перед городом. Они скрывали многое. Очень жаль, что не было видно численности войска противника. Что, если вчера их атаковали все силы, которыми располагают амалионы на этом направлении? Что, если другие армии уже берут другие города. Тогда атаки этой ночью не будет. Город будет взят в облогу, а они потеряют сутки. Ведь в таком случае могли бы выдвинуться к крепости уже сегодня. Нет, Азаниэль не успел бы подготовить отход. А если сегодня на них нападет огромная подготовленная свирепая армия амалионов разбавленная гравалионами и луксорами? Если они пробьются в город?

— Ты взволнован?

Максуд не ответил. Она ведь могла чувствовать то же, что и он.

Верея

Его белые одежды развевались на ветру. Хлопок приятно шуршал, а его светлые волосы трепались, как трава в поле. Вокруг него шелестела зеленая весенняя трава. Маленькие желтые цветочки только-только начали распускаться. Деревья были чуть дальше от него по обе руки. Их могучие зеленые кроны давали большую тень. Но он стоял не в тени. Он находился за два шага до обрыва. Такого высокого, что его дно было скрыто мглой. Солнце слепило ему глаза. Как же здесь было красиво. Сверху синее-синее небо, куда не глянь. Небосвод уходил в бесконечность. И в такую же бесконечность уходило все в обрыв впереди него. Настоящий край земли. Сзади послышался кашель, которым вежливые люди оповещают о своем присутствии.

Он не обернулся. Его белые одежды все так же трепыхались на ветру.

— Ты знаешь, почему я прихожу сюда так часто?

— Э… здесь красиво? — раздался голос за его спиной.

— Здесь все такое настоящее. Такое, каким она это оставила.

Он еще немного постоял без движений. Потом высоко задрал голову. Примерно над ним небо начинало темнеть. Чем дальше, тем темнее оно было. И заканчивалось темной непроглядной пучиной над самим городом. И пучина эта не имела ничего общего с ясным и таким красивым весенним небом. Она была холодной и далекой. Такой, которая однажды грозила поглотить все на своем пути. Он обернулся. Перед ним стоял человек в светло серых одеяниях. Просторные хлопковые одежды. Светло серые.

— Зачем ты пришел? И знай, перед ответом подумай дважды, так как мне уже приелись твои посещения.

Человек в серых одеждах выпучил глаза:

— О, великий, изволь извиниться за свое поведение. Но продиктовано оно было исключительно…

— Хватит. — перебил он его. — Ты меня не слушал? Что я сказал тебе?

— Чтобы я дважды подумал. Приношу свои извинения. — человек в сером низко поклонился.

— Говори, только быстро.

— Он появился, господин. — не разгибаясь говорил человек в сером.

— Это невозможно. — категорически покачал он головой.

— Я тоже так думаю. Но это так. Я еще ни разу не ошибался. Если вы будете так добры разрешить мне сделать всю работу…

— Если ты лжешь, хитришь или преследуешь другие свои корыстные цели, то будешь наказан. Жестоко наказан. Ты меня знаешь. А теперь я спрошу еще раз. Ты уверен, что он появился?

— Уверен. — человек в сером ответил быстро.

— Тогда иди. — он отвернулся и направил свой взор снова в синее небо.

Человек в сером еще пару раз поклонился, хотя и знал, что это останется незамеченным. Он выпрямился только тогда, когда отошел на добрый десяток шагов. Еще через сто шагов он уже сыпал ругательства и кривлял господина, искажая его голос и перекручивая фразы. Он шел к городу. К Колодцу Свободы.

— Я никогда не спрашивала, но что ты хочешь делать? — спросила девушка в золотом.

— Хочу победить. Сейчас в одиночку это трудно сделать, Айя. Нужна армия. Самое безопасное место для нас — крепость. Но она будет безопасна вместе с армией. Самому туда идти смысла нет. Ты знала, что Эйр и Сандрин пару раз меня спасли? — Максуд посмотрел на золотую девушку. — А это так. Мне не хотелось бы их бросать.

— И поэтому ты остаешься? Но ты знаешь, что эту ночь можно и не пережить. Почему тогда волнение? Почему не страх? Не ужас?

Максуд улыбнулся. Один из солдат начал приближаться. Пришлось постоять в тишине, пока он не прошел мимо. Амайанта летела сбоку солдата, имитируя его походку. Она даже заваливала свою рамку влево и вправо, раздувая щеки. Ей было весело. Когда она подлетела снова к Максуду, он ответил:

— Я не боюсь смерти. Конечно, умирать не хочется. Это очень неприятно.

— А ты знаток в области смерти, как я посмотрю. Неприятно ему. Ты лучше обо мне подумай? Я тебе тоже пару раз жизнь спасла, между прочим. — она сделала свое лицо задумчивым. — А ты хиляк. Тебе девушки жизнь спасают. Та худорба Жазэлизэ еще не спасала? Очередь занять забыла, что ли? Или она настолько умна, что поняла то, что я давным-давно уже знаю: не всем осломордым стоит спасать жизнь.

Максуд покосился на нее.

— Что? Ты сегодня весь день дуркуешь. — ни капли оправдательного тона не было в голосе девушки в золотом.

— Что это еще за слово такое?

Амайанта вытаращила на него глаза. Потом надула щеки и с шумом начала выпускать воздух, рукой она махала на свое лицо, словно веером:

— Ты ведь все равно не злишься на меня. Я знаю.

— Почему ты ушла, когда появилась Первая?

— Пф. Вот еще. Как будто у меня других дел нет, кроме как глазеть на этих пресмыкающихся. Кстати, что она там говорила? — делая вид, что ей совсем не интересно, спросила Амайанта.

— Говорила, что Сандрин теперь Продленная. Сказала, что я не должен был ей помогать.

— Ты хотел сказать, что это я не должна была ей помогать. — перебила девушка в золоте.

— Мы не должны были. Сандрин должна была умереть. Бла-бла-бла. Теперь у них много работы, бла-бла-бла. Ну и еще намекнула мне, что ее нужно убить.

Амайанта уже не прикрывала свое изумление:

— Убить? И ты не убил? Почему?

Теперь пришла очередь Максуда таращить на нее глаза.

— Я имею в виду, что, как ты смог ей воспротивиться? Ведь Первые могут влиять на своих жертв. Серьезно влиять. Те всегда делают все, что им говорят Первые. А ты — жертва.

— А это что еще значит? — спросил воин, зная, что вряд ли удастся добиться от нее вразумительного ответа.

— Ну ты даешь. Подумать только. Первые не со всеми могут говорить. И не со всеми хотят говорить. Они выбирают себе жертву. Ставят на нее клеймо и поэтому могут ее найти где угодно и когда угодно.

Максуд приподнял бровь. Вот, значит, как? Амайанта продолжила:

— И они могут влиять на человека. Очень сильно влиять. Отдавать ему приказы. Это то, что Отец оставил им от богов. Конечно, они должны это делать с благими намерениями и все такое. — она скривилась.

— А Первый может поставить это клеймо так, чтобы только он мог говорить со мной, а другие Первые нет?

— Наверное. Откуда мне знать, что может делать эта жалкое подобие богов, а что нет? — возмущенно вскинула руки девушка в золоте, а потом сквозь зубы добавила. — Прихвостни Отца.

Совсем тихо, но Максуд услышал. И он почувствовал гнев.

— Тебе нельзя злиться. — быстро выпалил он.

— А ты откуда знаешь? — удивленно спросила Амайанта.

Откуда он знал? Может, она сама говорила. Может, он это почувствовал, а, может, просто знал и все.

— У меня тоже есть свои секреты. — Максуд захотел показаться немного загадочным.

Секунду Айя смотрела на него, а потом разразилась хохотом. Своим тоненьким звонким заразным смехом. Пришлось Максуду немного хихикнуть в кулак.

— Первые хорошие или плохие? — спросил Максуд, когда она успокоилась.

— А мне откуда знать?

Воин снова почувствовал ритм гнева. На этот раз подавленного, но он все равно его явно ощущал.

— Ладно. Давай лучше не будем о них. — предложил Максуд.

Девушка в золотом сделала то выражение лица, которое делают люди, когда бьются над решением проблемы десятилетие, а потом неожиданно его находят. Она быстро переместилась и пристроилась прямо перед лицом Максуда. Рассматривала свои ногти на одной руке, потом на другой. Максуд молча наблюдал за ней. Когда руки и ногти закончились, она взяла рукой свои волосы и начала их перебирать, беззвучно напевая известную только ей песню.

— Это пошлая песня. — заговорил Максуд.

Амайанта перестала петь и пялилась на него:

— Ты не можешь этого знать.

— Угу.

Она гордо вскинула голову и снова принялась разглядывать свои ногти. Максуд едва заметно покачал головой в разные стороны.

— Ладно, что ты такого придумала? О чем ты хочешь, чтобы я спросил?

Она опустила руки и смотрела на него лукавой улыбкой. Ей определенно нравилось, что это человек хорошо ее понимает. Это было чем-то… чем-то новым для нее.

— Да так, ни о чем. — она пожала плечами. — Видел какие лошади у солдат Азаниэля. Такие красивые. На каждой клеймо и красивая сбруя. И наездники ничего так, раз уж на то пошло.

Максуд нахмурился. Он тяжело вздохнул. Теперь Амайанта делала вид, что рассматривает пейзаж. Почему она не может говорить прямо?

— И что ты знаешь о моем клейме?

Она резко взметнулась и остановилась у него перед носом. Так близко, что ему пришлось чуть отклонить голову назад. Глаза ее горели безумной радостью. Радостью ребенка, у которого пять лет не было новой игрушки, а он зашел в подвал, забитый игрушками до верху.

— Я могу его снять. Хочешь?

Теперь и Максуд ощутил радость. Уже свою. И она передалась Амайанте, отчего та еще больше засияла. Да, он определенно хотел снять клеймо. Даже тот факт, что еще пять минут назад он вовсе не знал о его существовании, не делал снятие клейма менее желанным. Он энергично закивал.

— А тебе это не будет стоить много сил? Не хочу, чтобы ты снова пропала на пару дней.

Девушка махнула рукой:

— А, всю ночь, как придурок, будешь думать о своих никчемных мимолетных мгновениях радости и все наладится.

— Я для тебя о них думал. — защищался Максуд.

— Бла-бла-бла. — перебила его Амайанта. — Это для меня сущие пустяки.

Она скрестила пальцы, улыбнулась и только ждала команды. Максуду не нужно было размышлять по этому поводу. С какой стороны не зайди, от такого решения он только выиграет. Эта Первая перестанет пытаться управлять им. Если другие Первые выйдут на связь с ним, то это только к лучшему. Ему бы хотелось услышать, о чем думают оба их лагеря.

— Давай.

Девушка все так же жадно смотрела на него. Огонек озорства блистал в ее глазах. Она даже немного рот приоткрыла.

— Ну? — подгонял ее Максуд.

— Что ну? — девушка в золоте захлопала глазами.

— Снимай клеймо. — все ей нужно разжевать.

— Уже. Признаться, я его сняла сразу же, как только об этом подумала. Скажи, я молодец, а? — она гордо вскинула голову и надела на нее очень эпический венок из золота, а, может, это была корона.

— Айя, нам нужно поговорить об этом, ты не можешь…

— Скучный, скучный, скучный, скучный. — она закрыла руками уши и быстро тараторила.

Максуду ничего не оставалось как вздохнуть. Непосредственность этой девушки время от времени раздражала, но, в основном, она приходилась ему по вкусу. Но делать такие вещи даже без его согласия? Это ведь было важно. И его мнение должно было учитываться. С другой стороны, она ведь могла вообще ничего ему не сказать. И снять его просто на зло Первой. Он протер глаза руками.

— Ты была сильным богом?

Она застыла. Медленно убрала руки от головы и опустила их.

— Почему ты спрашиваешь?

— Раньше боги ходили по земле. И я не слышал, чтобы они могли создавать дождь за несколько секунд. У тебя даже нет плоти. Ты привязана ко мне. Насколько же ты ослабла? И насколько же ты была сильна, раз и сейчас можешь такое сделать.

— Ну так, я была не самым слабым богом. — она опустила взгляд.

Грусть. Эмоция ударила прямо в сердце Максуду и заполнила каждую его клеточку. Ему сдавило грудь.

— Айя, прости. Я не хотел. — еле сумел выдавить из себя извинения воин.

Но было поздно, она уже растворилась. Максуд поднял глаза к небу, и еще долго ругал себя. До ночи оставалось несколько часов. Он зашел на площадку. Снял сумку с плеча. Вынул свои черные доспехи и шлем. Вытянул два меча. Оружие нуждалось в уходе. Доспехи тоже. Пока он занимался механическим трудом, в голову ему приходили разные мысли. О быстроходах, о Первых. Амайанта плохо о них отзывалась. Называла их тенью богов. Но было не похоже, что она знала о том, что в какой-то момент они разделились. Хотя и Максуд не знал этого наверняка, онтолько строил догадки. Потом он подумал о предстоящей ночи. Самое главное — это не дать им зайти в город. Самая ударная группа сегодня будет не у амалионов. И не у солдат. Она будет вокруг Сандрин. Максуд поймал себя на мысли, что не опасается ее. Хотя должен. Теперь она заодно со злорадным артефактом. У Максуда в ушах до сих пор стоял его скрипучий смех. Он защищает ту, которую Первые приказали убить. Смешного здесь мало. Ирония есть, но смешного мало. Раньше Максуд считал, что Первые не могут ошибаться. Не всегда ему хотелось делать то, что они говорили. Не всегда он это и делал. Но они не ошибались. А теперь всплыли новые факты. Есть другие Первые. Что, если он всегда был пешкой в их игре? Может, их никогда не интересовал мир в настоящем понимании этого слова. Всегда были войны. Где бы не появились Первые, туда обязательно придет опустошение. Может, они и были первопричиной этих ужасных событий? Может, они дерутся друг с другом за власть и сферы влияния? Теперь надо иначе взглянуть на многие вещи. Ему давали сотни поручений. Все ли они были нацелены на достижение мира? Максуд отложил мечи в сторону. Он начал вспоминать. Некоторые события он помнил четко, другие чуть хуже. Он пытался посмотреть на них с разных точек зрения. Были такие решения, к которым он не мог придраться. Но были немного двойственные. Истолковать их можно было по-разному. Еще подливал масло в огонь фактически приказ убить Сандрин. Раньше ему приказывали убивать только командиров врагов или очень опасных Творящих, или алхимистов, или других не менее опасных существ, которые могли круто развернуть историю. Максуд заволновался. А если все эти убийства были выгодны только этим Первым? Если все эти существа не были такими плохими, как о них говорили Первые? Раньше он бы убил Сандрин. Но была ли она плохой?

До самого вечера Максуд размышлял. Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Сотни разговоров и последующих происшествий. Тысячи лиц и реки крови. Он хорошо помнил даже то, что было очень давно. Такова особенность его сущности. И чем больше он вспоминал и обдумывал произошедшее, тем больше понимал, что Первые не так просты, какими они всегда хотели казаться. «Мы следим за порядком во всем мире», «Ты должен убить его, чтобы эта война закончилась», «Эта война не похожа на другие», «Она должна умереть» и еще сотни других фраз.

Когда Максуд открыл глаза, солнце уже почти село. Первая луна скоро покажется на горизонте. Он встал, одел доспех, вложил мечи, взял шлем в руки и отправился к Сандрин. По дороге он смотрел на город. Серые унылые здания. Казалось, что город просто вымер. Только солдаты бегали отделениями или поодиночке. Если сегодня ворота устоят, то город проживет еще один день. О жителях он старался не думать. На войне всегда есть потери. Предотвратить их гибель было не в его силах. Они станут большой обузой в крепости. Да и организовать эвакуацию целого города в условиях войны будет крайне сложно. Максуд был уверен, что не все солдаты доберутся до крепости, что уж говорить о мирных жителях. Некоторые из них даже не смогут элементарно прошагать такое расстояние. Все равно важно не упустить ворота. Тогда солдаты останутся живы. Тогда они смогут попасть в крепость. Максуд чувствовал, что им нужно именно туда. Именно там все решится. Если отбросить все предчувствия, то идея с крепостью не такая и хорошая. Но другой не было. Город не удержать. Прорваться к столице вряд ли получится. На открытой местности их разнесут в дребезги. Так же, как и вторую армию, что должна была прийти им на помощь. Крепость поможет выиграть время. Если амалионы собрали достаточное количество войск, то долго им не продержаться. Помощи ждать неоткуда. Но это все равно лучше, чем погибнуть в городе, который не создан для обороны. Главное удержать ворота.

Максуд уже вышел на площадь. Азаниэль сделал из нее перевалочный пункт. Часть ее занимал госпиталь, другая часть использовалась для погрузки и отправки запасов его оружия в мешочках. И на дальнем конце было около трехсот человек, скорее всего, резерв. Или одна из групп для прикрытия ворот. На него никто не обращал внимания. Может, потому, что его доспехи были черными? Максуд с улыбкой шел через площадь. Вся эта суета военных была для него такой родной. Еще час и все начнется. За всем происходящим наблюдал не только он. Статуя инквизитора тоже была здесь. Казалось, что смотрел он безразличным взглядом на все эти события. Для него всего на всего одни живые существа сменяются другими. И так на протяжении тысяч лет. Улыбка слетела с лица Максуда. До дома Сандрин оставалось несколько метров. Сбоку послышались приказы командиров. Такие обычно отдают, когда прибывают высшие чины. Максуд повернул голову. Азаниэль и Стайрэд направлялись к нему. За ними следовало несколько быстроходов.

— Ты это чувствуешь? — девушка в золотом откуда-то выпорхнула и медленно крутилась со своей рамкой.

Беспокойство. Он совсем забыл. В условиях постоянного напряжения и близкого контакта с врагом он забыл чувствовать. Каким бы не был враг предсказуемым по твоему мнению, но ты всегда должен оставаться на чеку. Азаниэль уже был близко. Во дворике Сандрин уже показалась Эйр и Зверь. Амайанта все так же передавала ему беспокойство.

Максуд остановился. Он закрыл глаза и все звуки для него исчезли. Он больше не слышал возни солдат, их болтовни. Не слышал шагов Азаниэля и приветственного возгласа Эйр. Он погрузился в себя. Слева. Скелет. Быстроходы. Справа луксор. Хм, Амайанту он не чувствовал. Сильный источник справа. Незнакомый. Разве есть для него что-то незнакомое в этом мире? Максуд почти сразу догадался, что это Сандрин. Ее амулет он не ощущал. Это казалось странным, раньше было не так. Далеко позади и справа. Журчание. Надоедливое ритмичное глухое журчание. Гравалионы. Много гравалионов. Это он и так знал. Что хотела сказать Амайанта? Максуд попытался почувствовать еще дальше, расширить область поисков. Сзади, спереди, сбоку. Ничего. Только едва различимая странная тонкая мелодия полу ритма. Все мелодии имеют ритм. Всю силу в мире он мог ощутить, если находился достаточно близко. Но этот ритм был другим. И ритм и не ритм одновременно. Очень тонкий, сперва Максуд даже не понял, что это, настолько отдаленно и приглушенно он звучал.

Максуд открыл глаза. Азаниэль и Стайрэд стояли возле него неподвижно. Наверное, они уже были здесь какое-то время. Из двора Сандрин вышла вся ее команда. Амайанты не было рядом. Никто не задавал ему вопросов. Но в глазах Жазэлизэ он прочел страх. Эйр уже тянулась за оружием. Азаниэль нахмурился, а Стайрэд подзывал быстроходов. Неужели, его эмоции были так отчетливо видны на лице?

— Насколько все плохо? — спросил Азаниэль.

— Ты даже не представляешь. — похолодев, ответил Максуд. — Где склад?

Азаниэль задрал подбородок. Он не собирался говорить.

— Они не будут атаковать стены. — воин развернулся в другую сторону. — И ворота они тоже не будут атаковать.

Получилось так, что он стоял спиной ко всем остальным. Максуд не видел ни их лиц, ни их самих. Но чувствовал напряженность. Никто не шевелился.

— В городе есть Творящий. — Максуд снова повернулся к ним лицом. — Его надо убить. Очень быстро.

— Что это все означает? — раздраженно спросил Азаниэль. — Я должен знать, что происходит.

— Сюда идет монстр. Стену города он даже не заметит. — Максуд секунду помолчал, чтобы все поняли серьезность того, о чем он говорит. — Он проделает такую дыру в ней, что штурмовать ворота не будет нужды. Он зайдет в город и куда он направится?

Азаниэль прищурился, на секунду он сжал губы.

— Склад в темнице. Всех узников мы тайком перевели. А там всегда есть охрана, поэтому это здание не вызывало подозрений. К тому же, оно удачно расположено. — объяснил генерал. — Что это за монстр?

Все напряглись еще сильнее. Даже Эйр сжала зубы, костяшки на ее кулаках побелели.

— Верея.

Азаниэль покачал головой:

— Если это была шутка, то совсем неудачная.

— Ты уже одну победил. — раздался голос Эйр.

— Ты дрался с вереей? — спросила Сандрин.

— Та была детенышем. — оправдывался Максуд.

Азаниэль выпучил глаза. Он не знал, как реагировать на происходящее. Верей не существует. Это выдумки. Страшные сказки на ночь, которые более взрослые дети рассказывают младшим, чтобы напугать их. Не больше. Но этот человек говорил так уверенно. Он дрался с одной из них?

— А при чем здесь другой Творящий? — задала правильный вопрос Сандрин.

Этот момент все упустили из виду. Она же обратила на него внимание.

— Верея — это животное. Оно не может само нападать на города. Творящие могут их призывать.

Эйр округлила глаза и повернулась к Сандрин. Как и всегда, ее лицо ничего не выражало.

— Оно идет на зов. И не остановится, пока он не отпустит его или пока оно не придет к зовущему. — Максуд поджал губы. — Верея идет оттуда.

Максуд повернулся, вынул меч и указал им точное направление. То направление, где он ощущал присутствие зверя.

— Теперь вам нужно проложить линию от места положения вереи до склада и продолжить ее дальше. Где-то на этой линии и будет находится Творящий. Он не может управлять вереей, только звать ее. Никаких лабиринтов. Прямой путь. От точки до точки. Убейте Творящего или заставьте пройти ее мимо склада. — Максуд смотрел только на Сандрин, эту миссию он возлагал на ее плечи.

— А что будешь делать ты? — спросила Эйр.

— Я пойду к стене. Надо подготовить солдат, минимизировать потери при разрушении стены и перестроиться для обороны прохода, который образуется после того, как она зайдет в город. Еще было бы хорошо попытаться ее задержать.

— Обороной займусь я. Это мои солдаты. А тебе может понадобиться помощь Стайрэда. — Азаниэль не спрашивал, он ставил перед фактом.

Максуд повернулся к Стайрэду. Скелет, воин без страха, практически бессмертный. И очень быстрый. Глупо было бы отказываться.

— Мы выходим. — согласился Максуд и направился к стене.

— Подожди! — крикнула ему Жазэль и подбежала к нему.

Она передала ему листок бумаги, сложенный несколько раз. Воин непонимающе посмотрел на нее, но листок взял и сунул его в карман. Надо было спешить. Он пошел к стене. Через несколько шагов перешел на легкий бег. Времени оставалось мало.

— Один останься с Сандрин. Ей понадобится передавать сообщения. Еще один со Стайрэдом. — генерал отдал приказ одному из быстроходов и побежал вслед за Максудом.

Три мундира отправились за ними, один остался стоять на месте и еще один погнался за Стайрэдом, который черным шлейфом с невероятной скоростью умчался к стене.

Сандрин обдумывала план действий. Ей требовалось для этого хоть что-то знать о вереях. Существует вероятность того, что ей придется столкнуться с ней в городе. Лучше бы знать, что тебя ждет. Насколько она сильна? Как быстро умеет передвигаться? Что она вообще о ней знает? Верея может разрушить стены города, значит, она огромная. В сказках великие воины пробивали насквозь их своими копьями. Но на самом деле вряд ли существует такое длинное копье. А если такое и есть, то его никому не под силу поднять. Творящая сжала губы и еле заметно качнула головой. Она посмотрела на Жазэль:

— Ты знаешь город. Веди нас к складу. И запомни направление, которое показал Максуд. Ты сможешь там сориентироваться?

Жазэль мысленно вспомнила Максуда, который мечом указывал направление. Он специально сделал это именно так, чтобы ей было легче запомнить? Воин в черных доспехах с черными волосами с блестящим мечом. Попробуй тут забудь. Она посмотрела в ту сторону и постаралась запомнить направление максимально точно. Она уже думала о тех улицах, которые будут находиться в пределах их поисков. Там были дома не очень богатых людей. Даже бедных. Множество лачуг. Объемы поисковых работ будут не маленькими.

— Нам туда. — вздохнула Жазэль и, кивнув в нужную сторону, повела за собой группу.

Эйр старалась бежать с ней рядом, чтобы заметить опасность, которую, по ее мнению, худая девка обязательно пропустит. Через пару улиц Жазэль уже не ровно дышала и сбавила темп. Пробежки не были ее сильной стороной. Надо бы этот компонент подтянуть. Как оказалось, на войне самое главное — это быстро бегать. Девушка твердо решила для себя, что она поработает над собой в этом направлении. Потом. Когда все образуется. Эйр бросала на нее неодобрительные взгляды, словно подгоняла ими. И они действовали. Жазэль разозлилась и на Эйр, и на себя. Она не переставала бежать. Еще пару улиц они преодолели, прежде чем девушка остановилась. Она согнулась и пыталась отдышаться.

— Чего встала? На руках тебя никто носить не будет. Найдешь своего принца, к нему и обращайся. — Эйр повертела головой вокруг. — Нет, Оррмарина здесь нет, так что давай беги.

— Подожди. Нужно… сориентироваться. — запыхавшись говорила Жазэль.

Она еще с минуту восстанавливала дыхание. Потом припомнила воина в черных доспехах с черными волосами. Ну, красавец? Куда там он показывал? Жазэль смотрела в ту же сторону. Она прикинула, где склад.

— Через улицу свернем в проулок и выйдем как раз к складу. Дальше от него пойдем по воображаемой линии.

— Мне не нравится этот план. — замотала головой Эйр. — Если они и ждут нападения, то как раз со стороны склада. Нам нужно обойти с фланга или, еще лучше, с тыла.

— Нет. — вмешалась Сандрин. — Мы и так потратили много времени. И неизвестно сколько потратим еще, пока найдем Творящего. Если мы попадем в засаду, то хоть быстрее их обнаружим.

Эйр выпучила глаза:

— А ты стратег, каких мир еще не видывал. Тебе бы Азаниэлю советы давать.

Сандрин сердито посмотрела на нее. Эйр не стала продолжать спор. Времени было действительно в обрез. Хоть и рваться напролом в лапы врага было не лучшей идей, на другую банально не было времени.

— Хорошо. — она согласилась, направила свой взгляд на Жазэль. — Готова?

Вместо ответа девушка побежала. До склада оставалось рукой подать. Через несколько минут они уже пробегали мимо него. Линия, которую нарисовала у себя в голове Жазэль, не проходила по какой-то конкретной улице. Она пересекала их несколько.

— И что дальше? — спросила девушка. — Как мы его отыщем?

— Возможно, я его почувствую. — ответила Сандрин.

— А еще можно послать быстрохода и пусть он разведает что к чему. — предложила Эйр.

— А если Творящий один и он в одном из домов? — Сандрин заставила ее задуматься.

— Все равно это лучше, чем ничего.

С этим было трудно спорить. Сандрин приказным тоном сказала быстроходу, что от него требуется помощь. Жазэль примерно объяснила, как ему предстоит перемещаться, чтобы обследовать линию за складом. Как только она закончила, он исчез. Остальные тоже побежали. Уже не так быстро. Освещение в этом районе города было очень скудным, если было вообще. Но и оно никак не могло справиться с темнотой надвигающейся ночи. Через минуту к ним вернулся быстроход. Он ничего не заметил. Группа остановилась.

— Худший вариант, это если Максуд ошибся и им не нужен склад. — сказала Эйр. — Тогда мы отрезаны от основных боевых действий, от наших соединений и понятия не имеем о планах врага, как и о том, где он может быть.

Сандрин поджала губы. Такие мысли приходили и ей в голову. Они выдвинули самое логическое предположение, но где гарантии, что они не ошиблись? Творящая вздохнула и посмотрела на небо. В темном районе города звезды видно лучше. Еще не было так темно, чтобы появлялись звезды, но она хотела увидеть хотя бы одну. Звезды были постоянными. Вечными. Когда смотришь на вечность, это успокаивает.

— Значит, будем здесь, пока не решим что-то изменить. — Сандрин села на каменную улицу.

Она поджала ноги под себя и закрыла глаза. Ей надо было сосредоточиться. Пока они бежали она пыталась прощупать все вокруг, но ничего не ощущала. Теперь же у нее появилось время как следует прислушаться. Она ощутила быстрохода, луксора, ощутила темноту в той стороне, куда указывал Максуд. Скорее всего это Стайрэд, он не был обычным быстроходом, она его не так ощущала. Жесткий ритм ударил ей в голову, она скривилась. Что-то ужасное. Очень злое. Что-то, что пришло только ради того, чтобы убивать. Верея. Сандрин быстро подавила ее пульсацию, иначе она заполнила бы все ее сознание. Оставила лишь тонкий звон, чтобы понимать, где она находится. Творящая просидела так еще пять минут. Пока не прибежал быстроход от Максуда.

Когда Максуд добрался до стены, то увидел, что в этом месте сходится несколько улиц. И кто так строит города, чтобы улицы пересекались на самом его краю? Но, безусловно, это играло на руку защитникам. Можно было расставить свои войска по периметру. Амалионам же не приходилось выбирать точное место для атаки. Стайрэд успел проделать неплохую работу. Он расчистил метров тридцать стены от солдат. Теперь размещал их на крышах домов с мешочками в руках. В проулках скапливались войска. Стайрэд формировал вторую линию обороны и сообщение между ее отдельными частями. Стена будет преодолена врагом. Это не вызывало сомнений. Надо было организовать оборону так, чтобы не дать врагу прорваться в эту брешь. Этим Стайрэд и занимался. Оставалось только надеяться на то, что верея не разнесет и вторую линию. Максуд постоял немного в раздумьях. Он слышал пульсации. Она совсем близко. Азаниэль уже давно влился в ряды солдат и тоже отдавал приказы.

— Стайрэд! — закричал Максуд.

Но тот был поглощен своей работой, а гоняться за ним было Максуду не под силу.

— Приведи его сюда. — обратился воин к быстроходу, который оставался рядом.

Через несколько мгновений оба уже были возле него.

— Нам понадобиться огонь. Смола и зажигательные стрелы. Солома. Все, что горит.

— Огонь может причинить ей вред? — спросил скелет.

Максуд криво улыбнулся:

— Скорее, он может ее немного замедлить. Но это пятьдесят на пятьдесят. Я не знаю какую верею к нам ведут.

Глаза Стайрэда увеличились. На бледном лице с запавшими щеками они казались особенно большими.

— Да, у них есть разновидности. Наш огонь может быть абсолютно бесполезным.

— И как ты узнаешь какого она вида?

Максуд пожал плечами:

— Никак. Только Творящая сможет это сделать. Но нужно, чтобы верея подошла поближе. И еще. — он сжал зубы, ему самому идея не очень нравилась, но приходилось цепляться за нее. — Вот там есть узкая улица с высокими и крупными домами. Мне нужен там отряд из ста человек.

Стайрэд отрицательно покачал головой:

— Двадцать.

— Пятьдесят.

— Идет.

— Крепкие мне не нужны.

— Я бы и не дал. Это все?

Максуд кивнул, но еще не успел ничего сказать, как Стайрэд переместился к стене. Он продолжил командовать солдатами. Азаниэля рядом не было. Ему надо было перестроить всю линию защиты под изменившиеся обстоятельства. Переформировать отряды, дать им указания, хоть как-то подготовить к тому, что должно было произойти. Зверь стоял рядом с ним. Это хорошо. Когда поблизости такой боец, то чувствуешь себя увереннее. Максуд присмотрелся к солдатам, которые освободили пространство перед стеной и теперь находились большим полукругом возле этого участка стены. Максуд и Зверь оказались внутри этого пустующего полукруга. Кроме них, здесь больше никого не было. Воин осмотрелся. Все бойцы первой линии стояли со щитами. Он видел некоторых из второй или третьей шеренги — самых любопытных, которые выглядывали через солдат, что стояли впереди. У таких были перевязи через плечо, на которых висело по несколько экземпляров секретного оружия. Наверное, несколько шеренг солдат укомплектована так же. Они неплохо подготовились. Возможно, Азаниэль выдал весь запас таких мешочков, зная, что бой будет особенно ожесточенным. Нет, тогда бы было бессмысленным отправлять Сандрин на защиту склада. Пустого склада.

— Пошли. — сказал он Зверю, и направился к стене.

Все временные постройки были в спешке разбиты, от них остался лишь мелкий мусор. Расчищенная площадка была не маленькой. Максуд и Зверь шагали через нее в тишине. Солдаты молча наблюдали за ними. Они стояли ровными рядами и были готовы к встрече с врагом. Максуд шагал по каменной улице. Дрожь пробежала по его спине. Ощущение предстоящей битвы. Он еще раз посмотрел на солдат. Латы и шлемы поблескивали в свете факелов. Безмолвная армия. Воин хотел подняться на стену. Но ступеней рядом не было. Искать их не пришлось. Из-за стены донесся страшный рев. Вся стая луксоров, что приходила по ночам, не смогла бы потягаться с силой этого рыка. Он был настолько силен и страшен, что вынудил остановиться даже Максуда. Волоски на затылке у него задвигались, а Зверь оскалился и сжал рукоять меча. Сверху со стены доносились крики солдат. Это было удивление, смешанное со страхом. По рядам солдат в городе прокатился гул. Максуд оглянулся. Быстрохода рядом не было. Воин махнул рукой Зверю и они дальше пошли вдоль стены.

— В бой не лезь. Это тебе не та мелкая зараза, с которой мы встретились в степях. Это большая тварь. Больше, чем ты можешь представить. Просто стой. Чтобы я знал, где тебя можно найти. Если ты мне понадобишься…

Максуд не договорил. Стена дрогнула. Казалось, даже земля под ногами завибрировала. Раздался грохот ломающихся каменных блоков, падающих камней, и рев зверя. Лязг оружия изготовившихся солдат потонул в море грохочущего камнепада. Воин спокойно смотрел на стену. Верея планомерно уничтожала ее. Она молотила лапами и наносила особо сильные удары своей головой. Животное выворачивало шею, чтобы лбом разносить стену. Максуд покачал головой, а ведь она еще не применяла свой хвост. Крупный экземпляр. В какой-то момент один из огней, что горел на стене упал на нее. Максуд пристально наблюдал за ее реакцией. Пока ничего. Всего за несколько секунд с внешней стеной было покончено. Через проход, который в ширину был не меньше семи метров вошла тварь. Ее было хорошо видно даже ночью. Она подсвечивалась голубым свечением. Взрослое существо. Могучее существо. Она была выше стены на целую свою голову. Издав страшный рык, от которого даже ближайшие к ней факелы затухали, она начала двигаться к солдатам. В их рядах была большая дыра. Целая улица пустовала. Там не было никого. Максуд заметил это еще раньше, но думал, что Стайрэд или Азаниэль позже заполнят и ее. Но она оставалась пуста. Он понял, зачем это сделано. Наверное, в том направлении и есть склад. Генерал убрал с ее дороги солдат. Все правильно, они не могли ее остановить. А вот остановить амалионов, которые ринутся в проход, им вполне по силам.

— Быстроход! — заорал он так громко, как только мог.

Верея вошла в город. Она безумно мотала головой. Для такого большого зверя делала она это неестественно быстро. Максуд сжал зубы и пошел к ней.

— Никому не бояться. Никакого страха! — это он кричал солдатам.

Слышали ли они его слова? Смогли ли они хоть что-то разобрать за ее ревом? Даже если и так, то отбросить страх по дуновению ветра у них не получится. Теперь зарычал Максуд. Он ускорил шаг и почти поравнялся с вереей. Она не сильно торопилась. Воин все еще не знал, чем же она подпитывает свою силу. Поэтому подходить к ней было неразумно.

— Ты же знаешь, что поступаешь сейчас, как последний дурак? — напомнила ему пролетающая мимо девушка в золотом. — Впрочем, ты всегда так поступаешь. — Она резко приблизилась к нему и остановилась в миллиметре от его носа, заслонив ему видимость и заставив остановиться. — Ты идиот?

Максуд обошел ее. Наверное, со стороны его действия показались бы странными. Наверное, не найдется и одной пары глаз, которая наблюдала бы за ним, а не за монстром. Воин осмотрел солдат. Все пятились назад, прикрываясь за щитами. В верею полетели одинокие мешочки. Судя по всему, они не причиняли ей никакого вреда. Она медленно продвигалась вперед. Максуд заметил быстрохода:

— Найди Творящую! Спроси, чем питается верея! — заорал он.

Максуд не был уверен, что быстроход его расслышал. Но, тем не менее, тот скрылся из виду.

— Никакого страха! Просто стойте! — кричал Максуд солдатам, идя рядом с вереей.

Если он не ошибся, то верея пройдет по пустой улице, не причинив никому вреда. Девушка в золотом кружила вокруг него и повторяла ругательства в его адрес. Хотя нет, не повторяла. Каждый раз она придумывала новые. Воин шел рядом с вереей. Внезапно Максуд увидел, как тварь слегка поджала лапы. По низу или по верху? Воин резко ускорился и сделал два шага по направлению к ней. Он запрыгнул двумя ногами на изгиб ее лапы, оттолкнулся от нее и кувыркнулся в воздухе назад, обхватив колени руками. Максимальная группировка тела. Хвост вереи просвистел под ним. Максуд приземлился на ноги. Раздались крики боли. Верея хвостом смела несколько рядов солдат, что были справа от нее. Заодно она разрушила стены двух домов. Камни и всевозможные обломки всего на свете полетели в разные стороны, раня и выбивая из строя других бойцов. Верея заревела и набросилась на ближайших к ней солдат, пожирая их своей пастью. Схватив и перекусив двоих солдат, она высоко запрокинула голову и сделала глотательное движение. Если она питается плотью, то им всем конец. Конечно, если Сандрин не убьет Творящего. И даже если убьет, то еще неизвестно, как поведет себя зверь. Солдаты начали массово бросать в нее мешки.

— Уходите! — крикнул Максуд.

Он видел их глаза. Видел, что они смотрят с одинаковым ужасом на огромного зверя и на человека, который шагает рядом с ним. Команду пришлось повторить.

Сандрин сидела на каменной улице, полностью сконцентрировавшись. Ее глаза были закрытыми и фиолетовым светом светились только волосы. Они колыхались на невидимых волнах и создавали завораживающий эффект. Жазэль изумленно наблюдала за ней каждый раз, когда видела ее в таком состоянии. Как к этому можно привыкнуть?

— Максуд спрашивает, чем питается верея! — выпалил появившийся из ниоткуда человек в черном мундире.

Эйр направила меч в его сторону. Делорис мгновенно зажгла серый огонь в своих глазах, а Жазэль коротко, но очень громко вскрикнула. Сандрин сидела неподвижно. Чем питается верея?

— А я откуда могу знать? — спокойным тоном спросила Творящая.

— Только ты можешь знать. — услышала она в ответ.

Эйр недовольно заворчала, отворачиваясь от черного мундира и продолжая осматривать окрестности. Глаза Делорис погасли, а сердце Жазэль уже вернулось из пяток в грудь. Сандрин попыталась выделить в своих ощущениях окружающего мира пульсацию вереи. Только ее. Это было сделать не сложно, ведь она и так перебивала все остальное. Именно из-за нее Сандрин не могла ощутить другого Творящего. Но надо было не просто услышать ее ритм, надо было понять. Она и вереи никогда раньше не видела, как же узнать, чем она питается? И почему это так важно? Стоп. Хватит думать. Только ритм, только ужасно громкая и яркая мелодия монстра. Сандрин видела этот ритм, не только слышала. Яркий, он слепил ее. Но ей необходимо подобраться к нему ближе, узнать его получше. Яркий красный свет, который излучала верея, перетекал. Это не было пятно света, как мы видим солнце. Теперь Сандрин ясно понимала, что это поток сияния, он менял форму и все время перемещался. Отдельные части ритма становились ей понятны. Стало ясно, что ее ритм состоит из других, более простых и не таких ярких, ритмов. Сандрин словно подошла вплотную к этой живой пульсирующей энергии. Она могла протянуть руку и коснуться ее. Совсем, как потока творения. Ярко красная пульсация перестала быть такой. Красный теперь распался на множество других цветов. Синий, голубой, зеленый, желтый. Кроме цветов Творящая ощутила страх, но не свой. Ей не было страшно. Страх был замешан в самих цветах. Казалось, что он был той емкостью, в которой и находились все цвета вереи. Сандрин открыла глаза. Теперь она понимала верею. И это дало ей возможность видеть другие ритмы и пульсации. Теперь сигналы вереи, хоть они и остались такими же яркими, больше не слепили ее. И еще она знала, где Творящий.

— Страх. Скажи ему, что это Страх. — отрешенно вымолвила девушка.

Пока Сандрин вставала, быстроход уже исчез. Она наклонила голову в одну и в другую сторону, пока не услышала хруст в шее. Творящая часто так делала перед сражением. Она посмотрела на дымник Делорис. Все бутылочки были на месте.

— Страх! Это страх! — Максуд не видел говорящего, но понял, что слова предназначались ему.

— Огонь! — закричал он. — Поджигайте все, что найдете!

Максуд пробежал под ее брюхом, уклоняясь от множества лап и направился к солдатам, которые пока оставались в стороне. Нужно много огня, оставить ей только один путь. Он обернулся к пролому в стене. Амалионы уже на подходе. И гравалионы. Только и ждут, пока верея уберется отсюда. Максуд посмотрел на верею. Она рычала и кружилась, руша здания и сея смерть. Солдаты бросали в нее копья и мешочки. Все было напрасно. Таким оружием ее не победить. Но многие прислушались к нему и зажигали факела, рвали на себе одежду, срывали ее с трупов, чтобы поджечь. Он покрутил головой. Проход в одну из улиц так же, как и раньше, был свободен.

Верея металась из стороны в сторону, нанося колоссальный ущерб войскам. Были даны приказы отойти глубже в город, но она молниеносно расправлялась со всеми, кто был в пределах ее досягаемости. Прыгала и рвала на куски, терзала лапами, рушила хвостом целые здания. Амалионы были на подходе, Максуд ощущал их прямо за стеной. Кто будет защищать город от них? Это было похоже на катастрофу. В рамках сегодняшнего сражения приход зверя мог стать трагедией. Если срочно что-то не предпринять.

— Быстроход! — заорал Максуд.

— Что? — послышалось где-то сбоку.

— Я оставил группу солдат в тех домах. — Максуд показал рукой туда, где Стайрэд должен был разместить группу из пятидесяти человек. — Скажи, что зверь в городе, что нам всем конец! Давай!

Быстроход исчез. Наверное, Максуд ведь его не видел. Он побежал к группе солдат, что ему уступил Стайрэд. Через минуту он был там. Солдаты громко переговаривались, позы их были нервные, голоса не уверенные.

— Верея, она рушит город, убивает всех! Нам не выжить здесь! Надо выбираться. Приказ уходить из города! За мной! — Максуд хотел казаться взволнованным и испуганным.

Он рванул с места и услышал, как солдаты, поддавшись его паническому настроению, бегут за ним. Еще бы, ведь им приказали слушаться его приказов, а дисциплина в войске Азаниэля была превыше всего. Вел свой отряд Максуд прямо к верее, которая громила войска на пятачке возле пролома. Через минуту они уже показались из своей улицы на импровизированной площади. Теперь перед солдатами предстала ужасная картина. Разрушенная стена, много огня, трупы, крики, суета, приказы, грохот.

— Она здесь! — завопил Максуд.

Верея замерла всего лишь на миг. В следующий она повернула голову в их сторону. А еще через секунду неслась прямо на них.

— Назад! — скомандовал Максуд.

Он бросился в обратном направлении. Некоторые солдаты побежали за ним, другие оторопели и еще не пришли в себя. Максуд пробежал несколько метров и увидел подходящее окно в доме. Оно было без решетки и не высоко. Он резко изменил направление движения и с разбега в него прыгнул и вкатился по битому стеклу в дом. В комнате было темно. Он шумно выдохнул, пробираясь вглубь комнаты — подальше от внешней стены. Снаружи доносились крики умирающих солдат. Верея пронеслась по улице, как ураган. Все было кончено очень быстро. Уцелел хоть кто-то из этих пятидесяти человек? Вряд ли. Максуд вздохнул. Ее питает страх. Она от него становится безумной, ослабляя связь с Творящим. Огонь ей не приятен. Она его не боится, и он не может причинить ей вред. Но по каким-то причинам вереи такого вида предпочитают его избегать. Солдаты зажгли огни. Но этого было мало. Нужен был страх. Не такой, как у тех бойцов у стены, что выжили. Нет. Ты можешь бояться боя до самого боя. Но с первой секундой сражения тебе уже некогда испытывать страх. Уверенность мало-помалу берет верх. А, может, инстинкт самосохранения, который заставляет тебя драться. Для отвлечения твари был нужен настоящий ужас, который ты испытываешь, когда впервые видишь что-то наподобие вереи. Поэтому он и привел солдат сюда. Поэтому он изначально и припрятал их подальше, чтобы в случае необходимости можно было заставить верею двигаться в нужном направлении. Такая необходимость наступила. Оставлять верею здесь было очень опасно. Возможно, то, что он все же сумел ее увести, уже не сыграет никакой роли. Возможно, уже просто поздно.

Комната посветлела. В оконном проеме появилась Амайанта.

