Ворон [А. Заварелли] (fb2) читать постранично

А. Заварелли Книга: Ворон Серия: Преступный мир Бостона — 1

Переводчик: Лена С.

Редактор: Milena, Габи, Alteplaza

Вычитка: Ms.Lucifer

ПРОЛОГ МАККЕНЗИ

Ненавижу копов.

Я реально их не переношу. Особенно здесь. Вы никогда не знаете наверняка, кто им отстегивает.

За последние шесть месяцев, что мне довелось с ними пообщаться, мое мнение о них ничуть не изменилось.

Гребанные копы.

Они совсем не обращают на меня внимания. Когда я подавала заявление о пропаже человека, они даже не уточнили деталей. Каковы ваши дальнейшие действия, офицер? Да никаких. А всякий раз, когда видят меня в участке, всего лишь закатывают свои чертовы глаза. Потому что им плевать на какую-то там пропавшую девушку с сомнительной репутацией.

Подобно тысячам других людей в этой стране, мою подругу поглотила черная бездна безвестности, из которой никогда никого больше не видно и не слышно. Их семьи и друзья оставлены на милость системе, которая распределяет количество часов на проведение расследования в зависимости от того, насколько у тебя милое личико на фото или кто сильнее раздует шумиху в СМИ. Но для Талии никто и пальцем не пошевелит. Никому нет до нее дела, кроме меня. А это значит, — именно мне предстоит узнать, что с ней произошло.

Аналогичная история произошла с моим отцом. Все предпочли забыть, что он был зверски убит. Он это заслужил, потому что был никем ‒ просто беззвестным боксером на подпольном ринге. Связался с плохими людьми, за что и был наказан. Вот как копы обстовляют свои дела в этом городе. Вот как они решили вопрос со смертью моего отца и его оставшейся тринадцатилетней дочерью. Просто замяли дело, спрятав его под кипой расследований, представляющих реальный интерес.

Тогда я была ребенком, поэтому ничего не могла сказать. Но сейчас-то я уже не маленькая. Мне двадцать два, и будь я проклята, если позволю такому повториться снова. За последние девять лет я воспитала в себе стальной характер. И на этот раз не сдамся. Если потребуется сделать невозможное, чтобы найти ее, то так и поступлю. Для меня это дело намного более личное, чем для всех этих конторских крыс вместе взятых.

Именно поэтому я сейчас сижу в офисе какой-то бедняги, которая работает на ФБР. На самом деле, все эти роботы ‒ те же копы, только им платят больше. И все равно мне жаль эту даму, сидящую напротив. Ее зовут агент Кэмерон, о чем свидетельствует табличка и прочие агитационные атрибуты, разбросанные по столу. Если присмотреться повнимательнее, то всегда есть подсказки о «закулисной» деятельности того или иного человека. А офис мисс Кэмерон просто кричит о том, что ей хочется чувствовать себя важной. Она, наверное, посвятила свои лучшие годы работе, а в итоге застряла в офисе, перебирая бумаги, и все, чего добилась за свою карьеру, так это чертовой именной таблички.

Ее уставшее лицо испещрили линии былой горечи и обид. Она вовсе не похожа на ту, у кого было много радостей в жизни. И опять же, а у меня они вообще были? Скорее всего, именно это меня в ней и беспокоит. В ее глазах я вижу свое отражение. Одинокое, безрадостное будущее в окружении кошек, к которым возвращаешься в конце рабочего дня.

Полагаю, у этой женщины их предостаточно. Ее тусклые рыжие волосы уложены в прическу, которая была в моде в восьмидесятых, а серый костюм совсем не оттеняет бледность ее кожи. Она поправляет очки на переносице и делает глоток, отпивая напиток из кружки, которая свидетельствуюет о том, что она побывала в Диснейленде. По крайней мере, этим она может похвастаться.

— Послушайте, хм… — Она бросает беглый взгляд на бумаги, лежащие перед ней, чтобы найти в них мое имя. И это при том, что я назвала его уже дважды.

— Маккензи, — повторяю снова.

— Да, Маккензи. — Она выпрямляется на стуле и вздыхает. — Я понимаю ваше разочарование. На самом деле понимаю. Знаю, вам кажется, что ничего не происходит, но расследование все еще продолжается. Уверяю вас, этим занимаются.

Гнев закипает внутри меня подобно лаве, грозясь выплеснуться наружу и уничтожить все вокруг в любой момент. Клянусь, эти засранцы запрограммированы повторять одно и то же. И меня тошнит от этой заезженной пластинки. Всю мою жизнь меня кормили подобной чепухой. Приемные родители, социальные работники, полиция и все остальные твердили, что знают, как мне будет лучше. Они столько раз отправляли меня из одного места в другое, что теперь едва хватает сил бороться дальше.

Вот чего они хотят: чтобы я вернулась домой и опустила руки. Они наивно полагают, что со временем, через месяц или годы, боль исчезнет и я просто забуду, что Талия вообще существовала в моей жизни. Но этого не произойдет. Я никогда ее не брошу.

Делаю глубокий вдох и сую ей через стол изрядно потертую фотографию. Фотокарточка размером 4х5, на которой запечатлен тот редкий, неподдельный момент. На ней Талия улыбается и смотрит через плечо самыми что ни на есть чистейшими глазами.