— Ты их убил? — печальным голосом спросила она.

Максуд не ответил. Он потер нос рукой, затем встал и отряхнулся. Девушка в золотом тускло светилась у окна. Взгляд ее поник, плечи были опущены.

— Война — грязное дело. — выдавил из себя воин, пробираясь через разбитое окно на улицу.

— А чего ты этим добился? — бросила ему в спину золотая девушка.

— Если все закончится, как надо, то тысячи три солдат будут спасены. — он остановился сразу возле дома.

— С вереей ты так и не разобрался. — напомнила Амайанта.

— Теперь это уже не моя проблема. Уверен, Сандрин что-то придумает.

У Максуда сейчас были совсем другие мысли. Он даже не обернулся посмотреть, куда направилась тварь. Не имеет значения. Если они сейчас пустят волну врага в город, то все остальное будет не важно. Вся эта не широкая улица, на которой он находился, была пуста. Ни одного живого солдата. Если Азаниэль и готовил сюда группу воинов, то после нападения вереи все перемешалось и вряд ли теперь кто-то пришлет ему подмогу. Максуд пошел вперед. Ему видна была небольшая площадь на пересечении улиц, виден был разлом. А также амалионы, которые заполнили и разлом и все свободное пространство в городе перед стеной. Пока им не удалось продвинуться — они гибли сотнями. Солдаты смогли организоваться и бросали в них свои мешочки. Казалось, что в воздухе стоял туман из крови. Руки, ноги, головы — все летело в разные стороны от оружия Азаниэля. Крики боли растекались во всех направлениях. Амалионы умирали с поразительной быстротой. Но с такой же скоростью приходили новые. Они прорывались и прорывались через пролом. Максуд дошел до конца улицы и теперь видел весь масштаб бойни. Никакой организации у солдат не было. Три отдельные группки бросали мешки. Три островка защиты. Армия амалионов омывала эти островки со всех сторон. В одну из улиц уже хлынул их поток. Совсем скоро они заметят еще одну свободную улицу и ринуться сюда. Амалионы не сделали этого до сих пор лишь потому, что две группы солдат были расположены по обе стороны от нее и не давали им пройти. Это ненадолго. Мешки закончатся. Тогда по улицам города понесется смерть. Максуд не знал, есть ли атаки на другие участки стены. Догадывался, что такие обязательно будут. Но думать о них было некогда. Солдатам нужно время, чтобы перестроиться и организовать оборону по периметру площади, как и было задумано. Он побежал со всех ног. Ему нужно было добраться до стены. Максуд мчался через скопления солдат. Их перемешанные сбившиеся ряды никак нельзя было назвать построением. Воин пронесся через них и через минуту был у стены. Ступеней не было видно. На стене солдаты бросали мешки.

— Лестница! Есть? — заорал он во все горло, чтобы перекричать звуки битвы.

Солдат отреагировал не сразу. Он бросил на него взгляд, потом посмотрел за стену и все же согнулся и через секунду сбросил веревочную лестницу. Максуд взлетел по ней.

— Все к разлому! — скомандовал он. — Бросать во внутреннюю сторону!

Таким громогласным голосом командуют генералы. Не удивительно, что большинство солдат вскинули головы и последовали за ним. Максуд бежал. До разлома было метров десять. Он достал оба свои меча. Пять метров.

— Зве-е-е-ерь! — закричал Максуд.

Еще секунда и он взмыл в воздух. Ноги поджаты, два меча смотрели в разные стороны. Черный доспех на фоне черного неба. Четыре метра высоты стены. Приземление не было жестким. Он повалил пару амалионов в то время, когда сам почти не потерял равновесия. Сразу обоими мечами проколол поваленных амалионов. В толкотне другие синемордые еще не успели понять, что произошло. Максуду нужно было пространство. И воин его себе выгрыз. Стальные мечи плясали в танце смерти. Снизу, сверху, по кругу, удар, укол, еще удар. Его рука не знала пощады. Все его движения были рассчитаны на нанесение смертельных ран. Техника его боя только способствовала проявлению той силы и скорости, что он в нее вкладывал. Враги, поверженные им, замертво падали в разные стороны. Не прошло и нескольких секунд, как вокруг него образовалась полость. Он стоял примерно посередине пролома. Амалионы вокруг него замерли. Они не могли понять, что тут произошло и откуда он взялся. И все же, весь пролом он не смог бы контролировать. Сзади он услышал крики и булькающие звуки. Со стены начали бросать мешки. Их уже осталось не много, поэтому теперь, прежде чем бросить такой мешок, солдат тщательно целился. С другой стороны стены от разлома тоже заметили Максуда. Воин видел, как солдат на стене подзывает к себе остальных. Его лицо показалось ему знакомым, но не было времени всматриваться. Потому, что в этот момент амалионы опомнились. Всего один солдат в черных доспехах имел наглость вклиниться в их ряды. Всего один солдат стоял посреди разлома. Он был совсем один! Волна следующих смертей накрыла первые ряды врага. Максуд крушил их черепа, протыкал сердца. Кровь и крики были ему наградой за примененные усилия. Амалионы не знали, что столкнулись с ураганом. Никто не мог нанести ему урон, он с хладнокровной точностью и с яростным рвением отнимал их жизни. Одну за другой. Ничто не могло ему помешать сметать их со своего пути.

Максуд вертелся и кружился по системе, которая была известна только ему одному. Все серии ударов, уколов и уклонов были отточены до автоматизма. Он мог делать это закрытыми глазами. Амалионы падали иногда по двое и по трое. Все складывалось хорошо для него до той поры, пока в ухо ему не заговорила Амайанта:

— Гравалионы, они пробираются к тебе!

Она снова упорхнула выше и смотрела, как с разных сторон моря амалионов к нему плывут корабли гравалионов. Они расталкивали никчемных синемордых и грозно рычали. Амайанта поднялась еще выше. Но вдалеке не смогла ничего различить. Она только чувствовала их. Много гравалионов. Девушка развернулась и смотрела на город. Площадь, которую раньше полностью контролировали амалионы, постепенно начала менять свои очертания. Солдаты на некоторых участках смогли усилить свое давление и перейти в наступление. Скелет сражался храбро и эффективно, он прорубал брешь в обороне врага, и его солдаты успешно ею пользовались. С другой стороны поглотитель уже смог выбить амалионов из той улицы, которую они захватили почти в самом начале боя. Его солдаты выстроили ряды обороны и были готовы перейти в наступление. Практически перекрыв разлом, Максуд выиграл время для солдат. Если все закончится как надо, то тысячи солдат буду спасены. Возможно, армия выживет. Теперь она понимала его замысел. Теперь она понимала, зачем была нужна та жертва. Но ее неимоверно угнетали те чувства, которые он испытывал. Разве может человек делать то, что нужно и при этом так отвратительно себя чувствовать? Он спас тысячу человек. Или больше. Но не ощущал от этого удовлетворения. В его чувствах не было радости. Его эмоции носили другой характер. Только боль и раскаяние…

Гравалионы почти добрались до него. Айя стрелой помчалась к Максуду. Всего секунда и она вступила с ним в Единство.

Амалионы отскочили в разные стороны. Со спины к нему никто не приближался — на стене следили за этим, и, как только кто-то пробовал подойти к нему, сразу же бросали мешок. Ближайшие ряды амалионов за стеной расступились. Из их черного массива вывалились четырехрукие монстры. Пока только трое. Максуд улыбнулся, и улыбка медленно превратилась в оскал. Нападение.

Трое гравалионов, как по сигналу, набросились на него. С ними будет сложнее. Максуд уворачивался от их ручищ и их длинных и тяжелых мечей. Если со всего размаха такой меч полетит на него, то даже, встретив на своем пути два меча Максуда, опрокинет воина, как пушинку. Не все удары можно заблокировать. Некоторые лучше обойти, пустить вскользь или перенаправить. А еще лучше не дать возможности нанести такой удар. Именно к этому и стремился Максуд. Дистанцию боя надо было рвать. Длинные руки и мечи гравалионов позволяли им комфортно себя чувствовать на дальних дистанциях. Короткие же им были не по нраву. Максуд, после очередного уклона, рванул на одного из них. Он отпустил два своих меча и мгновенно вытянул кинжалы. Воин поднырнул под руку гравалиона и выпрыгнул. Успел в полете трижды всадить ножи по рукоятку. Один раз попал в глаз, два других в шею. Гравалион не издал и звука. Максуд приземлился не на ноги. Он перекрутился в воздухе и сразу перекатился туда, где находился ранее, — там было свободное пространство. Двое других тварей бросились на него. Он повторил свои маневры — поднырнуть и выпрыгнуть. Еще один гравалион пал от его руки. Дело усложнялось и тем, что все время надо было наблюдать краем глаза и за амалионами. Хоть они и уступили место четырехруким, но могли в любой момент вступить в бой и сами. Максуд оттолкнулся от поверженного гравалиона и оказался на своем привычном месте. Внезапно он ощутил опасность. Новый гравалион. Горизонтальный рубящий удар на уровне шеи. И пояса. Четыре руки давали явное преимущество в бою. Ни прыгнуть, ни пригнуться Максуд уже не успевал. Он сделал только то, что мог — выставил два ножа. По одному против каждого клинка гравалиона и отставил ногу, чтобы иметь упор. Мечи монстра зазвенели и высекли искры о ножи воина. Максуд остался стоять на ногах. Его только сдвинуло чуть больше, чем на полметра в сторону. Он удивился не меньше самого гравалиона. Но тварь не растерялась и уже опускала две другие руки в смертельном ударе. С другой стороны уцелевший гравалион начинал свою атаку. Ситуация безвыходная. А к Единству еще три шага.

Гравалион слева дернулся и его мечи прошли мимо Максуда. На него сверху запрыгнул солдат со стены. Максуд успел его мысленно поблагодарить, пока уклонялся от атак другого гравалиона. С ним надо было покончить быстро. Очень быстро. Терять того до безрассудства смелого солдата он не собирался. Максуд не стал выдумывать ничего нового и попытался поднырнуть под руку гравалиона. У него это получилось. Но он неожиданно был схвачен. Гравалион выбросил мечи из нижних рук и прижал их локтями к туловищу, растопырив пальцы, чтобы поймать ловкого противника. И у него получилось. Он крепко обхватил воина и со всей силы прижал к себе. Максуд успел кое-как выставить два ножа, и они вошли по рукоятки в бока чудовища. Большего он сделать не мог. Но этораны такого характера, что гравалион мог бы их даже не заметить. Не задет ни один из жизненно важных органов, не перерезана ни одна артерия или вена. Тварь начала его душить, сжимая все сильнее и сильнее. Мечами теперь ему махать было не удобно в таком сверх ближнем бою. Он выбросил оставшиеся два меча и схватился за голову Максуда с двух сторон. Затрещал шлем. Еще немного и голова его треснет, как куриное яйцо. Максуд рычал и пытался вырваться, но воздуха ему не хватало, а сам он был зажат стальной хваткой. Он бросил яростный взгляд на морду гравалиона как раз в тот момент, когда мощный удар снес ему половину головы. Руки вокруг Максуд медленно начали терять свою хватку. Воин высвободился и попытался надышаться. Сзади ревел луксор. Он набросился на первые ряды амалионов, как хищник, который чует кровь своей жертвы. Стремительная атака, в результате которой разодранные трупы амалионов разлетались во все стороны. Солдат. Максуд поднял два меча из множества тех, что валялись под ногами. Он бросился ему на выручку. Солдат успел отступить к разлому в стене и стоял так, чтобы спину ему прикрывала эта стена. Сверху ему помогали его же люди, но близко бросить мешок они не осмеливались. Он храбро дрался против троих. Еще трое, пересекали линию разрушенной стены и обходили его с фланга. Они умерли первыми. Короткая атака. Три удала. Три трупа. Максуд зарубил еще двоих из тех, что напали на солдата, с последним справился сам солдат. Он повернулся к Максуду поблагодарить его. Воин узнал его.

— Держи край! — крикнул он Дамиану.

Максуд покрутил головой, оценивая линию обороны. Сейчас амалионы были в замешательстве. Гравалионы были повержены. Этот человечишко все еще живой и очень смертоносный. А теперь еще и луксор на их стороне. Семь метров разлома. Их трое. Солдат потянет только край, ему много нельзя доверять. Он все-таки только лишь солдат. Луксор, опьянев от крови и гнева, все глубже и глубже проникал в черную армию амалионов.

— Зве-е-ерь! Наза-а-ад! — заорал Максуд что было мочи.

Амалионы бросились в атаку. Максуд отпрыгнул в сторону и принялся делать то, что умел лучше всего на свете. Лишать жизней. Сегодня он был жнецом. Ему требовалось собрать богатый урожай. И он собирал. Амалионы валились один за другим. Некоторые успевали нанести удар, который разрезал лишь пустоту, некоторые не успевали сделать и этого. Машина смерти была в действии. Ее механизмы безжалостно уничтожали все вокруг. Даже Дамиан помимо своей воли заглядывался на него, когда ему представлялась возможность. Максуд не думал о том, что половина пролома была сейчас под контролем амалионов. Не думал он и о том, что скоро они их окружат и тогда придется туго. Думать было некогда. На кону была его жизнь и жизни тысяч других. Каждое мгновение, которое он мог промедлить, грозило обернуться пропущенным смертельным ударом. Каждый, хоть малость не до конца исполненный элемент его хитрого сплетения движений, мог привести к катастрофе. Выкладываться надо было на полную. В такие моменты он очищал свое сознание. Не думал ни о чем. Только рефлексы. Только инстинкты. И как же они были хороши. Гнев и ярость амалионов нарастали с каждой секундой. Всю их армию удерживали три существа. Два из них вообще были обычными человеками. Вся их мощь, которая должна была смести этот город, разодрать в клочья всех его защитников, разбивалась о три скалы.

Через несколько секунд Зверь уже был у них в разломе. Теперь дела пошли еще лучше. Но прошло совсем мало времени и амалионы остановились. Они подались назад. Теперь между защитниками и нападающими была прорезь в три шага. Максуд осмотрелся. Дамиан стоял слева. С виду не ранен. Ему был доверен не большой участок стены. Справа луксор весь в крови. Своей или чужой — кто это мог знать? Он защищал участок побольше. Самый длинный был у Максуда. И больше всего трупов было сосредоточено именно здесь. На них все и стояли. Максуд прикинул, что высота трупов доходила до пояса. Здесь было убито несколько сотен амалионов. Стоять на трупах было неудобно. Он ногой расшевелил несколько тел слева и справа, разместив их более ровнее. Сразу подметил и четко запомнил расположение наиболее устойчивых участков у себя под ногами. Теперь свои движения надо было строго контролировать. Конечно, врагу было не легче. Он тоже спотыкался и падал, и получал в эти моменты удары, несущие смерть. Что было позади? Максуд снова не успел оглянуться. Первые ряды амалионов начали расступаться, пропуская вперед других. Черные платки. Они закрывали лица амалионов по самые глаза. Элитные соединения. Прирожденные хорошо натренированные убийцы. Средней тяжести доспехи, по два меча у каждого. Максуд мгновенно оценил обстановку. Весь разлом удержать они не смогут. Это не подлежало сомнениям. Луксора изрубят на куски. Дамиан долго не протянет. Вернуть луксора в человеческую форму и стать плотнее, солдата со Зверем поставить вместе и близко друг к другу. Дать команды Максуд не успел.

— Твоя смена закончилась, паренек. Ты славно поработал.

— Назад. — скомандовал Максуд.

Дамиан и луксор попятились. Как и он сам. Никто не упускал из виду врагов. Через три шага назад Максуд поравнялся с Азаниэлем. Теперь он мог обернуться. Вся площадь была заполнена их солдатами. Они сумели выбить врага в городе, воспользовавшись тем, что у противника не было возможности пополнять свои ряды через разлом в стене.

— Это не простые амалионы. Элитные соединения. — сказал он генералу.

Азаниэль со Стайрэдом вошли в разлом. Между ними было шага два. Никто из их воинов там не становился. Остальные солдаты занимали места от краев пролома и до этих двух. Максуд успокоился. Дрожь войны начала его покидать. Дышать он стал иначе, осанка изменилась. Голову теперь можно было поднять, а не вжимать подбородок в шею, не давая возможности для атаки врагу. Теперь можно было вытереть лицо. Хорошо вытереть. Максуд посмотрел на Дамиана, который так же находился совсем рядом. На его доспехах виднелись вмятины и зазубрины по краям. Шлем пестрел несколькими глубокими бороздами.

— Ты как?

— Пару дней тренировок и я смог бы удержать этот пролом сам. — усмехнулся солдат.

Максуд с широкой улыбкой на лице отвесил ему дружественный хлопок по плечу. Он уже не первый раз дрался с ним рядом. И не первый раз оставался им доволен. Возможно, стоило такого взять с собой. Он повернул голову в другую сторону. Луксора найти было не трудно.

— Давай другую форму, они удержат разлом сами.

Все солдаты вокруг луксора сторонились его. Никто не решался подойди близко. Большинство из них видели луксора впервые в жизни. Такие смотрели с нескрываемым удивлением. Зверь взвыл и задрал голову. Шерсть на его лапах и теле начала уменьшаться и втягиваться в него. Рельефные звериные мышцы меняли свою форму. Морда становилась все больше и больше похожей на человеческую. Он уменьшался и в размерах. Зазвенела сталь. В разломе шла война. Стайрэд и Азаниэль уничтожали элиту амалионов. Другие солдаты вокруг них умирали. Избежать потерь в такой схватке было невозможно. Зато Максуд заметил, как по бокам от разлома заработали цепочки поставок мешочков. Сейчас все солдаты отдавали наверх все, что можно было найти. Через мгновения раздались первые булькающие звуки и ночь пронзили крики боли и ярости.

— Найди одежду.

Зверь начал пробираться через солдат. Хотя, пробираться ему особо не пришлось. Все расступались перед ним. В глазах солдат не было страха или злости. Не было презрения или желания убить. На него смотрели, как на человека, который совершил подвиг. По сути, так оно и было. Разбитые построения солдат под натиском заполонивших город амалионов дрогнули и рассыпались бы полностью, если бы пролом и дальше оставался под контролем врага. Именно этот пролом сыграл ключевую роль в сражении. Каждый солдат это понимал. Кто им помог? Луксор? Какая разница! Главное, что он помог. Ситуация была такая, что не приходилось выбирать, чью помощь получать, а чью нет. Некоторые солдаты кивали ему. Другие благодарили его мысленно. Сегодня Зверю не было стыдно за то, кем он был. Сегодня его приняли человеки. Это было странное чувство. Раньше он никогда его не испытывал. Всю свою жизнь он был вынужден скрывать свое происхождение и тщательно следить за своими действиями, чтобы себя не выдать. Сегодня же он был горд тем, кто он есть. Сегодня он чувствовал себя героем.

Звуки боя начали затихать и затихли вовсе после того, как в ход снова пошли мешочки со стен. Амалионы отступили на безопасное расстояние. Солдаты оттягивали с передовой своих раненых. Трупы пока никто не убирал. Никто не разговаривал. Все делалось в тишине. Амалионы молча стояли в двадцати шагах. Солдаты стояли в разломе. Они смотрели друг на друга. Между ними была только ночь.

Максуд уже был далеко от передовой. Он почувствовал гравалионов. В городе. Воин повертел головой, оценивая возможные варианты.

— Затушить факелы. — он отдал эту команду тихо во все стороны.

Мгновенно солдаты зашевелились, разнося шепотом его приказ во все уголки. Через минуту ни один фонарь не бросал свой свет на войско внутри города. Максуд поднял голову. Луны пока еще не было на небе. Только звезды. Это давало возможность видеть войско, но без каких-либо деталей.

Максуд водил головой со стороны в сторону. Что еще можно было сделать?

— Пусть выставят на показ все свои мешки. — новый приказ полетел к стене.

Это нужно было сделать в целях устрашения и сдерживания врага. Максуд был уверен в правильности его решения.

— Стайрэд нужен здесь. — сказал он так же тихо солдатам впереди.

Снова поднялась волна шепота и через несколько секунд Стайрэд уже стоял перед ним. Раньше он выглядел могучим воином, помощником самого генерала. Тем, с кем надо держаться строго, чтобы не позволить себе лишку. Скелет был из тех, кого невозможно заставить делать что-то мимо его воли. Сейчас же он смотрел на Максуда, ожидая совет или подсказку. Он был готов слушать и услышать.

— В городе все плохо. Я велел погасить огни. Они не знают сколько нас здесь. Нужно увести часть войска вглубь. — как можно тише говорил Максуд, чтобы волны солдатского шепота не разнесли и этот разговор.

— А если они нападут здесь? Прорвут линию обороны и зайдут в город? — еще тише отозвался скелет.

— Нужно рискнуть. Тут дело такое — если мы останемся, то проиграем точно. А если уйдем, то, возможно, проиграем. Может, они сейчас просто ждут, когда нас подожмут с тыла.

Скелет недолго был в раздумьях. Они оставят считай беззащитным этот пролом. Но город, по словам Максуда, уже под контролем врага. Этот человек не был обычным. Стайрэд не знал, что именно он из себя представляет. Но сейчас интуиция подсказывала ему, что Максуду можно доверять. В такие моменты она его не обманывала. Итак, или на них нападут с тыла или прорвут оборону здесь. В любом случае они погибнут. Если удастся выбить не ожидающего сопротивления врага из города и каким-то чудом разлом не будет прорван, только тогда они будут спасены. Какие шансы? Близко к нулю. На это лучше, чем ничего. Он кивнул и стал отдавать приказы. Посоветоваться с Азаниэлем не представлялось возможным. Забирать его с передовой на глазах у врага было не правильным. Генерал должен стоять там. Точка.

Стайрэд довольно быстро собрал нужное количество солдат. Максуду трудно было оценить их численность. И из-за темноты, и из-за того, что солдаты были размещены на улицах, в проулках и на площади. Приказы отдавались не громко. Шум поднимать нельзя было. Когда солдаты двинулись в город, Максуд пошел с ними. Он выбрал себе место между двумя группами идущих.

— Мне нужна помощь. — тихо говорил он себе под нос. — Ты меня слышишь?

— Помощь ему нужна? — Амайанта взмыла в небо. — Ты и день без меня не можешь прожить! Впрочем, типичный человечишко. Думаешь, это ты там геройствовал на проломе? Аха-ха-ха. Это я герой! Это меня должны носить на руках, восхвалять, строить мне храмы и приносить жертвы.

— Тебе нужно приносить жертвы? — удивленно поднял бровь Максуд.

— Ой. — Амайанта смущенно махнула одной рукой, а второй прикрыла румянец. — Кто же от такого отказывается?

— В городе гравалионы. — воин попытался перевести разговор с русла острых высказываний и хвалебных од в более серьезное.

— Да ты что? А еще солнце светит, ветер дует и дождь идет. Ты, если не все запомнил, то запиши. Ты ведь умеешь писать, осломордый?

Максуд не мог не заметить, что она была в возбужденным состоянии. Сейчас надо было думать о предстоящем сражении. Об очередном. Но ее состояние не давало ему покоя. Ее чувства перетекали в него.

— Ты почему такая довольная? — пришлось вступить в разговор на ее правилах.

— С чего ты взял? — как ни в чем не бывало спросила парящая золотая девушка.

— Ты прям светишься от счастья. И ты довольна, радостна и возбуждена. Мне дальше перечислять? — Максуд оглянулся по сторонам, хоть он и говорил тихо, но не хотел, чтобы его посчитали сумасшедшим.

— Да брось ты. Так, ощутила на ноготке мизинца сотую долю могущества. Всего-то. Еще спасла тебя — и это вовсе не повод для радости. Это стало уже рутиной. Знаешь, неблагодарный осломордый, с каждым разом мне это надоедает все больше. — она принялась зевать направо и налево, даже не прикрывая рот рукой.

— Прости, был слишком занят, чтобы тебя поблагодарить. — покачал головой Максуд.

— А сейчас что?

— Что?

— Занят?

Максуд закатил глаза. Он вздохнул. Амайанта задорно хлопала ресницами. Она опустила подбородок, и под него подставила переплетенные пальцы рук. Значит, без этого было не обойтись:

— Спасибо тебе, великий бог, что ты снизошел с небес и спас жизнь мелкой сошке в разломе, а заодно и паре тысяч солдат, о великий.

— Ты дважды сказал «великий». Это первое. Второе — обращайся ко мне в женском роде. Бог… лучше богиня. Звучит красивее, подчеркивает, что…

— Айя! — перебил ее Максуд. — Поднимись повыше и посмотри где они. Мне нужно знать.

Она мгновенно подлетела к его лицу. Он терпеть не мог, когда она так делала во время ходьбы. Мало того, что за ней не было ничего видно, так еще и свет в глаза. Потом приходилось заново привыкать к темноте. Негодование пробудилось в нем. В ту же секунду сердитое лицо Амайанты сменилось широкой улыбкой. Максуд мысленно выругал себя за то, что проявил эмоцию, и эту ситуацию она непременно еще использует против него. Потом выругал себя еще раз уже за то, что выругал себя в первый раз и она это почувствовала. Амайанта громко и звонко рассмеялась, даже глаза закрыв. Она по спирали поднялась в небо. Поднимать голову, чтобы проследить за ней, Максуд не стал, это могло бы странно выглядеть со стороны. Ничего, он найдет, чем ей ответить.

Солдаты продолжали маршировать по улицам города. Максуд не видел, но догадывался, что быстроходы отправлены на разведку. Все же, всей картины целиком они никак не смогут увидеть. Только Айя с высоты своего полета оценит общую ситуацию в городе. Эти сведения не сможет добыть больше никто, кроме нее.

— Впереди обнаружены вражеские войска. — рядом возник Стайрэд. — Может быть, около тысячи амалионов, трудно сказать точнее. Гравалионы тоже были замечены. Они продвигаются прямо к нам.

— Как организована оборона города? Вы же не равномерно расставили солдат? — задал важный вопрос Максуд.

— Четыре опорных пункта по полторы тысячи человек. На том участке стены, где образовался пролом, мы успели увеличить численность до двух тысяч. Сейчас у нас почти тысяча человек. Мы идем параллельными улицами. — он секунду помолчал. — Ты был прав.

— Скажешь это еще раз, если мы выживем. — невесело усмехнулся воин.

Наверное, следовало напасть на вражеские войска прямо сейчас. Но очень хотелось дождаться Амайанты. Она могла уточнить сведения или, наоборот, опровергнуть их. Он поднял голову вверх. Ее нигде не было видно.

— Полторы тысячи прямо перед вами. И еще пару десятков гравалионов. — Айя вертелась вокруг него, не проявляя внешних признаков беспокойства.

— Значит, будем атаковать. — уверенно заявил Максуд.

— Согласен. — возле Стайрэда начал появляться черный шлейф, направленный вперед.

— Я бы этого не делала. — разглядывая свои ногти, как бы невзначай обронила Амайанта.

— Стой! — вскрикнул Максуд.

Стайрэд исчез вместе с черным шлейфом. Через секунду шлейф появился опять. И Стайрэд снова шагал с ним рядом. Он вопросительно смотрел на Максуда.

И что ему сказать? Максуд в свою очередь вопросительно посмотрел на Амайанту, которая после резкого исчезновения Стайрэда усиленно создавала видимость того, что она потеряла равновесие и никак не может выровняться в пространстве. Тишина затягивалась.

— Что? — спросил скелет.

Максуд сжал зубы. Негодование. Широкая улыбка Амайанты. Ну не сейчас же заниматься такими проделками!

— Амалионов больше. С ними будет трудно. А справа есть группа солдат. Их чуть меньше тысячи. Они в окружении. Если им не помочь… — девушка в рамке сложила два своих кулачка один поверх другого и делала ими крутящие движения в разные стороны.

— Справа один из опорных пунктов в окружении. Нам нужно их спасти. И еще мы сможем взять оттуда подкрепление. В городе амалионов больше, чем тысяча, где-то полторы. Подмога нам не помешает.

Стайрэд почесал подбородок. Решение нужно принимать быстро. И он его уже принял. Сразу. Но надо было задать один вопрос Максуду:

— Откуда ты знаешь, что опорный пункт справа от нас?

— Я ощущаю битву там. — соврал Максуд, сказав первое, что пришло на ум.

— За этот пункт отвечает Оррмарин.

Стайрэд исчез. Через несколько секунд по рядам солдат прошел приказ развернуться и в первые два проулка повернуть налево. Приказано было двигаться бегом. Максуд передал этот приказ группе солдат, что шла позади него. Теперь они оказались впереди. Вся тысяча солдат изменила свой курс. Чем раньше они успеют на помощь, тем больше их братьев останется в живых. Солдаты бежали, не жалея сил. У каждого там были друзья или знакомые. И каждый из них хотел бы, чтобы и им на помощь тоже торопились. Дрожь пробежала по телу Максуда. Новая битва. Когда отряды пробегали по широким улицам, он бежал максимально быстро, чтобы быть впереди. Одним из самых первых ему стать не удалось. Лязг оружия и другие звуки битвы были уже совсем рядом. Солдаты ударили в тыл амалионам. Максуд не видел всего городского поля битвы, но он понимал, как все происходит. Широкая улица вдоль стены. Большую ее часть занимали солдаты Азаниэля. Слева по улице напирали амалионы. Справа были разбитые ворота и оттуда тянулся поток вражеских воинов, который затекал в город и обтекал солдат со всех сторон. В этот поток и врубились солдаты Стайрэда. Теперь получалось, что уже амалионы зажаты с разных сторон. У окруженных солдат начали вырываться крики радости. Они ширились и постепенно переросли в боевые кличи. Ярость солдат заиграла новыми красками, они почувствовали, как ход сражения переломился в их пользу. С новыми силами набросились они на своих врагов. Максуд направился к воротам. Он заметил, что за ним бросилось одно отделение солдат. Хорошо. Он попытался разглядеть его командира, но не смог. Хотя и догадывался, что это Дамиан. Два меча уже были в его руках. Совсем не те мечи, с которыми он начинал ночное сражение. Но это сейчас было не важно. Прыжок и он вклинился в ряды врага. Максуд разил направо и налево. Ему нужно было как можно быстрее добраться до ворот. Он чувствовал, что сзади, в проделанную им брешь, прорывается Дамиан со своими бойцами. Он слышал лязг оружия и его команды. Максуд стал наконечником атаки. Такое положение вещей ему нравилось. Он выигрывает позиции, зубами выгрызает метр за метров у врага. Солдаты удерживают и развивают свое преимущество. Минута боя и он уже возле ворот. Некоторое время ему пришлось одному их удерживать. Амалионы сначала нагло перли вперед, но, когда десятка два синемордых погибло за несколько секунд боя, стали вести себя осторожнее. Удивление и растерянность читались в их взглядах. Как один человек мог им противостоять? Все новые и новые волны бросались на Максуда и разбивались о его безупречную технику владения мечами.

— Теперь мы! — раздался голос Оррмарина совсем рядом.

Слева и справа начали подтягиваться воины. Максуд уступил место шеренге солдат, которые встали в проем. Среди них он видел Оррмарина. Они вступили в бой с амалионами. Воин немного отошел отдышаться. Посмотрел на улицу. Кое-где еще слышны были звуки битвы. Но их было трудно расслышать за радостными возгласами солдат. Среди сотен трупов и моря крови можно было услышать даже громкий смех. Рано еще радоваться. Битва не выиграна. Максуд покачал головой и посмотрел на стену. Солдаты там были без мешочков, они бросали заготовленные заранее копья.

— Сколько их за стеной? — крикнул он.

Понятное дело, что сейчас была ночь. Но возле ворот горели факелы, хоть что-то разглядеть можно было.

— Не больше пяти сотен. — раздался тоненький голосок пролетающей мимо девушки в рамке.

Из нее был идеальный разведчик. Быстрый и незаметный.

— Тут целая армия! Без вас мы бы погибли! Теперь мы им покажем! — донеслось сверху.

Ага, армия. Из пяти сотен.

— Стайрэд! — закричал Максуд. — Мне нужен Стайрэд!

Максуд начал пробираться теперь от ворот вглубь города. Оррмарина придется оставить здесь. Он хороший воин, и, наверное, неплохой командир. Он должен справиться. Воин вырвался на свободное пространство. Он заметил, что солдаты уже строились в боевые порядки. Отделение за отделением. Максуд одобрительно закивал. Стайрэд знал свое дело, он не терял и секунды.

— Оставим здесь пятьсот человек. Эй вы! Встать во вторую колонну! Кодвин, начинай движение! — скелет, как обычно, просто возник рядом.

— Нет, пятьсот много. Амалионов за стеной не больше пяти сотен. Наших солдат и сотни хватит. Еще ведь есть солдаты на стенах.

Стайрэд внимательно всматривался на него. Его глубоко посаженные темные глаза изучали Максуда. Ему хотелось задать много вопросов. Но в голове у него вертелась одна мысль — если начал доверять этому человеку с самого начала сражения, то доверяй до конца. Проблема была в том, что скелет не привык доверять так кому бы то ни было. Особенно малознакомым чужакам. Но делать было нечего. Пока Максуд показывал себя только с лучшей стороны. Он сжал зубы и ушел черным шлейфом. Максуду снова надо было пробираться на передовую. Сколько времени у них ушло на то, чтобы помочь опорному пункту? Насколько амалионы успели продвинуться к пролому? Почему они к нему шли? Откуда они знали, что нужно двигаться к пролому? Растерянность на секунду поселилась в душе Максуда. Он не мог найти ответы на свои вопросы. Где искать? Максуд даже не знал, как подступиться к этой проблеме. Может быть, это совпадение? Или такой план их действий был заранее оговорен. Нет, это маловероятно. Воин был уверен, что пролом — основная цель для атаки. Это из пролома армия амалионов должна была двигаться в город, а не наоборот.

— О, никчемный человечишко, мнящий себя господином всезнайкой, наконец, осознал, что он обычный осломордый? — ядовитый голос девушки в рамке звучал откуда-то сверху.

— Почему они идут в пролом? Откуда они знают, что там нужна помощь своим воинам? — делая вид, что размышляет вслух, говорил Максуд.

— Да, был бы здесь генерал, он бы тебе рассказал о тонкостях управления. — девушка говорила это наигранным сожалеющим тоном, потом улыбнулась и улетела.

Был бы здесь генерал. Что она хотела этим сказать? Максуд в очередной раз был недоволен тем, что она редко говорила о чем-то прямо. Так, генерал. Тонкости управления. Для генерала важно, чтобы все части войска выполняли в точности все его команды. Нет, это никак не помогло. Для всех военачальников это важно. Что еще важно для генерала? Тысячи вещей. Максуд покачал головой. Пальцем в небо. Еще одна попытка. Что важно для военачальника в бою? Координировать свои соединения, чтобы вся армия стала единым целым. Координировать. Передавать приказы, сообщения и доклады. Как это делалось в армии Азаниэля? Максуд вытер лицо рукавом. Грязным и мокрым. Наверное, его лицо после этого чище не стало.

— Стайрэд! — не первый раз за сегодня крикнул Максуд. — Найдите Стайрэда. — Максуд обращался к солдатам, что бежали рядом с ним.

Они пробежали по улице вниз, впереди было заметно, что армия просачивается в переулок. Солдаты, чтобы не ждать своей очереди, побежали дальше, чтобы свернуть в нужном направлении в следующий переулок.

— Говори. — знакомый не громкий голос зазвучал рядом с ним.

— Почему они идут в пролом? Откуда они знают, где именно нужна помощь? — на бегу спросил Максуд.

На лице Стайрэда отразилась задумчивость.

— У них есть быстроходы. Если они сообщат, что мы напали на них в городе, то амалионы раскусят нашу хитрость. Они нападут на пролом с внешней стороны.

У Азаниэля сообщение между разными частями армии было налажено с помощью быстроходов. А кто сказал, что у амалионов нет своих таких же? Гравалионы, хоть и могли посостязаться с ними в скорости и ускорении, все же этим не занимались. Слишком быстро они расходовали свои силы в таком состоянии и слишком недолго могли его поддерживать. Должны быть быстроходы. Другого объяснения нет.

— У меня осталось пять быстроходов. Придется забрать всех. Ты будешь отрезан от информации о ходе боев. — предупредил его скелет.

— Переживу. — сказал Максуд, подумав об Амайанте.

— Хорошо. Назначаю Максуда командиром! — громко оповестил Стайрэд. — Разнести приказ!

Стайрэд обернулся черным шлейфом и исчез. Солдатские ряды зашумели. Максуд продолжил бежать навстречу врагу, теперь ему точно нужно быть впереди. Он прибавил ходу. А куда бежать?

— Айя, где враг?

Максуд еще несколько раз на бегу повторял вопрос, обгоняя солдатские отделения.

— Командир! — поприветствовал его Дамиан, отряд которого он как раз обгонял.

Максуд поднял руку в приветствии.

— Кругом одни враги. Куда бы ты не побежал, наткнешься на них. Не переживай ты так. — хорошо знакомый девичий голос ручьем журчал в левое ухо.

Девушка в золотом спустилась сверху. Она порхала между солдатами, присматриваясь к их лицам и делая брезгливое лицо каждый раз, когда кто-то из них дышал в ее сторону.

— Мне нужна та группа, что идет к пролому. — уточнил свой вопрос по врагам воин.

— Ах, эти. — Амайанта зевнула.

Это была наигранная скука. Максуд чувствовал ее возбуждение. Бой будоражил ее мысли, ей нравилось быть в его гуще. Он не мог ошибаться.

— Они скоро будут возле разлома. — у девушки в рамке появилась чаша с горячим напитком и книга на руках. — Я пока займусь более интересными делами.

Максуд про себя угукнул.

— Разделиться! Дамиан, пять отрядов твои. Берите влево. Нужно отрезать их от пролома. Со всех ног! — во все горло орал Максуд.

Судя по тому, что сзади началась шумиха, приказ был понят. Времени проверять не было.

— Ой, здесь лучше повернуть. — не отрываясь от своей книги, сказала девушка в рамке, показывая направление пальцем.

— За мной! — крикнул Максуд и повел за собой солдат.

Проулок был не широкий, и в его начале сразу образовалась каша из воинов. Два отделения, что еще не попали в эту толпу, побежали дальше — к следующему переулку. Максуд чувствовал приближающуюся битву. Он бежал сам. Рядом никого не было. В паре шагов позади бежали теперь уже его люди. Он вел за собой человеков. На этот раз.

Вокруг было очень темно, даже ног своих не видно. Трудно бежать в абсолютной темноте. Выход из переулка был всего лишь немного светлее, чем его стены. Амайанта уже летела рядом без книги. Он снова ощутил возбуждение.

— Говорят, что нет ничего приятнее в руках, чем кусок железки. Ты как считаешь? — не удостоив его взглядом, девушка в рамке полетела вперед.

Железка в руках. Максуд достал мечи на бегу. Переулок резко оборвался, и он выбежал на улицу. Прямо между двух отрядов амалионов. На этой широкой улице было немного светлее, чем в проулке, он успел примерно оценить колонну амалионов, прежде, чем наброситься на них. Меньше тысячи. Намного меньше, но явно всех он не мог видеть. Воин налетел на безоружных врагов. Пятеро упали, не успев вынуть оружие. Раздались крики и амалионы ощетинились сталью. В кольцо его взять не удалось. Сзади подоспели его солдаты. Крики, команды, лязг оружие и безумная ярость битвы сплелись воедино. У людей было прекрасное моральное состояние. Сегодня они одержали уже несколько побед к ряду. И прямо сейчас собирались добыть еще одну. Главное, расчистить место для тех, кто еще в проулке. Именно поэтому Максуд вклинивался в ряды амалионов все глубже и глубже.

— За мной! — скомандовал он.

Идеальное развитие событий — это разделить сейчас улицу своими солдатами. С одной стороны подойдет Дамиан, с другой — те отделения, что не пошли за ним в проулок. Максуд оглянулся. Он не знал, последуют ли за ним солдаты. Командиром он стал пять минут назад. Ни о каком доверии или уважении речь не шла. Все зависело от их храбрости, выучки и дисциплины. У Азаниэля были хорошие солдаты. Первые воины отставали от него всего на шаг.

— Перекрыть улицу!

Максуд понял, что такой ширины прохода будет достаточно. Теперь нужно прорубить дорогу поперек улицы и заполнить все солдатами. Раздели и победи.

— Держать ширину! — крикнул он солдатам, отбивая очередной удар амалиона.

Максуду было на руку, что солдаты не подходили близко к нему. Это давало ему свободу действий. Такие воины, как он, дерутся в тесном строю только тогда, когда другого выхода уже нет. Но и его солдаты уже видели его в бою. Знают, на что он способен и понимают, что сейчас ему лучше не мешать. Кто-то догадливый постоянно командовал сзади, чтобы новые бойцы из переулка бежали по свободному пространству прямо к Максуду. Их задача состояла в том, чтобы удерживать занятые им позиции. Но кое-что еще вызвало в Максуде настоящую гордость. Параллельно с ним, метрах в семи-десяти продвигалась еще одна группа солдат. Они рвались к другой стороне улицы. Они выполняли приказ. Максуд оскалился и усилил натиск. Это были обычные мало обученные амалионы. С такими трудностей в сражении было не так много, как с их элитой. Ему было забавно наблюдать за выражением лиц амалионов, когда они понимали, что весь их строй рвет горстка солдат. Пока горстка. Максуд улучил момент, чтобы во время оборота оглянуться. Враг начал напирать на солдат и широкий проход, который они намеревались сделать от края и до края улицы, начал сужаться. Линия солдат уже была не ровная и в одном месте сильно прогнулась.

— Выровнять линию! — раздался чей-то приказ.

Имеет ли смысл идти до конца или лучше удерживать то, что удалось отвоевать? Сейчас бы от помощи он не отказался. Он отступил назад, давая солдатам занять его место. Максуд стал на два трупа, чтобы посмотреть с высока на улицу. Амалионов было больше, чем ему показалось изначально. Внезапно раздались боевые кличи его солдат. Вниз по улице. Другие два отделения подняли такой шум, как будто на амалионов надвигается целых пять армий. Амалионы враз поникли. Начали оглядываться и их натиск на линию солдат заметно уменьшился. Из проулка все еще выбегали солдаты. Прекрасный момент.

— Моя сторона, в атаку! — заорал Максуд и прорвался через своих солдат на передовую.

Именно сейчас нужно было сломить боевой дух врага. Когда амалионам покажется, что они проиграли сражение, Максуд одержит победу. Он набросился на врагов с новыми силами. Ему не было видно своих солдат впереди, но он слышал их крики и лязг оружия. Где-то далеко позади раздались такие же крики. Там тоже началась битва. Дамиан. Максуд улыбнулся и ощутил азарт боя. Все складывалось хорошо. Хоть раз за вечер удача должна была быть на их стороне. Амалионы начали разбегаться, они искали проемы между домов, чтобы убежать, лезли в окна, топтали друг друга в попытке спастись из этого котла для убийства.

— Впере-е-ед! — что есть мочи заорал Максуд.

Он надеялся, что солдаты впереди услышат его призыв и он не ошибся. Через секунду оттуда донеслись такие же команды. Шум поднялся неимоверный. Впервые за сегодняшнюю ночь было ощущение того, что две многотысячные армии выясняют на поле боя, кто из них лучше. Наверное, каменная улица и каменные дома вносили свой вклад в распространение звука. Но какая разница? Максуд ощутил жажду боя. Такую он давно не ощущал. Девушка в золоте ощущала схожие чувства, но, когда его эмоции проникли в нее, она завизжала от удовольствия и понеслась прямо над головами воинов по линии соприкосновения, облетая мечи и их головы. Максуд снова стал машиной смерти. Амалионы сыпались замертво вокруг него. На несколько секунд даже союзные солдаты замерли, завороженно наблюдая за тем, как он сражается. Пока кто-то не ругнулся на них, и они снова принялись теснить амалионов. Когда море амалионов превратилось в жалкую лужу, Максуд скомандовал всем двигаться навстречу Дамиану. Возле себя оставил около двадцати солдат. Большего не требовалось. По одному краю улицы солдаты впереди уже пробились сквозь амалионов и теперь растекались, окружая их со всех сторон. Максуд уже не дрался. Одним из первых солдат, что пробились на их сторону, был Зверь. Максуд поприветствовал его диким криком, который мужчина может издать только будучи по уши в крови и находясь в самом центре битвы! Ему ответили. Сначала сам Зверь, потом весь солдатский монолит! Страшные жуткие торжественные крики полетели по улицам города в разные его концы. Максуд испытывал удовлетворение. Приятная усталость в мышцах. Чувство выполненного долга. Ни с чем не сравнимое пьянящее чувство победы! В такие моменты ты думаешь, что все двери мира открыты перед тобой. Он видел, как бой уже носил характер добивания врага. Амалионы разбили строй и теперь оборонялись маленькими группками, которые солдаты съедали одну за другой. Его солдаты. Максуд был доволен. Горд тем, что они так хороши. Тем, что он дерется вместе с такими воинами. Сейчас он ощущал все свои труды не напрасными. Он сильно рисковал, пытаясь удержать разлом, но ради этих человеков стоило рискнуть. Зверь тоже вышел из боя и медленно плыл к Максуду, зыркая по сторонам. Из мыслительного состояния воина вывел окрик амалиона. Небольшая группа из четверых синемордых стояла у края улицы. Почему их не заметили раньше? И что это у них в руках?

Несколько мешков взмыли вверх и по дуге полетели прямо под ноги Максуду и Зверю. Вот так. Сейчас ты ликуешь, а через секунду ты уже мертв. Отпрыгнуть, лечь, сгруппироваться… Максуд видел эти мешки в действии. Ничего уже не поможет. Вряд ли Сандрин соберет его по кусочкам. Даже если ему повезет выжить, то он умрет от потери крови раньше, чем она узнает, что с ним случилось. Казалось, что время остановилось. Мешочки еще были в воздухе. Рядом Зверь открыл рот. То ли от удивления, то ли еще от чего-то. Максуд не испытывал никаких эмоций. Так всегда перед смертью. Ты просто принимаешь ее и все. Ему оставалось только ждать. А время, как на зло, не спешило. Максуд краем глаза видел солдат, которые смотрели на него. Их лица были спокойными. Ни один мускул на их лице не выдавал озабоченности по поводу того, что их командира скоро не станет. Странно. Сегодня он хорошо сражался. Мешочки все еще летели. Что он запомнит из этой жизни? Только то, что он по-настоящему хотел жить. То, что у него вновь появились друзья. То, что он не хотел их бросать. И сейчас он понял, что он не хотел с ними расставаться не ради них самих. То есть, раньше он считал, что без него они пропадут. Что ему нужно жить для того, чтобы он мог защитить их. А теперь нет. Теперь он хотел жить ради другого. Он хотел быть рядом с ними. Он хотел, чтобы они были рядом с ним. Зверь. Эйр. Сандрин, особенно Сандрин. Почему он вспоминает о ней с такой теплотой? Еще Жазэлизэ. Вот она точно без него пропадет. И Айя. Он так и не наладил с ней отношения. Иногда ему казалось, что вот-вот они ступят на дорожку взаимопонимания. Но каждый раз дождь размывал эту, и без того еле видимую, тоненькую дорожку. Наконец, он себе признался в том, как отчаянно он хотел жить. Жажда жизни бурлила в нем. Он говорил, что перед смертью ничего не чувствуешь? Чушь.

— Нам нужно вон туда. — Сандрин указала направление рукой. — Метров сто, может чуть больше. Желательно обойти их с тыла.

Жазэль кивнула и повела их. Точный маршрут она проложит по пути. Впервые ей не страшно было идти в этом районе в такой поздний час. Иронично, ведь именно сейчас идет сражение. И именно сейчас ей должно быть страшно, как никогда. Жазэль улыбнулась себе. Она сама смелость. Она сама храбрость. Темные улицы и еще темнее переулки? Не беда, когда с тобой Творящие. Делорис она уже причисляла к их числу. Слева послышался шум. Наверное, какой-то бродяга скрывается в тени. А справа что-то зашуршало. Смелость — это хорошо.

— Эйр, ты бы не могла пойти рядом со мной? — придавая своему голосу отсутствующую уверенность, попросила девушка.

Как всегда, пробормотав пару заезженных ругательств, девушка-воин поравнялась с ней:

— Я подарю тебе нож и научу с ним обращаться.

— Уж тогда мне ничего не будет грозить. — саркастичным тоном сказала Жазэль.

— Конечно, не будет, это же нож. — на полном серьезе ответила Эйр.

Жазэль только головой покачала. Так, чтобы девушка рядом этого не видела. Лучше уж пусть она идет с ней. Девушки прошли два переулка и Жазэль остановилась. Она показала пальцем себе под ноги.

— И что это значит? — спросила Эйр.

Жазэль сначала сжала зубы, а потом негодующе произнесла:

— Это означает, что мы пришли. И я не хотела шуметь, чтобы нас не услышали, поэтому показала, что мы на месте, жестом.

— Ах, это. — Эйр махнула рукой.

Охотница и не думала говорить тихим голосом. Сандрин нужно было вмешаться:

— Не думаю, что выдавать наше местоположение, — хорошая идея.

— А я думаю, — еще громче сказала Эйр, и уже тише добавила. — Он вряд ли будет один. С ним охрана. Пока я займусь ими, ты сможешь заняться своим Творящим. Если они увидят простого человека, то могут решить, что Творящего беспокоить не нужно. Это даст тебе преимущество.

Сандрин задрала голову. Неплохо. По крайней мере, звучало логично.

— Делорис, останешься с Эйр. Жазэль, тебе лучше спрятаться.

Смелость — это очень хорошо. Но зачем спорить с Творящей? Ей виднее. Ценные кадры всегда нужно беречь. Жазэль принялась искать укрытие для себя.

— Второй дом. Тот, у которого горит свет на втором этаже. — Сандрин показал рукой.

— Ты будь позади и выйдешь только тогда, когда увидишь, что я не справляюсь, поняла? — Эйр кивнула Делорис, и быстрым шагом пошла по улице.

Меч был в ее руках. Он приятно поблескивал в жиденьком свете. Какой-то новый сплав. Облегченный, но такой же крепкий. Эйр шла посреди улицы. Ей не было нужды прятаться. Наоборот, она хотела, чтобы ее заметили. Пока признаков готовящегося нападения не было видно. Девушка направилась прямо к дому. За два шага до входной двери она услышала посторонние звуки. Молниеносно отскочила, и услышала свист меча, который разрубил воздух. Они прятались в тени, прислонившись к стенам дома. Двое или трое. К ней подходили двое. Эйр улыбнулась:

— А что это такие симпатичные девочки не спят по ночам? — она кинулась наутек.

Амалионы погнались за ней. Отлично, путь расчищен, теперь Сандрин должна попасть в дом. Эйр на бегу достала два метательных ножа. Она резко обернулась и бросила один из них. Амалион упал замертво. Второй бросила не точно — не было времени на еще один хороший бросок. Двое амалионов налетели на нее. Все-таки, как она и предполагала, их было трое. Одного она убила, другого, предположительно, ранила. Освещение было скудное, поэтому безопаснее всего было держать дистанцию и не давать себя обойти с двух сторон. Она кружила с врагами смертельными геометрическими фигурами. Изредка она или один из амалионов рисковал напасть. В основном, сейчас все сводилось к правильному выбору позиций. Синемордые пытались обойти ее с двух сторон, а она пыталась не дать им этого сделать. Иногда для этого Эйр приходилось быстро нападать на того бойца, что был перед ней, чтобы разворотом уйти в сторону. Так она снова смещалась по отношению к ним обоим и избегала попадания в ловушку. Амалионам нужно было заново начинать обходить ее. Она выбирала правильный момент для этого, чтобы избежать двойного нападения. После пары неудачных попыток зажать ее в клещи, амалионы решили напасть одним фронтом. Отлично, так будет еще лучше. Они изготовились к нападению. Эйр пристально смотрела на мечи каждого из них. Один амалион выставил два пальца на лезвие. Через секунду убрал их. Атака. Эйр отскочила в сторону и контратаковала. Она ранила ближайшего амалиона, но самой пришлось в спешном порядке отступать под натиском другого. Когда пришлось отбиваться и от второго, то стало туго. В одной из ее неудачных атак, вражескому воину удалось выбить меч из ее рук. Эйр бросилась вперед. Она перешла на короткую дистанцию, лишая их преимущества владения длинным мечом. От пары рубящих ударов, конечно, пришлось увернуться. Эйр поравнялась с амалионов и с размаху врезала ему лбом в лицо. Хрустнули кости, он взвыл и отступил. Второй, который был теперь на дистанции меча, принялся наносить удары. Девушка уворачивалась, ей даже пришлось упасть и перекатиться.

— Если ты без оружия, это похоже на то, что ты не справляешься? — голос этой Делорис, лучше бы помогла.

Эйр приготовилась снова уворачиваться от ударов амалиона в надежде, что ей подвернется шанс поймать его на ошибке. Искать свой меч в темноте не представлялось возможным. Амалион высоко занес клинок над собой. В тот же миг его силуэт покрылся мелкими крошками белого цвета. Через долю секунды его унесло в сторону ближайшего дома и, судя по звуку, ударом ему переломало все кости. Белые крошки осыпались и растаяли, не долетев до земли.

— Всегда хотела его опробовать. — возбужденно выкрикнула Творящая.

Эйр увидела длинную корявую синюю полосу, которую в руках держала Делорис.

— Это что, меч такой? — скривившись спросила Эйр.

— У тебя и такого нет. — бросила девушка в ответ.

Последний оставшийся в живых амалион набросился на нее. Эйр открыла рот, чтобы… Она и сама не знала, что хотела крикнуть Делорис. Девушка вела бой с синемордым. Нападала, защищалась и снова нападала. Ее серые глаза горели во тьме, но меч горел еще ярче. Эйр наблюдала за ее техникой. За ее передвижениями. Заметила руку Сандрин. Недурно. Совсем недурно. Через несколько секунд бой закончился. Проткнутый синим мечом, амалион завалился на каменную улицу.

— Глаза пока не туши. Мне меч найти надо. — Эйр принялась рыскать в поисках своего оружия.

— Ты этот ищешь? — подошла Жазэль сжелезкой в руке.

Она держала его так, словно, это был самый вонючий предмет в городе, а у нее через две минуты запланирован званый ужин, и она ну никак не хотела пачкать свои мизинчики.

Сандрин уже была в доме. Ее глаза светились фиолетовым светом, а к левой руке прилип синий прямоугольник. Она осторожно ступала по коридору. За каждым углом могла поджидать опасность. Ее амулет на руке задрожал и теперь она ощущала его тепло. Творящая медленно продвигалась вперед. Она открыла одну дверь. Быстро пробежала по комнате глазами — никого нет. Сандрин прошла дальше по темному коридору. Справа была еще одна дверь. Она хотела войти, но передумала. Девушка остановилась и закрыла глаза, сосредоточилась. Он был сверху. Сандрин нашла ступени быстро. Поднялась по ним еще быстрее и очень тихо. Сверху был такой же коридор. Несколько дверей, все закрыты. Не было нужды снова концентрироваться, она и так его чувствовала. Сандрин подошла к двери. Прямой неодушевленный толчок. Дверь с хрустом разлетелась вдребезги при ударе о стену. Творящий сидел у боковой стены с закрытыми глазами спиной к ней. Позади него был выставлен синий полупрозрачный щит. Сандрин заметила, что ее противник — женщина. Она выпустила в нее несколько синих линий. Щит без проблем справился с этим залпом. Эдакий жест приветствия. Творящая поднялась и повернулась лицом к Сандрин. Она открыла глаза. Длинные светлые волосы. Квадратное лицо. Фиолетовые глаза. Это будет интересно. Обычно щит после нескольких попаданий распадается. Ее щит держался.

— Имперская крыса! Ну, посмотрим, на что способна приближенная Императора.

Она медленно направилась обходить комнату у самых стен. Щит плыл за ней. Очевидная цель таких движений — чтобы Сандрин начала движение в свою очередь и отошла от двери. Неужели ее враг был так в себе уверен? Сандрин улыбнулась. Она вступила в игру. Девушка двигалась с такой же скорость и в том же направлении. Они все время оставались на одинаковом расстоянии друг от друга. В комнате не было мебели, кроме обломков разбитой двери.

— Как ты призвала верею? — спросила Сандрин.

— Тебе-то какая разница? Ты умрешь.

Женщина резко выбросила руки. Прямой неодушевленный толчок, синие трезубцы. Ее щит полетел в Сандрин. Наготове у девушки были синие огоньки. Она выставила свой щит и отпрыгнула вбок. Щит женщины-Творящей пригвоздил ее собственный щит к стене и они оба разлетелись. трезубцы прошли рядом с ней и теперь торчали из стены.

— Эх. Еще одна слабачка. — разочарованно вздохнула Творящая со светлыми волосами.

— Ты можешь лучш-ш-ше. — раздался скрипучий необъятный голос.

Вражеская Творящая замерла с широко раскрытыми глазами. Сандрин создала четыре щита и направила их один за другим в нее. У противника в руке уже был меч. Она выставила его и поймала им все четыре щита. Щиты распались, меч же так и остался у нее в руке. Улыбка играла на ее лице. Сандрин была удивлена. Противник был силен. Ей еще не приходилось иметь дело с таким сильным Творящим. Холодок прошел между лопаток. Сандрин поджала губы, соображая, что у нее осталось в арсенале.

— Хорошо, что ты пришла. Ходят слухи, что у тебя есть Указатель. Это и будет мой трофей.

Сандрин не ответила. Она была сконцентрирована. Ей нужно было быть очень осторожной, чтобы победить врага в бою. Наверное, стоит попробовать ближний бой. Только для этого необходимо как-то к ней подобраться. Девушка снова создала несколько синих полупрозрачных щитов. Женщина покачала головой. Они продолжали кружиться по комнате. Прямой неодушевленный толчок. Только щиты свои Сандрин в последний миг расположила горизонтально, рассчитывая на то, что Творящая снова попытается поймать их мечом. Но она ловко увернулась и направила только что сотворенного тигра на девушку. А вот и шанс. Почти всегда тигры совершают прыжок. Независимо от того, что делает их цель. Наверное, это устоявшийся стереотип, что так зверь выглядит страшнее. Но напугать Творящего тигром? Она их видела сотни. Сандрин рванула к нему еще до того, как он прыгнул. Она уже была на середине комнаты, когда тигр взмыл в воздух. Не сбавляя ход, она упала на колени и две длинные синие стрелы слетели с ее руки и уперлись в потолок, пронзив тигра насквозь. Она почти добралась до Творящей. Сандрин на скорости скользила под тигром. Когда она перевела взгляд с него на женщину, то увидела, как два трезубца летят в нее. Сделать ничего Сандрин не успевала. Холод во всем теле. Она застыла на месте. Оба смертоносных сотворенных трезубца зависли в воздухе в сантиметре от ее лица. Она даже слышала их вибрации. Затем они с хрустом переломились пополам и разлетелись в разные стороны. Женщина подняла брови.

Сандрин молниеносно налетела на нее вихрем, держа в руках по одному мечу из синих линий. Завязался бой. Каждый удар вражеской Творящей было сложно отбить. Она вкладывала в свои удары не только человеческую силу. Казалось, что сами мечи прикладывали свои усилия, чтобы помочь ей сражаться. Сандрин поняла, что и тут ей будет нелегко. Женщина напирала. Она легко разгадывала комбинации Сандрин и, словно, на ходу, придумывала свои собственные. Такие, которых Сандрин раньше не встречала. Она была вынуждена отступать под натиском противника. Враг очередным сверх сильным ударом выбил у нее меч из рук. Второй меч был отведен в сторону. Сейчас она могла умереть. Враг уже занес меч. Вместо смертельного удара Творящая спросила:

— Как ты это сделала?

— Ты все равно умрешь. — зарычала Сандрин и бросилась в атаку.

Творящая легко парировала удары, и сама сильно ударила Сандрин в живот ногой. Девушка покатилась за середину комнаты.

— Значит, твой секрет умрет вместе с тобой. — огоньки крутились вокруг ее запястья.

Сандрин медленно вставала. Злость. Нет, ярость. И безумное, пугающее спокойствие. Два чувства, которые она не может испытывать одновременно. Теоретически. Женщина снова широко раскрыла глаза и немного приоткрыла рот. Сандрин поняла, что в ее глазах заиграли зеленые огоньки. Ну что ж, пора узнать, на что она способна. Творящая сотворила для себя меч. Синий, с зеленым отливом. Полупрозрачная синяя линия, по которой бешено пульсировал зеленый отблеск. Он хаотично прыгал с одной стороны на другую. Она бросилась в атаку. Два трезубца уже летели в ее сторону. Первый она разбила мечом. Второй рассыпался, не долетев до нее несколько сантиметров. Она подпрыгнула и опустила свой меч на Творящую. Та парировала своими мечами. Сандрин безудержно атаковала. Она уже не ощущала перевеса со стороны ее противника. Она могла легко наносить удары и так же легко блокировать удары врага. Женщина была изумлена. Теперь уже она пятилась и теперь она пыталась выжить. Теперь охотником стала Сандрин. Ее фиолетовые глаза с зелеными прожилками давили на Творящую. Враг не понимал, что это такое. Враг не знал, почему Сандрин теперь могла сражаться с ней на равных. Но у нее все еще было два меча, тогда как у девушки всего один. Женщина отступала, выжидая удобного момента. Она его дождалась и выполнила укол. Сандрин в последний момент заметила намерения врага. Она только и успела подумать о том, что хорошо бы иметь щит. В тот же миг укол противника наткнулся на сине-зеленый щит. Сандрин подтянула к нему руку, и он влип в нее. Она безжалостно атаковала. Женщина предприняла отчаянную попытку спастись. Она отпрыгнула назад, выбросила тигра, использовала толчок на свои мечи и у ее запястий начали собираться капли для трезубцев. Сандрин отбила один меч, второй по неимоверной траектории отклонился от нее и встрял в стену. Тигр, который уже прыгал на нее, готовый разодрать в клочья свою жертву, застыл в воздухе. Он пробыл там долгое мгновение, а потом что-то разодрало его на десятки кусков. Его ошметки полетели во все стороны и успели врезаться в стены, прежде, чем исчезнуть. Творящая открыла рот. В глазах у нее появился страх. Она не успела использовать свои огоньки. Сандрин одним вертикальным ударом разрубила ее надвое. Две половины Творящей упали по разные стороны от меча девушки. Крови не было. Сандрин посмотрела на труп. Ее словно прожгли, а не перерубили.

Она вздохнула. Отпустила меч. Он выпал из ее рук и ударился о пол. Не исчез. Сандрин погасила глаза. Меч все еще не растаял. Она потерла плечо, которым ушиблась при падении.

— Это ты мне помог? — Сандрин посмотрела на свой браслет.

— Мне нужно так пос-с-ступать. — голос заполнил всю комнату.

— А если бы было десять Творящих, ты бы смог защитить меня от всех?

— Найди дес-с-сять Творящ-щ-щих и мы проверим.

Сандрин ухмыльнулась. Сегодня он спас ей жизнь.

— Почему ты со мной не разговариваешь? Я ничего о тебе не знаю.

— Макс-с-суд многое тебе рас-с-сказал. — голос показался раздраженным.

Сандрин не могла этого не заметить. Она была с ним как-то связана.

— Мне кажется, что он не все о тебе знает.

Браслет не ответил. Сандрин еще немного постояла, надеясь, что он заговорит. Потом сжала зубы и направилась к выходу.

— Все равно, спасибо тебе.

Она перестала ощущать тепло браслета. Творящая вышла на улицу. В дверях она почти столкнулась с Делорис. Глаза ее светились серым огнем, а в руках у нее был не аккуратно сотворенный меч.

— Над этим надо поработать. Не годиться, что моя ученица рассекает по городу с такой штуковиной.

Делорис улыбнулась, меч рассеялся и ее глаза вмиг потеряли свое сияние. Она обняла Творящую. Сандрин похлопала ученицу по плечу и через секунду все девушки отправились к тому месту, которое Максуд указал им сегодня. Именно там его и стоит искать.

Мешочек упал у ног Максуда. Сначала один, потом другой и третий. Они со Зверем не шелохнулись. Солдаты по сторонам перестали обращать на них внимание. Максуд не сразу понял, что ничего не произошло. Он заморгал, чтобы снять с себя чары оцепенения. Амалионы застыли с открытыми ртами. Первый пришел в себя Зверь. Он подхватил своей ручищей пару мешочков и одним броском зашвырнул их в синемордых. Те взвыли и прикрылись руками. Мешочки ударились о них. И ничего не произошло. Максуд рассерженно сжал зубы и нагнулся за последним мешком.

— Да разорвись же ты! — крикнул он, бросая мешок.

Амалионы уже стояли смелее. А зря. Мешок упал у них под ногами и с жутким булькающим звуком унес все их жизни. Оставил только разорванные тела и оторванные конечности.

Зверь повернулся к Максуду. Воин пожал плечами. Он видел не больше Зверя. Еще одна загадка от Азаниэля. Этот человек был хитрее хитрого лиса. Только теперь Максуд осознал, что наивно было считать, что он знал, что из себя представляет секретное оружие. Он видел его в бою, и подумал, что все так просто. Берешь и бросаешь. Берешь и бросаешь. Зато враги думали так же. Зверь тихонько зарычал. Максуд посмотрел на него и проследил за его взглядом. Еще кое-где остались островки сопротивления амалионов.

— Давай. Только осторожно. — Зверь даже не дослушал его слова, а бросился искать себе противников.

Максуд выдохнул. Мечи были в ножнах, опасности поблизости не было. Он опустил плечи. Если амалионы были в городе, то один из опорных пунктов пал. Или два. Еще один был у разлома и один они спасли. Сколько же у них осталось бойцов?

— Командир! Тебя пришли поздравить. — сбоку раздался веселый голос солдата.

Воин понял, что к чему, только когда солдат указал рукой на девушек, которые шли к нему. Максуд улыбнулся. Он пошел им навстречу. Эйр и Жазэль воин радостно кивнул. К Сандрин подошел вплотную и крепко обнял ее. Воин прижал все ее тело к себе. Успела ли она удивиться? Он только что чуть не умер. Ему все равно, как она к этому отнесется. Взаимных объятий не было, он их и не ждал. Максуд отпустил Сандрин и отступил на шаг:

— Сейчас нужно восстановить контроль над стеной. Ваша помощь не помешает.

Воин отошел от них, приказывая Дамиану собирать солдат и разделить на две части. Эйр удивленно смотрела на Сандрин, а Жазэль прикрывала рот рукой. Только Делорис радостно улыбалась:

— Вселенский план. Как я тебе и говорила…

Творящая зло покосилась на нее и заставила замолчать одним взглядом.

Максуду нужно было разделить солдат, которыми он командовал надвое. Необходимо не дать возможность врагу заходить в город. Когда войска амалионов решат уйти от пролома и попасть в город другими путями, человеки должны быть к этому готовы. Жаль, нет быстроходов. Оставалось только надеяться, что у Азаниэля и Оррмарина все в порядке.

— А ты сможешь проверить генерала и его сына? — негромко спросил Максуд.

— Я похожа на посыльного? — девушка в рамке зависла в воздухе рядом с ним, она сосредоточенно смотрела по сторонам. — Мы побеждаем?

— Пока да. Нужно понять, где они сюда прошли и закрыть дыру. — почти ни на что не намекая, обратился к ней воин.

Она покачала головой со стороны в сторону.

— Это несанкционированное использование богини в своих личных целях. Тебе за это достанется. От Отца. — Амайанта погрозила ему пальцем и стрелой умчалась прочь.

Разве она могла так быстро летать раньше? Максуд почесал затылок, припоминая это. До сегодняшней ночи такой скорости у нее он не наблюдал.

— Отряды поделены. — доложил Дамиан.

Он подошел к Максуду. Через секунду к ним присоединился довольный Зверь. Девушек не было видно. Все люди замерли. Все ждали того, что скажет Максуд. А он ждал Амайанту.

— Мне надо подумать. — выкрутился воин.

Он опустил голову и поджал губы. Прищурил глаза, чтобы создать видимость полнейшей и глубочайшей задумчивости. Даже пришлось иногда почесывать подбородок. Ровно до той поры, пока не вернулась девушка в рамке.

— Двое выбитых ворот. Там и там. — она показала направление. — Генерал со своим чадом в порядке. А-а-а-а. — она протяжно зевнула, махая на себя рукой. — Скукота.

Максуд отдал необходимые приказы. Отряды задвигались. Амайанта снова врала. Она жила битвой.

Стайрэд и еще несколько быстроходов остановились в темной части улицы. Метров через сто маршировали первые ряды амалионов. Они шли с оружием наголо, ожидая атаки с любой стороны. Он внимательно всматривался. Как же найти их быстроходов?

— Прочешите стену. Мне нужно знать обо всех взятых ими воротах. Встретимся у третьего фонтана. — шепнул Стайрэд, это место амалионы уже прошли, и, скорее всего, оно уже было безопасным.

Быстроходы, коротко посовещавшись, разлетелись в разные стороны. Ему же необходимо было сменить позицию, чтобы амалионы не наткнулись на него. Он темным шлейфом в темной ночи переместился в другое место. Наблюдать за врагом было легко. Темнота хорошо его скрывала. Стайрэд примерно подсчитал количество амалионов — минимум тысяча пятьсот, максимум две тысячи воинов. Серьезная армия. Если такая дойдет до разлома, то сражение будет проиграно в ту же минуту. Пора идти к третьему фонтану. Там пришлось еще немного подождать быстроходов. Они сообщили, что взяты двое ворот. Одни из них были намного ближе к силам, что были в городе. На них и стоит обратить внимание.

— Тогда будем ждать, пока Максуд нападет на эту армию. Их быстроходы должны побежать к ближайшим воротам. Тут уже мы должны вступить в бой. Главное, не пропустить их.

Оставалось только ждать. А Максуда все не было. Стайрэд уже заволновался и думал проверить, в чем же дело. Он отправил на ближнюю разведку парочку быстроходов и очень обрадовался, когда один из них сообщил, что Максуд на подходе. Теперь Стайрэд расставил своих быстроходов по улицам, по которым предположительно могли пробегать быстроходы врага. Звуки боя начали долетать до него. Сражение кипело. Как же ему хотелось быть там. Помочь своим солдатам. Амалионов оказалось больше, чем они думали. Его помощь бы пригодилась. Скелет сжал зубы. Сейчас на него была возложена миссия поважнее. Приходилось довериться этому Максуду. Кто он вообще такой?

— Идут! — тихонько предупредил его быстроход.

По улице пролетела пара врагов. Скелет и его быстроход моментально набрали скорость. Они мчались за двумя вражескими быстроходами. Расстояние не сокращалось. Может, попытаться заставить их вступить в бой?

— Стоять! — закричал Стайрэд.

Конечно, он не надеялся, что они остановятся. Но, хотя бы замедлятся, чтобы посмотреть, кто это там кричит. Так и вышло. Оба противника обернулись и сбавили темп. Увидев двоих преследователей, они рванули еще сильнее. Один из них сместился к краю улицы и на ходу пытался зацеплять мелкие предметы, которые встречались ему на пути. Он задевал их так, чтобы они становились препятствием на бегу для Стайрэда. Несколько секунд и они вырвутся к стене. Потом вдоль нее до ворот. Стайрэд зарычал и ускорился. Он отдавал все силы, чтобы набрать скорость. На пути появились брошенные быстроходом торговые принадлежности. Скелет свернул прямо на стену. Он бежал по вертикальной стене. Только самые опытные быстроходы могли так делать. Его воины теперь не могли ему помочь. Стена поворачивала, и центробежная сила прижимала его к ней. Это позволило бы напасть на вражеских быстроходов неожиданно. Но он никак не мог их догнать. Скоро ворота. Чтобы пройти в ворота, они должны существенно замедлиться. Практически перейти на человеческий бег. Это будет шанс. Если он успеет. Стайрэд посмотрел вперед. Вот-вот будут ворота. Еще он заметил там два чудовища. Сил не так и много после пробежки через весь город на максимальных скоростях. Справиться ли он с ними? Главное ликвидировать быстроходов, чтобы Азаниэль и его армия не были разбиты. Иначе все это напрасно. Быстроходы замедлились.

Скелет же замедлился в самый последний момент, чтобы не врезаться в распахнутую створку ворот. Он по инерции пролетел возле них как раз в тот момент, когда они уже почти зашли в ворота. Выставил на бегу меч и две головы взлетели в воздух. Сам же он со всего размаху врезался в гравалиона. Вместе они пролетели несколько метров, прежде, чем упасть и покатиться по улице. Несколько костей было сломано. Гравалиону досталось еще больше. Стайрэд успел сгруппироваться так, чтобы минимизировать свои повреждения. Чего не скажешь о четырехруком монстре. Скелет медленно приходил в себя. Тварь рядом урчала. Стайрэд не мог нащупать свой меч. Он вынул кинжал и несколькими ударами размозжил череп гравалиону. Второй уже был рядом. Скелет попытался уйти шлейфом. Гравалион был проворен. Два тычка его мечами достигли цели. Он проткнул Стайрэда двумя мечами. Тварь зарычала и оторвала его от земли. Все выше и выше. Гравалион замахнулся свободной рукой и перерубил Стайрэда пополам в области живота. Скелет взвыл от боли и поник головой, закрыв глаза. Нож все еще оставался в его руке. Тварь зарычала. Она опустила тело врага на землю. Уперлась в него ногой и попыталась вытащить мечи. Один меч выскользнул легко. Другой застрял. Гравалион снова недовольно зарычал и подергал меч. Пришлось нагнуться, чтобы посмотреть, в чем там дело. В этот момент Стайрэд вонзил ему нож в глаз по самую рукоятку. Тварь замерла и через долгое мгновения начала заваливаться набок. Скелет двумя руками вынимал меч из себя. Одна ладошка была изрезана до костей. Это та, которой он держал меч со спины, чтобы гравалион не смог его вынуть. Стайрэд пополз к своим ногам. Он повернул их и подтащил к себе. Процесс заживления был бы трудоемкий без половины туловища. Одной рукой он прижимал ноги к остальному телу, другой полз за ближайший дом, чтобы не оставаться посреди улицы.

Кризис Ночь.

— Давай уйдем отсюда. — с мольбой в голосе говорила она.

— Ты что же, боишься? — насмехался он.

— Нет, но мне как-то не по себе.

— Да брось ты! Мы же тут гуляли сотни раз.

— Ага, только здесь не сидели. Мне это не нравится.

Хомяк приоткрыл глаза. Голоса людей разбудили его. Он лениво сел и почесал свой живот. Зверек зевнул, глядя на парочку в лунном свете. Тот, что был парень, сидел возле инквизитора. Та, что была девушка, тянула его за руку.

— Тебе же он раньше нравился? — продолжал юноша.

— И сейчас нравится. Но я люблю смотреть на него со стороны. На расстоянии. Прошу тебя, давай отойдем!

— Это будет стоить тебе не меньше десяти поцелуев! — озорным тоном почти выкрикнул парень.

— Десять поцелуев с тобой или с тем темноволосым красавцем, что сегодня продавал арбузы?

Парень изменился в лице, а девушка залилась смехом.

— Пять и по рукам. — сквозь смех предложила она. — Кстати, торговаться это он меня научил.

Она снова зашлась смехом. Юноша недовольно встал и предложил ей руку. Девушка приняла ее, все еще хихикая. Она чмокнула парня в щечку, и они направились гулять в ночи.

Хомяк перебрался под крышу, в свое логово. Он покрутился там, приминая сено, и улегся. В стене прямо перед ним была дыра, которую он сам и прогрыз. Из этой дыры открывался вид на площадь. Абсолютно ровную площадь. Только пьедестал инквизитора нарушал ее прямолинейный рельеф. В свете луны инквизитор казался еще более величественным. Он стоял в гордом одиночестве. Как и всегда. Смотрел вперед, руки держал за спиной. Как будто, он был доволен тем, что видел. Только его плащ не мог трепыхаться не ветру. Его ноги не могли раздавить те орехи, что лежали рядом с ним. Орехи? Хомяк поднял голову. Он принюхался. Затем медленно встал и отправился на площадь.

Больше четырех орехов ему в рот не помещалось. Поэтому пришлось бегать туда-сюда несколько раз, прислушиваясь и принюхиваясь. Все орехи он отнес на крышу, чтобы завтра их отведать. Хомяк снова спустился в свою берлогу. Как и в первый раз, покрутился, чтобы примять колючее сено. Улегся так, чтобы видеть площадь и инквизитора на ней, и уснул.

Отступление

Все закончилось. Только клубы дыма поднимались черными столбами в небо. Огонь ярко освещал улицы, по которым прошла верея. Возле самого пролома и дальше вглубь города валялись тысячи тел. Человеков и амалионов. Никто не торопился убирать их с улиц. Наверное, это уже и не нужно. Максуд посмотрел на солдат, которые искали раненых. Некоторых они добивали. В основном синемордых. Никто не стаскивал своих в сторону, никто не забирал оружие у павших. Приказ был дан один — забрать своих раненых. Сделать это быстро и приготовиться покинуть город. Тоже быстро. Максуд уже заметил знакомые ступени на стену. Он направился к ним. Через две минуты ему уже было видно с высоты, что за стеной формируется авангард. В него Азаниэль включил самых опытных солдат, включая разведчиков. Если на пути встретится враг, то они должны это заметить и прорубить дорогу всей колонне. Всем остальным солдатам. И сколько же их всего осталось? Точные цифры будут известны позднее. Максуд никуда не торопился. Пройдет еще час, прежде чем Азаниэлю удастся организовать поход. На некоторых улицах начали отволакивать трупы в стороны. Готовили проезды для телег. Солдаты работали спешно. Через несколько минут авангард выдвинулся еще дальше от стен и образовавшееся пространство между ним и городом стали заполнять телеги. На одних были раненые, на других припасы. Максуд вздохнул. Он вытер лицо рукавом.

Подсознательно воин запустил руку в карман. Там что-то было. Он вынул лист бумаги, который ему передала Жазэлизэ. Что это за послание? Почему на бумаге? Он развернул сложенный лист и сразу узнал почерк Жазэлизэ. В заглавии по центру вверху значилось: «Амайанта. Бог второго поколения». Он и забыл, как просил ее узнать что-то о ней. Максуд встал поудобнее и приступил к чтению.

«После первой неудачной попытки Отец предпринял вторую. Новые боги должны были стать мировыми лидерами. Они должны были вершить правосудие и быть воплощением справедливости. Предполагалось, что наступит конец эпохи войн и население планеты начнет развиваться и шириться. Ожидался рассвет цивилизаций. Боги были разделены и правили разными частями мира, и, действительно, перестали воевать друг с другом. Но стало ли от этого лучше? Нет, только хуже. Амайанта правила центральными равнинами. Невозможно описать на бумаге все те зверства и жестокости, что она творила на своих землях. Она была самой гневной и самой неуравновешенной, самой непредсказуемой и самой кровожадной богиней из всех богов своего поколения. Мучения людей доставляли ей удовольствия. Все население, которое она контролировала, жило в постоянном страхе. Она зверски замучила десятки тысяч людей. Или даже сотни тысяч. По ее приказам уничтожались целые города. А она смотрела ночами, как они горят. Тысячи людей были обречены на долгую смерть, а она слушала по ночам их мучительные стоны. Когда начали появляться боги третьего поколения, то Амайанта заставляла их покинуть свои владения. Смертью или страхом. Когда появились Первые, то о том, чтобы прислушаться к ним, не было даже речи. Ей пришлось выстроить целую цепь сторожевых постов на своих границах, чтобы люди не убегали в земли других богов. Тысячи лет она купалась в крови людей, пока не решила, что и этого ей мало. Она напала на соседнего бога. И тогда Отец, который, как считалось ранее, давно покинул наш мир, вновь вернулся. Негодование его было столь велико, что боги только и думали о том, где бы спрятаться. Все, кроме богов второго поколения. Они никогда не считали себя слабее Отца и не боялись его. Впервые боги объединились, чтобы победить Отца. Но потерпели сокрушительное поражение. Отец не стал их убивать, как сделал это с первым поколением. Он придумал им наказания. С тех пор Амайанты не стало в нашем мире. Осталась ли она жива? Лучше бы нет. В истории нашей еще не было столь кровожадного бога, который бы погубил столь много жизней. Жаль, что Отец так долго ее терпел.»

Далее следовал отступ и был написан другой текст:

«Некоторые пояснения. Богов второго поколения было четыре. Амайанта — единственная женщина (если о ней можно так говорить) среди них. Первое поколение богов вело себя приблизительно так же. Всех их убил Отец. Второе поколение он убивать не стал. Все получили наказание и дальнейшая их судьба не известна. Отец последний раз упоминается тогда, когда вершил свой суд. Больше о нем ничего нет. Не знаю почему тебя заинтересовала именно она, но она была очень плохой. Автор книги ни о ком не выражал своего личного мнения, только о ней.» Еще чуть ниже было написано ее имя «Жазэлизэ». Она подписалась полным именем.

— Да, это все обо мне. — девушка в золотом смотрела на бумагу через его плечо. — И все это правда. До последнего слова. И там и половины нет того, что я на самом деле творила. Это все делала я. Я такая. Я злой кровожадный бог.

Слезы хлынули из ее глаз, голос дрожал и срывался:

— Что ты теперь будешь делать? Я оказалась не той милой девочкой, какую тебе хотелось видеть? Я воплощение зла!

Амайанта зарыдала. Она всхлипывала и слезы градом катились по ее щекам.

Максуд стоял неподвижно.

— И что ты теперь будешь делать? Будешь все время злиться? Пробудишь свой гнев? Начнешь убивать человеков? — Амайанта захлебывалась слезами, говорить ей было трудно. — Тогда я умру. Ты ведь уже понял, что можешь убить меня. Давай, избавь же мир от монстра!

Она молниеносно развернула свою рамку и улетела вдоль стены прежде, чем Максуд хоть слово успел сказать. Наверное, он и не смог бы ничего сказать. Грусть, печаль, боль и еще что-то бушевали в нем. Ее чувства. Он попытался их отогнать. Максуд тяжело дышал. Вытер пот со лба. Глубоко вдохнул и направился по стене к ближайшему факелу. Наверное, теперь он уже сможет выговорить несколько слов. Максуд зажег лист, который передала ему Жазэлизэ, от факела. Держал его в руках, пока огонь не дошел до самих пальцев. Затем бросил его на стену и убедился, что он полностью догорел. Не важно, кем она была. Как и он. Это все уже в прошлом.

Максуд все еще ощущал прилив эмоций, они душили его чуть ли не до слез. Пришлось недолго постоять, пока чувства еще немного не остыли. Он не хотел оставлять Амайанту одну. Только не сейчас. Только не тогда, когда он думал, что всех потеряет. Воин пошел по стене в ту сторону, куда она улетела. Она сказала, что он может убить ее. И сказала, что он об этом знает. Не совсем правда. Да, он догадывался. Но наверняка не знал. Не сложно было сложить два и два. Он специально испытывал позитивные чувства, чтобы она набралась сил. Отрицательные, наоборот, забирали их у нее. А еще она как-то сказала, что ее душа почернеет от его плохих поступков. Если он начнет вести себя так же, как она когда-то, то это ее убьет. Теперь у него было подтверждение этой догадки. Догадки, которая ему абсолютно не нужна и от которой он приходил в ужас. Убить Амайанту? Даже сама мысль об этом была ему настолько противна, что он скривился, как будто съел ведро кислых фруктов.

Шагов через сто он ее заметил. Девушка в золоте висела над стеной, руками она вытирала глаза. Она повернулась к нему и исчезла. Максуд пошел дальше. Когда он дошел до того места, где видел ее, то остановился. Была ли она все еще здесь? Или она улетела прочь? Он не знал ответа. Воин осмотрелся — близко никого не было.

— Мне не важно кем ты была. Слышишь? Мне все равно. Плевать я на это хотел! Главное то, кем ты стала. И та, которая ты есть, мне нужна! Мне не нужна милая девочка с лукавой улыбкой и безукоризненным прошлым. Мне нужна ты.

Максуд снова огляделся. Свечения нигде не было видно.

— У каждого есть то, что останется с ним навсегда. Думаешь ты одна была монстром? Считаешь себя самым кровожадным существом в мире? Из-за тебя погибли сотни тысяч людей? — Максуд усмехнулся горькой улыбкой, которая с каждой секундой была больше похожа на оскал.

Он опустил голову. Горечь и печаль. Теперь эти чувства были его собственными.

— Я тоже убивал. Больше, чем ты можешь себе представить. И сколько смертей были напрасными? Скольких удалось бы избежать? Скольких я убил только потому, что кому-то это было выгодно? А? Ты получила свое наказание. Я — нет. Я хожу безнаказанный. Иногда мне кажется, что это и есть самое большое наказание. Когда ты не можешь искупить свою вину.

Воин сел прямо на стене. Он в надежде покрутил головой, но не увидел ту, которую искал.

— Мудрецы говорят, что начинать никогда не поздно. Иногда само стремление важнее действий. — Максуд немного помолчал. — Жазэлизэ как-то сказала мне одну фразу. Не важно откуда ты пришел, важно куда ты идешь. Понимаешь? Я был убийцей, я убивал солдат, мирных жителей. Даже женщин и детей. Всех без разбору. На этот раз я поступлю иначе. Я начал жить по-другому. Завел друзей, пытаюсь помешать им умереть. Я начал. Ты тоже. Я не знал тебя в те времена, но я знаю какая ты сейчас. Ты не монстр. Ты спасала меня в те моменты, когда меня могли легко убить. Ты бы смогла выбрать себе любого человека после моей смерти, но ты все равно меня спасла. Что бы ты ни думала о себе, ты лучше, чем сама считаешь.

Максуд посмотрел в сторону авангарда. Он выдвинулся еще дальше. Колонна росла на глазах. Азаниэль знал свое дело. Поразительно быстро стягивались солдаты, они были организованны и каждый играл в построении свою роль.

— Единственное, за что тебя мог бы упрекнуть Отец, так это за то, что ты водишься с осломордым. — Максуд улыбнулся. — Похоже, он тебе еще и нравится. Знаешь ли, богам не пристало быть такими человечными. Хотя, надо признать, я ужасно красив.

Сбоку послышалось шарканье ног. Стражник или солдат быстро приближался.

— Приказ всем покинуть стену и присоединиться к колонне. Ты разве не слышал?

— Я догоню. — пообещал Максуд.

Солдат обошел его и направился ускоренным шагом к войскам. Максуд проводил его взглядом. Затем посмотрел вперед. Прямо перед ним парила Амайанта. От неожиданности воин чуть дернулся.

— И как мы будем вести себя дальше? — тихо спросила Айя.

Ее голос уже не срывался, но глаза все еще были немного запухшими. Губы она поджала.

— Как и раньше. — честно ответил Максуд.

— И тебя не смущает, кто я такая на самом деле? — она еще ни разу не посмотрела ему в глаза.

— Я знаю, кто ты такая. И мне это подходит. А то, кем ты была в прошлом, давай оставим прошлому. Идет?

Она подняла глаза. И это не были глаза кровожадного бога убийцы. На него смотрела девушка в золотом. Его Амайанта.

— Тогда ты должен знать, как я выгляжу на самом деле. — сказала золотая девушка.

Максуд еще не успел понять, что именно она имела в виду, как девушка изменилась. Теперь она занимала почти всю рамку. Страшная звериная морда с острыми клыками и зубами в два ряда, с нижней челюсти капала слюна. Узкие щелки для глаз и шерсть на голове. Глаза воина округлились.

— Ну, и что ты теперь скажешь? — прошипело чудовище скрипучим голосом.

— Можешь выглядеть так, как тебе захочется.

— И тебе не страшно? Ты не чувствуешь отвращения ко мне? Тебе не хочется меня убить?

— Нет. Ты ведь можешь чувствовать то же, что и я. — уверенным тоном заявил Максуд.

Еще секунду ничего не происходило. Потом зверь в рамке снова стал привычной девушкой в золотом:

— Ты не врешь. И тебя не отпугнул вид той выдуманной мной твари. Даже мне она не понравилась. — Амайанта взяла свои волосы в одну руку и начала накручивать на палец другой руки. — Так почему же я для тебя важна? Почему ты боишься меня потерять?

Вдалеке раздался громкий приказ. Максуд невольно повернул голову. Он узнал фигуру Азаниэля даже с такого расстояния. Он видел, как колонна немедленно пришла в действие. Авангард пошел вперед. И что-то белое летело прямо к нему. Очень быстро. Даже не пришлось всматриваться в даль, чтобы понять, что это что-то быстро приближается. Оно резко прошило его насквозь. Максуд только руки успел раскинуть. В следующее мгновение его ударило в спину невидимой волной так, что только ценой неимоверных усилий ему удалось остаться на стене. Он повернулся к Амайанте, готовый выругать ее за очередной фокус. Но увидел ее изумленный взгляд. Смотрела она не на него. А на свою руку. В ней плавало то светящееся нечто, которое пролетело сквозь Максуда. Она крутила рукой и выражение удивления на ее лице сменилось радостью.

— Дружба. — сказала она. — Еще одно чувство, которое мне теперь доступно.

Она задумчиво подняла голову вверх, даже прищурилась немного, словно смакуя. Потом склонила голову набок.

— Мм… Хорошее чувство.

— Что это было такое летящее? — спросил Максуд.

— А, так. Заблудшая частичка бога. Тебе не понять, осломордый. — радостно ответила Амайанта, она все еще рассматривала руку.

Светящегося пятна уже не было, оно растворилось в ней. Внезапно Максуд ощутил ее тревогу.

— Я тебя предам! — выпалила золотая девушка.

И как это понимать? Только что она была довольна и радовалась, теперь же говорит такие вещи. Что у этой девушки на уме? Почему она это сказала?

— Не понял. — признался Максуд.

Амайанта закатила глаза.

— Ну что я такого непонятного сказала? Всего три слова. Я. Тебя. Предам. Какое из них тебе не понятно? Начнем со слова «Я». Я — это ты. Но не в том плане, что ты, это я. Хотя, если ты говоришь мне «ты», то это я. Стоп. Так я тебя еще больше запутаю.

— Почему ты меня предашь? — оборвал ее рассуждения Максуд.

— Глупенький. Это же просто. Я не знаю, что такое дружба. Я не знаю, как себя ведут друзья. Что нужно делать, чтобы оставаться друзьями? Как не разрушить дружбу? Я всего этого не знаю. Так что вывод один — дружбе конец. А, значит, я тебя предам. Так что, не доверяй мне. — с самым серьезным видом говорила Амайанта.

— Фух, Айя, я уже подумал, что ты серьезно. — Максуд развернулся и пошел прогулочным шагом по стене в сторону колонны солдат.

— Если ты не заметил, то я вполне серьезно. — едким тоном говорила она ему в ухо.

— Никто не знает, как правильно себя вести… при дружбе. Ты ведешь себя так, как подсказывает тебе это чувство. В разных ситуациях оно говорит разное. — с облегчением в голосе говорил Максуд, качая головой.

— Чувство не может подсказывать. Оно не умеет говорить. — золотая девушка залетела наперед и зависла перед его лицом. — Ведь так?

— Ну, не всегда. Иногда здесь появляется Честь. — Максуд показал рукой вправо от себя. — Она напоминает мне о моем долге, напоминает о том, ради чего мне стоит жить и сражаться. Без нее моя жизнь не была бы так наполнена смыслом, ведь я воин. А вот здесь, — Максуд показал влево от себя. — Здесь появляется Занудство. Оно напоминает мне о тебе.

Только когда он уже не смог сдерживаться, и улыбка растянулась от уха до уха, Амайанта начала понимать, что к чему. Глаза у нее наливались белым огнем и Максуду показалось, что она даже покраснела:

— Мерзкий человечишко. Ослоумный осломорд. Сколько ты думал над этим предложением, которое посчитал шуткой? Небось, начал еще за пару лет до моего появления? Нет, думать это не удел осломордых. Ты где-то ее прочел? Так ты грамотный? — на ее лице появилось удивление.

— Вот видишь. Дружба — это когда ты не злишься на шутку друга.

Максуд шел и улыбался. Старая добрая Айя. Во всей красе. Он уже успел по ней соскучиться. Если бы она была человеком, он бы сейчас ее обнял. Амайанта замерла.

— Ты что это сейчас делаешь? Не смей так обо мне думать. Я богиня! Ты должен бояться меня и уважать, трепетать передо мной. А не… не… обнимашки? Серьезно?

Максуд видел, как она сделала свое лицо зеленым. И в следующее мгновение ее стошнило. Вниз под рамку, так, что самого процесса он не видел, только ее содрогающаяся макушка осталась в поле его зрения. Так она показала свое отношение к нему. Потом она выпрямилась, нарочито медленно вытерла рот рукой и улыбнулась.

— Как там ты теперь, на меня не злишься? — самым невинным девичьим голосочком поинтересовалась Амайанта.

Воин не ответил. Признаться, Максуд немного злился. Но не на ее выходки. А на то, что она была прямо перед лицом и светила в глаза, мешая ему смотреть под ноги. Хорошо, что она так тускло светит.

— И почему ты молчишь? Сказал уже все слова, что знал? Пф. Да я одних ругательств, которые тебе подходят, знаю больше.

Максуд снова начал думать о том, как она ему дорога. Как бы он хотел ее обнять, как бы хотел смотреть с ней всю ночь на звезды и разговаривать. Времени на это потребовалось совсем не много.

— Ах ты никчемный простолюдин!

Амайанта облетела его и замахнулась рукой, чтобы отвесить ему подзатыльник. Максуд не мог этого видеть. Но увесистых хлопок раздался в тот самый миг, когда его голову дернуло вперед. Она дала ему подзатыльник! Максуд остановился и обернулся. Он ошарашенно смотрел на нее. Она смотрела точно так же.

— Ух ты. — первая пришла в себя Амайанта и, скривившись, добавила тоном уличной шпаны. — Видал?

Максуд схватился обоими руками за ее рамку, повернул ее горизонтально. При этом Амайанта осталась в том же положении, что и была. То есть, она была вертикально земли, а рамка горизонтально. Максуд рванул эту рамку вниз и на пути к земле она растворилась.

Амайанта висела в воздухе. В полный рост. Красивое золотое платье, узкое в талии. Оно на целую ладошку не доходило до колен и внизу было немного похожим на кружевное. Обуви на ней не было.

— Видала? — Максуд сделал вид, что ни капли не был удивлен.

Он отвернулся и снова зашагал к колонне. Воин ощущал легкую тревогу, большой интерес и что-то неопределенное. Сейчас у них были одинаковые чувства. Какое-то время Максуд шел в тишине. Он не оборачивался, хотя его и съедал интерес. Максуд знал, что она летит за ним. За спиной он услышал ее голос:

— А если бы я была голая?

Максуд пожал плечами:

— Ты знаешь сколько мне лет? Я в жизни всякого повидал.

Постепенно, по мере того, как к ней начал доходить смысл его слов, Максуд начал ощущать нарастающий гнев. Золотая девушка облетела его и вытянулась перед ним.

— Всякого? Хочешь сказать, что даже мой страшный вид не был бы для тебя самым омерзительным из того, что ты видел?

Ее слова застали Максуда врасплох и заставили приподнять бровь. Он себе немного не так формулировал подтекст сказанного им.

— Я богиня. Я сама красота. Я. И есть. Красота. Сейчас я тебе покажу. — она схватилась за свое платье обоими руками.

— Нет! — вскрикнул Максуд и потянул к ней руки, чтобы остановить то, что должно было произойти.

Его пальцы сжались на ее руках. Тонких, таких необычных. Он держал каждую ее ручку всего тремя пальцами, боясь причинить ей вред. На ощупь она была мягкой и теплой. И приятной. Почти как коснуться человека. Только он сразу ощутил прилив эмоций. Самых разных. Целый букет, невозможно было выделить что-то одно. В следующую секунду его руки прошли сквозь нее. Он держал ее всего лишь миг. Максуд помахал рукой, и она проходила сквозь золотую девушку. Туда и сюда. Туда и сюда.

— Наигрался?

Он одернул руку.

— Еще раз попытаешься ко мне прикоснуться, пожалеешь, что родился. Понял? — серьезно спросила Амайанта, глаза ее горели белым светом. — Я не буду выдумывать ничего нового и просто поражу тебя молнией. Пусть мое наказание продлится еще на сто тысяч лет, но, клянусь Отцом, я это сделаю.

Похоже было на то, что это один из тех вопросов, на которые требуется обязательный ответ.

— Да, понял. — неохотно ответил Максуд.

Амайанта исчезла. Воин выдохнул и вытер лицо рукой. Он покачал головой. Отношения с ней давались ему очень тяжело. Сейчас она нуждается в утешении, через секунду уже готова тебя убить. И при этом совсем не шутит. Иногда она оскорбляла его, иногда поддерживала, иногда ей даже было интересно то, о чем он рассказывал. Максуд с недавних пор начал считать ее другом. Не то чтобы друзья были ему в новинку, но это было что-то давно позабытое. И она обрела дружбу. Значит ли это, что она тоже считала его другом? Нет, не значит. Друзьям не говорят, что убьют их. Печаль. Глубокая печаль. Чувствует ли ее Амайанта? Ему все равно. И с чего это он решил, что может подружиться с богом? Человеки для богов — не больше, чем игрушка для детей. Увлекательно, интересно, но дружбу с игрушками не водят. И когда появляется новая, то старую можно выбросить.

Максуд подошел по стене к воротам. Колонна двинулась в путь несколькими минутами ранее. За ней тянулись мирные жители. Самые смышленые. Больше трех сотен человек. Среди них были женщины и дети. Если не будет погони, то они выживут. Конечно, в крепости они станут обузой. Но бросать их здесь было бы неправильно. Остатки армии Азаниэля бежали средней скорости бегом. Он правильно рассудил, что надо как можно быстрее покинуть окраины города. Так шанс того, что их заметят, был бы меньше. На его месте Максуд бы еще выслал быстроходов со Стайрэдом, чтобы они нашли и убили разведчиков врага. Тогда противник бы не сразу узнал о том, что войска человеков покинули город. Зная Азаниэля, Максуд решил, что он именно так и поступил.

Воин в последний раз посмотрел на город. Тысячи людей останутся здесь дожидаться своей не завидной участи. Следующий день станет для них самым худшим в жизни. А сам город как будто ничего и не чувствовал. Серые здания, изредка освещенные фонарями. Таким он его больше никогда не увидит. Максуд вздохнули спустился со стены. Армию теперь необходимо догонять. Но сначала он должен был еще кое-что сделать. Максуд отбежал от ворот в сторону, достал нож и принялся рыть землю. Когда ямка была сантиметров десять в глубину, он остановился. Вынул из кармана деньги и ту причудливую деревянную штучку, что носил на шее Стрела. Прощаться не было ни времени, ни сил. Через минуту он уже бежал за спешно отступающей армией.

На пути пришлось пробираться через жителей города, которые рассчитывали уйти вместе с войсками. Их было больше, чем могло показаться на первый взгляд. Несколько сотен. И они ужасно растянулись. Старые были позади, возле некоторых были помоложе и помогали им двигаться быстрее. Наверное, родственники. Максуд слышал их уговоры, чтобы они собрались с силами и пошли быстрее. Слышал, как многие постарше уговаривали молодых идти с войском, а потом вернуться за ними. И те, кто постарше, и те, кто помоложе, знали, что никто уже возвращаться не будет. Тут же кружились и маленькие дети. Одни были напуганы и плакали, другим было весело бежать босиком. Максуд быстро пробирался через эти неплотные группки людей. Жалости к ним он не испытывал. На войне не место таким чувствам. Многие у него на дороге отходили в сторону, когда замечали его грязный мундир и два меча за спиной. Так бежать было легче. Чем дальше он продвигался, тем моложе люди были вокруг него. Разговоры изменили свой характер. Теперь отовсюду слышалась ругань. Ругались в основном мужчины. На солдат, на Азаниэля, на их трусость. «Как они могли бросить город?», «Этот поступок не достоин воина», «Если я выживу, расскажу всем, какой трус этот великий генерал». Подобные высказывания сыпались со всех сторон. Сказанные прерывистым, запыхавшимся голосом. Максуд не останавливался. Теперь он ловил на себе враждебные взгляды. Ему все равно. Впереди на окраине дороги он заметил фигуру. Небольшую, сгорбленную. Воин сместился немного в ее сторону. Обычный интерес. Фигура, словно почувствовав его, повернула к нему голову. До нее было шагов пятнадцать. Максуд понял, что это молоденькая девушка. Наверное, устала. Он отвел от нее взгляд.

— Солдат, постой! — она почти бросилась ему под ноги.

Останавливаться не входило в его планы. Девушка тянула к нему одну руку, он отбросил ее и перешел на шаг, развернулся и шел теперь спиной вперед, чтобы видеть девушку. Она пыталась остановить его одной рукой, а второй прижимала к себе маленького ребенка. На глазах у нее были слезы.

— Только ее, умоляю. Только ее!

И сколько ей было лет, что у нее уже ребенок? Может, шестнадцать? И ребенку уже года три на вид. Максуд снова развернулся и побежал. Он еще слышал ее крики. На войне не место проявлению чувств. Чтобы выжить, ты должен быть непоколебимой скалой. Ты должен иметь железное самообладание и безумную силу воли. Чтобы выжить на войне, ты должен убивать. Или ты, или тебя. Другого тут не дано. Ты должен стать машиной для убийств. И это обеспечит тебе выживание. Как обеспечивало ему раньше. Максуд всегда был такой машиной. Он резко остановился. Еще секунду стоял на месте. Потом побежал в обратную сторону.

Когда он подбежал к той девчонке, она склонилась над малышом и пела ему песенку. Услышав тяжелое дыхание Максуда, она подняла голову. Ее глаза снова налились слезами. Она быстро встала, поцеловала ребенка и без колебаний отдала его. Даже когда Максуд взял детеныша на руки, его мать не отрывала от него свои руки. Ждать было нельзя. Он отвернулся и побежал вперед. И как теперь ему нести этого ребенка? Он мешал бежать. Максуд держал его одной рукой, прижав к себе. В какой-то момент он посмотрел на ребенка. Скорее всего, девочка. Но волосы короткие. Светлые. Глаза закрытые. Мать убаюкала его. Хоть кричать не будет. Он прибавил темп, хотя это было сделать сложно. Впереди уже показывался хвост колонны. Максуд заметил на дороге два трупа. Разведчики? Амалионы? Солдаты? Не важно. Ему нужно было успеть.

— Что, солдат, армия так улепетывает, что не догонишь? — послышалось с одной стороны.

— Это единственное, что они умеют. Ты видел, как они сражались? — ответил голос с другой стороны.

Максуд старался не обращать внимания. Ему потребовалось приложить не мало усилий, чтобы не ответить этому хаму крепким пинком. Побывал бы он этой ночью хотя бы где-то рядом с солдатами, то так не говорил бы. Воин сжал зубы, чтобы не обронить и слова. Он бежал и бежал, обгоняя не подготовленных мирных жителей. А те бросали ему ругательства в спину. Внезапно рядом с ним возникло свечение.

Амайанта закружилась по спирали, поднимаясь все выше и выше. Без рамки она казалась живее.

— Осломордый, что это у тебя в руках? Девочка? Теперь ты еще и детей воруешь?

Максуд сделал вид, что не замечает ее. Ему надо было сосредоточиться на правильном ритме дыхания и на темпе, ведь бежать еще долго.

— Э… Максуд, ты меня видишь?

Он сильнее сжал зубы и крепче прижал дитя, ей ничего не ответил.

— О, так мы сердимся? — Амайанта закатила глаза и исчезла.

Через пять минут он уже бежал в хвосте колонны. Максуд оглянулся — жители города отстали метров на триста. Их дальнейшая судьба была ему известна.

— И когда это ты успел? — раздался знакомый голос.

Максуд покрутил головой. Он обгонял строй солдат. Но присмотревшись, он заметил, что форма отличается от той, которую носят солдаты. Это были стражники.

— Латон, рад тебя видеть. А где твой б… друг?

— Я здесь, живой. — раздался голос в глубине строя.

— Хорошо. Вы в арьергарде. Боя вам не миновать. Не вздумайте выбрасывать оружие, чтобы легче было бежать.

Многие со строя бросили на него презрительные взгляды. Но Максуд видел не раз, как такое делали даже самые смелые и закаленные воины.

— Я еще вернусь. — пообещал он им и ускорился.

Мимо пролетали одно отделение за другим. Военный порядок был идеальным, никто не сбился в кучу, отделения не перемешивались. Ему навстречу скакал всадник.

— Ты Максуд? — спросил он, разворачивая своего коня.

— Я Максуд. — подтвердил воин.

Всадник быстро спешился.

— У всех приказ, быстрее доставить тебя к Азаниэлю. — пояснил тот.

Хорошо отработанным движением Максуд взлетел на коня. Через несколько минут он уже был в голове колонны. Спереди на конях скакали Азаниэль со Стайрэдом и несколько быстроходов, включая того, с которым он был на иголках. Максуд заметил еще несколько всадников намного впереди. Разведчики. За генералом ехала карета. Зверь и Эйр бежали по разные стороны от нее. Внутри, скорее всего Творящие и Жазэлизэ. Максуд прижался к карете, для этого Зверю пришлось перестроиться и бежать намного левее. Максуд свесился с коня и постучал в дверцу. Ее открыла Жазэлизэ. Воин быстро пихнул ей ребенка и, захлопнув дверь у нее перед носом, направился вперед. Девушка растерянно хлопала ресницами. Через минуту, он уже был возле генерала.

— Если они как-то узнают, куда мы идем, то будет нужен мощный авангард. Вы двое и две Творящих. Скажи Сандрин, что амалионы подвержены ужасу. Это даст преимущество твоим солдатам. — давал советы Максуд.

— Сам ей и скажешь. Или ты решил скакать с другой какой-то армией? — грубо поинтересовался Азаниэль.

— Я буду нужен позади. Было бы хорошо отправить туда быстрохода, если нас начнут настигать, тебе бы стоило это знать.

— Там двое. — ответил генерал.

Странно, Максуд не заметил ни одного. Но в той суматохе можно было многое не заметить.

— Кто знал о крепости? — после этого вопроса Максуда ненадолго повисло молчание.

— Только полководцы, быстроходы и мы со Стайрэдом.

— Свод Единства, это же половина армии. — Максуд поднял глаза к небу. — А вы так и не знаете, кто шпион. Нас точно будут ждать впереди.

Он выругался так, как ругалась только Амайанта. Изощренные выражения, которые связывали воедино звериные и человеческие части тела.

— Когда разведчики увидят речку, пришли быстрохода. — с этими словами он развернулся и помчался обратно.

На полпути он увидел того солдата, что дал ему лошадь. Максуд спешился и вернул ему животное. Он стоял на окраине дороги, наблюдая, как солдаты его обгоняют. Они бежали уже около часа. Темп был средним, но в полном обмундировании это не так и легко делать. Недовольных возгласов не было. Каждый из них понимал, что они уходят от смерти. Остаться — значит умереть. Но Максуд знал, что скоро начнут появляться первые выбившиеся из сил. Они начнут отставать. Им будут пытаться помочь друзья. Это только задержит отступление. Телеги были забиты ранеными, не известно сколько выдержат кони, которые их тянут. В сердце воина уже устойчиво укоренилось сознание того, что произойдет дальше. Головой же он пытался еще найти какие-то зацепки, чтобы все пошло не так, как подсказывало ему предчувствие. Надежд на это было мало, но Максуд заставил себя в это поверить. Пока поверить.

Лес скоро закончится. Начнется степь. Самая опасная часть для атаки врага будет позади. Но в степи намного лучше не станет. За островками скал может укрыться небольшое войско. А еще местность там, хоть и в основном ровная, но есть затяжные подъемы с маленьким уклоном и такие же спуски. Пока они не поднимутся на наивысшую точку таких степных волн, то не увидят, что же находится на дне следующего спуска. Разведчики здесь пригодятся больше, чем на лесной дороге. Пока он размышлял, хвост колонны уже почти нагнал его. Максуд начал идти вперед неспешным шагом, потом быстрее и, наконец, перешел на медленный бег. Вскоре стражники его догнали. Они бежали колонной по четыре человека. Максуду было легко бежать сбоку.

— Сколько вас? — спросил воин, по его подсчетам их осталось совсем мало.

— Двадцать два. — ответил Латон.

— Где лейтенант?

— Ранен. Он на телеге.

Максуд кивнул.

— Кто теперь главный?

По порядкам стражников прошло гудение.

— Наверное, я. — сказал Латон.

— Ты не против, если на период этого перехода я возьму командование на себя? — спросил Максуд.

Ему показалось, что Латон облегченно вздохнул. Он быстро спросил что-то у своих ребят и после очень короткого обсуждения они согласились.

— Тогда бежать будем по шесть человек в ряду. Если на нас внезапно нападут, то линию обороны не будет времени перестраивать.

Стражники послушно поменяли порядок. Три ряда по шесть человек и в первом ряду бежало еще четыре. Максуд ускорился и догнал отделение солдат, которое бежало перед ними.

— Кто командир? — громко поинтересовался воин.

— Я, Дамиан. — раздался голос с головы отряда.

Максуд еще прибавил темп и добрался до солдата. Его специально поставили сзади. Он неплохо себя зарекомендовал этой ночью и ему поручили ответственную задачу. Арьергард не менее важен, чем авангард.

— Если нас будет настигать погоня, какие у тебя приказы на этот счет?

Дамиан ответил сразу:

— Отправить сообщение Азаниэлю с помощью быстроходов. Если дальнейшее продвижение невозможно и боя не избежать, то я должен построить линию обороны и предупредить отряд, что идет впереди.

— Хорошо. — Максуд был доволен, насколько можно быть довольным в условиях, когда за тобой по пятам будет следовать армия амалионов. — Я сзади со стражниками. У нас двадцать три человека включая меня.

Солдат кивнул ему и Максуд замедлился. Он пропустил все отделение солдат вперед и свое отделение стражников тоже. Ему надо было бежать последним. Если амалионы будут очень близко, он их почувствует раньше других. Пока он не слишком отстал от своего отделения, Максуд крикнул:

— Быстроход! Мне нужен быстроход!

Он слышал, как Латон повторил его слова. Вскоре впереди появился черный мундир, он бежал все медленнее и медленнее, пока не поравнялся с Максудом.

— Я не буду помогать солдатам бежать. Тем более тебе. — зло бросил ему быстроход.

— Тогда зачем же ты откликнулся?

— Хотел убедиться, что ты выбился из сил и скоро сдохнешь. Многие только этого и ждут. — так же враждебно говорил черный мундир.

— А многие и не ждут. А сразу нанимают убийц. — Максуд выдержал паузу. — Только вот я сам приду за тем, кто это сделал. Так ему и передай.

Черный мундир никак не показал знает он об этом что-то или впервые слышит. Максуд разочарованно сжал губы.

— Зачем звал?

— Ты можешь каждые пять минут метров на пятьсот бежать назад и возвращаться? Или останавливаться, пропуская нас вперед и, когда мы удалимся метров на пятьсот, потом нас догонять?

Черный мундир не ответил. Ему не нравилась затея. Другого Максуд и не ждал, ведь быстроходу придется расходовать свою силу, которая еще понадобится в бою или для других важных задач.

— Азаниэль будет рад услышать о погоне заранее. Тогда он сможет принять меры. Больше солдат останутся в живых. Больше шансов выжить. И у тебя тоже.

— А если там будут гравалионы? Они такие же быстрые.

— Пока их нет. Я бы почувствовал. — ответил Максуд.

— Пф. Почему я должен тебе верить? — отвернул лицо черный мундир.

— Потому что иначе, вот этим ребятам, — Максуд указал рукой вперед. — придется очень туго. Кроме того, гравалионы не могут сразу применять ускорение. Им для этого понадобиться время, которого тебе хватит, чтобы убежать.

Быстроход снова ничего не ответил. Он просто остановился. Максуд подумал, что этот быстроход, наверное, самый сговорчивый из всех, которыми располагал Азаниэль. Воин пробежал еще немного и закрыл глаза. Ему надо было прислушаться. Он бежал так некоторое время. Но ничего не смог ощутить. Ему мешала верея, которая ушла еще не так далеко. Ему мешала Сандрин, которая теперь горела ярким огнем в палитре цветов его восприятия. Но гравалионов он должен почувствовать, если они будут близко? Максуд надеялся, что да.

Они держали темп еще около часа или больше. Человек десять уже отстало. Азаниэль приказал никому не помогать. Мест на телегах не хватило даже всем раненым, а нести на плечах солдата и при этом бежать было невозможно. Максуд оглянулся и увидел одного из таких отставших. Похоже было, что он принял свою судьбу и готовится умереть. Так и будет. Деревья постепенно начали редеть и через несколько минут он вместе с остальными выбрался из лесу. От генерала пришел приказ сбавить темп. Все соединения перешли на быстрый шаг. Быстроход, как и обещал, примерно каждые пять минут то нагонял их, то останавливался. С Максудом он не разговаривал. Он ни с кем не разговаривал. Максуд подумал, что пусть так и будет до самой крепости. Если не говорит — значит, нечего сказать. То есть, врага нет. Вот и хорошо. Дальше начиналась степь. Хоть опасность и не миновала, но здесь ее будет легче заметить. Максуд вытер лоб и лицо рукавами. Стражники выдержали темп. Двадцать хороших бойцов. Всего двадцать. Сколько же всего солдат осталось у генерала? Он примерно для себя решил, что около полутора тысяч человек остались в живых после этой ночи. Не считая раненых. Тяжело раненых не брали с собой. Они бы не перенесли такую дорогу. Это решение не было легким, но оно было верным. Нужно спасать тех, кого еще можно спасти. Казалось бы, самый опасный участок они уже прошли. Это был лес. Засаду можно было ожидать на каждом шагу, тем более ночью. Но Максуд в лесу чувствовал себя спокойнее. Может, это потому, что со степью у него связаны не самые лучше воспоминания. Все-таки убегать от разбойников не самое прелестное в мире занятие. Но там он встретил Айю. Максуд нахмурился. Прибавил шагу, чтобы догнать стражников. Теперь позади всех ему быть не обязательно — видимость хорошая и можно обойтись одними глазами. Да и все равно он сейчас ничего не чувствует. Солнце уже немного поднялось над горизонтом и хорошо освещало дорогу. Черные доспехи Максуда не давали бликов. Они были матовыми. Воин потер нагрудник пальцем. Он и раньше был матовым? Максуд краем глаза заметил какой-то предмет на обочине. Он на ходу повернул голову и присмотрелся. Нож. Не такой, как у солдат. Может, трофейный? Только на это и остается надеяться, ведь точно такие он видел у амалионов.

Рядом появился быстроход. Не тот, с которым у него был своего рода уговор.

— Через пару километров дорога будет проходить рядом с рекой. — сказал черный мундир.

— Мне нужна лошадь, чтобы поговорить с Азаниэлем. — Максуд смахнул пот с лица.

Быстроход исчез. Максуд не очень хотел бежать в голову колоны. Ему требовалось восстановить силы. Они довольно долго бежали. Воин уже догнал стражников, он поравнялся с ними и шел сбоку, высматривая впереди всадника. Прошло несколько минут. Ну и урод тот быстроход. Он мог понять личную неприязнь к нему. Но сейчас на кону стояли жизни. И того быстрохода в том числе. Тупой урод. Максуд перешел на бег. Сначала медленный, потом все быстрее и быстрее. Времени оставалось не так и много.

Через три минуты он добрался до головы колоны. В горле пересохло. Пот градом струился по шее. Азаниэль скакал впереди, как и раньше.

— Где тот быстроход, которого ты ко мне посылал?

Азаниэль обернулся и, увидев Максуда, неторопливо спешился. Стайрэд последовал его примеру. Максуд оказался между ними двумя. Азаниэль был слева и вел коня левой рукой, Стайрэд был справа и вел коня правой рукой.

— Я просил, чтобы мне прислали лошадь. Знаешь ли, бегать вдоль всей колонны туда-сюда после такого перехода не самое приятное занятие.

— Все лошади заняты, нам нужны разведчики.

— А если никаких «нас» скоро может не быть? — Максуд сжал зубы и сделал паузу, ему надо было побороть свой гнев.

Почему такой хитрый и умный генерал, как Азаниэль, не может распознать огромную угрозу? Или он наивно полагает, что они смогли оторваться от армии амалионов, луксоров, гравалионов и, возможно, еще кое-каких тварей похлеще?

— Зашли самых отдохнувших быстроходов так далеко, как они только смогут пробежать. Видишь вон тот лесок?

Максуд указывал на небольшое скопление деревьев. Это была длинная, но совсем не широкая полоса высоких зеленых гигантов. Она отделяла дорогу от речки, которая уже блестела на солнце. Стайрэд и генерал смотрели в ту же сторону.

— Мы будем их ждать там.

— Нам нельзя останавливаться. — отрицательно покачал головой Азаниэль.

— А умирать нам можно? Сейчас у нас есть две возможности. Если быстроходы обнаружат следы амалионов, то нам нельзя идти по дороге дальше.

Генерал посмотрел на речку и сказал Максуду:

— Ты знаешь, мои быстроходы докладывают о глубине реки. С виду она не кажется большой. Это обманчивое впечатление. Она очень глубока. Переправиться через нее не получится.

— Это, если не знать, где переправа. — буркнул Максуд. — Отправляй быстроходов.

Азаниэлю не понравился тон, которым к нему обращались. Он повернул голову в сторону Максуда и задрал подбородок. Других объяснений Максуду не требовалось:

— Тогда мы уходим. Я заберу Творящую с ее компанией и своих стражников.

— Творящая нужна мне. — отрезал генерал.

— Ты так ей и скажи, и посмотрим, с кем она пойдет.

Максуд мельком увидел, как Стайрэд напрягся, скелет ждал реакции Азаниэля. Этой ночью они неплохо помогли друг другу. Но, видать, у скелетов короткая память.

— Знаешь, за такие слова принято казнить солдат. Это похоже на мятеж. Ты хочешь самовольно уйти из армии, еще и прихватить с собой нескольких бойцов. Стайрэд, что ты об этом думаешь?

Внезапно он и Стайрэд сгорбились. Кони, которых они вели за узду встали на дыбы и заржали.

— Я думаю, что вы недооцениваете роль Максуда в начавшейся войне.

Аннэ Сандрин Андрекорв шагала позади них. Ее фиолетовые глаза ярко светились даже при свете солнца. Прямые волосы развевались на несуществующем ветру.

— Не смей… этого делать… со мной. — выдавил из себя Азаниэль.

Максуд стоял, как ни в чем не бывало. Он посмотрел на колонну. Совсем скоро их догонят солдаты и тогда начнутся вопросы.

— У меня нет повелителя. — ответила Сандрин. — Никто не может мне приказывать.

Она отпустила ужас и через секунду все задвигались, чтобы так же оставаться впереди всей колонны.

— Ты забываешь, с кем говоришь. — прошипел сквозь зубы Азаниэль.

— Я говорю с генералом разбитого и отступающего впопыхах войска. Если бы ты послушал Максуда сразу, и мы пошли в крепость, как он и говорил, то вместо одной тысячи солдат у тебя было бы десять. Так скажи мне, с кем я говорю? С гениальным военачальником или с самодуром, который решил хвастаться своим высоким положением перед лицом смерти? Я говорю с человеком, который ставит превыше всего жизни своих солдат, или с человеком, который за воображаемым собственным величием не способен распознать простые истины? С человеком, который только и умеет, что пользоваться своей силой, и, который думает, что знает все на свете? С человеком, который не видит очевидных вещей у себя под носом? А заметил ли ты, что на Максуда не действует мой ужас, что он единственный человек, который знал о крепости, и о том, как туда добраться? Ты знаешь, что он может смешивать дымки Творящих, не смешивая их? Это невозможно в принципе. Ты не задумывался над этим? Может, он бог? Принято считать, что они давно покинули наш мир, но так ли это на самом деле?

Максуд в этот момент услышал недовольное бормотание Амайанты. Он даже слова смог разобрать. Она выдвинула теорию, что он только на треть человек, а остальные две трети достались ему от грязных животных, которые жили по соседству с домом его матери. Причем, она не забыла упомянуть несколько подробностей, которые даже представить себе было трудно. Сам он шел молча. В словах Сандрин было много правды. Конечно, она немного перегнула. Творящая продолжила:

— Мне кажется, что если бы он захотел, то смог бы убить и тебя и всю твою армию. А теперь, если хочешь, можешь спросить меня еще раз, с кем же я говорю.

Видно было, что генерал сжал зубы. Он смотрел только вперед. Еще несколько шагов он прошел молча. Они уже добрались до лесочка.

— Пусть быстроходы разнесут приказ остановиться. — он обращался к Стайрэду.

Оба запрыгнули на коней. Азаниэль потрусил к лесу, Стайрэд в обратном направлении.

Максуд чувствовал себя странно. Всю работу за него сделала Сандрин. И, надо признать, лучше, чем он сам. Она была женщиной. Обычно мужчина защищает женщину, а не наоборот. Сейчас бы Амайанта сказала, что он хиляк. Или дрыщ. Как бы там ни было, а дело сделано. Он поблагодарил Сандрин за помощь. А вот Азаниэля ему было даже немного жаль. Сегодня он потерял армию. Поэтому он и был зол. Он злился не на Максуда, а на себя, на амалионов и на весь мир. Наверное, и запас Аста подходил к концу. Максуд просто попал ему под горячую руку, поэтому зла на него не держал. Не надо быть мудрецом, чтобы понять состояние генерала, который за пару дней потерял почти все свое войско.

— Кто этот ребенок? — спросила Творящая, пока они шли к лесополосе.

Максуд понятия не имел, кто этот ребенок. Он даже не знал девочка это была или мальчик. Вопрос задан неверно. Сандрин вложила в него правильный подтекст, но воин не мог ответить. Что он скажет? Что он все эти годы был бесчувственным убийцей? Что пытается изменить своими руками свою же судьбу? Что он связан Единством с богом и черпает вдохновение в том, как она из кровожадной хладнокровной мучительницы стала… более нормальной? Что он в десяти случаях из десяти прошел бы мимо той девочки с ребенком и никогда не вспоминал бы о них? Что он забрал ее не потому, что хотел этого, а потому, что не хотел быть таким, как прежде? Максуд всего на всего сделал наоборот. Не так, как раньше. И как это все объяснить Сандрин?

— Я не знаю, кто это ребенок. Его мать сидела на краю дороги и просила забрать только дитя.

Как и всегда, реакцию Сандрин было невозможно разгадать. Вернее, ее не было совсем. Каменное лицо не стало менее каменным или более каменным. Нет.

— Почему мы остановились именно здесь? — снова задала вопрос Творящая.

— Чуть дальше есть переправа. Я уверен, что впереди нас будут ждать. Попытаемся их обойти.

— Но тогда мы будем по другую сторону от крепости.

— Да. Ровно до той поры, пока не перейдем обратно. — подходя к леску, ответил Максуд.

— Значит, переправы, как минимум, две. И почему я не удивлена тому, что ты о них знаешь? — Сандрин удостоила Максуда поднятой бровью.

— Ты еще не видела сами переправы. — улыбнулся Максуд.

Сандрин позволила себе приподнять уголки губ. Максуд, конечно, заметил это, но старался не выдать свое удивление. Они начинали друг друга понимать лучше. Творящая, если так можно выразиться, подпустила его ближе. Теперь в его присутствии, только в его присутствии, она позволяла себе некоторые проявления эмоций на лице. И даже в голосе. Раньше она одинаково будничным тоном могла отчитать, похвалить, позвать или что угодно другое. Теперь же в ее голосе можно было различить нотки удивления, интереса, одобрения. Максуд, хоть иногда, но мог понять сердится Сандрин или она довольна. Нравится ей что-то или нет. Главное, не торопиться. Поэтому на все ее проявления человечности он старался реагировать так, как будто ничего аномального не происходило.

Азаниэль впереди них остановился. Возле него уже собирались быстроходы. Не обычным бегом. Ветром. Максуд видел размытые движения по бокам от них с Сандрин, и в следующий момент возле генерала уже стоял человек. Пять быстроходов. Сколько же их было пару дней назад? Может, еще несколько на разведке.

— Я был на возвышенности.

Рядом с Максудом появился быстроход, с которым он бежал в хвосте колонны.

— Оттуда видно лес. Я заметил погоню. Целая армия.

Максуд кивнул. Этот быстроход начинал ему нравиться. Он бы мог сразу сказать это Азаниэлю, проигнорировав его. Но он поступил иначе. Максуд с ним говорил о наблюдении, Максуду первому он и сказал, что увидел. Сандрин не выказывала никаких эмоций. Быстроход затрусил к генералу и скоро уже докладывал Азаниэлю, оставив их одних.

— Этого следовало ожидать. — с грустью в голосе произнесла Творящая.

Быстроходы начали исчезать один за другим. Азаниэль направил всех на поиски засады впереди. Или следов того, что амалионы там проходили. Максуд поманил Сандрин за собой. Они прошли мимо генерала, который спешился и ждал вестей в тени дерева. Гордо вскинув голову, Азаниэль смотрел мимо них на своих солдат. Стайрэда и Оррмарина рядом пока не было.

— Готовься к тому, что все тележки придется оставить на этом берегу. Всю провизию и всех раненых. — кинул ему через плечо Максуд.

Они с Сандрин шли дальше, пока, не доходя к реке шагов десять, остановились. Обрывистый берег, река шириной не больше пятнадцати метров. Течение не сильное.

— Ее глубина больше десяти метров. Я помню вот этот изгиб. Видишь этот поворот реки? — Максуд указал рукой на противоположный берег.

Они были на левом ее берегу, и река поворачивала вправо. Сандрин присмотрелась. Что он хотел ей показать. Обычный изгиб. Разве что, немного острый. Реки вымывают грунт со своих берегов так, что все повороты у них плавные. Этот был не такой. Творящая перевела взгляд на изгиб на том берегу, на котором они находились. Плавный поворот реки. Почему же противоположный не такой? Складывалось ощущение, что…

— Его сделали таким намеренно. Это знак для тех, кто знает, что искать. Пошли. — Максуд снова поманил ее рукой за собой.

Они прошли вдоль берега шагов пятьдесят против течения реки. Дошли до поворота. Воин подвел их теперь к самому берегу. Он вынул меч, присел, и принялся рукояткой разгребать песчаную землю. После минуты таких трудов Максуд поднял меч острием вверх и резко опустил. Раздался стук. Он сделал это несколько раз.

— Камень? — спросила Сандрин.

— Да. Все устье реки каменное.

Теперь Сандрин внимательно присмотрелась к обрывистому противоположному берегу. Она бы это сразу заметила. Но на камнях был нанесен слой земли и песка. Там принялись расти деревья и кусты. Их ветки, листья и корни тянулись к самой воде и всего в нескольких местах можно было заметить, что берег каменный. Если знать, что искать и где, то это можно было увидеть и самому. Максуд показал рукой в сторону. На их стороне реки берег был странной полукруглой формы. В глаза это не бросалось, но было заметно. Река словно въелась в берег. Полукруг растянулся шагов на десять. В берег он заходил шага на три. Она посмотрела на противоположную сторону. Сразу за неестественно острым углом был точно такой полукруг. Сандрин хотела спросить о них, но услышала шаги позади себя. Она обернулась. Ее ученица с Жазэль направлялись к ним. За ними шли Зверь и Эйр. Жазэль несла на руках спящую маленькую девочку. Творящая услышала их разговор.

— Эта река предназначена для того, чтобы смыть наших врагов! — героическим тоном с поднятым подбородком говорила Делорис.

— Думаешь, они спят и видят, как бы пойти искупаться в ее грязных водах? — спрашивала Эйр.

— Мы перейдем ее по волнам нашей славы. Враги же погибнут, пойдя на дно. — серьезно отвечала ей Делорис.

Максуд перевел взгляд на Сандрин. Он тоже слышал этот разговор.

— Не спрашивай. — тихо сказала Творящая.

— Ну вы и нашли подходящее время для романтической прогулки. — сказала Эйр, садясь прямо на траву возле них, но, увидев недобрый взгляд Творящей, добавила. — А почему еще не берут с собой телохранителя? Да, да. — закивала Эйр. — Я все еще состою у тебя на жаловании. Знаешь ли, мне кажется, что в условиях войны у меня должна быть другая оплата. Ну, знаешь, пункт в договоре мелким шрифтом.

— Там только штрафы за занудство. — без укора и злости в голосе сказала Сандрин.

Эйр нахмурилась, а Делорис рассмеялась.

— Так что мы здесь делаем? — почему-то веселым тоном спросила ученица.

Максуд посмотрел на реку. Глубина больше десяти метров. Высечена в камне. Через ее мутную воду ничего не было видно. Она казалась абсолютно черной.

— Как ты там сказала? Перейдем по волнам нашей славы? — Максуд сделал два шага быстрых шага и прыгнул в воду.

Эйр подскочила моментально. Делорис и Жазэль открыли рты. А Сандрин… нет, показалось. Максуд высоко подлетел в воздухе и через секунду река почти поглотила его. Но он выпрямился и стало видно, что вода доходит ему почти до груди.

— Карету придется оставить. — сказал он. — И еще вода холодная. Давайте побыстрее, ждать вас здесь не очень приятно.

— Ты уверен, что нам туда нужно? — спросила Эйр.

— Уверен. Пока мы шли сюда, я видел нож на обочине. Нож амалиона. Может быть, трофейный. Еще я видел место, в котором сломалась телега. Свежие следы на краю дороги. Ее оттянули вбок, чтобы остальные могли пройти, пока ее чинят. У нас в походе были проблемы с телегами?

Ему никто не ответил. Молчание повисло в воздухе. Зверь прыгнул с обрыва.

— Смотрите на этот полукруг. На той стороне такой же. Это и есть наши ориентиры.

Максуд со Зверем подошли ближе к берегу и помогли всем спуститься. От такого поворота событий восторга никто не испытывал. Ребенка понес Зверь, Жазэль бы не смогла этого сделать в воде.

— А сухая одежда на том берегу будет нас ждать? — цокая зубами, спросила Жазэль.

— Может, еще и костер с горячей едой? — неодобрительно покачала головой Эйр.

— Держитесь ближе друг к другу. Желательно не переносить весь свой вес на переднюю ногу, когда ступаете. Если почувствуете, что вас тянет река или под ногами ничего нет — сразу кричите. — Максуд давал наставления.

Они прошли довольно быстро. Никто не хотел торчать в холодной воде. Течение мешало не сильно. Максуд шел прямо перед ними. На один шаг впереди и все время оглядывался назад. Он первый выбрался на берег. Помог девушкам вылезти из воды. Эйр справилась сама. Зверь отдал ребенка снова Жазэль.

— Почему она все время спит? — спросила Жазэль.

Ее вопрос никому не адресовался. Да и кому в такой компании его можно было задать?

— Наверное, ее мать что-то подмешала ей в еду, чтобы с ней было легче в дороге. — опустила глаза Сандрин.

— Только вот матери это не сильно помогло. — Эйр уже отвернулась от них и занялась исследованием берега.

У Жазэль зуб на зуб не попадал. Она по очереди посмотрела на каждого, с кем она была на этом берегу. Никто не мерз, что ли? Они что, в разную речку зашли? Ладно, Творящая и Эйр. Этих ничем не возьмешь. Максуд и Зверь из той породы воинов, что могут зимой спать на снегу. Но Делорис! Жазэль смотрела на ученицу широкими глазами. Та перехватила ее взгляд.

— Зеленый — цвет здоровья. Не знаю, смогу ли тебе помочь. Попробовать стоит.

Делорис взяла из дымника колбу с зеленым цветом. Поднесла к Жазэль и немного пролила дымки на ее шею. Затем глаза у нее зажглись серым светом. Она протянула руку к шее клерка и в тот же миг Жазэль ощутила тепло в груди. Это тепло не ширилось во всех направлениях. У нее так же мерзли пальцы на ногах в мокрой обуви, но зубы стучать перестали. Она облегченно вздохнула.

— Спасибо. — поблагодарила она ученицу.

— Твори добро и однажды твои старания будут вознаграждены. — Делорис подморгнула ей.

Жазэль немного успокоилась. Еще бы поесть, и можно было бы сказать, что она довольна жизнью. Ну, более-менее. Она смотрела на противоположный берег. Оррмарин, Азаниэль и Стайрэд подходили к берегу. За ними тянулись остальные солдаты. Оррмарин. С ним было не так и плохо в городе. Может, он уже и забыл о ней? Жазэль стало неловко, что она с ребенком и краска ударила ей в лицо. Девушка опустила голову, а взгляд перевела на Максуда. Тот молча наблюдал за происходящим. В лучах утреннего солнца. Мокрые волосы, крепкое телосложение, суровое лицо. За спиной торчали рукояти двух мечей, черные доспехи не отбивали свет. Как и черный шлем, что он держал в руках. Олицетворение самой войны. Если бы Максуд был богом, то звали бы его Война. Жазэль всем сердцем ощутила всю мощь, которая от него исходила. Был ли он таким и раньше? Нет, она бы заметила. Но когда он изменился? Может быть, он менялся так медленно, что она и не заметила, как это произошло. Сейчас же перед ней стоял настоящий воин. Даже огромный Зверь рядом с ним казался лишь мелкой собачонкой, которая случайно забежала на территорию львов. Жазэль пялилась на него, пока не пересилила себя и не отвела взгляд. Возле нее стояла Сандрин. Та не отводила взгляда и продолжала пялиться на Максуда.

— Слюну вытри. — тихо сказала ей Жазэль.

Сандрин вытерла лицо локтем. Потом уставилась на девушку.

— Что?

Жазэль улыбнулась, показывая все зубы, но ответить не успела.

— В этой воде, Единство ее забери, ничего не видно. — крикнул с того берега Азаниэль.

Конечно, это был замаскированный вопрос Максуду на счет переправы. Или даже просьба. Но генерал не мог себе позволить озвучить ее прямо. По крайней мере, не на виду.

— Далеко до врага? — спросил в свою очередь черноволосый красавец.

Спокойный уверенный и громогласный голос. Жазэль невольно усмехнулась.

— Пару километров вперед и три назад. — пришел ответ с той стороны.

Максуд спрыгнул в воду. Жазэль стало его жаль. Придется ему еще померзнуть в этой реке. Сама она уже грелась на солнышке. Место себе выбрала так, чтобы тень от листвы не доставала до нее. Мысленно девушка просила солнце греть посильнее. Так, как оно всегда грело, когда она шла на работу, когда задыхалась на городских улицах и когда рано по выходным мешало спать. На Максуда смотреть она не хотела. От одного его вида ей становилось холоднее. И на Сандрин она тоже не хотела смотреть. Знала, что встретит колючий взгляд. Но теперь ее таким не возьмешь. Она многое повидала за последние несколько дней.

— Десять человек. Видите полукруг? Это границы переправы. Десять человек как раз поместятся. — Максуд дошел почти до берега и остановился. — Плечом к плечу. Между рядами два шага.

— Все слышали? Построиться в колонну по десять человек. — заорал Стайрэд.

Выучка воинов позволила сделать это в считанные секунды. Первая шеренга солдат уже подошла к обрыву. Обрыв не большой, около метра, но прыгать строем было сложно.

— Раз, два, ух! — скомандовал один из первой шеренги.

Черный мундир. Тот, который не побоялся вести разведку в тылу. Он жевал какую-то траву и ее зеленые листья торчали у него изо рта. Вся шеренга дружно махнула с обрыва. Максуд подравнял их, приказав сдвинуться влево на полшага. Ширина переправы могла вместить и одиннадцать солдат, но это было слишком рискованно.

— Два шага вперед и пусть заходят следующие. — громко приказ Максуд и тише добавил. — Стойте ровно, на вас будут равняться остальные. Видите с той стороны такой же полукруг? Вот туда нам и надо.

Первая шеренга сделала два шага. Через секунду еще десять человек были в реке.

— Если вас потянет в воду или произойдет что-то другое, сразу кричите. Обращайте на себя внимание, чтобы ваши друзья успели вам помочь. Сейчас не время строить из себя непоколебимых бесстрашных воинов. Смерть в воде не может украсить ни одного воина.

Максуд говорил так, чтобы его слышали, как можно больше солдат. Потом он посмотрел на первую шеренгу. Черный мундир был крайним слева. По его стороне он и пойдет на тот берег. К Азаниэлю он шел по одному краю, осторожно ступая перед собой, а обратно пойдет уже по-другому. Надо было убедиться в целостности платформы. К самому краю подходить он не стал. Махнул рукой солдатам и те пошли за ним. Максуд все время оборачивался. Если первый ряд пройдет без происшествий, тогда за остальными можно не следить. Черному мундиру повезло. Именно в тот момент, когда Максуд в очередной раз повернулся проверить их, быстроход ушел под воду. Когда человек резко уходит под воду, то вскидывает руки вверх. Воин успел поймать за эту руку быстрохода, когда тот почти полностью погрузился в воду. Он потянул наверх, ближайший солдат помог ему и вместе они вытянули быстрохода. Тот жадно хватал воздух ртом. В полном обмундировании солдат не мог плавать. Максуд подвинул его в сторону и сам ногой осторожно ощупал края платформы. Там был скол. Приличных размеров. Повезло еще, что он сам не угодил в него.

— Ряды по девять человек! Держаться правой стороны! — крикнул Максуд.

Он выдернул быстрохода со строя и поставил рядом с собой. Те солдаты, что были в воде, принялись перестраивать порядки. Вскоре первый ряд уже выбрался на берег.

— Помогаете второму ряду. Потом уходите. Они помогают третьему и так далее.

Максуд посмотрел на быстрохода:

— Ты почему не крикнул?

— Траву жевал. — смущенно ответил ему боец.

— Так бы и сдох, как корова.

— Боевая корова. — поправил его быстроход.

Максуд улыбнулся и хлопнул его по плечу. Не все быстроходы одинаковые. Наверное. Он направился к Сандрин. В своей походной форме она никогда не носила головного убора и ее фиолетовые ровные волосы спадали на одну сторону лица. Зверь и Эйр уже ушли далеко вперед разведать возможность продвижения в направлении крепости. Жазэль сидела с ребенком, стоя держать дитя было уже трудно. Творящие наблюдали за солдатами.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросил Максуд.

Немедленно глаза Сандрин налились фиолетовым светом.

— Нет, просто вопрос. Всю дорогу ощущал тебя и верею. От вас такие мощные волны, что ничего больше я не смог услышать.

Жазэль посмотрела на Творящую. Сандрин закрыла глаза. Когда они ехали в карете, то она уже пару раз так делала. Или даже больше. Но ничего не говорила. Наверное, все было спокойно. Жазэль посмотрела на ребенка. Светлые волосы, детское кругленькое личико. Она уже некоторое время подавала признаки пробуждения. Открывала глаза и снова закрывала, зевала и потягивалась. Скоро она проснется. И тогда, оказавшись без матери, устроит ор.

— Гравалионы. Близко. — открыла глаза Сандрин. — Но это ведь не является неожиданностью. Больше ничего я не ощущаю.

Жазэль перевела взгляд на Максуда. Тот взялся за подбородок. Задумчивое лицо. Лучше пусть он говорит, чем думает. Когда он молчит, то у Жазэль всегда складывается впечатление, что дела на самом деле намного хуже, чем ей кажется. Этот человек может сказать неприятные вещи на счет их будущего, от которых стынет кровь. Но его молчание еще более красноречивее. Она не выдержала:

— Но ты ведь знал, что за нами будет погоня. И знал, что впереди будет засада. Почему ты молчишь? Что еще ты скрываешь?

Максуд поджал губы и посмотрел на сидящую Жазэль.

— Если нас догонят до того, как мы попадем в крепость — нам не выжить. Путь наш ведет в крепость. Но вторая переправа будет примерно через два километра. — воин замолчал.

— И что? — не поняла его ответа девушка.

— Их засада на таком же расстоянии. Если они соединятся с нашими преследователями и отправятся на наши поиски, тогда у нас может получится. А вот если они останутся на месте, то мы как раз на них и выйдем. Даже при условии, что мы успеем осуществить переход до стычки с ними, шансов на победу будет не много. Вряд ли там находится пару сотен амалионов.

— А сколько? — сыпала вопросы и дальше девушка.

Максуд пожал плечами. Не хотел говорить. Жазэль поняла это по его выражению лица. Как она и предполагала, его молчание было страшнее слов. Она упала духом. Внезапно на нее налетел приступ паники. Города, можно сказать, уже нет. Армии тоже. Теперь они охотятся даже за жалкими остатками. Хотят подобрать все крохи. Огромная армия амалионов, гравалионов и луксоров. Что они могут им противопоставить? Да, у них были Творящие. И Максуд. Еще поглотитель и быстроходы. И Стайрэд. Эйр тоже не подарок. Тот великан многое умеет. Лучше, чем ничего. Паника понемногу начала отступать. И долго ли они смогут сдерживать атаку врага? Существует ли вероятность того, что враг испугается их мощи? Нет. Враг и так о них знает. Он будет подготовлен. Безнадежность. Стоит ли пытаться убежать?

— А если их встретить прямо на этом берегу? Всем тут выстроиться и принять бой. На переправе больше девяти человек за раз не пройдет, оборону можно долго держать. — Жазэль заставляло говорить чувство страха.

Максуд только вздохнул. Он посмотрел на солдат. Боевые порядки начали формироваться на этой стороне. потом повернул голову и посмотрел на другую сторону. Жазэль проследила за его взглядом. Он смотрел на десятки повозок. Из всех выпрягали коней. Глаза у Жазэль от ужаса расширились:

— Точно, мы не сможем повозки взять с собой. Еда? Там же вся наша провизия. Что мы будем есть? Даже, если попадем в крепость, мы не сможем там жить. — она на секунду замолчала, и паника нахлынула с новой силой. — А раненые? Мы не сможем их взять с собой. И что с ними будет?

Она посмотрела на Максуда. Он не собирался отвечать. Сандрин смотрела на ту сторону. Делорис потупила взгляд.

Через десять минут переправились почти все. Последними шли стражники. Затем начали переводить лошадей. На скорую руку из днищ двух повозок был сколочен щит. Под него поставили упоры и кое-как смогли завести лошадей в воду. Они стояли в реке и ждали, пока щит не подтянули к другому берегу. Максуд не хотел бы оказаться сейчас на местеАзаниэля. Для него настал период не простых решений. Максуд видел, как он подходил к телегам раненых. Что он им говорил в тот момент? Что он им мог сказать? Только поблагодарить за службу. Только показать им, что он гордится тем временем, что они провели вместе. Тяжелые времена. Теперь генерал с безучастным видом стоял рядом. Он наблюдал, как последние лошади выбирались на берег. Телеги с провизией были сброшены в реку. Нельзя было допустить, чтобы еда попала в руки амалионов.

— В этом направлении есть два города. Оба были захвачены амалионами. — Азаниэль сглотнул. — Я считаю, что они не будут задерживаться в городах. Возможно, нам удастся проскочить.

— Только в том случае, если нас не настигнет погоня. У них есть луксоры. Они способны найти по запаху кого-угодно. Место нашей переправы долго искать им не придется. — Максуд говорил не громко, чтобы весь этот разговор меньше кто слышал.

— Да, да. Ты прав. — согласился Азаниэль. — Пойдем в крепость.

— Этой ночью амалионы бросили в меня твои секретные мешочки. — Максуд уставился на генерала.

Сандрин удивленно подняла брови:

— И как ты выжил?

Максуд пожал плечами и еще пристальнее смотрел на Азаниэля, но тот делал вид, что не замечает этого.

— Потом Зверь бросил мешочек. И снова ничего не произошло. А вот, когда его бросил я, то он разорвался.

— Оружие могут использовать только люди. — ответил генерал. — Военные Творящие смогли этого добиться. Они создали… как они сами это называют, «активатор». Только человек может активировать мешочек. Его жизненная сила может запустить нужные процессы в нем.

В разговор снова вмешалась Сандрин:

— Таких знаний нет ни в одной книге. Много легенд ходит о том, что раньше умели Творящие, но почти все книги тех времен уничтожены. А те, что еще остались, очень хорошо спрятаны. Так откуда же Творящие узнали, как сделать такое оружие? И оружие имеет вес, а все, что делают Творящие не связано с материальным.

Ну, почти все. Есть некоторые вещи из древности, которые могли бы опровергнуть ее слова. Как та вещица, что была и у самой Сандрин. Ее использовала Делорис, когда она подослала Жазэль кое-что украсть.

— Ну, конечно! — Сандрин улыбнулась и опустила голову, быстро соображая. — Книги не уничтожаются. Они где-то хранятся. Глупо было бы избавиться от таких сокровищ. Если все поверят, что их уничтожают, то никто и искать не будет. Они собираются уже много десятилетий. А может и столетий. И сколько людей об этом знает?

— Теперь — больше, чем нужно. — Азаниэль бросил на нее сердитый взгляд. — И пусть этих людей не становится еще больше.

Прозвучало, как угроза. Генерал и сам заметил свой грубый тон. А ведь сейчас Сандрин — самый ценный союзник для него. Он смягчился:

— Это тайна уровня всей империи. Буду вам признателен, если вы не будете о ней болтать направо и налево. Устраивать представление с клятвами я не собираюсь, но вы должны понимать, что, если такие знания попадут в руки наших врагов…

Договаривать ему было не обязательно. Все прекрасно понимали, что произойдет в таком случае. Но понимание того, что огромные массивы древних знаний хранятся совсем рядом, будоражило ум Творящей. Она еще долго это обдумывала. Сандрин считала себя самой приближенной Творящей к императору. Оказалось, что она ошибается. Она была витриной. Творящая для показов. Красивая и в меру сильная. Она привлекала к себе внимание, пока, действительно, приближенные Творящие занимались делами имперской значимости. Сандрин прикусила губу. На некоторые вещи и на некоторые свои задания она теперь смотрела по-другому.

Азаниэль кивнул им, и пошел готовить солдат к новому отрезку похода. Максуду стало немного жаль генерала. Он попал в такую ситуацию, в которой, возможно не был за всю свою карьеру. Из того, что Максуд знал об империи, становилось ясно, что они имели полное превосходство в вооружении, выучке, и количестве солдат. Организация военных действий была на высшем уровне. Наверное, в таком плохом положении всегда оказывались его враги, а не он сам. И теперь он искал поддержку. Ему пришлось отказаться от всей еды, что у них была. Бросить всех своих раненых. Вести в крепость солдат, практически не веря в то, что они успеют к ней добраться.

— Мы зайдем в крепость. — как можно увереннее повышенным тоном сказал Максуд ему в спину.

Генерал не обернулся. Через минуту он стоял почти на краю берега. По его приказу вся колонна пришла в движение. В ее начале был Оррмарин и пару быстроходов. Эйр со Зверем уже вернулись и теперь ее возглавили. Наверное, у них было пару заметок на счет того, как лучше пробираться к следующей переправе. Максуд сказал Сандрин, чтобы они двигались в голове колонны. Если его по какой-то причине не будет рядом, то ей необходимо было найти переправу. В общих чертах она понимала, где ее следует искать. Еще воин обратился к знакомому быстроходу, который теперь далеко не отходил. Он попросил его присмотреть за девушками. Быстроход сказал, что присмотрит за всеми, кроме Эйр. Та пусть сама за собой смотрит. Максуд ухмыльнулся и пошел к Азаниэлю и Стайрэду.

Через реку переходили солдаты. Одного из них Максуд узнал. Лейтенант. Рука его была обмотана лохмотьями и болталась на повязке. Голова была забинтована темным от крови бинтом. Воин осмотрел место переправы. В общей сложности реку переходило около ста человек. Лейтенант отдавал приказы и помогал другим. Солдаты хромали или рычали от боли, но все равно двигались. Некоторые шли самостоятельно, других пришлось вести с поддержкой. В воде это было сделать трудно. На берегу те солдаты, что не могли самостоятельно двигаться, просили забрать их. Одни ругались, другие умоляли. Им выдали оружие. От части для того, чтобы они не дались живыми в лапы врагу. Те, кто был ранен не так тяжело, переправлялись через реку. Все они были с оружием. Их переход занял много времени. Максуд уже начал поглядывать в ту сторону, откуда должны были прийти амалионы.

Искалеченные и израненные солдаты поднимались на берег. Они поддерживали друг друга, чтобы одолеть эту переправу. Выбравшись на берег, садились или ложились, чтобы восстановить силы. Солдаты покрепче оттаскивали их от берега, чтобы другим было куда выбираться из реки. Весь процесс переправы сопровождался пыхтением, рычанием и не частыми выкриками от боли. Последним взобрался на берег лейтенант. Руку ему подал лично Максуд. Они стали друг напротив друга. Слов не требовалось. Все было понятно. Максуд смотрел на воинов, которые отдадут жизни за то, чтобы задержать врага. Он повернул свою сумку наперед, которая крепилась с помощью наплечника и покоилась на спине. Запустил в нее руку и осторожно вынул мешочек. Еще в городе ему удалось разжиться одним. Воин передал этот мешочек лейтенанту. Повлиять это оружие ни на что не сможет. И, скорее всего, оно будет нужнее самому Максуду. Этих раненых бойцов уже ничто не спасет. Но так было правильно. Воин привык поступать так, как считал правильным.

Максуд и лейтенант смотрели друг другу в глаза. Лейтенант показал рукой в сторону, давая понять, что ему уже давно пора идти. Максуд три раза постучал кулаком себе в грудь. Только потом воин подумал, знает ли лейтенант этот древний жест? Стражник ударил кулаком в кулак. Затем поднял руки выше, скрестил их и хлопнул запястьями. Ладони были расправлены, руки напоминали крылья птицы. Он знал. Максуд развернулся и ушел. Больше он никогда его не увидит.

Спасибо за твою честь. Спасибо за твою смелость. Спасибо за твою смерть. Три удара. Так говорили только тем, кто сознательно шел на смерть ради других.

Моя смерть будет вознаграждена твоей жизнью.

За спиной Максуд уже слышал команды лейтенанта:

— Всем спрятаться в кустах. Вы же не хотите подсказать врагу о месте переправы? Быстрее. Если вы ранены, то думаете, что у вас есть привилегии? Хрена с два! Ранение — не повод отлынивать от своей работы! Сидеть в кустах с оружием наготове. Сейчас мы разделимся. Вижу, вы горите желанием зарубить, как можно больше врагов, но все на берегу не поместятся. Когда первая волна обороны будет разбита, мы преподнесем им сюрприз, приправленный их собственными кишками. Если мы здесь и умрем, то только тогда, когда враг подавится нами!

Он не был близко с ним знаком. Не знал даже его имени. Но это не мешало Максуду уважать его. Его и то, что он собирался сделать. Таких всегда тяжело терять. В других обстоятельствах они бы смогли помочь раненым. Но только не сейчас. Эта война не будет похожа на другие. И чем же это? Все, как и раньше. Кровь, смерти, отчаянные меры. Максуд перешел на бег, стараясь догнать генерала. Колонна была значительно впереди него. А бежать по пересеченной местности не легкая задача. Вдох на два шага, выдох на два шага. Держать темп.

Армия амалионов поглотила повозки с ранеными. Одни пытались сражаться, другие воткнули мечи себе в грудь, понимая, что не смогут оказать никакого сопротивления. Лейтенант видел эту картину со своего укрытия. Вопли радости и возбуждения амалионов разносились по мутной реке. К берегу вышли несколько командиров. Они коротко посовещались. Воины за их спинами принесли им длинные тонкие шесты из дерева. Ими командиры начали прощупывать берег. Переправу нашли быстро. Командиры нащупали ее края и скомандовали амалионам заходить в воду. Они шли по краям платформы, все ближе и ближе подбираясь к берегу. Хорошо, убить командиров в бою — это будет неплохая помощь пока еще живой армии Азаниэля. Нужно попытаться забрать с собой как можно больше этих тварей. За всех солдат, что они убили, за всех жителей города, что они захватили. Лейтенант слышал, как в висках стучит. Он кожей ощущал напряжение солдат, которые затаились рядом с ним. Командиры дошли до их берега. Они бросили шесты вперед и вылезли на берег.

— В ата-а-аку! — скомандовал лейтенант и бросился на врага со своего укрытия.

Солдаты с боевыми кличами кинулись за ним в свой последний бой. Первый ряд амалионов еще не полностью поднялся, когда на него обрушились мечи человеков. Командиры успели убить несколько солдат, но под натиском людей им было не устоять. Двое из них были изрублены, один успел прыгнуть в реку.

— Трусливая тварь! У вас все такие? — хохотал ему в след лейтенант.

Первая группа солдат держала оборону. На полукруге, удобном для защиты, можно было размесить двадцать солдат. Тогда как амалионы могли напасть куда меньшей численностью. Рубить мечом с высоты было гораздо удобнее. Конечно, сказывалось то, что все солдаты были раненные, но пока они удерживали переправу.

Амалионы напирали, соотношения потерь были с большим перекосом в пользу людей лейтенанта. Иногда амалионам удавалось отрубить или поранить ногу человеку, тогда его быстро добивали. Оборона редела. Враг, почувствовав свое превосходство на этом крошечном участке, ринулся в бой с таким напором, что даже десятки павших при попытке выбраться на берег, его не могли остановить. Кое-где амалионы уже выбрались на берег.

— Вторая группа! — раздался новый приказ лейтенанта.

Еще двадцать человек, которые только и дожидались своей очереди вступить в бой, набросились на амалионов. Их снова отбросили в реку. Лейтенант смеялся им в лицо, осыпая их проклятиями и руганью. Он был горд собой. Его ничтожный отряд искалеченных бойцов удерживает целое неприятельское войско. Его радовала злость командиров амалионов, которые рвали горло, посылая в бой все новых и новых своих воинов. На стороне людей была господствующая высота. Врагу очень сложно было вести бой в таких условиях. Так они смогут надолго задержать их армию. Он бросил в бой только вторую группу. В общей сложности пятьдесят человек. Еще сорок три у него в резерве. Конечно, в первой группе были самые сильные. Чтобы амалионы не сразу поняли, кто им противостоит. Он оценил обстановку. Примерно двадцать пять человек. Трое не могли вступить в бой и мялись за спинами своих побратимов.

Амалионы остановились. Атаки прекратились, и они немного отошли от берега. Лейтенант понял причину таких действий только тогда, когда на противоположном берегу ряды вражеских воинов растолкали четырехрукие твари. Гравалионы.

— Все группы сюда! — громогласный голос лейтенанта заглушил команды вражеских командиров.

Четыре гравалиона прыгнули в воду. Они пробирались, расталкивая синемордых, которым некуда было убегать с их пути. Лейтенант был готов их встретить.

Гравалионам вода едва доходила до пояса. Против таких преимущество в высоте почти нивелировалось. Воин набрал воздуха полной грудью. Тяжело осознавать, что ты так сильно вдохнул последний раз в жизни. Он поднял глаза и посмотрел на солнце. Сколько раз он его проклинал за те жаркие дни, что ему пришлось испытать на себе всю его силу? Теперь же оно было таким родным. И таким вечным. Оно будет светить и завтра. Встанет утром, и, как ни в чем не бывало, подарит людям день. Лейтенант сжал зубы. Мешочек был у него вместе с левой рукой на повязке.

— Надеюсь у тебя получиться. — прошептал он.

Гравалионы вихрем из мечей налетели на защитников. Под их ударами падали даже самые сильные воины. Их мечи были длиннее и тяжелее. Они могли наносить удары с такой дистанции, что люди не могли до них дотянуться. Самые отчаянные попытались спрыгнуть на них с берега, но были разрублены пополам еще в воздухе. Четырехрукие твари знали свое дело. Лейтенант отошел от берега. Исход боя был уже решен. Его солдаты попятились от береговой линии. Гравалионы выпрыгнули из воды и оказались рядом с ними. Лейтенант выбросил меч. Больше он ему не нужен. Он взял мешочек в правую руку. Теперь только выбрать подходящий момент. Он еще отошел на пару шагов, наблюдая за тем, как гравалионы методично уничтожают остатки его импровизированного отряда. Никто не мог к ним приблизиться, не говоря уже о том, чтобы нанести этим зверям ранение. Силы солдат таяли на глазах. Лейтенант сжимал мешочек. Он ждал. Гравалионы получали удовольствие, убивая людей. На их лицах можно было уловить признаки улыбок. Они сметали человеков, как букашек. И в один момент двое из них оказались близко друг к другу. Лейтенант не терял и секунды. Он рванулся к ним и подпрыгнул, чтобы не зацепиться за трупы своих солдат. Один из гравалионов в воздухе отсек ему верхнюю честь туловища. Но было уже поздно. Через мгновение брошенный лейтенантом мешочек опустился у их ног и два гравалиона разлетелись в стороны, разорванные его силой. Руки, ноги, внутренности и кровь забрызгали все вокруг.

Два человека сидели на берегу реки возле хижины. Одному из них было чуть больше шестидесяти лет. Черное, загорелое лицо, которое уже не боялось ни солнца, ни ветра, ни дождя. Поседевшая редкая борода выделялась на фоне загорелого тела. Одет он был легко. Этим летним утром воздух был душным. Солнце уже полностью появилось над горизонтом. Человек с бородой расправил плечи покрутил головой, разминая шею.

— Дед. — обратился к нему второй. — Тебе не надоело это делать?

— А тебе не надоело каждый раз это спрашивать?

— Не-а.

— Вот и мне не надоело. — ответил старик. — Сколько раз в году ты проводишь ночь у хижины шамана?

— Три.

Человек с бородой неодобрительно покачал головой. Его внук принялся оправдываться:

— А еще два раза я ему разминаю ноги и руки. Мне это не нравится. Он какой-то… жуткий.

— Т-с-с. Не говори так. Он привел нас сюда и дал нам чистую воду, показал леса, полные дичи, и научил нас делать орудия труда для обработки земли.

— А еще он сорок лет уже спит. — перебил его юноша. — Может, он никогда и не придет в себя. Пойду-ка я чего-нибудь съем.

— Не смей. Когда его пищу заменят на другую, тогда и можешь ее съесть. Пока она там, не трогай.

— Ты думаешь, он об этом узнает?

— А если узнает? — раздался голос позади них.

Оба человека вскочили на ноги и обернулись. В руках у них были ножи.

Шаман стоял в дверном проеме, опершись о косяк. Его черные длинные волосы были разделены на сотни мелких кос. Каждая коса на сантиметров пять от головы была обмотана каким-то материалом красного цвета. Глаза у него были запавшие, кожа серая, нос острый. Скулы выделялись на худом лице. Человек с бородой сразу же спрятал нож, и дал подзатыльник пареньку, чтобы тот сделал то же самое.

— Я знал, что этот день настанет! — сказал старик.

— Ты молодец. Ты содержал в порядке… мое тело. — ответил шаман, голос у него был сухой и колкий. — Ты сдержал свое слово.

Шаман секунду помолчал. Мужчины не решались заговорить.

— Все ли хорошо в поселении?

— Да, к нам прибилось пару соседних племен и теперь мы живем в мире. Даже торговцы стали заходить к нам несколько раз в месяц. Мы обмениваемся. — склонив голову, говорил седоволосый мужчина.

— Хорошо. И вам не в тягость за мной присматривать?

— Нет-нет, что ты. Нет. Мы тебе благодарны за наше процветание. — не поднимая головы говорил старик.

— Хорошо. Можете идти.

Мужчины переглянулись. Старик отошел первым, юноша побрел за ним. Они пошли в поселение сообщить радостную новость.

Шаман некоторое время смотрел им вслед. Затем отвернулся и пошел к реке. Глубокая, но не широкая река практически не издавала шума. Утро было тихим. Только чириканье птиц разрезало эту тишину. Когда шаман прыгнул в воду, то брызги полетели во все стороны. Звук падения в воду получился громким. Через несколько секунд на берегу уже стояли человек с седой бородой и юнец. Они непонимающе смотрели на воду.

На нейтральных землях

Жазэль отдала ребенка быстроходу. Хоть они бежали и не быстро, но ей все равно было бы сложно преодолеть такое расстояние с девочкой на руках. Малышка уже проснулась и часто моргала. Бежали все молча. Через пять минут девушке это надоело.

— Хорошо, что Максуд знал, где брод. — бросила Жазэль.

— Брод? — подняла брови Сандрин. — Это переправа.

— А какая разница?

— Брод в реке — это природное явление. Переправа — рукотворное. — пояснила свою точку зрения Сандрин.

— И как ты определила, что это не брод? — не унималась девушка.

— Представь, что за секунду река перемещает определенный объем воды. Ее глубина десять метров. На разных участках она перемещает одинаковое количество воды, ведь так? — Сандрин замолчала, чтобы было легче преодолеть очередной подъем. — Тогда получается, что через участок с глубиной десять метров и через участок с глубиной метр проходит одинаковое количество воды за одно и то же время? Как это возможно?

Жазэль хлопала ресницами. Смысл она поняла. Такое было невозможно в том представлении, которое она раньше в него вкладывала.

— Это возможно только тогда, когда течение на мелком участке будет в разы быстрее, чем на глубоком. — догадалась она.

Сандрин улыбнулась. Делорис присвистнула.

— А там течение не было сильнее, иначе нас бы снесло. — продолжила рассуждения Жазэль. — Это была плита? Кто-то ее туда поместил? Как? Кто это мог бы сделать? И откуда Максуд…

Жазэль не договорила и прикусила губу. Бессмысленно. Никто не даст ей ответ. Лучше экономить силы, дыхание у нее было сбитое еще после первых ста метров бега. А если она не сможет продолжить бежать? Приступ паники. Она выпалила:

— Его нет с нами. А если он не успеет нас догнать и на него нападут синие?

Эйр первая нашлась с ответом:

— Я бы на твоем месте в таком случае переживала бы за амалионов, а не за нашего короля скрытности.

Жазэль оглянулась. От части для того, чтобы проверить, не появился ли Максуд, отчасти, чтобы посмотреть на Оррмарина. Тот бежал сразу за ними и подморгнул ей. Это немного ее успокоило. На конях в колонне никого не было видно. Даже Азаниэль со своим черным мундиром бежали в линии с Оррмарином. Всадники разъехались раньше, проводить разведку. Жазэль не видела в этом особого смысла. Ну, увидят они врага впереди и что? Отступать некуда. Стоять на месте и ждать, пока враги набросятся с двух сторон? Так что же делать, когда разведчики увидят врага? Девушка понимала, что такое сообщения всадников будет равносильно вести о их скорой гибели. Подумать только, больше тысячи человек ходили сейчас по лезвию ножа. А несколько дней назад их было в десять раз больше. Девушка потрусила головой, отгоняя от себя такие мысли. Где ее обычный позитив и жизнерадостность? Жазэль пыталась хоть что-то найти положительное в их положении. Единственное, что вызывало у нее улыбку, так это быстроход, который бежал в паре метров от нее. Ребенок на его руках уже проснулся и теперь орал вовсю. Хорошо, что она его не несет и не выслушивает эту истерику. Жазэль заметила, что быстроход еще находит время, чтобы попытаться успокоить девочку. Он кое-как высвободил одну ладошку. Сжал в кулак и выставил один свой скрюченный указательный палец. Им он вертел и крутил, пытался в шутку нападать на девочку и трогать ее за ушко или носик. Совсем скоро плач прекратился. Жазэль смотрела на быстрохода с открытым ртом. Нет, это просто дышать открытым ртом на бегу было легче. Ноги уже стали тяжелыми. Она с трудом их ощущала. Может, там уже волдыри? Девушка не хотела даже смотреть на них. Бежать нужно все равно. Хорошо, что она может бежать. А те раненые не могли. Глаза ее заблестели и ей пришлось вытереть их рукавом. Не исключено, что такая участь ждет и ее.

— Две тысячи! — выкрикнула Делорис.

Перед походом Сандрин попросила ее считать шаги. Максуд говорил о двух километрах. Две тысячи шагов это меньше, но сейчас нужно быть особенно внимательными. Творящая всматривалась в берега реки. На полпути пейзаж из лесного превратился в степной. Поэтому не сложно было наблюдать за изгибами реки. Следующий поворот был шагов через триста.

— Нам туда! — показала пальцем Сандрин.

К следующему повороту реки. Жазэль облегченно выдохнула. Наверное, если бы поворот был бы хоть на сто метров дальше, она бы не смогла добежать до него. Сил уже не осталось. Девушка с ужасом подумала о том, что солдаты так бежали еще с ночи. А если им нужно будет встретиться с врагом? Хватит ли у них сил держать меч? Им же еще и махать надо. Она попыталась сглотнуть. Во рту пересохло. Есть вода? Всю провизию они оставили на том берегу. Жазэль сдерживала чувство страха, чтобы оно не переросло в панику. Это чувство преследовало ее всю дорогу. Эта высокая трава все время мешала бежать. Девушка только и думала о том, что запутается в ней и упадет. Что сделают солдаты? Остановятся и помогут ей встать? Как бы не так! Ее растопчут, как цветочек, выброшенный на улицу. И этот Максуд. Где он запропастился? Почему он не побежал с ними? Как тут не паниковать? Она почувствовала прикосновение к своей голове и повернулась. У Сандрин глаза горели фиолетовым светом. Днем это было не так заметно, но она отчетливо видела ее глаза, наполненные фиолетовым огнем. Внезапно Жазэль ощутила, что ничего не боится. Она улыбнулась. Творящая убрала руку. Интересно, она может опьянять? Наверное, это хорошее умение. И денег не надо тратить, и голова на утро не болит. Наверное. Надо будет у нее спросить.

Девушки подбежали к реке и Сандрин остановилась. Изгиб был угловатый на этом берегу. Как и на прошлой переправе. Но он не был настолько острый. Творящая осматривала берег. Солдаты подтягивались, и колонна перестраивалась, окружая пространство вокруг реки. Сандрин смотрела на противоположный берег. Там он зарос кустами. Есть там полукруг? Максуд говорил, что примерно два километра. А если это следующий изгиб? На этом берегу были большие сколы примерно в том месте, где должен находится полукруг. Сказать точно она не могла.

— Чего мы ждем?! — крикнула Жазэль и с разбегу прыгнула в реку.

Челюсть отвисла даже у Эйр. Клерк с брызгами пошла под воду. С головой. На секунду повисло молчание.

— Ух, не такая и холодная! Чего вы встали? — Жазэль уже шла к противоположному берегу, гребками рук помогая своему продвижению.

— Она сейчас песенку поет? — спросила Эйр, прислушиваясь к непонятным звукам, которые издавала девушка в реке.

— Наверное, немного страха надо было ей оставить. — констатировала Делорис.

С этим трудно было спорить. Зато теперь все знали, что переправа именно здесь. Азаниэль и Оррмарин командовали солдатами. Пока они выстраивали их для переправы, Творящие с Эйр и Зверем вошли в воду. Времени было мало. Это каждый чувствовал. Осознание такой простой истины буквально витало в воздухе. Это им нашептывал ветер, который пытался охладить их в жаркий день, это им кричало солнце, посылая свои раскаленные лучи, и эти слова несла река, напоминая о том, что их время уходит. Быстроход с маленькой девочкой прыгнул в воду сразу за ними. Переход много времени не занял. Жазэль уже невообразимым образом выкарабкалась на берег.

— А здесь крапивка! Все руки обожгло! — радостно кричала девушка и махала руками, демонстрируя уже вскочившие волдыри.

— Немного перестаралась. — сама себе сказала Сандрин.

— Я всегда знала, что она чокнутая. — Эйр подхватила синдром хорошего настроения. — Ну, кто за мной в крапивку?

— Если мы выживем, то я приготовлю из крапивы такой вкусный суп, что о нем будут слагать легенды. Слава моего супа затмит подвиги целой армии! — Делорис была в своем духе.

Эйр улыбнулась. Как только она была на верху, то принялась со Зверем рубить кусты и жгучую траву. Пока начали подниматься первые ряды воинов, береговая полоса уже более-менее была расчищена. Девушка вложила меч в ножны и отошла в сторону, чтобы не мешать солдатам. Она посмотрела на Жазэль. Та делала зарядку, чтобы согреться. Она изгибала тело в разного рода наклонах. Похоже, присутствие целой армии солдат нисколько ее не смущало. Эйр вздохнула.

— Пошли в разведку. — сказала она Зверю. — Всадники еще не скоро будут здесь.

Два коня тянули всю дорогу щит, по которому они спускались и поднимались с реки. Они должны были зайти последними. Азаниэль с командирами еще не переправился. Они внимательно следили за процессом. Вскоре рядом с ними появился и Максуд. Было заметно, что он здорово устал.

— А я надеялся, что ты сдохнешь. — сказал ему лысый быстроход, когда он направлялся к генералу.

Это был тот самый быстроход, с которым он повздорил еще в столовой стражников. Тот, которому он чуть не сломал челюсть в городе. Максуд молча прошел мимо. Не хотел тратить время на такого.

— Погоня близко. — сказал он Азаниэлю.

Но поторапливать солдат не было смысла. Стайрэд и пару других командиров это регулярно делали.

— Сколько? — генерал спрашивал, не глядя на него.

— Армия. Несколько тысяч. Может быть, десять. Может, больше. Включая луксоров и гравалионов. Я их чувствую. У тебя остались те мешочки?

— У нас не больше сотни осталось. На такую армию их вряд ли хватит. — взял слово Оррмарин.

— Нет. — сказал Азаниэль, так же наблюдая за переправкой войск. — Максуд хочет разрушить переправу. Сделать это с помощью мешочков невозможно. Это оружие действует только на живое. Ты ведь не видел в городе разрушений после них?

Максуд вспомнил несколько моментов из битвы. Действительно, и стены, и улицы города оставались целыми и невредимыми. Тогда на это он обратил бы внимание в последнюю очередь. Когда на тебя наставлены мечи врага, ты можешь не замечать многие другие вещи.

— И держать оборону переправы мы тоже не сможем. У меня уже нет Аста. Всю израсходовал этой ночью. — генерал опустил глаза.

— Мы можем только попытаться успеть прорваться к крепости. Я на ту сторону, надо поговорить с Сандрин, может, она сумеет ее разрушить.

Максуд не успел ступить и шагу. Прямо перед ними воздух превратился в тысячу ручьев. Они стекались со всех сторон и формировали вращающийся шар в шаге от них. Через несколько мгновений воздух замер и перед воинами возникла фигура. Это была женщина. Она была высокой, в раскидистом светлом платье. Вся она, как и ее платье, была небесно-голубого цвета. Волосы, кожа, глаза, одежда, все это отличалось лишь оттенками. Она выглядела, как человек, покрытый инеем. Воздух вокруг нее продолжал бурлить, хоть и не так активно. Но зато теперь в нем появлялись и исчезали маленькие разряды молний. Азаниэль стоял с открытым ртом. Его удивленные глаза бегали по фигуре появившегося человека. Или это был не человек?

— Я пошел. — сказал Максуд генералу и обошел женщину.

Он протиснулся между оторопевших солдат и прыгнул в реку. Многие ошарашено смотрели на нее. Таких стало еще больше, когда она заговорила:

— Тебе нужно привести армию на красные пески. Там они будут в безопасности.

— Ты не забыла о врагах? — спросил, переходя спиной к ней реку, Максуд, и показал рукой себе за спину.

— Они не ступят и шагу на пески. — донесся до него ее ответ.

Он не останавливался и подгонял солдат впереди, которые остановились поглазеть на чудо. Женщина исчезла. Генерал сразу же принялся кричать на солдат, которые парализовали движение войска. Через секунду все закружилось с новой силой. Последними зашли Азаниэль и Стайрэд. Всадники повели своих лошадей уже за ними.

Жазэль дожидалась Максуда на берегу. Как только он вылез, она заключила его в объятия и легонько чмокнула.

— Так хорошо, что ты вернулся. А что это за пески такие? Красные. Красивые?

Максуд посмотрел сперва на Жазэлизэ, потом на Сандрин. Та небрежно махнула рукой. Он высвободился из объятий клерка.

— Главный вопрос — где они? — Творящая умела ловить суть происходящего.

— А кто это был, никого не интересует? Только меня одну? — Делорис сделала квадратные глаза.

— Пески по пути к крепости. Они вокруг нее. Наш план не меняется. — ответил Максуд.

В это время вернулась Эйр со Зверем. Они пропустили все представление.

— Впереди пока никого не видно. — сказала она Максуду.

— Ведите армию вперед, вы знаете дорогу. Нельзя терять время.

Азаниэль был еще в реке. Охотница бежала в голову колонны. Когда генерал выбрался на берег, то войска уже задвигались.

— И ты тоже иди. А мы попытаемся разрушить переправу. — обратился Максуд к военачальнику.

Азаниэль был не согласен с ним:

— Придумаем что-то вместе, ее разрушить будет не так просто. Я думаю, …

— Поздно! — перебил его Максуд.

Генерал нахмурился. Что-то в тоне воина ему не понравилось. Максуд смотрел на другой берег. Азаниэль развернулся проследить за его взглядом. И тогда увидел это. Вся степь была заполненная вражескими воинами. Не было зеленых цветов травы, желтых и красных цветов других растений. Только темная смертельно опасная масса. Они не были рядом. Но они и не были далеко.

— Уходи. — намного тише повторил ему Максуд.

Оррмарин потянул отца за руку. Азаниэль посмотрел в глаза Максуду. От их успеха будут зависеть жизни тысячи людей. Воин должен хорошенько это понять. Наконец, они побежали. Кони и их всадники еще переправлялись. Но они успеют даже обогнать остальных.

— Нужны щиты. Необходимо перенаправить воду, чтобы осмотреть переправу. — Максуд обратился к Творящим.

— Остановить реку? Вот это здорово! — Делорис уже потирала руки. — Нам же это под силу?

Сандрин пожала плечами. В ее послужном списке отсутствовала галочка напротив строки с изменением русла рек. Она взглянула на противоположный берег. Скоро враг перейдет на бег, если уже не перешел. Она выставила обе руки вперед и ее глаза зажглись фиолетовым огнем. Волосы принялись самостоятельно развиваться на невидимом ветру.

— Ух. — вырвалось у Жазэль.

Сколько раз она буквально заставляла себя не пялиться на нее, не открывать рот, не говорить ничего вслух? Все зря. На это нельзя было смотреть спокойно. Точеное белое лицо, идеальные черты, светящиеся глаза и светящиеся волосы. Жазэль не могла отвести взгляда. Она наблюдала, как Творящая собирала огоньки вокруг запястий. Как они блестели синим цветом в своем танце. Как они сорвались и растянулись в подобие щита, только большого. Очень большого. Сандрин переместила его над рекой примерно к краю платформы. Поставила его в правильном положении и опустила.

— А разве Творящая может так делать? Есть же только толчок от себя и на себя. — тихо спрашивала у Делорис Жазэль.

Она хорошо помнила прямой и обратный неодушевленный толчок.

— Такая Творящая может. — как-то неуверенно ответила ей девушка.

Полупрозрачный щит опускался в воду. Он был примерно на треть от переправы. Сандрин подвинула его к берегу и опустила на нужную глубину. Часть платформы оголилась. Гладкий идеально ровный цельный кусок камня. Максуд подошел ближе к берегу. Ни единой трещинки. Ни одного скола. Вообще ничего. Как будто переправу только вчера сделали.

— Да поможет нам Свод Единства. — только и мог он сказать.

Максуд не думал, что за столько лет платформы так сохранятся. Он больше задумывался над тем, останутся ли они в пригодном для переправы состоянии. А вышло совсем наоборот. На первой платформе хоть скол был. Сандрин начала двигать щит. Вода струилась по его бокам и затекала на платформу. Но метра два всегда были свободными от воды или имели очень маленький ее слой. Этого хватало, чтобы все рассмотреть.

— Кто-то хорошо знал свою работу. — заметила Делорис.

Она посмотрела на Сандрин. Капли пота выступили на лбу Творящей. Та медленно двигала щит. Ее руки были выставлены вперед, и она как будто подгоняла ими щит. Пройдена половина пути. Все еще такой же идеальный камень. Максуд шел по платформе за щитом по его середине, рассматривая ее с близи. И только головой качал. Воин прикусил губу. Он старался не думать о приближающемся войске. И особенно о том, что первые на пути врага будут именно они. Сейчас нужно просто найти эту брешь. Изъян. Трещину, скол, что угодно! Сандрин почти довела щит до противоположного берега. Максуд поднял лицо к небу. Он шумно выдохнул. И что дальше?

— Идеальная работа. — с горькой усмешкой сказала Делорис, склонив голову.

— Не такая и идеальная. Вон там трещинка. Небольшая, но есть. — спокойно говорила Жазэль.

Делорис и даже Сандрин покосились на нее.

— Где? — крикнул от другого берега Максуд.

— Да вон, а ну-ка иди обратно, на шаг назад.

Сандрин вернула щит. Максуд исследовал очень тщательно каждый сантиметр переправы.

— Здесь ничего нет.

— Ох уж эти вояки. Как мечом рубить, так это мы можем. А как что другое, все хрупким девушкам самим приходится делать. — Жазэль с разгона плюхнулась в реку.

До них донеслись первые боевые кличи армии. Делорис сглотнула. Быть здесь и сейчас становилось очень опасно. Максуд удивленно смотрел на ту самую хрупкую девушку, которая брела по переправе к нему. Он послал взгляд с укором в сторону Сандрин. Творящая поджала губу, признавая свою ошибку.

— У тебя уже руки дрожат. Но ты держись. Я не смогу такой щит сделать. — подбадривала Творящую ученица.

— Готовь синий цвет. Будешь пускать стрелы. — спокойно ответила Сандрин.

— Куда пускать? — похолодела Делорис.

— Враг уже близко. Его надо будет задержать.

Делорис никак не могла разобрать, Сандрин действительно такая спокойная или только хочет казаться такой, чтобы ее успокоить? Тем временем Жазэль уже подошла к Максуду.

— Вот трещина! Ты что, не видишь? — Она нагнулась и провела пальцем по камню. — Ну?

Максуд вздохнул. Он ничего не видел. Или убегать сейчас, или попробовать эту зацепку, которую никто, кроме Жазэль, не видит. Он достал нож.

— Покажи еще.

Жазэль недовольно покачала головой и снова повела пальцем по платформе. Сразу за ней Максуд скрежетал ножом, надеясь оставить хоть какой-то след, чтобы Сандрин было его видно.

— Теперь иди. — он отмахнулся от нее.

Крики воинов скатывались волнами к реке. Это были уже не одинокие выкрики, а гул армии. Жазэль не нужно было просить дважды. Она бросилась в реку и начала быстро ее переходить, помогая себе руками. Максуд закрыл глаза и сконцентрировался. Он собрал всю свою силу, которую мог ощутить и до которой мог дотянуться. Всю силу в один рывок. Слух резал топот ног. От этого звука все в ушах начало вибрировать. Он открыл глаза и с размаха вогнал нож в камень. Раздался звон металла и скрежет камня. Жазэль обернулась. Максуд сидел на коленях перед ножом, который торчал из камня. Нож вошел до половины. Но ведь это было невозможно! Нож в камень? Она отвернулась и пошла дальше. Щит Сандрин исчез. Волна хлынула на Максуда, он стоял к ней боком и выставил ногу для упора, сместив центр тяжести. Устоять не удалось. После секундного барахтанья, у него вновь получилось стать на ноги почти на другом краю переправы. Еще бы шаг, и его бы сбросило водой. Он направился к спасительному берегу. Над головой уже полетели синие стрелы. Сзади раздались крики боли. Он не оборачивался. Разве он никогда не видел вражеской армии в десяти метрах от себя? Шаг и гребок рукой, шаг и гребок рукой. Делорис посылала стрелы одну за другой. Сандрин не восстанавливала щит. Без щита она не увидит нож, не говоря уже о той линии, что выскреб Максуд. Но линию воин сделал для себя. А вот нож — для нее. Он выбрался на берег. В этот момент белые огни слетели с рук Творящей, и она зарычала, сжав зубы. Невидимая сила двигала ее прочь от переправы. Она уперлась ногой, но продолжала скользить. Творящая опустила руки, раскинула их в обе стороны и две плоские линии по несколько метров длиной выросли впереди нее. Она развернула их так, чтобы один их конец был слева от нее, другой справа. Линии резко улетели и скосили несколько рядов солдат, которые почти добрались до переправы. Делорис продолжала швырять линии поменьше. Сандрин закрыла глаза. Огоньки закружились вокруг ее запястий. Белые и серые. Она соединила две ладоши вместе. Огоньки начали менять свою траекторию, сливаясь в единый поток, который теперь охватывал обе ее руки. В момент они исчезли. Сандрин вогнала нож по самую рукоять. Первый раз она пыталась надавить на воображаемый разлом в плите, но ее масса была слишком велика, чтобы можно было причинить ей вред. Второй раз она попыталась расширить разлом. Разлом, которого никто, кроме Жазэль, так и не видел. Но проход с трибун в подвале крепости тоже никто другой не видел. Это была единственная надежда. Теперь, если трещина была, то она должна расшириться. Можно еще раз попробовать надавить в месте предполагаемого разлома.

— А как она видит сквозь воду? — шептала Жазэль.

— Она сконцентрирована на том ноже и на плоскости рядом с ним. Я для нее оставил маяк. — Максуд спокойно смотрел на противоположный берег.

Командиры амалионов гнали своих солдат вперед. Всем было ясно, что Творящая пытается разрушить переправу. Ее надо было остановить. Но сотня солдат, перерезанных пополам усилиями одной Творящей и еще пол сотни усилиями другой, отбивали у них охоту. Делорис выпила еще одну синюю дымку. И еще одну белую. Она создала длинную линию, развернула ее боком к себе и отправила во врагов. Получилось не так хорошо, как у Сандрин, но около пятидесяти амалионов остались лежать на земле. В рядах врага появилась суета. Вперед начали подтягиваться амалионы в черных одеждах. Такие пойдут на штурм. Это не желторотые птенцы, что в первый раз столкнулись с Творящими и ощутили на себе их силу.

У Сандрин ничего не выходило, руки ее дрожали, пот стекал по лицу.

— Помоги. — умоляющим тоном вымолвила она. — Помоги же мне.

На руке она ощутила знакомое тепло.

— Ты никч-ч-чемна. С-с-сдох-х-хни. Как ты могла с-с-стать Творящ-щ-щей? Уплатила кому нуж-ж-жно?

Голос звучал не громко и вряд ли его могли слышать на той стороне. Но Жазэль ошарашено отскочила еще на шаг. Максуд напряженно следил за врагом, а Делорис была слишком занята, чтобы хоть как-то отреагировать. Сандрин разозлилась. И это ее защитник? Это тот древний артефакт, за которым она охотилась так долго? Сандрин сжала зубы и зарычала. Всего через мгновение она ощутила прилив сил. Сила, которая была с ней всегда и которую она хорошо знала, немного изменилась. Зеленая прожилка в глазах то появлялась, то исчезала. Она была подобна молнии, пронизывая фиолетовый свет. Творящая собирала новые капли вокруг двух сплетенных рук. Амалионы пошли в атаку. Делорис отчаянно пыталась им помешать, пуская в них синие линии. Многих ей удалось убить. Максуд спокойно наблюдал за происходящим. Он скрестил руки на груди и молча смотрел на серую многотысячную массу, которая облепила весь противоположный берег. Сейчас эта масса начнет перетекать к ним. Уже начала.

Жазэль была скованная страхом. Стоять перед лицом своей смерти не каждому по нраву. Ей вот совсем не подходит такое развитие событий. Этот Максуд спокойно стоит себе, хоть бы меч достал. Так нет же. Молча наблюдает. Даже капли пота на лбу нет! Что он о себе возомнил? Делорис и Сандрин обе из кожи вон лезут, чтобы не пустить врага дальше. А этот стоит себе.

Сандрин тем временем отпустила капли. Белый и серый. Они слетели с ее рук и исчезли под слоем воды. Амалионы уже прошли место, отмеченное ножом Максуда. Половина переправы осталась позади них. Первые ряды в руках держали мечи. Они выкрикивали непристойности и боевые кличи, пытаясь поднять и без того высокий боевой дух. Так они начинали свои сражения, так ритм войны поглощал их. И так они добивались побед. Ни одна мускула не дрогнула на лице Максуда. Он не потянулся за мечом, не стал в боевой стойке. Как и прежде, он молча наблюдал за врагом, который теперь был всего в нескольких шагах от него.

Еще секунду ничего не происходило. Но в воздухе почувствовалось какое-то напряжение. Даже амалионы на время замерли. Затем каменная платформа треснула и оторвалась. Сандрин, надавив на разлом, не просто заставила ее распасться на части. Обе части платформы ушли глубже под воду в области разлома. А другие их концы, сорвавшись с колонн, которые их держали, поднялись в воздух вместе с амалионами, которым не повезло в этот момент быть на переправе. Гул армии заглушил их крики. Платформа сложилась, хлопнув двумя своими частями друг об друга в воздухе и раздавив тех, кто находился на ней раньше. Несколько амалионов все же выжило, и теперь их уносило течением. Они спешно пытались снять с себя все железо и всю одежду.

— А с-с-сказать «с-с-спас-с-сибо»?

Сандрин только сильнее зубы сжала. Так это он специально ее разозлил, чтобы она смогла использовать силу зеленых молний?

— Я могу использовать энергию, только когда злюсь? — спросила она.

Не раз она пыталась зажечь зеленый свет, но это удавалось ей лишь дважды. В боях с другими Творящими.

— Когда ис-с-спытываеш-ш-шь с-с-сильную эмоцию. Злос-с-сть — х-х-хорош-ш-шо тебе подх-х-ходит.

— Уходим. — скомандовал Максуд.

Сандрин улыбнулась. Она еще не изменила свое состояние, глаза все так же горели фиолетовым огнем. В глазах все так же бесились зеленые огоньки. Она выбросила руки в разные стороны. Развернулась и побежала за остальными. А позади не уже слышался рев двух громадных тигров. В человеческий рост. Таких другие Творящиесотворить никогда не сумеют. Сандрин была довольна собой.

— А ты знаешь, куда бежать? — осторожно спросила Жазэль.

Вместо ответа Максуд показал пальцем вперед и вверх. Девушка посмотрела в этом направлении. Крепость! Ее уже было видно! Они спасены!

— Юхху! — вырвалось у нее.

Хоть Максуд и понимал, что радоваться еще рано, но не стал портить настроение Жазэлизэ. Пусть она порадуется еще немного. На ее долю в последнее время выпало много испытаний. Несколько минут положительных эмоций еще никому не вредили.

— Быстро они переправятся? — спросила Сандрин, она бежала по левую руку от него.

— Да. Я бы отправил гравалионов через первую переправу в обход. Они могут бежать, как быстроходы. Возможно, на весь переход их и не хватит, но остаток пути они пробегут и так. Плюс, многие переберутся через реку и бросятся за нами.

Тигры будут сдерживать их какое-то время. Сандрин чувствовала, что они намного сильнее всех тех, что она могла сотворить раньше. Сильная эмоция. Эта она может вызвать прилив сил. Хорошо, что теперь она это знает. Творящая отвернула голову от Максуда и тихо прошептала:

— Спасибо.

Браслет на руке ненадолго зажегся теплом.

— А разве Творящие могут двигать что-то не просто от себя или на себя, а как им вздумается? — лепетала Жазэль.

Сандрин не знала, что ей ответить. Сегодня она захотела сделать именно так, и она это сделала. Смогла бы она такое сделать раньше? Наверное, нет.

— А Творящие могут применять свою силу сквозь воду? — не унималась девушка.

— А еще Творящие могут наслать ужас, чтобы заставить замолчать. — оборвала ее Сандрин.

— А когда я научусь насылать ужас? — еще одна начала задавать вопросы.

— Оставьте Сандрин в покое. Следите за дыханием. Нам еще бежать и бежать. — закончил разговоры Максуд.

Но бежать им пришлось не так и долго. На следующей же возвышенности они замедлились. Армию впереди было хорошо видно. Широкий проход между двумя лесами был густо заставлен солдатами. Максуд оценил их численность в пять тысяч. Пять тысяч амалионов против примерно полторы тысячи солдат Азаниэля! Все складывалось не в их пользу. Подходящее место для ловушки. Слева и справа не обойти вражеские войска. Да, долина не так широка, как того требует армия в пять тысяч воинов. Враг стоял в несколько рядов. Наверное, одновременно в первой линии могло находиться не больше восьми сотен бойцов. Генерал со своими солдатами расположился поодаль. Впереди можно было различить его и Стайрэда. А еще сабазадонку со Зверем. Не было боевых кличей, не было никакого военного шума. Только слышно, как птицы поют и ветер гуляет. Два войска молчаливо наблюдали друг за другом.

— Почему они не нападают? — поинтересовалась Жазэль. — Ведь их настолько больше!

— Наверное, они и так многих потеряли в боях за город. Теперь ждут, когда нас возьмут в клещи. Так они минимизируют свои потери. — ответил Максуд.

Враг делал все правильно. Он ждал. Скоро подойдут их основные силы, которые и раздавят человеков. А армия из пяти тысяч будет служить всего лишь барьером, чтобы люди не смогли убежать. Если поверить Первой с ее песками, то свое спасение человекам надо было искать только в атаке.

— А там что это такое? — Жазэлизэ махнула рукой в сторону амалионов.

Максуд напряг зрение, но смог различить лишь несколько темных пятен.

— Я ничего не вижу. А ты? — Делорис схватила за руку Сандрин.

Творящая покачала головой.

— Ну там же! Вон! Еще какие-то армии. Небольшие.

— И сколько их? — спросил Максуд. — Армий.

— Может, пять, может, больше. — ответила девушка, пожав плечами.

Сандрин посмотрела на Максуда. Тот тоже пожал плечами. Если Жазэлизэ не ошиблась, то там нейтральные армии. Амалионам незачем дробить свои войска и ставить их позади себя, еще и разрозненно. Какой в этом смысл? Но и союзные воины человеков подошли бы ближе, завидев Азаниэля. Те армии оставались на своих местах. На песках. Они находились именно там, куда им самим нужно было добраться. Еще одно совпадение? Что же задумали Первые и кто в тех армиях?

— Быстрее к Азаниэлю. Ему нужно острие. — Максуд рванул с места.

Сейчас нужно было действовать. Другие проблемы будут решать потом. А прямо сейчас у них две глобальные проблемы. Одна из них стоит впереди, другая скоро подойдет сзади. Все другое абсолютно не важно. Надо было как можно быстрее добраться до Азаниэля. Может, у него есть кое-какие сведения? Решение нужно будет принимать быстро. Вернее, убедить его принять решение. Ведь оно только одно. С Сандрин, Стайрэдом, Зверем и им самим у человеков был бы шанс. Амалионы явно недооценили Творящую. Иначе здесь бы было не пять, а десять тысяч солдат. Могли ли они знать о ее амулете? Скорее всего, нет. Это сейчас играет человекам на руку.

Войска генерала стояли плотным строем. При виде бегущей группы людей задние ряды начали переговариваться. А поняв, кто это бежит, принялись расступаться. Максуд со своими спутниками прошел сквозь армию. Впереди Азаниэль, Оррмарин, Эйр и Стайрэд оживленно спорили. Зверь и несколько других командиров не вмешивались в разговор. Максуд остановился. Нужно было отдышаться.

— Я говорю, что нужно выстроиться клином и пробить дыру в их защите. — доказывала Эйр.

— У них такая численность, что они легко впитают в себя наш укол, а их фланги обойдут нас и возьмут в окружение. — качал несогласно головой Азаниэль.

— А если пробьем? — зазвучал уверенный голос Сандрин.

Все на секунду замерли и перевели на нее свои взгляды.

— Что, если мы будем атаковать, как и предложила Эйр. — продолжила Творящая. — Нам не преодолеть такую защиту. И амалионы рассредоточат свои силы, чтобы обойти нас и окружить, как ты и говоришь. Тогда в бой вступит ударная группа. Стайрэд, Максуд, луксор, сабазадонка и я с Делорис. Мы пробьем дыру. Надо подумать над тем, чтобы протянуть туда как можно большее количество людей.

Азаниэль опустил голову, почесывая подбородок.

— Обманный удар, который должен показать нашу слабость, скрывая силу. Хм. Тогда хуже всего придется арьергарду. Я найду кого поставить позади и на фланги. — он обратился к командирам. — Вы слышали, какой у нас план?

Генерал собрал вокруг себя командующих и раздал приказы.

— Сколько их там было? — равнодушно спросила Эйр.

— Тысяч десять, может, больше. — сообщил Максуд неутешительные вести.

Сабазадонка присвистнула. Молот и наковальня. Их раздавят, как надоедливую мошку. Значит, момент для завоевания славы настал. Тот, которого она так долго ждала. Не те жалкие ночные охоты на запуганных одиноких амалионов. Не те бесконечные ночные вылазки и дежурства. Нет. Настоящий бой. Тот, к которому ее готовили всю жизнь. Сражение, о котором она мечтала с раннего детства. Силы не равны? Так даже лучше. На их стороне гравалионы? На нашей Сандрин. И еще Максуд. Эйр немного наклонила голову и улыбнулась. Она ждала битву.

Солдаты задвигались. Они перестраивались. Одни отряды бежали назад, другие вперед. Начало вырисовываться построение. Клин обретал свою форму.

— Заходите в строй! — раздалась команда Азаниэля.

Сандрин и Максуд послушно ее исполнили. Остальные потянулись за ними. Все, кроме Эйр, она осталась на передовой. К Жазэль подошел быстроход:

— Я не смогу с ней драться. Позаботься о ней.

Жазэль растерянно протянула руки и взяла ребенка. Быстроход бросил на девочку взгляд. Он что, попрощался? Черный мундир отошел от них. Теперь Жазэль доводилось держать маленького, заплаканного, орущего, и, по всей видимости, голодного ребенка. Делорис ехидно улыбнулась:

— Быстро у вас с Оррмарином дела продвигаются? Это уже какой по счету?

— Может, подержишь, пока я сбегаю еще двоих рожу? — Жазэль попыталась передать девочку Делорис.

Та энергично замотала головой и принялась отнекиваться. В этот момент раздалась команда Азаниэля. Солдаты задвигались.

Никаких разговоров в строю не было. Шаг и еще шаг, а потом еще и еще. После нескольких дней тяжелых боев и невосполнимых потерь каждый знал, что следующий бой может стать для него последним. Воины были измотаны длительным переходом. А теперь еще им предстояло атаковать врага, который по численности превышал их собственное войско раза в три или четыре. Тут уж не до шуток.

— Эй бабы! А-ну давай повеселее! — заорала Эйр.

Она набрала воздуха в легкие и громко завела одну из тех пошлых песенок, что солдаты обычно поют в кабаках, когда напьются. Ее голос был единственным, что сейчас нарушало тишину. Она выводила строчку за строчкой, пока абсолютное молчание не было повержено. Сзади послышались пару голосов, которые подхватили ее пение. Потом начали вступать и другие. Через полминуты вся армия пела похабщину. Лица солдат уже не казались такими серыми, в глазах не было той безнадежности, что поселилась там, когда они увидели численность врага.

Даже ребенок на руках у Жазэль, к ее огромной радости, перестал плакать и теперь посмеивался своим детским смешком.

Поначалу враг никак не реагировал. Наверное, они не могли поверить в то, что люди решились на нападение. Потом они поняли, что отчаянное положение человеков заставило их броситься в атаку. Теперь уже вражеские командиры раздавали приказы. В рядах их воинов раздалось шуршание. Все принимали боевые стойки.

Десять шагов до столкновения.

Песня уже потеряла свой мотив. Слова ее больше не были мелодичными и звучала она невпопад. Солдаты вкладывали в нее весь свой гнев. Вся их ярость выплескивалась через громкий крик.

Враг зашевелился и первые ряды заблестели на солнце своими щитами. Они были припрятаны, и только теперь их передали для первых рядов. Максуд видел это через головы солдат. Плохое начало. Так они не смогут преодолеть и одного ряда неприятеля.

Пять шагов до столкновения. Он расталкивал солдат, пробираясь вперед.

Столкновение.

С обеих сторон звучали воинственные кличи, которые пробивались поверх лязга оружия. У врага, помимо численного преимущества, еще и оборона была вооружена большими прямоугольными щитами. Хуже не придумаешь. Атака разбилась об редуты амалионов. Клин медленно начал превращаться в линию. Он не справился со своей задачей. А пробиться им было просто необходимо. Максуд вынул два своих меча. Он почти подошел к передовой. Эйр и зверь безуспешно пытались достать хоть кого-то из-за щитов. Это получалось сделать только в тот момент, когда амалион пытался атаковать. Тогда можно было успеть ранить его в руку или, если повезет, убить, не получив при этом уколов от других амалионов. Щиты были плотно составлены. Стало ясно, что через них просто так не пробиться. Максуд завертел головой, оглядываясь. Минута боя уже прошла. Солдаты Азаниэля специально не растянулись на всю линию соприкосновения, давая лишнюю свободу действий врагу. Оставляя для них такой удобный и логичный путь для нападения. И враг напал. Войска амалионов начали обтекать клин, заходя с флангов. Скоро они замкнут кольцо.

— Я уже здесь. — сказала Творящая.

Ее фиолетовые глаза горели ярко даже при свете дня. Она протиснулась возле него и стала за нашим первым рядом. Волосы ее развивались, то поднимаясь, то опускаясь. Солдаты Азаниэля, что были впереди нее, упали на колени. Они бросили оружие и держались или за голову, или за живот. Амалионы засуетились. Вражеские бойцы не бросали щиты, но некоторые из них тоже становились на колени. Они немного отступили и слегка нарушили строй. Другого момента и не нужно было ждать. Максуд не был подвержен ужасу Творящих. Он запрыгнул в ряды врага. Несколько взмахов мечами и образовалась дыра в глухой защите амалионов. Сзади уже была Эйр. Максуд удивленно посмотрел на ее искаженное страхом и гневом лицо. Она боялась, но все равно отправилась за ним. Сабазадонка. Максуд бросился на второй ряд амалионов, без труда пробился через него и так же уложил нескольких поглощенных ужасом врагов. Эйр все это время была рядом, отменно работая мечом. Он кивком показал ей направление. Сзади подбирался Зверь. Хорошо, для Эйр он будет хорошей подмогой. Максуд кинулся между вторым и третьим рядом врага в одну сторону, тогда как Эйр и Зверь — в другую. Третий ряд амалионов был без щитов, поэтому брешь необходимо проделать в первых двух.

— В атаку! — закричала где-то позади Сандрин.

Максуд крошил пока еще заторможенных амалионов. Надо было успеть убить как можно больше до того, пока они придут в себя. Он услышал воинственные кличи своих солдат. Значит, они прошли в брешь. Теперь ее ширину нужно удерживать, а, по возможности, и расширять. Амалионы взвыли. Ужас перестал на них действовать. Началась бойня. Воин был сам, вокруг не было союзников. Это давало ему возможность убивать всех, до кого он мог дотянуться. Максуд не продвигался вперед, он удерживал позицию, ожидая подхода солдат. Когда те начали приближаться, Максуд вышел из боя. Ему нужно было оценить обстановку. Синие мечи Сандрин и Делорис мелькали над головами солдат. Они впереди. Азаниэля не было видно, но было слышно. Значит, Стайрэд тоже там. Максуд быстро сгреб несколько трупов и уложил их одного на другого. Он взобрался наверх. Теперь можно было увидеть всю картину боя. Солдаты пробились, примерно, через половину рядов врага. Странно. Или он первоначально неправильно оценил их количество, или их стало больше. Тяжелый вздох. По флангам враг уже начал наступление и теперь солдаты противника взяли в полукольцо солдат генерала. Но движение на флангах продолжалось. Скоро они будут окружены. Нужно было срочно что-то предпринять.

— Сандри-и-ин! Прорва-а-ать! — закричал Максуд, стараясь заглушить своим голосом посторонние шумы.

Сам он проталкивался к тылу. Он их ощущал. Они приближались. Пока их не было видно, но они здесь. Раз так, они нападут. Если у Сандрин не выйдет быстро прорвать оборону врага, то необходимо, чтобы кто-то их встретил. Максуд продолжал проталкиваться, пока не понял, что рядом с ним кто-то делает то же самое. Он посмотрел на быстрохода.

— Не хочется, чтобы тебя тут убили. — сказал лысый воин в черном, продолжая пробираться рядом с ним.

— Это официальное мнение всех быстроходов? — поинтересовался Максуд.

Черный мундир скривился:

— Ну, что-то вроде того.

Максуд усмехнулся. Они почти добрались до тыльных частей солдат, которые еще не вступили в бой. Рядом мелькнуло знакомое лицо.

— Латон, твои солдаты здесь?

— Так точно. Дамиан и я следим за тылом. — ответил стражник.

Отлично. Пара надежных ребят со своими людьми будут всегда под рукой.

— Хорошо. Будем сдерживать врага до той поры, пока я не подам сигнал. Потом нужно будет очень быстро отступать. Нам нельзя отделиться от основных сил.

— Отступать? — переспросил Латон. — Куда?

Максуд махнул рукой в сторону врага.

— Наступать? — недоумевал стражник.

— Скоро все изменится, и это будет направления не для атаки, а для обороны. Нам нужно будет туда пробираться. — объяснил Максуд.

— По-моему, ты только больше запутал парня. — прикрывая рот рукой, сказал быстроход.

С этим было трудно спорить. Максуд пожал плечами, над лучшим объяснением думать было некогда. Первые амалионы уже приближались к ним. Кольцо сформировалось.

Сандрин дралась с амалионами своими синими полупрозрачными мечами. Она вселяла в них ужас одним только своим видом. Фиолетовые глаза, фиолетовые волосы. Черные кожаные штаны и накидка, под которой фиолетовая рубаха. Ее техника ведения боя была безупречна. Конечно, ей приходилось посматривать и за ученицей, время от времени помогая ей. Но одними мечами сражение не выиграть. Она пробовала себя разозлить. Пыталась усилить свою злость, но зеленая жилка никак не появлялась.

— Ну, помоги же мне. — сквозь зубы рычала Творящая.

Через мгновение она ощутила тепло браслета. А еще начала чувствовать себя как-то странно. Двигаться ей стало тяжелее. Она начала выдыхаться и все ее движения потеряли скорость. Теперь амалионы наглее шли в атаку на нее. Через секунду она получила два ранения. Еще через секунду меч одного из них зашел ей в бок. Крови не было. Удивленная голова амалиона покатилась по земле. Сандрин словно стала на тридцать лет старше. Ну она задаст этому браслету. Она сжала зубы еще сильнее. И внезапно ощутила его. Зеленый цвет. Он был в ее жилах, он вплетался в ее силу.

— Не благодари. — раздался скрипучий голос.

Сандрин отошла на шаг, пропуская союзных солдат вперед. Теперь она слегка опустила голову и улыбалась. Мечи исчезли. Она выставила обе руки в разные стороны. На них блестели синие и зеленые огоньки. Они слились в один цвет и слетели с ее запястий. Слева и справа послышались испуганные крики солдат. Тигры? Слишком просто. Два человекоподобных существа поднялись с земли. Их бронзовая кожа иногда поблескивала зеленым. Их синие мечи не были цельными. Края их расплывались. Высотой с три человеческих роста, эти божества, не дожидаясь приглашения, вступили в бой. Их мечи разили врага, разрубая их мечи, латы, щиты и их самих. Вопли ужаса были усладой для Сандрин. В руках у нее снова возникли два меча. Но не таких, как раньше. Два синих меча, без точных контуров. Новое оружие. Сандрин секунду любовалась ими.

— Эйр! — громко позвала она.

Делорис стояла рядом. Ее глаза горели серым цветом. В руках были мечи. Они немного подождали, пока Эйр и Зверь не подошли к ним.

— Ты хотела быть в эпицентре сражений? Так вот он. Титаны — это наш путь к спасению. Но им нужно помочь. Они немного медлительны. — ввела ее в курс дела Творящая.

— Хорошо, мы берем этого, а другой — твой. Тот, который уродливее. — крикнула уже на бегу Эйр.

Сабазадонка снова бросилась в бой. Зверь пошел за ней. Они помчались к ногам титанов, добивая раненых амалионов и не подпуская близко желающих попробовать нанести вред этим творениям. По пути Эйр уволокла за собой еще несколько солдат и теперь они целой группой обороняли свою главную атакующую мощь. Титан размахивал своим длинным мечом, уничтожая синемордых. Сандрин и Делорис помчались за своим творением. Эти титаны были сильны, но им не доставало скорости. Они могли подпустить к себе амалионов, которые, путаясь у них под ногами, сумели бы нанести ощутимый урон. Таких Сандрин и Делорис предстояло убивать.

Всего несколько секунд понадобилось титанам, чтобы разнести оборону амалионов и проломить огромную дыру. В нее тут же хлынули солдаты Азаниэля. Он сам был в числе первых. Весь в крови. Своей и вражеской. Но вражескому войску не было конца. Сандрин поджала губы. Хватит ли у них сил? Численность врага только росла. Теперь было понятно, что перед ними совсем не те соединения, что они видели раньше. Их было в три или в четыре раза больше. Отчаяние на секунду одолело ее. Сколько еще будет солдат у врага? Они уже втянулись в их ряды и скоро будут окружены и поглощены ими. Титаны медленно, но верно, делали свою работу. Эйр с отделением солдат прикрывала одного из них. За вторым надо было следить ей.

— За мной. — крикнула Сандрин своей ученице.

Обе они с мечами проскочили мимо своих солдат в образовавшийся коридор после прохода титана. Сложную работу предстояло им выполнить. Надо было отгонять амалионов от великана, а для этого придется в прямом смысле путаться у него под ногами. А Сандрин еще и за Делорис надо будет приглядывать. Физическая подготовка и техника боя на мечах давалась ученице намного легче, чем специализированные упражнения для тренировки силы Творящих. В таком обычном бою Сандрин была в ней уверена. Но присмотреть за ней не помешает. Две Творящие вихрем налетели на амалионов, которые сообразили, что к титану можно подобраться поближе. Сандрин покончила с двумя, еще в двух, которые хотели на нее напасть, выпустила синие стрелы. Эти стрелы прошли даже сквозь тех амалионов, что были за ними. Увидев Творящих, амалионы поутихли. Но как же их было много. Сандрин сдерживала титана, чтобы он не вырывался далеко вперед от основной армии Азаниэля. Ведь тогда она окажется в окружении. Она следила за Делорис, за амалионами, за продвижением титанов и за тем, насколько успевают за ними войска. И это при том, что ей беспрерывно приходилось вступать в схватки с синемордыми. Такой безумный ритм начинал ее утомлять. Просвета впереди все не было видно.

— Ты можеш-ш-шь лучш-ш-ше. Дай мне с-с-свободу. — шипел ей прямо в ухо скрипучий голос.

Сандрин помнила тот поединок с Творящей. Ей ощущения не очень нравились. Складывалось впечатление, что она не полностью контролировала свое тело. Да, это было эффективно, но немного пугало ее. Пока у нее остаются свои собственные силы, в других она не будет нуждаться. Титан махал своим орудием убийства. Его меч разносил в щепки щиты врага. Выставленные мечи амалионов были для него, как стебли давно высохшей травы. Уже через минуту боя амалионы прекратили попытки напасть на титана. Вместо этого они пятились и расступались. Сандрин подумала, что так даже будет лучше. Они быстрее пройдут сквозь них. Внезапно в небе мелькнули синие линии. И еще. Они впивались в титана или пробивали его насквозь. Вражеские Творящие. Сандрин сжала зубы, всматриваясь в ряды амалионов, которые держали дистанцию. Творящего видно не было. Еще несколько стрел пролетели у нее над головой. И титан упал. Он присел на одно колено, склонил голову и начал заваливаться набок. До земли долетела лишь зеленоватая мгла. Сандрин оглянулась. Солдаты Азаниэля вместе с ним самим были шагах в десяти. Она мельком посмотрела на Делорис. Не успеют.

Амалионы, словно опомнившись, издали боевой клич и бросились на них со всех сторон. Да, от солдат теперь они отрезаны. Но Сандрин услышала не только их боевой клич. Она четка слышала женские крики. И мужские. Другие. Не такие, как у амалионов. Десятки синемордых с разных сторон мчались на них с Делорис. И Сандрин дала ему свободу. Она не знала, как это делается. Но расслабила свои мышцы, подсознательно надеясь, что этого будет достаточно. Мечи она опустила. Амалионы мчались на Творящих. Сандрин улыбалась. Вот враг уже был на расстоянии клинка. Первые амалионы проткнули ее своими мечами и завыли от восторга. А она улыбалась. Выражение их лиц сменилось почти сразу. Одним ударом она отрубила три руки, которые держали торчащие из нее мечи. Прямой толчок и три клинка пробили своими ручками нескольких амалионов впереди нее. Сандрин улыбалась. Задвигалась она очень быстро. Каждый удар был смертельным. Она получила несколько серьезных ранений, которые ей не доставили абсолютно никакого неудобства. Она с Делорис стояла спиной к спине, взяв на себя большую часть круговой обороны. Улучив момент, Сандрин осмотрела себя — крови нет. Только дыры в одежде. Такое сражение начинало приносить ей удовольствие.

Впереди отчетливо были слышны крики и лязг оружия. Еще она увидела пролетающие синие стрелы. Поблизости зарычали тигры. Сандрин увидела, как десяток амалионов через несколько рядов впереди нее взмыли в воздух. По траектории некоторых она догадалась, что к ним был применен толчок. Другие, скорее всего, были отброшены тиграми. Это означало одно — впереди была бойня. Амалионы, которые были между ней и тем сражением, начали переглядываться. Они были в замешательстве. Сандрин выпустила их из виду, отбивая очередную атаку на Делорис. Армия Азаниэля уже почти добралась к ним. Сандрин снова ощущала силы в себе. Да, тело двигалось и само, и не само одновременно. Она все понимала, все контролировала, но тело опережало ее мысли. И двигалось оно слишком быстро.

— К Азаниэлю! — крикнула она через плечо ученице.

Первые солдаты генерала уже добрались к ним. Делорис влилась в их ряды. Так Сандрин будет проще. Она же будет наконечником копья. Творящая бросилась в бой. Теперь она атаковала. Азарт боя захватил ее вновь. Ее фиолетовые глаза мелькали между солдатами врага. Ее волосы трепались на ветру, отзеркаливая ее быстрые отрывчатые движения. Она врубилась в их ряды, пробивая путь солдатам. В пылу сражения Сандрин и не заметила, как оторвалась от армии. Хотя, сейчас это ее не сильно тревожило. Она ощущала в себе силы сразиться со всей этой армией в одиночку. Амалионы прямо перед ней отступили, развернулись и через секунду упали замертво. В просвете Сандрин увидела ее. Она стояла с синим мечом в одной руке и с такого же цвета длинным овальным щитом в другой. Творящая. Среднего роста. Стройная фигура в черной коже. На локтях и плечах металлические пластины с железными шипами. Сверкающий металлический обруч на голове не давал ее голубоватым волосам падать на лицо. Волосам цвета инея, как она сама говорила. С одной стороны прямые волосы едва закрывали ухо, а с другой достигали плеча. На секунду все вокруг замерло, они смотрели друг на друга своими фиолетовыми горящими глазами. Затем амалионы ринулись в атаку. Две Творящие сошлись, разворачиваясь друг к другу спиной. Бой закипел с новой силой. Теперь Сандрин не нужно было следить за тем, что у нее сзади. Но и мысленно силу свою она поубавила, давая теперь больше контроля себе и отбирая его у артефакта.

— Дэзирэ. — неровно дыша, с максимальным презрением в голосе выговорила она.

— Сандрин. — услышала она за спиной такое же тяжелое дыхание и идентичный презрительный тон.

Выскочка. Что она тут делает? Как бы там ни было, а с официальной частью было покончено. Еще несколько секунд они дрались, прикрывая друг друга. Затем, натиск врага заметно ослаб. Азаниэль уже был здесь. Его солдаты обтекали Творящих, прорываясь к спасению. Сандрин обернулась. С другой стороны она увидела еще нескольких Творящих с мечами и щитами. Некоторых она знала. А за ними виднелись солдаты. Наши. Среди них был и Тейн. Дэзирэ скривилась в снисходительной улыбке, осматривая внешний вид Сандрин. Она сделала брезгливо-пренебрежительное выражение лица, еле заметно качнула головой.

— А ты не изменилась. Все та же провинциалка. — Дэзирэ, отпустив меч, направилась к своим боевым друзьям.

Азаниэль тут же начал раздавать приказы. Оррмарин придержал его, чтобы отец не вмешивался в бой. Все уже было сделано. А без Аста его могли легко убить. Стайрэд еще метался между амалионами черным шлейфом, который, кроме всего прочего, гнетуще давил на их психологическое состояние. Боевой дух врага был серьезно надломлен. Всего пару минут назад они чувствовали себя хозяевами положения. Они превосходят людей в численности. Люди измотаны. Продержись полчаса, и огромная союзная армия зайдет человекам с тыла. Что может быть лучше? И как же все обернулось буквально за несколько минут. Кровь, крики, разбитый строй, непонятные огромные создания сеют смерть. Черный шлейф бродит между их рядами, и они умирают. Целая свора Творящих пронзает их оружием, против которого нет защиты. Амалионам было трудно понять, как такое могло произойти. Они были на грани того, чтобы броситься убегать.

Сандрин нашла глазами Делорис. Ученица подходила к ней. Солдаты продолжали прорываться из окружения, и Азаниэль строил их в новые боевые порядки метрах в десяти от всей этой мешанины. Лицом к врагу. Сандрин и Делорис не спешили покидать место сражения. Союзные Творящие тоже оставались на своих местах. Дэзирэ уже была среди них. Она кивнула им в сторону Сандрин и что-то сказала, после чего Сандрин поймала на себе несколько совсем не дружеских взглядов и парочку брошенных в ее сторону снисходительных улыбок. Внезапно небо разрезали синие стрелы. Десяток солдат, пронзенный ими, упал. Две такие стрелы достигли Творящих и глубоко вошли в одну из них. Она пронзительно вскрикнула и повалилась на землю. Тут же другая, с зелеными глазами, склонилась над ней. Сандрин повернула голову в ту сторону, откуда прилетели стрелы. За амалионами не было видно вражеского Творящего. В этот момент раздался приглушенный глубинный огромной мощи звук. Он повалил на землю всех. И амалионов и солдат. На одну секунду все затихло. Они с Делорис остались стоять на месте. Как и другие Творящие. Сандрин снова посмотрела в сторону, где должен был находится противник, выпустивший стрелы. Теперь ее можно было увидеть. Сандрин сотворила себе меч и была готова броситься на врага, но увидела Дэзирэ. Творящая с волосами цвета инея проскочила в образовавшийся коридор в союзных войсках и помчалась к врагу. Там ее уже ждала ее противница. Высокая, в синей одежде. Красные волосы и красное родимое пятно через весь глаз. Можно было спутать его со шрамом, но это было не так. Ее зеленые глаза отдавали ледяным холодом. Она не улыбалась. Ее лицо исказила гримаса злости. Дэзирэ же, напротив, выглядела приободренной. Улыбка коснулась ее губ, ожидание предстоящего поединка полностью захватило ее. В такие моменты Дэзирэ жила сражением. Она и была само сражение. Творящая бежала к противнику. Амалионы, очутившись между двух огней, отползали в стороны, не поднимаясь. На бегу Дэзирэ выбросила руки вперед и немного врозь, тотчас длинные стрелы соскользнули с ее запястий. Но они не полетели во врага. Дэзирэ схватилась за них, как за мечи. На секунду она замедлилась, чтобы нанести удар. С двух сторон на разной высоте параллельно друг другу два ее очень длинных меча летели навстречу друг другу. Красноволосая взмыла в воздух и в нужный момент на нужной высоте выровняла свое тело, расположив его параллельно земле. Два меча противника не достигли цели, пролетев под ней и над ней в считанных сантиметрах. Руки Дэзирэ оказались скрещенными. Она чуть приподняла меч в правой руке и чуть опустила меч в левой. Она снова напала. Теперь меч в левой руке она вела справа-налево, поднимая его все выше. А меч в правой руке, наоборот, слева-направо опуская его. Вражеская Творящая снова продемонстрировала чудеса ловкости, проскользнув между смертельными сияющими лезвиями Дэзирэ. Но в полете она успела выпустить несколько стрел в сторону своего противника. Дэзирэ мгновенно выпустила один меч-стрелу из рук, а второй в мгновение ока изменил форму и перетек в щит, плотно прилипнув к ее руке. Вокруг свободного запястья у нее уже вертелись синие огоньки. Она стала боком к врагу, встречая его выстрелы своим щитом. Правая рука была отведена за спину. Стрелы разбились о ее щит. На запястьях красноволосой зеленые огоньки уже начали перемешиваться с синими.

Сандрин наблюдала за этим боем со стороны. Идея с использованием длинных мечей, или стрел в качестве мечей, ей понравилась. Она мельком взглянула на Делорис. Та стояла с открытым ртом и даже не моргала.

Дэзирэ стояла с двумя щитами. Правая рука все так же была отведена за спину, левая нога впереди. Она сделала бросок правой рукой, отведенной назад, разворачивая свое тело на сто восемьдесят градусов. Такой замах ей был необходим для достижения максимальной силы броска. Сразу же она развернулась обратно, делая еще шаг вперед и бросая щит с левой руки в свою противницу. Творящая с родимым пятном легко уклонилась и от первого, и второго щита. После внезапных атак Дэзирэ длинными мечами такие дешевые попытки нанести ей вред могли вызвать только презрительную усмешку. Она подняла руки, готовая выпустить на волю зверей. Но остановилась в самый последний момент. Ее остановила не какая-нибудь неведомая сила. И не палящее солнце с прохладным ветерком. Нет. Мгновенное осознание того, что сейчас произойдет, промелькнуло в голове у красноволосой. Ее остановила улыбка Дэзирэ. И вмиг сорвавшиеся с рук врага белые с серым огоньки. Два щита вернулись к Дэзирэ. Она держала руки поднятыми кулаками вверх, выставив в стороны локти. Щиты послушно прилипли к ним. Красноволосая Творящая распалась на несколько частей. Обратный толчок, который Дэзирэ применила к своим же брошенным щитам, когда те были за спиной врага, позволил синим полоскам пройти сквозь противника, как горячий нож проходит сквозь масло. Отдельные части Творящей падали на землю, ознаменовав окончательную победу человеков в этом сражении.

— Меня зовут Дэзирэ. — фиолетовые глаза Творящей пылали ярким огнем.

Амалионы с разинутыми ртами пятились назад. Люди не переставали перетекать на неподконтрольную им территорию.

Увидев, что опасности больше нет, Дэзирэ несколько шагов сделала назад лицом к амалионам, потом развернулась. Она бросила взгляд на Сандрин и Делорис. Широко открыла рот и подняла брови, изобразив удивление, и тыльной стороной руки театрально надавила на подбородок, хлопнув челюстью. Делорис тут же закрыла рот и облизнула пересохшие губы. Дэзирэ улыбнулась. Сандрин не проявляла никаких эмоций. Что ж, этот раунд остался за инеем.

Эйр со Зверем были в серьезной заварушке. Амалионы не могли драться с титанами на большой дистанции, поэтому предпринимали частые попытки пробиться к ним для ближнего боя. Все осложнялось и тем, что эти титаны шли, куда им вздумается. Сейчас они были посреди войска неприятеля. Эйр уже давно потеряла из виду своих солдат. Она видела только тех, кто был под ногами титана. Зверь и еще четверо солдат. Их осталось только четверо. Она замотала головой, чтобы понять, в какую сторону надо будет отступать, когда настанет такой момент. А он настанет. Надо было бросить титана еще раньше. Теперь же было непонятно, куда бежать. И тут она увидела другого титана. Тот был далеко. Но, если принять во внимание тот факт, что они раньше были рядом, и понадеяться на то, что они двигались примерно в противоположных направлениях, то солдаты Азаниэля должны быть между ними.

— За мной! — скомандовала Эйр.

Она бросилась в нужном направлении, оставляя титана позади себя. Солдаты и Зверь не отставали. Все они пытались выжить и пробиться к своим. Безжалостная кровопролитная схватка. Шансов выжить ноль.

— Мне нужно время! — взвыл Зверь.

Эйр и последние два солдата, которые были все еще живы, встали вокруг Зверя. Им надо было продержаться совсем не долго. Эйр отбивалась с яростью льва и атаковала со скоростью ягуара. Враги падали после каждого ее удара. Пронзенные, они расставались с жизнью после каждого ее укола. Она краем глаза заметила, что один из солдат пал в бою. Теперь ей приходилось вертеться еще пуще прежнего. Кто-то ударил ее ногой и повалил наземь. Несколько мечей одновременно устремились к ней. Она не успевала ни отбить их, ни уклониться. Стальная смерть неслась к ней. Не долетели мечи к ее телу всего пары сантиметров. Неведомая сила отбросила их. Эйр ощутила, как и ее саму поволокло по земле. Все замерло. Только теперь она увидела, что эта волна всколыхнула все войско, а не только тех амалионов, что хотели ее убить. Синемордые переглядывались. Позади раздался страшный рык. Луксор. Эйр улыбнулась и поднялась. В руках она теребила свой меч. Улучшенный сплав. Легкий и юркий. Как раз для нее. Теперь только нужно поспевать за Зверем.

Луксор бросился в нужном направлении. Он раскидывал амалионов в разные стороны. Не все, попавшие под его лапы, оставались живыми. Эйр бежала за ним, иногда убивая слишком хитрых амалионов.

В то время, как на этом участке сражение все закончилось хорошо, на остальных так спокойно не было. На другом конце сражения дела обстояли иначе. Там не было титанов, не было Стайрэда, и там не было Творящих.

Дамиан хорошо держал оборону. Солдаты медленно отступали. Максуд не был связан боем. Ему нужно было следить за положением дел и выбрать подходящий момент для отступления. Он уже видел поверх голов солдат двух огромных титанов. Только Сандрин могла таких сотворить. Еще несколько секунд и они прорвутся. Потом на это событие среагирует общая масса солдат. И только потом им придется быстро отходить. Люди Латона взяли левый фланг обороны. Их было мало, больше бы они ничего сделать не смогли. Дамиан со своими солдатами сражался храбро, помогая стражникам. Максуд все время вертел головой. Ему нельзя было пропустить прорыв врага на каком-то участке боя. Нельзя было допустить растягивания своих войск. Он прикрикивал на солдат, отдавая им команды, если где-то проседала линия обороны. Пару раз ему все-таки пришлось вмешаться. Быстроход все время был под рукой. Сражался он довольно неплохо. Для быстрохода. Максуд увидел, что солдаты начали движение.

— Назад! Отходим! Дамиан! Латон! Назад! — кричал Максуд во все горло.

Солдаты начали отходить. Случилось то, чего опасался воин. Армия начала растягиваться. Первые солдаты быстро проходили в проем, тогда как остальные были скованные боем и их движение было замедленным. Это дало возможность амалионам с флангов вклиниться в их ряды.

— Назад! Бегом! — закричал Максуд.

Сам он бросился в хвост всей группы, чтобы прикрыть их отход. Два меча раскрутились в воздухе вместе с их владельцем. Максуд врезался в ряды врага. Он с огромной скоростью наносил удары, делал уклоны и развороты. Его клинки впивались в тела жертв. Их лезвия приносили с собой смерть. Солдаты бросились бежать, увидев, что амалионы были отвлечены на Максуда и быстрохода. Дамиан скомандовал всем отступать и бросился на помощь Максуду. Втроем они прикрывали отступление солдат, не забывая по возможности быстро продвигаться в их направлении.

— И что ты никак не успокоишься? Снова эти сражения! — золотая девушка засветилась совсем рядом.

Максуд при всем желании не мог ей ответить. Сейчас бой требовал всего его внимания. Ему пришлось напрячь все свое тело, вспомнить все свои приемы и применить всю свою ловкость, чтобы убивать и убивать.

Амайанта терпеливо ждала ответа, летая над головами амалионов. Потом предприняла еще одну попытку:

— А как там дитя? Ты ему имя уже дал? Максудиха?

Когда она снова не получила ответа, то вспылила:

— Даже маленькие девочки не такие обидчивые, как осломордые, которые мнят себя великими воинами. Воин — это скала. Воин — это мощь и сила! А ты — тюфяк. — она фыркнула и на секунду замерла. — Хм. Чемпионы. Знаешь, думаю я найду среди них людей достойнее тебя. Прощай. Наконец-то я от тебя избавлюсь!

Максуд продолжал сражаться. Слова Амайанты крохотными долями принимали хоть какой-то смысл в его мозгу. В таком бою надо было полагаться на инстинкты и рефлексы. Задумываться было некогда. Когда он, наконец, принял все, что она сказала, то это внесло еще больший сумбур в происходящее. Все эти Первые со своими песками, амалионы, гравалионы, а теперь еще и чемпионы. Откуда, а главное, почему они здесь? Три Шага к Единству.

Амалионы на их участке отскочили, не желая попадать под жернова машины смерти. Максуд махнул рукой, и они втроем бросились за солдатами. Армия убегала. Синемордые погнались за ними. Пришлось перепрыгивать через трупы и через раненых. Максуд оглянулся и замер. Быстроход рядом с ним взвыл. Он посмотрел на Максуда. Воин кивнул и прыгнул на врага, через несколько секунд коридор был прорублен. Три Шага к Единству.

На берег он выбрался, не испытывая трудностей. Он провел рукой, и одежда его стала сухой, а вода, которая скопилась у ног, вернулась в реку. Лицо его выглядело молодо, а тело набралось сил. Шаман осмотрелся. Он знал, куда ему нужно идти. Но кое-что его занимало. Он тихо ступал по берегу, обходя колючие кустарники. Всего через сотню шагов на противоположном берегу он заметил солдат. Их синие лица были хорошо видны в свете солнца. Целая армия. Шаман улыбнулся. Война. Снова. Ах как он за ней скучал.

Синемордые солдаты тыкали длинными шестами в реку. Почему они не идут вплавь? Да, река глубокая, но без тяжелого оружия можно переправиться, а для оружия сделать какие-то плоты. Шаман замер. Недалеко, впереди него, раздался грозный рык. Ему не было нужды выглядывать, чтобы понять, что это тигр. Огромный тигр. Шаман улыбнулся еще шире. Он закрыл глаза и втянул в себя воздух. Запах смерти витал вокруг.

Он развернулся и отправился в другую сторону. На противоположном берегу среди амалионов он заметил фигуру с голубоватым свечением. Как же без них. Выродки всегда мнили себя богами. Шаман презрительно посмотрел в его сторону и покачал головой. Мерзкие амалионы, которые достигали такого величия, считали себя способными вершить судьбу мира. Как же они заблуждались.

Шаман добавил шагу. Ему надо было сделать то, зачем он пришел. Остальные развлечения можно попробовать и потом. Идти старался он незаметно. Не выходить на открытые участки, пробираться в тени деревьев, иногда даже приходилось пролезать по кустарникам. Ничего страшного. Небольшая открытая площадь. Шаман перешел на бег, чтобы поскорее ее пересечь. Он оглянулся. Никого. А запах смерти есть. Значит, впереди. Он еще немного пробежал, не сбавляя темп, пока не услышал лязг оружия. Сражение. Внутреннее возбуждение наполнило его. Он подходил все ближе и ближе. Затем замер. Гравалионы. Они пронеслись мимо него. Спешили. Значит, и ему пора ускориться. Тем более, что растительность здесь стала больше похожа на степь, чем на лес. Лесные посадки тянулись далеко в стороне.

Шаман вздохнул и пробежал еще какое-то расстояние. Толчок невидимой силы заставил его остановиться. Он не причинил вреда ему и даже не повлиял на него. Но шаман явно ощутил, как сила прошла сквозь него. Выражение его лица изменилось. Теперь он был серьезен. Нахмуренное лицо шамана застыло. Несколько секунд он стоял неподвижно. Потом побежал вперед, заходя по дуге относительно того направления, в котором бежали гравалионы. Вскоре ему открылось поле боя. Все четырехрукие монстры были мертвы и быстро разлагались. Дальше стояла армия амалионов. Небольшая. Совсем не такая, какую он видел на берегу реки.

Таких трудностей он не ожидал встретить на своем пути. Шаман сел, почесывая подбородок. Да, тут было над чем подумать.

Жазэлизэ находилась в центре войска Азаниэля. Она баюкала на руках маленькую плаксивую девочку. Ей было приказано держаться в серединке, чтобы быть в самом безопасном месте. Сначала все было нормально. Она перестала обращать внимания на крики раненых и боевые кличи амалионов. Она даже переборола страх быть убитой. Страх того, что никто здесь не выживет. Масса солдат колыхалась и Жазэль следовала за волнами армии. Сдвигалась влево и вправо, пока они не побежали. Это было не упорядоченное движение. Это был хаос. Крики, толкотня. Жазэль было трудно участвовать в этой толкотне, пробивать себе путь среди воинов и так было сложно, но, когда у тебя на руках ребенок, то это сделать сложнее вдвойне. Сперва ее толкнули в плечо. Она даже не высказала ничего в адрес этого солдатика, была слишком занята ребенком и собственным равновесием. Следующий толчок стал сильнее. На нее напоролся воин и сбил ее с ног. В воздухе она перекрутилась, чтобы не упасть на ребенка. Потом ей пришлось еще раз перевернуться, чтобы она оказалась сверху, ведь ее могли затоптать. Чей-то сапог наступил ей на руку. Она дернулась от боли и чье-то колено ударило ее в лицо. Жазэль ощутила горький вкус во рту. Хоть бы зубы были целы. Ей еще ими улыбаться. Что скажет Оррмарин, если у нее не будет хватать пары зубов? Сандрин может вырастить новые зубы? Снова толчок. Никаких шансов встать. Жазэльприжала ребенка к себе и накрыла его собой. Она оставила попытки подняться и теперь думала лишь о том, как бы скрутиться так, чтобы получить минимальные повреждения. Девочка вопила, но сейчас ее крик тонул в сотнях других. Через долгую минуту все стихло. Тело у нее ныло во всех местах. Она получила несколько болезненных ударов. И с дюжину более мелких. Одно ребро болело нестерпимо. Жазэль попыталась вдохнуть полной грудью и у нее кольнуло в боку. Она сжалась. Потом присмотрелась к ребенку. Маленькая девочка уже не плакала. Она всхлипывала. Девушка взяла ее на руки и со второй попытки встала. Впереди была армия. Синемордые. Она резко обернулась. Сзади надвигались какие-то существа. У них было по четыре руки и лица отдаленно напоминающие человеческие. Жазэль ужаснулась. Девушка вертела головой в поисках солдат, с которыми она сегодня столько времени прошла вместе. Никого нет! Паника ее настигла. Она судорожно обдумывала варианты побега. Но ее заметили четырехрукие твари. И некоторые из синемордых уже оборачивались. Безысходность. Жазэль выдохнула. Пути к спасению нет. Что ж, тогда она не будет прятаться от смерти. Девушка гордо вскинула голову, чтобы ее волосы расправились на ветру. Четырехрукие почти настигли ее. В их глазах не было жалости. Там читалось только желание убивать. Вот один из монстров уже занес мечи над головой. Внезапно Жазэль почувствовала, как ее приобняла чья-то рука. Не успела она удивиться, как ее резко выдернули прямо из-под мечей твари. Но другая тварь совершила отчаянный прыжок, чтобы их перехватить. Жазэль закрыла глаза. Два меча прошли на волосок от нее. Через секунду она грохнулась о землю, и полетела кубарем. Девочка упала рядом со страшными громкими криками. Девушка тряхнула головой. Ребенок. Где он? Маленькая девочка лежала в паре шагов от нее. Без руки. Она была отсечена по локоть и валялась рядом с ребенком. Солдат в черном мундире лежал рядом. Он достал меч, но не поднимался. Почти по колено нога у него была отрублена. Белая кость торчала из обрубка. В любой другой день Жазэль бы потеряла сознание. В окружении любых других людей Жазэль бы потеряла сознание. Но рядом пытался стать в подобие боевой стойки человек, который рискнул жизнью, чтобы вытащить ее из-под меча монстра. Да, он не преуспел в этом, но он был храбр. Он был герой. Он бросил вызов целой армии, чтобы спасти двух девушек. Жазэль восхищалась этим поступком. Ее еще ни разу так не спасали. И эта девочка. Зачем она с ней возилась целый день? Чтобы сейчас дать ей умереть? Девушка мертвой хваткой взялась за ее руку, выше кровотечения. Сейчас сделать повязку она не могла. Хоть так немного ей поможет. Жазэль очень хотелось верить в то, что она этим поможет ей и в то, что ее труды не будут напрасными. Девушка отвернулась, чтобы не смотреть на руку девочки. Тогда точно можно потерять сознание. Она слышала, как тяжело ступали монстры.

Максуд, прорубив коридор для быстрохода, должен был удерживать его, пока черный мундир не вернется. Нужды в этом не было. Амалионы не решались напасть. Он посмотрел вперед и увидел, как гравалион в последний миг все же смог дотянуться до быстрохода. Все трое покатились кубарем и замерли в нескольких метрах от твари. Три Шага к Единству. Амайанты нет. Он слишком слаб. Больше против, чем за. Он оглянулся. Войска преодолели заградительные построения амалионов и были в паре шагов от спасения. Самый правильный вариант — броситься за ними. И выжить. И попытаться победить в войне. Выжить. И всю эту жизнь себя укорять за то, что не спас тех, кто в этом нуждался.

Время словно остановилось для него. С одной стороны его войска. Они почти спасены, если верить Первым. Но долго ли они протянут без него? Сможет ли человечество выжить без него? Навряд ли. Здесь и думать нечего, нужно пожертвовать парой жизней, чтобы спасти сотни тысяч других.

С другой стороны была Жазэлизэ. Его друг. Сколько лет у него уже не было друзей? Сколько друзей у него было таких, как Жазэлизэ? Быстроход, который ведет себя, как настоящий храбрец. Он без слов бросился в самое пекло, чтобы спасти их. Теперь он сам умрет. Как он будет смотреть в глаза Сандрин, рассказывая, как умерла Жазэлизэ. Три Шага к Единству. Больше против, чем за.

Если он решится, то, скорее всего, тоже умрет. Попытка, обреченная на провал, обернется катастрофой. Максуд не мог ничего решить. Он хотел спасти девушку, но понимал, что нужно поступить иначе. Сердце и разум. Дилемма. Как бы поступил старый Максуд? Он бы даже не задумываясь бежал бы впереди солдат к спасительным пескам. Еще остались за и против? Он улыбнулся.

Два Шага к Единству.

Жазэль во второй раз за день была готова принять смерть. Она понимала, что в первый раз ей чудом удалось избежать ужасного исхода. Гравалион приближался с нечеловеческой скоростью. Занесенные мечи над его головой говорили о том, что умрет она быстро. По крайней мере, это была последняя просьба Жазэль. Теперь она не будет закрывать глаза. Это должно было когда-то закончится. Вся эта суета с Творящими, амалионами, Максудом. Жазэль выставила вперед подбородок. Она ощутила толчок в спину. Сильный. Ее сбило с ног. Она лихорадочно подобрала ребенка и так же, как и раньше, сжала ему руку. Он все так же ревел. Жазэль подняла глаза. Гравалионы тоже ощутили толчок. Никто из них не упал, но они замерли. Смотрели они мимо нее, ей за спину. Жазэлизэ обернулась.

Он шел к ним. Его руки были чуть заведены за спину и два меча волоклись по земле, издавая звуки скрежета, когда попадали на случайные камушки. От этих звуков челюсть у Жазэлизэ свело. Максуд подходил все ближе. Теперь он находился в паре шагов от нее. Девушка посмотрела на его лицо. Еще никогда оно не было таким. Таким спокойным, таким безмятежным, таким… как у Сандрин. Ничего не выражающие глаза и без эмоциональные губы. Дойдя до нее, Максуд словно исчез. Жазэлизэ дернула головой, чтобы снова найти его взглядом. Два разрубленных пополам гравалиона медленно оседали на землю. Падали их части не синхронно и поэтому девушке помимо ее воли посчастливилось увидеть все их внутренности и фонтаны крови, которые извергало все еще бьющееся сердце. Если до этого Максуд был ветром, то сейчас он стал ураганом.

Пол сотни гравалионов. Целая армия. Такая армия может разнести тысячу солдат Азаниэля за несколько минут. Такая армия может взять любой город. Такая армия напоролась на Максуда. Два Шага к Единству. В таком состоянии Максуд, будучи на пике силы, мог находиться длительное время. Ты все ощущаешь, все понимаешь, делаешь выводы. Но вот эмоционально ты становишься нейтральным. Все твои эмоции куда-то уходят. Остается только рассудок, который подсказывает, как поступить правильно. Нет страха, нет боли, нет жалости. Ничего нет. Ты становишься машиной. Твои физические возможности возрастают в несколько раз. Ты становишься быстрым. Как быстроход. Но они умеют только быстро бегать. Ты же умеешь быстро делать абсолютно все. Прыгать, наносить удары, бежать, мгновенно менять направление, что угодно. Это как будто ты был прикован к постели целый год, а потом здоровье вернулось к тебе в один день, и ты снова стал силен. Ты тот же человек, но теперь ты можешь сделать все, о чем только подумаешь.

Максуд нападал на гравалионов. Сначала ему нужно было нейтрализовать тех, у кого еще оставались силы на ускорение. Такие могли быть опасными. Они подсвечивались для него более ярким цветом, чем другие гравалионы. У воина ушло несколько секунд, чтобы больше десяти гравалионов были повержены. Первая волна смертей накрыла гравалионов. Самые сильный из них были мертвы. Затем наступил черед других. Воин уклонялся от их, по его меркам, неуклюжих атак. Но не всегда. В какой-то момент он одним мечом отбивал два меча гравалиона, что пытался его атаковать, а другим мечом нанес свой удар. Гравалион успел выставить два других своих меча, чтобы блокировать его удар. Меч Максуд продавил оба меча гравалиона и зашел ему глубоко в туловище, отрубив верхнюю руку и практически перерубив его пополам. Следующим движением Максуд снес голову гравалиону. Он остановился. Кровавый оскал играл в лучах солнца на его лице. Пусть теперь гравалионы осознают, что происходит. Всего секунда. Чтобы враг понял, кому он противостоит. Чтобы эта картина запечатлелась у него в мозгу. Максуд снова набрал скорость, короткая пробежка и еще трое гравалионов замертво упали на землю. Другие начали сбиваться в кучу, чтобы хоть как-то попытаться ему противостоять. Они пытались стать в оборонительный круг. Так даже легче, не надо бегать за каждым. Кровавая бойня продолжалась еще какое-то время.

Жазэль обронила челюсть. Она повернула голову к быстроходу. Его челюсть тоже где-то потерялась. Гравалионы. Самые страшные твари в мире. После вереи, разумеется. Это они привыкли убивать. Это они привыкли быть охотниками. Именно они сбивают в стада человеков и упиваются в их крови. Сегодня все было иначе. Сегодня они были добычей. Неведомая до этого дня тварь рвала их на куски, выпускала им кишки и сносила головы. Они выглядели беспомощными. Четырехрукие уродливые смертельно опасные гиганты выглядели перепуганными детьми, когда рядом с ними проносился ураган смертей.

Максуд снова остановился лишь тогда, когда с противником было покончено. Один гравалион так и остался стоять посреди горы трупов. Он даже не поднимал оружие. Его грудь вздымалась и опускалась при каждом вдохе. Руки были расслаблены. Он не переходил в боевую стойку. Это было бесполезно.

— Скажи им, что Максуд вернулся. — Жазэлизэ сотни раз слышала этот голос.

Он всегда был таким спокойным и таким сильным. Таким властным и таким могучим. Словно всю жизнь он репетировал, чтобы воспользоваться им в нужный момент и сказать одну единственную фразу. «Максуд вернулся». Звучало это просто завораживающе. Она даже не дернулась, когда Максуд помог ей встать. Быстрохода он закинул себе на плечи, как пушинку. Все то же ничего не выражающее лицо. Шагали они быстро. За ними никто не гнался. Ну, наверное. Жазэлизэ боялась оглянуться. Но на месте врага, она за Максудом ни за что в жизни не погналась бы. Впереди стояли войска амалионов. До них оставалось всего несколько шагов. Максуд не сбавлял ход. Сердце в груди Жазэлизэ снова начало биться чаще. Что он предпримет на этот раз? Как он с ними справиться? Как ее спасут на этот раз? Когда до амалионов оставалось пару шагов, они сделали то, чего Жазэлизэ никак не ожидала. Амалионы начали расступаться, давая им пройти. Никто не поднимал мечей. Девушка видела в их глазах странные чувства. Немного страха — это было ей понятно. А вот другую эмоцию она никак не могла понять. По их рядам идет вражеский воин, а они испытывают к нему уважение? Странные эти амалионы. Тишина устилала им путь. Она накрывала все вокруг них. Шум воинов затихал, когда они проходили рядом. Только немые взгляды сопровождали их всю дорогу. Жазэль боялась нарушить тишину даже своим дыханием. Наверное, маленькая девочка тоже. Девушка судорожно дернула ее в руках и увидела, что она смертельно бледная. Глаза ее закрыты, но слабое дыхание еще ощущалось.

Через несколько десятков шагов армия амалионов была пройдена и теперь стало видно другую армию — людей. Они стояли на расстоянии десяти метров друг от друга. Сражение закончилось. Людям удалось проникнуть на нейтральную территорию. В первом ряду их уже ждали Творящие и Эйр. Там же был и Оррмарин.

— Ты без геройства не можешь, да? — не поднимая головы поинтересовалась сабазадонка, отковыривая ножом от своих доспехов кусочки плоти.

— Надо их спасти. — громким голосом поставил в известность Творящих Максуд.

— Я займусь девочкой. — таким же спокойным голосом отозвалась Сандрин.

Жазэль передала ей еле живое дитя. Максуд уложил на землю быстрохода, а Делорис была уже рядом. Она достала зеленую дымку и пролила ее немного на ногу черному мундиру. Он схватил Максуда за верх доспеха и подтянул к себе.

— Это тот же человек, с каким ты ссорился в столовой. — хриплым тихим голосом сказал быстроход, когда Максуд укладывал его на землю.

Воин непонимающе посмотрел на черного мундира.

— Те убийцы на стене. Это он их нанял. Всегда считал его мразью.

Максуд кивнул. Он оставил девушек и направился вглубь армии. Эйр шла за ним. И Жазэль чуть позже тоже решила пойти за ними. Смотреть, как наращиваются мышцы, затягиваются вены и нарастает кожа, было выше ее сил.

— И почему это синие морды перед тобой расступились? Что же надо было сделать, чтобы так им понравиться? — Эйр шла по его стопам.

Прямо перед носом Максуда пролетело светящееся пятно. Волны ветерка обдали его лицо.

— И что это такое было? Я тебя спрашиваю, что все это значит? Что. Ты. Сделал. — Амайанта вся кипела, а голос ее давно перешел все рубежи дозволенной громкости.

— Начальная стадия Единства. — спокойным голосом ответил Максуд, прятаться он теперь ни от кого не собирался.

— Единства? С кем? Я твое Единство. — не унималась девушка в золотом, кружа над Максудом, иногда даже задевая его рукой или ногой.

— С Тьмой.

Эйр удивленно вскинула брови. Лучше не спрашивать. Если у него немного поехала крыша… Единство его побери, да он с самого первого дня был ненормальным. Что же она теперь удивляется, когда он начал говорить с самим собой? Может, он и раньше говорил, а она не замечала.

— С чем? Что за чушь ты несешь? И вообще, тогда называй это не три Шага к Единству, а три Шага к Тьме. Что это за Тьма?

— Откуда ты знаешь, что я так это называю? — Максуд не рассказывал никому об этих Шагах.

Амайанта заморгала. Действительно, откуда она это знала? По ее озадаченному лицу Максуд понял, что она в смятении. Наверное, она это знала, так же, как и он просто знал некоторые вещи о ней. Природу этих знаний он был не в силах объяснить. Судя по всему, и она тоже.

— А вот и наш герой. — Азаниэль раскинул руки в дружеских объятиях.

Максуд прошел мимо. Эйр быстро шмыгнула за ним, гордо задрав голову и получая удовольствие от реакции на это Азаниэля. А ты ведь не хотел меня брать в свою армию. А теперь я иду со спасителем бок о бок. Так-то.

Воин остановился перед Стайрэдом:

— Я вызываю на бой одного из твоих быстроходов. Того, кто нанял двоих убийц, чтобы те покончили со мной еще в городе.

Три черных мундира засуетились. Смешки и снисходительные улыбки сыпались в адрес Максуда. Эйр сначала подняла брови, потом отошла на несколько шагов от него. Попасть сейчас ему под руку она совсем не хотела. А вот понаблюдать за тем, как черные мундиры получат свое, ей было интересно. Откуда-то выскочила Жазэль и Зверь.

— Что ты такое говоришь? — тихо спросил Стайрэд.

— По обычаям быстроходов, любой человек может бросить им вызов. Я человек. Их вожак должен одобрить бой. Если ты не дашь мне разрешения, я его просто убью.

— Стай, да брось ты. Парень не в своем уме. Нам от таких толку мало. — один черный мундир отделился от остальных. — Я быстро его прикончу и дело с концом. Он держит на меня зуб. Все время ищет повода насолить мне.

Стайрэд вздохнул. Он отступил. Азаниэль тоже отошел. Солдаты создали небольшой круг вокруг них. Черные мундиры быстро растолкали солдат в одном и другом направлении вдоль прямой воображаемой линии. Так они давали место быстроходу для разгона. Максуд улыбнулся.

— Что здесь происходит? — не могла уже сдерживать свое любопытство Жазэлизэ.

— Этот лысый хотел убить нашего Максуда и нанял для этого двоих наемников. — поведала только что полученные сведения Эйр.

Начала боя ждать пришлось не долго. Сразу же после слов Эйр, быстроход сорвался с места и пролетел мимо Максуда. Воин наклонил голову в одну сторону, потом в другую, пока не хрустнули позвонки. Он развернулся, чтобы быть лицом к быстроходу, который проскочил ему за спину.

— А ты не из пугливых. Или просто реакции не хватает? — быстроход хохотнул и бросился в атаку.

В то же мгновение он повис на руке Максуда. Нож торчал в плече воина. Казалось, что его это абсолютно не заботит. Ноги быстрохода были оторваны от земли и беспомощно трепыхались, а горло сжималось стальной хваткой. Максуд держал его левой рукой. Правой он нанес удар. Таким ударом кузнец кует металл. Рука сжата в кулак. Молот и наковальня. Голова быстрохода лопнула и части черепа, мозги, кровь разлетелись вокруг, оросив солдат. Жазэлизэ как раз подумала, что лучше бы она осталась с Сандрин.

Максуд спокойно отбросил труп и пошел обратно. Чувствовал он себя плохо. Наверное, каждая секунда на этом Шаге могла его убить. Он не был готов. Но упасть на глазах у быстроходов он не мог себе позволить. Два Шага к Единству. Через головы солдат ему было видно армию амалионов. Никто из них не зашел на пески. Как и было обещано. Да, под ногами этот песок никак нельзя было заметить. Все заросло травой. Но он здесь был. Максуд шагал, не чувствуя ног. Как он еще координировал свои движения? Ничего, скоро он дойдет до Сандрин. Три Шага к Единству. Внезапный упадок сил набросился на него в один миг. Ноги стали еще тяжелее. Голова так и хотела наклониться в одну из сторон. Все ссадины и синяки заболели разом. Он кое-как повернул голову к Жазэлизэ, которая семенила с ним рядом. У девушки округлились глаза:

— Эйр! Быстрее сюда!

Жазэль завопила так резко, что даже Эйр дернулась от неожиданности. Девушка за один прыжок очутилась возле Максуда и взяла его под руку, подставив свое плечо. Максуд оперся о нее и чуть не повалил на землю. Жазэль, пыхтя, уцепилась в него и взяла под руку с другой стороны. В это время она заметила светлое пятно, которое… летело прямо на нее? Нет, оно промелькнуло и врезалось в Максуда. Девушка таращила глаза. Ей показалось, что это летел маленький такой человек. Женщина. Еще секунду и это пятно снова показалось. Оно вынырнуло из Максуда и остановилось перед ней.

Молодая девушка. Лет двадцать, может, двадцать пять. Волосы собраны в хвост, красивое платье с открытыми плечами и рюшами внизу. Золотого цвета. Как и ее кожа. Как и ее волосы. И глаза, и руки, и все-все-все. Настоящий человек, только маленький. И золотой. И летает. А еще эта летающая девушка… смотрела прямо на нее! Жазэль открыла рот.

— Скажи ей, пусть проверит сердечно-сосудистую систему! И начнет прямо с сердца! — завопила девушка в золоте, тыкая пальцем в сторону.

Жазэль рефлекторно повернула голову в ту сторону, куда девушка в золотом показывала пальцем. Там стояли Творящие. В этом можно было не сомневаться. Дорогая и красивая одежда по фигуре, раскованные движения, надменные выражения лиц. Необычные волосы и прически. Одна из них, с железным обручем на голове, заметила Жазэль и имитировала интерес на своем лице.

— Не молчи, дура! Скажи ей это сейчас же, иначе я не знаю, что с тобой сделаю! — глаза девушки в золотом заблестели и начали заливаться белым светом.

— Помоги быстрее! Проверь сердечно… ную… систему. Сначала сердце! — крикнула Жазэль этой Творящей.

Творящая уставилась на нее и приподняла бровь.

— Быстро! Сердце! — нервно повторила Жазэль.

— И всю сердечно-сосудистую. — бросила девушка в золотом, снова утонув в Максуде.

— И всю сердечно-сосудистую. — на этот раз безошибочно, повторила Жазэлизэ.

Глаза Дэзирэ вспыхнули фиолетовым светом.

Амайанта

Кризис Утро.

Утро начиналось так же, как и во все последние годы. Молчаливая тишина витала над площадью. Утренняя сырость ощущалась в воздухе. Только вставало солнце, крестьяне уж были на полях, чтобы днем, в жару, спрятаться в своих домах. Первые лучики солнца начали прогревать остывшую за ночь крышу. Хомяк проснулся от того, что снизу раздавались человеческие голоса. Сначала он повернулся на бок. Потом на другой. Голоса не стихали. Он открыл глаза и уставился в потолок. Заснуть теперь ему не удастся. Хомяк лениво встал. Зевнул и прищурившись пополз на крышу. Там его ждали орехи. Голосов внизу становилось больше.

Пару раз он чуть не свалился с крыши. Спросонья движения его были заторможенными, но все же ему удалось добраться до того места, где вчера он оставил себе лакомство. Хомяк сел. Он внимательным взглядом осматривал свои запасы. Первый орех нужно выбирать тщательно. Хомяк вытянул нос и принюхался. Это ему не помогло, зато, пока он поднимал голову, один орешек ему приглянулся. Он пролез к нему и запихнул его лапами себе в рот. Щелк. Скорлупа треснула. Выражение удовольствия застыло на его лице. Утро начиналось правильно. Теперь можно и прислушаться к тому, из-за чего внизу происходила возня.

— Что здесь происходит? Если вы так надо мной решили подшутить, то это очень неудачная попытка! — раздался громкий сердитый голос внизу.

Этот голос принадлежал не кому иному, как тучному старосте поселка Олеону. Седоватый мужчина был грозного вида. И характер у него был такой же. Военный в прошлом. Сварливый, дотошный, но честный. За последнее качество он и был избран старостой. И кричать он умел хорошо. Такой и мертвого разбудит. Хорошо, что хомяк уже проснулся. Зверек еще раз зевнул и полуоткрытыми глазами посмотрел вниз.

Глаза его сразу стали широко распахнутыми. Рот открылся и расколотый орех вывалился на крышу. Еще секунду хомяк находился в ступоре. Проспал. Затем он метнулся вниз и через мгновение уже бежал по площади прочь из поселения. До его ух доносился затихающий голос Олеона:

— И кто это мог сделать? Зачем кому-то понадобилась статуя инквизитора?

Максуд очнулся в какой-то комнате. Он медленно приоткрыл глаза. Тусклый свет в помещении исходил от лампы. Снова закрыл глаза. Вздохнул. Попытался пошевелить ногой, другой, потом руками. Все на месте. Боли нигде нет. Общее состояние вызывало вопросы, но было терпимо. Только тошнота сильно мешала. Он снова открыл глаза. Теперь стало отчетливее видно все, что его окружало. Каменные стены. Пару окон. Ночь за окном. Сандрин и Делорис. Они сидели прямо на полу перед его кроватью. Обе измотанные, но от него не отходили. Максуд улыбнулся им. Он попытался встать, но Сандрин уложила его обратно в кровать, грозно покачав головой и пригрозив ему пальцем. Воин кивнул. По лицу ее стало понятно, что настроена она решительно.

— Идите поспите. Со мной все хорошо. Немного тошнит, но в остальном — я в порядке. Вам нужно отдохнуть. Все только начинается. Силы вам еще понадобятся. — протянул Максуд, разминая затекшую шею.

Секунду девушки не двигались. Затем Делорис медленно встала и протянула руку Сандрин. Та ухватилась за нее и тоже поднялась на ноги.

— Спасибо. — сказал Максуд.

— Это не нас нужно благодарить. — ответила Сандрин.

— Ее зовут… — Делорис говорила тоном заговорщика. — Дэзирэ. Это она тебя спасла. Она и еще две другие Творящие. Только втроем они смогли тебе помочь. У тебя же внутри все лопнуло. Дэзирэ просто гений, и она тебя вытащила. Забавно, они с Сандрин ведь…

— Делорис. — оборвала ее Сандрин. — Ему нужно отдохнуть.

Но ученица не очень-то обратила внимание на слова учителя.

— Тебе еще многое нужно нам рассказать. Так что и не думай умирать. — подбодрила его Делорис. — Жазэль поведала нам занимательную историю. И у нас много вопросов. Например, что это за толчок был такой? Его действию подверглись все, кроме Творящих. И еще…

— Довольно. Мы уходим. — девушка сердито посмотрела на ученицу.

Делорис опустила голову и вздохнула. Они вышли из комнаты. Не из дому. В этом доме было несколько комнат, в соседней с ним и обосновались Творящие. Максуд смотрел в потолок. Ему не хотелось спать. В таком состоянии трудно уснуть. Ничего толком не болит, но все тело ноет изнутри. Каждая косточка. И у него было такое ощущение, что болят даже вены. Еще этот озноб. И тошнота. Полночи он ворочался, но все же уснул.

Проснулся он рано утром. Солнце уже светило в его окна. Максуд полежал так еще минут десять. Потом поднялся с кровати и вышел на улицу. Как он и предполагал, были они в крепости. Скорее всего, на верхнем ярусе. Солнце уже поднялось, все окрестности хорошо просматривались, поэтому он быстро определил, что, действительно, они находились на последнем рубеже крепости тысячи фонтанов. Он постоял возле дома, разминая шею. Потом направился на смотровую площадку, на которой он когда-то помог Сандрин. Сейчас ему хотелось побыть одному. Большинство домов были заняты солдатами. Из некоторых доносился шум. На многих стояли новые двери. Когда он был здесь недавно, то дверей почти нигде не было. Наверное, тот отряд с Тэйном, что направил сюда Азаниэль, чтобы не скучать, немного здесь похозяйничал. Максуд прошел через улицы зданий. Дошел до ступеней и поднялся по ним. Смотровая площадка встретила его молчаливо. Он тоже был не многословен.

— Вот я снова здесь. И снова идет война.

Он вздохнул и пошел на ее край. Сел.

Рядом появилось свечение. Тусклое. Золотая девушка сидела, обняв колени руками. Максуд не хотел говорить первым. Он вообще не хотел говорить. Особенно с ней. Воин смотрел в другую сторону и пытался думать о чем-то другом. Но его мысли все время возвращались к Амайанте. Наверное, она тогда говорила в сердцах. Наверное, жалеет о своих словах. Или нет. Он ее никогда об этом не спросит. Максуд злился. И злость его была разделена ровно пополам. Он злился на Амайанту за ее слова. За то, что она поклялась его убить, если он еще когда-нибудь к ней прикоснется. Его многие обещали убить. Угрожали самыми разнообразными способами. И чем все заканчивалось? Максуд еще никогда не спускал такие обещания с рук тем существам, которые их давали. Ему не нравилось, что кто-то хотел его смерти. Поэтому все они умерли. Но с Амайантой дела обстояли иначе. И это при том, что он мог ее убить. Как он хотел сказать ей еще тогда, что все, кто ему угрожал, мертвы. Но даже этого не сделал. Почему? Он злился сам на себя. Может, это мягкотелость? Раньше он не был таким. Раньше он бы поступил иначе. Поступил бы так, чтобы ей пришлось умолять пощадить ее. Так что же изменилось? Почему на этот раз он обзавелся друзьями? Почему даже не высказался этой заносчивой богине? Наверное, на себя он злился даже больше, чем на нее. А, может, и нет. Ведь она его бросила в самый опасный момент. Бросила. Но могла ли она знать, что он задумал? Наверное, это простое совпадение. И что толку на нее злиться? Она ведь бог. Она ведет себя не так, как человек. Нельзя предугадать, как она будет реагировать на что-то. Все свои догадки Максуд строил на опыте общения с людьми. Может, тем, что он к ней коснулся, нанес ей душевную травму? Пусть это и звучало нелепо, но это было нелепо для кого? Для человека. А для бога? Никто этого не сможет сказать, а сам Максуд не собирался спрашивать. Он вздохнул. Здесь и сейчас он признал, что Амайанта стала для него больше, чем просто спутница, больше, чем какая-то сущность, с существованием которой он вынужден смириться. Она несла для него свет. Она ассоциировалась с чем-то очень положительным. Возможно, в ней он видел себя через много-много лет. Раньше богиня была беспощадным неуравновешенным кровожадным убийцей. Совсем, как и он. А теперь посмотри на нее!? Айя сильно изменилась, Максуд не ощущал в ней жажды убивать, не ощущал агрессии и желания навредить. Да, Амайанта не подарок и их взаимоотношения далеки от идеальных. Но стоит ли держать на нее зло? Она такая, какая она есть. Разве можно на нее сердится за то, что она была сама собой? За то, что она была богиней. Значила бы она для него так много, если бы она была другая? Максуд снова тяжело вздохнул и принял решение, над которым уже раздумывал некоторое время. Он чувствовал, что это правильное решение. И голова, и сердце говорили об этом в один голос. Он смотрел перед собой в уходящую ночь. Маленькое белое пятнышко вдалеке заметил не сразу. Но почти сразу понял, что оно светится и быстро летит. И он знал, куда летит это пятно. Максуд перевел взгляд на Амайанту. Она так и сидела, опустив взгляд. Светящийся осколок врезался в нее, и она на секунду потеряла равновесие. Максуда, как и в первый раз, слегка отбросило невидимой силой. Ему пришлось выставить руку, чтобы упереться и не упасть. Он посмотрел на нее. Она снова села и обняла колени. Светящаяся точка плавала по руке, но девушка в золоте не обращала на нее внимания. У нее не было той детской радости, которую он наблюдал прошлый раз. Она не рассматривала свою руку. Она не смеялась и не кружилась. Максуд еще больше разозлился за то, что отобрал у нее радость. Только из-за него она сейчас не прыгала и не летала. Но он ведь не был первопричиной? И почему с этими богинями все так не просто?

— Порадовалась бы. — сказал он ей.

Печальные глаза Амайанты смотрели в сторону от воина. С ответом она не торопилась.

— Прощение. Еще одно чувство, на которое я не заслужила. — девушка в золоте начала медленно растворяться в воздухе.

— Подожди! — выкрикнул Максуд.

Какой-то миг она оставалась полупрозрачной, и он не знал, исчезнет она или нет, а затем богиня снова стала золотой. Даже тон ее голоса был печален и слова она выговаривала непривычно медленно:

— Хочешь меня поругать? Давай. Хочешь меня наказать? — глаза ее заблестели, и она сглотнула. — Вперед. Я это заслужила. Боль и наказание — единственное, чего я заслуживаю. Отец это давно уже понял.

— Нет, Айя, я не хочу тебя наказывать. — Максуд сел поближе к ней. — Я сужу о твоих поступках, как о человеческих. А это не правильно. Ты не человек. Ты богиня. Поэтому у нас возникают такие шероховатости. Со временем мы притремся друг к другу получше. — он сжал зубы. — Извини, что я к тебе прикоснулся. Наверное, для тебя это было очень больно.

Уж такой сильной вины за собой Максуд не чувствовал. Он ведь это сделал не специально и никак не мог знать, что ей будет больно. Но чувствовал, что должен это сказать. Он был должен такое сказать человеку. Но что надо было сказать богу?

— Больно? Нет. Страшно? Да. Еще никто не мог ко мне прикоснуться после… ну, в общем, долго уже. А ты чувствуешь мои эмоции, мои чувства передаются тебе. Ты ощущаешь саму меня, понимаешь? Всю меня. Это пугает. Ты не представляешь насколько. Впервые я чувствую, что моя жизнь находится в чьих-то руках. Даже после наказания Отца я была предоставлена сама себе. Потом я вынуждена была прибегнуть к Единству. Это был последний способ выжить. И к чему это привело? К тому, что я могу погибнуть быстрее, чем думала. Тебя бы это не пугало? А тут ты еще взял и прикоснулся ко мне. Сначала убрал мою рамку. Затем взял меня за руку. — Амайанта оторвала свои руки от колен и осматривала их. — Что ты сможешь делать дальше? Начнешь мне угрожать чувством злости, гнева? Превратишь меня в свою рабыню? Я ведь на многое готова, лишь бы остаться в живых. Когда я была богом, то время не имело для меня смысла. Я знала, что буду вечна. Теперь все изменилось. Теперь я никто. Жизнь моя мне не принадлежит, а сама я — бестелесный сгусток света. И чтобы прожить еще один день, готова на все. А знаешь в чем ирония? В том, что когда я жила в этом мире и была могущественной, то не ценила жизнь вообще. А теперь, когда я не живу, а существую, то цепляюсь за нее зубами и ногтями.

Максуд внимательно смотрел на нее. Она снова обняла колени руками и положила голову набок, отвернувшись от него. Волосы, собранные в хвост, повисли и почти доставали земли. Печаль, безысходность. Она устала думать обо всем этом, устала бояться того, что может произойти. Амайанта сказала все, что было у нее на сердце и теперь будь что будет. Максуд ее понял. Иногда он чувствовал ее эмоции. Иногда ему удавалось распознать ее желания. А иногда он просто понимал ее. Всю.

— Ты ошибаешься, судя обо мне на основании поступков других человеков. — Максуд немного помолчал, чтобы она обдумала его слова. — Я не обычный человек. И, как ты сама говорила, — я боюсь тебя потерять. Ты ведь тоже можешь меня ощутить. Можешь меня понять. Узнать, что я думаю, чего хочу, чего избегаю. Что ты видишь?

— Люди научились у нас хорошо врать. — она все так же не поворачивала к нему головы.

— И даже тогда, когда бог связан с их душой и может заглянуть в любой ее уголок?

Амайанта поначалу не двигалась. Затем медленно подняла голову. Она смотрела вверх и лицо ее выражало задумчивость богов.

— Разве мне нужно было тебя прощать? Я бы мог затаить обиду и потом тебе отомстить. Но я поступил иначе.

Девушка в золоте склонила голову набок:

— Хм. Я об этом не думала. Тогда… тогда получается, что все, что я в тебе чувствовала и то, как я тебя понимала, — правда? — она искренне удивилась и только теперь посмотрела на Максуда.

— Представляешь? — только и мог сказать в ответ Максуд.

— Ты и вправду считаешь меня другом. Ну да, как же иначе? Ведь теперь и я могу ее чувствовать. Если бы это была не правда, я бы не получила свой осколок. И потом еще один за прощение. Ты меня простил на самом деле. По-настоящему. — ее голос возбужденно звенел и ритм ее речи ускорился, но внезапно она замолчала и снова опустила голову. — А я угрожала тебя убить. И искала другого достойного. Меня не было рядом как раз в тот момент, когда ты во мне нуждался. Ты чуть не умер из-за меня. Я тебя подвела.

Она прикусила губу, ее глаза налились слезами:

— Прости меня. Я не думала, что ты можешь быть настолько прямолинейным, бесхитростным и простым.

— Звучит вообще не как комплимент.

Амайанта всхлипнула и хихикнула почти одновременно. Она утерла слезы одной рукой.

— Я чуть не умер не из-за тебя, а из-за того, что амалионы решили уничтожить человечество. — по мнению Максуда в этот вопрос необходимо было внести ясность.

— И что теперь? После всего, что произошло, ты еще хочешь дружить со мной? — снова опустив взгляд, самым обычным тоном спросила девушка в золоте, но Максуд точно угадал в нем нотку надежды.

— Если ты думаешь, что от меня так легко избавиться, ты сильно ошибаешься. Если бы я после каждой твоей выходки говорил, что нашей дружбе конец, то она умерла бы так и не родившись.

— Не уверена, что дружба может рождаться и умирать, но я поняла то, что ты хотел сказать. — Амайанта счастливо улыбнулась, впервые за сегодня, слеза стекала по ее щеке. — Постой. Что ты имел в виду под словом «выходки»? И ты намекал, что их было много? Чего это было много? И каких именно? И что это осломордые называют выходками?

Амайанта снова с ним. Максуд резко вскинул руку, призывая ее замолчать. Он смотрел в сторону:

— Видишь?

Амайанта посмотрела туда, куда он пялился:

— Я ничего не вижу. — все еще пытаясь что-то разглядеть сказала девушка в золоте.

— И я не вижу. Значит, его уже нет.

— Кого? — спросила Амайанта и глаза у нее начали наливаться белым светом.

— Занудства. Кого же еще? Когда есть ты, в нем больше нет необходимости.

Амайанта еще с секунду всматривалась в темноту, все ее тело было напряжено, и она даже втянула немного шею. А потом медленно выпрямилась и так же медленно перевела взгляд на Максуда.

— Ах ты мелкий засранец. Первая седая волосинка на голове красавицы. Вскочивший прыщ на лице невесты в день свадьбы. Ты думаешь, что сможешь всегда безнаказанно насмехаться надо мной? — ее глаза продолжали светиться.

— Ты теперь умеешь прощать. Помни об этом. Пора бы научиться применять это чувство. Сейчас как раз подходящий момент. — Максуд вскинул в предостерегающем жесте свою руку.

— Ага. — волосы Амайанты разлетелись и теперь были похожи на волнующийся океан. — Еще я знаю, что такое забывчивость. Сейчас я тебя проучу. И забуду об этом. Не вспомню даже тогда, когда ты будешь вымаливать себе это твое прощение.

Максуд поднялся на ноги. Вид разгневанного бога совсем не внушал ему спокойствия:

— Дружба, Айя. Друж-ба! — не будет лишним напомнить ей эти слова.

— Дружба? Хорошо. Друзья заботятся друг о друге. Верно? — коварная улыбка на ее лице была ослепительно красивой.

Только ничего хорошего она не предвещала. Боги всегда так, говорят одно, а имеют в виду совсем другое. Максуд ощущал те чувства, что она сейчас испытывала. Задор, радость, предвкушение, желание испробовать свои силы. Последнее ему показалось самым опасным.

— Я смотрю, ты немного выпачкался. Вот же, как ты не видишь?

Внезапно с платформы, где они находились, в воздух начали подниматься смерчи из пыли. Откуда ее сколько здесь? Три смерча набирали свою силу и в один миг набросились на Максуда. Глаза ему пришлось закрыть. Его мотало в разные стороны и равновесие удержать было сложно. Еще одной рукой пришлось прикрывать нос и рот.

— Грязный, значит, нужно вымыть. — доносился до него ее голосок.

Он перестал ощущать бесконечные удары песчинок по своей коже. Но глаза открыть не рискнул. Его обдало ледяной водой. Потоком воды. Ощущение было такое, как будто ты стоишь под водопадом.

— Ой, теперь ты мокрый. — сочувственным тоном говорила Амайанта.

Максуд все-таки открыл глаза как раз в тот момент, когда рывок ветра сбил его с ног. Воин покатился по платформе и прижался к ней. Ураганный ветер трепал его одежду и волосы. Затем все затихло. Он медленно поднял голову. Безудержная радость и удовлетворение. Звонкий заразный смех. Ее глаза уже вернулись к нормальному состоянию глаз парящей золотой девушки. Максуд поднялся. Девушка была на расстоянии чуть больше шага. Воин был мокрым, вода еще капала с его волос и одежды. А еще он был грязным. Вся пыль, что осталась здесь после вихрей, теперь прилипла к нему и превратилась в грязь.

— Что, снова помыть? — подавив смех, спросила Айя заботливым девичьим голосочком.

— Нет, нет! — резко вскинул руку Максуд.

При этом его движении Айя метнулась в сторону от него. Максуд ухмыльнулся. Он специально так сделал, чтобы посмотреть на ее реакцию. Его самодовольная мина вызвала раздражение девушки в золотом.

— Просто не хочу, чтобы твои человеческие ручища ко мне прикасались. — пояснила золотая девушка, скрестив руки на груди.

Зато было не жарко. Да, грязный. Но мокрый и холодный. Нельзя показывать, что он доволен. Или, наоборот, показать ей это? Максуд постарался усилить свои положительные ощущения. И даже удалось приплести некое подобие благодарности. Он смотрел на нее и улыбался. Все его чувства она ясно ощущала.

— Тебе бы в приюте для бездомных работать, Айя. Ты такая добрая. Я всегда говорил, что любовь и дружба между человеком и богом, это не выдумки. Иди же, я обниму тебя.

Амайанта позеленела. Ее щеки надулись, а глаза источали бушующее негодование. Затем она вскинула голову и выпятила подбородок. Снисходительная улыбка заиграла на ее лице. Она раскусила план Максуда. Второй раз ее такой уловкой не разозлить. Она хотела об этом сказать осломордому, но он опередил ее.

— Видишь, тебя уже не злит и не пугает мысль о человеческих объятиях. Ты становишься человечной. Другие боги, узнав, что ты так породнилась с человеками, завидовали бы тебе. Ведь так? — шутливый тон Максуда должен был придать несерьезный оттенок его словам.

Золотая девушка улыбнулась. Теперь настоящей своей улыбкой. Осломордый не такой уж и дурак. Прием в два хода. Может, такой чему у нее и научится.

— Хорошая попытка. — занесла в его актив один балл Амайанта.

Она закружилась вокруг него в потоках своей силы. Сейчас она была сильна. Когда такие ощущения были у нее в последний раз? Очень давно. Даже невозможно припомнить, когда именно. Она летела все выше и выше. Взмыла ввысь. Затем резко бросилась вниз. Снова вверх. Ветер шумел в ее распущенных волосах, солнце грело ее кожу. Ощущение резких взлетов и падений наполняло ее. Она дала этим чувствам захватить ее и вскружить ей голову. Высота всегда так на нее действовала. А еще этот чудесный вид, который открывался с крепости…

Через минуту она снова вернулась к Максуду. Он сидел на краю платформы свесив ноги. Печаль ударила ей в грудь. Ощущение того, что твои мечты никогда не сбудутся. Смятение и мрачное настроение начали опутывать ее. Амайанта стала на платформу в шаге от него и непонимающе смотрела на него, часто моргая глазами. Волосы ее снова были собраны в хвост.

— Не знал, что летать — это так здорово. — не поднимая головы, сказал ей Максуд. — Такие чувства… это… и здесь в животе. Ты всегда это чувствуешь, когда летаешь?

Айя села на край, как и он. Ногами только болтала чаще. А ведь и правда. Сегодняшний полет отличался от остальных. Эмоции захлестнули ее в воздухе. Раньше полет был для нее способом передвижения. Еще раньше он приносил удовольствие. А потом она получила свое наказание. Сбежала. Очутилась в этом мире и радость покинула ее. С тех самых пор она не ощущала радости полета. Она кружилась, вертелась, но больше по памяти, чем для удовольствия. Сегодня все было иначе. Она слышала, как говорил ветер, как его шепот растрепал ей волосы, как его прохладное дыхание обдувало ее лицо. Амайанта закрыла глаза, вспоминая эти чудесные мгновения. В небе она ощущала, как солнце играло своими лучами с ней. Как оно нежно гладило ее по лицу. Солнце? Она же не может этого ощущать! Амайанта резко вскочила на ноги. Она стала к солнцу лицом и на цыпочках вытянула к нему шею и подставила лицо. Солнечный свет слепил ее, и она закрыла глаза. Мелкий порыв ветерка принес с собой прохладу, которая на секунду охладила ее нагретую на солнечных лучах кожу. Она открыла глаза и ощупывала свое лицо. Оно было теплым! Айя повернулась к Максуду с выражением изумления на лице. Как же так? Тысячи лет она не ощущала ничего подобного. Часто она думала, что уже никогда не почувствует прикосновение ветра, не узнает, насколько сильно греет солнце, не сможет искупаться в холодной воде в жаркий день. Девушка беспомощно ахнула и сделала несколько шагов назад. Максуд схватил ее за руку, чтобы она не свалилась с платформы. Глупенький, что же с ней будет? Она посмотрела на его ручищу, которая обхватила ее изысканную ручку от запястья и почти до плеча. Она чувствовала каждый его палец. И чувствовала с какой теплотой он ее держит, боясь придавить сильнее, чем нужно. Опять же, глупенький. Ей не хотелось верить в то, что только благодаря ему она снова начала чувствовать себя живой. Недавно она открыла для себя то, что может чуять запахи. Теперь вот это. Неужели, она оживает? Тревога. Что это еще такое? Откуда она взялась? Амайанта нахмурилась. За последние пару минут она почувствовала больше, чем за несколько тысячелетий до этого. Эти минуты обрушились на нее огромной лавиной. Поэтому она не сразу сообразила, что это не ее тревога. Амайанта улыбнулась. Одна ее нога была на платформе, другая парила в воздухе. Она сделала шаг и вернулась на каменную плиту. Максуд разжал руку.

— Солнце всегда так приятно греет? — возбужденным голосом спросила золотая девушка.

— Печет, ты хотела сказать? Так, что от него негде укрыться и без воды ты сможешь умереть за пару дней? Ты это солнце имела в виду?

Амайанта его не слушала. Она повернулась к небесному светилу и подставила ему свое лицо. Покрутила головой, чтобы ловить лучики солнца то одной щекой, то другой. Как жеэто приятно. Так можно провести целый день. Целый год. Целую вечность. Она вытянула к солнцу руки, расправила плечи, чтобы не пропустить ими каждую частичку тепла, что летели в ее направлении. Только лицо, руки и ноги? Она открыла глаза и перевела взгляд на платье. Снимается оно легко.

— Даже не думай. — грубоватый голос человека заставил ее выйти из состояния эйфории.

Она нахмурилась:

— А ты спишь днем?

Максуд удивленно поднял брови:

— Ты же умеешь летать. Вон на тех скалах чудесное место, чтобы позагорать.

Девушка не ответила. Но радость немного угасла в ее сердце. Максуд сложил два и два.

— Ты чувствуешь все только рядом со мной?

— Да ты просто гений! Титан мысли! Спасибо тебе, что открыл мне глаза. Тебе нужно убедить Азаниэля разослать во все концы вашей империи призывы к учеными. Пусть они со всеми своими неразрешенными проблемами идут к тебе. Тяп-ляп и ответ готов в твоей башке. И что ж ты здесь штаны-то просиживаешь? Тебя ждут великие свершения. Оставь след в истории для потомков.

Максуд отвернулся от нее. Он старался не выдавать своих чувств. Но как их можно скрыть от бога? Она вздохнула. Но извиняться не собиралась. Да, с ним она чувствовала себя живой. Да, с ним она ощущала радость полета. К ней вернулись почти все ее чувства. Но извиняться — это дело человеков.

— На будущее. Чтобы ты знал, я не умею улаживать конфликты. Создавать их, раздувать и усугублять — всегда пожалуйста, обращайтесь в любое время. А вот, чтобы решить разногласие мирным путем, или там помириться после ссоры… В наших с тобой отношениях эта миссия будет возложена исключительно на тебя, как на слабейшего из нас двоих. Понял? Так что, если я буду в чем-то виновата… а за частую так и будет, вот как сейчас. Я же не вслух это сказала? В общем, если я и буду хоть раз в чем-то виновата, то мириться все равно придется тебе. Уяснил, осломордый, или еще раз повторить?

— Не все понял. Давай еще раз. И после предложений делай паузы, мне ведь подумать надо. — немного повеселевшим тоном сказал Максуд.

То, что Амайанта заговорила на эту тему и практически признала себя виноватой, уже целое достижение.

— И на будущее. Чтобы ты знал… — Амайанта замолчала, что-то обдумывая. — Ты сейчас снова пытался подшутить надо мной, да? Тогда я выкину что-нибудь эдакое и потом посмотрим, как ты сможешь уладить этот конфликт. И учти, сейчас ты сам виноват. Между прочим, как и во всех предыдущих случаях. И во всех последующих. Постой, можно было сказать просто «во всех случаях». Это бы одной фразой полностью описало то, что я хотела сказать.

— Так тебе Занудство не вернуть. — Максуд ухмылялся и сам себе завидовал, такому смекалистому.

Амайанта тоже улыбнулось, она не злилась, но посмотрела на него с укором. Ее осломордый был не таким уж и тугодумом.

— Почему ты называешь меня осломордым? У нас с тобой человеческие лица. Если я осломордый, то и ты тоже.

Золотая девушка сделала очень удивленное лицо. Максуду даже про себя пришлось повторить то, что он ей сказал вслух. Ему показалось, что Айя услышала в его словах вселенскую глупость.

— Вообще-то, я этим словом хотела подчеркнуть не твою отвратительную внешность, хотя она и нуждается в отдельном слово выражении. А твой безмерно маленький и тупой ум. Ну, скудоумие твое, понимаешь? О-о-о, ну это когда человек тугодум. Ну как же тебе объяснить? Это если бы ты решил поговорить с обезьяной, то разница в развитии была бы на лицо. — она нахмурилась. — Хотя нет, это неудачный пример. Вы бы целый день спорили, кто из вас умнее. Ладно. Тогда буду называть тебя ослоумным крокодилом. Так и твои умственные способности будут учтены и твоя незабываемая внешность описана. О! Гориллоподобный носорогоух. Крысобык кишкохлестный.

Айя переплела пальцы рук и держала руки под подбородком, улыбка играла на ее лице и глаза излучали все оттенки радости, а ее веселый тон, казалось, раскрашивал в живые краски даже серые детали пейзажа, что затесались в открывавшуюся с такой высоты красоту. Она выжидающе смотрела на воина, словно ища одобрение ее умственным изысканиям.

— Ну, осломордый, так осломордый. — выбрал меньшее изо всех зол Максуд.

Амайанта довольно улыбнулась и закрыла глаза. Ей было хорошо. Вдохнула воздух полной грудью. Свежесть. Солнце. Высота. Что может быть прекраснее? Золотая девушка открыла глаза. Только полет мог быть лучше.

— Вставай. — скомандовала она. — Давай, давай! Быстрее, не заставляй богиню ждать.

Максуд повиновался. Ему не очень хотелось знать, что она там еще придумала. Обычно все ее такие затеи вылезали ему боком. Он наблюдал, как Айя заметалась по платформе. Ее глаза горели уже знакомым белым светом. Порыв сильного ветра сдул всю пыль с платформы, и она тучей унеслась прочь.

— Стань в центр.

Воин почесал подбородок. Но когда Амайанта вперила в него взгляд, он снова поддался ее приказу. Сделал несколько шагов и остановился. Она поднимала вихрь. Это был настоящий смерч, только маленький. И без пыли и грязи, а также мелких камушков и прочей ерундовины, которая может тебя ранить. Амайанта улыбалась:

— Закрой глаза.

— Нет.

— Зак-рой. — более мягко попросила золотая девушка.

— Не-ет. — в такт ей ответил воин.

— Я сама тебе их сейчас закрою! — вспылила Айя и перешла на повышенный тон.

— Ты не сможешь этого сделать. — уверенно произнес Максуд.

Но когда он увидел, как Амайанта подняла одну бровь, а ее глаза блеснули, словно, говоря «давай проверим?», уверенность его поубавилась. Он нахмурился, но глаза закрыл. Ничего неожиданного не произошло. Вихрь налетел на него и поднял в воздух. Сначала его сильно кружило и болтало в разные стороны, потом потоки воздуха изменили свое направление, и он легонько колебался на их крыльях. Глаза оставались закрытыми.

Амайанта взмыла ввысь. Она летела навстречу солнцу. Навстречу его теплым объятиям. Затем камнем упала вниз, вызвав то чувство в животе, которое не смог описать Максуд. Она засмеялась и закрыла глаза. Золотая девушка кружила в воздухе, делала петли, ускорялась, останавливалась, набирала высоту и резко падала. Сейчас она была ребенком. Иногда смеялась, иногда вскрикивала или даже визжала. Девушка веселилась и ощущала неподдельную искреннюю радость. Вдоволь налетавшись, она опустилась перед Максудом. Вихрь исчез так же внезапно, как и появился. Максуд грохнулся на каменную плиту. Он быстро встал на ноги и отряхнулся. Лицо его было удивленным и довольным. Таким, которое бывает у человеков, которые только что отведали новое лакомство и осознали, что это самое вкусное из всего, что они ели. Чувства у него были примерно такого же рода. Амайанта довольно улыбалась. Она слегка была сбита с толку только после того, как Максуд открыл рот и изверг неиссякаемый поток самых страшных ругательств на свете. Конечно, ей было приятно, что пару оборотов он позаимствовал из ее собственных выражений, но общая ситуация была ей непонятна.

— Так тебе не понравилось? — искренне удивилась девушка в золотом.

— Не понравилось? Айя, это было самое лучшее, что со мной происходило за все годы!

— Ну это вообще не показатель. — она замотала головой в разные стороны. — Тогда почему ты так сильно ругался?

— Человеки иногда выражают чувство бурной радости неприличными словами. Если радость особо бурная. — он махнул рукой. — Я словно прожил еще одну жизнь. Жизнь в жизни, понимаешь?

— Нет. А давай ты лучше не будешь больше говорить на эту тему? И это не вопрос, а утверждение.

Амайанта подумала, что, возможно, на человеков полет влияет каким-то странным образом. От раздумий ее отвлек теплый солнечный свет.

— Ты говорил, что не спишь днем?

— Да. — закивал головой Максуд. — Только перед боем, или после боя, когда ты…

Он осекся. Услуга за услугу. Амайанта сняла бретельку от платья и задержала руку на второй.

— Может, ты отвернешься? — негодующим голосом поинтересовалась золотая девушка.

— Я? Да, да, я… да.

Максуд был все еще под впечатлением полета. Закрытые глаза, нет опоры под ногами. У него было стойкое ощущение, что это он сам парил в небе. Сам взлетал и падал. Сам кружился и сам смеялся ветру в лицо. Был хозяином неба. Амайанта за его спиной цокнула языком. Ей определенно не нравились его размышления, которые сопровождались соответствующими чувствами. Да, пусть это на самом деле и было не так, но никто не может запретить ему так думать.

— Мы еще полетаем? — спросил он, не оборачиваясь.

— Как только перестанешь мне надоедать. — Амайанта довольно растянулась на камне.

Хм, горячий какой. Она повертелась. И так горячо, и так. Нет, лучше сесть. Или вообще встать. А еще лучше лечь на воздух, а не на камень. Так девушка и поступила. Какое-то время она нежилась в солнечных ваннах и Максуд вовсе ее не слышал. Только чувствовал то удовольствие, которое она ощущала.

— А когда мы на речку пойдем? — спросила Айя.

— Как только победим всех врагов, и ты перестанешь меня задирать. Не знаю, что из этого быстрее случится.

Снова это самодовольство от весьма и весьма посредственной шутки. Она покачала головой. Человек. Сам сказал, сам порадовался. Что с него взять?

Максуд так и не дождался ответа. Ни укола в его сторону, ни шутки. Даже оскорбления никакого. Все ли у нее хорошо? До его уха донеслись шаги. Кто-то поднимался по ступеням. Он нахмурился, ведь сейчас был не в том расположении духа, чтобы с кем-то говорить. Немного повернул голову, чтобы карем глаза видеть ступени. Совсем немного. Вскоре ему стало видно хозяйку шагов. Ею оказалась Жазэлизэ. Она мягко подходила к нему поближе.

— И, чтобы ты хотел знать, я за последние два дня неописуемо устала. Все эти полеты над головами дерущихся людей и амалионов ужасно утомляют.

Жазэлизэ замерла, так и не дойдя до него нескольких шагов. Максуд теперь полностью повернулся и посмотрел ей в глаза. Она же смотрела мимо него. Выражение крайнего удивления застыло на ее лице. Глаза казались больше обычного, а приоткрытый рот органично вписывался в ее выражение изумления. Максуд проследил за ее взглядом. Не может быть! Она смотрела прямо на девушку в золотом, которая сейчас лежала на золотом столе лицом вниз. Нижняя часть ее тела была укрыта полотенцем, а голая спина методично обрабатывалась ручищами двух полуголых массажистов.

— О-о-о… хорошо… и еще снизу, да, вот там. — бормотала девушка.

Максуд смотрел то на одну девушку, то на другую.

— Ты ее видишь? — наконец, спросил он у Жазэлизэ.

Клерк не смогла ему ответить. Она правда пыталась! Но язык ее не слушался, в горле пересохло. Девушка даже кивнуть не успела.

— Конечно, она меня видит, дурачок. Ох, не так сильно, ты, бесчувственная скотина! — она треснула по руке одного из массажистов.

Максуд ухмыльнулся и вздохнул:

— Жазэлизэ, познакомься с Амайантой.

Если до этого Жазэлизэ казалась ему удивленной и изумленной, то после своей фразы Максуд бы затруднился перечислить все те изменения, что произошли с выражением лица девушки. Наверное, еще не придумали таких слов, которыми можно было бы вразумительно описать гримасу, что образовалась на ее лице. Если это удивление, то усиленное в десять раз. Если ужас — то в двадцать. Максуд помимо своей воли подумал о том, что если он сейчас еще пару фраз бросит в нее, то ее глаза просто лопнут.

— О, еще одна осломордая. Эта хоть говорить не умеет. Меньше слов — меньше проблем. Взял бы пример с нее. Насколько бы мне спокойнее стало жить. — Амайанта протяжно вздохнула.

Один из массажистов любезно предложил ей кубок с яркой оранжевой трубочкой. Кто была такая Амайанта, чтобы отказываться? Клерк смотрела на богиню. Смотрела на Максуда. Он был весь грязный, взъерошенный, потрепанный и мокрый. Жазэлизэ несколько секунд беспомощно сжимала и разжимала челюсть, пока у нее не получилось выдавить из себя несколько слов:

— Ты ее раб? Она держит тебя в плену?

У девушки в золотом вырвалась через губы вся жидкость, что она только что выпила. Теперь настала ее очередь удивленно таращиться на Жазэлизэ.

— Ты совсем тю-тю? — Амайанта несколько раз дотронулась пальцем к своему виску. — Знаешь поговорку «Молчание — золото»? Пользуйся ей. Всегда.

Амайанта подкинула кубок, и он мгновенно превратился в еще одного полуголого мускулистого мужчину с опахалом. Сегодня она ни в чем себе не отказывала.

— Можешь не отвечать. Если это так, просто моргни. — трясущимися губами шептала слова Жазэлизэ.

Максуд рассмеялся. И не он один. Звонкий смех Амайанты, казалось, пронзил само небо. Жазэлизэ стояла неподвижно. Она сглотнула. Девушка никак не могла понять, как ей себя вести. Это ведь бог. Злой, кровожадный бог. Нет, нет, начинать надо с такого вопроса: «Боги существуют»? Если так, тогда все те бесчисленные истории и легенды о них могут содержать крупицы правды? Неужели, тысячи лет назад они расхаживали по нашему миру? А последняя из них, Аста, и того меньше? Это было осознать очень трудно. В это даже поверить трудно, а чтобы осознать и принять нужно еще больше времени. И Максуд. Каким он боком во всем этом замешан? Почему он с ней разговаривает? Почему она ее видит? Никто, кроме нее и Максуда не может видеть этого бога?

— Ты обещала, что ответишь на некоторые вопросы. — обратился Максуд к девушке в золотом.

— Не-а, совсем не обещала. — отрицательно покачала головой Амайанта.

— Айя, ты говорила, что расскажешь, об эмоциях. — настаивал Максуд.

Амайанта посмотрела на него. Потом заговорщицки прищурилась и несколько раз кивком указала на Жазэлизэ, так, чтобы клерку было хорошо это видно. Максуд вздохнул. Наедине, так наедине.

— Тогда расскажи о богах. Какие были боги первого поколения, если Отец решил их убить, а не наказать, как богов второго?

Жазэлизэ снова открыла рот. Боги, поколения. Это все была правда?

— Вообще-то, я не являюсь богиней второго поколения. — язвительным тоном ответила Амайанта.

— В книге написано, что ты бог второго поколения. — сама удивилась Жазэлизэ, что осмелилась заговорить.

— А если этот осломордый сейчас своим ножом накалякает на стене что-то, ты тоже будешь говорить, что «там же написано»? — брезгливым тоном поинтересовалась девушка в золотом.

Жазэлизэ прикусила губы. Перед Амайантой возникла ширма. В разные стороны от нее вылетали штаны, платья, сорочки, полотенце. Потом полетела обувь. Клерк наблюдала за этим всем своими большими глазами. Наконец, все стихло. Амайанта рукой убрала штору на ширме. Она стояла в своем привычном золотом одеянии. И босиком.

— Ну как я вам? — девушка немного поднялась вверх и медленно кружила вокруг своей оси.

— Это платье тебе очень идет. Не то, что прошлое. Оно выгодно подчеркивает все твои достоинства. А твоя обувь гармонирует с цветом твоих глаз. — ухмыльнулся Максуд.

Амайанта театрально изобразила застенчивость, прикрыв лицо рукой и шаркая одной ногой по воздуху.

— Ну что же ты остановился? Продолжай, продолжай.

Воин нахмурился.

— Какой же ты скучный. Вон та немая и то повеселее. Смотри, как она таращится на меня. Эй, тебе в рот муха залетела. — Амайанта показывала пальцем себе в рот, изображая возможную сложную траекторию полета крылатого существа.

Жазэлизэ принялась выдувать из себя воздух, пока Амайанта не рассмеялась. Девушка надула щеки:

— Так почему это ты не являешься богом второго поколения?

Айя закатила глаза.

— А книгу кто писал? Сам Отец? — она замолчала, но, увидев взгляд Максуда, решила продолжить возвышенным тоном. — Отец создал наш мир.

Амайанта выбросила руку и рядом с ней возникло многомерное изображение в человеческий рост. Оно было в темных тонах с размытыми краями.

— Он создал реки и горы. Он создал солнце и звезды. Ну или как там говорится во всех этих историях?

Картинка изменилась. Теперь из ниоткуда начали вырастать горы, между некоторыми вились реки. Над ними появилось ночное небо и звезды. Следом образовалась и луна.

— Получилось у него почти хорошо. Ему не нравилось только то, что люди вели себя не разумно. Убивали, воровали, издевались. Одним словом, все, как сейчас.

Картинка изменилась снова. На горы и реки напали маленькие черные человечки. В то время, когда горы и реки выглядели, как настоящие, человечки казались каракулями трехлетнего ребенка. И эти каракули заполонили все вокруг, разрушив горы. Они каким-то образом победили даже реки, и теперь, кроме человечков, больше ничего не было. Сначала они махали мечами и прыгали, пытаясь дотянуться до звезд. Затем человечки принялись нападать друг на друга, породив настоящий хаос. Была такая неразбериха, что человечки были больше похожи на рой пчел.

— И тогда он задумал сотворить вот этим лидеров. Богов. — продолжала рассказ Амайанта.

На темном небе зажглись яркие белые огни. Человекоподобные существа опустились с небес к людям. Маленькие человечки сразу потянулись к ним. Они падали на колени и склоняли головы к земле.

— Но какие должны быть боги у людей? — она многозначительно подняла брови, словно ожидая ответа. — И тут его осенила гениальная идея. Он создал богов. Но сделал их без сознания. То есть, с пустым сознанием. Они были богами, и они были ничем одновременно.

На картинке светлые боги исчезли, люди снова принялись нападать друг на друга. Амайанта улыбнулась и в некоторых местах начали вспыхивать огни. Человечки убегали от них, а потом снова продолжали сражаться друг с другом. Но теперь в свете огней Максуд и Жазэлизэ увидели тени. Свет от огня не пробивался в нескольких местах. И эти места двигались. Как будто черные покрывала в ночном небе. Их было сложно заметить, но они там были.

— Его идея заключалась в том, чтобы боги сами научились, как правильно себя вести, как правильно поступать. Он хотел, чтобы боги поняли, что значит быть одним из людей. Они должны были научиться чувствовать то же, что чувствуют люди, что ими движет. Тогда они бы могли лучше понять и то, что этим людям нужно и как сделать так, чтобы все были довольны, а войны прекратились. Но его задумка провалилась. Боги не обрели сознание. Они остались примитивными. Огромная, просто громадная силища, побольше, чем у меня, между прочим, думала только о том, как бы поесть, поспать и забиться куда-нибудь в укромное место.

Картинка показала теперь все в другом масштабе. Человечки стали едва различимы. Они занимали почти все пространство вокруг и были подобны муравьям. Зато теперь было отчетливее видно черные покрывала. Они все так же летали в облаках. Казалось, что им не было никакого дела до того, что происходило внизу. Еще через секунду некоторые из темных теней спустились на землю и растворились в ее темных очертаниях.

— А богам разве нужно есть? — Жазэлизэ не смогла сдержаться.

— А человекам разве нужно перебивать?

Жазэлизэ опустила глаза. Максуд сделал жест, призывающий Амайанту продолжить рассказ.

— Отец ждал тысячи лет, но ничего не изменилось. Тогда он признал свое поражение с этой идеей и решил их уничтожить.

Амайанта резко хлопнула в ладоши и черные тени вспыхнули белым огнем. Они корчились и извивались, пока не исчезли вовсе.

— Несколько таких существ осталось в живых. Они научились хорошо прятаться. За тысячи лет их инстинкты хорошо отточились, и особо умелые смогли избежать воли Отца. Мы их называли Фантомами. Боги с ними встречались. И убивали их.

При этих словах больше десятка светлых пятен появились на темной земле. Стояли они полукругом. Пятна излучали свет и между ними стала заметна черная тень. В следующий момент светлые пятна набросились на темное и изрубили его своими светящимися мечами.

— Зачем? — только и мог спросить Максуд.

Амайанта часто заморгала. А, действительно, зачем их убивали? Она пожала плечами.

— Наверное, мы не хотели мириться с тем, что те могущественнее нас самих. Да, они не разумны, но они сильны. Только Отец знает, насколько. Фантомы излучают силу, поэтому находить их не было проблемой для нас. Все они убиты. Ну почти все. Одного мы захватили. Он сейчас… выполняет полезную функцию.

Максуд вскинул бровь. Айя быстро начала говорить дальше:

— Затем, как вы уже знаете, были созданы боги первого поколения. Хотя, формально, они уже были вторым поколением. И с ними Отец тоже не попал в цель. Они были еще хуже людей.

На картинке с небес упало несколько светлых пятен. Люди, как несколькими секундами ранее, упали перед ними на колени и склонили головы. У светлых существ вытянулись мечи, и они принялись рубить ими направо и налево. Даже Жазэль округлила глаза.

— Их пришлось убить. Он долго думал, что же он может изменить в богах, чтобы они получились такими, какими он хотел их видеть. И пришел к выводу, что ему это не под силу. Ему одному.

Картинка начала светлеть, теперь все на ней стало, как в тумане. Туман сгущался и светлел. Наконец, он начал менять свою форму, образовав огромное красивое женское лицо. От этого изображения захватывало дух. Ни один художник не смог бы передать того, что показывала Амайанта. Строгие черты лица. Темные глаза, серьезный, но, в то же время, заботящийся взгляд. Идеальной формы губы и брови.

— Так появилась Мать. Он вложил в нее все свое видение и применил все свое умение, чтобы она вышла достойная его самого. Он создал ее не для людей. Для себя. Чтобы они вместе могли созидать. Так появились боги второго, тире, третьего поколения. Меня по большей части создала Мать. Я была их первым совместным Творением.

Лицо в тумане начало отдаляться, теперь вся ее фигура помещалась в картинку. На руках у нее была маленькая девочка. Одной рукой Мать держала ее, другой пыталась дотронуться до носика.

— Боги бывают детьми? — с выпученными глазами спросила Жазэлизэ, не отрывая взгляда от завораживающей картины.

— Ну, по духу рассказа так больше подходит. — улыбнулась Айя.

Картинка начала терять свою яркость и четкость. Вскоре она исчезла. Амайанта опустила взгляд, а за ним и голову.

— Потом мы начали, замечу, по их мнению, плохо себя вести и Мать создала Первых. Они не были богами, но должны были указывать нам путь. Она дала им дар провидения с целью, чтобы они подсказывали нам, что есть правильно и что нет. Ну, а дальше вы знаете.

Воцарилось молчание.

— А какие наказания получили боги… твоего поколения и где они сейчас? — спросила осмелевшая Жазэлизэ.

— Я здесь. Еще один там. Что с двумя другими мне не известно. И ты, жалкий человечишко, думаешь, что наказание Отца — это так просто? Ты можешь прожить с ним, не зная, в чем именно оно заключается. Он отбирает у тебя все, но дает шанс на исправление. Ставит условие, о котором никто не знает, кроме него. Скажи мне, как же выполнить такое условие? — вспылила золотая девушка.

— И как давно это произошло? Твое наказание? — Максуд решил, что таким вопросом сможет немного разрядить обстановку. — И помни, не злись. Глубокий вдох, глубокий выдох, затем…

— Заткнись. — оборвала его Амайанта. — Я сама знаю, что мне делать. Раньше время не имело для меня значения. Поэтому мне трудно сказать, когда это было. Может, десять тысяч лет? Должно быть, примерно так. И эти десять тысяч лет я провела в заточении.

— Так он наказал тебя заточением? — снова вмешалась Жазэлизэ.

Амайанта зло зыркнула на нее, но подавила в себе злость. Максуд ясно ощущал, что ей эта тема разговора очень не нравилась. Она была для нее болезненной.

— Он наказал меня тем, что выбросил из этого мира. И если я сюда вернусь, то умру. Вот мое наказание. И я была вынуждена быть рабой. Все эти десять тысяч лет. После… небольшой ссоры с Отцом я лишилась части своих сил. Так что я стала слабее одного бога, который оказался там вместе со мной. И он этим воспользовался с лихвой.

— Где это там? — задала вопрос возбужденная Жазэлизэ.

— Там — это там. Не здесь. Тебе точно этого никогда не узнать, осломордая.

— И что случилось дальше? — спросил Максуд.

— Дальше я сбежала. Может, пятьсот лет назад. Может, тысячу. Я разбилась на сотни кусочков. И с тех пор моя сущность неумолимо терялась. — она замолчала.

— До теперь. — предположил Максуд.

— До теперь. — подтвердила его догадку Амайанта.

— Выходит, ты разгадала условие. — еще одно предположение Максуда.

— Выходит, что так.

Максуд почувствовал, что она была довольна собой в этот момент. Еще бы! Ей удалось разгадать загадку самого Отца!

— И что будет, когда ты снова станешь богом? — со страхом в голосе спросила Жазэлизэ.

Амайанта не спешила с ответом. Максуд наблюдал за ней. Это был очень важный вопрос, он хотел знать, соврет она или нет. Богиня грустно вздохнула.

— Раньше люди были для меня, как неразумные существа, жуки, с которыми ты можешь сделать все, что хочешь. И ты не чувствуешь стыда за содеянное, так как ты лишаешь жизни тех, кто и не живет по-настоящему. Если ты бросишь камень в реку, разве будешь об этом жалеть? Уже здесь я поняла, что люди живее нас. Ваша жизнь — мгновение, но за это мгновение вы успеваете любить и ненавидеть, враждовать и дружить, уважать и презирать, стремиться к чему-то и радоваться, когда что-то получается. Вы живее нас. Боги тоже обладают чувствами. Но их набор очень скуден. И нет приоритетов. Отец вложил в нас чувство справедливости, но не сделал его главным. Наверное, это и было его основной ошибкой. Теперь же я могу различать сотни эмоций и чувств. И все они прекрасны. Даже печаль и грусть.

Максуд чувствовал, что она говорит правду. Айя ничего не выдумывала, ничего не приукрашала. Она ощущала печаль. И грусть. Те самые прекрасные чувства, о которых только что говорила. Чувства. Она училась им. Ей открывались все новые и новые чувства. И тогда она получала частички себя. А если она сердилась, то теряла свою силу.

— Вот почему тебе нужен был достойный. Чтобы он творил добро, сеял и испытывал только положительные эмоции. И ты бы набиралась сил, будучи вместе с ним и постигая новые чувства. А все негативные эмоции, такие как злость, гнев, зависть, только подтачивают тебя. — Максуда осенило.

Амайанта печально улыбнулась. Осломордый сделал выводы. Поразительно!

— Раньше я была царицей боли, королевой гнева и княгиней раздора. Я подверглась наказанию. За каждое проявление такой разрушительной эмоции я теряю свою божественную суть. Знаешь, когда-то давно жил один древний народ. У них был интересный способ бороться с негативными мыслями. Каждый из них носил на запястье браслет. В нем на наружной стороне находилось пару острых шипов. Если они думали о том, о чем не хотели, то переворачивали браслет на руке и кололи себя таким шипом. — она смотрела себе под ноги. — Так и с моими эмоциями. За тысячу лет покалывания такой иголкой мне стала противна сама природа этих эмоций. Я не боюсь их испытывать, я не хочу их испытывать. Не из-за потери части своей силы, а из-за того, что они стали мне противны. Конечно, иногда меня доводят всякие осломордые, и я могу сердиться. Но это совсем не та злость, за которой следуют убийства. Я бы назвала это вспыльчивостью. Да, я вспыльчива. Но быстро остываю. И теперь я не конфликтная. Да? — она посмотрела на Максуда.

— Подожди, я запутался, мы сейчас о каком именно боге говорим? — Максуд широко улыбался.

Амайанта глубоко вдохнула. Она не злилась. Дружба и все такое. Наверное, впервые за все время, она не испытала негатива, когда Максуд озвучил очередную свою неудачную шутку. Сначала ее одолел интерес и, возможно, изумление. А затем пришло понимание того, что она не злится. Она не хотела ему нагрубить, не хотела сотворить что-то, чтобы доставить ему неудобства. Еще один источник ее негативных эмоций был подавлен. И радость от понимания этого начала потихоньку заполнять Амайанту. Воин тоже ощущал это. Он был по-настоящему рад за нее. Как радуются друг за друга настоящие друзья. И эта его радость отразилась на Амайанте. Она изменила взгляд и немного склонила голову, пытаясь разобраться в чувствах, которые ее одолевали. Какие из них ее собственные, а какие его?

— Дружба. — сказал Максуд. — Это она и есть.

Амайанта перебирала губами, словно смакуя ее. Для нее было забавным то, что они могли обмениваться эмоциями. Она не понимала, как это работает и почему, но ей это на свой манер нравилось. И да, надо признать, что он сыграл большую роль в том, что она становилась сильнее. Она не просто наращивала свою силу, она начала жить. Ощущать запахи, чувствовать тепло солнца, дуновения ветерка, а полет снова начал кружить ей голову. Амайанта улыбнулась и закрыла глаза. Может, жить — это и есть счастье?

Максуд жестом подозвал к себе Жазэлизэ. Девушка осторожно приблизилась к нему и села так, чтобы он был между ней и Амайантой.

— А что с той маленькой девочкой? — спросил воин.

— У нее нет одной руки. Она потеряла много крови и почти умерла. Но Сандрин сотворила чудо. — в тоне Жазэлизэ улавливались нотки белой зависти.

— И где она сейчас?

— Ее забрал быстроход. Он сказал, что у него была жена и примерно такого возраста дочь. Они давно погибли, но он всегда хотел иметь детей. Сам он теперь не может служить. У него нет ноги, у нее руки. Он сказал, что они хорошо поладят. Я не была против.

Максуд кивнул. Быстроход показался ему хорошим человеком. А девочка осталась жива. Ее мать сейчас бы порадовалась за нее.

— Почему Жазэлизэ тебя видит? — воин посмотрел на девушку в золоте.

Она разместилась на большом кресле. А над ней на столбах было натянуто огромное полотно, которое бросало тень и укрывало ее от солнца. Максуд хмыкнул.

— А как же прекрасное солнце, его тепло, лучики, которые ласкают лицо?

— Хорошего — понемногу. — ответила Айя. — Ко всему нужно привыкать.

— Так что на счет меня? — задрала подбородок Жазэлизэ.

Айя недовольно вздохнула, затем расставила руки и зевнула.

— В этой девке мой осколок. — коротко ответила богиня.

Жазэлизэ вскинула брови и округлила глаза.

— А почему ты его не забираешь? — уставился на нее Максуд.

Амайанта в свою очередь уставилась на него.

— Ну-ка, ну-ка… — девушка в золотом делала вращательные движения пальцем, имитируя мыслительные процессы в голове Максуда.

— Ты получаешь осколки за новые чувства. Значит, еще не все чувства ты испытала. — догадался воин.

— И какие тебе остались? — спросила клерк.

Действительно. Максуд и не задумывался об этом. Ведь он может попытаться искусственно вызвать в себе нужные ей чувства. Или попытаться создать такую ситуацию, в которой они бы проявились.

— Глупые человеки. Думаете, Отец так бы поступил? Дал бы мне список чувств с подробными разъяснениями? Ну вы даете. — Айя удивленно моргала и трясла головой. — Я не знаю какие это чувства. Не знаю сколько их. Иногда я получаю новое чувство, но не получаю осколка. Все сложно.

— А ты знаешь, сколько еще твоих осколков ты должна получить? — спросила Жазэль.

И снова Максуд чувствовал себя ребенком, когда девушка задавала вопросы, которые ему и в голову не приходили. А ведь она Амайанту знала всего несколько минут.

— Знаю. — как-то не заинтересованно и безразлично ответила девушка в золоте.

— И сколько же? — теперь вопрос задал сам Максуд.

— Несколько. — уклончиво ответила Амайанта, вперив пристальный взгляд в воина.

Понятно. Не хочет говорить. Но Максуд ощущал некое ее возбуждение, когда речь зашла об их количестве. Что бы это могло значить? Что их осталось не так много, и она в скором времени сможет получить все свои осколки? Ладно, это можно оставить на потом. Сейчас есть дела поважнее. Амалионы значительно превосходили их в количестве. Вряд ли они смогут пережить даже первое их нападение. Он ощущал себя слабым, а ведь именно он был сейчас главной ударной силой человеков. Если бы ему дали несколько дней покоя, то, возможно, он пришел бы в норму. Максуд повернулся в сторону армий. Там, где проходила линия красных песков, было видно войска амалионов. Их плотная черно серая масса стелилась по всей округе. Десятки тысяч солдат. Они явно собирали силы. Их было намного больше, чем Максуд видел днем ранее. Чтобы против таких устоять, нужна огромная армия. Ее не было. Пока. Воин посмотрел на окрестности крепости. Между амалионами и их новым домом было несколько лагерей. Все они находились на расстоянии друг от друга. Один лагерь был многочисленным. Около тысячи солдат. Один был поменьше — около пятисот. Все остальные насчитывали до сотни человек, а в некоторых было пару десятков.

— Айя, пока мы сюда шли, кого ты видела? — спросил Максуд.

— Кого я видела? Я видела господина Желудка Кровоточащего, госпожу Печень Разорванную. Кого же еще? А, Дырявое Сердце и Пустую Полость там, где должны быть мозги. — она скрестила руки на груди и нахмурилась.

— А ты кого видела? — адресовал Жазэлизэ свой вопрос воин.

— Ну… солдат. — замялась девушка.

— Какая наблюдательность! Я и отсюда могу увидеть, что там солдаты. — Амайанта покачала головой.

— Та большая группа — это солдаты в черных доспехах с красными накидками. У них еще латы интересные — с плоскими пластинами. Причудливо смотрится. И шлемы какие-то плоские, с рожками по бокам.

— Чемпионы. — перевела Амайанта с языка Жазэлизэ.

— Еще видела маленькую группку людей. Они были какого-то серого цвета. Нет, бронзового. Да, точно. Они еще на статуи похожи. Какие-то не естественные черты лица. У одного были такие щеки, что, казалось, они должны вот-вот отпасть. И глаза глубоко посажены. Хотя, глаз я не видела. Разрезы для глаз глубоко на лице как-то. — Жазэлизэ задумчиво смотрела вверх, припоминая детали.

— Дробители. — пояснила девушка в золотом.

— И еще подбегали какие-то небольшие человечки. Наверное, по плечо мне. И это самые высокие из них. Маленькие и толстенькие. Смотрятся они, как всякие чудаки на площади. — продолжала девушка.

— Ненавижу строителей. Такие зануды, кого угодно достать смогут. — неодобрительно покачала головой Амайанта.

Максуд поднял бровь и вопросительно посмотрел на нее, улыбка растянулась на его лице.

— На что это ты намекаешь, осломордый? — грозно спросила Айя, не менее грозно тыча в его направлении своим самым опасным пальцем.

— Остальные, если и были рядом, то не показывались. А вблизи одного лагеря нам самим пришлось пройти. Люди там даже не смотрели на нас. Они не говорили, просто сидели. Лица у них были удлиненные, что ли. Но это не главное. Главное, что там было… жутко. — Жазэлизэ вздрогнула при воспоминании о том моменте, когда она проходила рядом с ними.

— Мастера своего дела. Мне всегда они нравились. — довольно заулыбалась богиня.

— Только договориться с ними будет сложно. — констатировал Максуд.

— На тебя же не действует ужас Творящих, может, сделаешь для них представление, и они захотят пойти с тобой? — Амайанта разглядывала свои ногти, она поменяла им форму и теперь решала, лучше так или нет.

— Пойдут со мной ровно до той поры, пока не решат пойти против меня. — рассуждал вслух Максуд.

— Да, они такие непостоянные. — подтвердила девушка в золотом.

— И чем мы их всех кормить будем? — внезапная мысль посетила Максуда.

Девушке в золоте этот вопрос показался скучным и таким, который не требует рассмотрения.

— Помнишь, Азаниэль прислал сюда людей из города? Он отправил больше сотни человек с телегами. Вместе с ними и была доставлена провизия. На всякий случай. Он перестраховщик. Думаю, на первое время будет достаточно. — Жазэлизэ вздохнула и опустила глаза. — Мы долго сможем сопротивляться?

— Я не планирую сопротивляться, Жазэлизэ. Я планирую выиграть эту войну. Крепость нам нужна, чтобы перевести дыхание и собраться с силами.

Девушка посмотрела сначала на него, потом на армию неприятеля. Он шутит? По выражению его лица она поняла, что нет. Человек, который убил полсотни гравалионов в одиночку, действительно, мог бы склонить чащу весов в их сторону?

— Если ты победишь это войско — мы будем спасены? — спросила Жазэлизэ.

— Нет. Это только крохотная часть от того, с чем нам предстоит столкнуться. Весь мир у них в руках. Или почти весь.

— А ни у кого не возникло вопроса, как сюда попали все эти разношерстые армии? — вопрос Амайанты заставил задуматься Максуда.

Он потер подбородок рукой. Как-то подобные мысли не приходили ему в голову. А ведь они все оказались в одном месте. И в одно время. Дробители, чемпионы, мрачные, строители… Таких совпадений не бывает. Время и место. Уж слишком это было похоже на его старую знакомую. Догадки такие посещали его давно, но он отгонял от себя все мысли, в которых фигурировали тени богов.

— Если Первые привели их сюда, то почему они не стали на нашу сторону? — воин задал вполне логичный вопрос.

— Смотрите, что-то происходит! — Жазэлизэ показала в сторону амалионов.

Небольшая группа отделилась от их армии. Через минуту она зашла на пески. Среди них был один, который даже с такого расстояния сверкал голубым светом. Всего их было около десятка. И они направлялись к чемпионам.

— Делегация. — догадался Максуд. — Идут к самому многочисленному войску. Они совсем не разбираются в том, что здесь происходит. Где Сандрин?

— Помогает раненым вместе с другими Творящими. — ответила Жазэлизэ.

— Ее нужно позвать. У нас есть занятие поважнее. Мы идем добывать союзников.

Лагерь амалионов был огромен. Их силы росли с каждым часом. Все новые и новые отряды приходили к окрестностям крепости. Яваз наблюдал за ними со своего специально построенного смотрового места. Он распорядился соорудить разборную переносную платформу, высота которой была почти в человеческий рост. Размерами примерно три на три метра. Он и другие высокие чины его армии могли с такой высоты наблюдать за ходом сражения. Такой ракурс помогал принимать правильные решения. Когда-то человеки их победили. Самого Яваза тогда еще не было и в помине. Но он много об этом читал и слышал достаточное количество рассказов, чтобы возненавидеть человеков. Тупиковая ветвь развития цивилизации. Рассадник для богов. Они не достойны жить в одном мире с ним. Общество слишком разложено. Он это знал из донесений сотен шпионов, которые были внедрены за последнее столетие. Некоторые его агенты добрались так высоко, что теперь могли организовывать целые кланы у власти. Яваз готовил войну давно. И он отчетливо понимал, что боевого опыта у него мало. Поэтому больше ста лет назад он вступил в армию людей. А теперь сам владел своей собственной. Тогда Совет не одобрил его действий. А теперь преклоняется перед ним. Яваз был доволен тем, как все продвигается. Десять лет назад он начал подготавливать свою армию. Сначала отряд, потом два. Он воевал в далеких странах, чтобы его воины окрепли и набрались необходимого опыта перед войной всей его жизни. Он обучил командиров и теперь не волновался о том, что его армия разделена на части. В каждом городе он набирал пополнение. Зеленые новобранцы хорошо исполняли свою роль — бежать в бой первыми. Скоро они снова пойдут. На эту крепость. Только надо пару дней подождать, выполняя договор, и посмотреть, куда приведет его эта авантюра с красными песками. Как бы там ни было, а через денек другой, все станет ясно и войну можно будет продолжить. Он и так задержался здесь слишком надолго. По его прикидкам еще два дня назад город должен был быть захвачен. Но человекам удалось его оборонять. Немыслимо долго. У них оказалось секретное оружие, о котором даже шпионы ничего не докладывали. Это наталкивало на мысли о том, что о существовании большинства его агентов человекам было известно. Но это не помешало ему взять город. Да, чуть позже. Да, он задерживается. Но его не остановить. Его можно только задержать. Вот как сейчас с этими песками и этой крепостью. От человеков осталась жалкая горстка. Они не переживут и первой волны нападения. Но он сказал, что на пески заходить нельзя. Скоро и с ним можно будет не считаться. Яваз станет повелителем, и никто не сможет ему указывать, что делать. Даже всезнающий старец в синих одеждах.

Его голубоватое сияние было видно в ночи всем его солдатам. И вражеским тоже. Пусть боятся. Раньше ему приходилось скрывать его. Подавлять. Но теперь пусть все видят, насколько он могущественен. Такой его вид воодушевлял его воинов и вселял страх в сердца вражеских солдат. Его сила и мощь не знали себе равных на поле боя. Яваз стоял на своем помосте. Руки он держал за спиной и с улыбкой смотрел на бесчисленные костры, которые занимали собой все пространство, что можно было окинуть взглядом. Четверо его личных охранников стояли сразу позади него. Все четверо ничего не стояли по сравнению с ней. Именно она была его настоящим охранником. Яваз потер браслет у себя на руке. Он вселял уверенность. Даже Первый о ней не знал.

— Почему ты не нападаешь? — резкий голос за спиной.

Яваз мгновенно вынул меч и обернулся в боевой стойке. Все четверо охранников тоже достали свои мечи. Они стояли по двое у краев платформы. А в центре находился невысокий человек с длинными волосами, заплетенными в сотни косичек. Каждая косичка у основания была обмотана какой-то материей непонятного цвета. Острый нос, въедливые глаза и презрительная усмешка.

Охранник вопросительно вскинул голову, глядя на Яваза. Тот покачал головой.

— Ты кто такой и как ты сюда попал? — спросил Яваз, пряча меч.

— Шел себе шел. Смотрю, огонек блестит. Да не обычный. Амалионовский. Дай, думаю, загляну. А тут идиот с такой армадой боится десятка человек в разрушенной крепости. Ну, думаю, надо бы ему сказать, что он идиот. Если же он идиот, то сам он не поймет, что он идиот, ведь правильно я толкую?

— Убить. — сказал Яваз и отвернулся.

— Стой, стой, стой. Мне бы водички перед смертью. Шел я долго. Лез высоко. Идиот далеко забрался.

Яваз снова повернулся к нему. Человек перед ним улыбался. Наверное, сумасшедший. Он стоит посреди военного лагеря, в окружении десятков тысяч солдат и смеет так разговаривать с их предводителем? Но, надо признать, держаться он умел хорошо. Его поза, мимика не выражали даже капли обеспокоенности. Его тон был насмешливым, а слова остры. Яваз улыбнулся. Его смерть доставит ему удовольствие. Амалион кивнул одному из охранников и тот быстро бросил меха с водой путнику.

Шаман ловко поймал брошенную воду. Он вынул пробку и на вытянутой руке перевернул меха. Вода полилась из них. Но до помоста не долетела ни единая капля. Ее тонкая струйка выровнялась и стала цельным столпом воды от начала мехов и почти до пола. Шаман сказал слово, и вода метнулась к охранникам. Всего за какую-то секунду она поразила их всех, прошла несколько раз сквозь них. Через грудь, голову, живот. Через мгновение все они упали и их кровь заливала помост. Столб воды остановился возле шамана в вертикальном положении. Шаман сделал полшага к нему и лизнул воду.

— Не дурно. Значит, воду выс собой привезли. Мне нравятся эти источники. Напомни, почему ты не нападаешь? — шаман криво усмехнулся, пока столб воды журчал возле него.

— Не знаю кто ты и зачем сюда пришел, но вижу, что ты силен. Только вот что интересно. — Яваз прикусил губу.

В свете луны ему хорошо было видно лицо шамана. И хорошо было видно свою тень. Которая медленно тянулась к незваному гостю.

— Раз ты так силен и раз тебе так не нравится та горстка людей, то почему бы тебе самому их не убить? — Яваз развел руки в стороны.

Столбы воды мгновенно разделился на несколько таких же, но поменьше в диаметре, и метнулись к Явазу так быстро, что тот и моргнуть глазом не успел. Они зависли в сантиметре от его лица.

— Убери ее. — тихо сказал шаман.

Тень замерла, не добравшись до гостя каких-то полшага. Яваз пристально смотрел на шамана. Он коснулся своего браслета. Еще секунду и тень отодвинулась от шамана. Тот улыбнулся:

— Что ты знаешь о Максуде?

Конец

Оглавление

Пролог

Кабинет Жазэль

Драгинар

Библиотека и приезд Сандрин

Спасение Максуда

Сандрин и Делорис

Первое нападение

Найти и украсть

Будни и ночные дежурства

Доспех и выбор стороны

Встреча с чудовищем

Тяжелый поход

Девушка в золотом

Меч

Раздорожье

Тучи сгущаются

Фиолетовый — цвет контроля

Рождение Максуда

Наблюдая за поглотителем

Верея

Отступление

На нейтральных землях

Амайанта